священник Алексий Грачев
Что необходимо знать каждой девочке

Книга посвя­щена важ­ней­шим вопро­сам нрав­ствен­ного вос­пи­та­ния девочки и пред­на­зна­чена для семей­ного чте­ния. Осо­бое вни­ма­ние в ней уде­ля­ется под­го­товке девочки к семей­ной жизни, при­об­ре­те­нию ею доб­рых навы­ков и качеств, необ­хо­ди­мых буду­щей жене и матери. С пра­во­слав­ной точки зре­ния здесь осве­ща­ются про­блемы, осо­бенно вол­ну­ю­щие дево­чек-под­рост­ков: дружба и любовь, кра­сота внеш­няя и внут­рен­няя, спра­вед­ли­вость и мило­сер­дие, выбор жиз­нен­ного пути.
Состав­лен­ная в форме нази­да­тель­ных бесед мамы с доче­рью, (в начале это малень­кая пяти­лет­няя девочка, в конце ей около пят­на­дцати лет), книга легко чита­ется и, наде­емся, ока­жется полез­ной как для роди­те­лей, так и для детей.

Предисловие

Сего­дня, в век тех­ники и инфор­ма­ци­он­ных пере­гру­зок, мы с болью заме­чаем, что новая, искус­ствен­ная, самими людьми создан­ная среда оби­та­ния губи­тельно дей­ствует на здо­ро­вье наших детей.

Прежде всего, эта среда оби­та­ния (ее можно было бы назвать урба­ни­сти­че­ской, или машин­ной) ото­рвала детей от при­роды. А обще­ние с при­ро­дой, столь есте­ствен­ное для ребенка еще сто лет назад, давало ему не только физи­че­скую кре­пость, но и чув­ство кра­соты и гар­мо­нии окру­жа­ю­щего мира. Через это чув­ство чело­век учился созер­цать мир как тво­ре­ние Божие и вос­хо­дить мыс­лью к Богу – Творцу и Про­мыс­ли­телю, Кото­рый забо­тится о Своем тво­ре­нии. Так закла­ды­ва­лась есте­ствен­ная основа духов­ного вос­пи­та­ния. Совре­мен­ный ребе­нок поме­щен в такую среду оби­та­ния, кото­рой соот­вет­ствует совер­шенно иной образ жизни, тре­бу­ю­щий вос­пи­та­ния в меха­ни­сти­че­ском и ути­ли­тар­ном духе. Плот­ность, насы­щен­ность жизни настолько высока, что ребенку при­хо­дится при­кла­ды­вать зна­чи­тель­ные уси­лия, чтобы при­спо­со­биться к ней и не выпасть из ее стре­ми­тель­ного потока. Резуль­та­том этого стал небы­ва­лый рост забо­ле­ва­ний у совре­мен­ных детей.

Душев­ное и телес­ное здра­вие чело­века, без­условно, свя­заны между собой. Чело­век – суще­ство слож­ное: это не только его физи­че­ский состав, но и душа, кото­рая, в свою оче­редь, имеет свои «источ­ники пита­ния». Она явля­ется части­цей духов­ного мира, то есть свя­зана с Богом, с миром Анге­лов и свя­тых. Вме­сте с тем на нее дей­ствует тем­ный духов­ный мир, мир пад­ший, вле­ку­щий душу ко греху. И состо­я­ние души неиз­бежно отра­жа­ется на состо­я­нии тела. Ино­гда даже по тем или иным физи­че­ским забо­ле­ва­ниям мы можем опре­де­лить болезни души, то есть ее глав­ные страсти.

Трудно сего­дня вос­пи­тать здо­ро­вого ребенка, здо­ро­вого и телесно, и душевно. Однако труд­но­сти вос­пи­та­ния свя­заны прежде всего с теми целями, кото­рые мы, роди­тели, ста­вим перед собой. Суще­ствует как бы несколько направ­ле­ний в вос­пи­та­нии, спо­соб­ству­ю­щих воз­рас­та­нию чело­века в каком-то опре­де­лен­ном духе. Одни роди­тели хотят видеть своих детей силь­ными и умными, дру­гие – при­спо­соб­лен­ными к совре­мен­ным усло­виям жизни. Тре­тьи хотят, чтобы в их детях про­яви­лись необык­но­вен­ные таланты и спо­соб­но­сти: науч­ные, худо­же­ствен­ные, линг­ви­сти­че­ские… Но не таковы чая­ния пра­во­слав­ных роди­те­лей. Вос­пи­ты­вая своих детей, они хотят прежде всего спа­се­ния их души. Они знают, что если им удастся научить детей любить Бога и ближ­него, то, с какими бы труд­но­стями те впо­след­ствии ни столк­ну­лись, они сохра­нят неза­пят­нан­ной свою душу, потому что в бур­ном житей­ском море у них будет самый надеж­ный ори­ен­тир – Бого­че­ло­век Иисус Хри­стос и Его заповеди.

Если семей­ное вос­пи­та­ние не ста­вит перед собой этой глав­ной, духов­ной цели, то, как бы ни был ребе­нок умен и талант­лив, все его таланты и спо­соб­но­сти могут при извест­ных обсто­я­тель­ствах обра­титься про­тив него и стать пово­дом к гре­хо­па­де­нию. Поэтому наша глав­ная цель – дать ребенку тот ком­пас, по кото­рому он будет выве­рять весь свой жиз­нен­ный путь. Дать ему путе­вод­ную звезду, на свет кото­рой, как на свет звезды Виф­ле­ем­ской, он будет идти ко Хри­сту, посто­янно обре­тая Его в яслях сво­его сердца.

Соста­ви­тели книги «Что необ­хо­димо знать каж­дой девочке» пыта­ются в живой и инте­рес­ной форме бесед мамы с доче­рью в раз­ные пери­оды ее жизни пока­зать, как про­ис­хо­дит духов­ное воз­рас­та­ние ребенка в пра­во­слав­ной семье. Воз­можно, не все про­блемы совре­мен­ного вос­пи­та­ния нашли отра­же­ние в книге, но все же я не сомне­ва­юсь: она при­не­сет боль­шую пользу и детям, и родителям.

Свя­щен­ник Алек­сий Гра­чев, врач-педиатр

Часть первая. «Откуда берутся дети?»

Впер­вые в жизни пяти­лет­няя Наденька рас­ста­лась с мамой. Целых две недели гостила она у бабушки и очень соску­чи­лась по дому. Послед­ние несколько дней она даже по теле­фону не слы­шала люби­мого мами­ного голоса. Где же она? Взрос­лые отве­чали, что мама болеет, но уже скоро попра­вится… Нако­нец за Надей при­е­хал отец.

– А мама где? – спро­сила девочка.

– Дома. Ждет тебя и при­го­то­вила тебе сюрприз…

Мама встре­тила их на пороге; она каза­лась немного уста­лой, но сияла радо­стью. «Слава Богу, при­е­хали!» – ска­зала она и обняла Надю. Потом при­ло­жила палец к губам, при­зы­вая не шуметь, и пома­нила ее за собой в спальню. Надя дога­да­лась, что там и ждет ее обе­щан­ный сюрприз…

Две недели она не видела этой ком­наты и теперь не узна­вала ее. В поме­ще­нии царил полу­мрак: шторы были задви­нуты, и ярко све­тился ого­нек лам­падки перед ико­ной. Мебель была рас­став­лена по-новому… Боль­шой пла­тя­ной шкаф стоял боком и отго­ра­жи­вал угол. А глав­ное – в углу у стены сто­яла малень­кая дере­вян­ная кро­ватка с решет­кой, такая же, как была когда-то у Нади. Зачем она здесь?.. Надино сердце заби­лось в пред­чув­ствии чего-то необык­но­вен­ного; она подо­шла ближе и уви­дела… малень­кое, крас­ное и смор­щен­ное личико с закры­тыми глазками.

– Ребе­но­чек! – уди­ви­лась она. – Чей это?

– Наш. Это твой братик.

– Бра­тик? Откуда он взялся? Кто его при­нес? И почему он такой… некрасивый?

– А по-моему, он очень хоро­шень­кий, – с улыб­кой отве­чала мать. – Мне даже кажется, что нико­гда и на свете не было такого хоро­шень­кого ребе­ночка! Кроме только одного – девочки Наденьки…

– Как? И я была на него похожа?

– Конечно, вы же брат и сестра. Ты подо­жди: он под­рас­тет и ста­нет кра­си­вее… Но мы и сей­час его любим, правда?

Но Надя никак не могла понять, что произошло.

– Так мы его оста­вим у себя?.. А откуда он взялся?

– Конечно, он оста­нется у нас. Его дал нам Гос­подь, чтобы мы все: и я, и папа, и ты – любили его, забо­ти­лись о нем и вос­пи­ты­вали его.

– Его дал нам Гос­подь?.. А как его зовут?

– У него пока еще нет имени. Имя дается при кре­ще­нии, в честь какого-нибудь свя­того. А твой бра­тик еще не кре­щен. Мы вме­сте выбе­рем для него имя и через неко­то­рое время пой­дем в цер­ковь, чтобы батюшка окре­стил его…

– Зна­чит, он тоже будет, как и я, ходить в цер­ковь и причащаться?

– Ну, разу­ме­ется, будет. Только ходить-то он еще у нас не умеет. Мы будем возить его в цер­ковь в коля­сочке… А откуда он взялся, я рас­скажу тебе в дру­гой раз. Теперь иди – пере­оде­вайся, мой руки и садись ужинать.

Но Наденьку бес­по­ко­ила еще одна мысль.

– Мама, – спро­сила она нере­ши­тельно, – а меня ты теперь будешь меньше любить?..

Мама опять крепко обняла и поце­ло­вала ее:

– Да что ты такое гово­ришь! Как же я могу тебя меньше любить? Ты же мой пер­ве­нец. Ты моя глав­ная помощ­ница. Мы вме­сте будем забо­титься о твоем бра­тике и все­гда будем неразлучны…

Про­шло еще две недели, и еще две… Нади­ного бра­тишку окре­стили с име­нем Сер­гей, в честь пре­по­доб­ного Сер­гия Радо­неж­ского. Надя удив­ля­лась: он ничего не ест, кроме мате­рин­ского молока, а рас­тет не по дням, а по часам. И ста­но­вится таким хоро­шень­ким! Его кро­ватка еще сто­яла в спальне роди­те­лей, а Наденька спала и играла в своей малень­кой ком­нате – детской.

И хотя мама была часто занята с Сере­жень­кой, она нахо­дила время и для своей дочурки. Ино­гда, уло­жив малень­кого и при­крыв дверь спальни, она при­хо­дила в дет­скую – и начи­нался дол­гий разговор…

Беседа 1

…Люди рож­да­ются от людей. – Как живут и воз­рож­да­ются рас­те­ния. – Буду­щее рас­те­ние заклю­чено в семени. – Почему чело­веку важно знать свой­ства рас­те­ний. – Кра­пива вме­сто мор­ковки. – Люди могут улуч­шать породы растений.

– Пом­нишь, Надя, впер­вые уви­дев нашего Сережу, ты все спра­ши­вала меня: «Откуда он взялся? Кто его при­нес?» Если бы его при­несли откуда-нибудь, зна­чит, он где-то был раньше. Неко­то­рые дети так и думают: что есть спе­ци­аль­ный мага­зин, в кото­ром можно купить ребе­ночка… Они, конечно, оши­ба­ются. В том-то и дело, что нашего Сережи прежде нигде не было!

– Нигде не было… – повто­рила Наденька.

– Пони­ма­ешь? Ни у бабушки, ни у чужих людей, ни в дру­гом городе… Нигде его не было, а потом он появился – родился. А что зна­чит «родился»? Это насто­я­щее чудо Божие – рож­де­ние нового чело­века, такого, как наш Сережа, или ты, да и вообще вся­кого человека.

Все, кто теперь живет на свете, были когда-то детьми, такими же сла­быми и бес­по­мощ­ными, как сей­час Сере­женька. Дети выросли, стали боль­шими. У мно­гих из них есть свои дети, кото­рые со вре­ме­нем тоже будут взрос­лыми людьми и в свою оче­редь ста­нут отцами и мате­рями. Этот поря­док уста­нов­лен Богом с дав­них вре­мен – когда Он сотво­рил пер­вых людей, Адама и Еву: у них роди­лись дети, у тех – свои дети, и так до наших дней… Чтобы хоть немного при­от­крыть тебе тайну рож­де­ния, я начну издалека.

Пом­нишь, мы наблю­дали в нашем парке, как дере­вья меня­ются в тече­ние года? Осе­нью листья с них опа­дают, они стоят печаль­ные и как будто нежи­вые… Но вес­ной снова воз­рож­да­ются. Смот­ришь, в мае они опять зеле­ные, как будто и не было зимы. Почему это про­ис­хо­дит? Почему каж­дое из рас­те­ний при­но­сит свои плоды? Почему вме­сто ста­рых, увяд­ших рас­те­ний появ­ля­ются точно такие же моло­дые, новые?..

Наденька мол­чала: она не знала, почему так про­ис­хо­дит, но очень хотела узнать.

– Потому, – отве­тила мама на свой вопрос, – что вся при­рода сотво­рена пре­муд­рым и все­со­вер­шен­ным Богом. Пом­нишь, мы читали, как Он тво­рил мир? Ему доста­точно было ска­зать – и все в при­роде устра­и­ва­лось луч­шим и самым разум­ным обра­зом. Так, Бог ска­зал: «Да про­из­рас­тит земля зелень, траву, сею­щую семя, и дерево пло­до­ви­тое, при­но­ся­щее по роду сво­ему плод, в кото­ром семя его на земле. И стало так».

Да, Надя, закон, дан­ный Богом, никто не может нару­шить: все рас­те­ния при­но­сят плод и семя – по роду сво­ему,  – и из этого семени появ­ля­ются новые такие же рас­те­ния. Отсюда про­изо­шло слово «порода».

Вот, вы с папой так любите жаре­ные семечки. Это семена под­сол­неч­ника, пре­крас­ного и полез­ного рас­те­ния. Если поса­дить такое семя в землю, то из него вырас­тет под­сол­нух, с высо­ким стеб­лем и круг­лым боль­шим цветком.

А есть семена куда меньше: мако­вое семя, семя репы. Они как малень­кие чер­ные точки. И в такой «точке» заклю­чено все буду­щее рас­те­ние: листья, корни, плод… Эта спо­соб­ность рас­те­ний появ­ляться из семени и назы­ва­ется силой вос­про­из­ве­де­ния – то есть про­из­ве­де­ния себе подобных.

Ты поняла, Надя, откуда берутся рас­те­ния: и высо­кие дере­вья, и малень­кая травка, и домаш­ние цветы?

– Да. Они вырас­тают из семечка таких же рас­те­ний. А пер­вые рас­те­ния сотво­рил Гос­подь. От пер­вых рас­те­ний, через их семена, вырас­тали новые и новые…

– Моло­дец: вни­ма­тельно слу­ша­ешь. А теперь я рас­скажу тебе, как это происходит.

Пом­нишь сказку: «Поса­дил дед репку. Выросла репка боль­шая-пре­боль­шая»?.. Я тебе ее раньше часто читала. Ты как пред­став­ляла себе это: «Поса­дил дед репку»? Как он ее посадил?

Наденька помол­чала и вспомнила.

– Я, кажется, думала, что он про­сто взял и поса­дил в землю уже гото­вую репку, только малень­кую. Но ведь он поса­дил семечко, похо­жее на чер­ную точку, да?

– Да. Он взял малень­кое-малень­кое чер­ное семечко репы, сде­лал ямочку в земле, поло­жил его туда, закрыл зем­лей, полил водич­кой. И стал ждать…

Когда семя попа­дает в землю, оно ожи­вает, начи­нает добы­вать себе пищу из земли и поне­многу рас­тет, пре­вра­ща­ется в малень­кий росток, потом в боль­шое рас­те­ние. Часть своей пищи оно пере­ра­ба­ты­вает в сте­бель и листья, часть – в плод; в этом плоде будут новые семена, в кото­рых заклю­ча­ется жизнь сле­ду­ю­щих поко­ле­ний рас­те­ний. Новое рас­те­ние все­гда будет похоже на ста­рое: из желудя ста­рого дуба вырас­тет моло­дой дубок, из зер­нышка пше­ницы вый­дет новый пше­нич­ный колос, а из семени репы – репа.

Это свой­ство рас­те­ний очень важно для нас. Не будь его, плохо бы нам всем было!

Пред­став­ля­ешь, при­хо­дим мы с тобой в мага­зин «Семена» и про­сим: «Дайте нам, пожа­луй­ста, семена, мы хотим вырас­тить мор­ковку и пет­рушку». А про­дав­щица отве­чает: «Да вот семена, берите. Может, и вырас­тет…» Мы бы их купи-ли, поса­дили бы и стали ждать: что вырас­тет… И вдруг бы на наших гла­зах из земли полезли лопухи и крапива!..

Надя взгля­нула недо­вер­чиво: вме­сто мор­ковки – жгу­чая крапива!

– Как это? Мы же поса­дили хоро­шие, полез­ные семена…

– Я хотела только, чтобы ты пред­ста­вила, что было бы, если бы семена могли «оши­баться». Кре­стья­нин, сажая семена в землю, не знал бы, какой уро­жай ему при­дется соби­рать. Но, слава Богу, это не так.

Сея овес или рожь, сажая кар­то­фель, мы знаем, что вырас­тет именно овес, рожь, кар­то­фель. А если вдруг почему-нибудь слу­чится иначе, мы сразу пой­мем, что сами пере­пу­тали семена. Семя «оши­баться» не может: таким его создал Бог, оно все­гда послушно закону при­роды, дан­ному Богом.

Чело­ве­че­ство – от Адама и Евы до наших дней – суще­ствует несколько тысяч лет. За это время люди хорошо изу­чили рас­те­ния. Они знают, в какое время какое семя лучше при­жи­вется в земле и быст­рее нач­нет расти. Знают, в каких стра­нах могут созре­вать яблоки, а в каких – бананы. Наблю­дая за при­ро­дой, позна­вая ее законы, чело­век умело исполь­зует нуж­ные ему свой­ства раз­ных растений.

– Для еды?

– Не обя­за­тельно для еды. Также для удоб­ства и для кра­соты. Напри­мер, дуб – дерево твер­дое, проч­ное. А людям очень нужен такой мате­риал. И важно, что любой дуб имеет такое свой­ство – прочность.

Когда мы ста­вили крест на могиле у дедушки, нам с папой сове­то­вали: «Поставьте дубо­вый крест. Он про­стоит у вас долго-долго!» Но в мастер­ской тогда не было дуба, и мы решили: «Не всели равно…» И что же? Про­шло несколько лет, и – ты сама видела: крест на могилке поко­сился, потому что осно­ва­ние его под­гнило от сыро­сти… С дубо­вым кре­стом такого бы не произошло.

Вот как важно знать и исполь­зо­вать отли­чи­тель­ные свой­ства рас­те­ний! А ино­гда чело­век, зная законы при­роды, сам фор­ми­рует такие свой­ства рас­те­ний, кото­рые ему нужны.

Надя очень удивилась:

– Как это «сам фор­ми­рует»? Разве не Бог создал рас­те­ния и все, что в них есть?

– Конечно, Надюша, создал их Бог. Но Он не запре­тил людям улуч­шать породы рас­те­ний. Наобо­рот, Он посе­лил пер­вого чело­века, Адама, в раю, то есть в пре­крас­ном саду, чтобы Адам воз­де­лы­вал его.

– Но разве чело­век может сде­лать лучше, чем уже сде­лал Бог? – недо­уме­вала Надя.

– Так ведь он все делает с помо­щью Божией! Без Бога-то он, и правда, может только пор­тить. Гос­подь поз­во­лил нам «помо­гать» при­роде не потому, что Ему, Творцу, нужна наша помощь: ведь Он все­мо­гущ! А для того, чтобы мы тру­ди­лись, позна­вали при­роду и обра­ща­лись к Нему за помощью.

– А если у нас плохо получится?

– И даже если плохо полу­чится, Гос­подь все равно поз­во­ляет нам устра­и­вать все по-сво­ему, учиться на соб­ствен­ных ошиб­ках и при­об­ре­тать необ­хо­ди­мый опыт. Прежде всего, убеж­дая нас, что без Него мы ничего не можем сде­лать хорошо. Это очень полезно, потому что чело­век пере­стает гор­диться, сми­ря­ется. Зна­ешь, как это важно для хри­сти­а­нина – сми­ре­ние? Мы ведь с тобой, Наденька, христианки.

Ты пом­нишь, как мы пекли пирожки на папины име­нины? Ты хотела обя­за­тельно сама, без моей помощи, лепить пирожки из теста, сама класть в них начинку. И я тебе поз­во­лила попро­бо­вать. Что получилось?..

Надя со сму­ще­нием вспом­нила свои пирожки – кри­вые, рас­полз­ши­еся, с вытек­шей начин­кой. А рядом – мамины: румя­ные и ров­нень­кие, они так и про­си­лись в рот! Теперь ей было стыдно… Но мама весело улы­ба­лась, и девочке стало смешно: какая она была упря­мая, все хотела делать сама!

– Я на тебя нисколько не сер­ди­лась, – про­дол­жала мама, – и не мешала тебе. Мне только хоте­лось, чтобы ты вни­ма­тель­нее смот­рела, что делаю я, спра­ши­вала меня, что и как делать дальше, и ино­гда про­сила помочь. Но сего­дня у нас с тобой такой серьез­ный раз­го­вор, и я хочу тебе при­знаться: мне проще было сде­лать все самой. Только как же ты тогда научишься печь пирожки? А ты ведь моя помощ­ница, и во мно­гом мне уже очень хорошо помогаешь…

Вот так и Гос­подь дает людям воз­мож­ность как бы участ­во­вать в Его деле и изме­нять породу рас­те­ний. И, когда мы тру­димся со сми­ре­нием, со стра­хом Божиим, у нас очень хорошо полу­ча­ется! Напри­мер, роза про­ис­хо­дит из обык­но­вен­ного дикого шипов­ника, кото­рый рас­тет вдоль дороги у нас на даче. Целые сорок лет люди тру­ди­лись над семе­нами шипов­ника, изу­чали его, уха­жи­вали за ним – и в резуль­тате полу­чили не один, не два, а три­ста раз­лич­ных сор­тов роз – от малень­ких до самых круп­ных, от белых и бледно-розо­вых до пур­пур­ных и даже черных!

Или возь­мем яблоки. Дикие яблоки – малень­кие, жест­кие, кис­лые. Ты бы их есть ни за что не стала! И вот из этого мел­кого невкус­ного дичка чело­век сумел сде­лать мно­же­ство сор­тов боль­ших, души­стых, вкус­ных садо­вых яблок…

А у тебя, доченька, уже глазки сли­па­ются. Давай-ка про­дол­жим в дру­гой раз, когда будет время. Спо­кой­ной ночи! Храни тебя Господь!

Мама пере­кре­стила Надю и вышла из детской.

Беседа 2

…Через месяц. – Кра­сота Божьего мира. – Как устро­ено рас­те­ние. – Цве­ток: его назна­че­ние и стро­е­ние. – Чтобы семя могло расти. – «Цве­точ­ная семья». – Как про­ис­хо­дит опло­до­тво­ре­ние семян раз­ных растений.

Про­шел месяц. Надин бра­тик рос не по дням, а по часам. Он тре­бо­вал все больше вни­ма­ния мамы. Сережа часто про­сы­пался по ночам, и мама не спала вме­сте с ним. И папа, и Надя помо­гали ей, чем могли. Надя все­гда сле­дила, чтобы в ком­нате, где живет бра­тик, не было пыли, и каж­дый день про­ти­рала мебель влаж­ной тря­поч­кой. Она сле­дила, чтобы кошка не вошла неожи­данно в спальню и не напу­гала малень­кого. Она поли­вала все цветы. Она выти­рала посуду. Но все равно у мамы совсем не оста­ва­лось вре­мени на вечер­ние заду­шев­ные беседы с доч­кой: она успе­вала только загля­нуть к ней на мину­точку, чтобы пере­кре­стить и поце­ло­вать ее…

Нако­нец уста­но­ви­лась теп­лая погода, и семья пере­бра­лась за город, на дачу. В жар­кие дни после обеда дети вме­сте с мамой отды­хали прямо на улице. Сере­женька, насо­сав­шись мате­рин­ского молока, спал в своей коляске, Надя устра­и­ва­лась на надув­ном мат­расе, а мама сади­лась рядом, с вяза­нием в руках. Кошка дре­мала в тени дома, стена кото­рого была покрыта раз­рос­шимся вьюн­ком. Каза­лось, что это не дом, а зарос­шая зеле­нью гора…

Здесь в тихие после­обе­ден­ные часы воз­об­но­ви­лись дове­ри­тель­ные беседы.

О чем это тихо гово­рят мама с доч­кой, раз­гля­ды­вая бледно-розо­вый цве­ток вьюнка?..

– Мамочка, а в раю рас­тут такие же цветы?

– Не знаю, доченька! Там, навер­ное, рас­тут див­ные цветы и дере­вья, только не знаю, какие. Мы нико­гда не видели, не слы­шали и не можем вооб­ра­зить, что есть в раю. Свя­тые, кото­рые при жизни видели рай, гово­рят, что там такая кра­сота, какой нет на земле!

– Там так же кра­сиво, как в нашем саду?

– Там гораздо, гораздо кра­си­вее! К сожа­ле­нию, здесь рас­те­ния отцве­тают и гиб­нут, а там все живет вечно. Но и эту окру­жа­ю­щую нас кра­соту Гос­подь создал, чтобы мы не забы­вали о рае и, вос­хи­ща­ясь Божиим тво­ре­нием, все­гда пом­нили о Творце.

Посмотри, какая кра­сота! Про­стой цве­то­чек, скром­ный, свет­лень­кий; сего­дня он цве­тет, а зав­тра завя­нет. Но какая пре­крас­ная у него форма, какой мяг­кий, теп­лый цвет, какие жилочки, какой чуд­ный, тон­кий аро­мат, какая во всем неж­ность! Ведь чело­век, сколько ни ста­райся, нико­гда такого не сде­лает: нет на свете ткани, камня, металла, веще­ства, чтобы полу­чился такой цве­ток. Но даже если и вый­дет похоже, он не будет живым! От него не смо­жет про­изойти новый такой же цве­ток. А от этого – может. Наш вью­нок – живой: видишь, он рас­тет, тянется к сол­нышку… С каж­дым годом он все гуще покры­вает наш дом: зна­чит, из земли появ­ля­ются все новые ростки – «детки». Рас­ска­зать тебе, как они «рож­да­ются»?

– Рас­скажи!..

Наденька бла­жен­ствует: тепло, уютно, спо­койно, кра­сиво кру­гом; мама рядом… Она уса­жи­ва­ется поудоб­нее и слушает.

Ты зна­ешь, что рас­те­ния – это тво­ре­ния орга­ни­че­ские, так как у них есть отдель­ные органы или члены, необ­хо­ди­мые им для жизни. Корни, стебли, листья назы­ва­ются орга­нами пита­ния; цветы, плоды и семя – органы воспроизведения.

Надя вопро­си­тельно взгля­нула на маму, и та пояснила:

– Быть может, ты не забыла, что вос­про­из­во­диться зна­чит про­из­во­дить потом­ство. Так вот, органы вос­про­из­ве­де­ния слу­жат для того, чтобы каж­дое дерево, каж­дая травка, прежде чем они завя­нут, могли бы дать жизнь новому такому же рас­те­нию. Скажи-ка, цве­ток появ­ля­ется у рас­те­ния сразу же, как только оно нач­нет расти?

– Нет, сна­чала оно рас­тет, рас­тет, потом появ­ля­ется бутон­чик, и нако­нец – цветок.

– А зачем нужен цве­ток, как ты думаешь?

Девочка пожала плечами.

– Для кра­соты? – пред­по­ло­жила она.

Мама улыб­ну­лась:

– Я так и знала. Я бы и сама так же отве­тила. Однако на самом деле все иначе. Насту­пает время, когда рас­те­ние должно поза­бо­титься, чтобы после него оста­лось моло­дое поко­ле­ние – вот оно и про­из­во­дит цве­ток. Его назна­че­ние – про­из­ве­сти семя, в кото­ром будет заклю­чена жизнь сле­ду­ю­щего поко­ле­ния. Посмотри еще раз на цве­ток вьюнка: он очень инте­ресно устроен. Кра­си­вые лепестки его все вме­сте назы­ва­ются вен­чи­ком, то есть малень­ким вен­цом. При­от­крыв лепестки вен­чика, мы уви­дим в нем пять тонень­ких пало­чек, при­рос­ших к вен­чику; их назы­вают тычин­ками. На конце каж­дой тычинки есть малень­кая коро­бочка, и если ее вскрыть, то в ней ока­жется жел­тый поро­шок, кото­рый назы­ва­ется пыль­цой.

А вот этот сте­бе­лек в цен­тре назы­ва­ется пести­ком, а его широ­кая часть на дне чашечки – завя­зью, или яичником.

– Яич­ни­ком? – уди­ви­лась Надя. – В нем что, яички лежат?

– Именно. Семена рас­те­ния – это те же яички, из кото­рых позже появ­ля­ются новые рас­те­ния. Но об этом мы еще поговорим.

Итак, в завязи лежат семечки, или яички. Когда семечко созрело, оно бывает твер­дое, чер­ное. Если его поса­дить в землю, то оно нач­нет впи­ты­вать в себя влагу и расти.

Девочка слу­шала, вни­ма­тельно раз­гля­ды­вая цветок…

– И все? – спро­сила она.

– Нет, не все. Самое инте­рес­ное еще впереди.

Семя не будет расти, если прежде оно не было опло­до­тво­рено. Необ­хо­димо, чтобы пыльца с тычинки попала в пестик, про­шла по тру­бочке в завязь, где лежат семена-яички, и здесь кос­ну­лась их. Только тогда в них может заро­диться жизнь.

Это все было очень инте­ресно, но Наденьке хоте­лось узнать, какое это имеет отно­ше­ние к людям и, в част­но­сти, к ее малень­кому братику.

– А у людей… – начала она.

Но мама уга­дала ее вопрос и улыбнулась:

– У людей, конечно, нет тычи­нок и пести­ков, но в чем-то мы с рас­те­ни­ями все-таки похожи. Напри­мер, у них тоже есть папа и мама.

– У рас­те­ний? Папа и мама?..

– Посмотри-ка на этот моло­день­кий побег вьюнка: он совсем еще малень­кий, сла­бень­кий. Как ребе­но­чек, правда? Так вот, если счи­тать, что это ребе­нок, то пестик будет его мате­рью, тычинка – отцом, а весь цве­то­чек вьюнка будет жили­щем этой «семьи». Только «роди­тели» нашего моло­день­кого побега нахо­ди­лись в дру­гом цветке, его уже нет; он сде­лал свое дело, про­из­вел потом­ство, моло­день­кие росточки, – и увял… Еще гово­рят: «отцвел».

– Зна­чит, это и есть рождение?

– Не совсем. Говоря о рас­те­ниях, лучше упо­треб­лять слово «вос­про­из­ве­де­ние». Все рас­те­ния вос­про­из­во­дятся оди­на­ково; но не у всех рас­те­ний «отец» и «мать» нахо­дятся в одном и том же цветке, как у вьюнка. У неко­то­рых из них пестик нахо­дится в одном цветке, а тычинки – в дру­гом. Ни один из таких цве­точ­ков сам по себе не может дать ни плода, ни семени. Если пыльца из одного цветка не попала на семечки-яички в дру­гом, из них ничего и не вырастет.

– Даже если поса­дить их в землю?

– Да, даже если поса­дить в землю, греть и поливать.

А бывает еще и так, что цветы с тычин­ками рас­тут на одном дереве или кусте, а с пести­ками – на дру­гом. Между ними может быть рас­сто­я­ние даже в несколько кило­мет­ров. Им помо­гает ветер, а еще больше пчелы и дру­гие насе­ко­мые. Есть ста­рин­ный дет­ский стишок:

Весело пчелка летает
В поле с цветка на цветок
И хло­пот­ливо сбирает
На зиму слад­кий медок.

Рабо­чая пчелка, соби­рая мед, и не думает вовсе, что она несет жизнь новому поко­ле­нию рас­те­ний; а между тем, когда она заби­ра­ется в чашечки цве­тов, к ее мох­на­тым лап­кам при­стает пыльца с тычи­нок, и пчелка пере­но­сит эту пыльцу на дру­гие цветы, где есть завязь. А там пыльца сде­лает свое дело и даст жизнь семечкам…

Доченька! Посмотри-ка, кто идет к нам по дорожке.

– Папа при­е­хал! – громко закри­чала Наденька.

Сережа открыл глазки и запла­кал. Беседу, конечно, на сего­дня при­шлось закончить.

Беседа 3

…Жиз­нен­ная сила рас­те­ний. – Чем живот­ные отли­ча­ются от людей и от рас­те­ний. – Живот­ные появ­ля­ются из яиц. – Как появ­ля­ются на свет рыбки. – «Бро­шен­ные детки».

– Вот, Наденька, – начала мама в сле­ду­ю­щий раз, – почему каж­дую весну вся при­рода ожи­вает, все зеле­неет. Сол­нышко све­тит все ярче, снег тает, вода попа­дает в согре­тую землю, а в земле-то лежат… что там лежит?

– Семена растений.

– Да. Такие семена, в кото­рых дрем­лет жизнь. Они только и ждут весен­него тепла и влаги, чтобы про­бу­диться и начать расти, тянуться к сол­нышку. Гос­подь наде­лил рас­те­ния спо­соб­но­стью вос­про­из­ве­де­ния и вели­кой жиз­нен­ной силой. Пом­нишь, мы с тобой видели тонень­кую, сла­бень­кую на вид травку, кото­рая, чтобы расти, про­била асфальт и тяну­лась к свету из трещины!..

Она рас­тет-рас­тет, потом начи­нает цве­сти, и в цветке дается жизнь новому поко­ле­нию такой же травки. Как это про­ис­хо­дит, я тебе уже рас­ска­зы­вала. Говоря о рас­те­ниях, мы упо­треб­ляем слово «вос­про­из­ве­де­ние»; мы гово­рим: «рас­те­ние вос­про­из­во­дит себя в новом поко­ле­нии». А о живот­ных мы уже так не ска­жем. О них мы гово­рим: «рож­дают», «рож­да­ются». Так же, как о людях.

– Люди похожи на животных?

– Похожи только отча­сти, внеш­ним стро­е­нием тела, хотя у чело­века оно зна­чи­тельно слож­нее и совер­шен­нее. Но между ними есть гро­мад­ное раз­ли­чие, и ты зна­ешь, какое. Что есть у чело­века, чего не имеют животные?..

Девочка заду­ма­лась и мол­чала. Она знала, что у чело­века есть душа, кото­рая живет в его теле, а когда чело­век уми­рает, как умер дедушка, его душа рас­ста­ется с телом: тело зака­пы­вают в землю, а душа выхо­дит из него и идет к Богу. Надя знала, что когда наста­нет конец света и Страш­ный суд, все души вновь соеди­нятся со сво­ими телами и все умер­шие вос­крес­нут… Не это ли отли­чает чело­века от живот­ных?.. Только Надя хотела заго­во­рить, как мама опе­ре­дила ее:

– Ладно, я вижу, что ты зна­ешь. Чело­века Бог наде­лил бес­смерт­ной душой; и он живет на земле не для тела, а для души. Живот­ными руко­во­дят инстинкты – такие спо­соб­но­сти пра­вильно вести себя, чтобы выжить. Они вло­жены Богом: инстинкт само­со­хра­не­ния и инстинкт про­дол­же­ния рода. Поэтому, напри­мер, наша кошка, когда голодна, будет всеми силами ста­раться добыть себе пищу, выпра­ши­вать ее у нас, надо­ед­ливо мяу­кать и не успо­ко­ится, пока не поест. А чело­век? Он, ты зна­ешь, может для пользы души и отка­зы­ваться от пищи, как это бывает во время поста. Чело­век даже спо­со­бен пожерт­во­вать своей жиз­нью, чтобы спа­сти душу. Так, хри­сти­ан­ские муче­ники в древ­но­сти отка­зы­ва­лись покло­ниться язы­че­ским богам – бесам, и их за это уби­вали. А они с радо­стью шли на смерть, потому что знали: Гос­подь при­мет их в Цар­ствие Небес­ное, то есть в рай.

Но о людях я рас­скажу тебе в дру­гой раз. Сего­дня мы пого­во­рим о живот­ных. Они явля­ются низ­шим тво­ре­нием, если срав­ни­вать их с чело­ве­ком, и выс­шим по отно­ше­нию к растениям.

Низ­шая, рас­ти­тель­ная форма жизни воз­никла Божиим пове­ле­нием в тре­тий день тво­ре­ния. Позже, в пятый день, по слову Божию, вода про­из­вела пре­смы­ка­ю­щихся (то есть пол­за­ю­щих) живот­ных и рыб, а над зем­лей поле­тели птицы. А в шестой, послед­ний день тво­ре­ния, Бог пове­лел земле про­из­ве­сти живот­ных, оби­та­ю­щих на суше, – ско­тов и зверей.

Рас­те­ния живут, рас­тут, вос­про­из­во­дятся и уми­рают. Но они не забо­тятся о своем потом­стве, не чув­ствуют и не могут пере­дви­гаться. Живот­ные и похожи, и не похожи на них.

Похожи прежде всего тем, что тоже появ­ля­ются из яйца.

Можно ска­зать, что семена – это яйца рас­те­ний, а яйца – семена живот­ных. И то, и дру­гое – одно и то же. Из семени выхо­дит дитя-рас­те­ние, а из яйца – дитя-животное.

Вот мы дошли с тобой до яйца. Скажи мне, Наденька, ты зна­ешь, что такое яйцо?

– Конечно, – отве­тила Надя. Она пре­красно знала белень­кие или чуть жел­то­ва­тые кури­ные яйца, кото­рые, раз­бив скор­лупу, едят чай­ной ложеч­кой. Больше всего ей нра­ви­лись кра­ше­ные пас­халь­ные яйца.

Мама поняла, о чем думала девочка.

– А ты зна­ешь, что яйца бывают очень раз­ные? Напри­мер, рыбья икра – это тоже яйца: из каж­дой икринки может «вылу­питься» рыбка, как цып­ле­нок из кури­ного яйца. Откуда берется рыбья икра?

Почти весь год рыба-мама живет в море; но вес­ной, когда тело ее бывает полно яйцами, она из глу­бины моря идет к берегу на отмели, захо­дит в реки и даже под­ни­ма­ется по ним на сотни верст, чтобы только найти удоб­ное место, где бы «сне­сти» яички.

– Как курочка?

– Не совсем. Слу­шай дальше. Рыба-отец плы­вет вме­сте с мате­рью; когда они най­дут под­хо­дя­щее место, то самка вытал­ки­вает яички из сво­его тела, и они оста­ются пла­вать в воде. Она сде­лала свое дело. Однако, если бы яички оста­лись неопло­до­тво­рен­ными, из них нико­гда не вышло бы малень­ких рыбок; точно так же как из семечка нико­гда не вый­дет рас­те­ния, если оно прежде не опло­до­тво­рено пыль­цой. Для этого рыба-самец пла­вает над яич­ками и выпус­кает на них из сво­его тела осо­бую жид­кость, в кото­рой содер­жится жиз­нен­ное начало. Входя в яички, оно дает им воз­мож­ность раз­виться в малень­ких рыбок.

Надя была потрясена:

– Но как рыбы все это пони­мают? Они же глупые!..

