Часть вторая. Тосненские ямщики: их происхождение и история заселения ямской слободы на реке Тосне. Ямская почта на Руси
В самом начале повествования о переселении ямщиков следует уделить внимание тем понятиям, которые уже ушли из русской жизни, о которых сегодня многие современные люди знают лишь понаслышке, отрывочно, туманно. Такие сведения помогут нам лучше узнать об основателях Тосненского Яма – первых жителях будущего города Тосно.
Ям, ямщики, ямская гоньба, ямщина – эти слова появились на Руси во времена монголо-татарского ига. «Дзям» в переводе с монгольского языка – дорога. «Татарское владычество было господством издали, – писал известный историк русской почты И.П. Хрущов. – Только наездом давали татары чувствовать свою власть, и эти-то наезды должны были быть обеспечены лошадьми, людьми и удобством остановки в известных пунктах». Ямы нужны были, прежде всего, золотоордынским сборщикам дани, которые прибывали на Русь в урочное время. На эти станы местное население обязывалось поставлять лошадей, подводы, саму дань и возчиков, которые доставляли собранное добро в Золотую Орду, по территории которой стояли свои ямские станы.
Ямы на дорогах обычно состояли из ямского двора, где можно было отдохнуть и согреться как ямщикам, так и пассажирам, нескольких изб, конюшни и сарая для сена. Ямская повинность в те века считалась, по понятным причинам, одной из самых тяжелых на Руси. Жители русских ямских станов, выполняя перевозки в пользу Золотой Орды, были четко противопоставлены пришельцам, никогда не смешиваясь с ними.
После развала Золотой Орды система ямских станций, изобретенных в свое время еще в Китае, на Руси осталась, и русские князья уделяли развитию ямской гоньбы много внимания и заботы. Уже в XV веке Москва оказалась связанной ямским сообщением с главными центрами русских окраин: Великим Новгородом, Псковом, Архангельском, Смоленском, Нижним и т. д. Ямы располагались друг от друга на расстоянии 30-50 верст в зависимости от особенностей того или иного края. Трудные и опасные условия ямской гоньбы вынуждали ямщиков быть людьми отважными, уметь защитить себя, седоков и их имущество.[45]
Главная задача русских ямщиков в период Московской Руси – доставка царских курьеров, иноземных послов, государевой почты и грузов к окраинам России и от ее границ – обеспечивалась ямщиками, отбиравшимися для такого служения с особой тщательностью. Чтобы попасть в ямщики (ямские охотники), надо было иметь добропорядочную репутацию. За кандидата должны были поручиться все или почти все односельчане и священник прихода, подписав «излюбленный список», что их земляк «человек добр, семьянист и непьяница и животом прожиточен и государеву ямскую гоньбу ему гонять мочно».
Ямщики были людьми глубоко верующими, искренне набожными, привыкшими жить по отеческим преданиям и церковным традициям. Это подтверждается и наличием церквей в ямских слободах, и щедрые пожертвования ямщиков на благоукрашения храмов, и образом жизни ямских охотников и их семей, и гостеприимством русских постоялых дворов, что засвидетельствовано многочисленными путешественниками…
Ямские охотники получали от государей пахотные, пастбищные и сенокосные наделы, освобождались от податей и повинностей, в том числе и рекрутской, получали от государства казенных лошадей и все потребное для гоньбы. Кроме этого, они не подлежали суду местного воеводы, а судились по челобитным в Ямском приказе в Москве, имели право заниматься ремеслами и промыслами и свой товар – «зделье» – сбывать, доставляя его в торговые места на ямских подводах, не платили пошлину за варку пива «про свой обиход», имели право нанимать работников и т. д.
Благодаря таким льготам, ямщиков на Руси было достаточно. Традиционно ямщицкие семьи жили по городам в ямских слободах и по дорогам в ямских станах вытями, то есть большими семьями, по сведениям В.И. Даля «от 30-50 душ»[46], занимавшими три и более домов и совместно пользовавшими ямских казенных лошадей. Ямщики на Руси к XVIII веку сложились чуть ли не в особое сословие, хотя и относившееся к казенным крестьянам. Огромен вклад ямщиков в русскую национальную культуру, особенно в области устного народного и песенного творчества. Случайно услышанное от ямщика Владимиром Ивановичем Далем слово «замолаживает» стало первым словом «Толкового словаря живого великорусского языка». Несомненно, что к ямщицкой теме русские историки еще будут обращаться неоднократно.
Почтовое сообщение в Санкт-Петербургской губернии в петровское время
Что же касается почтового сообщения между Петербургом и Москвой, то оно было установлено царем Петром уже в 1704 году. Среди указов царя 1702-1704 годов встречаются: «О сбытии в Клинском Яму 30 вытям ямщикам, и о набирании в прибавок в те выти из вольных и из Иверского монастыря крестьян, и о даче тем ямщикам жалованья по 20 рублей на выть и прочее»;
«О неимании с записавшихся крестьян в новоторжие ямщики никаких податей»;
«О незаписывании ямщиков в посады, и о возвращении записавшихся в прежнее звание их»[47].
Выходили царские указы о ямской гоньбе и в последующие годы. Принято считать, что государственная почта была создана в России сенатским указом от 25 апреля 1711 года, но это вряд ли справедливо: Петр унаследовал от русских Великих князей и царей-предшественников прекрасно налаженную ямскую почту. О заслуге Петра Первого в этой области можно говорить лишь в приложении к Северо-западу России.
К 1713-му году, как видно из официальных документов, в Санкт-Петербургской губернии ямы стояли от Новгорода до Санкт-Петербурга, и было «на 3-х станах по 15, да в С.-Петербурге 60, и того 105 лошадей…»[48]. До 1714 г. по всем дорогам Санкт-Петербургской губернии насчитывалось «11 ямов, вытей 195, лошадей 1.456…». На всех ямщиков выплачивалось «жалованья 11.440 рублей» в год[49].
«Оным ямщикам, которые от Новгорода по большой дороге» несли свою ямскую повинность, приходилось преодолевать «великий разгон» и пребывать «в непрестанной гоньбе»[50]. Сложилась ситуация, когда из-за нехватки ямщиков, находившихся в постоянной работе в связи с большими расстояниями между станами, оказалось, что «почт и других подвод при С.-Петербурге и от С.-Петербурга по дорогам… содержать невозможно». «А без ямщиков, – доносил в Сенат вице-губернатор Санкт-Петербургской губернии Римский-Корсаков, – при С.-Петербурге исправить невозможно; отчего почтовая гоньба всеконечно станет».[51]
Самый напряженный путь России того времени Петербург-Москва требовал свежих народных сил. Ими и стали ямщики, переселенные из центральных и окраинных губерний Руси. «По имянному царского Величества указу» от 6 июня 1712 года «велено при С.-Петербурге и на новоположенной дороге поселить ямщиков».[52] Ямских людей, по мысли Петра I, следовало поселить «при С.-Петербурге на Неве реке,.. на новоучиненной большой дороге между С.-Петербургом и рекою Волховом на полпути,.. за рекою Волховом».[53] Место, которое обозначалось в указах формулировкой «между С.-Петербургом и рекою Волховом на полпути», приходилось на реку Тосну и прилегающие к ней территории.
В указе 1712 года царь Петр распорядился для «братьи ямщиков» «дать… земли и всяких угодий под дворы, огороды, гумна и на пашню». Имея этот царский указ, вице-губернатор в 1713 году пытался выяснить, «откуда тех ямщиков и по сколько вытей селить», так как об этом в царском указе 1712 года ничего сказано не было.[54]
В 1713 году «в пунктах царскаго Величества, писанных его Величества собственною рукою»[55] было подтверждено повеление «ямы селить» в Петербурге и «на половине пути до Волхова, на Волхове». Для того чтобы определиться, сколько и откуда вытей переводить, царь повелел со всех губерний собрать «ведение немедленно», «сколько в Московской и прочих губерниях по дорогах… ямов», и «на котором яму сколько вытей и дворов», а «в них людей», и «в каковы лета», и «что у котораго яму пашенной и выгонной земли», и «по чему на выть дается в год жалованья»[56] и т. д. Указы царя и запросы о ямщиках были разосланы по губерниям в конце ноября 1713 года.
