Рассказы

• От автора
• Свеча
• Покаяние беса
• Переправщик
• Виктор, значит — победитель
• Не укради
• Не убей
• На правиле
• Выбор
• Поход за грибами
• Сирота
• Дневник
• Призвание (притча)
• Женское одиночество (размышления)
• О чем трещат свечи (притча)
• Мытарства
• Инициация
• Библейская рулетка
• Исповедь
• Встреча
• Алтарник
• Паломники
• Жил был пес (рассказ-притча)

Встреча

Семья. Что вы переживаете, когда слышите это слово? На этот вопрос все отвечают по-разному. Для одних семья – это источник радости, заботы, тепла и понимания, любви и согласия. Но для других семья – это причина бед и конфликтов, источник стрессов и психологов, бессонных ночей и мыслей о разводе. Почему же такая разница во мнениях? Причин много. Но мы здесь поговорим только об одной.

Первое мнение всегда присуще начальному этапу семейной жизни, когда новые отношения приносят новые ощущения, а романтика, увлеченность и перспективы совместной жизни кружат голову. Но, к сожалению, часто все это теряется и первое трепетное отношение к семье сменяется вторым, когда интерес улетучился, новизна приелась, а будни превратили романтику в рутину. Узнавая друг друга ближе, люди часто открывают для себя неприглядные стороны своих половинок, со временем приобретают новые привычки, которые в совокупности с гордыней совсем не способствуют укреплению отношений. А когда дело доходит до священника, то оказывается, что ситуация уже настолько запущена, что остается разве что разрубить этот гόрдиев узел, так как распутать то, что запутывалось десятилетиями, уже под силу разве только Богу.

Семья Антоновых начинала свой путь, как и многие другие. Были цветы, ухаживания, свадьба по любви, медовый месяц, планы совместной жизни, одним словом – счастье. Владимир – мастер на все руки, сменивший уже несколько рабочих мест и везде зарекомендовавший себя, как ответственный и исполнительный сотрудник. Наталья – специалист в области торговли, занимавшая не последнее место в одной средней компании. Начальная пора их семейного быта была полна светлых надежд, которые гармонировали с царившими в их доме единомыслием и взаимопониманием. Немного разные по жизни, они были единодушны в своей привязанности и нежности друг к другу. И хотя еще не понимали друг друга без слов, но согласно верили в светлое будущее своей молодой семьи.

– Наташка, ты такая счастливая, – отмечали друзья на работе послесвадебные перемены во внешности своей коллеги. Молодые восторгались и завидовали, а опытные в семейной жизни относились спокойно и советовали хранить то, что имеют. И она хранила, берегла тепло отношений и момент своего счастья, так как искренно любила своего мужа.

Володя тоже не уступал в этом своей жене. По его инициативе отмечали годовщину первого знакомства, годовщину первого поцелуя, первого подарка, первого совместного ужина, первой неудачной шутки и многого другого, о чем иной вполне может и имеет право забыть.

Однако все течет, все меняется, и жизнь не стоит на месте. Не случайно говорят, что человек привыкает ко всему. Это справедливо: не только к жизненным неудобствам и дискомфорту, но даже к унижениям и боли человек может со временем привыкнуть. Тоже самое можно сказать и про радостные моменты, например: еще вчера сводившие наших детей с ума подарки, уже через день можно найти валяющимися сломанными где-нибудь под диваном. Не отстают от детей в этом вопросе и взрослые: с завидным постоянством и точностью квантовых часов, люди меняют одежду, обувь, телефоны, у кого денег побольше, то автомобили, шубы и прочие аксессуары повседневной жизни.

Но одно дело привыкнуть к мокасинам от Гуччи и другое дело люди, отношения которых не всегда открыты постороннему невооруженному глазу. И тут беспощадная статистика разводов возвращает нас из бирюзовых романтических иллюзий в суровую реальность жизни. Сколько подводных камней встречается супругам уже на первом году совместной жизни! Это и пресловутые характеры, родители, финансы, быт, верность – все это предстоит пройти и преодолеть всем искателям настоящего счастья.

