Повседневная жизнь людей Библии

Они живут в нашем сознании. Мы знаем их имена – от Адама до Даниила, их генеалогию, истории более чем 2400 персонажей, почти за два тысячелетия между XVIII и II веками до Рождества Христова. И хотя они так далеки от нас в пространстве и времени, они пребывают рядом: мы видим, как они двигаются, говорят, представляем, что думают, мы знакомы с самыми интимными моментами их жизни.

Крестьянин поднимается на заре, готовит к работе свой нехитрый инструмент, идет в поле, а его жена в скромном домишке присматривает за детьми, хозяйничает, кормит животных. Художник создает статуэтку из слоновой кости для святилища. Деревня разграблена мародерами, пришедшими из страны Моав. Только что родился ребенок: родительские сердца преисполнены веселья, они готовятся к празднику обрезания. Священник погружает нож в горло ягненка: течет жертвенная кровь, он приносит воздаяние Господу¹ за эту жизнь и за жизнь всего Израиля.

Больной проказой стенает в ночи от боли. В Лакише² хирург – современник Соломона совершает успешную трепанацию. Неверную жену побивают камнями. Вора секут кнутом. Тысячи рабов строят дворец. Вельможа целует женщин гарема, поднимается на телегу, нагруженную дарами, и покидает дом, чтобы отдать визит царю. Его господин в Иерусалиме или Самарии в окружении двора и слуг, которые помогают в сложном деле управления царством. Он принимает благородных вельмож, вершит правосудие, встречает посланников из Месопотамии, Египта, Дамаска или вовсе из далекой страны Шеваимской. Он первый среди этой знати, этих детей израилевых, избранный Богом, однако он не Бог. Он приносит жертвы в храм, где вершат свои дела священники, которые едят много мяса животных, заколотых во славу Господа. Говорят, что у них дурной нрав: это правда, ведь они призваны безвозмездно вразумлять свой народ. Превозмогая суматоху мирных будней и огонь войн, пронизывая время и границы космоса, поднимается сквозь вечность голос пророков, провидцев, этих божественных глашатаев. Они посмели бросить вызов язычеству древности, даже своим собственным братьям, выкрикнуть небывалый призыв к справедливости, единству, любви, миру.

Благость Господа бесконечна – она безмерна, как сказал апостол Павел, она заключает «чудесную тайну», корни которой питают нас. Она просто существует, ее нельзя объяснить.

Эта книга – попытка помочь читателю проникнуть за три порога бытия сынов израилевых: врата Земли, Времени и Неба.

В век бронзы человек чувствует себя не так, как в атомную эру. Одна и та же ситуация – будь то рождение, свадьба, измена или убийство – ощущаются по-разному, если они пережиты в Уре или Халдее³, Древнем Египте, царскую эпоху в Иерусалиме, средневековой Франции или в современном небоскребе.

Мы не представляем лица Авраама, но прекрасно знаем основные эпизоды его жизни: мы видим, как он был вырван из семьи, отверг ее идеалы и обычаи, мы идем вслед за ним сквозь азиатские пустыни, пускаемся вместе с ним в авантюру, которая отметит начало новой эры в истории человечества. Мы перехватываем взгляд Иеффая, рассекающего ножом шею собственной дочери (Суд.11:29–39). Мы постигаем психологию желания, убийства и спасения в драме любви, которую Давид переживает с Вирсавией (2Цар.11). Мы видим, как Соломон взрослеет при дворе своего отца и становится самым знаменитым царем Востока, проникаем в интриги двора и тайны гарема. Быт царей, князей, знати, священников, пророков, ремесленников и землепашцев проходит перед нами кадр за кадром, подобно фильму, когда мы читаем Библию.

С точностью и скрупулезностью описаны не только непосредственно события. Сама психология героев нам явлена удивительно скупыми средствами, но настолько мощно, что люди всех времен не перестают себя узнавать в них и часто применяют модели их поведения к своей собственной жизни. Библия заключает в себе неисчерпаемый источник разъяснений: она внимательна к каждой детали: и в своем внутреннем строе, и в историзме своего повествования – будь то цена воза или лошади во времена Соломона, интриги двора и гарема, обычай жертвоприношения или способ вести войну.

За два последних века исследователи Библии предложили методы, позволяющие использовать основные данные этой книги с точки зрения науки. Огромный текстологический материал, тщательно проработанный в Израиле и во всем мире, заставляет по-новому взглянуть на библейские тексты, чья фундаментальная историческая значимость не перестает подтверждаться современными исследованиями и раскопками. Они ведутся не только в Израиле, но и в Месопотамии и Египте, которые также являются колыбелью народов Ханаана⁴.

Здесь можно прикоснуться к прошлому, оно возникает из небытия на наших глазах в различных предметах или описаниях. «Земля узнала нас, она начала с нами разговор…» – говорил автору этой книги пастух близ Галилеи⁵.

Надписи на древнееврейском, арамейском, финикийском, стелла Меша⁶, царя Моава, описание Силуана, многочисленные находки в результате раскопок в Самарии, Лакише или в Негеве⁷, Араде⁸, стеллы Шешонка в Египте, надписи святилищ в Карнаке, Ассирии и Вавилоне – царские анналы Салманасара, Тиглатпаласара, Синахериба – дают нам обильный материал. Нововавилонские хроники, которые относятся к 745–538 годам, а именно к царствованию Навуходоносора, с поразительной точностью подтверждают сведения из Библии.

Вот керамический сосуд, который мог содержать масло или вино Авраама. Стены этих дворцов были возведены Соломоном и обжиты им. Этот череп, подвергшийся трепанации, датируют IX веком: он доказывает, что в Лакише были ученые-хирурги – хотя Библия ни словом не упоминает об этом. Человек, которого они оперировали, вероятно, был значительной персоной. Он прожил после операции несколько лет, что подтверждается состоянием его черепа. Вот стулья, столы, инструменты, предметы искусства того времени. Историк оказывается теперь перед массой материалов, которые своим богатством и разнообразием обязывают к глубокой осторожности при их рассмотрении.

Как выглядели люди, которых мы знаем иногда лучше, чем своих современников? Чтобы представить персонажей Библии, мы изображаем их на живописных полотнах, запечатлеваем в скульптуре, точно так же, как делали это художники Франции или Флоренции, которые обращались к своим современникам, вглядывались в их лица.

Давно известно, что они не были «семитами» по той простой причине, что «семитской расы» не существует. Древние евреи ведут свое происхождение от смешения многих наций, которые населяли некогда Ближний Восток. Авраам и Сара, его жена, были халдеями. Исаак и Яков – арамейской крови. Ефраим и Манассия – сыновья Иосифа и египтянки. Моисей женится на эфиопке. Во времена Иеремии древние евреи слились с моавитами, аммонитами, филистимлянами, хананеями (Быт.11:27, 28:1–9; Чис.12:1; Неем.13:23).

Мы имеем в своем распоряжении лишь текст еврейской Библии⁹. Везде в древнем мире, в Египте, в Месопотамии, в Индии, Китае, Греции, Риме, человечество пытается спасти то, чему угрожает неизбежный бег времени. Архитектура, скульптура, живопись стремятся отразить хрупкую реальность повседневности. Посмотрите на барельефы и росписи египетских саркофагов: вы увидите мужчину, женщину, детей, слуг. Вы узнаете, любил ли этот человек обходить свои владения пешком или его несли на носилках, может быть, он плыл в лодке. Вы поймете, что ему нравилось больше – охотиться или рыбачить, увидите предметы, которыми он пользовался. Вы осознаете, какое важное значение придавалось педикюру и маникюру, и сколько на это уходило времени, как люди одевались, чем украшали себя, свои лица. Увидите панораму ремесел, которые пройдут перед вами, словно в фильме: крестьянин сеет, пашет, жнет, вяжет снопы, убирает их. Вы поприсутствуете при производстве муки, печении хлеба, изготовлении вина. Вы увидите художников, которые трудятся над глиной, камнем, металлом, деревом, изготовляют безделушки, чтобы украсить лица, которые нам становятся так же близки, как лица наших современников. С начала IV династии египетские художники часто изображают повседневность. Можно заметить, как с течением времени совершенствовались техника, искусства, обычаи, мода. Египетская культура проявляется на протяжении трех тысячелетий в жизни всех великих цивилизаций, которые избежали в какой-то мере неумолимости забвения.

Нам знакомы лица фараонов Сети I, Рамзеса, Ур Манше, царя Лагаша, Мелишапака II, царя Вавилона, мы знаем, какое выражение лица имел Ашшурбанипал, стоявший на повозке, мы представляем себе необыкновенную красоту царя-жреца Кносса, у нас есть бюсты Аристофана, Цезаря, тысячи других свидетельств истории самых разных эпох и стран.

Совсем иначе с Израилем, где пророки во славу вечности вели войну против изображений. В Иерусалиме они были попросту запрещены во имя Господа – создателя всего сущего, чей закон противоречил идее воспроизведения его форм. Люди забудут навсегда лица Авраама, Моисея, Давида, Исайи, Иезекииля, неподвластные нашему взгляду по велению божественной воли.

Все древние цивилизации знали головокружение от священного: у иудеев оно было настолько сильным, что порождало дотоле в истории невиданные реалии политической, социальной, религиозной, национальной жизни, их искусства, литературы, поэзии. В основе этого шока, там, где невоплотившаяся вечность превращается в творение – и нигде более, – нужно искать ключ к нетленности Израиля. С этой точки зрения, естественные условия жизни евреев согласуются с социальной организацией, которая подчиняет индивидуум и народ порядку, который ею востребован. Это обстоятельство кажется нам особенно значимым, поскольку остальные источники знания об израильской цивилизации нам недоступны. Причем если они и были, то либо подвергались цензуре блюстителями национальной ортодоксии, либо вовсе оказывались скрытыми настолько, что никто на них не обращал внимания, пока они и вовсе не затерялись в пыли веков. Если и есть тайна в факте приятия народом религии, которая тяжко довлеет над ним, она присутствует на разных уровнях определения нового религиозного послания, и ее восприятие народом зависит от ее источника, длительности существования, от ее масштабов в отношении вселенной – после рождения трех монотеистических религий: иудаизма, христианства и ислама.

Казалось бы, задача воспроизвести быт евреев этих отдаленных времен весьма трудновыполнима. Пророки предусмотрели потерю этой реальности для вечности. Кроме того, их страна располагается на пересечении главных коммуникаций древности. Ее посещают и осваивают представители всех великих империй: египтяне, ассирийцы, вавилоняне расхищают во все времена все ее части. Персы, греки, римляне, византийцы, арабы, крестоносцы, турки-сельджуки, англичане завоевывают последовательно Святую землю, стирая понемногу те формы проявления действительности, которые могли укрыться от бдительного взора пророка и доставить нам сквозь века точные свидетельства о жизни народа. При этом, разумеется, следы прошлого не исчезли совершенно – иногда даже в хвалебных славословиях, на которые вдохновляла эта страна.

Что оставило нам многовековое прошлое? Несколько мест, где ведутся археологические раскопки и ученые продолжают находить редкие сокровища, да несколько книг, содержание которых ограничено размером тома и, безусловно, тенденциозных по духу. Все вместе не превышает тома в тысячу страниц. Нам предстоит, таким образом, воссоздать повседневную реальность народа Библии – при том, что внебиблейские литературные источники в Израиле и принадлежащие соседним народам утеряны, раздавлены движением времени.

Но вот люди Библии сами восстают из пристанищ вечности, чтобы помочь нам себя узнать. Все началось век назад, когда Герин, «Фонд по исследованиям Палестины», Уоррен (1867), Фредерик де Блисс, Макалистер, Флиндер Петри (1890) предприняли раскопки на библейской земле. С тех пор ученые со всего мира, из Великобритании, Соединенных Штатов, Франции, Германии, сопутствуют археологам израильских университетов. В Иерусалиме ведутся сотни раскопок. На всей библейской земле, в Галилее, на обоих берегах Иордана проступают из небытия останки городов, предметы быта, человеческие останки – свидетели, порой неожиданные, истории, которую мы с каждым днем знаем все лучше и лучше. Например, в 8 километрах к юго-востоку от Мегиддо¹⁰ в захоронении были найдены пятнадцать скелетов взрослых, шестнадцать детских – детей менее девяти лет, некоторые лежали в больших глиняных кувшинах. В самом Мегиддо нашли шесть скелетов, двух женщин, трех мужчин, ребенка. Взрослые имели рост между 1,67 метра и 1,74 метра; в общей могиле находилось двенадцать скелетов, из которых двое детей от двенадцати до пятнадцати лет.

В Газере захоронения различны по характеру, скелеты относятся к разным эпохам. Рост взрослых не превышает 1,74 метра, средний составляет 1,62 метра, причем мужчины в среднем выше женщин на 6 сантиметров. Это перечисление можно продолжать очень долго. Исследование этих скелетов позволяет нам приблизиться ко времени, которое описывает Библия. Этот человек страдал от ревматизма – у него болели правое плечо и рука; у другого был кариес; еще у одного заметны следы полиомиелита, а вот этот пережил серьезную операцию – трепанацию черепа. При помощи таких открытий мы можем с точностью определить состояние здоровья человека библейских времен: назовем его Иоиль, он будет нас сопровождать во время нашего путешествия в глубь веков вместе со своей спутницей Мелхолой.

Иоиль, конечно, родом из Средиземноморья, он похож, как брат, на арабских крестьян Галилеи или горного района Самарии или Хеврона. Это представитель белой расы, кожа у него загорелая. Его жены, которые реже бывают на солнце, чуть светлее, как их сестры египтянки, которых пишут на фресках белилами, тогда как их мужья всегда исполнены охрой. Средний рост древних израильтян составляет 1,68 метра, и они считают себя низкорослыми по отношению к своим соседям, которых описывают обыкновенно как гигантов. Высокий еврей исключение, как Саул, который был выше своих соплеменников на голову (1Цар.10:23; Втор.1:28, 2:10). Легендарная ловкость маленького Давида подчеркнута в Библии большим ростом Голиафа (1Цар.17:4). Как все жители Средиземноморья, Иоиль – брюнет, но он любуется своей белой кожей, в противоположность нашим современникам, особенно женщинам. Перечитайте описание идеальной Суламифи Песни Песней – она прячется от палящего солнца в винограднике:

Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня (Песн.1:5 и далее).

Напротив, ей хочется, чтобы кожа ее была цвета розы, губы карминовыми, а оттенок румянца должен напоминать нарезанный тонкими ломтиками гранат. Она подобна пальмовой ветви – так она легка. У ее идеального избранника тоже нежная кожа, яркий румянец, но волосы «черные, как ворон» (Песн.5:11, 4:1, 6:5). У всех – и у мужчин, и у женщин – длинные волосы. Однако они так же определяют женственность, как борода и усы указывают на мужественность, силу, мудрость. Самсон носит семь кос, в которых, как он признается Далиле, кроется его могущество: в его волосах заключена магическая сила, благостная или несущая зло, неотделимая от человека (Суд.13:5, 16:17. 2Цар.14:26. Их вес равнялся 200 сиклям, что составляет приблизительно 2,28 кг.). Упоминание о бороде встречается часто, а парикмахер не появляется никогда: Авессалом стриг волосы один раз в год. Иезекииль советует священникам носить короткие волосы (Иез.44:20). Назорей, который посвящает себя Господу, отказывается пить вино и стричь волосы. Притом священники не должны быть чересчур заросшими во время траура (Лев.9:6).

Борода также играет важную роль в повседневной жизни людей Библии. Это символ силы, мужественности и также знак зрелости, мудрости. На иврите она называется «закан», от того же корня, который несет значение «древний». Носили ли евреи великолепные бороды подобно ассирийцам? Неизвестно. Однако в описании Исава, дурного человека, подчеркивается обилие волос, а отличающийся мягким нравом Иаков лишен растительности на теле (Быт.27:11).

Библейский человек строен и гибок, у него мощная мускулатура. Он живет на просторе, на безводных землях, которые он должен сделать плодородными своим тяжким трудом. Чаще всего это горный крестьянин, привыкший на плечах или на голове носить тяжести. Женщины каждый день носят кувшины с водой из ближайшего водоема или домашнего колодца. Их мужья пытаются отвоевать пахотную землю у пустыни или вырубают террасы в скалах, везут туда землю с долин, чтобы посадить виноградные кусты и фруктовые деревья. Их тело привычно к однообразной и нудной работе. Библия старательно перечисляет их подвиги: пророк Илия бежит в экстатическом состоянии перед колесницей Ахава, от Кармила до Изрееля на протяжении многих часов (3Цар.18:46). Герой часто сравнивается со львом, с орлом, с газелью (2Цар.1:23, 2:18). Самсон борется со львом, Давид побеждает медведей (Суд.14:6; 1Цар.17:34–36). Ванея, сын Иодая, спускается однажды в овраг, где прячется лев и побивает зверя. Он побеждает двух героев Моава и огромного египтянина, вооруженного копьем, с помощью простой дубинки (2Цар.23:20).

Молодой Давид рекомендован Саулу из-за шести достоинств: он умеет играть на музыкальных инструментах; он доблестный герой – это значит, что он угоден богам; он воин, способный защитить своих родных; его речи мудры, и он красив (1Цар.16:18). Таков идеальный образ вифлеемского крестьянина, призванного три тысячелетия назад стать царем Израиля. Кроме того, первые пять добродетелей свидетельствуют, что с ним Господь. Если так – значит, у него есть все, чтобы преуспеть в жизни. Он мог бы иметь что угодно, но если Всевышний, который является источником всех благ, не пребывал бы с ним, это не имело бы значения.

Откройте Библию: вы с первых страниц будете шокированы цифрами, обозначающими продолжительность жизни героев. Адам прожил 930 лет; Сиф 912 лет; Енох 905 лет; Каинан 910 лет; Малелеил 895 лет; и самый старый, Мафусаил, умер почти тысячелетним в возрасте 969 лет.

Эти годы, которые служат здесь эсхатологическим задачам, всегда ставили в тупик толкователей. В отношении продолжительности жизни патриархов выдвигаются разные гипотезы – необходимо определить ее в разумных пределах. Одни предполагали, что годы – это попросту месяцы, тогда получается, что Адам умер около 77 лет от роду, а Мафусаил совсем не тысячелетний, а едва восьмидесятилетний старец. Эта замечательная гипотеза наталкивается, однако, на препятствие. Если делить на двенадцать данные этой генеалогии, то получается, что Адам стал отцом в 10 лет, Енох – в 7 с половиной, а Малелеил – в шесть.

Были другие варианты пересчета. Изобретательность экзегетов может здесь сравниться лишь с мистикой самих текстов. Быть может, эти преувеличения относятся к определенным мифологическим представлениям, которые нам недоступны, как в вавилонской традиции, где герои умирают в еще более почтенном возрасте.

Обратимся же к фактам, которые нам открываются, благодаря останкам из известных некрополей. Мы уже отметили, что существовала определенная мораль в отношении детей, связанная с кругом традиционных представлений. Родить ребенка – это еще далеко не все, необходимо его воспитать (Ис.1:2). В семье этого времени смерть – частая спутница, ее соседство пугает, но не заставляет содрогаться – она почти каждый день приходит то в один дом, то в другой.

Стоит отвлечься от возраста патриархов, и библейские данные подтверждаются данными археологии. Моисей, говорит текст, прожил 120 лет, Аарон – 123 года, Навин – 110 лет (Втор.34:7; Чис.33:39; Нав.24:29). Цифры, конечно, еще отдают дань символике, но в дальнейшем мы уже сталкиваемся с нормой, эквивалентной нашей: Илия прожил 98 лет; Халев – 85 лет. Двенадцать царей, которые следовали друг за другом на протяжении более 500 лет, умирают в среднем в возрасте 47 лет. Самому старому было 77, самому молодому 23 (Речь идет о Ровоаме (58), Иосафате (60), Иораме (40), Охозии (23), Амасии (54), Озии (68), Иофаме (41), Ахазе (36), Иезекии (54), Манассии (78), Амоне (24), Иосии (39); 3Цар.14:21–4Цар.22:1. Септуагинта дает существенно другие цифры и ограничивается средним возрастом для царей не более 52 лет).

В среднем люди хотят прожить не 120 лет, как Моисей, а около 70 (Пс.89:10). Пророки иначе смотрят на проблему продолжительности жизни: Исайя говорит, что человек, не достигший столетия, будет оплакан как преждевременно усопший, как жертва проклятия (Ис.65:20).

Пора зрелости у мужчин приходится на годы между 30 и 50 – временем, когда поступали на службу и уходили с поста левиты¹¹ – служители Иерусалимского храма (Чис.4:3, 8:26). В других местах священную службу положено было начинать в 25 или даже в 20 лет (Чис.33:24; 1Пар.23:3, 24).

Потрясающий документ, который напоминает бланки теперешних страховых обществ, определяет стоимость человека. Жизнь разделена на пять периодов, и в каждом из них мужчина и женщина оценены по-разному:

От 1 месяца до 5 лет – мальчик стоит 5 сиклей.

От 1 месяца до 5 лет – девочка стоит 3 сикля.

От 5 до 20 лет – мужчина стоит 20 сиклей.

От 5 до 20 лет – женщина стоит 10 сиклей.

От 20 до 60 лет – мужчина стоит 50 сиклей.

От 20 до 60 лет – женщина стоит 30 сиклей.

После 60 лет – мужчина стоит 15 сиклей.

После 60 лет женщина стоит 10 сиклей.

Эта таблица создана, разумеется, на основе конкретных данных о повседневной жизни, а не путем абстрактных спекуляций. Продуктивный период человеческой жизни длится, таким образом, от 20 до 60 лет. Затем, как мы видим, стоимость человеческой жизни резко снижается: старая женщина стоит немногим больше трех новорожденных! (Лев.27:1–7. Шекель или сикль золота упомянут в Быт.24:22 и Нав.7:21. В золоте или серебре (Быт.23:16; 2Цар.4:26; 4Цар.15:20; Зах.11:12–13) он весил от 22 до 23 г, тогда как шекель вавилонян (от 11 до 11,5 г для легкого шекеля) составлял от 14,5 до 15,3 г по отношению к финикийскому (от 7,3 до 7,7 г для легкого шекеля). Во времена первых дворцов в Израиле имел хождение легкий вавилонский шекель. Таким образом, перевести шекель в сегодняшний эквивалент удалось бы только с большой долей произвольного предположения, что послужило бы в ущерб точности).

Во всяком случае, сколько бы она ни стоила, жизнь остается высшей ценностью. Бог Библии, как мы увидим, – это Бог «биологический», Элохим жизни, Элохим живущих. Смерть, как и болезнь, – несчастья, но самая большая трагедия для человека – не иметь потомства. Нужно подчеркнуть, что Сара и Рахиль были лишены возможности иметь детей, и потребовалось божественное вмешательство, чтобы родились их дети, отцы народа Израилева (Быт.11:30, 30:1). То же касается героя Самсона и Самуила, «суффет», судьи (Суд.13:2; 1Цар.1:2–7).

Бесплодие – наказание для Мелхолы, несчастной жены Давида (2Цар.6:23). Нет ничего горше для супругов, чем невозможность выполнить первую заповедь: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (Быт.1:28). Потому что дети – это дар Господень (Пс.126:3). Против бесплодия помогает молитва. Ревекка бесплодна, но, когда Исаак молится за нее, она рожает двух близнецов: Иакова и Исава (Быт.25:21). Суламифь, которая замужем за пожилым человеком, обретает способность родить в вознаграждение за то, что гостеприимно дала под своим кровом отдых пророку и его спутнику (4Цар.4:8–17). Крик Рахили Иакову: «Дай мне детей, а если не так, я умираю» (Быт.30:1), – это вечный крик женщины, жаждущей носить в себе и дарить жизнь. Отсюда, вероятно, магические практики, призванные победить бесплодие: если молитва, странствия и обеты не дали результата, женщина прибегает к целительству. Рувим приносит Лии травы, возбуждающие половое влечение. Рахиль зачинает благодаря мандрагоре (Быт.30:14–21). Рождение ребенка как таковое воспринималось исключительно значимым событием еще и в зависимости от степени, в какой люди представляли себе механизм зачатия. Видимая связь между беременностью и рождением постоянно подчеркивается. Роль мужчины в зачатии стала в полной мере понятна лишь позднее.

Выкидыш также воспринимался как величайшее несчастье. Если Библия знает и осуждает coitus interruptus¹², как и противозачаточные средства, то не упоминает ни одного случая добровольного аборта, в то время как его различные варианты были широко распространены за пределами Израиля еще с глубокой древности (Быт.38:9). Преждевременно родившийся ребенок – это упавший плод, он неполноценен, он отвержен самой жизнью. Иврит содержит много определений для характеристики жертв несчастливого рождения: слепые, глухонемые, паралитики, несчастные обладатели заячьей губы, косоглазые, хромые и т. д. Вероятно также, что много женщин умирало во время родов, как Рахиль после того, как произвела на свет Вениамина (Быт.35:18).

Тридцать девять книг еврейской Библии, написанные между второй половиной II тысячелетия и второй половиной I тысячелетия до христианской эры, описывают период от призвания Авраама до времени после изгнания евреев: они стремятся охватить не только историю Израиля с момента его формирования до распада, но также судьбу всего человечества с сотворения мира.

Однако наиболее яркий свет падает на период царств. Так и этот труд наиболее полно освещает этот период, что не мешает нам обращаться также как к прошлому по отношению к тому времени, так и к будущему. Как бы то ни было, в этой части мира с момента распространения железных орудий труда в начале первого тысячелетия жизнь древних израильтян оставалась практически неизменной на протяжении 445 лет, которые составляют объект нашего исследования, вплоть до времени после плена, когда в политических, религиозных, социальных и ментальных представлениях произошли значительные смещения.

Библия доносит до нас историю маленького семитского народа, который жил в Азии три тысячелетия назад. Она служит катехизисом для огромной части человечества, степень ее распространенности делает ее современной исторической книгой. Каждый год появляются многочисленные переводы и комментарии этой книги, которая с успехом распространяется по всему миру в виде печатной продукции или фильмов.

Библейское прошлое самыми разнообразными способами касается нас. В Израиле оно очень легко возникает из небытия. В странах, где сильно влияние христианства, оно проявляется в теологии, морали, мысли, литературе, искусстве, богослужениях. Даже любое революционное движение нашего времени воспринимает, сознательно или бессознательно, черты пророческих посланий. Мы проецируем нашу современную реальность на библейское прошлое. Кьеркегор в «Страхе и трепете» сравнивает свою личную драму с положением Авраама, ведущего Исаака к месту жертвы. Историк Анри Пирен описывает библейское общество с точки зрения современности. В какой-то мере такой подход, конечно, ошибочен, поскольку плохо согласуется с требованиями апологетики и побуждает исследователей к стремлению объяснить, что они теперь думают относительно еврейских и христианских теологических установок Библии.

В Израиле происходит постоянный конфликт между повседневной жизнью и вечностью, между миром и Богом. Религия евреев от самых истоков наполнена живительной силой и постоянно оказывается противопоставленной языческим религиозным представлениям древности. Таким образом, у евреев религия и народность сформировались относительно поздно. Здесь сливаются воедино Бог Синая, народ израилев и земля ханаанская. Быт евреев также связан с этими тремя неразделимыми реальностями: бог, народ и земля. Неверные могут прогнать народ с его земли, отлучить от его Бога, но он не перестанет быть сопричастным своей земной и небесной колыбели духа.

Эта интуиция божественного, человека и земли обращает нас к исторической конкретике. И в этом смысле повседневная жизнь людей Господа продолжает вызывать у нас интерес, поскольку ее отблески освещают будущее всего человечества.

На землях, простирающихся от Китая до Египта через Индию, Месопотамию, Элам, Иран, Сирию, Ханаан, Анатолию и соседние государства с IV тысячелетия до христианской эры еврейский народ занимает очень небольшое пространство: несколько тысяч, иногда даже несколько сотен квадратных километров, пока и вовсе не оказался изгнанным. Он не осел навсегда ни в Египте, ведущем свое начало с V тысячелетия до христианской эры, ни в Месопотамии, где цивилизация оформляется в начале IV тысячелетия, ни в Сузах, чьи огни зажглись за восемьсот лет до того, как Авраам покинул Ур, ни в Библосе, возникшем в начале III тысячелетия, ни на Крите, который использует с этого времени металл, не примкнул ни к индийской цивилизации, ни к китайской. В отличие от Египта, Месопотамии или Персии, Израиль принужден из-за скудости своих пространств, отказаться ставить в зависимость от имперских амбиций свою государственность. Географическое положение Ближнего Востока, климат Средиземноморья способствуют быстрому развитию цивилизаций и рождению империй, которые растут динамично и часто стремятся к мировому господству. Однако эти величественные конструкции часто обрушиваются, погребая под обломками своих созидателей.

Благодаря ограниченности своей территории Израиль от таких авантюр защищен. К тому же он беден. Эта земля не похожа на земли Нила, Тигра, Евфрата! Эта страна объединяет Африку, Азию и Грецию и постоянно должна защищаться от посягательств завоевателей. Отсюда нерациональная трата ресурсов – постоянная причина обеднения страны. Здесь нет Акрополя, нет пирамид, нет архитектуры, вообще нет блистательного изобразительного искусства, нет собственной науки, нет новых технологий. Во всех этих областях, которые составляют гордость соседних цивилизаций, – вклад Израиля практически равен нулю.

Но евреи компенсируют этот недостаток безмерным могуществом духовной культуры. Они служат единому Богу, которого считают Творцом неба и земли, полагая, что он станет однажды Богом всех наций. Защищенные своей крохотной территорией от дурных завоевательных тенденций, которым ни Египет, ни Месопотамия, ни Греция, ни Рим не смогли противостоять, они под лозунгом своей веры стремятся не только к духовному единству мира, но и к самосовершенствованию. Пророки Израиля приходят в итоге к убеждению, что их небо и земля недостойны Бога, который их создал. Они провозглашают новое небо, новую землю, нового человека, новое человечество, которое в будущем будет освобождено от своей ноши и даже от тяжести смерти. Так самая скромная повседневная жизнь несет в себе сакральный смысл: история зачата евреями как обряд, который разворачивается на сцене Вселенной и устремлен к осуществлению внутренней свободы человека.

..Пойди из земли твоей…

в землю, которую Я укажу тебе

…потомству твоему отдам Я землю сию…

Быт.12:1–13, 15–17

Ибо Господь, Бог твой, ведет тебя в землю добрую, в землю, [где] потоки вод, источники и озера выходят из долин и гор, в землю, [где] пшеница, ячмень, виноградные лозы, смоковницы и гранатовые деревья, в землю, [где] масличные деревья и мед, в землю, в которой без скудости будешь есть хлеб твой и ни в чем не будешь иметь недостатка, в землю, в которой камни – железо, и из гор которой будешь высекать медь. И когда будешь есть и насыщаться, тогда благословляй Господа, Бога твоего, за добрую землю, которую Он дал тебе.

Втор. 8:7–10

Люди Библии – это прежде всего люди определенной земли, земли Израиля, земли Господа, которую они любят и не устают воспевать. Этот народ обладает обостренным чувством времени, поскольку в эпоху патриархов он долго скитался между Халдеей, Ханааном и Египтом. Библия воссоздает эпопею отцов нации: Авраама, Исаака, Иакова, потом долгое египетское рабство, освободителя Моисея, который вырвал еврейский народ из подчинения и обратил к завоеванию земли обетованной, которая для него явилась даром Господним.

Первые книги Библии представляют собой уникальный литературный памятник¹³: мы узнаем не только об общественных установлениях и исторических событиях, но также и о формировании национального сознания и героях периода зарождения государственности. Мы знаем патриархов, сыновей Иакова, Моисея, Аарона, судей, их жен, наложниц, великие и постыдные дела каждого их них, описанные с величайшей скрупулезностью. На фоне грандиозных пейзажей Ближнего Востока или гор Синая разворачиваются на наших глазах события трех главных исторических эпизодов. Период патриархов отмечен появлением первых групп кочевников из Ханаана и путешествием некоторых из них в Египет. Период Моисея принес национальное освобождение. Наконец, эпоху, когда, завоевав землю Ханаана, евреи обосновались там под управлением судей.

Тексты, посвященные периоду завоевания евреями земли ханаанской, дают представление о родо-племенной организации того времени (А именно главы со 2 по 9 Первой книги Паралипоменона). Оттуда мы черпаем исключительные сведения по истории и литературе древнего Востока (Их сближают с арабскими текстами, несколько более поздними по отношению ко времени рождения Ислама.). Несколько небольших племенных объединений появляются наряду с могущественными империями Месопотамии, Вавилона, Ассирии и Египта в начале II тысячелетия до христианской эры. Они живут скотоводством, кочуя от одного пастбища к другому близ границ Едома¹⁴, Моава, Амона¹⁵, Арама¹⁶, Ханаана, территорий филистимлян¹⁷ и финикийцев¹⁸. Эти люди раскидывали шатры и кормились скотоводством и, быть может, мелкой торговлей.

Археологические раскопки последних десятилетий позволяют нам лучше узнать жизнь племен, кочевавших от одного источника воды к другому, подчиняясь ритму смен времен года. В качестве тягловой силы они использовали ослов и мулов, пока между 1500 и 1000 годами в их хозяйстве не появились верблюды. Это обстоятельство помогло им расширить сферу передвижения, поскольку теперь они могли преодолевать со своей тяжелой поклажей дальние расстояния. Осел и мул нуждаются в питье, по крайней мере раз в два дня, а верблюд может обходиться без воды семь – десять дней. Так великие кочевники освоили пустыню и установили регулярную связь между разрозненными ранее поселениями. Несколько позднее появилась лошадь, что дало скорость передвижения – это было особенно важно во время набегов и войн.

Евреи контактировали с другими кочевниками, осваивавшими территории Востока: измаильтянами¹⁹, мадианитянами²⁰, амаликитянами²¹ и сыновьями востока, которые разрушили их поселения во времена Гедеона и Саула (Суд.6:1–5; 1Цар.30.).

Авраам, Исаак, Иаков, Исав, Иосиф хорошо знают пути пустыни (Быт.12:16, 13:2–12, 18:1–8, 20:14–15, Быт.21:25–26, 26:12–22, 30:43, Быт.31:17–18, 32:13–15, Быт.33:18–20, 36:6–8, 37:2, 42:1–5, Быт.43:11, 46:6, 31, 34, 47:6–11). Так продолжалось вплоть до времени завоевания Ханаана теми сообществами, которые осели в засушливых южных районах или на западе этой страны (Исх.20:24; Быт.49; Втор.33.). Некоторые племена, как рехавиты²², предпочли земле, пусть даже и благословленной Господом, аскетическую жизнь кочевников, считая,» что человек должен предпочитать пустыню, где естественным образом присутствует Всевышний (Иер.35. Рехавиты примкнули к мадианитянам, из которых Моисей взял себе жену (1Пар.2:55)).

Закон Моисея отражает уклад евреев-кочевников, дает сведения об обычае кровной мести (Быт.9:5–6; Чис. 35:19; Суд.18–21; 2Цар.3:30, 4:4–7, 21:1–14.), системе отношений в патриархальной семье, защите чужеземного гостя и праве на убежище (Исх.20:12–17, 21:15–17, 22:15–16, 21; Лев.18:6–18. Втор.25:2–10; Исх.22:20; Втор. 10:19.).

Примитивное еврейское общество представляет собой федерацию кочевых скотоводческих племен, объединенных общими традициями и общим культом. Пустыня в их сознании, с одной стороны, место пребывания Бога, с другой – земля, вопиющая в ужасе и отчаянии от одиночества, где царят жажда и страх.

Двенадцать колен Израиля, которые происходят от двенадцати сыновей Иакова, с течением времени претерпевают многочисленные изменения. Их жизнь строго регламентирована, благодаря чему им удается существовать в жестоких условиях постоянных скитаний. Каждое колено состоит из нескольких кланов, «мишпаха» (Исх.21:13–14; Чис.35; Втор.19; Чис. 2:34.), которые формируют военные объединения для защиты против набегов врагов, «элеф» (Суд.6:15; 1Цар.17:18, 22:7.). Каждый клан состоит из домов отца, «бейт аб». Руководители этих сообществ, «насси», руководители кланов, «рош мишпаха», и главы домов отца управляют племенем, осуществляя политические и юридические функции. Это потомки основателей рода, обладающие обширным жизненным опытом, мудростью.

Во времена кризиса старейшины могли называть главу по-разному: «нагид», «надиб», «шофет мошиа», или спаситель всевышний (1Цар.9:16; Чис. 21:18; 1Цар.2:8; Суд.5:9, 11:11). Это вожди, избранные народом, независимо от традиционного совета старейшин, «зекеним», чтобы спасти племена от врагов и преодолеть опасную ситуацию. Обычно «насси», или глава клана, избирался из числа старейшин (Чис.1:44, 2:7).

Хананеи проникли в историю за три тысячи лет до христианской эры. Разнообразию пейзажей этой земли соответствует многообразие этнических, религиозных, культурных факторов. Еврейское национальное самосознание рождается в точке пересечения различных культур.

С III тысячелетия семиты жили в укрепленных городах в Мегидцо, Иерихоне, Газере²³, Лакише, Иерусалиме. К семитам относятся также аморреи²⁴, которые обосновались в Иордании и Финикии. Некоторые ученые считают их основателями цивилизации в Месопотамии в IV тысячелетии. Беспокойные арамеи, такие же кочевники, как и евреи, долго скитались между Месопотамией и берегами Средиземного моря. Они создали там города-царства, имена которых нам доносит Библия: Арам-Хова²⁵, Арам-Меша, Арам-Рохот вокруг политического центра Арам-Дамаск. Они станут ассирийской провинцией, когда Израиль попадет под власть этого государства (ок. 730–720). Но арамейский останется дипломатическим и торговым языком всего региона на несколько веков. Евреи считают себя близкими родственниками арамеев. Приношение в храм предваряется следующими словами, которые произносят также обязательно на каждую Пасху: «Мой отец был арамейским кочевником, он ушел в Египет» (Втор.26:5). Но эти давние родственные связи не мешают разворачиваться изнурительной вековой борьбе между Израилем и Арамом. Семиты селятся также по берегам Красного моря (Зимран, Мадиан, Дедан, Ашур, Шуах) и на крайнем юге Аравии (Кедар, или Абдеел и др.) (Чис.24:24; Иез.27:21; Притч.30:1; Ис.60:7, 21:14).

Хетты появляются около 1900 года. Они обосновываются в Малой Азии и северной Сирии, возводят там свою столицу Хаттусу, где вел раскопки Богаз- Кеви. Но их влияние простирается вплоть до Египта, именно у хетта Авраам покупает поле Махпела (Быт.23). В VIII веке на Кипре и в Греции активно развивается гончарное производство. Филистимляне, возможно прибывшие с Крита, обосновались на южной прибрежной равнине, а с севера эти земли занимают финикийцы. Разумеется, Месопотамия и Египет насыщают весь Ближний Восток своей культурой, технологией, а также способствуют возникновению войн. Авраам родился и вырос в Уре Халдейском²⁶, современном Мукаджаре, расположенном на берегу Персидского залива, центре культа Сина, лунного божества. Вавилон и Ассирия, достигшие могущества во II тысячелетии, войдут в конфликт и в итоге будут стремиться избавиться от еврейских племен. Египетские фараоны Аменхотеп I, Тутмос III (последний в 1479 г.) воюют в Мегиддо; Аменхотеп IV отправляется защищать свои владения от хеттов (XIV век). Сети I, потом Рамзес II борются против одних и тех же захватчиков Ханаана, но евреи также принимают участие в восстаниях против Египта. Сохранившаяся на стеле надпись повествуег об успехе Мернептаха против Израиля (1223 г.): «Израиль разрушен, у него нет больше семени». Это первый раз, когда название Израиля появляется в светском памятнике, который, как мы видим, отражает пессимизм в отношении его будущего.

В связи с устройством народа на этой земле возникает целый комплекс вопросов: как евреи смогли в такой степени сохранить свою особость и свое единство, будучи подверженными такому количеству влияний, противоречий, ситуаций конфликта?

Став крестьянами, они приносили жертвы хананнейскому Ваалу, богу плодородия, а также богине силы и радости Астарте, которую отождествляли с землей-кормилицей. Они восприняли также некоторые хананейские праздники, связанные с сезонами. Однако бдительность священников и пророков позволила сохранить веру в единого Бога и послание пустыни. Влияние окружающих цивилизаций на вступившие в период оседлости кочевые племена было неизбежно. Приближение опасности положит конец разладу, и в конце концов Иерусалимский храм поддержит перед лицом противоречий силу и значимость единства.

Библия описывает завоевание земли Ханаана во время военной кампании под руководством Иисуса Навина: в результате каждое колено было наделено землей, предназначенной ему Моисеем. Историки полагают, что этот процесс занял гораздо более времени, чем требуется для проникновения племен на чужую территорию в результате мелких набегов. Каждое колено старалось вырвать у хананеев желанную территорию, отказываясь от рабов, которых не могло завоевать. На самом деле, эти завоевания были успешны только в горных районах, где ханнанеи не могли использовать колесницы, и на южных землях, мало или вовсе незаселенных. Евреи-полукочевники должны были ждать благоприятных обстоятельств, чтобы завладеть вожделенной территорией.

Самые разные факторы способствовали их замыслам: приручение верблюда и распространение железных орудий труда, которые позволили им обосноваться в ранее необитаемых районах, отдаленных и лишенных воды. Железные орудия труда позволили выкапывать глубокие скважины и скапливать дождевую воду, а благодаря использованию верблюдов облегчилась коммуникация.

Египет в эпоху завоеваний был не в состоянии защитить хананеев от захватчиков, которые использовали тактику колонизации, сообразуясь с местными условиями. Евреи завоевали в итоге горы и равнины севера, защищенные сетью крепостей, построенных между Бейт-Шеан и Мегиддо, а потом и юг, где расположен центральный горный массив (Иудея²⁷ и Самария²⁸) с пустынными местностями. Северные и южные племена были отделены друг от друга в силу географических условий, а также могущественными крепостями хананеев: единство еврейских племен пострадало от этой ситуации, которая способствовала их изоляции, а потом и окончательному разделению. Скитальческое прошлое никогда не покидало память Израиля: ни в течение нескольких веков пребывания на земле Ханаана, ни в долгие периоды изгнанничества. Однако стенающая пустыня Всевышнего покажется евреям менее ужасной, чем их одиночество среди наций, по которым они будут разбросаны.

Переход от кочевой жизни к оседлости вызвал глубокие изменения в экономике племен Израиля. Пастухи-кочевники стали крестьянами и ремесленниками. Эта революция должна была также повлечь изменения в патриархальной организации библейского общества. Племя, верное своим истокам, которое провозглашает себя потомками общего предка, остается основной единицей социального уклада. Но оно претерпевает трансформации, связанные с особенностями изменившегося быта. Отныне роль «шофет мошиа», «суффет» принадлежит царю. Совет старейшин становится трехуровневой консультативной ассамблеей – города, племени и нации: эти советы состоят из старейшин, группирующихся вокруг своего князя (Чис.22:4; Суд.11:5–11; Втор.31:28; Иер.29:1; 2Цар.12:17).

Старейшины сообразуются в своих действиях с установлениями Второзакония (Они компетентны в таких вопросах, как искупление убийства кровью; бунт сына; насилие над девственницей; прелюбодеяние (Втор.19:12, 21:3–6, 21:19, 22:15, 25:9)) и обычаем: они стоят на страже патриархального уклада.

Судьи, «шофетим», решают другие вопросы, званием они обязаны своему положению. Старейшины – потомки знатных родов. В случае нераскрытого убийства судьи или старейшины в наиболее близком месте к находке тела принимают меры, предусмотренные законом (Втор. 21:1).

Старейшины сведущи в вопросах, которые касаются федеративного объединения племен, или, после раскола, двух государств – Иудеи и Самарии. Мы не знаем, как избирались старейшины. Этот совет представляет народ во всех национальных событиях, он избирает царя; он объявляет войну; он ведет торговлю с другими государствами и заключает договоры; он участвует в отправлении культа; он выражает волю нации во всех обстоятельствах, в частности, во время внутренних или международных кризисов (Исх.9:7, 24:1–9; Втор.27:1, 31:9; Нав.8:33; 1Цар.8:4; Суд.11:5–11; Нав.8:10; 2Цар.17:4–15, 3:17, 5:3; 1Цар.4:3; 3Цар.8:1–3; 1Пар.16:25; Нав.8:6; 1Пар.21:16).

Совет старейшин собирается принародно на площади перед городскими воротами (Втор.21:19, 22:15, 25:7; Руф.4:1; Плч.5:14; Иов.29:7): в эпоху кочевий – у входа в шатер. Чести быть членом совета старейшин добивалась вся знать.

По мере того как могущество совета старейшин росло в ущерб тенденциям к монополизации власти государем, росло и значение семьи или клана. Единство нации обеспечивается общностью сознаний, имеющих одни корни, исторические, этнические, религиозные, языковые и культурные.

Библейский человек превратился из кочевника в земледельца и ремесленника. Изначальное равенство членов племени уступило место новой экономической системе, возделывание земли вытеснило скотоводство, отныне евреи выращивают злаки и фрукты, занимаются ремеслами и коммерцией.

Урбанизация способствовала экономическим и социальным изменениям, не уничтожив, однако, следы прошлого, ревностно охраняемого народом, фанатически преданным своей традиции. Человек зависит в большей мере от степени плодородности земли, чем от своего происхождения, более или менее благородного. Городской уклад более способствует социальной дифференциации. Появляются группы маргиналов, которые становятся легкой добычей любого, кто берет на себя роль лидера в перевороте (Суд.11:3).

Город становится основой нового социального уклада. Он приобретает статус автономии в ситуации национальной децентрализации. Изначально монархия, вероятно, опиралась на племенную организацию. Затем, в результате неизбежного конфликта племенные вожди разделили страну на регионы, управляемые царскими чиновниками, которые впоследствии от сановника до воина стали зависеть непосредственно от центральной администрации: вожди колен лишились, таким образом, реальной власти. Одновременно цари назначали первосвященника, священников и левитов Иерусалимского храма, укрепляя свою власть авторитетом церкви. Ослабив могущество политических органов колен, они поддерживали патриархальные традиции и их социальные институты, противопоставленные новым монархическим структурам и составляющие основу древней социальной организации библейского общества.

Мы знаем библейского человека, представляем, как он выглядел, продолжительность его жизни, болезни, занятия, будь то земледелец, ремесленник, торговец или раб, священник или пророк. Вот его орудия труда, предметы домашнего обихода, жилища, которые он строил, даже ткани. Он стал невероятно близок нам. И притом он должен оставаться далеким, настолько, чтобы мы смогли понять, в каких отношениях он состоял с обществом, как он представлял себе свою социальную роль, будучи человеком мыслящим.

Существует риск спроецировать на общественную жизнь и мысль человека Библии наши представления, комплексы, наш стиль жизни, цивилизации, сильно отличающейся от общества древней Азии периода бронзового и железного веков. Было бы ошибкой отождествлять нас с людьми того времени. Мы, однако, часто ощущаем свою связь с тем временем и его людьми, иногда даже стараемся принять библейского человека за своего рода идеальную модель. Постараемся же с осторожностью проникнуть в общество, которое он олицетворяет.

Библейский человек живет в условиях жесткой социальной регламентации. Историки подтвердили данные Библии археологическими раскопками: например, рассчитав население городов по количеству домов, найденных при раскопках.

Евреи по прибытии в Египет насчитывали 70 человек – потомков Иакова (Быт.46:8–27; Исх.1:5; Втор.10:22), цифра, безусловно, символическая, но отражающая степень почитания предков. После избавления от египетского рабства они, по сведениям Библии, насчитывают 600 тысяч человек (Исх.12:37; Чис.11:21). Эти данные должны быть дополнены данными позднейшей переписи: первая фиксирует 603 550 (Исх.30:11; Чис.1:1–4, 1:1–18, 20–46, 2:32; Исх.38:26) человек старше 20 лет, к которым нужно прибавить 22 тысячи левитов (Чис.3:39). Вторая, сделанная по прибытии в Иерихон, – около 601 730 (Чис.26:51). Эти цифры много раз подвергались сомнениям и анализу для определения точной величины израильского общества. Перепись, осуществленная два века спустя Давидом, содержит данные, которые кажутся несколько завышенными, чтобы быть истинными (Данные этой переписи: 1 млн 300 тысяч записанных для Израиля и Иудеи в 2Цар.24:9 и 1 млн 570 тысяч в 1Пар.21:5): если их принять, то надо счесть, что общее количество евреев составляло 5 миллионов. Историки считают, что это число равнялось при Давиде приблизительно миллиону 200 тысячам и сохранялось без существенных изменений на протяжении всей царской эпохи.

Раскопки открыли нам хананейские города, где плотность населения составляла тысячу человек на гектар. В Иерусалиме во времена иевусеев²⁹ насчитывалось не более 3 тысяч жителей, а во времена Соломона 9 тысяч, к которым нужно прибавить тех, кто жил за крепостными стенами. Население Мегиддо составляло 6 тысяч, Иерихона – 3400; Сихема – 5 тысяч; Гиввефона – 2500; Аскалона – 6 тысяч во времена филистимлян и около 55 тысяч в римскую эпоху, в то время, когда Иерусалим Ирода³⁰ насчитывал 200 тысяч жителей.

Но в царскую эпоху равенство времен кочевий ушло навеки. Общество состояло из племен и кланов, более или менее знатных, но равных: разделение на социальные слои отсутствовало, а рабы органично вливались в жизнь семьи, которой они служили. Царская эпоха жила воспоминаниями об этом времени, которое, наряду с другими факторами, помешает впоследствии противоборству социальных слоев, настроенных друг против друга. Протяженность территории и ее относительная бедность, внешние проблемы, клановый уклад жизни маленьких городов помогли народу избежать искушения вступить в разрушительное противостояние, как это случилось в большинстве империй.

Новое израильское общество, однажды осев на земле, устанавливает между людьми различия в зависимости от талантов и способностей, а также от обладания землей, различной по стоимости.

В периоды процветания богатые, власть предержащие, использовали все возможности, чтобы завладеть землей, домами, золотом, благами. В периоды экономического упадка, социальная дифференциация обострялась. Богатые использовали доступные им способы эксплуатации (Ис.5:8), использовавшиеся как евреями, так и соседними народами. Любая национальная или интернациональная нестабильность острее всего ощущалась бедными. Набеги иноземных захватчиков, наводнения или засуха, эпизоотии, нашествия саранчи, опустошавшей посевы, осложняли процесс социальной дифференциации: с гибелью годового урожая фруктов его владелец терял могущество. Династические кризисы, столь частые на севере, сопровождались, как правило, урегулированием финансовых вопросов между побежденным и победителем. Пророки красноречиво повествуют о земельных захватах (Мих.2:1–2). Они тем более яростны, чем более потеря земли оборачивается потерей власти. Когда Навот восстал против Ахава, посягнувшего на его виноградник, захватчика изобличил голос пророка (3Цар.21:1–16). Важны социальные и политические условия потери земельных владений (Лев.25:23–35, 39–40), которые закон старался ограничить. Подобное несчастье было для потерпевших равносильно смерти.

В эпоху завоеваний страна была разделена между коленами и семьями на более-менее равные части. Отсюда проистекала в национальном сознании живая реакция против отчуждения земли (которую Месопотамия и Египет узнали в ранние века своей истории), которую Израиль наблюдает в период зрелости, болезненно ощущая протекание этого процесса с точки зрения морали и общественного сознания. Земля, источник плодородия и всех благ, является для евреев прежде всего созданием Бога, принадлежит Богу и предназначена к распоряжению лишь Богом. Завоевание Ханаана произошло по его воле, как и разделение в равных долях земель между племенами и семьями. Концентрация земельной собственности в чьих-либо руках воспринималась, таким образом, как посягательство на волю Господа. Отсюда гарантии, которые сопровождают право собственности: отчуждение земли возможно лишь тогда, когда несостоятельный должник продает свои владения, чтобы уплатить долги, или когда вор должен уплатить штраф. Семья имеет в этой ситуации право преимущественной покупки – она может «освободить» предназначенные к продаже владения, обеспечить тем самым социальное равновесие и помешать переходу земель к «чужаку».

Еще одним знаком богатства наряду с землей при монархии становятся деньги, не приобретшие еще форму монет. Страну потрясают социальные кризисы, постоянные жестокие войны, непрерывные поборы, которым подвергаются племена со стороны сюзеренов, вызывают нищету, от которой страдает экономика страны. Мы не располагаем ни одним договором о выдаче ссуды. Однако известно, что в арамейской провинции процентная ставка в серебре на ссуду достигала 50 процентов, а в зерне – 100 процентов. В Ассирии она в среднем превышала 25 процентов. Можно заключить, какова должна быть ситуация на земле Ханаана, истощенной и страдающей от последствий постоянных конфликтов. Отсюда, без сомнения, проистекает формальный запрет на ссуду под проценты в законодательстве Моисея, который попытался положить столь резкой мерой конец злоупотреблениям (Mendelsohn I. Slavery in Ancient East. P. 23 sq).

Закон Моисея позволяет должнику, как и большинство древних законодательств, расплачиваться в форме трудовой повинности. Она может длиться месяцами или годами, если речь идет о крупном долге, и виновный не отличается в этой ситуации от раба.

Еврейское общество в основном состоит из крестьян. Еврей, лишенный земель, вынужден наниматься на работу к более удачливым предпринимателям. Исайя упоминает годовые контракты о найме на работу (Ис.21:16). Но в основном труд работника оплачивается поденно – практика, которую поддерживает закон: человек получает по окончании рабочего дня либо деньги, либо продукты. Число работников должно было быть довольно велико, несмотря на редкость упоминаний о них в библейских текстах. Абсолютное большинство людей Библии представляют крестьяне и работники (Втор.24:14–15; Лев.19:13).

