Протоиерей Феодор Бородин для «Азбуки супружества»
Протоиерей Феодор Бородин родился в 1968 году в Москве, был крещен в 9 лет. В 1986-1988 гг. служил в армии, после армии поступил в Московскую духовную семинарию, окончил ее в 1992 году. Рукоположен в диаконы, а затем в священники в 1992 году. Служил в храме святителя Николая в Кленниках, с осени 1993 года настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке. Женат, отец восьмерых детей.
– Отец Федор, есть несколько причин, по которым Церковь допускает расторжение брака, а о том, что это возможно в случае супружеской измены, говорит Сам Христос. Но из Его слов не следует, что после измены развод неизбежен, обязателен.
– Да, Христос оставил право решения этого вопроса за пострадавшей стороной. Священник должен помнить, что не его право это решать.
– А часто священнику приходится сталкиваться с такой ситуацией?
– Увы, часто. В современном обществе к этому относятся как к одному из допустимых стандартов. Я однажды услышал высказывание владельца частной гостиницы. Гостиница эта специфическая – там оплата за номера почасовая, и снимают эти номера, как правило, в рабочее время с целью совершить прелюбодеяние. Так вот, с его слов, которые мне передали, в этой гостинице сильно увеличивается поток людей перед Великим постом, а потом количество снимающих номера резко снижается. Люди на Великий пост ограничивают себя в измене женам и мужьям. Да, наверняка в подавляющем большинстве это люди нецерковные, но они знают, что такое Великий пост, понимают, что в это время принято себя ограничивать, но для них, видимо, прелюбодействовать так же естественно, как есть мясо. То есть это для них не что-то ужасное, недопустимое, а норма, от которой они на время готовы отказаться ради Господа.
– Известно, что соблюдающих пищевой пост гораздо больше, чем не только воцерковленных, но и причащающихся хотя бы раз в год. Неудивительно, что среди таких «постящихся» есть и легкомысленно относящиеся к грехам. Но супружеские измены встречаются и в церковной среде. И это удивляет. Есть страсти, связанные с нашей эмоциональностью, нервной системой, и понятно, что с такими страстями приходится бороться долго, иногда всю жизнь. Они вспыхивают в человеке мгновенно, и он только потом спохватывается, что опять не совладал с собой и сорвался на ближних. Но прелюбодеяние так стихийно не совершается. Есть время понять, что собираешься сделать, и остановиться. Почему же люди, живущие церковной жизнью, понимающие, что такое грех, не останавливаются?
– Действительно это, как правило, происходит не мгновенно. Сначала человек принимает помыслы, потом соглашается с ними, потом принимает решение их исполнить, начинает искать такую возможность, и в конце концов соглашается на совершение греха и совершает его. Такая лестница грехопадения. От «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует с нею в сердце своем» (Мф.5:28) до самого исполнения греха. Конечно, степень греха разная.
Надо понимать, что брак – сочетание всех уровней бытия двух людей: телесного, душевного и духовного. Везде должна быть гармония, а часто мы пренебрегаем душевным уровнем. Помню, у отца Александра Ельчанинова я читал, как однажды, еще до священства, он пошел в театр без жены, потому что она заболела. Билеты были куплены заранее, и идти они собирались не вдвоем, а большой компанией, поэтому он решил, что неудобно не пойти, но, пишет он, потом почувствовал себя, как человек, изменивший жене. Потому что нельзя даже маленькую сердечную радость разделять с другими, если она не может быть разделена твоей второй половиной. Целомудрие заключается не только в том, что ты не смотришь на других с вожделением, но и в том, что ты весь свой внутренний мир сочетаешь, прежде всего, с внутренним миром другого человека. И семьи воцерковленных людей часто начинают разваливаться именно на душевном уровне, а потом на плотском.
К сожалению, в православных семьях о душевном единстве часто забывают. Людям, кажется, что есть телесное сочетание, есть духовное – вместе ходим на службу, вместе молимся… Это, конечно, очень важно, чтобы хотя бы вечерняя молитва была совместной, но и о душевной близости надо помнить. А часто бывает так: муж вкалывает, жена рожает, потом нянчится с детьми, и, если детей много, это продолжается довольно долго, а для душевного общения вроде бы времени нет. На самом деле тут есть вражеская западня. Жена – это же продолжение меня, второй я, и ради какого-то великого дела (а воспитание детей, конечно, великий труд) я жертвую нашим общением, потому что на него нет времени. Собой же я могу жертвовать. А потом дети вырастают, и оказывается, что супругам совершенно не о чем говорить друг с другом. Чтобы стать единым целым, надо трудиться, и этот труд включает в себя и душевное проникновение во внутренний мир другого.
