Литургия преждеосвященных даров: историко-литургический очерк

125 лет тому назад, в 1850 году, в русской богословской науке появились одновременно две магистерские диссертации на тему «О литургии Преждеосвященных Даров»: в Московской духовной академии – Г. П. Смирнова-Платонова и в Петербургской – Н. Малиновского.

В свете научных данных того времени вопрос о происхождении этой литургии был трудным для решения даже в плане гипотетическом, потому что самые ранние свидетельства о существовании этой литургии относятся к началу VII века. Одно из них – в «Пасхальной хронике», где говорится: «В этом году при Сергии, патриархе Константинопольском, с первой недели поста четвертого индикта (615 год) начали петь после „Да исправится» во время перенесения Преждеосвященных Даров из скевофилакии на престол; после того, как иерей скажет „По дару Христа Твоего», народ тотчас начинает „Ныне силы небесныя с нами невидимо служат. Се бо входит Царь славы, се, жертва тайная совершена дориносится. Верою и страхом приступим, да причастницы жизни вечныя будем. Аллилуиа""¹.

Другое имеется в житии преп. Георгия Хозевита (конец VI – начало VII века). Составитель жития, ученик преп. Георгия Антоний, рассказывает, что преподобный имел обычай в воскресные дни после всенощного бдения посылать юношу Зинона в Иерихон за просфорами на тот случай, если кто-либо придет в этот день в монастырь для молитвы. Как-то раз Зинон во время Евхаристии стоял близ алтаря и слышал слова молитвы, которую читал преп. Георгий, освящая Дары, и он запомнил их. В одно из воскресений, возвращаясь с просфорами из Иерихона, Зинон размышлял об этих словах. В это время сошел Дух Святой и освятил и просфоры, и юношу. Преподобному же Георгию, который в это время отдыхал после всенощного бдения, явился ангел и сказал: «Встань, пресвитер, и соверши Преждеосвященную службу над тем приношением, которое несет юноша, ибо оно освящено»².

Наши исследователи за отсутствием у них других источников широко использовали труд Льва Алляция, посвященный тому же вопросу и изобилующий выписками из редчайших рукописей Ватиканской библиотеки³. В частности, Алляций, приводя сообщение из «Церковной истории» Сократа Схоластика о многообразии богослужебной практики его времени, высказал предположение, что слова историка «в Александрии в среду и в так называемую пятницу читаются Писания, и учители толкуют их, и бывает все, относящееся к синаксису, кроме совершения Тайн (δίχα της των μυστηρίων τελετής)"⁴ можно понимать как указание на существование в Александрии литургии Преждеосвященных Даров⁵. На этом основании Смирнов-Платонов, переводя данную цитату, одновременно и комментировал ее как указывающую на литургию Преждеосвященных Даров. После слова «пятницу» он внес в скобках «в Четыреде-сятницу»; слово «синаксис», которое обозначало молитвенное собрание вообще, не только евхаристическое, он заменил словом «литургия», а слово «τελετής» перевел словом «освящение». В результате получилось: «В Александрии, в среду и в день, называемый пятком (в Четыредесятницу), читаются Писания, и учители изъясняют оные, и бывает все, что принадлежит до литургии, кроме освящения Тайн»⁶.

Оставалось подтвердить комментированное таким образом сообщение Сократа, и подтверждение было найдено в незадолго до этого опубликованном трактате под названием «Слово Софрония, патриарха Иерусалимского, содержащее всю церковную историю и подробное объяснение всего совершающегося в Божественном священнодействии»⁷, где сказано: «Ныне более прочих в употреблении священнодействие Великого Василия и Иоанна Златоуста, с литургией Преждеосвященных, о которой одни говорят, что она Иакова, именуемого братом Господним, другие – Петра, верховного апостола, а иные – других»⁸.

Этих слов было достаточно для обоих исследователей, чтобы относить происхождение литургии Преждеосвященных Даров ко временам апостольским⁹.

Не избежал этого «искушения» и молодой проф. Киевской духовной академии А. А. Дмитриевский. Найдя в Синайской библиотеке рукопись с диаконскими прошениями для литургии Преждеосвященных апостола Иакова¹⁰, он по этому поводу писал: «Несомненно, что чин литургии Преждеосвященных Даров св. апостола Иакова явился в практике Иерусалимской Церкви очень рано… Отсюда он проник в патриархат Антиохийский и Синайскую архиепископию… Василий Великий… сообразно с потребностями своего времени пересмотрел этот последний чин, сократил его и внес даже молитвы собственного сочинения. В этом вновь проредактированном виде чин литургии Преждеосвященных Даров, усвоив себе даже имя последнего редактора, был введен в богослужебную практику Константинопольской Церкви, а оттуда распространился по всему христианскому Востоку, вытеснив окончательно чин литургии Преждеосвященных Даров св. апостола Иакова, о существовании которого хранили довольно неопределенные слухи лишь литературные источники того времени»¹¹.

Но гипотеза вскоре была отвергнута, когда проф. Η. Ф. Красносельцев опубликовал свои наблюдения в области древних толкований литургии¹². Сличив трактат, приписываемый Софронию, патриарху Иерусалимскому, со «Сказанием церковным и тайноводственным» с именем Германа, патриарха Константинопольского (VIII век)¹³, и с «Кратким рассуждением о тайнах и образах Божественной литургии» Феодора, епископа Андидского¹⁴, он установил, что первая глава Софрониева «Слова» буквально повторяет XXXII главу «Краткого рассуждения» Феодора Андидского, следующие семь глав «Слова» местами совпадают со «Сказанием» Германа, а остальные 12 глав «Слова» – почти целиком с текстом Феодора Андидского¹⁵. В конечном итоге проф. Η. Ф. Красносельцев пришел к выводу, что «сочинение́, изданное Май под именем Софрония, есть произведение позднейшего неизвестного компилятора, жившего не ранее XII века, т. е. позднее Феодора Андидского¹⁶ (с толкованием которого оно имеет большое сходство), или же двух: одного, жившего не ранее VIII века, и другого – не ранее XII века. Сочинение это есть та же самая „История церковная», которая в более или менее переработанном и интерполированном виде встречается в византийской литературе чрезвычайно часто то без имени автора, то под разными именами»¹⁷. В настоящее время в науке нет двух мнений по поводу «Слова» с именем Софрония, патриарха Иерусалимского¹⁸. «Der unvollständig erhaltene Commentarius Liturgicus ist unrecht (XII Jh.)» («сохранившийся неполный литургический комментарий подложный (XII века)»), – читаем в «Патрологии» Б. Альтанера¹⁹относительно «Слова» с именем патриарха Софрония.

Генезис литургии Преждеосвященных ученые видят в самопричащении, т. е. в домашнем причащении святым хлебом, принесенным из евхаристического собрания. Такого мнения держались также Смирнов-Платонов и Малиновский, но они относили возникновение этой благочестивой традиции к апостольскому времени, тогда как согласно Василию Великому эта традиция возникла в условиях гонений. «Нимало не опасно, – писал он, – если кто во время гонений, за отсутствием священника или служащего, бывает в необходимости принимать причастие собственной своей рукой; излишним было бы это и доказывать, потому что долговременный обычай удостоверяет в этом самим делом»²⁰. Уже во время Иустина Мученика христианам, по какой-либо причине не участвовавшим в Евхаристии, диаконы приносили Евхаристию на дом²¹. Тертулли-ан говорит о самопричащении, как об обычном, повседневном явлении. В письме к жене он увещевает ее в случае его смерти не выходить замуж за язычника и как на одну из причин к этому указывает на самопричащение. «Не заметит ли он (т., е. муж-язычник. – Н. У.), что ты как будто нечто втайне отведываешь прежде вечери? И когда узнает, что это не что иное, как хлеб, то что он в состоянии подумать на твой счет в своем невежестве?»²² Климент Александрийский сообщает, что при преломлении евхаристического хлеба каждому из народа позволялось уносить некоторую часть его домой²³.

С прекращением гонений самопричащение не прекратилось. Напротив, Василий Великий одобрял его и придавал ему богословское обоснование. «Хорошо и преполезно, – писал он, – каждый день приобщаться и принимать Святое Тело и Кровь Христову, потому что Сам Христос говорит: „Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный"… Все монахи, живущие в пустынях, где нет иерея, храня причастие в доме, сами себя приобщают. А в Александрии и в Египте и каждый крещеный мирянин по большей части имеет причастие у себя дома и сам себя причащает, когда хочет. Ибо когда иерей единожды совершил и преподал Жертву, принявший ее как всецелую, причащаясь ежедневно, справедливо должен веровать, что принимает и причащается от самого преподавшего. Ибо и в церкви иерей преподает часть, и приемлющий с полным правом держит ее; и таким образом собственной своей рукой подносит к устам. Потому одну имеет силу, приемлет ли кто от иерея одну часть или вдруг многие части»²⁴. В житии св. Василия Великого, приписываемом Амфилохию Иконийскому, говорится, что Василий, совершив первую Евхаристию составленными им молитвами, одной частью святого хлеба причастился, другую убрал в ковчежец в виде голубя, висевший над престолом, а третью взял с собой, чтобы ею причаститься перед смертью²⁵. Св. Григорий Богослов в надгробном слове на кончину его сестры Горгонии, повествуя о ее чудесном исцелении, говорит, что оно совершилось после ее самопричащения²⁶.

Среди канонов церковных имеется один, запрещающий принимать святое причастие в ковчежцы. Это – CI правило Трулльского Собора: «Человека, созданного по образу Божию, божественный апостол велегласно нарицает телом Христовым и храмом. Выше убо всякия чувственныя твари быв поставлен, спасительными страданиями небеснаго достоинства сподобившийся и ядущий и пиющий Христа, непрестанно преобразуется к вечной жизни, и душу и тело освящая причащением Божественныя благодати. Посему аще кто хощет во время литургии причаститися Пречистаго Тела и едино с Ним чрез причастие быти, руки да слагает во образ креста, и тако да приступает, и да приемлет общение благодати. Ибо из злата, или инаго вещества, вместо руки, некия вместилища устрояющих для приятия Божественнаго дара, и посредством оных пречистаго общения сподобляющихся, отнюдь не одобряем яко предпочитающих Божию образу вещество бездушное и подчиненное рукам человеческим. Аще же кто усмотрен будет пресвятое причащение преподающий приносящим та-ковыя вместилища, да будет отлучен и сей, и приносящий оныя».

Но Вальсамон толкует это правило как нацеленное против недопустимой обстановки, которая создалась в Константинополе ко времени этого Собора в связи с употреблением ковчежцев. Когда-то христиане делали ковчежцы и украшали их из чувства глубокого благоговения перед Святыми Дарами, ко времени же Трулльского Собора ковчежцы стали предметом кичения богатых перед бедными, принимавшими Святое Тело в руки²⁷. Поэтому самопричащение продолжалось и после Трулльского Собора. В житии преп. Феоктисты († 881) говорится, что она причащалась сама из ковчежца²⁸. Даже в XV веке Симеон Солунский говорит о самопричащении монахов, хранивших Святые Дары в дарохранительницах (έν πυξίφ). При этом он допускает, что и миряне «ради великой нужды» могут причащать умирающих²⁹. Более того, самопричащение перешло от греков к южным славянам и в Русскую Церковь³⁰, где оно существовало до XVII века включительно.

Как совершалось самопричащение, в какое время дня, об этом трудно что-либо сказать из-за крайней скудости сведений о самопричащении. Иоанн Мосх в одном случае говорит о женщине, что «она пошла к соседке, чтобы приобщиться»³¹. Отсюда можно заключить, что самопричащение не носило характер исключительно индивидуального священнодействия. Если у отшельников оно в силу образа их бытия было индивидуальным, то миряне могли совершать его сообща. Относительно молитв, которыми сопровождалось самопричащение, можно иметь некоторое представление на основании описания предсмертного причащения преп. Марии Египетской († 522). Когда старец Зосима принес ей святое причастие, она попросила его прочитать Символ веры и «Отче наш». После этого она поцеловала старца и причастилась. Затем подняла руки к небу, вздохнула, прослезилась и сказала: «Ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое»³².

Возможно, что Символ веры и молитва Господня были тем «минимумом», без которого не обходилось ни одно самопричащение. На протяжении всей истории Церкви верность апостольскому вероучению считалась критерием действенности таинства Евхаристии. Св. Ириней Лионский, обличая гностиков, учивших, что Христос якобы не был воплотившимся Сыном Божиим и Его Тело не было подлинно человеческим, а только кажущимся, говорил: «Каким образом они могут говорить, что этот хлеб, над которым совершено благодарение, есть Тело их Господа и чаша есть Кровь Его, когда утверждают, что Сам Он не есть Сын Творца мира, т. е. Слово Его, через Которое дерево приносит плоды, текут источники, земля дает сперва зелень, потом – колос, наконец – полное зерно в колосе? Каким образом также говорят они, что плоть подлежит нетлению и не наследует жизни, тогда как она питается от Тела и Крови Господа? Пусть они или переменят свое мнение, или перестанут приносить вышеназванное. Наше же учение согласно с Евхаристией, и Евхаристия, в свою очередь, подтверждает учение наше»³³.

Связь вероучения с Евхаристией получила отражение в самих евхаристических молитвах. Поэтому в «Постановлениях апостольских» о приходящих в общину извне христианах сказано: «Кто из приходящих благодарит так (т. е. читает евхаристические молитвы в духе церковного вероучения. – Н. У), того принимайте как ученика Христова»³⁴. У самопричащающихся христиан чтение Символа веры служило выражением их личной веры в совершаемое ими таинство причащения. Поэтому Символ веры является непременным элементом всех чинопоследований самопричащения. Отсюда он вошел в чи-нопоследование «Егда случится вскоре вельми больному дати причастие».

Что касается чтения молитвы Господней, то ее слова «хлеб наш насущный даждь нам днесь» в древнехристианской и святоотеческой письменности понимались как относящиеся не к обыкновенному хлебу, а к евхаристическому. «…Слова „хлеб наш насущный даждь нам днесь», – писал Тертуллиан, – мы, впрочем, более склонны понимать духовно, ибо Христос есть наш хлеб, так как жизнь – Христос и жизнь – хлеб. „Я, – говорит, – хлеб жизни» [Ин. 6, 35]. И несколько выше: „Хлеб есть Слово Бога живого, Которое сходит с небес» [см. 33]. И Тело Его подается в хлебе: „Сие есть Тело Мое» [Лк. 22, 19]. Итак, молясь о хлебе насущном, просим постоянной пребываемости во Христе и неотделимости от Его Тела»³⁵. В этом же смысле толкует слова молитвы Господней св. Киприан Карфагенский: «Христос есть хлеб жизни… просим же мы ежедневно, да подастся нам этот хлеб, чтобы мы, пребывающие во Христе и ежедневно принимающие Евхаристию в снедь спасения, будучи по какому-либо тяжкому греху отлучены от приобщения и лишены небесного хлеба, не отделились от Тела Христова»³⁶.

