Бог или царь? — Свенцицкий В.П.

Диплом

Было ран­нее утро, когда Вася с отцом и со своей учи­тель­ни­цей, Анной Пет­ров­ной, выехал из села.

Солнце ещё не взо­шло; ясное небо едва заси­не­лось; невы­со­кая, зелё­ная рожь тихо-тихо шумела; белый, седо­ва­тый туман поды­мался над ней и заво­ла­ки­вал убе­га­ю­щую даль.

Моло­дая Пегашка весело пофыр­ки­вала; колёса заде­вали весен­нюю траву, выбив­шу­юся по колеям, и поды­мали узкую полоску пыли, кото­рая мед­ленно кру­жи­лась и исче­зала в сыром воздухе.

Они ехали в уезд­ный город Н., на экза­мен. Вася кон­чил курс в своей сель­ской школе и дол­жен был полу­чить диплом.

Это был пер­вый год, когда выпуск­ные экза­мены про­из­во­ди­лись не в сёлах, а в городе, для всех школ единовременно.

Вася знал, что на экза­мене будет много началь­ства, кото­рого боится не только он, но и Анна Пет­ровна; что будет много маль­чи­ков, кроме него, и что всех их будут «резать», а потому нужно отве­чать поду­мавши и не делать ника­ких ошибок.

И теперь, глядя на убе­га­ю­щую дорогу, на скло­няв­ши­еся под колё­сами жёл­тень­кие цветы, кото­рые выпрям­ля­лись снова и долго качали голов­ками им вслед, Васе было и весело, и жутко.

— Вот теперь, при­мерно, маль­чишку, — гово­рил отец, — ну что его везти! Рабо­чая пора, и лошадь нужна, и руки нужны — а вези!

— Экза­мен! — воз­ра­жала Анна Пет­ровна, видимо, сочув­ствуя мужику.

— Довольно бы и гра­моты, а экза­мен этот — Бог бы с ним! Пора рабо­чая, сев, Иван-то, сами зна­ете, на мель­нице, лошадь одна…

— Диплом нужен! — преж­ним тоном воз­ра­жала Анна Петровна.

«Диплом! Какой-то он?» — думал Вася.

И снова стало ему и жутко, и весело, снова запест­рили в гла­зах жёл­тень­кие кива­ю­щие цветы, и захо­те­лось спро­сить о чём-нибудь Анну Петровну.

— Анна Пет­ровна, — робко ска­зал он, — много их будет?

Она обер­ну­лась к нему и засмеялась:

— Много.

— Пятеро?

— Больше.

— А кто самый важный?

— Пред­во­ди­тель дворянства.

Вася даже зажму­рился от волненья.

— Да ты не вол­нуйся, — в сотый раз слы­шал он обод­ря­ю­щую фразу Анны Пет­ровны. — Глав­ное, сме­лей будь; ты ведь всё зна­ешь, не будешь вол­но­ваться, зна­чит, и выдержишь.

Вася сде­лал над собой уси­лие и успо­ко­ился. Вспом­ни­лось ему, как он при­хо­дил, бывало, к Анне Пет­ровне после уче­нья вече­ром, уса­жи­вался около неё и слу­шал, как она читает, или сам начи­нал рас­ска­зы­вать, какие мысли ему при­хо­дят, как бы он хотел жить, как сего­дня отец поспо­рил с дядей Ива­ном, и как они не могли ничего объ­яс­нить друг другу, а по его выхо­дит всё очень просто.

Анна Пет­ровна иной раз слу­шает-слу­шает да вдруг обни­мет его, и Вася чув­ствует, как на его щёку падают тёп­лые слёзы.

— Анна Пет­ровна, что с вами? — робко мол­вит он.

А она подой­дёт к окну, при­жмётся к стеклу голо­вой и долго-долго стоит так. Потом подой­дёт и поце­лует Васю в лоб.

— Эх, Васенька, не в деревне бы тебе родиться, — гово­рит она, — родиться бы в городе, у бога­тых гос­под; всему бы тебя выучили. Мал ещё ты, не пони­ма­ешь, что за жизнь твоя будет.

И снова она целует и лас­кает его.

— Теперь уж этого не будет, — думал Вася, — уче­нье кончилось…

И ему ста­но­ви­лось грустно.

Вася посмот­рел впе­рёд: из-за бугра пока­зы­ва­лась высо­кая, белая коло­кольня город­ского собора.