Кроме того, существуют ремесленники, каменщики, столяры, кузнецы, литейщики, резчики, ткачи, портные, вышивальщицы, мельники, пекари, сукновалы, гончары, слесари, ювелиры, парфюмеры, специалисты по рытью колодцев, инженеры. Сообразуясь со спросом, ремесленники производили «красивые цепочки на ноги и звездочки, и… серьги, и ожерелья, и опахала… и запястья, и пояса, и сосудцы с духами, и привески волшебные, перстни и кольца в носу, верхнюю одежду и нижнюю, и платки, и кошельки, светлые тонкие епанчи и повязки, и покрывала» (Ис.3:18).

Ремесло переходило от отца к сыну. Часто в мастерской помогали не только дети, но и батраки или рабы. И теперь еще в восточных городах определенные ремесла концентрируются на одной улице или в одном квартале. Это вполне объяснимо. В Иерусалиме была улица булочников (Иер.37:21), ювелиров (Неем.3:31–32), долина сыроделов, поселение сукновалов (Ис.7:3), рыбный порт (Неем.3:3). На юге Иудеи, как и в Девире, городе с тысячным населением, занимающим 250 домов, производили ткани, а в Лиде или Оно на равнине обрабатывали металлы и дерево. Вероятно, как и в Месопотамии, эти ремесленники рано начали объединяться в цеха. Предполагают, что уже в эпоху монархии некоторые знаки на гончарных изделиях представляют собой марку определенной корпорации – цеха, а не ремесленника-одиночки. Царь распоряжался важнейшими государственными производствами, такими, как литейное производство Ецион Гавер или гончарные мастерские Гедеры (1Пар.4:22; Vaux Institutions de l’Ancien Testament. P. 121). Страна испытала расцвет производства и торговли довольно поздно. Источники многих благ находились в руках великих соседей Израиля: страна наводнена продукцией из Дамаска, Месопотамии или Египта.

Ремесленное производство занимало в национальной экономике второстепенное место по отношению к земледелию. Поскольку крупная торговля находилась в руках соседних народов, финикийцев, ассирийцев, жителей Тира³¹, то евреи довольствовались мелкой коммерцией: земледельцы, скотоводы, ремесленники продавали свою продукцию на городских рынках непосредственно потребителю. Похоже, что сословие крупных торговцев у евреев просто отсутствовало: негоциант в их понимании – это «хананеянин». Царский дом по политическим и экономическим соображениям обладал внешнеторговой монополией. Соломон объединился с тирским царем Хирамом, чтобы снарядить на Красном море флотилию (3Цар.9:26–28, 10:11–12): его корабли перевозили медь из Ецион Гавера в Аравию и Эфиопию, взамен чего Израиль получал золото, слоновую кость и другую продукцию этих стран. Соломон импортировал египетские колесницы, лошадей из Сицилии. Ахав владел рынками в Дамаске, сирийский царь Венанан – в Самарии (3Цар.20:34, 5:15–26, 9:10–14, 10:1–13). Коммерческие связи царского дома простирались до Тира, Эфиопии и, вероятно, на весь древний Ближний Восток. Благодаря колонизации, осуществляемой финикийцами, они должны были со временем достичь пределов Средиземноморья. В периоды кризисов идеал равенства способствовал разжиганию социальных конфликтов, тем более значимых, чем большее количество населения, считая земледельцев, сосредоточивалось в небольшом числе крохотных городков. Эта демографическая концентрация мешала кристаллизации социальных классов. Вражда между богатыми и бедными осложнила борьбу между тенденциями партикуляризма и государственной централизации, к которой стремились три первые монархии Израиля, поскольку способствовала местному сепаратизму.

В царскую эпоху, как мы уже отметили, общественное устройство основывается не на племенном, а на семейном клане. Социальная жизнь сконцентрирована в городах, самые важные из которых насчитывают максимум 20 тысяч жителей, а большинство – не превышали сотни. Заботы законодателей находятся в основном в сфере городских дел, а не национальных. Основные установления Второзакония отражают то, что касается городов-убежищ (Втор.19), нераскрытых убийств (Втор.21:18–21), неподчинения детей родителям (Втор.22:18), незаконных связей (Втор.22:22–24) или левирата (Втор.25). Потому такую важную роль играет знать, собирающаяся в совет старейшин, «зекеним», чтобы управлять городом. В Самарии «зекеним» решает местные вопросы, а «сарим», состоящий из сановников и высокопоставленных чиновников царя, представляет собой силу, которая при определенных обстоятельствах может противопоставить себя царской власти: это великие, «гедолим», герои, «гиборей хайл», которые являются любимой пророками мишенью для обвинения. Единство богатства, авторитета, могущества и зла постоянно подчеркивается. Это то, что тучнеет без меры, переходя все мыслимые границы. Пророческий идеал обращается к традициям, сохранившимся от скитальческой жизни, чтобы осудить злоупотребления богатых.

Богатство это весьма относительно, основу его составляет земля. Семьи бережно охраняют свои владения – земельные переделы редки. Во времена Давида богатство Навала³² состояло из 3 тысяч овец и тысячи коз. Его жена Авигея, заботясь о расположении к ним Давида, преподнесла ему царский подарок: 200 хлебов, 2 меха вина, 5 овец, 5 мер зерна, 100 гроздей сухого винограда. Это значит, что имущество Навала заключалось в нескольких десятках тысяч современных франков, и дар его жены, охотно принятый Давидом, должен был стоить несколько сотен (1Цар.25:18).

О том, что понималось под великим богатством, можно судить по описи имущество Иова: 7 тысяч овец, 3 тысячи верблюдов, 500 пар волов, 500 ослиц (Иов.1:3). Богатство Иова, возможно мифическое, должно было таким образом превышать миллион современных франков. Описание повседневной жизни в Библии дает нам и другие возможности для оценки. Авраам описывается как кочевник, владеющий огромным шатром, Саул возделывает земли и сам отправляется на поиски потерявшихся ослиц своего отца. Давид также пастух: он предстает перед царем Саулом, принося ему в дар пять хлебов, мех вина и козленка (1Цар.16:20).

Все это свидетельствует о достоянии весьма скромном по сегодяшним меркам. Археологические раскопки подтверждают это относительное равенство различных слоев общества: во времена Давида все дома имели приблизительно одинаковое устройство и размер. Во времена Амоса различия в имущественном состоянии выражаются в наличии богатых и бедных кварталов. Не устают раздаваться голоса пророков, восстающих против отчуждения земель у бедняков, чрезмерного потребления, роскоши, мошенничества, коррупции, жестокосердия богатых. Бедные, слабые, малолетние, вдовы, сироты являются жалкими жертвами социальной несправедливости. Неустанно пророки взывают к библейскому закону, стараясь их защитить. Ссуда должна быть беспроцентной, и покров, который бедный отдает в залог, должен ему возвращаться на каждую ночь (Исх.22:24–25). Ему должна быть оказана помощь (Втор.15:7–11). Второзаконие настойчиво возвращается к этим моментам и расширяет этот круг установлений.

Здесь заметна явная тенденция еврейского общества к стиранию имущественных границ, порожденных периодом оседлости. Чтобы понять сомнения ростовщика, колеблющегося, прежде чем дать взаймы бедняку накануне года отсрочки, нужно знать, что в этот год выплата долгов откладывалась (Втор.15:1) и продукты оставались за неимущими (Исх.13:11). Это происходило каждые семь лет. Каждые сорок девять лет, на юбилей, народ благословлял освобождение от долгов. Господь являл собой образ настоящего защитника бедных от притеснений власть имущих. Благополучие – дар Божий, но богатый может быть дурным человеком, а праведник – бедняком. Иов провозглашает протест против несправедливости, ставя даже ее в упрек самому Господу. В Книге пророка Исайи и Псалтири духовность бедняков приобретает величайшее значение, как и у последних пророков, и позднее, в эпоху зарождения христианства. Бедняки, неспособные объединиться в политическую партию, становятся силой, воплощающей идеалы духовности народа Израиля.

Страну евреев населяет огромное количество иноземцев, «герим». Это слово употребляется для обозначения людей, которые живут в стране, не являясь по происхождению евреями. Закон требует их признать в качестве граждан, «езрахим». Они принимают полноправное участие в социальной, экономической и даже политической жизни нации. Они лишены права собственности на землю, поскольку она находится в руках членов племени. Левиты также не имеют земли: они должны всецело посвящать себя служению Господу. И законы, касающиеся социальной защиты, приравнивают к левитам (Втор.14:29), а также к бедным, вдовам, сиротам. Закон требует им отдать трехгодовую десятину (Втор.14:28), урожай седьмого года (Лев.25:8) и открыть им доступ в города-убежища (Чис.35:15). Они имели право жать у края полей, собирать остатки урожая в момент сбора, забирать себе забытые на поле снопы (Лев.19:10, 23:22; Втор.24:19–21; Иер.7:6). Закон подчеркивает обязанности народа по отношению к иноземцам. Их должно любить, как братьев – не забывая о том, что евреи сами были в Египте «герим» (Исх.22:20, 23:9; Лев.19:34). Иезекииль, по возвращении из изгнания говорит о границах страны и отдает должное «герим», живущим на этой земле и рождающим потомков: их должно воспринимать как сыновей Израиля: «В котором колене живет иноземец, в том и дайте ему наследие его» (Иез.47:23).

Законы, касающиеся духовных вопросов, также отражают стремление принять «герим» в полноправные члены израильского общества: как и израильтяне, они должны подчиняться закону, требующему подвергаться процедуре очищения от грехов (Лев.17:15), они должны быть верны Господу. Они имеют те же религиозные обязанности, что и евреи (Исх.13:48; Лев.16:29; Чис.15:29, 19:20; Иез.14:7): пост, жертвоприношения, запрещение есть мясо с кровью и так далее. Ассимиляция зашла так далеко, что многие «герим» стали, подобно евреям, практиковать обрезание (Чис.9:14). Разница в социальном положении напоминала разницу положения богатого и бедного, патриция и плебея, причем законодательство пыталось всячески эту ситуацию нивелировать.

«Герим» и бедные угрожали социальному равновесию наряду с рабами. А мудрецы понимали, что, несмотря на любые усилия, в стране всегда будут бедняки.

Статус раба в израильском обществе зависит не только от социальных, экономических и исторических факторов, но также и от теологических установок законодательства. Вспомним в связи с этой ситуацией жестокую судьбу рабов древности. В Месопотамии, Египте, в Греции, как и в Риме, раб – это достояние, как любое другое, не личность, но единица имущества, которую расценивают наравне с овцой или быком в стаде. Его воспринимают как животное, его принадлежность хозяину отмечена клеймом на коже. Укрывание беглого раба жестоко наказывается. Продажа раба считается обычной торговой операцией. Рабыня обязана отдавать хозяину не только свой труд, но и свое тело. Причем она оставалась рабыней даже в том случае, если рожала от него детей. Везде, кроме законов Хаммурапи, хозяин был властен над жизнью раба, которого ничто не могло защитить от его произвола.

Естественно, рабство существовало в еврейском обществе. Слово «эбед», которое переводят обычно как «служитель», очень точно определяет понятие «раб». В Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, раб уподоблен животному. К хозяину обращено предупреждение, что любая милость в отношении раба обратится против него: «Корм, палка и бремя – для осла; хлеб, наказание и дело – для раба. Занимай раба работою – и будешь иметь покой; ослабь руки ему – и он будет искать свободы» (Сир.33:25–28). Жестокая формулировка несколько смягчена в последующих строках: «Если есть у тебя раб, то поступай с ним, как с братом» (Сир.33:32). Впрочем, некоторые уравнительные тенденции еврейского общества способствуют сглаживанию этих противоречий. Иов пишет: «Не Он ли, Который создал меня во чреве, создал и его и равно образовал нас в утробе?» (Иов.31:15)

Это сугубо личное восприятие апеллирует также к коллективной памяти народа: Израиль претерпевал египетское рабство на протяжении поколений. Он знал тяготы подневольного положения, он должен помнить об этом и проявлять человечность в отношении своих собственных рабов. Библейский закон заботится в той мере, в какой это возможно, о защите интересов раба: наказывает хозяина, предавшего раба смерти. Если рабу выкололи глаза и он изувечен, если хозяин плохо с ним обращался, то он должен быть освобожден. У него есть право на день отдыха в неделю. Женщины, которые становятся наложницами, не могут быть проданы (Втор.21:10–14). Наконец, раб с которым плохо обращаются, может убежать. В отличие от большинства древних законодательств, Второзаконие формально запрещает выдавать беглого раба его господину (Втор.23:16).

В древности главным источником рабов была война. Об этом свидетельствуют Книга Судей и Паралипоменон (2Пар.28:8–15; Суд., в различных местах). В Числах описывается дележ мадианитянок победителями (Чис.31:15–18). Рабами также владеет государство, используя их для различных надобностей, в том числе для службы в храмах. Библейский закон не говорит о государственных рабах, но их не могло не быть. Царь Соломон использует их для работы в копях, для строительства кораблей, в царских мастерских (3Цар.9:27; 2Пар.8:9). Некоторые из них, «нетиним», служат при храмах. В период укрепления монархии, после возвращения из изгнания, в израильском обществе останется именно эта категория рабов.

Торговля рабами на международном рынке находится в руках финикийцев: Газа³³ и Тир являются крупнейшими ее центрами. Евреи торгуют рабами из Малой Азии, в то время как там продают евреев. Цена раба очень высока в сравнении с бедностью подавляющего большинства населения: тридцать сиклей серебра (Исх.21:32). Раб – не обязательно иностранец. В некоторых случаях еврей может попасть в рабство к своим соотечественникам. Пророческие установления, закон, тенденции развития израильского общества противостоят этой практике, ведущей свое начало из глубины веков и существующей в целом ряде форм. Левит предусматривает ситуацию, когда человек добровольно продается в рабство – в этом случае его хозяин не имеет права принуждать его работать (Лев.25:39–43). Если еврей продан иноземцу, его близкие должны его выкупить (Лев. 25:47–53).

Рабство еврея расценивается как временное: его продолжительность ограничена семью годами, по истечении которых он должен быть освобожден. Закон проявляет в этом отношении исключительную деликатность: «Если продастся тебе брат твой, еврей, или евреянка, то шесть лет должен он быть рабом тебе, а в седьмой год отпусти его от себя на свободу; когда же будешь отпускать его от себя на свободу, не отпусти его с пустыми [руками], но снабди его от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего: дай ему, чем благословил тебя Господь, Бог твой: помни, что [и] ты был рабом в земле Египетской и избавил тебя Господь, Бог твой, потому я сегодня и заповедую тебе сие. Если же он скажет тебе: «не пойду я от тебя, потому что я люблю тебя и дом твой», потому что хорошо ему у тебя, то возьми шило и приколи ухо его к двери; и будет он рабом твоим на век. Так поступай и с рабою твоею. Не считай этого для себя тяжким, что ты должен отпустить его от себя на свободу, ибо он в шесть лет заработал тебе вдвое против платы наемника; и благословит тебя Господь, Бог твой, во всем, что ни будешь делать» (Втор.15:12–18).

В случае если еврей отказывается воспользоваться возможностью освобождения, он становится рабом навечно: его ухо должно быть проколото напротив двери жилища хозяина – без сомнения, чтобы подчеркнуть его принадлежность дому господина (Втор. 15:17). До срока платежа в юбилейный год раб-еврей может быть выкуплен в случае выплаты хозяину суммы, эквивалентной его заработку за годы, которые ему остаются до освобождения.

Как и везде, судьба раба зависит от характера его хозяина. Во многих случаях она, должно быть, была менее тяжела, чем судьба пролетариев в современных общественных условиях. Раб становится членом семьи своего господина. Общество стремится его принять, в частности, он должен быть обрезан, как все евреи (Быт.17:12–13). Он участвует в отправлении семьей культа, соблюдает обычай субботнего отдыха, празднует религиозные праздники, включая Пасху, он может жениться на дочери хозяина и даже наследовать его имущество: в этом случае он немедленно освобождается и становится свободным, «хофши» (Исх.12:44, 20:10, 23:12; Притч.17:2; Быт.15:3; Втор.21:10–14).

По-видимому, количество рабов было относительно невелико. Даже во времена своего могущества, при Соломоне, израильская монархия не обладала достаточным числом рабов для постройки храма и царских покоев: возникла необходимость прибегнуть к помощи нескольких тысяч наемных работников. После разделения военное могущество евреев неуклонно сходит на нет. Они больше думают о защите, чем об увеличении количества рабов. Очень немногие могут вкладывать свои деньги в покупку рабов, которые так хорошо защищены законом. В этой ситуации выгоднее прибегать к помощи наемных работников, которые всегда готовы предоставить свой труд на основе четкого договора об обязанностях сторон. Таким образом, экономические условия способствуют сохранению национальных традиций и гуманистических устремлений израильского общества.

Над рабами, иноземцами, наемными работниками, ремесленниками, торговцами и земледельцами стоит знать, занимающая верхушку социальной иерархии: это «зекеним», старейшины, или «бородачи». Монархия и органы ее управления предоставляют им реальную власть в муниципальных и государственных делах. Их также называют «сарим», вожди: среди них царь выбирает главных сановников, служителей культа (1Цар.30:26–31; Чис.22:7; Суд.8:5–16; Иез.8:11; Иов.29:9; Быт.12:15; Иер.25:19, 38:17; Есф.1:3; 3Цар.9:22; 4Цар.23:8; 1Цар.8:12, 17, 18; 2Цар.24:2–4).

Они становятся служащими царя. Подчеркнем, что слово «эбед», которым их называют, служит также для обозначения раба: евреи не различают род службы. Сановник, высокопоставленный чиновник, наемный работник и раб – все они на службе, следовательно, все могут быть обозначены этим термином. Знатных называют также «медихим» – это богатые и благородные люди, которые занимают почетные места в собраниях вместе с «хорим», богачами, для которых не существует определенного наименования и привилегий. Все они «гиборе хаил», доблестные герои, труженики, достойные уважения (1Цар.2:8; Пс.113:8, 118:9; Притч.19:6; Иер.27:20; 3Цар.21:8–11).

Таковы вожди Израиля в царскую эпоху: они не составляют замкнутый класс, наследственную аристократию – это самые лучшие представители общества, пополняющие свои ряды выходцами из всех его слоев.

На протяжении 445 лет царского периода, с 1031 по 586 год, повседневная жизнь евреев была сосредоточена вокруг личности и действий царя. Он представляет в глазах евреев избранника Божия, его мессию. Его считают сыном Господа, избранным им, чтобы править своим народом (Втор.17:14–20, 3:18; Ос.13:10; Иез.37:25; Аг.2:23; Зах.3:8), быть его вожатым, его пастырем. Они видят в нем слугу Господа, посланника, в котором живо Его присутствие, защитника и благодетеля (Исх.22:27). Судьба народа тесно переплетена с судьбой царя, который несет ему свет (2Цар.21:17; Пс.131:17), который его ведет, печется о его благе, сострадает ему в несчастье (2Цар.24).

Для Иоиля царь – сын Божий, бен Элохим (2Цар.7:14; Пс.89:27–28; Пс.2:7–8, 44:7, 89:15–30). Идея божественного происхождения царя глубоко укоренена в народах-соседях Израиля, в Египте, в Месопотамии, у хананеев и хеттов, которые видят в своем царе наместника Бога на земле. Но Иоиль хорошо знает историю своего народа: царская власть существовала не всегда. Она не только не является проявлением естественного миропорядка, она была установлена против воли пророка Самуила и против замысла Господня. Народ хотел лишь «походить на другие народы». Именно поэтому он обратился к Самуилу с просьбой назвать ему его царя – Саула.

Укрепленная Давидом и Соломоном царская власть не имела и не могла иметь в сакральной вселенной евреев мирского характера. Царь подчеркивает священное качество своего положения ежегодным присутствием в Храме на церемонии, посвященной царскому культу. Кроме того, он не должен забывать, что он человек, подчиняться установлениям Торы, не умножая ни жен, ни лошадей (Втор.6:15).

Царская власть покоится, таким образом, на союзе, который объединяет царя с Богом, перед которым он несет ответственность, а также со своим народом (2Цар.5:3; 1Цар.10:25; 4Цар.11:17; 3Цар.14:7; 2Цар.23:5). Если он проявит неверность по отношению к этому двойному союзу, на него и его династию падет суровая кара. Царь должен быть всецело сопричастен культу: он приносит жертвы и курит фимиам. Храмы Господа в Иерусалиме – жилище Господа (3Цар.12:28; Ам.7:13). Царский дворец связан переходом с Храмом, который Господь одаривает подношениями и жертвами. Он там полноправный господин и может отдавать любые приказания, хотя не является главным священником.

Один из самых главных атрибутов царя – справедливый суд: во сне Соломон просит сначала Господа даровать ему внимательное сердце, чтобы праведно судить народ, по отношению к которому он должен стать верховным судьей (3Цар.3:9). Царь может передать свою власть назначенным им судьям, но сам он всегда остается защитником слабых, угнетенных, вдов и сирот (2Цар.14:5; 1Цар.3:16; 3Цар.8:3; Иер.22:15–16).

Царская власть передается по наследству. Этот принцип неизменно уважался на протяжении 445 лет монархии в Иудее: все ее цари принадлежат к династии Давида. Север, постоянно сотрясаемый дворцовыми переворотами, не был так стабилен, но здесь, как и на Ближнем Востоке, власть без помех переходила от отца к сыну. В случае свержения династии новый царь, стремясь к обеспечению своей безопасности, истреблял, как правило, всю семью своего предшественника (3Цар.15:28–29, 16:10–12; 4Цар.10; 3Цар.11).

Инвеститура была одновременно политическим и религиозным актом (3Цар.1:33–48). Она заключала в себе два решающих момента: помазание и возведение в сан. Церемония проходила с исключительной торжественностью и пышностью, призванной подчеркнуть величие нового монарха. Помазание совершалось верховным священником, превращая царя в мессию Всевышнего. Народ кричал: «Да здравствует царь!», признавая тем самым его власть, звучал «шофар» и пелись псалмы, приличествующие моменту интронизации (Пс.2, 101, 110).

Символами царской власти являлись трон, корона и «Едут», свидетельство, которое, вероятно, было письменным документом (3Цар.11:12; 2Цар.1:10). Возможно, он содержал «закон царя» и описывал обстоятельства коронации. Законы, касающиеся управления государством, кратки: царь должен быть израильтянином, а не иностранцем, он не должен иметь ни много жен, ни много лошадей, ни много золота, ни много серебра. Он должен произнести эти строки Торы перед священниками. Закон ничего не говорит о правах царя, указывая лишь на эти ограничения. Права, вероятно, были абсолютны: пророки восстают против ставших обычными злоупотреблений монархов в отношении повинностей, мобилизации и налогов (1Цар.8:11–17). Царь призывал молодых людей на службу в армию, во дворец, для выполнения различного рода работ. Он имел также право изымать часть дохода, раздавать владения министрам и евнухам, брать рабов, слуг и животных своих сограждан для своих нужд и нужд своей администрации, когда ему заблагорассудится (1Цар.22:7). Мятеж против царя был преступлением, наказываемым смертью: мятежника и его сообщников казнили незамедлительно (1Цар.22:11). Только цари имели право быть похороненными в стенах Иерусалима (3Цар.2:10).

Соломон оставил о себе память как легендарный строитель: как только встречаются какие-то внушительные развалины, их тут же относят к строениям Соломона. В 1867 году известный археолог Чарльз Уоррен, открыв стену периода Ирода в Иерусалиме, не замедлил отнести ее к строительным проектам Соломона, ошибившись, таким образом, на тысячу лет! Одолжение делают только богатым… (Спохватившись, он счел крепость Тель эль Фул, датируемую периодом Книг Маккавейских (1-я описывает события израильской истории 175–135 гг. до Р.Х. и появилась около 100 г. до Р.Х.), созданием крестоносцев) И Соломон был богат, и осуществлял самые разные строительные проекты: воздвигал города, перестраивал существующие памятники, строил крепости, акведуки (1Цар.9:10–24). Благодаря ему страна преобразилась. Но его самый главный шедевр – это храм, возведенный во славу Господа подле его царского дворца. Он был построен за тринадцать лет. К этому комплексу относится «ливанский царский дом», который служил арсеналом и предположительно царской сокровищницей (1Цар.10:16–17 и 17–21).

Предназначение «колонного зала» остается невыясненным. Зал для аудиенций служил для дворцовых церемоний, как и покой, где царь решал судебные дела. Именно там Соломон выносил решения, мудрость которых прослыла в веках легендарной. Он восседал на троне из слоновой кости, отделанном золотом, к которому вели шесть ступеней. Он украшен головами быков – на спинке с обеих сторон. Два быка поддерживают подлокотники. У шести ступеней, ведущих к трону, по обе стороны располагаются двенадцать львов.

Сама фигура царя дополняет символику быка, льва, цифр семь и двенадцать. Библейский повествователь завершает описание царского трона выражением глубокого восхищения: «Царь Соломон превосходил всех царей земли богатством и мудростью» (3Цар.10:18–20).

Теперь нам известно, что троны Туганхамона, сирийских или палестинских правителей были исполнены в той же технике резьбы по слоновой кости и позолоты. «Ливанская галерея» была украшена тремястами золотыми щитами – на них наложены шестьсот медальонов и триста пластин, также вычеканенных из золота. Посуда, различные флаконы, столовые кубки царя Соломона также сделаны из золота, которое каждые три года его флот привозит из Тарса³⁴ вместе с серебром, драгоценными камнями, ароматами, слоновой костью, обезьянами. Из Офира³⁵ везли редкие породы дерева, из которых изготавливали лиры и арфы.

Ежедневно к столу, где восседают вместе с царем члены семьи и высокопоставленные гости, предназначалось 30 бочек крупчатки, 60 бочек муки, 10 специальным образом откормленных быков, 20 быков, откормленных на обычном пастбище, 100 баранов, определенное количество оленей, газелей, антилоп и жирных уток. И немудрено – гости со всего мира стекались, чтобы восхититься мудростью и великолепием царя евреев (3Цар. 5:14).

Царский дворец возвышается на три этажа. Он представляет собой куб в 100 локтей длиной, 50 шириной и 30 высотой. В центре сооружения располагается широкий двор. С северной стороны царского дворца и гарема высится Храм и алтарь для жертвоприношений, осененный присутствием Элохима Израиля, который с небес взирает на свой народ.

Царские хроники фиксируют годовой доход царя Соломона в 666 талантов золота, то есть 29 тонн. Эта цифра, хотя она и может быть преувеличена, дает представление о прогрессе, достигнутом за несколько поколений Израилем, и изменениях, произошедших со времени судей, стараний Саула приумножить богатства страны и войн Давида. Техника строительства, использованная архитекторами, была лучше изучена благодаря раскопкам в Мегиддо и других городах, игравших важную социально-экономическую роль в царскую эпоху. Она свидетельствует о влиянии соседних народов, Египта, Месопотамии, Сирии, Ханаана и еще в большей степени финикийских архитекторов и инженеров, руководивших работами, осуществляемыми по распоряжению царя Соломона. Открытие в 1936 году дворца Тель-Тайнат на севере Сирии красноречивое тому свидетельство: он относится к той же эпохе, что и Иерусалимский храм. Храмовое зодчество Сирии демонстрирует тот же тип конструкций и формы, характерные для периода бурного строительства начала I тысячелетия до P. X. Убранство дворца, тщательно описанное в царских хрониках, также отражает эти тенденции: использование дерева как элемента конструкции, широко распространенное в Сирии, херувимы, пальмовые листья, цветы, бронзовые детали, львы, быки часто использовались для украшения интерьеров не только разными народами восточной Азии, но и в Средиземноморье, например, на Крите, который в то время активно контактировал с сиро-финикийскими народами. Чаша Амахонте, хранящаяся в Лувре, дает представление о том, что представляло собой «литое море» из Иерусалимского храма (Parrot A. Le musee du Louvre et la Bible // Cahiers d’Archeologie biblique. Paris, 1957. P. 82. n. 2; 3Цар.7:23).

Евреи демонстрируют оригинальный синтез элементов конструкции и декорации. Удивление царицы Савской перед великолепием двора царя Соломона непритворно: Иерусалим, без сомнения, одна из самых блистательных столиц Древнего мира, и Соломон – один из самых великих и утонченных монархов (3Цар.10:1).

Двор отражал могущество властителя. Придворные называли себя «предстающие перед ликом царя» – слуги, безразлично, были ли они у него в личном услужении или являлись государственными чиновниками. Высшим членом иерархии был «эбед хамелех», слуга царя, который отвечал за устройство дворцовой жизни. Глава царского дворца также следил за храмом и «ливанским домом» – арсеналом, где располагалась охрана и дворцовые службы.

Двор состоял из царской семьи, его жен, наложниц, служанок и рабов. В Хевроне у Соломона было семь жен, в Иерусалиме его гарем еще вырос (2Цар.3:2–5, 5:13). Считалось, что у него была тысяча женщин (3Цар.11:3). Гарем был одним из символов власти. Царь, теряющий гарем, теряет достоинство (3Цар.20:3–7). Женитьба также была делом политики: царь брал жен из самых могущественных семей и соседних царств. Давид женится на Маахе, дочери царя Гессурского, Соломон берет в жены дочь фараона, в его гареме есть моавитянки, идумеянки, амонитянки, хеттеянки, сидоннеянки (2Цар.3:3; 3Цар.3:1, 11:1, 16:31; 4Цар.8:18). В гареме фаворитка играла господствующую роль, но ни одна жена не занимала официального положения. Напротив, принято было отличать королеву-мать – она, как предполагают, носила диадему и распоряжалась женами царя ( 3Цар.15:13; 4Цар.10:13; Иер.13:18, 29:2). Дети царя росли в стенах дворца, их воспитывали матери и гувернантки. Наследный принц пользовался особыми знаками отличия, что, впрочем, не могло его защитить от дворцовых интриг.

Имущество царя не воспринималось отдельно по отношению к сокровищам всего государства. Народ облагался поборами, налогами, обязательными выплатами с доходов сельскохозяйственных, ремесленных и торговых предприятий. Война в случае победы приносила рабов. Кроме того, порабощенные народы должны были выплачивать царю-победителю ежегодную дань.

Необходимо отметить протест пророков против царской власти, установившейся в Израиле против воли Господа и Самуила. Книги Царств постоянно подчеркивают несостоятельность, ошибки, преступления властителей. Осия расценил институт царской власти как преступление против воли Господа, как кару, суд Божий над неверным народом (Ос.8:4, 13:10–11; Иез.13:10–12, 21:30), присоединившись тем самым к оценке Самуилом в эпоху Саула, собственно относящейся к моменту ее установления. Позднейшие эпохи идеализируют царский период, который становится в сознании последующих поколений символом могущества Израиля: Давид является примером совершенного справедливого царя, который предвосхищает время освобождения и приближает царство Мессии. В этом отношении авторы Паралипоменона имеют, по сравнению с Самуилом и Осией, совершенно противоположную точку зрения.

Еврей Библии живет в организованном обществе: во всех жизненных обстоятельствах он может прибегнуть к помощи инстанций верховной власти, управляющей царством. Однако на протяжении всего царского периода древняя патриархальная традиция продолжает существовать и сталкиваться с централизующими устремлениями царской власти. В период царствования Саула реальная власть принадлежит отцу семейства, главе клана, вождю племени. Сам Саул воздвигает свое могущество на основе рода. Он делает главами администрации своих родственников. Давид становится его зятем (1Цар.18:25). При этом он последовательно расширяет сферу действия своей администрации и стремится к увеличению доходов царского дома (1Цар.14:52, 10:26, 17:25). Давид и Соломон проводили ту же политику.

Книги Царств и Паралипоменон подробно описывают механизм действия царской администрации и предоставляют список основных существовавших в ней должностей. Родители царя все еще продолжают играть при дворе важную роль, однако усиливается тенденция к введению в сферу управления различных слоев населения, даже иностранцев. Главы родов служат царю в качестве членов совета, существование которого облегчило первые шаги монархии: Давид стремится в своем управлении к демократии и держится среди советников не как абсолютный властитель, а как primus inter pares³⁶ «Негидим» 13 «вождей», которые находятся подле него, представляют 12 колен и священников (1Пар.27:16).

Царь организует управление экономикой царства, поручая сановникам заботу о главных ресурсах страны, городах, деревнях, областях, виноградниках, вине, оливковых плантациях, масле, лесах, крупном и мелком рогатом скоте, верблюдах, ослах. Он назначает казначея, ответственного за царские сокровища, которые пополняются за счет доходов с его собственности, податей, военных трофеев. Страна живет сельским хозяйством, которое процветает все более и более по мере того, как укрепляется царская власть. Ведущие посты в управлении занимают представители знатных семей. Иностранцам поручают главенство производством оливкового масла или выращиванием верблюдов, мелкого скота.

Страна разделена, сверх того, на 13 регионов, которые сохранили традиции примитивных времен (3Цар.4:7–20). Это территориальное деление изменилось с ростом страны (1Цар.20:23–26). Письменные источники дают длинные и подробные списки должностей служащих царской администрации. Есть чиновник, ответственный за составление документальных актов, глава армии, секретарь, который объединяет функции государственного секретаря и личного помощника царя, ответственные за нанимаемую рабочую силу, за принудительные работы. Первосвященник и священники занимают привилегированное положение в иерархии царской администрации. Сановники, которые служат царю, стоят во главе управления центрального, регионального и локального, обеспечивая реальность и прочность царской власти.

Власть царя распространяется также на завоеванные территории: царь назначает наместников в Араме и Дамаске (2Цар.8:6). В других местах, например у Аммонитов или Гессуров, местная династия продолжает царствовать, платя дань.

Во время царствования Соломона во главе царской администрации стоял понтифик, духовный вождь нации. Затем следовали делопроизводители, секретари, глава армии, главенствующий над ответственными за разными отраслями экономики, своего рода министр внутренних дел, главный царский пастух, министр царского дома и, наконец, сборщик налогов.

Царская администрация в своей основе, по видимому, следовала хананейской традиции в большей степени, чем египетской модели. Возможно, она регулярно пополнялась из семей, близких царскому Двору.

После раскола между царствами Иудеей и Израилем наиболее значительную роль начинают играть управляющий царским домом, который контролирует всю национальную экономику (3Цар.16:9, 18:3; 4Цар.10:5, 15:25), делопроизводитель и секретарь. Мы знаем этих сановников, их имена, происхождение, совершенные ими дела. Раскопки открывают нам их рабочие места, предметы, которыми они пользовались, личные печати, где выгравированы их имена и должности. Слуга царя, чиновник, «предстающий пред ликом царя», глава городской администрации, судья, сын царя, евнух, торговцы, многочисленные слуги – мы всех их можем живо представить. Одетые в мерцающие туники, они шествуют через дворцовые залы, смешиваются с пестрой рыночной толпой, отдыхают в своем жилище.

Царь надзирает над всеми уровнями этой иерархии, включая храмовых чиновников и армию.

Библия, столь красноречивая в отношении описания царского административного аппарата, умалчивает о технологии сбора налогов. Но человек Библии Иоиль знает, что он обязан платить налоги, и мы путем определенных сопоставлений можем понять, как он должен был это делать.

Ему нужно было уплатить десятину с урожая зерна, винограда, с приплода скота. Кроме того, царская администрация могла его мобилизовать для своих нужд, военных или гражданских (1Цар.8:17). Те же налоги взимали главы хананейских городов, и еврейские цари в этом отношении лишь следовали установившейся традиции. Кроме того, многочисленные аккадские и угаритские свидетельства отражают практику налогообложения в эту эпоху. Царь, который учреждал налог, мог также от него и освободить (1Цар.17:25). Есть множество примеров льгот в отношении стад, земель или таможенных пошлин. Отметим также, что царь мог обязать своих подданных обеспечить содержание своих гостей и войск.

Иоиль знает, что царские переписи населения должны обеспечить полный сбор податей. Когда царь решал провести перепись, народ понимал, что несчастья не миновать, и оно являлось сначала в форме налоговой описи (4Цар.15:19–20, 23:35). Документы из Самарии и Арада свидетельствуют о том, что администрация располагала списками населения, по которым собирала налоги. Это различного рода поборы, дары, царские подати, таможенные пошлины, барщина, которые в персидскую эпоху называли «хлеб паши». Налог на урожай был довольно высок (1Цар.8:14; 3Цар.18:5; Ам.5:11; Чис.31:28), десятина предназначалась священникам, левитам, царским службам. Одним из главных источников пополнения царской казны были таможенные пошлины, которые царь накладывал на импортные товары, караваны и корабли, пересекавшие территорию государства транзитом (3Цар.10:15).

Барщина, «мас», представляла собой обязательную работу для нужд царя: у Давида был чиновник, в обязанности которого входило следить за исполнением этих работ, а великий строитель Соломон увеличил барщину не только для иностранцев, но и для своего народа (2Цар.20:24; 3Цар.4:6, 5:27; 3Цар.15:23; Иер.22:13). Обыкновенно принудительные работы возлагали на жителей завоеванных городов, которые не были уничтожены, проданы в рабство или депортированы (Втор.20:11; Нав.16:10; Суд.1:35; Нав.17:13; Суд.1: 28, 30, 33). Жители Гаваона³⁷ и других гивейских городов также были принуждены нести повинность – «рубить дрова и черпать воду для всего общества» (Нав.9:21–27). Соломон использовал эту бесплатную рабочую силу в своих строительных делах (3Цар.5:27).

Крестьянин отдает дань сборщику податей натурой; горожанин расплачивается слитками металла, принося их в специальную кассу. Этот металл – золото, серебро или бронза – сосредоточивался в сокровищницах царского дворца и храма. Слитки имели определенную массу (Зах.11:13. В персидскую эпоху даже крестьяне платили налоги в серебре).

Народ раздавлен поборами. Он восстанет, произойдет раскол северных родов, которые примут решение не подчиняться центральной администации, они будут убивать ревностных сборщиков податей (3Цар.12:18). И наш Иоиль дрожит от страха быть уличенным в неуплате налогов и долгов, боится попасть в тяжкую зависимость, которая может надолго оторвать его от семьи и хозяйства, сделать на долгие годы рабом.

В повседневной жизни Иоиль может рассчитывать на царское правосудие. Царь ответствен за его жизнь, которой он управляет во имя Господа и его Торы – синайского откровения. Он печется о правосудии. Его определяют два синонима: «мишпат» и «дин». Это юридический аппарат, судьи, законы, судебная процедура, защитительная речь, приговор и приведение его в исполнение (Чис.27:5; Иов.13:18; Иер.12:1; Пс.143:2; Втор.25:1; Лев.18:3–4; Втор.1:17; 3Цар.3:28).

Во все времена неиссякаемым источником правосудия был Элохим. Однако этот трансцендентный постулат по-разному преломляется в различные исторические эпохи. Законодательство эпохи патриархов нам известно лишь по отдельным упоминаниям в Бытии и по сохранившимся его следам в царскую эпоху, особенно в сфере семейного права (Быт.34:12, 31:15, 31:30–35, 20:12; 2Цар.13:13; Лев.18:4, 20:22–23). Первенство главы рода, клана или племени, которое позволяло распоряжаться даже жизнью и смертью соплеменников, обычай брать в наложницы служанку бесплодной жены – все это признаки глубокой древности (Быт.16:3, 21:9–14, 30:3, 9, 38:25). Что касается распределения благ, передачи собственности, установления политических союзов между городами и племенами – мы вынуждены интерпретировать скупые библейские данные в свете опыта соседних народов.

Сведений немного даже относительно царского периода, от которого сохранилось много письменных источников. На данный момент еще не найдены свидетельства, которые могли бы предоставить нам более обширную информацию. Историки исследуют обширную документацию по праву и юридическому делопроизводству Египта, Месопотамии и других стран, более близких к Израилю. Например, мы знаем, что практика закладывания собственности была широко распространена в царскую эпоху. Библия об этом ничего не сообщает, как и о способе, при помощи которого наш Иоиль мог приобрести здания, землю или женщину.

В отличие от многих древних законодательств, которые порой имели светский характер, библейский закон не устанавливает границ между религией, законом и моралью. Все от Бога. Поэтому трудно понять, отражали ли требования защиты вдов, сирот, иноземцев, запреты на ссуду под проценты, ликвидации долгов в юбилейный год, освобождения рабов, легализация городов-убежищ реальную практику судопроизводства или были частью религиозной утопии пророков, как предполагают некоторые ученые. Этот вопрос, впрочем, может относиться к праву любой страны и любой эпохи, в том числе к нашим законам, многие из которых не выполняются.

Особенный юридический стиль, присущий еврейскому законодательству, отличает его от других законодательств древности. Здесь мы сталкиваемся со смешением жанров: сухой юридический язык соседствует с лирической поэмой, исторический рассказ или теологические постулаты с моральными наставлениям. Иоиля это не смущает: он знает, что Элохим – творец неба и земли, и что он, Иоиль, создан по образу и подобию его и принадлежит к избранному Господом народу. В этом смысле не важно, прерывается ли повествование отступлениями или наставлениями, ведь автором исторического рассказа, поэмы и закона является сам Бог. Большинство законов Торы соответствуют социальной ситуации евреев, предшествующей царской эпохе – в вопросах наследования или собственности, займов, коммерческих отношений.

Закон евреев в царскую эпоху игнорирует серьезные классовые проблемы и делит общество на священников, левитов и других израильтян или на наемных работников и рабов, или на евреев и иноземцев. Это деление более соответствует предшествующей эпохе. Основа библейского закона коренится в племенных обычаях и религиозных установках в отличие, например, от закона Месопотамии, в основе своей имеющего светский характер. Библейская критика указывает на три главных источника законов: Завет³⁸, Второзаконие, Кодекс левитов. В отношении источников и их хронологии полемика не утихает до сих пор.

Царь, глава нации, осуществляет функции главного судьи. Библия перечисляет дела, решенные Моисеем, Самуилом, Давидом, Соломоном (Исх.18:13; 1Цар.7:15; 2Цар.15:2). До царской эпохи вождя звали «шофет», он являлся верховным правителем и судьей (Суд.2:16). Вождь или царь, в руках которого находится юридическая власть, передает ее судьям и от их имени осуществляет законодательную политику. Если обратиться к военной субординации, пятидесятиначальник главенствует над четырьмя уровнями власти (Исх.18:13–26; Втор.1:9–18). Наряду с судьями существовали советы старейшин, которые разрешали локальные споры (Чис.35:24–25; Лев.4:15; Втор.19:12, 22:15, 25:7–8). Высшая инстанция, царь, священники и левиты выносили приговор в особенно важных случаях (Втор.16:18–19). В царскую эпоху каждый город, кроме того, имел свой трибунал (Втор.17:8–9; 2Пар.19:5).

Кара за преступление падала на непосредственного виновника, в отличие от месопотамского обычая и других древних законодательств, предусматривавших наказание также и семьи подсудимого (Втор.24:16; 3Цар.14:5, 6, 9:25, 21:1–14). Интересно, что не только человек, но и животное-убийца могло предстать перед трибуналом и подвергнуться суду (Быт.9:5). Быка, убившего человека, забрасывали камнями, а мясо его запрещали употребить в пищу (Исх.21:28–29). В случае, если женщина имеет половой акт с животным, обоих надлежало убить (Лев.20:16).

Сакральный характер права проявляется также в установлениях морали, которые не имеют отношения к жалобам граждан и вмешательству трибунала: их действие определяется непосредственно Всевышним, по воле которого «души делающих это (мерзости) истреблены будут из народа своего» (Лев.18:29).

Закон особенно непримирим ко всему, что имеет отношение к жизни людей: он сурово придерживается принципа «жизнь за жизнь». Вор, напротив, может быть приговорен только к возмещению пропажи в двойном размере (или пятикратном, в особенно серьезных случаях). Совсем иначе дело обстояло в Месопотамии, где кража каралась с исключительной суровостью.

Еврейский закон не позволяет совмещать физическое наказание с выплатой компенсации пострадавшему. Так, владелец быка, убившего человека, также должен быть казнен. Он может, однако, выкупиться, выплатив компенсацию семье погибшего. В этом случае он будет помилован: смерть животного и его деньги будут сочтены достаточным наказанием. Во всех случаях, когда преступник казнен, родители жертвы не могут получить компенсацию (Исх.21:29–30).

Всякое покушение на частную собственность и жизнь людей расценивается как преступление. Есть только одно исключение: в случае драки, если один из раненых поправляется, он имеет право получить компенсацию за свои раны, стоимость лечения и потерю времени, потребовавшегося для восстановления сил. Виновный, выплативший необходимую сумму, освобождается от телесного наказания (Исх.21:18–19).

Движимое имущество является собственностью владельцев. Земля принадлежит племени, клану, семье. Владелец надела в данном случае расценивается как обладающий правом пользования чужим имуществом. Если он добровольно или принудительно, например в результате неплатежеспособности, отчуждает свой участок, факт продажи аннулируется в юбилейный год. Однако с внедрением патриархальных и племенных структур власти этот закон теряет свою силу. Ни одно законодательство в эту эпоху не пошло в этом смысле дальше: защита и освобождение еврейских рабов, аннулирование долгов, право на десятину, равенство перед законом, положение иностранца и гражданина и так далее.

Библейские тексты не позволяют нам понять, какова была процедура юридического разбирательства в трибунале. Упоминание о письменном юридическом документе содержится лишь в одном месте во всей Библии – это разводное письмо, которое муж вручал по обычаю неугодной жене (Втор.24). Письменная документация требовалась также относительно левирата и в древние времена при передаче собственности. В остальном законодательная процедура – признание, клятва, свидетельство, допрос и т. д. – осуществлялась устно (Folk V.-Z. Law in Biblical Time. Jerusalem, 1964).

Центр цивилизации, созданной людьми Библии, это город, «ир». Первый раз это понятие встречается в Библии в своеобразном контексте – поскольку упоминается город, основателем которого был не кто иной, как Каин, сын Адама, первый в истории преступник (Быт.4:17). Авторы Библии постоянно высказывают резкую критику нравов и обычаев больших городов. Отметим, что первый из них был построен Каином, чей внук Ирод носит имя, напоминающее название месопотамского города Эриду, который в шумерской традиции является первым городом в мире, основанным богами.

Первые города, согласно данным археологических раскопок, появились на земле Израиля в III тысячелетии: в их постройках просматривается влияние Месопотамии, где их начали строить еще раньше. В результате раскопок были открыты крепостные стены, святилища и дома в Иерихоне, Мегиддо, Араде. Иерихон представляет собой неразрешимую загадку для археологов: его крепостные стены и башня относятся к к эпохе, когда городов в окружающих областях не знали – потому данный феномен продолжает вызывать споры и предположения.

В эпоху патриархов Авраам посещает «города-крепости», построенные хананеями. Это города-государства, которые управляются царями и администрацией, построенной в соответствии со строгой иерархией. С XVII века (Быт.12:6, 13:3, 13:18, 20:1, 22:19, 24:62) поблизости от них располагают свои стоянки племена. Многочисленные остатки этих поселений открыты на берегах и прибрежных равнинах. Все они защищены мощными крепостными стенами. Главная задача города – это защита населения от набегов кочевников. Фортификационные сооружения совершенствуются от эпохи Авраама к эпохе Соломона, затем Ирода. Классическая крепость, например Иерусалимская, была окружена глубоким рвом и насыпью из камней, за которыми возвышалась собственно крепостная стена. Иерусалим был окружен крепостными стенами при Давиде, который решил сделать город своей столицей. Эти укрепления были воздвигнуты на основе старых иевусейских³⁹ стен и защищали город вплоть до времени Иезекии.

Соломон защищал, вероятно, свое царство сетью фортификационных сооружений с казематами, подобными тем, от которых остались руины в Асоре. Он усовершенствовал также конструкцию ворот: они состоят из двух четырехугольных башен двумя рядами по три контрфорса, которые позволяют расположить шесть комнат для стражи. При попытке пройти через них противник подвергал опасности свои фланги. Фортификационные сооружения эпохи Соломона в Иерусалиме, Асоре, Газере и Мегиддо отличаются по строительной технике от защищавших город Тель-Дан на севере страны: там ворота были поменьше и не обеспечивали такую основательную защиту. Конструкция стен после Соломона была усовершенствована: зубчатые крепостные стены были прорезаны бойницами, расположение которых продумано таким образом, чтобы обеспечить возможность эффективного обстрела противника. Максимальная высота расположения бойниц – от 15 до 20 метров. Ворота был специально укреплены: они представляли собой своего рода «клещи» – конструкция, заимствованная у хананеев, ворота с 2, 3 или даже 4 парами пилястр, как в Мегиддо, Асоре или Газере. Древние любили сидеть на скамьях вдоль крепостных стен, судачить, обсуждать торговые сделки, разрешать споры. Собственно ворота были часто закрыты или возможность входа ограничивалась зигзагообразным заграждением, как в последних воротах, построенных в Тель-Беит-Мисрим. В крепостной стене были также потайные ворота, которые могли спасти жителей в случае удачи осаждающей стороны.

В царских городах, в Иерусалиме, Самарии, стена, которая окружает город, укреплялась дополнительной серией сооружений, которые окружали и защищали царский дворец. В некоторые эпохи города сильно разрастались, и жители оказывались за пределами городских стен. Чтобы защитить новые кварталы, строили дополнительные фортификации и дозорные башни, «мигдалим», которые были существенным элементом защиты и архитектурного комплекса в целом. Деревня обеспечивала дополнительную защиту в случае опасности: юридический статус сельского дома отличался от статуса дома городского.

Город является экономическим, культурным и культовым центром, где осуществляются все обменные операции: это сельскохозяйственный и ремесленный рынок. Там может располагаться царский дворец, святилище или военный гарнизон. В общем, идея укрепления населенного пункта способствует возникновению городской культуры.

Жилища Ханаана представляли собой многочисленные пещеры, которые использовались еще с доисторических времен, а в некоторых регионах используются и в наши дни, затем шатры, а также каменные и кирпичные дома. В царскую эпоху жилище называют «беит», дом, шатер, который продолжает служить местом крупных племенных собраний.

Расположение города зависит в первую очередь от условий безопасности, наличия воды, плодородия почвы. Расположение Иерихона исключительно благоприятно – долина, оазис, где в достаточном количестве есть вода, что и способствовало изначальному возникновению здесь поселения. Десятки библейских городов, открытых археологами, характеризуются обязательным наличием фортификационных сооружений и башен, обеспечивающих защиту и возможность наблюдения за прилегающими территориями. Необходимость обороны порождает тенденцию существования маленьких городов, расширение которых ограничено крепостными стенами. Открыто 363 города, отнесенных к царской эпохе. Библия свидетельствует о существовании 475. Естественно, нужно прибавить к этой цифре сотни более мелких поселений и сельскохозяйственных центров, которые не оставили о себе упоминаний в Библии и до сих пор не раскрыты археологией. Географическое положение определяет характер городского хозяйства.

Рост городов обусловлен потребностями жителей. Строения в основном двухэтажные, редко в три этажа, общее архитектурное решение тяготеет к параллелизму.

Города различны: наряду с военными и административными центрами в стране существует 48 левитских городов, где преступник может укрыться от кровной мести (Чис.35:1–8; 1Пар.6:39; Втор.4:41–43, 19:1–13; Нав.20–21). Есть торговые города, города священников, царские, где располагается армия, воины, лошади и колесницы, как, например, в Мегиддо (3Цар.9:19, 10:26; 2Пар.8:6). План городской застройки определяется особенностями территории, как в Иерусалиме, который демонстрирует замечательное использование горы Мориа⁴⁰, возвышающейся над окрестными равнинами, или в Тель-Беит-Мисрим, построенном на холме, окруженном фортификационными сооружениями.

Как правило, город застраивался по круговой планировке. В центре располагался комплекс общественных и частных зданий, разделенных узенькими улочками. К крепостным стенам лепились другие дома, выходившие фасадом к улице, тянувшейся по окружности города. Большинство городов насчитывает менее трех тысяч жителей. В столицах, как Иерусалим или Самария, – живет не более 20 тысяч человек, группирующихся по кварталам соответственно профессии или социальному статусу. В наиболее хорошо защищенном центре располагаются правительственные и военные сооружения, царский дворец. Улицы отличаются по ширине – чем выше статус владельца частного дома, на ней расположенного, тем она шире. Рядом с воротами – площадь, которая играет роль греческой агоры. Под сводами ворот – торговые лавки. На площади происходят публичные собрания и иногда судебные разбирательства.

Технический прогресс в строительстве фортификационных сооружений произошел под давлением военной необходимости. При этом архитектура служит также украшению царских дворцов, домов вельмож или богатых торговцев, иногда мавзолеев. Гончарное и другие виды ремесел также активно развиваются.

Золотой период израильской архитектуры относится к царствованию Соломона, который повсеместно возводит великолепные строения. В Иерусалиме он строит Храм, царский дворец и дворец для дочери фараона, Милло⁴¹ и другие фортификационные сооружения. Нужно посетить Асор и Мегиддо, чтобы представить библейский город с его царскими дворцовыми постройками и святилищами. Жители проводят целый день на открытом воздухе. Мы без нужды не выходим на улицу. Древние евреи, напротив, не заходят в здания без особой необходимости – в основном, чтобы принять пишу и переночевать. Крестьяне, составляющие абсолютное большинство населения, покидают свой дом на заре и возвращаются с поля лишь вечером.

