Врач скорой помощи: смертельный спорт

В нашей стране в совет­ские годы спор­ту уде­ля­лось огром­ное вни­ма­ние, как на про­фес­си­о­наль­ном, так и на люби­тель­ском уровне. Для детей и под­рост­ков были созда­ны спор­тив­ные сек­ции и дет­ско-юно­ше­ские спор­тив­ные шко­лы, для школь­ни­ков – спор­тив­ные обще­ства («Тру­до­вые резер­вы»), для сту­ден­тов – СО «Буре­вест­ник», для людей сред­не­го и пожи­ло­го воз­рас­та – груп­пы здо­ро­вья. Спорт про­па­ган­ди­ро­вал­ся с помо­щью пла­ка­тов, теле­ви­зо­ров, газет и жур­на­лов. Не зани­мать­ся спор­том было про­сто стыд­но и не куль­тур­но, тем более, что все спор­тив­ные сек­ции, шко­лы, обще­ства и пр. были совер­шен­но бесплатные.
…Мои отро­че­ство и юность про­шли в кон­це шести­де­ся­тых – нача­ле вось­ми­де­ся­тых годов в одном из самых тихих и зелё­ных угол­ков в цен­тре Каза­ни – Школь­ном пере­ул­ке. Так он назы­вал­ся пото­му, что имея Y‑образную фор­му, закан­чи­вал­ся овра­га­ми-тупи­ка­ми, на краю одно­го из кото­рых нахо­ди­лась шко­ла, где я про­учил­ся два года перед поступ­ле­ни­ем в физи­ко-мате­ма­ти­че­ский лицей. В этом пере­ул­ке жили извест­ные тогда в горо­де и рес­пуб­ли­ке вра­чи, учи­те­ля, работ­ни­ки обко­ма пар­тии, учё­ные, писа­те­ли, сотруд­ни­ки КГБ, а так­же вид­ные дея­те­ли дру­гих пар­тий­ных и хозяй­ствен­ных орга­нов. До сих пор память о неко­то­рых извест­ных людях уве­ко­ве­че­на мра­мор­ны­ми и брон­зо­вы­ми дос­ка­ми на фаса­дах ряда домов, в кото­рых были откры­ты неболь­шие музеи. Имен­но здесь, в Школь­ном пере­ул­ке, во вре­мя вто­рой миро­вой вой­ны, ака­де­мик Кур­ча­тов закан­чи­вал раз­ра­бот­ку совет­ской атом­ной бом­бы, а ака­де­ми­ки Арбу­зо­вы закла­ды­ва­ли осно­вы тео­рии и прак­ти­ки фос­фор­ор­га­ни­че­ских соединений.
Под­стать была и жив­шая здесь моло­дёжь – мои ровес­ни­ки, учив­ши­е­ся изна­чаль­но в пре­стиж­ных шко­лах, а потом в инсти­ту­тах – меди­цин­ском, архи­тек­тур­но-стро­и­тель­ном, финан­со­вом, хими­ко-тех­но­ло­ги­че­ском, авиа­ци­он­ном и пр. Несмот­ря на неко­то­рые соци­аль­ные сту­пе­ни, никто из них не зади­рал нос и не бахва­лил­ся поло­же­ни­ем сво­их роди­те­лей в обще­стве, посколь­ку все они были вос­пи­тан­ны­ми и интел­ли­гент­ны­ми людь­ми. Это сей­час, какой-нибудь соп­ляк, кото­ро­му папа с мамой купи­ли «Audi» или «BMW», кура­жит­ся на гла­зах мно­го­чис­лен­ной тол­пы сно­бов, а тогда подоб­но­го и в помине не было. Так было не про­сто не при­ня­то, — это было некра­си­во, нехо­ро­шо, нескром­но. Даже сотруд­ни­ки обко­ма пар­тии не име­ли лич­но­го авто­транс­пор­та. Вот такие были времена…
Вече­ра­ми, после уро­ков или заня­тий, все ребя­та соби­ра­лись на «пятач­ке» Школь­но­го пере­ул­ка: в зави­си­мо­сти от вре­ме­ни года мы игра­ли в фут­бол, хок­кей или боль­шой тен­нис само­дель­ны­ми дере­вян­ны­ми ракет­ка­ми, ката­лись по горо­ду на спор­тив­ных вело­си­пе­дах, под­тя­ги­ва­лись на спор на тур­ни­ке, езди­ли купать­ся на реч­ку Казан­ку и т.д. А по утрам мы, перед шко­лой или инсти­ту­том, друж­ной груп­пой бега­ли по десять кру­гов на бли­жай­шем стадионе.
