- Глава первая. Странное происшествие
- Глава вторая. Агния
- Глава третья. Лазарь
- Глава четвёртая. У Старца
- Глава пятая. В бильярдной
- Глава шестая. «Жан возвращается!»
- Глава седьмая. Переживания
- Глава восьмая. Синильга
- Глава девятая. Живой Журнал/Live Journal: Inok (1)
- Глава десятая. В день Преображения
- Глава одиннадцатая. У костра
- Глава двенадцатая. Выхода нет
- Глава тринадцатая. Холодная война
- Глава четырнадцатая. Выбор
- Глава пятнадцатая. Страна восходящего солнца
- Глава шестнадцатая. В снегах
- Глава семнадцатая. «Где все эти люди?»
- Глава восемнадцатая. Живой Журнал/Live Journal: Inok (2)
- Каюсь...
- Глава девятнадцатая. Синильга и музыкант: из переписки (I)
- Глава двадцатая. Цепь
- Глава двадцать первая. Экзамен
- Глава двадцать вторая. Синильга и музыкант: из переписки (II)
- Глава двадцать третья. Страна заходящего солнца
- Глава двадцать четвёртая. Не вышел на связь
- Глава двадцать пятая. Живой Журнал/Live Journal: Inok (3)
- Глава двадцать шестая. Синильга и музыкант: из переписки (III)
- Глава двадцать седьмая. Беда
- Глава двадцать восьмая. В первый день осени
- Глава двадцать девятая. Концерт
- Глава тридцатая. Дважды умерший
- Глава тридцать первая. Живой Журнал/Live Journal: Inok (4)
- Глава тридцать вторая. Зажгли огни
- Глава тридцать третья. Храм из разбитых сердец
- Глава тридцать четвёртая. Танцы вдвоём
- Глава тридцать пятая. Двое и музыкант
- Глава тридцать шестая. Живой Журнал/Live Journal: Inok (5)
- Глава тридцать седьмая. Звезда и отражение
- Глава тридцать восьмая. Осенью в горах
- Глава тридцать девятая. Ангел и зверь
- Глава сороковая. Поединок в ресторане
- Глава сорок первая. Живой Журнал/Live Journal: Inok (6)
- Глава сорок вторая. Настоящая смерть
- Глава сорок третья. Поединок не кончается
- Глава сорок четвёртая. Настоящая любовь
- Глава сорок пятая. Последняя встреча
- Глава сорок шестая. Не кончается пытка…
- Глава сорок седьмая. Живой Журнал/Live Journal: Inok (7)
- Глава сорок восьмая. Возмездие
- Глава сорок девятая. Откровение в Си-Клиффе
- Глава пятидесятая. Красное на чёрном
- Глава пятьдесят первая. Живой Журнал/Live Journal: Inok (8)
- Глава пятьдесят вторая. Бабочка и снег
- Глава пятьдесят третья. Полурадов, генерал и «серый человек»
- Глава пятьдесят четвёртая. Золотые памятники
- Глава пятьдесят пятая. Больная
- Глава пятьдесят шестая. Живой Журнал/Live Journal: Inok (9)
- Глава пятьдесят седьмая. «У нас вечность впереди...»
- Глава ненаписанная. Чистый лист
- Примечание
Глава двадцать четвёртая. Не вышел на связь
Сокол не вышел на связь…
Смелым секретное средство,
способ остаться в живых — бегство.
(«Би-2»)
В саду было тихо и как-то по-домашнему уютно. Веяло кисло-сладким яблоневым ароматом. Шершавые стволы старых яблонь застыли в причудливых изгибах. Деревья напоминали забытые буквы древней рукописи, которую уже никому не суждено прочитать. Листья еще сохраняли свою зелень, но местами уже пожухли. Под ногами расстилался ковер бурой прошлогодней листвы, сквозь которую прорывались лопухи и репейники.
Яблок на ветвях было немного; сказывался возраст деревьев. Но все же зеленые и желтые плоды то там, то здесь заманчиво проглядывали сквозь кроны. Яблоки лежали и на земле. Лазарь, ничего не евший целый день, с жадностью накинулся на эту снедь. Плоды оказались кисловатыми и не сочными, но в пищу годились. «По-русски, яблоки до Преображения есть нельзя, — думал Лазарь. — Но здесь не Россия. Вон в Греции яблоки всегда можно, а до Преображения нельзя виноград. Тем более Преображение совсем скоро, — успокоил он себя. — А другой пищи все равно не достать».
