136. Ф. Ф. Матюшкину
[Ялуторовск], 11 февраля [1853 г.].
Пять дней тому назад я секретарствовал к вашему превосходительству, как вы могли заметить, за Николая Яковлевича, – сегодня представился случай обнять тебя, добрый друг, крепко, крепко, очень крепко. Что я могу больше сделать, читая твое письмо с Бачмановым? Сделай то же за меня со всеми нашими, участвовавшими с тобой в дружелюбной экспедиции. Вы так меня балуете, добрые друзья, что я, право, не знаю, как вам высказать мою сердечную, глубокую признательность. Заставить Модеста без очков этот листок прочесть. Отрадное чувство мое вам понятно без лишних возгласов, потому что вы, действуя так любезно, заставляете меня забывать скучные расчеты в деле дружбы. Принимаю ваш подарок с тем же чувством, с которым вы его послали мне, далекому. Спасибо вам, от души спасибо! Разделите между собой мой признательный крик, как я нераздельно принимаю ваше старое лицейское воспоминание. Фортепиано в Сибири будет известно под именем лицейского; и теперь всем слушающим и понимающим высказываю то, что отрадно срывается с языка. – Аннушка вместе с музыкой будет на нем учиться знать и любить старый Лицей! – Теперь она лучше прочтет нашу лицейскую песнь, которую знает наизусть!
До приезда Бачманова с твоим письмом, любезный друг Матюшкин, то есть до 30 генваря, я знал только, что инструмент будет, но ровно ничего не понимал, почему ты не говоришь о всей прозе такого дела, – теперь я и не смею об ней думать. Вы умели поэтизировать, и опять вам спасибо – но довольно, иначе не будет конца.
Вчера, по инструкции, я вынул фортепиано из ящика – в субботу оно будет поставлено на место, а в среду будет открытие – знай, что 18 февраля Аннушка на нем играет.
Все сохранно дошло – очень нарядный инструмент, о звуке будет речь после. Не может быть, чтобы не было отличное фортепиано, когда выбирал его Яковлев, наш давнишний певец. Если б вы знали, как все это перенесло меня в ваш круг. Забываю, что мильон лет мы расстались. – Кажется, как будто вчера отправился в Сибирь отыскивать что-то такое. Ты прежде меня здесь был, но, видно, скорей можно возвратиться из эспедиции для описания полярных стран, нежели из той, которой до сих пор нельзя описать. – Я всем говорю, что я сослан при Петре, и все удивляются, что я так молод.
После открытия фортепиано я опять к тебе напишу – вероятно, с H. H. Муравьевым, который скоро должен приехать. Ты, пожалуйста, с ним познакомься – он один из живых лиц нашей администрации.
С последней почтой читал приказ об увольнении Егора Антоновича от редакции «Земледельческой газеты». Меня это огорчило, и я жду известия, с какой целью наш старый директор прикомандирован к министерству имуществ. К нему будет от меня грамотка – сегодня не успею на лету, пользуюсь этим случаем.
Большой Jeannot
Мильон bonmots[354]
Без умыслу проводит.[355]
Эти стихи из нашей песни пришли мне на мысль, отправляя к тебе обратно мой портрет с надписью. Отпустить шутку случается и теперь – слава Богу, иначе нельзя бы так долго прожить на горизонте не совсем светлом. Не помнишь ли ты всей песни этой? Я бы желал ее иметь.
Обними твоего сожителя, обними сенаторов-соседей, обними всех.
В последнем письме Лиза мне посылает поклон от Катерины Павловны Полторацкой, в наше время Бакуниной. Ты, верно, ее видаешь. Скажи ей слово дружбы от меня.
Обнимите от меня директора и директоршу – почтенных людей!
Радуй меня иногда твоим письмом. Не все же писать бумаги за номерами. Доволен ли ты вице-директорством? Много говорил о тебе с Бачмановым, он очень мне понравился.
№ 13 в Лицее.
№ 14 в Петровском.[356]
(Продолжение впредь.)
Верный твой И. Пущин.
Аннушка тебя с благодарностью целует. Твой портрет будет висеть над фортепиано. Приезжай послушать мою музыкантшу.
Комментировать