<span class=bg_bpub_book_author>мученик Евгений Поселянин</span> <br>Богоматерь. Описание Ее земной жизни и чудотворных икон

мученик Евгений Поселянин
Богоматерь. Описание Ее земной жизни и чудотворных икон

(56 голосов4.7 из 5)

Оглавление
След. глава

Ори­ги­нал

Предисловие

Восем­на­дцать с лиш­ком веков про­шло от того дня, когда Дева Мария на руках Сво­его Сына была воз­не­сена к вели­кому Пре­столу и после жизни неска­зан­ной скорби, мук и уни­чи­же­ний была коро­но­вана на чуд­ное цар­ство небес. И эти восем­на­дцать веков бес­сильны были ума­лить вос­торг чело­ве­че­ства пред тихой свя­ты­ней Девы Марии.

В немно­гих дошед­ших до нас отзы­вах Ее совре­мен­ни­ков слышно без­гра­нич­ное вос­хи­ще­ние сердца, слышны чув­ства, пре­вы­ша­ю­щие вся­кие слова, не уме­ю­щие найти доста­точ­ных выражений.

Дио­ни­сий Аре­о­па­гит, нарочно при­ез­жав­ший в Иеру­са­лим из Афин, чтобы видеть Бого­ма­терь, писал сво­ему учи­телю апо­столу Павлу:

«Сви­де­тель­ству­юсь Богом, что, кроме самого Бога, нет ничего во все­лен­ной, в такой мере испол­нен­ного Боже­ствен­ной силы и бла­го­дати. Никто из людей не может постиг­нуть своим умом то, что я видел. Испо­ве­дую пред Богом: когда я Иоан­ном, сия­ю­щим среди апо­сто­лов, как солнце на небе, был при­ве­ден пред лицо Пре­свя­тыя Девы, я пере­жил невы­ра­зи­мое чув­ство. Предо мною забли­стало какое-то Боже­ствен­ное сия­ние. Оно оза­рило мой дух. Я чув­ство­вал бла­го­уха­ние неопи­су­е­мых аро­ма­тов и был полон такого вос­торга, что ни тело мое немощ­ное, ни дух не могли пере­не­сти этих зна­ме­ний и начат­ков веч­ного бла­жен­ства и небес­ной славы. От Ее бла­го­дати изне­могло мое сердце, изне­мог мой дух. Если б у меня не были в памяти твои настав­ле­ния, я бы счел Ее истин­ным Богом. Нельзя себе и пред­ста­вить боль­шего бла­жен­ства, чем то, кото­рое я тогда ощутил».

Обра­ща­е­мые к вере апо­сто­лами, с про­по­ве­дью обхо­див­шими все­лен­ную, новые хри­сти­ане стре­ми­лись видеть Бого­ма­терь, Кото­рая одним Своим видом сви­де­тель­ство­вала о том, что Родив­шийся от Нее был вопло­тив­шийся Бог. Игна­тий Бого­но­сец, архи­епи­скоп Антио­хий­ский, быв­ший, по пре­да­нию, тем самым отро­ком, кото­рого взял на руки Хри­стос, говоря: «Если не обра­ти­тесь и не будете, как дети,не можете войти в цар­ствие небес­ное», — гово­рит в письме, к Иоанну Бого­слову; «Много жен у нас только о том и думают, как бы про­ехать к вам, чтобы видеть Матерь Иису­сову. Достой­ные дове­рия люди пове­дали нам, что в Ней, по Ее вели­кой свя­тыне, чело­ве­че­ское есте­ство кажется соеди­нен­ным с ангель­ским. И все такие слухи воз­бу­дили в нас без­мер­ное жела­ние видеть это небес­ное чудо»…

Но разве с тех пор, как Бого­ма­терь при­звана была в небо, умень­ши­лось стрем­ле­ние к Ней сер­дец чело­ве­че­ских? Только не нужно теперь плыть из Антио­хии в Иеру­са­лим, чтобы войти в обще­ние с Ней. Пред успе­нием Своим Бого­ма­терь гово­рила пла­кав­шим пред Нею хри­сти­а­нам, что теперь Ей будет легче помо­гать людям, все­гда видя Сына Сво­его. Она обе­щала посе­щать весь мир и забо­титься о нем.

