Секреты любви. За советом и утешением к батюшке
Протоиерей Сергий Николаев

Дом и семья

О браке

«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему… И создал Господь Бог… жену, и привёл её к человеку… Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть… И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю…» (Быт. 2:18, 22, 24; 1:28).

Так повествует Священное Писание о установлении на земле Господом брака и освящении первой семьи. По сей день почти у всех народов существуют брачные торжества с ритуальными действиями, то есть брак освящается.

Отношение к браку и семье — один из основных вопросов любого мировоззрения. Так, например, христианский брак освящается Церковью и имеет силу и качество Таинства.

Сегодня, являясь невольниками общественного мнения и средств массовой информации, мы не замечаем, как постепенно искажается и утрачивается смысл многих, казалось бы, незыблемых, вечных понятий. Сильно исказилось и понятие брака и семьи. Но какую бы личную позицию ни занимал человек в вопросе брака, подспудно в нем живёт истина, что семья — это счастье, покой, любовь. Семья — остаток рая на земле, — говорили святые отцы. Но как обрести этот рай?

Отрадно, что у части молодёжи, особенно христианской, сейчас есть стремление устроить свою семейную жизнь не кое-как, а прочно опираясь на традицию, на благословение Церкви. Поэтому несколько слов о браке, как его понимает Православная Церковь, о браковенчании будут не лишними.

Для православного христианина, как учит Церковь, существуют только два состояния относительно брака. Это либо честный законный союз, освящённый Церковью в Таинстве браковенчания, либо целомудренная жизнь. Любая внебрачная связь определяется как блуд. Кое-кто пытается обвинить такой взгляд на брак в несовременности, несоответствии духу времени, а также извинить незаконные союзы общей греховностью, упадком нравов, общепринятостью. Но Православная Церковь всегда руководствовалась не духом времени, а Духом Истины. И грех остаётся грехом независимо от времени, места и отношения к нему общества. Просвещённый Святым Духом апостол Павел писал: «Не обманывайтесь: ни блудники… ни прелюбодеи… — Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6:9-10).

Собственно целью брака является удовлетворение потребности к плотскому единению, которая вложена Богом в природу человека, а также деторождение. Брак искореняет невоздержание и распутство. «Во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждой имей своего мужа» (1 Кор. 7:2), — учит Апостол.

Взаимное влечение мужчины и женщины имеет целью не только деторождение. Брак подразумевает взаимное духовное возвышение, восстановление в человеке его первоначальной красоты — «образа и подобия Божия». Любовь, приобретаемая в браке, имеет необычную творческую силу и благодатный характер. Сам «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4:16). Эта любовь позволяет мужу видеть в своей избраннице не ту личность, что видят все, а ту, кем она назначена быть у Господа и кем она должна стать. Жена же видит в муже личность, способную и обязанную помочь ей реализовать в себе то, что назначено Богом. Такой любви сопутствует высокая нравственная обязанность мужа по отношению к жене и доверие и послушание жены в отношении к мужу. Эту любовь нельзя сравнить ни с тем чувством взаимной склонности, симпатии, влюблённости, что предшествует браку, ни, тем более, с чувством похотного раздражения, что заставляет искать и находить предмет страсти, удовлетворяемой во временном союзе.

Таинственно и непостижимо происходит в браке соединение двух личностей в «одну плоть». «Тайна сия велика…» (Еф. 5:32), — говорит Апостол о браке.

Вспомните, как расправляются нахмуренные лица, с какой нежностью смотрят случайные свидетели свадьбы на молодых. В это время и самый грубый человек воздержится от грубости, смехотворец сомкнёт уста, плачущий улыбнётся. С таким же чувством мы смотрим на младенца. Но брак — это тоже рождение, новое рождение двух людей в новую «единую плоть». «До брака, — писал отец Александр Ельчанинов, — человек скользит над жизнью, наблюдает её со стороны, и только в браке погружается в жизнь, входя в неё через другую личность. Это наслаждение настоящим познанием и настоящей жизнью даёт то чувство завершённой полноты и удовлетворения, которое делает нас богаче и мудрее».

Благословив первую чету Господь дал ей во владение всю землю. «И благословил их Бог и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею…» (Быт. 1:28). И сейчас человек, получивший в браке новое видение мира, из зрителя превращается в хозяина, призванного хранить этот мир, не вредить ему своими поступками, по возможности улучшать. Вот почему у многих народов в языке существуют два различных слова для женатого и неженатого человека, для замужней и незамужней женщины. Юноша и мужчина, девушка и женщина — это не только возрастные или физиологические категории, это категории качества, категории зрелости ума, поступков, взглядов.

Столь очевидно изменение в душевном складе человека после брака, что часто родители шалопая-сына или строптивой дочери полагают свои надежды на исправление чад именно в браке. «Женится — переменится», — говорит пословица.

Священник Александр Ельчанинов писал: «Брак — посвящение, мистерия. В нем полное изменение человека, расширение его личности, новые глаза, новое ощущение жизни, рождение через него в мир в новой полноте».

Церковь создание семьи освящает в Таинстве браковенчания, одном из семи Таинств Православной Церкви. Так высоко почитается ею брак. Сам Господь Иисус Христос Своё служение человечеству начал чудом на брачном пире в Кане Галилейской.

Кто имел возможность несколько раз наблюдать венчание, мог заметить, как меняется настроение новобрачных во время Таинства. Такие разные в начале священнодействия — собранные и суетные, серьёзные и легкомысленные, молящиеся и просто ожидающие — молодые как бы постепенно «дозревают». Церковные и малоцерковные, они одинаково переживают торжественность и неповторимость происходящего с ними. И в то время, когда новобрачные стоят перед аналоем с зажжёнными свечами в руках, — это уже совсем другие люди. Сквозь человеческий характер в них проглянул образ Божий, то, что объединяет всех людей.

Это преображение всегда отрадно сердцу священника, потому что ещё раз даёт увидеть воочию не всегда видимое величие человека.

В Таинстве браковенчания Церковь своими священнодействиями и молитвословиями низводит на брачующихся благодать. Благодать эта и возжигает ту любовь, о которой святитель Иоанн Златоуст сказал: «Брачная любовь есть сильнейший тип любви. Сильны и другие влечения, но это влечение имеет такую силу, которая никогда не ослабевает».

Слова «любовь», «любить» употребляются во множестве значений. «Люблю грозу в начале мая…», «Какой же русский не любит быстрой езды…», «Я вас любил…», «Любите ли вы сыр?» Все это ближе к симпатии, расположению, очарованию, приятным ощущениям. Любовь же — дар Божий. «Потому что любовь от Бога», — говорит апостол Иоанн Богослов. Как и любой дар, этот дар Божий можно принять, а можно и отвергнуть, можно хранить, а можно и потерять.

Иногда мне случается слышать недоуменные вопросы о распадении венчанных браков. Но венчание — не сертификат на любовь, на счастливую и безоблачную семейную жизнь. Так же, как Крещение — не пропуск в Царствие Небесное. Но подобно тому как «Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12), так и земной рай — семья — даётся только беспрерывным усилием, ежедневным трудом.

В словах апостола Павла, читаемых на браковенчании, заключено все, что можно порекомендовать брачующимся для принятия и сохранения этого дара Божия, дара любви. Слова эти хорошо бы знать и помнить всем семейным людям. «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены мужьям во всем» (Еф. 5:22-24).

Единая плоть, в которую соединяются супруги, должна, естественно, иметь одну голову. Разумно, если эта глава — муж. Мужчина сотворён ранее женщины, сотворён как самостоятельное лицо, женщина же сотворена как помощница ему; «Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2:18), — читаем в Священном Писании. Женщина никак не ниже мужчины достоинством, но она иная. Впервые проявив самостоятельность, послушав обольстителя змия, первая женщина совершила и первый грех. Ева нарушила Господню заповедь не есть «плодов дерева, которое среди рая» (Быт. 3:3). Мало того, она склонила к греху и мужа: «Взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Быт. 3:6). Тем она навлекла проклятие на землю. За этот проступок Господь наказал ей, а в её лице и всем женщинам, вечное послушание мужу. На этом послушании жены и зиждется домашний мир.

Послушание вовсе не означает бесправие. Жена — это первый помощник мужа, участник семейного совета. Иногда в семьях, где жена верующая, а муж неверующий или хладный к вере, женщина думает, что её неповиновение и строптивость оправданы. Нет. Ей-то надо как раз более следить за собой. Апостол Пётр писал, что те мужья, которые не покоряются слову Христову, могут быть приобретены для Церкви, то есть приведены в христианство «житием жён своих», «когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие» (1 Пет. 3:1-2). Именно к повиновению мужу призывает Апостол.

Но что же говорится мужу во время браковенчания? «Мужья, любите своих жён, как и Христос возлюбил Церковь (общество верующих) и предал Себя за неё» (Еф. 5:25). «Так должны мужья любить своих жён, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет её» (Еф. 5:28-29).

Обязанность мужа — любить свою жену. И не только любить, но и заботиться о ней, «питать и греть», а кроме того, муж отвечает за жену перед Господом, потому что, вступая в брак, он обязуется заботиться и о её душе, чтобы представить её Господу «не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна» (Еф. 5:27). Конечно же, такую обязанность можно выполнить только при полном доверии и послушании жены. И не нужно размышлять: достоин ли муж послушания, достойна ли жена любви. Сказаны эти слова всем мужьям и жёнам, хорошим и плохим, всем без исключения. Это единственный рецепт счастливого супружества.

Вспомним традиционное пожелание новобрачным: «Совет да любовь». Это состояние согласия и любви возможно только в браке. Оно вполне сравнимо с тем состоянием, в котором пребывает Бог. Совет и любовь — это то, что соединяет три Лица Пресвятой Троицы в единое целое. Потому только в благословлённом Церковью венчанном браке возможно осуществление в жизни этой формулы: совет да любовь. Конечно же, не без нашего участия. Если от нас будет исходить совет, то есть единогласие, уступчивость, мир, — то от Господа — любовь.

Во время венчания на брачующихся возлагают венцы. Это и символ славы честного супружеского союза, и символ мученичества. Да, брак — это и добровольное мученичество. Апостол Павел честно предупреждает желающих вступить в брак: «Таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль» (1 Кор. 7:28).

Что же это за «скорби по плоти»? Любая обязанность, как бы приятна она ни была, неизбежно когда-нибудь расходится с нашими желаниями. Происходит это от нашего несовершенства. Любимое дитя может раздражать усталого отца. Непонятливость жены может угнетать мужа. Временное невнимание мужа печалит жену и так далее. Люди несовершенны. А терпеть надо. Это обязанность. Нарушить её — клятвопреступление. Это и есть «скорби по плоти». Жене хочется к подруге, а муж — глава семьи — против, приходится уступить. Мужу хотелось бы купить мотоцикл, а тут надо террасу пристраивать: семья-то растёт. Это тоже «скорби по плоти».

Указывая на обязанность мужа любить свою жену, апостол Павел вспоминает о любви Спасителя к Церкви (обществу верующих) и говорит о жертвенности этой любви. И супругам многим приходится жертвовать ради друг друга, ради совета, мира и любви. Но так постепенно мученический венец становится венцом славы. В прежние времена в христианской Церкви новобрачные после венчания ещё семь дней носили венцы, и лишь на восьмой день священник торжественно снимал их. Эти венцы показывали всем, что благодать, данная при венчании, пребывает с брачующимися и своей помощью делает их подвиг супружества как бы уже свершившимся и увенчанным славой.

Как при Крещении человеку даётся Ангел Хранитель, так и при венчании семье даётся Ангел Хранитель семьи, который будет помогать сохранять мир и любовь в семье.

Большое значение для счастливого брака имеет правильный выбор супруга. Приступая к какому-либо делу, будь то строительство дома, посадка сада или починка мебели, мы стараемся узнать как можно более о предмете. Расспрашиваем людей опытных, читаем пособия, сообразуем свои возможности, материальные и физические ресурсы. И это правильно. Но удивляет, что такое важное дело, как брак, построение семьи, часто пускается на самотёк, происходит как-то само собой. Как будто знания по этому вопросу относятся к врождённым инстинктам и не требуют участия разума. Но это не так.

Выбор супруга — важнейший в жизни выбор. Прежде в выборе жениха или невесты участвовали родители. Позже у родителей брали благословение, а выбор оставался за молодыми людьми. Теперь же молодые сами решают свою судьбу, не обращаясь за советом к родителям. Результат не замедлил сказаться. Появилось много неустойчивых браков. Участились разводы. Опыт Церкви показывает, как отражается благословение родителей на жизни семьи. «Благословение отца утверждает домы детей» (Сир. 3:9). Понятие родительского благословения не совсем укладывается в рамки нашего разума, потому что относится к понятиям духовным. И независимо оттого, принято это или не принято, современно или устарело, умны ли, понятливы ли сами родители, — родительское благословение есть величайшее благо, и пренебрегать им — безумие.

Именно родителям в большей мере ведомо наше душевное устроение, некоторые, может быть, фамильные черты характера. Как люди старшие и имеющие опыт, они более трезво могут взглянуть на будущего зятя или невестку. И то, что не понравится родителям, скорее всего в будущем не понравится и нам, потому что нас объединяют с родителями семейные черты не только внешности, но и характера, взглядов. Иногда сильное чувство заставляет пойти молодых против совета близких, и часто такой брак бывает трудным.

Расхожее мнение, что «сердцу не прикажешь», может стать оправданием нелепого брака по страсти, по непреодолимому, казалось, чувственному влечению. Здесь уместно напомнить яркий пример из литературы. Умнейший человек Пьер Безухов женится на бездушной и развратной Элен (Л. Н. Толстой, «Война и мир»).

Иногда случается очарование необычной личностью человека, его душевным эмоциональным складом, характером, талантом. В самонадеянности влюблённому кажется, что он ради своей любви может преодолеть всё: разницу в воспитании, умственном развитии, темпераменте, возрасте. Такова любовь Дездемоны и Отелло с её трагической развязкой, Печорина и Бэлы. Из реальной жизни можно вспомнить женитьбу графа Шереметева на своей крепостной актрисе. Брак был недолог и несчастлив.

Ни выбор по страсти, ни душевное очарование, ни надежды на свою мудрость не могут нас обезопасить от ошибки. «Без Бога ни до порога», — говорит пословица. И действительно, как и во всем, в выборе супруга пробным, краеугольным камнем является Христос. Пусть главенствующей будет для вас общность по духу. Ведь плоть немощна, дух же бодр и может преодолеть всё, по словам Спасителя (Мф. 26:41).

«Что посеет человек, то и пожнёт: сеющий в плоть свою от плоти пожнёт тление (смерть) а сеющий в дух от духа пожнёт жизнь вечную» (Гал. 6:7-8). Не только телесных, внешних достоинств нужно искать в избраннике или избраннице, не образованного ума, не эмоциональности, но, прежде всего, достоинств духовных. Таких, как терпение, верность, смирение, богобоязненность, сострадательность, милосердие. Все это гораздо ценнее и более потребуется в супружеской жизни, чем самая привлекательная внешность, самый изощрённый ум. «А Татьяна — не сметана, не щи ею белить», — говорит пословица.

К тому же внешность очень зависит от состояния души человека. Миловидная девушка может стать сварливой женой. «Злость жены изменяет взгляд её и делает лице её мрачным, как у медведя» (Сир. 25:19). Юноша, пристрастившись к винопитию, также скоро потеряет свою привлекательность. В то же время «жёны, светящиеся душевной красотой, со временем все более обнаруживают своё благородство, и тем сильнее становится привязанность и любовь их мужей» (свт. Иоанн Златоуст). Какую роль в выборе супруга играет материальная обеспеченность? «Жизнь человека не зависит от изобилия его имения» (Лк. 12:15), — говорит Спаситель. Нельзя основывать свой выбор исключительно на достатке человека. Недоверие и ревность, уныние — типичные спутники подобных союзов. Тем не менее, расчёт все же должен быть. Где жить и на что жить — не последние вопросы. Легкомысленно оставлять их решение «на потом». Здесь опять уместен совет родителей.

Нужно помнить и то, что, становясь одной плотью, супруги объединяют не только свои добродетели, но и недостатки. Жена-сплетница может «заразить» и мужа злословием, а у ленивого и нерадивого мужа и жена может вскорости стать неряхой.

Поэтому такое значение приобретает церковность жениха и невесты, то есть насколько они действительно, а не на словах христиане. Действенно ли их стремление изжить свои недостатки, проявляется ли их любовь в молитвах друг за друга? Можно ли их будущую семью назвать «домашней церковью»? Многое может сделать молитва любящего сердца. Все мы хотим жить в браке счастливо. Нет горя горшего, чем неудавшаяся семейная жизнь. Все становится не мило, если нет мира и покоя в доме. Как нужны доверие и уважение жены и верная, надёжная опора в муже! Но хорошо, когда к нашим желаниям и усилиям присоединяется и помощь Божия.

Об этой помощи, о благословении брака говорится в молитвах, которые священник читает на венчании: «Боже пречистый… благослови брак сей и подаждь рабом Твоим сим… живот мирен, долгоденствие, целомудрие, друг ко другу любовь в союзе мира, семя долгожизненное, о чадех благодать… Даждь рабе сей во всем повиноватися мужу, и рабу Твоему сему быти во главу жены… Даждь им… единомыслие душ и телес… сопрязи (соедини) я (их) в единомудрии, венчай я в плоть едину… Подаждь рабом Твоим сим… неувядаемый славы венец».

К пожеланию совета и любви для тех, кто сопряжен в браке, хотелось бы добавить слова святителя Василия Великого: «Любите… хотя вы чужды были друг другу, когда вступали в брачное общение! Сей узел естества, сие иго, возложенное с благословением, да будут единением для вас, бывших далекими». Аминь.

Задолго до свадьбы

С каких лет девочки представляют себя невестами, а мальчики задумываются над словом «жених»? Не серьёзно, а как бы вскользь, играя. Лет в семь, восемь, десять? Но случается это со всеми. А вскоре и близкие, увидев племянника или соседку, скажут: «Гляди, подрос-то как, прямо жених!», «Совсем невеста». Полыхнут жаром щеки, опустит ресницы девочка, а отрок и вовсе уйдёт с глаз. Стыдно. Но пройдут два-три года, и уж не конфузятся от этих слов молодец и девица, а, напротив, ещё расправят плечи да головой тряхнут — выросли. Заканчивается детство-отрочество, где вся жизнь игра да забава, родительская любовь да строгая опека. Приближаются совершенные годы — время самому совершать жизненный путь. Юность — самая яркая, самая замечательная, но и самая ответственная и опасная пора. Кажется, и рядом она, самостоятельность, но как дойти до неё, не упав, не покалечив тела, не повредив душе? Эту недолгую дорожку между родительским домом и своей семьёй, своим домом можно назвать наиболее трудным отрезком жизненного пути.

Это время первых важных решений и выборов. И самый главный из них — выбор спутника, выбор супруга. Для православного человека, для молодых людей из семей с традиционным укладом жизни такой выбор совершается один раз, и потому ответственность за него ни с чем не сравнима. Можно сменить институт или техникум, профессию, поменять работу, дом и даже страну, в которой живёшь, но супруг выбирается окончательно и навсегда.

«Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:6), — говорит Спаситель на вопрос о расторжимости брака.

Жена — не рукавица; с белой ручки не стряхнёшь да за пояс не заткнёшь.

На установку единственности брака никак не может влиять увеличивающееся количество разводов, неполноценных семей, семейных трагедий. Этот печальный опыт должен скорее призвать как юных, так и их родителей более трезво и ответственно взглянуть на создание нового союза. Этот печальный опыт понуждает и семейных, и только надеющихся вступить в брак чаще прибегать к помощи Того, Кто единственный в силах помочь нам создать счастливую семью и сохранить её: Господь Вседержитель — единая Причина гармонии вселенной, единая Причина мирового порядка, «потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира» (1 Кор. 14:33).

Самая большая трудность в создании супружеского союза та, что юные и, конечно, неопытные дети не совсем доверяют своим имеющим опыт супружеской жизни родителям или духовным наставникам. «Если бы молодость знала, если бы старость могла», — говорит пословица. Но не хочет молодость слушать советов, кажется ей, что её сердечко и затуманенная любовным туманом головка — лучший и мудрейший советник в мире. Повернёт голову сын-молодец на отцовские слова, поднимет бровь: «А почему это?» Да и сделает по-своему. Улыбнётся дочь на материнский вопрос, скажет ласково, отведя глаза: «Все в порядке, мама». И оставит матери её догадки да тревоги.

Эх, кабы вместе-то решать этот вопрос о суженом! Но для того и готовиться надо было загодя.

В прежнее время забота о будущей свадьбе не настигала родителей внезапно. Почти с рождения собирали для девочки имение-приданое, прикидывали заботы женитьбы сына. В богатых домах высших сословий записывали за детьми различные блага: деревеньки, дома, откладывали деньги. В крестьянской семье девушке готовили укладку-сундук: шубы, одеяла, платья, рушники. Парню копили на свадьбу. Не зарекаясь от раздела, старались заготовить лишние сани, прикупить лесу, инструмент. Уже младенчик имел свою собственность: принято было дарить «на зубок», а позже к именинам «денежку» на будущее хозяйство. Таким образом, ребёнок с самого детства, встречаясь с предметами и разговорами, касающимися его будущего брака, задумывался о самостоятельной семейной жизни.

Свадебные торжества были самым ярким событием в череде семейных праздников. Они выделялись своими длительными и устоявшимися обрядами, совершенно особыми и пышными платьями. Подарками. Песнями. Продолжались не один день. Гостей на свадьбах бывало помногу. Это тоже имело своё воспитательное значение. Старшая сестра или тётя, соседка в свадебном наряде, «как царевна», становилась центром внимания всей семьи, всей улицы, прихода. Девочка глядела, примеряя мысленно к себе такую необычную заботу и любовь близких и, конечно же, богатое платье. Мальчик смотрел на старшего родственника или братова приятеля и тоже размышлял о небывалом почёте, которым окружают жениха. Надеялся когда-то испытать то же. В разговорах дети долго обсуждали свадебные подарки, перечень которых по обычной случайности становился достоянием родных и соседей.

Эти подарки также пленяли детское воображение. «Почему, за что ему такое уважение и дары? Что он такое сделал, чем заслужил?» — думало дитя. Спрашивали мать, отца. «Будешь трудолюбивой и скромной, и тебя возьмут замуж. Сошьём тебе красивое платье». «Будь хорошим помощником отцу, не лодырничай, не озоруй — хорошую девушку за тебя отдадут», — отвечала, наверное, мать. От подарков и сапог внимание ребёнка переключалось на добродетели. Добродетель получала реальную награду — право быть завидной невестой, завидным женихом. Грех так же имел видимое и ощутимое наказание. «Кто тебя возьмёт, неумеху?!», «Кого за тебя отдадут, непутёвый?!»

Когда-то внимание наших соотечественников не было так рассеянно. Волнение за здоровье римского папы или небывалый паводок в Бразилии не беспокоили сердец. Зато более душевных сил оставалось на свои, семейные дела и заботы. К будущему браку сына или дочери подготавливались нешуточно. Нравственность, трудолюбие, религиозность, хозяйственные навыки, опрятность, здоровье, послушание родителям, забавы возможных кандидатов в родню не ускользали от внимания окружающих. Все впечатления и сведения укладывались в памяти до времени, чтобы потом сделать единственно правильный выбор для счастливой судьбы дочери или сына. Своему «товару» также старались придать вид, дабы потом не было укоров от родственников. «Мать по пяти раз заставляла перестирывать. По углам платком проводила, проверяла, чисто ли. Говорила: «Как замуж пойдёшь, на мне грех будет, что неряху вырастила». У ворот тоже не задержишься, обязательно из дому крикнут, что нечего, мол, улицу высматривать», — рассказывала одна женщина о своём воспитании.

И мальчики, и девочки помнили, что «хорошая слава лежит, а худая бежит», и старались не дать повода для худой славы, ведь расплатой за шалость в будущем мог стать позорный отказ при сватовстве, а то и одиночество.

То, что мысли подростка часто обращались к будущему браку, не означает, что у него развивалась плотская мечтательность. В этих думах не было ничего похотного. Свадьба притягивала воображение юных тем, что высвечивала, открывала для окружающих настоящее достоинство человека. Это не всякий мог осознать, но каждый чувствовал.

«Господи, Боже наш!., что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Твоих; всё положил под ноги его» (Пс. 8:2, 5-7), — говорит Псалмопевец об удивительном достоинстве человека, о том достоинстве, что дал человеку Господь, поставив его царём и владыкою окружающего мира.

Во время браковенчания перед стоящими в царских венцах молодыми трижды произносит священник эти слова: «Господи, Боже наш, славою и честию венчай я (их)». В этот момент не только жених и невеста, но и их друзья и подруги, оказавшиеся рядом, все, кто задумывался о будущем супружестве, переживают обязательную для себя необходимость соответствия такой славе, этому образу царя и царицы, венцам, возлежащим на главах. Здесь понятие чести реально и ощущается воочию. Для молодых венчание — Таинство, для окружающих — проповедь.

Уже не вышитый рушник, умение месить пироги или вырезать кудрявый наличник, а близость образу Божию занимают воображение. Чистота и целомудрие мыслятся как единственное достойное свадебных венцов украшение. И согласно с тем звучат родительские наставления о девичьей чести, о славе молодца. Не для себя, не ради славы у соседей и даже не ради суженого нужна эта чистота, а ради Господа, ради правды.

Согласие церковного и родительского воспитания и заботы о своих чадах имело результатом то, что почти сто процентов девушек и подавляющее большинство юношей сохраняли чистоту тела до венца.

«Ошибочно мнение, что необходимость целомудрия распространялась лишь на женскую половину. Парень, до свадьбы имевший физическую близость с женщиной, тоже считался испорченным, ему вредила подмоченная репутация… Даже парень из хорошей семьи, но с клеймом греха, терял звание «славутника», и гордые девицы брезговали таким» (В. Белов, «Лад»).

Такому парню уже не могли доверить честь нести хоругвь или икону во время крестного хода или на церковные торжества.

Не сохранившая себя девушка просто не имела права на брак. Все, наверное, знают о мазании ворот дёгтем и т. п.

Кто-то скажет: нынче все иное,
Кто-то скажет: это в старину…

И приведёт примеры распущенности нравов нынешнего дня. Конечно, нравственность в нашем обществе не в почёте, но и римское общество времён святых Апостолов было никак не выше в этом отношении. Скорее, мы идём на полшага сзади в смысле развращённости. И все же написано было апостолом Павлом Послание к Римлянам. Не к одному или двум, а к целому обществу. Будем надеяться, что у нас есть для кого проповедовать.

Прошлое не умирает, хорошее прошлое может назидать и сегодня. В добрых семействах забота о будущем браке детей не откладывается на определённое время. Родители помнят, что дитя нужно не только выкормить, выучить, но и воспитать достойными мужем или женой, достойным гражданином.

Примеры брачного союза, свадьбы, любви и верности обязательно используются православными родителями при воспитании. Не раз и не два напомнит мать, что хорошая невеста или хороший жених могут быть наградой послушанию, трудолюбию, молитве.

Вспоминается случайно увиденная сценка. Во дворе на лавочке сидела пожилая женщина, а рядом играли дети. У одной девочки лет девяти с языка привычно слетали грубые слова. Женщина повернулась к ней: «А ты знаешь, что из-за таких грязных слов ты замуж не выйдешь. Никто не захочет на тебе жениться». Девочка убежала. Но через некоторое время вернулась, подошла к лавочке, встала перед женщиной и твёрдо сказала: «А я уже больше не ругаюсь». Надо сказать, что такой мгновенный результат вдохновил и меня несколько раз использовать этот приём.

В привычных детству сказках частый сюжет — преодоление трудностей в поисках невесты, умение заслужить жениха или невесту, помощь суженому. Характерна свадебная концовка многих сказок как апофеоз земного счастья. Такие сказки читаются детьми в раннем возрасте и очень недолго и не успевают развить в них греховной мечтательности, но несут свою положительную нагрузку воспитания. Тем более, что особенность нашего времени — развитие негативного отношения к семье и браку, принижение и искажение значения семьи. Потому православная семья должна закрепить в ребёнке отношение к браку как к благу, к земному счастью.

Известно, что основа семейного воспитания — пример родителей. Поэтому так важно для них не соблазнить «малых сих» (Мф. 18:6), не подать детям дурного примера ссор, обманов, семейных хитростей, измен, неуважения друг к другу. Да и не поверит дитя тем, кто сам не смог осуществить счастливый брак. «На своём молоке обожглись, на чужую воду дуют», — вспомнится сыну в ответ на нравоучение отца.

Не один раз мне пришлось слышать от молодых людей, что в детстве им довелось быть свидетелями ссор родителей. Эти непонятные ссоры угнетали, обижали, причиняли боль, наполняли сердца страхом. В это время маленький человек принимал решение «никогда, никогда не жениться». Позже такое неприятие супружества прошло, но не сразу и не просто.

Использование в воспитании свадебно-брачного символа может преследовать только цель побуждения в ребёнке желания нравственного улучшения или служить для формирования отношения к супружескому союзу как к Самим Богом данной прекрасной форме земного бытия.

Неправильное, не вовремя сказанное слово о любви, неверный акцент могут, напротив, способствовать растлению детского сознания. Привести к раннему пробуждению чувственности, к кокетству, любовной мечтательности. Помню, как одна тётя, желая поговорить с восьмилетней девчушкой, стала расспрашивать малышку, есть ли у неё мальчик, где она с ним познакомилась. Не то чтобы женщина не ориентировалась в детских проблемах, нет, у неё самой есть дети, причём того же возраста.

Ещё одно воспоминание. В школе силами первоклашек поставили спектакль по сказке «Золушка». В финальной сцене королевского бала мальчик и девочка, игравшие главных героев, должны были танцевать вальс. Дети пытались кружиться на расстоянии вытянутых рук, естественная скромность понуждала их отвернуться друг от друга. Но педагоги и родители поправляли малышей, устанавливая пару в позу взрослых влюблённых, забавляясь унижением детской стыдливости.

Нередко родители неразумно пекутся о внешней привлекательности своих ребятишек, наряжают девочку, как барышню-невесту, а мальчика, как кавалера. Украшают одежду детей символическими сердечками. Девочкам надевают дамские украшения, серёжки, колечки, бусы. Здесь уже не до ожидания жениха как награды за трудовые и нравственные достоинства, а воспитание желания и умения увлечь собой, соблазнить. Не надежда на хорошую невесту, а умение выставиться, пустить пыль в глаза. В неуместных нарядах не по возрасту дети очень рано начинают чувствовать себя достойными внимания, завидными невестами и желанными женихами.

Учтите, родители, что «блудная брань усиливается от пяти причин: от празднословия, тщеславия, многого сна, от склонности к красивой одежде, от пресыщения» (преподобный авва Исаия. См. «Отечник»).

Рассказывала молодая женщина: «В седьмом классе девочки разделились на барышень, которые интересуются мальчиками, и на «ботаников» (так называют в школе прилежных учеников). Одни влюблялись, писали записочки, кокетничали, вольничали. Другие — сидели за книжками, гуляли по часам, слушали родителей, краснели от вольного слова. Через пятнадцать лет оказалось, что все «ботаники» достаточно удачно вышли замуж, имеют хорошие спокойные семьи, а их влюбчивые одноклассницы в большинстве своём бессемейные: кто развёлся, кто кое-как устроился, а у кого-то тяжёлые семьи».

Эго характерно. Примеров таких множество. Обидно, что начало такой ранней влюбчивости часто полагают сами родители. Быть может, и не желая того.

«Пища, одежда, кров — это хоть и немалое, но не главное. Главное есть обезопасение от неприятностей вовне. Орлиные крылья покрывают вас. Клюв орла и когти его готовы на поражение всякого, кто покусится причинить вам оскорбление или неприятность. Это благо ничем не заменимо», — писал о родительской заботе святитель Феофан Затворник.

Сегодня родительские крылья должны быть необыкновенно мощными, чтобы защитить дитя от потока пошлости и грязи, обрушившихся на общество. Символика греха окружает нашу жизнь повсеместно. Кино, реклама, музыка, телевизор, радио, книги полны символов блуда, вызывая в человеке постоянное похотное раздражение. Взрослый человек, чтобы не повредить своей душе, не оскверниться, приучается жить в этом мире, как в пустыне, не поднимая глаз, храня слух и зрение от ненужных образов, не любопытствуя, а главное, оберегая себя молитвой — противоядием и оружием против бесовского ополчения. Дитя же беззащитно. Оно ещё не видит и не знает опасности, а потому отражать её должен родитель.

«Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор. 15:33), — говорит Апостол. И в первую очередь родительские крылья должны защитить ребёнка от средств массовой информации, заменивших в наше время дурные компании. Лучше вообще не иметь дома телевизора и радио, чем позволять детям бесконтрольно пользоваться ими.

Сейчас возраст любовных отношений и переживаний очень понизился. Откровенные ухаживания и влюблённости можно наблюдать даже в начальной школе. Что ж, то, что совсем недавно было бы стыдно обнаружить или сыграть, теперь получило право на жизнь благодаря множеству детских спектаклей и фильмов, где такие влюблённости норма. Существуют даже детские сериалы, где обязательной, чуть не главной нитью в сюжете проходят вздохи и томления почти младенческой любви.

Круг чтения ребёнка также требует контроля и отбора. Хорошо, когда родитель знает, какой у дочки тайный том дремал до утра под подушкой.

Ведь литература может быть нравственной и развращающей. Даже в угоду общественному мнению, создавшему список мировых шедевров и талантливых произведений, обязательных для прочтения культурным человеком, все же не следует давать детям соблазнительных романов и грубых повестей. Несколько неблагосодержательных книг вполне можно заменить книгами историческими, описательными. Такое исключение никак не повредит развитию вашего ребёнка.

Неплохо знать и друзей своих детей. «Отец всегда спрашивал: „А кто у него или у неё родители? А где живёт? А какие у неё отметки?». Этими вопросами он как бы понуждал меня выбирать друзей в своём кругу, своего кругозора», — вспоминала отеческую заботу одна женщина.

Надо заметить, что такие установки помогают в дальнейшем найти спутника жизни не в «стране далёкой», а в своём кругу. Что немаловажно для счастливого брака. Про «неровнюшку» и в песне поётся, неравенство в любом смысле переживается в семье очень трудно.

Конечно, ребёнка в кармане не вырастишь. Любой человек должен пройти через соблазны и искушения. Но пусть это случится не через нас, не по нашему невниманию и попустительству. «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18:7), — предупреждает Спаситель.

«Наши дети знают о грехах и пороках гораздо больше нас, никакие запреты не оградят их от мира», — говорят некоторые. Да, дети, безусловно, знают многое. Но именно домашние запреты позволит им отделить в своём сознании «чашу Господню» от «чаши бесовской» (1 Кор. 10:21).

Уроки семейной школы определяют многое в дальнейшей самостоятельной жизни человека. Именно по домашнему типу мы выбираем себе супруга или супругу, строим семейную жизнь, воспитываем детей. «Яблочко от яблони недалеко падает», — говорит пословица. Но всё это происходит как-то помимо сознания. А в пору «юности мятежной» молодое поколение, как правило, пытается как-то уменьшить воспитательный элемент родительской опеки. Когда наступают последние годы школьной учёбы, мнение подростка уже не всегда бывает согласно с мнением родителей, не всегда подчиняется ему. Поэтому хорошо, чтобы в семье к этому времени сложилась практика обращаться к третьему авторитетному лицу. Это обычно бывает духовник, приходской священник, у которого исповедуются все члены семьи, или старец. Он-то и поможет согласовать мнения отцов и детей. Прежде такая практика была обычной.

В это время устанавливаются и крепнут дружеские союзы, и усиливается влияние на подростка его окружения. Иногда я вижу пары или целые стайки друзей или подружек, приходящих на исповедь. Хорошо, когда основой дружеского союза является Православие. Но нередко дети лишены возможности общения с верующими сверстниками вне храма. Помню, как одна мама возила свою дочку на другой конец Москвы к единственной верующей подружке, с которой они познакомились в паломнической поездке. Случается, что хорошую компанию для ребёнка приходится искать родителям.

А от дурной отвращать. Вспоминается мне ещё одна мама. В многодетной православной семье мать стала замечать перемены в старшей дочери. Девочка начала хуже, небрежнее учиться, стала отговариваться от посещения храма, полюбила длительные прогулки, долгие беседы по телефону. Однажды мама оказалась случайной свидетельницей разговора дочки с подругой. Это был грубый, безнравственный, недостойный девочки-христианки диалог. После услышанного мама пыталась образумить девочку, объяснить гибельность отступничества от веры, от нравственных принципов семьи. Дочка вспылила, желая отстоять право на собственные взгляды. Мать родительской властью посадила свою шестиклассницу дома под замок, прервав все контакты с внешним миром, не сделав исключения даже для школы. Эта мама понимала, что науки только полезны, но благочестие — обязательно. Через какой-то срок женщина нашла возможность устроить дочь в православную гимназию. Наняла репетиторов, девочка выправилась, стала лучше учиться. А когда прошло ещё полгода, бывшая самовольнина уже просто не могла понять, что её могло привлекать в тех пустых, грубых и опасных беседах, от которых спасла её мать.

По словам святых отцов, наилучшими хранителями чистоты являются вера и милостыня. С самого раннего детства ребёнка нужно приучать к милостыне. Когда, придя в храм, мы видим у входа нищего, то пусть дитя подаст ему милостыню, ребёнок же может положить нашу лепту и в церковную кружку. Научите вашего малыша радоваться, делая подарок, навещая больного друга, уступая место в автобусе, помогая слабому. Милостыня — это свободное дело любви к ближнему. Любовь к себе растлевает душу. Любовь к ближнему — уцеломудривает.

«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5:7), — обещает Спаситель. Милостыня защитит наше дитя и в будущем веке, и в этой жизни. Милостыня — обязательная спутница девственности. «Как огонь гаснет, когда не будет для него подливаться елей, так гаснет и девство, когда не имеет милостыни» (святитель Иоанн Златоуст).

Часто вспоминаю я одну московскую старушку. Девочкой-подростком ходила она с подружками помогать в военный госпиталь. Выполняли они работу санитарок Христа ради. Я читал письма, что присылали ей раненые после выписки. Это были очень чистые, удивительно целомудренные письма. Никаких шуток, никакой вольности. В письмах к ней, совсем юной девушке, обращались не как к Любочке, а называли Любовью Тимофеевной.

В пятнадцать лет она выучилась печатать на пишущей машинке, чтобы помогать Церкви. По вечерам они с подругой приходили в Донской монастырь, где жил тогда Патриарх Тихон. Они помогали переписывать и печатать для него. Святитель Тихон жил очень скромно, можно сказать, в нищете. Каждый вечер один добрый человек приносил ему две маленькие булочки. Одну святитель отдавал своим юным помощницам.

Я помню фотографии Любови Тимофеевны — она была редкой красавицей. И эту красивую, с живым характером девушку духовник благословил на одиночество в миру. Наше общество переживало тяжёлое время, но любовь к милостыне охраняла её от соблазнов и нечестного к ней отношения все годы.

Никакие внешние обстоятельства, нравственная распущенность и привычный в обществе разврат не освобождают родителей от заботы и ответственности за целомудрие и воздержание детей. Время святителя Иоанна Златоуста так же, как и наша современность, не отличалось особой строгостью нравов, однако мы читаем: «До времени брака воздерживайте их (юных) увещаниями, угрозами, страхом, обещаниями и другими бесчисленными средствами».

Но более всех средств вразумит, накажет и сохранит дитя родительская молитва. «Чтобы детям благословил Господь избежать опасностей, надо молиться день и ночь. Бог милостив, Он имеет много средств предотвращать, какие нам и в голову не придут. Бог всем правит», — ободряет нас святитель Феофан Затворник.

Счастье будущего брака детей не принадлежит только детям, родители также разделят его, но забота об этом счастье начинается с заботы о благочестии детей.

К женихам и невестам

Страшное поругание любви происходит сегодня и мире. Сброшены покровы с греха, и грех назвали любовью. Блудницу называют невестой и развратника — женихом. Но скверный брак не может насытить плоти, а лишь распаляет страсти. «Будут есть, и не насытятся; будут блудить, и не размножатся; ибо оставили служение Господу» (Ос. 4:10). Этот внешний по отношению к Церкви мир живёт по своим законам, поклоняется своим богам, имеет своих проповедников.

«То было время, когда любовь, чувства добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности.

Девушки скрывали свою невинность, супруги — верность. Разрушение считалось хорошим вкусом, неврастения — признаком утончённости. Этому учили модные писатели, возникавшие в один сезон из небытия. Люди выдумывали себе пороки и извращения, лишь бы не прослыть пресными» (А. Н. Толстой «Хождение по мукам»). Кажется, что о нашем времени написаны эти слова. Таков мир, что живет рядом с церковной оградой. Мы не можем уйти от этого соседства, не можем спрятать от него наших детей. Этот мир и это время — Божия данность, определённая для испытания нашей веры.

«Испытание вашей веры производит терпение» (Иак. 1:3), а «терпение нужно вам, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное» (Евр. 10:36), — читаем у святых апостолов.

Желающий спасения может только противостоять греху, не обвиняя никого, не ропща на обстоятельства, помня, что

«Бог… Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (желанием) (Иак. 1:13-14).

«Не люби́те мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2:15), — говорит Апостол. Но не любить мир не значит не любить тех, кто живёт в этом мире. Только будущий век положит пропасть между чистым и нечистым, отделит сынов Света от детей тьмы. А сейчас, пока не произнесено ещё судное слово, немало людей, познавших пустоту внешней жизни, приходят в церковную ограду в поисках истинной любви, ища спасения. Ещё неокрепшие в вере, но полные решимости, начнут они устраивать свою жизнь не по прихотям мира, а по церковным заповедям. И потому для кого-то много раз ещё придётся повторять то, что уже сказано, объяснять то, что, казалось, давно ясно.

«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному» (Быт 2:18). Особенно нехорошо, трудно одному проходить путь спасения. Потому и благословляет Церковь брак, и живущие в миру знают преимущества супружества перед вольной волей. Ведь даже одиночество ради Господа — монашество — связано обетом послушания. Послушания духовнику и священноначалию. А значит, и монашествующий не один совершает своё поприще. Мирянину же лучшая доля — семья.

Семья так много значит для нашего спасения, что её называют малой Церковью, поэтому создание столь важного союза, безусловно, должно серьёзно обсуждаться.

Сейчас люди в Церкви быстро «взрослеют», то есть их воцерковление происходит достаточно скоро. Молодые люди, выросшие в церковной среде, и те, кто пришёл недавно, как-то почти незаметно выравниваются. Отрадно и то, что их становится всё больше, а значит, и браки между «своими», церковными, стали чаще.

Вспомним, какие основные качества выделяют жениха и невесту, ставят их на особое место в обществе? Любовь и целомудрие. Если о любви сейчас стали говорить гораздо больше, то о целомудрии стараются молчать.

То, что разврат повсеместен, ничего не меняет в отношении к нему Православной Церкви. Естественным он кажется только неверующим. А Церковь надеется видеть новобрачных чистыми и целомудренными и возлагает на них венцы, воздавая честь их целомудрию и сохранённому девству. В руки жениху и невесте даются зажжённые свечи, также знаменующие целомудрие и чистоту будущих супругов. Кстати, если оба в брак вступают повторно, то свечей уже не зажигают, именно по той причине, что в брак вступают уже не девственники.

Символ чистоты невесты — её белое платье, свадебная фата. «Голубица моя, чистая моя!» (Песн. 5:2), — скажет жених при виде её. Но если сам он не сохранил чистоты, то грех его замарает и голубиную чистоту милой. Не случайно неверующие девушки, не ведающие Божиего воздаяния, не хотят сохранять девственность до свадьбы. Не для кого. «Он ведь придет уже поживший, — говорят они, — так что, какой смысл мне беречься». Блудный грех как раз и характерен тем, что очень заразен, не имеет границ. Всякий другой грех имеет как бы свой небольшой регион действия, а блудный расползается во времени и пространстве.

Но как ни страшна статистика добрачных связей, мы всегда можем указать на добрый остаток. «Так и в нынешнее время, по избранию благодати, сохранился остаток» (Рим. 11:5), — говорит Апостол.

Большинство церковной молодёжи считает желательным для себя сохранение чистоты тела до брака. Но случается и невыполнение этого установления. Причиной же выставляются обстоятельства, неосторожность, безволие. Но причина падения скорее в том, что когда-то произошло согласие с греховным помыслом и внутреннее растление.

«А если видимо соблюдаешь тело своё от растления и блуда, внутренне же ты любодействовал и творил блуд в помыслах своих, то прелюбодей ты перед Богом и не принесёт тебе пользы девственное тело твоё» (преподобный Макарий Великий).

Любопытство к нескромным разговорам, изображениям, книгам, мечтательность, бездеятельность разбудили чувственность и нечистые мысли. Отсюда и грех.

«Как юноше содержать в чистоте путь свой? — Хранением себя по слову Твоему» (Пс. 118:9), — говорит Псалмопевец. А слово Божие, через Апостола: «…не сообщаться с блудниками… не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остаётся блудником… с таким даже и не есть вместе» (1 Кор. 5:9-11), «Не обманывайтесь: ни блудники… ни прелюбодеи… Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6:9).

Спаситель называет прелюбодеем и того, кто разжигается похотью на чужую красоту. «…Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём» (Мф. 5:28). В мире есть необратимые процессы. По опыту мы знаем, как легко разбивается от неосторожности или даже по умыслу сырое яйцо. Раз — и готово! Но потом «вся королевская конница и вся королевская рать» не смогут собрать этого шалтая-болтая. Так же необратимо повреждение целомудрия в человеке. Бороться с растленным воображением или растленной плотью затем предстоит всю жизнь.

«Худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор. 15:33), — предупреждает Апостол, поэтому православным юношам и девушкам следует избегать компаний с вольными разговорами и поведением. Когда же избежать такого общения невозможно, «иначе надлежало бы вам выйти из мира сего» (1 Кор. 5:10), по словам Апостола, то нужно научиться уклоняться от бесед, вечеринок, совместного провождения времени.

«Когда я ещё жил в миру, — вспоминал преподобный оптинский старец Варсонофий, — товарищи называли меня идеалистом. Бывало, придут звать меня куда-нибудь: «Устраивается пикник, целой компанией едем за Волгу с самоваром и закуской. Будет очень весело!» — «Сколько же это стоит?» — «По десять рублей с человека». Вынимаю деньги и отдаю за себя, чтобы не получить упрёка, что уклоняюсь из корыстных побуждений, а потом в день пикника заболеваю некоей политической болезнью и остаюсь дома… А наутро товарищи говорят: «Был он?» — «Нет, не был». — «Ну, конечно, — рукой махнут, — ведь он у нас идеалист»».

Вроде и не побрезговал компанией и на своём настоял.

Впрочем, молодые люди, знакомые с культурой поста, не затруднятся такими дипломатическими отказами. Ведь во многих семьях, где есть дети-школьники, родители умеют без насилия над ребёнком и без обиды для окружающих избегать новогодних школьных ёлок и представлений, попадающих на конец Рождественского поста, а также участия в других светских праздниках, не вписывающихся в православный календарь.

Трудно в юности сохраниться от любовной мечтательности. Особенно она привычна девушкам. Беда в том, что эти грёзы «не стоят на месте», а обязательно развиваются. Если когда-то думы такого рода не покидали пределов дозволенного, просто дальше было как-то «некуда» думать, то сейчас, когда воображение и память каждого человека засорены греховными впечатлениями, навязанными нам миром, остановить мысль на какой-то грани бывает трудно. И все же, несмотря на то, что невинность как категория незнания греха постепенно изнашивается, невинность как категория несогласия с грехом и отторжения от себя греховных помыслов остаётся обязательной для всех, независимо от времени и обстоятельств.

Впрочем, против такой мечтательности есть лекарство. Молодые годы, как правило, годы учёбы, время освоения профессии. Несомненно, что образование удобнее получить до брака. Не случайно сложилась поговорка: «Женатому учиться — время ушло». Добросовестная учёба обычно не оставляет времени на пустые мечты. Если же юноша или девушка не учатся, то в семье всегда найдётся для них занятие там, где нужна их помощь. Во все годы, а особенно в юности, бездеятельности нужно бояться, как огня. «Труд есть страж добродетели», — читаем в «Цветнике духовном».

«Кто в праздности живёт, тот непрестанно грешит», — писал святитель Тихон Задонский. В прежнее время барышни из семей, в которых домашнее хозяйство не требовало их участия, обязательно вышивали, вязали салфеточки или детскую одежду для старшей замужней сестры — никогда не оставались в бездеятельности. Рукоделие как средство занять себя, удалиться от праздности было свойственно и замужним дамам, не обременённым семейными заботами. Все, наверное, помнят, из чего состояло пансионное воспитание девушки по Гоголю: французский язык, «фортепьяно, для доставления приятных минут супругу» и «вязание кошельков и других сюрпризов» («Мёртвые души»). Смешно-то смешно, а тем не менее чьи-то прапрабабушки не выезжали в гости без ридикюля с рукоделием, да и дома, если и сидели без дела, то не сложив руки, а с иглой или спицами. Занятие всегда можно найти, а праздность расслабляет волю.

Отеческой заботой полны письма преподобного оптинского старца Макария. В одном из них читаем: «Невозможно же быть вам в совершенном бездействии физическом: тогда и страсти больше будут беспокоить».

«Не предавайся большим рассеянностям, которые бывают часто сопряжены с потерею интересов и нравственности», — писал он же о развлечениях. Недолгие и невинные удовольствия и развлечения, как дань человеческой слабости, не возбраняются православному человеку. Они дают передышку нашим мышцам и нервам, способствуют большей работоспособности. Но развлечения рассеивают сознание, в это время оно подобно заболтавшемуся с прохожим часовому, и греху легче проскользнуть мимо стражи. Поэтому выбор развлечений следует строго определить для себя, и не нужно смущаться принятыми в мире нормами, но ориентироваться только на Божии заповеди. «Весь мир лежит во зле» (1 Ин. 5:19), — говорит апостол Иоанн Богослов и ласково назидает: «Возлюбленный! не подражай злу, но добру» (3 Ин. 1:11).

Об одном таком «неблагополучном» развлечении — танцах — есть смысл поговорить особо.

Танцы существуют у всех народов. Изначально эти ритмические движения разделялись на несколько видов — в зависимости от целей, которые они преследовали. Танцы, возбуждающие чувственное желание, предшествующие соитию; военные танцы, сообщающие боевой дух, и особые ритуальные танцы, используемые жрецами или их окружением для оккультных целей: вызывания духов и т. п. Из этого набора наиболее употребляемыми и получившими развитие оказались чувственные танцы. Они-то и легли в основу всех современных как народных, так и классических танцев, а также балета. Да-да, балета! Вся эстетика балетного искусства основана на возбуждении и удовлетворении чувственной, похотной стороны человеческой личности. Об этом откровенно говорят движения и сами костюмы танцоров. В сознании наших соотечественников понятия балет и разврат долгое время непременно соседствовали. У А. Н. Островского в одной из пьес есть замечательная фраза: «Кто в продолжение двадцати лет не пропустил ни одного балета, тот в мужья не годится» («Бешеные деньги»).

Что касается танцев как бытового развлечения, то это собственно игра в «любовь» на своём уровне. Небольшой театр. В танцах незаметно растворяется и теряется стыдливость. В танце на вполне «законном» основании можно обнять, приласкать малознакомого, а то и вовсе незнакомого человека. Не случайно различные развращающие программы для подростков рекомендуют танцы и совместные спортивные занятия как «средство преодоления стыдливости», а мы назовём это разрушением целомудрия. Святые отцы всегда советовали избегать касания как возможного побуждения к греху.

«Всякое прикосновение мужчины и женщины неприлично, всякое сладострастие под тенью великих крыльев любви — целомудренно», — говорит святитель Григорий Богослов. Имеется в виду, конечно, брачная любовь. Одна девушка-студентка рассказывала, что среди её многочисленных знакомых лишь один юноша имеет привычку деликатно (подвигать локоть или колено, когда рядом с ним за столом или на занятиях оказывается девушка. Остальные молодые люди совершенно не озадачивают себя такими тонкостями и не меняют ни позы, ни лексики в присутствии сокурсниц. Видимо, это и есть результат такого танцевально-спортивного воспитания — вести себя со всеми, как с близкими родственниками, и дай Бог, чтобы такая фамильярность, или семейственность, закончилась на этом уровне.

«Так же и танцы, которые назвал один мудрый проповедник «Иродиадино искусство» и которые мир считает невинным удовольствием в обществе, а в сущности оные греховны», — писал преподобный Макарий Оптинский одной матери, воспитывающей сыновей.

В жизни приснопамятного владыки Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского, был такой случай. Вскоре после войны попал он как-то на танцплощадку. Встал в стороне и смотрел на танцующих. Вдруг перед глазами его слева направо как бы развернули свиток, и он увидел танцующих с собачьими и свиными рылами вместо лиц. Это было необычайно страшное зрелище: танцующие бесы. Длилось такое видение недолго, свиток вновь свернулся, теперь уже справа налево, и перед будущим владыкой опять танцевали люди. В эти мгновения, как рассказывал владыка Иоанн, решилась его дальнейшая судьба.

«Горе миру от соблазнов… — говорит Спаситель. — Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный» (Мф. 18:7-8). Конечно, проще избегать от юности соблазнительных обществ и ситуаций. Но случается, что и сам человек сознательно становится причиной соблазна. Нередко девушки и даже девочки приучаются кокетничать. Быть может, вначале это происходит на уровне игры. «В ней проснулась женщина», — сказала одна мама о своей шестилетней кокетке-дочери. Нет, в ней проснулась не просто женщина, а женщина-грешница.

Скромность — добродетель и украшение девушки. Скромность — от слова скрыть. «Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1 Пет. 3:3-4), — обращается к женам и девицам Апостол. Желание обратить на себя внимание, кокетливость можно обозначить как наглость, как поведение, рассчитанное на посторонний взгляд. Но удовольствие привлечь к себе внимание, наслаждение вниманием могут иметь непростые последствия.

«Хотя ты не говорила и не произносила тех слов блудницы: «Прииди и поваляемся в похоти», — не произносила языком, но говорила видом, не произносила устами, но говорила походкою, не приглашала голосом, но приглашала яснее голоса глазами. Хотя, пригласив, ты не предала саму себя; но и ты не свободна от греха; ибо и это — особый вид прелюбодеяния; ты осталась чистою от растления, но телесного, а не душевного; и у тебя совершён грех вполне если и не через совокупление, то через зрение… Как ты думаешь быть чистою от греха, совершив его вполне? Ты сделала совершенным прелюбодеем того, кто прельстился этим твоим видом; как же ты можешь не быть блудницею, когда дело твоё оказывается прелюбодеянием?» — читаем у святителя Иоанна Златоуста.

Кокетливость легко может довести до греха, так как возбуждает страсти, а страсть бывает заразительна. Если какая-то девушка думает раскраской лица и разными вычурными нарядами помочь себе сделать счастливый брачный выбор, то усилия её тщетны. Подобные наглядные знаки могут увлечь лишь действительно увлекающегося человека, возбудив в нем любовь-страсть. А страстная любовь очень быстро проходит.

«Из многих опытов видно, что кто по страсти вступает в супружество, то не бывает счастия: страсти остынут и любовь исчезнет», — писал преподобный Макарий Оптинский своей корреспондентке. Так же и преподобный Амвросий Оптинский не рекомендовал жениться или выходить замуж по страсти.

Когда девушка желает замужества — это доброе желание. Но желать замужества не значит стремиться к браку любыми путями. Чистота, целомудрие, богобоязненность, кротость и терпение привлекут к такой душе благословение Божие гораздо вернее, чем разные ухищрения внешние. Народная мудрость говорит, что на всяк товар есть свой купец. И не следует брезговать той внешностью, что дал вам Господь, лучше вы себе не нарисуете. К тому же внешняя красота требует особенной осторожности, так как привлекает к себе не только добрые взгляды. Красивой девушке труднее сохранить себя. «Девство и красота воюют друг на друга», — говорит пословица.

«Потому что власть красоты скорее преобразит добродетель из того, что она есть, в сводню, нежели сила добродетели превратит красоту в своё подобие», — повторяет расхожее мнение герой Шекспира («Гамлет»).

Желание украсить себя нарядами должно быть тоже осмотрительным. Очаровательный вид не всегда бывает на пользу.

Рассказывала молодая верующая женщина: как-то вечером она сошла с электрички и пошла через лесок на дачу. Вдруг услышала сзади быстрые тяжелые шаги. В голове сразу промелькнула мысль: «Зачем я надела эти светлые брюки». Она как-то сразу соединила свой нескромный наряд и ту опасность, которую ощутила за спиной. Человек, что догонял ее, действительно хотел совершить насилие. По милости Божией неразумная модница смогла вырваться от него. Потом ей еще долго пришлось бежать, и все это время она твердила: «Господи, помоги, я больше никогда не надену брюки». И действительно, она их больше не носила.

Гораздо более косметики и нарядов послужит свахой молитва. Молитва о женихе вполне может быть включена в утренние молитвы, если девушка определила для себя путь спасения в браке. Просить Господа можно обо всем потребном, а желание жить в браке — это желание жить по заповедям Божиим, ведь основная цель брака — сохранять человека от блуда. «Во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (1 Кор. 7:2), — писал Апостол.

В семьях, где есть девицы на выданье и юноши, готовые к браку, хорошо иметь обычай чтения акафистов святителю Николаю, покровителям супружества мученикам Гурию, Самону и Авиву, святым Петру и Февронии Муромским. Можно заказывать и молебен этим святым. Всякое дело лучше делать с Господом, с молитвой.

В Москве, в Брюсовском переулке, в храме Воскресения Словущего есть чудотворная икона Божией Матери «Взыскание погибших». Перед этой иконой молятся родители девушек-невест и юношей-женихов, прося Пречистую об устроении брака детей. Молятся и сами молодые девушки и юноши, вверяя заботу о своей судьбе Царице Небесной. Начало этой традиции положило чудо.

Московский житель, когда-то имевший достаток, впал в бедность и никак не мог выдать замуж своих дочерей. Дошло до того, что и питаться ему с семейством стало нечем. Этот почти отчаявшийся человек имел привычку молиться перед образом Божией Матери «Взыскание погибших». И Пречистая Дева не оставила несчастного отца. Вскоре дочери его благополучно вышли замуж, и он поселился у одной из них. Случай этот стал известен, и к чудотворному образу стали стекаться верующие не только из московских семейств вымолить жениха или невесту, приезжают и из других городов и весей.

Мне вспоминается один забавный случай. Знаком я был с одной маленькой семьей: мамой и дочкой. Девушка оканчивала техникум и, не имея привычки к шумным молодежным компаниям, была не прочь выйти замуж. Одна беда: женихов в округе не было. Конечно, по совету духовника и мама, и дочка молились, чтобы была воля Божия, и надеялись, что Господь пошлет человека. Также по благословению съездили они в Москву к чудотворной иконе «Взыскание погибших», заказали молебен. Через небольшое время опять съездили. И, веря в заступничество Царицы Небесной, взяли за правило ездить к чудесному образу регулярно. Может быть, раз в два месяца, не помню. Прошло где-то полтора года. И однажды мама пришла брать благословение на брак. Нет, не дочери. Сама мама, более десяти лет прожившая без мужа, вдруг неожиданно выходила замуж. Причем жених объявился не какой-нибудь, а верующий, красивый, работящий. А еще через год или полтора вышла замуж и дочка.

