Состояв преподавателем во Владимирской Духовной Семинарии в звании помощника Ректора пo классу Богословских наук, нижеподписавшийся – в бытность там Вектором Высокопреосвященного Леонтия, ныне Архиепископа Холмского и Варшавского¹ – имел от Него поручение: совместно с двумя другими наставниками Богословских наук составить обстоятельные уроки по предмету «Учения о Христианских вероисповеданиях, ересях и расколах».

На долю мою выпал труд – написать лекции о лютеранстве, которые – по составлении – одобрены были для классического употребления двумя, следовавшими за Высокопреосвященным Леонтием Ректорами Владимирской Духовной Семинарии: Преосвященными: Платоном, бывшим впоследствии Епископом Томским и Алексием, бывшим Епископом Екатеринославским (ныне скончавшимися).

По переходе моем в Киев на должность законоучителя 1-й гимназии,–обработав историческую часть того труда моего обширные – издал я ее в 1874 году отдельною брошюрою, и посылал книжку мою на благосклонное внимание бывших моих Владимирских Архипастырей: преосвященных Епископов: Иустина и Феофана и Архиепископа Антония. Все три Иерарха удостоили меня письменных ответов, которые здесь и прилагаются.

В 1882-м году издал я свой труд сей о Лютеранстве вторым изданием, с дополнением к истории оного и рассмотрения главных начал составленного Лютером нового вероисповедания. В 1884 году – за расходом первых изданий – в третий раз издана мною эта книга с приложением рассмотрения частных пунктов Лютеровой системы веры. В сем, четвертом издании разбор частных пунктов учения Лютеранского мною окончен.

Что касается побуждений к изданию этого труда, то – кроме обязательной не только для священников, а и для православных мирян ревности пo целости, чистоте и неповрежденности истинно Христианской веры Апостольской, Святой Православно-Кафолической Церкви Восточной – мною в этом деле исполняется долг послушания моим Архипастырям.

Бывший профессор Богословских наук в семинариях Вятской и Владимирской и законоучитель Киевской 1-й гимназии, протоиерей Николай Флоринский.

* * *

3-го Февраля 1875 года.

Милость Божия буди с Вами,

Достопочтеннейший О. Протоиерей.

Получил книжки ваши. Приношу благодарность. Себе оставил две, три отсылаю к Отцу Архиман. Митрофану, поручая ему от себя препроводить – один или два экземпляра в Семинарию – в той мысли, чтобы он чрез то познакомился с Семинарией.

Статейка очень хороша всем, что в ней писано; но не совсем хороша тем, что остановилась на полдороге, Надлежало, перечислив заблуждения Лютера и лютеран, кратко, но сильно означить неправость их мудрований. – Это вам и предлежит сделать. – При этом выясните ту особенно сторону, что это скопище – безблагодатное. – Безблагодатность главный пункт, делающий непотребными лютеран, и реформатов, и Англичан и все другие их скопища.

Молите Бога о мне грешном. Всех вам благ от Господа желаю. Ваш богомолец Епископ Феофан.

* * *

Ваше Высокопреподобие,

Достопочтеннейший Отец Николай.

Любовь Ваша, в искренности которой я не сомневаюсь, не замедлила и ныне, как прежде, разделить со мной радость о воскресшем Господе и обратиться ко мне с благожеланиями, по вере в воскресение Христово. Так как чрез Него все мы получили великия блага, то позвольте и мне отнестись к Вам с благожеланиями в том же духе веры и любви. Радуйтесь о Господе выну и притом такою радостию, которую никто не может отнять у Вас, всецело предайтесь воле Божией благой и совершенной. Воскресший Господь, видя постоянное Ваше стремление к добру поможет Вам стяжать и дух святыни и любовь Христианскую. Благодарю Вас за прекрасную Вашу книжку о Лютере, которую я получил от О. Архимандрита Митрофана.

Призывая на Вас Божие благословение с истинным почтением остаюсь Вашего Высокопреподобия усерднейшим слугою Антоний, Архиепископ Владимирский. 4-го Апреля 1876 г.

* * *

Возлюбленные, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они: потому что много лжепророков появилось в мире (1Ин.4:1).

Если бы даже мы, или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема (Гал.1: 8)

Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях. Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: я Павлов; я Аполлосов; я Кифин, а я Христов. Разве разделился Христос? Разве Павел распялся за вас? Или во имя Павла вы крестились? (1Кор.1:10–13). Итак, хотя я и Петра чту, но не называюсь Петрянин, и Павла так же почитая, не именуюсь Павлянин: понеже быв от Бога, не терплю от человеков имя принимати. Почему, если ты для того называешься Христианин, понеже Христа Бога быти веруешь: то и называйся, и пребывай во Имени сем, да и в самой вещи (Св. Григорий Богослов в беседах на Евангелие).

«Лютеране, называя церковь свою Евангельскою, хотя уверяют, что руководствуются одним словом Божиим, но в основании церкви своей приемлют Аугсбургское исповедание с апологиею на оное, члены смалкальденские, огласительное учение Лютера краткое и пространное» (Преосв. еписк. Пенз. Иннокентий в церковной Истории. Отд. II, пер. V, век XVI).

«Вслед за Римскою церковию отступили от непреложного учения древних Вселенских Соборов и отделившиеся от нее (церкви Римской) Протестанты (Лютеране и Реформаты); только отступили уже гораздо более» (Высокопреосвященнейший Митрополит Московский Макарий в кн. Введение в правосл. Богословие).

***

Мартин Лютер родился в 1483 г. 10 ноября² в Эйслебене в Гарце. Отец его Ганс Лютер был бедный каменосечец или рудокоп. Мартин был некрасив собою, толст, одутловат, показывал, впрочем, большие способности к учению. Он был вспыльчив, горяч и охотник спорить. Желая видеть в своем сыне ученого адвоката, Ганс, переместившийся, вскоре по рождении Лютера, в город Мансфельд, посылал сына учиться в здешнюю школу. И в доме родительском и в школе Мартин терпел много от сурового с ним обращения. На 14-м году жизни своей он отправлен отцом в Магдебургскую францисканскую школу, а из нее поступил в ейзенахское латинское училище. Претерпевая крайнюю бедность, он принужден был ходить по домам и петь канты из-за насущного хлеба, доколе не приняла его к себе в дом в нахлебники одна состоятельная женщина. Девятнадцати лет Лютер поступил в эрфуртский университет, где – согласно желанию отца своего – изучал право. Но чтение им Библии в университетской Библиотеке расположило его душу к занятиям богословием. Получив степени бакалавра и магистра в университете в 1505 году, Лютер был сильно потрясен насильственною смертию друга своего Алексиса, заколотого пред его глазами убийцами. Вскоре за тем случилось ему гулять в поле, поднялась буря и Лютера чуть не убила молния. Лютер испугался, пал лицом на землю и поклялся сделаться монахом, посвятив себя таким образом Богу, гнев Которого ощутил он в разверзшихся небесах. Он поступил в монашество в Ерфуртском монастыре Августинцев. Но сделал это не только не по согласию с родителями и без их благословения, а даже против воли отца своего. He малым побуждением для Лютера к поступлению в монахи была его наклонность к изучению христианского Богословия. He удовлетворяясь системами римских богословов – схоластиков, он надеялся лучше постигнуть богословские истины в уединенном созерцании.

Вместо того, чтобы учиться тайнам христианского богословия в творениях св. отцов Церкви, Лютер хотел непосредственно своим собственным умом проникнуть в сии Божественные таинства. Для этого он с большим усердием читал св. Библию. Некоторые из умных монахов, предохраняя ученого собрата своего от горделивой самонадеянности, говорили ему, что Библию читали и все еретики. Лютер не слушал советников. Читая день и ночь, он усердно молился, изнурял себя постом и даже бичеванием, и был постоянно печален и мрачен. Даже служение Литургии ему, принявшему сан священника, не сообщало утешения. Тогда Библию у него отняли. Духовник его старый монах старался утешить Лютера в непрестанной скорби его о грехах своих надеждою на милосердие Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа. He смотря на эти утешения, душу Мартина обуревали мысли до того страшные и ужасные, что он был близок к отчаянию. Другим утешителем явился к нему генерал-викарий ордена Августинцев в Мейсене и Турингии Иоанн Штаупитц. Но и этот добрый человек, советовавший молодому монаху не смущаться много мыслями о своей греховности, мало помог больной душе. Раз Лютер на несколько дней заперся в келье, не ел, не пил, и впал в такую тоску, что дошел до совершенного изнеможения. Монахи разломали двери у его кельи и только звуками музыки могли привести его в сознание. В 1508 году Штаупитц переместил Лютера в Виттенберг, где сделал его приходским священником. В следующем году Курфирст Саксонский Фридрих мудрый основал университет в Виттенберге. В этот университет поступил Лютер профессором философии и богословия, по убеждениям Штаупитца, которому Курфирст поручил отыскать для означенных предметов преподавателя. В Виттенберге он поселился в келье Августинского ордена. Штаупитц настоятельно требовал, чтобы Лютер проповедовал; проповедь его произвела на слушателей впечатление; его назначили проповедником университетской церкви. Лютер проповедовал просто, часто грубо, но с большим жаром и одушевлением и проповеди его привлекали много слушателей в университетскую церковь. Путешествуя по делам своего ордена в 1510 году в Рим, Лютер вынес отсюда весьма неблагоприятные понятия о нравах римского клира. Особенно его раздражала небрежность римских священников в совершении Божественной литургии. Но к римскому первосвященнику он хранил в то время самое глубокое, свойственное католикам почтение, и жарко поддерживал власть Папы.

По возвращении в Виттенберг, Лютер получил степень доктора. Чтобы принести честь новому своему званию, молодой монах ревностнее прежнего принялся за науки. Чтение сочинений Гусса и других противников папской власти охладило усердие Лютера в почтении мнимого главы Церкви.

В это время Папа Римский Лев десятый, имея нужду в деньгах для довершения храма св. Петра и для некоторых других целей³, продолжал обнародовать объявленную предшественником его Юлием вторым (в 1508 году) полную индульгенцию за пожертвование чего-либо в пользу Петрова храма. Доминиканец Иоанн Тецель, которому поручено было проповедовать эту индульгенцию в областях Германии, еще более унизил это само по себе недостойное дело соблазнительною продажею разрешительных грамот. Никогда имя Божие не подвергалось такому страшному поруганию, как в этой продаже⁴. Когда Тецель приблизился к Виттенбергу, и в окрестностях этой столицы стал учить, что индульгенция – самый великий дар Божий, что Спаситель власть прощать грехи всю передал Римскому Папе, – необразованный народ, в том числе и из жителей Виттенберга, толпами стекался к проповеднику покаяния, который помимо исповеди, за несколько грошей, a много за несколько талеров преподавал разрешение в грехах, не только прежних, а даже и будущих. Лютер, как священник, стал замечать в своих духовных детях постепенное охлаждение усердия к исповеди. После нескольких на этот счет безуспешных проповедей, он написал 95 положений против злоупотреблений Папских индульгенций и 31 октября 1517 года – на большом листе бумаги – прибил положения свои к дверям Виттенбергской придворной церкви. В своих положениях, которые разошлись по Германии в нескольких тысячах экземпляров и чрез месяц или полтора сделались всем известными, Лютер еще не восставал против учения Римско-католической церкви. Ho в спорах, возникших вскоре между ним и доминиканскими монахами по поводу означенных положений, Лютер дошел до основных положений своей системы. Он утверждал: непреложно одно Священное Писание, и христианин оправдывается на суде Божием одною верою.

Эти два главные заблуждения свои, т.е. отвержение священного предания, как живого голоса Церкви вселенской и отрицание необходимости для спасения подвигов добродетели христианской – подробнее развил Лютер в сочинениях, написанных им против своих противников.

«Не только Папы, – писал он – но и самые Соборы подвержены заблуждению. Безошибочны же только канонические книги Священного Писания». Этим положением своим, очевидно, он отвергал в церковном устройстве все, что не основывалось прямо на Священном Писании, а утверждалось на священном предании. «Все доброе, сделанное человеком, писал далее Лютер, нисколько не содействует к блаженству человека: да собственно доброго дела в человеке и быть не может; все наши добродетели суть смертные грехи; ибо после грехопадения прародителей в людях нет свободного произволения. Итак, одна вера производит отпущение грехов; и где видна вера, там каждый христианин может объявлять отпущение грехов мучимому совестию».

Когда таким образом мнения Лютера, покровительствуемого за свое свободомыслие Фридрихом мудрым Курфирстом Саксонским и приобретавшего себе более и более народную доверенность, становились смелее; Папа Лев десятый позвал его на суд в Рим. Фридрих Саксонский устроил дело так, что Папа дозволил происходить суду над Лютером в Аугсбурге. Он приказал кардиналу своему Каэтану выслушать здесь подсудимого. Каэтан требовал от него отказаться от своих заблуждений. Лютер отвечал, что заблуждений за собою не знает, впрочем, обещал молчать, если заставит молчать его противников. Кардинал велел ему удалиться. – Пред выездом из Аугсбурга Лютер оставил здесь апелляцию к Папе лучше уведомленному на папу ложно уведомленного, прибил ее на дверях Аугсбургского собора, другой экземпляр оной переслал Каэтану. На донос о сем деле в Рим, Лев отвечал Каэтану приказанием арестовать Лютера и объявить его и приверженцев его еретиками. После такого распоряжения первосвященника, Лютер написал апелляцию на папу ко вселенскому Собору.

Карл Мильтиц, посланник Льва десятого к Фридриху Саксонскому, по поручению Папы, вызвал Лютера в Аугсбург и кротким обращении не убедил его написать к первосвященнику почтительное письмо. Но в новых спорах с профессором богословия в Ингольштадте доктором Экком, на которые этот вызвал Лютера в Лейпциг, раздраженный Лютер назвал Папскую церковь сплетением обманов, и самого Папу – воплощенным антихристом. Эти свои мысли он не замедлил обнародовать сочинение, как сердечные свои убеждения. Сочинение озаглавливалось: о Вавилонском пленении церкви. Впрочем прежде, чем оно вышло в печать, уже последовала от Папы – вследствие донесения Иоанна Экка – булла против Лютера.

В булле предавались проклятию сорок одно положение из сочинений Лютера и определялось сжечь его сочинения; самому Лютеру определялось отлучение от церкви, если в течение шестидесяти дней не отречется он от своих заблуждений; всем же германскими властями повелевалось Лютера и его приверженцев арестовать и прислать в Рим. В Кельне, Майнце и Левене оказано было послушание булле; и сочинения Лютера сожжены. Но в Курфиршестве Саксонском и в других местах не смели даже обнародовать буллы папской. В Лейпциге народ едва не растерзал Экка. В июне месяце 1520 года издано было Лютером и посвящено Императору и христианскому дворянству немецкой нации упомянутое сочинение: о Вавилонском пленении церкви. В своей книге он изложил главные черты задуманного преобразования церкви. Здесь ниспровергнуты все основания существовавшего церковного устройства и уничтожено всякое различие между священниками и мирянами. Кроме того реформатор восставал против пожертвований Риму; требовал уменьшения числа обедень, постов, путешествий ко святым местам; требовал также, чтобы большая часть праздников была перенесена на дни воскресные и чтобы Император отнял у Папы все светские владения и преимущества. В июле месяце того же года последовала папская булла. Лютер апеллировал вторично ко вселенскому Собору на Папу. Но этой апелляцией не ограничился человек, отвергавший важность самых вселенских соборов.

Публичным объявлением реформатор созвал студентов и 10 декабря 1520 года, в девять часов утра, сопровождаемый толпою студентов и самых докторов Виттенбергского университета, вышел к Элстерским воротам сего города. Здесь воздвигли и зажгли костер; Лютер собственноручно бросил в огонь сочинения о правах Папы, в том числе и каноническое право всей вселенской Церкви, сочинения своих противников и папскую буллу. Бросая в огонь буллу, он промолвил; «так как преогорчил ты святого Божия человека, то и тебя да преогорчит и да сожжет огонь вечный»:

Это был решительный шаг к отпадению Лютера не только от Римской, но и от самой вселенской Церкви, с которою связующим звеном служат еще для Рима каноны Апостолов, Соборов и святых Отцов. Но беда совершалась не для одной добровольно отпадавшей от церкви личности реформатора. От пламени Лютерова костра должен был возгореться факел страшных междоусобных войн в западной Европе первоначально за веру, потом за самое устройство государственной жизни. В реформации церковной, задуманной Лютером, полагались семена для революций государств западной Европы.

После смелого и дерзкого поступка Лютера, в 1521 году, в январе месяце Папа издал новую буллу, отлучавшую Лютера от церкви, а Император Карл V повелел собраться сейму в Вормсе и сюда потребовал к формальному суду реформатора, обещав, впрочем, ему чрез Курфирста Саксонского личную безопасность и выдав ему охранную грамоту. На Имперском сейме, где присутствовал сам Император, князья, герцоги, графы Германской Империи, так же все высшее духовенство, Лютер пришел в большую робость. Он умолял Карла и все собрание великодушно простить ему, как монаху, незнание придворных этикетов; признавал сочинения свои за произведение ума своего. На вопрос: хочет ли от них отречься, – просил отсрочки на день подумать. Впрочем, осмелился на другой день дать следующий ответ: «если не представят вине свидетельств из Священного Писания или других ясных и неопровержимых доказательств, то не могу и не хочу отречься». Он применял к своему делу известное изречение Гамалиила о христианской вере (Деян.5:38,39). Получив дозволение, он оставил Вормс. Император сдержал свое обещание. На убеждение папского нунция нарушить оное, Карл V отвечал: «я не хочу краснеть, как некогда Сигизмунд», (дозволивший сжечь Гусса); – и дал Лютеру надежных проводников из Вормса. Впрочем реформатор был объявлен в государственной опале и об нем было постановлено на сейме следующее: «Лютер, не как человек, но как злой дух в виде человека, долгое время скрывался от других людей под монашеской рясой, собирал проклятые ереси в одну вонючую яму и сам придумал многие новые ереси; с 14-го мая⁵ никто не должен принимать Лютера к себе в дом, или во двор, ни поить, ни кормить его; никто не должен покупать, продавать, читать, держать при себе, переписывать, печатать, ни давать другим для переписки или отпечатания его книги и т. д.». –Все эти постановления известны под названием: Вормского эдикта.

He смотря на этот эдикт, изгонявший Лютера из пределов Империи, Фридрих Саксонский решился укрыть изгнанника. По распоряжению Курфирста, реформатора, на пути его из Вормса, взял комендант Вартбурга с несколькими человеками конвоя, переодел и в полночь отвез в замок Вартбург. Здесь держали его, как пленника, под именем юнкера Георга, но обращались с пленным так хорошо, что служители замка не могли тому надивиться. Только самые доверенные друзья реформатора: Филипп Меланхтоп, профессор древних языков в Виттенбергском университете, Спалатин, тайный секретарь, придворный проповедник Курфирста Саксонского и кое-кто другие знали, где находится Лютер. В народе образовалась молва, что его унес сатана. Но скоро начали появляться новые сочинения Лютера, которые он писал в своем заключении и обнаружили пред всеми, что реформатор жив. Только не знали, где он находится. В Вартбурге Лютер написал сочинение против индульгенций, несколько проповедей и популярное толкование на воскресные Евангелия. Но главным его трудом здесь был перевод св. Библии на язык немецкий. Эти труды не препятствовали ему, однако же, предаваться иногда самомечтательности, по которой, наприм., он называл Вартбург своим островом Патмосом, чем обнаруживал мечту о равенстве своих достоинств с достоинствами самого Иоанна Богослова. Иногда же Лютер впадал в ту глубокую меланхолию, какой подвергался он некогда в Эрфурте. Он не брил бороды, временами приходил в исступление, представляя себе, что его преследует диавол и хочет разрушить его дело; раз показалось ему, что диавол стоит у стены и он бросил в это место чернильницу.

Между тем в Виттенберге и по всей Германии не замедлили обнаружиться последствия Лютерова учения, неблагоприятные не для церкви одной, а и для государственной жизни. В Виттенберге начались церковные беспорядки. Немецкое дворянство восстало против духовных владетелей, т.е. епископов и архиепископов. Ревностный приверженец учения Лютерова рыцарь Франц фон-Сикинген вместе с другими многими рейнскими и швабскими рыцарями начал войну против Трирского архиепископа. Последнему помогли германские князья, и рыцарство было побеждено. Едва окончилось восстание рыцарей, как началась крестьянская война. – Крестьяне под христианской свободой, ο которой проповедовал Лютер, говоря, что не должно стеснять христиан в их верованиях, и насиловать их совесть, – разумели освобождение от податей и барщины. Сначала они поступали умеренно и обращались к реформатору и другу его Меланхтону со своими жалобами на помещиков. Но постановлений их не послушали. Повсеместно во Франкони, Шваби, Туринги возникли мятежи, везде шатались, грабя и опустошая, многочисленные шайки мужиков. Они не щадили ни замков, ни церквей, ни монастырей; каждого попадавшегося рыцаря и дворянина разъяренные крестьяне сажали на кол или обезглавливали. Лютер, который по первым слухам о церковных неустройствах в Виттенберге, оставил Вартбург, и прибыл в Виттенберг, говорил много против новых учителей и бунтовщиков. Кроме того он написал сочинение «против мужиков, убийц и разбойников». Крестьяне ничему не внимали. Тогда реформатор стал давать князьям и дворянам советы убивать крестьян как бешеных собак.

В Турингии в главе возмутившихся крестьян стал Фома Мюнцер, ученик Лютеров, который, будучи прежде священником в г. Цвикау, выгнан был отсюда за мятежные речи. Мюнцер хвалился особенными откровениями от Бога, посредством которых сущность христианской свободы сделались ему будто бы яснее, чем Лютеру. Он проповедывал народу, что по Божественному ему откровению надлежит основать новое христианское царство, в котором должно господствовать полное равенство и все имущества должны сделаться общими, не нужно ни государя, ни начальства, ни дворян, ни духовенства. Мятеж, возбужденный Мюнцером, скоро был усмирен, но некоторые из приверженцев Мюнцера спаслись в Голландии. Здесь они нашли себе сообщников и всех присоединившихся к их общине стали перекрещивать на том основании, что крещение де младенцев не действительно, так как младенцы ничего не понимают; а в Свящ. Писании крестить младенцев не предписано. Так образовалась существующая доселе секта анабаптистов или перекрещенцев. Некоторые из анабаптистов перебрались в Вестфалию и, поселившись здесь в городе Мюнстере, произвели большие возмущения, которые были подавлены только в 1562 г.⁶. Один из немецких историков (Грубе), описывая означенные нами события в связи с реформой Лютеровой, замечает при сем: «тут открылось, как легко переступить законную меру, как скоро может перейти реформа к революции»⁷.

В то время, как Лютер находился в Вартбурге, августинские монахи Виттенберга, принявшие учение реформатора, не поколебались изменить церковные обряды. Согласно требованию Лютера об уменьшении числа обедень, они уничтожили так называемые частные миссы, и в совершении литургии хотя отринули римское заблуждение – не преподавать мирянам крови Богочеловека, но за то отняли у св. Таин Христовых подобающую им честь тем, что Агнца не поднимали для поклонения. Другие последователи Лютерова учения взялись за большие преобразования Римско-Католической церковности, но в этой церковности попирали и древние постановления вселенских Соборов, например (VII–го) о почитании св. Икон. От Самого Господа Иисуса приняла св. Церковь первую Его Икону – Нерукотворенный образ. Священные изображения Богочеловека, Божией Матери, святых Апостолов остались христианам в наследие еще от 1-го Апостольского века. He обратив на это внимания, один из профессоров Виттенбергского университета, друг Лютера Карлоштат, как рьяный изувер, врывался в церкви, выбрасывал из них св. Иконы и уничтожал. Этот же фанатик реформации изгонял из храмов католических священников, оскорблял монахов, проповедовал отмену всех обрядов богослужения. Разумеется, он действовал в этом случае не одИн.У него были многие сообщники. Возвратившись в Виттенберг, Лютер, после нескольких проповедей против новых учителей веры, некоторых из них выгнал из столицы и занялся устройством разрушенного Богослужения. Но, вместо того, чтобы удержать состав общественного священнослужения древней римской церкви, устранив из оного несообразное с духом христианства, например, употребление статуй святых, музыку в храме, крещение колоколов и т. под., – реформатор в 1523 году написал совершенно новый устав Богослужения, сообразно своим понятиям о Божественной христианской религий. Он отменил молитвы к святым, поминовение усопших, и даже осмелился, Божественную литургию заменить простою молитвою, проповедью и пением гимнов. Для песнопений оставил он из древних Римских гимнов только двенадцать и вместе с капельмейстером Иоанном Вальтером составил новые песнопения для верующих. Меланхтон и другие друзья Лютеровы желали умерить реформу Лютера. Но он ничему не внимал. Он не только отвергал безбрачие мирских священников, но и отрицал Евангельскую святость и спасительность обетов монашества, и в себе самом явил пример дерзкого нарушения сих обетов. В 1524 году реформатор снял с себя монашескую рясу и объявил уничтожение монастырей. В следующем году женился на оставившей монастырь монахине Екатерине Бора, или Борен⁸. Немецкие князья охотно уничтожали монастыри и монастырские имущества отбирали в свою пользу. Чтобы успокоить свою совесть, Лютер убеждал владельцев Германии секуляризованные ими церковные имущества употреблять для усовершенствования образования юношества. Отлученный от Церкви римским первосвященником, коему обязан был послушанием, как своему патриарху, объявленный изгнанником из Империи Германской на Вормском сейме, наконец, сам себя извергший из священного сана своим двойственным нарушением правил вселенской Церкви в женитьбе⁹, Лютер ни мало не стыдился и не стеснялся путешествовать по Саксонии, где ему покровительствовали, в качестве как бы верховного архипастыря¹⁰. Вместе с Меланхтоном он обозревал приходские церкви и школы и – по возвращении из путешествия – написал для священников и учителей большой и малый катехизисы. В своем катехизическом учении Римское заблуждение о Св. Духе¹¹ Лютер оставил неприкосновенным. Взамен учения о главенстве Папы, ввел столько же несообразное учение о верховенстве над церковию государей. Из таинств церкви оставил только два: крещение и Евхаристию. Покаяние включил в число обрядов благочестия, без исповеди грехов устной. Высший сан в церкви епископский отменил. И все священство лишил Божественного авторитета¹².

Из Саксонии реформация быстро распространилась по всей северной Германии. Альбрех Брандербургский, бывший гроссмейстером немецкого ордена, герцоги Померанский, Мекленбургский, Брауншвейгский, Ландграф Гессенский ввели в своих владениях церковную реформу Лютерову. Ее также приняли 14-ть имперских или вольных городов: Магдебург, Нюренберг, Гамбург, Любек и др. Англия последовала примеру Германии. Здесь король ее Генрих VIII первоначально писавший против Лютера и опровергший его заблуждение о числе таинств и удостоенный за эту книгу от Льва X титула: защитник церкви, в 1532 году, по предложению самого духовенство отделиться от Рима, с согласия парламента, объявил Английскую церковь независимою от Папы, а себя ее главою. Он уничтожил монастыри в Англии, а имения их отобрал в свою пользу. Впрочем, реформация приняла в Англии особенный характер. Здесь была удержана литургия и оставлен сан епископа¹³. Пруссия, Швеция и Дания также приняли реформацию.

Успехам реформации в Германии много благоприятствовало то обстоятельство, что умный и благочестивый император Карл V редко посещал Германию, от которой отвлекали его Испания и особенно Нидерланды, а война с Франциском I-м, французским государем, препятствовала заняться ближайшим изучением происходившего у немцев. Только в случаях больших волнений в Германии Император созывал здесь сеймы. Светские и духовные князья, строго державшиеся католицизма (Баварский, Австрийский, Майнцский и др.) на первом сейме в Шпейере в 1526 году пытались привести в Исполнение приговор над Лютером; но партия приверженцев реформации была слишком сильною для католиков. На втором сейме в Шпейере в 1529 году католики постановили просить Императора, чтобы он созвал собор вселенский для уничтожения Лютерова раскола, запретил Лютеранам распространять свое учение и не дозволял отбирать имущество у духовенства. Карл V на такую просьбу определил до всеобщего собора Лютеранам дозволить Исповедание своей веры с тем, однако, чтобы была удержана ими католическая обедня, и чтобы дальнейших нововведений они у себя не предпринимали. Против сего определения некоторые князья и города, державшиеся лютеранства, протестовали; и отсюда все лютеране получили имя протестантов. Что же делал во время этих споров сам их виновник? Лютер в том же 1529 году преспокойно имел совещание в Марбурге с другим подобным себе реформатором – Ульрихом Цвинглием.