Второй крупный период в израильской архитектуре относится к периоду царствования Омри и Ахава. Их столица Самария соперничала великолепием с Иерусалимом. В результате раскопок был открыт верхний город, где находился царский дворец, и нижний город, который простирался приблизительно на километр. Обилие скульптуры из камня и слоновой кости свидетельствует о процветании искусства (3Цар.22:39; Ам.6:1–4). Иерусалим, Мегиддо, Асор этого периода демонстрируют талант еврейских строителей и богатство двух царств. Архитекторы использовали разные сорта камня, кирпич, солому, глину, дерево. Самый простой материал – кирпич – изготовлялся вручную: его в изобилии находят в руинах Иерихона, Беит-Шеан, Газера. Изначально кирпичи, которые высушивали на солнце, были овальные или имели закругленные края; только в III тысячелетии стали использовать прямоугольную форму, что дало новые возможности для архитектурного решения.

Строения из камня появляются только тогда, когда молот, потом зубило и пила позволяют обеспечить его обработку. На территории страны есть карьеры, где его добывают: методы добычи те же, что в Ханаане и Египте. С железного века камень – самый красивый материал, наиболее трудно поддающийся обработке. Он хорошо продается, из него строят дома, им мостят улицы. Евреи выучились его виртуозно обрабатывать, настолько тщательно подгонять один блок к другому без цемента, что их постройки пережили тысячелетия. В эпоху Ирода это искусство достигло вершин, которыми мы любуемся до сих пор. На восточной стене, поддерживающей склон холма, на котором возвышается храм, можно видеть камень длиной 14,5 метра, шириной и высотой 3,5 метра, который весит 800 тонн – самый гигантский из всех. Мы так до сих пор и не знаем, как он попал на свое теперешнее место из карьера, расположенного в километре от Иерусалима, и каким образом его удалось подогнать и установить с такой точностью.

Сохранившиеся сооружения, стены, колоннады дают материал для обширных исследований по архитектуре с ее истоков до римского периода, когда Ирод займет в ее истории столь значительное место.

Строительство города, храма или даже дома было священным актом, который сопровождался священными жертвами. В ранние периоды, без сомнения, также человеческими (Нав.6:25; 3Цар.16:34). Здания воздвигали на фундаменте, если не было естественной опоры в виде скалы. С XIV века слои кирпича перемежали со слоями песка, препятствовавшего проникновению сырости, которая могла вызвать оседание постройки (Такой способ появился в Тель эль Аси и Гераре). Инженеры стремились к усовершенствованию строительной техники. В Самарии они ищут скалистую поверхность, залегающую на глубину трех метров, чтобы обеспечить устойчивость здания, которое воздвигают на фундаменте из горизонтально и вертикально расположенных камней, которые сохранили свое положение до сегодняшних дней.

Стены в основе своей из обмазанных связующим раствором кирпичей. Камень является все еще дополнительным материалом. Позднее его будут использовать более широко, сначала стараясь придать ему форму кирпичей. Во времена Соломона камень займет ведущее место под влиянием финикийских архитекторов и рабочих, посланных еврейскому царю тирским царем Хирамом. В эту эпоху появятся каменные колонны, укрепляющие через регулярные интервалы стены. Они украшены протоэолийскими капителями. При строительстве дворцовых сооружений используют иногда мрамор (1Цар.22:2). Асфальт, известь и гипс выполняют функции связующего вещества (Быт.11:3; Ис.27:9; Втор.27:4).

Ни одна кровля того времени не дошла до нас в целости. Но мы можем реконструировать ее по фрагментам, сохранившимся в руинах Тель-Беит-Мисрима. Крыши держались на стропилах, сама кровля делалась из деревянных реек и покрывалась ветвями, тщательно заливаемыми связующим раствором для обеспечения герметичности и отражения солнечных лучей. Поверхность кровли выравнивалась при помощи каменных цилиндров, которые были найдены при раскопках.

Деревянные двери, укрепленные бронзовыми или железными щитами, держались на петельных крюках, укрепленных в углублениях. Дверь открывалась обычно вовнутрь дома. Перемычка над дверью и верхняя ступень препятствовали ее движению наружу. Замочные скважины и задвижки делали сначала из дерева, потом, с развитием техники обработки, – из железа, особенно в городских воротах. Иногда двери были двустворчатыми – тогда конструкция имела центральную подпорку (Ис.45:1). Они могли закрываться на деревянный или железный засов, концы которого заходили в углубления в стене по обе стороны от двери. Размер дверей зависел от важности здания. В Негеве в царскую эпоху у частных домов дверные проемы были ниже роста человека: чтобы пройти, нужно было наклониться. В святилищах и дворцах, а также в городских воротах архитекторы стремились к монументальности, часто украшая вход колоннами с капителями.

Окно – важный элемент любого здания. Окна маленькие и расположены симметрично, однако они достаточно широки, чтобы человек мог через них бежать, выскочив на мостовую. Оконный проем могли высекать в цельном каменном блоке, как в Египте. Даже в женском помещении окна выходили на улицу. Тема «женщина у окна» появляется уже в Библии и отражена в резных костяных табличках, дошедших до наших дней (Нав.2:15; 1Цар.19:12; Иер.22:13–14; Суд.5:28; 4Цар.9:30–33). Решетки или ставни защищают комнаты от солнца, дождя и нескромных взглядов (2Цар.6:16; Песн.2:9; Притч.7:6; 3Цар.9:30). Отсутствие стекла или слюды не составляет серьезного неудобства, за исключением горных местностей и двух или трех холодных месяцев в году.

Термин «беит» обозначает дом, жилище человека, шатер, скромную хижину крестьянина, царский дворец, святилище, где обитает Бог. Сведения, касающиеся устройства дома, которыми мы располагаем, почерпнуты в большей степени из археологических раскопок, чем письменных источников. Как правило, дом построен вокруг центрального внутреннего дворика, в который выходят окна двух, трех, четырех или более комнат. Во дворце Мегиддо двенадцать комнат, ванная, сокровищница и подсобные помещения.

Скромные дома построены из сырых или обожженных кирпичей, обыкновенно вокруг дворика, где часто играют дети, пока взрослые заняты своими делами. Во дворе есть колодец, цистерна с водой и бассейн, который служит купальней. Его также используют для умывания и мытья ног.

На террасу, куда выходят остальные помещения, ведет лестница. Зажиточные дома – многоэтажные. Во дворце Соломона было три этажа, дом куртизанки Раав⁴² был двухэтажным, как и жилище Давида, пока он не стал царем. Святилища и укрепления имели пять этажей, как в Сихеме. В царскую эпоху в большинстве домов семья жила наверху, а не на первом этаже, как в древние времена. Стены окрашивали в естественные цвета, преобладали коричневые оттенки.

Крыши были плоскими и имели наклон для обеспечения стока дождевой воды, которую собирали в специальную емкость. Она была сделана из кирпича или прессованной глины и земли, на которой росла иногда скудная растительность. Эти вместилища были обращены к террасе и образовывали укромное место. Женщины легкого поведения могли там спрятать гостя, которого желали укрыть от глаз стражи. Открытый балкон служил во время летней жары спальней, куда беспрепятственно проникал свежий южный ветер (Нав.2:6). Террасы были идеальным местом для разработки заговорщицких планов (1Цар.9:25) и встречи влюбленных.

Идиома «жить на углу крыши» означала жизнь грустную и одинокую, которая была, впрочем, лучше, чем общество сварливой жены (Притч.21:9). Великие печали пытался человек успокоить в одиночестве под азиатским небосводом. Евреи воздвигают под отрытым небом ритуальные постройки и жертвенники, алтари, посвященные звездному культу (4Цар.23:12). Террасы использовали по-разному. Законодательство требует окружать их балюстрадой. Там часто устраивают дополнительный покой для размещения гостей, останавливающихся проездом (Суд.3:20; 3Цар.17:19; 4Цар.4:10; Иер.19:13).

У богатых кроме комнаты сна были столовая, гостиная и даже специальные помещения для летнего и зимнего периода (Ам.3:15). Последние зимой отапливаются при помощи очагов, помещенных посреди комнаты (Иер.26:22). Внутреннее убранство отличается порой изысканностью, даже роскошью: паркет и облицовка из драгоценных пород дерева, скульптура и декоративные элементы из слоновой кости, живописные изображения. На фронтоне двери евреи подвешивали пергамент с цитатами из Библии (Втор.6:9, 11:20).

Обстановка состояла из столов, стульев, скамей, шкафов и кроватей. Невысокие диваны и софы покрывали коврами и подушками, расшитыми иногда пурпурной льняной нитью. Некоторые предметы мебели отличались исключительным изяществом, материалом для них служило кедровое дерево, инкрустированное слоновой костью и золотом. Для свечей, освещавших помещение, использовали подсвечники из металла или обожженной глины. Даже самое бедное жилище было освещено лампой на масле.

Дерево, которое в большей степени использовали в конструктивных целях, чем для украшения, – это сикомора для обычных домов, кедр и акация, кипарис, оливковое дерево и привозимые из других стран породы, как, например, сандал – для дворцов и святилищ. В царскую эпоху в убранстве жилищ стали использовать элементы из бронзы, меди и железа.

Хранилища для злаков имели жизненно важное значение для города. Они представляли собой углубления в земле или просторные кладовые с колоннами, разделенные на несколько комнат, предназначенные для хранения различных сортов зерна и продуктов, как в Асоре, Тель-Беит-Мисриме, Тель-Кассиле. Хранилище в Мегиддо, частично углубленное в землю, имеет размер 8x8x10 метров; в нижнее помещение вели две лестницы.

Упомянем, наконец, конюшни, построенные в Мегиддо Соломоном для размещения 600 лошадей и 200 боевых колесниц (3Цар.5:6; 3Цар.10:26; 2Пар.1:14). Данные Библии на этот раз дополнены в полной мере данными археологии, что позволяет блестяще осуществить реконструкцию построек трехтысячелетней давности.

Жизнь города зависит от его обеспечения водой, а в стране ее катастрофически не хватает: рек почти нет, дожди редки, а восемь месяцев в году их нет вовсе. Место для поселения поэтому всегда выбиралось в зависимости от наличия источника в виде колодца, реки или какого-либо водоема. В горах Иудеи или Самарии, где зимой идут обильные дожди, самый верный способ обеспечить себя водой – сохранять ту, что падает с неба. Человек научился собирать воду в искусственные водоемы еще в бронзовом веке. В эпоху железа развитие технологий обработки материалов позволило высекать углубления в скалах, что облегчило задачу сохранения живительной влаги.

Воды не хватает. Естественные источники влаги редки. Но евреи стараются использовать искусственные водоемы и цистерны. Вокруг Храма было расположено 136 углублений, выдолбленных в скале, общим объемом 16 тысяч куб. метров. Одно из них глубиной 19 метров.

О снабжении водой необходимо также заботиться во время войны, на случай осады. Евреи проявили необыкновенную изобретательность в решении этой проблемы, столь важной для их жизнеобеспечения. Даже сегодня их инженерные находки вызывают восхищение. Благодаря им были освоены далекие от населенных пунктов источники. Евреи создали комплексную систему канализационных туннелей, предназначенных для подачи воды из источников к жилым районам. Царь Иезекия использовал таким образом источник Гихон производительностью 50 куб. метров в час, направив его в Иерусалим в бассейн Силоама⁴³. Этот водопровод был настоящим техническим совершенством: его протяженность составляла 512,5 метра, высота уклона –2,18 метра или 2,4 миллиметра на каждый метр (4Цар.20:20; 2Цар.32).

За этими опытами последовали городские строения хананейской эпохи, расположенные рядом с источниками, искусственные водоемы, бассейны и акведуки романской эпохи. Иерусалим обязан своим величием исключительной водонапорной башне, питавшейся водами источника Гихона, фонтану Айн-Рогеля, водоемам при частных домах, бассейнам долин и, наконец, акведукам.

В Гаваоне, на севере Иерусалима, в Мегиддо, Асоре, Газере также проводились подобные работы для обеспечения населения водой.

Евреи в огромном большинстве жили сельскохозяйственными работами. Археологические раскопки не раз подтверждали данные Библии: человек Библии прежде всего крестьянин, чаще вынужденный работать на плоскогорьях.

Отсутствие реки или ручья обрекает крестьян на зависимость от дождя или искусственного полива. Потому в Библии так часто упоминаются годы засухи и даже тяжкого голода, особенно в военные времена (Быт.12:10, 26:1, 41:27). Крестьяне орошали посевы по примеру египтян. Но нехватка воды ограничивала возможности выращивания культур для домашнего употребления. У земледельца было много врагов: град, различные болезни, которые уничтожали урожай, нашествия полчищ саранчи, которые с драматизмом описывают Иоиль и Амос (Исх.9:22; Исх.10:3; Втор.28:38; Иоил.1:4; Ам.4:7, 9, 7:1–6).

Крестьяне выращивают злаки, масличные культуры, фруктовые деревья, а также самые необходимые овощи. Кроме того, они используют дикие растения для своего рациона и кормежки домашних животных. Лес не так активно использовался, как в Ливане.

Основными зимними культурами были твердая пшеница и ячмень, который сеяли до или сразу после первых дождей (ноябрь-декабрь) и собирали с июне-июле в зависимости от особенностей района.

Кроме злаковых, многие сорта которых употреблялись в пищу, выращивали лен для ремесленного производства с эпохи первых дворцов.

Сажали огурцы, чеснок, различные сорта цитрусовых. Библия упоминает также о многочисленных бальзамах, лечебных травах, растениях, из которых делали духи, наркотические вещества, масла, использовавшиеся при богослужении. В Эйн-Геди открыли остатки предприятия по производству знаменитых духов.

Фрукты росли по всей стране: виноград, фиговые, гранатовые, оливковые, миндальные деревья. Несколько видов пальм, яблони, сикоморы, орешник и хвойные украшали библейский пейзаж. Виноград и фиги росли в каждом саду, олицетворяя благополучие дома (3Цар.5:5; 4Цар.18:32; Ис.36:17). Лес также был богат различными породами дерева: дуб, сосна, кедр, ель, ива. В конце царской эпохи сельское хозяйство способствует развитию производства, например чернил.

Сохранились документы, рассказывающие о сельскохозяйственных премудростях. Пахали бороной, которую тянула пара волов (1Цар.11:7; 3Цар.19:19) или ослов (Суд.19:10; 1Цар.8:16), причем разных животных вместе не запрягали (Втор.22:10). Вероятно, тогда не использовали лошадей и мулов для полевых работ, предпочитая их для перевозки поклажи и военных нужд (Ис.30:24; 3Цар.7:16; Ис.21:7). После пахоты крестьянин рыхлил землю специальным инструментом, полол сорняки. Мотыгу постепенно заменил лемех, который, впрочем, нельзя было использовать в горах.

После последних дождей женщины, старики и дети шли в поля на более легкие работы. Особенно важно было их участие при предвоенной мобилизации мужского населения (2Цар.11:1).

Самые тяжелые работы приходились на весну: жали, мололи, веяли, пересыпали зерно, вязали снопы, давили виноград, делали вино, оливковое масло. В качестве инструмента использовали кремень или дерево, позднее железо. Выращенное перевозили на ослах или быках.

Крестьянин-еврей выращивает крупный и мелкий скот, разводит пчел, промышляет охотой и рыбалкой. Словарный запас языка в этой области очень богат. Археологам удалось открыть относящиеся к ранней эпохе скелеты и изображения быков с короткими рогами. В романскую и византийскую эпохи появляются также быки с длинными рогами и зебры. Их широко используют для полевых работ, пахоты, валяния, перевозок, мясо употребляют в пищу и приносят в жертву во время богослужений. Производство молока и молочных продуктов оставило мало письменных свидетельств: во всей Библии лишь один раз упоминается сыр – в книге Иова (Иов.20:17). Тем не менее в Иерусалиме существовал целый рынок сыров, а на севере открыли остатки сыроварни.

Чтобы удержать быков в стойлах, использовалось ярмо. Однако преобладающее большинство стад паслись в полях, например, Сарона, Васана и других долинах страны. Царь Давид назначал специальных чиновников, уполномоченных исключительно следить за стадами (1Пар.27:29).

Говядина или телятина – это деликатес, достойный королевского стола: его подают уважаемым гостям (Быт.18:7; 3Цар.5:3). Бык является символом силы и плодородия: Иезекииль выбирает быка, человека, льва и грифона, чтобы изобразить Его явление (Иез.1:10). Библейский текст содержит много выражений для описания этого животного, столь тесно связанного с жизнью людей Книги.

Небольшие домашние животные распространены повсеместно. Коз и овец содержала каждая семья. Они играли важную роль в хозяйстве, особенно в районах, близких к лесам и пустыне, и фигурируют чуть ли не на каждой странице Библии. Они дают человеку молоко, мясо, шерсть. Также их часто приносят в жертву. Стадо всегда сопровождает пастух: это картина, которую еще и теперь можно часто наблюдать, вызывает в памяти образ Господа, руководящего своим народом.

Мы не располагаем большим количеством письменных источников о разведении евреями пчел в царскую эпоху. Была выдвинута гипотеза, что мед, который упоминается в Библии, собирали в скалах у диких пчел или извлекали подобный продукт из винограда или фиников (Ис.7:19; Втор.22:13, 81:17; 1Цар.14:25–27; Суд.14:8). В эпоху второго Царства ситуация становится яснее: культуру пчеловодства описывают многие тексты, причем из этих сведений можно заключить, что оно было развито и ранее, хотя и не упоминалось. Климат страны, исключительное богатство ее растительности способствуют процветанию этого занятия (Мф.3:4; Mк.1:6): мед считается исключительно ценным продуктом. Воск используют для изготовления свечей. Выражения «земля, изобилующая медом и молоком» встречается в Библии для описания Израиля 16 раз. Мед дикой пчелы сладок, но добыть его необыкновенно трудная и опасная задача (Ис.7:18; Пс.118:12; Втор.1:44).

Библейский человек также охотник и рыболов. Сцены охоты, настолько широко представленные в Египте, Месопотамии, Анатолии, не играют существенной роли в Библии. Прародитель охоты – Нимрод, герой-охотник перед ликом Господним (Быт.10:9). Часто как охотник описан Измаил (Быт.21:20), а также Исав (Быт.25:27). Эти имена говорят о том, с каким подозрением к этому любимцу лука и искателю приключений относится Библия.

Многие дикие животные – олень, лань, газель, буйвол – расцениваются как специально предназначенные в пищу (Втор.14:5). В районах, богатых дичью, охота является существенным элементом хозяйства. Стол царя Соломона изобиловал мясом диких животных, которые могли служить и пищей для бедных. На них охотились при помощи лука или расставляли ловушки: некоторые из них до сих пор используются современными браконьерами.

Рыбная ловля была важным промыслом в Египте и Месопотамии. Библия говорит о ней от случая к случаю и вскользь (Иер.16:16; Иез.47:10; Ам.4:2). Рыбу ловили на удочку, бреднем или сетью везде, где позволяли природные условия. Израильские прибрежные воды Средиземноморья менее богаты рыбой, чем египетские. Как отличное место для ловли, славились озера Тивериада и Хулия. Колена Ашер, Дан, Зевулон, обосновавшиеся на его берегах, жили рыбным промыслом (Суд.5:17; Втор.33:19). Племя неффалим монополизировало рыбную ловлю на берегах Галилейского озера (Чис.34, Втор.33:23). Археологические раскопки открыли сотни грузил, служивших для забрасывания сетей, – сами сети и веревки, с помощью которых их завязывали, до нас не дошли. Эти следы рыбной ловли относятся к самым разным периодам библейской истории: мы можем оценить форму сетей, грузы по форме ничем не отличаются от современных. Мы располагаем также огромным количеством рыболовных крючков, удилищ и игол, служивших для восстановления сетей. Все это было открыто в захоронениях рыбаков и по берегам морей. Картины рыбалки отражают символику пророков – Иезекииля, Екклесиаста (Иез.26:4, 5, 14; Ис.19:8; Еккл.9:12; Авв.1:15) и Аввакума.

Библейские леса простираются примерно на тех же пространствах и теперь. А регионы, которые раньше считались дикими, теперь также покрыты растительностью, как, например, Негев, Ефраимский лес. Кедры, васанские дубы, сосны, сикоморы, тамариск растут повсюду, придавая особенный колорит библейскому пейзажу (Ис.14:8; Иез.31:3; Зах.11:2; Ис.7:2). Очень многие названия и имена обязаны своим происхождениям словам, обозначающим связанное с лесом.

Леса Израиля и Сирии снабжали Египет древесиной для постройки кораблей, зданий, изготовления предметов мебели. Во время раскопок в Египте был открыт кусок кедра, относящийся к IV тысячелетию, а в Месопотамии – к III. Сосны, дубы, различные кустарники, ивы, тамариски, тополя, платаны, осины и редкой породы кедры наших современных лесов росли некогда рядом с их библейскими предками.

Слово «абодах» обозначает одновременно службу, связанную с работами на земле, и службу в храме, посвященном культу Яхве. Ритм повседневной жизни, религиозные праздники определялись сезонным календарем. Крестьянин и его семья прославляли жатвы, сбор винограда и оливок. После сбора винограда праздновали свадьбы, и невесты шли танцевать в виноградники (Ис.16:9, 10; Суд.21:19).

Библия немногословна относительно устройства садового хозяйства, выращивания цветов, в ней упомянуто всего два цветка: нарцисс и лилия, они появляются в Песни Песней (Песн.2:1). Значимость работы на земле подчеркивается тремя религиозными праздниками: Пасха, которая приходится на начало сборки ячменя, Пятидесятница – на сбор фруктов и зерновых, Праздник Кущей⁴⁴, или Праздник сбора плодов, – на конец годового сельскохозяйственного цикла.

Работа на земле в Библии дело мужское: земля плодородна или нища в зависимости от прилагаемых работниками усилий. Она описывается как живое существо, солидарное с теми, кого она кормит.

Если они окажутся недостойными, то она воспротивится и не даст доброго урожая. Если «небо из бронзы, а земля налита свинцом» – значит, люди совершили преступление против ее божественного происхождения. Высшая кара – превращение земли в пустыню. Граница, которая разделяет плодородную землю от пустыни, – это знак благословения или проклятия, жизни или смерти.

Человек и земля составляют также определенную общность: подобно тому, как мужчина оплодотворяет женщину, человек оплодотворяет землю. Это очень тесные и многообразные взаимоотношения. Если человек действует правильно, он увековечивает свое присутствие на земле; если он оскверняет эти отношения, земля отвергает его. От человека зависит, станет ли земля раем или адом.

Общность человек-земля должна сообразовываться с волей Господа Израиля, Яхве. Поскольку земля предков для человека Библии – это прежде всего земля Яхве, Элохима, место, которое он выбрал для своего явления и пребывания. Человек должен проявлять заботу о земле, давая ей отдых каждый седьмой день. Он должен также отдать земле первый урожай фруктовых деревьев, края полей, которые владельцам полагается не сжинать, – бедняки этим могут воспользоваться (Лев.25:1–7; Исх.23:10; Лев.20:22).

Понятие собственности так же свято, как понятие о Боге и земле. Господь единственный является творцом всего сущего. Человек использует землю для своих нужд. Передача земли осуществляется согласно строгим законам и никогда не бывает безвозвратной (Лев.25:23). Существует принцип неотчуждаемости земель рода: право выкупа дано клану на юбилей, каждый сорок девятый год могут аннулироваться все земельные сделки (Лев.25:1–22). Эти законы в определенном смысле освобождали евреев: субботняя скидка, юбилейное восстановление прав на собственность, десятина, за прещение ссуды под проценты – все это ограничения частной собственности. Библейское общество можно, таким образом, в отличие от общества потребления определить как общество жертвоприношения (Иер.32:6–11; Втор.15:1–13; Лев.19).

Еврей воспринимает свою землю как вселенную и восторженно любит ее. Как мог он сомневаться, вернувшись из Египта или Месопотамии через бесплодные пустыни, что его земля избрана Богом? Вот пустошь, которая его встречает сначала буйством растений и разнообразных запахов: дрока, мирта, каперса, полевой горчицы, чечевицы, иссопа, ромашки, вербены, тмина, укропа. Растений, предназначенных для изготовления восточных пряностей, цветов: жасмина, лилии, всех полевых цветов Библии, не названных по имени, девственных лесов, полей и облагороженных горных равнин. Великолепие природы особенно впечатляет по берегам Мертвого моря. Дерево, цветок, лазурь постоянно присутствуют в воображении евреев. Чтобы назвать эту землю, так тяжело завоеванную и с таким трудом обработанную, существует огромное количество названий: Земля обетованная, Земля Завета, Священная земля, земля Иудеи или просто Земля. Так одним словом еврей выражает значение ставшей родной страны. Ее плодородие воспринимается как чудо, как дар Господа.

Он знает, что растения и деревья живут собственной жизнью, которую он не вправе нарушать. Закон запрещает рубить фруктовые деревья (Лев.14:23–25; Лев.26). Человек настолько тесно связан с землей, что Второзаконие отождествляет его с одиноким деревом (Втор.20:19).

Земля для еврея – это божественное создание, это инструмент спасения, это реальность, обещанная Яхве своему народу, поддерживающая этот народ в его свершениях. Это его союзник в исторической судьбе.

Кроме того, еврей полагает, что Земля обетованная представляет красоты и характеры на самом деле исключительные. Страна эта невелика. Традиция говорит, что в патриархальную эпоху Святая земля сократилась до размеров камня, на который Иаков преклонил голову, чтобы поспать. Во времена испытаний – в эпоху Зоровавеля⁴⁵, например, она составляла около 2 тысяч кв. километров, или ограничивалась окрестностями Иерусалима. Но даже в эпоху самого великолепного процветания при Соломоне или после героического похода Маккавеев размеры страны не составляли более 26 тысяч кв. километров. От Нахр эль Касима до Бер Шевы 230 кв. километров; по ширине расстояние от Средиземноморья до границ пустыни колеблется от 27 до 150 километров.

Еврей прославляет и воспевает свою страну в текстах, которые сохранили до наших дней свое очарование, свежесть, глубину. Любовь к стране расцветает вместе с любовью к Создателю, Господу. Пейзаж земли израильской необыкновенно прекрасен. Это настоящая Вселенная, микрокосм, который еврей неустанно благословляет и воспевает от рождения до смерти.

На огромном пространстве, доступном человеческому взору в светлое время суток с нескольких горных вершин, можно наблюдать по крайней мере 40 типов пейзажа, различны также климатические условия: вечные снега Ермона находятся в нескольких часах ходьбы от безлюдных пылающих жаром окраин страны. Если идти с запада, через день ходьбы сквозь пустыню, усеянную холмами и сухими оврагами, где скудная растительность свидетельствует о слабом проявлении жизни, можно выйти к воистину райским берегам Тивериадского озера. Зеленеющие пастбища, которые вызывают в памяти Швейцарию или Прованс, иногда Нормандию, соседствуют с лесами, которые вполне могли бы находиться где-нибудь в глубине Африки. Это одновременно «земля, источающая молоко и мед», и «земля железная в бронзовых оковах неба, которая пожирает своих обитателей». Здесь нет места монотонности: даже в пустынях Иудеи, Негева, на Синае пейзажи отличаются разнообразием и напоминают пустыни Гоби, Африки или Америки. Путешественник каравана, пилигрим постоянно наблюдают различные виды – будто земля задалась целью продемонстрировать все свое великолепие. Очертания холмов, магия цветов, которые сияют в ярчайшей небесной лазури, Азия, Африка, Европа, кажется, соединились в этой стране, которая напоминает их все, не теряя при этом своей оригинальности. Завоеватели из Месопотамии, Египта, Греции, Рима и позднее крестоносцы могли здесь обнаружить местность, похожую на их родную деревню.

Слово, которое обозначает создание человеческих рук, – «мелака», значит также послание, которое оставляет своим произведением ремесленник или художник. Тот же корень служит для указания на послание Господа, пророков. Библия различает «баалеи мелака», простых ремесленников, и «хараш», обрабатывающих камень, дерево, металл. К последним относятся кузнецы, «масгер», специализирующиеся в производстве оружия (3Цар.24:14). Для каждого ремесла есть название: булочник, мясник, прядильщик, ткач, швея, москательщик. Они открывают на библейской улице свои лавочки (1Цар.8:13; Исх.25:35–36, 28:32; 3Цар.23:7; 1Пар.4:23; Исх.28:6, 28:36, 26:1). Производители тканей используют сукновальные станы, средства для окрашивания ткани в пурпур, индиго и другие натуральные цвета.

Распространена обработка кожи (Исх.26:14); из нее производят одежду, сиденья для мебели, различные виды облицовок. Следы гончарного производства находят при любых археологических раскопках. На страницах Библии мы встречаем упоминания о цирюльнике, парфюмере, производителе благовоний, ювелире, писце или делопроизводителе (1Пар.4:23; Неем.3:8; 1Цар.2:13; Иез.5:1; Суд.17:4; 1Пар.9:30). Эти ремесла были исключительно семейными и имели изначально частный характер, лишь позднее они приобрели социальное значение. О ремеслах, не упомянутых в Библии, можно судить по археологическим раскопкам, как о производстве сыра в VII веке, открытом в Тель-Гат (В Иерусалиме существовал рынок сыров Тиропеон).

Ремесленники, вероятно, объединялись в цеха по принадлежности к клану или роду, как, например, производители покровов из козьей шерсти. Представители одного ремесла располагали свои лавочки на рынке рядом (В Иерусалиме улица булочников. Иер.37:21; район сукновалов, Ис.7:3).

Семья – это основа общества, микрокосм, который отражает в миниатюре его состояние. Самый распространенный вид домашних работ – это помол зерна. Каждая семья печет хлеб из своего зерна. Огромное количество открытых при раскопках жерновов, из которых один оставался неподвижным, а другой двигался, свидетельствуют о том, что этот инструмент имела каждая семья, даже самая бедная. Закон запрещает брать этот жернов из камней в залог у несостоятельного должника: это означает отнять у него ежедневное пропитание (Втор.24:6; Чис.11:8; Ис.47:2. Жернов не изменялся от эпохи неолита до эпохи эллинизма: только вместо того, чтобы пользоваться верхним камнем как пестиком, его закрепили на устойчивой оси; Втор.24:6; Суд.9:53; 2Цар.11:21). Женщины (или у богатых рабы) каждый день мелят муку на каменных или деревянных жерновах (Притч.27:22; Чис.11:8; Плч.5:13). Возможно, в более позднюю эпоху в городах возникли муниципальные мельницы, как это было в Месопотамии.

Хлеб замешивали и пекли в очаге. Однако в Иерусалиме был район булочников, которые использовали специальные печи. Женщины (или в наиболее богатых домах, в Храме, при царском дворе – повара) готовили еду в глиняных горшках или в медной утвари. О существовании харчевен свидетельств не сохранилось (См. «Питание»).

Женщины пряли, ткали и красили полотно. Прядение было таким же привычным способом времяпрепровождения для женщин, как вязание (Исх.35:25; Притч.31:19; 2Цар.3:29). Библия не дает точных сведений относительно техники прядения: это в самом деле одно из самых ранних ремесел, изобретенных человеком, и оно везде одинаково. Стоит только посмотреть на египетские фрески и скульптуры: левая рука тянет нить, а правая вращает веретено. Это нехитрое приспособление служит человеку со времен неолита. Его изготовляют из камня, слоновой кости, костей других животных, из глины или, позднее, из олова – те, что вытачивались из дерева, не сохранились.

Шерсть козы была основным материалом для производства пряжи (Лев.13:47; Втор.22:11): ее состригали, мыли, чесали, красили, а потом тянули из нее нить (Ис.19:9). Лен также использовали, но в меньшей степени, чем в Египте (1Пар.4:21).

Как и прядение, ткачество – одна из домашних работ, которыми занимались женщины или служанки и рабыни. Но драгоценные ткани, предназначенные для сакральных целей или для богатых, изготовлялись в особых мастерских. Там производились полотно, одеяла, пояса, покрытия для шатров из козьей шерсти и даже одежда (Притч.31:24, 7:16; Лев.13:48). Самые ранние способы ткачества, горизонтальное и с использованием грузил, практиковались также и евреями, последнее – с эры бронзы, с XVI века. Об использовании вертикального способа письменных и археологических свидетельств нет: он начинает упоминаться в еврейской литературе лишь в эпоху второго Храма⁴⁶ (Есф.1:6; Иез.16:10–13; Суд.16:13–14). При раскопках в Лакише была открыта лавка, где продавались ткани. Сохранились обуглившиеся куски дерева и глиняные грузы. Рядом с частями ткацкого станка была найдена печать с его именем: «Хилкиах бен Мас».

В Израиле также нашли остатки древнего полотна, возможно, льняного. В Иерихоне были найдены кусочки обожженных тканей начала бронзового века. С XVI века этих остатков больше, и они в лучшем состоянии, часто из пальмовых нитей, очень плотно пригнанных друг к другу. Эти ткани выполняли роль савана. На севере страны был найден кусок полотна, датируемый XVI веком; его спасла от тления ржавчина безделушки. Исайя и Иов сравнивают человеческую жизнь, которая обрывается, как лишняя нить, которую обрезает ткач (Ис.38:12; Иов.7:6).

Цвета окраски тканей упомянуты только в Библии: это пурпур, индиго, лазурь, разноцветные одежды из поэмы Деворы⁴⁷ (Суд.5:30). Вероятно, простые процедуры производили прямо в доме, для выполнения более сложных работ обращались к специалистам, которые передавали ремесло от отца к сыну. Лен красили перед тем, как ткать, а шерсть перед тем, как прясть. Затем окрашиваемый материал помещали в раствор, закрепляющий цвет. В Тель-Беит-Мисрим обнаружили красильную мастерскую VIII века до христианской эры, которая использовала способ холодной окраски.

Стирка была тем более необходимой, чем меньше у человека было одежды. В случае траура одежду не стирали (2Цар.12:22). Выведение пятен с ткани сравнивали с отпущением грехов и очищением сердца (Иер.4:14; Пс.51:4). Стирали рядом с источниками или искусственными водоемами, предпочитая белье полоскать: «поле белильничье» находилось в Иерусалиме рядом «водопроводом верхнего пруда» (4Цар.18:17; Ис.7:3). В воде растворяли жидкое растительное мыло (Возможно, это был какой-то вид нитрата), смягчавшее ее. Прачка била полотно палкой, костью или камнем, чтобы смыть грязь перед тем, как полоскать.

Библия упоминает многие приспособления, предназначение которых на протяжении веков оставалось невыясненным. Теперь они нам известны, впрочем, многие являются объектом оживленных дискуссий. Эти приспособления отлиты в бронзе или сделаны из железа. Крестьянин использовал телегу, мотыгу, топор, вилы, острую палку, чтобы погонять волов, косу, серп, кувалду, удила, мотыгу, сито, решето, тяпку для прополки, пилу, лопату, заступ, секатор, жернова. В царскую эпоху пользовались орудиями труда из дерева, бронзы и железа: еврейские кузнецы славились своим искусством, и завоеватели старались при возможности брать их в плен и обращать в рабов (3Цар.22:14).

Медь, которую они обрабатывают, добывается в рудниках Иордании и на юге Синая. Шахтеры из Умэль-Амад знают, как извлекать металл с глубины, из галерей, поддерживаемых каменными колоннами: на стенах заметны следы их ударов времен царя Соломона.

Железо часто упоминается в Библии (Ис.44:12, 48:4, 54:16; Иер.1:18; Втор.3:11, 8:9; Чис.31:22; 1Цар.13:21): его добыча была монополией финикийцев, пока израильская монархия их не разбила. Во времена царствования Давида и Соломона в стране разрабатывались многочисленные месторождения железа (1Пар.29:7, 22:3; 1Цар.13:19–21; 2Пар.24:12). С III тысячелетия железное производство было известно в Месопотамии, но там использовали метеоритное железо, менее тяжелое, чем бронза. Возможность добычи железа в рудниках была открыта, вероятно, хеттами около 1400 года, и они хранили свой секрет в течение двух столетий. После падения их империи изобретение быстро распространилось: финикийцы принесли его в Ханаан около 1200 года. Мы не знаем, добывали израильтяне железо в своих собственных рудниках или покупали, как современный Израиль.

Золото и серебро – металлы, которые наиболее часто упоминаются в Библии: из них чеканили монеты, и тогда они имели более высокую стоимость, чем в форме украшений. Золото обозначают разными терминами, оно всегда импортное, в Израиле его нет. Монополия его добычи принадлежала египтянам, фараону и его священникам. Они сливали золото с серебром в различных пропорциях. Евреи покупали слитки этих металлов для производства предметов искусства, украшений, культовых принадлежностей, которые мы находим при раскопках (Быт.24:22; Чис.31:50; 2Цар.1:24; Исх.32:31).

Слоновая кость редка и считается дорогим материалом: еврейские ремесленники знакомы в совершенстве с технологией ее обработки, потому цари постоянно стремятся пополнить свои сокровищницы созданными из нее произведениями искусства (3Цар.10:22; Ам.3:15; Иез.27:15; 3Цар.6:29–32). Они используют техники, известные издавна и достигшие истинного мастерства благодаря финикийским и хананейским мастерам, у которых евреи учились. Отсюда термины, которые мы находим на вещах, вырезанных из слоновой кости из Самарии, созданных в IX и VIII веках. Они являются единственным реальным свидетельством художественных пристрастий евреев наряду с многочисленными и иногда очень красивыми гончарными изделиями, открытыми во всех археологических слоях с 4000 по 3100 год.

Стекло лишь единственный раз упомянуто в Библии (Иов.28:17). Оно вулканического происхождения – из смеси песка, кремния или кварца со щелочью и известью, цвет его определяется прибавлением металлических оксидов. Первые изделия из стекла были созданы в Месопотамии и Египте в III тысячелетии. Стекло, найденное при раскопках в Израиле, было, по-видимому, объектом импорта из Месопотамии, Египта или позднее, в VII веке, с Родоса.

Коммерция и коммуникации развивались параллельно от века к веку. Евреи-кочевники имели не слишком много продуктов на продажу: несколько видов животных, некоторые произведения ремесел, одежду, приспособления для шатров. В остальном они, перемещаясь по пустыне согласно ритму сезонов года, жили в состоянии почти полной автаркии, подобно ныне еще существующим кочевникам Негев или Сахары.

С оседлостью развилась торговля самым необходимым: злаками, винами, маслом, фруктами, овощами, предметами утвари, оружием, текстилем, красильными принадлежностями, благовониями и духами, игрушками. Большие коммерческие центры в Иерусалиме, Самарии, Дамаске⁴⁸ и других городах Ближнего Востока находились неподалеку от святилищ, где концентрировалось много народа. Но библейский Израиль остается верным своим кочевым традициям, оставляя крупную коммерцию в руках «народов земли», хананеев и арамейцев. В X веке во времена благоденствия при царе Соломоне торговля процветала: евреи участвуют в торговле колесницами и лошадьми между Египтом и Малой Азией и отваживаются в союзе с Тиром пуститься в морскую авантюру (3Цар.9:10).

На шумных городских рынках толпятся крестьяне, торговцы, купцы, бродячие комедианты с разными редкими животными, сокольничие, менялы – многоголосая и пестрая толпа. Народ нахваливает свой товар или предмет мены, люди предлагают свои услуги и продукты своего труда, разыгрываются сцены, которые авторы Библии описывают иронически. «“Дурно, дурно”», – говорит покупатель, а когда отойдет, хвалится» (Притч.20:14).

Наши современники ошибаются, полагая, что только изобретение железной дороги, автомобиля и самолета открыло человеку бескрайние просторы земли. Люди Библии часто находятся в пути: Авраам между Месопотамией и Египтом; Иаков между землями Ханаана и Гошена; Моисей и его племена между Египтом, Синаем и горами Моава; судьи и Давид на фронтах своих бесконечных войн; народ Израиля и Иудеи на скорбной дороге между родной страной и Вавилоном; Иеремия заканчивает свою богатую событиями жизнь в Египте; Иона переживает свои приключения на море и в пустыне.

Израильские торговцы лишены выхода к морю, в отличие от финикийцев, которые очень рано освоили берега Средиземного моря, основав многочисленные торговые поселения. В Израиле всего два или три порта и нет ни одной судоходной реки. Поэтому они вынуждены удовлетворяться караванными путями, которым благоприятствуют условия библейской земли. Она представляет собой платформу, где проходят и пересекаются все дороги, которые связывают Египет, Азию и Африку. Прибрежные и равнинные дороги или горную царскую дорогу евреи могли легко контролировать, как, например, перешеек, который вел в Мегиддо, где при Соломоне располагался важный военный гарнизон. Мы можем проследить точный маршрут Авраама из Ура в Иерусалим, Иакова в Египет, возможные пути евреев между египетской землей и Ханааном или ссыльный путь между их страной и Вавилоном. Дороги эти существуют и теперь. Военные дороги были построены хеттскими завоевателями в XIV веке до Р.Х. Большая восточная дорога пролегала вблизи традиционных торговых путей, которые объединяли разные части империи: она вела к Смирне и Эфесу и далее. Отметим также, что коммерческие и военные пути осуществляли связь между великими святилищами древности: Мемфисом, Луксором, Карнаком, Амарной, Иерусалимом, Самарией, Дамаском или Вавилоном, Уром, Экбатаном. Дороги эти помнят падавшие на них деньги, лелеемые путниками надежды, пролитую кровь, произнесенные над ними молитвы.

Израильская земля – это перекресток караванных путей, которые связывали Азию с Африкой. Поэтому с самой зари цивилизации люди этой страны участвовали в торговле металлами, пряностями, предметами роскоши, духами, камедью, благовониями, рабами. Торговцы следовали по двум главным путям – морской дороге, которая идет вдоль берега, и царской дороге через горы Иудеи и Иерусалима к Самарии и Сирии, – а также по дорогам, которые связывают Аравию и Средиземноморье. Документы из Мари и Тель-Амарны подтверждают библейские данные, которые свидетельствуют о важности этих связей для экономики страны (3Цар.10.28–29; Ис.43:24; Песн.3:6).

В результате археологических раскопок были открыты предметы утвари, гончарные изделия, металлические предметы, резные вещи из слоновой кости иноземного происхождения. Израиль экспортировал свои товары по тем же торговым путям, в основном сельскохозяйственную продукцию: масло, вино, злаковые, духи, медикаменты и, в более позднюю эпоху, мед (Быт.37:28; Иез.27:17). Египтяне восприняли еврейские слова для обозначения масла, зерна, винограда. Ранее эта коммерция находилась в руках хананеев. Цари, и в первую очередь царь Соломон, стремились получить доступ к этой сфере торговли, одному из самых значимых источников богатства страны. Соломон совместно с царем Тира Хирамом отправил из Ецион Гавера в Офир делегатов, чтобы договориться об импорте золота и предметов роскоши (3Цар.9:26–28, 10:11). В договорах также упомянута торговля лошадьми: Соломон их продавал хеттам и арамеям для военных нужд вместе с колесницами, произведенными в Египте из древесины, импортируемой из Израиля и Ливана (3Цар.10:28–29). Важно отметить, что посещение царицей Савской двора царя Соломона имело также целью оживить торговый обмен между Израилем и югом Аравии. Примеру царя должны были последовать крупные купцы, которые работали на него или под его защитой (3Цар.10:15; 2Пар.9:13–14). Цари Иудеи и Израиля активно пользовались этим торговым путем. Торговый флот базировался в Ецион Гавере: он отправлялся в дальние страны с израильскими товарами на борту и привозил заморские. В это время зародилась практика, которую мы сегодня называем предоставлением какой-либо нации торговых льгот. Первый раз в истории дипломатии в Книге Царств (3Цар.20:34) зафиксировано упоминание о торговом соглашении, заключенном Венададом, царем Арама, и Ахавом, царем Израиля, об открытии торговли в Дамаске.

Мелкая торговля процветала у ворот городов (2Цар.12:3; 3Цар.7:1; Неем.13:15–17; Иер.19:1, 13:1, 2, 32:9–10). Крестьяне приносили на торговую площадь фрукты, мясо, рыбу, молочные продукты, вино, масло. Часто она представляла собой натуральный обмен (Притч.31:14): лишь с начала II тысячелетия Ближний Восток стал использовать металл в качестве денежного эквивалента.

Речь шла о драгоценных металлах, золоте или серебре в слитках определенного веса. Эти металлы взвешивали каждый раз, когда заключалась торговая сделка.

Собственно монеты появляются в VII веке до христианской эры. Их начали чеканить цари Лидии на восточном берегу Малой Азии (700–650 гг.). Эти монеты появились в Израиле несколько позднее в персидскую и эллинистическую эпоху. В конце персидского периода была отчеканена первая монета с именем царя Иудеи Иахафа. В декабре 1970 года был найден клад, содержащий 25 килограммов серебра, датированный IX веком. Он хранился в горшке в подвале синагоги Эштамоа рядом с Хевроном. Предположительно он принадлежал человеку по имени Хамеш. Это чрезвычайно важное открытие дополняет наши знания по использованию денег в царскую эпоху, когда военная колесница стоила 6,5 килограмма серебра, а лошадь 1,7 килограмма.

Законодательство и пророки не устают осуждать подделку мер и весовых эквивалентов (Лев.19:35; Втор.25:13–16; Ам.8:3; Ос.12:8; Мих.6:10), которая облегчалась тем, что израильтяне использовали также месопотамские меры, египетские и хананейские, а также другие, например, те, которые были в ходу в Каркемише. Эквивалентная стоимость этих мер веса меняется в зависимости от места и эпохи, как показывают археологические открытия.

Меры длины берут свое название от частей человеческого тела: локоть – «амма», пядь – «зерет», ладонь – «тефах», палец – «эша», сажень – «гомед». Точного эталона этих мер, таким образом, не существовало.

Можно привести сравнительную таблицу еврейских мер по отношению к египетскому локтю:

Расстояния оценивались опытным путем. Они измерялись в шагах, «саад», или днях ходьбы.

Объем определялся следующими мерами:

Меры пространства также определяются эмпирически – арпан, или полдесятины, – это территория, которую два быка могут вспахать за день. Площадь также оценивают, указывая на количество необходимого для ее засева зерна или размер ее сторон (Ис.5:10; Лев.27:16; 3Цар.18:32; Исх.27:9, 28:16; Иез.40).

Библии известны семь мер веса: талант, кикар, мина, шекель (сикль), бека, гера и кессита (Исх.38:25–26; Быт.20:16; Исх.30:13). Кессита – архаическая мера веса, происхождение ее не выяснено (Быт.33:19; Нав.24:32; Иов.42:11). Вопрос об абсолютном и относительном эквиваленте не закрыт. Мы даем относительные эквиваленты этих мер, исходя из того, что мина равна 50 шекелям:

1 талант = 60 мин = 3000 шекелей = 6000 бека = 60 000 гера. Если считать, что 1 мина = 60 000 шекелей, то получается, что 1 талант = 60 мин = 3600 шекелей = 7200 бека = 72 000 гера. В абсолютной стоимости А. Барруа предлагает следующие соотношения:

1 талант 34,272 кг

1 бека 5, 712 г

1 мина 571, 200 г

1 гера 0, 571 г

1 шекель 11,424 г

Считая, что мина стоит 60 шекелей, вес таланта можно считать равным 41,1264 килограмма.

Во время раскопок были открыты многочисленные гири. Они сделаны из базальта и бронзы и принадлежат большей частью к концу царского периода (VII–VI векам).

На многолюдных улицах, где в элементах зданий переплетаются различные архитектурные стили Египта и Месопотамии, люди одеты в пестрые одежды. Библия о них упоминает лишь случайно. Изначально люди не скрывали свою наготу. После изгнания из рая они прикрылись лишь фиговыми листьями, потом шкурами животных. В Библии упоминаются богатые одежды Исава, Иакова, Иосифа, Суламифи из Песни Песней. Одежды священников описаны очень тщательно (Быт.27:15, 37:3; Нав.7:21, 9:13; Суд.5:30, 14:12–13; 2Цар.2:21).

На улицу люди выходили в штанах из шерсти или льна, у женщин они могли быть расшиты или окрашены. От шеи до лодыжек тело прикрывали льняной или шерстяной туникой. Форма туники менялась в зависимости от вкусов и моды, правое плечо могли оставлять открытым. Из цветов преобладали белый, коричневый, индиго, пурпурный. Туники были с рукавами или без, в зависимости от сезона.

Резные изображения и скульптура из слоновой кости, найденные в Мегиддо, позволяют нам представить, как выглядели цари Ханаана до его завоевания. Можно ли по ним понять, как одевались евреи? На одном из изображений – прелестная женщина с непокрытой головой, волосы ниспадают ей на плечи; красавица босая, на ней длинная туника, закрывающая ноги до лодыжек, ворот украшен богатой вышивкой. Поверх туники на ней блуза без рукавов, сделанная, как кажется, из цельного куска ткани с вырезом впереди. На других фрагментах изображены музицирующие женщины, одетые, вероятно, также по моде: на одной блуза с длинными рукавами, которые доходят до запястий: это, без сомнения, зимняя модель. На голове у нее капюшон (Руф. 3:15). Предполагают, что одна из музицирующих женщин с ниспадающими на плечи волосами была жрицей любви в святилище, посвященном какому-то местному культу: закон ей запрещал покрывать голову, если она не была замужем. Замужние женщины должны были, напротив, всегда покрывать голову.

Мужчины носили окрашенные или расшитые на сирийский манер туники, правое плечо и рука у них открыты, левая закрыта по локоть. Под туникой – расшитая геометрическими узорами рубашка, а под ней белье и штаны, которые оставляли на теле, раздеваясь для работы. Все мужчины, изображенные на костяных пластинках, босые, на головах у них шапочки. На египетских рисунках XIII и VII веков бородатые сирийцы с волосами, которые поддерживает простая ременная повязка с геометрическими рисунками, завязанная узлом на затылке; концы узкого ремешка падают на плечи.

Израильская страна богата текстилем. Наиболее распространены шерсть и лен. Хлопок появляется, по-видимому, только к концу царской эпохи, очень распространен пеньковый холст. Чесальщики, прядильщики, ткачи многочисленны и хорошо владеют ремеслом. Красильщики – весьма мощная корпорация мастеров. Белая одежда, которая соответствует религиозному символизму, ценится, впрочем, очень высоко. Состоятельные люди могут себе позволить ткани, окрашенные в натуральные цвета – красный или фиолетовый пурпур, малиновый, коричневый оттенки. Кружевницы и вышивальщицы украшают парадные одежды. На черном обелиске Салманасара III относящемся к 850 году, изображена делегация евреев, отправленная царем к ассирийскому владыке. Делегаты одеты особенным образом, не так, как обычно одевались ассирийцы, их костюмы напоминают одежды, которые носили в северной Сирии и на юге Армении.

На евреях длинные туники с бахромой, «кетонех», и накидки также с бахромой, «симла». Все это надето на обнаженное тело либо поверх рубашки, «садин», и, вероятно, на манер священников – штаны, «микнассаим». Эти одежды просторны, в них удобно также спать. По четырем углам одежды закон предписывал носить голубую бахрому, предназначенную для постоянного напоминания о Господе (Чис.15:37; Втор.22:12). К этому простому костюму можно добавить «mel», верхнюю тунику, более широкую, чем «кетонех», с обеих сторон она снабжена полотном для покрова голов и рук. «Мел» священников имеет внизу оторочку разных цветов, мелодично позванивающие при движении колокольчики, несомненно, в культовых целях. Блуза и накидка могут быть видны из-под туники.

Особенно внимательные к своему облику могли носить «эфод» – короткую одежду, обычно священников, состоявшую из двух частей, которая держалась на драгоценных наплечных застежках. Она делалась из льняного крученого полотна, в которое вплеталась золотая нить и нити, окрашенные в пурпур, оттенки фиолетового и малинового. Иосиф сравнивает эту одежду с хитоном греков. Цари носят также просторные накидки или парадный плащ, «аддерет» (Ин.3:6). Принято носить длинные волосы, и над лысыми подшучивают (3Цар.2:23). Волосы не стригут полукругом (Лев.19:27), по крайней мере, закон запрещает следовать этому иноземному обычаю. Борода – это украшение человека, знак его достоинства, ее носят все мужчины.

В качестве головного убора используется шапочка, «мигба», окруженная у священников своего рода тюрбаном, «миснефет» (Исх.29:9; Иез.21:31; Ис.62:3), цвет и фасон которого меняется от эпохи к эпохе и в зависимости от принадлежности к определенному социальному слою, от моды. Выходить с непокрытой головой не принято.

Пятикнижие описывает подробно одежды израильских священников. Тенденции моды шли из Египта. На груди священники носили пектораль, «хошен», надевавшуюся поверх «эфода» и державшуюся на золотых кольцах, которые служили оправой для расположенных по три в ряду двенадцати различных драгоценных камней: на них были выгравированы названия двенадцати колен израилевых. Тюрбан первосвященника украшался золотой пластиной, на которой сияли слова: «Освящено для Адонаи»⁴⁹. Несомненно, в эпохи процветания одежды священников отличались исключительным великолепием, выделяясь во время величественных сакральных церемоний, на которые стекались огромные толпы со всех уголков страны.

За исключением «эфода» и «аддерета», женщины носят ту же одежду, что и мужчины. Однако разница в женской и мужской моде все же заметна, поскольку закон предписывает отличать в одежде пол. Различия состоят в качестве и цвете тканей, длине, украшении и крое. Женщины носят пояс из шерсти, «кишурим», который оборачивают вокруг талии несколько раз – это один из главных элементов украшения туалета. Впрочем, украшают себя поясами также и мужчины. При раскопках найдено много фрагментов этого элемента одежды. Пояс на бедрах был элементом военной одежды.

Женский плащ, «митпахат», был очень широким и предусматривал возможность покрыть голову. Блуза с рукавами, «маатафа», украшает бюст и может отличаться изысканным покроем, как мы знаем из главы IX Книги пророка Исайи.

