Моя мамочка сказала мне, уезжая путешествовать со своими господами:
– Рыжик! Ты уже большой и должен заботиться о твоей сестричке-Чернушке; учи ее уму-разуму, защищай от всевозможных опасностей и бед, старайся заменить ей меня в мое отсутствие.
Так сказала моя мамочка и уехала, поцеловав нас на прощанье.
Мне особенно понравились мамочкины слова о том, что я большой и что поэтому должен учить уму-разуму сестрицу. Нет ничего приятнее, как сознавать себя большим и умным.
Как только мамочка уехала, я и занялся Чернушкою.
I
Когда мамочка была с нами, она умывала нас каждое утро, то есть, попросту, вылизывала нас гладко-прегладко своим розовым язычком. Так как мамочка, уезжая, приказала мне заботиться о Чернушке, то я и решил первым делом заняться туалетом моей маленькой сестрицы. При этом я, конечно, старался делать все также хорошо и скоро, как это делала мамочка. В начале умыванья Чернушка сидела смирно, но вдруг заупрямилась: она то мотала головою, то отталкивала меня лапками, то вертелась на месте, так что я решительно не мог справиться с ней. Сначала я всячески уговаривал ее.
– Полно, Чернушка, полно! Будь умной маленькой кошечкой… Никто не будет любить грязную, неумытую киску! Любят только чистеньких, аккуратных котят!..
И, приговаривая таким образом, я продолжал свое занятие. Но Чернушка была не из послушных. Она дернула головой так, что я попал ей языком прямо в глаз.
Ну, будьте, пожалуйста, справедливы! Скажите по совести, что за несчастье, если попадет в глаз, нечаянно при этом, маленький, совсем маленький кошачий язычок? Ведь это же не больно! Совсем не больно, честное слово! А Чернушка заревела так, точно ей попал, по крайней мере, в глаз целый сук дерева. Заревела благим матом и изо всей силы хватила меня лапкой по носу… Вот вам и благодарность! В награду за мои-то заботы!
Я, конечно, рассердился, ужасно рассердился.
И, не помня себя, в свою очередь, пребольно оцарапал Чернушку.
Поднялась драка.
Большой, умный Рыжик и маленькая, глупенькая Чернушка поцарапались на славу, расфыркались и попрятались по разным углам.
Нечего сказать, нежные заботы братца о сестрице! Но и сестрица хороша, нечего сказать! Что-то скажет мамочка, когда вернется, ох!..
Рыжик маму заменяет:
Тщательно и нежно…
Он Чернушку умывает
Быстро и прилежно…
II
Ссора с Чернушкой продолжалась недолго. Я очень люблю Чернушку и ссориться с ней мне больно и неприятно. И я решил непременно загладить мою вину перед ней и быть самым нежным и заботливым братом.
К вечеру мы уже совсем примирились, и я заявил Чернушке, что буду ее учить охотиться за мышками.
Когда стемнело, я повел Чернушку на чердак, где, как я знал от мамочки, водилось много мышей.
Наступила ночь… Мы притаились в уголке и ждали появления какой-нибудь глупенькой мышки. Время тянулось долго-предолго, а мышей все не было, как вдруг… Тра-ла-ла-ла! Вот так счастье! В углу чердака притаился мышонок. Я не помнил себя от радости.
– Гляди, Чернушка! — прошептал я взволнованно, — гляди, что надо делать! Раз… два!..
Я присаживаюсь на пол и весь вытягиваюсь в ниточку, ожидая той секунды, когда можно будет схватить мышку. Но мышка не двигается… Она точно не видит меня…
– Три… четыре… пять!.. вытягиваю лапу и жду, когда она бросится бежать, для того чтобы схватить ее на бегу… Но мышь ни с места… Сидит на расстоянии двух прыжков от меня и не шевелится… Странная мышь!
– Шесть… семь… восемь! — отсчитываю я… И ползу еще и еще…
Мышь сидит… Преглупая мышь, я вам доложу!
Тогда я делаю отчаянный прыжок…
Фырк! фырк! фырк!
Цап-царап!
Я разом отскакиваю назад, как ошпаренный.
Вот так скандал!
В моих лапках не живая мышь, а… деревянная… Ну, да, деревянная игрушечная мышь, выброшенная за негодностью детская игрушка…
Вот вам, и охота! Вот вам и первый урок!