У св. Кирилла Иерусалимского читаем: «„Хлеб наш насущный даждь нам днесь». Хлёб обыкновенный не есть насущный, а сей святой хлеб есть насущный, т. е. имеющий действие на сущность души. Сей хлеб не во чрево вмещается и афедро-ном исходит [Мф. 15, 17], но сообщается всему твоему составу, к пользе тела и души. А слово „днесь» употреблено вместо „ежедневно», как и Павел сказал: „Дондеже днесь нарицает-ся» [Евр. 3, 13]»³⁷. Григорий же Великий говорит, что апостолы этой молитвой освящали Евхаристические Дары³⁸.

Известный в науке самый ранний чин самопричащения дошел до нас в записи IX века. Это знаменитый «Орологион по правилу лавры святого отца нашего Саввы», открытый проф. А. А. Дмитриевским в рукописи № 863 Синайской библиотеки³⁹.

Орологион был предназначен для келейного употребления и, как видно из его названия, был связан с уставом лавры преп. Саввы Освященного. Основатель лавры, преп. Савва, по примеру своего наставника преп. Евфимия Великого после дня его памяти (20 января) удалятся в пустыню, где проводил время в абсолютном одиночестве до Субботы ваий⁴⁰. Такого обычая, как видно из жития преп. Марии Египетской, держались многие палестинские монахи⁴¹. Чтобы не оставаться долгое время без причащения Святых Тайн, эти монахи брали с собой Святые Дары. В определенное время дня, когда в монастыре обычно совершалась литургия, они причащались Преждеосвященными Дарами⁴². Судя по расположению в Оро-логионе часовых служб, монахи причащались по отправлении девятого часа. Приступая к причащению и после причащения отшельник читал определенные молитвословия, которые в Оро-логионе надписаны словами εις την μετάληψιν («для причащения»). Приводим этот чин.

«Помяни нас, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем». «Блажени нищии духом». «Блажени плачущии». «Блажени крот-ции». «Блажени алчущии». «Блажени изгнани». «Блажени ес-те, егда поносят вы. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех». «Слава». «Помяни нас, Святе, егда приидеши». «Лик небесный поет Тя и глаголет: „Свят, Свят, Свят еси, Господи, исполнь небо и земля славы Твоея"». «Приступите к Нему и просветитеся, и лица ваша не постыдятся». «Лик небесный». «Слава». «Верую». «Отче наш». «Господи, помилуй» (триждй). «Един Свят». «Вкусите и видите, яко благ Господь». «Аллилуиа». «Благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих». «О Господе похвалится душа моя; да услышат кротции и возвеселятся». «Слава».

Далее следует молитва по причащении (εύχή μετά την μετάληψιν): «Приях Тело Твое святое и Кровь Твою честную во оставление всех, яже согреших Тебе, едине Человеколюбче. Исполни уста моя хваления, Господи, Сам бо еси хвала моя, и спаси мя».

Затем дана молитва благодарственная (ευχή μεταλήψεως): «Благодарим Тя, Господи Боже наш, яко сподобил еси нас причаститися пречистых Твоих Тайн во оставление и очищение прегрешений наших; сподоби нас восприяти милости Твоя со всеми святыми Твоими во веки веков»⁴³.

Хотя Орологион датируется IX веком, тем не менее в молитвах для причащения мы не видим ни одного тропаря, несмотря на то что это была пора бурного гимнического творчества и сама лавра преп. Саввы являлась центром, где создавалась палестинская гимнография (стихиры, каноны и проч.), к тому же в Орологионе тропари встречаются в часовых службах. Только молитвы для причащения сохраняют черты древнего келейного правила, каким оно известно в «Пандектах» Никона Черногорца⁴⁴ и в «Путешествии отцов Иоанна и Со-фрония»⁴⁵. Краткие молитвословия, «Верую», «Отче наш», псалмы, отдельные стихи из Священного Писания, немногословные молитвы и полное отсутствие тропарей – таков состав этих древних правил.

Молитвы для причащения начинаются чтением евангельских блаженств. Блаженны как богослужебный элемент, по-видимому, палестинского происхождения. В службах четверга 5-й седмицы Четыредесятницы и пятницы Страстной седмицы (а это службы, написанные преимущественно палестинскими гимнографами) Блаженны с особыми тропарями положены в первом случае после чтения синаксаря, а во втором – после чтения 6-го Евангелия. Указание на чтение «Лик небесный» имеется в беседе аввы Силуана⁴⁶. «Верую» и, «Отче наш» упоминаются в житии преп. Марии Египетской в связи с ее предсмертным причащением⁴⁷. О них же упоминает Иоанн Мосх в описании утрени Нила Синайского⁴⁸. Литургийным является стих «Един Свят», встречающийся в литургии апостола Иакова⁴⁹, Климентовой⁵⁰ и упоминаемый в V Тайновод-ственном слове с именем св. Кирилла Иерусалимского⁵¹. «Вкусите и видите, яко благ Господь. Аллилуиа» также имеется в литургии апостола Иакова⁵². О нем же говорится в вышеупомянутом V Тайноводственном слове⁵³, а в Климентовой литургии сказано, что во время причащения поется 33-й псалом «Благословлю Господа на всякое время»⁵⁴. Молитва по причащении «Приях Тело Твое святое» по содержанию близка многим молитвам, связанным с причащением Святых Тайн, а молитва благодарственная «Благодарим Тя, Христе, Боже наш, яко сподобил еси нас причаститися» совпадает с началом благодарственной молитвы из литургии апостола Иакова⁵⁵.

Изложенный чин самопричащения очень напоминает чинопо-следование изобразительных (греч. τά τυπικά), по существу же это было не что иное, как отшельническая литургия Преждеосвященных Даров. «Не будь у нас [Орологиона] Син[айской библиотеки] № 863, – говорит по этому поводу А. Диаков-ский, – едва ли даже можно было бы догадаться о прежней связи этого последования с причащением»⁵⁶.

В нашу задачу не входит изложение истории чинопоследо-вания изобразительных. Учитывая древность молитв «для причащения», а также широкую известность лавры преп. Саввы Освященного за пределами Палестины и постоянное общение между Палестиной и другими христианскими странами, в первую очередь между Иерусалимом и Константинополем, можно допустить, что молитвы «для причащения» были известны в том же Константинополе ранее IX века и константинопольские общежительные монастыри вводили их у себя, внося в них изменения и дополнения применительно к своему укладу жизни, что, естественно, вызывало трансформацию молитв «для причащения» в особое богослужебное последо-вание «изобразительных». Так, преп. Феодор Студит († 826) включил это последование в свой Ипотипосис, причем здесь оно совершалось не после 9-го часа, а вслед за литургией, так что причащение Святыми Дарами было заменено раздачей ан-тидора. «И по совершении ее (литургии. – Н. У), – сказано в Ипотипосисе, – ударяет в било трижды, и собираются все братия вместе, и после пения изобразительных и принятия благословения (ή εύλογία – антидор) отходят в трапезу»⁵⁷. Цо-чти дословно это указание повторяется в Диатипосисе преп. Афанасия Афонского (920–1003)⁵⁸.

Интересное разъяснение о связи последования изобразительных с раздачей антидора дается в уставе Евергетидского монастыря. «Нужно знать, что остальные монастыри, которые содержат устав честнейшей обители Студийской, не поют изобразительных на литургиях, но после отпуста 9-го часа, тогда поют изобразительные для принятия антидора; мы же, поскольку ежедневно почти все причащаемся Божественных Тайн, сочли нужным петь изобразительные в келиях»⁵⁹.

В храме изобразительные как особое богослужение согласно тому же уставу Евергетидского монастыря совершались после службы 9-го часа только в тех случаях, если почему-либо не было литургии⁶⁰. Оно в данном случае как бы заменяло собой литургию, без освящения даров и причащения⁶¹. Поэтому же изобразительные вошли в состав монастырских великопостных служб и заняли здесь место между 9-м часом и литургией Преждеосвященных⁶². Но они не вошли в круг служб собора Святой Софии в Константинополе и храма Воскресения Христова в Иерусалиме, а также в богослужение других «соборных» храмов, где совершался особый вид богослужения – так называемые песненные последования. В Константинополе литургии Преждеосвященных Даров предшествовала служба «тритекти», соответствовавшая службам 3-го и 6-го часов⁶³, а в Иерусалиме – 9-й час⁶⁴.

Мы не знаем, какое влияние оказал «Орологион по правилу лавры святого отца нашего Саввы», и в частности молитвы «для причащения», на часовые службы этой лавры, потому что самые ранние списки «Типикона церковного последования святой лавры преподобного и богоносного отца нашего Саввы в Иерусалиме» восходят к XII-XIII веку. Но в этих списках совершение дневных служб суточного круга в Великом посту очень мало отличается от их последовательности в константинопольских монастырских уставах. Утреня и 1-й час. После некоторого перерыва в третьем часу дня по восточному времяисчислению совершалась служба 3-го и 6-го часов. Во второй половине дня (по восточному в девятом часу) совершали службу 9-го часа, за которой непосредственно следовали: «Помяни нас, Господи», Блаженны, «Лик небесный», Символ веры, «Ослаби, остави», «Отче наш», «Господи, помилуй» и какой-то стих, затем – три великих и 12 малых поклонов и сразу же начинали вечерню: «Приидите, поклонимся» и 103-й псалом⁶⁵.

Саввинский типикон не называет службу, непосредственно следующую за 9-м часом, изобразительными (τά τυπικά), как она называется в константинопольских уставах, и в отсутствии этого названия, быть может, сказывается влияние «Оро-логиона по правилу лавры святого отца нашего Саввы», но причащения в конце чинопоследования изобразительных типикон не предусматривает. В дни, установленные для совершения литургии Преждеосвященных, последняя начиналась вечерней⁶⁶.

Обзор истории молитв «для причащения» позволяет сделать вывод, что эти молитвы, когда-то предназначенные для самопричащения отшельников, не могли заменить литургию Преждеосвященных, о которой сообщается в «Пасхальной хронике» под 615 годом⁶⁷.

«Ключ» к восстановлению истории возникновения литургии Преждеосвященных Даров находится в так называемом Барбериновском евхологионе № 336, датируемом последними годами VIII – началом IX века и впервые опубликованном Гоаром. Здесь даны молитвы из современного чина литургии Преждеосвященных: молитва об оглашенных «Боже, Боже наш, Создателю и Содетелю всех», молитва о готовящихся ко святому просвещению «Яви, Владыко, лице Твое», молитва верных первая «Боже великий и хвальный», молитва верных вторая «Владыко святый, преблагий», молитва по перенесении Даров на престол «Иже неизреченных и невидимых тайн, Боже» с возгласом «И сподоби нас, Владыко» и сразу – «Отче наш», молитва по причащении «Благодарим Тя, Спаса всех Бога» и заамвонная «Владыко Вседержителю, Иже всю тварь премудростию соделавый»⁶⁸. Знаменательно, что это чинопоследование еще не названо литургией. Оно вообще не имеет никакого именованйя.

Предваряющая эти молитвы надпись «Во светильничное же после чтений и „Да исправится» и „Господи, помилуй» бывает молитва оглашенных перед Преждеосвященными»⁶⁹ указывает на то, что данное богослужение совершалось вечером, после каких-то чтений и пения «Да исправится» и «Господи, помилуй», и что за этим следовала не обычная молитва об оглашенных, а особая, после чего происходило причащение.

Ученые единомышленны в том, что под этими «чтениями» подразумеваются поучения, которые проводили епископы в Великом посту с готовящимися принять крещение. Эти поучения тематически были связаны с содержанием книги Бытия, где повествуется о сотворении Богом мира и человека, о грехопадении и его последствиях, о домостроительстве спасения рода человеческого через обетованного Богом Спасителя мира. Об этих поучениях, как они происходили в Иерусалиме в IV веке, пишет Этерия: «…как только бывает утренний от-пуст в Воскресении (разумеется храм. – К У), и тотчас поставляется для епископа кафедра в большой церкви, в Мар-тириуме, и все приступающие ко крещению, как мужи, так и жены, садятся вокруг епископа, отцы же и матери (восприемники. – Н. У) стоят; точно так же из народа желающие слушать все входят и садятся, но только верные… Итак, начиная от Бытия, в течение этих сорока дней он проходит всё Писание, сперва излагая телесно и потом разрешая его духовно»⁷⁰.

В начале V века в Иерусалиме эти поучения стали проводить во второй половине дня, после службы 9-го часа⁷¹.

Иоанн Златоуст проводил такие же поучения в Антиохии как антиохийский пресвитер в 386 году⁷². Его первое поучение на слова книги Бытия «в начале сотворил Бог небо и землю» предваряется надписью: «Слово первое, сказанное в начале Четыредесятницы на „В начале сотворил Бог небо и землю». И о посте и милосердии»⁷³.

В первом и втором поучениях, посвященных толкованию стихов 1–26 первой главы, он упоминает о «прочитанном сегодня»⁷⁴. Заметим, что чтения в понедельник стихов 1–13 и во вторник – 14–23 положены были по уставу Великой константинопольской церкви⁷⁵. Они же даны в современной Триоди постной.

Традиция поучения оглашаемых в Великом посту с чтением книги Бытия продолжалась и в последующие столетия, что видно из гомилии Антиохийского монофизитского патриарха Севира, где он говорит: «…мы в течение сорока дней поста читаем Бытие, т. е. книгу о сотворении»⁷⁶.

