Азбука веры Православная библиотека епископ Никанор (Каменский) Толковый Апостол. Часть I. Объяснение книги Деяний святых Апостолов и Соборных посланий

Пожертвовать

Толковый Апостол. Часть I. Объяснение книги Деяний святых Апостолов и Соборных посланий

Источник

ОглавлениеОбъяснение семи соборных посланий святых Апостолов Иакова, Петра, Иоанна и ИудыОбъяснение соборного послания святого Апостола Иакова

Оригинал: 115Мб

epub pdf

Деяния Святых Апостолов

Глава 1

а҃. Пе́рвое ᲂу҆́бѡ сло́во сотвори́хъ ѡ҆ всѣ́хъ, ѽ, Ѳео́фїле, ꙗ҆̀же нача́тъ І҆и҃съ твори́ти же и҆ ᲂу҆чи́ти	1. Первую книгу написал я к тебе, Феофил, о всем, что Иисус делал и чему учил от начала³²
в҃. да́же до днѐ, во́ньже, заповѣ́давъ а҆пⷭ҇лѡмъ Дх҃омъ Ст҃ы́мъ, и҆̀хже и҆збра̀, вознесе́сѧ:	2. до того дня, в который Он вознесся, дав Святым Духом повеления Апостолам, которых Он избрал³³,
г҃. пред̾ ни́миже и҆ поста́ви себѐ жи́ва по страда́нїи свое́мъ во мно́зѣхъ и҆́стинныхъ зна́менїихъ, де́ньми четы́редесѧтьми ꙗ҆влѧ́ѧсѧ и҆̀мъ и҆ гл҃ѧ ꙗ҆̀же ѡ҆ Црⷭ҇твїи Бж҃їи:	3. которым и явил Себя живым, по страдании Своем, со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь им³⁴ и говоря о Царствии Божием³⁵.
д҃. съ ни́миже и҆ ꙗ҆ды́й повелѣ̀ и҆̀мъ ѿ І̑ерⷭ҇ли́ма не ѿлꙋча́тисѧ, но жда́ти ѡ҆бѣтова́нїѧ Ѻ҆́ч҃а, є҆́же слы́шасте ѿ Менє̀:	4. И, собрав их, Он повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обещанного от Отца, о чем вы слышали от Меня³⁶;
є҃. ꙗ҆́кѡ І҆ѡа́ннъ ᲂу҆́бѡ крести́лъ є҆́сть водо́ю, вы́ же и҆́мате крести́тисѧ Дх҃омъ Ст҃ы́мъ не по мно́зѣхъ си́хъ дне́хъ.	5. ибо Иоанн крестил водою, а вы чрез несколько дней после сего будете крещены Духом Святым³⁷.
ѕ҃. Ѻ҆ни́ же ᲂу҆̀бо соше́дшесѧ вопроша́хꙋ Е҆го̀, глаго́люще: Гдⷭ҇и, а҆́ще въ лѣ́то сїѐ ᲂу҆строѧ́еши ца́рствїе І҆и҃лево;	6. Посему они сошедшись спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю³⁸?
з҃. Рече́ же къ ни̑мъ: нѣ́сть ва́ше разꙋмѣ́ти времена̀ и҆ лѣ̑та, ꙗ҆̀же ҆Ѻ҆ц҃ъ положѝ во Свое́й вла́сти:	7. Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти³⁹;
и҃. но прїи́мете си́лꙋ, наше́дшꙋ Ст҃о́мꙋ Дх҃ꙋ на вы̀, и҆ бꙋ́дете Мѝ свидѣ́телїе во І҆ерⷭ҇ли́мѣ же и҆ во все́й І҆ꙋде́и и҆ Самарі́и и҆ да́же до послѣ́днихъ землѝ.	8. но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый⁴⁰, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли⁴¹.
ѳ҃. И҆ сїѧ̑ ре́къ, зрѧ́щымъ и҆̀мъ взѧ́тсѧ, и҆ ѡ҆́блакъ под̾ѧ́тъ Е҆го̀ ѿ ѻ҆́чїю и҆́хъ.	9. Сказав сие, Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их⁴².
і҃. И҆ є҆гда̀ взира́юще бѧ́хꙋ на не́бо, и҆дꙋ́щꙋ Е҆мꙋ̀, и҆ сѐ, мꙋ̑жа два̀ ста́ста пред̾ ни́ми во ѻ҆де́жди бѣ́лѣ,	10. И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде⁴³
а҃і. ꙗ҆̀же и҆ реко́ста: мꙋ́жїе Галїле́йстїи, что̀ стоитѐ зрѧ́ще на не́бо; се́й І҆и҃съ, вознесы́йсѧ ѿ ва́съ на нб҃о, та́кожде прїи́детъ, и҆́мже ѡ҆́бразомъ ви́дѣсте Е҆го̀ и҆дꙋ́ща на нб҃о.	11. и сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо⁴⁴.
в҃і. Тогда̀ возврати́шасѧ во І҆ерⷭ҇ли́мъ ѿ горы̀ нарица́емыѧ Е҆леѡ́нъ, ꙗ҆́же є҆́сть бли́з̾ І҆ерⷭ҇ли́ма, сꙋббѡ́ты и҆мꙋ́щїѧ пꙋ́ть.	12. Тогда они возвратились в Иерусалим с горы, называемой Елеон, которая находится близ Иерусалима, в расстоянии субботнего пути⁴⁵.
г҃і. И҆ є҆гда̀ внидо́ша, взыдо́ша на го́рницꙋ, и҆дѣ́же бѧ́хꙋ пребыва́юще, Пе́тръ же и҆ І҆а́кѡвъ, и҆ І҆ѡа́ннъ и҆ А҆ндре́й, Фїлі́ппъ и҆ Ѳѡма̀, Варѳоломе́й и҆ Матѳе́й, І҆а́кѡвъ А҆лфе́овъ и҆ Сі́мѡнъ Зилѡ́тъ и҆ І҆ꙋ́да І҆а́кѡвль:	13. И, придя, взошли в горницу, где и пребывали, Петр и Иаков, Иоанн и Андрей, Филипп и Фома, Варфоломей и Матфей, Иаков Алфеев и Симон Зилот, и Иуда, брат Иакова⁴⁶;
д҃і. сі́и всѝ бѧ́хꙋ терпѧ́ще є҆динодꙋ́шнѡ въ моли́твѣ и҆ моле́нїи, съ жена́ми и҆ Мр҃і́ею Мт҃рїю І҆и҃совою и҆ съ бра́тїею Е҆гѡ̀.	14. все они единодушно пребывали в молитве и молении⁴⁷, с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его⁴⁸.
е҃і. И҆ во дни̑ ты̑ѧ воста́въ Пе́тръ посредѣ̀ ᲂу҆чн҃къ, речѐ,	15. И в те дни Петр, став посреди учеников, сказал, –
ѕ҃і. бѣ́ же и҆ме́нъ наро́да вкꙋ́пѣ ꙗ҆́кѡ сто̀ и҆ два́десѧть: мꙋ́жїе бра́тїе, подоба́ше сконча́тисѧ Писа́нїю семꙋ̀, є҆́же предречѐ Дх҃ъ Ст҃ы́й ᲂу҆сты̑ Дв҃довыми ѡ҆ І҆ꙋ́дѣ, бы́вшемъ вождѝ є҆́мшымъ І҆и҃са:	16. было же собрание человек около ста двадцати⁴⁹: мужи братия! Надлежало исполниться тому, что в Писании предрек Дух Святый устами Давида об Иуде, бывшем вожде тех, которые взяли Иисуса⁵⁰;
з҃і. ꙗ҆́кѡ причте́нъ бѣ̀ съ на́ми и҆ прїѧ́лъ бѧ́ше жре́бїй слꙋ́жбы сеѧ̀:	17. он был сопричислен к нам и получил жребий служения сего⁵¹;
и҃і. се́й ᲂу҆̀бо стѧжа̀ село̀ ѿ мзды̀ непра́ведныѧ, и҆ ни́цъ бы́въ просѣ́десѧ посредѣ̀, и҆ и҆злїѧ́сѧ всѧ̀ ᲂу҆тро́ба є҆гѡ̀:	18. но приобрел землю неправедною мздою, и когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его⁵²;
ѳ҃і. и҆ разꙋ́мно бы́сть всѣ́мъ живꙋ́щымъ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ, ꙗ҆́кѡ нарещи́сѧ селꙋ̀ томꙋ̀ свои́мъ и҆́хъ ѧ҆зы́комъ А҆келдама̀, є҆́же є҆́сть село̀ кро́ве:	19. и это сделалось известно всем жителям Иерусалима, так что земля та на отечественном их наречии названа Акелдама́, то есть земля крови⁵³;
к҃. пи́шетсѧ бо въ кни́зѣ Ѱало́мстѣй: да бꙋ́детъ дво́ръ є҆гѡ̀ пꙋ́стъ, и҆ да не бꙋ́детъ живꙋ́щагѡ въ не́мъ, и҆ є҆пі́скопство є҆гѡ̀ да прїи́метъ и҆́нъ:	20. в книге же Псалмов написано: «да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем»; и: «достоинство его да приимет другой» (Пс.68:26; 108:8)⁵⁴;
к҃а. подоба́етъ ᲂу҆̀бо ѿ сходи́вшихсѧ съ на́ми мꙋже́й во всѧ́ко лѣ́то, въ не́же вни́де и҆ и҆зы́де въ на́съ Гдⷭ҇ь І҆и҃съ,	21. итак надобно, чтобы один из тех, которые находились с нами во всё время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус⁵⁵,
к҃в. наче́нъ ѿ креще́нїѧ І҆ѡа́ннова да́же до днѐ, во́ньже вознесе́сѧ (на нб҃о) ѿ на́съ, свидѣ́телю воскрⷭ҇нїѧ є҆гѡ̀ бы́ти съ на́ми є҆ди́номꙋ ѿ си́хъ.	22. начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения Его⁵⁶.
к҃г. И҆ поста́виша два̀, І҆ѡ́сифа нарица́емаго Варса́вꙋ, и҆́же нарече́нъ бы́сть І҆ꙋ́стъ, и҆ Матѳі́а,	23. И поставили двоих: Иосифа, называемого Варсавою, который прозван Иустом, и Матфия⁵⁷,
к҃д. и҆ помоли́вшесѧ рѣ́ша: Ты̀, Гдⷭ҇и, Срⷣцевѣ́дче всѣ́хъ, покажѝ, є҆го́же и҆збра́лъ є҆сѝ ѿ сею̀ двою̀ є҆ди́наго,	24. и помолились и сказали: Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал⁵⁸
к҃є. прїѧ́ти жре́бїй слꙋже́нїѧ сегѡ̀ и҆ а҆пⷭ҇льства, и҆з̾ негѡ́же и҆спадѐ І҆ꙋ́да, и҆тѝ въ мѣ́сто своѐ.	25. принять жребий сего служения и Апостольства, от которого отпал Иуда, чтобы идти в свое место⁵⁹.
к҃ѕ. И҆ да́ша жрє́бїѧ и҆́ма, и҆ падѐ жре́бїй на Матѳі́а, и҆ причте́нъ бы́сть ко є҆динона́десѧти А҆пⷭ҇лѡмъ.	26. И бросили о них жребий, и выпал жребий Матфию, и он сопричислен к одиннадцати Апостолам⁶⁰.

Глава 2

а҃. И҆ є҆гда̀ скончава́шасѧ дні́е Пѧтьдесѧ́тницы, бѣ́ша всѝ а҆пⷭ҇ли є҆динодꙋ́шнѡ вкꙋ́пѣ.	1. При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе⁶¹.
в҃. И҆ бы́сть внеза́пꙋ съ небесѐ шꙋ́мъ, ꙗ҆́кѡ носи́мꙋ дыха́нїю бꙋ́рнꙋ, и҆ и҆спо́лни ве́сь до́мъ, и҆дѣ́же бѧ́хꙋ сѣдѧ́ще:	2. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились⁶²;
г҃. и҆ ꙗ҆ви́шасѧ и҆̀мъ раздѣле́ни ѧ҆зы́цы ꙗ҆́кѡ ѻ҆́гненни, сѣ́де же на є҆ди́нѣмъ ко́емждо и҆́хъ.	3. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них⁶³.
д҃. И҆ и҆спо́лнишасѧ всѝ Дх҃а Ст҃а и҆ нача́ша глаго́лати и҆ны́ми ѧ҆зы́ки, ꙗ҆́коже Дх҃ъ даѧ́ше и҆̀мъ провѣщава́ти.	4. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать⁶⁴.
є҃. Бѧ́хꙋ же во І҆ерⷭ҇ли́мѣ живꙋ́щїи І҆ꙋде́є, мꙋ́жїе благоговѣ́йнїи, ѿ всегѡ̀ ꙗ҆зы́ка, и҆́же под̾ небесе́мъ.	5. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небесами⁶⁵.
ѕ҃. Бы́вшꙋ же гла́сꙋ семꙋ̀, сни́десѧ наро́дъ и҆ смѧте́сѧ, ꙗ҆́кѡ слы́шахꙋ є҆ди́нъ кі́йждо и҆́хъ свои́мъ ѧ҆зы́комъ глаго́лющихъ и҆̀хъ.	6. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием⁶⁶.
з҃. Дивлѧ́хꙋсѧ же всѝ и҆ чꙋдѧ́хꙋсѧ, глаго́люще дрꙋ́гъ ко дрꙋ́гꙋ: не се́ ли, всѝ сі́и сꙋ́ть глаго́лющїи Галїле́ане;	7. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне⁶⁷?
и҃. и҆ ка́кѡ мы̀ слы́шимъ кі́йждо сво́й ѧ҆зы́къ на́шъ, въ не́мже роди́хомсѧ,	8. Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились⁶⁸,
ѳ҃. Па́рѳѧне и҆ Ми́дѧне и҆ Є҆ламі́тє, и҆ живꙋ́щїи въ Месопота́мїи, во І҆ꙋде́и же и҆ Каппадокі́и, въ Пнтѣ и҆ во А҆сі́и,	9. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии⁶⁹,
і҃. во Фрѷгі́и же и҆ Памфѷлі́и, во Е҆гѵ́птѣ и҆ страна́хъ Лївѵ́и, ꙗ҆́же при Кѷрині́и, и҆ приходѧ́щїи Ри́млѧне, І҆ꙋде́є же и҆ прише́льцы,	10. Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты⁷⁰,
а҃і. Кри́тѧне и҆ А҆ра́влѧне, слы́шимъ глаго́лющихъ и҆̀хъ на́шими ѧ҆зы̑ки вели̑чїѧ Ббж҃їѧ;	11. Критяне и Аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих⁷¹?
в҃і. Оу҆жаса́хꙋсѧ же всѝ и҆ недоꙋмѣва́хꙋсѧ, дрꙋ́гъ ко дрꙋ́гꙋ глаго́люще: что̀ ᲂу҆́бѡ хо́щетъ сїѐ бы́ти;	12. И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит?
г҃і. И҆ні́и же рꙋга́ющесѧ глаго́лахꙋ, ꙗ҆́кѡ вїно́мъ и҆спо́лнени сꙋ́ть.	13. А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина⁷².
д҃і. Ста́въ же Пе́тръ со є҆динона́десѧтьми, воздви́же гла́съ сво́й и҆ речѐ и҆̀мъ: мꙋ́жїе І҆ꙋде́йстїи и҆ живꙋ́щїи во І҆ерⷭ҇ли́мѣ всѝ, сїѐ ва́мъ разꙋ́мно да бꙋ́детъ, и҆ внꙋши́те глаго́лы моѧ̑:	14. Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим⁷³:
є҃і. не бо̀, ꙗ҆́коже вы̀ непщꙋ́ете, сі́и пїѧ́ни сꙋ́ть, є҆́сть бо ча́съ тре́тїй днѐ:	15. они не пьяны, как вы думаете, ибо теперь третий час дня;
ѕ҃і. но сїѐ є҆́сть рече́нное прⷪ҇ро́комъ І҆ѡи́лемъ:	16. но это есть предреченное пророком Иоилем⁷⁴:
з҃і. и҆ бꙋ́детъ въ послѣ̑днїѧ дни̑, гл҃етъ Гдⷭ҇ь, и҆злїю̀ ѿ Дх҃а Моегѡ̀ на всѧ́кꙋ пло́ть, и҆ прорекꙋ́тъ сы́нове ва́ши и҆ дщє́ри ва́шѧ, и҆ ю҆́нѡши ва́ши видѣ̑нїѧ ᲂу҆́зрѧтъ, и҆ ста́рцы ва́ши сѡ́нїѧ ви́дѧтъ:	17. «и будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут⁷⁵;
и҃і. и҆́бо на рабы̑ Моѧ̑ и҆ на рабы̑ни Моѧ̑ во дни̑ ѡ҆́ны и҆злїю̀ ѿ Дх҃а Моегѡ̀, и҆ прорекꙋ́тъ:	18. и на рабов Моих и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать⁷⁶;
ѳ҃і. и҆ да́мъ чꙋдеса̀ на небесѝ горѣ̀ и҆ зна́мєнїѧ на землѝ ни́зꙋ, кро́вь и҆ ѻ҆́гнь и҆ кꙋре́нїе ды́ма:	19. и покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма⁷⁷:
к҃. со́лнце преложи́тсѧ во тьмꙋ̀, и҆ лꙋна̀ въ кро́вь, пре́жде да́же не прїитѝ дню̀ Гдⷭ҇ню вели́комꙋ и҆ просвѣще́нномꙋ:	20. солнце превратится во тьму, и луна – в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный;
к҃а. и҆ бꙋ́детъ, всѧ́къ, и҆́же а҆́ще призове́тъ и҆́мѧ Гдⷭ҇не, сп҃се́тсѧ.	21. и будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется» (Иоил.2:28–32)⁷⁸.
к҃в. Мꙋ́жїе І҆и҃льстїи, послꙋ́шайте слове́съ си́хъ: І҆и҃са Назѡре́а, Мꙋ́жа ѿ Бг҃а и҆звѣ́ствованна въ ва́съ си́лами и҆ чꙋдесы̀ и҆ зна́мєнїи, ꙗ҆̀же сотворѝ Тѣ́мъ Бг҃ъ посредѣ̀ ва́съ, ꙗ҆́коже и҆ са́ми вѣ́сте,	22. Мужи Израильские! выслушайте слова сии: Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил через Него среди вас, как и сами знаете⁷⁹,
к҃г. Сего̀ нарекова́ннымъ совѣ́томъ и҆ проразꙋмѣ́нїемъ Бж҃їимъ пре́дана прїе́мше, рꙋка́ми беззако́нныхъ пригво́ждше ᲂу҆би́сте:	23. Сего, по определенному совету и предведению Божию преданного, вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили⁸⁰;
к҃д. Е҆го́же Бг҃ъ воскр҃сѝ, разрѣши́въ бѡлѣ́зни смє́ртныѧ, ꙗ҆́коже не бѧ́ше мо́щно держи́мꙋ бы́ти Е҆мꙋ̀ ѿ неѧ̀.	24. но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его⁸¹.
к҃є. Дв҃дъ бо глаго́летъ ѡ҆ Не́мъ: предзрѣ́хъ Гдⷭ҇а предо мно́ю вы́нꙋ, ꙗ҆́кѡ ѡ҆деснꙋ́ю менє̀ є҆́сть, да не подви́жꙋсѧ:	25. Ибо Давид говорит о Нем: видел я пред собою Господа всегда, ибо Он одесную меня, дабы я не поколебался⁸²;
к҃ѕ. сегѡ̀ ра́ди возвесели́сѧ се́рдце моѐ, и҆ возра́довасѧ ѧ҆зы́къ мо́й: є҆ще́ же и҆ пло́ть моѧ̀ всели́тсѧ на ᲂу҆пова́нїи,	26. оттого возрадовалось сердце мое и возвеселился язык мой; даже и плоть моя упокоится в уповании⁸³,
к҃з. ꙗ҆́кѡ не ѡ҆ста́виши дꙋшѝ моеѧ̀ во а҆́дѣ, нижѐ да́си прпⷣбномꙋ Твоемꙋ̀ ви́дѣти и҆стлѣ́нїѧ:	27. ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тления;
к҃и. сказа́лъ мѝ є҆сѝ пꙋти̑ живота̀: и҆спо́лниши мѧ̀ весе́лїѧ съ лице́мъ Твои́мъ.	28. Ты дал мне познать путь жизни, Ты исполнишь меня радостью пред лицем Твоим (Пс.15:8–11)⁸⁴.
к҃ѳ. Мꙋ́жїе бра́тїе, досто́итъ рещѝ съ дерзнове́нїемъ къ ва́мъ ѡ҆ патрїа́рсѣ Дв҃дѣ, ꙗ҆́кѡ и҆ ᲂу҆́мре и҆ погребе́нъ бы́сть, и҆ гро́бъ є҆гѡ̀ є҆́сть въ на́съ да́же до днѐ сегѡ̀:	29. Мужи братия! да будет позволено с дерзновением сказать вам о праотце Давиде, что он и умер и погребен, и гроб его у нас до сего дня⁸⁵;
л҃. прⷪ҇ро́къ ᲂу҆̀бо сы́й и҆ вѣ́дый, ꙗ҆́кѡ клѧ́твою клѧ́тсѧ є҆мꙋ̀ Бг҃ъ ѿ плода̀ чре́слъ є҆гѡ̀ по пл҃ти воздви́гнꙋти Хрⷭ҇та̀ и҆ посади́ти Є҆го̀ на престо́лѣ є҆гѡ̀,	30. будучи же пророком и зная, что Бог с клятвою обещал ему от плода чресл его воздвигнуть Христа во плоти и посадить на престоле его (2Цар.7:12; Пс.131:11)⁸⁶,
л҃а. предви́дѣвъ глаго́ла ѡ҆ воскрⷭ҇нїи Хрⷭ҇то́вѣ, ꙗ҆́кѡ не ѡ҆ста́висѧ дш҃а̀ Є҆гѡ̀ во а҆́дѣ, ни пл҃ть Є҆гѡ̀ ви́дѣ и҆стлѣ́нїѧ.	31. он прежде сказал о воскресении Христа, что не оставлена душа Его в аде, и плоть Его не видела тления (Пс.15:10)⁸⁷.
л҃в. Сего̀ І҆и҃са воскр҃сѝ Бг҃ъ, є҆мꙋ́же всѝ мы̀ є҆смы̀ свидѣ́телїе.	32. Сего Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели.
л҃г. Десни́цею ᲂу҆̀бо Бж҃їею вознесе́сѧ, и҆ ѡ҆бѣтова́нїе Ст҃а́гѡ Дх҃а прїе́мь ѿ Ѻ҆ц҃а̀, и҆злїѧ̀ сїѐ, є҆́же вы̀ нн҃ѣ ви́дите и҆ слы́шите.	33. Итак Он, быв вознесен десницею Божиею и приняв от Отца обетование Святаго Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите⁸⁸.
л҃д. Не бо̀ Дв҃дъ взы́де на нб҃са̀, глаго́летъ бо са́мъ: речѐ Гдⷭ҇ь Гдⷭ҇еви моемꙋ̀: сѣдѝ ѡ҆деснꙋ́ю Менє̀,	34. Ибо Давид не восшел на небеса; но сам говорит: «сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня,
л҃є. до́ндеже положꙋ̀ врагѝ Твоѧ̑ подно́жїе но́гъ Твои́хъ.	35. доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс.109:1)⁸⁹.
л҃ѕ. Тве́рдѡ ᲂу҆̀бо да разꙋмѣ́етъ ве́сь до́мъ І҆и҃левъ, ꙗ҆́кѡ и҆ Гдⷭ҇а и҆ Хрⷭ҇та̀ є҆го̀ Бг҃ъ сотвори́лъ є҆́сть, Сего̀ І҆и҃са, Є҆го́же вы̀ распѧ́сте.	36. Итак твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли⁹⁰.
л҃з. Слы́шавше же ᲂу҆мили́шасѧ се́рдцемъ и҆ рѣ́ша къ Петрꙋ̀ и҆ про́чымъ А҆пⷭ҇лѡмъ: что̀ сотвори́мъ, мꙋ́жїе бра́тїе;	37. Услышав это, они умилились сердцем и сказали Петру и прочим Апостолам: что нам делать, мужи братия⁹¹?
л҃и. Пе́тръ же речѐ къ ни̑мъ: пока́йтесѧ, и҆ да крести́тсѧ кі́йждо ва́съ во и҆́мѧ І҆и҃са Хрⷭ҇та̀ во ѡ҆ставле́нїе грѣхѡ́въ: и҆ прїи́мете да́ръ Ст҃а́гѡ Дх҃а:	38. Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и полу́чите дар Святаго Духа⁹²;
л҃ѳ. ва́мъ бо є҆́сть ѡ҆бѣтова́нїе и҆ ча́дѡмъ ва́шымъ и҆ всѣ̑мъ да̑льнимъ, є҆ли̑ки а҆́ще призове́тъ Гдⷭ҇ь Бг҃ъ на́шъ.	39. ибо вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого ни призовет Господь Бог наш⁹³.
м҃. И҆ и҆ны́ми словесы̀ мно́жайшими засвидѣ́тельствоваше и҆ молѧ́ше ѧ҆̀, глаго́лѧ: спаси́тесѧ ѿ ро́да стропти́вагѡ сегѡ̀.	40. И другими многими словами он свидетельствовал и увещевал, говоря: спасайтесь от рода сего развращенного⁹⁴.
м҃а. И҆̀же ᲂу҆̀бо любе́знѡ прїѧ́ша сло́во є҆гѡ̀, крести́шасѧ: и҆ приложи́шасѧ въ де́нь то́й дꙋ́шъ ꙗ҆́кѡ трѝ ты́сѧщы:	41. Итак охотно принявшие слово его крестились, и присоединилось в тот день душ около трех тысяч⁹⁵;
м҃в. бѧ́хꙋ же терпѧ́ще во ᲂу҆че́нїи А҆пⷭ҇лъ и҆ во ѻ҆бще́нїи и҆ въ преломле́нїи хлѣ́ба и҆ въ моли́твахъ.	42. и они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах⁹⁶.
м҃г. Бы́сть же на всѧ́кой дꙋшѝ стра́хъ: мнѡ́га бо чꙋдеса̀ и҆ зна́мєнїѧ А҆пⷭ҇лы бы́ша во І҆ерⷭ҇ли́мѣ.	43. Был же страх на всякой душе; и много чудес и знамений совершилось через Апостолов в Иерусалиме⁹⁷.
м҃д. Стра́хъ же ве́лїй бѧ́ше на всѣ́хъ и҆́хъ. Вси́ же вѣ́ровавшїи бѧ́хꙋ вкꙋ́пѣ и҆ и҆мѧ́хꙋ всѧ̑ ѡ҆́бща:	44. Все же верующие были вместе и имели всё общее:
м҃є. и҆ стѧжа̑нїѧ и҆ и҆мѣ́нїѧ продаѧ́хꙋ, и҆ раздаѧ́хꙋ всѣ̑мъ, є҆гѡ́же а҆́ще кто̀ тре́боваше:	45. и продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого⁹⁸;
м҃ѕ. по всѧ̑ же дни̑ терпѧ́ще є҆динодꙋ́шнѡ въ це́ркви и҆ ломѧ́ще по домѡ́мъ хлѣ́бъ, прїима́хꙋ пи́щꙋ въ ра́дости и҆ въ простотѣ̀ се́рдца,	46. и каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца,
м҃з. хва́лѧще Бг҃а и҆ и҆мꙋ́ще благода́ть ᲂу҆ всѣ́хъ люді́й. Гдⷭ҇ь же прилага́ше по всѧ̑ дни̑ Цр҃кви сп҃са́ющыѧсѧ.	47. хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви⁹⁹.

