Святоотеческое толкование на Евангелие от Матфея

Святой Апостол и Евангелист Матфей был мытарем, сыном Алфея Галилеянина. Прежде он носил имя Левия, как называют его Евангелисты Марк и Лука, говоря о его призвании. По призвании же к апостольству он известен более под именем Матфея. Блаженный Иероним подаёт мысль, что простонародное имя было Матфей, а более почётное, как бы религиозное и книжное имя – Левий. Прочие апостолы из уважения к нему и называют его именем лучшим, а сам себя он именует Матфеем, не стыдясь говорить и о прежней своей должности, которая не пользовалась почётом. Это затем, думает тот же Иероним, чтобы исповедать великость благодати, явленной ему Господом в призвании к апостольству, и указать на своём примере, что как бы кто грешен ни был, не должен отчаиваться в милосердии Божием. Жил он в Капернауме, но мытня его была за городом, при море Тивериадском. Он сидел там, когда Спаситель воззвал его следовать за Собой. Св. Дмитрий Ростовский думает, что св. Матфей был братом Иакову Алфею и Иакову Меньшему. По вознесении Господнем и по сошествию Святого Духа на Апостолов св. Матфей вместе с другими трудился в Иерусалиме в проповедовании Евангелия. Когда же пришло время Апостолам разойтись, чтобы пронести Евангелие по всей вселенной, св. Матфею в жребий досталась Эфиопия, которую теперь называют Абиссинией. Оттуда святой Матфей промыслом Божиим был завлечён через Аравию и Персию в Мидию с Парфией, а оттуда – в страну, которая называлась Антропофагитскою. Там, в городе Мирменай, св. Матфей поставил епископом спутника своего Платона и удалился в горы на молитву об обращении народа. На горе Господь явился ему в виде прекрасного юноши и, дав ему сухой жезл, повелел водрузить его при дверях церкви, говоря, что жезл произрастёт и даст плод, сладостью превосходящий все плоды, а из-под корней его потечёт источник воды и что вкушение от этих плодов и омывание этой водою изменят нравы дикого народа – истинный образ благодати Христовой. Св. Матфей исполнил повеление и обратил народ. Но сердце князя ожесточил враг, и он начал мучить святого Евангелиста, который среди мук почил, однако же, своей смертью. Его святые мощи, закованные в железный гроб, были ввержены в море, и чудо явления их из моря образумило, наконец, князя, который, оставив управление сыну, сам посвятил себя служению Церкви и был при Епископе Платоне священником, а после него – Епископом. Климент Александрийский сообщает предание о том, что св. Матфей за всю жизнь свою не вкушал мяса, а питался одной зеленью и плодами и был девственником. Анастасий Антиохийский толкует, как повеление Божие, а Исидор – как дарованный от Матфан – дар.

Общепризнанно, что св. Евангелие было написано св. Апостолом вскоре по вознесении Господнем. Так значится почти во всех древних греческих рукописях в конце этого Евангелия. Всеми св. Отцами также признаётся то, что св. Матфей первым написал Евангелие, и поэтому решительно во всех древних списках Нового Завета Евангелие от Матфея стоит во главе всех Евангелий. Полагают, что это Евангелие написано св. Матфеем по прошению христиан Иерусалимских в то время, когда, вследствие первого воздвигнутого на них сильного гонения, им угрожала опасность быть рассеянными. Где бы ни пришлось им быть, они желали иметь при себе верное сказание об учениях и деяниях Господа. Может быть, писание Евангелия было начато в пору упомянутого гонения, а окончено ко времени расхода св. Апостолов во все страны на проповедь. Первоначально Евангелие от Матфея было написано на еврейском языке; об этом говорят Папий, епископ Иерапольский, лично знавший св. Евангелиста, Иоанн Богослов и другие древние писатели: св. Ириней, Ориген, Иероним, Евсевий, Златоуст, Августин и другие. Написано оно было на общепонятном тогда в Палестине сиро-халдейском языке, но буквами – еврейскими, как замечает блаженный Иероним. Это Евангелие было в употреблении в Палестине между христианами из Евреев. Ими оно перенесено за Иордан, когда они перед осадою Иерусалима Римлянами переселились в Пеллу по слову Господа. Из Пелл это Евангелие распространилось по всей земле Заиорданской. Впоследствии еретики евиониты исказили это еврейское Евангелие разными прибавками и купюрами в пользу своего заблуждения, почему оно и был совсем оставлено Церковью. Таким образом, первоначальное Евангелие от Матфея на еврейском языке пропало. Но его место занял греческий перевод, вполне точный, верный, иначе бы Церковь не приняла бы его за подлинное Евангелие от Матфея. Есть предание, что с еврейского это Евангелие переведено самим же Евангелистом Матфеем. Это могло быть по возвращении его из Эфиопии в Иерусалим по какому-либо делу, а так же при переходе из Эфиопии в Парфию и обратно. По другому преданию, перевод сделан Евангелистом Иоанном Богословом. Во всяком случае, несомненно, что Евангелие был переведено ещё при Апостолах, и ими утверждено и засвидетельствовано, как несомненно верное и подлинное писание св. Матфея.

Более полное название книги св. Матфея таково: От Матфея Святое Евангелие, или Благовествование. Оно возглашается и в Церкви перед чтением св. Евангелия. Слово Евангелие означает радостную весть вообще, чего бы она ни касалась. В христианстве оно означает радостное возвещение о пришествии на землю Единородного Сына Божия для спасения рода человеческого, совершение сего спасения и дарования его всем верующим. Это же слово стало именем собственным тех книг, в которых описывается воплощение, дела, чудеса, страдания, крестная смерть, воскресение и вознесение на небо Спасителя нашего и Господа Иисуса Христа. Св. Златоуст так восхваляет отрадное благовестие евангельское: “Оно всем возвещает конец наказания, отпущение грехов, оправдание, искупление, освящение, искупление, усыновление, наследие небес и родство Сыну Божию.” Евангелистами в писаниях новозаветных именуются не писатели Евангелий, а проповедники или сотрудники Апостолов в проповедовании о Христе Спасителе. В смысле же писателей именовать святых Матфея, Марка, Луку и Иоанна научила нас мать-святая Церковь. В Церкви же утвердилось, наконец, и преимущественное значение Евангелия, как написанного сказания о деяниях, учении, страданиях, смерти, воскресении и вознесении на небо Господа нашего Иисуса Христа, содержащегося в наших четырёх книгах Евангелий. И это с самого начала. Во времена святого Иустина Философа (около 130 г. от Рождества Христова) эти книги уже были общеизвестны под именем Евангелий. Евангелие, собственно, одно – Иисуса Христа; писали же о Нём четверо. Поэтому не сказано Евангелие Матфея, а Евангелие от Матфея, то есть предание о Иисусе Христе, как оно записано святым Матфеем. Слова от Матфея показывают, то кроме Матфея есть и другие, кто писал о том же самом: Марк, Лука и Иоанн. Названия этих книг произошли не от самих Евангелистов, а названы они так христианскими Церквями, получивших святые Евангелия от этих именно Евангелистов. В этих названиях слышится голос Церкви, удостоверяющий, что наши Евангелия подлинно написаны Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном.

В Евангелии от Матфея Спаситель изображается преимущественно Эммануилом – Богом, явившимся истинным Человеком, обетованный праотцами избранный Мессия, небесный Учитель, Пророк и Законодатель. Поэтому из четырёх лиц Херувимских, предстоящих Престолу Божию, этому Евангелисту присваивается символ Ангела Божия, тогда как Евангелисту Марку присваивается символ льва, Евангелисту Луке – символ тельца, а Евангелисту Иоанну – символ орла.

Евангелист Ветхого Завета, славный пророк Исаия, возвещая о страданиях грядущего в мир Иисуса, с благоговением помышляет о том, Кто сей грядущий Спаситель, откуда и куда Он нисходит. И, поражённый мыслью о Его Божественном достоинстве, Пророк восклицает: Но род Его кто изъяснит? (Исаи. 53:8); – то есть кто изъяснит нам, земнородным, Его предвечное рождение от Бога Отца? Оно непостижимо не только для ума человеческого, но и ангельского. И вот сей Бог, неприступный, неизречённый, непостижимый и равный Отцу, пришёл к нам на землю, не погнушавшись родиться от Жены и иметь предками Давида и Авраама. Предвечный Бог рождается, как человек, становится во всём, кроме греха, подобным, сродным нам Человеком. И первый Евангелист Нового Завета, святой Апостол Матфей, раскрывая перед нами записанное им Евангелие, благовествует, что эта книга – это Родословие Иисуса Христа, свиток, в коем записаны предки по плоти, вся жизнь и деяния обетованного Мессии – Сына Давидова, Сына Авраамова. Подобно тому, как ветхозаветный бытописатель Моисей, начиная историю падшего человечества, выражается: Вот родословие Адама (Быт. 5:1), – святой Матфей, начиная историю восстановления падшего человека, показывает Родословие Иисуса Христа. От первого, перстного человека пошло расстройство, но вот – новый Человек, новый Адам, Господь с неба (1Кор. 15:47), начальник нового поколения людей, рождаемых духовно и составляющих народ святой. Древнее прошло, и стало всё ново. Какая радость для земнородных уже в одном названии книги: Родословие Иисуса Христа! О каком родословии говоришь ты, Апостол Христов? Кто и кому сроден? Бог, Творец неба и земли, преискренне приобщился нашей плоти и крови, не погнушался назвать подобных нам людей Своими предками, а нас – братьями Своими. Это ли не радость?! Это ли не благовестие?! Но эта благая весть особенно была радостна для уверовавших Иудеев: они знали, что Давиду и Аврааму было обещано Богом рождение Христа Спасителя от их семени. И вот святой Евангелист Матфей, писавший своё Евангелие для уверовавших Иудеев, в самом начале книги показывает им, что эти обетования исполнились в Иисусе Христе. Он – Сын Давида, Он – Сын Авраама, Сын Безначального Отца, сияние славы и образ ипостаси Его (Евр. 1:3), благоволит называться Сыном человеческим, Потомком Давидовым, дабы тебя, человек, соделать сыном Божиим. Он благоволит называть отцом Своим раба, дабы твоим отцом сделать твоего Владыку. Сын Божий есть Давидов и Авраамов. Не сомневайся же, что и ты сын Адамов, будешь сыном Божиим. “Он – Бог, чтобы иметь силу понести на Себе немощи человеческие, Он – человек, причастный плоти и крови нашей (Евр. 2:14), чтобы сделать человека причастником Божественного естества” (Митрополит Филарет). Царь земной облекается иногда в одежду простого воина, чтобы не привлекать на себя внимание неприятеля. Царь Небесный скрывается под образом раба, чтобы не заставить врага, диавола, бежать прежде сражения. Он пришёл, чтобы спасти нас, отчего и принял имя Иисуса, что по-еврейски значит Спаситель. Он был Царём, ибо воцарился для истребления греха. Он был Первосвященником, ибо Сам Себя принёс в жертву за наши грехи. А в Ветхом Завете и царей, и первосвященников помазывали святым елеем, и потому они назывались христами: и Господь наш был помазан истинным елеем, Духом Святым, и потому называется Христом, что в переводе с греческого значит Помазанник. – Но если Авраам жил прежде Давида, почему же Евангелист называет Иисуса Христа сначала Сыном Давидовым, а уж потом – Авраамовым? Да потому что Давид особенно славился у Иудеев по знаменитости его царственных деяний. Притом Давид жил спустя тысячу лет после Авраама, и обетование, данное Богом Давиду, как недавнее, было у всех Иудеев на устах. Обетование, данное Аврааму, можно было отнести ко всем коленам еврейского народа, тогда как обетование, данное Давиду, прямо указывало не только на колено Иудово вообще, но в частности и на род Давидов, из которого надлежало ожидать обетованного Спасителя. Давид первым из всех царей благоугодил Богу, первым из них получил обетование, что из его семени родится Христос. К тому же и сам Давид был прообразом Христа: как Давид воцарился вместо отверженного Богом Саула, так и Христос воцарился над нами, когда Адам потерял данную ему власть над всем живущим на земле и над демонами. Давид сам сказал, что Бог с клятвами обещал ему от плода чрева его посадить его на престол. Поэтому никто не называл Христа Сыном Авраамовым, но Сыном Давидовым. Христос придёт от семени Давида, сказано в писании, и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид (Иоан. 7:42). И веровавшие во Христа Иудеи любили называть Его Сыном Давидовым: Помилуй нас, Иисус, Сыну Давидову! Осанна Сыну Давидову! (Мат. 9:27; 21:9). Давид и Авраам были особенно славны: Давид был Пророком и Царём, а Авраам – Патриархом и Пророком.

Но Христос родился от безмужней Девы, а родословия Пресвятой Девы у Евангелиста нет. Откуда же мы знаем, что Христос есть Потомок Давида? Да потому что Пресвятая Дева была действительно от рода и племени Давида. Бог повелевает Гавриилу идти к Деве, обручённой мужу, именем Иосиф, из дома Давидова (Лук. 1:27). Родословие Иосифа показывает, что и он был потомком Давида. По закону иудейскому, не позволено было брать в жёны не только из другого колена, но и из другого рода в том же колене. Праведный Иосиф (как называет его Евангелист Матфей) не мог, да и не имел никакой нужды нарушать столь важный закон. Почему же Евангелист поместил родословие Иосифа, а не Марии? Да потому что Иудеи не вели родословной по женскому колену. Если бы Евангелист показал родословие Девы, то читатели из Иудеев посчитали бы его нововводителем. А если бы он умолчал о родословии Иосифа, мы бы не знали предков Девы. А по изъяснению “чудных и знаменитых мужей,” дошедшему до нас благодаря св. Златоусту, Евангелист не хотел в самых первых строках Евангелия открывать неверующим Иудеям тайну рождения Христа от Девы, дабы не оттолкнуть их от чтения святой Книги. Если и после стольких чудес неверующие Иудеи называли Христа Сыном Иосифовым, то как бы поверили они, не зная о Его чудесах, что Он родился от Девы? Самому праведному Иосифу для подобной веры было необходимо откровение от Бога и свидетельства пророков. Да и Пречистая Дева, Матерь Христова, не смела до времени открывать эту тайну. Послушай, что говорит Она Своему Божественному Сыну-Отроку: Вот отец Твой и Я искали Тебя (Лук. 2:48).

Прочтём теперь родословие Иисуса Христа по порядку. Евангелист писал для Евреев и потому не считал нужным начинать родословие с Адама. Он начинает с Авраама: Авраам родил Исаака. Аврааму первому Бог вменил веру в праведность, и он первым получил от Бога обетование, что в Семени его (то есть через его потомка) благословятся (будут Богом благословенны) все народы земли (Быт. 22:18). Христос и есть то Семя Авраамово, в котором получили благословение все мы, бывшие прежде язычниками. Евангелист не упоминает о других детях Авраама потому, что все Евреи произошли не от них, а от Исаака. Поэтому же не говорит он и об Исаве, сыне Исаака, а только об Иакове. Исаак родил Иакова. Иаков родил Иуду и братьев его. Из всех двенадцати сыновей Иакова Евангелист называет только Иуду, потому что от колена Иудова произошёл Христос. А о братьях Иуду св. Матфей упомянул потому, что они были родоначальниками избранного Богом народа Еврейского. Патриарх Иаков, благословляя перед смертью детей своих, сказал Иуде: не отойдёт скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколь не придёт примиритель, и Ему покорность народов (Быт. 49:10), то есть не прекратится царская власть из колена Иудова, пока не придёт обетованный Примиритель – ожидание всех народов земных, Спаситель Христос. Это и сбылось во время Рождества Христова: у Иудеев не было своего царя, а царём был Ирод-иноплеменник, и их царство принадлежало Римлянам. Иуда родил Фареса и Зару от Фамари. Фамарь была невесткой Иуды, вдова, оставшаяся бездетной после двух его сыновей. Желая иметь детей от семени Авраама, она притворилась блудницей и зачала от своего свёкра Иуды двух близнецов: Фареса и Зару. Так, упомянув о Фамари, Евангелист напоминает о грехе самого Иуды. “Что делаешь ты, богодухновенный муж? – вопрошает св. Златоуст. – Напоминаешь нам историю беззаконного кровосмешения?” И отвечает: “В родословии воплотившегося Бога не только не должно умолчать, но ещё велегласно возвестить об этом для того, чтобы показать, Его промышление и могущество. Ибо Он пришёл не для того, чтобы избегать позора нашего, но чтобы уничтожить оный позор.” Христу должно удивляться не только потому, что Он сделался Человеком, но и потому, что порочных людей удостоил стать Своими сродниками, не стыдясь нимало наших пороков. Он не гнушался ничем нашим, уча этим и нас не стыдиться злонравия [низкого происхождения], но искать только одного – добродетели. Ибо добродетельный, хотя бы и происходил он от иноплеменника, хотя бы и родился он от блудницы, но не может он получить от этого никакого вреда.” Этим смиряется и гордость Иудеев: они хвалились своим происхождением от Авраама и думали спастись добродетельностью предков. Но вот и “самые праотцы их виновны во грехах. Так патриарх Иуда, от которого и самое имя получил народ Иудейский, оказывается немалым грешником, ибо Фамарь обличает его в блудодеянии. И Давид от жены прелюбодейной родил Соломона. Если же эти великие мужи не исполнили закона, то тем более те, кто ниже их. А если не исполнили, значит, все согрешили, и пришествие Христа было необходимо” (Златоуст).

Евангелист продолжает радословную лествицу: Фарес родил Есрома; Есром родил Арама; Арам родил Аминадава; Аминадав родил Наассона; Наассон родил Салмона; Салмон родил Вооза от Рахавы. “Думают, что Рахав и есть та блудница, которая приняла и скрыла у себя соглядатаев, посланных Иисусом Навином в Иерихон, и за то спаслась от истребления после взятия этого города Евреями. Упомянул Евангелист о ней в назидание нам: как она была блудница, так и все язычники блудодействовали своими делами. Она приняла посланных Иисусом Навином и спаслась. Так и язычники, принявшие посланных Иисусом Христом Апостолов и верящие в Него, спасаются” (св. Феофилакт). Вооз родил Овида от Руфи. Вот ещё одна язычница – иноплеменница Руфь. Она оставила родную страну и дом отца своего, пошла со своей свекровью из земли Моавитской в Вифлеем, уверовала в Бога истинного и за то удостоилась быть праматерью Давида и Самого Иисуса Христа. “Так и Церковь из язычников забыла почитание идолов и отца своего диавола и обручилась с Единородным Сыном Божиим” (св. Феофилакт). Овид родил Иессея; Иессей родил Давида Царя; Давид Царь родил Соломона от бывшей за Уриею. Урия был военачальником Давида. Давид прельстился красотой его жены, Вирсавии, и впал с нею в грех прелюбодеяния. Желая покрыть этот грех, он повелел старшему своему военачальнику Иоаву поставить Урию в самом опасном месте во время сражения, и Урия был убит. А Давид женился на Вирсавии. Так Евангелист, упомянув о жене Урия, снова вводит в родословие Иисуса Христа грешницу и говорит о тяжком падении лучшего из предков Христовых по плоти – славного Царя-Пророка Давида. Воистину, здесь слава Иисуса Христа обнаруживается не через величие, но через низость и греховность Его земных предков. Фамарь и Раав – блудницы, Руфь – иноплеменница, Вирсавия – прелюбодейка. И все они удостоились чести быть написанными в числе предков Спасителя мира. Как тут не удивляться Его крайнему снисхождению?! Поистине, перед Богом нет уже Иудея, ни Еллина-язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского (Гал. 3:28). Но всех, к Нему приходящих с покаянием, Он с любовью приемлет. Воистину, Он пришёл призвать грешников к покаянию, пришёл уничтожить все наши грехи; пришёл, как Врач, а не Судья. Кто после сего смеет похвалиться своим происхождением от славных и именитых предков? “Невозможно, – говорит св. Златоуст, – Совершенно невозможно через добродетели или пороки предков быть честным или бесчестным, знаменитым или неизвестным. Можно сказать ещё более: тот больше и знаменит, кто, родившись от недобрых родителей, сам стал добрым человеком.” Поистине, человеку нечем похвалиться. Но обратимся к родословной Иисуса Христа.

Соломон родил Ровоама; Ровоам родил Авию; Авия родил Асу; Аса родил Иософата; Иософат родил Иорама; Иорам родил Озию. С Давида начинается ряд царей до плена Вавилонского. Из Священного Писания Ветхого Завета видно, что у Иорама был сын Охозия, у Охозии – Иоас, у Иоаса – Амасия, а у сего Амасии уже – Озия. Думают, что Евангелист пропустил трёх царей для облегчения памяти, чтобы удобнее было запомнить родословную таблицу, если считать их ровно три раза по четырнадцать имён. А почему он опустил именно эти три имени, св. Златоуст считает не важным и не почитает нужным решать его. – Озия родил Иоафама; Иоафам родил Ахаза; Ахаз родил Езекию; Езекия родил Манассию; Манассия родил Амона; Амон родил Иоссию; Иоссия родил Иоакима; Иоаким родил Иехонию и братьев его перед переселением в Вавилон. Переселение Вавилонское – это плен Вавилонский. За 600 лет до Рождества Христова Евреи до того развратились, что Господь прогневался на них и предал их в руки царя Вавилонского – Навуходоносора, который в 607 году до Рождества Христова взял Иерусалим и отвёл много народа Еврейского в Вавилон. Царство Вавилонское было там, где теперь Персия. Вавилон был главным городом на реке Евфрат. В этом плену Евреи находились 70 лет. По переселении же в Вавилон Иехония родил Салафииля. Сам Иехония умер бездетным, как предсказал этому нечестивому царю пророк Иеремия: “Так говорит Господь: запишите человека сего лишенным детей, потому что никто из его племени уже не будет сидеть на престоле Давидовом и владычествовать в Иудее” (Иер. 22:30). Но у Евреев был такой закон, что если кто умирал бездетным, то вдова умершего не должна была выходить замуж за человека чужого. Её должен был взять за себя брат умершего или, если такового не было, другой ближайший родственник умершего. Дети, рождённые от этого брака, считались детьми того, кто умер бездетным. Таким образом, у них было два отца: один – по плоти, другой – по закону. Братья и ближайшие родственники царя Иехонии во время взятия Иерусалима были умерщвлены, поэтому жену его взял за себя Нирий, потомок царя Давида от сына его Нафана. Вот почему у Евангелиста Луки родословие Иисуса Христа от царя Давида до Салафииля идёт по другой линии родов, через Нафана и Нирия. Салафииль родил Зоровавеля. Священное Писание Ветхого Завета (по русскому переводу, 1Парал. 3:18–19) говорит, что у Салафииля не было детей; значит, его жена после его смерти вышла замуж за его брата Фадаию. От этого брака и родился Зоровавель, который по крови был сыном Фадаии, а по закону считался сыном Салафииля.

Зоровавель родил Авиуда; Авиуд родил Елиакима; Елиаким родил Азора; Азор родил Садока; Садок родил Ахима; Ахим родил Елиуда; Елиуд родил Елеазара; Елеазар родил Матфана; Матфан родил Иакова. Откуда Евангелист взял это родословие Господа нашего Иисуса Христа? У Иудеев был обычай вести записи, кто у кого был отцом, дедом, прадедом и т. д. Записи эти переходили от отцов к детям, велись и хранились из рода в род в каждом семействе. Каждое новое семейство запасалось подобными записями у тех, от кого отделялось и начинало жить отдельным домом. Каждого в царском роде Давидовом к этому побуждала надежда видеть именно в своей семье исполнение обетования Божия о рождении Христа Спасителя. Такого рода запись была и в доме Иосифа. Св. Евангелист взял её у Божьей Матери или у Иакова, сына Иосифова, или у кого-то другого из семьи и поместил в своём Евангелии. Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос. У Евангелиста Луки вместо Иакова отцом Иосифа назван Илий, и родословие от Салафииля ведётся не через Авиуда, а через Рисая. Причиной тому тот же закон родства, о котором сказано выше: Илий умер бездетным, а жена его вышла замуж за родственника его, Иакова, от которого и родила Иосифа. Так объясняют разницу в именах родословия Христова древнейшие толкователи, ссылаясь на предание, дошедшее до них от родственников Спасителя по плоти. Св. Матфей не закончил Иосифом родословие Христово, но присоединил и имя Марии, дабы показать, что для Марии он привёл родословие самого Иосифа, что Иисус Христос родился не от Иосифа, но от Марии-Приснодевы. Это видно уже в самих словах Евангелиста; он не сказал: “Иосиф же родил Иисуса от Марии,” а говорит: от Которой родился – Сам родился, от Духа Святого, без семени мужа – Иисус, называемый Христос. Св. Матфей называет Иосифа мужем Марии в том же смысле, в каком и мы можем назвать обручённого жениха мужем обручённой невесты, хотя их брак ещё и несовершенен. В заключение родословия Евангелист сводит общий счёт родам и, чтобы было удобнее запомнить, делит их на три равные части. Итак, всех родов от Авраама до Давида четырнадцать родов; и от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов; и от переселения в Вавилон до Христа четырнадцать родов. Так можно разделить всю историю народа Божия от Авраама до Христа:

1. От Авраама до Давида Евреи управлялись старейшими в роду и судьями.

2. От Давида до плена Вавилонского – царями.

3. От плена Вавилонского до Христа – первосвященниками.

Явился Христос, истинный Судия, Царь и Первосвященник, и прекратилось у Евреев всякое правление. Достойно замечания то, что Евангелист причисляет к родам и Самого Христа, везде присовокупляя Его к нам (без имени Христа в третьей части родословия выходит только тринадцать родов). Следует также заметить, что Евангелист записал родословие Господа нашего ещё в те времена, когда происхождение Его из рода Давидова можно было всякому Иудею доказать по подлинным документам, и всякий, действительно, мог увидеть это сам, если хотел.

Показав в родословии, что Иисус Христос и есть обетованный Потомок Авраама и Давида, Евангелист в самом начале своего Евангелия показывает, что Господь и Спаситель наш не был по плоти сыном Иосифа, как о Нём ложно думали многие Иудеи, и для этого повествует о таком чудесном событии, которое свидетельствует о его бессемянном зачатии от Святого Духа. Приступая к повествованию об обстоятельствах Рождества Христова, св. Матфей говорит: Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом – Евангелист не сказал Девы, но просто – Матери, дабы было понятнее. А обручение в те времена состояло в договоре между родителями жениха и невесты, а если их не было в живых, – между их ближайшими родственниками. Евангелисты не говорят, как именно произошло обручение Матери Божией с Иосифом, но церковное предание сохранило об этом такие сведения. Пресвятая Дева, приведённая Своими родителями в трёхлетнем возрасте в храм Иерусалимский, пребывала там до четырнадцатилетнего возраста. В то время все еврейские девушки, побуждаемые надеждой рождения обетованного Спасителя, считали величайшим несчастьем оставаться девственницами. Но Пресвятая Мария по глубокому смирению Своему не позволяла Себе и думать о такой надежде и, возлюбив Бога всей душой, дала обет всегдашнего девства; это видно из Её слов Архангелу: Как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лук.1:34). Она не могла бы сказать так, если бы не дала обет девства. Между тем Её св. родители уже умерли, позаботиться о Ней должны были первосвященники и священники храма, где Она пребывала. Узнав о Её обещании Богу остаться девою, они пришли в затруднение: как поступить с Нею? Они считали грехом принуждать Её к нарушению обета, но в то же время считали и неприличным, чтобы взрослая девица жила в храме. В недоумении они обратились с молитвою к Богу, и Бог открыл им, чтобы они нашли достойного человека, который под видом супружества оставался хранителем Её девства. Для этого были избраны двенадцать мужей из рода Давидова, в числе которых был и Праведный Иосиф. По преданию, ему было в то время восемьдесят лет. Первосвященник отобрал у всех избранников жезлы и положил те на ночь в алтаре Господнем. На утро оказалось, что жезл Иосифа расцвёл, подобно древнему жезлу Аарона. Так праведный старец, древодел из Назарета, стал обручником Пресвятой Девы. Прежде, нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого… Некоторые толкователи, приводя эти слова Евангелиста Матфея, понимают их в прямом смысле: сочетались значит “стали жить вместе.” На это указывают и слова Ангела во сне Иосифа: Не бойся принять Марию, – и выражение Евангелиста об Иосифе: и принял Жену свою. Ясно, что Евангелист хочет сказать, что прежде, нежели они сочетались браком. Весьма выразительно говорит Евангелист: оказалась имущею во чреве. Так говорят обыкновенно только о происшествиях неожиданных, особенных. А чтобы никто не спрашивал, как оказалась Она имущею во чреве, св. Матфей тут же прибавляет: от Духа Святого, – то есть силою и наитием Всесвятого и Всемогущего Духа. Не спрашивай, каким именно образом Дух Божий образовал Младенца во чреве Девы. Можем ли мы, жители земли, объяснить сию тайну, непостижимую для самих Ангелов? Довольно сказать, что это чудо совершил Дух Божий. Зачатие Иисуса Христа Девою от Духа Святого есть чудо Божие, полное непостижимых тайн. Непостижимо, как Невместимый, Вездесущий вмещается в утробе. Непостижимо, как всё Содержащий рождается от Жены. Непостижимо, как Дева рождает и остаётся девою. Непостижимо, как Деву можно назвать Матерью. Непостижимо, как Рождённый Ею произошёл от семени Давидова. Всё это – тайны Божии. Верь тому, что открыто, и не старайся постигнуть то, о чём умолчано.

Но почему же не прежде обручения, а после него Пресвятая Дева зачала во чреве? И ещё позволительно спросить: если Мария дала обет Богу, обет всегдашнего девства, для чего же Богу было угодно, чтобы Она была обручена мужу? Здесь сокрыта тайна особого Божия промышления о Деве-Богоматери. Бог не хотел, чтобы при самом Рождении Иисуса Христа Иудеям стало известно, что Он родился от Девы. Такие св. Отцы, как Афанасий Великий, Василий Великий и Иоанн Дамаскин, говорят, что Богу было угодно сокрыть тайну воплощения Сына Своего от диавола, чтобы он не узнал, что Пресвятая Мария и есть Та Самая Дева, о Которой предсказал Исаия Пророк: …се, Дева во чреве приимет и родит Сына (7:14). Если бы тогда Иудеи узнали эту тайну, то по наущению диавола осудили бы Пресвятую Марию, как блудницу, по закону (Второзак. 22:23) и побили бы Её камнями. Если они были готовы побить камнями Иисуса Христа только за то, что Он исцелял в субботу, то что бы сделали, если бы услышали, что Дева рожает? Если сам праведный обручник Её возымел сомнения касательно Её чистоты, то как могли принят эту тайну Иудеи, род лукавый и извращённый? И, не зная этой тайны, неверующие во Христа не хотели называть Его сыном Давидовым, а назвали сыном Иосифовым. Потому-то тайна и была сокрыта до времени, сокрыта под обручением Девы Иосифу, который, познав из Божия откровения эту тайну, стал с благоговением служить Деве. В нём Она имела Своего покровителя и помощника в нужде, особенно в скорбные дни бегства в Египет. Но послушаем, как Иосиф познавал эту тайну Божию.

После благовещения Архангела Пресвятой Деве Она совершила путешествие к родственнице Своей, праведной Елисавете, у которой провела около трёх месяцев. Этих трёх месяцев было, конечно, достаточно, чтобы обнаружились признаки зачатия, и прежде других заметил это праведный Её обручник. “Можно себе представить, – говорит архиеп. Иннокентий Херсонский, – толкователь слова Божия, что произошло в душе у старца Иосифа, когда он увидел Её, обручённую ему Деву, непраздною! Воистину, он имел тогда ‘бурю помышлений сомнительных,’ как выражается Церковь в акафисте Богородичном.” Буря эта была тем мучительней, что он хорошо знал прежнюю равноангельскую жизнь своей Обручницы, сам согласился быть хранителем Её девства и доверял Ей всем любящим сердцем своим. “Может быть, он сто раз не верил очами своим; начинал думать и бросал мысль. Везде искал разрешение сомнений и нигде не обретал его. ‘Можно бы вопросить Саму Деву, но что вопрошать?’ – мыслил кроткий старец. Зачем смущать и терзать вопросами Ту, Которая и без того должна страдать душою, видя его страждущим?! Ожидать, что Она сама раскроет тайну? Но и Она молчала.” Она молчала потому, что Её тайна была тайной Божией. Как открыть Царёву тайну без воли Царя?! (Тов. 12:7). Мария молчала, потому что молчал Сам Господь. “Ему, Господу-Сердцевидцу, известно наше страдание – помышляла Она. – Если найдёт нужным, Сам поднимет завесу, Сам снимет с нас тяжёлый крест; а не нужно сие, то будет нести его! Отец не оставит Своего Сына, а Сын не оставит Своей Матери.” При этом Она могла думать, что не уверит жениха, если скажет ему об этом необыкновенном деле. Напротив, может огорчить его, подав мысль, что прикрывает совершённое преступление. Если и Сама Она при благовестии Архангела судила по-человечески: “Как будет это, если Я мужа не знаю?” (Лук. 1:34)), то ещё более усомнился бы Иосиф, особенно, если бы услышал об этом от Неё. Итак, “Иосиф видит в Марии то, чего не ожидал и чего понять не может, но молчит и не вопрошает Её. Мария видит Себя в опасности подвергнуться тяжкому подозрению и даже осуждению, но молчит и не открывает Своей тайны.” В самом деле, что же оставалось делать Иосифу. Он имел, конечно, право обличить Марию всенародно, предать Её строгости закона Моисеева, но такая строгость была совершенно противна и кроткому нраву Иосифа, и тому уважению, которого вполне заслуживала Пресвятая Дева своими равноангельскими нравом и жизнью. А оставить всё дело без внимания было противно закону и совести праведного старца, отвращавшегося от всякого потворства нечистот. Что же делает, наконец, святая и кроткая душа?

Иосиф же, наречённый по обречению муж, муж Её, будучи праведен и, не желая огласить Её, хотел тайно отпустить Её, будучи прямодушен и правдолюбив, как верный исполнитель закона, и исполненный всякой добродетели, не хотел всенародно предать Её позору перед синедрионом, верховным иудейским судилищем, хотел тайно отпустить Ее. Не хотел добрый старец подвергать Марию не только строгому наказанию по закону, но и стыду и огорчению в глазах знакомых и соседей, и решился разойтись с Нею тайно, без огласки, без формальностей, которых требовал закон, когда подавалось разводное письмо (Второз. 24:1): так он берёг Её честь и безопасность! Можно было обойтись без огласки, ибо обручение не считалось равным браку и формальностей особых не требовало. Не сказал Евангелист: “восхотел Ее изгнать,”- но отпустить. Так Иосиф был кроток и добросердечен! Сердце праведника уже предчувствовало Христовы заповеди, по которым надлежит иметь око чистое и не судить да несудимым быть. (Мф. 6:22; 7:1).

Но когда он помыслил это, се, Ангел Господень явился ему во сне… Как только мысль отпустить Деву утвердилась в душе старца, явился ему Ангел, может быть, тот самый, который благовествовал Пресвятой Деве Её бессемянное зачатие, – Архангел Гавриил. А во сне потому, что благопокорливая душа старца не имела нужды в более чудесном явлении наяву, да и разительное согласие сновидения с его душевным состоянием уже ручалось за то, что это не был пустой сон, но откровение Божие. В самом деле, его смущение было сокровенною тайною его души, и никому не поведал он этой тайны, а размышлял только с собой и от Самой Девы пытался скрыть своё смущение. И вот о чём он только в уме помышлял, вдруг слышит от Ангела. Вполне ясно, что Ангел пришёл говорить от Бога, ибо Бог один ведает тайны сердечные. Притом же его добрая душа готова была на всё, только бы кто указал, как выйти из затруднения, не подвергая опасности обручённую ему Деву. Но почему же Ангел не явился раньше? Зачем было попущено это смущение святой души обручника Приснодевы? Затем, чтобы он не обнаружил неверия, подобно праведнику Захарии, отцу Предтечи, чтобы с ним не случилось то же, что случилось с Захарией. Легче поверить, когда дело очевидно. Но вместе с Иосифом, страдала душой и Пресвятая Дева. Не могла же Она не заметить его туги сердечной. И в то же время как он старался облегчить своим молчанием Её затруднительное положение и искал средства прекратить своё затруднение. Она таилась не только с явною для Неё опасность обличения, но, как объясняет св. Златоуст, “с опасностью суда и смерти.” Наконец, невольным подозрениями Иосифа не унижается ли, не уничижается ли Сам зачатый во чреве Её Господь наш? Итак, почему же так медлил Господь просветить Своего Праведника и спасти Ту, в Которой – спасение мира? Отвечаем на это словами одного любомудрого архипастыря, (Иннок., еп. Херс). “Для чего Сын Божий, – говорит он, – оставив престол славы, подобно последнему из сынов человеческих, вселился в утробу Приснодевы? Для того, чтобы сделаться жертвою за грехи наши, претерпеть казнь, нами заслуженную, и таким образом примирить нас с Божиим правосудием. Что же удивительного, что Он ещё во чреве Матери, ещё до рождения уже вземлет крест на Себя, крест уничижения, который потом будет нести до самого конца Своей земной жизни?” А для Пречистой Матери Его и для мнимого отца Его Иосифа это испытание было благопотребно, чтобы предохранить их от помысла превозношения. “Святая Дева соделывается Матерью Бога Слова. Св. Иосиф должен вскоре наречься отцом Его: какая великая честь, слава для обоих! А вместе с сим какая великая опасность для смирения, этого основания для всех добродетелей! Выражение “ублажат Меня все роды” (Лк. 1:48), вновь могло появиться и в уме Марии, и в воображении простосердечного Иосифа, но не всегда в той чистоте, в какой представилось Ей среди святого восторга при свидании с праведною Елисаветой. И вот против этой опасности превозношения Промыслом Божиим воздвигается мрачная, но крепкая ограда – искушение подозрения. Не до помыслов земной почести было теперь Той, Которая за мнимое несоблюдение чести не могла без смущения взирать на хранителя Своего девства! Не до самомнения будет и св. старцу, когда он, получив вразумление свыше, вспомнит, с каким подозрением взирал он на Пренепорочную Деву! Между тем оба они, страдая от этого искушения, приобщались страданиям Самого Господа Иисуса Христа.”

Но вот искушение миновало, явился Иосифу во сне Ангел Господень.…и сказал: Иосиф, сын Давидов! Не бойся принять Марию, Жену твою. Иосиф был простым древоделом, но Ангел именует его потомком, даже сыном Царя Давида и этим напоминает ему, что он – законный наследник обетования, данного Давиду, его праотцу, о рождении Спасителя. “Иосиф, сын Давидов!” Какое дружелюбное и в то же время вразумляющее выражение! Потомок славного Царя Давида! – как бы так говорит Ангел, – зачем ты так смущаешься? Чего ты боишься? Ты боишься оскорбить Бога тем, что держишь в доме эту подозреваемую в прелюбодеянии? Конечно, если бы не это подозрение, то ты и не подумал бы отпускать Её? Не бойся же, Она чиста и при в чём не повинна. Я бы не назвал Её твоею женою по обручению, если бы Она не сохранила Своего девства. Не бойся же принять, то есть ввести в дом, Ту, Которую ты уже мысленно отпустил от себя. Её поручает тебе Бог, поручает не для брака, а для того, чтобы ты был Её хранителем (так потом Господь поручил Мать Свою возлюбленному ученику Своему, Иоанну, когда страдал на кресте). Видишь, я знаю тайну души твоей смущённой. Верь же и слову моему: вспомни, что из рода Давидова, к коему ты принадлежишь, должен произойти Царь славный, Спаситель мира. Вспомни, что Он, по пророчеству Исаии, должен родиться от Девы. Итак, довольно предавался ты мрачным мыслям, довольно терзался и страдал душой! Узнай же истину, отложи страх и возрадуйся: Родившееся в Ней есть от Духа Святого. Родит же Сына, наречёшь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их. Родившееся в Деве Марии, То, что так смущает тебя, не от человека, а от Бога. Обручённая тебе Дева родит Сына, и ты, хотя и не отец, дашь Ему имя; но не то, что ты желал, а которое я принёс тебе для Младенца свыше от Самого Бога. Имя же – Иисус, что значит Спаситель. Это, а не какое-либо другое имя приличествует рождающемуся Младенцу, потому что Он будет Спасителем Мира, ибо Он спасёт людей Своих: не только Свой избранный народ, народ Израиля, но и всех верующих в Него и именующихся Его именем. Спасёт их не от видимых врагов, от которых могут избавить и люди, а от грехов их; (Ин. 17:2–6), от грехов и от смерти вечный, от чего никто из людей не может избавить. Вот, что значит сладчайшее имя Господа нашего – Иисус. Имя, принесённое с неба и истолкованное не человеком, но Ангелом Господним! Поистине, нет имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись, (Деян. 4:12), кроме имени Господа нашего Иисуса Христа; перед ним же преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних! (Филип. 2:10). Грех сначала вселяет ад в человека, а потом и самого человека низводит в ад. Грех удаляет человека от Бога, от греха – всякое зло и самая смерть. Потому спасти от грехов значит примирить людей с Богом и возвратить им жизнь вечную. Но кроме Бога, никто не может оставлять и прощать грехи, а посему и рождающийся от Девы Иисус есть не всесовершенный Бог. “Он рождается на земле не для того, чтобы жить, ибо для этого не нужно было бы Ему земное рождение, но чтобы умереть, чтобы в самый ад сойти, чтобы из смерти породить жизнь, из ада, из погибели извести спасаемых сынов неба. Так спасёт Он людей Своих от грехов их!” “Не сказал Ангел Иосифу: “родит тебе Сына,” – замечает св. Златоуст, – а сказал только: родит Сына. Ибо Мария родила не от Иосифа и не Иосифу, а целой вселенной.”

А всё сие произошло, да сбудется речённое Господом через Пророка Исаию, который говорит: се, Дева во чреве примет и родит Сына… “Не удивляйся, – как бы продолжает Ангел Божий. – Не удивляйся тайне, которую я тебе открываю. Всё это прежде века предопределено Господом, предопределено и давно открыто через Пророка:. Итак, слышишь? Не я, а Сам Бог устами Исаии назад тому семьсот лет наименовал обручённую тебе Жену – Девою. Уста были Исаии, а пророчество – свыше, от Бога. Тебе знакомо это пророчество, вспомни же его и поверь Самому Богу, что Мария зачала от Духа Святого и остаётся Девою.” – “Иосиф, – замечает св. Златоуст, – не успокоился бы мыслями, если Ангел не напомнил ему пророчество Исаии или, лучше, Самого Бога. Поэтому и говорит: Речённое Господом через Пророка, – а не просто: ‘речённое Пророком’.” Пророк Исаия указал признак истинного Мессии, Его чудесное рождение от Девы: Сам Господь даст вам знамение (чудо): се, Дева во чреве приимет и родит Сына (7:14). Если бы родила не Дева, а молодая женщина, то в этом и чудесного знамения бы не было.

И нарекут Ему имя Еммануил, что значит: с нами Бог. Присоединяя это истолкование, Небесный вестник как бы сказал: ты, Иосиф, наречешь Ему имя Иисус, а Его дела, Его Божественное учение и чудеса сделают то, что все люди, все народы, уверовавшие в Него, нарекут Его Еммануил, то есть будут говорить о Нём: “С нами Бог!” Ибо, хотя Бог и всегда пребывает с человеками, но ещё никогда Он не был с ними так видимо, так близко (Ин. 1:14). “С нами Бог во Иисусе по самому воплощению: поскольку в Нём естество Божеское и наше человеческое соединены нераздельно и неслиянно, и потому Он не стыдится, – как говорит Апостол, – называть их братьями (Евр. 2:11). С нами Бог во Иисусе по искуплению: поскольку без Иисуса с нами был диавол, ибо кто делает грех, тот от диавола (1Иоан. 3:8). Но Иисус, пришедши, избавил нас от диавола. С нами Бог во Иисусе по дару Святого Духа: поскольку Сын Божий умолил Отца, да пребудет с нами вовеки Дух истины (Иоан. 14:16). С нами Бог через Иисуса, поскольку вселяется Христос в сердца наши (Еф. 3:17). С нами Бог через Иисуса, если мы совершенно предаём себя Ему: поскольку тогда живём уже не мы, но живет в нас Христос (Гал. 2:20), и Бог производит в нас и хотение и действие по Своему благоволению (Филип. 2:13). От имени Господа нашего Иисуса Христа с нами Бог всегда и во всём. Только мы да не перестанем быть с Богом через памятование о Нём, через молитву к Нему, через веру и любовь, являемые в добрых делах, которые приближают нас к Богу” (Митр. Филарет М.).

Так в сонном видении смиренному старцу Иосифу была открыта непостижимая умом тайна бессемянного зачатия Сына Божия от Девы Марии. Ему была открыта мысль, которой он никогда не имел в своём уме; открыта через Ангела с такою ясностью и силою, что в нём не осталось никакого сомнения о достоверности виденного. Притом этим сновидением указывался ещё один признак, которым можно было проверить его истину, по крайней мере, впоследствии. Сказано было, что Мария носит в утробе Своей Сына – это не мог сказать с достоверносью простой сон.

Встав ото сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень и принял Жену свою и не знал Её. [Как] наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарёк Ему имя Иисус. После этого сновидения в доброй душе Иосифа исчезли все подозрения. С радостным сердцем он поспешил исполнить волю Божию, возвещённую ему Ангелом. Он сообщает о своём сновидении Марии и объявляет повеление Ангела. Теперь уже и Она не могла молчать перед Иосифом, и Она охотно сложила с Себя эту тяжкую для сердца Её обязанность. И старец вместе с юною Девой с благоговением произнесли святое имя будущего Мессии – Иисус; имя, которое было открыто обоим, но каждому порознь. После этого Мария совсем уже перешла в дом своего праведного обручника, и принял Иосиф наречённую Жену свою, принял сердцем и душой в свой дом. И стал он с этого времени благоговейно служить Ей, как Матери обетованного и всеми с нетерпением ожидаемого Мессии – Христа. А Пресвятая Дева, прикрывая тайну Божию именем обручённой жены, мирно ожидала в доме Иосифа преславного исхода благодатного Своего чревоношения.

И не знал Ее Иосиф, как наконец, она родила Сына Своего первенца, – то есть совершенно никогда не познавал Ее, как муж, ибо слова как наконец (по-славянски дóндеже) в Священном Писании не означают никакого срока. Так, например, в книге Бытия (8:7) сказано: …и выпустил Ной ворона, который, вылетев, отлетал и прилетел, пока (дондеже) осушилась земля от воды. Но ворон и после того не возвращался в ковчег. Или в 109-м псалме. Сказал Господь Господу моему: сиди одесную Меня, доколе (дондеже) положу врагов Твоих в подножье ног Твоих. Но и после покорения врагов Своих Сын Божий сидит одесную Бога Отца. Или в притче Христовой о немилосердном заимодавце говорится, что государь его отдал его истязателям, пока (дондеже) не отдаст ему всего долга (Мат. 18:34), то есть навсегда, ибо, находясь в руках мучителей, чем и как мог он уплатить долг свой? Так и здесь, когда Евангелист говорит: …и не знал Её, как наконец (дондеже) Она родила Сына Своего, – не думай, будто Иосиф после того познал Её. Евангелист хочет сказать только то, что Мария до самого рождения Иисуса Христа была Девою, а что было после рождения, о сём сам можешь рассудить, ибо ясно само собою и без объяснения Евангелиста. Такой праведный старец, каким были Иосиф, не мог решиться познать Деву после того, как Она столь чудесно, от Святого Духа, соделалась Матерью Сына Божия, и после всех чудес, коих он был свидетелем при рождении Спасителя. Вспомни при этом, что Сама Пресвятая Дева дала обет всегдашнего девства (Как будет это, когда Я мужа не знаю? Лк 1:34) и согласилась на обручение Иосиф только для того, чтобы он был Её хранителем, а не мужем. Кто дерзнёт помыслить, что Она нарушила Свой обет? Такое мнение было бы нечестием и оскорблением Преблагославенной в жёнах Матери Божией. Нет, как до рождества, так и в рождестве и после рождества Она пребывает Девою, почему св. Церковь и именует Её Приснодевою и Богоневестою, а св. Иосиф только служил Ей, как раб госпоже своей, как Матери Божией. Ещё в Ветхом Завете св. Пророк Божий Иезекииль, изображая в таинственном видении пришествие в мир Господа воплотившегося, входящего в восточные врата храма, говорит от лица Божия: …ворота сии будут затворены, не отворятся, и никакой человек не войдёт ими, ибо Господь Бог Израилев вошёл ими, и они будут затворены (44:2–3).

Св. Отцы говорят, что под этими вратами в таинственном смысле должно разуметь Пренепорочную Деву Марию, Которая пребыла затворённою, то есть осталась в чистом и нерушимом девстве навсегда и через Которую только один Христос Бог наш вошёл в мир сей и не входил уже никто более. Досточудным именем Приснодевы наименовали Её в своих правилах святые Отцы пятого и шестого Вселенских Соборов. А когда появлялись разные еретики, дерзавшие учить, будто Пресвятая Дева по рождении от Неё Спасителя имела и других детей от Иосифа, то пастыри Церкви единодушно называли такое учение ересью, безумием и святотатством и торжественно осуждали на поместных соборах. Именуя же Матерь Божию Приснодевою, святая Церковь наименовала Её ещё славным именем Богородицы. Так называла Её по внушению Духа Божия праведная Елисавета, матерь Предтечи Господня: И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? (Лук. 1:43) А Матерь Господа значит то же, что и Богородица. “Кто не признаёт Марии Богородицею, тот отлучён от Божества” – говорит святой Григорий Назианен. На четвёртом Вселенском Соборе Церковь торжественно засвидетельствовала свою веру в то, что Матерь Господа Иисуса Христа есть воистину Богородица и Приснодева. Правда, святые Евангелисты упоминают о братьях Иисуса Христа, (Мф. 12:46; Ин. 2и 7:3) но святые Отцы, следуя преданию, дошедшему от святых Апостолов, разумеют под братьями Христовыми детей Иосифа от первого брака. Братьев по Матери у Господа нашего не было, поэтому-то, умирая на Кресте, поручил Свою Пречистую Матерь не братьям, а другу Своему, девственнику Иоанну Богослову. И тем самым соединил, по выражению Исидора Пелусиота, сих двух девственников. Если бы у Матери Божией были родные дети, то им и надлежало бы иметь о Ней попечение после Господа Иисуса. Но их не было. Потому и слово первенец, поставленное святым Евангелистом Матфеем, значит просто “перворождённый, единородный,” как и Апостол называет Иисуса Христа рождённым прежде всякой твари (Колос. 1:15), “Первенцем из мёртвых” (Апок. 1:5). Первенцем и в законе Моисея называется всякий младенец мужского пола, рождённый первым после брака, хотя бы после него мать и вовсе не рожала детей (Исх. 13:2). –

И он, Иосиф по праву земного отца и во исполнение повеления Божия нарёк новорождённому Младенцу Ему имя – Иисус. Это наречение имени состоялось в восьмой день по рождению Его, при совершении над Ним обряда обрезания.

Никто не забыт у Отца Небесного в Его великом семействе. Он – Бог не только Иудеев, но и язычников. Он – Бог и Спаситель всех сынов Адамовых. Святой Апостол Павел говорит: От одной крови Он произвёл весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли и не найдут ли (Деян. 17:26–27). И хотя люди забыли Бога и стали поклоняться идолам, но в их сердцах, в их совести, хотя и смутно, всё же слышался Голос Божий. И лучшие из язычников не переставали искать Божией правды, следуя внушениям совести. Сократ говорил: “Не надейтесь исправить человеческие нравы, доколе Сам Бог не соблаговолит послать особенного Мужа для исправления нас самих.” “Не быть на земле порядку, – говорил Платон, – если только Сам Бог, сокрывшись под образом человека, не разъяснит нам и наши отношения к Нему, и наши взаимные обязанности друг к другу.” Поэтому перед временем Рождества Христова не одни только Иудеи ожидали пришествия желанного и обетованного Мессии – Христа. Весь исполненный грехом мир смутно ожидал себе Избавителя. Это ожидание особенно было распространено на Востоке: там, среди Персов больше, чем у других народов, сохранилась библейских преданий. Там после плена вавилонского много оставалось евреев, которые распространяли среди жителей Востока свои верования, свои надежды и ожидания. Евреи, а за ними – и другие народы, ожидали явление великого Царя, Который должен был родиться в Иудее и покорить Себе весь мир. И вот, как только Господь Иисус Христос родился в Вифлееме, среди тьмы идолопоклонничества, в стране неверия нашлись люди, которые так усердно чаяли Утехи Израилевой – Христа, что при первом знамении с небес, при появлении необыкновенной звезды идут издалека на поклонение родившемуся Спасителю.

Когда же Иисус родился, в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода пришли в Иерусалим волхвы с Востока, и говорят:… Евангелист уточняет, что именно в Иудейском Вифлееме родился Иисус. Был в те времена ещё Вифлеем Галилейский. Об Ироде Евангелист упоминает, дабы показать, что у Иудеев в то время уже не было своего царя, а царствовал иноплеменник Ирод, и значит, настало время пришествия Христова, согласно пророчеству праотца Иакова. И называется Ирод царём в отличие от другого Ирода, который был сыном первого и титула царского не имел. Волхвы, шедшие в Иерусалим из дальней страны, могли прийти прежде события, могли прийти и спустя долгое время, но они пришли именно около того времени, когда родился Сын Божий, дабы это чрезвычайное событие не оставалось надолго неизвестным для Иерусалима. Такое соответствие в пришествии волхвов со временем рождения Спасителя показывает, что в их путешествии всё было предопределено свыше и что это путешествие началось задолго до Рождения Господа (Исаия 60:3).

Что же это были за люди, волхвы? То были мудрые, учёные и притом благочестивые люди, усердные к вере и предметам святым. За свою доброту и чистосердечие они удостоились быть первыми призваны в Вифлеем на поклонение Спасителю мира. Предание называет их даже царями и сохранило их имена: Мелхиор, Гаспар и Валтасар¹. По тому же преданию, родом они были из Персии или древней Вавилонии, где за 500 лет до них жил пророк Даниил. Этот великий пророк в своё время был начальником над всеми вавилонскими мудрецами. Он, конечно, передал своим подчинённым истинные понятия о Боге, и очень вероятно, что он указал волхвам пророчество древнего их предка, волхва Валаама, который ещё во времена Моисея изрёк о Спасителе такое слово: Восходит звезда от Иакова, и восстаёт жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых (Числ. 24:17). Можно думать, что и книга пророчеств Данииловых была известна волхвам, а потому они могли знать и исчисление седмин Данииловых. Так от времён Даниила-пророка до самого времени Рождества Христова у восточных мудрецов хранилось предание о грядущем в мир великом Царе Израилевом. В то время люди верили, что рождение и смерть великих мужей сопровождается появлением и исчезновением на небе звезд.

Где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Внимательные к путям Промысла Божия волхвы ждали явления такой звезды пред рождением ожидаемого Царя Израильского. И вот, увидев её, они признают за несомненное, что этот Царь уже родился. Они приходят в Иерусалим и расспрашивают всех о новорождённом Царе: Где родившийся Царь Иудейский? Каково же было их удивление, когда оказалось, что там ещё никто и не знал о совершившемся великом событии, и Идеи изумлённо спрашивали волхвов, как они узнали о рождении Царя Иудейского. На это волхвы как бы так говорили: как странно, что вы, Иудеи, не знаете о Нём. Нас привело сюда не праздное любопытство, а знамение небесное. Как же нам было не придти сюда? Итак, где же ваш новый Царь? Ведь нас влечёт к Нему не выгода, не политика какая-нибудь, а глубокое душевное уважение к Нему и вера; мы пришли воздать Ему честь, какая подобает такому великому и священному Лицу. “Эта звезда – говорит святой Игнатий Богоносец, – воссияла на небе ярче всех звёзд, и свет её был неизречённый, а новость её произвела во всех изумление. Все прочие звёзды вместе с солнцем и луною составляли как бы хоровод около этой звезды, и она разливала свет свой на все другие светила.”

Что же это была за звезда, которую они видели? По изъяснению святого Златоуста, это была невидимая сила Ангельская, принявшая вид звезды. В самом деле, смотрите, что делается с этой чудесной звездой. Все звёзды имеют путь с Востока на запад, а эта – с севера на юг: из Персии – в Иерусалим. Все видимы только ночью, а эта – и днём, при сиянии солнца. Она то появляется, то скрывается. Когда волхвы пришли в Иерусалим, её не стало видно; а когда вышли из Иерусалима, она опять явилась и притом подобно столпу облачному, водившему евреев по пустыне. И она шла впереди волхвов, когда они шли, и останавливалась, когда они стояли. Наконец, показав им самое место, где был Богомладенец, она совсем стала невидима. Ясно, что простая звезда не могла бы быть таким путеводителем для волхвов; это была сила Ангельская. “Почему Бог привёл ко Христу волхвов звездою, а никаким-либо другим средством, – вопрошает святой Златоуст. – По Своему особенному снисхождению к немощи человеческой Бог употребил для их призвания то, что было им больше знакомо. Они занимались наблюдением звёзд, и Бог призвал их звездою.” Так, по словам песни церковной, звёздам служащие, звездою учахуся кланятися Солнцу правды – Христу.

Как же они узнали, что звезда возвещает им о рождении именно Царя Иудейского, а не кого-либо другого? “Мне кажется, – говорит святой Златоуст, – что это было делом не одной звезды, но Сам Бог подвиг их сердце подобно тому, как расположил он персидского царя Кира отпустить Иудеев из вавилонского плена” (1Ездр. 1:1). Они, волхвы, ждали великого Царя Иудейского, вот благодать Божия, всегда пребывающая в чистых душах, и внушила им оставить всё и идти в Иудею. Когда же появилась эта звезда? Святой Златоуст говорит, что волхвы увидели её задолго до Рождества Христова; по крайней мере, за столько времени, сколько нужно было волхвам для путешествия в Иудею. И наш Святитель Дмитрий Ростовский говорит, что, придерживаясь мнения святого Златоуста, благопристойно думать, что эта звезда явилась за девять месяцев до Рождества Христова, в тот благословенный день и час, когда благодействием Архангела и наитием Святого Духа зачат был во чреве Матери Господней Господь наш Иисус Христос. Но почему же звезда не повела их прямо в Вифлеем? Если бы они не заходили в Иерусалим, то была бы устранена всякая опасность для них, даже для Самого Отрочати, от Ирода. Богу было угодно именно через них возвестить о рождении Иисуса Христа всему Иерусалиму, первосвященникам и книжникам Иудейским и тем обличить их духовную леность и нерадение.

Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним. Особенно же, конечно, смутились приверженцы Ирода. Да и как было не смутиться при этой вести подозревающему всех и вся Ироду, который стерёг все входы и выходы своего царства?! Он был царём незаконным, иноплеменником, самозванцем, поставленным Римлянами. Он был ненавистен всему народу за свою жестокость, которая простиралась до того, что по одному его подозрению он предавал казни даже своих собственных детей. Ирод только что перед этим учинил кровавую расправу с заговорщиками, которые в самом дворце покушались убить его. Удручённый летами и омерзительной болезнью, которая потом свела его в могилу, тиран испугался, когда ему доложили, что именно теперь, когда его оставляли уже силы, и родился Мессия, истинный Сын Давидов, законный Царь, Который, думал Ирод, отнимет у него царство. Как же было не смущаться такому тирану при подобном известии?! Но чего же боялся Иерусалим? Ведь пророки ещё задолго до Его рождения предсказали, что Христос придёт спасти Свой народ, что Он будет его Благодетелем и Освободителем. Что же смущало теперь Иудеев? Им нужно было радоваться, что у них родится такой Царь, Который, будучи ещё Младенцем, уже привлёк к Себе на поклонение мудрецов персидских, а впоследствии покорит Себе все народы земные. Если бы они любили Христа, то обрадовались бы и вести о Его рождении, как и действительно радовались немногие избранники Божии (например, Самсон и Анна). Но Иудеи любили больше самих себя, чем Христа. Каждый, вероятно, подумал, что Ирод, как только узнает о рождении Царя-Христа, страшно ожесточится и будет преследовать всех, кто решился бы поклониться Христу. И вот каждый берёг только самого себя и боялся громко говорить о Христе. А Ирод между тем решал вопрос, что ему делать. Убить волхвов! Но какая ему польза от того, если Сам Новорождённый Царь уцелеет? Ведь он ещё не знает, где этот Младенец и Кто Он. И вот в мрачной душе Ирода составился ужасный план: через самих же волхвов всё разведать о Царственном Младенце, а потом убить Его; а если нужно, то с Ним и волхвов за то, что они взволновали его народ.

