Православно-христианское нравственное богословие
Содержание
Основы христианской нравственности
Православно-христианское нравственное Богословие. Введение
Краткий очерк истории нравственного Богословия
Разделение науки о христианской нравственности
Часть первая. Религиозная сущность нравственности и Богооткровенный нравственный закон Божий Догматические основы христианского нравоучения Значение веры в нравственной деятельности Христинина Значение церкви для нравственной деятельности христианина Цель христианской жизни Путь христианской жизни Норма нравственной христианской жизни Психологические условия нравственных деяний О психологической природе нравственного чувства О природе нравственного закона вообще Естественный нравственный закон Совесть Недостаточность естественного закона в падшем человеке Понятие об откровенном нравственном законе Откровенный нравственный закон Моисея Евангельский новозаветный нравственный закон Совершенство евангельского нравственного закона Заповеди Христа о блаженстве Сущность евангельских заповедей Основной источник христианской нравственности О побуждениях к исполнению нравственного закона Добро и зло в нравственной природе человека Добродетель Естественная и христианская добродетель Единство добродетели Грех Нравственное вменение Личность Спасителя – как живой идеал нравственного совершенства Основы православно-христианской аскетики Часть вторая. Частное учение об обязанностях и добродетелях христианина Общие соображения об обязанностях христианина Обязанности христианина по отношению к Богу Вера в Бога Надежда на Бога Любовь к Богу Богопочитание. Молитва Общественное Богослужение Нравственное значение церковных таинств Почитание храма и праздников Пост Клятва Обеты Общие обязанности христианина по отношению к самому себе Частные обязанности христианина по отношению к самому себе. Воспитание ума, чувства и воли. Воспитание эстетического чувства Попечение христианина о теле Отношение христианина к своему общественному положению Перенесение скорбей Общие обязанности христианина к ближним Обязанности к ближним, как членам общества О сущности православного русского самодержавия Частные обязанности подданных государства Приложение О православно-христианском нравственном воспитании детей дошкольного возраста Плачьте!... Посвящается памяти Ф. М. Достоевского. Отлучение Льва Толстого от Православной Церкви
Основы христианской нравственности
(Вступительная лекция к курсу Нравственного Богословия)
Что такое нравственность? Нравственность есть деятельность (или поведение) человека, обусловленная его отношением к идее Высшего Добра и Высшего Блага. Идея Высшего Добра определяет путь (метод), а идея Высшего Блага – цель нравственной деятельности человека.
Вопросами о том, что есть истинное Высшее Добро и что есть истинное Высшее Благо для отдельного человека и для всего человечества, занимаются философия и богословие. Этика есть философская наука о нравственности или так называемая нравственная философия. Нравственное же Богословие есть богословская (христианская) наука о нравственности.
Нравственная философия и Нравственное Богословие исходят из различных начал и глубоко отличаются друг от друга методами своего исследования.
Нравственная философия ищет неизвестные нормы нравственного поведения. Для нравственной философии нравственные нормы – искомое, неизвестное. Она ставит вопросы: Что такое нравственность? Возможно ли и должно ли устанавливать нормы для нравственного поведения? Абсолютны или относительны эти нормы? Как их узнать, установить, обосновать, доказать? Возможно ли создать систему этики? Должна ли этика быть автономной (самозаконной), как, например, этика Канта; или она должна быть гетерономной (т.е. основанной на других науках, напр., на биологии или социологии); или она должна быть теономной (т.е. религиозно-обоснованной)? Что такое Добро и Зло? Что есть Благо? Существуют ли и что собою представляют Высшее Добро и Высшее Благо? В чем цель и смысл жизни человека, человечества и всей Вселенной?
Нравственное же Богословие считает все эти вопросы до конца неразрешимыми, указывая на противоречивость и безплодность всех усилий человеческой мысли, на протяжении всей мировой истории, разрешить эти проблемы и дать ясные ответы. Нравственное Богословие считает эти вопросы непостижными человеческому уму без помощи Свыше. Единственным возможным способом в деле разрешения этих вопросов, как и вообще в деле познания Абсолютной Истины, Нравственное Богословие считает Откровение Божие, т.е. открытие Самим Богом этих истин людям.
Но существует ли такое Откровение? Да, существует! Христос сказал об этом ясно, просто и определенно: «Я есмь путь, и истина, и жизнь» (Иоан. 14, 6), т.е. «Я (Христос) есмь путь (метод) познания истины; Я есмь воплощенная Истина, ибо открываю волю Бога Отца Моего; Я есмь и сама Жизнь». Никто никогда не говорил так, как Христос: Он говорил как власть имеющий открывать людям Истину.
Христу можно поверить или не поверить, только нужно твердо понять, что не верить – это значит верить в то, что Христос сказал неправду. Человеку дана свободная воля: он может верить в «да» и в «нет». Чрезвычайно важно только понять, ясно и определенно, что вере в Бога, во Христа и в Откровение Божие – ничто не мешает, и такая вера никогда, никем и ничем опровергнута быть не может. При вере в Бога, во Христа и Его Откровение не получается никаких противоречий в процессе построения целостного мировоззрения и открывается единственная возможность познания непостижной самостоятельному человеческому уму Абсолютной Истины, разрешающей все неразрешимые проблемы, в том числе и проблемы нравственности. Чрез Откровение Божие, данное в Св. Писании и Св. Предании, все неизвестные (и непостижные) искомые для нравственной философии понятия – ясно, определенно и точно раскрываются. Основываясь на Откровении, Нравственное Богословие старается лишь уяснить, с помощью естественного разума (также данного нам от Бога), данные в Откровении Истины.
Источниками Нравственного Богословия являются: Св. Писание, Св. Предание, учение Церкви, основанное на согласном тысячелетнем соборном религиозном опыте святых Отцов Церкви и нравственных образцах святых подвижников.
Высшим нравственным образцом является Личность Божественного Основателя христианства, Господа нашего Иисуса Христа, Богочеловека.
Нравственное Богословие основывается на вере в непогрешимый Божественный авторитет Откровения, а потому и богословские истины – несомненны. Нравственная же философия опирается на ограниченные знания, приобретенные силами человеческого ума, на основании наблюдений, опытов, рассуждений и умозаключений отдельных различных философов и ученых, а потому философские истины носят лишь гипотетический, проблематический и относительный характер, и обречены на непременную неудачу (безплодность) в деле разрешения непостижных человеческому уму вопросов. «Без Меня не можете делать ничего», сказал Христос (Иоан. 15, 5). Преимущество Нравственного Богословия перед нравственной философией становится бесспорным, когда мы вспомним, что ни один философ-моралист не представил и не может представить в своей жизни истинно-нравственного идеала. В Нравственном же Богословии дается вечно-живой идеал Богочеловека-Христа, а в многочисленном сонме святых, живших по законам христианской нравственности, даются разнообразные примеры осуществления святости.
Итак, непревосходимое и исключительное величие христианской нравственности заключается в том, что она имеет не только истинный закон и благодатную помощь к его исполнению (как об этом будет сказано ниже), но и обладает живым идеальным образцом и совершеннейшим личным примером нравственной жизни в лице Своего Законодателя и нашего Спасителя – Господа Иисуса Христа. Сам Спаситель заповедал нам стремиться к этому совершеннейшему Идеалу: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» и «Я и Отец – одно».
