Нежеланный гость
Маша сидела на кухне и неторопливо пила чай. Был теплый летний вечер. Маша в очередной раз задумалась над возникшей в ее жизни проблемой. Во всяком случае, она считала, что произошедшее с ней — действительно проблема. Впрочем, еще чуть-чуть, и проблема будет решена. Совсем скоро — завтра утром. Но все-таки у нее были сомнения: идти или не идти? Сделать или не сделать?
Ребенок не входил и не входит в ее планы. Она не готова к этому. Слава порвал отношения с ней, как только узнал о беременности. Не звонит, не пишет, не приходит. На днях она звонила его маме, но та сказала, что Слава в другом городе. Сбежал, исчез из ее жизни. Козел.
Ей надо учиться и работать. Надо оплачивать второе высшее. Денег на ребенка не хватит. Или же их не хватит на оплату обучения. Учебу придется бросить. Тогда получается, что потраченные за предыдущие годы деньги на учебу будут выброшены. Нет, сейчас надо учиться, работать, а ребенка можно и потом родить. Рожают же люди, и после абортов рожают…Мама без энтузиазма восприняла новость, и она права: какие ей сейчас дети? Мужа нет, учеба не окончена, беременность не запланирована — обыкновенный “залет”. Ну, родит она, и что? Будет сидеть дома, с младенцем, а содержать их кто будет? От родителей помощи ждать нечего, тем более, что они уже не молодые, чтобы на шею им садиться. Да и не обязаны они содержать взрослую дочь и внука, строго говоря. Когда-нибудь потом она обязательно родит детей. Когда-нибудь, когда она будет готова к этому, когда у нее будет диплом о втором высшем образовании, хорошая работа, любимый и ответственный муж. Одним словом — все то, что позволит создать достойные условия для рождения и воспитания детей. Не то, что сейчас…
Однако совесть не молчала и твердила свое.
Как-никак, ей уже двадцать семь, с каждым годом молодости и здоровья не прибавляется. А муж — когда он еще будет, неизвестно. Сейчас она молода и здорова, и это большое преимущество. И раз уж так сложилось, пусть родится, пусть будет этот ребенок.
Да ладно, успеется. Несколько лет ничего не решат.
Учеба…Это не самое главное в жизни. В конце концов, одно высшее образование у нее уже есть. И ведь не обязательно бросать — можно взять академку. Потом ребенок может пойти в ясли, а она переведется на заочное, и снова будет работать и учиться. Другие ведь учатся, несмотря на наличие детей, в том числе — на дневном отделении.
Но тогда получается, что ей придется тянуть на себе и учебу, и работу, и ребенка, и все это — одной. Нет, она не лошадь.
Мама — да, неодобрительно отнеслась к ее “залёту”. Но папа сказал, что поддержит любое ее решение. И даже обещал оказывать посильную помощь, если она решит рожать. Родители, конечно, не молодые, но ведь и не старые…
Не старые, но как раз в таком возрасте у многих мужчин случаются инфаркты и инсульты. Так что папу надо беречь. Нельзя так напрягать его.
Напрягать? Небольшая финансовая помощь дочери и внуку не доведет его до инфаркта. Тем более, что здоровье у него, слава Богу, крепкое.
Ну, нет, все равно, как-то это неправильно. Рассчитывать нужно только на себя. И вообще, если она не готова рожать ребенка, она не обязана! Сейчас это очень не в тему, и ей это сейчас не нужно. С какой стати ребенок, которого она не хотела, будет разрушать ее планы?! От нее и так Славка ушел, и все из-за него, из-за ребенка! Правда, Слава ей и не нужен больше. Он оказался подлецом — эта ситуация показала его истинное лицо. Но все равно, неприятно. Да и ребенок, если родится, будет постоянным напоминанием о нем — об этом малодушном предателе, об этом инфантильном мужике, которого и мужиком-то после этого назвать трудно.
Но ребенок-то ни в чем не виноват. А если женщина, разведенная с мужем, растит детей, последние разве не напоминают ей о бывшем муже? Муж — это муж, а дети — это дети. Это разные личности.
Ну, это другое. В этом случае дети уже родились…
И что? В чем принципиальное отличие?
Да просто, это другое, и все. Разные ситуации. Одно дело — родившиеся дети, другое — беременность раннего срока. Нет, не будет она рожать от него.
Это уже крошечный живой человечек. Пусть он пока еще зародыш, эмбрион, но ведь он живой, он растет и развивается.
Да ну, живой, не живой — какая разница?! Это еще набор клеток, по сути. Он еще ничего не понимает и не чувствует! Сковырнут, и все. Как будто ничего и не было.
Маленького живого человечка вырвут из материнской утробы…
Нет, всё! Хватит! Все это — полная чушь! Надо пойти, сделать и забыть. Это единственно верное решение. Тысячи женщин проходили и проходят через это, и ничего.
В назначенный день, в положенное время, Маша пришла в акушерско-гинекологическое отделение городской больницы.
- Кто последний? — спросила она сидящих у операционной женщин.
Маша заняла очередь. Перед ней было три человека. Она сидела, стараясь больше не думать о своих колебаниях, дабы не подвергать сомнениям правильность принятого ей решения.
- Следующий! — раздалось из операционной.
Маша зашла и протянула медсестре направление.
- С утра ничего не ели? — спросила медсестра.
- Нет, — ответила Маша.
- Раздевайтесь!
Маша разделась и легла на кресло. Врач и медсестра готовились к операции. Может быть, встать и уйти, пока не поздно? Взять еще недельку-другую на раздумья…Куда спешить? Срок ведь еще не поджимает.
Нет, все уже. Решение принято. Она уже здесь, и сейчас уже все сделают. Встать и уйти, сказав: “Извините, я передумала”? Да кто так делает? Врач с медсестрой только пальцем у виска покрутят.
Медсестра набрала лекарство в шприц. Сейчас она погрузится в наркоз. Еще есть шанс встать и уйти! Пока она не под наркозом, есть возможность переменить решение! Это крохотный ребенок, живой, и его вырвут, растерзают, убьют…
Нет-нет, не ребенок еще. И время для его рождения сейчас не подходящее. И вообще, она не готова. Ребенок должен быть желанным, а так…
- Давайте руку, — приказала медсестра.
Отдернуть руку, встать и отказаться от аборта! И плевать, что подумают другие!
Нет, что за бред. Все уже, решение принято, хватит колебаться!
Медсестра ввела наркотическое вещество, и Маша стала погружаться в бессознательное состояние.
- Вставайте, — послышался чей-то голос. Машу переложили на каталку и повезли.