И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля. Собрав всех членов Синедриона, (а их было 72) и учёных знатоков Писания, Ирод спрашивает, где Ему должно родиться, согласно древним пророчествам и обетованиям? Хотя волхвы и не говорили, что Царь, Которого они ищут, есть Христос, но Ирод сразу понял, о каком Царе идёт речь. И вот он спрашивает у книжников и первосвященников, лукаво притворяясь усердным почитателем Бога Израилева и Самого Христа: Где должно родиться Христу? И получает ответ, прямой и ясный. Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском. “Они так удачно решают вопрос, где Христос рождается, – замечает святитель Филарет, – и так довольны своим решением, что не находят нужным далее узнать, не родился ли Он, действительно.” Впрочем, нельзя было и не сказать истины, поскольку она была известна каждому Иудею (Ин. 7:42), потому что весьма ясно изображена в Писании пророком Михеем за семьсот лет до времени Ирода. Ибо так написано через пророка: И ты, Вифлеем-Ефрафа, земля Иудина, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Вождь, Который упасет народ Мой Израиля и Которого происхождение из начала, от дней вечных (5:2). Ты, Вифлеем, хотя и мал, и малолюден среди других городов; однако же ты имеешь великое преимущество, по коему, ни чем не меньше среди остальных воеводств Иудиных и городов, ибо из тебя произойдет вождь, выйдет всемогущий Владыка вселенной, Который, как пастырь добрый, упасёт народ Мой Израиля, (Мих. 5:2, Апок. 10:11) всех, верующих в Бога, ибо “не все те Израильтяне, которые есть от Израиля” (Рим. 6:9). “Смотри, – говорит святой Златоуст, – какие чудные и необычайные дела совершаются! Язычники и Иудеи научают друг друга чему-то великому. Иудеи слышат от волхвов, что и в Персидской стране звезда проповедует Христа, а волхвы узнают от Иудеев, что Тот, Кого им возвестила звезда, задолго предвозвещён пророками.” Итак, Иудейский синедрион торжественно засвидетельствовал, что Христос рождается в Вифлееме Иудейском. Весь Иерусалим узнал о Его рождении и взволновался. Вифлеемские пастыри рассказывают и о дивном явлении им ангелов небесных, и о поклонении их Христу. Волхвы издалека пришли, руководимые звездою. Теперь Иудеи не могут сказать: не знаем, когда и где родился Христос. Все первосвященники и книжники по прилежном сличении пророчеств громко и твёрдо сказали то самое, что теперь сбылось не деле: Христос, действительно, родился в Вифлееме Иудейском. И это свидетельство мы имеем потому, что оно потребовалось коварному Ироду. Так промысел Божий самое коварство злых обращает к славе имени Божия (1Кор. 3:19). Лучшего и полнейшего засвидетельствования истины в этом случае нельзя и представить.

“Заметь точность пророчества, – говорит святой Златоуст. – Не сказал Михей: будет жить в Вифлееме, – но только “произойдёт” из Вифлеема. Значит, только родится в Вифлееме. Напрасно Иудеи говорят теперь, будто это пророчество относится к Зоровавелю. Зоровавель родился не в Вифлееме, а в Вавилоне. Да и можно ли отнести к нему дальнейшие слова пророка, которые из лести Ироду книжники умолчали: …и Которого происхождение изначала, от дней вечных. Его ли происхождение изначала, от вечности? Впрочем, Иудеи стали относить это пророчество к Зоровавелю уже после Рождества Христова, а тогда, как это видно из ответа синедриона ироду, все согласно относили ко Христу. Достойно ещё примечания то, что самое имя Вифлеем с еврейского значит дом хлеба, а Христос Спаситель Сам говорил о Себе: Я есмь хлеб жизни (Иоан. 6:35).”

Что же сделал Ирод? Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды… и сказал, где надобно искать Христа. Он думал, что Иудеи скроют от него Младенца, постараются спасти Его, как будущего своего Царя-Избавителя, и потому призвал волхвов тайно. Он не хотел прямо спрашивать их о времени рождения Младенца, опасаясь, что волхвы поймут его тайные намерения, и хитро выведал у них время появления звезды, полагая, что Христос родился тогда, когда появилась звезда. Сколько во всём этом хитрости и лукавства! На его глазах совершаются чудеса: небесная звезда проповедует Христа, пророчества указывают место Его рождения. Таким образом, ему ли, Ироду, идти против Бога? Если он верил пророчествам, то задумывал невозможное; если не верил, то чего же он боялся? Ради чего столько лукавства?! Вот до чего может дойти человек, ослеплённый гордостью и упорством во зле! Между тем, всё это могло показаться добрым, прямодушным волхвам делом благоразумия, тем более, что Ирод не только не отговаривал их от путешествия, но и обласкал их по-царски. И послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце, и когда найдёте, известите меня, чтобы и мене пойти поклониться Ему. И они, выслушавши царя, пошли. И се, звезда, которую они видели на востоке, шла перед ними… Вот тут Ирод не смог скрыть своей злобы, не смог сказать: “о Царе,” – так ненавистно было ему самое имя Царя-Младенца, разведайте, о Младенце, сами видите, что в этом деле есть какая-то тайна: вам, на Востоке, было сказано о Нём, а мы здесь ничего не знаем. Необходимо соблюдать осторожность. Вас само небо звездою зовёт к Новорождённому, поэтому идите пока одни, дабы не произвести безвременно шума и толков в народе, узнайте всё точнее и, когда найдёте, известите меня, чтобы и мне пойти. И тогда я первым поспешу явиться для воздания чести, Ему принадлежащей. Пойду пеший, без всякой царской пышности, без колесниц, без свиты, в виде простого странника и богомольца пойду поклониться Ему.

Ирод знал уже теперь, где родился Христос; догадывался, судя по явлению звезды, когда родился Христос. Но чтобы не ошибиться в своих расчётах, он хотел увериться во всём этом при помощи самих же волхвов. А волхвы в простоте доброго сердца ничего этого и не подозревали и поверили Ироду. Они, выслушавши Царя, пошли в Вифлеем, нимало не подозревая о кровожадных намерениях Ирода, и обещали исполнить его желание. Но промысел Божий всё предвидел. Могло случиться, что подозрительный тиран вдруг передумает и не будет долго ждать, пока вернутся к нему волхвы. И его жестокость обрушится на Вифлеем, пока в этом благословенном граде ещё находится Младенец – Спаситель мира. Нельзя было терять времени, да и пора было уже наградить терпение волхвов путешествующих. И вот перед ними – опять небесный вождь: И се звезда, которую они видели на востоке, шла перед ними. Можно представить себе радость святых путешественников, когда они опять увидели свою знакомую путеводительницу небесную, которая теперь уже прямо и непосредственно вела их как бы за руку среди дня! …пока, наконец, пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев звезду (то есть, как и где опустилась она), они возрадовались радостью весьма великою.

Вифлеем расположен в двух часах пути на юг от Иерусалима, на горе, покрытой роскошными садами. Не долго пришлось искать новорожденного Царя. Не нужно было расспрашивать о Нём, – звезда-путеводительница шла теперь перед ними, пока, наконец, пришла и остановилась над местом, где был (божественный) Младенец. Звезда будто бы перстом указала это место. Вероятно, она так опустилась с высоты, что можно было по падающим вниз лучам её без труда узнать место, где обретался Младенец. Увидевши, как и где опустилась звезда, они возрадовались. Да и как было не радоваться, когда ещё несколько минут, и они будут у цели своего долгого и трудного путешествия! И вошедши в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его и, падши, поклонились Ему. Вероятно, имеется в виду дом, в котором Иосиф нашёл, наконец, убежище вместо вертепа для юной Марии с новорожденным Младенцем (Лк. 2:16). – Увидели Младенца, волхвы увидели столь желанного и усердно искомого Младенца-Царя в бедной хижине, быть может, в яслях, в простоте и уединении (Пс. 83:4), только с Марией, с Пречистой Матерью Его. Даже об Иосифе не упоминает Евангелист. Вероятно, он в это время отлучился по домашней надобности, например, за пропитанием для святого семейства. И, несмотря на бедность, окружавшую Отроча и Мать, святые волхвы, как только увидели Его, тотчас же падши в трепетном благоговении пали перед Ним на землю и поклонились Ему, как Лицу Божественному. Их чистое сердце одним чувством постигло тайну, для их ума ещё непостижимую, тайну Божества Христова; постигло подобно тому, как Предтеча Иоанн (Лк. 1:41)ещё во чреве матери своей, радостно взыгравшись, приветствовал приближение Сего Богомладенца, находившегося тоже во чреве Своей Матери (Пс. 71:10). И открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну. Волхвы оказали Его убогой колыбели такие почести, каких не оказали и самому Ироду в его роскошных палатах. Три дара принесли Единому от Троицы и как бы в честь Святой Троицы (Исх. 30:8, Лев. 16:12). Золото символизирует дань Царю от царей; ливан – чистую, благоухающую, бескровную жертву Богу и в то же время – вечному Архиерею небесному; а смирна – дар будущему Мертвецу, (Ин. 19:39) Который Своею смертью разрушит царство смерти. Известно, что смирною, то есть благовонным составом, который добывался из дерева, Иудеи умащали тела умерших. Золото, ливан и смирна – лучшее из того, чем славилась родина волхвов, отдалённый Восток. И как эти дары не похожи ни кровавые жертвы иудейские из тельцов, и овнов, как они напоминают дары христианские! Не напрасно святой Златоуст называет волхвов первенцами Церкви Христианской, начатком верующих из язычников. В их лице “языческая неплодящая Церковь” узнала Надежду народов – Христа, и приклонилась пред дивным Младенцем, Который вскоре “соберёт во едино рассеянных детей Божиих.” Явиться к новому царю с дарами требовало и усердие, и обычаи восточных стран (Быт. 32:14, 43:11, 1Цар. 10:27). А между тем, никогда святому Семейству не были так благопотребны, как теперь. Если что и было у них в Назарете, то они не могли взять много, надеясь скоро возвратиться, а теперь предстояло им и трудное и поспешное путешествие – бегство в Египет. С чем бы отправились они в чужую страну, если бы не помощь, полученная от волхвов. Их дары были дарами свыше, дарами на дальний путь. Кому же дар тот предназначался? Тому, Кто пришёл обогатить всех нас своею нищетой. Кто всем даёт дыхание и жизнь и всё остальное? Как велико Его Божественное снисхождение к нам! Впрочем, святой Димитрий Ростовский замечает, что Матерь Божия из того золота, которое принесли волхвы, почти всё раздала таким же бедным, как Сама, “мало нечто на путь в Египет удержавши.”

Но обратимся к повествованию о волхвах. Исполнив своё заветное желание и поклонившись Господу, они хотели уже возвратиться в Иерусалим, чтобы сдержать слово, данное Ироду, и поделиться с ним и со всем Иерусалимом тою святою радостью, которою полна была душа их. Но в том-то и была великая опасность. И вот Господь снова вразумляет их и притом уже не через звезду, а во сне, подобно тому, как вразумлял Он не раз и святого Иосифа: и получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, отошли в страну свою иным путём. Они не стали выискивать причины, почему не велено возвращаться к Ироду, а в простоте верующей души покорились велению Божию, и ушли другою дорогою; вероятно, на Хеврон, вокруг Мертвого моря. Церковное предание говорит, что святые волхвы и в своей стране возвещали всем, что видели Спасителя и были первыми проповедниками Христа среди языческого мира.

Дивны пути Промысла Божия! Кто бы мог подумать, что где-нибудь в Персии или Аравии ожидали так прилежно пришествие Того, о рождении Коего не знали в самом Иерусалиме! Между тем, вот язычники, волхвы, не только узнали об этом, но и пришли издалека на поклонение к новорождённому Спасителю мира. Видно, эти язычники были достойны такой милости Божией. Они не читали пророчеств, а только по преданиям от предков своих знали, что в Иудее должен родиться славный Царь; и однако же лишь только увидели звезду, как пошли в Иерусалим, смело искали Его, хотя и слышали, что в Иудейской земле есть уже царь, давно царствующий, гордый и жестокий, что спрашивая о другом Царе, они подвергают себя опасности. Не смущает их и вид бедности, убогие пелены, бедная мать. И в убожестве они узнают Спасителя и поклоняются Ему, как Богу. Сколько трудов, лишений и опасностей, и ради чего?! Чтобы только прийти, поклониться новорождённому Царю, Который, казалось, ещё не мог и наградить поклоняющихся Ему, и уйти восвояси. Это ли не вера, достойная отца верующих, Авраама? За сию то веру они и оказались достойнее самих Иудеев. Первоверховный Апостол Христов не напрасно возвестил, что боящийся Бога и делающий правду во всяком народе приятен Богу. (Деян. 10:35) Пример волхвов показывает, что такие люди, действительно могут быть во всяком народе. А Иудеи почивали на законе, знали все пророчества о Христе и не смогли указать волхвам, где Христос рождается. И никому из них не пришло в голову, хотя бы из простого любопытства, дойти с волхвами до Вифлеема, чтобы увидеть Младенца, Которого те искали. Какое нерадение! Какое духовное ослепление! За то лишились они великого счастья, которое досталось на долю язычников-волхвов! Царица Южная восстанет на суд с Иродом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот здесь больше Соломона. (Мф. 12:42) Восстанут на суд эти язычника волхвы и осудят нерадение Иудейское! Святой Златоуст в истории поклонения волхвов видит указание на будущую историю Церкви: волхвы ранее Иудеев поклонились Христу, так и язычники ранее Иудеев войдут в Церковь Христову.

Когда и где Господь наш Иисус Христос взял крест Свой, чтобы идти с ним на гору Голгофу? Когда и где Он начал страдать ради нашего спасения? Не в Иерусалиме, не на судилище Пилата, а ещё в Вифлееме, повитый пеленами. Вся безгрешная жизнь Его была великим крестоношением, и в первые же дни Своей земной жизни Он уже претерпел гонение от Ирода. Вот, что повествует об этом святой Евангелист Матфей: Когда же они (волхвы) отошли, – се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его. После отшествия волхвов, в первую же, вероятно, ночь, Ангел предупредил Иосифа, поскольку медлить было нельзя: злоба Ирода не дремала. Как попечителю Святой Девы и воспитателю Божественного Младенца, Иосифу был поручен прежде Младенец, а с Ним – и Матерь Его; Матерь, а не жена, как Ангел прежде называл Её при первом появлении своём. Теперь уже у Сего Младенца нет земного отца, а у Сей Жены нет мужа. Итак, сказал Ангел, возьми, разбуди, если нужно, возьми за руку Мать, веди, хотя бы и неудобным казалось идти в такой далёкий путь и в такой поздний, полуночный час, возьми и беги, как бегут из дома, в коем пожар, как спасаются от зверя или неприятеля, как можно скорее, не жалея сил, и будь там, доколе не скажу тебе. Не навсегда останетесь вы там, в Египте, а только на время, пока я опять появлюсь тебе и скажу, что прошла буря. Но не бойтесь, вас не постигнет никакое зло, потому что с вами везде Сила Всевышнего, с вами Сам Божий Сын, смиренно повитый младенческими пеленами. Не ожидал, вероятно, праведный старец такого печального сновидения после всего, что видел и слышал накануне. Он видел восточных мудрецов, пришедших с дарами на поклонение к Новорождённому; он слышал от них о чудесной звезде, о намерении самого царя Ирода прийти поклониться Богомладенцу, и вдруг он должен для спасения жизни этого Младенца покинуть родину и бежать в чужую далёкую страну! Но не задумался, не стал рассуждать и колебаться святой старец. Он поспешил исполнить веленное: …встал, взял Младенца и Матерь Его и пошёл в Египет.

“Представьте себе, – говорит Иннокентий, Архиеп. Херсонский, – святого старца, вдруг встающего среди мрачной ночи с бедного ложа. Представьте, как он, преисполненный тем, что слышал от Ангела, слабыми стопами подходит с благоговением к спящей Отроковице и Младенцу и тихо возбуждает Её ото сна. Как потом смиренно объявляет Ей о крайней необходимости бежать сейчас же ночью, пока никто не видит, пока прохлада ночная не сменилась палящим зноем. Оставить не только дом, но и отечество, и отправиться в Египет. Как потом святая эта двоица немедленно собирается в путь и укладывает небольшое число необходимых вещей. Как Матерь, никогда не путешествовавшая по сыпучим пескам безводной пустыни, берёт на руки спящего Младенца и садится не бедное животное. Как старец следует около Неё дрожащими стопами… И всё это во тьме ночной. Какая трогательная картина! Сколько преданности воле Божией!” Святой Евангелист не имел в виду подробно описывать все события земной жизни Спасителя. Он желает только показать, что Иисус Христос есть во истину обетованный Спаситель мира, и потому ничего не говорит о том, как святые спутники достигли Египет, где поселились и где там жили. Он говорит только: …и там [Иосиф] был до смерти Ирода… Это нужно было для того, чтобы и Богомладенца освободить от какого-либо преследования и Матерь – от страха и опасений за Него.

Вот несколько древних преданий о путешествии Святого семейства: не надеясь на свои слабые силы, святой Иосиф взял с собою своего сына, св. Иакова, который впоследствии был наименован братом Божиим. Через несколько дней святые путешественники очутились в тех самых пустынях безводных, по которым шёл из Египта народ Израильский. Страшные трудности и невзгоды встретили их там. Дорога шла всё местами песчаными и нередко совсем исчезала среди песчаных холмов. В пустыне негде было достать необходимое для пропитания, а потому всё надобно было взять с собой в потребном количестве. А у них был только один осёл, который необходим был для юной Матери с Божественным Младенцем. Днём подвергались они нестерпимому жару, ночью принуждены были защищать себя от холода, а как защититься от всего этого там, где местом отдыха, как днём, так и ночью мог служить только песок, по которому они шли, а кровом – один свод небесный?

Повествуют, что в одном месте среди пустыни напали на них разбойники и хотели отнять у них осла. Но один из разбойников до того был пленён красотою Божественного Младенца, что не позволил своим товарищам обижать святых путников: “Если бы, – сказал он, – Сам Бог восприял на Себя человеческий образ, то и Он не был бы прекраснее Сего Дитяти.” Тогда Матерь Божия сказала этому разбойнику: “Верь, что этот Младенец не забудет твоего благодеяния. Он воздаст благим воздаянием за то, что ты теперь охраняешь жизнь Его.” И это был тот самый разбойник, который впоследствии был распят одесную Господа и сподобился услышать от Него: Ныне же будешь со Мною в раю. (Лк. 23:43) Так исполнилось над ним слово Божией Матери. В храмах идольских падали идолы, когда приближалась к ним Пресвятая Дева с Предвечным Младенцем, и исполнялось над ними слово пророческое: Вот Господь восседит на облаке лёгком (на руках Пречистой Девы) и грядёт в Египет. И потрясутся от лица Его идолы Египетские, и сердце Египта растает в нём. (Исаи 19:1) И теперь показывают недалеко от Каира, около селения Матариэ, огромный пень того дерева, под которым отдыхала Матерь Божия, пока святой Иосиф ходил в селение приискать убежище, где можно было бы им остановиться. Предание говорит, что близи этого дерева вдруг появился родник чистой прохладной воды для утоления жажды Божественной Путницы и Её дивного Младенца. И теперь сохраняется этот источник, и теперь из вершины священного пня растут сочные ветви.

Вместо всех этих подробностей путешествия святой Матфей объясняет, почему Богу было угодно избрать местом убежища для святого Семейства именно Египет, а не какую-либо другую страну: …да сбудется речённое Господом через пророка (Осию 11:1), который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего. (Пс. 79:9, Числ. 24:8) “Вавилон и Египет, – говорит святой Златоуст, – вот два места, бывшие гнездом всякого несчастья. От Вавилона Христос принял поклонение через волхвов, а Египет освятил Своим посещением и этим показал, что Он пришёл спасти самых отчаянных грешников, лишь бы только они обратились к Нему с покаянием.” Египет был ближе к Вифлеему, чем всякая другая страна. Там было много Иудеев, среди которых Иосиф и Мария удобнее могли найти себе пристанище, а главное, Египет изображал собою плачевное состояние греха и смерти, из коего Сын Божий пришёл извести род человеческий, как некогда Моисей извёл народ Израильский из Египта. Христос Спаситель есть глава нового Израиля, всех верующих в Него, поэтому и на Нём, Единородном Сыне Божием сбылось то, что святой пророк Осия говорит об изведении всего народа Израильского из Египта. Да и кого можно вернее назвать сыном Божиим: народ ли еврейский, который не раз отступал от Бога, поклонялся идолам и приносил детей в жертву бесам, или Того, Кто по естеству есть Сын Божий и чтит родившего Его Отца? “Посему – справедливо замечает святой Златоуст, – что, если бы Христос не пришёл в Египет, то пророчество не получило бы надлежащего исполнения, потому что возвращение народа из Египта было только прообразом возвращения Христа, Сына Божия, из того же Египта.” А если бы кто вопросил, а разве нельзя было Божественному Младенцу сокрыться в самом Вифлееме каким-либо чудесным образом? Для чего было нужно такое многотрудное путешествие? На это святой Златоуст отвечает так: “Тогда могли бы усомниться в том, что Он принял нашу плоть.” Были же впоследствии еретики, которые учили, будто Господь имел только вид плоти, а не действительную плоть. И нам Христос Спаситель хотел подать пример, как встречать опасности: у Него ли не было чудесных средств для спасения от Ирода? Он и теперь мог представить, если бы восхотел, в защиту Свою более, нежели дванадесять легионов Ангелов. (Мф. 26:53) Но вместо Ангелов употребляет старца Иосифа и Матерь, бежит, яко всякий человек, в Египет и таким образом спасает Себя. Не жди и ты чудес без нужды, чудес для своего избавления от угрожающей опасности, а пользуйся теми средствами, какие есть в твоих руках. Не вдавайся в опасность, когда можешь избежать её, не нарушая долга, но и не смущайся, не унывай: без скорбей не спасёшься, скорби – общий удел людей праведных. (Пс. 33:20). Но обратимся к повествованию святого Евангелиста.

Когда волхвы пошли из Иерусалима в Вифлеем, то Ирод несколько успокоился. Он стал ждать их возвращения и заранее радовался в душе, что так легко можно будет, узнав от волхвов место, где обретается новорожденный Царь, убить Его. Но он обманулся в своих ожиданиях. Тогда, – говорит Евангелист, – Ирод увидел себя осмеянным волхвами. Волхвы же, конечно, и не думали смеяться над ним, а только исполняли волю Божию, но он принял их поступок за личную для себя обиду, за обман, за поругание своего царского достоинства. Но вместо того, чтобы бросить своё безумное намерение, он воскипел от злости и стыда: весьма разгневался…Это был кровожадный тиран: нет возможности перечислить всех несчастных, которых он предал смерти. Уже предчувствуя свой конец, он отдал приказ (к счастью, неисполненный) собрать заранее всех знатных иудеев в Иерихон и сразу умертвить их в тот же день, как умрёт он сам. Он не щадил самых близких людей: по пустому подозрению он приказал задушить свою невинную жену, убить трёх своих сыновей и других родных. Что стоило ему загубить и всех еврейских младенцев?! И он, действительно, хладнокровно обдумывает ужасное дело. Волхвы ушли, размышляет он, но не уйдёт от меня Младенец. Я знаю, что Он должен быть в Вифлееме или где-нибудь недалеко от этого города. Волхвы говорили, что звезда явилась им тогда-то, значит, Младенцу теперь не более года. Взяв на случай возраст выше от двух лет, Ирод приказал избить всех младенцев от этого возраста и ниже в самом Вифлееме и вокруг него. Нечего щадить лишней сотни детей, когда речь идёт о царской безопасности!

Как задумано, так было и сделано. По случаю переписи в то время не только Вифлеем, но и все окрестности его были переполнены потомками Царя Давида. Многие пришли сюда со своими малютками. И вот в этот-то время Ирод послал своих воинов жестокосердных, чтобы избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал у волхвов. Приняты были, конечно, предосторожности, чтобы не уцелел ни один из младенцев, обречённых на смерть. Может быть, сначала под каким-нибудь предлогом малюток отобрали у родителей и потом вдруг всех умертвили. Предание говорит, что до 14.000 невинных младенцев пострадало тогда за Христа. Тысячи семейств повержены были в ужас и горесть. Вифлеемские мирные поля, на которых недавно слышалось пение Ангелов, славословивших Рождество Христово, огласились теперь стонами и воплями невинных страдальцев. “Кто может описать вифлеемское бедствие? – восклицает святой Григорий Нисский. – Кто изобразит это всеобщее рыдание, этот жалостный вопль детей, матерей, отцов и родных? Кто представит это бедствие во всех видах его, со всеми подробностями?” Сердце человеческое невольно скорбит, внимая сему повествованию, и невольно вопрошает: почему Господь попустил это избиение младенцев? “Потому, – отвечает святой Златоуст, – что всякую неправедную обиду Бог вменяет нам или в отпущение грехов или готовит нам за неё награду и блистательнейшие венцы.” Может быть, кто-то скажет, что те дети, достигнув определённого возраста, могли бы совершить великие дела. Но Бог не допустил бы их ранней смерти, если бы им предстояло стать великими людьми. Напротив, они легко могли бы стать в числе тех, кто кричал: Распни, распни Его! Кровь Его на нас и на детях наших. (Лк. 23:21, Мф. 27:25) Может быть, на них обрушились бы те скорби и беды, о которых Господь говорит перед Своими страданиями: …ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! (Лк. 23:29) И это-то блаженство теперь досталось вифлеемским матерям. Им лучше было потерять детей в невинном возрасте, чем видеть их несчастную смерть или ужасные бедствия впоследствии, когда они стали бы опорою их немощной старости. “Таковы, – говорит святой Златоуст, – наши причины; впрочем, это не всё: есть и другие, сокровеннейшие, которые ведает только един Господь.”

Так как Евангелист своим повествованием о столь лютом избиении младенцев привёл в ужас слушателя, то далее он же и утешает его, напоминая, что всё это случилось не потому, что Бог не мог сему воспрепятствовать, но что Он и предвидел и предвозвестил это через Пророка:

Тогда сбылось речённое через пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышан, плач и рыдание, и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет. (Иер. 31:15) Могила праматери Рахили, любимой жены праотца Иакова, находилась недалеко от города Рамы, в виду Вифлеема (Быт. 35:19). Пророк Иеремия видел, как Вавилоняне уводили в плен Евреев из города Рамы, который вблизи Вифлеема, и под видом плача Рахили изобразил скорбь матерей по уводимым в плен сыновьям. То событие, которое тогда оплакивал пророк, было прообразом избиения младенцев вифлеемских; вот почему Евангелист Матфей и ссылается на это пророчество. После вифлеемского кровопролития Ирод жил недолго, – рука Божия, видимо, отяготела над тираном. Пожираемый заживо червями он едва мог дышать. От него исходило такое зловоние, что нельзя было близко подойти к нему. Его томила ужасная жажда, мучил неутолимый голод, и муки его были так нестерпимы, что он не раз покушался на самоубийство…

По смерти же Ирода, – се, Ангел Господень во сне является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца. Ангел говорит иди, а не “беги,” как говорил прежде, потому что не было никакой нужды спешить, можно было спокойно останавливаться на пути для необходимого отдыха Младенца и Матери Его. Умерли, – говорит Ангел, – враги, искавшие души Младенца. Умер Ирод, а перед смертью убил сына своего Антипатра, такого же жестокого, как и сам Ирод. Потеряли силу и все клевреты Ирода, служившие его безумию и злобе. Он встал, взял Младенца и Матерь Его и пришёл в землю Израилеву. Услышав же, что Архелай царствует в Иудее, вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти… Иосиф же только и ждал сигнала. Он хотел было поселиться в Вифлееме, но узнал, что Архелай не отстаёт от отца в жестокости, и убоялся. При самом вступлении на престол Архелай уже успел показать свою жестокость: в праздник Пасхи он умертвил три тысячи Иудеев за то только, что они были нерасположены к нему. Слух об этом дошёл до Иосифа, и праведный старец, увидев, что Господу не угодно употреблять чудеса и знамения без крайней нужды, убоялся, как бы не пришлось подвергнуть Младенца и Матерь Его трудностям нового дальнего пути или другим затруднениям. Но, получив во сне откровение, пошёл в пределы Галилейские, которые принадлежали не жестокому Архелаю, а слабому и беспечному брату его Ироду Антипе. По смерти Ирода Римский император разделил царство его на четыре части, по числу сыновей Ирода, и потому самих их назвал не царями, а четверовластниками, по-гречески тетрархами, как они и называются в Евангелии. Иосиф и, пришед, поселился в городе называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречётся. Святое Семейство вернулось туда, где они и жили прежде, где у Иосифа было, конечно, готовое родовое жилище, и где жили его дети от первого брака. Назарет – это небольшой городок в Галилее. Он расположен в нагорной лощине и отличается прекрасным месторасположением и здоровым благорастворённым климатом. Здесь Господь наш провёл Своё детство и юность до тридцатилетнего возраста. Здесь возрастал Он духом и телом в повиновении Своей Матери и мнимому Своему отцу, древоделу Иосифу. Евангелист присовокупляет, что именно Назарет, а не какое-либо другое место было избрано для Его жительства. Он, Евангелист, говорит пророками, а не одним каким-нибудь пророком. Посему не ищи сего пророчества прямо и буквально у кого-либо из пророков: такого пророчества нет, но у каждого пророка найдёшь не одно место, (Исаи 52:2,3, Пс. 21) где Христос изображён в уничижённом состоянии, а Назарет и был такой ничтожный городок, по мнению Иудеев, что о нём не иначе отзывались они, как с уничижением. (Ин. 1:46) И, действительно, Самого Господа Иисуса часто называли они с презрением Назарянином, и Господь наш не стыдился этого имени, подавая нам пример смирения. Словом Назорей в ветхом завете (Суд. 13:5) назывались люди, посвятившие себя Богу. А Христос Спаситель наш есть Святейший святых Освятитель наш, и потому Он – совершеннейший Назарей в самом высоком смысле этого слова.

Как звезда утренняя перед восхождением солнца, явился Предтеча и громко возвестил пришествие Солнца правды, Христа. В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской и говорит: покайтесь! ибо приблизилось Царство Небесное. Святой Матфей повествует о том времени, когда Иисус Христос жил ещё в Назарете. По велению Божию исходит из своего уединения Иоанн Креститель и, громко провозглашая и проповедуя, проходит по всей пустыне Иудейской, лежащей на западе от Мёртвого моря. И водимый Духом Божиим проходит он по всей долине Иорданской от этого, Мёртвого, моря до другого – озера Галилейского. Не пошёл Предтеча Христов по градам и весям земли Иудейской со своею проповедью, как поступали все ветхозаветные пророки, а проповедовал в пустыне: здесь, в виду величественных картин природы, среди строгого безмолвия скал и утёсов гор Иудейских или на цветущих берегах быстрого Иордана собирались к нему отовсюду жаждущие услышать слово о грядущем Мессии. Здесь меньше всего было места праздному любопытству толпы. Здесь не могли поставить ему столько препятствий гордые книжники и фарисеи. Здесь, на свободе, в родной, с колыбели ему любезной пустыне, которая уже самою дикостью своей, отдалённостью от шума городской суеты располагала к размышлению о грехах, к покаянию громко взывает он и говорит: Покайтесь! Вы обманываетесь в своих мечтах о земном царствии Мессии – Христа, но Он грядёт к вам не за тем, чтобы освободить вашу землю от Римского владычества, а затем, чтобы ваши души освободить от плена греховного. Покайтесь! Перестаньте об этом мечтать, а подумайте лучше о грехах своих, раскайтесь в них, бросьте их навсегда. Смирите своё сердце, очистите его от мерзости греховной, от гордого самомнения, иначе не видеть вам царствия Божия, а это царство – недалеко от вас: ибо Приблизилось Царство Небесное!

О каком же царстве говорит Иудеям Предтеча Христов? Что такое царствие Божие, Царство Небесное? Иудеи, как и все люди времён ветхозаветных, неспособны были понимать духовное учение иначе, как под образом чувственных вещей, поэтому, чтобы говорить им о блаженстве, о спасении души, надлежало говорить им о царстве. Конечно, это то царство, в которое позовёт Иисус Христос праведников на втором Своём пришествии, когда скажет: Придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25:34). Но чтобы войти в это царство славы, необходимо вступить в преддверие его, в царство благодати. Это царство есть святая Церковь Православная, Самим Господом на земле основанная. Будь послушным сыном Церкви Православной и незаметно для тебя самого придёт к тебе царство Божие, внидет благодать Христова в сердце твоё, очистит тебя, обновит, сделает чадом Божиим, и внидешь в живот вечный и получишь царство небесное. Понятно, что для вступления в Церковь Христову необходимо покаяние, которого и требовал Предтеча Христов от своих слушателей. Но не о таком царствии мечтали Иудеи. Они думали, что Христос освободит их от ига Римлян, что с Его пришествием воскреснут все мёртвые, будет суд, причём враги их будут истреблены, а сами Иудеи будут великим народом, которому покорятся все народы земные. Питая такие надежды, они, конечно, не понимали проповеди Иоанна как должно, но хорошо было уже и то, что его проповедь о царстве Божием пробудила в них желание ближе узнать, что им нужно делать, чтобы войти в него.

Эта пустынная проповедь Иоанна невольно напоминала Иудеям древнее пророчество о Предтече Христовом, ибо, как объясняет Евангелист, ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия: глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему; (Исии 40:3), то есть приготовьте путь для грядущего Господа. Пророк говорит о возвращении Иудеев из плена Вавилонского: Сам Бог, как Царь, ведёт народ Свой в родную его землю. Впереди народа спешит вестник, повелевающий приготовить всё нужное, уравнять и исправить пути. Но это возвращение Иудеев из плена было только прообразом к возвращению Христом всего рода человеческого из плена греха, проклятия и смерти. А тот вестник – только прообраз Предтечи Христова, Иоанна. Уготовьте пути, как бы говорит Иоанн, будьте готовы к новой благодатной жизни по заповедям Евангелия, правыми сделайте стези, то есть понимайте закон ветхозаветный не по букве его, которая убивает, а по духу, внутреннему духовному смыслу, который животворит. Господь близок, – Он стоит при дверях сердца вашего, будьте же готовы встретить Его!

Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищею его были акриды и дикий мёд. Иоанн, напоминавший своими речами пророка Исаию, в то же время своею грубою одеждой и суровой постнической жизнью живо напоминал другого древнего великого пророка – Илию. Как Назорей от утробы матери, он вовсе не стриг своих волос. Его строгое, загорелое, истощённое постом лицо, его пламенный взгляд, его одежда из верблюжьего, длинного, толстого и колючего волоса – вся наружность его невольно заставляла слушателя внимать ему. Пояс, который носил Иоанн, был таким же, какой носил Илия. Пояс вообще означает готовность к трудам, а пояс кожаный знаменует ещё и умерщвление плоти. Акриды – это особый род саранчи, которую теперь употребляют в пищу арабы, а, вероятнее, как объясняют святой Афанасий Великий и святой Исидор Пелусиот, – это верхушки особой пустынной травы, которою впоследствии по примеру своего учителя, Предтечи Господня, питался и святой Апостол Иоанн Богослов, как пишет о том Климент Александрийский. Диким же мёдом был мёд пустынных пчёл, весьма горький и противный на вкус. А о жилище Господень Предтеча заботился ещё менее, чем об одежде. Проповедь покаяния из уст такого проповедника должна была невольно увлекать слушателей. Его слово было подобно молоту, разбивавшему самое ожесточённое сердце; подобно пламени, проникавшему в самые сокровенные помыслы. И вот, далеко пошла молва, что в Иудейской пустыне явился человек, подобный древним великим пророкам.

Тогда Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность Иорданская выходили к нему и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои. Евангелист говорит, что к Иоанну шли и жители Иерусалима, и многие из жителей земли Иудейской, и областей, лежавших по то и другую сторону священной реки Иордан. Отовсюду по галилейским и иудейским дорогам потянулись большие караваны туда, где проповедовал Иоанн. Можно было видеть в этих толпах и знатных, и незнатных, и старых, и малых, и богатых, и убогих, и учёных, и неучёных, и благочестивых, и неверующих ни во что. “Видишь, – говорит святой Златоуст, – как сильно подействовало явление Пророка, как заставило весь народ встрепенуться, как привело его в чувство сознания грехов своих. И подлинно, чудное было для Иудеев зрелище, когда Иоанн говорил с таким дерзновением, обличал всех, как детей, блистал особенною благодатью на лице своём!”

Для чувственного Иудея недостаточно было проповеди о покаянии на словах. Нужно было запечатлеть эту проповедь каким-нибудь наружным знаком, дабы он помнил, что дал твёрдое обещание бросить прежние грехи, веровать во грядущего Христа, принять Его учение всем сердцем и теперь же, немедленно, переменить свою жизнь к лучшему. Для сего-то Иоанн и установил крещение. Как же совершал крещение Предтеча Христов? Он не возливал воду на голову крещаемого, как пишут неправославные живописцы, для этого ему не нужно было бы много воды, а Евангелист Иоанн прямо говорит, что Предтеча Господень только там совершал крещение, где было много воды. Да и самое слово крестить значит “погружать”, а не “окроплять.” Предтеча сам входил с крещаемым в воду, возлагал руку на его голову, требовал, чтобы тот исповедовал свои грехи, а потом погружал его в воду с головой, говоря ему, чтобы он веровал во грядущего Мессию-Христа и выводил его на берег, где крещённый молился. (Сравни рассказ о крещении евнуха Апостолом Филиппом, Деян. 8:38). Искреннее признание своих грехов есть потребность кающегося сердца; отраднее душе, когда облегчишь свою совесть раскаянием, легче отстать от греховной привычки, если искренне откроешь эту язву сердечную пред отцом духовным или даже пере любящим другом. Знал эту потребность сердца Предтеча Христов и требовал от крещаемых исповеди. Правда, его крещение не доставляло крещаемому благодати Святого Духа, ибо он не имел права прощать грехи, потому что тогда ещё не пострадал Господь наш на кресте за греха рода человеческого. Но эта исповедь пред таким святым мужем смиряла душу грешника, приближала её к Богу и делала способною к принятию благодати от Самого Христа. Вот почему святой Кирилл Иерусалимский говорит, что крещение Иоанново так же приводило к крещению Христову, как Закон Моисеев приготовлял людей к Евангелию Христову. Каждый, кто крестился от Иоанна, самым погружением в воду показывал, что он, подобно телесному омовению, обязуется постоянно очищать душу свою от нечистоты душевной. В крещении Иоанновом, по словам блаженного Августина, люди не возрождались духовно, а только приготовлялись для Господа, в Котором едином получаем мы возрождение. На эту разность указывает сам Предтеча: Я крещу вас в воде в покаяние…, Он будет крестить вас Духом Святым и огнём, то есть благодатью Святого Духа в таинствах Церкви.

Увидев же Иоанн многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься, сказал им: порождения ехидны!² кто внушил вам бежать от будущего гнева? сотворите же достойный плод покаяния и не думайте говорить себе: “отец у нас Авраам,” – ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму.. Общее стремление народа к Иоанну было так велико, что даже гордые фарисеи и саддукеи приходили к нему на Иордан. Это были две секты того времени, самые многочисленные и богатые. Фарисеи отличались строгим соблюдением разных обрядов, не только написанных в Законе Моисеевом, но и выдуманных ими же самими под именем разных преданий. Ради этих преданий они перетолковали даже самый Закон. Гордые, сварливые и честолюбивые они, однако же, везде старались выставить на вид своё мнимое благочестие, считали себя праведниками, а на простой народ смотрели с гордым презрением. Своим лицемерием и наружной набожностью эти святоши умели обманывать простой народ. Само слово фарисей значит “отдалённый, святой.” Саддукеи, напротив, не хотели знать никаких преданий, не веровали в ни в будущую жизнь, ни в воскресение. Говорили, что не, ни Ангелов, ни диаволов, что душа человека умирает вместе с телом, и что на том свете нет ни наград, ни наказаний. Своё название они получили от раввина (учёного) Садока, который умер за 260 лет до Рождества Христова. Конечно, сердца таких людей не были способны к покаянию. Фарисею казалось, что ему не в чем каяться, что он уже довольно свят, чтобы удостоиться царства Мессии. Саддукей смеялся в душе и над святостью фарисея, и над духовностью учения Иоаннова. Он думал, что если он происходит от Авраама, то непременно получит участие и в царстве Мессии. Приходили они к Иоанну только для того, чтобы показать народу свою ревность ко спасению, а, может быть, им хотелось уловить в чём-нибудь незаконном Предтечу Христова, выведать его намерения: ведь чем более народ стремился к Иоанну, тем более они сами падали во мнении народа. Но Иоанн видел их тайные помышления, – Бог открыл ему это. Мог ли он смотреть на это равнодушно? И он восстал против них с обличением, грозил им гневом Божиим, требовал немедленного покаяния. Строгие обличения древнего пророка Исаии слышались в словах его:

Непотребные дети гнусных отцов! Вы на словах отравляете народ своими соблазнами, вы угрызаете и убиваете даже святых ядом своих клевет! Как это случилось, что вы, будучи детьми таких злых отцов, начали раскаиваться? Откуда такая перемена? Думаете ли вы, что избежите страшного Суда Божия и вечной геенны только тем, что наружно креститесь, а сердцем, душою не переменитесь, не обновитесь, не покаетесь? Нет, этого не достаточно. Мало даже бросить только грех, надо ещё показать и добродетель. Сказано: не только уклоняйся от зла, но и сотвори благо. Оставьте своё лицемерие и притворство. Живите, как подобает человеку покаявшемуся, творите дела любви. Иоанн совершал крещение народа в Вифаваре, а это было место перехода Израильтян через Иордан при Иисусе Навине. Блаженный Иероним говорит, что камни, положенные на дне реки священной в память чудесного перехода через неё, видны были ещё в его времена. На сии-то камни указывая, великий проповедник покаяния грозно продолжал свою обличительную речь перед фарисеями: Не думайте надеяться на то, что вы происходите от Авраама, что если вы погибните, то святой патриарх останется бездетным. И без вас найдутся достойные участники в царстве Мессии, ибо говорю вам, что Бог из этих самых камней, на которых вы стоите в реке этой, может воздвигнуть таких чад, которые будут подражать его вере и добродетелям и с ним удостоятся царства небесного. И от камней Бог может дать ему, Аврааму, детей так же, как дал ему младенца от бесплодной матери. А вы всё же погибнете, если не принесёте искреннего покаяния. Поспешите же раскаяться, теперь самое лучшее время для покаяния, не упускайте же его. Иначе погибель нераскаянных близка: уже и секира при корне дерева лежит, то есть суд Христов близок! Не только ветви будут отсечены, но и самый корень посечётся, и всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. Уже не пророк, не раб, а Сам Господь всяческих судить идёт, и в руках у Него – страшное и ужасное наказание. Пока ещё не поздно, пока ещё секира только лежит при корне, не коснулась его, ещё можно покаяться. Спешите же, иначе ведайте, что всякое дерево, не приносящее плода, срубают и бросают в огонь. Будь ты хоть потомком Авраама, имей своими сродниками многочисленных патриархов, но если сам ты не принесёшь плода, то понесёшь достойное наказание. “Какая высота духа! – замечает святой Златоуст. – Как сильно и смело говорит он к людям, которые всегда жаждали крови пророков, к людям, которые ничем не лучше змей! С какою свободою он обличает и их самих, и родивших их!” Они воображали, что Иоанн будет подобен трости, колеблемой ветром, и на самом деле он представлял собою непоколебимый дуб. И они не могли заставить себя исповедовать грехи свои Предтече и уходили от него, не приняв крещение.

Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я недостоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнём. Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Своё и соберёт пшеницу Свою в житницу, а солому сожжёт огнём неугасимым.

Между тем народ, потрясённый страхом грядущего суда Божия, выражал желание избавиться от всех угрожающих бед. И вот Иоанн указывает им на то, что для полного внутреннего обновления и возрождения необходима помощь Духа Божия, и начинает говорить народу о Христе Спасителе. Моё крещение недостаточно, оно только приводит к покаянию, но не обновляет души. Но между мною, человеком, и Им, Идущим за мною Богочеловеком, не может быть никакого сравнения. Я недостоин быть у Него самым последним рабом. (На Востоке носили сандалии, которые снимались при входе в дом. Слуги развязывали и снимали их, потом надевали, это было делом самых последних рабов). И вот Он изольёт на вас преизобильно все дары животворящего Духа Своего. Подобно огню, Его благодать проникает всё существо человека, очищает его от всякой греховной скверны и воспламеняет любовью к Богу и ближнему. А тех, кто воспротивится действию Его Благодати, Он погубит огнём вечным в геенне огненной, потому что Он есть не только Спаситель, Но и Судия грозный. Весь мир то же, что гумно. И добро, и зло – всё тогда будет раздроблено. Как полновластный Господин Собственного гумна, как Бог всемогущий, Он отвеет плевелы от пшеницы, отделит праведных от грешников, и соберёт праведников, как пшеницу, в Свою житницу, то есть в Своё Царство. А грешников, как солому, сожжёт. Замечательно, с какой силою изображает святой Иоанн могущество Христово. Его слова напоминают пророчество Исаии: Его владычество – на раменах Его. Его могущество Ему принадлежит, и Предтеча говорит, что Грядущий за ним очистит не Божие, а Своё гумно. И пшеницу соберёт не Божию, а Свою. Следовательно, Он есть Бог всемогущий. Он очистит гумно, следовательно, будет проникать в самую глубину сердец человеческих, иначе как возможно правосудное различение?

“Где те, кои не верят геенне? – говорит святой Златоуст. – Вот Иоанн приписывает два действия Иисусу Христу: крестить Духом Святым и предать неверующих огню. Итак, если должно верить первому, то и последнему необходимо верить. Не думайте, что для спасения довольно одного крещения, даже и Христова. Если будем жить после крещения нечестиво, то будем ввержены в геенну.” Не будь же лёгким плевелом или соломою. Не поддавайся всякому ветру греховных пожеланий. Будь тяжёлой пшеницей на гумне Божием, стой против всякого искушения. Такие-то рабы Божии и составляют пшеницу Христову. Когда император Траян осудил святого Игнатия Богоносца на съедение львам, то святой священномученик писал Римским христианам: “О, если бы я сподобился зверей, для меня приготовленных! Я – пшеница Божия и должен быть измолот зубами зверей, чтобы быть чистым хлебом Христовым.” “Не будем же беспечны, – поучает святой Златоуст. – Пока мы находимся на гумне, мы ещё можем из плевел обратиться в пшеницу. Для того и нет ещё суда, чтобы многие от лукавства обратились к добродетели. Итак, убоимся, слушая слово Предтечи об огне, – сей огонь неугасаем. Ты спросишь, как он может быть неугасаемым? Но не видишь ли ты солнце, всегда горящее и никогда неугасающее. Не видишь ли купину Моисееву, также горящую и неугасаемую?” Да избавит нас милосердный Господь молитвами Предтечи Своего от сего огня, который горит вечно и не угасает, жжёт и не сжигает, не истребляет…

Сделавшись нашего ради спасения истинным Человеком, Христос Спаситель наш прошёл и все возрасты человеческие, от нежного детского возраста до совершеннолетия мужеского. Он смиренно подчинил Себя законам человеческим и во всей точности исполнял все требования закона Моисеева. “Никто, – говорит святой Златоуст, – не скажет теперь, будто Он потому отменил обрядовый закон, что не мог исполнить его. Нет, Он не преступил ни одной его заповеди.” Закон еврейский не допускал до служения священнического и до народного учительства ранее тридцатилетнего возраста, поэтому и Господь Иисус тридцать лет провёл в безвестном тогда Назарете в смиренных трудах древодела, ожидая предназначенного Ему времени, чтобы явить Себя миру, чтобы выйти на подвиг искупления рода человеческого. В Синаксаре на крещение Господне читаем:

“Крестился Иисус Христос тридцати лет, в таком возрасте, который у людей легко склоняется ко всякому греху. Ибо, как первый возраст, младенчески, по словам святых Златоуста и Феофилакта, имеет многое невежество и неразумение, второй, юношеский, разжигается вожделением плотским; так тридцатилетний возраст совершенного мужа порабощён корыстолюбию, тщеславию, гневу и всяким грехам. До сего возраста отложил Господь крещение для того, чтобы исполнить закон всеми возрастами, освятив тем всё наше естество и подавая силу побеждать страсти и хранить себя от грехов смертных.”

И вот когда исполнилось Иисусу Христу тридцать лет, когда Иоанн Креститель своею проповедью уже достаточно открыл народу Иудейскому, Кто будет Христос, Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Тогда приходит, наконец, и Сам Он, столь давно ожидаемый людьми, обетованный Мессия – Иисус из Галилеи. Галилея была той областью, где Израильтяне жили в смешении с язычниками и потому были в презрении у Иудеев, не ожидающих оттуда и обыкновенного пророка. К тому же приходит Он из города Назарета, малоизвестного, незначительного, не пользовавшегося у Иудеев добротою и славой. Приходит на Иордан к Иоанну в смиренном виде, как простой древодел, как один из смертных сынов Адамовых, чтобы креститься от Иоанна. Поистине, дивно смирение нашего Господа Спасителя! “С рабами Господь, – говорит святой Златоуст, – с виновными Судия идёт креститься! Безгрешный, конечно, не имел нужды в крещении покаяния. Но в этом-то и смирении Его, и сияет особенно высота Его. Чему удивляться, что принял крещение Тот, Который благоволит родиться, как человек, Который принял задушение и крест? То чудно, что Он, будучи Богом, восхотел сделаться Человеком. Всё же прочее было уже следствием сего.» “Какая кротость и смирение Господа, – говорит святой Григорий Нисский, – какое снисхождение! Небесный Царь приходит к Иоанну, Своему Предтече, не будучи окружён воинством ангельским, но приступает к нему, как бы простой человек. В числе пленников обретается Искупитель их и Судия, к погибшим овцам присоединяется добрый Пастырь, Который ради заблудшей овцы снисшёл с неба и между тем не оставил небес. С плевелами смешалась небесная Пшеница, произросшая без человеческого семени.”

Для чего же крестился чистейший и святейший святых Господь наш Иисус Христос? На сей вопрос Он Сам благоволил ответить Иоанну: …ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Какую же правду? Правду Закона, предписаниям которого Он подчинил Себя столь строго, что открыто взывал Своим врагам: “Кто из вас обличит Меня в неправде?” (Ин. 8:46) – кто обвинит Меня в каком-либо нарушении Закона? А закон требовал очищения водою и для жертвы, и для приносящего жертву священника. Иисус Христос стал наряду со всем грешниками и смиренно готовился принести Самого Себя в жертву за грехи рода человеческого на кресте. И вот сей Архиерей Вечный, Он же и жертва – Агнец Божий, взимая на Себя грехи мира, омывается от Иоанна, сына священника Захарии, в струях Иорданских. По закону Моисееву, нужно было обратиться к постороннему лицу, чтобы получить очищение, но кто, кроме праведного Сына Захариина, мог быть более достоин совершить подобное служение для воплотившегося Сына Божия? И не для того ли, чтобы приготовиться к такому великому делу, к такой великой чести, Предтеча Господень с самых юных лет удалён был в пустыню, чтобы сохранить свою невинность и чистоту от заразы грешного мира? Так Иисус Христос исполняет Закон и в то же время, погружением Своего пречистого тела в воде освящает водное естество, дарует водам благодатную силу, без которой воды крещения нашего никак бы не были способны очищать грехи человеческие, и Своим Божественным примером устанавливает и освящает новозаветное таинство крещения. В крещении Господа Спасителя нашего впервые торжественно появилась Его божественная любовь к падшему человечеству. Восприяв на Себя грехи всего рода человеческого, Он снизошёл до очищения человеческого. В Своём лице Он представляет всё человечество, которое Он предочищает в водах Иорданских и тем самым отверзает небо для земли и являет неведомую дотоль тайну Пресвятой Троицы. Как на Тайной Вечере Он совершил и ветхозаветную Пасху и установил взамен оной новозаветное таинство причащения, так и в Своём крещении, исполнив ветхозаветный обряд, Он положил начало новозаветному таинству. В Своём крещении Он потопил грех праотца Адама. Итак, Он приходит на Иордан к Иоанну для крещения.

Иоанн был сродником Господа, но с самой ранней юности он жил в пустынном уединении и потому не знал лично своего Божественного Сродника. “Я не знал Его,” (Ин. 1:31–33) – дважды повторяет он сам. Но тот, кто ещё во чреве матери радостно взыгрался, приветствуя приближение Господа, мог ли он пророческим духом своим не ощутить, что Господь Иисус Христос – не простой человек, а Сам обетованный Мессия! И, действительно, по таинственному внушению Духа Божия он узнаёт, что перед ним лицом к лицу стоит Тот Самый Христос, о Котором он только что беседовал с народом; стоит, как простой человек и просит крещения, как смиренный грешник. Благоговейный трепет объял святую душу Предтечи Христова. Пред ним стоял Господь и Бог его, Владыка вселенной, истинный Свет, просвещающий весь мир, святейший святых Освятитель наш, могущественный Судия мира – словом, Тот Самый Мессия, ради Которого он взыгрался в утробе матери. И вот грозный обличитель неправды людской, не боявшийся говорить правду в глаза гордым первосвященникам и самому царю Ироду, теперь смирился, яко младенец, пред лицом смирившегося даже до рабского образа Сына Божия. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Да и как бы осмелился он, раб, возложить руку на Владыку?! Как будет он крестить крещением покаяния Того, Кто Сам пришёл искупить от греха, проклятия и смерти род человеческий?! Да и что подумает о Нём народ, если он решится крестить Его? Не будет ли считать Владыку ниже раба? Прекрасно изображают боговдохновенные толкователи слова Божия, святые Отцы Григорий Неокессарийский, Феофилакт и Златоуст, как душевное состояние Предтечи Христова в эти минуты, так и ответ Господа Иисуса. По их изображению, из уст Предтечи Христова невольно исходит слово глубокого смирения перед величием пришедшего к нему Христа. И он, принимавший исповедь у других, теперь сам смиренно стал исповедоваться пред Господом: Я – человек и только причастник Твоей благодати, а Ты – Бог и вместе с тем Человек. Я – один из грешников, а Ты – единый Безгрешный. Я – сын Адамов, на мне лежит грех его, я имею нужду в очищении от этой скверны, а Ты чист от неё. Я крещу водою, а Ты крестишь Духом Святым. И для чего же Ты приходишь ко мне, что Ты делаешь, Господи? Для чего наравне с рабами от раба Твоего просишь того, что свойственно только рабам? Для чего желаешь Ты получить то, в чём не имеешь нужды? Ведь мне бы надо креститься от Тебя, поскольку меньшее благословляется от большего и сильнейшего, а не наоборот. Светильник возжигается от солнца, а не солнце воспламеняется от светильника. Тварь обновляется Творцом, а не Творец управляется тварью. Итак, крести, если благоугодно Тебе, Господи, крести меня – Крестителя! Возроди того, которого Ты произвёл на свет! Простри державную Твою десницу и Твоим прикосновением венчай мою главу, дабы я велегласно благовествовал грешникам, взывая к ним: Вот Агнец Божий, Который берёт на Себя грехи мира (Ин. 1:29).

Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. В этом ответе Спасителя слышится и величие Сына Божия, и смирение Сына Человеческого. Отложи пока своё человеческое мышление, делай то, что тебе повелено, и Я буду делать то, что Мне должно. Научись желать то, что желаю Я, и не углубляйся чрезмерно в испытание того, что Я хочу сделать. Оставь теперь, не проповедуй ещё о Моём Божестве, не возвещай ещё Моего Царства. Позволь диаволу приступить ко Мне так же, как он приступает к простому человеку. Позволь ему сразиться со Мною, дабы он получил себе должную язву. Таинственно и сокровенно то, что нынче Я делаю. Оставь теперь. Сейчас время не прославления Моего, а уничижения, ибо так надлежит, так нужно нам исполнить всякую правду, исполнить закон и волю Божию. Первый Адам не исполнил одной заповеди, и за него осужден весь человеческий род. Я – новый Адам – и должен исполнить не только все заповеди Божии, но и законы человеческие с сими заповедями согласные и так спасти людей. Оставь теперь, не всегда так будет, Иоанн, ты увидишь Меня и в том состоянии, в каком желаешь теперь видеть. Ты увидишь, как все силы неба, земли и ада преклонятся предо Мною. Всё это ты увидишь, а пока ожидай сего. Теперь же Я должен принять от тебя крещение, как принял некогда обрезание. Бог, Отец Мой, послал тебя крестить людей. Я стал человеком и потому должен принять крещение от тебя. Если мытари и грешники прославляют Бога, принимая от тебя крещение, то Я не должен ли сделать то же самое? А если не сделаю, то не уподоблюсь ли Я фарисеям и книжника, которые, не приняв от тебя крещения, отвергли совет Божий о своём спасении? Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Я – Законодатель и Сын Законодателя, и потому Мне прежде всего нужно Самому исполнить заповеданное, а потом уже повсюду являть опыты Моей власти. Мне должно прежде исполнить закон и тогда уже сообщать благодать. Мне должно положить конец ветхому завету и потому же проповедовать новый, начертать его на сердцах человеческих, скрепить Моею кровью и запечатлеть Моим Духом. Мне должно взойти на крести и на нём пригвоздиться, чтобы Моими страданиями уврачевать страдания других. Мне должно низойти в самую глубину преисподней ради мертвецов, содержащихся там. Мне должно трёхдневною смертью Моей плоти истребить и уничтожить долговременное владычество смерти. Мне должно взойти с плотью туда, где Я пребываю по Божеству. Мне должно привести к Отцу Адама. Мне должно ныне креститься сим крещением и после преподать всем людям крещение Единосущной Троицы. Возложи же на Меня ныне, Креститель, свою десницу. Погрузи Меня ныне в струи Иорданские подобно тому, как Родившая повила Меня младенческими пеленами. Прикоснись к Моей главе, пред которой благоговеют и которой поклоняются Серафимы. И Креститель не препятствует более исполнению Божественной правды.

