Часть вторая. Рассказы и размышления на евангельские чтения во дни праздничные

Евангелие от Лк. зач. 54 и 58-е, гл. X, 38–42; XI, 27–28.

Путешествуя с проповедью евангелия царствия Божия по разным странам и селениям иудеи, Иисус Христос зашел однажды в некое селение, как нужно думать, в Вифанию. Здесь, в этом небольшом селении, лежавшем среди нагорной страны, вблизи Иерусалима, находилось дружественное, почтенное и всею душою преданное Спасителю семейство, состоявшее из двух сестер, Марфы и Марии, и их брата Лазаря. Как всегда, Спаситель был принят и встречен на этот раз сестрами с величайшею радостью. Особенно хлопотала и усердно обнаруживала внешние знаки внимания к Высокому Посетителю старшая сестра, Марфа, вероятно имевшая вообще попечение о доме и исполнявшая всегда долг гостеприимства. Приняв Господа в свой дом, Марфа вся отдалась заботам о том, чтобы как можно лучше угостить глубокопочитаемого Странника, приготовить достойное и приличное угощение не только Самому Иисусу Христу, но и Его ученикам, сопровождавшим Спасителя всегда и везде. В то время, как Марфа исполняла внешнее служение Спасителю и суетилась за хозяйственными хлопотами, Мария вместе с учениками Господа всею душою своею внимала Божественному учению Его. Не разделяя заботливости сестры об угощении, она, как внимательная ученица, вместе с апостолами села у ног Иисуса и слушала учение Христа. У иудеев, в знак смиренного и почтительного отношения ученика или ученицы к учителю, нередко садились к ногам учащего, так что и самое выражение: сидеть у ног кого-либо, значило то же, что быть чьим-либо учеником. Сладость слов Спасителя занимала все внимание Марии, так что она не отходила от Него ни на минуту. Между тем, у Марфы хлопот по хозяйству было так много, что она не могла единолично справиться с ними и нуждалась в помощи сестры. Зная, что Мария без особенного повеления или позволения Спасителя не осмелится оставить Его и приняться за домашние хлопоты, Марфа с простосердечным доверием обратилась тогда к Иисусу Христу и сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне. Несомненно, что Марфа любила и чтила Иисуса Христа, но принимала Его более, как великого гостя земного, чем небесного Учителя. Она не сознавала, что должна была более заботиться не о насыщении Христа пищею животною, но о восприятии от Него пищи вечной для своего безсмертного духа. Приняв Христа в дом свой, Марфа еще не могла возвыситься внутренно до мысли, что нарицающий Себя хлебом животным, призывающий к Себе жаждущих, не тем богоугождается, чтобы Ему в изобилии предлагали брашно гиблющее, но тем, чтобы от Него воспринимали брашно не гиблющее, воду живую, слово истины и спасения. Любя Господа, Марфа не отрешалась и от любви к суете мирской; забота о суете мирской и житейские попечения ее были настолько сильны, что она решилась отвлечь Марию от спасительного дела, призвать ее к той суете, которой она сама предалась. Но Господь не допустил до этого; Он сказал в ответ на просьбу Марфы: Марфо! Марфо! Ты заботишься и суетишься о многом; а одно только и нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется от нее. Итак, пользуясь случаем, Спаситель изрекает ту великую истину, что нужно посвящать более сил и времени Богу, чем обычным житейским делам, хотя бы и добрым по намерениям. Христос не обличает Марфу за ее гостеприимство, но обращает ее взоры к высшему благу и, в примере сестры ее Марии, указывает ей путь к достижению этого блага. То, о чем заботилась Марфа, не предосудительно, но оно, доставив удовлетворение телесной потребности человека, минует и проходит безследно тотчас же, принесши некоторую пользу и удовольствие тленному телу нашему. Напротив, то, что делала Мария, внимая Божественному учению и заботясь о спасении души, приносит пользу духовную, вечную, соделывает благую часть, лучшую долю, которая не отнимается от человека даже смертью, но переходит с ним в горний и вечный мир. Блаженный Феофилакт (твор. Феоф. ч. III, стр. 157) говорит в объяснение этого евангельского места следующее: «Великое благо и от гостеприимства, как показала Марфа, и не нужно пренебрегать им, но еще большее благо – внимать духовным беседам. Ибо тем питается тело, а сими оживляется душа. Не для того, как бы так говорит Спаситель, существуем мы, Марфа, чтобы наполнять тело разными яствами, но для того, чтобы творить полезное душам. Примечай и божественную мудрость Господа. Он ничего не сказал Марфе прежде, чем от нее получил повод к упреку. Когда же она покусилась отвлечь свою сестру от слушания, тогда Господь, воспользовавшись поводом, упрекает ее. Ибо гостеприимство дотоле похвально, доколе оно не отвлекает и не отводит нас оттого, что более нужно; когда же оно нам начнет препятствовать в важнейших предметах, тогда должно предпочесть ему слушание о божественных предметах. Притом Господь возбраняет не гостеприимство, но разнообразие и суетность, т. е. развлечение и смущение».

Евангельское повествование о посещении Христом Спасителем дома двух сестер, Марфы и Марии, чрезвычайно просто и всем доступно, так сказать, по своему содержанию; но оно весьма поучительно и важно по тому выводу и нравственному уроку, который оно преподает собою. Недаром святая православная церковь установила читать и провозглашать его на литургии во все Богородичные праздники. Это чтение ясно показывает, что одержащие всех и каждого из нас житейские попечения, привязанности к земным и малоценным хлопотам составляют сильное препятствие к успешному достижению царствия Божия, к снисканию благодатного посещения Христа. В самом деле, излишнее житейское попечение развлекает и смущает нас в стремлении к единому на потребу, препятствует в достижении благодати Христовой. Заботливость о житейском – это враг лукавый, незаметный и потому опасный. Кто не остановит своих житейских попечений и не удержит своих забот в должных границах, того незаметно приводят они к совершенному забвению о жизни вечной, небесной и истинно блаженной. Господь называет блаженными не пекущихся о многом, но ищущих единого на потребу, не заботящихся об удобствах и удовольствиях житейских, но слушающих слово Божие и хранящих оное. Будем же стараться, христианин, слушать и исполнять повеленное нам от Господа, проходить свой жизненный путь согласно с законами и заповедями Христовыми, более «горняя мудрствовати, а не земная». (См. № 449 «Воскр. лист.», прилож. к журн. «Воскр. день»).

Пресвятая Богородица родилась от престарелых, бездетных благочестивых родителей в галилейском городе Назарете. Во всей Галилее не было более маловажного городка, как Назарет: «от Назарета может ли что добро быти?» – говорили евреи, когда услышали, что оттуда явился пророк Иисус.

Согласно с предсказаниями пророков, обетованный Спаситель мира должен был произойти из царского племени Давидова. Но со времени Вавилонского плена потомки царя Давида теряли мало-помалу свои права, и, когда возвысилось племя Маккавеев, исчезло все отличие царского племени и стало оно наряду с простым народом.

В Назарете жила благочестивая чета Иоаким и Анна. Иоаким происходил от колена Иудина, царского племени; Анна была младшею дочерью священника от племени Аарона, Матфана. Иоаким и Анна были праведны пред Господом и чистым сердцем соблюдали заповеди Его и всем были известны не столько знатностью своего происхождения, сколько своим смирением и милосердием.

Так достигли они глубокой старости. Вся их жизнь была проникнута любовью к Богу и милосердием к ближним; ежегодно выделяли они из своих значительных доходов две трети: одну жертвовали в храм Божий, другую раздавали бедным и странникам; остальное же употребляли для своих потребностей. И вот, они так много угодили Богу, что Он сподобил их быть родителями непорочной Девы, избранной Ему в Матери. Этим одним уже доказывается, что жизнь их была честная, святая и Богу угодная, потому что им даровалась Дщерь, Святейшая из святых, более всех угодившая Богу и херувимов честнейшая. Да! В то время на земле не было людей более приятных Богу, как Иоаким и Анна. Было много праведно живущих и Богу угождающих, но они двое превзошли других своими добродетелями и за то обрелись пред Богом достойнейшими произвести на свет Матерь Божию. Без сомнения, столь высокий дар получили они за свою добродетель и святость. Как Сам Господь воплотился от Святейшей и Пречистой Матери, так надлежало, чтоб и Матерь Господа происходила от святых и чистых родителей. Цари земные носят одежды из золотых тканей, а не из простой нити, так и Царь небесный восхотел иметь Матерь Свою, облекаясь в плоть ее, как в царcкую порфиру, не от обыкновенных, невоздержных супругов, но от целомудренных и святых. Это самое преобразовалось древле в святой скинии, которую Бог повелел Моисею сделать из багряницы, червленицы и виссона. Дева Мария, вместившая в Себе Бога, Которому надлежало пожить с человеками, означала скинию, как сказано: «се скиния Божия с человеками, и вселится с ними!» (Откр.21:3). Багряница, червленица и виссон, из которых сотканы были покров и завесы скинии, прообразовали родителей Божией Матери и означали их целомудрие, воздержание и совершенное житие во всех отношениях.

Но этим святым супругам Божие изволение определило быть долгое время безчадными, дабы в самом зачатии и рождении Пречистые Девы явились и сила благодати Божией, и честь Родившейся, и достоинство родивших! Они в этом уподобились св. патриарху Аврааму и супруге его, благочестивой Сарре, родившим Исаака в старости, по обетованию Божию. Но мы говорим, не сомневаясь, что Иоаким и Анна были более и выше Авраама и Сарры, как и Дева Мария – выше Исаака. Однако ж, до такой высокой почести дошли они не скоро; они достигли до нее пощением великим и молитвами многими, проливаемыми пред Богом в скорби сердечной. Радость приходит после скорби; почесть – после безчестия. Так было и с благочестивыми родителями Пресв. Девы, Иоакимом и Анною. Прежде рождения Приснодевы им пришлось испытать скорбь и безчестие неплодия и безчадия. По понятиям того времени, безчадие считалось безславием и тяжелым наказанием, тем более прискорбным, что потомкам Давида дана была надежда сделаться орудиями спасения человеческого рода чрез рождение обещанного Мессии.

Прошло 50 лет, их брачной жизни, а они терпели поношение бездетства. По закону, поддерживаемому фарисеями, Иоаким имел право требовать развода за неплодство жены; но Иоаким, муж праведный, любил и почитал жену свою Анну за ее необыкновенную кротость и высокие добродетели, не хотел разлучаться с нею.

С сердечною скорбью, но безропотно они несли тяжесть испытания и продолжали вести жизнь свою в посте, молитве и милостынях, укрепляя друг друга взаимною любовью и не теряя надежды, что Бог всегда силен помиловать рабов Своих.

В великие праздники они имели обыкновение ходить в Иерусалим. Ко дню обновления храма пришел Иоаким во храм, чтобы вместе с другими своими соотечественниками принести жертву: но архиерей Иссахар отверг приношение Иоакима и, укорив его безчадием, сказал: «Господь ради каких-нибудь тайных грехов твоих отнял от тебя Свое благословение» («Земн. жизнь Пресв. Богородицы» С. Снессоревой, стр. 12–14).

Также и другой еврей, из колена Рувимова, принесший дары свои с прочими, поносил Иоакима, говоря: «зачем хочешь ты принесть Богу дар твой прежде меня? Разве ты не знаешь, что ты недостоин этого?» Иоаким, услышав такой укор, жестоко опечалился и вышел из храма, покрытый стыдом и униженный... Грустен стал ему праздник. От сильной скорби не захотел уже он возвратиться в дом свой, но пошел в пустыню, к пастухам своих стад, и там стал горько плакать о своем безчадии и безчестии. Он вспомнил о святом Аврааме, которому и в старости Бог даровал сына, и начал усердно молиться Господу, да сподобит и его такого же благословения; да услышит и помилует его; да снимет с него поношение между людей и даст ему в старости плод супружества, как некогда Аврааму; да назовется и он отцом чаду своему, и да не укоряют его люди, как безплодного и отверженного Богом. Эту молитву подкрепил он постом, не желая вкусить даже хлеба чрез сорок дней. «Не вкушу, – говорил он, – никакой пищи, не возвращуся в дом свой; но слезы будут мне пищею, а пустыня домом дотоле, пока услышит и посетит меня Господь Бог израилев». Также и жена его, оставшаяся дома, плакала неутешно, услышав, что архиерей не хотел принять их даров за их неплодие, и что муж ее в великой скорби покинул ее и ушел в пустыню. «Теперь я всех несчастнее: Бог отвергнул меня, люди поносят, и муж оставил! О чем мне более плакать теперь? О моем ли безчадии или о вдовстве, о моем ли сиротстве или о том, что не удостоилась называться матерью?..» Говоря так, она безпрестанно проливала слезы и сокрушалась. Прислужница ее, Юдифь, утешала ее, как умела, но без всякого успеха. И кто мог утолить грусть великую, как море? Оставшись одна, пошла она в свой сад, села под лавровым деревом, вздохнула из глубины сердца и, поднявши очи кверху, увидела на дереве птичье гнездо с маленькими птенцами. Тут скорбь ее еще более умножилась, и она стала вопиять: «увы мне одинокой, грешнейшей из всех дщерей Израиля, пред всеми женами униженной! Другие носят на руках детей своих и ими утешаются, а я одна лишена этого утешения; от других принимаются дары в церковь Божию, и им оказывают уважение за то, что они рождали чад, а я одна отвержена от церкви Бога моего. Увы! С кем я могу сравнить себя? Ни с птенцами небесными, ни с зверями! Они приносят Тебе плод свой, Господи, а я остаюсь безплодною. Даже с землею не могу я сравнить себя, потому что она, прозябая и принося плоды свои Богу, благословляет Отца небесного. Я одна безчадная на земле! Горе, горе мне, Господи!.. Ты, Который Сарре даровал сына в глубокой старости, Ты, Который отверз утробу Анны, матери Самуила, пророка Твоего, призри на меня и услыши молитву мою, Адонаи Саваоф! Ты ведаешь, как меж нас поносимо безчадие. Сам разреши болезнь сердца моего, разверзи узы моего неплодия, да рожденное от меня приведем в дар Тебе, благословляя и прославляя все щедрое Твое милосердие!» Плачущей и рыдающей Анне явился ангел Господень и сказал: «Анна! Анна! услышана молитва твоя, воздыхания твои прошли сквозь облака, и слезы твои дошли до Господа. Ты зачнешь и родишь Дщерь благословенную! Ради ее благословятся все роды земные, Ею дается спасение всему миру, и Она наречется Марией!» Анна, услышав эти слова ангела, поклонилась Господу и сказала: «жив Господь Бог! Если у меня будет дитя, то отдам его Господу на служение. Пусть оно служит Ему день и ночь, восхваляя имя Его святое во всю жизнь свою!..» Исполнившись радости неизреченной, св. Анна поспешила в храм с благоговением, чтоб воздать Богу свою благодарность и молитву за Его милостивое посещение. В то же самое время и св. Иоакиму явился ангел в пустыне и сказал: «Иоаким! Бог услышал твою молитву, и дарует тебе благодать Свою. Жена твоя Анна зачнет и родит тебе дочь, и ее рождение принесет радость всему миру. Вот тебе и знаки истины того, что я тебе теперь возвещаю: ступай в Иерусалим, в церковь Господню, там, у золотых ворот, найдешь супругу твою Анну: ей возвещено то же самое!» Удивляясь сему благовестию ангела, славя и благодаря Бога сердцем и устами за столь великое милосердие, Иоаким поспешил в церковь Господню и там, по словам ангела, у золотых ворот нашел Анну, молящуюся Богу. Он возвестил ей о благовестии ангела, и она ему рассказала о своем видении. Излив взаимную радость и прославляя Бога за столь великую к ним милость, они возвратились из святого храма в дом свой, и Анна зачала в девятый день декабря. Восьмого сентября Анна родила дочь, Пречистую и Преблагословенную Деву Марию, о рождении Которой возрадовались земля и небо. (Жизнь Пресв. Девы Богородицы. А. Глинка. 15–19).

Ни блеск, ни слава мира не окружали Ее колыбели; все эти земные преимущества померкли при свете незримой славы, уготованной от века Матери Божией, называемой, по свидетельству евангелия, Благодатною и Благословенною со дня воплощения от Нее Спасителя мира; вечная Премудрость сокрыла эту благодатную тайну от ограниченного человеческого ума: верою приемлется благодатная тайна.

По обычаю иудейскому, в 15-й день по рождении младенца дано было Ей имя, указанное ангелом Божиим, Мария, что значит по-еврейски «госпожа», «надежда». Пресв. Мария, сделавшись Матерью Творца, явилась госпожою и надеждою всех тварей.

В воспоминание рождества Пресв. Богородицы издревле установлен церковью праздник: еще в IV в. равноапостольная Елена соорудила храм в честь и память рождества Матери Божией. Праздник этот великий, двунадесятый, вселенский: это праздник всемирной радости, потому что Богородицею весь род человеческий обновился, и печаль праматери Евы переменилась в радость. (Сост. по кн.: «Земная жизнь Пресв. Богородицы...» С. Снессоревой. С. Пб. 1892 г. и «Жизнь Пресв. Девы Богородицы», А. Глинка. Москва. 1896 г.).

Церковный историк Никифор Каллист сохранил для нас предание о внешнем виде Пресвятой Богородицы. «Она была, – читаем у него, – роста среднего, или, как иные говорят, несколько более среднего, волосы златовидные, глаза быстрые, брови дугообразные и умеренно черные, нос продолговатый, губы цветущие, исполненные сладких речей, лицо не круглое и не острое, но несколько продолговатое; руки и пальцы длинные».

«Она была Девою, – говорит св. Амвросий, – не телом только, но и душою: смиренна сердцем, осмотрительна в словах, благоразумна, немногоречива, любительница чтения, трудолюбива, целомудренна в речи, почитая не человека, но Бога судьею своих мыслей, правилом ее было никого не оскорблять, всем благожелать, почитать старших, не завидовать равным, избегать хвастовства, быть здравомысленною, любить добродетель. Когда Она хотя бы выражением лица обидела родителей? Когда была в несогласии с родными, погордилась пред человеком скромным, посмеялась над слабым, уклонилась от неимущего? У Нее не было ничего сурового в очах, ничего неосмотрительного в словах, ничего неприличного в действиях: телодвижения скромные, поступь тихая, голос ровный: так что телесный вид ее был выражением души, олицетворением чистоты».

Церковный историк Никифор Каллист так дополняет нравственный образ Пресвятой Девы: «Она в беседе с другими сохраняла благоприличие, не смеялась, не возмущалась, особенно же не гневалась; совершенно безыскусственная, простая, Она нимало о себе не думала и, далекая от изнеженности, отличалась полным смирением. Относительно одежд, которые носила, Она довольствовалась естественным цветом их, что еще и теперь доказывает священный головной покров ее. Коротко сказать, во всех ее действиях обнаруживалась особенная благодать».

«У нас все знают, – писал св. Игнатий Богоносец, – что Приснодевственная Матерь Божия исполнена благодати и всех добродетелей. Рассказывают, что Она в гонениях и бедах всегда бывала весела; в нуждах и нищете не огорчалась; на оскорбляющих Ее не гневалась, но даже благодетельствовала им; в благополучии кротка; к бедным милостива и помогала им, как и чем могла; в благочестии – учительница и на всякое доброе дело наставница. Она особенно любила смиренных, потому что Сама исполнена была смирения. Много похвал воздают Ей видевшие Ее».

Св. Дионисий Ареопагит, чрез три года после его обращения в христианство сподобившийся видеть в Иерусалиме лицом к лицу Пресвятую Деву Марию, так описывает это свидание: «Когда я введен был пред лице Богообразной, светлейшей Девы, – меня облистал извне и внутри столь великий и безмерный свет божественный, и разлилось окрест меня такое дивное благоухание различных ароматов, что ни немощное тело мое, ни самый дух не в силах были вынести столь великих и обильных знамений и начатков вечного блаженства и славы. Изнемогло сердце мое, изнемог дух во мне от ее славы и Божественной благодати! Человеческий ум не может представить себе никакой славы и чести (даже в состоянии людей прославленных Богом) выше того блаженства, какое вкусил тогда я, недостойный, но удостоенный по милосердию и блаженный выше всякого понятия».

Добродетели Пресвятой Богородицы и благодать Святого Духа, предочистившая Ее для великого дела быть Матерью Божией, поставили Ее выше всех праведных и святых людей и даже сил небесных. Ее усердие к молитве и благочестивым занятиям, приснодевственная чистота и целомудрие, вера в обетования Божии, всегдашняя внимательность к путям Промысла Божия, преданность воле Божией, благодушное перенесение трудных житейских обстоятельств, непоколебимое мужество среди величайших искушений и скорбей, материнская заботливость, сердечная теплота к сродникам, а, главное, безусловное во всем смирение: вот нравственные совершенства, постоянно проявлявшиеся в Ней, от младенчества до успения. (Извлеч. из книги: «Уроки и примеры христианск. веры», прот. Г. Дьяченко).

В начале XIII столетия Русь постигло тяжелое испытание. В это время, подобно опустошительному урагану, промчались по лицу нашего отечества свирепые орды татар, предводительствуемые Батыем. В числе первых городов пала Рязань; за нею последовали другие. В течение одного месяца татарами было уничтожено 14 городов и множество сел. Плачевный вид представляла русская земля после этого погрома. Вместо городов, сел, монастырей, стояли одни обгорелые развалины, в которых валялись разлагавшиеся трупы. Вместо обработанных полей, виднелись вытоптанные пустыри, по которым рыскали волки за богатою добычею. Тяжелое иго легло на выю тех русских, которые остались в живых.

Особенно был обременителен для русских способ собирания татарами дани. Дани эти обыкновенно отдавались на откуп хивинским и бухарским купцам, которые, естественно, не могли иметь особенных побуждений быть великодушными и человечными. В Софийском Временнике под 1240-м годом помещен плач земли русской о гибели ее чад. «Сыны, сыны русские!.. Вижу иго работ на плечах ваших. Яже без вас, моих чад любимых, остаюсь вдовою бедной и бездомной. Но кого мне прежде оплакивать – мужа ли, чад ли любимых? Вдовство мое – опустение градов, честных монастырей, святых церквей, лишение чад, учителей, священников, властителей и народа».

Долго продолжалось для России это злосчастное время. Наконец, Бог сжалился над Своим народом и воздвиг на московском престоле князя, у которого явилось намерение восстать против страшного врага. Великий князь московский Дмитрий, названный впоследствии Донским, решил свергнуть постыдное для России татарское иго. Узнав об этом, грозный хан Мамай пришел в ярость. «Пойдем на русcкую землю, говорил он, церкви попалим, христиан изобьем, закон их уничтожим». Но князь не смутился, хотя его положение было далеко не из хороших. Литовский князь соединился с татарами; даже некоторые из соседних русских князей изменили Дмитрию и отказали в содействии. Препод. Сергий Радонежский благословил Дмитрия на доброе дело и от имени Божия предсказал о счастливом исходе войны. На Куликовском поле, между Непрядвою и Доном, сошлись враждующие войска, и началась сеча, кровавая и небывалая еще на русской земле. Дрожала земля от крика ратного, от топота конского, от стука оружия и стона раненых. На пространстве 10 верст лилась кровь ручьями. Бились не только оружием, но и в ручных схватках. Целый день длилась битва с переменным счастьем и, наконец, была решена в пользу русских. Этим счастливым днем для русских оказалось восьмое сентября, – день, который был вместе с тем днем великой радости о рождении миру преблагословенной Марии, Матери Спасителя мира. Предки наши, конечно, видели в таком событии не случайное совпадение, а особенное покровительство Царицы небесной, пославшей победу над врагами, которые казались уже для русского народа непобедимыми. Так смотрел на одержанную победу прежде всего сам князь Дмитрий Донской.

На месте битвы он воздвиг храм во имя Рождества Пресвятые Богородицы, и в обетном (устроенном по его обещанию, данному пред битвой) московском монастыре главный храм был посвящен также в память Рождества Пресвятые Богородицы. («Рус. паломн.» 1896 г., № 36).

Если каждый из супругов будет стараться исполнять свои обязанности, то сами скоро увидят и всю пользу от сего. Если, например, жена готова будет терпеть и жестокого мужа, а муж не станет раздражать жену гневливую, то между ними водворится совершенная тишина, и жизнь их будет подобна пристани, свободной от волн. Так и было у древних. Смотри: Авраам принимает к себе племянника, жена не обвиняет его за это; Авраам велит ей идти с ним в дальний путь, и она без противоречия следует за ним. Далее, когда Авраам, после многих бед, беспокойств и трудов, стал господином огромного имущества и лучшую часть уступил Лоту, то Сарра не только не досадовала на это, но даже не открывала уст своих и не говорила ничего подобного тому, что ныне говорят многие жены, когда видят, что мужья их делятся имением с ближними, и говорят притом пред низшими, бранят своих мужей, называют их глупыми, слабыми, безумными, нерасчетливыми. Сарра, напротив, ничего подобного не сказала и не подумала, но даже одобряла все распоряжения Авраамовы. А что еще важнее – после того, как Лот получил свободу, в выборе земли для обладания и дяде отдал худшую часть, его постигла тяжкая участь. Патриарх Авраам, узнав, что он взят в плен, вооружил всех своих домочадцев и пошел с одними слугами своими против сильного сирийского войска. Но Сарра и тогда не удерживала его и не говорила: «муж, куда ты идешь? Ты пускаешься на опасности, спешишь на явную гибель и готов пролить кровь за человека, который обидел тебя и все твое отнял у тебя. Если ты не бережешь себя, то, по крайней мере, сжалься надо мною, которая оставила дом, отечество, друзей, сродников и пошла с тобою в такую далекую и чужую сторону; сжалься и не повергай меня во вдовство и все бедствия, с ним неразлучные». Это Сарра могла сказать Аврааму и, между тем, ничего подобного не говорила, даже и не подумала, но все переносила с молчанием. Смотри же, как они оба наблюдают свою обязанность. Авраам не презирает Сарры, как безчадной, и не упрекает ее за это чем-либо; Сарра старается доставить ему некое утешение в безчадии. – Ты, жена, возразишь мне, что Авраам, по приказанию Сарры, прогоняет рабыню. Правда, я же и хочу показать тебе то, что и он ей во всем повиновался, и она ему. Но ты, которая говоришь сие, не останавливайся только на одном этом обстоятельстве, а рассмотри также и прежние, вспомни, что рабыня оскорбляла Сарру, что она тщеславилась пред госпожою своею, а что может быть несноснее этого для жены благородной и свободной? – Итак, пусть жена не ожидает наперед добродетелей от мужа, чтобы потом уже показать ему свои; равным образом и муж пусть не ожидает благонравия от жены прежде, чтобы потом уже заботиться о ней, потому что это уже не будет добродетель; но каждый пусть сам наперед исполняет свои обязанности. Христос заповедал, чтобы мы, когда кто ударит нас в ланиту, подставляли ему и другую; тем более жена должна терпеть и жестокого мужа. Я не то говорю, чтобы муж бил свою жену, нет: это крайнее безчестие не только для жены, но и для самого мужа, который ее бьет. Напротив, если ты, жена, случайно выберешь такого супруга, то не досадуй, а помышляй о той награде, которая готовится тебе там, на небе, и о той похвале, которую ты заслуживаешь еще в сей жизни. И вам, жены, и вам, мужья, говорю: сохрани вас Бог от такого греха, который бы доводил мужа до необходимости бить жену. Но что я говорю о жене? Для мужа благородного должно быть постыдно бить и даже поднимать руку и на рабыню. Если же для мужа безчестие бить и служанку, то во сколько раз более безчестно поднимать руку на жену! Такого мужа (если только можно назвать его мужем, а не зверем) я ставлю наравне с отцеубийцею и матереубийцею. Ибо если нам заповедано оставлять ради жены отца и матерь, то не крайнее ли безумие оскорблять ту, для которой Бог повелел оставлять даже родителей? Но одно ли безумие это? А безславие, происходящее от сего? Какое слово в состоянии даже выразить то, когда вопли и стенания жены разносятся по улицам, и когда соседи и прохожие сбегаются к дому того, кто делает такое безчестие, как бы к жилищу некоего зверя, который в своем логовище пожирает свою добычу? Лучше было бы, если бы земля поглотила того нечестивца, нежели ему опять показываться среди добрых людей!

Но жена, скажешь ты, обнаруживает дерзость. Пусть и так, но ты не забывай, что она жена, сосуд слабый, а ты – муж. Ты для того и поставлен начальником и главою жены, чтобы сносить слабость жены, которая должна подчиняться тебе. Посему поступай так, чтобы власть твоя была почтенною, а это будет тогда, когда ты не станешь безчестить подчиненную тебе. Посмотри на земледельцев: как они стараются всячески возделывать землю, хотя бы она была суха и произращала дурные травы, хотя бы затоплялась водою; так и ты поступай: тогда ты первый будешь наслаждаться и добрыми плодами и безмятежным спокойствием. Когда в доме случится что-либо неприятное оттого, что жена твоя сделала ошибку, утешай ее, а не увеличивай печали. Хотя бы ты все потерял, но нет ничего прискорбнее, как раздор с женою. Посему-то любовь к ней должна быть для тебя драгоценнее всего. Если каждый из нас должен друг друга тяготы носить (Гал.6:2), то тем более муж обязан так поступать с женою. Хотя бы она была бедна, не унижай ее за это; хотя бы она была глупа, не нападай на нее, но лучше исправляй; она часть тебя самого, и ты составляешь с нею одно тело.

Но она, говоришь, сварлива, пьяница, гневлива... Если так, то надобно скорбеть о сем, а не гневаться, надобно молиться Богу, чтобы он исправил ее, надобно увещевать ее, уговаривать и употреблять все меры к тому, чтобы истребить в ней эти пороки. Если же ты станешь бить и притеснять жену, то этим болезнь ее не излечится, потому что жестокость усмиряется кротостью, а не другою жестокостью. Вместе с тем помышляй еще и о том, что за кроткое обхождение твое с женою тебя ожидает награда от Бога. Хотя бы тебе и можно было развестись с своею супругою, не делай сего по страху Божию, но переноси и великие недостатки ее, боясь данного о сем закона, который запрещает изгонять жену, каким бы недугом она не страдала. За это получишь ты неизреченную награду и приобретешь величайшие блага, потому что и ее заставишь быть скромнее, и сам сделаешься более кротким к ней. Говорят, что один из языческих мудрецов (Сократ) имел жену злую, сварливую и дерзкую; когда его спросили: для чего он, имея такую жену, терпит ее, мудрец отвечал, что в ней он имеет в доме как бы школу и училище любомудрия: «я буду, говорил он, терпеливее других, если каждый день стану учиться в сем училище». – Вас чрезвычайно удивляет это? А я тяжко вздыхаю, когда вижу, что язычники поступают мудрее нас, – нас, коим заповедано подражать ангелам, или лучше, коим повелевается подражать Самому Богу в кротости. Говорят, что тот мудрец по тому самому и не изгонял злой жены своей, что она имела дурной характер; а некоторые утверждают, что он даже и взял ее по причине такого ее характера. Но я не даю совета, чтобы с намерением поступать так – избирать злую жену; я увещеваю мужей употреблять сначала все меры к тому, чтобы взять жену благонравную и исполненную всякой добродетели. Купец не отправит корабля в море и не станет заниматься никакою торговлею, прежде нежели заключит с своим товарищем такие условия, которые могли бы ручаться за их взаимное согласие. Так и ты употребляй наперед все средства к тому, чтобы иметь совершенное внутреннее согласие с будущею подругою твоей жизни – подобно кораблю. Если же ошибешься в выборе невесты и введешь в дом жену недобрую и несносную, в таком случае, по крайней мере, подражай языческому мудрецу и всячески исправляй свою жену, а худого ничего ей не делай. А когда станешь переносить супружеское иго в согласии с нею, то чрез это приобретешь во всем великую пользу и в духовных делах великий успех... (См. «Киевск. лист.» изд. журнала «Воскресное чтение»).

1) Мать св. Григория Богослова, блаженная Нонна, была дочь добрых христиан, и родители воспитали ее по правилам христианского благочестия. Но вот ее несчастье: родители выдали ее за язычника, и горько, горько ей, пламенной христианке, было видеть, как муж ее, вместо истинного Бога, чтит бездушные твари и кланяется огню и светильникам. В самом деле, каково ей было, когда она станет на свою молитву, а муж на свою; она начнет молиться Богу, а муж – исправлять идольские обряды? Да, тяжело ей было! Но к чести ее должно сказать, тяжело было только сначала. Нонна была женщина мудрая и волей сильная, и скоро нашла средство выйти из тяжелого положения, и худого мужа сделала добрым и из него, язычника, сделала также примерного и святого христианина. Каким же образом она достигла этого?

«Нонна день и ночь припадала к Богу, в посте и со многими слезами просила у Него даровать спасение главе ее, неутомимо действовала на мужа, стараясь приобрести его различными способами: убеждениями, услугами.., а более всего своею жизнью и пламенною ревностью о благочестии, чем всего сильнее склоняется и смягчается сердце, добровольно давая вести себя к добродетели. Ей надобно было, как воде, пробивать камень безпрерывным падением капли, от времени ожидать успеха в том, о чем старалась, как и оправдало последствие. Об этом просила она, этого ожидала не только с жаром юных лет, сколько с твердостью веры. И рассудок мужа стал мало-помалу исцеляться, а Господь стал его еще привлекать к себе и сонными видениями. Раз мужу Нонны представилось, будто бы он поет следующий стих Давида: «возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем» (Пс.121:1), – пение небывалое, а вместе с пением явилось и желание. Когда услышала об этом Нонна, то, пользуясь временем, объяснила видение в самую добрую сторону и ускорила дело спасения мужа, дабы не помешало что-нибудь призванию и не расстроило того, о чем столько старалась. В то время в Никею собралось множество архиереев, и муж Нонны предал себя Богу и проповедникам истины, и искал у них помощи для спасения» (Твор. св. Григория 2, 110–112). Он сделался христианином, глубоко понял звание христианина, посвящен был во священника и с этих пор весь предался делам нового звания.

Итак, вот вам пример, жены несчастные! Подражайте св. Нонне, и Бог даст, и вы обратите на добрый путь ваших мужей. Молитесь пламенно о них Богу; действуйте на них убеждениями и услугами; показывайте им собою пример благочестивой жизни, веруйте в милосердие Божие, вооружитесь терпением и поверьте, что, как капля воды безпрерывным падением пробивает камень, так и вы, несомненно, рано или поздно, тронете сердца мужей ваших и эти сердца обратите к Господу. Но если бы, при всем том, вы и не тронули их, то и тут ваше не пропадет; ибо, чрез свое здесь, на земле, терпение от мужей, вы стяжете себе венец мученический и причтетесь на небе к лику претерпевших до конца («Душ. чт.» 1890 г., янв.).

2) Св. Моника, мать блаженного Августина, имела мужа язычника, по имени Петрикия, который был груб, гневлив и сначала обращался с своею женою жестоко и несправедливо. Но блаж. Августин говорит о ней: «она повиновалась своему мужу, как Господу; она заботилась о том, чтобы обратить его ко Христу, потому она говорила с ним о Иисусе Христе больше святыми делами, чем словами. Так она приобрела его себе и вместе с тем приобрела его любовь и уважение. Недостатки его она сносила с такою кротостью и терпением, что никогда не сделала ему ни одного упрека. Если она замечала, что он гневен, то остерегалась, как бы не противоречить ему словом или делом; когда же он бывал спокоен, тогда она отдавала ему отчет о себе и вместе с тем показывала ему, что он несправедливо на нее гневался». Так-то между этими мужем и женою не только сохранялся мир на земле, но жена даже приобрела мужа для неба, так как муж ее сделался христианином, крестился и умер счастливою смертью (Из «В. чт.»).

3) Св. муч. Наталия, супруга св. муч. Адриана, служит образцом истинной христианской любви к своему мужу и верности ему до самой смерти своей. Адриан был начальником судебной палаты и пользовался между языческими властями большим почетом. Он жил в царствование Максимилиана, жестокого гонителя христиан. Однажды в его палату привели несколько христиан, преданных различным пытками мучениям. Видя непоколебимое терпение св. мучеников, Адриан спросил их: «какой награды ожидаете вы от своего Бога за эти мучения?» Они ответили: «такой, какой уста наши не могут рассказать, а уши твои не могут слышать и ум постигнуть». Уразумев истину, Адриан сказал тогда писцам, записывавшим имена преданных на мучения: «запишите и меня, так как и я христианин, и с радостью умру за Христа Бога». Когда донесли об этом царю, то тот велел заковать и отвести исповедника в темницу. Один из слуг Адриана поспешил известить об этом его супругу, Наталию, которая в душе уже была христианкою. Исполнившись радости, что муж ее решился принять мученический венец, она тотчас же поспешила к нему с словами ободрения. Лобызая его узы, Наталия со всею силою глубоко верующей души старалась воодушевить своего мужа на предлежащий ему подвиг. С полным самоотвержением проводила она время в темнице, омывая раны св. мучеников и своими словами укрепляя их веру и надежду на Христа. Среди самых мучений, св. Наталия не переставала поддерживать мужество страдальцев. «Молю тебя, говорила она своему мужу Адриану, когда предстанешь Христу, то принеси за меня первую молитву, чтобы не принудили меня выйти за другого мужа – язычника. Тогда расторгается союз наш». Когда, после смерти мучеников, язычники хотели сжечь тела замученных, то вдруг поднялась страшная гроза, разогнавшая всех слуг. Тогда Наталия похоронила тела мучеников и удалилась в свой дом. Тысяченачальник императорской армии хотел жениться на ней, но она, узнав об этом, скрылась в Византию. Здесь явился ей во сне Адриан и сказал, что она скоро будет успокоена Господом. И, действительно, она вскоре мирно скончалась, оставшись таким образом верною и неизменною помощницею своему мужу, особенно в сохранении им веры Христовой и достижении мученического венца. Хотя Наталия и не пострадала вместе с своим мужем, но св. церковь причислила ее к лику мучеников, коим она сострадала своею душою не менее того, чем они страдали телом. (Ч. М.).

4) Представим теперь образец целомудренной и благочестивой супруги из истории русского народа. Такова была княгиня Евфросиния, супруга муромского князя, Давида Юрьевича.

Князь муромский, Давид Юрьевич пред женитьбою заболел: его тело покрылось струпьями. Дочь пчелинца, девица Евфросиния, вылечила его мазью. Благодарный князь женился на ней. Такой неравный и несоответственный брак не понравился муромским боярам: они, как обиженные, требовали от князя или развода с женою крестьянкою, или отречения от престола. Князь, помня слова писания: еже Бог сочета, человек да не разлучает, остался верным браку, а престол покинул. В таком несчастии умная и трудолюбивая супруга, утешая его, говорила: «не печалься, князь, милосердый Господь не оставит нас в нищете». И, действительно, скоро случились такие обстоятельства, которые заставили бояр умолять князя снова вступить на княжение. Теперь его умная и добрая супруга Евфросиния помогала ему советами, занялась делами благотворительности, корысть презирала, всех любила, не гордилась своим положением, с мужем жила в полном согласии, взаимно верно и целомудренно, хотя и моложе его была.

Вот как поучала княгиня одного женатого человека. Он, любуясь ее красотою и мудростью, обуревался дурными помыслами. Княгиня, заметив искушение, приказала ему почерпнуть воды из речки сперва с одной стороны, а потом с другой, и испить. Тот повиновался. «Находишь ли ты разность, – спросила целомудренная княгиня, – в воде?» – Никакой! – «Точно так одинаково женское естество,» заметила она: «напрасно ты, оставляя жену свою, думаешь о чужой.» Под старость и князь и княгиня, с обоюдного согласия, вступили в монашество, с именами Петра и Февронии. В 1228 г. на св. Пасху они в один день скончались и, по завещанию, положены были в одном гробе. («Русские святые» Филарета, архиепископа черниговск. ч. II, Спб. 1872 г).

Супруги, не имеющие детей, большею частью сильно скорбят о своем безчадстве. У иных все есть: и богатство, и высокое положение в свете, и здоровье, и удача во всем, а детей, радующих сердце родителей, нет. И вот, желание иметь их у таковых даже переходит иногда в страдание. Что сказать в утешение подобным людям и какой совет предложить им?

Примеры древних благочестивых безчадных супругов научают находить в сем случае помощь в молитве. Пламенно молилась о детище мать Самуила Анна, и горело лицо ее во время молитвы, и от волнения даже голос ее пресекался; но услышана была и родила пророка великого, излюбленного Богом и бывшего почти полвека наилучшим судьею народа Божия. Не менее горяча была молитва и матери Пресвятой Богородицы, которая вопияла: «призри на меня ныне, Господи, и услыши молитву мою. Разреши болезнь сердца моего и покажи неплодную плодоносною». И эта молитва была услышана, и ей с мужем дарована дщерь, соделавшаяся в последствии матерью Господа. Не тща, наконец, была и молитва Захарии с Елисаветою, как и возвестил ему ангел: не бойся, Захарие: зане услышана бысть молитва твоя: и жена твоя Елизавет родит сына тебе и наречеши имя ему Иоанн, и будет тебе радость и веселие (Лк.1:13–14). Вот и вы, безчадные супруги, прибегайте к этому средству, и Господь и вашу молитву услышит.

Но скажете: «прибегаем; да, видно, не принимает нашей молитвы Бог». В таком случае усугубьте ее, и если она была кратка и неполна, то дополните ее. Чем? Представлением Господу, что вы не для своей утехи земной просите себе детей у Него, а для того, чтобы их Ему же отдать и в них как бы продолжать свое служение. Так, эти обещания давали Господу, для благоуспешности своих молитв, и обе упомянутые Анны. Мать Самуила говорила: Господи, аще призирая призриши на смирение рабы Твоея, и помянеши мя, и даси рабе Твоей семя мужеско, то дам е пред Тобою в дар до дне смерти его (1Цар.1:11). И мать Пресвятыя Богородицы также говорила: «тогда, Господи, (т. е. в случае исполнения прошения), рожденное чадо мы приведем в дар Тебе, благословляя, воспевая и славя Твое милосердие». Как видите, полезны и таковые обеты при молитве о даровании детей, а потому присоединяйте и их к молитвам вашим, говорите, по крайней мере, Господу, что, если Он благословит вас детородием, вы будете воспитывать детей в страхе Божием, в православной вере и в строгом послушании православной церкви.

Ревнуйте также с вашими молитвами соединять и благочестивую жизнь. Помните, что сначала безчадные, но потом благословенные от Бога детьми, Авраам и Исаак, также родители Сампсона и Самуила, Пресвятой Богородицы и Предтечи, все были люди благочестивые. Вот с них и берите пример. И аще соблюдете себя подобно им, то будут вам не только дети, но и внуцы, и упование ваше не отступит (Притч.23:18). (См. кн. «Пролог в поуч.» свящ. В. Гурьева, изд. 1889 г.).

Незадолго до Рождества Христова в галилейском городе Назарете жила св. праведная чета – Иоаким и Анна; чистая, святая любовь соединила их сердца; горячая любовь к Богу, ревностное исполнение Его заповедей, братское служение ближним тесно связали их единодушный брачный союз; тихо, мирно течет их святая жизнь в бедном, незначительном городке! Но вот их горе, вот их беда, вот скорбь их великая: детей у них нет. А без детей что за радость семейная жизнь? Горячо молятся они Господу, просят себе дитя; но Господь как бы не слышит их, как бы не внемлет их усердной молитве. Так благость Божия любит испытывать терпение избранников Своих. Вот уж глубокие старцы праведные Иоаким и Анна, а все нету них детей, нет радости, нет утешения «Великие грешники мы; Господь наказывает нас», – так думали праведные супруги, но все же не переставали молить Господа о даровании им дитяти. И молитва веры была, наконец, услышана Богом: у них родилась дочь, будущая матерь Спаса Христа. Возблагодарил св. Иоаким Господа, поклонился небесному вестнику и пошел поведать свою радость супруге своей. Единодушная, святая молитва благодарности наполнила души св. супругов... И вот, родилась у них дочь Мария; пришли родные и знакомые порадоваться вместе с св. старцами.

Братие! Возрадуемся, возвеселимся и мы вместе с Иоакимом и Анною о рождестве Пречистой Владычицы нашей Богородицы и вместе с тем поучимся у праведных старцев, как нам воспитывать детей своих. Несомненно, что Иоаким и Анна удостоились быть родителями Богоизбранной Марии, долженствовавшей послужить тайне воплощения Сына Божия, потому, что имели все добродетели верующих и благочестивым супругов, и поэтому лучше всех своих современников могли воспитать Пречистую Деву. Известно, что не только телесные достоинства или недостатки, сила или слабость, красота или безобразие, живость или вялость, но и душевные способности переходят от родителей к детям, как естественное их наследство. Дитя еще во чреве матери питается хорошими или испорченными соками и воспринимает, таким образом, хорошие и дурные наклонности родителей. И после того дети прежде всего берут пример с родителей. Богомольны родители, и дети их с младенчества приучаются молиться Богу. Свято соблюдают родители постановления церкви, напр., посты, праздники, и дети научаются свято соблюдать их. Кротки родители, милостивы, почитают своих родителей, и дети мало-помалу приобретают эти прекрасные свойства. Добродетели родителей посеют в восприимчивых сердцах детей семена святых склонностей к делам благим. Особенно силен пример благочестивой матери: один ее взор, выражающий благоговение и преданность Богу, часто производит на детей самое благодетельное действие. Мать стоит пред освещенным лампадою образами с усердием молится Богу; дети, стоя около нее и не понимая еще всех произносимых ею в молитве слов, углубляются чувствами в таинство молитвы ко Всевышнему и засевают в сердцах своих семена благочестия. К несчастью, не одни добрые, но и худые склонности и привычки переходят от родителей к детям. У добрых родителей почти всегда хорошие дети, у худых – худые. Исключения бывают, но редко.

Кто из нас не хочет иметь добрых детей? Будем же прежде всего сами сохранять заповеди Божии. Будем учить детей своих доброму не столько словами, сколько примером нашей жизни. Как часто теперь жалуются на непочтение и грубость детей! И кто не хочет иметь кротких и благопокорных детей? Постараемся же прежде всего сами воспитать в себе эти прекрасные качества, сами никогда не позволим себе ни словом, ни делом оскорблять своих родителей, родственников, ближних. Как часто теперь слышны жалобы на разгульную, нетрезвую жизнь наших молодых людей! Отцы и матери! Хотите, чтобы ваши дети были трезвы, целомудренны, скромны, сами будьте трезвенны, сами проводите время благоразумно и благоугодно Господеви, сами никогда, не нарушайте законов скромности и целомудрия. Хотите, чтобы дети ваши молились за вас Богу при жизни вашей и не забывали молиться о вас по смерти? Сами молитесь. Знайте, что худым примером вы, родители, сами соблазняете, ведете в погибель, и кого же? Своих детей! Что будет, если дети возопиют к Богу на своих родителей: «Господи, мы не были бы так грешны, если бы не брали примера с своих родителей, мы делали тоже, что они делали, и вот погибаем! Горе нам, что мы имели таких родителей». Именем любви вашей к детям просим вас: учите их не словом только, а более примером – своею благочестивою жизнью; не делайте при них ничего худого, даже не говорите ничего соблазнительного. Матерь Божия да поможет нам воспитывать детей наших в страхе Божием и в христианском благочестии. (См. № 167-й лист., прилож. к журн. «Кормчий»).

Еванг. от Ин. зач. 60-е, гл. XIX, 6–11, 13–20, 25–28, 31–35 ст.

На другой день после предания Господа, рано поутру, члены синедриона, или верховного судилища, после нового допроса Иисуса, повели Его к Пилату, который от имени римского императора управлял тогда Иудеею. Пилат прежде никогда не видал Иисуса, но слышал о Нем и долго не хотел осудить Его, потому что не находил в Нем никакой вины. Но народ, подстрекаемый врагами Иисуса, настоятельно требовал казни Его. Был в иудее обычай, ради праздника Пасхи, отпускать одного узника. Пилат предложил отпустить Иисуса, но народ кричал: «распни, распни Его; отпусти Варавву!» А Варавва был известный разбойник. Слабый и малодушный правитель, хотя был уверен в невинности Иисуса, уступил и осудил Его на крестную смерть. Эта казнь считалась самою позорною, и на нее осуждались лишь злейшие преступники. Воины били Иисуса, надели на Него багряницу и возложили Ему на главу терновый венок; они дали Ему в руки трость и, смеясь над Ним, говорили: «радуйся, Царь Иудейский!», плевали Ему в лицо и ударяли Его тростью по голове. Потом повели Его на казнь. Место, назначенное для Его казни, называлось Голгофа, то есть лобное место.

Были в то время и некоторые добрые люди, которые плакали при виде страдающего Спасителя и с ужасом смотрели на злые дела начальников иудейских. Но кто тужил, кто плакал более Пречистой Его Матери? Она издали шла за Иисусом. Она видела, как вели Его на распятие, как били и мучили Его. Как страдало сердце Матери при виде мучений Своего Сына! Как сожалела она о тех грешных людях, которые вели на смерть Иисуса! Вместе с Пречистою Девою шли другие благочестивые жены, и все горько плакали.

Иисус Христос Сам нес тяжелый крест Свой и, утомленный долгими страданиями, с трудом восходил на гору. Воины принудили одного встретившегося человека, по имени Симона, нести крест. Когда они дошли до вершины горы голгофской, то поставили там крест и распяли на нем Иисуса, пригвоздив к кресту руки и ноги Его. Какое ужасное страдание! Руки и ноги Спасителя были растерзаны острыми гвоздями, голова изранена до крови колючими терниями. На кресте, в насмешку над Ним, сделали надпись: «Иисус назарянин, царь иудейский». Стражи, прохожие и начальники иудейские, издеваясь над Ним, кланялись Ему и смеялись над Его мучениями, забыв, как много помогал Он и делал добра людям. Они говорили, смеясь над Ним: «других спасал, Себя же не может спасти. Пусть теперь сойдет со креста, и уверуем в Него. Уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему». А Господь и на кресте молился за тех, которые Его мучили; Он говорил: «Отец! Прости им; они не знают, что делают».

Вместе с Иисусом распяли на крестах двух разбойников, одного по правую, другого по левую сторону. Один из них злословил Его и говорил Ему: «если Ты Христос, спаси Себя и нас». Но другой унимал товарища своего. «Или ты не боишься Бога, говорил он, когда и сам осужден на то же? Но мы терпим справедливое наказание за наши злые дела, а Он ничего худого не сделал». Потом, обратившись к Иисусу, он сказал: «помяни меня, Господи, когда придешь во царствие Твое!»

Иисус сказал ему: «истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю».

Когда распяли Христа, воины разделили между собою одежды Его и о верхней одежде Его бросали жребий.

При кресте Иисуса стояла Мать Его и некоторые жены, следовавшие за Ним; стоял и любимый ученик Иисуса, апостол Иоанн. Господь сказал Матери Своей, указав на Иоанна: «вот сын твой», а ученику: «вот мать твоя». И с того времени Иоанн взял к себе Пресвятую Богородицу и служил ей, как сын матери.

Крестные страдания Иисуса Христа продолжались от шестого часа до часа девятого. По-нашему счету это было бы от двенадцати часов до трех по полудни. Около девяти часов (то есть трех по-нашему) Господь сказал: «совершилось!» Потом Он громко воскликнул: «Отче! В руки Твои предаю дух Мой» и, преклонив голову, испустил дух.

С того времени, как распяли Христа, тьма сделалась по всей земле; а как только Он испустил дух, то земля затряслась, завеса церковная раздралась сверху до низу, камни расселись, и многие умершие воскресли. Видя знамения эти, многие уверовали, и сотник, стоявший на страже у креста, воскликнул: «воистину Он был Сын Божий!» (Из кн. «Рассказы о земной жизни Господа Иисуса Христа», Бахметевой).

В день Воздвижения Честнаго Креста православная церковь празднует три события: 1) явление Честнаго Креста Константину Великому, 2) Обретение Святого Креста в Иерусалиме св. Еленою и 3) Возвращение Святого Креста из Персии, по окончании войны с персидским царем Хозроем.

а) Явление Честнаго Креста царю Константину.

В начале IV столетия римской империей правили несколько кесарей. Максентий правил Италией и Римом, а Константин – Галлией (Францией), Британией (Англией) и Испанией. Римляне в то время были язычниками, и римские императоры жестоко преследовали христиан; но, не смотря на все гонения и притеснения, число христиан более и более умножалось в римской империи. Хотя Константин был язычник, но уважал христиан за их святую жизнь и, по примеру отца своего Констанция, был к ним добр и справедлив.

В 312 году Максентий, сильно гнавший христиан, объявил войну Константину. Силы Константина были несравненно слабее Максентия, и он чувствовал, что один не может победить неприятеля своего. «Поэтому, – как повествует Евсевий, писатель того времени, – Константин стал думать, какого Бога призвать себе на помощь. И пришло ему на мысль, что не малое число прежних державных лиц, возложив надежду свою на многих богов, обманывались в своих ожиданиях и претерпевали поражение, и что, напротив, отец его, во всю свою жизнь почитавший Единого Всевышнего Бога, имел знамения Его покровительства. Константин начал призывать Его, просить и умолять, чтобы Он явился, вразумил его и в предстоящем деле, простер ему Свою десницу. Усердно вознося свои молитвы и приношения, получил он удивительнейшее, посланное от Бога знамение.

«Идя против Максентия, который заключился в Риме, в часы дня, когда солнце начало уже склоняться к западу, – говорил сам царь – я собственными очами видел составившееся из света и лежавшее на солнце знамение креста с надписью: сим побеждай». Это видение объяло ужасом как его самого, так и все войско, которое, само не зная куда, следовало за ним и продолжало созерцать явившееся чудо. Константин недоумевал, что бы значило такое явление? В следующую ночь во сне явился ему Христос, Сын Божий, с виденным на небе знамением, и повелел по подобию его устроить воинское знамя и употреблять его для защиты от нападения врагов. Едва только показался дневной свет, Константин рассказал приближенным свою тайну и потом, призвав людей, умевших обращаться с золотом и драгоценными камнями, и описав им образ знамения, приказал по подобию его сделать такое же из золота и драгоценных камней. Это знамя некогда случалось видеть и нам своими глазами. Оно имело следующий вид: на длинном, покрытом золотом, копье был вверху поперечник, образовавший с копьем образ креста. На самой вершине копья неподвижно лежал венок из драгоценных камней и золота, а на венке знак Спасительного наименования: две первые буквы показывали имя Христа, из средины коих выходила буква р. Эти буквы в последствии царь имел обычай носить и на шлеме своем. На поперечнике копья висел тонкий белый плат – царская ткань, покрытая различными драгоценными камнями, блиставшая лучами света. Вышитый золотом, этот плат казался зрителям невыразимо красивым и, вися на поперечнике, имел одинаковую широту и долготу. На прямом копье, которого нижний конец был весьма длинен, над знаком креста, при самой верхней части ткани висело сделанное из золота грудное изображение Боголюбезного царя и его детей. Этим-то спасительным знамением, как оборонительным оружием, всегда пользовался царь для одоления противной и враждебной силы и повелел во всех войсках носить подобные знамена. Пораженный дивным видением и решившись не чтить никакого другого Бога, кроме виденного, Константин призвал к себе таинников Его слова и спросил их, кто тот Бог и какой смысл знамения, которое он видел. Они отвечали ему, что Бог, явившийся ему, есть единородный Сын Единого и Единственного Бога, а явившееся знамение есть знамение безсмертия и торжественный знак той победы над смертью, которую одержал Он в дни Своей земной жизни. Потом, подробно раскрыв учение о вочеловечении, объяснили Константину и причины пришествия Сына Божия на землю. Константин вразумлялся их словами и, сравнивая небесное видение с словесным объяснением, утверждался в своих мыслях. Он начал заниматься чтением Божественных писаний. Сверх сего, повелел находиться при себе Божиим Иереям, в той мысли, что виденного Бога должно чтить всеми способами служения. Оградившись таким образом благими на Него надеждами, он поспешил, наконец, угасить пламень неприятельского огня. Призвав Бога всяческих и призвав, как Спасителя и Помощника, Христа Его, также поставив пред своими латниками и телохранителями победную хоругвь с спасительным знамением, Константин выступил с войском своим против Максентия, укрепившегося в Риме. Силою Божиею Константин низложил неприятеля, который, спасаясь бегством, был низринут с Нитвианского моста в Тибр, в 15 верстах от Рима, и утонул. Победитель с торжеством вступил в царствующий город, где все встречали Константина с веселыми лицами и сердцами, с благословениями и невыразимою радостью. Но, обладая врожденным благочестием, он нисколько не тщеславился народными восклицаниями и не возгордился похвалами, но, сознавая помощь Божию, тотчас же вознес благодарственную молитву к Виновнику победы. Всенародными памятниками и подписями он поведал всем силу спасительного Христова знамения. Среди царственного города он воздвиг эту священную хоругвь и начертал определенно и неизгладимо, что сие спасительное знамя есть хранитель римской империи и всего царства. Когда же на самом людном месте Рима поставили ему статую, он немедленно приказал то высокое копье в виде креста утвердить в руке своего изображения и начертать на латинском языке следующую надпись: «сим спасительным знамением, истинным свидетельством мужества, я спас и освободил город наш от ига мучителя и возвратил римскому сенату и народу свободу, прежний блеск и знаменитость».

В последствии Константин и воины его неоднократно испытали силу и помощь креста. По сказанию Евсевия, «где знамя креста показывалось, там враги обращались в бегство, а победители преследовали их». Когда царь узнал об этом, то спасительное знамя, как действительнейшее средство победы, повелел переносить туда, где видел какой-либо свой полк ослабевшим. При этом знамении победа тотчас восстановлялась, потому что сражавшихся при нем укрепляла бодрость и сила, посылаемые свыше. Посему тем из своих щитоносцев, которые отличались крепостью тела, силою души и благочестивым нравом, Константин повелел состоять единственно при служении этому знамени. Таких мужей числом было не более пятидесяти; они не имели другой обязанности, как стоять вокруг знамени, либо следовать за ним в виде стражи; обыкновенно каждый из них попеременно нес его на своих плечах. Писателю настоящей истории, Евсевию, рассказал об этом сам царь и к своему рассказу присоединил следующее: – Однажды, в самом жару сражения произошел в войске шум и распространилось смятение. В это время несший знамя сильно страдал от робости и потому передал свою ношу другому, чтобы бежать с поля битвы. Когда же один принял знамя, а другой удалился и находился уже вдали, пущенная стрела пронзила ему чрево и лишила его жизни. Принимая наказание за боязливость неверия, он упал и умер. Напротив, для того, кто взял спасительную хоругвь, она сделалась охранительницею его жизни, так что, сколько ни пускали в него стрел, он остался невредим.

Таким образом, крест, считавшийся самым позорным орудием казни, сделался знамением торжества и победы христианства над язычеством. С тех пор Константин запретил наказывать крестною казнью; знамена и оружие украсил изображением на них креста; устроил палатку вне лагеря, где поставил крест, и туда часто уединялся, чтобы возносить молитвы к Богу.

Вскоре после того Константин крестился, разрушил все языческие храмы и объявил христианcкую веру господствующей во всей римской империи.

б) Обретение Честнаго Креста св. Еленою.

Царь Константин, в благодарность за одержание им победы и чудные явления благодати Божией, пожелал построить храм в Иерусалиме на том месте, где был распят Господь, чтобы соделать это место предметом всеобщего благоговения. В этом предприятии много содействовала ему матерь его, св. Елена. В 326 году она приехала в Иерусалим, чтобы поклониться святым местам и отыскать Крест, на котором Спаситель принес Себя в жертву за грехи мира. Предполагали найти Крест на Голгофе, потому что у Иудеев было обыкновение зарывать орудия казни на том месте, где совершена была казнь. Но где была Голгофа?

Иудеи глубоко засыпали место, где положен был Крест Господень, как бы предчувствуя, что он будет им знамением отвержения их от Бога. Да и не только иудеи, но и язычники в последствии, из ненависти к христианам, старались изгладить и скрыть место страданий Спасителя. В 119 году, по повелению Адриана, пещера, куда христиане собирались на поклонение святому Кресту, завалена была землею, замощена камнем, и здесь воздвигнуто было идольское капище.

Св. Елена, с патриархом Иерусалимским Макарием, долго отыскивала Крест Господень. Наконец, царица обратилась к иудеям, и те, после угрозы, указали ей на одного престарелого иудея, именем Иуду, который знал место нахождения Креста, но он стал отговариваться незнанием. Тогда его посадили в глубокий ров и стали томить голодом; пробыв там без пищи 6 дней, он, наконец, вынужден был показать искомое св. место, о коем слышал в младенчестве от своего деда. Находящееся здесь идольское капище было разрушено, и, когда место это расчистили, открыта была пещера, где был гроб Господень, и тут же найдены три креста, и отдельно от них доска с надписью еврейской, греческой и римской, по свидетельству евангелиста Иоанна: Иисус Назарянин, Царь иудейский. Но как было отличить Крест Господень от других крестов, когда все три креста лежали вместе и надпись находилась отдельно от них? Тогда Бог чудом указал на тот Крест, на котором распят был Спаситель. Вот что предание нам повествует. В то время, когда св. Елена и Макарий недоумевали, который именно Крест Господень, проносили тело умершего. Св. Елена велела остановить шествие и положить кресты, по очереди, на тело умершего; и когда положен был Крест Господень, мертвый ожил.

Положен был также Крест на больную женщину, и она тотчас же исцелилась. Св. Елена, патриарх и все присутствующие при сем чуде с радостью и благоговением поклонились и целовали животворящий Крест; но стечение народа было так велико, что не позволяло каждому подойти к нему, и многие желали, по крайней мере, видеть его. Тогда патриарх Макарий взошел на возвышенное место и оттуда показывал святой Крест, воздвигая или поднимая его. Народ с благоговением молился и взывал: «Господи, помилуй». И многие язычники при этом уверовали во Христа и крестились.