- Ложитесь на кровать, — снова приказал голос. Маша, с помощью медсестры, переползла на кровать. Она еще не отошла от наркоза и просто молча лежала, ни о чем не думая. “Ну, вот и все!” — промелькнуло у нее в голове. Придя в себя, Маша испытала облегчение. Проблема решена, все позади. Операция прошла легко и безболезненно. Только кровь шла и внизу живота были неприятные ощущения. Но это пройдет.
День был теплым и солнечным. Маша приехала на дачу. Это был дом ее бабушки, где та жила постоянно. Бабушке надо было посетить врачей, в связи с чем она на неделю уехала в город, попросив Машу побыть на хозяйстве. В тот период у Маши был отпуск, под который бабушка заранее подстроилась и запланировала свои дела.
- Вот и хорошо, — сказала Машина мама. — Поезжай, отдохни. После недавних событий тебе не помешает развеяться и побыть на свежем воздухе.
И Маша поехала. Она расположилась в доме, погуляла по саду, отведала первых ягод смородины и малины. Затем она навестила кур и кроликов. Кролики ей нравились. Какое-то время она молча стояла перед клеткой и наблюдала за ними. Один кролик запрыгнул на другого. “Ишь ты, какие! — подумала Маша. — Какая у вас свободная любовь! И никого не стесняетесь! И плодитесь с бешеной скоростью”. Рожают, сколько получится. Без контрацепции, без абортов. Все естественно. И ведь справляются же. Но то — кролики, а у людей по-другому. И потребности другие. И жизнь другая. И вообще, человек — не животное, должен уметь думать головой. В отличие от животного, человек может решить: рожать или нет. И это великое благо, что есть такая возможность. Вот, зачем бы она стала сейчас рожать? У нее сейчас совсем другие дела и заботы. Все правильно сделала.
День подошел к вечеру. От свежего воздуха Машу рано стало клонить ко сну. Она покормила животных, загнала кур в хлев, и сразу после ужина легла спать. Маша проснулась посреди ночи в полной темноте: ее разбудил шум, доносящийся со второго этажа. Она подумала, что стучит, наверное, оконная рама. Маша глянула в окно: на улице было полное безветрие. Что же может стучать там? Наверное, соседский кот забрался на второй этаж и создает шум. Вдруг она услышала наверху чьи-то шаги. И это был явно не кот, и даже не собака. Там ходил человек. Она слышала это и понимала. Грабитель? Но у бабушки на втором этаже нет ничего ценного, как и на первом. Телевизора даже нет — ему бабушка предпочитала радио, книги и газеты. Маша лежала, не шевелясь. Пойти и посмотреть, кто там? Вызывать полицию? Наверху раздался грохот: что-то упало. Машу охватил ужас. Однако после грохота наступила тишина. Наверное, грабитель ушел. Вылез из окна, не найдя ничего ценного. Ну, если что — дом закрыт, телефон — под рукой. Маша немного полежала, а затем прошла на кухню, взяла большой кухонный нож и положила его под подушку. Шум больше не возобновлялся, но Маша еще долго не могла уснуть. На душе у нее было тревожно.
Маша проснулась утром довольно поздно. С наступлением утра исчезли ее ночные страхи. Теперь можно никого не бояться. Маша первым делом решила подняться наверх и посмотреть, что там творится. Было страшновато, но Маша решительно открыла дверь в комнату. Никого не было. Тишина. Мебель и все вещи находились на своих местах. Маша заглянула на чердак. Там было также тихо. Следы чьего-либо посещения отсутствовали.
Маша сходила в магазин и приготовила себе обед. День прошел спокойно и безмятежно. Но вечером, когда Маша легла спать, у нее появилось чувство тревоги. Она долго не могла уснуть. Она включила бра и стала читать журнал. Во втором часу ночи Маша выключила свет и снова предприняла попытку заснуть. Вскоре наверху опять послышались шаги. Однозначно, кто-то ходил по комнате. Потом к этим звукам добавился скрип. Что-то жуткое, пугающее было в этом скрипе. Он раздавался ритмично, с одинаковыми интервалами, и от этого становилось еще страшнее. Скрип-скрип…скрип-скрип…
Маша схватила телефон и вызвала полицию.
- Кто-то проник в дом и ходит по второму этажу! — объяснила она диспетчеру. Затем она сообщила адрес. Вызов был принят.
Минут через двадцать приехали полицейские. Они поднялись на второй этаж и осмотрели его.
- Девушка, мы все посмотрели. Никого нет, — констатировали они.
Маша легла спать. Что ж, нет — значит, нет. Но что же это было? Впрочем, если там никого нет, беспокоиться не о чем. Наверху больше никто не шумел, в доме воцарилась тишина, и вскоре Маша уснула.
Следующие две ночи все было спокойно. В доме была тишина, и Маша вздохнула с облегчением: кажется, причин для тревоги больше нет. Однако на третью ночь история повторилась. Опять шаги. Тяжелые, свойственные только человеку, а именно — мужчине. Скрип — такой же жуткий и пугающий, от которого идет дрожь по телу. Грохот. Снова шаги. Что, если это маньяк-убийца, который выжидает подходящий момент, чтобы напасть?!
-Здравствуйте! У меня на втором этаже опять кто-то ходит! Там кто-то шумит, какой-то скрип раздается…Нет, я одна в доме…Нет, ни собак, ни кошек… Да не кажется!…
Диспетчер принял вызов, и Маша стала ждать. Приехали полицейские — те же самые, что были в прошлый раз.
- Девушка, мы снова все обыскали. Никого нет. Пойдите и сами посмотрите.
Полицейские снова поднялись наверх, на этот раз — вместе с Машей. Они наглядно продемонстрировали ей, что нет никаких поводов для беспокойства. Действительно, все оказалось так, как они сказали.
- Вы или просто развлекаетесь подобным образом от нечего делать, или Вам стоит показаться психиатру, — сказал один из полицейских. — Попейте успокоительное — вдруг поможет?
Полицейские уехали.
Маша в растерянности легла спать. Может, у нее и правда паранойя? Да вроде, нет, она не сошла с ума. Эх, скорее бы уже вернуться в город…
На следующий день Маша позвонила бабушке и рассказала ей всю историю. К тому, о чем поведала внучка, Машина бабушка отнеслась с недоверием.
- Да ну, перестань, кто может там шуметь? Ты окна держишь закрытыми? — спросила она.
- Да, я их ни разу не открывала. И дом на ночь закрываю.
- Ну, и все. Некому там шуметь. А впадать маразм тебе еще рано. Это мне уже можно в силу возраста, а ты еще молодая деваха.
- Но я же слышала! Ты считаешь, что я просто выдумываю?!
- Ну, приснилось тебе или почудилось в полусне! Может, по крыше вороны ходили или кот чей-нибудь. Не обращай внимания. Да, я, возможно, немного задержусь в городе.
Да…Вороны, кот…Приснилось, как же.