Тогда Иоанн допускает Его. С благоговением взирал Иоанн, как Иисус Христос снимал с Себя одежды, подобно всем грешникам. Он сам ввёл Его в воду, возложил на Него трепещущую руку и немедленно погрузил Его в воды Иорданские. Произнёс ли Креститель при этом какое-либо слово? Вероятнее, ничего. Где взять слов для совершения крещения над Сыном Божиим? Тут было время не говорить, а благоговеть и поучаться. – Безгрешному нечего было исповедовать, и потому Крестившись, Иисус тотчас вышел из воды… и, возведши очи Свои к небу, стал молиться Отцу Своему Небесному, чтобы Он благословил начало Его служения спасению рода человеческого, чтобы через Его безгрешное омовение распространилось очищение на всё грешное человечество. В эти-то минуты, по разумению святых Отцов, Искупителем мира были произнесены пред Отцом Небесным те молитвенные слова, которые некогда открыты были вдохновенному пророку Давиду: Вот иду исполнить волю Твою, Боже! (Пс. 39:7–9). И вот ещё не окончил Он этой смиренной молитвы, как молитва была услышана и на неё последовал ответ небесного Отца возлюбленному Сыну: и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. Свод неба над главою Его представился раскрытым, на подобии того, как это бывает во время сильного, продолжительного блеска молнии из облаков, и как Сам Иисус, так и Иоанн увидел Духа Божия, который, в виде голубя спускался на Спасителя. Предтеча называет Христа Спасителя Агнцем Божиим потому, что Он, кроткий и смиренный сердцем, яко Агнец незлобивый, отведён был после на распятие. И Дух Святой сходит на Него в виде голубя потому, что эта чистая птица всегда служила образом чистоты и невинности, незлобия и кротости. Голубь возвестил некогда праотцу Ною о прекращении потопа; и теперь Дух Святой возвещает о разрешении грехов. Голубица Ноева была прообразом Духа Божия, сошедшего на Христа в виде голубином. Но разве не обитал Дух Божий на Иисусе Христе с самого зачатия Его во чреве Девы-Матери? По Божеству Своему Сын Божий неразлучен с Отцом и Духом и по человечеству всегда был преисполнен Духа Божия. Для чего же Дух Святой сходит на Него теперь видимым образом? А для того, чтобы исполнилось обетование, данное Иоанну: …на Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего в Нём, Тот есть крестящий Духом Святым (Ин. 1:33). Для того, чтобы в Иисусе познали люди Сына Божия, Спасителя мира. Для того, чтобы в самом начале нового завета тайна Пресвятой Троицы, издревле сокровенная, явилась и явственно открылась видению и слуху человеческому.

И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение. Сей есть Мой возлюбленный Сын Единородный, прежде век от Меня рождённый и Мне собезначальный! “Через Которого всё сотворено,” равный Мне в силе, власти и славе! Сей есть Сын Мой, в Котором всё Моё благоволение, вся полнота Моей любви, через Которого изливается Моя любовь на всех людей! Так свидетельствовал Бог Отец о Единородном Сыне Своём. Так торжественно объявил он не только Иоанну, но и всем, кто уверует во Христа, что Сей Крещаемый Иисус есть воистину Мессия, Христос – Спаситель мира. А чтобы не подумали, что этот глас относится к Иоанну, Дух Святой Своим сошествием, как перстом, указал присутствующим, что слово Сей означает не Иоанн, а Иисус. Почему же, скажут, Иудеи всё-таки не уверовали в Иисуса Христа? “По жестокосердию своему, – отвечает святой Златоуст. – И при Моисее было много чудес, но народ после голосов, труб и молний слил себе тельца. Так и те же самые, которые были при крещении, видели после воскресения Лазаря; однако ж не уверовали. Если они, видев собственными глазами воскресение мёртвых, настолько были злы, то чему дивиться, если они не поверили гласу, нисшедшему свыше. Когда душа находится в бесчувственности, развращении и зависти, тогда она не убеждается никаким чудом.” С этого дня Господь Иисус Христос вступил в служение спасению рода человеческого. С сего времени и Иоанн проповедует уже не о грядущем, а о пришедшем Мессии. До крещения Господа Иисуса слава Его, как Христа Спасителя, была сокровенна от людей. Теперь, при крещении Он как бы торжественно поставлен был по человечеству Своему Духом Святым на служение спасительное, перед целым миром помазан и объявлен Царём, Первосвященником и Пророком, почему и называется Он Христом, ведь слово Христос и значит – Помазанник.

Брат, христианин! Что было над Спасителем, то же самое и над тобою повторяется. И при твоём крещении небо отверзается, и на тебя, когда крещаешься, нисходит Дух Святой. И тебя Бог призывает тогда к горнему отечеству. Во святом крещении Дух Святой делает нас не ангелами или архангелами, а возлюбленными сынами Божиими. Итак, живи достойно сего высокого звания. Иначе ты будешь наказан за грехи свои не просто, как человек, но как сын Божий.

К западу от Иерихона, среди пустынных гор Иудейских сумрачно поднимается высокая, бесплодная и обнажённая гора Сорокадневная или гора Искушения. Её крутые скаты покрыты множеством пещер, где в цветущие времена подвижничества христианского пребывали в посте и молитве преподобные отцы. В этой дикой, безотрадной пустыне Господь наш Иисус Христос провёл сорок дней в посте и молитве после того, как благоволил принять крещение от Иоанна.

Тогда Иисус возведён был Духом в пустыню для искушения от диавола… Святой Евангелист Матфей повествует, что Господь не Сам, не Своею волею решил испытать искушение, но как Человек, – повинуясь Духу Божию, на Него сошедшему на Иордане. “Не Сам пришёл, – говорит святой Златоуст, – а был Духом отведён в пустыню, поучая нас не вдаваться самонадеянно в искушения.” Так некогда и Апостол Павел, предавая себя полномочному водительству Духа Божия, говорил о себе: “И вот нынче я, по влечению Духа, иду в Иерусалим…(Деян. 20:22). “И ты, крестившийся во имя Христово, предавай себя в волю Божию и не смущайся, когда придёт искушение: для того ты и вооружён, чтобы сражаться. Только сам на искушения не напрашивайся, а когда Бог попустит, встречай их мужественно.” Бог попускает тебе искушения для того, чтобы ты не превозносился, для того, чтобы ты опытно познал в них помощь Божию, для того, чтобы ты укрепился в вере и получил венец. После того, что совершилось при крещении Господа, Он почувствовал в Себе по человечеству Своему особенную нужду в уединении. Кому Бог давал после усердной молитвы ощутить в себе нечто новое, светлое, радостное, тот знает по себе, как дорог после таких минут покой и уединённое размышление. И Господу Иисусу нужно было уйти от людей, чтобы в пустыне, наедине с Богом, в беседе во Своим Небесным Отцом в строгом посте и с молитвою укрепиться на предстоящий Ему великий подвиг скорбей и страданий ради нашего спасения. Как Человек, Господь наш сознавал всю тяготу предстоящего Ему подвига и чувствовал потребность в уединении, чтобы излить перед Отцом Небесным немощи человеческого естества, принятого Им на Себя, также любви и благодарности к Нему за то, что испытал Он на Иордане. “Смотри, – говорит святой Златоуст, – куда привёл Его Дух: не в город, не на площадь, а в пустыню, дабы диавол мог искусить Его не только глаголом, но и местом уединённым.” “И на нас диавол особенно нападает тогда, когда видит, что находимся в уединении, наипаче же, когда остаёмся без совета и полагаемся только на свой разум. Так и к Еве он приступил тогда, когда она была одна, без мужа.” Достойно примечания то, что первый Адам был искушён от диавола в прекрасном раю. Он изгнан был из рая, и вся земля из-за него лишилась Божия благословения. пустыни носят на себе разительную печать проклятия Божия. Второй Адам, Господь наш Иисус Христос, искушаем был от диавола в пустыне. Он победил врага и возвратил рай роду человеческому. В пустынях дикие звери ищут себе убежища от смертельного врага – человека, который некогда был их добрым господином и царём. Но Христос Спаситель, как Богочеловек, вступая в пустыню, не принёс с Собою этого векового озлобления к бессловесным тварям, и потому в пустынном Его уединении звери окружали Его безбоязненно, подчиняясь Ему так же, как подчинялись некогда Адаму в раю земном. Вот почему и Евангелист Марк (1:13) так выразительно говорит: “и был Он со зверями.”

Тремя видами похоти греховной искушал сатана праотцев в раю: похотью плоти (дерево хорошо для пищи), похотью очес (оно приятно для глаз) и гордостью житейской (будьте, как боги). Таким же путём искушает он и Господа. Весь погружённый в молитву, весь занятый мыслью о предстоящем великом служении Иисус Христос совсем забыл о пище. Но по прошествии сорока дней этого строгого поста Он, как Человек, ощутил в Себе голод. И постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. Число сорок в священном писании символизирует либо наказание (сорок дней лил дождь потопный, сорок лет евреи странствовали по пустыне), либо покаяние (пост Моисея, Ниневитян и т. д.). Не сохранил поста первый Адам в раю. Господь Иисус, второй Адам, восполнил это, выдержал самый строгий пост и победил искусителя. Самому Ему не нужен был этот пост, но Он восхотел подать пример нам, указать на пост, как на спасительное средство для победы над врагом. “Из сего познай, – поучает святой Златоуст, – сколь велико благо и сколь сильно оружие против диавола есть пост. Познай и научись, что омытому водами крещения не должно предаваться пресыщению и пьянству.” По сорок дней постились некогда великие пророки Моисей и Илия; и Христос Спаситель не восхотел превзойти меру сих святых постников, дабы не было сомнения в Его вочеловечении и дабы противник, диавол, узнав, кто Он, не убежал бы от брани. “Смотри, – говорит святой Златоуст, – с какою хитростью, с каким лукавством приступает сатана. Не тогда приступил, когда Иисус молился, а выждал время, когда Он взалкал. Но этим-то взалканием Спаситель и подал ему случай приступить к Нему, поскольку по Своему Божеству Господь неприступен для диавола.” “Если же диавол нагло дерзнул приступить к Самому Иисусу Христу, в Котором “не имел ничего” (Ин. 14:30) греховного, то не должно ли заключить, что сей адский ветер всегда дышит в мир и силится раздуть всякую искру похоти в человеке?” (Митрополит Филарет). В каком именно виде приступает диавол к Господу, Евангелисты не говорят. Во всяком случае, не это было только мысленное внушение греховных помыслов от врага, а действительно открыто явившийся дух злобы – сатана.

И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Диавол как бы говорит: напрасно Ты не пользуешься Своею силою для Своих же потребностей земных, что за нужда Тебе терпеть голод? Вот пустынные камни. Они удивительно похожи на хлебы, и ведь Тебе это ничего не стоит сказать слово, и камни обратятся хлебами. Ты утолишь голод и вместе с тем докажешь, что Ты действительно Сын Божий. Иначе кто же поверит в это, если Ты и этого не можешь сделать? Не сказал искуситель: “если ты алчешь,” – полагая, что это постыдно для Иисуса. Но сказал: если Ты Сын Божий, – надеясь обольстить Его похвалами. В то же время он не знает, что думать об Иисусе: простой ли Он человек или нет? Слышал он на Иордане глас с неба, назвавший Иисуса Сыном Божиим, слышал и славное свидетельство Иоанна. Но вдруг видит Его алчущим и недоумевает, как это может Сын Божий алкать. Это недоумение диавола слышится в его речах. Тайна вочеловечения сокрыта он него. Он полагал, что Иисус не больше, чем праведный человек, усыновлённый Богом за добродетель. И, конечно, по своему сатанинскому нраву он не мог не завидовать Иисусу в такой высокой чести, как завидовал он первому Адаму. Он не забыл и своего древнего искусства: чем соблазнил он Адама и чем погубил тысячи людей, тем же самым теперь начинает и теперь своё обольщение – невоздержанием чрева. Он притворяется благожелателем, как бы заботится об утолении голода Иисуса Христа. Но под этим видом благожелания незаметно старается склонить Его отложить терпение и злоупотребить силою чудодейственной к угождению плоти. Что же Христос Спаситель? Он прямо говорит о том, о чём умолчал диавол. Он не стыдится того, что алчет, но не хочет ни в чём повиноваться диаволу, чтобы и нас научить не слушаться его даже тогда, когда он будет внушать что-нибудь с виду полезное. Так и впоследствии Он повелевал бесам молчать, когда они называли Его Сыном Божиим.

Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Втор. 8:3). Иисус отвечает диаволу: и помимо хлеба у Бога есть много способов насытить человека, ты желаешь, чтобы Я сотворил чудо для Своего удовольствия, но Я этого не сделаю. Если бы такое чудо было необходимо, то Сам Бог и сотворил бы его для Меня. Но Он не творит; значит, оно не нужно. Я буду терпеть голод, пока Богу будет угодно насытить Меня. Я буду творить чудеса, но не для Себя, а для славы Божией, для спасения людей. Если волос с головы человека не упадёт без воли Божией, то тем паче Бог не попустит Мне умереть с голоду. Надо только во всём предать себя благому Божиему попечению. А Бог может и единым Своим словом утолить наш голод. У человека есть нужды более важные, чем пропитание: пища духовная важнее телесной. Моя пища – творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его (Ин. 4:34). И беседа с Богом, молитва, для Меня сладостнее всякой пищи. Так диавол хотел обличить Иисуса Христа в неверии Промыслу Божию, но Христос Спаситель всецело возложил надежду на Отца Своего Небесного и не восхотел угождать Своей Плоти чудесным образом. Искушение от плоти победил Он воздержанием. Но диавол хорошо знает, что если человека нельзя победить чревоугодием, то иногда легко обольстить гордостью, тщеславием и корыстолюбием. И честолюбец, и корыстолюбец часто забывают о пище, занятые заботами о почестях и богатстве. А тот, кто победил искушение похоти, легко может забыться, вообразить себя в полной безопасности и не заметить, как подкрадётся враг с другой стороны. И вот сатана пытается искусить Христа безграничным упованием на Бога и духовной гордостью.

Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. (Пс. 90:11–12) Диавол берёт Его не насильственно, не влечёт против воли Его, а просто предлагает Ему сопровождать его в Иерусалим. Под крылом храма, вероятно, имеется ввиду часть кровли на притворе Соломоновом, откуда, по словам Иудейского историка Иосифа Флавия, нельзя было и смотреть вниз, к потоку Кедронскому, без головокружения, – так было высоко. Здесь диавол начинает неприметно клеветать на Бога: Вот Ты сказал, что надеешься на Бога, Который не попустит Тебе умереть. Покажи же теперь не деле Свою крепкую веру, Своё упование на Бога. Бог назвал Тебя Своим Сыном, но не ввёл ли Он Тебя в обольщение? Если ты, действительно, Сын Божий, то покажи Свою Божественную силу. Видишь, внизу стоит народ. Этому народу нужно показать, что Ты – Сын Божий. Итак, бросайся вниз. Тебя, конечно, сохранят ангелы; народ увидит чудо Твоего спасения и признает Тебя Мессиею. Ты ссылаешься на Писание. Писание и велит уповать на Бога, и уповающему обещается помощь Божия. Это обещается всякому верующему, а если Ты – Сын Божий, тем паче Бог для Тебя всё сделает, только бы Ты пожелал. Так хитро сплетает враг свои сети. Увидел он, что Священное Писание, слово Божие есть закон жизни для Христа Спасителя, и он ссылается на то же Писание, только перетолковывает его по-своему, для своих злых целей. Но и на эти извивы лукавой лести Господь так же спокойно и кротко ответил словами Писания, тем же оружием, какое враг обращает против Него: Иисус сказал ему: правда, в Писании есть такое изречение. Но этими словами Писание не повелевает броситься в пропасть и нарочно подвергать себя опасности. Ты привёл неточно слова Писания, – там есть продолжение: во всех путях твоих. Но то, что ты предлагаешь Мне, не есть путь, Богом определённый. В том же писании, в книге Второзакония (6:16) написано также: не искушай Господа Бога твоего. Не искушайте Господа, Бога вашего, как вы искушали Его в Массе. Грешно требовать от Господа Бога чудес без всякой нужды. Правда, Господь готов и чудо сотворить для верующих в Него, но только тогда, когда есть действительная опасность, а не когда человеку придёт на ум потребовать чуда. – “Таким ответом, – говорит святой Златоуст, – Господь поучает нас, что диавола должно победить не чудесными знамениями, а незлобием и смирением, и ничего не надобно делать ради тщеславия, для того только, чтобы показать себя. Какой дивный урок всем, кто заражён духовною гордостью, кто считает себя избранником Божиим и без всякой нужды сам напрашивается на искушение! Какой урок и тому, кто берётся самочинно, по своему мышлению толковать Священное Писание! Спаситель показал нам, что нельзя брать выдержки из Священного Писания, не обращая внимания на другие места того же Писания. Но именно так и делают все те, кто по своему мудрованию толкует слово Божие. Так поступают все сектанты и им подобные. Подумали бы они, кому уподобляются!” Итак, диавол не мог победить Господа и сомнением. Но он не терял ещё надежду победить Господа властолюбием и корыстолюбием. Может быть, он рассуждал так: не ошибся ли я, почитая этого человека чудотворцем? В самом деле, Он ещё не сотворил ни одного чуда, а я требую от Него чудес. Он потому и не поддался мне, что не может творить чудес. Испытаю же теперь самое верное средство: обольщу Его похотью очес. “Не удивляйся, – замечает святой Златоуст, – что диавол, искушая Христа, бросается то в ту, то в другую сторону. Как бойцы, получив смертоносную рану и обливаясь кровью, в сильном головокружении мечутся во все стороны, так и он, поражённый уже дважды, начинает говорить без разбора всё, что пришло на ум.”

Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если падши поклонишься мне. Предание указывает на ту же гору искушения в пустыне Иудейской. С одной стороны горы открывается обширный вид на всю страну Иорданскую от моря Мёртвого до моря Галилейского. С этой-то горы диавол и показывает все царства мира и славу их, – всё, что есть на земле наипрекраснейшего, богатейшего, наилучшего. Всё это сатана показал во мгновение ока, мечтанием или призраком представил очам, потому что человек скорее соблазняется тем, что видит, нежели тем, о чём только слышит. Сам диавол смотрел на мир со злобной радостью. Он радовался, что успел низвергнуть столько миллионов людей в бездну порока и идолопоклонства, нанести им столько бед и страданий. Он надеялся, что и те немногие праведники, что живут среди народа Иудейского, будут скоро принадлежать ему же. Конечно, он сумеет и их соблазнить и загубить. А Христос Спаситель смотрел на мир с великой скорбью. Он скорбел о грехах рода человеческого. Он с любовью помышлял, сколько страждущих сердец ждали от Него света! И Он пламенел любовью к грешному роду человеческому, жаждал умереть за спасение людей. И кто знает, может быть, мысль о том, что скоро настанет конец власти диавола, похищенной им у Бога, что скоро крестом будет сокрушена глава сего змея-искусителя, – может быть, эта мысль озарила радостью Божественное лицо Его. А диавол, не понимая тайны души Его, думал, что это радость миролюбца, что Христос готов был поддаться его искушению.

И вот он спешит воспользоваться этой минутой и говорит Ему: я вижу теперь, что Ты – не Сын Божий. Ты не мог превратить камня в хлеб, Ты отказался положиться на силу Божию, – словом, Ты не хочешь искушать Господа. Я готов помочь Тебе в этом. Смотри, всё, что Ты видишь, все царства мира я отдам Тебе, если поклонишься мне. Вот до какой дерзости дошёл сатана. Он присвоил себе власть над всем миром видимым, власть, которая единому Богу принадлежит. И он требует, чтобы Господь Иисус Христос поклонился ему, как богу. Он хочет, чтобы Христос Спаситель отрёкся от Своего великого дела спасения рода человеческого и из-за почестей, из корысти земной стал послушным ему, сатане, его рабом! В этом последнем искушении диавол соединил всю силу своего адского соблазна. Ведь почести и богатства, которые он предлагал, ведут и к роскоши, к угождению плоти, и к гордости, самомнению, тщеславию. Он предлагал устроить то царство, о котором мечтали Иудеи, устроить без борьбы с грехом, без страданий, немедленно. Это не было бы уже царство Божие, царство небесное, а только земное, человеческое, в котором был бы верховным владыкою не Христос Спаситель, а он – диавол-искуситель. И для Господа нашего, для Его любящего сердца искушение состояло в том, что диавол предложил Ему власть над всем миром так дёшево: только поклониться диаволу, и всё будет Его, зачем страдать и терпеть скорби? Кто из нас, грешных, устоял бы против такого искушения? Враг не искушает нас целыми царствами. Иногда достаточно какой-нибудь грошовой вещи, чтобы мы поклонились ему. Но не знал он, всегубитель, с Кем имел дело теперь, не знал, что пред лицом Сына Божия он хулил Бога Отца. И Господь Иисус Христос не потерпел более такого ужасного богохульства.

Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи (Втор. 6:13). Сказал Он всё тем же спокойным, но в то же время и Божественно-властным словом Своим: отойди от Меня прочь, сатана, противник Божий! И подтверждает Своё Божественное повеление словами Писания: Господа, Бога твоего, бойся, и Ему [одному] служи. Вострепетал диавол от этих слов Господа и поспешил со стыдом удалиться: тогда оставляет Его дьявол, и се, ангелы приступили и служили Ему. “Доколе продолжалась брань, – замечает святой Златоуст, – Христос не попускал являться ангелам, дабы их появление не отогнало того, кого надлежало уловить. А когда победил его и заставил бежать, тогда явились и ангелы.” Как ангелы служили Господу в пустыне, об этот в Евангелии не сказано. Может быть, они принесли Ему пищу, в которой Он имел нужду, и таким образом чудесно, помимо Его воли, утолили Его голод. Всё это совершилось для тебя, христианин. Поревнуй же и подражай победе Спасителя. Если кто из служителей демона приступит к тебе и, издеваясь над тобою, будет говорить, мол, переставь гору, если ты чудотворец и человек великий, – ты не возмущайся и кротко отвечай, как отвечал Владыка Христос: не искушай Господа Бога твоего. Не одного Владыку так искушал диавол. И против каждого из рабов Его он строит те же оковы не только сам собою, но и через людей, собратий наших. Что же нам делать? Совершенно не верить ему, ненавидеть его и, чем более он обольщает, тем более отвращаться от него. Он ведёт с нами непримиримую брань, и не столько заботимся мы о своём спасении, сколько он – о нашей погибели. Будем отражать его победоносным оружием слова Божия. Сим оружием Сам Началовождь наш, Иисус Христос, одержал благотворную и образцовую для нас победу над начальником зла. И враг, троекратно пронзённый сим мечом духовным, в изнеможении оставил место сражения. Вооружайся и ты, христианин, глаголом Божиим, держи его в памяти и в сердце, и никакое зло не будет для тебя непобедимо. И нас после победы над ним радостно встретят ангелы и оградят на всех путях наших…

Прошло довольно много времени после искушения Господа Иисуса в пустыне. Он приходит в Иерусалим на праздник Пасхи. Недолго пробыл Он там. Он видел, что гордые книжники и фарисеи, а за ними и простые Иудеи менее способны слушать Его Божественное учение, чем простодушные Галилеяне. Приблизительно в это время Ирод-четверовластник заключил своего неподкупного обличителя, Предтечу Господня Иоанна, в темницу. Святой Златоуст замечает, что к этому подстрекнули Ирода Иудейские начальники, потому что святой Предтеча и их обличал беспощадно. Можно было ожидать, что они восстанут и против Христа Спасителя, а потому Господь удалился из Иудеи в Галилею, научая и нас не вдаваться в опасность без особой нужды.

Услышав же Иисус, что Иоанн отдан под стражу, удалился в Галилею, – говорит святой Матфей. Галилея, эта прекрасная страна, лежала между Самарией с юга горами Ливанскими с севера. Мягкий благорастворённый климат, необыкновенное плодородие почвы и роскошная растительность её гор и долин придавали Галилее вид цветущего сада. Во времена Христа в ней было более двух сот городов и селений и до четырёх миллионов жителей. Эту-то страну и избрал Господь наш Иисус Христос для Своего пребывания. Здесь Он большею частью проповедовал, здесь творил чудеса, здесь же из простых рыбарей Галилейских Он благоволил избрать Себе апостолов. Правда, в Галилее было больше невежества в отношении к учению веры, а потому Иудеи смотрели на Галилеян с презрением: из Галилеи пророк не придёт, и из города Галилейского может ли что доброго выйти? – таково было общее мнение Иудеев о Галилеянах. И это мнение обратилось у них даже в поговорку. В Галилее не было таких учёных книжников, какие были в Иерусалиме и Иудее. Но зато Галилеяне не были и так заражены разными предрассудками и ложными представлениями о грядущем Мессии, как природные Иудеи. Правда и то, что они не были совершенно чужды этих предрассудков, но у них эти предрассудки происходили просто от невежества, тогда как у Иудеев они были плодом их фарисейской гордости и самомнения. Вот почему все ученики Господа Иисуса Христа были Им избраны из Галилеян. Вот почему и Сам Он главным образом пребывал в Галилее во время Своего общественного служения спасению рода человеческого. Только временами посещал Он Иудею и Иерусалим, особенно на годовые праздники: Пасху, Кущей и Пятидесятницу.

И оставив Назарет, пришел и поселился в Капернауме приморском, в пределах Завулоновых и Неффалимовых, да сбудется реченное через пророка Исаию, который говорит: земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет (Ис. 9:1–2).

В Назарете жители не приняли Его, и поэтому Он пришёл в Капернаум, небольшой городок на берегах светлого озера или моря Галилейского, в тех местах, которые принадлежали некогда коленам двух сыновей Иакова, Завулона и Неффелима. Это был прекраснейший по месторасположению уголок святой Земли. На живописных берегах моря Галилейского цвели и благоухали роскошные сады с апельсиновыми, миндальными и гранатовыми деревьями. Повсюду видны были высокие пальмы, богатые виноградники, смоковницы и маслины. Плоды на деревьях можно было видеть в продолжение целых десяти месяцев в году. Светлой серебристой лентой пробегает по середине озера быстрый Иордан и бежит дальше, на юг, к Мёртвому морю. Такова была местность, куда удалился Господь из родного Ему, но негостеприимного Назарета. Святой Евангелист замечает, что сбылось речённое пророком Исаией, который говорит: земля Завулонова и Нефалимова… Галилея языческая, увидел свет великий… В Галилее, особенно в северной её части, много было язычников. Здесь можно было встретить и диких арабов пустыни, и образованных греков, и промышленных финикиян, сирийцев, и высокомерных римлян. Вот почему эта страна называлась Галилеею языческой. Все эти язычники были погружены во тьму идолопоклонства; они не знали истинного Бога и, как ходящие во тьме не видят, куда идут, так и они, не зная пути заповедей Божиих, находились в глубокой тьме и смерти. Посему-то пророк и называет их сидящими во тьме и тени смертной. Не искали они света истинного, и Сам Свет истинный, просвещающий всякого человека, Сам Христос воссиял им проповедью о покаянии. “В самом деле, – замечает святой Златоуст, – род человеческий пред пришествием Христовым находился в самом бедственном состоянии: люди, объятые тьмой идолопоклонства, не зная, куда идти, уже не ходили, по выражению пророка, а сидели во тьме. Это значит, что они даже и не надеялись освободиться от тьмы.” “Сидели в тени смертной, – говорит Московский святитель Филарет, – то есть во грехе, который называется тенью смерти, потому что смерть разрушает тело, а грех только лишает душу жизни, то есть благодати Божией, но не разрушает её, ибо она бессмертна. И им воссиял Свет, то есть неожиданно для них явился Христос и просветил язычников, которые не ожидали Его так, как ожидали Евреи.”

С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное. Когда умолк глас Вопиющего в пустыне, призывающий к покаянию, и Иоанн был заключён в темницу, Иисус начал проповедовать. Проповедовал Он и прежде, но не в Галилее, а только в Иудее, в Иерусалиме, на праздник Пасхи, и притом не столь усиленно, как с этого времени. Теперь же Он яснее и чаще стал возвещать то же самое, что проповедовал и Его Предтеча, и уже не в пустыне, как это делал Иоанн, а повсюду, где находил слушателей. И в селениях, и в городах, и в синагогах, и в домах, и в поле, и на горе, и на берегу озера, и с лодки – нигде не переставал он учить и говорить: Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное. Прежде было на земле царство греха, царство диавола, теперь же настаёт царство Божие, царство небесное. Кто хочет войти в это царство, тот должен оставить все прежние греховные привычки, должен покаяться, перемениться. О Самом Себе Он не говорит ничего, а только продолжает проповедь Крестителя. Пока народ не мог понять, Кто Сам Он, хорошо было и то, если бы приняли уже проповеданное Иоанном. Он как бы удерживал Себя от проповеди и не творил много чудес, пока Иоанн не был заключён в темницу, дабы не произвести, как замечает святой Златоуст, разделения в народе. И однако же Его проповедь отличается от Иоанновой уже и теперь. Он начинает радостным благовестием о небесах и царстве небесном, которое уготовано для слушающих Его. Он ещё не говорит о грядущем суде, как говорил Иоанн, дабы сразу не устрашить сердца слушателей. Гласом милосердия призывает Он грешников к покаянию. Зовёт Он и нас с тобою, читатель мой, зовёт в царство Своё небесное: покайтесь, только покаяние может открыть вам двери в это царство вечное…

В первые же дни Своего пребывания в Капернауме Господь Иисус Христос призвал четырёх апостолов: Петра и Андрея, Иакова и Иоанна. Нужно было, чтобы они были свидетелями Его жизни, учения и чудес до самого Его вознесения на небо.

Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. Господь знал, что в это время четыре будущие Его апостола занимаются там рыбною ловлею, и пришёл призвать их к апостольству. Ещё раньше, при первом свидании, Господь назвал Симона Петром. А Андрея, брата его, Церковь наименовала Первозванным. Они были люди бедные, простые, неучёные. Вот из каких людей Господь избирал Себе первых апостолов, да и не похвалится перед Ним мудрый мудростью своею. Господь говорит им: мир со всею его суетою то же, что бурное море, а души человеческие – рыбы в этом море житейском. Мережа или невод, коими апостолы уловляют людей – это святое Евангелие. Как рыбарь извлекает неводом рыбу из моря, так апостолы проповедью Евангелия Христова извлекают души из грешной суеты житейской, из бездны неверия в благодатный корабль Христов, то есть в Церковь Божию, которая приводит их в светлое царство небесное. Воистину, счастлив тот, кто уловлён мережою Христовою и обретается на корабле Церкви Православной. Небесный Кормчий не попустит ему впасть в челюсти глубинного диавола, если только сам он пребудет на корабле Христовом, то есть не уйдёт из Православной Церкви в расколы и ереси. Но не поняли тогда апостолы-рыбари, что значит это обещание Христово сделать их ловцами человеков. Едва ли… И однако же, они ни на минуту не задумались, не остановились даже, чтобы передать кому-нибудь свои рыболовные сети, дабы они без пользы не пропали. Они просто бросили всё и с полной готовностью тотчас же последовали за Иисусом: и они тотчас, оставив сети, последовали за Ним. Такова сила Божественного слова Иисусова. Но велика была и их вера ко Христу. Хотя Он и призвал их, но не принуждал. Могли и не пойти, и, однако же, пошли, и пошли тотчас же. Вот такого же послушания желает и от нас Христос Спаситель наш: чтобы мы ни на минуту не откладывали того, чего требует Его закон. И как тогда сказал Он апостолам: Идите за Мною, – так и теперь всех призывает Он к Себе: Придите ко Мне все (Мф. 11:28) труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас… Если и ты, христианин, услышишь слово Божие или голос твоей собственной совести, призывающий тебя на молитву или на дело доброе, Богу угодное, то ведай, что это Христос невидимо мимоходит и взирает и зовёт тебя. С первыми четырьмя апостолами идёт Господь по берегу далее. Пошли апостолы за Христом. Это значит, что стали неразлучными спутниками, учениками Его и всем сердцем отдались на Его святую волю.

Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их. И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним. Им не на что было купить новые сети, и потому они чинили старые, изорванные. В такой бедности Иаков и Иоанн питались от праведных трудов своих и, связанные союзом братской любви, не покидали старика-отца и служили ему, как любящие дети. Мать их, благочестивая Саломия, впоследствии сама ходила с другими святыми жёнами вослед Господа и служила Ему, чем могла. Господь Иисус призвал их, конечно, тем же властным словом Своим: Идите за Мною. Он не обещал им даже того, что обещал Симону и Андрею, но и они по примеру своих товарищей по ловле рыбы беспрекословно, без всяких колебаний последовали за Господом. При этом им нужно было расстаться с тем, что дороже рыболовных сетей – оставить отца своего. Но и сила сыновней любви не могла устоять против силы слова Иисусова. Достойно примечания то, что Господь не говорит апостолам: “Оставьте мережи, оставьте корабль и отца своего.” Он говорит: Идите за Мною (Мк. 1:17). Но когда они хотят исполнить Его слово, оказывается, что надо начать именно с оставления и мережей, и отца. Значит, кто желает действительно быть на пути к небу, тому необходимо оставить все земные привязанности, всё, что препятствует ко спасению души. “Вот случай, – замечает Блаженный Феофилакт, – когда нужно оставлять отца, коль он препятствует в добродетели и богоугождении.” Должно веровать, что Отец Небесный за твоё послушание воле Его не только самого тебя приведёт на небо, но и противящегося отца твоего земного может привлечь туда же твоею верою. Итак, послушные гласу Господа новопроизведённые апостолы-рыбари простились со своим озером, с прежним занятием, с отцом и пошли за Господом. Так, можно сказать, рыболовное судно было колыбелью христианства, а его повивальными пеленами – рыболовные сети.

И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях. И прошел о Нем слух по всей Сирии; и приводили к Нему всех немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных, и Он исцелял их. Господь проходил по всем местам области, чтобы творить людям различные благодеяния духовные и телесные. Не ученики собираются к Учителю, как имеющие в Нём нужду, но Учитель ходит повсюду, чтобы собрать учеников. Не больные ищут Врача, дабы получить от Него исцеление, но Врач ищет болящих, дабы подать им исцеление. Воистину, как Сам Он сказал, …Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить… И Он, проходя по Галилее, заходя в синагоги, куда евреи собирались по праздникам молиться, читать и слушать слово Божие. Сонмища, или синагоги, для евреев были почти то же самое, что для нас, православных христиан, церкви Божии. Только жертв не могли они приносить в синагогах: жертвы можно было приносить только в храме Иерусалимском. Христос Спаситель каждую субботу приходил в синагогу, молился там, как всякий благочестивый израильтянин, подавая и нам пример не дома только молиться, но и в церкви Божией, особенно по праздникам, Церковью установленным. И евреи могли видеть, что Он – не враг Закона, что Он охотно исполняет все предписания. Они могли слышать из уст Его, что Он – не противник Моисею, потому что после молитвы Спаситель открыто поучал в синагогах народ. Он возвещал радостную весть, что настало, наконец, давно желанное время, о котором предсказывали Моисей и все пророки, что открывается Царство Божие на земле. Невидимо было это царство Божие, о коем говорил Господь. Никогда Иудеи не слыхали такого учения, какое Он проповедовал. И вот, чтобы уверить их в истине Своего Божественного учения, Он подтверждал слова Свои дивными чудесами, исцеляя всякую застарелую, неизлечимую болезнь, всякую случайную немощь в людях. Быстро пошла молва о новоявленном Пророке-Чудотворце. Слава о Нём прошла по всей той области Римской, которая простиралась от реки Евфрат до моря Средиземного и от Малоазийских областей до пустынной Аравии. И приводили к Нему одержимых злыми духами, которые Божиим попущением овладевают людьми за их нечистую, греховную жизнь, особенно за гордость, нераскаянность во грехах; бесы овладевают такими и мучают их. Приводили к Спасителю и лунатиков, которых бес особенно мучил в полнолуние, которые бродят во сне по крышам домов, лазят, где придётся. Приводили расслабленных, разбитых параличом, лежащих без движения. И Он исцелял всех, исцелял не человеческою силою, не врачебным искусством, а Своею всемогущею Божественною силою: одним прикосновением или даже одним словом Своим. И так много было этих чудесных знамений, что Евангелист Матфей не считает нужным описывать каждое чудо в отдельности, а только кратко упоминает обо всех вообще. Христос разливал вокруг Себя, по выражению святого Златоуста, целое неизречённое море чудес.

На горе Синайской, в бесплодной пустыне Аравии, близ Чёрного моря, был дан Закон Моисею. На горе Галилейской, поднимающейся из прекрасной, плодоносной долины близ моря Галилейского, возвестил Господь наш Иисус Христос Свой благодатный Закон Евангельский. Закон Моисея заключал в себе десять заповедей Божиих. Закон Христов изложен в девяти заповедях о блаженствах. В сущности, и тот и другой Закон – один и тот же. Христос Спаситель Сам говорит: “Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить.” (Мф. 5:17). Но в то же время, какая великая разница между этими двумя Законами! Суровый Закон Моисеев провозглашён был среди громов и молний трубным гласом, грозно раздававшимся среди диких утёсов пустынной горы. А благодатный Закон Евангельский возвещён миру среди ясного весеннего дня (думают, что нагорная беседа Спасителя произнесена была в мае месяце), при тихом веянии прохлады с озера Галилейского, на склонах горы, покрытой зеленью и цветами. Там густые грозные тучи закрывали вершину Синая, и глас Бога Невидимого поражал ужасом сердца сынов Израилевых. Здесь же сладостно для сердца возвещали глаголы Жизни вечной из пречистых уст кроткого и смиренного сердца Господа Иисуса. Там под страхом смерти никто не смел подойти ближе известной черты к священной горе, которая трепетала от присутствия на ней Самого Бога, Творца и Законодавца. А здесь народ тесною толпою окружал Христа Спасителя, стараясь как можно ближе подойти и хотя бы только прикоснуться к одеждам любвеобильного Чудотворца-Законодавца, и сколько больных исцелилось, сколько страдальцев было утешено Его Божественною, всеобъемлющей любовью, Его всемогущим, всеисцеляющим словом! Тогда в Ветхом Завете соблюдение Закона ограждалось грозным: “смертью да умрет” (Исх. 21:12, 15, 16). Теперь же как приятно поучает Небесный Учитель! Он не стесняет свободы учеников строгим повелением, не устрашает угрозами. Он только указывает то, что все ищут – блаженство. А потом указывает и путь к этому блаженству – исполнение Его заповедей. Исполнять эти заповеди Он побуждает, как нежно любящий Отец, сладостным словом блаженны, то есть “счастливы.” А кто не пожелает себе счастья, блаженства? Истинно, блажен тот, кто имеет всё доброе и не желает ничего злого, у кого мир в совести, радость в сердце и полная уверенность в будущей блаженной жизни. А всё это и обещает Христос исполняющим Его святые заповеди.

Закон Синайский был законом строгой правды. Закон Евангельский – закон Божественной любви. В нём ветхозаветная истина и новозаветная милость соединилась, и правда и мир облобызались. Но и этого сказать мало. Древний Закон говорил: не делай зла; – а новый говорит: и не думай о зле, и мысли о нём к сердцу не подпускай. Тот отсекает плоды зла, этот исторгает самые корни зла, истребляет самое семя его в сердце человека. Древний Закон не давал человеку сил исполнять заповеди; новый, благодатный Закон Христов сам в себе заключает животворящую силу Божию, которая может очистить, обновить, возродить исполняющего эти заповеди. Вот почему святые подвижники называют их животворящими. Только начни делать всё по этим заповедям, и ты сам опытом своим убедишься, сердцем почувствуешь, как близка к тебе благодать Божия, и уже никогда не расстанешься с этим деланием, ничего не пожалеешь для того, чтобы исполнять заповеди Божии.

В Евангелии Матфея, нагорная проповедь, то есть произнесённая на горе беседа Спасителя, изложена полнее, чем у других Евангелистов. Он писал своё Евангелие для евреев, а в этой беседе лучше всего видно превосходство новозаветного Евангелия над ветхозаветным Законом Моисеевым. И следовало за Ним множество народа из Галилеи и Десятиградия, и Иерусалима, и Иудеи, и из-за Иордана. Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Народ привлекался чудесами Божьего всемогущества, услаждаемого словом Божественного учения Иисуса Христа. Десятиградье – это десять городов, находившихся большей частью за Иорданом, к востоку от моря Галилейского, где особенного много было жителей не из природных евреев, а из язычников. И хотя Господь ходил тогда только по Галилее, народ приходил отовсюду. Господь взошёл на гору, чтобы удобнее было проповедовать такому множеству народа. Свои беседы Он произносил сидя, если они были продолжительны. Когда сел Он, к нему подступили ученики, но не двенадцать только, а вообще все, кто хотел слушать Его учение. В спокойном и благоговейном внимании расположился народ по зелёным склонам горы. Евангелист уточняет, что Господь учил их, отверзши уста Свои, поскольку Господь учил и не отверзая уст, то есть примером святой Своей жизни и чудесами, отверзал Он некогда уста пророкам, а теперь Сам отверз Свои уста, в которых сокрыты все сокровища премудрости и ведения. Господь в начале речи обращается к ученикам Своим, но говорит так, что Его учение становится занимательным для всех слушателей, и Он простирает дивное Своё слово ко всем, кто желает Его слушать. Не те блаженны, кто бедны имуществом, живут беспечно, выпрашивая себе подаяние у христолюбцев; их бедность может быть и от лености, от праздности. Не те блаженны, кто смиряется перед людьми лицемерно или поневоле. Блаженны нищие духом, смиренные сердцем. Те блаженны, кто считает себя хуже всякого грешника, кто ничего не видит в себе, кроме грехов, кроме своей духовной немощи, кто сознаёт слабость ума человеческого и в простоте сердца верит слову Божию, кто чувствует свою беспомощность и прибегает к Богу и у Него искренне просит благодатной помощи, как нищие просят милостыню у богатых. Такими нищими могут быть и бедные, и богатые. Бедные, когда с благодарностью к Богу несут крест нищеты, трудятся по мере сил и только по необходимой нужде просят помощи у ближних. А богатые, когда считают себя не владыками, а только приставниками у благ земных, Богом им вверенных, не гордятся своим богатством и употребляют это богатство во славу Божию и на пользу ближнему. Богат был Авраам, но говорил о себе: “я прах и пепел” (Быт. 18:27). Царём был Давид, но смиренно взывал к Богу: “Я же червь, а не человек, нищ и убог” (Пс. 21:7). Так смиренные сердцем: и бедные и богатые, и простецы, и мудрецы – все, стяжавшие добродетель смирения, воистину, блаженные, потому что им принадлежит царство небесное. Жертва Богу – дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже. (Пс. 50)

Ещё здесь, на земле, они ощущают в сердце благодатный мир и радость, о которых люди гордые и понятия не имеют. А в будущей жизни их ожидает царство небесное, уготованное от вложения мира. И воистину, нет ничего в очах Божиих дороже смирения. Смирение, по учению святых Отцов, и одно может спасти человека, хотя и с трудом, а без смирения нет спасения, потому что ни одна добродетель без него не может быть ни угодна Богу, ни спасительна для человека. Вот почему Господь прежде всего ублажает смиренных сердцем. Все бедствия, удручающие всю вселенную произошли от гордости, и Адам возгордился, надеясь быть богом, и сделался смертным. Гордость есть источник всякого нечестия, вот почему Христос Спаситель прежде всего с корнем исторгает её из сердца человеческого, а смирение полагает, как крепкий камень, на котором можно уже безопасно созидать все прочие добродетели. “Когда не будет этого основания, – говорит святой Златоуст, – то хотя бы отличался ты постом, молитвой, милостыней, целомудрием, хотя бы имел ты все другие добродетели, всё это без смирения разрушится и погибнет. Так и случилось с фарисеем.” Вот три главных признака истинного смирения, которые указывает святой Иоанн Лествичник. Первое, это когда душа с радостью принимает всякое уничижение, как врачество, исцеляющее её недуги греховные. Второе, это когда ни на что и ни на кого не гневается. И третье, это когда вовсе не верит своим добродетелям и постоянно желает научаться. Нужно ли приводить примеры боголюбезного смирения? Смиренны были все святые Божии. Но высочайший образец смирения показал нам Господь наш Иисус Христос в Себе Самом: …научитесь от Меня, – говорит Он, – ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим. Если Он, Безгрешный, так смирял Себя по человечеству, то нам ли грешным гордиться? Велико было и смирение Его Пречистой Матери: …призрел Он на смирение Рабы Своей, – говорит Она Сама о Себе, – ибо отныне будут ублажать Меня все роды. Если и Сия Богоизбранная от всего рода человеческого Приснодева так смиренно о Себе помышляла, то кто мы, чтобы думать о себе высоко?

Кто познал свою нищету духовную, тот непрестанно видит пред собою грехи свои, видит и плачет о них, плачет непрестанно. Вот почему Христос Спаситель после нищих духом ублажает плачущих. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Но не те плачущие, кто плачет о смертной разлуке с близкими людьми или о потере земных сокровищ или почестей каких-либо, не те блаженные, кто сам навёл на себя горе и беду… Нет, блаженны только те, кто плачет о грехах своих да и не только о своих, но и о чужих тоже. Как прекрасна была душа человека прежде греховного падения Адамова! Она сияла богоподобною чистотою, как светлый образ Божий. Мир и радость преисполняли сердце человека. Но, увы, грех лишил нас этой радости, этого мира душевного. Он исказил в нас образ Божий и удалил от Бога. Как же нам не плакать слезами сердечного сокрушения?! Сия-то печаль по Бозе, печаль о разлуке с Богом, и соделывает в нас покаяние и ведёт нас к Богу. А кто любит ближних своих, тот не может не печалиться и об их грехах. Так скорбел Моисей, когда Израильтяне поклонялись золотому тельцу. Так плакал пророк Иеремия над развалинами Иерусалима. Так плакал Сам Спаситель, предвидя беды разрушения Иерусалима. Вот такие-то плачущие воистину блаженны. Утешаться же они и здесь, и там. Как после сильного дождя обыкновенно бывает ясная погода, так и после слёз наступает радость и спокойствие души. Царь Давид на всякую ночь слезами омывал ложе своё, но, сея таким образом слезами сокрушения сердечного, он с радостью пожинал и благодатное утешение. Неутешно плакала грешница у ног Христовых и услышала: Прощаются тебе грехи (Лк. 7:48). Горько плакал Пётр после своего отречения, и Господь явился ему в первый же день по воскресении. Так Господь утешает ещё здесь плачущих о грехах своих. Но что может сравниться с тою радостью несказанною, которая ожидает их там, на небе, в царствии небесном? О, как дивно милосердие Господа нашего! Человек плачет о грехах своих, и для утешения довольно было бы даровать ему просто прощение. Но Господь дарует ему ещё и блаженство в царстве небесном, где Сам Он, милосердный, оботрёт всякую слезу с очей его.

“А когда Бог утешает, – говорит святой Златоуст, – то хотя бы тысячи горестей с тобой случились, всё победишь.” Если кто спросит, как научиться сему душеполезному плачу, святой Исаак Сирин отвечает: “У кого лежит родной мертвец перед глазами, того нужно ли учить плачу? Перед тобою лежит душа твоя, умерщвлённая грехами. Она для тебя дороже всего мира. Ужели не будешь плакать о ней?” И были такие рабы Божии, которые всю жизнь свою проводили в слезах покаяния. Одному из них явился во сне Сам Господь и сказал: “О чём ты так плачешь и скорбишь?” – “Как же мне не плакать, когда я столько оскорблял Тебя, Господи?!” – отвечал он. тогда Христос Спаситель положил руку Свою на сердце его и сказал: “Не скорби. Поскольку ты сам оскорбил себя, за это Я не оскорблю тебя. Я ради тебя кровь Мою пролил, а потому и помилую тебя, как и всякую душу кающуюся.”

Кто искренне сокрушается и плачет о своих грехах, тот считает себя достойным всяких бед и скорбей и потому с радостью встречает всякое огорчение. Он никого не обижает, ни на кого не гневается, всех он любит, всем старается угодить, даже обидчиков своих всячески старается успокоить. “Бог с ним, – говорит он. – Я ещё не того стою по грехам моим.” И он благословляет ненавидящих его и молится за врагов своих, как за своих благодетелей и лучших друзей. Он скромен и дружелюбен во всех поступках, молчалив и сдержан в словах. Такое расположение духа называется кротостью. Это не то же, что мягкосердечие, которое может довести человека до равнодушия ко всему. Первосвященник Илий и сам погиб, и детей погубил такою “кротостью.” Не тот кроток, кто вовсе не способен гневаться, а тот, кто чувствует движение гнева, но укрощает его, побеждает себя. Такая кротость есть плод истинного смирения и сокрушения о грехах. “В кротких сердцах, – говорит святой Иоанн Лествичник, – почивает Господь, а мятежная душа – седалище диавола.”

Кроткий человек во всём полагается на Бога. И среди тяжких испытаний, подобно Иову, благословляет имя Господне. Вот почему Сам кроткий и смиренный сердцем Господь Иисус Христос и ублажает таких людей: Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Когда Господь давал эту заповедь, всею вселенною владели язычники неверные. Долго и жестоко они потом гнали, мучили, убивали христиан. Христиане страдали и терпели, за зло платили добром, молились за врагов… И победили. Так сбылось на кротких Божественное слово Христово. Сбывается оно и теперь: кроткого человека и Бог любит, и добрые люди. Случись какая беда, ему скорее окажут помощь, чем человеку гордому и сварливому. Сам Бог говорит: “А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим.” (Исаии 66:2). Значит, кроткий человек находится под особым Божиим попечением. Христос обещает им в наследие землю, и Он ли не в силах исполнить Своё обещание? Но если бы по неисповедимым судьбам Его ты и лишился чего-нибудь, и тогда не унывай: не об этой только тленной земле говорит Господь. Он обещает кротким и ту землю живых, на которой праведники будут жить вовек (Пс. 26:13; 36:29), ту новую землю, где живут вечно и не умирают. Вот где находится истинное, неотъемлемое наследие кротких – в вечном царстве Отца Небесного. Там и ты, кроткий христианин, найдёшь сторицею больше того, что здесь потеряешь. В житиях святых Божиих можно прочитать много трогательных примеров их кротости и незлобия. Каждый из них готов был сказать своему обидчику, как святитель Тихон ответил ударившему его по щеке вольнодумцу: “Прости меня, Бога ради, что я ввёл тебя в такое исступление.”

Чем больше душа познаёт свои грехи, тем больше человек видит, что пред очами Божиими не оправдается никакая плоть (Рим. 3:20), что вся правда наша – это то же, что рубище нечистое перед Ним, а между тем совесть требует исполнения закона, душа алчет и жаждет оправдания перед судом правды Божией так же, как голодный алчет хлеба или жаждущий – воды. И вот из глубины сердечной исходят воздыхания ко Господу: Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, – Господи! Кто устоит? …не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих (Пс. 129:3; 142:2). О, как счастливы те, у кого есть эта благодатная жажда!

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Но блаженны не те, кто алчет хлеба или жаждет воды, ибо вкушение хлеба и воды ещё не есть блаженство. блаженны и не те, кто алчет земного счастья, почестей, богатства суетного, ненужного знания. Не в этом состоит блаженство души человеческой. Блаженны алчущие и жаждущие добродетели, исполнения Христовых заповедей, оправдания перед Богом, – словом, правды. Не сказал Господь просто: “ищущие,” – но алчущие и жаждущие, то есть те, кто с усилием ищет Божией правды, ищет в самом себе, а потом всячески старается, чтобы и все люди жили по правде Божией, по закону Христову. Воля Божия – вот та пища, которой алчут они. Об этой-то пище и сказал Господь: Моя пища есть творить волю Пославшего Меня (Ин. 4:34) и совершить дело Его. Но эту правду, волю Божию, можно узнать только из слова Божия, а потому и слово Божие есть нетленная пища души, по слову Самого Господа: …Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4:4). А чтобы исполнить волю Божию, мало знать её, надо ещё иметь и силы для исполнения. Эти благодатные силы подаются в таинствах Церкви, а потому блаженны алчущие и жаждущие того хлеба и того пития, о которых Христос говорит: Я хлеб живый, …ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие, …приимите, ядите: сие есть Тело Мое; …пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя (Ин. 6:51–55; Мф. 26:26–27). Сей хлеб небесный воистину укрепляет сердце человека и делает его способным к исполнению заповедей Божиих. Но человек всё же немощен; да если бы он и всё повеленное исполнил, это было бы только исполнением долга, а не заслуга, и потому вся надежда на оправдание его перед судом правды Божией должна быть во Христе Спасителе, с Которым человек соединяется в причащении пречистых и животворящих Его Тайн. Так сбывается на нём слово Христово: блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Насыщаются отчасти и здесь, в настоящей жизни, укрепляясь благодатью Христовой, но совершенно насытятся там, в жизни будущей, как говорит Давид: буду насыщаться образом Твоим (Пс. 16:15). Они не будут уже ни алкать, ни жаждать (Апок. 7:16).

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Кто сам знаком с нуждою, кто по себе знает, как человек нуждается в милости Божией, тот и другим готов оказать милость. Кто сам алчет и жаждет правды, тот и будет творить эту правду по мере сил, помогая ближнему во всём, в чём может. “Различен милования образ, – говорит святой Златоуст, – и широка заповедь сия.” Нет человека, который не мог бы быть милостивым к ближнему, поэтому нет человека, который не мог бы получить блаженства, обещанного милостивым. Поэтому Господь и говорит, что блаженны все те, кто оказывает ближнему милость или телесную, или духовную! Блаженны те, кто алчущих питают, жаждущих поят, нагих одевают, странных упокоевают, болящих и заключенных в темницах посещают и утешают! Блаженны те, кто сирот питает, вдовицам помогает, престарелым и увечным приют даёт! Блаженные те, кто заблудших на пусть истины наставляет, неверующих к вере обращает, неведающих истине и добру поучает, от опасностей предостерегает, добрым советом помогает, злом на зло не воздаёт и обиды от души прощает! Блаженны плачущие с плачущими, сострадающие сердцем тому, кто обретается в бедах, кто утопает во грехах! Блаженны молящиеся за ближнего и особенно за врага своего! Блаженны те, кто и умерших не оставляет, нищих по-христиански погребает, за всех умерших милостыню подаёт, всех на литургии поминает, – о, эта милость есть самая бескорыстная, самая чистая, самая святая! Никому и никогда так милость не нужна, как умершему нужна молитва. Итак, блаженны все эти милостивцы, ибо будут они помилованы Богом. Кто вчера оказывал милость, а сегодня сам пришёл в бедность, тому и люди охотно оказывают милость. А если бы люди и забыли его, то Господь не забудет; а милосердие Божие и милость человеческая, «как, – говорит святой Златоуст, – так же различны, как добро и зло. Сам Господь защитит и помилует их во время бед и напастей, в день бедствия избавит их, не предаст их в руки врагов их, поможет им на одре болезни (Пс. 40:2–4). Наипаче же в день страшного суда Своего сотворит Он милость с милостивыми, все дела их милостивые, ближнему оказанные, Он Себе вменит и призовёт их, как благословенных, в Царство Отца Своего Небесного. Но суд без милости будет тогда неоказавшим милости другим! Нужно ли приводить примеры этой великой добродетели милосердия христианского? Кто не знает дивного жития великих милостивцев: праведного Филарета, святителя Иоанна Милостивого и других? Довольно привести здесь слова одного из них, преподобного Агафона: “Если бы я нашёл прокажённого и мог отдать ему своё тело, а его тело взять себе, я с любовью сделал бы это.” Итак, грешник, ищущий, жаждущий помилования от Бога! Утешься. Вот тебе путь к помилованию. Спеши делать ближнему добро, хотя бы малое, какое можешь, и Бог воздаст тебе великою милостью.» “Нищий, – говорит блаженный Августин, – это двери, а ты сам – нищий перед вратами Божиими. Как ты поступишь со своим просителем, так и Бог поступит с тобою.”

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Каждая добродетель приближает нас к Богу. Но высшее блаженство состоит в том, чтобы зреть Бога, соделать своё сердце жилищем благодати Святого Духа, обителью Бога, как сказал Христос: …придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14:23). А для этого необходимо очистить сердце от страстей. “Как зеркало только тогда отражает образы, – говорит блаженный Феофилакт, – когда чисто. Так может созерцать Бога и разуметь Писание только чистая душа.” Есть и милосердые, но сами нечисто живут и потому не узрят Бога. Уж очень засорено наше сердце всякою нечистотою греховною, да и всё ли, что есть в нашем сердце греховного, мы видим? Вот почему молился царь Давид: Кто усмотрит погрешности свои? От тайных моих очисти меня (Пс. 18:13). Вот почему ещё праведный Иов говорил: Кто родится чистым от нечистого? Ни один (Иов. 14:4). Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления – это оскверняет человека (Мф. 15:19–20). Не убил ты человека, но пожелал ему погибели; знай, что это злое помышление Господь называет уже убийством. То же разумей о всяком греховном пожелании. Человек смотрит на лицо, а Бог – на сердце. Человек судит только по делам, а Бог и по делам, и по помышлениям сердечным. Сын мой! Отдай сердце твое мне, – глаголет Господь. А как ты дашь Богу твоё сердце, если оно нечисто, осквернено грешными помыслами и пожеланиями? Спросишь, возможное ли дело – совершенно очистить сердце? Если Христос Спаситель требует этого от нас, то значит возможно. Слышишь, Христос говорит: Невозможное человекам возможно Богу, и …все возможно верующему. Правда, велик труд, и подвиг принадлежит тому, кто желает своё сердце очистить, но зато и награда велика, ибо они узрят Бога. Подумайте только! “Если бы, – как говорит святитель Илия Минятий, – святейшее лицо Божие на одну лишь минуту сокрылось от очей праведных, то самый рай стал бы для них адом. И если бы оно на одну лишь минуту показалось мучимым во аде, то самый ад стал бы раем.”

Спросишь, как же сказано: …человек не может увидеть Меня? Эти слова означают, что познать самое Существо Божие для человека невозможно, но чистые сердцем ещё здесь могут узреть Бога, то есть ощутить невидимое благоприятное присутствие Божие. Они могут увидеть и телесными очами некоторые знамения, явленные им от Бога. Так Адам в раю был чист сердцем, и Бог являлся ему и, как Отец, беседовал с ним. Явился Бог и Аврааму в лице трёх странников, и Моисею в купине, и Илии в тихом веянии ветра, и тому подобное. Но все эти видения в сравнении с тем, что узрят праведники в будущей жизни, только тени и образы. “Теперь мы видим, – говорит апостол Павел, – как бы сквозь тусклое стекло, гадательно; тогда же – лицом к лицу” (1Кор. 13:12). То есть увидим Его, как Он есть, как говорит апостол Иоанн Богослов (1Ин. 3:2). Как велико это блаженство, можно судить по тому, что испытали апостолы на Фаворе: …хорошо нам здесь быть (Мф. 17:4), – говорил за всех их апостол Пётр. А если это блаженство столь вожделенно, то как достигнуть его? Как очистить сердце от страстей? Бог дал нам для этого Свои благодатные средства. Это таинства крещения, покаяния и причащения животворящих Таинств Христовых. Пользуйся этими спасительными средствами, но и сам трудись: в смирении исполняй заповеди Божии, с благоговением читай слово Божие, всячески гони от себя прочь всякое греховное помышление. Бей сего супостата непобедимым оружием – призыванием спасительного имени Господа Иисуса Христа. Сильнее сего оружия не обрящешь ни на небе, ни на земле, как говорят святые отцы. И терпи скорби, какие Бог пошлёт; принимай их с благодарением к Богу, как целительный бальзам на твои раны греховные. Трудить так и помни, что Царство Небесное силою, с самопринуждением берётся (Мф. 11:12), что оно не придёт приметным образом (Лк. 17:20). Господь придёт к тебе, к тебе, неощущающу, как говорит преподобный Исаак Сирин, но только тогда, когда место для Него в сердце твоём будет чисто, а не скверно.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Когда очистишь своё сердце ото всего греховного и соделаешься, по выраженью преподобного Варсонофия Великого, “миротворцем собственного сердца”, тогда ты можешь и других уже легко умиротворить, и враждующих примирить. Вот почему Христос Спаситель после ублажения чистых сердцем ублажает миротворцев. Он Сам, Господь наш, для того и на землю пришёл, чтобы утолить праведный гнев Отца Небесного на нас, грешных людей. Поэтому Сам Он, Единородный Сын Божий, есть великий Миротворец, Князь мира, как называет Его древний пророк (Исаии 9:6). Сам Он умиротворил все Кровью креста Своего и земное и небесное (1Кор. 14:33). А посему блаженны миротворцы, кто хранит совесть свою в мире с Богом и с ближними, кто сам первым ищет примирения и молится за врагов своих и кто, подобно пророку Давиду, желает быть в мире с ненавидящими мир (Пс. 119:6), боясь и слово лишнее вымолвить, чтобы случайно не оскорбить им ближнего. Блаженны те, кто молится Богу о мире всего мира, кто примиряет враждующих, водворяет всюду мир и любовь. Блаженны те, кто обращает грешников к покаянию, примиряя их с Богом и с собственной их совестью. Блаженны те, кто неверующих обращает к вере православной, непослушных чад Церкви – раскольников и сектантов – примиряют со своею матерью, Православной Церковью. Все эти миротворцы подражают Самому Сыну Божию, Господу нашему Иисусу Христу. Вот почему Он и обещает им столь высокую честь – назваться сынами Божиими не только по имени, но и воистину стать сынами Божиими по благодати. “Смотрите, – говорит возлюбленный Апостол Иоанн Богослов, – какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими.” Что больше может пожелать себе и сам человек?