Я ужасно сконфужен и искоса поглядываю на Чернушку, не смеется-ли над моей неудачей моя маленькая сестричка. Но сестричка не смеется… Она отлично понимает, что такая неудача могла случиться и со взрослым котом… И я спокоен. Мало-ли чего не бывает на свете!…
Однажды случай очень странный
Произошел ночной порой…
Впотьмах, мышонок деревянный
Был принят киской за живой…
III
На следующий день кухарка Матрена поставила нам на полу кухни наш обычный обед — крынку молока. К нему она добавила, против обыкновения, и второе блюдо — большой кусок ливерной колбасы, которую купила себе, но которая, на наше счастье, оказалась не свежей и, стало быть, непригодной для людского обеда, но для нас, котят, даже очень пригодной и вкусной. По крайней мере, я люблю ливерную колбасу, хотя бы и испорченную, больше всего в мире (после мамы и Чернушки, конечно). А сегодня я голоден, к тому-же и колбаса с молочком кажутся мне самыми вкусными блюдами на свете. Кроме того, рядом с крынкой молока, оказался еще сладкий крендель. Я уже предвкушал заранее, что за чудесный обед будет у меня, как вдруг вспомнил, что я не сдержал данного мамочке слова и подрался накануне с Чернушкой, когда должен был, как старший, защищать и оберегать ее от всего дурного. И вот я решил твердо наказать себя за мою оплошность, решил оставить себя без обеда.
– Иди кушать, Чернушка, — позвал я сестричку не совсем твердым голосом.
Когда она прибежала, веселая и радостная, я подвязал ей под горло салфетку, подвязал и себе по привычке, и занял свое место у чашки…
Чавк! Чавк! Чавк! Ах, как аппетитно умеет кушать молочко Чернушка!
Нелегко, однако, отказываться от любимых блюд голодному коташке!.. Но я мужественно смотрю на Чернушку и тщательно лижу свою лапку, чтобы как-нибудь не забыться и не приняться за молочко, без которого добровольно наказал себя сегодня.
Чавк! Чавк! Чавк! продолжает свою музыку Чернушка, и вот молочко исчезло в самое короткое время. Сестричка облизывается и, покончив с первым блюдом, принимается за ливерную колбасу.
– А ты почему не кушаешь, Рыжик? — спрашивает она меня.
– Я сыт и не хочу обедать! — отвечаю я храбро, в то время как слезы готовы брызнуть у меня из глаз.
Ух! Слава Богу! Колбаса съедена.
– Ужасно вкусный был обед сегодня! — замечает Чернушка, сладко облизываясь и умильно поглядывая на пустую чашку.
Я глотаю слюнки и тяжело вздыхаю… Но на душе у меня так хорошо, точно после самого сытного обеда!..
Очень хорошо и светло на душе, право!…
Наш Рыжик – братец хоть куда!
(На этой видно нам странице), –
Голодный сам, отдаст сестрице
Кусок последний, господа!…
IV
Рыжик! Рыжик! Скорей, скорей беги сюда, милый братец! — услышал я как-то чудесным ранним утром громкий крик моей сестрицы. Я только-что крепко спал и видел во сне, как кухарка Матрена дала нам на ужин целое блюдо жареных цыплят, поэтому был очень недоволен, когда Чернушка разбудила меня.
Мяу, Мяу! Что еще такое случилось? — спросил я сердитым голосом.
– Гляди, гляди сюда, скорее, Рыжик, — шептала в волнении моя милая сестрица.
Я взглянул и замер от удивления.
Перед нами было толстое, безобразное, зеленое чудовище, на четырех лапах, которое, не двигаясь, сидело на садовой дорожке и смотрело на нас круглыми, выпученными глазами.
– Что это за штука? Она не кусается? — со страхом спрашивала меня Чернушка, пятясь и фыркая на странное существо.
Я сейчас-же вспомнил тот вечер, когда на чердаке мы увидели точно также недвигающегося мышонка и весело расхохотался.
– Ха, ха, ха, ха! Да ведь это игрушка, простая детская игрушка, — проговорил я уверенным голосом, — ну да, конечно, игрушка, которой хотели большие люди напугать нас, маленьких котят. Только дудки! На этот раз им не удалось подшутить над нами! Мы не трусы какие-нибудь, а умные взрослые молодые коты!
