Клайв Стейплз Льюис (пер. иером. Макария (Маркиша))
Письма из преисподней

• Полный текст
• Введение
• Письмо №1. Разум. Наука
• Письмо №2. Церковь
• Письмо №3. Близкие
• Письмо №4. Молитва
• Письмо №5. Война. Страдания
• Письмо №6. Страх. Внимание. Сердце
• Письмо №7. Лженаука. Секта. Идеология
• Письмо №8. Маятник. Воля
• Письмо №9. Радости. Разочарование
• Письмо №10. Интеллигенты. Фундаментализм
• Письмо №11. Смех. Юмор. Пошлость
• Письмо №12. Уклонение. Угасание
• Письмо №13. Покаяние. Естество. Грехопадение
• Письмо №14. Смирение
• Письмо №15. Вечность. Время. Будущее
• Письмо №16. Община. Обряд
• Письмо №17. Обжорство. Лакомство
• Письмо №18. Мужчина. Женщина. Брак
• Письмо №19. Любовь. Влюбленность
• Письмо №20. Красота
• Письмо №21. Собственность
• Письмо №22. Христианка. Окружение. Грохот
• Письмо №23. Историзм. Реформа
• Письмо №24. Гордость. Особенность
• Письмо №25. Перемены. Мода
• Письмо №26. Семья. Уступчивость
• Письмо №27. Прошение. Свобода. Наследие
• Письмо №28. Смерть. Зрелость. Земля. Небо
• Письмо №29. Боязнь. Мужество
• Письмо №30. Изнеможение. Реальность
• Письмо №31. Поражение
• Добавление. Застольная речь
• Приложение. «Письма из преисподней»: мировой шедевр апологетики и его русская судьба
• Литература
• Примечания

Книга К.С. Льюиса The Screwtape Letters написана в дни «битвы за Британию» и опубликована в следующем, 1941 году. Она почти сразу принесла заслуженную славу своему автору, до тех пор малоизвестному сорокадвухлетнему ученому-филологу, и остается непревзойденным шедевром, самым популярным и значительным из его многочисленных и разнообразных трудов.

Имеется русский перевод книги, неоднократно опубликованный под неуместным заглавием. Необходимость в новом переводе вызвана нижеследующими причинами:

1) К.С. Льюис, признанный классик мировой литературы XX века, требует внимания и уважения;

2) книга раскрывает предметы исключительной глубины и важности;

3) военный сюжет книги представляет особый интерес в XXI столетии;

4) вышеуказанный перевод, выполненный неумело, неряшливо, с грубыми ошибками, непригоден ни по содержанию, ни по форме (подробнее см. в Приложении);

5) известная переводчица Н.Л. Трауберг, чье имя фигурирует в упомянутом переводе, сообщила мне незадолго до смерти, что последний сделан не ею.

Тематический указатель писем и примечания внесены переводчиком.

Иеромонах Макарий (Маркиш)

* * *

Посвящается Дж. Р. Р. Толкину

Введение

Объяснять, как попали ко мне эти письма, я не намерен.

Нам присущи две ошибки в отношении духов зла, равной тяжести и противоположного свойства. Одна – отрицать их существование, другая – признавать и питать к ним глубокий, болезненный интерес. А им одинаково приятны обе ошибки: они приветствуют материалиста с той же радостью, что и колдуна. – Каждый, кто освоит надлежащую технику, легко раздобудет материал наподобие моего; но учить тех, у кого недобрые намерения или шаткие нервы, от кого только и жди беды, в мою задачу не входит.

Помните, что злому духу свойственно лгать[1]: не принимайте всех его слов за чистую монету даже с его собственной точки зрения. Я не пытался узнать, о ком конкретно он пишет, но крайне маловероятно, что, к примеру, священник Кол или мать клиента изображены правдиво: ведь в преисподней, как и на земле, не прочь принять желаемое за действительное.

Добавлю также, что датировка писем не уточнялась. Судя по всему, письмо №17 написано прежде, чем у нас урезали нормы выдачи по продуктовым карточкам; но в целом бесовская датировка никак не связана с земным календарем, и я не пытался её воспроизвести. Ход войны, очевидно, не интересует автора писем иначе как в связи с духовным состоянием некоей конкретной личности.