В качестве головного убора использовали тюрбан, сетчатую шапочку, повязки из льна и шелка с вытканными квадратиками, шапки или покровы. Покров был женским козырем: им играли с утонченностью, желая выразить свои чувства: стыдливость, страх, любовь. Кажется, ничто не обязывало израильскую женщину постоянно покрывать лицо. По-видимому, в ранние эпохи она была вполне свободна в своих действиях. Она тщательно ухаживала за волосами, их часто заплетали в косы и обязательно покрывали: закон требовал, чтобы женщина обнажалась только перед мужем.

Вероятно, большинство населения ходило обычно босиком. Обувь надевали лишь в исключительных случаях. Самым распространенным видом обуви были сандалии: кожаная подошва, которая держалась на одном или двух ремешках. В то же время египтяне носили сандалии на деревянной и соломенной подошве. У хеттов были высокие ботинки с остроконечными носами, загнутыми кверху.

Самый ранний рисунок, изображающий обувь, которую носили в Израиле, относится к XIX веку: мужчины в сандалиях, а женщины в высокой обуви, закрывающей щиколотки. Мы располагаем изображением посланника царя евреев, который стоит перед царем Салманасаром в высоких ботинках, напоминающих хеттские – подобные носили в то же время в Сирии и, вероятно, в Месопотамии. Сандалии, сапоги или ботинки могли быть из редкой кожи, например, дюгоня (Иез.16:10. Шнурки для обуви упомянуты в Быт.14:23). О форме мы можем судить по рисункам и найденным при археологических раскопках фрагментам. Женская обувь изготовлялась из тонкой кожи. «Ашасим» – сандалии или туфельки, возможно, украшенные маленькими колокольчиками, звеневшими на ножке красавицы.

Обувь имела для человека значение, которое для нас потеряно: он остается босым, когда находится в сакральном месте, на время траура (Исх.3:5; Нав.5:15; 2Цар.15:30; Ис.20:1–4). Он снимает обувь, чтобы подчеркнуть важность сделки, например, при передаче имущества (Руф.4:7; Ам.2:6, 8:6). Если один из братьев умирает, оставляя жену без детей, то шурин должен взять ее в жены. В случае отказа он подвергается публичному унижению: невестка, от которой он отказался, должна принародно снять с его ноги обувь, плюнуть ему в лицо и сказать: «Так поступают с человеком, который не созидает дома брату своему» (Втор.25:7, 10. Онан хотел избежать предписания левирата и был наказан смертью (Быт.38:8)).

Температура в течение дня сильно колебалась. Отсюда необходимость частой смены костюма. У богатых людей большой гардероб. Поскольку одежда имеет простой покрой и не прилегает плотно к телу, ее можно легко дарить: Самсон оценивает в тридцать предметов одежды и тридцать кусков полотна решение загадки, заданной им филистимлянам. Проиграв пари, он достает костюмы, убив тридцать человек из Аскалона. Нааман дарит вылечившему его от проказы Елисею десять одеяний. В гардеробе присутствуют одежды для лета, зимы, работы, праздничные, в каждом случае для дневного и ночного времени суток.

Как и священники, сановники двора и высшие лица в командовании армией носят специальный костюм. Одежда имеет еще одно значение: нет худшего оскорбления, чем быть раздетым своим врагом (2Цар.10:4, 5; Ис.47:24; Песн.5:7). Снимать свои одежды и рвать их – часть обычая поведения в случае траура (Быт.37:34; 2Цар.1:11, 3:31; Иез.24:16; Плч.2:10; Иер.41:5). В это время или во время поста и воздержания одеваются в грубое полотно, «сак», или грубую кожу, чтобы усмирить свою плоть.

Украшения израильские женщины носят с древнейших времен. В Бытии упоминается подарок, которые слуга Авраама преподносит Ревекке и ее семье (Быт.24:22–30, 47, 53), а в Апокалипсисе великолепие нового Иерусалима сравнивается с блеском драгоценных камней (Апок.21). Люди Библии часто упоминают украшения, которые занимают в жизни древних столь же значительное место, как в современном мире. Теперь в музеях можно полюбоваться образцами еврейского ювелирного искусства древнейших времен: при археологических раскопках найдены украшения, которыми украшала себя Мелхола и ее сестры, библейские женщины.

Самые древние жители израильской земли, нетофатитяне, которые⁵⁰ жили в гротах горы Кармил 10 тысяч лет назад, носили колье, разные безделушки, гребни, сделанные из раковин, кости и костей рыб. В начале царского периода, спустя 7 тысяч лет, ювелиры уже использовали драгоценные камни, дерево, слоновую кость, кости других животных, перламутр, керамику, потом научились изготовлять украшения из золота, серебра и бронзы и железа, которое появилось со времени Давида. Мужчины также использовали украшения. В Беит-Шемеш были найдены браслеты и кольца, которые носили на запястьях и щиколотках соратники Давида. Цари покупали безделушки для жен и наложниц.

Евреи, покидая Египет, продемонстрировали свою привязанность к украшениям, забрав у соседей золотые и серебряные изделия, которые потом послужили Аарону для изготовления золотого тельца (Исх.32). Мы точно знаем, как они выглядели благодаря находкам в Тель-эль-Аджул. Это кольца для рук и носа, подвески. Броши и колье, которые датируются XVII и XVI веками до христианской эры. Позднее Давид приумножил свои богатства благодаря сокровищам, конфискованным у своих вассалов. Вторая книга Царств упоминает корону царя Аммона (2Цар.12:30).

В эпоху Соломона процветание страны позволило ему собрать не только женщин в свой знаменитый гарем, но и серебро, золото, драгоценные камни, которые со времен Моисея стали использоваться для литургии. Царица Савская, посетив царя Соломона, привезла ему золото и драгоценные камни из Офира (3Цар.10:2–10). Построенный им храм блистал великолепием: драгоценная отделка, обилие драгоценных изделий из золота, серебра, бронзы и слоновой кости (2Пар.4:7).

Печати, часто вырезанные на драгоценных камнях или пластинках из драгоценных металлов, также свидетельствуют о ранге их владельца. Собственно печать на документе может быть глиняной или восковой. На Ближнем Востоке были открыты тысячи печатей, 10 тысяч в одной только Месопотамии, сотни на территориях, которые населяли израильтяне. Коллекции Библиотеки Пьерпонта Моргана в Нью-Йорке или в израильских музеях позволяют проследить эволюцию печатей с периода Урука (3200–2800 гг.) до персидской эпохи (538–333 гг.). Они выгравированы на кольцах, цилиндрах или конусах, содержат религиозную символику. Изображения представляют собой сцены повседневной жизни или сакральные, иногда мифологические, которые говорят о личности их владельца.

Печати использовали, чтобы подтвердить указы царя, сановников, князей, священников, царской администрации или служителей храма, торговых объединений, коммерсантов. Пророк Иеремия использует печать для удостоверения покупки земли Анафоф (Иер.32:10–14). Важные персоны ходили с печатью в руке: Иуда отдает печать в залог блуднице, услугами которой он пользуется (Быт.38:18). На печати фараона, которой пользуется Иосиф, его главный сановник-еврей, выгравирован скарабей (Быт.41:42). Мы располагаем царскими печатями: на печати Дария изображен царь на колеснице среди пальм и львов, на которых он охотится; в центре знак бога-покровителя Ашура; слева надпись на трех языках: «Я Дарий, Великий царь».

Печати также широко используются, чтобы гарантировать транспортировку различных товаров, вин, масла, засахаренных фруктов, которые отправляют в опечатанных кувшинах или ящиках со знаком взявших на себя обязанность перевозки по суше или морю. В руинах одной только Самарии были найдены более 2 тысяч кувшинов вина, помеченных печатью их производителей. В Мегиддо нашли печать из яшмы, на которой с изяществом выгравировано изображение льва и следующие слова на иврите: «Принадлежащее Шеме, слуге Иеровоама». Речь идет о Иеровоаме II, который царствовал в 775 году. Печать Гедалиаха, найденная в Лакише, сохранила даже волокна папируса, на котором она оставила след в VI веке до христианской эры (Иер.40:5–8). Печати резали на дереве, слоновой кости, глине, фаянсе, мраморе, драгоценных или полудрагоценных камнях, гематите, яшме, а также на металле: меди, покрытой серебром, позднее бронзе, чистом серебре и золоте.

Часто украшение и печати изготовлялись в форме амулетов из глины, фаянса, металла или из полудрагоценных камней, которые должны были защитить своих владельцев от неблагоприятных влияний и снискать им божественное благословение. Это изображения животных: крокодилов, собак, петухов, птиц – считалось, что они обладают магической властью. Иногда это изящные статуэтки.

В Библии пища занимает очень существенное место, поскольку имела сакральное значение – все начинается и заканчивается приемом пищи. Хлеб – основа питания человека и, наряду с вином, отличает его от корма животных (Быт.14:18; Втор.29:5; Суд.19:19; Нав.9:4–5; Плч.2:12).

Рацион евреев включает в себя зерно, ячмень, фрукты (виноград, фиги, гранаты, оливки, финики, яблоки), говядину, телятину, баранину, а также овощи, обильно приправленные маслом.

Выпекается много сортов хлеба, печенье, пироги, из зерна готовят супы и подробно перечисляемые вторые блюда. Из винограда делают изюм, им, как и фигами, начиняют пироги. Фиги и финики, вкус которых сравнивают по нежности с медом, также засушивают на зиму. Однако остается неясным, что это за дикое яблоко, нежное, душистое, которое росло в лесах и с которым Суламифь сравнивает своего возлюбленного (Песн.2:3). Евреи собирают миндаль, орехи, мандрагору, фисташки, а также дикорастущие овощи: бобы, чечевицу, лук, лук-порей, кабачки и арбузы, а кроме того, самые разнообразные травы, которые используют в качестве приправ в бульоне и салате.

Мясо и рыба – еда для избранных или для торжественных случаев. Евреи употребляли в пищу животных своих стад, ели рыбу, некоторые виды саранчи, домашнюю птицу, а также дичь, считающуюся по закону чистой (К столу Соломона подавали откормленных гусей. Точно неизвестно, когда в Израиле была одомашнена курица. Петух фигурирует на печати царского слуги Иазанахиу в VI веке, до персидской эпохи, когда его повсеместно одомашнивают.). Закон различает чистых и нечистых животных: еврею не придет в голову нарушить правила священной диетологии – съесть крысу или змею. Охота ограничена также обычаем есть лишь мясо животного, забитого в соответствии с ритуалом: это значит перерезать горло и дать крови выйти, чтобы не употребить ее в пищу (Лев.17:13; Втор.12:16; Лев.17:10). Мясо животных, принесенных в жертву на алтаре Храма, также съедали. Животное, найденное мертвым или убитое без соблюдения ритуала, было строго запрещено для употребления в пищу. Яйца собирали тогда в диких гнездах, а не на птичьем дворе (Ис.10:14; Втор.22:6; Иер.17:11; Иов.39:14–15), потому они были редки и очень ценились. В Библии часто упоминается мед: речь идет о диком меде, найденном в дуплах деревьев или в скалах, или о растительном меде из растений и фруктов. В Иерусалиме существовал Рыбный порт, который был одновременно рынком, обеспечиваемый рыбой сирийцами (Соф.1:10; Неем.3:3, 12:39; 2Пар.33:14; Авв.1:14–17; Ис.19:8; Иез.26:5–14; Лев.11:9–12; Втор.14:9–10).

У евреев была изысканная кухня – женщины использовали многочисленные пряности и в первую очередь соль, которая непременно сопровождала все жертвоприношения и была одним из существенных атрибутов литургии и гастрономии (Лев.2:13; Иез.43:24). Союз Господа со своим народом осуществлен «по завету соли» (Чис.18:19; 2Пар.13:4–5). Соль, которую древние считали даром Господним и одним из самых значительных открытий человечества, стоила дорого: ее использовали для приготовления ладана, она входила в состав многих лекарств. С ее помощью дубили кожу, консервировали мясо и рыбу, оливки, другие продукты. Благодаря соли отделяли драгоценные металлы от примесей. Пряности изготовляли из тмина, кориандра, каперсов и, конечно, из различных видов перца.

В повседневной жизни пили воду и молоко. На пирушках, «миште», пили вино и ликер, «шекар» – нечто вроде пива. Израильская земля славится своими винами. Виноград выращивают на равнинах, в долинах, на горных плато. Несмотря на то, что виноделие пришло в Израиль с Кавказа, оно занимает важное место в жизни евреев, которые много пьют и часто это описывают в самых лирических выражениях. Во время литургии жертвы сопровождаются возлияниями: вино – это также воплощение тайны жизни во Господе, радости и любви. Вино используют в медицине. В письменных памятниках часто отмечается опасность вина, осуждается не столько вино, сколько пьянство (Ис.5:11, 14, 22).

Евреи производят ликеры из фиг, фиников, гранатов, меда. Однако у нас нет сведений, что они производили пиво из ячменя, зерна или сока пальмы, как это делалось в Египте или в Месопотамии.

Ели два раза – во время полуденного отдыха и вечером. Наиболее обильная трапеза была после рабочего дня ( Быт.43:16–25; 3Цар.20, 16; Руф.2:14–17). Исайя осуждает гуляк, которые начинают свои пиршества с зарей и продолжают их до ночи: толпу развратников и любителей всяческих наслаждений (Ис.5:8–11) в конце концов поглотит Шеол⁵¹.

Едят, сидя на низких стульях у стола (Быт. 27:19; Быт.37, 25; 1Цар.20, 24). Позднее появляется обычай пировать, лежа на диване. Амос осуждает равнодушных к национальным бедам гуляк, которые вкушают ягнятину, возлежа на пиршественных ложах из слоновой кости, развалясь на диванах, внимая звукам арфы и музыкальных инструментов, изобретенных ими для подобных пирушек (Ам.6:4).

Мясо едят с хлебом, обмакивая в соус, который ставят посреди стола. Едят руками. Перед тем как выйти из-за стола, воздают хвалу Господу за данную им пищу: обычай, сохранившийся на долгие времена (Втор.8:10). В представлении верных закону Моисея еда сохраняет сакральный характер, который предполагает общность сотрапезников во Господе, который является источником жизни.

Евреи остро чувствовали могущество слова, понимали, подобно своим соседям из Месопотамии и Египта, связь между названной вещью, ее идеей и обозначением. Имя – это живая реальность, которая указывает на другую живую реальность – душу, которая ее формирует и заставляет ее проявляться. Слово – это творческая реальность. Благодаря слову, Элохим создал небеса и землю, свет и мрак. Благодаря слову, человек может отождествлять себя с сущим, хранить эту связь или, наоборот, ее разрушить. Слово – это благословение или проклятие, мир или война, жизнь или смерть. Еврей не чувствует разницы, которая существует между именем и реальностью, на которую оно указывает: слово «давар» означает одновременно слово и объект. Тело и душа так тесно сосуществуют в их наименовании, что невозможно одно отделить от другого. Душа человека, народа, любой другой реальности, земной или небесной, проявляется в видимом теле. Их имя выражает их живое единство.

Отсюда важность имени, которым евреи называют свой народ. Современные историки объединяют «иврим», евреев Библии, с кочевыми племенами, которые появляются во II тысячелетии до христианской эры в разных регионах Ближнего Востока, на земле Ханаана, в Египте, Сирии, хеттской Анатолии, аккадской Месопотамии. Эти кочевники осуществляют порой набеги, против которых хананеяне должны защищаться, прибегая к помощи своего египетского сюзерена (Knudtzon J A. El Armana. Tafeln II, 877, № 290). Слово «иври» происходит от корня «авар»: проходить. Таким образом, евреи – те, кто преодолевает границы, находится в непрерывном движении. Они не привязаны к своим землям, как хананеяне, моавиты, едомиты, египтяне, жители Месопотамии. Это путешественники, которых Авраам ведет из Ура в Ханаан, Иаков и Иосиф – в Египет, которые идут оттуда и из Месопотамии к Земле обетованной. Начиная с момента выхода из Египта, евреи воспринимают себя как народ. Формально зарождение национального самосознания относится не к моменту завоевания Ханаана, к эпохе Иисуса Навина, а ко времени, когда у подножия Синая, в почти необитаемой пустыне Моисей дал закон беженцам из Египта. Этот народ проявляется как необычный, парадоксальный, часто невероятный.

У истока истории евреев лежит кочевое прошлое, на протяжении которого происходит формирование нации, у которой нет ни страны, ни государства. Евреи, таким образом, народ путешественников, укоренившийся на земле, которую он сделал своей. Их объединяет одно историческое сознание, общее происхождение от Сима, сына Ноя, прадеда Евера⁵². Они братья в Аврааме, Исааке и Иакове. Эта историческая память обеспечивает связи внутри общности языка, веры, религии, цивилизации, территории.

Духовный потенциал еврейского народа в определенной мере развился против природы вещей. Это не та земля, которая кормит народ и вдохновляет достижения цивилизации – ее жители должны в нескончаемой борьбе завоевывать ее, чтобы обеспечить себе жизненные блага. Евреи считают свою землю единственной, которая достойна их принять, они ее завоевали после египетского рабства. Когда они были депортированы в Вавилон, у них была только одна забота – вернуться на родину. Раздавленные римлянами до такой степени, которую всякое разумное истолкование сочло бы окончательной, они через два тысячелетия восстановились, обрели вновь обетованную землю, их национальный очаг, их родину.

Кочевник в определенном смысле живет в противоречии с природой. Он путешествует по пустыне, степи. Бедность земли вынуждает его к перемещению, к действию, к мысли, которые дают ему шанс выживать во враждебной среде. Эти обстоятельства играли важную роль на протяжении всего существования еврейского народа.

Сверх того, нация формируется в окружении, более могущественном в плане культуры и цивилизации. В тот период, когда еврейский народ пересекает порог своего исторического существования, Египет и Месопотамия представляют собой цивилизации, которым более двух тысяч лет. Объединившая страну монархия возникает в Египте в IV тысячелетии, к 3200 году. В этот период Лагаш, Ур и Урук раздирают конфликты. Критская цивилизация еще более древняя. Критяне используют металл с 3000 года. Это значит, что место, где евреи решили построить свое государство, было в прошлом богаче, чем многие регионы Европы сегодня. Конечно, в отношении истории сравнения весьма относительны, но приход евреев в Ханаан можно было бы сравнить с решением бедуинских племен обрести оседлость и сохранить свою индивидуальность в орбите великих метрополий запада. Миллар Борроуз писал, не преувеличивая: «В некотором отношении нашествие евреев на Палестину сравнимо с завоеванием Римской империи варварами или спустя несколько веков Византийской империи арабами» (Burrows М. What mean these stones?. P. 99, 140).

Исторические исследования показали тесные взаимосвязи, которые существовали между различными очагами ближневосточной цивилизации с конца бронзового века. Их перекресток находился как раз в центре Ханаана, который евреи выбрали своей родиной. Здесь пересекались многие расы, боролись, смешивались, влияли друг на друга египтяне, вавилоняне, хетты, финикийцы, хананеяне.

Они «переходили от народа к народу, из царства к иному племени» (Пс.104:13) с псалмами на устах. Таковы были евреи. Но во всем разнообразии своих лиц, этот народ познавал себя под другим именем – народ израилев. Там речь идет об имени Иаков и человеке, отмеченном проявлением высшей воли. Это имя обозначает реальность существования. Иаков, победив в своей борьбе ангела, меняет имя и становится Израилем. Евреи теперь предпочитают себя называть именно этим именем: они «Бенеи Израэль» – сыны Израиля.

Корень и значение имени Израиль продолжают обсуждаться учеными. Практически наверняка это имя не является исконно хананейским, а, скорее, аморрейским⁵³ или протоарамейским, которое было воспринято евреями и перенесено на их страну (Danell G. A Studies in the name of Israel in the Old Testament). Что оно означает? Здесь еще филологам остается пространство для работы. «Эль» – имя Бога, могущественного источника любого могущества. Израиль может быть тем, кто обрел Бога, кто был упорен, тверд в вере, кто нашел силу и победил. Он слуга и князь своего Царства, связывающий реальность Бога и человека перед тем, как укоренить их на своей земле во имя исполнения своего предназначения.

Евреи, израильтяне, называют себя также «иудеями». Этот термин несет смысл, который мы вкладываем, произнося «христиане» или «мусульмане» – то есть представители определенной религии. Значение этого слова выражается такими корнями, как «отдавать или брать внаем», «праздновать», «превозносить». Это имя Иуды, сына Иакова и Лии (Быт. 29:35), имя племени, Иудеи, наконец, название самой земли, Иудеи. Слово «иудей» встречается не только в Книгах Маккавейских⁵⁴ и Новом Завете – его могли написать по ошибке (Rops D. La vie quotidienne en Palestine. P. 46), оно встречается в Книгах Царств (2Цар.16:6), Паралипоменоне (1Пар.4:18), во многих местах Книг Пророков Иеремии, Захарии и Книги Есфирь. В библейскую эпоху с момента раскола различали царство Израиля, на севере страны, и царство Иудеи, на юге. После вавилонского пленения выжило только южное. Отсюда пошел обычай называть евреев иудеями.

Народ обозначает себя как носителя воли Господа, того, кто реализует Божественное послание – Евер, Израиль, Иуда, все множество его потомков, израильтян, евреев. Таким образом, семантический анализ говорит о наличии множества компонентов, определяющих еврейский феномен. Это единство духовного послания и людей, принявших на себя заботу о Земле обетованной. С течением времени название страны, Израиль, обросло многообразной символикой, которая легко ощущается в наши дни. Когда Моисей говорит с фараоном, он использует слово «евреи», чтобы назвать свой народ. Он также называет его «израилев». Один и тот же народ представляется многоликим. К этим главным именам поэты прилагают другие: Израиль называют «прямодушный», «святой народ», великий народ, самый маленький народ, Господень народ, народ Элохима, народ вечности, избранный народ, единый народ. Израильтяне – это также народ завета, служитель Господа: мы вскоре увидим важность этих постулатов для развития мысли евреев.

Всему свое время, и время всякой вещи под

небом: время рождаться, и время умирать;

время насаждать, и время вырывать посаженное;

время убивать, и время врачевать; время

разрушать, и время строить; время плакать,

и время смеяться; время сетовать, и время

плясать; время разбрасывать камни, и время

собирать камни; время обнимать, и время уклоняться

от объятий; время искать, и время

терять; время сберегать, и время бросать;

время раздирать, и время сшивать; время молчать,

и время говорить; время любить, и время

ненавидеть; время войне, и время миру.

Еккл.3:1–8

Иоиль видит, что мир, в котором он живет, не является ни нейтральным, ни неизменным. Высшая воля проявляется не только в устойчивости существующего миропорядка, но и в изменениях, характерных для его жизнедеятельности: все там пребывает в движении. Он ощущает связь своих предков с теми событиями, которые разворачиваются у него на глазах: небеса и земля подчинены всемогущей и гармонизующей воле Элохима, который их создал и дал им закон. Небеса – небо, луна, звезды, и невидимые реальности присутствуют в этом слиянии и господствуют в жизни земли и людей со дня творения (Быт.1:1,5; Иер.33:25, 5:24, 31:34–35; Быт. 8:22; Пс.18:2–3, 103:19; Иов.38:31–33). Для Иоиля время Элохима определено чередованием дня и ночи, сменой времен года: ничто не происходит случайно. От времени Элохима зависят свет и сумерки, холод и жара, он определяет жизнь растений и камней, всего живого и, конечно, человека.

Иоиль не представляет себе время как сущность, заключающую в себе элементы конкретной реальности, в которой он живет. Грек различает прошлое, настоящее и будущее. Иоиль видит свершившиеся и несвершившиеся факты. Глагол, который он употребляет, всегда обозначает закончившееся действие или предназначенное к свершению, деления на прошлое, настоящее и будущее нет. Смена дня и ночи, лунных фаз, времен года определены свыше (Быт. 1). Света и сумерек, предшествовавших моменту творения, – не существует (Быт.1:2; Ис.45:7). Иоиль не устает любоваться невероятной красотой своей страны: для него свет – это благо, сумерки – зло. Он, Иоиль, намерен жить в сиянии света. Свет излучается с небес, где Господь Элохим восседает на троне, область тьмы – это земля, Шеол, место смерти (Иез.1:25–27; Авв.3:3–4; Пс.103:1–2; Иов.10:21–22).

Дух Святой, «руах», означает в устах Бога дыхание живущих и ветер, который гонит облака. Дух – это также источник существования всего сущего. Смена времен года и праздники находятся во власти Господа, источника чудесной механики вселенной, где живет Иоиль.

Мы обитаем сейчас в домах и офисах. Иоиль жил под сиянием своего неба. Он возвращается к себе только на ночь. Он постоянно находится в тесном контакте с природой. Его календарь основан на движении луны. Он исчисляет время лунными месяцами, «йерах», «ходеш» – второй термин обозначает обновление луны. Этот месяц заключает в себе дни, которые разделены появлением новой луны. Каждый год отставание лунного календаря от солнечного компенсируется тринадцатым месяцем, таким образом, лунно-солнечный календарь находится в соответствии с ритмом смены времен года. Пасха всегда приходится на весну, Пятидесятница – на жатву, Праздник Кущей, или Праздник сбора плодов, – на начало осени.

Для народа, жившего на перекрестке многообразных влияний, трудно уточнить историю календаря. Евреи пользуются различными способами летосчисления. Их календарь отражает прогресс их знаний: они восприняли лунно-солнечный, как только он был изобретен египтянами. День изначально считается от утра до утра, тогда как ранее считался от вечера до вечера; это изменение произошло в эпоху первого изгнания и укоренилось в израильской традиции. Ночь разделена на три периода, согласно месопотамскому обычаю. Позднее было воспринято римское деление ночи на четыре периода. Без сомнения, евреи используют солнечные часы, наподобие найденных в Газере, – они относятся к XIII веку до христианской эры.

Месяцы заключают в себе 29 или 30 дней. Их названия сначала были заимствованы у хананеев и отражали сельскохозяйственную символику: месяц пряностей, цветов, проточной воды, дождей, месяц сева, месяц сбора урожая, обрезки ветвей на деревьях, сбора фруктов, льна, позднего сева и т. д. Позднее в официальном календаре эти названия заменены цифрами: библейский год считается от первого до двенадцатого месяца. После вавилонского пленения были присвоены вавилонские названия.

Год из 12 месяцев и 364–365 дней известен евреям Библии, однако неясно откуда: такое летосчисление появляется в последней четверти X века в старейшем еврейском документе, которым мы располагаем, – сельскохозяйственном календаре Газера.

Невозможно точно определить, когда ради синхронизма с солнечным годом в календарь был введен тринадцатый лунный месяц. Сведения о таком календаре появляются в царскую эпоху (2Пар.30:2; Чис.9:11; 3Цар.12:32). После пленения евреи окончательно принимают вавилонскую систему. Многочисленные изменения, которые претерпел календарь с течением веков, привели наконец к тому, что раввины установили четыре ключевых момента в году: «тишри», Новый год, в честь сотворения мира и чтобы отметить начало седьмого года и юбилейного года; 15 «шеват», время весеннего сокодвижения, начало Нового года для деревьев; «нисан», Новый год для царей и начало годового праздничного цикла; наконец, «еллул», Новый год для сбора десятины со скота.

Обычай считать годы с момента сотворения мира, как делают евреи, не упомянут в Библии. Даты определяются относительно знаменательных событий или прихода к власти судей или царей. Отсюда сложность точного хронологического распределения событий истории евреев. Наряду с официальным календарем Иудеи, израильское царство имело календарь раскольничий. Иезекииль задумал реформу календаря. Секта Кумрана в Книге юбилейных лет предложила иное исчисление времени. Еврейский календарь в итоге сформировался с учетом религиозных и национальных событий, а также особенностей ведения сельского хозяйства в соответствии со сменой времен года (Таблицу летосчисления из Газера см.: Vaux. Указ. соч. V. I. Р. 279).

Ритм еврейской трудовой недели нарушается субботой: седьмым днем недели. Обычай в этот день отдыхать идет из глубины веков – это день, когда Создатель завершил творение по истечении шести дней работы (Быт.2:2; Исх.34:21, 31:12, 20:8; Втор.5:12). Уважение к субботнему отдыху отразилось в Торе и Книгах пророков: его проповедуют священники и левиты, которые в нем видят залог верности миропорядку, установленному Господом для своего народа. Важность субботы должна была вырасти после пленения, когда было укреплено и усовершенствовано законодательство.

Суббота заняла исключительно важное место в жизни евреев и стала праздником Израиля. Она является знаком завета и послушания Богу и Торе. Закон повелевает уподобиться Богу, который посвятил седьмой день отдыху от трудов по сотворению мира. Этот день имеет социальное и космическое значение, напоминает о египетском рабстве и освобождении. Отдых в субботний день поэтому приобретает метафизический смысл.

Седьмой день посвящен радости во Господе, принесению жертв, воспитанию народа, проповедям священников. Все виды работ в этот день прекращаются: еврей и иностранец, гражданин и метек, животные, сама природа подчиняются этому установлению (Ис.1:13; Ос.2:13; 4Цар.4:23).

Приход нового месяца отмечается специальными жертвами, дарами и возлияниями (Чис.10:10, 28:1–10; Исх.15:2; Чис.28:11–15). Это народный праздник, корни которого уходят в глубокую древность: на новую луну царь Саул организует трапезу, которая имеет сакральный характер, поскольку присутствовать на ней можно, лишь будучи чистым. Всеобщей радостью с хананейских времен встречается день прихода новой луны (Пс.80:4).

Литургический год евреев отмечен тремя великими путешествиями: на Пасху, «Пессах», на Пятидесятницу, «Шабуот», и на Праздник Кущей, «Суккот».

Пасха знаменует исход из Египта и события, связанные с освобождением народа (Исх.12). Царь Соломон лично осуществляет службу в Иерусалимском храме по случаю еврейской Пасхи, на которую принято приносить в жертву пасхального ягненка (3Цар.9:25). На протяжении шести дней едят пресные хлебцы, вспоминая время египетского рабства. Начиная с момента основания Иерусалимского храма этот праздник вызывает приток народа со всех концов страны – толпы стекаются в столицу, чтобы принести жертвы в честь Господа, освободителя и царя. Эти тенденции усиливаются с укреплением монархии. Этот праздник дополняет собственно Пасху, семейное торжество, во время которого глава каждой семьи восседает в своем доме, подобно тому, как некогда судьи в своих шатрах, и напоминает домашним о великих делах Господа, который побеждает врагов и освобождает свой народ.

Пятидесятница, «Шабуот», празднуется семь недель спустя после Пасхи: это праздник первых плодов и сбора урожая, день особых жертв, возлияний. Сельскохозяйственное значение здесь переплелось с прославлением Израиля. Этот праздник стал в сознании народа знамением дара Торы на Синае и обновления завета.

«Суккот», Праздник Кущей, отмечается в начале осени (Исх.23:16, 34:22; Втор.31:10), во время сбора урожая, на пятнадцатый день седьмого месяца. Он длится неделю и включает восьмой день закрытия,

«Шемини астерет». Он также связан с радостью плодородия земли. В садах строят хижины, которые напоминают те, которыми пользуются крестьяне в момент сбора фруктов. Но и этот земной праздник тесно связан с прославлением Господа: он напоминает о блужданиях народа в пустыне. Так устанавливается логическая связь между тремя паломничествами израильского года: исход из Египта, дар Господом Торы и, наконец, блуждания в пустыне перед тем, как обосноваться на Святой земле.

К этим трем праздникам необходимо прибавить еще два великих торжества (Чис.29:1–6, 7–12). «Рош Хашана» – седьмой день новых лун, седьмой день года. «Йом Хакипурим» – день искупления включает по истечении десяти дней великую субботу года – суровый пост, который предвосхищает Суд Господень (Лев.23:26–32; Чис.29:7; Лев.16).

Истоки этих праздников обсуждаются. После периода плена они приобретают очень большое значение, дополняя еврейский литургический год, в котором, таким образом, отмечаются суббота, новый месяц и три великих праздника – национальных, исторических и сельскохозяйственных: Пасха, Пятидесятница и Праздник Кущей, связанные с паломничеством в Иерусалим; и два праздника чисто религиозные – День Года и День Искупления.

Закон предусматривает только один день поста в году, день Киппур, но люди охотно соблюдают дополнительные посты из стремления к аскезе.

В возрасте восьми дней еврей должен пройти первое испытание – приобщиться в завету Авраама путем обрезания (Быт.17:9–14; Исх.4:24–26; Быт.34:14–25; Нав.5:2–9; Лев.12:3; Втор.30:6; Иер.4:4). Эта процедура обязательна не только для евреев, но также и для рабов, которые живут среди них. Обрезание делается с древнейших времен кремневым ножом. В ту пору, когда народы Европы и Центральной или Восточной Азии еще не знали обрезания, этот обычай был известен в Африке и на Ближнем Востоке. Он отразился также в скульптуре и живописи Египта, о нем свидетельствует анализ мумий. Филон Александрийский из апологетических соображений подчеркивал универсальную значимость этого обычая для здоровья, чистоты человека и его способности продлить свой род (Philon «De specialibus legibus», I, 2–11). Теперь ученые склонны усматривать здесь обычай инициации, который знаменует вступление обрезанного в сообщество.

Смысл операции над маленьким Иоилем понятен: это знак его связи с Господом. Кроме того, это знак принадлежности к национальной общности – необрезанный оказывается за ее пределами (Исх.12:43–49).

Иоиль получил свое имя в день обрезания. Имя, которое сопровождает человека на протяжении всей жизни (Библия описывает 46 ситуаций называния новорожденного. В 28 случаях имя выбирает мать, в 18 – отец), дает мать. Впрочем, достигнув зрелого возраста, он может из-за каких-то чрезвычайных обстоятельств – например, болезни – сменить его на другое. Было уже отмечено, что мы знаем имена многих людей Библии – около 1400, которые носили примерно 2400 персонажей. Выбор имени часто определяется обстоятельствами, в которых рождается ребенок (Быт. 29 и 30. Таким образом, Ногах (луч) должен был родиться на заре; Лайла – ночью, Варак – во время грозы и т.д.). Цари Иудеи – от Давида до двадцать второго и самого последнего – носят двадцать два различных имени.

Многие библейские имена производные от имен Бога: Эль, Ях, Адон. Иногда родители вкладывают в них значение, которое предполагает защиту ребенка от злых сил. Во всех случаях имя сына сопровождается именем отца: Авраам бен Терах, Давид Бен Исайя. Человек прежде всего – потомок рода, который в значительной мере определяет его личность.

Иоиля воспитывает мать, реже служанки (Исх.2:3–9; Быт.35:8). Она его кормит грудью до трех и более лет (1Цар.1:21, 28). По случаю отнятия от груди устраивают семейный праздник (Быт.21:8).

Затем дочь идет по стопам матери, сын – отца, воспринимая традиции клана, в котором он живет. Ребенка в первую очередь необходимо воспитать «гидул баним» (Ис.1:2, 23:4, 51:18): он должен быть развит как физически, так и духовно, интеллектуально (Чис.11:12; Втор.1:31; Плч.2:20). У царей и вельмож были наставники для воспитания детей: один из них в конце XV века до нашей эры написал своему патрону письмо с просьбой о выплате содержания, найденное в Сихеме 3500 лет спустя. Бедным получить образование и профессию помогал клан. В Библии мы находим советы матери, отцу и ребенку, которые призваны облегчить воспитание молодежи и передачу традиционного знания. Национальное образование находится под попечением воспитателей, родителей, старейшин, священников, левитов и писцов.

Книги были дороги и редки. Их писали на папирусе, привезенном из Египта или произведенном на севере страны. Иеремия диктует свои сочинения секретарю, который записывает их чернилами на листках папируса, которые приблизительно имели размер 15x25 сантиметров. Их склеивали друг с другом так, что получался рулон длиной 9 и более метров. Подобную книгу сжег Иоаким, чтобы предать забвению проклятия Иеремии (Иер.36). Самые благородные материалы для письма – камень, пергамент, дерево, кусочки кости, найденные в большом количестве при раскопках. Возможно, тексты Библии были написаны на маленьких серебряных пластинках, как позднее Коран на кусочках кожи, листьях или костях. Писец использовал перо из тростника и чернила, которые отличались настолько высоким качеством, что в отличном состоянии дошли до нас через тысячелетия. Как и в Египте, чернила могли быть черными или цветными – красными, зелеными, желтыми, коричневыми или голубыми. Их изготовляли на основе угля с добавлением клеящего вещества и железосодержащих продуктов. Их хранили в сухом виде и растворяли в воде в момент письма (Иез.19:2).

По-видимому, священники, левиты и пророки руководили школами. Ученики воспринимали, сохраняли и передавали полученные от них знания, все, что молодые должны были знать, чтобы влиться в общность народа. Клан дает физическое воспитание, учит военному делу, ремеслу, грамоте, контролирует соблюдение законов Торы и религиозных обычаев.

Дети, конечно, играли: при археологических раскопках в Мишпе, в Кириат-Сефер, Беит-Шемеш, Газере, Мегиддо, Девире были найдены игрушки. Были игры военные, которые помогали привить детям качества, необходимые для выполнения в будущем воинского долга. Сыновья воспринимали ремесло отцов, которое являлось частью фамильного достояния, а также учились музыке и танцу, различным искусствам.

В эпоху Ездры и Неемии, по возвращении из вавилонского плена, народ нуждается в том, чтобы обратиться к своим истокам. В это время акцентируется образовательный аспект Торы (Неем.8). Ее читают публично по случаю великих торжеств и каждую субботу.

Мы на востоке, среди крестьян, жизнь которых тесно связана с землей: Иоиль воспитан в традициях послушания. Все его действия имеют особую значимость перед лицом Господа и его созданий. Он должен прославлять не только своих отца и мать, но также и всех других людей, созданных Богом-отцом, Элохимом, и особенно старика, вдову, сироту, слабых, обездоленных. Он не должен вступать в споры, должен принимать участие в радостях и горестях своего клана, посещать больных. Почтение – одна из характерных черт его поведения: перед высоким гостем он должен выйти на дорогу, он кланяется, даже ложится наземь перед старшим или более почитаемым человеком. Приходя в семью, он должен принести подарок. Он говорит со своими собеседниками в третьем лице, зовет своего патрона «отец» и умеет всем услужить. Он исповедует покорность. Он умеет стушеваться, когда ему оказывают слишком много чести. Хороший тон – это простота, когда речь идет о том, чтобы оценить себя и свой клан. Правила достойного поведения провозглашаются старейшинами: Иоиль должен избегать нечестных людей, гордецов, несдержанных, злонамеренных личностей, быть смиренным и следовать завету Господа Элохима.

Нравственность женщины ценится очень высоко. Девственница не должна общаться с мужчинами и даже с замужними женщинами: Ревекка, видя в первый раз своего будущего жениха, быстро закрывает лицо и в волнении падает с верблюда (Быт.24:65). Иоиль знает, что о нем судят по его внешнему виду, одежде, по тому, как он выражает недовольство или смеется: он должен также владеть своей речью. Поэтому ложь, клевета, злословие подлежат осуждению. В самом деле, традиция дает Иоилю свод правил, который ему позволяет во всех обстоятельствах определять свое поведение. Надо отметить, что в Египте такие предписания существовали уже в середине III тысячелетия.

Сексуальная активность, здоровая и находящаяся в рамках закона, – это благо. Более того, она является первой заповедью Господа, данной человеку в Бытии по окончании сотворения мира: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю» (Быт.1:28). Представление о сексуальной жизни связано в языке с идеей влюбленной пары, на иврите нет иного для нее обозначения. Иоиль лишен комплексов в отношении секса. По этому поводу Библия содержит большое количество детализированных предписаний, которые свидетельствуют о добродетели народа Библии и важности для него связанных с этим аспектом жизни проблем.

Замужняя женщина посвящена, пожертвована своему мужу. Потому измена расценивается как посягательство на священное. После совершения сексуального акта паре необходимо омовение и очищение: до вечера она считается нечистой. То же закон предписывает мужчине после любого соития или потери семени. Сексуальные проявления, находящиеся в соответствии с требованиями природы, вводят человека в сакральную Вселенную. Он должен очиститься, чтобы обрести полноту пребывания в сущем. Обычай предписывает разделение полов.

Секс с женщиной во время менструации запрещен, как и всякий контакт с ней в этот период. Потеря крови вызывает нечистоту женщины, как все, что имеет отношение к тайне смерти и жизни: «Если кто ляжет с женою во время болезни (кровоочищения) и откроет наготу ее, то он обнажил истечения ее, и она открыла течение кровей своих: оба они да будут истреблены из народа своего» (Лев.20:18). Кровь – это жизнь, и потеря крови при менструации и родах делают женщину причастной мистическому пространству между жизнью и смертью. Сексуальный акт разрешен, когда женщина способна к деторождению, и запрещен, когда она бесплодна.

Наказания за нарушения сексуальных запретов отличаются исключительной суровостью: смерть от побивания камнями. В противовес распущенности, которая царит в этой области во многих древних – и не только древних – обществах, в Библии ощущается стремление упорядочить сексуальную активность.

Гомосексуализм, так развитый у греков и некоторых других народов, – квалифицируется как «мерзость» (Лев.18:22). Жители Содома и Гивеи дорого расплачиваются за этот порок (Быт.19; Суд.19). Пророки и еврейские законодатели – одни из первых и самых суровых обвинителей.

Сексуальные акты с животными, распространенные среди кочевников, также наказываются смертью. Здесь законодательство следует хеттской традиции. Запрет в равной мере относится и к мужчинам, и к женщинам.

Здесь же нужно упомянуть обычай священной проституции. Разница между просто проституткой, «зонах», и блудницей, работающей на святилище, «кедеша», значительна: и та и другая удовлетворяют страсть пилигримов и путешественников, но первая служит инстинктам человека, а вторая является жрицей идола. Совершенно очевидно, что, несмотря на осуждение этих практик (Втор.23:18–19; 3Цар.22:46), они так до конца и не исчезли у евреев. Иуда встречает в Тамаре «кедешу» и, не колеблясь, торгует ее (Быт.38:15). Записывающий эту историю оценивает ее как банальную ситуацию. Евреи считают нечистым пользоваться услугами священных блудниц из Моава и Ваал Фегора (Чис.25:1–3). Царские хроники дают серию замечательных фрагментов о священной проституции в Израиле и Иудее в эпоху Ровоама, Асы, Иосафата (3Цар.14:24; 3Цар.15:12). Цари тщетно стараются избавить страну от этих обычаев. Между историей Иуды и Фамари и домами терпимости, которые работали в Иерусалимском храме незадолго до его разрушения, – более тысячелетия пророческих проповедей и законодательных репрессий.

Проституция, таким образом, у евреев была принята. В городах проститутки принимают клиентов у себя: Раав продает свои прелести Иерихону во времена Иисуса Навина (Нав.2:1) и является при этом уважаемой личностью. Иеффай, сын Галаада, Самсон в Газа без стеснения посещают женщин легкого поведения, и хронист расценивает это как самую естественную вещь. Две блудницы, затеявшие судебный процесс, имеют свободный доступ к залу заседаний царя Соломона. На протяжении всего царского периода «зонот» и «кедешот» составляют существенную часть городской жизни: они прогуливаются по улицам, могут посещать зал судебных заседаний, ходят в городские бани, стоят на перекрестках, на порогах своих домов, подзывая прохожих откровенным жестами или словами или, нежно аккомпанируя себе на арфе, услаждают слух клиентов песней. Проституция осуждается законом, но реально продолжает существовать. Законодательство запрещает священникам жениться на женщинах легкого поведения и приговаривает к сожжению дочь священника, ставшую блудницей (Лев.21:7–9). Признанные моралисты пытаются проповедовать чистоту, описывая цинизм, спесь, грубость, лицемерие и притворство некоторых подобных женщин (Ос.5:3).

Предосторожности, принятые для ограничения недозволенных форм проявления сексуальности, выявляют отношение к любви и сексу у евреев. В целом, это стремление к демифизации, демистификации, освобождению и сакрализации сексуальной активности пары.

Забота о чистоте нравов отразилась не только в Библии – о ней свидетельствуют материалы многочисленных археологических раскопок, подтверждающие эти данные. Библия требует, чтобы человек помылся, прежде чем он обретет состояние ритуальной чистоты (Лев. в разл. местах; Чис.19:7–8–19): речь идет о полном погружении мужчины или женщины в проточную воду или ритуальный водоем – этот обычай является истоком христианского крещения. Это очищение, часто происходившее в форме омовения, требовалось во многих случаях повседневной жизни – когда человек был болен и, соответственно, нечист, после совершения любовного акта и заражения, прикосновения к умершему или чему-то нечистому и так далее. Нааману омовение помогает излечиться от проказы (4Цар.5:10–14), что имеет не только религиозное, но и магическое значение.

Священники мыли руки и ноги очень часто: после каждой еды, при каждом ритуальном или светском акте. Принято предлагать воспользоваться водой при приезде гостя. В богатых домах были большие бассейны, а ноги господам и их посетителям мыли рабы (Быт.18:4; Суд.19:21; 1Цар.25:41). Перед сном и после пробуждения также было принято мыться (Песн.5:3). Вместо мыла евреи использовали натуральные средства, как, например, сапонарию, мыльнянку, или минералы (Иов.9:30).

Омовение ради удовольствия помянуто в Библии лишь один раз, когда дочь фараона отправляется купаться в Нил (Исх.2:5). Очевидно, что там, где есть вода, море, озеро, река или бассейн, есть и купальщики. В богатых жилищах были специальные водные комнаты для омовений и стирки. В Сирии даже нашли остатки бронзовой ванны, возраст которой более 3 тысяч лет. Но, как правило, купальщик мылся, стоя или сидя на скамье: царь Давид видит красавицу Вирсавию, когда она именно таким образом моется в своем дворе (2Цар.11:2, 4).

После принятия ванны наш Иоиль имел привычку уснащать свое загорелое тело благовонными маслами (2Цар.12:20; Иез.16:9; Руф.3:3; 2Пар.28:15). Это не было исключительной привилегией вельмож. Так делали и богатые и бедные, чтобы предотвратить сухость кожи. Даже рабы имели на это право: в Египте при Рамзесе III рабы подняли восстание, обвинив господ в том, что их плохо кормили и лишали душистого масла для кожи, которая сохла от солнца и свойств сапонарии. Использование масла было совершенно необходимо для головы – оно убивало вшей, мучивших в основном бедняков (Втор.28:40; Притч.5:3). Женщины использовали в больших количествах духи, иногда имевшие в своем составе молоко ослицы (Есф.2:12). Обычай не мыться и не пользоваться маслами был одним из проявлений траура.

В Библии нет слова для обозначения одинокого: состояние брака – это норма. Иеремия может получить приказ не жениться и не иметь детей, чтобы всецело посвятить себя пророческой миссии (Иер.16:2, 1:5, 15:17): его случай, очевидно, единственный. Обычно мужчина женится. Романтическая любовь известна у евреев с зари их истории. Страсть Авраама и Сары, Иакова и Рахили, жены Потифара к Иосифу, Сихема и Дины, Самсона и Далилы, Давида и Вирсавии, Ависага и Адонии, Амнона и Фамари (2Цар.13:1), Ровоама и Маахи, Суламифи и ее возлюбленного – их истории переданы с патетикой и яркостью, которые пронесли непосредственность чувств через века.

Свадьба важна, поскольку брак заключается, чтобы продолжить род, и придает статус женщине, которая переходит в результате в клан мужа: из одной семьи в другую. Невеста становится собственностью мужа, который является ее господином, «баал». Брак у евреев полигамен и предусматривает, кроме законных жен, существование наложниц, «пилагшот». Изначально это были, вероятно, чужеземки, но позднее наложницами становились и еврейки. Их покупали или брали в плен. Они принадлежали к семье, и их хозяева поддерживали с ними сексуальные отношения.

Как в большинстве обществ, где полигамия была легальной, довольно большое количество семей было моногамным. Полигамия была уделом небольшого числа богатых вельмож: она свидетельствовала о мужской силе и политической власти. Отец жены мог ограничить контрактом число жен, которых он позволял завести своему будущему зятю (Быт.31:50).

Выбор жены определялся строгой традицией. Это в равной мере дело мужчины и его семьи. В эпоху кочевания брак было эндогамным: жена выбиралась внутри клана или племени; иногда это могла быть неродная сестра своего мужа по линии отца (Быт.11:29, 20:12). Цель этой практики состояла в том, чтобы сохранить женщину для клана, которому она принадлежала по рождению. Но еврейская традиция знает также много запретов, связанных с браком такого типа между братьями и сестрами от одной матери. Как следствие, запрет распространился на сестер вообще, на дочку жены отца, тетку, свояченицу и т. д. (Лев.18:7; Втор.27:20–23)

В эпоху кочевания и полуоседлости практиковался экзогамный брак и даже брак с иноземками, рабынями или женщин с необрезанными мужчинами, которые принимали обычай обрезания. И только с момента окончательного оседания на земле Ханаана в целях сохранения нации брак с иноземцами был законодательно запрещен (Исх.34:11–16). Однако эти запреты не всегда соблюдались (2Цар.3:3; 3Цар.7:13–14, 11:1, 16:31; Руф.1:4). Во времена Ездры и Неемии евреи были обязаны расторгать брак с иноземками даже в том случае, когда имели от них детей (Иез.9; Неем.10:31, 13:23, 28). Закон запрещал также брак священника с блудницей или разведенной и первосвященника с вдовой: он мог жениться только на девственнице-еврейке (Лев.21:14).

Библейский закон делает различие между помолвкой, «ируссим», и браком, «ниссуим». Помолвка заключается после выплаты определенной суммы, «мохар», которая дает право жениху надеяться на свадьбу. Помолвка важна, поскольку определяет статус невесты в ее будущем доме в качестве жены или наложницы. После свадьбы отцу невесты выплачивается более значительная сумма, которая расценивается как залог или возмещение убытка клану в результате ухода женщины.

Свадьба всегда была поводом для праздника, который мог длиться семь дней (Быт.29:27, 28; Суд.14). Церемония проходила публично. Никакого акта при этом не подписывалось, как это требовалось, например, законодательством Хаммурапи. Даже выплата приданого происходила без документального оформления, из рук в руки. В более позднюю эпоху подписывались документы, в которых фиксировались неустойки, которые надлежало выплатить женщине в случае развода. В остальном церемония оставалась исключительно устной и состояла в публичном провозглашении союза брачующихся и их кланов. Размер вознаграждения, которое выплачивал жених отцу будущей невесты, свидетельствовал о степени богатства и высоте положения семей. Сумма, отданная за невесту, определяла ее положение и ранг в гареме. Приданое невесты было, разумеется, объектом торга перед свадьбой. Цена девственницы определяется Второзаконием в 50 серебряных монет: невинность ценилась высоко (Втор.22:28; Исх.22:16). В том случае, если у жениха не было денег, он мог отработать стоимость невесты на службе у ее отца. Влюбленный Иаков должен был служить у Лавана четырнадцать лет, чтобы жениться на своей любимой Рахили после службы за нелюбимую Лию.

Церемония заключалась в шествии свадебного кортежа, банкете и венчании. После трапезы одним из существенных моментов было установление невинности невесты: белье, испачканное кровью девственницы, было важным доказательством в случае судебных споров (Втор.22:13).

Рождение детей свидетельствовало об успешности брака. Ведь сам Господь оплодотворил Рахиль, Ревеку и Анну (Быт.18, 21, 25; 1Цар.1:1–19). В среднем в семье от одной женщины рождалось пятеро или шестеро детей, причем предпочитались сыновья (Пс.127). Герои часто рождаются в результате чуда от вмешательства самого Господа, как Исаак, Иаков и Исайя, Вениамин, Самуил, Самсон. Сон и молитва предшествуют приходу «посланника» и торжественному событию (Суд.13; Ис.8; Ос.1; Пс.126).

Незаконная связь, проституция, содомия, coitus interruptus, гомосексуальность, инцест, соитие с женщиной во время менструации строго воспрещаются законом. Для мужчины адюльтером считается связь с замужней женщиной. Связи со свободными женщинами и наложницами не возбраняются.

Блуд и адюльтер вызывают бесплодие не только женщины, но и земли. Их следствие – это голод: оскверненная таким образом страна должна отвергнуть преступный народ (Лев.18, 20:10–22; Втор.11:17). Женский адюльтер и проституция – знаки неверности Израилю, обмана Бога и идолопоклонства (Исх.34:16; Чис.15:39; Втор.31:16). Женская измена – тяжкий грех, подлежащий суровому наказанию, однако женщина может всегда прибегнуть к суду Господа, чтобы доказать свою невиновность: она должна выпить горькую воду. Если она виновна, ее чрево вздуется, и она будет принародно обесчещена, что послужит примером другим (Чис.5:12–31). Добродетель определяет не только детородную способность, но и красоту и пол детей.

Под семьей подразумевается потомство одного отца: в более широком смысле, это национальная общность, ведущая свое начало от Иакова, каждое из двенадцати колен, являющихся потомками его двенадцати сыновей, каждый из кланов, которые составляют эти колена, «мишпаха», и, наконец, каждый из домов отца, «беит аб», которые формируют кланы (Втор.29:17; Нав.7:14; 1Цар.10:21; Исх.6:14; Чис.3:14 и далее). Этот «дом отца» составляет наиболее органичную часть семьи и напоминает то, что мы теперь называем этим термином (Исх.12:21). Это объединение семейных ячеек, которое после смерти отца братьев реорганизуется в «дома отца», главами которых являются его сыновья. «Мишпаха» в самом широком смысле увековечивает имя патриарха, имя, которое она носит год от года: важно не только его могущество и количество потомков, но также генеалогическая линия в целом. Так, процветающий «дом отца» может быть более многочисленным, чем клан, который находится в упадке. Могущественный клан также может объединять большее количество людей, чем племя в состоянии кризиса.

