Сегодня с нами Дмитрий, который 28 лет был у адвентистов. Занимался многими служениями, миссионерством, но решил вернуться в Православие.
См. также: Исследование книги Эллен Уайт «Великая борьба», Разбор учения адвентистов седьмого дня о душе. Трудные тексты Нового Завета
Расшифровка видео
Часть 1
Сегодня с нами Дмитрий, который 28 лет был у адвентистов. Занимался многими служениями, миссионерством, но решил вернуться в Православие. Хотите узнать, почему? Смотрите интервью до конца.
А. Волков:
Приветствую тебя, Дмитрий. Я очень рад, что мы встретились, сегодня пообщаемся на очень важную тему. Я хотел бы, чтобы ты немножко рассказал вообще о себе, как ты стал христианином. сначала как в протестантизм попал, при каких обстоятельствах это случилось, как ты пришёл непосредственно к мысли, что ты находишься не там, где нужно находиться и принял решение перейти в православие. Расскажи о своём пути, думаю, что подписчикам будет очень интересно послушать, посмотреть и сделать важные выводы в своей жизни.
Д. Беляков:
Спасибо, Алексей, приветствую зрителей. Первый раз не говорю: «Здравствуйте, дорогие зрители, вы на канале «Солёное радио».
А. Волков:
Да, хотел сказать, что перед нами Дмитрий, ведущий, автор, создатель канала «Солёное радио», он сегодня с нами и поделится своей историей.
Д. Беляков:
История, наверное, как у каждого, уникальна. В протестантизм пришёл за своими родителями, за бабушкой, за мамой. В то время, кто помнит, кто знает проводились различные программы, так называемые компании. Но ни на одну из таких программ ни одного протестантского служителя ни одной деноминации мы так и не попали, хотя афиши мелькали, в памяти осталось, кто-то приглашал, но никто никуда туда так и не попал. Встреча с протестантизмом произошла сначала у моей бабушки, познакомилась она с женщиной, которая пригласила её в общину адвентистов. Потом бабушка маму пригласила, потом чуть позже меня. Пришёл, посмотрел: небольшой молитвенный дом, достаточно по сегодняшним меркам небольшая группа верующих, ещё меньше группа молодёжи, но в принципе такое тёплое общение, семейное. И постепенно ходя туда, так и остался. Что привлекло там – это то же самое семейное общение плюс молодёжь, которая так или иначе контактирует, общается, и изучение Священного Писания, и как раз там начали изучать Книгу Откровения. Так как мне сама по себе история, исследования истории всегда нравилась со школы ещё, меня это все заинтересовало. И прослушав, и казалось бы, исследовав логичное, стройное, безошибочное объяснение, толкование Книги Откровения, связка всего этого с Писанием, всё это меня постепенно убедило, что да, здесь истинная Церковь Христова, и было принято решение мной, моей бабушкой, мамой, что да, надо здесь оставаться, здесь принимать крещение. Крещение приняли, и потом, наверное, как у многих протестантов, а может быть, у подавляющего большинства просто уже дальше началась такая христианская жизнь. Хотя у меня она в дальнейшем проходила не совсем штатно. Меня наш пастор порекомендовал поехать учиться в Заокский наш пастор, но в то время в 1995 году я не попал на учёбу, тогда всё это было гораздо сложнее. Было мне предложено поехать на краткие курсы и поехать миссионером таким, служителем в другой город на год для того, чтобы там проповедовать о Христе, для того, чтобы донести тем людям истину о Христе. Мне – «зелёному», позавчера крещёному человеку предложили поучиться немножко и поехать, я согласился, мне всё это было интересно, и после очень коротких этих курсов, знакомства с другими людьми я был направлен в один из городов России на Северном Урале. После определённого времени я из миссионерства ушёл и стал просто уже членом общины, хотя выполнял различные функции руководителя общины, и с литературой был связан и так далее. Уже жил просто своей жизнью, а через некоторое время уехал в другой город, и опять же из того города, куда я уехал, попал в Заокский, решил учить английский для того, чтобы уехать в другую страну англоязычную, я таким образом оказался в Заокском и поступил на факультет иностранного языка, английский язык. В Заокском (Тульская область) адвентистская академия, её иногда называют адвентистской духовной академией, а иногда семинарией. Закончил я здесь обучение, и на тот момент, когда я уже заканчивал, подавали мы документы на эмиграцию. Но знаете, так Бог всё устроил, что наши знакомые соседи, которые жили рядом с нами, тоже уезжали в ту же самую страну, и у них не без каких-то там сложностей, но в любом случае люди добились получения визы и уехали. У нас же перед нами такие были постоянные преграды, которые мы с большим трудом преодолевали, но преодолевая одну трудность, уже позже мы поняли, что Бог ставил другую трудность. И в итоге всё дошло до того, что когда, казалось бы, мы всё преодолели, в итоге лично для нас занавес захлопнулся и мы не поехали. Очень неприятно было, хотя хотели, и дальше стали уже жить. Ну, не получилось и не получилось, будем жить, будем работать. Больше и стабильно изучения доктрин адвентизма после того, как всё это было в самом начале, уже не происходило, я больше ничего не исследовал, не вдавался в какие-то там глубины, ничего не разбирал. Как был научен когда-то, как вроде как мне казалось, проверил всё это учение, на том всё осталось, ну и ладно, что ещё проверять, всё же истина, всё правильно. Здесь суббота истинная, здесь дух пророчества истинный, выраженный в трудах пророчицы Эллен Уайт, пророчицы последнего времени, здесь другие какие-то пункты ещё учения, которые только здесь истинные, а не библейские, ни у кого другого нет. И мы возвещаем трёх ангельскую весть, это весть трёх ангелов из Книги Откровения, поэтому я нахожусь в истинной Церкви, что ещё проверять-то, зачем это проверять? В 2015 году я познакомился с Книгой Еноха. Есть такая книга, она апокрифической считается, её нет в каноне Священного Писания. Но тем не менее, достаточно интересная книга, которая даёт многие ответы на многие вопросы. Я стал её читать, но не удовлетворился тем переводом, который был, этот перевод, если не ошибаюсь, священника Алексея Смирнова, перевод начала ХХ века. Он мне показался несколько таким корявым, что ли, где-то местами очень непонятным и туманным, но книга сама заинтересовала, и я решил её именно для себя перевести на русский язык, потому что в процессе знакомства с этой книгой я узнал, что она есть на английском языке, есть варианты перевода на английский язык. Я нашёл эти переводы, нашёл также ещё один, достаточно очень хороший перевод, который был сделан именно с греческого и с эфиопского языков, такой критический, можно сказать, перевод но он был сделан на английском. Я его нашёл и стал всё это дело для себя переводить и параллельно исследовать историю этой книги. И когда я стал уже в процессе перевода знакомиться более плотно с ней, я для себя стал задавать вопросы относительно души человека, относительно его посмертной участи. Потому что адвентисты учат, что человек в момент смерти прекращает своё существование, то есть тело умерло, мозг умирает, и всё, человека больше нет. Мы буквально недавно в нашей передаче на моём канале поднимали эту тему о душе человека, разбирали эти спорные и сложные темы, где говорится о том, что исчезают его помышления и всё, человека больше нет. Я задумался: как так, почему в этой книге описывается какие-то определённые моменты, которых в адвентизме нет? Хотя кто-то скажет: ну это же не библейская книга, она апокрифическая. Я исследовал и саму историю этой книги и понял, увидел, что эта книга была принимаема иудеями, как до Христа, так и времён Христа, и самими апостолами. И эта книга отражала верования древних иудеев, и в частности, их веру в состояние человека после его физической жизни на этой земле. Это был мой первый шаг к переосмыслению каких-то вопросов. Когда я стал переводить эту книгу, остановился на этом вопросе, для себя определил, что у человека есть душа, что душа после смерти не умирает, что она находится в некоем бессознательном состоянии, таком смертном сне, как я для себя определил. И помимо других вопросов, которые открывает эта книга, освещает, я дальше пока не пошёл. Несколько лет я был занят переводом этой книги, её осмыслением, её изданием. И в 2020 году я задумался вообще об учении адвентистской Церкви. Может