Великие Макарьевские Четьи-Минеи – сокровище духовной письменности Древней Руси

Великий Новгород – выдающийся культурный центр Древней Руси. С его именем связаны древнейшие памятники нашей письменности: Остромирово Евангелие, богослужебные Минеи XI в. и др. Их созданию и сохранности способствовали два фактора высокий культурный и экономический потенциал Новгорода и благоприятствовавшие исторические обстоятельства «Орды Батыя не дошли до Новгорода, счастливо избегнувшего общего для всех русских городов разгрома. Поэтому Новгород сохранил рукописные богатства Киевской Руси, сохранил книжную образованность и, впоследствии, в течение веков снабжал Москву древними рукописями, летописями, предметами искусства»¹. Академик М. Н. Тихомиров подчеркивает, что «новгородцы выделялись своей относительной образованностью» ².

Активную роль в этом созидательном процессе играли новгородские монастыри и, прежде всего, соборный храм святой Софии, Премудрости Божией, и новгородские святители «Помещались ли в доме Новгородского владыки, кроме канцелярии, еще какие-нибудь учреждения, мы не знаем. Очень возможно, что именно тут, а не где-нибудь в другом месте работали ученые составители летописей и переписчики разных книг, дошедших в значительном количестве до нас и обозначенных местом их написания. Пишут здесь книги «Владычные паробки» Владыки Новгородские собирают вокруг себя много писцов и заботятся о развитии при доме своем книжного дела»³. Книжными начинаниями известны такие Новгородские владыки, как архиепископы Моисей⁴, Евфимий II и др.⁵. Во второй половине XV в. в Новгороде трудился плодовитейший писатель древней Руси – афонский иеромонах Пахомий Серб⁶. Особое место среди владык занимает святитель Геннадий – богослов и полемист, библеист и литургист. «Старый Новгород в длинном ряду своего литературного наследства оставил один знаменитый памятник духовной или, точнее, священной письменности, который решительно выделяется, как Софийский собор среди многочисленных новгородских святынь, из всей родственной ему старой русской литературы. Это Библейский свод, то есть первое на Руси и во всем славянском мире полное собрание Библейских книг в славянском переводе, сделанное Новгородским архиепископом Геннадием в 1499 году»⁷. Продолжателем его трудов был архиепископ Новгородский Макарий (1526–1542), позднее – митрополит Московский и всея Руси (1542–1563)⁸. Он принимает уже усилия по собиранию всей духовной литературы в единый сборник – Великие Минеи Четьи (далее ВМЧ).

На Руси к этому времени существовала различная переводная и оригинальная литература, имелись и «четьи» сборники. Их появление у нас восходит к Киевскому периоду. Они охватывали весь годовой период и имели в своем содержании жития, но не всегда с чтением на каждый день⁹. В последующее время идет постепенное заполнение лакун, а в конце житийного материала появляется гомилетический¹⁰. К числу таких памятников следует отнести Супрасльский сборник XI в., Успенский сборник XII–XIII вв.¹¹. Отдельные тома минейного круга сохранились от XV в. Первый известный систематический опыт работы над житийным материалом связан с именем преподобного Нила Сорского и его учеников. «После смерти Нила Сорского (7 мая 1508 г.) в Кирилло-Белозерском монастыре переписали созданное им грандиозное собрание житий – годовой комплект Четьих Миней. Трудилось несколько писцов во главе с Гурием Тушиным, учеником Нила»¹².

М. Н. Сперанский следующим образом резюмирует ход развития Минейных сборников на Руси: «Возникшая в IX или Х вв. Минея славянская пополняется греческими житиями под влиянием церковных уставов, эти Жития заполняют сперва пустые числа, затем идут дополнения в виде вторых статей под числами. Это славянские, преимущественно югославянские, статьи исторического характера, затем характер Минеи понемногу начинает меняться, принимая поучительный оттенок – начало проникновения в Минею, сперва в конце, а затем и внутри её, поучений, похвальных слов, среди которых местные славянские сочинения играют заметную роль. Наконец, в макарьевское время выдвигаются жития специально русские и самый характер Миней изменяется, превращаясь в своеобразную сокровищницу всех читаемых книг»¹³.

При дворе святителя Макария в Новгороде так же, как и при архиепископе Геннадии, велась интенсивная литературная деятельность. По его благословению делается перевод Толковой Псалтири епископа Брунона Вюрцбургского, пишется житие и служба преподобного Михаила Клопского, житие болгарского мученика Георгия Нового, составляется Пасхалия на восьмую тысячу лет, ведутся летописные работы. Этим трудам предшествовала работа инока Досифея, племянника преподобного Иосифа Волоцкого, над исправлением текста Синайского Патерика по благословению архиепископа в 1528 – 1529 гг.¹⁴.

В послесловии к Патерику он писал: «И ныне оубо и в нашей земли такая (подвижники – И. М.) много бывают, но нашим небрежением презираеме и писанию не предаваема, еже некая и мы сами свемы, иoтoих не слышавша нехуже писанных зде»¹⁵. Работа над Синайским Патериком – это одно из ранних литературных начинаний святителя Макария, которое предшествует началу собирания Миней Четьих и взаимосвязано с ними¹⁶. Стремление инока Досифея собрать и записать сведения об отечественных подвижниках выразилось впоследствии в составлении им Волоколамского Патерика. Задачи, поставленные святителем Макарием, были значительно шире. Учитывая опыт архиепископа Геннадия по собиранию библейских книг¹⁷, святитель Макарий начинает собирание и систематизацию всего агиографического, гомилетического, святоотеческого, духовного наследия на Руси для духовного просвещения и назидания¹⁸, «чтобы знал грядущий род, дети, которые родятся, и чтоб они в свое время возвещали своим детям, возлагать надежду свою на Бога, и не забывать дел Божиих, и хранить заповеди Его» (Пc.77:6–7)

Созданные архиепископом Макарием Четьи-Миней сохранились до нас в трех списках: самый ранний называется Софийским, так как был дан святителем в Новгородский Софийский собор в 1541 г.¹⁹, полностью сохранился Успенский комплект Миней, данный им позднее в Успенский собор Русской Митрополии, и десять царских Миней из числа подаренных царю²⁰.

Сам Святитель во вкладной записи в Софийской Минее довольно краток. После обычной датировки в ней следует «Се яз смиренный Макарие архиепископ Богоспасаемых градов Великого Новаграда и Пскова дал есми сию святую великую книгу Минею четью месяць сентябрь и прочих дванадесяти Миней четих во святую великую в соборную церковь святыа Софея, не изреченныя Премудрости Божия того преславуцаго Великого Новаграда в шестоенадесяте лето святительства и паствы своего смирениа. На память своей души и по своих родителех в вечной поминок»²¹. Несомненно, большая и кипучая книжная деятельность Новгородского владыки была всем известна. Выдающийся писатель XVI в., богослов-полемист инок Отенской обители Зиновий, обращаясь в послании к новгородскому дьяку Я. Шишкину (30-е гг.) и имея в виду святителя Макария, писал «Государь, живешь ис божественна мужа велика святителя и Божия книги на всяк час чтутся ту»²². «С какою гордостью, – пишет один исследователь, – он (святитель Макарий – И.М.) должен был видеть, когда руками собирателей и переписчиков, выполнявших его поручения, росли книжные сокровища!»²³

Во вкладной записи Успенских Миней святитель уже значительно подробнее говорит о содержании книг, и о работе над ними. «А писал есмь cия святыя книги в Великом Новегороде, како есми тамо был архиепископом, а писал есми и собирал и в едино место их совокуплял два надесять лет многим имением и многими различными писари, не щадя сребра и всяких почастей, но и паче же многи труды и подвиги подъях от исправления иностранских и древних пословиц преводя на русскую речь и сколько нам Бог дарова уразумети, толико и возмогохом исправити, иная же и до днесь в них не исправлени пребысть и сия оставихом по нас могущим с Божией помощию исправити»²⁴. Несколько выше он дает и характеристику содержания Миней «И в тех четьих Минеях все книги четьи собраны святое Евангелие, четыре Евангелисты толковые и святой Апостол и все святыя апостольския послания и деяния столкованием и три великия Псалтири разных толковников и Златоустовы книги – Златоструй и Маргарит и Великий Златоуст и Великий Василий и Григорий Богослов с Толкованием и великая книга Никонская с прочими посланми его, и прочия все святыя книги собраны и написаны в них – пророческия и апостольския и отеческия и праздничныя слова и похвальныя слова и всех святых отец жития и мучения святых мученик и святых мучениц, жития и подвизи преподобных и богоносных отец и святой Апостол и все святыя апостольския послания и деяния столкованием и три великия иерусалимския и египетския и сиңайския и скитския и печерския и все святыя книги собраны и написаны, которые в русской земле обретаются и с новыми святыми чюдотворцы»²⁵.