Глава 3

а҃. Вкꙋ́пѣ же Пе́тръ и҆ І҆ѡа́ннъ восхожда́ста во свѧти́лище на моли́твꙋ въ ча́съ девѧ́тый.	1. Петр и Иоанн шли вместе в храм в час молитвы девятый¹⁰⁰.
в҃. И҆ нѣ́кїй мꙋ́жъ, хро́мъ ѿ чре́ва ма́тере своеѧ̀ сы́й, носи́мь быва́ше, є҆го́же полага́хꙋ по всѧ̑ дни̑ пред̾ две́рьми церко́вными, реко́мыми кра́сными, проси́ти ми́лостыни ѿ входѧ́щихъ въ це́рковь:	2. И был человек, хромой от чрева матери его, которого носили и сажали каждый день при дверях храма, называемых Красными, просить милостыни у входящих в храм¹⁰¹;
г҃. и҆́же ви́дѣвъ Петра̀ и҆ І҆ѡа́нна отѧ́щыѧ вни́ти въ це́рковь, проша́ше ми́лостыни.	3. он, увидев Петра и Иоанна перед входом в храм, просил у них милостыни.
д҃. Воззрѣ́въ же Ппе́тръ на́нь со І҆ѡа́нномъ, речѐ: воззрѝ на ны̀.	4. Петр с Иоанном, всмотревшись в него, сказали: взгляни на нас¹⁰².
є҃. Ѻ҆́нъ же прилѣжа́ше и҆́ма, мнѧ̀ нѣ́что ѿ нею̀ прїѧ́ти.	5. И он пристально смотрел на них, надеясь получить от них что-нибудь.
ѕ҃. Рече́ же Пе́тръ: сребра̀ и҆ зла́та нѣ́сть ᲂу҆ менє̀, но є҆́же и҆́мамъ, сїѐ тѝ даю̀: во и҆́мѧ І҆и҃са Хрⷭ҇та̀ Назѡре́а воста́ни и҆ ходѝ.	6. Но Петр сказал: серебра и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи¹⁰³.
з҃. И҆ є҆́мь є҆го̀ за деснꙋ́ю рꙋ́кꙋ воздви́же: а҆́бїе же ᲂу҆тверди́стѣсѧ є҆гѡ̀ плєснѣ̀ и҆ глє́знѣ,	7. И, взяв его за правую руку, поднял; и вдруг укрепились его ступни и колени,
и҃. и҆ вскочи́въ ста̀ и҆ хожда́ше, и҆ вни́де съ ни́ма въ це́рковь, ходѧ̀ и҆ скачѧ̀ и҆ хвалѧ̀ Бг҃а.	8. и вскочив, стал, и начал ходить, и вошел с ними в храм, ходя и скача, и хваля Бога¹⁰⁴.
ѳ҃. И҆ ви́дѣша є҆го̀ всѝ лю́дїе ходѧ́ща и҆ хва́лѧща Бг҃а,	9. И весь народ видел его ходящим и хвалящим Бога,
і҃. зна́хꙋ же є҆го̀, ꙗ҆́кѡ се́й бѧ́ше, и҆́же ми́лостыни ра́ди сѣдѧ́ше при кра́сныхъ две́рехъ церко́вныхъ: и҆ и҆спо́лнишасѧ чꙋ́да и҆ ᲂу҆́жаса ѡ҆ приключи́вшемсѧ є҆мꙋ̀.	10. и узнали его, что это был тот, который сидел у красных дверей храма для милостыни; и исполнились ужаса и изумления от случившегося с ним¹⁰⁵.
а҃і. Держа́щꙋжесѧ и҆сцѣлѣ́вшемꙋ хромо́мꙋ Петра̀ и҆ І҆ѡа́нна, притеко́ша къ ни́ма всѝ лю́дїе въ притво́ръ, нарица́емый Соломѡ́новъ, ᲂу҆жа́сни.	11. И как исцеленный хромой не отходил от Петра и Иоанна, то весь народ в изумлении сбежался к ним в притвор, называемый Соломонов¹⁰⁶.
в҃і. Ви́дѣвъ же Пе́тръ ѿвѣщава́ше къ лю́демъ: мꙋ́жїе І҆и҃льтѧне, что̀ чꙋдите́сѧ ѡ҆ се́мъ, и҆лѝ на ны̀ что̀ взира́ете, ꙗ҆́кѡ свое́ю ли си́лою и҆лѝ бл҃гоче́стїемъ сотвори́хомъ є҆го̀ ходи́ти;	12. Увидев это, Петр сказал народу: мужи Израильские! что дивитесь сему, или что смотрите на нас, как будто бы мы своею силою или благочестием сделали то, что он ходит¹⁰⁷?
г҃і. Бг҃ъ А҆враа́мовъ и҆ І҆саа́ковъ и҆ І҆а́кѡвль, Бг҃ъ ѻ҆тє́цъ на́шихъ, просла́ви ѻ҆́трока Своего̀ І҆и҃са, Є҆го́же вы̀ преда́сте, и҆ ѿверго́стесѧ є҆гѡ̀ пред̾ лице́мъ Пїла́товымъ, сꙋ́ждшꙋ ѻ҆́номꙋ пꙋсти́ти:	13. Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса, Которого вы предали и от Которого отреклись перед лицом Пилата, когда он полагал освободить Его¹⁰⁸;
д҃і. вы́ же Ст҃а́гѡ и҆ Првⷣнагѡ ѿверго́стесѧ, и҆ и҆спроси́сте мꙋ́жа ᲂу҆бі́йцꙋ да́ти ва́мъ,	14. но вы от Святого и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека убийцу¹⁰⁹,
є҃і. Нача́льника же жи́зни ᲂу҆би́сте: Є҆го́же Бг҃ъ воскр҃сѝ ѿ ме́ртвыхъ, є҆мꙋ́же мы̀ свидѣ́телїе є҆смы̀.	15. а Начальника жизни убили. Сего Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели¹¹⁰.
ѕ҃і. И҆ ѡ҆ вѣ́рѣ и҆́мене Є҆гѡ̀, сего̀, є҆го́же ви́дите и҆ зна́ете, ᲂу҆твердѝ и҆́мѧ Є҆гѡ̀: и҆ вѣ́ра, ꙗ҆́же Є҆гѡ̀ ра́ди, дадѐ є҆мꙋ̀ всю̀ цѣ́лость сїю̀ пред̾ всѣ́ми ва́ми.	16. И ради веры во имя Его, имя Его укрепило сего, которого вы видите и знаете, и вера, которая от Него, даровала ему исцеление сие перед всеми вами¹¹¹.
з҃і. И҆ нн҃ѣ, бра́тїе, вѣ́мъ, ꙗ҆́кѡ по невѣ́дѣнїю сїѐ сотвори́сте, ꙗ҆́коже и҆ кнѧ̑зи ва́ши:	17. Впрочем я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению¹¹²;
и҃і. Бг҃ъ же, ꙗ҆̀же предвозвѣстѝ ᲂу҆сты̑ всѣ́хъ прⷪ҇рѡ́къ Свои́хъ пострада́ти Хрⷭ҇тꙋ̀, и҆спо́лни та́кѡ.	18. Бог же, как предвозвестил устами всех Своих пророков пострадать Христу, так и исполнил¹¹³.
ѳ҃і. Пока́йтесѧ ᲂу҆̀бо и҆ ѡ҆брати́тесѧ, да ѡ҆чи́ститесѧ ѿ грѣ̑хъ ва́шихъ,	19. Итак покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши,
к҃. ꙗ҆́кѡ да прїи́дꙋтъ времена̀ прохла̑дна ѿ лица̀ Гдⷭ҇нѧ, и҆ по́слетъ пронарече́ннаго ва́мъ Хрⷭ҇та̀ І҆и҃са,	20. да придут времена отрады от лица Господа, и да пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа¹¹⁴,
к҃а. Є҆го́же подоба́етъ нб҃сѝ ᲂу҆́бѡ прїѧ́ти да́же до лѣ́тъ ᲂу҆строе́нїѧ всѣ́хъ, ꙗ҆̀же гл҃а Бг҃ъ ᲂу҆сты̑ всѣ́хъ ст҃ы́хъ Свои́хъ прⷪ҇рѡ́къ ѿ вѣ́ка.	21. Которого небо должно было принять до времен совершения всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века¹¹⁵.
к҃в. Мѡѷсе́й ᲂу҆́бѡ ко ѻ҆тцє́мъ речѐ: ꙗ҆́кѡ Прⷪ҇ро́ка ва́мъ воздви́гнетъ Гдⷭ҇ь Бг҃ъ ва́шъ ѿ бра́тїи ва́шеѧ, ꙗ҆́кѡ менѐ: Тогѡ̀ послꙋ́шайте по всемꙋ̀, є҆ли̑ка а҆́ще рече́тъ къ ва́мъ:	22. Моисей сказал отцам: Господь Бог ваш воздвигнет вам из братьев ваших Пророка, как меня, слушайтесь Его во всем, что Он ни будет говорить вам¹¹⁶;
к҃г. бꙋ́детъ же, всѧ́ка дꙋша̀, ꙗ҆́же а҆́ще не послꙋ́шаетъ Прⷪ҇ро́ка Ѻ҆́нагѡ, потреби́тсѧ ѿ люді́й.	23. и будет, что всякая душа, которая не послушает Пророка Того, истребится из народа (Втор.18:15–18)¹¹⁷.
к҃д. И҆ вси́ же прⷪ҇ро́цы ѿ Самꙋи́ла и҆ и҆̀же по си́хъ, є҆ли́цы глаго́лаша, та́кожде предвозвѣсти́ша дни̑ сїѧ̑.	24. И все пророки, от Самуила и после него, сколько их ни говорили, также предвозвестили дни сии¹¹⁸.
к҃є. Вы̀ є҆стѐ сы́нове прⷪ҇рѡ́къ и҆ завѣ́та, є҆го́же завѣща̀ Бг҃ъ ко ѻ҆тцє́мъ ва́шымъ, гл҃ѧ ко А҆враа́мꙋ: и҆ ѡ҆ сѣ́мени твое́мъ возбл҃гословѧ́тсѧ всѧ̑ ѻ҆те́чєствїѧ земна̑ѧ.	25. Вы сыны пророков и завета, который завещевал Бог отцам вашим, говоря Аврааму: «и в семени твоем благословятся все племена земные»¹¹⁹.
к҃ѕ. Ва́мъ пе́рвѣе Бг҃ъ, воздви́гїй Ѻ҆́трока Своего̀ І҆и҃са, посла̀ Є҆го̀ блгⷭ҇вѧ́ща ва́съ, во є҆́же ѿврати́тисѧ ва́мъ комꙋ́ждо ѿ ѕло́бъ ва́шихъ.	26. Бог, воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших¹²⁰.

Глава 4

а҃. Глаго́лющымъ же и҆̀мъ къ лю́демъ, наидо́ша на ни́хъ свѧще́нницы и҆ воево́да церко́вный и҆ саддꙋке́є,	1. Когда они говорили к народу, к ним приступили священники и начальники стражи при храме и саддукеи¹²¹,
в҃. жа́лѧще сѝ, за є҆́же ᲂу҆чи́ти и҆̀мъ лю́ди и҆ возвѣща́ти ѡ҆ І҆и҃сѣ воскрⷭ҇нїе ме́ртвыхъ:	2. досадуя на то, что они учат народ и проповедуют в Иисусе воскресение из мертвых¹²²;
г҃. и҆ возложи́ша на ни́хъ рꙋ́ки и҆ положи́ша и҆̀хъ въ соблюде́нїе до ᲂу҆́трїѧ: бѣ́ бо ве́черъ ᲂу҆жѐ.	3. и наложили на них руки и отдали их под стражу до утра; ибо уже был вечер.
д҃. Мно́зи же ѿ слы́шавшихъ сло́во вѣ́роваша: и҆ бы́сть число̀ мꙋже́й ꙗ҆́кѡ ты́сѧщъ пѧ́ть.	4. Многие же из слушавших слово уверовали; и было число таковых людей около пяти тысяч¹²³.
є҃. Бы́сть же наꙋ́трїе собра́тисѧ кнѧзє́мъ и҆́хъ и҆ ста́рцємъ и҆ кни́жникѡмъ во І҆ерⷭ҇ли́мъ,	5. На другой день собрались в Иерусалим начальники их и старейшины, и книжники¹²⁴,
ѕ҃. и҆ А҆́ннѣ а҆рхїере́ю и҆ Каїа́фѣ и҆ І҆ѡа́ннꙋ и҆ А҆леѯа́ндрꙋ, и҆ є҆ли́цы бѣ́ша ѿ ро́да а҆рхїере́йска:	6. и Анна первосвященник, и Каиафа, и Иоанн, и Александр, и прочие из рода первосвященнического¹²⁵;
з҃. и҆ поста́вльше и҆̀хъ посредѣ̀, вопроша́хꙋ: ко́ею си́лою и҆лѝ ко́имъ и҆́менемъ сотвори́сте сїѐ вы̀;	7. и, поставив их посреди, спрашивали: какою силою или каким именем вы сделали это¹²⁶?
и҃. Тогда̀ Пе́тръ, и҆спо́лнивсѧ Дх҃а Ст҃а, речѐ къ ни̑мъ: кнѧ̑зи лю́дстїи и҆ ста́рцы І҆и҃лєвы,	8. Тогда Петр, исполнившись Духа Святаго, сказал им: начальники народа и старейшины Израильские¹²⁷!
ѳ҃. а҆́ще мы̀ дне́сь и҆стѧзꙋ́еми є҆смы̀ ѡ҆ бл҃годѣѧ́нїи человѣ́ка не́мощна, ѡ҆ чесо́мъ се́й спасе́сѧ,	9. если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, как он исцелен¹²⁸,
і҃. разꙋ́мно бꙋ́ди всѣ̑мъ ва́мъ и҆ всѣ̑мъ лю́демъ І҆и҃лєвымъ, ꙗ҆́кѡ во и҆́мѧ І҆и҃са Хрⷭ҇та̀ Назѡре́а, Е҆го́же вы̀ распѧ́сте, Е҆го́же Бг҃ъ воскр҃сѝ ѿ ме́ртвыхъ, ѡ҆ се́мъ се́й стои́тъ пред̾ ва́ми здра́въ:	10. то да будет известно всем вам и всему народу Израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, Которого Бог воскресил из мертвых, Им поставлен он перед вами здрав¹²⁹:
а҃і. Се́й є҆́сть ка́мень ᲂу҆коре́ный ѿ ва́съ зи́ждꙋщихъ, бы́вый во главꙋ̀ ᲂу҆́гла, и҆ нѣ́сть ни ѡ҆ є҆ди́нѣмъ же и҆нѣ́мъ спⷭ҇нїѧ:	11. Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения (Пс.117:22)¹³⁰,
в҃і. нѣ́сть бо и҆но́гѡ и҆́мене под̾ небесе́мъ, да́ннагѡ въ человѣ́цѣхъ, ѡ҆ не́мже подоба́етъ спⷭ҇ти́сѧ на́мъ.	12. ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись¹³¹.
г҃і. Ви́дѧще же Петро́во дерзнове́нїе и҆ І҆ѡа́нново и҆ разꙋмѣ́вше, ꙗ҆́кѡ человѣ̑ка некни̑жна є҆ста̀ и҆ прѡ́ста, дивлѧ́хꙋсѧ, зна́хꙋ же и҆̀хъ, ꙗ҆́кѡ со І҆и҃сомъ бѣ́ста:	13. Видя смелость Петра и Иоанна и приметив, что они люди некнижные и простые, они удивлялись, между тем узнавали их, что они были с Иисусом¹³²;
д҃і. ви́дѧще же и҆сцѣлѣ́вшаго человѣ́ка съ ни́ма стоѧ́ща, ничто́же и҆мѧ́хꙋ проти́вꙋ рещѝ.	14. видя же исцеленного человека, стоящего с ними, ничего не могли сказать вопреки.
є҃і. Повелѣ́вше же и҆́ма во́нъ и҆з̾ со́нмища и҆зы́ти, стѧза́хꙋсѧ дрꙋ́гъ со дрꙋ́гомъ,	15. И, приказав им выйти вон из синедриона, рассуждали между собою¹³³,
ѕ҃і. глаго́люще: что̀ сотвори́мъ человѣ́кома си́ма; ꙗ҆́кѡ ᲂу҆́бѡ наро́читое зна́менїе бы́сть и҆́ма, всѣ̑мъ живꙋ́щымъ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ ꙗ҆́вѣ, и҆ не мо́жемъ ѿврещи́сѧ:	16. говоря: что́ нам делать с этими людьми? Ибо всем, живущим в Иерусалиме, известно, что ими сделано явное чудо, и мы не можем отвергнуть сего¹³⁴;
з҃і. но да не бо́лѣе простре́тсѧ въ лю́дехъ, преще́нїемъ да запрети́мъ и҆́ма ктомꙋ̀ не глаго́лати ѡ҆ и҆́мени се́мъ ни є҆ди́номꙋ ѿ человѣ́къ.	17. но, чтобы более не разгласилось это в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей.
и҃і. И҆ призва́вше и҆̀хъ, заповѣ́даша и҆́ма ѿню́дъ не провѣщава́ти нижѐ ᲂу҆чи́ти ѡ҆ и҆́мени І҆и҃совѣ.	18. И, призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса¹³⁵.
ѳ҃і. Пе́тръ же и҆ І҆ѡа́ннъ ѿвѣща̑вша къ ни̑мъ рѣ́ста: а҆́ще првⷣно є҆́сть пред̾ Бг҃омъ ва́съ послꙋ́шати па́че, не́жели Бг҃а, сꙋди́те:	19. Но Петр и Иоанн сказали им в ответ: суди́те, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?
к҃. не мо́жемъ бо мы̀, ꙗ҆̀же ви́дѣхомъ и҆ слы́шахомъ, не глаго́лати.	20. Мы не можем не говорить того, что видели и слышали¹³⁶.
к҃а. Ѻ҆ни́ же призапре́щше и҆́ма, пꙋсти́ша ѧ҆̀, ничто́же ѡ҆брѣ́тше ка́кѡ мꙋ́чити и҆̀хъ, люді́й ра́ди, ꙗ҆́кѡ всѝ прославлѧ́хꙋ Бг҃а ѡ҆ бы́вшемъ:	21. Они же, пригрозив, отпустили их, не находя возможности наказать их, по причине народа; потому что все прославляли Бога за происшедшее;
к҃в. лѣ́тъ бо бѧ́ше мно́жае четы́редесѧти человѣ́къ то́й, на не́мже бы́сть чꙋ́до сїѐ и҆сцѣле́нїѧ.	22. ибо лет более сорока было тому человеку, над которым сделалось сие чудо исцеления¹³⁷.
к҃г. Ѿпꙋщє́на же бы̑вша прїидо́ста ко свои̑мъ и҆ возвѣсти́ста, є҆ли̑ка къ ни́ма а҆рхїере́є и҆ ста́рцы рѣ́ша.	23. Быв отпущены, они пришли к своим и пересказали, что говорили им первосвященники и старейшины.
к҃д. Ѻ҆ни́ же слы́шавше є҆динодꙋ́шнѡ воздвиго́ша гла́съ къ Бг҃ꙋ и҆ реко́ша: Влⷣко, Ты̀, Бж҃е, сотвори́вый не́бо и҆ зе́млю и҆ мо́ре и҆ всѧ̑, ꙗ҆̀же въ ни́х,	24. Они же, выслушав, единодушно возвысили голос к Богу и сказали: Владыко Боже, сотворивший небо и землю и море и всё, что в них¹³⁸!
к҃є. И҆́же Дх҃омъ Ст҃ы́мъ ᲂу҆сты̑ ѻ҆тца̀ на́шегѡ Дв҃да ѻ҆́трока Твоегѡ̀ ре́клъ є҆сѝ: вскꙋ́ю шата́шасѧ ꙗ҆зы́цы, и҆ лю́дїе поꙋчи́шасѧ тщє́тнымъ;	25. Ты устами отца нашего Давида, раба Твоего, сказал Духом Святым: «что мятутся язычники, и народы замышляют тщетное?
к҃ѕ. предста́ша ца́рїе зе́мстїи, и҆ кнѧ̑зи собра́шасѧ вкꙋ́пѣ на Гдⷭ҇а и҆ на Хрⷭ҇та̀ є҆гѡ̀.	26. восстали цари земные, и князи собрались вместе на Господа и на Христа Его» (Пс.2:1–2)¹³⁹.
к҃з. Собра́шасѧ бо вои́стиннꙋ во гра́дѣ се́мъ на Ст҃а́го Ѻ҆́трока Твоего̀ І҆и҃са, Є҆го́же пома́залъ є҆сѝ, И҆́рѡдъ же и҆ Понті́йскїй Пїла́тъ съ ꙗ҆зы̑ки и҆ людьмѝ І҆и҃левыми,	27. Ибо поистине собрались в городе сем на Святаго Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским,
к҃и. сотвори́ти, є҆ли̑ка рꙋка̀ Твоѧ̀ и҆ совѣ́тъ Тво́й преднаречѐ бы́ти:	28. чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой¹⁴⁰.
к҃ѳ. и҆ нн҃ѣ, Гдⷭ҇и, при́зри на прещє́нїѧ и҆́хъ и҆ да́ждь рабѡ́мъ Твои̑мъ со всѧ́кимъ дерзнове́нїемъ глаго́лати сло́во Твоѐ,	29. И ныне, Господи, воззри на угрозы их, и дай рабам Твоим со всею смелостью говорить слово Твое,
л҃. внегда̀ рꙋ́кꙋ Твою̀ простре́ти Тѝ во и҆сцѣлє́нїѧ, и҆ зна́менїємъ и҆ чꙋдесє́мъ быва́ти и҆́менемъ Ст҃ы́мъ Ѻ҆́трока Твоегѡ̀ І҆и҃са.	30. тогда как Ты простираешь руку Твою на исцеления и на соделание знамений и чудес именем Святаго Сына Твоего Иисуса¹⁴¹.
л҃а. И҆ помоли́вшымсѧ и҆̀мъ, подви́жесѧ мѣ́сто, и҆дѣ́же бѧ́хꙋ со́брани, и҆ и҆спо́лнишасѧ всѝ Дх҃а Ст҃а и҆ глаго́лахꙋ сло́во Бж҃їе со дерзнове́нїемъ.	31. И, по молитве их, поколебалось место, где они были собраны, и исполнились все Духа Святаго, и говорили слово Божие с дерзновением¹⁴².
л҃в. Наро́дꙋ же вѣ́ровавшемꙋ бѣ̀ се́рдце и҆ дꙋша̀ є҆ди́на, и҆ ни є҆ди́нъ же что̀ ѿ и҆мѣ́нїй свои́хъ глаго́лаше своѐ бы́ти, но бѧ́хꙋ и҆̀мъ всѧ̑ ѡ҆́бща.	32. У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее¹⁴³.
л҃г. И҆ ве́лїею си́лою воздаѧ́хꙋ свидѣ́тельство А҆пⷭ҇ли воскрⷭ҇нїю Гдⷭ҇а І҆и҃са Хрⷭ҇та̀, блгⷣть же бѣ̀ ве́лїѧ на всѣ́хъ и҆́хъ.	33. Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех их¹⁴⁴.
л҃д. Не бѧ́ше бо ни́щь ни є҆ди́нъ въ ни́хъ: є҆ли́цы бо госпо́дїе се́лѡмъ и҆лѝ домовѡ́мъ бѧ́хꙋ, продаю́ще приноша́хꙋ цѣ́ны продае́мыхъ	34. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного¹⁴⁵
л҃є. и҆ полага́хꙋ при нога́хъ А҆пⷭ҇лъ: даѧ́шесѧ же коемꙋ́ждо, є҆гѡ́же а҆́ще кто̀ тре́боваше.	35. и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду¹⁴⁶.
л҃ѕ. І҆ѡсі́а же, нарече́нный Варна́ва ѿ А҆пⷭ҇лъ, є҆́же є҆́сть сказа́емо сы́нъ ᲂу҆тѣше́нїѧ, леѵі́тъ, Кѵ́прѧнинъ ро́домъ,	36. Так Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, что значит – сын утешения, левит, родом Кипрянин,
л҃з. и҆мѣ́ѧ село̀, прода́въ принесѐ цѣ́нꙋ и҆ положѝ пред̾ нога́ми А҆пⷭ҇лъ.	37. у которого была своя земля, продав ее, принес деньги и положил к ногам Апостолов¹⁴⁷.

Глава 5

а҃. Мꙋ́жъ же нѣ́кїй, А҆на́нїа и҆́менемъ, съ Сапфі́рою жено́ю свое́ю, продадѐ село̀	1. Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение,
в҃. и҆ ᲂу҆таѝ ѿ цѣны̀, свѣ́дꙋщей и҆ женѣ̀ є҆гѡ̀: и҆ прине́съ ча́сть нѣ́кꙋю, пред̾ нога́ми А҆пⷭ҇лъ положѝ.	2. утаил из цены, с ведома и жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов¹⁴⁸.
г҃. Рече́ же Пе́тръ: А҆на́нїе, почто̀ и҆спо́лни сатана̀ се́рдце твоѐ солга́ти Дх҃ꙋ Ст҃о́мꙋ и҆ ᲂу҆таи́ти ѿ цѣны̀ села̀;	3. Но Петр сказал: Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли¹⁴⁹?
д҃. сꙋ́щее тебѣ̀ не твое́ ли бѣ̀, и҆ прода́ное не въ твое́й ли вла́сти бѧ́ше; что̀ ꙗ҆́кѡ положи́лъ є҆сѝ въ се́рдцы твое́мъ ве́щь сїю̀; не человѣ́кѡмъ солга́лъ є҆сѝ, но Бг҃ꙋ.	4. Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу¹⁵⁰.
є҃. Слы́шавъ же А҆на́нїа словеса̀ сїѧ̑, па́дъ и҆́здше: и҆ бы́сть стра́хъ вели́къ на всѣ́хъ слы́шащихъ сїѧ̑.	5. Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех, слышавших это¹⁵¹.
ѕ҃. Вста́вше же ю҆́нѡши взѧ́ша є҆го̀ и҆ и҆зне́сше погребо́ша.	6. И встав, юноши приготовили его к погребению и, вынеся, похоронили.
з҃. Бы́сть же ꙗ҆́кѡ трїе́мъ часѡ́мъ минꙋ́вшымъ, и҆ жена̀ є҆гѡ̀ не вѣ́дꙋщи бы́вшагѡ вни́де.	7. Часа через три после сего пришла и жена его, не зная о случившемся.
и҃. Ѿвѣща́ же є҆́й Пе́тръ: рцы́ ми, а҆́ще на толи́цѣ село̀ ѿда́ста; Ѻ҆на́ же речѐ: є҆́й, на толи́цѣ.	8. Петр же спросил ее: скажи мне, за столько ли продали вы землю? Она сказала: да, за столько¹⁵².
ѳ҃. Пе́тръ же речѐ къ не́й: что̀ ꙗ҆́кѡ согласи́стасѧ и҆скꙋси́ти Дх҃а Гдⷭ҇нѧ; сѐ, но́ги погре́бшихъ мꙋ́жа твоего̀ при две́рехъ, и҆ и҆знесꙋ́тъ тѧ̀.	9. Но Петр сказал ей: что это согласились вы искусить Духа Господня? вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут.
і҃. Паде́ же а҆́бїе пред̾ нога́ма є҆гѡ̀ и҆ и҆́здше: вше́дше же ю҆́нѡши ѡ҆брѣто́ша ю҆̀ ме́ртвꙋ и҆ и҆зне́сше погребо́ша бли́з̾ мꙋ́жа є҆ѧ̀.	10. Вдруг она упала у ног его и испустила дух. И юноши, войдя, нашли ее мертвою и, вынеся, похоронили подле мужа ее¹⁵³.
а҃і. бы́сть стра́хъ вели́къ на все́й Цр҃кви и҆ на всѣ́хъ слы́шащихъ сїѧ̑.	11. И великий страх объял всю церковь и всех слышавших это.
в҃і. Рꙋка́ми же А҆пⷭ҇льскими бы́ша зна́мєнїѧ и҆ чꙋдеса̀ въ лю́дехъ мнѡ́га: и҆ бѧ́хꙋ є҆динодꙋ́шнѡ всѝ въ притво́рѣ Соломѡ́ни:	12. Руками же Апостолов совершались в народе многие знамения и чудеса; и все единодушно пребывали в притворе Соломоновом¹⁵⁴;
г҃і. ѿ про́чихъ же никто́же смѣ́ѧше прилѣплѧ́тисѧ и҆̀мъ, но велича́хꙋ и҆̀хъ лю́дїе.	13. из посторонних же никто не смел пристать к ним, а народ прославлял их.
д҃і. Па́че же прилага́хꙋсѧ вѣ́рꙋющїи Гдⷭ҇еви, мно́жество мꙋже́й же и҆ же́нъ,	14. Верующих же более и более присоединялось к Господу, множество мужчин и женщин¹⁵⁵,
є҃і. ꙗ҆́кѡ и҆ на стѡ́гны и҆зноси́ти недꙋ̑жныѧ и҆ полага́ти на посте́лехъ и҆ на ѻ҆дрѣ́хъ, да грѧдꙋ́щꙋ Петрꙋ̀ понѐ сѣ́нь є҆гѡ̀ ѡ҆сѣни́тъ нѣ́коего ѿ ни́хъ.	15. так что выносили больных на улицы и полагали на постелях и кроватях, дабы хотя тень проходящего Петра осенила кого из них.
ѕ҃і. Схожда́шесѧ же и҆ мно́жество ѿ ѡ҆кре́стныхъ градѡ́въ во І҆ерⷭ҇ли́мъ, приносѧ́ще недꙋ̑жныѧ и҆ стра́ждꙋщыѧ ѿ дꙋ̑хъ нечи́стыхъ, и҆̀же и҆сцѣлѣва́хꙋсѧ всѝ.	16. Сходились также в Иерусалим многие из окрестных городов, неся больных и нечистыми духами одержимых, которые и исцелялись все¹⁵⁶.
з҃і. Воста́въ же а҆рхїере́й и҆ всѝ и҆̀же съ ни́мъ, сꙋ́щаѧ є҆́ресь саддꙋке́йскаѧ, и҆спо́лнишасѧ за́висти,	17. Первосвященник же и с ним все, принадлежавшие к ереси саддукейской, исполнились зависти,
и҃і. и҆ возложи́ша рꙋ́ки своѧ̑ на А҆пⷭ҇лы и҆ посла́ша и҆̀хъ въ соблюде́нїе ѻ҆́бщее.	18. и наложили руки свои на Апостолов, и заключили их в народную темницу.
ѳ҃і. А҆́гг҃лъ же Гдⷭ҇ень но́щїю ѿве́рзе двє́ри темни́цы, и҆зве́дъ же и҆̀хъ, речѐ:	19. Но Ангел Господень ночью отворил двери темницы и, выведя их, сказал:
к҃. и҆ди́те и҆ ста́вше глаго́лите въ це́ркви лю́демъ всѧ̑ глаго́лы жи́зни сеѧ̀.	20. идите и, став в храме, говорите народу все сии слова жизни¹⁵⁷.
к҃а. Слы́шавше же внидо́ша по ᲂу҆́треницѣ ¹⁵⁸ въ це́рковь и҆ ᲂу҆ча́хꙋ. Прише́дъ же а҆рхїере́й и҆ и҆̀же съ ни́мъ, созва́ша собо́ръ и҆ всѧ̑ ста́рцы ѿ сынѡ́въ і҆и҃левыхъ и҆ посла́ша во ᲂу҆зи́лище, привестѝ и҆̀хъ.	21. Они, выслушав, вошли утром в храм и учили. Между тем первосвященник и которые с ним, придя, созвали синедрион и всех старейшин из сынов Израилевых и послали в темницу привести Апостолов¹⁵⁹.
к҃в. Слꙋги̑ же ше́дше не ѡ҆брѣто́ша и҆̀хъ въ темни́цѣ, возвра́щшежесѧ возвѣсти́ша,	22. Но служители, придя, не нашли их в темнице и, возвратившись, донесли,
к҃г. глаго́люще, ꙗ҆́кѡ темни́цꙋ ᲂу҆́бѡ ѡ҆брѣто́хомъ заключе́нꙋ со всѧ́кимъ ᲂу҆твержде́нїемъ и҆ блюсти́тєли стоѧ́щыѧ пред̾ две́рьми: ѿве́рзше же, внꙋ́трь ни є҆ди́нагѡ ѡ҆брѣто́хомъ.	23. говоря: темницу мы нашли запертою со всею предосторожностью и стражей стоящими перед дверями; но, отворив, не нашли в ней никого¹⁶⁰.
к҃д. Ꙗ҆́коже слы́шаша словеса̀ сїѧ̑ а҆рхїере́й же и҆ воево́да церко́вный и҆ первосвѧще́нницы, недоꙋмѣва́хꙋсѧ ѡ҆ ни́хъ, что̀ ᲂу҆́бѡ бꙋ́детъ сїѐ.	24. Когда услышали эти слова первосвященник, начальник стражи и прочие первосвященники, недоумевали, что бы это значило.
к҃є. Прише́дъ же нѣ́кто возвѣстѝ и҆̀мъ, глаго́лѧ, ꙗ҆́кѡ сѐ, мꙋ́жїе, и҆̀хже всади́сте въ темни́цꙋ, сꙋ́ть въ це́ркви стоѧ́ще и҆ ᲂу҆ча́ще лю́ди.	25. Пришел же некто и донес им, говоря: вот, мужи, которых вы заключили в темницу, стоят в храме и учат народ¹⁶¹.
к҃ѕ. Тогда̀ ше́дъ воево́да со слꙋга́ми, приведѐ и҆̀хъ не съ нꙋ́ждею, боѧ́хꙋсѧ бо люді́й, да не ка́менїемъ побїю́тъ и҆̀хъ:	26. Тогда начальник стражи пошел со служителями и привел их без принуждения, потому что боялись народа, чтобы не побили их камнями;
к҃з. приве́дше же и҆̀хъ, поста́виша на со́нмищи, и҆ вопросѝ и҆̀хъ а҆рхїере́й, глаго́лѧ:	27. приведя же их, поставили в синедрионе¹⁶², и спросил их первосвященник, говоря:
к҃и. не запреще́нїемъ ли запрети́хомъ ва́мъ не ᲂу҆чи́ти ѡ҆ и҆́мени се́мъ; и҆ сѐ, и҆спо́лнисте і҆ерⷭ҇ли́мъ ᲂу҆че́нїемъ ва́шимъ и҆ хо́щете навестѝ на ны̀ кро́вь чл҃вѣ́ка сегѡ̀.	28. не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем? и вот, вы наполнили Иерусалим учением вашим и хотите навести на нас кровь Того Человека¹⁶³.
к҃ѳ. Ѿвѣща́въ же Пе́тръ и҆ А҆пⷭ҇ли рѣ́ша: повинова́тисѧ подоба́етъ Бг҃ови па́че, не́жели человѣ́кѡмъ:	29. Петр же и Апостолы в ответ сказали: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам¹⁶⁴;
л҃. Бг҃ъ ѻ҆тє́цъ на́шихъ воздви́же І҆и҃са, Є҆го́же вы̀ ᲂу҆би́сте, повѣ́сивше на дре́вѣ:	30. Бог отцов наших воскресил Иисуса, Которого вы умертвили, повесив на древе.
л҃а. Сего̀ Бг҃ъ Нача́льника и҆ Сп҃са возвы́си десни́цею Свое́ю, да́ти покаѧ́нїе І҆и҃леви и҆ ѡ҆ставле́нїе грѣхѡ́въ:	31. Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника и Спасителя, дабы дать Израилю покаяние и прощение грехов.
л҃в. и҆ мы̀ є҆смы̀ Тогѡ̀ свидѣ́телїе глагѡ́лъ си́хъ, и҆ Дх҃ъ Ст҃ы́й, Є҆го́же дадѐ Бг҃ъ повинꙋ́ющымсѧ Є҆мꙋ̀.	32. Свидетели Ему в сем мы и Дух Святый, Которого Бог дал повинующимся Ему¹⁶⁵.
л҃г. Ѻ҆ни́ же слы́шавше распыха́хꙋсѧ и҆ совѣща́ша ᲂу҆би́ти и҆̀хъ.	33. Слышав это, они разрывались от гнева и умышляли умертвить их¹⁶⁶.
л҃д. Воста́въ же нѣ́кїй на со́нмищи фарїсе́й, и҆́менемъ Гамалїи́лъ, законоꙋчи́тель че́стенъ всѣ̑мъ лю́демъ, повелѣ̀ внѣ̀ ма́лѡ что̀ а҆пⷭ҇лѡмъ ᲂу҆стꙋпи́ти,	34. Встав же в синедрионе, некто фарисей, именем Гамалиил, законоучитель, уважаемый всем народом, приказал вывести Апостолов на короткое время,
л҃є. рече́ же къ ни̑мъ: мꙋ́жїе І҆и҃льтѧне, внима́йте себѣ̀ ѡ҆ человѣ́цѣхъ си́хъ, что̀ хо́щете сотвори́ти:	35. а им сказал: мужи Израильские! подумайте сами с собою о людях сих, что́ вам с ними делать¹⁶⁷:
л҃ѕ. пред̾ си́ми бо де́ньми воста̀ Ѳе́ѵда, глаго́лѧ бы́ти вели́ка нѣ́коего себѐ, є҆мꙋ́же прилѣпи́шасѧ число́мъ мꙋже́й ꙗ҆́кѡ четы́реста: и҆́же ᲂу҆бїе́нъ бы́сть, и҆ всѝ, є҆ли́цы повинꙋ́шасѧ є҆мꙋ̀, разыдо́шасѧ и҆ бы́ша ни во что́же:	36. ибо незадолго перед сим явился Февда, выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли¹⁶⁸;
л҃з. по се́мъ воста̀ І҆ꙋ́да Галїле́анинъ во дни̑ написа́нїѧ и҆ ѿвлечѐ лю́ди довѡ́льны в̾слѣ́дъ себє̀: и҆ то́й поги́бе, и҆ всѝ, є҆ли́цы послꙋ́шаша є҆гѡ̀, разсы́пашасѧ:	37. после него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались¹⁶⁹;
л҃и. и҆ нн҃ѣ, глаго́лю ва́мъ, ѿстꙋпи́те ѿ человѣ̑къ си́хъ и҆ ѡ҆ста́вите и҆̀хъ: ꙗ҆́кѡ а҆́ще бꙋ́детъ ѿ человѣ̑къ совѣ̑тъ се́й и҆лѝ дѣ́ло сїѐ, разори́тсѧ,	38. и ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится,
л҃ѳ. а҆́ще ли же ѿ Бг҃а є҆́сть, не мо́жете разори́ти то̀, да не ка́кѡ и҆ бг҃обо́рцы ѡ҆брѧ́щетесѧ.	39. а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками¹⁷⁰.
м҃. Послꙋ́шаша же є҆гѡ̀, и҆ призва́вше А҆пⷭ҇лы, би́вше запрети́ша и҆̀мъ не глаго́лати ѡ҆ и҆́мени І҆и҃совѣ и҆ ѿпꙋсти́ша и҆̀хъ.	40. Они послушались его; и, призвав Апостолов, били их и, запретив им говорить о имени Иисуса, отпустили их¹⁷¹.
м҃а. Ѻ҆ни́ же ᲂу҆̀бо и҆дѧ́хꙋ ра́дꙋющесѧ ѿ лица̀ собо́ра, ꙗ҆́кѡ за и҆́мѧ Гдⷭ҇а І҆и҃са сподо́бишасѧ безче́стїе прїѧ́ти:	41. Они же пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие¹⁷²;
м҃в. по всѧ̑ же дни̑ въ це́ркви и҆ въ домѣ́хъ не престаѧ́хꙋ ᲂу҆ча́ще и҆ благовѣствꙋ́юще І҆и҃са Хрⷭ҇та̀.	42. и всякий день в храме и по домам не переставали учить и благовествовать об Иисусе Христе¹⁷³.