Не избежала этих жизненных экзаменов и наша счастливая пара. Они искренно старались, как могли, берегли и возгревали, дышали и молились на свои отношения. Но ничто не бывает вечно, когда несовершенство человеческой природы берет верх над тем святым, что еще осталось в ней от Бога. Стоит один раз проявить слабость, один раз сделать вид, что не расслышал голос совести, пренебречь когда-то непоколебимыми принципами, как сразу грань между тем, что «хорошо» и что «плохо» становится зыбкой.

Уже на втором году семейной жизни Наталья стала с тревогой для себя отмечать, что муж часто стал приходить с работы, что называется, под шафе. Он не буянил, не скандалил, наоборот, становился мягче, развязнее, веселее. А потому она какое-то время ничего ему не говорила. Когда же у них заходил разговор про причины его поведения, он говорил, что отмечали день рождения одного из коллег на работе.

– Не могу же я остаться в стороне от мероприятия, — возмущался и успокаивал жену Володя, — мужики не поймут. Да и на отношении ко мне это может отрицательно сказаться.

Но уже скоро «под шафе» приняло образ «стельки», так, что проковырявшись минут десять у замка и не попав ключом в отверстие, Володя начинал барабанить по двери кулаком. По этому стуку (его силе и интенсивности) Наталья уже вскоре научилась определять степень вменяемости мужа. Когда же супруга открывала дверь, он обходил ее стороной и на автопилоте направлялся в зал, чтобы упасть на диван и забыться пьяным сном. На следующее утро он, как ни в чем ни бывало, просыпался, весело здоровался с женой, целовал ее в щеку и отправлялся на работу, обещая быть во время. Иногда у него это получалось, но чаще нет. А пока он пропадал в неизвестности, Наталья стояла у окна и смотрела на темные улицы, освещаемые фонарями, в ожидании появления темной фигуры зигзагообразно направляющейся к их дому. В такие моменты она незаметно для себя даже начинала молиться Богу, хотя и не была особенно верующей. Боль женского сердца от бессилия и невозможности что-то изменить, приводила ее в отчаяние, когда становится возможным поверить даже в Высшую Божью силу, лишь бы Господь вернул мужа живым, лишь бы Он помог ему завязать и измениться.

Она уже не раз разговаривала с мужем на эту тему. Он возмущался в ответ, корил ее в непонимании, указывал на то, что жена должна помогать мужу, в том числе своим пониманием его ситуации на работе. Часто подобные взаимные укоры доходили до ссоры, когда они расходились по комнатам и проводили ночи по отдельности.

Как уже говорилось выше, человек привыкает ко всему. Наступил момент, когда Наталья уже привыкла к постоянному специфическому запаху в квартире. Ее уже не пугало, что после полуночи мужа все еще нет дома. Но она даже не догадывалась, что это было только начало.

Проснувшись однажды утром, она обнаружила, что муж не ночевал дома. Когда вечером он появился слегка навеселе, то ответил, что не хотел будить ее и решил переночевать на работе. И все это выглядело бы вполне правдоподобно и даже участливо по отношению к ней, если бы не устойчивый запах женских духов от его одежды. На недоуменный вопрос жены, Володя пробурчал что-то про друзей с работы и их подружек.

Измена жене с бутылкой – это одно, но измена с другой женщиной – совсем другое. Это преступление иного характера и по шкале семейного уголовного кодекса занимает самое высшее место. Даже в Евангелии главной причиной для развода Господь назвал именно вину прелюбодеяния. И действительно, что может быть ниже, чем впустить под одно одеяло третьего чужого человека? Какое предательство может быть коварнее того, когда доверяешь тайну своей верности и возможности стать одной плотью кому-то на стороне? Но именно это предстояло пережить нашей героине, которая уже вскоре перестала сомневаться в своих самых худших догадках.

Владимир стал пропадать сутками. По несколько ночей он не появлялся дома, повергая жену на самое дно сердечной боли и томления. Но контрольный выстрел он производил тогда, когда перепачканный помадой, пропахший духами и осыпанный блестками возвращался домой, чтобы отоспаться и набраться сил для новых «подвигов».