– Наденька, они сами по себе, воз­можно, и глу­пые, но все их дей­ствия отра­жают пре­муд­рость Божию. Рыбы, как и все твари Божии, наде­лены осо­бен­ным даром, о кото­ром я тебе уже гово­рила, – инстинк­том. Этому сво­ему инстинкту они пови­ну­ются во всем. Видишь, ими будто кто-то коман­дует: «Плыви, плыви… стоп! Здесь можно метать икру…». Это ими руко­во­дит инстинкт, через кото­рый дей­ствует воля их Творца, Бога…

Ну, что? Теперь ты зна­ешь, как рож­да­ются рыбки?

– Зна­чит, и у рыбок есть мама и папа?

– Конечно. Если уж у рас­те­ний есть роди­тели, то у рыбок тем более.

Но эти малень­кие рыбки-детки (их назы­вают «мальки») нико­гда не узнают своих роди­те­лей. Поло­жив яички, рыбы уплы­вут и больше уже не уви­дят своих детей; а если и уви­дят, не узнают их. Из яичек, остав­шихся в теп­лой воде, через несколько дней появятся рыбки и нач­нут само­сто­я­тель­ную жизнь…

Надя опе­ча­ли­лась: ей было жаль малень­ких без­за­щит­ных маль­ков, рыбок-деток, кото­рые вылу­пи­лись из икри­нок где-то далеко от дома, в чужом краю, без мамы с папой, и никто их не рас­тит, не кор­мит, не любит!.. Чтоб уте­шить девочку, мама раз­ре­шила ей снять босо­ножки и похо­дить по теп­лой земле босиком.

Беседа 4

…Исто­рия семьи тря­со­гу­зок. – Птицы наде­лены роди­тель­ским инстинк­том. – Как про­ис­хо­дит опло­до­тво­ре­ние пти­чьего яйца. – Из какого яйца появ­ля­ются мле­ко­пи­та­ю­щие. – Чем слож­нее орга­низм, тем дольше он раз­ви­ва­ется и зави­сит от родителей.

На сле­ду­ю­щий день шел дождь, и после­обе­ден­ное время мама с доч­кой про­во­дили на тер­расе. Сережа тихо спал в доме в своей кро­ватке. Надя сидела на диване, рядом с мамой, и вни­ма­тельно слушала.

Пом­нишь, про­шлой вес­ной мы сле­дили, как две тря­со­гузки вили гнездо под кры­шей нашего дома. С утра до вечера птички были усердно заняты рабо­той. А когда гнездо было готово, одна из них снесла яйца и села на них, чтобы они посто­янно были теп­лыми. Это была мама-тря­со­гузка. Дру­гая птичка, отец, все время летала кру­гом, при­но­сила чер­вяч­ков, мух и дру­гую пищу, пела песенки, чтобы раз­вле­кать свою подругу. Птичка-мать ино­гда выле­тала из гнезда, а отец садился на ее место, чтобы яйца оста­ва­лись все время в тепле. Через неко­то­рое время в гнезде появи­лись малень­кие птен­чики, а мать и отец обе­ре­гали их и носили им пищу. Ты все хотела забраться на стул и погла­дить их, но я тебе не раз­ре­шила: птички могли погиб­нуть от этого; и роди­тели-тря­со­гузки стали бы очень стра­дать, пере­жи­вая за своих птен­чи­ков, заме­тив, что чело­век лезет к их гнездышку.

Как видишь, птицы ока­зы­ва­ются более забот­ли­выми роди­те­лями, чем рыбы, да и птен­чики – хоро­шие, послуш­ные детки: они посто­янно дер­жатся возле отца и матери, пока не научатся летать… А потом малень­кие тря­со­гузки уле­тели, и отец с мате­рью, веро­ятно, нико­гда не видели их больше.

– А если они встре­тятся где-нибудь в саду или в лесу, они узнают друг друга?

– Нет; роди­тель­ский инстинкт сде­лал свое дело, больше он птичке не пона­до­бится – до сле­ду­ю­щей весны, когда она выве­дет новых птен­цов из новых яичек.

Пти­чьи яйца раз­ви­ва­ются в теле матери, в яич­нике. Но из них не вышло бы птен­чи­ков, если бы яички не были опло­до­тво­рены осо­бым веще­ством из тела отца, когда еще нахо­ди­лись в теле матери. Потом мама-тря­со­гузка снесла яйца, они про­были три недели в тепле, и из них вышли малень­кие птички, кото­рые тебе так понравились.

В это время скрип­нула дверь: на тер­расу вышла кошка.

– Ага! – ска­зала мама. – Вовремя появи­лась. Я как раз хотела о тебе рассказать…

– О кошке?

– И о кошке, и о дру­гих ее собра­тьях – выс­ших видах живот­ных, кото­рые кор­мят своих детей моло­ком. Таких живот­ных назы­вают мле­ко­пи­та­ю­щими. Ты хорошо зна­ешь мно­гих из них: кошек, собак, лоша­дей, коров. Тебе при­хо­ди­лось видеть, как кошка кор­мит котят: малень­кое живот­ное лежит возле матери и сосет молоко из ее груди.

– Да, я знаю. Но котята появ­ля­ются не из яйца!

– Ты оши­ба­ешься. И у мле­ко­пи­та­ю­щих жизнь тоже начи­на­ется в яйце; только оно неболь­шое, не покрыто твер­дой скор­лу­пой, и мать не выси­жи­вает его в гнезде, как это делают птицы. Яйцо все время оста­ется в теле матери: оно такое малень­кое, что его нельзя уви­деть без мик­ро­скопа, и если бы оно не было опло­до­тво­рено отцом, то из него нико­гда не раз­ви­лось бы новое живое суще­ство. В теле матери, в осо­бом мешочке, оно рас­тет и раз­ви­ва­ется. Кровь матери питает его; дыха­ние матери достав­ляет ему необ­хо­ди­мый воз­дух, пока не при­дет ему время начать свою соб­ствен­ную, отдель­ную от матери жизнь; тогда оно появ­ля­ется на свет, или, как гово­рят, рож­да­ется. Но и после рож­де­ния жизнь ново­рож­ден­ного живот­ного тесно зави­сит от матери, потому что из ее груди оно полу­чает пищу, нуж­да­ется в ее защите, и только через несколько недель и даже меся­цев ста­нет вполне независимым.

А у нас, у людей, дети еще дольше нуж­да­ются в мате­рин­ском уходе – даже после того, как их отни­мут от груди и у них про­ре­жутся зубки.

Раньше я удив­ля­лась: почему так устроил Гос­подь? А потом поняла: чем выше и совер­шен­нее живое суще­ство, тем более бес­по­мощ­ным бывает оно в детстве.

Ты жалела малень­ких рыбок, о кото­рых никто не забо­тится. А им это и не нужно. Они сами о себе пре­красно заботятся.

Мле­ко­пи­та­ю­щие живот­ные стоят гораздо выше их. Пер­вое время своей жизни они пита­ются моло­ком матери и не могут пере­ва­ри­вать дру­гой пищи, при­год­ной для взрос­лых живот­ных. Поэтому они дер­жатся возле матери, пока не вырас­тут настолько, чтобы есть то же самое, что ест и сама их мать. Тогда мать пере­стает кор­мить их моло­ком и уже больше о них не заботится.

Чело­век зани­мает самое высо­кое место среди живых существ, и дети его бывают самыми бес­по­мощ­ными. Начи­ная свою жизнь, они реши­тельно ничего не могут делать самостоятельно.

Пона­блю­дай за нашим Сере­жень­кой. Ты узна­ешь, что малень­кий ребе­но­чек сна­чала совсем не может под­нять головы, хотя уже пово­ра­чи­вает ее из сто­роны в сто­рону и немножко дви­гает руками и ногами. Потом он начи­нает под­ни­мать головку, а потом при­вы­кает дер­жаться прямо и пыта­ется пры­гать у мамы на руках. Через несколько меся­цев он попро­бует под­няться на ноги, а когда ему будет около года, то, веро­ятно, нач­нет и ходить.

Видишь, сколько вре­мени прой­дет, пока он вста­нет на ноги; а жере­бе­нок выучи­ва­ется бегать уже через несколько часов после сво­его рождения.

Жизнь живот­ного не слож­ная; ему не надо много вре­мени, чтобы стать тем, чем назна­чил ему быть Гос­подь. Но чтобы чело­веку раз­виться вполне, вре­мени нужно немало. Очень мед­ленно выучи­ва­ется он пони­мать, думать, рас­суж­дать и дей­ство­вать. А когда у него разо­вьются все его органы и спо­соб­но­сти, дан­ные ему Богом, тогда ему еще надо научиться раз­ли­чать, что хорошо и что дурно.

Вот, тебе уже скоро шесть лет. Если бы ты роди­лась не чело­ве­ком, а собач­кой или лошад­кой, ты была бы уже взрос­лым живот­ным и имела потом­ство. Но ты чело­век и в свои непол­ные шесть лет только-только начи­на­ешь позна­вать жизнь…

Из глу­бины дома послы­шался дет­ский плач. Мама потре­пала Надю по щечке и встала.

Беседа 5

…Откуда все-таки берутся дети. – Как про­изо­шли пер­вые люди и как они напол­нили землю. – Дети тоже появ­ля­ются из яйца! – Жизнь ребенка в мате­рин­ском теле. – «Ты тогда уже знала обо мне?» – Образ жизни буду­щей мамы. – Зачем нужен пупок. – Роды. Стра­да­ние и радость матери. – Дитя есть часть своей матери и сво­его отца. – Дето­род­ные органы тела. – «А откуда берется душа?» – Любовь роди­те­лей к своим детям. – Детей дает людям Господь.

Погода, видно, надолго испор­ти­лась. Надя почти не выхо­дила в сад и целыми днями вер­те­лась возле мамы. Она ста­ра­лась помочь маме в ее хло­по­тах с Сере­жень­кой и не напо­ми­нала о про­дол­же­нии рас­сказа. Она знала, что мама подо­шла к самому инте­рес­ному и, когда будет посво­бод­нее, сама нач­нет раз­го­вор. Так и случилось.

Одна­жды, уло­жив сына и убрав посуду, она устало опу­сти­лась на диван и с улыб­кой пома­нила к себе Наденьку:

– Садись. Пого­во­рим, хочешь?.. Сего­дня я нако­нец смогу отве­тить тебе на вопрос: «Откуда появ­ля­ются дети».

О чем мы с тобой только не гово­рили! И о травке, и о дубе, и о вьюнке, и о рыб­ках, и о тря­со­гуз­ках, и о кошке… Но это все для того, чтобы тебе понят­нее было, как рож­да­ется чело­век – выс­шее тво­ре­ние Божие.

– Пер­вого чело­века создал Сам Бог, – вста­вила Надя. – Из земли. И вдох­нул в него бес­смерт­ную душу.

– Да. Никого больше Гос­подь так не созда­вал – только чело­века. Но все сле­ду­ю­щие поко­ле­ния рож­да­лись уже от самих людей.

Мама встала и взяла со стола коро­бок спи­чек. Она достала три спички и поло­жила на диване: одну повыше, две пониже.

– Смотри, – ска­зала она. – У дедушки было два сына: твой папа и дядя Валера. У папы двое детей: ты и Сережа… Вот, я кладу под этой спич­кой еще две… У дяди Валеры – три дочки…

Кла­дем еще три спички… Ну, вы все вырас­тете, у вас будут свои детки: по двое, по трое, а то и больше… Кла­дем еще спички.

– А у них тоже будут детки? – Наденьке хоте­лось про­дол­жать: скоро уже весь диван будет занят спичками…

– И у них… Но ты уже все поняла, да? Вот как рас­тет чело­ве­че­ство, и люди запол­няют землю.

Так откуда же появ­ля­ются дети?.. Я сразу хочу ска­зать тебе одну вещь, кото­рая тебя очень-очень уди­вит: дети у людей появ­ля­ются из яйца. Не боль­шого яйца в скор­лупе, как у курицы, а из такого же малень­кого, как яйцо мле­ко­пи­та­ю­щего животного.

В теле матери нахо­дится яич­ник и в нем – яйцо. Оно может выйти оттуда, и никто об этом не узнает. Но если яйцо опло­до­тво­рено, то оно оста­нется в теле матери и будет там расти почти год – целых девять месяцев.

Уди­ви­тельно, как из кро­шеч­ного яйца, кото­рое даже трудно раз­гля­деть, мало-помалу раз­ви­ва­ется дитя, кото­рое весит 3–4 кило­грамма! И вся эта пере­мена про­ис­хо­дит в теле матери. Там ребе­нок лежит защи­щен­ный от вся­кой опас­но­сти; и мать знает об этом и уже любит свое дитя – еще раньше, чем его увидит.

Видишь, что полу­ча­ется: каж­дый чело­век был когда-то частью своей матери.

Девочка напря­женно слушала.

– Пред­став­ля­ешь, – про­дол­жала мама, – ты когда-то была кро­шеч­ной пылин­кой, точ­кой, меньше острия иголки?

Когда нача­лась твоя жизнь, тебя можно было бы рас­смот­реть не иначе, как в мик­ро­скоп. Пока ты была такой малю­сень­кой, тебя легко было бы и поте­рять. И правда, это могло бы слу­читься, если бы Гос­подь о тебе не поза­бо­тился. Он так создал тело матери, что в нем для детей есть осо­бая «ком­натка», где дитя оста­ется скры­тым от вся­кой опас­но­сти, пока не вырас­тет настолько, чтобы появиться на свет Божий и зажить своей осо­бой жизнью.

– А ты знала обо мне, когда я еще была, как точка?

– Я наде­я­лась, что ты уже живешь во мне, а твердо уве­ри­лась в этом позже, когда ты начала расти. Док­тор осмот­рел меня, про­вел обсле­до­ва­ние и ска­зал: «Да, точно, у вас будет ребеночек».

Наде было инте­ресно, как скла­ды­ва­лись тогда их с мамой отношения.

– Ты обрадовалась?

– Очень! А одна­жды я почув­ство­вала лег­кое дви­же­ние внутри, словно ты посту­чала малень­кой ручон­кой в стену своей ком­натки и ска­зала: «Мама, я здесь!». Мне пока­за­лось, что это было именно так. И я ста­ра­лась пред­ста­вить себе, какая ты будешь, когда я тебя увижу.

Девять меся­цев ты жила в своей ком­натке в моем теле и росла с каж­дым днем. Мне хоте­лось, чтобы ты была счаст­лива; поэтому я сама ста­ра­лась быть доволь­ной и счастливой.

– А папа? Он тоже знал обо мне?

– Папа ждал тебя еще больше! Он каж­дый день при­кла­ды­вал ухо к моему животу, где ты жила, и слу­шал: как там наша малышка? Все ли у нее хорошо?

Надя счаст­ливо рассмеялась.

– Рас­скажи еще! – попро­сила она.

– Я выби­рала для себя про­стую и хоро­шую пищу, чтобы ты была здо­рова. Папа забо­тился обо мне: поку­пал све­жие фрукты, в кото­рых много вита­ми­нов, водил меня под ручку гулять, чтобы я чаще дышала све­жим воз­ду­хом. Мы знали, что все это: и вита­мины, и све­жий воз­дух – доста­нется и тебе…

Я и о душе своей забо­ти­лась. Я ста­ра­лась быть доб­рой, лас­ко­вой, тер­пе­ли­вой, сдер­жан­ной, ни в чем не согре­шать – вообще, быть такой, какой мне хоте­лось видеть тебя: ведь все, что я делала в то время, должно было, хорошо или дурно, ото­зваться на тебе.

И еще я почти каж­дую неделю ходила в цер­ковь, испо­ве­до­ва­лась у батюшки и при­ча­ща­лась Свя­тых Хри­сто­вых Таин. Я знала, что так и тебя каса­ется бла­го­дать Божия!..

– А как я кушала?

– Пом­нишь, ты меня все спра­ши­вала, зачем нужен пупок? Вот зачем: ты через него соеди­ня­лась с моим телом и пита­лась, когда жила во мне. Пока ты не роди­лась, кожа твоя закан­чи­ва­лась на месте пупка длин­ной тру­боч­кой, дру­гой конец кото­рой был при­креп­лен к моему телу. По этой-то тру­бочке моя кровь с пита­тель­ными веще­ствами при­те­кала к тебе.

Когда при­шло тебе время появиться на свет и начать жить отдельно от меня, тебе надо было выйти из твоей «ком­натки». Папа отвез меня в боль­ницу, где док­тора помогли тебе выбраться. Каж­дая мать стра­дает, рож­дая дитя. Это стра­да­ние назна­чено нам Богом после гре­хо­па­де­ния Адама и Евы. Пом­нишь, Гос­подь ска­зал Еве: «В болез­нях будешь рож­дать детей»?..

Но, зна­ешь, Наденька, все муки забы­ва­ются, когда ребе­нок появ­ля­ется на свет! Видя впер­вые свое дитя, уже ничего не пом­нишь и не чув­ству­ешь, кроме радости!..

Итак, ты вышла на свет Божий, или, как гово­рится, роди­лась. Тогда тру­бочка, свя­зы­ва­ю­щая тебя со мною, была отре­зана док­то­ром; потом это место зажило – и появился твой пупок. Когда ты в пер­вый раз в жизни вздох­нула сво­ими лег­кими, то громко закри­чала. По этому крику я узнала, что ты жива и здо­рова; меня охва­тила радость, и я спро­сила: «Маль­чик или девочка?»

– А разве ты еще раньше не знала, что я девочка?

– Я наде­я­лась, я меч­тала о дочке и моли­лась Богу: «Гос­поди, пошли мне дочку!» Но точно я не знала, кто у меня будет, пока ты не роди­лась. Малень­ким девоч­кам-мла­ден­чи­кам гото­вят все розо­вое, а маль­чи­кам – голу­бое. Есть такой обы­чай. У маль­чика – голу­бые чеп­чики, рас­па­шонки, оде­яльце… У девочки – все розо­вое. И хотя я не была уве­рена, что родишься ты, но все же зара­нее свя­зала розо­вую коф­точку и носочки, кото­рые ты носила и кото­рые я до сих пор храню…

– И что было дальше?

– Дальше? Тебя вымыли и завер­нули в пеле­ночки, а потом при­несли и поло­жили мне на руки. Тут я в пер­вый раз уви­дела личико малень­кого ребенка, кото­рого уже так давно любила. Теперь ты пони­ма­ешь, почему ты так дорога! для меня… и почему вообще мать так любит своих детей. Они – часть ее самой.

Но в то же время дитя явля­ется и частью отца. Из яйца не вышло бы дитя, точно так же, как из семечка не вышло бы новое рас­те­ние, если бы они не были опло­до­тво­рены. И это совер­ша­ется отцом. Начало жизни заклю­чено в яйце; но оно нико­гда не про­бу­ди­лось бы, если бы его не кос­ну­лась осо­бая жиз­нен­ная сила, кото­рую может дать только отец.

У чело­века нет тычи­нок и пести­ков, как у рас­те­ния. Но у него есть осо­бые органы тела, кото­рые назы­ва­ются дето­род­ными. Люди нико­гда не обна­жают их перед посто­рон­ними, все­гда закры­вают одеж­дой, и даже совсем малень­кие детки купа­ются на речке в тру­си­ках. Люди бере­гут эти органы, хра­нят их в чистоте, не при­ка­са­ются к ним без нужды, потому что кто же не хочет родить когда-нибудь хоро­шего, здо­ро­вого ребе­ночка! Тебе вот ино­гда вече­ром не хочется идти мыться перед сном, ты торо­пишься ско­рее в постельку, и мне при­хо­дится про­яв­лять стро­гость. Теперь ты поняла, почему так важно соблю­дать чистоту и не лениться?

– Поняла: чтобы, когда я вырасту, у меня родился здо­ро­вый ребе­но­чек… Рас­скажи дальше!

– Я тебе уже все рас­ска­зала, – улыб­ну­лась мама… – Пони­ма­ешь теперь, какие уди­ви­тель­ные отно­ше­ния суще­ствуют между отцом и мате­рью и почему они так любят своих детей?..

Но Наденьке не все было ясно. Яйцо полу­чает жизнь от отца, раз­ви­ва­ется в теле матери, в нем фор­ми­ру­ется тело ребенка. Это понятно. Но как полу­ча­ется чело­век ? Чело­век, кото­рый любит, раду­ется или гру­стит, верит в Бога? Из чего состав­ля­ется тело, понятно. А душа? Откуда берется душа, кото­рая отли­чает чело­века от рас­те­ний, от рыб, птиц, животных?..

– Мамочка, а откуда душа? Ведь рож­да­ется только тело?.. А когда в нем посе­ля­ется душа?

Мама не ожи­дала этого вопроса; он ока­зался непро­стым даже для нее.

– Душа? Она от Бога. Я читала где-то, что Гос­подь посы­лает душу в дет­ское тело как раз тогда, когда яйцо в теле матери полу­чает пер­вый тол­чок к раз­ви­тию жизни. И уж, конечно, рож­да­ется мла­де­нец уже с бес­смерт­ной душой. Но об этом ты рас­спроси лучше папу…

Ты поняла теперь, что у живот­ных, как и у людей, тоже есть роди­тель­ская при­вя­зан­ность к сво­ему потом­ству? Но все же это не любовь в том смысле, как мы, люди, ее пони­маем. Это роди­тель­ский инстинкт. Насто­я­щую любовь мы видим только у людей. И отец, и мать еще задолго до появ­ле­ния ребенка оба думают и забо­тятся о нем, а когда ребе­нок у них уже появился, они его нежно обе­ре­гают и вос­пи­ты­вают дол­гие годы и любят так, как нико­гда и никого больше. Дитя есть часть их обоих. Отец и мать дали ему жизнь.

Но все это совер­ша­ется только по воле Божией. Есть люди, у кото­рых не рож­да­ются дети. Пом­нишь, в сказ­ках часто гово­рится: «Жили-были ста­рик со ста­ру­хой, и не было у них детей..» Не было – потому что Бог не дал. А есть и такие, у кото­рых, наобо­рот, очень много детей. Гос­подь лучше нас знает, что нам на пользу… Нам с папой Он даро­вал и дочь, и сына. Какое это счастье!..

– Мамочка! Теперь я пони­маю, почему я так тебя люблю – больше всех на свете!..

И Наденька крепко обняла свою маму.

Часть вторая. Гигиена девочки

Про­шло несколько лет. Наде уже шел один­на­дца­тый год. Теперь это была рос­лая голу­бо­гла­зая девочка с корот­кой, туго запле­тен­ной косич­кой. А Сереже недавно испол­ни­лось пять, как Наденьке в ту пору, когда он родился. Семья уве­ли­чи­лась; у Нади с Сере­жей были еще две сест­рички: трех­лет­няя Аленка и малень­кая Дашенька, назван­ная в честь пра­ба­бушки; ей недавно испол­нился годик.

Когда в вос­кре­се­нье они всей семьей вхо­дили в цер­ковь: Сережа шагал за руку с мамой, Даша сидела на руках у папы, а Надя вела за ручку Аленку, при­чем все девочки, как и мама, были в белых пла­точ­ках, – ста­рушки с уми­ле­нием смот­рели на них, взды­хая о своих непу­те­вых вну­ках и внуч­ках, кото­рые совсем не ходят в храм Божий!

Надя стала теперь насто­я­щей мами­ной помощ­ни­цей, и часто мама совер­шенно искренне гово­рила: “Что бы я делала без Наденьки!” Дей­стви­тельно, неко­то­рые обя­зан­но­сти по дому пол­но­стью лежали на девочке. Она без напо­ми­на­ния мамы мыла посуду после обеда и ужина (а ее в боль­шой семье было много), по дороге из школы поку­пала хлеб, при­смат­ри­вала за бра­ти­ком и Аленкой.

Аленка была ее люби­ми­цей; они жили в одной ком­нате, и Надя учила сест­ренку акку­ратно заправ­лять свою постель, само­сто­я­тельно оде­ваться, при­че­сы­вала ее и вме­сте с ней моли­лась на ночь: стар­шая сестра стоя читала молитвы вслух, а млад­шая вста­вала на колени или сидела в своей кро­ватке и в конце сама вслух моли­лась: “Гос­поди, поми­луй маму, папу, бабушку, Надю, Сережу, Дашу и меня!” Она поне­многу запо­ми­нала и повто­ряла за Надей “Отче наш” и “Бого­ро­дицу”. Надя вос­пи­ты­вала сест­ренку, пока­зы­вала ей кар­тинки в “Дет­ской Биб­лии” и рас­ска­зы­вала раз­ные эпи­зоды из Свя­щен­ной Исто­рии. В храме она ста­но­ви­лась с Ален­кой поближе к солее, чтобы та все видела и слы­шала. Аленка отве­чала Наде любо­вью и пре­дан­но­стью: ей каза­лось, что никого на свете нет лучше, умнее, доб­рее ее стар­шей сестры!

Посуда, уборка, покупка хлеба, про­гулки и заня­тия с Ален­кой и Сере­жей были посто­ян­ной обя­зан­но­стью Нади. Но, конечно, она нико­гда не отка­зы­ва­лась при­нять уча­стие в готовке еды, осо­бенно празд­нич­ной, с пиро­гами… Если при­ба­вить к этому, что Надя не только хорошо учи­лась в школе, но ходила также в музы­каль­ную школу и уже неплохо играла на пиа­нино, что по вос­кре­се­ньям она посе­щала вос­крес­ную школу при храме, где изу­чала Закон Божий и цер­ков­ное пение, то ста­нет ясно, что девочка прак­ти­че­ски все время была занята и не знала, что такое празд­ность, кото­рую свя­тые отцы назы­вают мате­рью всех поро­ков. Ей было незна­комо состо­я­ние меч­та­тель­ной рас­слаб­лен­но­сти и скуки, кото­рое столь часто посе­щает дру­гих дево­чек. Она не знала, что это зна­чит: “валяться на диване”, или “смот­реть в одну точку”, или при­ду­мы­вать, “чем бы заняться”… Но полу­чи­лось это не само собой, а бла­го­даря про­ду­ман­ной системе воспитания.

Кто-то недо­вер­чиво пока­чает голо­вой: “Неужели бывают такие при­мер­ные девочки?”

На это можно отве­тить, что, хоть и редко, но в креп­ких пра­во­слав­ных семьях такие девочки дей­стви­тельно встречаются.

Кто-то усо­мнится: “Неужели Надя нико­гда не роп­тала на свою заня­тость? Неужели она с удо­воль­ствием уби­ра­лась и, тем более, мыла посуду?!”

Конечно, мало при­ят­ного в мытье посуды, осо­бенно летом, за горо­дом, где нет горя­чей воды, а посуда мас­ля­ная, жир­ная, и ее довольно много: не только тарелки и чашки, но и кастрюли, ско­во­родки!.. Всем зна­комо жела­ние отло­жить эту обя­зан­ность на потом. Мама нико­гда не пре­пят­ство­вала в этом Наде: “Потом так потом, только не забудь!” И девочке при­шлось убе­диться на соб­ствен­ном опыте: все непри­ят­ное, но необ­хо­ди­мое надо делать сразу. Отло­жишь – после совсем делать не захо­чется, да и вре­мени больше зай­мет. Зато как при­ятно быстро, энер­гично выпол­нить труд­ную обя­зан­ность по хозяй­ству – и знать, что она позади! Очень важен внут­рен­ний настрой, с каким при­сту­па­ешь, напри­мер, к мытью посуды. Наденька была веру­ю­щая девочка, и ей очень помо­гала мысль, что Гос­подь все­гда видит ее – при­чем не только ее дей­ствия, поступки, но и ее мысли. Она ста­ра­лась не совер­шать ничего такого, в чем при­дется каяться на испо­веди. Нако­нец, она любила и жалела маму и была очень довольна, что, бла­го­даря ее помощи, мама может немного отдох­нуть. Надя лучше сама пере­моет гору посуды, зато у мамы будет время поси­деть и пого­во­рить с ней о чем-нибудь интересном…

Беседа 1

…Как хри­сти­ане должны отно­ситься к пище. – Пита­ние необ­хо­димо для всех живых существ. – Туч­ность может быть след­ствием чре­во­уго­дия или нару­ше­ния обмена веществ. – Тело состоит из кле­ток. – Откуда берутся новые клетки и куда дева­ются раз­ру­шен­ные. – Пред­по­чти­тель­нее есть пищу, кото­рая легко усва­и­ва­ется. – Зачем нужны белки, жиры и угле­воды, и в каких про­дук­тах они содер­жатся. – Зна­че­ние воды в чело­ве­че­ском орга­низме. – Основ­ные пра­вила здо­ро­вого пита­ния. – «Пра­вила для слад­ко­е­жек». – Почему вредна «жвачка». – Соле­ная и ост­рая пища. – Как узнать вкус хлеба и воды. – Полез­ные и вред­ные (воз­буж­да­ю­щие) напитки. – Вред­ные при­вычки. – Пьян­ство. – Куре­ние. – Чело­век не дол­жен при­об­ре­тать при­вычки, лиша­ю­щие его свободы.

Насту­пил день папи­ных име­нин. Как обычно, две хозяйки – мама и Надя – гото­ви­лись к при­ему гостей. Ждали самых близ­ких: бабушку и дядю Валеру, папи­ного брата, с семьей. Так как у дяди Валеры тоже было чет­веро детей, то за стол должны были сесть две­на­дцать чело­век, не счи­тая малень­кой Дашеньки.

Маме с Надей пред­сто­яло испечь два пирога, при­го­то­вить рыбу и несколько сала­тов… За готов­кой они разговорились.

– Мамочка, почему мы печем пироги только по праздникам?

– А ты бы как хотела?

– Каж­дый день! Смотри, как у нас быстро полу­ча­ется! А когда тебе неко­гда, я и одна справлюсь…

– Ну, а как бы мы отли­чили празд­ники от будней?

– Не по еде же! Поду­ма­ешь, еда!

– Ты оши­ба­ешься, Наденька. Еда – это очень важно. Хри­сти­ане любят в празд­ники соби­раться за празд­нич­ной тра­пе­зой, и ты мне сама сей­час отве­тишь, почему. Кому они под­ра­жают? Кто часто за вку­ше­нием пищи давал им духов­ные настав­ле­ния? Кто с ними воз­ле­жал за пас­халь­ной тра­пе­зой на Тай­ной вечере? Кого они позже узнали в пре­лом­ле­нии хлеба?

– Спа­си­теля.

– В память Тай­ной вечери мы и совер­шаем Боже­ствен­ную Литур­гию: именно тогда Гос­подь уста­но­вил спа­си­тель­ное Таин­ство При­ча­ще­ния. При­ча­ще­ние – это ведь тоже тра­пеза, Тра­пеза Господня…

– Это При­ча­стие, в храме. А обыч­ная еда, домаш­няя? Я ино­гда думаю: столько труда, готовки – и все так быстро съе­да­ется и забы­ва­ется, надо гото­вить заново…

– Ну, вот, – улыб­ну­лась мама, – то пироги хотела печь каж­дый день, то при­го­тов­ле­ние пищи тебе кажется небла­го­дар­ным и бес­смыс­лен­ным делом! При­дется про­чи­тать тебе неболь­шую лек­цию… Достань муку, пожалуйста!..

Пища имеет в нашей жизни очень боль­шое зна­че­ние. Все живое должно питаться… Под­сыпь-ка еще муки…

– А как же древ­ние подвиж­ники? Они не ели много дней!

– Но потом, после поста, они все же что-то ели. Хоть сухарь, хоть овощи или даже корешки рас­те­ний. Какое-то время чело­век может обхо­диться совер­шенно без пищи и даже питья, пока в его теле есть запас пита­тель­ных веществ, но потом начи­на­ется необ­ра­ти­мый про­цесс гибели.

– Что зна­чит «необ­ра­ти­мый»?

– Неис­пра­ви­мый; кото­рый уже нельзя оста­но­вить чело­ве­че­скими сред­ствами. Даже если начать такого голо­да­ю­щего хорошо кор­мить, он уже не выживет.

– Зна­чит, чтобы быть здо­ро­вым, надо много есть, да?

– Нет, это тоже плохо. Ты, конечно, видела на улице и в метро очень пол­ных людей, настолько пол­ных, даже туч­ных, что им тяжело пере­став­лять ноги. Это бывает от избытка пищи: орга­низм не справ­ля­ется с ее пере­ра­бот­кой, то есть пере­ва­ри­ва­нием, и лиш­нее пре­вра­ща­ется в жир. Такие люди не живут, а муча­ются: им тяжело дышать, им трудно подо­брать одежду, им неудобно сидеть, стоять…

– Мама, эти люди – чревоугодники?

– Воз­можно, среди них есть чре­во­угод­ники, но не стоит никого осуж­дать: боль­шин­ство этих несчаст­ных про­сто больны. Они уже не могут не есть очень много. Чре­во­угод­ник – тот про­сто не хочет воз­дер­жи­ваться, дер­жать свое чрево — то есть живот, желу­док – в узде. А боль­ной чело­век голо­ден, если не съест, напри­мер, пять кот­лет, кастрюлю кар­тошки, две-три пачки сме­таны… И это совсем не смешно – что ты улы­ба­ешься?.. При­чи­ной такой болезни ино­гда бывает нару­ше­ние обмена веществ.

– Какого обмена?

– Обмена веществ в орга­низме. Давай-ка, я тебе рас­скажу об этом, но ты не откла­ды­вай ножик – режь огурцы, только, пожа­луй­ста, поаккуратнее!..

Если рас­смат­ри­вать наше тело в мик­ро­скоп, то будет видно, что все оно состоит из очень малень­ких кра­пи­нок, кото­рые назы­ва­ются клет­ками. Каж­дая из таких кле­ток живет недолго, и чтобы все тело оста­ва­лось живым, необ­хо­димо его под­дер­жи­вать пита­нием. Пища, попа­дая в желу­док, обра­ща­ется в осо­бую жид­кость, кото­рая про­хо­дит в кро­ве­нос­ные сосуды, обра­ща­ется в кровь и течет во все части тела.

Если пища была хоро­шая и пита­тель­ная, то в крови будет весь необ­хо­ди­мый мате­риал, из кото­рого дела­ются кости, мускулы, нервы и все дру­гие органы. Каж­дый из них выби­рает из крови именно такой мате­риал, кото­рый ему нужен.

Почему ты уста­ешь? Потому что в теле твоем идет непре­стан­ная дея­тель­ность. Ты игра­ешь и бега­ешь, дума­ешь и рабо­та­ешь, для всех этих заня­тий тра­тится часть кле­то­чек, из кото­рых состоит твое тело; и, чтобы вме­сто раз­ру­шен­ных кле­то­чек появи­лись новые, нужен новый мате­риал, кото­рый и полу­ча­ется из пищи.

Если от вся­кой работы часть кле­ток раз­ру­ша­ется, то что же потом дела­ется с этими мерт­выми кле­точ­ками? Раз­ные органы уда­ляют их из тела. Кишки выбра­сы­вают боль­шую часть твер­дых веществ, почки уда­ляют загряз­нен­ные жид­ко­сти; кроме того, еще много раз­ных веществ ухо­дит через лег­кие при дыха­нии, а также и через кожу…

– Через кожу? – Надя с удив­ле­нием посмот­рела на свои руки.

– Наденька, ты так ста­ра­ешься, что у тебя лоб вспо­тел, – возьми салфеточку…

– А, – поняла Надя, – пот! Это и есть ненуж­ные веще­ства, кото­рые выхо­дят через кожу.

– Тебе, может быть, стран­ным пока­жется, что каж­дые сутки из тела выхо­дит через кожу больше ненуж­ных мате­ри­а­лов, чем через кишки. А между тем это так. В коже у нас есть мно­же­ство малень­ких дыро­чек, вид­ных только в уве­ли­чи­тель­ное стекло; они назы­ва­ются порами. Через них, в виде пота, и выде­ля­ются из тела ненуж­ные, вред­ные вещества.

Чтобы эти ненуж­ные веще­ства не оста­ва­лись в теле, сле­дует есть такую пищу, кото­рая легко пере­ра­ба­ты­ва­ется в наши кости, нервы и мускулы.

Если детей с мла­ден­че­ства при­учать к полез­ной и про­стой пище, то они будут меньше болеть; у них будет хорошо рабо­тать кишеч­ник; цвет лица будет здо­ро­вый. Какая же пища полез­ная и про­стая? Полез­ная пища должна содер­жать белки, жиры, угле­воды, вита­мины, мине­раль­ные соли, воду (все то, что необ­хо­димо орга­низму). Мы с тобой еще пого­во­рим, в каких про­дук­тах содер­жатся эти веще­ства. Но глав­ное, пища должна быть про­стой, то есть при­го­тов­лен­ной про­сто, без излиш­ней обра­ботки, без мно­же­ства вку­со­вых при­прав, спе­ций, жиров, май­о­неза. Возь­мем, напри­мер, кар­то­фель. Вспомни, как мы недавно пекли кар­тошку в углях костра. Какое ты полу­чила удо­воль­ствие! Без вся­ких при­прав, только немного зелени – и какой вкус! А глав­ное, что она сохра­нила все вита­мины, все полез­ные веще­ства. А если кар­тошку пожа­рить, или поту­шить, да при­пра­вить соусами, то она поте­ряет и свой насто­я­щий вкус, и больше поло­вины своих полез­ных веществ. Поэтому лучше сва­рить кар­то­шечку, да при­пра­вить рас­ти­тель­ным мас­лом, а можно и в духовке, прямо в кожуре, запечь – она полу­чится совсем как на костре. Это пра­вило при­го­тов­ле­ния отно­сится ко всем про­дук­там. Дети часто болеют оттого, что едят много жаре­ного, жир­ного, да острого и соленого.

Белки, содер­жа­щи­еся в живот­ных про­дук­тах: мясе, рыбе, назы­ва­ются живот­ными бел­ками. В них осо­бенно нуж­да­ется рас­ту­щий орга­низм. Из живот­ных бел­ков «стро­ятся» мышцы, кожа, мозг, внут­рен­ние органы.

Но надо пом­нить, что наш орга­низм тра­тит очень много сил на то, чтобы пере­ра­бо­тать эти белки. Чтобы помочь ему, надо есть мясо, курицу, яйца, рыбу с ово­щами, зеле­нью, а не с мака­ро­нами, кашами. Этим мы очень облег­чим работу сво­ему желудку.

Очень хорошо пере­ра­ба­ты­ва­ются и усва­и­ва­ются детьми живот­ные белки, содер­жа­щи­еся в молоке и молоч­ных про­дук­тах. Молоко полезно малень­ким детиш­кам до семи – восьми лет. У детей стар­шего воз­раста и у взрос­лых отсут­ствуют в орга­низме веще­ства, кото­рые пере­ра­ба­ты­вают молоко. Поэтому мы с тобой обычно едим кис­ло­мо­лоч­ные про­дукты (тво­рог, сме­тану, кефир, ряженку, йогурты). Ты ведь очень любишь съесть на зав­трак фрук­то­вый йогурт. Он как смазка для хоро­шей работы кишечника.

Рас­ти­тель­ные белки содер­жатся в горохе, фасоли, в хлебе. Они в извест­ной сте­пени могут на время заме­нять живот­ные белки.

– Это время – пост?

– Да, Надя; поэтому во время Вели­кого поста, когда мы с папой и с тобой не едим ни мяса, ни рыбы, ни молоч­ных блюд, у нас часто за сто­лом бывает фасоль.

Дети много дви­га­ются: играют, бегают, рабо­тают, помо­гают роди­те­лям; кроме того, они еще и учатся – сло­вом, тра­тят много энер­гии. И, конечно, орга­низму нужно ее вос­пол­нить. А этому помо­гают угле­воды и жиры. Угле­воды содер­жатся в крупе и хлебе, кар­то­феле и дру­гих ово­щах. Жиры – прежде всего в масле.

Вспомни, как хочется есть после весе­лых игр на воз­духе. Ну, а если чело­век мало дви­гался, сидел на месте, а суп съел с добав­кой, да еще две тарелки каши? Что тогда про­изой­дет? Эту пищу орга­низм отло­жит в виде жиро­вых запа­сов. Вот и нару­шился обмен веществ… А если такой пере­из­бы­ток пита­тель­ных веществ чело­век полу­чает изо дня в день?.. Пред­став­ля­ешь, что будет?..