И как чудно сбы­лось это обе­ща­ние! Тот, кто одна­жды дове­рил Ей свою жизнь, при­брел в Ней неиз­мен­ную Заступ­ницу. Если жизнь чело­ве­че­ская пред­став­ля­ется страш­ным полем, где в безум­ной борьбе между собою валятся люди, где гиб­нут мечты, надежды, где зву­чат нескон­ча­е­мые вопли и, стоны, то над этим житей­ским адом царит одно отрад­ное виде­ние. Чуд­ная Дева Небес­ная с без­гра­нич­ной скор­бью и любо­вью во взоре, с лани­тами, по кото­рым сте­кают жем­чу­жины слез, стоит над этим морем люд­ского стра­да­ния; спус­ка­ясь туда, где оно осо­бенно оже­сто­чи­лось. Не в силах Она изме­нить лица земли, водво­рить рай на месте зем­ной каторги. Но, при­ни­кая к настра­дав­шейся, обе­зу­мев­шей, отча­яв­шейся душе чело­ве­че­ской, как скло­ня­лась неко­гда над Своим Боже­ствен­ным Мла­ден­цем, Она шеп­чет душе вер­ную весть о луч­ших днях… Как мать, Она знает под­ходы к сердцу чело­ве­че­скому, и под Ея без­молв­ную речь осла­бев­шая, одрях­лев­шая вера ста­но­вится живым виде­нием и ясным предчувствием.

Ужасы жизни мерк­нут пред сия­нием див­ных кар­тин, наве­ва­е­мых на душу Ея бла­го­дат­ною силою. Вме­сто зем­ного раз­дора и зем­ных уродств вос­хи­щен­ному взору откры­ва­ются рай­ские дали, сонмы свет­лых небо­жи­те­лей, свер­ка­ние лучей славы Божьего Престола.

Слава, слава Деве Марии!

Она была таин­ствен­ной лест­ни­цей, по кото­рой соску­чив­ше­еся и стос­ко­вав­ше­еся на земле чело­ве­че­ство вос­хо­дило на небо. Она была свя­зью между Богом и людьми: бла­го­во­ле­нием Бога к людям, бла­го­во­ле­нием людей к Богу…

Какие сим­волы, какие пре­да­ния!.. Вот Андрей юро­ди­вый, молясь в храме, пол­ном народа, воз­во­дит глаза к небу и видит как Бого­ма­терь, стоя над наро­дом в воз­духе, осе­няет Своим омо­фо­ром народ, молясь за него…

«Мы, бла­го­вер­ные люди, радостно праз­нуем, осе­ня­е­мые Твоим, Бого­ма­терь, при­ще­ствием… Покрой нас чест­ным Твоим омофором!»

Того же бла­жен­ного Андрея ангел водит по рай­ским селе­ниям, пока­зы­вает ему раз­ных свя­тых и их свет­лые оби­тели, и не видит Андрей Той, Кого больше всего хочется ему видеть, Кого больше всего ищут его глаза. И спра­ши­вает Андрей сво­его путе­во­ди­теля, где же Пре­чи­стая Богоматерь.

— Ее нет здесь, — отве­чает ангел. — Она ото­шла в мно­госкорб­ный Мир помо­гать бед­ству­ю­щим и уте­шать печальных.

Как хорошо понял зна­че­ние успе­ния Ее зна­ме­ни­тый Инно­кен­тий Хер­сон­ский, когда, состав­ляя ака­фист этому празд­нику, он вдох­но­венно вос­клик­нул: «Радуйся, Обра­до­ван­ная, во успе­нии Своем нас не остав­ля­ю­щая»! Дышав­ший дет­скою верою, люби­мый и чти­мый наро­дом ста­рец Вар­нава, осно­ва­тель Ивер­ского Вык­сун­ского мона­стыря, рас­ска­зы­вал как-то с вос­хи­ще­нием о кра­соте своей обители.

«Наш мона­стырь, что с неба спу­щен­ный… Вот, как при­ез­жает к нам на празд­ник архи­ерей, встре­чаем его наружи, пред захлоп­ну­тыми свя­тыми вра­тами, а там внутри от врат до собора стоят монахи с цве­тами в руках. Начи­наем слу­жить моле­бен, и как в ака­фи­сте дой­дем до Припева:

«Радуйся, бла­гая Вра­тар­ница, двери рай­ския вер­ным отвер­за­ю­щая», — свя­тые врата вдруг рас­па­хи­ва­ются настежь, и все вме­сте с архи­ереем вхо­дим внутрь.