Все созданные три редакции Миней не идентичны по содержанию, но каждая последующая впитала в себя соответственно большее число памятников письменности. В последнее время сделаны некоторые наблюдения о методике работы над Минеями, о принципе отбора материала. За структурную основу создаваемых Миней был положен Пролог «Одним из источников BMЧ явился Пролог, точнее, один из его списков, переписанный по повелению Макария в 1532 г. Характерная его черта – соседство большого числа сказаний болгарских, новгородских и общерусских»²⁶. Проложный материал был пополнен минейными житиями, гомилетическим наследием святых отцов соответственно по дням Православного Месяцеслова. Материал, который нельзя было приурочить к определенному дню, помещался в конце рукописи. Плод двенадцатилетних трудов – это так называемая Софийская редакция Миней, данная вкладом в Новгородский кафедральный собор Святой Софии, Премудрости Божией.

Но собирание и поиски – процесс творческий и, следовательно, выявление новых духовных сокровищ, которыми жила Русская Церковь в то время и которые бытовали, прежде всего, в северных её пределах, продолжалось. На базе Софийских Миней было предпринято составление новой редакции Миней, известных ныне как Успенские. Сличение соответствующих томов показало, что по сравнению с Софийскими Минеями «в успенских экземплярах сделаны весьма немногочисленные изъятия или замены текстов. В то же время Минеи Успенского списка были дополнены самыми разнообразными материалами, начиная с небольших статей из стишного Пролога и кончая такими объемными сборниками, как, например, Златоструй или Измарагд. Подобные дополнения были не эпизодическими, они делались не от случая к случаю, а систематически. При составлении каждой месячной Минеи Успенского списка в нее включались новые тексты, отсутствовавшие в соответствующей Софийской Великой Минее»²⁷. В. Кучкин, изучив списки ноябрьских Миней, считает, что при создании расширенной, т. е. Успенской редакции, была первоначально сделана отредактированная копия Софийской Минеи, затем к ней было добавлено Толковое Евангелие от Матфея и другие статьи. Причем по филиграням первый этап можно датировать «около 1542 г.», второй – «между 1542 и 1547 гг. Окончательное оформление Успенского списка относится примерно к 1550 г.»²⁸. Последнее было осуществлено в Москве, где к этому времени святитель Макарий был митрополитом, а предшествующие этапы – в Великом Новгороде²⁹. С. Клепиков считает, что переплеты Миней были изготовлены в Троицком монастыре³⁰. В ноябре 1552 г. новый комплект Миней был дан в Успенский собор Русской Церкви, от которого и произошло их именование «Успенские». Как и Софийские Минеи, Святитель дал их, согласно вкладной, «на память своей души и по своих родителех в вечный поминок». Сведения об этом даре можно встретить и в синодике-помяннике Успенского собора, где после записи рода митрополита Макария говорится: «И по тех по всех душях дано в Сенаник богородицкому протопопу Ивану з братьею на собор дватцать рублев денег, да в соборную церковь Успениа Пресвятыя Богородицы Русьскыа Митрополиа дано по тех же душах дванадесять Миней четьих великих книг, писаны все в дестный лист и в тех Минеях четьих все святыа книги четьи написаны, которые в Русьском царстве обретаются и с новыми чюдотворцы на память своей души и по своих родителех в вечной поминок»³¹.

В то время, как завершалась работа над Успенскими Минеями, по желанию царя Иоанна IV начали создавать новый вариант для него. Один писец, активно участвовавший в этом процессе, сообщает в приписке к рукописи «А писал Мокий, бысть бо тогда повеление от царя великого князя Иванна по многим градом писати святыа книгы, в Великом же Новегороде царьскым повелением повелеваша тогда писати сиа святыя книгы Фома Софейской священник»³². Возникшие у писца трудности были разрешены с помощью Федора Сыркова³³. Хотя здесь говорится о «повелении от царя», но оно не могло быть не согласовано с митрополитом, и, наконец, база исполнения – это школа, выпестованная святителем. Царские экземпляры Миней по сравнению с Успенскими еще несколько расширены по содержанию. Так, в них внесено больше житий русских святых. Протограф Успенской Минеи послужил основой и для Царской Минеи «С этого-то сборника и была списана основная часть Царского экземпляра»³⁴. Таким образом, все великое предприятие, начатое вскоре после прибытия святителя Макария в Новгород, было завершено уже в Москве в начале 50-х гг.

В последнее время были предприняты усилия найти черновые варианты Великих Четьих Миней. Н. Ф. Дробленкова, изучая Сказание о Вавилоне, помещенное в декабрьской Великой Минее, обратила внимание на рукопись из собрания М. Н. Тихомирова (Новосибирск, ГПНТБ). Её изучение позволило сделать вывод, что данный сборник «является одним из ранних вариантов декабрьской книги ВМЧ митрополита Макария»³⁵. Другой исследователь, уточняя, отметил большую сложность процесса создания Великих Миней Четьих³⁶. Был указан также оригинал и для июльской Минеи³⁷, что не менее убедительно было позднее отклонено³⁸. Но плодотворность и необходимость подобных поисков очевидны, так как они вводят нас в сложный мир книжности того времени.

Что же представляет собой созданный большими усилиями труд? «Двенадцать громадных томов форматом в большой лист, в отдельных более тысячи пятисот листов, в общей сложности – более 27000 страниц убористого текста в два столбца – таков примерный объем Великих Миней Четий³⁹. Или, как сказал архиепископ Черниговский Филарет (Гумилевский), – «это целая библиотека книг, мало трех лет, чтобы прочесть её»⁴⁰.

Прежде всего, минейный материал при их создании был упорядочен. «Древняя книжность знала по крайней мере два принципа систематизации. Один, первоначально наиболее распространенный, был календарным – ему следовали различные богослужебные книги. Другой, появившийся несколько позднее, был алфавитным (древнейший памятник – «Азбучный Патерик»)»⁴¹. Чтения каждого дня в Макарьевских Минеях содержали в начале тексты обычного Пролога и Стишного. Затем следовали житийные тексты из различных Миней Четьих и, наконец, гомилетические произведения на данный день. В дни памяти евангелистов, пророков наряду помещались взятые из Священного Писания их книги, а в дни памяти святых отцов Церкви – их творения. Те материалы, которые нельзя было приурочить к определенному дню, помещались в конце Миней⁴². Содержание Миней весьма разнообразно это и Священное Писание (выделяются Толковые Псалтири), и патристические, гомилетические, житийные тексты, учительные послания русских митрополитов и т. д. Приведем для примера роспись содержания Миней на один день (19 ноября) по изданному оглавлению:

«Л. 1025 Память святаго пророка Авдеа. Нач: Святый пророк Авдей бе от всей Сухемеcкыа страны Палестиньскыя.

– Святаго мученика Азиа чюдотворца Нач. От страны Асийскыя бысть святый Озия

– Святаго мученика Романа Нач.: в Царство Максимиане нечестиваго царя мнозем крыющимся христианом (срав. л. 1022),

Л. 1025 об Святых мученик Анфима, Фалалея, Христофора, Евфимье и чад еа и святаго моученика и Агафоника, иже от Кесария Палестиньскыа пострадавша при Максимьяне (1 заглавие).

– Притча святаго Варлама о временном сем веце. Нач.: Сего света житие человеческо мало временно.

Л. 1026 Слово святаго Иоанна Златоустаго, яко не подобает отимати чюжаго имениа, ни обидити вдовицъ. Нач.: в Костянтинеграде бяше мужъ болярин именем Феогност.

Л. 1027 Мучение святаго моученика Варлаама. Нач.: Многыим христианомъ восхищающимся и мьсти предающемся.

Л. 1028 об Сказание пророчества Авдийна. Нач.: Идумеем дед есть Исав Исаков сынъ

– Пророчество Авдиино. Нач.: Видение Авдиино (Сказание и пророчество Авдиино те же, что и в полном списке Библии).

Л. 1029 Авдие (Житие). Нач.: Бе же Авдеи от Сухема.

Л. 1030 Память святаго пророка Авдия. Нач.: Сии тълкуется оубо раб Господень (срав. л. 1025).

– Святаго мученика Варлама. Нач.: Варлам мученик бысть от Антиохна Соурьскиа стар оуже образом.

– Память святаго моученика Асиа. Нач.: Сен беяше при Диоклитиане цари от страны Саворъскиа (срав. л. 1025).

– Память святых мученик 150 воин иже съ святым Азием скончавшимся (имен нет).

Л. 1030 об Святых мученик 12 воин иже мечемъ скончашася (имен нет).

– Святаго моученика Araпиа (Сказания нет).

– Святаго моученика Романа (срав. л. 1025).

– Притча святаго Варлама о временнемь веце (срав. л. 1025 об.).

