БЕСЕДА ПЕРВАЯ. Об исходе из мира и странничестве²

Отцы и братия, как пишет о себе апостол Павел, – а я отношу это и к своей худости – «мне убо неленостно, вам же твердо» (Флп. 3, 1) постоянно напоминать вам о нашей общей цели – о спасении, потому что таково предназначение человека.

Началом нашего подвига, согласно Священному Писанию и Святым Отцам, является исход из мира, странничество. Господь говорит: «Тако убо всяк от вас, иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик» (Лк. 14, 33). Наше имение соответствует нашему двойному устроению – телесному и духовному – и состоит из двух частей: одна относится к вещественному миру, другая – к миру мысленному. По Благодати Христовой, мы оставили ту часть имения, которая является элементом вещественного и материального мира; мы отвергли даже сами родственные узы. Но у нас остались так называемые «прилоги», то есть помыслы о вещественном и материальном мире, с которыми нам надлежит вступить в борьбу.

Главным средством и инструментом связи и общения с миром является ум. Значит, если мы хотим избавиться от падения и плена ветхого человека, наши усилия должны быть направлены к испытанию и хранению ума.

У нас есть относительная свобода от мирских вещей, которые мы оставили, но которые все еще влекут и возбуждают нас. Что же касается помыслов и воспоминаний, остающихся в воображении, необходимы мысленная брань и духовный подвиг, чтобы освободиться от них. Поэтому когда древние философы спросили нашего первого вождя и родоначальника авву Антония: «Что вы делаете особенного как монахи?», они получили ответ: «Мы храним ум». И им пришлось признать, что они не могут этого понести³.

Две части, составляющие человеческую природу – душа и тело – воздействуют друг на друга как во время преуспеяния, так и когда терпят поражение; зависят друг от друга как в жизни, так и в смерти. «Кто премудр и сохранит сия; и уразумеют милости Господни» (Пс. 106, 43).

Богоносные и богомудрые Отцы, запечатлевшие своим светлым примером этот спасительный путь божественного восхождения, на котором подвижник сподобляется очищения, просвещения, воссоздания и спасения, постоянно вдохновляют нас, чтобы мы не отчаивались на этом пути, особенно когда испытываем духовную усталость и болезненные чувства. Эти чувства по большей части происходят от нашей неопытности. Поэтому нам необходимо иметь усердие и долготерпение, чтобы не отступить от своих намерений и идеалов, зная, что предлежащее нам поприще монашеского подвига – это не человеческое решение и не плод человеческих размышлений, но, скорее, откровение, призвание и благоволение Того, Кто из не сущего творит сущее⁴. Это замысел и совет Того, Кто сказал однажды и всегда говорит каждому из нас: «Не вы Мене избрасте, но Аз избрах вас и положих вас, да вы идете и плод принесете» (Ин. 15, 16). И снова: «Никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его» (Ин. 6, 44).

Будучи твердо убеждены в святости своего призвания, зная, что мы в определенном смысле являемся «жертвами божественной всеобъемлющей любви», потому что Сам Господь призвал нас принять эту любовь, не будем расслабляться и малодушествовать, не будем рабски подчиняться запутанным хитросплетениям нашего врага, потому что «болий есть Иже в вас,» – Тот, Кто имеет полноту власти, – «нежели иже в мире» (1Ин. 4, 4), – лукавый беглец с небес.

С готовностью и желанием будем подражать тем добрым евангельским рабам, которые, постоянно бодрствуя, ожидают своего Господа. Давайте мобилизуем все свои душевные и телесные силы во внутренней и внешней жизни на достижение этой цели.

Смысл нашего нового, монашеского состояния, содержание нашей жизни – это именно деятельное покаяние, потому что наше изначальное свойство – «по образу и подобию» – было уничтожено грехопадением. При этом внешнее делание справедливо предшествует деланию внутреннему, ведь и при творении наше глиняное тело было сотворено прежде души.

Благословен Бог, Который по Своей великой милости позволил нам возвращаться и получать исцеление через покаяние! Значит, все наши занятия всю жизнь должны быть проникнуты покаянием.

Первым доказательством нашего покаяния является отречение, так как мы все оставили и последовали за Тем, Кто нас призвал. Но формальное отречение от мира без всецелого отречения от своей воли, своих мыслей, желаний и привычек мирского мудрования не освобождает нас от уз ветхого человека, в котором пребывает и действует противоборствующий закон нетления, насажденный в наших членах⁵. «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное» (Мф. 7, 21), – говорит Господь, – но только «имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их» (Ин. 14, 21). И действительно, таково точное определение закона покаяния.