– А вита­мины в чем?

– Вита­мины содер­жатся в ово­щах и фрук­тах. Вообще, в состав тела чело­века вхо­дят самые раз­лич­ные веще­ства, в том числе железо, каль­ций, калий, маг­ний и так дал ее… Но больше всего в нашем орга­низме… воды. В голов­ном мозгу, напри­мер, содер­жится 80 про­цен­тов воды, в мыш­цах – 76 про­цен­тов, в костях – 25 процентов!

Заме­тив, что эти цифры мало что гово­рят Наденьке, мама пояснила:

– 80 про­цен­тов – это зна­чит, что голов­ной мозг почти жид­кий, в нем почти одна вода! А кости, кото­рые явля­ются осно­вой чело­ве­че­ского тела, обес­пе­чи­вают его кре­пость – на чет­верть состоят из воды. Разве это не удивительно?!

Вот почему чело­веку так нужны мине­раль­ные соли и вода. Мы пьем воду, когда хотим пить, она же посту­пает в орга­низм с соками, супом, ком­по­том, кефи­ром, а также с дру­гими пище­выми про­дук­тами. В неко­то­рых из них воды содер­жится очень много, напри­мер, в огур­цах и арбузе.

Есть вода и в кот­ле­тах, и в хлебе, и даже в суха­рях. Без воды не могут про­ис­хо­дить ника­кие жиз­нен­ные про­цессы: не будет пере­ва­ри­ваться пища, не смо­жет рабо­тать сердце.

Без пищи чело­век может про­жить недели, а без воды – счи­тан­ные дни.

– А еще? Ты гово­рила про какие-то соли?..

– Мине­раль­ные соли попа­дают в орга­низм чело­века таким обра­зом: ока­зы­ва­ется, они содер­жатся в самых обыч­ных про­дук­тах: в капу­сте, ябло­ках, молоке, рыбе.

Когда чело­век пита­ется непра­вильно, напри­мер, упо­треб­ляет слиш­ком много бел­ков и пре­не­бре­гает мине­раль­ными солями и вита­ми­нами, – это может при­ве­сти к нездо­ро­вой пол­ноте. Осо­бенно если чело­век садится за стол, не успев проголодаться.

– Чтобы быть строй­ной, чтобы не рас­пол­неть, надо есть пореже?

– «Пореже», «почаще» – это все неточно, ненаучно…

– Разве о еде можно гово­рить научно?

– А мы только что это делали, когда я тебе рас­ска­зы­вала о бел­ках, жирах, угле­во­дах. Так вот, будем гово­рить научно: уче­ные-медики, спе­ци­а­ли­сты по пита­нию, реко­мен­дуют детям при­ни­мать пищу четыре раза в день.

– Почему четыре?

– Очень про­сто: для пере­ва­ри­ва­ния пищи тре­бу­ется три-четыре часа. Таким обра­зом, зав­тра­каем мы в восемь-девять часов, обе­даем около часа дня, часа в четыре у нас пол­дник и в семь часов вечера – ужин. Вся пища успе­вает пере­ва­риться к моменту при­ема новой пищи.

– Зна­ешь, мамочка, я думала, что во всех семьях такой поря­док: ока­зы­ва­ется, нет. Катя, напри­мер, ест в раз­ное время, когда захо­чет. Бабушка ее спра­ши­вает ино­гда: «Поку­шать не хочешь?» И Катя согла­ша­ется, ей в любое время, даже если недавно был обед, отре­зают кусок хлеба, делают бутер­брод или дают пирож­ное, кусок торта… А Оля, наобо­рот, так боится рас­тол­стеть, что готова совсем не есть. Она только зав­тра­кает кое-как и ужинает.

А придя из школы, гово­рит, что уже там пообе­дала, хотя это неправда…

– Про­сто твои подружки не знают, как важно пра­вильно питаться. Ты им объясни.

Неко­то­рые девочки, не желая поправ­ляться, ста­ра­ются есть пореже. И что же полу­ча­ется? Обычно они съе­дают за два при­ема больше, чем может усво­ить орга­низм, и тогда как раз часть неусво­ен­ной пищи пре­вра­ща­ется в жир. Чело­век не только не худеет, а еще больше толстеет.

Если питаться все­гда в одно и то же время, весь орга­низм свое­вре­менно под­го­тав­ли­ва­ется к при­ему пищи: выде­ля­ются желу­доч­ный и кишеч­ный пище­ва­ри­тель­ные соки. В резуль­тате пища хорошо усва­и­ва­ется. Но если при­шло время обеда, а чело­век не поел, пище­ва­ри­тель­ные соки будут выде­ляться впу­стую, а это для орга­низма вредно.

Вот глав­ное пра­вило пита­ния детей – ста­раться есть все­гда в одно и то же время.

– Но разве не может быть, что под­хо­дит поло­жен­ное время, а есть не хочется?

– Почему же не хочется?

– Ну, аппе­тита нет…

– Наденька, если не отсту­пать от раз заве­ден­ного порядка, аппе­тит все­гда появится вовремя. Вспомни: разве я когда-нибудь кор­мила тебя насильно?.. Правда же, нет?

Надя поду­мала, что в их семье, и правда, все дети отли­ча­ются завид­ным аппе­ти­том: и она сама, и Сережа, и Аленка почти все­гда остав­ляли чистые тарелки и не сидели за сто­лом по часу над остыв­шей едой, как неко­то­рые дру­гие дети…

– Нико­гда; у нас у всех хоро­ший аппетит.

– А зна­ешь, почему?

– Едим в одно и то же время.

– А еще?

– Молимся перед едой… Пища очень вкусная…

– Это все так. Но открою тебе, Наденька, свой сек­рет: я нико­гда не поз­во­ляла вам есть в пере­ры­вах между общими тра­пе­зами, то есть не вовремя. Ведь очень мно­гие едят не вовремя, и не обя­за­тельно это бывает мясо или суп – чаще что-нибудь «вкус­нень­кое»: пече­ньице, пря­ник, бутерброд…

– Я знаю: Катя почти непре­рывно что-то ест. Или соле­ные орешки, или конфеты…

А супы и вообще нор­маль­ную еду она тер­петь не может!

– Это очень плохо, Наденька. Ты пого­вори с ней, а то она про­сто может забо­леть. Ее орга­низм не полу­чает нуж­ного пита­ния! А что каса­ется сла­до­стей, то ими, как тебе хорошо известно, осо­бенно опасно увле­каться. Иначе можно не только нару­шить обмен веществ, но и очень рано остаться без зубов. Кон­феты, шоко­лад, моро­же­ное – это боль­шое удо­воль­ствие, но и боль­шой вред. У нас во рту и так тепло и сыро, а мы еще добав­ляем туда угле­воды – пищу для микробов.

Тебе надо сооб­щить Кате хотя бы три глав­ные «пра­вила для слад­ко­е­жек». Зна­ешь их?

– Нет.

– Нужен не пол­ный отказ от сла­до­стей, а куль­тура их потреб­ле­ния. Вот три пра­вила, как убе­речь зубы от кариеса:

пер­вое — не есть слад­кого на ночь;

вто­рое — не есть слад­кое вме­сте с дру­гой пищей или после нее. Наш желу­док не может одно­вре­менно спра­виться и с мясом, и с кар­тош­кой, и с кус­ком торта. Слад­кое должно быть отдель­ной едой;

тре­тье — хорошо после слад­кого съесть яблоко или почи­стить зубы.

– А жвачка? Она тоже защи­щает зубы?

– Гово­рят, «жвачка», то есть жева­тель­ная резинка, защи­щает зубы от кари­еса. Воз­можно, она и в самом деле очи­щает их. Но, с дру­гой сто­роны, она вредна для желудка: чело­век жует, жует – желу­док, бед­ный, ждет, когда же в него попа­дет пища, выра­ба­ты­вает желу­доч­ный сок для пище­ва­ре­ния… А пища не посту­пает – вот и полу­ча­ется боль­шой вред для пище­ва­ри­тель­ной системы. Кроме того, Наденька, эта при­вычка – жевать «жвачку», подобно живот­ному, не для хри­стиан. Пред­ставь себе, как выгля­дит девочка, непре­рывно жую­щая и жую­щая… Нет, это некра­сиво, вредно; наш батюшка это запре­щает, и я вам не поз­во­ляю жевать эту «жвачку».

Ты запом­нила «пра­вила для сладкоежки»?

– В общем запом­нила… Зна­чит, вред­ная еда – это все сладкое?

– Не совсем так. В меру все можно. Сахар нужен орга­низму, но его доста­точно содер­жится в фрук­тах и яго­дах, кото­рых надо есть больше, осо­бенно летом, когда их так много…

Так же вредно увле­каться соле­ным и ост­рым. Пом­нишь, на твои име­нины у нас были в гостях твои одно­класс­ницы? Меня пора­зило, что одна из них попро­сила перец и посы­пала им почти каж­дое блюдо. Когда я подала вам курицу, этой девочке пона­до­би­лись кет­чуп или гор­чица. Так как у нас ни того, ни дру­гого в доме не водится, она поко­вы­ряла курицу вил­кой и не стала кушать: ей было невкусно без острой приправы…

– Это Лена! Она так уже при­выкла! Она и в школь­ной сто­ло­вой ест сосиски только с горчицей.

– Меня, честно говоря, удив­ляет, что в школь­ной сто­ло­вой есть гор­чица… А Лену очень жалко. И не только потому, что ост­рые при­правы пор­тят желу­док, мешают пище­ва­ре­нию, что от них кожа на лице со вре­ме­нем ста­но­вится саль­ной, некра­си­вой, вска­ки­вают прыщи… Ее жалко и потому, что у нее вся пища имеет один и тот же вкус: что курица, что кот­лета, что сосиска… Можно ска­зать, она уже сильно испор­тила свой вкус. Ей уже не понять, как хороши пече­ная кар­тошка или про­стой хлеб без вся­ких кол­бас и при­прав, – насколько он вкусен!

– Зна­ешь, мамочка, когда я в пер­вый раз поняла, как вку­сен про­стой хлеб?

– Дога­ды­ва­юсь, – с улыб­кой отве­чала мама.

– Когда мне испол­ни­лось семь лет и насту­пил Вели­кий пост, я впер­вые пости­лась с тобой и папой. Я тогда еще не ходила в школу. И помню, у нас дома не было ни кон­фет, ни пече­нья, ни ваниль­ных суха­рей. На пол­дник я пила томат­ный сок с «Боро­дин­ским» хле­бом. И каким же он пока­зался мне вкусным!

– Не «пока­зался», Надюша: он такой и есть. Про­сто обычно мы не заме­чаем его вкуса, потому что едим только как «допол­не­ние» к дру­гой пище… А на самом деле хлеб – это очень полез­ный и пита­тель­ный про­дукт. В него люди вкла­ды­вают много труда. Во все вре­мена хлеб счи­тался пищей осо­бен­ной, почти свя­той. Хлеб вку­шал Спа­си­тель со Сво­ими уче­ни­ками. Во время Литур­гии именно хлеб, по молитве Церкви, пре­су­ществ­ля­ется в Тело Хри­стово, и мы им (вме­сте с Кро­вью Хри­сто­вой, пре­тво­рен­ной из вина) причащаемся.

Мно­гие веру­ю­щие люди счи­тают вели­ким гре­хом бро­сить хлеб на пол или выбро­сить засох­ший хлеб на помойку.

У тво­его папы была бабушка, Дарья Ива­новна (ты ее нико­гда не видела, она давно умерла) – глу­боко веру­ю­щая рус­ская жен­щина, молит­вен­ница, пост­ница. Она и папу нашего в дет­стве в цер­ковь водила и молиться научила. Мы верим, что она и теперь за всех нас Богу молится. Так вот, она нико­гда хлеб не остав­ляла, каж­дую корочку доедала. А если, не дай Бог, хлеб заплес­не­веет, она отре­зала акку­ратно испор­чен­ные части и кро­шила птич­кам… Поэтому папа так сер­дится, когда вы за сто­лом хлеб не доеда­ете, остав­ля­ете куски…

– Мама, а нам рас­ска­зы­вали в вос­крес­ной школе, что древ­ние отцы-пустын­ники всю жизнь пита­лись только хле­бом и водой, и не болели, и дожи­вали до ста лет…

– Потому что в хлебе и воде есть все самое необ­хо­ди­мое для чело­века. Но детям все же надо питаться иначе: их орга­низм только рас­тет и очень нуж­да­ется в бел­ках. К тому же не забудь, что древ­ние подвиж­ники не про­сто так отка­зы­ва­лись от пищи: они ухо­дили в пустыню и при­ни­мали на себя пост ради Бога и спа­се­ния души. Их под­дер­жи­вала бла­го­дать Божия! Не думаю, что совре­мен­ный город­ской житель, веду­щий обыч­ный образ жизни, смо­жет долго питаться одним хле­бом и водой…

– А вот вкус воды я не заме­чаю. Она безвкусная?

– У нее есть вкус, но его еще труд­нее ощу­тить, чем вкус хлеба. Для этого надо отка­заться хотя бы на время от дру­гих напит­ков: не только кофе и чая, но и соков, компотов…

Давно-давно, когда тебя еще не было, мы с папой ездили на один свя­той источ­ник – в Малин­ники, неда­леко от Тро­ице-Сер­ги­е­вой лавры. Там лес под­ни­ма­ется на высо­кий холм, и прямо из источ­ника вверху холма вниз льется водо­пад. Он шумит и гре­мит. Вода там чистая-чистая и про­зрач­ная! Она счи­та­ется целеб­ной. Вкус у нее осо­бен­ный: в нем какая-то осо­бая све­жесть и сла­дость. У нас потом долго хра­ни­лась бутылка с этой водой, вода не портилась…

Вообще, луч­ший напи­ток – это чистая вода. Когда мы едим фрукты, то сок их и очень при­я­тен на вкус, и очень поле­зен для здо­ро­вья. Поле­зен также кефир, чай из трав, ягод шипов­ника. Из этих трех источ­ни­ков мы полу­чаем доста­точно жид­ко­сти, и ничего дру­гого нам пить не сле­до­вало бы. Обыч­ный чай и кофе могут быть очень вред­ными, осо­бенно для детей. После креп­кого чая или кофе чело­веку кажется, будто он что-то ел, а на самом деле эти напитки ничего пита­тель­ного телу не дают и слу­жат только воз­буж­да­ю­щими сред­ствами. Воз­буж­да­ю­щими назы­ва­ются такие сред­ства, кото­рые дей­ствуют на орга­низм, словно бич: после них дея­тель­ность тела уве­ли­чи­ва­ется, а силы не при­бав­ля­ются. Пока дети рас­тут, им осо­бенно нужна пита­тель­ная пища, потому что в их теле не только заме­ня­ются раз­ру­шен­ные кле­точки, но и созда­ются новые. А если дети будут питаться такими веще­ствами, кото­рые не при­бав­ляют мате­ри­ала, необ­хо­ди­мого для роста тела, то, конечно, это не при­не­сет им пользы.

Боль­шую ошибку мы делаем, если с юных лет при­ви­ваем себе излиш­ние потреб­но­сти. Гораздо лучше быть гос­по­ди­ном сво­его тела, чем под­чи­няться его при­хо­тям и капризам.

– Мама, а к водке тоже можно при­вык­нуть и нуж­даться в ней? Ведь пья­ницы в ней нуж­да­ются, как мы в пище, да?

– Ох, Наденька, это горе горь­кое для мно­гих семей: когда взрос­лые муж­чины не могут не пить вина, или водки, или дру­гих спирт­ных напитков…

– Но ведь и свя­тые отцы пили вино!

– Вино само по себе не явля­ется злом. Его делают злом люди. Вот и у нас сего­дня за сто­лом будет вино, и все мы, взрос­лые, выпьем за папино здо­ро­вье… Зло – это пьян­ство, когда спирт­ными напит­ками зло­упо­треб­ляют, то есть пьют их больше, чем допу­стимо… Пьют до того много, что теряют кон­троль над сво­ими поступ­ками, пере­стают пони­мать, где нахо­дятся, кто перед ними…

– Мамочка, я так боюсь пья­ных! Когда вижу на улице пья­ного, ста­ра­юсь отойти подальше: ведь от него не зна­ешь чего ждать!

– Вот именно. Пья­ный и сам не знает, чего ждать от себя. В состо­я­нии опья­не­ния чело­век спо­со­бен на самое ужас­ное пре­ступ­ле­ние, даже убий­ство, спо­со­бен загу­бить и чужую, и свою жизнь, навеки погу­бить свою душу… Хуже всего, что к пьян­ству быстро при­вы­кают. Раз, дру­гой – и орга­низм уже начи­нает нуж­даться в вине. Чело­век, выс­шее тво­ре­ние Божие, ока­зы­ва­ется рабом бутылки, его охва­ты­вает страсть вино­пи­тия, и часто только чудо может его спасти…

Если пьян­ство – вели­кое зло для муж­чины, то еще хуже оно для жен­щины. Во-пер­вых, она зна­чи­тельно быст­рее при­об­ре­тает зави­си­мость от спирт­ных напит­ков и скоро уже не может не напи­ваться допьяна; во-вто­рых, ее труд­нее выле­чить от этой болезни – алко­го­лизма. И нако­нец, если жен­щина-пья­ница захо­чет стать мате­рью, она не смо­жет родить здо­ро­вого ребенка: часто у таких жен­щин рож­да­ются дети-уродцы, с боль­шой голо­вой, с бес­смыс­лен­ным взгля­дом; они не могут научиться гово­рить, мало понимают…

Есть еще одна вред­ная при­вычка – вред­ная и для телес­ного, и для душев­ного здо­ро­вья. Это куре­ние. К сожа­ле­нию, очень-очень мно­гие люди курят.

– А правда, что папа раньше курил?

– Правда. Он при­об­рел эту дур­ную при­вычку еще в стар­ших клас­сах школы. А когда он учился в инсти­туте, то в период сдачи экза­ме­нов, много зани­ма­ясь, он выку­ри­вал по целой пачке в день! Это очень много.

– Но теперь-то он не курит!

– Слава Богу, он давно бро­сил, когда тебя еще не было на свете. В этом есть и моя заслуга. Когда мы с папой позна­ко­ми­лись, мне не нра­ви­лось в нем только одно – куре­ние. От него пахло таба­ком, и я не скры­вала, что мне непри­я­тен этот запах. Скоро я заме­тила, что он не только совсем пере­стал курить при наших встре­чах, но и ста­ра­ется отбить табач­ный запах – сосет мят­ные леденцы… Но окон­ча­тельно он бро­сил курить, когда мы поже­ни­лись и когда я впер­вые объ­явила ему, что жду ребенка. Я объ­яс­нила ему, что буду­щей матери не только самой нельзя курить, но и вды­хать табач­ный запах, даже если пах­нет изо рта дру­гого чело­века. Папа тогда при мне выбро­сил в мусор­ное ведро послед­нюю пачку сига­рет и пообе­щал ради нас с тобой, Наденька, нико­гда больше не иметь в доме сига­рет, нико­гда не курить. И не курил больше. А я вос­хи­ща­лась его твер­до­стью, силой воли.

Видишь, как много зави­сит от жен­щины! Ведь почему мно­гие маль­чики начи­нают курить? Потому что они хотят взрос­лее выгля­деть в гла­зах дево­чек, хотят казаться взрос­лыми муж­чи­нами. А девочки не только не оста­нав­ли­вают их, но и одоб­ряют их куре­ние, видя в нем какую-то удаль, моло­де­че­ство. Неко­то­рые девочки и сами тянутся за ребя­тами, тоже начи­нают курить. Как это ужасно, Наденька! Дур­ной запах изо рта, жел­тые зубы, серый, зем­ли­стый цвет лица, ран­няя ста­рость, страш­ные забо­ле­ва­ния лег­ких – вот что ждет таких дево­чек. Не думаю, что такие куриль­щицы смо­гут родить когда-нибудь здо­ро­вых, силь­ных детей. Да и юноши, между про­чим, втайне пре­зи­рают куря­щих деву­шек. Они могут вме­сте с ними посме­яться, пораз­влечься, но когда будут выби­рать себе жену, спут­ницу на всю жизнь, то обя­за­тельно пред­по­чтут девушку без вред­ных привычек.

– Зна­чит, куре­ние тоже ста­но­вится при­выч­кой, как и пьянство?

– К табаку при­вы­кают очень быстро, осо­бенно в отро­че­стве и юно­сти, а отвы­кают с вели­ким тру­дом. Зна­ешь, сколько лет папа, когда нерв­ни­чал, уста­вал на работе, по при­вычке хва­тался за кар­ман, чтобы достать пачку сига­рет! Сколько лет он во время серьез­ного раз­го­вора с кол­ле­гами, когда все заку­ри­вали, начи­нал кру­тить в руках ручку или очки, чтобы как-то отвлечься от жела­ния взять сига­рету, сунуть в рот… Он даже от меня скры­вал, как ему было трудно.

Табак очень вре­ден для нерв­ной системы. Он пара­ли­зует нервы, то есть отни­мает у них силу. Чело­век, при­вык­ший к табаку, под вли­я­нием его пере­стает ясно ощу­щать свою уста­лость или нездо­ро­вье, потому что нервы, кото­рые должны были бы дать ему знать об этом, при­туп­ля­ются и рабо­тают плохо. Табак дей­ствует на сердце, застав­ляя его биться слиш­ком быстро; от этого оно сла­беет, и жизнь чело­века сокращается.

Сотни, тысячи детей уми­рают от мла­ден­че­ского пара­лича, потому что их отцы очень много курили. Жен­щины часто теряют здо­ро­вье от того, что их мужья слиш­ком много курят, и воз­дух в квар­тире бывает посто­янно насы­щен табач­ным ядом.

Не раз про­из­во­ди­лись иссле­до­ва­ния в шко­лах, кото­рые пока­зали, что куря­щим маль­чи­кам учеба дается гораздо труд­нее, чем неку­ря­щим, потому что у пер­вых и память при­туп­ля­ется, и сооб­ра­зи­тель­ность слабеет.

– Но на свете очень много хоро­ших людей, кото­рые курят…

– Вот это-то и плохо. Своим пове­де­нием, как люди извест­ные и ува­жа­е­мые, они соблаз­няют дру­гих, подают им дур­ной при­мер. Веро­ятно, эти люди начали курить в свои моло­дые годы, раньше, чем узнали, как вре­ден табак. А теперь это уже вошло у них в при­вычку, от кото­рой почти невоз­можно изба­виться. Мне кажется, в этом заклю­ча­ется еще одно дока­за­тель­ство того, что не сле­дует при­учаться к таким вещам, кото­рые делают нас сво­ими рабами.

Я хочу, чтобы и ты у меня выросла вполне сво­бод­ным чело­ве­ком, сво­бод­ным от всех дур­ных при­вы­чек, от всего, что нас опу­ты­вает и ско­вы­вает. Я хочу, чтобы ты сво­бодно думала, сво­бодно дей­ство­вала, сво­бодно рас­по­ря­жа­лась всеми силами и спо­соб­но­стями тво­его тела и тво­его духа, как и запо­ве­дал нам Господь…

Так, Надя. У нас все готово. До при­хода гостей оста­ется всего час. Я пойду будить ребя­ток: что-то они заспа­лись. Начи­най накры­вать на стол.

Беседа 2

…Что такое чело­ве­че­ское тело. – Душа и тело. – «Дом души». – Как пре­мудро устро­ено наше тело. – Почему у ста­ри­ков такие раз­ные лица. – Храм Свя­того Духа. – Плот­ские грехи (чре­во­уго­дие и блуд) осквер­няют тело. – Оно осквер­ня­ется также крив­ля­нием и пре­не­бре­же­нием к чистоте. – Чтобы не про­слыть неря­хой… – Сколько раз мы моем руки. – Как уха­жи­вать за ногами. – Лич­ная гиги­ена не должна быть пред­ме­том обсуж­де­ния. – О неко­то­рых отправ­ле­ниях тела можно гово­рить только с мамой.

Одна­жды вече­ром мама загля­нула в ком­нату дево­чек. Аленка уже крепко спала, а Надя, сидя на постели при свете ноч­ника, запле­тала на ночь косу.

– Наденька, ты уже помолилась?

– Да, мамочка.

– Что-то я не обра­тила вни­ма­ния: ты ноги помыла?

– Аленке помыла.

– А себе?

– Мам, я не успела. Спать хочется, я моли­лась долго, все вечер­нее пра­вило прочитала!

– Но ведь для того, чтобы помыть ноги, нужно не больше десяти минут. Ты не ленишься случайно?

– Не знаю. Мне кажется, лучше это время на что-то душе­по­лез­ное потра­тить: Еван­ге­лие почи­тать, какую-нибудь книгу духов­ную. Это для души нуж­нее. А ты все о теле да о теле!..

– Это что-то новое, Надежда. Откуда такое пре­зре­ние к телу? Мне кажется, ты не права. Ложись-ка, раз уже помо­ли­лась, а я немного посижу с тобой. Пого­во­рим, хочешь? Только шепотом…

Надя с удо­воль­ствием забра­лась под све­жий под­оде­яль­ник. А мама начала с вопроса:

– Что такое, по-тво­ему, чело­ве­че­ское тело?

Надя, при­леж­ная уче­ница вос­крес­ной школы, думала недолго:

– Чело­век состоит из души и тела, как бы из двух частей. Тело всем видно. Оно рас­тет, ест, пьет, болеет. А души никто не видит: она неви­дима, как Ангелы. Она намного выше тела, глав­нее тела. Она отли­чает нас от живот­ных, при­бли­жает к Богу. Она бес­смерт­ная, веч­ная, пре­крас­ная! А тело – вре­мен­ное, оно болеет, ста­реет, раз­ру­ша­ется и уми­рает. Тогда душа выхо­дит из тела и до Страш­ного суда раз­лу­чена с ним. А тело лежит в могиле, его едят черви…

– Мрач­ная кар­тина. Ну, а потом?

– Когда?

– Ты ска­зала: «До Страш­ного Суда». А потом?

– Потом душа вновь соеди­нится с телом, и чело­век воскреснет.

– С каким телом она соединится?

– Со своим, с тем же самым.

– Вот-вот; это очень важно: с тем же самым своим телом. Самое глав­ное ты хорошо зна­ешь, и мне оста­ется только дополнить.

Чело­ве­че­ское тело – это дом души. Только при помощи тела душа может суще­ство­вать в здеш­нем, мате­ри­аль­ном мире и общаться с дру­гими душами. Ведь мы не видим душ дру­гих людей. Ты пра­вильно ска­зала, что душа неви­дима. А душа – это глав­ное в чело­веке. Здесь ты тоже права. Так что мы не видим друг друга. Мы видим только «дома», в кото­рых живем, потому что тела наши, как я уже тебе гово­рила, – это только наши уди­ви­тель­ные дома с окнами, две­рями, с раз­ными ком­на­тами. Но пока мы живем на свете, эти дома для нас очень ценны: мы не можем ни отдать, ни про­дать, ни пере­ме­нить их и пере­се­литься из одного в дру­гой. И как бы ни раз­ва­лился наш дом, пока мы суще­ствуем, мы должны в нем жить. Поэтому сле­дует забот­ливо отно­ситься к сво­ему телу, сле­дить, чтобы все его органы были в пол­ном порядке, и нико­гда не поз­во­лять, чтобы кто-нибудь дру­гой при­чи­нял ему вред.

У тебя только одна пара глаз, и, конечно, их надо беречь. Суще­ствует очень много людей, кото­рые, читая в сумерки или при сла­бом свете лампы, напря­гают и пор­тят свои глаза, словно это у них и не глаза, а обык­но­вен­ные очки: одни испор­ти­лись, пошел да купил другие!

Несо­мненно, наше тело заслу­жи­вает боль­шего ува­же­ния. Оно дано нам Богом, оно разумно и даже пре­мудро устро­ено. Ника­кая машина не срав­нится с ним в совер­шен­стве. Когда забо­ле­вает один орган – дру­гой начи­нает уси­ленно рабо­тать; здо­ро­вые клетки сами борются с боль­ными. Сердце непре­рывно сжи­ма­ется и раз­жи­ма­ется, раз­го­няя кровь по всему телу. А как устроен чело­ве­че­ский глаз! А ухо! Или нос… Каза­лось бы, вот уж ничего инте­рес­ного: тор­чит что-то на лице, две дырочки. А я могла бы тебе рас­ска­зать, какая в нем устро­ена система защиты от мик­ро­бов и грязи, как он пре­ду­пре­ждает об опас­но­сти, если воз­дух отрав­лен… Потому и нос надо очень беречь и ни в коем слу­чае не ковы­рять в нем паль­цем, а поль­зо­ваться носо­вым плат­ком, к чему я всех вас приучаю.

Мы должны ценить наше тело, беречь его здо­ро­вье в цело­сти и сохран­но­сти, как дра­го­цен­ный дар Божий! Наше телес­ное здо­ро­вье мы должны пере­дать своим детям: я – вам чет­ве­рым, а вы – своим буду­щим сыно­вьям и дочкам.

Честно говоря, меня огор­чило твое пре­не­бре­жи­тель­ное отно­ше­ние к телу, как к ста­рой одежде, кото­рую мы поно­сили, испор­тили и выбро­сили. Ты сама зна­ешь, что в том же теле мы вос­крес­нем, пред­ста­нем на Суд Божий и пой­дем либо в Цар­ствие Небес­ное, либо в ад, за наши грехи. И пусть оно долго лежит в земле и само ста­но­вится зем­лей, но в день Суда все тела восстановятся.

– Мам, а те люди, кото­рых разо­рвали дикие звери?

– Все части их тела соеди­нятся и не пере­пу­та­ются с чужими.

– А кото­рые уто­нули? Или сго­рели при пожаре? Или взорвались?

– Цер­ковь учит нас, что тела всех людей соеди­нятся с их душами, где бы и в каком состо­я­нии эти тела ни нахо­ди­лись. А как именно это будет – что гадать!..

Еще хочу тебе ска­зать, что душа и тело очень тесно свя­заны. Гораздо тес­нее, чем мы свя­заны с одеж­дой или с нашими насто­я­щими домами и квар­ти­рами. Ты заме­чала, что у ста­рых людей очень раз­ные лица?

– Конечно. У одних лица доб­рые, как будто с тихой улыб­кой, с любо­вью. А у дру­гих брови сдви­нуты, рот искрив­лен – злые лица, неприятные.

– А зна­ешь, почему это? Потому что со вре­ме­нем на лице отпе­ча­ты­ва­ются стра­сти: если с ними не борются, они ста­но­вятся видны всем. Лицо такого чело­века как будто пре­ду­пре­ждает всех окру­жа­ю­щих: «Осто­рожно: гнев, раз­дра­жи­тель­ность». Или: «ску­пость». Или: «гор­дость»… Тут уж ника­кое при­твор­ство не помо­жет, все-все видят твои глав­ные грехи.

Надя заду­ма­лась. Ей явно не хоте­лось иметь лицо, иска­жен­ное стра­стями. А мама продолжала:

– Вот, борись с гре­хами, если хочешь в ста­ро­сти иметь хоро­шее, свет­лое лицо… А я где-то читала у свя­тых отцов, что и по вос­кре­се­нии из мерт­вых каж­дое тело своим видом будет сви­де­тель­ство­вать о гре­хах, совер­шен­ных чело­ве­ком при жизни. Одни тела будут свет­лые, кра­си­вые – эти люди пой­дут в рай. Дру­гие – тем­ные, страшные…

И еще одно. Ты, как пра­во­слав­ная хри­сти­анка, зна­ешь, что тело – это не про­сто жилище нашей души. Его еще назы­вают хра­мом Духа Свя­того, потому что наша душа луч­шей, выс­шей своей, духов­ной частью соеди­ня­ется с Богом. Когда мы при­ча­ща­емся, мы при­ни­маем в себя Самого Хри­ста, под видом хлеба и вина… При этом освя­ща­ется и наша душа, и наше тело.

А осквер­нить храм Духа Свя­того – вели­кий грех. Скажи, чем чело­век его оскверняет?

– Чем?.. Грехами.

– Да, в первую оче­редь плот­скими гре­хами: чре­во­уго­дием, блу­дом. Эти стра­сти осквер­няют тело и даже внешне уро­дуют его.

– Мама, а что такое «блуд»?

– Это такой грех, когда чело­век всту­пает в брач­ные отно­ше­ния не со своим супру­гом – мужем или женой, – а с раз­ными посто­рон­ними людьми. Когда он всту­пает в такие отно­ше­ния без бла­го­сло­ве­ния Церкви – то есть вен­ча­ния. Нако­нец, когда эти брач­ные отно­ше­ния про­ис­хо­дят не в семье, не для рож­де­ния детей, а про­сто так, по гре­хов­ной при­хоти лег­ко­мыс­лен­ных людей. Грех блуда – страш­ный, смерт­ный грех. В Писа­нии ясно ска­зано, что блуд­ники не вой­дут в Цар­ство Небес­ное, то есть их ждет ад, если, конечно, они не пока­ются и не исправятся.

Грехи чре­во­уго­дия и блуда не только губят душу, но и губи­тельно дей­ствуют на здо­ро­вье. Чре­во­угод­ники часто стра­дают забо­ле­ва­ни­ями желудка и кишеч­ника, нару­ше­нием обмена веществ. Блуд­ники часто забо­ле­вают неиз­ле­чи­мыми болез­нями, при кото­рых заживо гниет тело, пор­тится кровь, про­ва­ли­ва­ется нос…

Ну, не будем больше гово­рить о таких страш­ных вещах. Как я уже ска­зала тебе, тело осквер­ня­ется и про­стым крив­ля­нием. Одна девочка из тво­его класса имеет обык­но­ве­ние оття­ги­вать углы глаз книзу и в то же время, запу­стив боль­шие пальцы в рот, тянуть его в раз­ные сто­роны – все это лишь для того, чтобы посме­шить подруг. Такими про­дел­ками она пор­тит свое лицо и ста­но­вится все более безобразной.

Тело осквер­ня­ется и пре­не­бре­же­нием к чистоте. Да-да, обыч­ной чистоте тела, о кото­рой ты выска­за­лась с таким презрением.

Я тебе уже гово­рила, что массу ненуж­ных, вред­ных веществ наш орга­низм выво­дит через кожу, на кото­рой есть поры – малень­кие-малень­кие отвер­стия. Для того чтобы чело­век был вполне здо­ров, эти отвер­стия не должны засо­ряться. Если ненуж­ный мате­риал, выхо­дя­щий через поры, оста­нется на коже, а не будет вовремя смыт с нее водой, то он закроет поры и чело­век почув­ствует себя нездо­ро­вым. Поэтому-то и нужно, чтобы тело все­гда было чистым.

Сле­дует как можно чаще мыться, чтобы поры не засо­ря­лись, и, кроме того, чтобы не при­чи­нять непри­ят­но­стей окружающим.

– Окру­жа­ю­щим?

– Да, людям, кото­рые живут рядом с нами. Пот, выхо­дя­щий через поры, имеет непри­ят­ный запах, осо­бенно в неко­то­рых местах нашего тела. Напри­мер, между паль­цами и на ступ­нях ног. Если чело­век не при­вык мыть ноги, окру­жа­ю­щим это сразу заметно, хотя вос­пи­тан­ные люди нико­гда не пока­жут этого. От чело­века, кото­рого все­гда сопро­вож­дает тяже­лый запах пота, окру­жа­ю­щие ста­ра­ются дер­жаться подальше. А изба­виться от этого непри­ят­ного запаха помо­жет только чистота.

Девочке же, если она не хочет про­слыть неря­хой, осо­бенно необ­хо­димо сле­дить за чисто­той сво­его тела. Чистить зубы утром и вече­ром, еже­дневно мыть уши и шею, а не про­сто кое-как спо­лас­ки­вать лицо… А еще – руки и ноги. Дай-ка твою ручку! Так… Ногти под­стри­жены, грязи под ними нет, ладо­шка мяг­кая… И не уди­ви­тельно: ведь руки мы моем с мылом чаще всего. Давай вспом­ним, сколько раз в день ты моешь руки?

– Утром, когда встаю. Вече­ром, перед сном. Когда при­хожу домой из школы или с про­гулки. Перед едой. Перед готов­кой пищи. После готовки. После мытья посуды. И каж­дый раз после убор­ной. Еще в осо­бых слу­чаях, когда руки чем-нибудь испачкались.

– Видишь, как много полу­чи­лось. Я очень рада, что вы у меня при­выкли часто мыть руки: это пре­ду­пре­ждает воз­ник­но­ве­ние мно­гих зараз­ных болез­ней. Только нико­гда не забы­вай мыть не только пальцы и ладони, но и запя­стья – вот здесь. И еще – выти­рай все­гда руки насухо.

За ног­тями тоже нужно уха­жи­вать. Ты только под­стри­га­ешь их щип­чи­ками или мани­кюр­ными нож­ни­цами, но этого недо­ста­точно: видишь, не очень ровно полу­ча­ется. К тому же – ост­рые уголки оста­ются. Надо каж­дый раз, когда стри­жешь ногти на руках или на ногах, поль­зо­ваться пил­кой: ею акку­ратно обта­чи­вают края.

У тебя, к сча­стью, нет дур­ной при­вычки грызть ногти. У таких «гры­зу­нов» ногти урод­ли­вые, пальцы такие, что смот­реть не хочется. От этой при­вычки трудно отучиться. Неко­то­рые мамы сма­зы­вают своим детям кон­чики паль­цев чем-нибудь горь­ким – обычно это помогает.

Если с руками у дево­чек чаще все в порядке, то об уходе за ногами они думают меньше. Ноги обя­за­тельно надо мыть еже­дневно. Это не только гиги­е­нично, но и очень полезно для здо­ро­вья, так как мытье ног про­хлад­ной водой – хоро­шая зака­ли­ва­ю­щая про­це­дура. А если ты собра­лась постричь ногти на ногах – это, как тебе известно, сле­дует делать не реже двух раз в месяц, – то лучше вымыть их пред­ва­ри­тельно горя­чей водой, в кото­рую можно доба­вить питье­вой соды. Ты уже сама должна все это делать.

Кроме того, надо уха­жи­вать за сво­ими пят­ками. После лет­них дней, когда ты ходила боси­ком или в босо­нож­ках, на пят­ках и подошве ног кожа затвер­де­вает, ста­но­вится гру­бой, жест­кой. Чтобы она опять стала мяг­кой, надо уда­лить затвер­дев­шие частицы. Зна­ешь, как это дела­ется? Берешь пемзу и после мытья трешь пятку и подошву. Я так тебе и делала все­гда. Но ты не должна и сама об этом забывать.

Еще хочу ска­зать тебе, Наденька, что твоя лич­ная гиги­ена: уход за ногами, мытье ног с исполь­зо­ва­нием пемзы и дру­гие гиги­е­ни­че­ские про­це­дуры – не должны не только выстав­ляться напо­каз перед дру­гими людьми, но и быть пред­ме­том обсуж­де­ния с посто­рон­ними, даже с тво­ими подру­гами. Это только твое дело, и никого не сле­дует посвя­щать в подроб­но­сти того, как ты уха­жи­ва­ешь за своим телом.

– Разве это грех?

– Не грех. Это есте­ственно. Это необ­хо­димо. Но непри­лично пока­зы­вать это или обсуж­дать с дру­гими. Обычно мы выхо­дим к людям не иначе как вымыв­шись, одев­шись и при­че­сав волосы; но все эти дела мы испол­няем или в своей ком­нате, или в ван­ной. Так бывает не потому, что умы­ваться или при­че­сы­ваться дурно, а потому только, что зани­маться своим туа­ле­том при посто­рон­них было бы невежливо.