Маша проснулась. Было два часа ночи. Снова этот шум, снова шаги, которые по-прежнему слышались очень отчетливо. Машей овладели одновременно и страх, и отчаяние, и злость от того, что ей никто не верит. Скрип. Стук. Казалось, что некто, находящийся на втором этаже, ударяет в пол большой палкой. Ее охватила паника. Что делать?! Идти наверх было страшно, об этом не могло быть и речи. Звонить в полицию? Она боялась, что если она снова вызовет полицейских, то они вызовут бригаду — для нее. Они уже и так намекнули, что ей не помешало бы обратиться к психиатру, когда приезжали во второй раз. Так что же делать?! Паника все больше овладевала ей, она вскочила и в ужасе выбежала на улицу, на бегу накинув легкую летнюю куртку и сунув ноги в босоножки. В саду она почувствовала себя чуть спокойнее: теперь она на свободе. Если это все-таки маньяк-убийца, и он вдруг спустится и захочет напасть на нее, у нее будет возможность бежать, кричать, звать на помощь. Только жаль, что она не захватила телефон, выбегая из дома. Маша побродила вдоль забора, стараясь держаться поближе к калитке. Что делать? Куда идти? Провести на улице всю ночь? Утром и днем никакого шума наверху нет, значит, главное — дождаться утра. Но логично, что если шум есть — значит, кто-то создает его. Кто-то ходит там и что-то делает. Но ведь полицейские осматривали этаж сами и показывали ей, чтобы она убедилась: там никого нет. Такое бывало только в фильмах ужасов, и если это будет продолжаться, она точно сойдет с ума. Уехать бы отсюда! Но бабушка приедет в лучшем случае только через два дня — она говорила, что ей, возможно, придется задержаться. Кто ж тогда будет поливать огород, кормить кур и кроликов? Будь они неладны, эти птицы и кролики! В таких тревожных думах она расхаживала туда-сюда. Было холодно, но она не обращала на это внимания: слишком взбудоражено было ее сознание. Вдруг она увидела в саду незнакомого мужчину. Он медленно шел по дорожке в ее сторону. У нее внутри все похолодело. В оцепенении, как кролик на удава, она смотрела на незнакомца. Между тем мужчина, не говоря ни слова, подошел к стоящей около дома скамье и сел на нее. Он пристально смотрел на Машу, но не в глаза, а как будто куда-то сквозь нее. Маша подумала, что если бы он хотел убить, ограбить или изнасиловать ее, то вряд ли так спокойно сидел бы перед ней на скамейке. На вид ему было лет пятьдесят. Одет он был старомодно, и одежда была сильно выношенной. На нем были светлые, широкие и чуть расклешенные брюки в клеточку, бежевый плащ, коричневые, с закругленными и сильно потертыми носами ботинки на небольшом каблуке и черная шляпа. Примерно так одевались мужчины в семидесятых годах. Он не был похож на маньяка-убийцу из американских фильмов ужасов, который бегает с ножом в страшной маске в поисках новых жертв. Однако в его взгляде было что-то мрачное, холодное, леденящее душу, и от этого Маше стало не по себе.
- Что Вы здесь делаете? — спросила Маша, немного придя в себя.
- Я теперь буду твоим постоянным спутником, — ответил мужчина. Его голос звучал холодно, неприветливо, и был таким же неприятным, как и его взгляд.
- Что значит “постоянным спутником”?
- То это и значит. Я уже не первый день нахожусь рядом с тобой. А теперь, вот, мы встретились лицом к лицу.
- Так…это Вы шумите по ночам на втором этаже?
В глазах мужчины появилась насмешка.
- Именно.
- Что Вам от меня нужно? Вас кто-то нанял следить за мной?
- Как примитивно. Брось, кому ты нужна? Властям? Олигархам? Мафии? Тайным поклонникам, у которых денег — куры не клюют? Оставь эту манию величия.
- Тогда в чем дело? Кто Вы такой?
Взгляд мужчины стал еще более ироничным.
- Ты уверена, что хочешь знать это?
- Да, я хочу знать, что за человек вторгается на мою территорию и что ему от
меня нужно!
- А я и не человек вовсе. Я — Ангел Смерти.
“А по-моему, Вы псих”, — подумала Маша.
- Нет, я не псих, — ответил мужчина на Машины мысли.
- Вы что, умеете читать мысли? Вы гипнотизер?
- Нет. Я же говорю — Ангел Смерти. А о чем ты думаешь, понятно по твоему взгляду. К тому же, иногда Он открывает мне помыслы некоторых людей. Иногда, в особых случаях, вроде этого.
- Он — это кто?
- Тот, Кого ты не знаешь.
- Ваш начальник?
- Не совсем. У меня другой начальник. Но Тому, о Ком я сказал, вынуждены подчиняться и мой начальник, и я сам. Точнее, мы можем позволить себе ровно столько, сколько Он попустит.
- О ком Вы говорите?
- Этого я тебе не скажу. Я пришел сюда по Его приказу, но не для того, чтобы рассказывать тебе о Нем. У меня совсем другие функции. Да и желания нет.
- Может, Вы уже объясните мне, что к чему? Кто Вы такой на самом деле, и зачем пришли?
- Я тебе уже два раза сказал, кто я. Третий раз повторять не буду. Ты ведь умная, второе высшее образование получаешь. Вот и не прикидывайся дурой.
- Это Вы делаете из меня дуру.
- Отнюдь.
- Тогда скажите, наконец, что Вам надо! Если Вам нужны деньги, назовите сумму. И я придумаю, как ее достать.
- Нет, в деньгах я не нуждаюсь. Я просто теперь всегда буду присутствовать в твоей жизни, хочешь ты этого или нет. Ты сама сделала меня своим союзником, и сделала добровольно.
- Чего?! Да я Вас вообще не знаю!
- Знаешь. Ты просто никогда прежде не видела меня в человеческом обличье.
- Бред какой-то.
- Не бред. Ты сделала меня своим союзником несколько дней назад, когда добровольно отдала мне своего ребенка.
- Но у меня нет детей и никогда не было.
- Перестань. Ты знаешь, о чем речь.
- Вы про аборт?
- Конечно. На самом деле, ты уже не одного ребенка отдала мне. Я вошел в твою жизнь гораздо раньше — когда ты начала принимать эти таблетки. Но тогда ты не сознательно отдавала мне детей, поэтому я не проявлял себя так явно. А теперь будет по-другому.
- Вы о каких таблетках? О противозачаточных?
- О них.
- А при чем тут они?
- А разве совесть не подсказывала тебе, что ты совершаешь грех, принимая их?
- Что-то такое было…
- Вот-вот. Это ведь тоже детоубийство. Знала бы ты, сколько детских жизней я забираю, благодаря этим таблеткам…и не только благодаря им.
- А почему это — детоубийство?