Этот школьный учитель в Швейцарии, спустя два года после обнародования Лютером 95 тезисов, начал в Цюрихе проповедовать почти тоже, что и Лютер. Различие было в одном, в учении о таинстве Причащения. Лютер хотя не принимал учения о пресуществлении даров, но учил о присутствии в них Тела и Крови Господних. Цвинглий почитал дары в Евхаристии только символами Тела и Крови Иисуса Христа¹⁴. Старанием Ландграфа Филиппа Гессенского устроено было упомянутое совещание между реформаторами. Но оно привело их не к соглашению, а только к тому, что Лютер смертельно возненавидел Цвинглия за его с ним несогласие. По смерти Цвинглия, реформация в Швейцарии окончательно утверждена Иоанном Кальвином¹⁵, присоединившим к Цвинглиеву отличию от Лютеран другую разницу в проповедуемой им мысли о безусловном предопределении Божием одних из людей ко спасению, других к вечному осуждению. Сие новое учение из Швейцарии распространилось во Франции, в Нидерландах, в Англии и Шотландии и в западной Германии. Здесь в отличие от лютеран они приняли имя реформатов; в Великобритании названы пуританами, во Франции Гугенотами.

После протеста Лютеран на Шпейерском сейме, Император назначил собраться сейму в Аугсбурге, в 1530 г., на котором и сам присутствовал. Здесь подано было Карлу V исповедание веры протестантов, составленное по совету Курфирста Саксонского Меланхтоном и известное под именем аугсбургского исповедания. Император отдал исповедание на рассмотрение католических богословов, в том числе Экка. Двукратно католики представляли свои возражения протестантам. Карл строго предписал последним примириться в делах веры с католиками и вместе с католическими членами сейма постановил запретить распространение реформации и наложить опалу на тех, которые до истечения известного срока не отрекутся от нового учения. Тогда протестантские князья заключили в 1531 году между собою союз с целью защищать реформацию оружием, если католики захотят употребить силу. Союз сей по месту, где был заключен, называется шмалькальденским союзом.

Когда прекратились войны Карла с Франциском, Император решился оружием смирить непокорных протестантов. А Папа Павел III в это время созвал против них собор в тирольском городе Триденте. Члены Шмалькальденского союза тоже приготовились к войне. С горестью смотрел Лютер на приближавшееся кровопролитие. Кроме этой скорби мучили реформатора разные нападки на значение его в Виттенбергском университете. – Среди душевных тревог таких застигла его многосложная болезнь, от которой и умер он в родном городе Эйслебене, куда прибыл по приглашению графов Мансфельдов. Находясь в предсмертных жестоких страданиях, Лютер не примирился с Римскою церковию и ее патриархом, им оскорбленными. Напротив он отходит с ненавистью к, ним; часа за три до смерти он сказал своим сыновьям и друзьям: молитесь Богу, чтобы Евангелие Его процветало; ибо тридентский собор и гадкий папа сильно восстают на него. Либо не знал реформаторы, либо не вспомнил в сем случае замечательного изречения блаженного Августина: я не поверил бы Евангелию, если бы не убедил меня в том голос кафолической Церкви. Но этому изречению надлежало вполне оправдаться в общине христиан, отторгнутых Лютеровою реформою от Церкви римской. Смерть постигла Лютера 18 февраля 1546 года. Его друзья и последователи почтили тело реформатора великолепным погребением в Виттенберге¹⁶.

Хотя Император и покорил себе силою оружия членов Шмалькальденского союза в 1546 году, но в 1552 г. был принужден союзом Курфирста Морица с Франциею и членами сего союза предоставить по договору в Пассаве полную свободу протестантам в делах веры и гражданское равенство с католиками. Си права протестантов окончательно были присуждены за ними в 1555 году на Аугсбургском сейме, так называемым Аугсбургским миром. Впрочем, спустя немного более полвека этот религиозный мир нарушен жестокою и продолжительною войною католиков с протестантами и только в 1648 году протестанты окончательно приобрели себе в Германии свободу в богослужении и уравнялись в правах с папистами вестфальским миром, заключившим тридцатилетнюю войну. Во всех прочих государствах Европы, где принята реформация, водворение ее сопровождалось кровопролитиями так же, как и в Германии.

Что касается внутренней судьбы учения Лютерова, то вскоре по смерти реформатора, между последователями его возникли многие несогласия. В 1574 г. богословы протестантские составили так называемый образец согласия (formulam concordiae), который несколько содействовал к примирению умов Евангельской общины, относительно понимания ими истин веры. В 1639 году некоторые из их богословов предложили учредить высшее богословское судилище, но многие другие с таким предложением не согласились и отвергли его. Тогда Лютеранство в том виде, в каком первоначально оно явилось, готово было совершенно потеряться во множестве других мелких, протестантских сект. Только усилившееся у Лютеран уважение к своим символическим книгам, которые суть: Аугсбургское Исповедание, Меланхтонова на оное апология, статьи шмалькальденские, два Лютеровых катехизиса и формула согласия, помогло Лютерову учению сохранить отчасти свой первоначальный вид даже до наших дней. Впрочем, теперь Лютеранское общество, как свидетельствуют о нем самые протестантские писатели, (наприм., Шенкль), представляет картину того разделения партий, какое едва ли было когда с самых первых дней реформации. Главные из этих религиозных партий протестантства нашего времени суть: рационалисты, унионисты и реакционеры. Первая партия есть партия философо-богословов. Она имеет характер чисто литературного общества и оказывает сильное и разнообразное влияние на духовную жизнь Германии, но остается вне всяких практических церковных отношений. Унионисты стремятся соединиться с последователями Цвинглия и Кальвина, или реформатами. Реакционеры, напротив, стараются сохранить первоначально установившиеся вероисповедные формы протестантства. Удастся ли им это и в какой степени удастся, – судить об осуществлении подобных стремлений и надежд – дело ближайших наблюдателей их выполнения. Как же рассуждают на Западе мыслящие люди о церковном объединении верующих? Сколько нам сдается, там, кажется, не только этого не ожидают, а и не желают. Стремления мыслителей Запада направлены не к объединению умов человеческих святейшими истинами Богооткровенной веры, но к совершенному освобождению от уз, налагаемых ею на ум и совесть человеческие. Вот как рассуждает об этом предмете один из современных нам западных писателей: «история реформации не кончается, как полагали многие авторы, распределением Севера и Юга между протестантами и католиками. Неминуемый результат сектаторских несогласий есть индивидуальная свобода мысли. Реформация сделала еще громадный шаг (кроме религиозной веротерпимости) во время Американской революции, когда государство и церковь торжественно и открыто разъединились. Великий народ навсегда разорвал связь между политикою и теологиею. Сектаторское распадение, доходя до своего последнего предела, оказывается процессом зарождения и утверждения индивидуальной умственной свободы. Величественное религиозное единство влечет за собою тиранию над индивидуумом: возрождение сект расширяет его мысль, а с их размножением он приобретает высшую свободу. В этом случае, единство и свобода находятся в обратном отношении; по мере того как единство уменьшается, свобода увеличивается. Реформация низложила единство; она дала свободу массам людей, сгруппированных в достаточном числе, чтобы укрепить свое положение, она и теперь незаметно, но непоколеблемо подвигается вперед и остановится только тогда, когда настанет время полной умственной эмансипации человека»¹⁷. Спрашивается, какой же? He той ли, о стремлениях к которой людей нечестивых говорит св. Псалмопевец в 2-м псалме?...

He помним, где-то слыхали мы, что незадолго до Лютера один из князей Германии видел знаменательный сон: монах писал и перо его росло, а из него летело множество перьев и ранило множество народа. Сон этот напоминает нам о том Божественном явлении Спасителя священномученику Петру Александрийскому, память о коем православная Церковь увековечила высокотрогательным гимном своим: кто Твою, Спасе, ризу раздра? Арий, Tu рекл ecu¹⁸. Нельзя ли применить подобных слов и к Лютеранству, которое не к объединению стремиться, а к разъединению? «Рационализм совершенно овладел содержанием протестантского вероучения – говорит проф. Богословия в Харьковск. Унив. П. В. И. Добротворский: – для богословов новейшей протестантской генерации в Германии не существует никаких обязательных символов, рационализм безраздельно господствует в богословской науке. Их ученые богословы предоставляют человеку право иметь религию, какую он захочет, или никакой. Эти богословы неудержимо стремятся к разложению и разрушению всего, что оставалось положительно христианского в протестантском вероучении. Направление новейшего протестантства – по словам того же писателя-Богослова – есть отрицательное диссолюционное (см. Кн. П. Добротворского: Критич. метод в исследовании о кн. Свящ. Писан. Москва. 1883 г. стран. 32–34).

Что преобразование было необходимо для Западной Церкви, которая – по отпадении своем от Православно Кафолической Церкви Восточной – уклонилась во многие заблуждения, в этом сознавались даже самые римские Епископы.

Нравственность духовенства римско-католического – по свидетельству самых римско-католических писателей – была весьма испорчена. Невежество клира равнялось его порочности. В управлении церковном было много злоупотреблений¹⁹. Испорченность духовенства и злоупотребления в церковном управлении породили на Западе сильное желание преобразовать церковь римско-католическую. Начиная с одиннадцатого века и до самого времени Лютера все лучшие на западе умы громко вопияли о необходимости церковной реформы. Папы: Григорий VII и Иннокентий III напрягали все усилие своего авторитета к тому, чтобы как-нибудь залечить раны римской церкви. Необходимость церковной реформы высказывалось целыми соборами, которые и пытались осуществить желание преобразования церкви. К этому стремились соборы Пизский – в 1409 г. Констанский – в 1414–1418 г. и Базельский в 1431–1443 г. К сожалению, цель соборов этих не была достигнута по причине противодействия со стороны самих же римских Иерархов. Но, говоря вообще, Римско-католическая церковь, пораженная многими недугами, в минуты просветления своего сознания всегда живо чувствовала опасность своего положения и настоятельно предъявляла желание преобразовать себя – как выражались тогда – в главе своей (Папе) и в членах силою Истины Евангелия Христова.

В чем же другом могло состояться это достожеланное преобразование Римско-католической церкви, как не в возвращении ее к первобытной чистоте христианства? Лютер и его сообщники, по-видимому, к этому и стремились. Но они взяли на себя такое великое дело совершенно не по праву, совершали оное по нечистым побуждениям и притом совершали незаконными средствами.

Надменный мнимыми своими совершенствами до того, что называл себя святым божим человеком, Лютер – вместо того, чтобы искать истину во вселенской православной Восточной Церкви – возмечтал найти оную в своем собственном одиночном уме, в личном, одностороннем и ограниченном разумении Священного Писания. Он дерзновенно отвергнул другой. равно необходимый источник религиозного учения – священное Предание; пренебрег спасительное водительство Церкви Соборной и Апостольской; и по самоизмышленному образцу церковного устройства хотел преобразовать не одну римскую церковь, а весь мир христианский, всю вселенскую Церковь.

Начав с обличения папских индульгенций и с заявления неуместности и незаконности их, Лютер дошел до крайности. Отвергая злоупотребления папства, он дерзнул отвергнуть авторитет в Церкви самой власти архиерейской. Мирские, светские власти естественно тяготились на Западе постоянно возраставшими и незаконными требованиями пап римских. Лютер человекоугодливо старался согласить свою систему религиозного учения с выгодами этих земных властей. В силу этого, из справедливого положения своего, что римский епископ незаконно присвояет себе одному власть над всею Церковию, Лютер вывел следующие ложные мысли, которые с жаром проповедовал: римский патриарх ни чем не более обыкновенного пресвитера; епископа, как иерархической степени нет, и папа есть не что иное, как старший в Риме священник; да и самое сословие лиц духовных не есть особенное какое, от мирян отличное сословие; рукоположение во священство вовсе не есть таинство Церкви, а только простой обряд и может совершаться каждым пастором, т.е. простым священником, а не одними только архиереями. Раскрывая далее свои ложные о церковной иерархи понятия, Лютер учил: все священнослужители равны между собою; они не выше мирян; отличаются от сих единственно большею степенью образованности и набожности и совсем не должны быть подчиняемы особенным законам духовного совершенства и нравственной чистоты; они могут вступать во второй и даже в третий брак. Церковь – по учению Лютера – не только не имеет у себя никакой видимой главы, но и должна управляться мирским порядком; управление церковию должно быть предоставлено гражданским правительствам; каноническое право, как ограждающее власть папскую, должно быть уничтожено; словом: в церкви нет Божественного авторитета.

Лютеру, при этом, равно как и его сообщникам в деле церковной реформации, заметно, хотелось согласить свое учение о религии с тайными желаниями поврежденной природы человеческой, которая тяготится строгостию христианского закона. Руководясь подобным желанием, реформатор рассуждал так: чтобы спастись и получить жизнь вечную, для этого необходимо быть оправдану пред Богом. Но сего оправдания, вожделенного христианину, не нужно достигать подвигами, усилиями восторжествовать над своею волею; таковые подвиги суть дела закона; а оправдывает одна вера. Веруй в искупление Иисус Христово и будешь оправдан. Добрые дела уже будут естественным следствием оправдывающей веры. Покаяния, как таинства, нет. Устная исповедь грехов пред духовником не необходима. Эпитимии не предписаны Богом. Церковные обряды не составляют части богопочтения. Посты предоставляются на произвол каждому. Обетов монашеских церковь не принимает. По отношению же к брачному состоянию дозволяется не только второй, но и третий, и четвертый, и пятый брак.

Наконец Лютер хотел поставить и поставил разум человеческий самостоятельным и независимым ни от кого судиею в делах веры и желал согласить ее учение с началами разума нашего, ограниченного и притом поврежденного. Соответственно такому намерению, реформатор и ёго приверженцы, противопоставив авторитету Церкви авторитет разума, нашлись в необходимости предоставить изъяснение Свящ. Писания произволу личных пониманий каждого частного ума; авторитет Церкви или: предание и Богоуправляемое сословие учителей веры и благочестия – реформаторами были отвергнуты. А вновь составленная ими система вероучения, хотя изложена была в их символических книгах, но и этих книг они не признали неизменным правилом веры, а только лишь – образцами того, чему можно учить. Это обстоятельство послужило поводом к бесконечным спорам о религии и проложило путь натурализму, рационализму и прочим заблуждениям ума человеческого относительно великих вопросов о Боге, мире и человеке и о взаимных их отношениях между собою. С потерею у Лютеран власти и силы, так называемой церкви представительной, мысль человеческая, связываемая прежде охранительными началами веры, теперь расторгла спасительные узы Божественного откровения и отвергла благое и легкое иго послушания Христову Евангелию (Пс.2:3). Явились у них смелые и дерзкие попытки объяснить и постигнуть великую тайну творения мира, только верою, a отнюдь не знанием человеческим уразумеваемую, по Апостолу (Евр.11:3,7). Повторились древние космогонические теории философов языческих. Возобновились скептицизм, эпикуреизм, материализм и другие исчадия безбожной мудрости. В конце концов, все эти ложные умствования воспитали во многих ученых мыслителях западной Европы ту всеразрушительную мысль, будто бы Бог и мир – одно и тоже, и будто человек есть откровение и развитие Божества. На этой пантеистической мысли, которая есть повторение древнего положения некоторых языческих философов: ἐν τὸ πᾶν, основалось и утвердилось совершенное безверие в Бога личного и во Христа – богочеловека в западной Европе нашего времени, в особенности у христиан протестантского мира²⁰. Один из наблюдательных и просвещенных верою и наукою умов в России делает о христианах западной Европы вообще следующее замечание: «за пределами нашего благословенного отечества (Росси) зрелище мало отрадное представляет собою религиозная жизнь людей. Философия поглощает собою религию и ее именем начинает господствовать над совестию человеческою. Люди до того хладеют к вере и благочестию, что решаются считать для себя лишним искать религию какую бы то ни было, находя достаточною и удовлетворительною для себя простую, животную форму жизни. Это – люди, имже бог чрево, иже земная мудрствуют и имже кончина потому погибель (Флп.3:19). Это религиозное бесчувствие должно быть почитаемо предпоследней степенью нравственного падения человека, безверия в самом решительном смысле. Оно есть еще не вполне высказавшееся презрение Бога, и может считаться началом той хулы на Бога, с которою люди последнего времени встретят Его второе пришествие на землю (Апок.16:11)²¹.

Итак, вместо возвращения римско-католического мира к древней и Божественной чистоте Апостольского учения, Лютер с сообщниками своими своих последователей отвели несравненно далее, чем римские Папы, от богосветлой истины Христова Евангелия. Что и совершенно естественно. Ибо мнимые Евангелики си совершенно порвали всякую живую и животворную связь с церковию веков Апостольского, мученических и святоотеских, с церковию Вселенскою и Кафолическою, отвергнув вечно живущий в священном предании голос ее.

Отсюда ясно открывается, что реформация, Лютером начатая и последователями его совершенная, отнюдь не есть событие благодетельное для христианского мира, за какое желают выдать ее сами протестантские писатели²², а напротив – есть великое несчастие для церкви римско-католической. Если дозволено уму человеческому судить о причинах попущения такого несчастия со стороны Промысла Божия, то осмелимся сказать, что допущено оно, как наказание за многочисленные и великие злоупотребления римско-католической иерархии, за слабость веры мирян, за увлечения западных христиан старинными заблуждениями язычества, за излишнюю свободу мышления о непостижимых тайнах веры, за несоответствие жизни святейшим догматам и заповедям Евангелия. «Несмотря на несостоятельность коренных начал Лютеровой реформации – рассуждает один из наших писателей церковных: – она имела, при своем появлении, обширный успех, особенно в Германии; потому что ей благоприятствовали многие сторонние обстоятельства. Ее успех не мало зависел от соединенных с нею политических, общественных и частных интересов всего Германского государства и его сословий. Лютерова реформация льстила немецкому народу свободой от римского ига в делах государственных; льстила немецким князьям и дворянам добычею из церковных и монастырских имуществ; епископам – освобождением от вмешательства в их дела папских легатов; приходским священникам – освобождением от монахов; ученым – свободою мысли; крестьянам – облегчением их участи. Сверх того, ее успехам также много содействовало и живое сознание современников о повреждении папской церкви, и всеобщее глубокое желание преобразование ее, и беспечность Папы Льва X, и бессовестность и наглость продавца индульгенций Тецеля и покровительство Курфирста Фридриха так называемого Мудрого, и политические обстоятельства, не дозволявшие Императору Карлу V принять решительные меры к подавлению нового учение. Соображая все эти обстоятельства, благоприятствовавшие утверждению реформации, нельзя не видеть, что она допущена Божественным Промыслом, как вразумление для Римской церкви о пагубности ее злоупотреблений (Протоиер. А. Рудаков в примечаниях своих к переводу книги «Очерк Церк. Истор. Д. Куртца). Реформация рассуждает другой отечественный наш Богослов – есть открытое, но доведенное до крайности обнаружение, обличение всей нечистоты Латинского Запада, всех его неправд, всех его хитростей, всех его злоупотреблений, и засим и напоминание об Исправлении себя в вере и жизни, необходимость которого он уже сам сознавал, но осуществление которого на деле отлагал со дня на день. He то значат слова наши, будто реформация права, Истинна, законна. Напротив, как начатая людьми, явившимися в свое имя, совершившаяся при помощи средств, недостойных ни Бога, ни человека, и кончившаяся уничтожением христианской веры, она, как сознался еще Лютер, есть «вечный позор, – такое дело, в котором нельзя дать отчета ни пред Богом; ни пред людьми, и которое наводит мрачную тень на самое Евангелие». Когда говорим, что реформация есть открытое, но до крайности доведенное обнаружение и обличение нечистоты Латинства и напоминание ему об исправлении себя в вере и жизни, то хотим только сообщить, что она есть жестокое оскорбление, причиненной Латинству его же неблагодарными членами, но оскорбление подобное тому, какое своевольные, раздражительные и ожесточенные дети наносят своим неблагоразумным матерям (Архим. Иннокентий в III томе обличительного Богословия).

К прискорбию Искренно преданных учению Апостольскому душ, семя протестантства, посеянное враждебным духом и возросшее на почве давно отчуждившей себя от православия церкви латинской, заносится и в благословенные пределы православно-кафолической церкви греко-восточной, которая, как зеницу ока, блюдет сокровище веры в том самом виде, как предано оно миру блаженными самовидцами и слугами Бога-Слова, святыми Апостолами Христовыми. Доселе сказанное нами о Лютере и реформации, кажется, достаточно разъясняет перед читателями, что доктор Мартин Лютер, несмотря на свою ученую степень, не заслуживает к себе столько доверие и уважение, чтобы быть христианским церковным учителем. Взглянем однако же еще раз на его личность, чтобы в коротких словах очертить умственный и нравственный характер немецкого доктора богословие, четыре уже столетие продолжающего своими мыслями волновать не католический только, но и православно-кафолический христианствующий мир, и отторгать от спасительного лона Церкви души простосердечные.

Умственный и нравственный характер Лютера не только не показывает нам в нем мужа с высшим и чрезвычайным призванием, но и не возвышает реформатора над уровнем людей обыкновенных. «Лютера ни в каком случае нельзя считать ученым человеком» – говорит один из современных нам ученых писателей Американских; – тот же писатель называет Лютера грубым Германским монахом и говорит, что современные Лютеру Итальянцы смотрели на реформатора с полнейшим презрением, как на человека, вводившего идеи еще более нелепые, чем те, которые он стремился уничтожить, и притом излагавшего свои учение на дурном латинском языке. Грубые сравнения, которые этот мнимо великий человек дозволял себе в рассуждениях, не могут быть повторены пред современным читателем. Они возбудили бы в нас отвращение и гнев»²³. He менее – прибавим – возмутительны те бранные слова, какими честил Лютер своих противников. Достаточно упомянуть, что самого своего патриарха, от которого зависел он как римско-католический священник, – римского Папу не постыдился он назвать человеком греха и антихристом, Далее: Лютер противоречил сам себе в самых главных положениях своего учение об Истинах веры христианской. Допустив, например, понятность Священного Писание для всякого христианина, он, однако, смертельно возненавидел Цвинглия единственно за то, что этот швейцарский реформатор по своему и несогласно с Лютером понимал и толковал слова Священного Писание о Божественной Евхаристии. При этом противоречии Лютера собственным принципам немудрено, что его шаткая мысль никогда не устанавливалась в неподвижной точке развитий, но была подвержена вечному колебанию новых учений²⁴. Современники Лютеровы говорили о нем: «справедливо упрекают Лютера все, что он в обличении слишком дерзок и едок, особенно для богослова и учителя веры»²⁵. Самые почитатели немецкого реформатора не скрывают его недостатков. Так, известный Шотландский Историк Роберстон, в замечательной книге своей: Жизнь Карла V-го говорит: «добрые качества Лютера помрачались в нем от примеси человеческих слабостей и страстей. Самоуверенность его в основательности мнений своих походила на гордость; смелость в их защищении – на дерзость; твердость в последовании им – на упрямство и ревность в опровержении своих противников – на бешенство и сквернословие. В некоторых случаях он показывал знаки тщеславие и удивление к самому себе»²⁶. Нельзя здесь умолчать о той, весьма дурной черте Лютерова характера, которая – по словам биографов реформатора – самым неприятным образом поражает изучающих жизнь его: это холодность Лютера к своим родителям и даже прямая нелюбовь его к ним и непочтительность. Сам он не стыдился свидетельствовать о себе, что он не страшился презирать отца своего, уже будучи священником. Наконец он дерзнул произнести и над отцом и над матерью своими строгий суд, который перешел в потомство, преданный письму почитателями реформатора²⁷. Мудрено ли после этого, что дурной сын родителей по плоти – Лютер оказался непокорным сыном и матери своей по духу – церкви христианской, и сделался патриархом для всего многочисленного сонмища не покоряющихся церкви Божией умов; а вместе с тем руководителем и передовым человеком для всех противников поставленной над народами Самим Богом – Власти. О пристрасти к чувственным удовольствием Лютер высказал мысль вовсе не согласную с учением слова Божие, когда извинял сие пристрастие. О его гневе и запальчивости не молчат самые искренние друзья его²⁸. Хуже всего то, что собственные страсти заставляли его проповедовать благоприятствующие им, но противные св. Евангелию учения²⁹. Закончим характеристику Лютера его отзывом о себе самом. Реформатор искренно признавался в том, что ему не дан был дар спокойного созерцание вечности, и что он естественно привязан к миру, от которого отрешался он насилованием себя в своем временном монашестве³⁰. Из всего сказанного очевидно, что не Бог послал миру Лютера, но – по меткому выражению знаменитого французского Епископа, Иакова Бенгина Боссюста – сам мир, наполненный горечью, произвел на свет Лютера.

После этого удивительным представляется, каким образом не только простодушные современники Лютеровы многие почтили его таким уважением, что решились авторитет его поставить для себя выше авторитета Апостольской церкви, оставить священнейшее имя христиан и назваться лютеранами³¹, или протестантами, – но и до наших дней сохраняется к рёформатору какое-то подобострастное уважение. И где? He в одних протестантских общинах, но и между учеными из принадлежащих к православной Церкви. Многие из них Лютера представляют себе великим человеком, принесшим с собою много добра человечеству. Такое подобострастие можно разве тем только несколько оправдать, что многие ученые наши учатся от профессоров, по преимуществу немцев и лютеранского Исповедание. Желательно по крайней мере, чтобы Богословие христианское православное, как наука, всегда было свободно от стеснительного влияние на него как римско-католического схоластицизма, так и протестантского рационализма, приближаясь к той широкой реке Истинного учение святой Церкви вселенской, которая, начинаясь от преданий и писаний святоапостольских, принимает в себя священные воды учений святоотеческих и соборных правил и вероопределений. Можно предположить, чтобы люди плоти и крови и притом люди до крайности гордые и надменные, какими оказались по суду современников Лютер и сообщники его в деле реформации западной церкви, могли уразуметь духовную Истину Евангелие Христова· чтобы люди пристрастные к земной жизни могли уразуметь подлинный смысл глаголов Господа и Спасителя миру Иисуса Христа, которые суть глаголы живота вечного? Во многом погрешительны их толкование Свящ. Писание, погрешительны у них многие объяснения церковности, погрешительно и учение о нравственности христианской в их богословских системах³². Но учение св. Отцов и учителей Церкви есть по внушению свыше, и учение самой Апостольской соборной, единой и святой церкви Христовой. «Высоким проповеданием Божию церковь услышим вопиющу: жаждай да грядет ко мне и пиет чашу, юже держу, чаша есть премудрости, сие питие истины словом почерпох, воду проливающую не прекословие, но исповедание, юже пия нынешний Израиль Бога зрит вещающа: видите, видите, яко Сам Аз есмь и непременяюся: Аз Бог первый, Азже и по сих, и разве Мене несть иного, отнюдь. Отсюду причащающися насытятся и восхвалят благочестие великое таинство»! (Икос в нед. 7-ю по Пасхе). Так св. отцы церкви си Истинные богословы научают нас, подобно как и св. Апостолы учили, никакого авторитета не поставлять для себя в священнейшем деле Богопознания, кроме единого авторитета Единого Богочеловека, Единого Главы церкви, Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Если Апостолы говорили о себе самих: кто убо есть Павел? Кто же ли Аполлос, но точию служителие, имиже веровасте? (1Кор.3: 5), то тем уместнее спросить, кто это Лютер, Меланхтон и под им личности, чтобы их ставить за каких-то богодухновенных учителей о христианстве? Егда глагоет кто – учит Божественный Апостол языков Павел – аз убо есть Павлов: другий же: аз Аполлосов: не плотстии ли есте? Кто убо есть Павел, кто же ли Аполлос, но точию служителие, имиже веровасте, и комуждо якоже Господ даде: аз насадих, Аполлос наnou, же возрасти. Темже ни насаждаяй есть что, ни напаяяй, но возращаяй Бог (1Кор.3:4–7). Затем блаженный Павел внушает христианам, что основания (для церкви Божией) иного никтоже может положити паче лежащаго, еже есть Иисус Христос; учит, что не все в христианстве учители, основываясь на Христе, на Его учении, учат правильно; что на суде страшном разберет и отличит учителей честных для церкви от учителей пустых Сам Господь; но чтобы христиане и сами остерегались заблуждений от учителей неправославных, сколь бы мудреными эти ни казались. И всех возводит к Единому Христу и Единому Богу (Там же ст. 23). А у Лютера оказалось немало уклонений от Истины св. Соборной церкви Апостольской. Перечислим все их кратко.

1) Лютер учил, будто Священное Писание до того полно и ясно, что при нем не требуется ни другой Источник религиозного учение (священное предание), ни руководство, церкви к уразумению оного. Поэтому

2) Священное предание Лютер отвергнул совершенно, как излишнее – по его мнению – и ненужное в деле веры христианской руководство.

3) Вместе с Римско-Католическими христианами он разделяет заблуждение в учении об Исхождении Духа Святого и от Сына.

4) В Таинстве святого Причащение Лютер не принимал учение св. Церкви о приложении, а проповедал так называемое купнохлебие. При разборе покажем, что значит это купнохлебие. Теперь же доколе заметим, что по случаю изложение учение сего Лютер

5) Высказал в понятиях своих о человеческой природе во Христе Богочеловеке понятие Монофизитское – ересь древнюю³³.

