Многие люди не верят в чудеса, потому что никогда с ними не сталкивались. А между тем они абсолютно реальны и происходят довольно часто. Надо просто впустить их в свою жизнь, научиться их видеть.
Ниже приведены три истории обращения в православие из книги «“СВОИХ НЕ БРОСАЮ!” и другие рассказы. Современные чудеса Иоанна Кронштадтского и не только».
Отец Джон (Пакистан): обращение в православие католического священника
Пакистан возглавляет список государств, в которых опасно быть христианином. Христианские погромы — явление здесь нередкое. Но если католиков государство хотя бы официально признаёт, у них есть зарегистрированная община, то православные обделены элементарными правами. На их детей оказывается психологическое давление в школах.
Православный вынужден платить не только за воду, но и за стакан, если этого требует мусульманин. Их притесняют все, даже другие христиане. Но и в этой стране есть храм Иоанна Кронштадтского! А жизнь его настоятеля, отца Джона Танвиира, пакистанца по рождению, православного по вере, — постоянное испытание на прочность.
Джон Танвиир родился и был воспитан в католической пакистанской семье. И, став священником, построил 17 церквей и 7 школ, выступал с приветственным словом перед Папой Римским в Ватикане. Но в 1990-е годы впервые попал на православное богослужение. Стал изучать богословские тексты и обнаружил много различий в учениях католической и православной церквей. Его выбор окончательно определила книга Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе», которую ему прислали из-за границы. Прочитав её, Джон Танвиир осознал, что истина — в православии.
Покинув Римско-католическую церковь, он работал журналистом-международником. Сегодня Джон Танвиир — единственный православный священник из коренных жителей во всём Пакистане. Он привёл с собой в православие 350 пакистанцев. Теперь Джон Танвиир служит в Первом православном храме Благовещения. Преподает в школе при храме, где учатся христиане и мусульмане, затем поступают в университеты. Отец Джон верит, что образование — верный способ выбраться из нищеты, и таким образом помогает своей пастве. Правда, не так давно школу пришлось временно закрыть за неимением средств на её содержание. А это всего лишь 500–600 долларов в месяц
Отцу Джону Танвииру пришлось продать всю фото и киноаппаратуру, которую он приобрёл в бытность журналистом. На вырученные деньги купил муку, сахар и масло для людей, пострадавших во время страшного наводнения.
Джон Танвиир — также настоятель храма Иоанна Кронштадтского в городе Хафизабаде. Здесь отец Джон организовал благотворительную швейную мастерскую. В ней зарабатывают на жизнь православные пакистанские женщины, многие из которых пострадали от насилия прежних работодателей, мужчин-мусульман. Часовня в честь святого отца Иоанна в Хафизабаде построена прямо на крыше дома семьи прихожан, православных пакистанцев.
— Вам очень, очень повезло, потому что вы живёте в свободной стране, у вас есть свобода вероисповедания, — обращается он к россиянам. — И вы счастливые люди, вы не опасаетесь применения закона о богохульстве, который здесь, в Пакистане, висит над нами. В любой момент в любом месте с нами может произойти всё, что угодно.
Например, матушку Рози, супругу Джона Танвиира, учительницу, переводчицу, писательницу, выпускницу Оксфорда, уволили только за то, что она православная. Сейчас матушка Рози переводит на язык урду книгу Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе». Отец Джон был потрясён той светлой радостью веры, которой проникнуто это произведение, и выбрал отца Иоанна своим духовным наставником.
— У нас непросто исповедовать православную веру, но я могу сказать, что семья в Хафизабаде у нас очень крепкая. И община в Вазирабаде очень сильная, — говорит отец Джон. — Они крепки в вере, несмотря на то что им не хватает на еду, на то, чтобы прокормить своих детей. Здесь много других церквей — Римско-католическая, Апостольская, Пресвитерианская, но эти люди преданы именно православной вере, потому что считают её настоящей, благословленной самим Христом.
Во время поездок по Пакистану батюшка старается помочь лекарствами тысячам нищенствующих — христианам и мусульманам. Сейчас главная мечта отца Джона — микроавтобус, в котором можно было бы открыть передвижную амбулаторию, ездить по стране и оказывать первую медицинскую помощь всем нуждающимся.
Его община — настоящий форпост православия в мусульманской стране. На вопрос, как ему удаётся сохранять такую невероятную бодрость духа, отец Джон ответил: «Читайте Евангелие и «Мою жизнь во Христе».
Отец Джеймс (США): обращение в православие протестантского пастора
В городе Линкольн, столице американского штата Небраска, также есть храм Иоанна Кронштадтского. Его построил американец Джеймс Дэнк. Он тоже, подобно пакистанцу Джону Танвииру, пережил обращение в православие. Когда-то Дэнк был хиппи, потом стал протестантским пастором, служил в своём храме.
Но однажды во сне ему явился святой Иоанн Кронштадтский. Сказал: «Твоя вера — хорошо. Но православие — это истина». Джеймс оказался в непростой, даже страшной ситуации. Отвергнуть такое яркое и ясное знамение он не мог. Но он даже не знал, кто такой Иоанн Кронштадтский! Не знал русского языка и имел расплывчатое представление о России. Тем не менее он стал интересоваться Иоанном Кронштадтским, прочёл «Мою жизнь во Христе». И в конце концов перешел в православие.