К.С. Льюис
Колледж Св. Магдалины, Оксфорд
5 июля 1941 года

* * *

Если злой дух не бежит от Св. Писания, то самое лучшее – поднять его на смех: он терпеть не может презрения. – Мартин Лютер[2]

Сатана… этот гордый дух… не выносит насмешки. – Томас Мор[3]

Напоминание русскому читателю

«Все злое исходит от Дьявола. Созданный Богом, он захотел не призрачного бытия в затхлом дыму благонравных славословий, – он захотел хотеть по-своему и посмел хотеть…

Все злое – от Дьявола: непрестанное дерзновение, вечное восстание против сидящего на превысоком престоле, вечное движение вперед, неумолчный зов к Человеку:

– Иди за мною! Познавай! Будь сам своим богом!

Но почему же однако это – зло, а то – добро? Мстящий смертью за нарушение странной заповеди разве не зол? И озаряющий Человека светом познания и дерзновения разве не благ?…

Познаем, что Бог и Дьявол – одно и то же».

– Федор Сологуб. Человек человеку дьявол

«Летом 1966 года газеты в окрестностях Сан-Франциско стали понемногу сообщать о группе почитателей дьявола под началом бывшего укротителя львов и органиста Антона Сандора ЛаВэя… К 1967 году за новостями о Церкви Сатаны репортеров уже присылали через Тихий океан из Токио и через Атлантический из Парижа… Филиалы открывались по всей Америке, в Англии, во Франции, в Германии, в Африке и в Австралии. Меньше чем за год Церковь Сатаны доказала правоту своей первоочередной заявки: дьявол жив и популярен».

– А.С. ЛаВэй. Библия Сатаны. Предисловие

Письмо №1. Разум. Наука

Любезный племянник,

вижу твою заботу о том, что читает твой клиент, как часто общается со своим приятелем-материалистом. Но нет ли тут наивности с твоей стороны? Уж не надеешься ли ты спасти его от когтей Противника с помощью рассуждений?

Живи он лет двести-триста тому назад, с этим можно было бы согласиться. В те времена люди еще хорошо различали, что доказано, а что нет, и доказанному верили. У них еще сохранялась связь между мыслью и действием, способность управлять своей жизнью на основании умозаключений. – Но благодаря газетам и тому подобному оружию мы сумели в основном исправить положение дел.

У твоего клиента в голове с самого детства крутится с десяток несовместимых друг с другом доктрин – и он к этому вполне привык. Его не волнует, истинные они или ложные; его занимает, «теоретические» они или «практические», «традиционные» или «современные», «консервативные» или «радикальные». Оттянуть его от Церкви надо не мышлением, а пустословием[4].

Не трать время, пытаясь убедить его в истине материализма! Убеди его, что материализм актуален, экзистенциален, что он в тренде, что за ним будущее: вот что интересно клиенту.

Чем плохи рассуждения? Тем, что они уводят фронт борьбы на территорию Противника[5]. Он силен в рассуждениях – а в агитации и пропаганде, о чем я веду речь, Он неизменно уступает нашему Низменному Отцу. Пускаясь в рассуждения, ты поневоле разбудишь у клиента разум: а когда разум проснется, кто может предсказать исход дела?[6]

Пусть даже то или иное умозаключение клиента удастся свернуть в нашу пользу; всё равно в итоге ты только укрепишь у него губительную склонность к серьезным размышлениям в ущерб вниманию к сиюминутным чувствам. Твоя задача – сосредоточить его внимание на сиюминутном[7]: пускай называет это «реальностью», только не давай задуматься о значении слова «реальность».

Учти: в отличие от тебя, клиент – не бесплотный дух. Ты не был человеком (у Противника тут ужасающее преимущество!) и не представляешь себе, какие они рабы заурядного. Был у меня как-то клиент, атеист до мозга костей, занимался в библиотеке Британского Музея. Вот однажды он что-то читал, и я заметил у него негодный ход мысли. Конечно же, и Противник тут как тут. В одно мгновение зашатались плоды моих двадцатилетних трудов… Если б я тогда растерялся, пустился в рассуждения и возражения, то всё бы погибло.