Наевшись, Лазарь продолжил осмотр этого большого, давно брошенного людьми, сада. Вскоре он наткнулся на основание рухнувшего дома — то ли сгоревшего, то ли упавшего от времени. Сейчас дом представлял собой бесформенные горбы земли, поросшие высокой травой и кустами. И только сохранившиеся крыльцо и фундамент свидетельствовали о том, что здесь жили. Обнаружив провал в земле, на том месте, где некогда, видимо, располагался погреб, Лазарь подкатил мотоцикл и, забрав в рюкзак все необходимое, столкнул «Харлей» в яму. «Не долго ты мне служил, друг», — с сожалением попрощался с мотоциклом Лазарь, закидывая его сверху прошлогодними листьями.
Похоронив мотоцикл, Лазарь принялся за устройство места для ночлега. Сперва он наломал тонких веток, уложил их в два слоя, сделав, таким образом, настил. Затем выложил настил травой, листьями и лопухами. Получилось приемлемо, хотя и жестко. Утомленный переживаниями дня, Лазарь лег и быстро заснул.
Проснулся он около двух часов ночи от холода. Пришлось делать земные поклоны, а потом и просто отжимания и приседания, чтобы согреться. Хотелось развести костер, но это исключалось в целях конспирации. На теле чувствовались комариные укусы. «Хорошо, что комаров здесь сравнительно мало. У нас бы заели!» — подумал Лазарь, смазывая слюной укушенные места.
Согревшись, инок вернулся на свое ложе, поплотнее закутался в куртку, но заснуть не смог. Звездное небо и таинственная тишина старого сада располагали к размышлениям. Правда, размышления эти не были мирными. Совесть мучила Лазаря оттого, что прошедшим днем из-за него могли погибнуть люди. Причем люди, случайно оказавшиеся на его пути и перед ним ни в чем не виноватые. В горячке погони Лазарь об этом не думал, но сейчас мысль о возможном убийстве его ужасала. «Господь меня воскресил, чтобы я свидетельствовал новой жизнью о Нем, а не использовал эту вторую жизнь на службу кому-то! — досадовал инок. — Мне пообещали, что убивать не нужно, а первое же дело показало, что этого избежать практически невозможно. Специфика работы такая… С другой стороны, я сам спровоцировал погоню. Ну, турист. Ну, заехал по ошибке. Проверили бы документы и, наверное, отпустили. Только вот получается, что по-другому поступить я не мог. Да и не хочу».
Лазарь поднялся и принялся бродить взад и вперед по темному саду. Душа страдала. Он думал о том, как близко опять подошла к нему смерть. Смерть, предлагающая убить другого человека. Инок размышлял: «В этом мире есть много преступлений, но только убивавший знает, что смерть другого человека по твоей вине — самое страшное из них. Это черная черта: до этой черты ты — один, за чертой — другой навсегда. И никто — никакие психологи, философы, политики и самые близкие люди не смогут помочь тебе успокоиться и получить оправдание перед собственной совестью, если, конечно, совесть еще не выжжена дотла. Как лживы люди, создающие ореол привлекательности и героизма вокруг убийства — будь то телесериалы о благородных бандитах или программы воспитания будущего солдата, готовящегося убивать. Если бы не было другого способа навести порядок на этой грешной земле, кроме пути убийства, то Господь указал бы на этот путь. Но Христос никогда никого не убивал и никогда не заповедовал Своим ученикам убийство, даже во имя самых прекрасных целей. Сказано: «Не убей». Любая человекоубийственная война — последствие грехопадения. И потому даже самая «справедливая» освободительная или оборонительная война не освобождает своих участников от чувства вины и не снимает с души грех убийства. Любая война — попущение Божие за наши грехи. Торжествовать и прославлять свою победу на войне — значит не понимать природу войны и проявлять гордость. Христиане тоже ведут духовную войну, но эта война не убивает живых, а, наоборот, оживляет мертвых. Убийство человека невозможно оправдать обстоятельствами жизни или приказом начальства. Начальство, как правило, не берет в расчет страдания души убийцы. Ты сам, и только ты, делаешь окончательный выбор… и останавливаешься у черты или переступаешь ее. Даже прощение на исповеди греха убийства не прекращает мучительных воспоминаний. Но более всего невыносима мысль, что, возможно, опять придется убивать и все начнется сначала».
Сейчас Лазарю нужно было позаботиться о скорейшем выходе на связь с московским руководством, но этого совсем не хотелось. В то же время решение, что делать дальше, не приходило. Он — заложник за инокиню Неониллу: от качества его работы зависит качество ее лечения, а это значит завтра придется выйти на связь, отчитаться, получить нагоняй за учиненный переполох, а потом — новое задание. Лазарю пришло на ум — позвонить в Россию и узнать о здоровье Неониллы. Он думал о таком звонке еще в Японии, но там не представилось случая. А здесь в его распоряжении имелся мобильный телефон. Позвонить Лазарь решил иеромонаху Серафиму, чей номер на всякий случай выучил еще перед возвращением с Кавказа в Москву.