- Ну, знаешь, я не собираюсь тут проповедовать тебе. Сама найдешь информацию, если захочешь. А пока просто знай, что отныне мы неразлучны.
- Вы теперь всегда будете пугать меня по ночам?
- Как примитивно. Играть в прятки — не в моих правилах. Я больше не буду ходить по второму этажу. Как правило, мое присутствие в жизни таких, как ты, убивших свое дитя, принимает другие формы. Смерть вскоре после свершения аборта, когда наступает кровотечение или сепсис; онкология; бесплодие и выкидыши; депрессии, чувство вины, кошмарные сны; суицид. И это еще не полный список. Я разлучаю душу с телом только тогда, когда получаю приказ, а точне — позволение сделать это. В остальных же случаях я присутствую в жизни людей в той или иной степени. Для этого приказ не нужен — люди сами, осознанно или нет, обращаются ко мне и заключают со мной сделку.
- Скажите прямо: Вы пришли за мной? А где же Ваша коса? — решила пошутить Маша.
- Да нет у меня никакой косы! Это все люди выдумали. Люди любят фантазировать. Я вообще не имею человеческого облика. Лишь иногда, в таких случаях, как этот, я являюсь в человеческом обличии. Я — смерть, а смерь — это не человек.
- Значит, за мной пришла смерть?
- Нет. Не сейчас. Насчет тебя пока не было приказа. Но он может поступить в любой момент.
- И что же мне делать теперь? Что со мной будет?
- Что, что…Дружить мы с тобой будем! — мужчина разразился злым, безжалостным смехом. — Хотя это трудно назвать дружбой. Такой дружбы врагу не пожелаешь.
- Я не хочу этого. Я хочу разорвать такой союз.
- Это невозможно.
- Совсем? Вы хотите сказать, что я обречена?
- Ну, один способ есть, но я тебе о нем ничего не скажу. Это не в моих интересах.
- Хотя бы намекните! Что я должна сделать?
Мужчина, все с тем же холодным взглядом, отрицательно покачал головой. Маша поняла, что просить бесполезно. Она опустила голову и задумчиво смотрела в землю. Затем она снова обратилась к мужчине.
- Может быть…- фраза, которую она хотела сказать, резко оборвалась. Мужчина, который только что сидел на скамейке, бесследно исчез. Машу охватил ужас, еще более сильный, чем в тот момент, когда она бросилась бежать из дома. Выходит, это действительно был Ангел Смерти?! К ней приходила Смерть?! Что же теперь делать? Куда идти? Где прятаться? А вдруг, она не доживет до утра? Стоп: вроде, он сказал “не сейчас”. Значит, пока у нее есть время, и есть возможность что-то исправить. Но как исправить? Беременность ведь не вернешь…Но что же тогда? Рассказать все родителям и бабушке, и посоветоваться с ними? Не поверят и упекут в психушку. Найти мудреца? Поговорить со старыми и умудренными опытом людьми? Почитать в интернете? Обратиться в какую-нибудь анонимную службу? Что же делать? Что?…
Маша открыла калитку и вошла. Она поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Ей открыла старушка.
- Здравствуйте, баба Аня, можно к Вам? — спросила Маша.
- Здравствуй! Да, конечно, проходи! Давно тебя здесь не было видно!
Бабу Аню Маша знала с детства. Старушку звали Анной Григорьевной, но большинство жителей поселка называли ее просто “бабой Аней”. Это была глубоко верующая, добрая, приветливая и ласковая со всеми пожилая женщина. Она излучала любовь и душевное тепло, терпеть не могла сплетен и никогда ни о ком не говорила плохо. Баба Аня умела помочь добрым словом, мудрым советом и просто своим оптимистичным настроем и улыбкой. Все знакомые с ней жители поселка уважали и любили ее. Все — маленькие дети, подростки, мужчины и женщины средних лет, и такие же, как она сама, пожилые люди. Раньше, приезжая к бабушке на дачу, Маша обязательно заходила к бабе Ане. Потом, поступив на второе высшее, она перестала приезжать. Не до того стало: слишком она была занята для этого. Да и в этот раз, когда приехала, не захотела приходить. Подсознательно Маша чувствовала, что это было как-то связано со сделанным ею абортом, но задумываться об этом, анализировать, копаться в себе она не хотела. Но теперь, после ночных событий, Маша, как на крыльях, поспешила к дому бабы Ани.
- Чай будешь? — спросила старушка.
- Пожалуй, да. Баба Аня, я пришла поговорить. Мне нужен Ваш совет.
- Что случилось?
- Вот, скажите: что делать, если я совершила непоправимый поступок? Как быть?
- Смотря, что за поступок.
- Ну…если я человеку большое зло причинила, а исправить это уже нельзя.
- Прежде всего, надо попросить у этого человека прощения. Не важно, как он отреагирует. Попросить надо в любом случае.
- А если этого человека уже нет?
- Если он умер, приди к нему на могилу. Обратись к нему так, словно он был бы жив. Попроси прощения, помолись за него. Это самое большее, что ты можешь сделать для усопшего.
- А если у него нет могилы?
- Как это нет? Где-то она есть, попробуй узнать. Но это, на самом деле, не главное. Ты можешь сделать это все дома. Ну, и на исповедь сходи, покайся в этом, чтобы Господь простил. Ты, стало быть, обидела кого-то и не успела с ним помириться?
- Нет, не совсем. Я, понимаете…Я аборт сделала.
Выражение лица бабы Ани стало очень серьезным. В ее лучистых глазах появилась скорбь.
- Ну, это да. Это грех. Большой грех.
Маша и баба Аня беседовали еще часа два, а затем Маша отправилась домой. Отчаяние сменилось надеждой. В кромешной тьме, царящей в ее душе, появился лучик света.
В маленьком храме было тихо. Только что закончилась вечерняя службы. Свет был погашен, но лампады и свечи еще горели. Последние прихожане, один за другим, выходили из церкви. Несколько женщин приступили к уборке храма: мыли полы и протирали иконы. Справа висела большая икона Божией Матери “Владимирская”. К ней и подошла Маша. Она недавно начала воцерковляться, и пока знала всего три молитвы. Она поставила свечку, перекрестилась и зашептала: “Отче наш, Иже еси на небесех…”.
Свечница за прилавком завершала свои дела. Пономарь наводил порядок в алтаре. Женщины, мывшие полы, активно работали швабрами и тряпками и слышали, как стоявшая сбоку молодая женщина шептала молитву и тихо плакала.
Такая работа
Галя закончила работать и потихоньку собиралась домой. Вдруг дверь открылась и в служебную комнату вошла женщина.
- А, это ты, — сказала Галя. — Ну, заходи, садись. Чаю хочешь?
- Нет. Ты же знаешь…- с легким вздохом ответила гостья.