Л. 1031 Слово святаго Иоанна Златоустаго, яко не подобает отимати чюжего имениа, ни обидети вдовицъ (срав. л. 1026)»⁴³.

Великие Макарьевские Четьи-Минеи вобрали в себя памятники духовной литературы, появившиеся в результате перевода на заре существования славянской письменности, первые оригинальные русские произведения и другие книжные богатства, хранившиеся в доме Святой Софии, в новгородских монастырях и т. д. К числу первых следует отнести творения святителя Афанасия Александрийского, о древности списка которых говорит сохранившаяся приписка: «Сиа книгы благочестныа, наричимыа Афанасий, повелением князя нашего болгарска именем Симеона преложи их епископ Константин в словеньск язык от греческа в лето от начала мира 6414 индикта 10 ученик сый Мефодов, архиепископа Моравы, написа же их Тудор черноризец Доксов. Тем же князем повелел на устии Тыня в лето 6415 индикта идаже святая златаа церквы новаа сотворена есть тем же князем все убо лето успе раб Божии сего князя отець. Князь болгарский Борис. Сей же Борис болгары крестил есть»⁴⁴. Эта уникальная рукопись, текст которой вошел в Макарьевские Минеи, была активно использовала на новгородском дворе еще при святителе Геннадии⁴⁵. В Минеях имеются творения известного деятеля Болгарской Церкви – Тырновского патриарха Евфимия⁴⁶. «Благодаря Великим Минеям-Четьям митрополита Макария, где «Книга Григорий Самвлакъ» была помещена в Успенском списке под 31 июля, сочинения балканского и восточнославянского писателя стали хорошо известны в России во второй половине XVI–XVII вв.»⁴⁷.

Самый древний русский памятник в Минеях – это «Слово о Законе и Благодати» митрополита Киевского Илариона (XI в.), помещенный под 15 июля, в день памяти равноапостольного князя Владимира⁴⁸. Последующие произведения русского происхождения – это творения епископа Туровского Кирилла, «Паломник» игумена Даниила, агиографические труды афонского иеромонаха Пахомия Серба и другие.

Эти русские произведения также брались из книгохранилища Святой Софии, и можно говорить, что наиболее активно привлекалось письменное наследие святителя Геннадия. Так, ко времени деятельности архиепископа Геннадия восходит помещенный в Минеях текст «Беседы» Қозмы Пресвитера, который получает распространение в последующей рукописной традиции⁴⁹. Одним из сотрудников святителя Геннадия был Димитрий Траханиот, переведенное им «Прение Афанасия с Арием» было помещено в Макарьевских Минеях и получило дальнейшее распространение⁵⁰. Отмечается сходство минейного текста творений Дионисия Ареопагита с рукописью Соловецкого монастыря (ГПБ, Солов № 165/15), созданной при дворе архиепископа Геннадия игуменом Досифеем⁵¹. С. Г. Вилинский полагает, что перевод пространного жития святого Василия Нового, помещенный в Макарьевских Минеях, мог появиться в Новгороде в конце XV в.⁵², а значит, при архиепископе Геннадии.

Данные факты еще более подчеркивают неоднократно отмечавшиеся исследователями черты преемственности в деятельности архиепископа Геннадия и святителя Макария, тем более, что в наследии святителя Геннадия могли быть памятники предшествовавших владык. Так, в Царской январской Минее после сказания о разорении Иерусалима в приписке сообщается, что текст переписан с рукописи 1503 г., а перевод сделан в Новгороде при архиепископе Ионе в 1468 г.⁵³ О привлечении новгородских книжных сокровищ при создании Миней сообщает также запись писца в октябрьской Минее в конце Толкового Апостола из Отенского монастыря⁵⁴.

Наряду с этим мы найдем в Минеях такие памятники духовной литературы, которые современны Минеям. Это – житне преподобного Пафнутия Боровского (†1477, имеется уже в Софийской майской Минее), Синайский Патерик, исправленный иноком Досифеем, Толковая Псалтирь Брунона Вюрцбургского, переведенная Дмитрием Герасимовым, житие преподобного Михаила Клопского, составленное В. М. Тучковым, житие болгарского мученика Георгия (в Царском списке), Письмовник⁵⁵, жития русских святых, канонизированных в середине XVI в.

Наряду с массой житий святых, авторство которых не указано, много произведений, преимущественно гомилетического характера, подписанных именами их авторов. Список этих византийских, западных, южнославянских и русских авторов весьма внушителен. Это – Анастасий, монах Горы Синайской, святитель Андрей Критский, Антиох, Аркадий Кипрский, Афанасий Александрийский, Брунон, епископ Вюрцбургский, Василий Великий, Василий Селевкийский, Георгий, архиепископ Александрийский, Георгий Экзарх, Герман, архиепископ Александрийский, Григорий Цамблак, Григорий инок, Григорий, папа Римский, Евагрий, Евсевий епископ, Евфимий инок, Евфимий, патриарх Тырновский, Епифаний Кипрский, преподобный Ефрем Сирин, Иоанн Златоуст, Иоанн Дамаскин, Иосиф Волоцкий, Исаак Сирин, Кирилл Александрийский, Леонтий, епископ Кипрский, Максим Грек, старец Памва, Пахомий Серб, Прокл, архиепископ Константинопольский, Севернан, епископ Авальский, Симеон Богослов, Симеон Метафраст, Симеон Месопотамский, Тимофей, архиепископ Александрийский, преподобный Феодор Студит, Феофил Александрийский, Филолог Черноризец и др. Но и при таком богатстве содержания Макарьевских Миней некоторые исследователи называют произведения духовной письменности, не нашедшие места в составе Миней. В ответ на это можно привести мнение В. Лебедева о том, что святитель Макарий имел «не научную цель, а нравственную дать на каждый день года чтение «великую душевную пользу» читателям и слушателям»⁵⁶.

Наиболее объемное исследование, посвященное Великим Макарьевским Четиям-Минеям, принадлежит американскому исследователю Д. Б. Миллеру⁵⁷, который попробовал увидеть в их содержании идейную направленность «обилие текстов макарьевского собрания показывало, что Москва, которую часто именовали Русским царством, есть центр христианского мира, что это последнее из указанных Богом царств»⁵⁸, – пишет он. Что же касается представлений о христианском царе, то в Минеях были собраны различные произведения, основанные на наставлениях диакона Агапита византийскому императору Юстиниану (VI в.). Различные русские жития также показывают образ православного государя, его покровительство церквам и монастырям. Московские государи везде в Минеях называются «царями», «самодержцами всея Руси».

Созданные незадолго до соборных разбирательств ереси Матфея Башкина и Феодосия Косого, Минеи содержат самые различные произведения антиеретической направленности. Святитель «Макарий наполнил ковчег Русского Православия новыми переводами и новыми редакциями произведений религиозных классиков в связи с древними ересями или по поводу явлений, которые могли иметь касательство к тогдашним ересям»⁵⁹. Это были «Беседы на богомилы» пресвитера Козмы, житие Афанасия Александрийского, творения святителя Афанасия против ариан, послание патриарха Константинопольского Фотия болгарскому царю Борису, проповедь патриарха Константинопольского Германа в защиту икон, антиеретические послания русских митрополитов, «Просветитель» преподобного Иосифа Волоцкого. Антимусульманской направленности Миней отвечают «Повесть о мусульманской вере» флорентийского монаха Рикольдуса (под 31 июля) и русские жития князей, пострадавших от татар в Орде, повествования о принесении Владимирской иконы Богоматери в Москву и избавлений Руси от нашествия Тамерлана (под 26 августа). «Освобождение от татарского ига в Макарьевской Минее явилось темой двух созданных агиографических трудов. Это «Память» святителя Ионы, архиепископа Новгородского, времен Василия II и Иоанна ІІ и похвальное слово преподобному Димитрию Прилуцкому. Подобная же тема фигурирует и в содержащихся в Минее трех посланиях священнослужителей Ивану III во время стояния на Угре в 1480 году»⁶⁰.

Д. Миллер отмечает и такую особенность Миней они содержат все антилатинские произведения, существовавшие в то время на Руси. На основании этого он делает вывод, что митрополит Макарий, в отличие от своих предшественников, «имел презрительное отношение к западному христианству»⁶¹. А так ли это? Поставив себе цель собрать все «Чтомые» на Руси книги, святитель последовательно и осуществлял её. Но делать на основании этого подобный вывод – преждевременно, как и сомневаться в чистоте Православия у святителя Геннадия, при дворе которого переводились западные сочинения.