6) Святую Евхаристию Лютер признал только за Таинство Церкви, но отнюдь вместе с тем не за бескровную жертву, хвалебную, благодарственную и умилостивительную. Он отвергнул Божественную Литургию.

7) О состояниях человека естественном и благодатном Лютер учил несогласно с учением о сем предмете Свящ. Писание и св. Церкви Вселенской.

8) Учение о самой Церкви также он извратил по своему.

9) Он отверг седмиричное число Таинств Церковных, – в частности отверг Лютер: Св. Миропомазание, св. Таинство Покаяние, Святейшее Таинство Священства, Св. Брак церковный и Таинство Св. Елеопомазание.

10) Лютер отверг почитание и призывание в молитвах верующими св. Ангелов и Святых.

11) Отверг он далее должное почитание Св. Креста Христова, почитание свят. икон и мощей Святых.

12) Отринул общественные установленные Церковию посты.

13) Отверг и все христианское – так называемое – подвижничество, в частности отверг монашество обетное.

14) Последователи его – держась его начала – отвержение предание, отвергли поминовение усопших.

В основе всего вероучение своего Лютер положил – как видели мы выше (см. 13-ю и 14-ю страницы) – два главных положение: Первое: будто оправдание христианина на суде Божием совершается одною верою без участия добрых дел. Другое: будто Священное Писание есть единственный Источник христианского вероучения, и будто каждый верующий имеет право понимать и объяснять оное по своему крайнему разумению; священное же предание не нужно-де как необходимое, дополнительное и изъяснительное пособие к надлежащему пониманию Священного Писания.

Первое из этих начал Лютерова вероучения – об оправдании нашем одною верою – вытекало у него из era неправильного взгляда на состояние Человеческой природы после первого грехопадение (греха прародителей в раю). Лютер вообразил себе, будто человек чрез падение да того стал поврежден, что в нем не осталось ни мала прежних его духовных сил: он утратил вполне свою свободу и всякую способность к добру. А, посему и спастись может одною верою во Христа. Чрез веру во Христа он приходит в непосредственное единение со Спасителем делается причастным Его крестной заслуги, получает отпущение грехов и вечное блаженство. Но и веру творит в нас Сам Бог, потому что Христос заслужил то Своею кровию. (Почему же не во всех вера? вопрос Лютером неразрешенный). А если так, το и добрые дела, верою в нас порождаемые, собственно суть дела Божии и не составляют заслуги самого человека, так как совершаются не его силами. Итак, для спасение требуется одна вера, a не добрые дела. Как бы ни была слаба в нас вера во Христа все же она служит знаком нашего причисление к сонму пред избранных и несомненным залогом нашего спасение. (Какое успокоительное для нашей лености учение! Но, сообразно ли оно с теми внушениями о подвиге спасения вечного, какие предложены Господом в святом Евангелии и подробно разъяснены Апостолами в посланиях? Лютерово учение – истинно – к тем относится возглавием мягким, какие древле предлагали лжепророки для погрязавших в чувственности и пороках сынов Израиля). Веру во Христа при этом Лютер понимал в самом ограниченном смысле. По его понятиям, она состоит в одном убеждении в действенности жертвы Христовой.

Такое учение Лютерово об оправдании человека пред судом Божией правды несогласно с учением Великого Бога и Спаса нашего, Господа Иисуса Христа, Его Пророков и Апостолов.

Кто мог лучше понять и истолковать учение Богочеловека, как не святые Апостолы Христовы, которые были Богодухновенны, коих – по словам Самого Господа Иисуса Христа – Дух Святый научил всему, воспомянув все, слышанное им от Сына Божия? А они как учили о природе человека падшего? Вот, наприм., Павел: св. Павел, восхищенный до третьего небесе и слышавший глаголы неизреченные, их же не лет есть человеку глаголати, необинувшийся исповедать за себя и за других Апостолов: мы же ум Христов имамы, – Павел, столько любимый самым Лютером, прямо свидетельствует, что в падшем человеке хоть и помрачился разум, но не до той степени, чтобы сделаться совершенно неспособным к пониманию предметов духовных, – хотя и низвратилась свободная воля и преклонилась более к злу, чем к добру, но еще осталась в ней и восприимчивость к добру.

Лютер читал усердно послание святого Павла, но не умел их читать, как должно, как читали Божественного Апостола языков великие отцы Церкви и учители вселенские, (например, св. И. Златоуст). Доктора немецкого соблазнили те места посланий Павловых, где падший человек назван тьмою, рабом греха, любителем тьмы и т. п. Но ученый муж не вникнул в то обстоятельство, весьма немаловажное в настоящем случае, что все означенные названия относятся к язычникам – к людям, собственною свободою своею усилившим в себе прирожденное нам повреждение греховное и – так сказать – погрязшим в бездне греха. «Язычество именно было – можно сказать – состояние падшее в падшем». (Слова В. П. Димитрия (Муретова) Архиепископа Херсонского в Академических его лекциях. – † 1883 г., ноября 14 д.). Но и об этих до крайней степени повреждения нравственного дошедших людях Божественный Павел не усумнился засвидетельствовать, не в оправдание им конечно, – «что можно знать о Боге, явно для них: потому что Бог явил им. Ибо невидимая Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы, так что они безответны» (Рим. 1:19,20). Что касается свободы в человеке падшем, то – по учению Апостола – хотя свобода сия крайне стеснена властию греха, но и в самом тяжком грешнике не уничтожается. Вот подлинные слова Павловы о сем: «мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху (говорит так от лица каждого естественного, необлагодатственного человека). Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, a что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр: а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей доброе (плоть зн. здесь весь человек в состоянии своего повреждения; иначе называется он в Божественных писаниях Павла человек ветхий): потому что знаю, что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Добра, которого хочу, не делаю, а зло, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу: уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать добро, прилежит мне зло. Ибо no внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего, и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом Господом нашим (за искупление и освобождение меня от уз греха). Итак, тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха (Рим. 7:14–25). Таким образом, св. Ап. Павел признает и в падшем человеке как разум способный к Богопознанию – даже при одном естественном откровении – в той степени, чтобы научиться чтить Единого Бога и чтить достойным Его служением, так и волю на столько еще свободную, чтобы желать добра, равно как признает в нем и сердце с чувствованиями достоинства добродетели и ее драгоценности для временного и вечного блаженства человека. Осталось по Апостолу в человеке грешном не только нравственное чувство добра и его неизмеримого превосходства пред злом, а и совесть с прирожденным ей нравственным законом. И вот в силу-то всех сих останков в душе падшего человека высокого образа Божие, каким украшен человек от Творца всяческих Бога, при самом сотворении, становится возможным для человека и восстановление его в первобытное состояние духовного совершенства, которое устроил нам по воле Бога Отца воплотившийся и вочеловечивыйся нас ради Единородный Сын и совершает в нас, не без участия со стороны нас, Святой Дух Божий, от Отца предвечно исходящий и в Сыне почивающий.

По Лютерову же представлению, грех прародительский совершенно уничтожил в нас свободу, образ Божий и все духовные силы, так что самая природа человека сделалась грехом: все, чего ни желает, что ни делает человек, есть грех; самые наши добродетели естественные суть грехи и мы по естеству решительно не способны ни к чему доброму³⁴. He очевидны ли в этом учении немецкого учителя новой веры совершенно противоположные христианскому откровению о естественном состоянии человека мысли?

Но Лютер противоречит не одному Апостолу Павлу в своем учении о следствиях в нас греха прародительского, а всему Священному Писанию и Ветхого и Нового Завета. Если бы падший человек не имел – как проповедал доктор немецкий – свободной по отношению к духовной жизни воли, то к чему служили бы тогда содержащиеся в Свящ. Библии заповеди, советы, убеждение, обетование и угрозы Божественные к падшему? Нет, г. Доктор Мартин Лютер, свящ. Библия не на стороне вашего учения. Она прямо и ясно свидетельствует, что и в падшем человеке остался образ Божий (кн. Быт.9:1,2)³⁵. И вот Единородный Сын Божий, Сияние Славы Бога Отца и Ипостасный Образ Отечь благоволил лично соединить с Собою человеческую природу для того, чтобы в нас восстановить помраченный грехом образ Божий и привести нас помощию благодати Духа Святого, и не без участие нашей свободы, к Богоподобию нравственному. Спаситель решительно требует от Своих последователей сего Богоподобие, как о сем хорошо знают все знакомые близко с святым Его Евангелием. Что же последователи Лютера? Как они думают об этом великом Христовом требовании? Как понимают они Божественную заповедь Богочеловека: будите милосерды, будите совершенны, якоже милосерд и совершен есть Отец ваш небесный. Образ дах вам, да якоже Аз сотворих, и вы творите. Кто Мне служит, Мне да последствует. Ах! У протестантов нет, да и не может быть речи о высочайшем совершенстве христианском, какого требует Евангелие. По их разумению, существо освящение или оправдание христианина пред судом правды Божией, состоит не в том, что благодать Божие, при содействии ей со стороны нас самих, внутренним образом в нас действует, и с одной стороны очищает нас от всех грехов, с другой стороны соделывает нас обновленными, праведными, святыми. Но в том-де все ее действия заключаются, что только внешним образом прощаются и не вменяются верующему во Христа грехи по благоволению Божию; хотя на самом деле эти грехи в человеке, прощенном и помилованном, остаются. Верующему во Христа только внешним образом вменяется праведность Христова. В таком понятии протестантском об освящении открывается явное противоречие с Евангелием и Апостольскими посланиями. Прочтите весь Новый Завет: повсюду в нем возвещается нам, что целию страданий Искупителя мира и плодами крестной Его смерти суть очищение нас от грехов, Истребление в нас греха, а не одно внешнее его прощение и не вменение нам. Далее: люди, усвоившие себе искупление называются там очищенными от грехов, тварию новою, сынами Божиими, не причастными греху, чадами света, людьми объявление, причастниками Самого Божественного Естества, храмами Духа Святого, живыми и одушевленными селениями всей Пресвятой Троицы, наследниками Богу и сонаследниками Христу (Еф.5:25–27; 1Ин.1:7; 2: 2; Деян.3:19; Евр.9:13, 14; Иак.1:18; 2Кор.5:17; Ин.1:12, 13; 1Ин.3:9; 2Пет.1:3, 4; 1Ин.4:13; Ин.14:20; 1Кор.3:16~и мн. др.).

Лютерово понятие о существе благодатного освящение христианина, несогласное с учением Евангелия, несообразно также и с понятием о Боге, как о Существе Святейшем (кое общение Свету ко тьме? – говорит Апостол); ни с понятием о нашем Восстановителе, Господе Иисусе Христе, Который есть новый Адам и Глава обновляемого человечества; ни – наконец, с понятием об искуплении, или восстановлении, которое есть возведение падшего человека в первобытное состояние невинности, праведности и святости.

Условие к оправданию и освящению человека со стороны самого человека – по Лютеру – одна вера во Христа, в Его за нас жертву крестную. При сей вере Сам Бог совершает в человеке все добрые дела во свидетельство его веры, но без участие самого человека, для которого это участие, по совершенному его нравственному, или духовному бессилию, и невозможно.

Но в Слове Божием ясно проповедуется нам, что одна вера без дел недостаточна для спасения человека, что христианин обязан показывать свою веру, надежду и любовь к Богу и ближним в добрых делах, что люди для того и призываются в Царство благодати Христовой, чтобы творить добрые дела; что – наконец, все по вере только, а и по делам воздаст Господь Бог в жизни будущей (Мф.7:21; Зах.2:4; 1Ин.2:4; Рим.2:13; 1Ин.3:18; Еф.2:10; 2Тим.2:11–14; Мф.16:27; Еф.6:8~и пр.). Итак,

1) Хотя вступление в Царство благодатное возможно и без дел по одной только вере человека, даже по вере за него других (как, наприм., приемлются в Церковь Христову крещением и совершаются миропомазанием и причащением св. Таин младенцы по вере их родителей и восприемников); но для того, чтобы верующий мог воспользоваться благодатию спасение и явиться оправданным и освященным на страшном Суде Христовом, – для этого, кроме веры, требуются еще и добрые дела.

2) Хотя си дела могут быть совершаемы человеком только при содействии благодати Духа Святого, подаемой нам чрез слово Божие, молитву и таинства церковные, почему и называются христианские добродетели плодами Святого Духа (Гал.5:22); однако и свободная воля человека участвует в их совершении, почему Господь Бог премилосердый благоволит вменять самим нам в заслугу наши добродетели³⁶. Итак, Доктор Мартин Лютер коренным началом своего вероисповедания поставил несогласное с Евангелием и со всем Свящ. Писанием учение об оправдании человека пред судом правды Божией для вечного спасение одною верою человека в крестную смерть Иисуса Христа, без участия добрых дел. От этой важной ошибки в коренном начале Лютеровой веры произошли и все прочие заблуждения сей не православной веры. Допустив, что человек чрез веру, получаемую прямо от Бога, входит в непосредственное общение со Христом и имеет в ней все нужное для спасение, Лютер естественно должен был отвергнуть необходимость всех установленных Самим Господом Иисусом Христом, Начальником и Совершителем нашей веры, внешних посредств благодати, как-то: Церкви, Ея священноначалие или церковной иерархи и Ея спасительных таинств, А также реформатор должен был отвергнуть и те священные обычаи и спасительные установление церковные, которые предполагают собою свободу в человеке и необходимость для достижения царства небесного, вечного блаженства, упражняться христианину в добрых делах. Эти обычаи и установление суть: посты, монашеские обеты, все подвижничество христианское, усердное хождение в храм Господень; продолжительные домашние молитвы, хождение ко святым местам, религиозное почитание честного Креста Господня, памяти Ангелов и Святых, благоговейное чествование священных изображений или икон, также мощей святых угодников и угодниц Христовых. Словом сказать, держась принципа своей новоизмышленной веры, Лютер отвергнул весь церковный строй, существовавший от времен Апостольских.

Посмотрим же теперь, как обосновал немецкий вероучитель систему новой, не Апостольской, а своей, Лютеровой веры на том единственном основании, которое сам он признает единственным Источником христианского вероучениия.

Лютер предоставил право всякому верующему понимать и объяснять Свящ. Писание, по своему крайнему разумению. Лютер отверг священное предание – или слово Божие устное в церкви, это необходимое, дополнительное и пояснительное пособие к надлежащему уразумению Священного Писания. Увы! Появление множества лжеучителей, при самом начале реформации, в роде Карлоштата, Фомы Мюнцера, Шторха и других, основавших самые нелепые бредни на своем извращенном толковании Священного Писания, которое толкование они однако выдавали за единое верное, служит наглядным доказательством несостоятельности избранного Лютером в основу своего вероучения формальную единоличного понимания и толкования Свящ. Писания. Сам Лютер, постоянно хвалившийся своим преклонением пред буквою Св. Писание, позволил себе не только явно уклоняться от его смысла, но даже отвергать подлинность и достоинство целых книг Свящ. Писание, как скоро они противоречили и обличали его ложные воззрение. Надобно удивляться, каким образом, будучи человеком умным, реформатор не сообразил, что отвергая другой Источник вероучения христианского в церкви – слово Божие устное или священное предание и уполномочивая каждого понимать и объяснять Священное Писание по одному своему усмотрению – он этим самым лишил всякое религиозное общество возможности достигнуть единства вероисповедание и оправдывал все ереси. Heудивительно, что своим вольнодумным отвержением св. Предания, как необходимого при Св. Писании источника вероучения, Лютер противоречил голосу древней Церкви, которая устами одного из великих своих представителей (св. Василия В.) вещает: «если мы отважимся отвергать не писанные обычаи, как не великую важность имеющие, то повредим Евангелию в самом главном, или паче от проповеди Апостольской оставим одно пустое имя». Лютер был незнаком с творениями древних святых Отцов Церкви. Но странно, каким образом вздумал он своим отвержением предание противоречить Бож. Ап. Павлу, который повелевает христианам держаться не только письменно, а и словесно преподанного им Апостолами учения.

Лютер учил, будто Священное Писание до того полно и ясно, что при нем не требуется ни другой Источник религиозного учение (священное Предание), ни руководство Церкви к уразумению оного.

Точно ли Священное Писание содержит все, ко спасению необходимое? Иначе: полно ли оно?

Выражение это весьма неопределенно. Для спасения нужны еще добрые дела. Для спасения необходимо знать Символ Веры.

Но Символа Веры в Священном Писании нет, ни в Ветхом, ни в Новом Завете. Господь Иисус оставил только образ молитвы, но не Символ. Апостолы напоминают об образе здравых словес, но не указывают сего образа. Некоторые только его члены они говорят. Что же? Разве Священное Писание не учит вере? Учит и все имеет, что нужно вере. Все догматы веры в оном изложены. Но не изложены они здесь в совокупности. Таким образом, нужно извлечь сию совокупность. Кому же предоставить сие? Ужели всякому?

В Священном Писании есть десятисловие. Господь Иисус дал ему изъяснение для сынов Нового Завета. Кроме сего дал еще заповедь: аще любите Мл, слово Мое соблюдите. Главных заповеди две. Следовательно, все заповеди в Священном Писании есть не только изложенные, но и изъясненные. Для богословия достаточно сего. И богословие нравственное в другом Источнике – пожалуй – не нуждается. Здесь все: и начало нравственности христианской и христианские обязанности. В сем отношении Священное Писание так обширно, что обнимает всю жизнь человека. Кроме сего, заповеди Евангельские духовны, образуют дух, не касаясь частных подробностей. От сего нравственность Нового Завета есть зерно, многоплодный корень, из коего столько развилось впоследствии. Словеса Господа выше человека. Евангелие всегда впереди. От этого правила Нового Завета способны к постоянному раскрытию.

За всем тем для жизни христианской недостаточно сего, хотя для нравственного Богословия достаточно. Оставьте человека при одном Евангелии. Будет ли он Истинный христианин? Нет. Для жизни христианской нужен живой путь чрез живое руководство. Жизнь христианская образуется так. Мать учит дитя молиться Богу и т. д., и т. д. Если пресечь живое предание, не будет жизни христианской. У протестантов есть прекрасные проповеди, но жизни христианской нет. У них – одна философская честность. Нужно более. Нужно для жизни нечто внутреннее. Если пресечь преемственность, сохраняющую образ жизни – ἤϑος, то не будет жизни христианской. Система знает одно правило, но жизни не знает.

Свящ. Писание подает нам молитву. Но и для системы Богословие христианского мало того, что здесь сказано с молитве. Мы видим, что и Апостолы, когда молились, молились не одною молитвою Господнею. От этого видим, что в христианствующем мире раскрывалась сторона церковной жизни богослужебная: и это от живого примера. Следовательно, эта часть должна входить в Богословие: потому что эта часть – существенная в христианской жизни. С этой стороны в Свящ. Писании очень мало, одни общие правила, например: вся вам благообразно и no чину да бывают. О важнейшей части богослужение – святейшей Евхаристии здесь один только рассказ, как совершил ее Господь. Апостол говорит: ευχαριϛησας καὶ ευλογησας – это продолжалось следовательно долго. Но мы не знаем, что это были за благодарственные молитвы и что за благословение. Если же их в Свящ. Писании нет, можно ли их было оставить? Никаким образом. Нужно было передать их Церкви устно, что и сделали блаженные Самовидцы Слова Бож. Апостолы Христовы, из коих один – св. Иаков брат Господень и первый Епископ Иерусалимский чин Божественной Литургии оставил для церкви в молениях сколько продолжительных, столько же возвышенных и глубоко трогательных³⁷.

Все семь таинств Церкви в Свящ. Писании есть. Но если в отношении к ним держаться одного Свящ. Писания, не далеко уйдешь. Пример – Лютер, сокративший и самое число таинств. Да и самое название таинство Церкви» не в Свящ. Писании находится. Оно только есть изъяснение, из которого можно видеть, что известное в Церкви свящ. действие есть таинство, но видеть не иначе, как при руководстве самой Церкви. А без этого руководства отчетливо уразуметь, что известное священнодействие христианское есть таинство, нельзя.

Что же? Свящ. Писание не полно, значит, и не совершенно? Нет, думать и говорить подобным образом о Свящ. Писании было бы другою крайностию. Мы с Церковию веруем и исповедуем, что Свящ. Писание полно и совершенно для той цели, с какою дано оно нам Богом, как собственное Его слово для спасения человеков изреченное св. Пророками, Сыном Божим Единородным и св. Его Апостолами. Но как происходило дело преподания слова Божие человечеству? Как, наприм., писали св. Апостолы слово Божие? Они писали уже после устной его проповеди, писали к тем, коим проповедали Евангелие, писали не так, чтобы все проповеданное ими устно изобразить в письмени, но писали только для напоминания проповеданного. Писали для того, чтобы их писание были для христиан поверкою во всем. Вера – т.е. догматы, заповеди, молитвы или богослужение преподана собственно Церкви – обществу верующих; могла бы – конечно – существовать в ней без писания. Но была опасность ереси. Следовательно, нужно было дать Церкви средство к поверке. Для этой цели Свящ. Писание вполне достаточно. В этом случае и Богословие, как наука, будет – пожалуй – поверка веры по Свящ. Писанию, но только тогда, когда вера уже дана. Нужно удивляться Промыслу Божию, как из отдельно писанного составилась целость священного канона свящ. книг, который может и должен быть правилом веры. Но как источник Богословие, Свящ. Писание одно, без свящ. Предание, или устно преподанного Апостолами Церкви слова же Божие, недостаточно. Ибо нет в оном Символа Веры, нет устава церковного, нет правил Церкви и т. д. Тем более, если под словом Богословие разуметь весь круг наук Богословских, очевидно Свящ. Писание не может быть источником полным.

Другой вопрос: ясно ли Свящ. Писание? Источником вопроса этого послужил спор Лютера с Папою. Папистам хотелось, чтобы христиане понимали Свящ. Писание, как прикажут Папы Римские – мнимые главы Церкви Христовой, которая Единую имеет Главу и Законоположника Христа, Божию Силу и Божию Премудрость, Законодателя и Судию, могущего спасти и погубити. Лютер отверг незаконное притязание Римского Епископа на главенство в Церкви и превозношение над самим словом Божим, выразившееся в лживом и опаснейшем учении о непогрешимости Папы. Но вместо суда единоличного о разуме словес Божих Лютер поставил суд над ними всеобщий, предоставив право всем и каждому христианину понимать и толковать по- своему слово Божие. Посему, тогда как католики римские учат, будто Свящ. Писание не ясно, Лютер провозгласил: Свящ. Писание для всех ясно.

Католики говорят: в Свящ. Писании есть места темные для уразумения; есть и такие, которые можно толковать и так, и иначе. Лютер ссылался на свидетельства Свящ. же Писание: светильник – закон Твой, Господи или: Заповедь близь тебя и т. п. Неразумение Свящ. Писание приписывал неверию людей, ослепленных сатаною. Говорил, что Апостолы названы светом мира. Указывал на св. Отцев Церкви, читавших Свящ. Писание без комментариев. Но Виттенбергский профессор зашел в крайность. Что такое ясность? Весьма относительное понятие. Ясное для одного неясно для другого. Тем более ясность дело относительное по отношению ко времени. Ясное ныне неясно завтра. Что говорили Пророки, то чрез несколько времени сделалось неясно, так что ныне требуется много средств для понимания, нужно, наприм., знание самого языка свящ. книг. Но можно читать в переводе? В таком случае, уже дается вес переводу и от его достоинства в зависимость поставляется читатель, или слушатель. Здесь, кстати, рассмотрим кратко достоинство Лютерова перевода св. Библии. Но прежде окончим начатую речь. Лютер учил, что Свящ. Писание ясно для всякого. Его последователи прибавили: Свящ. Писание должно быть объясняемо само чрез себя. Но и этого положение смысл тот же: Свящ. Писание ясно само по себе, поскольку объясняется само собою. Очевидно, что для изъяснения Писания самого чрез себя нужны сведение самые многообразные: знание языков, археологии, истории, географии, естественных наук и проч. – И протестанты с гордостию говорили: «благодарение Богу! мы имеем все сведение»³⁸.

Но без особенного, положительного руководства в изъяснении Свящ. Писания все оные сведение не приведут к Истинному уразумению Писание. Это доказывают опыт и сознание самих же протестантов. В 17 и в начале 18 столетие они нередко горько жаловались сами на то, что науки, призванные ими для укрощение междоусобной войны за догматы веры – те самые науки, от которых они ожидали согласного разумение Свящ. Писание и решительного торжества над авторитетом Церкви, не только умножают разделение умов в понимании смысла Писание, но обнаруживают в себе враждебное действие на самые начала их веры³⁹. А си разделение умов в понимании единого и того же Писание, по одним и тем же началам изъясняемого, не должны ли показать протестантам, что надежда их объяснить смысл Божественного Писания, или святой Библии с помощью одного лишь разума человеческого «есть надежда тщетная, которой никогда не суждено исполниться. Бог, даровавший нам слово Откровение Своего Божественного, только Сам Он и может вразумить нас к пониманию сего откровенного слова жизни и спасения. И Он изъясняет нам оное. Дух Святой, глаголавший в Пророках и Апостолах, просвещает св. Церковь Христову чрез ее пастырей и учителей к истолкованию Свящ. Писания, только при помощи толкований Церкви Апостольской, и при благодати, внутренне озаряющей душу Истинного христианина, может сей безопасно, и с пользою для своего просвещения духовного, обращаться к пособиям человеческой науки в разъяснении себе смысла Свящ. Писание, притом лишь смысла буквального и значение исторического. Что касается истин догматических и нравственных, они все до одной давно изъяснены Вселенскою, Православною Церковию так, что других изъяснений никаких не требуется. Остается нужда в одном собственном умении христиан приложить си истины к собственной жизни – личной, семейной, общественной.

Примечание 1-е. Кратко, но мудро решают вопрос о ясности Священного Писание блаженные Патриархи Восточные в своем послании о православной Вере к Английскому клиру: приводим дословно си решение: «Вопрос 1. Все ли вообще христиане должны читать Священное Писание? Ответ. Мы знаем, что все Писание Богодухновенно и полезно, и столько необходимо, что без него вовсе невозможно быть благочестивым, однако читать его не все способны, но только те, которые знают, каким образом надлежит испытывать Писание, изучат и правильно разуметь оное. Таким образом, всякому благочестивому позволяется слушать Писание, дабы веровать сердцем в правду, и устами исповедовать во спасение, но не всякому позволяется, без руководства, читать некоторые части Писания, особенно Ветхозаветного. Без разбору позволять неискусным чтение Священного Писания тоже значит, что и младенцам предложить употребление крепкой пищи. – Вопрос 2-й. Всем ли читающим христианам понятно Писание? Ответ. Если бы всем читающим христианам понятно было Священное Писание, то Господь не повелел бы испытывать оное желающим получить спасение. Святый Павел напрасно сказал бы, что дар учение дан Церкви от Бога; не сказал бы и Петр, что в посланиях Павловых есть нечто неудоборазумеваемое. Итак, поскольку ясно, что в Писании содержится глубина и высота мыслей, то посему требуются люди опытные и Богопросвещенные, для испытания его, для истинного уразумения, для познания правильного, согласного со всем Писанием и Творцем его Святым Духом. И хотя возрожденным известно учение веры о Троице, о воплощении Сына Божия, о Его страданиях, Воскресении и Вознесении на небо, о возрождении и суде, за каковое учение многие охотно претерпели и смерть, но нет необходимости, или лучше, невозможно всем постигнуть то, что Дух Святый открывает только совершенным в мудрости и святости».

Примеч. 2-е. Многие Истолковательные труды протестантов заслуживают внимание каждого, кто желает основательно ознакомиться с Свящ. Писанием. Но они могут ознакамливать нас только с буквою Писание, а не с духом его; притом полезны лишь тем из православных, кои хорошо узнали веру. Для не утвердившихся в вере православной, самые лучшие из толкований протестантских принесут несравненно более вреда, чем пользы.