Библейская семья эндогамна, родство считается по отцовской линии, в ней принят патриархальный уклад и допускается полигамия. Эти черты свойственны также другим народам Ближнего Востока. Например, дом отца составляют его жены, его наложницы, его мать, сыновья, их жены, их потомки, его незамужние дочери или бездетные вдовы, которых могут кормить, и, наконец, рабы и прислуга. Братья и сестры отца также принадлежат к дому, если они не достигли совершеннолетия и неспособны обеспечить свое существование самостоятельно.

Отметим, что еврей женился обыкновенно в восемнадцать лет, первые дети появлялись у него в двадцать, в тридцать шесть он становился дедушкой, а в пятьдесят шесть прадедушкой. Теперь женятся в двадцать шесть, дедушками становятся в пятьдесят два и прадедушками в семьдесят восемь лет: эти сроки зависят, разумеется, от особенностей структуры общества, воспитания молодежи, выбора профессии, срока наступления зрелости.

Патриархальная семья сохраняет последствия матриархата и обычая вести родство по материнской линии: мать дает свое имя ребенку (Быт.19:37–38; Суд.13:24; 1Цар.1:20), мужчин называют по матери (Быт.46:8; 2Цар.2:18), мужчина может жениться на своей сестре по отцу или по матери (Быт.20:12; 2Цар.13:13). Видны также пережитки того времени, когда старший брат монополизировал в семье право решать важнейшие вопросы. Старшие братья пользовались преимуществом при получении наследства по отношению к младшим, а сыновья по отношению к дочерям (Втор. 21:17).

Большое количество женщин в гареме, как мы уже сказали, было знаком могущества, богатства, значительного места в обществе. Отец имел право распоряжаться всем происходящим в доме: в определенных обстоятельствах он мог продавать детей в рабство или приносить их в жертву (Быт.38:24; Нав.7:24; Втор.21:18–21). Закон Моисея стремится поддержать эту традицию: отец должен держать своих детей в строгости и не давать никому предпочтения перед остальными (Втор.21:15–17). Авраам, волокущий своего сына через Мориа, или Иеффай, который жертвует своей дочерью, – яркие образы отдаленных времен, когда ничто не ограничивало права отцов на их детей (Быт.22; Суд.11:30–40).

В царскую эпоху эти проявления отцовского произвола превратились в воспоминание. Семья основывает свое благополучие на неотчуждаемой земле, которой она владеет и которую защищают права выкупа проданных земель. В юбилейный год, впрочем, все сделки купли-продажи теряют силу (Лев.25:13–16). Усыновление и удочерение не узаконено. Право наследования осуществляется исключительно по закону крови. Патриарх, который был главой семьи и распоряжался абсолютно всем в эпоху кочевания, теперь лишь уважаемый символ. Теперь у городских ворот сидит вместе со старейшинами «отец дома». Он должен передать свои знания и опыт молодым и проследить за уважением к законам и традициям: он защитник вдов, сирот, иноземцев. Он решает спорные вопросы, которые могут возникнуть между членами клана в случае убийства, мести, передачи собственности, тяжб о границах, свадьбы, левирата. Он помогает правосудию во всех вопросах, связанных с городами-убежищами (Втор.19, 21:1–9; Руф.4; Суд.11:1–7; Втор.25:5). Именно он решает, надо ли предать суду мятежника – за преступление, наказываемое смертью (Втор.21:18–21). Приносит торжественные жертвоприношения, следит за исполнением религиозных законов: обрезанием, пасхальными торжествами.

Однако реальная власть постепенно перешла к царю и его администрации.

Закон о расторжении брака весьма суров: жена не может вернуться к мужу после другого замужества. Развод должен осуществляться по желанию женщины (Втор.24:1–4). Возможно, во время этой церемонии мужчина, как в древние времена, рвал платье женщины, с которой расходился. Право на развод мужчина теряет в случае, если несправедливо обвинил жену в том, что она не была девственна в момент свадьбы (Втор.22:13–19). Проповедь священников и пророков осуждала несогласия и предписывала верность в супружестве (Втор.24:1–4; Иер.3:1; Ис.50:1; Иер.3:8; Втор.21:15–17).

Передача по наследству предусмотрена в библейском законе тремя краткими текстами Чисел и Второзакония (Чис.27:8–11, 36:6–9; Втор.3:18, 18:1). Это законодательство происходит от разделения земель внутри племени или клана. Ничто не обязывает наследника выплачивать долги предшествующего владельца. Отношения внутри племени и клана предполагают наследование лишь по отцовской линии. Этот принцип мешает переходу благ от одного племени к другому при экзогамной свадьбе (Нав.17:3–6). Случай, который произошел с дочерьми Салпаада (Быт.31:14), свидетельствует об этом. Из мужчин наследником всегда является старший, ему причитается двойная доля (Втор.21:15–17). Отсюда же обычай левирата: если мужчина умирает без детей, его брат обязан жениться на его вдове, чтобы обеспечить род наследниками (Втор.25:5–6). Мы, однако, не знаем, как в этом случае распределялось наследство между детьми вдовы и детьми ее мужа.

Возможно, отец при жизни делил имущество между потомством, не имея, однако, права уменьшать двойную часть старшего, даже под видом дара третьему лицу. Женщина – всегда жертва мужского произвола, она всецело зависит от уклада патриархального клана, всегда подчинена отцу, и только после замужества приобретает некоторую независимость.

Идеал женщины Иоиля проступает с первых страниц Бытия: женщина должна быть связана с мужчиной, чтобы следовать первому завету Господа, источнику всякой жизни, «плодиться» и «размножаться» (Быт.1:28). Женщина должна была быть также помощницей мужчины (Быт.1:20). Дети составляют гордость женщины. Бесплодие – жестокая кара: все было поставлено на карту – молитвы, беспокойства, даже колдовство – чтобы его победить. Бездетная вдова считала себя обязанной дать потомство, выйдя замуж за своего близкого родственника. Пример Абихаиль, будущей жены Давида, как и портрет идеальной женщины из Книги притчей Соломоновых и Песни Песней, подчеркивает важность женщины в еврейском обществе (1Цар.25:3; Притч.31:10). Она исполняет те же религиозные обязанности, что и мужчина (Чис.5:6–7; Втор.29:11; Нав.8:35). Женщины также имели право посвятить себя Господу назорейской клятвой (Чис.6:2). Однако женщины Израиля не могли служить в храме в качестве священников, как, например, в Месопотамии: они поддерживали порядок в обители, украшали ее и с горячностью принимали участие в литургиях (Исх.35:22–29, 38:8).

От Евы до Суламифи из Песни Песней Библия представляет нам целую галерею женских образов. Мать, невеста, царица, солдатка, ведьма, наложница, изменница, пророчица, сестра, проститутка, шпионка, соблазнительница, интриганка, деловая женщина, глава клана, искусительница, влюбленная, ненавидящая, порочная, проницательная, страстная, нечестная, воришка, ревнивица, достойная хозяйка дома, кокетка, страстная, героиня, разрушительница, грубиянка, любовница, преступница, невинная дева – все они живут в многовековой легенде Израиля, которая простирается более чем на два тысячелетия.

Женщина Библии, которую мы уже назвали Мелхола, – это любовница, жена и мать. Она зависима от «баал», своего мужа, или своего отца. Женщины часто участвуют в политической жизни страны и придворных интригах. У евреев много пророчиц: Мириам, сестра Моисея, Девора, царицы Вирсавия, Иезавель, Гофолия. Но женщина также ведьма и сплетница, вопреки формальному запрету Библии. Она умеет вызывать мертвых (1Цар.28:7 и далее), в большей степени, чем мужчина, одарена интуицией, более восприимчива к наукам и обычаям соседних народов.

Мать царя Асы Мааха преподносит статую идолу Астарты (3Цар.15:13), и во всякое время в Иерусалиме дочери Израиля, которые ткали покровы для богини, приобщались к языческим службам Царицы небесной (3Цар.23:7; Иер.7:18, 44:15–29; Иез.8:14).

Они погружены в повседневные дела: мелят зерно, пекут хлеб, готовят еду, поднимают воду из колодцев или несут ее в кувшинах на голове, воспитывают детей, пытаются построить отношения в условиях полигамной семьи или клана, который заключает в себе много десятков, а то и сотен человек, заботясь в первую очередь о чистоте и святости очага: вот их жизнь.

Женщина мудра, сильна, сдержанна, она внимательная, умиротворенная и умиротворяющая. Она преисполнена усердия в служении Богу ее родителей, мужа, детей. Она непримирима, если ей приходится защищать свою родину, как Юдифь, обезглавливающая Олоферна. Женщина, которая мужчине подчинена, иногда бывает ему равной в отношении закона: и мать, и отец имеют право на одинаковое уважение со стороны детей; и женщина, и мужчина подвергаются одинаковым карам в случае адюльтера, инцеста и других гражданских и уголовных противозаконных действий. Образ женщины идеализируется, он символизирует честь, мудрость, Тору, абсолютную любовь в Песни Песней. Вот портрет идеальной женщины, как воспевают его поэты Сиона: белая или загорелая кожа; миндалевидные глаза; черные густые волосы, ниспадающие на плечи; ровные зубы; чуть вывернутые губы; крупный нос; румянец на щеках; длинная шея, крепкая грудь; длинные ноги; стройный стан; поступь, исполненная достоинства. Эта женщина благоухает, словно лилия – опьяняющая, сладостная и великолепная, страстная до безумия, царственная в совершенстве своей величественной красоты.

С исключительной поэтичностью этот облик запечатлен в Песни Песней. Языческие обычаи глубоко укоренены в древнем мире, где священная блудница на протяжении веков царствовала в святилищах, сохраняя традиции идолопоклонства (Ос.4:10, 14). В этих святилищах мужчина через единение с блудницей причащался идолу, платя дань святилищу, к которому она принадлежала.

Частое осуждение этой практики пророками показывает, что священная проституция была широко распространена в царскую эпоху (Иер.2:20, 5:7, 13:27, 29:23; Иез.16:20). Во времена упадка, при Иисусе Навине, она существовала даже в Иерусалимском храме (3Цар.23:7) и считалась способом снискать благоволение богов к плодородию земель. Пророки расценивали этот обычай не только как нечистый, но и как бесполезный и кощунственный. Закон настойчиво его запрещает, деньги блудниц считаются проклятыми, проституция во всех формах им отвергается (Лев.19:29).

Песнь Песней утверждает любовь, объединяющую человеческие сердца. Женщина, происшедшая от мужчины, возвращается к нему в любви – которая продолжается и вочеловечивается в ребенке, выходящем из чрева матери. Отсюда сакральное восприятие сексуальных органов. Потому такое важное значение придается всему, что связано с сексуальной жизнью и ее многочисленными табу.

В любовном акте мужчина и женщина сливаются в плоти и являют лик самого Господа, источника всякой жизни, всякого плодородия. Мужчина проникает в женщину: глагол «йада» обозначает физическое и духовное единение, заключенное в любовном акте. Отвержение идолопоклонства и поклонения инстинкту означает стремление к любви абсолютной, к освобождению, к полноте света и трансцендентального единения с Господом Элохимом, источником всякого бытия, настоящего, «биологического» создателя неба и земли.

Иоиль в результате акта обрезания причащается своему народу, приобщается к его общности. Затем, после женитьбы, он представляет перед Элохимом лицо нации. Посетив арабское селение на Ближнем Востоке или даже в Африке, легко представить быт семьи в маленьком городке Иудеи или Галилеи. Каждый день ее жителей посвящен работе в поле или мастерской, женщины работают в поле или дома, при свете масляной лампы, которые в большом количестве были найдены при археологических раскопках.

Вечерами жители собираются, чтобы обсудить житейские дела – этот обычай заменяет газету и радио. Обсуждаются новости клана, страны или иноземные события. Там рассказываются исторические легенды и звучат пророческие наставления, цитируется Библия, которая питает свое повествование живительным соком жизни клана.

В древнем городе было много игр и развлечений. Литургии, процессии, жертвы, молитвы в узком кругу и общие, в храме, паломничества в Иерусалимский храм или другие святилища – все это органично было вплетено в жизнь древних евреев. Библия упоминает также игры, заключавшиеся в разгадывании загадок, музыкальные и танцевальные дивертисменты, которые являлись непременной частью застолья (Суд.14; Зах.8:5; Иов.21:11). Важное место во время праздников занимал сакральный танец. Язык древних евреев богат лексикой, касающейся танца и музыки. Паломничества, процессии, ежегодное собрание Силоама⁵⁵, военные победы, любые праздники сопровождались песнями и танцами.

Частную и религиозную жизнь евреев сопровождала музыка, звучавшая и в дни торжеств, и в дни траура. По случаю похорон плакальщики исполняли величественную скорбную поэтическую молитву по усопшим. Оркестр состоял по крайней мере из шестнадцати инструментов, струнных, ударных или духовых. Вероятно, вообще их было очень много – но все их названия не дошли до нас. О многих мы узнаем из археологических раскопок. Древнейшие музыкальные традиции евреев восходят к храмовым литургиям.

Еврейская литература ничего не говорит о древних играх, состязаниях в силе и ловкости, которые составляли существенную часть древней языческой культуры, охоте, которая такую большую роль играла в Египте и Месопотамии, или гладиаторских боях, театральных пантомимах и пьесах. Иоиль – это человек, созданный по образу и подобию Господа Элохима, не мыслящий возможности опуститься столь низко в невежестве и дикости.

Природные условия, в которых приходилось существовать древним евреям, были весьма тяжелы: страна расположена на границе с пустыней, у которой нужно отвоевывать каждую пядь плодородной земли; политическое окружение враждебно; сам народ раздираем внутренними конфликтами; суровый Бог, олицетворяющий закон; историческая судьба, отмеченная чередой несчастий – войны, перевороты, периоды голода, эпидемии, двойная трагедия падения Самарии и Иерусалима, положившая конец существованию сначала Израильского царства, потом Иудейского.

Несмотря на этот трагический фон, поразительно, насколько повседневная жизнь еврея кажется наполненной ликованием и надеждой. Немногие цивилизации воспели человеческую радость с такой непосредственной горячностью сердца. Здесь кроется один из глубоких парадоксов этой нации.

Взглянем пристально на жизнь этого народа.

Там царит восточное гостеприимство, в городе нет постоялых дворов, и даже перед городскими воротами не принято устраивать помещения для гостей. Пилигрим будет принят там, где он вознамерился провести ночь. Пророческая проповедь направлена на воспитание в человеке любви к ближнему. Закон дает в этом отношении много советов, долг перед ближним проистекает из связи еврея со своим Богом. Отсюда постоянное стремление облагородить нравы, благодаря религиозному воспитанию и уважению к литургии: чтобы приветствовать человека, его «благословляют», ему говорят: «Да пребудет с тобой мир!»

В этом повседневном языке отразилась, конечно, пророческая культура, тщательно поддерживаемая в царскую эпоху священниками, левитами, учеными из всех слоев общества. Родители передают ее детям, богатые люди нанимают домашних учителей. Она дает с течением времени целый слой образованных людей, проповедующих мир и любовь к ближнему. По отношению к вышестоящему полагается поклонение, с ним говорят в третьем лице, даже в избранных кругах. Родителям и старикам должно оказывать уважение, сирот полагается защищать, вдовы и бедные оказываются в первую очередь под покровительством закона (Лев.19:12–18; Притч.21:3). Формулы вежливости, благословения, ритуалы, связанные с обозначением иерархического положения, обмен визитами, подарками – вся эта культура поддерживается пророками и священниками.

Люди любят праздники, хорошее угощение, музыку, танцы. Хороший тон заключается в том, чтобы говорить кратко и мудро: хвастуны, любители позлословить, грубияны сурово осуждаются. Изящная загадка, утонченная аллегория, мудрая речь свидетельствуют о хорошем воспитании и присутствии вкуса. Богатство языка безгранично в отношении всего, что касается секса, материнства или бесплодия женщины, родов и женских болезней. Все это нормально, и язык здесь не стеснен никакими комплексами. Израильское общество стремится к чистоте нравов. «Назир»⁵⁶ дает обет полового воздержания и отказывается от алкоголя (Чис.6).

Под угрозой бедствия народ обращается к посту, к покаянию, усмирению плоти и молитве.

Наряду с этой суровостью Библия на каждой странице дышит радостью, сопровождающей эхом победы ее героев. Всякое страдание может быть облегчено обращением к Господу, и, подобно тому как заря сменяет ночь, смех сменяет боль (Псалтирь). Создатель приемлет в равной мере и смех, и улыбку, и гримасу боли.

Этот смех, эта улыбка не имеют ничего общего с высмеиванием отверженных. Злословие и его источник будет стерт с лица земли (Еккл.7:6).

Господь и его пророки излучают мудрость (Пс.1:4). Имя самого строгого из патриархов, нежданного сына Авраама и Сары Исаака, значит «насмешник». Весть о грядущем рождении Исаака была встречена Авраамом и Сарой со смехом; и этот насмешник описан в своем шатре заигрывающим с женой Ревеккой, в его обстоятельствах весьма неосторожно (Быт.26:8).

Смех Господа часто раздается в Библии. Он являет собой олицетворение радости народа, радующегося своей судьбе и преодолевающего испытания (Voelysel R. Le rire du Seigneur. Strasbourg, 1955).

Иоиль видит сны. Сны для него, как и для всех людей древности, – это исполненные смысла послания. Его отцы открыли для него их тайную символику. Этимология слова «сон» на древнееврейском восходит к смыслу слова «видение». Мечтатель видит реальность, которую нужно попытаться постичь. Уже в эпоху патриархов сон считается способом общения человека и Бога. Авраам скрепляет свой союз и своего потомства с Господом Элохимом во время ночного сна (Быт.15:12): текст описывает состояние транса, во время которого Господь приказывает ему «осуществить» этот решающий договор. Сон всегда обращен к мужчинам: во всей еврейской литературе сон, приснившийся женщине, упоминается, кажется, лишь однажды – это сон жены Понтия Пилата, скорбящей о смерти Иисуса (Мф.27:19). Во сне может явиться предупреждение. Так Авимелех предупрежден об опасности и вовремя бежит вместе с Сарой; Лаван видит во сне, что Иаков замышляет недоброе против него (Быт.20:3–7, 31:24). Книга Бытия упоминает символические сны Иакова о его стадах (Быт.31:11–13, 37:5–11). А Иосиф прозревает в снах свое грядущее могущество. Сбываются сны сановников, претерпевающих заключение с Иосифом (Быт.40:5–20, 41:1–36). Валаам, уполномоченный проклясть сынов Израиля, во сне предупрежден, что этого делать не следует, а нужно, наоборот, их благословить (Чис.22:8–13, 20). Гедеону сон подсказывает военную хитрость (1Цар.28:6). Сны Навуходоносора – это тайные предчувствия, гениально истолкованные Даниилом (Дан.2:1–46, 4:2–25). Многие видения израильтян можно считать снами, даже в том случае, когда они прямо так не названы (Ис.6:1; Иер.1:11–13; Иез.1:1–3, 8:1–3; Иоил.3:1): точнее говоря, это экстатические состояния, которые находятся на грани мечты и реальности. Этот транс, где явь и сон сливаются в момент, когда человек видит Бога, описан друзьями Иова (Иов.4:12–16, 33:14–16).

Иоиль знает, что Самуил, спавший в святилище Силом, услышал во сне глас Божий и прозрел будущее. Соломон проводит ночь в молитве и приносит жертвы, чтобы исполнилось его желание стать справедливым и внимательным к народу монархом (1Цар.3; 3Цар.3:5; 2Пар.1:7). Интерпретация снов была развитым искусством в Египте и Месопотамии. Иоиль умеет отделить зерна от плевел. Ложные истолкователи снов осуждаются так же сурово, как и пророки. Он грезит о времени, когда мудрость Господня заполнит землю подобно тому, как вода покрывает дно морей. Он ждет, когда способность мечтать обретут все люди:

«И будет после того, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения» (Иоил.2:28).

Иоиль хочет знать свое будущее и будущее своего народа. Его может знать лишь Бог. Язычники прилагали много усилий, чтобы вырвать у демонов тайны будущего.

В Египте и Месопотамии предсказание будущего было столь же принято, как в наши дни: гадалки во все времена стояли на улицах. В Израиле старались ограничить эту практику: Иоиль мог лишь отправиться в Иерусалимский храм или другие святилища и задать свой вопрос священнику, который передоверит его Господу; он отвечал «да» или «нет» через посредничество «ефода» или «урим» и «тумим»⁵⁷ – возможно, своего рода игральных костей. Он также обращался к пророкам: они ему помогали советом. Прорицатель часто играл на музыкальном инструменте – считалось, что это дает ему возможность войти в мистический транс для предсказания будущего. Пророческое прорицание имеет, однако, иную природу, чем магия и колдовство, которые широко практиковались в Египте, Месопотамии и Греции (1Цар.10:6; 4Цар.3:15; Втор.18:17).

Библия упоминает обращение к загробному миру с целью узнать будущее, когда кудесник вопрошает мертвых, часто перед колодцем, который считают связанным с миром теней.

Колдун, «иадони», – знаток оккультных наук. Он вопрошал «терафим», маленькие статуэтки, которые хранили дома, в семьях, и которые помогали проникнуть в будущее (Быт.31:34; Суд.17:5, 18:14; Ос.3:4; Зах.10:2). «Меонен» – также ловкий авгур в предсказании будущего через обращение к мертвым (Лев.19:26; Втор.18:10; 4Цар.21:6; 2Пар.33:6). Эти знатоки ворожбы использовали процедуры, которые не всегда можно с точностью воссозать по библейскому описанию. При дворе фараона Иосиф предсказывал будущее с помощью серебряного потира, интерпретируя, вероятно, следы застывшей в нем жидкости (Быт.44:5). Рядом с Вифлеемом были открыты игральные кости, с помощью которых предсказывали будущее 3 тысячи лет назад. В Месопотамии, Египте, Греции была распространена практика чтения будущего по печени жертвенных животных (Иез.21:26) или по звездам (Ис.47:13).

Предсказание будущего расценивается Второзаконием как запрещенное для евреев (Втор.18:9–11). Однако искоренить ворожбу так и не удалось. Саул, произносивший длинные приговоры колдунам, которые обращались к мертвым, в конце жизни прибег к их помощи (1Цар.28:5 и далее).

Магия и способы предсказания будущего у евреев берут свое начало в культуре Египета и Месопотамии. Бытие и Исход свидетельствуют об официальном признании магии при дворе фараона. Даниил сопровождает нас при дворе Навуходоносора, окруженного священниками и прорицателями, к которым он обращается в поисках ключа к будущему.

У евреев языческие практики несколько стушевываются под влиянием монотеизма: в законе Моисея находят отражение многие табу, несомненно унаследованные с незапамятного прошлого. Например, использование очистительной воды, которая возвращает чистоту человеку и вещам, оскверненным от контакта со смертью (Лев.5:2–6, 21:1–11; Чис.6:9–12, 9:6–11, 19:17–22, 31:21–24), для исцеления от заразы и различных болезней кожи и даже «домашней проказы» (Лев.14:1–7, 49, 57).

Считается, что беременная женщина обладает сверхъестественной силой: ей приписывают способность изгонять дурной дух. Священники делают это ежедневно в храме: на алтаре курятся благовония, жарится жертвенное мясо, чтобы снискать благоволение небес и отогнать последствия ошибочных действий, смягчить несовершенство человеческой природы, ведущей к смерти и проклятию.

В жертвенных литургиях всегда используется кровь. «Кровь – это жизнь», – гласит мудрость евреев. Она течет с алтаря, стекает по его стенкам – совершается ритуальное омовение, которое должно обеспечить защиту Господом еврейского народа, как это случилось в Египте в час освобождения (Исх.12:7, 13, 22). Козел, посланный Азазелю, демону пустыни, уносит вместе с ним все грехи, которые Израиль доверяет Богу в День всепрощения (Лев.16:2–22). По-видимому, люди Библии не слишком различали обычай и магию: они переживали обряд как литургию, не умаляя притом значения ни того, ни другого.

Пророк Илия, следуя примеру Моисея, совершает те же обряды, что и маги Ваала, которые вызваны им для Божьего суда на гору Кармил (4Цар.2:8–14), творит чудо исцеления ребенка (3Цар.17:8; 3Цар.17:17–24). Повязки на глазах и руке (Исх.13:2–16; Втор.6:4–9, 11:13–21), таблички черепицы на фронтонах домов с цитатами из Торы (Втор.6:4–9) – все это следы языческой магии. Иерусалимские девушки носят амулеты вместе с украшениями (Ис.3:16–21), золотые колокольчики украшают одежды первосвященника (Исх.28:33–35) – все это следы древних способов защиты от «дурного глаза».

Табличка, найденная в Сирии в Арслан-Таш, по дороге от Харана к Каркемишу, дает представление об амулетах VII века до Р.Х. Текст, написанный на блестящем библейском языке, осуждает демонов ночи женского пола. Считалось, что эти чудовища душат людей безлунными ночами прямо на их свадебном ложе: отсюда привычка жителей оставлять на ночь горящую масляную лампу. Текст, выгравированный на амулете, был расшифрован Г. Тур-Синаем: это один из первых примеров рифмованной поэзии на древнееврейском языке.

Чтобы доказать женскую измену, обращаются к магии (Чис.5:11–31). Большая часть табу, связанных с едой, также результат трансформации магических ритуалов в установления закона. Необходимо представлять себе магию народов Ближнего Востока, чтобы понять, например, запрет на употребление свинины, «козленка, пожаренного на молоке своей матери», или рыбы без плавников и чешуи.

Предсказательство было широко развито у евреев, которые, вероятно, слышали рассказы о дельфийских оракулах и которые хорошо знали о предсказательском искусстве, процветающем в Египте и Месопотамии. Колдуны гадали по внутренностям или печени жертвенных животных, по облакам и полету птиц. Они умели вызывать духов усопших и вопрошать их о грядущих событиях. Одним из способов было метание дротиков – на основании попаданий и промахов делался прогноз на будущее.

Закон, тем не менее, старался ограничить любые проявления магии. Все эти практики были по возможности объяснены и введены в рамки библейского монотеизма: маги и волшебники действовали согласно воле Господней и считались ее выразителями.

Иоиль окружен жуткими тайнами, от которых он всецело зависит. Эти силы, как мы увидим, можно склонить в свою пользу при посредничестве Господа Элохима, благодаря молитве и жертве. Считается также небесполезным обращаться к колдунам. Колдун не только предсказывает будущее – он может его изменить действиями («кхишуф») или словами («лахаш»), которые могут вылечить или повергнуть, спасти или убить.

Ассирийцы и вавилоняне, хетты и египтяне, народы Ханаана живут среди мифических верований и магических практик. Искусство магии помогает преодолеть негативные влияния, дать отпор врагам и враждебным силам природы. В семьях потомственных колдунов рецепты передаются от отца к сыну, некоторые дошли до наших дней. Даже в языческой среде законодательство пыталось противодействовать «черной магии», которая убивает или калечит. «Белая магия» была официально признана как наука. К колдуну шли, как теперь к врачу.

В Израиле пророки постоянно разоблачали магию (Втор.18:9–14; Ис.44:25). Колдовство причислялось к языческим «мерзостям» (Исх.22:18; Лев.20:27; Втор.18:9–14; 1Цар.15:23). Под его прикрытием процветало мошенничество (Ис.8:19–20, 47:8–15; Иер.10:2–3). Противоречия между магами и пророками раскрываются в противостоянии Моисея и египетских колдунов, Илии и священников Ваала, Даниила и вавилонских магов (Быт.41; Исх.8; 3Цар.18:22; Дан.2). В этих текстах акцент сделан на неэффективность магических практик в сравнении с могуществом Господа Элохима (Чис.23:23). Целью было отвлечь евреев от древних языческих верований и обратить их надежды к мысли пророков (Ис.43:8–12; Втор.18:9; Втор.18:15). Иезекииль с осуждением описывает деятельность колдунов (Иез.13:17–23). Библия, однако, рассказывает о различных техниках, используемых магами. Существуют термины для обозначения различных родов колдовства. «Касаф» – колдун, который практикует и белую, и черную магии. На аккадском тот же самый термин обозначает черных магов, которые на древнееврейском называются «мекашефа», колдунья. «Асаф» – только белый маг; «хобер хабарим» – гипнотизер; «лахаш» – заклинатель змей и скорпионов; другой корень, «хава», указывает на судьбу, подвластную проклятию; «рекес» – магическая петля, душащая жертву колдовства. Многообразие и степень точности в обозначениях в этой области словаря свидетельствует о том, насколько существенное место занимала магия в жизни людей Библии.

Систематическое изучение библейской медицины началось лишь в XVII веке нашей эры. Термины «врач» и «медицина» имеют смысл, связанный со значением слова «выздоровление», «рофэ». Они повторяются 81 раз в Ветхом Завете и 83 раза в Новом. Целительством занимаются врачи, священники, кудесницы и иногда пророки. К этой же категории иногда относят тех, кто занимается бальзамированием, и колдунов.

Здоровье в первую очередь зависит от Господа. Это Он посылает болезнь, и Он дарует выздоровление через посредничество пророка. Здоровье можно возвратить молитвой (Чис.12:1 –15; 3Цар.13:4–6, 17:17–24). Иногда требуется действие: созерцая бронзовых змей, например, можно вылечиться от змеиного укуса (Чис.21:4–9). Соль, положенная в грязные воды, способна их очистить (4Цар.2:19–22). Погружение в воду избавляет от проказы. Пророк может воскресить мертвеца (4Цар.4:18, 4:38–41, 5, 20:1–11). Очевидно, что рационалистическое объяснение этих «чудес» противоречит тому, во что беспрекословно верили люди Библии.

Они обладали медицинскими познаниями, которые позволяли им осуществлять действия, столь поражавшие их современников. Они были знакомы с анатомией. Имели представление об эмбрионе, матке, печени, костях и мускулах, которые описали с поразительной точностью – не все современные языки содержат достаточное количество терминов. Достаточно много слов, идентифицирующих психологические состояния. Древнееврейские медики знали о психосоматике сердца, почек, печени, изучили движение крови – в нашу эру эти знания распространились лишь приблизительно с 1628 года.

Иоиль отождествляет гигиену с чистотой перед Господом. Религиозный закон обязывает его не есть испорченного мяса, прислушиваться к малейшим проявлениям нездоровья в своем организме. Тело человека должно содержаться в чистоте. Армейские установления предписывали воину следить за чистотой при любых обстоятельствах (Втор.23:10 и далее). В сексуальных отношениях также предписывалось обязательное омовение, а отношения во время менструального периода у женщин строго воспрещались.

Библия упоминает 85 раз сердце как убежище жизни, чувства и мысли человека. Первая Книга Царств описывает с клинической точностью инфаркт Навала (1Цар.25:36 и далее), мучения от нарушения кровообращения, от которых страдает старый царь Давид, или атеросклероз царя Асы (3Цар.1:1, 15:23; 2Пар.21:19), почечную недостаточность царя Иорама.

Ортопедия и хирургия развиты очень хорошо. Каждый младенец мужского пола в возрасте восьми дней переносит операцию обрезания. Сам Господь явил в себе величайшего хирурга, создав из ребра мужчины женщину (Быт.1:21). Хирурги Израиля умели лечить перелом руки или ноги так же хорошо, как наши современники (Иез. 30:21). Это искусство было известно с III тысячелетия, как можно заключить по результатам анализа мумифицированных останков. Такие операции часто и с успехом осуществляли постоянно воевавшие египтяне. Нередко делалась трепанация – ее следы видны на черепах, которым более 3 тысяч лет.

Евреи знали о болезнях, причины которых были открыты лишь в наши дни: акромегалия, «саруа», удлинение членов тела, которое было описано в 1907 году Ж. Эрдхеймом, или эндокринные расстройства, которые вызывают опухоль тестикул, «меруах ашак» (Лев.15:2–13). Много упоминаний о менструальном цикле, женских болезнях. Утробный плод с нежностью именуют плодом чрева (Втор.28:4).

Мы говорим о пяти чувствах и описываем их оттенки. Психические расстройства, депрессии, безумие упоминаются часто, но описаны неясно, так, что с точностью нельзя сказать, о какой именно нервной болезни идет речь. Кожные и венерические болезни описываются очень подробно (Лев.13:14).

Народ страшится эпидемий, войн и голода. Самые ужасные – эпидемии чумы, которые распространяются очень быстро. Древние знали, что самое верное средство в таких случаях – покинуть проклятый Господом город. Библия описывает также отравления и мучения от укусов ядовитых животных.

Мистика рождения поэтически претворена в стилистике Екклесиаста (Эккл.12:3–7).

Евреи воспринимают душу и тело как живое единство: жизнь тем более явлена, чем явственнее благословение Господа. Болезнь ставит человека на грань смерти: выздоровление – это духовный феномен, который свидетельствует о единении человека с могуществом Господа. Самые тяжелые болезни вылечиваются в святилище.

Проказа, «сараа», подробно описывается в Левите. Поскольку болезнь вызвана «демоном», который овладевает душой, ослабленной от греха, нужно его прогнать. Как магические средства используются кедровое дерево, кошениль, майоран, проточная вода. Священники указывают, какие болезни вызваны недостойным поведением человека, и назначают лекарства для очищения и оздоровления. Чаще других в Библии упоминаются венерические болезни. Потому так строги правила гигиены тела, питания, сексуальных отношений. Все эти меры направлены также и на соблюдение религиозной чистоты. Конечно, первый врач – это сам Бог (Иез.14:19–21): врачи могут рекомендовать целебные травы, но излечить может только Господь или священники и пророки посредством своей связи с ним.

а) Род и армия

«Есть время для мира, есть время для войны», – считают евреи. До царской эпохи организованной армии не существовало: в нужный момент все племя вставало на защиту от врагов. Мужчину мобилизовывал на войну «дом отца», клан или племя. Военное объединение носило название «тысяча», «алеф», или «тьма», «ребаба». Оно зависело от племени, а старейшины решали вопрос о вступлении в войну (Суд.6:2–7, 7:8–11, 18:2; Быт.33; Суд.20:10; 1Цар.18:7; Суд.3:27, 6:34). Составляли такие объединения люди, умевшие ловко обращаться с пращой, луком, копьем (Суд.20:16; 1Пар.12:2, 12:23 и далее; 2Пар.14:7). Ратники были свободными людьми, не наемниками, они сами обеспечивали себя снаряжением и оружием. Даже в случае внутреннего конфликта племя, решившее вести войну, посылает своих воинов. Вопрос о мире также решает племя, как это видно из описания драматического эпизода, когда наложницу насилуют, потом убивают и разрезают ее тело на куски (Суд.20:1).

В племенном обществе военное руководство тождественно политическому: главы «домов отца», клана или племени контролируют снабжение армии, мобилизацию и боевые операции. Во время войны военный руководитель, «суффет», самостоятелен по отношению к гражданскому руководству (Суд.6:16).

Кроме того, появляются разбойничьи банды. Одна из них помогла Давиду прийти к власти (1Цар.22:2; 1Цар.25:11–18; Суд.9:4, 11:3). Действия таких объединений всецело зависят от воли главаря. Они являются свидетельством упадка племенной власти и предвестием монархического уклада.

б) Царская армия

С приходом монархии армия становится царской. Теперь военная служба обязательна. Перепись населения служит не только для облегчения процедуры сбора налогов, но и для осуществления мобилизации. Царь обеспечивает экипировку и содержание своих воинов (3Цар.9:22; 2Пар.8:4, 9:11–12, 26:14). Их набор происходит в соответствии с территориальными условиями.

Монархия изначально опиралась на армию наемников (1Цар.13:2, 14:52, 24:3). Ее основой стали члены отряда, который помог прийти к власти Давиду, впоследствии рекрутский набор осуществлялся по согласованию со всеми родами. Главнокомандующим, «cap хассаба», становился член царской семьи (4Цар.25:19; Иер.52:25; 4Цар.4:13). У него в подчинении находится «cap ха-хайил», командующий тьмой, затем командующие тысячами, сотнями и так далее (Исх. 18:21; 3Цар.11:4; 4Цар.1:9). Есть бригадиры, капитаны, «шелишим». Лучшие воины называются героями, «гиборим»: они составляют элитную касту. Нужно также упомянуть кавалеристов, посыльных-бегунов, адъютантов (2Пар.18:33; 4Цар.9:17–18; 2Цар.15:1; 1Цар.22:17, 14:6).

Отряды колесниц – самая могущественная и дорогостоящая часть армии – находились под контролем царя. Дорого стоили сами лошади и их содержание, а также амуниция всадников. Эта часть армии часто играла важную роль в переворотах: Замврий, возглавлявший эту часть армии, пришел к власти после убийства Ваасы (3Цар.16:8–9).

Давид организовал отряд иностранных наемников, которые подчинялись лично ему: он оплачивал их из личных средств, чтобы обеспечить свою безопасность. Археологические раскопки показывают, что эти объединения базировались в Араде, Мегиддо и других стратегических точках. Наемники принимали активное участие как во внутренних конфликтах, так и в межгосударственных (4Цар.11).

в) Оружие

В арсенал древних евреев входило оружие, предназначенное для поражения на расстоянии, для ближнего боя и средства защиты тела.

Праща, таран, лук, копье использовались при наступлении. При помощи пращи метали камни, а позднее, в эллинистическую эпоху, – свинцовые шары. Изначально праща была забавой пастухов, и лишь позднее ее стали использовать в качестве оружия, как Давид против Голиафа (1Цар.17:40). Воины метали камни на равнине или у городских стен, в непосредственной близости от врага (Суд.9:53).

При помощи тарана пробивали городские укрепления. Воины, защитив себя броней, долбили тараном кирпич или камень городской стены. В результате образовывалась достаточно большая брешь, через которую захватчики проникали в город (Иез.4:2, 22:27).

Лук играл в битве очень важную роль. Это очень древнее оружие. Для его изготовления брали кусок дерева различных сортов, который предварительно пробовали на гибкость, затем привязывали к рогам животных, чтобы придать нужную форму, и, наконец, натягивали на него кишечную струну. Эти луки имели размер 1,5–1,7 метра и стреляли на 300–400 метров, некоторые дальше. Стрелы состояли из трех частей: наконечник из кремня, дерева или металла, основная часть из дерева или тростника, и оперение, позволявшее увеличить дальность полета. Стрелы носили в колчане, который порой украшали очень богато.

Копье также состояло из трех частей: металлический наконечник, деревянное древко и противоположный конец, сделанный из металла и придававший копью равновесие.

В ближнем бою Иоиль пользовался дубинкой (Иез.39:9; Иер.51:20), кинжалами различной формы и длины, всевозможными топорами и разнообразными мечами.

Для защиты использовали щит – известно более двадцати модификаций его конструкции, а также шлемы и доспехи из меди, кольчуги.

г) Колесницы

Колесницы используются очень широко. В мирное время они служат для охоты и просто для поездок. Во время войны – это ударная сила армии. Колесницы появились в первой половине III тысячелетия у шумеров в Месопотамии. В царскую эпоху в Израиле они были значительно усовершенствованы и стали главной ударной силой армии. Тяжелая деревянная телега, которую тянули четыре осла, превратилась в изящную повозку, настолько легкую, что один человек мог ее поднять. Колесницы позволяли мгновенно перенести воинов в нужное место. Хананеи назвали колесницы «меркаба», «рехеб». Для изготовления колесниц использовались дорогостоящие породы дерева, редкие металлы.

Их конструкция была настолько сложной, что египтяне стали изготовлять их значительно позднее, но весьма преуспели: парадные колесницы фараона, покрытые золотом, напоминали те, на которых ездил Иосиф, и поражали великолепием (Быт.41:43). Израильские колесницы не отличались великолепием, зато были приспособлены для военных действий. В них запрягали четыре лошади или осла, и они могли перемещать одного, двоих, троих или даже четверых воинов. Давид и Соломон первыми поняли стратегическое могущество отрядов воинов на колесницах, в их арсенале насчитывались тысячи этих великолепных орудий убийства. Они организовали целое производство колесниц и держали на службе специальные бригады мастеров, которые следовали за армией на поле битвы, чтобы в случае необходимости починить колеса и ось – самые уязвимые части конструкции. Иоиль был, конечно, великолепным возничим.

д) Битвы

Иоиль не знает, что такое мир. Он его расценивает как временное состояние между битвами, предназначенное, чтобы залечить раны и подготовиться к новой войне. В самом деле, на протяжении своей долгой истории евреи знали лишь очень короткие периоды стабильности (Суд.3:11; 3Цар.5:4; 2Пар.14:5). В эпоху завоевания Ханаана и экспансии при Сауле, Давиде и Соломоне они вели наступательные войны, но еще чаще – оборонительные. Они должны были воевать против могущественных империй и в итоге были ими раздавлены.

Война, как всякое проявление человека, для еврея – акт религиозный. Библия говорит, что победу Иоиль может достичь лишь в согласии с Господом. В эпоху кочевания знаком присутствия Яхве был хранимый евреями ковчег завета, место его реального пребывания. Если Господь с израильской армией, Израиль побеждает. Неудача свидетельствует о том, что Бог свой народ покинул, желая, очевидно, наказать за его ошибки (Пс.59:21; Чис.10:9; 2Пар.13:2–15).

Присутствие Бога требует, чтобы воины прошли ритуальное очищение (Втор.23:10–15; 1Цар.21:6; 2Цар.11:11; 1Цар.14:23–45). Во время войны Иоиль не должен подходить к женщине, и если он себя осквернил, то должен уйти из лагеря, чтобы очиститься. Священник должен внушать воинам благие мысли (Втор.20:2–4). Воины, которые построили дом, посадили виноградник и женились, не могут драться храбро и перестают быть членами армии (Втор.20–21). Эти законы отражают время, когда военная служба в племени осуществлялась на добровольной основе. Второзаконие также требует, чтобы хананеяне, жители завоеванных городов, были истреблены (Втор.20:16–18, 13:15–18). Если враг уступает, закон требует, чтобы дары мира были принесены до битвы: жителей сдавшегося без боя города оставляют в живых. Если он сопротивляется, то оставшихся мужчин истребляют, а женщин, детей и добро берут в качестве добычи (Втор.20:10–15; 2Цар.8:1–8; 3Цар.20:30–34).

Наряду с этими законами, вполне в духе той и не только той эпохи, существуют другие, весьма показательные: например, воин не имел права повреждать во время военных действий фруктовые деревья, чтобы не обеднить завоевываемые ресурсы (Втор.20:19–20; 3Цар.3:19). Половина добычи доставалась воинам, половина – уходила в казну (Чис.31:27; 1Цар.30:24; 2Цар.8:11–12). Пленники становились рабами победителей (3Цар.20:39–40). Иоиль мог взять такую рабыню в жены, но лишь спустя месяц после того, как она попала в плен, чтобы дать ей время успокоиться и преодолеть страхи. Если он от нее отрекался, то не имел права ее продать и должен был дать ей свободу (Втор.20:18; Чис.31:15).

Библия и литература того времени много говорят о войне, но подробно военные действия не описывают. Чтобы представить стратегию и тактику тех давних дней, необходимо обратиться к результатам археологических раскопок. Элохим – непременный участник битв своего народа: чтобы ему помочь, он ниспосылает холод, град, звездный дождь или даже останавливает движение солнца. Воины должны были сражаться в условиях плохой связи после начала битвы и, если она развивалась не по намеченному плану, легко впадали в панику.

До царской эпохи, когда армия представляла собой племенное ополчение, воины были плохо вооружены и не имели специальных навыков (Суд.5:8; 1Цар.13:19): военные действия часто представляли собой строго направленные внезапные атаки (Суд.7:1; 1Цар.14:6, 13:22). Эти нападения заставали врага врасплох и позволяли его разбить, пока он еще не успевал осознать происходящее и собраться с силами для сопротивления (Нав.8; Суд.9:30, 20:29; 1Цар.15:56). Ночь или раннее утро считались самым подходящим временем для набега: некоторые из них стали легендарными, как, например, атака Гедеона⁵⁸. Библия описывает подобные подвиги высоким слогом и подчеркивает, что слава и победа достаются всегда умному и хитрому, например, Давиду, сравниваемому с гигантом Голиафом.

Победа лишь тогда может считаться полной, когда враг совершенно разбит: Библия содержит многочисленные описания преследования бегущего с поля битвы врага (Нав.10:19, 11:7–8; Суд.7:22–25, 8:4–11; 1Цар.14:3–6; Суд.3:28–29, 7:24–25, 12:5–6). Бог Иоиля – это «Бог гор»: евреи избегают равнинных боев, где колесницы хананеев непобедимы. Они предпочитают завлечь врага в горы, где им известна каждая тропинка и куда нет доступа колесницам (Суд.4:15, 5:20–21). При осаде укрепленного поселения Иоиль старается заставить врага покинуть городские стены или разузнать, где располагается тайный вход в город (Суд.1:22–26).

В царскую эпоху стратегия меняется, поскольку появляется могущественная, хорошо снаряженная и специально обученная армия. Исход сражения начинает зависеть от соотношения сил: это определяет в значительной степени вложения денег царей. Царь располагает отлично снаряженными отрядами колесниц. Кавалерия появляется приблизительно в момент зарождения монархии, в начале I тысячелетия до христианской эры, через тысячу лет спустя после изобретения колесниц. Соломон располагает в Мегиддо и других стратегически важных пунктах огромные конюшни: во времена Ахава армия насчитывала 2 тысячи колесниц и 25 тысяч пехотинцев – они участвовали в битве при Каркаре (4Цар.13:7). Предполагают, что колесницы и кавалерия должны были разбить центральную часть войск противника. Затем в битву вступали пехотинцы. Когда войска крупной империи обрушивались на страну, жители прятались в укрепленных городах, чтобы пережить штурм с минимальными потерями. Большая часть войн развивалась именно по такому сценарию: например, война между Ассирией и Вавилоном, чьи могущественные армии были хорошо вооружены и оснащены. К счастью для евреев, эти армии были вынуждены действовать вдали от своих баз, что сильно затрудняло поддержание их дееспособности в течение длительного времени. Любая осада требовала согласованных действий пехотинцев, воинов-пращников, саперов, лучников, таранщиков. Укрепления городов Иудеи и Израиля воздвигались в расчете на сопротивление длительной осаде с использованием мощных средств наступления (Ис.22:9–11; 2Пар.32:2, 6).

Конец войн

Иоиль видит, что его земля истекает кровью от нескончаемых войн. Это кровь побежденных хананеев, уничтоженных или порабощенных в своих городах, кровь соседних народов, кровь, пролитая армиями, пришедшими из Египта, Ассирии и Вавилона. Он хорошо знает, что Тора говорит о войне: она предписывает завоевательную войну и разрешает народу Господа отвоевать землю у семи народов Ханаана. Она также откровенно предписывает уничтожать побежденные народы. Иоиль дрожит, думая обо всех этих людях, женщинах, детях, погибших на Святой земле по повелению Господа, народе Израиля, желающем осесть после долгих времен кочевания, нуждающемся в земле. И она является даром Господа (Чис.13:1–2, 31:2; Втор.2:31, 3:2; Нав.1:2, 6:2, 8:1; Суд.4:6; 1Цар.15:2–3).

Он вспоминает войны царской эпохи: здесь речь шла не о завоевании, а о защите.

Евреи обосновались на прекрасной земле, расположенной на перекрестке стратегических путей Ближнего Востока. И все ценой кровопролития (Ам.5:9; Мих.6:4–5; Пс.43:2, 3, 77:16, 78:55, 105:44).

Иоиль вспоминает, что пророки удручены бряцанием оружия и громом войны (Ос.5:13; Ам.6:13). Исайя со страстью проклинает неразумную жажду разрушения и убийства (Ис.2:7, 10:26, 14:1–3, 30:15–17, 31:1). С помощью войны Бог наказывает Израиль за грехи: война – самая страшная угроза для народа наряду с чумой и голодом (Иер.12:12, 13:9; Иез.11:8; Ос.11:6; Ам.4:10, 7:17; Иер.14:15, 28:8; Иез.5:12, 14:11–22; Ис.5:26–30; Иез.2; Иер.5:15–17, 6:22–28; Авв.1:2–11).

Иоиля потрясает видение Исайи, который предсказывает конец войн, переделку военных колесниц для пахоты, мирное сосуществование волка и ягненка. Когда? Это случится в день триумфа Господа Элохима, когда появятся новая земля, новые небеса, новый человек (Ис.11:11–16; Мих.4:11–13, 5:7; Пс.47:4; Ис.63:1–7; Авв.3). Этому дню будут предшествовать испытания: Исайя, Иоиль, Аггей, Захария, Иезекииль блестяще описывают войну перед концом времен «на четырех углах земли, Гога и Магога»⁵⁹ (Ис.14:25, 29:7–8; Иоил.4:9–17; Агг.2:5; Зах.12:2, 14:1; Иез.38–39). Война конца времен завершится окончательной победой сил добра над злом, мира над кровопролитием, любовью над ненавистью.

И на холме с луком за плечами, в расцвете сил нетерпеливый Иоиль с исполненным муки взглядом вопрошает себя: «О Господи, доколе?»

Мудрость, «хокма», является для евреев безусловной добродетелью, позволяющей человеку жить в сиянии Господа Элохима. Она достигается путем изучения Торы, традиций, опыта предшествующих поколений. Она должна быть присуща царям. Мудрый Господь выбрал свой народ, вывел его из Египта, открыл ему свой закон на Синае, дал ему свою Тору и землю. Образцом мудрости прослыл царь Соломон, которому приписывается 3 тысячи пословиц и 1005 стихотворных произведений. Но этот писатель был также сведущ в ботанике и зоологии, разбирался в хозяйстве и был тонким политиком, что позволило ему заключить блестящий союз с тирским царем Хирамом и фараоном, на дочери которого он женился (3Цар.3:4–10).

Мудрость – это атрибут Бога и жизненная необходимость для человека. Это созидающая добродетель: при помощи мудрости Господь создал землю (Притч.3:19, 4:8; Пс.103:24, 135:5), и мудростью люди доказывают, что они сыновья Господа, поскольку мудрость должна быть присуща человеку, который является созданием Господним. Чтобы обрести мудрость, нужно отказаться от зла, безумия, глупости и вслушаться в голос Яхве, который говорит в Торе, вещает истину через избранных, мудрецов (Иов.28:28; Пс.110:10; Притч.1:7, 15:33).

Понятие мудрости глубоко укоренено в библейских текстах, куда вплетаются теоретические рассуждения первых глав Бытия, Книги Иова, Второзакония, Екклесиаста, а также практические предписания на все случаи жизни (1Цар.10:12, 24:13; Притчи). Еврейская литература опирается на мудрость египтян, жителей Месопотамии, народов Ханаана, которую она переосмысливает с позиций этического монотеизма.

Стремление очиститься перед лицом Господа Элохима обращает евреев к аскезе. Закон и аскеза тесно переплетены: сфера их действия – это не только социальные взаимоотношения, но и частная жизнь, мысли, чувства, сексуальные отношения. Здесь со всей суровостью проявляется религиозный характер закона, утверждаемого древностью. Источник права – Бог. Он регулирует течение жизненного процесса. Он заставляет человека обратиться к своим корням, своему пониманию мира, обрести внутреннюю свободу в соблюдении аскезы и закона. Мысль о связи социальных проявлений и аскетического очищения, приобщения к Господу подчеркивается постоянно. Закон приобретает таким образом трансцендентальное значение.

Закон евреев, который занимает в Пятикнижии центральное место, имеет решающее значение для общественной жизни. Закон времен патриархов нам известен лишь в фрагментах. Традиция приобретает определенность в эпоху Моисея, затем приспосабливается к условиям земли Ханаана, постоянно обогащается благодаря пророческому проповедничеству и практическому опыту царской администрации. Царь в Израиле, как и везде на Древнем Востоке, является хранителем закона и верховным судьей. Он – защитник вдов, сирот, бедных, иноземцев. Он обязан судить по справедливости: евреи, следуя общей практике государств Древнего Востока, пренебрегают юридическим формализмом, который характеризует римский закон. Юридическая практика исключительно устная: закон зафиксирован в письменном виде в кодексах, но также хранится в устной традиции, и собственно делопроизводство не требует письменных документов. Эта устная традиция дошла до нас лишь в поздних кодексах Мишна⁶⁰, Талмуда и решениями раввинов. Эти разнородные источники трудно точно датировать, но вся совокупность этого юридического корпуса текстов дает достаточно полное представление о законодательстве.

Юридическая традиция евреев имеет в сравнении с соседними народами свои особенности, не только в определении правонарушений и наказания, но в самом духе законов. Постоянно подчеркивает, что источником закона является Бог, передавший его Моисею, который является лишь глашатаем Господа, Его воли. Закон, провозглашенный на Синае, регулирует жизнь избранного Господом народа.

Кроме того, закон, божественный в своем истоке, – следствие завета, союза, «берит», который народ заключил с Господом. Это общественный договор, божественный по своему происхождению, чья значимость подтверждается историческими событиями: после потопа, у подножия Синая, во времена Иисуса Навина, Иосии. Связь закона евреев с Богом придает ему совершенно особенный характер. Он оказывается органично вписанным в повседневность: гражданские, муниципальные процедуры, наказания криминальных проявлений смешаны в тексте Библии с теологическими рассуждениями, моральными предписаниями, международным правом, рекомендациями по соблюдению чистоты путем аскезы, духовного и физического очищения. Самые значимые законы обсуждаются активно, часто с глубокой страстью. Тора отражает повседневную жизнь, определяет дурное и благое.