Есть в жизни события, устройство которых разумнее доверить Господу, а не рассчитывать на свои силы. «Возверзи (возложи) на Господа печаль твою, и Той тя препитает» (Пс. 54:23), — говорит Псалмопевец. В отношении брака — это лучшая рекомендация.

Как и любое наше прошение, просьба-молитва о браке не должна игнорировать волю Божию. Лучше, чтобы молитвенное пожелание заканчивалось словами: «Но пусть будет не как я хочу, а как Ты, Господи. Да будет во всём воля Твоя. Аминь».

Московский старец святой праведный Алексий Мечёв в одном из писем упоминал такой случай. Девушку бросил жених. Батюшка посоветовал ей молиться об устроении её жизни, но не с прежним женихом, а с кем угодно будет Богу. Но девица в молитвах настаивала на соединении с бросившим её молодым человеком. Что же? Он вернулся. Они повенчались. А через короткое время муж уже окончательно бросил её.

Не всегда наша молитвенная просьба может быть исполнена скоро. Иногда мы просим неполезного для спасения.

Бывает и такое. Обвенчаются молодые, отшумит свадьба, и забудут они в своём счастье и молитву, и церковь, и Бога. И так все хорошо. Всё-то станут любоваться друг на друга, ворковать в своём гнёздышке. И ничем, кроме пожара, их оттуда не выставишь. Хорошо ещё, если Господь приглашение пришлёт не слишком грозное; болезнь там какую или ссору, а случаются и более страшные напоминания.

Потому Господь и медлит с ответом на наши просьбы, что бережёт нас от себя же. Ждёт, может, мы и дозреем.

Придёт дочка к отцу: «Папа, купи мне новую шубку». — «А зачем тебе?» — спросит родитель. — «Пойду в ней на улицу, все скажут: «Какая красивая девочка!» А подружки во дворе просто умрут от зависти». — «Нет, — скажет отец, — походи пока в старой». Придёт другая дочка: «Купи мне, папа, новую шубку». — «А зачем тебе?» — «Пойду я в новой шубке в церковь в воскресный день. И тепло в ней, и празднично». — «Что ж, видно, не миновать обновки».

Так и Господь на наши молитвы. Кому полезно — даст, а кому нет — повременит.

Помню такой случай. Девушка хотела иметь семью. Деток очень любила. О муже-помощнике мечтала. В церковь она начала ходить недавно, и взгляды её, жизненные понятия менялись на глазах. Вначале она просто хотела любви, заботы, семейного тепла. Молилась, просила Господа. Постепенно стала понимать преимущества семьи, где оба супруга верующие. Ждала. Молилась. Прошёл не один год. Одиночество её стало менее горьким, она узнала счастье церковной семьи, своего дела в Церкви. Теперь брак мог бы только дополнить то, что она уже имела. И Господь послал ей человека. Познакомились они в храме, понравились друг другу и через какое-то время поженились. А случись это раньше, кто знает, часто ли видели бы мы её в храме.

Каждый священник имеет немалый опыт человеческих судеб, и, наверное, каждый может сказать, что подавляющее число несчастий, угнетающих человека, — семейные скорби. «Таковые будут иметь скорби по плоти», — говорит Апостол о вступающих в брак, и опыт подтверждает, что семья — это обязательные скорби, обязательный крест. Правда, скорби бывают разные. Многое в семейной жизни зависит от прежнего поведения жениха и невесты. Их добрачная жизнь обязательно окажет влияние на атмосферу в семье, на здоровье будущих детей. Тот, кто не бережёт своей чистоты до брака, сам лишает себя семейного покоя.

Как когда-то библейский Исав, не желая потерпеть голод, продал своё первородство, право на наследство, за чечевичную похлёбку, так иногда неразумные юноши и девушки отдают свою поистине царственную чистоту, единственное личное достояние за насыщение любопытства, неосознанного греховного желания, за какое-то сиюминутное утверждение себя. Как же жаль бывает потом!

«Столько вокруг семейств, а много ли любящих пар подходят к браку, сохранив телесную чистоту?» — спросит кто-то.

Да, живут люди и с раковой опухолью, и с язвенной болезнью, и с астмой. Привыкают и даже забывают, что были когда-то здоровы. Но вряд ли кто стал бы специально отягощать себя такими страданиями.

«Как невозможно, чтобы человек целомудренный презирал свою жену и когда-нибудь пренебрёг ею; так невозможно, чтобы человек развратный и беспутный любил свою жену, хотя бы она была прекраснее всех» (святитель Иоанн Златоуст). От первоначального греха, вставшей между супругами неправды — дальнейшая ревность, недоверие, закрытость, себялюбие, измены.

Священник Михаил Труханов в книге «Мысли христианина о браке» пишет: «Человек порочный, искавший любви на стороне, не может искренно любить свою жену. Прошлое встанет призраком между ним и её чистотой, и этот призрак отравит минуты счастья, сделает невозможным это счастье… Такой человек развратит и жену, потому что внесёт в храмину семьи разлагающий аромат преступной любви. На этом основании преподобный Феодор Студит (IX в.) считает безусловно необходимым, чтобы чистый соединялся с чистой, невинный с невинной… Соединение невинной с человеком морально павшим кажется уродством».

«Грех блуда имеет то свойство, что соединяет два тела, хотя и незаконно, в одно тело. По этой причине, хотя он прощается немедленно после раскаяния в нём на исповеди при непременном условии, чтобы покаявшийся оставил его, но очищение и отрезвление тела и души от блудного греха требует продолжительного времени, чтобы связь и единение, установившиеся между телами… и заразившие душу, обветшали и уничтожились» (святитель Игнатий (Брянчанинов)).

«Юношей также увещевай быть целомудренными», — писал Апостол (Тит. 2:6).

О целомудрии девушки долгие века даже не рассуждали, считая девственность естественным добрачным состоянием. Отношение к девушке, не сохранившей себя до брака в чистоте, у многих народов схоже. Сама природа женская так устроена, что грех этот не может быть скрыт и обязательно обнаружится. В израильском обществе, по Моисееву законодательству, «если… не найдется девства у отроковицы», предлагалось побить «её камнями до смерти» (Втор. 22:20).

С наступлением христианской эры нравы стали мягче, но всё же общество относилось довольно долго к этому греху особенно нетерпимо. У нас в Отечестве ещё в XIX веке не сохранившую себя девицу ожидало всеобщее презрение, отторжение от общества, грубые насмешки и выходки, мазанье дёгтем ворот и т. п. Конечно, замуж она уже выйти не могла и, как правило, искала, куда скрыться с глаз. В мусульманской среде такое отношение сохранилось и по сей день. И это не случайная жестокость.

Депо в том, что первый физический контакт производит в организме женщины колоссальные изменения и сопровождается такими огромными физическими и психическими нагрузками, что может происходить лишь в атмосфере брака, покоя и любви. В том спокойствии, которое даёт ей сознание своего права и защиты этого права со стороны общества и родных.

В противном случае, по мнению доктора медицинских наук профессора Вл. Барабаша, психическая перегрузка может вызвать патологические изменения, мутации генотипа женщины, и в дальнейшем вероятность рождения у неё генетически больного ребёнка увеличится. Таким образом, если добрачный контакт произойдёт даже накануне свадьбы по настоянию жениха или по собственному недомыслию невесты, то своё негативное действие на будущее потомство он всё же окажет.

В прежнее время ребёнка, рождённого вне брака, называли ублюдком, то есть рождённым от блуда. Согласитесь, что слово это несёт в себе не только характеристику незаконнорождённости, но и некий оттенок психофизической неполноценности.

Увеличение количества в нашей стране добрачных связей сопровождает увеличение генетических заболеваний. И что характерно, в регионах с мусульманским населением, где девственность невесты обязательна, таких заболеваний почти нет.

Легкомысленное отношение к добрачному сожительству не только подрывает здоровье нации, оно прямая угроза самому существованию нации, так как ведёт к её вырождению, считает профессор Вл. Барабаш. Только забота о генофонде народа, о его будущем может объяснить ту, казалось бы, непримиримую жестокость, с которой общество отторгало от себя утратившую невинность девушку.

Причиной падения молодых может стать юношеское нетерпение, любопытство и даже боязнь одиночества.

«Итак, чтобы отсечь самые корни зла, пусть те, которые имеют детей, находящихся в юношеском возрасте, и намереваются ввести их в мирскую жизнь, скорее соединяют их узами брака», — советует святитель Иоанн Златоуст.

Это же мнение находим и у протоиерея профессора В. Зеньковского: «Чем раньше юноши и девушки вступят в брак, тем легче дастся им внутренняя гармонизация их существа». И.С. Тургенев также высказывался о преимуществе ранних браков, где происходит общее «взросление» личностей. Такие супруги, по словам святителя Иоанна Златоуста, «будучи незнакомы с привычками посторонних людей будут взаимно подчиняться друг другу».

Преподобный Макарий Оптинский, отвечая своей корреспондентке, писал: «При замужестве должна отдать себя в неволю; к чему в юных летах удобнее бы можно было себя приучить».

Все это, конечно, не значит, что создавать семью следует сразу же по достижении совершеннолетия. Отнюдь. Молодые люди имеют различные характеры, воспитание, темпераменты. Живут в различных обстоятельствах. Кто-то может подождать до конца учёбы в институте или достижения некоторой самостоятельности, чем очень облегчит себе первые годы семейной жизни. Не случайно говорят, что для щей люди женятся, а для мяса замуж идут. И если девушке варить щи, хозяйничать — дело, как правило, с детства знакомое, то юноше — будущему кормильцу, чтобы заработать на мясо, надо ещё подучиться.

Правда, есть и нетерпеливые, таким «лучше вступить в брак, нежели разжигаться» (1 Кор. 7:9).

Иногда решение ускорить свадьбу вызвано страстным любовным чувством. Поддаваться такой любви очень неразумно.

«…Вы хотите жениться по страсти; тут уже совершенно толку не будет, это мне довольно известно на многих партиях», — предупреждает в одном из писем преподобный оптинский старец Макарий.

В браке спокойном, разумном супружеская любовь с годами лишь возрастает. В браке, заключённом по страсти, любовь, удаляясь от своего первоначального пламени, становится, напротив, все холоднее. Предмет страсти теряет свою привлекательность и может стать даже ненавистен. Ведь страстная любовь себялюбива.

Но именно в этом случае, когда страсть уже завладела сердцем, особенно трудно бывает отказаться от желаемого. Святитель Иоанн Златоуст предлагает таковым лекарство: разлуку и время.

Дня семейной жизни надобно искать не какой-то африканской страсти или феерической любви, а человека. И человека религиозного. Религиозность избранника, его православие должны стать отправной точкой мнения о нём.

Правило 72‑е Шестого Вселенского Собора просто запрещает верующим вступать в брак с неверующим: «Не подобает смешивать несмешаемое, ниже совокупляти с овцою волка, и с частью Христовой жребий грешников. Аще же кто постановленное нами преступит: да будет отлучён».

«В самом деле, во имя чего будет создаваться семейный союз, если один из супругов пламенеет любовью к Богу, а другой, отвергая само бытие Бога, поносит Его… Это уже не есть единение образов Божиих «в плоть едину», но только их плотское единение и по сути дела, не человеческое супружество в единомыслии душ и телес, но оскотиненная жизнь их участия в совокуплении», — пишет протоиерей Михаил Труханов.

Полноценный союз может быть только о Господе. Семья это не когда двое, а когда трое: муж, жена и Господь. В письмах преподобного Макария Оптинского есть такой ответ на вопрос о замужестве: «…хотя бы он и нравился вам, но если нет прочной веры и благочестия, то не советую вам посягать за такого, а если — истинный христианин и сын Православной Церкви, благочестив, то советую, при содействии помощи Божией».

Союз о Господе обязательно привлекает к себе благодать Божию. «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них» (Мф. 18:20), — обещает Господь. Семейный союз Апостол уподобляет союзу Христа и Церкви. Жизнь в нём не скучные будни, а праздник брака, где в супругах всегда пребывает свадебная радость жениха и невесты. В таком союзе нет греха предпочтения любимого Господу, но супруги оба во всем предпочтут заповедь Божию, а общая для двоих цель — жизнь в Господе покроет мелкие несогласия. Здесь супруги не угождают плоти, но любовью служат друг другу (см.: Гал. 5:13). Здесь супружеская любовь, по словам Григория Богослова, и в сладострастии остаётся целомудренной.

Не где-то в дальней стороне, а среди своих, в Церкви ищи себе суженую или суженого, и Господь благословит твой брак, потому что начало его — общая любовь к Богу.

Есть на памяти случай. Один верующий молодой человек, наскучив холостой жизнью, захотел жениться, но при том затруднялся выбором. Духовник посоветовал ему молиться, да пошлёт Господь ему человека: «Приглядывайся в храме, не найдёшь ли кого». Но тот всё никак не решался сделать выбор. Не только в своём приходе искал, но даже ездил по другим храмам. «Все они не яркие, не привлекательные, — говорил он, — хорошие, красивые, но…» Смотрел он плотскими очами. Но, по словам Апостола, «не живёт… в плоти моей… доброе» (Рим. 7:18). В конце концов женился он на неверующей девушке. Через год супруга оставила его. Трагедию покинутый муж переживал тяжело, но понял, что напрасно сам не пустил Христа в свою семью. Найти верующего супруга или супругу возможно, надо просто знать, чего ты ищешь в человеке.

Спросил я как-то одного батюшку, счастливого в семейной жизни, как он познакомился со своей матушкой. «Пришло время, пошёл на регентское отделение (женский класс церковных дирижёров), выбрал, познакомился, женился», — отвечал он. — «Долго выбирал?» — «Да нет, недолго. Вижу, верующая, благочестивая, из хорошей семьи, а в остальном они все похожи». Наверное, так оно и правильно.

В житии святой благоверной княгини Февронии Муромской описывается такой случай. Плыла княгиня Феврония в лодке по реке. Сидел неподалёку от неё кормщик, и почувствовала княгиня, что смотрит он на неё с вожделением да с греховным умыслом, хотя сам и женат. Попросила его княгиня выпить речной воды, зачерпнув её с левой стороны лодки, а когда исполнил, попросила почерпнуть с правой стороны да тоже выпить. «Одинакова ли вода?» — спросила княгиня. «Одинакова», — ответил кормщик. «Так же одинаково и естество женское», — сказала княгиня.

И, конечно, не столько красы, а более добродетели нужно искать в избраннике, в избраннице.

«Кто найдёт добродетельную жену? цена её выше жемчугов; уверено в ней сердце мужа её, и он не останется без прибытка; она воздаёт ему добром, а не злом, во все дни жизни своей» (Притч. 31:10-11), — говорит Премудрый.

«Если ты здоров и она здорова, друг другу нравитесь и невеста благонадёжного поведения, и мать имеет хорошего некропотливого характера, то и можешь вступить с нею в брак», — советовал преподобный Амвросий Оптинский.

В женихе внешность и весёлый характер также не основные качества. Гораздо важнее его религиозность, послушание Церкви, богобоязненность, доброта, хорошее воспитание. Если сама невеста девушка хорошая, чистая, то со временем она «увлечётся» даже некрасивым мужем. Для неё счастье уже просто в замужестве, в возможности иметь детей, свой дом.

«За мужем жена всегда госпожа», — говорят в народе. Для ровного настроения в семье важно некоторое равенство в супругах, одинаковость. Схожее воспитание, образование, возраст. Оптинские старцы советовали выбирать, чтобы супруг был своего круга, предостерегали от «неровнюшки». Как говорится: «Князю княгиня, боярину Марина, а всякому своя Катерина».

Когда у молодого человека или девушки появится склонность к кому-то и приходит на ум: «Уж не это ли моя судьба?» — то, как и во всяком важном деле, самое время прибегнуть к помощи Божией для разрешения своих сомнений.

Мы говорим об избранниках — суженый, суженая, то есть те, кого избрать судил нам Бог. Мы желаем, чтобы наш выбор совершился по воле Божией, а не по нашему произволу. Но надобно уметь дать место Божией заботе о нас. Преподобный Амвросий Оптинский предлагал молиться о совершении своей судьбы с известным человеком и во время молитвы внимательно прислушиваться к собственному сердцу. Если появится беспокойство, то лучше отказаться от задуманного брака; если же чувство сердечного покоя ничем не возмутится — то решаться на брак.

Время от влюблённости, от избранности до свадьбы играет немалую роль в дальнейшей судьбе семьи. Неразумно особенно сокращать этот срок. Молодым нужно ещё и ещё приглядеться друг к другу, проверить себя. Если чувство не может выдержать единого года, то как же рассчитывать на целую жизнь? Никак нельзя жениться или выходить замуж в состоянии любовного угара, в опьянении чувств. Но, напротив, с «бодренным сердцем и трезвенною мыслью», как просим мы Господа в утренней молитве, с «пожданием», как советуют свитые отцы, следует решать важнейшее дело брака. Время может открыть в избраннике новые неизвестные черты, и не обязательно они придутся по нраву. В таком случае ещё не поздно расстаться. Вспомним, что ухаживания наших дедушек и бабушек длились годами, зато и чувства их были выверены и браки крепче.

Несомненно влияние характера жены на взгляды и поведение мужа. «Жена мужа не бьёт, а под свой норов ведёт», — говорит народный опыт. Поэтому нелишне узнать поточнее да заранее этот норов, не завёл бы он куда не надо.

Хорошо, когда соединяются молодые люди, долгое время знающие друг друга. Рядом живут, вместе учатся, знакомы семьями, вместе работают. В таком браке меньше неожиданностей. Если же этого нет, то знакомство лучше несколько затянуть. Познакомиться с родителями, по народной примете: «яблочко от яблони недалеко падает». Присмотреться к друзьям. Само жилище может многое сказать о человеке. Посмотри, не найдёшь ли больших противоречий между воображаемым и реальным обликом претендента.

А много ли сможет увидеть и рассудить юный несовершенный ум? Но и самый искушённый и самый мудрый человек не может увидеть и просчитать всего. Здесь нужно нечто большее, чем мудрость, нужна помощь Божия — благословение, молитва.

Прежде за советом и за благословением на брак было принято обращаться к духовнику или старцу. Среди писем оптинских старцев есть немало ответов касательно брака. Есть благословения, есть советы за и против.

Обязательным было всегда и благословение родителей. Родительское сердце находится в постоянном молитвенном предстоянии перед Господом за своё дитя, и потому родительское благословение так действенно, так созидательно.

В Древней Церкви брак мог быть заключён только с благословения епископа. «А те, которые женятся и выходят замуж, должны вступать в союз с согласия епископа, чтобы брак был о Господе, а не по похоти», — писал священномученик Игнатий Богоносец. В Русской Церкви долгий период заключения брака также начинался с уведомления архиерея и с его благословения. Венчать брак мог только приходской священник жениха или невесты, то есть духовник, знающий своё чадо и небезразличный к нему. Молодые сообщали священнику о решении вступить в брак, а священник уже объявлял о предстоящем браке в храме. Если через некоторое время от прихожан не поступало никаких сведений о препятствии к браку, то совершалось обручение и венчание. Запись о венчании скреплялась подписями свидетелей и приходского священника.

До 1775 года венчание отстояло от обручения на некоторое время, дабы жених и невеста имели возможность ещё раз осмыслить и полнее подготовиться к предстоящему браку. Обручение как бы скрепляло брачный договор.

Но даже после того, как церковное обручение стали совершать одновременно с венчанием, период последнего раздумья не упразднился. Оставалось семейно-общественное понятие сговора, то есть договора между родными или близкими жениха и невесты, семейного благословения на брак. Сговор отстоял от венчания на различные необязательные сроки.

Таким образом, брак никогда не заключался очень скоро, подготовка к нему проходила несколько этапов и включала в себя заботу и участие многих лиц.

И сегодня молодые люди из церковной среды, прежде чем окончательно принять решение о браке, приходят к духовнику за советом и благословением. Приводят к духовнику и своих избранницу или избранника. Благотворность такого поступка даже трудно изъяснить. Здесь и благодать священнического благословения, и мудрый совет опытного человека, и молитва, сопутствующая задуманному делу. А главное, Сам Господь через духовника или старца подаёт совет вопрошающему Его!

Когда же пара установилась, получила благословение, и милые могут назвать себя женихом и невестой, наступает время удивительных по своей тонкости отношений. Казалось бы, чувства уже определились, решение принято и не тайна для близких. Невидимые, но вполне ощутимые нити связывают два любящих сердца, они уже какая-то общность, они теперь не сами по себе, а принадлежат друг другу. «Я твой жених, ты моя невеста, это наше будущее», — говорят молодые. Они, кажется, вполне готовы чувствовать себя семьёй. Они торопятся.

Но эта общность — лишь желание общности. Принадлежность друг другу — лишь желание принадлежности. У них есть только желание, но нет пока ни прав, ни обязанностей. Жених и невеста — ещё не семья. Это удивительное состояние права и бесправия, свободы и связанности. Как же распорядиться этим временем?

Брак даёт возможность двум разделённым полом человеческим личностям преодолеть свою половинчатость, стать «одной плотью». «И будут два одною плотью» (Мф. 19:5), — говорит Господь о супругах. Стремление к такому плотскому единению в природе человека и не является чем-то греховным. Греховной может быть лишь форма этого единения. Единственной законной, с точки зрения соборного разума Церкви, для воцерковлённых людей является форма венчанного брака. Плотская близость до брака — блудодеяние. Из этого положения мы видим, что отношения жениха и невесты даже после так называемой помолвки не имеют свободы, а все ещё связаны обязанностью хранения девственности.

Конечно, если у молодых есть личный опыт воздержания и совместный опыт воздержания от вольного обращения, то им не тяжко будет оставаться под бременем заповеди. И награда их будет совершенна.

Но жаль, когда по распущенности, по неосторожно допущенной в сердце страстности или какому-то неразумному желанию оказать доверие супружеские отношения начинаются ранее брака.

Иногда мы видим, как распадаются вполне сложившиеся пары прямо накануне свадьбы. Часто это случается оттого, что преждевременная плотская близость не удовлетворила ожиданиям и представлениям о семейном счастье. А не удовлетворила она потому, что является всего лишь частью жизни в браке и, может быть, даже не главной её частью. Плотская близость не исчерпывает всего многообразия семейных отношений и никак не может дать представления о них. Та полнота, что заключена в семье, может осуществиться только в браке и никак не за оградой его.

Я знаю, что слишком многие скажут, что нежизненно требовать и ожидать сохранения целомудрия до венца. Почему же нежизненно, если это есть в нашей жизни. «Ибо если бы не было много других юношей, целомудренно живущих и прежде и теперь, то, может быть, нашлось бы для вас какое-нибудь оправдание; но так как они существуют, то как можете сказать, что мы не могли подавить пламя вожделения? Те, которые могли, будут вашими обвинителями, ибо они одной с вами природы», — повторим мы слова святителя Иоанна Златоуста.

Во времена пророка Илии народ Израильский отвернулся от Истинного Бога, убил своих пророков и стал поклоняться Ваалу. «Остался я один, но и моей души ищут» (3 Цар. 19:10), — сокрушался Илия. Но Господь ответил ему: «Я оставил между Израильтянами семь тысяч [мужей]; всех сих колени не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его» (3 Цар. 19:18). Если и великий пророк не увидел этих семь тысяч праведников и считал себя единственным не отвратившимся от истинной веры, то вправе ли кто обобщать грех, обвиняя всех в беззаконии? Впрочем, для нас гораздо понятнее не тот, кто, говоря о привычности и массовости греха, защищает тем самым право на грех, а те, кто спрашивает, как избежать его.

Своё целомудрие нужно постоянно и сознательно отстаивать даже среди самых, казалось бы, тяжёлых обстоятельств.

«Проводить жизнь в целомудрии легко, если захотим, — пишет святитель Иоанн Златоуст, — если будем удаляться от того, что вредит. И вообще ничто не трудно при нашем хотении, равно как ничто не легко при нашем нехотении. Мы над всем властны». Было бы желание, а средства найдутся. Но даже если совершена ошибка, она не даёт санкции на дальнейший грех.

Помню, зашёл я в один дом в пятницу вечером. Хозяин на кухне с бутербродом и чашкой чаю сидит. Бутерброд с колбасой. Вздыхает, ест. «Понимаешь, утром спросонья забыл, какой день, съел яичницу, теперь уж всё равно. Пост-то нарушил», — объяснил он. Вот такое частное богословие.

Греховное падение отнюдь не похоже на падение с балкона — остановиться можно на любом этапе. И это нужно обязательно сделать. А дальше — покаяние, борьба с помыслом возврата к греху, молитва, ожидание исцеления.

Для молодых людей, чья духовная жизнь включает в себя обязательное и частое испытание совести — исповедь у духовника, сохранить себя в чистоте даже под натиском соблазнов вполне выполнимая задача. Грех начинается с помысла, с мысли, как с малого зёрнышка. Именно на этом этапе его легко вымести из сердца. Правда, есть некоторое затруднение с высказыванием страстных плотских помыслов. Иные молодые люди из чувства стыда умалчивают о грехе, успокаивая себя «неважностью» и «несерьёзностью» его и таким образом пропускают благоприятный момент для пресечения. Зёрнышко прорастает, укореняется, и через некоторое время на его месте уже шумит ветвистый баобаб. Теперь даже если грех удастся выкорчевать, то рана останется на всю жизнь.

Преподобный Макарий Оптинский давал такую рекомендацию: «Касательно же того, что вы затрудняетесь сказать духовнику о некоторых предметах, скажу вам: мысленные приражения страстных плотских помыслов не изъясняйте подробно, а просто говорите: «побеждаюсь плотскими помыслами»; довольно и сего». «Телесное вожделение увядает от исповеди более, чем от поста и бдения», — писал святитель Игнатий (Брянчанинов).

Если же согласие с помыслом выразилось уже в каком-либо действии, то опять же стыд не должен стать препятствием к исповеди, напротив, переживание этого стыда можно назвать началом врачевания. Есть высказывание, что «блудные грехи стыдом сгорают».

Но можно ли назвать грехом некоторую чуть большую, чем с чужими, близость или свободу обращения во время ухаживания между женихом и невестой? Разве пожатие руки или скромный поцелуй двух влюблённых — грех?

В XVII веке такого вопроса не задали бы. Ведь жених и невеста зачастую впервые видели друг друга уже в церкви во время венчания (здесь имеется в виду первый брак). Через столетие при сговоре жених и невеста иногда могли обменяться клятвенным поцелуем. Вот и все, что касается добрачной близости. Правда, в следующем веке жених и невеста имели уже некоторую свободу обращения. То есть они могли какое-то непродолжительное время оставаться наедине. Но понятия о чести и достоинстве в каждом сословии были развиты настолько, что ничего предосудительного при такой видимой бесконтрольности, как правило, не случалось. Впрочем, в разные времена бывали и соблазнённые девицы, и попавшие в расставленные сети невольные женихи. Но это было редким исключением и в основном в среде людей, оторвавшихся от привычных семейных и домашних традиций — наёмных рабочих, прислуги, в фабричной среде. Причём для такого исключительного несчастья нужно было, чтобы хотя бы один из пары шёл на заведомо нечестный поступок.

………………………………… увлек,
Видно, гуляка подарком да лаской,
Песней, гитарой да честного маской.
Н.А. Некрасов

В то время как сегодня падение совершается зачастую как бы против желания обоих. Опыт страстных впечатлений, который имеет сегодня даже самый чистый и внимательный к себе молодой человек от навязанных ему миром образов, волей или неволей попадающих в поле зрения, быстро разрушает невинность неведения и подавляет стыдливость. В этой атмосфере греховного знания самый братский поцелуй, самое невинное объятие скоро переходят в объятия страстные.

Вот вполне церковная пара. Оба настроены на целомудренность добрачных отношений. Но оба не остерегаются некоторой почти дружеской близости. И ситуация стремительно уходит из-под контроля. Оба считают, что только чудом, может быть, по чьей-то молитве, не случилось несчастья накануне свадьбы.

Да, несчастья. По-другому не скажешь. Так нарушивший пост лишает свой праздник полноты.

Счастье предбрачного времени не в поцелуях и объятиях, а в его торжественности, возвышенности. Не спешите скорее пройти это, казалось бы, промежуточное положение. Насладитесь им. Ожидание всегда настроено на идеал. Это наиболее счастливая пора. Идеал вашего брака должен как-то созреть, выстроиться, оформиться перед вашим внутренним взором.

Состояние жениха и невесты можно определить как предстояние перед раскрытием будущей тайны и началом новой жизни. В нём есть надежда, и даже уверенность, что там в этой новой жизни смогут раскрыться все таланты, все возможности. Это состояние знакомо каждому христианину и связано с надеждой прихода на брачный пир в Царстве Сына, с переходом в Жизнь Вечную, в Царство Небесное.

Не случайно в Евангелии Царство Небесное не единожды уподобляется браку и брачному пиру.

Подобное состояние переживает ставленник перед рукоположением или послушник перед пострижением в иноческий образ. Там, за гранью — иной мир, иная жизнь, новая полнота жизни.

У всех народов брак обязательно имеет какую-то форму. В христианстве брак освящается в Таинстве Браковенчания. Брак становится священным союзом. В атеистическом обществе существуют брачные договоры, официальная регистрация. В иных религиях имеются брачные обряды, в самых примитивных человеческих обществах есть общественная традиция. То есть переход от холостой жизни к семейной обязательно включает в себя общественную огласку, свидетельство нескольких лиц. Официально заявленная семья имеет поддержку и защиту общества, её жизнь охраняется семейным законодательством, семейной традицией. Этим как бы воздвигается ограда семьи. Собственно, это и есть семья, в отличие от самочинного совместного сожительства. Жизнь в семейной ограде совершенно не похожа на жизнь вне её. Человеку, не имевшему семейного опыта, невозможно проникнуть сознанием в эту жизнь. «Тайна сия велика» (Еф. 5:32), — говорит Апостол. «Запертый сад… заключённый колодезь, запечатанный источник» (Песн. 4:12). Остатком рая на земле, малой Церковью назвали семью святые отцы. Не спешите протягивать руку к душистым ветвям за оградой. Войдите в сад, и там вы узнаете новую жизнь. Но пусть «не войдёт в него ничто нечистое» (Откр. 21:27). Ни образа, ни воспоминания, ни обмана. И если в эту ограду вы внесёте лишь свою чистоту, то в ней всегда будет чисто.

О семейном счастье и семейном несчастье

Ближние, близкие, родные… Самая искренняя и самоотверженная любовь связывает родных людей. Но почему-то именно родные, близкие зачастую приносят нам и самую болезненную обиду, самую неутолимую скорбь. В семейной жизни так часто печаль и радость, боль и ласка идут рядом, рука об руку, что порой и не знаешь, где кончается семейное счастье и начинается несчастье.

«А мне вас жаль» (1 Кор. 7:28), — сочувствует апостол Павел вступающим в брак. И опыт говорит, что, как бы ни был благополучен брак, как бы ни были благочестивы и мирны супруги, им не избежать семейных печалей. «Скорби по плоти» (1 Кор. 7:28), — называет эти печали Апостол.

Наши «скорби по плоти» бывают вызваны волнением за здоровье и жизнь домочадцев, заботой о служебном поприще супруга, о благополучной учёбе детей, об устройстве домашнего быта. Иногда нас печалит необходимость уступить или ограничить себя. Но такие скорби не отвращают от брака, они, напротив, укрепляют его, «содействуют любви», по словам святителя Иоанна Златоуста. Для семейного человека семья — тот райский уголок, где возможно и естественно исполнение Божией заповеди любви к ближнему.

Правда, источником семейных скорбей не всегда служат любовь и забота о домочадцах. Зачастую они проистекают от любви к себе. От пристрастия к себе родятся семейные ссоры, обиды, уязвления, обманы, отчаяние. Это тоже «скорби по плоти», но они делают брачную жизнь скучной, наполняют тоской, разбивают сердце.

«Сколько благ происходит из того, что нет раздоров у жены с мужем, и сколько зол бывает… когда они ссорятся… никакое благоденствие не может радовать мужа и жену, если они в раздоре друг с другом» (святитель Иоанн Златоуст).

Безрадостная семейная жизнь, что может быть печальнее? Когда и откуда приходит эта печаль в семью? Быть может, стоит ещё раз задуматься об этом?

Разочарование

Если говорить о разочарованиях, то они неизбежны в семейной жизни, особенно в начале её, ведь ожидание семейного счастья всегда настраивает на идеал, а идеальных людей нет. Да и запросы наши порой противоречивы. Сегодня мы ждём от милой песен, а завтра тяготимся весельем. То, что нравилось в женихе, не обязательно понравится в муже. Впрочем, несовпадение мечты и реальности не должно приводить молодожёнов в отчаяние. Потому что каждый человек прекраснее любого выдуманного образа. Каждый человек — это целый мир и мир живой. И скорее всего, все те замечательные качества, которыми наградило избранника ваше воображение, со временем раскроются в нём. В нём откроется и доброта, и преданность, и глубина, и мудрость. Согретый солнцем любви, он постепенно сбросит с себя, как лишнюю одежду, всё то, что разъединяет, что рознит его с любимым.

В браке нередко и самый закоренелый злодей не может противостоять творческой силе любви. Иногда мы встречаем семьи, где муж или жена, а то и оба супруга состоят как бы из одних видимых недостатков. Но даже со стороны бывает видно, как преданы, добры, заботливы они друг к другу. И в дурном человеке образ Божий не исчезает окончательно, но он обязательно виден через любовь.

Не знаю, как сейчас, а в недалёком прошлом некоторые профессиональные преступники (воры в законе) не имели права заводить семью. Не столько потому, что семья связывает, а скорее потому, что любовь преображает человека.

Преступный мир выставлял такое условие, чтобы не потерять собрата. Любовь пробуждает уснувшую, иногда, казалось, умершую совесть. Любящий своей верой может возродить божественные свойства души любимого. «По вере вашей да будет вам» (Мф. 9:29).

Во время венчания священник спрашивает жениха и невесту: «Имаши ли, (имя), произволение благое и непринуждённое, и крепкую мысль, пояти (взять) себе в жену сию…» Или: «в мужа сего…» И каждый отвечает: «Имам, честный отче». Эти слова вовсе не означают, что я, мол, имею непринуждённое желание и твёрдое намерение быть супругом этого человека, если он не будет отличаться от созданного в моём воображении образа, придуманного представления о нём. Вовсе нет. В данном случае положительный ответ на вопрос священника означает, что жених и невеста имеют твёрдое намерение жить в браке со своим избранником, несмотря ни на какие разочарования и даже изменения, которые могут произойти с ним. Кроме, конечно, вины прелюбодеяния.

Сразу вспомнились несколько почти одинаковых семейных судеб. Девушка не смогла выйти замуж за человека, в которого была влюблена. Вышла за другого, уже не по пылкой любви, а, как говорят, по склонности. Но, став супругой, не сумела простить своему мужу его несхожести с девичьей мечтой. Все в нём казалось ей несовершенным. Хороший, добрый, умный человек потерял веру в свои силы и постепенно стал походить на характеристику своей жены: скучный неудачник, недотёпа.

Есть и другой пример. Молодая жена была уверена, что её муж — самый замечательный человек в мире. Его недостатки казались ей всего лишь переменной облачностью, чуть затмевающей солнце. Она поставила для себя задачу и затем прекрасно её выполнила: убедила и создала условия своему солнышку сиять во всей его славе. Но как это было? Супругу тревожило несколько непопечительное отношение мужа к будущему, к карьере, его невысокое образование, его приверженность к весёлым застольям, его нецерковность. Она как-то исподволь убедила его, что с его способностями он запросто окончит институт. И он, не оставляя работы, может быть и не совсем запросто, но окончил его. По косвенному совету жены выучил три языка. Столь напряжённый график упразднил большую часть легкомысленных развлечений, отвлёк от некоторых неблагополезных знакомств. Направив усилия мужа на учёбу, жена взяла на себя часть традиционно мужских семейных забот.

При этом нельзя сказать, что она стала кормщиком семейного корабля, упразднила главенство мужа. Нет, её супруга никак не назовёшь покорным «подкаблучником». Напротив, это очень мужественный, волевой человек, привыкший к личной ответственности, правильно определивший своё место в семье. Моряк по призванию и по профессии, он имеет свой твёрдый взгляд на права женщин, согласный с морской традицией, ограничивающей даже пребывание женщины на борту судна.

Вот на эту морскую жилку и понадеялась Антонина, когда воцерковляла мужа. Она сразу поняла, что одной ей с таким делом не справиться. Это ведь не попросить мужа в подарок к своим именинам, чтобы он бросил курить. И она прибегла к помощи покровителя мореплавателей — святителю Николаю. Несколько лет каждую ночь она читала акафист Мирликийскому Чудотворцу. Любящая супруга рассказывала мужу о всех чудесных случаях спасения на море, что встречались ей в духовных книгах или устных рассказах верующих. Вымолила. На долгое время любимым храмом её мужа стал храм святителя Николая в Хамовниках. А позже свойственная всем морякам любовь к порядку и мужскому братству сделала его почитателем монастырской службы, и теперь он прихожанин одного из московских мужских монастырей.

Есть такое выражение: «любовь слепа». То есть любовь не видит недостатков. Но любовь в то же время обладает и какой-то особой, повышенной зоркостью. Любовь умеет увидеть в любимом то, чего не видят окружающие. То, что видит в человеке Господь.

За что мне это?

Причину недовольства своим браком чаще следует искать в себе, а не в избраннике. Иногда неприязненные настроения в семье имеют свои корни в добрачной жизни супругов или одного из них.

Так, страдающему от злобных нападок жены, от её беспричинной брани святитель Иоанн Златоуст поясняет: «Испытай самого себя: не делал ли ты сам чего-либо в молодости против женщины, — и вот рана, нанесённая тобой женщине, врачуется женщиною, и язву чужой женщины, как хирург, выжигает собственная жена». Конечно, несладко бывает принимать обиды за давнишний грех, но именно такое горькое лекарство даёт грешнику Господь.

Случается, что жена страдает, видя недостаточное доверие и уважение к себе мужа, некоторую закрытость его. Но, быть может, есть и её вина в этом? Может, пренебрегла она когда-то честным браком и не сохранила своей чистоты до замужества? В таком случае, как же она претендует на звание госпожи, если сделалась служанкой греха? На этот свой грех нужно досадовать ей, а не на пренебрежение и недоверие мужа. Немало времени пройдёт, пока она своей целомудренной жизнью и верностью, любовью и заботой сможет вернуть себе в браке утраченное в грехе достоинство.

«Грех блуда имеет то свойство, что соединяет два тела, хотя и незаконно, в одно тело. По этой причине, хотя он прощается немедленно после раскаяния в нём на исповеди, при непременном условии, чтобы покаявшийся оставил его, но очищение и отрезвление тела и души от блудного греха требует продолжительного времени, чтобы связь и единение, установившиеся между телами… и заразившие душу, обветшали и уничтожились» (святитель Игнатий (Брянчанинов)). И потому добрачный грех жены супруг, может, и не совсем осознанно, переживает как измену. Это долго непроходящая сердечная обида. В конфликтных ситуациях, которые случаются в любом семействе, прошлая вина обязательно добавит масла в огонь ссоры.

Нередко греховное прошлое супругов отзывается ревностью. Во всяком случае, некоторое недоверие будет долго нарушать целостность и простоту семейных отношений. С годами, конечно, любовь покроет всё, изгладит из памяти, исцелит. Но эти годы надо ещё прожить, не потеряв любви.

Лучшее лекарство в таких случаях — это искреннее раскаяние, исповедь (у духовника), внутренний плач о своём грехе. «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5:4), — обещает Спаситель. Раскаяние настраивает нас на согласие с наказанием и даже на некоторое ожидание и желание его как искупления греха.

Мне вспоминается рассказ одной мамы. Её семилетняя Настя вбежала в комнату в слезах. «Мама, мама, побей меня! Что я наделала! Я забыла убрать куклины туфли! Ксюша (сестричка-ползунок), наверное, проглотила их, ей теперь будут резать животик. Мама, побей меня скорее!» — плакала малышка, не в силах нести тяжесть своего греха. Увы, среди нас, взрослых, так мало плачущих: «Господи! Господи! Я согрешил, побей меня скорее!» — напротив, мы только и ищем, как нам увернуться от заслуженного шлепка. А жаль…

Нередко, получив выговор или пережив какую-то неприятность, мы испытываем облегчение, словно заплатили часть долга. Осознавая свои грехи против ближнего, мы становимся более терпимы друг к другу. Нам легче сдержать своё раздражение и неудовольствие.

Кто в доме главный

Вопрос, казалось бы, праздный, ведь Господь определил главенство мужа. «Потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела: Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем» (Еф. 5:23-24). Однако «самое, казалось бы, простое, но и самое трудное — решимость занять в браке каждому своё место: жене смиренно стать на второе место, мужу — взять тяжесть и ответственность быть главой», — писал священник Александр Ельчанинов. Легко ответить словами и нелегко ответить на вопрос о главенстве самой жизнью семьи. Но «если есть эта решимость и желание — Бог всегда поможет на этом трудном мученическом… но и блаженном пути», — заключает тот же автор.

Человек, когда он занимает своё место, чувствует себя как рыба в воде, он чувствует себя счастливым. Тогда открываются его таланты, реализуются способности. Он не только счастлив сам, он счастливит окружающих его. Он полезен для близких, он приятен, он вызывает к себе любовь. Смиренная, послушная жена всегда желанна, всегда любезна мужу. Он вспоминает о ней с нежностью. Строптивая, своевольная жена не может рассчитывать на искреннюю любовь, муж обнимет её с печальным вздохом. Строптивость жены убивает у мужа желание сделать что-то хорошее не только для неё, но и для дома. «Опущенные руки и расслабленные колени — жена, которая не счастливит своего мужа» (Сир. 25:26).

Семейное главенство мужчины вложено в него Господом. «Он будет господствовать над тобою» (Быт. 3:16), — сказано жене. И любой муж, будь он даже по характеру «муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей», возможно и безотчётно, чувствует это, для него противоестественно быть под властью жены. Если жена в семье и добьётся победы, главенства, это будет победа мнимая, победа над любовью. И в муже станет постепенно зреть некоторое неуважение и даже презрение к ней. Мало того, он со временем начнёт искать, как «вывернуться», уйти от этой ситуации. Такой уход не обязательно выразится в закрытости, обособленности, любви к аквариумным рыбкам или мужской компании, он может совершиться и порочным образом.

Жена, конечно же, более других знает слабости и недостатки своего мужа. Её беспокоит вероятность житейских ошибок, что проистекают от этих качеств. Она пытается предостеречь мужа, указать на возможную опасность или неприятность. Такая забота естественна и никак не угнетает главу семьи. «Не забудь позвонить NN», «как приедешь, сразу смени обувь», «договорись со слесарем», — кто из мужей не слышал подобных напутствий? И если слова эти сказаны не тоном начальника, дающего указания нерадивому работнику, но звучит в них лишь ласковое напоминание отягчённому многими трудами мужу, то весь день сопровождают они супруга чувством уверенности в семейном покое и порядке.

А сколько счастливых минут и часов приносит супругам милый обычай вечерних обсуждений предстоящих дел, не только семейных, но и служебных?! Всякий план, всякий проект, прошедший «семейное согласование», становится более жизненным, более реальным, укрепляется совместной молитвой. В этом случае радость удачи сердечно разделяется «соавторами» и вырастает в семейный праздник. Ну а горечь неудачи обязательно растворится во взаимном сочувствии.

Но иногда жена не доверяет ни добронравию, ни рассудительности мужа, старается держать, как говорится, под контролем все его даже мельчайшие действия. Такая мелочная опека и постоянный контроль вызывают чувство протеста.

«Что я? Царь или дитя? —
Говорит он не шутя. —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
А.С. Пушкин

Причём хлопнуть дверью муж может и окончательно. Я припоминаю несколько разводов, причина которых — непомерная властность жён.

Женское любоначалие прежде всего оборачивается против самой женщины. Взяв на себя бремя власти, она очень быстро утрачивает женственность. В ней как-то незаметно пропадает особенная женская мягкость, простота обращения, сострадательность, удивительное чисто женское милосердие. Как говорится, сама себя раба бьёт, что нечисто жнёт.

«Всякий раз, когда мой прогноз в отношении какого-либо дела, где мы с мужем оказались не согласны, не оправдывается, я испытываю чувство досады. Это бывает даже в том случае, когда правота мужа оборачивается личной или семейной выгодой. Где-то в глубине души я готова потерпеть несчастье, пожертвовать достатком, лишь бы вышло по-моему, лишь бы открылась моя правда. А если семья сталкивается с какой-либо неприятностью, предсказанной мною, я не забуду сказать мужу; «Я же тебе говорила». И, несмотря на общую печаль, я обязательно почувствую, может, совсем мимолётное, но уже привычное злорадство». Это слова женщины, честно взглянувшей на своё стремление к главенству и ужаснувшейся открывшейся перед ней бездне.

Для самых несмиренных любительниц семейного соревнования я расскажу небольшую поучительную историю. Вспоминается мне одна московская семья. Муж и жена, когда поженились, не были церковными людьми. Кажется, кто-то из них не был даже крещён. В браке жена с первых дней как-то безусловно взяла на себя руководство мужем-провинциалом. Так продолжалось несколько лет. Супруга не замечала ни профессионального роста мужа, ни изменившегося к нему отношения окружающих, ни его страданий от навязанного семейного бесправия. Не знаю как, но в семье совершился приход к вере. Супруги стали посещать храм, соблюдать установления Православной Церкви. Но и здесь, в новом деле, супруга не хотела уступать своего первенства. Иногда это первенство выражало себя в несколько комичных формах: если муж делал поясной поклон, то жена делала обязательно земной; если муж кланялся один раз, то супруга — трижды.

Чтобы быть всегда первой, жена начала читать Священное Писание и Священное Предание, знакомиться с духовными людьми. Стала регламентировать жизнь мужа с помощью святоотеческих текстов. Можно сказать, устами святых отцов пороки его обличать. Тут уж бедный супруг с кручины отправился тайно по старцам ездить — просить, не благословят ли его на развод. На развод его, конечно, не благословили, а посоветовали потерпеть ещё да помолиться.

А супруга? Она не оставляла своего стремления быть более благочестивой, чем муж, быть более грамотной, более церковной. И она начиталась, надышалась, сроднилась с Православием. Когда-то не желавшая ни в чём смириться перед мужем, она смирилась перед Господом и заняла в семье то место, которое подобает жене-христианке. Я уже давно не видал её. Но, по рассказам знакомых, она сильно изменилась и душевно, и внешне. Её трудно узнать. Так раскрывается, расцветает человек в счастье, в душевном покое, на своём месте.

Совет да любовь

Может ли быть счастлива семья, где муж и жена свели свои взаимоотношения только к выполнению долга, семейных обязанностей? Не печально ли слышать жене: «Моё дело — принести зарплату, твоё — сварить обед. Чего же тебе ещё?» И не всякий муж бывает в восторге, найдя вечером на столе записку: «Суп на плите, котлеты в холодильнике. Я ушла к Маше». Не приятнее ли ему было бы сесть за накрытый стол, почувствовать заботу о себе во вкусе любимого блюда, поделиться в семейной беседе дневными заботами, выговориться, услышать ободряющее ласковое слово, может быть, совет? Ведь нигде так не может открыться человек, как перед своим вторым «я», перед супругой или супругом. А тут: «Ушла к Маше». Разве это встреча? «Что ж, пойду к Мише», — решит огорчённый муж.

Любовь не ограничивает себя законом, она ищет, чем доставить радость. Помню, как в одно дождливое и пустое по плодам лето знакомая хозяйка каждый день ходила в лес, а вечером закрывала в малюсеньких, от детского питания баночках компот из горсти черники или пару солёных сыроежек для своего мужа Алёши. Всего два десятка ягодок в день, но в каждой из них — любовь. Вспоминается мне ещё одна супруга. Выйдя из дома, она всегда могла быть уверена, что где-нибудь в её сумочке, в кармане или книге лежит шутливая стихотворная записочка от мужа. Зная её склонность к беспричинной грусти, он писал ей по нескольку таких записочек в день.

В семье нередко даже среди вполне безупречных отношений может родиться обида. Одна женщина очень тяготилась домашними хлопотами, да, видимо, она и не имела навыка в них. Но, пересилив себя, супруга делала в доме всё необходимое. Каждую работу она выполняла не из любви к порядку, а из любви к мужу, её вдохновляла надежда, что мужу будет приятно заметить то или иное в доме. А муж, конечно же, не замечал её стараний. Ведь это так обычно — чистый пол, суп, скатерть, свежая рубашка. Это как бы само собой было всегда, от сотворения мира. Жена грустила и унывала, возможно, она ничем и не заслужила похвалы, но можно сказать хорошие слова и помимо заслуг, от любви. «Не делай того, что печалит ближнего, но будь вежлив в обращении со всяким», — говорит преподобный Ефрем Сирин. Невнимание иногда печалит ближнего более, чем ссора. Не только женщины нуждаются в похвале и утешении, но и сильным мужчинам нередко нужна домашняя поддержка. Кто как не жена порадуется удачному делу, похвале начальника, предстоящей награде? И почему бы ей не сказать о своей радости? Или, напротив, промолчать, не обсуждать нечаянную ошибку мужа?

Милосердие в семье

«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5:7). Дела милосердия привлекают к нам милость Божию, за них мы удостаиваемся прощения грехов. В браке между супругами милосердие пребывает неотлучно. Оно пребывает в любви, заботе, прощении, сострадании. «Не по хорошу мил, а по милу хорош», — говорит пословица. Не только за прекрасные качества любим мы супруга, а по любви прощаем ему его недостатки, а, случается, и вину перед нами.

Любовь проявляет себя в сострадании немощам супруга, будь то болезнь, неумение что-либо сделать и даже греховная привычка. «Носите бремена друг друга и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6:2), — учит апостол Павел. Все, что удручает милого нам человека, все его бремена, по закону любви тяготят также и нас. Сострадание побуждает нас помочь ему. Не осуждать, не раздражаться, а именно помочь.

Если супруг станет озвучивать каждую ошибку жены: «опять пригорело», «как обычно, забыла купить», «об этом тебя просить бесполезно», то этим он вряд ли поможет ей справиться со своей бесхозяйственностью.

Ведь не всегда двоечник виноват в своей двойке, а если и виноват, то не каждый может её исправить. «Научи, а потом обличи», — советует опыт. Исправлять двойку по ведению хозяйства (или другой грех) нужно точно так же, как двойку по физике — спокойное доброжелательное объяснение, домашнее задание, проверка исполнения. И, конечно, молитва. Молитва любящего поможет исправить любую «двойку».

В знакомой семье жена ни уговорами, ни гневными обличениями, ни презрением, ни угрозами не могла отлучить своего слабого мужа от греха винопития. В какой-то момент она даже отчаялась. Но однажды в храме ей попалась на глаза брошюра с акафистом иконе Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Она купила её, прочла, узнала о чудотворной иконе и поехала в Серпухов. Ещё по дороге в монастырь она приметила двух привычно нетрезвых приятелей и мысленно усмехнулась: «Тоже, наверное, за тем же едут». Сама Лариса как-то не привыкла особенно сострадать пьяницам, насмотрелась дома на своего и потому несколько удивилась, когда двух её попутчиков не только пустили в храм, но и позволили поскорее приложиться к образу. Здесь не осуждали, а сострадали грешнику. Но ещё более удивилась она, когда кто-то из этих двоих, пребывающих в, казалось, бесконечном похмелье незнакомцев, достал из замызганного пакета припасённую заранее посудинку для святой воды и маленький пузырёк для освящённого маслица. Может быть, тогда впервые она почувствовала мужнину беду, его страдания, а не только свои. Она взяла водички, масла. Привезла домой. Стала терпеливо «отпаивать» мужа, молилась. Уже несколько лет он не пьёт.

Сейчас во многих православных храмах устраиваются еженедельные чтения акафиста перед иконой Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Если вам случится попасть на этот акафист, обратите внимание на молящихся. Большей частью это жены мужей-пьяниц. Со слезами стоит иная страдалица, не о себе она умоляет Владычицу, а о беспутном супруге, укравшем у неё радость жизни. Каждую неделю приходит она сюда, изруганная, обворованная, быть может, битая, но любящая. Простившая. Это удивительно, как «любовь… милосердствует» (1 Кор. 13:4), прощает всякую вину, всякую обиду от любимого! Вспоминаются мне некрасовские строки о запойном буяне:

Но как ни буен был отец,
Угомонился, наконец.
И стало без него им хуже.
Мать умерла в тоске по муже…

Одна женщина вспоминала из детских лет: отец сильно пил, и мать часто ругалась с ним. Конечно, она была во всём права, но стоило ей, как последнее средство образумить мужа, крикнуть: «Разведусь!», и моё детское сердечко замирало, сжималось от горя, руки и ноги холодели, становилось невыносимо страшно: «Пусть он будет всегда пьяный, грязный, буйный, какой угодно, но пусть он будет!».

С любящим Бог. Но «если ты, человек, не прощаешь всякого согрешившего против тебя, то не утруждай себя постом и молитвой. Бог не примет тебя» (преподобный Ефрем Сирин).

Сострадать, то есть страдать вместе, разделять горести, выпадающие на долю семьи, — супружеский долг. Он естественно свойственен любящим супругам. В то время как упрёки в какой-либо независящей от супруга неустроенности, например, в бедности, многоразличные обвинения — «из-за тебя», не назовёшь иначе, как предательством. Даже, когда по неумышленной вине или неосторожности одного из супругов семья попадает в невыгодное для неё положение, теряет какую-то привилегию или достаток, то другому супругу уместнее посочувствовать виновнику беды, уже наказанному общим убытком, «простить его и утешить, дабы он не был поглощён чрезмерною печалью» (2 Кор. 2:7), как советует Апостол.

Кто оказывает милость ближнему, тот найдёт милость у Господа, но «суд без милости не оказавшему милости» (Иак. 2:13), — напоминает святитель Иоанн Златоуст. Милосердие — не только залог будущего помилования, оно уже здесь, на земле усвояет нам счастье ровного расположения духа, чистой по отношению к ближнему совести, душевного покоя. Это поистине милость Божия.

Взаимная уступчивость

Соединённые в «одну плоть» (Быт. 2:24), супруги всё же имеют каждый свой характер, свои привычки да и свои грехи. Эти иногда совсем мелкие «разности» и бывают причиной многих недопониманий и конфликтов. «Если ты — это я, то почему ты не любишь клюквенный кисель?» Действительно, почему? Не сразу и не вдруг меняются вкусы и привязанности. Но терпение и взаимная уступчивость обязательно сгладят в семье начальные шероховатости, создадут атмосферу благодарности и погасят ссоры. Конечно, уступчивость мужа должна восприниматься женой, как свободное проявление любви, которая «не ищет своего» (1 Кор. 13:5), а не как передача ей семейной инициативы. Потому что «досада, стыд и большой срам, когда жена будет преобладать над своим мужем» (Сир. 25:24).

Любящие супруги не станут отстаивать, как последний бастион, своё право любить голубые занавески или живопись Ван Гога. И поэтому очень скоро их взгляды на многие вещи становятся общими. Тут, смотришь, появляются у них и семейные блюда, и особый домашний стиль, и схожие вкусы. Разногласия же по более серьёзным проблемам уже не принимают форму сражений, но это семейное обсуждение, совет. «Как нет ничего выше любви, так, напротив, нет ничего хуже ярости и гнева. Лучше пренебречь полезным и необходимым, чтобы избежать гнева» (преподобный Иоанн Кассиан Римлянин).

В своей семье муж и жена могут достичь согласия, договориться о всяком деле. Даже там, где нет единства взглядов. Ведь самоотверженность обязательно присуща любви. Как принесённый от любви дар одинаково счастливит и того, кто дарит, и тот, кто его получает, так уступчивость — дар своего согласия с милым — радует обоих супругов. Нередко семейное обсуждение привлекает внимание кого-нибудь из родных и близких. Чаще всего родителей. Здесь мамам и папам нужно быть очень осторожными, чтобы своим вмешательством не разрушить единомыслия в молодой семье.

Преподобный Амвросий Оптинский говорил: «Ум — хорошо, два — лучше, а три — хоть брось». И, действительно, между супругами согласие может быть достигнуто по любому вопросу. Путём ли длительных обсуждений, уговоров или просто любезной уступки. Это согласие полюбовное, и никто не чувствует себя ущемлённым. Но с вмешательством третьего лица согласие зачастую становится вынужденным. Двое против одного. В таком случае для кого-то из супругов пренебрежение его мнением может показаться несправедливым. Если подобные ситуации «лёгкого» давления чьих-либо папы или мамы будут частыми, то в обиженном супруге может развиться мелочное упрямство, желание обязательно настоять на своём во всякой несущественной мелочи, как бы в противовес другим недобровольным уступкам. А скапливающиеся обида и раздражение обязательно усложнят отношения как с родителями, так и между супругами.

Родные и близкие

Обычно молодые хозяева очень тревожатся за суверенитет своего дома и болезненно воспринимают родственную, то есть слишком откровенную критику и настойчивые советы родных. Старшее поколение поступит мудро, если станет снисходительнее смотреть на фасон мебели или дверных ручек в доме своих детей, если не будет навязывать необходимость включить или исключить из быта молодой семьи те или иные мелочи.

«Будем выше всего ценить единодушие в семье и всё будем делать так и направлять к тому, чтобы в супружестве постоянно сохранялись мир и тишина», — эти слова святителя Иоанна Златоуста можно адресовать как супругам, так и их близким, ведь мир в семье немало зависит от отношений с родными, с родителями и от отношения родителей к семье детей и к их дому.

Забота о детях не прекращается с вступлением их в брак. Но она принимает иные формы. Теперь уже неуместны постоянная опека и подсказка. На многие ошибки просто придётся закрыть глаза, дать возможность детям «насладиться» самим некоторыми жизненными синяками и ссадинами. Хозяйственные советы также должны иметь свою меру. Кстати, именно ничем не оправданное мелочное вмешательство в чужое хозяйство часто и приводит к противостоянию невестки и свекрови, зятя и тёщи, а бывает, что матери и дочери. Конечно, у иной мамы вполне хватит сил, вкуса и умения не только на свой дом, но и на дом дочери, дом невестки. Пожилая женщина имеет и опыт, и навык, но… Сколько счастья, сколько покоя, сколько надежд в словах «мой дом»! Один из главнейших этапов жизни — иметь свой дом. Закончить школу, получить профессию, жениться, иметь свой дом. Каждая девочка играет в «свой дом», каждая женщина надеется, что когда-то у неё будет своя кухня, свои окна, свой сервант. Она повесит на окне свои занавеси, расставит в серванте свои вазочки, чашки. Пусть даже она это сделает безвкусно или беспорядочно. В этом своём безвкусном беспорядке столько радости! Не грех иметь синие, жёлтые, зелёные или полосатые обои, грех — печалить хозяйку недоверием к её вкусу, тяжеловесными настойчивыми советами на правах родни. Ведь совет можно рассматривать как милосердное участие лишь тогда, когда он даётся один или два раза. Если даже самый полезный совет повторяется несколько раз, то это уже посягательство на свободу того, кому он даётся. Стоит ли ценой печали и уныния насаждать в чужом доме свой взгляд на пирожки и сковородки?