Так про­дол­жа­лось до тех пор, пока в один из вече­ров кто-то не при­нёс дефи­цит­ней­шую по тем вре­ме­нам кни­гу об атле­тиз­ме с фото­гра­фи­я­ми муску­ли­стых мужи­ков и опи­са­ни­ем тех­ни­ки заня­тий со штан­гой. Мы сгру­ди­лись вокруг бли­жай­ше­го фонар­но­го стол­ба и с вос­хи­ще­ни­ем рас­смат­ри­ва­ли кар­тин­ки, вос­тор­жен­но вос­кли­цая дифи­рам­бы и эпи­те­ты. У всех горе­ли гла­за и, что есте­ствен­но для моло­до­го чело­ве­ка, сра­зу же появи­лось жела­ние стать силь­нее и хотя бы чуть-чуть похо­дить на этих спортс­ме­нов. Вос­хи­щён­ные и воз­буж­дён­ные, мы ещё дол­го не рас­хо­ди­лись, а потом сооб­ща реши­ли – а нам сла­бо? Ска­за­но – сде­ла­но. На дру­гой же день мы, ски­нув­шись по пол­тин­ни­ку, купи­ли штан­гу, сто­ив­шую по тем вре­ме­нам сущие копей­ки, и при­сту­пи­ли к прак­ти­че­ским упраж­не­ни­ям на све­жем воз­ду­хе в неболь­шом скверике.
Штан­га ока­за­лась «дамой» с харак­те­ром ста­рой кар­ги и норо­вом дикой кобы­лы. После заня­тий, лич­но я с тру­дом вста­вал по утрам, даже не помыш­ляя идти на ста­ди­он для утрен­ней про­беж­ки, от дикой боли во всех мыш­цах, при­хо­дя в нор­му толь­ко к обе­ден­но­му вре­ме­ни. Об увле­че­нии спор­тив­ным вело­си­пе­дом так­же при­шлось на вре­мя забыть, посколь­ку «дере­вян­ные» ноги были про­сто не в состо­я­нии кру­тить педа­ли. Дру­гим ребя­там, веро­ят­но, тоже было нелег­ко, но никто не пода­вал вида и не жало­вал­ся, а пото­му наше «увле­че­ние» штан­гой про­дол­жа­лось в преж­нем тем­пе – три раза в неде­лю. Никто не желал про­слыть сла­ба­ком или бес­ха­рак­тер­ным чело­ве­ком, да и юно­ше­ский мак­си­ма­лизм делал своё дело – любой ценой добить­ся постав­лен­ной цели.
Резуль­та­ты? О, да! Они были, да ещё какие! Через три меся­ца от нача­ла заня­тий мы ста­ли похо­жи на артель груз­чи­ков в реч­ном пор­ту или рабо­чих ста­ле­ли­тей­но­го заво­да – коре­на­стые, муску­ли­стые, с бычьи­ми шея­ми и даже ходи­ли враз­ва­лоч­ку, поиг­ры­вая бицеп­са­ми и три­цеп­са­ми. Окруж­ность мое­го пле­ча состав­ля­ла трид­цать шесть сан­ти­мет­ров, а в строй­от­ря­де я игра­ю­чи «кидал» на каж­дое пле­чо по пяти­де­ся­ти­ки­ло­грам­мо­во­му меш­ку цемен­та и спо­кой­но шёл к бето­но­ме­шал­ке. Меня про­зва­ли «каба­ном», и на раз­бор­ках с дере­вен­ской шпа­ной я фигу­ри­ро­вал в пер­вых рядах.
Так про­дол­жа­лось несколь­ко лет: кто-то ухо­дил из нашей спор­тив­ной груп­пы, дру­гие при­хо­ди­ли; один пере­ехал на новое место житель­ства, дру­гой заи­мел семью и «завя­зал» – всё как в жиз­ни. Мы почти достиг­ли сво­ей цели, но если бы мы зна­ли – какой ценой! Про­шло время…
…Пер­вым умер А., окон­чив­ший архи­тек­тур­но-стро­и­тель­ный инсти­тут и, впо­след­ствии, рабо­тав­ший глав­ным архи­тек­то­ром круп­но­го учре­жде­ния. Не курил, алко­голь прак­ти­че­ски не упо­треб­лял. Гово­ри­ли, что ему ста­ло пло­хо с серд­цем пря­мо на рабо­те. Я к тому вре­ме­ни уже рабо­тал хирур­гом, а пото­му, вос­поль­зо­вав­шись сво­им «слу­жеб­ным поло­же­ни­ем», поехал на вскры­тие. На его дряб­лом циа­но­тич­ном серд­це было три руб­ца от пере­не­сён­ных ранее бес­симп­том­ных инфарк­тов. Было ему все­го под тридцать…
…Вто­рым умер С., трид­ца­ти с неболь­шим лет отро­ду. Доцент кафед­ры при­клад­ной мате­ма­ти­ки одно­го из веду­щих ВУЗов горо­да. Спо­кой­ный, урав­но­ве­шен­ный при жиз­ни чело­век, люби­мец сту­ден­тов. Выве­сти его из себя было про­сто нере­аль­но. При­чи­на смер­ти – ост­рая сер­деч­но-сосу­ди­стая недо­ста­точ­ность на фоне дис­тро­фии мио­кар­да неяс­но­го генеза.