Точный и полный нравственный образ Иисуса Христа, обладающий безконечным совершенством – невозможно исчерпать человеческими словами. Для этого, говоря словами св. Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова, «если писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» (Иоан. 21, 25). Поэтому, отметим только наиболее поразительные свойства Личности Спасителя. Прежде всего – безграничную Его Любовь, нравственную свободу и пресвятое совершенство. Закон Божий был постоянно в сердце Иисуса Христа, и исполнение этого закона, даже до смерти, было основой всей Его жизни и деятельности. Вся Его жизнь на земле была как бы непрестанной молитвой: мыслями, чувствами, словами, деяниями. Всецелая преданность воле Божией – «Да будет воля Твоя» – вот что заповедовал Спаситель и нам, как основную «молитву Господню». Последняя молитва на кресте перед смертью была: «Отче, в руки Твои предаю Дух Мой»... Из полного, всецелого слияния человеческой воли с волей Бога Отца вытекало и замечательное свойство человеческой природы Христа – безгрешность. В полном и всецелом предании своей воли воле Божией и заключается путь к безгрешности для всех людей. На кротость и смирение, как основные черты Своей Святости, указывал Сам Спаситель: «Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Матф. 11, 29).
Вся жизнь Христа прошла в благодеяниях, и тем установила закон общения людей друг с другом. Каждый каждому может и должен благотворить. «Бедность или неимение средств не служит отговоркой для нежелающего благотворить» – говорил св. прав. о. Иоанн Кронштадтский, – «вместо великого дара, принесем усердие. Ничего не имеешь? Утешь слезою. Великое врачевство злополучному, когда кто от души пожалеет о нем; несчастье много облегчается искренним соболезнованием». Как просто, мудро и радостно разрешилась бы самая мучительная и неразрешимая на земле социальная проблема, если бы это начало благотворения восторжествовало в людях (ниже мы укажем, почему оно не торжествует). Может ли быть более прекрасный, более совершенный и более благодатный и умилительный идеал для нравственной личности человека, чем распятый Спаситель мира?
Характер Христа – всеобъемлющий и всеобщий, общечеловеческий, – представляет собою нравственный идеал всех времен и всех народов.
Христа невозможно восхвалять, а можно лишь благоговейно прославлять, почитать, преклоняться перед Ним всей душой и любить Его беззаветно всем сердцем, ибо в Нем сосредоточено в полнейшей мере все то, что достойно любви!
* * *
Обратимся теперь, после этого краткого «Введения», к обзору основ христианской нравственности, как системы христианского нравоучения.
Благочестивое размышление о Боге в Его отношении к миру и человеку – составляет предмет так называемого Догматического Богословия; благочестивое же размышление о человеке в его отношении к Богу и миру – составляет предмет Богословия Нравственного. Целью Догматического Богословия служит изображение Бога для того, чтобы человек, познавши Его, полюбил Его и стремился к Нему, как своему святому Первообразу, Творцу, Промыслителю, Искупителю и Спасителю. А целью Нравственного Богословия служит изображение истин нравственной жизни, ведущей человека, чрез исполнение воли Божией, к вечному блаженству и обожению (по благодати). Догматическое Богословие изображает Откровенный призыв Божественной Любви к человеку; Нравственное же Богословие говорит об ответной благодарной человеческой любви, ответном благодатном «откровении» человеческой души Богу. Отсюда ясно, что при изложении системы христианского нравоучения необходимо сначала обратиться к основам христианского вероучения, т.е. рассмотреть догматические основы христианской нравственности.
Согласно христианскому учению (основанному на Божественном Откровении), мир и человек были созданы потенциально способными к безграничному совершенству. Зла не было в самой сущности природы мира. Оно появилось позднее, случайно, но конечно, эта «случайность» была предусмотрена Богом в Предвечном Совете Пресвятой Троицы. Как же появилось зло? Об этом нам отвечает Откровение Божией в библейском рассказе о грехопадении первых людей, родоначальников всего человеческого рода. Зло явилось следствием греха! Грех же заключался в нарушении благой воли Бога – свободной волей человека.
Первые люди жили в раю. Это была блаженная жизнь. Они не знали ни болезней, ни страданий, ни печали, и были бессмертны. Весь мир был создан для человека. Ему был дан светлый ум для постижения Истины, чистое сердце для любви и постижения Красоты прекрасного в своем совершенстве Божьего мира, свободная воля человека для творчества добра. Только Бог-Творец мог иметь свободную волю. Но Он создал величайшее чудо: дал твари образ и подобие Творца. Человек сам стал творцом со свободной волей. Но этот величайший дар Богоподобия открывал возможность злоупотребления, вплоть до отвержения Самого Бога и желания встать на Его место. Ничем не ограниченная (лучше сказать не огражденная) свобода могла привести к «свободе от Бога» – Начальника Жизни – и тем самым – к потере самой жизни, которая возможна только в Боге, т.е. в Любви, Истине, Добре, Красоте и огражденной от злоупотребления свободе творчества. Без Бога, вне Бога – прекращается сущий источник жизни, и жизнь превращается в процесс умирания: любовь преобразуется в ненависть, истина – в ложь, добро – в зло, красота – в уродство, блаженство – в страдание, разумная благая свобода творчества – в безумную и злую свободу разрушения, жизнь – в смерть.
По всемогуществу Своей безмерной любви, для ограждения данной человеку свободы от злоупотребления ею, т.е. для ограждения человека от возможности зла, страдания и смерти, – Господь установил только одну заповедь (которая представляла собою заботу и предостережение): «от древа познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь» (т.е. начнешь умирать сам и вся вселенная с тобою).
Понятие «свобода» включает в себя непременное ограничение или, лучше сказать, ограждение. Неограниченная (неогражденная) свобода немыслима, ибо приводит к самоуничтожению (безграничное и неогражденное «хочу» включает и «хочу, чтобы не было свободы»).
Первые люди – Адам и Ева – были созданы, для их блага, в нравственном отношении вне опытного различия добра и зла. Союзом между Богом и человеком была взаимная любовь и доверие в любви. Человеку было дано задание совершенствоваться от «образа и подобия» Божьего к соучастию в вечном и блаженном творчестве Божием, до обожения по благодати (следует отличать Божество Бога по природе и обожение человека по благодати).
Первым испытанием для свободной воли человека на его творческом пути вечного совершенствования в доверии любви – был соблазн, по козням диавола, предложенный чрез змия: нарушить единственную заповедь Божию и вкусить запрещенный плод от древа познания добра и зла. Исполнение или нарушение заповеди Божией зависело от свободной воли и произволения человека. Человек был подлинно свободен «в Боге», и дьявол не в состоянии был произвести насилие. Он мог только соблазнять человека, при помощи лжи и клеветы на Бога, обещанием больших благ, чем их дал людям Господь. Женщина, созданная из ребра мужа помощницей ему, была во всех отношениях слабее мужчины. Поэтому змий и соблазнил сначала Еву. А Ева соблазнила Адама. Как только первые люди нарушили заповедь Божию, т.е. свершили грех, так тотчас начало сбываться благое предостережение Божие: они стали опытно познавать – что такое зло и смерть, ибо жизнь их превратилась в умирание, со страданиями, печалями и скорбями. А главное, вместо «свободы в Боге», т.е. свободы, огражденной Богом от зла, они получили ничем не ограниченную и тем самым ничем неогражденную «свободу от Бога», что сделало их рабами греха и смерти. Произошло так называемое грехопадение первых людей, определившее судьбу всей мировой истории до кончины мира.