Ведра с мусо­ром не ста­вят в гости­ной, однако всем известно, что соби­рать и выбра­сы­вать мусор из квар­тиры каж­дый день более необ­хо­димо, чем, напри­мер, играть на пиа­нино, потому что от чистоты и опрят­но­сти зави­сит здо­ро­вье всей семьи. Своих гостей мы не при­ни­маем в той же ван­ной, где сти­раем гряз­ное белье; однако все знают, что сти­рать белье необ­хо­димо, и хотя это заня­тие не совсем при­ят­ное, но никто не ска­жет, что оно дурно. Точно так же и у неко­то­рых орга­нов нашего тела есть такие обя­зан­но­сти, кото­рые людьми вос­пи­тан­ными и веж­ли­выми испол­ня­ются только наедине.

Когда мы соби­ра­емся к столу, чтобы пообе­дать вме­сте, мы знаем, что еда слу­жит для под­креп­ле­ния тела. После того как пища поло­жена в рот, она про­хо­дит в желу­док, пере­ва­ри­ва­ется там, дальше идет в кишки и вса­сы­ва­ется ими. Потом она посту­пает в кровь и раз­но­сится ею по всем мель­чай­шим жил­кам, вса­сы­ва­ется в ткани тела, пере­ра­ба­ты­ва­ется в них и ста­но­вится самим телом. Но не все съе­ден­ное нами идет таким путем.

Часть пищи оста­ется в виде отбро­сов и должна быть уда­лена из тела, точно так же, как в кухне оста­ются шкурки кар­то­феля, серд­це­вины яблок, яич­ная скор­лупа и тому подоб­ные отходы, кото­рые нужно выбра­сы­вать, чтобы было чисто. Необ­хо­димо, чтобы и тело наше вовремя очи­ща­лось от всех отбро­сов. Если они задер­жи­ва­ются дольше, чем сле­дует, то это очень вредно ска­зы­ва­ется на здоровье.

Мы пьем молоко, воду, соки; жид­ко­сти, про­ходя по раз­ным орга­нам тела, про­мы­вают их и затем выво­дятся из орга­низма. Для здо­ро­вья очень важно, чтобы ненуж­ная гряз­ная вода не оста­ва­лась в теле дольше, чем сле­дует. И если девочка не хочет пока­заться невос­пи­тан­ной, она должна делать все это наедине, а не в ком­па­нии с подругами.

Скром­ная и ува­жа­ю­щая себя девочка, тем более девочка-хри­сти­анка, никому не поз­во­лит раз­го­ва­ри­вать о каких-нибудь отправ­ле­ниях или частях сво­его тела так, чтобы ей стало неловко слу­шать. Если какая-нибудь из подруг попы­та­ется рас­ска­зы­вать ей что-то гру­бое, непри­лич­ное и девочка почув­ствует, что она не хотела бы пере­дать этот раз­го­вор своей матери, то самое луч­шее оста­но­вить такую подругу, ска­зав ей: «Мне не хоте­лось бы слы­шать от тебя этого. Я спрошу маму, и она мне все объяснит».

Ты не удив­ляйся, Наденька, что я говорю тебе о том, что ты давно зна­ешь и дела­ешь. То, что ты один раз перед сном не помыла ноги и про­пу­стила дру­гие гиги­е­ни­че­ские про­це­дуры, – это, конечно, не тра­ге­дия. Ты, и правда, сего­дня устала. Но я хочу, чтобы это исклю­че­ние оста­лось исклю­че­нием, а не стало пра­ви­лом, пони­ма­ешь? Ведь пло­хие навыки при­об­ре­сти очень легко, а хоро­шие – трудно. Раз, дру­гой не помы­лась на ночь, и уже не хочется, лень…

А теперь спи. И помни: чистота тела – это наше луч­шее укра­ше­ние. Храни тебя Господь.

И мама пере­кре­стила Надю.

Беседа 3

…«Сядь прямо!» – Польза заня­тий спор­том. – Вред про­фес­си­о­наль­ного спорта. – Как Надина мама отучи­лась суту­литься. – Как осанка вли­яет на здо­ро­вье. – Поло­же­ние тела свя­зано с душев­ным состо­я­нием. – Что зна­чит «все­гда ходить пред Богом». – Когда между телом и душой бывает согла­сие. – Как они спо­рят между собой. – В чем польза хри­сти­ан­ского поста.

– Надя, сядь, пожа­луй­ста, прямо, – раз­дался мамин голос.

Девочка, сидя­щая за пись­мен­ным сто­лом, маши­нально выпря­ми­лась. Мама укла­ды­вала в шкаф постель­ное и дет­ское белье. Через неко­то­рое время она взгля­нула на дочку: та опять сидела согнув­шись. Левая рука, лок­тем опи­ра­ясь на стол, под­дер­жи­вала без­вольно опу­щен­ную голову.

– На-дя… – снова ска­зала мама.

– Что, мам?..

– Отвле­кись на минутку. Чем ты занимаешься?

– Я веду днев­ник. Запи­сы­ваю, что вчера было.

– Это хорошо. Но ты слиш­ком увлек­лась и сидишь сгор­бив­шись. Следи за собой, пожа­луй­ста. Когда закон­чишь свои записи, подойди ко мне: надо посоветоваться.

«Посо­ве­то­ваться»?.. Это заин­те­ре­со­вало Надю. Через пять минут она была на кухне, где мама гото­вила ужин.

– Наша зна­ко­мая по при­ходу, – начала мама, – тетя Марина… Зна­ешь ее?

– Конечно.

– Она отдает сво­его Ванечку в спор­тив­ную сек­цию по пла­ва­нию: в бас­сейне есть группа дошколь­ни­ков. Она пред­ла­гает мне запи­сать туда и Сережу.

– И что?

– Мы с папой еще не решили. С одной сто­роны, это, конечно, хорошо. Научится пла­вать, болеть будет меньше, лег­кие будет раз­ви­вать… С дру­гой сто­роны, заня­тия три раза в неделю. Кто будет водить его в бассейн?

– Ты хочешь, чтобы он стал спортс­ме­ном, чемпионом?

– Ни в коем слу­чае. Когда спор­том зани­ма­ются про­фес­си­о­нально, он «съе­дает» всю жизнь чело­века, не остав­ляя ни вре­мени, ни сил на дру­гие серьез­ные заня­тия. Он, кроме того, раз­ви­вает дух сорев­но­ва­ния, а зна­чит, пре­вос­ход­ства над дру­гими, то есть гор­дыню. Каж­дый насто­я­щий спортс­мен стре­мится поста­вить рекорд, то есть сде­лать что-то в своем виде спорта лучше всех: выше всех прыг­нуть, быст­рее всех про­бе­жать или про­плыть… Спортс­мен во всем себе отка­зы­вает: и в пище, и в отдыхе, и в семей­ных радо­стях, – но ради чего? Не ради Бога, как хри­сти­ан­ские подвиж­ники, а ради все того же чем­пи­он­ства. Мне кажется, это не только бес­смыс­лен­ное, но и вред­ное для души самоограничение.

Нет, мы с папой не хотим, чтобы наш сын стал чем­пи­о­ном. Мы хотим, чтобы он вырос здо­ро­вым и силь­ным чело­ве­ком. Видишь, какой он у нас блед­нень­кий, про­сту­жа­ется часто… Это оттого, что живет в цен­тре города, мало дви­га­ется. Я, конечно, ста­ра­юсь орга­ни­зо­вать для вас подвиж­ные игры, почаще с вами гулять, но, видно, этого недо­ста­точно. Дет­ский орга­низм тре­бует дви­же­ния, осо­бенно орга­низм маль­чика. Пла­ва­ние, мне кажется, как раз то, что нужно. Оно к тому же помо­гает дер­жать пра­виль­ную, пря­мую осанку. А то будет наш Сережа, как ты, сутулиться…

Наде было непри­ятно, что мама сде­лала из нее отри­ца­тель­ный при­мер. Она неза­метно выпрямилась.

– Я в дет­стве тоже суту­ли­лась, – как бы не обра­тив на это вни­ма­ния, про­дол­жала мама. – Но у меня была очень стро­гая бабушка. Чтобы отучить меня от при­вычки гор­биться, она начала без пре­ду­пре­жде­ния хло­пать меня по спине. Зна­ешь, это не очень-то при­ятно: сидишь за инте­рес­ной кни­гой или за уро­ками и не заме­тишь, как подо­шла бабушка. Хлоп по спине ладо­нью! Не больно, но досадно. Чтобы избе­жать этого, при­шлось мне сле­дить за собой. Долго при­вы­кала к пря­мой осанке, а когда при­выкла – уже и не могла по-дру­гому: и в школе, и дома, и на людях, и в уеди­не­нии все­гда дер­жа­лась прямо, под­тя­нуто. Моих роди­те­лей даже спра­ши­вали: «Ваша дочь – бале­рина? Или гим­настка? Все девочки суту­лятся, а она пря­мая, как струнка…» Видишь, как полу­чи­лось: я тогда сер­ди­лась на бабушку, оби­жа­лась, даже пла­кала, а теперь ей очень бла­го­дарна. И дело, конечно, не в том, что суту­литься некра­сиво, хотя, согла­сись, и это важно. Глав­ное, что непра­виль­ная осанка дурно вли­яет на здоровье.

Уче­ные и док­тора давно обра­тили вни­ма­ние на то, что любое непра­виль­ное поло­же­ние тела ведет к дур­ным послед­ствиям… Так, напри­мер, они выяс­нили, что плос­кая, вдав­лен­ная груд­ная клетка у малень­ких детей бывает очень редко; она дела­ется такой позже, в школь­ном воз­расте, когда дети целыми часами сидят согнув­шись над книж­ками. Док­тора также заме­тили, что от при­вычки сто­ять на одной ноге тело раз­ви­ва­ется нерав­но­мерно: чело­век ста­но­вится немножко кри­во­бо­ким. И не только тело, а даже и лицо ста­но­вится непра­виль­ным: одна сто­рона будет более круг­лой, дру­гая – более плос­кой; одна сто­рона рта опус­ка­ется, нос искрив­ля­ется набок, и один глаз будет более открыт, чем дру­гой. Так вот, если хочешь, чтобы лицо у тебя было сим­мет­рич­ное, то сове­тую тебе не откла­ды­вая выучиться как сле­дует сидеть и сто­ять. Но испор­чен­ные черты лица еще не самое боль­шое несча­стье: от при­вычки сто­ять на одной ноге или сидеть ско­со­бо­чив­шись, опи­ра­ясь на одну руку, внут­рен­ние органы сдви­га­ются со сво­его места; а от этого про­ис­хо­дит много бед, когда девочка вырас­тет и ста­нет женой и матерью.

Ты зна­ешь, что дитя должно три чет­верти года про­жить в теле своей матери и ему необ­хо­димо иметь место, где расти. Если мать, еще будучи девоч­кой, фор­ми­ро­ва­лась непра­вильно и стала кри­во­бо­кой или суту­лой, то «ком­натка», где ребе­нок дол­жен расти, веро­ятно, не разо­вьется как сле­дует, будет сжата или сдви­нута со сво­его места. Ребе­ночку будет тесно, он родится раньше вре­мени и будет некра­си­вым, боль­ным, слабым…

Но есть и еще одна при­чина, по кото­рой нельзя сидеть сгор­бив­шись, раз­ва­лив­шись, пере­ко­сив­шись всем телом… Зна­ешь, какая?

– Навер­ное, это неува­же­ние к окру­жа­ю­щим? Нехо­рошо при посто­рон­них сидеть развалившись…

– А при своих, близ­ких? При папе с мамой, бра­тьях и сестрах?

– Тоже не очень хорошо.

– А в оди­но­че­стве, когда тебя никто не видит?

– Не знаю…

– Давай тогда про­ве­дем неболь­шой опыт. Встань прямо передо мною. Теперь немного подо­гни колени, выдвини плечи впе­ред, и пусть руки висят без­вольно; нагни голову, опу­сти под­бо­ро­док и слегка открой рот. Как ты себя чувствуешь?

Наденька поспе­шила изме­нить урод­ли­вую позу, а мама продолжала:

– Теперь пред­ставь себе что-нибудь такое, для чего нужна дея­тель­ность, сила, сме­лость – напри­мер, будто бы ты бежишь с кем-нибудь напе­ре­гонки или заби­ра­ешься на вер­шину холма. Смотри, как вдруг твои колени окрепли, спина выпря­ми­лась, голова под­ня­лась, рот закрылся и глаза засвер­кали; ты чув­ству­ешь себя силь­ной, бод­рой, смелой…

Посмотри, как люди ходят: один лениво воло­чит ноги по земле, под­ги­бает колени; все тело его словно рас­слаб­лено, бес­сильно; руки висят, бол­та­ются; от такого чело­века трудно ожи­дать реши­тель­ных и сме­лых поступ­ков. Дру­гой идет быстро, сту­пает твердо, дер­жится прямо и бодро. По одному этому можно пред­по­ло­жить, что такой чело­век скло­нен дей­ство­вать реши­тельно и энергично.

Это все я говорю тебе для того, чтобы ты поняла: поло­же­ние нашего тела тес­ней­шим обра­зом свя­зано с нашим внут­рен­ним, душев­ным состо­я­нием. Мы с тобой уже бесе­до­вали об этом. Я объ­яс­няла тебе, что душев­ное состо­я­ние отра­жа­ется на здо­ро­вье и внеш­но­сти. А может быть и наоборот…

Надя, тебе известно, что зна­чит «все­гда ходить пред Богом?»

– Конечно, ты объ­яс­няла. Это зна­чит – так жить, чтобы пом­нить каж­дую минуту, что Бог видит тебя.

– Он и сей­час нас с тобой видит, правда? Ты пом­нишь об этом?.. Тогда попро­буй-ка сесть вольно, враз­валку, рас­слабь шею, при­от­крой рот, обо­прись на локоть, можешь заки­нуть ногу на ногу…

Надя поше­ве­ли­лась и улыб­ну­лась сму­щенно. Ей как-то не хоте­лось этого делать, хотя прежде она охотно выпол­няла мамины зада­ния. Не умом, а каким-то таин­ствен­ным внут­рен­ним чув­ством она пони­мала, что пред Богом надо сидеть иначе.

Мама тоже улыбнулась:

– Тогда сядь так, как, по-тво­ему, дол­жен сидеть чело­век, кото­рый твердо верует, что его сей­час видит Бог – видит не только его пове­де­ние, но и мысли и чувства.

Надя выпря­ми­лась, опу­стила плечи, руки сло­жила на тесно сдви­ну­тых коле­нях, взгля­нула на икону и с верой про­из­несла про себя: «Гос­поди, поми­луй!» На нее было при­ятно посмот­реть: перед мамой сидела умная, собран­ная девочка, со свет­лым, осве­щен­ным высо­кой мыс­лью лицом.

– Ах, если бы все­гда мы были такими! – вос­клик­нула мама. – Сей­час я видела в тебе пол­ную гар­мо­нию между душой и телом. Твое тело под­чи­ни­лось душе. Душа вспом­нила о Боге, обра­ти­лась к Нему, и телу при­шлось повиноваться.

А бывают дру­гие, ненор­маль­ные отно­ше­ния между чело­ве­че­ской душой и телом: тело выхо­дит из пови­но­ве­ния и делает, что ему хочется…

– Как это?

– Жела­ние раз­ва­литься, рас­сла­биться – это жела­ние тела, то есть плоти. Плохо, когда душа не воз­ра­жает про­тив этого жела­ния, а наобо­рот, гово­рит: «Ну, и хорошо! Я тоже рас­слаб­люсь, забуду о Боге, помеч­таю…» В таком поло­же­нии не помо­лишься, не помыс­лишь о чем-либо высо­ком, духов­ном. Только и будешь думать, чего бы поесть, как бы поспать да поразвлекаться…

Неко­то­рые грехи про­ис­хо­дят от того, что тело не хочет под­чи­ниться душе. Напри­мер, чре­во­уго­дие. Тело тре­бует: «Хочу чего-нибудь вкус­нень­кого!» Душа пыта­ется воз­ра­зить: «Еще не время, подо­жди, скоро обед…» А потом усту­пает. Душа, бед­ная, ста­но­вится не гос­по­жой, а рабы­ней тела. Ей уже самой кажется, что надо еще и еще поку­шать, да побольше, да повкус­нее – вот тогда, мол, и будет хорошо.

Зато когда мы постимся, все встает на свои места. Тело, напри­мер, заяв­ляет: «Хочу молока! Или яичко». А душа твердо ему отве­чает: «Не будет тебе ничего ско­ром­ного: сего­дня пят­ница, все хри­сти­ане постятся, и я тоже христианка».

В этом вели­кая польза поста: он при­учает нас под­чи­нять телес­ные потреб­но­сти нашим душев­ным нуждам.

Надя заду­ма­лась. Вот, ока­зы­ва­ется, какие слож­ные отно­ше­ния суще­ствуют между душой и телом. Так они спо­рят всю жизнь, недо­воль­ные друг дру­гом, а потом рас­ста­ются, когда чело­век уми­рает… Она вздох­нула. Мама поняла ее мысль.

– Не огор­чайся. Когда по вос­кре­се­нии чело­ве­че­ское тело вновь соеди­нится с душой, между ними будет пол­ней­шее согла­сие. У пра­вед­ни­ков тела будут свет­лые, пре­крас­ные, а у греш­ни­ков – тем­ные. Мы с тобой уже гово­рили об этом…

Поняла, Наденька, почему я так часто напо­ми­наю тебе о том, чтобы ты дер­жа­лась прямо? Еще я боюсь за твое зре­ние: когда ты накло­ня­ешься близко к столу, пор­тятся глаза…

Так как же нам все-таки быть с Сережей?

– Мамочка, а нельзя водить его в бас­сейн не три, а два раза в неделю? Один раз его могла бы про­во­жать туда бабушка, а дру­гой раз – ты. А я бы в этот день оста­лась с девочками…

– Надо узнать, – вздох­нула мама. – И еще надо будет с батюш­кой посо­ве­то­ваться… Ну, иди, отдыхай.

Надя вер­ну­лась в свою ком­нату и открыла днев­ник. Она сде­лала такую запись: «Опять гово­рили с мамой о душе и теле».

Беседа 4

…Надя не пошла в школу. – Почему забес­по­ко­и­лась мама. – Начало брач­ного созре­ва­ния орга­низма девочки. – «Это больно?» – Как ведет себя девочка в такие дни. – Необ­хо­димо часто мыться! – Почему хри­сти­ане назы­вают это «нечи­сто­той». – Пове­де­ние в церкви. – Зачем девочки делают пометки в календарике.

– Мама, можно я сего­дня не пойду в школу?

– Что такое?

– Живот болит…

Дру­гая мать, может быть, и усо­мни­лась бы в искрен­но­сти своей дочери: не сек­рет, что неко­то­рые дети могут отлы­ни­вать от школы под пред­ло­гом болезни. То у них голова болит, то живот, то еще что-нибудь – осо­бенно в те дни, когда они не выучили урока или боятся труд­ной кон­троль­ной. Но Надя была девоч­кой прав­ди­вой и послуш­ной, а глав­ное – она любила учиться.

Поэтому мама не на шутку встре­во­жи­лась: что это за боль в животе? Девочке скоро один­на­дцать лет; это уже может быть боль физио­ло­ги­че­ского харак­тера, а она не пре­ду­пре­дила дочку, ничего ей не рас­ска­зала… Впро­чем, один­на­дцать лет… Еще, кажется, рано?..

Надина мама пом­нила, как с ней это слу­чи­лось впер­вые, в две­на­дца­ти­лет­нем воз­расте. Пре­бы­вая в пол­ном неве­де­нии отно­си­тельно этой осо­бен­но­сти жен­ского орга­низма, она одна­жды утром при­шла в ужас, не пони­мая, что с ней, и в рас­те­рян­но­сти спра­ши­вала бабушку: «Я умираю?»…

И хотя скоро выяс­ни­лось, что у Нади не та боль, что у нее неболь­шое отрав­ле­ние, мама решила не откла­ды­вать раз­го­вор. «Пусть лучше раньше узнает», – рас­су­дила она.

Вече­ром, перед сном, уло­жив Аленку и Дашу в своей спальне, мама при­села на Надину постель.

– Ну, как ты? Не болит животик?

– Нет; и не тош­нит больше. Только сла­бость какая-то…

– Сла­бость – это, может быть, и оттого, что ты ничего не ела целый день. Давай еще денек дома поси­дим, а?.. Или посмот­рим, как утром будут дела?

– Да, давай до утра подождем…

– Наденька, когда ты сего­дня пожа­ло­ва­лась на боль в животе, я поду­мала: не начи­на­ется ли у тебя такое осо­бое состо­я­ние, кото­рое нико­гда не бывает у маль­чи­ков, а бывает только у дево­чек, деву­шек и женщин.

– Болезнь какая-то?

– Нет-нет, это не болезнь. Наобо­рот, если у девочки долго не бывает такого состо­я­ния, тогда можно пред­по­ла­гать болезнь. У нор­маль­ных, здо­ро­вых дево­чек это начи­на­ется обычно в две­на­дцать-три­на­дцать лет или немного раньше. Ты у меня рано начала ходить, гово­рить, вообще раз­ви­ва­ешься быстро – у тебя может быть и в один­на­дцать лет.

– Да что же это? – недо­уме­вала Наденька.

– Сей­час я тебе объ­ясню… Как рас­те­ние не может сразу про­из­ве­сти семя для буду­щего рас­те­ния, а должно сна­чала вырасти, окреп­нуть, зацве­сти, так и все дру­гие живые орга­низмы долго созре­вают, прежде чем ста­но­вятся спо­собны родить потом­ство. Осо­бенно много вре­мени тре­бу­ется для брач­ного созре­ва­ния чело­веку, выс­шему Божи­ему тво­ре­нию. Его орга­низм куда слож­нее и совер­шен­нее, но, глав­ное, чело­век имеет душу, а душа тоже совер­шен­ству­ется, рас­тет духовно – так, чтобы чело­век смог не только родить, но и вос­пи­тать ребенка, пере­дать ему пра­виль­ное поня­тие о Боге и мире. Таким обра­зом, должны созреть и душа, и тело.

То явле­ние, о кото­ром я говорю (мама вкратце опи­сала его), как раз пока­зы­вает, что начи­на­ется телес­ная под­го­товка девочки к браку и мате­рин­ству. Мне кажется, ни к чему вхо­дить сей­час в физио­ло­ги­че­ские и меди­цин­ские объ­яс­не­ния – важ­нее объ­яс­нить тебе, как себя вести.

– Это больно?

– Это зави­сит от общего состо­я­ния здо­ро­вья девочки и от соблю­де­ния ею пра­вил лич­ной гиги­ены. Бывает неболь­шая, тяну­щая боль внизу живота – вот почему я сего­дня утром забес­по­ко­и­лась. Бывает общее недо­мо­га­ние, тоже неболь­шое. Как пра­вило, здо­ро­вые, зака­лен­ные девочки, кото­рые нор­мально пита­ются, вовремя ложатся спать, гуляют на све­жем воз­духе, пере­но­сят это состо­я­ние хорошо. Так что и тебе опа­саться нечего.

Оно про­дол­жа­ется от трех до шести дней в месяц, и в эти дни осо­бенно необ­хо­димо соблю­дать чистоту, дру­жить с водой, часто менять белье – ты, слава Богу, ко всему этому привыкла.

– В эти дни девочки лежат в постели?

– Да нет, что ты! Они про­дол­жают вести обыч­ный образ жизни, ходят в школу, зани­ма­ются хозяй­ством. Даже спор­том можно зани­маться. Сле­дует лишь избе­гать упраж­не­ний, тре­бу­ю­щих физи­че­ского напря­же­ния: вер­хо­вой езды, ката­ния на вело­си­педе, прыж­ков, под­ня­тия тяжестей…

– А душ при­ни­мать можно?

– Пла­вать в речке нельзя, а душ при­ни­мать – и можно, и нужно. Вреда ника­кого, а польза огром­ная! Чем чаще ты будешь в эти дни мыться, тем лучше. Вообще, нужно вести себя так, чтобы окру­жа­ю­щие не видели и не дога­ды­ва­лись, что с тобой про­ис­хо­дит нечто особенное.

– Это неприлично?

– Как тебе ска­зать? Все знают, что это есть, но гово­рить об этом не при­нято, тем более у христиан.

– Но мы же с тобой говорим…

– Мы с тобой – самые близ­кие люди, мама с доч­кой. И то я ста­ра­юсь гово­рить осто­рожно, сдер­жанно. Но никуда не годится, когда неко­то­рые девочки, забыв стыд, не только не ста­ра­ются скры­вать, но наобо­рот, под­чер­ки­вают свое недо­мо­га­ние. Они вооб­ра­жают, что ста­но­вятся взрос­лыми девуш­ками и, не стес­ня­ясь, даже при маль­чи­ках, наме­кают друг другу на свое состо­я­ние. Только девочка-хри­сти­анка ни с кем не будет без необ­хо­ди­мо­сти гово­рить о своей телес­ной нечистоте.

– «Нечи­стоте»?

– Да. Это цер­ков­ное наиме­но­ва­ние того еже­ме­сяч­ного состо­я­ния, о кото­ром мы гово­рим. Сове­тую и тебе в буду­щем упо­треб­лять это слово, если при­дется гово­рить с людьми церковными.

– Вот что такое «нечи­стота»! Я столько раз слы­шала… Когда батюшка на общей испо­веди пере­чис­ляет грехи, то он гово­рит: «В нечи­стоте при­хо­дила в храм, при­кла­ды­ва­лась к ико­нам…» Вот что это такое!

– Что же ты меня не спросила?

– Да я думала, он про­сто о неря­хах гово­рит: кто утром не умы­вался, или руки не моет…

– В Вет­хом Завете напи­сано об этом. В древ­но­сти, по закону Мои­се­еву, жен­щины в таком состо­я­нии счи­та­лись нечи­стыми. Они должны были сидеть дома семь дней. К ним никто не дол­жен был при­ка­саться. Постой-ка, я тебе прочитаю…

Мама встала, взяла с полки Биб­лию, поли­стала ее и про­чи­тала Наде отры­вок из 15 главы Книги Левит:

– «И вся­кий, кто при­кос­нется к ней, нечист будет до вечера. И все, на чем она ляжет в про­дол­же­ние очи­ще­ния сво­его, нечи­сто; и все, на чем сядет, нечи­сто…» и так далее.

И в нашей Пра­во­слав­ной Церкви для дево­чек и жен­щин в таком состо­я­нии пола­га­ются неко­то­рые огра­ни­че­ния, хотя и не такие стро­гие. В тече­ние семи дней нельзя при­сту­пать ни к одному Таин­ству: ни кре­ститься, ни вен­чаться, ни собо­ро­ваться, ни причащаться.

Пом­нишь, ты как-то спро­сила Машу, будет ли она при­ча­щаться на Рож­де­ство. Маша отве­тила, что нет, ей нельзя. И ты начала при­ста­вать: что, да почему. Маше было неловко – мне при­шлось вме­шаться и пере­ве­сти раз­го­вор на дру­гую тему. Теперь ты поняла, почему нельзя?..

Нико­гда не про­яв­ляй излиш­него любо­пыт­ства: чело­веку это может быть непри­ятно, поста­вит его в нелов­кое поло­же­ние. Вообще, это «мне нельзя» девочки постарше и жен­щины пони­мают без лиш­них слов. Еще можно гово­рить: «Мне нездо­ро­вится». Одни все пой­мут, а дру­гих ты не сму­тишь таким ответом…

В эти дни нельзя при­ка­саться к свя­ты­ням: мощам и ико­нам. В цер­ковь на бого­слу­же­ние можно при­хо­дить, только не в пер­вые два дня, и не при­нято сто­ять близко к алтарю. Нельзя ста­вить свечи, вку­шать просфору, пить кре­щен­скую воду… Когда про­хо­дят семь дней – хри­сти­анки все делают как обычно.

– А бла­го­сло­ве­ние у батюшки в эти дни брать можно?

– Можно.

– А такое состо­я­ние бывает в одни и те же числа?

– Нет, числа меня­ются, потому что про­ме­жу­ток между каж­дыми двумя пери­о­дами нечи­стоты состав­ляет не ровно месяц, а 21–27 дней. Для хри­сти­анки это не очень удобно: период, когда нельзя при­ча­щаться, может прий­тись на вели­кий праздник.

– Как, навер­ное, обидно, когда нельзя при­ча­ститься на Пасху!

– Очень. Но что делать, при­хо­дится сми­ряться; зато при­ча­стимся в сле­ду­ю­щий праздник…

– А если, напри­мер, жених и неве­ста собра­лись вен­чаться – и вдруг у девушки насту­пают эти самые дни нечи­стоты? Батюшка ждет, гости в цер­ковь пришли…

– Вообще-то ника­ких «вдруг» быть не должно. Обычно девочки отме­чают свои дни в кален­да­рике и готовы ко вся­ким неожи­дан­но­стям. А как именно соблю­дать пра­вила гиги­ены в эти дни, я рас­скажу тебе, когда воз­ник­нет необходимость…

Ты уже читала вечер­ние молитвы?

– Нет еще.

– И я не моли­лась. Давай, я почи­таю вслух, а ты лежи, молись лежа. Сей­час, только загляну к деткам…

Через несколько минут мама опять вошла, встала возле Нади­ной постели, пере­кре­сти­лась и начала:

– Во имя Отца и Сына и Свя­таго Духа.

– Аминь, – ото­зва­лась Надя.

Беседа 5

…Семья подруги за теле­ви­зо­ром. – «Почему у нас его нет?» – Как Наденька смот­рела теле­ви­зор. – К чему это при­вело. – Совет свя­щен­ника и врача. – Как обра­зу­ется зави­си­мость от теле­ви­зора. – Вред для дет­ского здо­ро­вья, телес­ного и душев­ного. – Чему учат теле­пе­ре­дачи. – Теле­зри­тели живут в иллю­зор­ном мире. – Что такое ком­пью­тер. – Ком­пью­тер­ные игры. – Игрок при­хо­дит в состо­я­ние азарта. – Вред­ное облучение.

Стоял теп­лый май­ский день. Мама с Надей сидели на ска­мейке в парке. Даша спала в коляске, а Сережа с Ален­кой играли в песочнице.

– Мама, я вчера захо­дила к Кате. У них так хорошо! Вся семья: и бабушка, и роди­тели, и Катя – сидят у теле­ви­зора и смот­рят кино…

– Что же хорошего?

– Ну… Сидят, смот­рят. Друж­ные такие, сме­ются все вме­сте, чай пьют…

– У них теле­ви­зор, а мы зато все вме­сте вслух книжки читаем. Тоже дружно и хорошо. Или нет?

Надя мол­чала.

– Ты поза­ви­до­вала, немножко, да? Что у них есть теле­ви­зор, а у нас нет?

– У них цвет­ной, японский…

– Ну, понятно, – улыб­ну­лась мама. – У моей дочки искушение.

– Какое искушение?

– Ты «Отче наш» чита­ешь, про­сишь: «Не введи нас во иску­ше­ние». Я тебе объ­яс­няла, что «иску­ше­ние» – это как бы воз­мож­ность согре­шить. Точ­нее, такая жиз­нен­ная ситу­а­ция, в кото­рой чело­век очень опре­де­ленно ста­вится перед сво­бод­ным выбо­ром: согре­шить или нет? При этом грех не выгля­дит как что-то страш­ное, оттал­ки­ва­ю­щее – наобо­рот, он имеет соблаз­ни­тель­ный, то есть обман­чиво-при­вле­ка­тель­ный вид.

Вот вчера тебя и постигло неболь­шое иску­ше­ние. Ты ока­за­лась в ситу­а­ции, кото­рая пре­льстила, соблаз­нила тебя. Теле­ви­зор, яркий экран, фильм… Что там показывали?

– Очень длин­ное кино. Сериал. Катина семья смот­рит его уже несколько меся­цев. Знают всех героев. И девочки у нас в классе тоже смот­рят и обсуж­дают каж­дую серию. Мне вовсе не хоте­лось смот­реть это кино, про­сто стало инте­ресно: что же это такое? И вчера я немножко посмот­рела. Пока­зы­вали море; и две девушки, очень кра­си­вые, плыли в лодке. Катина мама пред­по­ло­жила, что будет буря и они утонут…

– Скажи, Наденька, тебе немного обидно, что мы живем не так, как девочки из тво­его класса? Что у нас, напри­мер, нет теле­ви­зора, и ты не можешь при­нять уча­стие в обсуж­де­нии фильмов?

– Да нет, мам! Вовсе не обидно. Может быть, стало завидно на одну мину­точку, а потом про­шло. Мы же веру­ю­щие, мы пра­во­слав­ные, у нас такая семья, какой ни у кого нет! Да и не у нас одних нет теле­ви­зора: у мно­гих ребят из вос­крес­ной школы его тоже нет.

– Но ты пони­ма­ешь, что его не потому нет, что мы не можем его купить? Не потому, что денег нет, поста­вить некуда?

– Пони­маю, конечно. Мы про­сто не хотим его иметь. Но вчера я в пер­вый раз заду­ма­лась: почему все-таки вы с папой отка­за­лись от него?

– При­чин много, но все их можно све­сти к одной: мы хотим сохра­нить здо­ро­вье наших детей, здо­ро­вье телес­ное и душев­ное. А теле­ви­зор дей­ствует на дет­ское здо­ро­вье разрушительно.

– Как?

– Нач­нем с того, что когда-то у нас был теле­ви­зор. Мы тогда жили вме­сте с бабуш­кой. И одна­жды, когда тебе было годика два с поло­ви­ной, мы решили пока­зать тебе мульт­фильм. Мы, конечно, выбрали хоро­ший, доб­рый, поучи­тель­ный сюжет – как пету­шок сол­нышко будил. Ты смот­рела с удо­воль­ствием, весело сме­я­лась, хло­пала в ладоши… Мульт­фильм кон­чился – ты в рев! Не ухо­дишь от теле­ви­зора – и все тут. Я тебя отвлекла, конечно. Но с того дня тебя как будто под­ме­нили: ты, оче­видно, пере­жила такое силь­ное эмо­ци­о­наль­ное потря­се­ние, какого не давали ни книги, ни пла­стинки. Ты то и дело тянула меня к теле­ви­зору и с пла­чем умо­ляла вклю­чить его. А хоро­ших мульт­филь­мов так мало!.. Бабушка любила посмот­реть теле­ви­зор, и часто, когда я была на работе (я тогда еще рабо­тала, хотя и не каж­дый день), ты сидела перед экра­ном вме­сте с ней и смот­рела все под­ряд… И вот…

– Я начала болеть?

– Да не то чтобы болеть… Сна­чала я заме­тила, что нару­шился сон. Раньше, бывало, тебя из пушки не раз­бу­дишь: как легла – так и встала, глазки ясные, сме­ешься… А теперь – то кри­чишь, то пла­чешь во сне, то кто-то за тобой будто гонится. Появи­лись ноч­ные страхи, страх тем­ноты… У нас так всю ночь и горел ноч­ник: не дай Бог Наденька проснется в тем­ноте! На гор­шок боя­лась вста­вать: тебе все чуди­лось, что кто-то пря­чется под кроватью.

– А потом?

– Ох, лучше не вспо­ми­нать! Потом у тебя гла­зик начал дер­гаться ни с того ни с сего. Смот­ришь вни­ма­тельно на что-то – и вдруг веко задро­жит-задер­га­ется! И одно­вре­менно с этим ты начала чуть-чуть заи­каться, осо­бенно когда торо­пи­лась что-то сказать.

– Вот, навер­ное, вы с папой расстраивались!

– Детки все­гда болеют. Но одно дело – гор­лышко, живо­тик… А тут – явное нерв­ное рас­строй­ство. Я бро­си­лась в цер­ковь, к батюшке. «Батюшка! – говорю. – Что делать? Наденька у меня так часто при­ча­ща­ется, а тут такие вещи!» (Рас­ска­зала ему.) А он спра­ши­вает: «Крест­ным зна­ме­нием кро­ватку осе­ня­ете? Девочку на ночь бла­го­слов­ля­ете – кре­стите?» – «Да, да», – говорю. – «А теле­ви­зор она у вас не смот­рит?» – «Смот­рит…» – «Ну, тогда все понятно. Малое дитя надо подальше от теле­ви­зора держать»…

– И вы послушались?

– Папа еще настоял, чтобы я тебя док­тору пока­зала, дет­скому нев­ро­па­то­логу. У нас тогда хоро­ший док­тор был, ста­ри­чок… Ты его не пом­нишь… Тот «диа­гноз» батюшки под­твер­дил. Лекарств ника­ких не стал назна­чать. Ска­зал только: «Срочно пере­би­рай­тесь на дачу, поближе к травке, к цве­точ­кам, к птич­кам и пчел­кам. Там ей ника­кой теле­ви­зор не нужен будет!» Тогда я и работу бро­сила, и стали мы с тобой жить-пожи­вать на даче: с мая по октябрь, – а папа к нам раза два в неделю приезжал.

– И у меня про­шло это все: страхи, заи­ка­ние, глазик?..

– Про­шло, только не сразу. Страхи дольше всего оста­ва­лись. И мы, по совету батюшки, стали на ночь остав­лять в твоей ком­натке зажжен­ную лам­падку перед ико­ной. Икону ста­вили на стол – так, чтобы ты, если вдруг проснешься ночью, сразу уви­дела икону с лам­пад­кой перед ней и вспом­нила, Кто тебя охра­няет и защищает…

– Я помню, помню! Лам­падку перед ико­ной на столе отлично помню! Это был пре­по­доб­ный Сера­фим Саров­ский, в белом бала­хон­чике, с посо­хом. Я про­сы­па­лась, видела его доб­рое лицо и думала: «Вот, батюшка Сера­фим меня бере­жет…» Это и теперь моя люби­мая икона… А потом, когда мы с дачи вернулись?

– А потом ты, конечно, опять потя­ну­лась к теле­ви­зору. Но мы тебе ска­зали, что он «сло­мался». Он и в самом деле для нас сло­мался: папа вынул какую-то важ­ную деталь, чтобы самому не соблаз­ниться, потому что он раньше любил поли­ти­че­ские про­граммы смот­реть. Когда же мы через пол­года на эту квар­тиру пере­ехали, у нас с папой уже твердо было решено: ника­кого теле­ви­зора. Тем более что мы хотели иметь еще детей…

– А я даже и не помню, что когда-то смот­рела телевизор…

– Ну, и слава Богу.

– Мамочка, рас­скажи еще! Ты так инте­ресно все­гда рас­ска­зы­ва­ешь! Мне вот при­хо­дится с девоч­ками раз­го­ва­ри­вать, так я не все могу им объ­яс­нить, даже про Бога…

– Что ж, для того ты и ходишь в вос­крес­ную школу, чтобы и самой поум­неть, и дру­гим уметь объ­яс­нить. А девочки над твоей верой не смеются?

– Нет, что ты! У нас очень мно­гие себя веру­ю­щими счи­тают, только не постятся и в цер­ковь не ходят. Но они кре­щен­ные, даже кре­стики носят…

– Вот видишь, они кре­щен­ные, а пра­во­слав­ными не стали. Как же без Церкви, без при­ча­стия? Ты им напомни посло­вицу: «Кому Цер­ковь не мать, тому Бог не Отец».

– Ты, мам, и посло­виц много зна­ешь, и вообще все зна­ешь. А я все забы­ваю и мно­гого не знаю. Вот и про теле­ви­зор не смогу объ­яс­нить: почему вредно его смотреть?

– Во-пер­вых, скажи девоч­кам, что очень быстро обра­зу­ется зави­си­мость от теле­ви­зора – такая же, как от спирт­ных напит­ков, табака, кофе… Пред­ставь себе, что в Кати­ной семье сло­мался телевизор…

– У них дру­гой есть, старый.