Заметим, что в Иерусалиме, в отличие от Антиохии, оглашения с чтением книги Бытия начинали неделей раньше антиохийского, т. е. с понедельника сырной седмицы⁷⁷. Это объясняется тем, что в Иерусалиме субботы и воскресные дни Великого поста, за исключением Великой Субботы, не считались постными днями, о чем Этерия пишет: «…подобно тому как у нас перед Пасхой соблюдается четыредесятница, так здесь перед Пасхой соблюдаются восемь недель. И потому соблюдаются восемь недель, что в дни воскресения и в субботу не постятся, за исключением одного субботнего дня, в который бывает пасхальное бдение и в который необходимо поститься, потому что помимо этого дня здесь в течение всего года никогда не бывает поста в субботу. Итак, из восьми недель за вычетом восьми воскресений и семи суббот, потому что в одну субботу необходимо поститься, как я сказала выше, остается сорок один день, проводимый в посте; это здесь называется eortae, т. е. четыредесятница»⁷⁸.

Поучения продолжались до вечера, что видно из четвертого поучения Иоанна Златоуста, где он говорит о зажигании светильников: «Мы излагаем вам (Священное) Писание, а вы, отведши глаза от нас, устремили их на лампады и на зажигающего лампады. Какая это небрежность – оставив нас, смотреть на это! И я возжигаю свет (проистекающий) от Писания, и на нашем языке воспламеняется огонь учения. Этот свет важнее и лучше того света: мы зажигаем не светильню, напитанную маслом, как этот (человек), но в душах, напоенных благочестием, воспламеняем желание слушать»⁷⁹.

Что касается «Да исправится», то его структура напоминает великий прокимен. Но, как известно, прокимны всегда предшествуют чтениям паримий, Апостола и Евангелия. Наконец, они полагаются без последующих чтений, но никогда – после чтений. Знаменательно также то, что во время пения «Да исправится» положено совершение каждения, чего не бывает во время пения прокимнов. Здесь мы опять находим ответ в антиохийском богослужении IV века. Иоанн Златоуст говорит, что 140-й псалом избран для вечерни не только потому, что он подходит для этого времени, но он предписан как «некоторое спасительное врачевство и средство для очищения грехов, чтобы все, чем бы ни осквернились мы в продолжение дня, находясь на площади, или дома, или в другом каком-ни-будь месте, мы очистили при наступлении вечера посредством этой духовной песни»⁸⁰, а у Феодорита Кирского мы встречаем первое указание на совершение каждения во время пения этого псалма⁸¹. Что касается начала пения этого псалма не с первого стиха его, а со второго, то это тоже древняя особенность, унаследованная Сирией, а затем и Палестиной от Эдесской Церкви, где сильно было влияние арамейской культуры⁸². Здесь библейские тексты распевались выборочно, т. е. пели отдельные стихи: сначала тот, который должен был повторяться после каждого из последующих стихов как респонсор, причем этот респонсор мог быть составлен из отдельных фраз разных стихов. Подобный пример в современном православном богослужении представляет пение на утрене «Бог Господь». Это 117-й псалом, и первый стих его, произносимый обычно диаконом, составлен из отдельных фраз 27-го и 26-го стихов, затем идут стихи 1, 10, 17-й, и последний стих «Камень, егоже небрегоша зиждущии» составлен из фраз 22-го и 23-го стихов.

И, наконец, последовательность богослужения в Барбери-новском евхологионе, где после «Да исправится» и «Господи, помилуй» приведены молитвы об оглашенных, о готовящихся ко святому просвещению и две молитвы верных, напоминают сирийскую вечерню IV века, которая состояла из одного све-тильничного псалма и молитв, по одной о каждом разряде оглашенных и двух молитв верных⁸³.

Обзор древнейших элементов в образовании литургии Преждеосвященных был бы неполным, если бы мы не коснулись истории обряда обращения иерея к народу со светильником и возглашением «Свет Христов просвещает всех». Генезис этого обряда лежит в благочестивой традиции евреев благодарить Бога при зажигании светильников вечером за свет, который Он дал, чтобы люди могли видеть в ночной темноте⁸⁴.

Христиане очень рано переосмыслили этот обряд. Вносимый в молитвенное собрание светильник напоминал им о присутствии с ними Христа, Который называл Себя светом миру (Ин. 8, 12 и 9, 5) и обещал присутствовать там, где соберутся двое или трое во имя Его (Мф. 18, 20).

Тертуллиан, описывая агапу, говорит, что после того, как зажгут светильник, каждому предлагается выйти на средину и что-либо пропеть во славу Бога или из Писания, или от себя⁸⁵.

Об обряде внесения светильника в молитвенное собрание говорит Ипполит Римский⁸⁶; этот обряд упоминается в описании начала пасхального бдения в «Завещании»⁸⁷, в «Египетских церковных постановлениях»⁸⁸.

Василий Великий говорит: «Отцам нашим заблагорассудилось не в молчании принимать благодать вечернего света, но при явлении его немедленно благодарить. И не можем сказать, кто виновник сих речений светильничного благодарения; по крайней мере, народ возглашает древнюю песнь… Хвалим Отца, Сына и Святаго Духа Божия»⁸⁹.

О внесении светильника в иерусалимском святогробском богослужении сообщает Этерия⁹⁰.

Наконец, сохранились от IV-V веков светильники с надписью на них «Свет Христов просвещает всех»⁹¹. Эти светильники могли быть употребляемы и вне храма, в домашней обстановке, поскольку светильничное благодарение, как видно из описания св. Григорием Нисским кончины Макрины, сестры Василия Великого, христиане его времени совершали и дома⁹².

В храме, в обстановке наставления истинам веры «готовящихся ко святому просвещению», возглашение «Свет Христов просвещает всех» приобретало глубокий богословский смысл, а в литургическом отношении означало момент завершения оглашения и начало вечерни.

Чтобы не возвращаться к обряду светильничного благодарения, заметим, что в древнейших евхологионах и в русских служебниках изнесение светильника и возглашение «Свет Христов просвещает всех» поручается диакону, что соответствовало практике первых веков христианства.

Согласно «Апостольскому преданию» светильник вносил диакон и он же, стоя среди присутствующих, произносил светильничное благодарение: «Благодарим Тебя, Господи, чрез Сына Твоего Иисуса Христа, Господа нашего, чрез Которого Ты просветил нас, являя нам свет нерушимый. И так как мы провели день и пришли к началу ночи, насыщались дневным светом, который Ты сотворил для нашего удовлетворения, и так как ныне по Твоей милости не имеем недостатка в вечернем свете, то мы восхваляем и славим Тебя чрез Сына Твоего Иисуса Христа, Господа нашего, чрез Которого Тебе слава и сила и честь со Святым Духом, и ныне и присно и во веки веков. Аминь»⁹³.

В «Завещании» также указывается светильник вносить диакону. Он же возглашает: «Благодать Господа нашего со всеми вами». После-этого дети пели псалмы и песни, относящиеся к светильнику, а народ подпевал им «Аллилуиа»⁹⁴.

По «Египетским церковным постановлениям» светильник вносил диакон, а епископ читал светильничное благодарение (текстуально близкое приведенному выше из «Апостольского предания»)⁹⁵.

Поэтому еще некоторые греческие евхологионы й славянские служебники вменяют это в обязанность диакону. Так, в евхологионе Синайской библиотеки № 971 XIII-XIV веков по этому поводу говорится: «Выходит диакон с двумя свечами позади амвона и говорит: „Премудрость. Свет Христов просвещает всех. Вонмем». И кадит народ, и входит снова в алтарь, и говорит иерею: „Благослови, владыко, свет». Иерей же читает: „Благословен еси, Светяй и Освящаяй«"⁹⁶. В выходе диакона из алтаря со свечами за амвон и произнесении им здесь «Свет Христов просвещает всех» нельзя не заметить древнего внесения светильника диаконом в молитвенное собрание с возглашением «Свет Христов», а в возгласе иерея «Благословен еси, Светяй и Освящаяй» – конец древнего светиль-ничного благодарения. В славянском служебнике Рукописного отделения Московского исторического музея (библ. шифр Син. 343) XII века сказано кратко: «И шед[ше] диак[он] с кадильницею и с треми свещами, г[лаго]л[е]ть: „Свет Х[ри-сто]в просвещает»"⁹⁷. Наивысшего развития и торжественности обряд достиг в богослужении храма Святой Софии в Константинополе. Согласно рукописи Дрезденской библиотеки № 104 XI века здесь богослужение начиналось во мраке, и когда наступало время зажигать светильники, тогда архидиакон с кадилом, второй диакон и еще 12 диаконов шли из алтаря в притвор. Диаконы брали приготовленные здесь горящие светильники и, предводимые архидиаконом, возвращались в храм. Архидиакон, держа кадило, возглашал: «Свет Христов просвещает всех» – и с прочими диаконами поднимался на амвон. В это же время в алтаре клирик, которого Типикон называет «начальником светов», подходил к патриарху с трикирием в руках и, кланяясь, говорил: «Благослови, владыко». Патриарх давал возглас «Яко Ты еси освящение наше, Христе Боже, всегда, ныне и во веки». После этого начальник светов зажигал все лампады в алтаре, а иподиаконы и пономари то же самое делали по всему храму. Один из пономарей, взяв свечу у канонариев, подходил к диаконам и, поднявшись на амвон, закреплял эту свечу в стоящий там подсвечник. Стоявшие же со светильниками на амвоне диаконы по благословении их из алтаря патриархом и после возглашения архидиакона «Премудрость, прости» спускались с амвона и шли в алтарь⁹⁸. Впрочем, имеются евхологионы и служебники, в которых возглашение «Свет Христов просвещает всех» указано произносить священнику; так, например, в рукописи Синайской библиотеки № 973 1153 года сказано: «И по окончании про-кимна иерей встает и, держа кадило, начертает знак креста и говорит: „Премудрость, прости. Свет Христов просвещает всех«"⁹⁹. В служебнике Рукописного отделения Московского исторического музея XIV века (библ. шифр Син. № 334) читаем: «По конци пареми, ерей став пред с[вя]тою трапезою на восток, зря кадилу сущю в руде его, назнаменовав к[рест]аоб-разно кадилом на с[вя]тую трязу (трапезу), и р[е]чет веле-г[лас]но: „Свет Х[ристо]в просвещает вся ны»«¹⁰⁰. По-видимому, передача диаконских функций иерею вызывалась в первую очередь отсутствием в некоторых храмах диакона. В служебнике того же музея № 345 XIV века по этому поводу сказано: «Выйдет дьякон с кадлом, с свещам[и]; аще ли не буд[ет] дья-кон[а], поп по прок[имне] р[е]чет: „Свет Х[ристо]в пр[осве] – щает вся»«¹⁰¹. Возглашение «Свет Христов просвещает всех» окончательно закрепилось за иереем в XV веке. Так можно полагать потому, что Симеон Солунский в «Разговоре о святых священнодействиях и таинствах церковных» ничего не говорит об участии диакона в этом обряде. Действующее лицо – иерей, но сам обряд сохраняет черты древнего внесения светильника в молитвенное собрание. «По окончании чтения из Бытия, – пишет Симеон, – иерей тотчас выходит со светильником в Царские Врата (все встают в это время), становится среди храма, делает кадилом знак креста, громогласно восклицая: „Премудрость, прости, свет Христов просвещает всех»"¹⁰².

Итак, древнейшими элементами в чинопоследовании литургии Преждеосвященных являются:

1 поучение оглашаемых и готовящихся к принятию крещения, которое начиналось во второй половине дня и длилось до наступления вечера. Современная первая паримия из книги Бытия – это остаток оглашения;

2 возглашение «Свет Христов просвещает всех» – это древний обряд внесения светильника в молитвенное собрание;

3 «Да исправится» – это 140-й светильничный псалом, исполняемый респонсорно.

Следовавшие далее молитвы об оглашенных, о готовящихся ко святому просвещению и о верных – это конец древней сирийской вечерни. К данному чинопоследованию было присоединено причащение. Отсутствие в Барбериновском евхо-логионе № 336 при данном чинопоследовании названия вроде «литургия», или «вечерня», или какого другого можно объяснить тем, что данная запись более раннего происхождения, чем сам Евхологион № 336, быть может, даже второй половины VII века, когда литургическая мысль еще не могла установить наименования, которое обнимало бы три разные по значению части данного богослужения: оглашение, вечерню и причащение.

Если в основе литургии Преждеосвященных лежит самопричащение Преждеосвященными Дарами, то где и когда могла произойти замена домашнего самопричащения общецерковным? По этому вопросу существуют различные предположения. Исследователь византийской музыкальной палеографии Ж. – Б. Тибо высказал предположение о происхождении литургии Преждеосвященных в Иерусалиме¹⁰³. Указание на это он видел в сообщении Этерии о богослужении Великого Чет-верга в Иерусалиме: «Facta ergo missa Martyrii venitur post Cru-cem; dicitur ibi unus hymnus tantum, fit oratio, et offeret episco-pus ibi oblationem et communicant omnes»¹⁰⁴ («по совершении мессы в Мартириуме идут в „Пост Круцем», там говорят только один гимн, полагается молитва, и епископ приносит туда Свя-тое Причастие, и все причащаются»).

В литургии, которая совершалась в Мартириуме, Тибо видел полную литургию, а в причащении, которое затем епископ совершал вне Мартириума, в «Пост Круцем», – литургию Преждеосвященных. Мнение Тибо разделял проф. Д. Мораи-тис¹⁰⁵. С мнением этих ученых трудно согласиться прежде всего потому, что сообщение Этерии связано с описанием богослужения Великого Четверга. Великий Четверг – день установления Господом таинства причащения, и Евхаристия в этот день имела особое значение как воспоминание Тайной вечери. Так было и так есть во всех христианских Церквах до сего дня. В Иерусалиме в этот день, по крайней мере до XII века, совершалась литургия апостола Иакова. В прочих православных Церквах Востока в этот день совершали литургию Василия Великого, считавшуюся торжественнейшей из всех прочих литургий. В литургической письменности мы не имеем ни одного указания на совершение в этот день литургии Преждеосвященных. Более того, для иерусалимского богослужения IV-V столетий характерным является максимальное приближение его к исторической обстановке воспоминаемых священных событий. Поэтому трудно себе представить, чтобы в этот именно день епископ стал бы совершать литургию Преждеосвященных. К тому же в этом не было надобности. Атриум пещеры Гроба Господня, который Этерия называет Анастасисом, и построенная императором Константином Великим базилика – Мартириум и прилегающая к Голгофе территория, не имевшая крыши, которую паломница называет «Пост Кру-цем», – все это составляло единый архитектурный ансамбль. Если, по словам Этерии, накануне каждого воскресного дня вечером к этим святыням стекалось множество народа «как бы в Пасху»¹⁰⁶, то можно себе представить, какое стечение было на Страстной неделе и в Пасху. Народ не вмещался в Мар-тириуме, и епископ, причастив находившихся здесь, переходил одним из выходов на прилегающую к Мартириуму территорию «Пост Круцем» и причащал здесь присутствующих. Происходило нечто подобное тому, что имеет место при совершении литургии в наших храмах при большом стечении причастников, когда священники причащают одновременно в разных приделах и даже в частях храма, сравнительно отдаленных от главного алтаря, где совершалась Евхаристия. Но это не литургия Преждеосвященных.