Древние законодательства различают гражданское и уголовное право, мораль и религиозный закон. В Израиле гражданские законы тесно связаны с религиозными установлениями, моралью и мистикой. Закон ведет к воплощению воли Господа. Давид, вступивший в незаконную связь с Вирсавией и избавившийся от помехи в лице ее мужа, послав его на смерть, вершит грех против Господа.

Евреи стремятся все увидеть через призму связи с Богом. Их закон суров, он сохраняет отзвуки древнего предписания: «Око за око, зуб за зуб». Библейский закон – это закон бедных крестьян и пастухов. Жизнь более высоких представителей общества, врачей или строителей, не регламентирована так жестко, как это было в Месопотамии. Законодательство в этом плане будет усовершенствовано лишь в царские времена. Власть отца, абсолютного властителя в патриархальную эпоху, ограничена: он не может уничтожить своих детей, не может приютить иностранца и нарушить кровное право наследования. Эти ограничения касаются также условий передачи в пользование земель, обеспечивавших неотчуждаемость ресурсов от собственности семьи и рода.

Закон утверждает санкции для правонарушителей, передавая их в руки правосудия. Но верховным судьей всегда остается Бог, источник и хранитель закона. Запрет ссуды под процент, ростовщичества, предписание делиться с бедным, защищать вдов, сирот, иноземцев, осуждение коррупции, обычай оставлять при сборе урожая беднякам края полей или десятину каждые три года – все эти правила установлены непосредственно Богом, и Он сам карает ослушника за их несоблюдение. Здесь также видна связь обыденного и вечного.

Священники и левиты являются глашатаями закона и воли Господней. Левиты владеют городами, пастбищами, определенными доходами. Иноземец также должен быть защищен законом: его не должно преследовать и допускать по отношению к нему несправедливость, он подчиняется тем же законам, что и гражданин. Однако гражданин все же имеет некоторое преимущество: ситуация, когда пришелец становится «главою», а израильтянин – «хвостом», расценивается как проклятие (Втор.28:44). Терпимость сталкивается с необходимостью утверждения главенства избранного народа.

Нужно различать метека, «гер» и иностранца, «нокри». С иностранца можно взимать проценты за ссуду, заставить его платить долги, даже после года отсрочки – когда он находится вне еврейского города, у него нет обязанностей, но он не пользуется и льготами.

Гражданский закон защищает работника по найму и раба. Еврейское общество организовано по иерархическому принципу, однако здесь отчетливо видно стремление уравнять в правах различные слои населения.

Подобные тенденции проявляются в области морали и религиозных принципах. Гражданские законы предусматривают ответственность в случае нанесения ущерба. Человек, не закрывший колодец, наказывается в зависимости от степени урона, который он нанес ближнему. Крестьянин несет ответственность, если его животные пасутся на поле соседа, и отвечает, когда они ранят человека или животное. Он должен тогда привести свое животное, даже если пострадавший – его враг, и облегчить ношу, которое несет вьючное животное пострадавшего (Исх.21:33, 22:4, 21:35, 23:4, 5).

Здесь, как и в других случаях, все вопросы решаются на словах. Лейтмотивом, однако, звучит настойчивое предписание не лгать, не обманывать в мере и весе, честно платить подати.

Связь закона с Богом еще ярче проявляется в наказаниях за преступления против жизни. Ответственность здесь ложится не только на человека, но и на животное. В противоположность светскому законодательству других народов Древнего Востока здесь животное, убившее или ранившее человека, подвергается наказанию. Его карает Господь, создавший всемирную гармонию высшего Завета. Быка, убившего человека, забрасывают камнями: его мясо считается нечистым, его не едят. Животное, принявшее участие в половом акте с женщиной или мужчиной, также должно быть предано смерти. Закон исходит здесь не только из принципа морали, но и из необходимости ограничения всякого греха, всякого препятствия соблюдению законов Завета.

Закон устанавливает принцип личной ответственности: «Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов» (Втор.24:16). Этот принцип установился далеко не сразу. Тексты Библии несут следы эпохи, когда Господь «наказывал беззакония отцов в детях до третьего и четвертого колена» (Чис.14:18; Лев.26:39). В более поздние времена принцип коллективной ответственности имеет значение в особых случаях, как, например, принесение детей в жертву Молоху⁶¹. Бог наказывает содеявшего это злое дело и его семью. В данном и подобных случаях общество берет на себя ответственность за коллективную кару (Нав.7; 4Цар.9:26; 2Цар.21:1).

Закон различает наказание, осуществляемое трибуналом, и кару Господа: «И если какая душа обратится к вызывающим мертвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить вслед их, то Я обращу лице мое на ту душу и истреблю ее из народа ее» (Лев.20:6). Если бы преступное принесение детей в жертву Молоху не было бы наказано трибуналом, виновных покарал бы сам Господь, «поправ их». К различным способам наказания: побиванию камнями, повешению, удушению, сожжению – необходимо прибавить еще один, небесного происхождения – попрание преступной души. Святотатство наказывается «попранием» виновного. В случае адюльтера сам Бог свидетельствует о виновности женщины.

Проступки, наказываемые непосредственно Господом, могут быть искуплены в ряде случаев принесением жертв. Свидетель, который отказался дать показания, может довериться священнику и принести жертву: тогда он может быть спокоен за искупление своей вины. Напротив, гражданский закон часто и с суровостью преследует религиозные проступки, например, несоблюдение субботы, упоминание всуе имени Господа, ложное пророчество, колдовство, идолопоклонство. Все это в глазах Господа является мерзостью, как и сексуальные извращения, адюльтер, инцест, гомосексуализм. Не только Бог и люди должны карать эти «ужасы», но сама земля отвергает таких преступников (Втор.18:10; Иез.22:17).

Земля не прощает, если ей пришлось выпить кровь преступника. Если, например, не найден убийца, жители должны принести в жертву телку, чтобы искупить кровопролитие невинно убиенного. Здесь также юридическая практика тесно связана с религиозными установлениями. В случае словесного оскорбления или нанесения физических увечий родителям виновник также может быть наказан смертью, поскольку на Синае Господь провозгласил, что отца и мать должно почитать.

Тяжесть преступления также имеет значение. Преднамеренное убийство всегда наказывается смертью, непреднамеренное – никогда. Иногда закон требует возмездия, которое может нам показаться несоответствующим тяжести проступка. Однако чаще тяжесть наказания определяется степенью понесенного ущерба. Слово «закон» имеет в древнееврейском языке одиннадцать синонимов (Пс. 108). Это говорит о том, насколько понятие правосудия играло важную роль в жизни Иоиля. Для еврейского народа личная аскеза, жизнь народа и юридическая практика были тесно связаны. Закон, данный Господом, определяет гармоничную жизнь человека, семьи, народа.

Иоиль в своей повседневной жизни привержен Торе Господа Элохима, как того требуют от него традиции его отцов.

Еще в большей степени, чем через мифы, легенды, обряды, догматику, мораль, теологию или философию, человек проникает в тайны своей природы посредством молитвы. Какова же молитва человека Библии?

Говорят, что главная добродетель древнего иудея – это надежда, христианина – любовь, мусульманина – верность Аллаху. Древний человек Библии соединяет в себе эти три добродетели. Но главное для него, я бы сказал, – это его спор с миром.

Политическая ситуация Израиля, зажатого между великими империями, его религия представления, которая приговорила его страстно оспаривать волю богов, законы и обычаи других наций, обязывают евреев к героизму, к вселенскому протесту, который постоянно отражается в их молитве.

Молитва человека Библии постоянно питается острым сознанием присутствия Бога, создателя всего сущего, источника жизни. Бог не только присутствует во всех героях Библии, и положительных, и дурных, он в них говорит.

Молитва – это диалог с Создателем вселенной. Это откровенное общение с ним, чудо, благодать, хвала, искренность или просьба взглянуть на нужды человека и принять в нем участие. Молитва Иоиля к Господу Элохиму подобна разговору сына с отцом, цель которой – исполнение богом праведной воли человека.

Авраам просит за Содом и Гоморру, чтобы избавить эти города от угрожающей им смерти (Быт.18:22–32). Моисей неустанно молит Господа о спасении для своего народа (Исх.32:11–14, 32:31–32). Он добивается исцеления больной проказой (Чис.12:13). Молятся великие цари Давид и Соломон (2Цар.7:18–29; 3Цар.3:4–15). В их эпоху формируется псалмопевческий стиль, который из века в век продолжает питать духовную жизнь человечества. Во многих псалмах запечатлен подлинный крик человеческой души (Пс.2, 3, 4, 5, 6, 9, 11, 12, 139, 140, 142, 143). Псалом 101 так и начинается: «Молитва страждущего, когда он унывает и изливает пред Господом печаль свою». Некоторые из этих молитв принадлежат Давиду (Пс. 16:141) или Моисею (Пс. 89). Псалом 50 или величественная молитва псалма 108 утверждают искреннее гуманистическое стремление к внутреннему совершенствованию.

Библия не дает молитве определенного места и времени. Молитва Иоиля присутствует везде и всегда, предпочтительным местом является иерусалимский Храм, где обитает Господь: Анна приходит в храм просить о рождении сына (1Цар.1:8 и далее; Быт.35:1–15, 28:19–22). Время молитвы может быть значимым: на заре, когда священники приносят жертвы, в полдень или вечером – двери неба открыты: Илия на горе Кармил ждет часа вечернего приношения даров, чтобы помолиться (3Цар.18:29–39; Пс.139). Даниил молится, обратившись к Иерусалиму, три раза в день (Дан.6:10). У человека Библии нет специального положения для молитвы: он молится стоя, сидя, лежа в своей кровати или по дороге. Некоторые псалмы (119–133) пелись пилигримами, стекавшимися к Храму. Молящийся человек преклоняет колена, простирается по земле, в пыли (Иез.9:8; Дан.6:11) или, как Илия на горе Кармил, принимает йоговскую позу.

Человек ищет в молитве убежище, душевный покой, уверенность в том, что враг не сможет победить его народ и не покусится больше на его покой, что война, голод, чума не разразятся над ним – все это слышится в каждой молитве Библии, органично вписано в исторический контекст.

Отношение человека к смерти, «мавет», как и к любви, свидетельствует об оригинальности еврейской культуры по отношению, например, к Месопотамии и Египту. Вся мифология, которая питает религии соседних народов, то, что рассказывает Книга мертвых о перешедших в иной мир, все магические ритуалы, которые служат для достижения благоволения богов и спасения души правоверного, обилие и разнообразие погребальных обрядов, великолепие гробниц, подавляющая грандиозность пирамид, западни, которые уготованы покинувшему жизнь, религиозные обряды, необходимые для спасения души, мумификация, пышность погребальной церемонии, отношения, которые устанавливаются с загробным миром после смерти человека, – вся эта вселенная мифов и магии здесь отсутствует, смерть сведена до своей наиболее простой формы.

Библия представляет старость достаточно унылой: Исаак, Иаков, Илия, Аггей, старея, теряют зрение (Быт.27:21, 48:1; 1Цар.3:2; 3Цар.14:4). Давид в преклонном возрасте постоянно страдает от озноба: его согревает в постели молодая девушка (3Цар.1:1–4). Старая женщина не может поднять на руки ребенка. Движение к закату начинается с седением волос. Человек становится все слабее, его голова белеет, а он этого даже не замечает (Ос.7:9). Он не может больше работать, носить тяжести, преодолевать большие расстояния. Екклесиаст дает красочное описание преклонного возраста:

В тот день, когда задрожат стерегущие дом (руки)

и согнутся мужи силы (ноги);

и перестанут молоть мелющие (зубы)…

и помрачатся смотрящие в окно;

и запираться будут двери на улицу (глаза);

когда замолкнет звук жернова (голос)…..

и зацветет миндаль (поседевшие волосы),

и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс.

Ибо отходит человек в вечный дом свой,

и готовы окружить его по улице плакальщицы;

доколе не порвалась серебряная цепочка,

и не разорвалась золотая повязка…

Суета сует, сказал Екклесиаст, все – суета! (Еккл.12:3–8)

Однако жить, состарившись, – это также дар Господень. Моисей умирает в сто двадцать лет без физических недостатков (Втор.34:7). Старейшина становится символом мудрости: он обладает жизненным опытом, который должен передать своему потомству. Если он становится бременем для своих близких, то компенсирует это как носитель благословения Господня, полученного от предков. Передаче знаний и благословения Бога из поколения в поколение придается очень важное значение. Здесь кроется объяснение исполненных торжественности описаний смерти Иакова и Моисея, которые сопровождаются их благословением потомкам (Быт.49; Втор.33).

Почитай отца твоего и мать твою,

чтобы продлились дни твои на земле,

которую Господь, Бог твой, дает тебе (Исх.20:12; Втор.5:16).

Эта заповедь должна была быть понята буквально: без благословения предков жизнь человека неполноценна. Отсюда безграничное почтение к истории рода и нации (Лев.19:32).

.

Умереть в душевной ясности – это знак божественного благословения. Да, смерть деятельная участница жизни народа, племени, клана. Стоит ей постучаться в двери дома, и живые в заботах о церемонии погребения вспоминают о долге перед усопшими.

Процедура захоронения – дело родственников (Ам.6:10). Она проходит довольно быстро в сравнении с обычаем соседних народов. Кладбище располагается рядом с населенным пунктом: умершего сопровождают к его последнему приюту спустя несколько часов после установления факта смерти.

Что есть смерть? Человек Библии отвечает на этот вопрос следующим образом: Господь Элохим создал человека из праха земного, и он должен вновь обратиться в прах (Быт.2:7; Иов.10:9). Смерть, как и необходимость трудиться, связана с представлением о потерянном рае (Быт.3:19).

Смерть описывается очень подробно (Пс.90:6; Иов.18:13). Она символ неизбежности, неумолимости (Песн.8:6; Иер.9:20), это ненасытный монстр (Авв.2:5; Ис.5:14; Притч.1:12).

В основе этой персонализации смерти лежат древние мифологические представления. Хананеяне видели в образе смерти Бога, отца всех богов своего пантеона. В утаритских мифах описывается эпическая борьба бога смерти против богов дождя и плодородия: он их побеждает и уносит в свои подземные владения.

Ничего подобного мы не найдем в Библии, где Бог – единый творец и властитель всего сущего, всегда, соответственно, победитель. Смерть вершит свое дело с его соизволения. Более того, однажды наступит момент, когда Господь Элохим, Бог жизни, победит смерть навсегда (Ис.25:8). Эта идея конечной победы жизни над смертью, настолько удивительная для нашего современного сознания, выражает интенцию библейского монотеизма (См. Эпилог и Иер.9:20; Ис.38:11; Пс.48:15). Но пока смерть вершит свое дело, и человек остается ей подвластен.

Что ждет человека за гранью смерти? Библия отбрасывает мифологию, столь развитую, например, в Египте, которая подробнейшим образом описывает путь души после смерти. Все подобные рассуждения здесь решительно отвергнуты. Смерть – из области нечистого, «таме»: живой человек не должен пытаться приблизиться к ее тайне, как ко всякой потаенной реальности, которая ведома лишь одному Богу (Втор.32:39).

Мир мертвых обозначается несколькими наименованиями: Шеол, место, где пребывают умершие (Ис.14:9–12; Иез.32:17–32; Притч.5:5; 7:27), земля вечного праха (Пс.21:30; Ис.26:19), пропасть, преисподняя (Притч.28:17; Ис.14:15, 38:18), яма (Пс.7:16), гиблое место (Притч.28:17; Ис.14:15, 38:18). Эти наименования одновременно конкретны, строги и реалистичны. Здесь нет места мифологическим измышлениям: смерть – это тело умершего (Пс.87:12), земля над ним (Иез.31:14; Втор.32:22; Плч.3:55), земля вечного мрака (Иов.10:21). Смерть, по словам Иова, это место, откуда не возвращаются, «страна тьмы и сени смертной» (Иов.10:21, 16:22, 7:9; 2Цар.12:23).

Все мертвецы, даже те, кто не был похоронен, оказываются в Шеоле (Быт.37:35; Ис.14:19): это «рефаим», призраки (Притч.21:16; Иов.30:23; точное значение слова «рефаим» неизвестно, но оно употребляется в указанном смысле в угаритских текстах). Иезекииль подробно описывает прибежище смерти и присутствующих в нем (Иез.32:17–32). Всех, и царей, и простых смертных, ждет незавидная судьба оказаться однажды во владениях тьмы, и значение этого не может быть постигнуто даже самими умершими (Пс.87:5; Иов.3:13–19; Еккл. 9:4–5; Иов.14:21). Между умершим и Богом связи нет (Пс.87:12–13): мертвецы не славят Элохима (Пс.30:10, 114:3–9).

Равенство перед смертью предполагает достойное погребение: доступ в Шеол открывается из семейного места захоронения (Иез.32:22–26; Быт.47:29, 49:29, 50:25; 2Цар.21:12–14). Нет более ужасной судьбы, чем не быть похороненным (3Цар.14:11).

Достойна та смерть, в которой человек «приложился к народу своему» (Быт.25:8; Суд.2:10; 3Цар.2:10; 1Пар.17:11). Толкователи и экзегеты видят здесь поэтическую метафору. Это, однако, точное выражение: смерть приобщает к семейной гробнице, которую часто устраивали в скале – человека клали рядом с предками на каменное возвышение.

Евреи отвергали оккультные практики. Умершие, тем не менее, по их представлениям, продолжают свое существование в Шеоле. Место это расположено под землей, в глубинах космического пространства, под основанием гор, или даже там, куда уходит солнце, приводящее на землю сумерки. Это место последнего собрания живых, сумеречный хаос царства молчания. Изначально у евреев не было идеи Ада, представление о нем появится значительно позже, в эллинистическую эпоху, предположительно под влиянием персов.

Мысль о смерти должна присутствовать в сознании живых. Библия провозглашает необходимость уважения к культу погребения, утверждает необходимость принесения жертв мертвым, обращение к ним за советом (Втор.26:14; Пс.6:28).

Но уважение к старости и смерти не имеет ничего общего с культом мертвых, столь распространенным в языческой среде. Молчание Библии относительно загробного мира свидетельствует о стремлении порвать с языческими верованиями древности, против которых восстает народ Израиля. Умерший человек превращается в труп, который надлежит должным образом захоронить: он продолжает присутствовать в сущем, обладает способностью страдать и чувствовать. Потому, как уже было сказано, лишиться погребения – тяжкая доля (3Цар.14:11; Иер.16:4; Иез.29:5).

Сведения относительно последнего долга перед умершим скупы: ему закрывают глаза (Быт.46:4), его закапывают в землю без гроба или кладут в склеп, помещая рядом несколько личных вещей, кинжал, меч, щит, если это воин, украшения, зеркальце, если это женщина (1Цар.28:14; 3Цар.13:21). Случаев бальзамирования и кремации не зафиксировано. В отношении останков Иакова и Иосифа были осуществлены процедуры, принятые в Египте (Быт.50:23–26).

Проявления траура просты: близкие рвут на себе одежду, скрывают полотном лицо, посыпают голову пеплом и садятся на землю, чтобы предаться плачу. В погребальной процессии следуют родственники и друзья усопшего. Плакальщики выкрикивают погребальные стенания, блестящий образец которых являет собой плач Давида о его друге Ионафане (2Цар.1:19–27). Пережитки древних языческих обрядов, принесение пищи умершим сохраняются в определенной среде в эпоху второго Храма (1Цар.30:18).

Практически каждое место раскопок дает новые данные об обычаях погребения. Погребальные урны в форме дома или вазы были предназначены для останков умерших после их разложения. В 1934 году Сукеник и в 1958 году Жан Перро открыли много таких памятников при раскопках в Кудейре, на равнине Сарон и Асор, в шести километрах от Яффы, а также в Бенеи-Берак и Хадере.

В начале израильского периода было принято хоронить в земле или в скальном склепе, лицом на восток, тело должно было быть обращено к югу (XII–XI века). Рядом с телом располагали глиняные сосуды, куда клали зеркала, иногда бронзовые. Также хоронили в больших глиняных урнах (X–IX века); в гробах из кирпича, покрытых черепицей; в общих могилах, длиной 3x2 метра и высотой 1 метр: в этом случае умерших клали друг на друга, должно быть, это захоронения бедных людей. К этой эпохе относятся также несколько свидетельств о кремации, впрочем, очень редкой. Сожженные кости найдены были в глиняных сосудах (Тель-Кассила, Асор – вторая половина XI века). Захоронения людей одновременно с животными (лошадьми) редки. В Беит-Шеане в древних некрополях были обнаружены останки филистимлян.

Некрополи Акзива, с IX до VI века, свидетельствуют о существовании обычая хоронить в могилах того типа, который будет распространен в постбиблейскую эпоху. Наиболее характерные из них раскопаны в Беит-Шеариме. Рядом с умершими там найдено много различных предметов, скамьи для останков тянутся вдоль стен.

Археологи пытались найти в Иерусалиме захоронения царей Иудеи. К ним причисляли несколько захоронений: одно из них имеет коридор длиной 16 метров, шириной 2,5 метра и высотой от 4 метров до 1,8 метра.

В Силоаме, на берегу Кедрона, было открыто захоронение царской эпохи, названное могилой дочери фараона: склеп вырублен в скале и представляет собой куб (5x5,8x4 метра), над ним более чем на 4,5 метра возвышается пирамида. В это захоронение, напоминающее захоронения египтян, ведет коридор, сама гробница представляет собой сводчатую комнату. На берегах Кедрона были открыты несколько подобных скальных захоронений. Склеп важного чиновника располагается непосредственно в деревне. Этот человек, вероятно, был предусмотрительным: у входа в его гробницу начертано предупреждение ворам о том, что рядом с его останками нет ничего ценного. Кроме того, он проклинает всякого, посягнувшего на его прах. Захоронение относится к VII веку. Кроме могилы Давида, было найдено лишь две, относящихся к царской эпохе: они содержали глиняные сосуды царской эпохи. Захоронения Авессалома и Захарии относятся ко времени второго Храма. Количество открытых захоронений увеличивается с каждым днем, возможно, царские могилы в Иерусалиме еще будут открыты. Уже открыты монументальные усыпальницы, относящиеся к IX веку, украшенные с великолепием, характерным для финикийцев: они принадлежат израильским вельможам и, возможно, членам царской семьи.

Упомянем также захоронения Иерихона (середина периода бронзы). Около десяти скелетов в могиле у подножия стены свидетельствуют о стремлении к общности даже после смерти или о бедности усопших. Рядом были разложены предметы, призванные помочь умершим в месте их последнего приюта: это вещи из бронзы, дерева, алебастра, глиняные сосуды, оружие, украшения, приносящие счастье скарабеи, подносы и корзины с провизией. В Афуле рядом с человеческим черепом был найден череп ягненка.

Много захоронений царского периода было открыто в долине Кедрон, вокруг деревни Силоам. Они различного типа: одни представляют собой прямоугольную усыпальницу, высеченную в скале и покрытую изогнутой кровлей. Голова усопшего покоилась в специально вырубленном углублении. Иногда две или три погребальные камеры соединяли коридором. Усыпальница могла быть также целиком высечена в скале с каменным фасадом.

Люди Библии исполнены надежды на время вечного мира, единства, справедливости, любви, радости. Они верят в триумф Бога Элохима, который должен победить смерть.

Мысль о Боге может спасти человека от смерти, и эта идея очень древняя. В Библии мы находим упоминания о людях, которые не умерли или воскресли: Енох и Илия вознеслись на небеса, где были приняты Господом Элохимом. Древнейшая традиция говорит то же о Моисее, чье место захоронения неизвестно (Быт.5:24; 3Цар.2:11; Втор.34:6). В псалмах говорится:

Но Бог избавит душу мою от власти преисподней,

когда примет меня (Пс.48:16).

Ты руководишь меня советом Твоим

и потом примешь меня в славу (Пс.72:24).

Эти тексты противопоставляют идею нисхождения в Шеол и вознесения на небеса. Человек, избежавший смертельной опасности, сравнивается с извлеченным Господом из могилы (Пс.27:1, 142:7). То же касается страдания: оно сравнивается со смертью, от которой спасает Господь Элохим (Ис.53:8–12).

Отсюда можно заключить, что грядущее воскрешение мертвых явится триумфом Господа, Бога живущих, над древним врагом человека – смертью:

Господь умерщвляет и оживляет,

низводит в преисподнюю и возводит (1Цар.2:6).

Ибо Ты не оставишь души моей в аде

и не дашь святому Твоему увидеть тление (Пс.15:10).

Победа над смертью, грядущее воскресение мертвых постоянно ожидаемы человеком Библии. Когда Илия воскрешает ребенка вдовы (3Цар.17:18–24), когда умерший восстает из могилы, чтобы обратиться к мощам пророка Елисея (4Цар.13:20–21), – это никого не удивляет: воскресить мертвого – во власти Бога и божьего человека – живого или даже умершего. Иезекииль описывает воскрешение мертвых (Иез.37).

О том же говорит Исайя:

Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела!

Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе:

ибо роса Твоя – роса растений,

и земля извергнет мертвецов (Ис.26:19; Ис.26:14; Притч.12:28).

Однако существует лишь один библейский текст, неопровержимо свидетельствующий о воскрешении из мертвых или о пробуждении от летаргического сна. Он относится к поздней эпохе и принадлежит пророку Даниилу (предположительно ок. 167 года до христианской эры):

И многие из спящих в прахе земли пробудятся,

одни для жизни вечной,

другие на вечное поругание и посрамление (Дан.12:2; Ис.66:24; Иов.14:22; Еккл.3:20–21).

Здесь речь идет уже не о надеждах и видениях пророков, здесь провозглашаются воскрешение и суд над мертвыми.

В этом коренится исток представлений иудаизма, а затем и христианства, о вечной жизни, воскрешении мертвых и последнем суде.

Иоиль постоянно возвращается мыслью к представлениям о жизни и смерти. Говорить о грядущем воскресении всех умерших может лишь человек, глубоко верующий в могущество своего единого Бога, способного преодолеть вражеские козни против своего народа, войны, гнев, нечестивые помыслы союзников. Иоиль уверен: Бог победит смерть. Но Господь, который воскресит умерших и заставит их покинуть свои могилы, будет также по справедливости судить каждого: отсюда забота о погребении. Безумная идея, скажет язычник. Но, полагает Иоиль, не более безумная, чем надеяться на справедливость в мире беззакония, на свободу там, где царит рабство, на мир, когда повсюду гремят войны. Да, это вполне логично думать о грядущей победе жизни над смертью, надеяться на новую землю, новые небеса и нового человека. Иоиль страстно верует в Господа Элохима, Бога жизни, Бога живущих: он ждет, когда наступит день жизни, дарованный Господом.

…а вы будете у Меня царствам священников

и народом святым.

Исх.19:6

И узнают, что Я, Господь Бог их, с ними, и

они, дом Израилев, Мой народ.

Иез.34:30

Евреям потребовалось несколько веков, чтобы создать Библию. Впечатляет замечательное внутреннее единство составляющих ее 39 книг, которые отражают развитие мысли Израиля из века в век, не потерявших актуальности по сей день, значимых для всего человечества.

Пророки, левиты, писцы обеспечили сохранение устной традиции, пронесли ее через века. Эта традиция обеспечила духовную жизнеспособность нации, следующей закону, данному Господом в Торе. Древнееврейский язык явился чудесным инструментом для создания библейских текстов, которые за два тысячелетия не потеряли своей глубины и гармонии. Язык Библии блистателен, его ритмический узор вдохновляет, пробуждает стремление мыслить, зовет к мудрости. Речь идет не о философии, а о непосредственном общении с вечным, остающимся важным для человека вне времени. Заметно, что письменная традиция органично сосуществует здесь с устной, что еще в большей степени дает ощущение непосредственного контакта, способствует пониманию, сохранению и передаче из поколения в поколение издревле лелеемой мудрости.

Пророки из года в год, из страницы в страницу проклинают преступления, неверность, грехи, предательство. Они не устают осуждать слабость и описывать со страстной скрупулезностью последствия допущенного зла. Такова их роль. Но народ, к которому они, казалось бы, так суровы, с набожным почтением внимает их словам, направленным на сохранение и передачу религиозной традиции.

Платон, Шекспир, Боссюэ, возможно, не были бы поняты, если бы в веках не выкристаллизовалась мудрость, которую несет человечеству Библия. В девятнадцатом веке была тенденция рассматривать древних евреев как примитивный народ кочевников или полукочевников, постоянно бедствующий и ведущий нескончаемые войны с Ханааном. Но эти трагические обстоятельства и эта бедность не помешали – и здесь, без сомнения, кроется одна из самых удивительных тайн этого народа – вынашиванию и зарождению в его недрах великолепной плеяды гениев, осветивших тьму времен.

Как Иоиль представляет вселенную, где он живет? Греки называли ее космосом, латиняне – природой, а Иоиль зовет ее «олам»: вечной тайной пространства и времени. Этим именем он называет землю и небеса Элохима, создавшего мир. Небеса – это все, что над землей: воздух, солнце, луна, звезды. Там, в вышине, есть воды, находящиеся над областью, которую Господь может отверзнуть и оросить землю дождем. Еще более высоко располагается трон Яхве (Быт.1:1; 3Цар.8:27; Ис.66:1; Иез.1:25–26; Иов.1:2), окруженный ангелами, его посланниками, и Сатаной, который оспаривает его власть.

На земле есть бездна с водами морскими, растекающимися по ней реками и ручьями (Быт.49:25; Втор.8:7). Как небо, земля – это равнина, испещренная долинами, горами, потоками вод. Под землей располагается Шеол, пристанище мертвых, где обитают призраки. Как и место пребывания Господа, Шеол невидим для человека. Существует шесть уровней вселенной: земля и подземные воды, небо и небесные воды – и над ними пристанище Господа, область света, жизни, благословения, а под землей Шеол, где царят мрак, смерть и проклятие. Иоиль воспевает небо, простирающееся над землей подобно свадебному покрову, покоящееся на вершинах далеких гор (Пс.18:5–6; Ис.40:22; Исх.24:10; 2Цар.22:8; Иов.26:11). И над всем миром царит Господь, создатель всего сущего, источник жизни, безмерного и бесконечного могущества созидания.

Иоиль – дитя крохотного народа, который постоянно испытывает давление могущественных соседних империй. Обеспечить в этой ситуации выживание может лишь почти постоянная победоносная война. Иоиль внемлет гласу пророков и священников, провозглашающих историческую значимость его народа. Жизнь не абсурдна, но она является ареной постоянного конфликта добра и зла, мира и войны, разума и природы.

Вселенная, как и Бог, ее создавший, уникальна. Господь могуществом своего слова преобразовал хаос, вдохнул жизнь в Адама. Иоиль видит вселенную в ореоле этого дуновения, «нефеш». Аристотелевское определение души как формы тела в той мере, в которой оно исключает дуализм, могло бы соответствовать представлению Иоиля о «нефеш». Это живая субстанция, которая определяет личность и ее побуждения. Поскольку человеческая душа едина с телом, тело зависит от здоровья души. Она поражена недугом – страдает и тело. Она умирает – и тело умирает вместе с нею. Таким образом, представление о вселенной семита достаточно зримо и не является абстракцией мышления.

Однако это представление не лишено противоречий. Иоиль видит дихотомию своей вселенной и ее субстанций. И это удивительная мудрость для народа, столь последовательно стремившегося к монотеизму. Ной берет в свой ковчег по паре животных. Господь, создав единую вселенную, предусмотрел в ней реальность дуализма.

Последовательно Он творит небеса, где располагается область божественного, и землю, область хаоса, пустыню; затем море и пустыню, тьму и свет, день и ночь. Мир с самого своего рождения поделен на две части, и это обстоятельство усугубляется, когда Адам и Ева оказываются изгнанными из рая за то, что вкусили плод добра и зла.

Благо и зло претворяются в символике Библии каскадом противопоставленных друг другу реальностей: смерть и жизнь, ненависть и любовь, несправедливость и справедливость, нечистота и чистота, профанация и святость, тоска и радость, счастье и несчастье. Противопоставление неба и земли также раскрывается в многообразных оппозициях: с одной стороны – хаос, предшествующий акту творения, с другой – свет и дух Божий, носящийся над бездной. Гармония сосуществования черного и белого осеняет первый день творения. И Иоиль должен выбрать один из двух путей в реальности – добро или зло. Выбор неизбежен: это требование изначальной расколотости мира. Космогония, метафизика, политика и мораль древних евреев покоятся на следующей аксиоме: единство вселенной включает область мрака и область света. На этой границе сталкиваются постоянно праведники и отверженные, добрые и злые. Человек идет от рождения к смерти, окруженный постоянными противоречиями реальности, обреченный на ежесекундный выбор той или иной стороны сущего, идет в ожидании грядущего триумфа света над тьмою, жизни над смертью.

Бог евреев – Яхве. Но они живут среди идолопоклонников, и языческий культ, несмотря на гнев пророков, оказывает на них влияние.

Ваал – один из главных богов хананейского пантеона. Он отвечает за плодородие полей и тучность стад: его почитают и хананеяне, и евреи, приносящие ему в жертву вино, масло, первый приплод скота. Его культ предполагает также ритуальные трапезы и экстатические танцы, оргии. Вероятно, древние евреи отступались от своего сурового Бога Синая, чтобы предаться этим ритуальным мероприятиям. Постоянство и страстность осуждения пророками идолопоклонства свидетельствуют о том, насколько были распространены эти проявления языческого культа даже у царей Иудеи и Израиля во все периоды монархии. Царевны, например Иезавель, дочь царя-священника Тира, Гофолия, дочка Иезавели и жена Иеорама, царя Иудеи, поклонялись Ваалу и Астарте.

Астарта была не менее притягательна для евреев, чем Ваал. Под именем Ашера она упоминается в Библии сорок раз, в Книгах Царств и Паралипоменоне. Это имя называет непосредственно богиню или ее изображения. Ашера – жена бога Эля, главного божества Древней Азии. Ее часто изображали в виде беременной, но девственной женщины. Она – богиня сексуальной жизни и войны. Ее храмы были официальными местами оргий: еврейские женщины присоединялись к хананеянкам, чтобы предаться священной проституции. Ее почитали в южной Аравии и у Аморреев под именем «богини неба» (Иер.7:18, 44:17, 19). Эта восточная Венера изображалась в многочисленных каменных статуэтках в вызывающей наготе, с обнаженной грудью, мощными бедрами, пухлым животом и смелым взглядом.

Упомянем также грозного бога Востока Молоха-царя: он требовал приносить себе в жертву детей. В тех областях, где был распространен его культ, было найдено много детских скелетов, павших жертвой ужасных обрядов. Книга Царств (4Цар.21:6) свидетельствует о внедрении культа Молоха в Израиле царем Манассией. Этому Богу поклонялись хананеяне, и он, конечно, нашел своих приверженцев у древних евреев. Царь Иосия изгнал этот культ из страны (4Цар.23:10; Лев.18:21, 20:1–5; Втор.12:31, 18:10), но его сын Иоаким опять возродил поклонение Молоху, и жестокие обряды продолжали существовать на протяжении всего монархического периода. Иеремия (Иер.7:29–34, 10:1–13) и Иезекииль (Иез.16:20, 20:26, 30) возмущались этими чудовищными жертвоприношениями: ребенку перерезали горло или родители сжигали его живым на алтаре.

Один из самых знаменитых центров культа Молоха располагался поблизости от библейского Иерусалима, в долине Геенна, там, где позднее римляне распинали приговоренных. Отсюда страшная репутация этого, теперь цветущего, места на юго-востоке Иерусалима. Его название, в итоге ставшее наименованием ада – Геенна, происходит от имени древнего владельца долины – Гинома.

Образование, которое Иоиль получает в семье, в своем клане, племени, идеология, которую он воспринимает от пророков и священников, формируют в его сознании картину мира, которая предполагает безусловный авторитет Господа. Для него, как для каждого представителя его народа, вселенная имеет начало, и начало это – Господь Элохим. Он грезит о мире, где воцарятся справедливость, мир, братство всех наций, о времени, когда ягненок будет мирно сосуществовать со львом и смерть будет навеки изгнана из вселенной.

В борьбе добра и зла, света и тьмы человек призван служить великой цели совершенствования человечества. Евреи стараются изгнать из своего сознания языческие мифы. Они провозглашают смерть нечистой. Это убеждение, которое может показаться безумным, определено всепоглощающей любовью этой нации к жизни. Господь Элохим отождествлен этой мыслью с вечностью.

В противовес язычеству, которое будит в человеке низшие инстинкты, евреи стараются освятить чистой верой каждое мгновение своей жизни, наполненной ожиданием грядущего триумфа всеобщей радости и благополучия.

Тора, закон Завета, определяет стремление не только к теоретически безупречной морали, она проповедует аскезу, которую должен практиковать народ, который Господь избрал для свершения своего великого замысла. Человек был изгнан из рая, поскольку он должен следовать долгим и трудным путем свершения замысла Господня. Потому религия евреев – это вечное стремление к благому переустройству человеческой души. Отсюда трепетное стремление сохранить послание Господа, органично вписать его смыслы в повседневность. Святой Павел позднее скажет:

«Ибо вы, братия, сделались подражателями церквам Божиим во Христе Иисусе, находящимся в Иудее, потому что и вы то же претерпели от своих единоплеменников, что и те от Иудеев, которые убили и Господа Иисуса, и Его пророков, и нас изгнали, и Богу не угождают, и всем человекам противятся, которые препятствуют нам говорить язычникам, чтобы спаслись, и через это всегда наполняют меру грехов своих; но приближается на них гнев до конца» (1Фес.2:14–16).

Но каким оружием добиться триумфа Бога? Иоиль ощущает с тоской свое бессилие. Он не может отправиться в крестовый поход за свою веру. Он старается воплотить свое понимание Бога и его завета в повседневности. Победу может принести лишь сам Элохим и все, что им даровано: Тора, его Храм, его пророки, левиты. Однажды Мессия, его сын, воплотит долгожданное чудо, царство справедливости и мира на земле. Такова парадоксальная истина, которую не устают проповедовать преданные Господу.

Авраам и Моисей – два образа, которые из века в век вдохновляют пророческую мысль Израиля. Оба они избранные посланники Господа. С них начинается великая традиция, они являются истоком национального самосознания.

Авраам и Моисей представляют два полюса пророчества. Первый – рыцарь веры, он слепо предан гласу Господнему, даже если от него требуется принесение в жертву своего единственного сына Исаака. Он восстает против Бога, лишь когда молит о Содоме. Он – сама верность, любовь, даже если его путь одинок и труден.

Моисей – олицетворение исторического деятеля. Он посредник между Господом и его народом. Он пророчествует с необыкновенной страстью: он должен донести до своего народа божественную волю, помочь ему воплотить свою миссию, преодолевая страх и дрожь отчаяния. В нем вопиет боль за свой народ, его раздирают противоречия и мучительные сомнения. Он должен, пройдя через пустыню и выведя свой народ из Египта, даровать ему закон Синая. Его миссия – помочь своему народу обосноваться на Земле обетованной. Оба они, Авраам и Моисей, ведомы высшим зовом, который обязывает их посвятить себя этой мистической борьбе.

Дух Божий часто оставляет свой след в жизни своего народа: выбор Господа падает на бесплодную пару – Авраама и Сару, чтобы дать исток своему народу; на Моисея, чтобы сделать его защитником этого народа; на женщину, Девору, которая становится воительницей; на Иеффая, становящегося судьей; на пастухов Саула и Давида, обретающих царскую власть.

Человек избирается Господом с его согласия. Часто это акт одностороннего согласия: Самсон предназначен к служению матерью; Самуил – чудесно рожденный, как и патриархи Исаак и Иаков; Моисей спасен от воды; Иеремия впитывает сознание своей избранности с молоком матери: «Прежде, нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде, нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя» (Иер.1:5).

Пророк исполняет священную миссию: обеспечить движение истории по пути, предназначенному Господом; в его власти уничтожить и проклясть. Илия, Елисей обращают пророчество в русло политики. Еврейская монархия была сильна своим теократизмом и держалась во многом на авторитете священников и провидцев. Культ сурового единого Бога способствовал сохранению и укреплению централизационных тенденций.

После Илии и Елисея пророк-книжник осуществляет духовную цензуру. Эта эволюция пророческого движения начинается в середине VI века, когда народ переживает национальную катастрофу 721–586 годов. Перед лицом натиска Ассирии и Вавилона рождаются блестящие образцы пророческой мысли.

Пророк размышляет, проповедует, активно участвует в повседневной жизни своего народа. Он слышит глас Господень, видит горящий куст, он встречает ангела: происходит озарение, он становится выразителем Божьего замысла:

Лев начал рыкать, – кто не содрогнется?

Господь Бог сказал, – кто не будет пророчествовать? (Ам.3:8)

Пророк старается уклониться от этой избранности: от Моисея до Ионы каждый старается избегнуть пленяющей его страсти, которой в конце концов уступает. Только Авраам и Исайя не противятся своей судьбе. Другие знают, что их ждут тяжкие дни, представляют, сколько им придется вынести страданий в роли глашатаев Господа.

Пророк действует в условиях определенной политической ситуации. Он страж городских врат, он предупреждает народ о грядущем несчастье. Он говорит, действует, угрожает, обещает. Он по существу политик, но не в том смысле, в котором мы теперь употребляем этот термин: сфера его размышлений – это Бог, его завет и грядущее благое переустройство мира. Пророк осенен свыше, и его сограждане склонны часто видеть в нем человека необычного, безумца, даже психопата: он может пренебречь благопристойностью, принятыми нормами поведения, логикой (4Цар.9:11; Иер.19; Ос.9:7). Он находится во власти всего дара прорицания, который диктует ему все его проявления, он – вместилище высшей силы. Его сознание – инструмент проявления Божьей воли. Он находится в постоянном контакте с создателем неба и земли, который ведет свой народ к смерти или спасению, который его рассеивает или собирает на Земле обетованной, уничтожает или спасает по своей воле.

Невозможно осознать функцию пророка вне понимания исторического контекста проявления этого феномена. Пророк – это не священник и не государственный деятель. Это человек Господа, он проповедует, и его инструмент воздействия – слово. Пророки часто совершают эпатирующие поступки. Осия женится на блуднице, чтобы обличить неверность Израиля. Исайя ходит обнаженным и необутым на протяжении трех лет, чтобы возвестить народу о грядущих несчастьях (Ис.20:21), дает символические имена детям. Иеремия надевает на шею ярмо. Иезекииль ест хлеб, пожаренный на коровьем помете и человеческих экскрементах, ест пергамент, заточает себя в своем жилище и молчит, проводя время в неподвижности на своем ложе (Иез.3:22 и далее). Он теряет любимую женщину и демонстративно пренебрегает трауром (Иез.24:15 и далее), бреет бороду и волосы, публично сжигает треть своих волос, провозглашая, что оставшиеся должны пророчествовать об огне, который сожжет Иерусалим (Иез.5:1). В экстазе пророк часто впадает в безумие: это – одно из его проявлений, его драма и в то же время знак его могущества (Ис.28:10).

Пророки обладают сверхъестественной властью: их политическая теология основывается на убеждении, что судьбу можно преодолеть и можно совершить невозможное. Чудо – это факт свершения невозможного, и оно происходит благодаря Божьему человеку. Отступают армии, воздвигаются укрепления, прекращается голод, воскресают мертвые, выздоравливают больные, умножаются хлеба, освобождаются ото льда потоки, приходит наказание и возмездие – и все это благодаря вмешательству пророка по воле Господа. Он властвует над природой. Небесные легионы выступают по его воле, чтобы поразить врагов Израиля. Чудо – это естественный инструмент правосудия Господня. Народ, вдохновляемый священниками, левитами, пророками, живет в ожидании грядущих чудес, которые освободят его от горестей и бед. Мы знаем труды двадцати пророков периода между царствованиями Давида и Иосии, сотни других, известных или неизвестных по имени. Пророк – это оратор, иногда писатель: но его сила проистекает от той силы, которая в нем живет, от вдохновляющего его Божественного гласа, требующего от него исполнения его миссии.

Дар провидения открывается у него в состоянии экстаза. Он может видеть происходящее далеко от него, он проницает будущее. Он видит ослиц, пасущихся вдалеке, и знает, кто победит в начавшейся битве. Он может даже, как, например, Иезекииль, перемещаться в пространстве при помощи левитации. И, как Моисей на Синае или в Ковчеге завета, созерцать Господа и говорить с ним. Он проникает в тайны человеческих душ: он может ими управлять, склонять к исполнению его воли, которая являет собой отражение воли Господа. Он всегда готов к общению с Богом.

Его могущество настолько велико, что даже после смерти он способен сохранить свое влияние: мертвый воскресает, когда его тело помещают рядом с мощами Елисея (4Цар.13, 21). Пророк не всегда разделяет судьбу смертных. Как Илия, он может вознестись на небо в потоке воздуха на огненной колеснице (4Цар.2, 1).

Народ и цари обращаются к нему как к мудрецу, судье, врачу, советчику и, иногда, стратегу. Он принадлежит своей нации, он ее защита и утешение (2Цар.14:1; 4Цар.6, 12, 32; 3Цар.13:4, 20:36 и далее, 21:19). Одна близость божьего человека укрепляет смертного, дает ему возможность приобщиться к божественным силам, которые он олицетворяет (4Цар.4, 22). Пророки помогают царям: Гад и Нафан при Давиде; Шемая при Ровоаме; Ахия при Иеровоаме; Амос при Иеровоаме II – они одновременно советники и, в определенном смысле, цензоры. Мужество Нафана, обвинившего Давида в злодеяниях, – тому свидетельство (3Цар.11:29, 12:22 и далее; 4Цар.8:7 и далее; 2Цар.12).

С появлением на исторической сцене пророка-писателя пророчество меняет свою природу. Внешние атрибуты движения все более теряют актуальность в пользу внутреннего содержания, приобретающего все большее влияние к VIII веку. Экстатические состояния, жертвы и эпатирующие поступки отходят на второй план: теперь ведущую роль играет проповедь закона Моисея.

Пророк вещает о справедливости и великих духовных идеалах, способствующих гармонизации национальной жизни. Это своего рода революция в сознании: теперь ведущее место занимает не культ Бога, а проблема справедливости, уважения к гуманистическим ценностям, защита слабых и бедных. Израиль будет наказан за свои преступления, потому что «продают правого за серебро и бедного – за пару сандалий» (Ам.2:6), но оправдан в грядущий момент всеобщего ликования. Пророки развивают эту тему: от Осии до Иоиля, от Исайи до Михея и Аввакума, позднее Иеремия, Иезекииль и Даниил. В их устах пророчество достигает своего апогея, предвещая суровые кары Апокалипсиса.

Пророк действует от имени Создателя неба и земли: он не является защитником идеологии, какой-либо доктрины, теории, интересов определенной группы, класса, нации. Его указания – божественного происхождения. Отсюда экстремизм и горячность его слова.

Отправная точка пророческого движения – это протест против дурных проявлений человеческой природы. Конечная цель – достичь установления всеобщей справедливости, единства и любви.

Осия, Амос, Исайя, другие пророки постоянно осуждают жизнь евреев эпохи монархии: они упрекают их в отречении от чистоты нравов древности, в поклонении языческим идолам, в угнетении бедняков, в приверженности роскоши, в стремлении к дорогостоящей пище, в пристрастии к дорогим духам и благовониям, развлечениям, разврату, обогащению за счет бедных – и все это вопреки воле Господней.

Протест пророческого движения идет еще глубже: пророк восстает против порабощения человека продуктом своего труда, оно требует соблюдения субботы даже иноземцами, даже животными, чуть ли не природой. Пророки вещают о вечной субботе, то есть цивилизации праздности, когда человек будет освобожден от проклятия работы.

Восстав против существующего положения вещей, пророки не щадят ни царей, ни вельмож, ни священников. Осуждение Самуилом института монархии должно было спровоцировать радикальные изменения в истории Израиля. Пророки порицают злоупотребления монархического режима, отступление от закона и обычая древних времен, против абсолютной власти царя, эксплуатации. «(Вы) едите плоть народа Моего и сдираете с них кожу их, а кости их ломаете и дробите как бы в горшок, и плоть – как бы в котел», – восклицает Михей (Мих.3:3–5). Таким образом, пророки являются не только выразителями духовных идеалов, но и политическими деятелями. Они со страстью осуждают царские порядки, что стоит им порой тюремного заключения. Утверждают, что ничто не может свершаться вне воли Божьей, даже воля царя.

Пророчествование выходит за пределы страны, распространяет свое влияние на языческие народы. Резкая критика язычества звучала в то время поистине революционно: в самом деле, сказать, что все боги других наций ничего не значат – это потрясти основы установившегося миропорядка, осуществить кощунство. Евреи осудили таким образом, несмотря на сложности политической ситуации, преступления, свершавшиеся в Египте, Ассирии, Вавилоне.

Но пророческое возмущение идет еще дальше, его объектом становится природа человека и мира. Человек должен победить свои инстинкты, амбиции, гнев, дурные побуждения, усмирить свою натуру, чтобы она уподобилась в итоге замыслу Господнему. Не только все народы должны преобразиться, но также и царство животных: ягненок мирно будет сосуществовать со львом. Освобожденный человек будет жить на новой земле, под новыми небесами. А миропорядок претерпит кардинальные изменения: пророческое видение получит свое воплощение в масштабах человечества.

В конце царского периода умами с особенной силой завладевает мысль о грядущем преображенном мире, триумфе Создателя и окончательной победе жизни над смертью.

Историческое сознание, традиции, единство народа раскрываются в языке, на котором он говорит. В языке проявляется его духовность, его менталитет. Поскольку еврейский народ имеет истоки в арамейском и хананейском мире, его язык принадлежит к группе семитских языков, названных так, поскольку большая часть народов, которые на нем говорят, происходит от Сима, сына Ноя (Быт.10:21, 31). Можно предполагать существование общесемитского наречия, от которого через латынь ведут свой род итальянский, провансальский, французский, испанский, каталанский, португальский, румынский языки. Этот исконный семитский язык нам неизвестен, но есть возможность воссоздать его структуры.

Древнееврейский принадлежит к северо-восточной группе семитских языков. Эта группа дала миру алфавит, который был изобретен финикийцами и распространен арамеями, хананеями, евреями. Греки его заимствовали и приспособили к нуждам своего языка (Самый древняя находка, содержащая алфавит, открыта в Вавилоне: это саркофаг Ахирама (1292–1225)). Древнееврейский становится языком арамейских племен, пришедших из Харрана́⁶² и обосновавшихся в Ханаане: его приблизительная структура нам известна по документам, найденным в Тель-Амарне. Библия дает нам наиболее полное представление о древнееврейской литературе. Календарь Газера IX века до христианской эры, пластинки из Самарии и Арада, различные печати, клейма и монеты библейской эпохи, надписи Силоама конца VIII века, монеты эпохи Маккавеев, лапидарные тексты, найденные в синагогах, мощи, саркофаги, манускрипты, найденные на берегах Мертвого моря, – все это документы, относящиеся к истории еврейской литературы, свидетели этапов развития языка евреев. Язык был наиболее значимым фактором единства народов Библии: именно он помог своему народу преодолеть исторические противоречия на пути к единству.

Иврит всегда был разговорным языком, использовавшимся небольшой исторической общностью. Большая часть населения древнего Ближнего Востока говорила на арамейском языке, который восприняли и евреи по возвращении из Египта: в Библии три главы книги Ездры (Ездр.4:8–6, 18, 7:12–26), пять книг книги Даниила (Дан.2:4–7:28), стих Иеремии (Иер.10:11), два слова в Бытии (Быт.31:47) написаны на арамейском. Этот язык, считавшийся священным, послужит для перевода Библии, создания священных текстов Иерусалима и Вавилона. Эти памятники обеспечат арамейскому языку первенство по отношению к другим диалектам.

В языке заключена тайна Израиля. Иврит – это язык, имеющий огромный внутренний потенциал. Основу его составляют корневые морфемы глаголов, изменение которых позволяет выразить идею объекта, эмоции или чувства. Роль гласных, иногда долгих, иногда кратких, в том, чтобы придать слову желаемый смысл. Иврит – язык аристократический: он открывает свои секреты лишь тем, кто проявляет исключительный интерес к его изучению.

Иврит имеет также весьма своеобразную ритмику. Синтаксис основывается по преимуществу как раз на ней в большей степени, чем на смысле как таковом. Этот язык очень образный, способный нарисовать картину, приспособленный в большей степени к зримости высказываемого, чем к аналитическому анализу. Однако он объединяет в себе обе эти возможности выражения в акте всеобъемлющего познания действительности.

По возвращении из египетского плена евреи оставили свой древний алфавит, который был ими заимствован в Месопотамии. Но, по велению традиции, слово оставалось связанным с числом, буква – с цифрой. Евреи присвоили численное значение каждой букве алфавита, потому их письмо представляет собой своеобразный шифр, как это было принято в Месопотамии. Эта особенность вызвала позднее интерес к этим тексам кабаллистов, стремившихся раскрыть тайны Библии. Так, сумма цифровых эквивалентов слова «единство», «эхад», равна их сумме в слове «любовь», «ахава», а сумма числовых значений единства и любви равна числовому значению слова «Бог», который являет в себе единство и любовь: 13 + 13=26. Безусловно, сама структура иврита, как и других восточных языков, способствовала словесной игре, созданию загадок, зашифровыванию в текстах скрытых смыслов.