– Ну, пред­по­ло­жим, оба сло­ма­лись. Что они будут делать по вече­рам? Ведь в таких семьях, где теле­ви­зор все­гда рабо­тает, люди пере­стают общаться между собой, раз­го­ва­ри­вать, читать, гулять вме­сте. Один вид мол­ча­щего, погас­шего экрана теле­ви­зора будет при­во­дить их в состо­я­ние тоски и раз­дра­же­ния. Разве это хорошо? Неко­то­рые люди жить не могут без водки, дру­гие – без сига­рет, и очень много таких, кото­рые не могут без телевизора.

Зави­си­мость от теле­ви­зора насту­пает очень быстро, даже у малень­ких детей, – это пер­вая беда. Кроме того, налицо явный вред физи­че­скому, телес­ному здо­ро­вью. Ребенку вообще нехо­рошо сидеть долго на одном месте, а за теле – пере­да­чами неза­метно про­но­сятся не минуты – часы. Из-за обез­дви­жен­но­сти рас­стра­и­ва­ется работа кишеч­ника, из орга­низма плохо выво­дятся про­дукты рас­пада – отра­бо­тан­ные веще­ства, – и дети часто болеют. К тому же через экран теле­ви­зора – он назы­ва­ется кине­скоп — идет облу­че­ние, исто­ща­ю­щее нерв­ную систему ребенка. У детей, часто смот­ря­щих теле­ви­зор, пор­тится зре­ние. Заме­чено также, что у них сла­беет память; они хуже сооб­ра­жают на уро­ках в школе, не могут сосре­до­то­читься; нару­ша­ется сон; они ста­но­вятся воз­бу­ди­мыми, раз­дра­жи­тель­ными, обид­чи­выми. Ухуд­ша­ются и отно­ше­ния с роди­те­лями, осо­бенно если те тре­буют ото­рваться от экрана и заняться чем-нибудь полезным.

Это не уди­ви­тельно: ведь теле­ви­де­ние пле­няет душу, ока­зы­вает гип­но­ти­че­ское воз­дей­ствие. Не только ребе­нок, но и взрос­лый чело­век, с его более креп­кой и устой­чи­вой пси­хи­кой, не может про­ти­во­сто­ять этому воздействию.

Страш­нее всего то, что теле­ви­де­ние раз­ру­ши­тельно дей­ствует на лич­ность ребенка, застав­ляет его жить не по запо­ве­дям Божиим, а по жесто­ким зако­нам того мира, кото­рый пока­зан на экране.

Ты, навер­ное, видела маль­чи­ков, кото­рые дер­жатся со всеми дерзко и раз­вязно, гово­рят сквозь зубы, плюют во время раз­го­вора себе под ноги, смот­рят при­щу­рив­шись и так далее? Это маль­чики, насмот­рев­ши­еся по теле­ви­зору пло­хих филь­мов – «бое­ви­ков». Они под­ра­жают героям этих филь­мов: пре­ступ­ни­кам, поли­цей­ским, част­ным детек­ти­вам. Несчаст­ные маль­чики пола­гают, что ста­но­вятся похожи на «насто­я­щих муж­чин», и не видят, что они смешны и нелепы. А девочки выгля­дят еще смеш­нее, когда они забы­вают, что их глав­ное укра­ше­ние – чистота, акку­рат­ность и скром­ность, – и пыта­ются под­ра­жать геро­и­ням теле­экрана – взрос­лым жен­щи­нам, ино­стран­кам, кото­рые курят, пьют вино, вызы­ва­юще оде­ва­ются, хотят нра­виться мужчинам.

Это под­ра­жа­ние дохо­дит до того, что рус­ские маль­чики и девочки отвер­гают пра­во­слав­ные имена, чаще всего дан­ные им в кре­ще­нии, и назы­вают друг друга ино­стран­ными име­нами тех героев (или арти­стов), кото­рые им нравятся.

То, что ребе­нок видит на экране, – это, как ты пони­ма­ешь, не насто­я­щая жизнь. Ничего этого про­сто нет. Такое явле­ние назы­ва­ется «иллю­зия». А ребе­нок настолько без­за­щи­тен внут­ренне, что ему гораздо легче, чем взрос­лому, погру­зиться в мир иллю­зии, как в насто­я­щий. И поскольку та жизнь гораздо инте­рес­нее, богаче собы­ти­ями, чем его соб­ствен­ная, буд­нич­ная, он и пред­по­чи­тает ту жизнь. Сидя перед теле­ви­зо­ром, он теряет ощу­ще­ние реаль­но­сти и погру­жа­ется в стран­ное луна­ти­че­ское состо­я­ние, напо­ми­на­ю­щее опьянение.

Теле­ви­зи­он­ная жизнь, где ребе­нок пере­жил такие ост­рые ощу­ще­ния, кажется ему более «насто­я­щей», чем подлинная.

И зна­ешь, что еще очень плохо? Мно­гие люди смот­рят одно и то же. Ты сама гово­рила, что твои одно­класс­ницы каж­дый день обсуж­дают сериал, кото­рый пока­зы­вают по теле­ви­зору уже несколько меся­цев. Но ведь это не един­ствен­ная пере­дача, кото­рую смот­рят все. Таким обра­зом, теле­зри­тели посте­пенно теряют инди­ви­ду­аль­ность, обез­ли­чи­ва­ются, то есть теряют свое­об­ра­зие, непо­вто­ри­мость. Разве хорошо, если все будут похожи, будут мыс­лить и чув­ство­вать одинаково?

Теле­ви­зор стал для мно­гих глав­ным авто­ри­те­том. Мы, люди цер­ков­ные, когда хотим под­твер­дить какое-либо мне­ние или собы­тие, гово­рим: «Так пишут свя­тые отцы» – или: «Так батюшка ска­зал». А теле­зри­тели, кото­рые посто­янно смот­рят раз­ные пере­дачи, ска­жут: «Так по теле­ви­зору сказали»…

Мама замол­чала. Она при­слу­ша­лась. В песоч­нице раз­го­ра­лась ссора: Сережа с Ален­кой не поде­лили какую-то игрушку. «Сережа, что-то я забыла: кто из вас стар­ший?.. Аленка, ты, навер­ное, уже устала, хочешь домой?» – строго спро­сила мама. «Нет, гулять!» – отве­тила девочка. Через минуту дети опять мирно играли.

– А еще, – про­дол­жала мама, – меня немного бес­по­коит одна вещь. У вас в школе со сле­ду­ю­щего года вве­дут ком­пью­тер­ный класс…

– Что это?

– Вас будут учить рабо­тать на ком­пью­тере. Это очень слож­ная элек­трон­ная машина. Сво­его рода элек­трон­ный мозг, сотво­рен­ный руками человека.

– Как на этой машине работают?

– На ней пишут, рисуют, счи­тают, состав­ляют схемы и таб­лицы. Нажи­мают на кнопки и смот­рят на экран. Вообще, внешне ком­пью­тер немного похож на теле­ви­зор: у него тоже есть экран, – но что изоб­ра­жа­ется на этом экране, зави­сит от чело­века, нажи­ма­ю­щего на кнопки. В ком­пью­тере есть такое устрой­ство – «память». Оно сохра­няет в машине все све­де­ния, кото­рые чело­век в нее поме­стит. Пред­став­ля­ешь, целые горы объ­ем­ных чер­те­жей, целые шкафы бумаг, книги – все это может хра­ниться в памяти компьютера.

Так что это удоб­ная, очень полез­ная в совре­мен­ной жизни машина, хотя, с дру­гой сто­роны, долго рабо­тать на ней вредно для здо­ро­вья. Экран ком­пью­тера, как и экран теле­ви­зора, дает вред­ное для орга­низма облу­че­ние – из-за этого облу­че­ния орга­низм может поте­рять сопро­тив­ля­е­мость к тяже­лым забо­ле­ва­ниям. Но я гово­рила с вашим дирек­то­ром: вы будете сидеть за ком­пью­те­ром очень незна­чи­тель­ное время, мини­мум вре­мени, необ­хо­ди­мого для заня­тий… Однако, кроме заня­тий, суще­ствуют ком­пью­тер­ные игры. Дело в том, что на ком­пью­тере можно не только рабо­тать, но и играть. И я боюсь, что мно­гие в вашем классе, полу­чив доступ к ком­пью­те­рам, увле­кутся не столько полез­ной рабо­той, сколько вред­ной и опас­ной игрой. Дирек­тор ска­зал мне, что играть в ком­пью­тер­ные игры будут «все жела­ю­щие». Как бы жела­ю­щих не ока­за­лось черес­чур много!

– Мамочка, я ничего не пони­маю. Как игра может быть опас­ной, вредной?

– Прежде всего, мы с тобой уже не раз гово­рили, что вредно все, чем чело­век легко может увлечься. Игра­ю­щий на ком­пью­тере ста­но­вится как бы и режис­се­ром, и участ­ни­ком того, что про­ис­хо­дит перед ним на экране: всту­пает в игры и битвы с чудо­ви­щами, часто страш­ными, как бесы. Игра постро­ена на том, что игра­ю­щий либо убе­гает от про­тив­ника, либо уни­что­жает про­тив­ника. При этом он всего лишь смот­рит на экран и нажи­мает на две-три кнопки. Это очень затя­ги­вает, увлекает.

– Я, кажется, видела такую игру. Кате пода­рили элек­трон­ную при­ставку к теле­ви­зору. Там кошки гоня­ются друг за дру­гом – как будто мульт­фильм, но чело­век этими кош­ками управляет…

– Вот-вот. И кошки – это еще одна из самых без­обид­ных раз­но­вид­но­стей ком­пью­тер­ных игр.

– Я как-то захо­дила Катю про­ве­дать: она забо­лела. При­хожу, а она сидит перед экра­ном и как будто муль­тик смот­рит. Уви­дела меня – даже не встала. Я ее оклик­нула. «Садись, – гово­рит, – я сей­час, мину­точку». И дальше играет. Сидит такая напря­жен­ная, на экран смот­рит. Я спра­ши­ваю: «Ты как себя чув­ству­ешь? Когда в школу при­дешь?» – А она будто не слы­шит. Только воз­гласы издает: «Ну, давай!.. Ну!.. Ага!.. Ой!.. Тьфу ты!..» Я сидела-сидела, смот­рела-смот­рела на нее и говорю: «Кать, мне домой пора, мама ждет». А она: «Ага. Я сей­час, мину­точку…» А сама ото­рваться не может. Так я и ушла, даже оби­де­лась немножко. Но она потом про­ще­ния про­сила, в школе уже…

– Это, Надя, очень страш­ное состо­я­ние. Оно назы­ва­ется «азарт».

– Азарт?

– Да, такое душев­ное состо­я­ние, когда чело­век из-за игры забы­вает весь мир, забы­вает сам себя и ста­но­вится рабом какой-то тем­ной силы, как бесноватый.

– Зна­чит, в этом вред ком­пью­тер­ных игр – в зави­си­мо­сти и азарте?

– Есть и еще одно зло, о кото­ром я тебе уже гово­рила. Тот, кто начи­нает увле­каться ком­пью­тер­ными играми, про­во­дит возле ком­пью­тера слиш­ком много вре­мени. А это очень вредно, осо­бенно для девочки. Я недавно читала в одном жур­нале, что 80 про­цен­тов деву­шек, чья работа свя­зана с ком­пью­те­ром, не могут потом родить здо­ро­вых детей.

– Как это – 80 процентов?

– Ну, восемь деву­шек из десяти. Только у двоих из десяти – все хорошо. А осталь­ные или не могут стать мамами, или у них рож­да­ются боль­ные дети. А буду­щим мамам, кото­рые уже носят во чреве ребенка, вообще нельзя рабо­тать за ком­пью­те­ром – это очень опасно. Вот, Наденька, почему меня тре­во­жит то, что у вас начи­на­ется ком­пью­тер­ное обучение…

О, кажется, нам пора соби­раться. Надо Дашеньку будить, да и у вас время обеда… Ребятки, идем домой!

Часть третья. Перед лицом искушений

Про­шло почти четыре года, за кото­рые мно­гое изме­ни­лось в жизни нашей героини.

Наде было уже четыр­на­дцать лет. В цер­ков­ных запис­ках «о здра­вии» она все еще поми­на­лась как «отро­ко­вица Надежда», но среди ее подруг по при­ходу много было «девиц», то есть дево­чек, достиг­ших пят­на­дцати лет; скоро и Наде пред­сто­яло войти в их число. На улице незна­ко­мые люди и так уже обра­ща­лись к ней со сло­вом «девушка» и на Вы, что втайне радо­вало Надю. Она теперь не любила, когда ее назы­вали «Надень­кой», как малень­кую, и пред­став­ля­лась дру­гим (напри­мер, когда зво­нила кому-то по теле­фону) Надеж­дой : «Алло! Это Надежда!..» Она стала больше вни­ма­ния уде­лять своей внеш­но­сти, стре­мясь выгля­деть при­вле­ка­тель­нее, и порой даже посту­пала вопреки сове­там мамы.

Так, она не хотела запле­тать свою длин­ную косу, а часто только стя­ги­вала ее резин­кой у осно­ва­ния и носила как рас­пу­щен­ный пучок, или, как назы­вают его девочки, «хвост». Мама, видя, что это важно для дочери, не наста­и­вала и больше не гово­рила о ее прическе.

Но этим, соб­ственно, и огра­ни­чи­ва­лась Надина взрос­лость. В осталь­ном она была все той же доб­рой, откро­вен­ной, тру­до­лю­би­вой девоч­кой, луч­шим дру­гом кото­рой оста­ва­лась мама. Розо­вые щеки, чистый лоб, откры­тый взгляд пока­зы­вали, что у этой девочки не только нет ника­ких тай­ных поро­ков – сама грязь окру­жа­ю­щего мира как будто еще совсем не кос­ну­лась ее души.

В этом году Наде пред­сто­яло окон­чить музы­каль­ную школу. Ни она сама, ни роди­тели не счи­тали нуж­ным про­дол­жать ее музы­каль­ное обра­зо­ва­ние. Ясно было, что выда­ю­щейся пиа­нист­кой она не ста­нет, да никто из близ­ких и не желал этого. Зна­ний девочки было вполне доста­точно, чтобы петь по нотам на кли­росе. Она пела в дет­ском хоре сво­его при­хода уже два года и счи­та­лась опыт­ной пев­чей. Правда, к вели­кому ее сожа­ле­нию, она бывала в своем храме лишь раз в неделю – по вос­кре­се­ньям. И при­чи­ной этого был не только недо­ста­ток вре­мени. Дело в том, что Надина семья при­мерно год назад съе­ха­лась с бабуш­кой и пере­бра­лась на новую квар­тиру, откуда при­хо­ди­лось доби­раться до храма целый час.

Зато, вме­сто трех, у них теперь было четыре ком­наты. В самой свет­лой и про­стор­ной жили девочки: Надя, Аленка, кото­рая в этом году пошла в школу, и пяти­лет­няя Даша. Чтобы сестры не мешали, Надя делала уроки в бабуш­ки­ной ком­нате, а музы­кой зани­ма­лась в ком­нате роди­те­лей (она же и гости­ная), где сто­яло пианино.

Что еще рас­ска­зать о Нади­ной жизни?.. Она по-преж­нему доро­жила дове­ри­тель­ными бесе­дами с мамой. Той же при­хо­ди­лось непро­сто. Если прежде Наденька при­ни­мала любое ее слово без рас­суж­де­ний, то теперь она часто тре­бо­вала обос­но­ва­ний и ино­гда про­ти­во­ре­чила. Поэтому маме порой даже при­хо­ди­лось гото­виться к бесе­дам с доче­рью по кни­гам, сове­то­ваться с мужем или с батюшкой.

Беседа 1

…Из-за чего Надежда опоз­дала на урок. – «Несо­вре­мен­ная» кофта. – В какой одежде девочки ходят в школу. – Форма не лишает школь­ницу инди­ви­ду­аль­но­сти. – Что зна­чит «быть кра­си­вой». – Может ли девочка улуч­шить свою внеш­ность. – Кос­ме­тика – это ложь. – Кра­ситься – зна­чит хулить образ Божий. – О кра­соте души. – Сти­хо­тво­ре­ние «Некра­си­вая девочка». – Мир­ское и цер­ков­ное пони­ма­ние кра­соты. – Улуч­шить свою внеш­ность помо­жет работа над душой. – О цело­муд­рии. – Как должна выгля­деть хри­сти­анка. – Что же делать Наде?

Надя опаз­ды­вала в школу. Не потому, что про­спала. И не потому, что имела дур­ную при­вычку, свой­ствен­ную неко­то­рым девоч­кам, зале­жи­ваться в постели, досмат­ри­вая сон или меч­тая в полу­дреме. Нет, Надя вста­вала сразу, по звонку будиль­ника. Про­сто в это утро она очень долго оде­ва­лась и при­че­сы­ва­лась. Надела одну кофту – сняла и отло­жила. Подер­жала в руках дру­гую – отло­жила. Вышла на кухню:

– Мамочка, можно мне надеть твой розо­вый свитер?

– Он же велик тебе, ты в нем утонешь!

– Нет, сей­час как раз модно, чтобы сви­тер был велик и висел на плечах!..

– Надя, в чем дело? Мне не жалко, но у тебя же есть свои вещи! А синяя кофточка?

– Да ну, она какая-то…

– Дочка, ты опаз­ды­ва­ешь! Надень жакет… Только что все-таки слу­чи­лось? Еще вчера ты ходила в синей кофте, все было нормально…

– Ой, мам, я потом объ­ясню, – и Надя скры­лась в детской.

Кое-как одев­шись, девочка отпра­ви­лась в ван­ную. Вни­ма­тельно глядя в зер­кало, она сна­чала собрала хвост высоко, почти на темени. Взяла малень­кое зер­кальце, посмот­рела на себя сбоку… Нет, плохо.

Она рас­пу­стила волосы и еще раз рас­че­сала их щет­кой. Надела пласт­мас­со­вый обруч. Нет, так, с рас­пу­щен­ными воло­сами, в школу идти нельзя. Она с раз­дра­же­нием бро­сила обруч.

– Надюша, ты опоз­да­ешь! – кри­чала бабушка с порога ван­ной. Мама нерв­ни­чала и с тру­дом застав­ляла себя молчать.

– Сей­час, бабуля… – девочка уро­нила щетку и с доса­дой топ­нула ногой.

Нако­нец Надя успо­ко­и­лась, сде­лав низ­кий сво­бод­ный хвост и спу­стив волосы на уши. Все равно что-то не так, но пере­де­лы­вать уже не было вре­мени. Наскоро чмок­нув маму и бабушку, она схва­тила порт­фель и выбе­жала из дома, уже опаз­ды­вая к пер­вому уроку на пять минут.

Как все­гда, закрыв за ней дверь, мама перекрестилась:

– Пре­свя­тая Бого­ро­дица, сохрани отро­ко­вицу Надежду под Твоим свя­тым Покро­вом! Огради ее от вся­кого зла!

Сего­дня она про­из­несла эти при­выч­ные слова с осо­бен­ным чувством…

Когда Надя вер­ну­лась из школы и пообе­дала, мама спро­сила ее:

– Что у вас было сего­дня в школе? Какой-то празд­ник? Какое-нибудь осо­бен­ное событие?

– Нет, ничего такого не было. А что?

– Тогда из-за чего ты, соб­ственно, опоз­дала на урок? В чем был смысл твоих приготовлений?

– Каких приготовлений?

– Сего­дня ты необы­чайно много вре­мени уде­лила сво­ему внеш­нему виду, при­чем, мне кажется, без вся­кой на то необ­хо­ди­мо­сти. К тому же ты сама соби­ра­лась мне объ­яс­нить, почему тебе вдруг разо­нра­ви­лась синяя кофта.

Надя замя­лась. Ей не хоте­лось оби­деть маму. С дру­гой сто­роны, еще меньше ей хоте­лось кри­вить душой.

– Пони­ма­ешь, мамочка, синяя кофта мне вообще-то нра­вится. Она мяг­кая, удоб­ная, в ней тепло, но не жарко, к ней под­хо­дит любая блузка. Но… она несовременная.

– Что зна­чит «несо­вре­мен­ная», когда она суще­ствует в наше время, бабушка свя­зала ее тебе совсем недавно?..

– Она несо­вре­мен­ная по стилю, ста­ро­мод­ная. И она мне не идет.

– Да кто тебе это ска­зал, Надя?

– Девочки. Они вчера устро­или мне «кри­ти­че­ский раз­бор». Не обидно вовсе: они хорошо ко мне отно­сятся, я знаю, – но… Осмот­рели меня со всех сто­рон на боль­шой пере­мене и выска­зали свои заме­ча­ния. А я раньше и не заду­мы­ва­лась, что как-то не так одета.

– Что зна­чит «не так»?

– Юбка слиш­ком длин­ная – это они ска­зали. Кофта ста­ро­мод­ная, слиш­ком про­стая и скуч­ная. Еще ска­зали, что мне очень пошли бы брас­леты, бусы и сережки в ушах.

– И что же ты ответила?

– Отве­тила, что вешать на себя много побря­ку­шек любят дикари. Что брас­леты мне про­сто мешали бы, тем более в школе. Что мне, напри­мер, тоже не очень нра­вятся их укра­ше­ния, серьги и цепи, но я не поз­во­ляю себе кри­ти­ко­вать их. А насчет юбки с коф­той – я как-то не нашлась, что ответить…

– А как оде­ва­ются девочки у вас в классе?

– Ой, мама, у нас царит пол­ный про­из­вол и дух сорев­но­ва­ния. Есть девочки, кото­рые оде­ва­ются скромно, но боль­шин­ство меняют наряды каж­дый день. В основ­ном все носят джинсы или мини-юбки. Яркие сви­тера или джин­со­вые куртки. Белые крос­совки… При этом почти у всех про­ко­лоты уши, надеты серьги. О брас­ле­тах, цепоч­ках я уже гово­рила. У мно­гих – яркие загра­нич­ные значки. И при­чески… Косы, конечно, никто не запле­тает. У боль­шин­ства – стрижки. А если у кого длин­ные волосы, даже почти как мои, – носят их про­сто рас­пу­щен­ными. Ты, мамочка, уди­вишься, но мно­гие девочки у нас кра­сятся, как взрос­лые жен­щины: кра­сят пома­дой губы, под­во­дят глаза, лаком покры­вают ногти. И пред­став­ля­ешь, до недав­него вре­мени я ничего этого про­сто не заме­чала!.. Ну, вот, а вчера я посмот­рела на них, на себя и уви­дела, как по-раз­ному мы выгля­дим. Мне далеко не все в них нра­вится, но в чем они дей­стви­тельно правы – так это в том, что я одета несо­вре­менно, ста­ро­модно. Так, навер­ное, оде­ва­лась в школу еще ты…

– Мне, Надя, повезло. Когда я была девоч­кой, все школь­ники носили форму. У дево­чек было три вида фор­мен­ной одежды. В буд­ние дни мы носили корич­не­вые пла­тья с чер­ными фар­ту­ками. Парад­ная форма отли­ча­лась фар­ту­ком: вме­сто чер­ного в тор­же­ствен­ные дни девочки наде­вали белый. И когда все девочки класса при­хо­дили в бело­снеж­ных фар­ту­ках – как это было празд­нично и кра­сиво! Мы были похожи на доре­во­лю­ци­он­ных гимназисток.

– И никто не при­хо­дил в школу в цвет­ных коф­тах, сви­те­рах, пла­тьях? Девочки не при­хо­дили в брюках?

– Какие брюки? Разве только на работу в школь­ном дворе или в школь­ном саду. В класс можно было прийти только в форме. Даже в очень холод­ные дни мы наде­вали коф­точки не сверху, а под­де­вали их под фор­мен­ное пла­тье, чтобы было не видно.

– И вам, девоч­кам, не обидно было, что вас одели в какие-то оди­на­ко­вые спе­цовки? И не хоте­лось одеться по-своему?

– Пони­ма­ешь, нам даже в голову это не при­хо­дило. Мы знали, что в школу мы ходим учиться, а не демон­стри­ро­вать свои наряды. В классе нас ничто не отвле­кало от доски, от лица учи­теля; мы не раз­гля­ды­вали друг друга. Впро­чем, ты оши­ба­ешься, пола­гая, что все выгля­дели оди­на­ково. Во-пер­вых, и пла­тья, и фар­туки могли очень сильно раз­ли­чаться в дета­лях. Ворот­нички и ман­жеты на пла­тьях были из обыч­ного белого мате­ри­ала, были атлас­ные, были кру­жев­ные. У фар­ту­ков могли быть про­стые стро­гие лямки с пере­кла­ди­ной (в этом тоже есть своя кра­сота), а могли быть пыш­ные «кры­лышки». Сами фар­туки могли быть шер­стя­ные или каше­ми­ро­вые, а могли быть шел­ко­вые. Белые фар­туки у одних были из полу­про­зрач­ного капрона, у дру­гих – из мяг­кого, стру­я­ще­гося креп­де­шина. Но мне больше всего нра­ви­лись про­стые фар­туки из самой обыч­ной ткани. Хорошо высти­ран­ные, накрах­ма­лен­ные и отгла­жен­ные, они выгля­дели наряд­нее дру­гих. Так что все равно форма у всех была разная.

Нет, хорошо, когда школь­ницы носят форму, хорошо по мно­гим при­чи­нам. В част­но­сти, это осво­бож­дает дево­чек от зави­сти: ведь кто-то может носить доро­гие, мод­ные вещи и менять их каж­дый день, а кто-то – нет. Зна­ешь, в Ален­ки­ной школе, воз­можно, вве­дут фор­мен­ную одежду, и я этому очень рада.

Ты, доченька, счи­та­ешь, что форма огра­ни­чи­вает сво­боду девочки, ая, напро­тив, думаю, что именно она и дает ей свободу.

– Сво­боду от чего? От зависти?

– И еще от того, что мучило тебя сего­дня утром. От ненуж­ного выбора в мело­чах. Я видела, как ты коле­ба­лась: что надеть? Это или то? Я видела, но не могла тебе помочь: ты была в таком состо­я­нии, что все равно не при­няла бы моего совета. И с при­чес­кой ты долго мучи­лась, тра­тила время, душев­ные силы – зачем? У тебя хоро­шие, густые волосы, не надо с ними мудрить!

– Я под­би­рала такую при­ческу, кото­рая скрыла бы недо­статки лица.

Мама уди­ви­лась этому неожи­дан­ному заявлению:

– Какие же недо­статки ты хочешь скрыть?

– Пони­ма­ешь, у меня лицо слиш­ком круг­лое и губы тол­стые. Поэтому, девочки гово­рят, надо как-то «урав­но­ве­сить» их пыш­ной при­чес­кой. А я ношу хвост или косу, так что и волос-то как сле­дует не видно: они все за спиной.

– «Бед­ная девочка, – поду­мала мама. – Вот искушение!»

– Надя, но ты же не по теле­ви­зору высту­па­ешь. Люди видят тебя с раз­ных сто­рон, в дви­же­нии, рас­ко­ван­ной и есте­ствен­ной. Они видят тебя совсем не так, как ты видишь себя в зер­кале. А потом, что ты выду­мала насчет круг­лого лица? Разве это плохо? Разве не пом­нишь, как опи­сы­ва­ются ска­зоч­ные царевны: они все­гда круг­ло­ли­цые да румя­ные! И губы… У тебя обык­но­вен­ные розо­вые губы! Не выду­мы­вай и не слу­шай никого.

– Мама, я некрасивая?

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Очень уж я отли­ча­юсь от дево­чек из нашего класса.

– А ты разве не зна­ешь, что бывают раз­ные пред­став­ле­ния о кра­соте? У людей мир­ских – не мирян, а именно мир­ских, то есть дале­ких от Церкви, – это пред­став­ле­ние одно; у людей пра­во­слав­ных, цер­ков­ных – дру­гое. Скажи, кто, по-тво­ему, кра­си­вый? Из дево­чек, конечно.

– Мне кажется, Катя очень кра­си­вая. Ее нельзя не заметить.

– Катя очень яркая. Чер­ные волосы, боль­шие чер­ные глаза, белая кожа. Но эта яркость – наци­о­наль­ная черта. У Кати папа армя­нин. Сравни южную при­роду и при­роду нашей сред­ней полосы: там все ярко, броско – здесь сдер­жанно, скромно, тихо. Рус­ская кра­сота под стать рус­ской при­роде. Она не бро­са­ется в глаза, а про­ни­кает в сердце… Однако, раз уж мы заго­во­рили о Кате, при­зна­юсь тебе, что я не назвала бы ее кра­си­вой. Во-пер­вых, она уро­дует свою внеш­ность кос­ме­ти­кой. Ты, навер­ное, обра­тила вни­ма­ние, что она как раз из тех, кто кра­сит губы? А во-вто­рых, она очень раз­вязно и дерзко ведет себя. В ее речи много гру­бых слов и обо­ро­тов, кото­рые и в устах маль­чика зву­чали бы непри­лично. Дви­же­ния у нее рез­кие, а голос все­гда прон­зи­тельно-гром­кий. Раз­го­ва­ри­вая с подру­гой, она то кла­дет голову ей на плечо, то шеп­чет на ухо, то хихи­кает, будто на что-то наме­кая… Разве это сов­ме­стимо с кра­со­той, тем более деви­чьей красотой?

– Зна­чит, «кра­сота» – это не только лицо и фигура, но и поведение?

– Конечно. Пове­де­ние, манера дер­жаться, гово­рить, общаться с людьми, смот­реть, ходить… Во всем этом должна быть сдер­жан­ность, жен­ствен­ность и про­стота. Раньше дево­чек из дво­рян­ских семей учили кра­сиво дер­жаться: без жеман­ства, без вуль­гар­ных кокет­ли­вых ужимок.

Пом­нишь, как Пуш­кин опи­сы­вает Татьяну, появив­шу­юся в вели­ко­свет­ской гости­ной? Он не гово­рит, какой длины ее рес­ницы, круг­лое у нее лицо или оваль­ное, как уло­жена при­ческа: важ­нее дру­гое. Слушай:

Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наг­лого для всех,
Без при­тя­за­ний на успех,
Без этих малень­ких ужимок,
Без под­ра­жа­тель­ных затей…
Все тихо, про­сто было в ней.

Вот что зна­чит кра­сиво дер­жаться. Это напи­сано о свет­ской жен­щине, но под­хо­дит и девочке – христианке.

– Мамочка, а если девочка не очень кра­си­вая, она может с помо­щью кос­ме­тики улуч­шить свою внеш­ность? У нас в классе счи­тают, что не только может, но и должна. Мне посо­ве­то­вали кра­сить рес­ницы, чтобы каза­лись длин­нее, и брови, а то они у меня «беле­сые». И чуть-чуть под­кра­ши­вать губы…

– А ты?

– Ну, нет! С чего это я буду себя раз­ри­со­вы­вать, как куклу какую-нибудь? Батюшка гово­рит, что кра­ситься грешно.

– А почему грешно, знаешь?

– Потому что как же кра­ше­ными губами к иконе при­кла­ды­ваться? И при­ча­щаться с накра­шен­ными губами нельзя: лжицу запач­ка­ешь, край Чаши запач­ка­ешь, да еще если до при­ча­ще­ния губы обли­жешь, помаду слиз­нешь и про­гло­тишь, то нельзя будет причащаться…

– Ну, допу­стим, с губами все ясно. А все осталь­ное: глаза, щеки, волосы, ногти?.. Тоже кра­сить нельзя? А почему – не знаешь?..

Я батюшку в свое время сама об этом спра­ши­вала, и он мне так объ­яс­нил. Во-пер­вых, кос­ме­тика – это ложь. У тебя, ска­жем, губы бледно-розо­вые, а ты дела­ешь вид (для окру­жа­ю­щих), что они у тебя крас­ные, как клуб­ника. Волосы у тебя пря­мые, ров­ные, бле­стя­щие (что тоже кра­сиво!), а тебе хочется быть куд­ря­вой: вот и берешь щипцы или бигуди или дела­ешь себе в парик­ма­хер­ской хими­че­скую завивку… Это все и есть ложь. А отец лжи – зна­ешь, кто?

– Диа­вол.

– Вот и полу­ча­ется, что девочки, кото­рые кра­сятся, сами того не созна­вая, слу­жат диа­волу. Ты только им этого не говори: они тебя, ско­рее всего, высмеют за эти слова, – но сама имей в виду.

Гос­подь, видя эту ложь, часто откры­вает ее и посрам­ляет таких кра­ше­ных дево­чек: то дождь пой­дет – и у них волосы разо­вьются, рес­ницы «поте­кут» по щекам; то они впо­пы­хах не успеют или забу­дут накра­ситься, и все уви­дят, что губы у них бледно-розо­вые, брови свет­лые… И смех и грех…

Но есть и дру­гие при­чины, по кото­рым кра­ситься грешно. Зачем это дела­ется? Допу­стим, девочки под­ра­жают взрос­лым жен­щи­нам: певи­цам, артист­кам, мане­кен­щи­цам. Ну, а те зачем кра­сятся? Чтобы при­влечь вни­ма­ние муж­чин, пре­льстить их види­мо­стью кра­соты. В древ­но­сти кра­си­лись только блуд­ницы – жен­щины позор­ного пове­де­ния, кото­рые пре­льще­ние муж­чин сде­лали своей про­фес­сией. Неужели моло­дой девушке, девочке сле­дует им под­ра­жать? Но и это еще не самое глав­ное. Батюшка гово­рит, что в рас­кра­ши­ва­нии себя с помо­щью кос­ме­тики содер­жится хула на Бога.

– Как это, мама? Почему же это про­тив Бога?

– Потому что Бог через твоих роди­те­лей наде­лил тебя именно таким, а не иным внеш­ним обли­ком. Цвет глаз, их раз­мер, цвет волос, форма и цвет губ – все это дано нам Богом. Люди очень раз­ные. У одних пра­виль­ные черты лица, у дру­гих – не очень. У кого-то нос малень­кий, у кого-то боль­шой… Высо­кие и низкорослые…

Неко­то­рые даже рож­да­ются насто­я­щими уро­дами, хотя это бывает редко, чаще по гре­хам роди­те­лей. Этим людям поне­воле при­хо­дится сми­ряться; кроме того, врож­ден­ное урод­ство предо­хра­няет их от мно­же­ства гре­хов… Что ты вздыхаешь?

– Все равно их жалко.

– А я разве говорю, что не жалко? Я говорю, что вера в Бога пред­по­ла­гает и веру в Его бла­гой Про­мысл о мире и о каж­дом чело­веке. Неужели ты дума­ешь, что, напри­мер, тебя или ту же Катю Гос­подь любит больше, чем такого несчаст­ного, обде­лен­ного телес­ной кра­со­той? Про­сто Он каж­дого ведет своим путем к одной цели – ко спасению.

Чело­век создан по образу Божию. И, про­из­вольно внося изме­не­ния в свою внеш­ность, он хулит образ Божий. Девочка, кото­рая кра­сит губы и рес­ницы, зави­вает волосы и так далее, тем самым как бы гово­рит Гос­поду: «Гос­поди, мне не нра­вится, какой Ты меня создал. Я счи­таю, что меня Ты создал пло­хо­вато, а вот Катю лучше. Мне Ты дал свет­лые брови, корот­кие рес­ницы, а я хочу тем­ные, длин­ные. И раз Ты мне этого не дал, я сама их себе сделаю!»

Надя слу­шала, широко рас­крыв глаза. Ее пора­зило, что вопрос о кос­ме­тике, казав­шийся ей отно­си­тельно без­обид­ным, свя­зан с богохульством.

– Мамочка, но что же делать? Надо же их пре­ду­пре­дить? Катю, например…

– Катя навер­няка сама скоро пере­ста­нет кра­ситься: пой­мет, что ей это совер­шенно ни к чему. Ее кос­ме­тика делает гру­бее и гораздо старше своих лет. У нее и так яркая внеш­ность, а с накра­шен­ными губами она при­об­ре­тает про­сто вызы­ва­ю­щий, почти непри­лич­ный вид. Впро­чем, Катя давно тебя знает, и с ней ты можешь пого­во­рить, наедине. Только помни, что не все­гда чело­век готов выслу­шать правду сми­ренно и с поль­зой для души. Надо выбрать под­хо­дя­щий момент, когда Катино сердце будет открыто для твоих слов. Иначе ничего не полу­чится. Когда будешь гово­рить с ней о кос­ме­тике, не забудь пого­во­рить и о манере дер­жаться: посо­ве­туй ей быть сдер­жан­нее, проще, тише гово­рить, не упо­треб­лять бран­ных слов… Тогда она и в самом деле будет очень кра­си­вой девоч­кой. В мир­ском пони­ма­нии. Потому что в пони­ма­нии людей цер­ков­ных, кра­сота – это нечто совсем иное.

– Что это?

Мама заду­ма­лась. Ей хоте­лось объ­яс­нить своей дочке, что глав­ное – кра­сота души, что эта кра­сота внут­рен­ним све­том осве­щает и лицо, и дви­же­ния, и всю жизнь. Что наде­лен­ный ею чело­век не то чтобы «кра­сив» – пре­кра­сен… Но она опа­са­лась, как бы ее слова не пока­за­лись Наде скуч­ным повто­ре­нием давно извест­ных истин. Нужен был какой-нибудь живой при­мер, но маме не хоте­лось искать его среди Нади­ных подруг…

– Постой-ка, – ска­зала она. – Я лучше про­чи­таю тебе сти­хо­тво­ре­ние, кото­рое мне очень нра­ви­лось в юно­сти, да и теперь нра­вится. Только, боюсь, мне не вспом­нить его – нужна книга…

Через минуту мама вер­ну­лась с кни­гой, на пере­плете кото­рой сто­яло: «Нико­лай Забо­лоц­кий». Она нашла нуж­ную стра­ницу и про­чла вслух:

Некра­си­вая девочка

Среди дру­гих игра­ю­щих детей
Она напо­ми­нает лягушонка…

В сти­хо­тво­ре­нии гово­ри­лось о малень­кой девочке, кото­рая еще не заме­чает сво­его урод­ства, раду­ется чужой радо­сти, «ликует и сме­ется, охва­чен­ная сча­стьем бытия»… А закан­чи­ва­лось оно так:

Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сло­мать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Кото­рый в глу­бине ее горит,
Всю боль свою один переболит
И пере­то­пит самый тяж­кий камень!
И пусть черты ее нехороши
И нечем ей пре­льстить воображенье, —
Мла­ден­че­ская гра­ция души
Уже скво­зит в любом ее движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему ее обо­жеств­ляют люди?
Сосуд она, в кото­ром пустота,
Или огонь, мер­ца­ю­щий в сосуде?

– Поэт, напи­сав­ший это сти­хо­тво­ре­ние, – ска­зала мама, – не был пра­во­слав­ным хри­сти­а­ни­ном, но кра­соту он пони­мает по-хри­сти­ан­ски. «Сосуд, в кото­ром пустота», – это мир­ское пони­ма­ние кра­соты. «Огонь, мер­ца­ю­щий в сосуде», – цер­ков­ное. Помню, как-то в храме я во время про­по­веди посмот­рела на кли­рос, на вас – и не могла глаз отве­сти: настолько хороши были ваши лица. Вы вни­ма­тельно слу­шали слово батюшки, забыв себя, не заме­чая, что на вас смот­рят при­хо­жане, и я поду­мала: «Какие чудес­ные у нас девочки, насто­я­щие кра­са­вицы!» А потом про­по­ведь кон­чи­лась, все пошли к кре­сту, вы начали раз­го­ва­ри­вать, сме­яться – и снова стали обыч­ными хоро­шими девоч­ками, милыми, сим­па­тич­ными. Но высо­кий душев­ный настрой про­шел, и с ним ушла та ред­кая духов­ная кра­сота, о кото­рой я говорю.

– Зна­чит, я то кра­си­вая, то некрасивая?

– Пожа­луй, так! – рас­сме­я­лась мама. – Но это же гораздо инте­рес­нее, чем все время быть оди­на­ко­вой, ты не нахо­дишь? Ты спро­сила сего­дня, может ли не очень кра­си­вая девочка улуч­шить свою внеш­ность? Теперь я тебе отвечу: может. Рабо­тая над своей душой. А глав­ное – храня цело­муд­рие. Зна­ешь, что это такое?