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Всегда ли, во всём ли должно уступать, чтобы сохранить столь вожделенный мир со всеми людьми? Нет, не всегда: когда люди потребуют от тебя, чтобы ты поступил против правды Божией, против совести и Закона Божия, тогда не уступай. Пусть против тебя враждуют, пусть гонят тебя, – береги, как зеницу ока, сокровище своей души, то есть те добродетели, которые стяжал ты соблюдением первых семи заповедей блаженства. Против тебя будет восставать плоть твоя, твоя греховная природа, для которой стеснительно твоё попечение о чистоте сердца. Против тебя восстанет мир, восстанут грешные люди, которым твоя добрая, благочестивая жизнь покажется укоризною, обличением их нечестивой жизни, как чистое зеркало для обезображенного лица. Против тебя восстанет страшный супостат наш, диавол, которому ненавистно наше спасение. И все эти враги твои соединяться воедино, чтобы огорчить тебя, чтобы причинить тебе всякое зло. Мужайся, крепись и помни слово Христово. Блаженны изгнанные не за пороки, не за вину свою, а за правду. Блаженны те, кого за правду судят, хулят и порицают, бесчестят и всячески притесняют, мучают и убивают. Блаженны все эти мученики правды, ибо им принадлежит Царство Небесное.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.

Наконец, Божественный Учитель, Иисус Христос, обращает речь Свою наипаче к присным ученикам Своим, святым апостолам: Погонят вас из града во град, не давая вам места главу преклонить, возводя всяческую клевету на Меня. Так скорбию начато учение о блаженствах, скорбию и кончается. Там, в начале – скорбь нищеты духовной и плача о грехах. Здесь, в конце – скорбь страданий за правду, за Христа. Поистине, многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян. 14:22)! Воистину, все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы. (1Тим. 3:12). Таков закон земной жизни для христианина. Скорби нужны ему для спасения души его, для очищения сердца его, для того, чтобы он познал немощи свои и смирился, для того, чтобы и он понёс крест свой за Христом и уподобился Ему, своему Спасителю, в терпении крестных скорбей. И вот Бог попускает эти скорби для всех верующих в Него. Кто стонет от властолюбия сильных мира сего, кто плачет от жадности людской, кого теснит гордость, кого преследует злоба, кого уязвляет зависть и клевета человеческая, а кого ловит лесть и лукавство; того мучит плоть с её ненасытными страстями и похотью, а на этого нападает диавол с унынием и гордостью. Но кто сосчитает все кресты человеческие? Един Тот, Кто взял на Себя грехи всего мира, един Он ведает всю неизмеримую тяготу скорбей человеческих! Все, все мы под крестом: кто не несёт креста скорбей, тот не может сказать о себе, что он – ученик Распятого на кресте Господа Иисуса. Истинные ученики только те, кто страдает за истинную Христову веру православную, за правду, за добрую христианскую жизнь. Только эти крестоносцы и блаженны, блаженны ещё здесь, на земле, потому что у них душа светла, совесть чиста, сердце покойно, а когда они возведут свои скорбящие очи на крест Христов, то какое благодатное утешение изливается в их скорбную душу с этого креста! Вот почему апостол Павел радовался в своих страданиях за Христа. Вот почему и апостол Иаков убеждает верующих: С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения (1:2)

Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас. Апостолы и мученики в ужасных страданиях окончили жизнь, но чудесами изумляли всех и терпением обращали самих гонителей ко Христу. Всех праведных при жизни ненавидели и гнали, а по смерти чтят и ублажают. Им по смерти принадлежит Царство Небесное. “Вы пробыли со Мною в напастях Моих, – говорит Господь апостолам Своим, – и Я завещаю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство.” (Лк. 22:28–29). Пусть называют вас здесь обманщиками, льстецами, злодеями, – вы всё же блаженны. И апостолы, действительно, радовались, когда Иудеи бесчестили их за имя Христово. Так гнали и поносили и Самого Божественного Учителя, Господа Иисуса Христа. Сравнивая апостолов с пророками, Спаситель ободряет их. Не вы одни будете терпеть, – как бы говорит Он. – Это удел всех праведников, даже пророков, с которыми и вы будете вместе в царстве небесном. “Христос обещает награду, – замечает святой Златоуст, – не за опасности только, но и за поношение, за клевету и злословие, ибо злословие иногда уязвляет более, чем оскорбление делом и опасность. Иов переносил все беды благодушно, и когда стали друзья злословить его и говорить, что он наказывается за грехи свои, то и этот мужественный и великий терпеливец поколебался и возопил: Помилуйте меня, помилуйте меня вы, друзья мои…! (Иов. 19:21). Заметь, – продолжает Златоуст, – после скольких заповедей предложил Он последнюю. Он хотел показать, что тот, кто заранее не подготовлен всеми теми заповедями, не может вступить и в подвиг мученичества. Потому-то, пролагая путь от первой заповеди к последующей, Христос сплёл нам златую цепь. Человек смиренный будет оплакивать грехи свои. Оплакивающий свои грехи сделается кротким, тихим и милостивым. Милостивый, конечно, соделается и чистым по сердцу. А чистый сердцем соделается и миротворцем. А кто всего этого достигнет, тот будет готов к опасностям, не устрашится злоречия и бесчисленных бедствий.” Кто хочет получить блаженство с мучениками?

“Почувствуй мучения совести, – говорит святой Афанасий, – умри для греха, отсеки греховные пожелания, и ты будешь мученик по произволению. Мученики боролись с мучителями, царями и князьями. Есть и у тебя мучитель – диавол. Это царь греха. И есть князья гонители – демоны. Блудная похоть – вот мерзостная Афродита. Гнев и ярость – вот идол Арей. Если сохранишь себя от этих страстей, от греховных пожеланий, то и будет значить, что ты попрал кумиров и стал мучеником.” – Таково небесное Божественное учение о блаженствах. Господь называет вожделенным то, что люди обыкновенно избегают и боятся: нищету, плачь, терпение, скорби и тому подобное. Но за всё это Он обещает награду в Царстве Небесном.

Преподавая ученикам столь высокие и трудные заповеди, Господь показывает далее, для чего им необходимы они. Учение, которое вам поручается, говорит Он, преподаётся не вам одним, но всей вселенной. Вся земля заражена зловонием греха, и вы Моим учением должны уничтожить эту заразу. Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям. Как соль делает пищу солёной, так и вы, Мои ученики, должны всех людей сделать Моими учениками. Немного нужно соли, чтобы пища стала вкусная и здоровая. Немного и вас, но во весь мир вы пронесёте Моё учение. Соль предохраняет пищу от гниения. Так и вы должны предохранять людей от зловония греха Моим спасительным учением, своею молитвою и примером святой своей жизни. Другие через вас должны исправляться. Но если вы сами будете неисправны и впадёте в заблуждение, то погубите с собою и других. Если учитель потеряет ум, если не будет учить, обличать и исправлять, а разленится, то чем исправится? Потерявшая силу соль уже ни на что не пригодна, и остаётся только выбросить её под ноги. Так и недостойный учитель должен быть лишён учительства и подвергнут презрению. Если бы вы, ученики Мои, потеряли благодать Мою, что же тогда может укрепить вас? Что тогда может дать вам силу к обновлению мира? Вас будут поносить и злословить, но так и должно быть. Соль своею едкостью неприятна на вкус людей сластолюбивых. Так и вас не полюбят люди грехолюбивые. Они будут преследовать вас, но не бойтесь, повредить они вам не могут. Если же вы устрашитесь злословия и оставите необходимую вам твёрдость, то все вас будут презирать, а это-то и значит быть попираемым. Хотя соль и отличается едкостью и остротою на вкус, однако же её с удовольствием примешивают к пище. Так и вашей твёрдости и вашему терпению должны удивляться самые враги ваши – язычники – и через то познать истину Мою. Что же это за дивная сила, которая делает учеников Христовых солью земли? Это благодать Святого Духа, обитающая в чистой душе христианина. Она же делает их и светом мира.

Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного. Весь свет помрачён грехом, говорит Спаситель Своим апостолам. Вы должны просветить его светом Моим, потому что вы – свет мира. Есть один только свет истинный, просвещающий всякого человека – Сам Он, Господь наш, как Он и говорит о Себе: Я свет миру (Ин. 8:12). Но как солнце даёт свет свой луне, так и Господь просвещает апостолов, а через них – весь мир, всех людей светом Своей благодати. Пророки посылались к одному какому-нибудь народу, апостолы же – во весь мир, поэтому они – свет не одного народа, а всей вселенной, духовный свет всего мира. Как свет солнца прогоняет тьму, так и апостолы проповедью Евангелия разогнали тьму идолопоклонства. Как свет солнца не только светит, но и греет, так и апостолы благодатью Христовой согревали ожесточённые сердца людей и оживляли их к деланию добра. Поэтому Господь и говорит апостолам: не скрывайте Моей благодати, Моего спасительного учения. Пользуйтесь им не для себя только, но и для спасения других. Будьте осторожны: вы будете на виду у всех: не может укрыться город, стоящий на верху горы. Душа, украшенная добродетелями, приблизившаяся к Богу, не может укрыться от очей внимательных. Вы на то и избраны Мною, чтобы светить всему миру: и зажегши свечу не ставят ее под сосудом, иначе для чего и зажигать свечу? Но на подсвечнике, и светит всем в доме. Итак, не словом только учите, но и делом, и добрым примером своим. Не сказал Господь: “Вы показывайте свою добродетель,” – поскольку это-то и делали тщеславные фарисеи, но сказал: да светит свет ваш пред людьми – пусть они сами собою светятся – ваша добрая вера, ваша добрая жизнь. Пусть они будут так велики, чтобы и скрыть их было невозможно, хотя бы вы и старались всячески их укрыть от взоров людских. Всякое доброе дело само по себе светло. Делай его тайно, – его свет просияет, когда это будет угодно Богу-Светодавцу. И в счастье, и в несчастье, и в богатстве, и в бедности – во всяком звании и состоянии пусть сияет ваша правая вера, ваша святая жизнь. Если хорошо будете жить, то будете способствовать славе имени Божия, чтобы они видели ваши добрые дела, даже самые враги ваши, и, удивляясь им, прославляли не вас самих, но Отца вашего Небесного; прославляли за то, что Он повелел людям так хорошо жить. А худою жизнью и людей погубите, и подадите случай к хуле на имя Божие. “Не сказал Господь: прославляли Бога, – замечает святой Златоуст, – но сказал: Отца, указывая на то преимущество, которое будет даровано им.” Кто сам живёт добродетельно, тот и без слов учит лучше слова. Но не к одним апостолам относятся слова Христовы. Спаситель учит всех Своих последователей: чем выше стоишь, тем больше берегись соблазнить других дурным примером своим. Но пусть ты и невысоко стоишь, пусть ты и незнатен и беден и нищ, делай добро, какое можешь, и свет твоего добра просияет и согреет людей, близких тебе. И они прославят за тебя Отца Небесного. Евангельская вдовица только две лепты опустила в сокровищницу церковную, но и за это малое доброе дело её имя стало известно всему миру и будет во веки веков сиять, как светлая звёздочка в том Божием небе, где и малая искра светлее здешнего солнца.

Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить (восполнить). Далее Господь начинает подробно изъяснять, как нужно понимать Его новые заповеди. Эти заповеди были выше древнего Закона Моисеева, а народ, хотя и не исполнял, однако же любил этот Закон и почитал его священным, от Бога данным. И вот, чтобы Иудеи не подумали, будто Христос Спаситель Своим новым Законом отменяет и разоряет древний Закон, Он впредь говорит им: Не думайте, что Я пришел нарушить закон… И с ещё большею силою Он повторяет: не нарушить Я пришёл… Законом Иудеи называли пять книг, написанных Моисеем, а Пророками – все прочие книги Священного Писания Ветхого Завета, потому что все эти книги написаны были пророками. Закон и Пророки – это значит всё ветхозаветное слово Божие. И Господь говорит Иудеям: Знайте, Я не только не разоряю Закон Божий, но и Сам исполняю его. Не только не противлюсь ему, но и вполне одобряю и принимаю его. Господь исполнил Пророков тем, что в Своей жизни и делах совершил всё, что те предсказали о Нём. А Закон исполнил, во-первых, тем, что не нарушил ни единой его заповеди (не сделал греха, и не было лжи в устах Его), а во-вторых, тем, что исполнил все требования правды Божией за всех нас. Ведь Закон требовал от людей праведности, а люди не могли сами собою исполнять все предписания Закона и оправдаться перед Богом. Христос же Спаситель исполнил их и оправдывает нас верою в Него. В-третьих же, Он исполнил Закон тем, что дополнил его и научил людей исполнять не одну только букву Закона, но и самый дух его. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном. Когда сравниваешь новый Закон Евангельский с древним Законом Моисеевым, то ясно видишь, что древний Закон был только тенью Закона нового. Закон Моисеев говорит: Не убивай, – а Христос говорит: Не гневайся напрасно. То же и во всём прочем. Даже ветхозаветный закон о жертвах Христос Спаситель исполнил и притом так, как не мог исполнить ни один ветхозаветный первосвященник: Он Сам Себя принёс в жертву за грехи всего мира и через то сделал ненужными и потому навсегда отменил ветхозаветные жертвы, которые были только прообразом Его великой жертвы крестной. Но Закон десяти заповедей Божиих дан для всех народов и на все времена, и кто исполняет заповеди Христовы, тот исполняет тем самым и ветхозаветные заповеди Божии. Поэтому Господь и говорит, что доколь стоит мир, до конца веков самая малая буква или даже черта, то есть, по-видимому, самое малое предписание Закона Божия, не будет отменено, как непреложное слово Божие. Фарисеи и книжники делили заповеди Божии на меньшие и большие; особенно могли показаться малыми, неважными те заповеди, которые Господь намеревался дать в продолжении беседы Своей, потому что эти заповеди говорят не о делах, а о тайных помышлениях сердечных. Но Христос говорит, что и эти грешные помышления мерзки в очах Божиих, что всякое слово в Законе Божием должно быть свято и нерушимо, что делать заповеди на большие и меньшие тяжкий грех. Все заповеди важны и спасительны, и потому тот, кто нарушит по небрежению одну из заповедей только потому, что она покажется ему неважною, научит и других рассуждать так же об этой заповеди.

По толкованию святого Златоуста, во время второго пришествия Христова, когда откроется царство небесное для праведных, таковой нарушитель будет меньшим, отверженным, последним, а последний, без сомнения, ввержен будет в геенну. “Возможно ли, – говорит святитель, – чтобы тот, кто назовёт брата своего глупым, был ввержен в геенну, а тот, кто нарушит весь закон и других научит этому, тот будет находиться в царствии? Конечно, это невозможно, и потому малейший в царствии небесном, значит, будет вовсе лишён царствия небесного.” Итак, если отец делает худое при детях, если хозяин подаёт недобрый пример домашним, если начальник легкомысленно нарушает закон при подчинённых, – все они не только сами разоряют заповедь Божию, но и учат так других. Или если своенравные христиане ни во что ставят уставы церковные и не только сами не исполняют их, но и другим внушают, что эти уставы будто бы человеческого установления, что соблюдение постов, например, не важное дело, – всем таковым, конечно, грозит слово Христово: малейшим наречётся, то есть негодным окажется таковой для царствия небесного. Да и кто из нас может похвалиться, что не нарушает ни единой заповеди Божией? Помни, христианин, что всякий грех, а особенно грех соблазна, делает человека сыном геенны. Но не отчаивайся: кто вчера малым или великим грехом низвержен до геенны, тот сегодня может покаяться и сотворить плоды, достойные покаяния. И тот, кто сам на деле исполнит, а потом и других научит исполнять заповеди Божии, тот получит высшую награду.

“Как мне другого вести по пути, по которому сам я не хаживал? – рассуждает блаженный Феофилакт. – Мне всякий может сказать: врач, исцели самого себя! С другой стороны, если я творю, но не учу, хотя и призван учить других, то не буду иметь такой награды, даже заслужу наказание, если не учу по лености или по зависти.”

Если хочешь быть сыном царствия небесного, то и сам исполняй, и других учи исполнять заповеди Божии. А для этого надо знать, как исполнять их. Исполняли их и законники Иудейские, и фарисеи, и книжники, но Христос Спаситель прямо говорит: Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное. В заповедях Божиих фарисеи смотрели только на конец греха, на самое дело греховное, а вы должны смотреть на начало его, на греховное пожелание, на грешную мысль. Хорошо не согрешать делом, но этого мало: не согрешай и помышлением. А если ум твой занят греховными помыслами, если сердце твоё осквернено греховными пожеланиями, то твоя добродетель лицемерна, нечиста, неспасительна. Потому-то и нечиста была в очах Божиих праведность фарисеев, что они только наружно, напоказ людям исполняли заповеди Божии, а гордое сердце их было полно беззакония и всякого лукавства. И думали ещё этим наружным, лицемерным благочестием оправдаться пред Богом. А то забывали, что без веры во Христа Спасителя нет для человека никакого оправдания пред Богом, что вся наша праведность без этой спасительной веры – ничто, что и все ветхозаветные праведники потому и были праведны, что веровали во грядущего Спасителя, как мы теперь веруем в пришедшего. Вот чем и отличалась праведность смиренных праведников Ветхого Завета от праведности надменных фарисеев. Они жили верою во Христа и вовсе не надеялись спастись своими добродетелями, а исполняли заповеди Божии по совести, из любви к Богу: Бог повелел, значит, так и надо жить. И в Ветхом Завете они жили по духу Нового Завета; конечно, насколько это было для них возможно. А фарисеи и понятия не имели об этом духе, гордились исполнением одной буквы Закона и совсем забыли самое главное, то, что без веры во Христа нет спасения. Могла ли спасти фарисеев такая праведность? Конечно, нет. Вот почему Господь предостерегает Своих учеников от этой фарисейской праведности. Ветхий Завет не давал таких обетований, какие даёт Новый: тот обещал долголетие, многочадие и всякое земное благополучие, а Новый Завет обещает вечную жизнь, Царство Небесное и усыновление человека Богом. Вот почему Новый Завет и требует большей чистоты, большего подвига, нежели Ветхий. В чём состоит эта высшая чистота, это Господь раскрывает далее. Он берёт шесть примеров, в которых сравнивает ветхозаветные заповеди со Своими заповедями, новозаветными.

Вы слышали, что сказано древним: не убивай, (Исх. 20:13) кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду. Сказано было ветхозаветным людям: не лишай человека жизни невинно, по ненависти или из корысти. И суд приговаривал убийцу к смертной казни. Так было сказано древним людям, и этого было довольно для них. Они были как малые дети: удержи их от худого дела, они оставят и грешную мысль. Исаав хотел убить родного брата своего Иакова, но Иаков укрылся от него, и Исаав перестал на него гневаться и потом встретил его с распростёртыми объятиями и со слезами братской любви. Но с той поры много прошло времени. Люди перестали быть детьми. Теперь фарисей не убивает брата, а в сердце злобствует на него да ещё хвалится своею праведностью: он ведь не нарушил Закон, то есть не убил. Но ведь это уже не исполнение, а извращение самого смысла Божией заповеди. Вот поэтому Господь разъясняет самую сущность древней заповеди и требует ничем не нарушать мира любви к ближнему; не только делом, но и словом или даже движением сердечным: А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, – безвинно, на всякого брата, потому что все люди братья, дети одного Отца Небесного, подлежит суду. “Видишь ли власть совершенную? – вопрошает святой Златоуст. – Кто из пророков говорил так? Кто из праведников? Кто из патриархов? Никто. ‘Господь говорит,’ – говорили они. Но не так говорит Сын Божий. Они, как рабы, возвещали Закон Божий таким же рабам, а Христос объявляет Свою волю, как полновластный Владыка и Законодатель: Я говорю вам… Что же Он говорит? Он не позволяет даже гневаться на брата своего напрасно.” Если гнев законный, справедливый, когда человек гневается на порок, на грех, который губит людей, когда гневается из ревности к славе Божией. Сам Бог гневается на грешников, Сам Христос Спаситель с гневом взирал на лицемеров, фарисеев и бичём изгонял из храма Божия торгующих. “Посмотрите, – говорит святой Златоуст, – сколько добра произвёл гнев апостола Павла против Коринфян: он избавил их от великого вреда.” Грешит тот отец, который не гневается на худые поступки своих детей. Худо делает тот начальник, который не хочет, где нужно, употребить строгость против своеволия своих подчинённых. Не о таком гневе говорит здесь Господь. Он осуждает гнев напрасный, гнев без причины, по самолюбию, по гордости или из зависти к ближнему. Всем подобным можно указать на слова святого Василия Великого: “Гневайтесь на свои грехи, а не на ближнего.” Помните, что Христос осуждает такой гнев столь же строго, сколь строго в Ветхом Завете осуждалось убийство. И апостол Христов говорит: Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца. (1Ин. 3:15) Теперь спросим словами святого Златоуста: “Эти заповеди, не гневайся и не убивай, – противны ли одна другой? Очевидно, что первая служит дополнением ко второй. Кто обуздывает свой гнев, тот не даст воли и рукам своим. Не ясно ли, что Христос не разоряет Ветхий Завет, а ещё более утверждает его?”

Итак, по слову Господа, кто гневается только в сердце своём на брата напрасно, тот уже повинен суду, хотя бы ещё ничем не показывал своего гнева. Никто, кроме Сердцеведца, не может судить такой грех, и потому слова Господа повинен суду надо понимать так: будет судим по смерти своей, будет истязан на мытарствах, когда душа его с телом разлучится. Если ты не выбросишь сразу из сердца первое движение гнева, то оно пустит там росток, грех гнева прорвётся наружу, и ты можешь смутить брата словом непочительным. А за это и наказание будет тебе строже: Кто же скажет брату своему рака (пустой человек) подлежит синедриону. А кто скажет безумный, подлежит геенне огненной. Слово “рака”, – говорит святой Златоуст, – не составляет большой обиды. Оно выражает некоторое презрение или неуважение к человеку. Но и за него Господь взыщет строго. Суд, о котором упомянул Он, у евреев состоял из трёх лиц, а Сонмище, или Синедрион, было уже верховное судилище иудейское, состоящее из 72 старцев под председательством самого первосвященника. Тут судили богохульников и других важных преступников. Синедрион произносил им смертный приговор. Поэтому толкователи Священного Писания под словом синедрион разумеют и страшный суд Христов, на котором двенадцать апостолов сядут, по слову Господа, на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых.

Но ещё строже, ещё решительнее уже теперь произносит Господь Свой Суд над тем, кто с гордым презрением и злобою поносит ближнего своего: А кто скажет, безумный, – нечестивый, бессовестный, такой поноситель ближнего, подлежит геенне огненной – вечному мучению во аде… Так, по суду Христову, можно и словом убить человека, и всякое бесчестие и поношение ближнего осуждается заповедью Божией: не убивай. “Смотри, – говорит святой Златоуст, – как постепенно Он переходит от малых наказаний к большим, и тем как бы защищает Себя пред тобою, показывая, что Сам Он вовсе не хотел бы употреблять подобных угроз, но что мы сами заставляем Его произносить такие приговоры. Я сказал тебе, – говорит Он, – не гневайся напрасно, ибо повинен будешь суду. Ты не послушался, смотри же, что породил гнев твой: он заставил тебя сказать брату ‘рака,’ и за это Я подверг тебя суду Сонмища. Но если ты и после этого не вразумишься, то Я подвергну тебя вечному мучению гееннскому, чтобы ты не покусился на убийство. Ибо ничто, ничто не бывает так несносно, как ругательство. Итак, не почитай маловажным называть другого безумным. Ты этим отнимаешь у брата своего то, чем мы отличаемся от бессловесных тварей и что именно делает нас человеками, то есть ум, рассудок, и через это ты лишаешь его всякого благородства. Не думай, что в словах Христовых было преувеличение; напротив, удивляйся их кротости. Ни о чём Бог так не печётся, как о том, чтобы мы жили в любви между собою. Вот почему Иисус Христос со всею заботливостью истребляет всё то, что разрушает любовь,” – поучает святой Златоуст.

Когда Господь говорит: не убивай, – то Он запрещает злонамеренное убийство и гнев на ближнего, но вовсе не запрещает защищать отечество от врагов и преступников. Военная служба есть подвиг любви к ближнему, прямое исполнение заповеди Христовой: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. (Ин. 15:13). – Не грешно наказывать и преступников. Апостол Павел прямо говорит, что начальнику, от Бога поставленному, на то и дан меч, чтобы его боялись злодеи. (Рим. 13:4). “Положим, – говорит святой Златоуст, – что всем порочным позволено жить без всякого страха, не наполнятся ли тогда бесчисленными злодеяниями и убийствами города, торжища, дома, земля и море и вся вселенная? Это всякому очевидно. Если и теперь, при строгих законах, зло едва сдерживается, то какие бедствия не угрожали бы тогда жизни человеческой? Не только то есть жестокость, когда злым позволяют делать, что хотят, но и то, когда человека невинного оставляют страдать без всякой защиты.” Простое человеколюбие требует отнять такого страдальца из рук злодеев и связать их самих, чтобы они не могли вредить другим.

Иудеи думали, что можно приносить Богу жертву и в то же время злобствовать в сердце на ближнего. Но что же говорит им Христос Спаситель? Итак, если ты принесёшь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя: оставь дар свой пред жертвенником и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Для чего повелевает Он так поступать? Во-первых, Он хочет показать, что любовь почитает величайшей жертвой, и без нее даже других жертв не приемлет; во-вторых, заставляет примириться с ближним – если не по любви к нему, то по крайней мере для того, чтобы жертвоприношение не осталось неоконченным. Он показывает, что трапеза Господня не допускает к себе враждующих друг против друга. Если ты приносишь молитву с неприязненным чувством, то лучше тебе ее оставить, и пойти примириться с братом, и тогда уже совершить молитву. Что говорит Христос к оскорбившему, то относится и к оскорбленному. Если ты, говорит Он, примиришься с ним из любви к нему, то и Я буду к тебе милостив. Я Сам охотно соглашаюсь на то, чтобы ты оставил на время жертву, только бы вам сделаться друзьями. Как мудрый врач, Христос не только предлагает предохраняющие от болезни средства, но и служащие к уврачеванию самой болезни. Запрещение называть другого безумным – вот врачевство, предохраняющее от вражды, а повеление примириться с ближним служит к истреблению болезней, возникающих после вражды. Смотри, с какой строгостью Он предписывает исполнить то и другое. Там угрожает геенной, а здесь прежде примирения не хочет принять дары, и тем показывает, как велик гнев Его против враждующих. – А как же быть, спросишь может быть, если тот, с кем мне надобно примириться, живет далеко, и мне нельзя оставить службы Божией, чтобы немедленно примириться с ним? – Тогда пойди к нему не телом, а душей, поди – сердцем, и стоя перед лицом Божиим, от всего сердца прости ему и помолись Сердцеведцу, да поможет Он тебе развязать этот узел вражды по крайнее мере, как только будет можно – скорее. – Если же случиться, (от чего да сохранит нас милосердный Господь-Миротворец) что брат твой не захочет с тобой примириться, то попроси других примирить его с тобой, а если и тогда не захочет тебя простить, “то молись спокойно Богу, чтобы Он Сам вразумил его, а ты не заботься” (Совет преп. Пимена Великого).

Люди всегда люди, и всегда на свете больше людей худых, чем добрых. Будь ты хоть ангел нравом, а с кем-нибудь придется немирствовать: мирись же скорее. Мирись с соперником твоим, с оскорбленным тобой, скорее, пока ты еще на пути с ним, пока ты с ним находишься в этой временной жизни; пользуйся этим временем: доколе не вошел ты в суд ты – полный господин над собой; но как скоро переступишь за порог, то сколько бы не усиливался, не сможешь уже располагать собой. Итак старайся, чтобы соперник не отдал бы тебя судье, – чтобы оскорбленный не предал тебя суду Господа Бога, а Сей праведный Судья не отдал бы тебя слуге – Ангелу Своему, и сим слугой Царя Небесного не ввергли бы тебя в темницу вечную. Истинно говорю тебе: ты не выйдешь – не освободят тебя оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта – пока не отдашь все до последней полушки. А откуда ты возьмешь там, чтобы уплатить? Взять там негде, значит и уплатить нечем, а следовательно, никогда, во веки веков не будешь освобожден из этой темницу адской, если не уплатят за тебя другие, если не придет к тебе на помощь святая Церковь со своей сильной у Бога молитвой, если не смягчит Сам Господь сердца оскорбленного тобой так, чтобы и он помолился о тебе вместе с Церковью. – Можно разуметь под соперником и совесть: мирись с этим неподкупным свидетелем твоих дел, пока не предстал ты перед лицом праведного Судьи…

Вы слышали, говорит Господь, что сказано древним: не прелюбодействуй. Это седьмая заповедь Закона Божия, данного на Синае, известная и раньше, от первых времен человечества. Этого запрещения Божия довольно было для древних, чтобы они сохранили и душу в чистоте. Так целомудренный Иосиф бежал от бесстыдной жены Пентефрии и сохранил чистоту не только тела, но и души. А теперь фарисей мог не грешить самым делом, но в душе, в сердце, носит гибельный разврат, и в то же время считать себя праведным перед Богом. Вот почему Христос Спаситель, как верховный Законодатель, разъясняет и дополняет эту заповедь: А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину, – смотрит ли телесными очами, или же только в уме представляет себе женщину, с вожделением, – кто засматривается на красоту ее и этим воспламеняет в себе греховное пожелание добровольно влечет сего зверя в свое сердце, тот уже коснулся женщины греховным взором и пожеланием, – он уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Правда, он не совершил греха делом, но что до того? Он не мог, а если бы мог, то согрешил бы делом. “Так и женщины, украшающиеся для того, чтобы соблазнять, (бл. Феофилакт) грешат.” Св. Златоуст говорит “Когда мы видим, что дитя играет мечем, мы наказываем его и запрещаем впредь прикасаться к мечу: вот так же и Бог запрещает греховное воззрение, дабы нам когда-нибудь не впасть в самое преступление. Потому-то праведный Иов положил для себя законом – никогда не позволять себе воззрения с вожделением. Спаситель говорит: не прелюбодействуй глазами, тогда не будешь прелюбодействовать и сердцем. А почему, спросишь ты, Иисус Христос не запрещает того же и женщинам? – Потому, (св. Златоуст) что Он везде полагает общие законы, и говоря в назидание главе, то есть мужу, вместе дает наставление и всему телу, то есть и жене.»

Как надобно быть осторожным, чтобы не согрешить против этой заповеди, Иисус Христос наглядно показывает на таком примере: “Что может быть для тебя дороже правого глаза или правой руки? И однако, говорит Он, Если правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело было ввержено в геенну. Не о членах тела говорит здесь Господь. Члены тела не виноваты, они движутся туда, куда повелевает им душа. Не глаз твой смотрит (св. Златоуст), но через него смотрит твой ум и сердце. Если бы Христос говорил о членах тела, то сказал бы не только о правом глазе, но и о обоих: если кто соблазняется правым глазом, тот без сомнения соблазняется и левым. Итак, почему Спаситель упомянул только о правом глазе и о правой руке? Дабы ты знал, что речь идет не о членах, но о людях, тесно с нами связанных. Итак, если ты кого-либо столько любишь и на него полагаешься, как на правый свой глаз, и признаешь его настолько полезным для себя, что считаешь его вместо своей правой руки, – но если он развращает твою душу, то ты и такого человека отсеки от себя. Заметь здесь и силу выражения: Спаситель не сказал: отстань, но показывая, сколь много нужно удаляться, говорит: вырви его и брось от себя. Далее, так как он предписал заповедь довольно строгую, то тут же показывает ее пользу: лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну: когда друг твой и себя не спасает, и тебя с собой губит, то какое было бы в том человеколюбие, если вы оба погибнете, тогда как, если ты разлучишься с ним, то по крайней мере, один из вас спасется? Спаситель сказал: не только вырви, но и брось от себя – так, чтобы уже никогда не возобновлять связи с таким другом, если он не исправится. Таким образом, ты и себя избавишь от погибели, и его освободишь от большего осуждения за твою погибель.

Если бы тебе было необходимо избрать одно из двух – или, сохранив глаз, погибнуть, или же, лишившись глаза, остаться в живых, на что бы ты лучше согласился? Очевидно – на последнее. Так же точно рассуждай и о людях обоего пола. Теперь видишь ли какой любовью исполнен закон Христов? Видишь ли, сколь великое человеколюбие показывает Его мнимая строгость? Так объясняют слова Спасителя святые Отцы: Златоуст, Афанасий, Кирилл, блаж. Феофилакт и др. И в самом деле: если понимать эти слова буквально, то надобно было бы исторгать и язык, когда он произносит худые слова, отсекать и другие члены. Но будет ли от этого польза? Греховное пожелание не перестало бы жить в сердце: ведь и немой может злобствовать, и слепой может любодействовать. Вот почему слова Спасителя должно понимать так: “бегай всего, что может возбудить в твоем сердце нечистые чувствования, как то: сладострастных песен, плясок, сквернословия, нескромных игр и шуток, зрелищ, чтения книг в которых описывается нечистая любовь. Старайся и не смотреть на то, что может соблазнить тебя. Если твердо решишься не смотреть на то, что соблазняет, то это и будет означать, что ты уже вырвал от себя соблазняющий глаз. Ты не согрешаешь телом: это хорошо, береги же и сердце в той девственной чистоте, в какой ты бережешь тело.”

Кто исполнил эту заповедь Христову о чистоте сердца, тому не будет нужды пользоваться тем снисхождением, какое Закон Моисеев давал жестокосердным Иудеям. Сказано также, что, если кто разведется с женою своею, кто захочет развестись с нею и жениться на другой, тот пусть даст ей разводную, – разводное письмо. Этот развод нужно было допустить в древние времена потому, что жестокий муж, которому жена была подчинена, как рабыня, мог убить ее, беззащитную. Во времена Иисуса Христа иудеи так развратились, что стали менять жен по прихоти, под самым пустым предлогом, лишь бы выдать прежней жене разводную на бумаге. Таким образом, они ни во что ставили Богом установленный закон брака, и в то же время укрывались буквой Закона Моисеева. Случалось, что иной сластолюбивый иудей прогонял несколько жен одну за другой, за женами уходили и дети, и сколько таких несчастных жен скиталось без приюта, сколько детей – без родительского крова! И вот Христос Спаситель, как полновластный Законодатель Нового Завета, совсем отменяет букву Ветхого Завета Моисеева, и показывает, какую святость и силу имеет первоначальный Закон Божий о браке: А я говорю вам, кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, – когда жена не сохранила верности своему мужу, когда она изменит ему, – тот подает ей повод – дает разрешение прелюбодействовать, – от живого мужа грешить с другим, – и кто женится на разведенной тот прелюбодействует. Потому что, если бы он не взял ее, то она, может быть, возвратилась бы к первому мужу и примирилась бы с ним. Так свят и нерушим союз супружеский. Бог, сотворив мужа и жену, благословил и освятил их союз на всю жизнь: “и будут два одной плотью,” что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Единственный случай, когда Господь допускает развод, – это неверность жены или мужа: тогда само собой расторгается священный брачный союз и может быть развод. Но и тогда, по закону Церкви, хранительницы и истолковательницы закона Христова, преступница – жена (или преступник – муж) лишается права вступать снова в брак. – “Христос (говорит св. Златоуст) заключил для преступной жены двери вступать в брак с другим мужем для того, чтобы сделать ее верной мужу и целомудренной даже и против ее желания. Таким образом, и здесь Христос Спаситель не уничтожает ветхого закона, а раскрывает его первоначальную строгость, чистоту и святость… Наконец, позволив развод по вине прелюбодеяния, Он и здесь имеет целью целомудрие. Если бы повелено было мужу держать в своем доме жену, которая живет со многими, то этим самым поощралось бы прелюбодеяние.”

Если бы не было греха на земле, то не было бы и лжи, не было бы и подозрения во лжи, а потому не нужна была бы никакая клятва. Но люди грешили, стали лгать и обманывать друг друга. А где возможен обман, там законно и подозрение. Чем же люди могли удостоверить истину своих обещаний, когда это было необходимо? Какой силой заставить их свято и честно исполнять свои обещания? Осталось одно: связать их совесть страхом суда Божия. И вот, когда это необходимо, человек ставит себя перед лицом всемогущего Бога и как бы так говорит ближнему: “ты можешь не верить мне, потому что я такой же грешник, как и ты. Но и надо мной, и над тобой есть Бог всевидящий, всемогущий и правосудный. Пусть Он будет свидетелем и споручником моего обещания. Я призываю Его страшное имя, я молю Его, чтобы помог мне исполнить мое слово и не щадил меня, если я не сдержу его. Поверь Богу – Судии праведному, что я буду верен своему обещанию!” Так произошла клятва именем Божиим. “Люди, говорит св. ап. Павел (Евр. 6:16), клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их.” Этой клятвой клялись св. патриархи: Авраам, Исаак, Иаков, Иосиф, клялся царь Давид и другие ветхозаветные праведники. Если бы такая клятва была делом грешным, то святые никогда бы не произносили никаких клятв. Благоговейное клятвенное призывание Имени Божия есть, в сущности, та же молитва: это вопль души грешной к Богу всемогущему, чтобы Он укрепил ее – слабую, исполнить доброе обещание во славу Его святого Имени, чтобы устранить препятствия, какие всегда встречаются в добром деле. Это жалоба, которую грешник приносит Богу на свою же греховность: “вот, Господи, до чего довел себя своими грехами: ближний мой не верит мне… Будь же Ты, Всемогущий, посредником между нами и свидетелем моего обещания!” И Господь не только дозволил, но и Сам, снисходя к немощи человеческой, Своим Божественным примером освятил клятву: “Мною клянусь,” говорит Он Аврааму (Быт. 22:16). “Клялся Давиду, рабу Моему,” говорит Он о другой подобной Своей клятве (Пс. 88:4). “Бог, – говорит ап. Павел, – желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность Своей воли, употребил в посредство клятву” (Евр. 7:17). Таким образом, страшное Имя Божие есть непостижимая и всемогущая сила Божия, благословляющая верных и карающая неверных слову клятвы. Так свято клятвенное призывание Имени Божия. Но что было свято в Ветхом Завете, то может ли быть грешным делом в Новом Завете? Христос Спаситель Сам говорит о Себе, что Он пришел не нарушить, не отменить святые заповеди Ветхого Завета, а яснее раскрыть их духовный смысл, который был затемнен иудейскими толкованиями. Ветхозаветная заповедь гласила: “Господа Бога твоего бойся, и Ему единому служи, и к Нему прилепись, и Его Именем клянись. Не клянитесь именем Моим во лжи, и не бесчести имени Бога твоего” (Втор. 6:13; Лев. 19:12). Кто клянется легкомысленно, или же нарушает законно данную клятву, тот показывает, что он не верует в Бога: он кощунствует и тем страшно бесчестит Имя Божие.

А кто клянется сим Именем Божиим с благоговением, и свято хранит данную клятву, тот прославляет Имя Божие, исповедует Божие всеведение, всемогущество и правосудие. За то и сам он достоин похвалы, ибо он “заграждает уста, говорящих неправду” (Пс. 62:12). Клятва учит человека смирению перед Богом и страху Божию. Многие немощные совестью только ей и удерживаются от греха, и если бы Спаситель отменил клятву совершенно, то это повело бы только к разнузданности людских нравов, а Христос в Своем новозаветном Божественном законодательстве ведет людей к совершенству. Вот почему еще прор. Исаия торжественно провозгласил, что в царстве Христовом нареченное новым именем (христиане) “будут клясться Господом Саваофом Богом истины” (Ис. 19:18; 65:16). И действительно: апостол Павел свидетельствует, что первые христиане клялись Именем Божиим, и сам он нередко призывает Бога в свидетельство своих слов. А Евангелист Иоанн Богослов видел в откровении Ангела, который поднял руку свою к небу “и клялся Живущим во веки веков” (10:5–6). Наконец, и Сам Христос Спаситель не отказался (говоря по нашему) принять присягу, когда первосвященник Каиафа на суде сказал Ему: “Заклинаю Тебя Богом Живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?” и Он немедленно отвечал именно так, как требовал тогдашний еврейский закон: “ты сказал,” то есть: да, верно, истинно так. Евреи понимали заповедь Божию, воспрещающую ложную клятву слишком буквально: самое Имя Божие (Иегова) они чтили так свято, что в житейских разговорах боялись его произносить; но все же ложь и обман заставляли их прибегать ко клятвам, и вот их книжники придумали множество самочинных клятв, в которых Имя Божие совсем не упоминалось: употребляя их, думали, что они не нарушают заповеди Божией о клятве. До чего доходила привычка к такой неразумной клятве, показывает пример Ирода, который поклялся плясунье отдать полцарства за ее искусство. Но все сотворено Богом, следовательно: кто клянется творением, то клянется Самим Сотворившим. Вот почему Христос Спаситель не приводит прямой заповеди: “Именем Его клянись,” а указывает на другую заповедь – собственно о ложной клятве.

Еще слышали вы (говорит Он) что сказано древним: не преступай клятвы, – клянись только во удостоверение истины, но, если поклялся, – исполняй перед Господом клятвы твои. Зная фарисейские лжетолкования этой заповеди, Он решительно запрещает все выдуманные ими клятвы: А Я говорю вам: не клянись вовсе, – не клянись против совести не только Именем Божиим, но и ни коим образом ни небом, потому что он престол Божий, и потому клясться небом значит клясться Самим Богом, сидящим на небесном престоле, ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя, то есть Бога. Ни головою твоею не клянись – не говори, как говорили иудеи: “пусть я умру, если неправду говорю”; жизнь твоя не тебе принадлежит, она в руках Божиих: потому что сам ты не можешь ни одного волоса сделать белым или черным, зачем же клясться тем, что не в твоей власти? Притом: как бы ты не лукавил в твоей совести, все подобные клятвы имеют такую же силу, как и клятва Именем Божиим. Клятва – дело святое, дело великое; нельзя употреблять ее легкомысленно, нельзя изменить ее самовольно по своему смышлению. Всего лучше старайтесь жить так свято, честно и справедливо, чтобы вам и нужды не было в клятвах, чтобы люди верили вам и без клятвы. Кто часто божится, тому меньше и верят. Итак, в ваших обычных житейских делах вовсе никогда не клянитесь, говорите всегда одну только чистую правду: но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, от лукавого, всякая легкомысленная божба, всякие вымышленные фарисеями кляты уже от лукавого. Даже и та клятва, о которой Бог прямо заповедал через Моисея: “именем Моим клянись,” и эта клятва, произносимая с благоговением, как молитва, допущена только из-за лукавства человеческого, только потому, что существуют на земле ложь и обман, и пока они существуют, дотоле и клятва эта будет необходима для людей, чтобы пресекать путь лжи и греху.

Так понимали слово Христово: “не клянись вовсе” и святые отцы. Так святой Златоуст говорит: “Кто живет так, как повелел Иисус Христос, того все уважают и никто не принуждает к клятве. Страшное дело: слуга не смеет назвать своего господина по имени без нужды и как случилось, а мы Имя Господа ангелов произносим с такой небрежностью! Христос так щадит нас, что запрещает нам клясться даже собственной головой, а мы до того не щадим славы Господа, что всюду влечем Его! Ты – червь, земля, пепел, дым, к поручительству Владыку своего и принуждаешь Его быть быть поручителем!.. Какая дерзость! Если бы ты никогда не лгал, то лишь только бы сделал знак, и тебе поверили бы больше, нежели тем, которые произносят тысячи клятв..” Но в особенно важных случаях и святые Божии не чуждались клятвы. Вот, например, как выражался преподобный Ефрем Сирин в своем предсмертном завещании: “Я Ефрем умираю и пишу завещание… Клянусь Снисходившим на гору Синайскую и Вещавшим из камня, клянусь устами Возопившего: “Эллои” и Приведшим через то в содрогание всю тварь; клянусь Тем, Кто продан был Иудой и биен в Иерусалиме; клянусь могуществом Заушенного по ланите и величием Приявшего заплевание, – что не отделялся я от Церкви”… Клялись Богом святые мученики Иамвлих и Аполлоний, клялись преподобные – Зосима, Павел Препростый и другие. Клятва употреблялась на Вселенских Соборах (пятом и шестом); она заповедуется православным христианам в случаях важных и необходимых, когда требует сего законная власть, причем ее должно произносить с благоговением и твердым намерением отнюдь не изменять ей…

Сравнивая Свои новозаветные заповеди с ветхозаветными, Господь говорит: вы слышали, что сказано: око за око, и зуб за зуб. Этот закон нам кажется строгим, потому что мы воспитаны под благодатным веянием духа Христовых заповедей; но для ветхозаветных людей и этот по-видимому такой суровый закон казался снисходительным. По жестокости тогдашних нравов, обиженный мог бы отплатить обидчику за выбитый зуб или выколотое око даже смертью, но закон позволял ему за это отплатить только равным же злом, не больше. Так закон сдерживал мстительность обиженного, устрашая и обидчика. “Законодатель предписал, замечает св. Златоуст, – око за око – не для того, чтобы мы друг у друга вырывали глаза, но дабы обидящий боялся подвергнуться тому же, чему подвергает он обижаемого.” Евреи не понимали духа этого закона и часто случалось, что наказанный обидчик раздражался и обижал еще больше, а обиженный снова старался ему отомстить, и таким образом зло возрастало. Желая показать, что и ветхозаветный закон был в сущности основан на любви к ближнему, что он не для того был дан, чтобы угрожать человеческой мстительности, а напротив – чтобы обуздывать ее и погашать зло. Христос Спаситель вырывает самый корень зла – любомстительность, и прямо указывает: в каком расположении сердца христианин должен встречать обиды, если хочет поступать по духу закона, а не по букве его.

А Я говорю вам: не противься злому. Это не значит, что вовсе не нужно наказывать всякое зло; защищать невинных и наказывать злых есть священная обязанность начальства, и апостол Павел называет начальника “Божиим слугой, отомстителем в наказание делающему злое” (Рим. 13:4). Сам Христос Спаситель бичом изгнал из храма Божия оскорбителей Его святыни. Когда дело идет о славе Божией, о спасении ближнего, тогда противься злу – делай все что можешь, чтобы зло прекратилось; но когда обида касается тебя одного, когда от нее нет никому никакого вреда, а в твоем сердце начинает кипеть чувство мести: тогда – не противься злому. “Не говорит: не противься брату, объясняет св. Златоуст, но злому, показывая тем, что брат наносит тебе обиду по наущению дьявола, и таким образом, слагая вину на другого (на дьявола), весьма много ослабляет и пресекает гнев на обидевшего. Противься лукавому так, как повелел Сам Спаситель, то есть, готовностью терпеть зло. Таким образом ты действительно победишь лукавого. Ибо не огнем погашают огонь, а водой.” Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. Побеждай врага великодушием и незлобием. “Если так будешь поступать, то не будешь и чувствовать обиды, а твой обидчик, хотя бы он был лютее всякого зверя, устыдится и не нанесет тебе другого удара: даже и за первый будет обвинять себя, ибо ничто так не удерживает обижающих, как кроткое терпение обижаемых: они из неприятелей и врагов делаются их самыми большими друзьями. Так поступали св. угодники Божии. Раз святитель Тихон Задонский прибыл в дом знакомого ему помещика, чтобы заступиться за обижаемых им крестьян. Помещик, человек самолюбивый и вспыльчивый, заспорил. Святитель отвечал с кротостью, но твердо. Тот вышел из себя, и наконец забылся до того, что ударил святителя по щеке. Святитель ушел, но скоро вернулся и пал к ногам помещика, испрашивая у него прощения, что ввел его в такое искушение. Это до того поразило помещика, что он сам зарыдал, упал в ноги незлобивому святителю, заклиная простить его, и с тех пор стал давать крестьянам всякие льготы. – Преподобный Исаия говорил: “Кто хочет воздать злом за зло, тот и одним мановением может оскорбить совесть брата.” “Не думай, – замечает блаж. Феофилакт, – что здесь говориться только об ударе в щеку: нет, но и о всякой другой обиде.”

И кто хочет судиться с тобою, и взять у тебя рубашку, которая дешевле верхней одежды, отдай ему и верхнюю одежду, более ценную для тебя. “Спаситель хочет, – говорит св. Златоуст, – чтобы мы показывали подобное незлобие не только, когда нес бьют, но и когда хотят отнять у нас имение.” Впрочем не сказал: отдай просящему срачицу (верхнюю одежду), но “хотящему судиться с тобой,” то есть, если он влечет тебя в суд и хочет завести с тобой дело. Но Спаситель хочет, чтобы мы не только терпели случайные обиды и лишение имущества, но и самих себя не жалели, когда нужно любовью победить вражду. Он говорит: И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два, если заставит тебя насильно идти вместо провожатого, одну версту, иди с ним две. “Если бы, – поясняет св. Златоуст, – кто захотел и самое тело твое подвергнуть тяжким и изнурительным трудам, и притом несправедливо, и на это будь готов.” Не жалей себя, когда видишь, что работая на другого по принуждению, ты можешь своей безответной кротостью спасти его душу. Святые угодники Божии старались усвоить самый дух животворящих заповедей Христовых, а этот дух есть любовь.” Любовью они погашали зло в самом начале, а причиняемые обиды обращали во славу Божию.

“Люби, и любовь сама тебя научит, когда как лучше поступать, – говорит блаж. Августин: – много добра можно сделать и тому, кто и сам не желает себе добра, если только будешь заботиться о его пользе.” Если ты поставлен судьей и будешь оправдывать воров и грабителей, то ты согрешишь против заповеди о любви к врагам, хотя бы тебе и казалось, что ты поступаешь так именно по любви к ним. Защищай и свою собственность для своей же семьи, чтобы ради бессовестного грабителя не пустить семьи по миру. Отдавай хищника в руки правосудия, чтобы он и других не обокрал и для его же пользы: чтобы исправить его наказанием. Но делай все это подобно тому, как врач дает больному горькое лекарство или отсекает больной член, чтобы спасти жизнь больного. “Все у вас да будет с любовью,” – поучает св. апостол Христов (1Кор. 16:14). Нельзя и перечислить все те злострадания, какие потерпел апостол Павел и от иудеев, и от язычников: но когда считал это нужным для славы Божией то не молчал, а обращался к суду начальства и отвечал с укоризной на приказание бить его по устам. Когда сарацины попрекнули учителя славян св. Кирилла, что христиане забыли заповедь Христову о любви к врагам и выходят воевать против них, то мудрый философ отвечал им: “Христос велел нам любить врагов, но Он же заповедал нам: “нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих” (Ин. 15:13). Поэтому мы терпим обиды, причиняемые каждому из нас отдельно, но в обществе защищаем друг друга и полагаем свою жизнь за братий наших, дабы вы, увлекая их в плен, не склонили благочестивых к своим мерзким делам.” – Да и Сам Божественный Законодавец, когда дерзкий слуга первосвященника ударил Его в ланиту, не промолчал, а кротко сказал: “Если Я сказал хорошо, что ты бьешь Меня?” (Ин. 18:23). Это было для злодея вразумительнее безмолвного терпения. Но он же потому в молчании переносил все ругательства воинов на дворе Пилата…

Просящему у тебя – враг ли то, друг ли, или неверный у тебя просит, – дай, глаголет Господь, и от хотящего занять у тебя не отвращайся – не откажи ему. Иной нуждается в пище или одежде, другой в деньгах, тому нужен добрый совет, этому – слово сердечного братского участия: никому ни в чем не отказывай, делись даже последним – во имя Христово. И опять любовь подскажет тебе: когда полезно дать просящему, а когда и вредно; она не позволит тебе подать нож требующему его безумцу, или же яд, желающему лишить себя жизни. Иной слабый человек просит на водку, на прихоти: такому иногда бывает полезнее вместо денег подать слово братского вразумления. И Спаситель не всякому просящему подавал именно то, чего он просил: один проситель, например, кричал Ему из толпы: “Учитель, скажи брату моему, чтобы он разделил со мною имение; но Господь вместо того подал ему и всем бывшим тут совет: “смотрите, берегитесь любостяжания” (Лк. 12:15). Повелевая давать в заем, Он разумеет не отдачу денег в рост, а простое одолжение. В другом месте Он требует еще большего: чтобы мы давали и тем, от коих не надеемся получить. Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего. Гордые иудеи считали своими ближними только своих соотечественников и единоверцев – иудеев же, а всех язычников, особенно римлян считали врагами Божьими и – конечно – своими. Они слишком буквально понимали те места в Писании, где говорится о ненависти к ненавидящим Господа; им было заповедано не дружить, не сближаться с соседними идолопоклонническими народами, чтобы не заразиться их нечестием; но они не в состоянии были понять, что Бог повелел ненавидеть только само нечестие, самый грех, а грешника в тоже время велит любить и жалеть. И вот, понимая заповеди о любви к ближнему в узком буквальном смысле, они уже от себя прибавили такой вывод: если ближнего, т. е. иудея надо любить, то всякого неиудея, как врага Божия, надобно ненавидеть: и ненавидеть врага твоего, хотя таких слов в самом Писании нигде и не было написано. А Христос Спаситель учит нас такой любви, которая обнимет всех людей без различия: а Я говорю вам: любите всякого человека, кто бы он ни был, любите и врагов ваших – тех, кто делает вам зло, будет ли этот человек одной с вами веры или нет; благословляйте проклинающих вас – говорите о них только доброе, желайте им только добра, – мало и этого, сами: благотворите ненавидящим вас. Если враг твой попал в какую беду, спеши к нему на помощь; если он голоден, накорми его; если жаждет, напой его. Не допускай его до тяжкого греха: где можно – уступи ему, а где совесть твоя не дозволяет уступить, там постарайся вразумить по-братски. И молитесь за обижающих вас и гонящих вас – за всех тех, кто обижает, поносит вас, вредит вам. Жалейте их: они сами не знают, не понимают что их учит делать вам зло отец всякого зла – дьявол. Молитесь за них, чтобы Отец Небесный не оставил их во власти дьявола. Пожалейте их: это несчастные, больные люди; они больше себе вредят, чем вам. Вам они вредят временно, а себе вечно. Молитесь за них, они лучшие ваши благодетели: кто гонит и обижает вас, тот облегчает вам наказание за грехи ваши. Кто оскорбляет, поносит вас, тот дает вам случай заглянуть в ваше собственное сердце: загляни же каждый туда, и ты увидишь, какие там гады-страсти живут… Пока не разломил ты хлеба, не видишь его гнилости, а разломи его, и увидишь, что он весь прогнил. Вот тоже бывает и с сердцем нашим: пока тебя никто не трогает, ты думаешь, что ты свободен от злобы на ближнего, а скажут тебе слово обидное – посмотри, как закипит эта злоба в твоем сердце. Молись же за врагов своих: без них не увидеть бы тебе нечистоты твоей, а нечистые сердцем и Бога не узрят. Видишь ли, какая высота любомудрия?

Но за то – блистательная награда! Спаситель обещает таковым, что они будут подобны Богу, насколько это возможно для людей: Да будете сынами Отца вашего Небесного... Итак, о чем возмечтал некогда праотец Адам в раю, то обещает, заповедует нам любовь Божия ныне. Бог обещает нас усыновить Себе, и хочет и требует, чтобы мы были Ему подобны. И как мало стоит нам сей великий дар? “любите врагов ваших да будете сынами Отца вашего Небесного”!.. Все люди – дети одного Отца Небесного, их Творца и Промыслителя; но не все они чада Божии по благодати. Кто возлюбил врага своего братской любовью, кто плачет о его заблуждениях и молясь за него, как за друга, за брата, за лучшего благодетеля, – тот воистину есть благодатный сын Небесного Отца, Который праведных любит и грешных милует, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить – проливать свет солнечный над злыми и добрыми и посылает – Свой благотворный дождь на праведных и неправедных. Какой прекрасный, понятный для всякого образ всеобъемлющей любви Божией! Господь щедрой рукой рассыпает Свои дары всем Своим созданиям; и добрые и злые одинаково наслаждаются и пользуются и кротким светом солнца, и его живительной теплотой, и плодородным дождем, который льется на поля и угодья и добрых и злых. Можно разуметь, – говорит блаж. Феофилакт, – под дождем и солнцем еще благодать Святого Духа и учение Христово: Христос на всех готов излить Свою благодать и всех поучает. Поучайся же, человек, делать добро своему врагу, поучайся у Самого Отца Небесного. Подумай притом: Кто Он и кто ты? Тебя оскорбляет подобный тебе, который получил от Него бесчисленные благодеяния.»

А Спаситель побуждает тебя к этой добродетели не только примером благости Божией но и от противного – любить ненавидящих тебя. Ибо, если вы будете любить только любящих вас, какая вам награда? Тут нет еще никакого подвига: ты за то их и любишь, что они тебя любят, значит: ты при этом любишь только самого себя. Не то же ли делают и мытари? Даже и эти люди, которых иудеи считали корыстолюбцами, отъявленными нечестивцами, и они вот любят любящих их: значит это дело нетрудное, за что же таких людей награждать высокой наградой? И если вы приветствуете при встрече только братьев ваших – только родных и близких людей, что особенного делаете? Не так же поступают и язычники? – эти грешные люди, забывшие Бога истинного и поклоняющиеся идолам… Что же это за любовь? За что вас награждать Отцу Небесному? “Видишь ли, говорит св. Златоуст, как Христос мало по малу возводит нас на самое небо? Итак, чего будем достойны мы, когда получили повеление уподобляться Богу, а между тем может быть, еще не сравнялись и с мытарями? Какому не подвергнемся наказанию, будучи ниже язычников, тогда как должны превосходить книжников?” – Если ты не научился любить врагов своих, то еще напрасно носишь имя христианина. Для ученика Христова слишком мало, чтобы жить подобно язычникам. Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный. Недостижимо это для человека; но в каждом человеке есть образ Божий, и каждый должен по мере своих сил, при помощи благодати Божией, очищать его, приближаться к Богу и уподобляться Ему. “Конечно, говорит святитель Филарет митроп. Московский, ты не можешь засветить другое солнце для мира: но ты можешь засветить свет спасительной истины в уме неверующего, ты можешь зажечь искру любви к добру в жестоком сердце: и вот ты подражатель Богу, не только Сияющему Солнцем на видимый мир, но и просвещающему души светом духовным. Тебе не дано свести с неба дождь и оросить поля праведных и неправедных: но ты можешь оросить слезой сострадательной любви иссохшее от скорби сердце невинного страдальца, или сжигаемое раскаянием сердце грешника: и вот ты подражатель Богу, Который дождит на праведных и неправедных. – “Никогда, говорит блаж. Августин, не будь доволен собой; все прибавляй, все иди вперед. Если же скажешь: довольно, то ты погиб.” – Какое воистину дивное Божественное учение! Как оно отвечает на все запросы человеческого сердца! Воистину здесь глаголет не человек, а Сам Бог-Сердцеведец…

“Великие дела творит любовь, великие дела творит и гордость,” говорит блаж. Августин. “Насыщает алчущего любовь, насыщает и гордость. Одевает нагого любовь, одевает и гордость. Поститься любовь, поститься и гордость. Любовь все это делает для прославления Бога, а гордость все – для самовосхваления. Вот почему ни одно доброе дело не может быть угодно Богу, если оно не совершается в духе христианского смирения. Вот почему Господь после того как научил: что нужно для угождения Богу, далее поучает: как должно делать добро. И прежде всего Он в корне истребляет ту язву, которая неприметным образом заражает само благочестие. Эта язва есть дух тщеславия, который незаметно похищает у добродетельного его духовное сокровище – самую цену всякой добродетели. Св. Иоанн Лествичник говорит: “Тщеславлюсь, когда пощусь, но когда нарушаю пост, чтобы скрыть от людей свое воздержание, опять тщеславлюсь, считая себя мудрым. Побеждаюсь тщеславием, когда облекаюсь в хорошие одежды, но одевшись в плохие тоже тщеславлюсь. Стану говорить – побеждаюсь тщеславием; замолчу – и опять им победился. Как не брось этот троерожник – все один рог станет вверх. Тщеславный человек есть идолопоклонник: он думает что почитает Бога; но в самом деле угождает не Богу, а людям.” Из всех добродетелей тщеславие наиболее обкрадывает пост, молитву и милостыню. “Постом, (св. Златоуст) возгордился фарисей, когда говорил: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. И в самой молитве он искал суетной славы, когда молился только чтобы показать себя. Когда уже не было никого другого, то старался высказать себя перед мытарем. Так пагубно тщеславие для самой добродетели. Вот почему Спаситель, когда начинает речь о нем, то как будто “хочет говорить о каком-нибудь звере, весьма хитром и страшном, который может внезапно схватить не совсем осторожного.” Смотрите, говорит Он, берегитесь, будьте внимательны и осторожны, не творите – не подавайте – милостыни вашей перед людьми. “оный зверь – тщеславие – подходит тайно, и все доброе что есть в нас, тихо развевает и нечувствительно уносит… Сказав, “не творите перед людьми,” Господь присовокупил: с тем, чтобы они видели вас, не делайте добра на показ людям. И перед людьми можно делать добро, но не для того чтобы люди смотрели на твое добро; если же делаешь добро для людской похвалы, то хотя бы ты делал его и в клети своей – все равно: ты делаешь его не для Бога, а для своего тщеславия, а Бог смотрит на сердце твое и карает и награждает – не самое дело, а твое намерение. Не всегда, не везде и всем можно тайно творить милостыню. И вот, чтобы ты не сказал: что пользы мне если увидит другой, то Христос Сам говорит тебе: Я не сего требую, но мысли твоей, твоего намерения с каким ты делаешь добро. Делай его перед Богом, для Бога; забудь о том видят ли тебя люди или не видят: иначе, если не будет у вас в душе такого расположения, не будет вам награды от Отца вашего Небесного.