27 ноября того же года царь подписывает еще один указ, касающийся ямской гоньбы. В нем, в частности, определялась плата за проезд и соотносились права, как проезжающих, так и ямщиков. Данный указ действовал в течение всего XVIII века, а выдержки из него включались в дорожные календари. «По указу 1713 года Ноября 27 дня, – читаем в «Дорожном календаре на 1767 год…», – велено, чтоб подвод ни для государственных ниже для партикулярных дел даром не брать, а брать ямския подводы для одного только проезду, а не для клади; и платить на версту от Санктпетербурга до Новагорода по копейке, а от Новагорода до Москвы по деньге; а для клади нанимать как мужиков, так и ямщиков повольным наймом, и деньги давать не в судебное место, но самим ямщикам».[57]
Менее чем через два месяца, после вышеупомянутого указа 13 января 1714 года выходит новый указ Петра I, который гласил: «…В губерниях ямские подводы по подорожным», (которые надо было подписывать у губернаторов или лантрихтеров), «давать за денги… до того времени, как устроятца от С.-Питербурха до Новагорода ямы», «и тех денег в приказы не брать и комисаром не отдавать; а отдавать» ямщикам «в руки тем, которые повезут кого; а вместо тех денег» ямщикам «его великого государя жалованья не давать; а податей с них», ямщиков, «как денежных, так рекрутных работников, провианта и других против уездных не брать; а без денег ямских подвод никому… не давать».[58]
Как видно из приведенных документов, перед переселением ямщиков из внутренних губерний России царь подтвердил освобождение их от податей (налогов), рекрутских наборов и сборов продуктов натурой. Зато царь, накануне переселения ямщиков, отменяет им государственное жалование, рассчитывая, видно, что плата за проезд непосредственно ямщикам, сделает их материальное положение достаточно сносным. На практике отмена царского жалования больно ударила по ямщикам на этапе их переселения и обустройства на новом месте.
И все же на фоне всё большего закрепощения пахотного крестьянства,[59] происходившего в стране в петровское время ускоряющимися темпами, условия существования ямщиков, несмотря на все трудности их служения, были в среде податного русского народа привлекательными. Хотя свобода ямщиков тоже была относительной: в царствование Петра I они не имели права перехода в другие сословия (за редким исключением).
Судьбоносный указ
История основания Тосненского Яма во всей своей полноте еще не изучена и не написана. Поэтому так дорог краеведам каждый факт, имеющий отношение к переселению ямщиков на реку Тосну. Это обязывает и автора данного исследования рассмотреть последовательность событий с переселением ямщиков на Тосну с возможной полнотой, максимально познакомив читателей с найденными материалами.
Итак, в течение нескольких месяцев 1713-го – начала 1714-го гг. в Петербург были доставлены сведения о числе ямщицких вытей, проживавших по всей России. Ведомости о ямщиках, присланные из губерний, включали данные о ямских слободах Москвы, Тулы, Калуги, Костромы, Киева, Воронежа, Казани, Мурома, Нижнего Новгорода и многих других городов.
16 июня 1714 года Сенат, готовивший подробный указ о переселении ямщиков, писал А.Д. Меньшикову, чтобы он «в Канцелярию Сената прислал известие: для поселения ямщиков в С.-Питербурху на половине до Волхова и на Волхове», «сколько вытей перевесть в которое место надлежит», и в тех местах «дворовое строение им готовое ль будет или им самим строить»[60].
На основании собранных из губерний сведений, 26 июня 1714 года «по вышеписанному великого государя имянному указу», «Сенат приговорили: для поселения ямщиков в С.-Петербурхе на половине до Волхова и на Волхове выбрать» губернаторам в своих губерниях «лутчих и семьянистых и лошадных людей добрых и пожиточных»,[61] осуществляя отбор «без всякаго пристрастия». Этот указ Сената от 26 июня 1714 года (по старому стилю) и является точкой отсчета в истории основания Тосненского Яма.
По данному указу должны были переселиться:
в Петербург 105 вытей (из Московской 73 выти, из Ярославской 8, из Рижской 8, из Архангелогородской 16);[62]
а «на половину до Волхова» должны были прибыть ямщики «из Казанской 42, из Киевской 13, и того 55» вытей;[63]
на Волхове предполагалось поселить 38 вытей из Азовской губернии и 18 из Киевской.[64]
«А буде ямщикам, – постановил Сенат, – которых селить в Петербурге, дать по 60 руб. 24 алт(ын) 4 ден(ги) на выть… А которых селить на половине Волхова и на Волхове дать по 40 руб.»[65]
«Подможные деньги» для переселявшихся ямщиков по данному указу должны были собираться на местах «с оставшихся в тех губерниях ямщиков по 5 рублев с выти», так как «они останутся в тех губерниях на прежних жилищах и землею тех переведенных будут владеть они».[66] Кроме этого, за счет губерний, из которых ямщики переводились, «по переведении оных годовым кормом, также и распашкою земли и семенным на завод хлебом» надо было переведенцев содержать, собирая все необходимое «с оставшихся ямских вытей, дабы» переселенцы «обжились без нужды».[67]
Тогда же было принято решение с ямщиков Сибирской губернии «взять по 10 рублев с выти», так как «за разстоянием дальняго пути» переведения «с той губернии ямщиков не будет». И те деньги, собранные в Сибирской губернии, надо было «к вышеписанным в подмогу отдать… по расписке».[68] Казанская губерния, готовящая ямщиков к переселению на Тосну, должна была получить от Сибирской на вспоможение ямщикам «211 рублев 2 алтына 4 денги».[69]
Далее Сенат предписывает «для того поселения под усадьбы и под пашню и под сенные покосы землю и лесные и всякие угодья» выделить, «также на то строение для рупки леса» лесные участки «отвесть», «в которых местах и по чему на выть надлежит».[70]
Еще до приезда ямщиков в Петербург сначала из губерний должны были прибыть «нарочные комисары» из «людей добрых». Им вменялось иметь при себе собранную с ямщиков казну, а также «выбранных ямщиков с плотничими снастями и с лошадьми для воски на то строение припасов». Людей и лошадей надо было прислать «не мешкая не мало» в нужном количестве, чтобы «то дворовое строение было построено… нынешним летним временем». Сенат приговорил губернаторам ямщиков-переселенцев «на житье перевесть… по первому зимнему пути» 1714 года.[71]
Комиссарам петровского времени предписывалось сразу по прибытии в Петербург «явитца и денги и об ямщиках объявить генералу фелт-маршалу светлейшему князю» и от него «о помянутом строении определения… требовать».[72] Постановил Сенат «тех выбранных ямщиков за женами их и за детьми и за животы…перевесть» «на ямских подводах неотменно» лишь после постройки дворов «в помянутых местах».[73]
Губернатор Санкт-Петербургской губернии А.Д. Меньшиков места для поселения ямщиков должен был отводить «на выть пристойно, по его великого государя указу и по своему разсмотрению», и «где отведены будут присланным к ним из губерний, те места показать».[74]
Снова в губернии «с нарочными без мотчания» был разослан указ Петра о переселении ямщиков с приговором Сената от 26 июня 1714 года. 2 июля 1714 года выходит очередной Сенатский указ «О высылке ямщиков из разных Губерний для поселения на ямах между Санктпетербургом и рекою Волховом»[75].
Принимает Сенат и карательные меры. 3 октября 1714 года, в очередной раз рассматривая вопрос о переселении ямщиков, правительственный орган власти выносит приговор: «… Тех переведенцов перепоручить, чтоб им не сбежать; а ежели они сбегут, и за то им учинена будет смертная казнь».[76] То есть, в случае бегства ямщиков должны были заплатить за это своей жизнью их поручители. Таковы были дух и методы Петрова царствования.
В 1714 году к делу переселения ямщиков Сенат возвращался неоднократно. Так, 26 июля 1714 года выносится приговор, имевший большое значение для устройства будущего яма на реке Тосне. Дело в том, что в это время из состава Казанской губернии выделилась Нижегородская губерния с городами Нижний, Муром, Арзамас, Алатарь. «Для поселения в Санкт-Петербургской губернии на половину до Волхова, – говорилось в заключении Сената, – во определенное число в 42 выти перевесть ямщиков из Казанской губернии 25, из Нижегородской 17 вытей…».[77]
По переписным книгам 1710 г. в Казанской губернии насчитывалось ямщицких дворов по городам «в Казани 210, в Козмодемьяновске 300, Нижнем 280, Муроме 300, Арзамасе 60, Алаторе 103 и того 1.253».[78]
На какой дороге жили тосненские ямщики до переселения?