- Ну, да. А я, пожалуй, выпью чаю. А то до дома полтора часа ехать. Ненавижу общественный транспорт. Что там с деньгами, кстати?
Галя налила себе чай и достала пакет с печеньем.
- Завтра будут, как я и обещала. Положенная сумма в положенный срок.
- Это хорошо. Наконец, смогу машину взять в кредит. Если деньги завтра получу, то как раз на первый взнос наберется. Достало уже на общественном транспорте ездить. Столько сил и времени отнимает! Давно хочу обзавестись автомобилем.
- Теперь у тебя будет такая возможность. Я свое слово держу. Ты знаешь, какой минимум должна выполнять. Но любое перевыполнение плана будет только приветствоваться и вознаграждаться.
- Да, я знаю. Пока мне все нравится. Поначалу было неприятно, но теперь я привыкла. В конце концов, это тоже благое дело.
- Разумеется. Ладно, я пойду. У меня еще много работы. Я тружусь, не покладая рук, круглые сутки, без отдыха и выходных. А тебе-то отдохнуть нужно. До завтра!
- Пока-пока.
На следующий день встреча повторилась. В конце рабочего дня Галю снова посетила ее знакомая.
- Привет! Принесла?
- Конечно. Вот, держи, — лукаво улыбаясь, сказала женщина, протягивая Гале толстый конверт. — Здесь вся обещанная сумма.
- О, как здорово! Спасибо!!!
Выражение лица женщины резко переменилось: улыбка слетела, а во взгляде появились раздражение и злость.
- Не говори мне этого слова. Никогда, — ледяным тоном потребовала она.
- Почему? — искренне удивилась Галя.
- А ты знаешь, что оно означает? Придешь домой, почитай. Тогда поймешь.
- Ладно, как скажешь. Просто получать такие конвертики безумно приятно!
- А то! Хорошую работу я тебе предложила?
- Хорошую. Работа не пыльная, я даже удовольствие стала получать от этого. Не знаю, как это объяснить, поначалу меня это смущало. Но теперь нравится.
- Ты выполняешь мои условия, а я тебе за это даю деньги и к ним добавляю ощущение эйфории. По-моему, мы неплохо сработались.
- По-моему, отлично. И клиника такая хорошая — крупная, известная, привлекающая много клиентов.
- Пациентов.
- Ну, в смысле, да. Пациентов, конечно. Точнее, пациенток. Просто я их воспринимаю как клиенток. Так оно, по сути, и есть.
- Все равно: следи за языком. Слова очень важны и для репутации клиники, и для твоей собственной репутации.
- Если не возражаешь, я налью себе чаю, — Галя, как обычно в конце рабочего дня, налила себе чай. — Ой, елы-палы…а печенье-то закончилось!
- Держи, — с этими словами женщина с улыбкой протянула Гале пакет с шоколадными конфетами. — Купила по дороге.
- Спасибо!…То есть, я хотела сказать, благодарю.
Галя села за стол, залезла в пакет и стала разворачивать первую конфету.
- Ой, что это?! — воскликнула она. — На ней кровь!
- Ну, а как ты хотела? Кровь будет на всем, что я тебе даю. На всем, что ты покупаешь за эти деньги. И на самих деньгах — тоже.
- То есть…ты хочешь сказать, что это ИХ кровь?
- Естественно.
Галя заглянула в конверт: деньги действительно были испачканы кровью.
- Слушай, а можно как-нибудь без этого?
- Нельзя. Таков побочный эффект, и он неизбежен. Но ты не переживай: привкуса крови ты не почувствуешь. А скоро и вовсе привыкнешь и перестанешь замечать. Просто будешь знать, что эта кровь есть на всем, что ты покупаешь.
- Ох…Ну как-то все равно неприятно. И салфетки закончились. У тебя нет, случайно?
- Есть. На, возьми, — женщина протянула Гале красочную упаковку салфеток. — Только я бы тебе советовала постараться не обращать на это внимания. Быстрее привыкнешь.
Галя взяла салфетку и протерла конфету. После этого она заметила, что на салфетке что-то написано.
- “Такая у меня работа” — прочитала она. — Это что?
- Твои же слова и мысли.
Галя снова посмотрела на салфетку. Зрелище было не из приятных. На бумаге были пятна крови и надпись: “Такая у меня работа”. Она отбросила салфетку и быстро отправила конфету в рот. Затем она снова полезла в пакет. Следующая конфета тоже была вся в кровавых пятнах. Галя взяла чистую салфетку. “Мне надо кормить семью” — гласила другая надпись. Конфеты оказались вкусными, и Галя стала поглощать одну за другой, протирая каждую чистой салфеткой. И каждый раз попадались различные надписи:
“Это выбор самих клиенток, а я лишь исполнитель”.
“Мне надо растить сына”.
“Надо делать ремонт и покупать новую мебель”.
“Срочно нужен автомобиль”.
“Это всего лишь эмбрион”.
“Это делают почти все мои коллеги. Такая у нас работа”.
“Такая сейчас жизнь”.
“Это право и личный выбор каждой женщины”.
“Если она совершит криминальный аборт, будет еще хуже”.
“Мы помогаем женщинам”.
Галя просмотрела упаковку и убедилась: сколько салфеток — столько и надписей.
- Да… — вздохнула она, убирая со стола.
- Ничего не поделаешь, — ответила гостья. — Какое-то время придется потерпеть. Помни о вознаграждении и удовольствии от работы.
- Я помню, не сомневайся…Вот только никак не пойму: это удовольствие…откуда оно? Почему мне это нравится? Когда я делаю это, начинаю испытывать какую-то эйфорию и ни с чем не сравнимое ощущение власти и превосходства над пациенткой, как будто я — вершитель судеб.
- Конечно. Я ж говорю: кроме денег ты будешь регулярно получать от меня это ощущение. Ты же помогаешь им, как-никак. Избавляешь от проблемы. И у тебя это очень хорошо получается.
- Ой, я тебя умоляю…Мы с тобой прекрасно знаем последствия такой “помощи”. Это иллюзия избавления. Просто большинство этого не понимает.
- Они получают облегчение на первое время. Пусть ненадолго, пусть это иллюзия, но все же какая-то польза в этом есть. Сама видишь: многие приходят. И будут приходить. Они так хотят, они на этом настаивают. Да, многие заблуждаются, но тебе-то что? Это твой заработок, от которого зависит материальное благополучие твоей семьи. Так что не заморачивайся и особо не копайся в себе. Просто делай свое дело. А то если начнешь совесть слушать, вообще до монастыря дойдешь. Поэтому будь проще, мой тебе совет. Иногда нужно идти на сделки с совестью. Ничего не поделаешь, такова жизнь. Только подумай: ты сама, если бы всех рожала, как бы жила? Чем бы кормила такое количество отпрысков? Где бы разместила всех? Тебе же не нужна футбольная команда вместо семьи, правда?
