Когда жизнь истинствует… Культура благотворения Великой княгини Елисаветы Феодоровны - Глава 6. Августейшая попечительница детских приютов в Москве

• Когда жизнь истинствует...
• Введение
• Глава 1. Истоки
• 1.1. Рейнская Сивилла
• 1.2. Св. Елизавета Тюрингенская: жизненный путь и жертвенное призвание
• 1.3. В родительском доме принцессы Гессенской и Рейнской
• Глава 2. Русский избранник принцессы Елизаветы
• 2.1. Детство и юность Великого князя Сергия
• 2.2. Великая мать Великого князя
• 2.3. Венчание Елисаветы и Сергия
• Глава 3. Петербург. Вхождение в мир русской культуры
• 3.1. Образ дома
• 3.2. «17 тетрадей»
• 3.3. Колокола рая
• Глава 4. Хлеб-соль Москвы — Великому князю и Великой княгине
• 4.1. В Александрийском дворце и на Тверской
• 4.2. Откровение о народной душе
• 4.3. Феномен благотворительного базара
• 4.4. Дружба с творческой интеллигенцией Москвы
• 4.5. Музыка в жизни великокняжеской четы
• 4.6. Контакты Великой княгини с дирекцией императорских театров
• 4.7. Поддержка образовательных начинаний
• Глава 5. Жизнь в подмосковном Ильинском
• 5.1. В окрестностях Саввино-Сторожевского монастыря
• 5.2. Жизнь в Ильинском в дни коронования Николая II
• 5.3. Детские воспоминания Великой княжны Марии Павловны о бытии Елисаветы Феодоровны в Ильинском
• 5.4. Культурная среда в подмосковном имении великокняжеской четы
• 5.5. Екатерина Шнейдер о повседневной жизни в Ильинском
• 5.6. Ильинское в дневниковых записях Великого князя Константина Константиновича
• 5.7. Отклик Великой княгини на беды и радости Ильинского
• 5.8. Дворец великокняжеской четы в Усово
• Глава 6. Августейшая попечительница детских приютов в Москве
• 6.1. Елисаветинское благотворительное общество
• 6.2. Комитет по устройству детских очагов в Москве
• 6.3. Награды Елисаветинского благотворительного общества
• 6.4. Общество попечения о неимущих и нуждающихся в защите детях в Москве
• Глава 7. Трагедия Великой княгини
• 7.1. Завещание Великого князя
• 7.2. Москва в трауре
• 7.3. Молитвенный памятник в Кремле
• 7.4. Возведение Сергиева скита
• 7.5. В память всех погибших во время смут
• Глава 8. Милосердная помощь русским воинам (1904–1905 гг.)
• Глава 9. Великая обитель Великой Матушки
• 9.1. Устав Обители. Основные учреждения
• 9.2. Повседневная жизнь Обители
• 9.3. Великая матушка в дни стихийных бедствий
• 9.4. Великая княгиня и M.B. Нестеров в годы создания Покровского храма Обители
• 9.5. Освящение Покровского храма
• 9.6. Игумен Серафим о подвиге сестер Обители в дни Первой мировой войны
• 9.7. Неотвратимость надвигающейся бури
• 9.8. Последние годы святого духовника Обители
• Глава 10. Августейшая паломница
• 10.1. Кашинские торжества
• 10.2. Посещение обители великого Вышенского затворника
• 10.3. Верхневолжское паломничество великокняжеской четы к христианским святыням
• 10.4. Орел. Паломничество в город воинского служения Великой княгини
• 10.5. Великая княгиня в Уфимской епархии
• 10.6. Паломнические путешествия Великой княгини в 1911 и 1912 гг.
• 10.7. Соловки
• 10.8. Паломничество Великой княгини в Оптину пустынь
• 10.9. Белогорье — путь на Сибирский Афон
• 10.10. Паломничество в Кострому
• Глава 11. Духовные наставники и друзья Великой княгини
• 11.1. Духовное учительство
• 11.2. Помощь ближним
• 11.3. Память о почивших друзьях
• 11.4. Поклонение святым
• Глава 12. Комитет Великой княгини в дни Первой мировой войны
• 12.1. Основные направления деятельности
• 12.2. Источники средств
• 12.3. «Под благодатным небом»
• 12.4. Личное внимание к страждущим
• Глава 13. Святыни Дармштадта и Майнау
• Глава 14. Уроки великокняжеской четы: русская святость и русская культура
• Послесловие
• Примечания

Глава 6. Августейшая попечительница детских приютов в Москве

6.1. Елисаветинское благотворительное общество

Приступив к исполнению обязанностей генерал-губернатора Москвы, Великий князь Сергей Александрович был поставлен перед фактом прекращения с 1 июня 1891 г. доступа в Воспитательный дом законных грудных детей. Такое решение, видимо, принимали, в связи с переполненностью Дома незаконнорожденными детьми, недостаточностью их питания, а поэтому высокой смертностью. До июня 1891 г. не требовалось никаких документов для поступления в Воспитательный дом, поэтому была реальная возможность устроить законного ребенка неимущих родителей в этот дом под видом незаконнорожденного. С введением новых правил все изменилось, и многие законные дети осталась без приюта.

В данной ситуации генерал-губернатор Москвы Великий князь Сергей Александрович, видя большое количество детей, оставшихся без помощи родителей, обратился к митрополиту Московскому Иоанникию с указанием на необходимость попечения по приходам о законных детях неимущих родителей. Митрополит через московское духовенство немедленно приступил к устройству приходских комитетов попечения о детях.

Указ Великого князя ложился на взрыхленную почву. Поскольку в столице уже действовал Воспитательный дом, Общество попечения о неимущих и нуждающихся в защите детях, издавался журнал «Детская помощь» и т. д., было очевидно, что для интенсивного развития этого благородного движения москвичей необходим был лидер, человек как высший авторитет для всех, как символ верности великому служению детям.

В год прибытия великокняжеской семьи в Москву почетный опекун московского Воспитательного дома обер-гофмейстер Борис Александрович Нейдгарт обратился с просьбой к Императрице Марии Федоровне о создании благотворительного общества и ходатайствовал о принятии Великой княгиней Елисаветой Феодоровной на себя попечительства над создаваемым обществом. На всех самых высоких уровнях ответ был положительным.

17 января 1892 г. Государь Император утвердил устав Общества, которое создавалось с целью попечения о законных детях бедных родителей с присвоением ему имени Елисаветинского в честь Ее Императорского Высочества Великой княгини Елисаветы Феодоровны. На основе Высочайше утвержденного устава Великая княгиня становилась августейшей попечительницей Елисаветинского благотворительного общества, а Б.А. Нейдгарт был назначен первым его председателем.