Почему же грехопадение имело такое безмерное значение? Нарушив, чрез грех, свой завет с Богом, завет, основанный на доверии любви, человек, тем самым, совершил ужаснейшее, страшнейшее, невыразимое преступление: он безконечно огорчил безпредельно великого в Любви и Истине своего Создателя, изменил Божественной Любви, разрушил доверие, уничтожил веру, кощунственно попрал святость Любви, заразил все существо свое неисцелимым грехом, извратил всю свою природу и природу всего, созданного для него, мира.
Ум человека, после грехопадения, потемнел и стал безнадежно ограниченным; сердце – загрязнилось и потеряло блаженнейшую способность безпредельной любви и чистейшего созерцания красоты; воля, полная неисчерпаемых сил творческого добра, сделалась немощной для доброделания. От греха человека извратилась и вся природа всего мира. В мир вошло зло!
Зло воцарилось в мире и принесло неисчерпаемые, непрекращающиеся, невыразимые страдания, скорби и всеобщую смерть. Эта смерть была послана Божественным Правосудием, чтобы положить предел греху и злу. Без смерти грех и зло были бы вечны. Безконечно-милосердный, но и безгранично-справедливый Бог – проклял на веки змия (диавола) за его неискупимое преступление соблазна, а согрешившему человеку дал надежду на спасение. Затем Бог послал человеку вразумляющий его опыт зла. Этот опыт Господь распространил на все человечество, как «соборного человека» (ср. учение преп. Макария Великого о «соборном человеке»), на протяжение всей мировой истории жизни на земле, со скорбями и страданиями, обещая в будущем избавить человека от греха, проклятия и смерти.
Грех должен был быть искуплен. Для этого необходимо было: 1) покаяние самого человека, опытное познание своего бессилия в борьбе с грехом и мольба ко Господу о спасении; 2) прощение греха Богом! Просто простить было нельзя. Это было бы нарушением Божественной Справедливости, Божьего Правосудия, и, кроме того, не гарантировало бы невозможности нового грехопадения! Одного покаяния человека было недостаточно. Чтобы простить покаявшегося человека и избавить его от пучины заслуженных зол, чтобы восстановить попранный человеком союз с Богом, основанный на доверии любви, – необходимо было показать Правосудие Божие, которое, как и всякое другое свойство Божие, не могло остаться без свойственного Ему творческого благодействия: уничтожить, затем, грех в существе человека и вообще истребить навсегда ужасные последствия греха в природе человека и во всей Вселенной.
Ведь надо не забывать, что грехопадение человека изменило всю природу, в том числе и природу самой материи, которую проклял Бог. «Проклята земля за тебя» – сказал Бог Адаму, (Быт. 3, 17). Современная наука пришла к убеждению, что «все идет к концу» и жизнь есть процесс умирания. Но наука не знает и не может знать, как можно спасти умирающую вселенную, не знает причин этой смертельной болезни, не знает диагноза, и не имеет никаких средств к лечению! Только христианство понимает, что смертельная болезнь мира («мир во зле лежит») произошла от грехопадения, и что спасение возможно лишь при помощи Спасителя.
Для искупления страшного, непростительного по существу своему греха и преступления (измены Божественной Любви и Божественному Доверию) – нужна была столь же великая умилостивительная жертва. Такой жертвы не мог принести сам человек: все, что бы он ни сделал – было бы несоразмерно греху. Средство для торжества Правды Божией изыскал и дал Сам Бог, безконечно-справедливый и в то же время безгранично-милостивый. В предвечном Совете Пресвятой Троицы было определено, чтобы Второе Лицо, Сын Божий, воплотившись, принял на Себя все грехи человеческие, претерпев за людей все, что требовалось Божественным Правосудием. Хотя искупление человеческого рода Сыном Божиим было предопределено еще прежде сотворения мира, однако, исполнение этого дела не было совершено тотчас после грехопадения. Необходимо было, как мы указали выше, чтобы люди в продолжение всей мировой истории, опытно узнали сущность зла, вытекающего из греха, почувствовали свое нравственное бессилие в борьбе с ним и сами возжаждали Божественной помощи в деле спасения, ибо «Бог мог создать нас без нас, но спасти нас (имеющих свободную волю) без нас не может» (Блаженный Августин). Затем нужно было приготовить людей к достойному принятию Спасителя, сделать их способными к свободному усвоению Его учения, что и было совершено при помощи Ветхозаветного Откровения.
В определенное же Господом время, воплотившийся от Духа Святого и Девы Марии и вочеловечивыйся Господь наш Иисус Христос, будучи совершенно безгрешен, невинен и свят, претерпел за наши грехи страдания и смерть.
Жертва Спасителя была всеобъемлющей, искупительная сила которой охватила весь мир, все грехи, всех людей, всех времен. Для того, чтобы спастись, омыв свои грехи всеискупающей кровью Христовой, человеку оставалось только покаяться в своих грехах, понять свою немощь в борьбе с ними, поверить в Спасителя и Его искупительную Жертву и, с помощью Божией, начать жить согласно с этой верой, принося Богу достойные плоды своего покаяния.
Жертва Христа явилась знамением торжества и славы Правосудия Божественной Любви! Своею крестною смертию Спаситель Господь наш Иисус Христос ознаменовал Новый Завет, которым воссоединил человека с Богом, даровал человеку средства стать святым и достойным блаженного бытия в будущей жизни.
Из всего вышесказанного ясно, что первая основа нравственной жизни христианина есть вера во Христа, как Богочеловека, Искупителя и Спасителя. «Верующий в Сына имеет жизнь вечную, не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает в нем» (Иоан. 3, 36). Этот гнев совершенно понятен, если мы вспомним всю историю грехопадения с одной стороны и искупительные страстные муки Христа-Искупителя и Спасителя – с другой.
Наше спасение совершает Сам Господь, но, как мы указывали выше, не без нашей воли. Воля к спасению у человека, прежде всего, выражается в вере в Искупителя и Спасителя, Сына Божия, Богочеловека-Христа.
Если в райском Завете Бога людям предоставлялась полная свобода воли, которая ограждалась только одной заповедью «не есть от древа познания добра и зла», то теперь Спаситель предлагает Новую Заповедь Нового Завета: свободно и добровольно отдать всю свою свободную волю целиком Ему, в Его волю. Человеку, имеющему горький и безысходно-мучительный опыт нарушения всеблагой воли Божьей только в одной райской заповеди, предлагается ныне добровольно, охотно, сознательно, с полным доверием, благодарностью и любовью – отдать Господу всю свою свободную волю и всю свою душу. Ибо нет и быть теперь уже не может иного пути спасения и дальнейшей блаженной жизни, временной – на земле и вечной – в Царстве Небесном. Слова Спасителя: «Я есмь путь, и истина, и жизнь» и «Без Меня не можете творить ничего» – должно положить в основу всей жизни и деятельности христианина. Такая жизнь называется «Жизнь во Xристе» (см. Дневник св. прав. о. Иоанна Кронштадтского).