Доброе начало святого покаяния устрояется на трех основаниях: на простоте и незлобии, на посте и на целомудрии. О блаженная простота, невинность и незлобие! Сколь великую силу ты имеешь, сколь великую энергию, воскрешающую человека! Сколь большую предоставляешь ты помощь христианам на добродетельном поприще подвижничества и сколь многое ты приносишь сокрушение сатанинским нападкам и предприятиям! Незлобие, невинность и простоту Господь ублажил в детях и сказал, что эти добродетели вводят в Его Царство. «Оставите детей приходити ко Мне... тацех бо есть Царствие Божие. Аминь глаголю вам: иже аще не приимет Царствия Божия яко отроча, не имать внити в Не» (Мк. 10, 14–15).

Мы указали вам на легкий способ спасения – добродетели простоты и незлобия, которые рождаются от веры. Ведь мы «верою ходим, а не видением» (2Кор. 5, 7). Разве кто-нибудь может сомневаться, что мы «ходим верою» и нам не нужны доказательства?

Кто, как не Сам Господь даровал нам дар отречения и самоотречения, так что мы пребываем вдали от мирских обычаев, в пустынях, как изгнанники? Этим самым мы становимся жертвами за веру в нашего Спасителя, потому что верим в сказанное Апостолом: «Яко Той печется о вас» (1Петр. 5, 7). Пусть эта вера никогда не иссякнет ни в ком, кто хочет спастись. Эта вера – духовное основание, столп, выдерживающий всю тяжесть непрестанного злострадания, которое является главным смыслом всего подвижнического делания⁶.

Второе основание покаяния – это пост. Как нам описать силу и отличительные черты этого всесильного оружия? Кроме того, разве пост – не первое, чему нас научил наш Господь? «Снедию изведе из Рая враг Адама»⁷. – Постом запечатлевает начало брани Христос, Не эта ли снедь является символом удовольствия – источника смерти, удовольствия, которое под предлогом нашего естественного устроения начинает свою губительную деятельность и низвергает нас в скотское состояние? Если чревоугодие считается одной из главных страстей, какое другое средство, если не пост, устранит эту опасность? Посмотрите, как мудро пророк Давид справляется с этой бранью! «Аз же, внегда они стужаху ми, облачахся во вретище и смирях постом душу мою, и молитва моя в недро мое возвратится» (Пс. 34, 13). Пост был первым средством покаяния для всех, подвизавшихся в течение прошедших веков, – таковым же остается он и для тех, кто продолжает шествие по тому же духовному пути. Этой священнейшей добродетелью преподобные Отцы начинали и ею заканчивали свой подвиг. Справедливо сказано: «Подвизаяйся от всех воздержится» (1Кор. 9, 25).

Третье основание покаяния – целомудрие. В целомудрии отображаются чистота и равноангельное жительство. Особым качеством или, лучше, совершенством этой жизни является любовь к Богу.

Известно, что Бог есть любовь и что любовью Он сотворил все и ею обо всем промышляет. Он и «Своего Сына не пощаде» (Рим. 8, 32) ради воссоздания и восстановления человека.

Богу, Который есть любовь, или вселюбовь, приличествует поклонение и угождение в любви. Поэтому Он требует всецелой любви от всея души, сердца, разумения и крепости (ср. Мк. 12, 30). Для того чтобы вполне осуществить эту любовь, мы не можем распространять ее ни на какой другой предмет, каким бы нужным и важным он нам ни казался. Ведь то же самое совершил Бог, Который «возлюбль Своя сущия в мире, до конца возлюби их» (Ин. 13, 1).

Для нас, монахов, первыми, кто заслуживает выражения нашей любви, несомненно являются родители, виновники нашего бытия. Но любовь к Богу превосходит и эту любовь.

Как образец всецелой любви к Богу у нас есть только Господь наш Иисус Христос. В евангельских повествованиях мы видим, что Он, несомненно, осуществил эту совершенную любовь к Богу. Подобной любви и трепетности Господь никогда не обнаруживает, пусть даже в малой мере, ни к чему и ни к кому другому, даже и к Самой Своей Матери, хотя Она была не только матерью по человечеству, но и совершеннейшим творением из всех разумных тварей. Господь не рассеивал драгоценное богатство Своей любви ни на что, устремляясь только к Самой Любви, к Богу, как Он и от нас того требует. Поэтому нежность и симпатия, превышающие границы положенного, являются воровством и присваиванием той любви, которая преимущественно принадлежит Богу.