быть, это как-то было тоже связано с вопросом души, потому что если я уже в дальнейшем впоследствии после Книги Еноха стал изучать вопрос души в Библии, и когда увидел, что учение адвентистов не согласуется с библейским пониманием, но на тот момент я думал как: но это истинная Церковь, ну да, вот в этом вопросе Церковь наша заблуждается, она несколько неверно это всё объясняет, ну да, ладно, какие-то косяки, огрехи, заблуждения, наверное, могут быть, ничего страшного. Проблемы я в этом особой какой-то не увидел. А вот уже где-то в 2020 году что-то меня подтолкнуло изучать другие доктрины, и в частности, доктрину о 1844 годе. Если кто-то не знает, скажу, что согласно учению адвентистов в этом году Христос перешёл в небесное святилище из отделения, которое называлось Святое, в отделение, которое называлось Святое Святых. Он был во святилище, но он был сначала во Святом до 1844 года, девятнадцать веков, а вот в 1844 году он перешёл во Святое Святых и уже предстал пред Отцом – именно предстал, не воссел рядом с Ним, а предстал пред Отцом и продолжил Своё служение как первосвященник, ходатайствуя за людей. Я начал изучать этот вопрос сначала с Библии, потом нашёл также англоязычный сайт, где автор этого сайта также, видимо, в своё время задался целью разобрать этот вопрос. И так шаг за шагом, одну доктрину адвентизма, другую доктрину адвентизма я стал для себя изучать. Всё это делал для себя, не для того, чтобы развенчать кого-то. И спустя ещё где-то год этих исследований я стал задумываться: ну как так, что в Церкви вопрос души неверно понимается? Я на тот момент считал, что ориентирована эта Церковь, что в Церкви не вопрос души неверно понимается, в Церкви понимается неверно вопрос со святилищем, что Христос куда-то переходил. В связи с этим вопросом о святилище также есть учение адвентизма о 2300 вечерах и утр из Книги Даниила. Я стал задумываться: как так, но на тот момент у меня не было мысли куда-то выходить, что-то для себя кардинальным образом менять. А так как у меня есть сайт, я уже тогда решил свои исследования и переводные статьи выкладывать на своём сайте в блоге, что и я начал в принципе делать. И к моменту, когда я прошёл уже определённый период, к моменту, когда я опубликовал одну из крайних статей, я для себя определил, пришёл к такому решению, что адвентизм не может быть истинной Церковью, если в нём есть такое количество заблуждений. И так как учение о небесном святилище, об этом пророчестве 2300 вечеров и утр, которое адвентисты толкуют как 2300 лет буквальных, так как это учение есть основа адвентизма, и оно оказалось ложным, как я это увидел, я принял для себя решение после долгих размышлений, что адвентизм не может быть Церковью Христа. На тот момент я всё ещё думал: выходить мне, не выходить мне, – это был уже, по-моему, 2022 год, но пребывать в таком состоянии, то есть посещать общину, слушать проповеди, участвовать там, что-то делать, и при этом быть в несогласии полном с учением адвентизма, я всё-таки принял решение написать заявление в совет общины, коротко, но подробно достаточно, насколько это возможно сделать заявление, написать причины, с чем я не согласен, с учением Церкви и распрощаться с членством в адвентистской организации.
А. Волков:
Ты просто написал заявление и уйти в никуда?
Д. Беляков:
Да, на тот момент у меня было так, что уйти в никуда. Потому что я думал: ну, адвентизм –это ложная организация, это ложная Церковь, как я тогда считал. Уйти куда-то в протестантизм я не собирался, например, баптизм для меня в принципе не рассматривался как Церковь, тоже по определённым причинам. К пятидесятникам изначально я настороженно относился, со всеми этими молитвами на иных языках, плясками. Однажды, будучи миссионером, мы с моим собратом с которым совершали служение, посетили из миссионерских целей одно из собрания пятидесятников. Как мы там молились – я ещё не молился до этого ни разу! Ощущение пребывания бесов – я буду своими именами называть, – было реальным. Это не было каким-то возвышенным состоянием, ощущением. Нет, это действительно было очень страшно. И мы с ним стояли там, молились, чтобы как-то нас не захватил этот дух. Поэтому переход в пятидесятничество у меня не рассматривался в принципе тоже. Православие на тот момент мне тоже казалось Церковью, которая заблудилась, в которой иконы, мощи, в принципе стандартный набор претензий любого протестанта. Я считал, что Церкви, выраженной конфессионально, нет, что она, скорее всего, там человек, тот человек, там три человека, тут десять человек – то есть в любой конфессии где-то, а может быть, и вне конфессии тоже кто-то верит во Христа, там как-то живут. У меня и у моей жены такие были мысли, что Церкви, конфессионально, выраженной нет, везде заблуждения. А пребывать, допустим, в адвентизме и жить по совести я тоже не мог в том плане, что я понимал, что ну раз я нашёл, что там всё заблуждение, зачем я там буду оставаться? То есть для меня это было нелогично. Нелогично быть там, нелогично не верить в это, и нелогично потому, что для меня это было ненормально. Поэтому пришёл момент, когда я решил написать заявление, и написал что вот этот пункт, этот пункт… Кстати, ещё вот так называемый пророческий дар Эллен Уайт – тоже я разобрал этот вопрос для себя и увидел, что этот пророческий дар далеко не пророческий и совершенно не от Бога. В общем, целый такой букет набрался несогласия моего с учением адвентистов, и я написал заявление. Пришёл пастор, немножко так поговорил со мной, совсем чуть-чуть, в общем, и говорит: хорошо, мы на совете все это рассмотрим, и ушёл. Прошло несколько месяцев, пока моё заявление рассмотрели, и ещё через два или три месяца, по-моему, меня исключили. Исключил меня совет, а потом на общем собрании опять озвучили, что вот, Дмитрий написал заявление, он решил уйти из нашей Церкви. У многих были вопросы, естественно: а что, а как, а почему? Было сказано так, что со всеми вопросами обращайтесь к нему, если кто-то хочет что-то узнать. То есть моё заявление, как оно должно было быть зачитанным на общем собрании, оно не было зачитано даже. Общее собрание приняло вслепую решенин совета.
А. Волков:
По крайней мере, они сказали обращаться к Дмитрию, это уже хорошо. Обычно в баптизме сразу запрещают разговаривать с человеком, не общаться. В данном случае, если бы ты сказал, что ты переходишь в православие, наверное, тоже дверь бы закрыли, а так как ты как бы уходишь вообще, то есть не потерян до конца.
Д. Беляков:
На тот момент я действительно я не собирался идти в православие, говорю искренне честно. Кстати, мы на тот момент общались с Владимиром Шалаховым, с которым мы проводим беседы у меня на канале, пастор знал, что мы общаемся. И он говорит: а как же, допустим, если там православие – там иконы. Я говорю: для меня это неприемлемо, и я не лгал, не лукавил нисколько, для меня действительно это было неприемлемо. Мы с Владимиром Шалаховым общались в принципе в рамках наших передач. Да, я ему задавал вопросы уже чуть позже, когда я уже вышел из адвентизма – по тем же иконам, по Деве Марии, ещё какие-то. Он мне объяснял, но мне его ответы оказались такими детскими, наивными. Думаю, ну ладно, ты в это веришь, нашёл для себя, и верь, тебе хорошо, и пусть оно так и будет. Ответы его меня не удовлетворяли. Я и не думал это всё принимать и как-то для себя в своей жизни воплощать. Кстати, был вопрос, а как же теперь суббота? То есть адвентистов суббота как маркер: а как у вас суббота, а как вы проводите, а вы её соблюдаете или нет. А если человек, допустим, не посещает общину, или тем более решил написать заявление об уходе, естественно будет: а как же суббота? Понимаете, вопрос не в том, что а как же теперь, ты со Христом будешь, или как-то в Бога веришь или не веришь, а как же суббота вопрос стоит. Вопрос субботы на первом месте стоит, нежели что-то ещё. И я пастору честно сказал, без лукавства, что православие меня не привлекает, что я никуда вообще не собираюсь переходить, я буду верить, как верил – в смысле во Христа, в то, что Он меня спас, субботу мы семьей будем соблюдать. На этом наша беседы и закончилась. Когда уже озвучили о моём уходе на членском собрании, естественно, были многие вопросы, и было сказано: обращайтесь к Дмитрию. В принципе ко мне никто больше так и не обратился.