– Телес­ная чистота. Сохра­не­ние чистоты, дев­ства до вступ­ле­ния в закон­ный брак.

– Не только. Цело­муд­рие – это и чистота души, чистота помыс­лов. Иная девочка, может быть, и хра­нит телес­ную чистоту, а мыс­лями гре­шит. Вам рас­ска­зы­вали слу­чай с одной игу­ме­нией, у кото­рой умерла племянница?

– Нет… Не помню.

– В одном мона­стыре при игу­ме­нии жила пле­мян­ница, моло­день­кая девушка, чуть постарше вас. Между про­чим, очень кра­си­вая. Но, как выяс­ни­лось, кра­сота ее ока­за­лась «сосу­дом, в кото­ром пустота». Все сестры радо­ва­лись ее ангель­скому житию и скром­но­сти. И вот, девушка эта умирает.

Игу­ме­ния была уве­рена, что душа ее пле­мян­ницы пошла в рай­ские оби­тели. Она молила Гос­пода пока­зать ей эти оби­тели. Одна­жды ночью пле­мян­ница яви­лась ей, но не в рай­ской радо­сти, а в пла­мени ада. «Ты ли это? – в ужасе вос­клик­нула игу­ме­ния. – За что ты попала в ад?» «За то, – отве­чала несчаст­ная, – что, при непо­роч­но­сти моего тела, я не сохра­нила в чистоте душу. Я тайно была влюб­лена в одного юношу и смот­рела на него в церкви…»

Страш­ная исто­рия, правда? Страш­ная, но поучи­тель­ная. Учит она нас, во-пер­вых, не гре­шить – не только делом или сло­вом, но и мыс­лью. А во-вто­рых, если все же согре­шили – ско­рее каяться… Надя! Что ты загрустила?

– Стыдно, мам, за то, что я утром тут устро­ила… Прости.

– Ну, ничего. Хочешь, я дам тебе очень цен­ный совет, чтобы ты навсе­гда запом­нила, как должна оде­ваться и при­че­сы­ваться хри­сти­анка? Он тебе на всю жизнь при­го­дится. Оде­вайся и при­че­сы­вайся все­гда так, как будто соби­ра­ешься в цер­ковь. Это не зна­чит – грязно, неряш­ливо, некра­сиво. Нет. Это зна­чит – чисто, акку­ратно и кра­сиво. Но кра­сиво не по-мир­скому, а по-цер­ков­ному. Так ты все­гда будешь выгля­деть по-деви­че­ски скромно и цело­муд­ренно. Иначе у тебя может начаться раз­дво­е­ние лич­но­сти, если в одной одежде ты будешь ходить в цер­ковь, в дру­гой (дру­гой по стилю) – в школу, в гости к Кате или гулять.

Сего­дня ты ходила в школу не в синей кофте, кото­рую рас­кри­ти­ко­вали твои подружки, а в жакете, кото­рый прежде наде­вала только в празд­ники. Что ска­зали на это девочки?

– Ска­зали, что так лучше, но все равно не то.

– И все­гда будет «не то». Ты не уго­дишь девоч­кам, пока не упо­до­бишься им пол­но­стью, не отка­жешься от сво­его «я», от прин­ци­пов нашей семьи. Если искать их похвалы, лучше уж сразу надеть обтя­ги­ва­ю­щие джинсы, рас­пу­стить волосы по пле­чам, накра­сить губы… Нет, лучше пойти дру­гим путем. Ведь девочки в дан­ном слу­чае высту­пают ору­дием – зна­ешь чьим? Мира сего. Пад­шего мира, кото­рый во зле лежит и хочет под­мять под себя все, что не похоже на него… Держись.

Ска­зать, как бы я посту­пила на твоем месте?

– Как?

– Это не прин­ци­пи­ально, что носить: кофту, или жакет, или мой розо­вый сви­тер. Но, мне кажется, сей­час тебе стоит опять, как и раньше, ходить в синей коф­точке, меняя блузки. Поверь, это кра­си­вая, хри­сти­ан­ская, цело­муд­рен­ная одежда. Она тебе очень идет, осо­бенно в соче­та­нии с белой блуз­кой. Ты, правда, не похожа в ней ни на одну аме­ри­кан­скую актрису или поп-звезду, зато зна­ешь, на кого похожа?

– На кого?

– На крас­ную девицу из рус­ской сказки.

Надя оста­лась довольна этим сходством.

Беседа 2

…Встреча с юно­шей-инва­ли­дом. – «Я ничего не пони­маю!» – Мама гото­вится к беседе. – Надя ста­вит вопрос: для чего Бог попус­кает стра­да­ния? – Пред­став­ле­ние девочки о счаст­ли­вой жизни. – Все­гда ли брак и рож­де­ние детей явля­ются бла­гом. – О все­ве­де­нии Божием. – Слу­чай с мате­рью поэта Рыле­ева. – Надо веро­вать в Про­мысл Божий. – Чело­ве­че­ская жизнь есть при­го­тов­ле­ние к веч­но­сти. – Скорби обра­щают к Богу и помо­гают рас­крыться спо­соб­но­стям (судьба поэта Коз­лова). – «Посе­ще­ние Божие». – Чтобы жила душа. – Воль­ные и неволь­ные скорби. – У всех есть свои скорби. – Не все достойны «посе­ще­ния Божия». – Почему стра­дают пра­вед­ники. – «Лечиться – это грех?» – Мило­сер­дие. – При­мер пра­вед­ной Иули­а­нии. – Кому и как пода­вать мило­стыню. – Слу­же­ние больным.

Хму­рым ноябрь­ским днем Надя при­шла из школы очень рас­стро­ен­ная. Она едва кив­нула маме и бабушке и сразу про­шла в ванную.

Видно было, что девочка с тру­дом сдер­жи­вает слезы.

И даже по про­ше­ствии несколь­ких минут, выйдя к обе­ден­ному столу, она не могла скрыть сво­его состо­я­ния. Все уже пообе­дали, и Надя села за стол одна. Мама ни о чем ее не спрашивала.

Про­чи­тав «Отче наш», девочка взяла кусок хлеба, зачерп­нула ложку супа… но тут же опять опу­стила ее в тарелку.

– Мама, – ска­зала она. – Я хочу тебя спро­сить: почему на свете столько горя и страдания?

Мама отло­жила в сто­рону недо­што­пан­ный носок, опу­стила руки на колени… Она собра­лась с духом и ответила:

– Девочка моя, потому, что зем­ная жизнь и назы­ва­ется юдо­лью стра­да­ния. И Гос­подь пре­ду­пре­дил Своих уче­ни­ков, а в их лице всех нас: «В мире скорбны будете». Зем­ной путь скор­бен, но «пре­тер­пев­ший до конца спа­сен будет».

– Нет, я хочу понять смысл… Я ничего не пони­маю. Я сей­час видела в метро: инва­лид, кото­рый соби­рал мило­стыню – его возили по ваго­нам… И он хотел поло­жить деньги в пакет – пакет, при­вя­зан­ный к коляске, и не мог дотянуться…

– Надя, ты очень сбив­чиво рас­ска­зы­ва­ешь. Рас­скажи спо­койно. Какой инвалид?

– Мамочка, я же говорю: совсем моло­дой пар­нишка, белень­кий такой. Лет два­дцати, не больше. Или чуть-чуть больше. Без ног. А вме­сто пра­вой руки – обру­бок. На шее висела таб­личка: «Инва­лид войны». Он был в форме защит­ного цвета, такой пят­ни­стой. Левой рукой он при­ни­мал деньги: кто сколько даст, – и пытался поло­жить их в пакет у него за спи­ной. Он ста­рался повер­нуться, дотя­нуться, но у него никак не полу­ча­лось. Нако­нец, това­рищ, кото­рый катил коляску, ему помог. Я никак не могу забыть его лицо: такая жал­кая, бес­по­мощ­ная улыбка, такие доб­рые глаза… Пред­став­ля­ешь, мама, ему еще долго-долго жить. Но что это за жизнь? Он всем в тягость, никому не нужен. Его ровес­ники женятся, родят детей, будут их вос­пи­ты­вать, будут учиться и рабо­тать, а он? Он, навер­ное, и одеться сам не может…

Губы у Нади задрожали…

– Постой, Наденька. Мы не можем знать, как сло­жится жизнь этого юноши. Я как раз хотела тебе рас­ска­зать. Об этом несколько лет назад писали в жур­нале «Здо­ро­вье». Такой же моло­дой чело­век (он был на афган­ской войне) подо­рвался на мине и попал в гос­пи­таль. Он остался без ног. И одна мед­сестра, рус­ская девушка, выхо­дила его, и не про­сто выхо­дила – она полю­била его, и он ее тоже. И потом, пред­став­ля­ешь, они поже­ни­лись! Стали мужем и женой. Неко­то­рые неум­ные люди жалели ту девушку-мед­сестру. А дру­гие хва­лили ее за геро­изм! А она отве­чала с улыб­кой: «Да что вы меня хва­лите? Я про­сто счаст­лива с моим мужем – и все». Так что, может быть, и сего­дняш­ний инва­лид най­дет еще свое зем­ное сча­стье… Ты сей­час ешь, пожа­луй­ста, а то суп совсем осты­нет, а вече­ром уло­жим ребят и поси­дим с тобой на кухне, поговорим.

Надя немного успо­ко­и­лась. Через пол­часа она уже зво­нила Кате: «Алло, это Надежда!..»

А маме при­шлось осно­ва­тельно под­го­то­виться к вечер­ней беседе. Пер­вым делом она достала с полки бро­шюру о Боже­ствен­ном Про­мысле свя­ти­теля Иоанна Тоболь­ского, где изла­га­ется уче­ние Пра­во­слав­ной Церкви о несча­стьях и бед­ствиях в чело­ве­че­ской жизни. Поли­стала ее… На неко­то­рых стра­ни­цах задер­жала свое вни­ма­ние… Потом открыла «Основы искус­ства свя­то­сти» епи­скопа Вар­навы (Беля­ева) – книгу, кото­рой часто в затруд­ни­тель­ных слу­чаях жизни поль­зо­ва­лась как сво­его рода спра­воч­ни­ком. По пред­мет­ному ука­за­телю она нашла слово «скорби» и про­чи­тала ука­зан­ные стра­ницы… Перед самой бесе­дой, прежде чем выйти на кухню, где уже ждала Надя, мама широко пере­кре­сти­лась: «Гос­поди, помоги мне, вра­зуми меня! Не дай отро­ко­вице Надежде усо­мниться в Твоей благости».

Надя, пока­чи­ва­ясь на стуле, смот­рела в тем­ное окно. Она уже готова была ложиться спать: халат надет поверх ноч­ной сорочки, волосы на вис­ках и у шеи влаж­ные (только что при­ни­мала душ). От девочки веяло чисто­той и све­же­стью, и в то же время заметно было, что она внут­ренне напряжена.

– Теперь, – начала мама, – когда ты успо­ко­и­лась, попро­буй объ­яс­нить мне твое состо­я­ние. Что с тобой было сего­дня днем? Из-за чего ты была так расстроена?

Надя пере­дер­нула плечами:

– Из-за жало­сти. Про­сто – жалко. Разве этого недо­ста­точно, чтобы расстроиться?

– А мне кажется, не «про­сто» жалко. Жалость – это эмо­ция, мгно­вен­ная реак­ция души на впе­чат­ле­ние извне. Это пер­вое сер­деч­ное дви­же­ние, кото­рое затем рож­дает мысль, слово, дело. Я не знаю, какие мысли были у тебя в связи с уви­ден­ным, но услы­шала слова, кото­рые меня уди­вили. Ты ска­зала: «Я ничего не пони­маю», – и в твоем голосе была такая рас­те­рян­ность, такая бес­по­мощ­ность!.. Что озна­чали эти слова?

– Я дей­стви­тельно рас­те­ря­лась. Я все­гда знала, что суще­ствует зло и стра­да­ние, но нико­гда все­рьез не заду­мы­ва­лась над этим. Я знала и о вой­нах, и об убий­ствах, видела нищих, калек. Но сего­дня… Мамочка, сего­дня я как будто в пер­вый раз за всю жизнь заду­ма­лась: «Ну, почему же это? Зачем?» Этот юноша-инва­лид… Ведь он был малень­ким ребен­ком… нет, сна­чала он родился. Мама любила его, поку­пала ему руба­шечки, он учился гово­рить; потом пошел в школу… Ведь для чего-то Гос­подь дал ему жизнь – не для того же, чтобы на войне ему отре­зало ноги и он стал таким… обруб­ком… Я начала думать и ни до чего не могла доду­маться: у меня все полу­ча­лось, что жизнь этого юноши кон­чи­лась, а то, что с ним будет дальше, – это сплош­ная мука, бес­смыс­лен­ная мука… Но ведь Бог есть Любовь?..

Надя опять отвер­ну­лась к окну.

– А какой жизни ты бы поже­лала ему, не будь этого горя?

– Какой? Про­стого чело­ве­че­ского сча­стья: семьи, детей, семей­ных радо­стей, инте­рес­ной работы…

– Зани­маться биз­не­сом, посе­щать дис­ко­теки, водить машину… – в тон ей тихо про­дол­жила мама.

– Да. А почему бы и нет? – с неко­то­рым даже вызо­вом воз­ра­зила девочка.

– Постой, Надя. Давай поду­маем спо­койно. Ты ска­зала о семей­ных радо­стях. Ты хотела бы, чтобы этот юноша, как и его сверст­ники, женился. А почему, соб­ственно, ты уве­рена, что женитьба – это хорошо?

– Но разве не ты сама все­гда мне это твердила?

– Во-пер­вых, я гово­рила о закон­ном, то есть вен­чан­ном в Церкви, бла­го­сло­вен­ном Богом браке. Мно­гие ли сего­дня вен­ча­ются в Церкви?.. Потом, разве не бывает несчаст­ных бра­ков, когда люди про­кли­нают день своей сва­дьбы, как день, когда совер­шили непо­пра­ви­мую ошибку? А сколько раз­во­дов! Вспомни хотя бы семьи своих одно­класс­ни­ков. Разве мало у вас дево­чек и маль­чи­ков, кото­рые не имеют папы? Больше поло­вины класса, Наденька. И с каж­дым годом их ста­но­вится все больше: роди­тели рас­хо­дятся, создают новые семьи, те тоже рас­па­да­ются… Ты судишь по нашей семье, а у нас, по мило­сти Божией, все бла­го­по­лучно – глав­ным обра­зом потому, что мы с папой оба веру­ю­щие, пра­во­слав­ные люди. Надя, таких семей, как наша, мало. К сожа­ле­нию. Запомни это и бла­го­дари Бога.

– Мама, но брак хорош уже тем, что в браке рож­да­ются дети.

– Да, это вели­кая радость – видеть своих детей. Но сколько горя ждет роди­те­лей, кото­рые не смо­гут их пра­вильно вос­пи­тать! Пом­нишь, мы с тобой видели, как ста­рушка мать тащит пья­ного сына домой? Он руга­ется на нее, оттал­ки­вает, хочет идти назад, а она пла­чет, умо­ляет его и дер­жит за руку крепко-крепко сво­ими стар­че­скими руками… Дума­ешь, она очень счаст­лива? А когда в трид­ца­тые годы раз­ру­шали церкви, то это часто делали дети веру­ю­щих мате­рей. Пред­став­ля­ешь, что пере­жили те матери, чьи дети бро­сали в огонь свя­тые иконы, выбра­сы­вали из гроб­ниц мощи Божиих угодников?

Кто знает, быть может, дети того юноши-инва­лида стали бы страш­ными греш­ни­ками, богоборцами?..

– Да нет… Он такой хоро­ший, сразу видно…

– Дело не в том, каков он, а в том, как он и его жена вос­пи­тали бы детей. К тому же люди, Наденька, очень часто оши­ба­ются, оце­ни­вая друг друга. Мы даже себя по-насто­я­щему не знаем, а ближ­них – тем более. Поэтому наши оценки: «Этот – хоро­ший, тот – пло­хой», – часто обо­ра­чи­ва­ются кон­фу­зом, даже в этой, вре­мен­ной жизни. Не говорю уже о том, что до самой своей кон­чины чело­век сохра­няет сво­боду выбора между доб­ром и злом. Вспомни при­мер из Еван­ге­лия: с одной сто­роны – бла­го­ра­зум­ный раз­бой­ник, пока­яв­шийся на кре­сте, испо­ве­дав­ший Хри­ста Богом и попав­ший в рай, а с дру­гой – апо­стол Иуда, кото­рый в числе бли­жай­ших две­на­дцати уче­ни­ков сле­до­вал за Спа­си­те­лем, вни­мая Его уче­нию, был сви­де­те­лем чудес и исце­ле­ний, но стал пре­да­те­лем Гос­пода… Ты зна­ешь, как сло­жи­лась бы жизнь того юноши, кото­рого ты встре­тила сего­дня, если бы с ним не про­изо­шло несчастья?

– Уж, навер­ное, не хуже, чем теперь.

– Постой. Пока не будем оце­ни­вать: «хуже», «лучше». Скажи только: ты зна­ешь, как именно сло­жи­лась бы его жизнь?

– Нет, конечно.

– И я тоже не знаю. А Гос­подь знает.

– Знает не только, что было, есть и будет, но и что было бы ?..

– Конечно. Нам очень трудно постичь это, по нашей огра­ни­чен­но­сти и несо­вер­шен­ству. Мы суще­ствуем и мыс­лим во вре­мени: что было – уже не будет, что будет – еще не было; и два­жды про­жить одну жизнь, как бы в раз­ных вари­ан­тах, нам не дано. А Гос­подь все­ве­дущ, все­со­вер­шен, вечен. Он знает и видит сразу все: и про­шлое, и буду­щее, всю жизнь вре­мен­ную и участь веч­ную, при­чем каж­дого чело­века. Ты не успела поду­мать о чем-то – а Гос­подь уже знает все воз­мож­ные послед­ствия этой мысли в раз­ных вари­ан­тах. Ты же при этом оста­ешься совер­шенно сво­бод­ной в выборе – вот что удивительно!

Рас­скажу тебе один слу­чай. Это быль. Я слы­шала ее дав­ным-давно, когда тебя еще не было, и может быть, в каких-то дета­лях оши­бусь. Эту исто­рию батюшка рас­ска­зы­вал на проповеди.

Это было в Рос­сии, в самом начале про­шлого века. У одной жен­щины, небо­га­той дво­рянки, уми­рал ребе­нок, мла­де­нец. Не помню, от какой болезни. Кажется, он зады­хался и уже был бли­зок к смерти. Мать горячо моли­лась Богу; вера ее была глу­бо­кой и силь­ной, а мате­рин­ское горе при­да­вало молитве дерз­но­ве­ние и неот­ступ­ность. Несчаст­ная жен­щина умо­ляла Гос­пода сохра­нить жизнь ее сыну. Уро­нив голову на край постели ребенка, она забы­лась, как бы задре­мала. И в чут­ком сне уви­дела страш­ное виде­ние. Висе­лица. Пять пове­шен­ных, среди кото­рых – ее сын, только уже взрос­лый… Мать очну­лась. Она поняла, что Гос­подь открыл ей буду­щее сына, кото­рое ждало бы его, если бы он остался жив. Позор­ная казнь госу­дар­ствен­ного пре­ступ­ника!.. Но мать еще горя­чее при­ня­лась молиться: «Гос­поди! Сохрани жизнь моего сына! Я вос­пи­таю его в лоне Твоей Церкви! С ним не будет того, что Ты пока­зал мне! Гос­поди!..» Маль­чик остался жив. Но мать не смогла вырас­тить его таким, как хотела. Нашлись дур­ные това­рищи, попа­лись дур­ные книги, соста­ви­лось недоб­рое обще­ство. Рево­лю­ци­он­ное. Позже его чле­нов назвали «декаб­ри­стами». Они замыс­лили госу­дар­ствен­ный пере­во­рот, свер­же­ние царя – пома­зан­ника Божи­его – и жестоко попла­ти­лись за это. Пятеро самых вид­ных руко­во­ди­те­лей дви­же­ния были пове­шены, среди них поэт Рылеев – тот самый маль­чик, кото­рого мать когда-то вымо­лила у Бога…

Видишь, Наденька, как дей­ствует Про­мысл Божий. Уми­рает ребе­нок. И ты, и я, и каж­дый чело­век ска­зал бы: «Какое несча­стье!» А кто-то доба­вил бы, как ты сего­дня: «Я ничего не пони­маю…» Но, наде­юсь, слу­чай, кото­рый я тебе рас­ска­зала, убеж­дает в том, что и не надо пытаться пони­мать, то есть логи­че­ски иссле­до­вать то или иное явле­ние – надо про­сто верить. Ведь вера в Бога под­ра­зу­ме­вает не только веру в бытие Божие, в то, что Бог есть. Это также вера в Про­мысл Божий, в то, что Гос­подь все устро­яет нам на пользу.

– Даже смерть?

– Это зву­чит страшно, но мне не хочется кри­вить душой перед тобою: даже смерть. Сего­дня, рас­суж­дая о судьбе юноши-калеки, мы гово­рили только о том, что он лишился мно­гих зем­ных благ и уте­ше­ний. Но ведь мы, Наденька, с тобой хри­сти­анки и должны видеть дальше, глубже. Жизнь чело­века на земле – несколько десят­ков лет. Это – один миг перед всей исто­рией чело­ве­че­ства, а тем более перед веч­но­стью. Пом­нишь, как в Псал­тири ска­зано: «Яко тысяща лет пред очима Тво­има, Гос­поди, яко день вче­раш­ний». А дальше ска­зано о чело­ве­че­ской жизни: «Дние лет наших в них же сед­мь­де­сят лет, аще же в силах, осмь­де­сят лет, и мно­жае их труд и болезнь». Если уж тыся­че­ле­тие пред Гос­по­дом «как день вче­раш­ний», то 70–80 лет чело­ве­че­ской жизни (а ведь очень мно­гие не дожи­вают до этого воз­раста) – про­сто мгно­ве­ние. Но от этого «мгно­ве­ния», от того, как мы про­ве­дем здесь свои дни, зави­сит наша веч­ная участь. Пони­ма­ешь? Про­жить отпу­щен­ный тебе срок здесь, все время выби­рая между доб­ром и злом, доб­ро­де­те­лью и гре­хом, – и уна­сле­до­вать, в зави­си­мо­сти от сво­его выбора, либо Цар­ствие Небес­ное, веч­ное бла­жен­ство с Богом и свя­тыми, либо без­дны ада и муку веч­ную с диа­во­лом и его слу­гами. Вот о чем мы должны пом­нить, рас­суж­дая о стра­да­ниях и несча­стьях в этой жизни. Жалко несчаст­ного юношу-воина, но дума­ется, что не слу­чайно Гос­подь послал ему его крест. Воз­можно, он таким обра­зом избег­нет мно­же­ства гре­хов, кото­рые совер­шил бы, будучи моло­дым, силь­ным, кра­си­вым… Воз­можно, он, испы­тав скорби, обра­тится к Богу… А быть может, у него обна­ру­жатся таланты и спо­соб­но­сти, кото­рых не было бы, если бы его закру­жил вихрь обыч­ной жизни…

Жил в Рос­сии один зна­ме­ни­тый в свою эпоху поэт, совре­мен­ник Пуш­кина, Иван Коз­лов. Он был бле­стя­щим гвар­дей­ским офи­це­ром, свет­ским чело­ве­ком, любив­шим балы и празд­ники. Харак­тер у него был откры­тый, жиз­не­ра­дост­ный. Таких людей назы­вают «душа обще­ства». Он весело про­во­дил свои дни и был, как ему каза­лось, совер­шенно счаст­лив. И вот, посе­тил его Господь…

– Как посе­тил? Виде­ние было?

– Нет, не виде­ние. Так рус­ский народ, муд­рый и бла­го­че­сти­вый, назы­вает скорби – посе­ще­нием Божиим, зна­ком Его любви. «Гос­подь посе­тил», – так гово­рили о тех, кто испы­тал неожи­дан­ное несча­стье. Скорби – это как бы вест­ники от Гос­пода. Они напо­ми­нают нам о том, что жизнь наша имеет конец и каж­дому пред­стоит дать ответ Веч­ному Судии…

Итак, этого вели­ко­свет­ского чело­века, вполне счаст­ли­вого в своей зем­ной жизни, посе­тил Гос­подь вели­кой скор­бью – болез­нью. И не про­стой болез­нью. В самом рас­цвете сил, около сорока лет, он был раз­бит пара­ли­чом. Зна­ешь, что это такое?

– Знаю: у Маши дедушка раз­бит пара­ли­чом. Он может только чуть-чуть шеве­лить паль­цами руки и пово­ра­чи­вать голову. Не встает с постели даже в туа­лет, вообще не дви­га­ется. Он может гово­рить, но очень-очень плохо, как будто рот набит чем-то, его только свои, домаш­ние, могут понять… Так жалко! Он ведь, мама, был уче­ный, много книг напи­сал! Правда, был неве­ру­ю­щим, Машину маму, свою дочь, в цер­ковь не пус­кал. А теперь лежит и только на иконы смотрит…

– Да, я знаю, Наденька. Наш батюшка ездил Вели­ким постом его соборовать…

Но одно дело, когда пара­ли­зо­ван ста­рик, про­жив­ший дол­гую жизнь, и дру­гое – когда это несча­стье постигло еще моло­дого, пол­ного сил муж­чину, как слу­чи­лось с Ива­ном Коз­ло­вым. Мало того, что он поте­рял спо­соб­ность дви­гаться и ока­зался при­ко­ван к постели и креслу, – вдо­ба­вок он совер­шенно ослеп. Пред­став­ля­ешь? Пол­ная сле­пота, тьма; невоз­можно не только читать, писать, но и видеть свет Божий! Таким обра­зом он про­вел еще два­дцать лет – послед­ние два­дцать лет своей жизни. Заметь: не два месяца или два года, а два­дцать лет. Полу­сидя, потом только лежа, не видя ничего перед собою. Такого чело­века можно было бы назвать «живым тру­пом»; кажется, и на окру­жа­ю­щих он дол­жен наво­дить только тоску и уны­ние. Вышло же наобо­рот. Он сам всех уте­шал и избав­лял от тоски и уны­ния. Он начал писать стихи, стал поэтом, кото­рого узнала вся Рос­сия. Его поэ­зия не про­сто была испол­нена глу­бо­кого чув­ства – она была про­ник­нута глу­бо­кой верой и покор­но­стью воле Божией. Он писал о себе, что «все радо­сти зем­ные Небес­ною надеж­дой заменил».

– Я даже не слы­шала о таком поэте. В школе нам про него не говорили.

– Зато одно его сти­хо­тво­ре­ние ты очень хорошо зна­ешь, да и кто из рус­ских его не знает?..

Вечер­ний звон, вечер­ний звон!
Как много дум наво­дит он…

Надя улыб­ну­лась, услы­шав слова зна­ко­мой песни, а мама продолжала:

– Это сти­хо­тво­ре­ние наве­яно цер­ков­ным бла­го­ве­стом. Дочи­тай его до конца (оно есть у нас в сбор­нике «Рус­ские поэты»), и ты будешь удив­лена: оно – о смерти; но с каким хри­сти­ан­ским сми­ре­нием и кро­то­стью при­ни­ма­ется поэтом мысль о смерти, о конце зем­ного суще­ство­ва­ния! Неда­ром Жуков­ский неза­долго до смерти Ивана Коз­лова писал о нем Вязем­скому (они все были зна­комы между собой): «Наве­сти Коз­лова, он в ужас­ном поло­же­нии: пальцы оде­ре­ве­нели, язык начи­нает неметь, слух давно осла­бел. А душа – живет». Глав­ное – чтобы душа жила. Я уве­рена, что и у того юноши, кото­рого ты встре­тила в метро, душа живет и будет жить. Неда­ром тебя пора­зило доб­рое, мяг­кое выра­же­ние его лица. А то, что, быть может, было в нем дур­ного, гре­хов­ного, все смяг­чится стра­да­нием. Душа его очи­стится стра­да­нием. И если он будет пере­но­сить свою скорбь без ропота, с тер­пе­нием и сми­ре­нием, Гос­подь, конечно, награ­дит его в веч­но­сти. Как ты думаешь?..

– Зна­чит, без скор­бей невоз­можно спастись?

– Невоз­можно. Нам же ска­зано: «В мире скорбны будете». Только скорби, как гово­рит ста­рец Мака­рий Оптин­ский, бывают воль­ные и неволь­ные. Воль­ные скорби, то есть доб­ро­воль­ные, – это подвиж­ни­че­ство. Посты, бде­ния, про­дол­жи­тель­ные молитвы, доб­ро­воль­ные лише­ния – как, напри­мер, испол­не­ние мона­ше­ских обе­тов. Но редко встре­ча­ются люди, кото­рые могут взять на себя воль­ные скорби: это путь избран­ни­ков Божиих, путь совер­шен­ных. Осталь­ных же, не име­ю­щих подви­гов Хри­ста ради, Гос­подь посе­щает и спа­сает скор­бями неволь­ными. Тут уж хочешь не хочешь – а неси крест.

Ска­жем, чело­век нако­пил денег, собрался ехать на море, за гра­ницу. Все его мысли – об отдыхе и раз­вле­че­ниях. О Боге и душе забыл… И вдруг – Божие посе­ще­ние: или болезнь, или кража всего его состо­я­ния, или горе в семье. Он и опом­нится. Так бывает.

А иной вроде и в Бога верует, в Цер­ковь ходит; но сердце у него холод­ное, как каме­ни­стая почва, и все что-то не то. Дает себе слово молиться больше, бороться со стра­стями, жить по запо­ве­дям… Только нач­нет – и опять впа­дает в те же пре­гре­ше­ния. И опять – холод­ность, леность, уны­ние… Такой чело­век тоже нуж­да­ется в посе­ще­нии Божием. Только нам хочется, чтобы Гос­подь посе­щал нас уте­ше­ни­ями: чуде­сами, виде­ни­ями, испол­не­нием наших жела­ний. А Он посе­щает скор­бями. Это полез­нее еще и потому, что от скор­бей не возгордишься.

Свя­тые отцы учат, что никуда от скор­бей не денешься: убе­жишь от одной, а в дру­гом месте, в дру­гой ситу­а­ции ждет новая, часто более серьезная.

– Но ведь есть много людей, у кото­рых нет ника­кой скорби. Они довольны и счаст­ливы. Что, они не спасутся?

– Кто же это, например?

– Да очень, очень мно­гие. Мне кажется, у нас в семье ни у кого нет скорбей!

– Ты дума­ешь? Зна­чит, ты не слиш­ком вни­ма­тельна. О вас, детях, я не буду гово­рить. Вас пока Гос­подь хра­нит с осо­бой любо­вью, вы рас­тете в лоне Пра­во­слав­ной Церкви, и у вас нет таких скор­бей, кото­рые бывают у взрос­лых. А все-таки вот, Сережа наш с ран­него дет­ства отли­ча­ется сла­бым здо­ро­вьем, он то и дело про­сту­жа­ется. Разве это не крест? Пусть его и не срав­нить с кре­стом юноши, кото­рого ты встре­тила. Дру­зья его едят на улице моро­же­ное – а он нет: ему это все­гда запре­щено. Ребята носятся на морозе, играют в хок­кей – а он, с завя­зан­ным гор­лом, смот­рит на них в окошко… А моя скорбь – в том, что его надо возить на лето к морю, чтобы здо­ро­вье укре­пи­лось на мор­ском воз­духе, а мы не можем себе этого поз­во­лить. Пове­ришь ли, мне снится, как мы сидим на мор­ском берегу, Сережа выхо­дит из воды – заго­ре­лый, креп­кий. Я в дет­стве почти каж­дый год ездила с роди­те­лями на юг, а теперь, чтобы нам всем туда отпра­виться – я же не могу оста­вить вас на боль­ную бабушку! – нужны огром­ные деньги. А наш папа! Разве ты не видишь, какой крест он несет? Этот крест – работа. Он, как ты зна­ешь, рабо­тает в двух местах, и выход­ной день у него только один – вос­кре­се­нье. При­хо­дит он поздно, ухо­дит рано. Мы с ним мало видимся, он не может много вре­мени уде­лять вам, своим детям, кото­рых любит больше всего на свете. А почему? Потому что он наш кор­ми­лец. Вон нас сколько у него, и все живем на деньги, кото­рые он зара­ба­ты­вает и кото­рых все равно не хва­тает. Сереже нужно поку­пать под­рост­ко­вый вело­си­пед – зна­чит, тебе при­дется подо­ждать с новым пальто… И так мы с ним сидим и при­ки­ды­ваем: где можно сэко­но­мить… Папа устает; у него часто даже нет сил почи­тать перед сном. Разве это не крест? А жил бы он один – ему было мате­ри­ально очень легко и хорошо. Но не было бы нас… Так что, Наденька, и у нас есть свои скорби. Есть они и у меня; есть и у тебя.

– Мама, ну, а бога­тые люди, пред­при­ни­ма­тели, биз­не­смены, их семьи – у них-то точно нет скор­бей! Они живут и насла­жда­ются жизнью.

– Во-пер­вых, быть может, пока они, как ты гово­ришь, «насла­жда­ются жиз­нью», кого-то из них уже ждет несча­стье. И в каком-то смысле это хорошо: от такого Божи­его посе­ще­ния проснется, ожи­вет душа. Во-вто­рых, не думай, что бога­тые люди, о кото­рых ты гово­ришь, так уж счаст­ливы. У чело­века есть такая осо­бен­ность: ему все­гда мало, и он най­дет повод зави­до­вать ближ­нему. У того машина луч­шей марки, у дру­гого денег больше, у тре­тьего – вла­сти. И вот рож­да­ется зависть, мучи­тель­ней­шая страсть, кото­рая сосет и гло­жет душу, как червь. К тому же такие люди часто живут в страхе. Им при­хо­дится нани­мать тело­хра­ни­те­лей, ста­вить бро­ни­ро­ван­ные двери, они то и дело слы­шат, что кого-то из зна­ко­мых застре­лили в подъ­езде, или похи­тили ребенка… Они всех подо­зре­вают: им кажется, что их под­слу­ши­вают, все время сле­дят за ними. Такие люди не имеют покоя здесь и не полу­чат его там, в мире загробном.

Нако­нец, скажу тебе еще одну вещь. Не вся­кий достоин такой скорби, кото­рую мы назы­ваем посе­ще­нием Божиим: иному это не помо­жет, не послу­жит ко спа­се­нию; чело­век только нач­нет роп­тать и хулить Бога в скорби. Поэтому они и оста­ются как бы без спа­си­тель­ных и очи­сти­тель­ных скор­бей. Вот это и есть самые-самые несчаст­ные люди, хотя мир счи­тает их людьми бла­го­по­луч­ными и даже счастливыми.

– Мамочка, если скорби имеют спа­си­тель­ное, очи­сти­тель­ное зна­че­ние, то для чего Гос­подь посы­лает их хоро­шим людям – не про­сто хоро­шим, а пра­вед­ни­кам, Своим угод­ни­кам? Вот, пре­по­доб­ный Сера­фим – он уже был пустын­ни­ком, подвиж­ни­ком, вели­ким молит­вен­ни­ком, и его избили кре­стьяне-гра­би­тели до полу­смерти… Почему стра­дают праведники?

– Во-пер­вых, для боль­шего совер­шен­ства, для стя­жа­ния боль­ших вен­цов в Цар­ствии Небес­ном. Кроме того, Гос­подь может скор­бями испы­ты­вать пра­вед­ни­ков в доб­ро­де­тели тер­пе­ния. Так было с биб­лей­ским пра­вед­ни­ком Иовом. Ино­гда бывает, что чело­век и пра­ве­ден, и почти свят – до пер­вой серьез­ной скорби. А при­дет скорбь – и он воз­роп­щет, и вера его пошат­нется. В несе­нии скор­бей откры­ва­ется наше внут­рен­нее устроение.

В скорби мы часто познаем свою немощь и смиряемся.

Во-вто­рых, пра­вед­ни­ков Гос­подь может посе­щать скор­бями и для вра­зум­ле­ния дру­гих: чтобы пока­зать немощ­ным, как надо пере­но­сить стра­да­ния. Часто Гос­подь наде­ляет таких людей духов­ными дарами: даром про­зор­ли­во­сти, рас­суж­де­ния, уте­ше­ния. Веру­ю­щие люди назы­вают таких стра­даль­цев бла­жен­ными.

– Скажи, мама: если болезнь надо пони­мать как посе­ще­ние Божие, то лечиться – это грех?

– Свя­ти­тель Иоанн Тоболь­ский подробно раз­би­рает этот вопрос. Нет, лечиться в болезни – это не грех. Как мы, пра­во­слав­ные, должны рас­суж­дать в этом слу­чае? По какой бы непо­сред­ствен­ной при­чине ни нача­лась болезнь, нет ника­кого сомне­ния, что на то была воля Божия. Однако же боль­ному неиз­вестно наме­ре­ние Божие о про­дол­жи­тель­но­сти его болезни, поэтому он может обра­щаться к вра­чам и лекар­ствам. Когда же, после дли­тель­ного лече­ния, он уви­дит, что ничто не помо­гает, он может сде­лать вывод, что такова воля Божия – чтобы ему тер­петь тяже­лую и дли­тель­ную болезнь. И все равно боль­ной не знает, угодно ли Богу, чтобы он стра­дал до смерти, поэтому он может про­дол­жать лечиться, чтобы вер­нуть себе здо­ро­вье или облег­чить болезнь, то есть, в сущ­но­сти, до послед­него дня жизни. Это гораздо сми­рен­нее, чем вооб­ра­жать себя спо­соб­ным поне­сти мучи­тель­ную болезнь без лече­ния. А бывают люди, кото­рые ждут, что Гос­подь исце­лит их каким-либо чудом или зна­ме­нием… Это пока­зы­вает недо­ста­ток сми­ре­ния в человеке.

Самое глав­ное – пом­нить, что в любом слу­чае исце­ляет нас Гос­подь, дей­ствуя через сред­ства види­мого мира, через лекар­ства и вра­чей; не воз­ла­гать сво­его упо­ва­ния цели­ком и пол­но­стью на меди­цину, ибо Гос­подь может как вра­зу­мить и умуд­рить врача, леча­щего нас, так и (если Ему не угодно воз­вра­тить нам здо­ро­вье) лишить любое самое луч­шее лекар­ство целеб­ной силы.

Но мне хоте­лось бы ска­зать тебе, в чем еще польза скор­бей. В том, что они дают дру­гим воз­мож­ность про­явить мило­сер­дие. А это вели­кая хри­сти­ан­ская доб­ро­де­тель. Рас­ска­зы­вая сего­дня о юноше-инва­лиде, ты обмол­ви­лась о его това­рище, кото­рый катил кресло. Я думаю, что это тоже подвиг, дело любви. Так скорбь смяг­чает не только того, кто ее непо­сред­ственно испы­ты­вает, но и людей, окру­жа­ю­щих страдальца.

– А я как раз хотела заме­тить, что если скорби так полезны и спа­си­тельны, то полу­ча­ется, что мы должны радо­ваться несча­стьям ближ­него и остав­лять его нести свой крест…

– Надя, запомни: Гос­подь благ и даже зло обра­щает во благо. Война, напри­мер, может при­ве­сти к все­на­род­ному пока­я­нию и вра­зум­ле­нию. Вели­кая Оте­че­ствен­ная война, кото­рая нача­лась в 1941 году, при­несла нашему народу вели­кие скорби и бед­ствия. Но, с дру­гой сто­роны, она поло­жила конец гоне­ниям на Пра­во­слав­ную Цер­ковь: стали откры­ваться храмы, воз­вра­щаться свя­щен­ники и епи­скопы из ссы­лок, перед боями и после них слу­жи­лись молебны. Рус­ский народ воз­вра­тился к вере. У мно­гих бой­цов были с собой на фронте иконы… Здесь все очень непро­сто. Ты можешь спро­сить: «Зна­чит, война – это добро?» Я отвечу: «Конечно, нет. Это зло. Но Гос­подь и зло обра­щает в добро».

