В поисках смысла

(14 голосов: 4.1 из 5)

Содержание Полный текст Пред. глава След. глава

6. Парадоксы нашего поста

«Обед весь постный-постный! На перво жиденька овсянка с луком, грибовница с крупой, лукова похлебка. На второе: грузди жарены, брюква печеная, солоники – сочни-сгибни с солью, каша с морковью и шесть других разных каш с разным вареньем и три киселя: кисель квасной, кисель гороховой, кисель малиновой… А время идет да идет. За послеобеденным кипяточком с клюквой да с пастилой и паужне черед пришел. Вздохнула купчиха, да ничего не поделать – постничать надо! Поела гороху моченого с хреном, брусники с толокном, брюквы пареной, тюри мучной, мочеными яблоками с мелкими грушами в квасу заела. Ежели неблагочестивому человеку, то эдакого поста не выдержать – лопнет».

Так писатель С. Писахов описывал пост

некоей купчихи. Мы, конечно, эту карикатурную купчиху разгромно обличим: скажем, что пост заключается не только в перемене блюд, но и в сокращении их количества. И что кулинарные изыски тут неуместны. И вообще, дело не в груздях и брюкве, а надо накормить голодного и самому не есть человеков. И главное тут настрой духа, а не пища, и…

И всё равно каждый год во всех православных СМИ подробнейшим образом после всех этих правильных слов обсуждается постное меню, и поминается монастырский устав, и отдельно разъясняется, что не надо всем подряд ему следовать. Разговор у посте все равно у православных сводится к бесконечному перебору «это себе позволю» и «от этого воздержусь», прежде всего в отношении пищи, хотя, конечно, речь заходит и о развлечениях, и о супружеской жизни, и о многом ином.

Вообще-то это хорошее нам всем напоминание, насколько зависим мы от этой самой пищи. Какими бы духовными мы себя ни считали, а желудок определяет наше поведение и самочувствие куда сильнее, чем нам кажется – вот одна из простых истин, которым учит нас пост.

Но купчиха вместе со всеми нами, похоже, забыла еще кое о чем важном. Посты существовали еще задолго до христианства, и христиане с самого начала к ним прибегали, следуя словам Спасителя «придут дни, когда отнимется у них Жених, и тогда будут поститься» (Матфей 9:15). Тогда постившиеся просто ничего не ели, как правило, в течение одного дня. Но вот эта идея постного стола с брюквой и груздями – она как раз появилась позднее. Об этом около ста лет назад рассказал священномученик Иларион (Троицкий)

, и затем, уже ближе к нашему времени, напомнил о. Александр Шмеман

. Но их голоса, что удивительно, остались практически не услышанными: мы со всеми своими рассуждениями зачастую оказываемся ближе к той купчихе, нежели к ним.

Церковь первых веков знала тот же пост, что мы встречаем и в Ветхом Завете: полное воздержание от пищи. В этом смысле пост у мусульман, когда верующие вообще ничего не едят и не пьют в течение всего светлого времени суток, по форме гораздо ближе к тому самому древнему посту. Кроме того, христианский пост был по природе своей евхаристическим, т.е. верующие воздерживались от еды и питья во время той самой разлуки с Женихом, о которой говорил Христос. Встреча с ним, которая происходила на Евхаристии, и была завершением постного дня.

Как напоминает нам о. Александр, «являясь таинством присутствия Христа, Евхаристия – это пир Церкви, и более того, Евхаристия – это Церковь на Пире и, следовательно, мера и значение всех пиров». Если устав предписывает совершать Великим постом литургию Преждеосвященных даров вечером (чего сегодня практически нигде не делают), это и означает пост с самого утра и до литургии, но уже никак не после нее. Поэтому в большие праздники литургию в древности совершали ранним утром, после всенощного бдения (которое действительно было ночным), а в меньшие праздники – поздним утром, создавая тем самым более продолжительное время для «предвкушения пира», т.е. поста. А в постные дни, соответственно, богослужение совершается вечером, и предвкушение получается самым долгим.