Близкое родство располагает к простоте обращения. Но простота всё же не исключает некоторого такта. Ведь говорят же о некой простоте, что она хуже воровства. Одна свекровь жаловалась на невестку, что та бывает холодна и не особенно разговорчива с ней, что никогда сама не позвонит, не расскажет, как дела. Холодность и даже грусть невестки при встрече с матерью мужа не были изначальными, но появились как результат слишком откровенных оценок свекровью хозяйственной деятельности или бездеятельности молодой хозяйки. «Я ж ей по-простому, по-родственному говорю, а она обижается. Что уж, я и сказать не могу, я ведь не к соседке пришла, а к сыну в дом». Вот-вот, соседку то мы пожалеем, а свои пусть прощают. Но «в том и благородство, в том и свобода, чтобы никому не говорить ничего унизительного, хотя бы иной и был достоин этого» (святитель Иоанн Златоуст).

Причиной неприязненных отношений к родным и близким может быть основанное на опыте или безосновательное подозрение в том, что те могут оказать неблагоприятное для семьи влияние на супруга или супругу. Наговорить, настроить. Мне случалось много раз слышать рассказы о «кознях» свекровей или тёщ, тестей, золовок и прочей родни. Чаще всего это домыслы, фантазии, но, к сожалению, от них не так-то просто отмахнуться. Стоит подозрениям укорениться в сердце, как возникает целая лавина: пропадает простота, рождается лукавство, появляются обиды, а затем и жалобы, несправедливые упрёки, клевета, ненависть. То-то радуется бес, когда в сознании добровольной жертвы своей неприязни прямое становится кривым, правда — ложью, добро подозревается во зле, простота в лукавстве. «Нашего полку прибыло!» — вопит он, прыгая за спиной разобиженной невестушки или тёщи. «Лукавый человек — соимянник и сообщник диаволу, потому что и Господь научил нас называть диавола лукавым», — читаем у преподобного Иоанна Лествичника.

Особенность таких подозрений в том, что их трудно доверить и обсудить с супругом или супругой, так как они касаются близких им людей. Также трудно и самому разобраться в своих подозрениях по предвзятости мнения, по приверженности к себе. Однако можно посоветоваться с духовником и обязательно нужно молиться о подозреваемом или причинившем досаду родственнике. «По мере того как будешь молиться за оклеветавшего, Бог будет открывать соблазнившимся истину о тебе» (преподобный Максим Исповедник).

Когда-то только в деревнях, а теперь уже и в городской среде стало частым обвинение неполюбившегося родственника в колдовстве. Обычно обвиняют женщин. «У снохи мать-то ведьма, они сына-то приворожили, а теперь издеваются, он раньше таким не был». «У меня свекровь, видно, колдует, мужа хочет со мной разлучить». «Как отдам детей бабушке, они обязательно после заболеют, может, она как-то на них действует?» Ну, что тут скажешь? Можно только предостеречь: «если жалоба несправедлива, то делается клеветой» (святитель Григорий Богослов) и напомнить слова Спасителя: «каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:2). Обычно подозрения в «заговорах» и «наговорах» имеют под собой одну почву нечистую по отношению к подозреваемому совесть, когда ненавистными становятся уже не поступки, а сам человек, что бы он ни делал. Во избежание трагической ошибки, пособничества демону, «ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8:44), разумнее поискать причину несчастий не у сватьи или тёщи, а гораздо ближе — в себе.

Беда семьи, когда родители после брака сына или дочери не хотят ограничить своего влияния на чадо, объясняя это тем, что никак нельзя доверять дочь неразумному мужу, что нельзя допустить, чтобы жена-мотовка совсем задурила голову сыну. Если родители пытаются объяснить своему ребёнку особенные, замеченные ими дурные свойства или черты характера его жены или мужа, они вместо помощи принесут своему детищу только горе. Любящему человеку совсем не нужно знать о недостатках любимого, ему это всегда больно.

Неспокойные мамы и папы иногда, чтобы избежать недоверчивости влюблённого чада, придумывают особые тонкие способы «открыть глаза» сыну или дочери на своего избранника. Разворачиваются целые семейные интриги, не с целью разлучить, а с целью как-то обезопасить своё дитя от возможных дурных действий супруга. Есть и ещё одна форма «защиты» ребёнка от «жестокого мужа» или «бездушной жены» — это постоянная поддержка его в семейных ссорах и неурядицах. Не в смысле жалости, а в смысле объединения против супруга. В таком случае семья очень быстро делится на два враждующих лагеря.

Молодые супруги, чтобы избежать подобных войн или семейных интриг, поступят разумно, если не будут «выносить сор из избы», станут избегать жалоб, не будут обнажать недостатки избранника. Всякие же осудительные в отношении мужа или жены речи следует сразу же пресекать, даже если они говорятся любимой мамой или милым отцом.

«Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть» (Быт. 2:24), — говорит Господь, полагая условием создания брака оставление прежней семьи. Это совсем не значит, что надо бросить своих родителей, перестать с ними общаться, не помогать им, а означает переход в новое, более близкое родство. Если мать и дитя — это первая степень родства, то муж и жена — это нулевая степень родства. Это одно целое. Одна плоть. Для мужа нет человека ближе жены, для жены нет человека ближе, чем муж. «Тайна сия велика» (Еф. 5:32). Не противостоять этому таинственному единению, противопоставляя одного супруга другому, но, напротив, содействовать ему своими советами, молитвами, заботами — вот лучшая опека любящих родителей.

В негативной оценке характера нового родственника, как правило, виновата обычная ревность. Рассказывала одна женщина. Когда брат её женился, то жена его вначале не вызывала у родни никакой неприязни. Но постепенно взгляд на невестку стал определяться. Она уже казалась капризной, неумной, бессердечной и лукавой женщиной. В каждом её действии теперь виделся какой-то особый умысел. Моя рассказчица очень жалела своего «несчастного» брата. Хорошо ещё, что молодая семья жила отдельно, и отношение к невестке не имело поводов обнаружиться. Неожиданно брат умер. Теперь делить стало некого, и словно пелена упала с глаз. Ненавистная родственница явилась совсем в ином свете. «Стало понятно, что это ревность очернила в нашем сознании простую, разумную и душевную женщину», — закончила моя знакомая свой рассказ.

Самая горькая обида

Особый род вины в браке — супружеская измена. Грех прелюбодеяния настолько мерзок, что оскорблённому супругу позволяется покинуть обидчика, развестись с ним (см.: Мф. 5:32). Но супружеская измена — это не всегда брачно-любовные отношения с третьим лицом. Изменой можно назвать любое свободное от супружеских уз состояние. К нарушению супружеской верности вполне относится флирт, кокетство, известные нескромные разговоры, холостяцкие развлечения. Эти привычные в наше время «вольности» возникают тогда, когда супруг (либо супруга) как бы покидают на время своё брачное положение и переходят на холостое. Но брак состояние постоянное и таких временных «отлучек» не терпит. Именно на этой почве происходят в семье самые яростные споры, рождаются самые горькие обиды.

При этом надо заметить, что в привычном, никогда не исчезающем даже при долгом расставании чувстве несвободы, в неизменном ощущении себя супругом мы переживаем одну из удивительных радостей брака. В дневнике священника Александра Ельчанинова есть такая запись: «Истинная любовь переживает как измену и грех против любимого человека всякое наслаждение, всякое сильное впечатление, пережитое врозь, всякое общение с другими людьми — даже принятие пищи, приготовленной чужими руками.

В любви — действительное, реальное слитие воедино; отсюда и эта боль всякого разделения, всякого небытия воедино».

Мне вспоминается знакомый священник. Как-то после долгих уговоров и просьб своей матушки он согласился купить себе костюм. Уже держа в руках покупку, он никак не хотел покинуть магазин, а все упрашивал матушку, чтобы та купила себе шляпу, чем очень смешил её, потому что шляп матушка не носила. Но отец Геннадий не мог один переживать радость обновки, ему непременно хотелось, чтобы и у жены его было немножко личного приятного переживания.

Измена или даже подозрение в измене порождает ревность. «Не будь ревнив к жене сердца твоего, и не подавай ей дурного урока против тебя самого» (Сир. 9:1), — учит Священное Писание. Ревность — это страшный зверь, пожирающий покой, свободу и саму любовь. Ревность лишает счастья и ревнивца, и того, кого он ревнует. А если кто подаёт повод к ревности, то он подобен поджигающему свой дом. «Жесток гнев, неукротима ярость; но кто устоит против ревности» (Притч. 27:4), — говорит Премудрый.

Когда мужа или жену беспокоит что-то в поведении супруга, то лучше сразу же прямо переговорить об этом, может быть, объяснение как-то развеет подозрения. Если этого недостаточно, то любящий супруг постарается изменить, насколько возможно, обстоятельства, вызвавшие беспокойство. Изменит манеру общения с каким-то человеком или сократит время бесед; может быть, просто откажется от встреч с ним. Ведь семейный покой важнее всякого удовольствия. Такие супружеские исповеди-беседы очень важны, потому что помогают пресечь зло в самом начале. Кроме того, они могут указать на некоторые, не всегда заметные опасности. Так, например, когда-то усвоенный кем-то из супругов тон бесцельного кокетства может поставить его в двусмысленное положение перед людьми, с которыми он общается, посеять в ком-то надежды на особые отношения, даже побудить к действию. Тон игривого, кокетливого разговора может быть нечаянно перенят от собеседника или собеседницы. Однако, независимо от своего происхождения, он способен соблазнить кого-то из свидетелей на домыслы, развивающиеся в сплетни, а это, независимо от доверия к ним, всегда обидно для супруга.

Немного людей ставят себе целью супружескую измену, но все чаще встречается грех «случайного» («невольного», «незапланированного») прелюбодеяния. Обычно это происходит оттого, что человек не видит опасности тех или иных ситуаций, не уходит от них, надеясь на твёрдость своих убеждений.

«Не выходи навстречу развратной женщине, чтобы как-нибудь не попасть в сети её. Не оставайся долго с певицею, чтобы не плениться тебе искусством её. Не засматривайся на девицу, чтобы не соблазниться прелестями её… Отвращай око твоё от женщины благообразной и не засматривайся на чужую красоту: многие совратились с пути чрез красоту женскую; от неё, как огонь, загорается любовь. Отнюдь не сиди с женою замужнею и не оставайся с нею на пиру за вином, чтобы не склонилась к ней душа твоя, и чтобы ты не поползнулся духом в погибель» (Сир. 9:3-5, 8-11). Нет ничего предосудительного, если что-либо похожее повторит жена мужу или муж жене как предостережение в особый момент. Это не пустая ревность, а забота о своём семейном достоянии.

Если же муж или жена, заметив в себе ревнивое чувство или тревогу, не сможет сказать об этом супругу, а тот заметит эту болезненную реакцию на некоторые действия или лицо, то пусть он сам (или она), не обижаясь незаслуженным подозрением, начнёт такой разговор или, мысленно разобравшись в ситуации, по возможности, упразднит её. В ревности следует как можно быстрее покаяться на исповеди, чтобы не дать ей вырасти, как раковой опухоли и завладеть всем существом. «Люта, как преисподняя, ревность; стрелы её — стрелы огненные» (Песн. 8:6).

Ревность не всегда возникает как реакция на реальную ситуацию. Чаще это реакция на предполагаемую возможность такой ситуации. Она начинается с недоверия супругу, то есть, фактически, с клеветы на него. Бороться с такой болезненной ревностью очень трудно, так как невозможно устранить внешнюю причину её, причина находится в самом ревнивце. Относиться к подобному несчастью нужно с состраданием, как к душевному недугу, а «лечить» его следует исповедью.

Ревнивым чувством диавол пытается уязвить каждого человека, но не всегда ему это удаётся.

Одна женщина, никогда не замечавшая за собой ревности, неожиданно во время долгой болезни стала ревновать мужа. Её саму удивляло настойчивое внимание, с которым она прислушивалась к его телефонным переговорам, она до минуты просчитывала время его внедомашних занятий. Бедная супруга, как заправский криминалист, выспрашивала, сопоставляла, анализировала. Будучи нездоровой, она некоторое время не могла попасть на исповедь к духовнику и очень страдала, хотя где-то и догадывалась о бесовских нападках.

Через некоторое время появились и «доказательства» вины мужа. Ночью позвонила какая-то женщина. Через пару дней опять. Потом ещё. После одного такого звонка муж уехал. Не знаю, допрашивала ли жена его по возвращении или нет, но вскоре бедная страдалица все же попала в храм к священнику на исповедь. Это несчастье случилось с грамотной, церковной супругой, и поэтому она каялась в своём грехе, а не жаловалась на грехи мужа. В тот же день она, подняв на телефонный звонок трубку, услышала в ней хорошо знакомый голос сотрудницы мужа, обязанностью которой было сообщать ему время очередного заказа на работу. Это её голос в безумном волнении не узнавала несколько дней назад попавшаяся на бесовскую проделку женщина. Но для неё эта история оказалась хорошим уроком.

Как стать кроткой голубкой?

Кротость делает нас наследниками благ земных здесь и Царства Небесного в будущем. Как смирение противостоит гордыне, так кротость противостоит всякому гневу и раздражению. Кроткое сердце — мирное сердце, и в семье кротость — самая главная добродетель, хранительница мира.

Если, например, «жена будет готова терпеть и раздражительного мужа, а муж не станет раздражать жену гневливую, то между ними водворится совершенная тишина, и жизнь их будет подобна пристани свободной от волн» (святитель Иоанн Златоуст).

Терпение упрёков и даже несправедливостей, терпение дурного расположения духа супруга, терпение внутренних семейных и внешних, от мира, горестей. Что более украсит женщину, чем кротость? И что более украсит семью, чем кроткая жена? «Кроткая жена — дар Господа, и нет цены благовоспитанной душе» (Сир. 26:17). Вы замечали, как легко бывает в доме, где тихая, кроткая хозяйка? Её кротость гость чувствует, как особую ласку, ему кажется, что здесь его непременно любят. Он знает это, даже и без приветных слов.

И, напротив, как бы красива и остроумна ни была строптивая женщина, какие замечательные яства ни поставила бы она на стол, в доме её гость чувствует себя скованно и неуютно.

Но не все рождаются кроткими. Характеры бывают вспыльчивые и раздражительные от природы, от неправильного воспитания. Как же укротить свою гневную реакцию, своё несогласие?

«Всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев, ибо гнев человека не творит правды Божией» (Иак. 1:19-20), — писал Апостол. Замедленная реакция на обиду или какое-то несогласие в семье — вполне доступная для всех форма кротости.

Знакомый священник рассказывал, что его матушка, даже в самых невероятно огорчительных ситуациях никогда не ропщет на супруга, не попрекает его. Самое большое недовольство её проявляется в молчании. «Она просто на некоторое время замолкает». Это не мстительное молчание и пренебрежение, а устранение от разговора на время, чтобы не сказать лишнего, дабы душевное волнение улеглось. И нельзя сказать, чтобы его супруга была необидчива и нераздражительна, но она не даёт своему гневу подняться выше гортани и достичь языка.

Знаю я несколько женщин, для которых семейный опыт, что гневаться — себе дороже, вылился в оригинальную практику. Так одна строптивица гасит своё гневное чувство стирая белье, другая сразу берётся за мытье полов.

А ещё вспоминаю я супругу, которая сердечное волнение, рождённое обидой или ссорой, смиряет чтением Псалтири. Уходит в другую комнату и читает несколько псалмов. «Первые строчки зачастую просто дрожат перед глазами, но к концу кафизмы настроение неизменно выравнивается», — рассказывала она.

В «Отечнике» можно прочесть: «Гнев укрощается псалмопением, долготерпением и милосердием» (авва Евагрий). И если терпение и милосердие, по нашей греховности, не всегда пребывают с нами, то читать мы все умеем.

«Для гнева не будет места, если ты освободишься от пристрастия к себе самому», — говорит святитель Иоанн Златоуст. Ссора рождается там, где нет единения в одну плоть, где самолюбец ищет удовлетворения личному чувству справедливости, личному желанию. Но именно в семье мы часто бываем свидетелями чуда, когда любовью побеждаются даже законы естества, земной логики. Когда вдруг суровое становится мягким, себялюбивое — нежным, самовольное — послушным.

Приведу небольшой литературный отрывок о первой семейной ссоре Левина (Л.Н. Толстой «Анна Каренина»):

«Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он. Он понял это по тому мучительному чувству раздвоения, которое он испытывал в эту минуту. Он оскорбился в первую минуту, но в ту же секунду он почувствовал, что он не может быть оскорблён ею, что она была он сам. Он испытывал в первую минуту чувство, подобное тому, какое испытывает человек, когда, получив вдруг сильный удар сзади, с досадой и желанием мести оборачивается, чтобы найти виновного и убеждается, что это он сам нечаянно ударил себя, что сердиться не на кого и надо перенести и утишить боль.

…Естественное чувство требовало от него оправдаться, доказать ей вину её, но доказать ей вину значило ещё более раздражить её и сделать больше тот разрыв, который был причиною всего горя. …Оставаться с таким несправедливым обвинением было мучительно, но, оправдавшись, сделать ей больно было ещё хуже».

Это удивительное чувство двуединства даётся пережить всякому супружескому союзу. И замечательно то, что в семье нередко несправедливость, нечаянно причинённая обида, даже семейная ссора могут не уменьшить супружескую любовь, но, напротив, как-то обновить, раскрыть её. Такие нечастые волнения дают возможность почувствовать и проявить свою любовь в терпении, прощении, благодарности.

Скорби внешнего мира, неожиданные препятствия планам, тяжёлая обстановка на работе, усталость иногда приводят в раздражение и доброго человека. Иной раз супруг может принести в семью гневные речи, необоснованные упрёки, обиды. Мудрая жена не вспыхнет ответным пламенем злобы, она даже не станет оправдываться, если муж несправедливо, под горячую руку обидит её. Раздражение и гнев, не найдя нового топлива в домашней ссоре, постепенно угаснут, и муж в своём сердце обязательно будет благодарен терпеливой и кроткой супруге.

Вступать в пререкания и объяснения с разгневанным супругом или супругой так же неразумно, как и самому гневаться. Состояние гнева наиболее схоже с тяжёлой болезнью, а гневная речь с болезненным бредом. Её следует (в момент ссоры) и рассматривать как бред, то есть бессвязную и бессмысленную речь, не подлежащую коррекции. Как не станем спорить и доказывать что-либо не в меру хмельному человеку, но дождёмся, когда у него пройдёт опьянение, так не стоит спорить и с разгневанным, но лучше дождаться, когда он придёт в себя, «отрезвится».

Конечно, легко сказать — «потерпи». А каково бывает вытерпеть! Но здесь каждый может найти свою манеру, приспособиться. Мой знакомый художник часто попадал в ситуацию бурных творческих споров. Стоило беседе из тёплой фазы перейти в горячую, он начинал легонько позёвывать перед началом каждой фразы, и таким образом не доводил спор до «кипения». Зевок несколько расслабляет, после него не так-то просто сказать резкость. Однако лучшее средство укрепить своё терпение — прибегнуть к молитве. Кратенькой, привычной молитве: «Господи, помилуй» или «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного (грешную)», «Пресвятая Богородица, спаси нас». Можно, про себя, конечно, прочесть молитву «Да воскреснет Бог…» или 90‑й псалом, потому что ответное «возбуждение гнева производит ссору» (Притч. 30:33) и может рассматриваться как одоление бесовскими силами.

Когда самолюбец видит невозможность удовлетворить своему самолюбию, то гневается на того, кто препятствует ему в этом. «И потому старается помочь делу гневом, то есть отомстить, что свойственно злобе» (святитель Тихон Задонский).

Вспоминается мне семья, где муж всякое своё неудовольствие оформлял в отъезд к маме. Иногда семейное наказание супруга или супруги выражается в убийственном молчании, в отказе от обеда: «Мне не хочется». Медея, чтобы отомстить мужу, убила своих сыновей. Впрочем, такая жестокая месть встречается и в наше время.

В одном доме, когда мама чувствует себя обиженной супругой, она умоляет шестилетнего сына: «Не будь таким, как твой отец! Только не будь таким, как твой отец!». Более гуманным было бы просто ударить малыша скалкой. У ребёнка не может быть плохого отца или плохой матери. Для детского сердечка разделение с отцом, даже по моральному признаку, так же страшно, как сиротство, может, страшнее сиротства.

В другой семье жена, уходя от мужа, чтобы досадить ему, разделила детей, двойняшек-шестилеток, Петра и Павла. Правда, она через некоторое время одумалась, и мальчики живут теперь вместе.

«Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29), — говорит Спаситель. Пусть ни власть, ни слава, ни богатство, но «кротость ваша да будет известна всем человекам» (Флп. 4:5).

Особенность брачного союза — право и обязанность супругов содействовать духовному возрастанию друг друга. Возрастанию в Боге. При этом семейное главенство мужа подразумевает его ответственность за духовную жизнь семьи. Его назидания, увещевания, предостережения жена и домочадцы должны воспринимать исключительно как проявление заботы о них, а не как ущемление прав.

«Мужья, любите своих жён, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за неё, чтобы освятить её, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить её Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна» (Еф. 5:25-27), — говорит Апостол, уподобляя любовь и заботу супруга любви Христа к Церкви. Муж не может быть безразличен к пятнам на совести жены, к её порокам, но должен помочь ей избавиться от них. Разрешить проблему духовного очищения и возрастания только в семейных рамках невозможно, и потому ещё одна обязанность мужа — наблюдать за церковной жизнью семьи. За посещением храма, участием в Святых Таинствах.

Супружеская любовь и единение укрепляются и освящаются совместным чтением молитв, утреннего и вечернею правила. Мы знаем, как содействует душевному расположению и хорошим отношениям общая трапеза, семейные обеды и ужины. В некоторых домах это единственное время мирного общения, единодушия. Но общая молитва умиротворяет и объединяет супругов несравненно более. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20), — обещает Спаситель. Общая молитва супругов способна погасить всякую ссору, разрешить недоумения, утишить боль обиды, подвигнуть к раскаянию в причинённом зле. Это время возрождения и обновления любви, «потому что любовь от Бога» (1 Ин. 4:7).

Когда вся семья в церковный праздник исповедуется и причащается, то праздник становится полнее, радостнее. Ведь уборка дома и пироги к Троице всего лишь материальный символ истинной чистоты и истинной Трапезы праздника. В такие дни, несмотря ни на какие случайности, даже в тревожной, неспокойной семье между супругами должно сохраняться единодушие.

Есть у меня знакомая хозяйка. Она помнит режим исповеди и причастия всех своих многочисленных домочадцев. Перед праздником она обязательно спросит каждого, когда кто собирается причаститься. Ведь не всегда бывает возможность всем причаститься в один день. Она незаметно немного «подтолкнёт» нерадивых, подготовит маленьких. «Как бывает тяжело, когда кто-то остаётся на праздник без причастия. И сам грустит, и нам его жалко», — говорит она.

В семье каждый человек стоит на своей ступеньке духовной лестницы. Кто выше, кто ниже. И кому-то приходится потихонечку подтягиваться.

Например, пост. Пост — это ограничение в пище и время духовного делания. В пост семейные настроения очень зависят от хозяйки, от её умения и желания накормить. «Целый день готовлю, — рассказывала одна православная мама и бабушка, — сколько ни поедят, а все равно через полчаса, смотришь, то один, то другой на кухню идут. Каждый день пироги пеку, нельзя же иначе. Мужчины в доме, они, когда голодные, — злющие». Вот и выспрашивают хозяюшки друг у друга: «Что готовишь да как готовишь?» — записывают, пробуют. У иной и невольные постники довольны бывают. А с голоду-то, пожалуй, ещё больше нагрешишь. Бабушка моя говорила: «Что пьяного молитва, то голодного пост».

Впрочем, бояться кухонных трудов не стоит. К преполовению поста плоть обычно смиряется и многого не требует. Поедят домочадцы кой-чего, да и немного, и ладно.

Вспоминается семья. Верующий церковный муж и крещёная, но не церковная жена. Муж ходит в храм, молится, причащается, постится. При этом любящая жена готовит ему с учётом его больного желудка разнообразнейшую, вкуснейшую и полезнейшую еду. Но церковное возрастание супруги муж оставил на её личное усмотрение. Решил не подвергать насилию. Жена каждую свою минуту посвящала заботе о любимом, но в духовной жизни была вялой. Тут-то и сказать ей: «Пойдём, Маша, в церковь». Да она бы за ним на Камчатку пошла, а он все ждал «духовного пробуждения». Ушла потом Маша.

Вспоминается другая семья. В субботу вечером муж спрашивает супругу: «Ну что, завтра в Ризоположения или у Ильи Обыденного молимся?» — «Да я не знаю, у меня голова…» — сомневается в своём здоровье жена. «Хорошо, будь по-твоему, можно и до Иоанна Воина доехать, там не так душно», перенимает инициативу муж. Теперь жене вроде и неудобно на своих отговорках настаивать. Насилие? Самое малое. Воспитания без насилия не бывает. А мужу за жену ещё и ответ держать.

Ещё в одном доме жена никак не хотела читать духовную литературу. От беллетристики не оторвёшь, и читает, и беседы о прочитанном беседует, а как что-либо духовное возьмёт, странички две-три прочтёт и отложит. Муж начал по вечерам ей вслух читать. Немного прочтёт, поговорит, ещё почитает. И увлёк.

«В браке праздничная радость первого дня должна продлиться на всю жизнь; каждый день должен быть праздником, каждый день муж и жена должны быть новы и необыкновенны друг для друга. Единственный путь для этого — углубление духовной жизни каждого, работа над собой», — писал священник Александр Ельчанинов. В наш храм приходит молиться пожилая пара. Несмотря на свой солидный возраст и долгую совместную жизнь, они производят впечатление молодожёнов. Их любовь и интерес друг к другу ничем не проявляются, но постоянно заметны. И видно, что этой какой-то почти бесплотной молодостью они обязаны своей православной вере, своей общей семейной духовной жизни, постоянному обновлению.

Семью называют малой Церковью, и муж занимает в ней место священника. Этим обусловлено послушание ему домочадцев, его права и обязанности по отношению к ним. Каждому главе семьи хорошо бы знать слова, что стоят на обратной стороне священнического креста: «Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою». Муж обязан быть во всём образцом для близких, не соблазнять их на непослушание своим недостойным поведением. Когда Спаситель был в доме начальника мытарей Закхея, то, услышав о намерении хозяина совершить благородный и милосердный поступок, «сказал ему: ныне пришло спасение дому сему» (Лк. 19:9). Так Спаситель за заслуги главы семьи оказал милость его близким.

Быть начальником, священником и учителем в семье нелегко. Если надеяться только на свои силы. Но «возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя», — обещает Пророк (Пс. 54:23). С молитвой и с надеждой на Господа многое можно сделать. Я знаю семьи, где даже упрямицы-жёны, для которых дело чести — ни за что не уступить мужу, всё же через некоторое время смирялись и склонялись к церковной жизни. Вспоминается забавный случай, как одна «свободолюбивая» супруга решила уступить только наполовину и сказала: «Я из четырёх постов выбрала для себя два Великий и Успенский, остальные поститься не буду. В церковь тоже буду ходить только на литургию, а на всенощную не стану». Правда, продлилась такая половинчатость недолго, возможно, с год. А затем, поверив словам Спасителя, что «возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадёжен для Царствия Божия» (Лк. 9:62), бывшая строптивица окончательно вошла в церковную жизнь.

Есть на памяти ещё одна семья, где жена, вняв проповеди мужа и сердечно склонившись к вере, приняла и церковный устав жизни, но, не желая терять своей самостоятельности, ходит молиться отдельно от мужа, в другой храм. Будем надеяться, что временно.

Можно заметить, что в семьях, где и муж, и жена верующие и церковные, реже встречаются необычные, страшные трагедии, катастрофы. Вроде и не без скорбей живёт семья, но несчастья её какие-то более сглаженные, спокойные.

Сейчас не редкость семьи, где один супруг верующий, а другой нет, или один живёт по церковному Уставу, а другой не считает это обязательным для себя. И, случается, что тяготеющий к духовной жизни супруг вдруг начинает ощущать своё некоторое превосходство над нецерковным. Выражается это в пренебрежении мнением, непослушании, самооправдании. «Что такого умного может сказать мне жена, если она и в церковь-то не ходит, и святых отцов не читала?» — «Как же это я буду слушаться неверующего мужа? Куда он меня заведёт?» — «Конечно, лгать — грех, но он же всё равно неправославный», — думают такие горе-христиане.

Приходит нецерковный муж домой, а ужина нет. Часов в девять открывается дверь, и супруга благостным голосом сообщает: «На всенощной была, завтра у нас престол. С праздником, дорогой!». И сказать-то ей вроде нечего. Там праздник духа, а здесь горе желудка, низменные какие-то желания.

Я знаю семью, где муж стал православным недавно. Но ещё до крещения он знал и любил православные праздники. Перед тем как уйти к всенощной службе, жена готовила любимые мужем блюда, оставляла на столе или плите особенный ужин. В воскресенье ходила на раннюю службу и в девять с небольшим уже была дома, муж обычно только просыпался. В двунадесятые праздники обязательно, как и положено по Уставу, покупала и ставила на стол вино. К Рождеству и Пасхе дарила подарки. А главное, супруга старалась всегда быть безупречной женой, хозяйкой и матерью. На этой семье, можно сказать, исполнились слова апостола Петра: «жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жён своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое богобоязненное житие» (1 Пет. 3:1-2).

Когда человек приходит к вере, в особенности, когда он становится церковным, он испытывает необычайную радость. Радость рождения. Радость перехода из духовного небытия в бытие. Хочется поделиться этой радостью с близкими, хочется научить их этой радости. Но не стоит спешить. Нельзя вдруг влить в чашку целый кувшин воды. Не всегда наши близкие бывают способны воспринять нашу радость. Духовные ценности, сокровища души, раскрытые перед неготовым человеком, попираются им, уничижаются, а иногда озлобляют его. И нам придётся отвечать за оскорбление святыни, за богохульство, на которое соблазнили мы ближнего. Разумнее подождать и делиться своей радостью по капельке, выбирая для этого особенные случаи и особенные слова. Более слов назидает ближнего наша любовь.

Невидимое благо

Отношения супругов в семье, их сердечные настроения всегда остаются тайной для внешнего человека. Даже родные и близкие, а может быть, они-то и в большей степени, не могут судить о внутреннем мире семьи. Отчего так желанна бывает семейному человеку его несвобода, связанность заботами, постоянное пленение чувств и мыслей? Откуда вдруг берутся в своевольной женщине такая доверчивость и подчинение мужу? «Тайна сия велика» (Еф. 5:32) и для самих супругов.

Любовь отворяет в нашем сердце иногда, казалось, наглухо запертые дверцы добродетелей: терпения, прощения, милосердия, кротости, послушания, смирения, сострадания, жертвенности. Так супруги в семье являются друг для друга как бы источником, питающим их нравственное и духовное возрастание. Такое взаимное влияние зачастую не видно извне. Иной брак кажется постороннему человеку нелепым, ненужным и даже гибельным. Хорошо, если это совсем посторонний человек, и он не поделится своими наблюдениями с кем-нибудь из супругов. Вот, казалось бы,

Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о нсдостойном муже
И днём и вечером одна…
А.С. Пушкин

Может, ей оставить недостойного мужа и найти достойного? Но, поразмыслит посторонний человек, печаль супруги не всегда печаль о себе, это печаль о любимом. Не о том, что избранник недостоин её, но о том, что жизнью своею он делает себя недостойным спасения. Это уже «печаль ради Бога» (2 Кор. 7:10). Такая печаль родится от любви и сама в свою очередь родит молитву. Молитва преображает молящегося, усвояет его Богу. Молитва «за други своя» (Ин. 15:13), молитва за милого преклоняет Божие милосердие к нему. За веру и неотступную просьбу хананеянки Господь исцелил от беснования её дочь (Мф. 15:22-28), начальнику синагоги Иаиру Господь вернул дочь, воскресив уже умершую девицу (Мк 5:22-23; 35-43), по вере сотника исцелил его слугу (Мф. 8:5-13). Молитва любящего супруга или супруги поможет исцелиться от дурных свойств и даже воскреснуть любимому.

Для кого-то тяжёлый крест семейной жизни может явиться тем единственным лёгким жизненным крестом, что дал Господь для спасения.

Одна женщина страдала в браке. Несколько раз просила она благословения оставить совершенно опустившегося и потерявшего человеческий облик супруга, но духовник благословлял ей потерпеть. Устав от скорбей, она все же развелась с мужем. Через год эта женщина прислала духовнику письмо из онкологической больницы. Начиналось оно словами: «Батюшка, я всё поняла. Надо было терпеть». Без креста Господь не оставил, но новый крест оказался тяжелее.

В тяжёлом браке, как в тяжёлой болезни, человек смиряется. Семейными скорбями, может быть, «выбаливает» грехи. Добро, когда за сегодняшней, возможно, и несправедливой обидой видим будущее благо. «Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо» (1 Пет. 2:19).

Семейная скорбь бывает настолько всепоглощающей и всепроникающей, что не оставляет страдальцу на земле ни места, ни времени душевного покоя. Исход из этого плена — обратить свои духовные очи к горнему миру. «Нет другого утешения в страданиях, как рассматривать их на фоне «того мира»; это и по существу единственная точка зрения верная, — писал священник Александр Ельчанинов. И он же: — Когда человек находит в себе силы согласиться на испытание, посылаемое Богом, он делает этим огромный шаг вперёд в своей духовной жизни».

Иногда мне встречаются люди, мужчины ли, женщины, церковные и малоцерковные, в которых угадывается какой-то духовный капитал, потенциальная правота. Это отпечаток безропотно перенесённых страданий — единственной личной ценности каждого человека, его личное сокровище. Его крест. Правда, без покаяния и самый тяжёлый крест не даёт нам спасения. И даже напротив, такой крест может создать у страдальца иллюзию святости. «Я столько вытерпела от своего мужа, что Господь мне простит мои грехи», — думает иная жестоковыйная мученица. В таком случае и духовный капитал будет тем богатством, о котором сказано: «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Мф. 19:24).

Те же, для кого слезы о потере земного счастья, земных радостей, о земном несовершенстве послужат лишь образом и началом слез о духовном несовершенстве любимого, семьи, себя самого, тот обретает слушателем Господа, Утешителя и Благодаятеля, потому что «близ Господь сокрушенных сердцем и смиренных духом спасет» (Пс. 33:19).

Иногда Господь, словно заботливый Садовник, семейными скорбями отсекает неплодоносящие ветви наших дурных свойств и наклонностей.

Одна церковная женщина после замужества сократила, упростила свою церковную жизнь. Перестала ездить к духовнику, на службу попадала реже и в разные храмы, довольствуясь формальной исповедью у незнакомых батюшек. Муж её неожиданно привёл в дом подругу, не навсегда, а, как он объяснил, ненадолго, на месяц-другой, для того, чтобы поставить «точку» в своих прежних отношениях с ней. От такого несчастья у бедной супруги духовную леность как рукой сняло. Она вспомнила и о недостойной исповеди, и о духовнике. Конечно, больно, но Господь выбирает указку для каждого сообразно его характеру.

Помню ещё одну семью. Жена вела рассеянный образ жизни. Время проводила с бессемейными подружками. Мало заботилась о сыне, одарив этой заботой бабушку. Мужа не только не слушалась, но и не уважала. Он начал пить. Последовали неприятности на работе. Не сразу, но Божия подсказочка достигла сознания супруги. Она оставила своевольные отлучки к подругам, погоню за нарядами. Занялась домом. Можно сказать, вернулась в семью. Правда, потом ей пришлось долго вымаливать мужа, разлучать его с самозванным бесом пьянства.

В воспоминаниях о князе В.А. Черкасском упоминается, что первые годы он был довольно холоден к страстно любящей его жене. Но случилось ей заболеть, как он обнаружил такую сердечную о ней заботливость, что сомнения в его любви пропали.

Такие поистине животворящие связи несчастья и счастья или блага в семье не видны никому. Промысл Божий может иногда лишь угадываться нами.

В одном из писем преподобного Антония Оптинского есть указание на частую причину домашних нестроений: «Замечательно, что в коем доме сохраняется взаимно между собой мир и любовь, то это диаволу, как нож острый в горло». Бес — завистник блаженной участи человека, беспрерывно пытается похитить её у него. Он нередко бывает провокатором семейных ссор и распрей. Иногда супруги, уже накричавшись, нашумевшись, потрудившись во взаимном уязвлении, вдруг обнаруживают, что не могут вспомнить причины ссоры или удивляются несоответствию этой причины и разрушительных в отношении семейного мира последствий. «Бес попутал», — догадываются они. Но бес бесплотен, у него нет ни злого языка, ни сдвинутых бровей, ни грубых рук, ни презрительной складки губ. Это мы выполнили бесовскую работу ссоры, криков, злых слез. У разумных супругов такая беспочвенная ссора, впрочем, как и любая другая, обязательно закончится взаимным покаянием, прощением и примирением. В этом случае не стоит откладывать на завтра. Бес известен тем, что «похищает грехи» из памяти, угашает стыд и печаль вины. «Солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф. 4:26), — назидает Апостол.

Священник Александр Ельчанинов размышлял о некоторой пользе семейных ссор: «Часто ссоры происходят от упрёков жены, которые тяжело принимаются мужем, даже если эти упрёки правильные (самолюбие). Надо разобраться, откуда эти упрёки: часто они от желания жены видеть своего мужа лучше, чем он есть на самом деле, от повышенной требовательности к нему, то есть от своего рода идеализации. В этих случаях жена является совестью своего мужа, и нужно так и принимать её упрёки. Мужчина, особенно в браке, склонен опуститься и успокоиться на эмпирической данности. Жена отрывает его от неё и ждёт от мужа большего. В этом смысле наличие семейных столкновений, как это ни странно, — доказательство осуществившегося (а не только спроектированного) брака, и в этом новом человеке, слившемся из двух, жена играет роль совести.

Вот почему между близкими людьми ссоры иногда даже полезны — в огне ссоры сгорает весь мусор обид, недоразумений, копившийся иногда долго. И после взаимного объяснения и исповеди наступает чувство полной ясности и спокойствия — всё выяснено, ничего не тяготит. Тогда развязываются высшие способности души, и, общаясь взаимно, договариваешься до удивительных вещей, достигается полное единодушие, единомыслие».

Понятно, что включать третье лицо в отношения супругов неразумно. Заглянув в любую семейную «лабораторию», и самый близкий человек ощутит себя «неспециалистом», не способным вмешаться в тонкий процесс семейных отношений. «Милые бранятся — только тешатся» — открывает семейную тайну народный опыт. «Третий — лишний» — известный «стоп-сигнал» на пути излишнего влияния и сожаления родных и близких супругов. Однако это не исключает заботы о милых чадах и друзьях-подружках. Молитва о спасительном совершении супружеского поприща вашими близкими поможет успокоить родительское сердце и душевное волнение друзей, а также окажет существенную, пожалуй, самую существенную помощь семье.

Откровенность в семейных проблемах, апелляция к родителям или друзьям с несправедливой супружеской обидой не лучший способ усовершенствования своей семейной жизни, так как советы близких могут быть односторонними и предвзятыми. В прежнее время, а в некоторых церковных семьях и по сей день, с такими проблемами обращались к духовным людям. К приходскому священнику или известному старцу. Изданные письма многих духовников прошлых лет содержат в себе немало ответов и на вопросы о семейных делах. Совет духовника может выразиться в рекомендации внешнего действия, или, напротив, в предостережении от неверного поступка. Духовник может указать на последствия, на внутреннюю, духовную причину проблемы, не всегда заметную супругам. Возможность использовать огромный опыт различных судеб и данная при рукоположении благодать священства поможет ему, пусть даже не всегда учёному и опытному священнику, дать мудрый совет.

Впрочем, и самый замечательный священник — не фокусник и не разрешит ваших недоумений и не избавит от печалей всего лишь по вашему желанию, без вашего участия.

Священник Александр Ельчанинов писал: «Большинство неразрешимых жизненных противоречий, несчастий, внутренних затруднений, о которых слышишь на исповеди, происходит оттого, что люди живут вне Церкви, а искать разрешения своих трудностей приходят в Церковь. Ни решимости переменить свою жизнь, ни даже мысли об этом; поэтому Церковь и бессильна им помочь. Войдите в Церковь, примите весь чин церковной жизни, и тогда трудности разрешатся сами собой».

Украшение Божиего мира

Святитель Иоанн Златоуст утверждает, что на семейном мире «утверждается благосостояние всего мира». «Смотри, — говорит он, — мир состоит из городов, города из семейств, семейства — из мужей и жён. Итак, когда возникнут ссоры между мужами и жёнами, низвратятся города, а затем и весь мир должен наполниться смутами и войнами». Этими словами Святитель возлагает на супругов ответственность за мировые судьбы. Действительно, если люди не могут объединиться в мирной семье, то могут ли они иметь прочное государство, составлять собой народ?

Искать семейного согласия и счастья в совокупности тех или иных благ бессмысленно, так же, как и ожидать прихода Царствия Божия от каких-либо внешних условий. «Не придёт Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:20-21).

Если внутренний наш мир — это Царствие Божие: сердечный покой, смирение, кротость, долготерпение, милосердие, благость, вера, любовь, — то он обязательно отразится и во внешней жизни, в первую очередь, в семейной. Но если внутренний наш мир — это распря, интрига, себялюбие, гордыня, любоначалие, тщеславие, то он тоже проявится во внешней жизни, и, скорее всего, в семейных горестях.

Стремясь к семейному согласию, будем помнить, что это великое благо даёт нам возможность радостной и спокойной жизни, способствует общему согласию и служит нашему спасению. И ещё вспомним слова Священного Писания, что украшение мироздания — это «единомыслие между братьями и любовь между ближними, и жена и муж, согласно живущие между собою» (Сир. 25:2).

Крестины

Тысячу лет на Руси радость о рождении человека для жизни земной соединялась с радостью о рождении его для Жизни Небесной. В Таинстве крещения чадо земной семьи становилось чадом Церкви и наследовало обетование Вечной Жизни. Много веков почти сразу же за рождением дитяти его крестили. Случалось иногда, хотя и редко, что православный человек по греховной слабости жил в невенчанном браке, бывали обстоятельства, когда усопший не мог быть отпет и предан земле. Но не было в русских семьях некрещёных.

Дитя — благословение Божие, и родители понимали, что за вверенную им святыню новой души они дадут ответ Господу в день Суда. Желая своему чаду счастья и понимая свою ответственность перед Начальником жизни, православные родители стремились отдать Богу Богово, то есть крестить дитя как можно ранее. Ребёнок для родителей мыслился не только как одна из радостей семейной жизни, помощник в заботах, надежда немощной старости, но и как молитвенник о живых и усопших своего рода.

За годы антирелигиозного террора и духовного пленения успели разрушиться и обветшать храмы, исчезнуть некоторые традиции, растворилось в обыденном духовное знание, приземлились чаяния. Так, во многих семьях нарушилась традиция: родился — крестился. Сегодня возрождаются из руин не только храмы, реставрируются и православные обычаи, традиции православного быта. Что ж, «время молчать и время говорить» (Еккл. 3:7), — сказал Премудрый. Поговорим о крещении. О крещении младенцев.

Собственно, духовная жизнь ребёнка начинается задолго до крещения. И даже до рождения. Начинается она с браковенчания родителей. Для будущего человека небезразлично — родиться в венчанном браке или нет. Ведь невенчанный брак не только неблагодатен, это — грех. А дитя несёт на себе грехи своих родителей. Таков закон. Кстати, генетика или педагогика скажут то же: дитя расплачивается за грехи родителей.

Для будущего ребёнка небезразличен и день зачатия. Дитя, зачатое в пост или те дни, когда Православная Церковь благословляет воздерживаться от супружеского общения, — также понесёт на себе грех родительского невоздержания и непослушания Матери Церкви. Такие дети, по наблюдениям верующих врачей, хуже поддаются лечению, у них чаще проявляются наследственные заболевания, а также «запланированная» несдержанность и своеволие, а значит, они труднее поддаются воспитанию. По преданию, Иуда Искариот был зачат в пост.

По учению Православной Церкви, жизнь новой души начинается с момента зачатия. Именно этим временем определяются многие физические и душевные свойства будущего человека. Это также необходимо учитывать добродетельным супругам.

Будущие мамы заботятся, чтобы в их пище было много витаминов и, напротив, стараются исключить пусть любимые, но не безвредные для ребёнка продукты. Это правильно. Но православная супруга, находясь в ожидании, заботится не только о физическом здоровье своего будущего чада, но и о его душе. В это время она чаще посещает богослужение, чаще прибегает к спасительным Таинствам исповеди и причастия. Домашняя её молитва становится более сосредоточенной. К кому обращены слова её молитвы? Конечно же, к Той, Которая Сама носила в Себе Спасителя, — к Богородице. Добродетельная супруга закажет и молебен перед иконой Божией Матери, именуемой «Феодоровская». По преданию и опыту многих жён, через эту икону помощь Божией Матери плодоносящим проистекает наиболее обильно.

Но вот наступает время родин. Женщина обязательно должна причаститься как можно ближе к сроку. Пора спросить у родственниц и подруг или купить в церкви образ Божией Матери «Помощница в родах». Я знаю одну такую иконку, которая уже несколько лет переходит от одной мамы к другой. Во скольких роддомах она побывала с ними за это время! Небольшой отпечатанный образ, наклеенный на картонку. Но чудотворный.

Наконец ребёнок родился. При первом же свидании мама осенит его своим нательным крестом. А в молитве поблагодарит Господа за счастливое разрешение. Теперь она будет кормить, любить его и молиться о своём младенце.

А что же отец, бабушки, дедушки? Они закажут благодарственный молебен Спасителю и Богородице перед Её иконой Тихвинской. К Тихвинскому образу Божией Матери ещё не раз обратятся родители со своими заботами. Эту икону вполне можно назвать «Помощница в воспитании».

Обязательно следует посмотреть в церковный календарь и узнать, в день какого святого родился младенец. Не важно, кто это будет, святой или святая. Угодник Божий не безучастен к вашему счастью. Запомните его имя, а позже скажите его сыну или дочери. Найдите и прочтите его житие. В Божием мире случайностей не бывает, во всем есть Промысл.

Живо ощущая взаимосвязь родин и дневного святого, любящие родители или родственники в достаточных семьях в прежнее время могли заказать икону с образом этого угодника. Иногда такой образ жертвовался в храм. А, например, в Кремле, в церкви Рождества Богородицы, был устроен придел во имя Никиты Столпника, в память дня рождения супруги царя Алексея Михайловича царицы Марии Ильиничны.

Наступает пора выбрать младенцу имя. В Православной Церкви существует специальный чин наречения имени, где есть «Молитва во еже назнаменати отроча, приемлющее имя во осмый день рождения своего».

К выбору имени должно подходить со всей ответственностью. Имя — это не просто сочетание звуков, красивое слово. Через своё имя ребёнок будет допущен к участию в Таинствах Церкви. Отец Самсона Маной в беседе с Ангелом спросил: «Как тебе имя?» — и получил ответ: «Что ты спрашиваешь об имени моем? оно чýдно» (Суд. 13:17-18). Так же «чýдно», то есть таинственно, имя каждого человека. Христианское имя чудесным образом связывает нас с тем свитым, имя которого мы носим. Удивительное чудо соединения земного и небесного!

Обычно новорождённому дают имя святого, в день которого он появился на свет, либо святого, чья память приходится в один из последующих нескольких дней. Иногда имя дают по благословению священника, или называют одним из привычных имён рода, или именем особо любимого и почитаемого угодника.

Вот что писал об имени одного святого святитель Иоанн Златоуст: «Самое имя это считали и украшением родства, и утверждением дома, и спасением для называющихся им, и утешением любви; и как седящие во тьме, как скоро зажжена одна лампада, зажигают от неё много светильников, и каждый вносит их в дом свой, так точно и тогда, когда имя как свет явилось в городе, каждый вносил в свой дом имя этого блаженного, как бы зажигая светильник и как бы приобретая через такое название сокровище бесчисленных благ».

В Священном Писании мы не раз встречаем указание на высочайшее значение имени. Господь, как знак своего обетования, изменил данные при рождении имена Авраама и Сарры, Исаака и Иакова. Ангел Господень указал Захарии имя его будущего сына — Иоанна Предтечи. Архангел Гавриил велел праведному Иосифу дать имя Иисус Младенцу, Которого родит Мария: «И наречёшь Ему имя: Иисус; ибо Он спасёт людей Своих от грехов их» (Мф. 1:21). Спаситель переименовывает Симона в Петра: «поставил Симона, нарекши ему имя Пётр…» (Мк. 3:16). Гонитель Христа Савл после духовного прозрения расстаётся не только с заблуждениями, но и со старым именем и становится апостолом Павлом. «Однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах» (Лк. 10:20), — сказал Спаситель о именах праведников, принадлежащих Царству Небесному.

Неразумно и недальновидно поступают родители, дающие своим малышам имена-клички, называющие их вычурными экзотическими или полу-экзотическими именами. Откуда берутся в русских семьях Илоны, Русланы, Янины, Нелли? Что это, желание выделить, указать на необычность своего дитя? Нет, не выделить, а отделить, исключить из цепочки родовых имён своей семьи, своего народа.

Если родители назвали ребёнка неправославным именем, то при крещении ему даётся второе имя. Но такого раздвоения лучше избегать. Есть и ещё одно странное поветрие — записывать в метрики неполные, уменьшительные имена: Ася или Стася вместо Анастасии, Лина вместо Ангелины.

Красивых имён в православном календаре множество, и за каждым — святой или святая. К тому же в житии каждого угодника Божия есть что-то особо близкое вам. Читайте жития, и сколько имён станут для вас желанными!

Возьмите имя Димитрий. Это имя носил Димитрий Солунский, воин, не отрёкшийся от Христа и в самых страшных мучениях. Это имя прославил благоверный князь Димитрий Донской — победитель на Куликовом поле, надеждою на Божию помощь и благословение Сергия Радонежского преодолевший робость перед непобедимым доселе врагом. Это имя преподобного Димитрия Прилуцкого, от юности возлюбившего Бога паче всех земных радостей, ученика Сергия и основателя знаменитой обители. Вспомним и благоверного царевича Димитрия Угличского — кроткого и боголюбивого отрока. Вспомним святителя Димитрия Ростовского — мужа величайшей учёности, любящего учителя и смиренного инока.

Или имя Нина. Его носила святая равноапостольная Нина, дочь благородных и благочестивых родителей, от детских лет мечтавшая послужить Богу и Его Пречистой Матери. Юной девушкой отправилась она в чужую незнакомую страну и приобрела для Господа целый народ. Нину называют просветительницей Грузии. Разве, прочтя житие этой удивительной подвижницы, предпочтёте вы дать дочери имя Нинель?

Кстати, одна из форм антирелигиозной войны — разлучать человека со святым именем, заменять его кличкой. Призывы отказаться от христианских имён характерны для так называемой великой французской революции или для нашего общества после октябрьского переворота. Отношение к религии в обоих случаях было однозначно — ненависть и война.

Нет ничего плохого, если мы своих детей зовём в быту уменьшительными или ласковыми именами: Саша, Лена, Петенька, Гоша… Но все же следует называть ребёнка полным именем. Слыша имя своего небесного покровителя, дитя становится как бы ближе к нему. Кроме того, в произнесении имени есть и призывание Божиего угодника.

Если вы выбрали имя или, положась на волю Божию, благодатную и спасительную для нас, решились назвать дитя именем святого, в день которого оно родилось, то хорошо бы вам приобрести и образ этого святого. Как только ребёнок сможет различать изображения, ему можно показывать икону с «его» святым, называть имя, обращая внимание на одинаковость звучания двух имён. «И здесь Ольга — и там, на иконке, Ольга».

Впоследствии обязательно нужно рассказать ребёнку житие угодника Божия. А когда дитя подрастёт, ему хорошо бы выучить молитву тому святому, чьё имя он носит.

Имя выбрано, пора позаботиться о крестных. Для крещения младенца необходим восприемник, или, как его ещё называют, крёстный. Для родителей крёстный их ребёнка — кум, а крёстная — кума. Обычай иметь при крещении поручителя восходит к первоначальной Церкви. Прежде поручитель приводил желающего креститься взрослого человека в церковь и свидетельствовал перед епископом или пресвитером благочестивую жизнь кандидата, его готовность к принятию в Церковь. Сам же поручитель обязывался наставлять своего крестника в основах веры и церковной жизни. При крещении поручитель принимал крещаемого от купели и поэтому назывался восприемником. В крестильных книгах имена восприемников записывались вместе с именами крестников. После крещения связь крёстного и крестника укреплялась, возникало духовное родство.

При крещении младенцев одно время сами родители воспринимали своих детей от купели и поручались воспитывать их в правилах веры. Но позже была узаконена единая практика для младенцев и для взрослых.

Функции крёстного непростые, и подчас удивляешься, с какой лёгкостью соглашаются стать крёстным или крёстной. А ведь именно забота об участии крёстных привела к спору: следует ли крестить младенцев, не лучше ли подождать, пока ребёнок будет в состоянии понять, что с ним происходит. Церковный писатель Тертуллиан, защищая эту позицию, писал: «Зачем без крайней нужды подвергать восприемников опасности? Они могут умереть и не выполнить данного обета». То есть не успеть воспитать крестника для жизни в Церкви и невольным грехом навлечь на себя гнев Божий.

Крёстный обязуется наставлять крестника в духовной грамоте, молиться о нем, следить за его воспитанием и принимать в нем участие. На крёстного ложится и часть ответственности за поступки своего крестника. В Православной Церкви существует понятие духовного родства. Мистическая связь крестника с крёстным не заканчивается с земной жизнью, но продолжается в Вечности.

К сожалению, нередко родители не задумываясь приглашают в восприемники своему чаду людей малоцерковных, а то и вовсе неверующих, соображаясь причинами приятельства, уважения или просто некоторой корысти. Появились даже заочные восприемники, когда «крёстный» не присутствует во время крещения, а только считается крёстным. Такое отношение к восприемничеству говорит о полном непонимании его сути.

Во время крещения младенца восприемник за него трижды отрекается от сатаны, трижды исповедует сочетание Христу и веру «Ему, яко Царю и Богу». Восприемник читает за своего крестника Символ веры, то есть молитву «Верую», в которой отражены все основы христианского вероучения. Восприемник принимает крестника от купели. Во время помазания святым миром держит ею на руках и потом трижды обносит вокруг купели. Чего никак не может сделать заочный крестный. Кроме того, от восприемника требуется ещё молитвенное участие в происходящем таинстве.

Родители должны ясно осознавать, что омытый в купели крещения их младенец причисляется к лику святых. Поэтому будет грехом доверить принятие его от купели человеку неблагочестивому, явному грешнику. Символично и ношение на руках вокруг купели. Восприемник как бы обещает не оставлять иовокрещённого младенца, воспитывая во Христа крестившегося, помогая ему во Христа облечься.

Как физическое родство отражается в физических чертах ребёнка и он повторяет своих родителей, так и духовное родство может отразиться в духовном облике. Ведь восприемника или восприемницу называют духовным отцом и духовной матерью или крёстным отцом и крёстной матерью.

В «Полном православном богословском энциклопедическом словарей читаем: «Восприемниками не могут быть явные грешники, невежды и монашествующие», последние как отрёкшиеся всяческого родства. Для крещения младенца, да и взрослого — как младенца духом — необходим один восприемник. «Женщины пусть будут восприемницы детей женского пола, а мужчины восприемниками мужского пола», — гласит 22‑е правило Первого Вселенского Собора. Но возможно иметь и двух восприемников — мужчину и женщину, если они не состоят в браке.

Существует ещё один оттенок восприемничества. «Восприемник нарицается отцом по рождению от Духа Святого и, в силу сего значения нарицаясь тем самым братом отцу и матери по плоти воспринятого им, состоит с ними во второй степени родства» («Свод указаний и заметок по вопросам пастырской практики»). Это родство плотских и духовных родителей носит название кумовства. Духовное братство также имеет свои обязанности и связывает кумовьёв обоюдной молитвой и взаимной услужливостью. Но неразумно было бы искать в кумовстве лишь материальных выгод. Поэтому, выбирая крёстного своему ребёнку и духовного брата себе, лучше искать человека верующего, молящегося, обязательно церковного, а не богатого, уважаемого по мирским качествам или милого приятеля. «Ищите же прежде Царства Божия и правды его, и это все приложится вам» (Мф. 6:33).

Коль скоро выбрано имя и восприемник — пора и крестить. Не рано ли?

Время крещения младенца строго не определено. В древней Церкви было несколько традиций. Крещение на восьмой день после рождения как бы заняло место ветхозаветного обрезания, которое было принято совершать в этот день. Оно и называется «нерукотворным обрезанием». Одно время преобладало мнение, что крестить должно в первый день. Западная Церковь довольно долго держалась именно этого обычая. В воспоминание иудейского закона приносить младенца в 40‑й день в храм, по которому и Дева Мария принесла в храм Младенца Христа, — крестили в 40‑й день.

На Руси в первые века христианства крестили большей частью в 40‑й день, когда и для матери заканчивались по закону дни очищения и она после прочтения над ней специальных молитв могла присутствовать при крещении своего ребёнка. Если ребёнок рождался слабым и была опасность, что он умрёт, не дожив до крещения, то его крестили и ранее 40-го дня. Со временем возобладала практика не затягивать с крещением и крестить как можно ранее, в ХVIII—ХIХ веках — между восьмым и пятнадцатым днём.

Впрочем, срок могут определить сами родители по обстоятельствам. Не следует только очень затягивать. Крещение вводит человека в ограду церковную, созидает его членом Церкви, а значит, Церковь молится о нём. При крещении младенцу придаётся Ангел-хранитель. После крещения дитя уже можно причащать. Именно младенцу необходимо и желательно частое соединение с Господом, поэтому у младенца и нет препятствия для причастия. Дети, которых регулярно приносят в церковь и причащают, очень отличаются от своих сверстников. «Таковых есть Царство Небесное» (Мф. 19:14).

Меня всегда удивляло, как церковные дети самого маленького возраста моментально находят друг друга. Как они безошибочно определяют «своих» в песочнице. Это «своё» — Христос, изобразившийся в них от частого приобщения. Такое дитя особенно мило родителям. Впрочем, мы не обсуждаем достоинства крещения, мы уверены в необходимости его. Вопрос лишь — когда? Пора.

«…У тебя есть младенец? Не давай времени усилиться повреждению, пусть освящён будет в младенчестве и от юности посвящён Духу» (Святитель Григорий Богослов). Аминь.

Детские секреты семьи

Господь, создав человека, благословил первую семью: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт. 1:28). Условием владения землёю, всеми её благами было положено умножение рода…

Все реже слышен младенческий плач из крестильной пристройки в нашем храме. Приходят креститься взрослые, приводят детей-школьников, крестятся и пожилые. Но все меньше приносят новорождённых. Если у наших бабушек было четверо-пятеро детей, то у мам уже двое-трое, а современные супруги рождают двоих, а все чаще одного ребёнка. Почему? Говорят, что жить становится труднее, жизнь дорожает и усложняется, поэтому, мол, и не рожают. Так ли это?

В июльско-августовском номере «Дневника писателя» в 1876 году Ф.М. Достоевский опубликовал статью под названием «Детские секреты». В ней он обратил внимание наших соотечественников на некое европейское новшество. Во Франции в среде зажиточных буржуа стали множиться семьи, имеющие всего двоих детей. Что же, казалось, странного? Иногда Господь и вовсе не даёт чете потомства, иногда родится один, а иногда два ребёнка. Но Фёдор Михайлович подметил, что это малочадие поразило только определённый слой общества. Богатых. И сделал естественный вывод: планируемая рождаемость. Дабы не делить капитал, не уменьшать богатства.

Экономисты и демографы знают, что самая низкая рождаемость не там, где низкий уровень жизни, а наоборот, в странах с наиболее высоким уровнем. Таков парадокс: чем больше у человека пряников, тем меньше он желает ими делиться.

