Россия в годы правления Александра I *1801–1825 года*
Состояние Европы в первые четыре года царствования императора Александра I от 1801 до 1805 года
В 1714 году Петр I, одержав важную победу над Шведским флотом при Аландских* островах, сказал в своей торжественной речи по этому поводу следующие примечательные слова: «Природа сотворила токмо* единую Россию, и она не должна иметь никакого соперника». Все действия императора Александра во время его двадцатишестилетнего правления подтверждали эти слова великого: все, казалось, склонялось к тому, чтобы оправдать их, — и случайные обстоятельства, и воля государя.
Милые читатели, вы, конечно, помните, что император Александр Павлович был старшим сыном императора Павла I и его супруги, императрицы Марии Федоровны. Вы знаете также, что он был любимцем своей великой бабушки и что она сама воспитывала его, сама готовила к царствованию. Описание тридцати четырех лет правления Екатерины доказало нам, что основной причиной счастливых царствований является любовь народа, и немногие государи умели внушить к себе такую любовь, как император Александр. Природа одарила его всеми качествами, достойными любви, а воспитание развило до высочайшей степени эти драгоценные дары, поэтому августейший внук Екатерины представлял собой образец государя, обожаемого народом. Мы уже говорили о любви, так сильно проявляемой к нему во всех местах нашего обширного Отечества еще в то время, когда он был наследником престола. Эта любовь к нему усиливалась с его возрастом и с той молвой, которая разносила по всему царству слух о его ангельской доброте, о его кротком нраве, прелестной наружности. Наконец, она проявилась сильнее, чем при его восшествии на престол, и проявилась не только в России среди его подданных, но даже и в чужих краях, среди иностранцев: их восторг по отношению к молодому императору был так велик, что один из лучших поэтов Германии, Клотшток, написал оду[505] на случай его восшествия на престол.
Александр не мог оставаться равнодушным к такому всеобщему выражению любви: она глубоко трогала его сердце, от природы чрезвычайно чувствительное, и, исполненный благодарности к августейшей бабушке, своей воспитательнице, он в первом же своем указе народу объявил: «Мы будем царствовать по сердцу и законам нашей бабки Екатерины II». Вслед за этим он поспешил проявить и перед своими подданными то чувство, которое наполняло его сердце к ним: это было проявление нежнейшей заботы обо всем, что касалось улучшения их состояния. Здесь перед нами открывается длинный ряд благодеяний Александра. Внимание его прежде всего было обращено на тех подданных, положение которых было несчастливо, и 15 марта, то есть через три дня после его восшествия на престол, были прощены все содержавшиеся по делам Тайной экспедиции, и само это присутственное место, учрежденное для разбора важнейших уголовных дел и принимавшее иногда при этих разбирательствах слишком строгие меры, было упразднено. Вообще кроткая душа Александра была до такой степени наполнена милосердием, что и к самим преступникам он проявлял сострадание, и все, что отягощало их судьбу, например, слишком жестокие наказания, пытки при допросах — все это было им отменено; даже виселицы, которые обычно ставились в городах в публичных местах для того, чтобы выставлять напоказ имена преступников, были уничтожены: милосердный государь находил эту меру правосудия слишком тяжелой для родственников несчастного, подвергшегося наказанию.
Столько великодушия, проявляемого по отношению к людям, меньше всего достойным царственных милостей, показывает, до такой степени сердце Александра было наполнено заботой о счастье всех других его подданных. Приступая к перечислению всего сделанного им, мы должны прежде всего остановить внимание на стремлении молодого императора дать своему народу главную основу счастливой жизни — дать образование и вместе с ним — все блага, отсюда проистекающие. В этом отношении он превзошел всех своих предшественников. «Примера не было в истории, — сказал один из известных наших литераторов, — когда бы с таким одушевлением и ревностью заботилось правительство о водворении в государстве любви к наукам, как в первые годы царствования императора Александра. До него просвещение представляло один из тех предметов, на которые смотрят как на приятность, как на удобство, как на предмет из числа полезных, но еще не необходимых. При нем оно перешло в разряд предметов государственных. Судьбой наук стали так заниматься, как до сих пор занимались только государственными имуществами, военными силами и прочим».