Таким образом, день обретения Креста сделался началом ежегодного праздника Воздвижения и тех молитв, поклонений и лобзаний, которые сохранились православною церковью.

На самом том месте, где был найден св. Крест, воздвигнут был храм во имя Воскресения Господа нашего Иисуса Христа.

Событие обретения Креста Господня случилось 3 мая 326 года. Первоначальное празднование его совершилось во второй день св. Пасхи. Когда же Константин Великий, в благодарность Богу за дарованную ему победу над Максентием, выстроил храм Воскресения Христова в Иерусалиме, тогда празднование Кресту перенесено было на 14 сентября, так как освящение новоустроенного христианского храма на месте страдания и смерти Спасителя мира происходило 13 сентября.

в) Возвращение Креста Господня из Персии.

Воспоминание этого события присоединено было к празнику Воздвижения уже впоследствии, в VII веке.

Почти 300 лет св. Крест Христов находился в Иерусалимском храме Воскресения, оставаясь предметом особенного почтения к нему всех христиан. Но в 612 г. над Иерусалимом, по неисповедимым судьбам Божиим, разразилось страшное бедствие.

По воцарении греческого (византийского) императора Фоки, в 603 г., Хозрой II, царь персидский, вскоре объявил ему войну, продолжавшуюся много лет. Ираклий I, низложивший Фоку, продолжал войну с персами, которые в 614 году перешли Иордан и осадили Иерусалим, принадлежавший в то время Византийской империи. После кровопролитной битвы они овладели им, сожгли храм Воскресения, умертвили многих священников, монашествующих и множество христиан, похитили все, что было в храме Воскресения ценного, и, между прочим, Крест Господень.

Четырнадцать лет персы владели св. крестом. Наконец, в конце уже 628 г., Сароэс, сын Хозроя, побежденный Ираклием, принужден был возвратить Крест.

Ираклий сам, с патриархом, клиром и с множеством народа, встретил в Константинополе Крест Господень и потом сопровождал его до Иерусалима, чтобы там еще принести благодарение Богу за возвращение св. Креста и за дарованную ему победу. Дошедши до горы Елеонской, Ираклий взял Крест на плечи, чтобы нести его на лобное место. Но патриарх, сопровождавший царя, заметил ему, что Сын Божий нес крест на Голгофу не в царском величии, но в смиренном образе раба. Тронутый внушением святителя, царь сложил с себя царcкую одежду, надел убогую и с открытой головой и босыми ногами внес в храм Воскресения св. Крест и положил его на то место, откуда он был похищен персами.

Христиане с радостью взирали на торжество возвращения Креста Господня. В храме Иерусалимском, в подражание древнему Воздвижению, Честный Крест снова был воздвигаем руками патриарха, и народ опять в умилении восклицал: «Господи, помилуй».

Православная церковь присоединила К празднику Воздвижения Обретение и Возвращение Креста Господня из Персии, и это присоединение более придало торжественности этому празднику. Он причислен к двунадесятым, и в этот день положен церковью пост в память смерти Господа нашего Иисуса Христа.

Воспоминая Воздвижение Креста, церковь прославляет в особенности Божественную его силу, как залог победы и жизни, и потому называет его Животворящим и изображает его могущество такою молитвою: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы благоверному императору нашему на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя крестом Твоим жительство» – (тропарь праздника). Так как сила креста особенно проявилась в победах благоверных государей над врагами, потому церковь в этот день молится о даровании победы нашему императору. («Воскресный день», 1888 г., № 36, стр. 405–408).

Дальнейшая история Креста Христова такова:

Когда Палестина была завоевана турками, тогда для освобождения святой земли западные христиане снарядили большое войско – крестоносцев, которое, подступив к Иерусалиму в 1099 году, взяло его у турок (11 июля). Иерусалимские христиане встретили своих освободителей крестоносцев с св. Крестом, взгляд на который так восхитил крестоносцев, что они видели на кресте как бы Самого распятого Господа Иисуса Христа. Радость христиан так была велика, что св. крест торжественно носили по улицам Иерусалима, его лобызали, обнимали, плакали, обливали слезами радости, пока опять не поставили его в храме Воскресения. После сего турки несколько раз намеревались отнять у крестоносцев христиан Иерусалим, но Крест Господень, носимый в рядах войска, ограждал и воодушевлял крестоносцев против турок, подавая победу за победой. Так Балдуин I, царь Иерусалимский, неудачи на войне всегда приписывал отсутствию Креста Господня в рядах войск. При Балдуине III, во время войны, турки зажгли терние на полях, чрез которые необходимо нужно было проходить крестоносцам, погибель коих была неминуема, так как, с одной стороны, враги поражали христиан тучами стрел, а с другой, – едкий дым не давал дышать защитникам Креста Господня. Тогда, в трудные минуты опасности, назаретский епископ, помолившись, воздвиг честный Крест Христов, – и ветер, переменив направление, погнал весь дым в сторону врагов.

Во время третьего крестового похода (1171–1188) против Саладина Крест Христов также находился в рядах войск, который, будучи поставлен на возвышении, при битве тивериадской воодушевлял благочестивых воинов так, что сам Саладин отзывался о их храбрости и мужестве с нескрываемой досадой. Но когда во время сей битвы был убит птолемаидский епископ, державший Крест Господень, последний попал в руки врагов. Отчаянный крик раздался в рядах христианских воинов и, несмотря на все усилия христиан отнять у врагов орудие нашего спасения – св. Крест, он остался, по неисповедимым судьбам Божиим, в руках неверных турок. Тогда воины кидали свое оружие, не думали более о побеге и спасении, но сами бросались на мечи и копья врагов. Поле сражения представляло зрелище отчаяния, скорби и страшного горя... Христиане, потеряв Животворящий Крест Господень, более уже не боялись потерять свободу и дорогую жизнь. После битвы Крест Господень был отнесен врагами в город Багдад, где находился более 30 лет, так как Саладин и его преемники ни за какие сокровища в мире не хотели возвратить его христианам. Только в 1221 г., после удачной войны, христианам был возвращен ср. Крест, от которого с сего времени начали отделять и отдавать большие части Креста Господня, как благословение, некоторым большим городам. Одна большая часть Креста Господня находится в Царьграде; другая его часть – в Иерусалиме; у греков также большая часть его находится и хранится в золотом ковчеге, который стоит за престолом. Многие и из русских городов и даже сел имеют маленькие частицы его, вделанные в престольные кресты и ковчежцы. И, таким образом, Крест Господень, по словам Кирилла Иерусалимского, разделен был во все концы вселенной, для спасения которой Христос и был распят за нас, грешников.

В день празднования кресту всего приличнее говорить о кресте. Да нам, христианам, и всегда прилично говорить о кресте. Крест есть орудие нашего спасения. Крест есть примирение наше с Богом. Крест есть и животворящая, победоносная сила наша, крепость, утверждение и ограждение. Итак, читатель, крестом побеждай и победишь все противное вере и спасению, врагов внутренних – свои страсти, и всех видимых и невидимых – всю силу вражию. Нападут на тебя страсти, внутренние домашние враги твои восстанут на тебя, напр., гнев, мщение, гордость, огради грудь твою знамением креста, и враги твои сокрушатся. Такова сила креста! Но как надо изображать на себе крестное знамение? Об этом теперь поговорим.

Прежде всего, мы должны изображать крестное знамение с живою верою. Крестное знамение само по себе есть внешний знак, который может получать значение только от внутреннего смысла, какой мы с ним соединяем. И если мы не будем изображать на себе это знамение с верою во Христа Спасителя, умершего за нас на кресте, с верою и в благодатную силу самого креста Господня – орудия нашего спасения: в таком случае, наше крестное знамение, сколько бы мы ни возлагали его на себе, будет лишено христианского смысла и останется неугодным Богу: без веры невозможно угодити Богу (Евр.11:6).

Должно, во-вторых, начертывать на себе знамение св. креста, по установлению св. церкви, соединением трех первых перстов правой руки во имя Пресвятой Троицы. Когда мы начертываем на себе св. крест тремя перстами вместе: тогда самым сочетанием перстов мы выражаем тоже, что нередко выражаем и устами при осенении себя крестным знамением, говоря: во имя Отца и Сына, и Св. Духа, и, следовательно, самым соединением перстов исповедуем веру в Триипостасного Бога, которая прежде всего требуется от нас, как, вообще, в деле нашего спасения, так, в частности, и при употреблении крестного знамения. С другой стороны, этот обычай творить крестное знамение тремя перстами, потому еще достоин всего нашего уважения, что он всегда и везде употреблялся в православной церкви, не только у нас в России, но и в других странах мира, а не есть обычай новый и частный. Поэтому, сами видите, сколь неуместны все укоризны касательно православного нашего перстосложения со стороны старообрядцев: они крайне несправедливо глумятся над трехперстным сложением и хвалятся своим двух перстным. Дай Бог, чтобы они также возлюбили трехперстное сложение, как теперь любят двухперстное!

Наконец, должно возлагать на себе знамение св. креста так, чтобы действительно начертывался на нас св. крест, и чтобы этот крест, по наставлению св. церкви, верхним концом своим касался нашего чела, нижним – нашей груди, боковыми – наших плеч. Иначе, если в нашем крестном знамении не будет собственно креста: как и ожидать от него спасительных действий? Полагая на себе знамение св. креста во время молитвы и запечатлевая им свое чело, грудь и плечи, мы тем самым освящаем и как бы посвящаем и приносим в жертву Господу наш ум сего мыслями и познаниями, наше сердце с его чувствованиями и желаниями, и наши силы душевные и телесные с их деятельностью. А посему как нерассудительно поступают те христиане, которые крестятся, даже в церкви, видимо развлекаясь посторонними предметами, или, вместо изображения креста, делают рукою на груди какое-то торопливое, безпорядочное движение, не имеющее никакого значения. Такие люди похожи на беспечных воинов, которые, находясь среди врагов и имея оружие, с нерадением берутся за оное и устремляют в противную сторону, ни мало не думая о защищении себя от врагов. От такого небрежного крестного знамения душе нашей не польза, а один вред.

Но и это все еще не столь много значит в сравнении с тем, какие страшные злоупотребления делаются у нас из крестного знамения. Скажи, что ты делаешь, когда божишься напрасно? Крестишься, то есть творишь на себе крестное знамение и даешь в поруки распятого на кресте Господа. Как ты обманываешь других? – Крестным знамением. Как ты выдаешь ложь за правду? – Крестным знамением. Чем ты заверяешь клеветы свои на ближнего твоего? – Крестным знамением. Чем ты отпираешься от долгов своих? – Крестным знамением. Покуда рука недостойного христианина творит крестное знамение, его нечестивые уста в то же время изрыгают хулы, ругательства, проклятия, разные непотребные слова; сердце его кипит злобою и мщением, в уме строятся козни на погибель других; а таким образом крестное знамение всеми хулится чрез нашу недостойную жизнь и употребляется так, как будто оно есть изображение не священное; на такое богохульство едва ли дерзают даже не крещенные, и за такое богохульство, по слову апостола, погибель наша не воздремлет (2Пет.2:3).

Православные христиане! Никогда не оставляйте дела Господня и бойтесь совершать его с небрежением; в слове Божием написано: проклят человек, творяй дело Господне с небрежением (Иер.48:10). Где бы вы ни были – в Божием ли храме, в доме, на пути; вкушаете ли пищу, занимаетесь ли работою, отходите ли ко сну, – всегда полагайте на себя крестное знамение должным порядком, с благоговением и верою в распятого на кресте Христа. Тогда Господь за ваше благочестие и благоговение будет ниспосылать вам Свою благодать и благословение и сохранять вас от всякого зла. Да не смотрите на тех людей, которые, хотя и считаются образованными, но, подражая какой-то, конечно, созданной по внушению лукавого, моде, не следуют благочестивому обычаю креститься. Они горько заблуждаются и грешат... А вы старайтесь исповедовать, при всяком удобном случае, распятого Господа – и словом, и знамением креста, и никогда не стыдитесь сего исповедания. «Не стыдись, – говорит св. Иоанн Златоуст о крестном знамении, – не стыдись креста, чтобы тебя не постыдился Христос, когда придет со славою Своею, и когда пред Ним явится знамение светлее лучей солнечных» (Толков, на еванг. Мф., Бесед. 34). (См. «Христ. бесед.», прилож. к журн. «Наст. собес.» за 1899 г.).

Невозможно исчислить всех случаев, в которых св. человеки Божии поражали и прогоняли св. крестом диавола и аггелов его: сказаниями о сем переполнены жития святых.

I. Знайте, что нет такой страсти, нет такой похоти, которая могла бы противиться всепобеждающей силе креста. Это не наши слова. «Когда ты, – говорит св. Иоанн Златоуст, – делаешь крестное знамение, вспомни всю силу креста, все крестное дело, и потушишь ярость и все прочие страсти» (св. Злат., бес. на Матф. 54), потушишь весь этот, по выражению св. Григория Богослова (в его сл. «о человеческой природе»), «охлаждающий огонь», который снедает твою плоть, томит твое сердце. Вот и один из множества примеров, показывающих, как решительно побеждается наша плоть силою св. креста! Св. Софроний, патриарх иерусалимск., повествует (см. «Лимонарь», или «Луг духовный», гл. 3), что некоторый пресвитер, по имени Конон, совершая св. крещение над эллинами, обращавшимися к христианской вере, и погружая в св. водах не только мужей, но и жен и дев, – чувствовал в себе столь сильные порывы страсти, что, наконец, решился навсегда оставить место своего служения и пустился бежать в горы... Но беглеца настигнул явившийся св. Иоанн Креститель, остановил его, трижды знаменовал св. крестом, и сим оружием «отъял от него брань» плоти. Пресвитер немедленно возвратился к месту своему, и уже «нисколько не ощущал в себе похоти», кого бы ни случалось ему погружать. «Если ты, брат мой, – говорит св. Ефрем Сирин, – всегда будешь употреблять св. крест в помощь себе, то не приидет к тебе зло, и язва не приближится к жилищу твоему» (пр. Ефрема Сир. «сл. на честный и животворящий крест»). Ибо крест, как учит св. Кирилл иерусалимский, «великое предохранение, данное бедным и слабым без труда» (Оглас. поуч. XIII, 36).

II. Защищаясь крестом святым от врагов и от житейских бедствий, мы должны стяжать в нем и врача наших недугов, как душевных, так и телесных. «Но каким образом, – подумает кто-нибудь, – крест может врачевать болезни телесные, когда мы все имеем св. крест и, между тем, принуждены пользоваться другими врачевствами для излечения наших немощей?» Ах! Это зависит совершенно не от св. креста. Вина в нас самих. Видно, мы или не пользуемся, или не так, как должно, не с живою верою и любовью, не с твердым упованием употребляем это спасительное врачевство. Но обратитесь к нашим священным летописям, к жизнеописаниям святых Божиих человеков: вы здесь, можно сказать, на каждой странице увидите, как многоцелебна сила креста Христова. Укажем хотя на некоторые из бесчисленных примеров. Так, по сказанию св. Прохора, ученика Иоанна Богослова, св. апостол знамением креста исцелил некогда лежавшего при пути больного человека (житие св. Иоанна Богослова, сент. 26).

Некто благочестивый Ир, по наставлению св. апостола Филиппа, начертал рукою своею образ креста Христова на поврежденных членах недужного Аристарха, и тотчас усохшая рука исцелела, око прозрело, слух открылся, и больной стал здоров (Жит. св. ап. Филиппа, ноября 14).

Преп. Макрина, сестра св. Василия В., страдая «от вереда некоего лютого на персях ее», просила свою мать осенить больное место крестом, и как скоро употреблено было это врачевство, мгновенно получила исцеление (Жит. преп. Макрины, июля 19).

III. Но чудодейственный крест Христов не только исцелял недуги, он даже соделывал тело человеческое невредимым ни от пламени, ни от челюстей свирепых зверей, ни от смертоносных ядов. Так, св. первомученица Фекла осенила крестом «множество дров и хврастия, собранного под нею на сожжение ее», и огонь не дерзнул прикоснуться к ее телу (Жит. св. Феклы, сент. 24). Св. мученица Василисса никомидийская оградила себя знамением креста и, посреди пламени, в разожженной пещи, «стояла на мног час в огни горящем», без всякого вреда (Жит. св. мученицы Василиссы, сент. 4).

Обреченные на снедь зверей, св. мученики Авдон и Сеннис напечатлели на себе св. крест, и лютые звери, подобно кротким агнцам, лобызали ноги человеков Божиих (Жит. св. мученик. Авдона и Сенниса, Июля 1).

IV. Сила креста прогоняет бесов. Однажды, диавол напал на св. Киприана. Не могши ничем избавиться от своего мучителя, Киприан воскликнул: «Боже, помоги мне!» и при этом перекрестился. Диавол тотчас, как стрела, отскочил от него и исчез («Ч. М.», окт. 2 д.).

Нельзя не вспомнить здесь о том достопримечательном случае, о котором рассказывает св. Григорий назианзин. Юлиан отступник решился некогда «в одной из недоступных для народа страшных пещер совещаться с подземными демонами о будущем». Но вдруг «храбреца объемлет ужас; с каждым шагом ему становится страшнее... Пораженный нечаянностью, как неопытный в таком деле, он прибегает ко кресту, сему древнему пособию, и знаменуется им против ужасов. Знамение подействовало, демоны побеждены, страхи рассеялись. Но отступник порывается идти далее, и опять те же ужасы. Он еще раз крестится, и демоны утихают» («св. Григ. наз. или Богослова, слово 1, обличит, на царя Юлиана»).

V. Приведем в заключение свидетельство неба о силе креста, который безумцами нашего времени – штундистами, отвергается и даже порицается. Один из врачей императора Константина Великого – Пробиан, обратившийся в христианство из язычества, принимал все догматы христианской веры потому лишь, что находил их правдоподобными, но не допускал того, чтобы крест Христов был основанием спасения людей, – словом, он не почитал креста Господня. Раз он находился в храме. Вдруг ему является ангел Господень и, указывая на одно из изображений креста Господня, сказал: «со времени распятия Христа, из всех дел и случаев, направленных к общей пользе рода человеческого и к частной некоторых людей, ничего не сделано без креста ни святыми ангелами, ни благочестивыми людьми» («Цер. ист. Созом., кн. 2, гл. 3»).

Почему крест Христов достопоклоняем и достопочитаем?

Потому 1), что на нем был распят Христос, Царь и Господь (Ин.19:17; Ин.19:19; Ин.19:25; Ин.19:31; Мф.27:40 и др.), искупивший нас чрез Свои крестные страдания от греха, проклятия и смерти, тяготевших над родом человеческим. «Пригвоздивший ко кресту дерзновенный адамов грех, Он разодрал (уничтожил) и согрешений наших рукописание (Кол.2:14), примирил Бога с человеком» (Еф.3:16; Кол.1:20; Ин.14:27), в чем и проявилась безмерная любовь Божия к падшему человечеству. Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всяк верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин.3:16).

2) Здесь, на кресте, совершилась победа над диаволом, врагом спасения рода человеческого. Чрез крест Христов разрушены его козни и сокрушены врата адовы, и связанные греховным пленом получили свободу и право называться сынами Божиими и членами церкви Христовой (Мф.12:20; Лк.11:21–22; Ин.1:12; Кол.2:15; 2Кор.6:16).

3) Крест Христов есть победное знамение церкви Христовой, ибо силою креста Христова побеждаются враги видимые и невидимые. Крест Христов есть божественное оружие к отгнанию всякого врага и супостата (1Кор.1:18; Лк.1:71–74: Мф.12:44).

4) Крест Христов есть начало и конец нашего спасения (Ин.3:16–17; Ин.3:36). Без креста мы не христиане, мы не члены церкви Христовой, мы не сыны Божии. Для креста мы рождаемся, с крестом живем и с крестом умираем (Мф.10:38; Мф.16:24; Мф.28:19; Лк.14:27; Мк.10:21; Мк.16:16). Крест Христов есть наша броня, или одеяние, в которое мы должны облекаться (Мф.20:22–23; Мк.10:38–39; Лк.12:50) во время нашего земного подвигоположничества, чтобы тем сразу отличаться от всякого иноверного или неверующего (Откр.7:3; Иез.9:4).

5) Крест Христов есть хвала для христианина и грозное наказание для отвращающихся и гнушающихся креста Христова, для отпадающих из-за него от церкви Христовой и для врагов Божиих (Гал.6:14. 24; 1Кор.1:18; Евр.13:13; Евр.6:6; Фил.3:18).

И, наконец, 6) крест Христов есть страшное знамение в день страшного и окончательного суда Божия для всех противников имени Христова (антихристов). (Мф.24:30).

С значением креста Христова тесносвязан вопрос о его форме и изображении крестного знамения рукою. Форма креста Христова в разное время изображалась различно, и древнейшая из них несомненно та, которая употреблялась у римлян язычников для распинаемых на крестах. По некоторым свидетельствам, она была трех конечная и очень походила на изображение греческой литеры (Т). А у христиан – та, которая сохранилась и до нашего времени. Эта форма двух видов креста: прямого(+) или четвероконечного и восьмиконечного. И то и другое изображение креста Христова свято и достопочитаемо в силу распятого на кресте Господа Иисуса. Но думаем, самую вернейшую и правильнейшую форму креста Своего показали нам собою Сам распятый на кресте Христос Спас наш, распростерший Свои пречистые руки и чрез то как бы привлекший обоя (т. е. иудеев и язычников) к примирению с Богом и спасению чрез Свои крестные страдания, смерть и воскресение. (См. ж. И. Хр. по ев. и нар. пред. Скворцова. Киев. 1876 г., стр. 205. У Фаррара «Жизнь И. Хр.» пер. Лопухина, стр. 436. 1885 г.).

Что касается изображения крестного знамения рукою на челе и персях в форме креста Христова, то оно восходит ко временам апостольским. По свидетельству Тертуллиана и Василия Великого, уже во II в. христиане изображали знамение креста на своем челе при начале каждого нового дела, когда входили в дом или выходили из дома, когда одевались, садились за стол, отходили ко сну и проч. Со времен апостольских крестное знамение употреблялось при богослужении и совершении таинств. У евангелистов (Мф.19:13; Мф.19:15; Мф.28:18–20. Мк.16:16–17. Лк.24:50) встречаем указания на образ совершения крестного знамения, а в ветхом завете встречаем прообраз сего в крестообразных действиях и сложениях рук (Исх.12:7; Исх.12:13; Числ.21:5–9; Иез.9:4; Ин.3:14). Апостол Павел, сопоставляя ветхозаветный прообраз с новозаветным образом, заповедует в послании к Тимофею (1–2, 8) употребление при молитве воздеяния рук с крестным знамением, что и служит знамением победы Христа над диаволом посредством креста. Несомненно, что и сами апостолы употребляли крестное знамение, благословляли крестным знамением во имя Иисуса Христа. (См. о перстосл. для крест. знам. и благосл. Бес. Никанора архиеп. херсонск. С. -Пб. 1890. стр. 5, 59 и др.).

Ношение креста Христова на шее также очень древне. Оно восходит к первым временам христианства и есть несомненный видимый знак принадлежности ко Христу и Его церкви, а, с другой стороны, есть знак и ограждение себя той невидимой и спасительной силой, которая побеждает диавола, смерть и всякое зло. Все это можно видеть из истории мучения св. Ореста, который, нося изображение креста Христова на шее, исповедовал тем самым свою принадлежность к церкви Христовой и Христу, и, находясь на служении среди войск языческих (при Лисии), не боялся врагов своих видимых и невидимых, и, вооружившись силою креста Христова, не устрашился смерти и принял мученический венец, как победное знамение над врагами спасения. (Четьи Минеи, изд. 1837 г. М. дек. 13 д. кн. 1. л. 80). Святая церковь, освящая это спасительное знамение для ношения на груди, молится: да будет оно всякому, на себе носящему, защищение и соблюдение от всякого зла, души и телу спасительное, и в умножение в нем духовных даров и христианских добродетелей; да будет исполнено оно силы и крепости к прогнанию и разорению всякие диавольские козни, в защищение души и тела от лица врагов видимых и невидимых, и от всякого зла. Вот почему крест Христов достопочитаем. Приидите, вси вернии, поклонимся честному кресту Христову! (Из журн. «Воскресный день» 1893 г. № 8. стр. 118–119).

Православная церковь почитает крест не ради количества концов, а ради воспоминания страдания Господня; поклоняется не веществу крестному, не четырем только или восьми концам, но Господу И. Христу, распятому на кресте. «Кланяемся образу Честнаго и животворящего креста, – говорит св. Иоанн Дамаскин, – аще и из иные вещи будет, не веществующе, – да не будет! Но образ, яко Христов символ» (И. Дам. кн. 4, о вер., гл. 12), а в другом месте: «образ Христова крествования видевше и спасительного страдания в воспоминание пришедше, падшее поклоняемся не веществу, но образуемому» (там же, гл. VII). Согласно с таким взглядом, православная церковь одинаково почитает и четвероконечный, и восьмиконечный крест. На православных храмах, на священных сосудах и облачениях находится и тот, и другой вид креста.

Раскольники же утверждают, что истинным и животворящим крестом Христовым называется лишь крест 8-конечный, т. е. состоящий из прямого древа, поперечного древа, титла и подножия. На этом кресте, по их мнению, был распят И. Христос; этот вид креста Он освятил Своею кровию. Четвероконечный же крест не есть истинный Христов крест, а крыж латинский, и потому православная церковь, почитая его, поступает несправедливо, вопреки учению отцов церкви и церковному обычаю. Никон, по словам Никиты Пустосвята, почитанием этого креста «непорочную во Христа веру нарушил». Некоторые же из расколоучителей дошли до такого ослепления, что признали четвероконечный крест печатью антихриста.

Такое учение явилось у раскольников давно. Находится оно в сочинениях первых расколоучителей (Никиты, Лазаря, инока Авраамия, в Соловецкой челобитной, а особенно оригинально изложено у Аввакума) и подробно раскрыто в «Поморских ответах». Долгое время держались его все без исключения раскольники. Но образовавшееся в XVIII в. согласие дьяконовцев оставило учение родоначальников раскола и признало четвероконечный крест. То же сделали впоследствии и поповцы, принявшие «Окружное послание».

1) По мнению раскольников, четвероконечный крест не есть истинный Христов крест, а крыж латинский, и потому не заслуживает чести и поклонения. Но такое мнение их совершенно несогласно с учением отцов церкви, которые ясно свидетельствуют, что четвероконечный крест есть истинный крест Христов. Так преп. Ефрем Сирин называет животворящим тот крест, который мы полагаем на себе, значит, четвероконечный. Он пишет: «вся уды животворящим крестом утверди». Он же далее называет этот крест истинным крестом Христовым, говоря: «сей бысть водружен на месте лобнем», и ниже: «сим оружием драгим Христос Бог наш разверзе всенесытую адову утробу» (Сл. 102 о похв. кресту). Св. Афанасий Вел. свидетельствует, что кресту, от двою древу сложенному, следует поклоняться. «Образ крестный от двою древу совокупляюще. Внегда кто нас укорит от неверных, яко древу кланяющеся, можем, обе древе разлучивше и образ крестный разрушивше, сия непщевати праздна древа и неверному заградити уста, яко не древо, но образ крестный почитаем» (Вып. Озер. т. II, стр. 250 в Скриж. 1656 г. л. 51). В Ч.-Минее под 7 мая находится следующий рассказ.

В 351 г, в царствование императора Констанция, в святую пятидесятницу, 7 мая, произошло необычайное событие: около третьего часа дня над горою Голгофой явилось на небе знамение креста Господня, блистанием своим превосходившее самое сияние солнца. Это знамение простиралось от Лобного места до горы Елеонской (ок. 2 вер.), «и согласоваше крестная широта долготе своей». Очевидно, крест, явившийся на небе, имел вид четвероконечный с равными сторонами; между тем, он был показан людям Самим Богом. (Другие свидетельства см. в Вып. Озер, ч. II, стр. 251–271 и в брош. Арсеньева: «О равночестном почитании св. креста четвероконеч. и осьмиконечного». Изд. Брат. св. Петра митр.).

2) По мнению раскольников, четвероконечный крест есть новшество, введенное патр. Никоном, но не то говорят вещественные памятники древности. В них, наряду с восьмиконечными и шестиконечными крестами, не мало встречается и четвероконечных крестов. Так, в Константинопольском Софийском соборе, обращенном в турецкую мечеть, во многих местах на колоннах и стенах вырезаны на мраморе четвероконечные кресты, сохранившиеся в целости и до настоящего времени. В алтаре московского Успенского собора находится так называемый Корсунский крест четвероконечный. В Киево-Печерской лавре хранится византийской работы медный крест, четвероконечный, преп. Марка Пещерника (XI в.) На новгородском Софийском соборе и на многих других древних храмах новгородских кресты четвероконечные. В раскопках Херсонеса найдено много церковных мраморных круглых колонн, капителей и частей иконостасов, на которых изображены выпуклые кресты, все четвероконечные. Херсон запустел в конце XIII или нач. XIV в., а колонны, капители и части иконостасов были сделаны, конечно, в цветущее время и потому много раньше XIII в. На московском Благовещенском соборе, построенном при Иоанне Васильевиче, в 1488 г., крест четвероконечный. (Другие свидет. см. в Вып. Озер. ч. II. стр. 273–279 и в брошюре Арсеньева).

Несмотря на столь ясные и многочисленные доказательства, раскольники не соглашаются признать четвероконечный крест истинным крестом Христовым, а называют крыжем латинским и говорят, что в России он почитаем не был. В доказательство того, что четвероконечный крест не почитался в России, раскольники ссылаются на рассказ о прибытии папского легата Антония в Москву, с царевною Софьею, помещенный в Никоновой летописи. Здесь говорится, что когда легат входил в Москву, а пред ним несли крест, данный папою для большей почести, то митр. Филарет, спрошенный по этому поводу князем Иоанном Васильевичем III, сказал: «не мощно тому быти, еже в град сей ему внити, но и приближитися. Аще ли же тако учинишь, почтити его хотяй, то он во врата граду, и яз, отец твой, другими враты из града... Слышав же сия, князь великий от святителя, посла к тому лягатосу, чтоб не шел пред ним крыж, но повеле скрыти его» (Ник. лет. ч. 6, стр. 49–50). Но здесь, очевидно, оказано неуважение не ко кресту, а легату, который несением креста пред собою хотел доставить себе и своей церкви почесть.

3) Наконец, раскольники говорят, что четвероконечный крест есть печать антихриста. Но такое мнение не имеет для себя ни малейшего основания ни в Св. Писании, ни в творениях отцов и учителей церкви, и есть не более, как нечестивая хула на честный и животворящий крест Господень. По словам св. Ипполита, папы римского, и св. Ефрема Сирина, имеющий на себе печать антихриста не будет в состоянии изобразить на себе крестное знамение, но связана рука его будет (Б. Собор, л. 131, Ефр. Сир. сл. 105, л. 298). Между тем, каждый из православных христиан изображает на себе крестное знамение. Св. Ипполит говорит: «даде Господь знамение иже в Него верующим честный крест, и той (антихрист) подобне даст свое знамение» (л. 127 в Б. Собор.), и далее: «вси уклонишася от Бога и лестцу (антихристу) вероваша, приемше начертание скверного богоборца, вместо животворящего креста Спасова» (л. 133 об.). Отсюда ясно, что печатью антихриста будет не животворящий крест Спасов, а начертание скверного богоборца, или, как говорит Иоанн Богослов, начертание, или имя зверя, или число имене его (Откр.13:17). Наконец, если четвероконечный крест – печать антихриста, то почему раскольники знаменаются этою печатью?

Раскольники возражают: почитая крест четвероконечный и восьмиконечный, правосл. церковь почитает два креста Господня. – Нет. «Как икона Христова, полная ли она, представляющая весь образ тела до ног, или сокращенная, напр., поясная, либо представляющая только существенную часть образа, лицо, напр., на образе не рукотворенном, всегда есть одна икона единого Христа и равно почитается: так и крест Христов, полный ли он или сокращенный, каков есть, четвероконечный и равноконечный, всегда есть один крест единого Христа, и равнопочитается в православной церкви» (м. Филарет). Притом же, если православные, почитая крест восьмиконечный и четвероконечный, почитают два различных креста, то и раскольники, почитая крест восьмиконечный и шестиконечный, почитают также два креста. (Извлеч. с сокращ. из кн. «Руководство по обличению русского раскола». Изд. 2. К. Плотникова, стр. 138–148).

I. Св. мученик Акакий так научал св. вере узников, бывших с ним вместе в темнице: «Сын Божий, пришедши в мир, восприял плоть от Пресвятые и Пречистые Девы Марии и, соделавшись человеком, волею претерпел крест, да загладит древом креста грех преслушания Адамова и вольным Своим страданием воздаст за нас удовлетворение и даст отпущение осужденному человеку, ибо, будучи пригвожден на кресте, Он раздрал рукописание, писанное на нас, и отпустил грех, и. смертью Своею сокрушил смерть, пленил ад, посрамивши всю силу и власть диавольcкую; потом восстал из мертвых в третий день и даровал роду человеческому то, что все воскреснут и будут жить в бесконечные веки» (Ч. Минеи, мая 7 дня).

II. Для иудеев, ждавших обетованного Мессию, как славного завоевателя, слово крестное, т. е. проповедь о крестных страданиях Господа Иисуса Христа, по апостолу, казалось соблазном. Таким же оно казалось и язычникам. Для уяснения им действительности и сообразности с советом Божиим страданий Господа, Спасителя нашего, св. угодники приводили ветхозаветные пророчества, которыми дорожили сами иудеи. Так, приведя многие ветхозаветные пророчества об И. Христе, св. Сильвестр, папа римский, решая возражение иудеев, как Бог мог страдать, назидал их: «Господь наш Иисус Христос имел два естества: Божеское и человеческое; человечество Его в едином Его лицепострадало за нас, а Божество Его не было подвержено страданиям. Как дерево, освещенное солнечными лучами, хотя и бывает посекаемо, но в это время луч солнечный не сечется, таки человечество во Христе, соединенное с Божеством, хотя потерпело страдания, но Божество не страдало» (Ч. М. января 2 д.).

III. Истина искупления и спасения людей крестными страданиями и смертью Господа была утверждаема явлениями Самого Распятого Господа. «Господи! – вопрошал св. Симеон Дивногорец явившегося ему И. Христа, – как Тебя распяли иудеи?» Господь распростер крестообразно Свои руки и сказал: «так Меня распяли иудеи; но Я Сам восхотел быть распятым». (Ч. М. мая 24 д.).

IV. От царя Диоклитиана был послан воевода Неаний (в крещении Прокопий) мучить христиан. На пути был к нему глас с неба: «Неание, на кого идешь и на кого возстаешь?» – «Послан от царя, отвечал со страхом воевода, убивать всех верующих в Распятого». – «О, Неание, и ты идешь на Меня?» – «Кто Ты, Господи? Я не могу знать Тебя!» В это время показался ему на воздухе пресветлый крест, и слышан был глас от креста: «Я Иисус распятый, Сын Божий!» – Неаний с трепетом спросил: «если Ты воистину Сын Божий, то как иудеи могли надругаться над Тобой, распять Тебя и умертвить?» Снова был глас от креста: «для рода человеческого волею подъял Я сие, да избавлю грешных от власти диавольской, взыщу погибших и оживотворю мертвых. Если бы Я не был Сын Божий, то мог ли бы говорить с тобою?» После сих слов крест восшел на небо (Ч. М. июля 8 д.). (Сн. кн.: «Православное исповедание христианск. веры в Четиих Минеех». Прот. А. Свирелина, Спб. 1893 г. стр. 100–107).

Еванг. от Лук., зач. 24, гл. VI, 17–23 ст.

Одна из бесед Спасителя, слышанная ныне из евангелия св. Луки, передана нам с особенною подробностью евангелистом Матфеем. Это – нагорная проповедь Спасителя об условиях к достижению вечного блаженства.

Спаситель начал проповедь Свою следующими словами: «Блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они увидят Бога. Блаженны миротворцы, ибо они назовутся сынами Божиими. Блаженны гонимые за правду, ибо их есть царство небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать за Меня, ибо награда ваша велика на небесах».

Мы часто слышим в церкви переданные здесь слова Спасителя; они читаются или поются за обеднею, перед выходом со святым евангелием. Великим постом они поются после часов, с прибавлением молитвы кающегося разбойника: «помяни мя, Господи, егда приидеши во царствие Твое». Постараемся понять эти божественные слова. Мы узнаем из них, кого Спаситель называет блаженными, то есть, самыми счастливыми людьми, и как мы можем достигнуть такого блаженства. Блаженство, о котором говорит Спаситель, не похоже на радости земные. Мы радуемся богатству, славе, почестям; но все это очень часто отдаляет нас от Бога. Господь называет блаженством только такое благополучие, которое соединено с чистотою сердца и близостью к Богу.

Блаженны нищие духом. Нищий есть самый бедный, безпомощный человек; его кормят Христа ради; он знает, что у него нет ничего, всем кланяется, у всех просит помощи. Почему же Спаситель обещает царство тем, которые в душе своей нищи? Потому, что он любит смиренных, тех, которые почитают себя последними из людей, никогда не гордятся и сознаются в недостатках своих. Такие смиренные люди, чувствуя, что им нельзя исправиться без помощи Божией, усердно просят у Него небесной помощи и от души каются в своих грехах. Эти нищие духом уважают в других людях не знатность их и богатство, а их доброту и душевные качества. Они готовы всегда смиренно служить ближним. Спаситель сам всегда подавал нам пример смирения. Он благоволил родиться в бедном семействе, терпел оскорбления и обиды, умыл ноги ученикам Своим и говорил, что Сын человеческий «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для избавления многих». «Кто хочет быть первым между вами, – сказал Он ученикам Своим, – пусть будет всем раб». Это значит, что мы все усердно и смиренно должны трудиться на пользу ближнего, не ожидая за то наград, ни даже благодарности.

Господь всегда особенно любил несчастных, страждущих людей. Он говорил: «приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я вас упокою». Сколько раз Спаситель во время земной Своей жизни помогал несчастным, исцелял больных, утешал страждущих; Он и теперь подает чудные утешения тем, которые к Нему обращаются в горестях. Когда мы страдаем от тяжкой болезни или бедности, когда теряем тех, которых любим, когда нас люди преследуют или обижают, где нам искать утешения и отрады? – В божественном учении Спасителя, в теплой молитве, обращенной к нашему Господу, Который, живя на земле, Сам много страдал. Много есть несчастных детей, но они не забыты Богом. Если ты несчастный сирота, у которого нет ни доброй матери, ни нежного отца, – знай, что Господь, Отец небесный, видит твои слезы и одиночество. Если ты болен и не можешь принимать участия в радостях жизни, – не унывай, но будь уверен, что Господь видит твои страдания. Молись Ему, и Он тебя утешит, даст тебе силу и терпение, и, если Ему угодно и для тебя полезно, то исцелит тебя.

Господь называет блаженными тех плачущих, которые ищут в Нем утешения, молятся Ему и вспоминают об Его страданиях. «Блаженны плачущие, – сказал Спаситель, – ибо они утешатся.»

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. «Научитесь от Меня, – сказал Спаситель, – ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим». Кроткий человек не знает ни гнева, ни ссоры; его любят родные и товарищи, он, таким образом, и на земле находит награду; о кротких говорит царь Давид в своих псалмах: «кроткие наследуют землю и насладятся о множестве мира».

Что такое алчущий и жаждущий правды? В голоде и жажде человек хочет есть и пить; этого требует его тело, и такому требованию должно удовлетворять для поддержания здоровья. Но человек создан не из одного тела, у него есть еще душа; для души также необходима пища. Эта пища – правда, добро, хорошие мысли и добрые дела. Здоровое тело требует пищи, а больному она противна. Так и душа больная не ищет правды; но живая и крепкая душа просит своей пищи, и Господь говорит, что таковые души блаженны и насытятся.

Где же пища для души? Где та правда, которая должна напитать сердце человека? – В законе Божием, в святом учении Христовом. Там душа найдет покой; ум – наставление на все хорошее; воля найдет правила для земной жизни. И малый ребенок может стараться узнавать из священного писания волю и заповеди своего Создателя и небесного Отца. Утолением душевной жажды прежде и более всего служит, далее, возможно частое приобщение святейшего Тела и Крови Господа И. Христа.

Блаженны милостивые. Блаженны те, которые чувствуют сожаление к страданиям ближнего и стараются ему помочь. Вспомним, как жил Спаситель наш на земле, сколько творил Он добра, как принимал больных, проповедовал народу. С какою готовностью шел Он к тем, которые призывали Его и с верою к Нему обращались! И мы должны стараться подражать Ему; мы должны не только помогать тем, которые нас окружают, но даже отыскивать тех, которым можем чем-нибудь помочь. Во всяком состоянии и даже во всяком возрасте можно оказать милосердие ближнему. Защитить слабого товарища, помочь ему в работе, дать ему хороший совет, отвести от дурного дела, выучить ребенка молиться Богу, утешить его, вот – добрые дела, к которым мы должны и можем приучиться с ранних лет. Вспомним, что если мы не будем исполнять этого, то и Господь не примет молитв наших, не окажет нам помощи, и что только те, которые милостивы к ближним, будут помилованы Богом.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Кто не останавливает мыслей своих на дурном, кому противно всякое грешное удовольствие, всякое нескромное желание, у того сердце чисто. Господь есть совершенство чистоты и святости; поэтому Его может видеть только человек с чистым сердцем. Что значит видеть Бога? – Это значит силою любви уразумевать Его святость и постоянно иметь ее пред глазами. Всякий грех, всякая дурная мысль похожи на пятно, которое понемногу распространяется по всему сердцу и все заражает. Во все продолжение нашей жизни мы должны стараться сохранять чистоту нашей души и очищать ее покаянием. Царь Давид был человек, избранный Богом, но впал в согрешение. Он от души покаялся, и мы повторяем молитву, в которой он выразил свое раскаяние и просил: «сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей».

Спаситель говорит, что миротворцы назовутся сынами Божиими. Так велика заслуга перед Господом тех, которые не только сами никого не обижают и бранят, но и ссорящихся стараются мирить. Мы должны безпрестанно заботиться о том, чтобы удалять всякий предлог и причину к ссоре; лучше пожертвовать своим удовольствием или своею выгодою, чем допустить себя до такого греха. Чтобы быть в мире со всеми, надобно удерживать язык свой от всякого гневного и бранного слова. «Язык, – говорит апостол Иаков, – небольшой член, но много действует; им мы благословляем Бога и Отца, им проклинаем людей, сотворенных по подобию Божию... Где зависть и сварливость, там неустройство и все худое. А мудрость, сходящая свыше, чиста, кротка, мирна, исполнена милосердия и добрых плодов. Плод же правды сеется в мире у тех, которые хранят мир».

Во всем должны мы уступать своим ближним, чтобы сохранить с ними мир и согласие; в одном только мы должны всегда твердо стоять, не боясь ни ненависти, ни гонения – это в вере православной и исполнении заповедей Христовых. Никакая брань, никакая насмешка не должны склонить нас на дурное дело или отдалить нас от благочестивого поступка и от исполнения заповеди Божией, и если мы нашею твердостью навлечем на себя неприятность, то мы должны перенести это не только с терпением, но и с радостью.

Спаситель сказал: «блаженны гонимые за правду, ибо их есть царство небесное. Каким ужасным мучениям подвергались первые христиане! Но ни казнь, ни самые ужасные пытки не могли убедить их отказаться от Христа и поклониться идолам. В житиях святых рассказано о том, как они страдали и умерли за имя Христово. Первые христиане и жизнью, и смертью своею утвердили и распространили веру христианcкую; они заповедали нам продолжать это святое дело. Все мы должны непременно о том стараться и к этому направлять с ранних лет нашу волю и способности. (Сост. по кн. Бахметевой: «Рассказы о земной жизни И. Христа»).

Преподобный Сергий родился в Ростове, в 1319 году, от родителей благородных и благочестивых, которых звали Кириллом и Мариею, и при крещении назван Варфоломеем. Рассказывают, что до рождения его необыкновенный случай изумил всех. Однажды мать его, им беременная, пришла в церковь, и не рожденный еще младенец три раза закричал громким голосом. Это заставило на него потом обратить особенное внимание; но, к огорчению родителей, когда семилетнего мальчика стали учить, успехи его были слабы. Учитель наказывал его, родители увещевали; он сам старался, сколько мог, но грамота ему не давалась. С ранних лет ему пришлось узнать, что во всем надобно прибегать к помощи Божией. Однажды, в лесу, он вдруг увидел около дерева инока, стоявшего на молитве. Мальчик остановился и, выждав, пока тот кончил молитву, подошел к нему. «Что тебе надобно, чадо?» спросил монах. «Я учусь грамоте, отвечал Варфоломей, но плохо успеваю, и это меня огорчает. Помолись за меня Богу, отец святой, чтобы Он мне помог». Старец помолился и благословил мальчика, который с тех пор стал делать значительные успехи. Скоро он стал предпочитать чтение детским играм. Возрастая, он. более и более занимался чтением божественных книг; и слово Божие, укореняясь в его сердце, укрепляло его в благочестии и во всем добром.

Родителям его пришлось переселиться с семейством в город Радонеж, недалеко от Москвы. Старшие братья его женились, а Варфоломей пожелал вступить в монашество; но родители считали его еще слишком юным. Они желали, чтоб он сперва испытал себя, дабы после не раскаиваться. Как покорный сын, он повиновался; и только после их смерти, уступив наследство младшему брату, он пошел искать себе пустынного места. Старший брат его, Стефан, который, овдовевши, вступил в Хотьковский монастырь, захотел последовать его примеру, и оба брата отправились вместе. В это время окрестности Москвы были покрыты почти непроходимыми лесами. Братья отошли несколько верст от Радонежа. Среди леса полюбилось им одно место, и они, помолившись, начали рубить лес. Они сделали себе хижину из листьев и хворосту, а потом своими руками поставили келью и маленькую деревянную церковь во имя св. Троицы. Вот начало славной Свято-Троицкой обители.

Стефан, вскоре по освящении церкви, ушел в Москву и там поступил в монастырь; но брат его остался тверд в намерении жить в пустыне. На 24-м году он принял пострижение от одного игумена, по имени Митрофана, причем был назван Сергием; это было 7-го октября, в день св. мучеников Сергия и Вакха. Митрофан, благословив его, сказал: «да распространит Бог на месте сем обитель великую и преславную». Потом он удалился, и молодой пустынник остался один среди непроходимых лесов, которые были тогда наполнены дикими зверями и представляли очень скудные средства к жизни, но вера помогала Сергию преодолевать все трудности уединенного жития. Голод, жажда, непогода, недостаток самых необходимых предметов, ничто не могло победить его терпения. Труднее всех лишений была для него внутренняя борьба, борьба против страха, уныния и душевной немощи. Иногда, после долгого поста, бдения и трудной работы, ему чудились страшные видения; ему слышались голоса, говорящие: «беги отсюда, не надейся здесь жить». Но св. Сергий неутомимо боролся, укреплял силы духа постоянной молитвой, и находил в ней твердость и успокоение душевное. Менее всего опасался он диких зверей, хотя они часто доходили до самой его кельи. Увидевши раз около нее медведя, который показался ему голодным, святой вынес ему кусок хлеба. С тех пор медведь стал часто приходить к кельи пустынника, который иногда сам лишал себя почти необходимой пищи, чтобы накормить голодного зверя.

Не долго, однако ж, пришлось преподобному Сергию оставаться в совершенном одиночестве. Слух о его святой жизни распространился; стали его посещать, и люди, желавшие посвятить себя Богу, стали просить позволения селиться около него. Сергий представлял им все трудности пустынной жизни, но наконец соглашался принять тех, которых она не страшила.

Собралось до двенадцати братий. С помощью преподобного Сергия, поставили они кельи и несли вместе труды пустынножительства. Из других мест приходил священник для совершения богослужения: своего еще не было. Св. Сергий не хотел принять сана ни игуменского, ни пресвитерского. Он не желал иметь какого-нибудь превосходства над прочими, а служил всем, исполняя самые тяжелые работы. Несколько келлий он построил сам; он рубил дрова, носил их, молол на мельнице, варил пищу, шил одежду и обувь, носил воду на гору и ставил в келье каждого.

Но необходимость иметь игумена делалась все более чувствительна; и наконец, по неотступной просьбе братии и по повелению епископа, Сергий согласился принять на себя эту должность. Епископ посвятил его в сан пресвитера и поставил игуменом. Сергий, вошедши в церковь, долго молился со слезами; потом, обратясь к собранным братиям, он благословил их и поручил себя их молитвам, сознавая свою немощь. Приняв начальство, св. Сергий, однако ж, не изменил своего образа жизни. Он кроткими словами поучал братию и продолжал по прежнему служить ей во всех домашних делах.

Между тем, число иноков росло; архимандрит Симон, услышав о Сергии, оставил свое настоятельство в Смоленске, чтоб жить в послушании у него, и своим имением помог ему создать церковь пространнее прежней. Но средства обители были еще довольно скудны: Сергий не позволял братиям просить вспомоществования в окрестностях, но научал их надеяться на милость Божию. Недостаток же случался часто; более пятнадцати лет обитель находилась в таком положении, что до нее едва можно было добраться чрез непроходимые леса. Иногда не было воска для свечей; тогда зажигали лучины, и при этом освещении совершалось богослужение. Недостаток в пище прежде всего постигал игумена, который мало заботился о себе. Раз наступил настоящий голод; иные уже не ели два дня, и братия приступили к Сергию, чтобы он им позволил идти просить хлеба; но Сергий, собрав всех их на молитву, обнадеживал милостью Божией, говоря им: «верую, что Бог не оставит нас и обители нашей». И действительно, вера святого оправдалась: один благочестивый человек прислал в обитель множество съестных припасов и три дня сряду возобновлял это приношение.

Сила Господня не раз оправдывала веру преподобного. Место, в котором он поселился, было безводное; братия жаловались иногда, что далеко ходить за водой. «Я хотел здесь жить один», отвечал Сергий, «но Бог, Которому угодно было, чтобы на сем месте воздвиглась обитель, силен подать нам и воду, как Он в пустыне дал воду народу Израильскому». Взяв с собой одного из братии, он сошел в дебрь под монастырем; там в маленьком рве оказалось немного дождевой воды. Святой, став на колена, помолился усердно, и тут образовался источник, в котором вода не оскудевала, и из которого черпают до сих пор. Святому была дарована сила творить чудеса: он молитвой исцелял больных и однажды воскресил умершего; но со смирением отвергал всегда воздаваемую ему славу, повелевая благословлять и благодарить одного Бога.

Однажды преподобный Сергий, по обычаю своему, ночью, молился о братии, как вдруг услышал голос, звавший его. Перекрестившись, он отворил окно и увидел необыкновенный свет с небеси. «Сергий», сказал прежний голос, «Господь услышал молитву твою. Смотри, подобно сим птицам умножится число учеников твоих». И святой, взглянувши вверх, увидел множество прекрасных птиц, со всех сторон окруживших монастырь.

Святой митрополит Алексий пожелал поставить преподобного Сергия епископом, готовя себе в нем преемника. Призвав его, он надел на него золотой крест и предложил занять его сан после смерти его; но св. Сергий, поклонившись ему, смиренно отвечал: «прости меня, владыко, от юности моей я не был златоносцем, в старости же тем более хочу остаться в нищете». Долго убеждал его митрополит. «Прости меня», решительно сказал ему преподобный, «ты хочешь возложить на меня бремя выше сил моих, ты не найдешь во мне, чего ищешь, ибо я человек грешный».

Но, при всем отчуждении от мира, св. Сергий хранил в сердце горячую любовь к отечеству, глубоко сожалел о его бедствиях, и сочувствовал его славе. В это время Россия находилась под владычеством татар. Уже более ста лет она страдала под жестоким игом; князья ездили в орду поклоняться хану, народ был обложен тяжкими налогами; за малейшую непокорность города и целые области подвергались разорению и варварским набегам. Россия не была довольно сильна, чтобы свергнуть ненавистное иго. В это время на великокняжеском престоле был Димитрий Иоаннович, князь молодой, который с нетерпением переносил свое положение и бедствия отечества; но вступить в борьбу с сильным ханом было трудно; и он, как и прочие князья, должен был покориться и ездить в орду. Однако ж, возникли с ханом Мамаем несогласия; Мамай послал войско, которое было разбито Димитрием при реке Воже. Несколько лет прошло еще; Димитрий не совсем покорялся воле Мамая; и тот, в гневе, с многочисленным войском двинулся на великого князя. Димитрий несколько времени недоумевал, не зная, какой бы избрать путь: покориться, или бороться с огромными силами хана. Боясь опрометчивым поступком вовлечь отечество свое в новые бедствия, он долго советовался с приближенными своими и поехал просить совета и благословения св. Сергия, который уже приобрел общее уважение. Преподобный Сергий благословил князя на брань, говоря: «следует тебе, государь, попещись о вверенном тебе от Бога христоименитом стаде, и с помощью Его ты получишь победу.» Потом, помолившись, он благословил всех воинов, бывших с князем, и дал ему в сподвижники двух иноков, Александра Пересвета и Андрея Ослябя, которым вручил знамение креста на схимах. Князь и воины выехали из обители, ободренные словами и благословением преподобного. Димитрий вышел навстречу татарам; но, видя превосходство их сил, смутился и недоумевал; вдруг, явился посланный от Сергия с письмом, в котором преподобный, обнадеживая князя помощью Господней, увещевал его идти без боязни на неприятеля. Произошел жестокий бой около Дона, на Куликовом поле, в 1380 году, и Мамай был совершенно разбит. Эта победа, в честь которой Димитрий назван Донским, сильно поколебала власть татар, хотя Россия совершенно освободилась от них уже гораздо позднее. Рассказывают, что во время битвы св. Сергий, стоящий в Троицкой обители на молитве с иноками, возвещал им о ходе битвы, называл убитых и молился о них.

Многими знамениями и чудесами Господь Бог являл милость Свою преподобному. О них рассказано в более подробных описаниях его жизни; но между ними есть одно чудесное явление, о котором нельзя умолчать. Однажды ночью св. Сергий молился пресвятой Богородице, прося ее всесильного покровительства для созданной им обители. Помолившись, он сел, чтобы отдохнуть немного, но вдруг обратился к ученику своему Михею и сказал ему: «бодрствуй, чадо! Сейчас будет нам чудесное посещение» Только что он выговорил эти слова, как послышался голос, говоривший; «Пречистая грядет!» Святой вышел из кельи в сени и, вдруг, был озарен удивительным светом, и увидел в сиянии пресвятую Деву с двумя апостолами, Петром и Иоанном. Смущенный, он упал ниц; но пресвятая Богородица, прикоснувшись к нему, сказала; «не ужасайся, избранник Мой! Услышана молитва твоя; при жизни твоей и по твоей смерти буду неотступно при обители твоей.» После того видение кончилось, и святой, пришед в себя, увидел ученика своего, лежащего, как мертвый; он поднял его. «Скажи мне, отец святый», сказал тот, «что это за чудное видение? Душа моя едва не разлучилась От тела». Но святой сам едва мог говорить: так полно было его сердце радости, трепета и благоговения. «Потерпи немного», сказал он ученику, «ибо дух мой трепещет от чудесного видения». По некотором времени он призвал двух благочестивых братий, Исаака и Симона, и рассказал им о бывшем видении. Все вместе радостно благодарили Бога и пресвятую Богородицу. Это чудесное явление изображается на иконах.

Преподобному исполнилось 78 лет; конец его благочестивой жизни приближался. Он предузнал его за шесть месяцев и, призвав всю братию, поручил начальство ученику своему, преподобному Никону. В сентябре он зане мог и, вновь созвав иноков, дал им последние наставления, причастился святых тайн и скончался 25 сентября 1392 года. В минуту смерти благоухание разлилось от тела его, и лицо его сияло тихою радостью.

Чрез тридцать лет, тело его было найдено нетленным. С тех пор святые мощи его, положенные в соборном храме, привлекают в обитель множество богомольцев, которые по вере и молитвам своим получают чудесные исцеления от болезней. Глубоко почитая память преподобного Сергия, церковь просит его заступнических молитв и воспевает ему: «Иже добродетелей подвижник, яко истинный воин Христа Бога на страсти вельми подвизался еси в жизни временней в пениих, бдениих же и пощениих образ быв твоим учеником: темже и вселися в тя пресвятый Дух, его же действием светло украшен еси. Но яко имея дерзновение ко святой Троице, поминай стадо, еже собрал еси мудре, и не забуди, якоже обещался еси, посещая чад твоих, Сергие преподобне, отче наш». (Извлеч. в сокращ. из кн. «Избранные жития святых». Бахметевой, сентябрь. Москва, изд. 1891 г., с. 118–130).

По мере того, как Господь прославлял Своего возлюбленного раба, преподобного отца нашего Сергия, дивными знамениями благодатных исцелений и даром прозорливости, сей досточудный муж все более и более нисходил во глубину смирения. «Он бегал», говорит святитель Платон митрополит московский, «суетной славы человеческой, как погибели, и почитал обидою для себя то, чего нередко с таким усилием домогаются, не пренебрегая никакими средствами, гордые властители земные: теми руководит одно тщеславие, простирающееся до самозабвения, а им – одна пламенная, чистая, святая любовь к Богу и ближнему».

С умножением числа посетителей, обитель Сергиева уже не терпела такой нужды, как прежде; скромные потребности пустынножителей, при их собственных постоянных трудах, с избытком удовлетворялись приношениями благочестивых посетителей и окрестных жителей, которые, сознавая великую духовную пользу от обитателей пустыни, с усердием доставляли все для них потребное. Итак, обитель Сергиева изобиловала уже всем потребным, но душа Сергия была по-прежнему свободна от всякого пристрастия к земным вещам. Если случалось ему иметь в руках что-нибудь излишнее, он тотчас отдавал или в церковь, или беднякам. Жившие с ним много лет старцы рассказывали преподобному Епифанию, списателю жития его, что никогда новая одежда не восходила на тело его, никогда не одевался он в красивые или мягкие одежды. Вместо дорогих сукон, преподобный Сергий носил сермяжную ткань из простой овечьей шерсти, да притом еще ветхую, которую, как негодную, другие отказывались носить. Большею частью такая одежда и сшита была его же святыми руками и отличалась от одежды его сподвижников разве тем, что вся была покрыта заплатами, и, по прекрасному выражению святителя Платона, «вместо дорогих камней обильно украшалась каплями его пота». Эта одежда у него была одна и та же и летом, и зимою. «За рай, который мы потеряли», говаривал блаженный Сергий своим ученикам, «надобно теперь отложить одежды теплые; за грех мы некогда покрыты были одеждою, потерпим же теперь лишение одежды, чтобы облечься потом в нетленные ризы, – будем изнурять плоть, чтобы получить нетленные венцы от Христа Бога». Так думал, так учил, так и сам поступал смиренный игумен Сергий.

Однажды не случилось хорошего сукна в его обители; была всего одна половинка гнилая, какая-то пестрая и плохо сотканная. Никто из братий не хотел ею воспользоваться: один передавал ее другому, и так обошла она до семи человек. Но преподобный Сергий взял ее, сам скроил из нее себе рясу и, надев ее на себя, не хотел уже более расставаться с нею, пока, в продолжение одного года, вся она не распалась от гнилости.

Нередко случалось, что люди, которые, по пословице, встречают по одежде, увидав его, не хотели верить, чтобы то был знаменитый игумен Сергий. Обыкновенно принимали его за какого-нибудь странника или одного из последних трудников его обители. По этому поводу блаженный Епифаний рассказывает один случай, прекрасно характеризующий смирение и кроткое, благостное настроение души преподобного Сергия. Кажется, Епифаний сам был свидетелем этого случая, который так глубоко запечатлелся в душе благоговейного ученика, что он передает его со всеми подробностями. Приводим его рассказ.

Много слышал о нем один поселянин, простой земледелец, и пожелал видеть его. При входе в монастырcкую ограду, он стал спрашивать братию: где ему повидать их славного игумена? А преподобный в это время трудился на огороде, копая заступом землю под овощи.

– Подожди немного, пока он выйдет оттуда, – отвечали иноки пришельцу.

Нетерпеливый посетитель заглянул в огород чрез отверстие в заборе и увидел там смиренного старца в разодранной, ушитой заплатами одежде, трудившегося в поте лица над грядою. Простодушный поселянин не хотел поверить, чтобы этот старичок был тот самый Сергий, которого он желал видеть. Он снова стал докучать братии, требуя, чтобы показали ему игумена: «я издалека пришел сюда, чтобы видеть его, у меня есть до него важное дело», – говорил он.

– Мы уже указали тебе игумена, – говорили ему иноки; – если не веришь, что это он, то спроси его самого. Тогда поселянин стал у калитки огородной, поджидая, пока выйдет старец. Преподобный вышел, и случившиеся тут иноки показали на него поселянину, говоря: «вот он самый, кого тебе нужно».

Но простец отвернулся от него в сторону и сказал: «я издалека пришел посмотреть на пророка, а вы мне показываете какого-то нищего!.. Напрасно же я трудился – шел сюда: я думал получить пользу душе своей в вашей честной обители, и вместо того встречаю только насмешки... Но я еще не дожил до такого безумия, чтобы почесть этого убогого старика за того знаменитого Сергия, о котором так много слышал я славных вещей!..

Так рассуждал простец, в своем неведении смотревший на все только телесными очами, а не внутренними, Понятно, что братия оскорбилась за честь своего любимого игумена, и некоторые даже сказали преподобному: «только тебя не смеем, отче, а то гостя твоего мы выгнали бы вон из обители – такой он невежа! Да еще нас же укоряет, будто мы смеемся над ним!»

Но человек Божий взглянул на них с удивлением: «нет», сказал он, «за что выгонять его? Он не к вам пришел, а ко мне, не трогайте его; своими простодушными словами он не причинил мне никакого зла. Да если бы и погрешил он в чем-нибудь, то нам, духовным, подобает, по слову апостола Христова, исправляти таковых духом кротости» (Гал.6:1).