Но я не такой дурак. Я сразу же нанес удар в самое податливое место и внушил клиенту, что настало время закусить[8]. По всей видимости (не разберешь наверняка, что Он им говорит – знакомо тебе такое?) Противник отозвался, что тут дело поважнее закусочной. Вероятно, так Он его и настраивал; поэтому когда я ответил: «Еще бы! Слишком важное дело, чтобы решать его на голодный желудок», – клиент заметно оживился. И когда я добавил, что лучше вернуться к вопросу поевши, на свежую голову, он уже двигался к выходу.

А на улице исход боя был решен. Газетчик орал во весь голос, автобус №73 промчался мимо; я показал ему всё это и мгновенно привел к убеждению: какие бы странные мысли ни пришли в голову, когда сидишь в одиночестве над книгами, добрая порция «реальности» (которая свелась у него к автобусу и газетчику) поможет удостовериться, что «всё это» выдумки.

Он понял, как близко к краю он стоял, и в последующие годы любил рассказывать про «это невыразимое ощущение настоящего[9], наша вернейшая защита от заблуждений чистой логики». Сейчас он в приюте у Низменного, в полной безопасности.

Теперь видишь, в чем суть дела? Этот процесс мы запустили в ход сотни лет тому назад, и сегодня люди практически утратили способность поверить чему-то непривычному, пока привычное у них перед носом. Заурядность бытия – вот чем надо на него давить. Особенно остерегайся привлекать науку (сам понимаешь, серьезную науку) к борьбе с христианством: наука с неизбежностью направит его мысль на неощутимые и невидимые предметы. Уже был ряд печальных случаев с нынешними физиками.

Если уж ему обязательно нужны науки, пускай балуется с экономикой и социологией: только бы не уклонился от нашей драгоценной «реальности». Но лучше пусть обходится без всяких наук[10]; вместо этого внуши ему глобальную идею, что он и так всё знает, и чего бы он ни нахватался здесь и там – всё это «данные современных исследований».

Помни: твоя задача – запудрить ему мозги[11]. А как послушаешь кое-кого из вас, молодежи, так поневоле покажется, что нас поставили учителями!

С наилучшими чувствами, – твой дядя

Письмо №2. Церковь

Любезный племянник,

с глубоким огорчением я узнал, что твой клиент стал христианином. Не рассчитывай избежать положенного наказания; надеюсь, что ты, здраво рассуждая, и не желаешь этого. Покамест, однако, будем искать правильный образ действий. Для отчаяния нет причин: сотни таких взрослых неофитов, перешедших ненадолго в лагерь Противника, были возвращены назад и остаются с нами[12]. Что бы ни было у твоего клиента на душе и в теле, пока еще всё складывается в нашу пользу.

В числе наших главных союзников в данный момент – сама Церковь. Пойми меня правильно: речь не о той Церкви, что укоренена в вечности, распространившись во времени и пространстве, грозная, словно войско под знаменами; признаюсь, такое зрелище пугает самых дерзких наших агентов. Но, к нашему счастью, эти людишки его не видят[13].

Всё, что видит твой клиент, – это недостроенное псевдо-готическое сооружение на новом участке. Зайдя внутрь, он встретит местного бакалейщика с приторным выражением на лице: тот поспешит вручить ему новенькую книжицу с текстом богослужения, никому не понятным, и другую потрепанную книжицу с перепутанными духовными песнопениями, набранными мелким шрифтом и по большей части никуда не годными. Когда же он усядется на скамью и осмотрится кругом, он увидит своих соседей – именно тех, которых он до сего времени сторонился.

Вот соседи-то тебе как раз и пригодятся. Направь его мысль сновать туда-сюда, между словами о Теле Христовом и прихожанами вокруг него. При этом не играет роли, кто на самом деле его окружает; пусть даже кое-кто из них отличился в боях на стороне Противника – совершенно неважно. Благодаря нашему Низменному Отцу, твой клиент глуп. И когда он обнаружит, что у одного нет слуха, у другого скрипят башмаки, у третьего двойной подбородок, а четвертая одета не по моде, их вера неизбежно покажется ему смехотворной.

---