Вот как рассуждает о богословской учености протестантов один из русских церковных писателей: «Сомнение заставило немцев приложить усердие к всестороннему изучению книг Священного Писания и касающихся этих книг современных и ближайших памятников. He осталось ни одного слова в Библии, которое не подверглось бы всестороннему исследованию. Но как движущая сила сих громадных трудов учености немецкой есть сомнение, так и в результатах его получается одно сомнение и сомнение. Между разными школами немецких богословов – рационалистов доселе продолжается не спор только, а ожесточенная борьба в понятиях о христианстве и о самом Иисусе Христе. Некоторые и из наших богословов православных высокое понятие составляют себе о немецкой богословской учености, предполагая, что в ней-то свет истинного познания о религии вообще и о христианстве в особенности. Но если мы будем искать Христа не в своем сердце, напоенном чистым учением православной веры, а в многотомных немецких книгах философствующих их богословов, то смотря в эту бездну учености, можем почувствовать головокружение, и совершенно ничего не видеть в предметах Божественных, а потому и потерять то, что имели в наших о них понятиях. Один умник, книжник, рассматривая, при пособии отличнейших микроскопа и телескопа, долгое время и весьма усердно многие предметы на земле и небесное пространство, в конце своих многолетних трудов сказал, что он не увидал нигде Бога. Можно ли что сказать нелепее этого? Разве Священное Писание говорит: блаженны имеющие отличные микроскопы и телескопы, яко ти Бога узрят? Но что говорит Писание? Блажени чистии сердцем, яко ти Бога узрят. Итак, смотрящий в телескоп, или микроскоп, если действительно нигде не видит Бога, то это происходит от того, что у него в сердце нет Бога. Рече безумен в сердце своем: несть Бог. Коль скоро свет (сердце, око души) у него сделался тьмою, то какова же должна быть тьма (Мф.6:23). Совсем иначе говорит тот, у кого в сердце есть страх Божий. Он говорит: предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть; о Нем бо живем, движемся и есьмы; он в восторге сердца поет: Господи! куда пойду от Духа Твоего и от лица Твоего куда убегу. Взойду ли на небо, Ты там еси; сойду ли в преисподнюю и там Ты; возьму ли крилья зари и переселюсь m край моря: и там рука Твоя поведет меня и удержит меня десница Твоя. Скажу ли: может быть тьма сокроет меня, и свет вокруг меня сделается ночью; но и тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день, как тьма, так и свет. Ибо Ты, Господи, устроил внутренности мои, и соткал меня во чреве матери моей. Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это (Пс. 138:7–14). – Что случилось с тем умником – книжником,, тоже может и с нами произойти, если будем искать познание о Иисусе Христе – Господь и Спасе душе наших не в сердцах наших, просвещаемых Апостольским учением Церкви православной, а в книгах немецких богословов – рационалистов. Правда, все они рассуждают о Христе, но во всех их многословных разглагольствиях мы видим не истинного Христа, а Христа, так сказать, по образу и по подобию сочинителя: у одних из немецких богословов – рационалистов в их о Христе книгах мы встречаем Христа мифического, у других – идеального, иные изображают его, как фанатика, другие – робким, либо мечтателем. И в таком направлений духа производящуюся у протестантских богословов умственную работу можно ли признать истинным поклонением Богу Отцу Господа нашего Иисуса Христа в духе и истине? Ужели изображать Христа – Божию премудрость и Божию силу по своему вкусу значит утолять сердечной жажде царства небесного? Нет, подобного рода работу так же нельзя назвать прославлением Бога, как нельзя назвать умным трудом Искание с зажженною лучинкой или свечей солнца под лавкой. Солнце горит в небесах и оттуда льет свои живительные лучи на землю. И Господь наш Иисус Христос не в архивах и Библиотеках немецких ученых, а после того как Он – Сын Божий – Бог Слово – Единосущный Отцу и собезначальный утчижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавишсь noдобным нам человеком и no виду стал как человек, смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной, – Бог превознес Его и как человека и дал Ему Имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык Исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп.2: 6–11). Христос вошел не в рукотворенное святилище, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие. Он, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее, посему всегда может спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них (Евр.9:24, 7:24, 25). Этого-то Христа, восшедшего на небеса и сидящего одесную Бога Отца имеет в мыслях своих сын православной церкви, когда поет: Tu моя крепость, Господи, Ты моя и сила, Tы мой Бог, Tы мое радование. После этого, что мы должны сказать тем, которые нам скажут: я воскрес, как Христос (Гегель философ немецкий и за ним все в совокупности, и каждый порознь из протестантских богословов повторяют его фразу: воскреснем, как Христос, которая у Гегеля не случайная фраза, а необходимое кольцо в цепи его системы, а вся система философии Гегеля плетется из человеческого я. Тут уже гораздо более, чем Папа – Наместник Христов. Тут не наместник, а сам я Христос. Адам умер, и я умер, как Адам. Христос воскрес, и я воскрес, как Христос. «Умираем, как Адам – неправильно, умерли в Адаме. Воскреснем, как Христос – хула. Если кто воскреснет, то не как Христос, а во Христе» – замечает Пр. М. М. Филарет), или: вот здесь Христос, или там, – Он в потаенных комнатах, Он в ученых книгах немецких богословов (Мф.24:23, 26). Мы должны твердо помнить слово Господа нашего Иисуса Христа: не верьте (там же). Кто вместо того, чтобы поклоняться Господу Иисусу Христу, благодарить, славословить и величать Его, как Господа благодетеля и Спаса душ наших, как учит православная Церковь, станет, опираясь на какие-либо документы исторические, или археологические, строить свои догадки, свои соображение о Иисусе Христе, тот повторит работу сынов Израилевых, описанную в 32 гл. кн. Исход. «Когда народ увидел, что Моисей долго не сходит с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел пред нами; ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось (ст. 1 и дал.). Неведение о судьбе человека, своего благодетеля, в какую бездну нечестие повергло сынов Израилевых! Вместо Иеговы, именем и силою Которого Моисей вывел их из Египта, они слили из золотых серег жен своих и дочерей тельца и вознесли ему всесожжение и принесли жертву спасения. А между тем Моисей, сей человек, о котором Израильтяне не знали что бысть ему, беседовал на горе с Иеговою о том, как устроить счастие народа Израильского. He тоже ли самое слышится в ученых трудах реформаторов? He так ли и они говорят: что это за Церковь, которую создал Иисус Христос, так что и врата адовы не одолеют ее? Что это за обетование Иисуса Христа быть с верующими во все дни до скончания века? He знаем, что сталось с этой Церковью, верно она рушилась; измыслим же себе новую церковь.

Вы – последователи Лютера говорите, что вы не слышите нигде голоса Церкви – ни в папских декреталиях, ни даже в определениях вселенских соборов. Что вы не слышите в декреталиях папских голоса Церкви, это для православного сына Церкви очень понятно. Потому что Римские папы по отделении от вселенской Церкви могли написать действительно такие декреталии, в которых могло быть, по словам Лютера, столько противоречий и лжи, что он не в силах был поверить, чтобы Сам Дух Святый внушил их и чтобы на них должна была основываться вера. Но необъяснимо то, почему Лютер сделал следующий отзыв о вселенских Соборах: «я изучил определение Соборов; они так же противоречат один другому, как декреталии папские: видно, нам остается принять за основание веры одно Священное Писание». Если бы Лютер вспомнил, что целая половина человечества, называющегося христианами, признает вселенских Соборов только семь, а не шестнадцать или семнадцать, и что эта половина христианского человечества чиста от тех злоупотреблений церкви римско-католической, которые возмутили душу его справедливым негодованием, тогда, может быть, вместо того, чтобы сочинять новое исповедание по своим личным понятиям, он прямо обратился бы к Церкви Вселенской.

Но вы – последователи отца реформации и теперь продолжаете говорить, что для вас не слышим голос вселенской Церкви и, так сказать, не ощутимо в ней присутствие Христа, обещавшегося пребыть в Ней до скончания века.

А что же такое на ваш взгляд эти миллионы миллионов певших и поющих в восторге сердечном: «о Божественного, о любезного, о сладчайшего Твоего гласа! с нами бо неложно обещался еси быти до скончание века, Христе, егоже верни утверждение надежды имуще радуемся»? Что такое эти же миллионы миллионов приметающихся в дому Божием и с умиленною душею и с сокрушенным сердцем говорящих: Господи и Владыко живота моего! дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрие, смиренномудрие, терпение и любви даруй ми, рабу Твоему! Ей, Господи Царю! даруй ми зрети моя прегрешение и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки. Аминь? Вы говорите: это – форма бездушная, мертвая форма. Но если мы вам скажем о сочинениях, положим, Гомера: здесь нет жизни. Вы оскорбитесь. Ибо многие читают сочинения си с увлечением, хоть другие и дремлют над Гомером. Сравните же теперь описанную Гомером сцену прощания Гектора с Андромахой с прощаниями жен – христианок Церкви православной со своими мужьями – героями. Когда эти герои падают на войне за веру и отечество, наши Андромахи не вдаются в отчаяние. В глубокой скорби, но без отчаяние они поют ко Христу Богу о возлюбленных своих героях – супругах: Сo святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, там где нет болезни, ни воздыхания, ни печали, но где жизнь бесконечная. Есть ли дети – с любовию и мужеством воспитывают их. Нет детей, вступают в монастыри, где в трауре до гроба распростираясь в молитве пред Тою, Которая – Стена дева, часто поют: тока слез моих не отвратися Ты, Пресвятая Дево, Которая родила Христа, отъемшего всякую слезу от лица земли. Исполни радости мое сердце, о Богомати. И к Самому Царю славы: Молитву пролию ко Господу и Тому возвещу печали моя и т. д. и т. д. целый ряд молитв, стихов песней, псалмов, тропарей, кондаков, акафистов: а облегчив душу молитвою, занимаются обучением малюток, или рукоделием, или работами послушаний монастырских.

Вам подобная жизнь представляется скучной и тяжелой?.. Да, подлинно тяжела и невыносима она для человека чуждого Церкви. Но кому дано вместить, тот не только без скуки, а и с отрадою сердца поет непрестанно песнь: Молитву пролию ко Господу и Тому возвещу печали моя, яко зол душа моя ислолнися и живот мой аду приближися и долюся яко Иона: от тли, Боже, мя возведи и под Бож. песнопение – молитвы, под влиянием которых зиждется в христианах сердце чистое и дух правый обновляется в утробах наших»⁴⁰.

Обратимся к Лютерову переводу Библии на немецкий язык. В своем переводе Библии, кроме многих неточностей, как в переводе отдельных выражений, так и целых стихов, в некоторых случаях Лютер не столько заботился о том, чтобы постигнуть и в точности передать истинный смысл Свящ. Писания, сколько напротив, проводил свои мысли и воззрения, и приспособлял перевод свой к своей цели. Так:

1. Св. Ап. Павел пишет: мыслим верою оправдатися человеку, без дел закона (Рим.3: 28). Под делами закона св. Апостол разумеет обрядовые действия по ветхому закону. Закон нравственный Ветхого Завета не отвергнут в Завете Новом. Смысл его и содержание пополнены и объяснены Самим Господом Иисусом Христом (Мф.5:17–48). Но обрядовые действия ветхозаветные упразднены в Новом Завете. Лютер не обратил внимание на то, что Апостол говорит не о христианских делах по учению Евангельскому, а об обрядах Ветхозаветных. Он думал в словах Апостола найти подтверждение своему новому учению, будто человек оправдывается одною верою Исключительно без дел христианских. A потому в переводе означенного места не только сделал произвольную перестановку слов против подлинного текста греческого, но и осмелился вставить от себя слово, которого в подлиннике нет. В Греческом тексте читается: Λογιζομεθα δικαιοῦσθαι πίστει ἄνθρωπον, χωρὶς ἔργων νόμου т.е. мыслим верою оправдатися человеку без дел закона. В переводе своем Лютер прибавил слово, которого нет в подлиннике. У него читаем. So halten wir es nun, dass der Mensch gerecht werde ohne des Gesetzes Werke, allein durch den Glauben, так что по его тексту переводя сей стих надлежало бы сказать: мыслим человеку оправдатися без дел закона только верою или одною верою.

Но этого мало, что Лютер с предвзятою мыслию искажает смысл и порядок слов Священного Писание. Когда своему новоизмышленному учению об оправдании одною верою без добрых дел христианской любви он встретил вопиющее противоречие в словах св. Ап. Иакова (Иак.2:14–26), которого ни перестановкой слов, ни искажением смысла нельзя было ни изменить, и обойти, тогда осмелился отделить всю свящ. книгу Иаковлева послание от канона свящ. книг. Вот как учит об оправдании человека пред Богом св. Иаков, брат Божий: Какая польза, братие моя, аще веру глаголет кто имети, дел же не имашь? Еда может вера спасти его? Аще же брат или сестра наги будут и лишени будут дневные пищи речет же uм кто от вас: идите с миром, грейтеся и насыщайтеся: не даст же им требования телесного, кая польза? Такожде и вера, аще дел не имать, мертва есть о себе. Но речет кто: ты веру имаши аз же дела имам: покажи ми веру твою от дел твоих, и аз тебе покажу от дел моих веру мою. Ты веруеши, якоБог един есть: добре твориши и беси веруют и трепещут. Хощеши же ли разумети о человече суетне, яко вера без дел мертва есть? Авраам отец наш не от дел ли оправдася, вознес Исаака сына своего на жертвенник? Видиши ли, яко вера поспешествоваше делом его, и от дел совершися вера?. И совершися Писание, глаголющее: верова же Авраам Богови, и вменися ему в правду и друг Божий наречеся. Зрите ли убо, яко от дел оправдается человек, а не от веры единые? Такожде же и Раав блудница не от дел ли оправдася, приемши сходники, и иным путем изведши их? Якоже бо тело без духа мертво есть, тако и вера без дел мертва есть.

– Эти святые слова богодухновенного Апостола Иакова, брата Господня, совершенно низвергает Лютерово новое учение об оправдании человека Исключительно одною верою. Они так ясны и положительны, что никаких перетолкований не допускают. Что же Лютер? Он не задумался долго, он не устрашился отвергнуть подлинность всего послание св. Апостола Иакова, и сим дерзновенным делом положил начало тому возмутительному и оскорбительному для Божественной религии христианской обращению со Священными Писаниями, какое доселе продолжается у возникшей в мире протестантском так называемой Ново-Тюбингенской школы богословов – рационалистов. Известно, что эта школа отвергла подлинность самого четверо – Евангелия.

О книге св. Иакова выразился Лютер так: «я не признаю это послание произведением кого-либо из Апостолов... я не помещаю его в моей Библии в числе подлинных книг. Но не хочу и запрещать ставить и помещать оное, где кому будет угодно; ибо в нем содержится много добрых изречений». Какая снисходительность! Кто же оказует подобное снисхождение произведению богодухновенного Апостола? Кто же ты? спросить можно бы Лютера: и кто дал тебе право, на основании одних личных своих мнений и соображений изменять канон книг Бож. Писания? He надлежало ли бы прежде хорошо справиться, и спросить Историю Церкви о том, кто, где и когда составил канон свящ. книг Нового Завета, кем, и когда утверждена всецелая богодухновенность Божественных Писаний сих именно в том числе и порядке, в каком все оные сохраняются не только в Греко-Восточной Церкви или Православно-Кафолической, но и в самой церкви римской не по праву присвояющей себе кафоличество, когда она отпала от древнего союза и единение с прочими патриархатами древнего, вселенского Кафоличества? – Так противник папы бессознательно присвоил себе права выше папских⁴¹, и свои личные мнения ставил выше Свящ. Писания, которое на словах сам же признавал единственным Источником христианского учения. Если же Лютер не поколебался выбросить из своей Библии целое Апостольское послание, когда это потребовалось ему для подтверждения своего ложного учения: можно ли удивляться, что при переводе отдельных мест и изречений Свящ. Писания он многое в нем переиначивал, чтобы оно не противоречило его заблуждениям?

2. Отделившись от частной, Римской Церкви вследствие ее злоупотреблений, Лютер не захотел присоединиться к Вселенской, Восточной Церкви. Частию не сделал этого он по своему высокоумию и славолюбию, частию потому, что воспитанный в недрах Латинской церкви разделял римские предубеждения против православного Востока. Главным же образом причиною невнимания Лютерова к Церкви Восточной была в нем ложная мысль, будто и она причастна римским злоупотреблениям и нововведениям. В эту грубую ошибку, которую от отца реформации и доселе заимствуют многие из его последователей, впал он, совершенно забыв, что именно ради римских нововведений и злоупотреблений и прервали древний союз свой с римским Патриархатом православные Патриархи Восточные. Отсюда произошло, что когда Лютер принял на себя дело преобразование западной церкви, сам он находился вне всякой связи с Церковию Вселенскою, – он остался без церкви, с одною книгою Священного Писание. (Да и ее – святую Библию, как мы видим, начал переделывать по-своему). Между тем он понимал силу многих новозаветных изречений, в которых Церкви приписывается великая важность в отношении Истины и духовного права. Он понимал и чувствовал, что этими изречениями обличалась неправильность принятого им положение в отношении к Церкви, которого он уже не мог, или не хотел изменить. Что же он делает, чтобы скрыть дело, чтобы как-нибудь согласить Свящ. Писание со своим учением? Он исключает из своего перевода Библии самое слово: Церковь.

Вы пришли в удивление, православный читатель? Вы недоумеваете, как же это можно было сделать, когда во многих местах свящ. текста находится высокое понятие и термин: Церковь. Но это подлинно так. Лютер это величественное слово и понятие из своего перевода библейского исключил.

По-немецки церковь – Kirche. Это слово (кроме текста Свящ. Писание) употреблял сам Лютер, употребляется и доныне и соответствует греческому ἐκκλησία во всех его значениях, в которых оно встречается у всех христианских писателей. Kirche может означать и место общественного богослужения, т. е. храм, и собрание верных, т. е. и пастырей и пасомых, может относиться и к частным церквам, и ко вселенской, соборной Церкви. Но несмотря на то, что слово совершенно достаточно и удовлетворительно, Лютер в тексте Свящ. Писание ни разу не употребляет его; где говорится о церкви, как о здании, употребляет слово Тетре – храм; в других же случаях большею частию заменяет Kirche, словом Ge­meine⁴² – собрание, община, мир, приход. Каким же образом в Лютеровой Библии приход, или община, или соборще попали на место церкви?

Чтобы оправдать Лютера, говорят, что слово Gemeine означает вообще собрание, а в частности может означать собрание верных и по словопроизводству более соответствует, греч. сл. ἐκκλησία как оно употреблялось у древних, языческих, греческих писателей. Но если при переводе слов, выражающих христианские понятие, руководствоваться словарями, составленными по языческим писателям, тогда можно было бы очень далеко зайти. Тогда слово χάρις можно бы переводить не благодать, а прелесть, грация; ὁμολογέω вместо исповедую можно было бы перевести совершаю контракт и т. д.; одним словом, тогда можно было бы исказить все Свящ. Писание. Притом Gemiene только по словопроизводству может означать собрание верных. На самом же деле, ни в разговорном, ни в книжном языке это значение не утвердилось за ним. Спросите любого немца, что значит Gemeine? Всякий скажет: или приход, или община. Лучшим же доказательством, что Gemeine не соответствует греческому: ἐκκλησία, и не может заменить слово: Kirche служит то, что оно, несмотря на усилие Лютера, и не заменило его. Никто из немецких писателей никогда не говорил: Gemeinelehre, Gemeineconcil, Gemeinegeschichte, roemische Gemeine и т.п., a всегда говорилось и говорится: Kirchenlehre, Kirchenconcil, Kirchengeschichte, Roemische Kirche. Сам Лютер в оглавлении псалмов, относящихся к церкви, употребляет слово Kirche. В самом же тексте Свящ. Писание нигде его не употребляет.

Почему же так?

Потому, что это слово кололо ему глаза, обличало неправильность его мудрования. Восставая против частной, Римской церкви, и чуждаясь Церкви Вселенской, он, в свое оправдание, все новозаветные обетование о непоколебимости и вечном пребывании Церкви, о важности Ее, как столпа и утверждения Истины, о духовных ее правах, о необходимости повиновения Ей, вздумал отнести к какой-то Gemiene, которая, как ни распространяй смысл этого слова, может означать только общество мирян, иерархического же значения, ни в каком случае, не имеет, – и тем извратил весь смысл Евангельских изречений.

3. Отвергнув слово: Церковь, которое самым именованием и свойством обличало вольномыслие Лютера, Лютер не мог не видеть, что его учению не меньший враг и предание Церковное. И вот он из своего перевода Библии совершенно изгнал слово: предание. А места Свящ. Писания, в которых говорится о необходимости сохранять предания св. Апостолов, или устное слово Божие в переводе своем либеральный переводчик Библии Лютер нарочито затемняет. Св. Ап. Павел во 2-м послании к Солун.2: 15 дает положительную о преданиях заповедь: держите предания (παραδόσεις), имже научистеся или словом, или посланием нашим и предания устные совершенно уравнивает, как видно из текста, с написанными в Свящ. Писании наставлениями. Лютер переводит: Haltet an den Satzungen (постановление). Тоже слово употреблено у него и в переводе 2Сол.3:6. Но постановление то ли означает, что значит слово: предание? А слова блаж. Павла, заключающие в себе похвалу христианам Коринфским за точное соблюдение Апостольских преданий, в переводе Лютеровом совершенно затемнены. Текст Апостола: хвалю вы, братия, яко вся моя помните, и якоже предах (παρέδωκα) вам, предания (παραδόσεις) держите (1Кор.11:2). В переводе Лютера: «хвалю вас, любезные братия, что вы помните меня во всем, или во всех вещах, и держите тот образ (?), который я вам дал, – нем: ich lobe euch, liebe Brueder, dass ihran mich gedenket in allen Stuecken, und hal­tet die Weise, gleichwie ich euch gegeben habe». – Какая темнота и неопределенность! Никакого положительного смысла из этого перевода вывести нельзя, между тем как в словах св. Ап. Павла смысл этого места самый ясный и определенный.

Последуя своему учителю, последователи Лютера и доселе проповедуют о священ. предании, будто бы оно не нужно. Для учения Догматического,– говорят богословы Лютеранские, – достаточно одного Свящ. Писания, а все прочее в религии, наприм, христианская жизнь, устройство церкви, богослужение – безразлично.

Hо что касается догмата, то сами же Протестанты противоречат себе, когда обращаются к истории догматов, и так. обр. невольно признают в этом отношении важность предания. Все их несчастие в том, что они эту историю догматов искажают, сообразно своим предубеждением.

Св. Апостолы заповедовали первым епископам передать верным Символ Веры, не записанный в их писаниях священных, – передать не письменно, а словесно. Держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня, с верою и любовию во Христе Иисусе – заповедает св. Ап. Павел Епископу Ефесскому Тимофею (2Тим.1:13); – и далее прибавляет: укрепляйся, сын мой, в благодати Христом Иисусом; и что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научать ( –2:1, 2). Очевидно, по самому намерению Апостолов, Символ Веры должен был сохраниться в предании.

Многие из догматов веры в Священном Писаний содержатся только прикровенно (implicite). Таковые догматы все и отвергнуты стали последователями Лютера. А между тем догматы сии, отвергнутые ими с отвержением свящ. преданий, Где они разъяснены, таковы, что с отвержением их подрываются другие, высочайшие истины христианства. Таковы, наприм., догмат о почитаний св. Креста Господня; таковы догматы о почитании св. Христовых Таин, о почитании св. мощей, св. Икон и др.

Наконец, для самого Свящ. Писание, единственного – по мнению учеников Лютера – источника вероучения христианского, необходимо свящ. Апостольское предание, как его опора. Самый первый вопрос, – есть ли у нас Свящ. Писание? – решается только свящ. преданием. В подлинности Четверо – Евангелие, Деяний Апостольских и прочих книг Новозаветных мы уверяемся только путем предание. От того-то в мире протестантском, где свящ. предание отвергнуто, начиная от времени Лютера и до сегодня идет бесконечный, неразрешимый для ума человеческого самого по себе вопрос о подлинности происхождение книг священных и об исторической достоверности сверхъестественных дел Божиих, в них изобразуемых. А какое, кроме того, страшное злоупотребление текстом Свящ. Писания видим у тех же протестантов! Буква нема и безответна. Понимает ее каждый, как хочет, и как может. He от той ли самой причины и все древние ереси происходили, что еретики уклонялись от общения с материю христиан – Апостольскою Церковию, и шли своевольным путем, отвергая путь Апостольского предание? И если в древности злоупотребляли некоторые умы Свящ. Писанием, когда Свящ. Писание все, и сами заблуждающие, весьма уважали и к нему благоговели, то, что может быть ныне, когда весьма многие из протестантских ученых богословов толкуют Свящ. Писание, как обыкновенное какое-либо человеческое произведение, наприм., как алкоран?...

Из всего сказанного необходимо следует, что и для христианской догматики, если только желаем, чтобы она преподавала нам Истинно Христовы догматы, свящ. предание Апостольское безусловно необходимо. Предания к вере тако суть потребни, – говорит в драгоценной своей книге «Камень веры» в ст. о преданиях Преосвященный Митрополит Стефан Яворский: – яко единым преданием может быть вера; а без преданий Свящ. Писание несть к вере довольно». Вот причина, по которой святые Апостолы Христовы вменили христианам в безусловную обязанность содержать предание, или устное Апостольское слово наравне с словом их писанным – Свящ. Писанием (2Сол.11:15).

Называть же все прочее в христианстве, кроме догматов Божественных, или теоретических, созерцательных истин веры, безразличным – значит не понимать самого христианства и желать превратить благовествование Христово (Гал.1:7~– ). He для одного ума дано человекам святейшее и пребожественное Евангелие Христово, но для всех сил человеческой природы, как по образу Божию созданной и к Божию подобию возводимой Божиим откровением, для всего нашего существования, для всей жизни нашей, не только частной, а и общественной. Только гордый гностик, но никак не православный христианин может ограничиться и успокоиться одним ведением. Для христианина нужно нечто более, кроме христианского ведения, или знания. Ему нужны порядок и благоустройство в отношении к Господу Богу и к людям, необходима христианская жизнь, необходимо Богослужение христианское. Что в отношении к спасению вечному совершенно не может быть безразличным, как все означенное соблюдается у христиан, так или иначе, – это ясно открывается из слов самого Свящ. Писание, где о богослужении, наприм., говорится: вся вам благообразно и no чину да бывает (1Кор.14:40), в отношении к христианской нравственности заповедуется взирая на кончину жизни Наставников, проповедавших слово Божие подражать вере их (Евр.13:7), пастырям Церкви предписывается соблюдать известный порядок в управления паствами, пасомым подчиняться постановлением пастырей и т. п.

Видеть запрещение дополнения к Свящ. Писанию другого источника учение религии Божественной или Божественного предания в Священном Писании (Втор.4:2~и 12:32; Апок.22:7, 18) могут только умы самые недалекие в деле рассуждения об истине. Ибо, если Пророки прилагали к Моисеевому Пятикнижию свои пророческие писания и си писания их и Ветхозаветная и Новозаветная Церковь и Сам Господь обоих Заветов признают источником учения религии, то очевидно Моисей воспрещал приложение к его учению учений ложных, выдаваемых за Божественное откровение (каков, наприм., алкоран магометов). – Что касается книги Апокалипсиса, то эту таинственную книгу Священного Писание и толковать трудно, как пророчество о будущих судьбах Церкви и мира. Кто же здравомыслящий не усмотрит, что в указанном месте Тайнозритель ограждает от дополнений, или убавлений именно свои таинственнейшие видения будущих судеб человечества?

Упрек Спасителя Фарисеям и книжникам читаемый в Евангелиях (Мф.15:3~и Мк.7. 8. 9. 13) относится до преданий <...>⁴³; и – кроме того – противоречащих Божию Слову, выдуманных самими фарисеями, – стало быть – Господь осуждает предания ложные, кои вовсе не были преданиями отцов, – и которые притом фарисеи ставили выше заповедей Божиих. Тогда как иудейскому народу надлежало уже оставить прежние постановления, фарисеи навязывали ему еще более, опасаясь лишиться власти и желая, чтобы их тем более страшились, что они и сами законодатели. Отчего дело дошло до такого нечестие, что их заповеди сохраняли, а Божии нарушали. Посему они заслуживали двоякое и обвинение, – за то, что вводили новые постановления и что, оставляя без внимания заповеди Божии, тем более вступались за свои, и не только они оставляли заповеди Божии без внимания, но и учили нарушению заповедей. В этом и обличил их строго Спаситель, что они учили юношей под видом благочестия презирать отцев (Мф.15:4–9; Мк.7:10, 11, 12).

Лютеране возражают, будто Апостольское предание чрез множество веков, протекших до нас не могло сохраниться в своем первоначальном виде. Переходя из уст в уста, предания Апостольские могли измениться, многое к ним могло быть прибавлено, а иное могло и совсем затеряться. Таким обр., христианству наших времен – по мнению Лютеран – нельзя уже отличить истинно Апостольские предания от ложных.

На сие отвечаем: Апостольское предание не только могло сохраниться, но и действительно сохранилось до нас во всей своей первоначальной чистоте, целости и неповрежденности; следовательно, христианству наших времен остается только знать, где сохранилось Божественное предание, и открыв хранилища оного, принимать из них оное и веровать ему в простоте сердца наравне со словом Божиим писанным. К убеждению в том, что Божественное предание Христово и святых Апостолов сохранилось доселе и навсегда во всей чистоте, целости и неповрежденности своей, ведет нас уже самое понятие о недостаточности одного Писания к тому, чтобы быть единственным источником христианства и вытекающая отсюда необходимость для религии еще слова Божие устного, или что тоже предания. Ибо если христианство дано на все времена, а источниками его дарованы миру от Бога два слова: писанное и устное: то также точно, как хранил и сохраняет Господь для мира первый источник религии, должен был сохраниться Промыслом Божиим навсегда и другой источник христианства. Но кроме сего соображения мы имеем прямые и непререкаемые, как доказательства о сохранении истинного предания, так и указание на те источники, где оно до нас сохранилось.