Более скромная по размерам статья Н. К. Гаврюшина посвящена проблемам естественнонаучного характера в содержании Миней. Так, вопросы христианской космологии освещены в «Шестодневах» святителей Иоанна Экзарха и Георгия Писиды «Кроме того, космологические и астрономические сведения содержатся в «Небесах» («Богословии») Иоанна Дамаскина и «Христианской топографии» Қозьмы Индикополова⁶². Календарные вопросы отражены в Пасхалии, в Слове Максима Грека «противу тщащихся звездозрением предрицати будущих» в вышеназванной книге Қозьмы Индикополова и описаниях хождений в Святую Землю содержатся сведения географического характера. «Сведения по антропологии и медицине, помимо универсальных «Шестодневов», содержатся также в известном комментарии Галена на сочинения древнегреческого врача Гиппократа, основоположника научной медицины «Галиново на Ипократа»⁶³ в многочисленных творениях отцов Церкви, помещенных в Макарьевских Минеях, имеются основы психологии и педагогики, грамматики и логики. Русские памятники письменности рассказывают об отечественной истории, а уставы князей Владимира и Ярослава свидетельствуют о юридических основах у нас на Руси.

Чаще, однако, бывает так, что исследователи рассматривают не комплексно вопросы, связанные с Макарьевскими Минеями, а более частные проблемы одного памятника, тем не менее выводы их бывают чрезвычайно интересны. Например, В. П. Адрианова, изучая рукописную традицию на Руси жития Алексия, человека Божия, пришла к выводу, что текст этого жития в Макарьевских Минеях предварительно исправлялся с учетом греческого оригинала⁶⁴. Между тем известен скептицизм в отношении знания греческого языка в окружении митрополита Макария⁶⁵. «Однако, хотя о. И. Смирнов и приписывает мнение о знакомстве макарьевских сотрудников с греческим «оптимизму беспочвенного характера», тем не менее факт исправления некоторых произведений не только по славянским, но и по греческим текстам может считаться установленным. Проф. И. Е. Евсеев в «Очерках по истории славянского перевода Библии» отмечает, что в Библейских книгах, вошедших в Великие Четьи-Минеи, «есть поправки по греческому тексту. Таким образом, наш текст жития св. Алексия, обнаруживающий несомненные признаки сверки с греческим оригиналом, оказывается в этом отношении не одиноким»⁶⁶.

Болгарская исследовательница В. Тыпкова-Заимова установила греческий оригинал для одного похвального слова великомученику Димитрию Солунскому, оставшийся неизвестным издателям Макарьевских Миней⁶⁷, а потом сравнила все тексты, посвященные этому мученику в Великих Минеях, с более ранними списками (XV в.) из собрания Рыльского монастыря⁶⁸. В связи с этим она отмечает: «Многочисленные тексты, связанные со святым Димитрием и помещенные в собрании Макария, свидетельствуют о широком распространении почитания на Руси Солунского покровителя. Одно это уже доказывает тесные связи между книжностью, проникавшей в Средневековье в болгарскую культурную общественность из Византии и переносившейся в другие славянские культурные среды, прежде всего – в Россию. Как, однако, видим, при подборе этих текстов составители не следовали одной определенной линии, а черпали из многих сборников, имевших распространение. Внушительный перечень текстов в Макарьевском собрании имеет большое значение для текстологического изучения как сравнительный материал при проверке самого греческого текста, раскрывающий манеру древних книжников, их переводов с греческого, восприятие среднеболгарских текстов в русском языке»⁶⁹.

Правомочен вопрос, известны ли имена писцов Великих Макарьевских Четьих-Миней? В июльской Софийское Минее, которая завершается «Просветителем» преподобного Иосифа Волоцкого, имеется запись писца «В лето 7046-го месяца февраля 7 по благословению государя нашего преосвященного архиепископа Великаго Новагорода и Пскова владыки Макариа почета сиа книга писати многогрешным неключимым иноком Аркадцом Пофнутьева монастыря постриженник»⁷⁰. Таким образом, это имя свидетельствует как о постоянных связях святителя Макария с местом его пострижения, так и о том, что в создании июльской Минеи сфокусировались просветительские традиции Боровского и Волоколамского монастырей, синтезированные в таком богатом культурном центре, каким был Великий Новгород⁷¹. Известна также безымянная запись в августовской Софийской Минее. «А писал крылошенин много грешный им(я) р(е)къ»⁷².

Успенские Минеи не сохранили имен своих писцов, так как в результате последующих поздних переплетов были сильно обрезаны поля, на которых имена эти обычно указывались. Известны имена писцов Царского списка, благодаря опубликованной работе Т. Н. Протасьевой⁷³. Это – Богдан, диакон Софийского собора (II)⁷⁴, Даниил, диакон церкви преподобного Варлаама (II)⁷⁵, Димитрий, священник Никольской церкви (XI), Димитрий, священник Прусской улицы (VIII, IX), «Жук» диакон (І), Захария, священник церкви (Иоанна) Богослова (VI), Зилантий, диакон церкви Рождества Пресвятой Богородицы (V), Иаков, священник Зачатьевской церкви (І), Иоанн Григорьев, сын Неронов, дьячок Иоанновской церкви (VII), диакон Покровской церкви (I), Игнатий, диакон Вознесенской церкви (І), иеромонах Иннокентий (І), Қассиан инок «з Гремячей горы» (ІІ), Клим, диакон Георгиевской церкви (І), Қонон, священник с владычнего двора (I), Қосьма, священник Богородицкой церкви «на Завеличье» (ІІ), Леонтий, диакон Ильинской церкви (VIII), священник Марк (ІІ), Нечайка, дьячок Духовской церкви (VIII), Никита, диакон церкви Бориса и Глеба (XI, VI), Никифор, диакон церкви святого Василия (I), «Останя», священник церкви Тимофея (XII), Павел, священник церкви Сретения на Усохе (I), Тимофей, священник Георгиевской церкви (XII), Трофим Зеленый, священник церкви Варлаама «с товарищи» (II, VIII), Феодор, священник церкви святого Алексия (II), Феодор, дьячок церкви святого Власия (VIII), Христофор инок (Х), наконец, Гавриил и «Юшка», по-видимому, братья дьячка Косинского (VII). Без имен называются Алексеевский Пономарь (IX) и Троицкий дьячок (VI), без указания духовного звания – Филат Космодамианский (VIII), и «Коткового из Котельникова монастыря» (II).

Наряду с духовными лицами активно трудились и простые писцы. Анания («Онашка Постник», XI), «Постник» (Х), «с Нутной улицы» (VIII), Андрей («Ондреица из Қалачников», XI), Андрей Новгородец (VIII), Борис Михайлов Қолтыря (VII), Брусилов Михаил (VII), Василий («Васка», І), Василий Проскурницын (VIII), Гавриил (I), Дементий («Дементишкино писмо», IІ), Зотик («Зот», І), Иаков («подручник Кривкова»; II), Иаков («Якуша Онуфриев сын Мужачего»; VII), Иван Шумилин (IX), «Истомка Купинский» (XI), Кривков (ІІ), Қосьма Белый (I), Лавр Залякин «с луга» (ІІ), Максим (VII), Меншиков (VIII), Мокий (XI, V), Петр («Петрушка'VII), Савва Образков (II), Синицын (І), Ситков (I), Третьяков (I).

Таким образом, здесь упомянуто более пяти десятков имен писцов, переписывавших Царские Минеи, но до наших дней сохранились не все записи писцов, так как одни частично или полностью были обрезаны при переплете, другие трудночитаемы теперь, наконец, два фолианта из всего комплекта до нашего времени не сохранились. Разумеется, среди этих писцов были и неизвестные нам теперь ветераны, участвовавшие в создании Софийских и Успенских Миней многочисленные выражения типа «правил», «правлено» говорят о том, что текст не только переписывали, но и сверяли затем с оригиналом. Одним из наиболее активных писцов был ранее уже упоминавшийся Мокий. Он, переписав житие священномученика Мокия (IIV), отметил на полях «Тезоименитый и грешный Мокий писарь, Божиею милостию един сию книгу написал». Выделялся, нужно думать, из остальных священник Варлаамовской церкви Трофим Зеленый «с товарищи». Возможно, в число последних входил, и диакон этой же церкви Даниил. Аналогичное положение в этом деле занимали священник Феодор и Дьячок из Алексеевской церкви. При этом еще раз подтверждается руководящая роль причта Софийского собора, это священник Қонон с Владычнего двора, диакон Богдан Борисоглебский диакон сообщает в приписке: «Отдал книгу и писмо Софейскому священнику Фоме...». Другая приписка гласит. «Ильинского диакона Левонтия 11 листов, а у Фомы его письма 70 листов». Последняя запись свидетельствует о том, что у клириков не всегда указывали сан и, следовательно, число писцов из среды духовенства на самом деле могло быть еще больше⁷⁶.