Открытие Общества состоялось в генерал-губернаторском доме на Тверской 18 апреля 1892 г., где присутствовали, наряду с великокняжеской четой, митрополит Московский и Коломенский Леонтий, председатель Совета Общества Б.А. Нейдгарт, члены Совета: благочинный протоиерей А.С. Ильинский, директор московского Воспитательного дома, действительный статский советник А.Я. Германов, московский городской голова Н.А. Алексеев, старшина купеческого сословия потомственный почетный гражданин Москвы С.А. Протопопов, секретарь Ее Высочества камергер Н.А. Жедринский и др. На первой же встрече Общества был зачитан адрес от одиннадцати игумений московских монастырей о готовности принять на воспитание девочек.

Перед открытием Общества митрополит Леонтий отслужил молебен о здравии Их Императорских Величеств и августейшей покровительницы Общества.

Испросив благословение у Московского митрополита Леонтия, Великая княгиня разделила город на 11 благочинии, которые в свою очередь образовали 224 (по другим источникам — 227) Елисаветинских столичных комитетов. Во главе групп Елисавета Феодоровна утвердила отцов благочинных[332].

Ко дню открытия Общества москвичи уже пожертвовали более 90 тыс. руб., сочувствуя его святым целям. Немало пожертвований было сделано от лиц, пожелавших остаться неизвестными. «Не далее как вчера, — свидетельствует один из руководителей Общества, — скромно одетая старушка вручила председателю Совета в его квартире 1000 рублей, пожелав остаться неизвестной…

Несомненно, всегда чуткие к добру сердца москвичей охотно будут и впредь отзываться на это человеколюбивое христианское дело, на котором, видимо, почиет Божие благословение»[333].

При каждом столичном приходе местные комитеты Елисаветинского благотворительного общества начали создавать ясли и приюты.

В Совет Елисаветинского благотворительного общества поступала масса просьб из Москвы и всех уголков России с просьбой о помощи малолетним детям.

Так, жительница Сергиева Посада в связи с тяжелым психическим заболеванием мужа просит принять в приют Елисаветинского общества трех детей — Марию 7 лет, Алексея 6 лет, Антонину 3 лет[334].

Больной крестьянин Миронов, находящийся без средств существования, просит принять в Елисаветинский приют московского Новодевичьего монастыря дочь Наталью 6 лет[335].

«1906 год. 9 марта умер муж мой, — пишет москвичка А.Н. Богомолова, — московский мещанин Василий Петрович Богомолов, и я осталась в самом бедственном состоянии, имея 5 человек детей, из которых старшему 11 лет, а младшему 1 год». А.Н. Богомолова сообщает, что не имеет возможности даже зарабатывать на кусок хлеба. Просит определить дочь Юлию в Елисаветинский приют Новодевичьего монастыря[336].

И таких прошений было великое множество.

Первые Елисаветинские ясли (с грудного возраста) были открыты Комитетом прихода церкви Рождества Богородицы в Столешниковом переулке 26 апреля 1892 г. в доме Корзинкина на 15 детей. С благословения Великой княгини содержание яслей взяла на себя дочь генерал-майора Н.Н. Печковская[337].

Проникновенную речь по поводу открытия яслей в Столешниковом переулке произнес священник храма Рождества Богородицы в присутствии Председателя совета Елисаветинского благотворительного общества. Он, в частности, сказал в тот знаменательный день 26 апреля 1892 г.: «Поселившаяся среди нас Августейшая супруга Царственного Брата, Благоверная Государыня Великая княгиня Елисавета Феодоровна своим любвеобильным оком проникла и в эту непроницаемую темь столичной бедности и нищеты — усмотрела в ней те бедствия, какие несут несчастные дети неимущих родителей, в сердце своем следуя заповеди Спасителя о призрении детей, с трогательной любовью простерла к ним свои благодеющие руки, призывая и нас всех поспешить на помощь, чтобы облегчить горькую участь этих невинных созданий»[338]. Священник называет идею августейшей попечительницы Общества гуманнейшей и рад, что первые Елисаветинские ясли открылись именно в их приходе.

6 октября 1892 г. открывается первый Елисаветинский приют на десять детей школьного возраста, устроенный московским купцом Василием Яковлевичем Орликом (приход церкви Трех Святителей у Красных ворот). 10 декабря 1892 г. открыт Знаменский приют на 7 грудных детей, учрежденный и содержавшийся на средства княгини Александры Владимировны Трубецкой (Комитет при церкви Знамения на Знаменке)[339].

Уже в октябре 1892 г. было проведено чрезвычайное заседание Совета общества, где утвердили план его деятельности и приняли решение о распространении влияния идей Общества на Московскую область.

Члены Совета общества согласились в том, что ясли и приюты будут открываться трех типов: 1) для грудного вскармливания; 2) для призрения детей от года до семи лет; 3) для детей школьного возраста от семи до двенадцати лет[340].

Важнейшей задачей, которую уже в первые месяцы работы решало Общество, было стремление помочь беднейшим матерям, так, чтобы не разлучать их с младенцами. Для этого необходимо было обеспечить матерей работой на дому, что позволяло, не лишая их заработка, держать ребенка при себе.

Другая, не менее важная задача состояла в умении отличить подлинную бедность и нужду семьи от тунеядства. Здесь неоценимую услугу Обществу оказывали приходские священники, которые были хорошо осведомлены о степени благосостояния своих прихожан. А поэтому вопрос о поощрении тунеядцев отпадал.

В первом годичном отчете, составленном Б.А. Нейд-гартом, отмечалось: «Елисаветинское Благотворительное Общество, основанное менее года назад и не имевшее при учреждении своем решительно никаких средств, устроилось лишь при теплом уповании на Божию милость, всегда почиющую на всяком добром христианском и человеколюбивом деле, при Высочайшем покровительстве Их Императорских Высочеств и Августейшем попечительстве Великой княгини Елисаветы Феодоровны»[341].

К первым трем детским благотворительным учреждениям в 1893 г. присоединилось еще десять в Москве и Подмосковье, 1894 г. добавил ряд новых. В благотворительную работу Елисаветинского общества включились уездные комитеты Общества — Серпуховский, Коломенский, Воскресенский, Верейский, Подольский, Бронницкий, Дмитровский, Богородский, Волоколамский, Клинский, Троице-Сергиевский.

В Москве и Подмосковье заявили о себе Елисаветинский приют при Новодевичьем монастыре, приют княгини С.А. Щербатовой на Собачьей площадке, Сущевские ясли в приходе церкви Казанской Божией Матери, Якиманский приют-ясли, Коломенские ясли, Звенигородский приют, Серпуховские ясли, приют имени Его Императорского Высочества Великого князя Сергея Александровича, Почтамтский малолетний приют, ясли Д.А. Зиловой, малолетний приют имени княгини З.Н. Юсуповой, Рогожский приют, ясли храма Иоанна Воина, Спиридоновские ясли, Дорогомиловский приют, Успенский малолетний приют, открытый в присутствии Сергея Александровича и Елисаветы Феодоровны. Приюту присвоено наименование «Елисаветинский малолетний приют имени Ее Императорского Высочества Великой княгини Елисаветы Феодоровны». Главные жертвователи на жизнь приюта — С.А. Протопопов, И.А. Колесников, княжна А.Н. Лобанова-Ростовская[342].