Глава 6

а҃. Во дне́хъ же си́хъ, ᲂу҆мно́жившымсѧ ᲂу҆чн҃кѡ́мъ, бы́сть ропта́нїе Є҆́ллинѡвъ ко Є҆вре́ѡмъ, ꙗ҆́кѡ презира́ємы быва́хꙋ во вседне́внѣмъ слꙋже́нїи вдови̑цы и҆́хъ.	1. В эти дни, когда умножились ученики, произошел у Еллинистов ропот на Евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей¹⁷⁴.
в҃. Призва́вше же двана́десѧть мно́жество ᲂу҆чн҃къ, рѣ́ша: не ᲂу҆го́дно є҆́сть на́мъ, ѡ҆ста́вльшымъ сло́во Бж҃їе, слꙋжи́ти трапе́замъ:	2. Тогда двенадцать Апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах¹⁷⁵;
г҃. ᲂу҆смотри́те ᲂу҆̀бо, бра́тїе, мꙋ́жы ѿ ва́съ свидѣ́тельствѡваны се́дмь, и҆спо́лнєны Дх҃а Ст҃а и҆ премꙋ́дрости, и҆̀хже поста́вимъ над̾ слꙋ́жбою се́ю:	3. итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу,
д҃. мы́ же въ моли́твѣ и҆ слꙋже́нїи сло́ва пребꙋ́демъ.	4. а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова¹⁷⁶.
є҃. И҆ ᲂу҆го́дно бы́сть сло́во сїѐ пред̾ всѣ́мъ наро́домъ: и҆ и҆збра́ша Стефа́на, мꙋ́жа и҆спо́лнена вѣ́ры и҆ Дх҃а Ст҃а, и҆ Фїлі́ппа, и҆ Про́хора и҆ Нїкано́ра, и҆ Ті́мѡна и҆ Парме́на, и҆ Нїкола́а прише́льца А҆нтїохі́йскаго,	5. И угодно было это предложение всему собранию; и избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святаго, и Филиппа, и Прохора, и Никанора, и Тимона, и Пармена, и Николая Антиохийца, обращенного из язычников¹⁷⁷;
ѕ҃. и҆̀хже поста́виша пред̾ А҆пⷭ҇лы: и҆ помоли́вшесѧ возложи́ша на нѧ̀ рꙋ́цѣ.	6. их поставили перед Апостолами, и сии, помолившись, возложили на них руки¹⁷⁸.
з҃. И҆ сло́во Бж҃їе растѧ́ше, и҆ мно́жашесѧ число̀ ᲂу҆чн҃къ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ ѕѣлѡ̀: мно́гъ же наро́дъ свѧще́нникѡвъ послꙋ́шахꙋ вѣ́ры.	7. И слово Божие росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме; и из священников очень многие покорились вере¹⁷⁹.
и҃. Стефа́нъ же и҆спо́лнь вѣ́ры и҆ си́лы творѧ́ше зна́мєнїѧ и҆ чꙋдеса̀ вє́лїѧ въ лю́дехъ.	8. А Стефан, исполненный веры и силы, совершал великие чудеса и знамения в народе¹⁸⁰.
ѳ҃. Воста́ша же нѣ́цыи ѿ со́нма глаго́лемагѡ Лїверті́нска и҆ Кѷрине́йска и҆ А҆леѯа́ндрска, и҆ и҆̀же ѿ Кїлїкі́и и҆ А҆сі́и, стѧза́ющесѧ со Стефа́номъ:	9. Некоторые из так называемой синагоги Либертинцев и Киринейцев и Александрийцев и некоторые из Киликии и Асии вступили в спор со Стефаном;
і҃. и҆ не можа́хꙋ противꙋста́ти премꙋ́дрости и҆ Дх҃ꙋ, И҆́мже глаго́лаше.	10. но не могли противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил¹⁸¹.
а҃і. Тогда̀ под̾ꙋсти́ша мꙋ́жы глаго́лющыѧ, ꙗ҆́кѡ слы́шахомъ є҆го̀ глаго́люща глаго́лы хꙋ̑льныѧ на Мѡѷсе́а и҆ на Бг҃а.	11. Тогда научили они некоторых сказать: мы слышали, как он говорил хульные слова на Моисея и на Бога¹⁸².
в҃і. Сподвиго́ша же лю́ди и҆ ста́рцы и҆ кни́жники, и҆ напа́дше восхи́тиша є҆го̀ и҆ приведо́ша на со́нмище,	12. И возбудили народ и старейшин и книжников и, напав, схватили его и повели в синедрион¹⁸³,
г҃і. поста́виша же свидѣ́тєли лѡ́жны глаго́лющыѧ, ꙗ҆́кѡ человѣ́къ се́й не престае́тъ глаго́лы хꙋ̑льныѧ глаго́лѧ на мѣ́сто ст҃о́е сїѐ и҆ зако́нъ:	13. и представили ложных свидетелей, которые говорили: этот человек не перестает говорить хульные слова на святое место сие и на закон;
д҃і. слы́шахомъ бо є҆го̀ глаго́люща, ꙗ҆́кѡ І҆и҃съ Назѡре́й Се́й разори́тъ мѣ́сто сїѐ и҆ и҆змѣни́тъ ѡ҆бы̑чаи, ꙗ҆̀же предадѐ на́мъ Мѡѷсе́й.	14. ибо мы слышали, как он говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей¹⁸⁴.
є҃і. И҆ воззрѣ́вше на́нь всѝ сѣдѧ́щїи въ со́нмищи, ви́дѣша лицѐ є҆гѡ̀ ꙗ҆́кѡ лицѐ А҆́гг҃ла.	15. И все, сидящие в синедрионе, смотря на него, видели лице его, как лице Ангела¹⁸⁵.

Глава 7

а҃. Рече́ же а҆рхїере́й: а҆́ще ᲂу҆́бѡ сїѧ̑ та́кѡ сꙋ́ть;	1. Тогда сказал первосвященник: так ли это?
в҃. Ѻ҆́нъ же речѐ: мꙋ́жїе бра́тїе и҆ ѻ҆тцы̀, послꙋ́шайте. Бг҃ъ сла́вы ꙗ҆ви́сѧ ѻ҆тцꙋ̀ на́шемꙋ а҆враа́мꙋ сꙋ́щꙋ въ Месопота́мїи, пре́жде да́же не всели́тисѧ є҆мꙋ̀ въ Харра́нь,	2. Но он сказал: мужи братия и отцы! послушайте. Бог славы явился отцу нашему Аврааму в Месопотамии, прежде переселения его в Харран¹⁸⁶,
г҃. и҆ речѐ къ немꙋ̀: и҆зы́ди ѿ землѝ твоеѧ̀ и҆ ѿ ро́да твоегѡ̀ и҆ ѿ до́мꙋ ѻ҆тца̀ твоегѡ̀, и҆ прїидѝ въ зе́млю, ю҆́же а҆́ще тѝ покажꙋ̀.	3. и сказал ему: выйди из земли твоей и из родства твоего и из дома отца твоего, и пойди в землю, которую покажу тебе.
д҃. Тогда̀ и҆зше́дъ ѿ землѝ Халде́йскїѧ, всели́сѧ въ Харра́нь: и҆ ѿтꙋ́дꙋ, по ᲂу҆ме́ртвїи ѻ҆тца̀ є҆гѡ̀, преселѝ є҆го̀ въ зе́млю сїю̀, на не́йже вы̀ нн҃ѣ живетѐ,	4. Тогда он вышел из земли Халдейской и поселился в Харране; а оттуда, по смерти отца его, переселил его Бог в сию землю, в которой вы ныне живете¹⁸⁷;
є҃. и҆ не дадѐ є҆мꙋ̀ наслѣ́дїѧ въ не́й, нижѐ стопы̀ нѡ́гꙋ: и҆ ѡ҆бѣща̀ да́ти є҆мꙋ̀ ю҆̀ во ѡ҆держа́нїе и҆ сѣ́мени є҆гѡ̀ по не́мъ, не сꙋ́щꙋ є҆мꙋ̀ ча́дꙋ.	5. и не дал ему на ней наследства ни на стопу ноги, а обещал дать ее во владение ему и потомству его по нем, когда еще был он бездетен.
ѕ҃. Гл҃а же си́це Бг҃ъ, ꙗ҆́кѡ бꙋ́детъ сѣ́мѧ є҆гѡ̀ прише́льцы въ землѝ чꙋжде́й, и҆ порабо́тѧтъ є҆̀ и҆ ѡ҆ѕло́бѧтъ лѣ́тъ четы́реста.	6. И сказал ему Бог, что потомки его будут переселенцами в чужой земле и будут в порабощении и притеснении лет четыреста¹⁸⁸.
з҃. И҆ ꙗ҆зы́кꙋ, є҆мꙋ́же порабо́таютъ, сꙋждꙋ̀ А҆́зъ, речѐ Бг҃ъ: и҆ по си́хъ и҆зы́дꙋтъ и҆ послꙋ́жатъ Мѝ на мѣ́стѣ се́мъ.	7. Но Я, сказал Бог, произведу суд над тем народом, у которого они будут в порабощении; и после того они выйдут и будут служить Мне на сем месте¹⁸⁹.
и҃. И҆ дадѐ є҆мꙋ̀ завѣ́тъ ѡ҆брѣ́занїѧ. И҆ та́кѡ родѝ І҆саа́ка и҆ ѡ҆брѣ́за є҆го̀ въ де́нь ѻ҆смы́й: и҆ І҆саа́къ І҆а́кѡва, и҆ І҆а́кѡвъ двана́десѧть патрїа̑рхъ.	8. И дал ему завет обрезания. По сем родил он Исаака и обрезал его в восьмой день; а Исаак родил Иакова, Иаков же двенадцать патриархов¹⁹⁰.
ѳ҃. И҆ патрїа́рси позави́дѣвше І҆ѡ́сифꙋ прода́ша є҆го̀ во Є҆гѵ́петъ: и҆ бѣ̀ Бг҃ъ съ ни́мъ,	9. Патриархи, по зависти, продали Иосифа в Египет; но Бог был с ним,
і҃. и҆ и҆з̾ѧ́тъ є҆го̀ ѿ всѣ́хъ скорбе́й є҆гѡ̀, и҆ дадѐ є҆мꙋ̀ благода́ть и҆ премꙋ́дрость пред̾ фараѡ́номъ царе́мъ Є҆гѵ́петскимъ: и҆ поста́ви є҆го̀ нача́льника над̾ Є҆гѵ́птомъ и҆ над̾ всѣ́мъ до́момъ свои́мъ.	10. и избавил его от всех скорбей его, и даровал мудрость ему и благоволение царя Египетского фараона, который и поставил его начальником над Египтом и над всем домом своим¹⁹¹.
а҃і. Прїи́де же гла́дъ на всю̀ зе́млю Є҆гѵ́петскꙋю и҆ Ханаа́ню и҆ ско́рбь ве́лїѧ, и҆ не ѡ҆брѣта́хꙋ сы́тости ѻ҆тцы̀ на́ши.	11. И пришел голод и великая скорбь на всю землю Египетскую и Ханаанскую, и отцы наши не находили пропитания.
в҃і. Слы́шавъ же І҆а́кѡвъ сꙋ́щꙋю пшени́цꙋ во Є҆гѵ́птѣ, посла̀ ѻ҆тцы̀ на́шѧ пе́рвѣе,	12. Иаков же, услышав, что есть хлеб в Египте, послал туда отцов наших в первый раз¹⁹²,
г҃і. и҆ внегда̀ второ́е (прїидо́ша), позна́нъ бы́сть І҆ѡ́сифъ бра́тїи свое́й, и҆ ꙗ҆́вѣ бы́сть фараѡ́нꙋ ро́дъ І҆ѡ́сифовъ.	13. А когда они пришли во второй раз, Иосиф открылся братьям своим, и известен стал фараону род Иосифов.
д҃і. Посла́въ же і҆ѡ́сифъ призва̀ ѻ҆тца̀ своего̀ І҆а́кѡва и҆ всѐ сро́дство своѐ, се́дмьдесѧтъ и҆ пѧ́ть дꙋ́шъ.	14. Иосиф, послав, призвал отца своего Иакова и все родство свое, душ семьдесят пять¹⁹³.
є҃і. Сни́де же І҆а́кѡвъ во Є҆гѵ́петъ, и҆ сконча́сѧ са́мъ и҆ ѻ҆тцы̀ на́ши:	15. Иаков перешел в Египет, и скончался сам и отцы наши;
ѕ҃і. и҆ принесе́ни бы́ша въ Сѷхе́мъ и҆ положе́ни бы́ша во гро́бѣ, є҆го́же кꙋпѝ А҆враа́мъ цѣно́ю сребра̀ ѿ сынѡ́въ Е҆ммѡ́ра Сѷхе́мова.	16. и перенесены были в Сихем и положены во гробе, который купил Авраам ценою серебра у сынов Еммора Сихемова¹⁹⁴.
з҃і. И҆ ꙗ҆́коже приближа́шесѧ вре́мѧ ѡ҆бѣтова́нїѧ, и҆́мже клѧ́тсѧ Бг҃ъ А҆враа́мꙋ, возрасто́ша лю́дїе и҆ ᲂу҆мно́жишасѧ во Е҆гѵ́птѣ,	17. А по мере, как приближалось время исполниться обетованию, о котором клялся Бог Аврааму, народ возрастал и умножался в Египте¹⁹⁵,
и҃і. до́ндеже наста̀ ца́рь и҆́нъ (во Е҆гѵ́птѣ), и҆́же не зна́ше І҆ѡ́сифа:	18. до тех пор, как восстал иной царь, который не знал Иосифа;
ѳ҃і. се́й ѕлѣ̀ ᲂу҆мы́сливъ ѡ҆ ро́дѣ на́шемъ, ѡ҆ѕло́би ѻ҆тцы̀ на́шѧ, ᲂу҆мори́ти младе́нцы и҆́хъ и҆ не ѡ҆живи́ти.	19. сей, ухищряясь против рода нашего, притеснял отцов наших, принуждая их бросать детей своих, чтобы не оставались в живых¹⁹⁶.
к҃. Въ не́же вре́мѧ роди́сѧ Мѡѷсе́й и҆ бѣ̀ ᲂу҆го́денъ Бг҃ови, и҆́же пита́нъ бы́сть мцⷭ҇ы трѝ въ домꙋ̀ ѻ҆тца̀ своегѡ̀:	20. В это время родился Моисей, и был прекрасен пред Богом. Три месяца он был питаем в доме отца своего,
к҃а. и҆зве́ржена же є҆го̀ взѧ́тъ є҆го̀ дщѝ фараѡ́нова и҆ воспита̀ и҆̀ себѣ̀ въ сы́на:	21. а когда был брошен, взяла его дочь фараонова и воспитала его у себя, как сына¹⁹⁷;
к҃в. и҆ нака́занъ бы́сть Мѡѷсе́й все́й премꙋ́дрости Е҆гѵ́петстѣй, бѣ́ же си́ленъ въ словесѣ́хъ и҆ дѣ́лѣхъ.	22. и научен был Моисей всей мудрости Египетской, и был силен в словах и делах¹⁹⁸.
к҃г. Є҆гда́ же и҆сполнѧ́шесѧ є҆мꙋ̀ лѣ́тъ четы́редесѧтихъ вре́мѧ, взы́де на се́рдце є҆мꙋ̀ посѣти́ти бра́тїю свою̀ сы́ны І҆и҃лєвы:	23. Когда же исполнилось ему сорок лет, пришло ему на сердце посетить братьев своих, сынов Израилевых¹⁹⁹.
к҃д. и҆ ви́дѣвъ нѣ́коего ѡ҆би́дима, посо́бствова и҆ сотворѝ ѿмще́нїе ѡ҆би́димомꙋ, ᲂу҆би́въ Е҆гѵ́птѧнина.	24. и, увидев одного из них обижаемого, вступился и отмстил за оскорбленного, поразив Египтянина.
к҃є. Мнѧ́ше же разꙋмѣ́ти бра́тїѧмъ свои̑мъ, ꙗ҆́кѡ Бг҃ъ рꙋко́ю є҆гѡ̀ да́стъ и҆̀мъ спасе́нїе: ѻ҆ни́ же не разꙋмѣ́ша.	25. Он думал, поймут братья его, что Бог рукою его дает им спасение; но они не поняли²⁰⁰.
к҃ѕ. Во ᲂу҆́трїй же де́нь ꙗ҆ви́сѧ и҆̀мъ тѧ́жꙋщымсѧ и҆ привлача́ше и҆̀хъ въ примире́нїе, ре́къ: мꙋ́жїе, бра́тїѧ є҆стѐ вы̀, вскꙋ́ю ѡ҆би́дите дрꙋ́гъ дрꙋ́га;	26. На следующий день, когда некоторые из них дрались, он явился и склонял их к миру, говоря: вы братья; зачем обижаете друг друга?
к҃з. Ѡ҆би́дѧй же бли́жнѧго ѿри́нꙋ є҆го̀, ре́къ: кто̀ тѧ̀ поста́ви кнѧ́зѧ и҆ сꙋдїю̀ над̾ на́ми;	27. Но обижающий ближнего оттолкнул его, сказав: кто тебя поставил начальником и судьею над нами?
к҃и. є҆да̀ ᲂу҆би́ти мѧ̀ ты̀ хо́щеши, и҆́мже ѡ҆́бразомъ ᲂу҆би́лъ є҆сѝ вчера̀ Е҆гѵ́птѧнина;	28. не хочешь ли ты убить и меня, как вчера убил Египтянина²⁰¹?
к҃ѳ. Бѣжа́ же Мѡѷсе́й ѡ҆ словесѝ се́мъ и҆ бы́сть пришле́цъ въ землѝ Мадїа́мстѣй, и҆дѣ́же родѝ сы̑на два̀.	29. От сих слов Моисей убежал и сделался пришельцем в земле Мадиамской, где родились от него два сына²⁰².
л҃. И҆ и҆спо́лньшымсѧ лѣ́тѡмъ четы́редесѧтимъ, ꙗ҆ви́сѧ є҆мꙋ̀ въ пꙋсты́ни горы̀ Сїна́йскїѧ а҆́гг҃лъ Гдⷭ҇ень въ пла́мени ѻ҆́гненѣ въ кꙋпинѣ̀:	30. По исполнении сорока лет явился ему в пустыне горы Синая Ангел Господень в пламени горящего тернового куста;
л҃а. Мѡѷсе́й же ви́дѣвъ дивлѧ́шесѧ видѣ́нїю: пристꙋпа́ющꙋ же є҆мꙋ̀ разꙋмѣ́ти, бы́сть гла́съ Гдⷭ҇ень къ немꙋ̀:	31. Моисей, увидев, дивился видению; а когда подходил рассмотреть, был к нему глас Господень²⁰³:
л҃в. А҆́зъ Бг҃ъ ѻ҆тє́цъ твои́хъ, Бг҃ъ А҆враа́мовъ и҆ Бг҃ъ І҆саа́ковъ и҆ Бг҃ъ І҆а́кѡвль. Тре́петенъ же бы́въ Мѡѷсе́й не смѣ́ѧше смотри́ти.	32. Я Бог отцов твоих, Бог Авраама и Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей, объятый трепетом, не смел смотреть²⁰⁴.
л҃г. Рече́ же є҆мꙋ̀ Гдⷭ҇ь: и҆зꙋ́й сапогѝ ногꙋ̀ твоє́ю, мѣ́сто бо, на не́мже стои́ши, землѧ̀ ст҃а̀ є҆́сть:	33. И сказал ему Господь: сними обувь с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая²⁰⁵;
л҃д. ви́дѧ ви́дѣхъ ѡ҆ѕлобле́нїе люді́й Мои́хъ, и҆̀же во Е҆гѵ́птѣ, и҆ стена́нїе и҆́хъ ᲂу҆слы́шахъ, и҆ снидо́хъ и҆з̾ѧ́ти и҆̀хъ: и҆ нн҃ѣ грѧдѝ, послю́ тѧ во Е҆гѵ́петъ.	34. Я вижу притеснение народа Моего в Египте, и слышу стенание его, и нисшел избавить его: итак пойди, Я пошлю тебя в Египет²⁰⁶.
л҃є. Сего̀ Мѡѷсе́а, є҆го́же ѿри́нꙋша, ре́кше: кто̀ тѧ̀ поста́ви нача́льника и҆ сꙋдїю̀; сего̀ Бг҃ъ кнѧ́зѧ и҆ и҆зба́вителѧ посла̀ рꙋко́ю А҆́гг҃ла ꙗ҆́вльшагѡсѧ є҆мꙋ̀ въ кꙋпинѣ̀:	35. Сего Моисея, которого они отвергли, сказав: кто тебя поставил начальником и судьею? сего Бог чрез Ангела, явившегося ему в терновом кусте, послал начальником и избавителем²⁰⁷;
л҃ѕ. се́й и҆зведѐ и҆̀хъ, сотво́рь чꙋдеса̀ и҆ зна́мєнїѧ въ землѝ Е҆гѵ́петстѣй и҆ въ Чермнѣ́мъ мо́ри, и҆ въ пꙋсты́ни лѣ́тъ четы́редесѧть.	36. сей вывел их, сотворив чудеса и знамения в земле Египетской, и в Чермном море, и в пустыне в продолжение сорока лет²⁰⁸.
л҃з. Се́й є҆́сть Мѡѷсе́й рекі́й сынѡ́мъ І҆и҃лєвымъ: Прⷪ҇ро́ка ва́мъ воздви́гнетъ Гдⷭ҇ь Бг҃ъ ва́шъ ѿ бра́тїи ва́шеѧ ꙗ҆́кѡ менѐ: Тогѡ̀ послꙋ́шайте.	37. Это тот Моисей, который сказал сынам Израилевым: Пророка воздвигнет вам Господь Бог ваш из братьев ваших, как меня; Его слушайте (Втор.18:15)²⁰⁹.
л҃и. Се́й є҆́сть бы́вый въ цр҃кви въ пꙋсты́ни со а҆́гг҃ломъ, глаго́лавшимъ є҆мꙋ̀ на горѣ̀ Сїна́йстѣй, и҆ со ѻ҆тцы̑ на́шими, и҆́же прїѧ́тъ словеса̀ жи̑ва да́ти на́мъ,	38. Это тот, который был в собрании в пустыне с Ангелом, говорившим ему на горе Синае, и с отцами нашими, и который принял живые слова, чтобы передать нам²¹⁰,
л҃ѳ. є҆гѡ́же не восхотѣ́ша послꙋ́шати ѻ҆тцы̀ на́ши, но ѿри́нꙋша и҆̀ и҆ ѡ҆брати́шасѧ се́рдцемъ свои́мъ во Е҆гѵ́петъ,	39. которому отцы наши не хотели быть послушными, но отринули его и обратились сердцами своими к Египту,
м҃. ре́кше А҆арѡ́нꙋ: сотворѝ на́мъ бо́ги, и҆̀же пред̾и́дꙋтъ пред̾ на́ми, Мѡѷсе́ю бо семꙋ̀, и҆́же и҆зведѐ на́съ ѿ землѝ Е҆гѵ́петскїѧ, не вѣ́мы, что̀ бы́сть є҆мꙋ̀.	40. сказав Аарону: сделай нам богов, которые предшествовали бы нам; ибо с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что случилось²¹¹.
м҃а. И҆ сотвори́ша тельца̀ во дни̑ ѡ҆́ны, и҆ принесо́ша же́ртвꙋ і҆́дѡлꙋ, и҆ веселѧ́хꙋсѧ въ дѣ́лѣхъ рꙋкꙋ̀ своє́ю.	41. И сделали в те дни тельца, и принесли жертву идолу, и веселились перед делом рук своих²¹².
м҃в. Ѿврати́сѧ же Бг҃ъ и҆ предадѐ и҆̀хъ слꙋжи́ти во́ємъ небє́снымъ, ꙗ҆́коже пи́сано є҆́сть въ кни́зѣ прⷪ҇рѡ́къ: є҆да̀ заколє́нїѧ и҆ жє́ртвы принесо́сте Мѝ лѣ́тъ четы́редесѧть въ пꙋсты́ни, до́ме І҆и҃левъ;	42. Бог же отвратился и оставил их служить воинству небесному, как написано в книге пророков: дом Израилев! приносили ли вы Мне заколения и жертвы в продолжение сорока лет в пустыне²¹³?
м҃г. и҆ воспрїѧ́сте ски́нїю Моло́ховꙋ и҆ ѕвѣздꙋ̀ бо́га ва́шегѡ Ремфа́на, ѡ҆́бразы, ꙗ҆̀же сотвори́сте покланѧ́тисѧ и҆̀мъ: и҆ преселю́ вы да́лѣе Вавѷлѡ́на.	43. Вы приняли скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали, чтобы поклоняться им: и Я переселю вас далее Вавилона.²¹⁴
м҃д. Сѣ́нь свидѣ́нїѧ бѧ́ше ѻ҆тцє́мъ на́шымъ въ пꙋсты́ни, ꙗ҆́коже повелѣ̀ Гл҃ѧй Мѡѷсе́ови сотвори́ти ю҆̀ по ѡ҆́бразꙋ, є҆го́же ви́дѣ:	44. Скиния свидетельства была у отцов наших в пустыне, как повелел Говоривший Моисею сделать ее по образцу, им виденному²¹⁵;
м҃є. ю҆́же и҆ внесо́ша прїе́мше ѻ҆тцы̀ на́ши со І҆исꙋ́сомъ во ѡ҆держа́нїе ꙗ҆зы́кѡвъ, и҆̀хже и҆зри́нꙋ Бг҃ъ ѿ лица̀ ѻ҆тє́цъ на́шихъ, да́же до дні́й Дв҃да:	45. отцы наши с Иисусом, взяв ее, внесли во владения народов, изгнанных Богом от лица отцов наших. Так было до дней Давида;²¹⁶
м҃ѕ. и҆́же ѡ҆брѣ́те блгⷣть пред̾ Бг҃омъ и҆ и҆спросѝ ѡ҆брѣстѝ селе́нїе Бг҃ꙋ І҆а́кѡвлю.	46. сей обрел благодать пред Богом и молил, чтобы найти жилище Богу Иакова.
м҃з. Соломѡ́нъ же созда̀ Є҆мꙋ̀ хра́мъ.	47. Соломон же построил Ему дом²¹⁷.
м҃и. Но Вы́шнїй не въ рꙋкотворе́нныхъ це́рквахъ живе́тъ, ꙗ҆́коже прⷪ҇ро́къ глаго́летъ:	48. Но Всевышний не в рукотворенных храмах живет, как говорит пророк:
м҃ѳ. нб҃о Мнѣ̀ прⷭ҇то́лъ є҆́сть, землѧ́ же подно́жїе нога́ма Мои́ма: кі́й хра́мъ сози́ждете Мѝ, гл҃етъ Гдⷭ҇ь, и҆лѝ ко́е мѣ́сто поко́ищꙋ Моемꙋ̀;	49. небо – престол Мой, и земля – подножие ног Моих. Какой дом созиждете Мне, говорит Господь, или какое место для покоя Моего?
н҃. Не рꙋка́ ли Моѧ̀ сотворѝ сїѧ̑ всѧ̑;	50. Не Моя ли рука сотворила всё сие?²¹⁸ (Ис.66:1–2)
н҃а. Жестоковы́йнїи и҆ неѡбрѣ́заннїи сердцы̀ и҆ ᲂу҆шесы̀, вы̀ прⷭ҇нѡ Дх҃ꙋ Ст҃о́мꙋ проти́витесѧ, ꙗ҆́коже ѻ҆тцы̀ ва́ши, та́кѡ и҆ вы̀:	51. Жестоковыйные! люди с необрезанным сердцем и ушами! вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы²¹⁹.
н҃в. кого̀ ѿ прⷪ҇рѡ́къ не и҆згна́ша ѻ҆тцы̀ ва́ши; и҆ ᲂу҆би́ша предвозвѣсти́вшыѧ ѡ҆ прише́ствїи Првⷣнагѡ, Е҆гѡ́же вы̀ нн҃ѣ преда́телє и҆ ᲂу҆бі̑йцы бы́сте,	52. Кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы,
н҃г. и҆̀же прїѧ́сте зако́нъ ᲂу҆строе́нїемъ А҆́гг҃льскимъ и҆ не сохрани́сте.	53. вы, которые приняли закон при служении Ангелов и не сохранили²²⁰.
н҃д. Слы́шаще же сїѧ̑, распыха́хꙋсѧ сердцы̀ свои́ми и҆ скрежета́хꙋ зꙋбы̀ на́нь.	54. Слушая сие, они рвались сердцами своими и скрежетали на него зубами²²¹.
н҃є. Стефа́нъ же сы́й и҆спо́лнь Дх҃а Ст҃а, воззрѣ́въ на не́бо, ви́дѣ сла́вꙋ Бж҃їю и҆ І҆и҃са стоѧ́ща ѡ҆деснꙋ́ю Бг҃а,	55. Стефан же, будучи исполнен Духа Святаго, воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога,
н҃ѕ. и҆ речѐ: сѐ, ви́жꙋ небеса̀ ѿвє́рста и҆ Сн҃а Чл҃вѣ́ча ѡ҆деснꙋ́ю стоѧ́ща Бг҃а.	56. и сказал: вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога²²².
н҃з. Возопи́вше же гла́сомъ ве́лїимъ, затыка́хꙋ ᲂу҆́шы своѝ и҆ ᲂу҆стреми́шасѧ є҆динодꙋ́шнѡ на́нь,	57. Но они, закричав громким голосом, затыкали уши свои, и единодушно устремились на него²²³;
н҃и. и҆ и҆зве́дше внѣ̀ гра́да, ка́менїемъ побива́хꙋ є҆го̀: и҆ свидѣ́телїе (сне́мше) ри̑зы своѧ̑ положи́ша при ногꙋ̀ ю҆́ноши нарица́емагѡ Са́ѵла,	58. и, выведя за город, стали побивать его камнями; свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла²²⁴,
н҃ѳ. и҆ ка́менїемъ побива́хꙋ Стефа́на, молѧ́щасѧ и҆ глаго́люща: Гдⷭ҇и І҆и҃се, прїимѝ дꙋ́хъ мо́й.	59. и побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! приими дух мой.
Ѯ҃. Прекло́нь же колѣ̑на, возопѝ гла́сомъ ве́лїимъ: Гдⷭ҇и, не поста́ви и҆̀мъ грѣха̀ сегѡ̀. И҆ сїѧ̑ ре́къ ᲂу҆́спе.	60. И, преклонив колени, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил²²⁵.