1802 год был решающим для введения этих счастливых перемен. 8 сентября были учреждены для улучшения государственного управления восемь министерств, и в их числе — Министерство народного просвещения. Само название министерства уже говорит о благотворной цели этого отделения правительственной власти. Новое министерство в самом деле было местом, откуда просвещение стало распространяться во все стороны нашего обширного Отечества, и в этом распространении было столько порядка, столько точности и постепенности, что нельзя не удивляться совершенству всего до мельчайших подробностей. Чтобы читатели могли лучше представить деятельность этого важнейшего учреждения в деле просвещения России, надо несколько подробнее рассказать о том, что сделало Министерство народного просвещения сразу после своего учреждения. В его ведении был единственный, существовавший тогда университет — Московский. По примеру этого университета Министерство основало три новых учебных заведения в городах: Вилъне[506], Харькове и Казани; планировало еще три университета — в Киеве, Устюге-Великом и Тобольске, и под начало каждого из них определило целый круг учебных заведений. Это были губернские гимназии, уездные и приходские училища*. Начальное образование дети получали в приходских училищах, из которых воспитанники поступали в уездные училища и, наконец, в гимназии. Познания, которые дети получали в этих трех учебных заведениях, были достаточны для поступления на многие гражданские должности. Те же воспитанники, которые хотели и могли получать дальше образование по части наук или литературы, принимались в университет, и каждый студент, независимо от его происхождения и звания, получал там преимущества в соответствии с его способностями. Студенты, слушавшие курсы наук в университетах, уже считались на службе, а окончившие курс удовлетворительно выпускались с чинами разных классов.
Таким образом, обширное поле деятельности было открыто по воле просвещенного государя для каждого из его подданных. Это способствовало успехам просвещения. Казалось, одно обнародование этих намерений, одно известие о желании государя просвещать своих подданных уже подтолкнули многих к учению: почти во всех концах России появилось какое-то общее стремление к просвещению, какое-то необыкновенное усердие, которое согласовывалось с желаниями молодого императора. Целые сословия и многие частные лица жертвовали целые имения на основание учебных обществ и учебных заведений. Так были основаны два знаменитые училища высших наук в Ярославле и Нежине[507]; первое — на пожертвования статского советника Демидова, второе — графа Безбородко. А в Москве и Петербурге появились разные замечательные общества. В Москве их было три: одно — для исторических изысканий; другое — для распространения сведений из области естествоиспытания; третье — из области словесности. В Петербурге также образовались одно за другим три общества: первое — общество любителей наук, словесности и художеств*, второе — Беседа любителей Русского слова[508], и третье — Общество соревнователей просвещения и благотворения*. Рассказывая об этих обществах, надо сказать вам, милые читатели, что император Александр обращал также внимание на все, относящееся к просвещению, и даже издавал именные указы о том, чтобы издатели публичных ведомостей, пользуясь материалами иностранных журналов и сочинений, печатали в своих изданиях все, что касалось открытий в разных областях наук, ремесел, художеств и земледелия.
Кроме Министерства народного просвещения были учреждены еще семь министерств: 1) министерство военных сухопутных сил, 2) министерство морских сил, 3) министерство иностранных дел, 4) министерство юстиции, 5) министерство внутренних дел, 6) министерство финансов, 7) министерство коммерции. Все звенья этой новой системы управления работали четко и слаженно, что доказывало появление успехов в деле просвещения и образования народа.
Имея представление о состоянии России в первые годы царствования незабвенного императора Александра, вы, конечно, хотите знать, каковы были отношения России в то время с другими государствами. Для этого посмотрим состояние дел всей Европы того времени. Вы помните, каким потрясением была для всех Французская революция. Несколько государств, исчезнувших из списка Европейских стран, и несколько других, вновь образованных государств, почти полностью изменили Европу. В начале XIX столетия, то есть в то время, о котором мы ведем разговор, всеобщее волнение в Европе начало утихать: во Франции появился удачливый воин, который смог своим необыкновенным умом обуздать необузданных. Вы видели, что его могущество было сильно в 1801 году и что для его усиления он искал благосклонности императора Павла I. Общее недовольство Англичанами сблизило их, и война уже готова была начаться, как вдруг разнеслась весть о кончине императора. Кроткий Александр не мог без сожаления думать о нарушении мира, только что заключенного после ужасного кровопролития, происходившего в Европе на протяжении нескольких лет в период Французской революции, и направил свои усилия на то, чтобы примирить государства.