Однако парадокс был в том, что он не утратил до конца понимание ситуации. И хотя продолжал гулять и пить, но приходя в себя, он обнимал колени жены и со слезами мог просить у нее прощения. Он обещал сходить в церковь и покаяться, обещал вернуться к ней навсегда. И она прощала. Наталья цеплялась за любую гипотетическую возможность вернуться к началу, когда чувства свободной птицей улетали за горизонт, а на небе их сердец в ярких лучах солнца переливалась радуга.

Иногда мрачные дни действительно заканчивались: Володя переставал пить, во время возвращался домой и даже приносил запоздалые цветы к уже начавшим забываться праздникам их счастливой поры. Но проходила неделя или и того меньше и все начиналось сначала.

Уже давно Наталья носила отпечаток горя на своем лице. Впалые щеки, черные круги под глазами, уставшие черты на бледном лице – все это вызывало тревогу у ее коллег по работе. Подруги пытались поддержать ее, успокаивали, воодушевляли. Кто-то рекомендовал психолога, кто священника, а кто-то советовал и бросить непутевого пропойцу. Но как бросить, думала Наташа, ведь они венчались в церкви. Это было так красиво, так возвышенно и как-то таинственно, что ясно ощущалось действие какой-то невидимой Силы, которая благословила и соединила их навсегда. Разве можно после этого разойтись!

Пытаясь укрепиться в своих намерениях сохранить семью, она приходила в их местный храм и разговаривала со священниками. Там ей действительно советовали не торопиться с выбором, хотя она, как невиновная сторона, имеет право на развод. Но укрепляясь после духовных бесед с пастырями церкви, она возвращалась домой, где видела своего вернувшегося мужа в женских трусах или с накрашенными помадой губами, а на работе слышала от подруг рассказы о том, что он был замечен то в одном, то в другом месте с какими-то женщинами.

Время шло, но перемен в лучшую сторону не наступало. Как раз, напротив, Владимир стал пропадать на все более длинные сроки, а Наталья все более свыкалась с одинокой семейной жизнью, предаваясь плачу и разговорами то сама с собой, то с Богом. До нее постоянно доносились слухи о том, что ее мужа видели то одни, то другие люди. Кто-то видел его в нетрезвом виде, другие утверждали, что он был замечен в разных специфических заведениях с друзьями и подругами. Спустя какое-то время она позвонила на место его работы, но там ей сказали, что он уже месяц как уволен за непристойное поведение.

Так она постоянно слышала о нем то из одних, то из других источников, после чего он иногда появлялся в ее жизни визуально, чтобы через незначительное время снова погрузиться на дно.

Но однажды Володя исчез. Поначалу это было похоже на очередной загул-запой. Но спустя некоторое время Наталья начала понимать, что это не так. Никто уже не видел его и не сообщал о его поведении на улицах города. Она постоянно интересовалась у своих и его знакомых, но никто ничего не мог сказать. На основании ее заявления уже давно было заведено розыскное дело. Но недели складывались в месяцы, месяцы – в года, а ситуация не менялась. Наталья терзалась самыми ужасными догадками, не находила себе места, брала внеурочные отпуска и выходные, лично обыскала все подвалы города. Муж бесследно пропал.

Но время шло и делало свое дело. Несчастная женщина свыклась со своим положением и, проглотив эту очередную таблетку, которая оказалась горчее всех предыдущих, принялась жить дальше. Горе окончательно привело ее в Церковь. Она стала постоянной прихожанкой своего храма, наладила порядок своей размеренной духовной жизни, подружилась с верующими людьми и твердо встала на путь, ведущий к единому на потребу.

Однажды по инициативе настоятеля на приходе была организована паломническая поездка в какой-то далекий монастырь. Монастырь был мужским и отличался суровым уставом. Ему принадлежало несколько скитов, куда вход женщинам был запрещен. В саму же обитель прекрасная половина человечества могла попасть не круглый год, а только в определенный период года, так что в остальное время он был открыт только для мужчин. Не нужно говорить, что время для поездки было выбрано именно в период открытых дверей. Понятно, что такой расклад только еще больше пробуждал духовный интерес в женской части прихода. Потому все места для желающих посетить таинственную дикую обитель уже вскоре были заняты. Наталья тоже оказалась в их числе.