В 1902 г. Великая княгиня из Ильинского направляет председателю Совета Елисаветинского благотворительного общества письмо по случаю награждения этого общества в связи с десятилетием его плодотворной благотворительной деятельности по вызволению людей из критических ситуаций. Считаем необходимым опубликовать письмо полностью, отмечая при этом, что все особые акценты на словах, выделенных прописными буквами, сделаны рукой Елисаветы Феодоровны.

«Константин Васильевич!

ВЫСОЧАЙШАЯ Покровительница Елисаветинского Благотворительного Общества ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСУДАРЫНЯ ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ ФЕДОРОВНА рескриптом, данным 12 июня сего года на МОЕ ИМЯ, соизволила засвидетельствовать об отрадных результатах, достигнутых дорогим сердцу МОЕМУ Обществом за десять лет его существования и плодотворной деятельности.

Почтив высокомилостивым отзывом труды МОИ как Попечительницы Общества, ГОСУДАРЫНЯ ИМПЕРАТРИЦА ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ соизволила вместе с тем поручить МНЕ объявить благодарность ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА всем достойно потрудившимся деятелям Елисаветинского Благотворительного Общества.

Осчастливленная высоким вниманием нашей Покровительницы, я не могу не засвидетельствовать, что блестящие результаты, достигнутые МНОЮ в столь короткое время, явились плодом трудов и заботливости всех МОИХ сотрудников в этом полезном деле, вследствие чего я с особым удовольствием исполняю возложенное на МЕНЯ ЕЕ ИМПЕРАТОРСКИМ ВЕЛИЧЕСТВОМ поручение, передавая вам МОНАРШУЮ благодарность; вас же прошу объявить о воспоследовавшей ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕЙ благодарности членам Совета Общества и всем особо потрудившимся на пользу доброго дела.

Не могу вместе с сим не выразить благодарность вам и всем трудящимся на пользу нашего общего дела и МОЮ искреннюю признательность за полезную и плодотворную деятельность, доставившую всем нам счастье получить милостивое одобрение ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА.

Да послужит оно нам всем поводом для новой неустанной работы в целях достижения в будущем еще больших результатов.

Искренне Вам доброжелательна

Елисавета

с. Ильинское Июль, 5, 1902 г.»[343].

Письмо, отправленное из Ильинского, служит выражением традиционно высокого стиля обращения к представителю монаршей власти, чего не понимали и не приняли многие случайные критики, для которых присутствующая здесь символика навсегда останется чуждой и неприемлемой.

Внутренне осмысленным атрибутом письма является (выведенное крупным шрифтом) заявление Великой княгини о себе не как об отдельной личности, но как о представителе Дома Романовых, оказывающих благое попечительство в дни людских бедствий.

Трудно однозначно сформулировать впечатление, которое производит это письмо. Высокая монаршая оценка деятельности Елисаветинского благотворительного общества свидетельствует о масштабе этой работы, но оставляет в тени сам стиль благотворительности, который отчетливо выделялся на общем фоне благотворительного движения. Стиль этот выражался во врожденной красоте жеста, тонкости, ненавязчивости обращения Елисаветы Феодоровны и ее помощников к страждущим, в духовном такте при оказании помощи, который всегда есть первая добродетель истинного друга.

6.2. Комитет по устройству детских очагов в Москве

Но именно в этот, 1902-й, такой результативный для Елисаветинского общества год явилась мысль о недостаточности подобной деятельности. Несмотря на большие пожертвования со стороны частных лиц, во всех газетах ежедневно появлялись сообщения о подкидываемых грудных детях. Члены Общества тяжело переживали каждое известие такого рода, полагая, что при наличии необходимых средств гибели малышей можно было бы избежать. Это обстоятельство послужило стимулом к созданию внутри Елисаветинского благотворительного общества особого Комитета по устройству детских очагов в Москве для детей женщин, которые работали в разных учреждениях столицы. С конца 1902 г. до 12 мая 1903 г. шло собирание сил, подготовка к возникновению очагов.

Уже 26 октября 1902 г. попечительницей Елисаветинского Серпуховского приюта-яслей В.П. Куроедовой совместно с СП. Линтваревой по образцу «Детского очага» при русском женском Взаимно-Благотворительном Обществе в Санкт-Петербурге были учреждены в Москве Елисаветин-ские ясли (очаг) для детей женщин, служащих в различных ведомствах. Сходные с другими Елисаветинскими яслями по целям (дневное содержание детей), эти ясли отличались контингентом приносимых детей, последующей подготовкой их к школе и в этом смысле явились новым начинанием в Елисаветинском обществе[344].

Необходимость в организации подобных очагов для детей работающих женщин была очевидна, если учесть, что женский труд в меняющихся социальных условиях стал применяться весьма широко. Тысячи интеллигентных женщин вынуждены были работать, оставляя своих детей без присмотра. Но если родители детей из беднейших семей были рады любым условиям пребывания ребенка в яслях, то младенцы из интеллигентных семей, более обеспеченные, более развитые, требовали лучшего педагогического руководства.

Первые попытки открытия очага за неимением средств оказались неудачными. Лишь в сентябре 1904 г. появилась возможность открыть первый жизнеспособный очаг в Уланском переулке. Его создатели пришли к выводу, что именно эта часть Москвы наиболее густо населена лицами, нуждающимися в помощи очага. С этой целью в доме Никитина была снята квартира во втором этаже из пяти комнат. Надзирательницей очага была приглашена А.Д. Беляева, которая зарекомендовала себя опытной руководительницей по другим детским приютам[345].

20 октября (1 ноября) 1904 года в день рождения Великой княгини Елисаветы Феодоровны, августейшей попечительницы Елисаветинского благотворительного общества, было совершено освящение очага в присутствии председателя Совета Елисаветинского благотворительного общества К.В. Рукавишникова, членов комитета и родителей детей очага.

Полное доверие к очагу со стороны родителей выразилось в том, что большинство детей проводили время в очаге вплоть до поступления в учебные заведения. Не имея возможности развить в Москве систему подобных очагов из-за ограниченности средств, Комитет сосредоточил внимание на деятельности этого очага, который соединял в себе подобие хорошей семейной обстановки, приемлемые гигиенические условия, заботливый присмотр за детьми и, кроме первых шагов к получению грамотности, дал многим своим питомцам реальную возможность поступить в учебное заведение вполне подготовленными. Комитет значительно укрепил материальную базу для развития детей, приобретя пианино, другие музыкальные инструменты, различные приспособления к рисованию, рукоделию и т. д.

Помимо работы, направленной на привлечение средств, члены Комитета непосредственно наблюдали за детьми очага и за внутренним распорядком жизни в нем. С этой целью в очаге ежедневно бывал дежурный член Комитета[346].