Глава 8

а҃. Са́ѵлъ же бѣ̀ соизволѧ́ѧ ᲂу҆бі́йствꙋ є҆гѡ̀. Бы́сть же въ то́й де́нь гоне́нїе ве́лїе на Цр҃ковь І҆ерⷭ҇ли́мскꙋю: вси́ же разсѣ́ѧшасѧ по страна́мъ І҆ꙋдє́йскимъ и҆ Самарі̑йскимъ, кромѣ̀ А҆пⷭ҇лъ:	1. Савл же одобрял убиение его. В те дни произошло великое гонение на церковь в Иерусалиме; и все, кроме Апостолов, рассеялись по разным местам Иудеи и Самарии;
в҃. погребо́ша же Стефа́на мꙋ́жїе благоговѣ́йнїи и҆ сотвори́ша пла́чь ве́лїй над̾ ни́мъ.	2. Стефана же погребли мужи благоговейные, и сделали великий плач по нем²²⁶.
г҃. Са́ѵлъ же ѡ҆ѕлоблѧ́ше Цр҃ковь, въ до́мы входѧ̀, и҆ влачѧ̀ мꙋ́жы и҆ жєны̀, предаѧ́ше въ темни́цꙋ.	3. А Савл терзал церковь, входя в домы и влача мужчин и женщин, отдавал в темницу.
д҃. Разсѣ́ѧвшїисѧ же прохожда́хꙋ, благовѣствꙋ́юще сло́во.	4. Между тем рассеявшиеся ходили и благовествовали слово²²⁷.
є҃. Фїлі́ппъ же соше́дъ во гра́дъ Самарі́йскїй, проповѣ́даше и҆̀мъ Хрⷭ҇та̀:	5. Так Филипп пришел в город Самарийский и проповедовал им Христа;
ѕ҃. внима́хꙋ же наро́ди глаго́лємымъ ѿ Фїлі́ппа є҆динодꙋ́шнѡ, слы́шаще и҆ ви́дѧще зна́мєнїѧ, ꙗ҆̀же творѧ́ше:	6. народ единодушно внимал тому, что говорил Филипп, слыша и видя, какие он творил чудеса²²⁸:
з҃. дꙋ́си бо нечи́стїи ѿ мно́гихъ и҆мꙋ́щихъ ѧ҆̀, вопїю́ще гла́сомъ ве́лїимъ, и҆схожда́хꙋ, мно́зи же разсла́бленнїи и҆ хро́мїи и҆сцѣли́шасѧ:	7. ибо нечистые духи из многих, одержимых ими, выходили с великим воплем, а многие расслабленные и хромые исцелялись;
и҃. и҆ бы́сть ра́дость ве́лїѧ во гра́дѣ то́мъ.	8. и была радость великая в том городе²²⁹.
ѳ҃. Мꙋ́жъ же нѣ́кїй, и҆́менемъ Сі́мѡнъ, пре́жде бѣ̀ во гра́дѣ волхвꙋ́ѧ и҆ ᲂу҆дивлѧ́ѧ ꙗ҆зы́къ Самарі́йскїй, глаго́лѧ нѣ́коего бы́ти себѐ вели́ка,	9. Находился же в городе некоторый муж, именем Симон, который перед тем волхвовал и изумлял народ Самарийский, выдавая себя за кого-то великого²³⁰;
і҃. є҆мꙋ́же внима́хꙋ всѝ ѿ ма́ла да́же до вели́ка, глаго́люще: се́й є҆́сть си́ла Бж҃їѧ вели́каѧ.	10. ему внимали все, от малого до большого, говоря: сей есть великая сила Божия.
а҃і. Внима́хꙋ же є҆мꙋ̀, занѐ дово́льно вре́мѧ волхвова̑нїи ᲂу҆дивлѧ́ше и҆̀хъ.	11. А внимали ему потому, что он немалое время изумлял их волхвованиями²³¹.
в҃і. Є҆гда́ же вѣ́роваша Фїлі́ппꙋ благовѣствꙋ́ющꙋ ꙗ҆̀же ѡ҆ Црⷭ҇твїи Бж҃їи и҆ ѡ҆ и҆́мени І҆и҃съ Хрⷭ҇то́вѣ, креща́хꙋсѧ мꙋ́жїе же и҆ жєны̀.	12. Но, когда поверили Филиппу, благовествующему о Царствии Божием и о имени Иисуса Христа, то крестились и мужчины и женщины.
г҃і. Сі́мѡнъ же и҆ са́мъ вѣ́рова и҆ кре́щьсѧ бѣ̀ пребыва́ѧ ᲂу҆ Фїлі́ппа: ви́дѧ же си̑лы и҆ зна́мєнїѧ вє́лїѧ быва́єма, ᲂу҆жа́сенъ дивлѧ́шесѧ.	13. Уверовал и сам Симон и, крестившись, не отходил от Филиппа; и, видя совершающиеся великие силы и знамения, изумлялся²³².
д҃і. Слы́авше же и҆̀же во І҆ерⷭ҇ли́мѣ А҆а҆пⷭ҇ли, ꙗ҆́кѡ прїѧ́тъ Самарі́а сло́во Ббж҃їе, посла́ша къ ни̑мъ Петра̀ и҆ І҆ѡа́нна,	14. Находившиеся в Иерусалиме Апостолы, услышав, что Самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна,
є҃і. и҆̀же соше́дше помоли́шасѧ ѡ҆ ни́хъ, ꙗ҆́кѡ да прїи́мꙋтъ Дх҃а Ст҃а́го:	15. которые, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святаго:
ѕ҃і. є҆ще́ бо ни на є҆ди́наго и҆́хъ бѣ̀ прише́лъ, то́чїю креще́ни бѧ́хꙋ во и҆́мѧ Гдⷭ҇а І҆и҃са:	16. ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса²³³;
з҃і. тогда̀ возложи́ша рꙋ́цѣ на нѧ̀, и҆ прїѧ́ша Дх҃а Ст҃а́го.	17. тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святаго.
и҃і. Ви́дѣвъ же Сі́мѡнъ, ꙗ҆́кѡ возложе́нїемъ рꙋ́къ А҆пⷭ҇льскихъ дае́тсѧ Дх҃ъ Ст҃ы́й, принесѐ и҆̀мъ сребро̀,	18. Симон же, увидев, что через возложение рук Апостольских подается Дух Святый, принес им деньги,
ѳ҃і. глаго́лѧ: дади́те и҆ мнѣ̀ вла́сть сїю̀, да, на него́же а҆́ще положꙋ̀ рꙋ́цѣ, прїи́метъ Дх҃а Ст҃а́го.	19. говоря: дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго²³⁴.
к҃. Пе́тръ же речѐ къ немꙋ̀: сребро̀ твоѐ съ тобо́ю да бꙋ́детъ въ поги́бель, ꙗ҆́кѡ да́ръ Бж҃їй непщева́лъ є҆сѝ сребро́мъ стѧжа́ти:	20. Но Петр сказал ему: серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги;
к҃а. нѣ́сть тѝ ча́сти ни жре́бїѧ въ словесѝ се́мъ, и҆́бо се́рдце твоѐ нѣ́сть пра́во пред̾ Бг҃омъ:	21. нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом²³⁵;
к҃в. пока́йсѧ ᲂу҆̀бо ѡ҆ ѕло́бѣ твое́й се́й и҆ моли́сѧ Бг҃ꙋ, а҆́ще ᲂу҆́бѡ ѿпꙋ́ститсѧ тѝ помышле́нїе се́рдца твоегѡ̀:	22. итак покайся в сем грехе твоем, и молись Богу: может быть, отпустится тебе помысел сердца твоего;
к҃г. въ же́лчи бо го́рести и҆ сою́зѣ непра́вды зрю̀ тѧ̀ сꙋ́ща.	23. ибо вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды²³⁶.
к҃д. Ѿвѣща́въ же Сі́мѡнъ речѐ: помоли́тесѧ вы̀ ѡ҆ мнѣ̀ ко Гдⷭ҇ꙋ, ꙗ҆́кѡ да ничто́же си́хъ на́йдетъ на мѧ̀, ꙗ҆̀же реко́сте.	24. Симон же сказал в ответ: помолитесь вы за меня Господу, дабы не постигло меня ничто из сказанного вами²³⁷.
к҃є. Ѻ҆ни́ же ᲂу҆̀бо, засвидѣ́тельствовавше и҆ глаго́лавше сло́во Гдⷭ҇не, возврати́шасѧ во І҆ерⷭ҇ли́мъ и҆ мнѡ́гимъ ве́семъ Самарі̑йскимъ благовѣсти́ша.	25. Они же, засвидетельствовав и проповедав слово Господне, обратно пошли в Иерусалим и во многих селениях Самарийских проповедали Евангелие²³⁸.
к҃ѕ. А҆́гг҃лъ же Гдⷭ҇ень речѐ къ Фїлі́ппꙋ, глаго́лѧ: воста́ни и҆ и҆дѝ на полꙋ́дне, на пꙋ́ть сходѧ́щїй ѿ І҆ерⷭ҇ли́ма въ Га́зꙋ: и҆ то́й є҆́сть пꙋ́стъ.	26. А Филиппу Ангел Господень сказал: встань и иди на полдень, на дорогу, идущую из Иерусалима в Газу, на ту, которая пуста²³⁹.
к҃з. И҆ воста́въ по́йде: и҆ сѐ, мꙋ́жъ Мꙋ́ринъ, є҆ѵнꙋ́хъ си́ленъ Кандакі́и цари́цы Мꙋ́ринскїѧ, и҆́же бѣ̀ над̾ всѣ́ми сокрѡ́вищи є҆ѧ̀, и҆́же прїи́де поклони́тисѧ во І҆ерⷭ҇ли́мъ:	27. Он встал и пошел. И вот, муж Ефиоплянин, евнух, вельможа Кандакии, царицы Ефиопской, хранитель всех сокровищ ее, приезжавший в Иерусалим для поклонения,
к҃и. бѣ́ же возвраща́ѧсѧ, и҆ сѣдѧ̀ на колесни́цѣ свое́й, чтѧ́ше прⷪ҇ро́ка И҆са́їю.	28. возвращался и, сидя на колеснице своей, читал пророка Исаию²⁴⁰.
к҃ѳ. Рече́ же Дх҃ъ къ Фїлі́ппꙋ: пристꙋпѝ и҆ прилѣпи́сѧ колесни́цѣ се́й.	29. Дух сказал Филиппу: подойди и пристань к сей колеснице.
л҃. Прите́къ же Фїлі́ппъ ᲂу҆слы́ша є҆го̀ чтꙋ́ща прⷪ҇ро́ка И҆са́їю и҆ речѐ: ᲂу҆́бѡ разꙋмѣ́еши ли, ꙗ҆́же чте́ши;	30. Филипп подошел и, услышав, что он читает пророка Исаию, сказал: разумеешь ли, что читаешь?²⁴¹
л҃а. Ѻ҆́нъ же речѐ: ка́кѡ ᲂу҆́бѡ могꙋ̀ (разꙋмѣ́ти), а҆́ще не кто̀ наста́витъ мѧ̀; ᲂу҆моли́ же Фїлі́ппа, да возше́дъ сѧ́детъ съ ни́мъ.	31. Он сказал: как могу разуметь, если кто не наставит меня? и попросил Филиппа взойти и сесть с ним²⁴².
л҃в. Сло́во же Писа́нїѧ, є҆́же чтѧ́ше, бѣ̀ сїѐ: ꙗ҆́кѡ ѻ҆вча̀ на заколе́нїе веде́сѧ, и҆ ꙗ҆́кѡ а҆́гнецъ прѧ́мѡ стригꙋ́щемꙋ є҆го̀ безгла́сенъ, та́кѡ не ѿверза́етъ ᲂу҆́стъ Свои́хъ:	32. А место из Писания, которое он читал, было сие: как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзает уст Своих;
л҃г. во смире́нїи Є҆гѡ̀ сꙋ́дъ Є҆гѡ̀ взѧ́тсѧ, ро́дъ же Є҆гѡ̀ кто̀ и҆сповѣ́сть; ꙗ҆́кѡ взе́млетсѧ ѿ землѝ живо́тъ Є҆гѡ̀.	33. в уничижении Его суд Его совершился, но род Его кто разъяснит? ибо вземлется от земли жизнь Его (Ис.53:7–8)²⁴³.
л҃д. Ѿвѣща́въ же ка́женикъ къ Фїлі́ппꙋ, речѐ: молю́ тѧ, ѡ҆ ко́мъ прⷪ҇ро́къ глаго́летъ сїѐ; ѡ҆ себѣ́ ли, и҆лѝ ѡ҆ и҆нѣ́мъ нѣ́коемъ;	34. Евнух же сказал Филиппу: прошу тебя сказать: о ком пророк говорит это? о себе ли, или о ком другом?
л҃є. Ѿве́рзъ же Фїлі́ппъ ᲂу҆ста̀ своѧ̑ и҆ наче́нъ ѿ Писа́нїѧ сегѡ̀, благовѣстѝ є҆мꙋ̀ І̑и҃са.	35. Филипп отверз уста свои и, начав от сего Писания, благовествовал ему об Иисусе²⁴⁴.
л҃ѕ. Ꙗ҆́коже и҆дѧ́хꙋ пꙋте́мъ, прїидо́ша на нѣ́кꙋю во́дꙋ, и҆ речѐ ка́женикъ: сѐ, вода̀: что̀ возбранѧ́етъ мѝ крести́тисѧ;	36. Между тем, продолжая путь, они приехали к воде; и евнух сказал: вот вода; что препятствует мне креститься?
л҃з. Рече́ же є҆мꙋ̀ Фїлі́ппъ: а҆́ще вѣ́рꙋеши ѿ всегѡ̀ се́рдца твоегѡ̀, мо́щно тѝ є҆́сть. Ѿвѣща́въ же речѐ: вѣ́рꙋю сн҃а Бж҃їѧ бы́ти І҆и҃са Хрⷭ҇та̀.	37. Филипп же сказал ему: если веруешь от всего сердца, можно. Он сказал в ответ: верую, что Иисус Христос есть Сын Божий²⁴⁵.
л҃и. И҆ повелѣ̀ ста́ти колесни́цѣ: и҆ снидо́ста ѻ҆́ба на во́дꙋ, Фїлі́ппъ же и҆ ка́женикъ: и҆ крестѝ є҆го̀.	38. И приказал остановить колесницу, и сошли оба в воду, Филипп и евнух; и крестил его.
л҃ѳ. Є҆гда́ же и҆зыдо́ста ѿ воды̀, Дх҃ъ Ст҃ы́й нападѐ на ка́женика: А҆́гг҃лъ же Гдⷭ҇ень восхи́ти Фїлі́ппа, и҆ не ви́дѣ є҆гѡ̀ ктомꙋ̀ ка́женикъ, и҆дѧ́ше бо въ пꙋ́ть сво́й ра́дꙋѧсѧ.	39. Когда же они вышли из воды, Дух Святый сошел на евнуха²⁴⁶, а Филиппа восхитил Ангел Господень, и евнух уже не видел его, и продолжал путь, радуясь.
м҃. Фїлі́ппъ же ѡ҆брѣ́тесѧ во А҆зѡ́тѣ и҆ проходѧ̀ благовѣствова́ше градѡ́мъ всѣ̑мъ, до́ндеже прїитѝ є҆мꙋ̀ въ Кесарі́ю.	40. А Филипп оказался в Азоте и, проходя, благовествовал всем городам, пока пришел в Кесарию²⁴⁷.

Глава 9

а҃. Са́ѵлъ же, є҆щѐ дыха́ѧ преще́нїемъ и҆ ᲂу҆бі́йствомъ на ᲂу҆чн҃кѝ Гдⷭ҇ни, пристꙋ́пль ко а҆рхїере́ю,	1. Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику
в҃. и҆спросѝ ѿ негѡ̀ посла̑нїѧ въ Дама́скъ къ собо́рищємъ, ꙗ҆́кѡ да а҆́ще нѣ̑кїѧ ѡ҆брѧ́щетъ тогѡ̀ пꙋтѝ сꙋ́щыѧ, мꙋ́жы же и҆ жєны̀, свѧ̑заны приведе́тъ во І҆ерⷭ҇ли́мъ.	2. и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим²⁴⁸.
г҃. Внегда́ же и҆тѝ, бы́сть є҆мꙋ̀ прибли́житисѧ къ Дама́скꙋ, и҆ внеза́пꙋ ѡ҆блиста̀ є҆го̀ свѣ́тъ ѿ небесѐ:	3. Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба²⁴⁹;
д҃. и҆ па́дъ на зе́млю, слы́ша гла́съ гл҃ющь є҆мꙋ̀: Са́ѵле, Са́ѵле, что́ Мѧ го́ниши;	4. он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня?²⁵⁰
є҃. Рече́ же: кто̀ є҆сѝ, Гдⷭ҇и; Гдⷭ҇ь же речѐ: А҆́зъ є҆́смь І҆и҃съ, Е҆го́же ты̀ го́ниши: же́стоко тѝ є҆́сть проти́вꙋ рожнꙋ̀ пра́ти.	5. Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна²⁵¹.
ѕ҃. Трепе́щѧ же и҆ ᲂу҆жаса́ѧсѧ глаго́ла: Гдⷭ҇и, что́ мѧ хо́щеши твори́ти; И҆ Гдⷭ҇ь речѐ къ немꙋ̀: воста́ни и҆ вни́ди во гра́дъ, и҆ рече́тсѧ тѝ, что́ ти подоба́етъ твори́ти.	6. Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? и Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать²⁵².
з҃. Мꙋ́жїе же и҆дꙋ́щїи съ ни́мъ стоѧ́хꙋ чꙋдѧ́щесѧ, гла́съ ᲂу҆́бѡ слы́шаще, но никого́же ви́дѧще.	7. Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя²⁵³.
и҃. Воста́ же Са́ѵлъ ѿ землѝ и҆ ѿве́рстыма ѻ҆чи́ма свои́ма ни є҆ди́нагѡ ви́дѧше: ведꙋ́ще же є҆го̀ за рꙋ́кꙋ, введо́ша въ Дама́скъ:	8. Савл встал с земли, и с открытыми глазами никого не видел. И повели его за руки, и привели в Дамаск;
ѳ҃. и҆ бѣ̀ дни̑ трѝ не ви́дѧ, и҆ ни ꙗ҆дѐ, нижѐ пїѧ́ше.	9. и три дня он не видел, и не ел, и не пил²⁵⁴.
і҃. Бѣ́ же нѣ́кто ᲂу҆чн҃къ въ Дама́сцѣ, и҆́менемъ А҆на́нїа, и҆ речѐ къ немꙋ̀ Гдⷭ҇ь въ видѣ́нїи: А҆на́нїе. Ѻ҆́нъ же речѐ: сѐ, а҆́зъ, Гдⷭ҇и.	10. В Дамаске был один ученик, именем Анания; и Господь в видении сказал ему: Анания! Он сказал: я, Господи.
а҃і. Гдⷭ҇ь же къ немꙋ̀: воста́въ поидѝ на сто́гнꙋ нарица́емꙋю пра́вꙋю и҆ взыщѝ въ домꙋ̀ І҆ꙋ́довѣ Са́ѵла и҆́менемъ, та́рсѧнина: се́ бо, моли́твꙋ дѣ́етъ	11. Господь же сказал ему: встань и пойди на улицу, так называемую Прямую, и спроси в Иудином доме Тарсянина, по имени Савла; он теперь молится²⁵⁵
в҃і. и҆ ви́дѣ въ видѣ́нїи мꙋ́жа, и҆́менемъ А҆на́нїю, вше́дша и҆ возло́жша на́нь рꙋ́кꙋ, ꙗ҆́кѡ да про́зритъ.	12. и видел в видении мужа, именем Ананию, пришедшего к нему и возложившего на него руку, чтобы он прозрел²⁵⁶.
г҃і. Ѿвѣща́ же А҆на́нїа: Гдⷭ҇и, слы́шахъ ѿ мно́гихъ ѡ҆ мꙋ́жи се́мъ, коли̑ка ѕла̑ сотворѝ ст҃ы̑мъ Твои̑мъ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ:	13. Анания отвечал: Господи! я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме;
д҃і. и҆ здѣ̀ и҆́мать вла́сть ѿ а҆рхїерє́й свѧза́ти всѧ̑ нарица́ющыѧ и҆́мѧ Твоѐ.	14. и здесь имеет от первосвященников власть вязать всех, призывающих имя Твое²⁵⁷.
є҃і. Рече́ же къ немꙋ̀ Гдⷭ҇ь: и҆дѝ, ꙗ҆́кѡ сосꙋ́дъ и҆збра́нъ Мѝ є҆́сть се́й, пронестѝ и҆́мѧ Моѐ пред̾ ꙗ҆зы̑ки и҆ царьмѝ и҆ сынмѝ І҆и҃левыми:	15. Но Господь сказал ему: иди, ибо он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями и сынами Израилевыми;
ѕ҃і. Азъ бо скажꙋ̀ є҆мꙋ̀, є҆ли̑ка подоба́етъ є҆мꙋ̀ ѡ҆ и҆́мени Мое́мъ пострада́ти.	16. и Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое²⁵⁸.
з҃і. По́йде же А҆на́нїа и҆ вни́де въ хра́минꙋ, и҆ возло́жь на́нь рꙋ́цѣ, речѐ: Са́ѵле бра́те, Гдⷭ҇ь І҆и҃съ ꙗ҆вле́йтисѧ на пꙋтѝ, и҆́мже ше́лъ є҆сѝ, посла́ мѧ, ꙗ҆́кѡ да про́зриши и҆ и҆спо́лнишисѧ Дх҃а Ст҃а.	17. Анания пошел и вошел в дом и, возложив на него руки, сказал: брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня, чтобы ты прозрел и исполнился Святаго Духа²⁵⁹.
и҃і. И҆ а҆́бїе ѿпадо́ша ѿ ѻ҆́чїю є҆гѡ̀ ꙗ҆́кѡ чешꙋѧ̑: прозрѣ́ же а҆́бїе, и҆ воста́въ крести́сѧ,	18. И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его, и вдруг он прозрел; и, встав, крестился,
ѳ҃і. и҆ прїе́мь пи́щꙋ, ᲂу҆крѣпи́сѧ. Бы́сть же Са́ѵлъ съ сꙋ́щими въ Дама́сцѣ ᲂу҆чн҃ка́ми дни̑ нѣ̑кїѧ:	19. и, приняв пищи, укрепился. И был Савл несколько дней с учениками в Дамаске;
к҃. и҆ а҆́бїе на со́нмищихъ проповѣ́даше І҆и҃са, ꙗ҆́кѡ Се́й є҆́сть Сн҃ъ Бж҃їй.	20. и тотчас стал проповедовать в синагогах об Иисусе, что Он есть Сын Божий²⁶⁰.
к҃а. Дивлѧ́хꙋсѧ же всѝ слы́шащїи и҆ глаго́лахꙋ: не се́й ли є҆́сть гони́вый во І҆ерⷭ҇ли́мѣ нарица́ющыѧ и҆́мѧ сїѐ, и҆ здѣ̀ на сїѐ прїи́де, да свѧ̑заны ты̑ѧ приведе́тъ ко а҆рхїере́ємъ;	21. И все слышавшие дивились и говорили: не тот ли это самый, который гнал в Иерусалиме призывающих имя сие, да и сюда за тем пришел, чтобы вязать их и вести к первосвященникам?²⁶¹
к҃в. Са́ѵлъ же па́че крѣплѧ́шесѧ и҆ смꙋща́ше І҆ꙋдє́и живꙋ́щыѧ въ Дама́сцѣ, препира́ѧ, ꙗ҆́кѡ Се́й є҆́сть Хрⷭ҇то́съ.	22. А Савл более и более укреплялся и приводил в замешательство Иудеев, живущих в Дамаске, доказывая, что Сей есть Христос²⁶².
к҃г. Ꙗ҆́коже и҆спо́лнишасѧ дні́е дово́льни, совѣща́ша І҆ꙋде́є ᲂу҆би́ти є҆го̀,	23. Когда же прошло довольно времени, Иудеи согласились убить его,
к҃д. ᲂу҆вѣ́данъ же бы́сть Са́ѵлꙋ совѣ́тъ и҆́хъ: стрежа́хꙋ же вра́тъ де́нь и҆ но́щь, ꙗ҆́кѡ да ᲂу҆бїю́тъ є҆го̀:	24. но Савл узнал об этом умысле их. А они день и ночь стерегли у ворот, чтобы убить его²⁶³;
к҃є. пое́мше же є҆го̀ ᲂу҆чн҃цы̀ но́щїю, свѣ́сиша по стѣнѣ̀ въ ко́шницѣ.	25. ученики же ночью, взяв его, спустили по стене в корзине.
к҃ѕ. Прише́дъ же Са́ѵлъ во І҆ерⷭ҇ли́мъ, покꙋша́шесѧ прилѣплѧ́тисѧ ᲂу҆чн҃кѡ́мъ: и҆ всѝ боѧ́хꙋсѧ є҆гѡ̀, не вѣ́рꙋюще, ꙗ҆́кѡ є҆́сть ᲂу҆чн҃къ.	26. Савл прибыл в Иерусалим и старался пристать к ученикам; но все боялись его, не веря, что он ученик²⁶⁴.
к҃з. Варна́ва же прїе́мь є҆го̀, приведѐ ко а҆пⷭ҇лѡмъ и҆ повѣ́да и҆̀мъ, ка́кѡ на пꙋтѝ ви́дѣ Гдⷭ҇а, и҆ ꙗ҆́кѡ гл҃а є҆мꙋ̀, и҆ ка́кѡ въ Дама́сцѣ дерза́ше ѡ҆ и҆́мени І҆и҃совѣ.	27. Варнава же, взяв его, пришел к Апостолам и рассказал им, как на пути он видел Господа, и что говорил ему Господь, и как он в Дамаске смело проповедовал во имя Иисуса²⁶⁵.
к҃и. И҆ бѧ́ше съ ни́ми входѧ̀ и҆ и҆сходѧ̀ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ и҆ дерза́ѧ ѡ҆ и҆́мени Гдⷭ҇а І҆и҃са.	28. И пребывал он с ними, входя и исходя, в Иерусалиме, и смело проповедовал во имя Господа Иисуса.
к҃ѳ. Глаго́лаше же и҆ стѧза́шесѧ съ Е҆́ллины: ѻ҆ни́ же и҆ска́хꙋ ᲂу҆би́ти є҆го̀.	29. Говорил также и состязался с Еллинистами; а они покушались убить его²⁶⁶.
л҃. Разꙋмѣ́вше же бра́тїѧ, сведо́ша є҆го̀ въ Кесарі́ю и҆ ѿпꙋсти́ша є҆го̀ въ Та́рсъ.	30. Братия, узнав о сем, отправили его в Кесарию и препроводили в Тарс²⁶⁷.
л҃а. Цр҃кви же по все́й І҆ꙋде́и и҆ Галїле́и и҆ Самарі́и и҆мѣ́ѧхꙋ ми́ръ, созида́ющѧсѧ и҆ ходѧ́щѧ въ стра́сѣ Гдⷭ҇ни, и҆ ᲂу҆тѣше́нїемъ Ст҃а́гѡ Дх҃а ᲂу҆множа́хꙋсѧ.	31. Церкви же по всей Иудее, Галилее и Самарии были в покое, назидаясь и ходя в страхе Господнем; и, при утешении от Святаго Духа, умножались²⁶⁸.
л҃в. И҆ бы́сть Петрꙋ̀, посѣща́ющꙋ всѣ́хъ, сни́ти и҆ ко ст҃ы́мъ живꙋ́щымъ въ Лѵ́ддѣ:	32. Случилось, что Петр, обходя всех, пришел и к святым, живущим в Лидде;
л҃г. ѡ҆брѣ́те же та́мѡ человѣ́ка нѣ́коего, и҆́менемъ Е҆не́а, ѿ ѻ҆смѝ лѣ́тъ лежа́ща на ѻ҆дрѣ̀, и҆́же бѣ̀ разсла́бленъ..	33. там нашел он одного человека, именем Энея, который восемь уже лет лежал в постели в расслаблении²⁶⁹.
л҃д. И҆ речѐ є҆мꙋ̀ Пе́тръ: Е҆не́е, и҆сцѣлѧ́етъ тѧ̀ І҆и҃съ Хрⷭ҇то́съ: воста́ни съ посте́ли твоеѧ̀. И҆ а҆́бїе воста̀:	34. Петр сказал ему: Эней! исцеляет тебя Иисус Христос; встань с постели твоей. И он тотчас встал²⁷⁰;
л҃є. и҆ ви́дѣша є҆го̀ всѝ живꙋ́щїи въ Лѵ́ддѣ и҆ во А҆ссарѡ́нѣ, и҆̀же ѡ҆брати́шасѧ ко Гдⷭ҇ꙋ.	35. и видели его все, живущие в Лидде и в Сароне, которые и обратились к Господу²⁷¹.
л҃ѕ. Во І҆ѻппі́и же бѣ̀ нѣ́каѧ ᲂу҆чн҃ца, и҆́менемъ Таві́ѳа, ꙗ҆́же сказа́ема глаго́летсѧ Се́рна: сїѧ̀ бѧ́ше и҆спо́лнена бл҃ги́хъ дѣ́лъ и҆ ми́лостынь, ꙗ҆̀же творѧ́ше.	36. В Иоппии находилась одна ученица, именем Тавифа, что значит: «серна»; она была исполнена добрых дел и творила много милостынь.
л҃з. Бы́сть же во дни̑ ты̑ѧ, болѣ́вшей є҆́й ᲂу҆мре́ти: ѡ҆мы́вше же ю҆̀, положи́ша въ го́рницѣ.	37. Случилось в те дни, что она занемогла и умерла; ее омыли и положили в горнице²⁷².
л҃и. Бли́з̾ же сꙋ́щей Лѵ́ддѣ І҆ѻппі́и, ᲂу҆чн҃цы̀ слы́шавше, ꙗ҆́кѡ Пе́тръ є҆́сть въ не́й, посла́ша два̀ мꙋ̑жа къ немꙋ̀, молѧ́ще є҆го̀ не ѡ҆блѣни́тисѧ прїитѝ до ни́хъ.	38. А как Лидда была близ Иоппии, то ученики, услышав, что Петр находится там, послали к нему двух человек просить, чтобы он не замедлил прийти к ним.²⁷³
л҃ѳ. Воста́въ же Пе́тръ и҆́де съ ни́ма: є҆го́же прише́дша возведо́ша въ го́рницꙋ, и҆ предста́ша є҆мꙋ̀ всѧ̑ вдови̑цы пла́чꙋщѧ и҆ показꙋ́ющѧ ри̑зы и҆ ѻ҆дє́жды, є҆ли̑ка творѧ́ше, съ ни́ми сꙋ́щи, Се́рна.	39. Петр, встав, пошел с ними; и когда он прибыл, ввели его в горницу, и все вдовицы со слезами предстали перед ним, показывая рубашки и платья, какие делала Серна, живя с ними²⁷⁴.
м҃. И҆згна́въ же во́нъ всѧ̑ Пе́тръ, прекло́нь кѡлѣ́на помоли́сѧ, и҆ ѡ҆бра́щьсѧ къ тѣ́лꙋ, речѐ: Таві́ѳо, воста́ни. Ѻ҆на́ же ѿве́рзе ѻ҆́чи своѝ, и҆ ви́дѣвши Петра̀, сѣ́де.	40. Петр выслал всех вон и, преклонив колени, помолился, и, обратившись к телу, сказал: Тавифа! встань. И она открыла глаза свои и, увидев Петра, села.
м҃а. Пода́въ же є҆́й рꙋ́кꙋ, воздви́же ю҆̀, и҆ призва́въ ст҃ы̑ѧ и҆ вдови́цы, поста́ви ю҆̀ жи́вꙋ.	41. Он, подав ей руку, поднял ее, и, призвав святых и вдовиц, поставил ее перед ними живою²⁷⁵.
м҃в. Оу҆вѣ́дано же бы́сть сѐ по все́й І҆ѻппі́и, и҆ мно́зи вѣ́роваша въ Гдⷭ҇а.	42. Это сделалось известным по всей Иоппии, и многие уверовали в Господа.
м҃г. Бы́сть же дни̑ довѡ́льны пребы́ти є҆мꙋ̀ во І҆ѻппі́и ᲂу҆ нѣ́коегѡ Сі́мѡна ᲂу҆смарѧ̀.	43. И довольно дней пробыл он в Иоппии у некоторого Симона кожевника²⁷⁶.