Что священное Предание всецело сохранилось в Церкви до наших дней, это открывается: а) из способа распространения преданий, их повсеместности и всенародности: б) из ревностной приверженности всех христиан к преданному Апостолами учению, к каковой приверженности располагали христиан и самое достоинство сего учения и внушения святых Апостолов и крайняя необходимость преданий; в) из обязанности и вместе ревности Предстоятелей Церквей к сохранению священного предание; г) из того, что священные предания весьма рано начало быть заключаемы многими учителями Церкви в письмена; д) наконец, из того, что многие предание получила Церковь от Апостолов в самой своей практике, которая для сохранение истин нисколько не менее надежна, как и письмена.

Источники, в которых дошли до нас Апостольские предание, суть: а) древние Символы; б) правила святых Апостолов; в) определение и правила соборов поместных, особенно же вселенских г) древние Литургии; д) древнейшие акты, касающиеся христианских мучеников; е) древние церковные истории; ж) творение древних Отцов и Учителей Церкви; а) наконец – вся древняя практика Церкви, куда принадлежат: священные времена, священные места: устройство храмов с его подробностями, и священные действия, – обряды, церемонии и книги, в коих изложены сии действия, или церковные чинопоследования⁴⁴.

Замечание. Признаки, по которым мы с несомненностию можем отличить Апостольское предание от преданий ложных, суть внутренние и внешние. Внутренние – это

1) сообразность Апостольского предания самого с собою;

2) сообразность с другими уже известными и несомненными Апостольскими преданиями

3) сообразность с Священным Писанием.

Внешние:

1) истинно Апостольское предание есть то, которое с самого начала христианства известно было в Церквах основанных Апостолами;

2) истинно Апостольское предание есть то, о котором, как об Апостольском, единогласно свидетельствуют все или многие Учителя первых веков христианства;

3) бесспорно Апостольское предание есть то, чего держалась и держится вся Церковь Вселенская⁴⁵.

Выбросив из своей Библии неприятные Лютеру слова: Церковь и предание, Лютер старался исключить из Библии и слова ересь и еретик. Вместо: Ketzerei или: Haeresie Лютер употреблял: Secten и – еще больше Rotten. Ho слово секта означает раскол, а слово Rotte собственно значит: шайка; отчасти может иметь значение крамолы, мятежа; с некоторою натяжкою может быть отнесено к самочинному церковному сборищу. Но, – говорит св. Василий В. – «древние иное нарекли ересию, иное расколом, а иное самочинным сборищем. Еретиками они называли совершенно отторгшихся и в самой вере отчуждившихся; раскольниками – разделившихся в мнениях о некоторых предметах церковных, допускающих уврачевание; а самочинными сборищами – собрания, составляемые некоторыми пресвитерами и ненаученным народом». В 1Кор.11:19~слово ересь означает – правда – не догматическое заблуждение, но – по толкованию св. И. Златоуста разделение христиан от споров об учителях веры. Это, однако, не оправдывает Лютера в том, что он вовсе слова ересь не употребляет в Библии своей (кроме посл. Тит.3:10~Einen Ketzerischen Menschen). Чрез это опущение, следующие своему учителю без поверки последователи его остаются в неведении, что слово и понятие: ересь заимствовано из Свящ. Писания. «Ересь, – говорит один из греческих церковных писателей 18-го столетия, основываясь на этимологи слова в сочинении своем против употребления опрысноков или о Господней вечери, – противополагается кафоличеству. Еретик тот кто избирает себе (αἰρεῖται) особенные и частные мнение, a общую и Кафолическую веру отвергает и презирает». Церковная История вполне подтверждает справедливость этого объяснения. Все ереси произошли от того, что некоторые христиане, оставляя общее церковное учение в его целости и совокупности, избирали какое-нибудь частное мнение какого-либо из св. отцов, или даже какое либо изречение Свящ. Писания, взятое в отдельности, и основываясь и опираясь на оном, составляли о предметах веры свои особенные мнения, отличные от общего церковного учения, и упорствуя на таких любимых своих личных взглядах, отторгались от церкви и отчуждались от веры. Наприм., Арий на основании неправильно им понятых слов Господа Ин. 14:28~и не принимая во внимание

Других слов Спасителя <...>⁴⁶ гл. 10, ст. 30 сделался родоначальником самой губительной ереси. – Нет ли в действиях Лютера чего либо подобного?

Церковь Кафолическая и Апостольская всегда признавала, веровала и учила, что для спасения равно необходимы правая вера и христианские дела. – Лютер, принимая необходимость веры, отвергнул необходимость для спасения добрых дел христианских. – Святая Соборная и Апостольская церковь всегда признавала два источника для христианского вероучение: Свящ. Писание и свящ. Предание. – Лютер признавая первый источник для Богопознания необходимым, отвергнул равно необходимый другой – предание. – Церковь признает семь церковных таинств. Лютер только два. – В церкви от Апостолов приняты три степени священства: епископ, пресвитер и диакон. Лютер принимал только священство. И много другого допустил он в своем вероучении своего, личного, не от Церкви принятого, отвергая общецерковные. Вера Лютерова, как оказывается – есть вера no выбору. Что Лютеру угодно было, то он принимал. Что не соответствовало его личным взглядам, то он отвергал. Но сие-то и составляет источник и основание всякой ереси. – Вот причина, по которой Реформатору Латинской церкви было неприятно слово ересь: он и заменил слово сие словом: Rotten, как будто в Свящ. Писании осуждаются только крамолы, мятежи, сборища, а не еретические мнения⁴⁷ .

«В XVI веке от римского Папы, успевшего уже к этому времени поставить себя главою Западного христианства, отпала треть сего христианства. Отпадшие составили себе особое церковное управление, особое богослужение, даже особый образ верования: но Символ Веры приняли так, как он содержится Римскою Церковию, т.е. с прибавлением о исхождении Духа Святого: и от Сына. Из сего видно, что и отпадшие думали не о вере, а о чем-нибудь другом».

«Так. обр., только восточные христиане, именующие себя православными, содержат догмат о исхождении Духа Святого так, как его изложили отцы второго вселенского Собора. «Посему мы можем быть покойны в совестях наших, веруя Триипостасному Божеству так, как веровала Вселенская Церковь за 15 веков пред сим, и исповедуя таинство бытия Пресвятые Троицы так, как изрек оное Сам Сын Божий во Евангелии».

(Еп. Никодим в cm. о Духе Святом в Душепол. Чт. за 1867 год).

Из слов Самого Господа Иисуса Христа: приидет Утешитель, егоже Аз послю вам от Отца, Дух истины, Иже от Отца Исходит и проч. (Ин.15:26) святая Церковь Христова Православная знает, что третие Лицо Пресвятые Троицы Господь Дух Святый исходит от Бога Отца. На основании сего единственного в Свящ. Писании места, где говорится о предвечном исхождении Духа Святого, Апостольская Церковь исповедует в Символе Веры: (Верую) и в Духа Святого, Господа Животворящего, Иже от Отца Исходящего, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и славима, глаголавщего Пророки.

Учение Ее об исхождении Святого Духа от Единого Отца не может быть подвержено никакому изменению, или дополнению, потому что в учении сем Православная Церковь повторяет точные слова Самого Иисуса Христа. А Его слова, без сомнения, суть достаточное и совершенное выражение истины.

Второй вселенский собор, которого главный предмет был утвердить истинное учение о Святом Духе, без сомнения, удовлетворительно изложил сие учение в Символе Веры, и Кафолическая Церковь признала сие так решительно, что третий Вселенский Собор седьмым правилом своим запретил составлять новый Символ Веры. Четвертый Вселенский Собор подтвердил сие запрещение.

Посему святой Иоанн Дамаскин в своем Богословии кн. 1, гл. 11, ст. 4 пишет: «Духа Святого и из Отца быти глаголем, и Духа Отца именуем; от Сына же Духа быти никакоже глаголем, но точию Его Духа Сыновня нарицаем».

Но в западных церквах неправильное мнение об исхождении Духа Святого и от Сыт – Filioqne, образовавшееся в шестом веке христианства, в начале одиннадцатого столетия внесено было в Символ Веры и получило таким образом санкцию догмата Веры⁴⁸.

Здесь не место подробно раскрывать нам, что учение западной церкви об исхождении Святого Духа и от Сына – (Filioque) основано не на слове Божием, а только на неправильном истолковании разных мест его; что сие учение ее основано не на древних Символах церкви и вселенских Соборах, а только ни некоторых мелких соборах поместных, бывших в Испании (если притом согласимся допустить неповрежденность их актов), и на соборе ахенском, бывшем уже в начале девятого столетия.

He место здесь показывать с подробностью, как учение Filioque утверждается римскими богословами не на единогласном учении святых отцев и учителей Церкви, a только на превратном истолковании, или искажении, или даже подлоге их свидетельств. Это повело бы нас очень далеко. На сей предмет написаны православными Богословами многие богословские трактаты и даже целые книги⁴⁹.

Можно только поставить вопрос Лютеру и его евангелической – как называют себя последователи его – церкви: почему они, величаясь «великою борьбою за драгоценнейшее достояние человечества, за Евангелие Христово», которую будто бы они ведут, не озаботились восстановить в первобытной чистоте христианской веры Апостольской Евангельскую истину об исхождении Духа Святого предвечном от Единого Бога Отца, не сохраненную церковию Римскою. Впрочем – если угодно – нам православным понятна причина удержания Лютеранами (равно как и всеми другими сектантами западными – реформатами, – анабаптистами и пр.) Римско-католического лжедогмата: Filioque.

Римско-католические богословы утверждают заблуждение сие на произвольном толковании Священного Писания, поскольку в предании нет прочных и твердых оснований для лжедогмата. Вот причина, по которой и Лютеране, отвергающие Предание и защищающие произвольное толкование Писания, не отменили в Символе прибавление «и от Сына» –⁵⁰.

Вступивши в богословский спор с Швейцарским реформатором Ульрихом Цвинглием по учению о Таинстве святого Причащение, немецкий реформатор М. Лютер не менее Цвинглия отвергал учение о пресуществлении⁵¹, и объяснял присущность Христа в таинстве причащение так, будто Иисус Христос только проницает хлеб и вино, остающиеся в неизменности, и только сопребывает Своим телом с ними, в них и под ними.

В таком учении Лютера и его последователей об образе присутствие Иисуса Христа в таинстве Евхаристии, будто Христос хотя действительно присутствует в таинстве Евхаристии, но только чрез проницание хлеба и вина (per irapanationem), остающихся во всей своей неизменности, и чрез невидимое сопребывание с ними Своими телом и кровию (per consubstäntionem), а не чрез преложение хлеба и вина в тело и кровь Его, выразилось понятие Лютера и его последователей о вездеприсутствии Господа Иисуса Христа по самому Своему человечеству, – понятие древних еретиков монофизитов.

Но сие учение Лютера и его последователей о вездеприсутствии Иисуса Христа по самому Своему человеческому естеству несогласно не только с учением святых Вселенских Соборов третьего, четвертого, пятого и шестого, признававших, что два естества соединились во Христе неслитно и непреложно, с сохранением свойств каждого, также – седьмого вселенского собора, который осудил иконоборцев, считавших плоть Христову неописуемою, или беспредельною, – и с учением св. отцев и учителей Церкви Православно-Кафолической, Апостольской и Вселенской, но и с Священным Евангелием Христовым. Здесь многократно читаем такие показание блаженных Самовидцев воплотившегося Бога – Слова: Отвещав же Ангел рече женам: не бойтеся вы: вем бо яко Иисуса распятого ищете. Нест зде; воста бо, якоже рече. Мф.28:5, 6; тоже у Мк.16:6, тоже у Лк.24:6, и до страданий Господних у Ин.11:15, 21. – Кроме того они же, блаженные Апостолы Христовы, не только изобразили величайшее после воскресение Христова событие – вознесение Христово на небо, но и засвидетельствовали свидетельством самих сил небесных, что по вознесении Своем Господь Иисус пребывает человечеством Своим именно на небеси, – что на небеси и пребудет Он человечеством Своим даже до последнего дня судного, в который такожде на землю придет, имже образом видели они Его идуща на небо; хотя Божеством Своим Он всегда – яко вездесый Бог – с нами до скончания екша, Аминь. (Деян. Апост. 1:11; 3:21. Еванг. Мф.28:20).

И православная Церковь принимает общение во Иисусе Христе свойств обоих естеств Богочеловека, по силе какового общение свойственное Ему по человечеству усвояется Ему как Богу, и наоборот, – по единству Ипостаси Сына Божие, вочеловечившегося. Но по учению Православной Церкви, как Божество Спасителя не обратилось в человечество, не получило свойств его, а сохраняет свои свойства, так равно и человечество не обратилось в Божество, не получило свойств Его, и сохраняет свои свойства. Исповедует святая Церковь и обожение человеческого естества во Иисусе Христе, но обожение не в томе смысле, будто человечество в Богочеловеке превратилось в Божество, потеряло свою ограниченность и получило вместо свойств человеческих свойства Божеские, – а в том разуме, что быв воспринято Сыном Божиим в единство Его Ипостаси, оно приобщилось Божеству Его, стало едино с Богом – Словом, и чрез это приобщение Божеству возвысилось в своих совершенствах до самой высшей возможной для человечества степени, не переставая однако же быть человечеством. Такое учение Церкви Православной имеет самые твердые основания в Свящ. Писании. Его единодушно Исповедывали великие учители христианства – святые Отцы еще прежде времен Халкидонского Собора, бывшего в 451 году против Монофизитской ереси Евтихиевой, – наприм., св. Иустин Мученик, св. Ипполит, св. Афанасий В., св. Ефрем Сирин, св. Василий В., Св. Исидор Пелусиот. Наконец сие учение навсегда утверждено в Церкви определениями четвертого, пятого, шестого и седьмого Вселенских Соборов.

Что касается Лютерова учение о вездеприсутствии тела Христова, то оно явилось в мире христианском за 1000 лет до Лютера, проповеданное Евтихием, но тогда же было осуждено и анафематствовано Церковию, как еретическое, на четвертом Вселенском Соборе. Это осуждение монофизитской ереси подтверждено было на соборах вселенских пятом, шестом и седьмом.

Кроме вышесказанного, самый здравый разум, на основании одних естественных начал не может допустить превращение человеческой природы в Божескую; ибо сие противно ограниченности человеческой. А на основании начал христианских разум должен сказать, что допускать в Богочеловеке превращение двух естеств в одно значит ниспровергать таинство нашего Искупления.

Что касается Лютерова учение о неизменности в таинстве причащение хлеба и вина, то и оно несогласно с Евангелием, У трех Евангелистов: Матфея, Марка и Луки и у Св. Ап. Павла в его 1 послании к Коринфянам гл. 11 изображена история тайной вечери Господа Иисуса Христа, на которой Им установлено Таинство Святой Евхаристии. И во всех сих священных сказаниях четырех Апостолов говорится, что Иисус Христос, преподавая ученикам Таинство Причащения, говорил: сие есть тело Мое... сия есть кров Моя, или: сия чаша новый завет Моею кровию, яже за вы, проливается (у св. Луки), сия чаша новый завет есть в Моей крови, (у св. Ап. Павла). Лютер и друзья его осмелились переиначить слова Самого Господа Установителя таинства, говоря: в сем хлебе, с сим хлебом, под сим хлебом есть тело Христово, и утверждая затем, будто Богочеловек присутствует в хлебе и вине только при самом употреблении или принятии Таинства верующими.

Выслушаем, как судит о Лютеранском учении касательно образа присутствие Богочеловека в таинстве Евхаристии Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь. В одной из символических книг оной читаем: «Веруем, что в Священнодействии Евхаристии присутствует Господь наш Иисус Христос не символически, не образно, не преизбытком благодати, как в прочих таинствах, не одним наитием, как это некоторые Отцы говорили о крещении, и не чрез проницание хлеба (κατ ἐναρτισμὸν, per impanationem), так чтобы Божество Слова входило в предложенный для Евхаристии хлеб существенно (ὑποστατικῶς), как последователи Лютера довольно неискусно и недостойно, изъясняют: но Истинно и действительно, так что по освящении хлеба и вина, хлеб прилагается, пресуществляется, претворяется, преобразуется в самое Истинное тело Господа, которое родилось в Вифлееме от Приснодевы, крестилось во Иордане, пострадало, погребено, воскресло, вознеслось, сидит одесную Бога Отца, имеет явиться на облаках небесных; а вино претворяется и пресуществляется в самую Истинную кровь Господа, которая, во время страдания Его на кресте, излилась за жизнь мира. Еще веруем, что по освящении хлеба и вина остаются уже не самый хлеб и вино, но самое тело и кровь Господни, под видом и образом хлеба и вина» (Послание Патриархов Восточно-Кафолические Церкви о православной вере к Английскому Клиру, член 17-й). Это именно учение Церкви Православной о действительности присутствия Иисуса Христа, и об образе сего присутствия Его в Таинстве Евхаристии, – а не учение Лютерово, или Цвинглиево, или иных заблуждавшихся умов – не только согласно с Священным Писанием, но и имеет себе непоколебимые в нем основание в следующих местах священного текста: Ин.6:27–58. Мф.26:26, 28. Мк.14:22–24; Лк.221:19, 20; 1Кор.10:14–17, 20, 21 и 11:23–25, 27–29. Основываясь на сих местах Божественных Писаний и вместе свято сохраняя, живут в Церкви Христовой Святых Его Апостолов проповедь о святейшей Евхаристии⁵², и мужи Апостольские, и Отцы Церкви, и Вселенские Соборы преподали верующим во Христа то самое учение об образе присутствия Богочеловека в Евхаристии, какое прочли мы сейчас в послании Патриархов Восточных к Английскому Клиру о вере, – именно: святый Игнатий Богоносец писал в послании к Смирнской церкви: «докеты удаляются от Евхаристии и молитвы, не исповедуя, что Евхаристия есть плоть нашего Спасителя Иисуса Христа, пострадавшая за грехи наши, которую Отец воскресил по благости». Св. Муч. Иустин Философ в апологи христианской веры также учил, что Евхаристическая трапеза, по «приложении произнесением благодарения молитвою Слова Божие (т. е. Самого Иисуса Христа) есть плоть и кровь воплотившегося Иисуса Христа». По словам св. Иринея Лионского «хлеб, над которым совершено благодарение, есть тело Господа, и чаша есть чаша крови Его». – Св. Кирилл Иерусалимский поучал паству свою в тайноводственных поучениях (4-е) «Когда Сам Христос объявил и сказал о хлебе: сие есть тело Мое: после сего кто уже осмелится не веровать? И когда Сам уверил и сказал о чаше: сие есть кровь Моя: кто тогда усумнится и скажет, что сие не кровь Его? Он в Кане Галилейской некогда воду претворил в вино, сходное с кровию: и не достоин ли веры, когда вино в кровь претворяет? Если зван быв на брак телесный, совершил Он сие преславие чудо: не паче ли сынам брачным (Мф.9:15), даровав Свое тело и кровь Свою в наслаждение, требует Исповедание нашего? Почему со всякою уверенностию примем сие, как тело и кровь Христовы. Ибо во образе хлеба дается тебе тело, а во образе вина дается тебе кровь, дабы, приобщився тела и крови Христа, соделался ты Ему стелесным и скровным. Ибо, таким образом бываем и Христоносцами, когда тело и кровь Его сообщится нашим членам. Так по словам блаженного Петра бываем Божественного естества причастницы (2Пет.1:4). Итак, хлеб и вино в Евхаристии не разумей простыми: ибо оные тело суть и кровь Христовы, по изречению Владыки. Ибо хотя чувство тёбе и представляет сие, но вера да утверждает тебя. He но вкусу рассуждай о вещи, но от веры будь известен без сомнения, что ты сподобился тела и крови Христовых». Приводить ли такое же учение о Божественной Евхаристии Святых Отцов: св. Иоанна Златоустого, св. Амвросия, св. Софрония, св. Иоанна Дамаскина, св. Иполита, св. Киприана, св. Дионисия Александрийского и прочих всех Отцов и Учителей Церкви⁵³?

«Таинство Причащения приносится также вместо жертвы за всех православных христиан, живых и умерших, в надежде воскресения в жизнь вечную, каковая жертва не кончится даже до последнего суда» (Правосл. Исповед. Каф. и Апост. Ц. Вост. отв. на вопр. 107; см. также Догм. Бог. M. М. Макария. Т. IV. § 212).

Святейшее святых Таинство – Причащение, в котором верующий, под видом хлеба и вина, вкушает самого тела и крови Христовых для вечной жизни, – которое Господь Иисус Христос пред самым страданием Своим в первый раз совершил, предварительно представив в нем живое изображение Своих спасительных страданий, и которое Он, причастив Апостолов, заповедал им в тоже время совершать всегда в Его воспоминание – это святейшее Таинство в Единой Святой Соборной Апостольской Церкви составляет главную и существенную часть христианского Богослужения: оно есть жертва, которая приносится Богу за всех живущих и умерших и умилостивляет Его.

В этом разуме, как главная и существенная часть христианского Богослужение, святейшее Таинство сие называется бескровною⁵⁴ жертвою, жертвою словесною, также Евхаристиею, т. е. Благодарением. Богослужение, в котором совершается таинство Причащение, называется в православной Церкви Восточной Литургия, что значит общественное Богослужение. Называется еще обеднею, поскольку на нем предлагается верующим в снедь и питие тайная вечеря (обед) Господня. В Церкви Западной называется обедня миссою или мессою.

Лютер Божественную Литургию, как жертву за живых и мертвых для прощения грехов и примирения с Богом, отверг. Богослужение ограничил песнопениями и проповедию. Причащение оставил только совершать по праздникам, для приобщения священников и прихожан, и во дни, когда только есть причастники (Аугсб. Исповед. ст. 24).

Пятнадесять столетий до Лютера совершалась во всех церквах христианских на Востоке и Западе Божественная Литургия, в которой возносима была Евхаристическая жертва Богу и Отцу, как благодарение за Его милосердие, по коему Сына Своего Единородного предал за нас, и как жертвоприношение Самого Сего Вечного Архиерея Господа нашего Иисуса Христа, прошедшего небеса с кровию, в умилостивление о живых и умерших, веровавших во Имя Его. И это священнейшее Богослужение Нового Завета осмелились назвать новшеством⁵⁵ Лютеране, мнящие себя последователями Евангелие, а на самом деле и в сем его ниспровергатели.

Но что святейшая Евхаристия, будучи Истинным таинством, есть вместе Истинная, действительная жертва, – иначе говоря: что в Евхаристии Пречистые, Пресвятые и Боготворящие Тело и Кровь Спасителя Господа нашего Иисуса Христа как с одной стороны предлагаются в таинственные пищу и питие верующим, так с другой – приносятся в жертву Богу, сия Истина преподана Церкви Христовой Сами Христом Спасителем, была проповедана святыми Его Апостолами и предвозвещена еще от св. Пророков. Ин.6:51. Мф.26:26–28. Лк.22: 19, 20. 1Кор.10:16–21. Евр.13:10. Мал.1:11.

Посему святая Православно-Кафолическая Церковь, руководясь примером Самовидцев и Служителей Слова – святых Апостолов, всегда смотрела на Таинство Евхаристии, не только как на святейшее Таинство, но и как на страшную жертву тайную. «На священной трапезе лежит Агнец Божий, вземляй грехи мира, приносимый в жертву священниками» – Исповедывали о сем жертвоприношении бескровном святые Отцы 1-го Вселенского Собора Никейского. Во всех Литургиях, состав коих весьма древен, так что некоторые относятся еще к веку Апостольскому и даже принадлежать самим святым Апостолам (Литургия св. An. Иакова – Врата Божие. совершаемая ежегодно в Иерусалиме 23 Окт. в день памяти первого Епископа Иерусалимского – An. Иакова), Церковь торжественно Исповедует пред Богом, что приносит Ему на святом жертвеннике словесную и бескровную жертву о всех Его неисповедимых милостях и за вся Его неисчетные и неизреченные нам благодеяние. В писаниях Святых Отцев и Учителей Церкви находим многочисленные свидетельства на ту же Истину. Святой Иоанн Златоуст, наприм., говорит: «не приносим ли мы жертвы каждый день? Приносим, совершая воспоминание смерти Его (Иисуса Христа). И эта жертва одна, а не многие. Как одна, а не многие? Так, мы всегда Того же приносим: не ныне одно овча, a завтра другое, но всегда то же, – следственно одна и жертва. Ужели потому что она приносится во многих местах многие и Христы? Никак. Но Один Христос, и здесь всецелый, и там всецелый, – одно тело. Как приносимый во многих местах, Он есть Единое тело, а не многие тела, так одна и жертва» – Св. Игнатий Богоносец, св. Иустин мученник, св. Приней, св. Инполит, св. Киприан, Св. Григорий Нисский, Тертуллиан, Евсевий Кесарийский, св. Василий В., Дидим Александрийский, св. Амвросий, блаж. Иероним, св. Кирилл Александрийский, блаж. Августин, блаж. Феодорит и многие другие суть свидетели о той же Истине, что святая Евхаристия есть и Таинство и вместе с тем жертва хвалебная, благодарная и умилостивительная, и от сего последнего значение своего получила и главное свое наименование: святая Евхаристия. Против голоса толиких и таких учителей, против пятнадцативековой практики Церковной что значит голос нововводителя в шестнадцатом столетии?

Что «Господь при установлении Евхаристии не сказал: приношу жертву, или: священнодействую», из этого ничего не следует против веруемой Церковию Истины о жертве Евхаристической. Слов сих не говорил Спаситель и на кресте. He отвергнуть ли поэтому и Голгофское жертвоприношение? «Будто бы приносящие жертву бескровную испраздняют Крест Христов и ни во что вменяют жертву, на кресте Им принесенную» на сие возражение против Евхаристической жертвы Лютеранское спросим самих Лютеран: каким образом бескровная жертва испраздняют жертву крестную, когда сию последнюю она нам непрестанно изображает и воспоминает и чрез сие самое много способствует к благоговейному почитанию крестной смерти Богочеловека? – Очевидно, Лютеране не знают или притворяются незнающими, как учит Вселенская Церковь Христова об отношении бескровной жертвы к жертве крестной Спасителя. Иначе они не стали бы возражать подобным образом⁵⁶.

Церковь – по учению Лютеран – есть общество Святых, невидимое⁵⁷. Вне сей невидимой Церкви нет спасения. Всякий принадлежащий к Церкви непогрешим в своем веровании.

Проповедуя так, Лютеране явно отвергают Церковь Христову, как видимое и положительное учреждение Христа Спасителя для нашего спасение, – отрицают ее непогрешимость и необходимость принадлежать к ней для того, чтобы спастись. Но каким образом, минуя видимую руководительницу нашу ко спасению, можно войти в общество Святых? И что будет порукою для христианина в том, что он есть член Церкви невидимой? Собственная его уверенность в правоте своих религиозных убеждений и в правоте своих поступков? Но, что касается религиозных убеждений, то они основываются на проповеди Евангелия, мною слышанной от других. Стало быть для того, чтоб я убедился в правоте своего верование, для сего мне должно наперед увериться, так ли мне благовествовали Евангелия Христово, во Истине ли, не во лжи ли проповедано было оно мне. О правоте дел моих – положим – скажет мне совесть (хотя и для нее, чтоб была верным моим судиею, требуется также истинное истолкование закона Христова); но для освящения моего требуется главным образом благодать. А она преподается в таинствах. Посему, очевидно, нужно знать, правильно ли пользуют меня сими врачеваниями Христовыми. Таким образом, или необходима уверенность в Церкви видимой, к коей принадлежу, или остается надеяться на чрезвычайное руководство свыше, каковая надежда есть, однако же, весьма дерзновенная и посему всегда опасная для неопытного христианина, поскольку есть духи и не от Бога.

Что касается до понятия, заключающего Церковь только в обществе Святых и потому исключающего из недр оной грешников, то оно, и само в себе рассматриваемое, к Царству Христову на земле не приложимо, ибо на земле есть только освящаемые еще, а не окончательно святые (Евр.2:11). He говорим уже о том, сколь сие понятие противно духу Христа Спасителя, Который в ответ на укоры книжников, что Он вкушает с грешниками, говорил: не прииде Сын Человеческий призвати праведные, но грешные на покаяние; Который Сам проповедовал покаяние, заповедал св. Апостолам Своим всячески заботиться об исправлении согрешающих и небесное на земле Царствие Свое или Церковь уподоблял то неводу, закинутому в море и извлекающему, как добрых, так и худых рыб; то ниве, на которой до времени растут купно и плевелы и пшеница и проч.