Успехом увенчались действия августейшего посредника, и раньше, чем закончился 1801 год, мирные договоры были заключены не только между Россией и Англией, бывшими на грани разрыва, но даже и между другими несогласными между собой государствами, кроме Франции и Англии. Обыкновенное недовольство их друг другом обозначилось в то время сильнее, чем когда-либо. Однако в начале 1802 года Амьенский мир положил конец и их разногласиям. Примирение было не совсем искренним со стороны Англии и было достигнуто за счет могущества первого консула Франции, могущества, которое в тот год было подкреплено новой и, по справедливости сказать, истинной славой: 18 апреля, в первый день Пасхи[509], Бонапарт восстановил христианскую религию, уничтоженную было во Франции во времена безумной революции. Благотворные последствия этого даже трудно перечислить. Представьте себе страну, в которой в течение многих лет была забыта священнейшая обязанность человека — благоговение к его Творцу, и, следовательно, все другие обязанности, связанные с ней.
Представьте, какую жизнь могли вести люди, которые никогда и никого не уважали и не любили, потому что нельзя чувствовать никакой любви и уважения без любви к Богу, без страха к Его великому правосудию! Все Европейские государи, услышав эту новость, важную не только для Французского народа, но и для всех других народов, поддерживающих с ним отношения, не могли не принять живейшего участия во всем происходящем: в эту минуту многие из них даже забыли оскорбления, нанесенные им первым консулом, и в святом порыве благородных своих сердец простили ему многое. Что же касается Французов, то, конечно, их восхищение Бонапартом и благодарность достигли в это время высочайшей степени. Они долго думали, каким образом выразить ему свои чувства, и в сентябре объявили, что избирают его первым консулом на всю жизнь. Такая честь, отличавшая его от двух других консулов, сменявшихся через каждые три года, возвысив его почти до степени государя, открыла его честолюбию новое, обширное поле деятельности. Он был бы счастлив, если бы не поддался этой опасной страсти человеческого сердца, если бы остался доволен высоким званием, которое дала ему судьба! Но в ослеплении, всегда неразлучном с честолюбием, Бонапарт думал, что в звании первого консула на всю жизнь он, не будучи государем, не обладал властью, равной царской, и безрассудно устремился за ее получением. А для этого он готов был пожертвовать всем. Надо сказать, что этот человек совершил преступление, которое навсегда осталось для него упреком. Грустен рассказ об этом, но история неумолима. Ее страницы, как чистое зеркало, отражают добро и зло, совершаемое в мире. Они сохранили в подробностях рассказ о жестоком деле Бонапарта. Вот оно.
Обращая свои гордые взоры на осиротевший престол Франции, первый консул очень хорошо знал, что все права на это священное наследие короля-мученика принадлежали его ближайшим родственникам, Французским принцам, изгнанным из Отечества. Многие из Европейских государей покровительствовали им и предоставляли у себя убежище. Со времени владычества Бонапарта эти преследования перестали быть столь ужасными, как прежде, и все изгнанные Французы, и в том числе и принцы королевской крови, начали вести более спокойную жизнь. Один из них, племянник короля, молодой и отличавшийся высокими достоинствами, принц Энгиенский так доверчиво относился к первому консулу, что беззаботно жил почти на самой границе Франции, в герцогстве Баденском. Этот молодой принц своими прекрасными качествами всегда обращал на себя особое внимание Французов и поэтому казался Бонапарту опаснее всех других, особенно с тех пор, как он начал задумываться о подчинении республиканской Франции власти монархического государя и о возложении на себя его короны. Увлеченный мыслью о том, как лучше завладеть ею самому и потом передать потомкам, и уверенный в привязанности к нему Французского народа, готового с восторгом назвать его своим государем, первый консул с досадой смотрел на изгнанное семейство королей Франции и на их приверженцев. Последние беспокоили его почти так же, как и первые: приверженность к законным правителям Отечества часто заставляла их направлять свои усилия на возвращение им престола. Эти усилия, хотя бесплодные на фоне деятельности многочисленной толпы республиканцев, могли найти поддержку у иностранных государей, и тогда большая опасность угрожала бы могуществу Бонапарта!