В 1876 году писатель говорил о планируемой рождаемости как о чём-то чудовищно безнравственном. Его беспокоило и то, что грех уже перешагнул порог одной касты и появляется в сельских семьях. Фёдор Михайлович писал, что скоро такие семьи появятся и в Берлине. Это было всего чуть более ста лет назад. Но ему не могло даже пригрезиться, до чего вскорости дойдёт это «планирование» в нашей стране. Что Россия в двадцатые годы узаконит аборты. Что в нашей стране в конце восьмидесятых врачи обоснуют и разрешат стерилизацию женщин. И даже будут рекламировать «безболезненную, бескровную и безвредную» операцию. А в конце двадцатого столетия в России смертность в два с половиной раза превысит рождаемость! За один век в сознании людей как бы поменялись полюса добра и зла.

История народов Земли не знала такой самоубийственной морали, такого взгляда на деторождение, который господствует сейчас в мире. У всех народов многочадие всегда считалось благословением Божиим. Бездетность или малочадие воспринимались как наказание. Нынче все наоборот. Демографы подсчитали, что для того, чтобы численность населения оставалась на одном уровне, необходимо, чтобы в семье рождались три-четыре ребёнка. Ведь до брачного возраста не каждый доживёт. Кто-то не вступит в брак. Кому-то болезнь помешает иметь детей. Так что в нормальной семье для продолжения рода необходимо родить не двоих, а троих или четверых детей. А много ли у нас таких семей? Нет. Общее мнение — это один, два ребёнка. Но третий лишний. Его уже трудно прокормить, трудно воспитать. На троих, якобы, не хватит ни средств, ни времени.

Есть в нашем храме прихожанин. У него трое детей. Несколько лет назад он попал в аварию, стал инвалидом. Собирали его, как он говорит, по кусочкам. Когда выписался из больницы, жене пришлось уйти с работы, чтобы за ним ухаживать. Родные переживали за судьбу детей. Ребятам грозил интернат. «Куда ты их столько наклепал? — говорили близкие. — Как их теперь растить?» — «Я их не клепал, я их рисовал», — отвечал отец. Любовь и ответственность за судьбу детей сделали чудо. Никто не попал в детдом. Николай не только поднялся с постели, он сделал для своих детей то, что не всякий здоровый родитель в силах сделать.

Дети его удивительно вежливы, трудолюбивы, образованны. Кроме общеобразовательной они закончили ещё и художественную школу. Отец оборудовал в доме прекрасный спортзал. Старшие поступили в институт. Девочка пока ещё не закончила школу, но она уже выделяется среди сверстниц своим воспитанием, трудолюбием. Такую невестку с радостью примут в любую семью.

А год назад случилось в доме Николая Григорьевича несчастье: погиб по трагической случайности один из сыновей. Горе тяжёлое и ничем не восполнимое. Но и оно не придавило семьи. Прошли первые тяжёлые месяцы и забота о двух оставшихся детях помогла родителям, утишила их боль. Жизнь в семье все такая же полноценная. Правда, Николай Григорьевич иногда говорит: «Я рассчитывал на троих».

Детская смертность у нас немалая, да и не только у нас. Если не болезнь, то опасные шалости, аварии на дорогах, случайности могут привести к трагедии. Мне не раз приходилось отпевать единственного в семье ребёнка. Более страшное несчастье трудно себе представить. Хорошо, если родители ещё молоды и смогут как-то восполнить потерю, родив другое дитя. А если нет?

Мы так самоуверенны, считаем себя умнее и образованнее своих предков. Но наивно думать, что секреты планирования рождаемости были не известны нашим «дремучим» и «некультурным» пращурам. Это действительно детские секреты. Но прежде подобное отношение к деторождению считалось чудовищным грехом. В Библии упоминается некий Онан, которого Господь покарал смертью за такое «планирование». В древности закон наказывал за этот грех смертью.

Когда после революции во время глумления над Церковью и религией «культура семейных отношений» достигла, вернее, настигла наш народ, то многочадие стали почитать как бы за отсталость, темноту, почти вредительство. Ведь дети мешают женщине быть активной участницей политических и трудовых событий в жизни страны.

В одной близкой мне семье долгое время как бы противостояли два взгляда на деторождение. Брат и сестра, родившиеся в начале века, имели свои семьи. Сестра вышла замуж за служащего, впоследствии инженера, и родила трёх дочерей, а брат, большой партийный начальник, имел сына. «Некультурность, темнота», — упрекал брат сестру за многочадие. На одну небольшую зарплату сестра с мужем вырастили и выучили своих дочек. Сумели дать им высшее образование, выдали замуж за хороших людей, понянчили внуков. Вырастил и выучил сына и брат. И вот на пенсии оказались они на летние месяцы соседями в разделённом отцовском доме в деревне. На одной половине всегда народ, уж кто-нибудь обязательно приедет из города. То пироги пекут, то именины справляют, самовар со стола не сходит. А брат выйдет со своей тихой половины на дорожку: «Когда-то мой Володька приедет…» Сын у него хороший парень, но заботиться-то он не привык ни о ком. Вот и не едет по месяцу и дольше. Заболел «культурный» брат, полежал, полежал дома — сыну на работу надо, его жене тоже. Отдали его в хороший дом престарелых. Там он и умер через короткое время. Среди чужих людей. А сыну теперь под пятьдесят, детей нет и уж, наверное, не будет. Молодому пожить хотелось, боялся обузы, а потом уж так жизнь сложилась. Вот оно, «культурное» планирование, чем обернулось.

Желание получить в жизни больше материальных благ само по себе не греховно. Важно, какой ценой достаются нам эти жизненные победы. Иногда такие радости бывают горьки.

И лишь когда средь оргии победной
Я вдруг опомнюсь, как лунатик бледный,
Испуганный в тиши своих путей.
Я вспоминаю, что, ненужный атом,
Я не имел от женщины детей
И никогда не звал мужчину братом.
Н.С. Гумилев «Дон Жуан»

Да, многочадие — это трудно, но это и большое счастье. Недавно в нашем храме мы отпели и похоронили одну прихожанку. Сиротой она вышла замуж. Муж тоже одинокий был, небогатый. Работали, рожали детей. Началась война, ушёл муж воевать и погиб в первый же год. Осталось четверо сироток, младшему полтора года. Эта женщина одна вырастила их, с малолетними сама поставила новую избу. И кто утешал её в самые несчастные, голодные и холодные дни? Дети. Женила сыновей. Девочек выдала замуж. Мне довелось пожить у неё лето. Внуки и правнуки то и дело забегали в избу: «Бабуленька, бабуленька…» Всю-то свою многочисленную родню она любила, и о всякой их нужде и радости помнила. Это ли не счастье!

Много лет помогает убираться в нашем храме пожилая женщина. Её мать осталась вдовой с восемью детьми в тридцать три года. Позже она говорила: «Трудно мне было растить вас, детки, зато как радостно было смотреть на вас, когда вы все вместе идёте».

Апостол сказал о женщине: «…спасётся через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием» (1 Тим. 2:15). Это естественный путь для женщины-христианки. Положить душу свою за других, за чад. Глава же семьи, муж, должен помнить, что отказываясь от рождения детей, он отказывается от Богом данного креста, а это, по словам святых отцов, приводит к тому, что человек получает новый, более тяжёлый крест. В чём он? Это знает только Господь. Но крест этот будет.

Одна из наследственных болезней малочадия — трудности будущей семьи «одиноких» детей. Один ребёнок, да, пожалуй, и два воспринимаются родителями как полная личная собственность. Ведь с двумя детьми, кажется, ещё можно справиться самостоятельно. Взял по ребёнку в руку и веди их по жизни. А когда их становится трое и не вмещаются они в двух материнских руках, не уследишь за ними парой глаз, тогда мать невольно взмолится: «Помоги, Господи!». И оставит часть забот на Божию волю. Можно сказать, что с каждым ребёнком родители все настойчивее и настойчивее призывают в семью Господа. Хоть труднее кажется, а и милости Божией больше. «Ибо сила Моя совершается в немощи» (2 Кор. 12:9), — сказал Спаситель. Родители и в дальнейшем заботу о судьбе такого воспитанного совместно с Господом ребёнка разделяют с Божией заботой. Единственным же сыном или дочерью родители не хотят делиться ни с Господом, ни с будущим супругом или супругой. Отсюда слишком пристальное внимание родителей к новой семье, активная опека, ревность. Такая навязчивая позиция часто бывает причиной разладов, ссор и даже разводов. Здесь малочадие родителей может стать причиной будущего несчастья внуков.

Кроме того, хорошо бы помнить и о годах немощи. Ведь на семью из двоих взрослых приходится четверо родителей-стариков.

Двое супругов были единственными детьми в семьях. Вначале заболела одинокая мама жены. Привезти её к себе не было возможности. Жене пришлось уехать ухаживать за матерью. Болезнь затянулась, молодая мама взяла к себе ребёнка. Тем более что в это время заболела мать мужа. Два молодых супруга вдали друг от друга исполняли свой долг попечения о престарелых родителях, практически не имея возможности встреч. Через два года семья распалась. У меня на памяти есть и ещё подобные случаи.

Я преподаю в московской гимназии имени Нестора Летописца. Там учатся дети из православных, церковных семей. Среди моих учеников многие имеют по нескольку братьев и сестёр. Я могу отметить, что эти дети добры, они более настроены на действенную помощь, они лучше понимают чужую индивидуальность. И ещё одна особенность. Эти дети более семейны, то есть крепче связаны со своей семьёй. И когда появляется соблазн, через который проходят большинство подростков: «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл», — то отойти, хотя бы внутренне, от своей семьи, её морали, привычек, быта ребёнку из многодетной семьи труднее. Инерция большой семьи — сильнее. То есть шанс увидеть в потомстве своё «я» у многодетных родителей несравненно больше.

Да и моральная атмосфера в многодетных семьях здоровее. Там меньше супружеских ссор и недоразумений, порождённых часто призраком свободы, которую малочадные супруги постоянно отстаивают друг у друга. В многодетной семье родители вынуждены жить детскими интересами. А там, где родители не преследуют свои личные эгоистические цели, там и дети реже бывают эгоистами.

Вопрос деторождения один из самых трудных. Даже в некоторых христианских, церковных семьях он является камнем преткновения. Веря в Бога, мы не всегда доверяем Ему. Не верим в Его непрекращающуюся ни на минуту заботу о нас. Не верим в Промысл Божий. Малочадие — результат этого неверия. Такая позиция по отношению к Господу — безблагодатная и не привлекает к нам помощи Божией, потому что такая позиция есть оскорбление Его благости и человеколюбия.

Все блага мира — солнце и дождь, пища и здоровье, материальное благополучие и душевный покой, — все от Господа. Верующий человек на опыте знает, как спорится труд, благополучно совершается дело, когда на них есть благословение Божие. «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5), — предупреждает Спаситель. Предупреждает тех, кто надеется только на свои силы. И мы можем заметить, как нередко упорный и разумный труд не приносит ожидаемых результатов. Как плоды труда пропадают зря. «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущий» (Пс. 126:1). «Аще не Господь…» Собственно, детские секреты семьи — это вопрос доверия и любви к Господу.

«Таковых есть Царствие Божие», — уподобил Спаситель детей небожителям (Мк. 10:14). И никто так, как дитя, не воплощает собой бескорыстную и беспредельную любовь Божию. Дитя — это и есть сама любовь, и поэтому оно наиболее близко к Богу, сущность которого также — любовь. «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8). «Кто примет сие дитя во имя Моё, тот Меня принимает» (Лк. 9:48), — сказал Спаситель. Не отвергать, а принять сие дитя во имя Христа надлежит христианским супругам. Аминь.

Детское счастье

Редко бывает спокойно родительское сердце. С рождения ребёнка и до конца жизни не покидают его заботы и тревоги за любимое дитя. У православных родителей это беспокойство реализует себя в молитве за детей, в стремлении к личному благочестию. У людей неверующих или нецерковных оно проявляется в страхах и предчувствиях. И конечно, каждый родитель желает счастья своему ребёнку и старается сделать все для этого. Только в чём оно, счастье?

Корень этого слова — «часть». С‑часть‑е. Счастливый человек — это человек, живущий с частью чего-то, имеющий какую-то часть. Часть какого-то Блага. Блага общего для всех. Всеобщего. Всемирного. Безмерного. Неиссякаемого Блага. И это Благо есть Бог! Счастливый — имеющий общую часть с Богом. Живущий в Боге. И чем ближе человек к Богу, тем он счастливее.

Верующий, церковный человек никогда не скажет про себя, что он несчастен. Но заметьте, что и неверующий человек счастлив лишь тогда, когда он, сам того не зная, живёт по Божиим заповедям, вложенным Господом в сердце каждого человека. Он счастлив чистой совестью, действенной любовью, исполнением долга, личной жертвой. Правда подчас слово счастье прилагают к различным временным удовольствиям, жизненным победам, небывалой удаче. Да, человек радуется окончанию института, выздоровлению, защите диссертации, крупной премии, рождению ребёнка. Но это счастье временное, оно хрупко и недолговечно. Оно не полно. А главное, счастливым можно быть и без всего этого.

Так какое же мы можем дать нашим детям полное, настоящее счастье? Мы не можем. Счастье это может дать только Господь. А мы можем поставить их на путь к этому счастью. Воспитать верующими и церковными. Для жизни с Богом.

Чтобы Ангел не улетал

Первые два-три года пребывания младенца в семье настолько радостны для родителей, что остаются на всю жизнь одним из самых сладких воспоминаний. Нет темы, на которую женщина даже в преклонные лета говорила бы с таким воодушевлением и интересом, как о рождении и первых годах жизни своего ребёнка. И никогда лицо мужчины не покажется нам столь мягким и нежным, как при воспоминании о младенческом возрасте сына или дочери.

Младенца часто сравнивают с Ангелом. Приходит мне на память многодетный папа Вячеслав. Когда, после рождения четвёртого сына, года на четыре численный рост семьи прекратился, Вячеслав вздыхал: «Нет Ангела в доме. Всё в нем не так. Непорядок. Нужен Ангел». Видимо, поэтому пятого, долгожданного Степашку, и звали в семье несколько лет Ангелом. Помню, что в это время наши телефонные переговоры с многодетными кумовьями постоянно прерывались родительскими репликами: «Иван, куда поволок Ангела, положи его на кровать… Минька, забери у Ангела вилку… Поменяй у Ангела ползунки…»

Да, счастливое время, прекрасное время. Кажется ещё долго-долго будешь наслаждаться этим свалившимся с Неба счастьем. Но вдруг замечаешь, что ангельское постепенно отходит от младенца. И вот в нем проявляется какая-то необоримая капризность, деспотизм, своеволие. «Может быть, пора заняться воспитанием? — думают родители. — Правда, он ещё такой кроха».

Рассказывают, что к одному старцу пришла за советом женщина. «Отче, два месяца назад у меня родился сын, с какого времени я должна его воспитывать?» — спросила она.

Старец ответил: «Ты, мать, опоздала на одиннадцать месяцев». Другими словами, воспитание ребёнка следует начинать с зачатия. Собственно о судьбе своего будущего ребёнка, о его воспитании мы должны задумываться ещё раньше. До свадьбы. При выборе супруга или супруги. Но коль скоро семья уже сложилась, то обсуждать проблему выбора мы не станем. Однако обратим внимание на то, в каком браке живут родители. Венчанный это брак или невенчанный.

Конечно, оформленный по гражданским законам брак — тоже брак. Но союз, не благословлённый Церковью, не покрытый Божественной Благодатью в Таинстве браковенчания похож на дом с раскрытой кровлей. Жить в нём, бесспорно, можно, но дожди и снег будут омрачать эту жизнь, ветер станет приносить всякий мусор, выдувать тепло. Особенно тяжело жить в таком доме ребёнку. Взрослые как-то притерпятся, живут не замечая, а младенец существо нежное — любой сквозняк чувствует.

Отличаются ли дети, рождённые в венчанном браке, от детей неосвящённого союза? Безусловно, отличаются. Мало того, бывает, что в невенчанном браке дети просто никак не рождаются. Не хотят. И часто бесплодным супругам дитя посылается вскоре после браковенчания. В наше время даже в Церкви, к сожалению, встречается немало невенчанных супружеских пар. Или, может быть, правильнее сказать: временно невенчанных супругов. И поэтому у священника есть возможность наблюдать состояние семей до венчания и после него. И детей, рождённых до венчания и после него. Дети законного брака спокойнее. Во всех отношениях.

Обратите внимание, что во время таинства Крещения маленькие дети ведут себя по-разному. Кто-то кричит, а кто-то молчит. Причины тому могут быть разные, но, замечу, что кричат и капризничают в основном дети нецерковных родителей. невенчанных, не причащающихся.

Для православного человека жить в невенчанном браке грех. Разве не грех сознательно отвергать благословение Божие, участие Божие в вашей семейной жизни? Откуда же появились в нашей Церкви невенчанные супруги и родители? Обыкновенно это люди, которые пришли к вере недавно и затянули, по легкомыслию, своё дальнейшее воцерковление. Возможно, они считают, что венчание уже ничего не изменит в их жизни и в жизни их детей. Или это так называемые «смешанные» пары, где один супруг верующий, а другой не очень.

Первым следует все же, несмотря на сомнение и лень, узаконить свой брак, даже если он приближается к юбилейной дате, а жизнь к закату. С грехом нужно расставаться здесь, до могилы. Вспомните, что родительский грех обязательно отражается на детях. И на взрослых детях тоже. Кстати, и на внуках.

Что касается «смешанных» семей, то верующий супруг должен постараться ласковыми уговорами и просьбами, подкреплёнными безупречным поведением, склонить неверующего или нецерковного супруга к венчанию. А если пока невозможно достичь согласия по этому вопросу, то православный супруг обязан на исповеди обязательно каяться в невольном грехе невенчанного брака. И молиться, обязательно молиться, просить Господа, Его Пречистую Матерь о помощи, чтобы венчание всё же состоялось.

Мы знаем, как трудно растить ребёнка одному родителю. Дети неполных семей — это очень трудные дети. Но и при двух родителях семья не всегда полна. Мама, папа и Христос — вот тот состав воспитателей, который необходим ребёнку. Поэтому так важно для родителей узаконить свой брак через Таинство браковенчания, так много значит для ребёнка церковная жизнь семьи, участие родителей в Таинствах.

Церковное воспитание, как мы уже говорили, следует начинать с нулевого возраста. В период беременности одни мамочки часто бывали в храме, прикладывались к иконам, исповедовались, причащались Христовых Таин, молились, пили святую воду. Другие мамы, убоявшись духоты и скопления народа, не посещали церковь, совершали прогулки по бульвару или сидели в палисаднике. И детки также ведут себя по-разному. Одни младенцы чувствуют себя в церкви спокойно, пространство храма для них «своё», хотя они никогда и не видели его. Другие — беспокоятся, капризничают, тяготятся. Это не «своё» для них. Хотя плакать в храме могут, конечно, и «свои», церковные детишки, но это случается редко и плачут они иначе.

Воспитание, которое мать может дать своему ребёнку до его рождения, так сказать, внутриутробное воспитание, незаметно усваивается им из её благочестивой, церковной жизни. Именно ради будущего ребёнка так часто приходит она в храм, быть может, выбирая для посещения спокойные малолюдные будние дни. В заботе о нём она часто исповедуется и причащается. И младенец радуется, приобщаясь вместе с матерью, освящаясь от православных святынь: икон, святой воды, просфоры.

В Евангелии говорится, что когда Дева Мария пошла в дом родственницы своей Праведной Елисаветы, бывшей тогда на шестом месяце беременности, то у Елисаветы взыграл младенец во чреве и она сказала: «И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошёл до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем» (Лк. 1:43-44). Радостно! Радостно он взыграл! Так же радуются и другие младенцы, ещё не увидевшие свет, когда мамы их бывают в храме.

Когда в церковь приносят младенца, особенно когда его подносят к Чаше для Причастия, легко отличить дитя церковных родителей от нецерковных детишек. Спокойно лежит малыш на руках у одной мамы, вертится, пытаясь спрятать личико, у другой. Ещё за несколько шагов видит священник дитя из нецерковной семьи и уже готовится к тому, что может произойти у Чаши. Как жалко бывает смотреть на кричащих, отворачивающихся от Причастия, сжимающих ротик малюток. Что их так пугает? В храме благолепие, рядом мама или бабушка, что же кричит он, выгибается дугой, сучит ножками? Это кричат родительские грехи, это они отворачивают от Благодати малютку. У этого крохи ещё нет ничего своего, только рот и нос, ножки и ручки, а грехов своих нет. Есть лишь маленькие семена грехов родителей. И если родители сами не оставляют своих грехов, не каются в них на исповеди, не укрепляют своё стремление к праведности Причастием, если они не желают жить с Богом, то и дитя их будет бояться Господа, станет бояться Чаши.

Детишек, которых часто причащают, сразу видно. Удивительно, как легко они находят друг друга в любой компании. Без лишних слов и объяснений. Они могут быть разными, шалунами и паиньками, «шустриками» и «мямликами», но есть в них общее: какая-то особенная тишина, душевный покой. Они более управляемы, послушны, и ангельское в них сохраняется дольше.

Как и сколько бывать ребёнку на службе

Семилетнему малышу вряд ли кто предложит вёдерную лейку для поливки огорода. Дадут поменьше. Учитель физкультуры не установит для первоклассника планку на метровой высоте. Ещё не время. Нагрузку для ребёнка увеличивают постепенно. Её определяют годы и физические силы. Возрастает дитя, возрастают и требования к нему. А как нам определить религиозную «нагрузку» ребёнка? Когда и сколько он должен пребывать в храме, какие молитвы учить?

Наверное, многим родителям приходилось слышать на многолюдной праздничной службе: «Зачем вы детей-то мучаете, пусть бы погуляли во дворе, всё равно они ничего не понимают». Наверное, поэтому некоторые родители из жалости к деткам приходят со своими чадами в храм прямо к концу службы, к Причастию: благо, до семилетнего возраста ребёнок может не исповедоваться. Проведут или пронесут сына или дочку от паперти до Чаши и обратно — вот и весь праздник Рождества, весь Николин день. С такой жалостью трудно воспитать церковного человека.

К храму, к церковной службе ребёнка нужно приучать с пелёнок, с первых месяцев и даже недель. Пространство храма особенное, сам воздух в нем иной. И наша церковность напрямую зависит от того, сколько времени мы провели в этом пространстве, как долго мы дышали этим воздухом. Не думайте, что младенец не слышит и не понимает происходящего вокруг него. Его сознание впитывает в себя звуки и образы и, быть может, он переживает службу гораздо полнее, чем взрослые. Обратите внимание, как часто маленькие дети первых полутора лет жизни внимательно и долго смотрят под купол храма. Особенность освещения, дальность изображений, недоступная младенческому оку, не позволяют им разглядеть и осознать роспись на куполе и под ним. Однако меня много раз удивлял именно осознанно-внимательный взгляд и радостные улыбки младенцев, глядящих вверх. Нередко дитя протягивает ручку, показывает маме или папе что-то в вышине. Быть может, это «горний Ангелов полет», который не видим мы, взрослые?

Ранний возраст, когда от ребёнка не требуется напряжения собственных сил для присутствия на богослужении; возраст, когда он «ходит» и «стоит» ещё на маминых ножках, — самое благоприятное время для воспитания у него привычки к церковной службе. Если это время упустить, пожалеть усталую маму или младое дитя, то позже на воцерковление ребёнка родителям придётся потратить гораздо более сил.

Характеры у малышей разные. Бывают непоседы от рождения. Такому не под силу долгое пребывание на материнских руках или стояние на одном месте. Ему нужна смена впечатлений. Как же мамы активных детишек решают проблему тихого пребывания на службе? Посмотрите, как мать шепчет что-то своему чаду на ушко, лишь только заметит кислоскучающую гримаску на милом личике. Подышит в макушку, даст поиграть лоскутком или маленькой игрушкой, переменит положение, а с ним обновится для малыша и внешний мир — лица, роспись. Поднесёт к иконе, к подсвечнику (дети любят глядеть на огонь). Малютку качнёт на руках, двухтрёхлетнего погладит по спинке, поднимет на минуту-другую на руки. Отведёт в сторону, расскажет тихо что-нибудь соответствующее дню или службе. Зачастую матери приходится более заботиться о поведении своего непоседы на службе, чем самой участвовать в ней. Это жертва. Материнская жертва, прокладывающая тропку в Царство Небесное. И для дитяти и для матери.

Стоять с малыми детьми в храме — тяжёлый труд. Поэтому обычно матери ищут для себя случай побывать на службе без детей. Спокойно помолиться, поисповедоваться, причаститься. Близким желательно постараться и обеспечить им такую возможность.

Где удобнее на службе стоять с ребёнком? Заметьте, люди в храме находят себе место в зависимости от своего внутреннего состояния, настроения. Кто-то стоит ближе к алтарю, кто-то в серёдке, кто-то в самом конце. Молиться можно везде, но всё же обстановка и окружение оказывают влияние на наше чувство. Чем ближе мы к священнодействию, тем менее рассеивается наше внимание, тем полнее наше участие в общей молитве, тем проще нам на время оставить попечения житейские, забыть о домашних заботах. Удаляясь от алтаря, мы невольно косвенно включаемся в тихую, но неизбежную суету перемещений, приветствий. Краем глаза мы замечаем передвижения вновь пришедших, опоздавших на службу или заглянувших в храм на малое время по какой-то надобности. Здесь труднее сосредоточиться. Здесь волны мирских забот ещё не улеглись, не успокоились, шёпот вопросов и замечаний мешает молитве. «Впереди-то я стою — ног под собой не чую, а если сзади встану — только о ногах и думаю», — говорила одна пожилая прихожанка.

Дети чувствуют обстановку так же, как и взрослые, но на них она оказывает большее действие. Ребёнок пытается подражать тем, кто рядом. «Почему кому-то можно говорить или принять вольную позу, а мне нельзя?» — думает он, вернее, даже не думает, а просто делает то же самое.

Опыт многих родителей показывает, что стоять с ребёнком впереди легче. Благодать священнических молитв, близость святого Престола, Святых Таин, молитвенное пение хора, явственнее слышимые слова службы, лики святых, словно глядящие из горнего мира через окна-иконы яркого иконостаса — всё это оказывает своё благотворное воздействие на ребёнка. Впереди он свободно может наблюдать красоту внешнего действия церковной службы. Это удовлетворит детской потребности впечатлений и смены событий.

Вспоминаются мне долгие пасхальные службы в Троице-Сергиевой Лавре. В небольшом Троицком соборе детишек обычно стараются поставить впереди, против боковых дверец алтаря. Находятся они там одни без родителей. Даже малыши. И что замечательно, те ребятишки, что стоят или сидят на складных стульчиках, а порой и лежат на полу в середине храма неподалёку от своих родных, переносят трудности ночной службы тяжелее. Хотя находятся, казалось бы, в более комфортных условиях.

Помню, как однажды в этом соборе два брата — Серёжа и Паша О. разделились на пасхальной службе. Вначале братья стояли со всеми ребятишками впереди, а потом кто-то из них, кажется, Паша, ушёл к маме и через некоторое время сомлел и уснул на постеленной на полу одёжке. К концу службы мама разбудила его. Вид у Паши был усталый, он куксился и всхлипывал. К Чаше привычного к церковной службе отрока пришлось почти нести. Большой уже в сущности парнишка, он плакал от усталости. Брат же был весел, чувствовал себя бодро, несмотря на бессонную ночь.

Близость алтаря помогает детям участвовать в общей молитве, настраивает быть внимательными. Святыня прогоняет всякие дурные мысли и… тёмные силы, нашёптывающие их. Если служба переживается ребёнком, то она не утомляет его, а укрепляет.

Кстати здесь вспомнить и о торжественных, праздничных, особенно многолюдных богослужениях. Нужно ли приводить детей на престольные праздники, на особенные архиерейские службы? Или «пожалеть» их, не мучить теснотой и духотой?

У торжественной многолюдной службы, кроме духоты, есть и другие качества. В архиерейской службе мы можем видеть особую полноту церковного богослужения. И воспринимается она иначе, чем обычная. На этой службе даже усталые и немощные люди стоят легко. Да и многолюдство престольных праздничных служб не безусловно отрицательная характеристика. Общее народное воодушевление, общая любовь к празднику или святому, объединяющие всех переживания евангельского события или события из истории Церкви способны «зажечь», вдохновить и равнодушного.

Рассказывала пожилая женщина, недавно пришедшая в Церковь. Великим постом она впервые попала на вечернюю службу с чтением Великого покаянного канона святого Андрея Критского. Службы эти очень многолюдны, ведь первые четыре вечера Великого поста все православные христиане стремятся обязательно быть в храме. Моя рассказчица очень сожалела, что не имела при себе текста и мало что поняла из читаемого, но при этом она переживала счастье быть «вместе со всеми». Не теснота, не духота этой многолюдной службы запомнились ей, не утомительные с непривычки земные поклоны, а то, что она почувствовала себя в единстве со своей Церковью.

Точно так же и слабое малое дитя, быть может, и не понимая достаточно того, что объединило на торжественной праздничной службе так много молитвенников, незаметно проникается чувством единства с Церковью, роднится с ней, становится частицей Православного народа. Такие не частые, конечно, паломничества в другой храм, к праздничной службе откроют перед ребёнком мощь Православия, его всенародность, соборность.

И все же, как быть с капризными непоседами? Как поступить, если дитя мешает людям молиться, если оно своим поведением нарушает благолепие церковной службы? В таком случае маме или бабушке придётся отойти с малышом к дверям или вовсе выйти из храма. Но выйти не на год, не на полгода, а ненадолго. Ребёнку можно дать передышку, но не волю. Там, в отдалении, есть возможность, никого не смущая, растолковать ему, какого поведения вы от него ожидаете, или просто успокоить малыша. И ещё подумать. Подумать, почему ваше дитя так неспокойно на службе. Может быть, вы редко приходите в храм, может быть, вы сами давно не исповедовались и не причащались. Возможно, есть какой-нибудь иной изъян в вашей духовной жизни. Дитя, как барометр, непременно реагирует на состояние духовной атмосферы в семье. Хотя, понятно, бывают и другие причины неправильного поведения ребёнка в храме: недомогание, усталость и тому подобное.

Тем родителям, дети которых плохо ведут себя в церкви, следует навести порядок в своей духовной жизни и, конечно, молиться, просить о помощи Пресвятую Богородицу. Православные матери особенно почитают Тихвинскую икону Божией Матери. У Её образа они молятся о здоровье, о послушании своего малыша, о прибавлении разума, о благочестивом его устроении. И в ответ на сердечную материнскую молитву Царица Небесная никогда не отказывает в милости.

«При деле Бог ума прибавит», — говорит народная мудрость. Материнское желание видеть своего ребёнка достойным прихожанином, благочестивым молитвенником в церкви обязательно найдёт, как себя реализовать. Во время службы, приноравливаясь к возрасту, ребёнку можно объяснить то, что происходит перед ним, обратить внимание на какие-то действия священнослужителей, их одежду, роспись и убранство интерьера. Настроить на участие в общем деле.

«Скоро выйдет диакон и скажет… Сейчас будет каждение, надо поклониться… Смотри, сейчас откроют Царские врата… Это Херувимская песнь, постой спокойно… Скоро будут все петь «Верую»… Когда диакон скажет: «Господу помолимся», ты тоже тихонько помолись, чтобы была хорошая погода, чтобы вырос отличный урожай, поскорее поспела клубника… Помолись о мирном времени, чтобы не было войны, чтобы никого не убивали… чтобы не случилось землетрясения и наводнения»… Такие или примерно такие слова вы можете сказать тихонько на ухо вашему юному прихожанину, чтобы он не просто отбывал необходимый «срок службы», а поучаствовал в ней по мере сил, чтобы возбудить внимание утомившегося ребёнка.

Одна малышка с большой неохотой встававшая по утрам, часто по воскресеньям говорила: «Можно я ещё посплю, вы идите в церковь без меня, а я посплю». Но мама ей напоминала: «Как же ты не пойдёшь в церковь? Выйдет из алтаря отец диакон, посмотрит: все ребятишки пришли, а Лены нет. Он очень огорчится». И маленькая Лена, пожалев отца диакона, надевала платье. В храме она спешила пройти вперёд и с нетерпением ждала каждого выхода диакона. После службы она обычно рассказывала: «А меня отец диакон видел. И когда говорил: «Миром Господу помолимся» — видел. И когда с кадилом был — тоже видел, и когда все «Отче наш» пели — видел. Очень обрадовался».

И все же бывает, что ребёнок совсем не готов к тому, чтобы стоять впереди. Какое-то время он будет проводить свой церковный день неподалёку от паперти, в притворе. Но и здесь его никак нельзя пускать в «одиночное плавание» и вольное хождение во время службы. Все время он должен быть под наблюдением взрослого, который вовремя пресечёт шалости или несоответствующее месту поведение.

И ещё. Мы уже говорили, что поведение ребёнка на службе, его желание и нежелание быть в храме в немалой степени определяется духовной жизнью его родителей. Если родителям в тягость церковная служба, то и дитя тяготится ею. Если мама рассеянно смотрит по сторонам или, более того, переговаривается во время службы со знакомыми, то и ребёнку скучно в храме. Если в семье воскресное посещение храма может быть отменено из-за генеральной уборки, огорода, ремонта автомобиля или приезда любимого родственника, то вряд ли можно ожидать от ребёнка благоговейного отношения к церковной службе. А с возрастом у него тоже найдутся свои дела «поважнее», чем храмовая молитва: лыжная прогулка, встреча с приятелем. Словом, церковность родителей, их отношение к духовной жизни, состояние их совести обязательно отразятся на церковности их ребёнка.

«Научи нас молиться»

Удивительно, как похожи на нас наши дети, как умело подражают они нам! Наблюдая за нами, учатся говорить, брать ложку, качать головой, открывать дверь… жить. Наблюдая за нами, учатся они молиться. Кроха стучит себя сложенными пальчиками в лоб, показывая маме первое движение крестного знамения, полностью воспроизвести которое он ещё не в силах. Ребёнок наклоняет головку перед иконой — кланяется, приближает личико к образу — целует. Все эти действия усвоены им из быта семьи. Это начало молитвы, маленькие зёрнышки, из которых с помощью папы и мамы вырастет духовная пшеничка — хлеб жизни.

К молитве, как и к храму, дитя необходимо приучать с самого малого возраста. Ребёнок должен знать, что его родители молятся. Ему нужно это видеть. Молитва матери и отца должна быть для него привычна. И тут есть некая тонкость.

Рассказывала как-то одна знакомая. Она никак не могла приучить старшего сына к чтению. Уговаривала, рассказывала интересные повести и все удивлялась: «Да как же тебе не скучно без книг, без чтения?» На это мальчик ей ответил: «Да ведь ты сама никогда не читаешь». И тогда мама вспомнила, что она действительно никогда не читает… при детях. Днём у неё совсем нет времени. Только после того, как она уложит всех спать, закончит свои домашние дела, она берет книгу. Это бывает уже ночью. Значит, её мальчик никогда не имел и не имеет перед собой доброго примера. И все её слова о чтении книг воспринимаются им как сухая теория, а не как личный опыт.

То же самое может случиться при воспитании у ребёнка привычки молиться. Если ребёнок не имеет примера родительской молитвы, причём непосредственного, видимого примера, то объяснить ему необходимость молитвы будет очень трудно. Как правило, родители, особенно мать, просыпаются раньше, чем дети. После пробуждения взрослые молятся, выполняют какие-нибудь необходимые по дому дела и лишь потом будят малютку. То же происходит и вечером — родители читают молитвенное правило, когда ребёнок уже спит. И вот оказывается, что такой, казалось бы, естественный режим, имеет очень существенный изъян: ребёнок не видит родительской молитвы. Наверное, стоит подумать о изменении режима.

Вид молящейся матери, стоящей перед святыми иконами, поклоны, коленопреклонённая молитва оказывают на душу ребёнка гораздо более воздействия, чем самые авторитетные объяснения и указания. Образ материнской молитвы запечатлеется в его душе навсегда. Он встанет преградой на пути разрушительных веяний современного нецерковного или, вернее, антицерковного мира, укажет путь в сомнениях, научит, утешит в печали. Заметьте, почти невозможно быть просто свидетелями молитвы. Когда мы видим молящегося человека, мы невольно, пусть на несколько мгновений, «присоединяемся» к нему, то есть наше внимание, чувство обращается к Богу, к горнему миру. У нас появляется «настроение» молиться.

Но, конечно, не стоит превращать молитву в воспитательный спектакль. Ребёнок видит неправду лучше, чем взрослый. Он может увлечься ненадолго впечатлением, но быстро поймёт фальшь, и скоро вы увидите не молитву, а лишь «игру», лицемерное подражание.

Совсем маленького ребёнка можно, взяв на руки, поднести к иконам, прочесть с ним, то есть за него «Отче наш», «Богородицу», «Верую», молитвенное обращение к Ангелу хранителю, к святому угоднику, имя которого носит малыш. Перед кормлением младенца не забывайте читать «Отче наш» или «Очи всех на Тя, Господи, уповают», крестить пищу и самого едока. После того как младенец поел, обязательно прочтите благодарственную молитву и опять перекрестите малыша.

Так, понемногу, ребёнок выучит свои первые молитвы. Согласуясь с возможностями младенца, вы со временем «подключите» его к общей семейной молитве. Обычно первая молитва, которую может повторить дитя, это «Господи, помилуй». Если вы считаете, что вашему сыну или дочери пока ещё трудно стоять рядом с вами те несколько минут, пока вы вслух читаете утреннее или вечернее молитвенное правило, то пускай дитя послушает какую-то его часть. И поучаствует, трижды произнеся: «Господи, помилуй». Потом ребёнок освоит молитвословие: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа», и своим звонким голоском произнесёт начальные слова молитвенного правила всей семьи. Затем «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу»… Все чаще и чаще будет слышен его голос у икон. Выучит малыш и «Отче наш», и «Царю Небесный». А когда он научится читать и укрепится телесно, можно будет отметить ему в молитвослове несколько посильных молитв, и он сможет читать правило вместе с мамой. По очереди. Одну или две молитвы прочтёт мама, одну — сынок, ещё несколько — мама, и опять — сынок.

Кроме молитв с определённым известным текстом, малыша обязательно нужно научить молиться своими словами. О заболевшей бабушке или маме, о благополучном учении старшего брата, о личных нуждах. Пусть он сам, по-своему, разговаривает с Господом, Пресвятой Богородицей, Ангелом хранителем, святыми угодниками. Но при этом, какими бы искренними и сердечными ни были «собственные» детские молитвы, не следует, довольствуясь ими, оставить или отложить заучивание молитв из молитвослова. Впрочем, если ребёнок действительно искренен, нелицемерен в своих «придуманных» молитвах, он с охотой выучит и несколько «взрослых» молитв, которые непременно должен знать каждый. Тем более, что их и не так много.

Вопрос возраста

Знаю, что иногда родители боятся перегрузить своих питомцев обязательной церковностью. Хождением в храм, молитвами, постом, считая, что настойчивость в этом смысле может вызвать в ребёнке неприязнь к Церкви, к религии. «Вот подрастёт, тогда сам будет ходить в храм, будет молиться, а пока пусть погуляет», — думают «добренькие» мамы и папы. «Если его принуждать, то он станет лицемерно выполнять все необходимые внешние действия, а душа его при этом будет холодна», — строят они свои прогнозы. Но это неверно.

Все полезные навыки лучше прививать в раннем детстве. В ещё бессознательном, что ли, состоянии. Как говорят, усваивать с молоком матери. Одно из основных свойств младенца — это доверчивость. Дитя, особенно до семи лет, открыто миру, оно без устали впитывает в себя впечатления, не рассуждая, добро это или зло, хорошо или плохо. В эту пору самое время дать ребёнку как можно больше хороших добрых впечатлений.

Храм. Есть ли на Земле более прекрасное место для воспитания?! Воспитания в любом понимании. Замечательные архитектурные формы, ни с чем не сравнимый интерьер, полный возвышенных символов. А разве не воздействуют на душу ребёнка церковная живопись, церковное пение, призванные отразить небесную гармонию? Ребёнок привыкает к красоте, проникается прекрасным.

В памяти младенца запечатлеются торжественные, даже символично-величественные движения священнослужителей, их особенные праздничные яркие облачения. Запечатлеется стройный чин православного богослужения. Никакие специальные гимназии, гувернёры, системы воспитания не смогут сделать для развития наших детей столько, сколько может дать им регулярное посещение храма, присутствие на церковной службе. Сейчас я говорю о восприятии ребёнком только внешней культуры. Но существует ещё и особенное духовное воздействие. В пространстве храма меняется даже взрослый, сложившийся человек. Вспоминается мне увиденная однажды сценка.

В храм вошли четверо молодых людей, крепкие юноши лет по шестнадцать —восемнадцать. У самого входа трое стали в плотную шеренгу, четвёртый пристроился чуть сзади. Нарочито не сдерживая громкой поступи, они двинулись вперёд с таким видом, с каким входят на дискотеку или молодёжную тусовку в поисках приключений. «Ну, кому мы здесь не нравимся?» — безмолвный лозунг подобных выходок. Руки плотно вдвинуты в карманы, локти расставлены, взгляды задиристо ищут ответного взора. Ребята прошли до середины храма. Остановились. Было видно, что они ждут. Но приключения никакого не намечалось, никто их не остановил, не подошёл с замечаниями или нравоучениями. Все были заняты своим и общим — молитвой. Уйти сразу после такой боевой проходки казалось неудобным и ребята остались на какое-то время стоять среди прихожан. Они оглядывались по сторонам, с любопытством смотрели на диакона и священника, когда он выходил на амвон. Грозная удаль начала исчезать. Постепенно напряжённые плечи и спины их обмякли, руки полезли из карманов, локти прижались, ребята как бы поуменьшились в объёме, наглый взгляд пропал. Прошло минут десять, теперь они могли уйти, без ущерба для своего авторитета, но притихшие юноши медлили. Наконец, один молча тронул соседа за локоть, тот кивнул и тихо, гуськом, чтобы не помешать молящимся, они направились к выходу. Всего-то и пробыли они в храме пятнадцать, от силы двадцать минут, вряд ли они поняли что-либо из богослужения, вряд ли разобрали, что нарисовано на стенах, какие иконы были рядом с ними, но сама обстановка, служба, общая молитва, воздух храма усмирили их буйство, принесли покой в души.

Конечно, ребёнку, и именно малому ребёнку, нужно больше бывать в храме. А для родителей это наиболее простой и естественный способ развития эстетических понятий и взглядов в своём чаде, а также простой и естественный способ внушить ему в этом святом месте и многие этические понятия и нормы.

Известно, что если в пору младенчества ребёнка не приучить к труду, то есть выполнять какие-то полезные действия независимо от своего желания, то в дальнейшей жизни ему придётся на нелюбимое или на несвоевременное, по его понятиям, дело тратить гораздо более сил, так как немалая часть их уйдёт на преодоление себя. А ещё чаще такой человек будет стараться уйти от всякой ситуации, которая ему придётся не по нраву. И не всегда достойным образом.

Молитва это тоже труд, и к ней нужно приучать с младых зубов. Не страшно, что ребёнок не все понимает в словах молитвы, пусть он сначала выучит её, понятие придёт позже с объяснениями, с возрастом. Ведь даже нам, взрослым, не всё и не все молитвы достаточно понятны. О самом привычном молитвословии можно говорить так много, что не уместить и в целую книгу. Однако мы молимся, произносим известные слова, не всегда постигая их глубинный смысл и силу.

«Ты не понимаешь, зато бесы понимают и трепещут», — ответил один старец на жалобу о непонятных словах молитвы.

Расскажу вам одну, достаточно страшную историю.

Один человек сознательно выбрал для себя путь преступника, научился разным магическим действиям и заклинаниям нарочно, для того чтобы войти в контакт с нечистой силой, ища у диавола поддержки в своих преступлениях. Не раз он попадал в тюрьму, но относился к этому как к временной неприятности, за которой последуют новые «удачи» и счастливая сладкая жизнь. Постепенно он дошёл до самого тяжкого преступления. За вооружённый грабёж и убийство его приговорили к высшей мере наказания — расстрелу.

Пока шло следствие, человек тот находился в обшей камере. Один заключённый, зная, что соседу грозит «вышка», дал ему листок с молитвой. Но тот стал смеяться. Он не привык обращаться за помощью к Богу и не верил, что Он может ему помочь, он верил только в силу диавола.

После приговора осуждённого перевели в одиночную камеру. Он как-то тупо думал о том, что его ожидает, а чаще вспоминал свою полную приключений жизнь. Неожиданно он услышал смех. В камере никого не было, но смех повторился. Потом ещё и ещё. Это был подленький довольный смех обманщика. И заключённый понял, что смеются над ним, он понял и кто смеётся. Тот, кого он всегда просил о помощи, тот, кто, как привык он считать, помогал ему быть «хозяином жизни». Бес обманул его, завлёк в камеру смертников и теперь смеялся над ним. Осуждённому стало страшно. Страшно, как никогда не было, даже смертный приговор не вызывал у него такого страха. Он не знал, как ему победить этот леденящий ужас. Вспомнил, что в кармане куртки лежит листок с молитвой, который он почему-то сохранил. Достал его и начал читать непонятные слова. Молитва была короткой. Он читал её раз, и два, и три… десятки раз. Страх пропал. В душе созревало раскаяние. Смех больше не повторялся.

Вскоре осуждённому сообщили, что смертную казнь ему заменили колонией особого режима. Какое счастье, что в кармане лежал этот листок!

Молитва всегда должна быть рядом. В особо опасных обстоятельствах мы вспоминаем Бога, вспоминаем как Всемогущего Защитника и Помощника. Но не все могут просто, как дитя, обратиться к Нему своими словами. Бывает, страх так сковывает сознание, что оно просто не в силах подсказать эти слова. Бывает, отчаяние и уныние парализуют волю и опять мы не знаем, что делать. И тогда в каком-то кармашке памяти находим знакомое: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его…», «Живый в помощи Вышняго…» — или иную молитву. Не задумываясь над смыслом, мы повторяем то, что вложили в наше сознание мамы и папы, когда мы были ещё маленькими. Слова молитвы, как зажжённая свеча, прогонят мрак уныния и страха, словно боевой меч, обратят в бегство врагов.

Как-то я оказался в доме, в подвале которого начался пожар. Жильцы верхних этажей с тревогой ждали пожарных. Идти вниз было небезопасно, так как в лестничный проем, как в аэродинамическую трубу втянуло весь едкий дым от горящей изоляции электрических коммуникаций. На соседнем балконе стояла женщина. Она беспрерывно повторяла молитвы «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся». Более она, по всей видимости, ничего не знала. Конечно, повторяла она молитвы, не задумываясь над смыслом, механически, и все же это были молитвы. Обращение к Богу.

Мы не знаем, какой будет судьба наших детей. Мы можем лишь надеяться, но не гарантировать их жизненный путь. Не случайно сложилась поговорка: от сумы да от тюрьмы не зарекайся, то есть в жизни у всякого человека могут случиться любые горести и испытания. Воспитывая своё дитя, мы должны помнить, что в дальнейшем мир будет стараться разрушить то доброе, что построили мы в его сознании, в его душе. Скоро, очень скоро у него появятся новые авторитеты и они могут быть нецерковными людьми. У него будет учитель или учительница, а для ребёнка эго безусловный авторитет, и мы знаем, что не все, далеко не все педагоги верующие, среди них бывают и богоборцы, и сектанты. Друзья-одноклассники тоже не все православные, а среди них может случиться яркая привлекательная личность совершенно чуждых взглядов. Через нецерковную среду, через книги, телевидение, разрушительное современное искусство мир обязательно попытается втянуть наших детей в водоворот яркой, шумной, но пошлой и бессмысленной жизни без Бога и без Церкви. И нужно успеть напитать их церковностью — любовью к Богу, к Его Святой Церкви, осознанным отношением к её таинствам, её святым, любовью к чистоте, сознанием скверны греха.

Опыт говорит, что дети в четырнадцать — семнадцать лет нередко охладевают, теряют интерес к церковной жизни, пробуют отойти от уклада семьи, от её традиций. Ещё раньше, лет в двенадцать-тринадцать, они уже пытаются расширить свою самостоятельность, подвергают критике, не всегда явной, мнение родителей. Этому возрасту уже не так легко объяснить или внушить что-либо, противопоставить что-то соблазну. Вот он, сын, и взрослее, и умнее кажется, а в то же время и закрытее, и недоверчивее. Привлекает подростков и разнообразие, новизна. В это время обычно ребёнок поддаётся соблазну уйти «в дальнюю сторону» (Лк. 15:13) от привычного, семейного. И не во всём родители в силах остановить его. Но если у ребёнка есть опыт церковной жизни, участия в Таинствах, опыт молитвы и поста, то этот опыт, как якорь удержит его от страшного, не даст пропасть, поможет вернуться.

В нашей памяти воспоминания детства занимают особое место. Книгу детства мы готовы читать и перечитывать много раз. Но как счастлив человек, вспоминающий церковное детство! Вспоминающий годы, когда среди любящих, добрых, милых лиц родных совсем рядом были Боженька, Богородица, Никола Угодник, Ангел хранитель. Когда сердце было чистым, Господь был ближе, а любовь и вера были такими, какими они бывают только в детстве. Душа помнит счастье детской молитвы, праздничного причастия, ярких огоньков всенощной службы, запах кадильного дыма! Она помнит их ярче, чем усталость, раннюю дорогу, подавленное желание движения и свободы. Этой душе есть куда вернуться из самых дальних стран, из самых глубоких бездн!

Пост ребёнка

Слово ребёнок происходит от слова раб. То есть человек с ограниченной волей, не принадлежащий себе. Такова уж участь ребёнка в семье. «Наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего» (Гал. 4:1), — сказано у Апостола. Но в русских семьях ребёнка часто называли ещё и батюшкой. «Петенька, батюшка, прими блинок», — подаст мать любимцу румяный масляный блин. «Вот и Семён-батюшка идёт, рукавицы красные, валенки росписные», — радуется Сёмушке крёстная. А девочку могли назвать матушкой. «Ну, матушка, наплакалась — теперь песни пой», — скажет, качнув люльку, бабушка внучке.

И правда, не долог век человеческий, быстро подрастут сынок да дочка. Сами станут старшими над отцом-матерью. Кормильцами, поильцами, защитниками. А после смерти родителей и молитвенниками за них. Потому и «батюшка», потому и «матушка». В этих словах приоткрывалось будущее.

Однако только через послушание, доверие и смирение перед родителями из подневольного маленького раба — ребёнка, мог вырасти настоящий хозяин, господин в доме, а не похититель родительского достояния, оскорбитель отцовства.

Перед Господом все мы дети. Даже взрослому человеку, самому большому, самому «главному» в этой жизни необходимо помнить и чувствовать своё рабство, свою детскость перед Отцом Небесным. Пост помогает, удерживает нас в этом детском послушании. Он, как проверка сыновнего чувства. И только смирившийся перед Господом, послушный Его заповедям, достигает обещанного наследства — Царства Небесного. Пост воспитывает, пост охраняет нас от наших слабостей, укрепляет волю к добру, помогает бороться с грехом. Каждый верующий знает, насколько необходим пост. Он необходим всякому человеку. Но более всех пост необходим ребёнку.

Жаль только, что не все православные родители понимают необходимость поста для ребёнка. Много разных объяснений находят они для своей неразумной жалости. «Потребности растущего организма, закладка здоровья на всю жизнь…» — говорят мамы и бабушки, подкладывая в пятницу Вовочке или Машеньке мясную тефтельку. Здоровье — это хорошо, оно необходимо, но заметьте, что постящиеся дети болеют ничуть не чаще непостящихся, они не слабее своих сверстников, есть некоторые болезни, которые у постящихся ребят встречаются реже. Конечно, если скоромную пищу просто изъять из рациона, то ребёнок ослабнет. Необходимо её чем-то заменить. И замену не обязательно искать среди экзотических фруктов или орехов. Наши отечественные зерновые, бобовые, корнеплоды, тыква, кабачки, растительные масла вполне могут заменить на время мясо и молоко. Нужно только подумать, что и как приготовить. Можно самим подумать, а можно прочесть, спросить.

Легкомысленно со стороны родных пренебрегать детским постом. Мол, не велик грех. Знаете поговорку: «Смолоду прорешка, под старость дыра». Сначала пост отменяется в угоду растущему организму, потом в угоду учащемуся организму, далее по просьбе или уже по требованию, изнемогающего в тяжёлых трудах организма и, наконец, по дряхлости или болезни организма увядающего. После смерти поститься уже нет надобности.

Прежде в русских семьях младенец постился сразу же, как заканчивалось грудное вскармливание. По прежним обычаям — с полутора лет. Может быть, это был не всегда полный «взрослый» пост, но это уже был пост. И не слабые, вялые тугодумы вырастали из таких деток: Илья Муромец, Александр Невский, Кузьма Минин, Михайло Ломоносов, Александр Суворов, Гаврила Державин, Дмитрий Менделеев… Да что там говорить, хорошие вырастали люди. Сильные, умные, благочестивые.

Приходится иногда слышать, что младенцу, то есть ребёнку до семи лет, как существу чистому, почти равноангельскому, поститься не нужно. Пост помогает нам почувствовать и осознать свою греховность, зачем же, мол, он безвинному ребёнку. Вспомните, что пост был установлен Самим Господом. Заповедь поста Господь дал Адаму ещё в Раю. Адаму, первому человеку, который ещё помнил и ощущал на своём лице дыхание Бога, своего Творца. Господь дал заповедь поста ещё до грехопадения. Чистый, безгрешный Адам нуждался в посте. Также нужен пост и самому чистому ребёнку.

Давайте повнимательнее приглядимся к нашим «ангелам». Упрямство, непослушание, капризы, жестокость к животным, обманы — все это начинается обычно ещё до семи лет. Отчего происходит большинство детских грехов? Оттого, что дитя неправильно понимает своё место в мире. Ребёнку кажется, что он уже сам может решить, можно или нельзя, хорошо или плохо. Дитя забывает о своей спасительной зависимости и готово поверить, что всё может, имеет право. И точно так же, как пост «возвращает в себя», отрезвляет взрослого человека, так же он приводит в разум ребёнка. Это замечательный помощник в воспитании.

Заметьте, как неполезно человеку иметь всё, что ему хотелось бы. Ведь только совершенный человек имеет совершенные желания. И Господь по милосердию «тормозит» наши неразумные хотения. Пост более всего помогает умерить неполезные аппетиты и в прямом и в переносном смысле. И у ребёнка особенно.

У малышей пост — это просто перемена питания, да, может быть, лишение какой-нибудь любимой вкусноты; мороженого или яичка, кто что любит. А для более старших деток пост — не только в постной еде, но и особенное время, когда не смотрят телевизор, чаще бывают в церкви, с особенным вниманием относятся к своим поступкам и мыслям, больше читают духовную литературу. Постом деткам к молитвенному правилу можно добавить несколько земных поклончиков перед сном. Быть может, с особенной покаянной молитвенной просьбой, своими словами. Святые отцы говорят, что пост без молитвы не полон. Вот и подумайте, обсудите вместе с сыном или дочерью, какую личную, собственную покаянную молитву-просьбу можно добавить им в пост. Понятно, что хочется попросить новую игрушку или сапоги, или ранец. Но пусть это будет просьба о духовной помощи. «Господи, помоги мне не драться в школе» или не сплетничать, не болтать на уроках. «Помоги, Господи, мне не огорчать маму, не обижать младшую сестру».

Нужно ли заставлять?

Иногда дети, которые в раннем детстве любили ходить в храм, искренне молились и с удовольствием читали книжки о вере и о святых, в старшем возрасте охладевают к Церкви, к молитве, к духовной литературе. Как в таком случае поступить родителям? Настаивать на выполнении хотя бы внешних действий и проявлений церковной жизни или отпустить дитя «на волю», боясь развития в нём ханжества и лицемерия?

Преподобный Амвросий Оптинский в одном из писем предлагает такое рассуждение: «Если не можем мы душевно, то по крайней мере телесно и видимо да держим себя благоприлично. Телесное и видимое благоприличие может приводить нас к благому устроению внутренних помыслов. Как Господь прежде создал из земли человека, а потом уже вдохнул в оное бессмертную душу, так и внешнее обучение и видимое благоприличие предшествует душевному благоустроению».

Пока возможно, следует уговорами и просьбами поддерживать в детях хотя бы внешнюю церковность. И обязательно в своих родительских молитвах просить Господа, Его Пресвятую Матерь, угодников Божиих помочь сохранению в ребёнке веры, не дать ему отойти от Церкви. У некоторых детей такой период охлаждения к церковной жизни длится не очень долго. Через какое-то время юноша или девушка, словно пробудившись от какого-то сна, вновь возвращаются на прежнюю стезю, и теперь церковность их более осознанна, более самостоятельна. Хотя, конечно, для кого-то такой период может затянуться, кто-то отпадёт и совсем. Но родительское сердце никогда не отчаивается, в этом его особенность. Родитель, любой родитель любого ребёнка верит в возможность возвращения «блудного сына», и это Божие свойство: ждать с раскрытыми объятиями, с готовым на радость сердцем: «Ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся» (Лк. 15:24).

И послушное и непослушное дитя в воле Божией, на неё обязательно должен надеяться каждый родитель. На всеблагую волю Господа. «Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя» (Пс. 54:23), — сказано у Псалмопевца. Отвечая на письмо одной матери, преподобный старец Макарий Оптинский писал: «Возложа попечение о детях своих на Господа, находишься спокойною, что Он устроит по Своей благости: и если будет воле Его угодно, чтобы они (дети) познали тяжесть суеты мира сего ранее твоего, то и это Он силён устроить, если им будет полезно. Ты старайся воспитывать их православно-религиозно, смиренно; насади на юных сердцах их семена добродетелей, и насаждённое в юности принесёт плод в своё время, аще бы и уклонились мало через сообращение. Это я вижу на многих и даже на ближних».

Своим разумом трудно и даже невозможно «просчитать», как поступить в том или ином случае, воспитывая дитя. «И тут подобает иметь мудрость, но не своим разумом, а молить Господа, да упремудрит вас, как поступать в воспитании детей, и да сохранит их от тлетворного духа вредных обычаев мирских. На сей вопрос не могу ничего больше ответить» (Письма преподобного Макария Оптинского).

Пушкин про эти годы верно заметил: «ветреная младость, которой ничего не жаль». Молодость не имеет опыта, не знает, чем отзовётся в будущем тот или иной поступок. И поэтому ей не жаль терять то хорошее, что она имеет.

Юности свойственно особенное желание свободы. Это желание свободы и самостоятельности нормально в молодых людях, и к нему нужно подходить с пониманием. Ведь любой человек должен раскрыть и проявить в жизни свои таланты, выразить свою уникальную личность, то, что вложил в него Господь. И юность ищет, торопится. Она вообще тороплива. Ну и пусть ищет, пусть торопится найти «своё». Ведь дело, которое нам по сердцу, «своё» дело мы изучаем и совершаем быстрее и лучше. Наиболее удачно и наиболее полно раскрывается в нас тот талант, который нам по нраву. Так что поиски своего пути — дело благое. Но всё же проходить они должны под родительским надзором. Задача родителя не сковать по рукам и ногам, а уберечь, направить. В каждой семье эта задача решается по-своему.