– То, что разводы в церковной среде уже не такая редкость, обсуждают давно. Это трагично, но далеко не всегда разводы связаны с супружеской изменой. А бывает, что разводятся именно по этой причине. И сам уход к другой или другому есть измена, но ведь наверняка ему предшествует тайная измена. В последние годы было пару нашумевших разводов публичных людей, но в обоих случаях люди ушли и из семьи, и из Церкви. Это очевидно по тому, что они теперь говорят и пишут о Церкви. А бывают, как я понимаю, случаи, когда люди, совершая прелюбодеяние, хотят остаться в Церкви?
– В медицине есть такое понятие: травма, несовместимая с жизнью. Есть грех, несовместимый с христианством. Если человек, совершивший прелюбодеяние, оправдывает себя и не раскаивается, он неизбежно уходит из Церкви. Неважно, хочет он прогнуть Церковь под себя и говорит, что мы все устарели, нам надо меняться, или начинает ругать Церковь, или тихо уходит. Оправдывать себя в супружеской измене и одновременно оставаться в Церкви невозможно. Сейчас, конечно, оправдать себя и не чувствовать осуждения других стало легче. Ты просто меняешь френд-ленту в фейсбуке и оказываешься среди людей, которые тебя оправдывают и поддерживают: правильно сделал, зачем тебе быть несчастным, прошла любовь – это зависит не от тебя, теперь ты любишь другую, а Бог есть Любовь, значит, твое новое чувство от Него и т.д.
– Френд-ленту поменять можно, можно даже перейти в другой приход. Лет десять назад один священник рассказывал мне, что бывают случаи, когда пастыри закрывают глаза на блудную жизнь богатых, много жертвующих на храм прихожан, и допускают их к причастию. Сам этот священник, по его словам, чтобы не было искушений, все пожертвования просит класть в ящик.
– Да, такие соблазны у священников бывают, но соблазняться мы не имеем права. Лет двадцать пять назад один состоятельный человек периодически помогал нашему храму. Однажды, в середине Великого поста, он пришел причащаться и ошарашил меня таким признанием: «Я уже с начала Великого поста не изменяю жене». Я его спросил: «Простите, а после Пасхи хотите начать изменять?» – «Да, я же современный человек». Тогда я ему сказал: «Если вы имеете такое намерение, не можете причащаться». Он на меня рассердился и ушел из нашего храма. Наверное, пошел искать более «адекватного» священника.
Или такой был случай. Пришел уже пожилой, на весь Советский Союз известный актер. Был Великий пост, он хотел причаститься, подошел на исповедь и между делом упомянул, что у него есть любовница. Я сказал: «Бывают случаи, когда Церковь допускает до причастия людей, которые жили в блуде. Например, Мария Египетская причастилась через день после того, как творила свои грехи. Такое возможно, но вы должны раскаяться и принять решение, что такого больше не будет». Он явно растерялся, и тогда я ему посоветовал: «Постойте в конце храма и примите решение. Когда увидите, что все идут к Чаше, вы сможете подойти только в том случае, если примете решение: Господи, больше никогда!»
Он не подошел. Стоял, издали смотрел. Не надо нам, священникам, думать, что мы всех переделаем, но мы должны свидетельствовать о том, чего ожидает от человека Господь, как правильно. Может, человек, который сейчас не смог, будет расти до того, чтобы смочь. Если для человека, пусть даже он крещеный, Христос не является живой реальностью, для него главными переживаниями в жизни остаются переживания влюбленности. Это может быть пятидесятилетний мужчина, который постоянно меняет любовниц, если ему позволяют средства, внешний вид и определенная устроенность. Он меняет любовниц, потому что для него это самые сильные, самые красивые переживания. Для верующего человека это не так. Брак, в котором он живет много лет, для него ценнее и дороже, чем душевная и телесная связь с очень красивыми людьми противоположного пола. Он не может это поменять. Он так привязан к своей, может, даже уже постаревшей жене, что для него это абсолютно неравноценно. А еще большей реальностью для него является Христос, и он не готов Его предать и потерять возможность участвовать в Евхаристии. Он не готов разрушить свое сокровище ради этого безумия. Но до этого тоже надо дорасти. Особенно если человек до брака имел много связей и в браке изменял. Целомудрие ломается почти необратимо.