А. Волков:
Получается, в жизни общины ты особо не был задействован, так просто ушёл и все? Я-то был задействован в служениях различных, и когда покинул общину, соответственно возникла такая дыра, человека не стало.
Д. Беляков:
Нет, здесь такого не было. Единственно, что я за все годы пребывания здесь, по-моему, раза два участвовал в хоре, пел, и всё. Я думаю, у протестантов везде общины разнятся. В данном случае здесь не получилось, что я оказался задействованным. Поэтому мой выход оказался достаточно таким ровным, что ли. Хотя тот же пастор проговорился, уже на выходе, что у нас тоже были мысли поднять вопрос о твоём членстве – и тут же раз, и замолчал, понял, что проговорился. Получается, на нет сошёл и вышел. Но своими сейчас нынешними действиями, своими передачами, пребывая здесь, такой диссонанс получается, или может быть неестественно кому-то покажется, что я здесь пребываю среди адвентистов, также и живу, но веду передачи против основ адвентизма, как в книге «Великая борьба» изложена основа для исповедания адвентизма, тот же самый 1844 год, история его появления, учение об этом якобы пророчестве, которое они толкуют – 2300 лет. Хотя там всё совершенно иное говорится. Поэтому я вышел достаточно плавно, до того, как меня решили исключить. Если бы меня исключали по инициативе руководящей стороны, там было бы совсем по-другому, нежели как со мной получилось, то есть немного я опередил события. После того как я написал заявление и поговорил с пастором, у меня был период, что я не видел нигде Церкви никакой, и этот период длился у меня где-то полгода, но в эти полгода я всё равно задавался вопросом, что Церковь где-то должна быть, внутри вопрос сидел, и сидел он потому, что опять же читаешь Евангелие, а Христос говорит там, что Я создам Церковь. Конечно, некоторые скажут: «Я создам Церковь», а так как везде все Церкви пали, везде заблуждения, то есть невидимая Церковь, что в каждой деноминации и даже помимо деноминации есть верующие, которые спасаются. Думаю: нет, как-то не подходит. Христос сказал: «Я создам Церковь». Потом читаю апостола Павла, он пишет: «поставил одних пророками, других евангелистами» – и перечисляются различные служения, различные ранги, уровни, иерархия такая. Если Церковь невидимая, если Церковь такая неосязаемая, что ли, конфессионально не выраженная, то как с этим быть, где же служители эти все? Потом следующий момент меня также ещё смутил и насторожил: это слова Христа, что если согрешит против тебя брат твой, пойди, скажи ему, если нет, там ещё двум-трём, а потом скажи Церкви. А вот этот как исполнить момент? Если, допустим, с кем-то я из верующих, даже неважно какой это человек из деноминаций, если я допустим, дружил, и поссорился, ну, ладно, я с ним поговорю, ну, ладно, допустим, я потом возьму двух-трех ещё, а в какой Церкви я буду в итоге это говорить, если конфликт не разрешается?
А. Волков:
Но баптисты обычно говорят, что это в поместной Церкви пошёл и сказал, вот такой у них поворот.
Д. Беляков:
Если я в этой поместной Церкви, то, да, конечно, тут всё логично, а если я увидел что Церкви, как я понимал, все Церкви заблуждаются, и нет Церкви Христовой, выраженной в конфессии, как быть? Эти моменты меня напрягали. Также момент, где апостол Павел пишет, что Христос – это глава или голова Церкви, а Церковь – это Его Тело. Думаю, не может быть, чтобы не было Церкви. И когда я этими частями Писания пришёл к выводу, что Церковь должна быть, я начал всё-таки уже снова копать, искать. Думаю, дай-ка я почитаю по истории Церкви, посмотрю, кто, что, откуда, как. И начиная от апостолов, стал, пока не детально вдаваясь в подробности, а сверху, как бы с птичьего полёта смотреть на историю Церкви, на эту линию, как всё происходило. И у меня вырисовалась такая картина, что вот она, Церковь, эта линия достаточно яркая, широкая, мученики, потом, когда при Константине чуть позже заканчиваются гонения, потом вот она, Церковь эта, потом она так и идёт, и идёт потом разделение, откол Римской поместной Церкви, которая стала римокатолической, а потом уже мы видим протестантизм. Я смотрю на эту картину и думаю: так получается, вот она, Церковь, до римокатолической в принципе она есть. Как я тогда считал, какая бы она грязная, может быть, где-то запачкана, с какими-то ошибками ни была, получается либо православная, либо римокатолическая Церковь. Но так как римокатолики мне тоже не глянулись, потому что это гордое «наместник Сына Божиего на земле» – это первый такой маркер для меня был, то я решил посмотреть в сторону православия, уже более детально стал разбираться с православием, какие-то вопросы для себя понимать, хотя многое для меня в любом случае оставалось непонятным, то же самое иконопочитание, почитание святых, Девы Марии, то есть такие самые яркие моменты. С душой у меня всё на тот момент уже вообще определилось уже давно. А когда уже стал знакомиться с учением православной Церкви более конкретно, тут уже стали появляться и ответы. Так постепенно-постепенно пришёл к каким-то выводам. И хотя с Владимиром Шалаховым на эту тему и общались, он где-то что-то мне объяснял, но не всегда его ответы меня удовлетворяли. Поэтому искал ответы в интернете именно у священнослужителей, много пересмотрел, переслушал, переосмыслил, и как-то сделал для себя вывод, что именно православная Церковь – это та самая Церковь Христова. Прошедшая через все проблемы, через все трудности, через расколы и ереси, которые нападали или вырастали в ней, и которые Церковь отвергала в итоге, обличала – вот она такая, какая она сейчас есть, и я пришёл к тому, что я не могу не принять её. Я могу быть с чем-то не согласен, но я не могу сказать, что это не Церковь Христова.
А. Волков:
Против фактов, как говорится, сложно идти, сложно идти против рожна, факты говорят сами за себя. И даже если тебе что-то не нравится, ты не понимаешь каких-то вещей: иконопочитания, почитания мощей, которым сложно протестантам сразу принять, в голове своей уложить. Но мы не можем сказать, что это не Церковь. Мы можем сказать, что они Церковь – протестанты, это мы сможем с большой вероятностью подтвердить и Писанием, и историей, и всеми делами. Но сказать, что православная Церковь – это не Церковь, мы не можем вообще никак.
Д. Беляков:
Да, в принципе у меня и у моей жены оставались вопросы, наверное, и сейчас где-то что-то остаётся, какие-то вопросы и неясности, но это уже вопросы второстепенные, вопросы, которые могут быть у любого новоначального, у любого неофита –непонимание каких-то моментов, сторон жизни в православии, ещё чего-то. Но самый главный вопрос о том, что где же Церковь Христа, у нас в итоге решился однозначно железно.