Глубокая степень развитости, дифференциации форм давала возможность выражения тончайших оттенков смыслов. Язык Иоиля – инструмент его трансцендентального мышления. Это язык очень музыкальный, несмотря на свою формальную логику. Он дает возможность ментального и чувственного проникновения в суть вещей. Для евреев это язык священный, который определяет положение народа во вселенной Господа Элохима. Слово, следуя мысли пророков, зажигает в душах евреев божественную искру, которую они трепетно хранят как знак избранности своего народа Господом. Благодаря языку повседневная жизнь евреев содержит в каждом своем проявлении след трансцендентальности. Даже юмор имеет у этого народа оттенок причастности божественному порядку мироздания.

Судьбы семитских языков сложились по-разному. Самым архаичным был аккадский язык: его распространение на Среднем Востоке было связано с завоеваниями Вавилона и Ассирии. В середине II тысячелетия он был дипломатическим языком Ближнего Востока, включая Египет и Кипр. Падение Вавилонской империи и превращение ее жителей в персидских сатрапов, завоевание Александра, строительство Селевкии на берегу Тигра увенчали исчезновение Вавилона и забвение его языка, замененного в обиходе арамейским. Все северо-восточные семитские языки постигла подобная судьба: аморейский, хананейский, финикийский, пунический, арамейский, наватийский, пальмирский, восточноарамейский – последние сохранились лишь как языки литургии в нескольких деревнях (На арамейском говорят в Мосуле и его окрестностях и в двух деревнях Ливана. Сирийский сохранился как язык литургии). Остальные были забыты, но успели, однако, оказать сильное влияние на арабский, который широко распространился вместе с исламом. Эфиопский, который является, как и арабский, южносемитским языком, сохранил следы в многочисленных диалектах на границе Абиссинии.

Иврит – единственный язык семитской группы востока и северо-востока, который избежал смерти: он пережил национальную катастрофу Израиля.

Пророки изъясняются на конкретном языке. Библия, от Бытия до Даниила и, позднее, евангелистов и Апокалипсиса, написана как сценарий. Это очень зримое повествование, очень часто подразумевающее диалог, момент конкретного общения. Письменные традиции сохранялись священниками и левитами иерусалимского Храма. Писцы передавали свое искусство ученикам, которые следовали великой цели сохранения и передачи знания из поколения в поколение. Искусство письма заключалось в умелом следовании древним образцам. Современный писатель старается удивить самобытностью своей манеры. Человек Библии, напротив, стремился увековечить свои мысли, сохранить традицию и стиль своих предшественников, отцов нации. Отсюда удивительное единство стиля и словаря библейских текстов. Историки, экзегеты, лингвисты так и не пришли к соглашению относительно датировки некоторых книг Библии. Эти несогласия определяются различиями в технике письма и обычаем передачи священных текстов на попечение ученикам пророков, левитов и писцов. Они придали стилю Библии трансисторичность, которая осложняет применение традиционных методов датировки, основанных на исторической эволюции языка.

Тексты имеют особенную конструкцию: так, Бытие построено на символике цифры 7. Первый стих содержит 7 слов на иврите, и 7x2=14 слов второго стиха. Эта книга содержит 7x7+1 глав. Она повествует о 7 днях творения, о 7 х 2=14 царях, которых побеждает Авраам и т. д. Анализ здесь, как и в других случаях, вскрывает гармоническое единство стиля Библии. Чтобы вполне проникнуть в совокупность смыслов, которые содержат эти тексты, необходимо владение определенными техниками расшифровки. Пророк и писец ими обладали, поскольку были облечены честью нести сквозь века слово Господне во имя грядущего человечества.

Иврит, таким образом, и язык повседневного общения, и язык закона, Торы Господа Элохима. Она написана теми же словами, какими евреи пользуются в жизни. Это средство выражения мысли, религиозного послания, инструмент политического и социального воздействия. В своей жизни Иоиль и Мелхола постоянно ощущают присутствие Торы и Бога. Принося в храм жертвы, они постоянно общаются со священниками, левитами, пророками и ясновидящими, почитают ангельские и демонические силы, имеющие власть в области магического.

Культура народа – это культура Библии. Язык народа – это язык Библии, на котором говорят священники, левиты, племя, вся нация.

Жизнь народа, его тысячелетняя история породили богатую устную традицию, основные части которой были зафиксированы письменно. Священники и писцы сыграли в этом процессе, необходимость которого начала ощущаться в эпоху монархии, точнее в царствование Соломона, решающую роль.

Философская литература достигла расцвета в странах, которые были хорошо знакомы евреям, – Египте и Месопотамии. Она получила свое развитие в Израиле, выражая идеи этического монотеизма: книги мудрецов созданы на основе древних традиций народа. Притчи, Книги Иова, Екклесиаста являются образцами этого литературного течения.

Особенное внимание священники и цари уделяли законам страны, которые традиция возводила к воспринятым Моисеем на Синае как следствие завета Господа Элохима. Десять заповедей (Исх.20:2–17; Втор.5:6–21) и слова Завета (Исх.20:22–23:33) представляют собой древнейшее ядро законодательства израильтян. Здесь, с одной стороны, сохраняется влияние периода кочевания и полукочевания, с другой – заметны следы законодательства периода оседлости после завоевания Ханаана, в эпоху монархии. Второзаконие представляет собой блестящий пример юридической мысли, которая продолжает связывать все законодательные установления с именем Господа.

В царскую эпоху историография развивается под контролем царя, который обязывает писцов создавать хронику своего пребывания у власти. Книги Самуила, Царств, Паралипоменон содержат исключительные документы, подобных которым нет в древней литературе. Традиция стремится к точной передаче событий, речи и мотивации героев, причем фиксируются даже самые, казалось бы, незначительные детали происходящего. Заметно, что хронисты пользуются царскими архивами и обращаются к устным преданиям, которые знают блестяще; весь материал постоянно анализируется сквозь призму религиозных воззрений. Отсюда необыкновенная историческая точность в фиксации событий от царствования Саула до плена, что постоянно отмечается современными исследователями (2Цар.1–24). Книги Даниила, Есфири, Иудифи, Ездры и Неемии и, позднее, Маккавеев внесли существенный вклад в развитие еврейской литературы. Наряду с Пятикнижием и историческими книгами еврейская литературная традиция располагает неисчерпаемым источником пророческой мысли, которая зарождается в предмонархическую эпоху и достигает расцвета во время царей Иудеи и Израиля.

Библия – не только совокупность текстов, исторических, теологических, отражающих быт и нравы, юридическую практику, но текстов, представляющих несомненную литературную ценность. Вероятно, поэтическая традиция тщательно сохранялась, передавалась из поколения в поколение, изучалась по произведениям различных жанров: псалмам, победным песням, траурным плачам, литургическим текстам, загадкам, элегиям, благословениям, проклятиям, эпическим поэмам, лирике, драматическим произведениям, любовным песням, бессмертным примером которых служит Песнь Песней.

Израильская поэтика – это присутствие вечности в повседневности. Очень трудно определить здесь грань между поэзией и прозой, какой бы это ни был жанр. Часто в повседневный язык проникают поэтические выражения. Параллелизм, душа еврейской поэзии, является основой выразительности во всех жанрах. Он питается мощной народной традицией, исполненной ритма, музыкальности, образности, необыкновенно богатой по звучанию, несмотря на относительную бедность словарного запаса. Язык сам по себе конкретен. Евреи говорят о Боге, не прибегая ни к философским абстракциям, ни к метафизическому интеллектуализму. Литературный мир евреев отражает их повседневную реальность: землю, скалу, пустыню, воду, огонь, солнце, луну, звезды, образы домашних и диких животных, идею войны и мира, представление о жилище, голоде и сытости, жизни и смерти. Но все эти реальности они видят сквозь призму божественного света – отсюда трансцендентальное могущество, подлинная мистерия языка Библии. Неисчерпаемая гармония смыслов и звучаний держит читателя в постоянном напряжении. Вдохновенный поэт, кажется, знает тайну сущего: Бога, божественного, неба, ангелов; Сатаны, мира демонов; человека, все возможные перипетии жизни, добро, зло, грех в своей самой страшной черноте и мерзости, мир, войну, всю природу, Израиль и другие народы, и, конечно, свой избранный Богом народ – все то, что содержит сокровищница его мысли, побуждаемой Господом в ожидании грядущего всеобщего благоденствия.

Повседневность для еврея слита с вечностью с момента творения. Всякое существо, всякая жизнь, всякое действие – это естественное событие, вызванное волей Господней (Исх.14; Суд.5), которое может быть расценено как чудо, то есть невозможное при обычном течении вещей событие. Евреи живут в воспоминаниях о знаках свыше, «от», чудес, «мофет», необычного, «пеле», дива, «несс», в их ожидании, ибо они являются свидетельством присутствия Господа. Бури, землетрясения, солнечные затмения – все события, выходящие за рамки обыденного, приписываются Богу, поскольку в итоге весь миропорядок зависит от него. Человеку Библии свойственно состояние восторга перед Божьим миром, который его окружает, он воспринимает сам факт рождения, вступления в мир как подлинное чудо. Рассказам о чудесном рождении Иисуса предшествуют в Библии рассказы о рождении Исаака (Быт.17:15), близнецов Ревекки (Быт.25:21), Иосифа, сына Рахили (Быт.30:22), Обеда, сына Руфи (Руф.4:13), Самуила (1Цар.1:19).

Чудеса отмечают вехи пути народа Господа: обетование Аврааму, исход из Египта и переход через Красное море, завоевание Ханаана, победы Давида и других царей из поколения в поколение вызывают глубокое почтение народа.

Господь исцеляет больных, воскрешает мертвых, спасает от опасности, голода, разрушений. Истории Самсона, Иисуса Навина, Даниила, Паралипоменон наполнены описаниями различных чудес. Но у евреев они не вызывают удивления. Чудо – естественная данность Божьего миропорядка.

Сон играет важную роль в жизни израильского народа. Он является божественным знаком, пренебрегать которым неразумно, и его непонимание порой приводит к фатальному исходу.

Сон дает возможность общения с Богом, и потому понять заключенные в снах послания Господа очень важно. В снах является будущее – поскольку Элохим таким образом решил предупреждать человека (Быт.40:8, 41:25, 32). Бог говорит во сне с человеком: Авимелехом, Иаковом, Соломоном (Быт.20, 28; 3Цар.3:5). Если Господне послание неясно, необходимо обратиться к мудрецу, который объяснит его – так поступали Фараон и Навуходоносор (Быт.41:8; Дан.2). Увидев соответствующий сон (Суд.7:13), Гедеон идет войной на мадианитян и побеждает их. В толковании сна важно отличить зерна от плевел. Ложные толкователи снов проклинаются народом так же жестоко, как и ложные пророки. И так же, как ожидается время всеобщего благоденствия, когда мудрость заполнит землю, подобно воде, заполняющей ее впадины, ожидается и час, когда способность видеть во сне будущее будет дана каждому:

И будет после того, излию от Духа Моего на всякую плоть,

и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши;

старцам вашим будут сниться сны,

и юноши ваши будут видеть видения (Иоил.2:28).

Сон принадлежит к тому же ряду явлений, что и видения и прорицания пророков. Он – свидетельство контакта с Богом.

Современные исследования выявили глубокие взаимосвязи, которые существуют между духовной жизнью, популярными мифами, магией, символизмом чисел и музыкальными инструментами. В культуре Израиля музыка всегда занимала исключительно важное место. После создания мира, говорит нам Бытие, человечество овладело тремя ремеслами: умением пасти стада, изготовлять различные предметы из бронзы и железа, а также музыкой, изобретенной Иувалом (Быт.4:21). Обозначение того, что касается пения и игры на музыкальных инструментах, имеет в иврите огромное число синонимов, которые порой оказываются непереводимы на другие языки – настолько тонки их оттенки. Все важнейшие события – рождение ребенка, свадьба, смерть, коронация царей и особенно священные литургии сопровождаются инструментальной музыкой, оркестром или хором. Музыка, как и слово, и мысль, – это способ общения с небом, людьми и всем сущим. Она отражает реальность и является мощным средством воздействия на душу человека.

Древнейшие музыкальные инструменты, изобретенные Иувалом, служили священникам во время литургий: это свирель, «иовель», рог, «шофар», труба, «хатсотсра».

Струнные инструменты часто использовались левитами. Это лира, «киннор», кифара и арфа, «небель» и различные подобные инструменты, «ассор», «минним», «самбука», «сантерин».

Существовали также разнообразные духовые инструменты наподобие «угада» – тип флейты и ее варианты из тростника, дерева, кости и позднее, вероятно, из металла – «халлил», «абуд», «машрокита».

Наконец, непременными составляющими были ударные, из бронзы или другого металла: барабаны, цимбалы, «тсилтселим», «паамоним», «месилтайим», разнообразные цимбалы, гонги, колокольчики. Тридцать шесть колокольчиков украшали платья священников, мелодично оповещая о приближении служителя Господня.

Существует сложная символика священнических инструментов, основными из которых были «иовель» и «шофар», рог животного. Звук, который человек извлекал из него, имел сакральное значение и считался обладающим магической силой. «Шофар» используется в литургиях и на поле битвы. Гедеон трубит в рог перед сражением с мадианитянами (Суд.7:18). Звук рога должен своей магической силой посеять панику в рядах врага.

Храмовый оркестр состоял из 120 труб, которые сопровождали звучание арф и лир (2Пар.5:12). В момент принесения жертв рога замолкали и вступали серебряные трубы, мистика звучания которых считалась наиболее сильной.

Сигналы трубы играли существенную роль при военных действиях, облегчая процесс командования, обеспечивая правильное передвижение войск, вдохновляя воинов.

Арфы, лиры, кифары, чьи формы и технология изготовления значительно эволюционировали с течением времени, сопровождали каждый праздник, танцы, торжественные процессии по разным поводам. Ими пользовались пророки, чтобы воззвать к Господу.

Паралипоменон описывает с точностью некоторые музыкальные инструменты: их количество потрясает – 4 тысячи, фантастическое и, без сомнения, символическое число. Музыкальные инструменты были непременной принадлежностью Храма, всякого святилища. Существовали музыкальные школы.

Евреи любят песню, которая раздается в городах и деревнях, на просторе, эхом звучит в Храме. Искусство пения – важная часть воспитания ребенка. Погребение также сопровождается пением. Профессиональные плакальщицы исполняют свои элегии под сопровождение флейтистов (Mishnah Ketuboth 5, 4). Музыка обладает мистической силой и является сопроводительницей всех культовых церемоний. Голос человека сливается с голосом Бога, позволяя осуществиться духовному контакту высшего порядка. Асаф, Еман и Идифун, знатоки музыки, являются советниками царя (1Пар.25:1–8) и, в определенном смысле, пророками.

Музыка служит высвобождению мистических сил души. Она исцеляет и освобождает душу. Пророки часто сопровождают свое явление песнями и танцами, игрой на флейте, барабанах, арфах. Саул призывает Давида, чтобы излечиться от недугов властью музыки. Она позволяет также человеку погрузиться в состояние экстаза, увидеть будущее, прикоснуться к мистике божественного.

Еврей верует в возможность узнать волю Элохима и даже повлиять на нее посредством музыки. Никто не отрицает власти колдунов и магов (Исх.7:11, 12, 22, 8:3; Чис.22:6; 1Цар.28). Все знают, что человек может воспользоваться их силой, но евреи, в отличие от других народов, отвергают мифологическое толкование колдовства. Колдун – носитель собственной власти, а не власти идолов. Магия, опирающаяся на демонизм и идолопоклонство, постоянно осуждается и отвергается в Библии (Втор.18:9–14). Однако никто не оспаривает эффективность и реальность ворожбы, совершаемой во имя Господа Элохима. Пророки могут оказывать воздействие при помощи волшебной палочки, просто руками, своей одеждой, словом, взглядом. Они исцеляют больных, пробуждают мертвых, творят чудеса. Но они пользуются ею лишь для доказательства своего преимущества перед идолами и священниками (Исх.7:17–20, 8:12–13, 9:23, 14:16; Чис.20:11; 4Цар.4:29; 3Цар.14:4, 19:19–21; 4Цар.4:34, 13:21, 2:8; Исх.4:6, 7, 8:1–2, 10:12–21).

Потому магические практики и колдовство процветали лишь на заре пророческого движения. Посох Моисея был снабжен магической властью по приказу Господа Элохима. Но Моисей мог вершить чудеса и одной лишь молитвой (Исх.8:4–9, 24–27, 9:28–33, 10:17–19; Чис.11:2). Книги Самуила и Царств изобилуют чудесными событиями.

Однако классические пророки отказываются от магических практик. Они основывают свою власть на духовном могуществе мысли и слова. И прибегают к иным проявлениям лишь в исключительных случаях (Ис.20:1–3; Иер.19:27, 25:14–20, 32:6–9; Иез.4, 5, 12:3–20). Но вера в могущество слова, будь то благословение или проклятие, остается постоянной. Пророк – носитель слова Господа, потому так могущественно его предсказание (4Цар.22:14–20; Иер.1:10, 28:16–17, 15:16–17, 20:9, 23:19–20; Иез.11:13, 1:3, 3:14–16, 8:1–3; Ис.8:11).

Пророк может черпать вдохновение в экстазе, который позволяет ему видеть и слышать Бога. Библия описывает состояния, которые напоминают дионисийский мистериальный экстаз, но экстаз пророков – это нечто иное, будь то коллективное или индивидуальное переживание (Чис.11:25–30; 1Цар.10:5–6, 10–12, 19:20–24; 3Цар.22:11–12; 4Цар.3:15). Это состояние присутствия Господа, который нисходит в душу человека и заставляет пророчествовать (Суд.3:10, 11:29, 14:6, 19; Ис.8:11; Иез.1:3, 8:1–3, 3:14, 33:22). Вдохновение также рассматривается как внешняя сила, которая будит сознание пророка: его и его слушателей охватывает внезапное возбуждение, которому невозможно противиться. Иногда пророк берет в руки лиру, чтобы погасить разгорающееся в нем пламя экстаза и обрести утешение (4Цар.3:15). Но даже в состоянии самого глубокого потрясения пророк не отождествляет себя с Господом, который говорит в нем. Это внутреннее созерцание вызывает у него физическую реакцию: он дрожит, стонет, скорбит или радуется, падает на землю или поднимается над ней при помощи левитации. Во всех этих случаях пророк отрезан от внешнего мира и всецело обращен в молитвенное состояние и мучительное внутреннее созерцание Господа (Быт.3:8–24, 12:7, 15:18, 17:1, 26:2, 32:25:31; Иер.1:4, 15:16–19; Суд.6:11, 13:3).

Это созерцание вызывает страх человека перед лицом бесконечного, которое он видит и которое может обречь его на смерть, готов он принять ее или нет, с той же неизбежностью, с какой обязан он был принять возложенную на него Господом миссию (Быт.18; Нав.5:13; Исх.3:5; 3Цар.19:13; Ис.6:5; Иез. 2:1–2; Ам.3:8; Исх.19:24, 20:18–19, 34:3; Суд.6:22–23). Бог в определенном смысле искушает человека, преодолевает его волю, желая сделать его инструментом проявления своей собственной. Пророки страшатся этого присутствия в себе высшей воли, испытывают ужас перед властью, которая подавляет их волю, порабощает их разум, не оставляя им возможности бегства, отказа от своей миссии, даже тогда, когда они ясно видят бездну, разделяющую их идеальное созерцание и реальность – поскольку пророк верует в реальность своего видения. Иногда, как это было со вторым Исайей, пророк не говорит с Богом, а слышит голоса, которые его вдохновляют. Захария общается с посланником, живущим в нем, и видит будущее, как позднее – Даниил. Так пророческое движение, укорененное в истории, оказывается подвластным эсхатологическим спекуляциям.

Слово «наби», которое переводится в Септуагинте⁶³ как «пророк», обозначает человека, охваченного божественным вдохновением, под влиянием которого он говорит и действует в соответствии с проявляющимся в нем в этот момент состоянием. Слово «наби» – пассивная форма глагола, который означает «быть вдохновленным» и который можно сблизить с арабскими корнями, имеющими сходное значение: «пробуждаться от сна», «вещать», «сообщать новость», и аккадскими «набу» (кричать, звать и быть призываемым). Эти значения более точны, чем толкование Септуагинты. «Наби» – не пророк, предсказывающий будущее, это, скорее, осененный благодатью, вдохновленный близким контактом с Богом человек. «Наби» может находиться во власти лжи, пребывать в непосредственной близости от Ваала или Астарты, а не от Господа Элохима (Втор.13:1–6; Иез.20:25; Втор.18:9–22; 3Цар.20:35–43).

Но подлинно вдохновенный человек послан Господом, чтобы воспитывать народ, оказывать на него влияние (Исх.10:3, 4:13; Втор.34:11; Суд.6:8; Ис.6:8; Иер.1:7; Иез. 2:3, 3:4; Быт.20:7; Иер.7:16; Ам.7:2–5): он неустанно проповедует живущую в нем истину (1Цар.9:6–8; 3Цар.17:18–24; 4Цар.1:9, 5:8, 6:6). Библия описывает вдохновенных, которые окружают Самуила (1Цар.19:20), появляются рядом с Илией и Елисеем (3Цар.20:35; 4Цар.2:3).

Вдохновенный – это тот, кто созерцает, кто видит, «хозе», «рое». Самые древние вдохновенные – это ясновидящие. Многие тексты описывают вдохновенного в состоянии созерцания видения, иногда даже слова (Ис.2:1; Ам.1:1; Мих.1:1; Ис.13:1; Авв.1:1). Сила вдохновенного такова, что возможно не только созерцание слова, но даже, как это случилось с евреями на Синае, голосов (Исх.20:18). Созерцание иногда дает возможность увидеть Господа Элохима, который в принципе невидим.

И сказал Господь Аврааму: пойди из земли твоей,

от родства твоего и из дома отца твоего,

в землю, которую Я укажу тебе (Быт.12:1).

Так начинается путь пророчества. Авраам еще только лишь сын Тераха. Он порывает со своей социальной средой, родиной, домом отца, в то время, когда социальный статус определяется принадлежностью к определенной семье. И это не простое странствие.

Он не уходит в скитание, подобно обыкновенному путешественнику. В тексте последовательность событий смещена – сначала говорится, что он покидает свою страну, потом свой город, затем дом отца. Он отправляется навстречу своей судьбе.

Причина его ухода – услышанный им призыв. Бог говорит с ним, и он слушает Его голос, подчиняется его приказу, пускается в путь. Вместе с женой он отправляется в Ханаан. И это не каприз юности. Аврааму, покинувшему Харан, семьдесят пять лет. Во время странствия его ждет много испытаний. Он получает благословение и должен обрести землю, где будут жить его потомки. Но, едва он приходит на эту землю, он вновь должен ее покинуть из-за царящего там голода. Он бежит в Египет, где фараон берет его жену к себе в дом за красоту (Быт.12:4 и далее, 12:10, 13:4). Вернувшись на Землю обетованную, он спорит с братом Лотом из-за раздела едва полученной ими земли. Кроме того, он вынужден вести войну против могущественных царей Востока, чтобы спасти брата. Он ждет чудесного рождения своего первого ребенка и должен скитаться, противостоя новым опасностям, рискуя вновь потерять свою жену Сару, которую на этот раз похищает Авимелех, царь Герара, потерять своего второго сына Измаила, изгнанного вместе со своей матерью Агарью ревнивой Сарой. Наконец, наступает самое страшное из десяти испытаний: он получает приказ принести в жертву своего старшего сына, своего любимого Исаака (Быт.12–22). И он должен слушать голос своего Яхве: текст повествует об этом со сдержанной скорбью, которая делает этот рассказ шедевром мировой литературы. Исаак будет спасен в последний момент из-под ножа, занесенного над ним отцом. О десяти испытаниях Авраама повествуется в стиле, характерном для лучших страниц Библии. Первое испытание, разрыв с отцом Терахом, перекликается с последним, намерением принести в жертву Исаака; второе и третье соответствуют в определенном смысле девятому и восьмому: Сара в опасности подле фараона, у Авимелеха, Авраам должен покинуть дорогих его сердцу родных, сначала Лота, потом Агарь и Измаила; четвертое испытание связано с седьмым: в обоих случаях Лот в опасности, и Авраам его спасает. Пятое и шестое затрагивают судьбы Исаака и его сына Измаила.

Истории о древнем патриархе имели нравоучительное значение. Этого рыцаря веры, который безоговорочно подчиняется своему Богу, ставили в пример. Каждое из его путешествий, каждое его свершение приобретало символическую окраску: в Ханаане он воздвиг алтари для своего Господа, Бога Израиля, ознаменовав завоевание страны и воцарение там Элохима. Он похоронил жену в Хевроне, продемонстрировав стремление укорениться на земле, царь которой Мелхиседек благословляет его и принимает как подданного с условием получать от него десятую долю дохода.

Авраам остается для Израиля отцом веры, как и для мусульман и христиан, считающих его великим учредителем новой справедливости и мира, которые потом будут проповедовать поколения пророков.

Хронологически и по своей исторической значимости Моисей – первый в Библии из вдохновенных служителей Господа. Эпопею этого освободителя своего народа от египетского плена описывают тексты Исхода, Левита, Чисел и Второзакония. Как говорится в последних словах Второзакония, не было еще в Израиле мудреца, равного Моше (Моше (евр.) = Моисей), который так же близко общался с Богом (Чис.12:6–8; Втор.18:15, 34:10).

Вдохновенность Моисея описана как настолько могущественная реальность, что она способна воздействовать на 70 мудрецов Израиля, которые под ее влиянием обращаются к пророчествованию (Чис.11:16–18, 24:25), обретая способность ясновидения. Моисей видит Господа в горящем кусте и ясно слышит Его голос. Он находится в непосредственном контакте с Элохимом: «И говорил Господь с Моисеем лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим» (Исх.33:11; Чис.12:8). Текст, однако, тут же ограничивает степень этой близости: Моисей не может видеть лица Бога, «потому что человек не может увидеть Бога и остаться в живых» (Исх.33:20–23). Так утверждается мысль о трансцендентальности и всеприсутствии Адонаи.

Моисей – самый великий из пророков: иногда ему придается даже большая значимость, чем пророку, человеку Господа, который провидит будущее и совершает чудеса, благодаря своим сверхъестественным возможностям. В сознании Аарона Моисей уподобляется Господу: он ему открывает знание, которое надлежит передать народу (Исх.7:1, 4:16; Втор.34:11–12). Ветвь у него в руках превращается в змею и рассекает Красное море, давая народу проход. Он пребывает в общении с Богом сорок дней и сорок ночей без еды и питья (Исх.24:18, 34:29; Втор.9:9–18). Независимо от его чудотворного дара Исход описывает Моисея как человека, очень близкого Богу, который получает и передает Израилю его подлинное имя: Сущий (Исх.3).

Моисей воплощает в истории Израиля гордый образ пророка: он священник, служитель, избранный Господом. Он передает свою власть Иисусу Навину. Но Иисус Навин – не пророк: он завоеватель, которого поддерживает и побуждает Господь, как позднее Саула, первого царя Израиля, которого порой посещает Элохим (Суд.1:19, 22, 6:34; 1Цар.10:6–10, 11:6, 16:13, 18:10). От Иисуса Навина до Саула Израилем управляют вожди, воины-спасители, к которым нисходит Господь.

Со времени Самуила (1Цар.3:18–21) вдохновенные перестают быть временными вождями. Он вникает во все подробности национальной жизни, он показывает дорогу, по которой Господь ведет свой народ, его поддерживают пророки.

В царскую эпоху пророчество достигает апогея. Божий человек занимает привилегированное положение при дворе и получает право критиковать происходящее, поскольку считается носителем истины (2Цар.12; 3Цар.1:11 и далее, 13:1–10, 18:16–17, 18:41 и далее). Натан и Гад занимают при дворе Давида официальное положение. Когда Давид овладевает Вирсавией и велит убить ее мужа, Натан его жестоко осуждает (2Цар.12).

После смерти Соломона происходит раскол, царство распадается. На севере пророки восстают против монархии: вдохновенные осуждают царей за их неверность религии, политические ошибки. В эпоху Ахава эта оппозиция питает народное движение протеста. Когда Иезавель учреждает идолопоклонство Ваалу, Илия возглавляет движение против царского дома Израиля. Битва заканчивается казнью 400 священников Ваала после жертвоприношения на Кармиле (3Цар.18:40). Иезавель мстит за себя, отдавая приказ о казни вдохновенных: лишь несколько избегают смерти (3Цар.19). В истории Илии и Елисея много подобных кровавых конфликтов (3Цар.17 – 4Цар.9. Эти главы, без сомнения, можно считать литературными шедеврами, напитанными народной традицией, которую умело использовали создатели Книг Царств).

Сами они описываются как наделенные сверхъестественной властью: они совершают чудеса, умножают количество зерна и масла у бедной вдовы, с помощью молитвы воскрешают умерших детей, словом помогают бесплодной женщине понести плод во чреве (4Цар.4:8, 11–16, 5:3, 8:7–15, 4:18–35; 3Цар.17:17–21). Илия чудесным образом получает от Ангела пищу в пустыне, куда бежит после того, как поразил мечом 400 священников Ваала (3Цар.17:2, 19:1–6). Елисей чудесным образом насыщает голодных, заставляет оставаться на плаву железный предмет и исцеляет Наамана от проказы. Его слово всегда действенно, проклинает ли он или благословляет. Он поражает слепотой и задерживает армии врагов Израиля; возвращает зрение слепцам. Он решает судьбу войны, послав при помощи магии несколько стрел (4Цар.2:19–22, 4:40–41, 38, 42–44, 6:1–7, 10:8–21, 13:14–19). Цари, министры, простые люди прибегают к помощи оракулов, чтобы принять решение в сложных вопросах.

Вдохновенный обладает сверхъестественной властью, полученной от Господа, он поддерживает с Ним контакт и его решение – это решение Господа. Он может, тем не менее, ошибиться, если Бог намеренно скрывает от него правду. Он говорит и действует лишь по воле Бога. В эту эпоху вдохновенные начинают собирать вокруг себя учеников, которые затем претворяют жизнь своего учителя в легенду. Они разделяют его судьбу, участвуют в его борьбе, даже если он восстает против царей Израиля или Иудеи.

Амос, человек из Фекои, привносит новую струю в пророческое движение Израиля вместе со своими современниками Осией и Исайей. «Пророки-писатели» этой эпохи воспринимают себя как последователей ясновидцев и чудотворцев. Действительно, они наследуют их социальный статус в отношении противодействия официальной власти. Они с течением времени становятся носителями образованности. Они перестают быть предсказателями будущего и вершителями чудес. Теперь они от имени Бога критикуют недостатки общественного устройства. Они обличают преступления и несправедливости, высказывают свое мнение по актуальным вопросам в надежде увидеть однажды народ, человечество, царя в согласии с волей Господа. Эта эсхатологическая перспектива движет в их представлении историей человечества, стремящегося к новым небесам, новой земле, новому человеку.

Амос, первый из пророков-писателей, воспринимает Господа Элохима как Бога всех народов: Израиль для него не более значим, чем другие народы, и, если он и является избранным, это лишь усиливает его духовную ответственность перед всем человечеством. Амос – это подвижник, «нокед», человек глубокой культуры. Его стилистика свидетельствует о всеобъемлющем знании религиозных реалий, политики, литературы своего времени: он не стесняется как истинный художник ввести в свое повествование автобиографические детали. Это оратор и поэт. Как и Иеремия, этот мастер слова внес свой неоценимый вклад в литературу своего времени. Однако он не только литератор – его мысль направлена против социального беззакония: он осуждает эксплуатацию бедных, угнетение слабых, преступления власть предержащих, несправедливости богачей. Корни зла он видит в самой природе человека, гордыне, лжи, расцветающей от жажды власти, питающейся иллюзией политического и военного могущества. Бог требует не столько ученых размышлений, сколько всеобъемлющей справедливости. День триумфа Элохима – это не только день спасения Израиля, это тотальная победа над беззаконием. Он судит современное ему общество, исходя из этой потребности в установлении всеобъемлющего справедливого миропорядка. Преступления должны быть наказаны: кара может прийти в результате естественного катаклизма или нападения врагов (Ам.4:6–11, 5:18–22, 7:1–3, 4–6, 8:8–9, 3:14–15, 4:10, 5:3, 5:26–27, 9:10). Тридцать лет спустя столица северного царства падет под ударами ассирийцев: придет час разрушения и изгнания, предсказанный вдохновенным.

Осия живет в обществе, утерявшем стабильность, неспособном преодолеть внутренние противоречия и избежать угрожающих ему опасностей. Несчастная любовь к предавшей его женщине дает доминанту его творчества. Израиль погряз в разврате и отдалился от Бога, который, однако, продолжает его любить. Повсюду царит культ идолов, в результате страдает мораль нации. Амос обличал злодеяния правящего сословия – Осия осуждает весь народ, хотя его преступления часто определяются соответствующей политикой его вождей. Он описывает потерявшее моральные ориентиры общество, в котором не осталось уважения к духовным ценностям, которое в своей слепоте не желает видеть обступивших его границы врагов. В отчаянии и разочаровании он взывает к Господу, своей бесконечной любви, долгожданному спасению. Он выражает надежду на возвращение своего народа к своим истокам, когда он сможет ответить Господу прежней любовью и почтением. Эсхатология Осии вопиет к космической гармонии, которая установится между Богом, небесами, землей, людьми (Ос.5:11, 7:5, 2:23–25).

Исайя выделяется среди этого первого поколения пророков-писателей. Юношей он слышит на паперти Иерусалимского храма пламенные проповеди Амоса, исполненные мужества блестящие образцы ораторского искусства. Он покорен лирической силой его речи, изысканностью канвы его мысли и мелодикой легко складывающихся в его устах в прихотливый узор слов. Исайя воспримет многое от Амоса: он возьмет от него непримиримость, прибавит к ней неуловимую хрупкость Осии и придаст своему стилю небывалую утонченность.

Он также дает нам возможность проникнуть в свою личную жизнь: он был женат на пророчице, которая родила ему двоих детей (В соответствии с древней раввинской традицией Исайя был убит царем Иудеи Менаимом (687–642)). Ему также открывается в видении Господь (Ис.6), призывающий его к пророческому служению. Потрясенный сознанием своей нечистоты, он прикладывает к устам горящую головню, очищаясь в боли от греха, и принимает решение нести слово Господа своему народу. Он отправляется в этот многотрудный путь, видя духовное обнищание нации и угрожающие ей опасности. Он, однако, не пребывает в иллюзии относительно успеха своего вмешательства в предотвращении грядущей катастрофы: он сеет лишь семя, которое должно однажды взойти на землях, которые в недалеком будущем окажутся порабощенными ассирийцами.

Критика современного ему общества основывается у него на фактической аргументации. Но он сохраняет надежду на божественное вмешательство, которое опровергнет безнадежность современного ему положения нации. Этот человек, близкий ко двору, анализирует международную политическую ситуацию, рассматривает положение Израиля в контексте мировой истории. История и эсхатология органично слиты в его повествовании, решительно отвергающем как идолопоклонство, так и материализм.

Именно он впервые высказывает безумную надежду на воскресение мертвых: у Храма Исайя предсказывает наступление дня, когда прекратятся войны (Ис.2:1–5), наступят всеобщий мир и благоденствие – даже в животном мире, где ягненок уживется со львом. Господь уничтожит смерть и несправедливость. Исайя так видит этот день: царь Ассирии станет мечом Господним, карающим преступления Израиля. Но ему не удастся повергнуть Иерусалим и еврейский народ, поскольку Иерусалимский храм является реальным обиталищем Господа Элохима, создателя небес и земли.

Двадцать лет спустя Михей, последний из пророков этого поколения, возвестит также день Господа Элохима, не думая, однако, еще об обращении наций. Ассирийские армии осаждают Иерусалим: они разрушили Самарию и атакуют северное царство. Идеальный правитель, на которого возлагает надежды Михей, – теперь не служитель Господа, князь мира пророка Исайи, это воин, который окажется способным победить врагов Израиля и в первую очередь Ассирию. После победы, по его мысли, должен наступить день триумфа Господа, отмеченный установлением всеобщего мира.

Как и предсказывал Исайя, Иерусалим не поддался осаде царя Ассирии, но Самария и северное царство были полностью уничтожены. Уцелевшие жители бежали. Пророки умолкают: пройдет век, прежде чем они вновь поднимут свой голос (Мих.7:20).

Еще один раз волею исторических обстоятельств появится гений: между 626 и 586 годом Иеремия пережил вместе со своим народом четыре драматических десятилетия. Осознание им своего предназначения описано необыкновенно выразительно. Он внемлет гласу Господа, который влечет его к порабощению своей воли во имя необходимости стать глашатаем высшего слова. Он начинает с обличения идолопоклонства: корень зла, по его мнению, в забвении народом традиций. Реформа Иисуса Навина не принесла плодов, на которые уповали священники и пророки. Иеремия выходит на улицы Иерусалима, чтобы предсказать разрушение Храма, войну и смерть. Враг вскоре появится у ворот Иерусалима: Навуходоносор, могущественный царь Вавилона, бич Божий, властитель мира. Иеремия дерзко крикнет: необходимо подчиниться Вавилону, иначе Иерусалим будет разрушен! Нужно подчинить судьбу Израиля воле Бога, допускающего мировое господство Вавилона и его царя. Этот человек, восстающий против своего народа и царя, на самом деле скромен, склонен к самоанализу, глубоко угнетен внутренними противоречиями, очень эмоционален. Он зачарован идеей смерти (Иер.9:20).

Его «Исповеди» – первые примеры подобного жанра в литературе: он драматично рассказывает о пробуждении в нем мысли о его призвании, о внутренней борьбе против себя самого и против Элохима. Он бросает протест миру, не желает жениться и не хочет иметь детей. Его сограждане считают его настолько невыносимым, что покушаются на его жизнь. Во время осады Иерусалима его бросают в тюрьму, избивают, потом освобождают и вновь арестовывают, приговаривая к смерти. Спасенный в последний момент сановниками двора, он возобновляет свои проклятия с еще большим ожесточением. Варух, писец Иеремии, читает его труды в Иерусалимском Храме. Царь Иоаким сжигает его крамольные тексты и приказывает его арестовать, однако Иеремии удается бежать. При царе Седекии он становится советником. Потом порывает с ним, осудив его политику, требуя, один против всех, капитуляции перед врагом. Его снова приговаривают к смерти, но царь помогает ему бежать. Он продолжает действовать, но его уже никто не слушает: победоносный Вавилон уничтожает Иерусалим. Царству Иудеи приходит конец. Пророк бежит в Египет, продолжая проклинать идолопоклонство Израиля, и наконец исчезает при загадочных обстоятельствах.

Такова была мятежная жизнь одного из вдохновенных Израиля: он проклял свое время, осудил царей, священников, бросил анафему чиновничьей иерархии. Он проповедовал бунт и оправдывал капитуляцию. Но почитание, которым пользовался Божий человек, было настолько велико, что ему удалось избегать насильственной смерти, несмотря на постоянно окружавших врагов. В наши дни полиция преследует за гораздо меньшие прегрешения.

Иеремия не был блистательным оратором, не обладал даром Амоса, Осии или Исайи, он был просто человеком, жившим более 2500 лет назад, но который оказывается удивительно близким нам своей мыслью, стилистикой, образом жизни, своими безумными надеждами на исполненный благословения мир. Его протест против социальной несправедливости и нереальных амбиций государства выражает глубокие чаяния людей всех времен и в том числе наших современников. Это живой человек: он оплакивает, подобно Амосу, несчастья своего народа, а не, подобно Исайе, развалины города. Его притягивает человек, его природа: он томится в стенах города, в полях, в лесу, в пустыне, где обитают львы, волки, бродят верблюды, снуют шакалы. Он глубоко сочувствует человеческому страданию в той же мере, в какой его трогает животный мир и происходящее в нем. Его посещают видения военных кошмаров, ужасы ночи, звук бряцающего оружия. Он создал вдали от своей родины, в египетской ссылке свой особенный язык повествования, который сохраняет способность воздействовать на наше воображение спустя двадцать пять веков после его смерти.

Софония, Аввакум и Наум – современники Иеремии. Свидетели последних лет существования Ассирии: падение Ниневии – ожидаемая кара за ее преступления. Масштабы катастрофы превысили все мыслимые представления даже тех, кто ее разрушил. Аввакум задается вопросом о справедливости Господа: в первый раз появляется чувство смирения перед лицом трагедии, которую переживает человек. Праведнику ничего не остается, кроме ожидания прихода дня Господа, когда установится царство справедливости. Так родится сознание фатальности исторического процесса, которое получит свое воплощение в апокалиптической литературе.

Иезекииль в отчаянии от падения Иерусалима, разрушения Храма, конца Иудеи, уничтожения или бегства царской семьи и народа. Он предвидел произошедшие события: он говорил об очевидных предпосылках событий, не веря порой, что его предупреждения возымеют действие. С характерным для него драматизмом Иезекииль описывает, как слава Господа покидает храм и, покоясь над херувимами, скитается по пустыне (Иез.10:18). Пророк безмолвствует. Он замыкается во внутреннем созерцании: из предвестника катастрофы он превращается в плакальщика.

Иезекииль – один из священников, которые были вывезены в Вавилон после катастрофы 585 года, вероятно, с царем Иоакимом. Он обосновался на чужбине вместе с братьями, вдали от разрушенного Храма и потерянной родины.

Его книга начинается описанием снизошедшего ему видения Господа (Иез.1:1). Рука Господня над ним – он может говорить от Его имени. Вновь борьба всевидящего против слепоты народа. Иезекииль потрясает воображение глубоким символизмом в традициях пророческой литературы. Исайя появлялся обнаженным на улицах Иерусалима – Иезекииль погружается в чтение, закрывается на долгие месяцы в своем жилище, ест помет животных, пророчествует (Иез.17:23). Как и Иеремия, он видит основную причину падения Израиля в его преступлениях. Он резко обличает ложь о мире, когда у порога стоит война. Старается успокоить возмущение и нетерпение изгнанников: они должны предаться воле Господа, который всегда прав, с момента Сотворения мира.

Он провозглашает конец ссылки, возвращение на родину, восстановление Сиона и Святилища: воскрешенный народ познает еще блистательное будущее. И это тот же человек, который предрекал беды, когда народ и его вожди считали себя неуязвимыми. После катастрофы он противостоит всеобщему пессимизму, ободряет соотечественников, внушает им надежду на будущее. Таков парадокс, постоянно ставящий пророка против течения, определяющего сознание масс. Политическое поражение Израиля было лишь неизбежным возмездием за преступления его правителей.

Иезекииль обращает свое проклятие и против народов, соседних с Израилем: они также переживут, по его мысли, кару за свои злодеяния. Они смогли раздавить два царства евреев, Самарию и Иудею. Они увидят их восставшими из пепла в час, когда наказание падет на их завоевателей. Новый Израиль – это новое сердце, новая душа под руководством идеального государя из царского дома Давида. Этот царь будет избран народом перед Богом, чтобы вершить правосудие Господне. Он не позволит разразиться войне: Господь Элохим будет его щитом. Иезекииль настолько уверен в воскрешении Израиля, что предлагает изгнанникам план раздела земли между племенами и детальный проект восстановления святилища Иерусалима.

В большей степени, чем его предшественники, Иезекииль прибегает к символическим действиям, для придания весомости своим речам: он рисует план Иерусалима на кирпиче, намечает линию крепостных стен. Пророк принимает решение тридцать дней лежать слева от него и сорок справа, обратив лицо к нарисованному Иерусалиму. Он иллюстрирует захват города с помощью бреши в его крепостной стене, ночью показывает, как царь Иудеи должен был бежать. Роль пророка заключается в том, чтобы предупредить народ, сообщить заранее о надвигающихся опасностях. Он делает это, после чего каждый, по его представлениям, ответствен сам за свои действия. Иезекииль настаивает на принципе личной ответственности: не только каждый человек – каждое поколение ответственно за свои ошибки и достижения. С другой стороны, он решительно отвергает принцип коллективной или наследственной ответственности: будущее открыто пред каждым новым поколением Израиля. Он убежден: возвращение и восстановление страны возможно, поскольку этого требует Господь.

Иезекииль объективно описывает свои видения: рука Господа простерта над ним, он может в одно мгновение при помощи левитации перенестись из Вавилона в Иерусалим. Он видит происходящее в Святилище, затем возвращается назад, в Вавилон. Изгнанники верят, что он, в самом деле, совершил путешествие, отвергая мысль о лирическом пересказе видения. Также в состоянии транса он созерцает поле, где разбросаны высохшие кости, что им истолковано как знак воскрешения Израиля (Иез.37).

Главы XL–LXVI Книги пророка Исайи красноречиво описывают искупление Израиля после подавления Вавилоном. Пророк исполнен любви к Господу – Спасителю, который должен избавить народ от Вавилонского пленения. Это время завоевания Вавилона персидским царем Эламом, способствовавшее укреплению надежды на возрождение. Голос пророка поднимается над скорбными руинами Сиона. Он утверждает, что Господь – не только создатель сущего, но и судия всех народов. Он обращается к классическим темам пророков всех времен, отождествляя Господа со своим народом. Он говорит не только о спасении потомства Иакова, но и о спасении всего человечества от тьмы заблуждений, об установлении царства справедливости и всеобщего мира. Повторяет мысль об облегчении участи бедных, освобождении порабощенных, снисхождении к слабым.

Искупление Израиля будет носить глобальный характер. Сион будет отстроен с невиданным великолепием, страна расширит свои границы. Все человечество обратится к Господу Элохиму. Для Израиля спасение придет от Бога: он выведет свой народ из мрака и обратит к новому будущему. По-новому решается пророком проблема зла: Израиль страдает не от своих ошибок, но искупая ошибки народов, которые его ненавидят, преследуют, грабят. Величие служителя Господа в страдании и смирении: он принимает испытания, чтобы искупить грехи мира.

Захария и Малахия попытаются перевести в политический контекст эсхатологию второго Исайи. В Зоровавеле они склонны видеть носителя мира: и эта мысль кладет конец великой эпохе пророчества Израиля. Разрушенное святилище лишило народ источника его вдохновения и очищения. Малахия, Авдий, Иоиль, Иона и Даниил подтвердят: голос умолкает, но его эхо продолжает раздаваться в Израиле и во всем мире.

Самая сокровенная надежда еврея – жить в согласии с волей Господа. Ему необходимо не только состояние чистоты, но причастность к священному. Священное, «кедуша» – это главный атрибут Господа и всего с Ним связанного, Его культа: святилище кочевников, Храм, жертвы, приношения, священники, священные субботы и праздники, которым придан статус священных, которые защищены законом, – все то, что составляет своеобразие Иерусалима, города-святилища, и Израиля, его народа, благовествующего о Господе.

Подчеркнем, что о «Святой земле» говорят по ошибке языка. Слова «ерес хакодеш» означают землю святилища Господа: что-либо может быть освящено лишь присутствием Господа (Исх.3:5; Нав.5:15; Исх.19:12–13, 34:3): это объективное качество реальности, в которой проявивший неосторожность оказывается поверженным (Лев.16:2; Чис.4:4–15, 18–20, 8:19). Отсюда запрет подходить к горящему кусту, к горе, к ковчегу или Храму, где явлен Бог, а также прикасаться к освященным предметам. Первосвященник носил на лбу золотую диадему, на которой были выгравированы слова: «освящено во имя Господа». Он был причастен сакральности святилища, как Моисей на Синае, как священники, осуществлявшие посвящение (Исх.28:36, 29:29; Лев.21:15, 21:1–9; Чис.6:8). Всякая профанация священного влекла в древности за собой смерть, считавшуюся ниспосланной Господом Элохимом. Была ли она немедленной или нет, но покусившийся на священное расценивался как отступник и предатель и подлежал изгнанию (1Цар.6:19; Лев.22:9).

Концепция «священного» с трудом поддается осознанию современным человеком, поскольку он поистине «десакрализован». Для древнего еврея «священное» – это реальность повседневности. Он пытается приумножить его в своей жизни, как приумножают доходы. Такова была верховная цель существования. Нелегко точно определить, что вкладывали древние в слово «сакральное». Концепция сакрального существует во всех культурах, но везде она имеет свои особенности. Для еврея это естественный и близкий атрибут Бога. Он трепещет, молясь Господу в святилище, Храме, в лесу или пустыне, или слушая истории о демонах, ангелах, божьих людях. Это внутреннее смущение нельзя назвать страхом, это скорее смятенное предчувствие дыхания вселенной, того, что на небесах, где престол Господень, того, что в Шеоле – всего, что обладает тайной, которая нас окружает и наполняет, тайной жизни и смерти. Человек часто не может объяснить природу многочисленных табу, которые его окружают, но отдает себе отчет, что вне области сакрального он перестает быть сыном Израиля, царства Господа.

Бог – всеприсутствующая реальность, это не идея, в которую можно верить или не верить. Господь живет в своем народе, где у него есть дом – ковчег в эпоху кочевания, Храм со времен Давида и Соломона, заменивших временное обиталище великолепным дворцом. Бог живет в своем доме, где ему служат священники как возлюбленному царю: там он принимает своих сыновей и подданных и дает возможность воспринять свою волю.

В эпоху кочевания и после исхода из Египта евреи воздвигают шатер для Господа посреди своего лагеря (Исх.25–31, 35–40). Точные описания в Библии и то, что мы знаем о других святилищах этой эпохи, позволяют представить, как выглядел ковчег из дерева акации: покрытый чистым золотом с ручками для переноски, золотые фигурки грифонов, отлитые в один прием херувимы, покрытая золотом поверхность для священных хлебов, канделябр с шестью углублениями для свеч, алтари, десять тканых драпировок, кровля из кожи дюгоня, покров, сияющий лазурью, пурпуром и алым кармином, где трепетно сохранялись письмена. Вход в шатер закрывал занавес.

Святилище было разделено на две части: наиболее важная, с Ковчегом Завета, называлась Святое Святых. Это место обитания Господа. Каждую неделю священники съедали хлеба предложения, клавшиеся перед ковчегом (Лев.24:9). От сжигаемых благовоний разносилось благоухание.

Для всего Израиля ковчег был местом конкретного присутствия Господа: никто не мог к нему подходить, не очистившись и не имея законных оснований. Евреи могли входить лишь во внешний двор святилища, священники имели доступ в святыню святынь один раз в год, в день искупления, «йом киппур». Отметим, что ковчег был даром народа Господу: он был изготовлен из благородных материалов, в Святом Святых все было из золота, а там, куда давался доступ народу, – из бронзы.

Святилище было центром национальной жизни. Это место присутствия Господа Элохима и центр неба и земли для евреев. Лучшее место для молитвы – так считают Иоиль и Мелхола – это Иерусалимский храм (3Цар.8:22–53; Нав.7:6–9; 1Цар.1:10–16; 2Цар.7:18–29).

Кроме расположенного в столице самого знаменитого святилища в Израиле были и другие. До того как Соломон воздвиг Иерусалимский храм, средоточие культа находилось в Силоаме (Суд.18:31) – это была скиния собрания, которая осталась там и после завоевания земли Ханаана (Нав.18:1). Затем храм Силоама превратился в каменное сооружение, хранивший Ковчег Завета – самый значимый предмет культа, который закреплял единство двенадцати колен. Этот храм был разрушен, вероятно, в IX веке, в конце периода Судей, и его руины до сих пор не исследованы археологами.

Упоминаются в свидетельствах того времени и храмы Вефиля и Дана. Первый связан с Иаковом, второй относится ко времени, когда в стране обосновалось племя Дана (Быт.28:22, 35:6; Суд.18:27–31). Иеровоам воздвиг там двух золотых тельцов (3Цар.12:28–29). Храм Дана был разрушен, когда племя Неффалима было изгнано Феглаффелласаром в 732 году (4Цар.15:29), а вефильский – предположительно десятью годами позднее.

Отметим также существование храмов в окрестностях Иерихона: в Галгале, где судил Самуил, и Массифе (1Цар.11:4, 20:1, 7:16, 13:4–15) – где был коронован первый царь Израиля Саул. Библия упоминает также храмы в Новее, Хевроне, Вифлееме, Офре, Гиве Сауловой, что на горе Ефраимской (Суд.9:4, 20:1; 1Цар.7:5–12, 10:17; Быт.31:44–49; Нав.24:1, 25–26). Однако до сих пор нет ни одного археологического свидетельства существования этих построек. Напротив, храм Арада, о котором Библия ничего не говорит, был раскопан в 1962–1967 годах И. Ахарони. Это просторное здание использовалось в X и начале IX века до Р.Х., на протяжении всего царского периода. Там служили левиты – их имена начертаны на табличках, найденных на площади. Арад имел тесные контакты с Иерусалимом и был официальным культовым центром на южной границе иудейского царства. Здесь нам открывается одна из загадок Иерусалимского храма.

Много раз Иоиль и Мелхола поднимались к горе Мориа, где был построен Храм. Там, между нею и холмом Офел, на севере города, Соломон построил царскую цитадель. Этот огромный архитектурный комплекс включал внутренний двор с монументальным портиком и два больших строения – в одном располагался тронный зал, в другом, «ливанском доме», – арсенал. На юге по отношению к дворцам возвышался Храм Яхве. Пилигримы в восхищении поднимали головы, чтобы разглядеть возвышающиеся на холме сооружения с величественными колоннадами. Евреи не сомневались: царь со священниками и левитами находится в непосредственной близости от Господа.

Храм состоял из трех частей: притвор, «улам», средняя часть, «хейкал», и целла, «давир». Общая длина здания составляла около 44 метров при ширине 22 метра. С трех сторон, с севера, востока и юга, храм огибала пристройка в три этажа высотой 10 метров, имевшая 90 окон.