Что касается церковной жизни, то я не сторонник того мнения, что родительская настойчивость в этом вопросе может вызвать в ребёнке устойчивое негативное отношение к Церкви. Сейчас в Церковь возвращаются люди, церковный опыт которых прервался в детстве или юности, много лет назад. Вспоминают: «Ходил с бабушкой в церковь, причащался…», «Мать в детстве водила в храм…», «Знаю «Отче наш» и «Богородицу» — бабушка научила, когда я маленький был». Вспоминают с благодарностью к родным. И ни разу ни один верующий, ни один атеист, противник Церкви не сказал мне, что охота молиться и ходить на церковную службу у него пропала из-за того, что его водили в храм в детстве против его воли. Напротив, многие пожилые люди сожалеют, что их родители не были настойчивы в религиозном воспитании. Известны упрёки родителям: «Если бы мама меня заставляла…». Вспоминается персонаж пьесы Николая Васильевича Гоголя: «Мой отец… Он и не думал меня выучить французскому языку. Я был тогда ещё ребёнком, меня легко было приучить — стоило только посечь хорошенько, и я бы знал, я бы непременно знал» («Женитьба»). Да, только с годами, с личным опытом дано нам попять, как хорошо быть послушным ребёнком.

Дитя непослушное

«Яблочко от яблоньки недалеко падает, — говорит пословица и порой добавляет, — но далеко откатиться может». Бывает, что у хороших родителей растёт дитя непослушное, злое. Отчего? Или, может быть, для чего даётся родителям такое испытание — непослушное дитя?

О женщине Апостол сказал: «…спасётся через чадородие» (1 Тим. 2:15). Вот иногда трудный ребёнок и спасает маму, а то и всю семью. В каждом приходе есть семьи, которые привела в Церковь болезнь малютки.

Порой живёт человек, не выходя ни чувствами, ни мыслью за пределы житейских своих интересов. Ходит на работу, сажает яблони, любуется закатом. Всё сам по себе. Без Бога. Может, и слышал он про Него, может, и верит, что есть Господь, да не пускает он Христа в свою жизнь. И без Него хорошо живётся человеку. Вера вроде есть, да мёртвая она, потому что «вера без дел мертва» (Иак. 2:20). Как отрезвиться ему от своего безумия?

Сколько раз уже стучал Господь в его сердце! Сколько раз человек мог услышать Его голос! Весь мир природы, его красота и совершенство говорят нам о Боге. «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вешает твердь» (Пс. 18:2). Открыты и действуют многие храмы Божии, и верующие знакомые есть у каждого человека. Отечественная история и культура на каждой своей страничке вспоминают о Боге и о Церкви. Но не слышит человек, не отзывается, не открывает своего сердца! И тогда Господь, не желая погибели человека, даёт ему горькое лекарство от глухоты сердечной, от забывчивости — попускает временное несчастье, останавливает на время привычное налаженное течение жизни. И самое действенное для родителей лечение — болезнь ребёнка. При этом болезнь может быть и телесной и нравственной. Но не спешите горевать над сокрушённым родительским сердцем. Нередко с горя начинается восхождение человека, а то и всей семьи. В горе мы поднимаем глаза к небу.

На памяти у меня много интересных судеб, где церковная жизнь начиналась с молитвы за трудное дитя.

Вспоминается одна мама. Поздний, долгожданный ребёнок, слабый здоровьем, с неустойчивой, подвижной психикой. Первый год жизни младенца был сплошным кошмаром для родителей. Папа и мама спали по очереди по часу, по два, весь день не спуская ребёнка с рук. Чем старше становился мальчик, тем большая тревога одолевала родительское сердце. Сын рос капризным, непослушным, склонным к каким-то диким шалостям. Удивительно, но при внешней схожести он, казалось, ни одной чертой своего характера не походил на родителей, словно был из другой семьи. Мать стала молиться, ходить в церковь. Ребёнка крестили. Мать брала сына на службу, он причащался. Через какое-то время выходки мальчика все реже огорчали близких. А когда у него родились брат и сестра, то в этом маленьком «варваре» открылся кладезь нежности!

Пожалуй, не скажешь, что мальчик стал во всем примерным ребёнком, отличником в школе, что его поведение не беспокоит родителей. Нет, как и всякая мама, его мать не знает покоя. Она ругает его за лень, помогает исправлять отметки, расстраивается, если он не идёт с ней на церковную службу. Она молится о нём, она плачет, она тревожится за его судьбу. Но она видит, что он изменился, он не такой, каким был и каким мог бы стать, не приведи она его в Церковь. И она сама не такая, и муж, и малыши… Она знает это и счастлива, что всё так случилось. Иногда она вспоминает: «Он был таким неуправляемым в детстве. До семи лет я водила его на шарфике, как собачонку». И потом, вздохнув, добавит: «Зато он привёл меня в Церковь».

Заболевшее или «зачудившее» дитя словно говорит своим родителям: «Посмотрите, всё ли у вас в порядке. Может быть, ваша родительская молитва так тиха и невнятна, что Господь не слышит её?»

Когда одной девочке врачи поставили страшный диагноз, мама её каждый вечер шла в храм и молилась. Она рассказывала: «Каждое утро везу в лабораторию анализы, оттуда на работу, потом за ответом и в храм. И так месяц за месяцем. Я тогда на Иерусалимском подворье все полы слезами вымыла — молилась о Катюше. Через какое-то время врачи стали сомневаться в правильности диагноза, провели ещё несколько обследований и сняли его совсем».

Как может родитель повлиять на судьбу ребёнка? Прежде всего занявшись своей судьбой. Кто я такой, чтобы Господь слышал меня? В Евангелии говорится: «…мы знаем, что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает» (Ин. 9:31). Благочестие родителей обязательно отразится на жизни их чад. Если в вашем доме беда, если дитя огорчает вас, вспомните: давно ли вы исповедовались и причащались, нет ли на совести у вас каких-либо забытых грехов. Поспешите в храм на исповедь, подготовьтесь и причаститесь. Состояние вашей души очень важно для детей.

И молитесь. Молитесь за своих детей. Молитесь, никогда не отчаиваясь, за самых непутёвых, за самых грешных деток, за верующих и неверующих, за церковных и нецерковных. Молитесь.

Закончить эту главу мне хотелось бы стихотворением нашего современника Леонида Васильевича Сидорова о молитве старушки матери:

Люблю подслушивать их моления.
Не по требникам и молебникам,
А по сердцу они лишь читаются.
Примерно так они изливаются:
«Уж кончаю жизнь эту бренную.
Услышь, Владычица, рабу смиренную!
Не за себя молю мою Заступницу
За сына пьяницу, за дочь распутницу.
Мои же все уже иссякли силушки,
Одной лишь жду себе сырой могилушки,
Спаси, помилуй их, погибающих,
Про Царство Божие позабывающих!
О них здесь молится родная матушка.
Спаси, помилуй их, Спаситель Батюшка!
Никола милостив, ты будь хранителем,
Защитой верною, путеводителем,
Прости за все, за все моей беспутнице…»
И вновь, со вздохами, опять к Заступнице:
«Скорбящих Радосте, услыши в старости
О детках гибнущих Тебя просящую!..»
А дальше слов уж нет, они теряются
И слезы жаркие лишь проливаются…

«Скажи мне, кто твой друг»

Родители отвечают за своё дитя перед Богом. И родительская обязанность — охранять ребёнка от злых соблазнов. Поэтому все родители хотят, чтобы их дети дружили только с хорошими девочками и мальчиками. «С кем поведёшься, от того и наберёшься», — учат они своих деток, побуждая их внимательно относиться к выбору приятелей. Раннее детство послушливо, оно легко следует родительским словам. Да и то сказать, куда ему и детьси-то! Но подрастёт дитя и все больше у него свободы не только в движениях, но и в симпатиях, и во мнении. И тогда родителям приходится объяснять своему сыну или дочери, почему им не следует проводить время в той или иной компании. И здесь для восприятия родительского слова очень важным является навык исповеди. Церковный ребёнок отличается самоконтролем. Он привык испытывать свою совесть: «Хорошо это или плохо? Грех или нет?» Верующий человек относится ко всему сознательно. Для него невозможно бездумное отношение к жизни. Православный ребёнок умеет и готов обсуждать и осуждать свои поступки, и задача родителя лишь чуть показать, обнаружить ошибки, не всегда видимые ребёнком, предупредить об опасности духовной болезни.

Родителю нужно чаще говорить с ребёнком, интересоваться всем, что происходит в его жизни. И, конечно, его знакомствами и занятиями вне дома. Не осуждать его приятелей, но обсуждать поступки.

«Пошли с ребятами на пустырь, разожгли костёр, напекли ворованной картошки, рассказывали грубые анекдоты что доброго ты приобрёл на этом «пикнике»? А сколько потерял? Любое своё занятие человек освящает молитвой. А ты молился перед тем, как полакомиться ворованной картошкой? Где, ты думаешь, был твой Ангел хранитель, когда ты слушал грязные истории? Он отошёл от тебя и плакал. Его отогнали грубые слова и смех», — объясняет мама сыну неприглядную сторону его прогулки.

Или пытается открыть дочери глаза на её поступок: «Мальчишки закидали снегом? Столкнули с горки? Да ведь вы сами хотели внимания. Громко смеялись, кривлялись перед ними, чтобы вызвать их интерес. Вот и «заинтересовали». Ну и что ж, что нога теперь болит, это она твою совесть будит. Не прав медведь, что корову съел, не права и корова, что в лес ходила. Так-то. Не кокетничай. А синяки тебе для памяти, чтобы подумала, о чём сказать на исповеди».

Церковный подросток может критически отнестись к замечанию родителей, но авторитет Церкви для него безусловен. Обращая внимание сына или дочери на греховную сторону поступка, родитель, как правило, говорит не своё мнение, но мнение Церкви. И ребёнок это чувствует и доверяет ему. Но для этого родителям нужно быть религиозно грамотными, знать Священное Писание, объяснения святых отцов. Суждение, предлагаемое ребёнку, не может быть суждением одного лишь своего суетного ума, но должно отражать взгляды Церкви. Если отец или мать не слишком сведущи в каких-то вопросах, то они могут и должны обращаться за разрешением их к духовнику или авторитетным людям Церкви.

Случается, что подросток и сам видит негативные стороны жизни какой-нибудь компании, но тем не менее не покидает её. Ведь не всегда нам хочется совершать только правильные поступки. Вспоминается поговорка, сложившаяся ещё до крещения мордвы: «С боярами знаться — честно, с попами — свято, а с мордвой, хоть грех, зато лучше всех». А тут ещё юношеское любопытство да самомнение. Кажется, что можно как-то воздействовать на приятелей, отвлечь от дурных привычек. Как это ни печально, но такой подвиг мало кому по плечу. Святитель Григорий Богослов говорит: «Легче заимствовать порок, нежели передать добродетель, так как скорее заразишься болезнью, нежели сообщишь другому своё здоровье». Трудно остаться неповреждённым в безнравственном обществе. «Такова уж немощь человеческая, что добрый человек, вступив в общество злых, становится сам злым, между тем, как эти редко делаются добрыми» (святитель Иоанн Златоуст). Апостол Павел писал: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор. 15:33).

Бесцельные хождения по улицам — не лучшее провождение времени. Именно в это время, вдалеке от родительских глаз и завязываются неблагополучные знакомства, совершаются необдуманные поступки. Прежде были такие понятии: уличные мальчишки, дети улиц, беспризорники. Так называли детей, которые проводили все своё свободное время на улице без присмотра. Обычно родители предостерегали своих детей от сближения с вольным племенем Гаврошей и Геккельбери Финнов. Конечно, и из уличных мальчишек и девчонок со временем вырастали обычные и приличные взрослые люди, но именно эта среда давала и даёт большинство изломанных судеб и человеческих трагедий.

Не все родители имеют возможность целыми днями не спускать глаз со своего чада. Время наше трудное, часто и папе и маме приходится трудиться с утра и до ночи, чтобы обеспечить жизнь семьи. Увеличилось и число неполных семей, там уж и говорить нечего — мамы трудятся не покладая рук. Кажется, какой уж тут присмотр! Но присматривать — не значит не спускать глаз. Присматривать можно по-разному. Часто именно в трудовых семьях растут более «правильные» дети.

Многодетная семья. Пятеро детей. Теперь они уже взрослые. «На улицу гулять? Нет, не гуляли. Только когда пошлют куда-нибудь. По дому много работы было. Маму очень жалели, старались помочь. Мама была строгая, но мы эту строгость не замечали. Она не запрещала ничего, но как-то у неё все выходило но-своему. Спросишь её: «Можно, я пойду погуляю?» — «Можно, дочка. Только ты сначала уроки сделай, а потом молоко отнеси». Я уроки сделаю. Жду пока скотину пригонят. Мать подоит, я возьму молоко и иду на другой конец улицы в дом, куда мы молоко носили. Обратно иду медленно, по сторонам гляжу, остановлюсь на минутку. Приду домой, а мама мне говорит: «Вот и хорошо, доченька. Вот ты и прогулялась, свежим воздухом подышала. Уж и вечер наступил, пора ужин готовить. Помоги мне». А без толку мы на улице не гуляли».

Как-то вечером, ожидая застрявший на верхних этажах лифт, оказался я невольным слушателем чужого разговора. Соседка, давно разведённая мама, говорила с сыном-пятиклассником, видимо, она только что вернулась с работы. «Творог купил?» — спросила она полузакрыв глаза. «Купил», — ответил отрок и далее последовал доклад о поглаженной рубашке, сваренной и поставленной в подушки каше, о каких-то условленных с мамой домашних работах и подробное описание выполненного школьного задания. Мама все выслушала и тут же, не теряя времени, определила урок на следующий день. За недолгим диалогом осветилась картина жизни маленькой семьи. Увиделись отношения между матерью и сыном, их взаимная забота, постоянная память друг о друге.

Когда ребёнок с раннего детства приучен трудиться, имеет свои обязанности, личную нагрузку, возрастающую год от года, то у него не так много бывает свободного времени для пустых гулянок. И труд делается его воспитателем.

«А как же детские игры, пребывание на свежем воздухе? — спросит кто-то. — Неужели запереть дитя в четырёх стенах, лишить радости дружеского общения?» Ни в коем случае. Дитя должно и дышать, и играть, и дружить. Но…

Игры и гуляния должны быть строго регламентированы во времени и в пространстве. Чем дольше ребёнок находится вне дома, тем менее он ощущает на себе его влияние. Чем дальше он от дома, от своего двора, от родных окон, тем более свободным (не в лучшем смысле этого слова) он себя чувствует. Это необходимо учитывать. Родители всегда должны быть готовы ответить на вопросы: «Где ваш ребёнок? Когда он придёт?» А ребёнок всегда должен чувствовать и помнить границы. Временные и территориальные. Разумеется, с возрастом и время, проведённое вне дома, и дистанция до родною подъезда увеличиваются. Но границы эти расстояния всё же имеют.

Что же касается общества, то родителям обязательно следует знать с кем проводит время их сын или дочь. «Как зовут твоего приятеля? Сколько ему лет? Как он учится? Кто у него родители? Есть ли у него брат или сестра? С кем он дружит? Что читает? Кем он хочет стать?» — не стесняйтесь и не забывайте задавать эти вопросы своим детям. И делайте выводы. Надобно и познакомиться с друзьями своих детей. Такое знакомство может оказаться полезным и вам, и вашему ребёнку, и его другу.

И ещё. Бывает, что рядом с нашим ребёнком оказывается явно порочный человек, а мы из какой-то ложной деликатности боимся проявить решительность, оградить своё дитя от контактов с ним. Вроде не хотим осуждать человека, ведь и наше чадо не безупречно, что уж других судить. Нам неудобно показать кому-то, что мы гнушаемся его обществом, сторонимся. Мы боимся обидеть. Но ведь гнушаемся мы не Мишей-сквернословом, не Валей-распутницей, а грехом. Оберегаем дитя от греха. Это ведь наша обязанность.

В жизни случаются такие ситуации, которые невозможно разрешить абсолютно «безгрешно». Так, например, защищая слабого, можно ударить обидчика. Можно сильно ударить, и не один раз, если это необходимо. Иногда мы совершаем малый грех, дабы не совершить больший. Так что, если мы невольно и обидим кого-то тем, что удалим своего сына от его общества, сделать это тем не менее нужно. Пока дитя ещё в вашей власти, всеми силами удерживайте его от опасных контактов. Объясняйте, предлагайте альтернативу, требуйте послушания, изобретайте всякие способы… «Если же кто о своих и особенно о домашних не печётся, тот отрёкся от веры и хуже неверного», — говорит Апостол (1 Тим. 5:8).

Отношение к святым

В воспитании очень большое значение имеет ежедневное соприкосновение со святыней. Нательный крестик, иконы, святая вода, просфора, домашнее Евангелие — всё это оказывает заметное влияние на любого человека, а тем более на детей.

Младенец, даже самый маленький, ни на минуту не может оставаться без крестика. Врачебный осмотр, купание, детский сад, урок физкультуры — не причина для того, чтобы снять с ребёнка крест. В житии святых благоверных князей Петра и Февронии Муромских рассказывается о таком случае. Невестка князя Петра, жена его брата, расчёсывала волосы и нательный крестик запутался в них. Она сняла его и тут же попала под власть беса. Бес долго мучил её, пока деверь с помощью Божией не освободил несчастную женщину.

В местности, где я служу, помнят и почитают матушку Евфросинию из Песьян. Похоронена монахиня Евфросиния на нашем церковном кладбище, рядом с папертью. Знают и помнят её очень многие наши прихожане, приезжают помолиться к ней на могилку и издалека.

Несколько лет назад начали мы собирать и записывать воспоминания о матушке Евфросинии, таких историй собралось у нас на целую книгу, ведь когда-то за помощью и за советом в Песьяне ездили со всего Подмосковья.

Вспоминает Таисия Фёдоровна Я.

«В 1965 году заболела у меня дочка Юлия. Было ей пять лет. Тает и тает на глазах. Возраст самый резвый, самый радостный, а она: «Мама, я полежу. Мама, я лягу». Ходила я с ней в больницу. Всю её обследовали, все анализы провели. Не поймут, что с ней. Ни здоровая, ни больная.

Посоветовали мне съездить к матушке Евфросинии. Поехала я с дочкой в Песьяне. Зашли мы к матушке в дом, а она глянула на меня, на дочку и говорит, резко так говорит: «Сняли кресты-то!» Мы ведь тогда опасались с крестами ходить. А девочка у меня к тому же в садик ходила. И я боялась, что крест на ней кто-нибудь увидит. Матушка нам и говорит: «Наденьте кресты. Закажи в церкви молебен. Никакая она у тебя не больная. Поправится».

Я крест на себя и на дочку надела. Молебен в церкви отслужили, и пошла моя девочка на поправку».

В доме у православного человека обязательно находятся святые иконы. В церковной семье даже младенцы чувствуют, что икона — это не просто картинка или деталь обстановки, как часы или ваза на серванте. Благоговейное отношение родителей к святому образу передаётся и ребёнку. Входя в разум, дитя уже «понимает» икону. Она соединяет для него два мира: он смотрит на Боженьку и Боженька смотрит на него, он видит Николая Угодника и Святитель Николай видит малютку. Да и все святые и Богородица видят его из иконы. Всё видят. И хорошее и плохое. И поэтому стыдно и страшно делать плохое. Особенно рядом с иконой.

Ребёнку нужно обязательно рассказывать, кто изображён на иконе, что там нарисовано, что происходит. Рассказывать о жизни святых. Пусть дитя видит, как папа и мама молятся, «разговаривают» со святыми угодниками, пусть учится обращаться к святым со своими просьбами.

Помню, как маленькую Настю попросили помолиться святым врачам бессребреникам Косме и Дамиану о здоровье знакомой девочки. С того дня стоило ей услышать о том, что кто-то заболел, как она тут же просила знакомых угодников Божиих помочь больному. На следующий день Настя обязательно интересовалась: не поправился ли больной, и если улучшения не наступало, то продолжала просить святых Косму и Дамиана о помощи.

В храмах в то время можно было купить иконы Спасителя, Божией Матери, Святителя Николая, может быть, ещё Преподобного Сергия Радонежского и великомученика Пантелеимона. И, пожалуй, всё. Но Насте повезло. Ей передали подарок из православного монастыря близ Иерусалима, и это была иконка святых Космы и Дамиана. Мы устроили эту икону на стене пониже других икон, чтобы Насте были видны любимые ею угодники и чтобы она могла приложиться к образу сама, в любое время.

Однажды во время ужина позвонил мне кум и сказал, что Данилка, мой крестник, заболел. Эту печальную новость я сообщил жене. Настя, не мешкая, соскользнула со стула и бросилась к двери. «Косьма и Демьян! Косьма и Демьян! Помогите Данилке!» — кричала она на бегу, словно хотела, чтобы её было слышно в комнате, где находилась икона. Она добежала до места, встала перед образом и перевела дух. «Святые Косьма и Демьян, помогите Данилке от температуры», — произнесла она тихо, почти шёпотом. Здесь, она знала, святые слышат её.

Особенное отношение воспитывается у ребёнка к святому Евангелию, к книгам о Спасителе, о Его Пречистой Матери, о святых угодниках и прочим духовным книгам. Семейное Евангелие должно иметь в доме своё особенное место. Духовной литературе определяется своя полка или шкаф. Детские книги религиозного содержания тоже не могут стоять вперемежку со сказками и стишками.

После утренних молитв мы достаём заранее разрезанную просфору и все домашние съедают по частичке, запивая её крещенской водой. Не забывайте дать ложечку святой воды и крошку просфорки и вашему младенцу. С какого возраста? Для воды вообще не существует возраста, её можно пить сразу же после крещения, а с размоченной крошкой просфоры младенец справится даже в два месяца.

Просфору и святую воду мы потребляем натощак, но для младенчика это правило соблюдается не так строго. Хотя лучше давать просфору и воду до кормления.

Святая просфора и крещенская вода — наше ежедневное малое причастие. Эта святыня укрепляет наши телесные силы, просветляет разум, укрепляет волю к добрым делам, защищает от дурных помыслов. Как отец, могу заметить, что для детей святая вода и просфора необходимы. Если родители, а это забота скорее матери, приучат своих деток после утренней молитвы непременно съедать частичку святого хлеба и запивать её крещенской водой, то детки станут расти более крепкими, умными, послушными. В них будет меньше капризов и недовольства.

Перед соприкосновением со святыней мы совершаем крестное знамение. В просфоре и святой воде перед нами Сам Господь. Не забудьте напомнить это своим детям. Просфору не съедают между прочим, как и крещенскую воду не пьют на ходу, словно чашку чая, торопясь в школу. Святыню должно принимать достойно. Благоговейно.

Вот, кажется, простая привычная вещь — просфорка после молитвы. Однако она многое, многое может сделать для нас, и даже незаметно изменить нашу жизнь. Вспоминается мне одна беседа.

Было это давно. Случилось мне провести несколько летних дней в подмосковной деревне у своей бабушки. На один из них пришёлся церковный праздник, сейчас уже и не вспомню, какой именно. Приходской наш храм находится в нескольких километрах от деревни, в селе Лузгарино. Туда мы и поспешили на службу летним утром.

В то время жил там на покое замечательный старец — игумен Серафим. Позже, в схиме он получил имя Симеон. Схиигумена Симеона знали и почитали не только в окрестностях села, приезжал к нему православный люд отовсюду. Из Москвы, Санкт- Петербурга, из других городов ехали за советом, для умной беседы.

После литургии мне посчастливилось недолго поговорить с отцом Серафимом. Кто когда-либо встречался с этим незаурядным человеком, навсегда запомнил, как располагала, влекла к себе его светлая личность. На церковном дворе к отцу Серафиму беспрерывно подходили за благословением, с вопросами. Разговор наш ежеминутно прерывался, к тому же было заметно, что батюшка куда-то торопится и я напросился к нему в гости на вечер.

Наша вечерняя беседа длилась долго. Игумен Серафим рассказывал случаи из своей жизни, и, удивительно, в его рассказах я услышал немало ответов на свои невысказанные вопросы. Батюшка словно знал, «видело меня, понимал все мои сомнения.

Чудесный это был вечер. Хозяин вышел проводить меня до калитки. На зелёном лужке перед палисадником ожидали моего возвращения жена с ребятишками и двоюродная сестра. Я подозвал их, чтобы и они могли получить благословение и напутствие старца. Прощаясь, я спросил у отца Серафима совета: на что, по его мнению, нам следует обратить внимание, что наиболее важно в нашей духовной жизни. Батюшка уже устал, выглядел утомлённым, но тут он оживился. «Когда вы в воскресенье будете приходить из храма, — начал он своё поучение, — то воскресную просфору разрежьте на малые кусочки и положите в какое-либо место. Каждое утро после молитвы берите все по частице просфоры и съедайте её, запивая крещенской водой». Старец посмотрел на малыша, сидевшего у матери на руках и добавил: «Можно частичку опустить в святую воду и размочить её, чтобы не было жёстко. Так нужно делать каждый день, во всю жизнь не оставлять этого правила. Нам обязательно надлежит бывать в храме, молиться, исповедоваться и причащаться. Но про водичку крещенскую и просфорку тоже никогда не забывайте. Это великая святыня. От неё вы будете потихоньку, незаметно для себя изменяться, и всё у вас будет правильно, всё хорошо». Отец Серафим творил горячо, даже дал рекомендации, как именно хранить разрезанную просфору, чтобы она не заплесневела.

Тогда я внутренне несколько растерялся, услышав такой «простой», обыкновенный совет. Видимо, ждал от старца более «духовного» напутствия. Мне показалось странным, что, узнав меня за вечер достаточно хорошо, игумен посоветовал мне то, что я очень хорошо и давно знаю и выполняю. «Наверное, я так утомил отца Серафима, что он сказал мне первое, что пришло ему в голову», — подумал я. Удивляло только то, с каким чувством он говорил, как искренне заботился объяснить нам значение этого ежедневного привычного действия.

Прошли годы. И случилось однажды, что там, где я жил, не было в доме просфоры и святой воды. Период этот длился недолго, может, десять или двенадцать дней. Жаль было, конечно, что так вышло, но делать было нечего, дня через два я уже особенно и не вспоминал об этом. И только вернувшись в привычную обстановку и в первое же утро потребив после молитвенного правила частицу просфоры и крещенскую воду, я понял, как трудно, как серо, как пусто нам без этой святыни. Понял и вспомнил старца Серафима.

Не только на себе, но теперь уже и на детях могу я видеть благотворное воздействие святыни. Случается, что по недосмотру матери или из торопливости кто-то из детишек позабудет на какое-то время о просфоре и святой воде и начинают происходить с ним какие-то странности. То отметку плохую получит, то на сестру или брата накричит, проявится в нём какое-то тупое упрямство. Но стоит вернуться к благодетельной привычке — и всё налаживается, утихают капризы, переламывается болезнь, появляется усидчивость.

Наверное, большинство наших грехов происходит от безволия. «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7:19), — говорит о себе апостол Павел. Надо заметить, что безволие — характер нашего времени. Особенно оно привычно для современного подростка. Причин тому много и не все их мы в силах устранить. И потому, дорогие родители, если вы хотите укрепить волю ваших деток, чтобы они могли противостоять внешнему злу, не поддаваться греховным соблазнам, победить свои внутренние нравственные недуги (а они есть у всех), то не забывайте, никогда не забывайте о ежедневной частице просфоры и крещенской воде. И этой частичкой святого хлеба и глотком воды Господь также просветит и укрепит ваших детей. Аминь.

Любящее сердце

Наверное, нет среди русских людей ни одного читателя, который не знал бы замечательной сказки С.Т. Аксакова «Аленький цветочек». Удивительно легко вошла она в русскую литературу и в народную память. Аленький цветочек… Символ любящего жертвенного сердца, он прижился в нашем сознании, словно был там всегда, от рождения.

Родительская любовь всегда жертвенна. Должна быть такой. Это любовь, о которой Спаситель сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). Но родительская любовь не должна быть любовью без памяти. Без памяти о Боге. Здоровье, образование, нравственное воспитание, достаток — все это добрые спутники на жизненном пути, и родители не зря отдают так много сил и средств для того, чтобы дитя имело их. Но здоровье может утратится от случайности или недуга; образование — остаться невостребованным для жизни; да и нравственность часто претерпевает изменения в нашем обществе с условной моралью. О имуществе, что и говорить, дело известное — сегодня есть, а завтра нет.

Потери и страдания ждут на жизненном пути каждого человека. Но живущий в Боге не страдает бесплодно, его страдания не бессмысленны. Он знает, что от «скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает» (Рим. 5:3-5), не обманывает. Верующий человек может сказать про себя словами апостола Павла: «Я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа…» (2 Кор. 12:10). Верующий в Бога действительно не боится жизни, он всегда благодушествует. Теряя, он не впадает в уныние, приобретая — не привязывается сердцем. «Ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения» (Лк. 12:15). Православного человека отличает удивительная внутренняя свобода, позволяющая ему жить полной жизнью, а не выживать. Господь каждому человеку вложил в душу дар любви, веры, милосердия, стремления к познанию, сострадания, благодарности… Верующий в Бога не прячет свои таланты, боясь оскудения, но напротив, он ищет, как развить и приумножить их. Апостол говорит: «Они среди великого испытания скорбями преизобилуют радостью» (2 Кор. 8:2). Церковная жизнь, жизнь с Богом для нас — постоянный источник радости.

Воспитать ребёнка в православной вере и трудно, и очень просто. Как истинное сокровище — вера бесценна, но это не сокровище внешнего мира, которое можно добыть, купить, заработать, надеть на себя или положить на полку. «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21), — сказал Спаситель. И если есть это сокровище веры и любви к Богу в родительском сердце, то дитя непременно увидит и пожелает его. А если нет…

Для того чтобы воцерковить ребёнка, подарить ему счастье жизни в Церкви, родителям нужно самим жить жизнью Церкви, самим знать и исполнять то, к чему призывают своих детей. Невозможно научить ребёнка любить Бога, если сам не любишь Его «всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим» (Мф. 22:37). Не научишь сына молиться, если сам молишься с ленью, бесчувственно. Не полюбит дитя Божественную литургию, если ты стоишь на службе с холодным сердцем. Не поверит наше чадо Евангелию, если мы не исполняем заповедей Господних. Верующий родитель — апостол для ребёнка. А апостолы привлекали людей не доказательствами, а своей искренней верой. Верой, которая живёт не страхом или надеждой, но живёт любовью.

Любовью дух кипит к Тебе, Спаситель мой.
Не радостных небес желаньем увлеченный,
Не ада мрачного огнями устрашенный
И не за бездны благ, мне данные Тобой!
И жар таинственный мне в сердце проникает;
Без Рая светлого пленил бы Ты меня,
Ты б страхом был моим без вечного огня!
Подобную любовь какая цель рождает?
Душа в любви к Тебе надежд святых полна;
Но так же и без них любила бы она.
И. Козлов

Но бывает, что человек чувствует в себе потребность бывать в храме. Там ведь действительно хорошо, и душа ощущает это. И так проходят годы, и есть уже привычка ходить в церковь, а осознать своё чувство, осмыслить цель человеку лень. Хорошо мне в храме и всё! Это не есть духовная жизнь, и она не станет примером веры для ближнего.

Священник Александр Ельчанинов писал: «Для воспитания детей — самое важное, чтобы они видели своих родителей, живущими большой внутренней жизнью». Ребёнок не обязательно осознает и обдумывает происходящее перед ним. Но он ежедневно назидается, соприкасаясь с искренней верой. Для воцерковления детей нужны не рассуждения и правила, а практика церковной жизни, совершающаяся у них на глазах.

И это, пожалуй, самое большее, что могут сделать родители для воспитания православного сознания в своих детях.

Развод

Развод сегодня стал вполне привычным разрешением неудачно сложившейся семейной жизни. Привычным настолько, что не только неверующие, но и православные супруги стали соблазняться возможностью «исправить ошибку», «начать новую жизнь» и т. п. Желая как-нибудь «позаконнее», с точки зрения православия, удовлетворить своему намерению, они нередко обращаются к священникам с просьбой рассказать о разводе.

Прежде всего, обратимся к Евангелию. «И приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему; по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею? Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одной плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:3-6).

Тысячу лет назад, просветившаяся светом христианства языческая Русь с её многожёнством, покупными и пленными наложницами и многими противонравственными обычаями приняла не только духовный Закон Божий, но на основе его изменила и свои государственные законы. Ещё святой Владимир пытался усвоить Руси новое брачное законодательство. В Уставе князя Ярослава читаем, что разлучение жены и мужа возможно только в случае вины государственной измены, злоумышления (покушения) на жизнь мужа, измены мужу, отлучки жены на длительный срок без разрешения мужа, злоумышления (кражи) на имущество мужа или Церкви. И всё!

Не дозволялось ни мужу, ни жене покидать больного супруга. «За слепоту или лихой недуг или долгую болезнь нельзя разлучать, то же и жене мужа». Пресекалась Уставом и привычная в язычестве замена жены. В случае, если муж оставлял жену и брал себе другую, то независимо от того, сколько времени длился новый брак и родились ли в нём дети, новый союз обязательно расторгался и первая жена вновь утверждалась в своих правах. От мужа требовалось «первую жену держати по закону, а будет лих до нея того достоит казнити». Позже появилось одно дополнение. Брак мог быть расторгнут, если один из супругов желал принять монашество, а другой не препятствовал этому.

Такой взгляд на развод в русском обществе не изменялся почти до самой революции 1917 года. К этому времени брачное законодательство относительно расторжения брака состояло всего из нескольких статей устава Духовных Консисторий. Брак мог быть расторгнут в случае, если один из супругов приговорён к наказанию, сопряжённому с лишением всех прав состояния. В случае безвестного отсутствия одного из супругов в течение пяти лет или по оскорблению чистоты брака прелюбодеянием. При этом виновная сторона лишалась права вступать в новый брак. Брак мог быть расторгнут и по неспособности одного из супругов к брачному сожитию. Но в этом случае он расторгался не ранее чем через три года после обращения, при этом должна быть доказана добрачная физическая неспособность супруга. Последние две причины требовали свидетельств и доказательств, получить которые было весьма непросто. Поэтому и развод по ним был затруднителен.

Революционный переворот 1917 года опрокинул не только государственные, но и нравственные устои. Новое законодательство позволяло оформить развод сразу же и по просьбе всего лишь одной стороны. Нередко случалось, что другой супруг даже не знал, что брак расторгнут. Такое разрушение семьи было необходимо известным силам для разрушения нашего государства. Кстати, то же самое пережил и французский народ во время французской революции. Но, вернувшись в Россию, заметим, что, когда на развалинах империи Советы начали строить свой «новый мир», престиж семьи вновь пришлось укреплять, и развод стал в глазах общества крайней и нежелательной мерой. Семьи сохранялись с помощью парткомов, профкомов и домкомов. Ещё бы! Государство начинается с семьи, и состоит из семей, и построить его, минуя эту основную ячейку общества, невозможно. Это к тому, что говорить сегодня, что семья уже отживает своё и отмирает, значит настраивать себя и общество на скорый конец нашей цивилизации.

Последнюю русскую революцию восьмидесятых годов тоже сопровождают разрушение нравственных принципов, культивирование чувственности, попытки узаконить, хотя бы в общественном сознании, проституцию, гомосексуализм, порнографию. Соответственно растёт и число распадающихся семей.

А Православная Церковь и сегодня повторяет слова Апостола: «А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем… и мужу не оставлять жены своей» (1 Кор. 7:10-11). И Христос Спаситель всё Тот же. И ныне, и присно, и во веки веков. И слова Его те же: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:6). Но жизненна ли такая позиция в наше время? Около двух тысяч лет назад, когда были произнесены эти слова, они смутили даже близких учеников Иисуса. «Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться» (Мф. 19:10). В таком противоречии были слова Спасителя с тем миром, в котором они прозвучали.

Рим, владевший тогда почти всей Европой и Ближним Востоком, подчинил себе и Иудейское царство. В отношении брака римские языческие законы мало чем отличались от иудейских. Римское общество, хотя и придерживалось узаконенной моногамии, но лишь внешне. Наложницы-рабыни были в обычае во многих семейных домах. Привычными для семейного человека были и кратковременные любовные связи со свободными женщинами. Развод, как и заключение нового брачного союза, был незатруднителен. Чувственность не ограничивали ни законы, ни общественное мнение. Содомия и кровосмесительные союзы были обыкновенны. Трагедия Эдипа, перенесённая на римскую почву, воспринималась, как фарс. Нерон имел любовников. Цицерон подшучивал над Катуллом, «путаясь» в родственных связях его возлюбленной, то ли сестры, то ли жены своего брата. Таков был «истлевающий в обольстительных похотях» (Еф. 4:22) Рим I века — самое культурное общество языческого мира.

Но и мир иудейский, мир избранного народа, уже давно жил не Божьим законом, не благодатными пророчествами, а Талмудом, толкованиями и обычаями, часто приспосабливающимися к ситуации. И хотя здесь нравы были более сдержанными, но и здесь сластолюбец всегда мог удовлетворить своё желание и привести в дом новую жену. По Моисееву законодательству, «не нашедшую благоволения» (Втор. 24:1) в глазах мужа жену можно было отпустить, дав ей разводное письмо. Такой закон был дан Моисеем, знавшим жестокосердие своих соплеменников, дабы оградить несчастную женщину от произвола мужа, может быть от смерти, защитить от ревнивой ненависти соперницы. Этой свободой развода пользовались часто.

И вдруг среди «умножившегося греха» (Рим. 5:20) слова Спасителя: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:6), «Кто разведётся с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует» (Мф. 19:9). И слова эти не канули в пустоту. Уже через несколько лет апостол Павел напоминает: «А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, — если же разведётся, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, — и мужу не оставлять жены своей» (1 Кор. 7:10-11). В словах Апостола не просьба или объяснение идеала, но властное повеление, констатация долга: «Не я повелеваю, а Господь… не должен…, не должна…».

Причин, по которым супруги решаются на развод, кажется много, но все они сводятся к одной: непониманию сущности брака. Если видеть в браке лишь удобную форму получше, поприятнее, повеселее пожить, то причин для неудовлетворённости появится множество: «ушла любовь», «он (или она) не понимает меня», «оказалось, что мы разные люди», «полюбил (или полюбила) другую», «надоели скандалы», «он (или она) пьёт», «не могу видеть тёщу (или свекровь)», «не сошлись характерами». Это языческое понимание брака, отказ от страданий, от утеснений. Но душа устаёт без креста, без страданий. Это не странно. Ведь «всякая душа по природе своей христианка» (Тертуллиан). Не случайно и обветшавший в утончённом разврате Рим, и детски- бесстыдная языческая Русь вместе с учением Христа легко приняли и давно забытое, но вложенное в каждого человека Творцом понятие целомудренного, чистого, спасительного служения друг другу в семейном союзе.

Сегодня мы обладаем драгоценным состоянием. Это тысяча лет христианства на Русской земле. Тысячу лет наши предки берегли святость брака, сию великую тайну соединения двух в единое. Девять веков расторжение брака в России почти не совершалось. В нашем национальном характере — семейное терпение, взаимное прощение и услужливость супругов. Такой характер сложился благодаря принятой в плоть и кровь евангельской проповеди.

Православными супругами брак и принимается, как удобное для спасения состояние. Они ищут в браке не только личных удовольствий, но и возможности деятельной любви и заботы о другом человеке. «Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других» (Флп. 2:4), — наставляет апостол Павел. Заботу и любовь к ближнему, завещанную Спасителем, легче и естественнее проявить в семье к самому близкому человеку супругу, с которым вы — одна плоть. Естественно взять на себя труд терпеть его недостатки, грехи болезни. «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6:2), — говорит божественный Апостол и повторяет: «Будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Еф. 4:32).

Супруги-христиане не только «одна плоть», они близки друг другу и по духу, «близки Кровию Христовою» (Еф. 2:13), для таких супругов терпение друг друга — добродетель, и в кратковременных, как и всё в этой жизни, горестях они видят несение креста Христова, то есть путь к Жизни Вечной, а в своих страданиях смотрят «не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:18). Это вечное — будущая вечная жизнь, величайшая награда терпению. Впрочем, знакомство с вечной участью начинается здесь, на земле. Здесь мы делаем первые шаги как на пути к раю, так и на пути к аду. Супружеская верность и терпение обязательно получают воздаяние уже в этой жизни.

И все же… приходят за советом и благословением на расторжение брака. Приходят под влиянием временного настроения, приходят в отчаянии: «Не могу больше так жить». Такое отчаяние подобно отчаянию самоубийцы: «Не могу больше так жить». То есть жить могу, а «так» не могу. Вспомним, что самоубийц не отпевают в церкви, не поминают на церковной службе, в общей молитве. Потому, что это бесполезно. Их будущее — геенна огненная, рядом с Иудой. Не завидна и загробная участь разводящихся для того, чтобы вступить в новый брак, Спаситель недвусмысленно называет таковых прелюбодеями. Во времена Иисуса прелюбодеев наказывали, как и убийц, — забивали насмерть камнями. Сегодня мы говорим: прелюбодеяние — это смертный грех. Не в том, конечно, смысле, что за прелюбодеяние следует наказывать смертной казнью, а констатируя то, что прелюбодеяние приводит к омертвению души, и она становится невосприимчивой благодатной заботе Господа.

Смертный грех в первую очередь сказывается на детях. Господь предупреждает: «Дети прелюбодеев будут несовершенны, и семя беззаконного ложа исчезнет» (Прем. 3:16). Посмотрите вокруг, как возрастает число несовершенных физически и нравственно детей, увеличивается родительское горе. К тому же эти дети, даже преступные дети, будут свидетелями против своих родителей на Страшном Суде. «Ибо дети, рождаемые от беззаконных сожитий, суть свидетели разврата против родителей при допросе их» (Прем. 4:6).

Дети, пережившие развод родителей — истинные страдальцы неудавшейся семейной жизни. Если для взрослого человека, оставленного, брошенного супруга развод становится неизлечимой травмой, то что говорить о хрупкой детской психике? Дитя обречено на любовь. Даже к преступному родителю. Рассекая «единую плоть» брачного союза, родители должны осознавать, что рана проходит по телу и душе их детей. Дети развода действительно бывают несовершенны. Для полной реализации того, что было заложено в них природой, им не хватает ни физических, ни душевных сил. Треть, четверть или половину этих сил «съели» каннибалы родители. Именно слабость душевная и телесная — причина алкоголизма, наркомании, криминальной судьбы, а потому и недолгой жизни многих детей распавшихся браков.

Но и в личной жизни гнев Господень поражает страданиями тех, кто, желая лучшего, менее обременительного или более сладостного союза, расторгнул первый. Так когда-то Господь обрёк на страдания целый народ, в чем и упрекает Пророк своих единоплеменников: «За то, что Господь был свидетелем между тобою и женою юности твоей, против которой ты поступил вероломно, между тем как она подруга твоя и законная жена твоя» (Мал. 2:14). Не оставлена без скорбей и та, «которая оставила руководителя юности своей и забыла завет Бога своего» (Притч. 2:17). Отвергая крест тяжёлой семейной жизни, мы берём другой, по уверениям святых отцов, более тяжёлый. Стоит ли?

Тараканы в квартире — большое неудобство, но не причина оставлять её и переезжать. С тараканами нужно бороться, очищая свой дом и делая его пригодным для жилья. Так же и в семье, когда в ней есть проблемы. Все семейные неурядицы — не от внешних условий, не от характера супруга, а от наших же собственных грехов. От самолюбия, неумения терпеть чужие недостатки, отсутствия сострадания, своеволия, любоначалия, высокомерия. Вот эти-то свои грехи и нужно выживать из душевного дома, как тараканов. Тогда понемногу и улягутся волнения. И в своём сердце и в сердце супруга. Как жилище требует ежедневной уборки и заботы, так и семейная жизнь требует от нас ежедневного подвига.

«Претерпевший же до конца спасётся» (Мк. 13:13), — обещает Спаситель. Надо терпеть, как терпим мы больное или беспокойное дитя, как терпим болезнь. Ведь терпим же мы какую-нибудь гноящуюся незаживающую язву. «А если невмоготу?» Что ж, пойди к хирургу, он отсечёт тебе больную руку или ногу и живи так, без руки или ноги. По словам Апостола, «если же разведётся, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим» (1 Кор. 7:11). Впрочем, спокойная, но одинокая жизнь, даже после самых жестоких семейных бурь, скоро наскучит. Ибо «не все вмещают слово сие, но кому дано» (Мф. 19:11), — предупреждает таковых Спаситель. Поэтому лучше ещё раз подумать.

Имея возможность наблюдать опыт многих семейных трагедий, скажу, что часто, насытившийся одиночеством или скоропалительным новым союзом бывший супруг или супруга больше вспоминают не ссоры, крик и злоречие, а «жену юности», милого и желанного мужа, их тревожит вместе пережитое, общие вещи. Чтобы утишить боль воспоминаний, им приходится вновь и вновь доказывать прошлую вину другого и свою правоту. Доказывать себе и близким; особенно хочется доказать тем, кто никогда не примет сердцем этих доказательств и не поймёт их, — детям. И ещё можно заметить, что созданные после развода семьи очень похожи на прежние. Как говорится: тем же манером, да на те же грабли. Даже внешность и характер новых избранников чаще всего напоминают бывших. Только приобретённый с годами опыт терпения и смирения в семье может переменить ситуацию, и домашние бури в семье стихнут.

Одиночество

Апостол о сущности Божией говорит: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8), и в каждом человеке, как существе, созданном по образу и подобию Божию, заложена возможность и необходимость любви. Невозможно счастье для человека без любви.

Младенец, не отводящий взгляда от лица матери; мать, жертвующая здоровьем, достоянием и самою жизнью для ребёнка; супруги, бывшие когда-то далёкими и любовью связанные в единую плоть; воин, отдающий жизнь «за друга своя» (Ин. 15:13), люди, случайно соединённые несчастьем, делящиеся последними крохами друг с другом; сестра, едущая за тысячу вёрст навестить больного брата; сострадание к бедному, больному, несчастному… Жалок тот, кто видит во всём этом лишь инстинкт, обыкновенную норму, подчинение закону, привитую воспитанием мораль. Нет, всё это — любовь, Божий закон, написанный в нашем сердце.

Тяжело человеку одному, когда нет объекта любви. Некого любить, невозможно пережить счастье согласия. Ведь Сам Господь пребывает в любви и согласии как Нераздельная Троица; Бог Отец, Бог Сын, Бог Святой Дух. В Книге Бытия читаем: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Бит. 2:18). Таким обратом, получила благословение первая семья, и человек смог переживать счастье любви не только к Богу как существу высшему, но и к равноценной личности — другому человеку. И если такая общность, как семья, есть, по уверениям святых отцов, остаток рая на земле, то одиночество, по некоторым свидетельствам, — одна из адских мук. Так, мучимый в аду грешник, по воле Божией отвечавший земному человеку, говорил, что для них (находящихся в аду) величайшая отрада — увидеть лицо другого человека, стоящего рядом (Житие святого Макария Великого). Только увидеть!

Мучительно и здешнее земное одиночество. Поэтому одинокий человек, сирота, вдовица, странник, чужеземец, волей Божией занесённый в соседство к нам, всегда вызывали сочувствие и жалость, желание помочь. Быть может, сегодняшняя беседа, посвящённая одиночеству, принесёт кому-то облегчение или прояснит что-то в скорбной ситуации.

Множество людских судеб, с которыми сталкивается священник, позволяет сделать кое-какие наблюдения. Можно заметить, что не всегда причиной сердечной скорби одинокого человека является более тяжёлое, чем у семейных, материальное положение или неустроенность быта, отсутствие защиты от недобрых людей и обстоятельств.

Часто одиночество переживается как невостребованность, невозможность приложить свои силы. «Не для кого стараться», — говорят иногда. Переживается одиночество как невозможность разделить с кем-то горе и радость. «Есть много славы-почестей, но с кем их разделить», — жалуется молодец в песне. Одиночество переживается и как невозможность единомыслия с кем-то, кто хотя и рядом, но не понимает нас, не единомыслен с нами. Татьяна Ларина «в семье своей родной казалась девочкой чужой». Разное бывает одиночество, но никто на земле не избегнет пережить его хотя бы совсем мимолётно. Да было бы и жестоко лишить человека этой скорби- печали, за которой, как и за всеми скорбями нашими, — святая и благая воля Божия о нас.

Православный человек, оказываясь в какой-либо горестной ситуации, привык обращаться к себе с вопросом: «Чего ждёт Господь от меня в этом искушении? Как мне достойно решить задачу, поставленную передо мной?»

Попробуем и мы задать себе этот вопрос. Сетуя на своё незваное одиночество, вспомним, что то же одиночество бывает и желанным. Монашество. Моно — значит один. Монах — одинокий. Собственно, монашество как образ жизни появилось давно. Желание постоянно быть с Богом, желание сосредоточенной, ничем не рассеиваемой молитвы — беседы с Господом, стремление посредством молитвы и размышления познать Его и освятить себя подвигало некоторых христиан обрекать себя на одинокую жизнь и даже искать уединения в удалении от общества ещё на заре христианства.

Наверное, каждый замечал, как молитва ищет одиночества. Любой из нас желает хотя бы на некоторое время остаться один на один с Господом. Даже в семье, которую мы называем малой Церковью, совместная семейная молитва не исчерпывает нашего молитвенного стремления. Ведь, соединённые в одну плоть, мы все же остаёмся отдельными духовными единицами, не теряем своих особенностей, личных качеств.

«Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне» (Мф. 6:6), — сказал Спаситель, и не единожды в день мы входим в комнату и затворяем дверь, если даже комната эта наше сердце. Не единожды в день наши глаза и уши, наши чувства закрыты для мира.

Сам Спаситель уединялся на сорок дней в пустыне для молитвы. Для молитвы уходил Он и на гору Фавор, взяв с Собой только троих учеников. В Гефсиманском саду Спаситель, отделив опять же только троих из двенадцати, удалился с ними, а потом покинул и этих троих. Он «отошел от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился…» (Лк. 22:41), — читаем в Евангелии. Любое действие, требующее участия всего человека, всего сердца его, всей души и всего разумения, требует и одиночества.

Постом мы очищаем себя, мы воздерживаемся не только от некоторой пищи, но ограничиваем себя и в общении. Нет шумных и весёлых дружеских застолий. Меняется и сам характер бесед. Супруги воздерживаются от близких отношений. Не в почёте долгие гостевания. Даже телевизор мы исключаем из нашего быта. И все это добровольное ограничение не тяготит верующих, ведь время поста — это время серьёзной духовной работы.

Значит, для каждого человека одиночество бывает желанным или, по крайней мере, не тягостным. Если оно необходимо для спасения.

Но посмотрите, быть может, и наше вынужденное одиночество не чуждо Божией заботе о нас и дано нам для спасения и спасения любимых нами.

Вот пример. В начале прошлого века в Петербурге умер придворный певчий, полковник. Умер неожиданно, оставив молодую вдову Ксению. Можно сказать, что в этот день умерли два человека: муж и жена. Ксения совершенно изменила свою жизнь. Любовь к мужу она проявляла не в горестных воздыханиях и сетованиях, не в глубоком трауре, а в заботе о его загробной участи: в молитвах и щедрой милостыне. Известно, что милостыня искупает многие грехи. «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут», — обещал Спаситель, и Ксения, вопреки неуместной заботе родных, раздала почти все, что имела. Сама же, отрекшись благ мира сего — общественного положения, имущества, крова, доброй одежды, внешнего ума и красоты, — украсила себя редким и трудным подвигом юродства. За свои добрые дела блаженная не хотела себе никакой награды. Она любила, чтобы её называли именем её покойного мужа, дабы благодарность людская прилагалась не к ней, а к нему.

Жизненная катастрофа не помрачила рассудок молодой женщины, а напротив, правильно приняв волю Божию, она просветилась светом Христовым. Святая блаженная Ксения Петербургская, моли Бога о нас.

Это один пример. А вот другой. В Московском Кремле взрывом бомбы был убит московский градоначальник Великий князь Сергей Александрович Романов. Его супруга, Великая княгиня Елизавета Феодоровна, удивительно мужественно перенесла потерю горячо любимого мужа. И здесь любовь проявилась в заботе о душе погибшего: в молитве и щедрой милостыне. В горе Господь становится ближе, и, однажды ощутив эту близость, мы не хотим терять её. Елизавета Феодоровна оставила многие попечения и заботы, связанные с придворной жизнью Великой княгини и сестры Государыни. Она основала Марфо-Мариинскую обитель и все свои силы отдавала служению ближним, подвизаясь в госпиталях, тюрьмах, утешая, вразумляя и молясь за скорбных и обременённых.

Такой она была до последних минут своей жизни. Во время мучительной казни, на которую её обрекли безбожники большевики, она молилась, помогала страдавшим вместе с ней. Один из казнённых был впоследствии найден с искусно наложенной её рукой перевязкой. Её чудный голос, певший псалмы Давида, умолк лишь с последним дыханием.

Православная Церковь прославила преподобно-мученицу Великую княгиню Елизавету в лике святых. Было ли се одиночество мучительным? Скорее всего, нет. Ушёл муж, но ближе стал Господь. Многие сильные душевные переживания, свойственные человеку: горечь утраты, разлуки, одиночества даны нам не для того, чтобы угнетать наш дух, склонять к унынию. Это чувство, скорее, призыв к действию. Не следует нам пытаться избавиться от этих переживаний, отталкивать их, искать забвения.

Я помню, как-то мой знакомый неожиданно очень дёшево купил мебель. Он объяснил необычайно низкую цену; «Одна женщина похоронила любимою мужа и теперь продаёт всю обстановку и его личные вещи, чтобы ничего не напоминало о нём и не расстраивало её». Странная любовь. У православных есть милый обычай дарить на поминках вещи умершего близким на молитвенную память, как напоминание о заупокойной молитве — нашем долге перед умершим.

Однажды меня попросили отслужить панихиду на могиле. Просительница, ветхая уже старушка, ввела меня в оградку семейного захоронения, где находилось несколько могил. Некоторые из них имели на памятной дощечке по два и по три имени. «Кто же у тебя здесь похоронен?» — спросил я. — «Да все мои здесь. Отец, мать, муж. Это первый сын. Вот невестка, это дочь. Сын. Внуки… — перечисляла бабушка. — Всех похоронила, одна теперь». — «Сколько же тебе лет?» — «Да уж девяносто второй, — вздохнула она. — И чего живу?» Действительно, казалось, жить бы тем детям и внукам, а не этой уставшей от лет женщине. Вспомнил я, что часто вижу её в церкви на службе и не в первый раз иду с ней на могилки. Молится она, молится одна из всего рода. Значит, нужна им её молитва. Сами-то они стали бы молиться о своих ушедших, да и о себе? Не знаю. А к ней, вдове-молитвеннице, вполне можно отнести слова Апостола: «Истинная вдовица и одинокая надеется на Бога и пребывает в молениях и молитвах…» (1 Тим. 5:5).

Одинокому человеку легче прилепиться к Церкви. Одинокий много может сделать ради Христа. Человек, не связанный семейными обязанностями или не имеющий в семье какого-то постоянного большого дела, иногда берётся помогать в своём приходском храме и обретает в нем и дом, и семью, и спасение. «Бог одиноких вводит в дом» (Пс. 67:7). В Божием доме можно найти множество дел, работ и забот. Мыть, учить, стирать, считать, рисовать, красить, готовить еду, читать, петь, шить, строить… Здесь любая работа соединена с мыслью о Боге, с молитвой. Всякое дело ради Христа растворяет горечь одиночества.

Уход за больными, милостыня, забота о храме, посещение одиноких и скорбных — все это приближает нас к Господу, значит и к радости. Как женщина-христианка, имеющая детей, спасается послушанием закону и чадородием (1 Тим. 2:15), так не имеющая детей, одинокая женщина спасается послушанием — терпением воли Божией и добрыми делами. И часто «у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа» (Гал. 4:27), если эти дети — добрые дела, дела спасения.

Подумаем, быть может, наше одиночество лишь зов к более активной любви к Богу и ближнему?

Мне хочется рассказать, как началось и как окончилось одиночество раба Божия Евгения Ш.

Семейная жизнь Евгения сложилась не совсем обычно. Его жену, гражданку другого государства, обязали выехать из нашей страны. Супруги имели двоих маленьких детей, которых мать вынуждена была взять с собой. Разлука могла продлиться неопределённо долго. Было это ещё при советском режиме, и, по имевшемуся законодательству, муж не мог даже навестить свою жену. История печальная, и что же?..

Многие прихожане московских храмов и Троице-Сергиевой лавры помнят и молятся о рабе Божием Евгении. Его никогда не видели унывающим. Казалось, что он знал всю православную Москву, обо всех молился. Он был каким-то всеобщим крестным. Привёл в Церковь и помог воцерковиться множеству людей. Его синодик (поминальный список) был необычайно длинным. Приходилось не раз слышать о чем-то долгом или длинном: «О, это длиной с Женин синодик». Имена, написанные в тетради, были для него живыми. Если, зная его как молитвенника, его просили помолиться о человеке, попавшем в беду или необычайные обстоятельства, то Евгений обязательно записывал имя в свою тетрадку, иногда поминал годами, не забывая тех жизненных обстоятельств, в связи с которыми ему назвали это имя. Часто спрашивал: «А как поживает такой-то, выздоровел? Что он поделывает сейчас?» Поистине, «у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа».

Почти не имеющего родственников в Москве, проводить его в последний путь пришли многие. Священник известного московского храма, где отпевали Евгения, сказал, что никогда не видел такой многолюдной заупокойной службы.

Правда, характеры бывают разные. Одни люди общительны и энергичны, другие застенчивы.

Горит, как маленькая свечечка, православная душа к Господу, горит, мерцает, освещая лишь малое пространство рядом с собой. И почти никто не знает, не видит, как совершается спасение этой кроткой и смиренной души. Дал человеку Господь крест — неизлечимую болезнь или одиночество (оно ведь тоже почти болезнь), и терпит человек, несёт свой крест без ропота. И, конечно, такое сиротство, нищета одиночества привлекает Божие милосердие. «Призри на меня и помилуй меня, ибо я одинок…» (Пс. 24:16). Терпение своего креста — это один из путей к спасению.

Лет десять назад умер чтец одной московской церкви, уже очень пожилой человек. Был он одинок. Тихий, скромный, совсем незаметный. Не имел никакой профессии. Служил, где придётся, и молился. Последние годы работал чтецом в храме. Безропотно нёс он свой крест одиночества, видимо, не очень-то лёгкий. Таинственно и невидимо для окружающих совершается восхождение человека к Богу. Но, встречая таких кротких и смиренных сердцем людей, как Леонид В., понимаешь буквальность слов апостола Павла: «…доколе не изобразится в вас Христос» (Гал. 4:19). Спокойно и мирно отошёл к Господу Леонид. После него осталось много стихов. Из них понятнее стал нам этот милый человек. Не тоской, не унынием наполнены их строки. В них тихая и умная печаль одиночества.

Как чувство боли телесной дано нам для нашего блага, чтобы остановить какое-либо опасное действие или указать на скрытую болезнь, так и душевные скорби и утеснения призваны остановить нас на гибельном пути, разбудить, отрезвить. Хорошо, когда мы можем понять это.