И говоря это очень гордо и спокойно, я улегся нарочно подле зеленого урода, показывая этим свое бесстрашие и даже нарочно задел его своим пушистым хвостиком по голове.
– Ай! Ай! Ай! Ай! Что такое?
– Ква! Ква! Ква! Ква! — раздалось у нас под самым ухом, и что-то холодное, скользкое мазнуло меня по носу… В ту же минуту безобразное, зеленое существо зашлепало, высоко подпрыгивая по дорожке сада, мимо нас, прямо в канаву. Мы замяукали отчаянными голосами и со всех ног кинулись бежать…
Вот вам, и детская игрушка! Прыгает на пол аршина от земли и чуть не отъела мне носа…
Мяу, мяу! Ужас какой! Поневоле будешь трусом!
Как-то Рыжик и Чернушна
Видят, скачет раз лягушка
Увидали, испугались
И, как трусы, разбежались…
V
Вот это так охота! Настоящая охота, я вам доложу… На столе в гостиной стояла клетка. В клетке сидела желтая канарейка… Канарейка пела целыми днями: «Пиу! Пиу! Пиу!»
Пела и прыгала с жердочки на жердочку, с прутика на прутик… Ей было весело, должно быть… Да и почему могло быть скучно канарейке?.. Птица она глупая, только и умеет стрекотать «пиу, пиу», а толку от нее мало… Ну, кому надо ее «пиу, пиу», скажите, пожалуйста! А между тем о ней заботятся, как о принцессе какой-нибудь. И зернышки у нее есть в клетке, и свежая вода, и солнышко пригревает ее через окошко так ласково и нежно.
А она «пиу да пиу» и больше ничего. Глупая птица и только! Неправда-ли, Чернушка? — обратился я как-то к сестре, — бесполезная птица — канарейка, не хочешь-ли скушать ее на завтрак?
Чернушка только облизнулась в ответ.
– Давай попробуем достать ее из клетки! — снова предложил я Чернушке. — Это будет, по крайней мере, славная охота!
Та только молча кивнула головою.
Мы присели к столу. Сначала я просунул лапку и пошевелил ей в клетке.
Глупая канарейка оказалась гораздо умнее, чем я думал: как запищит, как замечется по клетке. Как закричит «пиу, пиу, пиу», да так жалобно и протяжно… Чувствует, видно, что ее конец пришел.
Я опять лапку просунул, и Чернушка за мною.
Птичка еще больше заметалась, забилась, запищала.
Тут я вспрыгнул на стол, бросился к клетке и…
В тот же миг неожиданные частые удары посыпались мне на голову, спину, лапки… Передо мною, как из-под земли, вырос лакей Гаврила с плеткой в руках…
Ой, ой, ой, ой! Так это было больно!.. Век не забуду!.. А противная канарейка точно на зло пляшет по клетке да приговаривает «пиу, пиу! Так тебе и надо, так тебе и надо! Поделом!»
Пренеприятная история вышла, я вам скажу, Бог с ней и с охотой.
Пиу, Пиу! — птичка в клетке
Сладким голосом пищит,
Этот голос у котяток
Возбуждает аппетит…
VI
Неудачная охота с канарейкой сделала то, что мы с Чернушкой возненавидели теперь всех птиц, все пернатое царство. Прежде мы не обращали внимания на воробышков и голубей, которые жили у нас на крыше, на ласточек, что свили гнездо в сарае, на цыплят и утят, которые бегали по двору. А тут мы объявили войну всем птицам на свете.
Особенно возненавидела Чернушка желтых цыпляток, что гуляли по двору следом за хохлаткой и очень напоминали своей желтизной канарейку, из-за которой нам так попало в тот несчастный день от Гаврилы.
Желтых цыплят Чернушка теперь решительно не могла видеть. Скушать хотя-бы одного желтого цыпленка — вот все, о чем мечтала теперь моя милая сестричка.
Однажды, под вечер, когда вдоволь поклевав зернышек, насыпанных в углу двора, хохлатка смирно возвращалась к себе в курятник, окруженная всем своим семейством, Чернушка, притаившаяся за деревом, вдруг кинулась на самого маленького цыпленка, немного отставшего от других.