…Тре­тьим умер Д., не дожив и до соро­ка. Профессор–химик. Пре­крас­ный семья­нин, мастер спор­та по аль­пи­низ­му, два­жды вос­хо­див­ший на Эль­брус. По слу­хам стра­дал гипер­то­ни­че­ской болез­нью. При­чи­на смер­ти – ост­рая сер­деч­но-сосу­ди­стая недо­ста­точ­ность на фоне инфарк­та миокарда.
…Чет­вёр­тым умер мой близ­кий друг Е., – глав­ный врач город­ско­го … дис­пан­се­ра. Ему было сорок с «хво­сти­ком». Спортс­мен, трез­вен­ник, душа ком­па­нии. Бес­ко­рыст­ный и доб­рей­ший чело­век. Про­сто лёг спать – и не проснул­ся. Вскры­тия не было. Супру­га – моя сокурс­ни­ца – рас­ска­зы­ва­ла, что он нико­гда не жало­вал­ся на сердце.
… Пятым умер О., …
…Шестым…
*******…Все­го из нашей ком­па­нии умер­ли десять человек……Никто не дожил даже до сорокапятилетия……У мно­гих из них оста­лись роди­те­ли, семьи, дети…
Их справ­ки и заклю­че­ния о смер­ти, выпи­сан­ные участ­ко­вы­ми вра­ча­ми и судеб­ны­ми меди­ка­ми, были слов­но напи­са­ны под копир­ку – «…ост­рая сер­деч­но-сосу­ди­стая недо­ста­точ­ность…», «…мио­кар­ди­о­дис­тро­фия…», «…вне­зап­ная коро­нар­ная смерть…», «…арит­мия…», «…кар­дио­мио­па­тия…», «…ост­рый коро­нар­ный син­дром…» — слов­но речь шла не о моло­дых муж­чи­нах, умер­ших в самом рас­цве­те лет и сил, а об участ­ни­ках Кули­ков­ской бит­вы или Оте­че­ствен­ной вой­ны 1812 года.
…Нас оста­лось трое…
…Как-то раз, с одним из остав­ших­ся в живых, вра­чом-кар­дио­ло­гом, мы про­си­де­ли всю ночь на дежур­стве, вспо­ми­ная «минув­шие дни, и бит­вы, где вме­сте руби­лись они». Конеч­но, вспом­ни­ли и наших без­вре­мен­но ушед­ших ребят со Школь­но­го пере­ул­ка. От сво­их дру­зей суд­мед­экс­пер­тов я кое-что знал о резуль­та­тах неко­то­рых вскры­тий и непло­хо раз­би­рал­ся в кар­дио­ге­мо­ди­на­ми­ке, а кол­ле­га был спе­ци­а­ли­стом по ЭКГ, УЗИ, ЭХО, Доппле­ру и пр. Глав­ный вопрос, кото­рый нас инте­ре­со­вал – поче­му? Поче­му они так рано ушли из жиз­ни? И в кон­це наше­го раз­го­во­ра-ана­ли­за с неболь­шой ста­тоб­ра­бот­кой, мы оба при­шли к оше­лом­ля­ю­ще­му выво­ду. Глав­ная при­чи­на – наше без­обид­ное, на пер­вый взгляд, тоталь­но-суб­то­таль­ное увле­че­ние штан­гой в юно­ше­ские годы. Мы дава­ли запре­дель­ные на тот момент нагруз­ки на нашу сер­деч­но-сосу­ди­стую систе­му. Мы без­ала­бер­но исто­ща­ли налич­ные воз­мож­но­сти и обед­ня­ли функ­ци­о­наль­ный резерв сер­деч­ной мыш­цы. Всё это в конеч­ном ито­ге при­ве­ло изна­чаль­но к викар­ной гипер­тро­фии мио­кар­да и тран­зи­тор­но­му росту пока­за­те­лей кар­дио­ге­мо­ди­на­ми­ки (адап­та­ции), а, в после­ду­ю­щем, как след­ствие, — сни­же­нию его сокра­ти­тель­ной функ­ции (деадап­та­ции) и, в конеч­ном ито­ге, — к недо­ста­точ­но­сти серд­ца (кри­зи­су адап­та­ции) (Ф.З. Меерсон).
…Поче­му мы трое ещё живы? Думаю, это вопрос бли­жай­ше­го времени…

Автор: Врач ско­рой меди­цин­ской помощи
Маврин Вла­ди­слав Михайлович