Уничижая Божественный авторитет Церкви, как видимого учреждения Христова, своим учением о Церкви невидимой Лютеране еще яснее высказывают свое пренебрежение к оной в тех понятиях, какие имеют они а) о пастырях Церковных и б) о соборах сих Пастырей.

И 1) что касается Пастырского служение, то протестанты не признают, чтобы Христос учредил в Церкви особое Священноначалие или Иерархию, а утверждают, будто бы все верующие, по силе таинства крещение, суть равно священники Бога Вышнего. Но так как всем невозможно отправлять обязанности священства, то верующие и избирают из среды себя особых мужей, как своих представителей, которых и облекают правами священноначалия.

Но а) Сам Господь учредил в Церкви Своей особое сословие людей, составляющее в ней так назыв. Иерархию или священное Начальство, и сих единственно, т.е. принадлежащих к Иерархии, а не всех верующих уполномочил быть в Церкви учителями веры и благочестия христианского, священносовершителями таинств и Богослужебных обрядов религии и духовными управителями верующих в их вечное спасение. Прочим же христианам Господь повелел повиноваться сим от Hero избираемым и Св. Духом поставляемым духовным властям (Лк.6: 13; Мф.10; Лк.10; Мф.28: 19; 18: 18 и проч. сюда относящиеся места Писан. указан. в § 268 Догмат. Богослов. Еп. Антония о Божеств. происхожд. и продолжен. Иерарх. Церковной).

б) И в церкви Христовой постоянно существовало особенное сословие пастырей, которым все верующие обязаны были повиноваться.

в) Пастыри составляющие это особое сословие всегда производили власть свою от Самого Иисуса Христа, называли себя преемниками св. Его Апостолов, представителями в Церкви Самого Спасителя.

2) О соборах пастырей Церкви протестанты учат, будто бы си собрания не имеют Божеств авторитета, не имеют основания себе в Свящ. Писании, и притом определения их не нужны.

Но говоря так. обр. протестанты забывают: 1) обетования Христа Спасителя (Мф.28:20; 18:20, Ин.16:16; 16:13); 2) собор Апостольский – сие первооснование и образец соборов Церкви (Деян. 15); 3) наконец – те великие благодеяние, какие в смутные времена ересей оказаны были Церкви вселенскими и даже поместными собраниями ее пастырей. He содержат ли притом сами протестанты Символ Никео-Цареградский? И не собором ли покончили они собственное дело свое – реформацию?

Лютер отвергнул истинное понятие православия о таинствах, как таких внешних священнодействиях, чрез которые сообщается верующим благодать Божия, возрождающая, обновляющая и освящающая, и составил о них такое понятие, будто они суть простые знаки Божественных обетований для возбуждения веры во Христа, отпущающего грехи. – В таких понятиях о таинствах, он оставил неприкосновенными только три таинства: крещение, покаяние и причащение, – а прочие таинства отвергнул. Поскольку же мысль его о Таинстве покаяния была весьма шатка и неопределенна, так что он и допускал и вместе как бы отрицал это Таинство, оставляя оное только для детей и для слабых или страшливых совестей, – то последователи Лютеровы исключили и покаяние, и оставили только два Таинства: крещение и евхаристию. – И это заблуждение, – что Таинств только два, а не семь, содержится во всех протестантских сектах.

Но что Таинства Церкви не суть только знаки Божественных обетований для возбуждения веры в людях, а суть священнодействий, которые под видимым каким либо образом действительно сообщают верующим невидимую благодать Божию, – суть «орудия, которые необходимо действуют благодатию на приступающих к оным (послан. Восточн. Патр. чл. 15), – в этой важной истине удостоверяет нас самое Свящ. Писание в тех местах, где говорит о плодах какого-нибудь Таинства. Наприм., о крещении говорится Ин.3:5; Ефес.5:26; 1Кор.6:11. Во всех сих местах выражается мысль, что самая вода в крещении; при невидимом наитии Св. Духа, возрождает человека, очищает и омывает его от грехов. Из слов книги Деян. Апост. (Деян.8:17–19), открывается о миропомазании, что самое возложение рук или (заменившее оное) помазание миром в миропомазании низводит на человека благодатные дары. Из слов Спасителя о плодах Евхаристии (Ин.6:51, 54) очевидно, что самое Тело и Кровь Христовы в сем Таинстве доставляют человеку бессмертие. Из выражений св. Павла о даровании священства (1Тим.4:14; 2Тим.1:6) также ясно, что самое руковозложение в Таинстве священства сообщает рукополагаемому особое дарование, и проч. Таким образом, из Священного Писания открывается, что каждое из Таинств, по самому существу своему, необходимо действует на человека благодатию, когда только ему преподается. Эту же непререкаемую истину единогласно выразили св. Отцы и Учители Церкви в своих свидетельствах о плодах Таинств. Наприм., св. Кирилл Иерусалимский в своих поучениях огласительных о крещении: «приступи ко крещению не так, как к воде простой, но как к духовной благодати, с водою даруемой» (огласит. поучен. 3-е). Он же в тайноводственных поучениях своих беседует: «смотри, не почитай оного мира простым. Ибо как хлеб в Евхаристии, по призывании Св. Духа не есть более простой хлеб, но Тело Христово; так и святое сие миро не есть более простое, ниже, если бы кто сказал обыкновенное по призывании, но дар Христа и Духа Св., присутствием Божества Его бывающий действительным. Оным знаменательно помазуются твои чело и другие орудия чувств. И когда видимым образом тело помазуется, тогда Св. и животворящим Духом душа освящается» (поуч. тайнов. 3-е). Св. Василий В. рассуждает: «хорошо и преполезно каждый день приобщаться и принимать святое Тело и Кровь Христову; потому что Сам Христос ясно говорит: ядый Мою плоть и пией Мою кровь имать живот вечный (Ин.6:54). Ибо кто сомневается, что непрестанно быть причастником жизни не иное что значит, как жить многообразно?» (Письм. к Кесарию ХСIII). – Св. Амвросий говорит: «Кто дает благодать Епископства, Бог или человек? Без сомнения ответишь: Бог. Но Бог дает ее чрез человека. Человек возлагает руки, а Бог изливает благодать; священник возлагает смиренную десницу, а Бог благословляет всемощною десницею· Епископ посвящает в сан, а Бог сообщает достоинство (De dignitate sacerdotali, cap. V). – Неизлишне, наконец, заметить и то, что от начала своего православная Церковь Христова имела обычай, который и доселе она сохраняет, – преподавать крещение, миропомазание и причащение самым младенцам. Если же Таинства суть только простые знаки, предназначенные для возбуждение веры в людях, которая одна (no понятию Лютера) спасает, а не суть орудие, необходимо действующие на людей спасительною благодатию Божиею, то спрашиваем: какую пользу могут приносить младенцам три означенные Таинства и с какою целию преподавала и преподает их св. Церковь младенцам? – Нет. Сам Господь установил в Церкви Своей Святой известные священнодействие, как видимые орудие для сообщения людям невидимых даров Своей благодати. Сам научил, как совершать эти священно-тайнодействия, чтобы, при правильном совершении их, люди действительно получали благодатные дарования, – и воля Его, Спасителя нашего, исполняется: Таинства, совершаемые согласно с установлением Спасителя, необходимо действуют на людей спасительною благодатию, хотя – заметим – те, над которыми совершаются Таинства, могут не только не воспользоваться сею благодатию, а и принять ее себе в осуждение, по сказанному: ядый и пией (от Трапезы Тела и Крови Христовых) недостойн суд себе яст и пиет, не рассуждая Тела Господня (т.е. не взирая на то, что действительно вкусил он Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа). (1Кор.11:29).

Что Таинств семь, а не два, как учит Лютер и его последователи, это утверждается самым Священным Писанием. О всех, признаваемых Святою, Соборною и Апостольскою Церковию, семи святых Таинствах Ее слово Божие для имеющих уши слышати говорит очень вразумительно. Правда, учение о Таинстве Крещение и о святом Причащении изложено в Писании яснее, чем о прочих пяти Таинствах. Но древняя Церковь Вселенская, для которой Истинный смысл Божественного Писания был известнее, чем реформаторам 16-го века, признавала наравне с Крещением и Евхаристиею Таинствами и миропомазание, и покаяние, и священство, и брак, и елеосвящение.

Возражение, делаемое Лютеранскими богословами против седмеричного числа Таинств, будто Отцы первых веков не говорят о седмеричном числе Таинств, показывает в возражателях недостаточное изучение творений свято-отеческих. Любящий же усердно поучаться в сих драгоценных Церкви творениях добрый христианин (кто бы он ни был, православный, или иноверец) найдет, что древние святые Отцы и Учители Апостольской Церкви Вселенской каждый порознь в своих писаниях не о всех семи Таинствах говорят, – но один из них говорит о таких, другой о других Таинствах, смотря по требованию обстоятельств, какие вызывали его писать свои творения, – так что из снесения творений всех Отцев находим, что Отцы и Учители древней Церкви несомненно признавали все семь Таинств церковных. О Таинстве, наприм., святого миропомазания говорят: св. Дионисий Ареопагит, св. Феофил Антиохийский, Тертуллиан, Климент Александрийский, св. Киприан Карфагенский и друг. – О Таинстве покаяния или исповеди пишется в правилах и в постановлениях Апостольских, в творениях Тертуллиана, священномученика Киприана и мн. др. – О Таинстве священства читаем в постановлениях Апостольских, в писаниях святых Григория Богослова, Ефрема Сирина, Иоанна Златоустого. – О Таинстве брака писали святой Игнатий Богоносец, Тертуллиан и мн. др. – О Таинстве елеосвящения или соборования маслом (молитвомаслия) говорит Ориген, пишет Златоуст и др. О последнем Таинстве – яснейшая речь у самого Апостола Иакова. – Но Лютер и самое послание сие дерзнул отвергнуть, как Апостольское.

На другое возражение Лютеран против седмиричного числа Таинств: «два было только Таинства в Ветхом Завете: обрезание и Агнец пасхальный», – отвечаем: и эти священные учреждения Ветхозаветные нельзя принимать за Таинства, в смысле Таинств Новозаветной церкви, т.е. за проводники Божественной благодати. Но если вспомним, что в Ветхом Завете – по Апостольскому изречению – заключалась вся сын грядущих благ в обрядовом законе (Евр.10:1): то легко усмотрим в оном прообразы всех семи Таинств Новозаветной Церкви.

Возражения, приводимые Лютеранами в частности против отвергнутых ими Таинств Церкви, не имеют особенного значения, кажется, и для самих последователей Лютера. Тем не менее, считаем долгом высказать здесь ответы, какие дает православное Богословие на си возражения⁵⁸.

Против миропомазания Лютеране возражают: а) Апостолы чрез возложение рук сообщали необыкновенные дары благодати, как-то: дар языков, пророчества и проч., но миропомазание не сообщает сих даров. Отвечаем: сообразно обстоятельствам, в коих находилась первенствующая Церковь, в сем тайнодействии преподавались тогда необыкновенные дары; обыкновенным же следствием возложения рук, было укрепление в вере. Извествуяй нас с вами во Христа и помазавый нас Бог: Иже и запечатле нас и даде обручение духа в сердца наша (2Kop.1:21, 22); необыкновенные дары не всякому нужны: еда вcu дарования имут исцелений? Еда вcu язы́цы глаголют? Еда вcu сказуют? (1Кор.12:30). Но Апостолы считали нужным на всех крещаемых низводить Св. Духа чрез возложение рук: слышавше же иже во Иерусалиме Апостолы, яко прият Самария слово Божие, послаша к ним Петра и Иоанна, иже сошедше помо лишася о них, яко да приимут Духа Святого (Деян.8:14, 15, 17).

б) В Священном Писании нет повеление совершать сие Таинство? Отв. – Вместо повеления служит постоянный пример Апостолов, которые почитали необходимым возлагать руки на новокрещенных (Деян. 8:14, 15, 17).

в) Возложение рук не есть миропомазание и обратно. Отв. – поскольку миропомазание стало употребляться вместо возложение рук с 1-х времен христианства и отцы сих времен неуклонно следовали Церкви Апостольской, то недолжно сомневаться в том, что перемена видимого знака в сем Таинстве сделано непроизвольно, а основана или на примере Апостолов, как думали некоторые отцы, имея в виду слова Св. Писание: Вы помазание имате от Святого и проч. Извествуяй нас с вами во Христа и помазавый нас Бог и пр., или на их одобрении преемниками их.

г) Миропомазание в древней Церкви было ни что иное, как часть обрядов, употребляемых при крещении? Ошв. – Мнение основывающееся на том, что сии Таинства совершаются непосредственно одно за другим, отвергается тем, что а) они совершались и порознь, б) Отцы усвоили каждому из них особенную благодать, в) Помазание маслом при крещении бывает и доселе, но оно строго отличается от Таинства Миропомазания, которое независимо совершается вслед за Крещением.

Против покаяния Лютеране говорят а) будто бы оно не имеет основания в Св. Писании?

Отв. Напротив: и сие рек дуну глагола: примите Дух Свят. Имже отпустите грехи отпустятся им и имже держите держатся (Ин.20:22,23).

б) Нет видимого знака.

Отв: Вместо сего служат некоторые действия разрешающего над разрешаемым.

в) He подтверждается примером древней Церкви.

Отв. Даже Апостольской (Деян.19:18): мнози же от веровавших прихождаху ицсповедующе и скиаующе дела своя.

г) Грешим против Бога, ибо Он Один может отпущать грехи: что сей тако глаголет хулы? кто может оставлять грехи, токмо Един Бог (Мк. 2:7).

Отв. Поскольку Сам Бог установил Таинство покаяние, и служителям Церкви даровал право отпускать грехи исповедующим оные; то имеем ли право испразднять дело Божие своим лжемудрованием?

Против Священства лютеране говорят, будто оно а) не установлено Богом.

Отв. Установлено Иисусом Христом: Той дал есть овы убо Апостолы, овы же Пророки, овы же Пастыри и пр. и Духом Святым: внимайте себе и всему стаду, в нем же вас Дух Св. постави Епископы пасти Церковь Господа и Бога, юже стяжа Кровию Своею (Деян.20:28).

б) Ни имеет благодатного обетования.

Отв. Оно выражено опытом посвященных лиц: не неради о своем даровании, живущем в тебе, еже дано тебе бысть пророчеством с возложением рук священничества (1Тим.4:14). Ее же ради вины воспоминаю тебе возгревати дар Божий живущий в тебе возложением руку моею. He бо даде нам Бог духа страха, но силы и любви и целомудрия (и проч. 2Тим.1:6, 7). Притом же обряд употребляемый Апостолами, не составляет одной церемонии.

О браке а) Нет видимого знака?

Отв. Сим знаком служат действия, коими вступающие в брак пред лицом Церкви выражают взаимное согласие; а со стороны совершающего брак, благословение и молитва.

б) Нет благодатного обетования?

Отв. Таинственное и высшее знаменование, какое усвояет Ап. Павел браку, представляя его символом соединения Иисуса Христа с Церковию, само собою предполагает обетование особенного действия благодати на вступающих в брак, каковым действием их брачный союз освящается и возвышается во образ духовного соединения Христа с Церковию.

О Таинстве елеосвящения. Возражают:

Исцеление болезни вследствие помазания елеем, о котором говорит Ап. Иаков, принадлежало к чудесным дарам, какими изобиловала Церковь Апостольская.

Отвечаем: Дар чудесных врачеваний никогда не был привязан к определенному чувственному знаку; обладавшие этим даром исцеляли чудесно болезни, в словах же Ап. Иакова говорится и об отпущении грехов; чудесно исцеляли больных верующие всякого звания, почему же св. Иаков заповедует здесь обращаться только к пресвитерам? Явно, что у Апостола речь об одном из священнодействий Церковных (Подробнее см. в Догм. Богосл. М. Макария в томах 4 и 5).

Примеч. Так как Лютеране отвергли Таинство священства, то в их общине не могут иметь благодатного значения для верующих и оставленные ими у себя Таинства. Потому что для действенного совершения Таинств потребны Самим Богом уполномоченные и освященные на сие лица. «Как вам освящать других, или крестить, когда вы сами никем не освящены»? – вопрошал Лютеран известный у нас в Росси при царе Михаиле Феодоровиче обличитель лютеранства игумен Геннадий (См. кн. Дух и Заслуги монашества, стр. 42).

Примеч. 2. С Лютером согласно отвергли седмиричное число Таинств и прочие секты протестантские. Глубоко вразумительно поучают, как о числе Таинств, так и о их значении православные Патриархи Восточные в известном своем Послании к Английскому клиру: «Веруем, что в Церкви есть Евангельские Таинства седмь. Ни менее, ни более сего числа Таинств в Церкви не имеем. Число Таинств сверх седми выдумано неразумными еретиками. Седмиричное же число Таинств утверждается на Священном Писании, равно как и прочие догматы Православной Веры. И во-первых: Святое Крещение предал нам Господь в сих словах: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф.28:19); иже веру имет и крестится, спасен будет, а иже не имет вери, осужден будет (Мк.16:16) Таинство Святого Мира, или Святого Миропомазания также основывается на словах Спасителя: ви же сидите во граде Иералимсте, дóндеже облечетеся силою свыше (Лк.24:49), каковою силою Апостолы и облеклись по сошествии на них Святого Духа. Сила сия сообщается посредством Таинства Миропомазания, о котором рассуждает и Апостол Павел (2Кор.1:21, 22), а яснее Дионисий Ареопагит. Священство основывается на следующих словах: сие творите в Мое воспоминание (1Кор.11:24); (по сей-то – дополним – тесной связи Таинства священства с Таинством причащения можно ли веровать в действенность последнего в общине христиан отвергших Таинство Священства)? также: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси, и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех (Мф.18:18, также 16:19). Бескровная жертва на следующих: Примите, ядите, сие есть Тело Мое, пиите от нея вcu, сия есть Кровь Моя Нового Завета (1Кор.11:24, 25); аще не снесте плоти Сына Человеческого, ни пиете крове Его, живота не имате в себе (Ин.6:53). Таинство Брака имеет основание в словах Самого Бога, сказанных о нем в Ветхом Завете (Быт.2:24), каковые слова подтвердил и Иисус Христос, говоря: еже Бог сочета, человек да не разлучает (Мф.19:6). Апостол Павел называет брак великою тайною (Еф.5:32). Покаяние, с которым соединяется таинственная исповедь, утверждается на сих словах Писания: имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся (Ин.20:23); также: аще не покаетися, всu такожде погибнете (Лк.13:3). О таинстве Святого Елея, или о молитвованном Елее упоминает Евангелист Марк, яснее свидетельствует брат Божий (Ик.5:14, 15).

Таинства слагаются из естественного и сверхъестественного, и не суть только знаки обетований Божиих. Мы признаем их орудиями, которые необходимо действуют благодатию на приступающих к оным. Но отвергаем, как чуждое христианского учения, то мнение, что совершенство Таинства имеет место только во время действительного употребления (наприм., снедение и т. п.) земной вещи (т.е. освящаемой в Таинстве, будто, вне употребления, освящаемая в Таинстве вещь, и по освящении, остается простою вещью). Сие противно Таинству Причащения, которое будучи установлено Пресущаственным Словом, и освящено призыванием Святого Духа, совершается присутствием означаемого, то есть Тела и Крови Христовой. И совершение сего Таинства, по необходимости, предшествует его употреблению посредством приобщения. Ибо если бы оно не совершалось прежде приобщения его, то приобщающийся недостойно не ел бы и не пил бы в суд себе (1Кор.11:29); потому что он приобщался бы простого хлеба и вина. А теперь приобщаясь недостойно он суд себе ест и пиет. Следственно, Таинство Евхаристии совершается не во время самого приобщения оного, но прежде сего. Таким же образом мы почитаем крайне ложным и нечистым то учение, будто бы несовершенством веры нарушается целость и совершенство Таинства. Ибо еретики, которых принимает Церковь, когда они отрекаются от своей ереси и присоединяются ко Вселенской Церкви, получали крещение совершенное, хотя имели веру несовершенную. И когда они напоследок приобретают веру совершенную, то их не перекрещивают» (Послан. Патриарх. Вост. Кафолич. Ц. о Правосл. Вере чл. 15).

Святых Ангелов Божиих – по мнению Лютера и последователей его – должно почитать только гражданским образом, т.е. признавать превосходство их пред нами, уважать их присутствие при нас, повиноваться их внушениям, подражать их святости и воздавать им за любовь к нам любовию же; – а почитать их религиозно, учреждая в честь их празднества, совершая в празднества эти Литургии, построевая во имена их храмы и проч., не следует.

Такому своему понятию Лютеровы ученики думают видеть основание в Священном Писании: они ссылаются на Колос. гл. 2, ст. 18 и на Апокал. гл. 19. ст. 10 и 22, ст. 9. Но в первом месте Слово Божие воспрещает почитание Ангелов суеверное, боготворение их вместо Христа, воздаяние им почитания Божеского. А православная Церковь Христова отнюдь не почитает Ангелов суеверно, вместо Христа их не боготворит и почитание Божеского им не воздает. Что касается второго места, то – по изъяснению святых отцев Церкви: св. Афанасия В., св. Амвросия Медиоланского, св. Андрея Кесарийского – Ангел не принял в этом случае поклонение себе от тайнозрителя Иоанна Богослова, потому что или Иоанн хотел воздать ему Божеское поклонение, или Ангел либо не восхотел принять честь от Иоанна почитающего Богочеловека, либо восхотел почтить в нем естество человеческое, почтенное Богом-Словом чрез воплощение. Но из Священного же Писания известно, что Ангелы принимали поклонение от людей. Быт.19:1. Числ.22:31. Иис. Нав. 5:14, 1 Паралипом. 21:16. Данил.10:5–11.

Примечание. Место из Свящ. Писания Кол.2:18, св. Иоанн Златоустый изъясняет так: «некоторые говорили, что мы должны быть приводимы (к Богу) не чрез Христа, но чрез Ангелов. Поэтому Павел объясняет со всех сторон сказанное ему о Христе: мы примирены кровию креста Его; ибо Он пострадал за нас, ибо Он возлюбил нас. Притом они погрешили в этом самом (слове: приводимы). Апостол не сказал приведением, но службою. Завидуя нам в чести, диавол ввел подобающее Ангелам. Таковы демонские обаяния. Но будет ли то Ангел, или Архангел, или Херувим, – не терпи этого: ибо и сми силы не примут тебя, но отвергнут, когда увидят, что Господь безчествуется. Я почтил тебя, говорит, и сказал: призывай Меня. А ты безчестишь Его»?

Примечание второе. Утверждать, будто в древние времена христиане не почитали Ангелов религиозно нет основания: напротив те самые отцы и учители Церкви, у которых Лютеране думают видеть подтверждение высказанному положению, свидетельствуют, что издревле созидаемы были храмы во имя св. Архистратига Михаила (блаж. Феодорит), и сами составляли даже молитвы к бесплотным силам (Ориген)⁵⁹. Поклонение же Ангелам Божественное, подобающее Богу, боголепное действительно воспрещают сии отцы и учители: «есть невидимые силы, восхваляющие Творца и повинующиеся Его воле, св. Ангелы: однако, мы не называем их богами, не воздаем им Божеской чести, и не разделяем между ними в равной мере почтение, подобающего Единому Богу, – и хотя мы почитаем их гораздо большими людей, при всем том признаем их такими же служителями Богу. Мы их не боготворим» – говорит блаж. Феодорит. «Хотя Ангелы и называются иногда в Священном Писании богами, однако нигде в нем не повелено нам служить и покланяться вместо Бога тем, которые нам служат и доставляют дары Божии» – писал Ориген. Точно также и в слове 2-м на Ариан у св. Афанасия Великого поклонение Ангелам, какое они сами не приемлют от людей, разумеется Божественное, подобающее Богу, боголепное. Но православные христиане таким поклонением не почитают Ангелов. Почитают же они Ангелов, как слуг Божиих, как и учит почитать их православная Церковь Христова.

Другое несогласное с Божественным откровением понятие об Ангелах составлено Лютером и его последователями касательно отношений Небесных Сил к христианам. Тогда как святая Церковь Апостольская, на основании Слова Божия, учит, что каждый христианин имеет своего особенного Ангела, который при нем пребывает и хранит его, и потому называется Ангелом-Хранителем, – лютеранские учители разглагольствуют: «всеблагий и премудрый Бог посылает иногда Ангелов Своих к людям, – этому верим: но чтобы Он каждому верующему назначал известного Ангела, как всегдашнего наставника, хранителя и блюстителя его до самой смерти, этого не признаем».

Но что Бог на постоянное служение каждому верующему до самой смерти его благоволит назначить одного Ангела в качестве Ангела мирна, верна наставника, хранителя души и тела его, это открыл нашей вере Сам Спаситель и Господь наш Иисус Христос. (Мф.18:10).

В сих высоко трогательных словах Христовых: блюдите, да не презрите единого от малых сих глаголю бо вам: яко ангели их на небеси выну видят лице Отца Моего небесного, – содержится самое ясное учение об Ангеле – Хранителе. Это всегда исповедовали св. Отцы и Учители Церкви: Климент Алекс., Ориген, св. Василий В., св. Епифаний, св. И. Златоустый, блаж. Иероним, блаж. Феодорит, св. Анастасий Синаит и др.

В бытие Ангела Хранителя верует Апостольская Церковь Христова от самых дней Апостольских, как это может всякий видеть из книги Деян. св. Апостолов гл. 12, ст. 15, и из творений мужей Апостольских, наприм. Ерма, и Отцев Церкви первых трех веков христианства, наприм., св. Григория Чудотворца, епископа Неокесарийского.

Вера в бытие при верующем в Истинного Бога Ангела Хранителя существовала в Церкви Ветхозаветной, как это видим в кн. Быт. Гл. 24, Ч. 3 Цар. гл. 19, 5 Ч. Пс. 33 и мн. др. Посему и утверждать, будто Иудеи заимствовали понятие об Ангеле – Хранителе от язычников и передали христианам значит говорит явную несправедливость.

А отвергать бытие Ангелов – Хранителей на том основываясь факте, что многие христиане не примечают их действий на себя, значит показывать в себе непонимание жизни христианской. Люди, не замечающие действий на себя

Ангелов – Хранителей, или находятся в состоянии невнимания к себе и к происходящим в душе их переменам. Находящиеся в сем опасном состоянии и видя, ничего не видят, и, слыша, ничего не слышат (Мф.13:13–15. Иез.12:2). Или же они отгоняют от себя Ангелов – Хранителей своих своею порочною жизнию. «Как пчел отгоняет дым, – говорит св. Василий В. – и голубей смрад, так и Ангела – Хранителя нашей жизни отдаляет многоплачевный, смердящий грех». Надобно проводить жизнь истинно-христианскую. Тогда уразумеешь и действие на тебя Ангела- Хранителя твоего, подобно как уразумевали сии спасительные действия св. подвижники христианские, о которых один из числа их самих и притом подвижник великий говорит следующее в этом отношении: «как подвижники, оставив земное, возлюбили небесное и соделались подражателями Ангелов, то и самые св. Ангелы по справедливости не скрывали за это от них зрака своего и исполняли всякое желание их, по временам же являлись им, научая, как надлежит им жить, а иногда объясняли им то, в чем недоумевали они; a иногда сами святые вопрошали их, о чем надлежало; иногда Ангелы наставляли на путь тех из них, которые заблуждались; иногда избавляли тех, которые впадали во искушение; иногда при внезапной беде и угрожающей опасности исхищали их от этого, спасая, наприм., от змия, или от камня, или от куска дерева, или отвержения камня; иногда если враг явно нападал на святых, являлись видимым образом, и говорили, что посланы на помощь к ним, и придавали им смелость, отважность и отраду, а в иное время совершали чрез них исцеление, иногда же исцеляли самих святых, подвергшихся каким-либо страданиям; иногда телам их, изнемогшим от неядения, прикосновением руки, или словами сообщали сверхъестественную силу, и укрепляли их; иногда же приносили им пищу, хлеб и овощи, или другие какие-либо с хлебом вкушаемые снеди; и некоторым из них объявляли время, а иным и образ их преставления. И должно ли перечислять многое, чем доказывается любовь к ним св. Ангелов и всевозможное попечение их о праведных? Они промышляют о нас, как старшие братья о младших». Св. Исаак Сириан. в сл. 57. Ангелы любимейшим делом своим имеют молитву. Молись и ты, христианин, молись усердно, пламенно молись, и тогда среди самой молитвы ощутишь присутствие при тебе невидимого друга души твоей, св. Ангела-Хранителя, дарованного тебе Господом Богом при твоем крещении. «Когда при каком-либо молитвы твоея изречении – говорит препод. Иоанн Лествичник (Лествиц. степ. 28) – почувствуешь внутреннее услаждение, либо умиление, то остановись на оном. Ибо тогда твой Ангел-Хранитель вместе с тобою молится». – Но нам далеким от совершенной молитвы, ленивым молиться, либо холодным и рассеянным во время самого предстояния нашего на молитве, можно ли уразуметь присутствие при себе существа высшего, невидимого мира? He мудрено поэтому, что мы не примечаем и действий на себе наших Ангелов-Хранителей. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумие: и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может. Так говорит св. Апостол Павел о понимании тайн истинно христианской, духовной, т. е. святой жизни, жизни в Боге и для Бога (1Кор.2:14, 15)⁶⁰.