В конце рассматриваемого десятилетия комитет учредил второй очаг, который был открыт к очередной годовщине убийства Великого князя Сергея Александровича — 4 февраля 1913 г. на средства, пожертвованные З.Г. Рейнбот, принявшей на себя обязательство вносить в Комитет в течение трех лет ежегодно по 3000 руб. Квартира для размещения очага была безвозмездно предоставлена профессором В.Ф. Снегиревым при его доме на Плющихе. Попечительницей очага стала княгиня Н.П. Оболенская[347].

В очаг принимались дети от двух лет до школьного возраста. При приеме родителям ребенка предлагалась для заполнения врачебная карточка, где особое внимание уделялось перенесенным инфекционным заболеваниям. Во избежание заноса в очаг инфекционных болезней родителям вручали правила, утвержденные в 1907 г. Советом Елисаветинского благотворительного общества, где, в частности, указывались сроки изоляции в случае острых инфекционных заболеваний.

Дети в очаге по возрасту подразделялись на три группы. Младшая (от 2 до 4-5 лет) занималась играми. Средняя (5-7 лет) разнообразным рукоделием. Старшая (7-8 лет) подготовкой к поступлению в учебные заведения. Дети всех трех групп здесь хорошо себя чувствовали и имели необходимые возможности для развития своих способностей. Работы, выполненные детьми, выставлялись во время Пасхи с тем, чтобы показать плоды детского творчества родителям, членам очага и просто публике, проявляющей интерес к этому интересному явлению. В день Рождества Христова дети сами украшали елку изготовленными ими игрушками, радовали всех выступлениями в концерте, получали подарки, призы и лакомства. Кроме ежедневных прогулок, дети совершали экскурсии на трамвае в Сокольники, Петровско-Разумовское, Зоологический сад. В такие однодневные прогулки их снабжали продуктами, хлебом и чаем. В 1912 г. состоялось трехдневное путешествие в Саввино-Сторожевский монастырь[348].

6.3. Награды Елисаветинского благотворительного общества

За 20 лет Елисаветинское благотворительное общество открыло 36 учреждений для призрения детей. Кроме того, следует отметить, что Общество, не располагая достаточным числом собственных школьных приютов, имело 107 Елисаветинских вакансий в школьных приютах сторонних ведомств[349].

А если говорить более конкретно и иметь в виду данные за 25 лет, Елисаветинское общество содержало на свои средства и на пожертвования своих членов, не получая казенной субсидии, 9 детских приютов, 1 убежище, 2 очага для детей интеллигентных родителей, 4 яслей в Москве, 3 приюта, 2 приюта-ясли и 3 яслей в уездах Московской губернии и т. д. Кроме того, Елисаветинское общество располагало 110 Елисаветинскими вакансиями для замещения их детьми школьного возраста в монастырских и иных школьных приютах сторонних учреждений, пришедших на помощь Обществу с момента его открытия[350].

На страницах этой книги мы еще вернемся к характеристике деятельности Елисаветинского благотворительного общества, особенно в годы Первой мировой войны. Но в данном разделе следует сказать о другом.

Августейшую попечительницу Общества, которая осуществляла повседневное руководство его работой, интересовало не просто проявление творческой индивидуальности каждого жертвователя и сотрудника благотворительных учреждений, но и особенности коллективного педагогического видения, присущего переживаемой исторической эпохе. Совершая подвиг благотворения, ей предстояло пройти нелегкий путь преодоления устоявшихся стереотипов во взглядах на воспитание, изживания внутренних эгоистических установок. Не все выдерживали это испытание. Вместе с тем заявила о себе определенная, устоявшаяся культурная среда, которая сумела воплотить в своей деятельности основные концептуальные подходы Великой княгини к вопросам благотворения. Пришло время, когда Елисавета Феодоровна позволила себе и другим подумать о наградах тем, кто самоотверженно выполнял свой долг в течение ряда лет.

Положение о нагрудном знаке Елисаветинского благотворительного общества в Москве и Московской губернии было утверждено в Царском Селе 2 мая 1900 г. В Положении сообщалось о том, что знаком трех степеней и соответствующими дипломами награждаются люди за значительные труды и пожертвования, переданные Обществу.

Награждение этим знаком зависит исключительно от августейшей попечительницы Общества, Совет которого имеет право ходатайствовать перед Ее Императорским Высочеством о представлении к награде различных лиц.

Лица, пожертвовавшие не менее 6 тыс. руб., приобретают вместе со званием пожизненного почетного члена Елисаветинского благотворительного общества, право на получение знака I степени; пожертвовавшие не менее 2 тыс. руб., вместе со званием пожизненного действительного члена Общества, право на получение знака II степени; лица, пожертвовавшие не менее 300 руб., приобретают вместе со званием пожизненного члена-пожерт-вователя Общества, право на получение знака III степени. Право на ношение знака удостоверяется дипломом за подписью Ее Императорского Высочества августейшей попечительницы Общества[351]. Знак для деятелей Елисаветинского благотворительного общества изображал инициалы Е.Б.О. (Елисаветинское благотворительное общество), украшенные императорской короной. Знак I степени представлял собой вензель из упомянутых выше инициалов белой эмали на зеленом поле, увенчанный золотой императорской короной. Знак II степени — тот же вензель с короной, весь золотой или серебряный, вызолоченный, сквозной. Знак III степени — сквозной вензель с короной, весь серебряный[352].

В документах Московского исторического архива хранится много документов-обращений к августейшей попечительнице Общества с ходатайством о возможном получении этой высокой награды с кратким указанием заслуг того или иного лица перед Обществом (граф Н.А. Протасов-Бахметов, княгиня З.Н. Юсупова, коллежский секретарь Якоб Ака, почетный гражданин М.В. Селиванов, потомственный почетный гражданин Е.С. Кротов, потомственный почетный гражданин А.В. Фомичев и многие другие)[353].

Наряду с широко известными в Москве гражданами, к награде представлялись малознакомые москвичам, но много потрудившиеся на благо Общества люди. Так, руководитель одного из комитетов и попечитель Приюта при Почтамтской церкви ходатайствует о награждении знаком III степени трех сотрудников, которые внесли огромный вклад в дело процветания приюта. Благодаря усилиям таких людей дети-сироты достигли совершеннолетия, сдали экзамены в училищных комиссиях и ввиду их хороших нравственных качеств определены на государственную службу в Московский почтамт. Эти молодые люди, пишет в ходатайстве председатель Комитета, «и теперь в молитве своей просят Бога о здравии и долгоденствии Августейшей Нашей Попечительницы Елисаветинского Общества, а также и начальствующих лиц Елисаветинского Общества, как оказавших заботу к достижению в жизни того, что они ныне имеют»[354].

Несколькими годами позже тот же председатель комитета Общества просит наградить знаком II степени доктора Артура Павловича Иордана, который состоял врачом Елисаветинского приюта с 25 ноября 1899 г. В течение четырнадцатилетнего безвозмездного служения доктор Иордан чрезвычайно внимательно относился к воспитанникам: часто посещал их, приносил бесплатно разные медикаменты, делал необходимые операции, всегда предупреждал эпидемии. Все воспитанники встречали его как своего благодетеля и даже отца. Благодаря усилиям доктора Иордана, как подчеркивает Председатель Комитета, в приюте не только не было инфекционных заболеваний, но к выпуску из приюта здоровье воспитанников значительно улучшалось[355].