- Правда. Какая нафиг футбольная команда? Не дай Бог!
- Так Он-то как раз и дает, — женщина иронично улыбнулась.
- Ну, дает, и дальше что? У нас один ребенок, и мы его обеспечиваем всем самым лучшим и дорогим. Стараемся, по крайней мере. Зачем нищету плодить?
- Вот и я о том же. И твоим пациенткам это не нужно — точно так же, как и тебе.
- Ладно, пойду я. Надо не забыть постирать костюм…
- Слушай, а может, и мой заодно кинешь в машинку?
- Давай, конечно.
Гостья сняла с себя черный балахон и протянула его Гале.
- Если хочешь, могу и косу продезинфицировать, — улыбаясь, предложила Галя.
Женщина потрогала лезвие косы.
- А смысл? — пожимая плечами, спросила она.
После этого вопроса обе женщины разразились громким, истерическим смехом.
Масечка
Вот и утро наступило. Какое оно светлое и солнечное! Сейчас она проснется. А пока я просто буду смотреть на нее. Моя любимая, моя родная. Никому ее не отдам. И твердо знаю: она всегда будет любить меня. Красавица. А какая у нее шикарная грудь…И между прочим, я есть хочу!!!
- Сейчас, мой маленький, сейчас я тебя покормлю. Иди ко мне…
Так-то лучше. Подержи меня на руках подольше: мне это так нравится!
- Ты мой масечка! Ты мой кусь-кусь-кусь!
Начинается: масечка, кусь-кусь…Я мужик, вообще-то! Но так и быть: для тебя согласен побыть и масечкой. Ну, все, сейчас зацелует.
Наигралась, наконец-то. Правильно: снимай с меня все, а то я в одежде круглые сутки нахожусь. И зачем мне эта одежда? Мне было так хорошо без нее там, внутри тебя. Мне там вообще больше нравилось. Так уютно было. Зачем только меня достали? Правда, если бы не достали, я бы не увидел твое лицо, твои глаза, улыбку. А это молоко…оно такое вкусное! Нет, все-таки есть свои преимущества в жизни снаружи.
Э, куда ты меня несешь? Опять мыть? Ну и что, что обкакался? Я что, как-то страдаю от этого?
- Полежи, проветрись. Пусть кожа подышит. А я пока отойду ненадолго.
Ты куда? Ну, ладно, иди. Наверное, сейчас завтракать будет.Ты там это, получше кушай! Все, что ты ешь, понадобится и мне. Мне нужно много хорошего молока…Да, а еще в этом мире мне нравится, что меня здесь все любят. А ведь так было не всегда. Нет, она-то всегда меня любила. Но окружающие относились иначе. За что? Что плохого я им сделал? Чем я им не понравился? Ведь они меня даже не видели. Такие странные. Я уже начинаю потихоньку забывать свою жизнь до рождения. Но те дни я, наверное, не скоро забуду. Как сейчас помню тот день, когда она узнала, что у нее появился я.
Сначала она растерялась, и я это почувствовал. Но я не сразу понял, что эта растерянность связана со мной. Она кому-то позвонила, а потом куда-то пошла. А дальше был разговор с каким-то мужиком. Как же грубо он с ней разговаривал! Вырасту — морду набью ему за это!
- Ты хотела о чем-то поговорить?
- Да. Никита, у меня будет ребенок.
Вот тогда-то я и понял, что это из-за меня она растерялась.
- И чего ты хочешь?
- Я не знаю, что делать.
- Я тоже не знаю. Это как-то совсем не входило в мои планы. Думаю, и в твои тоже. Что делать в таких случаях, ты сама знаешь.
Она молчала.
- А родители знают?
- Нет. Я им еще ничего не говорила. Сама только сегодня утром узнала.
- А это точно?
- Думаю, что да. Задержка и тест положительный.
- Да…
- Ладно, давай так. Я с родителями поговорю. Посмотрим, что они скажут. А дальше будем думать, как быть.
Он ничего не ответил. Я чувствовал, как она волновалась, идя домой. Но я знал, что нахожусь в безопасности. Почему-то я догадывался, чувствовал, что несмотря на беспокойство и растерянность, она не даст меня в обиду и сможет защитить. В глубине души она уже полюбила меня.
Вечером пришли ее родители. Она рассказала про меня своей маме.
- Молодец! Очень “вовремя”! — взорвалась ее мама. — А о предохранении ты ничего не слышала?!
- У нас не получилось в тот раз…Не сложилось с предохранением…
- Не сложилось у нее! Иди на аборт, что я могу тебе сказать…
- Как “на аборт”?
- Так. Так же, как и все. Какой тебе сейчас ребенок? Нам он тут точно не нужен. Нам самим мало места, едва помещаемся в этой квартире. У бабушки и без того здоровье слабое. Не хватало еще, чтобы младенец у нее под ухом орал днем и ночью! И нам с отцом надо спать по ночам. Мы как-никак работаем, чтобы вас содержать!
- Мы можем жить у Никиты…
- Ну, поговори с ним. Но я очень сомневаюсь, что его родители обрадуются такой перспективе. И вообще, тебе сейчас надо не детей нянчить, а учиться.
- У нас на потоке есть девочки, которые родили детей и продолжают учиться. Я тоже планирую продолжать. А детей я давно хочу. Всегда мечтала о семье и детях.
- Да что ты смотришь на других? Откуда ты знаешь, какие у них обстоятельства и условия жизни? Может, у них куча помощников, богатые мужья, большие квартиры. А у тебя ничего этого нет. От нас с отцом помощи не жди. Нам хватает иждивенцев. И своих забот достаточно. А что касается детей — прежде, чем их заводить, надо получить диплом и найти хорошую работу с возможностью карьерного роста. Встать на ноги, чтобы ни от кого не зависеть. А когда встанешь, тогда уже можно будет задуматься о семье и детях. Учись думать головой и рассчитывать только на себя в этой жизни. Или ты что, собираешься плодить нищету? Нищету плодят только маргиналы. Поэтому не выдумывай глупостей, Ириш. Иди в женскую консультацию, бери направление на аборт и вперед. Не бойся. Я сама делала это, и не раз. Неприятно, конечно, но ничего, пережить можно. Тем более, что сейчас всегда делают обезболивание.
- Но это же ребенок! Я не хочу убивать его. И не буду!
- Ребенка там еще нет. Это еще не человек. Пока что это просто набор клеток. Так что, чем быстрее ты решишь проблему, тем лучше. Я папе ничего говорить не буду, а ты давай, не медли.
“Это еще не человек” — это ж надо было такую глупость сморозить! А кто же, если не человек? Игрушка, что ли? Или фрукт какой-нибудь?