Нравственная деятельность, т.е. деятельность, обусловленная отношением к идее Высшего Добра и ставящая своей целью достижение Высшего Блага, – у верующего во Христа получает абсолютно истинную и непоколебимую во век опору в Богооткровенном Учении Спасителя. Ибо каждое Божественное Слово Христа – есть Богооткровенные Заповеди Самого Бога, данные человеку для его спасения от греха, зла, страдания и смерти, и введения в Царство Небесное для вечного блаженства в свободном творческом служении тройственному образу совершенства: Истине, Добру и Красоте, т.е. Триединому Богу, Который есть Любовь («Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1Иоан. 4, 8).
Вторая основа (после веры во Христа-Спасителя) христианской жизни и нравственности есть Православная Церковь, которую создал Сам Спаситель мира для нашего спасения. Сошествием Святого Духа на апостолов была создана эта Церковь и про нее было сказано: «Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ея» (Матф. 16, 18). Создав Церковь, Спаситель вместил в Нее все необходимое и достаточное для нашего спасения и для нравственной жизни, ведущей к этому спасению. После создания Христовой Церкви – все верующие в Спасителя и в Им основанную Церковь, уже через Церковь спасаются, получая и дар Искупления с разрешением грехов (после покаяния) и все благопотребное для дальнейшей нравственной деятельности. Через Таинства Церкви христианин получает Божественную помощь и силы к жизни и благочестию, чтобы безбоязненно идти по пути спасения в вечное Царство Небесное, преддверие которого открывается христианскому сердцу уже здесь на земле («Путь ко спасению» – приснопамятного Еп. Феофана Затворника).
По учению Православной Церкви, все совершающееся в истинной и верной Христу Церкви совершается по благоволению Бога Отца, по благословению Сына Божия, действием Св. Духа Божьего. Получив, после сошествия Св. Духа, эти дары, апостолы получили вместе с тем право и духовную обязанность передавать их, через рукоположение, своим преемникам. Поэтому, каждый истинный христианин нравственно обязан найти истинную Христову Церковь (ибо были и будут во множестве и лже-церкви), войти в Нее и «жить в Ней», по замечательному выражению Хомякова. Все «живущие» в лоне истинной Православной Христовой Церкви возрождаются к новой жизни, воспитываются и возрастают в Духе Истины, получая духовные благодатные дары для жизни на земле, с обетованием и даров вечных. Чуждый Церкви – чужд Христа Спасителя, а следовательно чужд и спасения, которое возможно лишь в лоне Церкви. «Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец» (Св. Киприан Карфагенский).
Без веры во Христа и вне истинной Православной Церкви Христовой – невозможна истинная нравственная жизнь!
Церковь Христова есть единственный верный путь в Царство Небесное. Не возвращение в потерянный рай (Райское Царство на земле), а восхождение в обетованное новое Царство (Царство на Небе).
Епископ Игнатий Брянчанинов высказал чрезвычайно глубокую мысль о различии состояния человека в раю, по изгнании из рая на протяжение земной жизни, и в Царстве Небесном. В раю – было естественное состояние человека; после грехопадения, в течение всей мировой истории на земле – состояние человека может быть названо нижеестественным; в Царстве же Небесном это состояние будет сверхъестественным. Иными словами, Царство Небесное совершеннее рая. Если в раю было блаженное состояние, то в Царстве Небесном – оно будет блаженнейшим. За что же такая награда падшему, а затем раскаявшемуся, искупленному и прощенному человеку? Казалось бы, и возвращения незаслуженного райского блаженства было бы достаточно? Но Господь дал больше! Почему? Только всесовершенная, справедливейшая, неизъяснимая и непостижимая человеку Божественная Любовь могла так поступить. О Ней даны нам намеки в Евангелии: в притче о блудном сыне, в повествовании о покаявшемся апостоле Петре, в словах о том, что «на небесах более будет радости об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лук. 15, 7).
Иногда через малое познается великое. Можно через алмазы росы понять величие солнца. Попробуем и мы, через один пример из человеческой жизни осветить путь к пониманию сердцем Божественной Любви.
Еще задолго до революции, в одной крайне бедной и простой православной русской семье, состоявшей из вдовы и пятерых малых детей, произошло следующее событие.
Семилетний мальчик совершил какой-то гадкий поступок по отношению своей младшей сестры. Этот поступок стал известен матери, женщине глубоко-религиозной, рассудительной, горячо любившей своих детей и старавшейся воспитывать их в строго христианском духе. Ужаснувшись происшедшего и боясь, что искра порочного пламени может в будущем развратить душу сына, мать решается его строго наказать. Разъясняя доступными детскому сознанию словами мерзость совершенного, она начала бить мальчика ремнем. Ударяя его очень больно не только по разным частям тела, но даже и по лицу, она при этом била его и морально, приговаривая во время экзекуции, что он ей больше не сын, а чужой. Остальные дети были свидетелями справедливого, но необычно сильного гнева матери. Виновный, понявший серьезность своего преступления, громко плакал не только от физической боли, но и от ужаса, что мать его отлучила от себя, отреклась от него, как от сына. С горькими слезами он умолял простить его и снова признать своим сыном, обещая никогда более не повторять своего проступка. Мать продолжала его наказывать и казалась неумолимой. Наконец, наказание кончилось. Вся семья села за скудный ужин из похлебки и куска черного хлеба. Все молчали, понимая значительность семейного события. После ужина мать сообщила, что одна богатая женщина подарила сегодня детям коробочку дорогих шоколадных конфет. Четверо детей получили по одной конфетке. Виновный остался без сладкого. И он сам, и другие дети хорошо понимали, что он не получит, не может, не должен получить ничего. Но вот, после минутной паузы, мать подзывает его к себе и долго, пристально, молча смотрит ему в лицо... «Мамочка... мамочка .,. мамочка»... едва слышным прерывающимся шепотом, с конвульсиями беззвучных рыданий, повторяет ребенок, впиваясь широко раскрытыми, полными слез, глазами в глаза матери. Ее лицо кажется окаменелым. Но это длится недолго. Она привлекает сына к себе, прижимает его головку к своему сердцу и сама начинает плакать, подобно сыну, трясясь от заглушаемых рыданий. «Милый, родной мой сыночек», шепчет она тихо и прерывисто, «любимый мой, самый любимый... Не сердись на меня, что я тебя так больно побила... Я не могла тебя не побить... я должна была побить, потому что... люблю тебя... Я не хочу, чтобы мой хороший мальчик стал дурным и гадким! Я хочу, чтобы он был чистым и добрым... Когда ты вырастишь большим, ты может быть, поймешь, что бить тебя мне было больнее, чем тебе переносить твою боль... Не сердись же, родной... Прости меня, твою маму, за то, что я тебе сделала так больно... И вот, чтобы ты не сердился и простил меня, на, возьми все остальные шоколадные конфеты». Тут она снова затряслась в беззвучном плаче, затем стала тихо шептать какие-то новые, особые, любящим материнским сердцем продиктованные, ласковые, нежные, теплые, светлые, тихие, благоуханные приветливые слова. Четверо детей заулыбались со слезами на глазах, и каждому захотелось отдать прощенному брату свою конфетку. А прощенный маленький грешник стал таким счастливым и радостным существом, каким могут быть только ангелы...