До того, как главной дорогой России стал тракт Петербург-Москва, самой напряженной дорогой в нашем Отечестве был гужевой путь на восток, вошедший в историю страны под названием Большая Володимирская дорога или Владимирка. Именно на этом пути до переселения на Ям-Тосну несли государеву службу ямщики Казанской и Нижегородской губерний. В 1332 г. Московские правители приобрели в Золотой Орде ярлык на Нижний Новгород, то есть Москва получила право собирать с Нижегородской земли дань для татарского хана. Дорога, идущая из Москвы через Владимир к Нижнему Новгороду, стала играть огромную роль в создании централизованного Русского государства.
В 1395 году по самой «велицей дорозе Володимерьской» из Владимира на Москву прошла чудотворная Владимирская икона Божией Матери – величайшая святыня Руси. По Владимирскому тракту в 1552 году двигалось 150-тысячное войско Иоанна Грозного, чтобы покорить Казанское ханство. С присоединением Казани Россия получила выход в Заволжье, на Камень (Уральские горы), и далее в Сибирь и Среднюю Азию. По этой дороге шли на Русь торговые караваны из Бухары, Китая, Индии… Вот почему на некоторых ямах находилась специальная военная охрана.
По мере освоения и экономического развития этого края, разветвлялась и сеть дорог, где «гоняли ямщину» как предки будущих тосненских ямщиков, так, со временем, и они сами. Основной маршрут дороги, вокруг которой вращалась жизнь ямщиков – тосненских переселенцев – обозначен такими пунктами: Москва – Владимир – Муром – Нижний Новгород – Козмодемьянск – Казань – Ижевск – Егоршино – река Чусовая – верховья реки Туры … Это был летний путь в Сибирь. Зимний путь был долгим и кружным: Москва – Переславль-Залесский – Ярославль – Вологда – Шуйский Ям на реке Сухоне – Тотьма – Великий Устюг – Яренск – Пелым – Соликамск – Верхотурье. Из Москвы в Нижний Новгород добирались через Муром. Вьезжали в Нижний с ополья – Муромско-Московской дороги – в том месте, где находились ямские слободы и государев постоялый двор.
Многие ямские слободы и станы Казанской и Нижегородской губерний сложились преимущественно в результате миграции русского населения на юг и восток, что происходило по мере расширения границ Руси в связи с присоединением к ней территорий исчезнувшей с исторической арены Золотой Орды. На протяжении веков ямские станции на трактах являлись проводниками государевой воли Великих русских князей. Ямщики селились в новых краях, как правило, в одно время со стрельцами или сразу вслед за ними. Так возникли, например, города Козмодемьянск, Алатырь и др.
Окрестные жители поставляли на ямы корм для лошадей, подводы, нанимались в работники к ямщикам, так как тем за гоньбой было некогда обрабатывать свои земли. Ямскую службу в восточных районах России осуществляли православные русские люди, держась обособленно от местного населения других вероисповеданий и племен. Ямщики по городам даже среди русского населения жили в особых, так называемых «не тяглых» слободах, селились отдельно от посадских людей.
В XIX веке, когда империя набрала силу, поменялась ситуация и с национальным составом ямщиков. Изъездивший всю Россию в исторической обстановке В.И. Даль, пишет о том, что ям – это татарское селение, «коего крестьяне отправляют на месте почтовую гоньбу, и где для этого станция, стан, …станок». Подобные свидетельства о ямщиках местных национальностей можно встретить в путевых заметках и воспоминаниях многих русских знаменитостей этого времени, проезжавших по Чувашии, Мордовии, Башкирии… Но в начале XVIII века государевыми ямскими охотниками были только русские или перешедшие в Православную веру инородцы.
Необходимо отметить, что после того, как Петр отказался использовать в своих военных целях татарскую конницу, привыкшие к лошадям татары взяли на себя Сенные рынки в Казани и Нижнем. Они пригоняли табуны лошадей и в Петербург, использовались на петербургских пастбищах для «сторожбы и паствы лошадей до их раздачи в полки»[79], что подтверждается документами, в которых фигурируют татарские имена и фамилии. Татары прибывали в Петербург на определенное время, но насильно сюда не переселялись. Эта участь досталась в петровскую эпоху русским.
Выходцы из Казанской и Нижегородской губерний в списках ямщиков-переселенцев основавших Тосненский ям оказались лишь с православными именами, что говорит само за себя. В документах петровского времени на Тосненском Яму встречаются Константин Панов, Козма Вологженинов и другие подобные этим имена.
Хотя нельзя не вспомнить, что в 1715 году царь Петр издал указ о насильственном переходе татар Казанской и Азовской губерний в Православие под угрозой лишения имений. Но трудно себе представить, чтобы мусульмане могли подчиниться этому указу в массовом порядке. Да и к этому времени, осенью 1714 г., списки ямщиков, подготовленных для переселения, уже были составлены, и ямщицкие семьи собирались в дорогу. Не исключено, что после их отъезда освободившиеся станции могли занять татарские, чувашские, мордовские и т.д. семьи в пределах расселения своего народа, но это тема отдельного исследования.
Не лишним будет подчеркнуть, что с петровского времени по Владимирке погнали в Сибирь арестантов. Часто в исторической литературе встречается утверждение, что ссылка в Сибирь на каторгу или поселение началась при императрице Анне Иоанновне, когда знаменитый Владимирский тракт был переименован в Сибирский. На самом деле отправка преступников и пленных в Зауралье началась еще при Петре I. Глава Сибирского приказа Виниус посоветовал царю отправлять в Сибирь военнопленных и преступников. «И чем таким ворам и полоняникам, которых по тюрьмам бывает много, – утверждал чиновный дьяк, – втуне провиант давать, и они бы на каторге хлеб зарабатывали». Царь и приказал использовать труд ссыльных на разных работах, в том числе и для доставки почты по рекам в дальние углы Сибири. Сосланных в этот суровый край сажали в лодки «для гребли в цепях, чтобы не разбежались и зла никакого не учиняли». Так было до 1707 года, после чего каторжан и пленных стали использовать на вновь открытых рудниках.
Да, западная цивилизация насаждалась в России окровавленными руками. Когда будет написана полная и объективная история царствования Петра Первого, не исключено, что и разбой вдоль русских дорог будет осмыслен исследователями как стихийное народное сопротивление царю, строившего Россию по чертежам исконных врагов нашего Отечества.
Но вернемся к родным краям тосненских ямщиков. Не удивительно, после всего сказанного, что у ямских охотников Владимирского тракта в те годы появился обычай при рождении ребенка выходить на дорогу и спрашивать имя у первого арестанта и этим именем называть новорожденного. Об этом обычае писал в XX веке в своих воспоминаниях выдающийся русский художник Константин Коровин, происходивший из потомственных ямщиков знаменитой Рогожской слободы[80].
Русь народная относилась к петровским колодникам, как к страдальцам, мученикам, понимая, что в большинстве случаев именно за свое благочестие, за приверженность к отеческому мироустройству стали эти люди гонимы царем. Тогда и возникли у населения, живущего вдоль Владимирской дороги, обычаи подавать бредущим в Сибирь арестантам еду и теплые вещи, называть своих новорожденных детей их именами, жалеть несчастненьких – именно такое общее наименование закрепило за узниками сострадательное русское сердце.
Свидетелями того, как тянулся по дороге угонявшийся в Сибирь, закованный в кандалы русский люд, стали и будущие тосненские переселенцы. Ямщики, жившие у Владимирки, как, может быть, никто другой, понимали, что им, возможно, тоже будет уготована подобная участь.
Переселение ямщиков из Казанской губернии на Тосненский Ям
Возвращаясь к истории основания Тосненского Яма, надо сказать, что в 1714-1716 годах между губерниями и столицей шла по ямщицкому вопросу оживленная переписка. Писали в столицу и губернаторы из губерний, переселявших ямщиков «на половину до Волхова», т. е. на реку Тосну.
Петр Салтыков, губернатор Казанской губернии, высланные в разное время из Канцелярии Сената упоминавшиеся выше указы и приговоры, получил 23 июля и 19 августа 1714 года. Уже через месяц, 19 сентября, направил он в Петербург доношение, в котором сообщал, что «для переведения в С.-Петербургскую губернию и на половину до Волхова» «по тем указам, в Казанской губернии указанное число ямщиков, 25 вытей, выбраны».