Не так ли тыся­че­ле­ти­ями сто­яло чело­ве­че­ство пред заклю­чен­ными две­рями рая, пока Пре­чи­стая Дева не повела его за Собой, усти­лая тер­ния пути цве­тами Своей благодати…

Время лишь уси­ли­вало почи­та­ние Пре­свя­той Девы. На преж­ние Ее мило­сти и чудеса ложатся насло­е­ния новых мило­стей и чудес, и бережно одно поко­ле­ние пере­дает дру­гому те же чув­ства к Ней, то же созна­ние, что в труд­ную минуту есть. Кого позвать в высо­ком и дале­ком небе, чтобы оно стало доступ­ным и близким.

Ино­гда мы не смеем обра­щаться к Богу. Наша гре­хов­ность кажется нам страш­ной сте­ной между Ним и нами. А если душа наша истер­зана, неутеш­ным стра­да­нием, дам близко чув­ство ропота, вера наша колеб­лется, и мы не можем, не смеем молиться Ему так, как молимся в минуты уми­ле­ния, в часы спо­кой­ной, созна­тель­ной веры.

И вот в эти дни сомне­ния, тоски и горя мы нахо­дим бла­гую Уте­ши­тель­ницу в Матери Божьей.

Ее мы не боимся! Мы знаем, что Ее тихая свя­тыня не отвер­нется от нас, в каких бы язвах, из каких бы позор­ных про­па­стей греха мы к Ней ни пришли.

Мы не видали Ее. Но мы знаем и чув­ствуем без­оши­боч­ным внут­рен­ним чув­ством, что часто-часто задум­чи­вый и забот­ли­вый взор чуд­ной Матери-Девы оста­нав­ли­ва­ется на нас. Сложны чув­ства веру­ю­щего хри­сти­а­нина к Матери Божией. Жгу­чее состра­да­ние к Той сми­рен­ной Деве Наза­рета, Кото­рая от дней рож­де­ния Хри­ста жила под страш­ным про­ро­че­ством ожи­дав­шей Ее Муки; «Тебе ору­жие прой­дет душу»; ужас пред той вер­ши­ной стра­да­ния, до кото­рой воз­ве­дена была Ее душа на Гол­гофе; какая- то неждан­ная радость при вос­по­ми­на­нии о слове, кото­рым Хри­стос с высоты кре­ста в лице Иоанна усы­нов­лял Ей каж­дого из нас: «Жено, се сын Твой»!.. «Се мати твоя», — и уми­лен­ный вос­торг при мысли о силе и вла­сти сия­ю­щей веч­ною сла­вою Царицы Небес…

Она была чело­ве­ком, родив­шимся, как мы, в усло­виях зем­ного огра­ни­че­ния; но как высоко воз­несла ее благодать!

Почи­та­ние Бого­ма­тери явля­ется одной из отрад­ней­ших сто­рон хри­сти­ан­ства и угас­нет только тогда, когда будет вытрав­лена в душе чело­ве­че­ской жажда мате­рин­ской любви, мате­рин­ской ласки и заботы.

Мы нуж­да­емся в сердце все­про­ща­ю­щем, любя­щем нас не за то, что мы хороши или при­ятны, а за то, что мы суще­ствуем, что оно нас в себя вме­стило раз навсе­гда и уже не может от нас отка­заться, как река не может не течь и звезда не может не сиять.

Чело­ве­че­ство поняло, испы­тало на себе эту мате­рин­скую черту все­объ­ем­лю­щего, без­гра­нич­ного сердца Марии, Матери Божией. В этом сердце оно нашло надеж­ней­шее убе­жище от горя зем­ного, и чуд­ные связи свя­зали стра­да­ю­щее, рву­ще­еся к небу, но при­ко­ван­ное к земле, со свет­лыми поры­вами и неис­чис­ли­мыми паде­ни­ями чело­ве­че­ство с Непо­роч­ной Девой Марией.