А сколько любви и мило­сер­дия откры­лось в рус­ских людях во время войны! Как помо­гали они ране­ным и даже плен­ным нем­цам: на них у рус­ских жен­щин тоже хва­тало жало­сти. Вообще, мило­сер­дие – это обще­хри­сти­ан­ская доб­ро­де­тель, но осо­бенно она свой­ственна женщине-христианке.

Ты зна­ешь житие пра­вед­ной Иули­а­нии Лазаревской?

– Эта та, кото­рая голод­ных кормила?

– Она была очень бла­го­че­сти­вая жен­щина, молит­вен­ница и тай­ная подвиж­ница. Мило­стыню она пода­вала тоже тайно от домаш­них: про­сила у све­крови себе пор­ции еды побольше, ссы­ла­ясь на свое жела­ние побольше поку­шать, и раз­да­вала нищим. А в ста­ро­сти, уже будучи вдо­вой, она раз­дала все свое иму­ще­ство нуж­да­ю­щимся, сама обни­щала. Это было в цар­ство­ва­ние Бориса Году­нова. На Руси насту­пил такой страш­ный голод, что люди пита­лись пада­лью и даже чело­ве­че­ским мясом, то есть нача­лось людо­ед­ство. И вот, уже сама почти нищая, ста­рица Иули­а­ния при­ка­зы­вала остав­шимся возле нее слу­гам (дру­гие давно разо­шлись, отпу­щен­ные на волю) соби­рать лебеду, сди­рать с вязов кору и гото­вить из них хлеб. Этим хле­бом она не только сама пита­лась вме­сте со сво­ими домо­чад­цами, но и питала нищих, кото­рые во мно­же­стве при­хо­дили к ее дому (она тогда жила в селе Воч­нево под Ниж­ним Нов­го­ро­дом). И вот что уди­ви­тельно. Хлеб из лебеды и коры дол­жен был бы быть совсем несъе­доб­ным. Но по молит­вам мило­сти­вой Иули­а­нии он ока­зы­вался пита­тель­ным и вкус­ным. Об этом гово­рили нищие, кото­рым пра­вед­ница пода­вала мило­стыню. Вот как велика пред Богом доб­ро­де­тель милосердия!

Впро­чем, когда мы видим рядом чужую скорбь, жела­ние помочь для нас есте­ственно. Сна­чала нас охва­ты­вает ост­рая жалость. Но если мы хри­сти­анки, то жалость должна пре­тво­риться не в ропот на Бога, не в душев­ное смя­те­ние, кото­рое охва­тило тебя сего­дня. Хри­сти­анка, столк­нув­шись со стра­да­нием ближ­него, не будет рас­суж­дать: зачем, да почему, да что было бы, если бы… Она пер­вым делом мыс­ленно помо­лится Богу – пре­даст и стра­дальца, и себя в волю Божию. А затем про­явит мило­сер­дие: или подаст мило­стыню, или хотя бы обод­рит несчаст­ного сло­вом, или помо­жет ему еще каким-то обра­зом. Если же не смо­жет ничем помочь именно этому чело­веку, она обра­тит свое мило­сер­дие на дру­гих нуж­да­ю­щихся в помощи. Надо только делать это не из душев­ных чув­стви­тель­ных побуж­де­ний, а спо­койно, рас­су­ди­тельно, как все, что дела­ется ради Бога.

Иначе ты пой­дешь на поводу у своих эмо­ций: кто-то из нищих тебе понра­вится больше, ты захо­чешь все отдать, а кто-то не понра­вится – копейки не подашь.

– Правда, мамочка, я иной раз не подаю нищим именно по этой при­чине. Даже из той мелочи, что папа каж­дую неделю дает мне спе­ци­ально для мило­стыни. Неко­то­рые нищие вызы­вают во мне недо­ве­рие. Девочки из нашего класса гово­рят, что они на самом деле мил­ли­о­неры, что у них своя «мафия» и что даже дети у них вроде наем­ных арти­стов, кото­рые стали профессионалами-попрошайками…

– Ах, Надюша, это очень опас­ный путь. Не думай ты об этом, не слу­шай дево­чек! Пусть даже и так – пусть «мафия», «про­фес­си­о­налы»… Что тебе до того? Если тво­ришь мило­стыню по запо­веди Божией, то Гос­подь и напра­вит твою мило­стыню куда надо.

– А не полу­чится, что я подам каким-то аван­тю­ри­стам и не смогу уже подать насто­я­щим нищим?

– Зна­ешь, что наш батюшка гово­рит об этом? Тому, кто обра­ща­ется к тебе лично, да еще про­сит «Хри­ста ради», надо пода­вать мило­стыню обя­за­тельно, хоть копе­ечку. А в дру­гих слу­чаях – как Гос­подь вра­зу­мит. Все­гда надо молиться, пода­вая мило­стыню (про себя, конечно), чтобы она была на пользу, а не во вред чело­веку. И ста­раться поменьше осуждать.

Но еще лучше помо­гать делом. Хоро­шее дело – уха­жи­вать за боль­ными. Тут уж не может быть ника­ких сомне­ний: эти люди дей­стви­тельно нуж­да­ются в мило­сер­дии. Когда слу­жишь боль­ным, и сама сми­ря­ешься, успо­ка­и­ва­ешься, укреп­ля­ешься в вере…

– А откуда ты зна­ешь? По уходу за нами, детьми, когда мы болеем?

– Ну, что ты! Уход за сво­ими детьми не счи­та­ется делом мило­сер­дия. Это почти то же, что уха­жи­вать за собой. Но то, о чем я ска­зала, мне, и правда, дове­лось узнать по опыту.

Уже несколько вос­кре­се­ний под­ряд я часа на два ухожу из дому, остав­ляя вас с папой и бабуш­кой. Зна­ешь, куда я иду?

– Ты гово­рила, что надо помочь тете Марине…

– Я и в самом деле ей помо­гала: мы вме­сте ходили в боль­ницу, чтобы помыть, покор­мить, убраться у лежа­чих боль­ных. Это ста­рики, кото­рые уже не встают с постели. Дети не посе­щают их. И батюшка бла­го­сло­вил нас с тетей Мари­ной и еще несколь­ких жен­щин ходить туда хотя бы раз в неделю. Я не хотела никому гово­рить об этом, и теперь только потому тебе ска­зала… Зна­ешь, почему?

– Почему?

– Потому что мне пока­за­лось сего­дня, что пора и тебя взять с собой. Хочешь вме­сте с нами в бли­жай­шее вос­кре­се­нье пойти в боль­ницу? Только учти, что там не очень-то весело. Там и взрос­лой жен­щине тяжело. Грязно. Плохо пах­нет. Не знаю, смо­жешь ли ты?..

– Смогу, конечно! И мне очень хочется!

Мама втайне пора­до­ва­лась Нади­ной горячности:

– Как девочка-хри­сти­анка должна отве­чать? «Не знаю. Наде­юсь на помощь Божию».

Ну, хорошо, дочка. Иди молиться и спать. Мы и так долго проговорили.

Мама пере­кре­стила Надю, кото­рая сияла от радости.

Беседа 3

…«Коро­лева Марго». – Без­опасно ли для души чте­ние таких книг. – Девочка должна быть раз­бор­чива в чте­нии. – Неко­то­рые книги засо­ряют память вред­ными впе­чат­ле­ни­ями. – Что может читать девочка-хри­сти­анка. – Надя меч­тает о «насто­я­щей подруге». – Как она пони­мает дружбу. – Ее подруги Катя и Юля. – Почему про­изо­шел раз­рыв с Юлей. – Дружба в хри­сти­ан­ском пони­ма­нии. – Отчего бывает рев­ность. – «Всех люби и всех бегай». – При­стра­стие и любо­пыт­ство губят дружбу. – Дружба между маль­чи­ком и девоч­кой чре­вата иску­ше­ни­ями. – «Я и сама на него погля­ды­ваю». – Мама предо­сте­ре­гает Надежду.

За ужи­ном Надя была рас­се­янна и не заме­тила, что папа уже вто­рой раз обра­ща­ется к ней:

– Надежда, ты меня слышишь?

– Что, папочка? – встре­пе­ну­лась Надя.

– Я спра­ши­ваю, с какого числа у вас каникулы.

– Кажется, с два­дцать пятого декабря, – и девочка опять погру­зи­лась в свои думы.

– В про­шлом году, по-моему, было как-то по-дру­гому, не помнишь?

– A‑а, – нев­по­пад про­тя­нула Надя.

Папа вопро­си­тельно взгля­нул на маму; та отве­чала недо­умен­ным взором…

После ужина Надя тороп­ливо помыла посуду, вытерла со стола, потом при­выч­ной рукой, почти маши­нально, про­терла рако­вину, убрала в ящик при­боры и бро­си­лась в бабуш­кину ком­нату. Там на пись­мен­ном столе, за кото­рым она обычно гото­вила уроки, горела лампа и лежала откры­тая книга. Усев­шись за стол и пере­вер­нув стра­ницу, Надя забыла обо всем на свете. При­клю­че­ния геро­ини захва­тили ее настолько, что она не заме­тила, как захо­дила и выхо­дила бабушка (после этого на столе перед Надей ока­за­лось яблоко, кото­рое она, не отры­ва­ясь от книги, начала есть), как про­шел час, и еще час… Кра­са­вицы в пла­тьях с кри­но­ли­нами, коро­лев­ский двор, интриги, балы, галант­ные кава­леры, тай­ные сви­да­ния, пыл­кие объ­яс­не­ния в любви – из этого чару­ю­щего мира ее извлек голос мамы:

– Что ты читаешь?

Хочешь не хочешь, при­шлось ото­рваться. Мама при­села на диван. Надя ото­дви­нула книгу и обра­тила к ней какой-то зату­ма­нен­ный взгляд.

– Уроки я на зав­тра все сде­лала. Музы­кой еще днем поза­ни­ма­лась. Со стола убрала…

– Я знаю, ты у меня умница, – улыб­ну­лась мама. – А все же: что это за книга?

– Алек­сандр Дюма. «Коро­лева Марго».

Мама уди­ви­лась. Она наде­я­лась, что для ее дочери время увле­че­ния такими рома­нами бла­го­по­лучно мино­вало. И вдруг – «Коро­лева Марго».

– Откуда она у тебя?

– В классе все девочки по оче­реди ее читают. Вот и мне дали.

– Ну, и как? Тебе нравится?

– Зна­ешь, мамочка, я, честно говоря, пони­маю, что эта книга совер­шенно пустая. Но она так захва­ты­вает! Зна­ешь, хочется отдох­нуть, отвлечься от всего серьез­ного… Мам, ну что ты мол­чишь? Разве оттого, что я хри­сти­анка, мне надо одни жития читать?.. Мама! Ты что, сер­дишься на меня?

– Нет, не сер­жусь. Хотя меня огор­чает, что ты взя­лась за чте­ние такой тол­стой книги, к тому же счи­тая ее пустой, без бла­го­сло­ве­ния батюшки и даже не посо­ве­то­вав­шись со мной. Я, конечно, не буду запре­щать тебе читать ее, раз ты уже начала. Я могу только посо­ве­то­вать: оста­но­вись, не читай дальше. Это нелегко, но победа, кото­рую ты одер­жишь над собой, очень важна для твоей после­ду­ю­щей жизни.

– Но почему, мама? Я ведь знаю: есть непри­лич­ные, гряз­ные жур­налы и книги, их я нико­гда не стала бы читать. Но «Коро­лева Марго» – это про­сто при­клю­чен­че­ский роман, из ста­рин­ной жизни. Все девочки его читали, все в вос­торге… Кра­си­вые сцены, роман­ти­че­ские чув­ства… Мама, ну почему ты мол­чишь? Неужели ты счи­та­ешь это чем-то серьез­ным? Я про­чи­таю книгу – и забуду. И все будет как раньше.

– Увы, Наденька, ты не забу­дешь. И ты уже не будешь преж­ней. От таких книг, как эта, в душе оста­ется нехо­ро­ший след. Ты и захо­чешь забыть, а в памяти будут всплы­вать образы – не свя­тые, чистые, духов­ные, а образы рас­пут­ных вели­ко­свет­ских дам; будут вспо­ми­наться сцены и речи героев… Неужели ты дума­ешь, что впе­чат­ле­ния про­хо­дят по твоей душе, не остав­ляя следа? Они потому и назы­ва­ются – в‑пе­чат-ле-ния, что остав­ляют глу­бо­кий отпе­ча­ток. Они загряз­няют сердце – и чело­век уже не может чисто молиться. Ну, почему, почему ты не посо­ве­то­ва­лась со мной и сразу при­ня­лась за чте­ние! Ты сего­дня сама не своя, ты как будто пере­се­ли­лась от нас в иллю­зор­ный, вымыш­лен­ный мир…

– Мама, ну, не огор­чайся ты! Это же всего лишь книга… Неужели из-за какой-то «Коро­левы Марго» мы будем ссо­риться?! Ну, хочешь, я зав­тра же верну ее девоч­кам – и все?..

– Мне хоте­лось бы объ­яс­нить тебе кое-что. Про­чи­тать, как в дет­стве, неболь­шую лек­цию. Про­сти, если что-то в ней пока­жется тебе давно извест­ными, «про­пис­ными» исти­нами. Послу­шай меня внимательно.

Ты упо­мя­нула сей­час жития свя­тых. Конечно, это луч­шее чте­ние для девочки тво­его воз­раста. Из свет­ской лите­ра­туры доста­точно было бы пока того, что вхо­дит в школь­ную про­грамму. Чуть позже ты нач­нешь уже читать свя­то­оте­че­скую лите­ра­туру – поуче­ния свя­тых отцов. Это серьез­ное чте­ние. А тебе, как ты гово­ришь, хочется и отдох­нуть. Ну, что ж! Это не только про­сти­тель­ное, но и вполне закон­ное жела­ние. Можно читать и свет­скую лите­ра­туру – такие про­из­ве­де­ния, кото­рые пусть не воз­во­дят нашу мысль к миру духов­ному, но хотя бы про­буж­дают в нас хоро­шие, доб­рые чув­ства и мысли. Пом­нишь, как Пуш­кин писал:

И долго буду тем любе­зен я народу,
Что чув­ства доб­рые я лирой пробуждал…

А «Коро­лева Марго»? Поду­май хотя бы о том, как изоб­ра­жены в этой книге семей­ные отно­ше­ния: между мате­рью и сыно­вьями, мужьями и женами? Я сама про­чи­тала этот роман в юно­сти и очень жалею: ника­кой пользы он не при­нес моей душе, зато загряз­нил память обра­зами, от кото­рых я долго не могла отде­латься. Такие книги, как эта, неза­метно, нена­вяз­чиво учат лжи, ковар­ству, рас­пут­ству, они губи­тельно дей­ствуют на цело­муд­рие девочки. Ты и сама, если будешь вни­ма­тельна и честна с собою, заме­тишь это. Когда ты чита­ешь, то тебе очень скоро ста­но­вится ясно, хочется ли тебе и самой сде­латься лучше, доб­рее, умнее или, наобо­рот, у тебя от книги появ­ля­ются нехо­ро­шие чув­ства и такие жела­ния, о кото­рых ты не хотела бы гово­рить со мною.

Свя­тые отцы назы­вают чело­ве­че­ские чув­ства «окнами души»: через эти окна (зре­ние, слух, ося­за­ние, обо­ня­ние, вкус) окру­жа­ю­щий мир про­ни­кает в нашу душу сво­ими впе­чат­ле­ни­ями, и не только полез­ными, но и вред­ными. А зре­ние – это самое глав­ное, самое широ­кое окно.

Уви­дишь что-нибудь – и вред­ное впе­чат­ле­ние крепко вре­за­ется в память и, если бы ты потом захо­тела забыть о нем, это было бы уже для тебя нелегко.

Наша память – это уди­ви­тель­ная гале­рея. Все, что мы видим, слы­шим, думаем, – скла­ды­ва­ется в раз­ные кар­тинки и поме­ща­ется в этой гале­рее. Если напол­нять ее глу­пыми и дур­ными кар­тин­ками, то потом при­дется всю жизнь про­ве­сти среди них; а от этого, конечно, не ста­нешь ни умнее, ни лучше. Иной раз захо­чется чело­веку вспом­нить, что он видел, думал и делал хоро­шего в своей жизни, нач­нет он пере­смат­ри­вать свою гале­рею, а хоро­шего там, ока­зы­ва­ется, очень мало, все больше такие кар­тинки, на кото­рые и смот­реть стыдно. Дур­ные вос­по­ми­на­ния чело­века при­ни­жают. Они не дают ему воз­рас­тать духовно. А потом его харак­тер, его при­вычки, его пред­став­ле­ния пере­да­ются детям, и им будет гораздо труд­нее стать хоро­шими людьми. Не сле­дует забы­вать, что не только наша буду­щая загроб­ная участь, но и жизнь буду­щих поко­ле­ний зави­сит от того, как мы ведем себя, что видим и слы­шим, что читаем, о чем думаем…

К книге надо отно­ситься, как к собе­сед­нику. Если бы тебе пред­ло­жили выбрать, с кем ты хочешь раз­го­ва­ри­вать: с каким-нибудь стар­цем-подвиж­ни­ком, или с вели­ким писа­те­лем, или с чело­ве­ком, кото­рый курит, пьет, разъ­ез­жает по ресто­ра­нам, играет в карты и изме­няет своей закон­ной жене, – веро­ятно, ты не стала бы коле­баться ни минуты. Но вели­ких людей немного, свя­тых еще меньше, с ними редко уда­ется пого­во­рить; а между тем книги дают нам воз­мож­ность выби­рать себе дру­зей среди самых луч­ших людей в мире.

Часто гово­рят с похва­лой: «Она так много читает!» Но важно, не сколько, a что читает чело­век. Есть много маль­чи­ков и дево­чек, кото­рые читали очень много, но не были осо­бенно раз­бор­чивы в выборе своих дру­зей среди книг. Они читали рас­сказы о ворах, сыщи­ках, гра­бе­жах, убий­ствах, о лег­ко­мыс­лен­ных и рас­пут­ных людях и таким обра­зом засо­ряли себе память вся­ким вздо­ром, кото­рого совсем и не сто­ило бы пом­нить и даже знать. Читай лучше хоро­шие рас­сказы, пове­сти, кото­рые есть у нас дома. Пожа­луй­ста, читай романы Дик­кенса – они и инте­ресны, и поучи­тельны. Читай «Пове­сти Бел­кина» Пуш­кина. Читай рас­сказы Тур­ге­нева из «Запи­сок охот­ника». Читай Гоголя, Чехова. Только не забы­вай сове­то­ваться со мной или папой. Еще хорошо читать научно-попу­ляр­ные книги, где гово­рится, как люди живут в раз­ных стра­нах, как они раньше жили, какие у них были нравы и обы­чаи, и как вообще устроен мир. Как живут раз­ные живот­ные. Как устро­ена все­лен­ная… В кни­гах есть очень много такого, что вся­кому чело­веку необ­хо­димо знать, а жизнь его не так уж длинна, и потому не стоит тра­тить время на чте­ние раз­ного вздора. Тем более тебе, у кото­рой столько полез­ных и необ­хо­ди­мых занятий…

Наденька, теперь ты что-то при­умолкла и загру­стила… Что с тобой?

– Такие книги, как «Коро­лева Марго», увле­кают в лож­ный мир – это ты, конечно, пра­вильно ска­зала. И еще ты хорошо ска­зала, что книги – это дру­зья, собе­сед­ники. Они помо­гают тебе забыть оди­но­че­ство. Потому я и ухва­ти­лась за эту книгу.

– Оди­но­че­ство? У тебя? – мама была про­сто пора­жена. Ее Надя, свет­лая, откры­тая девочка, все­гда окру­жен­ная людьми, чув­ствует себя одинокой?!

– Да.

– Постой. А Катя? А девочки на кли­росе? А Юля? А наша семья? Я, нако­нец? Неужели рядом с нами тебе одиноко?

– Мамочка, это все немного не то. Ты мне ближе и дороже всех, но ты взрос­лая. Я хочу иметь подругу – такую, кото­рая была бы моим вто­рым «я»: чтобы мы все-все дове­ряли друг другу, раз­де­ляли все радо­сти и печали друг друга. Мне не нужно много дру­зей, мне нужна одна-един­ствен­ная подруга, но такая, чтобы у нас все-все было общее, не было тайн друг от друга…

В дет­стве я Катю счи­тала такой подру­гой. Но сего­дня от той дет­ской дружбы почти ничего не оста­лось. У нас мало общего. Нам даже скучно вме­сте. Нет, у нас пре­крас­ные отно­ше­ния, но – как бы объ­яс­нить? – неглу­бо­кие, поверхностные.

– А Юля? Послед­ний месяц ты только о ней и гово­рила. Вы несколько раз в день пере­зва­ни­ва­лись по теле­фону. А теперь что-то о ней не слышно…

– Юля? Нет. С Юлей тоже дружба – насто­я­щая дружба – не сло­жи­лась. Она мне сна­чала очень нра­ви­лась: такая умная, серьез­ная, даже пишет стихи, и она тоже пра­во­слав­ная, в храм ходит, у нее посто­ян­ный духов­ник есть… Но она… Нет, я даже не хочу о ней говорить.

– Юля сде­лала что-то дурное?

– Измена в дружбе – как ты счи­та­ешь, это дурно?

– Неужели так серьезно? – маме хоте­лось пошу­тить и шут­кой снять напря­же­ние. Но она видела, что сей­час шутка может больно задеть девочку. Мама вспом­нила, что послед­нюю неделю Надя была задум­чива и печальна. Вот в чем дело!.. Не с этим ли разо­ча­ро­ва­нием в подруге свя­зан и инте­рес к «Коро­леве Марго» – жела­ние забыться, уте­шиться?.. Она осто­рожно спросила:

– Юля выдала дру­гим какую-нибудь твою тайну, кото­рую ты ей дове­рила? Или осу­дила тебя за глаза? Окле­ве­тала тебя?..

Надя мол­чала. И мама задала еще один вопрос:

– Скажи, это слу­чи­лось на про­шлой неделе?

– Да. В пят­ницу. Юля ходит в какую-то «Школу искусств» – в кру­жок поэ­ти­че­ского твор­че­ства. Там же зани­ма­ется Наташа из парал­лель­ного класса. И всю про­шлую неделю они с Ната­шей гото­ви­лись к вечеру поэ­зии, смот­рели свои тет­ради со сти­хами, обсуж­дали раз­меры и рифмы – я ничего этого не пони­маю. Они каж­дую пере­мену так и бро­са­лись друг другу навстречу. А в чет­верг и домой поехали вме­сте, хотя Юля пре­красно видела, что я ее жду. И вот, в пят­ницу – то же самое. Я подо­шла к ним (а они уже шли по кори­дору с Ната­шей) и прямо спра­ши­ваю: «Юля, ты со мной будешь дру­жить или с Ната­шей?»… Что? Глупо, да?..

– И что Юля?

– Ничего. Про­сто пожала пле­чами и про­мол­чала. Наташа, видно, поняла, что я оби­де­лась, и гово­рит: «Я, навер­ное, пойду?..» Но Юля ее не отпу­стила. Они так вме­сте и ушли. Вече­ром в пят­ницу Юля мне позво­нила, но я не стала гово­рить – пове­сила трубку. В школе мы с того дня не под­хо­дили друг к другу. Я, честно говоря, ждала ее нового звонка, гото­вила раз­ные умные фразы, но все зря: она больше не зво­нит… Что ты ска­жешь на это, мама?

– Груст­ная исто­рия. Но если ты инте­ре­су­ешься моим мне­нием, поз­воль ска­зать тебе честно и откро­венно: ты сама вино­вата. Если ваша дружба на этом закон­чится, тебе при­дется винить только одну себя.

– Почему?

– Потому что ты, оче­видно, не очень хорошо пред­став­ля­ешь себе, что такое дружба, в хри­сти­ан­ском зна­че­нии этого слова.

Дружба – это вели­кое уте­ше­ние, дан­ное нам Богом в скорб­ной зем­ной жизни. Это, несо­мненно, дар Божий. Поэтому тот, кто не имеет друга, может молиться Богу: «Гос­поди, пошли мне насто­я­щую подругу!» А кто имеет, дол­жен бла­го­да­рить Бога за этот дар. Ты, конечно, права в том, что вас с Катей не назо­вешь насто­я­щими подру­гами. И не потому, что вам порой скучно вместе.

Про­сто у вас нет насто­я­щего еди­но­мыс­лия, еди­но­ду­шия. Катя – в общем доб­рая девочка, но вопросы духов­ной жизни ей без­раз­личны, а для тебя они важны. Вот и полу­ча­ется, что вы смот­рите как бы в раз­ные сто­роны и идете раз­ными путями.

Юля – дру­гое дело. У вас могла бы сло­житься насто­я­щая дружба, дружба двух дево­чек-хри­сти­а­нок. Но, оче­видно, в ваших отно­ше­ниях не было того, что обя­за­тельно сопут­ствует такой дружбе: про­стоты, чут­ко­сти и вза­им­ного дове­рия. Тебе было досадно, что Юля про­во­дит много вре­мени с Ната­шей, но вме­сто того чтобы сразу, с пер­вой минуты, при­знаться ей в этом и выяс­нить ваши отно­ше­ния, ты дала воз­мож­ность раз­виться рев­но­сти – ужас­ной стра­сти, сродни зави­сти. И когда эта страсть раз­ви­лась со всей силой, про­изо­шел раз­рыв, потому что ты поста­вила подругу перед труд­ным выбором.

В истин­ной дружбе такого быть не может, потому что она жерт­венна. В Еван­ге­лии ска­зано: «Нет больше той любви, как если кто поло­жит душу свою за дру­зей своих». Такая жерт­вен­ная любовь – вер­шина дружбы, но ты не пошла к этой вер­шине. Зная, как важны для подруги ее поэ­ти­че­ские заня­тия, как она гото­вится к вечеру поэ­зии, ты, вме­сто того чтобы на время сту­ше­ваться, отойти в тень, радо­ваться ее радо­сти, – ты, вме­сто этого, поста­вила ее перед выбо­ром: «Или я – или Наташа». А в сущ­но­сти: «Или дружба со мной – или твои заня­тия поэ­зией». Сама того не желая и не пони­мая, ты ока­за­лась жестока к подруге.

Дружба только тогда бывает креп­кой и дол­го­веч­ной, когда дру­зья или подруги про­яв­ляют чут­кость и дели­кат­ность по отно­ше­нию друг к другу.

Стоит одному про­явить в чем-то настой­чи­вость, тре­буя соблю­де­ния своих инте­ре­сов, тут и дружбе конец. А ты про­явила не про­сто настой­чи­вость – ты ока­за­лась навяз­чи­вой, вела себя так, будто Юля – твоя соб­ствен­ность, и у нее не может быть ни своих инте­ре­сов, ни дру­зей, помимо тебя.

Зна­ешь, отчего бывает эта рев­ность в дружбе? От чрез­мер­ной чув­ствен­ной привязанности.

– Что зна­чит «чув­ствен­ной»?

– Осно­ван­ной на эмо­циях и на утвер­жде­нии сво­его «я». Хри­сти­ан­ская дружба имеет духов­ную основу, а в своих внеш­них про­яв­ле­ниях она – не удив­ляйся, пожа­луй­ста, – более холодна, чем тебе кажется. Мне когда-то батюшка при­вел слова свя­ти­теля Тихона Задон­ского: «Всех люби и всех бегай». Я спра­ши­вала его при­мерно о том же: какими должны быть у хри­стиан отно­ше­ния с дру­зьями. Вот он и отве­тил свя­то­оте­че­ской цита­той: «Всех люби и всех бегай».

– «Всех люби» – понятно. А что зна­чит «всех бегай»?

– Это зна­чит… ну, выра­жа­ясь по-мир­ски, сохра­нять опре­де­лен­ную дистан­цию в отно­ше­ниях с людьми. Не выбал­ты­вать никому, даже близ­кому другу, самое сокро­вен­ное. Ника­ких «тайн», рас­кры­тие кото­рых ты счи­та­ешь важ­ным при­зна­ком дружбы. Остав­лять их для батюшки, сво­его духов­ника. А неко­то­рые темы, осо­бенно свя­зан­ные со здо­ро­вьем и гиги­е­ной, обсуж­дать только с мамой. Мне не нра­вится, когда девочки-подруги слиш­ком откро­вен­ни­чают между собою. У каж­дой должно быть доста­точно ува­же­ния к самой себе, чтобы хра­нить неко­то­рые свои сек­реты про себя, гово­рить о них только с своею матерью.

Я знала дево­чек, кото­рым и в голову не при­хо­дило, что не сле­дует, напри­мер, гово­рить о неко­то­рых своих семей­ных делах, и они бол­тали своим подру­гам реши­тельно обо всем, что дела­ется у них дома. Как и у вся­кого чело­века, точно также и во вся­кой семье могут быть свои част­ные дела, о кото­рых посто­рон­ним людям знать не надо. А если девочки-подружки бол­тают обо всем без раз­бору, они очень легко могут поста­вить своих род­ных в смеш­ное и непри­ят­ное положение.

С Катей вы гре­шили пустой бол­тов­ней, обсуж­де­нием учи­те­лей, слу­чаев на уро­ках и так далее… Сколько раз мне хоте­лось нажать на рычаг теле­фона и поло­жить конец этим пустым раз­го­во­рам, осо­бенно когда вы начи­нали гадать, кто у вас в классе в кого «влюб­лен»!

Но, честно говоря, и ваши раз­го­воры с Юлей мне не нра­ви­лись: вы рас­ска­зы­вали друг другу сны (разве ты не зна­ешь, что нельзя этого делать?), вы торо­пи­лись открыть друг другу все свои мысли и чув­ства, сооб­щить какие-то самые незна­чи­тель­ные ощу­ще­ния, умни­чали одна перед дру­гой… Вы будто спе­шили до конца открыться друг другу, будто ста­ра­лись вывер­нуть душу наизнанку. Потому ваша горя­чая дружба так легко и дала трещину.

Только хри­сти­а­нин, член Церкви, может понять, как соеди­ня­ются эти поня­тия: «Всех люби» и «всех бегай». Дело в том, что хри­сти­ан­ская любовь лишена при­стра­стия; она не при­сва­и­вает друга себе – она пре­дает его в волю Божию. И девочка-хри­сти­анка о своей подруге должна помыш­лять при­бли­зи­тельно так: «Гос­поди, бла­го­дарю Тебя за этот дар, дружбу. Моя подруга не мне при­над­ле­жит, она Твое созда­ние, и я верую, что Ты наи­луч­шим для нас путем ведешь каж­дую из нас ко спа­се­нию. Помоги мне изба­виться от при­стра­стия к ней, от рев­но­сти к дру­гим ее подру­гам и занятиям…»

Часто дружбу губит любо­пыт­ство, про­яв­ля­е­мое одной из подруг. Нико­гда не сле­дует этого допус­кать. Даже если тебе очень инте­ресно знать что-либо, лучше подо­ждать, пока подруга сама тебе рас­ска­жет. А не рас­ска­жет – сми­риться и успокоиться…

Зна­ешь, из твоих подруг мне больше всех нра­вится Маша. И Маша, и ваши с ней отно­ше­ния. Пожа­луй, они ближе всего к хри­сти­ан­скому пред­став­ле­нию о дружбе.

– Но нас с Машей трудно назвать близ­кими подругами…

– Только потому, что вы не гово­рите по пол­часа по теле­фону? Не лезете друг другу в душу? Не рев­ну­ете друг друга и не ссо­ри­тесь? Так это все при­знаки чув­ствен­ной, при­страст­ной дружбы. Зато вы еди­но­мыс­лен­ные хри­сти­анки, окон­чили одну вос­крес­ную школу. Вы вме­сте слу­жите Богу – поете на кли­росе. Вы мало гово­рите, зато пони­ма­ете друг друга с полу­слова. Вас объ­еди­няет общая молитва. Нако­нец, вы духов­ные сестры: у вас один духов­ный отец. И я не сомне­ва­юсь, что в труд­ную минуту, когда тебе пона­до­бится помощь, сло­вом и делом, с тобой рядом будет именно Маша.

– Мама… А что ты дума­ешь о дружбе девочки с маль­чи­ком? Неко­то­рые счи­тают, что она крепче, надеж­нее, чем дружба дево­чек. Маль­чик-друг нико­гда не пре­даст, не выдаст твоих тайн, защи­тит тебя…

– Может быть, и есть такие слу­чаи, но я их не знаю. Зато знаю очень много слу­чаев, когда отно­ше­ния между юно­шей и девуш­кой (потому что мы ведь гово­рим с тобой не о малень­ких детях, правда?) начи­на­лись как дружба, чистая и бла­го­род­ная, а потом пере­рас­тали в любовь, кото­рая, как ты зна­ешь, свя­зана со мно­гими искушениями.

– Ну и пусть иску­ша­ется, если не может иначе! Мне-то что!..

Мама удив­ленно посмот­рела на Надю, и та покраснела.

– Ты о чем, Наденька?

– Да я о Саше из деся­того класса. Это он мне ино­гда зво­нит. Мне кажется, мы могли бы быть хоро­шими дру­зьями. Мы недавно рабо­тали во дворе, снег уби­рали. Так он при­шел, хотя его класс не дол­жен был участ­во­вать в уборке, и убрал за меня весь мой уча­сток! И потом я заме­чаю, как он на пере­ме­нах стоит где-нибудь у окна, руки в кар­ма­нах, и на меня смот­рит. Девочки гово­рят, что я ему нравлюсь.

– Ну, а ты что?

– Ничего. Сме­юсь с девоч­ками. Пусть смот­рит, мне не жалко. Я и сама на него погля­ды­ваю: смот­рит еще или уже отвер­нулся? Одна­жды мы шли с Катей под руку по кори­дору; мимо него про­шли, и тут я резко огля­ну­лась. Мы встре­ти­лись гла­зами, и мне как-то не по себе стало… А когда он снег за меня убрал – все девочки мне зави­до­вали… Мамочка, что ты встре­во­жи­лась? Мне-то он совсем не нра­вится, мне он без­раз­ли­чен. Я про­сто думаю, нельзя ли из него сде­лать друга…

– Не думаю, что это воз­можно. Но меня бес­по­коит дру­гое: не знаю, пра­вильно ли ты себя ведешь? Мне кажется, тебе немного льстит вни­ма­ние деся­ти­класс­ника и ты чуть-чуть рису­ешься, когда он смот­рит на тебя. Обме­ни­ва­ешься с ним взгля­дами, при­ни­ма­ешь его услуги…

Надя рас­те­ря­лась.

– Я бес­по­ко­юсь из-за того, – про­дол­жала мама, – что твое настро­е­ние кажется мне лег­ко­мыс­лен­ным. Ты хоть батюшке на испо­веди гово­рила об этих взгля­дах?.. Девочка должна соблю­дать вели­чай­шую сдер­жан­ность и осто­рож­ность, заме­тив, что она нра­вится маль­чику, юноше. Ты же не хочешь оста­вить в его сердце кро­во­то­ча­щую рану? Это боль­шой грех.

Опа­сайся больше всего, чтобы твое пове­де­ние не было соблаз­ни­тель­ным. Не забы­вай слова Еван­ге­лия о тех, через кого соблазны при­хо­дят в мир!.. Что ты, какие взгляды! Неужели ты не пони­ма­ешь, что Саша может понять их как знак ответ­ного инте­реса к нему? И что потом?..

– Мама, но неужели эти иску­ше­ния неизбежны?

– Увы, неиз­бежны, если речь идет не о свя­тых, а об обыч­ных людях. Дело в том, что между юно­шами и девуш­ками суще­ствует как бы есте­ствен­ное вза­им­ное вле­че­ние – вле­че­ние, вызван­ное только одним тем, что они при­над­ле­жат к раз­ным полам. Такое вле­че­ние должно закон­читься закон­ным бра­ком, то есть вен­ча­нием в церкви, супру­же­ской любо­вью и рож­де­нием детей. Но пока девушка и юноша не достигли брач­ной зре­ло­сти, им еще рано думать о браке. Поэтому, если они хотят сохра­нить цело­муд­рие – не только телес­ную, но и душев­ную чистоту, – им лучше дер­жаться на без­опас­ном рас­сто­я­нии друг от друга, не общаться слиш­ком часто, долго, тесно.

Неда­ром в ста­рину даже жениха и неве­сту, когда вопрос о браке был уже решен, берегли от корот­кого обще­ния между собой, не поз­во­ляли им видеться наедине. Сей­час, конечно, дру­гие вре­мена; девушки и юноши из нецер­ков­ной среды ведут себя очень вольно, лиша­ются цело­муд­рия и ста­но­вятся рабами плот­ской похоти, подобно животным.

Я, конечно, не о тебе говорю. Я уве­рена, что когда ты вырас­тешь и захо­чешь всту­пить в закон­ный брак, то твой избран­ник, твой буду­щий супруг будет хри­сти­а­ни­ном, как и ты, чле­ном Пра­во­слав­ной Церкви. Иначе у вас не будет еди­но­ду­шия, еди­но­мыс­лия. Ведь именно это – а не только сов­мест­ное про­жи­ва­ние, общее хозяй­ство, плот­ские отно­ше­ния, – явля­ется осно­вой семей­ного счастья.

Мама посмот­рела на часы и ахнула: – Ну и заго­во­ри­лись мы с тобой! При­шлось бабушке за нас с тобой детей умы­вать и укладывать!..

Беседа 4

…Труд­ная тема сочи­не­ния. – Перед каким выбо­ром стоит каж­дый чело­век. – Путь тес­ный и про­стран­ный. – Выбор про­фес­сии врача. – Что зна­чит «исце­ле­ние». – «Жен­щина не может быть хоро­шим спе­ци­а­ли­стом». – Надя жалеет, что не роди­лась муж­чи­ной. – Все вели­кие люди рож­дены и вос­пи­таны жен­щи­нами. – Зна­че­ние жен­щины в семье. – Почему гово­рят, что «все зло на земле – от жен­щин». – От них про­ис­хо­дит и зло, и добро. – Зачем жен­щине обра­зо­ва­ние. – Твор­че­ские спо­соб­но­сти муж­чины и жен­щины. – Выс­шее твор­че­ство чело­века – работа над собой. – Как хри­сти­анка борется со стра­стями. – Для жен­щины открыт путь апо­столь­ского слу­же­ния. – Путь спа­се­ния и путь совер­шен­ства. – Реше­ние пожить в мона­стыре. – Какой путь выбе­рет Надежда?..

Мино­вала холод­ная зима. Сол­нышко уже при­гре­вало землю, напо­ми­ная о том, что скоро все вновь зазе­ле­неет, ожи­вет… Для Нади этот год был очень важ­ным. Во-пер­вых, она закан­чи­вала седь­мой, выпуск­ной класс музы­каль­ной школы и много зани­ма­лась, гото­вясь к экза­мену по спе­ци­аль­но­сти. Во-вто­рых, в обще­об­ра­зо­ва­тель­ной школе она закан­чи­вала вось­мой класс, и скоро ей пред­сто­яло решить: оста­ваться ли в сред­ней школе или гото­виться к поступ­ле­нию в меди­цин­ское учи­лище. С осени про­шлого года она вме­сте с мамой ходила в боль­ницу, уха­жи­вала за боль­ными (правда, мама брала ее с собой не каж­дое вос­кре­се­нье, а два-три раза в месяц), и ей каза­лось, что она нашла дело, с кото­рым могла бы впо­след­ствии свя­зать жизнь. Она хотела окон­чить учи­лище, пора­бо­тать меди­цин­ской сест­рой, потом посту­пить в инсти­тут и стать дет­ским док­то­ром… Роди­тели в общем одоб­ряли ее реше­ние, но батюшка, когда к нему обра­ти­лись за сове­том, выра­зил сомне­ние: «Нужно ли ей именно это? Ее ли это путь?..» – и пред­ло­жил еще поду­мать и помо­литься. Надя и сама ни в чем не была уве­рена, выбор ее не был окон­ча­тель­ным; она пре­бы­вала в раз­ду­мье. Поэтому, когда на дом задали сочи­не­ние на тему «Выбор жиз­нен­ного пути», девочка, обычно легко и с удо­воль­ствием писав­шая сочи­не­ния, ока­за­лась в поло­же­нии довольно затруд­ни­тель­ном. И решила посо­ве­то­ваться с мамой.