Писал губернатор по начальству и о том, что «подможныя деньги с оставшихся ямщиков… собраны»; что «с теми деньгами для получения об отводе земли ведомости и строения дворов» отправился в Петербург из Казани «комиссар Иван Полеологов»; что казанский комиссар привезет списки, «которых городов и кто именами ямщики на переведение выбраны, и что у них детей и других свойственников, и по чему на выти дворов». «И те ямщики с женами и детьми и животами, – уведомлял П. Салтыков, – в С.-Петербург присланы будут с нарочным дворянином в скорости».[81]
Получив доношение губернатора Петра Салтыкова, Сенат 13 октября 1714 года вынес приговор: «…Для поселения об отводе мест» для ямщиков из Казанской губернии «писать к светлейшему князю».[82] Этот приговор Сената говорит о том, что место для Тосненского Яма было определено А.Д. Меньшиковым, а, возможно, и самим Петром Первым, не ранее 13 октября 1714 года.
Вскоре П. Салтыков послал в Сенат из Казани очередное доношение, в котором сообщал, что переселяющиеся выти «выбраны из тех, которые наперед сего в службе не бывали, а детей у них и братьев и наемщиков в драгунскую и солдатскую службу не взято». Губернатор доводил до сведения Сената, что «подможные деньги с оставшихся ямщиков 820 рублей собраны». «И с теми деньгами», снова подтверждал губернатор, «послан из Казани коммисар Иван Полеологов», «и велено ему дворы строить наймом или подрядом».
Иван Полеологов ехал в столицу без плотников и «плотничьих снастей», как требовал того указ. На это была причина: «по скаске ямских старост» среди «выборных ямщиков плотников» не оказалось. Так и объяснял в своем доношении П. Салтыков Сенату причины невыполнения некоторых пунктов полученного указа.
Казанский губернатор заканчивает свое доношение вопросом: «Об отводе тем ямщиком земли и о дворовом строении и о выдаче оному коммисару подможных денег, которыя определены взять Сибирской губернии с ямщиков, 211 рублей Прав. Сенат что повелит?»[83]
Комиссар Иван Полеологов с этим доношением явился в Канцелярию Сената 8 декабря 1714 года. Доношение от губернатора Казанской губернии было рассмотрено в Сенате в тот же день и по нему было принято определение, дающее возможность считать, что в декабре 1714 года ямщики из Казанской губернии на Тосненском Яму еще не поселились. Приговор Сената был сформулирован так: «…о показании под то строение мест писать к генералу фельт-маршалу, светлейшему князю, и при том письме послать ведение, сколько… той губернии ямщиков поселить велено; а о заплате с Сибирской губернии денег выписать без мотчания».[84]
Оставшись в Петербурге для подготовки переселенцам жилья, Иван Полеологов «21 генваря сего 715 года» уже от своего имени подал в Канцелярию Сената доношение о том, что денег от Сибирской губернии на устройство ямщиков из Казанского края он так и не получил. Приговор Сената «1715 года февраля в 4 день», принятый по доношению казанского комиссара, приказывал «помянутые денги 211 рублев 2 алтына 4 денги, к строению ямов на подмогу Казанской губернии отдать» И. Полеологову «из наличных денег с распискою…»[85]
Нельзя не отметить, что Иван Полеологов оказался «пробивным» человеком, и всю казну, причитающуюся к строительству яма для казанских ямщиков «на полпути до Волхова», сумел собрать. Пока строились дома для переселенцев, потянулись из Казанской губернии на Тосну обозы, на которых со своим нехитрым скарбом ехали семьи ямщиков, включая ветхих стариков и грудных младенцев. Можно себе представить, с какой тревогой «лучшие и семьянистые лошадные люди, добрые и пожиточные», переселялись на новое место. Лишь с упованием на милость Бога, предав себя и свои семьи Его святой воле, отправлялись ямщики в невозвратный путь, в неизведанный северный край, исполняя указы царя и его правительства.
Ивану Полеологову удалось выстроить ямской поселок на реке Тосне[86] уже в первой половине 1715 года, где и поселились прибывшие ямщики-переведенцы. Среди дел по ямщицкому вопросу, которые рассматривал Сенат в первом полугодии 1715 г., встречается прошение и одного из тосненских ямщиков-переселенцев. Это дело приоткрывает поспешность и поверхностность, с какими губернские власти высылали ямщиков с насиженных мест в новую столицу. Причем, подобное положение прослеживается и по другим губерниям. Во всех встречающихся делах по переселению ямщиков чувствуется торопливость и нервозность тех, кто за это переселение отвечал.
Итак, 30 мая 1715 года ямщик Козма Вологженинов из города Козмодемьянска Казанской губернии подал в Сенат свое прошение об отъезде назад, в родной дом. Он писал, что по царскому указу должны были выслать из их города лучших ямщиков, «а он, Козма, …стар и дряхл и бездетен». И просил ямщик Козма сенаторов «для его старости и одиночества отпустить в Козмодемьянск». «По осмотру в Канцелярии Сената» действительно оказалось, что «оный ямщик стар, от роду себе сказал 70 лет, детей у него мужеска пола никого нет», «а женска две дочери Марфа 7, Марина 2 лет».[87]
Спустя месяц Сенат постановил Козму Вологженинова выслать назад, а «вместо помянутого челобитчика» прислать «в Санкт-Питербурх на житье иного доброго, не старого и семьянистого и лошадного».[88] Приписка канцеляриста сообщает, что «указ о том в Казанскую губернию ближнему боярину и губернатору Петру Самойловичу Салтыкову с товарищами послан 6 июля»[89] 1715 года.
Рассмотренные выше дела дают возможность относительно точно установить время расселения ямщиков на Тосненском Яму: между 4 февраля и 30 мая 1715 года. В прошении Козмы Вологженинова нет жалобы на отсутствие нормальных условий для жизни на новом месте, но уже сам факт, что он настоял на своем возвращении домой, говорит сам за себя: «от добра добра не ищут» – гласит русская пословица.
И хотя комиссар Иван Полеологов оказался человеком расторопным и сумел подготовить на Тосне пригодные для жизни дома и дворы, трудностей и казанским ямщикам при переселении, надо полагать, выпало немало.
Трудности устройства переселенцев на новом месте
Исследователям истории ямской почты в Ингерманландии еще предстоит обнаружить материалы, иллюстрирующие трудности, с которыми столкнулись при переселении на новое место жительства переведенцы из Казанской губернии. Пока же мы можем представить себе непростые обстоятельства их расселения, ознакомившись с подробностями переселения ямских охотников на большую перспективную дорогу из других губерний.
Часть губерний отправила ямщиков в соответствии с указом Сената сразу, «по первому зимнему пути», не построив для переселенцев жилья заранее. Ямщики прибыли в Петербург в начале зимы 1714-1715 гг., в то время, когда на деле еще только шла подготовка к отведению мест ямским охотникам. Ямщики, часть из которых прибыла в столицу с семьями, оказались в Санкт-Петербурге без крыши над головой и без пропитания.