Попечитель Елисаветинских яслей в селе Крюково Верейского уезда Ф. Клейст ходатайствует перед председателем Совета Елисаветинского общества о награждении знаком священника этого села Матвея Никитича Некрасова. «Со дня учреждения мною яслей при селе Крюкове, — пишет Клейст, — протекло 12 лет, и за все это время священник Некрасов имел главнейший надзор за детьми, безвозмездно отдавая все свое свободное время этому благому учреждению, которое, благодаря такому сердечному и поистине христианскому отношению и достигло успеха. О таковой примерной деятельности священника Некрасова я имел счастье в свое время лично докладывать Ее Императорскому Высочеству, равно и сообщал в моих ежегодных отчетах»[356].

Наряду с ходатайством о награждении знаком Общества, в Совет поступали запросы иного рода. Весомой статьей пополнения казны Елисаветинского благотворительного общества были спектакли и концерты. Один из таких концертов был организован 29 января 1911 г. в Московской консерватории в пользу Комитета и Приюта при церкви Архангела Гавриила. Три тыс. руб. были записаны на приход, а на остальные деньги приобретены процентные бумаги, хранившиеся в Государственном банке. Комитет ходатайствовал о высочайшем награждении золотыми часами с государственным гербом казначея Комитета И.М. Иванова, действительного члена Общества М.Ф. Куралину — орденом святого Станислава III степени, М.Д. Куралину, певиц Г.И. и Э.И. Кристман Елизаветинскими знаками II степени, Е.Ф. Куралину — знаком III степени, а пианисту А. Рубинштейну и садоводу Д. Игнатову (за бесплатную доставку цветов на концерт) — выразить благодарность от Комитета с подписями всех его членов[357].

Высшей формой награды Общества было занесение имен его членов на мраморные доски, сооруженные на стене зала заседаний Совета Елисаветинского благотворительного общества. Прежде всего на доски были занесены имена августейших попечителей Общества — Их Императорских Высочеств Великих князей Сергея Александровича и Михаила Николаевича, а также обер-гофмейстера Б.А. Нейдгарта, Высокопреосвященнейшего митрополита Московского Леонтия, щедрого жертвователя А.В. Фомичева и др. Список жертвователей за 20 лет составил 175 человек, из которых особо выделены 25: прежде всего августейшая попечительница Общества Великая княгиня Елисавета Феодоровна, княгиня З.Н. Юсупова, барон А.Л. Кноп и целый ряд других благородных людей[358].

Каждое имя, обозначенное в этом списке, заслуживает благодарной памяти и отдельного исследования, поскольку среди них есть люди, которые всю жизнь посвятили защите и спасению обездоленных людей. Достаточно, например, взглянуть на формулярный список о службе члена Совета, почетного члена Елисаветинского благотворительного общества в Москве и Московской области, коллежского асессора барона Андрея Львовича Кнопа, составленный 26 февраля 1907 г. А.Л. Кноп — сотрудник попечителя Дома воспитания сирот убитых воинов общества поощрения трудолюбия в Москве, попечитель подведомственного Императорскому человеколюбивому обществу Набилковского богадельного дома, попечитель больницы имени Императора Александра III в Москве. Жалования за свою огромную благотворительную работу никогда не получал.

Награжден орденами: св. Владимира IV степени, св. Анны II степени, св. Станислава II и III степени, медалью в память священного коронования Их Императорских Величеств 14 мая 1896 г. и знаком в память столетия ведомства учреждений Императрицы Марии[359].

К отчету за 25 лет деятельности Общества приложен обширный список имен тех, кто особо усердно помогал Елисаветинскому благотворительному обществу в последние 5 лет, т. е. с 1912 по 1916 г. включительно. Не имея возможности опубликовать этот список полностью, выделим имена тех, кто, за исключением членских взносов, пожертвовал не менее 5000 руб. В их числе: пожизненная попечительница Общества Великая княгиня Елисавета Феодоровна (9650 руб.); княгиня Зинаида Николаевна Юсупова (30 013 руб.); Фанни Андреевна Леонгардт (на содержание бывшей VI группы Елисаветинского комитета — 19 040 руб.); Иван Андреевич Колесников (5000 руб.); Дмитрий Петрович Масалов (13 123 руб.); Николай Владимирович Муравьев (5800 руб.); Арсений Иванович Морозов (12 907 руб.); братья Л. и Э. Рабенек (на содержание Елисаветинских фабричных яслей — 13 732 руб.); Лев Михайлович Салтыков (по духовному завещанию — 5000 руб.); душеприказчики Михаила Александровича Бороздина (на две стипендии его имени — 10 000 руб.); Зинаида Григорьевна Резвая (на 2-й Детский очаг — 5 000 руб.); Ирина Сергеевна Зорина (по духовному завещанию Клинскому приюту — 5000 руб.)[360].

Приведенные данные не означают, что вклад тех, кто пожертвовал на святое детское дело меньшую сумму, перед Богом менее значим. Может быть, тот, кто внес 100 руб., по состоянию души оказал большую помощь тем младенцам, чей жизненный путь оказался таким нелегким. Важно иметь в виду главное — горячее сердце Великой княгини сумело покорить жертвователей и помощников мощного движения в защиту права ребенка на достойное детство, открыв в своих недрах систему форм, самобытных, подлинных педагогических находок.

Благодаря таким людям в течение многих лет была оказана огромная помощь беднейшим детям, которые выросли здоровыми и сумели подготовиться к самостоятельной жизни. Общество смогло учредить несколько стипендий имени Их Императорских Высочеств Великого князя Сергея Александровича и Великой княгини Елисаветы Феодоровны. Благородные жертвователи обеспечили возможность начала нового этапа в жизни Общества — учреждения школьно-ремесленных приютов.

6.4. Общество попечения о неимущих и нуждающихся в защите детях в Москве

Попечение о неимущих и нуждающихся детях — яркая своеобразная область духовного, благотворительного творчества Великой княгини Елисаветы Феодоровны. Первые очаги принципиально иного отношения к детям свидетельствовали о широте культурного и христианского кругозора тех, кто создавал приюты, об обостренном восприятии детской беды.

Создавая Елисаветинское благотворительное общество, Великая княгиня строила новую, мощную ветвь благотворения не на пустом месте, поскольку в России уже возникали очаги помощи детям. В их ряду — Общество попечения о неимущих и нуждающихся в защите детях в Москве.

Инициатива создания Общества принадлежала князю М.И. Хилкову, который еще в 1879 г. открыл приют на 26 мальчиков и девочек.

В самом начале была четко сформулирована цель: призрение сирот и детей бедных родителей всех сословий для религиозно-нравственного воспитания и обучения их ремеслам. После отъезда М.И. Хилкова из Москвы и передачи дела другим лицам приют (по финансовым причинам) был на некоторое время закрыт, но уже в 1883 г. его деятельность возобновилась[361].