И не дожидаясь себе поклона от поселянина, угодник Божий сам подошел к нему и с великим смирением поклонился ему до земли... Потом поцеловал его с любовью и поблагодарил за то, что этот простец имеет об его убожестве надлежащее мнение. Так смиренномудренный радуется своему безчестию и унижению столько же, сколько тщеславный приходит в восторг от почестей и похвал людских!

Но и этого было мало. Преподобный взял гостя за руку, посадил рядом с собою за трапезу и сам стал угощать его. Простодушный поселянин, видя такое радушие старца, поверил ему печаль свою, что доселе ему не удалось видеть игумена Сергия.

– Не скорби, брате, – утешал его преподобный, – Бог так милостив к месту сему, что никто отсюда не уходит печальным. И тебе он скоро покажет, кого ты ищешь».

И вот, они еще продолжали беседу, как в обитель прибыл князь (может быть, Радонежский), окруженный многочисленною свитою из бояр и рабов. Преподобный встал, чтобы встретить именитого гостя, а рабы князя, расчищая дорогу для своего господина, далеко оттолкнули поселянина и от своего князя, и от игумена... Между тем, прибывший князь еще издали смиренно поклонился до земли угоднику Божию, который поцеловал его и благословил; затем оба они сели, а все бояре и братия почтительно стояли вокруг них. Смущенный простец ходил около их, стараясь сквозь толпу рассмотреть, который был Сергий; он опять спросил одного из иноков: «кто же этот чернец, что сидит направо от князя?»

Инок взглянул на него и с упреком сказал: «разве ты пришлец здесь, что не знаешь преподобного Сергия?»

Тогда только понял свое невежество поселянин и, укоряя себя, стал просить некоторых из братии, чтобы они попросили за него прощения у старца, которого он оскорбил своим невежеством. «Вот уж справедливо зовут нас, мужиков, невежами», говорил он, «как будто я ослеп и не вижу, с кем говорю!.. С какими же глазами покажусь я теперь святому старцу?»

Так горевал простодушный гость, и, дождавшись, когда князь вышел из обители, он бросился к ногам преподобного, умоляя простить его невежество и неверие. Но смиренный игумен сказал ему: «не скорби, чадо; один ты справедливо рассудил обо мне: ведь они все ошибаются!» – И он утешил его назидательным словом и отпустил его с благословением...

Но доброе сердце простого человека так было тронуто смирением и любовью великого подвижника, что он скоро опять пришел в обитель, дабы уже никогда ее не оставлять; здесь он принял пострижение и, потрудившись несколько лет, с миром преставился к Богу... (Из кн. архимандр. Никона: «Житие и подвиги преп. Сергия»).

Начало XVII века было несчастнейшим временем для русского царства. Как будто за какие-то тяжкие грехи кара Божия обрушилась тогда на него со всех сторон. Род дотоле княжившего на Руси Мономахова дома прекратился. Русского престола стали домогаться разные проходимцы, выдававшие себя за царевича Димитрия, который незадолго пред тем был убит в Угличе. Русский народ не знал, кому и верить. Немного доверял он и избранному на царство боярами своему избавителю от лютого волка, самозванца Лжедимитрия, царю Василию Шуйскому. И слова русских иерархов, раздававшиеся с церковных кафедр для умиротворения народа, не для всех тогда имели силу. Не надолго имело силу в те времена и торжественное общественное покаяние русского народа в виду двух патриархов. «Во всем виноваты мы, отцы честные, – слышался в московском Успенском соборе слезный вопль народа в ответ на призыв патриархов, Иова и Гермогена, к покаянию, – простите нас, отцы духовные, и дайте благословение, да приимем в душе мир и радость». Но чрез несколько месяцев этот же народ московский готов был низвести с престола и даже низвел законно поставленного государя и становился в ряды – кто за Тушинского вора, кто за Петрушку, кто за Ивашку, кто за Ерошку, кто за Мартынку и других жалких, ничтожных искателей русского престола. А между тем, в то же время, царство русское громили с севера шведы, а с запада поляки, поддерживаемые вольницею казацкою. Часть поляков была уже в Москве, завладела кремлем, а другая сильнейшая их рать, с королем Сигизмундом во главе, стояла у Смоленска, выжидая удобного случая двинуться к Москве, утвердить тут на престоле королевича польского Владислава и завести все польские порядки, переменить даже и веру на Руси. Что тогда делалось у нас на Руси, прекрасно говорит об этом очевидец современник, келарь Троицко-Сергиевой лавры, Авраамий Палицын. «Россию тогда терзали свои более, чем иноплеменники. Наши изменники были для ляхов путеводителями, первыми и последними в междоусобных сечах. Всех твердых в добродетели изменники предавали жестокой казни, метали с крутых берегов в глубину рек, расстреливали из луков и самопалов; в глазах родителей убивали детей, носили головы их на копьях, грудных младенцев вырывали из рук матерей и разбивали о камни. Сердца окаменели, умы омрачились. Гибли отечество и церковь. Храмы Божии разорялись; скот и псы жили в алтарях, воздухами и пеленами украшались кони; злодеи пили из святых потиров; на иконах играли в кости. Иноков, священников палили огнем, допытываясь сокровищ... Медведи и волки, оставив леса, витали в пустых городах, враны сидели станицами на трупах человеческих. Могилы, как горы, везде возвышались. Не светом луны, а пожарами озарялись ночи; ибо грабители жгли, чего не могли взять с собою, – дома и скирды хлебов». В эти-то тяжелейшие времена для русской земли и сослужила великую службу Троице-Сергиевская лавра, воодушевляемая духом почивавшего в ней ее основателя, преподобного Сергия. 1608 года, 25 сент., в самый день памяти преп. Сергия, военачальники польские, Сапега и Лисовский, с 30.000 войска подступили к лавре и требовали ее сдачи, как пункта, весьма важного для русских в защите самой Москвы. Лавра имела тогда кое-какие укрепления, имела и пушки, имела и защитников; но их всего с иноками было 2.500 человек. «Надежда наша и упование – пресвятая животворящая Троица; стена и покров наш – Пресвятая Богородица; помощник нам и молитвенник – преподобный Сергий. Не изменим вере и царю, хотя бы нам предлагали сокровища всего мира», – ответили осажденные посланцам Сапеги. Молясь в этот день у раки преподобного Сергия, все бывшие в лавре обязались общею присягою сидеть в осаде «без измены». С появлением неприятеля, обитель Сергиева, как последнее убежище, наполнялась женщинами, стариками, детьми, увечными разного рода, которых нужно было кормить, за которыми нужно было ухаживать, которые, разумеется, были только помехою в защите. И, несмотря на все это, Троице-Сергиевская лавра выдержала с честью и славою шестнадцатимесячную осаду от врагов, в десять раз ее сильнейших по численности войска, и во сто раз ее искуснейших. Укреплял осажденных в это время, несомненно, и могучий дух преподобного Сергия. «Чудесные явления укрепляли веру в всесильное заступничество преподобного Сергия, – пишет один светский писатель о тогдашней защите Троице-Сергиевой лавры. – Многие видели его, ходящего по стенам обители с молитвою и благословением; другим он являлся во сне и предуведомлял об опасности; ободрял воинов на защиту церкви и отечества, укорял тех, которые преступали заповеди Господни». (Расск. из ист. цер. рус. Бахмет., ч. II, стр. 425). Однажды, когда в лавре распространился слух, что под нее ведется неприятелями подкоп, все готовились к смерти, так как направление подкопа было неизвестно. Но в одну из таких ночей архимандриту лавры явился преподобный Сергий, молящимся пред храмовою иконою пресвятой Троицы, и сказал: «бдите и молитесь; всесильный Господь, по множеству щедрот Своих, милует вас и дает время на покаяние». Это явление преподобного Сергия так ободрило осажденных, что они не только мужественно отразили нападение осаждавших, но даже привели в смятение последних своими вылазками. Подкоп был найден и взорван. Осаждавшие должны были, наконец, со стыдом отступить от обители. 12 января 1610 года освобожденная лавра совершила благодарственное Господу молебствие о своем спасении. С этого времени и до ныне лавра совершает в этот день благодарственное молебствие Господу с крестным ходом по стенам обители. Выдержавшая так счастливо осаду, Троице-Сергиевская лавра, по завету своего основателя, как всегда, так и теперь в особенности, в трудные времена отечества, была теплым убежищем для всех несчастных, немощных, голодных, раненых; а таких теперь на Руси было великое множество. «Иноки посвящали тогда все свои силы и средства на службу несчастных. – говорит тот же светский писатель. – В самой обители и в монастырских селах были устроены больницы и странноприимные дома. Архимандрит Дионисий и иноки положили питаться одним хлебом, дабы лучшую пищу сберечь для больных. На помощь бедным употребляли и монастырcкую казну. Монахи и служки ездили по окрестностям, подбирая раненых, голодных и умерших, сами подвергались опасности от разбойников. В обители и селах монастырских хоронили мертвых, лечили больных, шили для них одежды и обувь. Архимандрит наблюдал за тем, чтоб у страждущих была хорошая пища; сам давал лекарства, причащал умирающих, не зная покоя ни днем, ни ночью. А между тем, в то же время он писал послания к разным городам, увещевая всех и каждого твердо стоять за отечество, помогать Москве ратью и деньгами. Целые дни писцы сидели у него в келлии и переписывали эти послания; а гонцы развозили их в отдаленнейшие города русского царства». Когда наконец на Руси не стало и патриарха Гермогена, грамотами которого призывался народ на защиту отечества, слова Троице-Сергиевской лавры были единственным мощным призывом всех – ополчаться за Русь святую. «Вспомните, православные, – писалось в этих грамотах, – что все мы родились от христианских родителей, знаменовались святым крещением, обещались веровать в святую единосущную Троицу; возложив упование на силу животворящего креста, Бога ради, молите всех служилых людей, чтобы всем православным христианам быть в единении и стать сообща против наших предателей... Смилуйтесь и поспешите на это дело; помогите ратными людьми и казною; о сем много и слезно всем народом христианским бьем вам челом». На такие призывные грамоты и патриарха Гермогена, и обители преп. Сергия, отозвались, как известно, и Минины и Пожарские... Явились к Москве народные ополчения. Троице-Сергиевская обитель напутствовала ратников молитвами и благословениями. Но так как и в московском стане между собравшимися – ратью, ополчениями и казаками стали возникать раздоры, то и тут, в качестве миротворца, явился представитель Сергиевской обители, келарь ее, Авраамий Палицын; слезно умолял он всех дружными силами спасать отечество; он предлагал казакам даже все оставшиеся заветные сокровища монастыря – священные сосуды, ризы и пр., лишь бы только они помогли отечеству в трудные его минуты. И Бог милостив!.. Святой подвиг лавры, по молитвам преподобного Сергия, увенчался полным успехом. 22 октября 1612 года русские взяли Китай-город, занятый поляками, отняли от них кремль; Москва и Русь были спасены. На русский престол взошел родоначальник ныне царствующего дома, Михаил Феодорович Романов; и с того времени на Руси стали лучшие порядки. Во главе духовенства, торжественно совершавшего в московском Успенском соборе благодарственное молебствие о спасении Руси от лихолетья, стоял архимандрит Троице-Сергиевой лавры Дионисий, так как он много потрудился для спасения отечества. В его лице тогда несомненно молился невидимо и радовался за спасенную Русь и сам преподобный Сергий, своим небесным ходатайством и силою своего духа много, много содействовавший спасению и основанной им обители, и всей Руси. Счастлива ты, наша Русь православная, что имеешь таких сильных молитвенников пред Богом и таких мощных покровителей, каковы преподобный Сергий Радонежский, Антоний и Феодосий печерские, св. князь Александр Невский, Зосима и Савватий соловецкие и многие другие святые прославленные, твои чада! Счастлив ты, русский народ православный, что, между прочим, и в обители преподобного Сергия ты имеешь не иссякаемый источник живой воды, утешающей и укрепляющей тебя, особенно в трудные минуты твоей жизни. (См. «Воскр. день», 1889 г., № 39).

Еванг. от Ин., зач. 61, 67-е, гл. XIX, 25–27 ст., XXI, 24–25 ст.¹⁸⁰

Имя св. Богослова приводит нам на память особенного друга Иисуса Христа, покровителя Пресвятой Девы Марии, которую умирающий на кресте Спаситель вверил его попечению. Эти три лица – Иисус, Мария и Иоанн – кажутся нераздельными, связанными не разрывными узами чистой и пламенной любви. Попытаемся воспроизвести здесь-то, что Священное Писание и предание сообщили нам о св. Иоанне Богослове.

Св. Иоанн происходил из Галилейского города Вифсаиды, сын Заведея и Саломонии – дочери Иосифа обрученника, брат апостола Иакова, один из рыбарей Галилейского озера. Он видел чудесную ловлю Петра, который бросил свои сети, по слову Господа, и понял, что только Бог может творить подобные чудеса. Когда же Господь воззвал его и брата его Иакова от рыболовства, то они, оставив лодку и своего отца, последовали за Иисусом. Вступив в общество учеников Иисуса, св. Иоанн получил от Господа название «Воанергес» т. е. сын громов, в предзнаменование того, что он своим учением, как громом, огласит мир и исполнит землю истинным Богопознанием. За свою кротость, незлобие и девственное целомудрие св. Иоанн, преимущественно пред другими апостолами, пользовался особенною любовью Господа Иисуса. Все, что сделал Господь особенно важного, – все происходило в присутствии Иоанна: воскрешал ли Он мертвых, Его сопровождал любимый ученик; преображался ли Господь на Фаворе, св. Иоанн был свидетелем Божественной Его славы; учреждал ли Господь последнюю таинственную вечерю, – приготовления к ней делаются чрез этого чистого и целомудренного ученика; и во время этой вечери, бывшей последнею в земной жизни Господа Иисуса, с какою любовью позволяет Он Своему другу возлежать на Своей груди! В Гефсиманском саду, где душа Иисуса была прискорбна, даже до смерти, Он открыл ее этому другу, как единственному сердцу, способному понять всю скорбь Его души.

Но чтобы сделаться предметом особенной, Божественной любви Богочеловека – Иисуса, для сего требовалось со стороны ученика особенное очищение его души. И какое удивительное преобразование в душе Иоанна произвел Господь Иисус! Казалось, вся душа Господа перешла в душу Его любимца. Так, когда настало важное мгновение, подвергавшее тяжкому испытанию учеников Иисуса Христа, время Его страданий и крестной смерти, тогда любовь Иоанна и всецелая его преданность Господу открылись во всей полноте своей силы и светлости. Ни один из апостолов не устоял против ужасного испытания; страх обратил их в бегство, когда Божественный Учитель их был схвачен врагами; их не было ни одного при страданиях и кресте Господа, один только Иоанн остался верным чувству любви своей.

И любовь к Господу Иисусу привела его ко кресту Христову. Она – сильная, чистая и святая, хотя и безмолвствовала при кресте, но язык чувств не умолкал и говорил красноречивее всякого слова. Этот голос – пламенно любящего сердца, неслышимый целым миром, услышан был Господом Иисусом со креста. Безпримерная любовь Иоанна не осталась без награды, и награда была примерная: Иисус Христос усыновил Иоанна Матери Своей, сказав со креста: Жено, се Сын Твой, се Мати твоя (Ин.19:27). Спаситель как бы так сказал: «только тебе и твоей любви, возлюбленный ученик Мой, доверяю драгоценное Мое сокровище: соблюди его, как сын, которым ты вполне достоин назваться.» Да и кому бы лучше доверил Господь попечение о пренепорочной и святейшей Матери Его, как не такому непорочному, каков был Иоанн? И он в точности выполнил Божественное завещание: он был верным блюстителем спокойствия Богоматери до самого блаженного ее успения.

Видеть страдания крестные с такою любящею душою, какова душа Иоанна, значит как бы распинаться самому. На какие жертвы не обрекает себя истинная любовь! Она не оставляет любимое существо и тогда, когда и весь мир оставляет его. Иоанн видел предсмертное томление Спасителя и не отходил от креста, слышал последнее таинственное слово Его со креста: совершишася, все кончилось; но, как прикованный к земле, стоял у креста, и поколебавшаяся Голгофа не удалила его от ужасов голгофских. Только тогда, когда пришли Иосиф Аримафейский и Никодим, чтобы снять тело Иисуса со креста, тут только Иоанн разлучился с крестом, присовокупив свое погребальное миро – слезы сердца, исторгнутые совершеннейшею любовью, более благоуханные всякого мира.

Приходит ужасная для апостолов ночь после погребения Господа, приходит суббота, настает другая ночь, а тело Господа все еще покоится во гробе. Что перечувствовало в это время нежное и любящее сердце Иоанна? Без сомнения, он в это время вместе с другими апостолами предавался горести тем более неутешной, что ему, как и прочим ученикам, представилось как бы неудобоисполнимым предсказание их Учителя, что Он воскреснет. От того и произошло, что они с недоверием выслушали, когда Мария Магдалина, первая увидавшая воскресшего Господа, рассказывала им о Его воскресении. Однако, любопытство пробудило в Петре и Иоанне желание посмотреть, что случилось в гробе Господнем. Апостол Петр, увидев гроб пустым и только одни пелены лежащие, ушел назад, дивясь виденному (Мк.16:12); следовательно, в таком состоянии души, которое еще не предполагает убеждения и уверенности. А Иоанн, вошедши в гроб, и виде, и верова (Ин.20:8). Любящее сердце его стремилось вперед, значит, в нем еще светились искры надежды, которые для прочих апостолов казались погасшими. Чрез несколько дней Иоанн находился с Петром на берегу Тивериадского озера, когда воскресший Господь явился им под образом незнакомца. Но кто может обмануть глаза нежной любви! Иоанн первый узнал Господа Иисуса и сказал Петру: «это Господь.» Во время обеда, последовавшего за этой встречей, Петр имел случай засвидетельствовать свою веру с любовью и узнать свое будущее. Он хотел также знать и будущее Иоанна, но получил от Божественного Учителя следующий ответ: «если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прийду, что тебе до того?» Господь как бы так сказал Петру: «ты занимайся исполнением данных тебе поручений; а что тебе прибавится, если бы ты узнал, что Я не хочу подвергать его мучительной смерти до самого того времени, в которое Мне угодно будет взять его из этого мира, т. е. до его кончины.» Из слов Иисуса Христа ученики, однако, заключили, что Иоанн не умрет; но скромный и безпристрастный к себе наперсник Христов торжественно и всемирно объявил в своем евангелии, что слова Господа не содержат такого значения: Иисус не сказал ему – Иоанну, что не умрет но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду.

По сошествии Св. Духа, ап. Иоанн жил в Иерусалиме до самого успения Пресвятой Богоматери. Здесь он вместе с Петром проповедовал веру Христову, сопровождая проповедь чудесами, и подвергался преследованиям со стороны иудейских начальников. Из Иерусалима св. Иоанн и Петр ходили с проповедью в Самарию. По отшествии апостолов на проповедь в разные страны, св. Иоанн проповедовал учение Христово в иудее и Самарии.

После успения Божией Матери святой Иоанн отправился на проповедь в Малую Азию. Его апостольская деятельность с самого начала ее ознаменовалась чудесами. Во время путешествия св. Иоанна в Малую Азию, на море поднялась сильная буря, корабль разбился, и Иоанн с учеником своим Прохором были выброшены на берег. Подкрепив свои силы в ближайшем селении, они отправились в Эфес. Там они поступили в услужение к одной богатой женщине, содержавшей общественные бани, и много должны были потерпеть от своей жестокой госпожи, которая налагала на них тяжелые работы и жестоко била их. Святые апостолы с кротостью переносили все и служили усердно и покорно. Господь вскоре прославил Своих угодников. В бане, где они служили, неожиданно умер один отрок Домн, сын начальника города, Диоскорида. Пораженный неожиданным несчастьем, Диоскорид умер от горя. Тогда госпожа стала обвинять Иоанна и Прохора в смерти Домна и жестоко била их. Господь, по молитве св. Иоанна, воскресил Домна и Диоскорида. Это чудо сильно подействовало на жителей, и они называли Иоанна волшебником. Св. Иоанн объяснил им, что он сотворил это чудо силою Христовою, и следствием его проповеди было то, что многие уверовали во Христа, в том числе Диоскорид и их госпожа. По просьбе Диоскорида, св. Иоанн поселился в его доме и с этого времени усердно проповедовал веру Христову в Ефесе и других городах. Успех проповеди св. Иоанна возбудил против него злобу со стороны язычников, но Господь чудесно хранил жизнь Своего апостола. Во время праздника в честь Дианы, св. Иоанн взошел на возвышение около храма богини и, став близ идола ее, начал проповедовать собравшемуся народу о Христе. Озлобленные язычники бросали в апостола камнями, но камни, не делая ему никакого вреда, побивали тех, которые бросали их. В то же время многие умерли от палящего зноя и, по молитве св. апостола, воскресли. Эти чудеса обратили ко Христу множество народа. Жрецы языческих богов, озлобленные успехами проповеди апостола, возмутили против него народ. Толпа подступила к дому Диоскорида и требовала выдать Иоанна, угрожая в противном случае сжечь дом. Апостол добровольно вышел к народу, и его повели ко храму Дианы, но, когда подошли к храму, храм по молитве Иоанна разрушился, не причинив никому никакого вреда. Все пришли в ужас, и многие уверовали во Христа.

Император Домициан воздвиг жестокое гонение против христиан. Узнав о силе проповеди св. Иоанна, Домициан вызвал его в Рим и требовал, чтобы он отрекся от Христа. Св. апостол ответил твердым исповеданием своей веры. Тогда, после жестоких побоев, император приказал дать ему яду, но сила Христова сохранила его невредимым. После этого, Домициан велел бросить апостола в котел с кипящим маслом, но св. Иоанн остался невредим, подобно трем отрокам в пещи Вавилонской. Народ, бывший при мучениях апостола, стал восклицать: «Велик Бог христианский!» Надеясь отнять у св. апостола возможность распространять веру Христову, император сослал его на остров Патмос. Это был небольшой, дикий и гористый островок на Эгейском море, состоящий большею частью из голых, безплодных скал, и ссылка на этот остров считалась у римлян тяжким наказанием.

Закованного повезли св. апостола на место ссылки. Благодать Господня не оставляла св. Иоанна, и чудеса, совершенные апостолом во время плавания по морю, обратили ко Христу его спутников. В один день воины сидели за обедом, пили и веселились. Вдруг один юноша, по неосторожности, упал в море и утонул. Это несчастье сильно опечалило всех плывших на корабле; отец юноши порывался от горя броситься в море и едва был удержан спутниками. Плывшие на корабле призывали на помощь своих богов, кто Аполлона, кто Диану и других. Св. Иоанн сказал им: «так много у вас богов! Неужели ни у одного из них нет силы воскресить умершего?» На другое утро св. Иоанн помолился Господу. На море произошло сильное волнение, и утонувший юноша живым был выброшен волною к ногам Иоанна. Кроме этого чуда, св. апостол утишил, бурю на море, исцелил больного, при недостатке воды на корабле сделал годною к употреблению соленую морcкую воду. Вследствие этих чудес, все спутники Иоанна уверовали во Христа и хотели дать ему свободу; но апостол убедил воинов не делать этого и исполнить повеление императора.

Пребывая в заточении на острове Патмосе, св. Иоанн просветил верою во Христа жителей этого острова, именем Господа Иисуса изгоняя бесов, исцеляя больных и воскрешая мертвых. И здесь так же, как в Ефесе, быстрые успехи проповеди апостола вооружили против него жрецов языческих. До прибытия Иоанна, жрецы и волхвы пользовались большим влиянием на суеверных жителей и сильно возненавидели апостола, своею проповедью обращавшего к вере Христовой множество народа. Под предводительством волхва Кинопса, пользовавшегося особым почетом и влиянием в народе, они употребили все усилия, чтобы погубить апостола; но Господь посрамил врагов его. По молитве апостола уничтожились все козни Кинопса, и сам он погиб в море.

Не смотря на злобу и все препятствия языческих жрецов, св. Иоанн небоязненно проповедовал веру Христову и ревностно уничтожал безнравственные языческие обычаи. В праздник в честь бога Дионисия (Бахуса), во время которого совершались разные безнравственные игры, св. апостол пришел ко храму Дионисия и сильным словом обличал безнравственность собравшихся на праздник и убеждал оставить идолопоклонство и обратиться к вере Христовой. Многочисленные жрецы Бахуса напали на апостола, жестоко избили его и продолжали празднество. Тогда, по молитве апостола, разрушился языческий храм и задавил всех жрецов. Все, бывшие свидетелями этого, пришли в ужас и умоляли апостола пощадить их.

Но чудесное наказание жрецов Бахуса не вразумило врагов апостола. Живший в том городе волхв Нукиан, узнав о разрушении храма Бахуса, возмутил против апостола народ разными клеветами и ложными рассказами о нем, так что хотели убить апостола. Когда же обман Нукиана был открыт, народ схватил его самого и привел к Иоанну. «Этот злой обманщик хотел погубить тебя. Скажи, как нам поступить с ним», – говорил разъяренный народ. Св. апостол кротко ответил: «отпустите его, пусть покается». Но кротость апостола не вразумила Нукиана, и он снова стал злоумышлять против св. Иоанна. Тогда св. апостол поразил его слепотою. Это наказание подействовало. Нукиан упал к ногам апостола, раскаиваясь в своем грехе и прося прощения. Св. Иоанн исцелил его. Нукиан уверовал во Христа, принял св. крещение и пригласил апостола к себе в дом. Как только св. Иоанн вошел в дом Нукиана, все идолы упали и разбились. При виде этого нового чуда, все домашние Нукиана уверовали во Христа. Подобно Нукиану, св. апостол вразумил и обратил ко Христу одну женщину. Злая и развратная, эта женщина заставляла много терпеть сына своего, Сосипатра, не соглашавшегося вести безнравственную жизнь. Не имея более сил переносить свое тяжелое положение в доме матери, Сосипатр убежал из дома к св. Иоанну, который проповедовал около того города. Чрез несколько дней мать нашла сына, с наслаждением слушающего проповедь апостола, и, не могши уговорить сына возвратиться в дом к ней, принесла жалобу судье на Иоанна и сына своего, обвиняя их в разных преступлениях. Судья, не рассмотревши дела, осудил их обоих на смерть. Но, по молитве апостола, наказание от Господа поразило несправедливого судью и злую женщину; у судьи высохла рука, которою он указывал взять св. Иоанна, а у матери Сосипатра высохли обе руки и она лишилась зрения. В ужасе упал судья к ногам апостола, прося помилования, а мать Сосипатра убежала домой. Видя раскаяние и веру судьи, апостол исцелил и крестил его. Потом св. Иоанн убедил Сосипатра воротиться к матери и сам отправился вместе с ним. Когда они подходили к дому, мать Сосипатра вышла к ним навстречу, упала к ногам апостола, каялась в своих грехах и со слезами просила прощения. Апостол научил ее вере Христовой, исцелил ее и крестил со всеми домашними. Более года прожил св. Иоанн на острове Патмосе и в течение этого времени неослабно проповедовал веру Христову, обходя все города и совершая многие чудеса. Сильная проповедь апостола, подкрепляемая чудесами, обратила ко Христу почти всех жителей острова.

Утешаясь успехами проповеди о Христе на острове, св. апостол в то же время скорбел о церкви Христовой, подвергавшейся сильным гонениям от врагов веры, и особенно о церквах Малоазийских. Господь утешил апостола, открыв ему будущую судьбу Своей церкви. В один воскресный день св. Иоанн удостоился видеть Господа Иисуса Христа во всей Его божественной славе, окруженного ангелами. Господь открыл св. Иоанну, какую тяжелую борьбу будет вести церковь с врагами внешними и внутренними, но эта борьба окончится славною победою церкви над всеми врагами, после чего наступит славное царство Христово. Это откровение св. апостол записал в книгу Апокалипсис и разослал ее церквам малоазийским.

По смерти Домициана, император Нерва издал повеление прекратить гонение против христиан и дал им позволение возвратиться из места ссылки. Тогда и св. Иоанн возвратился с Патмоса, оставив там епископа из своих учеников. С великою радостью и честью встретили жители Ефеса св. апостола, который опять поселился в доме Домна.

Возвратившись в Ефес, св. Иоанн с тою же ревностью проповедовал учение Христово, и для этого обходил города Малой Азии. И, в глубокой старости, до самой смерти апостол не оставлял трудов проповедничества, не жалея сил своих.

Долее всех других апостолов потрудившись для распространения веры Христовой, св. апостол Иоанн скончался в глубокой старости, имея более 100 лет, в Ефесе. Почувствовав приближение смерти, св. Иоанн вместе с учениками вышел за город; велел им выкопать для него могилу; потом, дав им последние наставления и благословив их, лег в гроб и предал душу свою Господу.

Вся жизнь св. Иоанна представляет прекрасный образец высоконравственной, христианской жизни и самым делом выясняет основной характер учения Христова – любовь к Богу и ближним. Любовь ко Христу и ближним дышала во всех мыслях, желаниях, словах и поступках апостола. На какие труды и подвиги не решился бы св. апостол для прославления имени своего Учителя и Господа, какие лишения и мучения готов он был с радостью перенести за веру Христову! Когда нужно было просветить ближнего учением Христовым и спасти от греха, для св. апостола не существовало никаких опасностей, трудностей, которые бы могли остановить его. (См. рассказ на стр. 233–234). Несколько раз он подвергался жестоким побоям, унижениям, опасности лишиться жизни за проповедь о Христе, и, не смотря ни на что, небоязненно обличал неверие и пороки и учил вере во Христа. Эта чистая любовь руководила всеми отношениями св. апостола к ближним. У него не было врагов; кротостью и незлобием отвечал он на злые действия их и с радостью прощал все обиды; с отеческою любовью и нежностью обращался он с учениками своими, и словом, и делом внушая им искреннюю любовь друг к другу. Эта любовь друг к другу служила постоянно предметом беседы апостола. Достигнув глубокой старости, так что с трудом мог ходить и говорить, св. Иоанн постоянно повторял: «дети, любите друг друга». На вопрос учеников, почему он так часто говорит это, он ответил: «это заповедь Господня; одна она заменит вам все прочие». Только враги Христа Спасителя, еретики, искажавшие учение Христово и своим ложным учением вводившие других в пагубу, возбуждали гнев апостола, и он не хотел быть даже близ этих людей. Так, св. апостол, встретив, однажды, еретика Керинфа в бане, бежал оттуда и, на вопрос о причине этого, ответил, что боится разрушения здания оттого, что внутри его находится враг истины Христовой.

Кроме апокалипсиса, св. апостол Иоанн написал евангелие и три послания. Появление еретиков, отвергавших Божество Иисуса Христа, которых со всею силою обличал св. апостол, побудило его написать евангелие, чтобы и после своей смерти дать верующим возможность сохранить в чистоте учение, преподанное апостолом. Евангелие св. Иоанн написал в Ефесе, в глубокой старости. В это время уже были написаны три евангелия. Св. Иоанн, прочитав их, нашел нужным дополнить их, потому что в первых евангелиях говорится более о земной жизни Иисуса Христа. В своем евангелии св. Иоанн раскрывает Божество Сына Божия, Иисуса Христа, и по высоте учения, изложенного им, он назван Богословом. Приняв намерение написать евангелие, св. апостол наложил пост на верующих и сам с учеником своим Прохором провел три дня в посте и молитве. На третий день произошло сильное землетрясение, поднялась гроза с громом и молнией. Прохор от страха упал на землю. Св. Иоанн поднял его и велел писать то, что услышит от него. Одушевленный Духом Божиим, св. апостол начал свое евангелие словами: «В начале бе Слово и Слово бе к Богу и Бог бе Слово». Вскоре после написания евангелия, св. Иоанн написали послания, в которых изложил правила жизни христианской. (Сост. по ст. «Паст. назид.», изд. ред. «Паст. собеседник» и брошюре «Жизнь св. И. Богослова», изд. отдела распрост. дух.нрав. книг. М. 1899 г.).

Сегодня память св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова, поэтому с его заповедью и обращаюсь к вам, правосл. христиане: – Возлюбленные, возлюбим друг друга (1Ин.4:7). И утешительно, и благотворно, и благоплодно, и преславно любить Божескою и богоугодною любовью, – мы обязаны к тому, мы должны стараться о том, ежели точно желаем благ себе и на земле и на небе, ежели дорого нам и благополучие и спасение. Но как приступить к делу, как послушаться апостола, как нам полюбить друг друга?.. Мы не знаем друг друга, – вы меня не знаете, я вас в первый – а может быть, и в последний – раз встречаю. Да и между всеми нами, думаю, мало близких друг к другу. Как же показать нам свою взаимную любовь? Кому она сейчас нужна? Готовы ли мы явить ее?.. Можно ли приложить к делу, к жизни, приглашение многолюбящего апостола, можно ли? Можно, несомненно можно.

Прежде выслушайте, что такое любовь, какое это благо, в чем оно состоит. Любовь есть такое расположение сердца, по которому желаешь, чтобы все, – и свой и чужой, и близкий и дальний, и знаемый и незнаемый – были благочестивы; это высший знак любви, ибо благочестие имеет обетование, дает залог счастливой жизни настоящей и блаженной будущей (1Тим.4:8); потом, чтобы все были здоровы, целы, невредимы, довольны. Любовь есть такая готовность, по которой не жалеешь ни уменья, ни сил, ни средств, ни даже жизни, лишь бы составить, поддержать, сохранить и продлить благополучие всякого ближнего. Любовь есть такое понятие, такое убеждение, что если твой ближний бедствует, страдает, терпит, словом, несчастлив, то и твое благополучие не полно, не совершенно радостно и сладостно, потому что ты в сердце своем непременно сочувствуешь, соболезнуешь и сострадаешь ему. Вот что любовь!

Как видите, любовь есть прекраснейшее свойство души, лучшее из всех чувств, богоугоднейшая из добродетелей, приятнейшая из всех условий христианской жизни. О, если бы христианская любовь всегда наполняла наши сердца, если бы мы думали и старались жить по одним ее внушениям! Если б все люди во всю свою жизнь больше; всего учились бы любви и проявлениям ее в своих действиях и во взаимных своих отношениях!

Но как ее показать или на деле доказать не только родному, соседу, своему знакомому, тому, с кем имеешь общение, с кем встречаешься, но и тому, кого не знаешь, с кем не видишься, кто от тебя далек, – как показать, чтобы исполнить заповедь апостола?

Любовь не в том только состоит, чтобы делиться своими внешними благами с нуждающимися, не в том только, чтобы накормить, одеть, послужить, приютить кого-нибудь; такое выражение любви, конечно, очень важно и похвально, но оно случайно и временно, и не всегда возможно: есть еще любовь, в которой любовь проявляется в больших размерах и в лучших видах. Какая же это любовь, как нужно вести себя для нее?

Будем всем сердцем любить Бога: станем всеусердно исполнять Его заповеди и заповеди матери нашей, православной церкви, о молитвах, постах, покаянии, приобщении, о чтении слова Божия, и прочие; будем трудолюбивы, учительны, назидательны, где бы мы ни были, будем благожелательны и благодетельны к тем, кто возле нас, кого встретим случайно; будем всегда приветливы, независтливы, не гневливы все, непременно все, – тогда любовь или добро разольется как животворный воздух, как благотворный свет, как великая, плодотворящая пустыню река: я ненамеренно и невольно услужу вам, вы другим, другие третьим, те, в свою очередь, еще другим и третьим, и так далее, – добро дойдет до всех, и без ведома нашего станем служить и помогать друг другу, т. е. будем любить друг друга по заповеди апостола, да и по заповеди Спасителя. Он тоже заповедал: да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:35). (См. Полн. собр. поучен. прот. И. Романова).

«Любовь крепче стены, она тверже адаманта, и если бы ты указал на другое еще более крепкое вещество, твердость любви превосходит все.

Ее не побеждает ни богатство, ни бедность, или лучше: не было бы ни бедности, ни излишнего богатства, если бы была любовь, а было бы только добро, проистекающее из того и другого. От богатства мы имели бы довольство, от бедности свободу от забот, не терпели бы ни забот, неразлучных с богатством, ни опасений от бедности. Но что я говорю о пользе от любви?

Представь, как прекрасна любовь сама по себе, сколько она приносит радостей, сколько доставляет душе удовольствий; это по преимуществу ей свойственно. Другие дела добродетели, например: пост, целомудрие, бдительность, сопряжены с трудом, сопровождаются недовольством, порочным пожеланием, высокомерием; любовь же, кроме пользы, доставляет еще великое удовольствие, а труда никакого, и, как добрая пчела, собирая добро от всюду, слагает его в душе любящего. Раб ли кто, она делает рабство приятнее свободы; ибо кто любит, тот не столько радуется тогда, когда повелевает, сколько тогда, когда повинуется, хотя повелевать и приятно. Любовь изменяет самое существо вещей и неразлучно приносит с собою всеблага; она нежнее всякой матери, щедрее всякой царицы; трудное она делает легким и удобным, добродетель представляет привлекательною, а порок отвратительным. Посмотри: раздавать свое, по-видимому, прискорбно, но любовь делает это приятным; брать чужое, по-видимому, приятно, но любовь не позволяет считать это приятным, а заставляет убегать, как преступного; худо говорить о других для всех кажется приятным, но любовь представляет это неприятным, а хорошо говорить – приятным; ничто так не приятно нам, как хвалить того, кого мы любим. Еще: гнев имеет в себе некоторую приятность, но при любви его не может быть; она совершенно уничтожает его; если любимый и оскорбит любящего, то гнева не будет, а будут слезы, увещания, просьбы: так далека любовь от раздражения! Когда она видит согрешающего, то плачет и скорбит, и эта скорбь приносит ей удовольствие. Слезы и скорбь любви приятнее всякого смеха и всякой радости; не столько чувствуют наслаждения смеющиеся, сколько плачущие о любимых. Если не веришь, то удержи их слезы, и они огорчатся, как потерпевшие что-нибудь крайне неприятное...

Св. ап. Павел называет любовь матерью всех благ и предпочитает ее чудотворениям и прочим дарованиям. Как при золотой одежде и обуви нужно бывает некоторое одеяние, дабы нам узнать царя; а когда мы видим порфиру и диадему, то не требуем никакого другого знака царского достоинства, так точно и здесь: когда есть диадема любви, то она достаточно отличает истинного ученика Христова не только для нас, но и для неверных. О сем, – говорит Христос, – разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Ин.13:35). Этот знак важнее всех знамений, потому что по нему знается ученик Христов. Пусть иные совершают тысячи знамений, но если они питают вражду между собою, они будут осмеяны неверными; напротив, хотя бы они не произвели ни одного знамения, но только бы искренно любили друг друга, они будут всеми уважаемы и неукоризненны. И Павлу мы удивляемся не потому, что он воскрешал мертвых, очищал прокаженных, а потому, что говорил: кто изнемогает, и не изнемогаю? кто соблазняется, и аз не разжизаюся? (2Кор.11:29) Хотя бы ты сравнил с этим тысячи знамений, ничто не будет равно; и сам он ожидал себе великой награды не зато, что совершал знамения, но за то, что для немощных был, как немощный... Он даже готов был умереть с голода для спасения учеников: добрее бо ми, говорит, паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит (1Кор.9:15), говорит не с тем, чтобы похвалить самого себя, но дабы не подумали, что он укоряет их. Он никогда не хвалится своими совершенствами, если этого не требовали обстоятельства, и, когда бывает вынужден к тому, называет себя буиим (1Кор.1:25; 2Кор.11:1). Чего же в сравнении с ним достойны мы, которые не хотим презирать денег для блага нас же самих и подавать даже избытков своего имущества? А он был не таков, но отдали душу, и тело свое, дабы получили царствие небесное те самые, которые побивали его камнями и бичевали. Так любить, говорил он, научил меня Христос, преподавший новую заповедь о любви, и Сам исполнивший ее наделе. Он, будучи царем всего и существом блаженным, не отвратился от людей, которых сотворил из ничего и бесконечно облагодетельствовал, которые оскорбляли Его и плевали на Него, но сделался для них человеком, обращался с блудницами и мытарями, исцелял бесноватых и обетовал небо. После всего этого люди, взяв Его, ударяли по ланитам, связали, били, осмеяли и, наконец, распяли; но Он и тогда не отвратился от них и, быв пригвожден ко кресту, говорил: Отче, отпусти им грех их (Лк.23:34). Разбойника, который в начале поносил Его, Он ввел в рай; Павла из гонителя сделал апостолом, а ближайших и преданных Ему учеников предал на смерть для спасения распявших Его иудеев. Итак, представляя себе все это, сделанное Богом и людьми, будем подражать делам добрым и питать в себе любовь, превосходящую все дары, дабы нам получить блага настоящие и будущие, которых да сподобимся все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа». (Из 32 беседы св. Иоанн. Злат, на 1 посл. к коринф.).

Еванг. от Лк., зач. 54 и 58, гл. X, 38–42. XI, 27–28 ст.¹⁸¹

Событие, которое положило начало празднику Покрова Пресв. Богородицы, совершилось не у нас в России, а в Греции. Было оно за тысячу с лишком лет до наших дней.

Нынешняя столица турецкого государства, Константинополь, называвшийся прежде Царьградом, когда-то особенно отличался великолепными христианскими храмами. Между многими из этих храмов особенно выдавался Влахернский храм, посвященный имени Пресвятыя Владычицы. Православные жители Царьграда, вообще усердно посещавшие храмы Божии, любили особенно посещать церковь Влахернcкую, как храм Заступницы своей, Царицы небесной. Случалось какое-нибудь народное бедствие: мор, голод, землетрясение, война, Влахернский храм с утра до ночи наполнялся усердными молитвенниками. Вот, в 903 году по рождестве Христовом, при императоре Льве Мудром, в последних числах сентября, по Царьграду разнеслась печальная весть, что страшные враги христианства, сарацыны (арабы), грозят греческому государству, что самая столица в опасности. И старые и малые спешат в храмы; толпы народа спешат и в храм Влахернский. Между молившимися тогда во Влахернском храме был св. Андрей, за свою странную подвижничеcкую жизнь прозванный юродивым. Андрей был нищим; он казался малоумным, но этим он только старался прикрывать свои высокие достоинства, святые христианские подвиги, за которые многие, еще при жизни его, питали к нему уважение и благоговение. Накануне 1 октября, за всенощною в храме Влахернском в числе многих молитвенников был и св. Андрей юродивый с своим учеником Епифанием. Молитва шла общая, слезная. Вдруг св. Андрей, поднявши глаза к верху, видит необычайное явление: в высоте храма, в куполе, на воздухе парит над молящимися Пречистая Дева, окруженная ликами св. ангелов, пророков и апостолов, держит в руках Своих распростертый омофор (длинный, узкий платок) и осеняет им, как бы покрывает народ; Она молится Сыну Своему и Богу за род христианский. «Видишь ли, брате, Царицу и Госпожу всех, молящуюся о всем мире?» – спрашивает св. Андрей у стоявшего тут же ученика своего. – «Вижу, отец святой, – отвечает Епифаний, – вижу и ужасаюсь». Затем явление исчезает. Удостоившиеся видения не могли молчать о нем, так как оно клонилось к славе Царицы небесной, к утешению и ободрению падавшего духом народа. Слух об этом видении с быстротою молнии пронесся по всем пределам греческого царства.

Жители Константинополя, услышав о сем чуде, исполнились радости и упования, что Бог, по ходатайству Заступницы рода христианского, избавит их от бед, нанесенных вторжением неприятелей в их страну. Упование было не ложно: враги церкви Христовой были вскоре побеждены и прогнаны. Это произошло в 911 г.; но, по случаю многих смут в греческой империи, день Покрова не был внесен в число праздничных. Честь установления этого праздника принадлежит российской церкви. Православная Россия сама видела много примеров чудесного заступления, явленного нашему отечеству небесною Заступницею, а потому твердо хранит веру, что Приснодева Мария всем может оказать помощь и защиту, что Она молит за всех нас Сына Своего, Христа Бога нашего, и всем творит спастися, в державный ее покров прибегающим. Эта-то вера и послужила основанием к установлению на Руси праздника Покрова Пр. Богородицы, который совершается 1 октября в тот день, когда было видение св. Андрею во Влахернск. церкви. (Пр. Г. Дьяченко).

Подобно греческой империи, и наше отечество не лишено покровительства Царицы небесной. Вся история нашего отечества представляет непрерывный ряд сказаний о милостях Богоматери к нашему царству. Памятниками Ее неисчислимых благодеяний к нам, русским людям, служат, как и в Греции, святые иконы, от которых Она, Милосердая, в знамениях и чудесах изливала Свои щедроты на всех, кто с верою и твердым упованием прибегал под ее всемогущий покров. У нас нет города, нет страны, которая бы не могла поведать о милостях и чудесах Богоматери. Пройдите все пространство широкой матушки Руси: побывайте вы в холодных странах северных и в теплых странах южных, на отдаленном востоке и западе, – и вы всюду встретите бесчисленное множество святых чудотворных икон. Как светозарные звезды они озаряют все пределы нашего отечества. Времена славы и бедствий нашего отечества связаны с чудодейственным прославлением наиболее чтимых у нас икон Богоматери.

Самая древняя из чтимых у нас на Руси икон есть чудотворная икона Богоматери, именуемая «Владимирскою.» Она есть копия с тех икон, которые, по преданию, написаны евангелистом Лукою. Привезена она к нам, в Киев, из Константинополя русским гостем Пирогощею. В 1115 году она находилась в Вышгороде, близ Киева. А когда во Владимире была построена, так называемая, десятинная церковь, святая икона была перенесена князем Андреем Юрьевичем во Владимир, в эту церковь, почему и получила название Владимирской. Андрей Юрьевич за свое примерное благочестие, любовь и усердие к чудотворной иконе Богоматери удостоился от Нее получить чудесную помощь. Область суздальская часто подвергалась нападению болгар, которые жестоко опустошали ее. Князь Андрей вынужден был защищать свои владения от нападения болгар и в 1164 году предпринял поход против них. Выступая в поход, он взял с собою и икону Богоматери и двух священников, которые в облачении вместе с иконою несли и честный крест Христов. Пред битвою благочестивый князь приобщился Святых Тайн и повергся пред образом Заступницы с словами: «о, Владычица Богородица, уповающие на Тебя не погибают, и я, раб Твой, прибегаю под покров Твой и защиту и верую, что Крест Сына Твоего есть оружие обоюдоострое против врагов. Умоли Спасителя мира, Которого держишь на руках, да будет сила Креста Его огнем, попаляющим лица сопротивных, и Твое всесильное предстательство да поможет нам и низложит врагов наших¹⁸². Вместе с князем поверглось пред чудотворным образом Богоматери и все воинство. С верою в помощь и покровительство Богоматери воины русские бросились на болгар и победили неприятелей. Князь преследовал их и взял несколько неприятельских городов. Возвратясь с поля битвы, князь и все воинство, пав пред образом Богоматери, со слезами торжественной радости благодарили Ее за видимую небесную помощь, и в это время чудный свет осенил все православное воинство. Точно такой же свет осенил войско греческого императора Мануила во время битвы его с сарацынами, доставившей ему победу над ними. В воспоминание столь видимой небесной помощи оба повелителя установили празднество, которое совершается в греко-российской церкви 1-го августа¹⁸³.

Но не это только одно чудо обязывает нас, русских, воздавать особенное чествование чудотворной Владимирской иконе Богоматери. Чрез эту чудотворную икону Божия Матерь неоднократно оказывала помощь и целой России.

В 1395 году, при великом князе Василии Дмитриевиче, с несметною силою вторгнулся в пределы России грозный завоеватель, хан ордынский, Тамерлан. Этот страшный завоеватель подошел к пределам рязанским, взял Елец, пленил елецкого князя, избил множество христиан и устремился на Москву, угрожая опустошить всю землю русcкую и искоренить веру Христову. Всеобщий страх обуял всех. Для отражения неприятеля великий князь повел свои войска к Коломне и там, на берегу реки Оки, остановился. Москвичи, устрашенные слухом о несметных силах и свирепости Тамерлана, проливали слезы пред алтарями, постились и молились об избавлении их от нашествия иноплеменников. В храмах непрестанно возносились молитвы о князе и воинстве. Бывший в то время митрополит Киприан почти не выходил из церкви. Он то поучал оставшихся в Москве, то совершал молебствия за идущих проливать кровь свою за веру и отечество. И великий князь, не надеясь на свои собственные силы, искал себе помощи свыше. Он укреплял себя молитвою к Богу и Пречистой Богоматери, призывал на защиту себе великих угодников Божиих: Петра, Алексия, преподобного Сергия Радонежского и прочих чудотворцев российских, писал из Коломны к митрополиту Киприану, чтобы он послал во Владимир за чудотворною иконою Богоматери. Но святитель Киприан и прежде князя думал о перенесении святой иконы. Во Владимир немедленно были отправлены высшие духовные лица, которые 15-го августа прибыли во Владимир и приняли в свои руки драгоценную Святыню. Сам же митрополит остался в Москве, день и ночь не переставая проливать во храме слезное моление о победе над врагами, о великом князе и его воинстве и о всех православных христианах. 26-го августа чудотворная икона Владимирская приближалась к Москве. Митрополит, епископы и все духовенство, в ризах и с крестами, и бесчисленное множество народа вышли в сретение Ей. Встреча эта была зрелищем умилительным. Народ, как только увидел святую икону Богоматери, пал на колена и с воплем и слезами воззвал: «Матерь Божия! Спаси землю русcкую.» По словам летописца, в этом бесчисленном множестве народа не было человека, который не плакал и не возсылал молитв к Пречистой Богородице. Матерь Божия не посрамила надежды прибегающих под ее честный покров. В тот самый день, когда святая икона была принесена в Москву и, торжественно встреченная, поставлена в храме Успения Пресвятой Богородицы, Тамерлан увидел необыкновенный страшный сон, который побудил его бежать из России. Сон этот был следующий. Он видел высокую гору, с вершины которой спускались многие святители с златыми жезлами и грозили ему, Тамерлану. В воздухе же над ними блистал необыкновенный свет, а среди него в неизреченной славе была видима Царица небесная, окруженная бесчисленным множеством воинов, готовых на брань. Она как бы молилась с распростертыми к верху руками, грозила Тамерлану, повелевая ему удалиться из пределов России, и как будто посылала на него Свое воинство. Он в страхе проснулся и, как безумный, стал кричать: «беда моя! Что значит это страшное видение?» По его повелению к нему собрались воеводы и князья его. Он рассказал им свое видение и спрашивал их о значении своего сна. Более мудрые из них отвечали: «виденная Царица есть Матерь Бога христианского. Очевидно, Она хочет вступиться за христиан, потому что Она их Помощница и Попечительница.» – «Если такова у христиан Помощница, – сказал Тамерлан, – то напрасно мы шли на них и без успеха трудимся теперь¹⁸⁴». Сказав это, Тамерлан приказал полкам своим поспешно выходить из пределов России. Но как только они стали выходить из нашего отечества, им представилось, будто множество полков русских гонятся вслед их. Они в смятении и ужасе бежали, мяли друг друга на пути и побросали награбленную добычу и даже свое оружие, имея одно только желание выбраться целыми и невредимыми из нашего отечества. С невыразимою радостью москвичи приняли весть об удалении Тамерлана. Благодаря Бога и прославляя Его милость, все восклицали: «не воеводы наши прогнали его, не воинства наши устрашили его, но сила невидимая послала на него страх. Гневом Божиим гонимый, он удалился из земли русской.» Так молитвами и заступлением Царицы небесной дарована была христианам победа над врагами без брани и кровопролития. С этого времени в Москве, в благодарное воспоминание чудесного избавления ее и всего нашего отечества от врагов, установлен праздник Сретения иконы Богоматери, а на самом месте встречи чудотворного образа основан Сретенский монастырь, куда ежегодно 26-го августа бывает крестный ход из Успенского собора¹⁸⁵).

Чрез 77 лет, в 1472 году, чрез тот же чудотворный образ Свой Царица небесная снова проявила Свою милость и покровительство Москве, а чрез нее и всему нашему отечеству. В этом году, при царе и великом князе Иоанне III, на Москву ополчился татарский царь Ахмет. Он достиг уже реки Оки и с сильною ратью подходил к Москве с намерением разорить ее. Великий князь Иоанн, помолившись и приняв благословение от митрополита Геронтия и своего духовного отца, благочестивого старца Вассиана, бывшего в то время архиепископом ростовским, выступил в поход против татар. Но милосердая Владычица не допустила до кровопролития, без боя даровала победу православному русскому воинству, сохранив Свое достояние – Москву и всю Россию. Великий князь с войском еще не перешел Оки, как на татар напал страх, и они, ни кем не гонимые, бежали. Возвратившись в Москву, царь с воинством и народом своим в радости прославил Бога и Пречистую Богородицу, приписывая Богоматери победу над татарами. В вечную благодарность за это вторичное избавление Москвы от татар, в 1472 году, установлено 23 июня совершать празднество и крестный ход в Сретенский монастырь, в честь Владимирской чудотворной иконы Богоматери¹⁸⁶.

Таким же чудесным образом Москва была спасена и от татарского нашествия Махмет Гирея, в 1521 году.

В память последнего избавления, в Москве, 21 мая, совершается празднество в честь чудотворной иконы Владимирской, и совершается крестный ход в Сретенский монастырь. Вся Россия, проникнутая чувством благодарения ко Владычице за столь великие ее милости, взывает к Ней во дни этих праздников: «Днесь светло красуется славнейший град Москва, яко зарю солнечную восприимши, Владычице, чудотворную Твою икону, к ней же ныне мы притекающе и молящеся Тебе взываем сице: о пречудная Владычице Богородице, молися из Тебе воплощенному Христу Богу нашему, да избавит град сей, и вся грады и страны христианские невредимы от всех навет вражиих, и спасет души наша, яко милосерд»¹⁸⁷. «Взбранной воеводе победительная, яко избавльшеся от злых пришествием Твоего Честнаго образа, Владычице Богородице, светло сотворяем празднество и обычно зовем Ти: радуйся, Невесто неневестная»¹⁸⁸.

Такую же помощь, как Владимирская икона Богоматери, оказала Москве и всему нашему отечеству чудотворная икона, именуемая Донской. Кем и когда она написана и в какое время появилась – неизвестно. Известно только то, что она написана давно, существовала уже во второй половине 14 века и находилась в области Донской, в каком-то Сиротинском городке, и уже тогда была чтима православным русским народом. В 1380 году на Россию ополчился ордынский хан Мамай. Навстречу ему выступил с отборным многочисленным войском великий князь Димитрий Иоаннович Донской. Этот поход великого князя московского против Мамая был первою смелою и решительною попыткою свергнуть иго татарское, которое многие годы тяготело над русским народом. Димитрий Иоаннович предпринял его с верою, надеждою на Бога и на заступление Царицы небесной, с благословения святителя Алексия, митрополита московского, и преподобного Сергия Радонежского. На помощь великому князю против грозных полчищ татарских и их грозного предводителя Мамая выступили донские казаки. Донцы шли в поход этот с глубокою верою в заступление Богоматери, а потому из города Сиротина взяли с собою в поход и чтимый ими чудотворный образ Донской Богоматери. Во все время войны Донская икона находилась в стане русских воинов, для помощи им против врагов. И, благодарение Богу, заступлением Царицы небесной победа осталась на стороне русских. Татары в первый раз были разбиты русскими и прогнаны. Владычество их над русскою землею поколебалось. Великий князь и все православное воинство, приписывая успехи своего оружия силе Божией и покровительству Богоматери, с чувством живейшей радости благодарили Бога и Матерь Божию за одержанную над врагами победу. Донцы, в уважение к великому князю Димитрию Иоанновичу, прозванному Донским за одержанную им победу на берегах реки Дона, предложили ему в дар свой образ Богоматери¹⁸⁹. С великою честью и благодарностью был принят этот дар великим князем. Он торжественно перенес его в Москву и поставил сначала в Успенском, а потом в Благовещенском соборе. Благочестивая супруга Димитрия Иоанновича, Евдокия, выразила свою благодарность к Богоматери тем, что построила на месте деревянной церкви Воскресения Лазаря каменный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы, который, по словам летописца, имел себе подобный только во Владимире и был чудный¹⁹⁰. Сам же Димитрий Иоаннович, при содействии и указании преподобного Сергия, устроил обитель во имя Богоматери, которая теперь известна под именем Стромынского монастыря¹⁹¹.

В 1591 году, в царствование Феодора Иоанновича, Россия снова была спасена помощью и заступлением Донской Божией Матери. В этом году крымские татары, под предводительством Мурат Гирея, в огромном количестве нечаянно подступили к Москве и проникли до Воробьевых гор. Благочестивый царь Феодор Иоаннович, устрашенный внезапным вторжением врагов и потеряв надежду одержать победу над многочисленным крымским войском, прибегнул с теплою молитвою о помощи к Богоматери. Он повелел с Донского иконою Богоматери и другими иконами совершить крестный ход вокруг города и икону Богоматери поставить в его палатке, расположенной среди войска. Ночью, во время усердной молитвы, Феодор Иоаннович получил откровение от скорой Помощницы, что, по ее предстательству, силою Христа Спасителя, он одержит победу над врагами. 4 июля, 1592 года, произошла страшная битва. Москвичи с замиранием сердца следили за ее исходом. Всех спокойнее был благочестивый царь. Он глубоко верил и надеялся на заступление Царицы небесной, пред Донским образом Которой молился день и ночь. Кто-то из бояр, наблюдая за ходом сражения, выразил пред Феодором Иоанновичем опасение за благополучный для Москвы исход битвы. «Будь покоен, – ответил ему царь, – завтра же не будет хана». Предсказание царя исполнилось. На следующий день хана уже не было под стенами Москвы. Обманутые ложною вестью, будто к москвичам прибыло сильное войско, и русские наутро собираются сделать сильное нападение, татары ночью бежалии с такою поспешностью, что побросали и обозы, и оружие. Православные воины устремились за ними, многих взяли в плен и овладели всем станом неприятельским. В благодарную память о спасении от врагов, благочестивый царь Феодор Иоаннович основал монастырь на месте, где во время битвы, находился чудотворный образ, и назвал его Донским. В нем поставлена была чудотворная икона и установлен ежегодный праздник в честь Донской иконы Божией Матери, в 19 день августа.

Не от одних татар страдало наше отечество; страдало оно и от поляков. Как от первых оно спаслось чрез чудотворный образ Владимирской и Донской Богоматери, так и от вторых оно было избавлено помощью Царицы небесной, которую Она явила в 1611-году чрез Свою икону, именуемую «Казанскою». Поляки долгое время угнетали наше отечество. Когда же Василий Иоаннович Шуйский был низложен с престола, они совсем овладели Москвою. Верные сыны отечества приглашали всех грамотами к освобождению Москвы от поляков. «Здесь, – писали они, – корень царства, здесь знамя отечества, здесь Богоматерь, изображенная евангелистом Лукою». Такое воззвание не осталось безуспешным. Со всех сторон православные устремились с оружием в руках на освобождение своего отечества. Благочестивые предки наши прежде всего обратились с молитвою о помощи к Богу и Пречистой Богородице. Всему православному воинству и народу было заповедано поститься. Однако, первое ополчение было безуспешно. Не замедлило явиться новое. Его составил мощный голос Козьмы Минина, нижегородского гражданина. Воспламененный любовью к своему отечеству, он созвал народное собрание и убеждал каждого постоять за отечество. «Станем за святую Русь, говорил он, за дом Пречистой Богородицы; продадим жен и детей, но освободим отечество!» Образ Казанской Богоматери был взят вождем Пожарским в средину нового священного ополчения. Но и это последнее ополчение, по-видимому, должно было остаться напрасным. У войска не было средств содержания и оружия, у вождей недоставало единодушия. Надежды на освобождение Москвы было мало. Но народ не переставал молиться Богу и Пречистой Богоматери. Бог услышал вопль кающегося и молящегося народа. В то самое время, когда все земные надежды пали, небесная помощь не замедлила явиться во всей своей очевидности. Вестником небесного милосердия к России был избран архиепископ Арсений, родом грек. Он находился в самых стенах московских пленником у поляков. Томимый голодом и тяжелою болезнью, он был уже при последнем издыхании. В это время, среди ночной тишины, в его темнице вдруг заблистал ослепительный свет, и он увидел пред собой преподобного Сергия Радонежского: «Арсений, сказал ему угодник Божий, Бог услышал молитву Своих рабов и, по ходатайству Пречистой Владычицы, в следующий день поможет им одержать победу над врагами и возвратит им город». Арсений до земли поклонился чудотворцу. Свет, озаривший темницу Арсения, исчез, вместе с ним скрылся и угодник Божий. Страдалец почувствовал себя совершенно здоровым. Эта радостная весть быстро разнеслась по всему городу, проникла в ряды православного воинства и воспламенила его таким мужеством, что оно на следующий день с необыкновенным воодушевлением и крепким упованием на помощь Богоматери устремилось на поляков. Поляки не в состоянии были устоять против русских и, потеряв надежду удержать за собою кремль, сами сдали его русским. Благоговея пред небесною помощью, христолюбивое воинство в следующий воскресный день совершило крестный ход в возвращенную столицу и там торжественно принесло благодарение Господу и Его Пречистой Матери за освобождение отечества от врагов.

В то время, как торжественное священное шествие приближалось к кремлю, из него навстречу ему вышел архиепископ Арсений с бывшим при нем духовенством, неся икону Божией Матери, честные кресты и другие святые изображения, бывшие в плену у поляков. Все от умиления и радости прослезились, увидев чудотворную икону Богоматери, видеть которую уже потеряли было надежду. В храме Успения Богоматери совершена была литургия, за которою все верноподданные в сердечной радости воссылали благодарение Богу и Его Пречистой Матери за избавление от бедствий.