Так, переведенцы из разных городов Московской губернии в 1715 году жаловались в Сенат, что они высланы в Петербург «с женами и с детьми в скором времени», «неисправясь в нужде», «и до С.-Петербурга за такою скорою высылкою… шли с женами и с детьми своими пешком», и «от невзятия лошадей дорогою…кормились людским подаянием», «а кормовых денег ничего им не дано…»[90]
А 12 ноября 1714 года подал в Сенат прошение воронежский ямщик Иван Астахов «с товарищами». В своей жалобе переселенец сообщал, что «высланы они с Воронежа, с ямской слободы на житье на Волхово и для строения домов своих», но «им из ямской слободы с мирских людей никакой подмоги не дано и государева жалованья нигде не выдано», а потому «им построиться и кормиться не чем». Воронежские ямщики просили, «чтоб великий государь пожаловал их, велел на строение домов и им на пропитание выдать жалованье, чтоб им чем было пробыть». Ямщики объясняли, что они сделали все по указу, были «высланы они к тому строению с лошадьми и плотничными снастями на Волхов всего 7 дворов по человеку». В губернии своей «велено им требовать» в Петербурге «под то строение места и других припасов у кого надлежит». Когда они «приехали в С.-Петербург и били челом вице-губернатору Якову Никитичу Римскому-Корсакову, дабы им какое определение учинил», то «он велел им бить челом в Канцелярии Сената», что они теперь и делают. Потому что «ныне они живут в С.-Петербурге без дела и помирают с лошадьми голодною смертию». Так писали ямщики из Воронежа. Канцелярия Сената навела справки, и оказалось, что хотя ямщики и высланы из Азовской губернии, но «коммисара по 19 сего ноября для того поселения с деньгами не прислано».[91]
Через два месяца после воронежских попали в тяжелое положение ямщики, прибывшие в столицу в январе 1715 года из города Козлова Азовской губернии. Не взирая на угрожавший наказанием указ Петра о порядке подаче челобитных, ямщики шли на его нарушение и пытались искать в Сенате правду. В своем доношении переведенцы писали, что они «самые скудные, одинокие и безлошадные люди»; что «ныне в С.-Петербурге помирают голодною смертию»; что «по государеву указу велено дать им на подмогу и подможныя деньги с их братьи, оставшихся ямщиков», «а им не дано».[92]
Что же в этой ситуации предпринимают царь Петр и его «светлейший князь»? Не зная, что делать со скопившимися в Петербурге ямщиками, А.Д. Меньшиков 15 марта 1715 года пишет в Сенат, что «царское Величество указал изо всех ямщиков», прибывших в столицу «на переведение, оставить здесь треть, а достальных отпустить в домы их до того времяни, как на здешних ямах дворы им построены будут; а для строения дворов их нарядить изо всех губерний», «из ямщиков, которые на переведение сюда не написаны», «со всякою плотничною снастью, и с подмогою и с провиантом до того времени, как они на здешних ямах все домы переведенцам построят» (!).[93]
То есть, ямщики должны были вернуться домой и явиться лишь после того, как на ямских станах построят для них дома. Причем, построить эти дома должны были их же земляки, которым надо было прибыть в Петербург с плотниками и «плотничною снастью». Потом эти ямщики-«непереведенцы» должны были вернуться в свои губернии, а переведенцы снова возвращаться в Петербург!
Такие решения Петра Первого и его помощников в комментариях не нуждаются. Можно только посочувствовать русским людям, добравшимся до новой столицы в столь сложное время и вынужденным возвращаться назад без средств к существованию. Вот так и ходила Русь-матушка туда и сюда по «прешпективной» большой дороге. Ходила и умывалась слезами.
Часть ямщиков из Азовской губернии осела в Чудово, также претерпев немало. Челобитные ямских людей в Сенат красноречиво рисуют картину обустройства в новом крае, по которой отчасти можно судить, как заселялся и Тосненский Ям.
По прибытии в Петербург, ямщики из Касимова и Воронежа были направлены в Великий Новгород к коменданту города И.Ю. Татищеву. Он выделил дворянина Д.С. Шамшева для расселения ямщиков «на Волхове на Соснинке реке на новоочищенной большой дороге». А местные «крестьяне в скасках написали, что на том месте» ямщикам «жить и селиться невозможно, потому что то место ниско, вода… стоит на том месте многое число». А «хлеба пахать и сена косить негде, потому что подошли вблизости болота».
Тогда дворянин Шамшев отвел ямщикам «под дворы землю на Чудове на Кересте реке на новоочищенной большой дороге». Место лежало «от реки Керести до деревни Чудова до сельца Куртова», где представитель власти «пашенную землю и сенных покосов и лесных угодий» ямщикам отвел и «приказал им на дворовое строение лес подряжать и самим рубить, кому что пригодно». Ямщики взялись за работу, и «на том месте себе строения хоромы сторговали и лес подряжали и сами рубили и на то место возили и клали, кому что надобно».
Казалось бы, все устраивалось благополучно. Однако через несколько месяцев в 1715 г., поселению ямщиков в Чудове стал сопротивляться «Чемесова полка майор Артемей Путилов», который в свою очередь «бил челом в С.-Петербургской Канцелярии», «чтобы им, ямщикам, на том отводном месте, на Чудове и на Кересте реке… не жить и не селиться, не вем для чего».
Ямщики обратились к Меньшикову с просьбой оставить их на указанном месте, для чего «послать добраго человека… а его майора Путилова, ложному его челобитью не поверить». Через месяц, 16 февраля 1715 года, сенаторы «приказали: вышеписанных городов Касимова, Воронежа выборным ямщиком Андрея Симонова, Анисима Фролова с товарищи об отводе для поселения под дворы и пашенныя земли и сенных покосов и лесных угодий… указ учинить».[94]
Но даже если люди как-то и устраивались на новом месте, возникали новые сложности, новые бедствия. Показательно в этом смысле прошение ямщиков Московской губернии, прибывших в Петербург числом 73 выти. Поселили московских ямщиков «от С.-Петербурга на 5 версте за летним большим мостом». Упуская многие подробности их мытарств, все же предоставим им самим возможность хотя бы вкратце рассказать о своем устройстве в столице.
«…И живут они, – писали московские ямщики-переселенцы в Сенат, – при С.-Петербурге многие месяцы, и живучи всякой запас, который с собою привезли, приели, и все оскудали, и на прокормление себе многия их братия всякое свое платьишко от нужды распродали, и конечно одолжали». И обратились они в Сенат потому, что «стало ныне пить и есть им нечего, и взять негде, помирают они, маломочные, голодною смертию, и во всем ином великую нужду (имеют), а подмоги им… не дано», да «и его царскаго величества жалованья в С.-Петербурге на все выти никакого им и по се число не определено».
Далее ямщики пишут о том, что им, ямщикам, «в новоучиненной их Ямской слободе» дворы строят и «с 50 фатер построено, и в тех избах их братья, ямщики, с жеребья ныне живут, а на другие выти достальных фатер еще не построено». А подрядчики, которые должны были строить ямщицкое жилье согласно договора, «без денег квартер им не строят и идут врознь…»
«Для пребудущей ямской гоньбы и для исправления запасу и всякой своей нужды» ямщики просились у Сената отпустить их «в свои домишки, в которых ныне жены и детишки с достальными их пожитками без их такожде в нужде пребывают».
А так как от Московской губернии до Санкт-Петербурга «их жен и малолетних детей их, опричь их… сберечь и допроводить некому», а сами ямщики «без указу из С.-Петербурга ехать не смеют», вот они и обращаются за таким разрешением в Сенат. «Дабы повелено было их, ямщиков, из Санкт-Петербурга в городы к женам их для забрания их, жен, и пожитченков своих, на время отпустить», «чтобы им, будучи на прежних ямах, где ныне дворишки их, всяким запасом и ямскою и домашнею рухлядишкою исправиться», «а которую скотину имеют, и ту чтоб самим им распродать». И потому это надо сделать, объясняли ямщики «товарищам» из Сената, «чтобы живучи при С.-Петербурге, никакой нужды не иметь и голодною смертию не умереть».[95]
Только через два месяца, 22 ноября 1715 г. сенаторы-товарищи «приказали: об отпуске… ямщиков для забирания жон и домовой рухляди его великого государя указ учинить».[96]
Слух о трудном положении ямщиков в Санкт-Петербурге быстро распространялся по России и достигал самых дальних ее уголков. Ведь первыми и главными почтальонами в то время были именно ямщики. Они общались друг с другом на постоялых дворах, были невольными свидетелями разговоров едущих по подорожным чиновников, многое видели своими глазами. Ямщики считались на Руси людьми не только добропорядочными, но и смышлеными, предприимчивыми, тороватыми … Они умели наблюдать за происходящим в стране, сравнивать нововведения с прежними порядками, делать выводы…
Независимая жизнь на русском просторе при дорогах взращивала в ямщиках дух вольный, хотя и не бунтарский в силу их государева служения. Поэтому и неудивительно, что с переселением ямщиков из Нижегородской губернии на Тосненский Ям возникли осложнения.