Что касается гимна и молитвы, которую читал епископ, придя из Мартириума в «Пост Круцем», то это был повседневный обычай, а не нарочитый, связанный с причащением. Такие молитвы совершались ежедневно при выходе епископа из Анастасиса после вечерни. С пением гимна он выходил с народом на территорию, расположенную к западу от Голгофы (это место называлось «Анте Круцем», т. е. «До Креста») и читал здесь две молитвы: одну – об оглашенных и другую – о верных. Затем проходил в «Пост Круцем», где все совершалось, как и в «Анте Круцем»¹⁰⁷. В воскресенье на утрене епископ по прочтении Евангелия в пещере Гроба Господня шел с пением гимнов ко Кресту. Здесь пели один псалом и произносилась одна молитва¹⁰⁸.

Не в пользу мнения Ж. – Б. Тибо и проф. Д. Мораитиса говорит состав литургии Преждеосвященных, указанный в Барбе-риновском евхологионе № 336. Как уже было выше замечено, начало поучений оглашаемых с понедельника первой седмицы поста – это антиохийская особенность, а не иерусалимская, где, согласно сообщению Этерии, оглашения начинали с понедельника сырной седмицы. Пение одного светиль-ничного псалма и чтение отдельных молитв о разных разрядах оглашенных, по одной молитве о каждом разряде, и чтение двух молитв верных – это тоже сирийская особенность. В то время, когда составитель «Постановлений апостольских» вносил в свой труд эту особенность, в Иерусалиме, согласно сведениям Этерии, на вечерне пелись несколько псалмов и продолжительные антифоны. Что же касается епископских молитв, то их всего было три: одна общая об оглашенных и верных, затем одна об оглашенных вообще и одна о верных¹⁰⁹.

Это обстоятельство ориентировало исследовательскую мысль · литургистов на Сирию. Англичанин О. X. Кодрингтон нашел в Британском музее кодекс № 17128 X-XI веков, в котором литургия Преждеосвященных приписывалась Иоанну Златоусту¹¹⁰. Позднее М. Ражжи обратил внимание на то, что в ряде сирийских рукописей того же Британского музея приводится молитва освящения потира, составленная Антиохийским монофизитским патриархом Севиром. В рукописи № 291 имеется надпись над этой молитвой: «Молитва освящения потира Севира, патриарха Антиохийского, как она была первоначально (προσφάτως) переведена с греческого языка на сирийский»¹¹¹. Иначе говоря, Севир сначала составил молитву на греческом языке, а затем перевел ее на сирийский. Имеется и сирийский текст этой молитвы (рукопись № 1059). М. Раж-жи обратил внимание на то, что о составлении Севиром молитвы освящения потира указывается также в Номоканоне Вар-Хебреуса (1226–1286), где кроме того говорится, что Севир ввел вместо домашнего самопричащения общецерковное¹¹².

Приписывать установление литургии Преждеосвященных св. Иоанну Златоусту только на основании надписи с его именем в одном из манускриптов было бы рискованным, потому что в ряде рукописей она приписывается Василию Великому¹¹³, Епифанию Кипрскому¹¹⁴, Герману, патриарху Константинопольскому¹¹⁵, и даже апостолам – Иакову¹¹⁶, Петру¹¹⁷ и Марку¹¹⁸. В данном случае приходится руководствоваться иными соображениями. Установление общецерковного причащения Преждеосвященными Дарами в истории Евхаристии являлось нововведением. Если составление анафор в IV-V столетиях принадлежало епископам и наука не знает ни одной анафоры с именем пресвитера, то вряд ли пресвитер Иоанн Златоуст решился бы на такое нововведение. Это скорее мог сделать Севир – епископ и (по своему положению в Церкви) патриарх Антиохийский.

Биографические сведения о Севире подтверждают это предположение. Его биограф, игумен монастыря Бейт-Афтония Иоанн, пишет, что Севир, только что возведенный на патриаршую кафедру, проявил апостольское рвение к благоустройству жизни Антиохийской Церкви. Он начал с того, что уволил кулинарный персонал патриархии. Затем, подобно Езе-кии и Иосии, истреблявшим жрецов и разрушавшим статуи Ваала, разрушал бани и уничтожал все, что напоминало об изнеженной жизни и роскоши. Все старания его направлены были к обучению народа и воспитанию его через назидательное и умилительное пение. Подобно отцу, который забавляется с детьми не потому, что ему нужны детские забавы, а потому, что он любит детей, он составил сборник песнопений, употреблявшихся в Антиохии со времени патриарха Флавиана (381–404) и Диодора Тарсского († около 390). Собранные песнопения он распределил в порядке следования праздников церковного года: сначала – Господских от Рождества Христова до Пятидесятницы включительно, затем – святых всего года; особо выделил песнопения вседневного круга богослужения: вечерни, утрени, литургии и употреблявшиеся во время оглашений. Для некоторых песнопений указал их гласовую принадлежность. В результате этой деятельности Севира театры Антиохии скоро были заброшены, а храмы стали полны народа, в дни же общественных бедствий «город превращался в церковь, где народ друг перед другом пел его гимны»¹¹⁹. Допустим, что биограф был склонен к преувеличению значения деятельности Севира, но «Октоих» Севира сохранился до нашего времени и является немым свидетелем этих трудов его¹²⁰. Те же побуждения, из которых Севир составлял свой «Октоих», диктовали ему замену в Великом посту домашнего самопричащения общецерковным.

Что касается составления молитвы освящения потира, здесь следует учесть, что хотя «святое соединение», т. е. опускание некоей малой части евхаристического хлеба в потир, представляет довольно ранний обычай и в письменности становится известным в IV веке из гомилий Феодора Мопсуестийского¹²¹, причащение мирян в ряде последующих столетий происходило двумя видами в отдельности, т. е. так, как в настоящее время причащаются священнослужители. Опущенная в потир часть святого хлеба предназначалась для предсмертного напутствования больных или для аскетов, постящихся до глубокого вечера, и она сохранялась в потире не дольше утра следующего дня и тогда потреблялась. Так было в Константинополе в XI веке, как это видно из «Чина проскомидии» неизвестного Константинопольского патриарха. Патриарх пишет, что после каждой полной литургии оставляются запасные Святые Дары для напутствования больных, которые сохраняются только до следующего утра, неиспользованные же потребляются утром натощак отроком¹²². В Едессе же святая чаша хранилась только до вечера дня, в который она была освящена. «Святая чаша бывает хранима или ради немощных, находящихся в ожидании смерти, или ради постящихся, которые пребывают в посте до глубокого вечера», – такое указание по этому вопросу давал Иаков Едесский¹²³. Севир в этом отношении был еще более настороженным. Имеется его правило, затем подтвержденное Иаковом Едесским, о том, чтобы освященное вино хранилось отдельно, т. е. без соединения со святым хлебом, и только до вечера и никогда дольше¹²⁴. Такая строгость в отношении хранения освященных Даров в Номоканоне Вар-Хебреуса объясняется тем, что хранение освященного хлеба, погруженного в освященное вино или даже орошенного капанием освященного вина, затруднительно в смысле сохранности природы того и другого элементов ( δυσκόλου οΰσης της διατηρήσεως αμφοτέρων των στοιχείων)¹²⁵ .

Практика причащения мирян под двумя видами Святых Даров в отдельности, существовавшая, по-видимому, в течение многих столетий, и настороженность в отношении хранения святой чаши, с одной стороны, с другой – отсутствие свидетельств о самопричащении освященным вином, принесенным домой после Евхаристии, дают основание полагать, что самопричащение совершалось под одним видом хлеба. По существу это было отступление от апостольской традиции, сначала вынужденное чрезвычайными обстоятельствами жизни гонимой Церкви, по окончании же гонения оправдываемое его давностью. Причащение под одним видом хлеба не вызывало сомнения в действенности таинства, как не вызывает в настоящее время причащение младенцев под одним видом вина. Когда же самопричащение было заменено общецерковным и через это стало возможным употребление чаши, естественно возник вопрос с ее освящением. Это была литур-гико-догматическая проблема, которая решалась по-разному. Севир, как сказано было выше, составил молитву для освящения чаши. Вар-Хебреус приводит два канона Иакова Едес-ского, принятые в Антиохии. Один из них гласит: «Отшельни-чествующие иереи имеют право освящать чашу для себя и для народа; литургисающий произносит вслух только обычные молитвы все или частично, или вдохновляется окружающими, или имеет право хранить молчание». Другой канон гласит: «Имеем право освятить потир, если имеем освященный хлеб»¹²⁶. Суммируя эти правила, можно сделать вывод, что у сирийских монофизитов считалось возможным освящение чаши чтением или обычных евхаристических молитв (хотя бы и частичным), или собственных вдохновенных молитв и даже молчаливым созерцанием совершаемого таинства; и, наконец, освящающим считалось погружение части освященного хлеба в потир.

Нечто подобное существовало и в православной Греческой Церкви. В упомянутом выше «Чине проскомидии» Неизвестного Константинопольского патриарха читаем: «В последнее воскресенье Сырной седмицы при совершении полной литургии святые хлебы приготовляются не в обычном, но в большем количестве. По причащении же и до пятка хлебы хранятся в особом ковчеге, причем Святая Кровь в них не вливается, ибо в каждый из постных дней при совершении Преждеосвященных приготовляется и освящается чаща, в которую опускается прежде освященный хлеб, возвышаемый и преломляемый. И какая нужда примешивать Святую Кровь к Божественному Хлебу? Ибо Преждеосвященная литургия совершается лишь ради освящения чаши»¹²⁷.

Возможно, что патриарх, говоря о том, что «при совершении Преждеосвященных приготовляется и освящается чаша, в которую опускается прежде освященный хлеб, возвышаемый и преломляемый» и что «Преждеосвященная литургия совершается лишь ради освящения чаши», имел в виду какие-то или какую-то молитву, которой освящалась чаша. Впрочем, он мог в данном случае иметь в виду освящение чаши через погружение в нее части преждеосвященного агнца, что было у греков наиболее распространенным.

Так, в «Извещении царю Вселенского патриарха Михаила»¹²⁸читаем: «В каждое воскресенье из посвященных у нас для поста честных дней, по священнопреданному последованию и учению, совершаются преждеосвящецные хлебы. Из освященных таким образом святых хлебов часть их, хлебов совершенных, животворящих и полных Божественными дарованиями, сохраняется сколько бывает нужно и сколько требуют обстоятельства. К этим хлебам, которые признаются и действительно суть само животворящее Тело Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, не приливается ни одной капли Божественной Крови, и они так отлагаются без окропления Святой Кровью. В каждый из постных дней» когда не совершается полной литургии, они переносятся из места предложения на святую трапезу в алтаре и над ними не произносится ни одной из таинственных и освятитель-ных молитв, но иерей творит лишь единственную молитву с ходатайством о том, чтобы ему быть достойным причастником предлежащих святынь. Во время святого причащения, немного ранее его совершения, диаконы касаются стоящих святых чаш и приглашают не как на полной литургии „Исполни, владыко», но: „Благослови, владыко». И после того, как священник ответит: „Благословен Бог наш всегда», – влагается преждеосвященный и ранее совершенный святой хлеб в таинственную чашу, и содержащееся в последней вино прелагается в святую Кровь Господню и признается прелагающимся»¹²⁹.

Лев Алляций приводит любопытные наблюдения анонима из практики литургии Преждеосвященных. Аноним пишет: «Я во многих местах видел, что одни иереи, собираясь полагать на хранение Преждеосвященные Дары, помазуют их посредством лжицы Кровью Господней и в таком виде берегут их, другие же ничего подобного не делают, что же правильнее? Нам, старающимся соображать духовное с духовным [1Кор. 2, 13], кажется, что ни те, ни другие не уклоняются от правильности. Ибо одни, чтобы сохранить некий остаток преждеосвященного и невидимо преложившегося в Кровь (вещества), делают это через помазание хлебов, другие же, считая, что преложившегося уже в Тело Христово хлеба достаточно, чтобы претворить влагаемое вместе с ним во время причащения вино в Кровь и сообщать им освящение причащающимся, не делают ничего подобного, но довольствуются хранением Преждеосвященных хлебов. Так представляется нам дело. Так как в Великой церкви мы видим соблюдающимся второй обычай, то должно и нам следовать ему как более правильному»¹³⁰.

Константин Арменопул называет анонима блаженным Иоанном¹³¹. Проф. И. Карабинов склонен видеть в нем Иоанна, епископа Китрского, умершего в начале XIII века¹³². Аноним предпочитает вторую практику как соблюдаемую Великой церковью, т. е. храмом Святой Софии в Константинополе. Такой вид причащения указан в вышеприведенном «Чине проскомидии» неизвестного патриарха XI века. Стало быть, это была практика более древняя, нежели практика причащения орошенным Преждеосвященным хлебом. Константинопольская Церковь держалась его и в XIV веке, иначе Арменопул не внес бы к «Божественным и священным правилам» схолии: «Нет нужды напоять Преждеосвященные Господней Кровью посредством лжицы, чтобы сохранять их в будущем, – строжайше говорит блаженный Иоанн, и как делается и у нас в Великой церкви»¹³³.