– Мама, – ска­зала она, выходя на кухню, – нам труд­ную тему дали для сочи­не­ния. Не пред­став­ляю, что писать. Тема – «Выбор жиз­нен­ного пути».

– Разве это труд­ная тема? – уди­ви­лась мама.

– Но ты же зна­ешь, что я еще ничего не выбрала. Я все думаю, думаю…

– Вот сочи­не­ние и помо­жет тебе обду­мать все вари­анты, сфор­му­ли­ро­вать свои мысли… Впро­чем, ведь сочи­не­ние – это не испо­ведь, и тебе вовсе не обя­за­тельно сооб­щать учи­тель­нице свои планы и откры­вать помыслы. Сочи­не­ние – это всего лишь упраж­не­ние в сло­вес­но­сти. К тому же смотри, как фор­му­ли­ру­ется тема: по-моему, очень кор­ректно. Не ска­зано: « Мой выбор…» или: « моего жиз­нен­ного пути». А про­сто, в общем: «Выбор жиз­нен­ного пути». Заме­ча­тельно! И очень интересно.

– Да? – с сомне­нием про­из­несла девочка. – И что же тут можно написать?

– Откры­ва­ются бога­тей­шие воз­мож­но­сти для инте­рес­ного рас­суж­де­ния, – мама гово­рила, про­дол­жая чистить кар­тошку и жестом при­гла­сив Надю при­со­еди­ниться к ней. – Во-пер­вых, само слово «выбор» наво­дит на раз­мыш­ле­ния. Я бы напи­сала о том, что чело­век каж­дую минуту своей жизни стоит перед выбо­ром, только это не выбор про­фес­сии, а выбор между доб­ром и злом, доб­ро­де­те­лью и гре­хом… Я бы вообще писала не о про­фес­сии, а о жизни… «Жиз­нен­ный путь» – это очень по-раз­ному можно понять. Ведь тема – «сво­бод­ная»?

– Да.

– Ну, вот. Я бы ска­зала, что чело­век выби­рает и выби­рает – на про­тя­же­нии всего жиз­нен­ного пути. А почему? А потому, что он наде­лен сво­бо­дой воли, в отли­чие от всех дру­гих тво­ре­ний Божиих… Потом я бы ска­зала о глав­ном выборе пути… Соб­ственно, воз­мож­ных путей только два. Зна­ешь, какие?

Надя затруд­ни­лась в ответе. Мама сама отве­тила на свой вопрос:

– Есть путь узкий, тес­ный. И есть путь пространный.

– А! – обра­до­ва­лась Надя, вспом­нив еван­гель­ский образ. Ей очень нра­вился ход мами­ной мысли. Она ста­ра­лась ничего не пропустить.

– Тес­ный путь назы­ва­ется так потому, что идти по нему неудобно, нелегко. Это жизнь по запо­ве­дям Божиим. В Еван­ге­лии ска­зано, что такой путь ведет в жизнь веч­ную, в Цар­ствие Небес­ное. Все хри­сти­ане, жела­ю­щие спа­се­ния, идут тес­ным, узким путем. Одни встают на него сами: это подвиж­ники, избрав­шие воз­дер­жа­ние во всем, доб­ро­воль­ную нищету, сми­ре­ние пред Богом и людьми, само­от­вер­жен­ное слу­же­ние ближним.

Почему такая подвиж­ни­че­ская жизнь трудна? Потому что напол­нена посто­ян­ным само­при­нуж­де­нием. Ты сама зна­ешь, что даже к делам любви и помощи своим близ­ким людям – к мытью посуды, уборке, готовке пищи и так далее – надо себя при­нуж­дать. Даже к тому, чтобы пода­вать мило­стыню нищим, надо себя при­нуж­дать. А выста­и­вать длин­ные бого­слу­же­ния? А вста­вать пораньше и молиться? Все это тре­бует само принуждения.

Этот путь чело­век выби­рает про­из­вольно, сво­бодно и созна­тельно. Ну, а тех, кто не имеет реши­мо­сти выбрать его, Гос­подь спа­сает… пом­нишь, как?

– Помню. Неволь­ными скор­бями. Посе­ще­ни­ями Сво­ими: болез­нями, лише­ни­ями, бедствиями.

– Таким обра­зом, – поды­то­жила мама, – такие люди тоже ока­зы­ва­ются на спа­си­тель­ном пути. Однако и у них оста­ется сво­бода выбора. Они могут озло­биться, воз­роп­тать на Бога в скорби, дать волю стра­стям зави­сти, гнева… А могут, наобо­рот, при наступ­ле­нии скор­бей ска­зать: «Не забыл, посе­тил меня Гос­подь. Кого Бог любит, того и нака­зы­вает. Слава Богу за все!»

Вот тебе и «выбор жиз­нен­ного пути».

– Ты счи­та­ешь, что все это можно напи­сать в сочинении?

– А почему бы и нет? Только надо писать про­сто и ясно, без бого­слов­ских тер­ми­нов, с кон­крет­ными примерами…

– Мамочка, ты разве не зна­ешь нашу учи­тель­ницу? Она может при­драться к тому, что «тема не рас­крыта». По сути дела она будет, конечно, не права. Но ей же не объ­яс­нишь, не дока­жешь. Хотя в фор­му­ли­ровке темы нет ни слова о про­фес­сии, о соци­аль­ном поло­же­нии, о семье, но речь должна идти именно об этом: учи­тель­ница так сказала.

– Ну, что ж! Ты можешь напи­сать о про­фес­сии врача.

– Это скучно…

– Совсем нет, если ты не захо­чешь отде­латься общими фра­зами о «людях в белых хала­тах», а загля­нешь поглубже. Напри­мер, раз­бе­решь поня­тие «исце­ле­ние». Что зна­чит: исце­лить от болезни? Само слово под­ска­жет: сде­лать целым. Телес­ные болезни, как тебе известно, чаще всего бывают след­ствием гре­хов. Душа уязв­лена гре­хами, тело – болез­нями, да и между телом и душой нет един­ства и согла­сия. И исце­ле­ние озна­чает не только избав­ле­ние от болез­ней тела, но и от душев­ных немо­щей. Пом­нишь, в Еван­ге­лии Гос­подь, исце­ляя боля­щих, велел им больше не гре­шить? Потому, что грех и болезнь вза­и­мо­свя­заны. И врач-хри­сти­а­нин дол­жен это пони­мать. Он дол­жен прежде всего знать, что исце­ляет только Гос­подь, и, при­ме­няя сред­ства меди­цин­ской науки, обра­щаться к Нему с молит­вой об исце­ле­нии боль­ного. Он обя­за­тельно посо­ве­тует сво­ему паци­енту пойти на испо­ведь и при­ча­ститься Свя­тых Хри­сто­вых Таин. И поверь, часто этого бывает доста­точно для того, чтобы болезнь отступила.

Кроме того, говоря о про­фес­сии врача, ты можешь напи­сать о мило­сер­дии как хри­сти­ан­ской доб­ро­де­тели. Можешь вспом­нить свя­тых, кото­рые не гну­ша­лись сво­ими руками омы­вать и пере­вя­зы­вать гни­ю­щие раны зараз­ных боль­ных… Можешь вспом­нить свя­ти­теля Луку Войно-Ясе­нец­кого, извест­ного про­фес­сора-хирурга, кото­рый был при этом подвиж­ни­ком бла­го­че­стия и исповедником…

– Мамочка, опять полу­чится сочи­не­ние для вос­крес­ной школы, а не для обыч­ной! Меня про­сто не поймут!

– Так что же делать? – мама немного растерялась.

– Сама не знаю. Глав­ное – мне не хочется ни о чем рас­суж­дать, меч­тать о каком-то слу­же­нии людям, о подви­гах мило­сер­дия, о нуж­ной про­фес­сии. Зна­ешь, о чем я думаю послед­нее время? О том, что жен­щина вообще ни в какой обла­сти науки и обще­ствен­ной дея­тель­но­сти не может быть хоро­шим спе­ци­а­ли­стом. Она не спо­собна ни на что серьез­ное. Она обре­чена на один-един­ствен­ный путь, и дру­гого у нее нет. Это домаш­нее хозяй­ство, веч­ная кухня, дет­ские болезни, мате­ри­аль­ные про­блемы. Между про­чим, Катя смот­рит на это очень трезво. Она счи­тает, что выбор жиз­нен­ного пути для нее уже про­изо­шел – тогда, когда она роди­лась девоч­кой. Она и в сочи­не­нии хочет напи­сать честно, что по окон­ча­нии школы поста­ра­ется выгодно выйти замуж – за бога­того ино­странца или за «нового рус­ского», чтобы стать свет­ской дамой, хозяй­кой дома и иметь при­слугу… Она, конечно, наде­ется родить детей и даже уже при­ду­мала им имена… Она счи­тает, что дру­гого пути у жен­щины нет, если только она хочет остаться чест­ной жен­щи­ной. Вот и все. И мне кажется, она во мно­гом права.

Зна­ешь, мама, мне ино­гда обидно, что я роди­лась жен­щи­ной, а не муж­чи­ной. Нет, правда! Может быть, моя слова пока­жутся тебе глу­пыми и смеш­ными, но посмотри, сколько всего сде­лано муж­чи­нами: среди них есть и вели­кие подвиж­ники, и вели­кие уче­ные, и инже­неры, и стро­и­тели, и вели­кие писа­тели и поэты, и вели­кие ком­по­зи­торы… Сама посуди, много ли на свете гени­аль­ных жен­щин? Если огля­нуться вокруг себя, то уви­дишь, что огром­ные зда­ния, храмы, башни, памят­ники, мосты постро­ены муж­чи­нами. Все гео­гра­фи­че­ские откры­тия сде­ланы муж­чи­нами… И вообще… Даже пере­чис­лить невоз­можно тех вели­ких дел, кото­рые они совер­шили… Что ты улы­ба­ешься? Это кажется тебе глупым?

– Нет. Наобо­рот, мне кажется, что почти все девочки про­хо­дят через это – жела­ние быть муж­чи­ной, а не жен­щи­ной. Я хочу тебе отве­тить. Начну с того, что недо­воль­ство тем состо­я­нием, в кото­ром ты рож­ден, – это грех, как вся­кий ропот, и в нем надо покаяться.

И правда, у муж­чин обшир­ное поле дея­тель­но­сти, но все же их дея­тель­ность не выше, чем труд жен­щин. Ты вос­хи­ща­ешься огром­ными зда­ни­ями, баш­нями, мостами – все это постро­или муж­чины. Они же пла­вают по морям, управ­ляют наро­дами, откры­вают законы при­роды. Пишут книги и пре­крас­ную музыку. Ты спро­сишь, какие дела могут быть выше этого? Я тебе отвечу, что выше всех этих дел сами люди, кото­рые их совер­шают. А кто же сде­лал этих людей такими вели­кими? Очень много сде­лало для них вос­пи­та­ние, кото­рое дали им матери.

Кажется, не очень вели­кое дело совер­ша­ется в дет­ской, где начи­нает под­рас­тать дитя; а между тем здесь начи­на­ется его под­го­товка ко всему вели­кому или малому, дур­ному или хоро­шему, что оно в жизни совершит.

По всей земле, в каж­дом доме, и днем и ночью жен­щины забо­тятся о маль­чи­ках и девоч­ках, вос­пи­ты­вают их, ста­ра­ются сде­лать из них хоро­ших людей. Может ли быть какое-нибудь дело выше этого?

Быть может, мать и не думает о том, что она делает вели­кое дело: она ведь так занята сво­ими хло­по­тами! Быть может, они утом­ляют ее, и она не при­дает им боль­шого зна­че­ния. Она, быть может, думает, что дея­тель­ность ее мужа гораздо важ­нее: он каж­дый день ухо­дит из дому, встре­ча­ется с дру­гими людьми, каж­дый день при­об­ре­тает новые зна­ния и новый опыт; а она все моет ту же посуду, оправ­ляет те же постели, сти­рает белье, умы­вает те же самые дет­ские личики, ручки и ножки, и все это изо дня в день, месяц за меся­цем – так скучно, однообразно!

Но это только кажется. Для матери, осо­бенно в боль­шой семье, все дни раз­ные, ни один не похож на другой…

Кроме того, у жен­щины в домаш­ней жизни есть еще одно боль­шое дело – укра­сить жизнь своей семьи, сде­лать ее радост­ной и счаст­ли­вой. Если отец и мать с утра ухо­дят на работу и воз­вра­ща­ются только к вечеру, оба уста­лые, груст­ной будет жизнь в такой семье. Но у хозяйки дома, как бы она ни была занята обыч­ными хло­по­тами, все­гда най­дется минутка поду­мать и о домаш­них уте­ше­ниях. Выбрав удоб­ное время, она или орга­ни­зует инте­рес­ную про­гулку, или при­гла­сит гостей, или испе­чет вкус­ный пирог, или еще что-нибудь придумает.

При­вет­ли­вый и доб­рый харак­тер хозяйки дома – вот его луч­шее укра­ше­ние. Лас­ко­вое слово, доб­рая улыбка, сер­деч­ное уча­стие, искрен­няя отзыв­чи­вость могут обра­тить самое бед­ное жилье в такой при­ят­ный уго­лок, где вся­кий будет чув­ство­вать себя счаст­ли­вым… Очень, очень мно­гое, Наденька, зави­сит от жен­щины-жены, матери, хозяйки дома!..

– Мама, а неко­то­рые счи­тают, что от жен­щин про­ис­хо­дит много зла. Я слы­шала, как один ста­рик-при­хо­жа­нин гово­рил кому-то: «Все зло на земле – от женщин».

– Когда так гово­рят веру­ю­щие люди, они, оче­видно, хотят ска­зать, что гре­хо­па­де­ние Адама про­изо­шло через Еву: она пред­ло­жила ему вку­сить запрет­ного плода со древа позна­ния добра и зла. Соблаз­нив­шись, под­дав­шись диа­воль­скому иску­ше­нию, Ева соблаз­нила и сво­его мужа, в резуль­тате чего в мир при­шли грех и его след­ствие – смерть. Часто и теперь бывает, что жен­щина своим соблаз­ни­тель­ным, нехо­ро­шим пове­де­нием иску­шает муж­чину, как бы без слов пред­ла­гая ему совер­шить грех. И это бывает даже в под­рост­ко­вой среде.

Напри­мер, маль­чик нико­гда не поз­во­лит себе раз­вяз­ного, воль­ного обра­ще­ния с девоч­кой серьез­ной и цело­муд­рен­ной. Ты, конечно, заме­тила, что при неко­то­рых девоч­ках ребята не руга­ются нецен­зур­ными сло­вами, не рас­ска­зы­вают гряз­ных анек­до­тов и раз­ных непри­лич­ных исто­рий. Это про­ис­хо­дит потому, что рядом с по-насто­я­щему цело­муд­рен­ной, чистой девоч­кой все­гда нахо­дится ее Ангел Хра­ни­тель, и маль­чик чув­ствует какой-то внут­рен­ний запрет, будто кто гово­рит ему: «Нельзя». Нельзя ругаться, гово­рить гадо­сти, при­ста­вать. Но бывают девочки, кото­рым это нра­вится: они раз­вязно хохо­чут, одоб­ри­тельно гля­дят на сквер­но­сло­вов, а то и вто­рят им, курят вме­сте с ними и дер­жатся очень вольно, неце­ло­муд­ренно. Вот и полу­ча­ется, что их пове­де­ние ока­зы­ва­ется соблаз­ном для окру­жа­ю­щих, про­во­ци­руя их на грех и вся­че­ское зло.

Я ска­зала тебе о пове­де­нии дево­чек-под­рост­ков, но это отно­сится ко всем жен­щи­нам вообще.

Когда муж­чина сде­лает что-нибудь дур­ное, люди часто гово­рят: «Ищите жен­щину». Этим хотят ска­зать, что муж­чина совер­шил дур­ной посту­пок под вли­я­нием какой-нибудь жен­щины или про­сто ради нее. Может быть, это его жена, тра­тя­щая слиш­ком много денег на раз­вле­че­ния, и он пошел на бес­чест­ное дело, чтобы испол­нить ее при­хоть. Быть может, это люби­мая им девушка, поз­во­ляв­шая при­но­сить себе слиш­ком доро­гие подарки, кото­рые были ему не по сред­ствам. Нако­нец, может быть, это какая-нибудь дур­ная жен­щина, скло­нив­шая его на злое дело.

Много зла про­ис­хо­дит от жен­щин, но добра все-таки куда больше.

Когда муж­чина сво­ими силами доби­ва­ется успеха в жизни и ока­зы­ва­ется чело­ве­ком поря­доч­ным, доб­рым, сме­лым, тру­до­лю­би­вым, в таких слу­чаях тоже надо «искать жен­щину», потому что навер­няка и на этого чело­века вли­яла какая-нибудь женщина.

Ско­рее всего, это была мать, при­учив­шая его с малых лет посту­пать пра­вильно: сперва – в мело­чах, а потом и в серьез­ных делах.

После матери более всего вли­яет на чело­века его жена. Вли­я­ние матери ска­зы­ва­ется в дет­стве и юно­сти, когда у чело­века выра­ба­ты­ва­ются при­вычки и поня­тия о том, что дурно и что хорошо. Жена всту­пает в его жизнь позже, в его зре­лом воз­расте, когда чело­века окру­жают вся­кие иску­ше­ния, когда он порой сла­беет в борьбе, когда силы его духа под­вер­га­ются жесто­ким испы­та­ниям. В эту-то тяже­лую пору жизни хоро­шая жена обод­ряет, под­дер­жи­вает его и при­дает ему новые силы.

– Но зачем в таком слу­чае жен­щине учиться в школе, в инсти­туте, полу­чать выс­шее обра­зо­ва­ние? Ведь родить детей и вос­пи­тать их, быть под­держ­кой и уте­ше­нием для мужа, укра­сить быт семьи она вполне может без зна­ния био­ло­гии, аст­ро­но­мии, алгебры и так далее. Глав­ное, чтобы она сама была твер­дой в вере, тер­пе­ли­вой и вер­ной женой… Чтобы она учила детей добру, водила их в цер­ковь, настав­ляла в добродетели…

– Да, это, конечно, глав­ное. Но и науч­ные зна­ния для жены и матери не будут лиш­ними. Скажу тебе на осно­ва­нии сво­его соб­ствен­ного опыта.

Я вышла за папу замуж в 22 года, окон­чив инсти­тут. Между про­чим, я была очень при­леж­ной и спо­соб­ной сту­дент­кой и даже полу­чила «крас­ный» диплом, то есть с одними пятер­ками. Мне про­чили науч­ную карьеру. Но после заму­же­ства я рабо­тала по спе­ци­аль­но­сти меньше трех лет – и про­сти­лась с нау­кой навсе­гда, как только воз­никли про­блемы с твоим здо­ро­вьем. С тех пор я ни дня не рабо­тала в каком-либо учре­жде­нии или на пред­при­я­тии, между тем как мои одно­курс­ники окон­чили аспи­ран­туру, пуб­ли­ко­ва­лись в науч­ных жур­на­лах, полу­чали уче­ные степени…

Спра­ши­ва­ется: зачем я столько лет учи­лась, когда зна­ния мои совер­шенно не пона­до­би­лись мне в жизни? Именно так счи­тают мои быв­шие сокурс­ники. Только сама я так не счи­таю – что зна­ния мне не пона­до­би­лись. Очень важно, чтобы мама была умной, обра­зо­ван­ной (и в мир­ском смысле), умела объ­яс­нить своим детям, как устроен мир, по каким зако­нам. А когда дети нач­нут учиться, мама помо­жет им в учебе. Пом­нишь, сколько раз ты и твои подружки обра­ща­лись ко мне за помо­щью, чтобы решить труд­ную задачу? Или сде­лать грам­ма­ти­че­ский раз­бор пред­ло­же­ния? Или напи­сать сочи­не­ние?.. И в пер­вом классе, и в пятом, и в восьмом…

Поэтому учись, при­об­ре­тай раз­но­сто­рон­ние зна­ния – и тебе нико­гда не при­дется крас­неть перед тво­ими буду­щими детьми, при­зна­ва­ясь, что ты в свое время плохо учи­лась. Они будут не только любить, но и ува­жать тебя.

Выс­шее обра­зо­ва­ние дает к тому же полез­ные навыки и уме­ния в при­об­ре­те­нии зна­ний. Обра­зо­ван­ный чело­век умеет обра­щаться с любым спра­воч­ни­ком, любой кни­гой. Даже не имея спе­ци­аль­ных зна­ний, он смо­жет полу­чить нуж­ные ему све­де­ния, так как знает, где их раз­до­быть. При­вычка учиться очень при­го­ди­лась мне, когда я начала серьезно читать свя­тых отцов. Я умела уже отде­лить глав­ное от вто­ро­сте­пен­ного, кон­спек­ти­ро­вать, делать крат­кие выписки, поль­зо­ваться ука­за­те­лями в книгах…

Вот, Надя, как важно девочке хорошо и ста­ра­тельно учиться; и зна­ния и навыки, кото­рые она при­об­ре­тет в про­цессе учебы, нико­гда не будут лиш­ними: все луч­шее она пере­даст своим детям, когда при­дет время.

– Мама, то, о чем ты гово­ришь, – это все как бы для дру­гих : для мужа, для детей, для всей семьи. Но сама-то, сама жен­щина не рас­кры­ва­ется как лич­ность! А муж­чина – рас­кры­ва­ется. Смотри, насколько выше стоит муж­чина в твор­че­ском отно­ше­нии! Среди жен­щин бывают вели­кие поэты, но бук­вально еди­ницы за всю исто­рию чело­ве­че­ства! И худож­ники, и ком­по­зи­торы из них тоже не полу­ча­ются. Зна­чит, жен­щины лишены твор­че­ских способностей?

– Каких твор­че­ских спо­соб­но­стей? Сочи­нять стихи? Откры­вать законы, по кото­рым суще­ствует мир? Но поду­май, так ли все это важно для конеч­ной цели нашей жизни – для спа­се­ния души?

Мне даже кажется, что про­стой физи­че­ский труд гораздо полез­нее умствен­ного, или, как ты гово­ришь, твор­че­ского. Сравни жизнь скром­ной швеи или мед­сестры с жиз­нью поэтессы или жен­щины-уче­ного. Если физи­че­ский труд зани­мает пре­иму­ще­ственно руки, остав­ляя в зна­чи­тель­ной мере сво­бод­ным ум и не затра­ги­вая сердца, то умствен­ный труд овла­де­вает всем чело­ве­че­ским суще­ством: и руками, и умом, и серд­цем. Кому легче молиться и помыш­лять о Боге: швее или поэтессе? У послед­ней ум и сердце все время заняты сочи­не­нием сти­хов. А вся­кий уче­ный, если хочет добиться успеха в своей дея­тель­но­сти, дол­жен непре­рывно совер­шен­ство­ваться в ней, сле­дить за новей­шими откры­ти­ями и дости­же­ни­ями в опре­де­лен­ной обла­сти науки или тех­ники, сле­дить за дея­тель­но­стью и успе­хами своих кол­лег… Жизнь такого уче­ного лишена покоя; ему неко­гда оста­но­виться, отдох­нуть душой, вспом­нить о Боге… Как и вся­кое богат­ство, богат­ство науч­ного позна­ния отвле­кает сердце хри­сти­а­нина от Бога.

А слава чело­ве­че­ская, как ты зна­ешь, ничего не стоит. В Еван­ге­лии ска­зано: «Что высоко у людей, то мер­зость пред Богом». И не полу­чится ли так, что какой-нибудь писа­тель или ком­по­зи­тор, кото­рого совре­мен­ники вос­хва­ляют, назы­вают «вели­ким», «гени­аль­ным», увен­чи­вают лав­ро­выми вен­ками, после смерти пой­дет в геенну огнен­ную? Или вос­хва­ляют его после смерти, тогда как ему, несчаст­ному осуж­ден­ному греш­нику, нуж­нее всего молитва за упо­кой его души?..

Так что не стоит зави­до­вать муж­чи­нам, кото­рые, дей­стви­тельно, больше, чем жен­щины, спо­собны к умствен­ной, твор­че­ской деятельности.

Быть может, Гос­подь тем самым обе­ре­гает жен­щину от мно­гих иску­ше­ний и соблаз­нов. Обе­ре­гает ее потому, что ее глав­ное назна­че­ние в зем­ной жизни слиш­ком ценно: рож­де­ние и вос­пи­та­ние детей.

Однако хочу тебе ска­зать, что в отно­ше­нии выс­шего твор­че­ства, на кото­рое спо­со­бен чело­век, жен­щина ничем не ума­лена по срав­не­нию с мужчиной.

– Что это за «выс­шее творчество»?

– Это, Надя, работа над собой. Это духов­ный рост хри­сти­а­нина, кото­рый про­ис­хо­дит при борьбе его с душев­ными стра­стями. Напри­мер, хри­сти­а­нин – муж­чина или жен­щина, маль­чик или девочка, – наблю­дая за собой и заме­чая, что он часто зави­дует дру­гим, любит похвалу дру­гих людей, любит спо­рить и побеж­дать в споре, – заме­чая это, хри­сти­а­нин пони­мает, что в душе его угнез­ди­лась гор­дость, или гор­дыня. Он гово­рит себе: «Гор­дыня – это такая страсть, с кото­рой ни за что не вой­дешь в Цар­ствие Небес­ное. Надо мне ее, с Божией помо­щью, иско­ре­нять из души». А как это сде­лать? На этот вопрос отве­чают мно­гие свя­тые отцы: страсть иско­ре­ня­ется насаж­де­нием про­ти­во­по­лож­ной ей доб­ро­де­тели. А какая доб­ро­де­тель про­ти­во­по­ложна гордыне?

– Сми­ре­ние. «Бла­женны нищие духом»…

– Вот и ста­ра­ется хри­сти­а­нин или хри­сти­анка стя­жать доб­ро­де­тель сми­ре­ния. Как это делать, свя­тые отцы тоже объ­яс­няют. Сна­чала учиться не отве­чать на оскорб­ле­ния, молча сно­сить обиды. Пред­ставь себе, что тебя кто-либо обви­няет вслух, при посто­рон­них, при­чем обви­няет неспра­вед­ливо. Напри­мер, одна из дево­чек заяв­ляет: «А Надежда любит под­слу­ши­вать чужие раз­го­воры». Как ты повела бы себя при этом?

Надя широко рас­крыла глаза, недо­вер­чиво улыбнулась:

– Я бы, конечно, воз­му­ти­лась. Я бы ска­зала: «Да ты что? С ума сошла?!»

– Ты бы так ска­зала, и я бы, навер­ное, тоже. Но если бы на твоем месте была девушка, кото­рая хочет побе­дить в себе страсть гор­дыни, она бы сми­ри­лась. Она бы про­мол­чала в ответ на неспра­вед­ли­вое обвинение.

– Может быть, она бы и про­мол­чала, мамочка, но в душе бы у нее такая буря поднялась!

– Что же делать: чело­век немо­щен. Под­ня­лась бы буря воз­му­ще­ния, но уже одно то, что девушка не дала этой буре вырваться наружу, вылиться гне­вом, одно это пока­зы­вает, что хри­сти­анка рабо­тает над собой, борется со стра­стью. А тем, кто при­ла­гает соб­ствен­ные уси­лия, и Гос­подь помо­гает. На пер­вом этапе духов­ного роста такая хри­сти­анка, может быть, и сму­тится душой, но спра­вится с гне­вом. А в сле­ду­ю­щий раз, помо­лив­шись Богу, она и внут­ренне оста­нется спо­кой­ной. Свя­тые отцы гово­рят, что сохра­нить мир душев­ный при неспра­вед­ли­вом обви­не­нии помо­гает пока­ян­ная мысль о дру­гих своих грехах.

– Как это?

– Если вер­нуться к девушке-хри­сти­анке, кото­рая решила бороться с гор­ды­ней, то это было бы при­мерно так. Ее обви­няют: «Она любит под­слу­ши­вать, она сплет­ница…» и так далее. А хри­сти­анка слы­шит это и думает: «Гос­поди, те, кто обви­няют меня, и не знают о моей дру­гой стра­сти – гор­дыне. Как я ставлю себя выше всех, как я не люблю сми­ряться… А ведь гор­дыня гораздо хуже того, в чем меня обвинили…»

Уко­рив себя таким обра­зом, хри­сти­анка и в душе не будет сер­диться на оскорб­ля­ю­щих ее и посте­пенно стя­жает истин­ное, непо­каз­ное смирение…

– Ну, это очень трудно, – задум­чиво ска­зала Надя. – Мне кажется, и спра­вед­ли­вое-то обви­не­ние трудно сне­сти молча – сразу хочется в ответ обви­нить. А что гово­рить о несправедливом!..

– Конечно, трудно, очень трудно. Но это твор­че­ство, выс­шее твор­че­ство, на какое только спо­со­бен чело­век, для кото­рого он создан. И стихи писать трудно, и кар­тины писать трудно, и уче­ным быть трудно, но ты только сравни резуль­тат того и этого твор­че­ства. О том, чего стоит труд мно­гих писа­те­лей и ком­по­зи­то­ров, мы уже гово­рили. А труд хри­сти­а­нина-подвиж­ника, побеж­да­ю­щего свои стра­сти, увен­чи­вает золо­тым вен­цом Сам Гос­подь! Чело­век таким обра­зом, вос­ходя все выше по духов­ной лест­нице, упо­доб­ля­ется Богу – ста­но­вится пре­по­доб­ным.

И в этом, Наденька, жен­щины ничем не ниже муж­чин: им открыт тот же самый путь, их ждет та же борьба и те же венцы в Цар­ствии Небесном.

– Но жен­щины не могут быть свя­щен­ни­ками, при­но­сить Богу Бес­кров­ную Жертву в храме… По край­ней мере у нас, православных…

– Однако апо­столь­ское слу­же­ние открыто и жен­щи­нам. Жены-миро­но­сицы пер­выми узнали о Вос­кре­се­нии Хри­ста. Они не испу­га­лись, пошли с бла­го­во­ни­ями ко Гробу Гос­подню. А потом рас­ска­зали уче­ни­кам о Вос­кре­се­нии их Учи­теля. Те же усо­мни­лись, не пове­рили… Жен­щины кажутся такими сла­быми, немощ­ными, а в вере они часто ока­зы­ва­ются силь­нее муж­чин. Посмотри, как в храме на бого­слу­же­нии много жен­щин! А в годы гоне­ний на Цер­ковь веру­ю­щие жен­щины про­яв­ляли чудеса муже­ства, даже геро­изма: они остав­ляли уют­ные квар­тиры, обес­пе­чен­ную жизнь и ехали за сво­ими духов­ными настав­ни­ками, епи­ско­пами и свя­щен­ни­ками, в ссылки, делили с ними годы изгна­ния, лише­ний, скра­ши­вая своей забо­той горь­кую участь гони­мых. Сколько про­стых рус­ских бабу­шек тайно от мате­рей и отцов в те годы кре­стили своих вну­ков! Как они моли­лись о Рос­сии и ее воин­стве в годы войны!..

И сего­дня, Наденька, жен­щины при­званы к апо­столь­скому слу­же­нию – сви­де­тель­ство­вать миру об Истине. Сви­де­тель­ство­вать не только сло­вом, поуче­нием, вос­пи­та­нием в вере детей, но и всей своей жизнью…

Мама помол­чала немного.

– Наденька, – обра­ти­лась она к дочери, – мы гово­рили с тобой о выборе пути… Так вот, и это тоже выбор пути: кому, чему слу­жить – Богу или миру? Кому, чему посвя­тить все силы и спо­соб­но­сти? Что сде­лать глав­ной целью своей жизни?

Еще раз повто­ряю тебе, что чело­век сво­бо­ден в выборе. И эта сво­бода нала­гает на него вели­кую ответственность.

Но и тот, кто без­условно выби­рает слу­же­ние Богу, спа­си­тель­ный путь борьбы со стра­стями, может на этом пути шество­вать самой труд­ной, самой узкой и неудоб­ной тро­пой, по кото­рой идут лишь немногие…

– О чем ты, мама? Зачем услож­нять себе путь, кото­рый и так труден?

– Путь спа­се­ния открыт для всех, в каком бы зва­нии и поло­же­нии ни нахо­дился чело­век. Но неко­то­рым хри­сти­а­нам этого мало: они ищут хри­сти­ан­ского совер­шен­ства… Скажи, Надя, ты пом­нишь, как Спа­си­тель ска­зал бога­тому юноше – что надо сде­лать, чтобы достиг­нуть совершенства?

– Он ска­зал: «Если хочешь быть совер­шен, про­дай име­ние, раз­дай иму­ще­ство нищим, возьми крест твой и сле­дуй за Мною…» Но юноша не смог…

– Это зна­чит: отвергни весь мир, не имей ни богат­ства, ни семьи и сле­дуй крест­ным, скорб­ным путем Спа­си­теля. Таков путь мона­ше­ский. Отказ от стя­жа­ния, то есть име­ния, соб­ствен­но­сти, и от брака, то есть пол­ное хра­не­ние цело­муд­рия, – вот что состав­ляет основу этого подвига. Мона­хов еще назы­вают ино­ками, под­чер­ки­вая тем самым, что они отли­ча­ются от всех, что они иные, не от мира сего. Они слу­жат только Богу и молятся за греш­ный мир. Это, Надя, путь высо­кий, Ангель­ский… путь для немногих.

Конечно, и семей­ная жизнь спа­си­тельна. В семей­ной жизни хри­сти­а­нам (а осо­бенно жен­щине-хри­сти­анке) при­хо­дится про­яв­лять воз­дер­жан­ность, уступ­чи­вость, сми­ре­ние и тер­пе­ние. Семей­ная жизнь – хоро­шая школа вос­пи­та­ния в себе само­от­вер­же­ния. Чадо­ро­дие – сред­ство для спа­се­ния жен­щины. Дети в семье полу­чают хри­сти­ан­ское воспитание.

Но все же мона­ше­ский путь выше: это путь хри­сти­ан­ского совер­шен­ства. Неда­ром мона­хинь назы­вают неве­стами – не чьими-нибудь, а Хри­сто­выми. Неве­сты Христовы…

Зна­ешь, Надя, мне все­гда хоте­лось, чтобы кто-нибудь из вас, моих детей, пошел этим путем. Часто, вгля­ды­ва­ясь в ваши лица, при­смат­ри­ва­ясь к вашему пове­де­нию, я думала: «Кто же из них захо­чет пойти в мона­стырь?» Это ведь не вся­кому по душе и по силам. Буду­щий монах дол­жен любить молиться, он дол­жен жить молит­вой – мне так кажется… И кажется, что склон­ность к мона­ше­ству (как мы читаем во мно­гих житиях пре­по­доб­ных) должна про­яв­ляться в дет­стве… Хотя, впро­чем, бывает и иначе.

В конце про­шлого века в городе Ельце жила одна купе­че­ская семья. В ней было много детей. Мать, жен­щина очень бла­го­че­сти­вая, в юно­сти желала посту­пить в мона­стырь, но была выдана замуж. И вот, как-то она гово­рила детям о своей надежде: что не испол­нен­ное ею осу­ще­ствит кто-нибудь из ее детей. Один из сыно­вей, маль­чик весе­лый, подвиж­ный, даже озор­ной, воз­ра­жал матери: «Ишь ты какая, сама не пошла, а нас – в мона­стырь!» Мать отма­хи­ва­лась: «От тебя-то, озор­ника, я этого не жду…»

И надо же, чтобы именно этот маль­чик стал впо­след­ствии мона­хом – и не про­сто мона­хом, а извест­ным в Москве духов­ни­ком и стар­цем! Это был архи­манд­рит Геор­гий Лав­ров, жив­ший в два­дца­тые годы в Дани­лов­ском мона­стыре, став­ший позже испо­вед­ни­ком и мучеником…

Так что пути Гос­подни неис­по­ве­димы. Кто знает, быть может, и тво­его сердца кос­нется бла­го­дать Божия и в нем воз­го­рится жела­ние хри­сти­ан­ского совершенства?..

Мне хоте­лось бы, чтобы ты, дочка, поду­мала и об этом пути. А чтобы твое пред­став­ле­ние о мона­стыр­ской жизни было не книж­ным, не меч­та­тель­ным, давай-ка – зна­ешь, что?.. Пого­во­рим с папой, возь­мем бла­го­сло­ве­ние у батюшки, чтобы тебе летом хоть недельки две пожить в монастыре!

– А что я буду там делать?

– Тебе дадут послу­ша­ние: на кухне, или по уборке храма, или на ого­роде; будешь участ­во­вать вме­сте с сест­рами-мона­хи­нями и послуш­ни­цами в мона­стыр­ских бого­слу­же­ниях; быть может, бла­го­сло­вят и на кли­рос… Пожи­вешь мона­стыр­ской жизнью.

– А в какой монастырь?

– Хорошо бы поехать тебе в Диве­ево, к пре­по­доб­ному Серафиму!..

Наш батюшка близко знает эту оби­тель, часто там бывает, со всеми зна­ком; попро­сим его дать письмо к матушке насто­я­тель­нице… Только нехо­рошо тебе одной ехать…

– Мамочка, а если вме­сте с Машей?

– Я была бы очень рада. Луч­шей спут­ницы для тебя и не найти! Я сего­дня же позвоню Маши­ной маме; обсу­дим с ней вашу поездку… Кто-нибудь из нас: или она, или я – поедет с вами в Диве­ево и оста­вит там одних. А потом съез­дим за вами и при­ве­зем домой… Ты хотела бы пожить в монастыре?

– Очень!

– Ну, вот и хорошо. Слава Богу. А там – как Гос­подь упра­вит… Я, впро­чем, думаю, что твоя стезя не мона­ше­ская, а семей­ная; тебя мне хоте­лось бы видеть мате­рью боль­шого семей­ства… Видишь, какие мы с тобой молодцы: как быстро и ужин, и обед на зав­тра приготовили!..

Надежда вымыла руки и отпра­ви­лась в бабуш­кину ком­нату – писать сочи­не­ние. Она не любила состав­лять план и обычно писала без пла­нов… Рас­крыв тет­радь, девочка акку­ратно вывела первую фразу: «Каж­дый чело­век когда-нибудь заду­мы­ва­ется о выборе жиз­нен­ного пути…»

* * *

Мы не знаем, какой именно путь выбе­рет Надежда: ста­нет ли она женой и мате­рью или вой­дет в число избран­ных дев, невест Хри­сто­вых… Этого не знает еще и она сама. Не знает и ее мама, кото­рая неустанно, днем и ночью, молится Богу – чтобы Он напра­вил ее дочку ко спа­се­нию, убе­рег от иску­ше­ний и соблаз­нов. Чтобы поменьше было у нее скор­бей, хотя они и необ­хо­димы, и спасительны…

Можно ска­зать только одно: нико­гда не забу­дет Надежда тех душе­по­лез­ных бесед, кото­рые, не жалея вре­мени и сил, вела с ней мама. И, может быть, «в минуту жизни труд­ную» память о мами­ных настав­ле­ниях ока­жется для нее спа­си­тель­ным яко­рем в бур­ном житей­ском море…