Вы ищите людской похвалы: люди и платят вам этой суетной похвалой – и довольно для вас: не ждите себе большей награды от Бога. А чтобы еще сильнее внушить отвращение от суетной человеческой похвалы, Спаситель указывает на лицемеров, как выше, когда говорил о любви к врагам, Он указывал на мытарей и язычников: итак, когда творишь милостыню, не труби перед собой, не разглашай, не заботься о том, чтобы все на тебя смотрели, чтобы все говорили, трубили о твоем милосердии; не выбирай для раздачи милостыни таких мест, где была бы видна твоя милостыня; не делай у всех на виду своих благодеяний, не поступай так, как делают лицемеры, особенно фарисеи в синагогах – в молитвенных домах – и на улицах – у всех на виду. Везде можно подать милостыню, даже на видной улице, но не с той целью, с какой поступают так лицемеры – чтобы прославляли их люди. Незавидна доля таких лицемеров: истинно говорю вам: они уже получают награду свою, получают здесь же, теперь же награду какой ищут: их хвалят и прославляют люди; другой награды, которая от Бога – им не будет: они ее не заслуживают. Бог награждает только чистое, истинное добро, а у них его нет. Ты сделал добро – хорошо; оно есть. Но если ты похвастался этим добром, то оно уже исчезает, оказалось, что его не было в твоем сердце: там тщеславие, а все что от тщеславия уже не чистое добро, потому что похвалив тебя в глаза, за глаза они же осуждают твое тщеславие и лицемерие. Св. Златоуст замечает: “Хорошо Господь назвал таких лицемерами: их милостыня имела только личину милостыни, а сердце их было полно жестокости и бесчеловечия. Крайняя жестокость – искать для себя чести и похвал, и не избавлять от несчастья другого, когда он погибает с голоду.”

Как же должно подавать милостыню? Христос учит: у тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая. Не только укройся от людей, даже близких тебе, как твои правая и левая рука, но если возможно, скрой свое доброе дело и от себя самого. Знай, что в тебе живет ветхий, греховный человек, который действует в твоих греховных помыслах и пожеланиях; укрой же от ветхого человека то, что творит в тебе твой новый человек – твоя совесть, просвещенная светом Евангелия и подкрепляемая Духом Божиим. А потому: сделай доброе дело и постарайся тотчас забыть об этом, чтобы милостыня была втайне от всех. Помышляй что ты исполнил только повеленное тебе Богом, как раб непотребный: чем же можно тебе тщеславиться? Да еще все ли ты исполнил как Бог велел? Милостыня – дело не твое, а Божие, Богом только тебе порученное. Ты исполнил дело Божие, пусть Ему и слава воздается: “Не нам, не нам, Господи, а имени Твоему даждь славу” (Пс. 113:9). Впрочем, и ты не будешь лишен славы: Бог все видит, везде присутствует; на Его страшном суде не укроется, как бы ты не старался скрыть, ни малое, ни великое твое дело; поэтому знай, что и Отец Твой Небесный, видящий тайное, от Которого ничто нигде не может укрыться, – воздаст тебе явно – открыто. Это воздаяние бывает иногда и в этой жизни, когда рука дающего не только не оскудевает, но видимо наполняется” но особенно оно будет явно на страшном суде Христовом, когда за все дела и даже намерения твои будет объявлено тебе воздаяние. “Чего желаешь ты? (св. Златоуст) Не того ли, чтобы иметь зрителей твоих дел? Вот ты имеешь не ангелов, не архангелов, но Бога всяческих. Если же желаешь и людей иметь зрителями, то Он исполнит и это твое желание: если ты ныне захочешь показываться, то можешь показаться только десяти, двадцати или ста человекам; а если ты стараешься скрываться ныне, то Сам Бог возвестит о тебе перед всей вселенной. Видящие ныне обвинят тебя в тщеславии, а тогда все будут удивляться тебе. Даже если бы Бог и не наказал за тщеславие, то и тогда ищущему славы неприлично было бы менять Бога на людей, заставляя их смотреть на свои добрые дела. Сам Царь Небесный желает видеть твой подвиг: зачем же ты от Него отвращаешься и желаешь, чтобы видели только люди?” Сам Отец Небесный на тебя взирает: будь же достойным такого Отца. – Так и творили угодники Божии дела милосердия к ближним. Их жития полны рассказов самых трогательных о тайной милостыне. Вспомним, как Святитель Христов Николай Чудотворец в глубокую полночь бросал золото в окно бедной хижины старика-отца, чтобы помочь ему пристроить трех дочерей. Вспомним, как наш святой Тихон Задонский тайно, через своего келейника, подавал милостыню беднякам. Есть, по милости Божией, есть и в наши грешные времена такие милостивцы, единому Богу ведомые. Они знают, что истинная нищета стыдится просить подаяния: бедному больно сознавать, что ему приходится жить на чужой счет, кормиться чужими кусками. Зачем же стеснять несчастного, зачем давать ему чувствовать эту боль? Нет, лучше подай ему милостыню так, чтобы и ему было не стыдно принять, и тебе было бы нечем потщеславиться. Зато какое сладостное чувство испытает твоя душа, когда ты сделаешь добро тайное! Твое сердце скажет тебе, что на него снизошло благословение Божие, как роса небесная, что благословение низведено свыше молитвой бедняка, которого ты осчастливил своим благодеянием. И твое доброе дело, скрытое от людей, будет для твоей души манной небесной, для сердца елеем радования, и ты познаешь тогда сколько счастья и блаженства может доставить человеку одно дело любви христианской. Да не увесть же шуйца твоя, что творит десница твоя!

Научив милостыне, Господь поучает молитве. И когда молишься, когда возносишь свой ум и сердце к Богу, в благоговении прося у Него милости, благодаря Его за благодеяния, прославляя Его святое Имя – не будь, как лицемеры: которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь – нарочито останавливаясь на перекрестках улиц – молиться, чтобы показаться перед людьми – чтобы быть на виду у всех. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Эти лицемеры, говорит св. Златоуст, притворяясь, будто молятся Богу, только смотрят на людей, и таким образом, представляют из себя не молящихся людей, но смешных. Кто истинно желает молиться, тот забывает всех и взирает только на Того, Кто силен исполнить его прошение. Спаситель не сказал, что таковые не примут мзды, но что “уже получают награду свою” – разумеется от тех, от кого сами желают – от людей. Для Бога они ничего не сделали, ничего от Него и не получат.” Мало того: они ставят Бога как бы ниже себя, делают самих себя идолами, которым люди должны кадить похвалами. Вот от таких то нечистых расположений и предохраняет нас Спаситель, когда говорит далее: ты же, когда молишься, войди в комнату твою, – в уединенную комнату, какие бывали в домах благочестивых иудеев для их домашней молитвы, и наипаче вниди в уединенную храмину твоей души, собери все рассеянные помыслы, устреми все свою мысли и чувства к единому Богу, забудь все окружающее, и затворив дверь твою – наипаче двери сердца или телесные чувства: зрение и слух, чтобы туда не проникало никакое земное житейское попечение, никакое греховное пожелание, и таким образом помолись Отцу твоему Небесному, Который втайне, Который присутствует везде, – к Нему возопи из глубины своего сердца, как вопиял Моисей, как взывала мать Самуила пророка Анна, как взывал Давид: “из глубины воззвах к Тебе, Господи!” – и Отец твой, видящий тайное, видящий все сокровенное, услышит твою молитву и соделает Себя “должником” твоим: не просто – дарует, но как должник – воздаст тебе явно. Где бы ты не совершал молитву, в уединенной ли комнате или среди множества людей в храме – одно помни: кто ты – ничтожное творение, и Кому ты молишься? “Бог, говорит св. Златоуст, везде смотрит на наши намерения. Если и в клеть войдешь и затворишь за собой двери, но если сделаешь это по тщеславию, то затворенные двери не принесут тебе пользы.

Господь желает, чтобы ты прежде чем затворишь двери, изгнал из себя тщеславие. И без этого порока во время молитвы мы всюду блуждаем мыслями, а когда приступим к молитве по тщеславию, тогда и сами не услышим своих молитв. Как же можем надеяться, что Бог услышит нас? – Что же, вопрошает блаж. Феофилакт: ужели не должно мне молиться в церкви? Напротив, должно, только с чистым намерением, а не с тем, чтобы видели это люди; потому что не место вредит нам, но внутреннее расположение и цель. Многие и в тайне молясь, делают это чтобы нравиться людям.” А кто хочет, тот и в церкви исполняет заповедь Господню о тайной молитве. Между тем церковная молитва несравненно выше домашней. “Говорят, – пишет св. Златоуст, – могу молиться и дома. – Ты сам себя обманываешь, друг мой. Правда, ты можешь дома молиться, но не можешь молиться так, как в церкви, где возносится к Богу единодушный глас. Ты не можешь сам так возноситься, когда один станешь призывать Господа, как когда призываешь Его вместе с братьями: здесь есть нечто более – союз любви, молитвы священников. Для того и поставлены священники, чтобы молитвы народа, которые могут быть слабы, соединяя с более сильным, возносить на небо. Ап. Петр освободился из темницы, ибо “церковь прилежно молилась о нем Богу” (Деян. 12:5). Если же церковная молитва была полезна для Петра, то почему ты презираешь ее силу и какое имеешь в этом оправдание?…” Подобным образом, говорит и наш святитель Алексий, митр. Моск.: “не может домашняя молитва иметь успеха более молитвы церковной. Как храмина не может согреться от одного дыма, без огня: так и та молитва без церковной. Церковь есть земное небо; в ней закалается Агнец Божий в очищение грехов всего мира; в ней проповедуется слово Божие; в ней невидимо осеняют престол славы Божией Херувимы, в ней руками священников приемлется и подается верным Божественное Тело и Кровь Христовы. Вот что такое церковь. Как же можно заменить церковную молитву домашней?” В церкви Божией молятся вместе с нами и небесные наши заступники, святые Божии; молится сама Царица Небесная с ангелами и архангелами. Так Андрей, Христа ради юродивый видел Матерь Божию во Влахернском храме, молящуюся за всех и покрывающую все своим честным омофором.

В церковных молитвах мы видим и образцы молитв, какими можем молиться дома, в них веет благодатью Животворящего Духа Божия, по внушению Которого написаны и сами молитвы церковными людьми. – В молитве Богу нужны не слова наши, а наше сердце; вот почему Господь и говорит далее: А молясь, не говорите лишнего, не просите у Бога себе бесполезного, суетного, как язычники, как эти идолопоклонники: в своих длинных молитвах они много пустословят, перечисляют имена своих идолов, просят у своих ложных богов разных греховных и богопротивных удовольствий, и думают, что боги их бывают заняты чем-нибудь, а потому надо больше к ним взывать: ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны. “Под многословием (св. Златоуст) Господь разумеет здесь пусторечие, например, когда у Бога просим власти, славы, богатства, словом всего, что бесполезно для нас.” Не уподобляйтесь им – не подражайте им в таком легкомыслии, которое только оскорбляет Божие величие. Ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, что вам полезно – все знает лучше вас самих и прежде вашего прошения у Него. А если Он знает, (св. Златоуст) то для чего молиться? – не для того, отвечает он же, дабы тебе известить Его, но для того, чтобы преклонить Его, чтобы через непрестанную молитву соединиться с Ним, смириться перед Нем, вспомнить свои грехи.” Богопротивно думать, что нам не нужно молиться, потому что Бог знает наши нужды. Бог всегда готов все даровать человеку, но человек не всегда готов принять от Него что-нибудь. Чтобы нищему принять милостыню, ему надо протянуть руку; чтобы младенцу принять пищу, ему надобно раскрыть уста: подобно сему и человеку надобно молиться, чтобы принять от Бога Его дары. Молитва есть простертая рука для принятия благодати Божией, уста отверстые для принятия небесной пищи. Вот почему Господь, сказав: “знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду,” тотчас же предложил и образец Своей молитвы. Он Сам говорит далее: “просите и дано будет вам” (Мф. 7:7). Он Сам проводил целые ночи в молитве, и Своими притчами заповедует нам в простоте сердца открывать Ему наши прошения: о вдовице, которая преклонила немилосердного судью на милость непреступной просьбой, и о друге, который безвременно пришел к соседу и поднял его с постели своим неотступным прошением. Все дело в том, чтобы молясь устами, молился бы ты и сердцем с чувством благоговения, с несомненной верой и любовью к Богу. А будешь ли молиться кратко или долго, минуту или час, в словах кратких или долгих, – это все равно: Бог примет твою молитву. Преп. Епифаний говорил: “женщина хананейская кричит и услышана; кровоточивая молчит и ублажается; фарисей взывает и осуждается, а мытарь едва отверзает свои уста и – услышан.”

Молитесь же так, – говорит Господь, и предлагает нам Свой Божественный образец молитвы не для того, чтобы мы молились только этой одной молитвой, но чтобы из нее, как из источника, почерпали мысли для всех других молитв, чтобы не вносили в другие молитвы того, что противно духу этой молитвы. Кратка эта молитва Господня, но она объемлет все учение Господа, приводит на память все Его уроки и наставления, так что она воистину есть “сокращение всего Евангелия.” И какая молитва может быть более действительна у Отца Небесного, как не та, которая изречена устами Единородного Сына Божия? “Будем же, возлюбленные, – увещевает св. Киприан, – молиться так, как научил нас Учитель-Бог. Да познает Отец слова Сына Своего, когда творим к Нему молитву. Когда мы, грешные, молимся о своих грехах, будем произносить слова Ходатая нашего. Он Сам говорит, что о чем бы мы ни просили Отца во имя Его, даст нам; посему испросим все, что нужно нам во имя Христа, если будем просить Его же молитвой.” Но, чтобы молитва Господня была вполне усвоена нашим сердцем и восходила к Богу от всего сердца, для этого вникнем в каждое слово этой благодатной молитвы и прислушаемся к благоговейным размышлениям святых Отцов и учителей Церкви, изъяснявших эту молитву. Молитва Господня заключает в себе священное число – семь прошений; в начале ее стоит воззвание к Богу как к Отцу, а в конце – славословие.

Отче наш! “О, какое к нам снисхождение, говорит св. Киприан, какое обилие благоволения и благости Господа, когда Он дозволил нам называть Бога Отцом, а себя именовать сынами Божьими так же, как и Христос Сын Божий! Никто из нас не дерзнул бы употребить это имя в молитве, если бы Он Сам не дозволил так молиться.” “Какое превеликое Божие человеколюбие! – размышляет св. Кирилл Иерусалимский: отпадшим от Него и дошедшим до крайности во зле, даруется такое прощение всего худого и такая благодать, что они именуют Его Отцом: Отче наш !” – О, какое чрезвычайное человеколюбие! О, какая превосходная честь! Восклицает св. Златоуст: Какое слово будет в состоянии воздать благодарность Подающему нам такие блага? Посмотри, на ничтожество твоей и моей природы, вникни в сродство ее – в эту землю, пыль, грязь, глину и пепел, потому что мы созданы из земли, и опять, наконец, разлагаемся в землю. Представь это и удивляйся непостижимому богатству великой благости к нам Божией, по которой заповедано тебе называть Его Отцом, земному – небесного, смертному – бессмертного, тленному – нетленного, временному – вечного.” “Во всяком прошении (бл. Августин), прежде всего стараются снискать благоволение того, к кому обращаются с прошением, и потому уже излагают самое прошение. А это благоволение, обыкновенно, снискивается похвалой тому, кого намерены просить.” В Писании много есть речений коими изъявляется хвала Богу, но не найдешь, чтобы Израилю было предписано взывать к Богу: Отче наш. Это преимущество дано новому Израилю – Христианам: им дана власть быть чадами Божьими, взывая, Авва Отче! – “Господь часто именовал Бога Отцом нашим, замечает один древний учитель: даже заповедал это. Взывая так в молитве мы исполняем Его заповедь. Блаженны те, которые познают в Боге Отца.” Имя Бога Отца открыто нам в Сыне, как Сам Сын говорит об этом: “Я открыл имя Твое человекам” (Ин. 17:6). “Называя Бога Отцом, (бл. Августин) мы и любовью своей свидетельствуем: ибо что для детей сладостнее имени Отца? И изъявляем уверенность в получении просимого: ибо в каком прошении откажет сынам Своим Бог, когда даровал им прежде власть быть чадами Божьими?”

– Отче наш! Какое сладостное воззвание! “У кого есть отец, тот чувствует себя под мощным крылом, огражденным от всякой опасности; чувствует, что ему нет нужды ни о чем беспокоиться: все будет – и пища, и одежда, и кров, и что стоит только ему обратиться к отцу, когда чего захочет, и все получит. Будем же с надеждой призывать Бога, как Отца, – говорит св. Тихон Задонский, – будем к Нему простирать свои руки, как дети простирают руки к родителям во всяких своих нуждах.” Отче наш, Ты и создал нас, Ты и печешься о нас так, как не печется ни один земной отец о любимых детях, ибо без Твоей святой воли даже ни один волос не падет с нашей головы. “Господь не говорит: Отче мой (св. Златоуст), но Отче наш, и этим самым повелевает молиться за весь род человеческий, никогда не иметь в виду собственных выгод, но всегда стараться о пользе ближнего. А таким образом уничтожает и вражду, и гордость низлагает, и зависть истребляет, и любовь вводит.” – “Господь внушает, (бл. Августин) чтобы и богатые и знатные в мире сем, став христианами, не гордились бы перед бедными и незнатными, потому что и бедные и богатые одинаково взывают к Богу: Отче наш.” – “Ты не говоришь: Отче мой, а Отче наш, (бл. Феофилакт) итак, смотри на всех, как на братьев, как на детей одного Отца.” – Молись же Богу: Отче наш, Ты Отец наш, а мы братья во Христе – Твоем Сыне Единородном; Ты всех нас одинаково любишь, обо всех одинаково помышляешь, а потому я, первый из грешников, дерзаю молиться не только о себе, но и оо всех моих братьях, как они все молятся за меня, недостойного, – дерзаю просить милостей Твоих не себе только, но и всей Церкви Твоей, как и она вся единым сердцем и едиными устами просит того же и для меня непотребного…

Отче наш, Сущий на Небесах! Бог наш на небеси и на земли; Он вездесущ и нет места, где бы Его не было. Посему, “когда говорит Господь в молитве: Сущий на Небесах, то этим словом Он не заключает Бога не небе (св. Златоуст), но отвлекает молящегося от земли и поставляет его в горних жилищах.” По толкованию бл. Феофилакта, Господь только указывает тебе на твое отечество и на отеческий дом: посему если желаешь иметь Бога Отцом, смотри на небо, а не на землю, как бессловесные.” Он напоминает тебе, из какого отечества ты ниспал и какого благородства лишился. Это тоже, что возглашение: горе имеем сердца! Там, на небе, Господь являет Свою славу блаженным духом; туда стремится и ныне наш дух из сей юдоли земной, где мы только странники и пришельцы. Но это духовное небо недалеко от каждого из нас: оно в чистом сердце христианина. Бл. Августин говорит: “как грешник назван землей, когда ему сказано: “прах ты и в прах возвратишься” (Быт. 3:19), так и праведник может быть назван небом, ибо праведные отстоят от грешных, как небо от земли.” Подобным образом объясняет и св. Симеон Солунский: “Бог, будучи свят, во святых почивает. Ангелы же, обитающие на небесах, святее нас, как и небо чище земли. Вот почему нам и думается, что Бог есть паче на небе.” Сколько же нужно дерзновения, какая потребна душа, какую надо иметь совесть, чтобы осмелиться называть Бога своим Отцом! И евреи дерзали говорить Спасителю: “одного отца имеем, Бога,” но что говорит им Господь? “ваш отец дьявол” (Ин. 8:41–44), потому что исполняете его желания, его волю. “Не может назвать своим отцом Бога тот, кто своим нравом уподобляется скотам или даже дьяволу, – говорит св. Тихон Задонский, – ибо те, которые называют Бога своим Отцом, должны иметь и свойства, подобные Отцу, должны от чистого сердца Ему и работать.” “Христос-истина учит нас не лгать, – говорит св. Григорий Нисский, – не говорить о себе того, чего нет в нас, не именовать себя тем, чем мы не были, но называя Отцом своим Праведного и Всеблагого, это родство оправдывать нашей жизнью.”

Да святится Имя Твое. Имя Божие всегда свято. Им совершаются наши спасительные таинства; им запечатлевается верность наших клятв и обещаний; им поражаем врагов видимых и невидимых. Имя Божие есть то же, что непостижимое существо Божие, открывающее Себя людям.

“Бог свят и всесвят, и святее всех святых, говорит св. Златоуст. И серафимы приносят Ему такое песнопение, непрестанно взывая: “свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея” (Ис. 6:3). Как те, которые величают царей царями и самодержцами, не сами дают им эти титулы, а прославляют в них то, что те уже имеют: так и мы не сообщаем Богу святости, когда говорим: “да святится имя Твое,” но прославляем ту святость, которую Он имеет, ибо да святится здесь сказано вместо: да прославится.” – Имя Божие свято, говорит святитель Тихон Задонский, свято и славно без нашего прославления, но мы должны стараться, чтобы и в нас оно славилось, чтобы мы ничего не искали, кроме славы Божией.” – Что свято, перед чем мы все благоговеем, к тому относимся в должным страхом и почтением. Посему слова: да святится имя Твое, можно понимать так: страх Твой всели в сердца наша. Блаж. Августин толкует: “да святится” значит: святым да почитается, да не презирается. Видишь ли теперь, что себе добра желаешь, когда сего желаешь? Ибо для тебя самого пагубно, когда презираешь имя Божие, а не для Бога.” Дети чтут и славят отца, но этого мало для их любви: они желают и ищут, чтобы их отца чтили и славили и все другие. “Мы не можем не гореть детской любовью, которая заставит нас во всем искать не своей пользы, но славы Отца нашего,” говорит преп. Кассиан. “Наша радость есть слава нашего Отца.” Посему да святится, да возвещается имя Божие всем народам, да распространяется истинная вера Христова во всем роде человеческом, чтобы из всех людей составилось одно великое Божие семейство, именующее Бога своим Отцом, благоговейно чтущее и славящее Его. Но для этого и мы сами должны жить по заповедям Божиим, чтобы из-за нашей грешной жизни не хулилось имя Божие во языцех, чтобы неверующие, смотря на нашу грешную жизнь, не вопрошали в удивлении друг друга: где есть Бог их? – напротив, видя наши добрые дела, которых никто не может делать без благодати помощи Божией, прославляли бы Отца нашего Небесного. Поэтому св. Златоуст слова да святится объясняет еще так: “сподоби нас так свято и чисто жить, чтобы через нас все тебя славили, чтобы каждый, видящий нашу жизнь, возносил хвалу Владыке.” Или, как говорит блаж. Феофилакт: “устрой нашу жизнь так, чтобы она была во славу Твою. Как моими плохими делами Бог хулится, так моими добрыми делами святится, то есть, прославляется как Святой.» – Все эти толкования можно выразить так: Отче Небесный, сотвори, чтобы мы со страхом и любовью призывали Твое достопоклоняемое имя, чтобы мы не призывали его всуе, чтобы оно не хулилось нашей порочной жизнью, чтобы оно прославлялось в наших душах и телесах, в наших делах, словах и помышлениях сердечных! Пусть и неведущие преславного имени Твоего познают его, пусть с благоговением славится оно во всем роде человеческом, всеми, повсюду, во все времена и во всех концах вселенной!

Да приидет Царствие Твое. Царство Божие – царство всех веков. Блаж Августина говорит: “Бог всегда есть Царь: Он всегда облечен царственной властью, Ему служит всяческая тварь. О каком же царстве молимся?” Св. Киприян отвечает на этот вопрос – “мы просим, чтобы пришло наше царство, обещанное Богом, приобретенное кровью и страданием Христовым; просим чтобы нам, послужившим в сем веке Христу Господу, царствовать потом с Ним, как и Сам Он обещает, говоря “придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира” (Мф. 25:34). – Мир во зле лежит, грех царствует над грешниками как над своими рабами. Св. Григорий Нисский говорит: “Смерть тысячами путей вмешалась в природу; всякий вид греха становится как бы каким путем к нам смерти. Наши страсти делают нас рабами смерти, поэтому и молимся, чтобы пришло к нам царствие Божие, чтобы обратились в ничто царствующие в нас страсти.” – “Чистой душе, говорит св. Кирилл Иерусалимский, свойственно с дерзновением говорить: да приидет царствие Твое.” Ибо кто послушал Павла, сказавшего: да не царствует грех в смертном вашем теле (Рим. 6:12), и очистил себя делом, и мыслью, и словом, тот скажет Богу: да приидет царствие Твое. – Напротив, никто из беззаконников, как говорит св. Кассиан, не осмелится желать этого, потому что тот, конечно, не захочет и видеть престола Судьи, кто знает, что в день Его пришествия получит за свои дела не венец и награду, а наказание.” Желаем (бл. Августин), да приидет царствие Божие. Придет оно, хотя бы мы и не желали того. Значит надобно желать и молиться, чтобы наш Отец небесный сделал нас достойными Своего царствия, чтобы не случилось, что оно придет, но не для нас. Ибо для многих не придет это имеющие прийти царство. Для тех придет, коим будет сказано: “придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира” (Мф. 25:34). А для тех не придет, которые услышат: “идите от Меня, проклятые, в огонь вечный” (Мф. 25:41). Итак мы молимся, чтобы Господь соделал нас добрыми: тогда уже всеконечно придет для нас царствие Его.” – Св. Тихон Задонский поучает: “Кто желает царства небесного, тому нужно презреть славу, честь, утехи, богатство, – презреть все земное, и только тогда желать небесного. Надобно еще иметь чистую совесть, или очистить ее покаянием, и тогда молиться: да приидет царствие Твое! Иначе – как он будет просить царствия, когда совесть, оскверненная грехами, грозит судом Божиим и вечными муками?”

– Не может войти в царство славы на небо тот, кто не вошел здесь, на земле, в царство Христовой благодати, а это царство есть святая Церковь Православная. Она есть преддверие царства небесного: как при вратах цветущего сада уже ощущается благоухание его цветов, хотя эти врата еще затворены и самих цветов не видно. Так и в святых таинствах Церкви Православной, в ее священных обрядах, в ее дивном Богослужении и мудрых уставах уже дается нам предвкушать и предощущать будущие радости райского блаженства праведных, хотя само это блаженство для нас еще непостижимо и воспринимается только верой, а не видением… Но все те, которые считают себя сынами царствия Божия, чадами Церкви Православной, наследуют действительно царство небесное: будут, по слову Господа, и такие сыны царствия, которые будут изгнаны во тьму кромешную. Что же нужно для того, чтобы и перед нами не затворились двери царства небесного? Для этого нужно, чтобы царство Божие заранее сошло в наше сердце, по слову Христову: “Царствие Божие внутри вас есть” (Лк. 17:21). Апостол Павел объясняет, что царство есть “праведность и мир и радость во Святом Духе” (Рим. 14:17). Что это за блаженное состояние – хорошо знают только те, которые его испытали на деле, ибо словами нельзя описать того блаженства, какое ощущают сердца, исполненные благодати Божией. Где Господь со Своей благодатью, там и рай, там и царство небесное. Господь сказал: “Кто любит Меня, тот соблюдает слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придет к нему и обитель у него – в его сердце – сотворим” (Ин. 14–23). Будь послушным сыном Церкви Христовой, трудись над очищением своего сердца от страстей, пользуйся благодатью церковных таинств, старайся стяжать детское смирение, простоту и незлобие, детскую преданность воле Божией, и тогда самым опытом изведаешь, как близко к тебе царствие Божие, и ты возжелаешь этого благодатного царства всем сердцем, и будешь день и ночь взывать к Отцу Небесному: “Да приидет царствие Твое,” Царю всякого создания! Да наставляет нас на всякую истину Дух Твой благой! Пусть правда, одна святая правда царит на земле – и в нас, и вокруг нас, и да погибнет всякая неправда, ложь, клевета и обман с лица земли! Да воцарится повсюду мир и любовь, и да исчезнут всякие раздоры, ненависть, вражда и злопамятность! Пролей благодатную радость в сердца Тебе преданные, дабы мы мужественно встречали скорби в этой жизни столь неизбежные. Да распространится по лицу земли царство Твоей благодати – святая Церковь Твоя Православная, и да наступит, наконец, вечно-блаженное царство славы Твоей, уготованное от сложения мира всем любящим Тебя! Но, чтобы и нам не лишиться участия в этом вожделенном царствии, даруй нам возненавидеть свою волю лукавую и возлюбить волю Твою – благую, угодную и совершенную, даруй всем сердцем прилепиться к Твоим святым заповедям!

Мы не знаем, Отче наш небесный, что для нас вредно, а что благо и спасительно; один ты это ведаешь, поэтому и молимся Тебе: Да будет воля Твоя и на земле, как на небе, святая, во всем, везде и всегда! Делай с нами что хочешь, не смотря на наши грешные пожелания, если наши молитвы не угодны Тебе, не слушай их. Во всем и всецело предаем себя в руки Твои: ими же ведаешь судьбами веди нас к небесному Твоему царствию! – “Взываем, говорит один древний учитель, “да будет воля Твоя” не потому чтобы кто-либо мог помешать воле Божией, но молим, что Он и указал нам Свою волю, и подал силу ее исполнить. Сам он сказал, что творит не Свою волю, но волю Отца Своего. И нас приглашает последовать Его примеру и пребывать в воле Божией даже до смерти.” Св. Киприан говорит: “Господь, показывая человеческую немощь которую носил в Себе, говорил: “Отче Мой, если возможно, да минует Меня чаша сия,” а затем подавая ученикам пример, чтобы они исполняли не свою волю, но Божию, присовокупил: “впрочем, не как Я хочу, но как Ты” (Мф. 26:39–42). Если Сын так слушался и творил волю Отца, не тем ли более должен слушаться раб и творить волю своего Господа? – Так, да будет воля Твоя, Отче наш, и на земле, как на небе! Как на небе все без препятствия совершается и не бывает того, чтобы ангелы в одном повиновались, а в другом не повиновались, но во всем повинуются: так и нас людей сподоби творить Твою волю не на половину, но все исполнять как Тебе угодно! Да будет воля Твое не только во мне или в нас, но и по всей земле. Дай нам, Господи, подражать жизни небесной, чтобы и мы желали того же, чего желаешь Ты Сам; помоги нашей воле, желающей исполнять Твои дела, но удерживаемой немощью плоти. – “Служат Тебе ангелы на небеси, да служим Тебе и мы на земле. Не оскорбляют Тебя ангелы на небе, да не оскорбляем Тебя и мы на земле. Как они творят волю Твою, так да творим и мы” (бл. Августин). Да исчезнет с лица земли всякое Тебе противление, чтобы ничем не рознилось небо от земли и земля от неба! – “Должно желать (св. Златоуст) неба и небесного; но прежде достижения неба надо землю сделать небом, чтобы живя в ней так поступать и говорить, как бы находясь на небе и об этом молить Господа.” – “Воля Божия бывает и без наших прошений, поучает святитель Тихон Задонский: мы просим того, чтобы сами мы могли делать то, чего воля Его хочет. Отсюда видно, что воли Божией без Бога творить не можем. Как ангелы на небеси исполняют волю Божию и живут между собой любовно, мирно и согласно, так и мы на земле подражая им, да сможет творить волю Его и жить свято, чисто, мирно, любовно и согласно. Когда молимся: “Да будет воля Твоя,” то уже должны отказаться от своей воли и оставить ее. И благо тому, кто совершенно предаст себя в волю Божию. Глубокий мир водворяется в его сердце, ничто его не тревожит, он знает что принадлежит не себе, а Богу Отцу милосердному и всемогущему, Который никогда не оставит его без Своей благодатной помощи и вразумления. Какая бы беда не случилась, какое бы горе его не постигло, он только обращает молитвенные взор на небо и повторяет: да будет воля Твоя, Отче наш!” Ты все видишь, все знаешь, все можешь, Ты меня не оставишь… Как дитя спокойно на лоне матери, так спокойна душа, всецело преданная в волю Божию. И как дитя послушно воле родителей, и заботится чтобы их желания исполнять, так человек, преданный в волю Божию, всем сердцем стремится познать и исполнить только то, что Богу угодно. Возненавидим же прежде злую волю собственную, и потом уже будем молиться о благой в нас воле Божией!

После прошения о небесном, то есть, о славе Божией, о царстве небесном, о воле Божией, Божественная премудрость дает место прошениям о земных потребностях: хлеб наш насущный дай нам на сей день. Слово хлеб насущный можно понимать и духовно, и просто. “Хлебом нашим, – объясняет св. Киприан, – мы называем Христа, потому что вкушаем Тела Его, как и Сам Он говорит: “Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить во-век” (Ин. 6:51) и угрожает говоря: “если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни” (53). Вместе с тем мы просим и телесной пищи, дневного пропитания.” “Спаситель, говорит св. Златоуст, повелел молиться не о богатстве, не об удовольствиях, не о многоценных одеждах, но только о хлебе дневном, – так, чтобы нам не заботиться о завтрашнем. Для сего и присовокупил: насущный, то есть дневной. Даже и в этом слове не удовлетворился, но прибавил после него и другое: дай нам на сей день, чтобы нам не сокрушать себя заботой о наступающем дне. И для чего заботиться о завтрашнем дне тому, кто может быть и не увидит завтрашнего дня? Тот, Кто даровал тебе тело, вдохнул душу, сделал тебя животным разумным и приготовил для тебя все блага прежде нежели создал тебя – забудет ли тебя – Свое создание? Надеясь на Него, проси пищи только на настоящий день, а об завтрашнем предоставь заботу Ему, как и блаженный Давид говорит: “Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя” (Пс. 54:23). – “Словом хлеб, толкует св. Григорий Нисский, – как бы так говорит Господь внимающим: “Перестаньте люди мучить себя желаниями суетного. Перестаньте на горе самим себе умножать поводы к трудам. Не много нужно твоей природе; ты обязан доставить своей плоти пищу: дело небольшое и нетрудное, если имеешь в виду только потребность. Для чего же налагаешь на себя иго, нести столько долгов? Проси же для себя только одного хлеба: в этом природа сделала тебя должником телу. Если же с тобой советник дьявол вступит в беседу о том, что прекрасно для взора и приятно для вкуса, то непременно опутаешься сетями любостяжания. От необходимой пищи ты тогда перейдешь к лакомым снедям, от них – к роскоши и всякому непотребству. Посему ограничивай твою молитву испрошением только хлеба. Блаж. Августин говорит: когда молимся о насущном хлебе, испрашиваем и всего, что потребно нашей плоти на земле. А нам необходима пища и питье, одеяние и жилище. И слово Божие, которое ежедневно вам возвещается, есть хлеб насущный. И умы его жаждут, как алчет чрево вещественного хлеба. Так и его мы просим в молитве Господней.

Таким образом под хлебом насущным разумеется все необходимое для души и тела в сей жизни. “Когда говорим: хлеб наш дай нам, (св. Тихон Задонс.) этим показываем, что просим того же и для других. Христианская любовь требует, чтобы мы не только о себе, но и о ближних наших старались. Бог, по благости Своей, подает все потребное и тем, которые не ведают Его; но христиане должны как дети у Отца просить у Него этих благ, чтобы показать, что они все потребное к жизни почитают даром Божиим и приемлют этот дар от Божией руки с благодарением. Итак, смысл этого прошения можно выразить такими словами: Отче Небесный! Ты ведаешь наши нужды лучше нас самих; “очи всех уповают на Тебя, и Ты даешь им пищу в свое время; открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению” (Пс. 144:15–16). Мы ни просим у Тебя ни роскоши, ни богатства, ни золотых чертогов; не просим сладких снедей для объедения; не лиши нас самого необходимого: хлеб наш насущный дай нам на сей день. Хлеб для пропитания, воду для питья, воздух для дыхания, одежду для прикрытия грешного тела, жилище, где бы нам приклонить главу – вот без чего мы не можем обойтись, пока живем на земле. Святое слово Твое, благодать Твоя в таинствах Церкви Твоей раздаваемая, наипаче же хлеб живый, хлеб небесный – пречистое Тело и Кровь Сына Твоего – вот тот хлеб насущный, без которого от голода могут погибнуть наши души! Подай же нам, Отче наш, все это, дай силы, хотя в поте лица, но самим добывать себе хлеб трудом праведным! Даждь нам на сей день – не в житницы на многие лета, но на нынешний только день, ибо мы и сами не знаем, доживем ли до завтра и что родит завтрашний день, может быть завтра нас уже не будет на земле; а когда настанет для нас это завтра, то мы веруем, что если Ты дашь день, дашь и пищу…

Пища не все обнимает нам нужное и полезное. Знал Господь, что Один Он всегда безгрешен. Посему научает нас молиться об отпущении долгов, то есть, грехов наших: и прости нам долги наши, как и мы прощаем должником нашим. “Бог заповедует, (бл. Киприан) чтобы в дому Его жили только мирные, согласные, единодушные; а кто находится во вражде, в несогласии, кто не имеет мира с братьями, тот, хотя бы претерпел смерть за имя Христово, все же останется виновен во вражде братской, а в Писании сказано: “Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца” (1Ин. 3:15), человекоубийца же не может достигнуть царства небесного, ни жить с Богом. Не может быть со Христом тот, кто лучше захотел быть подражателем Иуды, нежели Христа. Каков же этот грех, когда не отмывается и крещением крови?.. Каково это преступление, когда его нельзя загладить и мученичеством?..” – Св. Златоуст говорит: напоминанием о грехах, Господь внушает нам смирение; повелевает отпускать другим – уничтожает в нас злопамятство; а обещанием за это и нам прощения, укрепляет в нас благие надежды и научает размышлять о неизреченном человеколюбии Божием. Он мог и без твоего дела простить тебе все грехи, но Он хочет и в этом благодетельствовать тебе, во всем доставляет тебе случай к кротости и человеколюбию, гонит из тебя зверство, погашает в тебе гнев и всячески хочет соединить тебя со Своими членами. “Кто от всего сердца не отпустит согрешившему против него брату, говорит св. Кассиан, тот этой молитвой будет испрашивать себе не помилование, а осуждение.” Бог благоволил вступить с нами в договор, (бл. Августин): сие глаголет тебе Господь Бог твой “отпусти, и отпущу. Не отпустил ты: сам против себя идешь, а не Я.” Итак, отпусти, прости от сердца, и будь уверен что вместе с тем и тебе прощаются все твои грехи, словом, делом, помышлением совершенные. Кто поживет на сей земле и не поимеет врага? Постарайся же, понудь себя полюбить их, умоляю. И не думайте, чтобы это было невозможно: я знаю, знал, на самом деле видел христиан, которые любят врагов своих. Веруйте, что это возможно и молитесь да будет в вас и в этом отношении воля Божия. Что тебя так раздражает во враге твоем? Конечно, не природа человеческая. Он родной тебе, оба вы из земли сотворены и от Господа одушевлены. Он тоже, что и ты, он тебе брат. Первые двое – Адам и Ева – были родители наши: он отец, она мать. Стало быть, мы – братья. Не оставим это первоначалие наше; Бог – Отец наш, Церковь – мать. Стало быть – мы братья…

Бог праведно скажет непростившим: “Зачем вы просите, чтобы Я сделал то, что обещал, если сами не исполняете того, что Я заповедал? – Что Я обещал? – Отпустить долги ваши. Что заповедал? Чтобы и вы отпускали должникам вашим. Но как можно сказать, что вы это исполняете, когда не любите ваших врагов? – Св. Стефана побивали камнями, а он под ударами камней, преклонив колена, молился, говоря: “Господи, не вмени им греха сего” (Деян. 7:60). Те камни пускали в него, не прощения просили, а он молился о них… Так молиться научил Господь Своих учеников – тех великих первых Апостолов Своих, наших предводителей. Не надлежало бы никогда солнцу заходить во гневе вашем, а сколько раз заходило оно таким образом? “Не думайте, что гнев – ничто. Если бы Бог захотел взыскать его от нас, куда бы нам деваться?” – так увещевает нас блаж. Августин. А наш святитель Тихон Задонский говорит, что словами: “прости нам долги наши,” Господь учит нас молиться не за себя только, но и друг за друга: друг друга просить отпущения грехов. Св. Григорий Нисский поучает: “Старайся жить так, чтобы ты мог сказать Богу: что сделал я, сделай и Ты; подражай рабу Своему – Ты, Господь, убогому и нищему – Ты, царствующий над всем. Я отпустил грехи, не взыскивай и Ты. Я уважил просителя: не отвергни и Ты просящего. Я отпустил своего должника веселым, таков пусть будет и Твой должник. Не делай, чтобы Твой был грустнее моего. Пусть оба равно благодарят, оказавших милость… Я разрешил, разреши и Ты. Я отпустил, отпусти и Ты. Конечно, мои прегрешения перед Тобой тяжелее, сделанных предо мною моим должником. Признаю это и я. Но воззри и на то, Кто Ты и кто я?… Малое человеколюбие оказал я, потому что большего не вмещает моя природа; а Ты сколько не пожелаешь, могущество не воспрепятствует щедродаровитости Твоей.” – Все мы должники неоплатные: прости грехи наши, которыми мы оскорбляем Тебя на всякий день и час. Остави, ибо никто не может оставлять грехи, кроме Тебя; остави, ибо и нам Ты заповедал оставлять согрешившему брату до семидесяти крат седмерицею; остави нам, как и мы, будучи злы, оставляем должникам нашим, и как обещал это нам, грешным, Твой Сын Единородный, – остави не нам только, но и всем должникам нашим, не постави им во грех того, в чем они согрешили против нас. А если мы не захотим простить им их ничтожных прегрешений, то да будет суд без милости рабам лукавым, не оказавшим милости!

Вот почему святые отцы говорили: кто хочет, чтобы Бог скоро услышал его молитву, тот когда станет перед Богом и прострет к Нему свои руки, прежде всего должен от всего сердца помолиться за своих врагов.” Св. отцы и другим всегда старались внушить ту же спасительную истину. Так в житии св. Иоанна Милостивого читаем: был в Александрии один вельможа, который несмотря на все увещания угодника Божия, не хотел и слышать о примирении со своим врагом. Раз святитель пригласил его в свою домовую церковь на Божественную литургию. Вельможа пришел. В церкви никого из богомольцев не было, сам патриарх служил, а на клиросе был только один певец, которому вельможа и стал помогать в пении. Когда они начали петь молитву Господню, запел ее и святитель; но на словах “хлеб наш насущный дай нам на сей день” – святой Иоанн вдруг замолчал сам и знаком остановил певца, так что вельможа один пропел слова молитвы: “и прости нам грехи наши, как и мы прощаем должником нашим”… Тот святитель обращается к непримиримому вельможе и с кротким упреком говорит: смотри, сын мой, в какой страшный час и что говоришь ты Богу – остави мне, как и я оставляю… Правду ли говоришь? Оставляешь ли?… Эти слова так поразили вельможу, что он весь в слезах бросился к ногам архипастыря и воскликнул: “все что не повелишь, все исполнит раб твой”! И исполнил. Он в тот же день помирился со своим врагом и от всего сердца простил ему обиды.

Не люди – враги нам опасны: их можно победить любовью и смирением: есть у нас враги непримиримые: это мир с его прелестями и соблазнами, дьявол с его лукавыми искушениями, и наша собственная плоть с ее страстями и похотями. Вот против каких врагов Господь учит нас молиться: и не введи нас во искушение. “Ужели Господь научает нас молиться о том, чтобы вовсе не быть искушаемыми”? – Вопрошает св. Кирилл Иерусалимский. Как же сказано: “С великой радостью принимайте, братья мои, когда впадаете в различные искушения» (Иак. 1:2)? И отвечает: “искушение подобно как бы некоему потоку, через который трудно перейти. Посему одни минуют их, не тонут в них, как искусные пловцы, нимало не увлекаясь ими. А другие не таковы: входят в них и погрязают. Иуда, например, вошедши в искушение сребролюбия, не переплыл пучины, но потонул и погиб духовно и телесно. А Петр вошел в искушение отречения, но не потонул, а мужественно пересек пучину, избавился от искушения.” – “Молясь Господу: не введи нас во искушение, – говорит преп. Варсонуфий Великий, – мы не о том просим, чтобы нам вовсе не подвергаться искушению, потому что это невозможно. Нет, мы молимся о том, чтобы под влиянием искушения нам не пожелать деяния неугодного Богу. Вот это и значит – не впасть в искушение. Например, святые мученики, испытываемые мучениями и не побежденные ими, не впали в искушение подобно сражающемуся со зверями, пока он еще не съеден зверьми. Если же будет растерзан, значит пал среди испытания. Так и при каждой страсти – пока человек не побежден ею.” Св. Тихон Задонский говорит: “Искушение ко злу бывает или от дьявола, или от плоти, или от мира. Бог, как всеблагой, никого Сам ко злу не искушает. В искушении никто не говори: Бог меня искушает, потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого. Но каждый искушается, увлекаясь собственной похотью” (Иак. 1:13–14). Словами: не введи нас во искушение, молим Бога, чтобы сохранил нас Своей благодатью от искушений мира, плоти и дьявола. А если и впадем во искушение, просим о том, чтобы не попустил бы нам быть побежденными от них, но помог бы нам их одолеть и победить. Из этого видно, что мы бессильны и немощи сами в себе, без Божией помощи.

– Искушаем был Иов, но не введен в искушение, – говорит св. Кассиан, – ибо не осквернил уст своих богохулением, к чему хотел привести его искуситель. Искушаем был Авраам, искушаем был Иосиф, но ни тот, ни другой из них не был введен во искушение, ибо ни один из них не исполнил воли искусителя. – Блаж. Августин говорит: “сатана не имеет никакой власти искушать кого-либо, а если искушает, то только по попущению Божию. А Божие попущение бывает или для наказания людей за грехи их, или для обучения их и доставления им опытности.” Но каково бы ни было искушение, для всех один закон, как пишет Апостол: “Верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1Кор. 10:13). Этим изречением апостол ясно показывает, что молиться надо не о том чтобы быть вовсе неискушаемыми, но чтобы не быть введенными во искушение. Но так как ты, без сомнения будешь побежден, если не будешь иметь Бога себе помощником, когда Он оставит тебя: того ради и научает тебя Христос взывать в молитве: не введи нас во искушение. Бог попускает искушения, по словам св. Киприана, или для наказания когда грешим, или для славы когда бываем испытываемы, как это было с Иовом, по свидетельству Самого Бога, Который говорит дьяволу: “вот все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей” (Иов. 1:12). «Не введи, – поясняет один древний учитель, – значит не попусти нам впасть во искушение.» “Мир во зле лежит,» – пишет св. Григорий Нисский, – а в мирских делах заключаются поводы к искушению: кто избежит прелестей мира, которые прикрывают уду, и, таким образом, на попадет во власть уловляющего.” Спаситель, – говорит св. Златоуст, – явно показывает наше ничтожество и низлагает гордость, научая нас не отказываться от подвигов, но и произвольно не спешить к ним, ибо, таким образом, и для нас будет победа блистательнее, и для дьявола поражение чувствительнее. Как скоро мы вовлечены в борьбу, то должны стоять мужественно. А если есть вызов к борьбе, то должны ожидать времени подвигов, чтобы показать себя не тщеславными, а мужественными. – “Мы люди слабые (бл. Феофилакт) посему не должны подвергать себя искушениям; но если впали в искушение, то должны молиться чтобы оно нас не поглотило, и чтобы Бог даровал нам помощь и терпение. Кто впал в искушение и победил его, тот достоин венцов и славы.”

“А молиться надобно, говорит бл. Августин, не о том только, чтобы не быть нам введенными во искушение, но и о том, чтобы избавиться от искушения в которое уже введены: Но избавь нас от лукавого.” – “Этими словами, – как говорит св. Киприан, – мы просим избавить нас от всех бед, которые в этом мире замышляет против нас враг и против которого у нас одна верная и крепкая защита – Бог. Посему Спаситель не сказал: избавь нас от лукавых, но, от лукавого, и этим самым научает нас, никогда не гневаться на ближних за те оскорбления, какие мы иногда терпим от них, но всю вражду свою обращать на дьявола, как на виновника всех зол. Он называется лукавым потому, что, ничем от нас не обиженный, он ведет против нас непримиримую брань.” “Он наводит (бл. Феофилакт) невольные и вольные искушения. Посему, когда ты невольно терпишь искушение от человека, не этого человека считай виновником твоего искушения, но лукавого. Это он научает человека гневаться на тебя и злобствовать.” Наипаче же восстает враг против верных в час смертный (св. Тихон) поэтому и молимся, чтобы Отец Небесный защитил тогда нас от него и по блаженной кончине взял нас к Себе в небесное отечество. Когда же молимся: не введи нас, а не меня, избави нас, а не меня, от лукавого, научаемся молиться друг за друга, просим Божией помощи, заступления и избавления друг другу. Близь Господь и помощь Его готова. Воззовите и Он избавит – увещевает бл. Августин.

Мы можем просить у Отца Небесного, ибо ведаем, что Ему принадлежит весь мир: Ибо Твое есть Царство; и оный враг наш подчинен Богу, хотя по-видимому, еще и сопротивляется, по Божьему попущению. И он из числа рабов, хотя и осужденных и отверженных; поэтому не дерзает нападать ни на одного из рабов, не получив прежде власть свыше. И что я говорю: ни на одного из рабов? Говорит св. Златоуст: даже и на свиней он не дерзнул напасть до тех пор, пока Сам Спаситель не повелел. Итак, хотя бы ты был и весьма немощен, однако должен дерзать, имея такого Царя, Который и через тебя может совершать все славные дела. – Твое есть и сила – все возможно Тебе – кто противостанет силе Твоей, о Всемогущий? Тебе принадлежит и слава, коей исполнено небо и земля; да будет же, да послужит и самое исполнение нашей молитвы ко славе Твоей, к славе бесконечной, непрестающей во веки, Аминь! – Словом аминь запечатлевается вся эта богопреданная молитва; оно значит: истинно, да будет так! Этим словом мы выражаем Свою крепкую веру, что Он, наш Небесный Отец слышит нашу молитву и исполнит ее во славу Свою и во благо наше.

“Господь преподал нам это молитву, говорит св. Киприан, кратко совместив во спасительной речи всякое наше прошение, и, собирая ученых и неученых, для всякого пола и возраста, благоволил в этой молитве сделать драгоценное сокращение всех Своих заповедей, чтобы память учащихся скоро заучивала все, что необходимо для простой веры.” В самом деле, по замечанию Тертуллиана, молитва Господня касается всех наших христианских обязанностей: “что Бога чтим – в слове: Отче наш; что делами свидетельствуем веру свою – в словах: Да святится Имя Твое; что приносим Ему покорность – в словах: да будет воля Твоя; что ищем в Нем жизни – в словах: хлеб наш насущный дай нам; что исповедуем грехи – в прошении оставления долгов, что ищем от искушений покрова и защиты свыше – в словах последних дух прошений. Один Бог мог научить нас, как желательно Ему, чтобы мы молились. Поэтому, установленная Им сия благоговейная молитва, движимая Его духом, будучи в сердцах наших, и исходя, как бы из уст Его, восходит на небо и предлагает благоволению Отца то, чему нас научил Сын.”

Нет ничего Богу противнее злопамятности. Царство Божие есть царство мира и смирения, единодушия и братской любви. Может ли быть принят в это царство человек гордый и злопамятный? Очевидно, что для такого приличнее место во аде. Вот почему Спаситель, преподав образец молитвы, еще раз настойчиво указывает, что отпущение наших грехов зависит от нас самих, что суд Божий над нами состоит в нашей же власти: Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный. Таким образом (св. Златоуст), Спаситель тебя самого виновного делает судьей над самим собой, и как бы так говорит: Какой ты сам произнесешь о себе суд, такой же суд и Я произнесу о тебе. Если простишь своему собрату, то и от Меня получишь тоже благодеяние, хотя Мое будет несравненно важнее твоего. Ты прощаешь, потому что и сам имеешь нужду в прощении, а Бог прощает ни в чем не имея нужды. Ты прощаешь брату, а Бог – рабу; ты виновен в бесчисленных грехах, а Бог безгрешен. Св. Филарет Моск. говорит: долги наши неоплатны, но какой легкий договор нам о них предлагается? Если будете прощать людям их согрешения, то просит и вам Отец ваш Небесный. А если не будете прощать людям согрешений их, глаголет Господь, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших. “И опять Господь упомянул об Отце небесном, чтобы пристыдить слушателя, – замечает святой Златоуст. Чтобы быть сыном Божиим, нужна не благодать только, но и дела. А ничто не уподобляет нас Богу, как то, когда мы прощаем людей злых, которые нас обижают. Итак, какого будут достойны наказания те, которые не только сами не прощают, но и Бога просят об отомщении врагам, тогда как Бог все делает и устрояет для того, чтобы нам не враждовать между собой? Корень всякого добра есть любовь; посему-то Он и уничтожает все что может вредить любви. Подлинно, совершенно никто, ни отец, ни мать, ни друг, ни другой кто-либо не любит нас столько, сколько сотворивший нас Бог. Желая, чтобы мы освободились от многих и великих грехов, Бог и предложил нам краткий путь, легкий и удобный. Ибо какой труд простить оскорбившему? Не прощение, но хранение вражды и составляет труд. Напротив, освободиться от гнева и легко, и это же доставляет спокойствие.

Итак, проси у Бога прощения своих грехов, но чтобы твоя молитва легче и свободнее возносилась к Богу, дай ей крылья: одно крыло это и есть милостыня, милосердие, любовь даже ко врагам; другое крыло – это пост. Кто искренне скорбит душой о своих грехах, тому не придет на ум и пища. Вот почему покаяние неразлучно с постом. Сама скорбящая, кающаяся душа требует поста. “Тело тленное отягощает душу,” говорит премудрый. Адам и в раю постился: Бог запретил ему вкушать от древа познания добра и зла; он не употреблял в пищу ни мяса, ни рыбы, – питался только пищей от райских плодов. Значит и в раю, даже для невинного человека, был нужен пост, чтобы быть ближе к Богу. Тем более он стал нужен для человека, который был поврежден и удален грехом от Бога. И мы знаем, что постилась и Матерь Божия, постился великий Предтеча Христов Иоанн, постились Боговидцы – пророки Моисей и Илия, постились апостолы и все Божии святые, как в Ветхом, так и в Новом Завете. После этого – нам ли не нужен пост? Когда апостолы спросили Господа почему они не могли изгнать немого беса, Он ответил им: “сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста” (Мр. 9:29). “Видите, – говорит святитель Филарет, – как велика сила поста, соединенного с молитвой? Апостолам он нужен, нам ли не нужен? Чудотворцам он помогает. Можем ли и мы пренебрегать его помощью? Он содействует победе над мучителем духом зла: не больше ли будет способствовать к укрощению плоти, воюющей на духа?” Посему-то Сам Христос оставил нам пример поста, да последуем стопам Его (1Петр. 2:21). Потому-то Господь не отменил поста, – напротив: Он ставит его на ряду с молитвой и милостыней, и дает правило, как должно поститься. Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры. Всякое доброе дело можно исказить, сделать богопротивным. Тщеславие и у поста отнять цену в Божиих очах. Так и было с лицемерными фарисеями. О своих грехах они и не думали, вся забота у них была лишь о том, чтобы все люди видели какие они святые. Для этого они и делали свои лица унылыми и мрачными: ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. У иудеев был, как и теперь есть на Востоке обычай, по причине жаркого климата, часто омывать тело и умащать голову маслом: фарисеи, когда постились, не умывались, не чесали волос, не умащались маслом, ходили в разодранных и нечистых одеждах и посыпали голову пеплом. Все это только для того, чтобы обмануть и Бога и людей.

Конечно, люди иногда и обманывались, ублажали таких лицемеров-постников, но Бога не обманешь. Сердцеведец говорит: Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою – получают от людей, и потому им нечего ждать награды от Бога. С глубокой скорбью говорит св. Златоуст, что и между христианами бывают такие постники лицемеры, и даже хуже таких. “При сих словах Христовых, нам прилично тяжко восстенать и горько восплакать. Мы не только подражаем лицемерам, но и превзошли их. Я знаю многих, которые не только когда постятся, обнаруживают это перед людьми, но и совсем не постясь – принимают на себя лица постящихся, и становятся хуже лицемеров!” А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лицо твое, старайся никому не показывать вида, что ты постишься, ничем не отличайся по наружности от того, кто не постится, чтобы явиться постящимся не перед людьми, но перед Отцом твоим Небесным, Который втайне, который видит все сокровенное. Св. Златоуст говорит: Словами “помажь голову твою,” Господь не заповедал, чтобы мы непременно умащали себя, не это Он повелел. У древних был обычай помазывать себя во время радости и веселья, как это видно из примера Давида и Даниила. Этими словами Христос только заповедует всячески скрывать свой пост. Что это должно так понимать Он показал самим делам, когда постившись втайне, четыредесят дней не помазывал головы и не умывал лица, все совершая без всякого тщеславия. Это самое Он и нам заповедует. То, что есть тяжкое в посте, лежит и на нас и на лицемерах, ибо и они постятся. А самое легкое дело, то есть, трудиться с тем, чтобы не потерять своей награды, составляет Мою заповедь, говорит Спаситель. Впрочем, если желаешь показаться людям, то подожди: Я и это тебе доставлю во всей полноте и пользой для тебя. Знай, что смиренный пост – дело Богу угодное, которое не останется без награды: И Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Вселенский учитель говорит: ты оскорбляешь и саму добродетель когда исполняешь ее не для нее самой, а для толпы торгашей. И мы ставим себе в обиду, когда нас любят не для нас самих, но для других. Также рассуждай и о добродетели: люби ее не для других, повинуйся Богу не для людей, но для Бога. Поступая иначе, хотя по-видимому ты любишь добродетель, но ты раздражаешь Бога наравне в теми которые совсем не следуют ей. Подвизайся, говорит наш святитель Филарет, делай добро, служи Богу, но берегись, чтобы твоих подвигов, благочестия не обнаруживать перед людьми без нужды, самовольно, произвольно, тщеславно. Добродетель – небесной природы, пусть она будет тайной для земли, пусть ее видит только Бог. Так и поступали святые Божьи угодники, они строго соблюдали пост, но укрывали эту добродетель от людских взоров.