Именно по этой причине служба в воскресные дни Великого поста так похожа на рядовые воскресенья: воскресный день просто не был в древности постным. А вот в Великую Субботу литургия служится по уставу после вечерни, т.е. вечером – к сожалению, в нашей практике уже давно всё сместилось.

Однако никто из нас не ходит на литургию каждый день, и даже каждую неделю ходят далеко не все. Поэтому нет ничего удивительного в том, что тесная связь между постом и евхаристией достаточно оказалась нарушенной: христианам надо было как-то поститься, значит, пришлось изобретать правила поста, не зависящие от Евхаристии напрямую. Пост становился подготовкой не к вечернему богослужению, а к празднику, который наступал еще через несколько недель…

Так возникли правила многодневных постов. В древности уставы были куда более разнообразны, нежели теперь, но общий принцип был понятен: люди отказывались от пищи самой дорогой, самой вкусной и самой плотной – прежде всего, конечно, от мяса. В результате, как пишет св. Иларион, «с течением времени понятие о посте было, так сказать, подменено понятием постного», причем, что поразительно, первыми произвели эту замену еретики-монтанисты, которые ввели у себя многодневные посты с сухоядением (отказом от любой приготовленной пищи).

Это, конечно, совсем никак не означает, что нынешние правила поста с отказом от мясного и молочного, а при строгом посте и от рыбного, чем-то плохи и должны быть заменены на другие. Вовсе нет. Даже если изначально какая-то деталь церковной жизни была изобретена вовсе не святыми отцами, но отцы ее приняли и сделали своей, нас это не должно смущать. Но этот исторический экскурс показывает, что правила эти вовсе не абсолютны, что они зависят от конкретно-исторической ситуации и в принципе могут быть и пересмотрены.

Поэтому нет ничего удивительного или скандального в том, что покойный Патриарх Сербский Павле, сам человек святой и аскетичной жизни, выступал за существенное смягчение

правил поста для мирян. Собственно, в этом нет никакого новшества – он всего лишь предложил вернуться к тому многообразию постных практик, которое мы встречаем в истории Церкви.

Но самое главное, что разговор на тему «что есть, а чего не есть», он вообще тут второстепенный. И не потому только, что смысл поста вовсе не в гастрономии – это, конечно, так, но мы слишком легко это повторяем, слишком легко представляем себя этакими титанами духа, которым нет никакой разницы: что сочная котлета, что сухая корочка. Один-два дня, может быть, и нет, а за сорок дней очень хорошо эта разница ощущается, так что разговор о конкретном меню будет совсем не лишним.

И все-таки первичный смысл поста – молитвенный, литургический, евхаристический. Сегодня вполне обыденна ситуация, когда в пост человек выбирает себе особое меню, ходит на некоторые церковные службы, молится дома – словом, создает себе сам или по согласию с духовником некий индивидуальный ритм духовной жизни. Но из такого поста полностью уходит общинная, евхаристическая направленность, о которой так много и горячо писал о. А. Шмеман

. Ведь пост – это не просто упражнение в личном благочестии, но дорога к Пасхе, главному для Церкви событию года и всей нашей жизни. А мы вместо попытки пройти этот путь, по слову о. Александра, «удовлетворяемся великопостным символизмом». И жареными груздями с печеной брюквой, конечно.

Дело, опять-таки, не в том, чтобы отходить на все богослужения, вычитать все молитвы. Такое действие тоже может быть формальным и бессмысленным, как показал в рассказе «Мирное житие»

А. Куприн. И тогда слова Триоди «постимся постом приятным, угодным Господеви» перестают пониматься в том духе, что наш пост должен быть угоден, приятен Господу – нет, приятности ищем для себя самих. Для кого грузди вкусны, для кого молитвы сладкозвучны, а кому и похудеть пора, оздоровиться, духовность, опять же, «подкачать»…

Пост совсем не про это. А про что он – я лучше Шмемана всё равно не скажу. Тем более, что тут никого уговорить не удастся, подлинный его смысл каждый может открыть только для себя, в свете грядущей радости Христова Воскресения.

Пред. страница К оглавлению След. страница

Проза, Публицистика