В XV веке обычай орошать преждеосвященный хлеб Святой Кровью, по-видимому, стал всеобщим. Однако Симеон Солун-ский объясняет эту практику только соображениями «чтобы соблюсти порядок причащения… и причастить большее количество людей». При этом он подчеркивает, что «содержимое чаши освящается на Преждеосвященной литургии не призыванием Святого Духа и не благословением, но общением и соединением с животворящим хлебом, истинным Телом Христовым, соединенным с Кровью». На вопрос – «Преждеосвященные Дары получают ли что от молитв?», отвечает: «Преждеосвященные святейшие Дары не получают ничего от присоединяемых к ним молитв, потому что это Дары совершенные, на что указывают и читаемые на Преждеосвященной литургии молитвы, в которых содержится моление и ходатайство о нас, и предлежащими страшными Таинами Тела и Крови Единородного Сына Бог Отец приклоняется к нам на милость, и которыми мы приготовляемся к достойному вступлению в общение со Христом… в священную чашу без всякой молитвы вливается вино и вода, чтобы по раздроблении Божественного хлеба и после того, как в нее по обычному порядку вложена будет лежащая горе частица, содержимое потира этим освятилось и чтобы затем иерей в обычном литургийном порядке причастился от хлеба и от чаши сам и преподал имеющим потребу в причащении священнослужителям в алтаре по обычному для них чину или мирянам – посредством лжицы. Так же мы творим причащение и в том случае, когда хотим причастить Святых Тайн кого-либо вне литургии, взимая для этого частицу от сохраняемого хлеба и смешивая с вином, растворенным водой, или же часто пользуясь сухим одним лишь животворящим хлебом, как соединенным с Кровью. Здесь, на литургии Преждеосвященных Даров, как сказано, для того, чтобы соблюсти (обычный) порядок причащения и так как бывает нужда причастить большее количество людей, совершается (вложение частицы святого хлеба в потир). Итак, содержимое чаши освящается на Преждеосвященной литургии не призыванием Святого Духа и не благословением, но общением и соединением с животворящим хлебом, истинным Телом Христовым и соединенным с Кровью»¹³⁴.

Есть основания полагать, что введенное в Антиохии Севиром общецерковное причащение преждеосвященным хлебом было принято Константинополем между 531–536 годами, потому что в эти годы церковно-политическая ситуация Константинополя как никогда благоприятствовала этому принятию. Император Анастасий I (491–518) покровительствовал монофизитам¹³⁵. Император Юстиниан I (527–565) до 536 года не занимал отрицательной позиции по отношению к монофизитам. В 533–536 годах он приглашал Севира в Константинополь для примирительных переговоров, а царица Феодора явно покровительствовала монофизитам и сумела продвинуть на Константинопольскую патриаршую кафедру монофизита Анфима (535).

Константинополь не только принял литургию Преждеосвященных Даров, но и ввел предельно частое ее совершение. Если в монофизитской Антиохии она совершалась только в постные дни Четыредесятницы, то в Константинополе, как видно из «Пасхальной хроники», ее совершали и в другие дни (καί έν αλλαις ήμέραις… προηγιασμένα γίνεται)¹³⁶.

Одним из таких дней был и праздник Благовещения. Только Трулльский Собор (692) установил в этот праздник совершать полную литургию¹³⁷.

Правилами патриарха Никифора Исповедника (806–815) предписывается совершать литургию Преждеосвященных в среду и пятницу в течение всего года (если в этот день не случится великий праздник и не отменяется пост) и, кроме того, в праздник Воздвижения Креста Господня¹³⁸. Ее совершали также в Великую Пятницу. На это есть указание в Диатакси-се Александрийского патриарха Христодула (1047–1077)¹³⁹. Это подтверждает Симеон Солунский: «Литургия Преждеосвященных Даров прежде совершалась и во Святой и Великий Пяток»¹⁴⁰. Далее Симеон объясняет причину, почему в Великую Пятницу полагалось совершать литургию Преждеосвященных: «Во Святой и Великий Пяток совершенной литургии мы не служим, потому что Господь, на пяток преподавший Тайны в воспоминание Своих страданий, в сам пяток претерпел их добровольно и на кресте добровольно принес Себя в жертву Отцу, как сказано, предав Себя Самого… И как в Его Божественном теле чрез страдания была принесена тогда жертва, то и нет нужды в Великий Пяток соверщать нам литургию в воспоминание страстей Его, когда Он Сам в этот день пострадал. Потому нам и вовсе не предано в этот день приносить совершенную жертву; предлагать же Преждеосвященные Дары и совершать их литургию предано, как это положено во многих древних чиноположениях. И в евангельских и апостольских древних книгах найдешь это написанным»¹⁴¹.

Совершение литургии Преждеосвященных в среду и пятницу всего года, в Великую Пятницу и даже в праздник Воздвижения Креста Господня, как нам кажется, дает возможность объяснить, почему Константинополь принял из монофизитской Антиохии эту литургию и ввел такое частое ее совершение.

В свете истории догматических движений в эпоху Вселенских Соборов монофизитство представляло собой правый уклон от общецерковного вероучения. Существовал еще левый уклон – несторианство. Несторий учил, что Божественная и человеческая природы не были соединены в единую личность Богочеловека – Иисуса Христа. Это была только сина-фиа (συνάφεια), т. е. соприкосновенное соединение «во славе, могуществе и чести», своего рода conjunctio – союз, в котором человек Иисус проявлял абсолютную покорность воле Божией, а Бог – бесконечную любовь к человеку. Причем эта синафия усиливалась постепенно по мере того, как возрастал человек Иисус и в нем осознавалась покорность воле Божией. Завершилась же синафия на кресте, когда умирающий Христос возгласил: «Совершилось» (Ин. 19, 30).

Несторий, как видно из его анафоры, в отношении Евхаристии держался православного учения, но его последователи из его учения о синафии делали вывод, что евхаристический хлеб является Телом Христовым только в день совершения Евхаристии, оставленный же на следующий день становится обыкновенным хлебом. Против этого заблуждения выступал еще св. Кирилл Александрийский. «Слышу, – писал он, – говорят иные, будто таинственное благословение не действует к освящению, когда оставляется Евхаристия для следующего дня. Безумствуют рассуждающие таким образом. Ибо Христос не становится иным, ни Святое Его Тело не пременяется; напротив того, сила благословения и животворящая благодать пребывает в Нем неизменной»¹⁴². Но несториане, насколько нам известно, до конца прошлого тысячелетия упорно отстаивали свое заблуждение. Несторианский патриарх Иоанн Вар-Абгари (девятисотые годы) в своих правилах требовал, «чтобы хлеб не был приготовляем для двух дней, чтобы от того хлеба не было что-нибудь сохраняемо на следующий день, чтобы не был освящаем хлеб для настоящего дня и следующего вместе, чтобы не совершалось освящение однажды для двух дней»¹⁴³. В несторианском трактате Liber demonstrationis de vera fide, написанном после 1000 года, православные осуждаются за то, что они «в пост служат литургию за целую седмицу и от сей Евхаристии каждый день предлагают для причастия»¹⁴⁴. Совершение литургии Преждеосвященных в среду и пятницу всего года, в Великую Пятницу и в праздник Воздвижения Креста Господня (а совершалась литургия Преждеосвященных, как было сказано выше, вечером, при зажженных светильниках, что исторически соответствовало времени, когда Христос был уже мертвым) служило общецерковным обличением ереси несториан. В свете сказанного становится понятным, почему св. Григорий Великий ввел в Римской Церкви совершение литургии Преждеосвященных в Великую Пятницу после службы 9-го часа и поклонения Кресту. В молчании опуская часть преждеосвященного хлеба в чашу и освящая им последнюю, св. Григорий исповедовал православное учение о том, что после смерти Христа Его тело оставалось жи-воносным телом Богочеловека, не причастным тлению, «зане не бяше мощно держиму быти тлением Начальнику жизни»¹⁴⁵.

Итак, литургия Преждеосвященных Даров, помимо ее сакраментального значения, являлась общецерковным обличением несторианского рационалистического отношения к таинству Евхаристии.

Папа Григорий Великий, известный на Православном Востоке как Григорий Двоеслов, издавна был почитаем греками за его мудрость и святость жизни. В Рукописном отделении Московского исторического музея имеется манускрипт¹⁴⁶, содержащий довольно пространное житие его. Житие начинается словами: «Сей великий и чудный Григорий славой и мудростью, осмелюсь сказать, наполнил всю поднебесную. Его отечеством был старый Рим, матерью по духу – Церковь, а по плоти – именуемая Сильвией. Он был украшен различными добродетелями, славен благородством и души и тела. Цвело же это доброе насаждение во времена Юстиниана, верного царя… Он изобиловал таким ведением и мудростью в словах и помыслах, что все удивлялись ему и прославляли его. И многие творения он оставил, написанные римским речением, не в мудрости только разума сложенные и в красоте слов состоящие, но при всяком сочинении ознаменованные благодатным наитием Святого Духа, ибо Петр, архидиакон Римской Церкви, говорил, что он видал белого голубя, который в то время, когда святой писал, прилетал к его устам и двигал ими»¹⁴⁷. Рукопись относится к XI веку, но житие представляет список с более раннего. Как видно из «Библиотеки» патриарха Фотия (857–867 и вторично 877–886), последний читал житие св. Григория и составил из него эклогу, которую поместил в своей «Библиотеке»¹⁴⁸. «Эклога жизни Григория, Церкви Римской архиерея» в общих чертах соответствует его житию, как оно изложено в рукописи № 376 Московского исторического музея. Фотий же пишет, что житие Григория было первоначально написано на латинском языке и папа св. Захария (грек по национальности), занимавший папский престол в 741–752 годы, перевел его на греческий язык¹⁴⁹. Из эклоги известно, что св. Григорий написал много книг, посвященных толкованию Евангелия, и жития итальянских святых¹⁵⁰, но оба цитированных памятника ничего не сообщают о составлении им литургии Преждеосвященных.

Позднее в греческих синаксарях появляется приписка:  Φασί δέ δτι έπιτελεΐσθαι λειτουργίαν τελείαν παρά ᾿Ρωμαίοις εν ταΐς νηστίμαις ήμέραις οΰτός έστιν ό νομοθετήσας, δπερ κρατεί μέχρι της σήμερον παρ᾿ αύτοΐς¹⁵¹ («говорят, что он законоположил совершать полную литургию у римлян в постные дни, что совершается у них до сего дня»). Отсюда приписка попала в славянский пролог: «Глаголют же, яко литургиа поется в римлянех, яже есть в Великий пост. Сей есть законоположивый ея, яже и доселе ими держится»¹⁵².

Первые слова приписки «глаголют же» можно понять как указание на существование бытовавшего в разговорах мнения, которое неизвестный решил внести в житие. Сообщение по существу верное, потому что Римская Церковь во все дни Великого поста, кроме Великой Пятницы, совершает полную литургию. Возможно, что появление этой приписки было вызвано обострившейся полемикой между греками и римо-католиками по вопросу о совершении литургии в Великом посту. Известно, что Восточная Церковь строго соблюдала XLIX правило Лаодикийского Собора: «Не подобает в Четыредесят-ницу приносити святый хлеб, разве токмо в субботу и в день воскресный». Неизвестно, из каких кругов исходила эта приписка, но одно ясно, что она была направлена против вышеуказанной полемики. Имя св. Григория, который на Востоке почитался не меньше, чем на Западе, должно было угасить страсти спорящих.

Но получилось иначе. После Фомы Аквината (1225–1274) к старым евхаристическим спорам прибавились новые, вызванные его учением о евхаристическом хлебе как содержащем само Божество Христа. Еще при жизни Фомы Аквината в отдельных монастырях на этом основании появилась практика причащения мирян под одним видом хлеба¹⁵³. В XIV- XV столетиях эта практика постепенно принимала значение всеобщей, несмотря на протесты среди самих католиков (например, спор в Праге при Иоанне Гусе по поводу лишения мирян святой чаши)¹⁵⁴. Споры были сначала внутрицерковны-ми, но затем они захватили и православных греков. Греки стали обличать католиков в том, что они причащают мирян только Святым Телом и лишают причастия Святой Крови, но сами греки, как сказано было выше, для совершения литургии Преждеосвященных освящали только хлеб, чашу же считали освящаемой через погружение в нее освященного хлеба, с чем западные богословы не могли согласиться, так как согласно их схоластической догматике для освящения чаши необходимо произнесение особой молитвы. Возникли обоюдные упреки и обвинения. Греки обличали католиков в том, что они лишили мирян святой чаши и причащают их под одним видом хлеба, а католики оправдывали свою практику тем, что сами греки на литургии Преждеосвященных причащают только одним хлебом.

В эпоху этих споров в приведенной выше приписке в житии св. Григория исчезает слово «полной» (τελείαν). Лев Алля-ций указывает на такие списки, в которых читалось: Φασί δέ δτι έπιτελεΐσθαι λειτουργίαν παρά ᾿Ρωμαίοις εν ταΐς νηστίμαις ήμέραις οΰτος εστίν ό νομοθετήσας¹⁵⁵ («говорят, что он законоположил римлянам совершать в постные дни литургию»).

Быть может, это была ошибка переписчика, но с умножением переписанных с ошибкой житий она имела большое значение в полемике. Для греков приписка в житии с пропуском слова «полную» являлась указанием на совершение литургии Преждеосвященных. Какую же иначе литургию мог установить св. Григорий для совершения в Великом посту, если полная литургия, согласно XLIX правилу Лаодикийско-го Собора, могла быть совершаема только в субботу и воскресенье? Что касается упоминания о ромеях, то его легко можно было отнести к грекам, потому что после II Вселенского Собора, назвавшего Константинополь Новым Римом¹⁵⁶, термин «ромеи» стали употреблять в отношении жителей Константинополя и восточной половины империи вообще. С разделением Церквей термин «ромеи» получил новое содержание, не территориально-этническое, а религиозно-национальное. Для восточных слово «ромеи» стало означать то же, что грек – хранитель Православия; западных же христиан, которых греки считали еретиками, они называли, не без сознания своего вероучительного превосходства, латинянами или даже франками (фряги). В результате в греческом синаксаре под 12 марта появилась новая приписка о литургической деятельности св. Григория: Λέγουσι δέ, δτι οΰτος είναι από ένομοθήτησε τό νά έπιτελήται ή προηγιασμένη λειτουργία εν ταΐς νηστίμοις ήμέραις της μεγάλης τεσσαρακοστής κοντά εις τους ᾿Ρωμαίους, ή όποια επιτελείται και μέχρι τής σήμερον¹⁵⁷ («говорят, что он был тот, который законоположил, чтобы у римлян в постные дни Великой Четыре-десятницы совершалась Преждеосвященная литургия, которая совершается и до сего дня»).

Сильнее этого аргумента против обвинений со стороны католиков нельзя было выдвинуть что-либо более убедительное, потому что он был подкреплен авторитетом папы св. Григория, весьма почитаемого как православными, так и римо-католиками.

Почти дословно эту цитату приводит Гоар¹⁵⁸ как достоверное сообщение Максима Цитерского¹⁵⁹.