Мысль об Англии, давно недовольной Французами, и о примирившейся с ней России усиливала невольный страх знаменитого консула, и в это время он услышал, что в Эттенгеймском замке, где жил герцог Энгиенский, проходят тайные собрания многих приверженцев королевской фамилии. Этого было достаточно, чтобы возбудить сильный гнев и опасения Бонапарта: не узнав цели этих собраний и не выяснив, действительно ли они бывают в замке герцога, он отдал приказание немедленно схватить несчастного принца, несмотря на то, что тот жил во владениях иностранного государя, и отвезти его во Французский город Страсбург. Здесь потомок королей и один из наследников престола Франции был посажен в темницу, отдан под военный суд за измену Отечеству и за участие в заговоре о покушении на жизнь первого консула и через три дня после этого расстрелян!
Поспешность и таинственность, с которыми проходил этот суд, достаточно доказывают невиновность молодого принца и преступный замысел первого консула. Но Французы в слепом восхищении своим героем не могли считать его способным на преступление и поверили торжественным заявлениям о вине герцога. Принц погиб, и никто не явился его защитить! Напротив, почти в то же время трибунал[510] и сенат республиканской Франции принимали решение о поднесении первому консулу императорского достоинства с наследственной властью его потомству. Через несколько дней, 18 мая 1804 года, это предложение и было сделано Бонапарту и 20 мая было им принято. Восторг народа и войска по отношению к новому императору был неописуем: все видели в нем нового родоначальника знаменитейшего поколения царей и неблагодарно забывали о тех, чьи предки в течение нескольких столетий были их королями и благодетелями. Так думали легкомысленные Французы, преклоняясь перед величием своего нового государя. Но их мнение не разделяли другие народы, и многие государства не только не признавали нового достоинства бывшего консула, но даже прервали все отношения с Францией с того времени, когда узнали о несчастной кончине невинного герцога Энгиенского. Впрочем, несмотря на это общее неудовольствие и на оскорбления, нанесенные Французским императором многим владетельным Европейским принцам (ведь Бонапарт провозгласил себя не только Французским императором, но вскоре и королем Итальянским), 1804 год прошел довольно тихо. Казалось, все готовились к войне, все ждали, что она начнется в 1805 году, и не ошиблись.
[505] Ода (греч. песня) — торжественное патетическое произведение, прославляющее деяния выдающейся личности.
[506] Вильно — официальное название города Вильнюса (столицы Литвы) до 1939 года.
[507] Нежинская гимназия высших наук имени князя А.А. Безбородко — одно из старейших на территории бывшей Российской империи учебное заведение. Оно было основано в городе Нежин на Украине в 1820 году видным государственным деятелем, известным русским дипломатом А.А. Безбородко. Впоследствии с 1832 года это был Нежинский физико-математический лицей, с 1875 года — Нежинский юридический лицей, с 1875 года — Нежинский историко-филологический институт, а с 1920 года — Нежинский педагогический институт. В Нежинской гимназии высших наук учился и закончил ее в 1828 году Н.В. Гоголь.
[508] «Беседа любителей Русского слова» — литературное общество, созданное в Петербурге в 1811 году. Его членами были Г. Р. Державин, А.С. Шишков, Н.И.Гнедич, И.А. Крылов. Общество существовало до 1816 года.
[509] Пасха — христианский праздник, установленный в ознаменование воскресения Иисуса Христа. Пасха отмечается в первое воскресенье после весеннего полнолуния (в период с 22 марта по 25 апреля по старому стилю).
[510] Трибунал (лат. судилище) — судебная коллегия; чрезвычайный или специальный суд, например революционный.
Комментировать