Часть 2
Д. Беляков:
Но самый главный вопрос о том, что где же Церковь Христа, у нас решился в итоге решился однозначно железно. Потому что это не было таким, что кто-то меня пригласил, я пришёл, увидел: ах, как красиво в храме, ах, как красиво поют, а тут ещё батюшка такой весь красивый и хорошо служит, приятно где-то пахнет… Нет, это действительно был такой длительный переход, очень длительный переход. На самом деле это очень много размышлений, молитв, сомнений и в отношении адвентизма, и защиты адвентизма, и в то же самое время сомнений. Потом то же самое было, когда я был и считал себя внеконфессионалом. И то же самое у меня было в отношении, когда я уже взглянул на православную Церковь и стал её более так пристально рассматривать: она – не она, что-то в ней не то… Вопрос сидит в голове, где искать. Идти, допустим, к Владимиру Шалахову – он сам не так давно в православии, может, чего не понимает. Самый лучший ответ сегодня – это интернет. Обращаешься в интернет, ищешь разные ответы священнико,в читаешь книги, читаешь какие-то статьи, всё взвешиваешь, всё для себя определяешь, и в итоге приходишь к выводу, что всё-таки она. И вот так шаг за шагом, как такой полупьяненький, шатаясь, идёшь, идёшь, и постепенно шаг выправляется, уже понимаешь, что всё-таки ты там. И когда ты в итоге понимаешь, что православная Церковь – это Церковь Христа, эта та самая апостольская Церковь, которая претерпела определённые изменения. Говорят, у апостолов не было этих храмов, у них не было этих одежд, у них не было таких служб, молебнов. Естественно, не было. Хотя бы потому, что Христос сказал, что Царство Божие – это как семечко, брошенное в землю, которое в итоге вырастает в дерево. Так и тут то же самое. Апостольская Церковь – это как семечко было, которое в итоге выросло в такое цветущее многообразное дерево, что ли, но с единым учением. И когда понимаешь, что да, Церковь, вот она, то уже гораздо проще разобраться и с вопросом иконопочитания, и с мощами, и с Девой Марией, и вообще с другими вопросами.
А. Волков:
Ты когда он ушёл из адвентизма, какие-то связи остались дружеские, приятельские, или ты ушёл и ни с кем потом уже не общался?
Д. Беляков:
Да нет, мы же тут все, соседи, так или иначе общаемся, и на работе.
А. Волков:
А когда вы перешли в православие, как они отреагировали?
Д. Беляков:
В принципе о моём уходе в православие, наверное, больше все узнают из моих видео – как так? Сначала ты ушёл из Церкви истинной, а потом ты ушёл в Церковь, которая языческая!
А. Волков:
Они как-то обратились, пообщались, может как-то остановить тебя на этом неверном пути?
Д. Беляков:
Нет, в плане руководства организацией меня никто не беспокоит, не спрашивает, не дискутируют. А с отдельными людьми, бывает, иногда общаемся, дискутируем. Но все эти дискуссии в итоге сводятся к тому, что да у вас там это всё языческое, всё наносное, всё напридумывали – и всякие аргументы просто отметаются. Когда даже пытаешься отойти от вопросов иконопочитания и показать вопрос Церкви изначальной, то всякие свидетельства о том, что адвентистская организация – это не Церковь, просто как крошки со стола смахиваются, когда уже аргументов не остаётся мне возразить. Ну, ладно, веришь и верь, что с тобой говорить, ну и ладно – вот в среднем вот такое отношение.
Д. Волков:
Ты можешь рассказать, как произошёл переход в православие? Ты же был крещён в православной Церкви в детстве, или нет?
Д. Беляков:
Тут тоже интересно у меня получилось. У меня были мысли о том, что я был крещён в детстве, потому что такие смутные воспоминания были, что у нас в доме было два крестика такие латунные. К сожалению, в памяти у меня не сохранилось, один из них мой был, или чей-то он был, и поэтому я решил, что я в детстве был крещён. Может быть, был крещён. Но когда я решил вернуться в православную Церковь, и приходил сюда к нам в храм, с местным батюшкой общался, он мне говорит: ну, через Символ веры, через покаяние возвращаешься в Церковь, что в принципе я и сделал в итоге. Спросить, крещён ли я был, уже больше не у кого, мамы уже нет, бабушки тем более тоже нет. Поэтому я для себя решил в итоге: вопрос серьёзный, буду креститься. С Владимиром Шалаховым поговорил. Он говорит: у нас в Москве, в нашем храме, крестят полным погружением. Мы поговорили с местным батюшкой, с отцом Сергием, я говорю: буду креститься я, будут креститься мои две дочери – средняя и младшая. А жена сказала, что она помнит, у меня у меня был крестик, и бабушка меня водила в храм, и отец её подтвердил, что да, крестили. Я ей говорю: ну, раз у тебя есть такая уверенность, значит, тебе дорога через Символ веры, через покаяние, исповедание Символа веры. А я решил креститься, и летом с моими двумя дочерями мы крестились.
А. Волков:
С моей стороны проще было. Когда я перешёл в православие, приехал к родителям, и мама меня отвела и говорит: мы в этом храме тебя крестили.
Д. Беляков:
В том городе, где я жил с самого детства, это в Оренбургской области, я знаю там тот храм, куда мы с бабушкой ходили. Помню как-то, в памяти осталось: на Рождество ходили, и на Крещение ходили, воду набирали. Помню, зашёл в храм тогда пацанёнком в шапке, мне там одна бабушка: «Сними шапку!» Мне так это показалось грубо, я снял, постоял, и ушёл, не понравилось мне, в общем. Я решил не рисковать и отцу Сергию так и сказал: слушайте, вот так и так, в как есть, что скажете? – Будем крестить.
А. Волков:
Супруга как восприняла, что ты хочешь уйти из адвентизма, и тем более переход в православие?
Д. Беляков:
Мы с ней как-то в этом плане вообще на одной волне. Она же дружит с интернетом, дружит с компьютером, телефоном, тоже смотрит, размышляет. она тоже параллельно со мной исследовала, размышляла, может быть, не так глубоко, как я, но тем не менее для себя задавала вопросы – и той же самой души, и ещё других доктрин. Какие-то моменты она, естественно, не знала, но воспринимала нормально, и мы вместе, когда уже размышляли над теми или иными вопросами, в итоге приходили к одному выводу. Потом, после размышлений и личных, и совместных, мы пришли к выводу, что Церковь – она только православная.
А. Волков:
Ты рассказал, что пришёл в православие как в Церковь сознательно. Как протестанту со стажем – двадцать восемь лет, внушительный срок на самом деле, – каким образом тебе удавалось вообще принять православие, и культуру саму, и психологию, как у тебя получилось адаптироваться, принять иконопочитание, как ты к этому пришёл головой, как ты начал практиковать в своей жизни другие атрибуты, которые постоянно протестанты отвергают?
Д. Беляков:
Я когда понял, что православная Церковь – это та самая Церковь Христа, просто приходил в свободное время в храм, просто помолиться. Для меня в принципе наличие икон не представляло собой что-то отталкивающее, запретное, страшное, такого не было. Я просто приходил молиться. И когда я первый раз в храм зашёл, уже полностью разорвав с адвентизмом, у меня было такое ощущение – это даже не осознание, а какое-то внутреннее ощущение особое, что я пришёл домой. И если бы меня там встретил человек или ангел в образе человека, подошёл бы и меня обнял, я бы обнял бы его с удовольствием. Но там никого не было, это все было уже после службы, просто храм открыт, заходи и молись. У меня было желание подойти и обнять всё это, такое ощущение ,что я вернулся домой. Домой, где я кучу лет не был, или никогда не был, но ощущение было, что я вернулся домой, что это моё. Потом я уже также приходил в храм, молился, я и с местным батюшкой поговорил. На службы я не ходил, потом бывал я на службе, просто смотрел, просто слушал себя, слушал своё внутреннее состояние. Я для себя определил, что я не буду делать что-то на службе просто вслед за тем, что делают другие люди. Если кто-то осеняет себя крестным знамением, я не буду это делать просто потому, что так делают. Если там кто-то кланяется, я не буду это делать. То есть я буду это делать по мере того, как я это буду понимать и действительно с этим соглашаться. И у меня до сих пор такое есть отношение к жизни в православии, что я то, до чего дохожу умом и сердцем, я это сильно тогда уже принимаю. То же самое и иконопочитание, почитание святых, вопрос с почтением к Деве Марии, Матери Божией – всё это приходило и приходит ещё постепенно. Аналогично у моей жены. Я ей говорю: в православном храме на службе не нужно думать о том, что кто-то тебя посмотрит, если ты там крестным знамением себя не осенишь, где-то там голову не склонишь, ещё что-то не сделаешь. Будь собой. Был у меня такой период: я стал смотреть, смотрит ли кто на меня. Да никто на меня не смотрит! И поэтому я как-то успокоился, думаю, ну и что я буду действительно себя напрягать этой мыслью? И поэтому всё дальнейшее: крестное знамение, поцеловать икону, не поцеловать икону, подойти к ней, не подойти, склониться, не склониться –вообще никому никакого дела нет. Я слушаю себя внутри. Если в процессе изучения, размышления, молитв я прихожу в итоге к тому, что ну да, это так, да, это в православной Церкви есть, это учение есть, эта традиция есть, и она обоснована, она логичная, она здравая, она имеет место быть, почему мне её не принять. И когда у меня всё это в голове укладывается, и потом в сердце укладывается – не вопрос, у меня отпадают всякие какие-то смущения сомнения и я иду дальше. Я пока сейчас ещё, допустим, среду и пятницу я не пощусь, пост Рождественский сейчас тоже ещё не соблюдаю. Я, честно говоря, не дошёл. А вот просто воздерживаться от еды, просто не поесть чего-то – ну а смысл какой, я не вижу в этом смысла. В размышлениях опять же, в молитве, когда я к этому приду, я это буду делать уже осознанно и действительно с посвящением себя в этом Богу. Так я считаю. А как-то шаблонно, потому что делают все, просто потому что это надо, я считаю, это несколько неверно. Поэтому размышления и молитва – я для себя вот так определил.