— Ну, Вася, вот и город, будь молод­цом, — лас­ково про­го­во­рила Анна Петровна.

Но ему до того вдруг сде­ла­лось жалко чего-то, что он чуть не заплакал.

А Пегашка, ничего не подо­зре­вав­шая, по-преж­нему пофыр­ки­вала и весело бежала по мяг­кой дороге…

* * *

Всё спу­та­лось в голове Васи, когда он сидел на одной из зад­них парт во время вечер­него уст­ного экзамена.

Боль­шая, ярко осве­щён­ная зала зем­ства была полна народа. За длин­ным зелё­ным сто­лом сидели экза­ме­на­торы с уста­лыми, недо­воль­ными лицами.

Сзади экза­ме­на­то­ров сидели учи­теля и учи­тель­ницы, под­хо­див­шие к столу при ответе своих уче­ни­ков; сбоку, вдоль стены, поме­ща­лась публика.

Васе странно было видеть в толпе этих чужих людей хорошо зна­ко­мую фигуру Анны Пет­ровны в про­стом, тём­ном пла­тье, на кото­ром он знал каж­дую скла­дочку. Она теперь каза­лась ему совсем другой.

Среди началь­ства он уви­дал ещё одно зна­ко­мое лицо не рус­ского типа, с боль­шими, чёр­ными гла­зами и целой гри­вой густых волос. Это был член учи­лищ­ного совета.

Вася знал, что его зовут Симо­ном Давы­до­ви­чем, что с ним все­гда так весело и хорошо было раз­го­ва­ри­вать, когда он при­ез­жал вес­ной на экзамены.

Всё ближе и ближе от Васи под­ни­ма­лись маль­чики при оклике фами­лии. Вол­не­ние Васи то успо­ка­и­ва­лось, то вновь при­бы­вало, и снова чув­ство­вал он, как пута­ются его мысли и он точно куда-то падает.

Впе­реди него уже вся парта была спро­шена, оста­ва­лось чело­век пять.

«Сей­час нач­нётся, сей­час нач­нётся!» — вол­ну­ясь всё больше и больше, думал он, напрасно разыс­ки­вая гла­зами Анну Пет­ровну: она, оче­видно, вышла.

«Глав­ное, не вол­нуйся», — вспо­ми­на­лась ему её фраза.

Вася чув­ство­вал, как сердце всё быст­рей и резче коло­тится в груди, он при­дер­жи­вал его рукой и делал уси­лие, чтобы заста­вить биться ров­нее. Напрасно пытался он вспом­нить что-нибудь из прой­ден­ного курса: в голове мель­кали совсем непод­хо­дя­щие мысли.

Вспом­нился почему-то куд­ла­тый Шарик, кото­рый умеет сто­ять на двух лап­ках и ловить куски хлеба… заштат­ный дья­чок Пан­кра­тыч, кото­рый все­гда окли­кал Васю: «А, мальчик-с-пальчик!»

— Нико­лаев! — моно­тонно про­зву­чало в зале.

Вызвали Васю.

Вася встал не сразу, кто-то сзади успел шеп­нуть ему:

— Тебя, слышь!

Вася вско­чил и пошёл к столу очень быстро, не своей поход­кой, заде­вая за парты.

Вблизи лица экза­ме­на­то­ров каза­лись совсем дру­гие. Симон Давы­до­вич стоял важ­ный, серьёз­ный, каким нико­гда не видал его Вася, но, встре­тив­шись с ним взгля­дом, Вася понял, что вся эта стро­гость для кого-то дру­гого, а для него, для Васи, он всё такой же доб­рый, про­стой, и Васе стало так же весело, как бывало после экза­ме­нов, сидя на его коленях.

В это время подо­шла Анна Пет­ровна; Вася видел, как она неза­метно улыб­ну­лась ему, и на душе у него стало совсем спо­койно и светло.

Он смело посмот­рел перед собой сво­ими боль­шими, серыми глазами.

Тол­стый, лысый гос­по­дин с широ­ким, доб­ро­душ­ным лицом стал спра­ши­вать Васю.

Вася отве­чал быстро, коротко и толково.

С пер­вой же задачи, кото­рую ему пред­ло­жили решить в уме, он почув­ство­вал, как необык­но­венно ясно рису­ется перед ним ход дей­ствия, каж­дая цифра до послед­него знака, и это чув­ство радо­вало и вол­но­вало его.