Ах, что тут произошло в ту же минуту!.. Хохлатка закудахтала так, точно ее режут, цыплята запищали на разные голоса… И вот в один миг откуда-то из-за угла с громким «кукареку» выскочил огромный петух и со всех ног кинулся па Чернушку. Чернушка пронзительно вскрикнула и выпустила изо рта цыпленка. Но петух, очевидно папаша желтого семейства, не унимался.
Он вцепился когтями в спину Чернушки и готовился ударить ее своим страшным клювом… Не знаю, что бы произошло вслед за этим, если бы я не бросился защищать мою бедную сестренку, храбро вступив в драку с великаном-петухом.
Ах, что это была за драка! Мы налетали друг на друга. Петух клевался, я царапался. Перья и пух летели клочьями во все стороны. И все-таки я остался победителем. Петух бежал с поля битвы, а я, измученный, усталый, но довольный, вернулся к сестре и взял с нее слово никогда больше не трогать цыплят.
Ужасная битва! Но кто победит!
Петух нападает, а киска кричит…
Уж клюв над Чернушкой его занесен,
Кто вышел со славой и, кто побежден?
VII
Чернушка не скоро оправилась после битвы с отвратительным Кукареку. По крайней, мере спинка у нее болела (он порядочно-таки потрепал ее своими острыми ногтями), а на душе было далеко невесело. Еще-бы. Неприятно чувствовать себя побежденной каким-то грубым, необразованным петухом!
Что-бы утешить как-нибудь мою бедную сестричку, я решил побаловать ее вкусным лакомством.
Накануне, с вечера, кухарка поставила целую оловянную миску сметаны на скамейке в кладовой. Поставила и забыла ее накрыть…
Миска была большая и глубокая, сметаны было в ней столько, что ей можно было насытиться на целую неделю. Но как ее достать, вот вопрос? Думал я, думал и придумал: подняться па задние лапки, а передними захватить краюшек миски. Миска перекувырнется и дело в шляпе… Тра-ла-ла-ла, тра-ла-ла-ла! Что может быть в мире вкуснее сметанки для нас, неизбалованных котят.
Чернушка, которой я рассказал все, что намерен сделать, только сладко облизнулась.
– «Молодец Рыжичек», — умильно проговорила она.
Молодец Рыжик и на самом деле почувствовал себя молодцом.
Я медленно потянулся к оловянной миске и ухватился передними лапами за ее края…
Трах, тарарах, трах-тах-тах-тах-тах!
Вот так штука! Совсем неожиданное происшествие.
Миска перевернулась, с грохотом упала па пол, и накрыла нас собою, как колпаком… Ох, как это было ужасно! Мы очутились в темноте, залепленные с головы до ног сметаной. Увы, теперь нам было не до нее… Хотелось только выбраться из-под ужасного колпака… Но это было невозможно сделать самим. Долго тянулось время, пока в кладовую не пришла Матрена и не освободила нас. Она была так поражена, когда увидала миску на полу, а под миской двух котят, превратившихся из черного и рыжего в снежно белых, благодаря облепившей нас сметане, что даже позабыла хорошенько наказать нас… А мы и рады…
Как бешеные выскочили мы из кладовой и давай Бог ноги!
Уф! Хорошо чувствовать себя на свободе после долгого сидения под ужасной миской впотьмах! Очень хорошо!
Порой, как малые детишки
Бывают киски — шалунишки,
Прожить не могут без проказ,
За ними нужен глаз да глаз!
VIII
Очень хорошо на свободе!.. Мы пробежали с Чернушкой сад, луг, рощу и очутились в лесу… Ну, уж тут Матрена не могла найти нас! Ей-бы и в голову не пришло искать нас здесь… А тут было так привольно, уютно и прохладно! Солнце не проникало сюда через густо разросшиеся деревца, сочная, зеленая травка закрывала нас совсем с головой. Ах, славно. Только вот одно несчастье! Кушать нам захотелось ужасно… А где тут достать еды?.. Негде, положительно негде!.. И вдруг Чернушка, приунывшая было от голода, радостно замяукала:
– Рыжик! Рыжик! Взгляни-ка, что я нашла в траве!