Святитель Макарий называет свой труд в успенской вкладной записи так: «святая великая книга Минея-четья», «великия книги дванадесять Миней четьих», «святыя великия книги». Это же наименование мы встречаем и в Успенском Синодике: «Дванадесять Миней четьих великих книг, писаны все в дестный лист»⁷⁷. О Минеях с похвалой отзываются историки. Созданный памятник, впитав в себя духовные письменные сокровища Древней Руси, и сам явился величайшим вкладом в русскую культуру. Профессор Московской Духовной Академии И. Н. Шабатин писал о Макарьевском труде: «И учёный богослов, и историк Церкви нашей Родины, и скромный сельский батюшка, и любой из миллионов рядовых православных мирян с именем святителя Макария неразрывно связывают его бессмертный подвиг по составлению всемирно известных «Великих Четьих-Миней». Действительно, этот труд один достаточен для того, чтобы прославить имя Макария в веках; его значение очень далеко выходит за пределы справочной энциклопедии внутри церковного значения»⁷⁸. «Четьи-Миней, – писал доцент Московской Духовной Академии Н. Муравьев, – являются актом церковно-государственной важности. Мотивы их появления одинаковы с мотивами созыва Стоглавого Собора и Соборов для канонизации, – именно обновить и возвеличить Русскую Церковь»⁷⁹.

Академик А. С. Орлов отнес Макарьевские Че́тьи-Минеи – как и Стоглав, Соборы 1547 и 1549 годов, Степенную Книгу, Домострой, Лицевой летописный свод, книгопечатание – к числу обобщающих культурных мероприятий⁸⁰. «Идеей величия Русской земли и необходимости централизации областных священных преданий проникнута и литературная деятельность Макария по составлению Великих Четьих-Миней. Великие Четьи-Минеи Макария по своему составу представляют собой, прежде всего, собрание оригинальных и переводных житий, сохранившихся на Руси от начала христианства до середины XVI в.»⁸¹. Эта же мысль o Макарьевских Минеях еще более отчетливо сформулирована Д. С. Лихачевым: «Это было идейное собирание Русской Церкви, подобно тому политическому объединению Руси, которое незадолго до этого было осуществлено московскими великими князьями»⁸². Отобранные в Четьи-Минее или написанные для них жития русских святых воспитывали литературные вкусы позднейших агиографов. Историко-литературное значение Четьих-Миней велико также и потому, что в них сохранились и наиболее древние списки ряда произведений духовной литературы предшествующего времени. «В истории русских сборников Четьи-Миней митрополита Макария, которые появляются в середине XVI века, занимают исключительное место как по значению для русской книжности, так и по объёму включенного в них материала», – пишет болгарская исследовательница⁸³. Высокую оценку получила также редактура Миней «И, хотя писались они многими писцами, поиски текстов были очень трудны, а сами тексты по характеру крайне различны, все тома объединяют художественная согласованность, единообразие, каллиграфическая однотипность. Это позволяет сделать заключение о высоком качестве редактуры этих книг, об их единстве. Твёрдая редакторская рука объединила разрозненные произведения в единое литературное целое»⁸⁴. По мнению западного исследователя Г. Шедер, Макарьевские Минеи – это «Legenda Aurea (Золотая легенда), в которой учтены (жития) национальных русских святых, новоканонизированных стараниями Макария на епископских синодах»⁸⁵.

Интересно также мнение, сформулированное профессором A B. Карташевым: «При отсутствии книгопечатания – это драгоценное «собрание», конечно, не могло иметь прикладного утилитарного значения. Это была библиотека-уникум, доступная лишь очень небольшому привилегированному кругу лиц, живущих в столице»⁸⁶. Но, думается, такую задачу и не ставили в середине XVI в.⁸⁷ Памятники письменности, собранные в Минеях, уже бытовали на Руси, а если ощущался недостаток в русских агиографических памятниках, то он восполнялся традиционным для того времени рукописным способом.

Великие Макарьевские Четьи-Минеи и Макарьевские Соборы 1547, 1549 гг., на которых были канонизированы русские святые, взаимосвязаны между собой; это –аккумуляция письменности и толчок к её последующему развитию. В это время создается множество житий русских святых или их новых редакций, служб, похвальных слов⁸⁸, появляется типологически новая по своему содержанию книга, сверстница Великих Миней – Книга новых чудотворцев (так тогда называли новоканонизированных и вообще всех русских святых) в ней содержатся службы, жития, похвальные слова русским святым. Подобные сборники, начиная с середины XVI в., получают широкое распространение в древнерусской книжности⁸⁹. Памятями русских святых в это время пополняется Пролог⁹⁰.

Высокий культурный подъём, который наблюдается в это время в русской письменности, иконописи, архитектуре и т.д., позволяет говорить о сопоставимости духовно-культурных процессов на Руси времени митрополита Макария и в Болгарии времени патриарха Евфимия⁹¹. Исследователи сравнивают митрополита Макария с византийским писателем X в. Симеоном Метафрастом, перелагателем житий святых. Современники святителя сравнивали его с египетским царем Птоломеем Филадельфом, при котором была переведена Библия с еврейского языка на греческий, а его усердие – с трудолюбием пчелы.

Говоря о влиянии и значении Великих Миней, следует отметить, что духовное собирание Русской земли, начатое через работу над Минеями, имело продолжение. «Макарьево стремление снабдить Русское государство историческими материалами не закончилось составлением Великих Миней. В последние годы жизни Макарий создал и другое, более компилятивное произведение – Степенную книгу царского родословия»⁹².

Велико влияние Макарьевских Миней и на последующие минейные сборники. В конце 60-х гг. XVI в. в Александровой слободе был создан годичный цикл Миней. «Сравнение с экземплярами Великих Миней приводит к выводу, что оригиналом для слободских Миней служил не Царский список, как следовало бы ожидать, а Успенский»⁹³. Позднее эти Минеи были даны князем Дмитрием Пожарским в Соловецкий монастырь.

На рубеже XVI–XVII вв. в Чудовом монастыре были созданы так называемые Чудовские Четьи-Минеи⁹⁴. Почерковая традиция Макарьевских Миней наблюдается и в них. Выявлено 22 почерка писцов, писавших монастырские книги, и среди них есть такие, которые напоминают почерки писцов, писавших Великие Минеи: Кассиана, Истомы Кунинского, Максима, Петра⁹⁵.

В конце 20-х гг. XVII в. когда Россия пережила разруху Смутного времени, в Троице Сергиевом монастыре иеромонах Герман Тулупов создает комплект житийных Миней. Макарьевские Минеи, как уже говорилось, стремились собрать воедино всю письменность. «Подобный принцип собирания текстов можно увидеть и у чудовских писцов Четьих-Миней. Тулупов же выбирает из обилия материала отдельные тексты»⁹⁶. Но в Макарьевских и Тулуповских Минеях есть и нечто объединяющее – это общие протографы⁹⁷. В середине XVII в. троицкий священник Иоанн Милютин переписал годовой круг Миней⁹⁸. Макарьевское наследие проникло сюда через опубликованные к тому времени материалы и Степенную книгу⁹⁹.

В конце XVII в. на Украине начинается составление новых Четьих-Миней и впервые их печатание. Составителем их был митрополит Димитрий († 1709; пам. 28 окт.), скончавшийся на Ростовской кафедре. В «Предисловии к читателю благочестивому» говорится, что источником для них, помимо греческих книг, послужили труды «отчасти же и западных древних святых в Православии просиявших, последи же аки верх всея истинны, и достоверия совершенство име великия книги Минеи Четьи блаженного Макария митрополита Московского и всея России, жившаго в лето от бытия мира 7064, в царство благочестиваго царя и великаго князя Иоанна Васильевича всея России самодержца. Яты и его Великия книги Минеи Чети, согласия ради пишемых житий святых»¹⁰⁰. Далее в «Предисловии» цитируется вкладная митрополита Макария из Миней и ниже его имя называется в числе авторов, «от нихже книга та составися». На полях страниц Миней можно неоднократно встретить указания на источник. «От Четей блаженнаго Макария митрополита Московскаго»¹⁰¹. Инициатива создания этих Миней принадлежит настоятелю Киево-Печерской Лавры архимандриту Варлааму, который был постоянным руководителем в работе иеромонаха Димитрия, будущего Ростовского святителя. Архимандрит Варлаам «стремился поставить начатое дело на прочное и широкое основание. По его просьбе из Москвы в Киев высылались Великие Четьи-Минеи святителя Макария, которые стали одним из основных источников, откуда святитель Димитрий черпал материал для своего изложения житий святых»¹⁰². Протоиерей Александр Державин в своей магистерской диссертации отмечает еще один аспект использования святителем Димитрием Великих Миней – это их эталонность при работе с западными источниками «Для проверки иностранных источников нужны были киевлянам и Великие Четии-Минеи в этом богатейшем и единственном по полноте славянском сборнике христианской агиографии они надеялись найти всё, что располагали поместить в свои Четии-Минеи и чём намерены были воспользоваться из источников иностранных»¹⁰³. Недаром святитель Димитрий называет митрополита Макария «блаженным». С этого времени труд святителя Димитрия, неоднократно переиздававшийся, а позднее переведенный на русский язык, стал доминировать в русской назидательной агиографической литературе¹⁰⁴.

