Баранкин, будь человеком! - Событие тридцать шестое. Я хочу навеки быть человеком!

• Часть первая. Баранкин, к доске!
• Событие первое. Две двойки!
• Событие второе. Не дают даже опомниться…
• Событие третье. Как в опере получается…
• Событие четвёртое. (Очень важное!). А если я устал быть человеком?!
• Событие пятое. Лопаты всё-таки вручают… И Мишка вот-вот появится
• Событие шестое. Семь выходных дней в неделе — вот что поразило моё воображение!
• Событие седьмое. Единственная в мире инструкция
• Событие восьмое. «Не хочу учиться, хочу быть птицей!..»
• Часть вторая. Чик-чирик! Жизнь прекрасна!
• Событие девятое. Стоит захотеть по-настоящему и…
• Событие десятое. Что на воробьином языке означает…
• Событие одиннадцатое. Встреча с бесхвостым
• Событие двенадцатое. Кошка Муська хочет меня съесть.
• Событие тринадцатое. О чём чирикают бабушки
• Событие четырнадцатое. Дальнобойная рогатка с оптическим прицелом
• Событие пятнадцатое. Что бывает, когда сыновья отрекаются от своей матери
• Событие шестнадцатое. Мы с Костей учимся вить гнездо
• Событие семнадцатое. Драка за скворечник
• Событие восемнадцатое. Костя Малинин «начирикался»
• Часть третья. Я — капустник и Костя — махаон
• Событие девятнадцатое. Вредитель, известный населению
• Событие двадцатое. «Спящая красавица»
• Событие двадцать первое. Кепка-зенитка
• Событие двадцать второе. Прощайте, ребята! Может, больше не увидимся…
• Событие двадцать третье. Противочихательная прививка
• Событие двадцать четвёртое. Я понимаю свою ошибку, но в действие вступает ужасный закон природы
• Событие двадцать пятое. Такая «бабочка», как я, у них в коллекции есть
• Событие двадцать шестое. В морилку, потом в сушилку… и в распрямилку…
• Часть четвёртая. Караул! Мирмики! (Гибель Малинина)
• Событие двадцать седьмое. Неприятное для Зинки Фокиной и спасительное для нас с Костей
• Событие двадцать восьмое. Мы ремонтируем муравейник
• Событие двадцать девятое. Это был, наверное, единственный в своём роде «бунт» на земле
• Событие тридцатое. Неожиданное спасение от неожиданной угрозы
• Событие тридцать первое. Вот что такое мирмики и вот что таков Костя Малинин
• Событие тридцать второе. Мы попадаем в окружение
• Событие тридцать третье. Десять больших на двух маленьких и паутинка-самолёт
• Часть пятая. Баранкин, будь человеком!
• Событие тридцать четвёртое. «Загробный» голос
• Событие тридцать пятое. Мы существуем!
• Событие тридцать шестое. Я хочу навеки быть человеком!

Событие тридцать шестое. Я хочу навеки быть человеком!

В этот день мы занимались с Яковлевым, наверное, часа четыре подряд. Когда Мишка в самый разгар занятий спросил нас: «Ребята, а вы не устали? Может, хотите отдохнуть?» — мы с Костей в один голос закричали на Мишку: «Нет, нет! Мы не устали! Что ты? Какой ещё там отдых! Ты давай не отлынивай, Яковлев!» — «Я не отлыниваю», — сказал поражённый Мишка и стал объяснять нам следующую задачу, потом он повторил с нами пройденное, потом объяснил ещё одну задачу, потом устроил нам с Костей небольшой экзамен, потом он положил голову на стол и сказал хриплым шёпотом, что больше он с нами заниматься не может, потому что он уже сорвал голос и вообще совершенно выбился из сил.

Тогда мы взяли лопаты и пошли с Мишкой в сад сажать деревья. Физический труд — лучший отдых после умственного напряжения.

Когда мы выбежали во двор, то увидели Алика. Он всё это время сидел на лавочке и караулил, чтобы мы не сбежали. Вот чудак! Узнав, что мы добровольно идём работать в сад, он вытаращил глаза и побежал следом за нами, щёлкая на ходу фотоаппаратом. В саду нам сажать ничего не пришлось — все деревья были посажены. Тогда мы стали их поливать, а Алик опять всё время таращил на нас глаза и щёлкал фотоаппаратом. Потом мы вернулись опять ко мне домой и занимались до тех пор, пока и Мишка и Костя не устали окончательно.