Против версии о составлении св. Григорием Великим литургии Преждеосвященных выступил историк, патриарх Иерусалимский Досифей II (1669–1707). Он указал, что появившаяся в синаксаре версия о составлении литургии Преждеосвященных св. Григорием Великим является следствием допущенной Максимом ошибки в переводе синаксаря.

Максим, переводя синаксарь на новогреческий диалект, написал: Λέγουσι δε, δτι ούτος ό άγιος Γρηγόριος ήν εκείνος, ό νομοθε–τήσας λέγεσθαι παρά τοις ᾿Ρωμαίοις λειτουργίαν έν ταΐς ήμέραις της νηστείας, δπερ επικρατεί παρ᾿ αύτοΐς εως της σήμερον¹⁶⁰ («говорят, что этот святой Григорий был тот, кто установил, чтобы ромеи совершали литургию в постные дни, что ими соблюдается до сего дня»). Патриарх обратил внимание на слова παρ αύτοΐς, которые Максим перенес в новогреческий перевод. Если бы в данном месте было написано παρ᾿ ήμών, т. е. «у нас», то это означало бы, что неизвестный, делая приписку, под ромеями имел в виду греков. Слова же παρ᾿ αύτοΐς, что значит «у них», могли быть относимы только к западным ромеям.

Нам кажется, что Максим был не так уж виноват, как это представляется на первый взгляд. Возможно, что версия о составлении литургии Преждеосвященных св. Григорием возникла где-то в начале XVI века. В деяниях Московского Собора 1551 года наряду с литургиями Василия Великого и Иоанна Златоуста упоминается и литургия «Григория, папы Римского»¹⁶¹. Чинопоследования литургии Преждеосвященных с именем св. Григория Двоеслова появляются в XVI веке. Поэтому о Максиме можно сказать, что он лишь зафиксировал эту версию, что, конечно, содействовало ее широкому распространению и признанию.

Позднее в Лейпцигском издании Пидалиона в числе толкований на LII правило Трулльского Собора было внесено и разъяснение патриарха Досифея относительно литургии Преждеосвященных¹⁶², а в синаксаре минеи, изданной в 1843 году, был восстановлен первоначальный текст об установлении св. Григорием в Римской Церкви в Великом посту полной литургии. В Иератикон же было внесено указание о том, чтобы иерей произносил на литургии Преждеосвященных обычный отпуст, как на литургии Иоанна Златоуста и Василия Великого, но не произносил их имен или какого другого имени как составителя литургии¹⁶³.

Барбериновский евхологион № 336 – древнейший из известных в науке евхологионов. Его научная ценность тем более значительна, поскольку записанные в нем молитвы литургии Преждеосвященных – молитва об оглашенных «Боже, Боже наш, Создателю и Содетелю всех», молитва о готовящихся ко святому просвещению «Яви, Владыко, лице Твое», молитва верных первая «Боже великий и хвальный», молитва верных вторая «Владыко святый, преблагий, молим Тя», молитва по перенесении Даров на престол «Иже неизреченных и невидимых тайн, Боже», молитва главопреклонная «Боже, единый благий и благоутробный», молитва по причащении «Благодарим Тя, Спаса всех Бога», молитва заамвонная «Владыко Вседержителю, Иже всю тварь премудростию соделавый» – входят в состав чинопоследований как восточной греческой, так и славянской литургии Преждеосвященных и занимают в них то же место, какое они имели в Барбериновском евхологионе. Это дает возможность проследить процесс последующего усложнения чинопоследования, многообразие богослужебной практики, фиксированное в рукописных евхологионах и служебниках.

Родственными Барбериновскому евхологиону № 336 являются евхологионы Синайской библиотеки № 958 X века, № 959 XI века, № 962 ΧΙ–ΧΙΙ веков и Севастьяновский № 374 Χ–ΧΙ веков¹⁶⁴. Хотя они более позднего происхождения, нежели Барбериновский, но первые два сохраняют надпись, подобную надписи в Барбериновском евхологионе, указывающую на непосредственную связь этой литургии с древним великопостным поучением оглашаемых и готовящихся ко святому причащению. «После чтений полагается „Да исправится», и после этого диакон произносит моления (ектению) и народ говорит „Господи, помилуй». И после этого полагается молитва оглашенных на Преждеосвященных», – сказано в первой из упомянутых рукописей¹⁶⁵.

Во второй Синайской рукописи чинопоследование начинается словами «По исполнении чтений во светильничном и „Да исправится» говорит диакон „Рцем вси""¹⁶⁶. В третьем из синайских евхологионов литургия начинается с молитвы прилежного моления (начало чинопоследования, по-видимому, утрачено). Севастьяновский не имеет подобной надписи, но состав молитв его не отличается от состава Синайского № 958.

Все четыре евхологиона в какой-то мере дополняют Барбериновский: Синайский № 959 уточняет, какую ектению после «Да исправится» произносил диакон¹⁶⁷. В Севастьянов-ском дана ектения о готовящихся ко святому просвещению¹⁶⁸, а в Синайском № 958 указано совершение первой молитвы верных с всеобщим коленопреклонением¹⁶⁹. Этим коленопреклонением указывалось на начало литургии верных, для которых она и предназначалась. Заметим, что коленопреклон-ное совершение молитвы указывается в рукописях Синайской № 973¹⁷⁰, написанной в 1153 году, Синайской № 966¹⁷¹, быть может, конца того же XII столетия. Но в обоих случаях это относится не к первой молитве верных, а ко второй, что кажется более соответствующим моментом для коленопреклонения ввиду предстоящего перенесения на престол Преждеосвященных Даров, о чем говорится в самой молитве. Объяснить это расхождение трудно. И, наконец, в Синайской рукописи № 958¹⁷² указано произнесение перед «Отче наш» просительной ектении «Исполним молитву… О предложенных».

Все четыре евхологиона, родственные Барбериновскому и в известной мере дополняющие его, в то же время носят печать нововведений в чинопоследование литургии. Первым нововведением в данной группе евхологионов является ограничение времени произнесения ектении и молитвы о готовящихся ко святому просвещению. Все четыре евхологиона указывают произнесение ее от среды Средопостной седмицы, причем Синайский № 958¹⁷³ и Севастьяновский № 374¹⁷⁴ не указывают, до какого времени произносить эту ектению и молитву. В Синайском евхологионе № 959 уточняется, что читать следует «до Святой Великой Пятницы»¹⁷⁵, а в Синайском № 962, как в более позднем, указывается «до среды Страстной седмицы»¹⁷⁶. Это прежде всего значит, что ко времени написания данных евхологионов разряд готовящихся ко святому просвещению стал малочисленным, если он вообще еще существовал, прекратилось проведение катехизаторских поучений, и произнесение ектении и молитвы о готовящихся ко святому просвещению сохранялось скорее по традиции, нежели из реальных потребностей в них. Что же касается перенесения окончания чтения этой молитвы с Великой Пятницы на Среду, то это было вызвано прекращением совершения в этот день литургии Преждеосвященных под влиянием распространявшегося в XII веке Иерусалимского (Саввинского) устава (об этом сказано будет далее). Чтобы не возвращаться к вопросу о чтении молитвы о готовящихся ко святому просвещению, заметим, что в евхологионе Парижской библиотеки № 324 XIV века¹⁷⁷ произнесение этой ектении и чтение молитвы указано со среды пятой седмицы поста, а в евхологионе № 328 XIV века той же библиотеки¹⁷⁸ эта молитва названа «молитвой дважды оглашенных» (ευχή των διπλοκατηχουμένων), что можно объяснить только смешением понятий о двух разрядах оглашенных в связи с отсутствием их в действительности. И, наконец, в Барбериновском евхологионе нет никакой молитвы, «внегда потребити святая». Нет ее и в Синайском № 962¹⁷⁹. В евхоло-гионах Синайском № 958¹⁸⁰ и в Севастьяновском № 374¹⁸¹ дана молитва «Господи Боже наш, введый нас во всечестныя дни сия» (та же, что и в современном чине), а в Синайском евхо-логионе № 959¹⁸² молитва «От силы в силу восходяще» из литургии апостола Иакова¹⁸³. По-видимому, это был первый шаг в направлении приближения литургии Преждеосвященных к чинопоследованию полной литургии, где подобная молитва имелась уже в Барбериновском евхологионе № 336¹⁸⁴. В одном случае вопрос был разрешен за счет заимствования сокращенной молитвы из литургии апостола Иакова (Синайский евхологион № 959), в другом – составлением новой (Синайский № 958 и Севастьяновский № 374). Обращение в этой молитве заимствовано из заамвонной, а прошение «совокупи нас словесному Твоему стаду» – из молитвы об оглашенных и из 8-го прошения ектении о готовящихся ко святому просвещению¹⁸⁵.

Исчезновение в евхологионах надписания, подобного тому, каким начинается изложение молитв литургии Преждеосвященных в Барбериновском № 336, и появление нового «Последования Преждеосвященных Святой Четыредесятни-цы», а еще позднее (XII век) «Божественной литургии Святой Четыредесятницы» означало забвение того, что «Да исправится» и последующие молитвы об оглашенных, о готовящихся ко святому просвещению и молитвы верных представляли собой древнюю вечерню и что причащение Преждеосвящен-ными Дарами не требовало священнодействий и молитв, совершение которых на полной литургии вызывалось освящением евхаристического хлеба и вина. В результате в некоторых случаях древняя вечерня оказывалась как бы растворенной в чинопоследовании более поздней. В так называемом Свято-гробском типиконе¹⁸⁶, излагающем патриаршее богослужение иерусалимского храма Святого Воскресения, в состав вечерни входили [18-я] кафизма «Ко Господу, внегда скорбети ми, воззвах», «Господи, воззвах» со стихирами, после чего совершался вечерний вход. Затем полагалось чтение трех паримий, и после чтения их пели «Свете тихий». Затем читалось Евангелие от Матфея (20, 17–28). (Это была особенность бопь служения Страстной седмицы.) Затем следовало «Сподоби, Господи» и стихиры на стиховне, ектения (неизвестно какая) с возгласом «Яко подобает Тебе всякая слава». Читались молитвы об оглашенных и готовящихся ко святому просвещению. Богослужение, по-видимому, совершалось в Мартириу-ме, и отсюда переходили в храм Святого Воскресения для совершения собственно литургии Преждеосвященных. Сюда приносили Преждеосвященные Дары. Пели кондак «Страдания тайно» и тотчас «Да исправится», далее – «Ныне отпущаеши» и сорок раз «Господи, помилуй», затем – «Ныне силы небесныя», Символ веры и «Отче наш». Священник возглашал: «Преждеосвященныя Дары святыя святым». [Далее шли] при-частен «Вкусите и видите» и по причащении особая заамвон-ная молитва применительно к воспоминаемым священным событиям дня¹⁸⁷. ΧΙ–ΧΙΙ столетия были временем широкого распространения на всем Православном Востоке Иерусалимского устава, не Святогробского, а так называемого Саввинского, по имени преп. Саввы Освященного, в лавре которого формировался этот устав. По этому уставу древняя вечерня и последующее за ней причащение Преждеосвященными Дарами прилагались к обычной монастырской вечерне. Непосредственно за вечерним входом следовали древние чтения «Да исправится», сугубая ектения, ектении и молитвы об оглашенных, о готовящихся ко святому просвещению и две молитвы верных, так что получилось двукратное совершение вечерни, за которой следует собственно литургия Преждеосвященных.

Литургия Преждеосвященных, совершаемая в непосредственной связи с вечерней, напоминает литургию св. Василия. Великого, совершаемую также в связи с вечерней в навечерие праздников Рождества Христова и Богоявления, в Великий Четверг и в Великую Субботу¹⁸⁸, а также литургию Иоанна Златоуста, совершаемую в праздник Благовещения, если он совпадает с постным днем. Это было поводом к внесению в литургию Преждеосвященных священнодействий и молитв из полной литургии, которые были связаны или с приготовлением Даров для их освящения, или с самим освящением. Иногда эти дополнения являлись результатом «ревности не по разуму» и даже противоречили церковному учению о Евхаристии. Эти обстоятельства вызывали появление ерминий, т. е. объяснений, что можно допускать при совершении литургии Преждеосвященных и чего нельзя, и почему. Хотя в ерми-ниях иногда высказывался субъективный взгляд авторов и поэтому в отдельных случаях получалась несогласованность между той или иной ерминией, однако в целом они имели большое положительное значение, ограждая литургию Преждеосвященных от произвольных й излишних дополнений. В современном русском Служебнике ерминия с надписью «Чин Божественныя литургии Преждеосвященных» следует непосредственно за литургией Василия Великого. Мы будем рассматривать все эти дополнения в порядке следования этого чина.

Ни в одной из рукописей с чинопоследованием литургии Преждеосвященных (ни в греческой, ни в славянской) не указывается совершение входных молитв, которые положено читать иерею и диакону перед совершением полной литургии. Нет их и в печатных изданиях. В чине по этому вопросу сказано: «Егда же имать священнодействовати Преждеосвя-щенную, вшед во святилище, облачится во священническую одежду, назнаменуяй и целуяй токмо, ничтоже приглаголя, разве „Господу помолимся» над единою коеюждо одеждою». В Типиконе в данном случае дано краткое указание со ссылкой на ерминию: «В среду первыя седмицы вечера, егда имать иерей священнодействовати Преждеосвященную, вшед во святилище облачится во священническую одежду, якоже писася в литургиарии». Объясняется это тем, что входные молитвы, как они изложены в начале «Чина священныя и Божествен-ныя литургии», были составлены Константинопольским патриархом Филофеем, занимавшим патриаршую кафедру в 1354– 1355 и (вторично) в 1362–1376 годах. До патриарха Филофея входные молитвы перед совершением полной литургии ограничивались только одной: «Господи, ниспосли руку Твою»¹⁸⁹. К тому же Диатаксис патриарха Филофея до XVI века не был общепринятым и только в этом столетии вошел в состав греческих и славянских евхологионов, причем входные молитвы были указаны в нем как предназначенные для чтения перед совершением полной литургии¹⁹⁰.

Все греческие евхологионы и славянские служебники согласно ерминии указывают при облачении ограничиваться благословением и целованием каждой священной одежды – и произнесением «Господу помолимся», после чего диакон принимает благословение («и взем диакон время») для начала службы, но евхологион Афоно-Пантелеимоновского монастыря № 345 XVI века указывает при облачении читать молитвы по обычаю ( λέγοντες και τά κατά συνήθειαν), а после облачения читать стоя перед престолом от «Слава в вышних», затем, поцеловав престол и Евангелие, – «„Время сотворити» и другое»¹⁹¹.