Один отец, умирая, позвал к себе сына, отличавшегося беспутной жизнью и не поддающегося никаким вразумлениям. «Сын мой, — сказал старик, — я оставляю тебе большое наследство, но прошу тебя выполнить мою последнюю просьбу. Сорок дней после моей смерти приходи сюда, в эту комнату, и сиди в ней совсем один три часа». Сын обещал, и после смерти отца приступил к исполнению обещанного. Первые дни юноша нервничал, ходил из угла в угол, ждал с тоской, когда же пройдёт урочное время, представляя себе все радости и утехи, что ждали его за дверью. Потом он смирился, стал проводить неизбежное время одиночества спокойнее. Затем принялся размышлять о себе, о своей греховной жизни, о жизни других, о советах и упрёках почившего родителя. К тому времени, как истекли сорок дней, юноша совершенно переменился и вошёл в разум. Далее он стал вести жизнь степенную и не растратил, как многие ожидали, отцовского наследства, а умным ведением хозяйства приумножил его. Эта история, рассказанная одним старцем, говорит нам о необходимости одиночества для осмысления себя. Для раскаяния. С этой же целью мы ставим ребёнка на некоторое время в угол. А некогда военная и чиновничья Россия знала гауптвахту и домашний арест. Смысл в них тот же: одумайся! Спаситель не случайно говорил Апостолам: «А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (Мк. 13:37). Святые отцы повторяют нам о постоянном трезвении. Такому пробуждению от житейского сна, отрезвлению от страстей способствует именно одиночество.

Как бы горьки ни были для нас смерть близкого человека, разлука, ограничение общения, вспомним, что все это совершается не без ведома Начальника жизни. И если мы верим в благость и спасительность для нас воли Божией, то и в самые горестные минуты скажем: «Господи, да будет воля Твоя». Аминь.

Иконы в доме

Материальный мир, окружающий нас, мир предметов — ежедневных свидетелей нашей жизни — не безгласен. Жилище человека расскажет о хозяине, пожалуй, больше самого хозяина. И если православный человек на улице, в автобусе, в магазине ничем внешне не выделяется, то дом его всё же имеет свои особенности. А потому не лишним будет поговорить об эстетике православного дома.

Приходской священник часто бывает в жилищах своих прихожан. Его призывают освятить квартиру, отслужить домашний молебен, зовут к больному совершить Таинство елеосвящения (соборование). Во время таких посещений я всегда обращаю внимание, какое место отведено домашним иконам, как они содержатся, есть ли перед ними лампадки или подсвечник. Есть ли в доме Евангелие, духовные книги.

Радостно бывает встретить красиво оформленный, поддерживаемый в чистоте, живой святой угол с иконами, зажжённую перед ними лампадку, чистую пелену под образами. Сколько любви в такой заботе! Да это и естественно. Самое дорогое для нас — Бог. Потому и дороги нам изображения Спасителя, Пречистой Его Матери, угодников Божиих — святые иконы.

Но жаль бывает хозяина или хозяйку дома, где сиротливо выглядывает с комода или серванта прислонённый к случайной вазочке покоробленный бумажный образок в пол-ладони, да ещё покрытый пылью.

Иногда, особенно в тех семьях, где православная церковная традиция как-то прерывалась, верующие и вполне благочестивые хозяева не знают, как им лучше устроить новые для их дома святые иконы, лампады, подсвечники. Ведь икона — это святыня, но она и изделие, имеющее свою форму, вид, цену. Как «вписать» её в сложившуюся привычную обстановку?

Прежде все убранство крестьянской горницы шло от красного, или святого, угла с иконами. Даже само название «горница», вероятно, происходит от горнего места (по-русски — небесного, верхнего), то есть места, где находится часть неба — святые иконы. И сегодня лучше определить для икон удобное, красивое место в свободном углу или на стене, даже если это потребует некоторой перестановки.

Во время молитвы или в праздники перед иконами зажигают лампаду или свечу. Пламя горящей лампады, стремящееся вверх, — символ нашей молитвы, нашего горения к Богу. Можно заметить, что лампадка безопаснее в быту. Но все же для торжественных или особенных случаев хорошо иметь в доме подсвечник и свечи. Лампады бывают нескольких видов: подвесные и стоячие. Хозяин дома, исходя из красоты и удобства, может выбрать себе ту или иную.

Икону принято ставить не прямо на полку, а на небольшую красивую салфетку, или, как её называют, пелену. Она может быть украшена вышивкой, кружевом, оборкой. Здесь вполне могут выразить себя фантазия, вкус и умение хозяйки.

Если нет свободного угла или удобной части стены и при этом жаль нарушить сложившийся интерьер, то иконы можно поместить на книжной полке, комоде, невысоком серванте, пианино. Временно, конечно. В таком случае следует обратить внимание на то, какие книги стоят на полке, вполне ли они сочетаются со стоящей над ними святыней. Может, лучше убрать их или по крайней мере закрыть чем-нибудь. Посмотрите, не стоят ли рядом с иконами фарфоровые собачки, подарочные чашечки или другие не очень нужные здесь бытовые украшения. Нелепо выглядит под иконами и телевизор. И ещё одно условие: над иконами ничего не располагают. Часы, картины, фотографии и прочее должны занять место несколько в стороне. Так когда-то не позволялось строить здание выше храма в непосредственной близости к нему.

Присутствие святыни в доме обязывает хозяев заботиться не только о внешнем благолепии интерьера, но и о внутреннем содержании, то есть подвигает их к благочестию. Обязательно посмотрите, все ли в вашем доме находится в соответствии со святыней, нет ли противоречий.

В «Древнем патерике» можно прочесть случай, происшедший с одним отшельником. Как-то во время молитвы инок увидел Пресвятую Деву, стоящую на пороге его келии. Она, казалось, собиралась войти, но потом отошла и исчезла. Видение повторилось, и опечаленный отшельник обратился к Богоматери: «Владычица, почему ты никак не хочешь войти в моё жилище?» На что Божия Матерь отвечала: «Как я могу войти туда, где находится враг мой». Отшельник долго размышлял над словами Пречистой Девы и вспомнил, что в его келии среди книг стоит книга с трудами некоего еретика, которую инок забыл отдать хозяину. Тотчас отшельник вынес книгу из келии.

Если семья дружная, то такие «враги» после обсуждения на семейном совете, также могут быть вынесены из дома. А они есть почти у всех. По этому поводу мне вспоминаются два случая. Однажды пригласили меня отслужить молебен в доме, где, по слонам хозяев, было «нехорошо». Несмотря на то, что дом был освящён, в нем ощущался какой-то гнёт. Обходя комнаты со святой водой, я обратил внимание на комнату юноши, сына хозяина, где на стене висел плакат, посвящённый известной рок-группе. Причём известной своей сатанинской направленностью.

После молебна, за чаем я осторожно, зная о фанатичной преданности некоторых молодых людей своим кумирам, попытался объяснить, что «нехорошо» в доме вполне может происходить даже от таких плакатов, что подобные изображения как бы пытаются противостоять святыне. Юноша молча встал и снял обсуждаемый плакат со стены. Выбор был сделан тут же.

А вот в другом доме нерешительность хозяев лишила их замечательной святыни. Одному человеку благочестивая старая женщина подарила прекрасную икону — «Явление Божией Матери Преподобному Сергию Радонежскому». Икона была прекрасна сама по себе, да к тому же была написана и подарена своей владелице известным иерархом Русской Православной Церкви. Новый владелец нашёл для драгоценной святыни место на стене в гостиной, но, к сожалению, напротив висели три гравюры в прекрасных рамах, три женских портрета: Венеры, Леды и Клеопатры. Близкие склоняли хозяев снять эти изображения мировых блудниц, дабы они не висели напротив Богородицы, но нежелание разрушить интерьер и не совсем правильно воспринятое понятие культуры не позволило им сделать верный выбор.

На следующее утро, рано, так рано, как только позволяет приличие, раздался телефонный звонок: благочестивая старушка умоляла вернуть ей икону и вернуть скорее. «Я не спала всю ночь, мне казалось, что что-то случилось с моей иконой. Я дам вам другую, а эту привезите ко мне, я отдам её вам впоследствии», — просила она. Конечно же, святыня вернулась к своей прежней владелице, а любители старинных гравюр получили в подарок другую икону. Её поставили в другой комнате на полочку среди других икон, так как она по своим размерам и исполнению более подходила туда. Не знаю, случайно или нарочно Любовь Тимофеевна выбрала замену. Это тоже был образ Божией Матери, назывался он «Млекопитательница». Быть может, здесь был намёк на духовный возраст её приятелей? Правда, урок не прошёл даром: через некоторое время место сомнительных портретов заняли три пейзажа.

Иногда возникает вопрос: в доме несколько комнат, где уместнее расположить иконы? Особого правила нет. Но молитесь вы чаще в той комнате, в которой спите. К тому же молитва требует некоторого уединения. «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне…» (Мф. 6:6), — читаем в Евангелии. Значит, в спальне разумно иметь иконы, перед которыми вы будете читать утренние и вечерние молитвы.

Если у вас есть детская комната, то в ней обязательно должна находиться икона. Ребёнок часто по-своему, по-детски обращается к «Боженьке», хорошо, если при этом он может видеть образ. Кроме того, любая святая икона — чудотворная, и она чудесным образом охранит ваше дитя.

Вспомните, что в общей комнате собирается вся семья, здесь часто происходит общая трапеза, и здесь также должен находиться святой образ. Не забудьте и про кухню. Там хозяйка проводит большую часть времени. Кухня — место будничных завтраков и ужинов. Молитвы перед и после вкушения пищи лучше произносить, обратив взгляд на икону. Итак, пусть иконы будут в каждой комнате и на кухне. «…Желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки без гнева и сомнения» (1 Тим. 2:8), — говорит Апостол. «На всяком месте…»

Есть ещё один вопрос. Какие иконы лучше иметь дома? Здесь так же нет правила, а есть лишь благочестивая традиция. Большинство наших молитв обращено к Спасителю и Божией Матери. Разумно иметь дома образ Господа Иисуса Христа и Его Пречистой Матери.

В русском православном доме чаще всего вы встретите триптих: Спаситель, Богородица и Святитель Николай. Почитание в России Святителя Николая настолько широко, что вряд ли какой святой может сравниться в этом смысле с Мирликийским чудотворцем. Причина тут простая: как известно, к высохшему колодцу за водой не ходят. Святитель Николай любим и почитаем у нас как скорый помощник, заступник и великий чудотворец. Почти в каждой семье имеется опыт его чудесной помощи.

Благочестивые люди обычно имеют образ своего небесного покровителя, чьё имя они носят. Иногда тот или иной угодник Божий оказывается чем-то близок нам. Мы находим в его жизни какую-нибудь близкую или любимую нами черту характера, нас восхищает какое-то деяние или чудо, сотворённое по его молитве. Появляется желание иметь дома образ этого святого. Конечно, молитва перед ним будет особенно сердечна. Наше патриотическое устроение, любовь к Отечеству может выразить себя в особом почитании и тёплой молитве перед образами Преподобного Сергия Радонежского, преподобного Серафима Саровского, праведного Иоанна Кронштадтского, благоверных князей Александра Невского, Даниила Московского и Димитрия Донского. Любовь к России неразделима с любовью к чудотворным иконам Заступницы Усердной, Божией Матери, через которые столько чудес проистекло на нашу землю. Это иконы Владимирская, Казанская, Тихвинская, «Державная» и многие другие.

Праздники Господские и Божией Матери также изображаются на иконах. Можно иметь дома икону Сретения, Благовещения, Крещения, Покрова Божией Матери.

Всмотритесь в икону «Рождество Христово». Какой тихий, мирный, семейный, именно семейный образ. Бог-Младенец и взирающие на Малютку в тихом умилении Мать и Обручник; пастухи, поклоняющиеся Спасителю, со страхом и радостью простого и верного сердца; мудрецы-волхвы, принесшие дары-символы, знак того, что земная мудрость всего лишь часть мудрости небесной. Мирная ночь, а над всем Вифлеемская звезда. Сколько мыслей и молитв родится рядом с этой иконой…

А взгляните на образ «Введение во храм Пресвятой Богородицы». Родители привели единственное, долгожданное, любимое дитя в храм для того, чтобы оставить его там. Девочке всего три года. Как милы малютки в это время, как чисты и невинны! Как ласкает родительское сердце один вид их! Но где лучше сохранить и укрепить эту чистоту? В храме. Иоаким и Анна отдали Марию на воспитание в храм. Смотрите, родители, и ваше дитя должно чтить Закон Божий, и вашему ребёнку необходимо быть в храме. Взирая на этот образ родительского подвига и надежды на Бога, молитесь о своих чадах, размышляйте о своих обязанностях.

Сколько необходимого для нашей души найдём мы, глядя на икону «Сретение Господне». Сретение — встреча по-славянски, то есть встреча Спасителя и старца Симеона. Какие замечательные слова произнёс Богоприимец Симеон, приняв на руки Младенца Иисуса: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром» (Лк. 2:29). Потому что было праведному старцу откровение, что не умрёт он до той поры, пока не увидит Христа Спасителя. И мы при встрече с Господом, будь то в молитве, в Его храме, в чтении Священного Писания, у мощей Его святых угодников, также расстаёмся с земным, временно умираем для забот и скорбей этой жизни. «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко…»

Почему бы вам не иметь образа Животворящей Троицы: три Ангела, сидящие за трапезой, — символ бесконечной любви и единения.

А какое утешение для православного человека видеть распростёртый над миром омофор Богородицы на иконе праздника Покрова Божией Матери. Не отчаивайся человек — и над тобою покров Заступницы Усердной.

Иконы сейчас можно приобрести разные. Любой освященный образ — святыня. И бумажная литография, и воспроизведённый художником-иконописцем, и старинный фамильный образ, и приобретённый в антикварном магазине раритет всё это икона. Конечно, приятно иметь высокохудожественный образ, написанный грамотным специалистом-изографом, такие сегодня можно купить в Троице-Сергиевой Лавре, Московском Даниловой монастыре, где есть свои художественные мастерские. Замечательно, если дома есть старые семейные иконы. Но не следует пренебрегать и современной репродукцией. В Крыму, в Ливадии, в императорском дворце, в кабинете святого царственного страстотерпца Императора Николая II, стены буквально заполнены иконами. Старинные, драгоценные по письму иконы, а рядом простенькие «деревенского» письма, а кое-где литографии и фотографии. И все эти святыни — и дорогие, и скромненькие — встречали молитвенный взор святого человека, стоявшего с умиленным сердцем перед ними. Думается, что дело здесь не столько в том, какая икона перед нами, но и в нас самих. Мне приходилось видеть равнодушные пустые лица и перед Владимирской иконой Божией Матери, и перед Троицей письма Андрея Рублёва. «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21), — сказал Спаситель.

Хочется пожелать вам, чтобы святые иконы чаще пребывали перед вашим взором, подвигая к молитве и богомыслию, вознося над мирской суетой, утишая страсти и исцеляя болезни. Аминь.

Домашние заботы

Крестный ход, молебен у памятника или у школы, освящение дома или офиса… Мы уже успели привыкнуть к людям в длинной одежде, идущим по улице, стоящим рядом с нами в транспорте и магазине. Верующие и неверующие знают сегодня даты православных праздников. Церковные термины обычны в газетных статьях, радио- и телепередачах. Буквально за считанные годы общество сменило гнев на милость, и слово «священник» произносится уже не с брезгливым страхом лишней проблемы, а с некоторым даже уважением. А несколько лет назад в анкете в графе «профессия» обычно ставили не «священнослужитель», а «служитель культа».

Многие годы с наших глаз, из нашего словаря, из памяти изгонялось все религиозное, православное, церковное. Храм называли памятником архитектуры, икону — памятником искусства. Страшно страдала русская литература. Слова Бог, Господь, Божия Матерь печатались только с маленькой буквы в ущерб правде и смыслу. Можно вспомнить издание сказок Пушкина, где в сказке о Мертвой Царевне выражение «и к обедне умерла» заменили на «и к обеду умерла».

В конце пятидесятых или в начале шестидесятых вышло постановление, запрещающее духовенству показываться в общественных местах, то есть везде, кроме храма и личного жилища, в духовной одежде (рясе, подряснике). Были запрещены все требы вне церковной ограды. Нельзя было освятить квартиру, соборовать на дому, служить панихиду на могилах.

Протоиерей Виктор Ш. вспоминал, как в бытность его в Рязани местный уполномоченный по делам религии, человек вообще-то не суровый, выговаривал ему: «У нас на площади памятник вождю стоит, а вы мимо него в поповской одежде каждый день в собор ходите. Изберите другой маршрут, а то могут быть неприятности».

В конце восьмидесятых началось потепление, тактика властей изменилась. Церковная жизнь вышла за ограду храма. Вновь зазвучали колокола, долгие годы молчавшие, якобы по просьбе общественности.

Помню первый молебен в соседнем селе. Такой молебен некогда ежегодно служили в свой особый день в каждой деревне. Теперь он вновь соединил в сознании наших прихожан жизнь церковную и домашнюю, трудовую, семейную.

После общего молебна мы ходили по домам, пропев у икон тропарики, кропили святой водой жилье, сараи, домашнюю живность, огород. Бог везде, мы помним о нём не только в храме и дома у святого угла, но и в саду, на работе, на службе, в хлеву, за верстаком.

В некоторых домах старики плакали. Помню одного, встретившего нас словами: «Я уж не чаял, что доживу, что вновь увижу священника в доме».

Этот первый наш деревенский молебен запомнился мне особенно. Это был праздник и для жителей и для духовенства. Мы увидели, что православная нива — не один лишь участочек в церковной ограде, это всё русское поле, когда-то взлелеянное и засеянное русским священством. Пусть оно и поросло несколько сорняками, но много на нём и здорового колоса. И эта нива ждёт своих делателей.

Еще одно воспоминание. Нам нужно было перейти на противоположную сторону Горьковского шоссе, чтобы попасть к другому ряду домов. День был воскресный, москвичи возвращались с дач, и машины тянулись тремя беспрерывными пёстрыми лентами. Но когда наша группа встала на разделительный газон, весь поток остановился и нам стали махать из окон: «Проходите!» И здесь мы опять увидели русскую ниву — труды и любовь православного духовенства, что взращивало её много веков. Мы убедились, что скуфья и ряса иногда могут заменить слово, и по-своему неглуп был тот премьер-безбожник, когда запретил их, как запретил и проповедь. Особенный вид священника в его духовном платье, с особенной причёской, крест на груди напоминают людям о религиозной жизни, о забытом в суете Господе, о «долгах наших». Одна встреча со священнослужителем вне церкви, куда у многих нет ещё привычки и желания ходить, способна стать зерном будущей церковности. Мне вспоминается замечательное стихотворение Вл. Карпеца:

На Шуваловском погосте
Похоронена родня.
Мы приходим к деду в гости.
Это скучно для меня.

Я кручу рукою веник.
Где-то колокол гудит,
А для бабушки священник
Дымным ладаном кадит.

Я боюсь его. Мне страшен
Дым кадила, крест и гроб.
В страхи детские окрашен
Этот рыжий русский поп.

Это он людей хоронит,
Это он такой злодей,
Это он зерно заронит
Веры будущей моей.

Мудро поступают те хозяева, что, приглашая священника для молебна, стараются подгадать время, когда в доме собираются все — и верующие, и маловерные, и вовсе неверующие домочадцы.

Вспоминается мне, как недавно освящал я дачу у двух наших милых прихожанок. Мама и дочка никак не могли подвинуть к Крещению главу семьи. Он вроде и не против, да на шестом десятке лет это не так-то просто. На молебне, когда освящали дом, постоял он со свечечкой перед иконами, побеседовал за ужином с гостями, а утром пришёл в храм принять Свитое Крещение. И первое, о чём спросил новокрещёный Владимир: «Когда можно венчаться?»

Молебен на освящение дома, молебен у могилки, молебен у постели больного, молебен в неблагополучном доме о умножении любви и искоренении всякой ненависти, молебен на начатие дела у лежащих на траве брёвен и кирпичиков, молебен о путешествующих… «Потому говорю вам: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, — и будет вам» (Мк. 11:24), — говорит Спаситель.

Бабушка моя Прасковья Андреевна о бездождии говорила:

«Раньше-то такой засухи и не было. Давно бы священника позвали, молебен отслужили, промочило бы.

Напал как-то на лён червь, — рассказывала она, — страшный такой, невиданный. Голову с хвостом сложит, потом вытянется, шагнёт во всю длину. С былины на былину шагает, с нивы на ниву переходит. Послали за батюшкой. Всей деревней с иконами вышли на поля. Отслужил батюшка молебен. Пошли обратно. А лён-то чистый стоит, червяки на земле свернувшись лежат, аж почернели».

Как-то, прочитывая на молебне имена с записочек о здравии, в недоумении останавливаюсь: «О здравии козочек Красули и Милки». После молебна спрашиваю одну прихожанку. «Моя, — говорит, — записочка. Что же делать-то? Хворают мои козочки, вот и заказала святым Власию и Афанасию молебен». Добрая хозяйка у Красули и Милки, повезло козочкам. Правда, в записочке следовало указать имя хозяйки, потому что молимся мы о ней. Так что, горюя о затянувшемся ремонте автомашины, не пишите «О здравии ВАЗ—2104», а пишите имя владельца.

В центре Москвы в старом доме жила семья. Бабушка, отец с матерью и две малютки. Квартира их была очень неудобной и ветхой. К тому же она была мала для семьи. Но возможности получить новую не предвиделось. Однако жильцы не унывали и часто заказывали молебен у чудотворной московской иконы Божией Матери «Взыскание погибших» в надежде на помощь Царицы Небесной. Неожиданно, каким-то таинственным или, лучше сказать, чудесным образом квартиру признали аварийной и семье срочно выдали ордер на новую. А случилось это в один из Богородичных праздников.

Не бойтесь обременить Господа своими просьбами-молитвами. Молиться можно о всяком благе, молиться нужно о всякой заботе. Чтобы получить потребное от Самого Господа, потому что от Него — лучшее. Ибо «всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов» (Иак. 1:17). Аминь.

Друг — услада жизни

Как ходить в гости

Благочестивую и спасительную традицию гостеприимства дополняет не менее благочестивая традиция посещать близких, то есть ходить в гости. Хорошо живётся православному человеку! Ну какие могут быть у него дела и планы в Троицу или в праздник Преображения Господня? Вряд ли кто станет в этот день копать или сеять, стирать или строить. Праздник есть праздник. Праздник свободен от работы, это день церковной молитвы, день благочестивых занятий, день милосердия. «Но разве неблагочестивое занятие — вскопать грядку под огурцы?» — спросит кто-то. Самое благочестивое. Но в другой день. Праздничный день отдан Богу, он вмещает в себя гораздо более, чем огурцы, крыша, водопровод. Он на земле, но принадлежит будущему Царству, Царству Небесному.

Еженедельный праздник — воскресенье — прежде называли неделей, от «не делать»: это день, когда не делают, не работают. Отсюда получил своё название понедельник, то есть день, идущий за (по-славянски «по») неделей. Воскресный день всегда посвящён церковной службе. Четвертая заповедь гласит: «Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай [в них] всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу Богу твоему» (Исх. 20:8-10). Также стараемся мы освободить от обыденных дел великие и двунадесятые праздники, особо чтимые дни. Когда в советский период для многих наших сограждан невозможно было не выходить на работу в дни церковных праздников, некоторые православные христиане свой заработок праздничного дня выделяли на милостыню и таким образом работали в этот день как бы не на себя, а на ближнего, на Церковь, в конечном итоге на будущую жизнь.

В праздник, посвятив часть дня молитве, церковной службе, общению с Богом, остаток его посвятим общению с ближними. Откликнемся на приглашение и пойдём в гости. Даже если вы и устали и трудна дорога, всё равно не стоит отказываться от этой возможности оказать свою любовь. Не пустое это занятие — ходить в гости, и плодов оно принесёт не меньше, чем самая длинная огуречная грядка.

Живущему в мире человеку, особенно в современном мире, очень трудно поддерживать свою церковность. Без общения с православным обществом, с другими церковными людьми она как-то незаметно изнашивается, растворяется или вырождается и какую-то частную интерпретацию церковности, то есть в церковность «как я её понимаю». Соль перестаёт быть солёной.

«Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь её солёною? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить её вон на попрание людям» (Мф. 5:13), — говорит Спаситель принимающим Его учение. Как же нам сохранить соль, мудрость, истину своего христианства? Не уклоняться от Божественной истины нам помогает участие в церковной жизни. Прежде всего это молитва и участие в Таинствах Церкви. Молитва и Таинства объединяют нас в единую Церковь Христову. Исповедь и причастие поддерживают это единение в Теле Христовом. Чтение Священного Писания и Священного Предания, духовных авторов также помогает не потерять христианские ориентиры. Но как поддерживает нас пример живого Православия! Общение о Господе, общение в любви со своими, с единоверцами, укрепляет веру, назидает, отрезвляет от заблуждений.

В непринуждённой гостевой домашней обстановке высказываются задушевные мысли, задаются тревожащие душу вопросы, из тех, которыми за их множеством и кажущейся неважностью мы не решаемся обеспокоить духовника. Но не пусты эти вопросы, не мелки переживания! Из жизненных, бытовых мелочей складываются и большие поступки.

Мелочи как бы высвечивают и скрытое благородство души, и тайные её недуги. Говорите о мелочах! Советуйтесь!

Дружеский совет и назидание в тёплой беседе принимаются как ласка, как забота. Принимаются легко, без обиды и насторожённости. А сколь часто и без слов обличения на фоне другой жизни мы видим свои ошибки и несовершенства! Тут же мы видим и пример, как устранить, изжить, исправить их. Мелочи быта, увиденные ближе взаимоотношения в семье друзей позволяют нам узнать своих близких с ещё незнакомой нам стороны. Как-то косвенно, без откровенных объяснений, дойдёт до нас весть о их благочестивых делах, быть может, духовном подвиге. Чуть колыхнётся, чуть приоткроется завеса, за которой втайне совершается тонкая духовная работа. Опытные христиане не освещают сами своих добрых дел, но «не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф. 5:14), и сами окружающие их вещи, где-то невзначай обронённое в задушевной беседе слово не дадут остаться свече под сосудом — откроют нам дела благочестия наших друзей.

В гостях, за столом люди легко знакомятся, сходятся, узнают друг друга. Это время, когда можно завести полезное знакомство, самому обрести возможность оказать кому-то помощь. Иногда мы годами бываем знакомы с человеком, где-то мимолётно видимся, кланяемся, задаём пару вежливых вопросов, но не становимся год от года ближе. В гостях вдруг это многолетнее расстояние сокращается, и мы оказываемся близкими друзьями. За столом, в праздник есть возможность приглядеть себе невесту или жениха или попристальнее приглядеться к уже отмеченному в сердце человеку.

В гостях мы зачастую встречаем людей интересных, умных, особенных. Быть даже только слушателем иных бесед — большая удача. Я помню, как бабушка моя часто говорила, проводив гостей:

Один цветочек дикий
Попал в букет гвоздики
И от неё душистым стал и сам.
Хорошее знакомство — прибыль нам.

Напитаться за беседой в доме друга ароматом умных и особенно духовных речей действительно прибыль.

Приглашением нам оказывают честь. Призывая в свой дом, хозяева показывают нам любовь, желание быть близкими, поддерживать дружеские отношения. Бессердечно было бы отказаться от приглашения. Только самые неотложные дела, болезнь или забота о другом человеке могут извинить наш отказ. В торжественный и счастливый день именин, браковенчания или освящения нового дома так хочется видеть рядом родные и милые лица близких! Так горестна в этот день разлука со своими! И в день памяти, день скорби по ушедшим, мы ждём близких нам.

Надо заметить, что жизнь церковной общины, её жизнестойкость, её духовное здоровье можно усмотреть именно из таких гощений и застолий. Если на приходе сложились по душевной склонности или иным каким свойствам, например, родства или соседства, небольшие общества прихожан и они в дни Ангела или в другие праздники встречаются за столом, не ради, конечно, еды и питья да бесчинного веселья, а как единомышленники, соратники в деле спасения, то можно сказать, что на приходе есть церковная община. В противном случае общины как таковой нет, есть просто прихожане одного храма.

Что ж, если ходить в гости не только приятно, но и полезно, спасительно — пойдём в гости. Не забудьте захватить с собой небольшой подарок. Даже если вы идёте не на именины и не на свадьбу, лучше прийти с подарком. Вспоминается мне Зинаида. Живёт она в Москве, но на летнее время уезжает в деревню. В своей ягодной стороне наваривает Зинаида неимоверное количество варенья да насушивает невиданное количество грибов. Зато зимой достанет баночку малинового или черничного, или кулёк с грибочками и идёт в гости. Зайдёт ли к ней кто, опять откроет Зинаида шкафчик, достанет баночку и подаст гостинчик.

Приходит мне на память ещё один замечательный человек — Николай С. Он был человеком очень общительным и имел множество знакомых. Его часто приглашали и к нему часто приходили в гости. Он был необыкновенно доброжелательным и любящим. И его любили. Любили как приветливого и заботливого хозяина, как тихого, спокойного и душевного гостя. Когда Николай заходил к кому-то домой, то всегда приносил с собой какой-нибудь небольшой дар. Провожая, также дарил что-нибудь. Зарабатывал он немного и, конечно, дарить дорогие подарки не мог. В дом, где есть дети, он носил либо небольшую дешёвенькую игрушку, блокнот, авторучку, либо какую-то вещицу, имеющую ценность только для ребёнка: красивую картонную коробочку от чего-то, пластмассовую ложечку для куклы из самолётного обеденного набора, вырезанную картинку. Хозяйке он мог подарить катушку каких-нибудь ярких или прочных ниток. Когда Николай приносил пакетик липкого чак-чака, я знал, что недавно к нему приезжали родные из Нижнего Новгорода или Уфы, если он приносил немного восточных пряностей, я догадывался, что Николай побывал у своего друга-индуса. Почти всякий гостинец, который получал он, оказывался потом подарком в другом доме.

Через два года после смерти Николая, он приснился моему сыну. Во сне он спросил: «Ты меня помнишь?» На что Серёжа ответил ему: «Помню. Ты — дядя Коля». «А ты помнишь, я тебе экскаватор подарил?» — спросил его Николай. Проснувшись, Серёжа сразу вспомнил, что некоторое время не поминает в молитвах умершего дядю Колю, подарившего ему экскаватор. Собственно наши дары и предназначены для того, чтобы продлить время общения, даже тогда, когда мы выйдем за дверь, пусть это будет и последняя дверь нашего мира. Они для памяти, для молитвы.

Каждый человек имеет свой характер, свои привычки, каждый дом — свои порядки, особенности. Придя в чужой дом, было бы бестактным навязывать хозяевам свои порядки. Когда-то первые монастыри Египетской и Иудейской пустынь имели различные уставы. Иноки, для духовной пользы иногда посещавшие соседние или дальние обители, говорили: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят». И принимали на время тот порядок, который был принят у приютивших их хозяев. Древняя истина не обветшала и для нашего времени.

В чужом доме мы видим только внешнее его устроение, но не видим, чем оно поддерживается, не знаем причин, сложивших его, а потому даже добрые советы наши должны быть обдуманны и взвешенны. Не стоит особенно спешить со своими добрыми намерениями. Иногда наш нескромный вопрос может вызвать тяжёлые воспоминания, возобновить угасшую ссору, дать толчок семейному разладу.

Видел я в одном доме забавное явление. Над небольшим пространством цветочного горшка возвышалось семь или восемь земных колючих кактусов. Их общее начало от единого корня и общий дом — цветочный горшок заставляли их тесно прижиматься друг к другу своими колючками и тем не менее они выглядели весёлыми и дружными. Этакая пушистая семейка, хотя колючки их оставались острыми и цепкими. Мы все немного похожи на колючие кактусы. И немалых усилий стоит нам приноровиться друг к другу, притереться к чужим колючкам. Спокойный и весёлый вид ещё не означает отсутствия проблем в доме. Приглашённому человеку, гостю, нужно быть очень внимательным и осторожным, чтобы своими действиями или словами не нарушить того зачастую болезненного единства в семье или обществе, куда он попал.

«Желаю, чтобы вы были мудры на добро…» (Рим. 16:19) говорит Апостол. Данный не вовремя совет, неуместная шутка могут оказаться разрушительными для семейного мира ваших друзей, хотя и вызваны они самыми добрыми чувствами. Умейте быть приятным, деликатным гостем, смиритесь с тем, что каждый человек волен в своём — в своём быте, в своих семейных отношениях, в своих привязанностях, в своих ошибках.

Рассказывают, что древний философ Диоген из Синопы был всеми покинут и одинок: «из-за бедности он никого не мог принимать, а другие не хотели оказывать ему гостеприимство, страшась его страсти обличать и вечного недовольства словами и поступками ближних» (Элиан «Пёстрые рассказы»).

А вот история об удивительном устроении инока одного из древних монастырей. Когда он входил в келью к брату и видел её убранной, он говорил: «Как заботится брат о чистоте души своей, так же заботится он и о чистоте кельи. Как в душе его всё ясно и прибрано, так же чисто и прибрано в его келье». Если же в жилище брата он заставал беспорядок, то говорил: «Этот брат серьёзно занят своим спасением, все мысли его устремлены к горнему миру и нет в них места земным попечениям».

Умение не видеть, не замечать грехов и недостатков ближнего гораздо более ценится в госте, чем зоркий глаз обличителя. Даже те несовершенства домашнего быта хозяев, которые не исключают нашего совета и вмешательства, все же пусть останутся на некоторое время как есть, подождут подходящего часа и настроения. В дружеском общении это время обязательно наступит.

«И если… тебе предложат какого яства, не подобает хулить его, говорить: «гнило» или «кисло», «пресно» или «солоно», «горько» или «протухло», «сыро» или «переварено», или высказывать другое какое порицание, но подобает, как дар Божий, всякую пищу хвалить и с благодарностью есть, тогда Бог пошлёт на неё благоухание и обратит её в сладость» («Домострой»). Особенно невежливо и даже грешно показывать своё недовольство угощением. Сел за стол — ешь со смирением, что предложат, если, конечно, еда не в разлад с Уставом. Нужно иметь уважение и к пище, и к трудам хозяйки. Все, что окажется на вашей тарелке, следует съесть, чтобы оставшаяся еда не оказалась потом в помойном ведре. Автор «Домостроя» предупреждает против небрежного отношения к еде: «У некоторых боголюбцев в изобилии бывает еда и питье, и всё, что останется нетронутым, убирают, потом ещё кому-то сгодится. Если же кто неуч и невежа, не рассуждая все блюда подряд начинает, уже насытясь и не заботясь о приличии и сохранении блюд, — будет такой обруган и осмеян и обесчещен от Бога и людей».

При выборе места за столом можно вспомнить евангельскую притчу; «…когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почётнее тебя, и звавший тебя и его, подойдя, не сказал бы тебе: уступи ему место; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место» (Лк. 14:8-9). «Домострой» же как бы добавляет к этим словам: «Когда на трапезе поставят перед тобой многоразличные яства и пития и если кто-то будет из приглашённых знатнее тебя, не начинай есть раньше его; если же ты старший по чести, то поднесённую пищу по обстоятельствам начинай есть первым». Впрочем, излишнее, часто напускное смирение, вынуждающее к долгим уговорам, так же тягостно воспринимается хозяевами и другими гостями, как и бесчинная неделикатность.

Если случится кому попасть в дом, где не соблюдаются постные дни, то, не смущая хозяев проповедью церковного устава, садитесь за стол и, присмотрев на нем что-нибудь постное, положите себе на тарелку, не привлекая внимания. Обычно мы бываем заранее подготовлены к такой ситуации, принимая приглашение от нецерковных родственников и знакомых. Когда это люди близкие, то, подтверждая своё согласие прийти в гости, попросите заранее приготовить и поставить на стол какое-нибудь постное кушание. Когда такой заказ неуместен по каким-то причинам, то будьте готовы огорчить хозяев своей непривычной для них «диетой» и, чтобы не остаться на весь вечер голодным, подкрепитесь немного дома.

Пятница. Дорогого гостя ждут с нетерпением. В его честь накрыт роскошный стол. Накануне хозяева весь вечер обсуждали меню праздничного ужина. И вот звонок. Приветствия. Гость подходит к столу.

Пред ним ростбиф окровавленный
………………………………………
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.

Да… Ему жаль стараний добрых хозяев, жаль понесённых ими расходов, долгого труда хозяйки на кухне. Жаль. Но все же это не повод для нарушения поста. «Всякого человека, кто и каков бы он ни был… до тех пор должно любить, пока эта любовь согласна с любовью Божией. А в противном случае любовь к человеку должна уступить любви Божией» (святитель Тихон Задонский). Нужно как-то утешить милых людей, перевести разговор на другую, «несъедобную» тему. Кстати, невозможность разделить общую трапезу очень хорошо маскируется беседой. Участие гостя в разговоре, интерес к нему сгладят неловкость, успокоят хозяев. Впрочем, вспомните, что любая диета, связанная с нездоровьем, всегда извиняет отказ от пищи, никого не обижает. Чем же забота о телесном здравии предпочтительнее и понятнее заботы о духовном здравии?

Мы упомянули о застольной беседе. Собственно, это, наверное, главное блюдо всякого застолья. Для гостя важно не стать горькой приправой к яствам, стоящим на столе, и самому не отравиться, не «проглотить» чего-нибудь ядовитого в непристойной беседе. «Глупых же состязаний и родословий, и споров и распрей о законе удаляйся, ибо они бесполезны и суетны» (Тит. 3:9), — учит Апостол, предупреждая наше пустословие. Иногда за столом как-то незаметно возникает спор о совершенно никого не касающихся вещах. Здесь уместно вспомнить слова Писания: «Не спорь о деле, для тебя ненужном» (Сир. 11:9). Если же разговор идёт о незнакомом или малознакомом предмете, то можно воспользоваться народной мудростью: «Не стыдно молчать, как нечего сказать».

«А дурных и пересмешных и блудных речей не слушать и не говорить о том», — назидает автор «Домостроя». Если в обществе, куда вы попали, начинаются грубые неблагочестивые беседы, то вы вправе вежливо, отпросившись от дальнейшего гощения, удалиться. Но делать при этом высокомерно-презрительный вид совсем ни к чему. Осуждение замарает вас не менее, чем соучастие в грехе.

Есть гости, умеющие сами направить беседу, есть гости «запасливые». Один мой знакомый, поэт Дмитрий С., когда приходит в гости, всегда приносит папочку со стихами и чтением их радует хозяев. Отец Алексий Грачев часто приезжал к близким друзьям с гитарой и пел духовные канты. Помню, как на Сырной седмице в гостях у одного московского батюшки отец Роман (Тамберг) вышел в прихожую и вернулся с гуслями и листочками текстов и очень утешил всех своим замечательным пением. Впрочем, он часто по просьбе пел в гостях. А кто-то умеет рассказывать тонкие по юмору истории. Умение и желание послужить своим талантом друзьям в недолгое счастливое время отдыха, застолья очень ценятся в госте и заслуживают ему общую любовь.

Оглянитесь, вспомните, нет ли среди ваших близких и знакомых кого-либо, кому необходимо наше участие. Старики родители, одинокие родственники, требующие поддержки в духовном становлении друзья. Две мамы познакомились, гуляя с малышами во дворе. Обе церковные, но одна ездила с детьми по праздникам в храм, а другая никак не могла преодолеть страх перед перегруженным московским транспортом. Как-то пригласила боязливая мама свою подругу на ужин. Посидели, поговорили — и стали ездить в храм вместе.

Устроили Алексей и Наталия дома детский праздник. Пригласили на него и крёстных родителей своих детишек, а через несколько дней вся семья причастилась, хотя в течение долгого времени не могли этого сделать.

«Если мёртвым горящим углём чрез приближение зажигается другой мёртвый же холодный уголь: не тем ли более сердце, одушевлённое живою верою и молитвою, может возжечь тот же огонь в другом, даже и совсем холодном, даже в полумёртвом сердце?» — писал святитель Филарет Московский.

Я вспоминаю, как помогли мне в годы духовного становления встречи-беседы с церковно-грамотными друзьями и знакомыми. Их церковная жизнь складывалась под опытным духовным руководством и во многом служила для меня примером. Помню частые, интересные разговоры в Теплом Стане у Игоря К., его чистую уютную кухню, где подолгу сидели мы за чаем и где на столе обязательно стояли два ярких майоликовых блюда. В одном всегда лежали финики и инжир, в другом — сухари и сушки. Какими вкусными казались мне эти липкие мятые финики, большие коричневые брикеты которых были в то время непременной частью ассортимента каждого овощного магазина и даже палатки и стоили они тогда дешевле сахарного песка.

«Он принёс ему гроздь фиников…» — рассказывал хозяин какой-нибудь поучительный пример из жизни святых отцов Египетской или Иудейской пустыни, и надоевшее в детстве дешёвое лакомство обретало для меня какой-то новый, почти духовный вкус. Необычными казались мне и покрытые белым налётом сушёные ягоды инжира, которые Игорь называл библейским словом «смоквы». Я благодарен этому милому человеку за его терпеливые долгие беседы, за его ненавязчивую заботу. Я вспоминаю, как иногда, накануне какого-либо церковного праздника, словно предчувствуя мою слабость, он звонил мне и, сказав несколько общих слов, прощаясь, весело спрашивал: «Ты завтра на раннюю или на позднюю?» Или: «Ты в Ризоположения или в Хамовники?» Конечно, я не мог высказать ему всех тех оправданий, которыми мысленно только что утешал свою нерадивость, готовность пропустить богослужение. Я отвечал: «На позднюю», — или: «В Хамовники», — и мне казалось, что я сам решил это и сам никогда и ни за что не променяю праздничной службы на обыденные дела.

Наше время особенно тем, что в Церковь пришло много новых людей. У них есть желание жить религиозной жизнью, но не всегда они знают, как это сделать. Зачастую новому в Церкви человеку кажется затруднительным выполнить даже простые рекомендации священника. Непонятно, как, каким образом, сделать то-то и то-то. Такому человеку нужен церковный друг. Друг-апостол. Нужен жизненный пример. Не все знают, как попросить священника освятить квартиру, отслужить домашний молебен, пособоровать больного родственники. Кого-то интересует, как приготовить своё жилище для освящения, сколько времени займёт молебен, нужно ли собирать всех домочадцев? Задать эти вопросы батюшке многие стесняются, а обсуждая проблему со знающим приятелем, можно разрешить все свои недоумения.

Но общение, хождение в гости к единомышленникам, к единоверцам необходимо не только незнающим и неуверенным в себе людям. Не менее необходимо оно и людям, слишком уверенным в себе, думающим, что они-то как раз очень хорошо знают, как нужно спасаться. Кстати, этот грех присущ почти всем нам.

Случается, что, кроме Таинства крещения, некоторые христиане выражают свою религиозность лишь захаживанием время от времени в храм для возжигания там свечей и, быть может, литературно-философскими спорами и беседами о Боге и религии. Пребывать в такой духовной инфантильности можно годы и годы, а то и всю жизнь. И опять же, общение с церковными, приглашение к себе или хождение в гости, живой пример благочестивой жизни может исцелить от этого недуга.

Заметим, что и среди церковных людей, грамотных верующих встречаются личности, да и целые семьи, пребывающие в какой-то неестественной, ненормальной религиозной восторженности или сентиментальности. Это состояние религиозного романтизма лечится также общением, примером. Кстати, если у вас нет церковных знакомых, то всегда можно обратиться к своему приходскому священнику с просьбой порекомендовать какого-нибудь человека или семью для общения. Ему будет нетрудно подобрать знакомство по схожести взглядов, характеров, по близости жительства. Он с удовольствием познакомит вас.

Наше время — время частых обманов. Ложью богаты многие так называемые «религиозные» и «христианские» теле- и радиопередачи, книги, газетные статьи. Это время, о котором Спаситель сказал: «Многие лжепророки восстанут, и прельстят многих» (Мф. 24:11), время расколов, ересей, сект. Сегодня нам очень нужно держаться вместе, «чтоб не пропасть поодиночке». Там, где мы собираемся ради Господа, ради Истины, ложь рассеивается, потому что Господь посреди нас. И приходскому священнику гораздо удобнее, посещая дома своих прихожан, встречать в них не только одну семью, но и друзей хозяина, беседа в этом случае бывает гораздо плодотворнее.

И ещё хотелось бы заметить, что особенно необходимо нам посещать друг друга во времена скорбные, тяжёлые, тревожные. И не только для того, чтобы плакать вместе. Скорее наоборот. «Могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених?» (Мф 9:15). Мы не должны унывать даже в самых печальных обстоятельствах. Пока у нас есть Церковь, пока у нас есть Таинства — есть Исповедь, есть Причастие — у нас есть причина для радости. Правда, что на радость не всегда хватает душевных сил. Дружеское участие как раз и помогает развеять настроение печали и уныния. Но как? По-разному. Кто как умеет. Но я знаю, что для поднятия духа весёлость и шутка бывают уместны даже в самых житейски безнадёжных обстоятельствах. Я вспоминаю, как приезжали в больницу к Ирине Владимировне отец Алексий Грачев и отец Роман (Тамберг), как умели они живо и непринуждённо говорить и шутить в палате и даже петь для обречённой, для умирающей уже женщины. И видно было, какая это поддержка в её долгих страданиях!

По приглашению и по зову сердца ходите в гости друг к другу. Как любовь к Господу подразумевает отношения с Ним, так и заповеданная любовь к ближнему выражает себя в отношениях с ним. Эти отношения — наше участие в счастье ближнего и наша помощь в несчастье. Апостол говорит: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12:15). И потому, если ты зван на пир — спеши. Господь введёт тебя в дом друга участником его радости. За дружеской трапезой Сам Господь посреди нас, ибо обещал Он: «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них» (Мф. 18:20).

«Он ввёл меня в дом пира, и знамя его надо мною — любовь» (Песн. 2:4).

Как принимать гостей

Традиции

Гостеприимство — одна из древнейших традиций человечества. Особое положение, определённый статус гостя есть почти у каждого народа. Да и известная поговорка «Гость в дом — Бог в дом», отразившая мистический, таинственный смысл древней традиции, встречается на многих языках мира. В некоторых обществах существует целый обряд или кодекс встречи и принятия гостя.

Из Священного Писания мы можем вспомнить, как однажды праотец Авраам в жаркий час дня при гласил трёх путников отдохнуть в тени дерева у своего шатра. «И поспешил Авраам в шатёр к Сарре и сказал [ей]: поскорее замеси три саты лучшей муки и сделай пресные хлебы. И побежал Авраам к стаду, и взял телёнка нежного и хорошего, и дал отроку, и тот поспешил приготовить его. И взял масла и молока и телёнка приготовленного, и поставил перед ними, а сам стоял подле них под деревом. И они ели» (Быт. 18:6-8). Авраам, уже старец в преклонных летах, сам бежит навстречу путникам, спешит дать указания жене, бежит в полдневный зной на поле, чтобы выбрать лучшее животное, сам берёт угощение и ставит гостям на стол. «Смотри, как все делается — со скоростью, с пламенным усердием, с радушием, с радостию и большим удовольствием! Сам всё делает и предлагает! Он даже не признал себя достойным сесть вместе с ними, но когда они ели, он стоял перед ними под деревом. Какое величие страннолюбия! Какая глубина смирения! Какая возвышенность боголюбивой души!» — восхищается праведным старцем святитель Иоанн Златоуст. И отнюдь не знал Авраам, Кому оказывал он милость, но называл Гостя Владыкою и Господином, умаляя себя до раба.

Так же и племянник Авраама Лот, увидев двух незнакомых путников, «встал, чтобы встретить их, и поклонился лицем до земли и сказал: государи мои! зайдите в дом раба вашего и ночуйте, и умойте ноги ваши, и встаньте поутру и пойдёте в путь свой» (Быт. 19:1-2). А приняв и угостив гостей, Лот готов был пожертвовать честью и жизнью своих дочерей-невест, да и собственной жизнью, чтобы защитить незнакомцев от нечестивых жителей города. И только вмешательство самих Ангелов — а это они явились в виде путников — спасло семью праведника.

Таков был древний обычай — видеть в госте посланца Господа. Об этих событиях напоминает апостол Павел: «Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (Евр. 13:2). Для христиан особенно свят обычай гостеприимства. Ведь Господь наш Иисус Христос более трёх лет был в трудах проповеднических вне дома. «Лисицы имеют норы и птицы небесные — гнёзда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову», — говорил Он (Мф. 8:20). Во время странствий Спаситель постоянно пребывал чьим-нибудь гостем. Его принимали под свой кров апостол Пётр и начальник мытарей Закхей, праведный Лазарь и сёстры его Марфа и Мария, Симон прокажённый и многие другие.

Обычай гостеприимства и в дальнейшем послужил апостольской проповеди христианства. Святые апостолы переходили из города в город, из страны в страну, останавливаясь на жительство не только в домах своих единоверцев, но и у случайных людей. И на Руси, и в христианской Европе много веков свято соблюдалась традиция принять странствующего по святым местам человека. Паломника, пилигрима — как называли его на Западе, странного — как называли его у нас на родине. Такого боголюбца обязательно пускали на ночлег, кормили, снабжали, по возможности, необходимым, а зачастую давали и немного денег на свечку, на маслице для лампады, принимая посильное участие в богоугодном деле.

Гостеприимство даёт нам замечательную возможность проявить любовь к ближнему. Эта любовь выражает себя в милосердии, смирении, сострадании и даже жертвенности. Когда случится гостю прийти в дом, хозяин жертвует своим досугом, покоем, а иногда, ради пришедшего, откладывает и какое-нибудь немаловажное дело. С самого порога гостю оказывают особую честь. На время гощения он ставится как бы на первое место домашней иерархической лестницы. Сам хозяин и владыка дома служит ему, его пожелания стараются исполнить все домочадцы. С гостем делят семейную трапезу и нередко к будничным блюдам добавляют и особенные — праздничные. Потому что приход гостя — это праздник.

Говоря о будущем Суде, Спаситель указал на праведников, достойных Царства Небесного: «…алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня…» (Мф. 25:35). И когда те недоуменно спросили: «Господи!.. когда мы видели Тебя странником, и приняли?» (Мф. 25, 38) — Спаситель ответил: «…истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40). В воспоминание слов Спасителя и говорим мы: «Гость в дом — Бог в дом». В той же беседе Спаситель хладность к гостю уподобляет хладности к Себе, к Господу (см.: Мф. 25:41-42).

Итак, гостеприимство спасительно для христианина. Бывают случаи, когда гостеприимство возвышается до подвига. Много лет длится моё знакомство с Ниной Дмитриевной М. Она пожилая женщина. Прежде Нина Дмитриевна жила с семьёй в Воронеже. Вспоминая детство, она рассказывала, что в доме у них почти всегда жили какие-нибудь терпящие от властей люди. Эго было время гонений на Церковь. Многих церковных работников, диаконов, священников, даже епископов да и просто авторитетных, известных в церковной среде людей осуждали на долгие годы лагерей или ссылок, лишали прописки и определяли местом жительства отдалённые от родных мест или приходов города. Для местных жителей дать приют этим страдальцам значило поставить себя под угрозу репрессий. Отец Нины Дмитриевны был человеком религиозным и более богобоязненным, нежели властебоязненным, он не мог отказать в помощи несчастным, он принимал под свой кров гонимое духовенство и всех верующих. Одно время в их доме, рассказывала Нина Дмитриевна, жил известный в городе юродивый. Власти не однажды вызывали хозяина дома, предупреждали, арестовывали, пытались воздействовать своими методами. В ЧК его жестоко избивали. Через некоторое время семья переехала в Москву. Кое-кто из старых москвичей, прихожан храмов центра Москвы, ещё помнит Дмитрия Горбатенького, как его тогда называли. «Множественные переломы рёбер, полученные от побоев в ЧК, не позволяли отцу распрямиться. Он так и остался до конца дней горбатеньким», — вспоминала Нина Дмитриевна.

Не только кров и пищу делим мы с гостем. Наше участие в его жизни может выразить себя в беседе, поучении, совете, обсуждении. В прежнее время так и говорили: «ходить на беседу» или «в беседу». В помещичьих усадьбах и городских палисадниках даже были такие открытые небольшие флигельки для приёма гостя — беседки. Правда, беседа с гостем — это не всегда приятное и беспечное препровождение времени, это и труд. Перечисляя свои особые страдания и труды, апостол Павел пишет: «Кроме посторонних приключений, у меня ежедневно стечение людей…» (2 Кор. 11:28). Но никакие тяготы, никакие несвоевременные заботы и хлопоты в оказании гостеприимства не могут огорчить любящее сердце.

Невозможно представить себе быт православной семьи, исключающий приём гостей и хождение в гости. Религиозные праздники, семейные торжества, родины, именины, крестины, свадьбы, посещение родных, друзей… Русская традиция не позволяла даже нелюдиму избежать гощения. Вспомним гоголевского Плюшкина с его заплесневелым сухарём и очищенным от мух и букашек ликёрчиком в «тулупе» из пыли.

В России в прежнее время большие церковные праздники, двунадесятые или храмовые, престольные, праздновались не один день. В праздник следовало обязательно побывать на церковной службе, а затем оказать любовь ближнему — принять гостей и самому сходить, а то и съездить в гости. Свадьба, как наиболее яркий, значительный семейный праздник, также продолжалась несколько дней — молодые навещали и принимали родню. Рождество, Пасха, Троица, Покров — каждый праздник имел не только свои духовное значение и умозрительное содержание, но и в бытовом плане отличался: настроением, привычными развлечениями, вкусом еды.

В русском бытовом календаре были специальные гостевые периоды. В первую очередь, это Святки. Русский бытописатель Сергей Максимов называл Святками период от «Николы зимнего», 19 (6) декабря, по Крещение, 19 (6) января. На самом деле Святки — это Святые дни от Рождества, 7 января (25 декабря) по Крещение, это знает всякий церковный человек. Но не случайно малоцерковный писатель С. Максимов несколько спутал дни Святок. Он исходил в своём определении из характерного для Святок обязательного хождения в гости и приёма гостей. И соединил вместе два гостевых периода русского народного быта. Дело в том, что «Никола зимний» звался ещё и «Николой гостевым»: по устойчивой традиции от дня святого Николая и до последней перед Рождеством седмицы было принято ездить в гости. Это время нетяжёлого «рыбного» Рождественского поста, время передышки в крестьянском труде и, конечно, время благочестивых дел. Одно из таких дел — навестить родных. Кроме того, если вспомнить об особом почитании у нас Святителя Николая и что Никольские храмы и Никольские престолы наиболее часты в России — в каждом третьем, если не во втором храме есть престол святого Николая Чудотворна, — то становится понятным, что в день 19(6) декабря та крестьянская семья, которая не принимала пришедшую на престольный праздник родню, уж непременно гостила у «хозяев» престола по соседству. Такой, можно сказать, общероссийский престольный праздник не мог, конечно, закончиться в два-три дня, переходы из одного дома в другой, от одной деревни в другую длились по десять-двенадцать дней. И все же это был пост, гощение более сводилось к визитам, посещению, нежели к шумному застолью, «гулянию», как говорили прежде.

Веселье начиналось после Рождества, на Святках. Следующие «весёлые гости» были в Сырную седмицу, так называемую Масленицу, перед Великим постом. Светлая седмица после Пасхи также относилась к гостевому периоду, но он не имел такого вольного характера, как Святки или Масленица. На Светлой было принято приглашать в гости духовенство, часто бывать на службе, поздравлять близких и дальних родственников, навещать «несчастненьких» в острогах или больницах, кормить нищих.

Заметьте, что немало церковных праздников попадает на время самых неотложных сельскохозяйственных работ. Например, «Никола летний» (9/22 мая), святых апостолов Петра и Павла (29 июня/12 июля), летняя Казанская (8/21 июля), Преображение Господне (6/19 августа), Успение Пресвятой Богородицы (15/28 августа). И всё же если бы мы с вами могли заглянуть в избу какого-нибудь жителя села Казанское 8/21 июля лет, скажем, сто тому назад, то непременно увидели бы за праздничным столом рядом с хозяевами их родственников, свойственников, кумовьёв.

Кроме храмовых праздников был ещё свой праздник у каждой деревни, а в городах у каждой улицы. Были и часовенки, где совершались деревенские молебны. В деревне, из которой родом моя бабушка, таким праздником, деревенским престолом, был праздник Воздвижения Честного Животворящего Креста Господня. Ещё лет пять назад в этот день к ней обязательно приезжали в гости родственницы или подруги, хотя молебны в деревне много лет уже не служат, а на месте часовни давно вырыт пруд. В соседней деревне престол бывал в день святого пророка Илии, и туда в этот день нередко хаживала в свою очередь бабушка. Прежде — для того, чтобы поучаствовать в празднике, а заодно зайти в гости к родне, а позже — по привычке выбирала Ильин день просто для родственного визита. Такие хождения на деревенские праздники были приняты повсеместно. Это, конечно, не значит, что все жители деревни Андроново или села Васютина 26/9 июля шли в гости к жителям деревни Михалево на деревенский праздник в честь Тихвинской иконы Божией Матери. Конечно, нет. Но из окрестных деревень обязательно были гости на деревенском престоле. Может, и не с каждого двора, но приходили. Приходили старики, пожилые, не очень занятые работой и почитающие бытовые порядки и обычаи, ценящие родственные связи. Шли молодые, лёгкие на подъём и ещё не обременённые семьёй, благодаря нерастраченным силам успевающие наверстать в работе ушедшее на гощение время. Шли дети, охочие до впечатлений. Ходили и обыденками, то есть на один день, возвращаясь вечером, ходили и с ночёвками.

Конечно, есть люди, да, впрочем, они были и в прежнее время, которые, не сумев увидеть смысла в такой щедрой трате времени на любовь к Богу и любовь к ближнему, подозревают в традиции русского гостеприимства и хождении на праздники лишь склонность к безделью и винопитию. Но вспомните, что Россия особо бедной никогда не была. До известных событий начала века. Перед революцией Российская Империя была одной из богатейших и перспективнейших мировых держав. Как-то всё успевали и помолиться, и поработать, и в гости сходить. Мне не раз приходилось слышать от пожилых людей, что тех, кто работал в церковные праздники, не любил гостей и жалел времени самому сходить в гости, называли жадным и не уважали. Кстати, добра за такой скупостью, как правило, не накапливалось, а уж радости в доме, конечно же, тоже не было, потому что радость о достатке мелка и мимолётна.

Сразу приходит мне на память Алевтина Фёдоровна — наша прихожанка. Живёт Алевтина Фёдоровна своим домом, отдельно от взрослых семейных сыновей. Хозяйство у них с мужем немалое: дом, огород, сад, скотина. И посадить, и прополоть, и накосить, и накормить, и подоить, и починить — всё нужно сделать в свой черёд, а муж у Алевтины Фёдоровны ещё пока не на пенсии. Однако и праздничная церковная служба, и приём гостей — обязательная часть быта этой семьи. При этом можно заметить, что и хозяйственная часть — чистота, урожай, уход за животными, усадебные постройки — не только на должной высоте, но может служить образцом крестьянского быта в наше время.

Традиция праздничного родственного стола не прерывалась в доме у Алевтины Фёдоровны. Её отец Фёдор Григорьевич Слепцов был человеком уважаемым, прилежным к Церкви, одно время работал помощником по хозяйству при нашем храме. Мама, воспитывая восьмерых детей, несмотря на занятость, умела приветить родню в праздники. «Гости бывали часто. Помногу. Только угощение было победнее. Картофельная запеканка, винегрет, в хорошую пору — студень, — рассказывала Алевтина Фёдоровна. — Правда, и народ был попроще. Приходили с ночёвками. От стола в ночь домой не ходили, не ездили, разве кто рядом жил, по соседству. Укладывались в рядок на полу, покрывались своими пальтишками или какой хозяйской одежонкой. Никто не роптал. Сейчас-то, конечно, простынку, наволочку, одеялко даю, сейчас потоньше, так сказать, народ, обидеться могут».