Переселение на реку Тосну ямщиков из Нижегородской губернии
В доношении, посланном Нижегородским вице-губернатором Степаном Путятиным Сенату 20 января 1715 года, говорится, что «в Нижегородской губернии ямщиков в переведение выбрано: с Нижняго 3 выти, с Мурома 6, с Алатаря пол-6 выти, с Арзамаса 3 выти, и того 17 вытей, дворов 81 двор, людей в них мужеска пола 272 человека, лошадей 144 лошади».[97]
В Петербург из Нижегородской губернии был послан «к генерал-фельдмаршалу Александру Даниловичу Меньшикову» «урядник Яков Воробьев 20 генваря». Он и явился в столицу с доношением князя Степана Ивановича Путятина. Рассмотрев письмо нижегородского губернатора, Сенат «1715 года февраля в 10 день» вынес приговор «об отводе мест для оного поселения к генералу-фельт-маршалу, светлейшему князю писать и при том с имянной росписи список послать».[98]
Неясно, что произошло с урядником Яковом Воробьевым после его прибытия в Петербург в начале 1715 года, но жилья для ямщиков-переселенцев он не простроил, и ямщики из Нижегородских ямов в нужные сроки на Тосну не прибыли.
В Петербург нижегородские ямщики прибыли только осенью 1715 г. Вместо Якова Воробьева 7 октября явился в Петербург с казной в 680 рублей комиссар Иван Мертвый. С ним было послано «в Санкт-Петербург ямщиков, которым быть на вечном житье, 62 человека без жен».[99] Иван Мертвый по прибытии в Петербург подал доношение в С.-Петербургскую Губернскую канцелярию, «и по тому доношению ямщики смотрены». «По наказу» губернского начальства комиссару Ивану Мертвому «велено» «тем ямщикам на реке Тосне строить дворы, против Казанской губернии ямщиков построенных дворов».[100]
Уже через две недели Иван Мертвый подает в Губернскую канцелярию доношение, что «из… посланных с ним ямщиков в пути и из С.-Петербурга бежало и за болезнями оставлено и померло 57 человек, в остатке только 5 человек».[101]
С новыми прошениями он обращается к губернскому начальству 5 января и 9 марта 1716 года, сообщая, что за прошедшее время «Нижегородской губернии ямщикам на реке Тосне 17 квартир построены и те квартиры осматриваны».[102]
Но, как оказалось, жить в этих квартирах переселенцы не желали и не могли. В сознании ямщиков, оставивших на родине 81 дом на 17 вытей, не укладывалось, как они могут поместиться теперь в 17 небольших, хотя и двухэтажных домах. Ведь ямщиков, намеченных к переселению, только «мужеска пола» насчитывалось 272 человека, не считая женской половины! Русский народ, воспитанный в благочестии, в своей основной массе был застенчивым, понимал стыд и совесть, и «на людях» жить не умел. Семьи вели довольно замкнутый образ жизни, женщины с детьми появлялись в общественных местах лишь на церковных службах. А судя по вышеприведенному документу из Нижнего Новгорода на Тосну ехало 62 многодетные семьи (ямщиков посылали «семьянистых»). Получается, что власть предполагала поселить в одном доме в среднем 3-4 семьи! В официальных документах появилось слово «квартира»: «фатеры», «квартеры» называли переселенческие дома в своих челобитных ямщики. Вот так при Петре Первом в России заводились предшественницы советских коммуналок.
Конечно, такое плотное заселение семей в те годы, когда на Руси еще был широко распространен обычай жить мужской и женской половиной, чтобы чужой глаз не наблюдал за семейной жизнью людей, особенно женщин и детей, не могло не вызывать в ямщиках протеста. Однако с их представлениями о том, как должен быть устроен быт, со сложившимся за целые века образом жизни ямщиков, уже никто не считался: царь Петр строил империю не по русскому, а по иноземному образцу.
Раздраженные бегством нижегородских ямщиков сенаторы, 6 июня 1716 года вынесли приговор: «…О сыску и о высылке беглых ямщиков послать в Нижегородскую губернию указ…»[103] Судя по всему, вернули на Тосненский Ям не многих. Здесь через три года после прибытия ямщиков насчитывалось всего 30 домов. По «скаске» первого Тосненского священника Леонтия Титова в 1720 г. в Тосненском приходе насчитывалось 61 человек мужского и женского пола, не считая младенцев до семи лет.
Как свидетельствуют архивные документы, бежавших с «прешпективной» дороги ямщиков разыскивали долго, а пойманных наказывали беспощадно. Всего на реке Тосне в общей сложности из Казанской и Нижегородской губерний поселилось несколько десятков человек. И это почти из полутора тысяч ямских охотников и членов их семей, сдвинутых «имянными» указами с коренных мест своего проживания на реку Тосну! Здесь, на Тосненском Яму, остались лишь те, кому некуда было деваться, кто вынужденно принял свою судьбу, покорившись переменам, кто был обременен больными родственниками или сам хворал. Хотя, конечно, не исключено, что кому-то стала нравиться жизнь на петровский лад.
Так была заселена дорога между Петербургом и Волховом – жизненное пространство тосненских ямщиков. Этнически ямская слобода Тосна была русским поселением и оставалась таковой в течение почти двух веков. Помимо Тосненского Яма в те годы в окрестностях Петербурга русскими переселенцами были устроены также ямщицкие слободы Московская, Смоленская, Вологодская, сёла Стрельна, Пулково, Красное, слобода Рыбацкая, деревня Купчино и ряд других.[104]
Нижегородцы вошли в мирскую общину казанских ямских охотников. В дальнейших документах они обозначаются как «вновь привезенные».
Итак, на основании вышеизложенного можно заключить, что переселение ямщиков на Тосненский ям было совершено из Казанской и Нижегородской губерний. Протекало оно в тяжелейших условиях военного времени и перестройки русской жизни на новый лад, непонятный большинству населения страны. Переселявшиеся семьями ямщики заселялись в квартиры, к проживанию в которых не были привычны.
Потеря не только прежнего места жительства, материального достатка, но и сложившегося за века уклада жизни вынуждали многих ямщиков к побегам. Поэтому на Тосненском Яму оказалось вместо полутора тысяч жителей всего шестьдесят человек, включая женщин и отроков (без учета младенцев до семи лет). Остальные ямские охотники ушли в бега или погибли во время переселения.
На тех, кто всё-таки закрепился здесь, выпала вся тяжесть обустройства на новом месте в условиях болотистой бесплодной земли и сурового климата. На плечи поселившихся на реке Тосне ямщиков, по числу людей не более двух вытей, легло бремя несения ямской службы, которое должны были разделить ямские охотники сорока двух вытей по плану царя Петра и Сената.
Но несмотря ни на что жизнь на Тосненском яму затеплилась, ямская служба наладилась, селение постепенно разрасталось, превратившись в середине XX века в город Тосно, датой основания которого, кстати сказать, уместно считать 1714 год по сложившейся в мире традиции датировки населенных пунктов по первому упоминанию в письменном источнике.
В 1715 году здесь образовалась церковная община, пришел на Тосну первый священник, был построен храм во имя Пресвятыя Богородицы Казанския. Но это уже следующая страница в истории города Тосно и Православия в Тосненском крае.
Список использованных источников и литературы
Выскочков Л.В. Об этническом составе сельского населения Северо-запада России (вторая половина XVIII-XIX в.) // «Петербург и губерния». Изд «Наука», 1989.
Главная дорога России Москва-Петербург. СПб., 2000.
Голиков И.И. Деяния Петра Великаго, мудраго преобразователя России; собранныя из достоверных источников по годам. Часть II. М., 1788.
Голиков И.И. Деяния Петра Великаго, мудраго преобразователя России; собранныя из достоверных источников по годам. Часть V.
Даль В.И. Толковый словарь живаго великорусскаго языка. СПб-М., 1882.
Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. I. 1711 г. СПб., 1880.
Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. II. Кн. 2.
Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. IV. Кн. 2.
Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т.V. Кн. 1.
Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т.V. Кн. 2.
Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т.VI. Кн. 1. СПб., 1901.
Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т.VI. Кн. 2.
Дорожный календарь на 1767 год, с описанием почтовых станов в Российском государстве. СПб., 1767.
Журнал или Поденная записка, блаженныя и вечнодостойныя памяти Государя императора Петра Великаго с 1698 года, даже до заключения Нейштатскаго мира. Напечатан с обретающихся в кабинетной архиве списков, правленых собственною рукою Его Императорскаго величества. Часть первая. В Санктпетербурге при Императорской Академии Наук 1770 года.
Кедров Н.И. Духовный Регламент в связи с преобразовательной деятельностью Петра Великого. М., 1886.
Князьков С. Очерки из истории Петра Великаго и его времени. М. 1909.
Коровин К.А. Моя жизнь. Мемуарные записи. Электронная версия.
Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Отдел 2. Глава 15. Петр Великий. Электронная версия.
Краткое описание царствующаго града Санктпетербурга и его построения (Богданова). Электронная версия.
