Об эгоизме и понимании…
Будучи студентом, я должен был каждое утро ехать автобусом через весь город. Лекции в институте начинались рано, а жизнь студенческая, насыщенная множеством самых разнообразных событий, не всегда укладывалась в отведенные суткам 24 часа. Поэтому добирать время сна порой приходилось в автобусе или на первой лекционной паре.
Поскольку занять утром в автобусе свободное место удавалось не всегда, то спать выучился стоя. И вот, как-то дремлю себе так на весу, поддерживаемый со всех сторон другими пассажирами, и слышу слабенький старушечий голосок. «Как же он меня прижал». Сплю и отмечаю про себя, что зажали граждане старушку. Через какое-то время все тот же голосок, похожий на детский: «Как же мне плохо, что же он так меня задавил»? Снова думаю, не просыпаясь: «Какие люди, все-таки, жестокие. Ну, чего бабку мучить»? «Как мне больно» почти плачет старый человек. «Ну, все», думаю, «если сейчас этот бездушный истукан не прекратит издеваться, над бабкой, и она ещё хоть раз пожалуется, я точно проснусь и разберусь с ним». И вот, когда бабушка снова запричитала, я открыл глаза и решил, наконец, навести порядок. Каково же было моё удивление, когда я понял, что этим жестокосердным обидчиком, который издевался над старым немощным человеком, оказался я сам. Вокруг нас с бабушкой уже никого не было, а я всем своим телом навалился на неё, зажав в углу.
В тот момент мне стало страшно. Я понял, что даже не умышленно, не желая того, могу причинить человеку боль, заставить его страдать. Весь тот день я находился под впечатлением утреннего события. И сделал для себя вывод, что в любой ситуации, прежде чем как-то поступить в отношении другого человека, нужно попытаться поставить себя на его место, и уже только потом действовать. Постепенно способность ставить себя на место другого вошла у меня в привычку. Я стал понимать людей. Когда человеку хорошо, когда плохо, что он в данный момент испытывает боль или радость. Стал по глазам догадываться о мыслях других, и мне стало легко общаться с людьми.
Сегодня, став священником, и имея немалый опыт общения, с удивлением вижу, как много людей, чаще всего это мужчины, уже войдя в состояние возраста, так и не престали быть капризными самолюбивыми детьми. Как много людей живет только для самих себя. Человек может быть добрым отзывчивым на работе, а дома это тиран, выматывающий душу у всех остальных членов семьи. Он может быть веселым рубахой парнем вне дома, а своим никогда и не улыбнуться.
Удивительное дело, думаешь, вот твой дом, твоя семья, твоя жена, твои дети. Люди, которых ты по званию отца и мужа должен, обязан любить. Если твоя жена только и будет постоянно страдать от наносимых тобою обид, то кого же тогда тебе любить? Ты же человек, рожден любить, а ты мучаешь даже самых близких твоих. Творишь вокруг себя ад, а потом удивляешься, что дети отвернулись от тебя, и жена поздно возвращаться домой и избегает твоей ласки. Тебя самого уже не любят, а скорее терпят или боятся. И как, вообще, принимать ласки от того, кто тебя боится?
Как-то в наш храм пришла одна моя хорошая знакомая. Она удачливый предприниматель, построила несколько торговых точек, сдавала их в аренду и, в общем-то, существовала безбедно. Дочь учила в Австралии, и все вроде хорошо, но муж, спивающийся злобствующий человек, устраивал дома постоянные скандалы, нередко и руку поднимал на жену.
Смотрю на неё, она в черном платке, но на лице её блаженная улыбка. «Батюшка, у меня такая беда», говорит она, срывающимся от радости голосом, «мой муж умер. Вот хочу заочное отпевание заказать». Ну что же, думаю, всему когда-то приходит конец, и пьянкам тоже. Женщина завершила необходимые формальности, я предложил ей вместе помолиться о её муже, но в ответ она сказала: «Прости, батюшка, но мне ещё в два храма нужно успеть отпевание заказать». Можно и нужно заказывать по усопшим заупокойные службы, и поминовение на литургиях, которые в обиходе называются сорокоустами и панихидами, но отпевание, даже заочное, совершается только один раз. Когда я ей это попытался объяснить, то женщина ответила мне: «Батюшка, я всё знаю, но все-равно закажу отпевания в трех местах. Чтобы уж наверняка, чтоб уж не вылез, ушел, и, как страшный сон, забылся».