– Многие до воцерковления имели блудные связи, а, воцерковляясь, становились добрыми христианами, в том числе верными мужьями и женами. Всем известен пример преображения равноапостольного князя Владимира. Но бывает наоборот – человек много лет в Церкви и вдруг бросает семью ради другой женщины и из Церкви уходит, раз эти «отсталые попы» смеют не восторгаться его решением. И все, кто его давно знают, недоумевают: кто бы мог подумать? В том и тайна веры, что ее не измеришь. Ходит человек в храм, причащается, а сердце его видит только Господь. Он и сам, скорее всего, до поры до времени уверен, что сокровище его в Евангелии, в Церкви, но накрывает его внезапная страсть, и оказывается, что Церковь для него не сокровище. Наверное, духоносный старец может такое предвидеть, но обычный священник, даже очень хороший, вряд ли.
– Мы всё время говорим, что метанойя – это перемена ума. Меняется человек. Грех, который был для человека приемлемым, для него изменившегося становится неприемлемым. Но бывает и перемена ума в другую сторону. Недаром же мы называем грех падением. У человека была планка, и, когда он женился, все остальные женщины стали для него, как в древности говорили, или матерями, или сестрами, или дочками. Одна женщина с ним! Потом или она постарела, ухаживая за их общими детьми, или еще что-то произошло, и он начинает себя убеждать, что в определенных случаях это возможно. Перемена ума в обратную сторону – планка понижается. Мы потому и называем это блудным падением, что человек был на высоте, а упал вниз. Он становится другим – теперь допускает то, что было для него недопустимо.
Надо помнить, что христианство принесло в мир высочайший стандарт семейной любви. Понимание этого стандарта зиждется на любви Христа к Церкви. Неслучайно в послании к Ефесянам, которое читается на каждом венчании, апостол Павел проводит параллель между любовью Христа к Церкви и любовью мужа к жене, а, как известно, любовь Христа к Церкви – это не владение, а распятие, умирание за того, кого любишь. Это жертвенная любовь. Поскольку понимание такого стандарта из мира уходит, семьи всё чаще рассыпаются. И человеку, который не сохранил целомудрие до брака, в определенные периоды, когда в семье начинаются нестроения, очень трудно сохранить себя от измены. Разрушается любовь к жене (или мужу), и это неизбежно разрушает союз человека со Христом, потому что с таким грехом, если в нем не раскаиваться, а оправдывать себя, не иметь решимости больше так не падать, оставаться в Церкви невозможно, немыслимо – ни один нормальный священник не допустит такого человека до причастия. И для самого человека это мука.
– «Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться» (Мф.19:10). Так отреагировали апостолы на слова Христа о том, что кто разводится и женится на другой, прелюбодействует. Даже апостолы до Тайной Вечери, до Голгофы, до Воскресения Христа, до Сошествия на них Святого Духа не могли это вместить.
– Естественно, не могли, потому что ветхозаветное представление о браке было совершенно другим. Допускалось, например, сексуальное использование рабынь, то есть женщины по желанию своего господина – правоверного иудея – могли становиться наложницами, и это не считалось грехом. Мы знаем, что и у великого святого царя Давида было много жен, и у Соломона. Действительно представление, что один союз не просто на всю земную жизнь, но на всю вечность, не могло родиться нигде, кроме Церкви Христовой. И нигде не найти опоры для исполнения этой новозаветной нормы без любви ко Христу. Есть нецерковные пары, которые всю жизнь верны друг другу и счастливы, но это скорее чудо.
Но и сегодня есть люди, считающие себя христианами, а при этом сохраняющие ветхозаветные представления о браке. Помню, однажды на приеме в канонической комиссии Московской Патриархии – я принимал людей по вопросам заключения второго или третьего брака, отпевания самоубийц, то есть по вопросам, на которые требуется специальное разрешение правящего архиерея. И в тот день пришел импозантный мужчина в летах, просил разрешения на повторный брак. Я попросил у него свидетельства о расторжении предыдущего брака и заключении нового (он, естественно, просил разрешения на венчание), чтобы передать ксерокопии этих документов с его прошением и объяснением ситуации викарию Святейшего Патриарха. Он ответил: «У меня нет этих документов. Мы не в разводе. Я хочу венчаться со второй женой. Мы трое согласны жить вместе». Объясняю ему, что в Церкви это невозможно. «Как невозможно? – возмутился он. – Вы хотите, чтобы я был святее Иакова? У него было несколько жен, и у Давида, и у Соломона. Вы отстаете от жизни, так всех людей растеряете. Вам надо меняться». Ну и дальше пошли обвинения в адрес Церкви, «отстающей от жизни».