Иногда Алевтина Фёдоровна помогает принять гостей у нас в церковной сторожке. Загодя старается все прибрать, почистить. «Гость недолго гостит, да много видит», — объясняет она свою суету. Она никогда не унывает от стопок грязных тарелок и вилок, ждущих её рук после обеда. Гость для неё свят. «Какие люди, какие беседы!» — говорит Алевтина Фёдоровна с умилением после каждого приезда гостей.

Через гощение поддерживаются всяческие и особенно родственные связи. Можно сказать, что оно объединяет родню. В семьях с традиционным укладом стараются родниться, то есть поддерживать отношения, и с самыми дальними родственниками. А как это возможно? Ведь заглазная память недолговечна да и холодна. Отогревается эта родственная память более всего при встрече. В гостях. Таким образом как бы сохраняется, оживляется понятие общности рода у всех, кто народился от какого-то корня. А в конечном итоге — общность народная.

Беседа

«Если выставляешь пришедшим угощение, пусть перед началом трапезы священники восславят Отца и Сына и Святаго Духа, затем Пресвятую Богородицу; и если едят с молитвой, в молчании или ведя духовную беседу, Ангелы невидимо предстоят и записывают добрые дела, и еда и питье в сладость бывают, — учит «Домострой». — А коли будут при этом бесстыдные речи, блудное срамословие, смех, глумление, гусли, пляски, рукоплесканья, кривлянья и всякие игры и песни бесовские, — тогда, как дым отгоняет пчёл, отойдут Ангелы Божии от такой трапезы и смрадной беседы. А бесы возрадуются и налетят, почувствовав свободу…»

Как же дать беседе нужное направление? К этому должны стремиться все сотрапезники и в первую очередь хозяин дома. Сам день праздника или именин, освящения дома, приезда какого-нибудь значительного лица или любимого друга, окончания какого-либо дела определит в какой-то степени тему беседы. Главное, чтобы в своих разговорах беседующие не ударялись в страстные споры, неблагочестивые шутки, пустые сплетни. Ведь нелепо было бы, собравшись за столом в один из Святых рождественских дней или в праздник Святой Троицы провести время за спорами о политике или за обсуждением грехов или достоинств совсем незнакомых нам знаменитостей театрально-концертного или научного мира. Удивительное чудо застольного единства обязательно должно быть использовано для главного в нашей жизни дела — спасения.

Что свело нас и объединило за столом? Любовь. Завещанная Господом любовь: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга». Во время дружеского застолья, в дружеской беседе мы наслаждаемся этой любовью, наслаждаемся общением друг с другом. Нам хотелось бы, чтобы это счастливое время продлилось как можно долее, никогда не кончалось. Пусть и беседа наша будет настроена на Вечную Жизнь.

Вспоминается мне любезный сердцу друг отец Алексий Грачев. Как он умел любую тему, любой рассказ, любое самое малое и простое высказывание поднять, вывести на более высокую орбиту, связать с Вечностью! Стояла ли на столе черешня, он тут же вспоминал райские сады, заходил ли разговор о машине, он среди всевозможных конструкторских или других особенностей находил в ней связь с движением к спасению. Он был замечательным гостем и замечательным хозяином. Он умел вести стол. Это, собственно, один из видов служения ближнему — вести застольную беседу. У хорошего хозяина разговор за столом редко распадается на несколько малых бесед. У отца Алексия застольная беседа превращалась в настоящую проповедь, хотя нельзя сказать, что говорил только один хозяин. Интерес к разговору никогда не ослабевал в сотрапезниках. Внимание всех было устремлено на очередного оратора, которого как-то «заводил» или вызывал на речь отец Алексий. Реплики с мест хотя очень оживляли беседу, но не создавали беспорядочного шума. Для многих гостей участие в подобном застолье было равно прочитанной книге, услышанной проповеди, серьёзной духовной беседе.

Праздничная трапеза с друзьями — время отдыха. Мы можем его украсить застольным пением. Есть много духовных или народных песнопений, которые развлекут и утешат нас в час досуга. Вспоминается одна интересная застольная песня. Поют её все сотрапезники, а состоит она из одного куплета, который повторяется столько раз, сколько человек сидят за столом. При этом каждый раз меняется одна строка. Если, например, во главе стола сидит Николай, то мы поем:

Благодатный дом,
Святитель отче Николае в нем
и Спаситель пребывает.
Яко с нами Бог.

Окажется, что за Николаем сидит Нина, поем: «Святая равноапостольная Нина в нем». Переходя от одного гостя к другому по кругу, мы таким образом перечислим всех небесных покровителей сотрапезников. Такое песенное общее призывание святых можно назвать общей молитвой.

Песни за столом исполняются группой певцов, а может петь кто-то один. Пение можно вынести за рамки трапезы.

Когда только появились первые записи песен иеромонаха Романа (Матюшина), то, ещё как бы не наслушавшись их, не решаясь самим исполнять, в некоторых домах, я помню, включали эти записи во время или после застолья и прослушивали несколько песен, обсуждали их, радовались замечательному явлению.

В некоторых семьях к приёму гостей родители подготавливают небольшой детский концерт. Это могут быть песенки или стихи, музыкальные вещицы. Возможно, и взрослые в тесном кругу расскажут или даже покажут небольшие забавные сценки. Домашний театр, где разыгрывались несложные миниатюры, не был в прежнее время редкостью во многих семьях. Я помню, как две наши прихожанки, учащиеся взрослого класса приходской воскресной школы, утешили нас сценической шуткой про Курочку Рябу, которую неожиданно для всех разыграли после рождественского обеда тут же, у стола. Позже такие сценки стали традицией на праздничных обедах во время Святок и всем, конечно, они пришлись по вкусу. Если хозяин застолья сам хороший рассказчик, он может иметь на памяти две-три интересные истории для рассказа их за столом, а если не вполне обладает этим талантом, то неплохо, если он не забудет пригласить такого умельца. Кстати, давайте порассуждаем, кого пригласить.

Кого пригласить

Апостол Павел предостерегает от общения с явными грешниками, то есть с людьми, называющими себя христианами, но тем не менее не желающими расставаться со своими грехами. «Я писал вам в послании — не сообщаться с блудниками; впрочем не вообще с блудниками мира сего, или лихоимцами, или хищниками, или идолослужителями, ибо иначе надлежало бы нам выйти из мира сего. Но я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остаётся блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницею, или хищником; с таким даже и не есть вместе» (1 Кор. 5:9-11). Различное отношение к тому или иному событию или явлению, разномыслие, вполне обычно даже между близкими людьми, но чего ради мы будем объединяться за праздничным столом с человеком, который открыто глумится над Законом Божиим, с, так сказать, убеждённым грешником? Однажды, когда Спаситель беседовал с народом, «пришли Матерь и братья Его и, стоя вне дома, послали к Нему звать Его» (Мк. 3:31). «И отвечал им; кто Матерь Моя и братья Мои? И обозрев сидящих вокруг Себя, говорит: вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мк. 3:33-35). Так определил Спаситель близких.

Любить мы должны всякого человека, но приглашаем к себе в дом всё-таки по выбору. Даже там, в будущем веке, в Царстве Небесном, праведникам уготованы различные обители. «В доме Отца Моего обителей много» (Ин. 14:2). — говорит Спаситель. В Царстве Небесном все пребывают в любви, но не все вместе. Тем более следует на земле, собирая людей, ориентироваться на общность по интересам. А главный у нас интерес — спасение.

Иногда рядом с нами оказываются люди малоцерковные или вовсе не церковные, но как бы расположенные к воцерковлению и, быть может, ждущие попутного ветра. В таком случае мы можем помочь этому ожиданию, проявить свои миссионерские, апостольские дарования. И один из способов — пригласить такого человека в гости. Дать ему возможность присмотреться к образу жизни, послушать разговоры, проникнуться духом церковного семейства. Но, конечно же, следует уклоняться от общения с еретиками, богоотступниками, сектантами. «Умоляю вас, братия, остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них» (Рим. 16:17), — заботливо назидает Апостол. Зачастую нам кажется, что мы настолько крепки в вере, что вряд ли кто сможет смутить нас. Напротив, мы верим, что сами вразумим заблуждающегося. Нередко такое самомнение оборачивается трагедией. Немало людей совращаются в ереси и расколы только от неосторожных бесед с противниками Православия. Апостол любви — Иоанн Богослов, проповедующий, что «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8), тем не менее говорит: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2 Ин. 1:10-11).

Жилище христианина освящено, в нем находятся святые иконы, в нем мы молимся. Можно сказать, это домашняя церковь. Поэтому и относиться к дому следует соответственно. «Не всякого человека вводи в дом твой» (Сир. 11:29), — сказано в Библии. Человек чуждого духа незаметно для нас вносит в наш дом своё, оставляет некий духовный след. «Посели в доме твоём чужого, и он расстроит тебя смутами и сделает тебя чужим для твоих» (Сир. 11:34), — предупреждает Священное Писание.

Окружение современного христианина обязательно включает в себя и некоторое число нецерковных или просто неверующих людей. Это могут быть соседи, родственники, сослуживцы, педагоги. Не всегда мы можем уйти от общения с ними, да это и не нужно, но, принимая такого человека в своём доме, отнюдь не стоит приноравливаться к его привычкам. Если к вам зашёл в пятницу ваш нецерковный начальник, не ставьте на стол колбасы и не угощайте его сливочным мороженым, но напротив, дайте не признающим поста людям убедиться, что пост — это не голод, что постная еда может быть вкусной.

Однажды Зинаиду, очень страдавшую от временных разлук с сыром и молоком, пригласили Великим постом после соборования отобедать в дом к одному иконописцу. Когда она увидела заставленный яствами стол, она воскликнула: «Как вкусно, оказывается, можно поститься!» И с тех пор Зинаида поняла, что недовольство постной пищей проистекает, в основном, от нежелания потрудиться на кухне, и виноваты в этом мы сами, а не церковный устав.

Замечательная хозяйка Алевтина Фёдоровна во время поста обычно готовила для непостящихся гостей скоромную еду, а для себя ставила на стол постную. Наверное, происходило это не столько от человекоугодия, сколько от многолетней привычки как-то затенять, не выказывать свою церковность. Но в какой-то из праздников, пришедшихся на постный день, Алевтина Фёдоровна все же решилась сервировать уставной постный стол. Она очень беспокоилась и, видимо, на славу постаралась, чтобы угостить родню. Угощение, конечно, всем понравилось и, что ещё немаловажно, возрос авторитет хозяйки и как стряпухи, и как верующего человека.

У церковной хозяйки стол более разнообразен. Церковный календарь и церковная традиция помогают смене ассортимента блюд, зависящей от дня и от праздника. Если вы только начинаете входить в ритм церковной жизни, не стесняйтесь своего «бедного» постного стола, но посоветуйтесь с другими хозяйками, украсьте его необычными для вашего круга яствами и смело приглашайте гостей. У писателя Семена Писахова есть рассказ «Как купчиха постилась», автор две страницы занял только перечислением постных кушаний, которыми утешала себя «благочестивая» купчиха. Кончается рассказ репликой врача, вызванного к объевшейся постнице.

Особенно дурно угощать непостной едой постящегося человека. Хозяин ставит своим угощением гостя в ужасное положение. Гостю трудно обидеть хозяина отказом и в то же время невозможно нарушить установление Церкви. В жизни преподобного Силуана Афонскою был такой случай. Святой Силуан по любви к хозяину, случайно спутавшему дни, съел поданный ему скоромный обед. По его словам, ел он эту пищу, как падаль. Если, принуждённый вашим гостеприимством или любовью, гость вкусит в вашем доме неуставную пищу, то знайте — для него это будет очень мучительно, как бы изыскано ни было ваше угощение.

* * *

В «Домострое» особо оговариваются гости жены, то есть хозяйки. Женские гости. И, конечно, достойно внимания гощение, а особенно беседа двух-трёх соседок, подружек, родственниц. «Хорошим жёнам пригоже встречаться не ради еды и питья, но ради доброй беседы и ради науки, чтобы запоминать всё для себя впрок, а не пересмешничать и ни о ком не сплетничать. Если же спросят о чём про кого или даже начнут выпытывать, то отвечать: «Не ведаю я ничего такого, и не слыхала, и не знаю, и сама о ненужном не спрашиваю, ни о княгинях, ни о боярынях, ни о соседях не пересуживаю»». То есть встречи-беседы подруг должны иметь целью обмен хозяйственным опытом или сердечный совет, утешение, по не сплетни и пересуды.

Я слышал, что один священник своим прихожанкам советует говорить по телефону (а это тоже гости, так сказать, заочные) не более десяти минут. А за каждую последующую минутку делать земной поклон. Поговорят Валентина Викторовна с Марией Николаевной двадцать минут, положат трубочки и сделают каждая по десять поклончиков. Пройдёт несколько месяцев и утихнет болезненный зуд срочно поделиться новостью из чужой биографии, похвастаться обновкой, пожаловаться на зятя. Давно уже не убегает молоко, не пригорает каша и даже на антресолях порядок. Да что телефон! Вполне можно и заглянувшую на чашку чая соседку или пришедшую по-свойски, без зова, подружку, угостив и приветив, вежливо вскорости и проводить, сославшись на своё несвободное положение хозяйки, жены и матери. В своих действиях жене следует руководствоваться настроением мужа, его реакцией на домашнюю беседу приятельниц или на долгий телефонный разговор и не испытывать его терпение и семейный мир на прочность ради своего удовольствия поболтать. Даже нужный разговор, если он вызывает раздражение у главы семьи, лучше перенести на потом.

Автор «Домостроя» советует жёнам: «В гости ходить, и к себе звать, и пересылаться, с кем велит муж, и коли гостья зайдёт или сама где будет, сесть за столом — лучшее платье надеть и воздерживаться всегда хмельного питья…» «…А коли случатся гостьи, потчевать их напитками как пригоже, самой же хмельного питья пьянящего не пить». И можно заметить, что традиция жене не пить хмельного в отсутствие мужа долго сохранялась в нашем народе. Ещё в ХIХ веке за столом пили сладкую наливочку разве старушки да свободные вдовушки, а мужней жене пить без мужа считалось неприличным.

Веками складывались обычаи и правила приёма гостей, обязанности хозяина по отношению к гостю. Вся христианская традиция гостеприимства зиждется на любви и желании проявить её. Эта традиция помогает нам преодолеть печаль одиночества, которую неизбежно переживает хоть изредка каждый человек. Собственно, эта печаль происходит от разлуки с Господом. Адам оплакивал и переживал её после изгнания из рая до конца жизни. Мы преодолеваем разлуку с Богом в молитве и Таинствах Церкви. Естественно для нас и стремление к общению, к единению с ближним, несущим в себе образ Божий. Невидимого Бога мы любим в видимом человеке.

В церковный праздник, в именины, в торжественный день венчания мы оказываемся вместе, за одним столом. Это счастливое время бывает недолгим, но вспоминаем мы о нём часто и с любовью. И хочется сказать о нём словами Псалмопевца: «Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе» (Пс. 132:1).

Друг — услада жизни

Знакомый, приятель, друг… Промысл Божий часто ставит нас рядом с новым человеком, предлагая новые встречи, связи, союзы. От того, как сложатся наши отношения с окружающими нас людьми, зачастую зависит не только наша здешняя, земная жизнь, но и будущая. Во всяком случае именно они, отношения с ближними, более всего оказывают влияния на нашу духовную жизнь.

По просьбе друзей

В Евангелии есть трогательный рассказ о том, как Спаситель исцелил расслабленного, тяжко больного человека за веру его друзей.

Иисус проповедовал в Галилее, и со всех сторон стекались к Нему люди. Они приходили, желая услышать нового Пророка и получить облегчение от своих недугов. Однажды, когда Иисус находился в доме, «принесли к Нему расслабленного, положенного на постели. И, видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои» (Мф. 9:2).

Каждый из нас имеет немощи. И физические и духовные. И, конечно же, происходят они прежде всего от наших грехов. Знаем мы, что надо бы нам каяться, просить у Бога помощи, но подчас нет на это сил, нет решимости бросить грех. Бывает, что мы унываем от недостатка веры, от тяжкой болезни, от кажущейся безвыходности положения. Или от многих, слишком многих грехов. Евангельский рассказ ободряет нас и говорит нам, что мы можем прибегнуть к помощи друзей, других людей. Помощь Божия может прийти к нам и по их молитвам.

Даже святые просили молиться о них. «Молитесь также и о нас», — просит апостол Павел (Кол. 4:3). Верующие люди часто обращаются друг к другу с просьбой помолиться. В нездоровье, в горе, в семейной заботе. Помолиться об успехе в каком-то деле.

Одна женщина, имеющая трёх детей и не очень церковного мужа, имеет также обычай в случае болезни детей или при семейной размолвке просить знакомых помолиться о детях, о муже, о себе. Она говорит, что если каждый хоть одно словечко скажет Богу, то до Господа обязательно дойдёт просьба.

Наверное, у всякого православного человека есть такой духовный опыт, каждый из нас когда-то испытал на себе силу дружеской молитвы.

Несколько лет назад ушёл в иной мир некто Евгений. Он много страдал от болезней и от неустроенности жизни. Про себя он говорил: иногда бывает так плохо, что просто трудно вынести. И вдруг — раз, и все наладилось, значит, кто-то обо мне помолился.

Есть минуты, когда для меня
Не мила никакая отрада,
Как бы душу мою хороня,
Обступают её силы ада.
Всем знакома такая беда!
Не спастись одному среди битвы,
Не дают нам погибнуть тогда
Друг за друга святые молитвы.
Виктор Астафьев

В нашей семье лет двадцать назад заболели сразу два близких родственника. Оба попали в больницу в тяжёлом состоянии. Прогнозы были самые неутешительные. Мы с женой обзвонили всех (почти всех) знакомых с просьбой помолиться о больных. И случилось настоящее чудо. Оба, хотя и пережили тяжёлые операции, но выжили. И я уверен, что Господь продлил их жизнь за молитвы, которые о них возносились.

Как собирали компанию для будущей жизни

Случай исцеления расслабленного за веру его друзей нашёл отражение у трёх евангелистов. В Евангелии от Марка говорится, что «пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав её, спустили постель, на которой лежал расслабленный» (Мк. 2:3-4).

Удивительно трогательная картина, пример деятельной любви и заботы о близком человеке. Увидев невозможность внести больного в дверь, друзья не повернули обратно, но нашли остроумный выход: влезли на крышу, да ещё прокопали в ней отверстие. Не остановило их и то, что подобный поступок должен был выглядеть странным в глазах окружающих. И любовь четверых имела плод — больной получил исцеление. Для нас — а у нас у всех есть близкие люди, друзья, приятели, — для нас большая отрада сознавать, что и мы, как четверо друзей расслабленного, имеем возможность помочь тем, кто нам дорог.

Но не всегда это просто. Случается, что тоже приходится «лезть на крышу», но уже подругой причине.

Людей духовно расслабленных сегодня немало. Причём не каждый хочет духовно окрепнуть и исцелиться. Не все видят для себя необходимость в церковной жизни. При этом у многих из них есть церковные друзья, родственники, сослуживцы. Они-то, друзья, и «приносят» зачастую таких «расслабленных» в Церковь. Порой мы видим, как рядом с человеком, которого мы привыкли видеть в храме на службе одного, вдруг появляется его жена или дети, родители, друзья. Как они попали сюда? Любовь и терпеливая молитва близкого человека привели их к Богу.

Приходит мне на память одна супружеская пара. Оба многие годы не задумывались о вере. Но пришло время, и с помощью Божией жена познакомилась с верующими людьми, вспомнила, что живёт в православной стране, что храмы вокруг открыты, и начала ходить в церковь. Вы, наверное, не раз наблюдали, что происходит с человеком, когда он открывает для себя неведомые ему до той поры духовные сокровища церковной жизни. Для него действительно начинается новая жизнь. И сколько бы ему ни было лет, он чувствует себя в эту пору юным, полным сил, готовым на многие свершения. Даже плоть его становится словно несколько тоньше, легче. Для него как будто уменьшается земное притяжение. Заботы и проблемы также «теряют в весе». Радость — привычное чувство этой поры. И конечно же, ему хочется, чтобы так же радостно и легко было его близким. Но не так-то просто, оказывается, привести в храм даже любящего мужа. И тут настаёт время подвига для верующего родственника или друга.

Помню, как приезжала на службу М.В., молилась, потом иной раз оставалась на трапезу, чтобы обсудить с настоятелем возможную помощь храму. Два, а то и три часа проводила она на приходе, а муж её в это время сидел в машине за церковной оградой и ждал. Он никак не соглашался заглянуть в церковь или выпить в сторожке чаю. Ситуация, скажем, даже несколько комичная. Это был упорный «расслабленный», «расслабленный» по собственной воле. Наверное, к «расслабленности» примешивалась немалая доля мужского самолюбия. Казалось — ничто не может сдвинуть его с водительского кресла.

Но однажды мы решили устроить встречу всех благотворителей, которые участвовали в строительстве здания Воскресной школы нашего прихода. Нужно было как-то отблагодарить помощников, и кроме ужина в программе намечался небольшой концерт наших певчих. По-дружески поддержать меня приехал из Москвы священник Алексий Грачев. Многие, наверное, знают, что он был замечательным певцом и музыкантом и часто в небольших компаниях исполнял духовные песни. Кассеты с записями этих песен, где он аккомпанирует и поёт с архидиаконом Романом (Тамбергом), пользуются неизменным спросом не только среди православных уже много лет.

Приехала на встречу и М.В., привёз её, как обычно, муж. Службы в этот день не было, гости съезжались долго, все бродили по территории между храмом и школой. Кириллу (все-таки сорвалось!) наскучило сидеть в машине, и он вошёл в ограду. Уж не помню как, но нам удалось уговорить его сесть с нами за стол.

Вечер получился превосходный. Много было сказано тёплых слов, много спето песен. Отец Алексий особенно нас утешил. Но я заметил, что он то и дело поглядывает на нашего нового гостя.

Когда наступило время прощания, мы в какой-то момент оказались рядом с супругами. Отец Алексий обратился к убеждённому «неприхожанину».

— Вас зовут Кирилл? — и, не дожидаясь ответа: — А вашу маму зовут… — он назвал имя. — А жили вы прежде… — отец Алексий назвал местность в Москве, потом улицу, дом.

Собеседник не знал, что и думать. Мы, признаюсь, тоже. Между тем отец Алексий продолжал:

Хотите, я скажу, какая у вас была квартира?

И тут же назвал количество и расположение комнат и какая стояла в них мебель.

— В коридоре находилась швейная машинка, — улыбаясь закончил он.

Кирилл, стараясь скрыть удивление, молчал. Он внимательно смотрел на отца Алексия, то ли пытаясь что-то вспомнить, то ли примирившись с удивительной прозорливостью современных православных батюшек.

— Здорово? А? — не выдержал отец Алексий. — А теперь до свидания!

И чтобы не раскрыть фокуса, отошёл в сторону. Супруги уехали.

— Просто мы с Кириллом в детстве жили в одном доме и были друзьями. Потом мои родители оттуда уехали. Он меня не узнал, слишком много лет прошло, и я к тому же сильно изменился. Да он и не ожидал меня увидеть в таком качестве, — объяснил отец Алексий.

Потом мы много раз вспоминали этот случай, весело представляя удивление Кирилла, его недоумение. А потом…

Потом Кирилл стал не только привозить на службу жену, он стал нашим прихожанином. Он исповедуется, причащается и строго следит за тем, как идёт церковная жизнь семьи: не нарушается ли устав, не страдает ли благочестие. Он муж и отец, и чувствует себя ответственным.

Молитвы близкого человека — жены — конечно, не могли не быть услышаны. Господь обязательно привёл бы Кирилла к вере. Но Промыслом Божиим к этим молитвам добавились ещё и молитвы друга детства, священника. Помня отца Алексия Грачева, его умение дружить и любить, думаю, что он тоже помог воцерковлению, и не просто подвинул, а можно сказать, «втолкнул» Кирилла в Церковь.

В книге «Луг духовный», где собраны случаи из жизни древних христианских подвижников, записанные в VII веке блаженным Иоанном Мосхом, есть рассказ об обращении языческого философа Евагрия.

Епископ Синезий, прибыв в город, где находилась его кафедра, встретил там одного философа, по имени Евагрий, своего школьного товарища и искреннего друга. Но Евагрий как был когда-то язычником, так и остался. Епископ Синезий поставил себе целью и главной заботой, ради той любви, какую он издавна питал к другу, отвратить Евагрия от идолослужения. Он подолгу и часто разговаривал с философом, убеждал его уверовать в Христа и принять Его учение. Но Евагрий говорил: «Все это кажется мне обманом, насмешкой и пустыми словами». Синезий не отставал и старался подтвердить правоту своих слов доказательствами.

Долю епископ добивался своей цели, пока, наконец, не обратил философа в христианство и затем крестил его с детьми и всеми домочадцами.

Крестившись, Евагрий дал епископу три динария золотом и сказал: «Прими от меня три динария, раздай бедным и дай мне удостоверительную грамоту, что Христос воздаст мне за это в будущей жизни», так как слышал это от Синезия. Взяв деньги, епископ охотно дал ему грамоту.

Через несколько лет Евагрий тяжко заболел. Перед кончиной он попросил своих детей: «Когда будете хоронить меня, вложите грамоту в мои руки и похороните меня с ней». Он также просил никому не говорить об этом. Дети исполнили желание отца.

На третий день после погребения Евагрий явился в сновидении епископу Синезию и сказал: «Пойди и в гробу, где я лежу, возьми свою грамоту. Я получил что следует. Вполне удовлетворённый, я не имею более никакой претензии на тебя и в удостоверение тебя в этом я расписался на твоей грамоте».

Епископ не знал, что дети покойного похоронили его вместе с грамотой, но когда он рассказал им сон, они сознались в этом.

Синезий, взяв детей, духовенство, знатных жителей города и некоторых простых граждан, пришёл к могиле философа. Могилу разрыли, раскрыли гроб: философ лежал и держал в руке грамоту. Её развернули; в конце, за словами епископа, была свежая приписка: «Я, Евагрий-философ, тебе, святейшему епископу господину Синезию, желаю радоваться. Я получил по твоей расписке, вполне удовлетворён и не имею никакой претензии на тебя из-за того золота, которое я дал тебе, а через тебя Христу Богу и Спасителю нашему».

Так, через обращённого им к Господу школьного товарища, епископ Синезий и жители города стали свидетелями удивительного чуда.

Среди воспоминаний бывшего наместника Троице-Сергиевой лавры, архимандрита Кронида (Любимова), есть рассказ известного московского профессора-хирурга Ф.И. Синицына о друге своей юности, сокурснике-студенте.

«Этот юноша, — рассказывал Синицын, — по душе своей во всех отношениях был идеальным человеком, добрым и милостивым. Но он проявлял полнейшее неверие в Бога. На этой почве у меня много раз бывал с ним горячий спор. Друг мой был слабого здоровья. У него быстро развивалась чахотка. Сердце моё разрывалось от скорби, что юноша умрёт в неверии. Надеясь на помощь Божию, я и сам лично стал молиться о нём усиленно и просил знакомых священников совершать о нём молитву.

Врач, лечивший больного, сообщил мне, что он безнадёжен и жить ему осталось три дня. Помолившись, я стал просить друга покаяться и приобщиться Святых Христовых Таин. Но просьба моя неприятно подействовала на больного, и он в раздражении сказал: «Оставь меня в покое и больше об этом мне не говори». Я не мог выдержать скорби и заплакал. Видя мои слезы, он стал меня успокаивать. Я же, заметив, что он смягчился, опустился перед ним на колени и воскликнул: «Коля, друг мой! Ты ведь знаешь мою беспредельную дружескую любовь к тебе. Прошу тебя, ради этой любви и дружбы обрадуй меня! Не смею более просить тебя о приобщении Святых Христовых Таин, если не вмешает этого душа твоя. Но хотя бы ради нашей святой дружбы покайся перед Богом при посредничестве отца духовного как свидетеля твоего покаяния перед Богом».

Подумав немного, он ответил, что во имя нашей дружбы всей душой желает сделать мне приятное и готов исполнить мою просьбу. Радости моей не было предела. Тотчас же был приглашён больничный священник.

По мере искреннего своего раскаяния и сознания своей виновности перед Богом больной, видимо, всё более и более смягчался сердцем. Наконец он заплакал, потом зарыдал и воскликнул: «Теперь я вижу и сознаю свою вину пред Богом. Прошу вас, батюшка, если вы найдёте возможным, ради милосердия Божия, удостойте меня причащения Святых Христовых Таин».

Когда друг принял Святые Таины, на лице его отразились радость и блаженство. Он с чувством глубокого смирения обратился ко мне и сказал: «Федя, если бы ты знал, как я несказанно счастлив! Радости моей нет границ. И всё это ради беспредельного милосердия Божия и твоей истинно святой дружбы. Благодарю тебя от всей души!»

Настойчивость друга, его молитвы и уговоры имели плод — больной умер, примирившись с Господом. Перед смертью он попросил совершить над собой Таинство елеосвящения и сразу же по завершении его, впав в забытьё, скончался.

Был у меня друг, татарин Наиль, в крещении — Николай. К православию он пришёл уже зрелым человеком, поэтому верующих знакомых у него почти не было. Но любить и дружить он умел необыкновенно. Поэтому, наверное, через какое-то время крестилось большинство его родственников и друзей. А те, кто уже был крещён, стали ближе к Церкви. Так что Николаю не было одиноко в его новой церковной жизни.

Мне вспоминается, с какой горячностью он убеждал своих друзей и родных. Если это были русские друзья, он пытался уязвить их совесть словами: «Как тебе не стыдно! Это же твоя родная религия. Все твои предки были православными. Молились, ходили в церковь. Твоя обязанность перед ними, перед своей историей — быть православным. И в воскресенье твоё место в храме! Я татарин, вырос в татарской деревне, у меня вся родня мусульмане, а я крестился, хожу в храм, в ваш храм! Слушаю службу и читаю молитвы на вашем церковнославянском языке!..» Для соплеменников же Николай находил примеры в житиях святых. Он разыскал истории жизни почти всех православных святых и подвижников из татар, турок, узбеков. Его темпераментные яркие рассказы были очень убедительны, благодаря им несколько соплеменников Николая крестились и стали церковными людьми. Причём такими же горячими в вере, как и сам Николай. Сейчас он уже умер, но к нам в храм приезжают и мне звонят те бывшие «расслабленные», которых он познакомил с Христом.

Чужих нет, везде — свои

Есть люди, имеющие свойство быть внимательными ко всякому человеку, оказавшемуся рядом. Каждый-то им интересен, каждому они готовы стать ближе.

Вспоминается мне вечер памяти протоиерея Геннадия Огрызкова. Огромный зал, полный народа. И среди присутствующих немало людей, которые когда-то познакомились с отцом Геннадием не в Церкви, не когда пришли к нему как к священнику. Многие знали его когда-то как одноклассника, как сокурсника, как собеседника, соседа, приятного знакомого. Некоторые сами никогда не задумывались о вере и о Боге. Но отец Геннадий молился о всех, кого любил, кого помнил. Он напоминал о них и Богу. Так его друзья и близкие входили в Церковь.

Отец Геннадий молился не только о тех, кого знал лично. Он очень любил стихи Булата Окуджавы и молился о том, чтобы поэт пришёл к вере. Мы знаем, что перед смертью Булат Окуджава принял святое Крещение и поминаем его с именем Иоанн. Наверное, отец Геннадий был одним из тех, по чьим молитвам это произошло.

Однажды, незадолго до рукоположения во священника, я задал отцу Геннадию вопрос: какое главное свойство священника? Отец Геннадий ответил: «Открой своё сердце и впусти туда всех». Сам он, конечно, имел такое «расширенное», по словам Апостола, сердце. «Любящий другого исполнил закон» (Рим. 13:8). Отец Геннадий имел талант любить каждого, кто нуждался в его любви.

Вспоминается мне ещё одно «широкое» сердце. Сердце, в котором многим было не тесно. Эту женщину, она уже преставилась ко Господу, звали Татьяной Всеволодовной. Она была юристом и часто бескорыстно помогала тем, кто нуждался в юридическом совете или поддержке. Была она общительной, и кого бы ни встречала на своём жизненном пути, всех пыталась привести к Богу.

Дом, где жила Татьяна Всеволодовна, имел большое подвальное помещение, в котором когда-то размещались комната домкома, актовый зал и комнаты для занятий различных кружков. Во время «перестройки» кружки исчезли, площадь освободилась. Татьяна Всеволодовна уговорила своего начальника, состоятельного и влиятельного человека, на благотворительный поступок: купить спортивные тренажёры и оборудовать в одной из пустых комнат бесплатный тренажёрный зал для местной молодёжи. Она договорилась с местной администрацией, и в подвале поставили несколько тренажёров. В соседнем же актовом зале Татьяна Всеволодовна устроила Воскресную школу для взрослых, в которой мне посчастливилось некоторое время преподавать Закон Божий. Правда, не по воскресеньям, а по четвергам.

Расчёт Татьяны Всеволодовны был простой. Ребята, которые приходили «качаться», из любопытства заглядывали в открытые двери зала, где проходили занятия школы (а двери мы всегда оставляли открытыми), и нередко оставались послушать. Тогда разговоры о Боге были новостью.

Потом, когда молодёжь немного попривыкла к такой спортивно-духовной программе, Татьяна Всеволодовна стала устраивать для них беседы и в неформальной обстановке. С пирогами, с чаепитием.

Через какое-то время она уже брала некоторых ребят с собой в церковь на службу. И надо сказать, часть этих юношей воцерковилась.

Замечу ещё, что и постоянные слушатели Воскресной школы все были знакомыми Татьяны Всеволодовны.

Ей было свойственно удивительное умение увидеть ближнего во всяком человеке. В соседе, в хулиганистом подростке, в пьянице-сотруднике, в беспутной девчонке. Татьяна Всеволодовна не только воспринимала их как ближних, она словно каким-то внутренним оком видела их уже исправившимися, примирёнными с Богом. Потому она так искренне старалась поучаствовать в их жизни, научить, предостеречь. Помочь им открыть дверь в Церковь.

Ближнего дарит нам Господь. Дарит, чтобы мы могли исполнить Его заповедь: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». В отношениях с ближним решается наша будущая судьба. Только возлюбленный нами может открыть нам Царство Небесное.

Иногда весь мир вокруг нас представляется нам враждебным. И кажется, что нет рядом ни одного человека, о котором мы скажем: «Он такой же, как я». Мир может быть враждебным, но человек обязательно есть. Мы просто не видим его. Это оттого, что внутри нас что-то мешает его увидеть. Чаще всего это грех. Грех осуждения, надменности, холодного сердца.

В православном молитвослове есть замечательная молитовка. Коротенькая молитва о умножении любви. Любви, которой нам часто не хватает.

«Союзом любве апостолы Твоя связавый, Христе, и нас, Твоих верных рабов, к Себе тем крепко связав, творити заповеди Твоя и друг друга любити нелицемерно сотвори молитвами Богородицы, Едине Человеколюбче».

Попробуйте иногда читать её, вспоминая искреннюю любовь святых апостолов и первые христианские общины, где люди жили в такой любви и доверии друг к другу, что не желали иметь даже личного имущества. И, конечно, вспоминая жертвенную любовь к нам Христа.

Вы увидите, как со временем что-то изменится в вас. И вокруг. Потому что мир вокруг нас меняется, когда меняемся мы.

Имеющий друга — имеет другого себя

В Евангелии говорится, что постель с больным несли четверо. Этих людей объединила вера и любовь к своему другу. В наше очень непростое время понятие дружбы претерпевает сильные изменения. С ним происходит то же, что и с другими благородными явлениями. Слово остаётся. Явление же постепенно исчезает.

Почему? Да потому, что узаконился грех, беззаконное стало законным. «И по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь», — предупреждал Спаситель (Мф. 24:12). Дружба — это тоже род любви. Охладевает и она.

Сегодня дружба — это, по большей части, приятные или полезные отношения. Они ограничены своеобразными рамками. В счастье и удаче — друг, в беде и несчастье — сам по себе. Нет места жертвенности. А дружбы и любви без жертвенности не бывает. Без жертвенности это просто слова. Но если из нашей жизни уйдут любовь и дружба, то можно считать, что битву за вечную жизнь мы проиграли.

Человек может почувствовать недостаток витаминов в организме, но редко кто ощущает в себе дефицит любви к ближним. Зато, пусть бессознательно, ему даётся почувствовать, как этот дефицит лишает его будущего. Поэтому он и стремится пожить «вовсю» и скорее здесь, на земле. Чтобы успеть всё съесть, всё выпить, всё заработать, всё купить, всё иметь. Потом-то ничего «хорошенького» не дадут.

И всё же, какую бы нечестивую жизнь ни вёл человек, каким бы безбожным и грешным он ни был, как некую духовную генную память несёт он в себе память и веру в настоящую любовь. Сам не сознавая того, он тоскует о ней, надеется встретить её. Как верим мы в справедливость, которой даже никогда не встречали в этом мире.

Мне вспоминаются давние годы и один приятель. Жизнь он проводил не очень благочестивую, вечно в каких-то полузаконных, по тем временам, коммерческих предприятиях. Он легко знакомился, быстро становился близким человеком. Много и часто говорил о дружбе. Но его дружеские союзы обычно имели какую-нибудь определённую цель. Он легко обманывал своих друзей, если это было ему выгодно. Но он по-настоящему страдал, когда обманывали его. Он возмущался: «Как! Ведь мы друзья! Ведь я сделал для него то-то и то-то, я помог ему в том-то и в том-то! Я был ему как брат!»

Позже я понял, почему он так ярко, так искренне говорил о дружбе. Он верил в неё. Это была его мечта. Но на осуществление её у него не хватало сердца и воли.

Дружба — это особенный род любви. Удивительно бескорыстной любви. Это чудесный дар, данный нам Богом сверх всех радостей этой жизни. Даже супружеская любовь имеет в себе некоторую корысть. Родственная любовь возникает от естественных законов. Но дружество рождается сверх законов естества. Оно словно проекция или отсвет любви будущего века.

Как это происходит? Никто не может сказать. Это тайна.

В моей жизни было два случая, когда я приобрёл искренних друзей как бы помимо собственного желания. Один из них я расскажу.

С отцом Алексием Грачевым я познакомился по телефону. Тогда он был просто Алёшей, врачом-педиатром в одном московском роддоме. Познакомился я с ним по известным семейным обстоятельствам: в этом роддоме находилась моя жена. В день, когда я забирал супругу с новорожденным сыном, я впервые увидел Алёшу. Он выглянул из окна и помахал нам рукой. Мы уже садились в машину, и в ответ я помигал фарами. Вот собственно и всё. Дальнейшего развития отношений тогда не предвиделось. Во всяком случае, до следующего посещения роддома.

Но оказалось, что этот день был последним днём Алёшиной работы. Он как раз заполнял тогда обходной лист, необходимый для увольнения. А через неделю у него начинались вступительные экзамены в духовную семинарию.

Таким образом, вскоре, через Троице-Сергиеву лавру и семинарию, круг наших друзей и знакомых сделался общим. И мы часто встречались у кого-нибудь дома или на церковных праздниках. И всё же особого интереса, как и прежде, это общение у меня не вызывало.

Скоро он стал священником, затем рукоположили и меня. А через какое-то время я заметил, что часто, через разных людей, получаю от отца Алексия приветы и что он особенно внимателен ко мне при встречах. Я видел, что он как бы стремится к более близким, более сердечным отношениям.

Но мне в ту пору казалось, что мы с ним совершенно разные. Что у нас разное воспитание, разные увлечения, разное прошлое. Кроме того, я был вполне доволен тем общением и друзьями, которых имел. И потому был несколько прохладен к новым знакомым. К тому же я знал, что друзьями отец Алексий богат и без меня, богаче меня в несколько раз, и значит, моё нежелание сближаться — не обездолит его. Мы оставались просто приятелями.

Однажды у меня дома образовалась некоторая проблема, которую я не знал, как разрешить. Неожиданно позвонил отец Алексий, и я на обычное «как дела?», тоже совершенно неожиданно для себя, подробно изложил ему мою ситуацию. Он сразу же «включился» в проблему. «А я на что?» — спросил он и предложил свою помощь. Он сделал это так легко, а главное убедил меня, что у нас всё получится, что я согласился.

Проблему мы решили. А потом долго сидели на нашей кухне, пили чай, разговаривали и пели. Мне в тот день как раз подарили (и тоже друг) новую гитару, а отец Алексий был превосходным музыкантом, песни нас и сблизили. С этого вечера наши отношения изменились. Прошло немного времени, и все придуманные мной «разности» пропали. Общего оказалось так много, что мне временами стало казаться, что мы с ним выросли в одной квартире, гуляли в детстве в одном дворе, учились в одном классе. Биографии у нас были, конечно, разные, но на жизненном пути нашлось очень много общих точек. Даже быт родителей был похожим, вплоть до мебели в их квартирах. И если начать перечислять наши общие «точки», то и вам покажется, что мы росли в одном доме. Мне было странно, что я прежде не видел этого.

Через какое-то время мы оказались соседями. Мне не очень хотелось переезжать именно в этот район, слишком удалённый от привычных мест. Но трижды квартирные агенты по каким-то непонятным причинам привозили меня к одному и тому же подъезду одного и того же дома. Рядом с домом отца Алексия Грачева. На третий раз я смирился. Потом несколько лет мы жили рядом. Эти годы благодаря ему я вспоминаю как долгий праздник. Как удивительный подарок от Господа.

Мы стали часто видеться, но сблизил нас не столько совместно проводимый досуг (ведь у священника не много свободного времени), сколько множество общих дел, пусть и небольших. Казалось, они возникали сами, пользуясь удобным случаем близкого соседства.

Постепенно жизни двух людей, двух семей пересекались, переплетались, прорастали друг в друга.

Однажды я заболел воспалением лёгких. Потребовалось делать уколы, и я договорился со знакомой медсестрой, жившей несколькими этажами ниже. Когда отец Алексий узнал об этом, он возмутился.

— У тебя есть кум (а мы к тому времени стали ещё и кумовьями), врач высшей квалификации! Что я тебе, укола не сделаю?! Завтра же отменяй медсестру!

И несмотря на мои возражения, что у него и так не хватает времени, что у него три храма и семья, он приходил ко мне дважды в день и делал уколы. При этом он почему-то очень радовался.

— Ну как? — говорил он, заглядывая в глаза. — Здорово у меня получается? Почувствовал хоть что-нибудь?

Когда у меня возникало какое-нибудь затруднение, отец Алексий просил меня не искать помощи у кого-либо другого, а предлагал непременно свою. Когда же узнавал, что я не решился его в чём-то побеспокоить, — огорчался: «У тебя, что, кума нет?»

Кто сам испытал и знает, что такое настоящая дружба, тот, конечно, согласится со словами святителя Иоанна Златоуста и порадуется, читая их:

«Верный друг поистине — услада жизни. Верный друг поистине — твёрдый покров. Чего, в самом деле, не сделал бы друг искренний? Какого не доставит он удовольствия? Какой пользы? Какой безопасности? Укажи ты на бесчисленные сокровища, и всё это — ничто в сравнении с искренним другом. Но скажем прежде, сколько удовольствия заключает дружба в себе самой. Взирающий на друга просветляется от радости, тает от удовольствия и соединяется с ним по душе каким-то особенным союзом, заключающим в себе неизъяснимое наслаждение. Он оживает духом и окрыляется даже при одном только воспоминании о нём. Я говорю о друзьях искренних, единодушных, готовых умереть друг за друга. Не думайте опровергнуть мои слова, воображая себе обыкновенных приятелей, сообщников застольных, друзей по одному имени. Кто имеет такого друга, о каком говорю я, тот поймёт мои слова… Так друг мил, что даже места и времена становятся любезны от него. Как светлые тела разливают свет на окрестные предметы, так друзья самим местам, в которых случалось им бывать, сообщают свою любезность. И часто бывает, что посетив эти места без друзей, мы плачем, вспоминая о тех днях, в которые были здесь вместе, и рыдаем. Невозможно, однако, словами выразить, сколько удовольствия доставляет присутствие друзей; это понимают только те, которые испытали. Без зазрения можем просить услуги или принимаем услугу от друга. Когда они приказывают нам, мы им благодарны, и скорбим, когда они стесняются…

В самом деле, пусть лучше солнце померкнет для нас, чем чтобы мы лишились друзей. И я скажу, почему это. Многие, взирающие на солнце, находятся во тьме, а богатые друзьями никогда не бывают скорбны. Я говорю о друзьях по духу, ничего не предпочитающих дружбе.

Какое хочешь представь себе удовольствие, низкое ли, благородное ли, — сладость дружбы будет выше всех их. Укажи даже на сладость мёда, но и мёд делается приторным, а друг никогда, пока остаётся другом; напротив, любовь к нему более и более возрастает, между тем проистекающее из неё удовольствие никогда не производит пресыщения. С другом иной с удовольствием может жить и в ссылке; а без друга и дома жить не радостно. С другом и бедность не тяжела; а без него в тягость и здоровье и богатство. Имеющий друга — имеет другого себя. Жалею, что не могу объяснить этого примером; ибо сознаю, что всё сказанное будет гораздо менее того, что следовало бы сказать».

Когда мы встречаем дружественных между собой, то сам вид их радует нас и умягчает сердце. Потому что, где любящие, там Господь. «Вы научены Богом любить друг друга», — говорю Апостол (1 Фес. 4:9). Не могу удержаться, чтобы не рассказать случай, когда дружеский союз двух незнакомых мне людей порадовал меня не своим видом, а… на слух.

Однажды вечером раздался телефонный звонок.

— Привет, — произнёс незнакомый мужской голос. Приветствие прозвучало так тепло, словно незнакомец был уверен, что необычайно обрадует меня.

Я машинально ответил.

— Ну? — мягко подвигая меня к ответной радости, продолжил мой собеседник. — Я уже жду.

— Кто это? — спросил я, хотя уже понял, что просто кто-то ошибся номером и не догадывается об этом.

— Кто, кто… Сосед! — Это слово голос произнёс особенно задушевно.

Мне стало жаль, что оно относится не ко мне, и я спросил, так, на всякий случай.

— Какой сосед?

— Сосед может быть только один! — уверенно-радостно сказал незнакомец. Он все ещё думал, что попал к другу и тот случайно не узнает его. За сердечными интонациями стояла целая история. Мне опять стало жаль своей непричастности.

— Вы ошиблись, — со вздохом признался я, и мы повесили трубки.

Случай, кажется, обыкновенный. Подумаешь, ошиблись номером. Но прошло уже почти двадцать лет, а он нет-нет да и всплывёт в памяти. И опять я пытаюсь представить себе тех друзей, их радость даже от телефонной встречи. Их настроенность друг на друга, когда не надо много говорить и называть себя, а лишь сказать: «Я жду». Я вспоминаю слова, искренне счастливые нотки голоса. И мне почему-то радостно.

О жертвенности

Положение друга, безусловно, приятно. Но в дружбе, как и в браке, непременно есть место жертве. Причём, если в браке эта жертва может быть несколько вынужденной, то в дружбе она совершенно добровольная. Как жертва Спасителя.

«Луг духовный» предлагает нам рассказ о двух иноках-друзьях. Молодые люди были так дружны, что дали друг другу обещание никогда не расставаться. Но со временем один из них подвергся плотской брани и решил уйти из монастыря в мир. Другой брат, чтобы не оставлять его одного, пошёл вместе с ним и горько плакал, когда тот вошёл в дом блудницы.

Совершив грех, инок не захотел вернуться в монастырь и остался в миру. Ради него остался в миру и добродетельный брат.

Оба они трудились на строительстве некой обители. Причём согрешивший каждый день получал плату за двоих и уходил в город, где тратил деньги на распутство. Между тем другой брат постился и молча делал своё дело. Об этом доложили настоятелю, авве Авраамию. Тот, призвав инока, спросил у него, почему он не ест, не пьёт и весь сосредоточен в себе. Тот открылся во всем и сказал; «Ради брата я терплю все это, да видит Бог скорбь мою и да спасёт его». Авва Авраамий, выслушав, произнёс: «Господь даровал тебе душу брата твоею». Как только авва отпустил работника, тот встретил своего друга. «Возьми меня в пустыню, — воскликнул друг, — да спасётся душа моя!»

Они немедленно отправились в пустыню и затворились в пещере у Иордана. Там согрешивший браг, премного усовершенствовавшись в Боге, скончался. А друг его, приложивший столько сил для его спасения, остался жить в той же пещере, чтобы, согласно обещанию, не разлучаться с братом до самой смерти. Там он и умер.

«Кто от всего сердца желает исправить заблудшего человека, тому Сам Господь помогает», — писал святитель Николай Сербский.

Хороший друг часто готов пожертвовать ради друга своим временем, силами, достатком. А иногда и судьбой. И при этом, лишаясь чего-то, он бывает счастлив. Потому что дело помощи другу уже само в себе несёт неизъяснимую награду. Потому что в это время с нами Христос.

Мне посчастливилось в течение нескольких лет быть рядом с человеком, именно так понимавших дружбу.

Кто был знаком с архидиаконом Романом (Тамбергом), помнят, что он был необыкновенно щедр к друзьям. Он делился всем, что у него было, и обыкновенно раздаривал все, что к нему попадало. Однажды учащиеся Духовной Академии получили от каких-то благотворителей гуманитарную помощь в виде черных кожаных полуботинок. В те времена одежду и обувь, да и всё прочее, у нас не покупали, а доставали. С трудом. Особенно трудно было достать именно обувь и именно чёрную. Хотя, может быть, мне так казалось, потому что служить можно только в черных ботинках, и мы вечно их искали. У отца Романа, тогда ещё иеродиакона и студента, были те же проблемы. Поэтому черные ботинки ему были вовсе не лишние. Однако они оказались у меня.

Он протянул мне коробку как-то неожиданно, между прочим. Это был не день именин или рождения, не какой-либо праздник. Он просто произнёс: «На!» Словно это само собой подразумевалось, и он выполнил мою просьбу. Я удивился. Открыл коробку, достал башмак. Удивился ещё больше, таких ботинок и достать было нельзя. Взглянул на нарочито равнодушное лицо отца Романа.

— Твой, твой размер, — сказал он. — Подходят?

— Подходят. Конечно, подходят! — мне было приятно, что он помнит, какой у меня размер.

Но я не знал, откуда у него эти ботинки. Я подумал, что он их где-то купил. К тому же он был студентом, а я всё-таки получал зарплату, поэтому я спросил:

— А сколько они стоят?

— А сколько стоит дружба? — услышал я в ответ.

Дарил он легко и как-то очень просто. Причём, по случаю и без случая. Но всегда именно то, что было нужно. Он умел настроиться на другого человека, помнил о его привычках, увлечениях, о его потребностях.

Друг всегда мог рассчитывать на его горячую поддержку.

Когда умер отец Геннадий Огрызков, осиротевшие прихожане обращались к священникам, близко знавшим отца Геннадия, с просьбой взять их приход и заменить им духовного отца. В горе люди как бы забыли, что у каждого пастыря есть свой приход, и он не может бросить людей, с которыми его связывают точно такие же близкие отношения.

Но отец Роман, как всегда приняв дело своего друга близко к сердцу, бросился уговаривать батюшек. В горячности он даже думал сам принять священнический сан и проситься на приход отца Геннадия. В это время у нас с ним вышла некоторая размолвка. Он упрекал меня:

— Твой друг пал на поле брани. Ты должен встать на его место и продолжить его дело!

Это было его — ради друга забыть всё, забыть себя. Он был счастлив монастырской жизнью рядом с близкими по духу людьми. Но он был готов и отказаться от этого счастья.

Связь не прерывается

Смерть друга — тяжёлое испытание. Но смерть не может полностью лишить нас отношений с нашими близкими. Просто эти отношения становятся другими. Память о радостных днях общения живёт в нас не для того, чтобы угнетать нас печалью, а чтобы мы молились о наших ушедших. Ради этих сердечных молитв Господь может оказать милость тем, кто был нам дорог. И даже изменить их загробную участь.

Святитель Григорий Двоеслов рассказывает, что в их монастыре жил монах, который в келье скрывал золото, что было запрещено уставом. Об этом узнали другие монахи, и святитель Григорий запретил инокам навещать согрешившего брата, дабы побудить того к раскаянию.

Инок тот был очень болен и вскорости умер. Похоронили его вне монастырского кладбища, а золото бросили на могилу.

«Через тридцать дней, — говорит святитель Григорий Двоеслов, — мне стало жаль его. И я велел отслужить по умершем тридцать заупокойных литургий, а также всем творить общую молитву о нем». В самый день, когда была совершена последняя, тридцатая литургия, он явился во сне своему родному брату и сказал: «Доселе, брат, я жестоко и страшно страдал, теперь же мне хорошо и я нахожусь во свете». Так покойный был избавлен от муки ради спасительной, принесённой ради него, жертвы.

Несколько лет назад в автомобильной катастрофе погибли два друга, священник Алексий Грачев и архидиакон Роман (Тамберг). Они ушли из жизни неожиданно, ушли молодыми, обоим не было сорока. Они не жили беспечно, но, наверное, и не рассчитывали, что жизнь оборвётся так рано и вдруг. Как у всех людей, конечно, были и у них какие-то грехи, но были и добродетели. Дружные между собой, они были друзьями и для многих других людей, с которыми сталкивала их жизнь. На заупокойную службу, на панихиду по ним собралось огромное число, просто море народа. Потому что в жизни они были очень любящими и дружественными.

И уже несколько лет, в какую бы церковь я ни попадал, мне отрадно бывает ещё раз отметить, что и здесь молятся о упокоении иерея Алексия и архидиакона Романа. А раз Церковь молится, мы верим, что не бесполезно.

Мы молимся за ушедших друзей, родных, благодетелей. И, счастливые люди, мы можем помолиться не только о тех, кого лично знали при жизни, но и о тех, кто своим талантом, своими идеями или гражданским подвигом близки нам. Чей жизненный путь восхищает нас, чьи произведения дают нам минуты утешения, отдохновения от суеты. Мы можем помолиться о загробной участи Пушкина, Гоголя, Достоевского, Глинки, Шишкина, Нестерова, Поленова, Бунина, Шмелева. Наше патриотическое чувство может выразить себя в молитве за Суворова, Державина, Шишкова, Столыпина, Жукова. Мне известно, что многие священники имеют синодики, по которым они на службе поминают великих людей России. Немало в нашей Церкви и мирян, в чьих поминальных списках нашлось место любимому писателю, поэту, учёному или государственному деятелю.

Надежда на дружеские молитвы о нас умаляет сам страх смерти. Вспоминается мне в связи с этим замечательное стихотворение Дмитрия Сергеевича Соколова.

Когда уйду навеки
С лазоревой земли,
Не всхлипнут горько реки,
Не встанут корабли.

Не остановит птица
Над миром свой полет.
Лишь добрый друг проститься,
Помолиться, придет.

Поставит тихо свечку.
Прошепчет надо мной:
Спаси его, Превечный,
Спаси и упокой.

В безмерной тяжкой стыни,
В бессветной западне
Молитвами святыми
Лишь он поможет мне.

Сквозь ледяную бездну
Среди кромелшых туч
Лишь он, родной, любезный,
Пришлет мне теплый луч.

И скорбная могила
Уже не так страшна.
Пока горит кадило
И ектенья слышна.

Качается кадило,
Плывет пасхальный глас…
О Господи, дай силы
Мне встретить смертный час.

Мысли о смерти для обычного человека — не самые приятные. Но помнить и думать о смерти нужно, ведь смертная память прогоняет грех. «Кто помолится о нас, когда мы уйдём? — невольно думаем мы, вспоминая о смертном часе. — Кто подаст записочку, придёт на могилку?» И вместе с тем вспоминаем о близких, о тех, с кем мы дружественны. И печаль растворяется, становится светлее. «Богатые друзьями никогда не бывают скорбны» (святитель Иоанн Златоуст).

* * *

Дружба — это одна из возможностей наслаждаться взаимной любовью. Возможность видеть себя со стороны. С особой остротой переживать свои ошибки и грехи. Учиться великодушию и благородству.

«Сердце наше расширено. Вам не тесно в нас» (2 Кор. 6:11). Если мы любим, мы впускаем человека в своё сердце. Беды и радости делаются у нас общими и, служа ему, мы словно служим себе. Служим молитвой и поступками. Служим живым и уже ушедшим. Жертвенная помощь и молитва о других привлекают к нам благодать Божию, делая нас по-настоящему счастливыми. И утешая надеждой на встречу в Царстве Небесном. Аминь.

Если тебя обидели

Немирный дух, поразивший в последние годы как общество в целом, так и множество отдельных его членов, пытается сегодня как бы узаконить некоторые ставшие привычными грехи против ближнего: мстительность, осуждение, недоверие, недоброжелательность, ненависть. Поэтому нелишним будет сказать о том, как Православная Церковь учит относиться к тем, кого мы считаем своими противниками и врагами, к «ненавидящим и обидящим нас».

Человек сотворён по образу и подобию Божию, и как Вселюбящему Богу несвойственно не любить кого-либо, так и человеку это несвойственно. Ненавидящий ближнего (даже виноватого) поступает против своей природы, ломая и уродуя её. Великим богатством считаем мы здоровье. Как печалит нас даже малая потеря его! А вот ущерба, нанесённого своей душе, мы часто не замечаем. Хотя драгоценнее человеческой души нет ничего в мире. Весь этот прекрасный мир, что окружает нас, когда-нибудь окончит своё существование, обратится в прах. Душа же человека будет жить вечно. Ради её спасения пролил Свою Божественную Кровь Иисус Христос, Сын Божий. «Что пользы человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?» (Мк. 3:36) — говорит Спаситель.

Не повредить своей душе, не нарушить своего божественного устроения, не преступить закона любви к ближнему вот правила, которыми руководствуется православный христианин в своих отношениях с любым человеком, помня, что каждый человек, как бы испорчен и греховен он ни был, несёт в себе образ Божий. Это отсутствие злобы и желание добра даже врагу отразилось в православной молитве «О ненавидящих и обидящих нас»: «Господи… ненавидящих и обидящих нас прости, и от всякаго зла и лукавства к братолюбному и добродетельному настави жительству».

Случается, что поступки нашего противника или большой ущерб, нанесённый им, а главное, наше духовное несовершенство не позволяют нам увидеть в нем не только образа Божия, но и образа человеческого. Не будем спешить с осуждением. Обратимся сначала к своей совести. Так ли уж мы чисты сами? Ведь не может вор судить вора, клеветник — клеветника? Разговор идёт о личном осуждении, так как судья, человек хотя и не без недостатков, однако судит преступника, потому что судит неличным судом, а согласно имеющимся законам.

Многие из нас не видят своих грехов и потому не способны осудить себя. Кто-то скажет: «Я никогда не совершал такого-то греха, он мне не свойствен, и потому могу судить другого». Так ли это? Возьмём страшный грех — человекоубийство. От него отрекается большинство. А апостол Иоанн Богослов советует не обольщаться: «Всякий ненавидящий брата своего есть человекоубийца» (Ин. 3:15). Грех начинается с помысла, с мысли, и если не укротить его, вырастает в действие. Но он один и тот же — убийства, сребролюбия, клеветы. Кто из нас поручится, что не имел злой мысли против кого-то? Что не испытал хотя бы мимолётной, совсем «безобидной» зависти (грех против десятой заповеди)? Какие же из нас судьи? Оставим суд Тому, Кому он и принадлежит, Единому Безгрешному, Сыну Божию. Люди, внимательно следящие за состоянием своей совести, поддерживающие её в «рабочем состоянии» частой исповедью, как правило, редко осуждают, зная на опыте, как трудно сохраниться от греха. Они сочувствуют грешнику, как сочувствовали бы больному. Грех — та же болезнь. Болезнь души.