А. Волков:
Ты был двадцать восемь лет в адвентизме, какую-то посещал общину, уже какая-то жизнь была совместная, общение, мероприятия какие-то проходили совместно. Ты ушёл и перешёл в православие. У тебя не было такой же целью найти такую же общину с такой же жизнью? Потому что нам ставят протестанты в укор, что в православии все одинокие, все приходят, чисто помолились, разошлись, и никакой жизни нет приходской, и каждый занимается своими делами. Ты нашёл такую общину или пока этим не занимался?
Д. Беляков:
Здесь, в Заокском, храм небольшой, и но здесь есть занятия, с детьми по воскресеньям проводят воскресную школу. Конечно, она не на том уровне, что она может быть где-то в протестантских общинах, но, тем не менее, занятие есть. Насколько я знаю, есть общение среди православных христиан, членов местных общин. Просто мы ещё сюда плотно не влились. Это потому, что сейчас, когда есть возможность, мы ездим в разные храмы в Тульской области, в Туле, в Московской области, в Москве, посещаем, смотрим, бываем также на службах, естественно. Открываем для себя новый большой мир православия. Знакомимся с людьми разными, особенно в Москве, там познакомились с несколькими священниками, общаемся. Поэтому я вижу, что в других храмах, где мы бывали как гости просто, да, там есть общинная жизнь, и в некоторых храмах очень активная общинная жизнь – и внутренняя, и в плане миссионерства, они ведут служение, детская воскресная школа для подростков для взрослых, библейские курсы изучения Библии. Достаточно такая большая внутренняя церковная жизнь идёт. Конечно, всё зависит от той или иной общины в том или ином городе или в том или ином посёлке, это тоже имеет место быть. Но сказать, что православные – это только лишь, те которые пришли либо в субботу, либо в воскресенье на службу, отстояли, свечки поставили, поклоны положили, и пошли. Нет, это в корне неверно. Конечно, есть такие люди отдельные, которые, может быть, так и живут и считают, что им этого достаточно, но это уже отдельные люди. А так, насколько я успел понять о жизни в православии, то общинная внутренняя жизнь она есть – многогранная, наполненная. Если в адвентизме община будет маленькой, и в ней будут человек десять-пятнадцать взрослых людей, у которых может быть несколько человек детей или подростков – и представьте, что там будет за общинная жизнь. А если община большая ,в большом городе та же самая протестантская, там жизнь будет совершенно другая. То же самое касается и православия. Люди общаются, люди живут. Если приход небольшой, соответственно, там и общение будет достаточно таким тесным в том плане, что кто туда ходит, кто общается внутри своих единоверцев, они так и будут жить, устроят себе жизнь такую, в которой им комфортно вне службы в храме, назовём это так. У меня была такая мысль раньше, что жизнь в православии пресная. Но уже тогда люди, которые не будучи православными, но зная православных своих тех или иных друзей, они говорили: да нет, у них очень такая хорошая жизнь общинная, они после службы часто встречаются, устраивают застолья, общаются, чай пьют, беседы, Библию читают. Я говорил: что, правда, что в православии Библию читают? – Настолько у меня было зашоренное закрытое понятие о православии, что там, оказывается, читают Библию, а не только лишь крестятся, свечки ставят и поклоны кладут. Поэтому хочу сказать всем протестантам: если у вас такое понимание о каком-то бледном, пресном православии, то оно ошибочно.
А. Волков:
Я тоже сам сомневался в общинной жизни, когда переходил в православие. В протестантизме было постоянное общение между собой, в гости приглашали, какие-то мероприятия были совместные, в том же плане изучения Библии и так далее. Но оказалось, получил даже больше. Те же самые встречи, то же самое общение, вопросы, приглашение в гости, изучение Библии – всё то же самое, и ничем не хуже, а может, даже намного лучше. Поэтому те, кто из протестантизма задумываются перейти в православие и думают, что там одиночество, это не так. Люди общаются между собой в приходе, встречаются, мероприятия какие-то совместные проводят. Я встречал это не только у себя в приходе, а во многих других храмах. Я уже общался с Владимиром Шалаховым, который тоже вышел из адвентизма. Когда я приходил и вообще думал о православной Церкви, и тоже как ты, размышлял, что в принципе все христиане, есть некая невидимая Церковь, люди возрождённые есть в православии, в католицизме и в протестантизме. Со многими разными конфессиями я общался и таким образом также понимал. Но я задавал себе вопрос: есть разные христианские вероучения, и те все верят в Иисуса Христа, пришедшего во плоти, то тогда где еретики, где дух антихриста может быть? Когда я был баптистом, они тогда уже предполагали, что только баптисты могу спастись, потом уже немножко изменилось понимание. В девяностых годах, помню, у нас был тоже Дом молитвы адвентистов, и была постоянно с ними перепалка по Священному Писанию, по субботе. Естественно, они считали, что мы не спасены, мы не Церковь Христа, не избранные. А мы, в свою очередь, считали, что они также в такой же ситуации находятся. И у меня вопрос возникал, что дух антихриста распознавать так: раз они верят все, что Христос пришёл во плоти, то и получается, все христиане по сути своей верующие во Христа, но когда я стал переходить в православие, я осознал такую вещь: неопротестанты же по сути своей не верят, что Христос пришёл во плоти. Потому что если бы они верили, что Христос пришёл во плоти, естественно, они бы не были против икон, они бы не были против мощей, они бы не были против той благодати, которая обитала во Христе, материальной, не было этих учений об образах, которые содержатся в хлебе и вине, то есть это образы какие-то непонятные, которые указывают на Христа – так они считают. По сути своей протестанты, неопротестанты не верят, что Христос пришёл во плоти.
Часть 3
А. Волков:
Я думал: а как получается, если есть разные христианские вероучения, и все верят в Иисуса Христа, пришедшего во плоти, то где еретики, где дух антихриста может быть? Когда я был баптистом, это ещё было в начале девяностых годов, все они тогда уже предполагали, что только баптисты могут спастись. Потом уже немножко изменилось понимание у многих. В девяностых годах, помню, у нас был Дом молитвы адвентистов, и была постоянно с ними перепалка по Священному Писанию, по субботе, и естественно, они считали, что мы не спасены, мы не Церковь Христа, не избранные. А мы, в свою очередь, считали, что они в такой же ситуации находятся. У меня вопрос возникал, что дух антихриста распознавать не было необходимо, так раз они верят все, что Христос пришёл во плоти, то и получается, все Христиане по сути своей верующие во Христа. Но когда я стал переходить в православие, я осознал такую вещь. Протестанты, неопротестанты, в частности, по сути своей не верят, что Христос пришёл во плоти. Потому что если бы они верили, что Христос пришёл во плоти, естественно, они бы не были против икон, они бы не были против мощей, они бы не были против той благодати, которая обитала во Христе, материальной, не было бы этих учений об образах, которые содержатся в хлебе и вине, то есть это образы какие-то непонятные, которые указывают на Христа, они так считают. По сути своей протестанты и неопротестанты не верят, что Христос пришёл во плоти, они верят в Христа как воплощённого Бога.