Когда Яковлев и Малинин разошлись по домам, я всё еще продолжал сидеть над учебниками и заниматься самостоятельно. Самостоятельно я занимался до тех пор, пока не заснул за столом. Как я очутился в постели, я не помню, наверное, в постель меня перенёс отец. Зато проснулся я на следующее утро сам, и так рано, что все ещё спали. Я с-а-м застелил аккуратно постель, тихо позавтракал, собрал учебники, на цыпочках вышел из дома и побежал в школу. Сегодня я должен был, я был о-б-я-з-а-н прийти с-е-г-о-д-н-я в школу самым п-е-р-в-ы-м!

Так я и сделал. Я явился в школу тогда, когда все мои одноклассники ещё крепко спали в постелях — и Зинка Фокина, и Миша Яковлев, и Алик Новиков, и Костя Малинин, — ну, этот-то, наверное, спит без задних ног! Один я из всего класса не спал. И не только не спал, а уже был в школе часа за два до начала занятий. Так рано, вероятно, ещё ни один ученик в жизни не приходил в школу. Каково же было моё удивление, когда я увидел, что по противоположной дорожке к школьному крыльцу за кустами сирени тоже крадётся чья-то фигура. Я остановился. Фигура тоже остановилась. Я сделал три шага к школе, и фигура тоже сделала три шага. Я стал подкрадываться к входной лестнице, и фигура стала подкрадываться. Я высунулся из-за куста, фигура тоже высунула свою физиономию. Мы долго молча смотрели друг на друга, наконец мне надоело молчать.

— Малинин! — сказал я.

— Ну?

— Ты чего это так рано заявился в школу?

— А ты?

— Я т-а-к п-р-о-с-т-о… А ты?

— И я т-а-к п-р-о-с-т-о…

— Понятно ! — сказали мы вместе.

Тихо, стараясь не шуметь, мы с Костей поднялись одновременно по каменной лестнице и приникли лицами к холодному и мокрому от росы дверному стеклу и стали молча ждать, когда нас пустят в н-а-ш-у ш-к-о-л-у.

Мы стояли молча, не глядя друг на друга, стояли и просто ждали, даже не подозревая, что ровно через два часа начнутся такие удивительные события, события, которые потрясут не только весь наш класс, но и всю школу…

Во-первых. Ровно через два часа и десять минут меня вызовет к доске Нина Николаевна, и я буду ей рассказывать всё, что я знаю о жизни бабочек. И Нина Николаевна мне скажет: «Юра Баранкин! Жизнь бабочек ты знаешь очень хорошо. Садись! Молодец! Когда ты отвечал, мне даже показалось, что у тебя за спиной выросли крылья!..» После этих слов весь класс так и покатится от смеха, и только мы с Ко-стей не улыбнёмся и будем сидеть за партой серьёз-ные-пресерьёзные.

Во-вторых. Через два дня мы с Малининым Костей исправим по геометрии двойки на четвёрки.

В-третьих. Через три дня Зинка Фокина заявит во всеуслышание, что будто бы мы с Костей, по её мнению, заболели какой-то загадочной болезнью и что это у нас, вероятно, скоро пройдёт.

В-четвёртых. Ещё через несколько дней Зинка Фокина вдруг почему-то перестанет при каждом удобном случае говорить мне: «Баранкин, будь человеком!»

В-пятых. Дней через пятнадцать мой отец будет, как всегда, проверять мой дневник, и первый раз за всю жизнь он при этом ничего мне не скажет и только удивлённо пожмёт плечами и молча переглянется с мамой.

В-шестых. Ровно через месяц директор нашей школы Василий Васильевич Туркин…

Впрочем, об этом, пожалуй, говорить ещё рано, ведь это случится через месяц, а сейчас ещё прошло только десять минут, всего десять минут, как мы стоим с Костей на школьном крыльце, просто стоим и ждём, когда же наконец-то откроется дверь и нас пустят в школу, в н-а-ш-у ш-к-о-л-у.