Если этот жизненный пример умилит чье-нибудь сердце до радостных слез, то это будет означать, что он почувствовал частицу тайны Божественной Любви, отраженной в сердцах человеческих, как солнце отражается в каплях росы.
Так, ведь, и Господь, чтобы мы «не сердились» и «простили» Ему наши заслуженные страдания, вознаграждает нас, после покаяния, не возвращением в потерянный рай, а открывает нам «Объятия Отчи» в Своем Небесном Царствии. Не искупаются ли все человеческие страдания такой нездешней радостью?
«Слава Богу за все, особенно же за скорби и страдания» – повторим мы за святым Златоустом.
Последняя цель – в Боге, в полном общении с Ним, совершенно свободном, полном и радостном. Неизреченная радость о Духе Святом, которую христианин может начать испытывать и на земле, по словам преп. Серафима, бывает оттого, что Св. Дух «радостотворит все, к чему прикасается». Цель жизни христианина на земле, по словам того же преп. Серафима Саровского, есть «стяжание Св. Духа».
Очень важно знать, что полное общение с Богом в христианском понимании ничего общего не имеет с буддийским пониманием исчезновения души в Боге, растворения в Нем. Еп. Феофан Затворник говорит по этому поводу: «Нет, душа человека не перестает быть душою, существом разумно-свободным, подобно тому, как раскаленное железо, проникаясь огнем, не перестает быть железом»...
Люди, стремящиеся жить по христиански, христианской нравственностью, т.е. с Богом, в Его Церкви, опытно убеждаются в глубокой истине слов Аввы Дорофея: «чем люди ближе к Богу, тем они ближе и между собою».
Итак, еще раз повторяем, что окончательная цель человека – в Боге, т.е. жизнь в Боге, с Богом, для Бога, что в то же время есть и истинное и наивысшее для человека благо. «Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим. Ибо иго Мое благо и бремя Мое легко» (Матф. 11, 29–30). Перед человеческой свободной волей стоит свободный выбор: воля Божия или воля своя (своеволие). Воля Божия ставит человеку цель: обладание всем в Боге, вечное блаженство в общении с Богом (т.е. общение и обладание Истиной, Добром, Красотой, Свободой и Любовью). В случае, если человек свободно изберет эту цель (жизнь во Христе, обожение по благодати) – Господь дает, через Церковь, средства и помощь для ее достижения, ограждая человеческую свободу от соблазнов, приводящих к потере этой свободы. В случае же отвержения человеком предложенной цели, Господь, как говорят святые Отцы Церкви, не мешает ему Своей помощью, предоставляя человеку желанную ему, ни в чем не ограниченную (а тем самым ничем и не огражденную) свободу от Бога, без Бога, которая приводит его в рабство греху своего собственного своеволия. Надо ясно понять, что подчиняясь благой, всемощной и премудрой воле Божьей, свобода человека становится все более и более неограниченной и уже не нуждающейся в ограждении, приближаясь к абсолютной свободе Самого Бога, через обожение по благодати.
«Все мне позволительно» – говорит ап. Павел, – «но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Коринф. 6, 12). Обладать человеком может и должен только Бог (т.е. только Истина, а не ложь, Добро, а не зло, Красота, а не безобразие, Свобода, а не рабство, Любовь, а не ненависть, Жизнь, а не смерть).
Ибо только в этом состоит истинное Высшее Благо. Один Бог может нам указать наш путь к истинному Высшему Благу, потому что Он Один только знает – что есть для нас, сотворенных для блага, истинное наивысшее Благо и какой путь ведет к Нему. Бог не только знает о человеке, Им сотворенном, несоизмеримо больше, чем человек знает о себе, но и любит человека несоизмеримо больше, чем может любить себя сам человек. Поняв это, христианин уже не может не любить Бога больше, чем себя самого. Это и есть коренная и основная истина христианской нравственности: следует любить Бога больше, чем себя (первая, наибольшая Заповедь Христа), и тогда, только тогда, сможет человек любить ближнего, как себя (вторая заповедь Христа). Все остальные заповеди и призывы Христовы – только разъяснение и уточнение основных.
«Рабство Богу» – есть истинная свобода, ибо Бог и есть идеальная Свобода. А «Свобода от Бога» (т.е. свобода от свободы) – есть величайте рабство греху, а через него – диаволу.
Полная отдача своей свободы Богу есть жертва, самая большая, какую только может принести человек, но и самая угодная Богу. Памятуя, что «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную», христианин, в безконечно-благодарной любви к Богу, в ответ на Его жертву, приносит свою жертву, «лепту вдовицы», все, что имеет: свою свободу. И тогда, в награду, получает истинную и полную «свободу в Боге», а с нею и обетование вечного блаженства в Царстве Небесном, которое выше рая. Но понять до конца эту простую, казалось бы, истину о Боге, Его Любви, и о необходимости самоотвержения и самоотречения, отдачи своей человеческой свободы для получения свободы Божественной, а с нею вместе и вечного Высшего Блага, – самому человеку, без помощи Свыше, тоже невозможно. Весь невыразимый ужас грехопадения заключался в полном растлении ума, сердца и воли человека. Потеряв, после грехопадения, постоянное общение с Богом, человек безнадежно погрузился в греховную тьму. И пока эту тьму не осветит свет Божественной благодати, – человек не может даже и осознать своего крайне бедственного положения. «Никто не может придти ко Мне» говорит Христос, – «если не привлечет его Отец, пославший Меня» (Иоан. 6, 44).
Этот, привлекающий внимание грешника, голос Божий, просвещающий потемневший ум, согревающий охладевшее сердце, пробуждающий спящую на благое волю, освещающий сиянием света Божественной Правды тьму греховную, – приходит рано или поздно, и неоднократно, к каждому грешнику. Голос этот – голос совести.
Голос совести, это – чудесный дар Божественной милости после изгнания из рая, загадочный таинственный голос самой Божественной Правды. Совесть, это – духовная пуповинка, связующая человеческую душу с природой Самого Бога, последний след печати Духа Святого, вдунутого в раю в сотворенного человека. Голос совести говорит нам, в нас, как голос подлинного нашего «Я», как голос подлинного образа и подобия Божьего. Но чудно и странно звучит в нас этот наш голос нашей совести: он говорит всегда, как обличающий голос со стороны: «Ты поступил дурно». Не «Я поступил дурно», а «ты поступил дурно»... Словно наше «Я» беседует само с собою и наедине с самим собою самому себе говорит – «Ты»... Поэтому голос совести нельзя уничтожить. Его можно заглушить, замуровать, но нельзя убить! Но ничего нет страшнее, как не слушать голоса совести, этого последнего залога нашего спасения! Чем сильнее и тщательнее заглушается голос совести в жизни на земле, тем сильнее и страшнее он будет звучать после смерти. На Страшном Суде неумолимым обвинителем нашим будет наша собственная совесть.