Ах, что она нашла — Чернушка! У корня старого дерева лежало гнездышко, а в гнездышке три яичка, — три чистенькие желтенькие яичка, с красными крапинками. Очаровательный ужин для двух голодных коташек! Мы уже заранее предвкушали, что это будет за лакомое блюдо и потянулись лапками за ним, как вдруг отчаянный писк какой-то маленькой птички раздался над нашими головами.
– Ах, Рыжик! — вскричала Чернушка, — не тронем яичек… Ведь из яичек выходят птенчики… Слышишь, как плачет птичка?.. Это мама будущих птенцов… Она боится, что мы съедим яички и у нее не будет птенцов… Не будем же их есть, Рыжик. Пойдем лучше домой… Пускай нас накажет Матрена; ведь все же она даст нам чего-нибудь поесть!.. А яички останутся нетронутыми. Бог с ними!
Я взглянул на Чернушку. Она-ли говорит это? Но моя сестричка оказалась самой доброй кошечкой в мире… Мне оставалось только послушаться ее совета и мы, голодные, но довольные отправились домой. Маленькая птичка провожала нас долгим ласковым криком. Она точно благодарила нас за то, что мы не разорили ее гнездышка.
Дома нас ожидал приятный сюрприз. Матрена и не думала наказывать нас и к ужину мы получили полную крынку молока.
– Должно быть, это нам в награду за нашу доброту? — произнесла Чернушка и я вполне согласился с ней.
В глуши лесной нашли они
В гнезде три маленьких яичка.
Не троньте их! Полна тоски,
О них заплачет горько птичка!…
IХ
Давай играть, Чернушка!
– Давай играть, Рыжик!
Задумано — сделано! Мы видели часто, как маленькие дети играли в пароход. Это было очень интересно! Можно было шуметь и возиться сколько душе угодно. А кто не любит шуметь и возиться, скажите на милость! Мы, молодые котята, можем по крайней мере возиться, как никто.
И вот мы принялись играть в пароход. Большой столовый стол представлял море. Тарелка с остатками молока — пароход. Я был капитаном парохода, а Чернушка морским разбойником, который должен был напасть па пароход и взять капитана (то есть меня) в плен вместе с пароходом — тарелкой…
Очень все хорошо мы придумали. Я сидел в тарелке и пыхтел. Это было очень похоже на то, как будто ехал пароход. Чернушка ползла по краю стола и готовилась к нападению. Раз! Чернушка в один прыжок очутилась в тарелке рядом со мною.
Дзинь! Дзинь! Дзинь!
Пароход (то есть тарелка) не выдержал и вдребезги!
Капитан и морской разбойник поджали хвосты и помчались по морю, как по суше, прямо на кресло, оттуда под диван и притихли там, замирая от страха.
Вошел Гаврила, подобрал осколки тарелки, обтер стол и ушел на кухню, ворча себе под нос:
– Ах, уж эти котята! Попадет вам ужо! Будете помнить!
Неприятно!
Надо будет высидеть под диваном, пока Гаврила не перестанет сердиться! А это очень скучно.
Игра в разгаре. Все вверх дном,
Пищат, визжат, мяучат…
Ничто котятам нипочем,
Хоть их манерам учат…
Х
Совсем не так скучно сидеть под диваном, как это казалось сначала. И даже совсем не скучно.
По соседству с нами оказался мячик.
Очень хороший и очень большой мячик. Преинтересная игрушка, как будто нарочно сделанная для котят! Я тихохонько толкнул мячик лапкой — покатился… Чернушка последовала моему примеру и тоже толкнула мячик. И он еще покатился. Тогда я ударил изо всех сил по мячику обеими лапами. Мячик подпрыгнул, как живой, и попал прямо в мордочку Чернушки. Чернушка расфыркалась так потешно, что я упал па спинку и хохотал, как сумасшедший. И вдруг… Ой! Ой! Ой! Ой! Что-то больно ударило меня по брюшку. Гляжу: как ни в чем не бывало — мячик! Ударил и поскакал дальше! Ах, ты, негодный!
Хам! И я схватил его зубами.
Пуф! Пиф! Паф!
Вот так выстрел! Оказывается, кошачьи зубки ничуть не уступают собачьим. Мои, по крайней мере, потому что они прокусили мячик.
Это он то и выстрелил на славу.
Но теперь им нельзя и думать играть. Вместо мячика какая-то резиновая тряпка! Мы с пренебрежением забросили ее в угол и отправились гулять.