– Можно с большой вероятностью предположить, что это был человек нецерковный. В мире, лежащем во зле, люди грешили и будут грешить, часто даже не понимая, что такое грех.
– Да. Давайте вспомним, что христианство распространялось в языческом Риме, где распущенность доходила до чудовищной степени. Да, потом было в истории Церкви и такое время, когда христианские нормы были общепризнанными и обязательными. Его тоже не надо идеализировать, но, конечно, тогда людей, старавшихся жить по-христиански, было больше. Сейчас мы в этом смысле ближе к ситуации первых веков. Трудно ожидать от людей, не живущих церковной жизнью, не надеющихся на благодатную Божью помощь, не участвующих в таинствах (где мы эту помощь получаем), не читающих Евангелие, что они будут выполнять евангельские требования. Вот, кстати, почему нельзя венчать неверующих. И даже не только неверующих, но всех нецерковных людей. Вы помните, что в таинстве венчания есть такой удивительный момент, когда священник берет соединенные руки жениха и невесты и трижды обходит с ними вокруг аналоя, на котором лежит Евангелие. Это символ того, что единство венчающихся, вечное единство как круг во имя Святой Троицы (поэтому трижды обходят), зиждется на том, что написано в Евангелии. А если люди Евангелие не читали, или читали мельком, отрывками, или прочитали, но написанное там пока не стало для них главным критерием нормы, о каком христианском браке может идти речь?
– Но измены случаются и в христианских браках. Вы уже сказали, что если человек в этом не раскаивается, а, наоборот, оправдывает себя, он из Церкви уходит, и несколько таких случаев известны именно потому, что у людей изменилось мировоззрение, и они не считают нужным это скрывать. А про тех, кто каются, потому что остаются христианами и хотят причащаться, неизвестно, поскольку эти люди, естественно, рассказывают о своей измене только на исповеди. И такие случаи сегодня не единичны?
– К сожалению. Естественно, на какое-то время человек отлучается от причастия. Не на семь лет, как положено по канонам, но на продолжительное время. Иногда, правда, священнику приходится идти на компромисс, чтобы сохранить семью прихожан. Например, у одного священника был такой случай. Многодетная семья, все не один год ходят в тот храм, и вот на исповеди муж признается, что изменил жене. Он в этом искренне раскаивается, но священник не может сразу допустить его до причастия, налагает довольно длительную епитимью. Человек понимает, что заслужил, что это для его же пользы, но жена, видя, что муж уже достаточно долго не причащается, и еще по каким-то признакам начинает подозревать, что он ей изменил. Идет Страстная, и она внимательно смотрит, пойдет ли он причащаться в Великий четверг. Срок епитимьи еще не прошел, но священник принял решение допустить человека до причастия, чтобы семья не распалась.
– Я как раз хотел спросить, нужно ли признаваться в измене жене, которой изменил. Понятно, что священник не может нарушить тайну исповеди и, даже если знает обоих супругов, узнав на исповеди о супружеской измене, не имеет права рассказывать об этом тому, кому изменили. Но посоветовать что-то кающемуся он может. Нужно ли советовать, чтобы изменивший жене признался ей в этом?
– Если меня спрашивают, я обычно говорю, что не надо рассказывать, тем более, когда человек искренне кается. Не надо, потому что для человека с чистым сердцем измена супруга станет невыносимым грузом, и не у каждого хватит сил простить, а даже если простит, прежних отношений не будет.
– Один священник говорит, что сейчас жены стали изменять мужьям ненамного реже, чем мужья женам. Он, естественно, исходит из своего пастырского опыта. Вы тоже это замечаете?
– Мне всё-таки кажется, что женщины изменяют реже, но вообще мы живем во время, когда все сильно развратились.
– В обществе есть стереотипы, что мужчине измена простительна, а некоторые даже считают, что для мужчины это нормально. Понятно, что это стереотипы нецерковного общества, а если для человека главный критерий Евангелие, он понимает, что никакой привилегии грешить у мужчин нет. Грех равно разрушителен для всех, независимо от пола и социального статуса.