Питание и очищение совести происходит через покаяние, особенно же в великом Таинстве Покаяния, которое именуется «вторым крещением» или «крещением слезами». После очищения и напитания совести покаянными слезами – можно приступать к величайшему христианскому Таинству Евхаристии. Великое и чудное значение этого Таинства ясно высказано Самим Спасителем: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Иоан. 6, 54) и «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Иоан. 6, 56).
Православно-христианское Нравственное Богословие. ВВЕДЕНИЕ
Православно-христианское Нравственное Богословие есть богословская наука, представляющая собой систематическое православное учение о христианской нравственности.
Наука о христианской нравственности имеет еще и другие названия. Ее называют христианской этикой, христианской моралью, богословской этикой или моралью, практическим или деятельным богословием, христианским нравоучением и т. д. Все эти названия имеют право на существование, но наиболее правильным следует признать название «Нравственное Богословие» или полнее и точнее «Православно-христианское Нравственное Богословие». Словом «богословие» показывается основной характер нашего учения, отличающий его от философского учения о нравственности, так называемой нравственной философии. Словом «православное» – подчеркивается, что наше нравоучение основывается на православных началах и потому отличается не только от языческих и иных не христианских религий, но и от католического, протестантского и вообще всякого инославного вероучения.
Что такое нравственность? Нравственность есть деятельность или поведение человека, обусловленное его отношением к идее высшего Добра. Всякая деятельность имеет определенную цель. Цель нравственной деятельности – достижение высшего Блага. Вопросами о том, что есть истинное высшее Добро и истинное высшее Благо для отдельного человека и всего человечества – занимаются и богословие и философия. Этика есть философская наука о нравственности (или т. н. нравственная философия). «Нравственное Богословие» есть богословская (христианская) наука о нравственности. Нравственное Богословие и нравственная философия исходят из различных начал и глубоко отличаются друг от друга методами своего исследования. Нравственная философия ищет неизвестные нормы нравственного поведения. Для нравственной философии нравственные нормы – искомое, неизвестное. Она ставит вопросы: могут ли быть и должны ли быть установлены эти нормы? Как их узнать, установить, доказать, обосновать? Что такое добро? Что такое благо? В чем состоит высшее или абсолютное Добро или Благо? В чем цель и смысл жизни? Нравственное же Богословие считает все эти вопросы до конца неразрешимыми человеческим умом без помощи Свыше, а потому в основу своих учений о нравственности кладет Откровение Божие, данное в св. Писании и в св. Предании, где все неизвестные и искомые для нравственной философии понятия – ясно и определенно раскрыты. Основываясь на Откровении, Нравственное Богословие старается лишь уяснить, с помощью естественного человеческого разума, данные в Откровении Истины.
Источниками Нравственного Богословия являются: св. Писание, св. Предание, учение Церкви (творения свв. Отцов) и нравственные образцы свв. подвижников. Высшим нравственным образцом является личность Божественного Основателя христианства, Господа нашего Иисуса Христа.
Отношение Нравственного Богословия к нравственной философии сводится к общему отношению богословия к философии. Некоторые исследователи склонны сливать воедино богословие и философию, другие же, наоборот, склонны совершенно их разъединять. В действительности же богословие и философия, подобно религии и науке, будучи различными по методам, могут быть в полном согласии, если только они своей задачей имеют честное искание истины.
Богословие основывается на вере в непогрешимый Божественный авторитет Откровения, и потому богословские истины несомненны; философия же опирается на ограниченные знания, приобретаемые силами человеческого ума, на основании наблюдений, опытов, рассуждений и умозаключений отдельных различных философов и ученых, а потому – эти истины носят лишь гипотетический и проблематический характер. Отсюда ясно, что христианское богословское учение о нравственности имеет преимущество перед учением философским. Это преимущество становится бесспорным, когда мы вспомним, что ни один философ не представил и не мог представить в своей жизни истинно-нравственного идеала. В богословском же учении дается вечно-живой идеал Богочеловека-Христа, а в многоразличном сонме святых, живших по закону христианской нравственности, даются разнообразные примеры осуществления святости. Всякое древо познается по плодам. Плоды «древа жизни» – Богооткровенного Христова закона о нравственности – созревшие в лоне св. Церкви, – прагматически оправдывают истинность метода веры в Божественное Откровение.
Значение Нравственного Богословия усиливается оттого, что нравственность имеет теснейшую связь со всеми явлениями общественной, социальной и политической жизни. Семья и школа только тогда нормальны, когда основываются на христианских нравственных устоях. Качество государственных законов также всецело определяется ими.
Христианское учение о нравственности, развернутое в Нравственном Богословии в целостную систему религиозно-нравственного мировоззрения, особенно полезно и даже насущно необходимо для тех людей, которым принадлежит руководящая роль в жизни: начальникам, судьям, учителям, ученым, преимущественно же пастырям, которые должны будут дать ответ не за себя только, но и за руководимых и пасомых ими.
Вера и нравственность находятся в неразрывной связи между собой. Ни религия без нравственности, ни нравственность без религии – немыслимы. «Без веры невозможно угодити Богу» (Евр. 11, 6); «Вера без дел мертва есть» (Иак. 2, 20). Не имея правильного понятия о Боге, Творце, Спасителе и Искупителе – нельзя правильно понять христианскую нравственность. Не чувствуя побуждений к совершению добрых дел, сообразных с верою, и не делая их, нельзя иметь живой плодотворной веры. Вот почему – «И догматы без дел неблагоприятны Богу, и добрые дела без благочестивых догматов – не приемлются Богом» (Кирилл Иерус., Огласительное учение гл. IV, 2).
Если религия охватывает собою все, что относится к Богу, как в Самом Себе, так и в отношениях Его к тварям, то нравственность характеризует по преимуществу человека в его отношении к Богу и к миру. Благочестивое размышление о Боге в Его отношении к миру и человеку составляет предмет Догматического Богословия; благочестивое же размышление о человеке в его отношении к Богу и миру – составляет предмет Богословия Нравственного. Целью Догматического Богословия служит изображение Бога для того, чтобы человек, познавши Его, полюбил Его и стремился к Нему, как своему Святому первообразу, Творцу, Промыслителю, Искупителю и Спасителю. А целью Нравственного Богословия служит изображение истин нравственной жизни, ведущей человека, чрез исполнение воли Божией, к вечному блаженству и обожению. Догматическое Богословие изображает Богооткровенный призыв Божественной Любви к человеку; Нравственное же Богословие говорит об ответном благодарном откровении человеческой души – Богу.
Краткий очерк истории нравственного богословия
Принципы нравственности стали раскрываться еще в св. Писании Ветхого Завета, особенно в законе Моисеевом.
Господь наш Иисус Христос, принеся Себя в жертву за грехи людей, показал в Своей жизни и учении идеал нравственности и всю полноту христианского нравоучения, со всеми благодатными силами и средствами к совершению Нравственного спасения каждого верующего в Него.