Примерно с этого же времени началось изучение Макарьевских Миней в Чудовом кремлёвском монастыре (в XVI в. – это митрополичий монастырь) иноком Евфимием. «Большую и важную работу осуществил Евфимий, составив, может быть, и неполный и не вполне исправный перечень состава (оглавление) Великих Четий-Миней митрополита Макария по списку Успенского собора. Долгое время это было единственное пособие для ориентировки в огромном пёстром материале Миней»¹⁰⁵. Сподвижник М. В. Ломоносова – книговед и библиограф А. И. Богданов, перечисляя выдающихся деятелей русского просвещения, называет и митрополита Макария как «собирателя» Великих Четьих-Миней и «сочинителя Книги Степенной»¹⁰⁶. В конце XVIII в. в одном описании московских достопримечательностей впервые была полностью опубликована вкладная запись митрополита Макария из Успенской Минеи¹⁰⁷. В 1847 г. В. Ундольский издал описание Миней, сделанное иноком Евфимием¹⁰⁸. Несколько позднее епископ Шацкий Макарий (Булгаков), издавший вскоре многотомную «Историю Русской Церкви», опубликовал статью о Софийских Четьих-Минеях, хранившихся тогда в Петербургской Духовной Академии¹⁰⁹. Ректор Московской Духовной Академии протоиерей A. Горский вместе с К. Невоструевым, описывая рукописи Синодального собрания, сделали описание и Макарьевских Миней, увидевшее свет после их кончины¹¹⁰. Публикация охватывает материал Царских Миней с 1 сентября по 26 мая. Судьба самой рукописи полна приключений. В 1917 г. заведующий Синодальной библиотекой И. Попов писал о её пропаже, «неизвестно только, навсегда или на время»¹¹¹. Теперь, по-видимому, можно говорить, что навсегда. На исходе ХІХ в. было издано тщательное и подробное оглавление Успенских Миней архимандритом Иосифом (Левицким)¹¹². В изданной им ранее небольшой брошюре, ныне малоизвестной, он писал: «По тщательном рассмотрении Великих Четии-Минeй митрополита Макария открывается, что они, по содержанию своему, могут быть названы более сборником духовной литературы, нежели Четии-Минеями, в том смысле, в каком мы привыкли понимать это слово. Жития святых, помещённые в них, занимают только четвертую или пятую часть всего их содержания, а все прочее составляет сборник произведений духовной литературы"¹¹³.

Посильный вклад в изучение Великих Миней внесла и академическая наука. В начале XX в. вышло описание семи Софийских Четьих-Миней из собрания С.-Петербургской Духовной Академии¹¹⁴. В 1900 г. в Киевской Духовной Академии защитил курсовое сочинение на тему «Слова и поучения в Великих Четиих-Минеях митрополита Макария» А. Гребенетский. В работе, согласно отзыву, проф. В. Певницкого, раскрыта история создания Великих Миней, в трех главах описаны слова и поучения Миней: авторские, анонимные, псевдонимные. Кроме анализа источниковедческого материала, рассматривается гомилетическое и догматическое содержание труда митрополита Макария, а также его стилистика. Более строг отзыв проф. Н. Дроздова. Впрочем, он пишет: «Но строго относиться было бы несправедливо. Автор должен был рассмотреть, по его подсчету, около 2800 слов и поучений»¹¹⁵. Накануне первой мировой войны Н. Муравьев, выпускник той же Академии, защитил курсовую работу на тему «Великие Четьи-Минеи Макария, митрополита Московского и всея России, как церковно- исторический и литературный памятник»¹¹⁶. Позднее, уже став доцентом МДА, он написал юбилейную статью «Митрополит Макарий как составитель Великих Четьих-Миней (К 400-летию составления Великих Четьих-Миней)»¹¹⁷.

Уже в наше время Т. Н. Протасьева, обрабатывая неописанные рукописи Синодального собрания, сделала описание Успенских и Царских Миней, обратив внимание на их филиграни и материалы русского содержания¹¹⁸. В вышеуказанных статьях В. Қучкина, Н. Дробленковой, А. Казакевича и др. исследованы вопросы создания Миней. Подобающее отражение Великие Минеи нашли и в «Словаре книжников и книжности Древней Руси»¹¹⁹.

В прошлом веке началось издание Великих Макарьевских Миней. Бывший в то время председателем Археографической комиссии А. С. Норов в письме митрополиту Московскому Филарету от 2 февраля 1865 г. спрашивал разрешение на их издание¹²⁰. Прежде чем ответить, митрополит Филарет запросил мнение об этом протоиерея Александра Горского, ректора Московской Духовной Академии. Прилагая в ответе его мнение (к сожалению, до нашего времени, по-видимому, не сохранившееся – И. М.), митрополит, не возражая принципиально, писал: «Печатать многое дважды в разных томах одного издания, и тем огромнее делать оное, было бы не бережливо и без пользы обременительно и для производителей издания и для приобретателей. Из сего неизбежно заключение: печатать не всё. Если же отказаться от печатания всего без исключения, и допустить исключения, то окажется благословным и кроме повторительных статей, пропустить некоторые другие, которых издание было бы без пользы и частию не без вреда. Не угодно ли было бы распорядиться, чтобы один месяц Минеи Макарневой был критически рассмотрен, с заключением, что должно печатать, и что не должно, и почему. При виде такого опыта, кажется, надёжнее было бы дать определённое решение о всём издании. Впрочем, моё мнение предаю суду Вашего высокопревосходительства»¹²¹. Таким образом, можно говорить о положительной роли протоиерея Александра Горского и митрополита Филарета (Дроздова) в деле издания Макарьевских Миней.

Первый, сентябрьский том был выпущен из печати в 1868– 1869 гг. под редакцией П. И. Савваитова (члена Археографической комиссии с 1858 г.)¹²². Позднее в юбилейном адресе ему, Археографическая комиссия подчёркивала: «Под Вашим наблюдением положено начало изданию Великих Миней Четиих, собранных митрополитом Макарием»¹²³. На издание первой половины тома откликнулся замечательный русский историк В. О. Ключевский. Разобрав различные аспекты, связанные с самими Минеями и их изданием, и отметив при этом, в частности, недостаточность в них памятников русской агиографии, он говорит «Читая их, мы присутствуем при двух основных процессах нашей древней истории, мы встречаемся лицом к лицу с древнерусским человеком, который, вечно двигаясь с крестом, топором и сохой, в зипуне и в монашеской рясе, делал одно немалое дело – расчищал место для истории от берегов Днепра до берегов Северного океана и, в то время, несмотря на такую растяжимость, умел собрать силы на создание государства, сдержавшего и вторжение с Востока и пропаганду с Запада. Может быть, ничто лучше жития не даёт нам прочувствовать, что не одним топором, не одною сохой расчищено и взрыто это необъятное поле, и не одни пресловутые Иваны Московские дали государству такую живучесть, но что их материальному созданию послужили и лучшие нравственные силы народа в образе Петра, Алексия, Сергия и многих других. Может быть, мы серьёзнее смотрели бы на себя и своё будущее, если бы знали и ценили эти нравственные силы, потрудившиеся для нас в прошлом»¹²⁴. Как этот вопрос с русскими житиями был разрешен в XVI в., мы уже выяснили, указав на распространение книг «новых чудотворцев». Возможно, как попытку решить данную проблему при издании Миней следует рассматривать публикацию «Сказаний о русских и славянских святых, извлеченных из Великих Миней Четий» (СПб, 1868).

Октябрьская Минея издавалась уже значительно дольше (1870–1880 гг.), первоначально под редакцией С. Н. Палаузова (члена Археографической комиссии с 1868 г.)¹²⁵, затем М. О. Қояловича. С. Н. Палаузов – выходец из болгарской семьи, филолог, знаток древних и новых языков в своём письме на имя председателя Археографической комиссии А. С. Норова он писал о значимости Макарьевских Миней и их издания для всего славянского мира, что публикация «Великих Миней Четьих не может не обрадовать деятелей русской и общеславянской науки, ибо их собирателю удалось сохранить не только для себя, но и для южных православных славян некоторую часть из богатой сокровищницы их памятников и спасти её от печальной участи, коей подверглись они в разные времена, – от участи быть уничтоженными турками или фанариотами». Говоря о составе Макарьевских Миней, Палаузов замечал, что в них «оказались включёнными многие древнеболгарские памятники, сочинения патриарха Евфимия Тырновского, его многочисленных учеников и последователей, а также похвальные слова, сказания и жития болгарских святых»¹²⁶.