Глава 10

а҃. Мꙋ́жъ же нѣ́кїй бѣ̀ въ Кесарі́и, и҆́менемъ Корни́лїй, со́тникъ ѿ спі́ры нарица́ющїѧсѧ І҆талі́йскїѧ,	1. В Кесарии был некоторый муж, именем Корнилий, сотник из полка, называемого Италийским,
в҃. благоговѣ́инъ и҆ боѧ́йсѧ Бг҃а со всѣ́мъ до́момъ свои́мъ, творѧ́й ми́лѡстыни мнѡ́ги лю́демъ и҆ молѧ́йсѧ Бг҃ꙋ всегда̀:	2. благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу²⁷⁷;
г҃. ви́дѣ въ видѣ́нїи ꙗ҆́вѣ, ꙗ҆́кѡ въ ча́съ девѧ́тый днѐ, А҆́гг҃ла Бж҃їѧ сше́дша къ немꙋ̀ и҆ ре́кша є҆мꙋ̀: Корни́лїе.	3. он в видении ясно видел около девятого часа дня Ангела Божия, который вошел к нему и сказал ему: Корнилий!
д҃. Ѻ҆́нъ же воззрѣ́въ на́нь и҆ пристра́шенъ бы́въ речѐ: что̀ є҆́сть, Гдⷭ҇и; Рече́ же є҆мꙋ̀: мѡли́твы твоѧ̑ и҆ ми́лѡстыни твоѧ̑ взыдо́ша на па́мѧть пред̾ Бг҃а:	4. Он же, взглянув на него и испугавшись, сказал: что́, Господи? Ангел отвечал ему: молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом²⁷⁸;
є҃. и҆ нн҃ѣ послѝ во І҆ѻппі́ю мꙋже́й и҆ призовѝ Сі́мѡна, нарица́емаго Петра̀:	5. итак пошли людей в Иоппию и призови Симона, называемого Петром.
ѕ҃. се́й стра́нствꙋетъ ᲂу҆ нѣ́коегѡ Сі́мѡна ᲂу҆смарѧ̀, є҆мꙋ́же є҆́сть до́мъ при мо́ри: то́й рече́тъ тебѣ̀ глаго́лы, въ ни́хже сп҃се́шисѧ ты̀ и҆ ве́сь до́мъ тво́й.	6. Он гостит у некоего Симона кожевника, которого дом находится при море; он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой²⁷⁹.
з҃. И҆ ꙗ҆́коже ѿи́де А҆́гг҃лъ глаго́лѧй Корни́лїю, пригласи́въ два̀ ѿ рабѡ́въ свои́хъ и҆ во́ина благочести́ва ѿ слꙋжа́щихъ є҆мꙋ̀	7. Когда Ангел, говоривший с Корнилием, отошел, то он, призвав двоих из своих слуг и благочестивого воина из находившихся при нем
и҃. и҆ сказа́въ и҆̀мъ всѧ̑, посла̀ и҆̀хъ во І҆ѻппі́ю.	8. и, рассказав им все, послал их в Иоппию²⁸⁰.
ѳ҃. Воꙋ́трїе же, пꙋтьше́ствꙋющымъ и҆̀мъ и҆ ко гра́дꙋ приближа́ющымсѧ, взы́де Пе́тръ на го́рницꙋ помоли́тисѧ, ѡ҆ часѣ̀ шестѣ́мъ.	9. На другой день, когда они шли и приближались к городу, Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться.
і҃. Бы́сть же прїа́лченъ и҆ хотѧ́ше вкꙋси́ти: гото́вѧщымъ же ѡ҆́нѣмъ, нападѐ на́нь ᲂу҆́жасъ,	10. И почувствовал он голод, и хотел есть. Между тем, как приготовляли, он пришел в исступление²⁸¹
а҃і. и҆ ви́дѣ не́бо ѿве́рсто и҆ сходѧ́щъ на́нь сосꙋ́дъ нѣ́кїй, ꙗ҆́кѡ плащани́цꙋ ве́лїю, по четы́ремъ кра́ємъ привѧ́занъ и҆ ни́зꙋ спꙋща́емь на зе́млю,	11. и видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю;
в҃і. въ не́мже бѧ́хꙋ всѧ̑ четверонѡ́гаѧ землѝ и҆ ѕвѣ́рїе и҆ га́ди и҆ пти̑цы небє́сныѧ.	12. в нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные²⁸².
г҃і. И҆ бы́сть гла́съ къ немꙋ̀: воста́въ, Пе́тре, заколѝ и҆ ꙗ҆́ждь.	13. И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь.
д҃і. Пе́тръ же речѐ: ника́коже, Гдⷭ҇и, ꙗ҆́кѡ николи́же ꙗ҆до́хъ всѧ́ко скве́рно и҆лѝ нечи́сто.	14. Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого.
є҃і. И҆ (сѐ) гла́съ па́ки къ немꙋ̀ втори́цею: ꙗ҆̀же Бг҃ъ ѡ҆чⷭ҇тилъ є҆́сть, ты̀ не сквернѝ.	15. Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым.
ѕ҃і. Сїе́ же бы́сть три́щи: и҆ па́ки взѧ́сѧ сосꙋ́дъ на не́бо.	16. Это было трижды, – и сосуд опять поднялся на небо²⁸³.
з҃і. Ꙗ҆́коже въ себѣ̀ недоꙋмѣва́шесѧ Пе́тръ, что́ бы бы́ло видѣ́нїе, є҆́же ви́дѣ, и҆ сѐ, мꙋ́жїе по́сланнїи ѿ Корни́лїа, вопро́шше и҆ ᲂу҆вѣ́дѣвше до́мъ Сі́мѡновъ, ста́ша пред̾ враты̀	17. Когда же Петр недоумевал в себе, что бы значило видение, которое он видел, – вот, мужи, посланные Корнилием, расспросив о доме Симона, остановились у ворот,
и҃і. и҆ возгла́шше вопроша́хꙋ, а҆́ще сі́мѡнъ, нарица́емый Пе́тръ, здѣ̀ стра́нствꙋетъ.	18. и, крикнув, спросили: здесь ли Симон, называемый Петром?²⁸⁴
ѳ҃і. Петрꙋ́ же размышлѧ́ющꙋ ѡ҆ видѣ́нїи, речѐ є҆мꙋ̀ Дх҃ъ: сѐ, мꙋ́жїе трїѐ и҆́щꙋтъ тебє̀:	19. Между тем, как Петр размышлял о видении, Дух сказал ему: вот, три человека ищут тебя;
к҃. но воста́въ сни́ди и҆ и҆дѝ съ ни́ми, ничто́же разсꙋжда́ѧ: занѐ А҆́зъ посла́хъ и҆̀хъ.	20. встань, сойди и иди с ними, нимало не сомневаясь; ибо Я послал их.
к҃а. Соше́дъ же Пе́тръ къ мꙋжє́мъ пѡ́сланнымъ къ немꙋ̀ ѿ Корни́лїа, речѐ: сѐ, а҆́зъ є҆́смь, є҆гѡ́же и҆́щете: ка́ѧ є҆́сть вина̀, є҆ѧ́же ра́ди прїидо́сте;	21. Петр, сойдя к людям, присланным к нему от Корнилия, сказал: я тот, которого вы ищете; за каким делом пришли вы?²⁸⁵
к҃в. Ѻ҆ни́ же реко́ша: Корни́лїй со́тникъ, мꙋ́жъ првⷣнъ и҆ боѧ́йсѧ Бг҃а, свидѣ́тельствованъ ѿ всегѡ̀ ꙗ҆зы́ка І҆ꙋде́йска, ᲂу҆вѣще́нъ є҆́сть ѿ А҆́гг҃ла ст҃а призва́ти тѧ̀ въ до́мъ сво́й и҆ слы́шати глаго́лы ѿ тебє̀.	22. Они же сказали: Корнилий сотник, муж добродетельный и боящийся Бога, одобряемый всем народом Иудейским, получил от святаго Ангела повеление призвать тебя в дом свой и послушать речей твоих²⁸⁶.
к҃г. Призва́въ же и҆̀хъ ᲂу҆чредѝ: наꙋ́трїе же Пе́тръ воста́въ и҆́де съ ни́ми, и҆ нѣ́цыи ѿ бра́тїй, и҆̀же ѿ І҆ѻппі́и, и҆до́ша съ ни́мъ:	23. Тогда Петр, пригласив их, угостил. А на другой день, встав, пошел с ними, и некоторые из братий Иоппийских пошли с ним²⁸⁷;
к҃д. и҆ наꙋ́трїе внидо́ша въ Кесарі́ю. Корни́лїй же бѣ̀ ча́ѧ и҆̀хъ, созва́въ сро́дники своѧ̑ и҆ любє́зныѧ дрꙋ́ги.	24. в следующий день пришли они в Кесарию. Корнилий же ожидал их, созвав родственников своих и близких друзей.
к҃є. Ꙗ҆́коже бы́сть вни́ти Петрꙋ̀, срѣ́те є҆го̀ Корни́лїй, и҆ па́дъ на ногꙋ̀ є҆гѡ̀ поклони́сѧ.	25. Когда Петр входил, Корнилий встретил его и поклонился, пав к ногам его.
к҃ѕ. Пе́тръ же воздви́же є҆го̀, глаго́лѧ: воста́ни: и҆ а҆́зъ са́мъ человѣ́къ є҆́смь.	26. Петр же поднял его, говоря: встань; я тоже человек²⁸⁸.
к҃з. И҆ съ ни́мъ бесѣ́дꙋѧ, вни́де и҆ ѡ҆брѣ́те собра́вшыѧсѧ мнѡ́ги:	27. И, беседуя с ним, вошел в дом, и нашел многих собравшихся,
к҃и. рече́ же къ ни̑мъ: вы̀ вѣ́сте, ꙗ҆́кѡ не лѣ́по є҆́сть мꙋ́жꙋ І҆ꙋде́анинꙋ прилѣплѧ́тисѧ и҆лѝ приходи́ти ко и҆ноплеме́нникꙋ: и҆ мнѣ̀ Бг҃ъ показа̀ ни є҆ди́наго скве́рна и҆лѝ нечи́ста глаго́лати человѣ́ка:	28. и сказал им: вы знаете, что Иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником; но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым;
к҃ѳ. тѣ́мже и҆ без̾ сꙋмнѣ́нїѧ прїидо́хъ призва́нъ: вопроша́ю вы̀ ᲂу҆̀бо, коеѧ̀ ра́ди вины̀ посла́сте по менѐ;	29. посему я, будучи позван, и пришел беспрекословно. Итак спрашиваю: для какого дела вы призвали меня?²⁸⁹
л҃. И҆ Корни́лїй речѐ: ѿ четве́ртагѡ днѐ да́же до сегѡ̀ часа̀ бѣ́хъ постѧ́сѧ и҆ въ девѧ́тый ча́съ молѧ́сѧ въ домꙋ̀ мое́мъ: и҆ сѐ, мꙋ́жъ ста̀ предо мно́ю во ѻ҆де́жди свѣ́тлѣ	30. Корнилий сказал: четвертого дня я постился до теперешнего часа, и в девятом часу молился в своем доме, и вот, стал предо мною муж в светлой одежде,
л҃а. и҆ речѐ: Корни́лїе, ᲂу҆слы́шана бы́сть моли́тва твоѧ̀, и҆ ми́лѡстыни твоѧ̑ помѧнꙋ́шасѧ пред̾ Бг҃омъ:	31. и говорит: Корнилий! услышана молитва твоя, и милостыни твои воспомянулись пред Богом²⁹⁰;
л҃в. послѝ ᲂу҆̀бо во І҆ѻппі́ю и҆ призовѝ Сі́мѡна, и҆́же нарица́етсѧ Пе́тръ: се́й стра́нствꙋетъ въ домꙋ̀ Сі́мѡна ᲂу҆смарѧ̀ бли́з̾ мо́рѧ: и҆́же прише́дъ возглаго́летъ тебѣ̀.	32. итак пошли в Иоппию и призови Симона, называемого Петром; он гостит в доме кожевника Симона при море; он придет и скажет тебе.
л҃г. А҆́бїе ᲂу҆̀бо посла́хъ къ тебѣ̀, ты́ же до́брѣ сотвори́лъ є҆сѝ прише́дъ: нн҃ѣ ᲂу҆̀бо всѝ мы̀ пред̾ Бг҃омъ предстои́мъ слы́шати всѧ̑ повелѣ̑ннаѧ тебѣ̀ ѿ Бг҃а.	33. Тотчас послал я к тебе, и ты хорошо сделал, что пришел. Теперь все мы предстоим пред Богом, чтобы выслушать все, что повелено тебе от Бога²⁹¹.
л҃д. Ѿве́рзъ же Пе́тръ ᲂу҆ста̀, речѐ: пои́стиннѣ разꙋмѣва́ю, ꙗ҆́кѡ не на лица̑ зри́тъ Бг҃ъ,	34. Петр отверз уста и сказал: истинно познаю́, что Бог нелицеприятен,
л҃є. но во всѧ́цѣмъ ꙗ҆зы́цѣ боѧ́йсѧ Е҆гѡ̀ и҆ дѣ́лаѧй пра́вдꙋ прїѧ́тенъ Е҆мꙋ̀ є҆́сть:	35. но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему;
л҃ѕ. сло́во, є҆́же посла̀ сынѡ́мъ І҆и҃лєвымъ, бл҃говѣствꙋ́ѧ ми́ръ І҆и҃съ Хрⷭ҇то́мъ: Се́й є҆́сть всѣ̑мъ Гдⷭ҇ь:	36. Он послал сынам Израилевым слово, благовествуя мир чрез Иисуса Христа; Сей есть Господь всех²⁹².
л҃з. вы̀ вѣ́сте глаго́лъ бы́вшїй по все́й І҆ꙋде́и, наче́ншїйсѧ ѿ Галїле́и, по креще́нїи, є҆́же проповѣ́да І҆ѡа́ннъ:	37. Вы знаете происходившее по всей Иудее, начиная от Галилеи, после крещения, проповеданного Иоанном:
л҃и. І҆и҃са, И҆́же ѿ Назаре́та, ꙗ҆́кѡ пома́за Е҆го̀ Бг҃ъ Дх҃омъ Ст҃ы́мъ и҆ си́лою, И҆́же про́йде бл҃года́тельствꙋѧ и҆ и҆сцѣлѧ́ѧ всѧ̑ наси́лѡванныѧ ѿ дїа́вола, ꙗ҆́кѡ Бг҃ъ бѧ́ше съ Ни́мъ:	38. как Бог Духом Святым и силою помазал Иисуса из Назарета, и Он ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом, потому что Бог был с Ним²⁹³.
л҃ѳ. и҆ мы̀ є҆смы̀ свидѣ́телє всѣ́хъ, ꙗ҆̀же сотворѝ во странѣ̀ І҆ꙋде́йстѣй и҆ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ: Е҆го́же и҆ ᲂу҆би́ша, повѣ́шше на дре́вѣ.	39. И мы свидетели всего, что сделал Он в стране Иудейской и в Иерусалиме, и что наконец Его убили, повесив на древе.
м҃. Сего̀ Бг҃ъ воскр҃сѝ въ тре́тїй де́нь и҆ дадѐ Е҆мꙋ̀ ꙗ҆вле́нꙋ бы́ти,	40. Сего Бог воскресил в третий день, и дал Ему являться
м҃а. не всѣ̑мъ лю́демъ, но на́мъ свидѣ́телємъ преднаречє́ннымъ ѿ Бг҃а, и҆̀же съ Ни́мъ ꙗ҆до́хомъ и҆ пи́хомъ, по воскрⷭ҇нїи Е҆гѡ̀ ѿ ме́ртвыхъ:	41. не всему народу, но свидетелям, предъизбранным от Бога, нам, которые с Ним ели и пили, по воскресении Его из мертвых²⁹⁴;
м҃в. и҆ повелѣ̀ на́мъ проповѣ́дати лю́демъ и҆ засвидѣ́тельствовати, ꙗ҆́кѡ То́й є҆́сть нарече́нный ѿ Бг҃а Сꙋдїѧ̀ живы̑мъ и҆ мє́ртвымъ:	42. и Он повелел нам проповедовать людям и свидетельствовать, что Он есть определенный от Бога Судия живых и мертвых:
м҃г. ѡ҆ Се́мъ всѝ прⷪ҇ро́цы свидѣ́тельствꙋютъ, ѡ҆ставле́нїе грѣхѡ́въ прїѧ́ти и҆́менемъ є҆гѡ̀ всѧ́комꙋ вѣ́рꙋющемꙋ в Ѻ҆́нь.	43. о Нем все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его²⁹⁵.
м҃д. Є҆ще́ же глаго́лющꙋ Петрꙋ̀ глаго́лы сїѧ̑, нападѐ Дх҃ъ Ст҃ы́й на всѧ̑ слы́шащыѧ сло́во.	44. Когда Петр еще продолжал эту речь, Дух Святый сошел на всех, слушавших слово.
м҃є. И҆ ᲂу҆жасо́шасѧ и҆̀же ѿ ѡ҆брѣ́занїѧ вѣ́рнїи, є҆ли́цы прїидо́ша съ Петро́мъ, ꙗ҆́кѡ и҆ на ꙗ҆зы́ки да́ръ Ст҃а́гѡ Дх҃а и҆злїѧ́сѧ:	45. И верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, что дар Святаго Духа излился и на язычников,
м҃ѕ. слы́шахꙋ бо и҆̀хъ глаго́лющихъ ѧ҆зы̑ки и҆ велича́ющихъ Бг҃а. Тогда̀ ѿвѣща̀ Пе́тръ:	46. ибо слышали их говорящих языками и величающих Бога. Тогда Петр сказал:
м҃з. є҆да̀ во́дꙋ возбрани́ти мо́жетъ кто̀, є҆́же не крести́тисѧ си̑мъ, и҆̀же Дх҃ъ Ст҃ы́й прїѧ́ша, ꙗ҆́коже и҆ мы̀;	47. кто может запретить креститься водою тем, которые, как и мы, получили Святаго Духа?
м҃и. Повелѣ́ же и҆̀мъ крести́тисѧ во и҆́мѧ І҆и҃съ Хрⷭ҇то́во. Тогда̀ моли́ша є҆го̀ пребы́ти ᲂу҆ ни́хъ дни̑ нѣ̑кїѧ.	48. И велел им креститься во имя Иисуса Христа. Потом они просили его пробыть у них несколько дней²⁹⁶.