К Ее лику, смот­ря­щему с улыб­кой услады или тихою гру­стью на при­хо­дя­щих к Ней, бегут малые дети, шепча свои неслож­ные жела­ния, дове­ряя свои заботы и делишки. Жен­ское сердце, пере­пол­нен­ное сча­стьем раз­де­лен­ной любви или стра­да­ю­щее мукой любви, — к Ней же, не знав­шей иной любви, как покло­не­ние Сво­ему Иисусу, — несет свою радость и печаль, Ей рас­ска­зы­вает свои надежды и мечты. Стро­гий затвор­ник, уеди­нясь от людей в под­зем­ной пещере, куда нико­гда не про­ни­кает свет солнца, ста­вит у себя Ее икону с неуга­си­мой лам­па­дой, и Пре­чи­стая Дева Мария одна заме­няет ему все те радо­сти и утехи, кото­рых он себя доб­ро­вольно лишил.

Ита­льян­ский раз­бой­ник, идя на свое страш­ное дело, скло­няет колени и пре­ступ­ную голову перед Ее ста­туей и тем как будто гово­рит: «В моей без­за­кон­ной жизни есть одна свя­тыня и луч, кото­рый не по мерк­нет для меня и тогда, как я пося­гаю на жизнь людей… Ты свет погиб­шей души моей, и во аде я буду сла­вить Тебя, Пре­свя­тая, Пре­чи­стая Дева Мария».

Маго­ме­тане, языч­ники знают о любви и вере хри­стиан к таин­ствен­ной Деве, и когда Царица Небес вста­вала на защиту Своих детей, они не пыта­лись бороться с Ней, зная, что сила Пре­свя­той Девы Марии необорима.

Поду­майте о кра­соте, о всем зна­че­нии того» что про­ис­хо­дит вот уже девят­на­дцать веков между небом и зем­лей. Не было за эти два тыся­че­ле­тия ни одной минуты, в кото­рую бы не несся с земли зов души чело­ве­че­ской к Матери Божией.

Нестра­хом, не угро­зами, а любо­вью и без­гра­нич­ным мило­сер­дием ведет людей ко Хри­сту Бого­ма­терь. Она жалеет чело­ве­че­ство каким-то жгу­чим, все­про­ща­ю­щим состра­да­нием. Она при­ни­мает на Свои руки людей, кото­рым, по-види­мому, уже нет воз­врата к бла­гой жизни.

Одному афон­скому мона­стырю угро­жали раз­бой­ники, и воля Божия была в том, чтоб иноки были нака­заны раз­ру­ше­нием оби­тели за их нера­ди­вую жизнь. Тогда одному иноку, молив­ше­муся пред ико­ной Бого­ма­тери, был слы­шен от этой иконы голос, пре­ду­пре­ждав­ший об опас­но­сти. Мла­де­нец Хри­стос хотел загра­дить Своей руч­кой уста Прис­но­девы, но Бого­ма­терь со сла­дост­ной улыб­кой отво­дила эту руку от Своих уст, и оби­тель была спа­сена. Вот вер­ный и тро­га­тель­ный сим­вол этой чуд­ной, про­дол­жа­ю­щейся в веках борьбы Боже­ствен­ного пра­во­су­дия и ничем не исто­щи­мого, нико­гда еще не побеж­ден­ного мило­сер­дия Пре­чи­стой Девы.

В име­нах про­слав­ля­е­мых икон Бого­ма­тери бла­го­дар­ное чело­ве­че­ство отра­зило свои чув­ства к Теп­лой Заступ­нице мира холодного.

То радость весны, ибо Дева была, дей­стви­тельно, вес­ной для чело­ве­че­ства,- то похвала милу­ю­щей любви Ее, — вот что зву­чит во мно­гих из этих имен:

«Бла­го­дат­ное Небо», «Бла­го­ухан­ный цвет», «Взыг­ра­ние», «Взыс­ка­ние погиб­ших», «Вос­пи­та­ние», «Всех скор­бя­щих Радость», «Милу­ю­щая», «Живо­нос­ный Источ­ник», «Изба­ви­тель­ница», «Мило­сти­вая», «Мле­ко­пи­та­тель­ница», «Неча­ян­ная Радость», «Услы­ша­тель­ница», «Неувя­да­е­мый цвет», «При­зри на сми­ре­ние», «Ско­ро­по­слуш­ница», «Слад­кое Лоб­за­ние», «Спа­си­тель­ница уто­па­ю­щих», «Спод­руч­ница греш­ных», «Уми­ле­ние», «Утоли мои печали», «Цели­тель­ница», «Уте­ше­ние в скор­бях и печалях».