В Евангелии основы христианского нравоучения даны в совершеннейшем виде в Нагорной Проповеди и во многих притчах. В Посланиях апостольских идеал христианской жизни раскрывался с разных сторон. Например, ап. Иаков по преимуществу раскрывал учение о целостности Закона Божия, так что нарушивший одну заповедь нарушает весь закон (гл. 2, 10). У ап. Петра главной добродетелью является надежда на получение благ, дарованная искупительной смертью Иисуса Христа (2, 12). Ап. Павел преимущественно раскрывает учение об оправдании верою. Проблема нравственной свободы и превосходство любви над всеми добродетелями, – также находит у апостола Павла яркое и ясное выражение. Ап. Иоанн, преимущественно называемый апостолом Любви, – лучше всех изъясняет учение о христианской Любви, явленной в снисхождении Божьем и данной в качестве новой заповеди.
В св. Писании нет названия Нравственного Богословия как науки, там эта наука называется: Путем Божьим, непорочной совестью, хождением перед Богом, законом царским, словесами Божиими, премудростию свыше и т. п. Все эти названия имеют глубочайшее значение. Нравственное Богословие есть действительно «Путь Божий», т.е. путь нравственной деятельности, указанный Богом. Нравственное Богословие есть действительно учение о непорочной совести и хождении перед Богом. Нравственное Богословие есть действительно учение о законах царских, т.е. законах, установленных Самим Царем Небесным. Нравственное Богословие есть действительно Бого-словие, т.е. словеса Божии, открывающие нам истинную Премудрость Свыше.
Изложением христианской нравственности занимались многие Отцы и Учители Церкви, начиная с первых веков христианства. К одним из самых древнейших памятников христианской Церкви принадлежит «Учение Двенадцати Апостолов», составленное неизвестным автором в конце 1 века. Это сочинение предназначалось для наставления новообращенных в истинах Христианской веры и для приготовления их к принятию Крещения. Будучи, таким образом, первым христианским катехизисом, «Учение Двенадцати Апостолов» являлось в то же время и первым христианским Нравственным Богословием, в основе которого были положены заповеди Любви Христовой и указывались грехи, несовместимые с жизнью христианина.
Из мужей апостольских, писавших на нравоучительные темы, следует особо отметить ап. Варнаву, который указывал на то, что вера должна быть непременно соединена с добродетелями, причем христианину недостаточно ограничиваться нравственностью ветхозаветной. В посланиях Игнатия Богоносца находятся нравоучительные наставления аскетического характера. Иустин Философ также предлагал правила христианской аскетики, в которых требовал, чтобы христианин был преисполнен особыми добродетелями, гораздо высшими, чем добродетели естественные.
Из богословов-нравоучителей древней Церкви были наиболее замечательные: Климент Александрийский (ум. 217 г.), стремившийся христианское нравоучение связать с Платонической философией; св. Василий Великий, обосновывавший, напротив, христианскую мораль исключитель- но на св. Писании; св. Иоанн Златоуст, давший в своих многочисленных сочинениях большое количество рассуждений на нравоучительные темы; св. Григорий Богослов, оставивший глубокие размышления о грехе, о добродетели, о нравственной природе человека вообще; св. Григорий Нисский – писавший о блаженстве, о христианском совершенстве и о многих частных предметах христианского благочестия; св. Кирилл Иерусалимский – составлявший в простой и доступной форме глубокие нравственные поучения для оглашенных.
Великие подвижники и учители аскетической нравственности: Антоний Великий, Макарий Великий, Макарий Александрийский, Иоанн Кассиан Римлянин, Арсений Великий, Нил Синайский, Иоанн Лествичник, Варсанофий Великий, Анастасий Синайский, Исаак Сирин, Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин, написавший «Священные параллели» – обширное собрание нравоучений библейских и святоотеческих совместно с моральными изречениями философов древности; Филофей Синайский, Феодор Студит и многие другие – дали в своих творениях и примерах своей жизни ценнейшие материалы для нравственного богословия. Из Западных Отцов Церкви особенно известны своими писаниями нравоучительного характера: св. Амвросий Медиоланский, написавший по образцу Цицероновских «Об обязанностях», сочинение на ту же тему, в котором имеются уже элементы систематического Нравственного Богословия, и Блаженный Августин, развивший еще более широко систему христианского нравоучения. В полемике против ересиарха Пелагия, утверждавшего, что нравственная жизнь вполне зависит от воли человека, а благодать только указывает закон деятельности, Блаж. Августин, наоборот, развивал мысль о том, что воля человеческая не имеет абсолютной свободы, что она извращена грехом совершенно, так что спасение принадлежит единственно одной благодати. (Истинное православно-христианское учение о благодати не совпадает с крайними выводами Блаж. Августина.)
Бл. Августин имел огромное влияние в течение нескольких веков на богословскую мысль Запада.
В истории Нравственного Богословия нельзя не упомянуть Тертулиана, проповедовавшего излишне ригористическую мораль (так, напр., второй брак он уже считал прелюбодеянием), его почитателя, Киприана Карфагенского, и Оригена, который в своих нравоучительных сочинениях о нравственной свободе, о высшем благе, о сущности добродетели и других – дал много глубокомысленных поучений но, познакомившись с неоплатонической философией, во многом подпал под ее влияние.
С VI века стали появляться «Сборники», в которых сопоставлялись различные христианские и языческие нравоучительные сентенции. Наиболее известны «Сборники» под редакцией Боэция.
В средние века появляются сочинения знаменитых схоластов, из которых наиболее замечательными были Петр Ломбардский и, особенно, Фома Аквинат, построивший на началах Бл. Августина целостную систему нравоучения, имевшую огромное влияние в течение многих веков на католическое богословие.
Противником Фомы Аквината выступил Дунс Скотт. Вместо теономической точки зрения на нравственность, он встал на точку зрения автономическую (самозакония). Вместо веры и благодати, его теория полна скепсиса и софизмов. Оно послужило впоследствии образцом для иезуитов, оправдывавших произвол человеческой свободы. Кроме схоластического направления, в средних веках появилось и мистическое направление, в котором обращалось главное внимание на непосредственное отношение к Богу и возможность богообщения, посредством которого душа человека может возвыситься до полного единения с Богом. Наиболее типичным представителем средневековой мистики был Фома Кемпийский, сочинение которого «О подражании Христу» – считается до сих пор одним из основоположных нравоучительных сочинений католического богословия. С точки зрения здравой и строгой мистики православия – это произведение Фомы Кемпийского имеет элементы тонкой и соблазнительной прелести. В том же роде были и проповеди Таулера.
Рядом со схоластическим и мистическим направлениями образовалась в средние века еще и третья форма нравоучения – казуистическая. Казуисты излагали «казусы совести» в алфавитном порядке, чтобы можно было скорее найти ответы на всякий случай (казус) нравственной жизни. Начало казуистики было положено еще в VIII веке, но расцвет ее относится к ХIII-ХIV векам.
Механическое отношение казуистов к нравственности вызвало ре-акцию со стороны лютеранства. Лютер считал в нравоучении главной мыслью учение об оправдании верой; его сподвижник Меланхтон – сводил христианское нравоучение к нравственной философии; Кальвин же придавал ей практически-юридический характер.