Д. Беляков:
Даже если взять официальное учение адвентистов, которое выражено в их книге «В начале было слово» насчёт божества, то буквально не так давно, когда я готовился к одной из глав по книге «Великая борьба», я решил освежить в памяти, как верят адвентисты в отношении Святого Духа. И даже в этом плане, в отношении Святого Духа там достаточно так всё в общем и размазано. Да, там говорится о том, что Дух Святой – это Бог, что Он Личность. Но как в православии, допустим, что Дух Святой исходит от Отца – там такого нет, хотя по идее должно было быть. Насчёт Христа – ну, тебе любой адвентист скажет, что нет, мы верим, что Христос воплотился, что Он Бог.
А. Волков:
Но вот это учение о святилище, о котором ты вначале говорил, само по себе подразумевает, что Христос занимает какую-то нишу.
Д. Беляков:
Да. Я уже говорил, что адвентизм понахватал, как мне кажется, с различных сторон учения, и даже из католицизма тоже, со всех сторон, и что-то своё там ещё выработал, и подал так, как адвентизму казалось правильным. Поэтому если мы берём разные стороны, разные доктрины адвентизма – то же самое святилище, или вопрос о Духе Святом, служении Христа в этом святилище, то мы начинаем видеть эти несовершенства, эти заблуждения, ориентиры, которые мы находим в этих учениях. Вернусь к теме святилища. Допустим, Элен Уайт пишет, и в принципе адвентисты за ней следом и повторяют, и учат, что Христос стоит перед Отцом во Святом Святых и совершает там Своё служение первосвященника. Я не буду сейчас касаться темы вообще святилища, но в Священном Писании мы видим у апостола Павла, что он нередко замечает о том, что Христос воссел по правую руку Отца. Казалось бы, какая разница, стоит Он или воссел он, тут вопрос положения тела или положения в пространстве. Ты сам сказал, что такое подчинённое положение Христа пред Богом – вот оно и есть, это стояние пред Отцом. Я не знаю, осознанно это было сделано, неосознанно, это учение было так построено. Но подчинённое положение Христа пред Богом показывает, что доктрина о Боговоплощении Христа, о Его воплощении в тело тоже имеет некие такие изъяны. Адвентист скажет: нет, я верю, я верю, что Христос воплотился, что Он Бог.
А. Волков:
Баптисты тоже верят, что Христос — это Бог, воплотившийся Бог. Но давайте вникнем в эти слова «воплотившийся Бог», это так как получается? Если Он Бог, Который необъятный, как мог Он воплотиться в ограниченное тело? И когда начинаем рассуждать непосредственно с протестантами, да хорошо, Божество воплотилось в материальное, то что-то изменилось, это материальное что в себе несло? Написано в Писании, что оно несло в себе благодать – «и обитала в Нём благодать». А что такое понятие благодати – это что-то некое материальное, оно проявляется в материи, некая благодать. То есть Его тело – это просто тело обычного человека, но в нём обитала Божественная благодать, полнота Божества телесно. А раз в Нём обитала Божественная благодать, соответственно, как Христос сказал, что кто видел Меня, тот видел Отца, а раз Христа видели своими глазами, материальное Его проявление, уже понятно, что Его можно же изобразить. А раз можно изобразить, соответственно эти изображения Христова мы можем почитать. Это же не изображение просто обычного человека — это изображение Богочеловека. У адвентистов или баптистов часто такой вопрос: а с чего вы взяли, что то, что вы изображаете, это именно тот Христос, Который был в реальности, может быть, это не Он, а какой-то другой человек? Мы задаём встречный вопрос: а вы уверены, что та Библия, которая была написана апостолом Павлом, Евангелие от Луки – оно точно такое же было и дошло до нас, почему у вас такая уверенность большая? Получается, если протестанты не почитают божественное изображение, то они не верят, что Христос пришёл во плоти. Они это формально признают это, но, по сути, они в это не верят. И получается, это дух антихриста в чистом виде, который не верит, что Христос пришёл во плоти. Они верят во Христа, что Христос когда-то приходил, но, по сути, это просто некое формальное признание того, что Он приходил. А именно ударение на «пришедшего во плоти» – этого нет. Потому что если Христос пришёл во плоти, то соответственно Божественная благодать может материально быть обитаема в некой материи. Раз в этой материи она может обитать, то здесь возникает и почитание мощей, в частности. Потому что если Сам Христос жил в этом человеке, то в его телесной оболочке обитает Божественная благодать, как и во Христе обитала та же самая благодать. Непризнание, непочитание мощей – это то же самое, что непризнание Христа, пришедшего во плоти.
Д. Беляков:
У адвентистов формально все признают, что Христос воплотился, что Он стал Человеком, был Богом и был Человеком. Но те или иные стороны учения или те или иные стороны, какие-то моменты неприятия православия, которые ты упомянул: иконопочитание, почитание мощей – именно вот такие ниточки ведут к тому и показывают то, что люди действительно не принимают Боговоплощения Христа. На поверку так вот сверху смотришь: всё нормально, человек принимает, а когда касаешься каких-то моментов уже в учении, тут уже естественно выплывают более серьёзные какие-то проблемы.
А. Волков:
Есть такая история Христа, когда женщина подошла, болящая кровотечением, и написано, что она прикоснулась к краю одежды и исцелилась. И написано, что Христос сказал, что из Него изошла сила, та Божественная благодать, которую она по вере своей впустила в себя, и она исцелилась. То есть получается, Тело Христово оно материально наполнено Божественной благодати, прикоснувшись к ней, человек мог получать исцеление. И тут же мы видим в Деяниях Апостолов аналогичную ситуацию, когда апостол Павел давал платки со своего тела, пояса и исцелялись люди. Та же самая ситуация, в теле апостола Павла наличествовала некая Божественная благодать. Почитание мощей также работает.
Д. Беляков:
Я эти темы обсуждал с разными людьми, с разными адвентистами. Смотрите, благодать присутствовала и в вещах апостола Павла, также через тень апостола Петра Господь исцелял. Но ещё ранее, в Ветхом Завете тоже – мёртвый человек, которого положили, как написано в эту пещеру, где были кости пророка Елисея, он коснулся этих костей и ожил. Конечно, люди признают это, им некуда деваться, что это было, и что оно запечатлено в Писании. Но при этом тут же следует вопрос: ну хорошо, да, там Бог воскресил в Ветхом Завете, тут исцелялись даже от тени апостола, но ведь никто не почитал кости Елисея, или эти платки, ремни, а вот вы типа почитаете. Идёт сразу смещение разговора. Момент того, что Бог совершает чудо – это ну ладно, оно описано, это есть, а вот насчёт почтения – зачем вы почитаете? Всегда смещается в эту сторону акцент. Но дело в том, что никто ведь не задаётся мыслью о том, что когда Христос упрекал иудеев в том, что они строят гробницы пророкам, о чём это говорит – то есть все сразу видят упрёк Христа иудеям, что они строили гробницы пророкам, и дальше там уже по тексту. Но никто не задумывается о том, что Христос-то о чём говорит: что строили гробницы пророкам – значит, было почтение к этим пророкам ещё в Ветхом Завете, было почтение к определённым людям. А если мы посмотрим историю ранней Церкви и дальше, то мы увидим, что почитали также святых, почитали мучеников, почитали не только их память просто – нет, почитали также их тела. Подобных историй, когда первые ранние христиане относились с особым почтением не только к живым свидетелям веры, но и также к мученикам, то есть тем людям, которых убивали, к их мощам, будем говорить современным языком, к их останкам, таких свидетельств оказывается немало. То есть люди не просто памятью почитали. Апостол Павел писал: «поминайте наставников ваших» – я думаю, тут апостол Павел говорил более, чем о просто таком воспоминании иногда, в разговорах. Наличие особого отношения к святым – как к живым, так и к почившим, было в самом начале с самого рождения в Христовой Церкви. У адвентистов самая упоминаемая – Елена Уайт. Максимум как вспоминают: допустим, если устраивают какое-то событие, в частности был перевод Библии Михаила Петровича Кулакова на современный язык, Института перевода библии в Заокском. И в связи с этим переводом просто вспомнили, что человек начал этот перевод, у него была мечта перевести Библию на современный русский язык. Вот оно всё вспоминание – просто информационно, с привязкой к определённому, может быть, событию. Тут настолько всё условно, как бы по-партийному, по-коммунистически. Коммунизм и адвентизм стоят очень рядом, только в коммунизме нет Христа, а есть икона Ленина, Сталина, может быть, ещё кого-то, в адвентизме – это икона Элен Уайт. Может быть, кому-то это не нравилось, но это так. К счастью, многие из адвентистов, с кем я общался – и лично, и в переписке, и также среди служителей признают, что да, мы чересчур сильно вознесли Елену Уайт в своём учении, потому что она у нас затмила Священное Писание. Это признают и рядовые члены Церкви, и некоторые служители. Они не сомневаются в истинности адвентизма, они как были, так и есть, но вот такая констатация факта. Поэтому Елена Уайт – это икона адвентизма, хотят они того или нет, но это так.