Если б мы на земле жили жиз­нью бес­плот­ных, мы бы не имели нужды ни в чем внеш­нем, и чув­ства наши не нуж­да­лись бы во внеш­нем выражении.

Но чело­век не есть дух. Он — дух, обле­чен­ный в плоть. Он окру­жен види­мыми, ося­за­е­мыми вещами, а внут­рен­няя жизнь его выли­ва­ется во внеш­них дей­ствиях, и чув­ства его невольно выра­жа­ются внеш­ним образом.

Он любит — и ему надо видеть люби­мое суще­ство, смот­реть в люби­мые глаза, слу­шать люби­мый голос. А в раз­луке он жаж­дет видеть изоб­ра­же­ние люби­мого чело­века, вгля­ды­ваться в черты его на порт­рете, кото­рый он как бы ожив­ляет силою своей при­вя­зан­но­сти и сво­его воображения.

Вот это свой­ство души — воз­но­ситься мыс­лью и серд­цем к люби­мым суще­ствам, смотря на их изоб­ра­же­ния, —и дало повод к воз­ник­но­ве­нию почи­та­ния икон.

Забота Бого­ма­тери о роде люд­ском избрала иконы, как сред­ство посто­ян­ного и близ­кого обще­ния Ее с людьми.

Вели­чай­шее уте­ше­ние и отрада для совре­мен­ных Ей хри­стиан, Бого­ма­терь знала, как пусто и холодно будет людям без Нее по уходе Ее из мира. И вот Она реши­лась в изоб­ра­же­ниях лика Сво­его оста­вить хри­сти­а­нам залог Сво­его непре­кра­ща­ю­ще­гося обще­ния с ними. Свя­тая Дева дала спи­сать с Себя апо­столу Луке, искус­ному живо­писцу, несколько изоб­ра­же­ний Своих и обе­щала, что с этими изоб­ра­же­ни­ями-ико­нами Ее, пре­бу­дет все­гда — Ее благодать.

Люди искали новыми и новыми изоб­ра­же­ни­ями выра­зить пере­пол­няв­шее их к Пре­чи­стой Деве чув­ство вос­торга и любви. Луч­шие худож­ники на своих полот­нах ста­ра­лись в крас­ках выра­зить сла­гав­шу­юся в их душе мечту о Пре­чи­стой Деве. В тихих кельях монахи-ико­но­писцы изоб­ра­жали на тем­ных дос­ках в несо­вер­шен­ном по живо­писи, но дыша­щем верою и уми­ле­нием, образе лик Пречистой.

Одно­об­ра­зен тем­ный цвет,
И дрем­лет краска вековая;
Но в этом гре­че­ском письме,
Но в этой про­стоте старинной
Есть тайна, внят­ная душе,
С при­ве­том дня мольбы невинной!..
Род­ное что-то говорит
В чер­тах, неви­ди­мому, хладных:
Свя­тая милость их манит
При­зва­нье пес­ней безотрадных;
На сердце, сжа­тое тоской,
Они наво­дят умиленье,
Они шлют горе­стям покой
И укро­щают дум. волненье.

В ико­нах Бого­ма­тери веру­ю­щие люди, их писав­шие, отра­зили Пре­чи­стую Деву в раз­ные минуты духов­ной Ее жизни.