Глава 11

а҃. Слы́шаша же А҆пⷭ҇ли и҆ бра́тїѧ сꙋ́щїи во І҆ꙋде́и, ꙗ҆́кѡ и҆ ꙗ҆зы́цы прїѧ́ша сло́во Бж҃їе.	1. Услышали Апостолы и братия, бывшие в Иудее, что и язычники приняли слово Божие.
в҃. И҆ є҆гда̀ взы́де Пе́тръ во І҆ерⷭ҇ли́мъ, препира́хꙋсѧ съ ни́мъ и҆̀же ѿ ѡ҆брѣ́занїѧ,	2. И когда Петр пришел в Иерусалим, обрезанные упрекали его,
г҃. глаго́люще, ꙗ҆́кѡ къ мꙋжє́мъ ѡ҆брѣ́занїѧ не и҆мꙋ́щымъ вше́лъ є҆сѝ и҆ ꙗ҆́лъ є҆сѝ съ ни́ми.	3. говоря: ты ходил к людям необрезанным и ел с ними²⁹⁷.
д҃. Наче́нъ же Пе́тръ, ска́зоваше и҆̀мъ порѧ́дꙋ, глаго́лѧ:	4. Петр же начал пересказывать им по порядку, говоря:
є҃. а҆́зъ бѣ́хъ во гра́дѣ І҆ѻппі́йстѣмъ молѧ́сѧ и҆ ви́дѣхъ во ᲂу҆́жасѣ видѣ́нїе, сходѧ́щь сосꙋ́дъ нѣ́кїй, ꙗ҆́кѡ плащани́цꙋ ве́лїю, ѿ четы́рехъ кра́євъ низпꙋща́емꙋ съ небесѐ, и҆ прїи́де да́же до менє̀:	5. в городе Иоппии я молился, и в исступлении видел видение: сходил некоторый сосуд, как бы большое полотно, за четыре угла спускаемое с неба, и спустилось ко мне;
ѕ҃. въ ню́же воззрѣ́въ смотрѧ́хъ, и҆ ви́дѣхъ четверонѡ́гаѧ земна̑ѧ и҆ ѕвѣ̑ри и҆ га́ды и҆ пти̑цы небє́сныѧ.	6. я посмотрел в него и, рассматривая, увидел четвероногих земных, зверей, пресмыкающихся и птиц небесных²⁹⁸.
з҃. Слы́шахъ же гла́съ гл҃ющь мнѣ̀: воста́въ, Пе́тре, заколѝ и҆ ꙗ҆́ждь.	7. И услышал я голос, говорящий мне: встань, Петр, заколи и ешь.
и҃. Рѣ́хъ же: ника́коже, Гдⷭ҇и, ꙗ҆́кѡ всѧ́ко скве́рно и҆лѝ нечи́сто николи́же вни́де во ᲂу҆ста̀ моѧ̑.	8. Я же сказал: нет, Господи, ничего скверного или нечистого никогда не входило в уста мои.
ѳ҃. Ѿвѣща́ же мѝ гла́съ втори́цею съ небесѐ гл҃ющь: ꙗ҆̀же Бг҃ъ ѡ҆чⷭ҇тилъ є҆́сть, ты̀ не сквернѝ.	9. И отвечал мне голос вторично с неба: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым.
і҃. Сїе́ же бы́сть три́жды: и҆ па́ки взѧ́шасѧ всѧ̑ на не́бо.	10. Это было трижды, и опять поднялось всё на небо²⁹⁹.
а҃і. И҆ сѐ, а҆́бїе трїѐ мꙋ́жїе ста́ша пред̾ хра́миною, въ не́йже бѣ́хъ, по́слани ѿ Кесарі́и ко мнѣ̀.	11. И вот, в тот самый час три человека стали перед домом, в котором я был, посланные из Кесарии ко мне.
в҃і. Рече́ же мѝ Дх҃ъ и҆тѝ съ ни́ми, ничто́же разсꙋжда́ѧ: прїидо́ша же со мно́ю и҆ ше́сть бра́тїѧ сі́и, и҆ внидо́хомъ въ до́мъ мꙋ́жа.	12. Дух сказал мне, чтобы я шел с ними, нимало не сомневаясь. Пошли со мною и сии шесть братьев, и мы пришли в дом того человека.
г҃і. И҆ возвѣстѝ на́мъ, ка́кѡ ви́дѣ А҆́гг҃ла (ст҃а) въ домꙋ̀ свое́мъ, ста́вша и҆ ре́кша є҆мꙋ̀: послѝ во І҆ѻппі́ю мꙋ́жы и҆ призовѝ Сі́мѡна, нарица́емаго Петра̀,	13. Он рассказал нам, как он видел в доме своем Ангела святого, который стал и сказал ему: пошли в Иоппию людей и призови Симона, называемого Петром;
д҃і. и҆́же рече́тъ глаго́лы къ тебѣ̀, въ ни́хже сп҃се́шисѧ ты̀ и҆ ве́сь до́мъ тво́й.	14. он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой³⁰⁰.
є҃і. Внегда́ же нача́хъ глаго́лати, нападѐ Дх҃ъ Ст҃ы́й на ни́хъ, ꙗ҆́коже и҆ на ны̀ въ нача́лѣ.	15. Когда же начал я говорить, сошел на них Дух Святый, как и на нас вначале.
ѕ҃і. Помѧнꙋ́хъ же гл҃го́лъ Гдⷭ҇ень, ꙗ҆́коже гл҃аше: І҆ѡа́ннъ ᲂу҆́бѡ крести́лъ є҆́сть водо́ю, вы́ же и҆́мате крести́тисѧ Дх҃омъ Ст҃ы́мъ.	16. Тогда вспомнил я слово Господа, как Он говорил: «Иоанн крестил водою, а вы будете крещены Духом Святым».
з҃і. А҆́ще ᲂу҆̀бо ра́венъ да́ръ дадѐ и҆̀мъ Бг҃ъ, ꙗ҆́коже и҆ на́мъ вѣ́ровавшымъ въ Гдⷭ҇а на́шего І҆и҃са Хрⷭ҇та̀, а҆́зъ же кто̀ бѣ́хъ могі́й возбрани́ти Бг҃а;	17. Итак, если Бог дал им такой же дар, как и нам, уверовавшим в Господа Иисуса Христа, то кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу³⁰¹?
и҃і. Слы́шавше же сїѧ̑ ᲂу҆молко́ша и҆ сла́влѧхꙋ Бг҃а, глаго́люще: ᲂу҆́бѡ и҆ ꙗ҆зы́кѡмъ Бг҃ъ покаѧ́нїе дадѐ въ живо́тъ.	18. Выслушав это, они успокоились и прославили Бога, говоря: видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь³⁰².
ѳ҃і. Разсѣ́ѧвшїисѧ ᲂу҆̀бо ѿ ско́рби, бы́вшїѧ при Стефа́нѣ, проидо́ша да́же до Фїнїкі́и и҆ Кѵ́пра и҆ А҆нтїохі́и, ни є҆ди́номꙋ же глаго́люще сло́во, то́кмѡ І҆ꙋде́ємъ.	19. Между тем рассеявшиеся от гонения, бывшего после Стефана, прошли до Финикии и Кипра и Антиохии, никому не проповедуя слово, кроме Иудеев.
к҃. Бѧ́хꙋ же нѣ́цыи ѿ ни́хъ мꙋ́жїе Кѵ́прстїи и҆ Кѷрїне́йстїи, и҆̀же, вше́дше во А҆нтїохі́ю, глаго́лахꙋ къ Є҆́ллинѡмъ, благовѣствꙋ́юще Гдⷭ҇а І҆и҃са.	20. Были же некоторые из них Кипряне и Киринейцы, которые, придя в Антиохию, говорили Еллинам, благовествуя Господа Иисуса³⁰³.
к҃а. И҆ бѣ̀ рꙋка̀ Гдⷭ҇нѧ съ ни́ми: мно́гое же число̀ вѣ́ровавше ѡ҆брати́шасѧ ко Гдⷭ҇ꙋ.	21. И была рука Господня с ними, и великое число, уверовав, обратилось к Господу.
к҃в. Слы́шано же бы́сть сло́во ѡ҆ ни́хъ во ᲂу҆́шїю Цр҃кве сꙋ́щїѧ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ, и҆ посла́ша Варна́вꙋ преитѝ да́же до А҆нтїохі́и:	22. Дошел слух о сем до церкви Иерусалимской, и поручили Варнаве идти в Антиохию;
к҃г. и҆́же прише́дъ и҆ ви́дѣвъ блгⷣть Бж҃їю, возра́довасѧ и҆ молѧ́ше всѣ́хъ и҆зволе́нїемъ се́рдца терпѣ́ти ѡ҆ Гдⷭ҇ѣ:	23. он, прибыв и увидев благодать Божию, возрадовался и убеждал всех держаться Господа искренним сердцем;
к҃д. ꙗ҆́кѡ бѣ̀ мꙋ́жъ бл҃гъ и҆ и҆спо́лнь Дх҃а Ст҃а и҆ вѣ́ры. И҆ приложи́сѧ наро́дъ мно́гъ Гдⷭ҇еви.	24. ибо он был муж добрый и исполненный Духа Святаго и веры. И приложилось довольно народа к Господу³⁰⁴.
к҃є. И҆зы́де же Варна́ва въ Та́рсъ взыска́ти Са́ѵла, и҆ ѡ҆брѣ́тъ є҆го̀, приведѐ є҆го̀ во А҆нтїохі́ю:	25. Потом Варнава пошел в Тарс искать Савла и, найдя его, привел в Антиохию³⁰⁵:
к҃ѕ. бы́сть же и҆̀мъ лѣ́то цѣ́ло собира́тисѧ въ цр҃кви и҆ ᲂу҆чи́ти наро́дъ мно́гъ, нарещи́ же пре́жде во А҆нтїохі́и ᲂу҆чн҃кѝ Хрⷭ҇тїа́ны.	26. целый год собирались они в церкви и учили немалое число людей, и ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами.³⁰⁶
к҃з. Въ ты̑ѧ же дни̑ снидо́ша ѿ І҆ерⷭли́ма прⷪ҇ро́цы во А҆нтїохі́ю:	27. В те дни пришли из Иерусалима в Антиохию пророки;
к҃и. воста́въ же є҆ди́нъ ѿ ни́хъ, и҆́менемъ А҆га́въ, назна́менаше Дх҃омъ гла́дъ вели́къ хотѧ́щь бы́ти по все́й вселе́ннѣй, и҆́же и҆ бы́сть при Клаѵді́и ке́сари:	28. и один из них, по имени Агав, встав, предвозвестил Духом, что по всей вселенной будет великий голод, который и был при кесаре Клавдии³⁰⁷;
к҃ѳ. ѿ ᲂу҆чн҃къ же, по є҆ли́кꙋ кто̀ и҆мѣ́ѧше что̀, и҆зво́лиша кі́йждо и҆́хъ на слꙋ́жбꙋ посла́ти живꙋ́щымъ во І҆ꙋде́и бра́тїѧмъ,	29. тогда ученики положили, каждый по достатку своему, послать пособие братьям, живущим в Иудее,
л҃. є҆́же и҆ сотвори́ша, посла́вше къ ста́рцємъ рꙋко́ю Варна́влею и҆ Са́ѵлею.	30. что и сделали, послав собранное к пресвитерам через Варнаву и Савла³⁰⁸.

Глава 12

а҃. Во ѻ҆́но же вре́мѧ возложѝ И҆́рѡдъ ца́рь рꙋ́цѣ ѡ҆ѕло́бити нѣ̑кїѧ и҆̀же ѿ Цр҃кве,	1. В то время царь Ирод поднял руки на некоторых из принадлежащих к церкви, чтобы сделать им зло,
в҃. ᲂу҆би́ же І҆а́кѡва, бра́та І҆ѡа́ннова, мече́мъ:	2. и убил Иакова, брата Иоаннова, мечом³⁰⁹;
г҃. и҆ ви́дѣвъ, ꙗ҆́кѡ го́дѣ є҆́сть І҆ꙋде́ємъ, приложѝ ꙗ҆́ти и҆ Петра̀: бѧ́хꙋ же дні́е ѡ҆прѣсно́чнїи:	3. видя же, что это приятно Иудеям, вслед за тем взял и Петра, – тогда были дни опресноков, –
д҃. є҆го́же и҆ є҆́мь всадѝ въ темни́цꙋ, преда́въ четы́ремъ четвери́цамъ во́инѡвъ стрещѝ є҆го̀, хотѧ̀ по Па́сцѣ и҆звестѝ є҆го̀ къ лю́демъ.	4. и, задержав его, посадил в темницу, и приказал четырем четверицам воинов стеречь его, намереваясь после Пасхи вывести его к народу³¹⁰.
є҃. И҆ ᲂу҆́бѡ Петра̀ стрежа́хꙋ въ темни́цѣ: моли́тва же бѣ̀ прилѣ́жна быва́емаѧ ѿ Цр҃кве къ Бг҃ꙋ ѡ҆ не́мъ.	5. Итак Петра стерегли в темнице, между тем церковь прилежно молилась о нем Богу.
ѕ҃. Є҆гда́ же хотѧ́ше є҆го̀ и҆звестѝ И҆́рѡдъ, въ нощѝ то́й бѣ̀ Пе́тръ спѧ̀ междꙋ̀ двѣма̀ во́инома, свѧ́занъ (желѣ́знома) ᲂу҆́жема двѣма̀, стра́жїе же пред̾ две́рьми стрежа́хꙋ темни́цы.	6. Когда же Ирод хотел вывести его, в ту ночь Петр спал между двумя воинами, скованный двумя цепями, и стражи у дверей стерегли темницу³¹¹.
з҃. И҆ сѐ, А҆́гг҃лъ Гдⷭ҇ень предста̀, и҆ свѣ́тъ возсїѧ̀ въ хра́минѣ: толкнꙋ́въ же въ ре́бра Петра̀, воздви́же є҆го̀, глаго́лѧ: воста́ни вско́рѣ. И҆ спадо́ша є҆мꙋ̀ ᲂу҆́жѧ (желѣ́знаѧ) съ рꙋкꙋ̀.	7. И вот, Ангел Господень предстал, и свет осиял темницу; Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: встань скорее. И цепи упали с рук его.
и҃. Рече́ же А҆́гг҃лъ къ немꙋ̀: препоѧ́шисѧ и҆ встꙋпѝ въ плесни̑цы твоѧ̑. Сотвори́ же та́кѡ. И҆ глаго́ла є҆мꙋ̀: ѡ҆блецы́сѧ въ ри́зꙋ твою̀ и҆ послѣ́дствꙋй мѝ.	8. И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся. Он сделал так. Потом говорит ему: надень одежду твою и иди за мною³¹².
ѳ҃. И҆ и҆зше́дъ в̾слѣ́дъ є҆гѡ̀ и҆дѧ́ше и҆ не вѣ́даше, ꙗ҆́кѡ и҆́стина є҆́сть бы́вшее ѿ А҆́гг҃ла, мнѧ́ше же видѣ́нїе зрѣ́ти.	9. Петр вышел и следовал за ним, не зная, что делаемое Ангелом было действительно, а думая, что видит видение³¹³.
і҃. Прошє́дша же пе́рвꙋю стра́жꙋ и҆ вторꙋ́ю, прїидо́ста ко вратѡ́мъ желѣ̑знымъ, вводѧ́щымъ во гра́дъ, ꙗ҆̀же ѡ҆ себѣ̀ ѿверзо́шасѧ и҆́ма: и҆ и҆зшє́дша преидо́ста сто́гнꙋ є҆ди́нꙋ, и҆ а҆́бїе ѿстꙋпѝ А҆́гг҃лъ ѿ негѡ̀.	10. Пройдя первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собою отворились им: они вышли, и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним.
а҃і. И҆ Пе́тръ бы́въ въ себѣ̀, речѐ: нн҃ѣ вѣ́мъ вои́стиннꙋ, ꙗ҆́кѡ посла̀ Бг҃ъ А҆́гг҃ла Своего̀ и҆ и҆з̾ѧ́тъ мѧ̀ и҆з̾ рꙋкѝ И҆́рѡдовы и҆ ѿ всегѡ̀ ча́ѧнїѧ люді́й І҆ꙋде́йскихъ.	11. Тогда Петр, придя в себя, сказал: теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский³¹⁴.
в҃і. Смотри́въ же прїи́де въ до́мъ Марі́и ма́тере І҆ѡа́нна, нарица́емагѡ Ма́рка, и҆дѣ́же бѧ́хꙋ мно́зи со́брани и҆ молѧ́щесѧ.	12. И, осмотревшись, пришел к дому Марии, матери Иоанна, называемого Марком, где многие собрались и молились³¹⁵.
г҃і. Толкнꙋ́вшꙋ же Петрꙋ̀ во врата̀ двора̀, пристꙋпѝ слы́шати ѻ҆трокови́ца, и҆́менемъ Ро́ди,	13. Когда же Петр постучался у ворот, то вышла послушать служанка, именем Рода,
д҃і. и҆ позна́вши гла́съ Петро́въ, ѿ ра́дости не ѿве́рзе вра́тъ, прите́кши же сказа̀ Петра̀ стоѧ́ща пред̾ враты̀.	14. и, узнав голос Петра, от радости не отворила ворот, но, вбежав, объявила, что Петр стоит у ворот.
є҃і. Ѻ҆ни́ же къ не́й рѣ́ша: бѣснꙋ́ешисѧ ли; Ѻ҆на́ же крѣплѧ́шесѧ та́кѡ бы́ти. Ѻ҆ни́ же глаго́лахꙋ: А҆́гг҃лъ є҆гѡ̀ є҆́сть.	15. А те сказали ей: в своем ли ты уме? Но она утверждала свое. Они же говорили: это Ангел его³¹⁶.
ѕ҃і. Пе́тръ же пребыва́ше толкі́й: ѿве́рзше же ви́дѣша є҆го̀ и҆ ᲂу҆жасо́шасѧ.	16. Между тем Петр продолжал стучать. Когда же отворили, то увидели его и изумились.
з҃і. Помаа́въ же и҆̀мъ рꙋко́ю молча́ти, сказа̀ и҆̀мъ, ка́кѡ Гдⷭ҇ь є҆го̀ и҆зведѐ и҆з̾ темни́цы: рече́ же: возвѣсти́те І҆а́кѡвꙋ и҆ бра́тїѧмъ сїѧ̑. И҆ и҆зше́дъ и҆́де во и҆́но мѣ́сто.	17. Он же, дав знак рукою, чтобы молчали, рассказал им, как Господь вывел его из темницы, и сказал: уведомьте о сем Иакова и братьев. Потом, выйдя, пошел в другое место³¹⁷.
и҃і. Бы́вшꙋ же дню̀, бѣ̀ молва̀ не ма́ла въ во́инѣхъ, что̀ ᲂу҆́бѡ Петрꙋ̀ бы́сть:	18. По наступлении дня между воинами сделалась большая тревога о том, что сделалось с Петром;
ѳ҃і. И҆́рѡдъ же, поиска́въ є҆го̀ и҆ не ѡ҆брѣ́тъ и҆ и҆стѧза́въ стра́жы, повелѣ̀ ѿвестѝ и҆̀хъ: и҆ и҆зше́дъ ѿ І҆ꙋде́и въ Кесарі́ю, живѧ́ше.	19. Ирод же, поискав его и не найдя, судил стражей и велел казнить их. Потом он отправился из Иудеи в Кесарию и там оставался³¹⁸.
к҃. Бѣ́ же И҆́рѡдъ гнѣ́ваѧсѧ на Тѵ́рѧны и҆ Сїдѡ́нѧны: и҆̀же є҆динодꙋ́шнѡ прїидо́ша къ немꙋ̀, и҆ ᲂу҆моли́вше Вла́ста посте́льника царе́ва, проша́хꙋ ми́ра, поне́же страны̑ и҆́хъ ѿ ца́рства є҆гѡ̀ пита́хꙋсѧ.	20. Ирод был раздражен на Тирян и Сидонян; они же, согласившись, пришли к нему и, склонив на свою сторону Власта, постельника царского, просили мира, потому что область их питалась от области царской³¹⁹.
к҃а. Въ нарече́нный же де́нь И҆́рѡдъ, ѡ҆бо́лксѧ во ѻ҆де́ждꙋ ца́рскꙋ и҆ сѣ́дъ на сꙋди́ще пред̾ наро́домъ, глаго́лаше къ ни̑мъ,	21. В назначенный день Ирод, одевшись в царскую одежду, сел на возвышенном месте и говорил к ним;
к҃в. наро́дъ же возглаша́ше: гла́съ Бж҃їй, а҆ не человѣ́чь.	22. а народ восклицал: это голос Бога, а не человека.
к҃г. Внеза́пꙋ же поразѝ є҆го̀ А҆́гг҃лъ Гдⷭ҇ень, занѐ не дадѐ сла́вы Бг҃ꙋ: и҆ бы́въ червьмѝ и҆з̾ѧде́нъ, и҆́здше.	23. Но вдруг Ангел Господень поразил его за то, что он не воздал славы Богу; и он, быв изъеден червями, умер³²⁰.
к҃д. Сло́во же Бж҃їе растѧ́ше и҆ мно́жашесѧ.	24. Слово же Божие росло и распространялось.
к҃є. Варна́ва же и҆ Са́ѵлъ возврати́стасѧ и҆з̾ І҆ерⷭ҇ли́ма во А҆нтїохі́ю, и҆спѡ́лнивша слꙋ́жбꙋ, поє́мша съ собо́ю и҆ І҆ѡа́нна, нарица́емаго Ма́рка.	25. А Варнава и Савл, по исполнении поручения, возвратились из Иерусалима в Антиохию, взяв с собою и Иоанна, прозванного Марком³²¹.

Глава 13

а҃. Бѧ́хꙋ же нѣ́цыи во Цр҃кви сꙋ́щей во А҆нтїохі́и прⷪ҇ро́цы и҆ ᲂу҆чи́телїе: Варна́ва же и҆ Сѷмеѡ́нъ нарица́емый Ні́геръ, и҆ Лꙋкі́й Кѷрине́анинъ, и҆ Манаи́лъ со И҆́рѡдомъ четвертовла́стникомъ воспита́нный, и҆ Са́ѵлъ.	1. В Антиохии, в тамошней церкви были некоторые пророки и учители: Варнава, и Симеон, называемый Нигер, и Луций Киринеянин, и Манаил, совоспитанник Ирода четвертовластника, и Савл³²².
в҃. Слꙋжа́щымъ же и҆̀мъ Гдⷭ҇еви и҆ постѧ́щымсѧ, речѐ Дх҃ъ Ст҃ы́й: ѿдѣли́те мѝ Варна́вꙋ и҆ Са́ѵла на дѣ́ло, на не́же призва́хъ и҆̀хъ.	2. Когда они служили Господу и постились, Дух Святый сказал: отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их³²³.
г҃. Тогда̀ пости́вшесѧ и҆ помоли́вшесѧ и҆ возло́жше рꙋ́ки на нѧ̀, ѿпꙋсти́ша и҆̀хъ.	3. Тогда они, совершив пост и молитву и возложив на них руки, отпустили их³²⁴.
д҃. Сїѧ̑ ᲂу҆̀бо, пѡ́слана бы̑вша ѿ Дх҃а Ст҃а, снидо́ста въ Селеѵкі́ю, ѿтꙋ́дꙋ же ѿплы́ста въ Кѵ́пръ,	4. Сии, быв посланы Духом Святым, пришли в Селевкию, а оттуда отплыли в Кипр;
є҃. и҆ бы̑вша въ Саламі́нѣ, возвѣща́ста сло́во Бж҃їе въ со́нмищихъ І҆ꙋде́йскихъ: и҆мѣ́ѧста же и҆ І҆ѡа́нна слꙋгꙋ̀.	5. и, быв в Саламине, проповедовали слово Божие в синагогах Иудейских; имели же при себе и Иоанна для служения³²⁵.
ѕ҃. Прошє́дша же ѻ҆́стровъ да́же до Па́фа, ѡ҆брѣто́ста нѣ́коего мꙋ́жа волхва̀ лжепроро́ка І҆ꙋде́анина, є҆мꙋ́же и҆́мѧ Варїисꙋ́съ,	6. Пройдя весь остров до Пафа, нашли они некоторого волхва, лжепророка, Иудеянина, именем Вариисуса,
з҃. и҆́же бѣ̀ со а҆нѳѷпа́томъ Се́ргїемъ Па́ѵломъ, мꙋ́жемъ разꙋ́мнымъ. Се́й призва́въ Варна́вꙋ и҆ Са́ѵла, взыска̀ ᲂу҆слы́шати сло́во Бж҃їе:	7. который находился с проконсулом Сергием Павлом, мужем разумным. Сей, призвав Варнаву и Савла, пожелал услышать слово Божие³²⁶.
и҃. сопротивлѧ́шесѧ же и҆́ма Е҆лѵ́ма во́лхвъ, та́кѡ бо сказꙋ́етсѧ и҆́мѧ є҆гѡ̀, и҆скі́й разврати́ти а҆нѳѷпа́та ѿ вѣ́ры.	8. А Елима волхв (ибо то́ значит имя его) противился им, стараясь отвратить проконсула от веры.
ѳ҃. Са́ѵлъ же, и҆́же и҆ па́ѵелъ, и҆спо́лнисѧ Дх҃а Ст҃а, и҆ воззрѣ́въ на́нь,	9. Но Савл, он же и Павел, исполнившись Духа Святаго и устремив на него взор,
і҃. речѐ: ѽ, и҆спо́лненне всѧ́кїѧ льстѝ и҆ всѧ́кїѧ ѕло́бы, сы́не дїа́воль, вра́же всѧ́кїѧ пра́вды, не преста́неши ли развраща́ѧ пꙋти̑ Гдⷭ҇ни пра̑выѧ;	10. сказал: о, исполненный всякого коварства и всякого злодейства, сын диавола, враг всякой правды! перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних?³²⁷
а҃і. и҆ нн҃ѣ, сѐ, рꙋка̀ Гдⷭ҇нѧ на тѧ̀, и҆ бꙋ́деши слѣ́пъ, не ви́дѧ со́лнца до вре́мене. Внеза́пꙋ же нападѐ на́нь мра́къ и҆ тьма̀, и҆ ѡ҆сѧза́ѧ и҆ска́ше вожда̀.	11. И ныне вот, рука Господня на тебя: ты будешь слеп и не увидишь солнца до времени. И вдруг напал на него мрак и тьма, и он, обращаясь туда и сюда, искал вожатого.
в҃і. Тогда̀ ви́дѣвъ а҆нѳѷпа́тъ бы́вшее, вѣ́рова, дивѧ́сѧ ѡ҆ ᲂу҆ч҃нїи Гдⷭ҇ни.	12. Тогда проконсул, увидев происшедшее, уверовал, дивясь учению Господню³²⁸.
г҃і. Ѿве́зшесѧ же ѿ Па́фа Па́ѵелъ и҆ сꙋ́щїи съ ни́мъ, прїидо́ша въ Пергі́ю Памфѷлі́йскꙋю: І҆ѡа́ннъ же, ѿлꙋчи́всѧ ѿ ни́хъ, возврати́сѧ во І҆ерⷭ҇ли́мъ.	13. Отплыв из Пафа, Павел и бывшие при нем прибыли в Пергию, в Памфилии. Но Иоанн, отделившись от них, возвратился в Иерусалим.
д҃і. Ѻ҆ни́ же, проше́дше ѿ Пергі́и, прїидо́ша во А҆нтїохі́ю Пїсїді́йскꙋю, и҆ вше́дше въ со́нмище въ де́нь сꙋббѡ́тный, сѣдо́ша.	14. Они же, проходя от Пергии, прибыли в Антиохию Писидийскую и, войдя в синагогу в день субботний, сели³²⁹.
є҃і. По чте́нїи же зако́на и҆ прⷪ҇рѡ́къ, посла́ша нача̑льницы со́нмища къ ни̑мъ, глаго́люще: мꙋ́жїе бра́тїе, а҆́ще є҆́сть сло́во въ ва́съ ᲂу҆тѣше́нїѧ къ лю́демъ, глаго́лите.	15. После чтения закона и пророков, начальники синагоги послали сказать им: мужи братия! если у вас есть слово наставления к народу, говорите.
ѕ҃і. Воста́въ же Па́ѵелъ и҆ помаа́въ рꙋко́ю, речѐ: мꙋ́жїе І҆и҃льтѧне и҆ боѧ́щїисѧ Бг҃а, ᲂу҆слы́шите:	16. Павел, встав и дав знак рукою, сказал: мужи Израильтяне и боящиеся Бога! послушайте³³⁰.
з҃і. Бг҃ъ люді́й си́хъ и҆збра̀ ѻ҆тцы̀ на́шѧ и҆ лю́ди вознесѐ въ прише́льствїи въ землѝ Є҆гѵ́петстѣй, и҆ мы́шцею высо́кою и҆зведѐ и҆̀хъ и҆з̾ неѧ̀	17. Бог народа сего избрал отцов наших и возвысил сей народ во время пребывания в земле Египетской, и мышцею вознесенною вывел их из нее,
и҃і. и҆ до четы́редесѧти лѣ́тъ препита̀ и҆̀хъ въ пꙋсты́ни:	18. и около сорока лет времени питал их в пустыне;
ѳ҃і. и҆ низложи́въ ꙗ҆зы̑къ се́дмь въ землѝ Ханаа́нстѣй, дадѐ и҆̀мъ въ наслѣ́дїе зе́млю и҆́хъ,	19. и, истребив семь народов в земле Ханаанской, разделил им в наследие землю их³³¹,
к҃. и҆ по си́хъ, ꙗ҆́кѡ лѣ́тъ четы́реста и҆ пѧтьдесѧ́тъ, дадѐ и҆̀мъ сꙋдїи̑ до Самꙋи́ла прⷪ҇ро́ка:	20. и после сего, около четырехсот пятидесяти лет, давал им судей до пророка Самуила;
к҃а. и҆ ѿтꙋ́дꙋ проси́ша царѧ̀, и҆ дадѐ и҆̀мъ Бг҃ъ Саꙋ́ла сы́на Кі́сова, мꙋ́жа ѿ колѣ́на Венїамі́нова, лѣ́тъ четы́редесѧть:	21. потом просили они царя, и Бог дал им Саула, сына Кисова, мужа из колена Вениаминова. Так прошло лет сорок³³²;
к҃в. и҆ преста́вль є҆го̀, воздви́же и҆̀мъ Дв҃да въ царѧ̀, є҆мꙋ́же и҆ речѐ свидѣ́тельствовавъ: ѡ҆брѣто́хъ Дв҃да сы́на І҆ессе́ова, мꙋ́жа по срⷣцꙋ моемꙋ̀, и҆́же сотвори́тъ всѧ̑ хотѣ̑нїѧ Моѧ̑.	22. отринув его, поставил им царем Давида, о котором и сказал, свидетельствуя: нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иессеева, который исполнит все хотения Мои (1Цар.13:14); (Пс.88:21)³³³.
к҃г. Ѿ сегѡ̀ сѣ́мене Бг҃ъ по ѡ҆бѣтова́нїю воздви́же І҆и҃лю спⷭ҇нїе І҆и҃са,	23. Из его-то потомства Бог по обетованию воздвиг Израилю Спасителя Иисуса;
к҃д. проповѣ́давшꙋ І҆ѡа́ннꙋ пред̾ лице́мъ вни́тїѧ Е҆гѡ̀ креще́нїе покаѧ́нїѧ всѣ̑мъ лю́демъ І҆и҃лєвымъ.	24. Перед самым явлением Его Иоанн проповедовал крещение покаяния всему народу Израильскому.
к҃є. И҆ ꙗ҆́коже скончава́ше І҆ѡа́ннъ тече́нїе, глаго́лаше: кого̀ мѧ̀ непщꙋ́ете бы́ти; нѣ́смь а҆́зъ, но сѐ, грѧде́тъ по мнѣ̀, Е҆мꙋ́же нѣ́смь досто́инъ разрѣши́ти реме́нь сапогꙋ̑ Е҆гѡ̀.	25. При окончании же поприща своего, Иоанн говорил: за кого почитаете вы меня? я не тот; но вот, идет за мною, у Которого я недостоин развязать обувь на ногах³³⁴.
к҃ѕ. Мꙋ́жїе бра́тїе, сы́нове ро́да А҆враа́млѧ, и҆ и҆̀же въ ва́съ боѧ́щїисѧ Бг҃а, ва́мъ сло́во спⷭ҇нїѧ сегѡ̀ посла́сѧ.	26. Мужи братия, дети рода Авраамова, и боящиеся Бога между вами! вам послано слово спасения сего.
к҃з. Живꙋ́щїи бо во І҆ерⷭли́мѣ и҆ кнѧ̑зи и҆́хъ, Сегѡ̀ не разꙋмѣ́вше, и҆ гла́сы прⷪ҇ро́чєскїѧ по всѧ̑ сꙋббѡ̑ты чтѡ́мыѧ, ѡ҆сꙋди́вше (Е҆го̀), и҆спо́лниша,	27. Ибо жители Иерусалима и начальники их, не узнав Его и осудив, исполнили слова пророческие, читаемые каждую субботу³³⁵,
к҃и. и҆ ни є҆ди́ныѧ вины̀ сме́ртныѧ ѡ҆брѣ́тше, проси́ша ᲂу҆ Пїла́та ᲂу҆би́ти Е҆го̀:	28. и, не найдя в Нем никакой вины, достойной смерти, просили Пилата убить Его;
к҃ѳ. ꙗ҆́коже сконча́ша всѧ̑, ꙗ҆̀же ѡ҆ Не́мъ пи̑сана, сне́мше съ дре́ва, положи́ша во гро́бѣ.	29. когда же исполнили всё написанное о Нем, то, сняв с древа, положили Его во гроб.
л҃. Бг҃ъ же воскр҃сѝ Е҆го̀ ѿ ме́ртвыхъ:	30. Но Бог воскресил Его из мертвых³³⁶;
л҃а. и҆́же ꙗ҆влѧ́шесѧ во дни̑ мнѡ́ги совозше́дшымъ съ Ни́мъ ѿ Галїле́и во І҆ерⷭ҇ли́мъ, и҆̀же нн҃ѣ сꙋ́ть свидѣ́телїе є҆гѡ̀ къ лю́демъ.	31. Он в продолжение многих дней являлся тем, которые вышли с Ним из Галилеи в Иерусалим и которые ныне суть свидетели Его перед народом.
л҃в. И҆ мы̀ ва́мъ благовѣствꙋ́емъ ѡ҆бѣтова́нїе бы́вшее ко ѻ҆тцє́мъ, ꙗ҆́кѡ сїѐ Бг҃ъ и҆спо́лнилъ є҆́сть на́мъ ча́дѡмъ и҆́хъ, воздви́гъ І҆и҃са,	32. И мы благовествуем вам, что обетование, данное отцам, Бог исполнил нам, детям их, воскресив Иисуса³³⁷,
л҃г. ꙗ҆́коже и҆ во ѱалмѣ̀ вторѣ́мъ пи́сано є҆́сть: Сн҃ъ Мо́й є҆сѝ Ты̀, А҆́зъ дне́сь роди́хъ Тѧ̀.	33. как и во втором псалме написано: Ты Сын Мой: Я ныне родил Тебя (Пс.2:7).
л҃д. А҆ ꙗ҆́коже воскр҃сѝ Е҆го̀ ѿ ме́ртвыхъ, не ктомꙋ̀ хотѧ́ща возврати́тисѧ во и҆стлѣ́нїе, си́це речѐ: ꙗ҆́кѡ да́мъ ва́мъ прпⷣбнаѧ Дв҃дѡва вѣ̑рнаѧ.	34. А что воскресил Его из мертвых, так что Он уже не обратится в тление, о сем сказал так: Я дам вам милости, обещанные Давиду, верно (Ис.55:3).
л҃є. Тѣ́мже и҆ въ дрꙋго́мъ гл҃етъ: не да́си Прпⷣбномꙋ Твоемꙋ̀ ви́дѣти и҆стлѣ́нїѧ.	35. Посему и в другом месте говорит: не дашь Святому Твоему увидеть тление (Пс.15:10)³³⁸.
л҃ѕ. Дв҃дъ бо, своемꙋ̀ ро́дꙋ послꙋжи́въ Бж҃їимъ совѣ́томъ, ᲂу҆́спе, и҆ приложи́сѧ ко ѻ҆тцє́мъ свои̑мъ, и҆ ви́дѣ и҆стлѣ́нїе:	36. Давид, в свое время послужив изволению Божию, почил и приложился к отцам своим, и увидел тление;
л҃з. а҆ Е҆го́же Бг҃ъ воздви́же, не ви́дѣ и҆стлѣ́нїѧ.	37. а Тот, Которого Бог воскресил, не увидел тления³³⁹.
л҃и. Вѣ́домо ᲂу҆̀бо да бꙋ́детъ ва́мъ, мꙋ́жїе бра́тїе, ꙗ҆́кѡ Е҆гѡ̀ ра́ди ва́мъ ѡ҆ставле́нїе грѣхѡ́въ проповѣ́даетсѧ:	38. Итак, да будет известно вам, мужи братия, что ради Него возвещается вам прощение грехов,
л҃ѳ. и҆ ѿ всѣ́хъ, ѿ ни́хже не возмого́сте въ зако́нѣ Мѡѷсе́овѣ ѡ҆правди́тисѧ, ѡ҆ Се́мъ всѧ́къ вѣ́рꙋѧй ѡ҆правда́етсѧ.	39. и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий³⁴⁰.
м҃. Блюди́те ᲂу҆̀бо, да не прїи́детъ на ва́съ рече́нное во прⷪ҇ро́цѣхъ:	40. Берегитесь же, чтобы не пришло на вас сказанное у пророков:
м҃а. ви́дите, неради́вїи, и҆ чꙋди́тесѧ, и҆ ᲂу҆́зрите и҆ и҆сче́знете: ꙗ҆́кѡ дѣ́ло А҆́зъ содѣ́лаю во дни̑ ва́шѧ, є҆мꙋ́же не и҆́мате вѣ́ровати, а҆́ще кто̀ повѣ́сть ва́мъ.	41. смотрите, презрители, подивитесь и исчезните; ибо Я делаю дело во дни ваши, дело, которому не поверили бы вы, если бы кто рассказывал вам (Аввак.1:5)³⁴¹.
м҃в. И҆сходѧ́щымъ же и҆̀мъ ѿ со́нмища І҆ꙋде́йска, молѧ́хꙋ ꙗ҆зы́цы въ дрꙋгꙋ́ю сꙋббѡ́тꙋ глаго́латисѧ и҆̀мъ глаго́лѡмъ си̑мъ:	42. При выходе их из Иудейской синагоги язычники просили их говорить о том же в следующую субботу;
м҃г. разше́дшꙋсѧ же собо́рꙋ, послѣ́доваша мно́зи ѿ І҆ꙋдє́й и҆ чести́выхъ пришлє́цъ Па́ѵлꙋ и҆ Варна́вѣ, и҆̀же, глагѡ́люща и҆̀мъ, ᲂу҆вѣща́ста и҆̀хъ пребыва́ти въ блгⷣти Бж҃їей.	43. когда же собрание было распущено, то многие Иудеи и чтители Бога, обращенные из язычников, последовали за Павлом и Варнавою, которые, беседуя с ними, убеждали их пребывать в благодати Божией³⁴².
м҃д. Во грѧдꙋ́щꙋю же сꙋббѡ́тꙋ ма́лѡ не ве́сь гра́дъ собра́сѧ послꙋ́шати сло́ва Бж҃їѧ:	44. В следующую субботу почти весь город собрался слушать слово Божие.
м҃є. ви́дѣвше же І҆ꙋде́є наро́ды, и҆спо́лнишасѧ за́висти и҆ вопрекѝ глаго́лахꙋ глаго́лємымъ ѿ Па́ѵла, сопроти́въ глаго́люще и҆ хꙋ́лѧще.	45. Но Иудеи, увидев народ, исполнились зависти и, противореча и злословя, сопротивлялись тому, что говорил Павел³⁴³.
м҃ѕ. Дерзнꙋ̑вша же Па́ѵелъ и҆ Варна́ва реко́ста: ва́мъ бѣ̀ лѣ́по пе́рвѣе глаго́лати сло́во Бж҃їе: а҆ поне́же ѿверго́сте є҆̀ и҆ недостѡ́йны творитѐ са́ми себѐ вѣ́чномꙋ животꙋ̀, сѐ, ѡ҆браща́емсѧ во ꙗ҆зы́ки:	46. Тогда Павел и Варнава с дерзновением сказали: вам первым надлежало быть проповедану слову Божию, но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам;
м҃з. та́кѡ бо заповѣ́да на́мъ Гдⷭ҇ь: положи́хъ Тѧ̀ во свѣ́тъ ꙗ҆зы́кѡмъ, є҆́же бы́ти Тебѣ̀ во спⷭ҇нїе да́же до послѣ́днихъ землѝ.	47. ибо так заповедал нам Господь: Я положил Тебя во свет язычникам, чтобы Ты был во спасение до края земли (Ис.49:6)³⁴⁴.
м҃и. Слы́шаще же ꙗ҆зы́цы ра́довахꙋсѧ и҆ сла́влѧхꙋ сло́во Гдⷭ҇не, и҆ вѣ́роваша, є҆ли́цы ᲂу҆чине́ни бѧ́хꙋ въ жи́знь вѣ́чнꙋю:	48. Язычники, слыша это, радовались и прославляли слово Господне, и уверовали все, которые были предуставлены к вечной жизни;
м҃ѳ. проноша́шесѧ же сло́во Гдⷭ҇не по все́й странѣ̀.	49. и слово Господне распространялось по всей стране³⁴⁵.
и҃. І҆ꙋде́є же наꙋсти́ша чести̑выѧ жєны̀ и҆ благоѡбра̑зныѧ и҆ старѣ́йшины гра́да, и҆ воздвиго́ша гоне́нїе на Па́ѵла и҆ Варна́вꙋ, и҆ и҆згна́ша ѧ҆̀ ѿ предѣ̑лъ свои́хъ.	50. Но Иудеи, подстрекнув набожных и почетных женщин и первых в городе людей, воздвигли гонение на Павла и Варнаву и изгнали их из своих пределов³⁴⁶.
и҃а. Ѡ҆́на же, ѿрѧ̑сша пра́хъ ѿ но́гъ свои́хъ на ни́хъ, прїидо́ста во І҆коні́ю.	51. Они же, отрясши на них прах от ног своих, пошли в Иконию.
и҃в. Оу҆чн҃цы́ же и҆сполнѧ́хꙋсѧ ра́дости и҆ Дх҃а Ст҃а.	52. А ученики исполнялись радости и Духа Святаго³⁴⁷.