Что касается начального возгласа, то здесь было две практики. В одних евхологионах указывается «Благословенно царство». Это – Синайский № 973 XII века¹⁹², Афинской национальной библиотеки № 713 XII века¹⁹³, Синайский № 966 XIII века¹⁹⁴, Парижские (гр. № 328 и № 385; оба XIV века), Афинской национальной библиотеки № 3097 XV века¹⁹⁵, Костамонитского монастыря № 19(20) XV века¹⁹⁶, Парижский (гр. № 393) XVI века¹⁹⁷ и Парижский (добав. гр. № 177) XVII века¹⁹⁸.

В ряде же евхологионов указывается возглас «Благословен Бог наш», например, Афинской национальной библиотеки № 662 XII (XIV?) века¹⁹⁹, Ватопедского монастыря № 133(744) века²⁰⁰, Святогробского метоха в Константинополе № 8(182) века²⁰¹, Парижском (гр. № 326) XV-XVI веков²⁰², Афоно-Пан-телеимоновского монастыря № 435 XVI века²⁰³ и Московского исторического музея XV века (Синод, гр. № 262)²⁰⁴. В Афоно-Есфигменском евхологионе № 120 1602 года указан возглас «Благословенно царство», но тут же замечено, что «другие же говорят „Благословен Бог наш всегда""²⁰⁵.

В рукописи Афинской национальной библиотеки № 758 1602 года начало литургии Преждеосвященных возгласом «Благословен Бог наш» обосновывается тем, что этот возглас соответствует нашему уничижению, подобному надломленной масличной ветке. В Синайской рукописи № 966 XIII века указано после возгласа «Благословенно царство» читать Трисвятое, «Пресвятая Троице», «Отче наш», а по возгласе – «Приидите, поклонимся» и затем 103-й псалом²⁰⁶.

В ерминии же Псевдо-Студита начало литургии излагается так: «Священник, облачившись в священные одежды, произнесши Трисвятое и тропарь дню, прибавив к этому трижды „Боже, милостив буди мне грешному», читает молитву над кадилом, становится пред божественной трапезой и, кадя крестообразно, не возглашает „Благословено царство», так как этот возглас служит как бы знаком победы и нелицеприятного дерзновения, но (произносит) возглас „Благословен Бог наш», который является символом смирения и носит характер настойчивой мольбы»²⁰⁷.

О чтении во время 103-го псалма светильничных молитв в «Чине Божественныя литургии Преждеосвященных» сказано: «Священник же глаголет молитвы светильничныя, сиречь вечерния, с четвертыя молитвы, зане три первыя во ектени-ах глаголются». Указания рукописных евхологионов и служебников в этом отношении очень разнообразны. Синайская рукопись № 971 1153 года указывает только первую молитву, причем до возгласа «Благословенно царство»²⁰⁸. Во втором Барбериновском евхологионе (XI век), который Гоар указывает под № 88, указаны только первая и вторая молитвы²⁰⁹, а в Крип-тоферратском Василия Фаляски XIV века – только вторая молитва²¹⁰, в илитарии Афинского Византийского музея № 5 XII века число молитв не указано («читаются тайно светильнич-ные молитвы»)²¹¹, то же в евхологионе Афинской национальной библиотеки № 713 XII века²¹², в Ватопедском № 133(744) XIV века²¹³ три первые молитвы, в Синайском № 968 1426 года «обычные светильничные молитвы»²¹⁴. В русских служебниках видна двоякая практика. В более ранних читали молитвы «Благословен еси, Господи, сведый ум человечь» и современные пятую и шестую, в других – первую, вторую и третью²¹⁵.

В «Чине Божественныя литургии Преждеосвященных» сказано: «Наченшуся же стихословию, отходит священник во святое предложение; и взем преждеосвященный хлеб от хле-боносца, полагает и (т. е. его. – Н. У) со благоговением многим во святый дискос, вложив во святую чашу вино и воду обычно, ничтоже глаголя. И взем кадильницу, кадит звез-дицу и покровы; и покрывает я, ничтоже отнюд глаголя, ниже молитву предложения, но токмо „Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас». Преждеосвященна бо есть и совершенна сия жертва». Приготовление Даров без особых молитв, в молчании, во время стихологии 18-й кафизмы, указывается в евхологионах Сиай-ском № 966 XIII века²¹⁶, Ватопедском № 133(744) XIV века²¹⁷, в Синайском № 986 XV века²¹⁸, Синайском № 988 1426 года²¹⁹, Ватопедском № 435 XVI века²²⁰. Но в отдельных евхологионах приготовление Даров указывается перед началом литургии, после облачения священнослужителей, например, в евхологионах Филофеевского монастыря № 177 1332 года²²¹, № 164 XV-XVI веков того же монастыря²²², Костамонитского монастыря № 19(20) XV века²²³. А в грузинских евхологионах № 77 XVII века, № 722 1705 года и № 159 XVIII века (в публикации прот. Кекелидзе указывает место их хранения – Тбилисский церковный музей) приготовление Даров совершается во время пения «Господи, воззвах»²²⁴.

В евхологионах Синайском № 709 1260 года²²⁵ и Костамонитского монастыря № 19(20) XV века²²⁶ перед приготовлением Даров дана молитва «Боже, Боже наш, показавый нам великое спасения таинство, Ты соделай нас пригодными приносить Тебе жертву преждеосвященную, во славу и хвалу Христа Твоего. Яко освятися и прославися всечестное и ве-ликолепое имя». В евхологионах Афоно-Филофеевского монастыря № 177 1332 года²²⁷ и того же монастыря № 164 XV-XVI веков²²⁸ даны три молитвы: 1) «Боже, Боже наш, показавый нам путь спасения», 2) «Господи, Господи, молим Тя, Боже Спасителю наш, не посрами нас, в Тя верующих» и 3) как молитва кадила «Боже вышний и неведомый и нерукотворен-ный, приемляй дары сия». В некоторых евхологионах ясно видна тенденция к заимствованию молитв и священнодействий из чина проскомидии полной литургии. Так, в Барбериновском евхологионе № 88 XI века сказано, что иерей берет часть или две, окропленные из святой чаши воскресной, полагает их на дискосе и, вливая в чашу вино, растворенное водой, говорит: «Един от воин копием ребра Его прободе, и абие изыде кровь и вода, и видевый свидетельствова и истинно есть свидетельство его». Затем кадит, читая молитву «Кадило приносим»²²⁹. В Криптоферратском евхологионе Василия Фа-ляски (XIV век) указано иерею при смешении вина с водой говорить: «Кровь и вода – источник нашего спасения, всегда, ныне и присно и во веки веков». Диакон же говорит: «О предложенных честных Дарех Господу помолимся». Иерей [творит] молитву: «Господи Боже наш, ниспосли нам силу с высоты святыя Твоея и укрепи нас приносити Тебе жертву бескровную, жертву преждеосвященную во славу и хвалу Христа Твоего, всегда, ныне и присно». Диакон [говорит]: «Господу помолимся». Иерей кадит и говорит: «Кадило приносим Тебе, Господи»²³⁰. В рукописи Московского исторического музея XV века (Синод, гр. № 262) литургия начинается молитвой в сосудохранильнице «Господи Боже наш, Творче и Создателю всяческих, приведый нас во всечестныя дни сия, сподоби нас приносити жертву преждеосвященную во славу и хвалу Христа Твоего. Яко освятися и прославися». На поле против этой молитвы сделана приписка киноварью: " ταύτην εύχήν οι μεν λέγονται, οί δέ ού"²³¹ («эту молитву [одни говорят, другие нет]»). Подобная приписка встречается еще раз в том же евхологионе: «Ничего не говорит обычного для приношения или молитвы приношения, если и найдет в каком-либо молитву приношения, но отходит только, покрыв святыя и покадив»²³². В другом служебнике того же Московского исторического музея XIV века (Синод, гр. № 261) по этому поводу дано пространное разъяснение²³³: «Не говорит ничего обычного для приношения, ни молитвы приношения, потому что жертва преждеосвященная, и преждесовершенная, и преждепринятая, если в каком-либо контакионе²³⁴ и находится молитва приношения. Но только покрывая, кадит по обычаю звездицу и божественные покров-цы и отходит».

Несмотря на такие предупреждения, иногда при приготовлении Даров допускали проскомисание частиц из преждеосвя-щенного агнца. В илитарии Гелатского монастыря (Грузия)²³⁵ приготовление Даров излагается так: «Священник облачается и полагает (на дискосе) преждеосвященные Дары. Затем покрывает чашу цедилкой и, наливая вино, говорит: „Един от воин копием ребра Его прободе, и абие изыде кровь». Вливает воду и говорит: „И вода. Видевший свидетельствова, и истинно есть свидетельство его». После этого диакон обращает кадило к священнику, который назнаменовывает его и говорит: „Кадило Тебе приносим, Христе Боже». Диакон кадит и говорит: „О предложенных честных Дарех Господу помолимся». Говоря это, он трижды изображает крест кадильницей над чашей и дискосом… Отломав небольшую частицу от „плоти Господней», опускает ее в чашу, говоря: „Соединение Духа Святаго». Затем вынимают частицы и поминают кого хотят: если живого, говорят: „Непорочная и всечестная преждеосвященная жертва сия приносится за здравие, спасение и оставление прегрешений раба Божия (имя)»; если поминают покойника, говорят: „Непорочная и всечестная преждеосвященная жертва сия приносится за упокоение, блаженство и оставление прегрешений раба Божия (имя)»; если поминают всех вообще христиан, говорят: „Помяни, Господи, всех православных рабов Твоих и упокой их, идеже присещает свет лица Твоего». Священник читает молитву предложения „Господи Боже наш, показавый нам великую сию тайну спасения». После этого берет покровы, покрывает прежде дискос, назнаменовав его крестообразно, и говорит: „Господь воцарися, в лепоту облечеся; облечеся Господь и силою препоясася». Потом покрывает чашу, знаменует крестообразно и говорит: „Ибо утверди вселенную, яже не подвижится». Покрывает „обоя», знаменует крестообразно и говорит: „Покры небеса добродетель Твоя""²³⁶.

Тенденция к перенесению в литургию Преждеосвященных молитв и священнодействий из полной литургии в или-тарии Гелатского монастыря проявляется и далее. По входе здесь положена молитва «Владыко Господи Боже наш, уста-вивый на небесех чины», читаемая по входе на литургии Иоанна Златоуста и Василия Великого²³⁷. Войдя в алтарь, иерей читал еще четвертую светильничную молитву «Немолчными песньми и непрестанными славословленьми». Следовало несколько прошений из великой ектении, которые выслушивались коленопреклонно²³⁸. Иерей возглашал «Яко свят еси, Боже наш», и пели Трисвятое. Диакон обращался к иерею: «Благослови, владыко, святую трапезу сию». Иерей говорил: «Бла-гословены предложенныя на трапезе Тело и Кровь Христа». Диакон говорил: «Также и горнее место». Иерей [говорил:] «Благословен Седяй во славе»²³⁹.

Желание восполнить литургию Преждеосвященных священнодействиями из полной литургии вызвало чтение перед великим входом молитв. Читали из литургии апостола Иакова «Призревый на ны милостию и щедротами, Владыко Господи»²⁴⁰(например, рукописи Синайская № 973 1153 года²⁴¹, Святогроб-ского метоха в Константинополе № 8(182) XV века²⁴²). В других оказывается заимствованной молитва верных вторая из литургии Василия Великого «Боже, посетивый в милости и щедротах смирение наше» (например, Синайская № 971 XIII- XIV веков²⁴³ и Афоно-Филофеевского монастыря № 177 1332 года²⁴⁴) и даже молитва «Никтоже достоин» (например, рукописи Синайская № 982 XIII века²⁴⁵ и Московского исторического музея (Синод, слав. № 345)²⁴⁶). В русских служебниках иногда указывается молитва «Боже, седяй на херувимех, от серафим славословимый»²⁴⁷.

Греческие евхологионы не указывают чтения иереем «Ныне силы небесныя», в некоторых русских об этом тоже не говорится, в других указывается однократное, а в иных троекратное чтение²⁴⁸. В некоторых евхологионах священнику указано во время пения «Ныне силы небесныя» делать поклон перед престолом и читать короткую молитву «Якоже блудный сын притекаю к Тебе, Милостиве; сотвори мя яко единаго от наемник Твоих»²⁴⁹. При перенесении Даров на престол поминовение не произносилось. Лишь в Синайском евхологио-не № 978 XVI века имеется неясное на этот счет указание:  καθώς έν τη του Χρυσοστόμου Λειτουργία και του Μεγάλου Βασιλείου²⁵⁰(как на Златоустовой литургии и Великого Василия). Обстоятельно перенесение Даров изложено в Афоно-Есфигменском евхологионе № 120 1602 года: «Молитвы Херувимской не глаголется. Народ поет „Ныне силы», иерей же сам читает тихо „Ныне силы», кланяется, потом, взяв кадило, кадит вокруг святой трапезы, и читает 50-й псалом, и, открыв Врата, кадит иконы. Потом идет в святое предложение и, покадив Святые (Дары), трижды кланяется, говоря: „Яко блудный сын при-идох и аз, Милостиве». Затем берет воздух и, покадив, полагает себе на плечо, и дискос на голову, в правую же руку потир, и так исходит и совершает великий вход, говоря тайно „Свя-тый Боже». Не говорит возгласно „Да помянет всех вас», но молча, тайно говорит „Помянет всех вас Господь Бог во Царствии Своем, всегда», ибо жертва тайная. И входит иерей во Врата, ставит святой потир на престоле, затем снимает по-кровцы со Святых (Даров) и, взяв воздух и покадив, покрывает Святые (Дары)».

О произнесении молитвы Ефрема Сирина в связи с поклонами как по перенесении Даров, так и после «Да исправится» ни греческие евхологионы, ни славянские и доступные нам в переводе грузинские, как и «Чин Божественныя литургия Преждеосвященных», хранят молчание.