– Это представление очень древнее. Римское право предусматривало наказание для изменившей жены и не предусматривало наказания для изменившего мужа. Даже в канонических размышлениях святителя Василия Великого есть разное отношение к измене мужа и жены, хотя Евангелие действительно никаких поводов для этого не дает.
– За без малого тридцать лет вашего священнического служения случаи супружеских измен среди прихожан участились?
– Да, людей, которые спокойно относятся к своим изменам, стало больше. Помню, в одном из приходских байдарочных походов шли мы в Ивановской области по реке Лух, и, когда проплывали мимо деревни, я увидел, что река подмыла один из участков, угол забора висит в воздухе, и скоро это дойдет до дома. Что делать хозяевам дома, непонятно. Ремонтировать дом бесполезно. Вот это образ того, что происходит с представлениями о браке. Они вымываются как почва из-под ног. Даже в советское время эти представления как-то сохранялись – достаточно вспомнить известную советскую песню:
Огней так много золотых
На улицах Саратова,
Парней так много холостых,
А я люблю женатого.
И дальше там такие слова:
Я от себя любовь таю,
А от него тем более.
И в конце:
Его я видеть не должна,
Боюсь ему понравиться.
С любовью справлюсь я одна,
А вместе нам не справиться.
Скорее всего, автор слов был человеком неверующим, нецерковным, но как точно он выразил неправильность, запретность чувства к человеку, состоящему в браке. А сейчас «Угнала тебя, угнала, ну и что же тут криминального». Действительно всё больше людей, которые не видят в этом ничего криминального. И в церковную среду такие настроения проникают. Уходит понимание, что мы со Христом, мы остаемся верными Ему, и эта верность Христу для людей семейных совпадает с их верностью своим супругам. Конечно, в церковной среде непонимание нерушимости брака не такое массовое, как в мире, но тоже эта нерушимость очевидна уже не для всех.
Например, один человек мне прямо сказал: «Отец Федор, я, когда венчался, имел добрые намерения и никому не обещался, но я не обещал жить с ней вечно». И дает мне Требник: «Покажите, где там это обещание». Его там действительно нет. В существующем чине венчания есть только два вопроса к венчающимся: имеют ли они добрые намерения, то есть по своему ли желанию вступают в брак друг с другом, и не обещались ли они другой невесте или другому жениху.
– Вы считаете, что надо дополнить чин венчания?
– Не только я так считаю. Для человека важно сказать: «Я беру тебя в жены и обещаю тебе любовь, верность и супружеское уважение, пока смерть не разлучит нас». А супруга в ответ говорит: «Я обещаю тебе любовь, верность и супружеское послушание».
Когда составлялся чин венчания, для христиан это было очевидно, поэтому такие слова туда даже не включили. Зачем включать то, что и так очевидно? Еще триста-четыреста лет назад всем было понятно, что такое брак. Это единственное таинство, оставшееся от райского существа человека, оно было дано человеку еще в раю, до грехопадения.
Но раз уходит понимание, надо, чтобы человек во время венчания мог вслух обещать супруге верность. Если же он не готов произнести эти слова, венчать его нельзя.
– Но кто-то же может произнести эти слова формально, даже не задумываясь, что они его к чему-то обязывают.
– Может. Я знаю даже случай, когда неверующий человек стал играть в верующего, потому что ему понравилась верующая женщина. Он пришел на исповедь, покаялся в своих грехах, я их венчал, а вскоре он перестал ходить в церковь и через какое-то время бросил жену с двумя детьми. Причем даже не к другой женщине ушел, а просто переехал жить к маме.
Но всё же я надеюсь, что немногие так циничны. Повторяю, мы не можем всех переделать, но обязаны свидетельствовать о том, к чему призывает человека Господь. Захочет человек услышать это свидетельство или нет, зависит и от его желания, потому что Господь даровал человеку свободу, но свидетельствовать мы должны. И, конечно, лучшее свидетельство – личный пример. Мы сами должны быть верными своим супругам, чувствовать себя единым целым с ними, и это будет живым свидетельством того, каким должен быть христианин и что такое христианский брак. Кажется, преподобный Нил Синайский говорил, что когда дела человека подтверждают его слова, эти слова сверкают как звезды на небе. Будем же стараться своей жизнью подтверждать то, что проповедуем.
Беседовал Леонид Виноградов
Комментировать