Кроме того, будем помнить и обещание Спасителя: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете и судимы, и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:1-3).

В одной обители умирал нерадивый монах. Братия, зная о его беспечной жизни, ожидали увидеть мучительную агонию грешника, но брат встречал смерть в покое и радостно. «Как же так? — спросили его. — Ведь ты всю жизнь не радел о спасении, почему же ты спокоен?» — «С тех пор, как я переступил порог этой обители, я не осудил ни одного человека и знаю, что на мне исполнятся слова моего Спасителя: «Не судите, да не судимы будете», — и потому я умираю спокойно», — отвечал брат.

«Не будь побеждён злом, но побеждай зло добром» (Рим 12:21), — учит Апостол. Не подбрасывать поленья ненависти в костёр вражды подобает нам, а гасить его личным примером добра и беззлобия. Станем надеяться и на совесть противника. Потому что совесть есть общий Божественный закон, данный при рождении каждому человеку. «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберёшь ему на голову горящие уголья» (Рим. 12:20), — советует апостол Павел, сравнивая пробудившуюся совесть человека с горящими угольями.

Знакомая маленькая девочка из православной семьи как-то подверглась враждебным нападкам и обидам со стороны своей одноклассницы. Обидчица толкала, щипала и словесно выражала свою неприязнь. Бабушка юной христианки советовала ей отстаивать себя ответными толчками, остроумными замечаниями или, в конце концов, жалобой учительнице. Но девочка отвечала: «Ничего, я потерплю, а она привыкнет ко мне и полюбит». Действительно, в скором времени её противница не только отказалась от вражды, но из обидчицы превратилась в лучшую защитницу. Так беззлобие и терпение маленькой первоклассницы пробудили совесть подруги и заставили девочку отказаться от дурных действий и даже загладить их добрыми делами.

В нашем отношении к обидчику, злобствующему на нас, пусть примером послужит Сам Спаситель, молившийся на Кресте о распинающих Его, да не вменит им Господь вины, «не ведают бо что творят». Будучи всемогущим Богом, он не карает зломыслящих, предающих и распинающих Его. «Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:44-45).

В книге Деяний святых апостолов мы читаем о мученической кончине архидиакона Стефана: «…и, выведя за город, стали побивать его камнями. Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савл, и побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! приими дух мой. И, преклонив колени, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил. Савл же одобрял убиение его» (Деян. 7:58-60; 8:1). Не отомстить, а простить молит праведник Господа. И случается, казалось, невозможное. Савл, дышавший «угрозами и убийством на учеников Господа» (Деян. 9:1), становится апостолом Христа. Первоверховным апостолом Павлом.

Желание настоять на своём, любоначалие и семейная ревность нередко создают среди сотрудников или родственников длительные тяжёлые противостояния не только двух личностей, но иногда и целых лагерей противников. Бывают случаи, на первый взгляд, безнадёжные, когда угасить неприязнь какой-то одной стороны невозможно. Конечно, терпение и кротость как-то усмиряют эту вражду. Но зачастую их-то нам и не хватает! И здесь, как и во всякой печали, мы можем припасть к Источнику и Подателю всех благ, ко Господу. «Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает…» (Пс. 54:23), — говорит Пророк.

Вспоминается мне история, происшедшая в знакомом семействе. Верующая девушка вышла замуж за крещёного, но совершенно не церковного человека. Привела она мужа в свою семью. Через некоторое время молодой человек занял активную противоцерковную позицию, и отношения между родственниками стали очень тяжёлыми. Особенно часто в религиозных или антирелигиозных спорах сталкивались зять и тёща. Взаимным претензиям, словесным уязвлениям, прямым оскорблениям и придиркам не было конца. Не избегали в семье и действий, способных досадить противнику. Новые родственники мужа, люди верующие, пытались сдерживать свою неприязнь, каялись на исповеди во враждебных выпадах. Но молиться о зяте категорически отказывались. И в записочках «о здравии», что подавали в церкви, никогда не писали имени Александра. «Как же о нем молиться, ведь он Бога отвергает, про Церковь гадости говорит», — объясняла тёща. И все же склонилась на уговоры священника, начала подавать в церкви «о здравии», поминать в молитве за родных. Вражда стала утихать. Через полгода молодые обвенчались, зять стал ходить в церковь, исповедоваться, причащаться. Долго не мог привыкнуть к посту, но и здесь справился.

Легко молиться за милых родных, за благодетелей, за друзей. Молитва за врага не легка. Мы считаем обидчика недостойным нашей молитвы, недостойным милости Божией, недостойным спасения. Но если мы потрудимся, преодолеем своё настроение, обиду, осуждение, то молитва наша, трудовая молитва будет не только ходатаицей за нашего противника, но и заступницей за нас. «Спаси, Господи, раба Божия (имя неприятеля) и сия ради молитвы помилуй мя грешнаго», — молимся мы о причинившем нам печаль. Ради моей молитвы о враге, помилуй мя, Господи.

Ситуации вражды и напасти иногда попускаются, дабы мы могли проявить себя в них как христиане. Ежедневно в молитве Господней «Отче наш» мы не раз повторяем: «и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Мы просим Господа оставить, простить, забыть наши грехи. Но ставим выполнение этой просьбы в зависимость от своего прощения обидчикам, от своей незлопамятности. Смеем ли мы произносить эти слова, храня в памяти обиду на чью-то вину против нас, поминая бывшее зло, даже если мы и не отвечали на них каким-либо действием. «И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши. Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших» (Мк. 11:25-26), — остерегает Спаситель. Состояние памятозлобия безблагодатно и утяжеляет все наши грехи.

Сердце наше уязвляет не только на нас направленная ненависть и вражда. Мы сочувствуем и сострадаем своим ближним и дальним, оказавшимся жертвами чьей-то неприязни, злого дела. Это чувство в нас законно. Жалость к несчастному побуждает нас на милосердную помощь, побуждает к жертве, действию, молитве. Но случается, что наше сочувствие находит себя лишь в ненависти к обидчику, в мстительном и гневном против него чувстве. Мы просто расширяем круг своих врагов, создаём привычку немирного настроения.

Обратимся к своему сердцу и посмотрим, какой дух преобладает в нем? Дух любви и мира или дух обиды, злобы и гнева? Не о нашем ли времени слова Спасителя: «…И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24:12). Умножающиеся в мире беззакония, тиражируемые печатью и телевидением, наполняют наши сердца не столько сочувствием и состраданием к жертвам, сколько ненавистью и злобой к людям, которых мы никогда не знали и не узнаем, иногда давно уже умершим. Наше личное чувство справедливости требует наказания, ум, помрачённый ненавистью, изобретает месть. До любви ли тут? А так ли нужно наше душевное участие во всех мировых скорбях? Тем более, что тревожащие нашу душу события преподаются в частной интерпретации, а зачастую и вовсе в искажённом виде. Что, кроме осквернения собственной души, принесут наши проклятия в адрес почившего государственного деятеля, «наломавшего дров», или в адрес персонала какой-нибудь кейптаунской больницы, дурно обращающегося с пациентами? Как часто милые семейные вечера и застолья омрачаются обсуждением политических интриг, преступлений и катастроф! Знакомая всем картина, когда люди методично обсуждают проступок чиновника, артиста, какого-то видного человека, живущего или даже умершего. Выкладываются одно за другим доказательства вины, подозрения. И со все возрастающим гневом или злобной иронией вершатся «суд и расправа».

Кажется, Ангел покинул беседу и мрак сгущается над обезумевшими людьми. На моей памяти немало внутрисемейных противостояний, ссор и обид родилось в таких обличительных беседах-приговорах.

Доискиваясь истины в истории, политике и частной жизни, надо быть осторожными, чтобы истина не приобретала нам новых и новых врагов, чтобы в погоне за справедливостью не оскудевали мы любовью. Ведь даже праведный гнев — все же гнев. А гнев — бесплоден. Он не созидает жизни, не даёт радости. «Гнев человека не творит правды Божией» (Иак. 1:20), — говорит Апостол.

Однажды, видя неуважительное отношение к Спасителю со стороны жителей некого селения, ученики Его вознегодовали: «Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошёл с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришёл не губить души человеческие, а спасать» (Лк. 9:54-56). Будем и мы аристократами духа, спасительного духа любви. Мир всем. Аминь.

О наших немощях

О грехе сквернословия

Грехи языка — одни из самых труднопреодолимых, и потому так часто появляется соблазн как-то оправдать их, посчитать незначительными, не замерить. К сквернословию, особенно последнее время, так привыкли, что многие его действительно не замечают и удивляются, что слова эти все ещё считаются нецензурными.

Слово… Звук, живущий доли секунды и пропадающий в пространстве. Где он? Пойди, ищи эти звуковые волны. Слово… Почти нематериальное понятие. Кажется, и говорить-то не о чем. Но слово — то, что уподобляет человека Создателю. Самого Спасителя мы называем Божественным Словом. Творческим словом Господь создал из ничего наш прекрасный мир. Греки называли его космосом, что значит красота. Но и человеческое слово обладает творческой силой и воздействует на окружающий мир. Слова, которые мы произносим и слышим, формируют наше сознание, нашу личность. А наши сознательные действия оказывают влияние на ту среду, в которой мы живём. Наше слово может содействовать Божьему замыслу о мире и человеке, а может и противоречить ему.

Церковь всегда призывала быть внимательными к слову и особенно остерегала своих чад от греха сквернословия. «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе…» (Еф. 4:29), — учит Апостол. «А блуд и всякая нечистота… не должны даже именоваться у вас» (Еф. 5:3), — настаивает он. Не случайно Апостол назвал эти слова «гнилыми». Святые отцы говорят, что блудные грехи смердят. Сквернословие же, или так называемый мат, по своей тематике относится к блуду. И смердит. Хотя не все это ощущают — придышались. И что удивительно, запах только что съеденной котлеты сразу же стараются приглушить жевательной резинкой, поту с помощью какого-то снадобья из баллончика вообще перекрыли дорогу наружу, чтобы как-нибудь не «запахнуть» на людях, туалетную бумагу стали делать с фруктовыми отдушками, а духовного зловония от матерщины совершенно не чувствуют. И даже женщины.

Есть тропическое растение — скопелия. Цветы его само совершенство формы и цвета. Но невероятно! От палево-оранжевых светящихся лепестков исходит запах гниющего разлагающегося мяса. Когда из прекрасных женских уст вылетает матерная брань, я всегда вспоминаю оранжерею, нежные восковые лепестки и страшное зловоние над ними. И опять недоумеваю, зачем было укладывать в модную причёску волосы, подбирать фасон и расцветку костюма, подправлять какие-то изъяны на лице, чтобы потом всю эту работу разрушить ураганом грязных слов? Речь наиболее явно обнаруживает нас, позволяет видеть истинное лицо. «Заговори, чтобы я увидел тебя», — это изречение принадлежит Сократу, мудрейшему из древних греков. Женщина с грубой лексикой может выглядеть привлекательно, только пока она молчит. Или за стеклом, как и цветок скопелии.

Обыденность и распространённость греха почти «узаконила» его. И мало кто задумывается, какая беда для общества и для каждого из нас кроется в матерной брани. Мистические корни этого явления уходят в глубокую языческую древность. Люди дохристианской эпохи, чтобы оградить свою жизнь от злобных нападок демонического мира, вступали с ним в контакт. Этот контакт мог быть двояким. Демона либо ублажали, превознося его и принося ему жертвы, либо пугали его. Так вот, пугали демона именно скверной бранью, демонстрацией своего непотребства. Подобное можно наблюдать в начале драки. Когда противники, делая свирепую гримасу, кричат друг другу о своей жестокости, о своей гневливой невменяемости, о готовности совершить тот или иной гнусный поступок. То есть придают себе более скверности, чем есть на самом деле. Для страха или от страха. Но и призывали демона теми же словами, демонстрируя свою одержимость, свою готовность к единению с ним.

Таким образом, мат являлся языком общения с демоническими силами. Таковым он и остался. И относят его к инфернальной, то есть демонической, адской лексике. Через скверные слова человек сам отдаёт себя в руки беса, становится одержимым. Некоторые, наверное, знают, что избавиться от привычки матерной брани труднее, чем от курения. Годы и годы приходят многие люди с этим грехом на исповедь, пока, наконец, освободятся от него.

В медицинской практике известно такое явление: в некоторых случаях, при параличе, когда полностью отсутствует речь, и человек не в силах выговорить ни «да», ни «нет», он может, тем не менее, совершенно свободно произносить целые выражения, состоящие из непечатной брани. Явление странное, но не одиночное. Мне самому дважды доводилось сталкиваться с подобным.

Некоторое время назад, мы с семьёй сняли на лето дом в деревне. Через улицу, в доме напротив, жил парализованный мужчина. Он был почти недвижим, только одна его рука немного шевелилась. Днём родственники выносили его на деревенскую улицу, и, подложив дощечку, укладывали на зелёном лужке перед воротами или усаживали, прислонив к стволу дерева. Что ж, дома, в четырёх стенах больному, конечно, было скучно, а на улице — всё же хоть какое-то развлечение. Как-то раз, стоя возле своей калитки, я вдруг услышал громкую брань. Через несколько секунд она повторилась. Потом ещё. Это было странно, так как местные жители тогда громко вслух, да ещё рядом с духовным лицом не ругались. Я оглянулся. Улица была пуста. Только больной сосед лежал на своей дощечке, выражение лица его было, как всегда, неопределённо. «Но ведь не послышалось же мне? Откуда могла быть эта брань?», — подумал я. Тут из калитки вышла жена. Она и объяснила, что паралитик часто произносит эту непристойную фразу. Причём только се. Зато чётко и внятно, как здоровый. Произносит с различными интонациями. Этой фразой он выражает просьбу, гнев, недовольство, жалобу. Ею же здоровается и сообщает о самочувствии проходящим мимо знакомым. Когда ему что-либо нужно, он кричит её не переставая, пока не услышат в доме. Позже мне не раз пришлось убедиться в этом.

Второй раз с похожим случаем я столкнулся так же в сельской местности. Мне необходимо было узнать один адрес и, чтобы расспросить о нем, я постучался в дверь первого попавшегося мне на дороге дома. Изнутри что-то ответили и я, знакомый с деревенскими привычками, без лишних церемоний переступил порог застеклённой терраски. Тут же раздалась громкая брань. Желая объяснить, что я не вор, я сделал шаг в сторону человека, сидящего в глубоком старом кресле в углу террасы. Но тот опять выкрикнул непристойное выражение, причём повторил его несколько раз подряд. При этом интонации его голоса вовсе не соответствовали теме. Было впечатление, что мужчина кого-то зовёт столь необычным образом. Долго мне раздумывать на эту тему не пришлось, так как в террасу вошла хозяйка. Она поздоровалась и сразу же извинилась за мужнину брань: «Вы нас простите. Уж так вышло, что после инсульта у него вся речь отнялась, а вот эти слова остались. И теперь он только одно и может, что ругаться… Мы и сами измучились, и перед соседями стыдно…».

Такая странность говорит о многом. Получается, что так называемый мат проходит по совершенно иным нервным цепочкам, чем остальная речь. Не бес ли, используя греховный навык человека, оказывает ему такое «благодеяние», демонстрируя свою власть над частично омертвелым телом? А что же будет после смерти? Власть демона станет полной и окончательной.

Одну девушку, после воцерковления, очень интересовала судьба её умершей бабушки. Дело в том, что бабушка её была верующей, молилась, постилась, и девушка была уверена в том, что её благочестивая бабушка находится в раю. Но ей хотелось удостовериться в существовании рая, поэтому девушка молилась и просила Господа как-то открыть ей — как же там её бабушка. Однажды бабушка приснилась ей и сказала, что она находится в аду, потому что при жизни, хотя и ходила в церковь, постилась и молилась, но при этом часто ругалась скверными словами. А «злоречивые… Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6:10).

Святитель Григорий Двоеслов рассказывал историю, случившуюся в Риме.

«В нашем городе один человек, всем известный, имел сына лет пяти, которого очень любил и воспитывал без всякой строгости. Мальчик, которого все ублажали, привык произносить скверные бранные слова, и какая бы мысль ни приходила ему в голову, он тотчас же начинал по привычке злословить, бранил не только людей, но, случалось, дерзал хулить и, страшно сказать, Самого Бога, произнося хулы на святые предметы. А отец не запрещал ему говорить те хульные скверные слова. Во время моровой язвы, бывшей у нас за три года перед сим, мальчик тот разболелся к смерти, и когда отец держал его у себя на коленях, то, по рассказам лиц, которые там находились сами, пришли нечистые бесы взять окаянную душу мальчика. Мальчик, увидев их, затрепетал, закрыл глаза и стал кричать: «Батюшка, отыми меня от них! Отыми!» и со страшным криком спрятал своё лицо за пазуху своего отца, стараясь как бы укрыть себя. Отец, смотря на малютку, как он трепетал, спросил: «Что ты видишь?» Мальчик отвечал: «Пришли черные люди, хотят меня взять…» — и, сказав сие, стал произносить скверные и богохульные речи, к которым привык, — и тут же умер».

Сквернослов не только отдаёт свою душу во власть бесов, он влияет на состояние душ и здоровье окружающих его людей. Всякое слово несёт в себе информацию, которая воздействует на наше сознание, изменяет его. В лучшую ли сторону преобразует его скверная брань? Раз услышанное слово живёт в нас до конца жизни. Анестезиологи рассказывают, что под наркозом, когда ослабевает воля, случается, что человек, никогда в жизни не произносивший скверных слов, скажет что-либо из когда-то услышанной брани.

Можно добавить, что брань деструктивна и в отношении здоровья. Произнесённое или услышанное бранное слово оказывает на нас действие, сопоставимое с лёгким сотрясением мозга. У писателя Фазиля Искандера упоминается случай, когда здоровый и сильный мужчина, услышав матерную брань, бледнеет и падает в обморок. «Не могу привыкнуть», — смущённо говорит он.

Один мой приятель, молодой человек, хотя, по своему воспитанию, и относился к матерщине неприязненно, но особо сильно на неё не реагировал. Когда же он стал ходить в церковь, молиться, исповедоваться и причащаться, то реакция его на этот предмет изменилась. Как-то раз Великим Постом пошёл он в баню. Для него, как и для многих русских людей, баня всегда была большим удовольствием. Но в тот раз ему не повезло: рядом с ним два приятеля горячо обсуждали какие-то общие дела и непрестанно сквернословили. Не бранились, а так, походя, пересыпали свою речь матерными словами. Молодой человек сначала почувствовал себя неуютно, потом его стало слегка подташнивать, а потом, как он рассказывал, он чуть было не потерял сознание. Перед глазами все поплыло, и он чудом не грохнулся на каменный пол. Понятно, ведь с церковной жизнью изменилось и его окружение. Сквернословия рядом с собой он уже давно не слышал, потому так и откликнулся его организм на ненароком услышанную брань — тошнотой и головокружением. Неприятное впечатление было таким сильным, что от удовольствия попариться ему на некоторое время пришлось отказаться.

Разрушая юношескую стыдливость и возбуждая нечистые пожелания, сквернословие мостит дорогу к разврату. Целомудрие и чистота не смогут ужиться со скверными словами. Дети, не довольствуясь отвлечёнными звуками, обязательно будут стремиться узнать значение услышанного. Растление «малых сих» лежит на совести сквернослова. «Горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18:7), — остерегает Спаситель.

Впрочем, не только у детей, но и у взрослых сквернословие заглушает, придавливает чувство стыда. Стыдливость же, как говорит святитель Иоанн Златоуст, «Бог вложил в природу нашу» чтобы она предохраняла нас от греха. Ту же мысль находим и у святителя Григория Нисского: «Великим и сильным оружием к избежанию греха служит обыкновенно хранящийся в людях стыд, для того, думаю, и вложенный в нас Богом, чтобы такое расположение души производило в нас отвращение от худшего». По мнению святых отцов, «наибольший стыд происходит от обнажения наготы телесной» (свт. Димитрий Ростовский). Матерная брань, символизируя это обнажение, заставляет преодолеть этот наивысший градус стыда, разрушая его защитную стену, повергая человека в бесстыдство. Ведь «презрение стыда есть бесстыдство» (свт. Григорий Богослов). Там же, где нет стыда — нет Бога.

Неустойчив, хрупок мир в семье сквернослова. Брань возбуждает и раздражает человека. Но самое большое несчастье в такой семье — это судьба детей. Дети, слыша грязную речь, сами приучаются сквернословить. Умственное развитие таких детей заметно заторможено. Чем ранее внимание ребёнка обратится к половой сфере, тем более в таком низменном и примитивном отображении, тем медленнее будет его духовное и умственное развития. Есть наблюдения, что рост таких детей заметно замедляется, и они не «добирают» того, что вложено в них природой.

Те родители, которые не стесняются в выражениях, должны помнить, что сквернословие, уничтожая в ребёнке чувство стыда, является мостиком к дальнейшим преступлениям. Ведь изгоняя из дома стыд, они изгоняют и лучшего воспитателя. «Ибо стыд часто больше страха обучал избегать дел несообразных» (свт. Григорий Нисский). Пусть не ищут они потом виноватых в случае несчастья с сыном или дочерью — они сами запланировали его.

Среди воспоминаний преподобномученника архимандрита Кронида (Любимова) есть такое:

«Лет двадцать назад, когда я был ещё в обители преподобного Сергия, пришёл помолиться преподобному Сергию, угоднику Божию, крестьянин Иаков, прихожанин храма той местности, где я родился, и зашёл ко мне. Видя необыкновенную грусть на лице его, я спросил о причине его грусти, и он поведал мне следующее: «У меня есть сын, младенец лет шести, который привык к такому ужасному пороку срамословия и ругани матерным словом, от которой даже я, мужчина, прихожу в смущение и ужас. Пробовал было наказывать, после наказания бросал в подпол, но все это не помогает, мой сын хуже озлобляется и с таким ожесточением произносит ругань, что даже чернеет в лице, и тогда страшно бывает смотреть на него». Ясно, что к душе малютки приразился дьявол и понуждает его к сквернословию. Я спросил отца, откуда же малютка мог научиться такому ужасному сквернословию. Тогда крестьянин сознался, что причина сего — он сам. «Я, — сказал он, — имею эту привычку сквернословия, когда бываю в нетрезвом виде. Вот о сем-то я больше всего и скорблю, что сам насеял эти погибельные плевелы в душе невинного ребёнка». Видя его смущение душевное и слезы, жаль мне было от всей души сего страдальца, но помочь ему в горе я ничем не мог, кроме искреннего сердечного слова утешения. И вместе с тем посоветовал ему всю скорбь души своей излить перед мощами преподобного Сергия, и, как живому, поведать ему печаль своего сердца, и просить его дивной помощи себе и страждущему погибельным недугом малютке. Через год после сего свидания с Иаковом, я виделся с ним на родине и спросил о малютке. Слезы обильной струёй потекли из очей Иакова при вопросе о сыне. Успокоившись, он сказал мне: «Дивен Бог во святых Своих. Молитвами и предстательством преподобного Сергия малютка мой за последнее время совсем перестал сквернословить, да и сам я теперь, благодарение Богу, водки уже не пью».

Нередко люди, подверженные греху сквернословия, чтобы как-то оправдать себя, говорят, что их вынуждает к сквернословию среда, в которой они живут или работают, что не получили они в детстве правильного воспитания. Приведу такой пример. Работала у нас на приходе женщина, помогала готовить пишу. Приходила она всегда с маленькой внучкой. Приготовит обед, накормит всех, потом уберёт посуду, помоет полы, а домой не идёт. Все ищет, что бы ещё сделать. Ей, бывало, говорят: «Да иди ты домой. Не мучь ребёнка». А она улыбнётся виновато, а домой все равно не идёт. Сама-то она не жаловалась, а знакомые её потом рассказали, что в квартире у неё настоящий ад. Все её близкие: муж, сын и дочь постоянно пьют. Каждый день пьяные компании, крики, скандалы и, конечно, все магом. Внучка её, можно сказать, зачата, родилась и живёт в постоянной матерщине. Для малышки отказаться от матерных слов, всё равно как от части себя. От руки, или ноги, или от собственной кожи. Всего-то один или два дня в неделю приводила её бабушка в церковь. Но через какое-то время девочка не только перестала произносить грязные слова, но и других детишек, не сдержавших свой язык на церковном дворе (тут уж речь не о мате, а о прочих грубых словах), останавливала: «Нельзя так говорить, ты ведь причащаешься». Малышка сделала свой выбор, хотя живёт все в той же «тяжёлой» квартире.

Прежде матерную брань называли ещё солдатскими словами. Не в том смысле, что ею пользовались только воины, а в том, что распространено сквернословие было большей частью в солдатской среде. Среде людей, лишённых на двадцать пять лет семьи, общения с родными, привычной крестьянской работы, оторванных от родных мест. Людей, отчаявшихся в своём будущем. Позже язва сквернословия поразила и рабочую среду, где люди жили почти в таких же отчаянных обстоятельствах: без семей, без привычных отношений, сегодняшним днём. Все это были люди, с точки зрения основного населения, несчастненькие, попавшие в тяжёлые обстоятельства. Их жалели, но тех, кто перенимал их дурные привычки, осуждали.

Наверное, это в советское время появился тип начальника-демократа, демонстрирующего свою близость к народу именно употреблением крепких слов. Даже выражение появилось: «сказать крепко, по-русски». Хорошо бы знать, что слова эти в большинстве своём отнюдь не русского происхождения. Русский же человек, хотя бы в своих идеалах, отличался всегда целомудрием. Это целомудрие и стыдливость отразились в национальной одежде и в национальном быте, удивлявших своей строгостью и чистотой нравов иностранцев. При благочестивых царях Михаиле Фёдоровиче и Алексее Михайловиче за сквернословие было положено телесное наказание. Для этого по рынкам и площадям ходили переодетые чиновники, схватывали ругателей и тут же, на месте, для примера другим, наказывали их розгами.

Сегодня удивляет то, что многие образованные люди стали позволять себе эдак «тонко интеллигентно» выругаться, возможно, желая показать этим свою широту взглядов. Так и просится на язык Достоевский: «Широк русский человек, хорошо бы сузить». В России к образованному человеку всегда относились с уважением. Образованный человек именовался личным почётным гражданином. Университетское образование приравнивалось к офицерскому чину и давало права личного дворянства. Знание почиталось. Глядя на образованного человека, простые люди как бы говорили себе: «Мы по темноте своей можем впасть во многие грехи и ошибки, но он-то знает, где свет, он человек грамотный».

Знание помогает человеку воссоздать в себе образ Божий. Именно это понятие — воссоздание образа Божия — и отражает слово «образование». Поэтому грязная ругань в устах интеллигента особенно недопустима. «От всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12:48).

Кто-то может сказать, что сквернословие не брань, что слова произносятся механически, отстраненно от смысла. Появилась даже некоторая «мягкая» форма сквернословия, когда грубые слова заменяются другими, но ставятся во фразе на привычные места. Иногда даже спрашивают, возможна ли такая замена. Хорошо ещё, если спрашивают, а не утверждают. В таких случаях мне вспоминается вопрос Любочки из «Пошехонской старины»: «Маменька, под какое декольте шею мыть? Под большое или под малое?» (Салтыков-Щедрин). Шею нужно мыть, чтобы она была чистая, а от сквернословия следует отказаться совсем и окончательно. Мы не можем отнести слова-заменители к обычным словам-паразитам, засоряющим речь. Разве что приравняв их к энцефалитным клещам. Ведь сущность сказанного проглядывает и сквозь завесу. Так, никого не оставляет в неведении звуковая пищалка, прикрывающая теле- и радиоматерщину.

Народ по-славянски — язык. Язык — это то, что объединяет народ. И характеризует его. Немецкий философ и лингвист В. Гумбольт формирование и развитие национального характера, культуры и быта народа ставил в прямую зависимость от его языка. Язык, несомненно, оказывает влияние и на исторический путь народа. Так можем ли мы быть легкомысленны в этом вопросе?

Древние демонические культы Ближнего Востока, от которых к нам пришло большинство этих слов, использовали их в ритуальных действиях, сопровождавшими человеческие жертвоприношения. И как раньше таким образом призывали демонов, так и сегодня человек, произносящий их, призывает на свою голову беса. Вопрос о допустимости мата это вопрос веры. Для православного человека достаточно сознания того, что Господь не любит этих скверных слов. Примером тому можно привести одно из посмертных чудес святого праведного Симеона Верхотурского, случай, вошедший в его жития.

«В 1711 году, в апреле месяце один монастырский старец, по имени Иаков, внимательно слушал Божественную литургию и старался отрешиться мыслею от всего земного. Тихо стоял он в молитвенном умилении. Вдруг при возгласе: «со страхом Божиим и верою приступите», он упал ниц и лежал долгое время без чувств. Когда же он пришёл в себя, то рассказал следующее:

При взгляде на образ Пресвятой Богородицы, именуемой Одигитрия, его вдруг объял страх. Что с ним дальше было он не помнит, лишь помнит одно, как предстал перед ним праведный Симеон и, прикоснувшись к нему, сказал: «Встань, поди и объяви всем, чтобы воздерживались от сквернословия и от слов бранных, иначе Господь пошлёт на людей и на скот их голод и мор. Пусть все усердно молятся Господу, Его Пречистой Матери и всем святым, пусть весь народ отслужит молебное пение об отвращении гнева Божия».

Кроме того, праведный Симеон приказал Иакову рассказать о сём архимандриту и воеводе, дабы люди раскаялись в своих прегрешениях и молились бы об избавлении от праведного гнева Божия, что и было исполнено всеми с величайшим усердием».

Нам только кажется, что сегодня мы сильны и независимы со своим научно-техническим прогрессом. Что способны строить своё благополучие по своему желанию. Но что мы можем, если Господь за наше нечестие не даст нам Своей благодати, не благословит наши труды? От нашей, как нам кажется, небольшой слабости страдает вся наша жизнь. И личная, и семейная, и государственная. Поэтому, устраивая эту жизнь, прежде всего послушаемся голоса Церкви, говорящей нам через апостола Павла: «Отложите… сквернословие уст ваших» (Кол. 3:8).

Впрочем, чем более молитв, священных и духовных текстов произносит и читает человек, тем проще и естественнее ему бывает отказаться от грубых слов. Потому что, как говорит Апостол, не должно из одних уст исходить благословение и проклятие. Также, как «и один источник не может изливать солёную и сладкую воду» (Иак. 3:12).

Православным о моде

Помните детскую игру? «Барыня собралася на бал. Белый с черным не берите, да и нет не говорите. Что изволите надеть?» Трудно было нарядить и выпроводить эту самую барыню. Только когда это было? Теперь проще. Теперь и на бал, и к соседу, и в магазин, и на пикник одеваются одинаково. И в церковь так же…

Летним воскресным днём выйдешь на церковный двор — и Николай Васильевич Гоголь так и отзовётся в памяти: «Нет, это не губерния, это столица, это сам Париж». Или с поправкой на современность: «Это сам Пекин, Стамбул. Дели…» Спешат под звон колоколов братья и сестры в сияющих пижамно-спортивных костюмах, в изысканных шортах и майках, представляющих собой наглядное пособие по английской грамматике. Роскошные сарафаны, едва касающиеся плеч и исчезающие, не достигнув коленей. Яркие набедренные повязки «от Миклухо-Маклая». Трикотажное нечто, знакомое прежде лишь гуттаперчевому мальчику и канатоходцам. Все это, переливаясь самыми заграничными красками, спешит к молитве. Лишь несколько благочестивых женщин медлят у входа, повязывая на голове пущенную меж локонов ленту, чьё назначение — символизировать собой целомудренный покров, завещанный Апостолом.

Что ж, о вкусах не спорят, — считают некоторые. Почему же? Вкус бывает хорошим и дурным, вкус воспитывается. И тем более стоит поговорить о культуре одежды, что наш костюм — дело не только личное и не только внешнее. Всякая материальная культура есть отражение во внешней жизни отношения к культу — объекту поклонения, будь то истинный Бог, ложные кумиры или идеология. Таким образом, наше внутреннее христианское устроение может отражаться в культуре одежды и культуре поведения. Не имея в виду назидать всё общество, адресуюсь лишь к тем, кто посещает храм.

Обратимся к истории вопроса. К истокам. К народному костюму. Россия — страна православная. Именно христианским религиозным воззрениям подчинена эстетика нашей народной одежды. Причём подчинена в большей мере, чем удобству носки.

Народный костюм — это костюм по преимуществу крестьянский. Когда-то наши соотечественницы пололи, сажали, запрягали лошадь, доили коров, убирали за животными, косили и жали, одетые в длинные широкие юбки. И так много веков. При отсутствии водопровода, стиральных порошков и стиральных машин. Сегодня редкая, даже верующая, женщина не имеет брюк, хотя бы для сельскохозяйственных работ, походов за грибами и ягодами. Видно, ослабели наши соотечественницы в благочестии. В Священном Писании читаем: «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие» (Втор. 22:5). А 62‑е правило Шестого Вселенского Собора гласит, что таковых надлежит «отлучать от общения церковного». Правила этого, кстати, никто не отменял.

Вы не найдёте в народном костюме ни короткого рукава, ни вольного выреза. А ведь климат в прежнее время не был прохладнее. Мужской костюм состоял из длинной, до колен, рубахи навыпуск и широких шаровар, или, как их раньше называли, портов. Если мужчина выходил со двора, то поверх рубашки всегда надевал кафтан — длинную верхнюю одежду ниже колен. Кафтан, в зависимости от времени года, мог быть тёплым или лёгким. Женщины носили сарафан поверх длинной рубашки обязательно с длинными рукавами. Сарафан расширялся практически от плеча и не имел ничего общего с той одеждой, которую мы привыкли видеть на артистках различных ансамблей народного танца или песни. Выходя из дома, женщина или девушка ещё поверх сарафана надевала душегрею — пышную, нарядную оборку на коротких бретелях, достигающую талии. В особо торжественных случаях, например, идя в церковь, надевался шугай — одежда, похожая на душегрею, но с рукавами. Платье никогда не прилегало к телу, не подчёркивало, не выказывало его формы. Но при этом всегда имело свою собственную эстетическую форму, позволяющую любоваться человеком, не оскверняя себя и его нечистыми мыслями.

Почти до конца прошлого столетия юбка практически закрывала ноги женщины, причём так одевались не только в России, но во всех христианских странах. До восемнадцатого века одежда до колен закрывала и ноги мужчины, а праздничное мужское платье носилось по щиколотку. Мужская сорочка ещё в начале двадцатого века носилась навыпуск, прихваченная пояском. Даже в самую жаркую пору, на самых грязных работах — на покосе, при ловле рыбы, на огороде, при чистке хлева — крестьянин никогда не снимал рубахи, предпочитая намочить или измазать её, но не обнажать тела.

Что это — дремучее невежество? Самоистязание? Нет. Целомудренная одежда наших предков была призвана охранять стыдливость женщины, не раздражать и не уязвлять взгляда мужчин, не разжигать похоти. Понятие о святости брака, чистоте и непорочности брачного ложа, обязанность воспитания в целомудрии и телесной чистоте своих детей, отношение к греху блуда — вот что легло в основу народного костюма.

Развитие промышленности привело к изменению уклада жизни и повлияло на костюм. Все это совпало с гонением на Православие и оскудением благочестия. С восемнадцатого века, сначала поневоле, благодаря внутренней государственной политике, а затем просто благодаря постоянному дурному примеру полностью изменился русский костюм. Все, чем для прихоти обильной торгует Лондон щепетильный и по Балтическим волнам за лес и сало возит нам, всё, что в Париже вкус голодный, полезный промысл избрав, изобретает для забав, для роскоши, для неги модной… — все это наполнило гардеробы и помыслы наших вельможных предков. Потом, как водится, спустилось к служилому дворянству, купцам, чиновникам, мещанам, мастеровым и даже достигло крестьянства.

Теперь одежда не укрывала от греха, а прямо звала к нему. Появилась мода. А с нею зависть. Появилось желание приобретения нового костюма: нового фасона, цвета материи. С новыми приобретениями расцвело тщеславие, жажда восхищения. Начались увлечение драгоценными украшениями, тяга к роскоши. Началось обнажение. Женщины обнажили головы, мужчины отвергли бороды и обнажили своё лицо. Декольте у женщин и рейтузы у мужчин сделались обязательными при дворе. Соблазнителя стали именовать поклонником. Недостойное поведение располагающей к блуду женщины получило название привлекательности, очарования, по-французски — шарма.

И все же всегда существовало место, куда почти до самого последнего времени никто не решался войти в неподобающей, «не в брачной одежде» (Мф. 22:11). В достаточных домах каждый член семьи имел особую праздничную одежду для посещения церкви. Иногда так и говорили: «пасхальная юбка», «обеднишняя пара», или «обеднишнее платье», то есть платье, в котором ходили к обедне. Как бы беден ни был человек, но в церковь он старался прийти чистым и опрятным. Как бы богат он ни был, в храм шёл в скромной одежде, без излишеств. Здесь был предел любому щегольству, любому кокетству. Не только в храм, но даже мимо церковных ворот старались не ходить в неблагочестивом виде. Так одно лишь воспоминание о Боге может изгнать грех.

Традиционно мужчины надевали тёмную пару, то есть брюки и сюртук, позже пиджак, но обязательно, при любой погоде на рубашку надевалась верхняя одежда. Женское платье, не обязательно тёмное, а скорее светлых праздничных цветов, было скромного (то есть скрытного, скрывающего) фасона, всегда имело длинный рукав и уместную длину. Украшения в церковь носить было не принято. Голова женщины в храме всегда должна быть покрыта, преимущественно платком, хотя высшее сословие носило и шляпки, но небольшие, простые, не мешающие прикладываться к иконам или к кресту.

Вернёмся все же к сегодняшнему дню. Нельзя сказать, что прежнее благочестие полностью утрачено. Как раз большая часть верующих приходит в храм в подобающем костюме, независимо от возраста. Ведь одеться благочестиво не значит одеться некрасиво или смешно. Вполне можно совместить и моду, и возраст, и благочестие, и вкус. Дело в нашем отношении к предмету. Ведь, если вы пойдёте на приём к главе администрации по вопросу необходимого вам жилья или выделения земельного участка, вряд ли вы решитесь заглянуть в кабинет в футболке, спортивных брюках и тапочках. А если представить, что вас пригласили на аудиенцию к шведскому королю, то не в сарафане же или бермудах пойдёте вы во дворец.

Нет, вы отнесётесь к выбору гардероба очень ответственно. Почему же так безответственно некоторые из нас одеваются, идя в храм, который мы называем домом Божиим? Отчего кто-то гладит брюки и рубашку перед тем как предстать перед земным начальством, а на молитву — беседу с Богом — одевается кое-как? Хватит, мол, с Него и спортивных штанов. Отчего? От отношения к Богу. Именно от этого и зависит наша культура. Действительно ли мы считаем Его Отцом, Начальником, Судьёй или низводим Творца до уровня служебного духа, призванного давать нам утешение, радости, избавление от печали и прочие блага по нашему высочайшему повелению.

Да, «по одёжке встречают», — говорит пословица. Но иногда эта одёжка такова, что, встретив гостя, хочется тут же и проводить его. Куда спешишь ты, матушка, раскрасив лицо, взбив пышным облаком замученные волосы и неся на себе замысловатый наряд? В дом молитвы? Здесь, в храме, всё, что служило предметом твоих забот — причёска и платье и изменённое лицо, — все это лишь обличит тебя. Твою суетность и тщеславие, себялюбие и зависть. Где-то в другом месте не так будут заметны эти грехи. Но в храме… Впрочем, если ты так невнимательна к своей душе, то позаботься хотя бы о других. Твой вид будет искушением для многих. Он развлечёт, склонит к осуждению, уязвит обидой. Потому что весь наряд твой рассчитан на зрителя. И назначение его поражать, возбуждать любопытство, разрушать покой окружающих. «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18:7).

Неразумно относиться к одежде легкомысленно, считая, что прикрывающее тело платье никак не связано с нашей личностью, с душой, с будущей жизнью. Наше платье отражает наше внутреннее устроение, тщеславие и смирение, развращённость и целомудрие. Не случайно Спаситель души уподобляет одежде и о чистой от грехов душе говорит как о брачной одежде.

Мы знаем, что не только мощи святых оказывают чудотворения, но даже их платье. Одежда апостола Павла имела чудесную силу, «так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них» (Деян. 19:12). Не случайно кусочки ткани и даже ниточки от одежды святых вкладывают в мощевики и бережно хранят, вставляя в иконы и кресты.

Как самая близкая нам материя, одежда может и сама оказывать влияние на нашу душу. Святитель Феофан Затворник советовал не брать одежды от людей страстных, подверженных какому-либо греху, и даже не касаться их вещей, во избежание, так сказать, «духовной заразы».

Неблагочестивый наряд оскорбляет и подавляет стыдливость, даёт свободу блудным помыслам, способствует развращению своего обладателя. Иная думает, что она дразнит только других своим вызывающим платьем, а на самом деле это одеяние разжигает её чувственность. Даже простое щегольство не остаётся безнаказанным. Прежде знали, что девушка- щеголиха — ненадёжная жена. И умные родители избегали посылать сватов за такой невесткой.

Всякий грех начинается с помыслов, с мысли. Иногда помысел так и не завершается действием. Но тем не менее греховная мысль всё же оказывает своё разрушающее действие на нашу душу, особенно если мы даём ей развитие в своём уме, так сказать, сознательно «репетируем» грех. Отвечать за такие «репетиции» нам также придётся. «Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём» (Мф. 5:28), — говорит Спаситель. Если туалет или внешний вид женщины может уязвить вожделением кого-либо, то и ей придётся разделить вину сердечного прелюбодеяния с тем, чей взгляд она уязвила. А разве не на раздражение чувственности рассчитано большинство сегодняшних туалетов? Так любая вызывающе одетая женщина может понести наказание вместе с блудницами. И стоит ли, прилагая грех ко греху, увлекаться нарядами, идя в церковь?

Отношение к косметике в христианской традиции всегда было однозначным. «Ибо отчего, скажи мне, ты прибавляешь от себя нечто к тому, что создано совершенным от Бога? Неужели тебе мало того, что сотворил Бог? Следовательно ты, считая себя искуснейшею художницею, принимаешься исправлять то, что создано Богом», — обличает Иоанн Златоуст.

Раскраска лица порицается вообще, но тем более она неуместна в храме. После службы мне приходится стирать следы помады с напрестольного креста и Евангелия. Следы помады пестреют на иконах. Были случаи, когда с краской на устах дерзали подходить к Причастию. Что тут можно сказать? «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34). Только глубоким невежеством можно несколько оправдать подобное кощунство.

Конечно, волосы — это украшение женщины. И относиться к этому украшению нужно бережно. Господь даёт всякому именно те волосы, которые более всего сочетаются с лицом. Поэтому искажать природу своих волос — только уродовать себя. Лучшее — враг хорошего. «Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, для неё это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала?» — писал апостол Павел (1 Кор. 11:14-15), возводя причёску до символа. Существуют даже исследования, позволяющие определить зависимость поведения человека от длины его волос. Так, например, замечено, что девочки, у которых не стригут волосы, растут более послушными. Слишком короткие волосы у мальчиков или у мужчин увеличивают безразличие к опасности. Эго было использовано римскими военачальниками.

Некогда остригали волосы лишь у блудниц. Остриженная коса была как бы позорным клеймом. В ХVIII столетии в России появились женщины-актрисы, они также стригли волосы. Правда, их положение мало чем отличалось от положения наложниц. В конце ХIХ века барышни-курсистки уже щеголяли своей стрижкой как символом свободы от родительской власти. Впрочем, не все. Большинство кос исчезло во время революции. Революционерка и коса или комсомолка и коса как-то не совмещались.

Впрочем, любую женскую причёску, идя в храм, следует покрыть головным убором. Лучше платком. По словам апостола Павла: «всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая. Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижётся; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается» (1 Кор. 11:5-6). Кстати, многие благочестивые женщины именно платок, как наиболее легко заменяемую часть одежды, стараются подобрать под цвет праздника. Ведь каждый праздник в Православной Церкви имеет свой цвет. Так, Господские праздники — Рождество, Крещение, Сретение, Преображение — служатся в белом облачении. Праздники, посвящённые Богородице или Её чудотворным иконам, — в голубом облачении. «Троица» — в зелёном. Зелёное облачение бывает также на службе преподобному. Мученикам положена служба в вишнёвом. Святителю — в золотом или жёлтом. В Пост облачение чёрное или фиолетовое. На Пасху — красное.

Как уже говорилось выше, носить украшения в церковь не принято. В последние годы появилась неправильная манера носить православный нательный крест поверх одежды или на короткой цепочке, так, что его видно при открытом вороте рубашки. Таким образом, крест используют как декоративную деталь туалета, он низводится на степень кулона, значка, украшения. Это оскорбление святыни. В православной традиции носить крест на груди обязательно под одеждой. Вера — дело сердечное, внутреннее, она не афиширует себя. Против внешних атрибутов благочестия не раз предостерегал Спаситель.

И ещё раз хочу напомнить слова Божественного Апостола: «Итак желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки без гнева и сомнения; чтобы также и жены, в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшали себя не плетением волос, не золотом, не жемчугом, не многоценною одеждою, но добрыми делами, как прилично жёнам, посвящающим себя благочестию» (1 Тим. 2:8-10). Аминь.

Старость у телевизора

Сказано: «Наблюдай день субботний, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой; шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему. Не делай [в оный] никакого дела…» (Втор. 5:12-14). Такая заповедь и труда и праздника дана Господом человечеству на все дни его. Для православного сознания праздник всегда связан с Господом. «День седьмой — суббота Господу, Боту твоему». Праздник — это святыня. «.. Ибо в шесть дней создал Господь море, небо и землю и всё, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний (то есть день покоя) и освятил его» (Исх. 20:11). Этот день (в христианской традиции — это воскресенье) выделен особым молитвенным общением с Господом, Божией Матерью, святыми угодниками, посещением храма, делами милосердия, дружеской беседой с единомышленниками, собравшимися во имя Господа, праздничной трапезой.

Не только воскресенье почитают православные люди. Не работают в двунадесятые праздники, если есть возможность, то стараются отметить дни чудотворных икон Божией Матери или почтить какого-либо угодника Божия. В праздничный день мы прилагаемся памятью к событиям, освятившим его, опять переживаем их, торжествуем вместе с Церковью Небесной. Многие верующие держатся традиции причащаться в дни праздников, что делает их радость ещё совершеннее. Прежде существовала, да и теперь не угасла ещё традиция: те, кто по каким-либо обстоятельствам не смог оставить работы в день праздника, свой дневной заработок жертвует в церковь, как бы считая этот день нерабочим.

Таков праздник для православного человека. Его духовный смысл освящает и отдых от трудов, и плотскую радость праздничной трапезы, и душевную радость дружеской встречи, где Господь посреди нас. «Ибо, где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них» (Мф. 18:20), — обещал Спаситель.

Но есть праздник — святой и спасительный. И есть праздность — греховная и гибельная. Раньше, если человек бездельничал, о нем говорили: он празднует лодыря. Кто-то празднует память святителя Николая, кто-то — Георгия Победоносца, а ленивец празднует лодыря. Конечно, бездельник ни в ком не вызывает симпатии. Но мы не будем вспоминать всяческую леность, а поговорим лишь о некой, почитающейся законной, праздности, чья безнравственная сущность не всегда бывает видна. Но для нас она как раз сугубо опасна.

Двадцать, тридцать, а то и сорок и более лет отдаёт человек активному труду, питаясь от своей профессии, от своей работы. Но приходит день, и привычная трудовая деятельность заканчивается, наступает заслуженный, как о нём говорят, отдых. Иногда выход на пенсию совпадает с возрастной усталостью, не позволяющей работать далее, с семейной необходимостью ухода за больными или помощи родным. Но чаще начало пенсионной жизни всего лишь календарный срок. Конечно, в 60 лет не поработаешь, как в 30, но силы ещё есть. И здесь жизнь пожилых людей складывается по-разному.

Ко мне однажды обратилась женщина: «Я слышала, что у вас некому готовить для причта, можно я помогу вам?» Она профессиональный повар, недавно ушла на пенсию. «Моя мама перед смертью мне наказала, чтобы я, выйдя на пенсию, шла работать в храм, Христа ради», — пояснила она. С того дня уже несколько лет Евдокия кормит нас, печёт для храма просфоры, выполняя материнское благословение. Этот случай типичный. Немалая часть работ в храмах лежит на пенсионерах или на людях, имеющих свободное, праздное, как раньше говорили, время.

К концу жизни человек слабеет силами. Он не может уже выполнять привычную работу. Как правило, к этой поре дети подросли и не требуют заботы, напротив, они сами оказывают помощь родителям. Что же делать пожилому человеку?

Наши предки не представляли себе жизни бездеятельной. «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю» (Быт. 3:19), — заповедал Господь труд. «Доколе не возвратишься в землю», то есть до самой смерти. Только деятельность эта в старости другая. Отошла многозаботная, шумная жизнь большой семьи. Не так, как в молодости, тревожит суета мирских перемен. «Пусть себе бежит и меняется время, пусть спешат за ним молодые, а мне пора думать о вечности. Вспомнить и восполнить то, чего не успел за суетой», — думает пожилой человек. И, свободный от домашних занятий и обязательного труда, чаще бывает на службе в церкви. Он может потратить свои душевные силы и время на дела милосердия.

В прежнее время в благочестивых семьях пожилые люди, исполнив свой родительский и семейный долг, передав хозяйство молодому поколению, нередко уходили в монастырь. В достаточных семьях освободившиеся от обязательных забот старики брали на воспитание сиротку или ребёнка у малообеспеченных родственников. Помогали бедной родственнице-невесте выйти замуж или племяннику-студенту окончить курс. Принимали у себя нищих и странников. Брали на себя заботу о престарелых. «Дохаживали» убогих и калек.

Расскажу, как оригинально и мудро распорядилась своими предзакатными годами одна моя знакомая старушка. Оставила она работу, когда ей было уже около семидесяти. И стала проситься у детей в богадельню, в дом престарелых. Дети у неё все хорошие, жили ладно, не ссорились. Растерялись они. Что же это мать, места что ли они для неё пожалеют или куска? Зачем такой позор: мать в богадельню? Но старушка крепко на своём стояла. С большим трудом устроили её в интернат. И ведь совсем не потому, что боялась стать обузой для любимых детей, ушла она туда. Искренняя христианка, она боялась бездействия, праздности. Уж и послужила она ближнему напоследок! И уборщицей, и санитаркой, и сиделкой была у себя в богадельне. «Присядет на полчасика на диванчик в коридоре и опять спешит куда-то. Скребёт — моет, моет — скребёт, как век не работала!» — рассказывали после её смерти соседи по интернату. Помню, и молитвенница она была изрядная. Царство ей Небесное, рабе Божией Марии.

Удел пожилого человека — это молитва и милостыня. Для него после многих дней труда наступила суббота покоя. Покоя от многих житейских забот, покоя от страстей, которые зачастую смиряются к старости. Теперь можно исполнить давнюю мечту: съездить к киевским угодникам или в Оптину. Можно побывать на престольных праздниках, у чудотворных икон. Насладиться беседой с людьми духовными. Можно почитать духовные книги, просветить свой осуетившийся ум. Можно помолиться, не отвлекаясь, не торопясь. Можно побеседовать со своей совестью, испытывая её на забытые, не видимые прежде грехи. Господь милосерд. Он дал нам время очиститься покаянием и загладить милостыней свои ошибки. Он дал нам перед концом это время покоя и, может быть, даже телесной немощи дли нашего спасения. Часто старость становится праздником души. Светлая, мудрая, спокойная старость верующего человека.

Никто не знает сроков своей жизни. Умирают младенцы и отроки, юноши и зрелые мужи. Мы во всякое время должны быть готовы дать отчёт в своих делах. В молодые и средние годы жизненная суета и заботы отягощают наш ум, приземляют его. Но если человеку посчастливится дожить до старости, пусть воспримет он последние годы как особую милость, дар Божий. И отнесётся к этому дару с благоговением.

В недавние годы, зайдя в церковь, мы видели там в основном людей пожилых. Это не был только остаток дореволюционных прихожан. В семидесятые годы это были уже совершенно советские пенсионеры. Верующие молодые и трудящиеся люди не всегда могли победить в себе страх общественного осуждения и служебных неприятностей, связанных с посещением церкви. Они надеялись на будущее. Либо «Бог орду переменит», либо настанет хоть с возрастом свобода от всех профкомов, завкомов, парткомов и домкомов. А старикам надеяться — нет времени. У них будущее — вечность. И перед страхом вечной гибели преодолевали страхи перед семейными неурядицами и общественным поношением. Это ведь было время, когда за верующую маму вызывали «на ковёр», а внука-пионера заставляли отречься от бабушки-христианки.

Сегодня в храмах пожилых людей стало в процентном отношении много меньше. Есть храмы, особенно городские, где их совсем мало. Хорошо, что в церковь пришли молодые. Но очень жаль, что не все пожилые люди, считающие себя верующими (а таковых подавляющее большинство), бывают на праздничных богослужениях. Где же они? Чем заняты их мысли и сердце?

Как часто, прожив честную трудовую жизнь, но не стяжав навыка молитвы, поста, исповеди, церковной жизни, люди лишают себя последнего праздника и будущей награды. Иногда мы укоряем молодых празднолюбцев в том, что они прожигают жизнь. Но у тех есть хоть какая-то надежда на перемену. А у праздного старика — нет. Он в праздности и вовсе сжигает свою жизнь. Я имею в виду даже не праздность дел — дела, может быть, какие-то и можно найти, — а праздность стремлений и упований. Праздность духа.

Кому-то кажется, что нет ничего зазорного в длительных бесполезных беседах, сидении у телевизора, в мечтании за книгой. «Я всю жизнь работала, — скажет иная, — могу я хоть теперь отдохнуть?» Нет, не для отдыха даны нам эти годы. Трудись, «доколе не возвратишься в землю», — заповедал Господь. «Покой и праздность — гибель душе, и больше демонов могут вредить ей», — читаем у преподобного Исаака Сирина. Праздность порождает пересуды и сплетни, любовь к ненужным новостям, злоязычие, желание роскоши, зависть. Праздность может стать отправной точкой любого греха. «Кто в праздности живёт, тот непрестанно грешит», — писал святитель Тихон Задонский. «Да уж какие тут грехи, на склоне лет?» — отмахнётся кто-то. А грехи все те же, что и в прежние годы. Гордость, гнев, блуд, сребролюбие…

«Притом же они, будучи праздны, приучаются ходить по домам и бывают не только праздны, но и болтливы, любопытны, и говорят, чего не должно» (1 Тим. 5:13), — писал в I веке Апостол о праздных женщинах. Теперь же не нужно ходить по домам, болтливость нашла посредника в телефоне, а праздное любопытство легко удовлетворить, включив телевизор. Как сладко в покое часами следить за чужим домом, чужой жизнью. Да и какой жизнью! Роскошной, праздной и такой элегантной! Чем наполнены все эти многочисленные сериалы, как путы связавшие волю, разум и тела наших современников? Что делает эти фильмы так похожими друг на друга? Вожделение. Постоянное и всепроникающее вожделение. Желание чувственной любви, богатства, мести. Что хорошее возбудят эти чужие, как нам кажется, страсти в нашей душе? Все, что они сами есть: блуд, сребролюбие, гордость! Хорошее приобретение! Особенно на исходе лет.

Неразумно и самонадеянно считать себя защищённым от влияния нескромных зрелищ многолетним навыком нравственной жизни. Вот что писал об этом святитель Иоанн Златоуст: «Ибо когда ты войдёшь в театр и сядешь там, услаждая взор свой обнажёнными членами женщин, то, конечно, сначала будешь чувствовать удовольствие, но потом воспламенишь в себе сильный пламень. Когда видишь женщин, являющихся полуобнажёнными, когда зрелище и песни не что иное выражают, как только одну преступную любовь: то как, скажи мне, можешь ты после сего быть целомудренным, когда такие рассказы, зрелища и песни уступают место таким же сновидениям, — потому что душе прирождённо видеть во сне призраки многих таких вещей, которых она днём ищет и желает».

Старая пословица «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты» вполне может звучать в наше время так: «Скажи мне, что ты смотришь (или читаешь), и я скажу тебе, кто ты». Подобный ищет подобного. В том, что мы читаем и смотрим, мы ищем олицетворение желаемого. Незаметно мы отождествляем себя с героем или героиней, примеряем к себе разыгрываемую ситуацию. Стоит ли в пожилом возрасте, когда

Сердце — времени послушно
Бьется ровной чередой…

Возвращаться в мир любовных и страстных переживаний, да ещё обязательно греховных?

Русский писатель Борис Шергин, уже приближаясь к пределу жизни, записал в своём дневнике удивительное рассуждение о страстных мечтах в старости. Вот небольшая выдержка: «Жар молодого цветущего тела, сила юной крови — от всего этого как бы хмелеет мысль-воображенье юноши, невольно уступает и подчиняется этому хмелю. Но эти «страстные мечты» отнюдь не суть естественное свойство человеческого мозга. Этому положено своё время. Страстный хмель с годами должен пройти. Ум, мысль, воображенье должны снова стать чистыми, ясными, способными к восприятию иного сознания, должны взойти на ступень высшего мироощущения.

Но как часто с человеком бывает такая беда: «страстные мечты» засядут в мозгу, и полюбит человек ими услаждаться. Страстной хмель должен налететь и вылететь, налетать и вылетать. И чем старше становится человек, тем реже и реже чад-то этот туманит воображенье. А бывает, страстные-то помыслы прочное гнездо совьют себе в нашем сознании. Полынным мёдом обволокут, залепят наши сердце и ум. Здесь уже не молодая кровь и плоть будет смущать ум и воображенье, а воображенье, ставшее распутным, и ум, сделавший себя развратным, начнут впрягать наш телесный состав в несвойственную ненужную работу. Человеку-то по годам пора хвалиться и радоваться о «почестях высшего звания», а человек — от в низинах похоти, как свинья в грязи роется».

Весь этот красочный мир, истлевающий в обольстительных похотях и приковывающий наше ненасытное око к экрану, призван именно разжигать нашу чувственность, будить «страстные мечты». И осквернившееся воображение действительно впрягает наше тело в несвойственную ему в пожилом возрасте работу. Наши глаза и уши, наполненные страстными, чувственными образами, дают толчок увядающей уже гормональной системе, насилуют естественный ход жизни. Возникают нежелательные явления в органах малого таза, у пожилых женщин обостряется забытая уже мастопатия. Как блудные грехи истощают и калечат тело, так блудные помыслы расслабляют разум. Пора покинуть «цветущий сад молодости», вспомнить о своих летах. Кстати, знайте: раковая клетка — это просто обычная клетка, но только отказавшаяся стареть. Все клетки нашего организма проходят неизбежный цикл: молодость, функциональный период, увядание, старение, смерть. А те клетки, которые не желают стареть, образуют опухоль. В человек все связано: тело, душа, дух. Будьте бдительны, чтобы ваши тело и разум не стали раковой опухолью для духа.

Блудная страсть, если она укореняется в человеке, ведёт его к безумию. Частое наказание для блудников — это так называемое размягчение мозга, психическое заболевание. В недавнем прошлом, к слову, всякое психическое нездоровье считали следствием именно этого греха. В этой суровой каре, в недуге безумия сказалась особая милость Божия. Ведь страсть блуда, допущенная в сердц