Что сказано о посте, то сказано и о всех добродетелях, их должно всячески прикрывать смирением. Преподобный Силуан говаривал “горе человеку, имя которого знаменитее его дел.” Преп. Иоанн Лествичник говорил, что “скверное тщеславие научает нас принимать образ такой добродетели, которой в нас нет, убеждая к этому словами Евангелия: так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела (Мф. 5:16). Но Спаситель говорит здесь о делах истинно добрых, а не о лицемерных; истинно добрые дела, как их не скрывай, сами выйдут наружу, хотя бы ты этого вовсе и не желал. А когда они станут известны людям, направь их во славу Божию, чтобы люди прославляли Отца нашего Небесного, Который дает нам и силы и средства творить такие добрые дела. А тщеславный все творит дабы самому прославиться перед людьми. Блаж. Феофилакт говорит, что под елеем можно понимать также и милостыню, а под главой – Христа, Которого надо умащать милостынями. А лицо умывать – значит душу очищать и чувства омывать слезами.

Тщеславие есть мать любостяжания. Чтобы показаться перед другими, люди собирают побольше богатства. Вот почему Спаситель, после слов против тщеславия, говорит о нелюбостяжании: не собирайте себя сокровищ на земле: ни злата, ни серебра, ни роскошных одежд, ни дорогих камней; все эти богатства непрочны, обманчивы: Где, то есть на земле, моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут. Сегодня ты владеешь своими сокровищами, а завтра можешь их лишиться. Св. Златоуст говорит: “Подивись мудрости Христовой, не сказал что оставишь их после себя другим, что нередко бывает приятно людям, но к их ужасу показывает, что они и этого не в силах сделать. Хотя бы люди не повредили их богатству, но всегда будут вредители им моль и ржа. Неужели золото истребляется молью? Если моль не истребляет его, то – воры крадут. Ужели всех грабят? Если не всех, то по крайней мере многих. – Итак, не прилагай своего сердца к тленному богатству даже и тогда, когда оно само течет в твои руки. Не считай его своим, ведь оно в самом деле не твое, а Божие. Слышишь, что говорит небесный Домовладыка? Но собирайте себе сокровища добрых дел на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут. Там ничего не пропадает и не портится; там все прочно, вечно; туда пересылайте свои тленные земные сокровища.” Блаж. Августин говорит “Поднимите свои плоды в “верхнюю,” небесную житницу, где им не могут угрожать опасности, неизбежные в житнице “нижней,” земной. Так почему же вы Ему не доверяете, что все Ему здесь порученное, будет найдено вами там? – Дай, говорит св. Афанасий Великий, – бедному и нищему что ему нужно, и найдешь все это целым и неповрежденным на небе. Св. Златоуст вопрошает: “Чего страшишься ты, неужели истощится твое богатство если подашь милостыню? Нет, умножится, ибо к нему присоединятся и блага небесные. Червь и тля обозначают зародившуюся в душе тщеславную мысль, которая тайно поедает все наше душевное добро, а подкапывающиеся воры – это мирские похвалы, которые крадут у нас скрытые сокровища добродетели. Через человеческую похвалу наш враг-искуситель находит для себя доступ к нашему сердцу, зараженному ядом самоугождения, и возбуждает сначала страсть тщеславия, а за нею и гордости, которой сам пал с неба.” Один из прозорливцев рассказывал преп. Иоанну Лествичнику: “когда я сидел в собрании братий, бес тщеславия и бес гордости пришли и сели при мне по обе стороны. Первый толкал меня своим тщеславным перстом в бок, побуждая рассказать о каком-нибудь моем видении или делании, которое я совершил в пустыне. Но как только я успел отразить его, сказав “да постыдятся и посрамятся все ищущие души моей” (Пс. 39:15), тотчас же сидевший по левую сторону говорит мне на ухо: “благо же, благо же ты сотворил и стал велик, победив бесстыднейшую матерь мою.” Тогда я, обратившись к нему, произнес слова следующие по порядку после сказанного мною стиха: “да смятутся от посрамления своего, говорящие мне: Хорошо! Хорошо! (благо же, благо же) (Пс. 39:16). Преп. Иоанн спросил этого прозорливца: “Как тщеславие бывает матерью гордости?” И он отвечал ему: “похвалы надмевают душу, когда же душа вознесется, тогда объемлет ее гордость, которая возводит до небес и низводит до бездны.”

Непрочно, обманчиво всякое земное сокровище; но если бы оно и было прочно, уже одно то, что люди прилепляются к нему всем сердцем и ради него забывают Бога, есть великое зло и бедствие для души. Почему? Потому что ты тогда становишься рабом твоих земных сокровищ (св. Златоуст). Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Где то, о чем забоитесь, что любите, куда устремлены ваши желания, ибо где сердце человека, там и весь человек, вся его судьба. Св. Филарет говорит: “если сокровище твое на земле, то не думай, чтобы сердце твое нашлось на небеси – у Бога.” Не малый для тебя вред (св. Златоуст), если ты будешь прилеплен к земному, отпадешь от небесного, будешь думать только о деньгах, о долгах, о прибылях… Что может быть бедственнее этого? Имея ум, прилепленный к богатству, ты не можешь услышать ничего для тебя полезного и необходимого. Твое сердце не тронется мольбами несчастных вдов и сирот, оно так же холодно, как металл к которому прилепилось… Угрюмый и суровый, и от всех сторонишься, всех подозреваешь, всех боишься… – Но не одно богатство может так завладеть сердцем человека: всякая страсть может сделаться его идолом, его “сокровищем,” с которым ему жаль расстаться. Посмотрите на человеку, для которого все сокровища сердца – это плотские греховные удовольствия. Его сердце отравлено ядом разврата, его воображение переполнено нечистотами греха: до того ли ему, чтобы думать о Боге, о небе, о спасении души? Или вот человек, у которого вся душа занята заботой о почестях, наградах, отличиях, повышениях… Этот честолюбец готов унижаться до раболепства перед сильными мира сего, хитрит, лукавит, жертвует совестью и законом. Он не постоит не перед чем, лишь бы столкнуть своего ближнего, занять его место. Какое холодное, черствое сердце у этого человека! Придет ли ему на ум позаботиться о будущей жизни, о царстве небесном? Его царство, его сокровище – здесь, на земле, в почестях, в земных отличиях. А где сокровище его, там и сердце его. Укажем еще пример: Вот женщина, которая всю свою жизнь отдает в жертву страсти к нарядам и убранствам. Нищий так не заботится о куске хлеба насущного, как она тревожится от том, как бы одеться получше других, как бы какая-нибудь не перещеголяла ее… А удалось это, в сердце уже подняла голову другая страсть – тщеславие… Когда ей заботится о детях? Что ей за дело до того, что у мужа уже не достает средств на обновы для нее? И сколько огорчений, даже семейных несчастий бывает из-за этой пустейшей страсти к нарядам! Найдется ли в сердце такой женщины место для Бога, для заботы о спасении души?… Но всех таких земных “сокровищ”, всех греховных привязанностей нашего сердца и не перечтешь: сколько грехов, столько и идолов, которым человек отдает свое сердце. А для Христова ученика должно быть только одно сокровище – Бог и Его святой закон. Если ты любишь Бога всем сердцем, всем твоим помышлением, то и все желания твои должны быть обращены к единому Богу. Живи и на земле только для Бога, потому что нигде и не в чем наше сердце не может найти мира и блаженства, кроме единого Бога. А Он обитает только в чистой совести, и Сам, Своей благодатью, приходит в наше сердце, но только тогда, когда там будет для Него чистое место, а не скверное…

Спаситель хочет показать какой вред происходит для человека, когда его сердце бывает поглощено земным благополучием. Он приводит такое сравнение: Светильник для тела есть око, итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло – если твой глаз будет чист, он будет видеть и твое тело таким, каково оно есть. Что значит глаз для тела, то самое и ум для души (св. Златоуст). Если же око твое будет худо, если глаз твой болен или нечист, то он плохо и видит, и тогда все тело твое будет темно: ты не будешь видеть даже своих собственных членов. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? Если ослепим ум, то чем будем смотреть? Загради источник, иссушишь и реку. Подобным образом, если разум, просвещенный светом веры истинной, ты помрачишь пристрастием к земному, то какова же будет тогда непроглядная тьма, этот мрак страстей, который охватит со всех сторон твою душу? Златоуст говорит: “когда кормчий сделается добычей волн, когда светильник угаснет, когда вождь будет пленен – тогда какая уже надежда остается для подчиненных? Бог даровал нам ум для того, чтобы мы рассеивали мрак неведения, имели правильное понятие о вещах, и пользуясь им как светом, пребывали безопасны.” Блаж. Августин так толкует слова Христовы: “если око твое будет чисто, если твое намерение честно и богоугодно, то все дела твои, совершаемые и этим намерением, будут также чисты и праведны, они будут светлы. Если же око твое будет лукаво, если твое намерение осквернено и омрачено плотским похотением и пожеланием временных благ, то все твои действия, проистекающие из этого нечистого побуждения, будут причастны мраку.”

Желая яснее показать, что в сердце человека не могут ужиться две заботы: забота об угождении Богу и забота о богатстве, Спаситель приводит еще пример. Никто не может служить двум господам, (если они будут приказывать противное один другому) ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Сначала Спаситель говорит просто о двух господах, не называя их по имени, чтобы заставить слушателей согласиться в том, что Он говорит истину. Затем уже и по именам называет тех, кого Он разумеет под господами: Не можете служить Богу и маммоне. Надо вам выбрать кого-нибудь из двух: или Бога, или маммону. Маммоной у сирийцев назывался бог или идол богатства, а евреи под этим словом понимали просто богатство. – “Маммона есть всякая неправда, толкует бл. Феофилакт: неправда же – дьявол. Мы поставляем себе дьявола в господина, когда исполняем его волю, равно и наше чрево делаем богом; поэтому не можем мы работать Богу, если работаем маммоне.” Человек, говорит бл. Августин, или Бога будет ненавидеть, а дьявола любить, или дьяволу станет усердствовать, а о Боге нерадеть. Так и бывает с людьми грешными, хотя они никогда не сознаются что любят сатану, а Бога ненавидят. – “Если ты раб житейских попечений (свят. Филарет), то не можешь в то же время быть рабом Божиим.“ “Бог (св. Златоуст) однажды навсегда сказал, что служение Богу и маммоне не может быть соединено вместе. Ибо маммона велит похищать чужое, а Бог повелевает отдавать и свое; Бог повелевает вести жизнь целомудренную, а маммона – жить блудно; маммона повелевает упиваться и пресыщаться, а Бог напротив – обуздывать чрево; Бог повелевает презирать настоящие мирские блага, а маммона – прилепляться к ним. Как же после этого ты говоришь, что служение Богу и маммоне может быть соединено вместе?” Нет, для вас вредно не только пристрастие к богатству, но даже излишняя заботливость о самых нужных вещах: посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей (для вашей жизни) что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. И были такие избранники Божии, которые буквально исполняли эти слова Христовы: не думали сегодня о том, что будут есть завтра, где преклонить голову свою; питались чем Бог послал, привитали где пришлось, и Бог, видимо, являл над ними Свой дивный промысл: многим посылал пищу даже через Ангела. Таков был преподобный Александр, основатель обители неусыпающих; таков был Виссарион, проводивший по выражению церковной песни “птичье житие”; всю жизнь он скитался по песчаной пустыне, не имея ни кельи, ни лишней одежды; такова же была преподобная Мария Египетская, много лет не видевшая лица человеческого…

Но этот подвиг, на который нельзя вступать самонадеянно: это путь особых избранников благодати Божией. И между святыми не все были способны к такому великому подвигу. Иной просто по лености не захочет трудиться и станет прикрывать эту леность, якобы надеждой на промысл Божий. Нет, не беспечности учит Господь наш; Он не запрещает трудиться, труд – дело Богом благословенное. И в раю Бог заповедал Адаму труд, а по изгнании из рая, тем более повелел ему в поте лица доставать и съедать свой хлеб. Трудились все святые Божии; так апостол Павел своими трудами доставал себе пропитание и другим дал строгую заповедь: кто не хочет трудиться, тот и не ешь! (2Сол. 3:10). – Спаситель запрещает только такие заботы, которые заставляют человека забывать о Боге, заботы о том что для нас излишне, ненужно, что составляет прихоть, и во всяком случае находится не в нашей власти, а в руках Божиих. Посему то – “не сказал Господь просто: не заботьтесь, а прибавил – для души вашей, т. е. не предавайтесь всей вашей душой таким попечениям. Господь не сказал: сложи руки свои и сиди без дела, Я подам тебе пищу и одежду; но говорит, не будь раб своего чрева, не предавай всего твоего ума попечениям о плоти.” Так толкуют слова Христовы и Отцы Церкви. Св. Златоуст вопрошает: что же, неужели все бросать? тогда как же будет жить? Ужели не должно сеять? Нет, Он не сказал, что не нужно сеять, не нужно работать, но что не должно быть малодушным и изнурять себя заботами. Он велел и кормиться, но не заботиться чрезмерно о пище. По крайней мере, помыслив о бесполезности такой заботы, оставь ее. Христос сказал: “не заботьтесь для души вашей” – не потому, будто душа имеет нужду в пище: она бестелесна, но потому, что она не может пребывать в теле, если оно не питается.

Душа не больше ли пищи, – говорит Господь, – и тело одежды! Итак, Кто создал плоть имеющую нужду в пище, Тот не даст ли ей и пищи? Сей, но не мучь себя бесполезными заботами. Хотя бы ты и прилагал в тысячу раз больше забот, однако, не дашь дождя, ни солнца, ни ветра, от чего семя приносит плод. Это дает один только Бог. – “По благости Своей, – говорит бл. Августин, – Бог дал тебе жизнь, сотворил чудный телесный состав: неужели не достанет у Него могущества и благости, чтобы давать тебе и все то, что нужно для жизни: пищу, одежду, жилище? Ведь все это малоценнее твоей жизни, к чему же беспокойство и тревожные заботы обо всем этом? – Ты не вечно будешь жить на земле, зачем же так много суетиться, так много заботиться об удобствах этой жизни, совсем забывая о жизни вечной? Довольно с тебя заботы о хлебе насущном, о том, что необходимо; остальное оставь на волю Бога-Промыслителя. Даст Бог – благодари и во славу Его употребляй; не даст – буди Его святая воля, смирись, скажи: “не стою я, Господи,” и опять благодари что не дал; кто знает: если бы Бог дал, чего тебе хотелось, то ты употребил бы себе на погибель. Бог лучше тебя знает, что тебе полезно, что вредно.

Смотрите, как Господь печется о Своих созданиях. Взгляните на птиц небесных, которые так беззаботно летают в воздушном пространстве. Они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницу, и – однако-же не умирают с голоду, и Отец ваш Небесный питает их. Если же Бог так печется о низших неразумных тварях: Вы, дети Его, не гораздо ли лучше их? Ваша жизнь в очах Божиих дороже жизни птиц, ваша душа носит в себе образ Божий: она разумна и бессмертна; ужели Бог забудет вас? Ужели не даст вам того, в чем вы имеете нужду? “Не сказал Спаситель, – замечает св. Златоуст, – смотрите на птиц: они летают – что человеку невозможно; но сказал: смотрите, они питаются без заботы. А это и нам, если захотим, легко исполнить. Это доказали те, которые самым делом это исполнили. Тем больше дивись мудрости Законодателя, Который мог представить в пример людей и указать на Илию, Моисея, Иоанна подобных, незаботившихся о пище; но чтобы сильнее поразить слушателей, упомянул о бессловесных. Если бы Он указал на тех праведников, то слушатели могли бы сказать Ему, что мы еще не сделались подобными им. А теперь, когда Он умолчал о них и привел в пример птиц небесных, то пресек всякий случай к извинению. Итак, если Бог имеет столько попечения о вещах, сотворенных для нас, то тем больше о нас самих; если печется о рабах, то кольми паче о самом господине.”

Да ничего человек и не может достигнуть одним своим суетным попечением. Вот тому доказательство. Бог каждому из нас даровал душу и тело; душа пребывает всегда одинакова, а тело растет ежедневно. Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? Или кто может одним своим попечением, без помощи Божией, продлить свою жизнь хотя бы на один час? Все это не в нашей власти: это дело Божие. Св. Златоуст говорит: “Как при всем попечении не можешь телу прибавить роста, так точно не можешь снискать и пищи, хотя считаешь это возможным. Значит, не наше старание, но Божий промысл приводит все то в исполнение, что по-видимому совершаем мы сами. Ибо если Бог оставит нас, то ни попечение, ни заботливость, ни труд, словом – ничто не поможет нам, но все будет тщетно. Зачем же мучить себя попусту излишними заботами?” Вот почему преп. Ефрем Сирин говорит: “Во всю мою жизнь я жал, и плел и шил, но при всем том, если бы рука Божия не питала меня, не мог бы и прокормиться.”

Одежда не так необходима, как пища, поэтому о ней еще меньше надобно беспокоиться, чем о пище. И об одежде что заботитесь? Подумайте, что такое одежда? Это памятник нашего грехопадения, говорит митр. Филарет, это защита от стыда телесной наготы, который не знал человек в раю, пока не преступил заповеди Божией; это напоминание о той победе, которую одержал над нами враг искуситель; это слабое средство для временного сохранения нашего бренного тела от холода и сырости, от болезней и смерти… Что же после этого делают те, которые с такой заботливостью, один перед другим стараются блистать красотой своих одежд? Чем они гордятся? Разве больной гордится красотой повязок своих ран, или раб своими оковами? Не все равно для больного будут ли его повязки златотканые или простые, и для раба оковы – из золота или железа? А между тем посмотрите, как иногда на улице люди проходят без внимания мимо нищего, просящего монеты на хлеб насущный, и не жалеют тысяч для ненужного украшения тела!.. А времени сколько тратят на суетные заботы об этих нарядах и уборах? Прилично ли это для учеников Христовых? Не оскорбительно ли для Христа Господа? Послушай как Он пристыжает все эти излишние попечения: Посмотрите на полевые лилии! Посмотрите на эти прекрасные белые полевые цветы, на все это множество цветов, украшающих землю: Как они растут: о них не заботится попечительная рука человека, и сами они не заботятся о своей красоте. Не трудятся, ни прядут. А между тем – рассмотрите внимательнее их дивные одежды, сотканные рукой Творца: какое бесконечное разнообразие рисунков, какие неподражаемые для человеческого искусства оттенки в красках! Ваш взор встречает в них и пурпур утренней зари, и лазурь небесного свода, и белизну снега, и синеву воздуха, и красоту огня, и блеск золота… Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них, как один из этих столь нежных, чистых, столь разнообразных цветков… “Если же, – говорит св. Златоуст, – даже этот мудрейший царь не мог сравниться красотою одежды с полевым цветком, то тебе ли превзойти когда-либо их красоту? Между одеждами и цветами есть такая же разница, как между истиной и ложью. Как бы искусно не были раскрашены одежды, все же это только человеческая подделка под природу, а сама живая природа – дело рук премудрого Творца. Разве у царя Соломона не было златотканых одежд, украшенных драгоценными жемчугами и самоцветными камнями?” Размышляет святитель Димитрий Ростовский: “Кажется, что за сравнение бедного полевого цветка с богатым царем Соломоном? Соломон – в царской порфире, а цветок – в своих листочках; Соломон – в царских палатах, а цветок на поле, колеблемый ветром. Соломон на престоле, а цветок низко на земле. К Соломону никто не смеет близко подойти, а цветок всякий топчет ногами. Соломон царствует в славе много лет, а цветок – день, два, много, если неделю цветет… Почему же Господь наш прославляет цветок полевой выше всей славы Соломоновой? Да потому, что Соломон хотя и имел много всяких богатств, златотканых одежд, драгоценных украшений, однако же все это имел не от своей природы, а приобрел со стороны. Он родился таким же нагим, как все прочие люди; а цветок ни от кого своей красоты не заимствует, не берет, а все что имеет, у него собственное, природное, данное ему Богом, а потому он богаче и прекраснее, и славнее самого царя Соломона. Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь – будет скошена, засохнет и будет брошена в печь, Бог так одевает, так прекрасно одевает, кольми паче вас, маловеры! “Неужели, – говорит св. Златоуст, – Он не заботится о тебе, существе лучшем из всех земных существ, созданном для вечной жизни? Если Бог и сену дает то, что ему не нужно, – ибо нужна ли его красота огню? – то как Он тебе не даст то, в чем ты имеешь нужду? Если и самое последнее Свое творение он украсил с избытком, и это не по нужде, а для великолепия, то кольми паче украсит тебя – существо самое дорогое из всех. Зачем же тебе мучить себя суетной заботой, как будто Промысл Божий меньше занимается тобой, чем увядающей травой?”…

Какой красотой дышит это обличение Спасителя! Он не упрекает слушателей в неверии. Какая Божественная мудрость видна в самом указании на природу: говоря о пище, Он указывает на птиц, но почему же, говоря об одежде, Он не представляет в пример тоже птиц или других животных? Мог назвать много из них разукрашенных. – Потому что желает показать ничтожество травы и блеск красоты, данной этой ничтожной траве. “Описав красоту лилий, – говорит св. Златоуст, – Он уже после не называет их лилиями, но травой полевой, и еще с другой стороны представляет их ничтожность, говоря: “сегодня есть… будет брошена в печь,” Он не сказал просто: одевает, но так одевает. Видишь ли, как Спаситель постепенно более и более усиливает Свою мысль? И это Он делает для того, чтобы сильнее подействовать на Своих слушателей. Для этого Он с выразительностью прибавил: “кольми паче вас,” вас, которых Бог одарил душой, образовал тело, для которых сотворил все видимое, для которых послал пророков, которым дал закон и сделал бесчисленные блага, – для которых предал Единородного Сына, и через Него сообщил бесчисленные дары? Как же после всего этого не назвать нас маловерами?” – “Что же, – вопрошает святитель Московский Филарет: – неужели все должны отвергнуть всякое благолепие и облечься в рубища? Нет, никто этого не требует. Божественный Учитель обличает только излишние попечения, суетные, пристрастные. Всем известно, что и Сам он носил драгоценный нешвенный хитон, который пожалели разорвать разделявшие Его ризы.” И в одежде должно соблюдаться благоприличие. Но попечение без конца, пышность без меры, расточение без цели, ежедневные смены уборов, рабство перед модами – вот что осуждает Спаситель.

Итак не заботьтесь, говорит Господь наш, и не говорите: что нам есть? Или что пить? или, во что одеться? Еще в Ветхом Завете сказано: “не допустит Господь терпеть голод душе праведного” (Прит. 10:3). “Я был молод и состарился”, говорит пророк Давид (Пс. 36:25) “и не видал праведника оставленным и потомков его, просящими хлеба.” Господь не заповедует ничего трудного и неисполнимого. Потому, как раньше говорил: если любите любящих вас, то ничего великого не делаете, ибо и язычники тоже творят; так и теперь представляет язычников для того, чтобы обличить нас и показать, что Он от нас требует самого необходимого (св. Златоуст): Потому что всего этого ищут язычники. Они не знают Бога истинного, не понимают что Он заботится о каждом Своем создании, живут только земной жизнью, поэтому им простительны такие попечения. “Станем есть и пить, ибо завтра умрем,” (1Кор. 15:32) – так рассуждают они. А вы должны стоять выше их. Впрочем, Христос Спаситель после того, как сильно укорил Своих слушателей, с другой стороны и утешает их, говоря: Потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Не сказал: знает Бог, но знает Отец, чтобы возбудить в них больше надежды; ибо если Бог есть Отец, и притом Отец всеведущий и попечительный, то не может презреть сынов, находящихся в бедах, когда даже люди, будучи родителями, не делают этого. Если скажешь, что потому должно заботиться о пище и одежде, что они нужны, то я напротив скажу: по сему-то самому, что они необходимы, ты и не должен много о них заботиться. Ибо какой отец не захочет доставить необходимого своим детям? Поэтому уже Бог непременно подаст все нужное. Ибо Он творец природы и совершенно знает ее нужды. Мы, имея Промысл Божий, не должны малодушествовать. “Имеющий Бога, – говорит св. Киприан, – ни в чем не будет иметь недостатка, если сам не отступит от Бога. Так Даниилу, когда он был ввержен в львиный ров, изготовляется обед промыслом Божиим, и человек Божий насыщается среди алчущих зверей. Так Илия питается во время бегства, он получает в пустыне пищу через воронов: птицы приносят ему пищу. “Кто же, – спрашивает бл. Августин, – действительно живет по духу правил, которые дает нам Спаситель? Тот кто помнит, что только излишняя заботливость осуждается, а не труд, который благословен Богом.”

Господь говорит только: “Не предавайтесь излишним заботам о том, о чем люди обыкновенно заботятся, всем заботам предпочитайте одну, одного и ищите прежде всего: Ищите же, прежде (всего земного) Царства Божия и Правды Его, чтобы вам быть истинными сынами царствия, послушными чадами Церкви Божией на земле и наследниками царства Божия на небе, – ищите оправдания перед Богом по заслугам Сына Божия; тогда все прочее, чего ищут люди, найдется само собой: И все это приложится вам – присоединится, как бы в придачу за труды ваши в искании царствия Божия. Бог не оставит вас, не забудет, все нужное пошлет, а наипаче даст вам мир Божий и радость духовную.” Тогда у вас всегда будет светло на душе, всегда будет чиста и спокойна совесть, сердце всем довольно, так что вы всегда будете Бога благодарить. Св. Филарет пишет: “Ищите, говорит Господь, прежде Царства Божия, следовательно, после царствия Божия не возбраняется искать и того, что необходимо для земной жизни; искание царства Божия не принуждает всех бежать из мира в пустыню, не запрещает жить и трудиться в мире.” – Не согрешишь, если сбережешь на завтра то, что Бог послал тебе сегодня с избытком: Он Сам некогда повелел собрать оставшееся после насыщения народа, да не погибнет ничтоже. Но если представится случай раздать эти избытки нуждающимся сегодня же, то не жалей их, раздай, а о завтрашнем дне отложи заботу. Помни, что в царствие Божие войдут только люди праведные, поэтому и ищи правды этого царства, показывай в жизни дела правды и гони от себя всякую неправду. Как бережешь жизнь, так береги и правду. Тогда – все приложится тебе.

Святые Отцы называют искание царства Божия и спасения души настоящим делом, а все земные дела – только поделием, т. е. занятием второстепенным, маловажным. Св. Златоуст говорит: “Ты бесчестишь себя, когда изнуряешься заботливыми помыслами о скоропроходящих благах. Скажешь: почему же Христос повелел просить хлеба? Но Он прибавил: “насущного, на сей день.” Тоже самое внушает Он и здесь, ибо не просто сказал: не заботьтесь, но не заботьтесь о завтрашнем дне. Для малых сил человека и этого достаточно: Ибо завтрашней сам будет заботиться о своем. – Господь выражается так не потому, будто бы день заботится о себе, но поскольку Он говорит с простым народом, то олицетворяет время сообразно общему обыкновению. Чтобы сильнее тронуть Своих слушателей, Он представляет самое время как бы обиженным: ты получил день для того, чтобы заботиться о принадлежащем к этому дню; для чего же ты возлагаешь на этот и попечение другого дня? Довольно для каждого дня своей заботы. Св. Златоуст объясняет, что “злобой” Спаситель здесь называет не лукавство, но злострадание, труд и несчастья, ибо ничто так не мучит душу, как попечения и забота. А Божие о нас попечение превышает нежность всякого отца.” Ибо сие заповедую, – говорит Господь, – не для иного чего, как только освобождения вас от излишних забот. Подумаем же, что лучше: положиться ли на непреложные обетования нашего Господа, или самим взять на себя попечение о своей будущей судьбе? В Прологе есть такой рассказ: одни труженик-садовник работал много, но денег не копил. Что оставалось – все нищим раздавал. Раз пришло ему на мысль: что будет когда я состарюсь и заболею, кто тогда меня приютит? Чем буду жить. И он стал копить деньги на случай старости и болезни. Скопил он денег, и пришла на него болезнь, открылась на ноге страшная рана, стало нельзя работать. Все свои деньги он потратил, но пользы не было, врачи решили отнять ногу. И вот он вспомнил свою прежнюю трудовую жизнь, стал каяться и просить у Бога милости. Тогда является ему Ангел Божий и говорит: Иоанн, где же твои деньги, которые ты собирал? – Заплакал страдалец “согрешил я, Господи, прости меня, впредь не буду!” – И коснулся Ангел Господень его болящей ноги, и стал Иоанн всем телом здоров. С того времени он считал грехом копить деньги: на что они мне, когда Сам Господь печется обо мне?…

Кто похищает власть царскую, тот самозванец. Кто присваивает власть, Богу принадлежащую, тот богопротивец и антихрист. Преп. Дорофей говорит: “Одному Богу принадлежит власть оправдывать и осуждать, поскольку Он знает и душевное устроение каждого, и силу, и образ воспитания, и дарования, и телосложения, и способности; и сообразно с этим судит каждого, как Он Сам один знает. Един Он есть праведный Судья живых и мертвых, а люди могут судить друг друга только тогда, когда Бог дает им на это право и власть. Эту власть имеют все начальники, поставленные Богом; они могут наказывать злых людей. А прочим всем вообще Господь заповедует: Не судите.” Суд – дело Божие. Господь говорит: не судите, да не судимы будете. Кто покроет грехи ближнего, не осудит его, того и Бог помилует на суде Своем праведном, как хранителя Его святой заповеди. В “Прологе” есть такое сказание: умирал один инок, по мнению всех беспечный к своему спасению, и умирал со спокойной улыбкой на устах. Братия его спросили: Отчего ты так беспечален в час суда Божия? Мы знаем твою жизнь и не понимаем, почему ты так спокоен. Укрепись же силою Христа Бога нашего и скажи нам, да прославим Его милосердие. Тогда умирающий сказал им: “Так, отцы и братья, я жил нерадиво, и ныне все дела мои прочтены Ангелами на суде Божием. С сокрушением признался я в них и ожидал всей строгости суда Господня. Но вдруг Ангелы сказали мне: при всем небрежении ты был незлобив и никого не осуждал. И с этими словами разодрали рукописание моих грехов. Вот почему я так радуюсь.” – И сказав это, инок предал дух свой Богу. Так исполнилось над ним слово Христово: не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите вы, таким судом будете судимы. И какою мерою мерите , такой же и вам будут мерить, отчасти в этой жизни, а совершенно – в будущей. За снисхождение и любовь к ближнему и Бог явит тебе Свое милосердие; за твою неправду к ближнему и Бог возмерит тебе строгостью Своего суда. “Осуждая ближнего, ты не его осуждаешь, – говорит Златоуст, – но себя самого, и себя самого подвергаешь страшному суду и строгому истязанию. Как отпущение грехов первоначально от нас зависит, так и в самом суде: мы же полагаем известную меру нашего суждения. Что же, неужели не должно осуждать согрешающих? – Да; и Павел тоже самое говорит, или Христос через Павла: “А ты что осуждаешь брата твоего? Кто ты, осуждающий чужого раба?” (Рим. 14:10, 4). “Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь” (1Кор. 4:5). Но для чего же Христос поставил столь многих обличителей, и даже наказателей, так что кто не послушается никого из них, того повелел почитать за язычника и мытаря? – Потому что без них все пришло бы в расстройство в Церкви, гражданских обществах и семействах. Зло будет распространяться более и более, если господин не будет судить своего слугу, а госпожа служанку, отец сына и друг своего друга. Спаситель не всем без исключения запрещает судить все грехи, но тем только, которые сами, будучи заражены бесчисленными грехами, порицают других за маловажные какие-либо проступки.

Это видно из следующих слов Господа: И что ты смотришь на сучек (на малый проступок), в глазе – на совести брата твоего, а бревна, тяжкого греха, в твоем глазе, на твоей совести, не чувствуешь – не замечаешь? Всякий может лучше знать свои грехи, чем чужие, лучше видеть большие, чем меньшие. Или как скажешь брату твоему: дай я выну сучек из глаза твоего, а вот в твоем глазе бревно? Как ты примешься врачевать его, когда сам больше его нуждаешься во врачевании? Возьмем пример: гнев есть сучек, а ненависть бревно. Кто питает гнев на брата лукавыми подозрениями, тот поливает сучек, который возрастает и делается целым бревном. Итак, если ты осуждаешь гневающегося, а сам держишь в своем сердце ненависть, то и к тебе относятся приведенные слова Христовы. Так царь Давид воспылал негодованием, как ему казалось, против человека, который отнял овцу у бедняка соседа, а сам еще не видел своего тяжкого преступления, отняв жену у Урии и послав погибнуть в бою этого воина. Св. Златоуст говорит, что многие и ныне так поступают. Сами делают бесчисленные хищения, лихоимствуют, каждый день пьянствуют, а видя монаха, имеющего лишнюю одежду и употребляющего нескудную пищу, указывают ему на закон Христов, не зная того, чрез осуждение готовят себе при своих грехах огонь и лишают себя всякого оправдания. Святой Афанасий Александрийский пишет: “еретики утверждают, что не должно судить и того, кто сделал смертный грех, потому что Господь сказал “не судите, да не судимы будете.” Но если действительно их утверждение, то без сомнения подвергся бы осуждению праведный Ной, который осудил Хама быть рабом братий. Подобны и примеры Моисея, Иисуса Навина, Финеса, пророков Самуила, Илии, Даниила, апостолов Петра и Павла: “Если все праведные судили, а сами не были судимы, но были избраны на духовное служение, то почему не должно судить, как говорят еретики? Господь сказал: не судите, да не судимы будете, не для того чтобы мы поступали в чем-либо без суда, но имея в виду фарисеев и книжников, которые осуждали друг друга, но не исправляли самих себя.” Кто хочет укорять других, тот сам должен быть беспорочен. Если он, имея в своем глазу бревно, (тяжкий грех), – говорит блаж. Феофилакт, – будет укорять другого, имеющего сучек, то сделает его только бесстыдным, потому что тот, обидевшись, станет тоже укорять его самого и сам впадет в грех осуждения. Впрочем, Господь показывает, что великий грешник и не может хорошо видеть малого греха своего брата из за бревна в собственном глазу. Св. Златоуст говорит: “Неужели нельзя сказать прелюбодействующему, что это есть зло, неужели не должен его исправить? Исправь, но не как неприятель, не как враг, подвергая его наказанию, но как врач, прилагающий лекарство. Ибо Спаситель не сказал: не останавливай согрешающего, но сказал: не суди, т. е. не будь жестоким судьей. Притом же это сказано не о важных и явно запрещенных грехах, но о таких, которые и не почитаются грехами, почему и говорит о сучке, а не о бревне в глазу брата твоего.”

Господь, – говорит св. Григорий Нисский, – не запрещает суда благонамеренного, но запрещает осуждение немилосердное. Если согрешивший и подлежит суду, то пусть судит его тот, кто ни в чем подобном не согрешил, а не ты. Не должен судить других тот, кто сам в том же виновен. И ты удивляешься, что Господь положил такой закон, когда и разбойник на кресте признал Его, и выразил мысль Иисуса Христа в таких своих словах, обращенных к другому разбойнику: “или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же?” (Лк. 23:40). А ты не только не вынимаешь у себя бревна, но даже его не видишь; напротив того, сучек у другого видишь и осуждаешь и стараешься изъять. Потому, если плохо не обращать внимания на свои грехи, то гораздо хуже судить других, имея в своих собственных глазах бревно, ибо грех тяжелее и бревна. Итак, заповедь Спасителя имеет такой смысл: кто сам подвержен многим порокам, тот не будь строгим судьей чужих погрешностей, особенно когда они маловажны; не порицай, не поноси, но вразумляй; не обвиняй, но советуй; не нападай с гордостью, но исправляй с любовью; потому что не ближнего, а самого себя предаешь жесточайшему наказанию, когда не пощадишь его, произнося приговор о его прегрешениях.

“Господь, – говорит св. Златоуст, – хочет показать великий Свой гнев к тем, которые осуждают ближних, и потому начинает Свое обличение словом укора: Лицемер! Хотя осуждающий носит личину человеколюбия, но на самом деле он исполнен крайней злобы; он присвояет себе звание врача, а на самом деле он – больной; он старается выведать чужой грех под предлогом исправления, а делает это с целью осуждения, – посему Христос и называет его лицемером. Если ты так строг в отношении к другим, что видишь и малые их проступки, то почему так невнимателен ты к себе, что не замечаешь своих великих грехов? Вынь прежде бревно из твоего глаза! Итак, видишь: Спаситель не запрещает судить, но прежде велит изъять бревно из собственного глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучек из глаза брата твоего, как исправить его согрешения. Всякий больше любит себя самого, нежели ближнего; поэтому если ты судишь других, желая им добра, то прежде пожелай добра себе: твой грех тебе виднее и больше; а если нерадишь о самом себе, то, очевидно, что и брата своего судишь не из доброжелательства к нему, но из ненависти и желания его опозорить. “Так ли мы будем любить, чтобы никогда не порицать? – Вопрошает блаж. Августин и отвечает: – будем строго судить, но начнем с самих себя. Ты расположен осудить ближнего? Но ты ведь к самому себе ближе всех.” – И здесь, как и во всем учении Христовом, имеет силу тот же закон: люби и любовь тебя научит, когда нужно и полезно покрыть грех ближнего, и когда следует с любовью его обличить. Преподобный Моисей говорил: “безумно оставлять своего мертвеца и идти плакать над чужим мертвецом. Кто чувствует тяжесть своих грехов, тот не смотрит на грехи своего ближнего.” И когда этого святого старца пригласили в собрание братий, обсуждавших как поступить с согрешившим братом, то он не хотел идти, но после приглашения пресвитера пошел, повесив на плечо дырявую корзинку с песком. “Что это такое, отец?” спросили его братия. – “Это грехи мои сыплются позади меня, а я не смотрю на них, а вот пришел судить чужие грехи” – отвечал старец. И братия, услышав это, простили согрешившему.

“Да и кто знает чужую совесть, – говорит святитель Филарет. – Ты осуждаешь брата за его вчерашний грех, а он, может быть, уже омыл этот грех слезами покаяния; ты его осуждаешь, а Бог его уже простил и ты осуждаешь невинного, оправданного Богом, будущего святого… Хочешь ли избежать греха осуждения ближнего? Подражай тому подвижнику, который видя что брат согрешил, вздохнул и сказал: “Горе мне!.. Как он согрешил сегодня, так согрешу и я завтра. И он по крайней мере покается, а я, может быть, не успею, не буду в силах покаяться.” Св. Иоанн Лествичник учит – “Если кто при тебе будет осуждать ближнего, скажи ему: перестань брат, я каждый день впадаю в тяжкие грехи, как же я могу осуждать брата?” Таким пластырем ты исцелишь и себя, и того кто при тебе осуждает ближнего. – Не утешайся согрешением ближнего, говорит св. Димитрий Ростовский, чтобы и о твоем грехе не порадовались бесы и люди. – А мы, окаянные, говорит преп. Дорофей, без разбора осуждаем наших ближних, и что еще хуже, причиняя себе вред, вредим и другому, рассказывая чужие грехи и тем вносим в его сердце грех осуждения. Если бы мы имели любовь, то на недостатки ближнего смотрели с соболезнованием, как сказано: любовь покрывает множество грехов (1Пет. 4:8). – “Послушайте меня, злые судьи чужих деяний, – увещевает св. Иоанн Лествичник: – если истинно то, “что каким судом судите, таким же будете судимы,” то конечно, за какие грехи осудили ближнего, в те впадем сами – иначе не бывает!” Но когда отец видит пороки детей, или начальник видит пороки подчиненных, они не должны молчать; ветхозаветный первосвященник Илий, по своему мягкосердию, не обличал и не наказывал своих порочных детей, и за то понес от Бога строгое наказание. Преподобный Макарий Египетский давал преподобному Пахомию такое правило: “учи и строго суди своих подчиненных, а из посторонних не суди никого.”

Запрещая осуждать ближнего, Господь не запрещает зло называть злом и отличать добро от зла. Напротив, и Он Сам, и апостолы, и все святые Божии угодники, всегда судили и осуждали дела противные вере и Божиим заповедям, всегда боролись со злом. “Судите судом праведным,” говорит Господь в Евангелии от Иоанна (7:24). Так и здесь, заповедуя не осуждать, Он в то же время повелевает Своим ученикам рассматривать: кто достоин и способен слушать слово Божие, а кто недостоин. Он говорит: Не давайте святыни псам, не предлагайте святейших тайн истинной веры злобным врагам истины, упорным еретикам, которые не способны принять их с кротостью агнцев, но с ожесточением псов лают на проповедников жизни и готовы растерзать их. Не бросайте жемчуга вашего (бесценного жемчуга слова Божия) перед свиньями, перед такими людьми, которые живут не по-человечески, а по-скотски, которые потонули в похотях и разврате, и не хотят слышать о Боге, о небе, о спасении души. Свинья ждет корму – зерна; жемчуг похож на зерно. Если его бросить ей, то сначала она накинется на него, думая что это зерно, но потом, обманувшись в своем ожидании, она станет топтать его и, пожалуй, бросится на вас. Так и люди развращенные: они везде ищут того, что тешит их скотские похоти, а когда им предлагают слово Божие, которое осуждает их пороки, то они над ним нагло смеются и гонят самих проповедников слова Божия. Итак, остерегайтесь, чтобы они не попрали его ногами своими, чтобы они не оскорбили святыню их, не извратили самих истин, не смешали их с суетными мудрованиями человеческими, как жемчуг и грязью. И потом, обратившись на вас, проповедников этих истин, не растерзали вас. И в этом случае руководитесь любовью к людям и духовным рассуждением. Пожалейте этих рабов греха и сынов тьмы, чтобы ваша неосторожная проповедь не послужила им к большему осуждению и вечной погибели. Правда, в другом месте Господь говорит: “Что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях” (Мф. 10:27); но сказано только о тех слушателях, которые способные с пользой для себя слушать слово Божие. – Св. Исидор Пелусиот говорит, что словами “не давайте святыни псам” – Господь также запрещает совершать крещение над теми, кто притворно приступает к святой вере, и удостаивать священства тех, которые живут нечисто. А св. Афанасий Александрийский присовокупляет к этому, что Господь запрещает преподавать и пречистые тайны Тела и Крови Своей нераскаянным грешникам. – Но, охраняя святыню учения Христова от оскорбления ее другими, позаботимся, чтобы и нам не оказаться виновными в этом оскорблении. Св. Василий Великий говорит, что мы бесчестим слова Господа нарушением их; неверующие люди, смотря на нашу греховную жизнь, считают заповеди Господни не удобоисполнимыми, и таким образом, нашими грехами хулится святой закон Христов…

“Великие и чудные заповеди предложил нам Спаситель,” – говорит св. Златоуст: – Он повелел возвышаться над всеми страстями, и привел к самому небу, и заставил уподобиться не Ангелам и Архангелам, но сколько возможно, Самому Владыке; а ученикам Своим повелел не только исполнять все это, но и других исправлять. И чтобы не говорили, что это трудно и неисполнимо, Он говорит, что не только нужно самим стараться об этом, но и призывать помощь свыше, которая непременно придет и облегчит наши подвиги, и все сделает для нас легким. Поэтому повелел просить и обещал исполнение прошения. Просите, – говорит Он, – и дано будет вам. Просить надо, потому что Небесный Податель благ, как нам запрещает метать бисер перед свиньями, так и Сам этого не делает: Он не подает благ тем, кто не хочет просить их у Него, кто закрывает свое сердце и потому не способен принять благодать Его. И не просто велит просить, но с великим тщанием и усилием: ищите и найдете, – с терпением и постоянством, стучите и отворят вам. “Младенец, говорит преп. Макарий Великий, ища матери, плачет, и мать сжаливается над ним; она радуется что дитя с усилием и воплем ищет ее, и с великой нежностью берет, ласкает и кормит его. То же делает и человеколюбивый Бог с той душой, которая ищет Его.” Св. Златоуст говорит: “Итак, человек, не унывай, проси, толки в дверь милосердия Божия. Если и не получаешь сейчас, то и в таком случае не отчаивайся. Для того Христос и сказал: стучите, чтобы показать, что если и не скоро отворяет Он двери, все же должно ждать. Если ты часто будешь толкаться к людям, то может быть покажешься им скучным и тяжелым; но у Бога не так. Бога раздражишь более тогда, когда не просишь. Проси постоянно и хотя не скоро, но непременно получишь.” Один подвижник говорит: Просите словом молитвы, ищите сердцем, толцыте делами милосердия христианского в дверь милосердия Божия. – Для того-то и заперта дверь, чтобы побудить тебя к толканию; для того-то и не тотчас внемлет, чтобы ты просил (св. Златоуст). Сокровища благодати доступны всякому; в этом уверяет тебя Сам Владыка этих сокровищ, богатый в милости. Он говорит: Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Если не веришь Моим словам, то по крайней мере поверь следующему примеру: Есть ли между вами такой человек, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему (вместо хлеба) камень, сходный по виду с хлебом? И когда попросит рыбы, подал бы ему змею, которая по виду напоминает рыбу?

Но отчего же милосердный Отец Небесный не всегда исполняет наши прошения? Оттого, что мы часто просим у Бога камень вместо хлеба, просим того, что для нас неполезно. Св. Златоуст говорит: “Не проси ничего мирского, но всего духовного, и непременно получишь. Поэтому просящему надо соблюдать два правила: первое то, чтобы просить усиленно, второе, чтобы просить должного. Ибо и вы, – говорит Спаситель, – будучи отцами, дожидаетесь просьбы своих детей; а когда малые дети просят ножа или горячих угольев, не даете им, а когда будут просить полезного, то охотно даете.” Мы не всеведущи: мы не знаем даже, – говорит апостол Павел, – о чем молиться, как должно, а Бог лучше нас знает, что для нас полезно и спасительно, и потому не исполняя наших прошений, тем самым делает нам же полезное.” Апостол Павел трижды молил Господа, чтобы удалил от него “ангела сатаны” или искушение и, однако же, Господь не только не исполнил этого прошения, но и решительно отказал ему в том. “Не унывайте и вы, – увещевает блаж. Августин, – когда просите и не получаете; не думайте что око Божие от вас отвратилось. Врач не всегда дает больному то, чего он просит. Он не позволяет пищи приятной для больного, но когда больной выздоровеет, тогда позволит. – Так и Бог исполняет главное желание сердец Своих рабов: желание святости, а временные желания не всегда исполняет, потому что они бывают для них же вредны. Иногда Бог не скоро исполняет твое прошение. И тогда не унывай, не отступай до тех пор (св. Златоуст) пока не получишь, не отходи пока не найдешь, ты непременно получишь, если только того просишь, что и Богу прилично тебе дать, и тебе полезно получить. Помни, что разленение и уныние во время молитвы – от врага. Преп. Агафон говорит, что нет еще такого труда, как молиться Богу. Всегда, когда человек захочет молиться, враг старается отвлечь его от молитвы; он знает, что ничто так ему не противодействует как молитва к Богу. Оттого молитва до последней минуты жизни требует борьбы. А иногда и Бог медлит исполнение прошения для того, чтобы ты не забыл Его, не удалился от Него тотчас по получении прошения. Или оттого не получаешь, что ты сам сделал себя недостойным к принятию просимого.

Святые Отцы говорили: “Бог слушает того, кто сам слушает Бога,” т. е. исполняет заповеди Божии. Благ Отец Небесный, но и праведен, и потому не может дать недостойному, а иногда по самой благости не может дать зло просящим. Иногда кажется, что молитва не услышана; но затем оказывается, что она услышана гораздо лучше, чем мог представить молящийся. В таких случаях для нас же лучше, если Бог как бы не слышит нас: тогда от самого неполучения мы уже получаем пользу. “Бог так любит людей, – говорит св. Златоуст, – что своей любовью столько превосходит земных отцов, сколько благость превосходит злобу,” так что самая доброта человеческая в сравнении с бесконечность благостью Божией, может быть названа лукавством, как говорит св. Исидор Полусиот. Потому Спаситель и говорит дальше: Итак, если вы будучи злы, склонны ко злу по греховности природы, умеете даяния благие давать детям вашим, блага потребные для их земной жизни, – тем более Отец ваш Небесный, милосердный, знающий когда давать и что давать, даст истинные духовные блага просящим у Него чадам Его! Поэтому всякую молитву, всякое прошение всецело отдавайте в волю Отца Небесного; угодно Ему исполнить – да будет во славу Его, не угодно – буди Его святая и всеблагая воля о нас. Ведь так и Сам Господь наш Иисус Христос молился в саду Гефсиманском: “Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты. Да будет воля Твоя” (Мф. 26:39–42).

“Я не забочусь о счастье, – говорил один святой старец, – и никогда о нем не молюсь к Небесному Отцу, и таким образом я никогда не был несчастливым подобно тому, желания которого не всегда исполняются. Голоден ли я? Благодарю за то Бога, как Отца, ведающего все, что требуем. Холодно ли мне? Страдаю ли от непогоды? Также хвалю Его. Смеются ли все надо мной? Равно хвалю Его, потому что знаю, что все это попускает Господь, и невозможно, чтобы то что Он делает было плохо. Таким образом все приятное и противное, сладкое и горькое, принимаю радостно, как от руки доброго Отца, желаю только того, чего желает Бог, и потому все случается по моему желанию. Злополучен тот, кто ищет счастья в миру, потому что здесь нет другого счастья как во всем полагаться на волю Божию. Воля Господня совершенно добра и совершенно правосудна. Я стараюсь во всем ее держаться и забочусь только о том, чтобы хотеть того, чего хочет Бог, и не желать того, чего Он не желает.” – И все святые полагали свое счастье в воле Божие в здешней жизни, и все свое блаженство в будущей. Вот, например, как ежедневно молился св. Димитрий Ростовский: “Спаси мя, Спасе мой, по Твоей благости, а не по моим делам. Ты хочешь меня спасти, Ты веси, коим образом мя спасти: спаси убо меня, якоже хощеши, яко можеши, яко веси, имиже веси судьбами спаси мя! Аз на Тебя, Господа моего надеюсь и Твоей святой воле себя вручаю: твори со мной еже хощеши. Аще хощеши иметь мя во свете – буди благословен! Аще мя хощеши имети во тьме, буди паки благословен. Аще отверзеши ми двери милосердия Твоего: добро убо и благо. Аще затвориши ми двери милосердия Своего: благословен еси Господи, затворивый мя во правду. Аще не погубиши мя со беззакониями моими, слава безмерному милосердию Твоему. Аще погубиши мя со беззакониями моими, слава праведному суду Твоему: якоже хощеши, устрой о мне вещь!”

Не спасет и молитва того, кто сам нерадиво живет. Молись, чтобы Бог помог тебе спастись, но и сам трудись, делая добро, как можешь. Вот почему Господь после того как сказал: просите, ищите, стучите, – сейчас же дает и общее правило как надобно жить христианину. Правило, которое все толкователи слова Божия называют золотым: Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними. Вы хотите, чтобы все люди любили вас и делали вам добро, так и вы во всем и каждому делайте только добро. Хотите, чтобы даже враги прощали вам ваши проступки? Делайте и вы то же. Вообще: чего себе желаешь от людей, то делай и людям. Это и значит любить ближнего, как самого себя. И если бы управлялись этим Христовым правилом, то не было бы ни обид, ни судов, ни хищений, ни убийств, ни распрей, ни войны, ни убожества. Вот правда Христова, всякому понятная, для всех благотворная!.. “В этих кратких словах, говорит св. Златоуст, Спаситель показал, что добродетель и кратка, и удобна, и всем известна. Он не сказал: чего хочешь себе от Бога, то делай твоему ближнему, чтобы ты не возразил: как это возможно? Он Бог, а я человек; но произнес: чего хочешь себе от равного тебе, то и сам оказывай ближнему. Что может быть легче этого? Что справедливее? Ибо в этом закон и пророки, – это не новое в сущности правило, этому учили и ветхозаветный Закон писанный, и пророки, и сам закон человеческой природы. Добродетель врожденна человеку: мы и по совести знаем что нам делать, так что нельзя оправдываться неведением. Даже языческие мудрецы, не ведавшие Бога истинного, говорили: “не делай другому того, чего себе не желаешь.” Закон этот перстом Божиим начертан на сердцах всех людей. “Душа человеческая по своей природе – христианка,” – говорит Тертуллиан. Опытом познавшие всю благодатную силу этого закона святые отцы говорили: “от ближнего зависит и жизнь и смерть.”

Не смотря, однако, что добродетель так сродна и близка сердцу человеческому, она все же не обходится без скорбей и искушений, которые кажутся невыносимыми для нашей греховной природы, почему Господь и говорит: входите тесными вратами. “Узкими вратами, – толкует блаж. Феофилакт, – Господь называет искушения, как произвольные, например, пост, бдение, вольную нищету и другие, так и непроизвольные, каковы: узы, гонения, лишение имения, славы, детей, болезнь, раны и прочее, что Иов и не хотя потерпел. Как человек тучный или с большой ношей не может пройти узким местом, так и сластолюбивый или богатый идут широким путем.” От этого широкого пути и предостерегает нас Господь, говоря: потому что широки врата и пространен путь, жизни греховной есть путь, ведущий в погибель – в рабство погибельным страстям и в вечную погибель – и многие идут ими! Многие живут беззаботно, ни в чем себя не стесняют, грешат на каждом шагу и, обманывая свою дремлющую совесть, говорят: “не мы одни – все так живут!.. Жалкое оправдание. И люди допотопные могли бы так же себя оправдывать, и они все грешили, кроме семейства праведного Ноя, – все грешили, но все же и погибли в водах потопа! И содомляне тоже все грешили кроме Лота, и все истреблены небесным огнем! Вот – то и страшно, что чем больше среди нас нераскаянных грешников, тем ближе к нам казнь Божия: и если Господь щадит нас, то конечно потому, что есть еще среди нас немногие, Ему единому ведомые праведники, ради которых милосердие Божие милует и грешников. Но мало их, этих избранников благодати Божией. Наше грехолюбие толкает нас на широкий путь греха и погибели. Сам Господь со скорбью говорит: Потому что тесны врата и узок путь, ведущий в жизнь вечную! Это – путь обуздания своих помыслов, отсечение для Бога собственных пожеланий, путь скорбей и лишений, но зато он ведет к жизни святой и богоугодной, к чистоте и бесстрастию, а затем и к жизни вечно блаженной. “Сей путь до того узок, – говорит св. Василий Великий, – что опасно всякое уклонение и в правую, и в левую сторону, как на мосту, с которого в какую сторону не поверни, готова принять тебя текущая под ним вода. Потому, кто идет этим узким и тесным путем, тот должен остерегаться всякого уклонения, отступления и совращения от заповедей Господних, по писанному: не уклоняйся ни на право, ни на лево” (Втор. 17:11). По выражению святителя Филарета, сей путь лежит там через воды слез: “блаженны плачущие,” здесь через пустыню духовной нищеты: “блаженны нищие духом”; ин-де – через дебри уничижения: блаженны изгнанные”; – на этом пути грозят нам смертные опасности: “потерявший душу свою ради Меня сбережет ее,” а иногда требуется разлука с людьми самыми близкими: ибо Я пришел разделить человека с отцом его”… Тесен и прискорбен этот путь: святые подвижник омочили его своим потом, а святые мученики даже кровью своею…”

Итак, говорит святитель Илия Минятий: кто ходит высоко подняв голову, кто гордится перед другими, тому не пройти здесь, если не наклонит головы, если не смирится; “тесны врата и узок путь”! Кто пресыщается земными благами, тому не пройти, если не изнурит своего тела постом и трудами. У кого много всякого ненужного добра, кто не делится с ближними этим добром, тому не пройти здесь если не убавит всего этого. Много нужно пролить пота, много труда приложить, много нужно потерпеть и пострадать, чтобы в рай пройти: многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие” (Деян. 14:22). У кого тело любит негу и покой, кто не может перенести и одного обидного слова, тому не пройти в рай: узки туда врата и прискорбен путь… и немногие, говорит Спаситель, находят их! Да и из тех, которые обретают, одни тонут в самом начале, другие в середине, а иные уже у пристани. Путь воистину тесный, но неизбежный для тех, кто хочет войти в царство небесное. Туда не пустят в ветхой одежде греха, надобно снять эту одежду. Каким же образом? Блаженный Августин отвечает: “возьми за образец змеиную хитрость: чтобы сбросить с себя старую кожу, она проползает сквозь узкое отверстие. А где, скажешь, найти это узкое отверстие? Слушай: тесные врата скорбей ведут к жизни… Преп. Феодора говорила: как деревья не могут приносить плодов, если не вытерпят зимних бурь и дождей, так и для нас сей век есть зима, и мы не можем иначе сделаться наследниками царства небесного, как через многие скорби и искушения. Но есть путь в царство небесное тесен, то почему же Господь в другом месте говорит: “иго Мое благо и бремя Мое легко”? Как это путь – тесный и вместе удобный? – Вопрошает св. Златоуст – и сам же отвечает: “тем этот путь и удобен, что он есть путь и врата: на нем ничто не останавливается, но все проходит, как горести, так и радости жизни.” – Кто терпит обиды, говорит блаж. Феофилакт, тот как бы только проходит сквозь некоторые ворота: равно и сластолюбивый, предаваясь сластолюбию, проходит как бы некоторый путь. Но как то и другое временно, то выбирай лучшее. Врата же в царство небесное тесны не сами по себе, (блаж. Августин): мы утесняем их для себя своей гордостью, а затем мучимся что не можем войти, сетуем и раздражаемся препятствиями. Как же облегчить душу? Должно испить от чаши смирения, хотя и горькой, но целебной. Как стесненная вода поднимается вверх, так и душа, угнетенная бедами, покаянием, восходит к Богу и спасается, – говорит преп. Иоанн Лествичник. Вот почему одна горько плакавшая богобоязненная женщина, на вопрос старца, о чем она плачет, отвечала: о том и плачу, что забыла я Бога, и Бог меня забыл: вот уже три года за мои грехи не посылает мне ни одной скорби… Скорби она считала великой милостью Божией к себе. “И Павел назвал скорбь легкой, – говорит св. Златоуст, – называет так не по свойству самой скорби, но по произволению подвижников и по надежде будущих благ. Итак, не будем скорбеть, если на пути жизни случаются с нами многие несчастья. Господь для того и назвал путь трудным, чтобы пробудить от сна путников. Но пусть путь скорбен и врата тесны, – зато не таков тот град, к которому они ведут!..