Происходила смена руководителей Общества, изменялись места общих собраний (вначале Политехнический музей, затем канцелярия Исторического музея, с 1901 по 1905 гг. — генерал-губернаторский дом, в 1906 г. — Николаевский дворец Кремля), но неизменной оставалась цель. Стремясь в своей деятельности учитывать индивидуальный духовный мир детей, создатели Общества в качестве первого приоритета выдвигали духовное становление подрастающей личности, безусловное уважение ее внутреннего мира вне зависимости от социального происхождения, возраста, любых иных параметров. Вторым приоритетом считалось обучение рукотворной профессии, которая в будущем станет прочной опорой в жизни.

В ходе становления Общества наблюдались более и менее удачные периоды, замирание и развитие благотворительной деятельности. Москва с давних лет славилась своими традициями отношения к осиротевшим детям, поэтому трудные периоды в жизни Общества неизменно преодолевались.

Но лишь с 1893 г. работа Общества начинает приобретать такой размах, который поражал москвичей. Именно в этот год собрание попечителей ходатайствовало перед Государем о принятии Общества под покровительство Ее Императорского Высочества Великой княгини Елисаветы Феодоровны. С момента положительного решения этого вопроса со стороны Государя Великая княгиня не оставляла своим вниманием деятельность Общества.

28 апреля 1900 г. Елисавета Феодоровна назначает своей помощницей по Обществу княгиню Марию Николаевну Васильчикову, а после переезда последней в Петербург помощницей становится княгиня Софья Александровна Голицына.

В 1903 г. в связи с 10-лети ем с того момента, как Елисавета Феодоровна возглавила попечение Общества, было издано постановление Комитета Общества об учреждении в Не-стеровском и Беклемишевском приютах Общества по одной стипендии имени Ее Императорского Высочества с тем, чтобы эти стипендии присуждались постоянно все новым и новым кандидатам по усмотрению Великой княгини[362].

В мае 1906 г. умерла одна из учредителей Общества попечения о неимущих и нуждающихся в защите детях и создателей Басманного приюта Надежда Степановна Васильева. Елисавета Феодоровна, высоко ценя заслуги супругов Васильевых, вложивших все силы и душу в развитие Басманного приюта, предложила, во-первых, назвать эти детские учреждения «Басманный приют гг. Васильевых», во-вторых, украсить приют их портретами и, в-третьих, учредить на средства Великой княгини стипендию гг. Васильевых. Все заботы о Басманном приюте Елисавета Феодоровна временно возложила на известного благотворителя Ивана Семеновича Кукина[363].

Работа Общества проходила под руководством Великой княгини и ее помощницы С.А. Голицыной, которая всегда вела заседания Распорядительного комитета. Дважды в месяц комитет рассматривал множество вопросов и принимал соответствующие решения. В состав комитета входили известные в Москве общественные деятели: А.И. Геннерт, А.Г. Вейденбаум, А.А. Чеблоков, Т.М. Кобылин, В.В. Смирнов, П.А. Столповский[364].

Огромных усилий комитета требовала работа по привлечению средств, необходимых для жизнеобеспечения приютов. Е.К. Сорокоумовская, которая руководила этим направлением деятельности, проявляла большую изобретательность при организации и проведении благотворительных музыкальных вечеров, базаров, гуляний в манеже, лотерей, лекций, чтений, концертов и т. д. Благотворители временно передавали ради этой цели различные помещения для соответствующих акций. Этой цели служили: Исторический музей, Епархиальный дом, Немецкий клуб и многие иные примечательные здания Москвы[365].

1895 г. устроители Общества считали самым счастливым за весь период его тринадцатилетнего существования, поскольку, благодаря значительным пожертвованиям Елисаветы Феодоровны и других лиц, именно в этот год происходит строительство дома для первого приюта Общества и открытие приюта для мальчиков. Постройкой дома Общество обязано умершей московской мещанке Марии Михайловне Нестеровой, которая завещала Обществу дом с землей и денежный капитал в размере 32 тыс. руб. Двухэтажный дом, светлый, просторный, с хорошей вентиляцией, с обилием воздуха вызвал огромную радость и воспитателей и детей. В нижнем этаже размещалась спальня, помещение для надзирательницы приюта и учителей. Верхняя часть была отдана под школьную часть приюта. В доме приюта были теперь свои столовая, больница, склады, погреба, прачечная, водопровод, сад.

20 декабря 1895 г. состоялось освящение дома, на котором присутствовала Елисавета Феодоровна.

А в 1903 г. в помещении Нестеровского приюта было организовано празднование в честь 10-летия покровительства Обществу со стороны Великой княгини и двадцатилетия со дня его основания. В час дня в зале собрались гофмейстер при Елисавете Феодоровне Н.А. Жедринский, С.А. Голицина, С.А. Щербатова, А.И. Геннерт, попечительница приюта Е.И. Тубенталь, попечители, члены Комитета, педагоги, дети.

В 13.30 в приют прибыла его августейшая попечительница Великая княгиня в сопровождении фрейлины С.Л. Шаховской. После молебна, выступления хора детей состоялось торжественное заседание под председательством Елисаветы Феодоровны[366]. Еще раз Великая княгиня посетила приют с Великой княжной Марией Павловной, слушала пение детей, интересовалась жизнью приюта, радовалась соблюдению незыблемой традиции воспитания детей в религиозно-нравственных правилах, в приучении их к рукоделию. Особенно отрадным для Елисаветы Феодоровны было обучение воспитанников церковному пению, что позволяло им петь за богослужением в Гурьевской богадельне.

За все истекшие годы на содержании приюта состояло 960 девочек со временем пребывания каждой здесь от шести до восьми лет[367].

До 1895 г. в приютах Общества воспитывались только девочки, а мальчики, тоже призреваемые Обществом, — в других благотворительных учреждениях.

Великая княгиня выразила озабоченность в связи с такой ситуацией, и к одному из дней тезоименитства Елисаветы Феодоровны общественность Москвы претворила в жизнь ее желание.

В этот год 5 сентября был отслужен молебен перед Иверской иконой Богоматери и начал свою жизнь приют Общества для мальчиков. И здесь целью деятельности было провозглашено религиозно-нравственное воспитание детей и обучение их ремеслам. Большое внимание уделялось регулярному питанию, чистоте тела, одежды, помещения; играм на чистом воздухе, работе в саду и огороде.

В приюте был установлен определенный режим дня. Подъем в 6 утра, умывание, после молебна чай с черным и белым хлебом, повторение уроков и посещение различных школ города. После школы — обед из двух блюд. По праздникам — пироги и лакомства. В 16 часов — чай с хлебом, с 17 до 19 — подготовка домашних заданий. В 19 часов — ужин из двух блюд. В 20.30 — общая молитва, умывание, сон. Соблюдение постных дней было ограниченным, поскольку в приют поступали крайне истощенные дети. К каждой Рождественской елке дети получали подарки от Елисаветы Феодоровны[368].