В память избавления Москвы от поляков, в честь Казанской Божией Матери в 1614 г. установлен праздник, который ежегодно совершается 22 октября. Самое же явление святой иконы наша церковь празднует 8-го июля. В эти праздники православные, воссылая хвалу Богоматери, с умиленным сердцем и умиленною душою воспевают: «Заступнице усердная, Мати Господа Вышнего! За всех молиши Сына Твоего Христа Бога нашего и всем твориши спастися в державный Твой покров прибегающим; всех нас заступи, о, Госпоже, Царице и Владычице, иже в напастех и в скорбех и болезнех обремененных грехи многими, предстоящих и молящихся Тебе умиленною душою и сокрушенным сердцем пред пречистым Твоим образом со слезами, и невозвратно надежду имущих на Тя, избавления всех зол, всем полезная даруй и вся спаси, Богородице Дево, Ты бо еси божественный покров рабом Твоим». (См. Оренб. Епарх. Ведом.).

I. Чудо исцеления Богоматерью отсеченной руки св. Иоанна Дамаскина. Св. Иоанн Дамаскин, сильно поражавший – и письменно, и устно – иконоборную ересь, за свою ревность в этом святом деле был оклеветан греческим императором Львом Исаврянином (в VIII в.) пред эмиром Дамаска, где св. Иоанн занимал важную должность. Эмир, не разобрав дела и поверив клевете, велел отсечь у него руку, будто бы писавшую ко Льву изменнические письма. Отсеченная рука, в страх всем, была вывешена на торжище. Под вечер, когда утих гнев князя дамасского, св. Иоанн ходатайствовал пред ним, чрез друзей своих, чтоб позволено было взять ему вывешенную на позор кисть его усеченной руки. Князь склонился на ходатайство своих придворных, друзей Иоанновых, и кисть руки была возвращена страдальцу. Когда наступила ночь, св. Иоанн затворился в горнице, назначенной для молитвы, и, приложивши мертвую кисть руки к составу ее, пал пред иконою Богоматери, горько зарыдал и всею силою сердечной веры и любви просил у Нее исцеления руки своей, в защиту православия и на поражение усиливающейся иконоборной ереси. По долгой молитве св. Иоанн задремал и в тонком сне увидел Богоматерь, светлыми, милостивыми очами взиравшую на него. «Вот твоя рука теперь здорова – сказала Богоматерь Иоанну – не скорби более!» Иоанн проснулся, ощупывает свою руку и едва верит собственным чувствам: рука, как и прежде, цела; ни следа болезни, и только, как бы во свидетельство события, там, где она была отсечена, наподобие нити остался признак кровавого усечения. Тронутый чувством невыразимой признательности к Богоматери за ее милость, в память дивного события, св. Иоанн вычеканил из серебра кисть руки и приложил ее к иконе, от чего она впоследствии и получила название «Троеручицы». (Из кн.: «Сказ. о земн. жизни пресв. Богородицы», изд. 5, стр. 229).

II. Спасение от неминуемой смерти заступлением Богоматери. Преподобный Палладий александрийский однажды рассказал своим посетителям следующую повесть. Один известный ему благочестивый человек имел супругу, женщину кроткую и благочестивую, и шестилетнюю дочь, которую воспитывал в благочестии и страхе Божием. Раз, по торговым делам должен был он отправиться в Царьград. Жена, провожая его на корабль, между прочим спросила: «Кому на руки оставляешь меня и дочь твою?» – «Госпоже нашей Богородице», – отвечал отец семейства и, распростившись, отплыл.

Вскоре после того произошло покушение одного злодея на жизнь жены и дочери. Дело было так: диавол внушил слуге того благочестивого дома поднять руку на госпожу и, убив ее, похитить лучшие вещи и бежать. Злодей взял из поварни нож и пошел в горницу; но, едва коснулся порога, вдруг поражен был слепотою и не мог двинуться ни взад, ни вперед. Долго усиливался он войти, но невидимая сила удерживала его. Безумец не познал здесь руку Промысла, пекущегося о всем мире и особенно о человеке. Он хотел во что бы то ни стало осуществить мысль, внушенную ему диаволом. И вот, он начинает кликать госпожу свою, приглашая ее подойти к нему. Удивилась госпожа та поступку слуги и не пошла на его зов, а приказала самому подойти. Слуга просил ее, чтобы приблизилась к нему, или, по крайней мере, послала дочь свою; но она, хотя и не подозревала никакого злоумышления на жизнь свою и дочери, однако почему-то решила не идти и на его просьбу ответила отказом. И тогда злодей не образумился, но в отчаянии от того, что не мог исполнить своего злодейского поступка, поразил себя ножом... На крик госпожи немедленно собрались соседи и, застав злодея еще в живых, узнали, что и как произошло. Все познали тогда в этом случае неисповедимые пути Промысла, прославили Бога и заступницу верных, Богородицу и Приснодеву Марию. (Лавсаик).

III. Взбранная Воевода. В № 46 «Церковных Ведомостей» 1892 г. помещена следующая замечательная выписка из письма преосвященного Исидора, экзарха грузинского, впоследствии митрополита новгородского и с. петербургского, от 24 декабря 1853 г., к митрополиту Филарету московскому:

«Генерал-майор, князь Багратион Мухранский, отличившийся в последнем сражении против турок, сообщил мне весьма занимательное сведение, о котором я с радостью сообщаю вашему высокопреосвященству.

«Пленные турки объявили нам открыто, что, когда сражение под Александрополем сильно разгорелось, и весь русский отряд был введен в дело, турки увидели сходящую с неба светлую Жену, держащую знамя в руке и сопровождаемую двумя воинами. Свет от Нее был столь ярок, что подобен был солнечному сиянию, и никакой глаз не мог выдержать его. Это явление навело ужас в рядах сражающихся и было причиною того, что турки, видя явное заступление Бога за Русь, обратились все в бегство и проиграли сражение.

«Русские этого явления не видали. Божиим Промыслом о том свидетельствовали иноплеменные враги наши. Турки уверяют, что в армии их все это видели с ужасом и все о том знают, но начальство их, под опасением смертной казни, запретило о том говорить и старалось затмить это событие.

«Русские военноначальники, поздравляя с победою, столь блистательною, главного начальника, воздали славу Богу, Который один мог дать нам победу над врагом, ожесточенным мусульманским фанатизмом, в силах, много превосходящих наши, так что по человеческим соображениям трудно было ожидать столь блистательного успеха.

«Из некоторых частных писем из армии узнали мы радостное для христиан событие, что многие турки после того громогласно исповедали Христа, просили крещения и запечатлели мученическою кровью признание все просвещающего Света – Христа». («Цер. Вед». изд. при св. Синоде 1892 г., № 46).

Еванг. от Лук., зач. 54-е и 58-е, гл. X, 38–42, XI, 27–28 ст.¹⁹²

В православной русской церкви существуют два праздника в честь Казанской иконы пресвятыя Богородицы: один 8-го июля, а другой 22-го октября. По происхождению своему праздники эти отечественные, русские. Они не известны ни греческой церкви, ни православным чужестранным церквам славянских племен. На Руси оба эти праздника, особенно праздник 22-го октября, весьма почитаются.

Чудотворная Казанская икона Богоматери явилась в г. Казани в 1579 году, за четыре года до смерти Иоанна Грозного.

По сказанию, изложенному в прологе (8 июля), святая Казанская икона Богоматери была обретена в Казани одной девицей.

«Явленный образ был извлечен из земли и поставлен на том месте, где обретен. Немедленно стеклось множество народа, который с благоговейным удивлением взирал на святыню, тем более, что от нее в то же время начала проистекать благодать чудотворений». Когда Иоанну Грозному донесли об обретении святой чудотворной иконы в Казани, то он повелел устроить, не медля, на месте нахождения иконы церковь и женский монастырь, который и назван был Богородицким. Сын Иоанна Грозного, Феодор Иоаннович повелел явленную икону украсить золотом, дорогими каменьями и жемчугом из царских сокровищ.

В смутное время московского государства, время потрясения почти всех основ народно-государственной жизни, время самозванцев и междуцарствия, началось новое, вторичное всероссийское прославление Казанской иконы Божией Матери. Прославление это стоит в следующей связи с событиями отечественной истории.

В смутное время под Москву, в русский стан, один казанский пресвитер принес снимок с Казанской иконы Богоматери.

Небесную защиту, общее примирение и единодушие нес народному ополчению и враждующим вождям его сей св. образ. Но бояре и ополчение, стоявшее тогда под Москвой, не были способны к «совету» и единению; как увидим ниже, другую народную рать и других бояр, более достойных и проникнутых общим делом спасения отечества, приняла под Свою защиту пресвятая Богородица.

Между тем, бедствия России достигли крайней степени. Духовные власти Троицкой лавры, в виду общих бедствий, разослали по всем городам тогдашней России следующую грамоту: «Православные христиане! Вспомните истинную православную христианcкую веру, что мы все родились от христианских родителей, знаменались печатью, святым крещением, обещались веровать во св. Троицу; возложите упование на силу креста Господня и покажите подвиг свой; молите служилых людей, чтоб быть всем православным христианам в соединении и стать сообща против предателей христианских и против вечных врагов христианства. Сами видите конечную погибель всем христианам; видите, какое разоренье учинили они в московском государстве. Где святые Божии церкви и Божии образа? Где иноки, сединами цветущие, инокини, добродетелями украшенные? Не все ли до конца разорено и обругано злым поруганием; не пощажены ни старики, ни младенцы грудные. Помяните и смилуйтесь над общею смертною погибелью, чтобы вас самих та же лютая не постигла смерть. Пусть служилые, без всякого мешкания, спешат к Москве, в сходе к боярам, воеводам и ко всем православным христианам. Сами знаете, что всякому делу одно время надлежит, – безвременное же всякому делу начинание суетно и бездельно бывает; хотя бы и были в ваших пределах какие неудовольствия, для Бога отложите все это на время, чтобы всем вам сообща потрудиться для избавления православной христианской веры, пока к врагам помощь не пришла. Смилуйтесь, сделайте это дело поскорее, ратными людьми и казною помогите, чтоб собранное теперь здесь, под Москвою, войско от скудности не разошлось».

Грамота духовных троицких властей произвела на народ сильное впечатление; народ готов был встать на защиту отечества, как один человек. Вследствие этого, по совету всей земли московского государства, во всех городах, всем православным христианам приговорили поститься три дня. Итак, все было готово; ожидали только начала народного движения на защиту гибнувшего отечества. Движение обнаружилось в Нижнем Новгороде. Когда в Нижнем была получена грамота из Троицкой лавры, то на другой день после этого зазвонили в большой колокол в храме Спаса Преображения. Сошлось множество народа. Была отслужена литургия. А после литургии священник Савва сказал народу: «горе нам! Пришли дни конечной гибели нашей. Погибает наше московское государство; гибнет и православная вера. Горе нам, горе великое, лютое обстояние!.. Польские и литовские люди, в нечестивом совете своем, умыслили московское государство разорить и обратить истинную веру Христову в латинcкую ересь. Кто не восплачется, кто не испустит источники слез! Ради грехов наших Господь попустил врагам нашим возноситься. Горе нашим женам и детям! Еретики разорили до основания Богохранимый град Москву и предали всеядному мечу детей ее. Что нам творить?» Когда народ вышел из собора и столпился на паперти, здесь посадский староста Косьма Минин-Сухорук громко сказал миру такое слово: «если нам пожелать подать помощь московскому государству, – не пожалеем животов наших, да не токмо животов, дворы свои продадим, жен и детей в кабалу отдадим и будем бить челом, чтоб шли заступиться за истинную веру, и был бы у нас начальный человек. Дело великое мы совершим, если нас Бог благословит; слава будет нам от всей земли русской, что от такого малого города произойдет такое великое дело. Я знаю, только мы на дело подвигнемся, многие города к нам пристанут, и мы избавимся от чужеземцев».

Составилось русское народное ополчение. Собрали и казну. Начальным человеком этого ополчения избрали, как известно, князя Димитрия Михайловича Пожарского, на котором за прежние времена не лежало никакой неправды. Ведал казной выборный человек Косьма Захарьевич Минин-Сухорук.

В начале апреля 1612 г., князь Пожарский и Минин привели народное ополчение в Ярославль. Здесь, в Ярославле, Пожарский и Минин и народное ополчение увидели Казанcкую икону пречистыя Богородицы. Св. чудотворная Казанская икона Богоматери сделалась как бы полковой иконой народной русской рати, предводительствуемой князем Пожарским и Мининым. От Ярославля эта св. икона сопутствовала рати и к Москве. Сию-то рать и приняла пресвятая Богородица под Свой покров.

Народное ополчение 20 августа подступило к разоренной столице.

Не будем описывать хода войны под Москвой. Каждому известно, что много было пролито здесь крови русской, пали тысячи жертв. Русским народным ополчением были употреблены все средства, чтобы взять царствующий город. Все было напрасно. Ополчение почти начало терять надежду на успех. А между тем, настала осень с дождями и холодами, когда положение осажденных, без всякого сравнения, выгоднее положения осаждающих, лишенных тепла и крова. Во время этого, крайне трудного «московского взятья», по свидетельству летописца, и были многие чудеса от чудотворной иконы Казанской. Чудеса эти только и поддерживали надежду и укрепляли веру ополчения.

Наконец, 22 октября народное ополчение пошло на приступ. Китай-город взят; туда победоносно вошло наше ополчение, а с ним и досточтимая Казанская икона Пресвятыя Богородицы. Поляки ушли в кремль и заперлись там, но не надолго.

Таким образом, 22 октября 1612 г. был день истинно радостный для всего русского народа и для всей обширной русской земли. Сей день – день избавления русской земли в смутное время.

Освобождение царствующего града, а с ним и всего нашего отечества, народное ополчение приписало не себе, а защите и мольбам Пречистыя Богородицы. Русское ополчение, в знак своей благодарности Заступнице Пресвятой Богородице, положило выстроить в Москве храм в честь ее Казанской иконы. И до наших времен Казанский собор на Красной площади в Москве служит памятником очищения царствующего града от поляков в 1612 г.

Октября 24 поляки отворили в кремле Троицкие ворота и стали выпускать бояр и русских людей, которые сидели в осаде. На другой день, 25 октября, были отворены и все ворота священного кремля. Земское ополчение ознаменовало свое вступление в столицу торжественным крестным ходом. В крестном ходе земского ополчения несли Казанcкую икону Богоматери. Во главе духовенства стал архимандрит Троицкой лавры Дионисий, грамоты которого и двинули земское ополчение к Москве. Начался молебен. Из Спасских ворот в это время вышел навстречу победоносному шествию в столицу архиепископ Арсений с кремлевским духовенством. Архиепископ Арсений держал в руках Владимирcкую икону пресвятыя Богородицы. Когда народ увидел Владимирcкую икону, то послышались вопли и рыдания. Народ никогда не чаял уже видеть эту дорогую для России икону. Архиепископ Арсений, соединившись с крестным ходом земского ополчения, торжественно вошел в кремль, в Успенский собор. Торжество закончилось божественной литургией и благодарственным молебном в Успенском соборе, в «доме Пресвятыя Богородицы», за который и шло сражаться русское земское ополчение.

По окончании смутного времени, «всей русской землей был избран царь из дома Романовых». Этот августейший дом даровал нам и царя освободителя, и царя миротворца, и ныне царствующего государя императора Николая Александровича.

Итак, 22 октября 1612-го года есть день спасения русской земли от смут междуцарствия и самозванцев и воцарения благоденственно царствующего дома Романовых. («Вят. Еп. Вед.»).

В дни памяти казанской иконе Богоматери в Москве совершается крестный ход из Успенского собора в Казанский собор. Этот крестный ход в старину отличался необыкновенным великолепием по количеству участвовавших в нем святынь и духовенства. Решительно вся Москва в этот день представляла собой одно священное шествие, в благодарную память о небесной помощи в тяжелую годину. Из дворца сам царь выходил с иконами придворных церквей. Ему навстречу из Успенского собора шел патриарх, окруженный многочисленным духовенством и всеми святынями московских церквей. В этот ход поднимали обыкновенно и части мощей св. апостола Андрея Первозванного и св. Иоанна Златоуста. После молебна на Лобном месте и патриаршего осенения иконой Богоматери на четыре стороны, начинался величественный крестный ход по всей Москве. Один из архиереев, с частью святых икон и духовенства, шел на стены Кремля и, обходя его кругом, у каждых ворот совершал водосвятие и чтение молитвы. Два архимандрита, сопровождавшие его, во все время хода кропили святою водой стены, один по правую, другой по левую сторону. Другой архиерей, также с частью св. икон и духовенства, шел по стенам Китай-города, совершая все то же, что и первый. Одновременно отправлялись крестные ходы, с протопопами во главе, для обхождения Белого и Земляного города. При этом Белый город одновременно обходили два протопопа: один от Москвы-реки до Тверской, а другой – от Тверской улицы до конца. На Земляной город патриарх отпускал одновременно четырех протопопов с крестными ходами: один из них шел от Москвы-реки до Яузы Александро-невской, другой – от Воронцова поля до Тверских ворот, третий – от Тверских ворот до Крымского брода и четвертый – за Москвой рекой. Сам патриарх, вместе с царем, шел служить обедню к празднику в Казанский собор. После обедни они с крестным ходом возвращались в Успенский собор чрез Никольские ворота. К этому времени должны были окончиться все крестные ходы и собраться у этих ворог. Патриарх читал здесь молитву и окроплял святою водою. Иногда отсюда с царем он входил на кремль и сам совершал крестный ход по стенам его. В Успенском соборе совершался отпуск святых икон и духовенства. (Из кн. «Праздничные службы и церковные торжества в старой Москве». Гр. Георгиевского. Москва, изд. 1897 г., стр. 142–143).

День праздника в честь Казанской иконы Божией Матери весьма важен для православных сынов России. Это – день чудесного освобождения России от ига иноземного и внутренних раздоров, день обновления и возрождения России. Москва, а вместе с нею и вся Россия, осталась бы в руках врагов, если бы не приспело на помощь заступление Божией Матери, ибо земные средства все уже были истощены. Поэтому настоящий день есть, поистине, день Покрова Пресвятыя Богородицы над нашим отечеством. Какая нам, радость, какое утешение, что о нас печется и нам помогает Сама Матерь Божия! Если всякому живому существу тепло и отрадно быть под крылом родной матери, то насколько отраднее быть под кровом и заступлением Богоматери, небесной и всесильной Помощницы и Заступницы!

Посмотрим теперь, что же обратило на предков наших милостивый, матерний взор небесной Царицы и приблизило к ним ее дивную помощь? Из слов преп. Сергия старцу Арсению видно, что за наших предков возносились молитвы святых угодников Божиих, чудотворцев российских, каковы: сам преп. Сергий, Петр, Алексий, Иона, Филипп, Фотий, Киприан и др., и их то святые молитвы к Господу о спасении нашего отечества подвигли на ходатайство о нем Самую Матерь Божию, Которая, будучи ближе всех святых к Первоисточнику всемогущей силы, Господу И. Христу, скорее всего может принести к Нему Свои ходатайственные, моления и получить исполнение Своих молитв за обращающихся к Ней верных христиан. Но, вместе с молитвами угодников Божиих о спасении нашего отечества, возносились также к Господу горячие молитвы и самих благочестивых предков наших, как это мы видим опять из слов преп. Сергия старцу Арсению, что «Господь услышал молитву рабов Своих». Будучи не чужды свойственных всем людям недостатков и слабостей и терпя за них тяжкие бедствия, предки наши не знали иных богов, кроме Бога отцов своих, умели сохранять твердую веру при самых крайних обстоятельствах, и, как в счастии, так и в несчастии, в простоте сердец своих обращались за помощью к Нему Единому, Его Пречистой Матери и святым угодникам. Если и нельзя сказать, что, имея твердую и чистую веру, предки наши и жизнь проводили всегда и во всем сообразную с своею верою, то, к чести их, мы можем вполне утверждать, что они всегда сознавали свои недостатки, смиренно переносили посылаемые от Бога бедствия, как вполне заслуженные, и часто обращались к Господу с раскаянием во грехах своих. При всем этом они были сильно одушевлены любовью к своему отечеству, о чем свидетельствует их безпримерное усердие, с которым они жертвовали охотно всем за дом Пресвятыя Богородицы, за град престольный и за отечество. И вот, их живая и твердая вера, их горячие молитвы к Господу Богу, Его Пречистой Матери и всем святым угодникам, их смирение, покаяние и самоотвержение, преклонили к милосердию Пречистую Богородицу, и Она Своим матерним дерзновением и ходатайством к Сыну Своему, преклонила и Его Самого на помощь к ним.

Но, конечно, не всякая вера и не всякая молитва преклоняет Господа и Его Пречистую Матерь на помощь нам. Веровали, без сомнения, и тогдашние наши враги – поляки, владевшие Москвою и желавшие завладеть всею Русью, ибо и они были также христиане, – но не сотворил Господь по вере их. Почему же так? Потому что, веруя устами, они делами своими ниспровергали и уничтожали свою веру. Не давая пощады ни мирным хижинам, ни даже самым храмам Божиим, дерзко ругаясь святыне и стремясь незаконно овладеть Россией, они, вместо помощи Божией, получили полное поражение и унижение. Веруя, они, без сомнения, также возносили молитвы Господу и Его Пречистой Матери, но молитва их не склонила к ним на помощь Пресвятую Деву и не дошла до престола Всевышнего. Опять почему? Потому что они, желая насильственным образом захватить власть чужеземную и им по праву не принадлежащую, в своих молитвах просили нечистого и неправедного. А просящие неправедного получают от Праведного и Нелицеприятного Судии не только отказ, но и осуждение, и вместе лишь прогневляют Честнейшую херувим. Да и какой при том можно было ожидать молитвы от них, предававшихся всякой нечистоте и разного рода преступлениям! Всякая молитва для того, чтобы быть услышанною Богом, непременно должна сопровождаться и добрыми делами с нашей стороны, или, во всяком случае, полною преданностью воле Божией, смирением и покаянием.

Что же извлечем, из всего сказанного? То несомненное, что Пресвятая Помощница и Заступница наша, Матерь Божия, со святыми угодниками Божиими, как всегда помогала, так и в будущем всегда поможет нам во всех бедах и несчастьях наших, если мы с твердою, чистою верою будем обращаться к Ней в молитвах своих, если молитвы наши сами по себе будут чисты и праведны, и если при этом, вместе с молитвою и верою, будем мы соединять добрую жизнь нашу или, по крайней мере, горячее раскаяние в грехах, глубокое смирение и надежду на милосердие Божие.

При таком настроении ума и сердца нашего, если мы будем находиться в разных бедах и несчастьях, то да не убоимся: Матерь Божия как была, таки всегда будет Помощницею и Заступницею нашею и покроет нас, прибегающих к Ней, Своим державным покровом! (Из «Пастыр. собесед.»).

Эта отрадная истина подтверждается следующими историческими событиями:

I. Шведы, под предводительством Биргера, неожиданно вторглись в пределы новгородской области, с целью не только завоевать Новгород, но и обратить жителей в римско-католичеcкую веру. Св. Александр, князь новгородский (Невский), не ожидал нападений и вдруг получил известие, что шведы идут к Ладоге. Биргер прислал гордый вызов: «защищайся, если можешь, а я на твоей земле». Нечаянность нападения придавала духу заносчивому Биргеру.

Горько было князю, что в готовности у него не было войска; твердо надеясь на Бога, решился он идти против шведов и с малою дружиною. Он поспешил в храм Божий и в молитве своей призывал суд на тех, которые хотят похищать чужое и оскорблять невиновных пред ними. Затем, он спешил вступить в брань с слугами папы в день равноапостольного Владимира, столько знавшего папу, призывая в помощь его и его св. сыновей – Бориса и Глеба. «Нас немного, – сказал он весело дружине, – но Бог не со многими, а с правыми». Одушевленное, живое благочестие Александра одушевило всех. Кто только мог из народа, присоединялся к дружине военной. Надежды Александра были не обманчивы, как показали последующие события.

В ночь на 5 июля (1240 г.), ижорянин Пелгусий, в крещении Филипп, муж благочестивый, удостоился видения. Когда князь приблизился к месту брани, Пелгусий, высмотревший наперед расположение сил Биргера, сообщил ему нужные сведения. Св. Александр поручил ему продолжать наблюдения. На этой-то страже ночной, к утру, при первом восходе солнца, вдруг слышит он шум от плывущей по воде лодки. Он думал, не враги ли это, и стал зорче всматриваться. Гребцы как будто покрыты были мглою; видны были только витязи, стоящие на лодке; светлые лица их, как и одежды, напоминают ему св. лики страстотерпцев Бориса и Глеба. Вот слышит он, как старший говорит младшему: «Брат Глеб! Прикажи гресть; надобно помочь сроднику нашему, Александру». Слух подтвердил то, что видели глаза. И Пелгусий с радостью пересказал благоверному князю, что видел и слышал он. Князь в тот же день напал на шведов; битва была упорная, она продолжалась с утра до вечера; разбитые на всех пунктах неприятели, потеряв храбрейших, не посмели даже остаться на поле битвы до утра: наполнив две ямы своими трупами, и взяв знаменитых мертвецов на суда с собою, они ночью поспешили удалиться от негостеприимных берегов. Урон со стороны князя был незначительный. Благоверный князь заключил высокий подвиг свой живою благодарностью пред Господом, которую принес он торжественно в Софийском храме. Победа на Неве навсегда оставила за Александром имя невского. (Сост. по кн. «Русские святые, чтимые всею церковью, или местно»; Филарета, архиеп. черниг. Ч. III, стр. 387–388).

II. В 1608 году ляхи делали три раза нападения на Владимир, почти беззащитный, но взять не могли. Во время этой осады, в самую полночь, сторожа собора заметили в соборе какое-то освещение и дали знать о том пономарю Герасиму. Он, отворив дверь, увидел свет, а у гробницы св. князя Глеба (сына Андрея Боголюбского) кто-то сидит, и ему, испуганному, говорит: «Не бойся, я не привидение; Господь не предаст сего города в руки врагов: мы храним его и молим за него Господа и пречистую Матерь Его; иди и скажи протоиерею и причту, что сказал я тебе; я лежу в этом гробе». Герасим от страха едва пришел в себя и рассказал о всем протоиерею и всем настоятелям обителей. В эту же ночь ляхи удалились от Владимира, гонимые страхом. Мощи благов. князя открыты 30 ноября 1702 г. В 1818 г. устроена прекрасная серебряная рака для мощей его. Мощи святого юного князя отличаются изумительною живостью, как ничьи другие: рука его свободно поднимается, гнется, наклоняется, совершенно, как у живого. (Доброхотова, «Памятники древности во Владимире», стр. 13–15, 19, 24–26, 42. М. 1849 г.; сн. Ркп. сказание о жизни и чудесах св. кн. Глеба у Царского, № 445, писанное в 1702 г.).

В нашем приходе особым уважением издавна пользуется один крестьянин пожилых лет, человек грамотный, трезвый, честный и умный, занимающий с пользою одну из общественных должностей. Но не всегда он был таким, как оказывается. Жена его, скромная, простая женщина, однажды, разговорившись о своем житье бытье, между прочим, упомянула, что смолоду она видела много горя и слез пролила немало, потому что муж ее вел очень безнравственную и нетрезвую жизнь. Собеседница ее так удивлена была ее словами, что сначала подумала, что рассказчица, вероятно, была так несчастлива в первом браке, и что речь идет не об настоящем ее муже, этом уважаемом человеке. «Нет, родимая», отвечала она, «я девушкой сиротой выдана была за него вдовца и с той поры живу с ним».

– «Да что же это такое было с ним? И от чего он мог не только исправиться, но и заслужить всеобщее уважение?» спросила ее собеседница. – «Ах, это матушка Царица небесная заступилась. А как это все было, сейчас я расскажу».

«Было это дело осенью; холода большие наступили, и трое моих деток лежали в оспе почти при смерти. Это ли не великая скорбь для материнского сердца? Но скорбь эта не одна была у меня в то время: муж мой имел в соседней деревне красильное заведение и там большею частью проживал, там же, в местном трактире, почасту и пропивал свой заработок. И вот, как сейчас помню, наступил праздник Казанской Божией Матери; рано поутру приходит к нам в дом соседка наша и рассказывает, что муж мой опять запил напропалую, пропил даже с себя всю одежду и остался совсем в одной рубашке.

Не в первый раз уже случалось мне слышать и видеть его безобразное пьянство, но в этот-то раз, при смертной болезни моих детушек, уж очень это поразило меня. Я упала на лавку и зарыдала с отчаянием в сердце. Соседка испугалась даже за меня; принялась было меня уговаривать, но, видя, что не в силах успокоить меня, вспомнила, что нынче праздник-то большой, и затем уговорила меня идти с нею в церковь помолиться Богу – «авось, тебе полегчает, отлегнет хоть маленько от сердца-то говорила она, «а за ребятами свекровь покуда походит». Не зная, куда мне деваться от своего лютого горя, я встала, рыдая, и пошла в церковь. В церкви, когда мы пришли туда, пели очень умилительно «Заступница усердная!..» Слезы полились у меня рекою, я упала на колени, и плакала, и молилась, а сердце мое точно разрывалось на части от горя. Никого не видела я вокруг себя, слышу только, наконец, сзади: «что это она так плачет-то? Или у ней отец с матерью умерли?» – «Нет», говорят другие, «у ней давно нет ни отца, ни матери, житье ей очень плохое, муж-то ее...» Я еще горьче заплакала, еще горячее молилась: «Матушка! Заступница Ты моя! Как же мне жить-то?!.. Не уйду от Тебя, заступись! Вступись за меня, сироту горькую!..» И вступилась же Царица небесная! Услышала мою слезную, горькую молитву. Ах! И сейчас не забуду: пришла я домой, гляжу и глазам не верю: муж-то мой дома не пьяный. У меня вдруг как-то сорвалось: что же это, Господи!.. Аль вытрезвляешься? – «Да», ответил он тихонько, а сам смотрит таково боязливо. И рассказал он, что, как встал он утром, так и отправился прямехонько в трактир опохмеляться; подошел к самой двери, взялся уже за скобу, только вдруг точно кто крикнул на него: «воротись, ступай домой!» Он, не оглядываясь, бросился бежать, в испуге не раздумывая, кто бы мог так отогнать его, и так пришел домой, не понимая, что с ним делается. Когда же я, с горя и радости вместе плача, стала рассказывать, как была я в церкви и как молила Царицу небесную, Заступницу, то и поняли мы с ним со страхом и великою радостью, что это никто, как Она матушка, Заступница наша, попечалилась о нас пред Богом и воротила его от погибели этой. И с этого дня хоть бы он каплю какую взял в рот по сие время, а уж этому больше 25-ти лет теперь будет.

С тех пор мы каждый год в Казанcкую (22 окт.) служим молебен, и икону Казанской Божией Матери мы в ту же пору задумали написать в память нашей радости и благодарности Заступнице. Сам муж-то и в Москву тогда за ней ездил. А еще, как ждали мы его с иконою, вот удивительное тоже дело было! Сижу я всю ночь, и огонь у меня горел, все жду его; только вдруг девчурка моя глядит на меня и спрашивает: «матушка, приехал тятя-то»? – «Нет – говорю, – не приезжал еще». – «Да как же не приезжал? Я его сейчас вот тут видела в белой, пребелой рубашке! А икона-то новая на лавочке стояла, где ж она?!» Мне жутко даже стало, я принялась уверять девочку свою, что ей приснилось. – «Нет, матушка, я не спала, а все глядела и на тебя, и на батюшку, и на икону». Вскоре, и в самом деле, приехал муж мой с иконою. И возрадовались же мы все, что привел Господь нам получить такую радость в своем доме. «Так-то, – закончила свою истинную повесть, рассказчица, – по гроб буду помнить, какую милость великую сотворила нам Заступница наша, Царица небесная». («Кал. Еп. Вед.»).

Еванг. от Лук. зач. 51-е, гл. X. 16–21 ст.

Неизвестно, сколько времени посланные Господом на проповедь семьдесят учеников ходили каждый с проповедью о царстве Мессии, и в какие именно места они заходили. Вероятно, их проповедь обнимала большие пространства, чем проповедь двенадцати; может быть, они оглашали своею проповедью и полуязычеcкую Галилею и Самарию. Евангелист Лука замечает только о возвращении посланных. Возвратишася же седмьдесят с радостью, глаголюще: Господи, и беси повинуются нам о имени Твоем (силою Твоею мы изгоняли бесов). Рече же им Иисус: видех сатану, яко молнию с небесе спадша (князь тьмы несомненно побежден). Се даю вам власть наступати на змию и на скорпию, и на всю силу вражию: и ничесоже вас вредит. Обаче о сем не радуйтеся, яко дуси вам повинуются: радуйтеся же, яко имена ваша написана суть на небесех (вы получите вечное блаженство на небесах). Спаситель, по словам того же евангелиста, заключил Свою беседу с 70 апостолами молитвою к Отцу небесному. В тот час возрадовался духом Иисус и рече: исповедаютися, Отче, Господи небесе и земли, яко утаил еси сия от премудрых и разумных, и открыл еси та младенцем. Ей, Отче, яко тако бысть благоволение пред Тобою.

Эти 70 апостолов Христовых, по мнению толковников, не составляли такой замкнутой группы, как 12 апостолов: миссия их была только временная, после которой они вступили в ряды обыкновенных последователей Христа. Точно нам не известны ни имена всех семидесяти апостолов, ни последующая деятельность каждого из них. «Имена апостолов Спасителя всякому известны из евангелий, пишет древний церковный историк, Евсевий, но списков семидесяти учеников Его [нигде ни каких нет. Говорят, впрочем, что одним из них был Варнава, о котором упоминают в разных местах апостольские Деяния, а не менее и Павел в послании к галатам. К ним же принадлежал, говорят, и Сосфен, вместе с Павлом писавший коринфянам; так же Матфей, причисленный к апостолам вместо Иуды предателя, равно и тот (Иуст), с которым вместе он почтен был жребием (Деян.1:23), и Фаддей». Святитель Димитрий Ростовский пишет, что, на основании внимательного исследования Божественного Писания, предания святых отцов и древних церковных писателей, к лику святых семидесяти апостолов могут быть причислены следующие: 1) Иаков, брат Господень, первый епископ Иерусалимский, о котором упоминает и апостол Павел (Гал.1:18–19), 2) евангелист Марк, бывший впоследствии епископом александрийским, о котором упоминает апостол Петр (1Пет.5:13), 3) евангелист Лука, писатель и деяний апостольских, о котором упоминает апостол Павел (Кол.4:14), 4) Клеопа, младший брат Иосифа обручника, спутешествовавший евангелисту Луке в Эммаус (Лк.24:35), 5) Симеон, сродник Господень, второй епископ иерусалимский, 6) Варнава, бывший спутником апостола Павла, а затем епископом в Медиолане (Деян.4:36; Гал.2:1), 7) Иуст, сын Иосифа обручника, сожребник Матфиев (Деян.1:23; Колос. IV, 2), 8) Фаддей, крестивший Авгаря, князя едесского (Церк. ист. Евс., стр. 46–52), 9) Анания, крестивший апостола Павла в Дамаске, 10) архидиакон Стефан первомученик (Деян.7:59), 11) диакон Филипп, крестивший Симона волхва и каженика кандакийского, 12) диакон Прохор, первый епископ никомидийский, 13) диакон Никанор (Деян. VI), 14) Тимон, 15) Пармен, тоже из числа семи первых диаконов, 16) Тимофей, епископ ефесский, к которому апостол Павел писал два послания, 17) Тит и 18) Филимон, к которым также писал послания апостол Павел, 19) Онисим, упоминаемый в посл. к Филимону, 20) Епафрас, о котором упоминает апостол Павел (Кол.4:12–13), 21) Архипп, епископ колосский (Кол.4:17), 22) Сила, епископ коринфский (Деян.15:40–41), 23) Силуан, епископ солунский (1Пет.5:12; 2Кор.1:19), 24) Крискент, епископ галатийский (2Тим.4:10), 25) Крисп, епископ на острове Егине (Деян.18:8), 26) Епинет, 27) Андроник, 28) Стахий, 29) Амплий, 30) Урван, 31) Наркис, 32) Апеллий, 33) Аристовул, 34) Иродион, 35) Руфъ, 36) Асигкрит, 37) Флегонт, 38) Эрм, 39) Патров и 40) Эрмий, о которых упоминает апостол Павел в послании к римлянам (Рим.16:13–14), 41) Агав, пророчествовавший об апостоле Павле (Деян.21:10–11), 42) Лин, после апостола Петра епископ Антиохийский, 44) Гай, 45) Филолог, 46) Лукий, 47) Иасон, 48) Сосипатр, 49) Олимпан, 50) Тертий, 51) Эраст, 52) Куарт, о которых также упоминает апостол Павел в посл. к римлянам (Рим.16:15–23), 53) Онисифор (2Тим.1:16), 54) Климент, епископ римский (Флп.4:3), 55) Сосфен (Деян.18:17), 56) Аполлос (Деян.18:24–25), 57) Тихик (Ефес.6:21–22). 58) Епафродит (Филипис. XI, 25), 59) Карп (2Тим.4:13), 60) Кодрат, 61) Марк, он же и Иоанн (Деян.12:25), 62) Зина (Тимоф. III, 13), 63) Аристарх (Деян.19:29), 64) Пуд (2Тим4:21), 65) Трофим (Деян.20:4), 66) Марко (Кол.4:10), 67) Артема (Тимоф. III, 12), 68) Ахила (Деян.18:2), 69) Фортунат и 70) Ахаик, о которых упоминает апостол Павел в 1 посл. к коринфянам (1Кор.16:17). Все почти они, как мы отчасти уже указали, были епископами в разных новоустроенных церквах, и все они почти окончили жизнь свою мученически за имя Христово. К ним причисляют иногда и других, потрудившихся в деле проповеди Христовой; например, Дионисия Ареопагита (Деян.17:34), Симеона Нигера (там же Деян.13:1), а за ними и Лазаря, воскрешенного Спасителем, и Иосифа Аримафейского, и Никодима, тайного ученика Иисусова, и Гамалиила, учителя апостола Павла, и крещенного Филиппом евнуха, и сотника Корнилия и других. О всех подобных благовестниках выше упомянутый церковный историк Евсевий говорит следующее: «легко усмотришь, что у Спасителя было учеников более семидесяти, если обратим внимание на свидетельство Павла, который говорит, что, по воскресении из мертвых, Спаситель явился сперва Кифе, потом двенадцати апостолам, затем более пятисот братий единою, из коих иные, по его словам, уже умерли, а большая часть еще жили в то время, как он писал это». (Воскр. чт. 1881 г., стр. 7–9)

8-й день ноября месяца посвящается чествованию св. архангела Михаила и прочих бесплотных сил. Основания для такого чествования следующие:

Мы благоговеем пред существами совершеннейшими. А кто совершеннее ангелов? Господь благоволил наградить их такими дарами любви Своей, какими не награждено ни одно из творений Его. Они имеют разум совершенный, способный ясно созерцать славу Божию, они имеют могущество такое, при посредстве коего легко разрушают все козни диавола; они настолько утверждены в добре, что не могут пасть, но все более и более возвышаются и усовершаются в чистоте, покорности Богу и любви к Нему. Итак, если ангелов возлюбил Сам Господь, то нам ли не любить и не почитать их!

Мы с благодарностью вспоминаем имена и жизнь своих благодетелей и благотворителей. А кто оказывает людям благодеяний больше архангелов и ангелов? Для кого так дорого наше спасение, как не для них! Кто после Сына Божия и пречистой Матери Его более принимал участия в спасении и искуплении человека? Смотрите: архангел Гавриил благовестит начало спасения Пресвятой Деве Марии, ангелы возвещают пастырям о рождении Спасителя. Они же в бесчисленном множестве славословят Его родившегося. Ангел уведомляет о коварных замыслах Ирода и велит святому семейству спасаться бегством в Египет. Ангел является волхвам, отклоняя их от вторичного свидания с Иродом. Ангел укрепляет Спасителя пред Его страданиями. А драгоценнейшее из всех событий жизни Спасителя – Его славное воскресение – кто первые благовествуют женам? Ангелы. Так все великое в жизни Спасителя, можно сказать, совершилось при участии ангелов. А теперь кто более радуется о нашем преуспеянии в добродетелях и вместе с тем скорбит о нашем нерадении, кто более молится за нас, помогает, утешает, вразумляет, отвлекает от зла, направляет к добру, – кто, как не ангел-хранитель, данный каждому из нас при крещении? Мало того. Этот ангел предстанет нам в час смерти, будет сопутствовать нам на страшный суд, предстанет по воскресении нашего бренного тела, покроет и утешит нас, скорбных и всеми оставленных, на страшном суде. О, в какое время помощь дороже, как не в эти, подлинно страшные минуты! Итак, достойно и праведно величать архангелов и ангелов.

Что же представляют собою ангелы? Какова их природа? Какова их жизнь?

Слово ангел не русское, а греческое, и по-нашему, по-русски, ангел значит: вестник. А вестниками они называются потому, что Бог посылает их возвещать волю Свою.

По своей природе ангелы суть бесплотные духи, одаренные разумом и волею гораздо совершеннейшими, нежели какие имеет человек. Их ум гораздо светлее, их познания совершенно обширнее и яснее, чем наши; но и от них многое скрыто. Есть тайны, в которые и ангелы желали бы проникнуть. Один Бог всеведущ.

Ангелы бесплотны и безсмертны, а потому не имеют нужды ни в пище, ни в одежде. Ангелы в одно мгновение могут сходить с неба на землю, однако же не могут в одно и то же время быть и здесь, и там. Они могут проходить чрез затворенные двери. По причине этой величайшей их быстроты, ангелов обыкновенно и изображают с крыльями, в которых они, как духи, на самом деле не имеют никакой нужды.

Сотворены ангелы раньше мира видимого. Это видно из свидетельства книги Иова. Там сказано: егда сотворены быша звезды, восхвалиша Мя гласом велиим вси ангели Мои. (Иов.38:7).

Все ангелы сотворены были святыми и добрыми Но некоторые из них нераскаянно пали во грехах, сделались диаволами и непримиримыми врагами добра, истины и блаженства (2Петр. XI, 4; Иуд. 6). Святые же ангелы приближением к Богу и созерцанием Его божественного величия утвердились в добре и истине и стали непреклонны ко злу. Они суть неумолкаемые проповедники величия Божия. (Ис.6:3; Откр.4:8), вестники воли Божией для людей (Пс.102:20–21; Лк.1:13; Лк.1:26–28), хранители человеков (Быт.19:16; Мф.18:10; Деян.12:15) и служители для хотящих наследовати спасение (Евр.1:14; Откр.4:3–4).

Не все бесплотные духи имеют одинаковое достоинство, власть, славу и честь.

И на небе, не смотря на взаимную любовь, радость и блаженство всех и каждого, нет, однако же, того равенства, коего некоторые, по крайнему неразумию, ищут на земле; и там одни начальствуют и предстоят, другие повинуются и последуют. Существенное и полное равенство находится только между тремя лицами Пресвятыя Троицы: Богом Отцом, Богом Сыном и Богом Духом Святым. Ангелы, начальствующие над другими, называются архангелами.

Хотя число ангелов крайне велико, тьмы тем, по выражению писания, но архангелов только семь. Аз есмь един от седьми ангелов, – так говорил архангел Гавриил праведному Товиту, – иже приносят молитвы святых и входят пред славу Святого (Тов.12:15). И св. Иоанн в своем дивном Апокалипсисе, изрекая благодать и мир церквам от Сущего, и иже бе, и Грядущего, изрекает потом благословение и от седми духов, иже пред престолом Его суть. (Откр.1:4). Отчего главных ангелов только семь – не менее и не более? – Это – тайна творения, ведомая лишь Господу и Творцу ангелов. Мы с благоговением можем приметить только при настоящем случае, что седмеричное число составляет один из самых главных законов происхождения и бытия тварей и в мире духовном, и в мире вещественном. Ибо, воззрим ли на царство благодати? – обретаем семь даров Духа Святого, семь таинств. Посмотрим ли на царство природы? – находим семь лучей света, семь тонов звука, семь дней творения и проч.

I. Из числа семи верховных духов св. церковь первым признает Михаила, почему и празднество ему именуется собором Архистратига Михаила и прочих бесплотных сил. Кто яко Бог? означает имя его; кто яко Бог, выражают собою и все дела его. Он первый восстал против Люцифера, когда сей восстал против Вседержителя. Известно, чем кончилась эта ужасная брань первая, – низвержением Денницы с неба. С тех пор Михаил не престает ратоборствовать за славу Творца и Господа всяческих, за дело спасения рода человеческого, за церковь и чад ее. Почему и изображается всегда в воинственном виде с копьем или мечом в руке, имея под ногами дракона, то есть духа злобы. Белая хоругвь, украшающая верх копия его, означает неизменную чистоту и непоколебимую верность ангелов Царю небесному; а крест, коим оканчивается копье, дает знать, что брань с царством тьмы и победа над ним самими архангелами совершается во имя креста Христова, совершается посредством терпения, смирения, самоотвержения. Посему для тех, кои украшаются именем первого из архангелов, всего приличнее отличаться ревностью к славе Божией, верностью Царю небесному и царям земным, всегдашнею бранью против порока и нечестия, и всегдашним смирением и самоотвержением.

II. Второе место в ряду ангелов принадлежит Гавриилу: имя, означающее силу Божию. Поскольку у небожителей название всегда выражает самую вещь, то архангел сей в деле служения спасению человеческому является особенно провозвестником и служителем всемогущества Божия. Так – имеет ли открыться сила Божия в чудесном зачатии Предтечи от престарелых родителей – весть о сем зачатии возлагается на Гавриила. Имеет ли произойти безсеменное зачатие Самого Сына Божия честь благовестия о сем достается паки Гавриилу. Этот же архангел, по мнению богомудрых мужей, послан был для подкрепления Спасителя в саду Гефсиманском, и для возвещения Богоматери Ее всечестнаго Успения. Посему церковь именует его служителем чудеси. Но, служа чудесам, он потому самому есть особенный служитель и тайн Божиих: ибо одно предполагает другое. Посему, когда нужно было некогда открыть Даниилу пророку будущие события, то он слышал глас: Гаврииле! Скажи видение оному (Дан.8:16). Имея в виду такое служение Гавриила, св. церковь изображает его иногда с райскою в руке ветвью, которая принесена им была Богоматери, а иногда в правой руке с фонарем, внутри коего горит свеща, а в левой с зерцалом. Изображает с зерцалом поскольку Гавриил есть вестник судеб Божиих о спасении рода человеческого; изображает со свещею в фонаре, поскольку судьбы Божии бывают закрытыми до времени исполнения их и, по самом исполнении, постигаются только теми, кои неуклонно смотрят в зерцало слова Божия и своей совести. Таким образом если кому, то носящим имя Гавриила прилична та вера Божия (Мар. XI, 21), для коей, по слову Спасителя Самого, нет ничего невозможного; и если от кого, то от них должно быть как можно далее то наказание, которое за скудость веры принужден был некогда наложить сей архангел на отца Предтечи (Лк.1:20).

III. Рафаил, или помощь и исцеление Божие, есть имя третьего архангела, имя по тому самому любезное всем страждущим. В святом писании есть целая книга, в коей описывается, как сей архангел, в виде человека, сопутствовал праведному Товии, освободил от злого духа его невесту, возвратил зрение престарелому его отцу, Товиту, и потом вознесся от них на небо. Посему сей архангел и изображается с сосудом врачебным в левой руке, правою ведущий Товию. Весьма поучительны слова, сказанные этим архангелом при разлучении с семейством Товита.

«Благо молитва с постом и милостынею и правдою,» вещал Рафаил, «милостыня бо от смерти избавляет и тая очищает всяк грех. Егда молился еси ты и невестка твоя Сарра, аз приношах память молитвы вашея пред Святаго, и егда погребал еси мертвые, подобне присутствовах тебе; а егда не ленился еси востати и оставити обед твой, да отшед покрывши мертвого, не утаился еси мене благотворяй, но с тобою бех» (Тов.12:8–9; Тов.12:12–14.). – Посему кто желает сподобиться небесной помощи Рафаила, тому первее всего надобно самому быть милостивому к бедствующим. Милостивые скорее всего бывают помилованы сами. Тем паче добродетель милосердия и сердоболия должна отличать носящих имя Рафаила; иначе у них не будет духовного союза с архангелом.

IV. Четвертого архангела изображают с мечом, обращенным против персей, а в шуйце с пламенем, ниспускающимся долу; а имя его Уриил, т. е. свет, или огнь Божий; как ангел света, он просвещает умы людей откровением истин, для них полезных; как ангел огня Божественного, он воспламеняет сердца любовью к Богу и потребляет в них нечистые привязанности земные. Итак, это ваш архангел, люди, посвятившие себя наукам! Как отрадно должно быть для вас знать, что нощные бдения и труды ваши над собранием познаний освещаются не одним стихийным мерцанием от лампады, а и светом от пламенника архангела. И вот, конечно, источник многих истинно-полезных и великих открытий в области наук, – тех открытий, о коих сами сделавшие их замечают, что они приходили на ум внезапно, как бы по откровению свыше. Удивительно ли приходить внезапным озарениям свыше, когда есть особый архангел света и познаний? – Чего однако же можно ожидать от сего премирного наставника? – Откровения тайн природы, превышающих наш разум и наши нужды? Предвозвещения будущих событий или чего-либо подобного? Нет, это дело не архангела. Послушайте, что отвечал Уриил одному благочестивому, но слишком любознательному мужу, когда он, в жару страсти к познаниям, желал уведать от него тайну мироправления Божественного. Архангел отрекся отвечать на вопросы, но потребовал, чтобы Ездра (так назывался сей муж) сделал для него прежде одно из трех: взвесил пламень огня, или указал начало ветра, или возвратил прошедший день. Когда Ездра отрекся не возможности сделать это, то архангел сказал: «аще бых вопросил тя, глаголя: коль много жилищ есть в сердце морстем, или коль много источников в начале бездны, или коль много жил есть над твердью небесною, или кие суть пределы райские; негли¹⁹³ отвещал бы ми еси: в бездну не снидох, ни в ад еще, ниже на небеса когда взыдох. Ныне же о сем не вопросих тя, точию о огни, и о ветре, и о дни, в онь же еси пребывал, и без сих вещей быти не можеши: и ты о сих ничтоже ми отвещал еси. Ты сих убо, яже твоя суть и с тобою возрастоша, познати не можеши, и как сосуд твой возможет вместити пути Вышнего (3Ездр.4:7–11)? Заметьте урок сей, люди, преданные наукам, и не забывайте, по примеру вашего архангела, быть служителями не одного света истины, а и огня Божественной любви. Разум кипит, одна любы созидает (1Кор.8:1.).

V. Пятый архангел есть верховный служитель молитвы и называется Салафиилом. Чистая и пламенная молитва сама может служить вместо херувима для души, охраняя ее от всех враждебных сил. Но каковы наши молитвы? – Слабы, кратки, нечисты, холодны. И вот, Господь, зная, сколь необходима для каждого из нас молитва, даровал нам целый лик ангелов молитвенных с их вождем Салафиилом, да чистым дохновением уст своих согревают наши хладные сердца и подвизают их на молитву, да вразумляют нас, о чем, когда и как помолиться, да возносят самые прошения наши к престолу благодати. Когда увидите, братие, на иконе архангела, стоящего в молитвенном положении, с очами, потупленными долу, с руками приложенными с благоговением к персям; – то знайте, что это Салафиил. А видя в таком положении самого архангела молитвы, старайтесь сами во время молитвы быть всегда в положении, приличном молящемуся. Приличном – говорю, ибо у многих нет и сего. Смотря на то, как иные из нас молятся, подумаешь, что они не просят, а повелевают и угрожают Тому, у Кого просят. Это ли молитва?..

VI. У шестого архангела в деснице златой венец, а в шуйце бич из трех червленных вервий. Это потому, что обязанность сего архангела с ликом ангелов, ему вверенных, есть поощрять наградою благ вечных и защищать именем Святые Троицы и силою креста Христова людей, труждающихся в различных родах служения во славу Божию; почему он и называется Эгудиил, или хвала Божия. Между нами нет людей, носящих это имя, за это всякий из нас, от мала до велика, обязан жить и трудиться для славы Божией; и коль скоро труждается над сим воистину, то быть не может, чтобы не встречал при сем различных препятствий, ибо на нашей грешной земле, среди нас, грешных людей, всякое благое дело иначе не совершается, как с трудом, а многие – с великим и тяжким. Что нужды? Господь и Владыка наш не обидлив забыть никакого благаго дела нашего и никакого труда любве (Евр.6:10.), во имя Его; чем больше подвиг, тем выше и светлее награда. В деснице архангела не напрасно венец: это награда для воина, который во время брани не щадит жизни за церковь и отечество, а во время мира никого же обидит, доволен своими оброки (Лк.3:14), – для градоправителя, который не воздремлет, ни же уснет, храняй вверенный ему град, – для судии, который твердо держит весы правды, судит без лицеприятия сира и смиренна; это – награда для пастыря церкви, право правящего слово истины, для домовладыки, подающего пример богобоязненности своим домашним, для раба, несущего с верою и терпением свой жребий.

VII. Последнему архангелу, – последнему по порядку, а не по достоинству и силе, – богомудрые учители церкви дают название Варахиила. Это ангел благословений Божиих, как то означает его имя и выражает тот вид, в каком представляется он на святых иконах; ибо его изображают со множеством цветов розовых в недрах его одежды. Поскольку благословения Божия различны, то и служение сего архангела многообразно: чрез него посылается благословение домочадия и благоустройства семейственного; чрез него приемлется благословение плодов земных; чрез него сподобляются благословенных успехов в куплях и прочих делах житейских. Но когда сподобляются? – Тогда, без сомнения, когда земные благословения хотят принимать для стяжания благословений небесных и вечных; когда, напр., желают иметь чад, дабы воспитать их в страхе Божием; ожидают обилия плодов земных, дабы поделиться ими с бедностью, истаевающею от глада; ищут умножения доходов, дабы иметь возможность украсить храм Божий, призреть сирого, искупить должника невинного, и тому подобное. В противном случае Господь не пошлет, и архангел не принесет благословения. Как же, скажете, миролюбцы, совершенно забывшие Бога, пользуются иногда всеми дарами счастья земного? – Для нераскаянных это дар гнева, а нелюбви Божественной: служителем сих даров, – не архангел, а тот миродержитель тьмы века сего, который Самому Сыну Божию дерзнул сказать: сия вся Тебе дам, аще пад поклонишимися (Мф.4:9). (См. пропов. Иннокентия, архиеп. херс.).

Таков состав мира ангельского, чествование которого совершается в 8-й день ноября.

В праздник святых архангелов православная церковь взывает к ним: «Небесных воинств архистратизи! Молим вас присно мы, недостойнии, да вашими молитвами оградите нас кровом крил невещественные вашея славы, сохраняюще ны, припадающие прилежно и вопиющие: от бед избавите нас, яко чиноначальницы вышних сил». (Прот. Г. Дьяченко).

Доказывая бытие ангельского мира, митрополит Филарет говорит: если бы не имели мы о сем свидетельства в книге Откровения, мы могли бы найти его в книге природы. На всем видимом написано свидетельство о невидимом. Апостол Павел говорит, что невидимое Божие, Его присносущая сила и Божество, от создания мира, чрез рассматривание тварей, есть видимо (Рим.1:20). Посмотрите на дерево или траву: то, что вы видите, может только увянуть, засохнуть и разрушиться; а то, что производит зелень, рост, цвет и плод, не есть ли невидимое? Оглянитесь на самих себя: то, что в вас чувствует, желает, мыслит, не есть ли невидимое? Приметьте подобную лествице постепенность тварей, которые столько совершеннее одна другой, сколько более открывается в них действие невидимого; начните от земли и камня, в которых невидимое совершенно погребено; взойдите по лестнице видимых тварей до человека, в котором невидимое может уже господствовать: не естественно ли над сею степенью предполагать тварей, которых видимое совершенно поглощено, – существа чисто невидимые, духовные?

Правда, в нынешнем омраченном состоянии человека и мира сквозь письмена видимых вещей тускло мелькает свет мира невидимого. Но за то в книге Откровения очищенное верою око ясно усматривает не только существование мира невидимого, но и его близость, и тесный союз его с видимым. Там херувим стережет путь древа жизни (Быт.3:24); здесь ангел утешает отчаянную Агарь (Быт.16:7–12); в другом месте ангелы вместе с Господом гостят у Авраама (Быт. XVIII); ангелы спасают Лота из погибающего Содома (Быт. XIX): Иаков, то спящий во множестве видит ангелов, по лествице восходящих на небо и нисходящих на землю (Быт.28:12), то бдящий встречается с полками ангелов (Быт.32:1). Ангел является Моисею в горящей купине (Исх.3:2), для приготовления его к изведению израильтян из Египта. Исаия видит серафимов, окружающих престол Господень, и от одного из них приемлет огненное очищение (Исаии VI).

Откроем Новый Завет. Се восходит Солнце духов, является Царь откровений, Иисус Христос. Что же? Сам Царь провозглашает: отселе узрите небо отверсто, и ангелы Божия восходяща и нисходяща к Сыну человеческому (Ин.1:51): и, действительно, мы видим ангела, возвещающего неплодное зачатие Предтечи (Лк.1:11) и безсеменное зачатие Спасителя (Лк.1:26), целое воинство ангелов, воспевающих славу рождества Спасителева (Лк.2:13), ангела разрешающего недоумение Иосифа (Мф.1:20) и устрояющего безопасность Младенца Иисуса от ищущих души Его (Мф.2:13), ангелов, служащих Иисусу по искушении Его в пустыне (Мф.4:11), ангела, явившегося для укрепления Его в Гефсиманском подвиге (Лк.22:43), ангелов, отверзающих гроб Его (Мф.28:2), возвещающих Его воскресение (Ин.20:12), ангелов сопровождающих Его вознесение и возвещающих Его паки пришествие (Деян.1:10–11).

Христиане! Иисус Христос, по изречению Иоанна Богослова, есть Святый, истинный, имеяй ключ Давидов, отверзаяй, и никто же затворит (Откр.3:7). Итак, если Он отверз небо: кто же смеет затворить его? Или кто смеет сказать, что теперь уже не время видеть ангелов Божиих, восходящих и нисходящих по воле Сына человеческого? Не вси ли суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение? Кто же и ныне может утверждать, что они уже без дела и мы без помощи?

Но чем несомненнее удостоверяемся мы в близости к нам св. ангелов и о их готовности на помощь нам: тем с большею заботливостью мы должны помыслить о том, отчего в наши дни так мало слышат о сей помощи, а еще менее верят слышанному о том?

Как в видимых своих явлениях св. ангелы нередко принимаемы были человеками за подобных человеков: так легко случиться может, что и невидимые их действия человек примет за собственные человеческие или обыкновенные естественные действия. Не случается ли, например, что, среди недоумения или некоего бездействия ума, вдруг, как молния, просиявает чистая, святая и спасительная мысль; что в обуреваемом или холодном сердце мгновенно водворяется тишина, или возгорается небесный пламень любви к Богу? Если всякое явление по роду своему свидетельствует о присутствии действующей силы, то эти внутренние явления души нашей не свидетельствуют ли о присутствии небесных сил, по человеколюбию бросающих лучи свои в наш ум и искры в наше сердце? Не суть ли это действия ангелов, по изречению пророка Захарии, глаголющих в нас? Как достойно сожаления, если мы не примечаем этой ангельской помощи! Ибо, не примечая, не приемлем ее, как должно, и не пользуемся ею; не пользуясь, остаемся неблагодарными и виновными, не приготовляем себя к другим подобным посещениям и таким образом даже удаляем от себя хранителей наших.

Если мы, человеки, удаляемся от человеков, которых расположения противны нашим расположениям; если наставник, наконец, отрекается от ученика, не внемлющего наставлениям, или воспитатель от воспитанника, отвергающего руководство его, если самый отец удаляет от себя непокорного сына: то как не удалиться, наконец, от нас св. ангелам, когда мы не следуем их спасительным внушениям и оставляем безплодным для нас их служение? Как не удалиться от нас небесным силам, когда мы предаемся только земному? Как не удалиться чистым духам, когда мы живем в нечистотах плоти? (Сост. по проп. Филарета, митр. Моск., т. II, изд. 1874 г.).

Св. архангел Михаил часто изображается в воинственном ополчении. Что это значит? Почему житель неба, где обитает мир и любовь, представлен вооруженным? Потому что была некогда брань и там – в царстве мира и любви. Кто против кого восставал и ратовал? Один из высших духов, обладавший великими совершенствами – Люцифер, с надмением и гордостью восстал против своего Творца и Владыки всяческих; за ним увлеклось много других духов, и они составили страшное ополчение возмутителей небесного порядка. Тогда-то из среды ангелов является поборник славы Божией, св. архангел Михаил. Собрав все ангельские чины и воинства, верные Богу, он велегласно воззвал: «вонмем, станем добре пред сотворшим ны и не помышляем противная Богу». И, стоя на первом месте в сонме духов бесплотных, воспел торжественную песнь: «свят, свят, свят Господь Саваоф!» И вскоре за сим все духи злобы низвержены были с неба. Вот почему архангел Михаил, как главный поборник славы Божией, победитель диавола и аггелов его, именуется св. церковью начало вождем ангелов, посреди полков ангельских старейшим, небесных чинов архистратигом! Вот почему она изображает его всегда в воинственном виде, с мечем или копьем в руке, имеющим под ногами дракона, змия древнего, иже есть диавол и сатана (Откр.20:2), дух злобы, им пораженный и низверженный.

После сего, что внушает нам воинственный вид архистратига небесных сил, ревнующего по славе Божией и ратоборствующего за церковь Христову? Ту же ревность по Бозе, всегда бодрствующую, всегда готовую стать в ополчении против нападений диавола – древнего змия, в начале сокровенных, а потом явных и страшных, – внушает, чтобы мы во время нападений со стороны врага Божия обращались к сему ратоборцу с молитвою о помощи и заступлении: предводитель воинства бесплотных на небе, конечно, есть лучший защитник напаствуемых на земле со стороны исконного человекоубийцы.