Тесен и прискорбен путь в царство небесное и потому, что среди нас самих бывают люди, которые под видом истины и добра стараются распространить ложь и всякое зло. Спаситель предостерегает и от этих лицемеров: Берегитесь лжепророков, берегитесь их! “Заметь кротость Спасителя, – говорит св. Златоуст, – Он не сказал: накажите их, но только остерегайтесь, дабы не получить себе вреда от них.” Явные еретики, которых Он называл псами, и отчаянные грешники, которых наименовал свиньями, не так опасны, потому что они всем известны; а лживых пророков еще надо распознать, потому что они выдают себя за истинных православных христиан: Которые приходят к вам в овечьей одежде, прикрываться лицемерно кротостью и простотой, даже наружным благочестием: милостыней, молитвой, хотя делают это в духе фарисейском, а внутри – а на самом деле они волки хищные. Кто же эти лживые пророки? – Истинный пророк есть избранник Божий, которого Бог посылает возвещать людям Свою волю и открывать будущее. А так как древние пророки не только предсказывали будущее, но и учили народ благочестию, то пророками называли иногда и посланных Богом проповедников веры и учителей благочестия. Поэтому ложный пророк есть самозванец, выдающий себя за посланника Божия, за проповедника истины: это лжеучитель и обманщик. Немало их и теперь. Но как отличить этих лживых учителей от истинных? Господь указывает верное к тому средство. Все они заражены такой гордыней, которая даже все их мнимые добродетели обращает в ничто в очах Божиих. Дерево может иметь прекрасные цветы, благоуханные, листья густые и зеленеющие; но все дело в плодах: хороши плоды – хорошо и дерево, худы плоды – худо и дерево. Так и человек узнается не по словам, а по делам, по его жизни и поведению. По плодам их узнаете их! Смотрите не на учение их, которое для простых и неопытных бывает трудно распознать и опровергнуть: смотрите как они ведут себя. Тот путь, по которому Я велел идти Своим ученикам, путь трудный и неудобный, лицемеры не могут идти по нему, для этого у них недостает самого нужного – смирения. Собирают ли с терновника виноград, (кисти сладкого винограда) или с репейника питательные смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево – дерево гнилое и негодное – приносит и плоды худые.

“Господь сравнивает человека с деревом, – говорит блаж. Феофилакт, – потому что он, если хочет, может быть привит от бесплодного греха к добродетели, подобно тому, как прививают бесплодное дерево, чтобы оно было плодоносно.” Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое, пока оно остается злым, не привитым к доброму дереву, приносить плоды добрые. Так и от лжеучителей нельзя ожидать чистой, богоугодной, истинно христианской, смиренной добродетели. Св. Златоуст поучает: “Христос не то говорит, будто худому человеку невозможно перемениться, или доброму невозможно пасть; но то, что человек не может принести доброго плода, пока живет худо. Как же Давид, будучи добр, принес худой плод? – Он это сделал не в состоянии добродетели, но уже переменившись: если бы он остался добродетельным, то не осмелился бы сделать то, что дерзнул.” Наконец, чтобы утешить обиженных этими лицемерами и устрашить их самих, Господь изрекает им: “Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь” – употребляют на топку печей. Так и все подобные лжеучители будут осуждены на вечные мучения. Спаситель напоминает иудеям тот приговор, которые они уже однажды слышали из уст Его Предтечи Иоанна. В заключение Господь, как бы несколько смягчая Свое грозное слово, присовокупил: Итак, еще раз повторяю, по плодам их, по делам лжеучителей, узнаете их!

Грозен суд Божий на всех лицемеров-лжеучителей. Но и тот, кто хотя право верует, но нерадиво живет, не избегнет той же участи. “Иудеи все полагали в догматах, а о жизни ни мало не заботились. Посему и Павел обличает их: “Вот, ты называешься иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом” (Рим. 2:17), но пользы для тебя в том нет никакой, когда не видно того из жизни и дел твоих.” – Послушай, что говорит Господь подобным тебе: Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! – не всякий, кто только на словах признает Меня своим Господом и Учителем, войдет в Царство Небесное, но исполняющий, – только тот, кто всегда и во всем, по мере своих сил и при помощи Моей благодати, творит волю – святые заповеди Отца Моего небесного. Спаситель не сказал: исполняющий волю Мою, потому что такая мысль на первый раз была слишком высока для их слабости. Притом же воля Сына не различна от воли Отца. – Итак, одна вера, без добрых дел, не может спасти человека. Это говорит Сам Господь наш Иисус Христос, и притом говорит о такой крепкой вере, которая даже может творить чудеса, ибо послушайте, что предрекает Он дальше: Многие скажут Мне в тот день (Страшного Суда): Господи, Господи, не от Твоего ли имени мы пророчествовали? И учительствовали? Не Твоим ли именем бесов изгоняли? И не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда открыто объявлю им: Я никогда не знал вас, не признавал вас за Своих; Я не любил вас за лукавое сердце ваше и тогда, когда вы Моим именем творили чудеса. Но и вы никогда не знали – не любили Меня, ибо не творили волю Отца Моего Небесного; а потому Я не знаю – не признаю вас Своими и теперь: Отойдите от Меня, делающие беззаконие! – “О, грозная нечаянность! – Размышляет святитель Филарет – они призывали Господа, следовательно, веровали в Него, знали Его; они пророчествовали, бесов изгоняли, чудеса творили, следовательно имели немалую веру: но Господь не приемлет их во царствие Свое и даже не знает их! Какая невероятная сила зла и испорченности человеческой!.. Но как же сказано: “Ибо всякий, кто призовет имя Господне, спасется” (Рим. 10:13)? Да, если призовет нелицемерно – всем сердцем своим, устремится к Богу всеми силами своей души и покажет свою веру в добрых делах. Но есть люди, которые “говорят, что знают Бога, а делами отрекаются” (Тит. 1:16). Такая вера – мертвая, которую имеют и духи отверженные: “И бесы, сказано, веруют и трепещут.”

“Что пользы, братья мои,” увещевает св. Апостол Иаков, брат Божий, “если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли эта вера спасти его?” (Иак. 2:14; 19). Конечно, не может. Об этом и Павел говорит: “Если знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви – то я ничто” (1Кор. 13:2). “Видишь, и чудеса не приносят пользы тому, что творит их без добродетели. Кто же, спросишь, те, коих Иисус Христос, не смотря на их чудотворения, представляет достойными мучений? Бог действовал и через Валаама, открывал будущее Фараону и Навуходоносору, и Каиафа пророчествовал, сам не зная что говорил, и некоторые изгоняли бесов именем Христа, хотя сами не были Христовы. Иуда также совершал чудеса, и однако лишился небесного царствия.” Так и ныне, по замечанию блаж. Феофилакта, мы освящаемся через недостойных священников, совершающих таинства; и это бывает не по чистоте и достоинству самих священников, но по вере, приемлющих от них сии таинства. – Не станем же (св. Златоуст) думать, что мы не совершая теперь чудес, поэтому самому имеем менее благодати. За чудеса мы сами остаемся должниками перед Богом, а за жизнь и дела – Бога имеем своим должником. Кроме того, – говорит блаж. Августин, – “чудотворцу всегда грозит опасность заразиться самомнением и гордостью, а исполнение заповедей Божиих ведет человека к смирению.”

Итак, Спаситель, оканчивая Свою беседу на горе блаженств, объявляет Себя Судьей мира. Правда, Он не сказал прямо: Я буду судить, однакоже, если бы не Сам Он был Судьей, то как бы сказал: “и тогда объявлю им: отойдите от Меня…” Многие ужасаются одной геенны; но думаю, – говорит св. Златоуст, – лучше подвергнуться бесчисленным ударам молнии, нежели видеть кроткое лицо Господа от нас отвращающимся, и Его ясное око, не могущее взирать на нас. И в самом деле: если Он меня, врага Своего, так возлюбил, что предал Себя на смерть за меня, и если после всего этого я не подам Ему и хлеба, когда Он алчет (в лице моего ближнего), то какими уже глазами буду взирать на Него? – О, если бы мы никогда не подверглись этому позору! Единородный Сын Божий! Если бы мы никогда не испытали на себе этого нестерпимого наказания!..

Знает Господь сердце человеческое; ведает наши нужды и заботы в нашей земной жизни, и потому, в заключение Своей Божественной беседы о Духе Своего нового завета, показывает, как сильна и полезна добродетель даже и в здешней жизни. В чем же состоит эта сила добродетели? “В том, – отвечает св. Златоуст, – что с ней живут безопасно, не колеблются ни от каких несчастий, стоят выше всех гонителей. Что же можно сравнить с этим? – Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, исполняет при Моей благодатной помощи, все Мои заповеди, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне, кто утвердил свою душу на камне Моих заповедей, которые надежнее всякого камня, всяческих человеческих мышлений. Кто тщательно исполняет эти заповеди, тот побеждает не только гонения от людей, но и козни дьявола. И пошел дождь искушений от падшего с неба дьявола, и разлились реки – окружили со всех стороны несчастья и злоключения от людей, научаемых дьяволом, и подули ветры клевет и всяческих оскорблений, поднялась буря страстных помыслов и грешных похотений в душе, и устремились на дом тот – разом обрушились все эти беды и напасти на душу человека, во смирении сердца исполняющего заповеди Мои, и он не упал, и эта верующая душа устояла, не поколебалась от напасти всех этих искушений, потому что основан был на камне. Так было с праведным Иовом; так было с Апостолами, которые при устремлении на них всех волн вселенной, и народов, и земных владык, не унывали духом, стояли крепче камня и победили всю вселенную. “Такого мужества, – говорит св. Златоуст, – не дает нам ни богатство, ни телесная крепость, ни слава, ни могущество, ничто другое, а только одна добродетель.” Желаешь ли ты, чтобы тебя ничто не могло опечалить? Стоит только тебе оградить себя исполнением заповедей Христовых. Захочет ли враг отнять у тебя имущество? Но Христос еще прежде этой угрозы заповедал не придавать никакой цены земным стяжаниям. Будут ли злословить тебя? Но Христос ограждает тебя Своей заповедью от огорчения и досады, повелевая молиться за врагов, и обещает великую награду за одно терпение. Будет ли враг тебе всячески досаждать? Но он тем самым сплетает тебе блистательный венец. Убьет тебя? Но через это он только приготовит тебе мученическую награду, поможет откупиться от общего суда. Поистине, всего удивительнее то, что злые люди не только не вредят тем, которым стараются вредить, но еще через то еще больше их прославляют. Не напрасно святые Отцы уподобили скорби огню: один и тот же огонь солому превращает в пепел, а золото очищает от всякой нечистой примеси. Сказал Спаситель, что тесен и прискорбен путь добродетели, но вместе и утешил, показал великую безопасность и спокойствие на этом пути, и неминуемую опасность на широком пути.

Как добродетель полезна даже для временной жизни, так и порок не только губителен для будущей жизни, но вреден и опасен для жизни настоящей. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобляется человеку безрассудному, который построил дом свой на песке: он думал найти свое счастье и спокойствие, довольство в пороке, но что может быть безрассуднее этого? “Еще нет бед, не видно искушений, а порочный человек уже тревожится в своей совести. “Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним” (Притч. 28:1). Он трепещет теней, подозревает друзей и врагов, знаемых и незнаемых, терпит муку прежде вечных мучений. Иудеи связали Апостолов и привели их на свое судилище; Апостолы с дерзновением заявляют им, что они не могут оставить свою проповедь. Что же иудеи? Они в недоумении и не знают на что решиться: “что нам делать с этими людьми?” (Деян. 4:16), говорят они. Вот как бессилен порок! “Тот, кто ударяет в адамант, сам ударяется, – говорит св. Златоуст, – кто идет против рожна, сам получит жестокие раны. Так и злоумышляющий против добродетельных сам себя подвергает опасностям. Предтечу Иоанна никто не мог опечалить, напротив, он опечалил Ирода. Не имея ничего, Иоанн восстал против властелина, а властелин, облеченный в порфиру, трепещет и страшится его, и даже не может смотреть без ужаса на его отсеченную голову.” Так бессилен порок даже тогда, когда он по-видимому безопасен. Но что бывает с порочными, когда настанет час испытаний? И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, пришли всякие превратности в земной жизни, и налегли на дом тот – налегли со всей тяжестью на храмину души того грешника, и он упал, и было падение его великое, падение было гибельным. “И в самом деле, – рассуждает св. Златоуст, – здесь опасность угрожает не маловажным каким-нибудь вещам, но душе, и притом лишением неба и его нетленных благ.” Оттого и бывает великое падение: падает душа, слышавшая слово Божие, но нехотевшая его исполнять.

Какую чудную силу имеет речь Спасителя в этих наглядных, поражающих душу образах! Его слушатели, евреи, жили в стране, которая вся изрезана горами и холмами; горные ручьи во время засухи были ложбинами; но вот с неба падал проливной дождь и эти ложбины превращались в бурные потоки, которые стремительно уносили все что попадалось им на пути. Можно ли строить дом на крутом, песчаном берегу такого потока? И дома строили, обыкновенно, на скалах, чтобы поток не мог их размыть и разрушить. Все это было хорошо известно слушателям Христовым, и вот они слышат от Божественного Учителя указание на эти грозные явления природы себе в поучение. Не знает человек когда на него обрушится беда, спокойно живет, но вдруг над ним разражается гроза бедствий и – в одно мгновение – здоровье, счастье, богатство, душевное спокойствие – все может погибнуть. И вот, кто крепко стоит на камне заповедей Христовых, тот спокойно встретит все невзгоды, все беды и напасти; он знает, что Господь бодрствует над ним, не даст ему погибнуть, не попустит искушений выше сил. Но что будет в годину искушений с тем, кто забыл Бога, кто все свое счастье полагает в земных благах? Увы, он впадет в отчаяние и погибнет на веки! Вот какую спасительную силу имеют заповеди Христовы даже для временной жизни: без их соблюдения нам угрожает гибель на каждом шагу.

Такими, отрадными для праведных и грозными для грешных, уподоблениями закончил Господь наш Иисус Христос Свою великую нагорную проповедь! Никогда еще ухо человеческое не слышало столь дивных глаголов жизни вечной; в глубоком благоговении внимал им народ; тысячи слушателей воспринимали простым сердцем каждое слово благодати, исходившим от Него. И только тогда, когда смолкли Его Божественные уста, толпа заволновалась, послышались выражения удивления, восторга. И, пишет святой Евангелист, когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его. Не книжник и фарисеи дивились Его учению: если они и были тут, то только мучились от зависти, – дивился простой народ. И не красоте речей дивился этот незлобивый народ, а божественной властности Его слова: Ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи, эти сухие, гордые формалисты, которые высокомерно толковали и спорили о мелочах, о разных человеческих вымыслах, и не обращали внимания на самое главное – в чем сущность воли Божией и Божия закона. А слово Христово было просто, важно, Божественно; оно было выше слова даже древних пророков: те говорили: “так говорит Господь,” а Он, как Бог, говорит: “Я говорю вам.” Он не только объясняет Закон, но и пополняет его, отменяет его устаревшие формы, раскрывает самый дух Божественной истины. Он вещает как Бог – Законодатель и Судья.

Христос Спаситель сошел уже с горы, а Его слушатели все еще не отходили от Него: им было жаль расстаться с дивным Учителем. Когда же сошел Он с горы, за Ним последовало множество народа. “Обрати внимание на мудрость Владыки, (св. Златоуст) – как разнообразно он устрояет пользу предстоящих, когда переходит то от чудес к словам, то от слов к чудесам. Прежде чем он взошел на гору, исцелил многих, пролагая этим путь к проповеди, а после окончания этой продолжительной беседы опять возвращается к чудесам, чтобы самым делом подтвердить сказанное Им. Он учил, как власть имеющий, и вот, чтобы такой образ Его учения не сочли тщеславным и высокомерным, Он тоже самое подтверждает и делами, и как имеющий власть, исцеляет болезни.” И вот, подошел прокаженный, и кланяясь Ему, повергаясь ниц перед Ним с сердечным воплем сказал: Господи! Если хочешь, можешь меня очистить. – Проказа – самая отвратительная и притом неизлечимая болезнь. Лицо больного опухает, нос высыхает и обостряется, глаза слезоточат, голос сипнет, волосы выпадают, все тело покрывается гниющими язвами, слюна течет зловонная, пальцы на руках и ногах постепенно отпадают, человек делается похож на отвратительный труп… И в с этой болезнью, медленно приближаясь к смерти, человек может прожить 30–40 лет. Болезнь заразная, и потому закон Моисеев предписывал удалять прокаженных из семей, и они жили за чертой селений в убогих хижинах. При встрече здорового человека, больной должен был издалека кричать ему: нечист, нечист!.. И вот один из таких несчастных бросился навстречу грядущему с горы Господу Иисусу и стал умолять Его: “Господи, если хочешь, можешь меня очистить.” Велика вера, велико смирение и благоразумие прокаженного! Он не прервал учения (св. Златоуст), не старался протесниться сквозь собрание, но дождался удобного времени, и подходит уже тогда, когда Христос сошел с горы. И не просто, но с великим усердием, как говорит другой Евангелист (Мр. 1:40), на колена припадая перед Ним, просит Его с истинной верой. Не сказал: если помолишься Богу, или попросишь Бога, но – “если хочешь, можешь меня очистить.” Не сказал даже: Господи очисти, но все препоручает Ему. – И эту Свою Божественную власть Господь проявляет самим делом: И с любовью Иисус, простерши руку, – все освящающую Свою руку, Иисус как Господь самого Закона, вопреки букве этого закона, коснулся его, и ободряя его веру, исполняя его смиренную просьбу, властно как Всемогущий, отвечал ему теми самыми словами, какими была выражена его просьба и сказал: хочу, очистись. И за Его словами последовало и дело. И он тотчас, от прикосновения святой руки Господа, очистился от проказы.

“Природа, – говорит св. Златоуст, – получив повеление, повинуется, и повинуется с большей скоростью, ибо слово тотчас не выражает той скорости, с какой совершилось дело. Но для чего Спаситель, очищая его хотением и словом, еще прикоснулся рукой? Для того, чтобы и этим показать, что Он выше Закона, и что для Чистого нет ничего нечистого. Елисей даже не посмотрел на Неемана, и строго соблюдая Закон, послал, сам остался дома, а его послал к Иордану омыться. Но Владыка в доказательство что Он исцеляет не как раб, но как Господь, прикасается. Ибо рука от прикосновения к проказе не сделалась нечистой, между тем тело прокаженного, от святой руки стало чисто. Христос пришел уврачевать не только тела, но и души. Как не запрещал он есть неумытыми руками, так и здесь учит, что надо заботиться о душе, и оставив внешние телесные очищения, надлежит очищать и страшиться собственной душевной проказы, которая есть грех. Телесная проказа не мало не препятствует добродетели. Он Сам первый прикасается к прокаженному и никто не обвиняет Его. Он нарушает букву Закона, который считал прикосновение к прокаженному осквернением; но в то же время раскрыл дух Закона, по которому милость лучше жертвы. – И говорит ему Иисус: смотри, никому не сказывай, но пойди – немедленно – покажи себя священнику. Господь знает, что наше грешное сердце иногда бывает склонно хвалиться без нужды, ради одного тщеславия, говорить о чудесах Божиих, явленных над нами, и в таком случае запрещает разглашать о них. И в то же время не препятствует благодарному сердцу возвещать дела Божии во славу Божию. “А для чего, – вопрошает св. Златоуст, – Господь приказал исцеленному показаться священнику и принести дар? – Для того, чтобы исполнить Закон. Древний Закон требовал, чтобы очистившийся прокаженный представлял священнику доказательство своего очищения, и только по суду священника был принимаем в число чистых. Доколе священник не объявлял, что он чист, дотоле он оставался еще с нечистыми вне стана. Вот почему Спаситель и сказал: покажи себя священнику. И принеси дар, какой повелел Моисей, во свидетельство им. Не сказал: принеси дар, который Я повелел, но до времени отсылает к Закону, чтобы иудеи не сказали, что Он предвосхитил у священников славу, – посему дело совершил Сам, а испытание предоставил священникам и их определил судьями Своих чудес. Поступает так только тот, кто почитает Закон, уважает Моисея и не противится древним постановлениям. Господь хотел показать, что Новый Завет не противоречит Ветхому, и Он, совершивший ныне исцеление, есть в то же время и Давший самый Закон.

На северо-западном берегу Галилейского моря, где в него впадает река Иордан, на невысоком холме Тель-Хум, лежат развалины древнего города. Теперь трудно и пробраться к этим пустынным развалинам; никто не встречается, только ящерицы и змеи проползают по камням, покрытых бурьяном и репейником. А во времена Христа Спасителя здесь был небольшой, но цветущий и богатый город Капернаум. Это название по переводу с еврейского значит: село утешения или отрады. И действительно, это был один из самых живописных уголков земли Обетованной. Лежавшая близ него Генисаретская долина почти весь год цвела самой роскошной растительностью, а светлые как зеркало воды Галилейского озера, переполненные и теперь множеством рыбы, тогда рассекались рыбачьими лодками. Повсюду цвела жизнь многолюдного населения. Город находился на самом распутье больших торговых дорог, по которым тянулись караваны из Дамаска – одни в Иерусалим, и на юг до Египта, другие – в Финикию к берегам Средиземного моря и в знаменитые древние города Тир и Сидон. Тут сходились по торговым делам – и строгие блюстители отеческих преданий – Иудеи, и простосердечные Галилеяне, и образованные Эллины, и воинственные Римляне, и разноплеменные жители Востока и Средней Азии. Вот этот то своему счастливому названию городок и избрал Христос Спаситель – Утеха Израилева местом Своего пребывания. Здесь провел он большую часть времени Своего общественного служения; здесь был дом Апостола Петра, а может быть и других Апостолов-рыбаков; здесь Господь постоянно проповедовал Свое Божественное учение. Здесь сотворил множество чудес. Вот почему Евангелист называет этот город – Его городом. Сюда и направил Он Свой путь с горы Блаженств, после Нагорной проповеди. Так как Святая Земля была в то время подвластна Римлянам, то в Капернауме был отряд римского войска, по начальством сотника, или, по-нашему, офицера. Сотник по происхождению был язычник; но его честная, добрая и искренняя душа уже познала всю суетность и ложь язычества и прилепилась к вере Иудеев, как к единственной истинной вере, и он, по собственному усердию, построил для иудеев синагогу. Ко времени прибытия Иисуса Христа в Капернаум у этого сотника тяжко разболелся любимый слуга или раб. (Св. Лука рассказывает об этом событии подробнее, а св. Матфей в более общих чертах. У Евангелистов в самом мнимом разноречие есть внутреннее согласие, и этим опровергается подозрение, что один Евангелист списал свой рассказ у другого). В глазах язычника раб не считался человеком. Но видно сотник имел доброе сердце: он окружил болящего раба всевозможным попечением, и болел за него душой. Но все было напрасно. И вот сотник узнает, что в Капернаум возвращается Тот Самый Пророк-Чудотворец, Который недавно здесь же исцелил сына царедворца и множество больных. Но как он, чуждый избранному народу, обратиться к Сему Божественному Учителю с мольбой об исцелении слуги? Но, вера, как и любовь, изобретательна. Он обратился к старейшинам иудейским, которые охотно отозвались на его просьбу. И вот, старейшины, пришедши к Иисусу (Лук. 7:4–5), убедительно просили Его, говоря: он достоин, чтобы Ты сделал это для него, ибо он любит народ наш и построил нам синагогу. “Смотри, – замечает св. Златоуст, – самое их прошение исполнено ласкательства, не знают как и похвалить сего мужа. Но Сердцеведец видел его пламенную веру, видел его глубокое смирение и тревогу, и тотчас пошел с ними к его дому. “Иисус пошел с ними, и когда он уже был недалеко от дома, сотник прислал к Нему друзей сказать Ему: не трудись, Господи! Ибо я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой.” (Лук. 7:6–7). “Потому и себя самого не почел я достойным придти к Тебе; но скажи только слово и выздоровеет слуга мой!)… Св. Матфей повествует:

Когда же Иисус вошел в Капернаум, к нему подошел сотник и просил Его: Господи, слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает… Многие ли из нас, христиан, имеют такую любовь к подчиненным, когда они находятся в нужде и смертельной болезни! (св. Златоуст) – начальствующие бывают очень горды и не унижаются в самых несчастиях. Так, у Иоанна (4:49) царедворец влечет Иисуса в дом и говорит: “Прийди, ибо отрок мой при смерти”; напротив, капернаумский сотник не так поступил, но гораздо превосходнее, и даже лучше тех, которые опустили расслабленного на одре сквозь кровлю. По своему смиренномудрию, он не ожидал, чтобы Христос тотчас же его послушал и пошел к нему в дом. Он сознавал себя весьма недостойным, чтобы принять Господа в дом. Поэтому сказав: слуга мой лежит, – ничего к этому не прибавил. Что же делает Иисус? То, чего прежде никогда не делал. Во всех других случаях Он сообразовался с желаниями просителей, а здесь предупреждает его и обещает не только исцелить, но и прийти в дом: Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его. А это делает для того, чтобы мы познали добродетель сотника. Если бы он не обещал, а сказал только: иди, да исцелеет отрок твой, то мы бы совершенно не знали об этой добродетели. Тоже, хотя противоположным образом, сделал Он с финикиянкой. Здесь, добровольно обещает прийти в дом даже без приглашения, чтобы ты познал веру сотника и его великое смирение. Финикиянке же отказывает в даре и не подает надежды ее ожиданию (Мф. 15:28). Как опытный и проницательный врач, Он умеет из противоположного производить нужное. Здесь открывает веру сотника через обещание пришествия, а там веру женщины – через продолжительную отсрочку и отказ. Можно было ожидать, что сотник обрадуется, но в своем смирении он думает только о своем недостоинстве. Сотник же, отвечая, сказал: Господи! Я не достоин, чтобы Ты вошел под кров мой. Поистине, только вера со смирением, с сознанием своего недостоинства, есть вера спасающая. Блаж. Августин говорит: “В то время, когда сотник считал себя недостойным, он был достойнейшим, потому что Иисус Христос вошел не под кров его, а в самое сердце его”. Св. Златоуст поучает: “Мы, намеревающиеся принять Христа, и ныне можем Его принимать, – послушаем, и поревнуем, и примем с таким же тщанием. Ведь, когда ты принял бедного, алчущего и нагого, то принял и напитал Его Самого.” – “Господи, я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой!” «О, это глас блаженного, научающего всех приступающих к причастию Божественных Тайн! – говорит архиеп. Никифор: – О, глас святого, обличающего недостойно причащающихся Тела и Крови Владыки Христа!”… “Смотри, – говорит Златоуст – сотник подобен прокаженному имеет надлежащее понятие о Христе: Но скажи только слово, только повели, и выздоровеет слуга мой!

Поистине удивительно, что человек не иудей, а язычник, имеет столь высокую мысль о Христе. Посему, опасаясь, чтобы Христос по Своему смирению, не отказался исцелить его слугу одним Своим словом, сотник говорит: Ибо я и подвластный человек, то есть Ты Бог, я – человек; я под властью. Ты же не под властью. Итак, если я, будучи человеком, и находясь под властью, столько могу: то не гораздо ли более можешь Ты, будучи Богом и Властелином. Я имея малое преимущество начальства, имею такую силу, что могу приказывать и никто не противоречит, а делают. Но имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: иди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает, – то не гораздо ли большую силу имеешь Ты? Ты можешь повелевать смертью, как рабом, и повелевать ей, как Владыка. Если Ты запретишь смерти прийти к моему рабу, то она и не придет. – Видишь ли, какую он имел веру? Ему уже ясно открыто то, что впоследствии должно было всем открыться, то есть, что Христос имеет власть над смертью и жизнью, может низводить до врат ада, и изводить оттуда. Упомянул и о рабах, что служит знаком большего послушания. И, несмотря на то, что имел такую веру, он считал себя еще недостойным…

А Христос показал, что сотник достоин. Здесь случилось то же, что и с прокаженным. Прокаженный сказал: “если хочешь” и Господь подтвердил его веру Своим словом: “хочу, очистись.” Так и теперь: сотник засвидетельствовал о власти Спасителя, и Спаситель не только не осудил его, но и одобрил, – мало того, Евангелист, показывая важность похвалы Христовой, говорит: Услышав сие, Иисус удивился и сказал, идущим с Ним: Истинно говорю вам: – и в Израиле не нашел Я такой веры, – не нашел такой веры даже среди верующих израильтян, хвалящихся, что они – избранный Божий народ. – Вот почему Господь и дарует этому сотнику больше чем он просил. Он просил искать телесного здоровья отроку, а возвратился, получив царствие. – Если среди язычников, погибавших в бездне неверия и развращения, находилась такая добрая душа, как этот благочестивый сотник, то значит и в этой тьме языческого мира таилась еще искра Божия, таилось зерно добра. Придет час – и эта искра Божия воспламенится, это зерно, согретое благодатью Евангельской проповеди, возрастет в великое дерево и покроет всю землю. И вот это время уже близко, Христос Спаситель видит в сотнике начаток спасаемых из язычников, алчущих и жаждущих правды Божией, – видит, как всеведущий Бог, и возвещает в пророческом духе обращение язычников в царствие Божие: Говорю же вам, что многие придут от востока и запада и возлягут на вечере Божией с Авраамом, Исааком и Иаковом в царстве небесном; а сыны царства – те, которые считали себя законными наследниками этого царства, за свое неверие, извержены будут во тьму вешнюю – на вечные мучения, подобно тому, как с брачного пира выгоняют недостойных гостей на улицу, в холодную зимнюю ночь. Там будет плач и скрежет зубов: там плачут от холода и с досады скрежещут зубами, изгнанные с царской брачной вечери.

Так Спаситель объявляет, что спасение будет предложено не только иудеям, но и язычникам, и последним даже более, чем первым. Не подумайте, говорит, что это исполнится только над сотником: тоже исполнится и над всей вселенной. “Между следовавшими за Господом, – как говорит св. Златоуст, – были и жители Галилеи языческой, и Господь говорит так для того, чтобы не оставить язычников в отчаянии и вместе смирить гордость иудеев. Но чтобы Своими словами не оскорбить слушателей иудеев, Он повел речь к язычникам не прежде, как когда сотник подал к этому случай, и не прямо называет язычников (не сказал: многие из язычников), но многие от востока и запада. Таким образом, сказанное было прикрыто. Мало того, смягчает мнимую новость учения еще и тем, что вместо царствия упомянул о лоне Авраамовом. Сынами же царствия Спаситель называет тех, кому уготовано царство. Такими считали себя иудеи. Но это же может относиться и к нам – православным христианам. И мы – чада Церкви Православной – сыны царствия Божия: наша вера – единая, истинная, спасающая; но если мы будем исповедовать ее только устами, а не оправдывать делами, если будем только превозноситься своим православием, а жить будем по-язычески, то и мы будем изгнаны из царствия небесного и ввержены во тьму кромешную. – И, похвалив веру сотника, Господь оправдал ее проявлением Своего всемогущества: И сказал Иисус сотнику: ты веруешь, что Я одним словом могу исцелить твоего слугу: за сию веру твою Я и говорю тебе: Иди, и как ты веровал, да будет тебе! – И за всемогущим будет тотчас последовало самое дело: И выздоровел слуга его в тот час. И благочестивый сотник уже не спешил в свой дом, так что его друзья, пришедшие раньше, нашли слугу его уже исцеленным. Св. Златоуст говорит, что Христос являл Свою силу не только через исцеления, но и тем, что совершал их нечаянно и мгновенно. А совершая чудеса, предлагал учение о царствии и всех привлекал к этому царствию.

Христос Спаситель наш, не имевший где главу преклонить, находил Себе упокоение в домах близких Своих учеников и последователей. В Капернауме был дом Симона Петра, сюда и пришел Он в день субботний после обычной проповеди в синагоге, вероятно для того, чтобы отдохнуть и вкусить хлеба в бедной хижине любимого ученика. Св. Златоуст говорит: “Не Петр привел Его в дом, но Он Сам произвольно пришел, показывая, сколько Он благоволил к ученику. Но представь, каковы были дома этих рыбаков, при всем том Христос не гнушался входить в их бедные хижины, чтобы научить тебя во всем попирать человеческую гордость.” – И здесь встретило Его человеческое горе: Пришед в дом Петров, Иисус увидел тещу его, лежащую в горячке. Св. Евангелист Лука, как врач, выражается еще точнее: была одержима сильной горячкой (Лк. 4:38), или по-нашему, тифом. Он же прибавляет: и просили Его о ней. Может быть она была в бреду и беспамятстве, и не могла сама просить помощи у небесного Целителя. Св. Златоуст говорит: “заметь Петрово почтение к Нему. Имея тещу, лежащую в горячке, не привел Его в дом свой, но ожидал, пока будет окончено учение и исцелятся все прочие. И тогда уже, когда Он вошел в дом, начал просить Его. Так он с самого начала научился предпочитать выгоды других своим.” И Господь, желая яснее показать Свое расположение к смиренному Апостолу, и тем крепче привязать его к Себе, а вместе с тем внушить и его семейству более готовности к разлуке с Симоном, – немедленно прошел к постели больной, стал над ней, и коснулся руки ее, или как говорит Евангелист Марк, взял и поднял ее за руку, запретил болезни, и горячка оставила ее, – не только прекратилась болезнь, но и вполне возвратилось здоровье: И она встала и служила им, – встала и начала тотчас приготовлять Господу и Его ученикам вечернюю трапезу. “Это было знаком силы Христовой (св. Златоуст) и усердия жены, которое она оказывала Христу. И здесь мы можем видеть, что по вере одних, Христос дает исцеление другим: и здесь просили Его за болящую другие, как было и с отроком сотника.”

Ученики Господа уже знали от каких дел Закон повелевал воздерживаться в день субботний до захождения солнца, а потому в доме Симона спокойно просили Господа об исцелении болящей; но простой народ еще держался фарисейского понятия о субботнем покое, будто грешно в субботу приносить больных к Целителю, и потому только по захождении солнца, когда же настал вечер, как говорит св. Матфей, когда миновали часы субботнего покоя, и пришла вечерняя прохлада, – пришел в движение весь Капернаум: и здоровые и больные – все спешили к дверям дома где находился Христос. Принесли больных, страдавших различными недугами. Были тут и бесноватые: к Нему привели многих бесноватых. И милосердный Господь вышел к страждущим из дома, и Он изгнал духов словом, и, переходя от одного больного к другому во словом утешения и ободрения, Он возлагал на каждого Свои Божественные руки, и исцелил всех больных. Евангелисты не в состоянии рассказать о каждом чудесном исцелении порознь, то было море чудес, и св. Евангелист Матфей, писавший свое Евангелие для верующих из евреев, “дабы величие, обилие и разнообразие этих чудес не привело кого-либо в сомнение или неверие: как Христос мог в такое короткое время исцелить такое множество людей, – приводит пророчество Исаии: Да сбудется реченное через пророка Исаию, который говорит: Он взял на Себя наши немощи и понес болезни (Ис. 53:4). – Св. Иоанн Златоуст говорит: “Пророк не сказал: освободил, но взял и понес; это мне кажется сказал более о грехах, но Евангелист хотел показать, что большей частью болезни есть следствия грехов душевных; ибо, если сама смерть, корень и глава болезней, имеет своим началом грех, то тем более многие болезни происходят от греха.” Иисус Христос, врачуя больных и немощных, тем самым как бы снимал с них болезни и немощи, воспринимая их на Свои Божественные рамена. Недуги – телесные болезни – Он врачевал Своей всемогущей силой, а болезни – душевные страсти и муки грешной совести, – Своими животворящими заповедями и примером Своей святой жизни. И эти слова пророка, приведенные Евангелистом Матфеем при описании первого трудового дня Господа в Капернауме, равно могут быть применены и ко всей Его жизни; всю жизнь Свою жизнь Он нес на Себе наши немощи и болезни: Он тужил и скорбел, и страдал от них до кровавого пота в саду Гефсиманском, и, наконец, – все их сложил на кресте! – Так ознаменовал Господь Свое вступление в Капернаум. Христианин, подражай сколько можешь Его милосердию: не откажись сойти в те сырые, темные, неприветливые углы, где приютилась болезнь и беспомощность, где плачут от голода и холода дети-сироты, где лежат всеми забытые, больные бедняки. Не откажись утешить их, подать им руку помощи, и верь: твое сердце почувствует, что с тобой сошел туда Христос – Божественный Утешитель страждущих, и ты испытаешь то чувство, каким были объяты свидетели чудес Христовых у дома Симона Петра в Капернауме!..

Увидев же Иисус вокруг Себя множество народа, велел ученикам Своим отплыть на другую сторону – на восточный берег озера Галилейского. Св. Златоуст говорит: “видишь как Он чужд тщеславия? Это делал Он для того, чтобы научить нас скромности, а вместе укротить и иудейскую зависть. Смотри, с каким благоразумием отсылает Он народ, – не сказал: удалитесь, но велел переплыть на другую сторону, обнадеживая, что Он придет туда. Так любил Его народ, и с таким усердием следовал за Ним! Но не прежде повелел Он ученикам отплыть, как по исцелении болезней.”

Св. Златоуст говорит: “Как на горе Блаженств, люди не только пребывали с Господом, когда Он проповедовал, но и следовали за Ним, когда Он молчал, – так и в Капернауме прилеплялись к Нему не только тогда, когда Он совершал чудеса, но и когда перестал, получали пользу от самого лицезрения Его. Ибо если Моисей имел прославленное лицо, и Стефан лицо Ангельское, то представь, коков был вид общего Владыки! Действительно, многие из любви и удивления к Нему, желая всегда наслаждаться Его лицезрением, неотступно пребывали при Нем. Да и кто мог бы удалиться от Творившего такие чудеса? Кто бы не захотел взирать на Его лицо и слышать такие слова? Один вид Его был исполнен такой великой приятности, как это показывает пророк: “Ты прекраснее сынов человеческих” (Пс. 44:3). Когда же Исаия говорит: “нет в Нем ни вида, ни величия” (52:2), то говорит о том, что случилось с Ним во время страдания, о бесчестии, которое претерпел Он во время распятия на кресте, или о смирении, которое проявлял во всем, в продолжении целой жизни, будучи преисполнен непостижимой славой Божией.

Но не все желали быть около Спасителя с одинаковым расположением сердца. Святой Евангелист приводит этому примеры. Тогда один книжник подошел (богатый и надменный человек, по словам Златоуста), сказал Ему: Учитель я пойду за Тобою, куда бы ты не пошел. Гордый книжник воображал, что Иисус Христос будет рад такому почтенному и ученому человеку, каким он себя считал. Св. Златоуст замечает: “Видишь ли какова гордость? Он считал для себя низким быть среди простого народа, и вот, показывая что он гораздо выше черни, с такими мыслями приступает к Иисусу.” Св. Афанасий Александрийский говорит: “можно видеть в самой дерзости книжника его опрометчивость и невежество: идти во след Спасителя, чтобы слушать Его учение, это еще возможно для человека, но последовать за Вездесущим всюду – невозможно, потому что Он беспределен, а мы ограничены.” Св. Златоуст указывает: “Господь не осудил книжника за неуместную дерзость, научая нас тому, чтобы мы терпели и таковых. Вот почему Он не обличает явно тех, которые имели злые намерения, но Свои ответы направляет против их мысли, чтобы они одни видели обличение. Этим Он доставляет им великую пользу, во первых тем, что показывал Свое знание сокровенного в совести, во вторых тем, что не смотря на это сердцеведение, попускал скрывать их намерения, давал им возможность исправиться если захотят.” Точно также Он поступил и с этим книжником. Видя многие знамения, книжник надеялся обогатиться от этих чудес, а потому желал следовать за Христом. Это видно из ответа, какой дает ему Христос, сообразуясь не со словами, а с мыслью книжника. И говорит ему Иисус: лисицы имеют норы и птицы небесные гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову, не имеет собственного места. Для чего ты, следуя за Мной, надеешься собирать деньги? Неужели не видишь, что у Мне нет жилища даже и такого, какое имеют птицы?.. Я желаю, чтобы и Мои последователи были такими же, они должны быть готовыми ко всяким лишениям, не ждать веселых дней, славы и богатства. “Приметь, – говорит Златоуст, – какую Он показывает кротость; не сказал: хотя Я имею, но презираю; но сказал: не имею. Видишь ли, сколь великую имел Он осмотрительность и вместе снисходительность? И это сказал не для того, чтобы отдалить его от Себя, но чтобы обличить его худое намерение и подать случай следовать за Собой с таковой надеждою, если захочет. – Книжник понял, что он разгадан и, обманувшись в цели, замолчал. “Господь, говорит св. Исидор Пелусиот, удалил этого книжника от пребывания с Собой, чтобы его упорство и злонравие не были причиной соблазна для верующих, чтобы они, смотря на этого человека, не стали осуждать Владычную силу в немощи, как не возмогшую обратить его к добродетели.” – Подобным образом часто поступал Христос и в других случаях. Хотя Он явно не обличал, но ответом показывал мысль к Нему приходивших. Блаж. Феофилакт и Евфимий Зигабен дают еще такой смысл словам Господа: лукавые демоны страстей живут в тебе, имеют в твоем сердце норы и гнезда; поэтому Я не нахожу и самого краткого пребывания в твоей душе.

Здесь в первый раз в Евангелии встречается смиренное имя “Сына Человеческого”, как любил называть Себя Христос Спаситель. Сын Человеческий значит тоже, что вообще человек. А евреям это смиренное имя напоминало видение пророка Даниила. Пророк видел, как “с облаками небесными шел как-бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится” (Дан. 7:13–14). Ясно, что тут пророк изображает Христа Спасителя, о Котором и Апостол говорит, что Он “будучи образом Божиим, сделался подобным человекам и по виду стал как человек” (Филип. 2:6–7), кроме греха. Христос Спаситель именуется Сыном Божиим потому, что Он – едино с Богом Отцом по Своему Божеству; Он же именуется Сыном Человеческим потому, что Он едино с нами по человечеству. Он любил называть себя Сыном Человеческим потому, что любит людей как братьев; этим наименованием Он желал показать Свою особенную близость к людям, родство с ними по человеческой природе. Как трогательно для сердца верующего это смиренное Его к нам снисхождение! Не потому ли и стремились к Нему так простые, добрые сердца даже тех, которые не могли сразу порвать земные привязанности?

Вот святой Евангелист приводит пример такой колеблющейся доброй души: Другой же из учеников Его – уже бывший отчасти учеником Его – сказал Ему: Господи, позволь мне прежде, чем сделаюсь постоянным, неотлучным Твоим учеником, пойти и похоронить отца моего, исполнить священную обязанность сына, отдать последний долг отцу. Видишь ли различие? Тот бесстыдно говорит: пойду за Тобой, куда бы Ты не пошел, (св. Златоуст) а этот спрашивает позволение на благочестивое дело и говорит: позволь мне. Впрочем, Христос не позволил и этого: Но Иисус сказал ему: иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов (телесно умерших) – оставь тех, которые глухи к Моему слову, к Моему делу, и потому мертвы по своим грехам. Сердцеведец Господь видел, что житейские заботы совсем отвлекут от дела Божия этого колеблющегося человека, который уже следовал за Ним, и потому не дозволил ему увлекаться такими заботами. И без него было кому погребать мертвеца, а ему между тем не должно было удаляться от дела более необходимого. Не напрасно сказал Господь: своих мертвецов. Это показывает, что умерший был из числа неверовавших. Но скажет кто-либо: не быть при погребении отца не было ли знаком крайней неблагодарности? – Если бы он сделал это по лености, то оказался бы неблагодарным, но если он сделал это, чтобы не прервать дела более необходимого, то в таком случае он поступил благоразумно. Конечно, Иисус запретил ему не потому, чтобы не воздавать почтения родителям, но чтобы показать, что для нас нет ничего необходимее небесного, не отлагать заботу о небесном, хотя бы были самые нужные дела. В самом деле: что может быть необходимее погребения отца? И что легче этого и требует мало времени? Но если же на малое время не безопасно оставлять духовные предметы, то представь чего достойны мы, когда всегда оставляем христианские дела, и самое маловажное предпочитаем необходимому? Далее: мудрости учения Спасителя должно удивляться и потому, что Он сильно привлек к Себе юношу словом, и вместе с тем освободил его от множества зол. После погребения нужно было рассматривать завещание, разделение наследства и подобное, и, таким образом, эти заботы унесли бы его весьма далеко от пристанища истины. Вот почему Христос влечет его к Себе. Если же Христос не позволил ему даже на короткое время оставить Свое учение, то какого наказания будем достойны мы, отступающие от Его заповедей во всякое время?

“Где являлись одни только чудеса, Господь позволял быть и народу; (св. Златоуст) но где предстояли искушения и ужасы, там имел при Себе только подвижников вселенной” – Своих Апостолов. Как мудрый воспитатель детей, Он мало-помалу приучал их к трудам и опасностям их будущего служения, к упованию на Его любовь и всемогущество и к смирению в почестях. – Был уже вечер, когда Он отпустил народ, слушавший Его Божественные притчи, преподав ему Божие благословение и наставления. И когда вошел Он в лодку, чтобы отплыть на восточный берег Галилейского моря, за Ним последовали ученики Его, – не одни только Апостолы, но вообще ученики, которые были ближе к Нему, чем множество народа. Апостолы вошли в одну лодку с Господом; другие поплыли на своих лодках, как говорит св. Марк: “с Ним были и другие лодки.” Настала темная южная ночь. И вот, сделалось великое волнение на море: неожиданно поднялась одна из тех страшных бурь, которые так обыкновенны на этом озере, окруженном ущельями гор. Опасность была страшная, лодку постоянно перебрасывало и заливало: так что лодка покрывалась волнами. А Господь, утомленный трудами протекшего дня, склонил Свою усталую голову к кожаному возглавию на корме лодки и спокойно заснул. А Он спал. Своим примером Он хотел теперь показать, что и во время опасности можно быть совершенно спокойным, когда совесть мирна и чиста. Правда, и Иона пророк заснул посреди такой же опасности, но – от помрачения совести, от духа уныния и тоски, которые овладели им; а Спаситель заснул с чистой совестью. Иона своим присутствием навлекал беду, – присутствие Иисуса Христа служило залогом и ручательством спасения от опасности. Но ученики этого не разумели. Для них в этом спокойном сне Господа и Учителя их готовилось испытание их веры – “образ искушений, которые их ожидали в будущем, так как впоследствии Господь попускал им часто впадать в жесточайшие бедствия, и через это укреплял их дух. Если бы буря случилась во время Его бодрствования, то они или не устрашились бы, или не стали бы Его просить, или не подумали бы, что Он может совершить такое чудо. Посему Он предался сну, чтобы дать им время подвергнуться страху, познать свою немощь, а через то навсегда запечатлеть это чудо в своей памяти, научить их мужеству среди опасностей, и избавлением от опасности дать им сильнее почувствовать Его благодеяние. – Итак, лодка, бывшая вероятно уже посредине озера, стала наполняться водой и тонуть. Искусство опытных рыбаков не помогало; вера учеников ослабела и решились, наконец, разбудить своего Божественного Учителя и Господа. Тогда ученики Его, подошедши к Нему, разбудили Его и сказали : Учитель! Неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем? (Лк. 8:24). Господи, спаси нас, погибаем! Сколько страха слышится в этих тревожных возгласах! Но в них слышится и борющаяся со страхом надежда на могущество Господа. Хотя они были уверены в том, что Он, вставши, может укротить бурю (св. Златоуст), но что может сделать это и во время сна – в этом не были уверены. И Господь пробудился от сна, с упреком любви Он успокаивает волнение их душ. И говорит им: что вы так боязливы, маловерные? Где вера ваша? (Лк. 8:25). Как это вы могли подумать, что может погибнуть Тот, Кто творит перед вами столько чудес? Если же Он не погибнет, то нечего бояться и вам. Сын Божий с вами, и с Ним вы всюду безопасны. Не называет их неверами, а маловерными, потому что когда сказали: “Господи, спаси нас,” они показали этим свою веру, но слово – “погибаем” – уже не было от веры.”

Так маловерие привлекает опасности, и страх помрачает веру даже избранных. Что же сказать о нашей слабой вере? Не относится ли этот упрек Господа в маловерии особенно к нам, грешным? И мы плывем по бурному житейскому морю; и нас обуревают волны искушений и всяческих напастей: не знаешь как и откуда налетит беда… Отчего это? “Оттого, что в твоем сердце вера Иисусова дремлет. Когда пробуждается в тебе вера, тогда и среди бурных треволнений вода не зальет твоего корабля, твоя вера будет повелевать ветрами и волнами, и опасность минует” (Блаж. Августин). Господь обещал верующим пребывать до скончания века; Он с нами и около нас: а если так, то чего же нам бояться? Он не попустит искушений выше наших сил, зачем же мы забываем это? Неужели думаем, что Он спит, забыл нас, оставил?… О, как же слаба наша вера в Него! Не слышишь ли гласа Его: “что вы так боязливы, маловерные? Се, Я с вами.” Воззовем же ему из глубины сердца и Он услышит нас, как услышал Он вопли Апостолов, и речет Свое властное слово, и настанет в смущенной душе тишина великая… Потом встав, (св. Матфей) поднялся Он на возвышение кормы, и единым всемогущим словом Своим: “умолкни, перестань!” – запретил ветрам возмущать море и морю, которое не вдруг могло само собой успокоиться, повелел утихнуть. И к изумлению Апостолов, к изумлению всех прочих свидетелей чуда, сделалась великая тишина… “И Моисей некогда сотворил подобное чудо, (св. Златоуст) но Моисей чудодействовал, как раб, а Иисус Христос, как Господь, повелевающий рабу, и Творец – твари, единым словом и повелением Он укротил и усмирил море, и буря совершено утихла, так что не осталось никакого следа волнения. И что было сказано о величие Отца Его, то Он опять явил в делах Своих. “Он речет,” – говорит пророк об Отце – “и восстает бурный ветер” (Пс. 106:25); так и здесь говорится: сказал, “и сделалась великая тишина.” Посему-то особенно и удивлялись Ему люди, которые не удивились бы так, если бы Он поступил подобно Моисею.” Люди же, – может быть те, которые плыли на других сопровождавших лодках, или все, которые находились с Ним в лодке, – удивляясь, говорили: Кто этот, что за всемогущее такое Лицо, что и ветры и море повинуются Ему? – что повелевает даже силами природы? “Сон и человеческий образ показывали в Нем Человека, а море и тишина являли в Нем образ Бога” – говорит св. Златоуст.

Церковь Христова подобна кораблю, на котором кормчий Сам Христос, а мачта – Его спасительный крест. Сколько раз грозные волны еретических лжеучений обуревали этот духовный корабль! Бывали времена, когда казалось, что Православная Церковь готова была погибнуть среди этих бурных волн, и однако же она оставалась невредимой под водительством своего небесного Кормчего – Господа Иисуса! Блажен, кто не покидает сего корабля Божия: он, несомненно, достигнет в нем тихой пристани царства небесного.

Укрощением бури Господь показал Свою Божественную власть над видимой природой, а изгнанием легиона бесов из человека Он явил эту власть над всей невидимой адской силой злых духов. Это чудо Он совершил на восточном берегу моря Галилейского, в стране Гергесинской или Гадаринской. Так называлась эта страна по именам двух городов: Гергесы, развалины которой находятся почти против Капернаума, и Гадары, которая была дальше на юг при потоке Иеромак. И теперь видно множество гробниц-пещер в диких ущельях пустынных Гадаринских гор, подступающих к самому берегу Галилейского озера. В этих мрачных, нередко обширных пещерах укрывались и разбойники, которых было всегда много в Палестине, и разные сумасшедшие и бесноватые, для которых было несносно людское общество. В эту страну, населенную тогда большей частью язычниками, и прибыл Господь с наступлением утра после укрощения бури. Эта буря была страшная, но еще более ужасное зрелище человеческих страданий ожидало милосердного Человеколюбца с Его учениками в этой стране.

И когда Он прибыл на другой берег в страну Гергесинскую, Его встретили два бесноватые, вышедшие из гробов, влекомые неведомой силой из пещер. Издревле было заблуждение, будто души грешников по смерти бывают бесами; и теперь некоторые невежды верят рассказам о выходцах с того света. Чтобы укрепить это суеверие, бесы принуждали несчастных бесноватых жить в гробах, в пещерах где погребали умерших, тем более что такие места считались нечистыми. Бесноватые, вышедшие на встречу Господу, были весьма свирепые, так – что никто не смел проходить тем путем, это было опасно. Особенно был лют один из них, известный в Гергесе, так что св. Евангелисты Марк и Лука только об этом одном и рассказывают, не упоминая о другом (а св. Матфей говорит о двух). Этот несчастный одежды не носил, но часто, и закованный в железо со страшной силой разрывал цепи и оковы на руках и ногах так, что никто не мог его укротить; день и ночь проводил он в гробницах и горных ущельях, и так одичал и освирепел, что гонимый бесом неистово кричал и разбивал свое тело о камни. Увидев Иисуса Христа издалека, он побежал к Нему, вскричал, пал перед Ним и громким голосом сказал: “что Тебе до меня, Сын Бога Всевышнего? Умоляют Тебя, заклинаю Богом, не мучь меня!” (Мр. 5:3–9; Лк. 8:27–30). Чтобы успокоить страдальца, помочь ему прийти в сознание, собраться с мыслями, Господь спросил бесноватого: как тебе имя? Но сила зла так овладела всем существом несчастного, что он не мог припомнить своего настоящего имени, а бесы, в трепете перед всемогущей силой Господа, как бы желая ободрить себя многочисленностью, отвечали устами бесноватого: легион имя мне, потому что нас много. (Легион – отряд римского войска от 6 до 10 тысяч человек, бесы хотят показать что они составляют великую силу… но тут же трепещут от силы Христовой). Св. Матфей говорит об исцелении обоих бесноватых, и потому опускает эти подробности: И вот, они закричали: что тебе до нас, Иисус, Сын Божий? Какое тебе дело до нас?

Могли ли так взывать к неизвестному Страннику, Которого в первый раз видели, люди жившие в языческой стране? Могли ли от себя назвать Его по имени, да еще Сыном Божиим? К тому же они были без ума… Ясно, что их устами взывали злые духи, о которых Божие слово говорит, что они “веруют и трепещут” (Иак. 2:19), которые предчувствовали что Господь изгонит их из людей; но они были связаны Божиим повелением встретить Господа на берегу моря. Св. Златоуст говорит: “тогда как люди почитали Его за человека, бесы исповедуют Его Божество, и те которые еще не поняли кто Он при укрощении бури на море, услышали теперь от демонов то, о чем возвещало море своей тишиной. Не благоговение перед Господом заставляло бесов называть Его Сыном Божиим, а для них было нестерпимым само присутствие Христа: будучи пронзаемы, воспламеняемы, они наказывались и обуревались сильнее моря. И устами подверженных им людей, они исповедуют свою вражду, – не могут сказать, что они не согрешили, признают, что для них настанет время страшного суда и вечных мук и только жалуются, что Он прежде времени отнимает у них власть мучить людей, и тем самым подвергает их мучению.” Пришел Ты сюда прежде времени мучить нас!… Бесы умоляют Его и заклинают не ввергать их в бездну (св. Златоуст). Они думали, что теперь настало время их вечного наказания, потому что Господь застал их делающими нестерпимые лютости, когда они мучили Его творение, то Он не станет отлагать наказания. Таким образом те, коих не могли удержать и железные узы, приходят связанные, кои другим преграждали путь, останавливаются увидев Преграждающего им самим путь. Св. Марк говорит (5:10), что “много просили Его, чтобы не высылал их вон из той страны” – из страны Гергесинской, где жили язычники, и потому бесы имели там больше власти над людьми. А св. Лука говорит, что бесы умоляли Господа, чтобы не приказал им идти в бездну, в адские глубины, в темницу духов, где им уготованы вечные муки. Из этого видно как страшны муки адские, если сами бесы боятся их. – Эти мольбы и упреки бесов, что Господь пришел мучить их, сами собой обличают нелепую хулу фарисеев, будто Господь изгонял бесов силой князя бесовского.

Вдали от них (от бесноватых) паслось большое стадо свиней. Закон Моисеев строго запрещал евреям держать свиней, как животных нечистых. Вероятно, это стадо принадлежало язычникам, а, может быть, и евреи держали стадо вопреки Закону для торговли с язычниками, например, мясо для прокормления римских легионов. И бесы просили Его: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней. Позволь, по крайней мере, мучить свиней. Для бесов уже невыразимое страдание в том, что не могут без попущения Божия никому вредить. И Он сказал им: идите. “Для чего Христос исполнил прошение демонов? (св. Златоуст) и ответствует: Он сделал это не по их убеждению, а по многим премудрым целям. Во-первых для того, чтобы освобожденным от них показать как велик вред от сих мучителей; во-вторых для того, чтобы всех вразумить, что бесы без Его позволения не смеют прикасаться даже к свиньям; в-третьих для того чтобы дать понять, что бесы еще более жестоко поступили бы с людьми, нежели со свиньями, если бы не промышление Божие, потому что бесы ненавидят людей больше чем животных. В четвертых для того, чтобы гибель свиней убедила всех, что бесы вышли.” Итак, бесы, гонимые силой Христовой, вышли из одержимых ими людей: И они вышедши пошли в стадо свиное, и вот (с яростью бешенства) все стадо свиней бросилось, – а их было до двух тысяч, – с крутизны в море и погибло в воде. Таково зло в своей природе: оно коварствует и разрушает само себя; безумное, слепое и самоубийственное, оно может только губить, и скорее гибнет в общем разрушении к которому стремится. Злые духи тьмы, в ожесточенной ненависти против Царя света – Христа, захотели возбудить в людях против Него негодование. Блаж. Феофилакт говорит: “Погублением свиней демоны хотели огорчить их хозяев, чтобы они не приняли Христа.” – “Итак, если бесы не пощадили свиней, – говорит св. Златоуст, – то тем более сделали бы это с людьми, если бы провидение Божие их не обуздало.

Но для чего Господь попустил погибнуть свиньям? – Для того же, для чего и теперь допускает падеж скота, наводнения, град, пожары и другие беды; для того, чтобы вразумить людей. Душа человеческая несравненно дороже тысячи стад свиней, а человек, заботясь о свиньях, часто вовсе забывает о своей душе. Он как бы так говорил гергесинцам: вы служите своим страстям, угождаете своей плоти, как свиньям; смотрите, чем может кончиться это ваше служение плоти: бесы, которые овладели вашими душами, доведут и вас до погибели как этих свиней. Св. Златоуст говорит: “Бесы стараются довести людей до отчаяния и увеселяются их погибелью. Так, дьявол поступил и с Иовом, но Бог прославил Своего раба и все обратил на голову дьявола. Наконец, Господь попустил погибнуть нечистым животным еще и для того, чтобы обличить саддукеев, которые должны были услышать об этом чуде: они не верили, что есть невидимые духи, – чудо над бесноватыми показало, что эти духи существуют: иначе – кто же заставил две тысячи свиней броситься в море?”… – “Достойно замечания, – говорит Златоуст, – что где имя Господа было известно, там Он не очень много показывал Себя; но где никто не знал Его, там Он совершал славные чудеса, это видно из последующей истории. Пастухи же – пасущие свиней, – говорит Евангелист, – побежали: если это были евреи, то они испугались как бы Господь не наказал их самих за нарушение Закона Моисеева, а если язычники, то как им было отвечать перед хозяевами свиней? И пришедши в город, рассказали обо всем, и о том, что было с бесноватыми. Рассказали в Гергесе, что прибыл из Галилеи на лодке неизвестный Человек, что Он исцелил бесноватых, что тотчас после того все их стадо бросилось в море и потонуло.

И вот, весь город, от мала до велика, вышел на встречу Иисусу: – И как было не выйти посмотреть на такого Чудотворца? Но если бы не погибли их свиньи, то может быть и не вышли бы… другие Евангелисты говорят, что Гергесинцы увидели бесноватого, или обоих исцеленных у ног Иисуса Христа. Они были уже одеты, в здравом уме и кротко слушали слово Христово. Можно было ожидать, что пораженные чудом гергесинцы будут просить Господа Иисуса остаться у них, как просили благоразумные Самаряне, исцелить других больных, научить их вере истинной. Вместо того, они просили об одном, чтобы Чудотворец скорее покинул их… И, увидевши Его, просили, чтобы Он отошел от пределов их. Они не радовались даже исцелению бесноватых: им было жаль своих свиней. “Познай из сего, – говорит блаж. Феофилакт: где свинская жизнь, там живет не Христос, а живут демоны.” И апостол Петр говорил некогда: “Выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный” (Лк. 5:8), но то был голос смиренной веры, благоговейный страх от сознания своего недостоинства. Не такой страх овладел Гергесинцами. Они как бы так рассуждают: страшен этот Чудотворец для нас, подальше бы от Него, без Него мы будем спокойнее жить, как жили доселе, и грешить по-прежнему. И Господь удалился от них, оставив их одних, согласно их желанию. Мы не можем строго судить Гергесинцев: они были язычники. Но не тоже ли бывает и с нами, грешными, в годину Божия посещения земными скорбями и бедствиями? Вот например, появилась ужасная смертельная болезнь: смерть собирает вокруг нас свою жатву, сердце наше трепещет от страха; мы просим Господа да мимо идет гнев Его праведный… Но крепко ли при этом наше желание, наше сердечное обещание Богу – раскаяться в прежних грехах и начать новую жизнь по заповедям Божиим? Не таится ли, напротив, в самой глубине сердца тайное желание поскорее успокоиться от страха смертного, и опять заснуть в привычных порядках прежней греховной жизни?