«Лучше всякой мяч игрушки
Обе думают мяушки,
Хлопнешь ты, хлопну я
Мячик кверху… Тра-ля-ля!»
XI
Вот вам и неожиданное происшествие!
Опрокинутая сметанка, разбитая тарелка и порванный мячик — все засчиталось нам в вину!.. Хитрая Матрена накопила все наши маленькие грешки и наказала нас за них сразу.
У-у, злая, бессердечная Матрена! Ну, можно-ли так жестоко обращаться с маленькими, глупыми коташками! Подумайте только! Она заперла нас в тюрьму, то есть, попросту, в крошечную душную комнату… А день-то какой великолепный сегодня! Как нарочно… Солнышко светит, травка зеленеет, за окошком птички поют… А тут сиди в тюрьме и даже неизвестно, сколько времени. К тому же нам не дали сегодня ни капельки молока! Не думают-ли нас уморить с голоду?.. О!
Ах, зачем, зачем мы так проказничали и шалили?! Веди мы себя тихо и прилично — бегали бы мы на воле и резвились, как птички резвятся в саду.
Чернушка даже уснула от большой печали.
Чернушка! Ты спишь?
Молчит.
Чернушка спит крепко и сладко, как будто она не в тюрьме, а на свободе! Эти маленькие котята бывают ужасно глупы порой. Они даже и пострадать-то не умеют, как следует, и все свое горе взваливают на плечи старших братьев!..
– Мяу! Мяу! Когда же наконец выпустят нас?
Даю торжественное слово не проказничать и не шалить, только бы снова очутиться па свободе. Слушайте все. Рыжик дает слово быть умным коташкой и всячески удерживать и Чернушку от проказ. Честное слово!
За проказы, кутерьму,
Причиненные невзгоды,
Взяли котиков в тюрьму
И лишили их свободы…
XII
Ах, какой ужас!
Никогда не забуду этого ужаса!
А все-таки я — герой! Самый настоящий герой из кошачьей породы!
Слушайте только, что случилось.
Поздно вечером нас с Чернушкой выпустили на свободу. Выпустили, а есть нам все-таки не дали.
Голодные и злые мы отправились в сад. Чернушка взобралась на забор и жалобно мяукала о своем пустом желудке.
– Мяу! Мяу! Рыжик! Я кушать хочу… Мяу, мяу, Рыжик, достань мне чего-нибудь покушать!
– Мяу, мяу, достану, Чернушка, — отвечал я ей и отправился на охоту. Я знал, что на заднем крыльце потрошили рыбу на ужин. Несколько скачков — и я у забора. Вдруг отвратительная белая с черными пятнами собака Джек наскакивает на Чернушку и почти дотрагивается своими страшными зубами до нее. Бедная моя сестрица выгибает спину, вся так и дрожит со страха, так и трясется…
– Подожди!.. Раз! Два! Три!.. Вот тебе, вот тебе!
И я бросаюсь на собаку с диким шипеньем и хватаю ее когтями за нос. Цап-царап! Великолепно!
Собака визжит так, точно ей оторвали голову, и бросается в бегство… Я за ней… Она от меня, я за ней… И все фыркаю, фыркаю и шиплю, как змея… Наконец, вне себя от страха, собака вбегает в дом, а я возвращаюсь полным победителем к Чернушке… Мы крепко обнимаемся и плачем.
Чернушка плачет из гордой радости, что у нее такой смелый и храбрый брат. Я же оттого, что мне удалось спасти Чернушку и что мамочка от души похвалит меня, когда вернется.
Теперь я уже в праве считать себя взрослым котом. Еще-бы! Не побоялся вступить в драку с собакой для защиты милой сестрички! И я чувствую себя гордо и приятно, как настоящий герой!
Скорее-бы вернулась мамочка! Я могу смело сказать, что исполнил данное ей слово,
Большой Рыжик, как умел, заботился о маленькой Чернушке и даже спас ее, рискуя собственной шкурой… Ах, какое это приятное сознание, если бы вы знали!.. Как хочется поделиться им с мамочкой. Мамочка, милая, возвращайся скорее!
Ненавидит Джек всецело
Кошек телом и душой…
Рыжик с ним отважно, смело
За сестру вступает в бой.
Комментировать