Иоиль и Мелхола слышали о дворцах в Луксоре размером 260 х 55 метров, или Карнаке, где был огромный зал с колоннадой размером 103 х 52 метра, о храме в Уре Халдейском, посвященном лунному богу Сину, размером 350 х 248 х 400 х 197 метров и фланкированном высокой прямоугольной башней со стороной 65 х 43 метра. Как бы то ни было, Храм Яхве был для них самым красивым в мире. Святилище отличалось небывалым великолепием, а литургии отличались исключительной пышностью. Стены, потолок и пол были отделаны кедровым деревом, инкрустированным золотом. В Святом Святых находился Ковчег Завета, над которым возвышались два позолоченных херувима, вырезанных из масличного дерева, 5,50 метра высотой, с размахом крыльев 2,75 метра. Их лица были обращены к Святому Святых, одно крыло каждого из них сходилось в середине с крылом другого, вторым крылом каждый из херувимов касался стены. Там располагались также столы для хлебов предложения, золотой алтарь для курений и десять золотых канделябров. В атриуме возвышался бронзовый алтарь для жертвоприношений, большая бронзовая чаша, которая покоилась на двенадцати бронзовых быках. Крупные морские раковины служили «умывальницами» (3Цар.6–8; 2Пар.2–4).

Иоиль знает, что в этой стройке Соломону помогал Хирам, царь Тира. Медь и бронза для постройки добывались в рудниках на берегах Красного моря. 30 тысяч рабочих и 150 тысяч рабов, которыми руководили 3300 прорабов, трудились семь лет над возведением всего комплекса, включая окружавшие его укрепления.

Здания, ворота с двумя высокими колоннами из бронзы, Иакин и Вооз, издалека потрясали впечатление тянувшихся с псалмами на устах в Иерусалим пилигримов. Не менее самого храмового комплекса отличались великолепием литургии. Левиты пели священные поэмы, аккомпанируя себе на лирах, арфах, цимбалах. Иоиль приходил сюда, чтобы принести десятину и дары Яхве, получить отпущение грехов, облегчение от болезней. Выполнив долг перед Господом, он ощущал вдохновение и освобождение.

Люди шли не только из Иерусалима и Иудеи, но и из Самарии, Галилеи и даже из еще более отдаленных мест: и не только евреи – люди всех национальностей пускались в путь, чтобы полюбоваться на одно из чудес света, святилище Авраама, Исаака и Иакова.

Пилигримы пели, аккомпанируя себе на музыкальных инструментах: они несли первый урожай с полей и вели первенцев своих стад, чтобы принести жертвы на алтарь святилища. Так Иерусалим наполнялся праздничной толпой, состоявшей из мужчин, женщин, детей, одетых в праздничные туники и набедренные повязки. В толпе толклись овцы и козы, телки и быки. Гулянье в праздничные дни продолжалось до глубокой ночи, и с зари песни раздавались вновь.

Священники и левиты играли решающую роль в повседневной жизни народа Израиля. Священник, «коген», осуществлял литургию. Он должен был принадлежать к племени Левия и быть призванным. Он одевался в специальные одежды для исполнения своих предписанных законом функций. Другие левиты, не все из которых были священниками, также имели много обязанностей в храме (Исх.28:1, 30:26–30, 40:9–15, 29:8; Чис.3–4; Втор.10:8–9). В древние времена любой человек мог выполнять функции священника в святилище (Исх.20:24, 17:15, 18:12, 24:4; Суд.6:20–28, 13:16–23; 1Цар.6:14; 3Цар.1:9; 2Цар.8:18, 20:25; 3Цар.12:31, 13:33). Затем эта привилегия становится наследственной в племени Левия, и этот порядок ревниво соблюдается веками.

Существовала строгая иерархия священников. Первосвященник имел особенные права и обязанности в организации литургии. Он принимает помазание, облачается в церемониальные одежды из пурпура и золота, надевает тиару, диадему. Его вступление в сан отмечалось многими общими с царем знаками приобретения власти (Лев.16:2; Лев.4:3–21; Чис.3:32).

Ранг в иерархии определялся по рождению. Простые священники были заняты жертвоприношениями и приемом даров у внешнего алтаря во дворе святилища. Они закалывают жертвенных животных, сжигают благовония и благословляют народ во имя Господа. Благословение заключается в требовании предстать перед Господом в таком душевном состоянии, которое позволит человеку и народу принять благость Божию. На литургии священники благословляли у алтаря, подняв руки над головами толпы:

Да благословит тебя Господь и сохранит тебя!

Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и

помилует тебя!

Да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир! (Чис.6:22–26)

Как Мелхиседек, благословляющий Авраама, священники помогают народу обрести состояние открытости перед Богом и душевной чистоты, необходимое для принятия даров небесных (Чис.6:27).

Простые священники играют на «шофаре», роге барана, различных рожках – во время праздников их звук сопровождает жертвоприношения у алтаря.

Еще более важная задача состояла в обеспечении перевозки Ковчега Завета, реального места присутствия Господа. В эпоху кочевания его было необходимо переносить от одной стоянки до другой. В военные времена необходимо было обеспечить присутствие ковчега на поле сражения, чтобы Господь Саваоф мог участвовать в битве своего народа (1Цар.4:4–11; Исх.32:29, 15:24; 3Цар.2:26). После установления Ковчега Завета в Храме, построенном Соломоном, забота о нем свелась к молитвам и искупительным жертвоприношениям.

Раньше израильские священники, как теперь христианские, окуривали алтарь благовониями, поддерживали огонь в лампах святилища, следили за хлебами предложения на золотом столе и за возлияниями (Исх.30:7–9, 27:20–21; Лев.24:1–4; Чис.8:1–3; Лев.24:5–9; Исх.25:29; Чис.4:7). Первосвященник носил пектораль, количество камней на ней соответствовало двенадцати племенам Израиля. Когда он входил к народу или выходил после литургии из храма, у края его одежды позванивали золотые колокольчики (Исх.28:12, 29, 35).

Священник, следя за удовлетворением потребностей пребывающего в храме Бога, находился на службе у людей своего народа. Он спрашивал от их имени урим и тумим (Чис.27:21). Он следил за чистотой нравов и соблюдением законов (Чис.5:11–31; Исх.22:7–8). Вспомним, что древние считали болезни и эпидемии результатом внутренней нечистоты, ошибок, слабости, греха. Выздоровление могло наступить лишь после искоренения причины зла из души человека. Они обеспечивали внутреннее очищение своих сограждан, посредством жертвоприношений старались изгнать дурное из их душ (Втор.24:8, 21:5; Иез.44:23; Лев.11:13, 14:5–6; Чис.19:4; Лев.4:3, 21, 25).

Самые торжественные церемонии осуществлялись в День Искупления, «Йом Киппур» (Лев.16:14–15; Иез.45:18–20; Чис.8:7; Иез.36:25; Зах.13:1). По этому случаю первосвященник изгонял в пустыню козла отпущения⁶⁴. Необходимо было не только прогнать грех, но и вооружить человека против его возвращения: так, Аарон окуривает благовониями поле, чтобы помешать возвращению эпидемии (Чис.17:11–13).

Священники и левиты имели также юридические функции и призваны были осуществлять воспитание народа, наряду со старейшинами клана или города (Втор.17:8–13, 21:5; 1Цар.4:18; Иез.44:24). Они были хранителями священных книг, передававших религиозную и моральную культуру из поколения в поколение (4Цар.22:8), должны были читать Тору народу, собиравшемуся перед святилищем (Втор.31:10–13, 27:9–10). Евреи знают, что святость священников и левитов определяется их качеством служителей Господа Элохима, которое они получают по наследству. Отсюда уважение, которое питает к ним народ: телохранители Саула отказываются поднять руку на священников, несмотря на приказ царя (1Цар.22:17; 3Цар.2:26; Исх.19:6). Святость священников – это живое отражение присутствия Бога.

Как уже было сказано, служители Бога имели специальные одежды. Они состояли из восьми предметов: четыре из тонкого льна: стихарь, «кетонет», с длинными рукавами, который опускался, по всей видимости, до щиколоток; пояс, «авнет», из льна или шерсти; тиара, «миснефет», первосвященника и шапочка обычного священника и, наконец, штаны. Четыре других носил только первосвященник: ефод, который мог соперничать великолепием с царским одеянием, пектораль, «хошен», украшенная двумя драгоценными камнями, накидка ефода; золотые колокольчики позванивали у края одежды, вышитой шерстяной и льняной нитью пурпурного цвета; золотая диадема, на которой были вырезаны слова: «Освящено во имя Господа». Отметим отсутствие обуви: священники исполняли свои обязанности в святилище босиком. Так одетый священник блистал царственным величием перед толпой, которая видела в нем отблеск могущества царя и Господа Элохима (Исх.28).

Значение, придававшееся службе в храме, требовало от священника соответствующей моральной и физической чистоты. Он должен был мыть руки и ноги в специальном месте во дворе храма и воздерживаться во время службы и в период зарока от алкоголя. Священник не может контактировать с трупом, если только это не близкий родственник, не должен был соблюдать обычай траура, в котором сильны следы язычества (Лев.21:1–4; Иез.44:25; Лев.19:27–28; Втор.14:1–2).

С особенной строгостью чистота должна была соблюдаться на протяжении шести дней, которые предшествовали его посвящению. Он готовился к этому моменту в стенах святилища, откуда не имел права выходить, чтобы не быть оскверненным (Лев.21:10–12, 8:33–35, 10:6–7). Священник не должен был носить длинные волосы (Лев.21:5; верховный жрец должен был стричь волосы каждую пятницу, а обычные священники каждый месяц). Он не мог жениться на блуднице или разведенной женщине. Первосвященник женился только на девственной израильтянке. Проституция, в принципе, запрещалась законом. Дочь священника, ставшая проституткой, подлежала смерти (Лев.21:9, 22:13, 19:29). Существование служителей поддерживалось доходами святилища (Чис.35:1–8, 31:1–40).

Священники принадлежали к племени левитов. Во времена судей и в начале царской эпохи племя левитов поставляло народу исключительно священников: те, кто не хотел ими становиться, должны были бродить по стране в поисках заработка, поскольку колено Левия не имело даже своей земли (Втор.10:9). В случае необходимости они прибегали к помощи других племен, как тот левит, чья жена была изнасилована и убита: он посылает кусок трупа жертвы двенадцати племенам, пребывающим на земле, чтобы они покарали виновных (Суд.19).

В каждом святилище существовало строгое распределение обязанностей между священниками, обеспечивавшими собственно литургию, и левитами, которые выполняли дополнительные работы. Немаловажную работу выполняли «нетиним», которые отвечали за пение, литургическую музыку, сохранение и изготовление музыкальных инструментов.

Святилище Иерусалима притягивало огромное количество народа и было баснословно богато. Левиты должны были это богатство охранять в роли привратных стражей. Они предупреждали кражи и профанацию (1Пар.6:33, 9:17–33, 16:37–42, 25, 26; 2Пар.5:12, 16:17, 20:19, 31:14, 34:8), а также несли ответственность за строительство и восстановление зданий (2Пар.24). Их доход составляла десятина. Требование закона, однако, не всегда соблюдалось: часто левиты так или иначе оказывались владельцами полей, от которых они получали доход (Лев.25:32–34; Иез.45:5; Неем.13:10, 11:3, 11:15–18, 12:27–47).

Алтарь служит для принесения в жертву животных. По его стенам стекает искупительная кровь (Иез. 41:22, 43:13 и далее). Все древние народы создавали алтари для жертвоприношений своим божествам. В Израиле необходимо различать народные алтари и «бамот» – святилища идолопоклонников, которые постоянно проклинались пророками. На месте народных алтарей вырастали порой мелкие святилища, которые во множестве упоминает Библия (1Цар.9:12–24, 7:17; 3Цар.3:4; 4Цар.23:12 и далее, 3Цар.12:31, 13:32). Авраам воздвигает такой алтарь в Алон-Море, близ Сихема в долине Мориа (Быт.12:6–7, 8:20, 13:18, 26:25, 31:54, 33:18–20, 35:1–7 и др.). Эти алтари располагались, как правило, на возвышенности, что придавало им дополнительное величие. После постройки Иерусалимского храма эти места, священные деревья, стелы были приговорены защитниками единого культа, но их так и не удалось окончательно уничтожить.

Обычно израильтяне делали алтари из земли, камня или бронзы. В Иерусалимском храме был золотой алтарь для воскурения благовоний (Исх.30:1–10, 37:25–28.). Самыми распространенными, конечно, были алтари из земли, но от них практически ничего не осталось – археологические свидетельства редки. Напротив, мы располагаем многочисленными примерами алтарей из камня различных форм: это круглые или квадратные камни, плоские, по углам могут располагаться рога, которые служили их сакральному назначению. Иногда они делались из нескольких камней или монолита, как алтарь, открытый в Асоре, который весит 5 тонн. Это «галгалы»⁶⁵, которые Иаков воздвиг в Галааде (Быт.31:46–54). Алтарь Иерусалимского святилища представлял собой квадрат из бронзы в 20 локтей и 10 локтей высотой, как сообщается в Паралипоменоне. Священники и животные поднимались туда по наклонной поверхности. Отсюда происходит еврейское слово, обозначающее жертвоприношение, «ола», подъем: животное поднималось на алтарь, и дым от его мяса возносился к небесам.

Алтарь считался священным местом, поскольку в момент жертвы совершалось таинство искупления.

Жертва, которую Иоиль приносит на алтарь святилища, – это пища, предложенная божеству, дар, «минха». Если принесенная в жертву пища съедается участниками церемонии, она называется «зебах», жертва. Процедура напоминает греческую: лишь небольшая часть животного приносилась в дар, остальное съедалось, причем считалось, что съеденное жертвенное мясо придает силы человеку. Евреи вспоминают времена, когда патриархи и судьи укреплялись таким образом в процессе священных празднеств. Несмотря на централизацию культа, животных часто приносили в жертву вдали от Иерусалима, хотя полагалось отправляться в паломничество к центральному святилищу. Ритуальное убийство животного всегда сопровождалось молитвой.

Кровь и жир любого жертвоприношения предназначались божеству. Библейское законодательство воспрещает приносить жертвы идолам или умершим родственникам, как это было распространено в других странах (Втор.26:13–15; Пс.105:28).

Еврей живет в обществе, где жертва является способом приобщиться божественным силам. Иоиль воспринимает мир как дар Господень, и он должен ответить Ему соответственно. Восточный обычай предполагает, что любое человеческое общение сопровождается подарками: этот обычай соблюдается царями (1Цар.10:27; 2Цар.9:12; 4Цар.17:3–4; Ос.10:6; Пс.71:10; 4Цар.20:12; 2Цар.8:10). Дар – это знак уважения и подчинения. Если еврей хочет прибегнуть к помощи божьего человека, пророка, он должен озаботиться принесением дара. То же требуется для обращения к Богу. «Минха», специально предназначенная для подношения, делается из зерна, чаще всего из пшеницы; мука замешивается и выпекается в бесформенных лепешках, тесто не должно подниматься (Лев.2:1, 23:17, 2:11–16).

К пшенице неизменно присоединяют масло; хлеб всегда соленый; он съедается весь или частично на алтаре. В последнем случае остатки доедают священники во дворе святилища. Приношение зерна заменяло для бедных принесение в жертву животных.

«Корбан», подарок, – самая популярная в Израиле жертва: ее делили на части между приносящими и священниками. Подчеркнем, что все участники ритуала должны были находиться в состоянии чистоты, поскольку речь шла о разделении пищи с Господом.

Современному человеку трудно понять, почему культ жертвоприношения занимал такое важное место в религиозных представлениях древности. Попробуем представить себе, что думает Иоиль, отправляясь в Иерусалимский храм, чтобы принести в жертву быка, барана, козленка, голубя или горлицу. Отметим, что речь идет всегда о домашних животных. Иоиль двигается к святилищу с псалмами на устах. Твердой рукой он ведет за собой быка, специально выращенного для этой задачи. Бык, замечательно чистый, украшенный гирляндами, подходит к огромному алтарю из бронзы во дворе святилища. Человек кладет руку на голову животного, которому будет перерезана глотка: смысл этого акта в обмене между животным и человеком силами добра и зла, которые освобождаются вместе с кровью жертвы. Священник готовит костер, на котором будет сожжена жертва после того, как подвергнется ряду ритуальных процедур: священник и приносящий подношение должны поворачивать жарящееся мясо. Приносящий жертву пускает искупительную кровь, которой обагряются стены алтаря, в результате чего происходят прощение ошибок и отпущение грехов Господом.

Жертвы были приняты во многих обстоятельствах, например, после освобождения женщины от бремени: спустя 40 дней после рождения сына приносили в жертву быка, а 60 дней спустя после рождения дочери – голубя или горлицу. Если женщина была бедна, она могла вместо быка пожертвовать по паре голубей и горлиц. Жертвы приносились также при событиях государственной важности: например, при принятии священником сана и освящении церемониальных одежд (Исх.29:21, 29:7; Лев.8:30; 3Цар.18:24).

Нам кажутся сейчас варварскими жертвоприношения животных, но вспомним, что в древности часто приносили и человеческие жертвы. Меша, царь Моава, жертвует богам своего старшего сына (4Цар.3:27). Иеффай приносит в жертву свою дочь (4Цар.23:10; Иер.32:35; Лев.18:21, 20:2–6).

Культ Молоха процветал в Иудее. Поклонение ему требовало принесения в жертву сыновей и дочерей (Суд. 11:31). Пророки страстно восставали против подобных обычаев. Но в Библии можно проследить и другие случай человеческих жертв: например, Авраам в угоду требованию Господа готов погубить своего единственного сына Исаака (Быт.22; Мих.6:7; Исх.13:2, 34:20; 3Цар.16:34). Тогда считалось, что подобные действия – акт проявления высшей любви к Богу, подобно тому, как теперь считается проявлением патриотизма принести воинов в жертву на алтаре войны. Выкуп новорожденных можно объяснить обычаем древних времен, когда их жертвовали божеству. Повешение семи сыновей и дочерей Саула если и нельзя в полном смысле счесть жертвой, то можно расценить как политический акт, который очень напоминает ритуальный – жертвоприношение во имя отмщения и заключения союза (2Цар.21:1–9; Нав.9:15; Чис.25:4).

Обожать Господа на иврите означает ему служить. Это значит быть Его рабом, падать перед Ним ниц. Израильские праздники – это «встречи» с Господом. Святилища воздвигаются там, где издавна совершались ритуальные жертвоприношения, сопровождаемые процедурами очищения, возлияния, подношения масла, благословения. В эпоху Моисея ритуал исповеди сопровождается жертвой и вкушением святой пищи. Теофаниям предшествует ритуал причастия (Быт.4, 8, 14, 22; Исх.18:1–17; Исх.19, 24, 34). Старинные патриархальные обычаи служат новым законам. В то время как Моисей общается с Богом, толпы народа ожидают у входа в шатер и люди, молясь, падают на колени.

С момента завоевания все более значимыми становятся тенденции синкретизма. Хананейские святилища служат культу евреев. Каждый город, каждая деревня надеются обрести свое собственное культовое место. Языческие обряды смешиваются с монотеистическими обычаями в литургиях под пристальным вниманием пророков-провидцев.

С приходом монархии приходит конец эпохи кочевания, становятся постоянными и места литургии. Ежегодно празднуют пять больших праздников. Псалмы становятся все более популярными молитвами. Жертвы, приношения даров, вокальная и инструментальная музыка, ритуальные танцы притягивают большие толпы народа в Иерусалим, источник Торы и Слова Господа. Пророки провозглашают волю Господа, проклинают правонарушения, осуждают священную проституцию, недостаточную чистоту душ, требуют подлинного покаяния при жертвоприношениях. Они предпочитают справедливость и милосердие внешним проявлениям веры, таким, как соблюдение субботы, паломничества. Если сердце нечисто, напрасно падать перед Господом на колени. Они проклинают не только идолопоклонство – но лживое обожание Господа Элохима.

Слово «малак» происходит от корня «лак», который означает «посылать», «служить» на угаритском языке, арабском, эфиопском, как и на еврейском. «Ангел» – посланник, посланный человеком, царь или Бог. В этом последнем случае ангелы являются человеку, чтобы выразить волю Господа. Ангел мешает Моисею принести в жертву Исаака, является Илии на Валааме и т. д. Давид получает тревожное послание. Ангел обращается к народу в Бохиме (Быт.22:11–15; Исх.3:2; Чис.22:22, 35; 3Цар.19:5–7; 4Цар.1:3; Суд. 2:1–5). Посланник говорит, слышит, двигается – его собеседники и не догадываются часто, что он ангел (Суд.13:16). Три ангела, явившиеся Аврааму и сообщившие о рождении Исаака, предстали перед ним в человеческом облике: по тексту читатель понимает, что это ангелы, возможно даже, что один из них – Бог (Быт.18:4). Два странника, пришедшие в Содом, иногда кажутся людьми, иногда – ангелами (Быт.19:16). В человеке, который с ним борется, Иаков ощущает присутствие Господа: это посланник Божий (Быт.32:25; Ос.12:5).

Бог, ангел и человек могут в Библии сосуществовать в одной личности. Пророки всегда подчеркивают, что они вещают во имя Господа, а не ангелов, которые действуют по Божьему предначертанию (Быт.16:7–14). Текст часто обнаруживает двойственность: ангел говорит во имя Элохима, Элохим присутствует в человеке и словах ангела, который приобретает человеческое обличье. Ангел – это и Бог, и человек, но вполне ни тот ни другой. Царь Давид имеет репутацию мудрого, «как ангел Элохима», то же можно сказать и о великом священнике (Цар. 14:20; 1Цар.29:9; 2Цар.14:17, 19:28; Зах.12:8. Филон позднее скажет, что великий жрец – сын Господа и мудрости). Ангел является, чтобы спасать и строить, при потере и разрушении. Он освобождает израильтян из египетского рабства и ведет их через пустыню, подобно Богу. Но благословляющая рука может также и ранить: ангел карает ассирийцев, как и сам Израиль. В данном случае – это ангел-разрушитель, который появляется также под именем Сатаны, противника, в книге Иова.

На небесах много ангелов, они составляют двор царя царей, гвардию неба (3Цар.22:19; Иов.1:6, 38:7; Пс.102:19–21). Они могут снизойти на землю, чтобы исполнить волю Господа. Лестница, которую видит Иаков, служит ангелам для того, чтобы спускаться с небес и восходить обратно к трону Элохима, окруженному серафимами и херувимами, крылатыми грифонами с телом животного и человеческим лицом.

Херувимы впряжены в колесницу славы Господней (Иез.1:10). Исайя видит серафимов – не херувимов, – созерцая славу Господа: один из них подносит горящие угли к его губам, и он очищается (Ис.6). Захария видит ангелов, которые действуют или говорят в нем. По возвращении из вавилонского пленения, в эпоху второго храма, ангелы начинают занимать все более важное место в религиозной жизни евреев. Об этом свидетельствует Книга Даниила: ангелы переполняют вселенную, проявляя в ней волю Господа Элохима. Они составляют своеобразную иерархию.

После разрушения первого Храма, вавилонского пленения, оккупации Израиля персами, за которыми последовали нашествия греков и римлян, сознание близости к Господу все больше связывается с присутствием ангелов – его благословенных посредников (Зах.1:9, 2:2, 4:1, 5:5).

В Книге Даниила ангел спасает от пламени троих молодых людей. Он чудесным образом выбирается из рва со львом. Ангелы открываются ему под именами Михаила и Гавриила в облике людей; другой ангел в пугающем обличье предсказывает ему будущее и сообщает, что он вместе с греками должен будет бороться против главы персидского царства. Два ангела являются, чтобы открыть Даниилу смысл видений, которые он должен разгадать (Дан.4:10, 7:7, 10, 16, 9:21, 10:9 и далее, 13, 20, 21). Это посредничество, все более значимое с течением времени, свидетельствует об отдалении человека от Бога во вселенной израильтян – после побед ассирийцев, вавилонян, персов, греков и, наконец, римлян евреи обращаются к ангелам, чтобы найти утешение и обрести надежду.

Человек Библии живет в мире, где властвуют силы добра и зла. Свет – область пребывания Бога и ангелов. Сумрак укрывает Сатану и его демонов.

Сатана противостоит Господу и не упускает момента оспорить его решения и воспротивиться их осуществлению. Однако мы не найдем в Библии развитой демонологии, характерной для Месопотамии или Персии. По-видимому, авторы Библии избегают популяризовывать верование в Сатану, характерное для языческого сознания.

Сатана появляется в Библии очень редко и на короткое время. Мы видим его в первых двух главах Иова, где он описан среди сынов Элохима, как один из его посланников на земле для воздействия на людей, осуществляя Его волю. Сатана – вдохновитель испытания, которое Бог налагает на Иова.

Само слово «сатана» появляется в Библии в разных смыслах. В истории Валаама оно используется в большей степени для обозначения врага, чем средоточия зла (Чис.22:22; Исх.23:22). В Третьей Книге Царств имя Сатаны повторяется четыре раза (3Цар.8:37, 11:14, 23, 25), но каждый раз слово указывает на врага, обладающего вполне человеческой природой.

Последние книги Библии уделяют князю тьмы больше внимания. Захария (Зах.3:1) придает ему, как и Иов, роль обвинителя первосвященника Иисуса Навина, а в Паралипоменоне (1Пар.21:1) он выполняет другую роль: толкает людей на преступление, здесь тенденция присвоить Сатане ошибки Давида (2Цар.24:1). Он выступает в функции соблазнителя в персидскую эпоху и затем в эллинистическую и римскую, когда демонология набирает силу, известную нам по Новому Завету, апокрифам и другой литературе того времени, а позднее в талмудических и раввинских трудах.

Еврейская Библия говорит о нем аллюзиями и, как мы видели, довольно редко. Зло находится под контролем Бога. Яхве позволяет Сатане испытать Иова, но не предать его смерти. Упоминания демонов, сопутствующих Сатане, также редки (Быт.3:1–3, 6:1–8). Но не стоит из этого делать ошибочное заключение: человек Библии размышляет о проблеме зла. Достаточно обратиться к Псалмам, чтобы в этом убедиться. Упоминание там князя тьмы самое частое – не менее 112 раз в форме имени и различных эпитетов и определений. Он – Адам сил зла, лжец, безумец, сильный, суровый, беззаконный, кровавый, клеветник, он порождает дрожь, посылает пламя, подстерегает душу, богохульствует, это палач, истребитель живого, мятежник. У него злой взгляд, он ведет на преступление и войну, он враг справедливости, угнетатель, обвинитель, враг мира.

Понятно отсюда, насколько важное место демонология займет в двух религиях, взявших источник в Библии: иудаизме и христианстве.

Бога воспринимают под определенным именем. Еврей каждый день слышит имена богов других наций: их пантеон наполнен идолами, как звездное небо – звездами. Главные боги хананеев – Астарта и ее муж Эль, дальние предки Элохима евреев. Вместе со своим сыном Ваалом они являются богами небес и жизни, как Гад и бог удачи и плодородия Дагон. У хананеев, как и у арамеев, ассирийцев, вавилонян, были сотни других божеств, которым они поклонялись чуть ли не у каждого дерева, куста, источника: Эль, Ашима, Ваал, Ванан, Ашур, Иштар, Вел, Мардук конфликтовали с богами Египта Амоном, Акером, Ра. Имена богов более далеких народов, хеттов, арабов, персов, не говоря о греках и римлянах, звучат для евреев своеобразным проклятием, поскольку они преданы своему единственному Богу.

Его имя Господь Элохим. Еврей видит в нем источник жизни: он – Бог «биологический». Слово «Элохим» в первую очередь связано с идеей жизненной силы: корень этого слова имеет значение могущества, верховной воли и даже может обозначать языческих божеств. Существительное может быть на иврите во множественном числе и используется для обозначения идолов, но евреи предпочитают единственное, поскольку их Бог един. Он может также обозначаться как Элоха, присутствующий в каждое мгновение жизни. Еще более точное имя – Яхве – повторяется 6823 раза в Библии. Вне Библии имя Яхве встречается в надписях, найденных в Лакише и на камне Меша, царя Моава. Эль – также одно из божеств языческого пантеона, но Яхве – исключительно имя Бога Израиля, того, который явился Моисею.

В Библии сказано, что Яхве – тот, кто был, есть и будет, абсолют. В царскую эпоху имя писалось именно так. Позднее возникла другая форма «Эхие», «я буду», что явилось своего рода мантрой, открывшейся Моисею. Фраза «Эхие ашер эхие» – «Я Сущий» – отражает мысль о трансцендентности Бога, его положении вне пространства и времени и сохранении им неизменной своей сущности. Евреи используют также уменьшительно от Яхве – «Ях». В этой форме имя Бога входит в огромное число имен и слов.

Слово «Адонаи» – множественное число от «Адон» – предположительно происходит из выражения «Адонаи Элохим» (Быт.15:2, 20:3). В разговорном языке слово «Адонаи», редко используемое в Библии, в конечном счете было заменено именем YHWH, Яхве, а также Элион, верховный, или Эль Шаддаи, Бог всяческого плодородия.

Слово «Саваоф» – означает, с одной стороны, Бога небесного воинства, с другой – Бога многообразия всего земного и ангельского. Бог един, но его обозначения в устах евреев многообразны: он святой Израиля, твердыня, ведущий Иакова, страх Исаака. Во всех случаях Он – Тот, с кем человек может постоянно общаться, кого может спросить, с кем поговорить, который отвечает (Ис.43:10).

Эта многочисленные имена обозначают в сознании человека Библии одну и ту же реальность. Но это не значит, что они абсолютно равнозначны. В некоторых текстах Пятикнижия по преимуществу употребляется слово «Элохим», в некоторых – «Яхве»: отсюда гипотеза о разном авторстве соответствующих фрагментов. Эти теории, которые занимали критику XIX – начала XX века, были поставлены под сомнение археологическими исследованиями, которые показали, что сосуществование различных наименований одного божества вообще характерно для литературы народов Древнего Востока и отвечает другим критериям. Называя Бога так или иначе, евреи вкладывают в текст определенный оттенок смысла: так, в рассказе о принесении в жертву Исаака используется имя Элохим, чтобы указать на суровость Бога. Яхве – имя, связанное с представлением о благости, великодушии.

Вглядываясь в небо своей страны, блещущее средиземноморской лазурью, вдыхая сухой воздух пустыни, любуясь красками заката от красного плавно сменяющимися на интенсивно фиолетовый оттенок сквозь полосы бледно-голубого, почти белого, созерцая радугу, Иоиль думает о славе Господа и творении Его (Пс.18:2).

Евреи – не народ, создавший богов, это народ, Богом созданный, избранный. Его вождям – Аврааму, Исааку, Иакову, Моисею и Давиду – Он открыл свой великий замысел.

Многие народы древности считали себя избранными своими богами для исключительной судьбы, но, подчиняя с невероятным упорством свою судьбу Его закону, лишь евреям удалось сделать своего Бога средоточием национальной и религиозной жизни.

Яхве – таково имя Бога евреев. Этот народ, трепетно фиксировавший каждую букву в своих текстах, стараясь ничего не потерять в потоке времени, на протяжении четырех тысячелетий, допустил парадоксальную ситуацию: произношение имени Бога было забыто.

Надо отметить, что это имя не произносилось публично, кроме единственного раза в году, в Святом Святых, в Храме первосвященником во время церемонии великого отпущения грехов. С момента разрушения Храма подлинное звучание имени потерялось. То, как мы теперь произносим это имя – Яхве, – лишь принципиально непроверяемая гипотеза, а Иегова – явная ошибка чтения начертания.

Бог – источник и будущее Сущего. Он также несомненная реальность. Потому ему придаются антропоморфные черты: он говорит, приходит и уходит, поднимается и спускается, радуется и грустит, задумывает что-то и отменяет решение, возмущается, наказывает и оправдывает, прощает. Он создал человека по образу и подобию своему, и человек охотно придает ему свои черты. Это мистическое подобие станет основой размышлений Иова. Бог – создатель Сущего. Он пребывает высоко, он вождь небесного воинства, Адонаи Саваоф. Он един и свят, он источник всякой святости. Элохим – создатель вселенной, спаситель.

Он обладает способностью всеприсутствия. Он – создатель истории, вершитель войны и мира. Он открывается Аврааму, дает свое слово Иакову, Моисею; он вырывает свой народ из рабства идолопоклонства, гонит его в Египет, освобождает от неволи, велит завоевать Землю обетованную, защищает от внешних врагов, карает, если это необходимо, ослушников. Он коронует царей и спасает обездоленных, защищает бедных, вдов, иноземцев, сирот. Он реально присутствует в Иерусалимском храме. Там народ может говорить с ним, просить его, выражать свою преданность.

Он источник жизни, но также источник закона. Моисей на Синае получает от Бога закон, выгравированный на скале. Его основу составляют десять заповедей, определяющих основы морали и законодательства.

Он не только дает закон, он следит за его выполнением. Он находится в постоянном контакте с человеком, внушая ему мысль о божественной добродетели и каре за прегрешения, воспитывая в нем способность внутреннего созерцания таинства своего присутствия.

Бог Израиля трансцендентен. Он восседает на небесах, спускается к Вавилонской башне и разрушает собственными руками то, что было построено, ступает в рай, чтобы найти Адама, герой, воин, непримиримый судья, который испытывает самые разные чувства: радость, грусть, отвращение, раскаяние, ревность, подобно человеку, и остается в бесконечном, в вечности, у источника вселенной.

Он создает вселенную благодаря созидательному и спасающему слову. Он говорит с человеком, чтобы дать ему совет, указать путь, спасти. Постоянный диалог человека с Богом движет историю народа. Создатель – учитель, господин, царь, отец, друг.

Бог невидим, и тем не менее он присутствует везде, является естественной реальностью всякой жизни, всякого существования. Бог един: есть только один Бог, и нет ничего подобного ему. Это эсхатология безусловного.

Бог обладает качествами всеприсутствия, всезнания и всемогущества. И народ Израиля живет в сознании чудесного, таинственного, безмерного и святого.

Мифы творения существовали в Месопотамии, у хананеев и в большинстве крупных цивилизаций древности. Бытие лежит у истока антропоморфной космогонии и выдвигает на первый план божественное предназначение человека. Мы на пороге революционного поворота человеческой мысли: отныне источник – это источник, дерево – дерево, а не устрашающие идолы, которых нужно торопиться ублажить. Табу, тотемы, запреты незапамятных времен, астральные божества теряют свое могущество, и человек теряет трон, где цари велят обожать себя, словно богов: есть один Бог, не идолы из камня и дерева, не предметы, не деньги, не нация или пол.

Новая система ценностей определяется, исходя из сияющей интуиции единства сущего. Она противостоит инстинкту человека: она требует, чтобы он был свят, когда его раздирают противоречия; чтобы он был справедлив, когда он под властью беззакония; чтобы он не убивал, не крал, когда он видит кровь и грабеж; чтобы он не вожделел, когда ощущает плотское желание и не может оставаться ему неподвластным. Бог ревнив, и он требует, чтобы человек был противоположностью тому, каков он от природы – он требует не только прогресса, он требует изменения человека в соответствии с законом любви, поскольку Бог евреев – это Бог любви, справедливости и мира. Их мысль не касается мифологии войн богов. Драма человека больше не пребывает на Олимпе, она спускается на землю, становится наследием человека. Человек борется теперь с несовершенством своей природы.

В условиях постоянного давления империй, которые окружают Израиль, евреи обращаются к надежде на царство Божие, царство Яхве. Древнее понятие Бога-царя наполняется в их сознании новым монотеистическим содержанием.

Они видят в Боге вождя своего народа: Яхве дает закон, называет царя и сановников, заботится о детях, вознаграждает благо и карает зло. Понятие Бога- царя настолько глубоко укоренено в сознании нации, что пророки постоянно возвращаются к рассуждениям на эту тему (1Цар.8, 12; Суд.8:22–23).

Пророки провидят время искупления Израиля, которое должно совершиться после понесенной им кары за его преступления (Иез.20:33). Бог может спасти свой народ, потому что его могущество безмерно. По их мысли, в его власти также спасение всего человечества (Пс.46:3–4; Пс.23, 93). Природа сама провозгласила его первенство перед богами других наций (Пс.95:10–13, 96:1, 97:6–9, 94:3, 95:4–5, 96:9; Иер.10:7–10).

Семь псалмов (Пс.23, 46, 92, 95, 96, 92, 98) подводят итог надеждам евреев на царство Божие. Каждое мгновение жизни человек Библии черпает в них вдохновение, прославляя Господа в литургиях как царя Израиля и царя Сущего. Царство Божие противопоставлено царствам земным, основанным на насилии и тирании варварских государей – закон царства Божия основан на справедливости, мире и любви.

На протяжении пяти веков монархии вдохновенные Израиля создают на основе традиций патриархальной жизни эпохи судей медитативную концепцию, которая по сей день не потеряла своей актуальности.

Их этика рождается из любви. Древняя заповедь «люби ближнего, как самого себя» сливается в сознании с другой: «Люби Господа Элохима от всего сердца», выражающая онтологическую основу мировосприятия израильтян и определяющая нормальный порядок вещей. Поскольку индивидуум составляет часть социума, он должен подчиняться закону. Любовь – это не менее или более глубокое чувство, которое может существовать или не существовать: оно абсолютная реальность и источник всякой жизни и всякого мира. Когда между двумя людьми возникает любовь, их существа сливаются в одно (Зах.6:13). И это единство устремлений делает любовь источником жизни.

Мир и благословение так же тесно слиты, как любовь и жизнь. Для мира во зле обнаруживается то, что для света в сумерках (Ис.45:7; Иер.29:11). Тот, на кого снизошло благословение, спасен в каждое мгновение своей жизни от смерти, голода, ран, тоски, войны, злословия, клеветы, жестокосердия, мороза, диких животных, болезней – поскольку Бог есть спасение (Иов.5:19; Иез.34:25–30). Мир – это триумф царства Божия и царство закона. Так укореняется надежда на прекращение в будущем войн (Зах.9:9–10; Ис.9:1–6, 11:10–14, 45:25).

Мечта человека Библии питается ожиданием рая земного в час триумфа Бога и Его Мессии. Пророки постоянно питают живительными соками мессианскую идею. Она обретет свое глубокое и всеобъемлющее значение в иудаизме и христианстве.

Вмешательство Бога в историю обеспечивает победу невинного над виновным, блага над злом и готовит пришествие Мессии.

Грех не может оставаться безнаказанным. Суд Господа ежесекунден и коснется всех живущих. Центральная идея метафизики Божественного суда: человек таков, каким он хочет быть. Он делает то, что он хочет, ему предстоит решить вопрос – быть или не быть, жить в Боге или кануть в небытие. Природа, все Сущее однажды подвергнется суду. Нации, которые сопротивляются Господу или Его Мессии, будут обращены, цари, которые атакуют Сион, впадут в панику и будут уничтожены во время Апокалипсиса. И наступит триумф Господа Элохима, справедливости и любви. Гордыня могущественных будет сломлена. Ссыльные вернутся на родину, Сион возродится, Иерусалим будет вновь отстроен. Мир воцарится навсегда для всех наций: война, нищета, несправедливость, гнев, грех навсегда будут изгнаны с лица земли. Даже смерть будет побеждена: «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление. И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде – как звезды, вовеки, навсегда» (Дан.12:2–4; Ис.25, 26).

Миф, на котором основывается национальное существование, тем более могуществен, что он глубоко историчен с момента выхода евреев из Египта. Еврейская Пасха – главный праздник; она напоминает евреям тяжесть рабства под гнетом фараона, величие Моисея, чудо Яхве, Бога-освободителя. Пасха празднуется в ознаменование перехода от рабства к свободе, от тоски к облегчению, от сумерек к свету, от смерти к жизни. Пасха продолжает праздноваться по сей день. Каждый год происходит избавление народа от фараонов и переживание чуда освобождения. Каждый человек в Израиле чувствует себя включенным в национальную жизнь.

Иоиль не мыслит себя свободным от воли Господа. Он освобожден от власти мифов и верований язычников, от давления пантеона божеств других наций, от влияния бесчисленных идолов. Природа – также творение Господа. Потому она перестает быть угрожающей: человек, созданный по образу и подобию Бога, должен ее подчинить своей власти и преобразить. Еврей освобожден своей верой от ненависти и страха: он живет в сознании божественного присутствия.

Никогда еще состояние человеческой радости не было воспето с такой страстностью, как это сделано в Библии. Книга Псалмов прославляет человеческую душу, ее радость, тяжесть, озаренность мистическим знанием, ясность. Еврей даже в самые угрожающие моменты истории своего народа отдает себе отчет, что жизнь человеческую определяют три важных момента: ночь – время беззакония, которому праведник должен уметь противостоять. К утру приходит сознание поражения беззакония и триумфа блага; наконец, заря расцветает славой мессианского царства. Когда приходит несчастье, Иоиль умеет ждать часа радости.

Неустанно человек Библии воспевает Сущее, он ощущает себя единым с солнцем, звездами, луной, животными, которые его окружают. Он воспевает любовь. И Песнь Песней, прославляющая человеческую любовь, – в определенном смысле национальная песня евреев.

Их радость не слепа: они знают тяжесть и кровь, реальную трагедию существования. Но они живут в светлой надежде: человек должен следовать за Господом до своего подлинного освобождения. Надежда – это трепещущая нить между Господом и освобождением Израиля в ожидании эсхатологической реальности, где реальный порядок мира установится навсегда в непреложности любви и мира.

Господь будет тебе вечным светом.

Ис.60:19

Царь твой... возвестит мир народам.

Зах.9:10

Два противоположных полюса движут библейскую историю: воспоминание о потерянном рае и надежда на грядущее царство Господне. Могущество этих двух мифов объясняет упорство евреев в стремлении спасти свою веру, язык, культуру от давления времени.

Традиции поддерживают сердца в час, когда для выживания необходима борьба. Поскольку ожидание грядущего царства Господня питается воспоминаниями прошлого и надеждой. Ведь настоящее состояние мира, трагедии, которые пережил Израиль, реалии зла, войны, ненависти временны и исчезнут, словно кошмар, который пропадает утром. И в этом нет сомнений, поскольку Господь придет и создаст новую землю и новые небеса.

Грядущее явление Господа – это зерно эсхатологии мессианства Израиля. Пророки неустанно вспоминают в своей теофании Авраама, выход из Египта, дарование Торы на Синае, завоевательную войну, союз с Давидом (Ис.10:26, 11:15, 43:16, 51:10, 52:12, 48:21; Ос.2:17; Иез.37:26). Господь явится, чтобы судить землю, приговорить преступника, спасти невинного и покарать нечестивцев.

Спасение тесно связано с идеей суда Господня. Господь справедлив и милосерден, он покарает своих врагов и врагов своего народа (Ис.27:1). И эта победа разрушит окончательно беззаконие, которое противостоит царству любви. Языческие боги будут низвергнуты (Соф.2:11), могущество зла будет уничтожено (Иер.25:15; Иез.25, 32), беззаконию не будет больше места в Израиле (Ос.4:1–2; Мих.6:1–4; Иер.11:9–13, 20:6). Кара придет как голод, чума, огонь, дрожь земли, ужасы войны (Иер.14:12; Иез.6:11; Ам.1:4, 2:13, 5:3; Ис.5:25; Иер.15). Поскольку наказание за преступления должно предшествовать царству справедливости.

Этому дню предшествует возрождение Израиля в райской прелести:

Так, Господь утешит Сион,

утешит все развалины его

и сделает пустыни его, как рай,

и степь его, как сад Господа;

радость и веселие будет в нем,

славословие и песнопение (Ис.51:3; Ос.2:20).

Мир воцарится на земле даже среди животных; больше не будут умирать дети; человеческая жизнь будет очень долгой (Ис.65:20). Поскольку в день Господа живой Бог провозгласит триумф жизни над смертью. Так миф о потерянном рае кристаллизуется в ожидание Земли обетованной. Когда она завоевана – человек грезит о времени ее освобождения от сил зла, о дне всеобъемлющего искупления. Амос, первый из великих пророков-писателей, делает акцент на катастрофах, которые будут сопровождать день Господа (Ам.7, 8, 9), не светлый, но сумеречный (Ам.5:18–20, 8:9). Спасение придет лишь для праведников, лишь они будут защищены от апокалиптических катастроф. Для них царство Давида возродится в своем былом могуществе, в эру мира и счастья, которая последует за судом Господа. Осия также делает акцент на Израиль как на центр эсхатологии: он будет избавлен благодаря силам любви. Мысль Исайи и Михея простирается на всю вселенную: спасение Господне ожидает не только Израиль, но и другие нации, даже природу, поскольку небеса и земля будут обновлены в день Господа.

Софония связывает также судьбу нации с судьбой всего человечества.

В повествовании о кровавых трагедиях, которыми наполнена история Иудеи и Израиля, Иеремия, Аввакум, Иезекииль, Аггей, Захария запечатлевают несравненное звучание эсхатологического лиризма, который достигает вершин в некоторых Псалмах и особенно в последних главах (40–65) Книги Исайи. Во 2-й книге Исайи содержится наиболее полное изложение мессианской эсхатологии Израиля.

Придет день Господень, день искупления. Яхве освободит свой народ благодаря своему милосердию: новая Пасха отметит возрождение Сиона, куда стекутся спасенные после Апокалипсиса. Иерусалим и Храм будут восстановлены (Ис.44:28). Яхве царствует в Сионе над своим народом, окончательно избавленным от своих врагов.

Апокрифическая литература откроет путь появлению образа Иисуса и Новому Завету. Мессия – это помазанник Господа, «мешиах». Будучи избранным Им, он получает то же помазание, что царь или священник (Исх.19:6). Это своего рода идеальный царь или священник, через него реализуются все обетования завета. Он установит мир и уничтожит врагов; его власть имеет источником Господа, он Его любимый сын (Пс.1, 19, 20, 71; Vuillaud P. Les Psaumes messianiques).

Исайя и Михей в древней традиции предусматривают для этого персонажа чудесное рождение:

Из тебя произойдет Мне Тот,

Который должен быть Владыкою в Израиле

и Которого происхождение из начала,

от дней вечных.

Посему Он оставит их до времени,

доколе не родит имеющая родить…

И станет Он, и будет пасти в силе Господней,

в величии имени Господа Бога Своего,

и они будут жить безопасно,

ибо тогда Он будет великим до краев земли.

И будет Он мир (Мих.5:2; Ис.7:14).

Исайя детально описывает грядущий райский мир:

Тогда волк будет жить вместе с ягненком,

и барс будет лежать вместе с козленком;

и теленок, и молодой вол, и лев будут вместе,

и малое дитя будет водить их…

И корова будет пастись с медведицею,

и детеныши их будут лежать вместе,

и лев, как вол, будет есть солому,

и младенец будет играть над норою аспида,

и дитя протянет руку свою на гнездо змеи.

Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей,

ибо земля будет наполнена ведением Господа,

как воды наполняют море (Ис.11:1–10).

Этот древний сон не покидает сознание нации со времен Авраама. Призвание Израиля не заключается в триумфе нации над другими, речь идет о примирении всего человечества и природы с Богом, вне какой бы то ни было войны:

Тогда истреблю колесницы у Ефрема

и коней в Иерусалиме,

и сокрушен будет бранный лук;

и Он возвестит мир народам (Зах.9:10).

В этот день каменное сердце станет живым, из крови и плоти, и в нем будет пребывать Господь (Иер.31:31–33). Слепые обретут зрение, глухие – слух. Наступит время всеобщего спасения, мира и любви (Ис.45, 70, 60, 66).

Это ожидание приобретает в сознании людей Библии мировоззренческое значение (Быт.49:8–12; Чис.24:5–17). Исайя, Михей, Иеремия, Иезекииль, Аггей и Захария, второй Исайя, второй Захария – все они пребывают в ожидании освобождения, которое изменит реалии национальной жизни в процессе обновления всего Сущего.

Пророки провозглашают тотальное грядущее изменение человечества, которое касается не социологии, морали или философии, но следует из их сознания Бога: «Я есмь Сущий» (Исх.3:14). И потому у истории есть начало, смысл, целесообразность. Она не абсурдна, несмотря на самые жестокие свои повороты. Она не заключается в слепом и замкнутом следовании событий, в которых человек становится вечной жертвой. Она являет собой путь к триумфу гармонии во Господе. Речь не идет о том, что евреи – носители философии истории, скорее – сознания прошлого, настоящего и будущего в свете грядущего спасения. В этом смысле доктрина пророков не является утопией. Социальная справедливость, мир, нравственная метаморфоза человечества – вот ориентиры исторического процесса.

На протяжении веков евреи получают послание своих пророков и воспринимают источник морали и законности – Тору, давшую рождение трем монотеистическим религиям: иудаизму, христианству, исламу.

Поколение за поколением они сохраняют и передают знание о грядущем благом обновлении человечества.

Грек, посещавший Ближний Восток во времена Соломона, Исайи, Иезекииля, видел не слишком большое отличие своей страны от Ассирии, Вавилона, Сирии, Финикии или Египта. Тот же образ жизни, те же способы строительства, тот же монархический режим, те же технологии обработки металлов, те же способы вести войну, та же манера одеваться, обрабатывать землю, собирать урожай. В материальном плане путешественнику было очень трудно отметить отличия быта древнего еврея от жизненного уклада соседних народов.

В плане социальном и политическом разница была более заметна: отношения между царями и подданными, богатыми и бедными, гражданами и иноземцами, работниками и работодателями или хозяевами и рабами; право собственности; концепция частной жизни мужчины и женщины; место, которое занимали представления о морали в повседневной жизни, несмотря на многие сходные черты, имели значительные особенности в сравнении с окружающим древним миром.

Но в смысле представления о Боге и грядущем человечества евреи внесли совершенно особенный вклад в мировую культуру.

Их Бог един и трансцендентен. Это простое утверждение подорвало основы всех древних обществ, чьи божества были прокляты как лживые, бессильные, смертные. Это изменение сознания положило конец господству идолов, мифов и мистики.

Эта констатация сопровождает осуждение дурных проявлений человеческой природы, выражающихся в стремлении к убийству, краже, несправедливости, ненависти, войне, сексуальным излишествам, лжи. Надежды человека обращаются к святости, справедливости, законности, господству духовной природы над животными проявлениями человеческого существа.

Так идеал древних евреев патриархальной эпохи приобретает общечеловеческое звучание и значение, становясь в некоторых текстах Исайи, Иеремии, Захарии или Иезекииля представлением о грядущей гармонии, когда человеческая душа освободится от порока и обновится.

Творение имеет смысл, и человечество должно обратиться к Господу. История составляет центральную драму творения. Она развивается сквозь тысячи перипетий, подобно священному обряду, сценой которого является вселенная, и обращена к духовному совершенствованию человечества.

Спасение, искупление, освобождение должны не только избавить человечество от зла, но и обеспечить триумф блага.

Поскольку справедливость и истинность – основы жизни, без них невозможны любовь и союз. Изначально мыслители Израиля не различали понятия права и долга, они были слиты в представлении о божественной воле и законе. Понятие справедливости – центральное, оно постоянно присутствует в рассуждениях всех пророков: чтобы заслужить благословение пророков, человек должен быть в первую очередь справедлив, кроме того, он должен принять Господа. Мятежники окажутся в Шеоле, а праведники обретут царство Божие. Человек как носитель воли Господней – ведущая тема Книги Иова, Псалмов, пророков. Тайна справедливости Господней существует, и постичь ее можно лишь посредством веры: «Уповай на Господа и делай добро; живи на земле и храни истину» (Пс.36:1–5).

Пророки не устают на протяжении веков порицать несправедливость, злоупотребления, нарушения закона, отсутствие милосердия, жестокость, агрессию, неумеренность. Злодеяния абсурдны, поскольку влекут за собой страдания и жертвы. Триумф справедливости положит конец противоречиям человечества. Пророки не были погружены в метафизику, занимавшую умы древних язычников: их беспокоила проблема справедливости и духовного совершенствования, в котором заключена истина грядущего триумфа Господа (Иер.12:1–4; Иов.21; Иез.3:20, 14:14–20).

Так размышления пророков преодолевают зло и обращаются к новым горизонтам, которые найдут свое выражение в двух религиях, источником которых станет Библия: иудаизме и христианстве.

Хронологическая таблица истории евреев и соседних народов периода кочевания, полуоседлости и царской эпохи

Плен – восстановление самостоятельности – рассеяние

Римская эпоха

Albright W. P. L’archeologie de la Palestine. Paris, 1984.

Albright W. P. YHWH and the Gods of Canaan. New York, 1976.

Baron S. W. Histoire d’Israël, vie sociale et religieuse. V. 1–5. Paris, 1957–1964.

Barrois A G. Manuel d’archéologie biblique. Paris, 1953.

Bronner L. Biblical Personalities and Archeology. Jérusalem, 1974. Biblical Archeology. Keter, Jérusalem, 1973.

Contenau G. La vie quotidienne a Babylone et en Assyrie. Paris, 1954.

Encyclopedia Judaica. V. 1–16. Jérusalem, 1974.

Encyclopedia miqrait. (на ивр.). V. 1–8. Jérusalem, 1962.

Heaton E. W. Every Day Life in Biblical Time. London, 1956.

Kenyon K. Archeology in the Holy Land. London, 1970.

L’Encyclopedie des fouilles en Israël, (на ивр.) V. 1–2. Jérusalem, 1970.

Miller. Encyclopedia of Bible Life. New York, 1973.

Montet P. La vie quotidienne en Egypte au temps de Ramsés. Paris, 1924.

Munk S. La Palestine, description géographique, historique et archéologique. Paris, 1845.

Pedersen. Israël, its Life and Culture. V. 1–2. Oxford, 1926–1940.

«Revue des Etudes bibliques» – Ecole Biblique de Jérusalem.

Vaux R. Les institutions de l’Ancien Testament. Paris, 1966.

Vaux R. La vie quotidienne des Hébreux au temps de la Bible. Paris, 1968.