Инок достал мобильный телефон и раскрыл его. Циферблат засветился в темноте, словно отворился причудливый ларчик.
Телефонный звонок застал отца Серафима в его избушке за чаем. В Москве было около одиннадцати утра. Утром иеромонах послужил, переделал кучу дел по дому и сейчас пил чай с домашним крыжовенным вареньем в компании своего верного товарища — пушистого кота Абрикоса. «Межгород», — по звонку определил отец Серафим, снимая трубку:
— Алло.
— Отец, благословите.
— Бог благословит. Слушаю.
— Это Лазарь, инок Лазарь… Не узнаете?
— Господи, да откуда ты!? — чуть не закричал от радости иеромонах. — Мы тебя совсем потеряли. Уж не знали, о здравии молиться или о упокоении души. А ты живой! Праздник-то какой. Где ты?
— Далеко, очень далеко, отче. У меня все более-менее. Как вы-то там все? Есть новости с гор, от братии?
— У меня без изменений. А с гор приезжал этим летом отец Антипа, рассказал новости. В общем, все хорошо. Только старец Салафиил хворает. Тяжело там, сам знаешь. Но духом бодр! Подлечиться в город спускался по весне, а потом опять в горы. Понятное дело, кто сладкого попробует, пресного не захочет. Антипа дела московские сделал, у меня погостил и обратно уехал. Старец о тебе волнуется. Антипа расспрашивал, но я ведь ничего не знаю. Что сказать-то? Что передать?
— Скажите — трудно мне. Прежде всего, трудно в духовном плане. Держусь из последних сил. Сначала ничего было, а сейчас и молитву, и четки оставил почти. Голова занята другим. Не ясно, что делать дальше, посоветоваться не с кем. Не телефонный разговор. Молитесь обо мне, пожалуйста, и передайте старцу с братией.
— Понимаю. Молимся, молимся о тебе, — усилил голос отец Серафим, потому что слышимость стала хуже.
— Я еще хотел спросить, как там Неонилла?
Отец Серафим вздохнул:
— Плохо, брат, плохо. Ее постоянно проверяют, потому что возможно бурное развитие болезни из-за ее слабого здоровья. Все может случиться…
— Что случится? Смерть? Обещали же обеспечить лучшее лечение!?
— Ну, знаешь, брат, смерти никому не избежать. Все в руках Божьих, конечно. Но не все в руках человеческих. Обещай — не обещай, а медицина не всесильна! Так что ты тоже молись за сестру Неониллу… И знаешь, не хотел тебя расстраивать, но, как говорится, шила в мешке не утаишь. Пару месяцев назад пропала Ангелина. Она жила у родителей Неониллы. Неожиданно пропала и записку оставила, что, мол, спасибо за все, меня не ищите, ушла по собственному желанию. Вот… Куда ушла? По какому желанию? У всех большое подозрение, что это чей-то обман. Не ушла бы она никуда! Милиция ищет, но пока безрезультатно, а экспертиза установила — почерк действительно ее. Понял, какие дела?
— Да-а…
Новости сильно расстроили Лазаря.
— Ну, не унывай, брат. Не будем терять надежды. Прости, что я тебе рассказал, тебе и так тяжело.
— Нет, отец, не извиняйтесь. Правильно сделали, что рассказали. Мне было важно знать правду. Если я смогу, еще потом позвоню, но, скорее всего, теперь это будет очень нескоро. Не хочу вас подставлять. Молитесь!
— С Богом, брат!
«Теперь еще и Ангелина пропала! Но Гретхен и Батон убиты, все разгромлено, — просчитывал варианты Лазарь после разговора с отцом Серафимом. — Из этого круга людей никто не мог организовать похищение новой заложницы, чтобы свести со мной счеты. Неужели органы подстраховались, чтобы держать меня на более коротком поводке, если что? Но я вроде пока повода не давал, а они не стали бы опережать события. На них тоже не похоже. Тогда в чем же дело?.. Ладно, разберемся. А сейчас нужно выходить из игры! Немедленно выходить! Выходить! — пульсировало в сознании инока. — С самого начала можно было догадаться, что с лечением и выздоровлением Неониллы — это хитрость, приманка. Да и вообще вся эта трогательная забота обо мне — ерунда! Здесь виден план и расчет, причем план мне не известен, но ясно, — ничего хорошего. Нужно было сразу понять, что я не в храме, на исповеди, где «Прощаю, разрешаю… Иди и больше не греши», а в организации, где тебя используют, как вещь. Финиш, ребята, больше я не ваш исполнитель. Играйте сами в свои игры, я ухожу».