Вот Она с тос­кою взи­рает на крест Сво­его Сына (Ахтыр­ская). Вот при­жи­мает нежно обе­ими руками к щеке головку Мла­денца (Кас­пе­ров­ская). Вот, держа пра­вой рукой Мла­денца, левою в скорби при­жи­мает к голове —.обыч­ное поло­же­ние тяжко стра­да­ю­щих людей («Утоли моя печали») . Вот крепко-крепко обхва­тила и дер­жит обе­ими руками про­тя­нув­шего у Ней на груди Свои руки Мла­денца, точно боясь, что ЕГО отни­мут от Нее,— как готова Она при­нять на руки и дер­жать в мате­рин­ских объ­я­тиях вся­кого чело­века, кото­рому гро­зят волны мира («Взыс­ка­ние погиб­ших»). Вот пока­зы­вает Она сидя­щему у Ней на коле­нях, оде­тому в руба­шечку Хри­сту неболь­шой крест, за кото­рый Он схва­тился руч­кой; а около, на столе, стоит чаша, таин­ствен­ная чаша, кото­рую Он дол­жен испить (Козе­лы­цан­ская) .Вот дер­жит цар­ственно сидя­щего у Ней на руке, как на пре­столе, Мла­денца, Кото­рый бла­го­слов­ляет, как Бог, пра­вой руч­кой, и Сама с цар­ствен­ным видом дает людям бла­го­сло­ве­ние (Смо­лен­ская). Вот скло­ни­лась к Сыну голо­вой и дер­жит в левой руке ветку рас­цвет­ших цве­тов («Неувя­да­е­мый Цвет»). Вот дер­жит от рук к плечу, обхва­ты­вая в то же время Мла­денца, лест­ницу, как зна­ме­ние того, что Она слу­жит свя­зью между зем­лей и небом (Путивль­ская). Вот вос­се­дает на троне в одежде царицы, и на коле­нях Ее, тоже как на троне, никем уже не под­дер­жи­ва­е­мый Мла­де­нец. Он поло­жил ручки Свои на головы коле­но­пре­кло­нен­ных началь­ни­ков рус­ского мона­ше­ства, пре­по­доб­ных Анто­ния и Фео­до­сия, а сама Она опу­стила Свои руки на их рамена (Печер­ская). Вот со скорб­ным лицом дер­жит сво­бодно лежа­щие в Ее руке обе ручки Мла­денца, точно скор­бит о пред­сто­я­щей Его уча­сти, но уже согласна отдать Его в жертву (Страст­ная). Вот покорно поник­нула голо­вою, под­дер­жи­вая руками семь стрел, прон­зив­ших Ее сердце (Семи­стрель пая). Вот печаль­ная при­льнула голо­вой к головке Иисуса, лас­кает щечки Его пер­стами, и так оба замерли — Пре­чи­стая Мать и Боже­ствен­ный Сын — в пред­чув­ствии гря­ду­щих мук (Пет­ров­ская). Вот сияет среди огнен­ной звезды («Купина Неопа­ли­мая») — про­об­раз Ее дев­ства, нена­ру­шен­ного и Рож­де­ством Хри­ста. Вот рас­про­стерла омо­фор над моля­щи­мися в храме (Покров). Вот с гру­стью при­ни­мает ласку Мла­денца (Яхром­ская). Вот стоит в воз­духе над сон­мом бед­ству­ю­щих, разо­слав анге­лов одеть нагих, напи­тать голод­ных, под­нять боль­ных (Всех Скор­бя­щих Радость). Вот, под­няв руки к небу, являет на лоне Боже­ствен­ного Мла­денца (Зна­ме­ние). Вот, сло­жив руки, в вели­ко­леп­ном цар­ском оде­я­нии, поникла гла­вой, вни­мает тай­нам, свя­тым тай­нам, совер­ша­ю­щимся в Ее без­молв­ной душе (Остробрам­ская).

Все это, в раз­ные минуты бла­го­сло­вен­ной Ее жизни, попытка про­ник­нуть в духов­ную жизнь Непо­роч­ной Девы. И с этой сто­роны иконы Бого­ма­тери — как бы остав­ши­еся запе­чат­лен­ными шаги Ее на нашей земле, нико­гда не раз­лу­ча­ю­ща­яся с нами память Ее посто­ян­ных дум о нас, Ее неви­ди­мого при­сут­ствия среди нас.

Комментировать

*

2 комментария

  • Ирина, 24.05.2020

    Пожа­луй­ста! Кто напи­сал это тво­ре­ние? Очень понятно и живо­тре­пе­щуще всё напи­сано. Очень хоте­лось бы про­честь и дру­гие его или её работы. Очень прошу отве­тить. Я онко­ло­ги­че­ский боль­ной и мне жиз­ненно необ­хо­димо читать именно такие вещи. Потому что они мне очень очень близки. Мой адрес Lapulya-75@mail.ru. Пожа­луй­ста

    Ответить »
    • Нат, 24.04.2021

      Посе­ля­нин Евге­ний Николаевич

      Ответить »
Размер шрифта: A- 15 A+
Цвет темы:
Цвет полей:
Шрифт: A T G
Текст:
Боковая панель:
Сбросить настройки