Еще дольше продолжалось издание ноябрьской Минеи – 20 лет (1897–1917)¹²⁷ (первая половина Миней – под редакцией В. Васильевского). Привлечение и параллельное печатание греческих текстов (Большого Катехизиса преподобного Феодора Студита) при издании ноябрьской Минеи обусловило участие в нём А. И. Пападопуло-Керамевса. Вторая половина ноябрьской Минеи была напечатана уже под редакцией заведующего Синодальной библиотекой Н. П. Попова и на славянском языке. Декабрьская Минея была издана полностью на славянском языке. Её печатание началось хронологически ранее славянской части предшествующей Минеи. Заслуга в этом принадлежит C. И. Сироткину, помощнику Синодального ризничего¹²⁸. Продолжал издание этой Минеи хранитель рукописей Московского публичного Румянцевского музея С. О. Долгов. Из январской Минеи были опубликованы Б. А. Тураевым тексты только 11 дней. Из апрельской Минеи издана только житийная часть С. Н. Северьяновым под наблюдением знатока древних летописных текстов A. A. Шахматова.

Большая часть Миней была напечатана в Синодальной типографии. Все начальные выпуски имели листы с факсимиле. Вклад в публикацию Миней внесло также общество любителей письменности, издав факсимильно из Софийской августовской Минеи Книгу Қосьмы Индикополова (СПб, 1886). Археографическая комиссия рассылала некоторые экземпляры изданных Миней деятелям Церкви (в том числе и зарубежным, например, Белградскому митрополиту Михаилу, † 1898) и науки. Епископ Дмитровский Леонид, ректор МДА, писал в ответ на это: «Труд Преосвященного митрополита Макария да узрит свет и да проливает новый свет на нашу древнюю письменность, на умственную и духовную жизнь наших предков»¹²⁹. Есть основание говорить, судя по записи от 1. 8.1875 г. в записной книжке Ф. М. Достоевского «Великие Минеи Четии» Макария (в Москве) у С. Г. Большакова в Малом Охотном ряду (пять выпусков)», что великий русский писатель проявлял интерес к издаваемым Минеям¹³⁰.

О необходимости скорейшего издания Макарьевских Четьих-Миней говорилось как в прошлом веке, во время их издания, так и теперь. А. Кадлубовский, активно использовавший Минеи по рукописям, писал в своём агиологическом труде: «В конце 60-х годов начато было издание Великих Миней Четиих митрополита Макария, заключающих, между прочим, много текстов древнерусских житий; к сожалению, это издание до сих пор не исполнено на четверть»¹³¹. «Конечно, наиболее величественным памятником навсегда останутся Четии-Минеи, скорейшее издание которых является одною из насущных задач нашей исторической науки»¹³², – писал исследователь Степенной Книги П. Г. Васенко. В наши дни в газете «Советская Россия» один из историков высказал следующую мысль: «Ничего сопоставимого по размаху с этим сводом в нашей культуре не предпринималось ни до, ни спустя три сотни лет. Археографическая комиссия, начавшая в конце прошлого века публикацию этого уникального памятника, до конца работу так и не довела. С благоговением берёшь в руки ценнейшие тома. Но, прикасаясь к ним, как историк научных знаний, я всякий раз испытываю боль: совсем не обязательно мне было тревожить подлинник, достаточно обратиться к печатной копии. А её нет. Неужели при современном научном потенциале и типографской технике нельзя завершить предприятие, оказавшееся не под силу старой дореволюционной археографии?»¹³³.

И ещё один вопрос, который стоит в тесной связи с Великими Четьими-Минеями. Это вопрос о библиотеке митрополита Макария. Выше было отмечено, что при создании Миней святитель Макарий использовал книжные сокровища Новгородской кафедры и, прежде всего, рукописи, связанные с именем архиепископа Геннадия, а также библиотеки новгородских монастырей. Но он должен был иметь и свою библиотеку и мог её также использовать при создании Миней. Н. П. Попов связывает с именем митрополита Макария создание Московской митрополичьей (позднее Патриаршей, а затем Синодальной) библиотеки. Анализируя вкладную минейную запись, он обращает внимание на её слова о «душевной пользе» Миней для всех читающих их и говорит: «Мысль о собрании в центре тогдашней церковной и политической жизни – Москве митрополичьей библиотеки, которая могла бы обслуживать всю Русь со всем её чиноначалием, нигде не выражена с такой яркостью, краткостью и вместе простотой, как в процитированной вкладной»¹³⁴. В последнее время Б. М. Клосс, изучавший книгописную деятельность митрополита Даниила, показал, что библиотека могла существовать и раньше¹³⁵. Но важность и реальность существования библиотеки святителя Макария от этого не уменьшается.

Однако в данном случае мы встречаемся с интересным парадоксом в нашей исторической науке. О библиотеке Ивана Грозного, о которой, как о реально существующем факте, ничего сказать нельзя, имеется солидная библиография¹³⁶. Между тем о библиотеке его современника, митрополита Макария, о котором, например, есть такой отзыв современника «Вторый Филадельф, книголюбец завидливый», говорят очень мало, хотя собранные им Минеи сохранились, имеется подробное их оглавление и немалая их часть даже издана. Дополнительный материал о библиотеке святителя может дать изучение Синодального собрания рукописей. Признаком принадлежности той или иной книги к библиотеке митрополита Макария является надпись на внутренней стороне переплета рукописи – «По списку» с указанием соответствующего номера. Описание Т. Н. Протасьевой позволяет выделить несколько таких книг, которые, несомненно, стоят в причинной или следственной связи по отношению к Минеям. Это, например, Патерик Римский – «По списку 29» (ГИМ, Син. 879 (265)¹³⁷. В конце рукописи имеется запись «Аз Феодор Феодоров сию книгу Ивану Данилову книжнику продал и руку приложил». Другая рукопись – Житие святителя Григория Омиритского – «По списку 34» (XV век, ГИМ, Син 637 (419)¹³⁸ и т. д. Отмеченное ранее использование святителем Макарием греческих текстов при создании Миней позволяет говорить о наличии в его библиотеке и греческих книг. Но к настоящему времени сохранилась только одна, причём литургического содержания. На её форзаце сохранился автограф самого святителя. «Книга греческого писма Треодь Постная и Цветная. Да в той же книге от доски дванадесять Еуангелни страстьных»¹³⁹. Указанный в приписке Иван Данилов, по мнению исследователей, являлся поставщиком книг для митрополита Макария¹⁴⁰. Свидетельством о митрополите Макарии, как об авторитетном книжнике Древней Руси, является ряд поздних поддельных записей в рукописях, связывающих эти рукописи с его именем¹⁴¹.

Минеи, справедливо названные святителем во вкладной записи (а также в Синодике Успенского собора) «великими», получили это же название, вместе с именем их создателя, и при издании их Археографической комиссией – Великие Макарьевские Четьи-Минеи. Этот великий труд Всероссийского митрополита – детище, которому было отдано много сил, – позволяет нам и их собирателя назвать Великим.

Великие Макарьевские Четьи-Миней – это удивительное и уникальное явление в русской духовной и культурной жизни и жизни нашей Церкви ХVІ в., это – компендиум нашей древней церковной литературы. Великие Минеи свидетельствуют о высоком духовном подъёме на Руси времени митрополита Макария, показывают богатство книжного мира Руси той эпохи. Макарьевские Минеи – это яркий этап в истории русской Четьей-Минеи. Переведенная еще в древности, славянская Минея постепенно пополняется. При митрополите Макарии эта постепенность приобретает характер взрыва, его Минеи вбирают в себя всю духовную литературу того времени, подчиняя её своей, минейной структуре. Последующие издания минейных сборников – это уже процесс их сокращения.

Минеи – это сложный труд их собирания, сличения отобранных текстов, их переписки, правки и редактуры. Необходимость изучения этого творения и влияния его на последующую письменность и язык очевидна. Но объем Миней настолько велик, что на этот процесс требуется времени значительно более, чем потребовалось на их создание. «Масса памятников письменности, сведённых воедино Макарием и его сотрудниками, такова, что даже составление их более или менее подробного описания требует большого труда и до сих пор не доведено до конца. Что касается детального изучения всех аспектов, связанных с историей Великих Миней Четий, то думается, что это дело не одного поколения будущих исследователей различных гуманитарных специальностей»¹⁴². Одним из вопросов их изучения должно стать собирание библиографии публикаций отдельных текстов Миней¹⁴³. А скорейшая публикация Макарьевских Четьих-Миней, этого памятника Книжности Древней Руси, будет способствовать их дальнейшему плодотворному изучению.

Сохраняя на своих страницах литературу предшествующего времени, Великие Макарьевские Четьи-Минеи влияли на другие сборники: они использовались, публиковались и изучались в последующее время, вплоть до наших дней, тем самым свидетельствуя и отражая тысячелетнюю традицию русской духовной письменности.