За этими мыслями Лазаря застал занимавшийся рассвет. Первые лучи солнца забрезжили на горизонте. Стало сыро от росы. Предстоял новый трудный день, исполненный неизвестности и опасностей, но на душе у инока теперь было покойно. Он принял решение и мог хоть немного поспать. Со стороны он напоминал богатыря, раскинувшегося среди зеленого разнотравья после изнурительного боя. То ли сраженного, то ли мирно спящего…
Лазарь спал и не видел, как внимательно и изучающе смотрели на него в это время двое неизвестных с противоположных сторон сада.
* * *
Настенные часы с маятником пробили четыре часа дня. Дверь кабинета отворилась, из-за нее вопрошающе выглянул «серый человек»:
— Разрешите, товарищ генерал?
— Входите, входите, — поднял голову от бумаг хозяин кабинета. — Что у вас стряслось?
— У нас, Антон Петрович. У нас стряслось! — «серый» подошел к столу.
— Что?
— Замоскворецкий не вышел на связь. По их времени сейчас восемь утра. Операцию он должен был провести вчера. Спутник показал, что вчера в первой половине дня он находился у объекта. Затем переместился к столице штата Нью-Йорк — Олбани. У него был вечер на то, чтобы, как положено по инструкции, найти в городе интернет-кафе и выйти с нами на связь. Но этого не произошло до сих пор. Движение он прекратил около города.
— Может, залег где-то? Выжидает. Инструкция инструкцией, но сноска на конкретные обстоятельства еще позволяет ждать.
— И все-таки, Антон Петрович, я предлагаю связаться с Замоскворецким. Не нравится мне все это, я ведь его довольно хорошо изучил по старым делам. Да и вы сами предполагали, что при первой возможности он выйдет из-под контроля. Не тот ли случай? Нужно проверить.
— Проверьте.
— Разрешите связаться прямо сейчас?
— А что, я нужен?
— Ну, мало ли? Вдруг возникнет необходимость…
Антон Петрович вздохнул:
— Связывайтесь. Не даете старику покоя.
— Есть, товарищ генерал, — отчеканил «серый человек».
Он достал трубку секретной связи, включил громкость, чтобы генерал мог слышать разговор, соединился с оператором, сообщил свой код и продиктовал номер телефона агента.
Мелодичный сигнал мобильника разбудил инока Лазаря все в том же саду. Он уже несколько раз пробовал просыпаться, но сон не отпускал из своих объятий, организм переутомился и нуждался в восстановлении сил. От сигнала Лазарь вскочил, как по команде. Ему пришла мысль, что, может быть, это у отца Серафима определился его телефон, и он перезванивает.
— Да, слушаю.
— Егоров? Это вы? Как поживаете? — раздался в трубке голос «серого человека».
Лазарь перевел дыхание, сориентировался и твердым голосом ответил:
— Нет, это не Егоров! Это инок Лазарь. Попрошу меня больше чужим именем не называть.
— Что случилось?
— Не бойтесь, для вас — ничего особенного. Вам я ничего не испортил. Просто, если так приспичило, пришлите сюда кого-то еще. Я не смог и не смогу сделать то, что вы просили. Извините уж…
— Кого прислать? Что происходит? Вы могли бы сообщить нам подробнее? Обсудим, подумаем, поможем…
— Я сейчас вам все сообщаю: я больше ничего делать не буду! Вы не смогли выполнить обещание насчет Неониллы, да и прекрасно знали, что оно невыполнимо! Мне никак не по пути с вами. Можете не верить, но у меня другая жизнь, другая дорога, и я пойду по ней до конца. Прощайте.
— Что?!
— О соблюдении секретности ваших дел можете не беспокоиться. Все!
Лазарь отключил мобильный и своими сильными руками поломал его на две части. Потом отошел в сторону, вырыл острым камнем углубление у корня яблони, бросил туда обломки телефона и закопал их. Солнце было уже высоко. В ветвях щебетали птицы. В Америке начался новый день, а в России он уже клонился к концу.
После разговора с Лазарем «серый человек» уперся злым, вопросительным и одновременно испуганным взглядом в начальника.
Антону Петровичу даже стало не по себе от этого взгляда.
— Какие будут предложения? — спросил он. — Как помнится, у вас был запасной план: в случае необходимости преждевременно сдать агента американским спецслужбам, устроив утечку информации от нас.
— Так точно, товарищ генерал. Но не в таком клиническом случае, как этот. Вы же слышали! Он свихнулся. В таком виде он не подходит даже на роль подсадной утки. Американцы в него не поверят, менять на своего не предложат, и операция по возвращению к ним нашего двойного агента провалится.
— Какие будут предложения, я не понял? — повысил голос генерал.
— Немедленная ликвидация, — равнодушно и холодно ответил «серый человек».
— А может, еще раз поговорим?..
Комментировать