Новгородский митрополит Иов. Жизнь его и переписка с разными лицами. Подготовил Илларион Чистович. // Странник. 1861. Январь.
Свод Законов Российской империи. СПб., 1912.
Туманский Ф.О. Собрание разных записок и сочинений, служащих к доставлению полного сведения о жизни и деяниях Государя Императора Петра Великаго, изданное иждивением и трудами Федора Туманского. Часть четвертая. СПб., 1787.
ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. I. Д. 937.
Шухов И.Н. Оружие Западно-сибирских ямщиков. // Омская область. 1940.
Примечания
[1] Туманский Ф.О. Собрание разных записок и сочинений, служащих к доставлению полного сведения о жизни и деяниях Государя Императора Петра Великаго, изданное иждивением и трудами Федора Туманского. Ч. четвертая. СПб., 1787. С. 83.
[2] Историк Карамзин считал, что «пылкий монарх с разгоряченным воображением, увидев Европу, захотел сделать Россию Голландиею».
[3] В указе Петра I от 2 марта 1711 года говорилось: «…Мы, для всегдашних Наших в сих войнах отлучках определили Управительный Сенат, по которому всяк и их указам да будет послушен, так как Нам Самому под жестоким наказанием, или и смерти по вине смотря», а «…о том ведати надлежит, как духовным, так и мирским» (Туманский Ф.О. Собрание разных записок и сочинений, служащих к доставлению полного сведения о жизни и деяниях Государя императора Петра Великаго, изданное иждивением и трудами Федора Туманского. Ч. четвертая. СПб., 1787. С. 86.) Сенат видел «предел своей власти единственно в воле Государя, не знавшего границ своему ведомству» (Кедров Н.И. Духовный Регламент в связи с преобразовательной деятельностью Петра Великого. М., 1886. С. 24.). «Место старой Боярской Думы заступил Правительствующий Сенат» (Н.И. Кедров. С. 23). По этому поводу Карамзин заметил: «Петр уничтожил достоинство бояр: ему надобны были министры, канцлеры, президенты».
[4] Дидро сравнивал столицу России Петербург с сердцем на конце пальца.
[5] Туманский Ф.О. Собрание разных записок и сочинений, служащих к доставлению полного сведения о жизни и деяниях Государя Императора Петра Великаго, изданное иждивением и трудами Федора Туманского. Ч. четвертая. СПб., 1787. С. 91.
[6] «Сперва при Санктпетербурге были Заводы Кирпишные, на Реке Тосне, – говорится в «Кратком описании царствующаго града Санктпетербурга и о его построении» Богданова. –
2. Новые Кирпишные Заводы, которые за далностию в 1711-м году переведены с Тосны ближе к Санкт-Петербургу, растоянием в десяти верстах, от чего и звание себе получили зватися Новые Кирпишные Заводы, что оные с Тосны Реки более тритцати верст отстояли, перевели ближе.
3. Кирпишные Заводы при Каикушах, недалеко от оных заводов.
4. Кирпишные Заводы на Реке Славянке.
5. По другую сторону Невы Реки Заводы Лутковсковы.
6. Кирпишные Заводы Александроневскаго Монастыря.
7. Казенные Кирпишные Заводы, от Городовой Канцелярии.
На сих Заводах и других дела делаются.
8. Черепишной Завод, которую делают для покрытия кровель.
9. Образцы печные писаные, и всякия урны, или горшки муравленые для садов и цветников, и прочую муравленую посуду делают.
10. Каменосечение или Скулптурное Художество;
делают из болших диких камней к разным строениям капители, столпы, и тумбы, также и прочий убор каменной, 1745-го заведенное.
11. Напоследок, при сих Заводах делается форфоровая посуда, 1746-го году зачата делать.
При сих Кирпишных Заводах имеются трои каменые полаты тамошних обывателей и Церковь Каменная».
[7] ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. I. Д. 937 и др.
[8] По указу 1712 г. помещики не имели права закреплять за собой новые земли, которые предназначались поначалу лишь для заселения их русскими поселенцами (только спустя 36 лет помещики такое право получили). Вокруг Петербурга в петровскую эпоху получали земли только сподвижники Петра Первого.
[9] Н.И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Отдел 2. Глава 15. Петр Великий.
[10]Л.В. Выскочков. Об этническом составе сельского населения северо-запада России (вторая половина XVIII-XIX в.) // «Петербург и губерния». Изд «Наука», 1989.
[11] Н.И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Отдел 2. Глава 15. Петр Великий.
[12] В книге «Петербург и губерния». Изд «Наука», 1989.
[13] В 1714 г. весной дворяне должны были собраться в Петербург «сами и их дети и сродники, которые от 10 до 30 лет возраст имеют» (Журнал или Поденная записка, блаженныя и вечнодостойныя памяти Государя императора Петра Великаго с 1698 года, даже до заключения Нейштатскаго мира. Напечатан с обретающихся в кабинетной архиве списков, правленых собственною рукою Его Императорскаго величества. Часть первая. В Санктпетербурге при Императорской Академии Наук 1770 года. С. 375.). В апреле-мае 1715 года «съехавшихся в Санктпетербург по указу его (царя) Дворянских детей осматривал сам (царь), распределил и по способностям каждаго расписал, одних в посылку в чужие края для обучения разных наук и языков, других в морскую свою Академию, третьих в гвардию в солдаты» (Голиков И.И. Деяния Петра Великаго, мудраго преобразователя России; собранныя из достоверных источников по годам. Часть V. М. С. 47.) В 1715 году летом в связи с плохой явкой дворян в Петербург, Петр перед своим выходом в море издал указ, переносивший срок прибытия дворян «до сентября месяца сего году, дабы в оном непременно уже явились… и дожидались возвращения его из компании…(Там же, с. 48). «А ежели кто в Сентябре месяце в Санктпетербурге не явится, – предупреждал царь, – и о тех подтверждаем, дабы после сентября месяца по первому Нашему указу конечно на них доносили нам самим свободно все, ктоб какого звания ни был,… люди их или крестьяне, которым доносителям все их пожитки и деревни отданы будут безповоротно.» (Там же, с. 48). Никакие уважительные причины неявки на смотр в расчет не брались. Недвижимое имущество многих не явившихся дворян Петр Первый присоединил к царским вотчинам.
[14] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. IV. Кн. 2. С. 31.
[15] Таким способом перегоняли скот в Петербург до конца XIX века, с развитием железнодорожного транспорта стали перевозить в товарных вагонах.
[16] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. 1. 1711 г. СПб., 1880. № 463. С. 323.
[17] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. 1. 1711 г. СПб., 1880. № 178. С. 161.
[18] Иов, митрополит Новгородский. Год рождения неизвестен, происходил из духовного звания, родился в с. Катунки Балахнинского уезда Нижегородской губернии. Еще в юности постригся в монахи в Троице-Сергиевой Лавре. Впоследствии был архимандритом Высокопетровского монастыря в Москве, а в 1694—1697 гг.- архимандритом Троице-Сергиевой Лавры. 5 июня 1697 г. патриархом Адрианом посвящен в сан митрополита Новгородского. Много забот требовало от преосвященного церковное устройство и управление в недавно отвоеванных у Швеции землях, присоединенных к его епархии. Иов пользовался большим расположением и уважением Петра Великого и его ближайших сотрудников. В 1704 и 1711 гг. он приезжал в Петербург и в 1704 г. освятил первую в Петербурге церковь – в крепости, во имя Петра и Павла. Начиная с 1712 г. он неоднократно просился на покой, но государь не соглашался отпустить его.
[19] Новгородский митрополит Иов. Жизнь его и переписка с разными лицами. Подготовил Илларион Чистович. // Странник. 1861. Январь. С. 78.
[20] Там же.
[21] Там же.
[22] Там же.
[23] Там же.
[24] Там же. С. 78-79.
[25] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. 1. 1711 г. СПб., 1880. № 178. С. 161.
[26] Там же, т. II, кн. 1, СПб., 1882. № 431, с. 316.
[27] Как отмечают многие исследователи петровской эпохи, за время правления Петра Первого население России при постоянном его воспроизводстве осталось на уровне 1696 года.