Ниже предлагается Слово «о проявлении Крещениа Рускыя земля», помещенное в неопубликованной части ноябрьской Макарьевской Миней в день памяти святого апостола Андрея Первозванного, а также библиография издания Макарьевских Миней.

л 1266 об 

В той же день слово о проявлении Крещениа Рускыя земля святого апостола Андреа, како приходил в Русь и благословил место и Крест поставил, идeже ныне град Киев. Святому апостолу Андрею живущу в Синопии, учащу люди и крестящу народы, оттуде преиде в Корсунь и слыша, яко близ есть устье Днепрьское и лзе ити туда в Рим, и въсхоте поити святый Андрей по реце в Рим из варяг в грекы, из грек по Днепру и верх Днепра волок доволити и по Ловоте внити в Илмень озеро великое, из него же озера потечеть Волхов и течеть в озеро великое Нево, из того озера внидеть устье в море Варяжьское, и по тому морю ити и до Рима. А от Рима по тому же морю прийти к Царюграду, а от Цариграда приити / /

л. 1267 

в Понт море, в неже течеть Днепр река. Днепр же потечет из Волоковьского леса и потечеть на полъдень, а Двина из того же леса и идеть на полунощье и внидеть в море Варяжьское. И с того же леса потечеть Волга на восток и втечеть седмью десять же рел в море Хвалисьское, тем же на Руси может ити по Волзе в Болгары и Хвалисы и на восток доити – жребий Симонов. А по Двине – в варягы, из варяг и до Рима, и до племени Хамова. А Днепр потечеть в Понтьское море треми же релы и еже море словeть Руское. По тому же морю учил есть святый Андрей и оттуде преиде в Рим.

И прииде в устье Днепрьское и оттоле по Днепру горе́ и по приключаю же Божию прийде и ста под горами брезе, идеже есть город Киев. И заутра и рече к сущим с ним учеником: «Видете ли горы сия, яко на сих горах восиаeть благодать Божиа, имать град велик сде быти и церкви многы имать Бог възъдвигнути и святым Крещением просветити сию землю». И вшед на горы сия и благослови я и помолися Богу и постави Крест и оттуда иде к Новугороду и оттоле в Рим. В Пилопоне же распят бысть за Христа от галата Антипата.

Тем же вcи речем: Радуйся, апостоле святый Андрею, благословивый землю нашю и прообразивый нам святое Крещение и еже мы прияхом от благочести ваго Володимера; Радуйся, насеявый учениа вселенную всю; Радуйся, учениче Христов и учителю наш, не престай за Hы моляся с Богородицею и Апостолы, с ними же вся человекы от льсти избависте, предстояще Престолу Христову и да избудем от зол, славяще Святую Троицу Отца и Сына и Святаго Духа, и ныне, и присно, и во веки веком. Аминь (ГИМ, Син. 988, ВМЧ, месяц ноябрь, XVI в.).

1. Великие Минеи Четии, собранные Всероссийским митрополитом Макарием. СПб, м, 1868–1917 (Памятники славяно-русской письменности, изданные имп. Археографической комиссией) Вып. 1–8. Издание не закончено: не напечатаны Миней за ноябрь (дни 26–30), январь (дни 12–30), март, май – август. Выпуски 9–16 напечатаны старославянским шрифтом, с соблюдением титл и ударений. Издание подготовлено по Софийскому (Новгородскому), Успенскому и Царскому спискам.

2. Сентябрь. Под ред. П. И. Савваитова СПб., тип. имп. Акад. наук, 1868–1889

1) Указатели личных имен, географических имен к первому, второму и третьему выпускам Великих Миней Четий, собранных митрополитом Макарием, 1889, 94 стб.

2) Дни 1–13 Вып. 1 1868, VI, 672 с. и стб., 3 л. факс.

3) Дни 14–24 Вып. 2 1869, IV 673–1392 с. и стб.

4) Дни 25–30 Вып. 3 1883, III 1393–2300 c. и стб.

3. Октябрь. Под ред. С. Н. Палаузова, М. О. Қояловича СПб., 1870–1880

1) Дни 1–3 Вып. 4. СПб, тип. имп. Акад. наук, 1870, VI, 792 с. и стб.; 1 л. факс

2) Дни 4–18 Вып. 5 СПб, тип. и литогр. A. Траншеля, 1874, IV, 793–1534 с. и стб.

3) Дни 19–31 Вып. 6 Приложение 1–2144 Указатель личных имен, географических имен к выпускам Миней Четий (4, 5, 6) за октябрь месяц. СПб, тип. Ф. Г. Елеонского и К°, 1880, V, 1533–2114, 26 с. и стб.

4. Ноябрь. Под ред. в Васильевского СПб, М., 1897–1917

1) Дни 1–12. Вып. 7 СПб, тип имп Акад. наук, 1897, VI, 884 си стб

2) День 11 Вып. 7 Приложение Преподобного Феодора Студита Большой Катехизис Кн.2 Предисл и печатание греч. текста А. И. Пападопуло-Керамевса Спб., тип. в Киршбаума, 1904, Х/II, 414 с. и стб. Текст на рус. и греч. яз.

3) Дни 13–15 Вып. 8 СПб., тип., 1899, VI, 885–2060 с.

4) День 16 Вып. 9 ч. 1, тетр. Под ред. Н. П. Попова М., Синод. тип., 1910, 4, 2061–2380 c. и cтб.

5) Дни 16– 17 Вып. 9 ч. 1, тетр. 2 М., Синод. тип., 1911, 5, 2381–2700 с. и спб.

6) Дни 17–22 Вып. 9 ч. 1, тетр. 3 М., Синод. тип., 1914, X, 1701–31 08 с. и стб.

7) Дни 23–25 Вып. 9 ч.2, тетр. 1 М., Синод. тип., 1916, 4, 3109–3428 с. и стб.

5. Декабрь... М., Синод. тип., 1901–1914 Под ред. С. М. Сироткина Вып. 10. Под наблюдением С. О. Долгова Вып. 11–14

1) Дни 1–5 Вып. 10, 1901, 5, 580 и стб.

2) Дни 6–17 Вып. 1,1904, 7 581–1188 с. и стб.

3) Дни 18–23 Вып. 12, 1907, 3, 11189–1860 c. и cтб.

4) День 24. Вып. 13, тетр. 1 1910, 5, 1861–2192 с. и стб.

5) Дни 25–31. Вып. 13, тетр. 2, 1912, 6, 2193–2510 c. и cтб.

6) День 31 Вып. 14, тетр. I, 1914, 6 2511–2830 c. и cтб.

6. Январь. Пригот. к печати и изд. под наблюдением Б. А. Тураева М., Синодтип, 1910 –1914

1) Дни 1–6 Вып. 15, тетр. 1. 1910, 4, 320 c. и cтб.

2) Дни 6–11 Вып. 15, тетр. 2, 1914, 2, 321–740 cтб.

7. Апрель. Подгот. к печати С. Н. Северьянов Изд. под наблюдением А. А. Шахматова М., Синод. тип, 1910–1916

1) Дни 1–8 Вып. 16, тетр. 1, 1910, 3, 320 c. и cтб.

2) Дни 8–21 Вып. 16, тетр. 2, 1912, 8, 321–640 с. и стб.

3) Дни 22–30 Вып 16, тетр. 3 1915, 145. 641–1158 с. и стб.

8. Жития и поучения святых из Великих Четий Миней, собранных Всероссийским митрополитом Макарием. М., Моск. старообрядческая книгопечатня, 1910–1913 Напечатано старославянским шрифтом. Приложение к журналу «Злато струй».

9. Сентябрь. Вып. 2–9, 1910–1912

1) Дни 7–8 Вып. 2, 1910, 65–112 с.

2) Дни 9–11 Вып. 3, 1911, 113–184 с.

3) Дни 12–14 Вып. 4, 1911. 185–248 с.

4) Дни 14–20 Вып. 5 1911, 249–312 с.

5) Дни 21–25. Вып. 6. 1911, 313–377 с.

6) Дни 25–26. Вып. 7 1911, 378–441 с.

7) Дни 26–28 Вып. 8. 1912, 442–505 с.

8) Дни 28–30. Вып. 9 1912, 506–580 с.

10. Октябрь. Вып. 10–20 1912–1913

1) Дни 1–2. Вып. 10 1912, 1–64 с.

2) День 2 Вып. 12 1912, 124 –181 с.

3) Дни 2–6 Вып. 13, 1912, 182–240 с.

4) Дни 7–10 Вып. 14, 1912, 241–288 с.

5) Дни 10–14 Вып. 15, 1912, 289–361 с.

6) Дни 14–17 Вып. 16, 1913

7) Дни 19–20 Вып. 18, 1913