Нередко, впрочем, святый архангел Михаил изображается с копьем, которого верх украшает белая хоругвь с крестом. Что это значит?

Белая хоругвь, украшающая верх копья, составляет особенное отличие архангела и всего воинства его, свидетельство о воинственной его доблести. Она означает неизменную чистоту нравственную и непоколебимую верность ангелов Царю небесному. Мужественное воинство добрых ангелов от начала бытия своего сохраняет чистоту в мыслях, желаниях, чувствованиях и действиях своих; от создания своего доселе остается верным и неизменным Богу, и до того утвердилось в своей верности, что никогда уже не может нарушить своего святого служения Царю царей. Нам, земным духовным воинам, – ибо хотя мы и живем на земле, но принадлежим к тому же воинству небесному, ратующему за славу Божию, отчего и наша церковь земная называется воинствующею, – нам, говорим, должно подражать архистратигу и всем бесплотным добрым силам в чистоте и верности Господу силы, нам, так часто имеющим нужду в заступлении и помощи ангелов, по преимуществу должно заботиться о сохранении нравственной чистоты и верности воле Божией, для того чтобы находиться в постоянном общении с небесными силами, без помощи коих мы, по своей слепоте и лености, по своему невниманию и слабости, не могли бы совершить ни одной победы над врагом нашим.

Что означает крест, которым оканчивается копье, изображаемое в руках архангела? Он означает, что брань с царством тьмы и победа над ним самим и силами небесными совершается во имя креста Христова, совершается притом посредством терпения, смирения и самоотвержения. Кто совершитель окончательной победы над врагом Божиим? Кто может сокрушить до конца главу змия? Один Тот, в руце Коего всякое начальство, всякая власть и сила над небом и землею. Сатана с своими клевретами воинством ангелов, под начальством св. архистратига, низвержен с неба, но не сокрушен совершенно: низверженный, он на земле образовал ополчение против неба, несокрушимое, можно сказать, никаким ангелом, но сокрушенное Богочеловеком Иисусом Христом, чрез крестную смерть Его. С того времени это воинство небесное ратоборствует против духов злобы под знаменем Победителя ада и смерти, заимствуя в кресте силу и мужество. Итак, изображение св. архистратига Михаила естественно обращает нашу мысль к тому великому Крестоносцу, Который есть начальник и совершитель нашего спасения. Если и небесные силы совершают победу над древним врагом Бога, ангелов и человеков под знаменем Господа нашего Иисуса Христа, то нам, слабым и немощным, как можно ближе надлежит подходить под сень креста, всеми мерами стараться, чтобы никогда не выходить из под его спасительного осенения. (Сост. по «Словам и реч.» Леонтия, митр. Моск., т. II).

С явлением в мире нового разумно-свободного существа – человека, ангелы получили назначение содействовать его спасению, руководить и хранить его, быть вестниками воли Божией к нему. Но между святыми ангелами есть и такие, которые очень близки к нам, которые от колыбели до гроба пребывают неотлучно и берегут нас. Эти ангелы называются ангелами-хранителями. При рождении каждого человека ему обязательно дается такой ангел-хранитель, который руководит его до самой смерти и провожает за гробом до частного суда. Что каждый из нас имеет ангела-хранителя, это видно из слов Спасителя: блюдите, да не презрите единого от малых сих: глаголю бо вам, яко ангели их на небесех выну видят лице Отца Моего небесного (Мф.18:10), то есть: берегитесь, говорит Иисус Христос, делать зло малым детям, ибо у них есть ангелы-хранители, которые на небесах всегда предстоят Отцу Моему небесному. Что сказано о детях, то надо прилагать и ко всем людям без различия: ибо всякий христианин равно Богу любезен. Господь всех нас одинаково любит и всем равно хочет спастися.

Отцы церкви единогласно признают бытие ангелов-хранителей. Василий Великий учит: «с каждым из верных есть ангел; против сего никто не будет спорить» («Твор. его по р. п.» ч. 3 стр. 130) св. Иоанн Златоуст говорит: «прежде ангелы по числу народов, а ныне по числу верующих» (В бес. на посл. к Колос.).

Жития святых представляют много примеров той истины, что ангелы охраняют человека.

Вот несколько таких примеров. Блаженный Феодор, епископ едесский, спросил одного прозорливого столпника, каким образом он узнает и различает праведных и грешных. Столпник отвечал: «если мимо столпа моего проходит муж праведный и боящийся Бога, то я вижу благодать Божию, и светлые ангелы шествуют с ним по обе стороны, а бесы идут издалека, не смея приблизиться к нему; если же проходит человек грешный, то вижу вокруг него полчище торжествующих бесов, а ангел-хранитель следует за ним в отдалении, сетуя и сокрушаясь о погибели грешника. Но когда бесы хотят окончательно погубить этого человека, тогда является ангел с огненным оружием и прогоняет их». Так святые ангелы хранят нас от поглощения вражеского. Они наблюдают за людьми не только в бодрственном состоянии их, но и во время сна. – К преподобному Паисию пришел некоторый инок, имея нужду побеседовать с ним. Нашедши его спящим, он увидел стоявшего пред ним святого ангела-хранителя в образе прекрасного юноши, и с удивлением сказал: «поистине Бог хранит любящих Его». Он не осмелился приступить к спящему авве ради присутствия ангельского и, воздав благодарение Богу, удалился. Подобным образом видимы были ангелы Божии, с веерами в руках, над почившим Петром, епископом севастийским, братом святого Василия Великого. Эти посланники небесные имеют попечение не только о душевном спасении, но и о телесном здравии людей. Так, в Патерике упоминается, что один пустынник, страдавший от сильной боли в желудке, исцелен был ангелом. Пришедши к больному и узнавши причину его страдания, ангел-хранитель перстом своим, как бы ножом, разрезал болезненное место, очистил накопившийся там гной, потом рукою загладил рану, и этим действием исцелил пустынника и возвратил ему телесное здравие. Но самый разительный пример, несомненно доказывающий попечительность святых ангелов о людях, вверенных хранению их, представляется в истории юного Товии, составляющей главное содержание священной книги Товита. (Прот. Гр. Дьяченко).

Еванг. от Лук. зач. 54-е и 58-е, гл. X, 38–42; XI, 27–28 ст.¹⁹⁴

Пресвятая Дева Мария, как дар Божий, данный праведным Иоакиму и Анне в старости по их усердной молитве, была ими посвящена Богу, согласно данному ими обету, на особенное служение Ему в храме и воспитание при нем в святой его обстановке. И вот, когда исполнилось богоданной Отроковице три года от рождения, благочестивые родители ее стали внушать Ей, что Она родилась вследствие пламенных молитв их, что Она посвящена ими Богу еще до рождения и, как Божие дитя, должна теперь разлучиться с ними и быть у Бога в храме. Преблагословенная Дева, не смотря на ранний Свой возраст, постигла смысл таких внушений и Сама просила Своих родителей о скорейшем исполнении их высокого обета. По выражению церковных песнописцев, Святая Дева «младенчествовала плотию, но была совершенна душою, трилетствовала телом и многолетствовала духом» (Кан. 2, п. 3, тр. 5). Посему святые родители решились расстаться с юною своею дочерью и посвятить Ее Богу, без всякой скорби, даже «с веселием» (На лит. стих. 6). (См. «Полн. годичный круг кратких поучений», прот. Г. Дьяченко т. II. Москва изд. 1895 г., стр. 517).

К торжеству посвящения собралось в Назарете много родных и ближних Иоакима и Анны, а также множество юных дев, сверстниц Марии, для сопровождения ее во храм. Все отправились в Иерусалим, отстоявший на три дня пути от Назарета. После вступления в святой город и семидневного очищения постом и молитвою, по обычаю, предписанному приносящим жертву во храм, праведные Иоаким и Анна, со всеми сопровождавшими их, приблизились к храму, ведя за руки свою трехлетнюю дочь, Благодатную Марию; лик непорочных дев предшествовал им; сродники и знакомые шли за ними: все спешили, с зажженными свечами в руках, участвовать в торжестве посвящения храму Девы Марии, единственной дочери престарелых родителей, и пели священные песнопения. Навстречу им вышли с пением из храма священники, имея во главе первосвященника Захарию. Они вышли с торжественным пением священных псалмов Давида.

Увидя это сретение, богоотцы, родители Преблагословенной, исполнились Духом Божиим, и праведная Анна стала говорить: «иди, дочь моя, к Богу, иди к Тому, Кто Тебя мне даровал; иди, кивот освящения, к благоутробному Владыке. Дверь жизни, иди к милостивому Подателю благ! Ковчег Слова, иди ко храму Господню. Радость и веселие мира, войди в церковь Господню!»

Затем, обратившись с Иоакимом к родственнику своему Захарии, она стала говорить: «прими, Захария, сень нескверную, прими, непорочный священник, ковчег; прими, пророк, кадильницу невещественного угля; прими, праведник, кадило духовное! Прими – заключила она речь свою к первосвященнику – пророк, дочь, что мне Господь даровал, введи Ее на гору святыни и насади Ее на ней в совершенном жилище Божием. Не допытывайся ничего, пока не угодно будет то Богу, Который сюда Ее призвал, пока над Нею не исполнится все до конца».

У входа во храм, как рассказывает блаженный Иероним, было пятнадцать высоких ступеней. Тихо подымались обыкновенно священники по этим ступеням и на каждой пели известных в церковных книгах пятнадцать степенных псалмов.

На самой нижней ступени богоотцы поставили свою преблагословенную дочь, Она по всем этим ступеням пробежала и добежала до последней без посторонней помощи и поддержки. Поднявшись на последнюю ступень, Она остановилась.

Все не мало дивились такому явлению, когда увидели, что трехлетний ребенок скорее взошел по таким высоким ступеням, чем мог бы взойти взрослый человек.

Особенно стал удивляться этому первосвященник Захария. Он, как пророк, стал предусматривать по этому поводу будущее и, будучи объят Духом Божиим и исполнившись Духа Святаго, как говорит святый Тарасий, воскликнул: «о, отроковице нескверная, о, Дева непорочная, Дева прекрасная, о, краса жен и пример дочерям, благословенна Ты в женах, препрославлена по чистоте, запечатлена девством. Ты – разрешение клятвы Адамовой!» Это Захария говорил, обратившись к пречистой Деве.

Затем, обратившись к праведной Анне, Захария стал говорить: «благословен плод и преславно рождение твое, жена, более других почтенная, преславно дитя, которое ты привела, жена боголюбезная!»

После этих слов, все еще продолжая быть в состоянии вдохновения от Святаго Духа, взяв ребенка за руки, с веселием в душе, ввел его во Святая, то есть первую часть храма, говоря к ней: «иди, на Тебе исполнится мое пророчество, – иди, в Тебе совершится то, что Господь обещал... Иди, зеркало пророков, иди, обновление обветшавших, свет во тьме лежащих, войди в радости в церковь Господа Твоего, в церковь пока дольнюю, для людей доступную, а скоро в церковь и неприступную!»

Святой ребенок был полон благодатной радости, что вошел в дом Господень, потому что, не смотря на свой трехлетний возраст, был исполнен благодати Божией.

Водимый Духом Божиим, Захария не остановился на Святая, куда могли еще входить священники и другие служащие церкви (левиты), но провел Ее далее, во Святая святых, тот отдел храма, в который не только лицам женского пола не позволено было входить, но куда и из священников, по закону, никто не должен был входить, и только раз в год, для очищения народа от греха, имел право входить один архиерей.

Дивное то было дело – все люди дивились такому отступлению от закона Моисеева в храме, который был и устроен, и содержался по этому закону. Но все видели и знали, что Захария это сделал по внушению Духа Божия, и ничего более и не могли сделать, как только теряться от удивления. Сами ангели, как воспевает святая церковь наша, вхождение Пречистые зряще, удивишася, како Дева вниде во святая святых.

Но этого было как бы еще мало, – предание говорит, что Захария, по внушению Духа Божия, назначил Ей место для молитвы именно во Святая святых.

Святые отцы (Кирилл александрийский и Григорий нисский) рассказывают, что девицам, посвящаемым Богу, – а посвящались они обыкновенно не на всю жизнь, а до совершеннолетия, – место для молитвы назначалось между церковью и жертвенником и никому из них не дозволялось приступать к жертвеннику: на это был строгий запрет архиерея. Да и посвященным Богу девицам сказанное место предоставлялось только в известные часы дня. Пречистой же Деве, со времени введения во храм, во всякое время позволялось входить внутрь храма и притом за вторую завесу, значит во Святая святых.

Блаженный Иероним рассказывает, что праведные богоотцы Иоаким и Анна, по случаю посвящения пречистой своей дочери Богу, принесли вместе с нею дары Богу – жертвы и всесожжения. Архиерей, с благословениями и молитвою, отпустил их домой.

Предание гласит, что святая Дева, в начале жизни Своей при храме Господнем, отдана была в приют для девиц, посвященных Богу.

Чтобы иметь более ясное понятие об этом, хотим заметить кое что о пристройках при тогдашнем храме Иерусалимском. – Иудейский бытописатель Иосиф Флавий говорит, что, когда Зоровавель обновил храм Иерусалимский, он сделал при нем много пристроек. Они сделаны были вокруг стен самого храма. Было их числом тридцать. Расположены они были отдельно одна от другой. Они были просторны и хорошо выстроены. И не низки были эти пристройки – в три яруса возвышались они. Всех комнат в них было до девяноста, со всеми удобствами для жилья. Вся вышина этих зданий не была более, чем вышина стен самого храма. Опираясь с разных сторон о стены храма, они поддерживали эти стены вроде столбов. Постройки были каменные.

Пристройки эти были предназначены для разного рода людей, посвящавших себя Богу. Так, особо жили девы, посвященные до времени на службу Богу, особо жили вдовы, давшие обет до смерти в чистоте и святости служить Богу, какова была и Анна, дочь Фануила; особо проживали назореи, которые были вроде наших иноков. Все эти обитатели храмовых пристроек несли особые службы при храме и кормились от имений храма. Были также комнаты для отдохновения странников и пристанища путешественников из дальних стран.

Когда пресвятая Мария отдана была в приют для девиц, Ее поручили надзору девиц старших, искусных в рукоделии и знающих писания, чтобы они Ее учили всему этому.

Праведные родители Иоаким и Анна часто посещали пресвятую дочь свою Марию, особенно часто приходила для свидания с Нею и для наставления праведная мать ее.

Пресвятая Дева вскоре стала показывать замечательные успехи как в изучении священного писания, так и в рукодельных работах. Древние писатели (св. Амвросий, св. Епифаний и Георгий историк) согласно свидетельствуют о свежем в их время священном предании насчет успехов пресвятыя Девы в детском возрасте. Так, они передают, что святая Дева была очень остроумна, любила изучать Священное Писание, занималась пряжею льну и шелку. Благоразумию ее, говорят, все удивлялись. Работы Она больше изготовляла такие, которые могли быть нужны священникам при их служении Господу Богу в церкви. Приготовившись и приучившись таким образом, святая Дева и в храме выполняла долг Свой по Своему посвящению и, впоследствии, честным трудом Своих рук святых могла питать Себя и божественного Сына Своего. Нешвенный, но весь искусно истканный хитон, из-за которого воины при распятии метали жребий, и который чудным образом сохранился до наших времен, служит дивным образом ее святых работ.

Что касается того, как пресвятая Дева проживала при храме Иерусалимском, то об этом тоже дивные дела рассказываются древними святыми писателями. Блаженный Иероним рассказывает древнее предание о том, как пресвятая Дева проводила время при храме: «Блаженная Дева, говорит он в послании к Илиодору, живя при храме с прочими сверстницами Своими, будучи еще ребенком, проводила время весьма чинно. С самого утра и до третьего часа дня стояла Она на молитве, от третьего часа до девятого занималась рукодельем и читала (Священное Писание); от девятого часа опять начинала Свою молитву и продолжала ее дотоле, пока не являлся к ней ангел, из рук которого Она обыкновенно принимала пищу. Таким образом Она все более и более возрастала в любви Божией».

Святой Епифаний тоже рассказывает, что Пречистой, как и девицам, посвященным Господу Богу, отпускалась пища обыкновенная от правления храма, но пищу эту Она отдавала нищим и странникам, а сама питаема была хлебом небесным, как и церковь воспевает это (в стихирах на хвалитех).

Святой Георгий никомидийский рассказывает, что святитель Захария видел своими глазами, как являлся пречистой Деве ангел и приносил Ей пищу. Он рассказывает, что, когда Захария по священническому обычаю, был в храме, он видел, что кто-то разговаривает с Девою и подает ей пищу. Чудный вид его был, потому что это был ангел. Удивился Захария и стал помышлять в себе: «что за новость, что за диво? – С виду ангел, а говорит с девицей, с виду бесплотный, а приносит пищу, которая плоть питает, – невещественный по природе подает Деве кошницу (корзинку) вещественную. Ангельское видение, – все раздумывал в себе святитель Захария, здесь бывает только священникам и то не часто, а явление здесь ангела лицу женского пола, да еще и столь молодой девице, по правде, дело невиданное»... Чем больше думал да раздумывал в себе святитель Захария, тем больше приходил в удивление, в недоумение и в больший ужас. Что это будет? с какою вестью приходит ангел и какую пищу приносит?! Припоминая себе одно за другим явления ангелов людям, Захария не находил ничего подобного и пришел в мысли к сильному недоразумению, как это пречистая Дева еще в младенчестве сподобилась таких великих даров, что Ей служат сами бесплотные силы. Затем, мало-помалу переходя к любимой мысли о том, чего так пламенно ожидают израильтяне, он стал в себе помышлять: «уж не в этой ли Деве конец наших ожиданий и надежд? Уж не от Нее ли родится Тот, Который придет спасти род наш?! Тайна эта предсказана пророками уже прежде. Не это ли та Дева, что предызбрана послужить сей тайне?»

Более и более утверждаясь в этой мысли, Захария, конечно, силою Духа Божия воскликнул: «о, как счастлив ты, дом израилев, что от тебя произросла розга, от которой должен для мира прозябнуть цвет спасения! Как славна память тех, что Ее родили! Как счастлив и я, что вижу это и что славлю эту Деву!» Так все это рассказывает о чудном видении первосвященника Захарии святой Георгий никомидийский¹⁹⁵.

День ото дня, возрастая телесными силами, пресвятая Дева вместе с этим равно укреплялась и силами духовными. Чем более приучалась Она к работам и упражнялась в них, тем более и более глубока, сердечна и свята была молитва ее и возрастала в силе Божией, пока не осенила Ее в совершенстве сила Вышнего.

Силы духа у пречистой Девы образовывались, возрастали и укреплялись ангельскою беседою, а телесные поддерживались небесною пищею, которую приносил Ей каждый день архангел. Особенно часто и горячо Она молилась. О чем же могла молиться и чего просить у Господа Бога пресвятая Дева, вполне довольная Своим положением во храме? Отлично зная Священное Писание, Она не могла не знать всех пророчеств о пришествии Помазанника Божия – Утехи Израилевой. Как истая дочь израильского народа, Она не могла не желать, чтобы это добро послано было народу ее поскорее и было принято им, как следует.

В последние годы жизни Пречистой во храме, скончались праведные ее родители, богоотцы Иоаким и Анна. Сначала почил в глубокой старости (80 лет) праведный Иоаким, а затем и Анна.

Праведные Иоаким и Анна наречены церковью Богоотцами, и церковь ежедневно, по окончании Божественной службы, испрашивает на отпусте выходящим из храма помилование и спасение от Господа молитвами Богородицы и святых и праведных Иоакима и Анны. Память их празднуется ежегодно 9 сентября, на другой день праздника Рождества Богородицы.

Место погребения их и теперь указывают в стороне лестницы, по которой спускаются к погребальной пещере Пресвятой Богородицы в Гефсимании. Лишившись любимых родителей, Мария испытала горькое чувство сиротства и сознала, что ничто уже не привязывает Ее к земле. Всем сердцем Она предалась Единому Богу и питала одно желание – оставаться до конца жизни рабою Господа, всегда покорною святой Его воле. Тогда же Она дала обет Богу сохранить девство Свое. (Сост. по разн. источн. прот. Г. Дьяченко).

В деле воспитания одних детей посредством доброго влияния других могут иметь особенное значение старший брат или сестра, и потому благоразумные родители, если хотят облегчить себе труд воспитания детей, должны обращать преимущественное внимание на воспитание первородного из них. Если первенцы – сын или старшая дочь, поставлены на прямую дорогу, воспитаны хорошо и преимущественно в духе христианского благочестия, то родителям уже не так трудно будет дать такое же воспитание следующим детям, – они будут брать пример со старшего. В противном случае, родителям предстоит слишком много труда, чтобы дать доброе направление младшим детям; усилиям родителей избежать при воспитании их тех ошибок, какие допущены при воспитании старшего сына или дочери, будет на каждом шагу вредить действие дурного примера со стороны старших детей. Нам приходилось читать про двух отцов семейства, из которых один весьма недоволен был поведением своих детей и никак не мог успеть в исправлении их, другой, напротив, благословлял Бога, смотря на своих детей, из которых один был лучше другого. Первый однажды приходит в гости к последнему и не отрывает глаз от его детей. Их смирение, послушание, любовь и ласковость к родителям, мир и дружба между собою невольно напомнили гостю слова псалмопевца: «се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе». Он глубоко вздохнул, когда вспомнил свое семейство. Улучив благоприятную минуту, он спросил счастливого отца, как он мог устроить такой прекрасный порядок между детьми, что не нарадуешься, глядя на них? Тот отвечал: «я не слишком много хлопотал. Видал ли ты стадо журавлей, при наступлении осени отлетающих на юг?» – «Не раз видал». – «Ты, конечно, заметил, что впереди летит один журавль, который указывает дорогу остальным, твердо зная, куда надо лететь, – а остальные только следуют за ним. При воспитании детей я, признаюсь, имел в виду пример журавлей: я много положил труда на воспитание первенца и усердно молился об успехе. Господь благословил мой труд Своею благодатью. Мой старший сын стал передовым для младших, – он показывает им путь к небу, те уважают и любят его и с охотою следуют его руководству и примеру». Открытие необходимое для родителей и детей! («Душ. чт.»).

Первенствующие христиане не только заботились сами приблизиться к царству Божию, но и все усилия употребляли, чтобы и детей своих соделать достойными сынами его. К этому было направлено все образование и воспитание, какое они старались дать им.

I. Прежде всего, древние христиане старались напечатлеть в детском уме живое познание Иисуса Христа. Имя Спасителя дети впивали, так сказать, еще с матерним молоком. Потому, в самых юных летах они безтрепетно исповедовали это святое имя пред мучителями. Одного христианского мальчика спрашивали: «откуда узнал ты христианское учение о едином Боге?» Он отвечал: «мать моя научила меня, а она узнала от Бога; Святый Дух наставил ее на сию истину для того, чтобы она внушала ее мне в моей колыбели; когда я питался грудью своей матери, тогда я и научился веровать во Христа».

Хорошо ли поступают теперь те родители, которые отлагают спасительные внушения веры до известного времени, а к приличием света приучают детей чуть не с колыбели?

II. Вместе с понятием об Искупителе детям внушали и высокое учение Его о таинствах веры и правилах богоугодной жизни, как-то: о едином Боге, вечной жизни, силе смирения и чистой любви к Богу; говорили об обязанностях детей подражать Господу в смирении, иметь страх Божий, почитать родителей и старших; говорили о терпении, прощении обид и незлобии, скромности, стыдливости, смирении, покорности, молчаливости, благотворительности, сострадании и целомудрии.

III. Некоторые из христиан все умственное образование детей ограничивали одним словом Божиим, воспрещая знакомство с ученостью язычников; другие, напротив, не боялись вводить в круг образования христианского юношества некоторые книги и науки, изучаемые в школах языческих.

Глубокие и обширные познания некоторых отцов церкви в философии, истории, естественных и других науках, равным образом беседы их с юношами о предметах ученых показывают, что и сами они не были чужды, и детей не хотели отчуждать от учености, лишь бы она не сопровождалась вредом для веры и христианского благочестия. Поэтому во многих училищах и семействах позволяли детям учиться поэзии, музыке, философии, языкам, гражданским и другим полезным наукам. Василий Великий даже советовал юношам знакомиться с сочинениями поэтов, историков, ораторов и вообще читать те сочинения писателей языческих, из которых можно извлечь какую-нибудь пользу и назидание для души.

Впрочем, все светские и житейские науки были уже предметы второстепенные, а главным и первым предметом образования было учение христианское. Сообразно с целью христианского воспитания, науки естественные, опытные и умозрительные преподавались только достаточно утвержденным в учении христианском: притом, их позволяли изучать не как предмет одного любопытства, не по страсти к приобретению познаний, и не для славы и корысти, но только по той мере, в какой знание их было нужно и полезно для добродетелей и для церкви. Во всех других случаях такие науки почитались неприличными для христианина, излишними и даже вредными. Того почитали несчастным, кто знает все и не знает Бога; того блаженным, кто знает Бога, хотя бы и не знал ничего другого.

IV. Как древние христиане учили детей? Когда наступало время учить детей грамоте, им давали для чтения Библию. Сажая за письмо, им давали в руководство прописи, состоящие из изречений св. писания. Когда, после сего, доходила очередь до устного катихизического изучения догматов веры и обязанностей христианина, в руководство по сему предмету опять давали детям Священное Писание, задавая из него уроки для изучения на память. Детская душа, начинавшая ряд своих ощущений и мыслей изучением слова Божия, скоро свыкалась с благочестивым занятием, находила в нем для себя высокое наслаждение и предпочитала его другим занятиям и удовольствиям. Блаженный Иероним рассказывает об одном христианском муже, что, в детстве своем, он никогда не садился за стол, не прочитав наперед какого-нибудь отделения из Библии, никогда не ложился спать прежде, нежели кто-нибудь из окружающих его прочтет ему из нее какое-либо место. То же делал он и поутру: едва окончит свою молитву, тотчас принимается за чтение Библии. По приказанию своего отца он выучивал из нее некоторые места наизусть. И так полюбил занятие, что не довольствовался одним чтением читаемых мест, а спрашивал своего отца, какое собственное значение того или другого изречения. Подобных примеров много представляют древние писатели, и из всех этих примеров видно, что Библия была для детей, как и для всех христиан, предметом тщательного и благоговейного изучения, и была предпочитаема всем другим книгам.

Священное Писание было первою учебною книгою, так что писатели церковные, говоря о христианских училищах, называют их училищами св. писания, упражнением в божественных писаниях, а каждый дом и семейство христиан – церковью. «Если вы хотите, говорили учители церкви родителям, чтобы ваши дети слушались вас, то приучайте их к слову Божию. Душа, предназначенная быть храмом Божиим, должна приучаться и слушать и говорить только то, что возбуждает и поддерживает страх Божий». После божественных книг отцы и учители церкви советовали родителям давать детям для чтения сочинения святых отцов.

V. В молитве древние христиане проводили наибольшую часть времени, приучая к тому и детей своих. Можно сказать, что вся жизнь их была непрестанная молитва, или, как говорит Климент александрийский, «торжественный святой праздник». Молитвой начинались и оканчивались все их занятия, начиная от важных до самых незначительных, так что, когда обувались, надевали одежду, раздевались, учили детей, возжигали огонь, садились или вставали с места, прогуливались и отдыхали, принимались за рукоделье, садились за стол, вкушали пищу и выходили из-за стола, входили в дом и выходили из дома, – вообще при всяком действии и состоянии, даже среди безмолвия ночи, вставая от сна, ограждали себя крестным знамением и творили молитву. И в этой непрестанной молитве пребывали не одни возрастные, но призывали и детей участвовать в богослужении как общественном, совершаемом служителями церкви, так и домашнем, совершаемом главою семейства в присутствии всех обитателей дома; заставляли их затверживать известные молитвы на память, петь гимны и псалмы при обыкновенных их занятиях, вставать на молитву ночью.

VI. Первенствующие христиане удаляли детей от всего, что могло возбудить в них нецеломудренные мысли и движения. Так, они детям ни под каким видом не позволяли присутствовать на свадебных пиршествах, общественных зрелищах и играх; скрывали от них соблазнительные сочинения языческих стихотворцев, трагедии, комедии, оперы и другие подобные, предохраняли от знакомства с светскими песнями и сладострастною музыкою, удаляли от сообщества с лицами другого пола, с людьми зазорного поведения. В отношении тела приучали детей к скромности в одежде и других внешних украшениях, к умеренности, воздержанию и простоте в пище и питии.

VII. Оградив детское сердце от всех внешних и внутренних соблазнов, благочестивые воспитатели в тоже время употребляли и средства, которые прямо служили к насаждению и укоренению в них христианского благочестия. Первым из таких средств, после устного и письменного наставления в правилах христианской деятельности, был пример благочестия, который воспитатели показывали в своей жизни, и которому обязывали подражать своих воспитанников. «Помните, писал блаженный Иероним родителям, помните, что лучше можно научить дитя примером, нежели словами». Тот учитель самый холодный, который рассуждает только на словах, ибо это свойственно не учителю, а комедианту и лицемеру. Потому-то апостолы учили сперва примером жизни, а потом словами. Даже не было нужды в словах, когда они поучали самым делом. Примером учители и воспитатели побуждали детей с ранних лет упражняться в чтении слова Божия; примером же учили их исполнять христианские обязанности, изложенные в слове Божием. Дети, находясь под кровом отеческого дома, слышали и видели образец всех добродетелей: непрестанное молитвословие, действия глубокого смирения, презрение мира, умеренность и скромность в одежде и внешних украшениях, воздержание в пище и питии, целомудрие, постоянное упражнение в слове Божием, справедливость, любовь, благотворительность и проч.

VIII. Упражнение детей в делах благочестия было одним из первых средств к утверждению в них навыка к христианским добродетелям. Дети везде и во всякое время участвовали в благочестивых действиях своих родителей. Совершалась ли домашняя молитва всеми членами семейства, – в ней участвовали и дети во все часы дня и ночи, назначаемые для славословия Бога; собирались ли верующие в храм Божий на общую молитву, в известные дни недели и часы дня, – они непременно брали с собой и детей, приобщали их св. даров. Не только заставляли их участвовать при общих молитвах и славословии, но приучали их петь некоторые молитвы самих по себе, при всеобщем молчании верующих. Церковь в этом случае была истинным училищем всех христианских добродетелей и обязанностей, как по отношению к Богу, так и по отношению к ближним, ибо здесь в молитвах дети со всем обществом верующих не только славили Бога и воздавали Ему должное поклонение, но и молились в то же время о своих ближних, верующих, неверных и готовящихся вступить в общество верующих, прося им всем у Бога всех лучших благ, даруемых человеку благодатью Божиею чрез веру.

IX. Родители большею частью сами занимались воспитанием и образованием детей своих. Преимущественно же обязанность эту брали на себя матери семейств, так как и природа вложила в их сердце более нежности к детям, и внешние занятия не отвлекают их от обязанностей семейных, и, следовательно, в их руках более средств к благоуспешному воспитанию. Блаженный Иероним писал к одной благочестивой матери: «ты сама должна быть наставницею своей дочери; тебе должна подражать ее неопытная юность. Ни в тебе, ни в своем отце она не должна видеть ничего порочного».

Воспитание входило в состав собственных благочестивых занятий отца и матери. Отцы церкви поставляли отцам семейства в обязанность говорить и делать только то, чрез что мог бы назидаться в благочестии весь дом их, а матерям – охраняя дом, преимущественно смотреть, как семейство делает то, что принадлежит небу.

Мать, носившая в своем сердце христианcкую жизнь, была истинной образовательницею детей, в христианском значении этого слова. Если Рим и Спарта славились великодушием некоторых матерей, то христианство далеко превосходит их домашними добродетелями матерей Оригена, Златоуста, Григория назианзена, Григория нисского, Феодорита, Августина, Климента анкирского и других благочестивых мужей христианской древности.

Первенствующие христиане сознавали, что пример благочестивой матери особенно силен. Кто испытал истинную материнcкую заботливость, тот не может без сердечного умиления слышать слова, произнесенные одним благочестивым учителем к своей матери, уже перешедшей в страну вечности: «благодарю тебя, любезнейшая мать! Я вечно останусь твоим должником. Когда замечал я твой взор, твои телодвижения, твое хождение пред Богом, твои страдания, твое молчание, твои дары, твои труды, твою благословляющую руку, твою тихую, постоянную молитву, тогда, с самых ранних лет, каждый раз как бы вновь возрождалась во мне жизнь духа – чувство благочестия, и этого чувства не могли после истребить никакие понятия, никакие сомнения, никакие обольщения, никакие вредные примеры, никакие страдания, никакие притеснения, даже никакие грехи. Еще живет во мне эта жизнь духа, хотя уже протекло более сорока лет, как ты оставила временную жизнь

X. Первое место после родителей в деле воспитания занимали у древних христиан восприемники. Они ручались пред лицом Самого Бога за будущую веру и христианcкую жизнь крещаемых, когда, сии достигнут возраста самосознания. Поэтому церковь возлагала на них обязанность учить воспринятых ими от св. купели истинам веры и деятельности, и не только примером, но и словами наставлять их на всякое доброе дело. Эту высокую и святую обязанность церковь поручала еще лицам известным ей по своей вере и христианской жизни, и потому способным к исполнению сей обязанности, и особенно посвятившим себя на служение Богу и церкви, как то диаконам и диакониссам, монахам и посвященным Богу девам. В домашние учителя первенствующие христиане избирали обыкновенно людей зрелых лет и строгой жизни.

XI. При воспитании детей древние христиане особенно дорожили первыми годами их детства, дабы, предупредив время полного развития разума и свободы, не всегда легко покоряющихся в послушание веры и добродетели, самую природу детей употребить в оружие для достижения благих целей, глубже напечатлеть на детской душе истины веры и расположение к добродетели. Когда дети были еще во чреве матернем, матери уже и тогда заботились о их теле, опасаясь повредить им своею неумеренною жизнью, и о душе, посвящая ее Господу и испрашивая у Него благословения для рождавшегося дитяти. Как скоро начинало обнаруживаться в детях сознание, то родители прежде всего старались внушать им веру в Бога и любовь к благочестию, дабы таким образом предупредить влияние других вредных впечатлений, овладевающих юною душою на целую жизнь, и дать ей с самых первых минут жизни благочестивое направление. «Душе, говорили учители церкви родителям, душе, с первых лет получающей впечатления слова Божия, трудно забыть страх Божий. Нежный возраст легко принимает и, как печать на воску, напечатлевает в душе то, что слышит, преимущественно с этого времени жизнь детей наклоняется к добру или ко злу. Если, начиная от самых дверей жизни, отводят их от зла и наводят на путь правый, то добро обращается у них в господствующее свойство и природу, потому им не так легко перейти на сторону зла, когда сама привычка будет влечь их к добру. Отец небесный хотел, чтобы каждый возраст был совершен в благочестии, и не исключил из этой обязанности ни одного возраста, так что и самым малолетним детям обетовал победу над грехом». Поэтому дети от самой колыбели были посвящаемы Богу, с самых ранних лет, по обычаю церкви христианской, наставляемы были в священном писании, обращались с учителями и благочестивыми мужами. Такое раннее воспитание приносило и плоды еще в самых ранних летах детей, ибо самые малолетние дети имели дух и мужество являться пред мучителями, исповедовать пред ними свою веру в Иисуса Христа и принять мученичеcкую смерть за имя Его. (Сост. по статье А. Невского, напеч. в «Рус. духовно-нравств. христ.» его же).

Ступив на лестницу, как потом восходят? Действуя руками и ногами, ступая то правою, то левою ногою, и напрягаясь всеми членами тела. Так и покаявшийся, и возымевший благую решимость угождать Богу, тотчас вступает в труд, требующий напряжения сил, и душевных и телесных, и безжалостного их утомления. Ему ведь необходимо противиться самому себе в худом, нудить себя на добро, внимать себе и всему встречающемуся, из многого избирать лучшее, не отставать, не упреждать, не пропускать, отстранять препятствия, угадывать способы, усматривать врагов и быть готовым бороться с ними, не снимая с себя оружия. Все это и подобное тому составляет труд борьбы со страстями и преуспеяния в добродетелях, чем собственно и определяется успешность восхождения к духовному совершенству; ибо что такое совершенство, как не искоренение страстей и вкоренение, вместо их, добрых расположений? И не одну ступень надо перешагнуть, пока этот труд кончится: не искоренишь вдруг всех страстей и, следовательно, не насадишь вдруг всех добродетелей; то и другое совершается постепенно.

Говорят, что, чем выше от земли, тем меньше бывает тяготение к земле и, следовательно, тем легче борьба с своею тяжестью у того, кто восходит горе; а есть, говорят, и такая черта, за которою тела совсем перестают тяготеть к земле, становятся, то есть, совсем без тяжести. Так и в степенях совершенства духовного: чем кто выше в нем восходит, тем меньше тяготит его земное; другими словами: чем кто тверже становится в добродетелях, тем меньше борют его грехи и страсти; а есть и такая высота совершенства, где страсти почти совсем замирают, и душа наслаждается покоем пребывания в добре, в котором действует уже беспрепятственно, свободно, непринужденно, естественно, как, например, дыхание и обращение крови. Но эта степень достигается уже тогда, когда в душе совершенно укореняется всякая добродетель и возсиявает безстрастие и чистота. Это и есть небо духовное, верхний конец лествицы духовной. Достигшим этого предела принадлежат все прописанные Господом блаженства, верхом коих есть вселение Бога, виденного Иаковом на верху лествицы. (Еп. Феофан).

В наше время многие родители жалуются на тяжесть и обременительность многосемейной жизни, но в прежнее время безчадие у всех народов возбуждало скорбь супругов о своем одиночестве. В особенности в богоизбранном еврейском народе бездетность считалась великим лишением, даже гневом Божиим. Безчадие у евреев приносило безплодным людям поношение и унижение среди единоплеменников. Насколько тяжело было благочестивым евреям переносить свое неплодство, всего лучше можно видеть из жизни св. Богоотец Иоакима и Анны. Оба они были весьма благочестивые и богобоязненные, но Господу угодно было испытать их веру и терпение огорчением безчадия, чтобы впоследствии явить им величайшую Свою милость и соделать их орудиями Своего домостроительства. Благочестивые супруги дожили до глубокой старости, однако не теряли надежды и веры во всемогущую силу Божию, способную разрешить их неплодство. Они постились и пламенно молились Господу снять с них поношение, обещаясь посвятить рожденное у них дитя на служение Господу. Господь услышал молитву праведников и даровал Иоакиму и Анне пречистую дщерь Марию, соделавшуюся одушевленным Храмом Божиим. Все старания благочестивых родителей теперь устремились к тому, чтобы богодарованное им дитя от дня рождения сохранить в чистоте и нравственном совершенстве. Три года они воспитывали пренепорочную деву Марию дома, а потом, исполняя данное ими Богу обещание, отвели ее на жительство в Иерусалимский храм. Здесь, вдали от суеты мирской, пречистая Мария и приготовлялась к великому жребию соделаться Материю Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа.

Поучительна и назидательна для нас с тобою, православный христианин, жизнь св. праведных Богоотец Иоакима и Анны. При всем своем благочестии они долгое время лишены были от Господа утешения иметь детей. Посмотри, возлюбленный, как они терпеливо переносят это лишение; обрати внимание на то, что они делают для получения желаемого! Усердно молятся Господу, подателю всех благ, и дают обещание употребить во славу Божию просимое, а потом и верно исполняют обещанное. Вот истинный образец для нас, как нужно переносить постигающие нас несчастья и лишения! Вот живой урок, как мы должны относиться к обетам, даваемым Господу! Обещаться в чем-либо Господу – это великое дело. Нужно помнить, что мы изрекаем свое обещание пред Существом высочайшим и всемогущим, Которого трепещут небо и земля, Которое окружают воинства ангелов, многоочитии херувимы и шестокрылатии серафимы. Как же страшно и грешно, давши обет Господу, после не исполнить его! Это значит явить к Нему, премилосердному, полное невнимание, показать недостаток благоговения к владыке неба и земли. Обещанное Господу принадлежит уже Ему, а обещанное и неисполненное – все равно, что отданное Богу, а потом самовольно взятое у Него. Если и вообще грешно нарушать свое доброе слово, то тем преступнее не исполнять своего обещания Господу. В истории ветхозаветной церкви Божией мы видим не мало примеров, что все, давшие Богу обет, в точности исполняли его, как бы это трудно ни было для них. Вспомним, что праведные Иоаким и Анна, давши обещание посвятить новорожденное дитя на служение Богу, не умедлили привести в исполнение это свое обещание. Они расстались с единственною своею дочерью, они отдали величайшее утешение своей старости, не успевши еще достаточно насладиться им. Вспомним, что так же поступила и мать пророка Самуила, обещавшая еще до рождения посвятить его на служение Богу. А Иеффай, судия еврейского народа? Отправляясь на войну с врагами, он обещался в случае победы принести в жертву Богу того, кто первый выйдет к нему навстречу из дому. Каково же было его изумление, когда первою встретила его единственная дочь! Сколько нужно было употребить ему усилий над собою, чтобы не сделаться нарушителем своего обета! Тою же верностью обетам всегда отличались и святые угодники Божии и подвижники церкви Христовой.

Приведем два примера строгого соблюдения обетов.

Пиор, ученик Антония, оставляя дом своего отца, принял обет, что он никогда опять не взглянет ни на кого из своих родственников. Когда он провел 50 лет в пустыне, его сестра узнала, что он еще жив; она была слишком слаба, чтобы отыскать его, но своими настойчивыми просьбами она тронула старейших его, и Пиору было приказано посетить ее. Прибыв к ее жилищу, он послал ей известие о своем прибытии. Как только дверь отворилась, он закрыл свои глаза и держал их закрытыми во все время встречи с сестрой, и, дав возможность своей сестре увидеть себя таким образом, он отказался войти в ее дом и поспешил обратно, в пустыню. (Pallad. Hist. Laus. 87).

Другой инок, давши обет отречения от мира, получив большую пачку писем из своего дома, с которым он не имел никаких сношений в течение 15 лет, не раскрывая их, сжег, чтобы содержание писем не развлекло его души, пробуждая воспоминание о домашних. (Cass. De Coen. Inst. V, 32; сн. «Ист. хр. церкви,» Робертсона в пер. А. Лопухина, т. I, стр. 314–315).

А какие мучения и пытки претерпевали св. мученики за верность обету, даваемому и каждым из нас при св. крещении? Все мы, православные христиане, при своем крещении даем обет служить Христу, сочетаться с Ним на всю свою жизнь. О, если бы этот главный обет наш был всегда пред очами нашими, дабы, сообразно ему, мы располагали всю свою жизнь! К сожалению, многие из нас ежеминутно нарушают заповеди Христа, а иные даже забывают о них совершенно и живут так, как будто они пред Богом ничем не обязывались. Кроме сего, всякий из нас пусть поспешит исполнить и другие обещания, кто какие дал Богу. Не откладывай, возлюбленный, исполнения их до будущего времени, ибо будущее находится не в нашем распоряжении, но во власти Бога. Что, если ты не доживешь до задуманного тобою времени? Что, если явишься на суд пред лицо Божие не исполнившим своего обещания, удержавшим при себе принадлежащее Ему, нелицеприятному Судии? Тогда уже нас не оправдают те маловажные препятствия и извинения, какими мы при жизни любим успокаивать свою совесть. Итак, если мы ленивы исполнять обещаемое пред Богом, если мы постоянно обременены заботами житейскими, то лучше не будем скоры на обещания. Пусть же каждый из нас на будущее время, прежде чем произнести пред Богом обет, хорошо обдумает, достанет ли у него усердия и сил свято и неукоснительно исполнить обещанное. Если кто чувствует в себе слабость, тот пусть обратится сначала с простою молитвою к Господу, у Него попросит себе помощи на всякое благое начинание и не возлагает на себя бремя неудобоносимое. (Сост. с дополн. по № 86 «Воскр. лист.», прилож. к журн. «Воскр. день»).

Еванг. от Лук., зач. 24-е, гл. VI, 17–23 ст.¹⁹⁶

Кто не слышал славного имени св. Николая Чудотворца? Кажется, весь мир слышал о нем. И почитают Его не только христиане, но и язычники. Все наши инородцы, оканчивая самоедами, кажется, прежде всех имен христианских узнают славное имя Николая Чудотворца. Несмотря на все это, однако, далеко не все из нас имеют правильные сведения о нем и его земной жизни. Посему благоволите выслушать краткую историю его святой жизни.

Св. Николай родился в г. Патаре (в Малой Азии) в 257 году. Родители его – Феофан и Нонна – были христиане. Они отличались благочестием и милосердием к бедным, раздавая им свое богатство. Долго у них не было детей, но вот Господь даровал им сына, который был для них великим утешением.

С ранних лет св. Николай полюбил чтение священных книг и молитву, особенно в храме. И родители содействовали развитию этих добрых навыков в нем, а также и любви к бедным. Когда возрос св. Николай, в Патарах епископом был дядя св. Николая. Видя добрую жизнь племянника, он уговорил его сделаться священником. Теперь помощь бедным для Николая стала обязанностью; и он совершал дела милосердия постоянно. По смерти же родителей, он роздал все свое наследство на добрые дела, на помощь нуждающимся, причем всячески старался делать милостыню в тайне, помня слова Спасителя: егда твориши милостыню, да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя (Мф.6:2). И многих он спас от греха своею благовременною помощью. Например, жил в Патарах один бедный человек, бывший прежде богатым. Не имея куска хлеба, он задумал продать честь своих трех дочерей. Узнав о бедствии этого человека, пресвитер Николай подошел ночью к окну дома бедняка и бросил ему кошель с золотыми. Едва мог поверить такому неожиданному счастью бедняк. Возблагодаривши Господа за такую милостыню, бедняк выдал вскоре замуж одну свою дочь. Узнав об этом, св. Николай опять бросил кошелек с золотом в дом бедняка. Старик пал на колени и со слезами возблагодарил Бога и просил указать ему земного ангела. Потом он выдал замуж вторую дочь. Когда же св. Николай бросил в дом бедняка золото в третий раз, он подстерег его, догнал и возблагодарил его со слезами. Но св. Николай взял с него клятву не рассказывать до времени об этом никому.

В это время св. Николай управлял делами епархии за своего дядю, который путешествовал в Иерусалим. Когда же епископ возвратился, то и св. Николай отправился туда, причем по молитве его утишилась на море буря, грозившая погибелью ему и его спутникам. В Иерусалиме он поклонился Гробу Господню и обошел все святые места земли той. Здесь ему так понравилось все, что он остался жить в Сионском монастыре.

Но вот, в одну ночь, стоя на молитве, он вдруг услышал голос, говоривший ему: «пойди к народу и среди него прославь имя Божие!» Покоряясь воле Божией, св. Николай с готовностью отдать все свои силы на служение церкви явился в Миры, главный город их области. Здесь в то время находились все епископы области, для избрания нового архиепископа, вместо умершего. Затрудняясь выбором, они молились Господу, чтобы Он указал достойного. И вот, один из старших епископов, во время молитвы, увидел сияющего неземным светом мужа, который велел ему стать ночью у дверей церковных и ожидать приходящих. Первый, кто войдет в храм Божий, и есть избранник Божий, имя ему Николай. Объявивши о сем откровении другим епископам, он пришел вместе с ними в храм и стал у дверей. Св. же Николай, по обычаю своему, встал рано на молитву и первый пришел к утрени. Епископ спросил о его имени. Узнавши в нем указанного Господом, все епископы провозгласили его архиепископом г. Мир-Ликийского. Народ очень обрадовался сему чудному избранию, и в тот же день св. Николай был посвящен во епископа. Зная завещание Иисуса Христа, сказанное Его апостолам: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и помня данное ему повеление славить имя Божие среди людей, святитель Николай весь отдался своему великому служению. Двери его дома были всегда для всех открыты. Он был отцом сирот, утешителем страждущих и плачущих, помощником больных и обидимых и милостивым раздаятелем всего, что имел. Языческие императоры преследовали тогда христиан и мучили их. Св. Николай был для всех ободрителем и подкрепителем. За это его самого посадили в темницу. И здесь он безбоязненно проповедовал о Христе Спасителе. Одних страдальцев он утешал, других укреплял и всех наставлял. С восшествием на императорский престол царя Константина, гонение прекратилось, христианство было объявлено свободным вероисповеданием, тогда и св. Николай возвратился к месту своего служения. Но вскоре потом открылось новое бедствие церковное. Еретик Арий своим безбожным учением об Иисусе Христе смутил всю церковь. Для суждения о сем был собран, первый вселенский собор в Никее, где было до 318 епископов. Арий упорно и дерзко защищал свое нечестивое учение. Это так взволновало кроткого св. Николая, что он, в порыве ревности о Господе, нанес удар Арию. За это он подлежал лишению сана, но видимая защита его Пр. Богородицею, простершею над ним в воздухе омофор, избавила его от этого наказания. Лжеучение же Ария было осуждено, и он приговорен был к изгнанию и потом был наказан Богом, пославшим ему страшную смерть. А св. Николай возвратился домой, продолжал укреплять в вере свою паству и помогать всем, чем только мог, с радостью совершая все это и для людей иных мест. Так, однажды, по повелению римского императора, три военачальника явились во Фригию для усмирения мятежа. Их войско, после кораблекрушения, предалось грабежу, отчего возгорелось еще большее нестроение. Но вот, к спорящим явился св. Николай и примирил всех враждовавших. В то же время начальник города Миры приговорил к смертной казни трех невинных жителей. Несчастные уже были приведены к месту казни, и один из них преклонил голову на плаху, а палач занес страшный меч. Но вдруг явился св. Николай, удержал меч и отбросил его в сторону. И никто не смел противиться ему, видя его действующим с небесною силою. Сам начальник повинился, и св. Николай простил его, видя его раскаяние. Между тем, римские начальники были оклеветаны в измене и посажены в темницу, а вскоре потом и приговорены были к смерти. Тогда один из них вспомнил, как, в их присутствии, святитель Николай избавил невинно осужденных в г. Мирах, и обратился с молитвою к Богу, Которого чтил св. Николай, чтобы Он помог им оправдаться. И что же? В ту же ночь св. Николай явился во сне императору Константину и велел освободить невинных страдальцев, причем он открыл царю свое имя. Устрашенный царь, позвал страдальцев, которые убедили царя в своей невинности. При этом они прославили св. Николая и поведали царю о виденном ими избавлении св. Николаем невинных от смертной казни в г. Мирах. После сего царь не только освободил их и возвысил, но и дал им разные дары для передачи св. Николаю, как-то: евангелие, обложенное золотом, золотую кадильницу и два золотых подсвечника.

И много других дел милосердия творил св. Николай, совершая все это с великою кротостью и смирением. Бедные и несчастные находили в нем своего всегдашнего покровителя и утешителя. Язычники, видя его милость и слыша его вдохновенную проповедь, во множестве обращались ко Христу; еретики же и раскольники примирялись с церковью Господнею, в которой служил такой великий святитель.

Дожив до половины восьмого десятка лет, святитель Божий скончался, после непродолжительной болезни, – 6 декабря(342 г.). Восхваляя его, св. церковь наша называет его «правилом веры, образцом кротости, учителем воздержания». Но в особенности он славен своею щедродательностью и милостью, почему он и именуется нашим народом милостивым Николою.

Много дивных чудес милости Божией людям творил св. Николай при жизни, но еще большим даром чудотворения наградил его Господь по смерти.

Вскоре же после погребения его в г. Мирах стало собираться при гробе его множество народа, среди которого совершались разные чудеса. Но еще более стали очевидными они тогда, когда перенесены были мощи святителя Божия. Это было около 800 лет тому назад.

На Мир-Ликийcкую область тогда напали турки, которые немилосердно грабили все, брали людей в плен и опустошали храмы Божии. Также разорен был и тот храм, в котором покоились мощи св. Николая. Тогда св. Николай явился во сне одному священнику в г. Баре (в Италии) и сказал ему: «передай духовенству и народу, чтобы взяли мои мощи из г. Мир и перенесли сюда, ибо Богу не угодно, чтобы я оставался в опустошенном городе». Священник, конечно, исполнил это повеление. И вот, жители города снарядили три корабля для перенесения мощей св. Николая. Когда был открыт гроб святителя, то он оказался полным благовонного мира, которое истекало из мощей Чудотворца. Наполнив миром сосуды и взяв раку с мощами, посланные привезли их благополучно в г. Бар 9 мая 1087 года. Встреченные жителями, св. мощи были поставлены в церкви, и здесь то совершилось множество разных чудесных исцелений: хромых, глухих, слепых, одержимых разными другими болезнями, и потом совершался бесконечный ряд их. Сюда до ныне многие тысячи христиан путешествуют для молитв пред мощами святителя и Чудотворца Николая, и многие по вере своей получают разные милости. И вот, восток и запад, христиане и иных вер люди высоко чтут святителя, как дивного Чудотворца.

В старых сербских книгах рассказывается чудо об исцелении царского сына Стефана, которому св. Николай возвратил глаза, выколотые по приказанию злой его мачехи при церкви св. Николая. Это исцеление совершилось через несколько времени, в сонном состоянии. Видя после того все предметы, царевич не сразу открылся о своем счастии, но лишь тогда, когда он сделался по смерти отца царем.

И в наших русских летописях также имеется множество рассказов о чудесах, совершенных св. Николаем в нашей стране. Вот почему и у нас так много церквей и монастырей в честь св. Николая Чудотворца. Можно даже сказать, что, куда бы ни шли русские люди на новое поселение, они брали с собою иконы святителя Николая и прежде всего основывали там часовни и храмы во имя Николая Чудотворца. Так было, напр., в Казани и Астрахани.

Даже наши пустынные северные тундры и Новая Земля удостоились неоднократно дивной помощи св. Николая Чудотворца. Так, напр., недавно было поведано миру, как св. Николай нескольким самоедам, погибавшим в бесконечном пути и не имевшим пристанища и пищи, показал путь к Никольскому скиту на Новой Земле, и как один самоедин, оторванный от берега и уносимый на льдине в море, стал плакать и молиться св. Николаю, который и явился ему, вывел его на берег и потом скрылся. В благодарность он поставил потом ему свечу. При этом, пораженный сходством спасшего его старца с написанным на иконе, он пришел в такой ужас, что у него задрожали руки, и едва он мог поставить свечу. При воспоминании же о сем у него на глазах показывались слезы. Вообще, видимо, святитель Божий Николай сделался неоскудевающим источником милостей для всех обращающихся к нему за помощью с горячею молитвою.

Св. Димитрий Ростовский так заключает свое сказание о Николае Чудотворце: «Многа великая и преславная чудеса великий сей угодник Божий сотвори по земли и по морю, в бедах сущим помогая, от потопления спасая, и из глубины морские на сухо износя, от пленения восхищая, от уз и темниц избавляя и от смерти свобождая, и многим многая подаде исцеления: слепым зрение, хромым хождение, глухим слышание, немым глаголание, и ныне такожде призывающим его помогает и от бед избавляет. Его же чудес яко несть мощно исчести, сице ниже удобно вся подробну предати писанию».

Братие христиане! Кто из нас не имеет каких-либо нужд и печалей? Кто, наконец, из нас не нуждается в милостивой помощи ко спасению от грехов, в дивном направлении ко святой жизни и мирному христианскому исходу от сей жизни и водворению со святыми? Будем посему усердно молиться о скорой и милостивой помощи нам святителя и Чудотворца Николая.

Святая церковь наша, воспевая и прославляя чудеса св. Николая, научает нас так взывать к нему с умилением: «О, преизящный и предивный Чудотворче Николае! Тебе прославляеми тебе величаем, яко надежду всех христиан, источника чудес, защитителя верных, премудрого учителя, алчущих кормителя, плачущих веселие, нагих одеяние, болящих врача, по морю плавающих управителя, пленников свободителя, вдов и сирот питателя и заступника, целомудрия хранителя, младенцев кроткого наказателя, старых укрепление, постников наставника, труждающихся успокоение, нищих и убогих изобильное богатство! Услыши нас молящихся тебе, сохрани обитель сию и град сей и всякую страну христианcкую от всяких врагов, губительства, труса, града, глада, потопа, огня, меча, нашествия иноплеменников, и отверзи нам двери милосердия Божия, да сподобимся видети благая на земли живых, славяще Отца и Сына и Святаго Духа, единого в Троице славимого Бога, ныне и присно и во веки веков». Аминь. (Из «Поучен.» Никанора, еписк. Смоленск.).

(Рассказ). Гудит и стонет вьюга... Ветер со свистом несется по полю, метет снеги с вихрем крутит его. Горе путнику в такую погоду... Дороги все засыпало, по полю бешено носится вихрь, который слепит глаза, пронизывает тело и, как иглами, колет лицо, заметает свежий след снежною пылью и быстро уносится далее, жалобно завывая, как стая голодных волков...

По большой дороге, от уездного городка N. шел молодой путник, в нагольной дубленой овчинной шубе и с холщевою котомкою на спине. Несмотря на разыгравшуюся непогоду, он смело и бодро шагал вперед, с полной надеждой на то, что к вечеру будет в своей деревне, в родной и теплой избе, где давно ждут его нежно-любимая жена, малютки дети и старик отец...

– Господи, ну и погодка же разыгралась, просто хоть не иди! – раздумывал путник, и плотнее укутывал новым цветным шарфом шею и голову; но снег со всех сторон с вихрем набегал на него и залеплял ему лицо.

– Мир тебе дорога, земляк! – вдруг раздался почти над самой его головой чей-то грубый, сипловатый голос.

Путник вздрогнул всем телом, обернулся назад и, к удивлению своему, увидал пред собою рослого мужика, в старой, рваной шубенке.

– И тебе также, – ответил он.

Они несколько минут прошли молча.

– Куда идешь, друг? Чай поди иззяб ты в этой шубенке-то? – спросил путник нового товарища.

– Нет, ничего... А я и позабыл спросить: куда ты идешь?

– Домой... к празднику спешу...

– Так. И я домой... а чей же ты будешь?

– Из села Васильевского.

– А я из Казурина... недалече от вас, чай знаешь?

– Как же не знать, – верст пять от нас будет.

– Вот нам и по пути с тобой... и идти-то веселее... Небось, к празднику то и деньжонок несешь домой?

– Как же, побольше двух красненьких несу, – чай, сам ты знаешь, что они в деревне-то нужны, а в особенности к такому празднику...

– Оно, конечно, верно, что они нужны... Ты, вот, домой несешь деньги, а я с пустыми карманами иду... за всеми, брат, не угоняешься! – произнес новый товарищ и подумал про себя: «подожди, дружок, дай нам только войти в лес, там узнаем, сколько у тебя деньжонок-то!»

Они, разговаривая, и не заметили, как уже вошли в лес, в котором было тихо, не так, как в поле. Незнакомец отстал от молодого путника, который и не думал ни о какой опастности, а она надвигалась над его головой. Он думал, как бы ему поскорее придти домой. «Вот Танька-то с Ванькой как обрадуются гостинцам, да и жена поблагодарит за платок... чай, поди, ждут меня недождутся, когда я при...», как вдруг размышленья его прервались на полуслове, и он почувствовал удар в голову. Бедняга только что хотел обернуться назад, как вторичный удар лишил его всякого сознания. Он только и мог вскрикнуть: «Святый Никола, спаси меня!» – и без чувств упал на пушистый снег.

Разбойник снял сумку, шубу, осмотрел карманы и за руки стащил свою жертву в сторону от дороги. «Ну, вот теперь и я богат!» – проговорил он сам с собою, выходя на дорогу. Но не прошел он и четверти версты, как услыхал позади себя чей-то стон. Он остановился, прислушался и подумал: «а ведь, это он стонет, оживел, идти разве доколотить его... да, надо идти добить!» – сказал про себя разбойник и вернулся, чтобы довершить свое преступное дело. Более двух часов ходил он по одному и тому же месту, ища убитого и ограбленного им путника, но никак не мог найти, хотя и слышал его стон возле себя. «Что за чудо, уж не лукавый ли меня плутает!» – подумал разбойник, остановясь среди дороги. В эту минуту до его слуха долетел скрип полозьев саней. «Никак кто-то едет? Да, так и есть... Попрошу их довести меня, а он может, замерзнет, либо волки съедят...» – проговорил про себя разбойник и обернулся назад. Он увидел лошадь, запряженную в сани, и двух мужичков. Когда они поравнялись с ним, он поклонился и спросил их:

– Почтенные, где мне тут в Казурино пройти?

– Садись с нами, довезем, если ты вина купишь...

– Куплю! – проговорил разбойники сел в сани. Мужики собрались было ехать, как в ту же минуту они услыхали в стороне от дороги чей-то слабый человеческий стон. Они остановили лошадь и смекнули, что тут дело не совсем-то ладно.

– Игнат, сходи, посмотри туда, кто там стонет.

Мужик, называемый Игнатом, вылез из саней и пошел в ту сторону, откуда слышался стон. Разбойник тем временем хотел было выпрыгнуть из саней и скрыться, но сидевший в санях мужик заметил это и, схватив разбойника за ворот шубы, сказал:

– Нет, брат, не уйдешь... Ты, знать, здесь христианcкую душу погубил?!

Между разбойником и мужичком завязалась ожесточенная борьба. Разбойник одержал верх, быстро выпрыгнул из саней и поспешно скрылся в лесу.

«Ну, и здоров же он, проклятый! – отдуваясь, подумал мужик, – ишь ты, ведь, и сумку тут оставил...»

– Где же он? – проговорил вернувшийся Игнат.

– Убежал.

– А, ведь, знать он ограбил нашего Николая... Вон, он там чуть живехонек лежит...

– Какого нашего?

– Ивана Евстигнеева сына...

– Да неужто правда?..

– Право слово.

– Так пойдем, принесем его и свезем домой...

Оба мужика торопливо скрылись за деревьями, оставив лошадь одну, и минут через пять вернулись, неся на руках еле живого своего однодеревенца; они бережно положили его в сани, укутали халатами и уехали.