Статистика говорит, что православных в Линкольне только 0,3 процента населения. В городе сотни храмов других конфессий — лютеран, методистов, баптистов, пресвитериан, католиков, иудеев, мусульман, масонов. Но православного храма не было ни одного. Джеймс Дэнк построил единственный — небольшую деревянную церковь Иоанна Кронштадтского. И теперь служит в нём. Вокруг него сложилась небольшая англоязычная община людей, объединённых именем отца Иоанна, который не оставил их в тяжёлую минуту.
— Мы строили эту церковь с великим трудом, — вспоминает отец Джеймс. — Число прихожан постоянно менялось. Иногда оставалось всего двенадцать человек. Но как раз в это время произошло событие, изменившее всю мою дальнейшую жизнь. Из-за постоянного стресса я попал в больницу. И во время операции под общим наркозом у меня было видение, будто я лежал на канализационной решётке в каком-то громадном городе. Снизу вырывались дым, грязь, нечистоты. А у меня не было ни рук, ни ног, как у инвалида.
Я неустанно молился: «Иоанн Кронштадтский, умоляю, помоги мне!» И я увидел отца Иоанна, идущего ко мне. Он поднял меня, и я тут же увидел, что у меня появились руки и ноги. А вокруг нас стала собираться огромная толпа людей. И я сказал: «Отец Иоанн, пожалуйста, благослови их!» Он ответил: «Ты священник, это ты должен их благословить». Я перекрестил людей, а когда обернулся, Иоанн Кронштадтский уже исчез. Вот так он поддержал меня в самый сложный период сомнений и колебаний. Показал, что с его поддержкой все трудности будут преодолены. И я поверил, что отец Иоанн с нами, с нашим приходом, что он благословил нас. Мы все сплотились только благодаря ему.
Игуменья Иулиания (Чили): арабская наследница русских княгинь — мама чилийских беспризорников
А в столице Чили — Сантьяго две женщины тянут на себе школу для беспризорных детей имени Иоанна Кронштадтского.
Матушке Иулиании 86 лет, но она бодрая, водит автомобиль и каждый день читает детям в школе книгу святого «Моя жизнь во Христе». Она хорошо говорит по-русски. Причём на том, давнем русском языке XIX века. Хотя сама матушка арабского происхождения. Трёхлетней девочкой она попала в Горненский женский монастырь на Святой земле, в Палестине. Русские монахини, блестяще образованные женщины из дворянских семей, брали на воспитание арабских девочек.
Будущую Иулианию учила русскому языку эмигрантка княгиня. Маленькая Юля хорошо пела.
И это предопределило её судьбу. Её самыми родными людьми стали регент мать Ксения (Румянцева) и иконописец мать Алексия (Ермакова). Воспитанницы учились в вифанской школе, после окончания которой выдавался аттестат, позволявший вести самостоятельную учительскую деятельность.
Когда вскоре после Второй мировой войны вспыхнул арабо-израильский конфликт, Горненский монастырь оказался на линии огня. И тогда владыка Леонтий Чилийский позвал монахинь в Южную Америку — открывать в Чили детский приют и школу для беспризорных. Со временем мать Иулиания стала игуменьей Успенского женского монастыря в Сантьяго.
А в созданном приюте в разное время проживало до 200 детей. И у каждого ребёнка — свое несчастье. Южноамериканская страна была далеко от войн, но страдала от социальных проблем. Приходилось постоянно спасать детей. Мать Иулиания вспоминает, что девочек-сирот иногда буквально выпрашивали в полицейских участках. Например, девочку-воровку, которая потом устраивала представления: могла вытащить ключи из любой закрытой сумки. Некоторым детям, попавшим в приют, давали русские имена.
— Сашеньку мама топила два раза в воде на берегу моря, не хотела её, — рассказывает мать Иулиания. — Когда я привезла девочку и владыка крестил её, она, увидев купель, испугалась, что её опять будут топить.
А у Наташи мать болела раком, отец умер. Она три дня дома не ела ничего. Оказавшись у нас, стала кушать, но её организм не усваивал пищу, бедняжка ночью мучилась животом.
А другая девочка не могла есть картошку. Потому что её папа зарезал маму как раз в тот момент, когда та чистила картошку. Так с картошкой в руке и умерла на глазах у дочери.
А ещё у двух девочек, наоборот, мать убила отца. Тот пришёл домой с работы, увидел жену с другим. Любовники убили мужа вдвоём. Мать попала в тюрьму на пять лет, а когда вышла, девочки не захотели с ней жить.
Вот такие сиротки были у матушки Иулиании. Эти трудные дети её и обманывали, и обкрадывали, и предавали, она никого всё равно не бросила. Сейчас ювенальная полиция официально закрыла приют — мол, качели во дворе опасные. Хотя на них полвека качались воспитанницы и не получили ни одной травмы.
Но школа имени Иоанна Кронштадтского существует до сих пор. Часть сирот из приюта осталась при ней. Чтобы кормить их, матушка Иулиания просит в супермаркетах просроченные продукты, сама печёт булочки и пирожки, делает варенье, продаёт местным жителям и на эти деньги помогает школе, а ещё ухаживает за кладбищем, где покоятся русские эмигранты.
Ей помогает Марина, которую ещё младенцем подкинули в корзинке к воротам приюта. Она никогда не видела своих родителей, и в детстве маленькая Марина, глядя на висевший на стене портрет Иоанна Кронштадтского, всерьёз думала, что это её отец. Так и называет его до сих пор «мой папито».
Источник: «“СВОИХ НЕ БРОСАЮ!” и другие рассказы. Современные чудеса Иоанна Кронштадтского и не только»
Комментировать