Не так давно отпевал одного пьянчужку, тот вместо водки выпил уксусной эссенции. Умирал страшно, мне рассказывала его вдова, как он, потом лег на диван, как изо рта у него текла сукровица и далее в том же роде. Мирная спокойная женщина, вырастила дочь, выдала её замуж, и жили с мужем вдвоём. Я посочувствовал ей, мол, тяжело одной будет, а она мне и говорит: «Что ты, батюшка, я ведь теперь хоть смогу лечь спать спокойно, и меня никто не ударит, во сне не сбросит с кровати. Не будет издеваться. Я только теперь наверно жить начну по-людски».
Иногда думаешь, что только пьяницы могут быть домашними садистами, но не факт. Домашний садизм, как правило, со временем усугубляясь, уже потом отягощается пьянством.
На следующий день вдова позвонила мне и попросила освятить ей квартиру. Мы договорились, что я приду к ней дней через пять. Когда пришел в её дом, оказалось, что с женщиной произошел настоящий нервный срыв. Она в ужасе стала бояться явлений уже погибшего мужа. Ей все время казалось, что вот-вот он войдет в дом, подкрадется к ней и вновь начнет избивать или душить. Все эти дни вдова жила по знакомым, боялась заходить домой даже днем.
Женщина, жившая постоянно в состоянии страха от выходок жестокого мужа, не смогла справиться с внезапно нагрянувшей на неё свободой от этого самого страха, и с ней произошел нервный срыв.
Порой отпеваешь мужчину, ещё нестарого, погибшего где-нибудь в драке. И слышишь, как самый близкий человек говорит о покойном: «Злой был человек, мы его боялись. Слава Богу, что Он его прибрал».
Это крайние примеры, а, сколько семей, где внешне вроде все обстоит благополучно, а друг от друга готовы хоть в петлю лезть.
Однажды, такой случай был у нас в поселке. Умер человек, занесли его тело в гробу домой постоять на ночь. Заносят, поставили гроб на стол, сели вокруг, все как положено. Помолчать, поплакать. И вдруг, на их глазах начинают смещаться со своих мест мелкие предметы: спички, пробки, пуговицы и разная другая мелочевка.
Сперва все эта масса только сдвинулась с места, но потом, словно подгоняемые ветром, предметы образовали из себя воронку и стали лупить по собравшимся родственникам. Те в ужасе, повскакивали с мест и, укрывшись в другой комнате, заперлись изнутри. А вся эта мелочевка стала биться к ним в дверь, словно кто-то собирал все эти предметы в горсть и вновь, и вновь швырял в неё. Так и просидели бедные ночь, запершись в соседней комнате, не зная, что и делать. Представляю их страх, в туалет боялись выйти.
Что это было? Может, злой человек попытался уже в состоянии вне тела на посошок ещё разочек устроить своим близким, что называется, «кузькину мать»? Трудно объяснить. Одно могу сказать, что зло, как и добро, свойственно только человеку. Мы этим отличаемся от всего остального живого мира. Волк кушает зайчика не потому, что он злой, а потому, что кушать хочется. А человек будет «кушать» всех подряд, и в своём делании может так преуспеть, что даже в чистом виде злое начало в нём начинает быть способным существовать как-то отдельно от тела, и наводить страх на окружающих.
Этим летом хоронили одного старого водителя, проработал долгое время на машине скорой помощи. Когда стали гроб опускать в могилу, то все шофера, что провожали друга, надавили на сигналы. У нас на колокольне в это время находились несколько наших женщин, во главе с матушкой. Услышали звук клаксонов и решили проводить доброго человека ударом в колокол. Только он зазвучал, и сразу почувствовали, как на колокольню к ним при совершенно спокойной тихой погоде ворвался сильный порыв освежающего ветра, прошел вихрем вокруг них, подняв с пола листву, птичьи перья, и исчез. Значит и доброе начало способно материализоваться в момент прощания с этим миром?
Комментировать