Через час Николай был в теплой избе, в кругу рыдающих – любимой жены, детей и старика отца.

Дня через три – четыре он оправился и рассказал своим домашним, каким чудом он остался жив.

– Когда меня разбойник стащил с дороги в лес, я не помню и не знаю, долго ли я пролежал. Когда же очнулся, открыл глаза, то возле себя я увидал какого-то старичка, который заботливо согревал меняй дотрагивался своей рукой до ушибленного места. Вот, слышу я, кто-то подходит ко мне. Ну, думаю, это он, убьет меня... смотрю, нет, не он, а наш Игнат... Сидевший старичок тут же пропал куда-то!.. – так закончил свой правдивый рассказ Николай и набожно перекрестился.

Что же сталось с убийцей? Его вскоре нашли в лесу растерзанным волками; очевидно, он заблудился в ту ночь и понес достойное возмездие за свое преступление («Кормчий» 1899 г. № 49).

(Действительное происшествие). Дело происходило в 1851 году, в эпоху кровавой борьбы русских с черкесами. Черкесы нередко нападали на станицы и, при удаче, захватывали в плен жителей: казаков, их жен и детей. Не мало казаков в то время томилось в плену у черкесов. Попался в плен и казак Н-ской станицы, Герасим Жолуб. Три года он пробыл в Дженджириевском ауле. Дни за днями проходили в работах, под наблюдением черкесов, а на ночь пленник был приковываем цепью по рукам и ногам к колоде. Невыносимо тяжело томиться в плену, да еще у таких дикарей, как черкесы, питавших в то время неумолимую ненависть к русским. Какие лишения испытывал пленник – неизвестно, между прочим, передавал только Жолуб, что маленькие татарчата часто подходили к нему, очевидно научаемые своими матерями, и горячим железом «штрикали» его по рукам и ногам... Невыразимая тоска по родине охватывала душу пленника, и чего бы он не дал, чтобы выбраться на родину, но увы! Побег из плена был невозможен, так как он всегда находился под строгим надзором, да при том прикованный цепью к колоде. К кому обратиться за помощью при таких обстоятельствах? К кому же, как не к Богу, живому и крепкому, и к Его угодникам!. И вот, пленник с жаркою молитвою и с горькими слезами взмолился к защитнику угнетенных:

– Святый отче Николае! Умоли Господа, помози мне избавиться от плена – и я не захочу никаких наград на земле!.. Я буду работать только для спасения души.

И вот, совершилось нечто чудесное. После этой молитвы пленника, к нему подходит старик, лет 80, и говорит ему:

– Беги, казак, из плена!

Считая его за выпытчика, подосланного с целью испытать пленника, Жолуб сказал:

– Как же я могу убежать, будучи прикован?

Тогда старик подошел ближе к пленнику и с волнением и слезами на глазах сказал:

– Не бойся меня, я сам русский беглец из военной службы... Здесь я живу очень давно: у меня здесь четыре сына... Теперь я чувствую приближение смерти, скорблю по родине, по вере православной, – но вернуться мне на родину поздно... не сегодня – завтра постигнет меня смерть... Теперь я вспоминаю свои грехи и думаю, что если я помогу тебе уйти из плена, то, может быть, Господь простит мне сколько-нибудь прегрешений!

Услышав эти слова и слезы старика, Жолуб более уже не сомневался и сказал:

– Но как же я освобожусь от цепей?

– Молись Богу – Бог поможет... А теперь я уйду, а не то заметят нас черкесы! – сказал старик и ушел.

Через некоторое время, когда уже начало смеркаться, приходит молодая черкешенка и пробует ключами замки на цепях; затем связку этих ключей она отдает маленькому ребенку, лет 3-х, притащившемуся за нею. Наигравшись ключами, ребенок бросил их здесь же. Увидавши ключи возле себя, Жолуб попеременно чувствовал в душе то радость и надежду, то страх и опасность. Подняв, чрез некоторое время, ключи, Жолуб отомкнул замки на руках и ногах, а затем, положивши три земных поклона, направился прямо на восток. Собаки подняли лай, но время оказалось благоприятное для беглеца: аул занят был свадьбою. Но, тем не менее, часа через полтора поднялась в ауле тревога и погоня за беглецом.

Четыре дня посреди великих опасностей и лишений прошли для Жолуба, пока он достиг Кубани. Однако, берег Кубани, к которому прибился беглец, был безлесен и только один куст торчал на поляне. Жолуб влез в средину куста, ожидая удобного времени, чтобы безопасно переправиться на другой, уже русский берег Кубани... Но вот послышался скрип татарских арб, говор, лай собак – и затем к роковому кусту подбегает стая собак и начинает лаять.

«Ну, теперь гибель моя неизбежна!» думает Жолуб, сидя под кустом; и на этот раз снова вознес усердную молитву Богу, давая обет посвятить свою жизнь спасению души и еженедельному, по субботам, поминовению своих усопших родителей. И вот, вдруг из куста выскочил заяц и помчался по направлению к лесу; собаки с громким лаем помчались за зайцем. Мало-помалу лай псов и скрип арб утих, и беглец, переплывши Кубань, достиг русских поселений.

Свой побег из плена Герасим Жолуб всецело приписывает божественному Промыслу и заступничеству чудотворца, святителя Николая, таинственными путями расположившего сердце находившегося среди черкесов русского перебежчика к покаянию и оказанию помощи пленному соотечественнику. Точно также, появление женщины с ключами от цепей, оставление ключей, появление в смертельно-опасную минуту зайца, отвлекшего внимание псов от находившегося под кустом беглеца, – все это Герасим Жолуб приписывает чудесному заступничеству пред Богом великого чудотворца Николая. Да и кому из людей верующих, ознакомившихся с этим безыскусственным рассказом о побеге пленника, побег этот не покажется чудесным? Конечно, не без энергии, трудов и лишений со стороны самого Жолуба совершился этот побег: пробираясь непроходимыми лесами и тропинками, среди терновника и боярышника, он прибыл к русским весь окровавленный и израненный тернами и шипами. Но что значили эти раны и царапины – в сравнении с тою радостью, которую почувствовал пленник, теперь уже свободный, при виде родины, родичей и св. храмов? И вот теперь, по освобождении из плена, Жолуб, действительно, всю свою жизнь посвятил, согласно обету, спасению своей души и еженедельному поминовению усопшего родителя (мать была еще жива). Начальство представило Жолуба к награде и пенсии, – но, согласно своего обета, он не пожелал ни награды, ни пенсии. Об этом было доведено (по словам его сына, Иосифа Жолуба) до сведения Государя, который повелел выдать100 рублей его матери. («Кормчий» 1899г., № 50).

Св. церковь в своих песнопениях прославляет святителя Николая, как алчущих кормителя, обуреваемых на море изрядного правителя и скорого помощника всем, находящимся в бедах и скорбях. И действительно, дела христианского милосердия были, так сказать, призванием св. Николая, – они проявились у него еще с ранних лет. Так, он роздал бедным свое имущество, доставшееся ему по смерти родителей. Когда же он поставлен был епископом мир-ликийским, то и церковное имущество и свое личное употреблял на дела милосердия. Одним из таких дел он спас от позора и беззакония целое семейство. При этом он не дожидался, пока придут к нему с просьбою нуждающиеся, а сам разыскивал таковых и старался оказывать свою помощь тайно. Зато и сподобил Господь Бог Своего верного раба такой славы, какая выпадает на долю очень немногим. – Но к кому особенно был милостив св. Николай? Кому преимущественно он благотворил и оказывал помощь? – Преимущественно тем, которые любили его, чтили память его и посещали храм Божий.

Вот какой замечательный случай рассказывает в своих записках один сельский священник.

Один прихожанин его, крестьянин, имел сильную любовь к церкви Божией: если удар праздничного колокола заставал его за какою-либо работой, хотя бы и спешною, он тотчас же бросал ее и шел со всем семейством в храм Божий. Настал храмовой праздник св. Николая, – заблаговестили к обедне. Благочестивый поселянин встрепенулся, стал спешно собираться в церковь и заметил, что у его жены еще пироги не посажены в печь. «Смотри, жена, – сказал он ей внушительно, – как бы тебе из-за пирогов не остаться для праздника без обедни!» А сам взял ребенка и ушел. Жена управилась, взяла другого малютку и поспешила к службе. – Окончилась обедня, и все пошли по домам. Подходят и наши добрые богомольцы к своему дому и видят, что ворота немножко приотворены; идут далее, – сени тоже отворены, а в избе, слышно, кто-то бродит и шарит руками... Тут только хозяйка вспомнила, что, поспешая в церковь, чтобы застать начало обедни, она забыла запереть ворота. Предполагая, что в избе недобрый человек, хозяева не решились сразу войти туда, а пригласили соседей. И вот, отворивши дверь в избу, они видят, что известный в их селе вор, глядя во все глаза, ощупывает стены и ищет выхода. «Как ты сюда попал?» стали допрашивать его. Тот откровенно сознался, что, заметив неприпертые ворота, он хотел этим воспользоваться, чтобы что-нибудь украсть: «я видел, как хозяева пошли в церковь, – говорил он, – и был уверен, что никого нет дома. Но только что вошел я в избу, как следом за мною входит низенький седенький старичок в красной бархатной одежде церковной и, взглянув на меня, строго говорит мне: «как?! Эти добрые христиане пошли ко мне на праздник и второпях забыли припереть свой дом, а ты и рад случаю, чтобы их обворовать?!» И при этих словах старец быстро ударил меня по лицу так, что сразу у меня потемнело в глазах, и я все потерял из виду... Вот и сейчас ничего не вижу и выхода не найду»... Так рассказывал о себе обличенный на месте преступления тот недобрый человек. Его судили и присудили за покушение на кражу в Сибирь на поселение. Отправляясь туда, он пожелал в первый и последний раз в жизни зайти в сельский храм помолиться. Когда подвели его к местной иконе святителя Николая, чтобы ему приложиться, он вдруг прозрел и в строгом лике угодника Божия на иконе узнал того старца, который обличил его поступок и наказал слепотою.

Город Бари, знаменитый пребыванием в нем великой христианской святыни честных и многоцелебных мощей свят. Николая, мирликийского чудотворца, находится в юго-восточной части Италии, в области Апулии, на берегу Адриатического моря.

Сюда спешат паломники, чтобы на месте нынешнего покоища великого угодника Божия вознести к нему свой молитвенный глас, прильнуть устами к его честному гробу и принять благодатное освящение от него в непосредственной близости к святым и многоцелебным мощам его. Храм св. Николая в Бари представляет величественную базилику (продолговатой формы), разделяющуюся двумя рядами изящных колонн на три нефа, или корабля, которые заканчиваются на восточной стороне тремя абсидами (полукружиями). В среднем абсиде устроен главный престол, который стоит вверху гроба св. Николая. Весь он среброкован и украшен искусной резьбой; он отделяется от средней части храма изящными колоннами из бледно-розового мрамора. Его осеняет такого же цвета мраморный, весьма художественной работы, киворий. На самом престоле стоит большая статуя св. Николая, изображающая его, впрочем, не православным, а католическим епископом. С левой стороны алтарной решетки находится серебряная чаша с манною, истекающею от мощей св. Николая, как вода; из нее католические священники помазывают приходящих крестообразно. Для поклонения мощам сходят в нижнюю церковь, или крипту, в которой находится и гроб св. угодника Божия. Сперва священники католические читают краткую литанию (молитву) св. Николаю. Затем наступает торжественная минута созерцания мироточивых останков угодника Божия, св. Николая. Священник, совершавший литанию, растворяет небольшие дверцы в передней стороне главного престола крипты и, взяв свечу с огнем, налепленную на тонкую и длинную палочку, подлезает под крышу престола в упомянутые дверцы до пояса и чрез небольшое отверстие, проделанное в мраморной крышке гроба, внутри его зажигает лампаду, а потом уже дает позволение поочередно всем богомольцам подлезать под ту же крышку престола и своим оком на несколько минут приникнуть к отверстию в гробе, чтобы видеть дорогое для нас содержимое. В преизбытке чувства благодарного сердца паломники проливают над мраморной плитой обильные слезы и осыпают ее благоговейными поцелуями. Что же заключает в себе этот драгоценный гроб? Вот простой, безыскусственный рассказ одного из наших соотечественников: «Влезох же, говорит он, и аз по нем (католич. священнике) и мнех раку отверсту быти, якоже в наших странах повсюду рака отворяется, тамо же не тако: рака бо мощей никако же отверзается, понеже от мрамора изсечена толсто и широко, яки некий сосуд, или ковчег, и глубоко в землю, яко на пять пядей, равно с подножием престола поставлена недвижимо и доскою великою мраморною привалена крепко; сквозь же оной деки мраморной сверху есть оконце просеченное не великое, яко может рубль покрыти его. Бысть же над оным оконцем на цепочке железной внутрь зажженная свеща и завешена глубоко, яко до половины раки. И влезши аз тамо внутрь, положих око над оною дирицею (скважиной), и видех раку оную мраморну, глубочае лактя в земле, яки кладязь до половины воды или манну имущую, яже аки наичистейшая вода светла есть, и сквозь ю под спудом зрятся аки бы кости белые, от них же она вода исходит непрестанно, тела же несть, но все растлися, глаголют, в миро, и кости немощно познати, от какового члена суть, понеже не на своем месте лежат... Тогда мы за вся, яже видехом и слышахом, воздахом благодарение Богу и Его угоднику, св. Николаю»¹⁹⁷ По желанию благочестивых паломников, из гробницы великого чудотворца может быть извлечено для них цельбоносное миро св. Николая, или «святая манна». Миро это, или «св. манна» Николая, извлекается из раки святителя так: чрез отверстие раки опускается в нее на тонком снуре корец, которым и зачерпывается оное миро, или же губка, которая напитывается сим миром. Вынутая губка затем выжимается, над особым серебряным сосудом. Отсюда она дается всем желающим ее испить, или же разливается в разнообразные пузырьки и флакончики и распродается богомольцам в большом количестве.

Удовлетворив своей духовной потребности, поклонившись и облобызав гроб святителя Николая и испив во здравие души и тела св. мира, источаемого от священных останков его, наши паломники на следующий день присутствуют в крипте св. Николая на тайной католич. мессе, совершаемой на гробе угодника Христова, по окончании которой, при руководстве проводника, осматривают достопримечательности этой крипты¹⁹⁸. Прежде всего внимание их останавливается на небольшом ковчежце с частицею мощей св. Николая, прикрепленном к правой стороне крипты. Так как ковчежец этот значительно приподнят над полом и облобызать св. мощи устами невозможно, то богомольцы прикасаются к ним перстом, который, потом, в знак благоговения и почтения, целуют. Оттуда переходят к столбу розового цвета, стоящему посредине крипты, отличающемуся от других колонн своею меньшею величиною и огражденному решеткою. Поставление этого столба на настоящем месте считается чудесным. Рассказывают, будто при построении сей церкви потребовалось 26 столбов, но на лицо имелось только 25, и никак не могли достать 26-го. Это очень огорчало барян, потому что пришлось из-за этого остановить даже строевые работы. Через несколько дней, «чудесным промыслом великого чудотворца, святителя Христова Николая», увидели в море вблизи города столб мраморный, плавающий, как бы некоторое дерево. По наступлении ночи, когда все спали, столб этот был перенесен св. Николаем и двумя ангелами в храм и поставлен на настоящее место, причем раздался при церкви сильный колокольный звон, разбудивший жителей и собравший сюда множество народа. Те, которые первыми вошли в церковь, будто бы видели даже св. Николая и. двух ангелов, поставляющих столб. «И видевше людие чудо такое», повествует местное предание, «прославиша Бога и угодника Его; в незабвенную же память образ чудотворения того написаша на стене высоко, на стране десной в верхнем костеле, иже и доселе пребывает». Так передает предание наш соотечественник – паломник¹⁹⁹. Вокруг этого столба стоит решетка. Она поставлена здесь, по объяснению того же нашего паломника, вследствие того, что столб этот считается чудотворным, и многие получают здесь исцеление, в особенности от головной боли, и когда прежде он стоял не огражденным, то многие стали усекать его тайно и отрывать части его орудиями железными, «исцеления ради»; поэтому его оградили со всех сторон густою решеткою, так что можно только прикоснуться к нему перстами, «якоже и доселе творят, осязающе его и цельбу приемлюще».

Из крипты проводник ведет паломников на верх, в базилику св. Николая. Здесь, на правой ее стороне они молятся пред чудотворным образом святителя Христова Николая, писанным в строго византийском стиле. Затем они обозревают по всей базилике памятники разных чудес, совершенных, по молитвам, угодником Божиим св. Николаем. В числе предметов, напоминающих о чудесах св. Николая, особенно сильно поражает и останавливает на себе внимание паломников громадная рыбья кость «толстая аки нога человеческая, долгая же на два сажны», висящая на стене с правой стороны базилики. Об этой кости наш путешественник Барский слышал следующий рассказ. Один из тамошних рыбаков, закидывая мрежу (сети) в море, «верже на имя святого Николая, рек в себе, яко не всуе труд мой на имя его будет». И тотчас поймал рыбу размеров, «аки гору», так что не видел никаких средств, чтобы извлечь ее из воды. Тогда рыбак опять помолился к тому же скорому помощнику, чтобы он пособил ему так же и извлечь ее, как помог ему поймать; он был в страхе, как бы эта рыба и его не потопила. Только тогда он мог с великом трудом извлечь эту рыбу из воды, сперва застреливши ее. Взяв потом одну из реберных костей этой рыбы, он принес в церковь святителя Николая «и исповеда пред всеми преславное чудотворение его». Церковники оковали ее железною цепью и повесили на правой стене верхней церкви, между иными знамениями чудес его, «яже висит и доселе на большее прославление угодника Христова»²⁰⁰. Но более всего вещественных знаков чудотворений и помощи св. Николая находится в сакристии (ризнице) крипты св. Николая, сделанных из воска. Там же в сакристии не мало развешано картин с чудесами св. Николая, принадлежащих кисти различных художников.

Самая внутренность церкви весьма благолепна. Очень жаль только, что в Бари, у мощей великого угодника Божия, поборника православия и чудотворца, так чтимого русским благочестивым народом, наши паломники лишены духовного утешения слышать молитвы и получать благословение своей родной духовной матери – православной церкви. При мощах св. Николая и вообще при соборе все духовенство католическое. Все богослужение и обряды здесь латинские, не православные. (Из кн. «Святые места и святыни на востоке, в России и на западе Европы». Петрушевского, т. III, Спб. изд. 1898 г.).

Еванг. от. Матф, зач. 3-е, гл. II, 1–12.

Задолго до праздника Рождества Христова св. церковь начинает приготовлять верующих к нему.

Более чем за месяц до него, она учредила пост, который называется Филипповским, потому что он начинается на другой день после дня, в который празднуется память св. ап. Филиппа, (14 ноября), но который, по церковному, называется Рождественским, так как целью его учреждения служит достойное приготовление верующих к празднику Рождества Христова. Начало этого поста, несомненно, восходит к временам глубокой древности христианской, потому что древние христиане вообще имели обычай пред великими праздниками проводить время в посте, молитве и духовном бодрствовании. С IV века встречаются уже многочисленные и ясные указания на Рождественский пост. Первоначально не у всех христиан он имел одинаковую продолжительность; но на соборе, бывшем при патриархе Луке и императоре Мануиле, в 1166 году, определено было хранить всем христианам пост пред великим праздником Рождества Христова 40 дней.

Этот-то пост, учрежденный св. церковью пред Рождеством Христовым, как толкует св. Симеон Солунский, «изображает пост Моисея, который, постившись 40 дней и 40 ночей, получил на каменных скрижалях начертание словес Божиих». «А мы», говорит тот же св. отец, «постясь 40 дней, созерцаем и приемлем живое Слово от Девы, начертанное не на камнях, но воплотившееся и родившееся, и приобщаемся Его Божественной плоти».

21 ноября св. церковь воспоминает введение во храм Пресвятыя Богородицы. С этого дня св. церковь полагает петь торжественно-величественный канон в честь Рождества Христова, составленный св. Космою Маиумским. Начинается он призыванием всех верующих к славословию и как бы сретению родившегося Христа словами св. Григория Богослова: Христос рождается – славите! Христос с небес – срящите, а заканчивается словами св. Иоанна Златоустого, указывающими на таинство воплощения Христа от Девы Марии: Таинство странное вижу и преславное... С благоговейным восторгом прославляя снисшедшего на землю Богочеловека, св. песнописец, наконец, в недоумении останавливается на самом событии Рождества Христова и поражается тайною воплощения Сына Божия, непостижимою и для ангелов: «таинство странное вижу и преславное: небо – вертеп; престол херувимский – Деву, ясли – вместилище, в них же возлеже невместимый Христос Бог».

Предпоследнее воскресенье пред праздником Рождества Христова называется неделею св. праотец. В богослужении в это время воспоминаются все святые праведники, ветхозаветные патриархи и пророки. В старину на утрене этой недели в знатнейших храмах совершалось у нас так называемое пещное действо, т. е. обряд, который представлял в лицах историю из Ветхого Завета о ввержении трех отроков в огненную печь при Навуходоносоре, царе вавилонском. Эти три отрока, как известно, не захотели исполнить повеление царя поклониться золотому истукану, поставленному царем, и за это ввержены были в сильно разженную печь. Но среди пламени они остались невредимыми и с веселием воспевали песнь истинному Богу. С ними видимо пребывал ангел, который прелагал огонь в росу и сохранял их невредимыми. В этом ангеле церковь внушает нам видеть Слово Божие, Второе Лицо Пресвятые Троицы, И. Христа, верою в пришествие Которого спасались все ветхозаветные праведники. Древняя русская церковь не напрасно из всей ветхозаветной истории так наглядно показывала верующим именно эту историю трех отроков, вверженных в пещь огненную за веру: в этой истории мы видим наиболее выразительный образец всей ветхозаветной веры и наиболее ясный прообраз христианского мученичества.

Последнее воскресенье пред праздником Рождества Христова называется неделею св. отец. В богослужении этой недели вспоминаются только те ветхозаветные праведники, от племени которых родился Христос. Поэтому в воскресенье этой недели на литургии читается евангелие, повествующее о роде и предках И. Христа по плоти, начиная с Авраама, отца верующих, до праведного Иосифа, которому обручена была св. Дева Мария, Матерь Божия; а из апостольских посланий читается 11 и 12 главы из послания св. Павла к евреям, где свят. апостол повествует о вере ветхозаветных праведников и о делах, в которых они выражали свою веру. Заканчивается это чтение уроком, необходимым для всех нас: темже убо и мы, толик имущее облежащ нас облак свидетелей (т. е. образцов твердой веры, которые в таком множестве представляет нам история ветхозаветных праведников), гордость всякую отложше и удобь обстоятельный грех, терпением да течем на предлежащий нам подвиг, взирающе на начальника веры и совершителя Иисуса, иже вместо предлежащия Ему радости претерпе крест, о срамоте нерадив, одесную же престола Божия седе (Евр.12:1–2).

Таким образом весь период предшествующего празднику поста с церковными службами напоминает собою тот дохристианский период, когда люди зрели грядущего Христа в образах, обетованиях, пророчествах, ожидали Его пришествия и готовились к достойному сретению Его. Чем ближе к празднику, тем более увеличиваются песнопения, относящиеся к нему. За пять дней до праздника начинается так называемое предпразднество его, – как бы преддверие наступающего торжества. Предпразднуим людие, Христово рождество, – поется в этот день, – и ум вознесше к Вифлеему, вознесемся мыслию и узрим в вертепе велие таинство: отверзеся бо Эдем, от Девы чистые Богу происходящу, совершен сый тойжде в божестве и человечестве (стихира на вечерне).

Самый канун праздника называется в богослужебных книгах навечерием, на обычном языке сочельником, а правильнее сочевником, от слова сочиво, потому что в этот день предписывается особенно строгий пост и по церковному уставу полагается сочиво обварено, или кутия с медом. Это – кушанье из пшеницы, гороха, чечевицы, ячменя, что, размочив водою, едят с медом или без меду. Но усердные православные христиане в сочельник не вкушают ничего «до звезды», т. е. до наступления вечера, когда появятся звезды. В навечерие праздника, если только оно не случится в субботу или воскресенье (дни свободные от поста), отправляется особое богослужение – царские часы. Богослужение это совершается при открытых царских дверях, среди храма, пред евангелием, положенным на аналое, как бы в знамение того, что Спаситель уже сияет всем языкам. Пред евангелием воскуряется ладан, в воспоминание ладана и смирны, принесенных волхвами родившемуся Царю иудейскому. На часах этих обыкновенные псалмы и стихиры заменяются псалмами, тропарями и стихирами, приличными празднику. На них все важнейшие пророки, предвозвестившие явление Бога во плоти, соединены церковью в одно, и как бы приветствуют с хорами ангелов сошествие на землю Того, Которого они так пламенно желали узреть. Здесь мы слышим вдохновенные слова пророка и Богоотца Давида, который сквозь сумрак веков отдаленных ясно созерцал величие своего Божественного Потомка (Пс.44); он же воспевает предвечное рождение Христа: из чрева прежде денницы родих Тя (Пс.109); видит, как иноземные цари приветствуют рожденного Царя царей, и народы спешат укрыться в Его благодатном царстве: царии Фарсийстии и острови дары принесут, царии Аравстии и Сава дары приведут; и поклонятся Ему вси царие земстии, вси язы́цы поработают Ему (Пс.71); воспевает, наконец, мир и благоденствие Его славного царства: возсияет во днех Его правда и множество мира (Пс.71 и Пс. 77). Здесь же мы слышим гласы древних пророков: Михея, предвозвестившего рождение Христа в Вифлееме, как великого вождя Израилева, – Иеремии, предузревшего Восток, свыше грядущий озарить вселенную новым светом, и особенно – Исаии, за семь веков с особенною ясностью предсказавшего безсеменное зачатие Христа от Девы: се Дева во чреве зачнет и родит Сына и нарекут Ему имя Еммануил... с нами Бог! Эти светлые видения пророков сменяются трогательным повествованием евангелистов о первых минутах земной жизни Господа – Младенца и словами боговдохновенного апостола, раскрывающими догматичеcкую и нравственную мысль праздника. В промежутках между этими чтениями песнь церковная, живая и торжественная более, нежели в обыкновенных церковных службах, то изумляется, славит, призывает небо и землю к хвале Всевышнему, то изливается в святых чувствах благодарения и покорности Создателю вселенной, то представляет лиц из времен самого события действующими и трогательно беседующими. Большая часть этих песнопений принадлежит славному христианскому песнотворцу Софронию. Установлением такого богослужения и даже самым названием его царскими часами церковь выражает ту мысль, что с восстановлением и обновлением падшего рода человеческого, для чего и родился Сын Божий И. Христос, начинается благодатное царство Божие на земле, и что потому день Рождества Христова есть для нее великая и вечная годовщина начала этого благодатного царства. В древности, в Царьграде царские часы совершались в царской палате, в присутствии царей, и им возглашалось тогда, как и ныне возглашается в знатнейших храмах, многолетие с произнесением полного царского титула. В древности царь, вошедши в церковь, прежде всего преклонялся пред св. евангелием, по подобию восточных царей или мудрецов, которые, отложив земное свое величие, некогда смиренно поверглись пред убогою колыбелью Богомладенца.

Если навечерие Рождества Христова придется не в субботу или воскресенье, то совершается в этот день и литургия Василия Великого в соединении с вечернею. В этом установлении нельзя не видеть желания церкви сблизить, по возможности, время празднования с временем, в которое совершалось самое празднуемое событие, так как Рождество Христово совершилось ночью, что видно из слов евангелиста: и пастыри бяху стрегуще стражу нощную. (См. Наставления и утешения св. веры христианской, № 27, 1890 г.).

Рождество Спасителя мира, Господа нашего Иисуса Христа, было так (Мф.1:18): «По обручении Матери его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго».

Тайна воплощения Сына Божия до времени была сокрыта от всех; не знал этого преславного таинства и обручник св. Девы – старец Иосиф, хранитель девства ее и попечитель обрученной ему Марии. Между тем течение времени яснее и яснее стало открывать, что св. Дева Мария готовится быть матерью; особенно это ясно стало, когда Она после трех месяцев, которые пробыла в доме родственницы Своей, праведной Елизаветы, возвратилась в дом обручника Своего. Видя это, Иосиф был в недоумении, был поражен великою печалью. Смущенный старец размышлял: «откуда ей бысть сие? аз ее не познах, и ниже помыслом на ню согреших, и се непраздна зрится» (Четьи Минеи 25 декабря). То же свидетельствует и св. церковь: «бурю внутрь имеяй помышлений сомнительных целомудренный Иосиф смятеся к Тебе зря небрачней, и бракоокрадованную помышляя, Непорочная!» (Конд. 4 акаф. Б. М.).

Не таит Иосиф своих сомнительных помышлений, но начинает обнаруживать их, вопрошая св. Деву: «Марие, что дело сие, еже в тебе зрю? Аз недоумеваю, удивляюсь и умом ужасаюсь. Марие, что дело сие, еже в тебе вижу? Ты причинила мне за честь срамоту, вместо веселия – скорбь, вместо похвалы – укоризну и поношение принесла мне». (Послед. 1 часа 24 дек.). Св. Афанасий Александрийский о том же повествует так: «то с тобою случилось, Марие? Не ты ли, чистая дева, была воспитана в притворах св. храма? Не ты ли, Марие, не хотела смотреть и на лицо мужчины? Не ты ли обещалась сохранить неувядаемую розу девства?.. Как стыдилась неповинная, нескверная Агница, непорочная Голубица – св. Дева Мария, слыша из уст Иосифа эти и подобные им слова!» (Четьи Минеи).

Не смела св. Дева сказать Своему обручнику об архангельском благовестии, о тех многознаменательных и радостных приветствиях, которыми встретила Ее праведная Елизавета, назвав Ее матерью Господа: «откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?» (Лк.1:43). Она думала, – говорит св. Иоанн Златоуст (Беседа на Мф. IV), что не уверит обручника, сказавши о необыкновенном деле, а, напротив, огорчит его, подав мысль что прикрывает сделанное. Если сама Она, слыша о даруемой Ей толикой благодати, судит по человечески и говорит: «как будет это, когда Я мужа не знаю» (Лк.1:34) то еще более усомнился бы Иосиф, особенно услышав о сем от девы». Может ли быть что затруднительнее такого положения пречистой Девы? Она предала Себя в волю Всевышнего, прибегла к молитве, как единственному средству для засвидетельствования ангельской чистоты Своей, и кротко отвечала Иосифу: «жив Господь, хранящий Меня доныне в девстве, не познала Я греха, никтоже Мне коснуся, а еже во Мне – от Божия есть изволения и действа». (Афанасий Александрийский).

Но Иосиф судит по человечески, не давая веры словам обрученной ему Девы. Доброта же его сердца и знакомый нрав Девы, ее благочестие, Ее целомудренность расположили его отнестись к Марии как можно легче. Будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить, – намеревался дать письмо разводное без тех формальностей, какие предписывал закон (Втор.24); решился дать это письмо, не упоминая причин, по которым с Нею разводится. Но лишь только помыслил он это, се (Мф.1:20–23) ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! Не бойся принять Марию, жену твою, не сомневайся в чистоте и невинности Ее: ибо родившееся, в Ней от Духа Святаго. Устраняя сомнения Иосифа и открывая ему смутившую его тайну, ангел уверяет, что Мария родит именно Сына и предрекает Ему имя: родит же Сына, и назовет Его Иисусом, ибо Он спасет людей Своих от грехов их. А все сие произошло, замечает св. евангелист Матфей, – да сбудется реченное Господом чрез пророка (Исаию), который говорит: «се, дева во чреве приимет, и родит сына, и нарекут имя ему Эммануил, что значит: с нами Бог».

Встав от сна, Иосиф поступает, как повелел ему ангел Господень, и принял жену свою (Мф.1:24) не с боязнью уже, а с радостью и благоговением, чтобы быть свидетелем небесной чистоты ее.

Приближалось время, определенное естественным законом чревоношения, в которое имел произойти на свет Творец естества. Святая Дева жила в Назарете, месте жительства обрученного Ей мужа Иосифа. Между тем Мессия, Спаситель, как Сын (потомок) Давидов, должен был родиться в городе Давидовом Вифлееме. (Вифлеем – дом хлеба, так назвал его Иаков, вместо прежнего имени Евфрафа, провидя духом и предвозвещая, что на том месте родится хлеб, сшедый с небесе, Христос Господь). Всем было известно древнее предсказание пророка, данное еще до пленения вавилонского, что Вифлеем должен быть отечеством славного Вождя Израилева: так предсказал пророк Михей: «и ты, Вифлеем – Евфрафа, мал ли ты между тысячами иудиными? Из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле, и Которого происхождение из начала, от дней вечных» (Мих.5:2). Этому славному пророчеству, определенно указывающему на место рождения Мессии, нужно было исполниться, но как? Промысл Божий устрояет это.

В то время кесарь Август повелел сделать перепись по всей земле, во всем римском государстве, в пределы которого входила и Палестина. Сообразно законам иудейским, каждый должен был записываться не в том городе, в котором живет, но в том, откуда происходит его род. И пошли все записываться каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова; отправился в путь старец, несмотря на то, что домашние обстоятельства располагали его несколько промедлить в Назарете, отправился немедленно вместе с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна.

«Ни закон, ни обычай не требовали, чтобы женщины лично являлись с мужьями для записи, тем не менее Мария сопутствует Иосифу в этом трудном путешествии, по горным высотам, в Вифлеем. Это объясняется тем, что Мария и Иосиф уже знали, что от Нее должен родиться Мессия, а они, без сомнения, знали также, что он должен родиться в граде Давидовом. Теперь, когда был им объявлен указ кесаря о переписи, не должно ли было благочестивое чувство подсказать им, что это повеление кесаря в руках провидения есть орудие для того, чтобы в исполнение пророчества Сын Девы родился именно в Вифлееме, а не в другом каком-либо месте? И Мария, несмотря на то, что приближалось время разрешения ее, решилась сопутствовать обручнику Своему, видя в этом чудесные пути промышления Божия о Ней и Младенце Ее будущем» (Толков. еванг. еп. Михаила). Таким образом вместе с материю «написался еси кесаревым повелением, Всецарю, хотя написати в книге жизни человека». (Служба праздника).

После трех дней пути Иосиф и Мария приблизились к своему отечественному городу, и неискусобрачной невесте наступило время родить благословенный Плод чрева Своего. По обязанности хранителя Девы, старец Иосиф ищет места для нее; обходит весь город и не находит ни одного не занятого дома в Вифлееме. Здесь было так тесно от множества народа, собравшегося для записи, что бедным пришельцам Назаретским не оставалось места и в гостинице, где было бы удобнее для Марии в последние часы ее беременности. Где же найти место рождения Сыну Божию? День склонялся уже к вечеру. Вне города, среди каменистых скал, у подошвы горы увидел Иосиф пещеру, в которую пастухи загоняли свой скот во время бури и в дождливую пору года. В пещерной стене было сделано углубление, служившее вместо яслей для животных. В эту-то пещеру, и то после долгих и многих исканий, зашел старец с Богоматерью для пристанища. «В малый вертеп внити тщится Царь великий, да возвеличит и обогатит человека безмерным богатством».

Здесь-то, в малом вертепе, в полночь пречистая и преблагословенная Дева Мария, тепле к Богу молящися, и вся в Бозе благомыслием пребывающи и любовью горящи (Четьи Минеи 25 декаб.), родила Сына Своего первенца, в 25 день декабря месяца.

«Велие и преславное чудо совершися днесь: Дева рождает и утроба не истлевает: Слово воплощается и Отца не отлучается. Како изреку великое таинство? Бесплотный начинается, невидимый видится, неосязаемый осязается, и безначальный начинается. Сын Божий Сын человеч бывает. (Служба празд.). Отец благоволи, Слово плоть бысть, и Дева днесь Пресущественного рождает».

Сама пречистая Матерь спеленала рожденное Отроча и положила Его в ясли (Лк.2:7). Ясли стали яко престол херувимский. – «Смотри, сколь таинственно рождает Она, Сама рождает, Сама повивает: не допустила Она никого коснуться нечистыми руками до рожденного Ею пречистого Младенца» (св. Афан. Александр. в слове на рождество Христово). Сама нетленному рождеству Своему послужи, не ждущее Саломии старицы, сродницы своей, позвать которую пошел Иосиф, но та пришла, когда рождение уже совершилось: яже бо роди, та и послужи, носящи, повивающи и полагающи (Четьи Минеи). «Девою зачала, Девою носила, Девою родила». (Св. Григ. Нисский). Непорочная Родительница повила Свое сладчайшее Чадо льняными, чистыми, тонкими, белыми пеленами, принесенными из Назарета, ранее там приготовленными. Пеленами повивается Младенец, превечный Бог, да разрешит пленницы моих грехопадений (служба предпраздн.). Положив Его в яслях, первая поклонилась Ему до земли, как Богу и Создателю Своему (Четьи Мин.).

Но не одна Приснодева славила воплотившегося Господа – Спасителя: «окружаху, яко престол херувимский, ангели ясли, вертеп бо небо зряху, лежащу в нем Владыце, и слава в вышних Богу вопияху» (Песнь 9, 23 декабря).

Хотя в великой тайне совершилось рождение Спасителя, но небо всем Его проповедало.

В эту знаменательную ночь около Вифлеема пастухи стерегли свое стадо. Вдруг предстал им ангел Господень, по мнению свят. Киприана, Гавриил, и слава Господня осияла их. Очень естественно, что эти люди, одни среди ночи, при виде небесного вестника и при сильном, внезапном чудесном блеске, пришли в великий страх. Но небожитель, успокаивая их, говорит: «не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь. И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно, неожиданно для пастырей, в то время как они выслушивали речь ангела о рождении Спасителя, явилось с ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земли мир, в человеках благоволение» (Лк.2:8–14). Давно на земле не было слышно такой песни, с тех пор не оглашалась она ангельским пением, как пал, согрешил первый человек. Величественна эта песнь: «она обнимает собою и небо, и землю, и людей; она связывает с бытием, совершившимся в Вифлеемской пещере, все, что есть на небе светлейшего, на земле вожделеннейшего, для людей благодатнейшего: славу Божию, мир или полное блаженство, благоволение Божие» (Горский). Такую песнь могли петь только ангелы Божии! «Души праведных вси радуйтеся: се бо избавление всех явися во граде Вифлееме!»

«Когда ангелы отошли от пастырей на небо, они сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. И, поспешив, пришли, и нашли Марию, и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце сем. И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем. И возвратились пастыри, славя и хваля Бога за все, что слышали и видели» (Лк.2:15–20).

Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском, во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы – мудрецы с востока поклониться новорожденному Царю. Это были тогдашние астрономы – звездам служащие, и звездою были научены прийти на поклонение Солнцу правды, Христу Богу. – Древнее предание сохранило имена их: Мелхиор, Гаспар и Валтасар. Нет прямого указания, из какой именно страны пришли они – об этом и в древности были разные мнения; более вероятное и принятое мнение, что они были из Персии или из Вавилона. «Боготечную звезду узревше волсви, тоя последоваша зари» (Конд. 5 акаф. Б. М.). Видно, было им известно предсказание Валаама: «возсияет звезда от Иакова, и восстанет человек от Израиля» (Числ.24:17); видно, знали они и о других пророчествах о пришествии Мессии и времени его пришествия и последовали за указанием чудной звезды. По мнению свв. Златоуста и Феофилакта – это была божественная, ангельская сила, вместо звезды явившаяся. Все звезды, по данному им Творцом закону, совершают свое течение от востока к западу, а эта звезда шла с востока на юг, к Иерусалиму. Все звезды постоянно движутся, а сия иногда шла, иногда стояла: шли волхвы, шла и звезда, останавливались они, стояла и она. – О времени явления сей чудной звезды также различны мнения: одни полагают, что она явилась в ту самую ночь, в тот самый час, как родился Спаситель; но тогда будет мало времени, чтобы из восточных стран достигнуть Иерусалима и поклониться Спасителю, бывшему в Вифлееме, хотя бы и после дней очищения. Другие же время явления звезды полагают в тот день и час, в оньже благовещением архангеловым, Духа же Святого нашествием, Слово плоть бысть, заченшися в пренепорочней утробе девичестей: за 9 месяцев пред Рождеством Христовым звезда явилась на востоке. (Четьи Минеи 25 декабря. Мф.2:2).

Вспомнили, увидев чудную звезду, волхвы древнее Валаамово пророчество и двинулись в путь и, под руководством ее, достигли Иерусалима. Войдя в него, они спрашивают: «где родившийся Царь иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему.» (Чет. Минеи 25 дек. Мф.2:3–8). Весть эта удивила народ и смутила подозрительного Ирода. Он собирает всех первосвященников и книжников народных и спрашивает у них: где должно родиться Христу, согласно пророчествам и обетованиям? Они сказали ему: в Вифлееме Иудейском; ибо так написано чрез пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных: ибо из тебя произойдет Вождь. Который упасет народ Мой, Израиля. Тогда Ирод тайно призвал к себе волхвов и стал выведывать у них время появления звезды. Потом послал их в Вифлеем, говоря: пойдите, тщательно разведайте о Младенце; когда найдете Его, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему».

Когда волхвы вышли из Иерусалима, то звезда опять явилась им и шла перед ними, пока, наконец, пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев звезду, волхвы возрадовались радостью великой. Войдя в дом, они увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и пали, поклонились Ему не простым поклонением, но Богу должным. Открыв сокровища свои, принесли Ему дары – золото, ладан и смирну: золото как царю, ладан как Богу, смирну как человеку смертну – (имеющему вкусить смерть).

Получив откровение во сне не возвращаться к Ироду, иным путем волхвы отошли в страну свою, и там были проповедниками пришествия в мир Христа, Сына Божия.

Ради нас родившемуся Господу ангели приносят пение, небеса – звезду, волсви – дары, пастырие – чудо, земля – вертеп, пустыня – ясли, люди – Матерь Деву. А мы что принесем? Веру вместо злата, любовь же яко смирну, яко Ливан деяния принесем Зиждителю, Ему же возопиим из глубины сердца: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума: в нем бо звездам служащий звездою учахуся Тебе кланятися Солнцу правды и Тебе ведети с высоты востока, Господи, слава Тебе. (См. Тоб. Еп. Вед.).

Что звезда, приведшая волхвов ко Христу, была не обыкновенная, и даже не звезда, а, как мне кажется, какая-то невидимая сила, принявшая вид звезды, сие доказывает, во-первых, самый путь ее. Ибо нет, точно, нет звезды, которая бы имела такой путь. Видим, что и солнце, и луна, и все прочие звезды идут от востока к западу, а сия текла от севера на полдень: ибо в таком положении находится Палестина в отношении к Персии. Во-вторых, сие видеть можно из самого времени: ибо она является не ночью, а среди дня, при сиянии солнца, что несвойственно не только звезде, но и луне. Хотя луна больше всех звезд, но при появлении солнечного света тотчас скрывается и делается невидимою. Звезда же Христова превосходством своего блеска преодолела самый свет солнечный, была яснее солнца, и как оно ни блистательно, а она сияла больше. В-третьих, доказывается тем, что звезда то является, то опять скрывается. Ибо, когда волхвы шли в Палестину, она была видна и указывала им путь, а когда вошли в Иерусалим, она скрылась. Потом, когда они, сказавши Ироду, зачем пришли, оставили его и собрались в путь, звезда опять является. Это уже есть движение не звезды, а некоторой совершенно разумной силы. Она не имела своего определенного пути, но, когда нужно было волхвам идти, и она шла, а когда нужно было остановиться, и она стояла, во всем соображаясь с их нуждою, подобно столпу облачному, по которому полк иудеев и останавливался и поднимался с места, когда было нужно. В-четвертых, то же ясно видеть можно из самого способа, каким звезда указала место. Ибо не с высоты неба указано оное, – в таком случае волхвы не могли б различить места; но, дабы указала оное, спустилась вниз. Сами знаете, что обыкновенной звезде нельзя показать такого места малого, какое занимала хижина, особливо же в каком вмещалось тело Младенца. Ибо, так как высота ее неизмерима, то она не могла бы собою обозначить и определить такого тесного пространства для желающих узнать оное. Так скажи же, как бы звезда указала такое тесное место яслей и хижины, если бы, оставив высоту, не сошла она вниз и не стала над самою главою Младенца? Это самое давал разуметь и евангелист, сказав: и се звезда идяше пред ними, дóндеже пришедше ста верху, идеже бе отроча (Мф.2:9). Видишь, сколько доказательств на то, что эта звезда была необыкновенная, и явилась не по законам внешней природы! (Из твор. св. Иоанна Златоуста).

Преподобный Роман, именуемый сладкопевец, смолоду начал угождать Богу, живя в девстве и целомудрии. Он был пономарем в Софийской церкви г. Константинополя. Хотя св. Роман и не знал книжного писания, но был премудр добрыми делами, которыми превосходил премудрых книжников. Он был один из тех, о которых сказал апостол Павел: Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых (1Кор.1:27). Патриарх Евфимий полюбил Романа за его добродетельное житие и, видя труды его по церкви, давал ему равную часть с клириками. Между тем последние стали роптать на патриарха, говоря: «невежду сравнял с нами!» Поэтому ненавидели св. Романа и причиняли ему всевозможные огорчения. Однажды, в навечерие праздника Рождества Христова, когда был в церкви сам царь, а Роман ставил в церкви свечи, вдруг клирики схватили Романа и потащили на амвон, со словами: «равной части ты с нами удостоен, так, взошедши на амвон, воспой богохвальную песнь, подобно тому, как и мы». Это они сделали из зависти, желая посрамить его, потому что знали, что Роман, как необразованный, не может сделать того. Роман, получивши такое оскорбление при царе и при всем народе, горько заплакал. По окончании пения, когда все вышли из церкви, св. Роман упал на колени пред образом Богоматери и с плачем и рыданием долго молился. Потом, когда, пришедши домой, он немного уснул, явилась ему во сне Пресвятая Владычица Богородица, Которая есть утешение всем скорбящим, и, держа в руке маленький книжный свиток, сказала ему тихим голосом: «открой уста!» Когда он открыл уста, Владычица вложила свиток и сказала: «проглоти его!» Роман проглотил хартию (бумагу) и тотчас же проснулся и никого уже не видел. Сердце же его исполнилось неизреченной сладости и утешения, а в уме своем ощутил книжное разумение, какое сообщила ему Дева Богородица. Св. Роман, исполненный премудрости, стал со слезами воздавать благодарение своей Учительнице за то, что Она в малое время научила его более, чем кто через много лет разумеет. Когда настало время всенощного бдения (под Рождество Христово), то он с радостью пошел в церковь. Наступил час пения кондака: св. Роман взошел на амвон (тогда был обычай петь кондак одному клирику на амвоне) и сладким голосом воспел кондак, который сам составил: Дева днесь пресущественного рождает и земля вертеп неприступному приносит; ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют: нас бо ради родися Отроча младо превечный Бог. Все, видевшие и слышавшие, удивились и в сладость послушали пения св. Романа. По окончании пения патриарх спросил: откуда у него такая премудрость? Он не скрыл, но открыто исповедал силу Богородицы, вразумившей его. После этого устыдились клирики, оскорбившие его, и с раскаянием припали к ногам св. Романа, прося у него прощения. Патриарх поставил его тотчас диаконом, и из уст его, как река, текла премудрость; те, которые прежде смеялись над его простотою и невежеством, потом стали учиться у него. Св. Роман составил множество кондаков праздникам Господским, Богородичным и святым. За это он получил название «сладкопевец». Поживши на земле богоугодно и праведно, св. Роман преставился в вечные селения и ныне с небесными ликами воспевает Богу трисвятую песнь. (Ч. М.).

Святое место рождения Спасителя мира – Вифлеем лежит на 3–4 дневном расстоянии от Назарета и на 2–3 часовом – к югу от Иерусалима. Вид Вифлеема, которого название в переводе значит: «дом хлеба», представляет чрезвычайно приятную для глаз картину. Родной город Спасителя расположен на подковообразной возвышенности, которая в средине образует седловину, и как самое возвышение, так и внутренняя покатость горы, густо застроены домами. Окрестности Вифлеема также весьма живописны. Глубокие долины окружают город со всех сторон; из них средняя, сдавленная двумя боковыми возвышенностями, круто спускается вниз. Вечно зеленая долина эта сплошь покрыта виноградниками, масличными, фиговыми, миндальными, гранатовыми и рожковыми деревьями. На севере и западе горизонт замыкается горами, висящими над Вифлеемом, а на юге и на востоке открывается чудный, безграничный вид. Далее стелется пустыня Иудейская со своими серыми песчаными высотами, похожими на гигантские кучи серого пепла. Солнце золотит эту пустыню, но ничто не зреет на ее безплодной почве. Позади, – в пропасти, над которою, точно крепость, высится голубовато фиолетовая масса Моавитских скал, – Мертвое море прячет свои синие воды.

Когда любуешься на эти живописные окрестности священного города, то невольно припоминаешь все те библейские события, какие совершались здесь. Вот ржаное поле, где собирала колосья моавитянка Руфь; подле него, на небольшой возвышенности, деревушка Вефсур, где находилось гумно Вооза. А там внизу, в долинах вифлеемских и по окрестным плодоносным холмам, богатым родниками вкусной воды, пас стада отца своего прекрасный правнук Руфи – юноша Давид: там он вступал в бой со львом и медведем, защищая свое стадо, и там же играл на арфе и пел свои дивные псалмы; многие псалмы его поют об этих горах, в которых он знал каждое ущелье, каждую пещеру, каждый источник прохладной воды. В этих горах не раз укрывался он от Саула, когда тот повсюду гонялся за ним, как за беглым рабом или каким-нибудь злодеем. Далее, к югу за горами, находятся знаменитые пруды Соломоновы, откуда премудрый царь устроил водопровод в Иерусалим, и доселе снабжающий водою мечеть Омарову (турецкий храм).

В настоящее время Вифлеем – небольшое селение, в котором насчитывается около 4.500 жителей, и замечательно, что между ними нет ни одного еврея. Еще Тертуллиан, писатель II века по Рожд. Хр., спрашивал евреев: «как же вы ожидаете Мессию из Вифлеема, когда, там нет ни одного из вас?» В Вифлееме собственно одна главная улица, которая тянется от восточного склона возвышенности до юго-восточного конца города; кроме того, множество кривых и с крутыми подъемами переулков прорезывают город по всем направлениям. По преимуществу одноэтажные дома выстроены из сероватого камня; плоские крыши имеют по средине куполообразное возвышение, с целью представлять лучший сток для зимних дождей. Окна большею частью закрываются деревянными ставнями, и дома бедняков вовсе не имеют оконных стекол.

Обитатели Вифлеема отличаются энергией и трудолюбием; по наружности они очень представительны. Город особенно славится резной работой: выделкою костяных и масличных четок, перламутровых крестов, образков, изображений гроба Господня, а также довольно изящных чашек и других вещиц из черного камня Мертвого моря. Все это в большом количестве раскупается паломниками. Как в одеянии, так и в обычаях, жители Вифлеема придерживаются в значительной мере той простоты, которая существовала здесь еще при земной жизни Спасителя.

Величайшим праздничным днем Вифлеема, естественно, считается Рождественская ночь, и главною притягательною силою для поклонников всех стран служит храм Рождества, воздвигнутый над пещерою, где родился Спаситель. Чтобы его достигнуть, нужно пройти весь город, и там, на восточном склоне возвышенности, где уже оканчиваются городские постройки, находится храм, с таким благоговением почитаемый христианами. Обширные и не правильно расположенные постройки латинского, греческого и армянского монастырей окружают храм Рождества.

Величественный храм Рождества построен царицею Еленою, в виде креста. В западной конечности креста расположено, в 4 ряда, 48 мраморных колонн, разделяющих эту конечность на пять отдельных частей. Потолка над колоннами нет, а прямо на стенах положены кедровые балки и стропила, украшенные резьбою, а на них оловянная крыша. На стенах находятся значительно еще сохранившиеся остатки греческих мозаичных изображений, представляющих вселенские соборы. Западная оконечность храма от самой церкви отделяется поперечною стеною. Чрез дверь, проделанную в этой стене, входят собственно в греческий храм Рождества. Очаровательно блестит, хотя на половину уже потускневшая, позолота иконостаса и резьбы на клиросах. По истине величественное впечатление производит громадный, золотой, высящийся над царскими дверьми, по восточному православному обычаю, крест, на котором изображен распятый Спаситель. Освещенный только одною спускающеюся сверху лампадой, таинственно блестит он в полумраке верхнего пространства храма. (См. подроб. на стр. 589).

Верстах в двух от Вифлеема, в масличной роще, стоит бедная и как бы заброшенная часовня во имя «Ангела-Благовестника пастухам». Она по преданию, основана на том самом месте, где вифлеемские пастыри услышали радостную весть, что родился в городе Давидове Спас, Который есть Христос Господь. Часовня «Ангела-Благовестника» – простой, не обделанный склеп, и когда странник сходит вниз по разваливающимся ступеням, то ему трудно даже верить, что он находится в священном месте. И однако же, в этом кажущемся пренебрежении сказывается также святое чувство правды. Бедность часовни как бы гармонирует с убогим трудом пастухов, в воспоминание которых она и существует. (Сост. по «Правит. вестн.» 1893 г. № 286-й, «Русск. паломн.» 1897 г. № 51 и «Ниве» 1883 г. № 52).

Во всех странах мира, куда только проник свет христианства, день Рождества Христова вспоминается особенным торжественным богослужением. На родине Спасителя – в Вифлееме Иудейском рождественское богослужение, помимо своей торжественности, отличается еще некоторыми своеобразными чертами, живо приводящими на память дорогие для сердца христианина подробности приснославного события.

Накануне Рождества Христова, под вечер, из Иерусалима выезжает в Вифлеем патриарший наместник, в сопровождении двух архиереев и многих духовных лиц. Им предшествует конная стража с литаврщиком и отрядом музыкантов. На половине пути, около обители св. Илии, к архиерейскому поезду присоединяются толпы богомольцев с радостными возгласами и пением. В виду стен вифлеемского храма шум смолкает, уступая место церковной церемонии. Митрополит и его свита на площади сходятся в одно место; навстречу митрополита выходят: настоятели вифлеемского монастыря с крестами и хоругвями, священники и диаконы в облачениях, с кадильницами в руках; крестный ход вступает, наконец, внутрь великолепного храма. Патриарший наместник восходит на свое место. Начинается вечерня, а за нею и утреня. Во время полиелея архиереи, облачившись, идут, предшествуемые крестами и хоругвями, из главного алтаря в вертеп Рождества, для чтения евангелия на месте самого события. Хор певчих поет: «приидите, вернии, да видим место, идеже Христос рождается, и путеводимые звездой волхвов со ангелами и с пастырьми возгласим: «слава в вышних Богу и на земли мир». После благоговейного поклонения месту, «"идеже родися Христос», наместник читает на престоле Рождества евангелие об ангелах и пастырях, как более знаменательное. Вся пещера в это время горит огнями бесчисленных свеч и блеском священной утвари невольно напоминает внимательному поклоннику величественную песнь: «Таинство странное вижу и преславное: небо – вертеп, престол херувимский – Деву, ясли вместилище, в них же возлеже невместимый Христос Бог». За престолом в этот день поставляется великолепная икона, изображающая празднуемое событие – Рождество Христово. После окончания полиелея, при громком пении первого ирмоса рождественского канона: «Христос рождается, славите, Христос с небес, срящите, Христос на земли, возноситеся», духовенство выходит из св. вертепа, чтобы идти крестным ходом вокруг храма. После троекратного обхождения вокруг церкви по великолепной колоннаде, крестный ход возвращается в алтарь оканчивать служение.

В св. вертепе, на самом месте празднуемого события, совершается ранняя литургия, – и очень часто на славянском языке, в утешение русских поклонников. Пред обедней по местному обычаю, покуда совершается проскомидия, певчие поют ирмосы рождественского канона и потом: «слава в вышних Богу». Едва оканчивается ранняя литургия в вертепе, поверх его (в храме) начинается служение поздней литургии, на которой, вместо причастного, воспевается та же знаменательная песнь: «слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение». Эта последняя литургия совершается обычным порядком, апостол и евангелие читаются на трех языках: греческом, славянском и арабском.

После литургии в греческом монастыре бывает обычное угощение для поклонников, которые после краткого отдыха возвращаются в Иерусалим. (См. «Кормчий» 1894 г., № 51).

Праздник Рождества Христова соединен, в российской церкви, с воспоминанием избавления отечества нашего от нашествия галлов (французов) и с ними двадесяти языков в 1812 году. И радостным трепетом бьется православное русское сердце, внимая после торжественной литургии благодарственной молитве, которую во всех наших храмах на коленах воссылают сыны России за спасение их отчизны. С особливою торжественностью, с поражающим величием отправляется это благодарственное молебствие в наших столицах – в С.-Петербурге и в Москве.

В кафедральном Исаакиевском соборе столичного города, С- Петербурга, – один из самых торжественных моментов – обедня в день Рождества Христова, и после нее известное, родное каждой православной русской душе благодарственное молебствие, по случаю нашествия на Москву и на Россию галлов и с ними двадесяти язык.

Какое-торжество из всех общественных собраний может сравниться с этим торжеством в величии, в истине и сосредоточенности чувства, проникающего всех и каждого, объединяющего в себе два великие, два господственные ощущения человеческой природы – религиозное и национальное? Поистине мир самых возвышенных явлений искусства и науки не может представить ничего подобного. Вся эта сплошная, громадная масса голов – слилась как будто во едино, и живет одною жизнью праздничного, торжественного настроения, и из груди ее льется единая песнь Родившемуся Христу, Спасителю человечества, Спасителю верующей России.

Идет литургия – гремит с клироса могущественное, гармоническое пение – старый и малый, самый знатный и самый простой человек стоят рядом – в простом, безсознательном, и тем более драгоценном состоянии общего равенства перед Богом, и празднуют Богу в молитве.

Но, вот, кончилась литургия.

Из алтаря выходит процессия, направляясь к возвышению посреди храма. На помост становится весь собор пребывающих в столице Иерархов. Начинается служба, великая служба, составленная художником церковной речи, коей каждое слово отдается в русском сердце, начиная с громогласного «с нами Бог». Русские люди с трепетом ждут, после Рождественских песен, когда загремит «Всемирная слава» с ее могучим «Дерзайте, людие Божии», – когда раздадутся знакомые слова пророчества о гордом завоевателе, раздражавшем землю, потрясавшем царей, положившем вселенную всю пусту, – слова апостола Павла о героях народной брани, победивших врагов верою, – слова евангелия о тяжких временах, когда восстанет язык на язык и царство на царство. Диакон возглашает умилительные прошения сугубой ектении, с благодарением и исповеданием Богу, что не по беззакониям нашим сотворил нам, но в годину искушения, пришедшую на всю вселенную, избавил нас и, внегда обышедше обыдоша нас враги наши, явил нам Свое спасение, с молитвою о упокоении душ вождей и воинов и всех ревнителей веры и правды, в годину искушения душу свою за братию положивших.

Наконец настает самая торжественная минута богослужения, когда, вслед за митрополитом, вся громада народа, наполняющая храм, как бы вся церковь российская, преклоняет колена и слушает в глубоком молчании великую, подлинно великую заключительную молитву.

«Ты глаголал сынам Израилевым, возглашает святитель: если не послушают гласа Твоего хранить и творить все заповеди Твои, наведешь на них язык безстуден лицом, да сокрушит их во грехах их... И мы ведали, что страшный глагол сей наступал на нас и на отцов наших! Но, не убоявшись прещения Твоего и вознерадив о Твоем милосердии, оставили мы путь правды Твоей и ходили в волях сердец наших, и не научились иметь в разуме и сердце Тебя, Бога разумов и сердец! И еще, – вменив ни во что отеческое предание, прогневали мы Тебя ради чужих. И вот за то нас, как древле сынов Израилевых, объяло лютое обстояние, и самые, кого мы желали иметь учителями себе и наставниками, явились нам буйными и зверонравными врагами... Но ты, Господи Боже, щедрый и милостивый... на малое время оставив нас, помиловал нас велиею милостию!.. Ты призрел на скорбь нашу и на потребление царствующего града, в коем от лет древних призываемо было имя Твое, и на моления наши... и дал нам хребет нечестивых супостатов... Даруй нам, Господи, иметь в себе тверду и непрестанну память сего славного посещения Твоего»...

Кто из отцов и дедов наших, свидетелей незабвенного 1812 года, не проливал горячих слез при чтении этой великой, потрясающей русcкую душу молитвы! Но можем ли и мы, сыны людей того века, слышать ее равнодушно? В ней вопиет к нам вся история русской земли, история бедствий и внезапных радостей, тяжких падений и восстаний от нападения, безначалия и внезапного воскрешения власти, история, проникнутая непоколебимою верою доброго народа в промысл Божий над нашим отечеством... (См. кн. «Праздники Господни». Москва, 1898 г. Изд. 3-е.)

Много поучительного для нас в событии воплощения Сына Божия. В воплощении Сына Божия выразилась прежде всего любовь к нам. Сам Иисус Христос говорил об этом: тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единородного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (Ин.3:16). Эта любовь Божия научает и нас любви к Богу и к ближним нашим, которых Бог возлюбил, как самой главной добродетели. Возлюбиши Господа Бога твоего, говорил Иисус Христос, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею мыслию твоею. Сия есть первая и большая заповедь. Вторая же подобна ей: возлюбиши искреннего твоего, яко сам себе (Мф.22:37–39). Воплощение Сына Божия принесло нам на землю мир от Бога и благоволение Божие. По рождении Спасителя явилось множество ангелов, которые воспели песнь: слава в вышних Богу и на земли мир: в человецех благоволение (Лк.2:14). Такими словами ангелы прославили воплощение Сына Божия. Еще более обнаружится пред нами безграничная любовь Божия к нам, если мы обратим внимание на обстоятельства самого воплощения и на жизнь Спасителя на земле. Воплощение Его и жизнь земная были состоянием Его и уничижения. Сын Божий принял на Себя тело человека, родился в пещере, куда загоняли скот, и положен был в яслях. Жил Он в бедной семье, пропитывавшей себя трудами рук своих. Сам Иисус Христос говорил о Своей жизни: лиси язвины имут, и птицы небесные гнезда: Сын же человеческий не имать где главы подклонити (Мф.8:20). Он проповедовал людям учение Свое и оказывал им милости Своими чудесами, но Его ненавидели, преследовали и, наконец, предали смерти. Так вся жизнь Его была уничижением. На это-то состояние уничижения и указывает апостол Павел, когда говорит, что Иисус Христос Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек; смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Флп.2:7–8). Такова сила любви Божией к нам.