А. Волков:
По сути своей протестантизм, неопротестантизм, в частности, хотя говорит, что он спасается благодатью, но если начать вникать, разговаривать, почему и откуда берутся такие понятия, что в православии там на «мерседесах» ездят, в православии можно грешить, можно выпивать, можно курить, что хочешь, делать. А мы такие честные, мы праведники. Неопротестанты, по сути своей, хотят своей праведностью, а не благодатью достичь спасения. Хотя они говорят, что мы спасаемся благодатью, но по факту хотят залезть в Царство Небесное своей праведностью. В том же адвентизме, баптизме есть нравственные жёсткие рамки, и кто в эти рамки не входит, автоматически отлетает, либо их выкидывает система. Получается, неопротестантизм – это некие законники, которые пытаются своей праведностью достичь Царства Небесного. По факту и получается то, что отвергли таинства, нам не нужны таинства, нам нужен Христос, мы уже спасены, и вот мы теперь должны жить праведно. И сама система жизнеобеспечения, вероисповедания адвентистов, баптистов как экосистема, которая сама себя защищает, и люди стараются ей соответствовать. Такая мысль у тебя не возникала? Потому что я общался с адвентистами, у них Ветхий Завет, мне кажется, основная книга, чем Новый – закон, суббота, и весь Ветхий Завет там муштруют с начала до конца.
Д. Беляков:
Дело в том, что адвентизм вообще отличается от всех протестантов и неопротестантов в корне. Если человек, допустим, выходит из адвентистов, охладевает к хождению на собрания адвентистские, то первый вопрос всегда будет: а как у тебя суббота? И это не моя выдумка, оно так и есть. Я знаю, что в случае с другими людьми, с которыми я общался, которые выходили адвентизма или которые овладевали к адвентизму, им всегда задавался один и тот же вопрос: а как же у тебя суббота. Не «а как же ты теперь будешь, во Христа ты веришь?» – нет, всегда суббота. Потому что суббота там на первом месте, хотя и говорят, что нет, мы верим во Христа, мы спасаемся Христом, но в разговорах, во всём сквозит – закон, закон, закон. Вторая сторона в том, что адвентисты разделяют Закон, данный Богом, на Закон Божий, это Десять заповедей и Закон Моисеев. Хотя в Священном Писании мы видим только целиком Закон Божий. Всё, что написано в Пятикнижии – это Закон Божий, для адвентистов это будет, наверное, откровение. Закон Божий – это все законы, которые есть в Пятикнижии, и туда же входят Десять заповедей, то здесь Десять заповедей – эта часть Закона Божиего, всё дал Бог, весь закон. И то же самое обрезание, и те же самые законы – жертвоприношений, закон очищения, всё это Закон Божий называется в Писании. Поэтому делить и говорить, что нам закон Моисеев не нужен потому-то, а Закон Божий, Десять заповедей нужен потому-то – это неверно. Да, адвентисты, утверждая на словах, что они спасаются Христом, они спасаются законом. Это такое самоубаюкивание, что ли: мы верим во Христа, мы спасаемся Им. Да нет, спасаются только законом – дела, дела, дела. Если говорить о субботе – это, наоборот, что-то не сделать в субботу. Хотя сейчас, насколько я знаю, в адвентизме в субботу очень много таких послаблений, допущений, попущении, о которых ещё в девяностых годах нельзя было и помыслить.
А. Волков:
Как адвентист соблюдает субботу, на практике как это происходит?
Д. Беляков:
Адвентист от адвентистов разнится в соблюдении субботы. Я тебе дам к общий шаблон. В пятницу идёт приготовление, то есть готовится жилище, уборка, готовка, приготовление пищи на день субботний. Возможно, поход в пятницу вечером на служение – либо семьёй, либо может быть сам. В субботу с утра – это утреннее служение, потом обед, общение. И дальше всё зависит от того, какая община. Если община большая, может быть еще вечернее служение, или там какие-либо мероприятия. Если община маленькая, то вечернего служения может не быть, а после дневного служения опять же тоже могут вариации: пойти к друзьям, пригласить друзей, устроить в Церкви какой-либо обед и общение во время обеда. Это такой распространённый шаблон.
А. Волков:
То есть суббота – это просто ты находишься постоянно в Церкви, в общине, в изучении Писания.
Д. Беляков:
Первая часть служения делится на две части. Первая часть – это субботняя школа. Субботняя школа претерпела сильные изменения в девяностых годах. Сначала это был общий, зал где говорил лектор по определённому пособию, это урочник называется, на заданную тему. Изучается часть Священного Писания какая-то, задают вопросы, вставал человек, давал ответ, может быть, какие-то небольшие размышления. Потом это сделали по группам, то есть община делилась на группы, по несколько человек в каждой группе. Это первая часть. Потом молитва, пение, небольшой перерыв. И вторая часть – это уже проповедь, пастор выходит, говорит. Сейчас в современном адвентизме субботняя школа выродилась в некую такую первую проповедь, что ли, на заданную тему, которую знают все. Допустим, в эту субботу мы изучаем какую-нибудь главу из Евангелия от Матфея, или даже часть главы из Евангелия от Матфея. И все знают, что изучают, у них есть урочник, у них есть вопросы, какие-то ещё размышления от составителя, и вот в этом русле происходит изучение. Выходит служитель за кафедру, если это общее изучение, и по этому предложенному пособию по этому урочнику, по заданной теме он начинает говорить. Если человек имеет способность к ведению дискуссии, он тогда дома подготовится и будет выводить людей на такую нормальную, я считаю, дискуссию, как размышление ,задавать вопросы помимо этого урочника, может быть, он будет задавать вопросы такие, не то что каверзные, а заставляющие подумать, то есть шире этого урока, глубже, и будет людей побуждать: как ты думаешь? – и человек будет уже мозги включать и размышлять больше того, что написано в этом урочнике. Если у человека нет этого дара, или он не хочет готовиться более-менее серьёзно, он просто прочтёт очередную более-менее интересную лекцию на заданную тему. Все люди послушают, скажут «аминь», и дальше снова помолились, спели, перерыв. И вторая часть – уже проповедь, когда люди слушают служителя, проповедника, пастора, какую-то проповедь, после чего очередное «аминь», очередное пение, молитва, и все расходятся по домам. Часа три где-то это всё занимает. Если ты побудешь в православном храме часа три на службе, ты в основном будешь стоять. Естественно, с непривычки ноги могут устать. Хотя да, в современных наших храмах есть лавочки, можно присесть. Но у адвентистов все сидят, поэтому как-то особо не устаёшь. Другой вопрос, что ты с этого вынесешь. Хотя адвентисты говорят: а что у вас там в православии, что вы вообще там изучаете, ну вот, пришёл ты на службу… Я говорю: понимаешь, служба, в данном случае богослужение, подразумевает служение Богу, именно молитвенное служение, Богу прославление Бога, какие-то у него просьбы, просьбы, допустим, за нашу страну, за Россию, за руководство, за членов Церкви. Люди также частным порядком, когда на службе стоят, молятся за своих родных, за свои какие-то проблемы, также благодарят за свои какие-то, может быть, ответы на молитвы. Это богослужение. А у вас это служение разуму, это в лучшем случае разуму, если и первая, и вторая часть проведена грамотно и интересно, и какой-то смысл там есть, что-то доносится. Вы называете свои дома Домами