1902 год был особым для приюта. В этот год В.Д. Беклемишева пожертвовала приюту участок земли, на котором началось строительство дома. С июня по август 1902 г. по ходатайству Великой княгини Елисаветы Феодоровны и С.А. Голицыной дети проживали в подмосковном имении князя Александра Борисовича Голицына. Их разместили в прекрасном доме возле соснового леса. Они имели возможность пить свежее молоко, питаться свежими овощами и фруктами. А главное — они ощутили по отношению к себе самое сердечное внимание со стороны всего семейства Голицыных. Лето, проведенное на этой благодатной земле, сохранилось в памяти детей на всю последующую жизнь.

В конце сентября 1902 г. дети Беклемишевского приюта вернулись в свой новый, только что отстроенный дом с фруктовым садом и огородом возле него. Создатели приюта специально отмечали, что в саду приюта за счет Елисаветы Феодоровны были посажены: одна береза, один клен, четыре ели, одна липа, один тополь и четыре яблони.

Освящение собственного дома приюта состоялось 22 ноября 1902 г. 22 апреля 1903 г. Беклемишевский приют посетила Великая княгиня вместе с С.А. Голицыной, а 10 октября 1905 г. — Преосвященнейший Трифон, епископ Дмитровский, который преподал детям свое архипастырское поучение и благословение, вручил каждому ребенку небольшую икону[369].

На земле, оставшейся после постройки основного здания приюта, воздвигли четыре отдельные корпуса — доходные дома, которые стали подспорьем в жизни бекле-мишевцев.

Большой проблемой, которая тревожила Елисавету Феодоровну и всех членов Общества, была серьезная юридическая и практическая защита прав истязаемых детей. Сбор сведений о различных ремесленных заведениях, рассмотрение жалоб на жестокое обращение с детьми побудил к созданию специального Комитета общества, который возглавил П.Н. Обнинский.

Всем в Москве было хорошо известно бедственное положение детей, отдаваемых обучаться ремеслу. Но было также известно, что дети, как правило, не жаловались на своих обидчиков, более того, они часто оправдывали жестокого, виновного хозяина: «Избитый, чахлый ребенок, застрашенный и хозяином и родителями, восхваляет на суде своих мучителей даже и тогда, когда знаки варварского насилия на его заморенном теле явно противоречат этому. Но не всегда налицо были такие улики: только простодушные мастера бьют до появления следов на теле; более осторожные предпочитают „учить» голодом, холодом или иными мерами „домашнего исправления», не влекущими столь обличающих результатов…»[370].

Общество попечения о неимущих и нуждающихся в защите детях давно ожидало официального права на посещение, наблюдение и осмотр учреждений, где дети обучаются ремеслу. В 1897 г. было впервые получено 19 открытых листов для 19 участковых попечителей по Отделу защиты детей, выданных из канцелярии Его Императорского Высочества, московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича за его собственной подписью[371]. Такого количества открытых листов было явно мало. И все же дело юридической защиты детей сдвинулось с мертвой точки.

Елисавета Феодоровна, видя, что в Москве всегда есть дети, нуждающиеся в защите, поставила перед Обществом вопрос о том, чтобы в приютах Общества всегда было несколько свободных мест на случай необходимости немедленного помещения ребенка в приют. Часть работы Великая княгиня взяла на себя[372].

Помимо двух приютов, о которых было сказано выше, нельзя обойти молчанием деятельность местных московских попечительств. Уже в 1884 г., на второй год после возобновления работы Общества, в Москве им было открыто шесть попечительских групп: Арбатская, Пятницкая, Пречистенская, Басманная, Мещанская, Хамовническая.

Большую роль в развитии Пречистенского попечительства, в приютах которого девочек обучали рукоделию, играла Т.Н. Шилова, которая не только вносила ежегодно деньги на содержание приюта, но заботилась об отдыхе детей и их развлечении. Летом дети гостили в ее имении, зимой она устраивала им елку с просмотром диапозитивов в своем московском доме. С 1893 г. в приюте ежегодно устраивались елки с подарками от Великой княгини Елисаветы Феодоровны. Дети постоянно посещали театр, Румянцевский и Политехнический музеи, зоопарк.

В приюте неоднократно возникали случаи инфекционных заболеваний, таких, например, как дифтерия, скарлатина, которые всегда завершались полным выздоровлением больных благодаря необыкновенному вниманию к детям со стороны доктора М.З. Криличевского, который заслужил благодарность лично от Великой княгини. В 1907 г. (из-за трудностей послевоенного времени) приют был закрыт[373].

Выше уже говорилось о Басманном попечительстве и особых заслугах в организации его деятельности супругов Васильевых. Приют этого попечительства был организован в 1885 г. как «детский приют» для мальчиков и девочек с двух до семи лет, которые находились на попечении ежедневно с семи утра до восьми вечера. Все дети приюта занимались рукодельными ремеслами, шитьем, вышивкой, вязанием, принимали посильное участие в уборке и мытье посуды.

В 1895 г. усилиями И.С. Кукина, который заменил в Басманном супругов Васильевых, приют был размещен в доме церкви Петра и Павла на Новой Басманной. Для приюта наступили трудные времена, когда в 1907 г. умер Иван Семенович Кукин, искренне преданный цели и задачам Общества. Он постоянно искал средства на покрытие расходов приюта. Друзья Ивана Семеновича вспоминали, сколько тихой радости излучали его глаза, когда удавалось найти искомые средства. На отпевании в храме присутствовали дети Беклемишевского приюта и особенно дорогого Ивану Семеновичу приюта Басманного попечительства. Церковь была переполнена молящимися о упокоении этой светлой души.

Тверская группа Общества строила свою деятельность в русле тех же ценностных установок и принципов, что и остальные группы: то же внимание к жизни Русской Православной Церкви. Вместе с тем в приютах этой группы развивалось особое отношение к чтению (здесь была организована хорошая библиотека).

Дети Тверского приюта два летних месяца проводили на берегу Волги в имении В.А. фон Дервиз или возле города Романов-Борисоглебский — в колонии фабрики, которой руководил А.И. Штуцер. Эти летние поездки детей финансировались Н.Ф. Михайловым при содействии Ю.И. Михайловой.

Большим подспорьем в развитии благотворительных организаций Великой княгини Елисаветы Феодоровны в первые годы их существования был журнал «Детская помощь», издававшийся протоиереем Г.И. Смирновым-Платоновым.

Однако со стороны сотрудников «Детской помощи» некоторые позиции Совета Елисаветинского благотворительного общества вызывали возражения. Ставился, например, вопрос об односторонности при отборе детей в благотворительные учреждения (мол, почему только законнорожденные дети принимались?). Князю Урусову от имени Совета Елисаветинского общества пришлось писать в Московские епархиальные ведомости, разъясняя ситуацию по этому вопросу. Князь отмечал, что Воспитательный дом в Москве призревает в год примерно 16 тыс. незаконнорожденных детей и отказывается принимать законнорожденных детей беднейших родителей. Тем значительнее выглядит работа Елисаветинского благотворительного общества[374].