Православная Кафолическая Апостольская Церковь Христова, веруя, что есть святые, признает их предстателями и почитает их, как друзей Божиих, молящихся за нас пред Богом всяческих. Но – учит она: – «наше почитание двоякого рода: одно относится к Матери Бога – Слова, Которую чтим более, чем рабу Божию: поскольку Богородица, хотя есть воистину раба Единого Бога, но Она есть и Матерь, родившая плотски Единого от Троицы. Другого рода поклонение, приличное рабам Божиим, относится к святым Ангелам, Апостолам, Пророкам, Мученикам и вообще ко всем святым... Святых же почитаем мы двояко: во-первых, по отношению к Богу; ибо ради Его ублажаем святых; во-вторых, по отношению к самым святым, поскольку они суть живые образы Божии»⁶¹. Притом св. Церковь, научая чад своих почитать святых религиозно, отличает это почитание от религиозного же почитание Бога. Сие называет она Боголепным, а почитание святых раболепным.

Лютеране, допуская почитание святых, называют почитание сие гражданским, чествование же святых религиозное, состоящее в сооружении во имена их храмов, в совершении в честь их празднеств и прочее, отвергают.

Отвергая почитание святых, они, однако, не новое что ввели этим в общине своей, а только возобновили прежнюю об этом ересь, давно осужденную Церковию. Тогда как Донатисты называли мученичество насильственною смертию, последователи Керинфа хулили блаженных мучеников, a

Манихеи, не разумея или не желая выразуметь почитание святых православными христианами, дерзали оглашать последних за достодолжное чествование святых именем язычников. Примеру Манихеев следовали: Порфирий, соученик Оригена, Евстафий епископ Севастийский, за отвержение почитания святых осужденный Гвигрским (ок. 340 г.) собором, и современные ему еретики евномиане, вооружившиеся и против почитание мучеников. Вскоре потом явился (406 г.) в Испании Вигилянций, который за достодолжное почитание святых также осуждал православных христиан, как язычников. Тех же мыслей был и живший в то время имп. Юлиан, богоотступник, который и сам не почитал святых, и смеялся над православными, почитавшими их⁶². В шитом веке Манихеи вошли в особую милость у матери Имп. Анастасия, напитанной их заблуждениями: вместе с тем и ересь о не почитании святых находила себе приверженцев в это особенно время. В осьмом веке Имп. Константин Копроним, ни христианин, ни иудей, ни язычник, до того презирал святых, что издал даже закон – никого из них не называть святым, а Пресв. Деву – Богородицею, и особенною клятвою обязывал других к подчинению столь безумному узаконению. В девятом веке подобный Копрониму Имп. Михаил, с неистовством преследуя православных за почитание святых икон, вооружался не столько на иконы, сколько на самих святых, на иконах изображавшихся. Защитники св. Веры ревностно восставали с словом обличения и вразумления против всех означенных суесловцев; но обратить их всех на путь правого верования не успели. По крайней мере, они достигли наконец того, что враги почитания святых оставили православный восток и удалились на запад, где и вооружились против него в лице албигенсов, павликиан, богомилов, валденсов, виклефитов, которые свое неуважение к святым и передали Лютеранам⁶³.

О призывании святых в молитвах учение православной Церкви Христовой таково: «Мы призываем святых в посредничество, чтобы они молили Бога за нас, но призываем их не как богов каких, но как другов Его, которые служат Ему, славословят Его и покланяются Ему. Мы требуем помощи их не потому, чтобы они могли помогать нам своею собственною силою; но поскольку ходатайством своим они испрашивают нам от Бога благодать⁶⁴. Признают и Лютеране, что святые молятся на небе о Церкви воинствующей на земле, соединяют свои молитвы с молитвами членов ее, и с уверенностью возлагают на Бога их надежды. Но вместе с этим они утверждают странное, что таких предстателей и ходатаев пред Богом не следует призывать в молитвах с упованием, что чрез них Господь подает нам просимое. Защищая это свое учение, Лютеране говорят, что в Свящ. Писании нет основания для призывания святых, именно: нет ни заповеди призывать их, ни примера, который показывал бы, что призывать их можно, ни обетования о том, что они могут услышать прошения ваши. Но не видеть в Священном Писании основания для призывания Святых могут только умы, осуетившиеся своими помышлениями (Рим.1:21). He в Священном ли Писании сказано, что Бог еще во времена сеней повелевал Авимелеху просить молитв за себя у Авраама, также как повелевал друзьям Иова просить молитв у сего праведника о себе и нe читаем ли и в Новом Завете, что св. Ап. Павел повелевает верующим молиться о всех христианах (Ефес.6:18) и сам многократно просит себе молитв у благочестивых учеников своих (Рим.15:30~и во мн. др. местах посланий своих); и что молитва праведного поспешествуема много может? (Иак.5:16)⁶⁵.

Лютеране говорят: «нет в Свящ. Писании ни заповеди, ни обетования, ни примера на то, чтобы мы прнзывали святых умерших». Напрасно. Пример для призывания святых отшедших из здешней жизни читаем в 1 Паралипом. гл. 29, ст. 18, где Давид Царь воспоминает отшедших из жизни сей праведников для подкрепления молитвы своей, точно также как и ныне православная Церковь призывает Христа Истинного Бога нашего молитвами Пречистые Его Матери и всех святых (см. Простран. Христ. Катех. в изъяснении 9-го Члена). Святые – не мертвы. И Бог наш – несть Бог мертвых, но Бог живых; ecu бо Тому живи суть (Мф.22:32). Церковь Бога жива небесная и земная есть единое и нераздельное тело Христово (Ефес.1:23; 4:4; 5:30). Бывший Иерусалим, к которому принадлежат святые, есть мать всем нам (Гал.4:26). Мы имеем тот же со святыми город небесный Иерусалим. В тот же город записаны на небесах сущий и пребывающий во веки, которого и святые желали пламенно. Несмы странни и пришельци, но сожители есмы святым и приснии Богу, назданные на основании Апостол и пророк сущу, краеугольну Самому Иисусу Христу (Ефес.2:19, 20. Евр.12:22). Из Священного Писания мы видим, что святые, блаженствуя на небе, принимают участие в судьбе членов Церкви воинствующей вообще, и в судьбе тех или других членов ее в частности (Иер.15:1, 5, 2Пет.1:15. Апок.5:8; 6:10; 8:3, 4. Дан.10:11. Зах.1:12. Тов.12:12. Мф.18:10). Так всегда и исповедовала Церковь, зная и по опытам, что святые принимают участие в судьбе христиан, и знают молитвы их, возносимые в тайне сердец. Как же нам, много согрешающим пред Богом (Иак.3:2), а между тем имеющим таких соучастников в судьбе нашей, молитва которых много может ко благосердию Владыки (Иак.5:16–18), не молиться им о сообщении нам плодов сего соучастия, или о не оставлении нас оным соучастием?

И Лютеране исповедуют, что каждый член Церкви Христовой, живя на земле, может просить предстательства у святых, живущих на земле. За чем же утверждают они, что каждый член Христовой же Церкви, живущий на земле, не может просить предстательства у святых, торжествующих на небе, когда те и другие суть сожителие друг друга и приснии Богу (Еф.2:19)? и сколь близкие сожители! Вы приступили, – говорит христианам бож. Ап. Павел к горе Сиону, и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Суди всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства и к Ходатаю Нового Завета Иисусу, и к крови кропления, говорящей лучше нежели Авелева (Евр.12:22–24). Обращение наше к святым, живущим на земле, за предстательством пред Богом основано на взаимной любви христианской, по силе которой – члены Церкви – сего тела Христова един о другом пекутся, так что аще страждет един уд, с ним страждут вси уди: аще ли славится един уд, с ниш радуются вси уди (1Кор.12:25–27). И у святых торжествующих на небеси мы просим ходатаиства о себе по той же самой любви, николиже отпадающей (1Кор.13:8). Обращение к живущим на земле святым имеет целию единственно то, чтобы святые предстательствовали о нас пред Богом. Того же предстательства испрашиваем мы у святых, торжествующих на небеси, когда взываем к ним: «Всесвятая Богородице, во время живота моего не остави мене, человеческому предстательству не вверп мя, но Сама заступи и помилуй. Святи Архангели п Ангели, молите Бога о нас. Святый Предтече Спасов Иоанне, св. Апостоли, св. Патриарси, св. Пророки, святые Пастыри, Мученицы, Преподобни и Богоносни отцы, и вси святи, молите Бога о нас!

«Веруем исповедует матерь наша, святая православная Церковь Христова: – веруем, что Господь наш Иисус Христос есть единственный Ходатай наш, Который предал Себя для искупление всех, собственною кровию соделался примирением человека с Богом, и пребывает попечительным защитником Своих последователей и умилостивлением за грехи наши. Исповедуем также, что святые ходатайствуют о нас в молитвах и прошениях к Нему, а более всех пренепорочная Матерь Божественного Слова ;также святые Ангелы Хранители наши, Апостолы, Пророки, Мученики, Праведные и все, которых Он прославил, как верных Своих служителей, к коим причисляем Архиереев, Иереев, как предстоящих святому жертвеннику, и праведных мужей, известных своею добродетелию. Ибо мы знаем из Священного Писания, что должно молиться друг за друга, что много может молитва праведного, и что Бог более внемлет святым, нежели тем, которые остаются во грехах. Исповедуем также, что святые суть посредники я ходатаи о нас пред Богом не только здесь, во время их пребывание с нами, но еще более по смерти, когда они, по разрушении зерцала (о коем упоминает Апостол)⁶⁶ во всей ясности созерцают святую Троицу и беспредельный свет Ее. Ибо как мы не сомневаемся в том, что Пророки, будучи еще в смертном теле, видели предметы небесные, почему и предсказывали будущее: так точно не только не сомневаемся, но и непоколебимо веруем и исповедуем, что Ангелы и святые, которые соделались как бы Ангелами, при беспредельном свете Божием видят наши нужды⁶⁷. И еще: «Мы призываем святых в посредничество между Богом, чтобы они молили Его за нас, но призываем их не как богов каких, но как другов Его, которые служат Ему, славословят Его и покланяются Ему. Мы требуем помощи их не потому, чтобы они могли помогать нам своею собственною силою; но поскольку ходатайством своим они испрашивают нам от Бога благодать. Ибо и Свящ. Писание научает нас, чтобы мы просили Святых, еще при жизни их, принять посредничество между Богом и молиться о нас, по примеру Ап. Павла, который сказал: молю вы, братие, Господом нашим Иисус Христом, и любовию Духа, споспешествуйте ми в молитвах о мне к Богу (Рим.15:30). И в другом месте: на Бога уповахом, яко и еще избавит, споспешаествующим и вам no нас молтпвою, да от многих лиц, еже в нас дарование, многими благодарится о нас (2Кор.1:10, 11). Кроме того, сам он за других молил Бога, как сам же свидетельствует словами: всегда во всякой молитве моей за всех вас с радостию молитву мою творя (Флп.1:4). Из сих свидетельств открываются две истины: во- первых, что святые, во время земной жизни своей, сами просят других молиться и ходатайствовать за них пред Богом; во-вторых, что и они взаимно молятся за других, и ходатайствуют не только частно и в тайне, но и всенародно и открыто, как подтверждает Писание: и убо Петра стрежаху в темнице: молитва же бы прилежна, бываемая от Церкви к Богу о нем (Деян.12:5). Но тем более по смерти своей Святые молят о нас Бога, ибо тогда ничто им в сем не препятствует; и если они просят об отмщении нечестивых, как говорит Писание (Апок.6:9, 10), то несравненно более будут молить за братьев своих, и особенно за тех, которые имеют нужду в их заступлении пред Богом, как учит тоже Божественное Писание (Апок. 11:16, 17, 18).

Но кто-нибудь скажет, что святые не познают и не разумеют молитв наших?

На сие ответствуем, что хотя они сами по себе не познают и не слышат молитв наших, но по откровению и Божественной благодати, которую Бог обильно даровал им, они и разумеют и слышат: как и Елиссей узнал, что сделали слуга его на пути (4Цар.5:26). Также святые знают, no откровению Божию, все нужды призывающих их: притом, мы просим Ангелов, чтобы они ходатайствовали за нас пред Богом предстательством своим: ибо они приносят пред величество Божие молитвы, милостыни и все добрые дела человеков. А святые по смерти своей подобны Ангелам. Следовательно, тогда они могут знать нужды наши, и слышать молитвы наши, и ходатайствовать за нас. Из сего явствует, что мы не погрешаем против заповеди Божией: (Аз есмь Господ Бог твой. Да не будут тебе бози ини разве Мене!) когда призываем святых, которые как верные слуги, предстоя величеству Божию, ходатайствуют за нас у Единого истинного Бога. Напротив, презирая посредничество святых, мы весьма много будем оскорблять величество Божие, не уважая тех, кои свято служат пред Ним.

Итак, завещеваем каждому Православному христианину твердо содержать следующие две истины. Во-первых, то, что призыванием святых мы не нарушаем и не ослабляем силы и достоинства первой заповеди Десятословия, и нимало не противоречим смыслу ее: поскольку честь, воздаваемая святым, относится к Величеству Божию, Которому благоугождали святые верою и добродетельною жизнию на земле. Посему справедливо мы почитаем святых Божиих, по словам Писания: мне же зело честни быша друзи Твои, Боже (Пс.138:17), и испрашиваем чрез них помощь у Бога, как повелел Бог друзьям Иова прибегнуть к сему верному рабу Его, чтобы он принес жертву за их и помолился о них, дабы для него простить им грех их (Иов.42:8). Во-вторых, то, что первая заповедь Десятословия запрещает людям воздавать Божеское поклонение и служение твари. И иные не отдаем Божеской чести Святым Божиим, но молим их, как братий наших и другов Божиих, чтобы они испрашивали нам, братиям своим, помощь у Бога и ходатайствовали за нас пред Господом. Это не противоречит первой заповеди Десятословия. Ибо как Израильтяне не согрешили, призывая Моисея в посредничество между ним и Богом: так равно и мы не погрешаем, когда просим Святых о помощи и заступления»⁶⁸ (Правосл. Исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной. Ч. III. Вопр. и Отв. 52). Таково учение о призывании в молитвах святых святой Православно-Кафолической и Апостольской Церкви, и сие учение Ее – как видели мы при самом его изложении – не только согласно с учением Священного Писания, но на Священном Писании и основано. Учение же лютеранское о сем предмете, как и о многом другом касательно веры и благочестия, в слове Божием никаких оснований для себя не имеет и с оным несогласно⁶⁹.

Прославляя память святых, прославленных Богом и научая нас прибегать с верою и надеждою к благодатной помощи небесных их молитв за нас пред Христом Спасителем и Богом, Кафолическая и Апостольская Церковь о всех прочих, перешедших в жизнь загробную с покаянием христианах возносит непрестанные и усердные к Жизнодавцу молитвы, чтобы и всех их упокоил Христос со святыми, там где нет болезни, ни печали, ни воздыхание, но где жизнь бесконечная.

«О душах умерших с верою, – учит Церковь Православная: – о душах умерших с верою, но не успевших принести плоды достойные покаяние, должно заметить то, что им к достижению блаженного воскресения воспомоществовать могут приносимые за них молитвы, особенно соединенные с приношением бескровной жертвы Тела и Крови Христовых, и благотворения, с верою совершаемые в память их. Учение сие основано на постоянном предании Кафолические Церкви, которого начала видны еще в Церкви Ветхозаветной. Иуда Маккавей принес жертву за умерших воинов (2Мак.12:43). Молитва за усопших всегда была непременною частию Божественной Литургии, начиная от Литургии св. Апостола Иакова. Святый Кирилл Иерусалимский говорит: «превеликая будет польза душам, о которых моление возносится в то время, когда святая предлежит и истинная жертва». Тайновод. поуч. 5, гл. 9. Святой Василий Великий в молитвах пятидесятницы говорит, что Господь сподобляет принимать от нас молитвенные умилостивления и жертвы о иже во аде держимых с надеждою для них мира, ослабления и свободы» (Простран. Христ. Катехиз. Правосл. Кафолич. Вост. Ц. Чл. II Симв.)

Таково верование и учение Православной Кафолической Восточной Церкви. Но Лютеране не принимают такого учения. Они говорят: благотворений за усопших, чтобы облегчить их от наказаний в неземном мире не должно делать, молиться о них с тою же целию не следует, a совершать за них, с тою же опять целию, бескровную жертву есть грех тяжкий.

Такую речь они думают оправдать тем, что в Священном Писании нет заповеди молиться за усопших и что моление за них противоречит будто бы ему.

Подлинно, о молении за усопших особенной заповеди в Священном Писании не дано. Но в нем дана заповедь молиться за всех, – стало быть – и за усопших (Еф.6:18; Иак.5:16; 1Тим.2:1).

Догмат о поминовении усопших содержится в Священном Писании по духу. Оно, утверждая что, по исходе из сей жизни, христианин несовершенный не может сам собою умилостивить Бога (Ин.9:4; сн. Еккл.9:5, 10; 2:3), – вместе с сим однако же внушает нам, что отшедший несовершенным в загробную жизнь христианин, не могущий сам собою умилостивить Бога, может быть помилован благодатию Его (Ин.5:26, 27 и Мф.12:31, 32). Ключи ада и смерти, а следовательно и силу отверзать затворы адовы и освобождать оттуда узников, имеет не другой кто, но по милосердию Своему давший Себя в избавление за всех Иисус Христос, явивший уже миру силу эту во время воскресение Своего из мертвых (Апок.1:18; Мф.27:53). Каким же образом освободит Правосудный Господь Иисус узников из ада, могущих быть освобожденными из него, как не имеющих за собою греха к смерти, но подлежащих узам ада не очищенными здесь грехами своими не к смерти и не имеющих возможности самолично умилостивить за себя Царя Славы, если не по молитве праведных, не по дарам алтарю или благодеяниями, приносимыми живыми за усопших, и не по силе бескровной жертвы, совершаемой в оставление грехов? (1Тим.2:1; сп. Ефес.6:18, 19; Иак.5:16; 1Ин.5:16; – Сир.7:36; Мф.26:26–28).

Но сверх сего, догмат о поминовении усопших утверждается в Писании и самым делом. Еще в священных книгах Ветхого Завета читаем и молитвы за усопших (Вар.3:4, 5), и заповедь Божию живущим умилостивлять молитвами и милостынями Бога за усопших (Сир.7:36), И историю исполнения сего священного долга любви к ближним, и смертию близких нерасторгаемой, людьми истинно верующими и вполне благочестивыми (2Мак.12:39–46). «Если же сыны Маттафины, содержа только образ истины, жертвами загладили грехи осквернившихся языческими приношениями и падших в сражении: не тем ли паче священники Сына Божие святыми жертвами и молитвами уст своих могут очищать грехи умерших»? (Св. Ефрем Сир. в завещании своем).

После высказанного нами, странным представляется, каким образом последователи Лютера пришли к мысли отвергнуть спасительность молитв церковных и благотворений за умерших с верою и покаянием христиан. Тем более сие странным является, что сам Лютер признавал законность благотворений за усопших, молитвы о них и литургии за них. Но – увы – он только признавал законность святого дела христианской любви к усопшим отцам и братием по вере, удержать же в обществе учеников своих благоговейного исполнение сего священного предания нам Апостольского не мог, когда отверг необходимость для спасения содержать всякое предание священное, когда отвергнул священную для истинных христиан обязательность соблюдать все Апостольские предания.

Примечание 1-е. В Латинской церкви Апостольское учение о состоянии душ усопших до времени всеобщего воскресения и страшного суда было обезображено лжеучением «о чистилище», как среднем между раем и адом месте, где души грешников огнем очищаются от грехов. Последователи Лютеровы, справедливо отвергнув ложное учение Рима о чистилищном огне, поскольку сами были воспитаны в понятиях Латинских, естественно за отвержением огня чистилищного отвергли и необходимость молитв за усопших: поскольку латинские богословы признавали благотворность сих молитв только за содержимые в чистилище души.

(Подробнее см. в обличнт. Богосл. А. Иннокентия. Т. III, гл. 3, чл. 1).

Примечание 2-е. Последователи Лютером измышленной веры, прибегают к помощи молитв за усопших Православной Церкви, когда просят Ее (особенно лица, во власти сущие), молиться за своих умерших. Но если они желают и надеются своим усопшим спасения помощию молитв Церкви Апостольской, не должны ли тем паче порадеть о собственном своем спасении, и для сего оставить несостоятельную систему веры лютеранскую и принять всем сердцем Православную веру Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви?

Примеч. 3-е. Поминовение усопших отвергнуто не в первый раз Лютеранами. Его отвергли древние еще еретики.

Так в IV столетии христианства еретик Аерий, принадлежавший к секте Арианской, утверждал (по свидетельству о нем св. Епифания и блаж. Августина и проч.), будто поминать усопших не должно, ибо поминовение их не приносит им никакой пользы. Св. Иоанн Дамаскин упоминает о подобных Аерию лжеумствователях, говоря: «змий древний враг, которого все добрые и богоугодные дела и мысли составляют мучение и терзание, который уязвляется братолюбием, раздирается верою, умерщвляется упованием, поражается милосердием, – сей беззаконный внушил некоторым странную, нелепую и Божественным законам совершенно противную мысль, будто все богоугодные дела, совершаемые по смерти, не приносят никакой пользы усопшим». – Пусть, наконец, Лютеране вспомнят слова самого своего учителя – Лютера, и приняв догмат Православия о спасительности поминовения усопших особенно при Божеств. Литургии, и благотворений совершаемых в их память – снимут тем с учителя своего, хотя один из его грехов пред Вселенскою Церковию Апостольскою. Вот слова самого доктора М. Лютера: «я вполне убежден в законности благотворений за усопших, молитв о них и литургии за них. Разглагольствия еретиков – не доказательство для меня: ибо уже более тысячи лет тому назад, как блаж. Августин в сочинении своем «исповедь» молится за свою мать и просит молиться о ней; а праведная мать его пред смертию изъявила желание, чтобы поминали ее при алтаре Господнем. Тоже самое свидетельствует он и о св. Амвросии. Положим, что во дни Апостолов не было чистилища, на что ссылается бесстыдный Пикард; но должно ли на этом одном основании верить еретику, которого лет за 50 не было еще на свете, и отвергать верование тысячелетий»? (А. Натал. Ист. Церк. Т. 17, стран. 212–213, изд. 1789 г.).

По Авсбургскому исповеданию, иконы оставляются в церкви только для украшения⁷¹. Если отвергнуто Лютером почитание свитых, то естественным следствием отрицание сего почитания было и лишение икон святых благоговейного чествования. Надлежало, по крайней мере, ожидать от ратовавшего за процветание Евангелия Лютера благоговейного уважения к пречистому Образу Господа нашего Иисуса Христа. Но он и сей образ не удостоил благоговейного почитания от верующих. Где же – спросить можно у Лютеран – где же у учителя их любовь к Иисусу Христу, и самая вера в Искупителя мира? Где и проповедуемая Лютером непрестанно ревность о распространении и славе Евангелия Христова? Иконы Христа Спасителя изображают нам собою те же самые обстоятельства земной жизни Богочеловека, Его чудеса и дела во спасение мира совершенные, о каких благовествуют Священные книги святых Евангелистов Христовых. Как же не благоговеть пред иконою Христовою, благоговеющему пред Евангелием Христовым?

Невольно приходишь к мысли, что подлинно Лютер впал в заблуждение древнего монофизитизма, отвергавшего во Христе человеческую природу, считавшего ее в Богочеловеке поглощенною Божеством Его, как капля в море, а не преображенною, прославленною и обоженною... Как древле иконоборство возникло, как естественное последствие монофизитизма⁷², так и Лютерово отрицание чести иконы Христовой произошло вследствие мысли Лютера о вездесущии тела Христова.

Но не называл ли Себя Сын Божий весьма часто Сыном Человеческим? He говорил ли, что и судить нас придет Он яко Сын Человеческий? И не оставил ли на память о Себе людям Самым Им чудесно изображенный на плате пречистый Лик Свой? He оставил ли – сверх сего-на память миру, честною кровию Его Искупленному, в драгоценное наследие самый честный крест Свой, пречистою кровию Его, Спаса душ наших, обагренный, освященный и животворящий? Возлюбленные, во Христа верующие и Христа любящие в протестантстве братия! Оставив пренебрежение вашего учителя к Святыням христианства, присоединитесь к святой Церкви Христовой в Ее вселенском благоговейном песнопении веры и любви к сладчайшему Иисусу: Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий, просяще прощение прегрешений наших, волею бо благоволил ecи плотию взыти на крест, да избавиши, яже создал еси, от работы вражие. Кресту Твоему покланяемся, Бладыко, И Святое Воскресение Твое славим.

He менее драгоценна для истинно во Христа верующих π святая икона Пречистые Матери Его, Преблагословенные Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Мари, икона, которую от Апостолов еще прияла Церковь, руками Апостольскими же написанную – как гласит о сем церковное достоверное предание. Придите же, возлюбленные во Христе братия, поклонимся и Ее пречистому и почитаемому от Ангел образу. Честь, воздаваемая христианами иконам, на первообрзное восходит – учит св. Василий Великий. Согласно с ним богословствовал св. Иоанн Дамаскин. Он говорит в словах своих об иконах: «покланяюся Животворящему кресту, какого бы он ни был вещества; покланяюся потому, что он есть знамение Христа распятого; покланяюся изображению Сына Божие, Который есть живый образ Бога невидимого; покланяюсь образу Царицы всея твари и Богородицы; покланяюся не самому веществу, как Богу, но Самому Творцу вещества, Который соделался для меня веществом, в нем обитал и чрез него соделал мое спасение».

Лютер возобновляя отвергнутое и анафематствованное Вселенскою Церковию на VII-м Вселенском Соборе иконоборство⁷³, в иконах отнял у своих последователей одно из средств и пособий к успехам Евангелие, о процветании которого сам он пред смертию своею завещевал молиться (см. стран. 27). Ибо впечатление взора бывают и сильнее и продолжительнее впечатлений слуха. Вот для примера два факта, весьма в этом отношении поучительных. Приходит в квартиру верующего неверующий друг его. Вошедши в кабинет, видит Образ распятия Господня с надписью: вот что Я для тебя сделал! Чтоже ты сделал для Меня?.. Пораженный до глубины души невер преклоняется на колена пред святым Ликом Спасителя, проливает слезы сокрушенного умиление, кается во грехах неверия своего, и обновленный духом возвращается к себе, чтоб отселе и у себя молиться Иисусу Христу, Великому Богу и Спасу душ наших. Другой случай. В один из русских городов приезжает молодой человек, только что окончивший курс университета, где набравшись различных полезных познаний, вместе с ними он наслышался и разных возражений против религии и церкви и стал если не положительным невером, то индифферентистом в вере: т. е. и магометанство и иудейство, и даже язычество имели для него одну с христианством цену. Когда этот индифферентист въезжал в город, в это самое время несома была в город из соседнего монастыря икона Богоматери в торжественной церковной церемонии. «Я остановился, – рассказывал он сам нам о сем – долго всматривался и любовался картиною церковной церемонии; внезапно вспомнились при сем мне слова в Евангелия: се бо отныне ублажат Мя ecu роди... Задумался я над припомненными словами сими Пречистой Присно-Девы Богоматери и мыслил в себе: когда это сказано? Уже другая тысяча лет истекает с тех пор, как это сказано Тою Пречистою Девою, Которая изображена в сем чудном лике. И вот не здесь только, a и во всех градах и весях православной Росси, и не в России одной, во всем мире Ее ублажают народы христианские и даже не христианские (магометане). Истинно же слово Ее: ублажат Мя ecu роди – есть слово Самого Бога и дело прославления Ее есть дело Божие. Так, при одном сем созерцании, воскресли во мне все мои сердечные верования в Божественность Евангелия, в непреложную Истинность христианства и вместе неизменную Ему верность нашей Церкви и спал с моей души всякий туман недоверия и маловерия.