О возношении Даров («Преждеосвященная Святая святым») в древнейших евхологионах (в Барбериновском № 336 и родственных ему Синайских № 958, № 962 и Севастьянов-ском № 374) ничего не говорится, но это не означает несуществования самого священнодействия возношения. Возношение хлеба и преломление хлеба – два действия Господа, о которых говорят евангелисты не только в связи с установлением Им таинства Евхаристии, но и в сообщениях о чудесном насыщении пятью хлебами пяти тысяч человек (Мф. 14, 19–21; Мк. 6, 41–44; Лк. 9, 16) и семью хлебами четырех тысяч человек (Мф. 15, 36–38; Мк. 8, 6 9). Отсюда эти действия вошли в Евхаристию как завершающие евхаристические молитвы, что видно из V тайноводственного слова: «После сего иерей говорит: „Святая святым». Святая – предлежащие дары, приявшие на себя наитие Святого Духа, а святые – вы, сподобившиеся Духа Святого. Посему Святые приличествуют святым. Потом вы говорите: „Един Свят, един Господь Иисус Христос». Ибо действительно Он один Свят, свят по естеству, а мы, хотя и святы, но не по естеству, а по причастию, подвигам и молитве»²⁵¹. За этим следовало преломление освященного хлеба (factio).

Поскольку возношение и преломление освященного хлеба являлось завершением освятительных молитв, возможно, что на литургии Преждеосвященных оно не совершалось и произносилось лишь «Преждеосвященная Святая святым» как призыв к приятию святого причастия. Этим можно объяснить то, что в ранних евхологионах молитва возношения «Вонми, Господи» отсутствует (хотя она уже существовала в литургии Василия Великого и упоминается в житии его, приписываемом св. Амфилохию Иконийскому²⁵²) и возношение Даров не полагается. «Егда же имать вознести святый хлеб, не открывает святая, но еще покровеным сущим Божественным Даром, вносит священник руку свою со страхом многим, и прикасается Божественному хлебу со благоговением и страхом», – сказано по этому поводу в «Чине Божественныя литургии Преждеосвященных».

Молитва «Вонми, Господи» встречается только в рукописях XI века – Афинского Византийского музея № 5, Афинской национальной библиотеки № 713²⁵³ и Синайской № 973 XI-XII веков²⁵⁴. Но она не была единственной. В евхологионе Афоно-Филофеевского монастыря № 177 1332 года²⁵⁵ дана на этом месте молитва из литургии апостола Иакова: «Блаже и Человеколюбче Владыко, Господи Боже наш, пришествием Единороднаго Сына Твоего и ниспосланием Всесвятаго Духа сподобивый грешнаго и недостойнаго раба Твоего предстати святому жертвеннику Твоему и приносити и литургисати но-выя и непорочныя Твоего завета таинства, сотвори со мною знамение во благо и сподоби мя с чистой совестию служити Тебе во вся дни жизни моея»²⁵⁶. Заметим, что в литургии апостола Иакова эта молитва положена до освящения Даров и в некоторых списках за ней следует начальный возглас анафоры «Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любовь Бога и Отца»²⁵⁷. В илитарии Гелатского монастыря священнодействие возношения Даров и преломления их особенно усложнено. После перенесения Даров на престол священник покрывает их и читает молитву «Господи Боже наш, ниспосли мне силу свыше и укрепи мя в служении сем Твоем, во еже неосужденно предстати святому Твоему и страшному престолу и приносити Тебе бескровную жертву, яко Твое есть царство и сила и слава»²⁵⁸, а после молитвы «Вонми, Господи» читает «Се, агнец бескровный на трапезе закалается и ныне разделяется, паки соединяется и вечно пребывает; трепещут от него херувимы и серафимы; приидите, вернии, узрим страшную и неопальную святыню». Диакон [говорит] «Вон-мем». Иерей возносил святой хлеб и возглашал «Преждеосвященная Святая святым». Народ пел «Един Свят». Иерей, раздробляя агнец, говорил «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Опускал часть в потир и, когда диакон подносил теплоту и говорил «Благослови, владыко, теплоту», читал «Отец благословен, Сын благословен, Дух Святой благословен; благословен Отец, благословен Сын, благословен Дух Святой»²⁵⁹.

В «Божественной литургии Преждеосвященных» относительно причащения священнослужителей дано указание: «Таже священник отлагает святый воздух и творит по обычаю святое причастие Божественных Даров». В соответствии с этим и в «Чине Божественной литургии Преждеосвященных» сказано: «И прочая по чину, совершает святую литургию, яко на ряду указано есть». В греческом иератиконе ■ последнее указание уточняется: «Тогда (после „Преждеосвященная Святая святым») открывает их и делает как и в литургии Златоуста»²⁶⁰.

Согласно служебнику во время причащения священнослужителей лик поет «Вкусите и видите», а при совпадении с праздником храма или святого, когда полагается чтение Апостола и Евангелия, следует петь еще соответствующий праздничный киноник. Священник же, причастившись, читает благодарственную молитву «Благодарим Тя, Спаса всех, Бога». Когда же диакон возгласит «Со страхом Божиим и верою приступите», лик поет «Благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих», а по возглашении «Спаси, Боже, люди Твоя и благослови достояние Твое» – «Хлеб небесный». На возглашение «Всегда, ныне и присно» лик отвечает «Да исполнятся уста наша».

Окончание священнодействия причащения создавалось постепенно. В древнейших евхологионах непосредственно за причащением священнослужителей следовало причащение народа. Надо полагать, что в это время пели 33-й псалом, пение которого во время причащения указано в «Постановлениях апостольских»²⁶¹. Упоминается этот псалом как исполняемый во время причащения также в Пятом тайноводствен-ном слове²⁶². Современный киноник «Вкусите и видите» и стих «Благословлю Господа на всякое время» – это следы древнего пения 33-го псалма. По окончании причащения сразу же читалась во всеуслышание благодарственная молитва «Благодарим Тя, Спаса всех, Бога». В евхологионах XII века, например в Синайском № 973 1153 года²⁶³, после этой молитвы приводится ектения «Прости приимше» и за ней заамвонная молитва; в других того же XII века, например, Афинской национальной библиотеки № 713 и № 662²⁶⁴, после благодарственной молитвы до «Прости приимше» указано священнику переносить Святые Дары с престола в сосудохранильницу. При этом он, поднимая Святые Дары, говорил: «Вознесися на небеса Сыне, Боже». Народ отвечал: «Благодарим Тя». Далее следовало «Прости приимше». В XVI веке в литургию Преждеосвященных были перенесены из полной литургии возглашения «Со страхом Божиим» и «Спаси, Боже, люди Твоя», но чтение молитвы благодарственной во всеуслышание продолжалось²⁶⁵. Продолжалось и пение гимна «Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко сподобил еси нас причастником быти пречистому Твоему Телу и честней Твоей Крови, изли-янней за весь мир во оставление грехов смотрения Твоего таинству. Аллилуиа»²⁶⁶. Только в XVII веке появляются возглашения «Со страхом Божиим» и «Спаси, Боже, люди Твоя», а вместо гимна «Благодарим Тя, Христе Боже наш» – близкий ему по смыслу гимн «Да исполнятся уста наша». К этому же времени вошел в употребление гимн «Хлеб небесный и чашу жизни». Его в первом печатном служебнике (1602 года) еще нет.

В Барбериновском евхологионе № 336 нет никакой молитвы для чтения в скевофилакии по перенесении туда Святых Даров, но в родственных этому евхологиону Синайских и Севастьяновском, как сказано было выше, имеются молитвы «Господи Боже наш, введый нас во всечестныя дни сия» или «От силы в силу восходяще». Та и другая молитвы имеются в евхологионах XII и последующих столетий, с незначительными текстуальными изменениями.

Оригинальным в этом отношении является илитарий Ге-латского монастыря, в котором положено для чтения в диа-кониконе пять молитв: 1) «От святых во святая грядуще мы грешнии, Христе Боже наш», 2) «Исполнение закона и пророков», 3) «Господи Боже наш, введый нас во всечестныя дни сия», 4) «Господи Боже наш, пост плотию сорокадневный волею претерпевый» и 5) «Благословляяй благословящия Тя, Господи». При этом нет никаких указаний на возможность выбора для чтения одной из этих пяти молитв²⁶⁷. Последняя из молитв не заменяла собой молитвы заамвонной «Владыко Вседержителю, Иже всю тварь премудростию соделавый».

Молитва заамвонная «Владыко Вседержителю, Иже всю тварь премудростию соделавый» – одна из устойчивых молитв в чине литургии Преждеосвященных. Замена ее заамвонной молитвой из полной литургии «Благословляяй благословящия Тя, Господи» нам встретилась только в одном Синайском евхологионе № 966 XIII века²⁶⁸.

И, наконец, псалом 33-й «Благословлю Господа на всякое время», который положено читать после заамвонной молитвы и пения «Буди имя Господне», вошел в литургию Преждеосвященных в XVI веке из литургии Златоустовой²⁶⁹.

Несколько слов о днях, установленных для совершения литургии Преждеосвященных. Согласно правилам патриарха Константинопольского Никифора Исповедника (806–815) в Константинопольском патриархате совершение литургии Преждеосвященных было установлено в среду и пятницу всего, года (если на эти дни не приходился великий праздник и соответственно с этим не отменялся пост), в среду и пятницу сырной седмицы и во все постные дни Четыредесятницы, т. е. с понедельника по пятницу включительно, также и на Страстной седмице, исключая Великий Четверг, и, наконец, в праздник Воздвижения Креста Господня. Но в уставах Великой константинопольской церкви X-XI века, а также в синхронных им уставах константинопольских монастырей указания на совершение литургии Преждеосвященных в среду и пятницу всего года, а также в праздник Воздвижения Креста Господня отсутствуют. Согласно этим уставам литургия Преждеосвященных совершалась в среду и пятницу сырной седмицы и во все постные дни Четыредесятницы, в понедельник, вторник, среду и пятницу Страстной седмицы. Но уже в уставе Евергетидского монастыря, в рукописи № 788 XII века библиотеки Афинского университета, о службе в понедельник первой седмицы поста читаем: «Должно знать и это, что только в один этот день не совершаем литургии». После нескольких указаний о совершении вечерни в этот день в уставе еще раз говорится: «В понедельник первой седмицы вечером стихологисуем „Ко Господу», литургии же только в один этот день не бывает… со вторника же не стихо-словим на вечернях до субботы вечера, Божественную же литургию Преждеосвященных совершаем каждый день»²⁷⁰.

Это отступление от сложившейся веками традиции объясняется влиянием на константинопольские монастырские уставы Иерусалимского (Саввинского) устава. Никон Черногорец, говоря об особенностях этого устава, писал: «В Великую же Четверодесятницу первой убо седмицы, даже и до среды не творим службы Преждесвященныя. За еже поститися всем по преданию, могущий же даже и до пятка»²⁷¹. Это правило вошло во все списки Иерусалимского устава до последнего издания нашего Типикона: «Не прияхом бо творити Прежде-освященныя, даже до среды, за еже поститися по преданию всему братству; могущий же да пребудут постящеся до пятка». Относительно Великой Пятницы Никон говорит: «В Великий же Пяток не творим Преждесвященныя, яко обретается в едином от правил святых собор святыми апостолы предано, яко иже любит Владыку нашего Иисуса Христа, от предания Дóндеже воскреснет Господь, да не ясть, да вкушает в Великий Четверток вечер, и Дóндеже совершится служба Великия Субботы позде. Ради сего отсекоша древнии па-лестинстии отцы в Великий Пяток Преждесвященная. Елма Преждесвященная всюде бывает, кроме Палестины»²⁷². Примеру лавры Саввы Освященного следовал Афон. Здесь литургия Преждеосвященных совершалась только в Великом посту и лишь в среду и пятницу²⁷³. На первой седмице поста – только в пятницу. «В Великую Четверодесятницу единою ямы на день, разве Субботы и Неделя, в первую же убо неделю несть тра-пезы в Понедельник и в Среду, занеже вси постятся разве болних. В Вторник и Четверток бывает трапеза, ямы же хлеб точию и пием теплую воду. В Пяток же бывает Преждесвященная»²⁷⁴, – так пишет Никон Черногорец.

Русская Церковь держалась константинопольской традиции. Литургию Преждеосвященных совершали в среду и пятницу сырной седмицы, во все постные дни Четыредесятницы, включая Великую Пятницу²⁷⁵. Изменение в отношении дней совершения литургии Преждеосвященных происходило в конце XIII – начале XV столетий в связи с распространением Иерусалимского устава. Сарайский епископ Феогност в 1276 году обращался от имени митрополита Кирилла к Константинопольскому патриаршему собору с рядом вопросов. Собор 1301 года на вопрос 3-й «пети ли в Великий Пяток службу?» ответил: «Святыми отцы установлено: службы в том дни несть». На вопрос 11-й «в сырную неделю, в среду и пяток, постную службу служите или Иванову?» ответил: «Не поется тогда служба ни постная, ни Иванова, но в девятый час часы с вечерней поют»²⁷⁶. Новую богослужебную практику подтверждал и митрополит Киприан (1380–1382) в поучении духовенству: «В среду Мас-леныя недели и в пятницу нет никакой службы, но только часы с вечернею, такоже и в Великою Пятницю потомуж»²⁷⁷.

По-видимому, старая традиция уступала место новой не без труда. Спустя почти 150 лет после ответов Константинопольского патриаршего собора на вопросы Сарайского епископа митрополит Московский Фотий (1410–1431) писал по этому же поводу в Псков: «А еже в среду и в пяток сырная недели, не прияхом ниже в Палестине, ни в Святой Горе, ниж в царствующим Цариграде, не прияхом в сии дни, рекше в среду и пяток сырная недели, ниже свершеную литургию, ни Прежсвященную стваряти. Подобие иже наипаче в Пяток Ве-ликый распятия Христова не прияхом ни свершену литургию, ни Прежсвященную»²⁷⁸. Со всеобщим принятием Иерусалимского устава литургию Преждеосвященных стали совершать в среду и пятницу 1, 2, 3, 4, 6-й седмиц поста, а на 5-й – и в четверг, на Страстной -в Понедельник, Вторник и Среду. Кроме того, совершение этой литургии положено в праздник святого, «егоже есть храм», а также в день обретения главы Иоанна Крестителя (24 февраля) и в день сорока мучеников (9 марта). Но если первый из праздников случится в понедельник первой седмицы, то служба ему переносится «в неделю сырную», если же случится в какой-либо другой постный день этой седмицы, то служба ему совершается «в неделю Сыропустную или в субботу первыя недели постов». Киево-Печерская лавра, первой из русских монастырей принявшая в 1062 году Студийский (Алексиевский) устав, продолжала совершать литургию Преждеосвященных во все постные дни Четыредесятницы²⁷⁹.