Глава 14

а҃. Бы́сть же во І҆коні́и, вкꙋ́пѣ вни́ти и҆́ма въ со́нмище І҆ꙋде́йское и҆ глаго́лати та́кѡ, ꙗ҆́кѡ вѣ́ровати І҆ꙋде́євъ и҆ Е҆́ллинѡвъ мно́жествꙋ мно́гꙋ.	1. В Иконии они вошли вместе в Иудейскую синагогу и говорили так, что уверовало великое множество Иудеев и Еллинов.
в҃. Невѣ́рꙋющїи же І҆ꙋде́є воздвиго́ша и҆ ѡ҆ѕло́биша дꙋ́шы ꙗ҆зы́кѡвъ на бра́тїю.	2. А неверующие Иудеи возбудили и раздражили против братьев сердца язычников³⁴⁸.
г҃. Дово́льно же ᲂу҆̀бо вре́мѧ пребы́ста дерза̑юща ѡ҆ Гдⷭ҇ѣ, свидѣ́тельствꙋющемъ сло́вꙋ блгⷣти своеѧ̀ и҆ даю́щемъ зна́мєнїѧ и҆ чꙋдеса̀ бы́ти рꙋка́ма и҆́хъ.	3. Впрочем они пробыли здесь довольно времени, смело действуя о Господе, Который, во свидетельство слову благодати Своей, творил руками их знамения и чудеса.
д҃. Раздѣли́шажесѧ мно́жество гра́да, и҆ ѻ҆́ви ᲂу҆́бѡ бѧ́хꙋ со І҆ꙋдє́и, ѻ҆́ви же со А҆пⷭ҇лы.	4. Между тем народ в городе разделился: и одни были на стороне Иудеев, а другие на стороне Апостолов³⁴⁹.
є҃. И҆ є҆гда̀ бы́сть стремле́нїе ꙗ҆зы́кѡмъ же и҆ І҆ꙋде́ємъ съ нача̑льники и҆́хъ досади́ти и҆ ка́менїемъ поби́ти и҆̀хъ,	5. Когда же язычники и Иудеи со своими начальниками устремились на них, чтобы посрамить и побить их камнями,
ѕ҃. ᲂу҆вѣ̑дѣвша же прибѣго́ста во гра́ды Лѷкаѡ́нскїѧ, въ Лѵ́стрꙋ и҆ Де́рвїю, и҆ во ѡ҆крє́стныѧ и҆́хъ,	6. они, узнав о сем, удалились в Ликаонские города Листру и Дервию и в окрестности их,
з҃. и҆ та́мѡ бѣ́ста благовѣствꙋ̑юща.	7. и там благовествовали³⁵⁰.
и҃. И҆ нѣ́кто мꙋ́жъ въ Лѵ́стрѣхъ не́мощенъ нога́ма сѣдѧ́ше, хро́мъ ѿ чре́ва ма́тере своеѧ̀ сы́й, и҆́же николи́же бѣ̀ ходи́лъ.	8. В Листре некоторый муж, не владевший ногами, сидел, будучи хром от чрева матери своей, и никогда не ходил.
ѳ҃. Се́й слы́шаше Па́ѵла глаго́люща: и҆́же воззрѣ́въ на́нь и҆ ви́дѣвъ, ꙗ҆́кѡ вѣ́рꙋ и҆́мать здра́въ бы́ти,	9. Он слушал говорившего Павла, который, взглянув на него и увидев, что он имеет веру для получения исцеления,
і҃. речѐ ве́лїимъ гла́сомъ: тебѣ̀ глаго́лю во и҆́мѧ Гдⷭ҇а І҆и҃са Хрⷭ҇та̀, вста́ни на ногꙋ̀ твоє́ю пра́въ. И҆ а҆́бїе возскочѝ и҆ хожда́ше.	10. сказал громким голосом: тебе говорю во имя Господа Иисуса Христа: стань на ноги твои прямо. И он тотчас вскочил и стал ходить³⁵¹.
а҃і. Наро́ди же ви́дѣвше, є҆́же сотворѝ Па́ѵелъ, воздвиго́ша гла́съ сво́й, Лѷкао́нски глаго́люще: бо́зи ᲂу҆подо́бльшесѧ человѣ́кѡмъ снидо́ша къ на́мъ.	11. Народ же, увидев, что сделал Павел, возвысил свой голос, говоря по-ликаонски: боги в образе человеческом сошли к нам.
в҃і. Нарица́хꙋ же ᲂу҆́бѡ Варна́вꙋ Ді́а, Па́ѵла же Е҆рмі́а, поне́же то́й бѧ́ше нача́льникъ сло́ва.	12. И называли Варнаву Зевсом, а Павла Ермием, потому что он начальствовал в слове.
г҃і. Жре́цъ же Ді́евъ, сꙋ́щагѡ пред̾ гра́домъ и҆́хъ, приведѐ ю҆нцы̀ и҆ (принесѐ) вѣнцы̀ пред̾ врата̀, съ нарѡ́ды хотѧ́ше жре́ти.	13. Жрец же идола Зевса, находившегося перед их городом, приведя к воротам волов и принеся венки, хотел вместе с народом совершить жертвоприношение³⁵².
д҃і. Слы̑шавша же А҆пⷭ҇ла Варна́ва и҆ Па́ѵелъ, растерза̑вша ри̑зы своѧ̑, вскочи́ста въ наро́дъ, зовꙋ̑ща и҆ глагѡ́люща:	14. Но Апостолы Варнава и Павел, услышав о сем, разодрали свои одежды и, бросившись в народ, громогласно говорили:
є҃і. мꙋ́жїе, что̀ сїѧ̑ творитѐ; и҆ мы̀ подобостра̑стна є҆сма̀ ва́мъ человѣ̑ка, благовѣствꙋ̑юща ва́мъ ѿ си́хъ сꙋ́етныхъ ѡ҆браща́тисѧ къ Бг҃ꙋ Жи́вꙋ, И҆́же сотворѝ не́бо и҆ зе́млю и҆ мо́ре и҆ всѧ̑, ꙗ҆̀же въ ни́хъ:	15. мужи! что́ вы это делаете? И мы – подобные вам человеки, и благовествуем вам, чтобы вы обратились от сих ложных к Богу живому, Который сотворил небо и землю, и море, и все, что в них³⁵³;
ѕ҃і. И҆́же въ мимоше́дшыѧ ро́ды ѡ҆ста́вилъ бѣ̀ всѧ̑ ꙗ҆зы́ки ходи́ти въ пꙋте́хъ и҆́хъ:	16. Который в прошедших родах попустил всем народам ходить своими путями,
з҃і. и҆ ᲂу҆́бѡ не несвидѣ́тельствована Себѐ ѡ҆ста́ви, бл҃готворѧ̀, съ небесѐ на́мъ дожди̑ даѧ̀ и҆ времена̀ плодонѡ́сна, и҆сполнѧ́ѧ пи́щею и҆ весе́лїемъ сердца̀ на̑ша.	17. хотя и не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши³⁵⁴.
и҃і. И҆ сїѧ̑ глагѡ́люща, є҆два̀ ᲂу҆ста́виста наро́ды не жре́ти и҆́ма, но ѿитѝ коемꙋ́ждо во своѧ̑ си. Пребыва́ющема же и҆́ма и҆ ᲂу҆ча́щема,	18. И, говоря сие, они едва убедили народ не приносить им жертвы и идти каждому домой. Между тем, как они, оставаясь там, учили,
ѳ҃і. прїидо́ша ѿ А҆нтїохі́и и҆ І҆коні́и нѣ́цыи І҆ꙋде́є, и҆ стѧза́ющемасѧ и҆́ма съ дерзнове́нїемъ, наꙋсти́ша наро́ды ѿстꙋпи́ти ѿ нею̀, глаго́люще, ꙗ҆́кѡ ничто́же и҆́стинно глаго́лета, но всѐ лже́та. И҆ наꙋсти́вше наро́ды и҆ ка́менїемъ поби́вше Па́ѵла, и҆звлеко́ша внѣ̀ гра́да, мнѧ́ще є҆го̀ ᲂу҆ме́рша.	19. из Антиохии и Иконии пришли некоторые Иудеи и, когда Апостолы смело проповедовали, убедили народ отстать от них, говоря: они не говорят ничего истинного, а все лгут. И, возбудив народ, побили Павла камнями и вытащили за город, почитая его умершим³⁵⁵.
к҃. Ѡ҆́крестъ же ста́вшымъ є҆гѡ̀ ᲂу҆чн҃кѡ́мъ, воста́въ вни́де во гра́дъ и҆ наꙋ́трїе и҆зы́де съ Варна́вою въ Де́рвїю.	20. Когда же ученики собрались около него, он встал и пошел в город, а на другой день удалился с Варнавою в Дервию.
к҃а. Благовѣствова̑вша же гра́дꙋ томꙋ̀ и҆ наꙋчи̑вша мнѡ́ги, возврати́стасѧ въ Лѵ́стрꙋ и҆ І҆коні́ю и҆ А҆нтїохі́ю,	21. Проповедав Евангелие сему городу и приобретя довольно учеников, они обратно проходили Листру, Иконию и Антиохию,
к҃в. ᲂу҆твержда̑юща дꙋ́шы ᲂу҆чн҃кѡ́въ, молѧ̑ща пребы́ти въ вѣ́рѣ, и҆ ꙗ҆́кѡ мно́гими скорбьмѝ подоба́етъ на́мъ вни́ти въ Црⷭ҇твїе Бж҃їе.	22. утверждая души учеников, увещевая пребывать в вере и поучая, что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие³⁵⁶.
к҃г. Рꙋкополѡ́жша же и҆̀мъ пресвѵ́теры на всѧ̑ Цр҃кви и҆ помоли̑вшасѧ съ посто́мъ, преда́ста и҆̀хъ Гдⷭ҇еви, въ Него́же ᲂу҆вѣ́роваша.	23. Рукоположив же им пресвитеров к каждой церкви, они помолились с постом и предали их Господу, в Которого уверовали³⁵⁷.
к҃д. И҆ прошє́дша Пїсїді́ю, прїидо́ста въ Памфѷлі́ю:	24. Потом, пройдя через Писидию, пришли в Памфилию,
к҃є. и҆ глагѡ́лавша въ Пергі́и сло́во Гдⷭ҇не, снидо́ста во А҆тталі́ю	25. и, проповедав слово Господне в Пергии, сошли в Атталию;
к҃ѕ. и҆ ѿтꙋ́дꙋ ѿплы́ста во А҆нтїохі́ю, ѿню́дꙋже бѣ́ста прє́дана блгⷣти Бж҃їей въ дѣ́ло, є҆́же сконча́ста.	26. а оттуда отплыли в Антиохию, откуда были преданы благодати Божией на дело, которое и исполнили³⁵⁸.
к҃з. Пришє́дша же и҆ собра̑вша Цр҃ковь, сказа́ста, є҆ли̑ка сотворѝ Бг҃ъ съ ни́ма и҆ ꙗ҆́кѡ ѿве́рзе ꙗ҆зы́кѡмъ две́рь вѣ́ры:	27. Прибыв туда и собрав церковь, они рассказали всё, что сотворил Бог с ними и как Он отверз дверь веры язычникам;
к҃и. пребы́ста же та́мѡ вре́мѧ не ма́ло со ᲂу҆чн҃ки̑.	28. и пребывали там немалое время с учениками³⁵⁹.

Глава 15

а҃. И҆ нѣ́цыи сше́дше ѿ І҆ꙋде́и, ᲂу҆ча́хꙋ бра́тїю, ꙗ҆́кѡ а҆́ще не ѡ҆брѣ́жетесѧ по ѡ҆бы́чаю Мѡѷсе́овꙋ, не мо́жете спасти́сѧ.	1. Некоторые, пришедшие из Иудеи, учили братьев: если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись³⁶⁰.
в҃. Бы́вшей же ра́спри и҆ стѧза́нїю не ма́лꙋ па́ѵлꙋ и҆ варна́вѣ къ ни̑мъ, ᲂу҆чини́ша взы́ти Па́ѵлꙋ и҆ Варна́вѣ и҆ нѣ̑кимъ дрꙋги̑мъ ѿ ни́хъ ко А҆пⷭ҇лѡмъ и҆ ста́рцємъ во І҆ерⷭ҇ли́мъ ѡ҆ вопроше́нїи се́мъ.	2. Когда же произошло разногласие и немалое состязание у Павла и Варнавы с ними, то положили Павлу и Варнаве и некоторым другим из них отправиться по сему делу к Апостолам и пресвитерам в Иерусалим³⁶¹.
г҃. Ѻ҆ни́ же ᲂу҆̀бо, предпо́слани бы́вше ѿ Цр҃кве, прохожда́хꙋ Фїнїкі́ю и҆ Самарі́ю, повѣ́дающе ѡ҆браще́нїе ꙗ҆зы́кѡвъ, и҆ творѧ́хꙋ ра́дость ве́лїю все́й бра́тїи.	3. Итак, быв провожены церковью, они проходили Финикию и Самарию, рассказывая об обращении язычников, и производили радость великую во всех братиях³⁶².
д҃. Прише́дше же во І҆ерⷭ҇ли́мъ, прїѧ́ти бы́ша ѿ Цр҃кве и҆ А҆пⷭ҇лъ и҆ ста́рєцъ, сказа́ша же, є҆ли̑ка сотворѝ Бг҃ъ съ ни́ми и҆ ꙗ҆́кѡ ѿве́рзе ꙗ҆зы́кѡмъ две́рь вѣ́ры.	4. По прибытии же в Иерусалим они были приняты церковью, Апостолами и пресвитерами, и возвестили всё, что Бог сотворил с ними и как отверз дверь веры язычникам³⁶³.
є҃. Воста́ша же нѣ́цыи ѿ є҆́реси фарїсе́йскїѧ вѣ́ровавшїи, глаго́люще, ꙗ҆́кѡ подоба́етъ ѡ҆брѣ́зати и҆̀хъ, завѣщава́ти же блюстѝ зако́нъ Мѡѷсе́овъ.	5. Тогда восстали некоторые из фарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно обрезывать язычников и заповедовать соблюдать закон Моисеев³⁶⁴.
ѕ҃. Собра́шасѧ же А҆пⷭ҇ли и҆ ста́рцы вѣ́дѣти ѡ҆ словесѝ се́мъ.	6. Апостолы и пресвитеры собрались для рассмотрения сего дела.
з҃. Мно́гꙋ же взыска́нїю бы́вшꙋ, воста́въ Пе́тръ речѐ къ ни̑мъ: мꙋ́жїе бра́тїе, вы̀ вѣ́сте, ꙗ҆́кѡ ѿ дні́й пе́рвыхъ Бг҃ъ въ на́съ и҆збра̀ ᲂу҆сты̑ мои́ми ᲂу҆слы́шати ꙗ҆зы́кѡмъ сло́во бл҃говѣ́стїѧ и҆ вѣ́ровати:	7. По долгом рассуждении Петр, встав, сказал им: мужи братия! вы знаете, что Бог от дней первых избрал из нас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали³⁶⁵;
и҃. и҆ срⷣцевѣ́децъ Бг҃ъ свидѣ́тельствова и҆̀мъ, да́въ и҆̀мъ Дх҃а Ст҃а́го, ꙗ҆́коже и҆ на́мъ,	8. и Сердцеведец Бог дал им свидетельство, даровав им Духа Святаго, как и нам;
ѳ҃. и҆ ничто́же разсꙋдѝ междꙋ̀ на́ми же и҆ ѻ҆́нѣми, вѣ́рою ѡ҆чи́щь сердца̀ и҆́хъ:	9. и не положил никакого различия между нами и ими, верою очистив сердца их³⁶⁶;
і҃. нн҃ѣ ᲂу҆̀бо что̀ и҆скꙋша́ете Бг҃а, (хотѧ́ще) возложи́ти и҆́го на вы̑и ᲂу҆чн҃кѡ́мъ, є҆гѡ́же ни ѻ҆тцы̀ на́ши, ни мы̀ возмого́хомъ понестѝ;	10. что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы³⁶⁷?
а҃і. но блгⷣтїю Гдⷭ҇а І҆и҃са Хрⷭ҇та̀ вѣ́рꙋемъ спⷭ҇ти́сѧ, ꙗ҆́коже и҆ ѻ҆нѝ.	11. Но мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся, как и они³⁶⁸.
в҃і. Оу҆молча́ же всѐ мно́жество и҆ послꙋ́шахꙋ Варна́вы и҆ Па́ѵла повѣ́дающєю, є҆ли̑ка сотворѝ Бг҃ъ зна́мєнїѧ и҆ чꙋдеса̀ во ꙗ҆зы́цѣхъ и҆́ма.	12. Тогда умолкло все собрание и слушало Варнаву и Павла, рассказывавших, какие знамения и чудеса сотворил Бог через них среди язычников³⁶⁹.
г҃і. По ᲂу҆молча́нїи же є҆ю̀, ѿвѣща̀ І҆а́кѡвъ глаго́лѧ: мꙋ́жїе бра́тїе, послꙋ́шайте менѐ:	13. После же того, как они умолкли, начал речь Иаков и сказал: мужи братия! послушайте меня.
д҃і. Сѷмеѡ́нъ повѣ́да, ꙗ҆́кѡ пре́жде Бг҃ъ посѣтѝ прїѧ́ти ѿ ꙗ҆зы̑къ лю́ди ѡ҆ и҆́мени Свое́мъ:	14. Симон изъяснил, как Бог первоначально призрел на язычников, чтобы составить из них народ во имя Свое;
є҃і. и҆ семꙋ̀ согласꙋ́ютъ словеса̀ прⷪ҇рѡ́къ, ꙗ҆́коже пи́шетъ:	15. и с сим согласны слова пророков, как написано³⁷⁰:
ѕ҃і. по си́хъ ѡ҆бращꙋ́сѧ и҆ сози́ждꙋ кро́въ Дв҃довъ па́дшїй, и҆ раскѡ́панаѧ є҆гѡ̀ сози́ждꙋ и҆ и҆спра́влю є҆го̀,	16. Потом обращусь и воссоздам скинию Давидову падшую, и то, что в ней разрушено, воссоздам, и исправлю ее,
з҃і. ꙗ҆́кѡ да взы́щꙋтъ про́чїи человѣ́цы Гдⷭ҇а, и҆ всѝ ꙗ҆зы́цы, въ ни́хже нарече́сѧ и҆́мѧ Моѐ, гл҃етъ Гдⷭ҇ь, творѧ́й сїѧ̑ всѧ̑.	17. чтобы взыскали Господа прочие человеки и все народы, между которыми возвестится имя Мое, говорит Господь, творящий все сие (Амос.9:11–12).
и҃і. Разꙋ̑мна ѿ вѣ́ка сꙋ́ть Бг҃ови всѧ̑ дѣла̀ Е҆гѡ̀.	18. Ведомы Богу от вечности все дела Его³⁷¹.
ѳ҃і. Сегѡ̀ ра́ди а҆́зъ сꙋждꙋ̀ не стꙋжа́ти ѿ ꙗ҆зы̑къ ѡ҆браща́ющымсѧ къ Бг҃ꙋ,	19. Посему я полагаю не затруднять обращающихся к Богу из язычников,
к҃. но заповѣ́дати и҆̀мъ ѡ҆греба́тисѧ ѿ тре́бъ і҆́дѡльскихъ и҆ ѿ блꙋда̀ и҆ ᲂу҆да́вленины и҆ ѿ кро́ве, и҆ є҆ли̑ка неꙋгѡ́дна себѣ̀ сꙋ́ть, и҆ны̑мъ не твори́ти.	20. а написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе;
к҃а. Мѡѷсе́й бо ѿ родѡ́въ дре́внихъ по всѣ̑мъ градѡ́мъ проповѣ́дающыѧ є҆го̀ и҆́мать, въ со́нмищихъ по всѧ̑ сꙋббѡ̑ты что́мый.	21. ибо закон Моисеев от древних родов по всем городам имеет проповедующих его и читается в синагогах каждую субботу.³⁷²
к҃в. Тогда̀ и҆зво́лисѧ А҆пⷭ҇лѡмъ и҆ ста́рцємъ со все́ю Цр҃ковїю, и҆збра́вше мꙋ̑жа ѿ ни́хъ, посла́ти во А҆нтїохі́ю съ Па́ѵломъ и҆ Варна́вою, І҆ꙋ́дꙋ нарица́емаго Варса́вꙋ, и҆ Сі́лꙋ, мꙋ̑жа нарѡ́чита въ бра́тїи,	22. Тогда Апостолы и пресвитеры со всею церковью рассудили, избрав из среды себя мужей, послать их в Антиохию с Павлом и Варнавою, именно: Иуду, прозываемого Варсавою, и Силу, мужей, начальствующих между братиями³⁷³,
к҃г. написа́вше рꙋка́ма и҆́хъ сїѧ̑: А҆пⷭ҇ли и҆ ста́рцы и҆ бра́тїѧ, сꙋ́щымъ во А҆нтїохі́и и҆ Сѷрі́и и҆ Кїлїкі́и бра́тїѧмъ, и҆̀же ѿ ꙗ҆зы̑къ, (ѡ҆ Гдⷭ҇ѣ) ра́доватисѧ.	23. написав и вручив им следующее: «Апостолы и пресвитеры и братия – находящимся в Антиохии, Сирии и Киликии братиям из язычников: радоваться.
к҃д. Поне́же слы́шахомъ, ꙗ҆́кѡ нѣ́цыи ѿ на́съ и҆зше́дше возмꙋти́ша ва́съ словесы̀, развраща́юще дꙋ́шы ва́шѧ, глаго́люще ѡ҆брѣ́затисѧ и҆ блюстѝ зако́нъ, и҆̀мже мы̀ не завѣща́хомъ:	24. Поскольку мы услышали, что некоторые, вышедшие от нас, смутили вас своими речами и поколебали ваши души, говоря, что должно обрезываться и соблюдать закон, чего мы им не поручали³⁷⁴,
к҃є. и҆зво́лисѧ на́мъ собра́вшымсѧ є҆динодꙋ́шнѡ, и҆збра̑нныѧ мꙋ́жы посла́ти къ ва́мъ, съ возлю́бленныма на́шима Варна́вою и҆ Па́ѵломъ,	25. то мы, собравшись, единодушно рассудили, избрав мужей, послать их к вам с возлюбленными нашими Варнавою и Павлом,
к҃ѕ. человѣ́кома преда́вшема дꙋ́шы своѧ̑ ѡ҆ и҆́мени Гдⷭ҇а на́шегѡ І҆и҃са Хрⷭ҇та̀:	26. человеками, предавшими души свои за имя Господа нашего Иисуса Христа.
к҃з. посла́хомъ ᲂу҆̀бо І҆ꙋ́дꙋ и҆ Сі́лꙋ, и҆ тѣ́хъ сло́вомъ сказꙋ́ющихъ та̑ѧжде:	27. Итак мы послали Иуду и Силу, которые изъяснят вам то же и словесно³⁷⁵.
к҃и. и҆зво́лисѧ бо Ст҃о́мꙋ Дх҃ꙋ и҆ на́мъ, ничто́же мно́жае возложи́ти ва́мъ тѧготы̀, ра́звѣ нꙋ́ждныхъ си́хъ:	28. Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого:
к҃ѳ. ѡ҆греба́тисѧ ѿ і҆дѡложе́ртвенныхъ и҆ кро́ве, и҆ ᲂу҆да́вленины и҆ блꙋда̀: и҆ є҆ли̑ка не хо́щете ва́мъ бы́ти, дрꙋги̑мъ не твори́те: ѿ ни́хже соблюда́юще себѐ, до́брѣ сотворитѐ. Здра́вствꙋйте.	29. воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите. Соблюдая сие, хорошо сделаете. Будьте здравы»³⁷⁶.
л҃. Ѻ҆ни́ же ᲂу҆̀бо по́слани бы́вше прїидо́ша во А҆нтїохі́ю, и҆ собра́вше наро́дъ, вда́ша посла́нїе.	30. Итак, отправленные пришли в Антиохию и, собрав людей, вручили письмо.
л҃а. Проче́тше же, возра́довашасѧ ѡ҆ ᲂу҆тѣше́нїи.	31. Они же, прочитав, возрадовались о сем наставлении.
л҃в. І҆ꙋ́да же и҆ Сі́ла, и҆ та̑ прⷪ҇рѡ́ка сꙋ̑ща, сло́вомъ мно́зѣмъ ᲂу҆тѣ́шиста бра́тїю и҆ ᲂу҆тверди́ста.	32. Иуда и Сила, будучи также пророками, обильным словом преподали наставление братиям и утвердили их³⁷⁷.
л҃г. Пребы̑вша же та́мѡ вре́мѧ, ѿпꙋщє́на бы́ста съ ми́ромъ ѿ бра́тїй ко А҆пⷭ҇лѡмъ.	33. Пробыв там некоторое время, они с миром отпущены были братиями к Апостолам;
л҃д. И҆зво́лисѧ же Сі́лѣ пребы́ти та́мѡ, І҆ꙋ́да же возврати́сѧ во І҆ерⷭ҇ли́мъ.	34. но Силе рассудилось остаться там, а Иуда возвратился в Иерусалим.
л҃є. Па́ѵелъ же и҆ Варна́ва живѧ́ста во А҆нтїохі́и, ᲂу҆ча̑ща и҆ благовѣствꙋ̑юща сло́во Гдⷭ҇не, и҆ со и҆нѣ́ми мно́гими.	35. Павел же и Варнава жили в Антиохии, уча и благовествуя, вместе с другими многими, слово Господне³⁷⁸.
л҃ѕ. По нѣ́кихъ же дне́хъ речѐ Па́ѵелъ къ Варна́вѣ: возвра́щшесѧ подоба́етъ посѣти́ти бра́тїю на́шꙋ во всѣ́хъ градѣ́хъ, въ ни́хже проповѣ́дахомъ сло́во Гдⷭ҇не, ка́кѡ пребыва́ютъ.	36. По некотором времени Павел сказал Варнаве: пойдем опять, посетим братьев наших по всем городам, в которых мы проповедали слово Господне, как они живут³⁷⁹.
л҃з. Варна́ва же восхотѣ̀ поѧ́ти съ собо́ю І҆ѡа́нна нарица́емаго Ма́рка:	37. Варнава хотел взять с собою Иоанна, называемого Марком;
л҃и. Па́ѵелъ же глаго́лаше ѿстꙋ́пльшагѡ ѿ на́ю ѿ Памфѷлі́и и҆ не ше́дшагѡ съ на́ма на дѣ́ло, на не́же по́слани бы́хомъ, не поѧ́ти сего̀ съ собо́ю.	38. но Павел полагал не брать отставшего от них в Памфилии и не шедшего с ними на дело, на которое они были посланы.
л҃ѳ. Бы́сть ᲂу҆̀бо ра́спрѧ, ꙗ҆́кѡ ѿлꙋчи́тисѧ и҆́ма ѿ себє̀: Варна́ва ᲂу҆́бѡ пое́мь Ма́рка ѿплы̀ въ Кѵ́пръ:	39. Отсюда произошло огорчение, так что они разлучились друг с другом; и Варнава, взяв Марка, отплыл в Кипр³⁸⁰;
м҃. Па́ѵелъ же и҆збра́въ Сі́лꙋ и҆зы́де пре́данъ блгⷣти Бж҃їей ѿ бра́тїй,	40. а Павел, избрав себе Силу, отправился, быв поручен братиями благодати Божией,
м҃а. прохожда́ше же Сѷрі́ю и҆ Кїлїкі́ю, ᲂу҆твержда́ѧ Цр҃кви.	41. и проходил Сирию и Киликию, утверждая церкви³⁸¹.