молитвы. Сколько у вас молитв по количеству и по времени? Я как-то один раз задался для себя вопросом, сколько в адвентизме вообще совершается молитв за субботу. Восемь молитв – это включая пятницу. То есть молитва до службы, молитва после службы – это в пятницу две молитвы. И в субботу то же самое: первая часть до служения, после служения, вторая часть – до служения, после служения, и возможно, ещё пару молитв дополнительных после перерыва за какие-то нужды. Шесть – восемь молитв. Обычно это молитвы о чём: Господи, благослови нас, мы сейчас будем читать слово Божие, благослови нас. Господи, спасибо, мы почитали, Ты нас благословил. Всё, на этом завершилось. Вот основное содержание молитв. И, может быть, я ещё раз говорю, если какие-то есть просьбы – болящие, нуждающиеся, какие-то проблемы, события, но это буквально одна такая молитва, которая длится минуты две, может быть, максимум. Поэтому я спрашиваю всегда адвентистов, где у вас Дома молитвы, если вы молитесь такое количество раз, и то ваши молитвы очень-очень короткие? А мы в православной Церкви, когда приходим, священник молится, в восемь часов начинается служба, и это длится часов до одиннадцати. Помимо того, что такие службы проходят каждую субботу и воскресенье с утра, плюс службы проходят каждый день. И так в большинстве храмов России – я говорю не во всех, потому что есть храмы, где нет этих ежедневных служб, а только есть службы в субботу и воскресенье. А так в большинстве храмов России ежедневно священники – как минимум священник, а ещё плюс прихожане, если кто придёт, у кого есть возможность, молятся такое количество времени, и вот такой охватывают пласт в своих молитвах обращения к Богу, и это и прославление Бога, и просьба к Богу, благодарение. И где же тогда Дом молитвы для всех народов?
А. Волков:
Надо ещё понимать, что ежедневно идёт весь православный календарь, да и служба во всём мире православном на одну тему. Праздник какой-то, или какое-то событие, и во всём православии мировом служба идёт одна и та же по всему миру.
Д. Беляков:
Не надо бояться исследовать Слово Божие, действительно исследовать, а не просто читать книжки. Потому что, кстати, когда я уже написал заявление на выход, и мне один человек сказал: ну, может быть, ты ещё какие-то книжки почитаешь по вопросам учения, и ты утвердишься? Я говорю: а зачем мне читать эти книжки, если я взял более широкий пласт по тому или иному вопросу, нежели изложенный в этих книгах? В этих книгах изложено только лишь учение организации так, как нужно этой организации. А я беру больше. Я хочу порекомендовать всем протестантами и адвентистам, в частности, чтобы вы брали более широкий пласт при исследовании того или иного вопроса. В частности, это вопрос всего, что связано с 1844 годом, это вопрос связанный с темой души и состоянием человека после его земной жизни. Не просто слепо отстаивать свою позицию, потому что вас так научили, а посмотреть на то, как верили иудеи, почему они так верили в Ветхом Завете, как верила Церковь, и почему она так верила. То есть смотреть на эти вещи гораздо шире и глубже, потому что от этого зависит ваша будущая участь. Говорить о том, что есть заблуждения везде, а мне здесь просто нравится – ну, конечно, так говорят, и так можно сказать. Но в итоге ответственность за свой выбор придётся нести всю вечность. Поэтому просьба: изучайте, исследуйте, научитесь здраво сомневаться в том, во что вы сейчас верите, перепроверять. Я, например, до сих пор и в православии будучи, продолжаю, исследуя православие, проверять и перепроверять то, чему учит моя Церковь, Христова Церковь, так же, как я когда-то проверял и перепроверял. Я и после выхода из адвентизма я проверял и перепроверял учение адвентизма. Поэтому проверяйте, друзья, не ленитесь, не стесняйтесь. Я понимаю, это страшно. Потому что если вы найдёте для себя ответ, что адвентизм – это заблуждение, а у вас, допустим, в адвентизме муж, или жена, или дети, или мама, папа, или все друзья, то как жить дальше? Но вы подумайте, что наша жизнь краткая, сколько той жизни ещё осталось, кто из вас знает? А что потом будет, с чем вы предстанете пред Богом на суд? Скажете, меня так научили? Как, кстати, однажды сказали баптисты, когда мы пришли к ним на собрание тоже с миссионерской целью в тот же самый период, там один проповедник вышел и говорит (я тогда просто в шоке был): вы ни за что отвечать перед Богом не будете, вот как вас научили пасторы, за это понесут ответственность ваши пасторы, а вы должны верить так, как вас научили, и вы ни за что отвечать перед Богом не будете. Я тогда был просто в ауте. Поэтому если вы думаете, что Господь вас погладит по головке и скажет: ну ладно, ну, вот Елена Уайт вас научила, вы поверили, ну ничего страшного, ладно, прощаются тебе грехи твои, а Елена Уайт она такая нехорошая… Нет. Каждый даст ответ за себя. Если вы сейчас отмахиваетесь от серьёзного размышления, изучения и конкретного выбора, конкретных выводов – это ваш выбор, это выбор для вашей будущей вечной участи.
А. Волков:
Всё-таки не хватает протестантам критического мышления. Хочу пожелать людям иметь критическое мышление и не бросаться на всё, что вам вливают в уши, нужно всё проверять и анализировать. Именно здоровое критическое мышление. Даже когда апостол Павел пришёл к иудеям, они говорят: подожди, подожди, мы сейчас проверим по Писанию, правильно ли ты говоришь. То есть у них было критическое мышление. А потом они почитали – всё правда, и стали христианами. Спасибо большое, Дмитрий, было всё очень интересно. Слава Богу, что ты вернулся домой, я тоже. Мы обрели, можно сказать, спокойствие. Когда я перешёл в православие, все вопросы у меня были отвечены, и я понял, что всё, я дома. Мне просто нужно становиться на путь спасения и идти по нему в вечность.
Д. Беляков:
Я ещё хочу сказать, не так давно прочитал в одной статье, что изменение сознания, что ли, или полное успокоение, – я не помню, как это точно было сказано – у протестантов в православии происходит где-то в течение пяти-шести лет. То есть чем дольше человек был в протестантизме и потом приходит в православие, тем дольше у него происходит эта адаптация. Оно и понятно, до этого разум был такой весь шебутной, казалось бы, всё исследуешь, весь такой правильный, и есть некая такая обеспокоенность. В православии у меня этой нездоровой обеспокоенности не стало, тишина наступает. Да, есть вопросы, есть какие-то ещё непонятки, но, тем не менее, в любом случае пришло успокоение.
А. Волков:
Допустим, я когда пришёл в православие, было ощущение, что я такой голодный, я всё съедал, не мог напитаться. У меня был такой голод духовный, и когда я добрался до источника воды, то первые несколько лет я просто вникал, вникал в это учение: почему так, а почему так сказали святые отцы… Потом пришло время, когда все основные вопросы ты добрал, и ты просто живёшь дальше, эту жизнь практикуешь. Теоретическую часть набрал, и тебе нужно это всё как-то в жизни воплотить, как это реально происходит. Святые отцы Церкви дали пример, как это надо делать, как спасаться в этом мире, и просто идёшь по их следам, и переходишь в вечность, они показали путь уже много раз, как это делается. Ссылка на канал Дмитрия будет в описании, заходите, смотрите, изучайте, возвращайтесь домой.
Комментировать