Воплощение Сына Божия научает нас уважать в себе и в других людях достоинство человеческой природы. Так как Господу угодно было воспринять на Себя тело наше, то мы не должны уничижать его грехами своими. Тело наше после воплощения Сына Божия стало храмом живущего в нас Духа Святаго. Или не весте, яко телеса ваша храм живущего в вас Святаго Духа суть, Его же имате от Бога, и несте свои? Куплени бо есте ценой, – писал апостол Павел коринфянам (1Кор.6:19–20). Поэтому мы должны хранить тело свое в чистоте, служить Богу не только душою, но и телом. Тот же апостол убеждал коринфских христиан: прославите (убо) Бога в телесех ваших, и во душах ваших, яже суть Божия. Аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог: храм бо Божий свят есть, иже есте вы (1Кор.6:20; 1Кор.3:17).

Наконец, воплощение Сына Божия научает нас прославлять пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию. Она удостоилась быть Материю Господа и чрез это соделалась как бы виновницею нашего спасения. Посему о Ней радуется всякая тварь и Ее ублажают все роды христианские. Православная церковь почитает Ее превыше херувимов и серафимов. Обращаясь к Ней с молитвою, будем с любовью взывать к Ней: «Богородице Дево, радуйся, благодатная Мария, Господь с Тобою. Благословенна Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего; яко Спаса родила еси душ наших. Достойно есть, яко воистину, блажити Тя Богородицу, присноблаженную и пренепорочную и Матерь Бога нашего, честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем». По качеству Матери Господа, Пресвятая Дева Мария является Предстательницею христиан, ходатаицею и усердною заступницею за нас пред Богом. Посему и мы должны прибегать к Ней во всяких бедах и напастях, на Нее возлагать надежду и упование. Обращаясь к Ней с молитвою, будем усердно взывать к Ней: «Пресвятая Богородица, спаси нас! Мати Божия, сохрани нас под кровом Твоим! Спаси от бед рабы Твоя, Богородице, яко вси по Бозе к Тебе прибегаем, яко к нерушимей стене и предстательству. Не имамы иные помощи, не имамы иные надежды, разве Тебе, Владычице, Ты нам помози, на Тебе надеемся и Тобою хвалимся, Твои бо есмы раби, да не постыдимся».

Ублажая Пресвятую Богородицу и призывая Ее в своих молитвах, будем стараться и подражать Ей. Научимся от Нее тому смирению и той преданности воле Божией, какие выказала Она во время благовестия Ей архангела Гавриила, и которыми отличалась вся ее жизнь. Се раба Господня, буди Мне по глаголу твоему, так отвечала Она архангелу на его благовестие. Будем и мы, обращаясь к Богу, с сокрушенным и смиренным сердцем всегда взывать к Нему: да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. (Из Катихиз. бесед свящ. С. Садковского ч. 1).

Тайну воплощения Бога Слова от Пречистыя Девы Марии изъяснял св. Константин в состязаниях с иудеями и сарацинами. Сарацины возражали: «вы, христиане, говорите, что Бог от жены родился; может ли Бог родиться от жены?» – Св. Константин отвечал: не от простой жены родился Бог, но от безбрачной Пресвятой Девы наитием Святаго Духа, Который в Пресвятой и девственной ее утробе основал плоть Христу Богу и устроил Отчему Слову воплощение и рождение, Бог так восхотел, а Его воле и хотению повинуется всякое созданное естество. Идеже бо восхощет Бог, тамо побеждается естества чин. «Как же это женский пол может вместить во чреве Бога, на Которого и зреть невозможно, не то что родить Его?» – Св. философ, указав на бывших тут кагана (князя хозарского) и советника его, сказал: если бы кто сказал, что сей первый советник не может принять в свой дом кагана и угостить его, а последний подданный может это сделать, то как назвать такого человека – безумным или разумным? Очень безумным. – Скажите теперь: что в поднебесной есть лучшего из всех тварей? Человек, ибо он почтен разумною душою, созданною по образу Божию. Неразумны, следовательно, те, которые почитают невозможным, дабы Бог вместился во утробе человеческого естества, когда знают, что Он мог вместиться в купине. Ужели купина, бездушная тварь, лучше чувствующей и разумной твари, почтенной Богоподобною душою? Когда Бог являлся Иову, то вмещался в облаке, Моисею – в дыме, Илии – в легком веянии прохлады; что ж удивительного и несообразного, если Он вместился в честнейшей, одушевленной твари?

Затем, объясняя причины и цель воплощения Бога Слова, св. Константин говорил: если бы Слово Отчее, подобно пластырю, не приложилось к человеку воплощением, то как бы Оно исцелило человека? Врач, желая оказать помощь человеку, прикладывает пластырь не к дереву или к камню, а к больному человеку, так и Бог приложил Единородное Слово Свое, как целебный пластырь, не к дереву, как в неопалимой купине, не к камню, как это было на каменных горах Синая и Хорива, но приложил к человеку, смертно зараженному греховною болезнью, приложил сей целебный пластырь крепко, благоволив вселиться Тому, действием Св. Духа, в чистой, девственной утробе, а не просто женской, воплотиться и родиться, как предсказал о том пророк Исаия: се, Дева во чреве зачнет и родит Сына и нарекут имя Ему Еммануил (VII, 14). Пророк здесь ясно указывает на Бога Сына, имеющего родиться на земле от чистой и безбрачной Девы (Ч. М. мая 11 д.).

Христианский мир торжественно празднует день Рождества Господа нашего Иисуса Христа. Божественный день, величественный день, светозарный день! Это день, в который в первый раз во мраке жизни человеческой возсияло Солнце правды – Христос Бог наш. Это день, с которого начинается обновление погибшего во грехах рода человеческого. Это день, в который Бог нисходит к людям, и люди озаряются светом истины, светом добра, светом любви, светом правды. Недостанет сил человеческих обнять, уразуметь и понять всю полноту благ, принесенных миру родившимся Спасителем, потому что, как говорит один писатель, «предмет этот отличается вечным и бесконечным достоинством, всегда будет для нас нов и никогда не будет нами, по своей бесконечности, вполне объят». Поэтому вникнем хоть только в некоторую часть тех благ, которые явил миру Христос. Взглянем на человечество в его исторической жизни, посмотрим, чем оно было в религиозной и нравственной жизни без Христа и чем оно стало со Христом.

Христос сообщил людям самое возвышенное понятие о Боге. До пришествия Христа одна часть человечества совершенно не знала истинного Бога. Там разумный человек преклонял колена пред идолами и служил, как богам, – несовершенным и ограниченным тварям приносил им в жертву животных и людей, пытался приобрести их благосклонность постыдными и гнусными делали. Другая часть человечества – народ еврейский – знала Бога истинного, как Творца, Премудрого и Всемогущего Управителя вселенной, как Промыслителя, на которого очи всех уповают и который подает всем пищу в свое время, как Существо бесконечно великое, ни в каком случае не склонное оправдывать грех, и однако же милосердное, долготерпеливое, изобилующее благостью. Но только Христос открыл нам в полном свете Бога любви, показав, что Бог так возлюбил мир, что послал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечно. В новом завете Бог в первый раз назван Отцом всех людей в обширном смысле. Ветхий Завет называл Его Богом Авраама, Исаака, Иакова, наследия Израиля. Христос указывает на Него всем народам, как на Бога всего человечества.

Чем были взаимные отношения людей и целых народов до Христа и без Христа? До Христа люди не знали человеколюбия и милосердия; они были эгоистичны: ибо всякий преследовал свои собственные интересы, не заботясь о других. Так, древность языческая не знала милосердия к бедным и сострадания к слабым. Ни один из тысячей богатых людей, живущих в Риме, никогда не думал об учреждении какого-либо убежища для бедных или больницы для больных. «Как это упал ты так низко, что не гонишь от себя нищего с презрением?» – этот вопрос был предложен одним ритором времени империи одному богатому человеку. А как теперь страшно звучат мысли Платона, благороднейшего среди древних мудрецов, – что все нищие должны быть изгнаны из государства. «Плохую услугу, говорится у Плавта, оказывает бедному тот, кто дает ему есть и пить потому что и то, что он дает ему, только ухудшает и удлиняет ему жизнь в его бедственности». У евреев о нищих думали, что они несут наказание за свои грехи или за грехи отцов. Но помните, что сказал Христос: «блаженнее давать, нежели принимать»; «алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне», «раздай (имение свое) нищим». Все отверженные и обойденные получили права человеческие, когда Христос возвестил, что все люди суть братья, что они суть чада одного Всемогущего Отца и одна семья во Христе, своем искупителе и Спасителе.

До Христа тяжелое иго рабства лежало на выях целой половины человечества. Рабы были, до пришествия Христа, лишены всех человеческих прав, они считались частью имущества, менее ценного, чем земля или скот. Древний римский закон налагал наказание смертью на того, кто убьет вола во время пахания; но убийца раба не подлежал никакой ответственности. Убийствами и казнями рабов богатые и знатные люди устраивали потехи и зрелища. Троян, лучший из римлян своего времени, приказал 10 000 рабам сражаться одновременно в амфитеатре для потехи народа. Эта резня продолжалась в течение 123 дней. Христос возвестил людям о всеобщем их братстве и равенстве их пред Богом, и этой истиной подсек в корне позорное языческое воззрение на рабов. В христианстве нет уже ни иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного нет мужского пола, ни женского; ибо все мы одно во Христе Иисусе. Между тем как у язычников достоинство человека ценилось по его внешнему состоянию, это последнее в христианстве не имеет значения, и истинное внутреннее достоинство человека стоит совершенно независимо от него. Раб или господин – это лишь нечто случайное. Раб может быть по истине, – внутренно, свободным, а господин может быть по истине, внутренно, рабом. Есть только одно истинное рабство, именно рабство греха, и одна только истинная свобода, именно свобода во Христе. И мы знаем, что среди мучеников первенствующей церкви встречается множество рабов, и этот высочайший венец предоставлялся им в той же мере, как и свободным. Возвышая в рабе человеческое достоинство, христианство призывает господ помнить это и относиться к своим подчиненным и слугам любвеобильно, с кротостью и нежностью. «Не подобает относиться, – говорится в учении Господа чрез двенадцать апостолов – к твоему рабу и твоей рабыне, которые уповают на того же самого Бога, с жестокостью, дабы они не устрашились Бога, Который владычествует над вами обоими, ибо Он приидет призвать не по лицеприятию, но тех, которых приготовил Дух».

Чем было без Христа семейство, эта основа всякого истинного развития и благополучия? Оно было тем же, чем и до сих пор является у нехристианских народов. Муж не был супругом и отцом, а владыкой и тираном и жены и детей. Древность никогда не признавала за женщиною полного человеческого достоинства. Жена была собственностью мужа, его рабою; она не призывалась к обсуждению семейных дел и жизни, а была слепою исполнительницею воли мужа; о духовном образовании женщин не было помина. Чистота семейной жизни, составляющая принадлежность и честь всякого истинного христианского семейства, едва ли была известна в древности по имени. Дети в семье были совершенно безправны. Отец мог безусловно распоряжаться ими по своему произволу, он мог их принимать и воспитывать, но также мог выбросить и умертвить. Платон и Аристотель снисходительно смотрели на то, если родители выбрасывали детей, которых они не в состоянии были воспитать, или которые, как слабые, больные, не могли быть полезными государству. Тот, кто принимал выброшенного таким образом ребенка, мог распоряжаться им по своему произволу. Римский закон прямо уполномочивал больных и слабых детей умерщвлять, как безполезных для целей государства, для защиты которого требовались здоровые и крепкие силы. Самое начальное домашнее воспитание детей вручалось рабам; свободные граждане считали это дело недостойным себя. О нравственных основах воспитания, конечно, никто не помышлял. Христос Спаситель возвысил, облагородил семейную жизнь. В христианстве муж не владыка и тиран, а супруг и отец в благородном смысле слова: он должен почитать и любить свою жену, как равную и единочестную с ним, любить своих детей и отечески заботиться о них. Жена более уже не раба, а супруга и мать в том значении, которое заключает в себе сладчайшее имя матери; супруга и мать, любящая и почитающая мужа и заботящаяся прежде всего о воспитании детей, дающая нам Василиев, Григориев, Златоустов. Дети для родителей в христианстве – дар Божий, вверенный им залог, за который они становятся ответственными пред Богом. Христианство говорит не только об обязанностях детей, но и об обязанностях родителей и, окружая последних, как заместителей Бога, некоторым величием и честью, налагает на родителей высокую задачу воспитывать своих детей, как чад Божиих, для Его царства. Но видим ли мы в современном нам обществе христианском осуществление тех высоких начал, которые явил миру снисшедший на землю Господь наш Иисус Христос? Мы научены веровать в Единого только Бога, но сколько есть теперь христиан, которые и словом, и особенно жизнью своею отрицают Бога Мы научены веровать в Бога. Промыслителя и надеяться на Него; но сколько есть между нами живущих так, как бы вовсе не было на небесах всеблагаго Отца, как бы слепой рок и жестокая судьба царствовала повсюду, и которые все свои надежды возлагают на вещественные блага и на человечеcкую помощь, и при первом же затруднении и неудаче приходят в отчаяние. Мы научены веровать в Иисуса Христа, как искупителя и Богочеловека. Но сколько есть в наше время людей, которые отрицаются от Христа, своего Господа Спасителя. Сонм этих людей весьма многочислен и разнообразен. Вот одни из них совершенно утратили веру в Божественное достоинство и искупительные заслуги Иисуса Христа, отвергают Его учение о Единосущии Его с Богом Отцом и об искупительном значении Его страданий и крестной смерти; не веруют в догматическое учение христианской веры, а из нравоучения Христа отдают справедливость только немногим Его наставлениям, да и те толкуют превратно. Вот, далее, другие, которые говорят, что они веруют во Христа, как Богочеловека и Искупителя, но на самом деле отрицаются Его, потому что не веруют в Его святую церковь. Они мечтают спастись непосредственным общением со Христом, не признают для себя нужными таинства церковные, следовательно, чужды благодати Божией, в них сообщаемой. Так относятся к церкви разнообразные сектанты, число которых у нас подлинно известно одному Богу. Наконец, отрекаются от Христа все те, которые хотя и веруют во Христа и Его святую церковь, но на самом деле нерадят об исполнении заповедей Христовых, называют Христа Господом, а воле Его, выраженной в Его заповедях, не покоряются, именуют себя Его рабами, но на самом деле служат и следуют внушениям своих страстей и самолюбия, и при служении этим гнусным и отвратительным идолам они приносят в жертву и долги совесть и, увы! – самую честь свою!

Евангелие освятило и облагородило семью; но как часто и христианская семья представляет печальное зрелище! Брак, этот священный и божественный союз, у многих упал до простой финансовой сделки, и вследствие этого взаимные друг к другу любовь мужа и жены поколебались. Рядом с этим женщина, потеряв истинное понятие о своем призвании и назначении быть помощницею мужа и воспитательницею своих детей, выступила на общественное поприще с предъявлением своих прав равенства с мужчиною, равенства не только в человеческом достоинстве, которое ей дано и указано Христом, но равенства и в правах служебных и общественных. А дети?.. Но кто измерит глубину зла, которое распространяется и впитывается нашим молодым поколением! Угасает у многих молодых людей страх Божий, ослабела покорность и почтение к родителям, уважение к старшим, меркнет девственная чистота мыслей и чувств, и на месте этого является преждевременная зрелость, влекущая за собою множество болезней духовных и телесных. Исчезло из христианского мира рабство: все уравнены пред законом; но как часто это равенство оказывается пустой фразой! Как часто законы оказываются сильными только в применении к бессильным!

Исчезли жестокие и безчеловечные зрелища языческие; но как часто нынешние зрелища оказываются безчеловечнее древних, поскольку вместо того, чтобы освежать, научать и облагораживать лишь разжигают страсти, вливают по капле яд порчи и нечестия в нежные сердца юношества, и ведут его к погибели. Разнеслась по всему миру проповедь Христова о любви; но сколько есть между христианами таких, которые оказываются жестокими и безчеловечными к бедными несчастным! Они тратят свое богатство на удовольствия и роскошь, или поклоняются ему, как Богу, а между тем безучастно смотрят на страдания, бедность и нужду ближних, которые ждут от них помощи!

Но удержим себя от дальнейшего изображения мрачных картин нашей жизни, стоящей нередко в противоречии с возвышенным учением, принесенным в мир Христом. Христианство не уничтожило совершенно зла, и зло существует в людях и будет существовать, в большей или меньшей мере, до скончания мира. Но зато теперь никогда не умрет в человечестве Христос, и никакие врата адова не одолеют Его силы в сем мире. Им человечество живет, Его учением дышит, Его помощью побеждает зло, Его силою творит добро. Как ни много зла в мире, но дух Христов живет в нас: Он сделался руководителем жизни человеческой. Отсюда правда становится потребностью жизни людей, водворяется в людях уважение к личности, правам и жизни человека; личная безопасность и права всех и каждого ограждаются не столько внешнею силою, сколько сознанием своего долга; любовь христианская умягчает законы человеческие, вливает в них дух кротости и человеколюбия, открывает многие благотворительные учреждения, имеющие целью уменьшить зло и человеческие бедствия. И все это творит в людях один Христос Своею безсмертною личностью, Своим безсмертным учением, Своими безсмертными делами. (Орловск. Епарх. Ведом.).

Величайшее, всемирное событие Рождества Христова воспоминается и прославляется торжественно святою церковью в течение двенадцати дней, называемых святками, или святыми днями. Первые три дня этого великого торжества, в богослужебных наших книгах, называются св. Пасхою и праздником тридневным. В эти три дня, по древнему обычаю, христиане оставляли все дела мирские и житейские, не только частные, но и гражданские или общественные, что отчасти соблюдается и доселе.

В эту тридневную Пасху у древних христиан рабам давалась свобода от трудов, – а должникам и узникам являлось помилование, и всем – всеобщее прощение. Все спешили в храмы Божии к общественному богослужению, во время которого христиане, во взаимном примирении друг с другом, причащались святых Христовых тайн и слушали пастырские поучения. «Ныне возсиял день милости, – говорил некогда св. Ефрем Сириянин на праздник Рождества Христова, – днесь ликуют ангелы на небеси и радуются человецы на земли. Да не преследует же никто ближнего своего мщением за нанесенную ему обиду. Настал день радости всеобщей; да не будет никто виною печали и скорби для других, да обуздается злоречивый язык и гнев, возмутитель мира и спокойствия. Это день, в который Бог снисшел на землю к грешникам; да устыдится же мнимый праведник превозноситься пред грешником. Это день, в который Господь твари сошел к рабам; да не стыдится же и господин, с такою же любовью, снизойти к слугам своим. Это день, в который Божий Сын обнищал нас ради; да не устыдятся же богатые разделить свою трапезу с бедными». Такие наставления доброго пастыря, без сомнения, в свое время, свято соблюдались его пасомыми и во все великие, святые дни, а тем более, в эту тридневную Пасху!

В остальные девять дней святок не запрещались обычные занятия мирянам, за исключением, конечно, праздников, какие приходились в это время; но все вечера этих дней назывались святыми вечерами, потому что христианам вменялось в обязанность проводить их в чтении священных книг и душеспасительных семейных беседах, особенно о той великой милости, какая нам дарована свыше воплощением для нас Сына Божия.

Быть может, у нас доселе, на Руси, кое-где обрящутся такие добрые, благочестивые семейства, в которых и этот древний обычай сохраняется свято. Но более известно, что в эти дни святые, и особенно в святые вечера, многие, именующие себя христианами и при том православными, предаются празднествам языческим, – и таким занятиям, которые противны чести и достоинству природы человеческой. Таковы-то, именно: почти повсюдные, суеверные гадания, особенно у дев юродливых и особенно под Новый год и, вместе с тем, на праздник Обрезания Господня и день памяти Великого святителя Василия, а также переряживания из мужской одежды в женcкую и наоборот, с надеванием при этом масок или личин.

В желании предостеречь от такого поругания святых, великих дней, отчасти и детей, а более – родителей, которые не смотрят за детьми, или смотрят на такое безобразие довольно снисходительно и даже одобрительно, повторим те правила вселенской церкви, в которых строго запрещаются подобные занятия и во всякую пору года, а тем более, конечно, в дни и вечера святые, или, что то же, святки.

В правилах (61 и 62) вселенского собора говорится следующее: Прибегающие к волшебникам, или другим гадателям, или гаданиям, чтобы узнать от них что-либо сокровенное, согласно с прежними отеческими о них постановлениями, да подлежат правилу шестилетней епитимии (т. е. шесть лет не должны быть допускаемы до св. причащения). Той же епитимии, надлежит подвергать и тех, кои производят гадания о счастии – судьбе (или, как выражаются безумные девицы, о своем суженом ряженом). А тех, которые не будут слушать и исполнять этого постановления и продолжать таковые пагубные и языческие вымыслы, определяем совсем извергать из церкви. Ибо кое общение свету ко тьме, говорит апостол (2Кор.6:14), или кое смешение церкви Божией с идолами, соучастие верного с неверным; какое же согласие Христа с велиаром, или сочетание Его с диаволом? Также, – продолжают св. отцы, – и все народные пляски, могущие причинить великий вред и пагубу, и другие скверные обряды, по старинному и чуждому христианского жития обычаю совершаемые, отвергаем и определяем: никому из мужей не одеваться в женcкую одежду, не свойственную мужу; а равно и тем более, конечно, ни женщинам, ни девицам мужской одежды не надевать, и масок отнюдь не носить. Посему тех, кои отныне, зная это, дерзнут делать что-либо из вышесказанного, если они клирики (т. е. лица, принадлежащие к духовному званию), повелеваем извергать из священного чина, а если миряне, то отлучать от общения церковного.

Это соборное постановление сделано, согласно со св. писанием, в котором говорится: да не будет утварь мужеска на жене, ни да облачится муж в ризу женску, яко мерзость есть Господеви Богу твоему всяк творяй сия (Втор.22:5).

На этом основании, и законами нашего правительства (как и значится о том в XIV томе свода законов, ч. 18, ст. 35, 34) запрещено: «в навечерие Рождества Христова и в продолжение святок заводить, по старинном идолопоклонническим преданиям, игрища и, наряжаясь в кумирские одеяния, производить по улицам пляски и соблазнительные песни». (Из проповеди протоиерея И. Полисадова).

Еванг. от Лук. зач. 6 и 8, гл. II, 20–21, 40–52 ст. Св. Василию Великому: Лук. 24 зач. VI гл. 17–23 ст.

По сказанию (еванг. Луки II, 21), в осьмой день по рождении Божественный Младенец был обрезан по закону. Как об общеизвестном обряде, исполняемом всеми евреями безусловно, евангелист говорит об обрезании Господа нашего весьма кратко. Св. Лука не упоминает даже, где совершено было обрезание, в той же самой пещере, где родился Иисус Христос, или в другом каком-либо месте. Ему достаточно было показать, что Божественный Младенец чрез обрезание принял на Себя обязанность подчиняться требованиям закона Моисеева (Гал.5:3).

Является вопрос: какой смысл имело обрезание у евреев и зачем обряд этот нужно было исполнять Спасителю?

Обрезание, одно из важнейших священных действий ветхозаветной религии, было установлено самим Богом. Оно имело значение близкое к тому, что мы называем теперь таинством. Обрезание служило символом вступления человека в завет с Богом и принадлежности его к избранному Богом народу, и было отличительным признаком чтителей истинного Бога. При вступлении Авраама в завет с Богом, обрезание должно было служить праотцу евреев напоминанием о том, чтобы он ходил пред Богом всемогущим и был непорочен (Быт.17:1–11), а закон Моисеев говорит народу, чтобы он обрезал крайнюю плоть сердца своего и не был жестоковыйным (Втор.10:16) и чтобы любил Господа Бога своего от всего сердца своего и от всей души своей (XXXVI, 6) и, следовательно, смотрит на обрезание, как на символ покорности Богу (Лев.26:41). Так смотрят на это знамение завета и пророки, требуя обрезания злых склонностей (Иер.4:4; Иез. XLIX, 7). Таким образом обрезание было выражением очищения от греховной порчи, которая путем естественного рождения переходит на всех людей.

Сын Божий, сделавшись сыном Пресвятой Девы Марии, благоволил подвергнуть Себя обрезанию, «яко человек осмодневный». Без сомнения, Он не имел нужды в этом внешнем знаке союза с Богом, но если принял его на Себя, то в знак Своего вступления в заветную, подзаконную жизнь того народа, среди которого Он родился. С другой стороны, если бы Он не принял обрезания, то никто не признал бы Его за обетованного Мессию, за того великого потомка Авраамова, в Котором одном должны были получить благословение все народы земли. По учению апостола Павла, Иисус Христос принял на Себя закон греха для того, чтобы даровать нам оправдание (2Кор.5:21), и для того Он явился в подобии плоти греха, чтобы изгладить грех во плоти (Рим.8:3).

Кроме сего, Своим обрезанием Спаситель научает нас исполнять закон Божий с совершенною точностью, не изыскивать никаких предлогов к нарушению заповедей Божиих и ничем не оправдывать своего уклонения от постановлений св. церкви. – Времена Ветхого Завета прошли, обрезание отменено, и вместо его установлено благодатное таинство св. крещения. Народ избранный, сделавшийся богоубийцею, отвержен Богом, и внешний знак его избрания – обрезание – сделался не нужным. Однако и для нас христиан есть обрезание, которому мы должны подвергнуть себя добровольно, – обрезание духовное, состоящее в отсечении от души плотских страстей и пожеланий. Обрезаны бысте, говорит св. Павел уверовавшим из необрезанных язычников, обрезанием нерукотворенным, в совлечении тела греховного плоти, в обрезании Христове, спогребшеся Ему крещением (Кол.2:11).

При самом обрезании Божественный Младенец получил имя: Иисус, нареченное Ему ангелом еще до зачатия (Лк.1:31; Мф.1:21), – такое имя, которое указывало на Его назначение и на Его божественную природу. Иисус с еврейского значит: Бог нам помощник, а по объяснению ангела Иосифу, Иисус значит Спаситель. Действительно, это имя выражало все, что весь мир мог ожидать от Него. Это было то имя, пред которым должно преклониться всяко колено небесных, земных и преисподних (Флп.2:10). Оно выше всякого имени (Фил.2:9), да и нет кроме него, по словам апостола Петра, иного имени под небесем данного в человецех, о нем же подобает спастися нам (Деян.4:12).

В воспоминание обрезания Господня в осьмой день по рождении Его от Пресвятой Девы Марии, православная церковь, из года в год, 1 числа января совершает издревле великий праздник. Начало его относится к первым векам христианства. До нас дошли многие слова св. отцов IV века, произнесенные ими в этот праздник. Таковы, например, поучения св. Амфилохия иконийского, св. Григория нисского, Амвросия Медиоланского, и др. День обрезания и наречения Господа, как осьмой по рождении Его на земле, служил заключением праздника Рождества Христова. Посему древние отцы церкви: Амфилохий иконийский, Григорий Богослов и Григорий нисский, в своих писаниях называли день Обрезания «осьмым днем» по Рождестве Христове. («Русск. палом.» 1895 г. № 1).

Святитель Василий Великий родился около 330 года в городе Кесарии Каппадокийской. Отец его был учителем в местных школах. По наследству он получил в полное владение несколько земельных участков и считался человеком зажиточным. Не менее его богата была и избранная им подруга жизни, благочестивая Эммилия. Как отец, так и мать от родителей наследовали и веру христианcкую. Но особенным благочестием славилась между жителями Кесарии мать Эммилии, Макрина. С малых лет Василий поручен был на воспитание своей благочестивой бабке. Набожная старица взяла его к себе в родовое деревенское имение и, здесь вдали от городского шума, успела привить к душе ребенка страх Божий, который есть начало всякой премудрости. Она же вместе с этим воспитала в малютке Василии любовь к Богу. Своими рассказами о жизни и делах Господа Иисуса Христа, о судьбе Его церкви и о жизни святых бабка поселила в нем любовь к слушанию слова Божия и душеспасительных книг. От нее семилетний Василий перешел на попечение отца и матери. Но отец не имел большого досуга заниматься с мальчиком. Эммилия, мать многочисленного семейства, все время посвящала воспитанию детей. Сам Василий Великий не раз с благодарностью воспоминал об уроках бабки и матери. «Осмеливаюсь похвалиться о Господе тем одним, говорил святитель, что я никогда не держался погрешительных мнений о Боге и не переменял впоследствии мыслей, какие прежде имел; но то понятие о Боге, которое я приобрел с детства от блаженной матери моей и бабки Макрины, и возрастало во мне, потому что с раскрытием разума не менял одного на другое, но усовершал ими преподанные мне начала». Но если мать и бабка учили дитя вере и благочестию, то отец скоро научил его начальной грамоте. При блестящих способностях Василий быстро научился читать, писать и считать. Так как отец располагал достаточными средствами, то он решился посылать своего даровитого сына в школы. Средняя школа давала ученикам навык правильно говорить, правильно писать и, отчасти, понимать лучшие произведения ученых людей греческой земли, а также сообщала сведения из наук математических.

Закончив курс среднего учебного заведения, Василий стал слушать уроки высшей мудрости. Красноречие и философия тогда считались высшими предметами образования. Кесария в то время славилась частными школами. Сюда, как в многолюдный и важный на востоке город, прибывали частные преподаватели высших наук и успевали собирать вокруг себя толпы молодых людей. То было время, когда наука хотя и значительно упала по сравнению с прошлым Греции, но продолжала еще занимать собою и общество, и правителей, и частных лиц. Города востока и запада соперничали между собою в привлечении лучших преподавателей. Их приглашали в разные города хотя бы на короткое время, и везде они были желанными гостями. В Кесарии Василий скоро приобрел себе почет и уважение среди учителей и товарищей. Он обнаружил высокие качества ума своего и сердца. Здесь впервые познакомился с ним и Григорий, получивший впоследствии имя Богослова, юноша столько же, если только не более, даровитый. Здесь между Василием и Григорием положено было начало той прочной дружбе, которою уже до конца жизни связаны были эти великие отцы церкви.

Хотя Кесария славилась на востоке своими школами, но, конечно, уступала в многом таким важным городам, как Александрия, столичный город Царьград и «золотые» Афины. Друзья решаются покинуть Кесарию в целях высшего образования. В то время как Григорий отбыл в Александрию, где уже обучался брат его Кесарий, Василий решился посетить столицу. В Константинополе было не мало высших школ и хороших книгохранилищ. Неизвестно, долго ли пробыл Василий в столице, но в Афины он прибыл позднее Григория. Старинный, издавна славный своими школами, город Афины привлекал к себе целые тысячи учащихся со всех мест обширной империи. Здесь можно было встретить римлян, галлов, природных греков, египтян, сирийцев и др. Сюда все стремились за окончанием образования у лучших учителей. Конечно, с этою же целью прибыли сюда и Василий с Григорием. Они поместились вместе. Теперь узы дружбы их окрепли еще сильнее. «Казалось, воспоминал Григорий Богослов, в нас обоих одна душа поддерживала два тела». «Мы вели дружбу и с товарищами, но нес наглыми, а с целомудренными, с которыми можно было сойтись не без пользы... Что касается уроков, то мы любили не столько приятнейшее, сколько совершеннейшее, потому что сие способствует молодым людям к образованию себя в добродетели, а не пороке. Нам известны были две дороги: одна, это первая и превосходнейшая, вела к нашим священным храмам и к тамошним учителям; другая, – это вторая и неравного достоинства с первою, вела к наставникам наук внешних. Другие же дороги: на праздники, на зрелища, на пиршества, предоставляли мы желающим».

Блестящие способности обоих друзей, усиленные занятия науками доставили им славу ученых людей. Их обоих приглашали остаться в Афинах, предлагали им почетные места преподавателей наук. Но нельзя было удержать людей, стремившихся к неземной славе. Для них полученное образование не было целью, а только средством к уразумению иной, неземной истины. «Настал день отъезда, воспоминает Григорий, и, как обыкновенно при отъездах, начались прощальные речи, проводы, упрашивания остаться, рыдания, объятия, слезы. Нас окружала толпа друзей и сверстников, были даже некоторые из учителей; они уверяли, что ни под каким видом не отпустят нас, просили, убеждали и удерживали силою». Однако ничто не могло поколебать решения Василия. Он покинул Афины. Григорий же сдался на просьбы товарищей и пробыл еще некоторое время в Афинах.

Прибыв домой, Василий не застал уже отца в живых. Мать и сестра его, Макрина, жили вместе, проводя время в богоугодных делах. Они предлагали Василию заняться преподаванием наук. Просьбы некоторых знатных горожан понудили его произнести несколько речей. Похвалы слушателей не вскружили головы Василия. «Мы, говорит Григорий Богослов, не имели расположения жить для зрелищ и на показ». Василий решился было уединиться. Он сознавал, что много времени посвятил на изучение светской мирской мудрости и мало потрудился в области боговедения. До сего времени он еще не принимал святого крещения. Тогда было в обычае у некоторых христиан отлагать крещение до пределов возможности. Церковь снисходила временно к этому обычаю, отнюдь не допуская его для всех своих чад. Исключения оправдывались обстоятельствами времени. Христианам приходилось учиться вместе с язычниками. Конечно, христианская жизнь не могла мириться с языческими обычаями. И оглашенный не дозволил бы себе нарушения правил жизни христианской, но все же спокойнее чувствовал себя среди языческих товарищей. Частые припадки телесных немощей побудили Василия не отлагать принятием святейшего таинства крещения. Кесарийский епископ Дианий сподобил его возрождения в новую, святую, духовную жизнь. Теперь Василий решился посвятить себя всецело отшельничеству. Область кесарийская не имела еще в своих пределах монашеских обителей, которыми так богат был Египет и некоторые другие страны востока. В египетских пустынях преп. Антоний давно уже положил основание монастырям отшельническим. Наряду с другими обителями быстро там размножались монастыри общежительные, основателем которых был преп. Пахомий Великий. Из Египта, как из своей родины, монашество быстро распространилось в Палестину и Сирию. Василий, конечно, слышал об иноках подвижниках. По после своего крещения он пожелал и видеть их. Побывал он во многих монастырях Египта и Святой Земли, присмотрелся к подвигам монахов и познакомился с монашескими уставами. «Многих нашел я, – говорит Василий, таких мужей, т. е. великих подвижников в Александрии, много и в других местах Египта; видел таких мужей и в Святой Земле, удивился их воздержанию в пище и неутомимости в молитвах. На самом деле показывали они, что носят на теле своем мертвенность Иисуса».

Хотя осмотренные обители произвели на Василия глубокое впечатление, а подвиги иноков возбудили в душе его желание подражать им в образе жизни, однако он не остался ни в Египте, ни в Палестине. Василий возвратился на родину и решился основать здесь свой монастырь. Полюбилось ему местечко в Понте, на берегу реки Ириса, обильное водою и лесом. Поселившись в малой хижине, он стал проводить время в молитве, чтении священного писания, в изучении творений христианских писателей и в трудах рукоделия. В пищу Василий употреблял только хлеб с водою и солью, а спал на голой земле. Одежду он имел только одну ветхую верхнюю, и одну исподнюю. Светильник святой жизни засветил ярко. Увидели его люди и потянулись на свет. Василия нашли любители подвигов и поселились с ним. Образовался монастырь. Василий письменно начал приглашать к себе друга своего Григория, который уже возвратился из Афин в дом отца своего, епископа города Назианза, и помогал ему в трудах. Григорий прибыл. Как понравилась ему обитель Василия, это он описал в письме к нему вскоре после разлуки. «Кто возвратит мне, писал Григорий, те дни, в которые я увеселялся с тобою злостраданием, потому что скорбное, но добровольное предпочтительнее приятного, но невольного? Кто даст мне сии псалмопения, бдения и молитвенные к Богу преселения? Кто даст жизнь как бы невещественную и бесплотную? Кто даст согласие и единодушие братий, которых ты ведешь на высоту и к обожению? Кто даст соревнование и поощрение к добродетели, которое мы ограждали письменными уставами и правилами? Кто даст трудолюбие в чтении Божиих словес и, при путеводительстве Духа, обретаемый в них свет? Кто даст поденные и ручные работы: переноску дров, тесание камней, сажание и поливание?» (Письмо 5). Григорий упоминает о письменном уставе. И точно, в это время Василий Великий при помощи Григория Богослова написал полный устав монашеской жизни, который широко распространился после по обителям востока.

Григорий скорбел о том, что принужден был оставить пустынную жизнь в сообществе с своим другом. Нои этому последнему не пришлось наслаждаться излюбленным им образом жизни. Нужды церкви понудили Василия принять самое широкое участие в ее судьбах. В то время шла борьба православных с еретиками арианами. Император Констанций покровительствовал еретикам. Главный и самый горячий и опытный защитник православного учения, Афанасий Великий, архиепископ Александрии, был в изгнании. Многие другие епископы, исповедовавшие веру согласно с отцами Никейского вселенского собора, лишались своих кафедр. Ариане, по-видимому, готовы были торжествовать победу. Но это кажущееся торжество не помешало внутреннему разложению общества еретиков. Среди поборников еретического учения шли несогласия. Явились партии, враждовавшие между собою. Партия полуариан отделилась от строгих ариан. К этому присоединился спор о Святом Духе. Наконец, ясно уже обозначились неправые учения Маркелла, еп. анкирского, и Апполинария, еп. Лаодикийского. Смута умов была великая. Вражде и разделению, по-видимому, и не предвиделось конца. Предстоятели поместных церквей друг друга подозревали, взаимно разделялись. Два соседних епископа не всегда уживались в мире. Василий Великий уподоблял религиозное состояние тогдашнего общества морской битве среди тумана и непроглядной тьмы.

При таких-то обстоятельствах трудно было Василию, уже заявившему о себе жизнью, образованием и православным образом мыслей, оставаться в монастырском уединении. В 360 году его вызвал из обители кесарийский епископ Дианий и возвел на степень чтеца при своей кафедре. Скоро Василию пришлось принять участие в борьбе православных с арианами. Приглашенный епископами, отправлявшимися на собор в Селевкию, он прибыл в Константинополь. Здесь главенствовали еретики. Православных было весьма немного. Василий вел беседы с арианами и поражал их в спорах. Между тем на соборе в Селевкии взяли верх полуариане. Составлен был неправославный символ веры. Епископ Дианий подписал его. Это так огорчило Василия, что он решился уйти в свою обитель, где и пробыл до самой, кончины Диания, с которым, впрочем, примирился, ибо он подписал полуарианский символ по неведению.

Преемником Диания на кесарийской кафедре был Евсевий. Он до избрания состоял в числе оглашенных. Как мало подготовленный к епископству, Евсевий чувствовал великую нужду в помощнике. Он вызвал Василия и в 364 году посвятил его в сан священника. Деятельность ученого пресвитера была весьма плодотворна. Он проповедовал в храмах, толковал Священное Писание, писал послания к защитникам православной веры, проявил широкую благотворительность, ходатайствовал за обиженных, посещал больных и ограждал слабых от угнетений сильных. Народ полюбил Василия. Слава о нем распространилась далеко за пределы Кесарии. Евсевий епископ начал завидовать всюду прославлявшемуся священнику. Приметив это, Василий опять удалился в свою пустыню. Но теперь-то в нем и обнаружилась великая нужда. Императором восточной половины империи сделался с 364 года Валент, строгий арианин. Он с ревностью, достойною лучшего дела, начал распространять еретическое учение, мерами жестокости и насилий. Много слабых душою пало. Прошел слух, что император едет в Кесарию. Евсевий испугался и поспешил примириться с Василием. Посредником их был Григорий Богослов.

Возвратившись в Кесарию, Василий решился воодушевить жителей на защиту православного учения. Каждый день, а иногда и по два раза в день, он проповедовал в храмах, писал от имени Евсевия послания и письма к епископам, заявившим о себе ревностью к православию. Император не доехал до Кесарии на этот раз. Но в 370 году умер епископ Евсевий. На кафедру был избран Василий, хотя и нашлись противники ему. Теперь для его деятельности открылся больший простор. Святитель Василий решился увеличить число православных епископов, способных защищать правое учение. Он посвятил во епископский сан своих братьев: Григория и Петра, а также и друга своего Григория Богослова. В часы досуга он писал большие сочинения против ариан и в защиту божественного достоинства Святаго Духа. Святитель начал переписку с Афанасием Великим о средствах доставления торжества православию. Писал он письма и на запад к епископам, прося у них помощи и участия к положению православной церкви на востоке. Плодотворная деятельность неутомимого, несмотря на недуги тела, кесариского архипастыря встревожила ариан. Посыпались жалобы и клеветы на него императору. Валент предпринял попытку обратить Василия Великого к арианскому образу мыслей. Он в конце 371 года сам предпринял поездку до Кесарии. Пред ним шел префект Модест. Этому последнему поручено было совратить святителя, хотя бы с насилием. Посетив Василия, Модест имел с ним беседу, которую поведал нам святитель Григорий Богослов. «Для чего тебе, начал Модест, не назвав даже Василия епископом, хочется с дерзостью противиться такому могуществу и одному из всех оставаться упорным?»

– В чем и какое мое высокоумие? – возразил Василий. – В том, что не держишься одной веры с царем, когда все другие склонились и уступили. – Не сего требует царь мой, – отвечал Василий, не могу поклониться твари (ариане учили, что Сын есть творение Отца), будучи сам Божия тварь и имея повеление быть Богом. – Но что же мы, по твоему мнению? – спросил правитель, или ничего не значим мы, повелевающие это? Почему не важно для тебя присоединиться к нам и быть с нами в общении? – Вы – правители, – отвечал Василий, и не отрицаю, что правители знаменитые, однако же не выше Бога. И для меня важно быть в общении с вами (почему и не так? И вы Божия тварь), впрочем не важнее, чем быть в общении со всяким другим из подчиненных вам, потому что христианство определяется не достоинством лиц, а верою. – Тогда правитель пришел в волнение, сильнее воскипел гневом, встал с своего места и начал говорить с Василием суровее прежнего. Что же, сказал он, разве не боишься ты власти? – Нет. – Даже хотя бы потерпел ты одно из многого, что состоит в моей воле? – Что же такое? Объясни мне это. – Отнятие имущества, изгнание, смерть. – Если можешь, угрожай иным, а это ни мало нас не трогает. – Как же это, почему? – спросил правитель. – «Потому, – отвечал Василий, что не подлежит описанию имуществ, кто ничего у себя не имеет, разве потребуешь от меня и этого волосяного рубища и немногих книг, в которых состоят все мои пожитки. Изгнания не знаю, потому что не связан никаким местом, и то, на котором живу теперь, не мое, и всякое, куда меня ни кинут, будет мое. Лучше же сказать, везде Божие место... А истязания что возьмут, когда нет у меня и тела, разве разумеешь первый удар, в котором одном ты и властен? Смерть для меня благодетельна: она скорее предпошлет меня к Богу, для Которого живу и тружусь». Модест удивился величию духа святителя и высказал, что с ним еще никто так не говорил. Святитель кротко заметил, что он, Модест, никогда ранее, вероятно, не встречал епископа. «Император! мы побеждены епископом этой церкви, докладывал префект Валенту. Он стоит выше угроз. Этот человек никогда не уступит». Однако и еще делались попытки склонить святителя Василия к уступкам. Но он остался непоколебимым, заявив, что он не может ни прибавить, ни убавить ни единого слова в символе веры, даже не может изменить порядка слов. Император Валент решился лично повлиять на святителя. В праздник Богоявления, 372 года, он пришел к богослужению, которое совершал Василий в храме. Богомольцев было великое множество. Появления императора никто как бы не заметил. В глубоком молчании все предстоящие сосредоточили взоры свои на лице епископа. Он стоял за престолом. Благоговение отпечатлевалось на лице святителя. По бокам его стояли пресвитеры, как ангелы Божии. Читалось святое евангелие. Император поражен был величием святителя, порядком и тишиною в храме. По окончании богослужения он беседовал с архипастырем в ризнице и был ласков. Богослужения, совершавшиеся святителем Василием, производили необыкновенно великое впечатление на богомольцев. Прекрасное свидетельство оставил нам об этом преп. Ефрем Сирин. «При одном случае, пишет он, в некотором городе (Кесарии) услышал я голос, говоривший мне: востань, Ефрем, и яждь мысленные снеди... Вот в дому Моем царский сосуд преподаст тебе снедь». Весьма удивившись сказанному, я встал и вступил в храм Всевышнего. Тихо вошедши на церковный двор и с сильным желанием устремив взоры в преддверие, увидел во Святом святых сосуд избранный, светло простертый пред паствою, изукрашенный боголепными словесами, и очи всех были обращены к нему. Там видел я, что храм питаем был от него Духом, что особенно были им милуемы вдовица и сирота. Там видел я рекою льющиеся к нему слезы, и златозарно сияющее для всех руно жизни, и самого пастыря на крылах Духа возносящего о нас моления и поучающего словом. Видел красующуюся им церковь, видел возлюбленную им преукрашенную. Видел, как преподает он Павловы уроки, закон евангельский, и внушает страх к таинствам. Видел там полезное и спасительное слово, несомненно высящееся до самого неба. Одним словом, видел, что все это собрание озарено лучами благодати» (Твор. II, 468–469 стр.). Преподобный Ефрем присутствовал при совершении святителем Василием литургии. Чин ее он сам пересмотрел, записал и ввел в употребление. Этот чин и доныне известен с именем литургии Василия Великого, которая совершается у нас десять раз в году.

Но если император Валент и проникся уважением к Василию Великому, то, к сожалению, только на короткое время. Арианствовавшие епископы снова вооружили его против святителя. Император уже собрался подписать указ об изгнании его из Кесарии. Однако, и перо не захотело повиноваться безбожному велению. Оно сломалось. Император взял другое. И это сокрушилось. После того как третье также не оказало повиновения руке императора, он понял, что Сам Бог защищал святителя от направленного против него злого умысла. Скоро императору пришлось обратиться к святителю Василию за помощью. Шестилетий мальчик, сын Валента, Галатий, сильно разболелся. Врачи не оказали ему помощи. Мать ребенка усмотрела в болезни сына Божие наказание за гонение святителя Василия. Она начала упрекать мужа – императора. Последний обратился к святителю с просьбою помолиться за болящего. Василий ответил, что он помолится, и Бог даст здоровье больному, если только император согласится окрестить сына по православному обряду и воспитает его в православной вере. Император согласился исполнить завет святителя, который, действительно, своими молитвами исцелил царского сына. Но ариане стали уверять императора Валента, что и они своими молитвами исцелили бы сына его. Посему де нет нужды крестить и воспитывать мальчика в православной церкви. Император поверил им и дозволил совершить таинство крещения арианскому епископу. Мальчик скоро заболел и умер. Тогда-то император и вспомнил о словах святителя Василия и оставил его в покое. Префект Модест в болезни также испытал силу молитв Василия Великого и стал относиться к нему почтительно.

В сем же 372 году святителю Василию пришлось испытать не мало огорчений по поводу печальных известий о смерти близких и дорогих ему лиц, об отпадении некоторых от православной церкви и, наконец, от собственных телесных недугов. В этом году он так тяжко заболел, что в Кесарии разнесся слух о кончине его. Еще не успел святитель оправиться от болезни, как в 373 году получил известие о кончине александрийского архиепископа, св. Афанасия Великого, бывшего опорою всех православных. В половине этого года скончался старец Григорий, епископ Назианза, отец Григория Богослова. Наконец, император сослал в заточение друга Василиева, Евсевия, еп. Самосатского. Но среди этих огорчений на долю святителя выпадали иногда и утешительные известия. В 375 году он с радостью приветствовал избрание на Медиоланcкую кафедру Амвросия. Скоро получен был и указ западного императора, чтобы все христиане неизменно держались символа веры, утвержденного отцами Никейского первого вселенского собора. Вероятно, этот указ был издан по настоянию западных православных епископов. Однако сношения востока с западом шли весьма вяло. Римский митрополит весьма недоверчиво относился к восточным отцам. Василий Великий этим был не мало огорчен. Он уже думал прервать письменные сношения с западом. «Если умилостивится над нами Бог, писал он другу своему Евсевию, то для чего нам другая помощь? Если же продлится гнев Божий, то какой помощи ждать нам от высокомерия западных? Они не знают истинного положения дел и не хотят узнать». Однако, когда ревнители православия возымели решительное намерение еще раз обратиться к западу, Василий Великий снова стал во главе их. В двух своих посланиях к западным епископам он яркими красками изобразил бедствия, которые терпит православная церковь на востоке. «Вот уже тринадцатый год, писал святитель Василий, как еретиками воздвигнута против нас брань, в которой церквам было более скорбей, нежели сколько их упоминалось с тех пор, как возвещается евангелие Христово... «(Письм. 234 и 235). Нарисовав затем картину бедствий и страданий православных, Василий Великий умолял западных епископов подать помощь. Просьбы святителя и теперь не произвели желанного действия. Обстоятельства изменились к лучшему без всякого участия западных епископов. Верно слово Господа, что и все силы ада не одолеют церкви святой (Мф.16:18). Что же могут сделать ей люди, хотя бы они были сильны и властны? Господь до времени попускает и церкви Своей терпеть испытания. Но это обыкновенно служит на пользу ей. Сам же Господь дарует ей великих и славных деятелей. Они – то с Божиею помощью и доставляют торжество истине. Император Валент силою поддерживал и распространял арианcкую ересь. Но чего же достиг? В 378 году он лишился жизни на войне. Ариане упали духом. Ясно, что они чувствовали свою слабость без внешней опоры. Ряды их быстро начали редеть. Василий Великий уже высказывал мысль о новом вселенском соборе, который бы между другими вопросами занялся и принятием покаявшихся ариан в лоно церкви. Занималась заря лучших дней. Но жизнь великого кесарийского святителя клонилась к заходу. В конце 378 года он сильно заболел и слег в постель. Печальный народ теснился у дома святителя, спрашивая о положении его. Непритворные слезы лились из очей весьма многих. Лишалась кесарийская паства великого и святого учителя, кормильца бедных и защитника угнетаемых. В лице его она теряла мудрого и ревностного борца за святую истину, опытного руководителя в вопросах веры и жизни, великого архиерея, сильного в своих молитвах пред Господом Богом. Больной святитель сам прочитал уже себе молитвы на исход души. Но Господь Всемогущий даровал Своему угоднику силу совершить в первый день месяца января 379 года литургию, крестить обратившегося ко Христовой вере врача, еврея Иосифа, и причастить его. (См. след. рассказ). К вечеру же сего дня с словами: в руце Твои предложу дух мой, Великий Василий уснул сном смертным, почив о Господе. (См. «Христ. бесед.», прил. к журн. «Паст, собес.» за 1897 г., т. II).

Первого января церковь празднует память святого Василия, архиепископа Кесарии Каппадокийской, великого учителя веры и великого молитвенника. Вот два примера силы его молитвы.

В Кесарии, во дни святительства Василия, жила одна благородного происхождения и весьма богатая вдова, которая усердно работала греху и предавалась всем видам чувственных удовольствий, даже самых постыдных. Но всемилостивый Бог, хотящий всем спастися, коснулся ее сердца Своею благодатию, и эта жена пришла в себя, увидела бездну, в которую увлекаема была своим плотоугодием, и начала глубоко сокрушаться о своем окаянстве. Со слезами искреннего раскаяния, воспоминая множество грехов, содеянных ею от лет юности, она решилась написать их на хартии, в конце же этого длинного списка беззаконий написала один особенно тяжкий грех, – и запечатала хартию. Однажды, когда святой Василий Великий шел в церковь, кающаяся грешница приблизилась к нему и, припавши к ногам его, говорила: «святитель Божий, помилуй меня, паче всех согрешившую!» На вопрос святого Василия: чего она хочет от него? – она отвечала: «вот, Владыко, все грехи и беззакония мои написала я на этой запечатанной хартии; ты же, угодник Божий, не читай написанного и даже не разрешай печати, но только помолись о мне и своею молитвою очисти грехи мои, ибо я верую, что Господь, внушивший мне эту мысль, услышит твою молитву о мне грешнице». И святой Василий взял хартию и, возведши очи на небо, сказал: «Тебе единому, Господи, возможно совершить дело сие; если Ты взял грехи всего мира, то кольми паче можешь очистить прегрешения этой одной души: ибо все грехи наши изочтены пред Тобою; милосердие же Твое бесконечно и неизреченно». – Сказав сие, угодник Божий вошел с хартиею в церковь и, повергшись в алтаре пред престолом, долго молился о жене той. На другой день, по окончании богослужения, она получает нераспечатанную свою хартию, и, открыв ее, к великому изумлению своему находит, что все грехи ее изглажены, кроме самого тяжкого греха, написанного после всех. Увидев это, вдова с ужасом и рыданиями опять припадает к ногам святителя и просит его умолять Бога, да простит Он ей и этот великий грех, как простил все другие ее грехи. Глубоко тронутый сердечным сокрушением жены, святитель говорит ей: «вспомни, что и я – человек грешный и сам имею нужду в помиловании и прощении: – Господь же, очистивший прочие грехи твои по Своей благости, может и не изглаженный грех твой очистить, если ты станешь блюсти себя от греха и будешь усердно ходить путем Господним». Он присоветовал ей обратиться с своею просьбою к некоему святому мужу, именем Ефрему, живущему в пустыне, да испросит он отпущения греха ее у Человеколюбца – Бога. Исполняя этот совет, она отправилась в пустыню и, после долгого путешествия, нашла келью Ефрема и, подавая ему свою хартию сказала: «архиепископ Василий послал меня к тебе, чтобы ты помолился Богу об очищении греха моего, на хартии сей написанного; все другие он изгладил своею молитвою». Но преподобный Ефрем, в смиренном сознании своего недостоинства, отвечал: «кто мог умолить Бога о многих твоих грехах, тот кольми паче может умолить Его об одном последнем грехе твоем. Итак, возвратись же к Василию, и не медли ни мало, дабы обрести его в живых: ибо он скоро отойдет ко Господу». – Жена, поклонившись преподобному, с возможною поспешностью отправилась в Кесарию. При входе в город, она узнала, что великий святитель скончался, и уже совершается погребение тела его. С неописанною горестью она пошла навстречу погребальному шествию и, припавши ко гробу святого, с горестью вопияла: «увы, святитель Божий, увы мне, окаянной! Для того ли ты отсылал меня в пустыню, чтобы я не беспокоила тебя своею просьбою пред твоею смертью? Вот и возвратилась, без всякой пользы совершивши трудный путь в пустыню: да судит Бог между мною и тобою – в том, что ты, будучи сам в состоянии оказать мне помощь, отослал меня за нею к другому». Потом она положила свою хартию на гроб святителя и рассказала о случившемся всем бывшим здесь людям. Один из клириков взял хартию, распечатал ее и, не найдя в ней ни одного написанного слова сказал жене, что она напрасно сокрушается, не ведая явившегося над нею неизреченного человеколюбия Божия. Весь народ, узнав о чуде, прославил Бога, дарующего столь великую силу и власть верным рабам Своим и по смерти их.

Не менее замечателен и другой пример. Жил в Кесарии иудей, именем Иосиф, врач столь искусный и опытный в разумении свойства и исхода болезней, что очень нередко за три и четыре дня предузнавал кончину больных. Святой Василий Великий питал к нему расположение и, в частных беседах с ним, убеждал его оставить Иудейский закон и принять святое крещение. Но Иосиф всегда отказывался, говоря, что он хочет умереть в той вере, в которой родился. Однажды святитель Божий пророчески сказал ему: «поверь мне, что ты крестишься еще прежде моей смерти», – и с особою силою убеждал его принять Христову веру, говоря, что и отцы его некогда крестились в облаке и море, и пили воду от камня, который был прообразом духовного камня – Христа, родившегося от святой Девы ради нашего спасения. Но, несмотря на все убеждения святого Василия, иудей упорствовал в своем неверии. Святитель, не задолго до своей кончины, впал в тяжкую болезнь и пригласил к себе Иосифа, как бы прося помощи от его врачебного искусства. Когда тот пришел, святой Василий спросил его об исходе своей болезни. Внимательно осмотрев больного, Иосиф решительно сказал его домашним, чтобы они приготовили все нужное к погребению, поскольку архиепископ умрет сего же дня до захождения солнца. «А если я останусь в живых до половины следующего дня», – спросил его святитель, «ты что тогда сделаешь? Согласишься ли креститься?» – «Клянусь тебе, Владыко, что, если ты будешь жив до утра, я исполню твою волю». – Крепко помолился Богоносный отец наш Василий, да продлит Господь жизнь его для обращения Иудея, и его святая молитва была услышана. Поутру он послал за Иосифом. Тот долго не верил словам слуги, что святитель доселе еще жив, и с великим изумлением убедился в том собственными глазами. Павши к ногам святителя, он из глубины сердца воскликнул: «велик Бог христианский! Я отрицаюсь иудейства и приступаю к истинной вере христианской. Повели, святый Владыко, немедленно преподать святое крещение мне и всему дому моему». Святой Василий изъявил намерение крестить его своими руками. И когда Иосиф заметил ему, что его силы до конца ослабели, и потому он не в состоянии будет совершать таинства, – человек Божий с твердою верою отвечал: «мы имеем Создателя, нас укрепляющего». И, возстав от одра болезни, он вошел в церковь, сам крестил Иосифа со всем его семейством, сам совершил в тот день литургию, и еще говорил пространное поучение к новокрещенным и к другим духовным чадам своим. – Когда потом скончался великий святитель, новокрещенный иудей, увидев его уже преставльшегося, говорил со слезами: «воистину, раб Божий, ты и ныне не умер бы, если бы сам того не восхотел». (Чет. Мин. 1 января).

Ныне у нас новолетие. С Новым годом поздравляют нас родные и знакомые. А давно ли стали исправлять новолетие с 1 дня января месяца? У евреев гражданский год начинается с месяца сентября, а начало церковного нового года падало на первый день марта. С марта же месяца начинался год и у римлян. В 45 году до Р. Христова новолетие перенесено было у них с 1 марта на 1 января. В христианской церкви на месяц март падают воспоминания о важнейших событиях: сотворении мира, воплощении Божия Сына (Благовещение), о страданиях, смерти и воскресении Его. Посему «сей первый есть в месяцех месяц, говорится в следованной Псалтири в первый день марта... От первого числа марта приемлют начало все круги солнечные и лунные и проч.» Как важнейший среди других месяцев, март положен был в основу церковного летоисчисления, которое велось от сотворения мира. Так это было у нас на Руси святой до XV века. В 1492 году в Москве состоялся собор, на котором и поднят был вопрос о начале новолетия. Положено было день Нового года праздновать 1 сентября.

Государь император Петр Великий в 1699 издал два указа, из которых в одном повелевалось с 1 января 1700 года во всех бумагах писать лета от Рождества Христова, а не от сотворения мира. «А буде кто похочет и от сотворения мира, и им писать оба те лета, от сотворения мира и от Рождества Христова, сряду свободно». Другой указ касался празднования Нового года. «Великий государь указал сказать: известно ему, великому государю, не только что во многих европейских христианских странах, но и в народах славянских, которые с восточною православною нашею церковью во всем согласны, как-то: волохи, молдавы, сербы, долматы, болгары и все греки, все те народы согласно лета своя счисляют от Р. Хр. семь дней спустя т. е. с 1 января»... Повелевалось и у нас на Руси с 1700 года принять этот порядок летоисчисления. Предписаны были торжества, с какими должно было совершаться в Москве первое празднование «нового столетнего века»: в храмах после литургии молебствия служить, а городские дома украсить ветвями ели и сосны; на Красной площади зажигать огненные потехи, производить стрельбу, пускать ракеты и в знак веселия в 1 день января поздравлять друг друга с Новым годом. С этих пор и стал у нас справляться Новый год 1 января. Но это Новый год гражданский, а церковный и до ныне празднуется 1 сентября.

Как проводился и ныне проводится день Нового года? В древние времена у язычников греко-римского государства проводился этот день по праздничному и с особенными обрядами. В капищах языческих приносились обильные жертвы пред идолами. Дома украшались зеленью и цветами в честь мнимых богов. Принято было посещать родных и знакомых с поздравлениями, желаниями счастья и подарками. Многие гадали о судьбе. Шумны и многолюдны бывали места общественных увеселений. Ряженые и переодетые потешали народ. Нескромность, невоздержность были отличительными признаками увеселений этого дня. Христиане из язычников не вдруг забывали о празднествах в новолетие. Посему-то и святым отцам приходилось восставать против греховного новолетнего разгула. В конце IV века св. Иоанн Златоуст обличал современников в том, что они не по-христиански и не благочестиво проводили канун и день Нового года. «Нам предстоит борьба... с демонами, которые ходят торжественно по площади, говорил он в слове на Новый год. Происходящие сегодня диавольские всенощные гулянья, шутки, бранные крики, ночные пляски и смешные забавы хуже всякого неприятеля пленили наш город; и тогда, как должно было бы сокрушаться, плакать, стыдиться, как согрешившим, так и не согрешившим, одним смотря на свои грехи, а другим смотря на безчиние братий, наш город веселится, красуется и увенчивается; площадь, как любящая наряды и роскошная женщина, сегодня заботливо украшается, облекаясь в золотые и драгоценные одежды, обувь и прочее тому подобное... А более всего прискорбны состязания, которые происходят сегодня в гостиницах и преисполнены распутства и великого нечестия: нечестия потому, что занимающиеся ими замечают дни, гадают и думают, что если первый день этого месяца они проведут в удовольствии и веселии, то и во весь год будет то же; а распутства потому, что на самом рассвете и женщины и мужчины, наполнив стаканы и чаши вином, напиваются с великою неумеренностию» (1 т. 759–760 стр.). Неудивительно, что некоторые отцы церкви установляли в своих епархиях на первый день января пост. По местам пост этот продолжался до трех дней. Однако церковь не узаконила сего обычая. Предоставлено благоразумию самих членов церкви упорядочить поведение свое на новолетие. К сожалению, христиане не проявили доселе надлежащего благоразумия. Поучение святителя Иоанна Златоуста можно и теперь произнести в обличение новолетнего разгула. Разве мало еще сохранилось у нас, православных христиан, странных, греховных и непристойных новолетних обычаев? Некоторые переряживаются, надевая на себя странные одежды и украшая лица масками. Иные гадают о судьбе, как бы показывая свое неверие в Промысл Божий. Весьма многие встречают Новый год с вином, в веселии, пляске, воображая, что если они первый час Нового года проведут в веселии, то и весь год приносить будет счастье. Не суеверие ли это? Не станем уже говорить о принятых повсюду поздравлениях с Новым годом, желаниях нового счастья и проч., что имеет характер какой-то детской суетности.