Но это и ряд других разногласий, обусловленных незнанием реальной ситуации, не затмевали той полезной информационной поддержки детскому благотворительному движению, которую осуществлял журнал.

Со страниц этого журнала читатели и прежде всего организаторы детских приютов Обществ, руководимых Великой княгиней, получали информацию об основных циркулярах Общества, о первых шагах детских приютов Елисаветинского благотворительного общества и об отчетных собраниях этого Общества; о воспитании и образовании слепых детей в России; об Арнольдовском училище для глухонемых детей; о первых московских яслях, учрежденных издателем этого журнала Смирновым-Платоновым совместно с М.Н. Смирновой и принятым под августейшее покровительство московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича; о пожертвовании им большой суммы денег на создание дешевой народной чайной на Хитровом рынке; о больницах-приютах для неизлечимых больных детей в Англии. Здесь регулярно публиковалась хроника русской и иностранной благотворительности, хроника епархиальной благотворительности[375].

В журнале рассматривались вопросы благотворительной деятельности Славянского благотворительного общества в течение десятилетий: оказание помощи взрослым и детям славянских государств в неурожайные годы, в дни военных и стихийных бедствий; создание добровольческих и медицинских отрядов в период Сербско-турецкой войны, оказание помощи семьям раненых и погибших добровольцев, павших в бою за славянскую независимость. Большое воспитывающее значение имели материалы, где сообщалось о пожертвованиях детям св. Иоанна Кронштадтского, о личностях таких редких людей, как митрополит Московский Филарет и доктор Гааз.

В 1898 г. умер великий подвижник, издатель журнала «Детская помощь» протоиерей Смирнов-Платонов. Но уже за два года до его смерти не было средств на издание этого замечательного журнала, и он фактически прекратил существование. Однако и теперь страницы этого журнала позволяют узнать и сопоставить многие аспекты благотворительности членов Елисаветинского и других обществ, помогают проследить гибкие связи, которые существовали между детскими благотворительными обществами. Выделяя ряд наиболее важных компонентов в мировом благотворительном движении во имя беднейших детей, журнал становился одним из главных посредников в контактах между благодетелями младенцев и юных.

Большой проблемой в России XIX в. была забота о детях, чьи родители отбывали срок судебного наказания в отдаленных местах. В этой связи было создано Общество попечения о детях лиц, ссылаемых по судебным приговорам в Сибирь. В апреле 1892 г. вице-президент этого Общества С. Протопопов обратился к Великому князю и Великой княгине принять на себя миссию и стать почетными членами данного Общества[376]. Большого внимания требовали к себе дети людей, оказавшихся в тюрьмах, и тех, кто освобождался из-под стражи.

Уже в 1828 г. был создан Московский тюремный комитет. Князь Д.В. Голицын и митрополит Филарет стали первыми вице-президентами этого Комитета. Ф.П. Гааз был назначен главным врачом московских тюрем и включен в состав тюремного Комитета.

Почетной председательницей Дамского благотворительного тюремного комитета была Великая княгиня Елисавета Феодоровна. Комитет заботился о детях, чьи матери отбывали наказание; организовывал швейные мастерские для освобожденных из-под стражи женщин, где они могли обеспечить одеждой себя и своих детей, а также получали возможность заработать немного денег. Дамский комитет организовал убежище для освобожденных из тюрем женщин. Без такой помощи общества освобожденным из-под стражи трудно было найти работу, освободиться от клейма преступника.

Благотворительная деятельность в тюрьмах в ее наиболее совершенном выражении с 1893 г. отмечалась Высочайше утвержденным знаком в виде синего эмалевого креста, который был вставлен в металлический лентообразный круг с надписью «Человеколюбием исправлять». В знак были вмонтированы два вензеля с именами императоров Александра I и Александра II.

В 1909 г. Московский мужской тюремный комитет создал фонд Ф.П. Гааза для укрепления духовной жизни заключенных. А в 1910 г. была организована ремесленно-земледельческая колония для тех, кто освобождался из заключения. Насельники колонии занимались садоводством, огородничеством, ремеслами, получая за труд от трех до восьми рублей в месяц. Важно отметить, что Дамский благотворительно-тюремный комитет в 1898 г. создал школу тюремных надзирательниц, стремясь таким образом внедрять культуру общения в практику повседневной жизни арестанток.

Огромный подвижнический дар великокняжеской четы, умение проявить твердую волю в решении самых сложных вопросов вселяло надежду на возможность оказания помощи самым одиноким и бесприютным детям.

Среди множества акций по отношению к детям, нуждавшихся в дружеском участии, обратим внимание хотя бы еще на одну.

В 1898 г. Великая княгиня Елисавета Феодоровна искренне откликнулась на большое событие в Варваринском сиротском доме Лобковых в Москве — пятидесятилетний юбилей этого благотворительного учреждения. Программа праздника открывалась торжественной литургией при архиерейском служении и молебном с провозглашением многолетия Государю Императору, Государыням Императрицам, главному начальнику Варваринского сиротского дома Великому князю Сергею Александровичу, Великой княгине Елисавете Феодоровне и всему Царствующему Дому. Далее по программе следовал торжественный акт с чтением краткой истории Варваринского сиротского дома.

В архивных материалах хранится документ, где Великая княгиня дала согласие принять Сиротский дом под свое августейшее покровительство. Это согласие было получено после ответа канцелярии генерал-губернатора о положении в Сиротском доме, где сообщалось, что из 70-80 детей половина — беднейшие, находящиеся на полном содержании Варваринского дома, остальные — за небольшую плату. Дети обучаются здесь по программе городского училища и дополнительно получают квалификацию по трем ремеслам — дамские портные, белошвейки, вышивальщицы гладью. Обучение идет весьма успешно, что обеспечивало достаточное количество заказов и приносило большую прибыль. Качество достигалось и потому, что экзамены у детей принимались в присутствии специалистов-экспертов.

Кроме того, воспитанницы обучались церковному пению и пели во время богослужений в домовой церкви Варваринского сиротского дома.

В течение 50 лет сиротский дом не прибегал к займам, к просьбе о субсидиях[377].

Многообразие Обществ, которые опекала Великая княгиня Елисавета Феодоровна, их усердная деятельность и развитие свидетельствовали о том, что главная попечительница была безусловно харизматической личностью, сумевшей по воле Божьей разбудить лучшие струны души даже тех, кто никогда прежде не занимался благотворительностью. Ее манера держаться, очевидная всем, незыблемая твердость убеждений позволяли проявить координирующую твердую волю в поддержке беззащитных, а потому самых дорогих Богу существ. Высоко и в чистоте держала Великая княгиня христианские идеалы Елисаветинского благотворительного общества, предпринимая конкретные шаги по сохранению детского племени России.

---