Католики-иезуиты в своих системах нравоучения старались сообщить научную форму некоторым принципам пелагианским (зависимость нравственной жизни преимущественно от воли человека) и, в особенности, принципу подчинения авторитету Церкви – папы.
Некоторое время христианское нравоучение рассматривалось лишь как элемент Богословия Догматического (изучалось нравственное значение каждого догмата как «нравственный вывод»).
Значение самостоятельной науки Нравственное Богословие приобрело в эпоху реформации. Францусский реформист Дано выделил христианское нравоучение из состава догматического и изложил его в стройной системе «Христианской Этики» (1557 г.). В своем труде Дано привел мнения древних философов, так как думал, что не всегда между христианством и язычеством в области морали наблюдается разногласие.
Большое значение для развития Нравственного Богословия имели течения пиэтизма и янсенизма. Пиэтизм (что значило – благочестивость) Шпенера, Арндта и других богословов, писания которых отличались теплотой чувства и строгостью нравственных требований, – явился реакцией на излишнюю отвлеченность и сухость протестантских систем нравоучения. Янсенизм же (от имени богослова Янсения), возродившего учение Блаж. Августина против пелагианства) – явился реакцией на мораль иезуитов.
Протестантские моралисты XVIII века (особенно Буддей и Мозгейм) старались поставить Нравственное Богословие на строго философскую почву. Они нашли опору в нравственной философии Канта с его учением об автономной морали и «категорическом императиве».
Реакцией против них явилось учение Шлейермахера, который в нравственной жизни каждой личности видел индивидуальный свободный, творческий процесс, а не плод общего закона внутренней жизни. Одним из ярких представителей этого направления был Роте.
Последнее время состояние науки Нравственного Богословия характеризуется стремлением к свободе от влияния какой бы то ни было философии, ввиду глубокого принципиального различия методов Нравственного Богословия и нравственной философии.
В России христианское нравоучение долгое время было предметом не специальной богословской науки Нравственного Богословия, а излагалось в духовно-назидательных творениях великих подвижников и аскетов, обладавших богатым даром высочайшей духовной мудрости. В ХV веке преп. Нил Сорский, один из замечательнейших русских святых, столп северного пустынничества, по духу своему равняющийся Макарию Великому (по определению архим. Гавриила), – составил Монастырский Устав, который представлял собою первую русскую православную Аскетику, т.е. высшую часть Нравственного Богословия, трактующую о совершеннейших добродетелях и способах их достижения. Большая часть других русских сочинений о нравственности до ХVIII века была посвящена описанию внутреннего духовного совершенства. Эти сочинения носили таинственные наименования: духовных мостов, лествиц, лугов, цветников и отличались большей частью аллегорическим изложением. Лучшее из этих сочинений – «Сокровище духовное от мира собираемое» св. Тихона Задонского, епископа Воронежского (ум. 1783 г.); Четьи-Минеи св. Димитрия Ростовского (ум. 1709 г.), как и другие его сочинения, также дают богатейший материал для изучения христианской нравственности.
Что касается систематического изложения христианского нравоучения, то кратко и в порядке катехизическом оно было предложено в «Православном исповедании» митрополита Петра Могилы (ум. 1646 г.), в «Катехизисах» митр. Платона (ум. 1812 г.), митр. Филарета (ум. 1867 г.), митр. Антония (ум. 1938 г.), а частично в русских православных духовных журналах.
Школьные систематические курсы Нравственного Богословия появились в России с ХVIII в. Из них наиболее известны: Феофана Прокоповича, архиеп. Феофилакта Горского, архим. Илариона, архим. Мефодия, иеромонаха Макария. Большинство из них и им подобных составлялись сначала по католическим и протестантским образцам. Так, напри-мер, труд еп. Иннокентия Пензенского (ум. 1819 г.) «Об обязанностях христианина» – был составлен по Буддею и Мозгейму. В сочинениях «О Богопознании и Богопочитании» Никольского, «Об обязанностях домашнего общества» Мансветова, в книге прот. Кочетова (1824 г.) – «Черты деятельного учения веры», богатых текстами Св. Писания, – сказалось влияние Библейского Общества, учрежденного в 20-х годах XIX века.
Указанные труды послужили архим. Платону материалом для его «Нравственного Богословия», принятого в качестве учебника в духовных семинариях до курса «Нравственного Богословия» прот. Солярского, представлявшего собою энциклопедию морали (в 3-х томах, изд. 1860 года; в одном томе 2-е изд.: «Нравств. Правосл. Богословие», 1875 г.). На труде Солярского заметно влияние католического богослова Риглера. Кроме этих учебников были известны еще: «Об обязанностях христианина» протопр. В. Б. Бажанова (1845 г.), «Православное Нравственное Богословие» прот. Халколиванова (1875 г.), «Нравственное Богословие» архим. Гавриила (1884 г. Тверь), Е. Г. Пятницкого «Опыт православного Нравственного Богословия» (1890 г.), «Православно-Христианское Нравственное Богословие» прот. Н. Т. Каменского, (впоследствии еп. Никанора), (Казань, 1888 г.). Это один из лучших учебников. Последнее время в духовных семинариях был принят учебник проф. М. Олесницкого – «Нравственное Богословие или православное учение о нравственности» (5-е изд. Петроград 1915 г.). Одним из лучших учебников для духовных академий было «Православно-христианское учение о нравственности» протопр. П. Л. Янышева (Москва, 1887 г.). Из старых работ заслуживают внимания еще «Очерки нравственных правил христианского учения» прот. Фаворова (1880 г.).
Огромнейший ценнейший материал для Нравственного богословия дают сочинения еп. Игнатия Брянчанинова, (ум. 1867 г.) – «Аскетические опыты» 5 томов, и сочинения еп. Феофана, Затворника Вышенского, (ум. 1894 г.). Свои «Письма о христианской жизни» еп. Феофан переработал в специальное пособие по нравственному богословию, дав ему заглавие «Начертание христианского нравоучения» (изд. 2-е, 1895 г.). Этот вдохновенный труд представляет собой глубоко-продуманную строго-православную высшую аскетическую систему Христианской нравственности.
Подобную же ценность представляет собой труд св. прав. Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе» и многие письма Оптинских старцев, особенно же старца иеросхимонаха Амвросия.
Высшее учение о христианской нравственности, так называемая духовная мудрость о христианской жизни и способы ее достижения – выходят за пределы школьного Нравственного Богословия, как науки, и является предметом другой богословской дисциплины Аскетики, доступной немногим. Основы этой духовной мудрости о подлинной и полной жизни во Христе можно найти в 5-ти томах Добротолюбия и в «Лествице"» преп. Иоанна Лествичника.
Разделение науки о христианской нравственности
Из понятия о Нравственном Богословии и определения его предмета, становится ясным, на какие главные части оно должно подразделяться. Первая часть имеет задачей уяснить сущность нравственности в природе человека и сущность Богооткровенного закона Божьего о нравственности христианина. Вторая же часть должна указать деятельность человека, соответствующую требованиям Богооткровенного Закона.
Таким образом, первая часть Нравственного Богословия должна раскрыть внутреннюю сущность христианской нравственности, а вторая – внешнюю, практическую деятельность человека, или его обязанности к Богу, к себе и ближним.