Место оказалось насколько дивным по своей красоте, настолько же и глухим. Монастырь был обнесен двухметровым каменным забором. Деревянные ворота были открыты, а над ними в алькове расположился Нерукотворный образ Спасителя, благословляющий Своим любящим взором всех входящих.

Время было обеденное, наверно поэтому территория была пуста. Наталья бродила вместе с группой и рассматривала местные достопримечательности, которые в основном состояли из декоративной растительности, источника с ключевой водой и иконно-книжной лавочки. Было принято общее решение остаться на вечернюю службу, а потому группа разбрелась по территории, желая в индивидуальном порядке скоротать несколько ближайших часов.

Наталья вышла за ограду и, пройдя около сотни метров леса, попала на прекрасную поляну, откуда открывался замечательный вид на бескрайние просторы и лесные массивы. Присев на поваленное дерево, она унеслась своими воспоминаниями далеко отсюда, вспомнила счастливую пору своей семейной жизни, когда еще была неверующей. В том ужасе бессонных ночей и слез ей вдруг увиделось действие Промысла Божия, Который привел ее к Себе, хотя и через немалые скорби. Она вспомнила день свадьбы, их с Володей счастливые улыбки, глупые шутки и несбыточные мечты. В лесу звучало необычайное пение птиц. Где-то вдали кукушка не переставая обещала кому-то долгую жизнь. И было в этом звуке что-то таинственное, неотмирное, отчего воспоминания о любимом муже нахлынули с необычайной силой. Ей вдруг вспомнились детали их жизни, о которых она уже давно не вспоминала, а запахи дикого леса воскресили в ее памяти что-то давнее и уже забытое. Она быстро погналась за этими воспоминаниями, но не успела, и они также скоротечно исчезли, как и появились.

Ближе к четырем часам вечера группа собралась в храме, в котором уже началась служба. Наталья сделала все, как полагается: приобрела свечи, заказала литургийное поминовение, почтила все иконы, приложилась к мощам основателя и, конечно, все хотели исповедаться. Побывать в таком месте, где, скорее всего, больше побывать не посчастливится, и не исповедаться у местного священника, каждый считал чуть ли не за оскорбление этого святого места. А потому, когда на исповедь вышел священник, группа сразу же выстроилась в очередь к нему.

Наталья не так давно исповедовалась, а потому больше надеялась на душеспасительную беседу и мудрый совет отшельника, хотя, кривя душой понимала, что исповедь не место для подобных бесед. Но в храме кроме них было всего несколько человек, и это обстоятельство только еще больше убеждало ее в правильности решения.

Пока стояла в очереди, она все пыталась рассмотреть священника, но он стоял под таким углом, что намётка от клобука оставляла ей только нос, впалые щеки и по временам кусочек русой бороды. Батюшка был сосредоточен и немногословен, что как раз не входило в планы Натальи.

После того, как стоящая перед ней женщина со слезами отошла от исповедального аналоя, Наталья не без трепета подошла к кресту и Евангелию. Она начала исповедь с общих повседневных грехов. Священник стоял облокотившись левой рукой на аналой и, прикрывая глаза, неспешно перебирал четки.

– Вы закончили, — спросил он глухим голосом, когда Наталья замолчала.

– Еще у меня была обида, — сказала она после затянувшейся паузы, — только не знаю на кого. Сначала на мужа, который пропал уже больше пяти лет назад, оставив меня одну в полном неведении. Так что я даже не знаю как о нем молиться – толи за здравие, толи за упокой. А потом и на себя, что не сумела сохранить семью. Конечно, роптала я и на Бога, Который, как я думала, забыл обо мне. Но сейчас все в прошлом. Глядя на все задним числом, я понимаю, что во всем этом был какой-то план, замысел. Я пришла к вере. Просто очень хочется надеяться, что и с ним все в порядке, что и он нашел себя и сумел выкарабкаться. Как вы думаете, батюшка, это возможно? И нужно ли мне ждать встречи с ним и молиться об этом?