Потом, через несколько дней, она зачем-то снова пошла к этому Никите.
- Никит, мои родители категорически против ребенка. Они не позволят нам жить у них. Мама требует, чтобы я делала аборт.
- Ну, и делай. Я тоже считаю, что надо делать аборт. В чем вопрос? Мы же уже говорили об этом.
- Что значит “делать аборт”?! Я хочу этого ребенка! А аборт — это убийство!
- Какое “убийство”? Убийство — это человека зарезать. А там — не человек. Там всего лишь зародыш, которому до человека еще очень далеко!
- Но зародыш — это ведь уже крохотный человечек. Он живой, как я могу убить его?
- Слушай, ты яичницу делала когда-нибудь? В куриных яйцах тоже частенько попадаются зародыши. Значит, мы все — убийцы.
- Нет, это другое. Неужели ты не понимаешь, что курица и человек — это не одно и то же?
- Тебя не переспоришь…Ну, не время сейчас детей рожать, пойми ты! Ты чего, проблем хочешь?
- А ты не помнишь, как мы мечтали, что у нас будет семья, будут дети? Ты же говорил, что женишься на мне. Ну, раз уж так получилось, почему бы не пожениться сейчас и не создать свою маленькую семью?
- Я хотел жениться, но точно не сейчас, и уж точно не “по залёту”. Где мы будем жить? Сама говоришь, что твои родители против ребенка и не позволят жить у них. Мои тоже на это не согласятся. Так что, как видишь, жить нам пока негде. Да и дети мне сейчас не нужны. Женитьбу я в ближайшее время не планирую. Мне тоже надо учиться, как и тебе. Или я что, должен все бросить и перечеркнуть все свои планы на ближайшее будущее? Это не то, о чем я мечтал. Так что избавляйся и не создавай никому проблем.
- Избавляться от чего?
- Ну, хватит дурой-то прикидываться! От беременности избавляйся, что тут непонятного?!
- Не кричи на меня.
- В общем, так. Или я, или ребенок. Хочешь рожать — рожай. Но в этом случае между нами будет все кончено.
- Но ты говорил, что любишь меня!
- Знаешь, если я тебя люблю, это не значит, что я должен ломать себе жизнь. Так что сама думай и решай. И перестань лить слёзы. Ты знаешь, что я этого не люблю. Если нужны деньги на аборт, я дам.
- Нет, не надо.
Придя домой, она долго плакала. Для чего она вообще туда ходила? Зачем ходить туда, где тебе портят нервы и говорят гадости?
- Ну, что, сходила к врачу?
- Нет еще.
- А чего ты тянешь?! С Никитой говорила? Он готов жениться на тебе?
- Нет.
- Что он тебе сказал?
- Он тоже против.
- Вот видишь? Не хочешь слушать меня, послушай хоть своего молодого человека!
- Мы расстались.
- Понятно…Что делать собираешься? Сесть к нам на шею?
- Нет. Но знаешь, мама, я для себя все решила. Ни на какой аборт я не пойду. Я сохраню своего ребенка и рожу его.
Как твердо и решительно она сказала это! Умничка! С этого дня я еще тверже знал и ничуть не сомневался, что нахожусь под надежной защитой.
- Молодец. Все решила, умная ты наша. А кто содержать-то тебя будет?
- У меня есть кое-какие мысли на это счет. Я смогу устроить свою жизнь.
- Дура ты. Зачем тебе это надо? Мужа у тебя нет, с Никитой вы расстались. Сомневаюсь, что с ребенком ты будешь кому-то нужна. Испортишь себе жизнь. И имей в виду: орущий младенец нам тут не нужен.
- Ничего малыш, ничего, — сказала она мне после этого разговора, положив руку на живот. — Мы что-нибудь придумаем.
Потом наступило затишье, которое длилось довольно долго. Правда, ее мама по-прежнему сетовала, но уже не с такой силой. Я уж подумал, что теперь у нас все будет хорошо. Но не тут-то было…
- Беременность, десять недель. Вставайте.
Зачем эта врачиха меня трогала? Что ей от меня было надо?! Что за бесцеремонное обращение? А если бы ее так потрогали, ей бы понравилось?
- Поздно Вы к нам пришли. Пришли бы сразу, можно было сделать медикаментозный аборт. Выпили бы пару таблеток — и всё, проблема решена. А теперь — только выскабливание.
- Какое выскабливание? Зачем?
- Зачем, зачем…Как будто вчера родилась, честное слово. Чтобы беременность прервать, вот зачем!
- Но я не собираюсь прерывать беременность.
- То есть как? Думаете рожать?
- Да.
- Подождите. Вам двадцать лет, Вы студентка, не работаете, и Вы не замужем. Правильно?
- Да.
- Ну, и куда Вам рожать? Вы учитесь в хорошем институте, вот и учитесь дальше. А ребенок Вам сейчас ни к чему.
- Я не буду делать аборт.
- Советую Вам хорошенько подумать. У Вас уже десять недель. Аборт по желанию делается только до двенадцати. Так что времени у Вас мало. Думайте быстрее.
- Нет. Такой вариант я не рассматриваю. Я же сказала, что буду рожать.
- Дело Ваше, конечно.
Потом еще одна дама включилась в разговор.
- Просто ты еще такая молодая! Совсем девочка! Тебе надо для себя пожить. Потом еще родишь, успеешь! Послушай Елену Аркадьевну: она ведь дело говорит.
- Лариса Анатольевна, пусть поступает, как хочет.
- Пусть, конечно. Просто жалко ее. Не замужем, ребенка будет растить одна. У тебя молодой человек-то есть?
-Нет.
- А отец ребенка где?
- Мы с ним расстались.
- Ну, вот. И что ты будешь делать с этим ребенком? Неужели тебе хочется стать матерью-одиночкой?
- Я все сказала. Я сохраню своего ребенка.
- Мозги тебе надо сохранять, а не ребенка.
Да, нервы ей потрепали изрядно. За что они с ней так? Неужели это все из-за меня? Но за что они все так меня ненавидели? Я же ничего плохого им не сделал. Как хорошо, что теперь все позади. К этим злым теткам она больше не ходит. С Никитой не общается. Ее родители поняли, что мое рождение на свет неизбежно и постепенно свыклись с этим. А теперь и вовсе души во мне не чают. Интересно, почему? Почему они так не любили меня, когда я был у мамы внутри, а потом, когда родился, вдруг полюбили? Наверное, они меня не узнали. Приняли за кого-то другого. Ну, приняли, и хорошо. Пусть дальше думают, что я — это не тот мальчик, который был в животе у мамы, а другой. Мне ж от этого только лучше!
- Ну, что, солнышко, пойдем гулять? На улице тепло, погода хорошая. Давай одеваться!