[28] Среди дел Сената 1714 г. есть и дело «О правеже на целовальниках неявившагося провианта против прихода», когда у раздатчиков не хватило муки. «Принимали они муку, – объясняли раздатчики, – …за неимением амбаров на бревенныя ряжи в корованы, а те бревна были мерзлыя и покрыты рогожами, и те рогожи дождем пробило, и верхние кули и с исподи от сырости бревна погнили, и муки меж караванов многое число разсыпалось…». Непривычные для русских сложные климатические условия Прибалтийского края, требовавшие особых условий для хранения продуктов и товаров, недостаток складских помещений в расчет не брались. Раздатчики были признаны виновными с приговором выплатить государству долг, который по их жалованию был им непосилен. (Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. IV. Кн. 1. № 726. С. 599.).
[29] Там же. С.116.
[30] Н.И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Отдел 2. Глава 15. Петр Великий.
[31] Н.И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Отдел 2. Глава 15. Петр Великий.
[32] Н.И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Отдел 2. Глава 15. Петр Великий.
[33] Н.И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Отдел 2. Глава 15. Петр Великий.
[34] Н.И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Отдел 2. Глава 15. Петр Великий.
[35] Туманский Ф.О. Собрание разных записок и сочинений, служащих к доставлению полного сведения о жизни и деяниях Государя Императора Петра Великаго, изданное иждивением и трудами Федора Туманского. Ч. четвертая. СПб., 1787. С. 106.
[36] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. IV. Кн. 2. № 1127. С. 911.
[37] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. II. Кн. 1. С. 1227.
[38] Главная дорога России Москва-Петербург. СПб., 2000. С. 20.
[39] Там же. С. 22.
[40] Там же. С.21.
[41] Там же.
[42] При Царе Федоре Иоанновиче в 1589 г. был принят Судебник – сборник технических правил, который определял ширину дорожного полотна в России в 1,5 сажени (3,2 м).
[43] Главная дорога России Москва-Петербург. СПб., 2000. С. 21.
[44] Там же. С. 22.
[45] Известно ямщицкое вооружение в виде кистеней, гирек на ремне, даже кнутов-пистолетов (Ин.Н.Шухов. Оружие Западно-сибирских ямщиков// Омская область. 1940. № 3. С. 79.)
[46] В «Толковом словаре живаго великорусскаго языка» о слове «выть» помещены достаточно пространные сведения: «Выть ж. (вытягивать, тянуть, тягло?) доля, участок, пай// участь, судьба, рок; такая на него выть пала, смб.//… тягловой участок, тягло, подати: несу одну выть, одно тягло…// В ряз. число душ делят на выти, от 30-50 душ; каждая выть делит свой пай, по жеребью, на десятки, десяток делит ее подушно…». Есть у этого слова и много других значений.
[47] Голиков И.И. Деяния Петра Великаго, мудраго преобразователя России; собранныя из достоверных источников по годам. Часть II. М., 1788. С. 98, 124, 167.
[48] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. IV. Кн. 1. № 637. С. 566.
[49] Там же, с. 567.
[50] Там же.
[51] Там же.
[52] Там же.
[53] Там же.
[54] Там же.
[55] Там же, с. 566.
[56] Там же.
[57] Дорожный календарь на 1767 год, с описанием почтовых станов в Российском государстве. СПб., 1767. С. 43-44.
[58] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. IV. Кн. 1. № 48. С. 36.
[59] В петровскую эпоху произошли коренные изменения в русской жизни: в нашем Отечестве нашем стали продавать крепостных крестьян, о чем в XVII веке не могли и помыслить. До воцарения Петра крестьяне жили на своей исконной земле, трудились на своем наделе, работая на помещика 1-2 дня в неделю. И хотя закрепление крестьян за владельцами вотчин уже произошло, русские крестьяне еще имели достаточно личной свободы, чтобы говорить своим господам: «Мы – ваши, а земля – наша». Петр Первый заложил основы превращения свободного русского хлебопашца в бесправного раба. Уже при жизни Петра дворяне не только стали продавать людей, но и разбивали семьи крестьян при их продаже. И хотя лично Петру I не нравился тот крик и плач, который поднимался в семьях при таких бесчеловечных продажах, запущенный царем процесс уже было не остановить. В одном из своих указов 1721 года царь, осуждая продажу крестьян («кто похочет купить, как скотов»), хотя и предписывает «оную продажу людям пресечь», все же сомневается в возможности прекратить такую продажу. Не случайно он оговаривается, что «ежели невозможно того вовсе пресечь, то хотя бы, по нужде, продавали целыми фамилиями, или семьями, а не врозь, чего во всем свете не делается» (С. Князьков. Очерки из истории Петра Великаго и его времени. М. 1909. С. 392). В XVIII веке, начиная от Петра I, русский крестьянин-труженик был превращен в «двуногую скотину», с которой барин мог сделать все, что ему угодно. А с учетом того, что родовитость в деле получения дворянства теперь не учитывалась, и дворянское звание полагалось за выслугу, можно себе представить, какой произвол творился повсеместно, когда новоиспеченные господа попадали «из грязи – в князи». С течением времени кабальный строй все более сдавливал русского крестьянина. В 1730 г. крестьянам запретили приобретать в собственность движимое имущество. В 1741 г. крестьяне устраняются от принятие присяги на верноподданство. В 1747 г. помещикам разрешается продавать крестьян, кому захотят, для отдачи в рекруты. С 1760 г. помещикам было разрешено ссылать крепостных в Сибирь. В 1761 г. крестьянам запрещается обязываться векселями и брать казенные подряды.(Там же, с. 396). Так в России со времен петровских преобразований оказались в рабстве миллионы свободных русских людей, собственно весь русский народ. К каким последствиям в России всего через три десятка лет после смерти реформатора привело право на неограниченное владение людьми, можно видеть на примере помещицы Д. Салтыковой, образ жизни которой был естественным следствием петровских преобразований.
Лично сам царь Петр считал себя владельцем земли с 800 душ в Новгородской губернии. Екатерина I имела в своем владении 5.000 дворов и 21.400 душ. (Там же). Дворяне налогов в казну не платили до начала XIX века, когда такой налог был введен при М.М. Сперанском.
[60] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. IV. Кн. 1. с.519.
[61] Там же, с. 569.
[62] Там же.
[63] Там же.
[64] Там же, с. 570.
[65] Там же, с. 569.
[66] Там же, с. 570.
[67] Там же.
[68] Там же.
[69] Там же.
[70] Там же.
[71] Там же.
[72] Там же.
[73] Там же.
[74] Там же.
[75] См. Свод Законов Российской Империи, пункт 2833.
[76] Там же. Т.IV. Кн. 2. № 1158. С. 956.
[77] Там же. Т. IV. Кн. 2. № 866. С. 677.
[78] Там же. Т.IV. Кн. 1. № 696. С. 568.
[79] Там же. Т.V. Кн. 1. № 626. С. 500.
[80] К.А. Коровин. Моя жизнь. Мемуарные записи. Электронная версия.
[81] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т.IV. Кн. 2. № 1182. С. 974.
[82] Там же.
[83] Там же. № 1480. С.1226-1227.
[84] Там же. № 1480. С.1226-1227.
[85] Там же. Т.V. Кн. 1. № 124. С. 83.
[86] Там же. Т. VI. Кн. 1. СПб., 1901. № 552. С. 493.
[87] Там же. Т.V. Кн. 1. № 730. С. 571.
[88] Там же.
[89] Там же.
[90] Там же. Т.VI. Кн. 1. № 443. С. 378.
[91] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т. II. Кн. 2. Д. № 1375. С. 1132-1133.
[92] Там же. Т.V. Кн. 1. № 437. С. 322.
[93] Там же. Т.V. Кн. 1. № 373. С. 281.
[94] Там же. Т.V. Кн. 1. С. 163-164.
[95] Там же. Т.V. Кн. 2. С. 1058-1059.
[96] Там же.
[97] Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великаго, изданные Императорскою Академиею наук под ред. Н.В. Качалова. Т.V. Кн. 1. № 170. С. 116-117.
[98] Там же. С. 117.
[99] Там же. Т. VI. Кн. 1. СПб., 1901. № 552. С. 492-493.
[100] Там же.
[101] Там же.
[102] Там же.
[103] Там же.
[104] Л.В. Выскочков. Об этническом составе сельского населения Северо-запада России // Петербург и губерния. «Наука», 1989.
Издание храма Казанской иконы Божией Матери г. Тосно, 2010
© Т.С. Шорохова, текст и подбор иллюстраций
Комментировать