Священник помолчал какое-то время, глубоко вздохнул и ответил:

– Надеяться на лучшее всегда можно, а вот иллюзии строить не нужно. Первое отличается от второго – реальностью планов и возможностей. Все мы верим, только оптимисты верят, что все будет хорошо, а пессимисты – что все будет плохо. А исходя из этого все и живут соответственно. Судя по тому, что вы пришли к Богу, вы верили в хорошее, ведь в вашем случае возможности вполне реальны.

– Вы о чем, батюшка?

– Ваш муж вполне мог осознать бедственность своего состояния. Скорее всего, он это понимал, еще находясь при вас. — При этих словах Наталья вспомнила, как Владимир со слезами лежал перед ней и просил у нее прощения. — Он мог покаяться, исправиться и даже уйти в монастырь. Я даже допускаю, что он вполне мог стать монахом и даже священником, чтобы помогать людям не впасть в те же сети, в которые он сам угодил. Ведь в Писании сказано: Кто сам был искушен, тот может и искушаемым помочь (Евр.2:18).

– Да, вы правы, — сказала Наталья, — теоретически это возможно. Но в реальности это звучит, вы уж простите, как сказка.

– Ну почему же сказка? Часто бывает так, что для одних сказкой считается то, что для других закономерно. Например, если каким-нибудь молодоженам сказать, что на свете есть семья, которая в годовщину первой неудачной шутки мужа ужинает в китайском ресторане, а в годовщину первой неудачной шутки жены – во французском, то они наверняка скажут, что это сказки и такой семьи нет. Но ведь теоретически это возможно?

Наталья застыла, как вкопанная. От нахлынувшего волнения она на секунду не почувствовала своих ног. Что это, — думала она, — совпадение или может прозорливость? Именно таким и был их с Владимиром сценарий празднования этих нелепых праздников. Но об этом знали всего несколько человек. Может они были здесь, и эта история дошла до священника, ведь от людей священники знают много интересных историй.

Наталья бросила изумленный взгляд на монаха. Он положил руку на аналой и, посмотрев на нее, улыбнулся. Густая борода до груди, впалые щеки, клобук надет ниже бровей – все такое обычное и уже не раз виденное. Но вот глаза – голубые, проницательные и такие знакомые, что казалось нереальным увидеть их в этом глухом месте. Мгновенно к глазам присоединилось всё остальное, где улыбка стала последним кирпичиком в стройном, словно материализовавшемся из ее воспоминаний, образе мужа.

– Володя!

– Ну здравствуй, родная.

Какое-то время Наталья боролась со слезами, но не могла противостоять нахлынувшим чувствам. Она заплакала и уже хотела броситься ему на шею, но, предвидев такую реакцию, он предусмотрительно взял ее за плечо и остановил.

– Но как же это?… Ты здесь?… Почему ты не сказал?… А если бы я не приехала?

Наталья стояла и, всхлипывая, задавала вопрос за вопросом. Потом, после исповеди, он ответит на все ее вопросы, на многие из которых на самом деле она уже давно получила ответы. Но это будет уже другой человек: сдержанный в чувствах и эмоциях, не подпускающий к себе и рассуждающий с непривычной для Натальи глубиной. Внешне он остался прежним, хотя аскетический образ жизни наложил свои изменения, но вот внутренне он преобразился. Эта перемена поражала своей невозможностью. Но ведь невозможное человеку, возможно Богу, и, глядя на мужа, Наталья видела ясное тому подтверждение.

Жизнь полна сюрпризов, говорят верующие в случайность люди, но верующие в Бога думают иначе. Промысел Божий непостижим, ведь Господь – великий мастер по утилизации. То, что по человеческим меркам уже можно списать, Он премудро использует для преображения мира. Законченный грешник, разбойник, притча во языцех и страшилка для своих современников, стал образцом покаяния и примером для подражания для людей всех последующих эпох. Бог никогда не торопится ставить крест на человеке, ведь речь идет не о старых Жигулях или изношенных тапках, а о бессмертной душе, для которой Господь трудился и создавал этот замечательный видимый мир и бесконечно прекрасный мир духовный. Главное – чтобы сам человек не поставил на себе крест, постоянно помня, что невозможное человеку, всегда возможно Богу.

17.08.2015.