Одеваться? О, нет…Нет, только не чепчик!!!
- Масечка мой, ну что ж ты так кричишь? Я понимаю, что чепчик — это ужасно, но что поделаешь? Немножко потерпи!
Фууу, наконец-то. Одела. Теперь идем гулять. Это хорошо: гулять я люблю.
- Привет! Ты приедешь?…Во сколько тебя ждать?…Хорошо, ждем!…До встречи!
Кого это она ждет? Ах, да. Она на днях говорила кому-то, что родители и бабушка на выходные уедут, и он сможет приехать к ней. Интересно, кто это? А погода и правда очень хорошая. Кажется, я сейчас усну…
Зачем ты меня на живот положила?! Корми меня! Я не хочу лежать на животе! Я есть хочу!!!
- Ну-ну, не кричи ты так! Надо перед едой полежать на животике. Хотя бы пять минут! Так врач сказала.
Врач сказала…Это та тетя, которая трогала и щупала меня? Сначала в роддоме то и дело щупали и вертели туда-сюда, теперь эта…врач. Что им всем от меня надо? Я же их не трогаю, пусть и они не пристают!
Вот теперь молодец! Покормила. Как все-таки хорошо жить на свете! Здесь всё так интересно!
- Так, скоро Миша придет, надо привести себя в порядок.
Миша — это и есть тот, которого она ждет? Да, помню я одного Мишу. Мама общалась с ним, когда я был еще у нее в животе. С ним ей было хорошо и радостно, и ее радость передавалась мне. На днях она говорила про него бабушке. Сообщила, что он в гости придет. А бабушка еще протестовала: сказала, что я — после прививки, поэтому гостей можно приводить только через месяц после выписки из роддома. Но мама возразила. Объяснила, что Миша здоров и как раз недавно делал эту, как там ее…флю…как же это называется? Ладно, не важно…Симпатичное платьице! А зачем красишься? Для Миши, что ли?
- Привет!
- Привет! Отлично выглядишь!
- Стараюсь…
Да, кажется, это тот самый Миша. Голос похожий. Надеюсь, он не будет ее обижать, как тот Никита. Эй, Миша! Ты маму не обижай! Иначе, когда вырасту и стану сильным, наподдаю тебе!
- А где малыш?
- В кроватке лежит. Пойдем, покажу.
- Ой, какой маленький! Привет, Арсюша!
- Не такой уж и маленький! Он родился с весом три семьсот. Такой ребенок считается довольно крупным. Сейчас он, наверное, уже больше четырех килограммов весит. Они же очень быстро набирают вес.
- Милый малыш.
- Хочешь подержать?
- Я боюсь.
- Не бойся. Иди сюда, Арсюш.
Что, нравлюсь я тебе? А я еще посмотрю на твое поведение. И подумаю, улыбаться тебе или нет. Я после того Никиты теперь очень строго буду оценивать всех мужчин, которые окажутся рядом с мамой.
- Какое чудо! Замечательный мальчик. И как хорошо, что ты не стала делать аборт!
- Еще бы! Я вообще не могу представить себе, чтобы он не родился. Не представляю своей жизни без моего Арсюши! Я так его люблю!… Ну, иди сюда. Ты мой кусь-кусь-кусь!…Я сейчас его спать уложу, и пойдем на кухне посидим.
- Разве он хочет спать? Что-то непохоже.
- Такие малыши спят много и быстро устают. А он уже давно не спит.
Хм…Он похвалил ее за то, что она не стала делать аборт. Что такое “аборт”? Наверное, что-то очень плохое. Это слово я слышал не раз, когда ОНИ выражали свою ненависть ко мне. Когда говорили, что я ей не нужен, что рожать меня не надо, а надо от меня избавиться. Какие наглые и хитрые! Сами родились и живут, а от меня, значит, избавиться?
Мама! Я проснулся! Подумать только: все еще сидят и болтают! О чем можно так долго разговаривать? Она смеется. Значит, все хорошо.
- Арсений проснулся. Пойду, покормлю его.
- Да-да, конечно.
Ну вот, сказала, что покормит, а сама опять мыть несет…Зачем она так часто моет меня? Мне и так неплохо…
Опять ушли на кухню. О чем они там говорят?…
- Я хотел спросить: а ты его в ЗАГСе уже зарегистрировала?
- Нет еще. Собираюсь сделать это на следующей неделе.
- А какое отчество дашь ему?
- Никитич. А что, есть варианты?
- Да. Есть.
Интересно: это они обо мне? Кого там надо зареги…как там его?…
Что?! Она назвала его “любимым”?! Я не согласен! Любимый — это я! Это меня она называла “любимым”! Так нечестно!!!
- Масечка, ты чего кричишь? Скучаешь тут один?
Нет, мне не скучно. Просто я возмущен!
- Ну, иди к нам.
- А как у тебя с учебой-то?
- Справляюсь. Девочки привозят мне конспекты, что-то по электронке присылают. На экзамены и зачеты придется с малышом ездить.
- Когда надо будет, скажи — я вас на машине подброшу. А то тяжело в общественном транспорте с таким крохотным.
- Спасибо тебе! Будет очень хорошо, если ты сможешь подвозить меня. И мне легче будет, и малыша не придется лишний раз в общественном транспорте возить. Маленький он еще.
Уходит. Значит, остаток вечера мама проведет со мной…А что это они делают? Она целует его! Или он ее…Нет, я не согласен на такое! Я хочу, чтобы она целовала только меня! А как же мои щёчки, носик, лобик, спинка и животик, ручки и ножки, которые она регулярно зацеловывает? Неужели меня ей мало, и нужно целовать кого-то еще? Впрочем, Миша, кажется, хороший. Я еще посмотрю на него, но пока он мне нравится.
Мама, наконец-то мы остались вдвоем! А что за красивый и яркий предмет появился на твоей руке? Его не было. Это он подарил? У бабушки с дедушкой на руках тоже такие есть, и надеты на те же пальцы.
- Арсюша, я так счастлива! Вы с Мишей — мои самые дорогие и любимые мужчины на свете! Вы лучшие. Наверное, вас мне Бог послал. Знаешь, Миша такой заботливый! Интересуется, нужна ли мне помощь, все ли у меня есть из того, что нужно, и не надо ли мне сходить в магазин или еще куда. Не помню, чтобы Никита проявлял такую заботу обо мне. Скоро, Арсюша, у тебя будет папа… Да, масечка, я выхожу замуж!
Замуж? Понятия не имею, что значит “замуж”. Но я вижу, что ты улыбаешься. Твои глаза сияют! Значит, ты счастлива. Кто же из нас двоих делает тебя такой счастливой: я или он? Или мы оба?…А знаешь, я решил: в следующий раз, когда он придет, я улыбнусь ему. Если, конечно, сумею.
Комментировать