“Заметь кротость Иисусу Христа, – говорит св. Златоуст, – соединенную с могуществом. Когда жители той страны, принуждали Его удалиться, Он без сопротивления удалился, оставил их, показавших себя недостойными Его учения, дав им наставниками освобожденных от демонов и пастухов, чтобы узнать от них обо всем случавшемся. Какой прекрасный урок для всех, кто делает добро ближнему, но не видит за это добро благодарности от ближнего! Чем меньше ты получишь благодарности от людей, тем дороже будет твое добро в очах Божиих. Кто усиленно ищет благодарности от людей, тот не благодетель, а только взаимодавец и даже – торгаш. “Блажен будешь, – говорит Господь, – что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскресении праведных” (Лк. 14:14).

Святой Лука повествует, что исцеленный Господом бесноватый, а может быть, и оба, просили Господа дозволить им не разлучаться с Ним. Может быть бесноватый боялся, чтобы бесы опять не овладели им, или он желал стать постоянным учеником своего Исцелителя. Но Господь поручил ему великое и святое дело: “возвратись в дом твой и расскажи что сотворил тебе Бог” (Лк. 8:39). Господь оставил недостойных Его присутствия Гадарян, но Он не хотел удалиться от них, не оставив среди них свидетеля. Этот свидетель должен был проповедовать благодать и всемогущество Господа, Который готов был исцелить и всех Гадарян от всех их душевных недугов, как Он исцелил бесноватого. И этот исцеленный беспрекословно исполнил волю Господа: “он пошел и проповедовал” не только “по всему городу,” из которого происходил, но и по всему Десятиградию, “что сотворил ему Иисус” (Лк. 8:39). И все дивились чуду Божию, совершенному над ним.

Никому не запрещается, (св. Златоуст) разуметь эту историю в таинственном смысле. Люди, уподобляющиеся свиньям по своим греховным страстям, не только уловляются от бесов, но и низвергаются ими в бездну. Так и похотливый пленяется всякой красотой телесной и ничем не отличается от беснующегося. Кто сможет укротить столь бесстыдного и неистового, никогда не бывающего в самом себе? А что сказать о сребролюбце? Не таков ли и он? Бес, хотя и презирал людей, но по слову Христову немедленно вышел из тела. А сей не повинуется и повелению Христову, хотя каждый день слышит Его слова: “не можете служить Богу и мамоне” (Мф. 6:24).

Не приходило ли вам иногда на мысль жалеть, (святитель Филарет) что в наше время благодатные исцеления и подобные особенные благодеяния Божие не так часты, или не так явственны, как видим в Евангелии? Это сожаление должно обратиться на нас самих: “грехи наши разлучают между вами и между Богом,” – говорит Пророк. Эту истину особенно раскрывает нам Евангельское повествование об исцелении расслабленного в Капернауме. Тогда Он, войдя в лодку (св. Матфей) переправился (из страны гергесинской морем) и прибыл в Свой город, то есть Капернаум, где имел постоянное пребывание. Спаситель вошел в город, стараясь быть незамеченным по Своему смирению; но скоро стало известным, что Он возвратился, и к дому где Он был (может быть у Апостола Петра) собралось так много народа, что не было место даже и у дверей, когда Он говорил слово Евангельского учения. В числе слушателей были фарисеи и законоучители не только из Галилеи, но и Иудеи и Иерусалима. Они явились сюда не ради пользы душевной, но скорее, чтобы наблюдать за новым Учителем, Который не учился ни в каких школах, поэтому они думали не имел права учительствовать. Уже в то время в их сердцах зарождалась зависть ко Христу и желание подметить за Ним что-нибудь противное закону Божию. Господь не препятствовал им посещать дом где Он жил, и внушал им, как знающим Писание, правильное о Себе понятие. – Так и теперь: Свое учение Он подтверждал чудесными знамениями: “и сила Господня являлась в исцелении больных” (Лк. 5:17).

И вот, – родственники или другие сострадательные люди – принесли к Нему расслабленного, положенного на постели. Это был человек, пораженный сильным параличем, вовсе не владевший членами и, кажется, лишенный языка. Этот больной хотел во что бы то ни стало пробраться к Божественному Учителю Чудотворцу. Св. Марк говорит, что его несли четверо. И Марк и Лука рассказывают, что принесшие не могли протесниться сквозь толпу народа, чтобы войти в дверь, а потому поднялись с больным на крышу дома, раскрыли ее и оттуда спустили одр расслабленного прямо перед Господом на малое свободное пространство. – Дома на Востоке располагались четвероугольником вокруг внутреннего двора. Может быть Спаситель учил для большего простора на дворе, который закрывался от жара легкими щитами из кожи и полотна, их было легко разобрать. Крыши на домах были плоские с перилами, туда вели лестницы со двора и с улицы, на них можно было свободно прогуливаться. И вот, люди принесшие расслабленного воспользовались этими лестницами, чтобы через крышу спустить его к ногам Господа Иисуса. Этим они без слов выражали тем свою веру. “Спаситель, – говорит св. Златоуст, – не всегда требовал веры от самих страждущих, например, когда они еще не научились владеть умом, или лишились его по причине болезни. Но здесь и больной обнаружил свою веру: иначе он не позволил бы быть поднятым на крышу и спущенным оттуда ко Христу. Так изобретательно сильное желание, так успешна любовь. Подлинно, “ищущий находит и стучащему отворят” (Лк. 11:10). Итак, поскольку расслабленный и принесшие его показали такую веру, то и Господь явил Свою силу: И видя Иисус веру их, сказал расслабленному, может быть, в сознании своей греховности не смеющему и очей возвести к Целителю: Дерзай, чадо! Прощаются тебе грехи твои, которые так тревожат твою бедную душу! Вот пример того, как Податель всех благ дарует нам их прежде, чем мы просим, и блага лучше тех, которые просим. Вот видимое подтверждение и той истины, что молитва веры и в тайне елеосвящение может спасать болящих, как учит св. Апостол Иаков: “молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь, и если он соделал грехи, простятся ему” (5:15).

– Один Бог, действительно, дает прощение грехов: одна вера приемлет оное (св. Филарет). За Его милосердием дело не станет: притом надобно, чтобы дело не стало за нашей верой. – Но как один верует, а другой исцеляется, один верует, а другой разрешается от грехов? – Дух выше плоти; благодать выше природы; вера выше разума: посему неудивительно, что для плоти непонятно как действует дух; для природы непонятно как действует благодать; для разума непонятно как действует вера. Впрочем, есть некая возможность “верою” же и “познавать” (Евр. 11:3) самую веру и ее спасительное действие. Души носителей расслабленного, с одной стороны, верой стремились ко Христу, с другой, человеколюбием и состраданием прилеплялись к душе расслабленного: и видел Иисус веру их, и ток благодати пролился от Него через их души на душу и на тело расслабленного, и душа болящего верой открылась для принятия благодати. В грехах – этих болезнях души – большей частью кроется причина и болезней телесных. Расслабление, паралич мог произойти от любострастия или пьянства. Сердцеведец видел скорбную душу больного, видел как он страдал от сознание своих грехов, даже больше ему от расслабления; поэтому, прежде всего уничтожает причину болезни – прощает болящему его грехи, называя его по Своей отеческой любви “чадом”, – прощает, как власть имеющий, показывая Свое равенство с Богом Отцом. Он вынуждает даже Своих врагов признать за Ним это Его Божественное достоинство, – их устами возвещает оное. “Спаситель, – говорит Златоуст, – был чужд честолюбия; Он не тотчас приступает к исцелению тела расслабленного, но от самих врагов Своих ожидает к тому повода, и сперва врачует невидимое, то есть душу, отпустив грехи, – что самое доставило больному исцеление, а Исцелителю не принесло большей славы. Книжники, снедаемые злобой, и думая обвинить Его в богохульстве, невольно прославили Его за это исцеление.” При сем некоторые из книжников сказали сами в себе: Он богохульствует, – присваивает Себе то, что принадлежит единому Богу. “Кто это, который богохульствует? Кто может прощать грехи кроме одного Бога?” (Лк. 5:21). Что им до того, что сей Божественный Учитель есть Тот Самый, Который уже сотворил множество чудес, Который открыто говорит им: “когда не верите Мне, верьте делам Моим” (Ин. 10:38), слову Которого послушны и бесы, и ветры, и море, и всевозможные человеческие болезни?… Они не смеют открыто высказать свое мнение, они лукавят перед своей совестью, притворяются будто ревнуют о славе Божией, а на деле сами богохульствуют, “мстят Ему за свои же страсти, а думают, что мстят за оскорбление Бога.” “Они мечтали, – говорит святитель Филарет Московский, – будто Бог не должен и не может действовать иначе, как по законам, какие заблагорассудится предписать Ему мудрость иудейских книжников.”

И вот Спаситель воспользовался этой их тайной хулой, чтобы еще яснее показать Свое Божественное достоинство: и, во-первых, Он открывает их сердечные тайны. “Ведение таин сердечных принадлежит одному Богу, об этом говорит Соломон: “Ты знаешь сердце его” (2Пар. 6:30); Давид: “Ты испытуешь сердца и утробы, праведный Боже!” (Пс. 7:10); Иеремия: “Лукаво сердце человеческое более всего; кто узнает его?” (17:9). И Сам Бог говорит: “человек смотрит на лицо, а Бог смотрит на сердце” (1Цар. 16:7). Итак, желая показать, что Он есть Бог, равный Отцу, Он открыл и обнаружил то, о чем книжники только думали про себя, опасаясь народа. Но и тут Господь проявил великую кротость: Иисус же, видя “духом Своим” (Мр. 2:8) помышления их, сказал: для чего вы мыслите худое обо мне в сердцах ваших, хотя и не выражаете этого на словах? Я знаю что вы помышляете: “так каждому легко прославиться, ходи и говори всякому: прощаются тебе грехи твои. Но где же доказательство, что грехи действительно прощены? Ведь это дело Божие, сокровенное от людских взоров. Не на словах, а на деле докажи нам, что Ты имеешь право так говорить, что Ты не лжешь, когда присваиваешь Себе право прощать грехи.” Действительно, никто не может отпускать грехов, кроме Того, Кто видит помышления людей. Знайте же, что Я вижу что у вас на сердце. – Подумайте, (св. Филарет) каково было это проявление всеведения для тех, над которыми оно себя показало. Им казалось не безопасным обнаружить перед народом свои плохие помыслы. Как же они должны были смутиться, когда то, что хотели скрыть внезапно сделалось всем явным; когда обнаружились не только их помыслы, но и как они неискренни и как малодушны; когда, наконец, чудесными словами и действиями Господа Иисуса доказано, что их помыслы были не только без основания, но и преступны! Ибо что легче сказать, продолжал Спаситель: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи? Что вам кажется легче: исцелить ли тело от расслабления, или душу освободить от грехов? Конечно, исцелить тело. Но поскольку исцеление души нельзя видеть, а исцеление тела очевидно, а слова Мои вы почитаете тщеславием, то вот вам другое доказательство Моей Божественной власти: Я открываю перед всеми тайные помышления ваших сердец. – Вы молчите? Вы готовы отрицать эти тайны сердец? – Я присоединяю и 3-ье доказательство Моего Божества: Я исцеляю и тело болящего. Это конечно ниже исцеления души; тело исцеляли силой Божией и святые люди; но это чудо очевиднее: уверьтесь же посредством видимого в невидимом. Из Моего действия, которое сейчас перед всеми совершу, вы убедитесь, что Я “не хищением” (Филип. 2:6) присвояю Себе власть прощать людям грехи.

Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий, Он же – и воплотившийся Сын Божий, имеет власть даже и теперь, когда он еще на земле, не говоря уже о том времени, когда Он будет на небеси, и теперь Он как Бог имеет собственную власть прощать грехи, – смотрите: Тогда Господь обращаясь уже к болящему, говорит расслабленному: встань, возьми постель твою и иди в дом твой! “Видишь ли, – говорит Златоуст, – как Он желал, чтобы Его почитали равным Богу Отцу? Он не сказал, что Сын Человеческий имеет нужду в помощи другого, но говорит: “имеет власть.” И говорит это не по честолюбию, но для того чтобы убедить врагов в том, что Он не богохульствует, делая Себя равным Богу Отцу. И когда в начале говорит расслабленному, то еще неясно обнаружил Свою власть, ибо не сказал: Я отпускаю тебе грехи, но “прощаются тебе грехи”; а когда нужно было уверить в том врагов, то яснее показывает Свою власть: “власть имею.” Господь везде желает представлять ясные и неопровержимые доказательства; точно так и здесь: в доказательство отпущения грехов больному, укрепляет его тело, а в доказательство укрепления тела заставляет его нести одр, чтобы сотворенное Им чудо не сочли за обман. И к общему изумлению слово Его влило живоносную силу в мертвенность больного и расслабленный тотчас исполнил повеление Исцелителя: И он встал, взял постель свою и пошел в дом свой – бодро пошел сквозь толпу, стеной стоявшего народа. “Можно спросить, – говорит святитель Филарет, – что было радостней для расслабленного: прощаются тебе грехи твои, или услышать: встань и ходи. – Я думаю, что слово прощения было для него столько радостней, сколько душа и ее здравие важнее тела и его здоровья. – Теперь всякий мог видеть, что сотворенное чудо – не мечта: свидетелей болезни Господь делает и свидетелями выздоровления этого человека. Он как бы говорит исцеленному: “Я желал бы через твою болезнь исцелить и тех, которые считают себя здоровыми, а в самом деле больны душой; но поскольку они не хотят этого, то иди в том твой и исправляй тех, которые там находятся.” – Видишь ли, как Господь показывает, что Он есть Творец души и тела? Ибо исцеляет больного от расслабления и духовного и телесного, и невидимое открывает посредством видимого.

Евангелисты ничего не говорят о том, как отнеслись к этому чуду фарисеи; вероятно, ничего нельзя было сказать о них хорошего; но народ, хотя в своей простоте не мог возвыситься до признания в Божественном Чудотворце Самого Господа Бога, хотя и почитал Иисуса Христа только за великого пророка, однако же рассуждал благоразумнее своих гордых учителей: Народ же, видев это, удивился и прославил Бога, давшего такую власть человекам. С благоговением и страхом народ говорил: “Чудные дела видели мы ныне; никогда ничего такого мы не видели” (Лк. 5:26); Мр. 2:12). Св. Златоуст говорит: “и то уже немаловажно, что они поставляли Его выше всех людей и почитали пришедшим от Бога. Если бы Иудеи твердо держали это в уме, то мало-помалу, наконец, узнали бы и то, что Христос есть Сын Божий.” Христос Спаситель, сотворив чудо над расслабленным, не остался в Капернауме, дабы Своим присутствием не разжечь в книжниках большей зависти, и удалился. Так и нам не должно раздражать своих врагов пребыванием с ними, но, чтобы смягчить их гнев, надобно уступать и удаляться от них. Святитель Филарет поучает: “Христос и Евангелие имеют ныне дело не с книжниками и народом иудейским, но с нами. Помылим о действии Его всеведения для нас самих. Не входят ли иногда и в наши сердца помыслы неправедного или пристрастного суждения, ненависти, зависти, гордости, вожделения, и не обеспечиваем ли себя тем, что это не обнаружено? Как обманываем мы сами себя в этом случае! Если мы допустили в сердце лукавый помысел и не отвергли его, то мы уже унижены перед внутренним зеркалом своей совести. Но этого не довольно; есть свидетель сокровенного, несравненно более важный и грозный. При самых тайных наших помыслах присутствует всеведение Божие. Придет время, когда это обличающее всеведение явится всем и перед всеми, когда “придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения” (1Кор. 4:5). Тогда поздно будет прятаться от вечного стыда, и тщетно тогда постыженные и устрашенные “начнут говорить горам: падите на нас! Холмам: покройте нас!” (Лк. 23:30). Начнем же лучше ныне решительно изгонять из сердец наших помыслы, которые бы нас постыдили перед лицом неба и земли.

Знает Сердцеведец Господь, когда кто более готов последовать Ему, и потому каждого призывает в свое время. Настал этот вожделенный час Божия призвания и для мытаря Матфея, который сам и повествует об этом. Проходя оттуда, Иисус, – оттуда где исцелили расслабленного, пошел к морю Галилейскому, и увидел человека сидящего у сбора пошлин, у палатки для сбора податей и разных пошлин, так как Капернаум был торговый город, по имени Матфея. Блаж. Феофилакт говорит: “Подивись Евангелисту, когда он так откровенно обличает свою жизнь, тогда как прочие Евангелисты скрыли самое его имя, назвав его именем Левия, именем более почтенным, чем простонародное имя Матфей. Он хочет показать могущество Господа, Который исхитил его из самой среды зол, – также как и блаженного Павла обратил тогда, когда он дышал яростью и злобой на Церковь.” Ремесло мытарей, – говорит Златоуст, – было нагло и бесстыдно; это хищение под видом закона. Но Тот, Кто не возгнушался блудницы и не возбранил ей облобызать и омочить слезами ноги Его, не устыдился и мытаря, ибо Он и пришел для того, чтобы уврачевать не только тело, но и душу от зла. Впрочем, не должно думать, что все мытари были такими бессовестными корыстолюбцами и отчаянными грешниками, какими считали их Иудеи; напротив, многие из них заботились о спасении души, ожидали явления Христа, ходили в пустыню слушать проповедь Иоанна Предтечи и принимали от него крещение во славу Божию. Может быть и Матфей был одним из таких мытарей; может быть он уже имел случай увидеть чудеса Христовы, слышать Его учение, и его сердце чутко прислушивалось к народной молве о великом Чудотворце Иисусе, – он готов был бросить для Него свое грешное ремесло. Сердцеведец знал, что сей мытарь будет Его избранным сосудом, и потому обратился к нему с милостивым воззванием: И говорит ему: следуй за Мной – будь Моим учеником! Матфей не усомнился, не стал колебаться, но тотчас повиновался, как поступили и рыбари: И он встал и последовал за Ним, – сразу бросил все накопленные им неправедные богатства, и пошел за Господом, не имевшим где главу преклонить. Вот пример достойный подражания, как богатые могут “пройти сквозь игольные уши,” чтобы войти в царствие небесное! Евангелист Лука повествует, что святой Матфей, коего он называет Левием, преисполненный радости, что удостоился вступить в число учеников Господа, сделал для Него с учениками большой пир, и Господь, видя его любовь и зная, что его пример может служить ободрением для прочих мытарей, удостоил его этой великой чести. “Он всегда оказывал величайшую снисходительность к грешникам, которые заслуживали осуждения, – не для того, как замечает св. Григорий Нисский, чтобы приобщиться к их неправде, но чтобы сообщить им Свою праведность.”

Убежденный собственным опытом, что Иисус Христос не гнушается мытарей и грешников, Матфей пригласил к себе на вечер многих из мытарей – своих друзей и товарищей, чтобы и они имели случай слышать слово спасения от Христи Спасителя. И, действительно, св. Марк пишет, что много мытарей пошло за Господом после того. Но сам Матфей, рассказывая о вечере, смиренно умалчивает, в чьем дому она происходила, а говорит просто: И когда Иисус возлежал в доме, то есть когда Спаситель по восточному обычаю возлежал у низкого стола, облокотившись на подушку, и вкушал от трапезы гостеприимного хозяина, многие мытари и грешники, все люди по мнению фарисеев, зазорные, пришли по приглашению Матфея, и возлегли, расположились вокруг стола с Ним и учениками Его. И Господь поучал их, с любовью беседуя о спасении и о едином на потребу. “Он избавлял от душевных болезней, – замечает св. Златоуст, – даже и тогда, когда возлежал за столом, научая нас, что всякое дело и всякое время может нам доставлять пользу. И хотя все, что предлагалось на этой трапезе было собрано неправдой, но Христос не отрекся быть ее участником. Он благоволил быть в одном доме, за одним столом с великими грешниками, хотя и навлек на Себя нарекание за то, что ел вмести с мытарями, в доме мытаря и со многими мытарями.

Ты спросишь, как же Апостол Павел повелевает: “кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречив, или пьяницей, или хищником; с такими даже и не есть вместе” (1Кор. 5:11). Но Апостол повелевает удаляться таких братьев, которые не хотят отстать от своих пороков, а мытари перестали делать зло и переменились после этого. Но фарисеи искали только случая укорить в чем-нибудь Господа и осуждали Спасителя за нарушение якобы того, что написано в псалме: “блажен муж, который не ходит на совет нечестивых (1:1). Увидев то, фарисеи, видя Его любвеобильное общение с явными грешниками (по их мнению), но не имея прямодушия высказать свои мысли Самому Господу, эти лицемеры постарались искусить простодушных Его учеников: Сказали ученикам Его: для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками? Зачем Он ищет близости с людьми такого дурного поведения? Почему не хочет знать нас? – Как будто не учитель должен учить учеников, а они Его должны учить как поступать (святитель Филарет). – Для чего и вы сами едите и пьете с этими грешниками? – В другом случае, когда ученики, по их мнению, согрешили (при срывании колосьев Мф. 12:2), фарисеи укоряют Самого Учителя, говоря: “вот, ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу.” Все это они делают для того, чтобы отвлечь учеников от Учителя. Господь видел затруднение учеников и Сам ответил за них… Иисус же, услышав это, сказал им: так как вы считаете себя духовно здоровыми, что же для вас странного, что Я не к вам обращаюсь? Вы не чувствуете нужды во Мне как в Спасителе, и Я не навязываю вам Своей спасающей благодати: они желают спасения и Я их спасу. Не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Я и пришел ныне как врач, а не как судья, поэтому и терплю и духовный смрад. “Смотри, – говорит Златоуст, – как Господь из слов фарисеев выводит совершенно противоположное заключение. Они ставят Ему в вину общение с мытарями, а Он, напротив, говорит, что исправлять таких людей есть дело весьма важное, необходимое и достойное многих похвал.” Пойдите – в свои синагоги, где всегда читают и объясняют Закон и Пророков, научитесь, если вы еще доныне не научились, что значит сказанное Отцом Моим через пророка Осию: милости хочу, а не жертвы. Научитесь, что значит милость, особенно духовная; познайте, что милосердие к грешникам приятнее для Бога всяких жертв. Не нужны Богу твои жертвы, если ты отказываешь ближнему в милости. Дела милосердия сами по себе – лучшая жертва Богу, о которой вспомянется на страшном Суде Божием больше всяких жертв. Что же касается Меня, как бы так продолжал Спаситель: то Я не только гнушаюсь грешников, но для них-то Я и пришел. Ибо Я пришел призвать не праведников (таких мнимых праведников, как вы), но грешников к покаянию, – Я призываю сокрушенных сердцем и смиренных духом грешников. Я пришел не для того, чтобы грешники остались грешниками, говорит Спаситель, но чтобы они переменились и стали лучшими. А для вас, пока вы считаете себя праведниками, спасение невозможно, потому что ваше гордое сердце неспособно внимать голосу Моей благодати, призывающей ко спасению.

Какое грозное предостережение дает Господь и нам всем в этом ответе фарисеям! Оглянемся: нет ли и в нас фарисейского пренебрежения к немощам ближнего, не таится ли и в нашей душе это самообольщение – “несть, якоже прочие человецы,” я еще не такой отчаянный грешник, как вот тот человек?… Если найдется и тень такого помысла в нашем сердце, то и от нас далеко царствие Божие, возвещенное Христом…

Когда Господь заградил уста фарисеев, осуждавших Его за близкое общение мытарями и грешниками, тогда приходят к Нему ученики Иоанновы, которые, по замечанию св. Златоуста, завидовали Христу, ревнуя я славе своего учителя, и только тогда смирились, когда Иоанн был ввержен в темницу. Иоанн сам был великий постник и учеников своих приучал к строгому посту. Они слышали, что говорил Иоанн о грядущем Мессии, и теперь недоумевали, почему этот, указанный Иоанном Мессия не только Сам не поститься, но и учеников Своих освобождает от строгого поста? “Вероятно, – говорит блаж. Феофилакт, – они недоумевали, каким образом без подвижничества Он может побеждать страсти, чего Иоанн не мог сделать. А того, что Иоанн был простой человек и стал праведен по причине подвигов добродетели, Христос же – Бог и Сам весь добродетель, – они не хотели знать.” Может быть, ученики Иоанна Крестителя удивлялись и тому, почему это ученики Иисуса Христа не соединяют своего поста с их постом, чтобы выразить скорбь о заключении в темницу их учителя, того, кто крестил даже их Учителя. Св. Евангелист Лука говорит, что учеников Христовых обвиняли фарисеи; может быть (св. Златоуст) фарисеи присоединили и учеников Иоанновых, как после взяли иродиан. – Но как могло случиться, чтобы ученики Иоанна, строгого обличителя фарисеев, соединились с этими лицемерами, чтобы допрашивать Господа? Вероятно, это были те из учеников Иоанна, которые не понимали сущности проповеди своего учителя о строгом посте, а фарисеи привлекли их, чтобы отомстить Господу за свое посрамление и доказать, что Иисус и его ученики ничем не отличаются от грешников в деле воздержания. И вот, ученики Иоанна, м.б. по наущению фарисеев, не смея прямо сказать Христу: для чего Ты не постишься, указывают на Его учеников и говорят: Почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся? Или менее нас постятся? Пусть Ты Сам, как врач, поступаешь так, но для чего ученики Твои, оставляя пост, участвуют в таких трапезах, как теперешняя? – Вот та болезнь, которую Христос врачевал и прежде, когда говорил: “когда постишься, помажь голову твою и умой лицо твое” (Мф. 6:17). Эта болезнь есть тщеславие. Оно похищает в очах Божиих цену всякого доброго дела. Ему приносил жертву и пост похваляющийся фарисей, когда говорил: пощусь два раза в неделю (Лк. 18:12).

Господь мог сказать: “Вы не имеете права устанавливать законы о посте. Какая польза от вашего поста, когда душа ваша полна лукавства, когда вы вот осуждаете других, чтобы показать себя? Изгоните прежде тщеславие, исполните заповеди о любви, кротости, смирении”… Но Господь не укоряет учеников Иоанновых; не называет их “тщеславными и кичливыми”; Он видит томление их духа по случаю заключения в темницу их учителя, сочувствует им и потому с кротостью отвечает на их неразумный вопрос: И сказал им Иисус: могут ли печалиться и поститься сыны чертога брачного пока с ними жених? – искренние друзья жениха и первые гости на брачном пире, те которым доверена от жениха забота о брачном чертоге. Иоанн, ваш друг и учитель в темнице, потому для вас – время скорби и поста; вы слышали от него, что он есть только друг Жениха, а Жених – это Я, обручающий Себе новую Церковь вместо умершей синагоги; итак, настоящее время, пока Я нахожусь с ними, есть для них время радости, как и ваш учитель говорил: “а друг Жениха, стоящий и внимающий Ему, радостью радуется, слыша голос Жениха” (Ин. 3:29). Пост, действительно, имеет в себе нечто печальное, не по своему свойству ибо для ищущих духовного преуспевания он составляет приятное и желанное занятие, – а потому, что Мои ученики еще слабы и пост теперь для них неуместен. Но это не всегда так будет продолжаться: Но придут дни, когда отнимется у них Жених, не Сам удалится, но будет удален насильно, как у вас был отнят Иоанн, – придет время, когда Я буду предан на крестную смерть, а потом вознесусь на небо, и тогда будут поститься, тогда они, выражая свою скорбь, будут сами налагать на себя пост, и подвергаясь за Меня гонениям, будут и во алчбе и жажде. “В этих славах, (св. Златоуст) Господь впервые начинает предсказывать о Своем страдании, заранее приучая Своих учеников думать о скорбных происшествиях. Если бы Спаситель сказал об этом им самим, это было бы для них особенно тяжело; и после, когда Он говорил им прямо о Своем страдании, они приходили в смущение. Но когда Он говорил об этом другим, для Его учеников слышать это было менее тяжело.

Слова Господа о том, что ученики будут поститься, когда Он не будет видимо пребывать с ними, сбылись в точности: по Его вознесении мы видим их пребывающими в посте и молитве. А чтобы показать как слабы были ученики Его в то время, Он присовокупляет: И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой (сурового полотна); ибо вновь пришитое отдерет от старого и дыра будет еще хуже. Мои ученики еще не обновились духом, поэтому не должно налагать на них тяжких заповедей, они требуют еще снисхождения и легкого бремени. – Говоря это, Он давал урок и ученикам, чтобы и они, когда будут учить вселенную, снисходили, и с первого раза не налагали тяжких заповедей. Он не принуждал учеников поститься “не в угождение тела, но по особенному Своему смотрению” (св. Златоуст), с премудрой целью, как и объяснил это в двух следующих уподоблениях, взятых прямо из домашней жизни: Не вливают также вина молодого в мехи ветхие, (в старые кожаные бурдюки), а иначе прорываются мехи и вино вытекает, и мехи пропадают; но вино молодое, сильное и крепкое, – вливают в новые мехи, и сберегается то и другое. Не следует младенцу умом предлагать высокое учение прежде времени: иначе он и впоследствии не будет способен слушать это учение. Новая, суровая заплата и новое вино означает пост, а старая одежда и старые мехи – учеников. Вот почему и Сам Спаситель беседуя со Своими учениками, часто употреблял простые выражения, как Сам же им и объяснил это: “много имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить” (Ин. 16:12). Вот почему и мы должны быть снисходительны к другим и только тогда будем иметь успех.

Под словами “новая одежда, новые мехи, новое вино” можно разуметь и весь Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа, как пишет и Апостол Павел: “ветшающее и стареющее близко к уничтожению”; “древнее прошло, теперь все новое” (Евр. 8:13; 2Кор. 5:17). Новый Завет имеет и новые священные книги, и благодатные обновляющие нас таинства, и новое Богослужение, и новые посты, словом: имеет все новые свои установления, потому что древнему ветхозаветному закону Христос дает новую жизнь. Он преобразовал древнюю субботу в праздник Своего воскресения; Он раскрыл и объяснил самый дух ветхозаветных заповедей, Он основал новое благодатное царство Божие на земле, которое есть Его святая Церковь. И сия невеста Христова, Церковь Божия, следуя заветам своего Жениха небесного, Христа Спасителя, помнит и держит и сие Его правило: не могут сыны чертога брачного плакать и поститься пока с ними Жених: сохраняя строгий пост во дни покаяния, предшествующие светлому празднику Его воскресения, она прекращает этот пост с того мгновения, когда Христос, как Жених из чертога, исшел от гроба. И в постах, и в праздниках, святая Церковь твердо руководствуется апостольским преданием, премудро распределяя дни поста и праздников в течение года, чтобы посредством тех и других воспитывать своих чад для царствия небесного, для вечной будущей жизни… Святые отцы, прилагая слова Спасителя о “ветхих и новых мехах” к духовной жизни, поучают, что не следует человеку неопытному в духовной жизни, сразу вдаваться в чрезмерные подвиги: “прежде возгрей в себе дух ревности, а потом налагай на себя и строгости,” – пишет святитель Феофан затворник. Если же не имея этой ревности, возьмешься за строгости, то это будет не на пользу. Немного продержишься еще в этой строгости, а потом ослабеешь и бросишь. И будет тебе еще хуже, чем было прежде. Это не значит, что строгость не годна, но только надо все делать в порядке. Надо, чтобы все шло от сердца, от души, а не на показ… Кроме того, одни внешние, телесные подвиги, без заботы о внутреннем очищении сердца от страстей, от грешных помыслов, а главное – без смирения, самоуничижения, могут даже повредить делу спасения души: такой неразумный подвижник, засмотревшись на свои мнимые подвиги, легко может возгордиться ими в впасть в прелесть: тогда, действительно, такому человеку, по словам Спасителя, “бывает последнее хуже первого” (Мф. 12:45).

Фарисеи в своей гордости высокомерно осуждали Господа за Его милостивое обращение с мытарями и грешниками, а Он посрамлял их лицемерие, являя дивные чудеса Своего милосердия над всеми, кто притекал с верой и смиренным сердцем к Его неизреченному человеколюбию. Он еще возлежал за столом в доме Своего новопризванного Апостола Матфея и беседовал с учениками Иоанна Крестителя, как народная толпа, стоявшая у дверей, почтительно расступилась: Когда Он говорил им сие подошел к Нему некоторый начальник, именем Иаир, один из начальников капернаумской синагоги, то есть, главный старейшина прихода, пользовавшийся особым уважением у иудеев. Может быть это и был один из тех старейшин, которые приходили к Иисусу от лица сотника, строителя синагоги, в просьбой исцелить его слугу. Теперь у него было свое великое горе: его милая дочь, его единственное детище, лет двенадцати, находилась при смерти; никакие средства врачей не помогали; и вот несчастный отец, по опыту зная божественное могущество Иисуса Христа, в крайнем волнении спешит к Нему в дом Матфея, и кланяясь Ему бросился к ногам Его и стал умолять говорил: дочь моя теперь умирает, может быть пока я шел сюда уже и умерла. Но приди, возложи на нее руку Твою, и я верю, что Твоей благодатной силой она будет жива! “Те, которые просили помощи, – говорит св. Златоуст, – имеют обыкновение преувеличивать свои бедствия, чтобы тем удобнее склонить на милость тех, у кого они просят милости.” Видно, замечает блаж. Феофилакт, Иаир имел веру, но не такую большую как сотник, потому что просил Иисуса не слово только сказать, но прийти и возложить руку. Но Господь и малую искру веры Иаировой старался обратить в пламя. Он внял скорбному воплю несчастного отца: И встав Иисус из-за трапезы, пошел с ним. Вместе с Ним пошли и ученики Его, и множество народа. Сердце Иаира было так мучимо печалью, что не имело достаточной силы преодолеть всякое сомнение и страх. Между тем для его слабой вере предстояло еще страшное искушение, которого он боялся, еще не зная, что оно уже близко, что его дочь уже в самом деле умерла. Нужно было поддержать эту веру, и вот что делает Божия премудрость для подкрепления его веры.

Народ со всех сторон теснил Господа; всем хотелось видеть, что сделает с болящей необыкновенный Учитель-Чудотворец. Но в этой многолюдной толпе была одна больная женщина, которой было не до праздного любопытства. И вот женщина двенадцать лет страдавшая кровотечением: много потерпела она от разных врачей, истощила на них все свое имение, но никакой пользы не получила, а пришла еще в более худшее состояние. Услышав об Иисусе Христе, эта страдалица решилась прибегнуть к Божественному Врачу; с усилием пробралась она сквозь тесную толпу и, не смея по женской стыдливости, прямо просить Господа о своем исцелении от болезни, не смея даже остановить Его или коснуться Его пречистой руки, – только подошедши сзади, с великой верой и благоговением прикоснулась незаметным образом к краю одежды Его – тех белых кистей на одежде Его, которые иудеи должны были носить по закону Моисееву в знак того, что они помнят и исполняют заповеди Божии. Она прикоснулась именно к этому “воскрилию” ризы Его, приписывая ему особенную святость. “Она не имела еще надлежащего и совершенного понятия об Иисусе: (св. Златоуст) иначе не думала бы, что может от Него укрыться; но она и не сомневалась, и приступила с твердой уверенностью, что получит исцеление. Ибо она говорила сама в себе: если только прикоснусь к Его одежде, выздоровею. Она верила, что никто кроме Иисуса не восстановит ее здоровья. Но как к Нему приступить? Закон Моисея объявляет кровоточивых нечистыми, повергнуться перед Иисусом значит произвести в народе всеобщее возмущение, т. к. все вокруг стали тоже нечистыми от прикосновения к ней. Чтобы не осквернить Иисуса она боялась прикоснуться к Его руке, но знала что благодатной силой преисполнены сами одежды Его. Так в ее сердце появилась благая надежда, которая ее не посрамила. Прежде самих апостолов она познала своим простым сердцем ту великую истину, что во Христе Иисусе живет “вся полнота Божества телесно” (Кол. 2:9). Прикасаясь ко краю одежды Христовой, она ее не боготворила, а только выразила свою крепкую веру во всемогущество Иисуса Христа. Так впоследствии больные исцелялись от прикосновения к одежде Апостола Павла, и по вере болящих даже тень Апостола Петра исцеляла их. Так и ныне, по благодати Божией, верующие исцеляются, прикасаясь к чудотворным иконам, к мощам угодников Божиих, или при освящении таинствами Церкви. “Для нас, чувственных, (св. Феофан затворник) необходимо чувственное прикосновение, чтобы принять невидимую духовную силу.”

Господь так и устроил: Его святая Церковь имеет видимое устроение, благодатная сила Божия приемлется через прикосновение с верой в таинствах, в святыне храмов Божиих, в святых иконах и мощах. Господь видит веру прикасающихся и в его же сердце изрекает ему: дерзай чадо! – Но среди множества народа, теснившегося вокруг Господа, вероятно, были и другие страдающие застарелыми недугами, может быть они даже стояли ближе чем кровоточивая, но не касались Его с той верой, с какой прикоснулась она и потому оставались неисцеленными. Так бывает и в Христовой Церкви: многие называют себя христианами, участвуют в таинствах Церкви, но Христа не касаются, не притекают к Нему с живой, сердечной верой, не ищут и потому не получают жизни и исцеления от Него через благодатные средства святой Церкви. – Почувствовав, что стала совершенно здоровой, женщина поспешно укрылась в толпе. Этого никто не заметил, но Господь сердцеведец все видел, все знал. Ради славы Божией и для примера, в чем состоит сущность смиренной спасающей веры, Он не захотел оставить ее в неизвестности. Притом, оставив исцеление ее как бы незамеченным – значило бы дать повод думать, что одежды Христовы имеют силу сами по себе. Св. Златоуст вопрошает: “Для чего же Господь не оставил ее в неизвестности? Неужели любит славу Тот, Кто другим запрещает говорить, и Сам не упоминает о Своих бесчисленных чудесах? Но Он, во-первых, освобождает женщину от страха, от угрызений совести, что сама похитила дар. Во-вторых, исправляет ее, потому что она напрасно думала утаиться. В-третьих, всем открывает ее веру, чтобы и другие поревновали ей. В четвертых, чтобы показать Свое всеведение, которое само по себе есть великое чудо. Наконец, и начальника синагоги, который мог легко потерять веру и все с ней – исправляет примером жены.

Св. Евангелисты Марк и Лука повествуют, что Господь тотчас остановился и обратился к народу с вопросом: кто прикоснулся ко Мне? – Когда же все отрицались, то Апостол Петр, не понимая в чем дело, сказал Господу: Наставник! Ты видишь, что народ теснит Тебя, и спрашиваешь кто прикоснулся к Тебе?… Но Господь сказал: прикоснулся ко Мне некто с особенным намерением, ибо Я почувствовал силу исшедшую из Меня. А св. Матфей рассказывает короче: Иисус же, обратившись, – посмотрел вокруг и остановил Свой взор на исцеленной, и увидев ее, одним взглядом вызвал у нее признание. Желая загладить свою вину, она со страхом пала перед Ним, и перед всем народом, сказала Ему всю истину. Она боялась гнева Его, ибо закон ясно говорил что прикосновение кровоточивой делало человека нечистым до вечера. Она как бы говорила: прости мое дерзновение, Господи, я 12 лет не получала пользы от врачей, но едва прикоснулась к воскрилию Твоих одежд – исцелилась! Но это прикосновение не только не осквернило Его, но еще очистило ее саму. И Спаситель с отеческой любовью сказал ей: Дерзай, дщерь! И в этом ласковом слове дщерь уже звучало для нее прощение. Дерзай, не бойся, вера твоя сделала тебя чадом Божиим, она спасла тебя, иди с миром и будь здрава от твоей болезни. Дивно смирение нашего Господа! Сотворив чудо, Он относит исцеление к вере исцеленной: вера твоя спасла тебя! Дивно преизбыточество Его благодати: поспешая на одно дело милосердия, Он являет Свое всемогущество и в другом. Дивно и Его премудрое милосердие. Он не потребовал от страдалицы всенародного признания совей болезни, почитавшейся нечистой по закону, прежде чем исцелил ее, и таким образом очистил от этой нечистоты… Женщина с того часа, с той минуты, как она прикоснулась к ризам Спасителя, стала здорова. “Видишь ли, – говорит Златоуст, – превосходство жены перед начальником синагоги? Пришед последней, первая получила исцеление. Начальник синагоги Самого Врача вел в свой дом, а для нее довольно было и одного прикосновения.”

Эта остановка Господа, разговор Его с учениками, потом с женщиной, – все это было болезненным испытанием для убитого горестью отца, когда ему дорога каждая минута, когда смерть быстро гасила последние искры жизни его больной дочери. Так впоследствии была испытана вера Марфы и Марии, когда они с болью в сердце видели, что их брат Лазарь близок к могиле, а Господь, несмотря на то, медлил… Но как не было болезненно испытание отца, мы не замечаем в нем никаких признаков нетерпеливости, и это Господь несомненно вменил ему в заслугу. Иаир слышал рассказ женщины, и кто лучше его мог принять к сердцу это событие? Если женщина только коснулась ризы Его и исцелилась, то почему же его больной дочери не получить исцеление? Ведь Иисус ему не отказал, Он для того и идет в его дом… Но теперь-то и готово было для него искушение: Спаситель еще не окончил Своих слов к жене, как Иаиру объявили: дочь твоя уже умерла, не беспокой Учителя, мертвых не лечат… Но Господь не дает проникнуть сомнению в смятенную этой вестью душу отца. Иисус в ту же минуту поспешил утешить его: “Не бойся, только веруй, и будет жива.” Кто мог понять, что мертвая будет жива? Но там и место веры, где недоумевает ум. И вера не покинула Иаира: Христос медленно идет, много разговаривал с апостолами и женщиной, чтобы дать время отроковице умереть и прийти вестникам ее смерти. Христос хотел, чтобы все уверились в смерти отроковицы, чтобы после не могли сомневаться в ее воскресении. Так и к Лазарю Он приходит по прошествии трех дней после смерти. Наконец, вот дом архисинагога. Там уже раздавался жалобный плач и крикливые причитания наемных плакальщиц, которых тогда имели обычай приглашать родные умерших, и которые с шумом и криком колотили себя в грудь и притворными воплями душу. Погребальные свирели уже издавали свои печальные звуки. Тело умершей, вероятно, уже было омыто и приготовлено к погребению, так как на Востоке хоронят умерших в самый день смерти.

Множество народа неотступно следовало за Господом до дома Иаира. И когда пришел Иисус в дом начальника, подойдя к дверям его, остановился, запретил толпе следовать за Собой, вошел в дом только с отцом умершей и с тремя из самых приближенных Апостолов, Петром, Иаковом и Иоанном, и увидел свирельщиков – или музыкантов и народ в смятении, шумную толпу праздных зрителей около покойницы, сказал им: что за смятение? О чем вы плачете? Выйдете вон, ибо не умерла девица, но спит! Так истощая владычество смерти до оснований, Он не оставляет ей даже имени: не умерла, но спит! Так поступил он и при воскрешении Лазаря, говоря: Лазарь друг наш уснул (Ин. 11:11). Вместе с этим он учит нас не страшиться смерти, ибо смерть не есть уже более смерть, но сделалась сном. “Поскольку и Самому Ему надлежало умереть, то воскрешая других, заранее приготовляет учеников к мужеству и спокойному перенесению, ибо по пришествии Его, смерть сделалась уже сном,” – говорит св. Златоуст. Называя смерть сном, Господь еще раз подкрепляет отца умершей отроковицы, ибо эта вера при виде знаков сетования, при виде доказательств, что все кончилось, могла совершенно угаснуть. И вот, Владыка жизни опускает страшное слово: “она умерла,” и заменяет его более кротким: “она спит”. В то же время, Он смиренно прикрывает от глаз людей, словом спит, (имеющим двоякое значение) как завесой, чудное дело, которое намерен был совершить. И за это смирение, за утешение страждущим родителям, небесный Утешитель Сам подвергся осмеянию: И смеялись над Ним. Вот – гордость ума без веры! Чего не понимают, над тем издеваются. Поэтому они не достойны видеть чудеса Божия всемогущества. Впрочем, понятно и то, что наемные музыканты и плакальщицы так легко перешли от притворных слез к грубым насмешкам. “Но эти самые насмешки и есть свидетели о чуде: смерть отроковицы была удостоверена всеми и никто не мог сказать, что с ней только случился болезненный припадок, или просто – обморок” (св. Филарет). Иисус повелел выслать всех вон. Он не оскорблялся тем, (св. Златоуст) что они не верили чуду, которое Он намерен был совершить, и не укорял смеющихся, чтобы и самый смех, и свирели с кимвалами, и все прочее свидетельствовало о смерти девицы. Поскольку люди часто не верят чудесам, которые уже совершились, то Господь заранее предохраняет их от такого неверия их же собственными ответами. Так были предохранены от неверия и присутствовавшие при воскрешении Лазаря, и когда Господь спрашивал: где положили его? Чтобы те, которые отвечали: пойди и посмотри, уже смердит (Ин. 11:34–49), ибо он четыре дня во гробе, – не могли уже не верить, что Он воскресил мертвого (св. Филарет).

Если даже из Апостолов только трое были достойны быть свидетелями страшного таинства воскрешения, тем паче не подобает бросать жемчуг священного действия чуда перед теми, кто дерзал осмеивать Чудотворца. Когда же народ был выслан и восстановилась тишина, Он взял с Собой только родителей девицы и троих апостолов и тихо вошед в комнату, где лежала покойница, взял ее, спокойно и властно за похолодевшую уже руку и, как Владыка жизни и смерти, громко произнес только два слова: “талифа куми – отроковица (или дитя) встань!” И тотчас и девица встала, как бы от сна и пошла… Можно себе представить изумление и радость родителей при виде такого поразительного чуда Божия всемогущества! “Не другую душу вложил Он в умершую, но возвратил ту самую (св. Златоуст) которая исшла из нее, и как бы от сна пробудил отроковицу. Для большего же удостоверения зрителей берет ее за руку, дабы этим проложить путь к вере в ее воскресение. Отец говорил ему: возложи руку, а Он делает больше, не возлагает Своей руки, но взяв умершую за руку, воскрешает ее, показывая тем, что Ему все легко делать, и приказывая дать ей пищи, чтобы сотворенное Им чудо не почли за обман. И не Сам дает ей пищу, но повелевает родителям, так как и о Лазаре говорит: развяжите его, пусть идет, и потом делает его общником Своей трапезы. Потом Христос повелел родителям, чтобы они никому об этом не говорили, и, прежде всего научились быть смиренными и не тщеславиться. Вместе с тем, запрещением разглашать Господь желает оградить дело Божие от молвы и людских пересудов, и также из предосторожности, как бы не усилить злобу врагов и не возбудить в народе мечтательных представлений о царстве Мессии. Так впоследствии, когда Он сотворил чудо умножения хлебов, народ хотел взять Его и насильно объявить Царем: то же могло быть и теперь. И, однако же, несмотря на запрещение, И разнесся слух о сем по всей земле той, чудо огласилось по всей Галилее и всей Палестине.

Это было первое проявление Божественного всемогущества Христа Спасителя над смертью, первое воскрешение умершего. Объяснив евангельский рассказ о воскрешении дочери Иаира, св. Златоуст обращает свое слово к скорбящим о потере детей родителям: “спит отроча твое, а не умерло; покоится, а не погибло… Оно воскреснет и получит жизнь вечную, бессмертие и жребий ангельский. Или ты не слышишь, что говорит псалмопевец: “возвратись душа моя, в покой твой, ибо Господь облагодетельствовал тебя” (Пс. 114:7). Бог называет смерть благодеянием, а ты сетуешь. Что бы ты больше сделал, если бы был врагом умершего? Если кому должно плакать, то пусть плачет дьявол и рыдает о том, что мы идет получить высочайшие блага. Смерть есть тихое пристанище. О здешней жизни сказано: “в мире будете иметь скорбь”, а о будущей: “печаль и вздохи удалятся” (Ин. 16:33; Исаия 51:11)… Там чертог духовный, и яркие светильники, и жизнь небесная: о чем же плакать?…

Божественный Чудотворец, воскресив дочь Иаира, вышел из их дома, сопровождаемый толпами народа, который уже знал о том что произошло в доме начальника синагоги. Когда же Иисус вышел оттуда, за Ним следовали двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, Сын Давидов! Столько всеми Желаемый, так давно всеми ожидаемый, Мессия наш!.. Но Господь как будто не обращал на них внимания, пока не пришел в тот дом, где имел Свое пребывание. “Для чего так Христос заставлял слепых идти за Собой? – вопрошает св. Златоуст, и отвечает: для того, чтобы и в этом случае научить нас убегать людской славы. Он ведет их в дом с намерением исцелить наедине. Это видно из того, что не велел никому сказывать. Сие немало также обличает иудеев: слепые, будучи лишены зрения, приемлют веру по одному слуху, а иудеи, видя чудеса, и удостоверяясь в их действительности собственным зрением, поступают совершенно иначе. Об усердии слепых можно судить по их крику и по их молению: “помилуй нас!” Сыном же Давидовым называли потому, что это казалось им почетным наименованием. Часто и пророки так называли царей, которых хотели почтить и величать.” – Как к Богу взывают слепцы: помилуй нас! – замечает блаж. Феофилакт, – а как к человеку: Сыне Давидов. – Но Господь не спешил исполнить их просьбу. Он желал теперь, чтобы народ после стольких чудес, больше внимал Его Божественному учению, нежели удивлялся Его чудесам. Может быть, при этом Он не хотел поощрять преждевременное наименование Его Сыном Давидовым, так как это могло повести неразумный народ к восстанию в Его пользу против Римлян. А для слепцов это молчание Господа служило испытанием их веры. Когда же он вошел в дом, вслед за Ним вошли слепые и с дерзновением приступили к Нему. “Господь большей частью (св. Златоуст) исцелял только по просьбе, чтобы не подумали, что Он из честолюбия Сам ищет случаев творить чудеса, и чтобы показать, что исцеляемые Им были достойны исцеления.” У Него само человеколюбие несколько соизмеряется с верой исцеляемых. Притом, они говорили: “Сыне Давидов” и вот Он учит их, в каком смысле они могут называть Его Сыном Давидовым.

И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать, что могу исцелить вас от слепоты? – Иисус Христос, как сердцеведец Бог и веру знал, и благоговение слепцов видел; однако, вопрошал – для того, чтобы мы научились, что без веры не дается человеку никакой благодати. “Не сказал: веруете ли что Я могу умолить Отца Моего, могу испросить у Него (св. Златоуст), но сказал: веруете ли что Я могу это сделать? Что же они на это отвечают? Они говорят Ему: Ей, Господи! От всего сердца веруем. – Уже называют Его не Сыном Давидовым, но возносятся мыслью выше и исповедуют Его владычество. Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам! И этими словами укрепил их веру, показывая, что они сами участвовали в своем исцелении (св. Златоуст). Святитель Никифор говорит: “Могло и единое слово Господа: да будет вам – просветить очи слепцов, потому что одним словом Господь и свет создал. Сказал: да будет свет, и стал свет (Быт. 1:3); однако же, Он коснулся их очей, чтобы показать, что Он теперь не бесплотен, но есть совершенный Человек – так же, как и совершенный Бог, и что как всесильно Его Божественное веление, так всесильна и десница непорочного и Божественного Его тела.” – И открылись глаза их. Таким образом, чудо было совершено еще быстрее, чем исцеление слепорожденного, о котором рассказывает Евангелист Иоанн. Там предшествовало помазание очей брением, умовение в купили Силоамской, а здесь чудо совершено одним прикосновением руки. Слепорожденного Спаситель вызвал к исповеданию веры уже после прозрения, а тут Он вопрошает слепцов о вере прежде прозрения. – И Иисус строго сказал им: смотрите, чтобы никто не узнал – о том что это чудо Я совершил над вами. Господь постоянно дает нам совершеннейшие образы человеческих действий, согласных с законом Божиим. Он располагает нас подражать ему в мыслях, в чувствах и в поступках. Эти уроки нам также важны, как и видимые дары Его милосердия и исцелений. Конечно, было бы лучше для исцеленных, если бы они в простоте сердца исполнили заповедь Господа буквально, сохраняя чудо Его милости в молчании за послушание к Нему. Дело Божие стало бы известным всем и без них; но видно радость их просилась наружу, и от избытка сердца, говорили их уста: А они, вышедши, разгласили о Нем по всей земле той. Самая видимость чуда вела к его огласке. Слепых, конечно, знали соседи и не могли не спросить их: как они стали зрячими? И исцеленные не молчали “не по ослушанию, – говорит блаж. Феофилакт, – но по чувству благодарности.” И милосердный Целитель покрыл это их непослушание Своим бесконечным снисхождением.

Когда же те выходили, то привели к Нему человека немого, глухонемого, бесноватого. “Бывает немота от природы, иногда от несчастных случаев повреждения органов речи, но эта болезнь была неестественная и происходила от дьявольского злоумышления (св. Златоуст). Потому и нужно было, чтобы беснуемого привели другие.” Бес связал ему язык, а с языком и душу; он не мог просить не сам за себе, ни через других, а потому Господь и не спрашивает его о вере, но немедленно исцеляет его от болезни, по вере тех, которые его привели. И когда бес был изгнан, немой стал говорить. Все эти благодетельные чудеса больше и больше возбуждали в народе уважение к Нему, как чрезвычайному Посланнику Божию. И народ, удивляясь говорил: никогда не бывало такого явления в Израиле. Удивленный народ ставил Христа выше пророков и патриархов, ибо видел, что Он исцеляет и учит со властью, как Бог, а не так, как действовали те – по молитве, как слуги Божии. Но это самое и мучило фарисеев, что Христа почитали не за то, что Он исцелял, но за то, что исцелял легко, скоро и притом бесчисленные и неизлечимые болезни. Фарисеи не только перетолковывают Его поступки, но не стыдятся говорить против самих себя. Такова-то злоба! Ибо что они говорят? А фарисеи говорили: Он изгоняет бесов силою князя бесовского. “Может ли что быть безрассуднее сего? – говорит св. Златоуст, – ибо совсем невозможно, как и Сам Христос говорит после, чтобы бес изгонял беса, так как и бес обыкновенно свое утверждает, а не разоряет. А Христос не только изгонял бесов, но и очищал прокаженных, воскрешал мертвых, укрощал море, отпускал грехи, проповедовал царствие, приводил к Отцу, чего бес никогда не захочет и не сможет сделать. Бесы приводят к идолам, отвращают от Бога и научают не верить будущей жизни. Но так как теперь фарисеи еще не смели громко и открыто выставлять эти нелепые суждения, то Господь не обратил на это внимания, ни словом, ни делом не опровергал их богохульное мудрование: И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах их, проповедуя Евангелие царствия и исцеляя всякую немощь в людях. Он не ожидал, когда к Нему придут, Он Сам ходил повсюду, чтобы ничто не имел повода оправдываться и говорить, что никто не приходил учить нас. Он всех привлекал к Себе и словом, и делом, уча и чудодействуя.

Размышляя об этих чудесах Господа, архиеп. Никифор восклицает: “Господи, Иисусе Христе, Сын Бога живаго! Сотвори и над нами чудеса, о которых мы слышали во священном Твоем Евангелии. Якоже даровал еси свет очам двух слепых, тако просвети мысленные очи душ наших, да познаем исповедуемую Твою силу. Якоже отверзл еси ушеса глухого, отверзи слух души нашей, да услышим небесное и душеспасительное Твое учение. Якоже тогда исцелял всякую болезнь и немощь, исцели и ныне многоразличные страсти каждого из нас. Сыне Давидов, помилуй нас!..

Христос Спаситель наш не проходил мимо ни одного города, ни одного селения, и повсюду приносил с Собой два величайших блага: Евангелие царствия или проповедь о спасении и исцеление от всяких болезней. Но и этого было мало для Божественного милосердия: Видя толпы народа, Он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы не имеющие пастыря, который бы заботился о них. Начальники их не только не исправляли их, но еще развращали своими мудрованиями. И вот небесный Пастырь жалеет этих рассеянных овец: Тогда говорит учениками Своим: жатвы много, а делателей мало. Великое число народа, который жаждет слышать проповедь о царствии Божием, но мало приготовленных для него учителей. Итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей, новых делателей, на жатву свою. “О каких же делателях говорит здесь Господь? – вопрошает св. Златоуст, и отвечает: – о двенадцати учениках. Но сказав:“делателей мало”, увеличил ли их число? – Нет, но послал только двенадцать. Так для чего же сказал: молите Господина жатвы, чтобы послал делателей на жатву Свою? Для того, чтобы впоследствии эти двенадцать заменили многих, получивши благодатные силы. “Смотрите, как Он далек от тщеславия: чтобы не водить всех за Собой, посылает учеников. Впрочем, не для этого только посылает, но и для собственного их обучения, чтобы образовавшись в Палестине, как в неком училище ратоборства, приготовили себя к подвигам в целом мире. Потому-то, как юных птенцов приучая к полету, открывает им обширное поприще для действий, чтобы потому они могли удобнее приступить к последующим подвигам, и сначала делает их только врачами телесными, чтобы после вверить им важнейшее врачевание душ. И смотри, как показывает легкость и необходимость этого дела. Ибо что говорит! “Жатвы много, делателей же мало.” Я, говорит, посылаю вас не сеять, но жать. “Другие трудились, а вы вошли в труд их” (Ин. 4:38). Этими словами Он удерживает их от самомнения, возбуждает к бодрости и показывает, что предшествовавший труд сеяния был больше. Жатва есть окончание всего труда земледельца.

Почему же Он говорит о жатве, когда дело было еще в начале? Нечестие еще господствовало по всей земле, жертвенники курились, идолам поклонялись, Иисуса не почитали, и глубокая ночь покрывала все, – страсти владычествовали и все было потопляемо. Один только народ иудейский, по-видимому, благочестивый, имел пророков и малые семена Богопознания, но и те со временем были зарыты в земле, и учители этого народа не только не могли руководить других к благочестию, но и сами тогда подавали повод к соблазнению других. Это выражает и пророк, когда говорит: “имя Мое бесславится” (Ис. 52:5). Почему же Христос упоминает о жатве и говорит: жатвы много? Потому, что Он намеривался послать учеников Своих по всей вселенной, а они, вероятно, страшились, смущались и, рассуждая сами с собой, говорили: возможно ли, чтобы мы, простые, неученые, бедные, неизвестные, отклонили людей от старых обычаев, обратили их к новым понятиям? Когда мы исторгнем терния? Когда посеем семена? Когда возрастет посеянное? Кто нас не растерзает, кто нас не поразит? – И вот, чтобы они не смущались такими мыслями, Он назвал Евангелие жатвой, как бы так говоря: все устроено, все приготовлено; Я посылаю вас собирать готовые плоды; в один и тот же день вы можете и сеять и жать; потому, как земледелец, выходя на жатву, радуется и не думает о трудах, но спешит как бы на готовое приобретение, так точно и вам идти на проповедь, потому что это дело есть жатва, доставляющая вам готовые плоды. Послужите Мне словом, говорит Он, и вы увидите зрелые плоды, собираемые в царские житницы. Потому и после, посылая их, говорил: “и се Я с вами во все дни до скончания века” (Мф. 28:20). Сказав: “молите Господина жатвы,” Сам без просьбы и без моления немедленно рукополагает, поставляет их в это звание и приводит им на память то, что говорил Иоанн о гумне, о плевелах, о пшенице.” – “Словом: молитесь, говорит один толковник, Господь учит молиться Богу о заблуждающихся.”