Лютер вообразил, что он, отвергая иконы, поступает согласно с Писанием Священным. Так продолжают думать и держащиеся Лютерова катехизиса лютеранские богословы. О, если бы вместо того, чтобы удерживать у себя заблуждение своего учителя, от его учения обратились достопочтеннейшие учители богословие у протестантов к голосу Вселенской Церкви! В актах святого Вселенского VII Собора, в 788 году бывшего в Никеи на иконоборцев, не голословно утверждено иконопочитание. Но первее всего предложены места из Священного Писание, на коих основывается иконопочитание. За тем представлены доказательства из творений святых Отцев Церкви Афанасия Александрийского, Кирилла Иерусалимского, Григория Богослова, Василия Великого, Григория Нисского, Иоанна Златоустого и других отцев. Мнение противников почитания икон не только выслушаны, но и опровергнуты Писанием, преданием и чудесами, бывшими от икон, и засвидетельствованным многими из присутствовавших на Соборе, как очевидцами сих чудес. Вследствие столь обстоятельного исследования 367-ю Отцам Собора Никейского (второго) вопроса о почитании икон, Епископы, подтвердившие рукописанием собор Копронимов против иконопочитания бывший, вместо противоречия, принесли раскаяние в заблуждении своем. На сие соглашаются самые противники Никейского Собора. Посему – говоря словами самого сего святого и Вселенского Собора – действием Святого Духа, Восток, Юг, Запад и Север совокупно утвердили иконопочитание; напротив отвергли собор Копронимов, произнесли осуждение на осуждающих, порицающих, или не почитающих святые иконы. Так утвержден в Церкви христианской догмат о почитании и важности святых икон, при том не только Господа и Богоматери, но и Святых, а также и сих святых останков, или мощей. «Мы приемлем и покланяемся начертанием святых по древнему преданию отцев наших», учит св. Тарасий патриарх Цареградский – бывший председателем VII-го Всел. Собора – муж показавший и в своих поучениях к народу и на соборе обширные сведение в Священном Писании и христианских писателях. И подлинно: если мне – верующему в Бога зело честни быша друзи Божии – святые (псал.), как могу не почитать их изображений? Они для меня должны быть не менее, если не более священны, чем изображения моих родных: отца и матери, братий и сестер. «Мы почитаем изображение святых – как друзей Божиих – говорит в своем исповедании веры св. Феодор Иерусалимский Патриарх; не вещество или краски чествуем, но то что ими изображается». – О мощах же святых Феодосий Амморейский Епископ на Никейском Соборе так говорил: «Останки святых почитаю, ублажаю и покланяюсь им, как останкам ратоборцев за Христа, получивших от Бога благодать исцеления всех болезней, прогнание духов злых и очищение от проказы. Христианская Церковь как бы из рук в руки предает их даже до настоящего времени, сама принявши их от Апостолов и святых отцев»⁷⁴. Сей же достойный ублажения Архипастырь важное значение для веры священных изображений, так прекрасно объяснял на Соборе: «приемлю изображения, которые в начале христианства были приняты, и, во-первых, изображения Иисуса Христа Господа нашего и Святые Девы Богородицы на злате, сребре, или другом каком веществе начертанные, только являющие телесное Христово пришествие на землю. Таким же образом приемлю иконы святых Апостолов, Пророков, Мучеников, дабы их подвиги, подъятые за Христа, представлялись взору каждого христианина, и составляли бы сокращенно некоторым образом откровение, повествование и наставление для народа». Иконы – по изъяснению VII -го Вселенского Собора – представляющие историю Иисуса Христа, патриархов, пророков, Апостолов и мучеников, от первых времен христианства изображались на священных сосудах, одеждах и деках, украшали стены храмов, и составляли ту потребность, без которой не позволялось совершать таинств. Кроме храмов иконы поставлялись в частных домах, на путях и на торжищах. Почитание икон вообще состояло в возжегании пред ними светильников и фимиама, в поклонении и целовании их. По изъяснению отцев и учителей Церкви: чувственные светильники суть символ света невещественного, дарованного от Бога; а возжение фимиама знаменует искреннее и целое осенение и полноту от Святого Духа, которые во святых Божих должни быть созерцаемы умственным оком ⁷⁵.

Но Лютеране предпочитают Никейскому II-му Собору франкфуртский I-й, бывший под председательством Карла Великого, и называют этот собор Вселенским. Справедливо ли же именовать Вселенским Собор, на котором присутствовали одни лишь западные Епископы? Сверх сего, на франкфуртском соборе император Карл требовал от Епископов повиновения себе, заставляя рассуждать о исповедании веры и происхождении Святого Духа и от Бога Сына и искал человекоугодие и подтверждение своих мыслей. Что касается почитания икон, то и самый Карл император называл изображение святых благоприличным украшением храмов, и хотя в опасении раздражить иконоборцев и иконопочитателей старался удержать средину между ним, почему и не признал иконы предметом достойным поклонения; однако в деяние и правила собора франкфуртского не мог внести явного противоречия Никейскому II-му, VII-му же Вселенскому Собору. Сверх всего этого достойны примечания для Лютеран и прочих протестантов следующие обстоятельства: во-первых, сам император Карл говорил, рассуждая о недужных: «да обратятся они ко Господу, и да веруют, что ходатайством святых получат от Него исцеление. Во-вторых, Многоученый Бароний в своих Церковных Летописях и знаменитый Наталис в истории собора франкфуртского в деяниях сего собора находят опровержение на собор Копронимов; некоторые же главы, приложенные к сему собору под именем Карловых, в коих отвергаются иконы, почитают произведением неизвестного писателя, которые впрочем отвержены Папою Адрианом, посланники коего присутствовали на соборе франкфуртском и вседушевно принимали VII-й Собор Вселенский, постановление коего подтверждены и Адрианом. В-третьих: Собор II-й Никейский был подлинно Вселенский. На нем под председательством Цареградского Патриарха блаж. Тарасия, присутствовало 367 Епископов, между коими было два посланника Папы Римского Адриана и прочих Патриархов местоблюстители⁷⁶.

Каким же образом – спросим здесь почитателей Лютера – каким образом их учитель, не только Библию читавший, но и переведший всю ее на язык немецкий, не увидал в ней Божественного освящения на так называемые благочестивые обеты еще в Ветхозаветные времена церкви – в частности на обет Назорейства? Каким образом муж – по собственным словам его самого – ратовавший за процветание Евангелия, не усмотрел в самом свят. Евангелии предложенных Господом Иисусом Христом для блаженных исполнителей заповедей десятословия еще руководящих христианина к высшему совершенству в христианской добродетели – Евангельских советов: о самопроизвольной нищете, о девстве, о совершенном отвержении собственной воли или о всецелом послушании избранному руководителю в жизни Настоятелю и духовнику. Как не усмотрел в Евангелии Лютер и того, что не только си избранники, которые возьмут на себя легкое и благое иго Евангельских советов, но и все прочие в христианстве, которые желают достигнуть царства небесного, вечного блаженства и избежать уз ада преисподнего, обязуются, хотя по временам воспринимать на себя подвиги, которые иноками совершаются целожизненно, – как то: продолжительные молитвы, посты, уединение, самоуглубление, богомыслие? Как не увидал в Евангелии Лютер ясных слов Христа Спасителя Господа, в лице Апостолов ко всем верующим сказанных: – род сей (злых духов) ничем же может изыти, токмо молитвою и постом... внемлите себе да не когда отягчают сердца ваша объедением и пьянством и печальми житейскими и внезапу на вы найдет день той (смерти и суда Божие по смерти); яже вам глаголю, всем глаголю: бдите... бдите и молитеся... блажени алчущи ныне, яко насытитеся, блажени плачущи ныне, яко воссмеетеся... Горе вам насыщении ныне, яко взалчете. Горе вам смеющимся ныне, яко возрыдаете и восплачите... потщитеся внити сквозе тесные и узкие врата... Иже не примет креста своего, и в след Мене грядет, несть Мене достоин. Обретый душу свою (т. е. исполняющий все ее желания, прихоти, всю свою волю, живущий удобно, привольно, по нынешнему выражению: с комфортом) погубит ю (на веки лишится обетованного блаженства и погибнет в геенне огненной): а иже погубит душу свою Мене ради (откажет себе в пространной и роскошной жизни, и станет жить труженически, подвижнически, по руководству Закона Евангельского и правил церковных о посте, молитвах, безмолвии и проч.) обрящет ю (сподобится жить вечно в блаженстве со Святыми). Как забыл Лютер и проповедь Апостолов: многими скорбми подобает нам внити в Царствие Божие. – Христу пострадавшу за ны плотию и вы в ту же мысль вооружитеся и пр. т. под.?

Бесспорно, были, есть и будут христиане, которые не следуют означенному учению Господа и Апостолов о христианских подвигах, необходимых для спасение, без которых нельзя и заповедей исполнять как должно. Также неоспоримо, что и из взявшихся за особенное прилежание к подвижничеству, не все выдерживали доброе начало. Многие обращались вспять, забывая слова Господни: никто же возлож руку на рало и зря вспять управлен есть в Царствие Божие. Были прежде, есть ныне, будут и после нас худые монахи, как и худые вообще христиане. Но что же из этого? He иное что, как только простирающееся на таковых грозное слово Апостола: вас ради хулится имя Божие во языцех... rope убо вам.

Но во свитой Церкви Христовой Истинно Апостольской, которую создал Христос Богочеловек, Господь и глава Церкви, на Себе Самом, а не на Петре Апостоле, (как мнят римские – католики), в сей Святой, Единой, Соборной и Апостольской Церкви, которой и врата адовы не одолеют, как изначала, так и теперь и до конца века были, есть и будут добрые и истинные христиане вообще и в частности добрые иноки и инокини, не взирая ни на какие соблазны от плоти, мира и сатаны для благочестия христианского.

Все истинные избранники Божии, все святые Ветхого и Нового Заветов – все они угодили Господу Богу подвигами самоотвержение, подъятыми ими как для победы над страстями, миром и сатаною, так из любви к Богу и ближним. Патриархи, Пророки, Апостолы, бесчисленное множество мучеников – все шли в Царствие Божие путем лишений, скорбей, страданий.

В частности, – как в Ветхозаветной еще Церкви предначинали немногие, так в Новозаветной вступать стали многие на особо тернистый путь нарочитого, высшего подвижничества веры и благочестие – произвольного мученичества ради царства небесного и небесных вечных благ оного?

О них – сих особенных подвижниках веры и благочестия свидетельствуют неоднократно пред Церковию Апостолы Христовы, то говоря: ихже не бы достоин (весь) мир: в пустынях скитающеся и в горах и в вер· тепах и в пропастех земных (Евр.11:38), – то: a иже Христови суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал.5:24). О них свидетельствует История Церкви как о лицах в каждое время ее существования на земле особенно дорогих Ей и благопотребных для блага всех детях своих.

Ужели всего этого не знал доктор М. Лютер? Знал. Но он все сие пренебрег и презрел тех, их же не бы достоин весь мир.

Лютер односторонне понимал учение Евангельское, он видел в нем только одно утешение, в обетованиях Христовых о блаженстве будущей жизни и в мироискупительных страданиях Спасителя заключающееся. «Огромное большинство нераскаянных грешников я оставил бы под игом папы, – говорил он – ведь учение Евангелия им впрок нейдет, а только приводит к злоупотреблению свободы; но истерзанным и отчаянным совестям я стал бы исключительно проповедовать утешение – Евангелие». Это так. Ибо подлинно Евангелие есть для кающихся грешников и для всех правоверующих весть самая радостная. Священные книги об Иисусе Христе четырех из Апостолов, благовествующие нам о Божестве Господа нашего Иисуса Христа, о Его пришествии на землю, о Его житии на земле, о чудесных Его деяниях и спасительном учении; наконец, о Его крестной смерти, славном воскресении и вознесении на небо, потому самому и названы Евангелием, что для человеков не может быть лучшей и более радостной вести, как весть о Божественном Спасителе и о вечном спасении. Посему и чтение Евангелие в Церкви каждый раз предваряется и сопровождается радостным восклицанием: слава Тебе, Господи, слава Тебе!

Тем не менее, Евангельская благодать не отвергает строгости нравственных законов. Господь прямо свидетельствует, что Он примел не разорить закон, но исполнить. Он требует от Своих последователей даже более строгого исполнения заповедей десятословия, чем то требовалось в Ветхом Завете. И требует сего от христиан именно потому, что нам дана Им – Спасителем нашим обильная благодать Духа Святого. Исполнение заповедей для христианина еще более обязательно, чем для подзаконных. В Евангелии не только содержатся обетование о царстве небесном, но и угрозы вечными муками всем нераскаянным грешникам, как не соблюдшим закона Евангельского. И Апостолы возвещают, что не слушатели сего святейшего закона, – но творцы его – Исполнители Христовых заповедей оправдаются на суде Христовом страшном. Вот этой-то стороны Евангельского учения и не хотел видеть Лютер. Он только проповедовал, что Христос страдал за нас. A что Христос и Своею Святейшею жизнию нас искупил, и притом оставил нам в сей жизни Своей образ, равно как и в страданиях Своих за нас, да последуем стопам Его, и что христиане должны сораспинаться Христу, дабы и совоскреснуть с Ним, – это опустил Лютер из виду.

Спасает нас подлинно не наша добродетельная жизнь, но вера во Христа и благодать Духа Святого. Но каковая вера? Правая… Благодатию есть спасение чрез веру. И сие не от вас Божий дар, не от дел: да никтоже похвалится. Только для того-то, чтобы иметь правую во Христа веру, необходимо христианину и жизнь иметь добрую. Мы должны жить достойно благовествованию Христову, чтобы таким образом Таинство Веры – велию Тайну, что Бог явися во плоти, оправдася в Дусе, показася Ангелом, веровася в мире, вознесеся во славе – сию подлинно величайшую Тайну беспредельной любви Триипостасного Бога к человекам хранить нам, как драгоценное сокровище в чистой совести, юже нецыи отринувше от веры отпадоша – присоединяет бож. Апостол (1Тим.3:16, 9). И подлинно, откуда являлись все ереси, как не из нечистых страстей, омрачавших в предававшихся им учителях христианских свет правильного понимания истин Божественной Веры христианской? He напрасно предсказал Сам Господь, что за умножение беззакония иссякнет любовь многих, а за сим последует и разлив неверия на земле до той страшной степени, что Сын Человеческий, паки примедши на замлю, едва обретет в Себя веру на земле.

Так, и для самой веры во Христа необходима добродетельная жизнь. И вот как для озарение мира спасительным светом Евангельским в Церкви всегда необходимы лица, которые но преимуществу – пред прочими должны знать учение христианское, имже как и Апостолам должно ведать все тайны Царствия Небесного, – так для поддержания в христианстве непрестанного стремления к совершенству в жизни по заповедям святого Евангелия Христова необходимы всегда лица наипаче пред прочими ревнующие об истинно Евангельском совершенстве, или подвижнии – аскеты. Они всегда и были в Церкви христианской, начиная с Богосветлого века Апостольского и до настоящего времени. Кто же из добрых христиан осмелится говорить против богоугодности святых обетов пред Христом Богом и Церковию тех из среды Церкви лиц, кои, одушевясь особенно духом веры и благочестия, решаются последовать в образе жизни своея сим героям веры и добродетели христианской?

О богоугодности обетов монашествующих, – рассуждает некто из учителей Церкви отечественной – свидетельствуют: во первых: самая великость и святость их обетов; таковы: удаление от мира для высших духовных целей, отречение собственной воли, глубокое смирение, безусловное послушание, произвольная нищета, безбрачная и девственная жизнь, постоянное бодрствование над собою и своими помыслами, постоянное упражнение в чтении Слова Божия, в бдениях и молитвах, и постоянное стремление к высшим духовным подвигам. Такие обеты, свято будучи соблюдаемы, далеко возвышают жизнь сих Богу посвятивших себя лиц над обыкновенною жизнию нашею. – Во-вторых: благотворное влияние сих иных, отличных от всех прочих в христианстве людей (иноков, как обыкла звать их Церковь) на жизнь и нравы прочих членов Церкви. Иноки благотворно и спасительно действуют на ближних и своею примерною жизнию, но которой, умерщвляя плоть свою, подвергают себя всяким лишениям, удаляясь всего, что отзывается духом мира и плотоугодия, – и своею непрестанною молитвою, по которой молятся за весь мир, испрашивая всем христианам душеспасительные блага от Бога, и своею беседою, растворенною духом Евангелия, оживляемою духовными опытами и доставляющею истинное упокоение сердцу. – В-третьих: непоколебимая верность иноков православию и попечение об ограждении верующих от распространения нечестия и вольномыслия. Церковная история свидетельствует нам, что когда в обществах усиливались пороки и заблуждения, иные из пустынников оставляли свои уединенные места, являлись в городах, посещали отчаянных грешников, обличали лжеучителей и, таким образом, останавливали разливающийся поток нечестия». – Таковы были, наприм.: Антоний Великий, Исаакий Далматский, Далмат Константинопольский, Данил Столпник и др.). В-четвертых: особенные знаки благоволения Божия к таковым истинно преподобным мужам, кои т.е. подлинно восстановляли благодатию Божией образ Божий и подобие в душах своих, как свидетельствует Церковная история, повествующая, что многие преподобные пустынники, затворники, молчальники и прочие ее подвижники удостаивались от Христа Спасителя особенных благодатных дарований; таковы: дар прозорливости и пророчества; дар мудрости: дар совета; дар чудотворений на помощь страждущим людям и другие чудесные дарование, которые постоянно привлекали к отшельникам множество посетителей, находивших в келлиях рабов Христовых надежное себе самим убежище от пороков и соблазнов мира и спасительное уврачевания от своих душевных и телесных недугов. – В-пятых: примеры наших отечественных обителей монашеских (Сергиевой Лавры, наприм.) показывают, что иноки могут помогать и Церкви и Государству, являясь твердыми и непоколебимыми защитниками их в годины искушений».⁷⁸. К этому прекрасному рассуждению приснопамятного наставника в Богословии, доскажем, что и в распространении христианства и в защите учения истинно христианского от искажений еретических, и в раскрытии истин веры и нравственности правильном, и вообще в великом деле Пастырского в Церкви служения наипаче подвизались лица иночествующие. И все драгоценные для Церкви, уважаемые и самими протестантами за свои христианские достоинства, творения свято-отеческие кому принадлежат, как не священно-инокам Православной Церкви? И кто были учители Вселенские – Дионисии, Афанасии, Василии, Григории, Иоанны, Кириллы и проч., как не Священно-иноки?

Примечание. Знаменитый Лейбниц выразился один раз о проповедях монахов – пастырей Церкви так: когда слышу проповедь обыкновенного нашего Пастора – это для меня – проза. Когда читаю проповедь Пастыря – монаха: нахожу в ней высокую поэзию. – Замечательное в устах великого мыслителя Германии и весьма поучительное для его соотечественников изречение! – He лишним считаем напомнить здесь читателям нашим еще об отзыве относительно свято-иноческих проповедей, высказанном даже одним из среды друзей Вольтера: Дидро, или Дидерот, нередко был заставаем друзьями своими за чтением творений святого Иоанна Златоустого. – К чему вы читаете эти ветхие книги? – с презрением спрашивали тогда Дидерота собеседники. – He смейтесь, отвечал сей: в этих ветхих книгах высказано столь много мыслей замечательных и великих, сколько их не насчитает у себя вся наша французская многовековая литература.

Примечание 2. Отвергнув монашество, как будто бы не нужное в Церкви учреждение, Лютер не вспомнил, что этому самому учреждению сам он обязан был своим воспитанием и образованием, а стало быть и благодарностию сыновнею... Что он не мог по самой своей пылкой и страстной природе претерпеть до конца в подвигах монашеского жития, обещанного им Богу, отсюда не должен был он заключать, будто бы и никому уже не дается благодатный дар бесстрастия и чистоты сердца; в среде самых наставников и руководителей его, каких и к ближнему добрых и снисходительных и к себе самим строгих, и мудрых в рассуждениях мужей видеть давал ему Господь! (Таковы были: старец духовник его в Эрфуртском монастыре Августинцев; и другой, это генерал викарий ордена Августинцев в Мейсене и Турингии Иоанн Штаупитц). Должен был бы Лютер также простереть внимание своего ума и подалее пределов Германии, – тогда и в Италии, которая поразила его душу диким проявлением открытого во Христа Спасителя неверия среди самого Римского клира, он усмотрел бы необычайно светлую личность монашескую в лице достопамятного Доминиканца Иеронима Савонаролы. Или же он, путешествуя в 1510 году в Рим, ни от кого здесь не услыхал ничего о сем замечательном подвижнике веры и благочестие, в 1498 году мученически скончавшемся за благотворную для флорентийской церкви пастырскую свою деятельность?.. Преподобный наш Максим Грек, лично знавший во время путешествие своего по Италии Савонаролу и заставший его еще в цветущий период силы и славы Иеронима, о сем бывшем настоятеле доминиканского монастыря св. Марка во Флоренции оставил нам следующее достопримечательное сказание в словах своих (слово 50): «Иероним Савонарола был исполнен всякой премудрости и разумения богодухновенных писаний, и внешнего наказание, т.е. философии. Он был великий подвижник, украшенный Божественною ревностию. Видя, что город Флоренция наиболее страждет двумя богопротивными беззакониями: лихоимством и бесчеловечным взиманием роста (процентов), предпринял он доброе и богоугодное намерение, на основании Божественных Писаний, одним учительным словом истребить это зло. К нему часто собиралось множество слушателей из благородных и первых граждан города и, полюбив его, стали просить его, чтобы он проповедовал им в самой соборной Церкви. Он принял на себя этот подвиг с усердием и начал предлагать им в св. Четыредесятницу каждодневно учительное слово, с высокой кафедры, стоя по два часа, а иногда и более». Плодом этой проповеди, – замечает Максим – было исправление целой половины жителей Флоренции, и в доказательство сего приводит пример одной бедной женщины, которая, нашедшая на улице кошелек с 500 золотых монет, не воспользовалась своею находкою, но принесла ее к Савонароле – «Но тогда, как одна половина города исправилась, – продолжает Максим, – другая оставалась глуха к его поучением и даже стала враждовать против него. Но он, подражая кротости и долготерпению Господа и Спасителя нашего, все переносил мужественно и не прекращал своих обличений. He слышно было из уст его хвалы ни даже облеченным властию церковною, но не подражающим в жизни Апостолам и о пастве Христовой не пекущимся. И их он обличал без страха, и часто говорил: если бы мы жили достойно Евангелия Спаса Христа, то иноверные народы сами собою обратились бы ко Господу, смотря на наше равноангельское житие, – и это было бы нам во спасение и в наслаждение вечных благ. Но мы напротив того, живя не по заповедям Евангельским, и сами себя не исправляем, и о других не заботимся, чтобы руководить их к благочестию. И чего же мы должны ожидать от праведного Судьи? Что услышим от Hero, кроме сего осуждения: горе вам, книжницы и фарисеи, лицемеры, яко затворяете царствие небесное пред человеки: вы бо не входите, ни входящих оставляете внити (Мф.23:13)». – Затем, сказав о гневе Папы Александра VI на Иеронима и о пренебреженbи Савонаролы к осуждению и проклятию, последовавшим на него от сего нечестивого Папы, преподобный Максим Грек делает следующее характеристическое в отношении к нему самому замечание о неустрашимом проповеднике: «я думаю, он уже положил тогда в душе своей: если будет нужно, то и умереть за благочестие и за славу Божию. Ибо в ком возгорится огнь ревности по Боге, тот готов не только отречься от своего имущества, но и пожертвовать самою жизнию». – С неизменным уважением к Савонароле смотрит Максим и на историю его последнего осуждения. «Поборники Папы, – продолжает он – определили предать Иеронима смерти. Избрав какого-то генерала (доминиканского ордена), по имени Иоакма (Турриана), дали ему от лица папы власть лишить Иеронима настоятельства, и, по исследовании, как непокорного римской церкви и ее клеветника – осудить на сожжение. Тот, прибыв во Флоренцию и предъявив папские грамоты высшему городскому начальству, вытребовал Иеронима к себе на суд, и предал его жестоким пыткам. Иероним с дерзновением отвечал на все лукавые вопросы неправедного судии. И когда по этим ответам судия не мог его обвинить, представлены были лжесвидетели со стороны беззаконных, которые прежде не хотели покориться его учению». (Кроме лихоимцев и грабителей, Савонарола обличал многие заразившие Флорентинцев пороки, сродные духу времен языческих, страсть к игорным домам, к ристалищам, зрелищам, преданность праздности и разврату). «Основываясь на их клеветах, враги осудили Иеронима и с ним двух его сотрудников на сугубую казнь: повесить их и потом предать их тела огню». (23 мая 1498 г. Савонарола и два его приверженца, обвиненные в неправильно возведенных на них церковных и гражданских преступлениях в присутствии многочисленного собрания были сожжены на костре). «Таков был конец, – заключает Максим – жизни трех этих преподобных иноков, и таково воздаяние им за подвиги о благочестии от непреподобнейшего папы Александра, который своими неправдами и злобою превосходил всякого законопреступника. – Но что касается до меня – прибавляет препод. Максим, – то я столько далек от мнение этих неправедных людей о Иерониме и его товарищах, что с радостию готов бы был причислить их к древним защитникам благочестия, если бы они не были Латиняне по вере, потому что находил в них ту же пламенную ревность о славе Христа Спасителя и исправлении верных; и это не по слухам от других, но сам их видев и много раз бывав при их поучениях». – Достойно примечание, что в собственном характере преп. Максима – Грека, в его деятельности в России, и в самой судьбе его много было сходного с теми чертами, какие он сам изобразил в своем сказании о Савонароле. Это – строгий образ жизни, ревность за истину Христову, смелость в обличении современных пороков, прямота в слове и действиях, – и за все сие – гонение от людей непреподобных. Далеко не те черты видим в характере М. Лютера. Доктор Мартин Лютер в образе жизни любил не строгость аскета, но удовольствие обыкновенного мирянина, ревновал не за Истину Христову, а за чрезмерное развитие личной автономии в нравственности, восставал не против пороков людей мира сего, a против авторитета церковных властей или иерархии, и за свой смелый бунт против Церкви, так называемой представительной, не только ничем не поплатился в здешнем мире, но и прожил – можно сказать – себе припеваючи... От этой-то важной разницы между Италианским священно-иноком и священно-проповедником и немецким учителем произошла и та важная разница между последним и первым, что Иероним ревновал о благочестии, как и древние учители Церкви, Лютер напротив восстал против высших проявлений христианского благочестия (постов, продолжительных молитв, подвигов жизни монашеской, праздников церковных), – и далее: Иероним, по замечании блаж. Максима Грека, проявил в себе ту же мудрость, то же разумение и знание богодарованных писаний и ту же опытность во внешнем учении, какое имели и древние учители церковные и вместе Священно-иноки. Савонарола изливал струи учение в изобилии, не книгу держа пред собою и из нее заимствуя доказательства, но износя их из сокровищницы своей богатой памяти, наполненной богомудрыми объяснениями Свящ. Писания, говорит Максим... Но те ли совершенства видны в проповеди доктора Лютера?⁷⁹...

Вопреки всяких церковных правил вступивши в брак, по произнесении монашеских обетов и по принятии священства, Лютер не благоволил к безбрачному состоянию, и, насколько было это возможно, попытался в своей Библии провести и свои мысли о браке и о безбрачии. По объяснению большей части учителей церковных в словах Апостола Павла 9 гл. 1-го Послание Коринфянам в ст. 4, 5 и 6 говорится о тех богатых и благочестивых женах, которые (подобно женам следовавшим за Христом и служившим Ему от имений своих), следовали за Апостолами в Апостольских их странствиях, и заботились об удовлетворении их житейских нужд и потребностей, так что Апостолы, будучи освобождены от всяких житейских забот и попечений, могли невозбранно заниматься одною Евангельскою проповедью. Смысл указанных слов Апостола Павла таков: «Христос заповедал проповедникам Евангелия получать содержание от поучаемых. И хотя я этого не делал. Но разве я не имею права, по примеру прочих Апостолов, водить с собою сестру – жену, которая бы заботилась о внешних ваших потребностях? Или один я и Варнава не имеем права жить без трудов (еже не делати) и получать содержание от учеников? Так объясняется приведенное место большею частию Отцев Церкви. Лютер же слова ст. 5 отнес к женитьбе (о которой в этой главе вовсе не говорится). Если он не считал для себя обязательным толкование святых отцов и учителей церковных: то как он не видел, что самый контекст нисколько не благоприятствует его толкованию? – К неправильному переводу в Лютеровой Библии означенного стиха присовокуплена и ссылка в том же смысле на будто бы параллельное место Мф.8:14. Но эта ссылка, если бы и имела какое-либо отношение к сему месту, ничего не доказывает. Если Апостол Петр до призвания к Апостольству имел жену и тещу, то этим не оправдываются те, кои после принятия монашества и священства, вступали в брак. Таковые Истинною Церковию всегда лишались и лишаются своих прав на священно-служение в Церкви, и даже на общение в таинстве Евхаристии до раскаяние и понесении надлежащего канона покаяния. (Подробнее см. в ст. о Лютеровом переводе Библии И. К. 3., помещенной в Август. кн. журн. Душепол. Чтение за 1871 год).