Эссе - Апатия Флит-стрит

(20 голосов: 4.5 из 5)

Содержание Полный текст Пред. глава След. глава

Апатия Флит-стрит

Почему современная политическая пресса так слаба? Она даже хуже, чем хочет казаться. Верой и правдой превознося своих нелепых лидеров, она почему-то выставляет их большими дураками, чем они есть на самом деле. То же относится к моментальным фотографиям государственных деятелей, сделанным во время их публичных выступлений. Обидчивый политик (если такие бывают) убил бы того, чья камера поймала его в неловкие моменты. Ибо наше общее впечатление о человеке складывается из серии еле различимых снимков, на которых он выглядит хуже, чем мы его себе представляли. Мистер Огастин Биррелл произнес вполне разумную и занятную речь, во время которой никто в аудитории даже не заметил, как он поправил галстук. Но сфотографируйте его в этот момент, и на фото вы увидите, как он в агонии конвульсивно хватается за горло, а голова его вывернута набок, словно у повешенного. Сэр Эдвард Карсон также, возможно, произнес вполне приемлемую речь, которую нельзя назвать скучной, но сам при этом устал и переступил с ноги на ногу. Сфотографируйте его в этот момент, и вам покажется, что нога его повисла в воздухе, а рот так растянут в зевке, что, кажется, он вот-вот проглотит весь зал. Но наибольшие нелепости встречаются в самом тексте газетных сообщений. И дело не в том, что журналисты не говорят правду, а в том, что малой толики рассказанной ими правды вполне достаточно, чтобы понять, что все это ложь. Ложный пафос — один из их наиболее частых промахов. Они начинают с рассказа о том, как некий государственный муж произнес нечто блестящее по стилю и острое по содержанию, отчего его слушатели застыли в ужасе или разразились аплодисментами. А потом они сообщают вам, что же такое он сказал. Глупцы!

Вот пример того, как ведущая либеральная газета освещала дебаты по поводу гомруля[177]. Я сам сторонник гомруля, поэтому в данном вопросе мои симпатии были скорее на стороне газеты.

Странно было читать, как мистер Асквит, зная, что настал решающий момент его карьеры, произнес, многозначительно глядя на своих сторонников: «Прежде всего я хотел бы знать, принимаются ли мои предложения?»

И это все. Мне решительно непонятно, почему бедный мистер Асквит представлен так, словно он нарушил христианскую заповедь о милосердии?.. Это все равно, что сказать: «Архиепископ Кентерберийский[178], видя, что ему предстоит либо отречься от бога, либо, умерев мучительной смертью, обрести лавры мученика, произнес со всей религиозной страстностью, которая в иной, менее острой ситуации походила бы на фанатизм: «Служба сегодня состоится, как обычно, в половине пятого вечера».

Или возьмем другой пример: «Лорд Робертс, понимая, что предстоит решающая битва и что проиграй он ее — а шансы на победу были очень незначительны, — и с независимостью Англии будет навсегда покончено, обратился к воинам с речью, которая вызвала небывалый подъем патриотических страстей и в мирное время могла бы показаться кровожадной. Закончил он знаменитыми словами о прекрасной погоде».

Или еще интереснее было бы прочесть следующее: «Королевский астроном пришел к выводу, что, если к его требованиям, касающимся беспроволочного телеграфа, не отнесутся со всей серьезностью, Земля будет в щепки разнесена кометой. В связи с этим он выступил в Королевском обществе[179] с сообщением, которое при иных обстоятельствах показалось бы не в меру догматичным, эмоциональным и лишенным научного агностицизма.

В сообщении этом содержалось необычайное и даже ужасное заявление о том, что звезды, как правило, лучше видны ночью, нежели днем».

И вот я, по совести говоря, не возьму в толк, чем любой из выдуманных мною параграфов нелепее напечатанного оригинала… Нет, уж лучше, если заседания парламента снова будут проходить при закрытых дверях и без репортеров. Тогда по крайней мере до публики будут доходить слухи о небывалом красноречии, таком, например, какое продемонстрировал Питт в ответ на обвинения в молодости[180].

Почему же на Флит-стрит пишут всякий вздор? На Флит-стрит сидят не дураки. Многие из них познали и нелегкий труд, и нищету, и критическое осуждение. Мне кажется, они просто-напросто устали от своей работы. Как сказал генерал в пьесе Ростана: «Апатия!»[181]

Я полагаю, именно так Бог (не нужно лишних волнений, пусть будет природа) неожиданно мстит за постыдный труд. Дело в том, что моральная и даже физическая прочность человека не выдерживает такой перегрузки ложью. Они продолжают писать свои передовицы и сообщения о работе парламента. Но для них это то же, что для осужденного щипать паклю. И дело не в том, что нам скучно читать их статьи; дело в том, что им скучно их писать. Работа делается невыносимой, когда делают ее вяло, без души. А делают ее вяло потому, что работают не на благо демократии, во имя которой люди пойдут на смерть, и даже не на благо аристократии, из-за которой многие люди погибали. Они работают на благо капитализма, который занимает любопытное место в истории со многих точек зрения. Но самое любопытное в капитализме то, что никто его не полюбил и никто за него не пошел на смерть.

[177] Гомруль — законопроект о самоуправлении для Ирландии. Его инициатором был У. Гладстон, дважды, в 1886 и 1894 гг., выходивший в отставку после отклонения гомруля британским парламентом. В 1908 г. либеральное правительство Асквита вновь поставило вопрос о гомруле.

[178] Архиепископ Кентерберийский — глава англиканской церкви.

[179] Королевское общество — старейшее научное учреждение Великобритании. Основано в 1663 г.

[180] Практика реферирования и последующей публикации парламентских прений была постепенно введена в середине XVIII в., несмотря на упорное сопротивление олигархической верхушки. Красноречие Питта — 27 января 1741 г. У. Питт ответил на обвинение Р. Уолпола, что он еще слишком молод, встречным выпадом: «Чудовищное преступление, заключающееся в моей молодости, я не могу ни смягчить, ни отрицать. Но я надеюсь, что мои недостатки относятся к заблуждениям, которые с молодостью проходят, а не к порокам, навсегда остающимся в человеческой душе».

[181] В пьесе Э. Ростана «Орленок» (1900), д. II, явл. VIII, маршал Мортон отвечает на вопрос, зачем он и его товарищи предали Наполеона, словами: «Мой бог! Усталость!» (пер. Т. А. Щепкиной-Куперник).

Пред. страница К оглавлению След. страница

Проза, Очерки, Зарубежная классика