Иной порядок жизни внушает нам святая церковь на новолетие. Празднуя обрезание Господа Иисуса Христа по плоти, она указует нам в лице святителя Василия Великого пример, до какой степени духовной чистоты и святости может дойти с Божиею помощью человек, трудящийся над обрезанием сердца своего от всего греховного. Не в примере только, но и в своих молитвах и прошениях ко Господу, святая церковь желает нам благ и временных, но более вечных. В начале молебного пения в новолетие читается 64 псалом, в котором псалмопевец воспевает Божие промышление о мире и людях. Вот в чем наше истинное счастье – быть в любви у Господа. Волос не падет с головы без воли Божией. Для чего же после этого веселие, пляски, невоздержное питие с уверенностью, что счастливое и веселое начало года сделает его благополучным весь сполна? Любовь Божия снискивается благочестием, а веселие, вино и пляски только Бога прогневляют. Ясно, что за такими увеселениями должно будет ожидать несчастья и благополучие, а бед и горестей. Если Господь на время оставит нас Своею благодатью, то что будет с нами? Страшно и помыслить. Но продолжим далее речь о благожеланиях и молениях церкви. Она молится в великой ектении: «о прощении грехов в мимошедшем лете зле нами содеянных; и еже благословити начаток о провождении лета сего, благодатию человеколюбия Своего; времена же мирна, благорастворены воздухи и безгрешен нам в здравии с довольством живот даровати... О еже отгнати от нас вся душетленные страсти и растленные обычаи... О еже низложити вся ереси и отступства и насадити всюду правоверие и благочестие, и обратити всех отступивших от правые веры к познанию Своея истины, и соединити их святей Своей церкви православной»... На «Бог Господь» поются тропари благодарственные и новолетию: «всея твари Содетелю, времена и лета во Своей власти положивый, благослови венец лета благости Твоея, Господи, сохраняя в мире Императора и град (или весь) Твой, молитвами Богородицы, и спаси ны». В апостольском чтении преподается нам наставление апостола Павла прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения, за вся человеки, за царя, и за всех, иже во власти суть: да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте (1Тим.2:1–6). По сугубой ектении читается с коленопреклонением молитва: «Владыко, Господи Боже наш, источниче жизни и безсмертия, всея твари видимыя и невидимыя Содетелю, времена и лета во Своей власти положивый, и управляяй всяческая премудрым и всеблагим Твоим промыслом. Благодарим о щедротах Твоих, яже удивил еси на нас в мимошедшее время живота нашего, молим Тя, всещедрый Господи, благослови венец наступающего лета Твоею благостию: сохрани возлюбленного Раба Твоего (Государя Императора и весь царствующий дом). Подаждь свыше благая Твоя и всем людем Твоим здравие же и спасение, и во всем благое поспешение, церковь Твою святую и вся грады и страны от всякого злого обстояния избави, мир и безмятежие тем даруй». Вникните в эти моления и прошения церкви святой. В чем она полагает счастье наше? Счастливы мы тем, что Господь сохранил нас до новолетия. Посему и благодарим Господа. Будем мы счастливы, когда Бог сохранит нас в здравии и в наступающий год, когда с здравием подаст нам всесильную Свою помощь. С Божиею же помощью мы преуспеем и во всех делах наших. Если Господь защититель жизни нашей, то кого и чего мы устрашимся? Но мы ведь члены государства. У нас есть Державный Вождь, Государь Император, Божий Помазанник. Да подаст Ему Господь мир, здравие, долгоденствие и во всем благом поспешение, на врагов победу и одоление! О, великое это счастье для нас! Мы будем жить в мире, можем преуспевать во всяком благочестии и чистоте. А благочестие и чистота и суть истинное счастье человека. Но как можем мы очистить себя от множества грехов? Божиею благодатию. Посему-то святая церковь и молится прежде всего о прощении нам наших беззаконий и грехов, в мимошедшем лете зле содеянных. Если Господь очистит и освятит нас, то будем святы и чисты, воистину счастливы. Святым и чистым уготовано вечное блаженство, вечная радость со всеми святыми. «Итак, если ты хочешь получить пользу от начала нового года, поучает святой Иоанн Златоуст, то поступай так: по окончании года возблагодари Владыку, что он сохранил тебя до этого предела годов; сокрушись своим сердцем, исчисли время твоей жизни, и скажи сам себе: дни бегут и проходят; годы оканчиваются; много пути нашего мы уже совершили; а что мы сделали доброго? Неужели пойдем отсюда без всего, без всякой добродетели? Суд при дверях, остальная жизнь наша клонится к старости». Мы путники в царство небесное. Милосердый Господь призвал нас в Свое общение, соделав нас членами церкви святой, и определил нам подвигом добрым подвизаться, веру соблюсти и, скончав течение, вступить в безопасную пристань. Если доселе мы были ленивы и нерадивы к своему спасению, то положим в новом лете благое начало. Бог на помощь! Это и будет достойным празднованием Нового года. В этом и будут истинное новое счастье, которое вам желают сегодня родные и друзья. Спасайтесь! Совершенствуйтесь духовно. Каждый шаг на пути к совершенству доставит вам долю счастья. А совершенное счастье определил нам Господь Иисус Христос кратко и ясно: «будьте сынами Отца вашего небесного... Будьте совершенны, как Отец ваш небесный» (Мф.5:45–48). Сего счастья желаем и мы вам, поздравляя вас с Новым голом. Все мы, верующие во Христа, «по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда. Итак, возлюбленные, ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире... Будучи предварены о сем, берегитесь, чтобы вам не увлечься заблуждением беззаконников и не отпасть от своего утверждения, но возрастайте в благодати и познании Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа. Ему слава и ныне и в день вечный. Аминь» (2Пет.3:13–14; 2Пет.3:17–18). Если вы исполните этот завет святого апостола Петра, то воистину будете счастливы! (См. Христ. бес., прил. к журн. «Паст. собес. 8, 1897г. т. второй).

В том ли заключается счастье, в чем мы его привыкли полагать и полагаем?

Счастливым мы обыкновенно называем того, кто занимает почетную должность, имеет высокий чин, владеет большим капиталом, проводит жизнь в неге и роскоши и т. п. Но если взглянем на жизнь очами веры, то увидим, что счастье живет и в кругу людей незнатного происхождения, среди бедности и нищеты, среди голода и холода. Один знаменитый своими познаниями учитель встретил как-то на церковной паперти нищего старца. Изможденное тело его покрывало рубище, и он весь был в ранах, – «Добрый день тебе, старец!» – сказал нищему в приветствие учитель. Нищий ответил: – не помню, чтобы день был когда-нибудь несчастным для меня. – Учитель продолжал: «я желаю тебе счастья». Нищий сказал на это: «несчастливым я никогда не бывал». Удивился учитель и, подумав, что нищий хорошо не вслушался в его слова, присовокупил: «я желаю, чтобы ты был благополучным». Нищий заметил, что «злополучным» не бывал. – «Ужели ты один счастливец между всеми людьми, – в совершенном уже недоумении спросил учитель, – когда земная жизнь полна скорбей и лишений?» – «Несчастлив тот, – объяснил нищий, . – кто ищет счастья, а на земле нет иного счастья, как во всем полагаться на волю Божию; приятное и противное, горькое и сладкое в жизни я принимаю от Бога всегда с любовью и покорностью и желаю только того, что угодно Господу, – а потому все случается по моему желанию».

И действительно, в жизни мы можем быть покойны, счастливы, блаженны только лишь одною благодатью Господа нашего Иисуса Христа. Он громко взывает всем и каждому, ищущему спасения: «приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы; возьмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть». Таким образом Спаситель прямо говорит этими словами Своими, что только в Нем одном найдем мы покой себе, только тогда будем счастливы, когда припадем к Нему и возьмем на себя Его иго и бремя, т. е. когда будем исполнять Его свв. заповеди. Весь же закон Его, все его заповеди заключаются в двух главных: возлюби Господа Бога твоего всею душою твоею, всею крепостью твоею, всею мыслию твоею» и «возлюби ближнего твоего, как себя самого». По этим двум заповедям и располагай все дела твои – и найдешь себе истинное счастье (См. «В. чт.» за 1888 г. № 1).

Если бы каждому из нас предложить вопрос: «доволен ли ты своим состоянием?» то, наверно можно сказать, получился бы отрицательный ответ. Бедняк недоволен своим состоянием потому, что влачит суровую, горькую жизнь, часто не доедая и не допивая, изнуренный тяжелым трудом, обезсиленный. Богач, не довольствуясь тем, что имеет, стремится приобрести еще больше, и также недоволен своим настоящим состоянием. Честолюбец усиливается еще более возвыситься, и трудно указать предел его честолюбивым замыслам. Тот болен, иной, обременен большею семьей, у другого семейные ссоры, брань, вражда, у этого дети непочтительные, неудавшиеся планы, разбитые надежды, неудовлетворенное самолюбие, ложь, клевета; того не поняли люди, этот видит на своем пути соперника, волнуется и с затаенною злобою опускает руки в полном сознании своего безсилия равняться с ним; – и можно ли перечислить все виды и случаи недовольства своим состоянием?

Это состояние очень гибельно для души. Припомним, как недовольство своим состоянием низвергло денницу с неба и из светоносного ангела сделало его коварным демоном; оно изгнало нашего прародителя из рая сладости и внесло смерть в падшую природу человека. Оно всегда было и есть источник, из которого проистекают многовидные и многочисленные пороки и страсти. Не недовольство ли своим состоянием побуждает жестокосердого татя простирать свою руку на чужую собственность, а иногда и на достояние храма Господня? Не оно ли подслуживается, низкопоклонничает пред начальником? Не оно ли заставляет человека преклоняться перед золотым идолом, в ущерб совести, закону и чести? Не оно ли доводит человека до ропота на Господа, а иногда и до отчаяния?

Отчего же происходит это недовольство своим состоянием? От недостатка твердой веры в Промысл Божий, Который дает каждому то, что соответствует его силам и способностям, а также от недостатка искренней, братской любви. «Не мучь себя завистью, говорит св. Димитрий Ростовский, видя, что другие более тебя пользуются почестями, славою и богатством. Ибо знает Бог Свои определения, – знает с кем что сделать, кому что дать... Поэтому оставь зависть, отвергни ненависть, чтобы не остаться вне чертога Христова. Ибо завидующий судится как убийца, говорит некто». (Урок, и прим. хр. любви, свящ. Гр. Дьяченко; стр. 709).

Слово Божие ясно научает нас быть довольными своим состоянием. Еще с горы Синая прогремел голос Божий, говоривший: «не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, – ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего» (Исх.20:17). Коротко эту заповедь можно изложить так: «не завидуй ближнему, будь доволен своим состоянием». Св. евангелист Лука, повествуя о проповеди Иоанна Предтечи в Иорданской пустыне и о крещении им народа в струях Иорданских, говорит, что, когда к нему приходили воины и спрашивали: «что нам делать?» Предтеча отвечал им: «никого не обижайте и будьте довольны своим жалованьем» (Лк.3:14).

Св. отцы и учители церкви, как жизнью, так и писаниями своими учат нас быть довольными своим состоянием. Св. свящ. муч. Мефодий, еп. Патарский, в сочинении о свободе воли человека, научая людей довольству своим состоянием, говорит, между прочим: «роптать за недостаток благ земных – не умно: человек должен быть выше всего земного; Бог сотворил человека для деятельности, а не для наслаждений, расслабляющих душу и тело. Совершенное равенство невозможно: разнообразие – принадлежность совершенства; бедность допускается, или как наказание за грехи, или как предостережение от грехов». Последуем, этому мудрому совету св. отца нашего Мефодия и будем довольны своим состоянием. Станем, по заповеди Спасителя, искать прежде всего царствия Божия и правды Его, а все остальное само собою приложится нам (Мф.6:33).

Господь заповедал Моисею: Не ворожите и не гадайте (Лев.19:26). Не обращайтесь к вызывающим мертвых и к волшебникам не ходите, и не доводите себя до осквернения от них ( – 31 ст.). За ворожбы и гадания церковь назначает шестилетнее покаяние с отлучением от святого причащения.

Значит грех не мал! А между тем, сколько найдется между нами лиц, повинных этому греху. Одних легкомыслие и шалость располагают прибегать к гаданиям, как к безвинному, по их мнению, средству позабавиться и убить время, которому не знают цены; других недовольство настоящим, нетерпение и недоверчивость к Промыслу заставляют вопрошать неведомое будущее, часто с боязнью и с сомнением, реже с твердою верою в возможность посредством гаданий и ворожбы выведать у судьбы то, что она так тщательно скрывает, т. е. что ожидает их в близком будущем: счастье или скорби, подвенечное ли платье или саван гробовой.

Первым скажем, что для христианина и для христианки есть много занятий и благороднее и безвиннее, чем гадание, и человек разумный, понимающий свои обязанности и отношения к Богу и ближним, не захочет злоупотреблять легкомысленно временем, не захочет и других соблазнять дурными примерами. Вторым можно с искренним участием к их состоянию присоветовать: не прибегая к непозволенным средствам пытать сокровенное от нас будущее, со смирением предаться руководству всеблагаго и премудраго Промысла, обратиться сердцем и душою к Отцу небесному и от Его благости с верою ожидать направления своих дел к наилучшему концу.

Бессмысленное желание узнать свое будущее заставляет их прибегать к средствам жалким, безтолковым, беззаконным, а часто и опасным. Ибо что такое гадание, ворожба, как не безумное и не беззаконное покушение проникнуть в тайны, которые Господь сокрыл от людей, и которых, конечно, не разоблачить нам никакими путями? Кого вы вопрошаете? От кого доискиваетесь раскрытия вашей будущности? Зеркало, олово, воск и другие бездушные вещи, согласитесь, не могут ничего сказать вам; слушанье под замками, под окнами, на перекрестках и прочее – явная нелепость; итак, что же такое ваше гадание, ваши ворожбы, как не чистое безумие? Остается один лукавый клеветник и исконный душегубец диавол, всегда готовый к подобным услугам. Многие гадатели и ворожеи, действительно, его имеют в виду при своих преступных действиях. Иначе, почему же при некоторых гаданиях не дозволяется употреблять крестного знамения или иметь на себе креста? Видно, гадатели опасаются крестным знамением разрушить обаятельную силу диавола или прогнать его от себя и, таким образом, ничего не сделать, ничего не узнать. Но и диавол что вам скажет? Он во истине не стоит, всегда лжет, как ложь, по самой падшей своей природе, и отец и изобретатель всякой лжи, обмана, коварства (Ин.8:44). Истина жжет, палит его более адского огня; и от него ли искать чего-либо дельного, правдивого, даже сколько-нибудь путного? И чего хочет он, вводя вас в заблуждение и научая вас прибегать к действиям беззаконным, богопротивным? – Вашей погибели; и бойтесь, чтобы Господь Бог не попустил ему погубить вас в конец.

А враг диавол во всю жизнь вашу только одного этого и ищет, на этом сосредоточена вся его неусыпная коварная, бесовская деятельность. У него нет иного дела, иной заботы, как только вводить человека в грех и погибель. Он же, этот же злейший враг ваш, поверьте, учит вас и побуждает своим нашептыванием или чрез глупых, преданных ему, людей прибегать к гаданиям и ворожбе, доискиваться недозволенного и сокрытого от нас в глубине судеб Божиих и, таким образом, оскорблять Бога в том чаянии, что, быть может, в этом безумном вашем действии он найдет случай ввергнуть вас в беду и даже погубить вас совсем, если благодать Божия отступится от вас за вашу неверность и предательство.

Вам кажется, что иногда и сбывается то, что вам видится и слышится вовремя ворожбы и гаданий ваших. Немудрено чему-нибудь случайно и подойти под ваши желания: самые обстоятельства нередко сближают события с вашими видами и желаниями, и враг этим пользуется. Не мудрено девице невесте выйти замуж в продолжение года, старым или больным людям умереть и проч. Скажем более. Враг хорошо знает, кто на кого и на что имеет виды, кто к чему особенно расположен и стремится, и сообразно с тем легко может в мечтах вашего воображения и представить различные лица и предметы. Чаще же всего подкидывает он легковерным что-либо неопределенное, двусмысленное, подобно тому, как давал он ответы в древних языческих прорицалищах, и как делают слуги его, цыганки и так называемые колдуны, знахари и ворожеи; и вы сами помогаете ему выпутываться из этой путаницы, всеми силами стараясь истолковать его бредни или в свою пользу или сходно с обстоятельствами. Послушайте, как демон-помощник, или справедливее, руководитель людей в преступных гаданиях, объяснял св. Андрею Юродивому о хитростях отца своего, сатаны.

Однажды демон хвалился пред блаженным, что настанет время, когда преисподним слугам нечего будет делать, потому что люди будут злее демонов, так что и малые дети превзойдут лукавством старых, и тогда то, прибавил бес, я начну наслаждаться, потому что люди сами по себе станут творить всю мою волю. Св. Андрей спросил: «как тебе знать это? Демону не открыто будущее». Бес отвечал на это: «отец наш сатана разумевает, во аде сидя, и волшебствует о всем, и оттуда все поведает нам, яко род наш ничесоже весть» (Прол. 6 окт.).

Видите ли, откуда начало волшебства, гадания и ворожбы, и кто отец и наставник ворожей и гадателей?

Прилично ли христианину иметь дело и, тем более, учиться у демона?

Прилично ли крещеному и верующему во св. Троицу давать веру диаволу, от которого отрекся в крещении и коего, по справедливости, должен бояться, как злейшего своего врага, по слову апостола: трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити (1Пет.5:8).

Прибегать к духу тьмы, врагу Божию и смертельному врагу человеческого рода, просить его услуг, искать у него какого-то откровения о будущей судьбе своей, что это, как не отступничество от Бога, как не вражда на Него? Недаром же и Бог, оскорбляемый таким отступничеством, в праведном гневе на безумных людей, иногда попускает им погибать от собственного безумия. Не ради ли этих мерзостей – гаданий, волхвований, чародейств в древнее время Господь Бог осудил на истребление целые народы?

Какие беды постигают наших любителей и любительниц ворожбы и гадания, вероятно, многие знают из верных рассказов или несчастных событий, случившихся, может быть, пред их глазами. Приведем и мы несколько случаев, за справедливость которых можем поручиться.

Однажды пять крестьянских девиц, в отсутствии своих домашних, принялись на Новый год разгадывать тайны жизни таким образом: желающая узнать свое будущее (или своего суженого) ложилась на лавки под св. иконы, пред которыми теплилась свечка, и складывала руки, как покойница; ее покрывали по грудь полотном и клали на грудь зеркальце, в которое лежащая должна смотреть пристально, пока не усмотрит желаемого, или пока что-нибудь не представится ее возбужденному воображению. Остальные девицы уходят в подполье и, выходя оттуда попеременно и поодиночке, кланяются лежащей, приговаривая обычный деревенский привет: «прости и благослови!»

Нет нужды нам знать, мечталось, ли что-нибудь и что именно первым двум девицам, выдержавшим этот тяжелый искус. Легла в свою чреду по счету третья. Подруги одна за другой: выходят из подполья и кланяются ей с обычным приветом. Таким образом, переходили по одиночке все, а гадальщица лежит да лежит без, малейшего движения. Странно показалось это девицам; сомнение запало в душу. Последняя из приветствовавших лежащую, вглядываясь пристально в лицо ее, с ужасом замечает, что глаза ее, устремленные в зеркало, неподвижны. Зовет других; будят лежащую, и ни гласа, ни послушания; несчастная уснула смертным, непробудным сном, до возглашения трубы архангельской, воззывающей мертвых на суд. Таковы последствия легкомысленной веры в гаданье для этой несчастной!

Другой случай еще более поразительный, еще более несчастный, прогремевший своей необычайностью на далекое пространство и, вероятно, многих любительниц гаданья заставивший призадуматься. Две девицы, имевшие незаконную связь с солдатами и жившие вместе, в один из святочных вечеров загрустились о том, что нет сними их любезных, вытребованных в ту пору на службу, и поминутно повторяли: «ах, если бы приехали, какое было бы у нас веселье!» Разгоряченные страстью, по действу бесовскому, они принялись гадать, смотря в зеркало.

Вдруг одна с изступленною радостью кричит: «будут, будут!»

Около полуночи несчастные слышат шум от санных полозьев, голоса под окном, потом стук в сенные двери. У одной сердце запрыгало от радости; она бежит, отворяет, встречает гостей и бросается в обятия своего возлюбленного. Другая чего-то испугалась, ей страшно. Ей кажется, что от гостей несет мертвящим, могильным холодом, так что кровь у нее как бы застыла. Гости, между тем, пристают к ней, и ей кажется, что из глас ее возлюбленного точно сверкают искры, и он готов пожрать ее своими взорами. В страхе она выбегает из избы, бежит в теплый курятник, крестит там все углы, стены, двери, окошечки, и ни жива, ни мертва садится в углу. В избе, между тем, поднялась страшная возня: стук, шум, свист, песни, пляска, такие, что весь дом дрожит.

Ужасная ночь на исходе. Гости собрались в обратный путь, вышли на улицу, свистят, хохочут около курятника, называют бедную женщину трусихой, потерявшей чудесную ночь, обещаются навещать ее после, а ныне оставляют ее в покое, потому что не дает им возможности приступить к ней победное знамя Распятого, начертанное палящими пламенниками на стенах.

Проходит ночь. Крестьянки давно встали и удивляются, долго не видя веселых соседок. Около полудня некоторым вздумалось навесил их, но жилиц нет, а в избе ужаснейший безпорядок. Ищут их, кличут по именам, а бедная девица и теперь не смеет выйти. Наконец, находят ее и обезпамятевшую выносят из курятника. Другую нашли в подполье, до половины тела всунутую в квасную кадку, избитую и обезображенную до того, что трудно узнать ее.

Чудесно спасшаяся от этого бесовского пира девица, опамятовавшись, рассказала соседям, как было дело, и долго после этого по ночам слышала шум полозьев, стук, свист и прочее, и спасалась от этого бесовского наваждения только молитвою и крестным знамением. Она бросила жизнь разгульную, странствовала по святым местами через несколько лет поступила в монастырь.

И солдаты, лица которых в эту несчастную ночь представляли демоны, уцеломудренные страшным событием, исправились и зажили истинно-христианскою жизнью.

Что прибавить к этой страшной повести? Разве то, что Бог попускает некоторым гадательницам, почему-либо заслуживающим кару небесную, погибать внезапною, а иногда и постыдною смертью для того, чтобы видящие тут явный суд и гнев Божий исправились и покаялись. А что гадание способствовало здесь страшной развязке, это очевидно. Не будь веры в возвращение солдат, не будь пламенного ожидания их, порожденного зеркалом, солдаты адского легиона и не явились бы.

При том две грешницы в этом несчастном приключении были действующими лицами, и обе, по видимому, в одинаковых расположениях. Но Бог, испытующий сердца и утробы, нашел в них большую разность и одной попустил погибнуть, а другой дал спастись знамением, пред коим трепещет вся сила адская.

Вот и еще несчастье от гадания. Двум девицам сестрам, подслушивавшим в ночь на св. Пасху под окнами, с желанием услышать и узнать о своем будущем, в конце деревни вдруг представилась похоронная процессия, и старшая сестра – лежащею во гробе. Младшая в испуге убежала домой, а другая упала тут же на месте без чувств; три месяца была она после этого больна и в помешательстве рассудка. Теперь она старуха лет 70, и в долгий свой век после этого несчастья с ней своими увещаниями многих молодых девушек и женщин отговорила от неразумных покушений пытать неведомое будущее.

Еще случай. Одна девица купеческого сословия, много мечтавшая о своих достоинствах и отказавшая нескольким женихам своего звания, в надежде выйти замуж за человека чиновного, лила о святках олово. Два приема показались ей неудовлетворительными, в третий олово, раскаленное до высокой степени, разбрызгалось, изуродовало все лицо ее и лишило ее глаза, Вскоре состояние отца ее расстроилось. Несчастная умерла в богадельне. Бог наказал ее за гордость и безумное покушение разоблачить будущую судьбу свою.

Но вот пример, доказывающий, что диавол льнет ко всякому случаю, где есть вера в суеверные гадания и загадывания. Один старик рассказывал мне вот что: торговец рыбой раз выехал на базар очень рано и, соскучившись ожиданием покупателей, мысленно загадал на первом покупателе решить, какова будет торговля на целый день. Когда нетерпение и неудовольство, выражаемые по русскому обычаю крупными бранными словами, возросли в купце до высокой степени, является мужик необычного роста и приказывает отвесить пуд рыбы, сказав при том: «молитва твоя дошла до царя нашего и милостиво выслушана». Купец в хлопотах мало тогда обратил внимания на эти слова, а при расчете, как есть обычай между мелочными торговцами, перекрестился, сказав: «Господи, благослови!» и покупатель внезапно исчез. Старик этот по самую смерть свою не переставал заповедать детям и внукам своим, сколько возможно чаще, для избежания вражеских козней, осенять себя крестным знамением и призывать имя Господне и отнюдь не вдаваться ни в какие суеверные гадания, которые так приятны врагу, и коими он легко может нас завлечь и запутать в свои сети и, чего доброго, довести до беды и несчастья.

Еще один год безвозвратно канул в вечность! Еще раз Милосердый Господь удостоил нас грешных вступить в начало нового лета и вместе с материю нашею св. православною церковью помолиться о всех своих грехах, зле соделанных в мимошедшем лете; с чувством глубокой любви и благодарности вознести ему теплые молитвы и благодарения за все те благодеяния, которые оказаны были Им нам в прошлом году, и испросить себе в новом лете благословения на продленную милосердием Божиим нашу жизнь...

Как во всякое время, так в особенности при окончании одного и начале другого года мысль наша порывается прозреть в будущее, поднять ту таинственную завесу, которая закрывает от нашего взора все, что ожидает нас впереди, узнать, что принесет нам новый год... Будем ли мы счастливы и благоуспешны в своих предприятиях, или встретим скорби, лишения, потери? Наступающий новый год увенчает ли труды рук наших обилием плодов земных, или же нанесет губительный вред всему нашему благосостоянию? Долго ли будет продолжаться жизнь наша, или же смерть вскоре прекратит наши дни и не даст нам воспитать своих детей и увидеть сыны сынов своих? Стоя на распутий между временем, улетевшим в вечность и только что еще желающим развернуться пред нами, с особенною настойчивостью пытливый ум представляет ему эти назойливые вопросы, и будущее с своим неизвестным становится пред нами неразрешенной загадкой. А если прошедшее при этом оставило по себе много тяжелых воспоминаний, если настоящее не дает нам того, что мы требуем от жизни, то тем с большею нетерпеливостью мы ждем себе от будущего искомого блага и с большим любопытством стараемся поднять ту завесу, которая непроходимою бездною отделяет от нас будущее...

Но ни пытливый ум человека, желающий проникнуть в тайны будущего, ни безрассудные и нелепые гадания, которые некоторые из нас дозволяют себе под новый год, ничто не может прояснить нам того, что Господом Богом сокрыто от нас для нашего собственного блага. Кто знает и может быть уверен в том, что, начиная ныне новый год, мы доживаем до конца его?! Быть может, не пройдет и нескольких часов, как в стенах нашего дома раздадутся посмертные вопли: счастливая семья разрознится, довольство в ней исчезнет, счастье утратится... и на крышку нашего гроба посыплются тяжелые глыбы земли. Одно только сознание того, что от века, как в целом мире, так и в жизни каждого человека ничего не совершается без воли нашего Творца и Промыслителя, что все судьбы Божии о мире и человеке направлены к достижению внутреннего и внешнего блага, может успокоить наш мятущийся дух, и вместо напрасного заглядывания в неизвестное нам будущее, которого нам все равно не узнать собственными силами, только это сознание может заставить нас предать себя в руки нашего милосердного Промыслителя, Который лучше нас знает, что с нами сделать и что клонится к нашему благу и миру. Но нечеловеческая мудрость, всегда юная, колеблющаяся, внушает и воспитывает в нас это успокаивающее сознание, а вечно-непреложное слово Божие, переданное для наших времен в книгах священного писания. Оно учит нас, что Господь, как наш Владыка и Промыслитель, поднебесную всю назирает, ведый, яже на земли, вся, яже сотвори (Иов.28:24); Он указывает путь гремящей молнии; Он повелевает быть на земле буре и дождю; в руке Его крепость и власть, и милость возвеличити и укрепити вся (1Пар.29:12); Он поставляет цари и преставляет (Дан.2:21); Он мертвит и живит, смиряет и высит (1Цар.2:6–7); без Его воли не падает на земле ни одна птица, как бы ни была мала (Мф.10:29). И все действия нашего Творца направлены к нашему же благу к нашему спасению, потому что Он, как Сам есть бесконечная любовь и благость, так и всю тварь создал причастной Своей славы и любви и способною пользоваться теми благами и щедротами, которые Он ниспосылает на рабов Своих. Для нас Он повелевает восходить солнцу; для нас повелевает существовать животным и земле производить все на службу человека. Для благоденствия нашего и счастья Он устрояет царства и общества, поставляет царей и начальников, для нас дарует и самую вечность. Всякое возникающее чрез удаление от добра зло, Он, Милосердый, уничтожает, или обращает к добрым последствиям, и все бедствия, лишения и скорби в мире допускает для лучшего устроения нашего счастья на земле при настоящем нашем положении.

Во дни счастья нашего и во дни бедствий, на нас посылаемых, мы слышим постоянно Его то кроткий, то грозный голос, призывающий нас к духовному преуспеянию, или раскаянию. Он Своею невидимою силою удерживает нас от нравственных падений и поставляет на стезю заповедей Своих. Ни одна нежная мать столь не заботится о своих детях, как милосердый Господь о нас грешных! Вот утешение для нас при всем нашем незнании будущего! Вот куда должны быть обращены очи наши в день нового года, вот где наш путь, истина и живот! Имея такую твердую веру в нашего небесного Отца, так нежно пекущегося о нас, мы можем быть вполне убеждены, что и в наступающем году все, что с нами ни случится, случится по воле нашего Творца.

Другая мысль, которая так же крепко лежит на сердце каждого истинного христианина и неотвязчиво напрашивается на разрешение, особенно в день новолетия – это мысль о том, как мы провели прошлый год? В день нового года христианин паче других дней обязан оглянуться назад на свою жизнь и побеседовать с своею совестью: что совершили мы для спасения своего душевного в прошлом году, какие желания и намерения были главными руководителями нашей деятельности и жизни, и насколько мы исполнили те правила и постановления, какие обязаны были исполнить, как данные нам Богом для нашего же спасения? Поставив пред очами совести своей, с одной стороны, книгу заповедей Божиих, а с другой – книгу собственных в прошлом году деяний, пред этим двойным зеркалом составим себе внимательный и подробный отчет, как соблюдали мы все эти заповеди Божии? Стыдно признаться, но грех и утаить, – Бога, своего Творца и Промыслителя, мы часто забывали, должной хвалы и благодарения за все Его благодеяния не воздавали; при употреблении милостей Божиих не сообразовались с их божественным назначением; сыновней любви к Нему не высказывали, более надеялись на свои силы, на своих друзей и знакомых; заботились более о пище и одежде, о купле и продаже, о богатстве и прибытках, и до того прилагали свое сердце к земным благам, что под тяжестью их не могли возноситься к Подателю оных. Имя Божие произносили всуе, воскресные и праздничные дни проводили в празднословии, в веселостях и забавах; постов, Богом установленных, не исполняли, совесть свою не очищали покаянием и чистосердечною исповедью; не пользовались мудрыми и любвеобильными попечениями о нас церкви, нисколько не усердствовали в деле молитвы и благочестивых подвигов; родителей своих не почитали и даже нарочито их оскорбляли и прекословили правой их воле; за властей не молились, духовных наставников не чтили и часто над ними смеялись; мы нисколько не заботились о чистоте своей телесной, жилив похотях плоти, простирали виды на чужое добро, обижали друг друга, один на другого клеветали, завидовали... Горестные события нашей жизни встречали не с покорностью воле Божией, а с малодушием и ропотом... Вот что откроет нам зеркало души нашей, если мы внимательно присмотримся к соделанному нами: мы избрали для своей жизни не тесный путь веры и добродетели, вводящий в живот, а широкий путь страстей, ведущий в пагубу.

Раскрывши таким образом свою совесть, чего пожелаем себе в день нового года? «С новым годом, с новым счастьем», говорим мы обычно друг другу в день нового года. Доброе пожелание, если только под счастьем мы будем разуметь то, что составляет истинное счастье человека, а под новым счастьем будем разуметь все целое обновление самих себя, всех своих сил и способностей; руководимый светом Христовым ум, честное, проникнутое любовью к Богу и ближнему сердце и согласную с законом Божиим волю, – именно то самое, чего в настоящей нашей жизни, полной разных нравственных недостатков, не достает нам, христианам.

Пожелаем же себе в наступившем новом году того счастья, которое заключается не в земных, скоропреходящих вещах, не в богатстве, не в знатности и славе, но в нас самих, в нашей душе и сердце; того, что одобряет наша совесть, что заслуживает одобрения от Бога, за что обещается нам блаженство в будущей жизни. Пусть вера Христова богатно вселяется в сердца наша, и да будет она главным началом, заправляющим нашею волею на всех путях наших. Пусть дух благочестия, которым так крепки были наши деды и отцы, снова оживет среди нас, внушит нам уважение к святыне народной и сделает нас сынами России, достойными своих предков. Пожелаем друг другу неуклонного и ревностного исполнения своих обязанностей, неослабного стремления к высшему совершенству, плодом чего является чистота сердца и кротость духа в соединении с искреннейшею любовью к Богу и ближним и с полною готовностью на всякие с нашей стороны жертвы, когда того потребует долг наш, налагаемый на нас Богом и совестью. Но одного положения, хотя бы и самого благочестивого, мало. От каждого из нас требуется послушание и беспрекословная преданность воле Божией, начертанной Им Самим на скрижалях Моисеевых, – и тогда только Господь поможет нам найти то вожделенное счастье, которое уготовал Он всем, возлюбльшим явление Его. И все тогда, что ни даст нам жизнь, добро или зло, мы будем принимать безропотно, в полной надежде, что все делается по воле Божией. Жизнь ли долгая суждена нам, – да послужит она к большему преуспеянию нашему в добре, к совершению больших и многочисленных дел, правды: святый да святится еще (Откр. 22:11). Скорая ли смерть суждена нам – но и она да послужит для нас приобретением (Флп.1:21). Богатство ли и слава, бедность и неизвестность, удовольствия и радости, огорчения и печали, – все, что ни подаст нам в сем лете благодеющая десница Божия, все да послужит нам к истинному благополучию нашему и счастью.

И наша православная церковь в молебном пении, совершаемом на новый год, высказывает за нас пред Богом все наши нужды и потребности, все наши желания и чувства. И жизнь семейную с ее радостями и скорбями, и жизнь государственную с ее благоденствием и процветанием, с ее тревогами, миром вожделенным и бранями, и жизнь церковную с ее распространением и утверждением, – все обняла мать наша, св. православная церковь, в молитве пред Богом в этот день, прося у Него милости и щедрот нам грешным. Она ставит нас, странников и пришельцев на земле, пред лицом всемогущего и всеблагаго Бога и заставляет нас припасть к Нему с благодарением, мольбами, прошениями. Ему поручает она и дальнейшую жизнь нашу; Ему поручает и общественное спокойствие наше; Ему поручает и самое себя. У Него просит избавления от всех бед и зол, могущих постигнуть нас за грехи наши. По примеру ее, предадимся и мы, как дети, нежно любящие своего Отца небесного, всецело в руки Божии и вместе с церковью воскликнем: «Твоих благодеяний и даров туне, яко раби непотребнии, сподобившеся, Владыко, к Тебе усердно притекающе, благодарение по силе приносим и Тебя, яко Благодетеля и Творца, славяще вопием: слава Тебе, Боже всещедрый, Всея твари Содетелю, времена и летав Своей власти положивый! Благослови венец лета благости Твоея, Господи; сохрани в мире Императора и град Твой и спаси нас». (Тропари на молеб. пении в новый год). («Астрах. Еп. Вед.»).

Еванг. от Матф. зач. 6-е, гл. III, 13–17 ст.

Для того, чтоб уготованное людям, милостью Божиею, спасение было принято ими, Иисусу Христу надлежало явиться в мир, – к людям и сказать им о Самом Себе, о Своем посольстве от Бога Отца, – надлежало поучить людей вере и доброму житию... Но Он не являлся миру до тридцатилетнего Своего возраста, – потому что этим возрастом, по закону евреев, определялось право учительства, т. е., по закону Моисееву, учителем мог быть только тот, кто от роду имел тридцать лет... При том до вступления в служение роду человеческому, Иисусу Христу надлежало принять крещение; как безгрешному, Ему не было нужды в крещении для Самого Себя, но Он крестился в реке Иордане для того, чтобы положить начало нашему очищению от грехов, – чтобы «освятить Собою Иорданские струи» и Своим прикосновением сообщить воде силу к очищению нашему... Крещение Его совершилось так: за шесть месяцев до явления Иисуса Христа на Иордан, Иоанн, Предтеча Христов, проповедовал людям о пришествии Мессии, в стране Иорданской; Иоанн говорил приходящим к нему: «покайтесь, приблизилось спасение» – и многих крестил он крещением покаяния... Но вот, между другими людьми, подошел к Иоанну и Иисус Христос из Назарета и просил у него крещения. Иоанн с детства своего знал о высокой жизни Иисуса Христа и потому говорит Ему: «мне надобно креститься у Тебя и Ты ли приходишь ко мне?» Иисус Христос сказал ему: «теперь не время говорить об этом. Нам надобно исполнить то, к чему призваны». Так нужно, так установлено Богом, чтоб Я крестился от тебя: Нам «надлежит исполнить всяку правду»; Иоанн повиновался и крестил Иисуса Христа во Иордане. Пречудное было это событие! Но вот новое знамение: когда Иисус Христос вышел из воды, отверзлись небеса, и Дух Божий телесно, в виде голубя, спустился с неба на Иисуса Христа и был слышен голос Бога Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором все Мое благоволение», т. е. ради Него, ради Этого Сына Моего Я буду любить и миловать всех, кто уверует в Него и будет послушен Его учению. Так Сам Отец небесный, Своим словом, возвестил всем, что Иисус Христос, Сын Божий, есть Тот Мессия, о Котором сказано было еще Адаму; «Семя жены сотрет главу змия» – есть Тот, Которого ожидали целых 5508 лет.

Понятно теперь нам и то, почему Крещение Иисуса Христа называется Богоявлением, потому что Бог во Святой Троице ясно открылся миру: Сын Божий, Иисус Христос крестился, Бог Отец говорил с неба, Дух Святый сходил в виде голубя. Пресвятая Троица, слава Тебе!

Празднование крещения Господня совершается в православной церкви с особенною торжественностью и отличается многими особенностями. Церковь подготовляет верующих к празднованию Богоявления Господня постом, который называется сочельником, причем многие воздерживаются от пищи, по преданию, до вкушения св. воды, подобно тому, как сочельник рождественский такое воздержание от пищи сохраняется до вечерней звезды. Далее, подобно навечерию Рождества Христова, в навечерие Богоявления бывают (кроме субботы и воскресения) царские часы и литургия св. Василия Великого, которая начинается вечернею с 12 паремиями. Наконец, в воспоминание крещения Господня, как в сочельник, так и в самый праздник совершается в храмах великое освящение воды, а в самый день праздника на реках, прудах и колодцах, что у нас именуется хождением на Иордань. Обычай этот происходит от времен апостольских. При богослужении воспоминаются пророчества, относящиеся к событию крещения, самое крещение и таинственное значение его, произносятся молитвы, призывающие благословение Божие на воды, и троекратно погружается в них животворящий крест Господень. Торжественное шествие к воде, по окончании литургии, совершается с крестом и евангелием, при колокольном звоне, при свете светильников, с хоругвями и при пении церковных песней. Особенно торжественно совершается освящение воды в С.-Петербурге. Против Зимнего дворца, на реке Неве, устраивается великолепная Иордань; во дворце, при параде войск, отправляется божественная литургия митрополитом С.-Петербургским, в сослужении с придворным духовенством; по окончании же литургии, торжественная процессия, в которой принимают участие Их Императорские Величества и Члены Августейшего Дома, присутствующие в св. Синоде архиереи и многочисленное духовенство, всходит к Иордани, и в ту минуту, когда животворящий крест погружается митрополитом в реку, с Петропавловской крепости раздаются пушечные выстрелы.

Праздник Богоявления Господня церковь повелевает проводить благоговейно. «Да будет праздник Богоявления в великом уважении, сказано в Постановлениях апостольских, – да будут в оный все свободны отдела. И верующие всегда принимали самое живое участие в этом великом церковном торжестве, собираясь в храмы Божии как в навечерии, так и в самый праздник, для присутствования при богослужении, для слушания пастырских поучений и для приобщения св. тайн. Св. Григорий Богослов (в IV веке) так говорит в слове на день Богоявления Господня: «ныне я узнаю свое стадо; ныне вижу церковь в приличном ей убранстве, ибо вы, оставив плотские попечения, стеклись к богослужению в таком множестве, что народ в храме стеснился, и вторгаются даже в алтарь; а остальные, не вмещаясь внутри, заняли собою все входы, подобно тому, как из пчел одни трудятся внутри, а другие жужжат около улья». Повелениями благочестивых императоров греческих предписывалось в праздники Богоявления удаляться от общественных игр, зрелищ и увеселений для беспрепятственного упражнения в делах благочестия.

Празднование Богоявления, по церковному установлению, совершается в 6 день января месяца.

Основание для этого правосл. церковь находит в таинственном понимании тех соотношений, какие существуют между Адамом и Христом, между виновником смерти и греха и Начальником спасения и жизни. По учению отцов церкви, Адам сотворен в шестой день, Адам вкусил от запрещенного плода и умер духовно в тот же день, в который сотворен; так и Иисус Христос крестился в 6 день 1-го месяца и умер в 6 день недели для искупления человечества от той смерти, какой оно подвергалось чрез грех Адама. А 6 января соответствует шестому дню творения. По иудейскому преданию, новый год, празднуемый 1-го месяца (тисри) есть и первый день мира, как и день суда. Отсюда, когда иудейский календарь перенесен был на римский, и когда началом гражданско-римского года утверждено было 1-е января, то 6-е янв. было, естественно, избрано для празднования Богоявления, как соответствующее шестому дню мира, в который сотворен Адам. Такое основание исполнено глубины смысла и вызывает благоговение к церкви, которая так глубоко проникла в таинства соотношения падения и искупления! («Воскр. чт.» 1883 г. № 2).

Вода, освященная троекратным погружением в ней святого животворящего креста в праздник Богоявления, называется святою Богоявленскою водою. Ей приписывается особенная сила и важность. По свидетельству св. Златоуста, она «никогда не портится в домах верующих и берегущих ее, как святыню, с уважением». Этого не может быть с обыкновенною, простою, неосвященною водою, что могут подтвердить на опыте и ныне все благочестивые христиане.

Вода богоявленская так важна и так необходима для всех христиан, что они непременно должны иметь ее в своих домах для освящения ею себя и своих грешных жилищ, и для употребления оной прежде вкушения обыкновенной пищи и пития, для сохранения себя в здравии и для избавления себя от различных недугов и болезней. Даже были многократные примеры и того, что некоторые несчастные, подверженные сильному пьянству или запою, а также одержимые припадками и беснованием, после долговременного (например шестинедельного) употребления этой богоявленской воды, натощак, по вере в чудодейственную ее силу, исцелялись навсегда от своих страшных недугов.

Самое вкушение этой воды в церковных книгах называется причащением, конечно не в том смысле, чтоб оно могло иметь такую же божественную силу, как самое причащение тела и крови Иисуса Христа, но в том, что для некоторых лиц, за тяжкие грехи отлученных от св. причащения, она назначалась вместо самого причащения святых Христовых тайн. А в местах, отдаленных от храма, в случаях смертной опасности, эта вода, называемая по-гречески агиасмою, т. е. святынею, не без особенной пользы и отрады для души умирающего может быть ему преподаваема, вместе с пасхальным артосом, или отдельно, как напоминание о святом причащении.

Но не выведите отсюда того заключения, будто и во всех других случаях можно заменять святое причащения тела и крови Христовой этою водою, как это силятся доказать наши раскольники, не имеющие возможности, при своем самовольном отступлении от святой церкви, причащаться святых Христовых тайн. Важна и свята богоявленская вода, но, во всяком случае, она никогда не может заменить св. приобщение великих, пренебесных, святых божественных Христовых тайн. Она должна быть нами употребляема в той уверенности, что она служит: «к избавлению грехов, исцелению души и тела, и на всякую пользу изрядную, и отгнанию всякого навета видимых и невидимых врагов», как и говорит нам это святая церковь, освящающая эту воду благодатию Святаго Духа.

Некоторые, в самую полночь, почерпают воду из рек или источников и, смешивая ее вместе с освященною накануне, или в самый день Крещения, водою, также хранят ее благоговейно, для священного употребления. Обычай почерпать воду в полночь, накануне Богоявления, имеет то основание, что Спаситель, по преданию, крестился от Иоанна именно в полночь, как такое для нас знаменательное время, в которое совершились и многие другие события ветхого и Нового Завета. На основании этого предания, и доселе Иерусалимские христиане, из местных жителей и путешественников – богомольцев, приходящих на поклонение святым местам, с вечера, накануне праздника Богоявления, на реке Иордане, близ того места, где, по преданию, крестился Иисус Христос, собираются, в огромном множестве, с зажженными свещами и с священными песнопениями. И дожидаются, пока, в самую полночь, начнется великое водоосвящение, с троекратным погружением креста, после чего все наперерыв спешат взять себе святой воды и сами погрузиться в священных струях священной реки. На основании этого предания, еще во времена святого Златоуста, тоже был обычай у христиан и в прочих реках и источниках почерпать воду в полночь на Богоявление, и сохранять ее, как святыню, для употребления в течение целого года.

Но, хваля добрые обычаи христиан, сохранившиеся до сего времени от древних времен, мы, к прискорбью, должны заметить, что некоторые из христиан, и особенно простых, необразованных людей, мало понимают святость и силу этой богоявленской воды и не умеют обходиться с нею, как с великою святынею. Так, иные, в навечерие Богоявления, не дожидаясь окончания богослужения, с шумом и криком бросаются черпать ее без всякого благоговения и страха Божия. При этом многие друг друга толкают, друг у друга разбивают сосуды в безпорядочной толпе и проливают святую воду понапрасну. И отсюда происходит между ними то страшная давка, то даже открытая брань.

Христиане православные! Устрашитесь Божия гнева за такое поругание святой богоявленской воды и за такое страшное поругание святого храма, который обращается вами, в это время, не в дом молитвы, а в вертеп разбойников (Мк.11:17). Именем св. церкви всех вас прошу: после окончания великого освящения воды, когда будете почерпать освященную воду, помните, что это – святыня, которую нужно брать с благоговением и страхом Божиим, не бросаясь и не толкаясь в шумном безпорядке. Иначе, благодать Божия, которую мы призываем на эту воду молитвами св. церкви, отступит от ваших сердец! И самая святая вода, добытая вами с насилием, шумом и обидою ближнего, как и всякая святыня, при таких условиях, обратится для вас, вместо здравия души и тела, только в осуждение от Бога и добрых людей. Не скверните того, что Сам Бог освятил, почерпите воду с веселием (Ис.12:3), – в тишине души и тела, и с полным благоговением! Нет особенной нужды набирать воды более надлежащего. В случае ее умаления, она может быть разбавлена и простою, чистою, или в другое время освященною водою, не теряя чрез то своей благодатной силы, даже и в малейших ее каплях. (Из «Проповедей» о. протоиерея Иоанна Полисадова).

Ни один из Господских праздников в древней Руси не праздновался с такою торжественностью, как день Богоявления Господня. По словам очевидцев, в этот день со всего государства русского съезжалось в Москву необычайное множество народа видеть «любопытное действо» – обряд освящения воды, совершавшийся патриархом на Москве-реке.

Торжество начиналось около полудня. Часу в 12-м утра, в то время, как патриарх в Успенском соборе полагал начало службы, звон колоколов на Иване Великом возвещал народу, что государь начал шествие из своего дворца. Государь выходил в собор, обыкновенно, в сопровождении бояр и прочих сановников, по красному крыльцу. При его появлении народ, увидев пресветлые царские очи, бил челом. В собор с государем входили только одни высшие чины: бояре, окольничьи, думные и ближние люди, остальной народ толпами стоял у собора.

По совершении литургии в Успенском соборе, начиналось торжественное шествие на Иордань. Шествие открывали стрельцы в числе 400 или 600 человек, иногда и более. Они были в цветном служилом платье, с знаменами и барабанами, и шли по четыре человека в ряд. За этим блестящим отрядом стрельцов следовал крестный ход, замыкавшийся шествием патриарха. Здесь, в преднесении хоругвей, крестов и св. икон, шли митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены, соборяне и весь священнический чин, по степеням, младшие впереди, старшие позади, все в богатых облачениях. Духовных лиц в ходу участвовало очень много, – одних приходских священников бывало до 300 и до 200 диаконов.

За патриархом, в сопровождении разных воинских чинов, шествовал государь. Он был в большом царском наряде. Сверх роскошного зипуна и богатейшего станового кафтана, на нем было царское платье из дорогой золотистой материи с жемчугом и кружевами; на голове его был венец или, как тогда называлась, царская шапка, блестевшая драгоценными каменьями: алмазами, изумрудом, яхонтами. Плечи государя покрывала богатая диадима, на груди на золотой цепи висел крест с частицей Животворящего Древа, а иногда золотой крест со Спасовой ризою.

На Москве-реке, куда тихо и торжественно следовало это шествие, пред Тайницкими воротами, над местом, где должно было совершиться действие погружения в воду Честнаго креста, устраивалась красивая Иорданская сень, поддерживаемая четырьмя колоннами и карнизом, расписанным красками, серебром и золотом. По углам сени были изображены 4 евангелиста, а внутри апостолы и другие святые, тут же ставился и образ Крещения Господня. Кроме того вся Иордань украшена была шелковыми и жестяными расписанными цветами, зелеными кистями и даже птицами, вырезанными из медных листов и раскрашенными также красками; на верху ее утверждали золоченый крест.

Подле Иордани стояли особые места для царя и патриарха. Царское место, поставляемое на Иордани обыкновенно шатерничим, было в виде небольшого круглого храма, с пятью главами, сделанными из слюды; на главах были кресты. Этот пятиглавый верх утвержден был на пяти точеных столбах, расписанных по золоту виноградными ветвями. Вверху столбов шел гмыз (карниз), с внутренней стороны писанный травами, снаружи золоченый и украшенный сквозною резьбою. По этому карнизу в пригодных местах устраивались высеребренные доски, а «на них писаны стихи к ердани». Внутри царское место задергивалось вокруг суконною или тафтяною занавесью. Все пространство около Иорданской сени, царского и патриаршего места огораживалось резною решеткою и устлано было красным сукном. Кроме решетки, Иордань была отделена от народа двумя перилами.

Когда процессия приходила к Иордани, и царь с патриархом вступали на свои места, – по сторонам Иордани становилось обыкновенно духовенство, а подле царского места – бояре и прочие высшие чины. По берегам реки теснился густыми толпами народ. Войска били в это время в барабаны, делая честь празднику.

Совершение обряда освящения воды происходило следующим образом. Сначала духовные власти и соборяне подходили к государю и патриарху, по степеням, по двое в ряд, и кланялись. Потом патриарх раздавал всем свечи, начиная с государя, и совершал действие по чину. В то время, как он погружал в воду Животворящий крест при пении: «спаси, Господи», начальные люди всех полков и знаменщики со знаменами подступали к Иордани для окропления их св. водою. После погружения креста, патриарх серебряным ведром черпал воду из Иордани и отдавал ее ключарю, затем он наполнял также св. водою государеву «стопу», которую духовные лица относили во дворец и окропляли там все комнаты и иконы. «Действо» оканчивалось тем, что патриарх трижды осенял государя крестом, кропил его св. водою и поздравлял его с торжеством. Государь, вместе со всем синклитом, прикладывался ко кресту и в свою очередь поздравлял патриарха. Поздравляли государя и все другие духовные чины с боярами, думными и ближними людьми, причем один из первостепенных бояр говорил царю поздравительную речь. – После того два архимандрита кропили знамена и войска, стоявшие на Москве-реке.

Крестный ход возвращался назад в том же торжественном порядке, при стройном пении народа и при громком звоне «сорока сороков» Белокаменной. (Русск. паломн. 1895 г. № 1).

Нет в мире Божием более священной для христиан реки, как река Иордан. В струях сей священной реки благоволил принять от Предтечи Иоанна крещение Господь наш Иисус Христос. На Иордане, после крещения Господня, явилось миру новозаветное поклонение Св. Троице. На Иордане открылась людям Божиим величайшая тайна Богоявления. Во Иордане крещающуся Тебе, Господи. Тройческое явися поклонение. (Троп. праздн. Богоявл.).

Существует на земле самая глубокая долина – это долина Иорданская; глубже этой долины нет на земле. Будучи такой глубочайшей долиной земного шара, местность эта не знала и не знает нашей русской зимы, наших снегов, наших трескучих морозов... Глубокая долина Иорданская есть природное и естественное ложе священных струй священной реки Иордана. Никогда еще сии струи не сковывались льдом и не видели ледяного покрова рек севера. Теплота вод Иорданских не бывает менее 15 градусов теплоты... А берет Иордан свое начало от таяния вековечных снегов высот Ливанских гор... Истоки реки Иордана образуются таким образом: Во дни жатвы пшеницы в св. земле начинают таять снега и льды соседних с святою землею Ливанских гор. У древних пределов «колена Данова», из Ливана берет свое начало первый небольшой ручей Иордана. (Имя Дана, несомненно, отразилось здесь и в наименовании Иор-Дана). Второй, уже гораздо больший, ручей берет свое начало у пределов города Кесарии Филипповой (Мф.16:13). Попутно, по-своему течению, принимая в себя множество других горных потоков, этот ручей, сливаясь с первым истоком Иордана, впадает уже малой горной рекой в небольшое озеро Самохонитское (или теперь Мером). Озеро это в 6 верст длины. Из Мерома Иордан вытекает уже пенистой рекой, на подобие наших кавказских рек – Риона, Арагвы и др. Быстро пробежав пространство в 15 верст, Иордан впадает в Галилейское или Тивериадское море, – то море, на котором апостолы Христовы, прежде чем удостоились к призванию быть ловцами человеков, занимались ловлей многочисленной рыбы родного озера. Частые, мгновенные бури сего озера – моря ведали Божественный повелительный глас нашего Спасителя, запрещавшего ветрам и водворявшего тишину среди бури (Мф.8:26). Из Тивериадского моря, имеющего в длину 25 верст, Иордан выходит прекрасной, полноводной, быстротекущей рекой. Здесь принимает реку извивающаяся между Моавитскими и иудейскими горами широкая и благодатная долина Иорданская. Долина сия – дивный сад Божий! Здесь никогда не увядающая зелень трав, цветов, олеандров, пальм и других, ласкающих взор, тенистых дерев и злаков. Прошедши во всю длину св. земли, Иордан окончательно скрывается в неподвижных водах Мертвого моря. В мертвых объятьях этого моря как бы замирает полный жизни, всегда журчащий Иордан. Если маленькая иорданская рыба быстротекущими струями реки заносится в асфальтовые (смоляные) пучины Мертвого, моря, то она немедленно засыпает. Так часто объятия смерти неожиданно похищают и того, кто слишком стремительно плывет по потоку житейской суеты!

Иорданская долина, по прямому своему протяжению от Тивериадского моря до Мертвого, простирается не более 100 верст. Но, извиваясь среди соседних гор, по их изгибам и уклонам, долина эта простирается до 300 верст. Это-то пространство и проходил Господь наш Иисус Христос, когда из Галилеи совершал Свой путь в Иерусалим не по прямой дороге, чрез враждебную Самарию, а кружной дорогой, по за Иорданской стране. Этим путем шествовал Христос Господь и в третью Пасху на вольные Свои страдания на вершине Голгофы.

Ширина священного Иордана не везде, конечно, одинакова. В иных местах, сошедшиеся справа и слева горы иудейские и моавитские сжимают воды реки в самый узкий пробег. Здесь ширина реки всего только сажень. И быстро же пробегает Иордан эти страшные проходы! Здесь он клокочет и кипит. В сих местах, по сравнению пророка Божия Иеремии, Иордан исходит, как лев от возвышенностей (XLIX, 19). В других местах, где ширина долины очень просторна – верст 15–20, Иордан в своем русле журчит своими струями мерно и тихо. Ширина его в таких местах бывает сажень 20 и более того.

Мостов на Иордане не было. Не существует их и теперь. Как патриарх Иаков переходил с жезлом своим сей Иордан (Быт.32:10), так и теперь все паломники переправляются чрез Иордан в брод по воде. Иордан вообще река глубокая. Но на протяжении его течения существует около 5 естественных переправ вброд. Эти переправы и заменяют мосты на реке. Существует толкование, что такие переправы именовались Вифаварами. Св. евангелист Иоанн Богослов, благовествуя о крещении Предтечей Господа, глаголет, что сие происходило в Вифаваре, при Иордане, где крестил Иоанн (Ин.1:28).

Выше уже было замечено, что священный Иордан, как река горная, течет очень быстро, унося при своем течении все, что попадается на пути. Сколько «веток Палестины» унесено быстротечной рекой в неподвижные воды Мертвого моря! Со дна и боков Иордан уносит в своем течении: большое количество ила и песку. Поэтому вода Иорданская, при своем течении, мутна и илиста, как и наши реки горного Кавказа. Но если вода эта отстоится в чистом сосуде, она прозрачна и чиста, как самый чистый кристалл. В хорошо закупоренном сосуде вода эта никогда не подвергается порче. И сколько на св. Русь принесено Иорданской воды нашими отечественными паломниками!

На Иордане имели место многие священные события, как из истории Ветхого Завета, так из истории завета нового и еще из истории вселенской церкви Христовой. Реку Иордан переходил родоначальник 12 колен еврейского народа – патриарх Иаков. Чрез Иордан чудесно перевел весь сонм еврейского народа Иисус Навин (Нав.3:15). За Иорданом укрывался царь Давид, уходя от преследований своего любимого сына Авессалома (2Цар.17:22). По слову пророка Божия Елисея, Нееман Сирианин, омывшись в Иордане 7 раз, получил исцеление от тяжкой проказы (4Цар.5:10). За Иорданом был временный стан Иуды Маккавея (1Мак.5:52). Часто переходили через Иордан и свв. апостолы, сопутствуя своему Божественному Учителю. И теперь, по пути от Иордана в Иерусалим, указывают «колодцы апостолов».

Окончим с чего и начали. Самое главное священное событие на Иордане – крещение Господне и Богоявление Пресвятыя Троицы.

Но, может быть, кто скажет: как я несчастлив, что не был на реке Иордане. Неосновательное сетование! – Все мы, христиане, сподобились великого и святого таинства крещения. Купель крещения, омыв наш первородный грех, была для каждого из нас священным Иорданом. (Киевск. Еп. Вед.).

Иисус живота начальник разрешити осуждение грядет Адама первозданного, очищений же яко Бог не требуя, падшего очищает во Иордане, в нем же вражду убив преимущ всяк ум мир дарует.

В этом церковном стихе канона праздника Богоявления указуется и прославляется искупительное значение крещения Христова во Иордане.

Иисус живота начальник. Иисус, яко Бог, есть Творец всего мира, следовательно Он есть Начальник или Виновник жизни всех существ одушевленных и неодушевленных, наполняющих вселенную. Но в рассматриваемом стихе разумеется не всякая жизнь, но жизнь человеческая, имеющая начало от Христа: «Им мы живем, движемся и существуем» (Деян.17:28). Человек сотворен для жизни вечно-блаженной не только по душе, но и по телу. Такова и была жизнь его в раю до грехопадения. По душе она поддерживаема была тесным общением с Богом, Который относился к нему, как родной отец к детям, беседовал с ним лицом к лицу, а по телу поддерживаема была плодами древа жизни, питаясь которыми, человек был бы безболезнен и безсмертен. Но недолго человек наслаждался блаженною жизнью в раю. За грехопадение первозданный Адам изгнан был из рая и не только себя самого подверг осуждению от Бога на смерть телесную и на лишение благодати Божией, но и все свое потомство, которое наследовало от него грех, ибо все мы в беззакониях рождаемся и во грехах зачинаемся, – и с грехом получаем смерть телесную и духовную, состоящую в нравственном удалении от Бо