Глава 16

а҃. Прїи́де же въ Де́рвїю и҆ Лѵ́стрꙋ. И҆ сѐ, ᲂу҆чн҃къ нѣ́кїй бѣ̀ тꙋ̀, и҆́менемъ Тїмоѳе́й, сы́нъ жены̀ нѣ́кїѧ І҆ꙋде́аныни вѣ́рны, ѻ҆тца́ же Є҆́ллина:	1. Дошел он до Дервии и Листры. И вот, там был некоторый ученик, именем Тимофей, которого мать была Иудеянка уверовавшая, а отец Еллин³⁸²,
в҃. и҆́же свидѣ́тельствованъ бѣ̀ ѿ сꙋ́щихъ въ Лѵ́стрѣхъ и҆ І҆коні́и бра́тїи.	2. и о котором свидетельствовали братия, находившиеся в Листре и Иконии.
г҃. Сего̀ восхотѣ̀ Па́ѵелъ съ собо́ю и҆зы́ти: и҆ прїе́мь ѡ҆брѣ́за є҆го̀, І҆ꙋдє́й ра́ди сꙋ́щихъ на мѣ́стѣхъ ѻ҆́нѣхъ: вѣ́дѧхꙋ бо всѝ ѻ҆тца̀ є҆гѡ̀, ꙗ҆́кѡ Є҆́ллинъ бѧ́ше.	3. Его пожелал Павел взять с собою; и, взяв, обрезал его ради Иудеев, находившихся в тех местах; ибо все знали об отце его, что он был Еллин³⁸³.
д҃. И҆ ꙗ҆́коже прохожда́хꙋ гра́ды, предаѧ́ше и҆̀мъ храни́ти ᲂу҆ста́вы сꙋждє́нныѧ ѿ А҆пⷭ҇лъ и҆ ста́рєцъ, и҆̀же во І҆ерⷭ҇ли́мѣ.	4. Проходя же по городам, они предавали верным соблюдать определения, постановленные Апостолами и пресвитерами в Иерусалиме³⁸⁴.
є҃. Цр҃кви же ᲂу҆твержда́хꙋсѧ вѣ́рою и҆ прибыва́хꙋ въ число̀ по всѧ̑ дни̑.	5. И церкви утверждались верою и ежедневно увеличивались числом.
ѕ҃. Проше́дше же Фрѷгі́ю и҆ Галаті́йскꙋю странꙋ̀, возбране́ни (бы́ша) ѿ Ст҃а́гѡ Дх҃а глаго́лати сло́во во А҆сі́и.	6. Пройдя через Фригию и Галатийскую страну, они не были допущены Духом Святым проповедовать слово в Асии.
з҃. Прише́дше же въ Мѷсі́ю, покꙋша́хꙋсѧ въ Вїѳѷні́ю поитѝ: и҆ не ѡ҆ста́ви и҆́хъ Дх҃ъ.	7. Дойдя до Мисии, предпринимали идти в Вифинию; но Дух не допустил их.
и҃. Преше́дше же Мѷсі́ю, снидо́ша въ Трѡа́дꙋ.	8. Миновав же Мисию, сошли они в Троаду³⁸⁵.
ѳ҃. И҆ видѣ́нїе въ нощѝ ꙗ҆ви́сѧ Па́ѵлꙋ: мꙋ́жъ нѣ́кїй бѣ̀ Македо́нѧнинъ стоѧ̀, молѧ̀ є҆го̀ и҆ глаго́лѧ: прише́дъ въ Македо́нїю, помозѝ на́мъ.	9. И было ночью видение Павлу: предстал некий муж, Македонянин, прося его и говоря: приди в Македонию и помоги нам.
і҃. И҆ ꙗ҆́коже видѣ́нїе ви́дѣ, а҆́бїе взыска́хомъ и҆зы́ти въ Македо́нїю, разꙋмѣ́вше, ꙗ҆́кѡ призва̀ ны̀ Гдⷭ҇ь благовѣсти́ти и҆̀мъ.	10. После сего видения, тотчас мы положили отправиться в Македонию, заключая, что призывал нас Господь благовествовать там³⁸⁶.
а҃і. Ѿве́зшесѧ же ѿ Трѡа́ды, прїидо́хомъ въ Самоѳра́къ, воꙋ́трїе же въ Неапо́ль,	11. Итак, отправившись из Троады, мы прямо прибыли в Самофракию, а на другой день в Неаполь,
в҃і. ѿтꙋ́дꙋ же въ Фїлі́ппы, и҆́же є҆́сть пе́рвый гра́дъ ча́сти Македо́нїи, колѡ́нїа. Бѣ́хомъ же въ то́мъ гра́дѣ пребыва́юще дни̑ нѣ̑кїѧ.	12. оттуда же в Филиппы: это первый город в той части Македонии, колония. В этом городе мы пробыли несколько дней³⁸⁷.
г҃і. Въ де́нь же сꙋббѡ́тный и҆зыдо́хомъ во́нъ и҆з̾ гра́да при рѣцѣ̀, и҆дѣ́же мнѧ́шесѧ моли́твенница бы́ти, и҆ сѣ́дше глаго́лахомъ къ собра́вшымсѧ жена́мъ.	13. В день же субботний мы вышли за город к реке, где, по обыкновению, был молитвенный дом, и, сев, разговаривали с собравшимися там женщинами.
д҃і. И҆ нѣ́каѧ жена̀, и҆́менемъ Лѷді́а, порфѷропрода́льница ѿ гра́да Ѳѷаті́рскагѡ, чтꙋ́щи Бг҃а, послꙋ́шаше: є҆́йже Гдⷭ҇ь ѿве́рзе се́рдце внима́ти глаго́лємымъ ѿ Па́ѵла.	14. И одна женщина из города Фиатир, именем Лидия, торговавшая багряницею, чтущая Бога, слушала; и Господь отверз сердце ее внимать тому, что говорил Павел³⁸⁸.
є҃і. Ꙗ҆́коже крести́сѧ та̀ и҆ до́мъ є҆ѧ̀, молѧ́ше ны̀ глаго́лющи: а҆́ще ᲂу҆смотри́сте мѧ̀ вѣ́рнꙋ Гдⷭ҇еви бы́ти, вше́дше въ до́мъ мо́й, пребꙋ́дите. И҆ принꙋ́ди на́съ.	15. Когда же крестилась она и домашние ее, то просила нас, говоря: если вы признали меня верною Господу, то войдите в дом мой и живите у меня. И убедила нас³⁸⁹.
ѕ҃і. Бы́сть же и҆дꙋ́щымъ на́мъ на моли́твꙋ, ѻ҆трокови́ца нѣ́каѧ и҆мꙋ́щаѧ дꙋ́хъ пытли́въ срѣ́те на́съ, ꙗ҆́же стѧжа́нїе мно́го даѧ́ше господє́мъ свои̑мъ волхвꙋ́ющи.	16. Случилось, что, когда мы шли в молитвенный дом, встретилась нам одна служанка, одержимая духом прорицательным, которая через прорицание доставляла большой доход господам своим.
з҃і. Та̀ послѣ́довавши Па́ѵлꙋ и҆ на́мъ, взыва́ше глаго́лющи: сі́и человѣ́цы рабѝ Бг҃а Вы́шнѧгѡ сꙋ́ть, и҆̀же возвѣща́ютъ на́мъ пꙋ́ть спⷭ҇нїѧ.	17. Идя за Павлом и за нами, она кричала, говоря: сии человеки – рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения³⁹⁰.
и҃і. Се́ же творѧ́ше на мнѡ́ги дни̑. Стꙋжи́въ же сѝ Па́ѵелъ и҆ ѡ҆бра́щьсѧ, дꙋ́хови речѐ: запреща́ю тѝ и҆́менемъ І҆и҃са Хрⷭ҇та̀, и҆зы́ди и҆з̾ неѧ̀. И҆ и҆зы́де въ то́мъ часѣ̀.	18. Это она делала много дней. Павел, вознегодовав, обратился и сказал духу: именем Иисуса Христа повелеваю тебе выйти из нее. И дух вышел в тот же час.
ѳ҃і. Ви́дѣвше же госпо́дїе є҆ѧ̀, ꙗ҆́кѡ и҆зы́де наде́жда стѧжа́нїѧ и҆́хъ, пое́мше Па́ѵла и҆ Сі́лꙋ, влеко́ша на то́ргъ ко кнѧзє́мъ,	19. Тогда господа ее, видя, что исчезла надежда дохода их, схватили Павла и Силу и повлекли на площадь к начальникам³⁹¹,
к҃. и҆ приве́дше и҆̀хъ къ воево́дамъ, рѣ́ша: сі́и человѣ́цы возмꙋща́ютъ гра́дъ на́шъ, І҆ꙋде́є сꙋ́ще,	20. и, приведя их к воеводам, сказали: сии люди, будучи Иудеями, возмущают наш город
к҃а. и҆ завѣщава́ютъ ѡ҆бы̑чаи, ꙗ҆̀же не досто́итъ на́мъ прїима́ти ни твори́ти, Ри́млѧнѡмъ сꙋ́щымъ.	21. и проповедуют обычаи, которых нам, Римлянам, не следует ни принимать, ни исполнять³⁹².
к҃в. И҆ сни́десѧ наро́дъ на ни́хъ, и҆ воевѡ́ды растерза́вше и҆́ма ри̑зы, велѧ́хꙋ па́лицами би́ти и҆̀хъ:	22. Народ также восстал на них, а воеводы, сорвав с них одежды, велели бить их палками
к҃г. мнѡ́ги же да́вше и҆́ма ра̑ны, всади́ша въ темни́цꙋ, завѣща́вше темни́чномꙋ стра́жꙋ тве́рдѡ стрещѝ и҆̀хъ:	23. и, дав им много ударов, ввергли в темницу, приказав темничному стражу крепко стеречь их;
к҃д. и҆́же таково̀ завѣща́нїе прїе́мь, всадѝ и҆̀хъ во внꙋ́треннюю темни́цꙋ и҆ но́ги и҆́хъ забѝ въ кла́дѣ.	24. получив такое приказание, он ввергнул их во внутреннюю темницу и ноги их забил в колоду³⁹³.
к҃є. Въ полꙋ́нощи же Па́ѵелъ и҆ Сі́ла молѧ̑щасѧ поѧ́ста Бг҃а: послꙋ́шахꙋ же и҆́хъ ю҆́зницы.	25. Около полуночи Павел и Сила, молясь, воспевали Бога; узники же слушали их.
к҃ѕ. Внеза́пꙋ же трꙋ́съ бы́сть ве́лїй, ꙗ҆́кѡ поколеба́тисѧ ѡ҆снова́нїю темни́чномꙋ: ѿверзо́шасѧ же а҆́бїе двє́ри всѧ̑, и҆ всѣ̑мъ ю҆́зы ѡ҆слабѣ́ша.	26. Вдруг сделалось великое землетрясение, так что поколебалось основание темницы; тотчас отворились все двери, и у всех узы ослабели.³⁹⁴
к҃з. Возбꙋ́ждьсѧ же темни́чный стра́жъ и҆ ви́дѣвъ ѿвє́рсты двє́ри темни́цы, и҆звле́къ но́жъ, хотѧ́ше себѐ ᲂу҆би́ти, мнѧ̀ и҆збѣ́гшѧ ю҆́зники.	27. Темничный же страж, пробудившись и увидев, что двери темницы отворены, извлек меч и хотел умертвить себя, думая, что узники убежали.
к҃и. Возгласи́ же гла́сомъ ве́лїимъ Па́ѵелъ глаго́лѧ: ничто́же сотворѝ себѣ̀ ѕла̀, вси́ бо є҆смы̀ здѣ̀.	28. Но Павел возгласил громким голосом, говоря: не делай себе никакого зла, ибо все мы здесь³⁹⁵.
к҃ѳ. Проси́въ же свѣщѝ вскочѝ, и҆ тре́петенъ бы́въ, припадѐ къ Па́ѵлꙋ и҆ Сі́лѣ,	29. Он потребовал огня, вбежал в темницу и в трепете припал к Павлу и Силе,
л҃. и҆ и҆зве́дъ и҆̀хъ во́нъ, речѐ: госпо́дїе, что́ ми подоба́етъ твори́ти, да сп҃сꙋ́сѧ;	30. и, выведя их вон, сказал: государи мои! что мне делать, чтобы спастись?
л҃а. Ѡ҆́на же реко́ста: вѣ́рꙋй въ Гдⷭ҇а І҆и҃са Хрⷭ҇та̀, и҆ сп҃се́шисѧ ты̀ и҆ ве́сь до́мъ тво́й.	31. Они же сказали: веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой³⁹⁶.
л҃в. И҆ глаго́ласта є҆мꙋ̀ сло́во Гдⷭ҇не, и҆ всѣ̑мъ, и҆̀же въ домꙋ̀ є҆гѡ̀.	32. И проповедали слово Господне ему и всем, бывшим в доме его.
л҃г. И҆ пое́мь ѧ҆̀ въ то́йже ча́съ но́щи, и҆змы̀ ѿ ра́нъ и҆ крести́сѧ са́мъ и҆ своѝ є҆мꙋ̀ всѝ а҆́бїе:	33. И, взяв их в тот час ночи, он омыл раны их и немедленно крестился сам и все домашние его;
л҃д. вве́дъ же ѧ҆̀ въ до́мъ сво́й, поста́ви трапе́зꙋ и҆ возра́довасѧ со всѣ́мъ до́момъ свои́мъ, вѣ́ровавъ Бг҃ꙋ.	34. и, приведя их в дом свой, предложил трапезу и возрадовался со всем домом своим, что уверовал в Бога³⁹⁷.
л҃є. Дню́ же бы́вшꙋ, посла́ша воевѡ́ды па́личники, глаго́люще: ѿпꙋстѝ человѣ̑ка ѡ҆́на.	35. Когда же настал день, воеводы послали городских служителей сказать: отпусти тех людей.
л҃ѕ. Сказа́ же темни́чный стра́жъ словеса̀ сїѧ̑ Па́ѵлꙋ, ꙗ҆́кѡ посла́ша воевѡ́ды, да ѿпꙋщє́на бꙋ́дета: нн҃ѣ ᲂу҆̀бо и҆зшє́дша, и҆ди́та съ ми́ромъ.	36. Темничный страж объявил о сем Павлу: воеводы прислали отпустить вас; итак выйдите теперь и идите с миром.
л҃з. Па́ѵелъ же речѐ къ ни̑мъ: би́вше на́ю пред̾ людьмѝ, неѡсꙋждє́нна человѣ̑ка Ри̑млѧнина сꙋ̑ща, всади́ша въ темни́цꙋ, и҆ нн҃ѣ ѡ҆́тай и҆зво́дѧтъ на́ю; ни́ бо: но да прише́дше са́ми и҆зведꙋ́тъ на́ю.	37. Но Павел сказал к ним: нас, Римских граждан, без суда всенародно били и бросили в темницу, а теперь тайно выпускают? нет, пусть придут и сами выведут нас³⁹⁸.
л҃и. Сказа́ша же па́личницы воево́дамъ глаго́лы сїѧ̑: и҆ ᲂу҆боѧ́шасѧ слы́шавше, ꙗ҆́кѡ Ри̑млѧнина є҆ста̀.	38. Городские служители пересказали эти слова воеводам, и те испугались, услышав, что это Римские граждане.
л҃ѳ. И҆ прише́дше ᲂу҆моли́ша и҆̀хъ и҆ и҆зве́дше молѧ́хꙋ и҆зы́ти и҆з̾ гра́да.	39. И, придя, извинились перед ними и, выведя, просили удалиться из города.
м҃. И҆зшє́дша же и҆з̾ темни́цы прїидо́ста къ Лѷді́и, и҆ ви̑дѣвша бра́тїю, ᲂу҆тѣ́шиста и҆̀хъ и҆ и҆зыдо́ста.	40. Они же, выйдя из темницы, пришли к Лидии и, увидев братьев, поучали их, и отправились³⁹⁹.

Глава 17

а҃. Прешє́дша же А҆мфїпо́ль и҆ А҆поллѡ́нїю, внидо́ста въ Солꙋ́нь, и҆дѣ́же бѣ̀ со́нмище І҆ꙋде́йское.	1. Пройдя через Амфиполь и Аполлонию, они пришли в Фессалонику, где была Иудейская синагога.
в҃. По ѡ҆бы́чаю же своемꙋ̀ Па́ѵелъ вни́де къ ни̑мъ и҆ по сꙋббѡ̑ты трѝ стѧза́шесѧ съ ни́ми ѿ Писа́нїй,	2. Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний,
г҃. сказꙋ́ѧ и҆ предлага́ѧ и҆̀мъ, ꙗ҆́кѡ Хрⷭ҇тꙋ̀ подоба́ше пострада́ти и҆ воскрⷭ҇нꙋти ѿ ме́ртвыхъ, и҆ ꙗ҆́кѡ Се́й І҆и҃съ, Є҆го́же а҆́зъ проповѣ́дꙋю ва́мъ, є҆́сть Хрⷭ҇то́съ.	3. открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых и что Сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам⁴⁰⁰.
д҃. И҆ нѣ́цыи ѿ ни́хъ вѣ́роваша и҆ приложи́шасѧ къ Па́ѵлꙋ и҆ Сі́лѣ, ѿ чести́выхъ Є҆́ллинъ мно́жество мно́го и҆ ѿ же́нъ благоро́дныхъ не ма́лѡ.	4. И некоторые из них уверовали и присоединились к Павлу и Силе, как из Еллинов, чтущих Бога, великое множество, так и из знатных женщин немало⁴⁰¹.
є҃. Возревнова́вше же непоко́ршїисѧ І҆ꙋде́є и҆ прїе́мше крамо́льники нѣ̑кїѧ мꙋ́жы ѕлы̑ѧ, и҆ собра́вше наро́дъ, мо́лвѧхꙋ по гра́дꙋ: наше́дше же на до́мъ І҆ассо́новъ, и҆ска́хꙋ и҆̀хъ и҆звестѝ къ наро́дꙋ.	5. Но неуверовавшие Иудеи, возревновав и взяв с площади некоторых негодных людей, собрались толпою и возмущали город и, приступив к дому Иасона, домогались вывести их к народу⁴⁰².
ѕ҃. Не ѡ҆брѣ́тше же и҆́хъ, влеча́хꙋ І҆ассо́на и҆ нѣ̑кїѧ ѿ бра́тїй ко градонача́льникѡмъ, вопїю́ще, ꙗ҆́кѡ, и҆̀же разврати́ша вселе́ннꙋю, сі́и и҆ здѣ̀ прїидо́ша,	6. Не найдя же их, повлекли Иасона и некоторых братьев к городским начальникам, крича, что эти всесветные возмутители пришли и сюда,
з҃. и҆̀хже прїѧ́тъ І҆ассо́нъ: и҆ сі́и всѝ проти́внѡ велѣ́нїємъ ке́сарєвымъ творѧ́тъ, цр҃ѧ̀ глаго́люще и҆но́го бы́ти, І҆и҃са.	7. а Иасон принял их, и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса⁴⁰³.
и҃. Смѧто́ша же наро́дъ и҆ градонача́льники слы́шащыѧ сїѧ̑:	8. И встревожили народ и городских начальников, слушавших это;
ѳ҃. взе́мше же дово́льное ѿ І҆ассо́на и҆ ѿ про́чихъ, ѿпꙋсти́ша и҆̀хъ.	9. но сии, получив удостоверение от Иасона и прочих, отпустили их⁴⁰⁴.
і҃. Бра́тїѧ же а҆́бїе въ нощѝ ѿсла́ша Па́ѵла и҆ Сі́лꙋ въ Бе́рїю: и҆̀же пришє́дша, и҆до́ста въ собо́ръ І҆ꙋде́йскїй.	10. Братия же немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию, куда они прибыв, пошли в синагогу Иудейскую.
а҃і. Сі́и же бѧ́хꙋ благоро́днѣйши живꙋ́щихъ въ Солꙋ́ни, и҆̀же прїѧ́ша сло́во со всѣ́мъ ᲂу҆се́рдїемъ, по всѧ̑ дни̑ разсꙋжда́юще Писа̑нїѧ, а҆́ще сꙋ́ть сїѧ̑ та́кѡ.	11. Здешние были благомысленнее Фессалоникских: они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, точно ли это так.
в҃і. Мно́зи ᲂу҆̀бо ѿ ни́хъ вѣ́роваша, и҆ ѿ Е҆́ллинскихъ же́нъ благоѡбра́зныхъ и҆ мꙋже́й не ма́лѡ.	12. И многие из них уверовали, и из Еллинских почетных женщин и из мужчин немало⁴⁰⁵.
г҃і. И҆ ꙗ҆́кѡ ᲂу҆вѣ́даша и҆̀же ѿ Солꙋ́нѧ І҆ꙋде́є, ꙗ҆́кѡ и҆ въ Бе́рїи проповѣ́дасѧ ѿ Па́ѵла сло́во Бж҃їе, прїидо́ша и҆ та́мѡ дви́жꙋще и҆ смꙋща́юще наро́ды.	13. Но когда Фессалоникские Иудеи узнали, что и в Верии проповедано Павлом слово Божие, то пришли и туда, возбуждая и возмущая народ.
д҃і. А҆́бїе же тогда̀ бра́тїѧ ѿпꙋсти́ша Па́ѵла и҆тѝ на помо́рїе: ѡ҆ста́ста же Сі́ла и҆ Тїмоѳе́й та́мѡ.	14. Тогда братия тотчас отпустили Павла, как будто идущего к морю; а Сила и Тимофей остались там.
є҃і. Провожда́ющїи же Па́ѵла ведо́ша є҆го̀ да́же до А҆ѳи́нъ, и҆ прїе́мше за́повѣдь къ Сі́лѣ и҆ Тїмоѳе́ю, да ꙗ҆́кѡ скорѣ́е прїи́дꙋтъ къ немꙋ̀, и҆зыдо́ша.	15. Сопровождавшие Павла проводили его до Афин и, получив приказание к Силе и Тимофею, чтобы они скорее пришли к нему, отправились⁴⁰⁶.
ѕ҃і. Во А҆ѳи́нѣхъ же ждꙋ́щꙋ и҆́хъ Па́ѵлꙋ, раздража́шесѧ дꙋ́хъ є҆гѡ̀ въ не́мъ зрѧ́щемъ і҆́дѡлъ по́лнъ сꙋ́щь гра́дъ.	16. В ожидании их в Афинах Павел возмутился духом при виде этого города, полного идолов.
з҃і. Стѧза́шесѧ же ᲂу҆̀бо на со́нмищи со І҆ꙋдє́и и҆ съ чести́выми, и҆ на то́ржищи по всѧ̑ дни̑ съ приключа́ющимисѧ.	17. Итак он рассуждал в синагоге с Иудеями и с чтущими Бога, и ежедневно на площади со встречающимися⁴⁰⁷.
и҃і. Нѣ́цыи же ѿ є҆пїкꙋ̑ръ и҆ ѿ Стѡ́їкъ фїлосѡ́фъ стѧза́хꙋсѧ съ ни́мъ: и҆ нѣ́цыи глаго́лахꙋ: что̀ ᲂу҆́бѡ хо́щетъ сꙋесло́вивый се́й глаго́лати; И҆ні́и же: чꙋжди́хъ богѡ́въ мни́тсѧ проповѣ́дникъ бы́ти: ꙗ҆́кѡ І҆и҃са и҆ воскрⷭ҇нїе благовѣствова́ше и҆̀мъ.	18. Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: «что́ хочет сказать этот суеслов?», а другие: «кажется, он проповедует о чужих божествах», потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение⁴⁰⁸.
ѳ҃і. Пое́мше же є҆го̀, ведо́ша на а҆реопа́гъ, глаго́люще: мо́жемъ ли разꙋмѣ́ти, что̀ но́вое сїѐ глаго́лемое тобо́ю ᲂу҆ч҃нїе;	19. И, взяв его, привели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою?
к҃. стра̑нна бо нѣ̑каѧ влага́еши во ᲂу҆шеса̀ на̑ша: хо́щемъ ᲂу҆̀бо разꙋмѣ́ти, что̀ хотѧ́тъ сїѧ̑ бы́ти;	20. Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что́ это такое?
к҃а. А҆ѳине́є же всѝ и҆ приходѧ́щїи стра́ннїи ни во что́же и҆́но ᲂу҆пражнѧ́хꙋсѧ, ра́звѣ глаго́лати что̀ и҆лѝ слы́шати но́вое.	21. Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое⁴⁰⁹.
к҃в. Ста́въ же Па́ѵелъ посредѣ̀ а҆реопа́га, речѐ: мꙋ́жїе А҆ѳине́йстїи, по всемꙋ̀ зрю̀ вы̀ а҆́ки благочести̑выѧ:	22. И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны;
к҃г. проходѧ́ бо и҆ соглѧ́даѧ чествова̑нїѧ ва̑ша, ѡ҆брѣто́хъ и҆ ка́пище, на не́мже бѣ̀ напи́сано: невѣ́домомꙋ бг҃ꙋ. Є҆го́же ᲂу҆̀бо не вѣ́дꙋще (благолѣ́пнѣ) чтетѐ, Сего̀ а҆́зъ проповѣ́дꙋю ва́мъ.	23. ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано «неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам.⁴¹⁰
к҃д. Бг҃ъ сотвори́вый мі́ръ и҆ всѧ̑, ꙗ҆̀же въ не́мъ, Се́й нб҃сѐ и҆ землѝ Гдⷭ҇ь сы́й, не въ рꙋкотворе́нныхъ хра́мѣхъ живе́тъ,	24. Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет
к҃є. ни ѿ рꙋ́къ человѣ́ческихъ ᲂу҆гождє́нїѧ прїе́млетъ, тре́бꙋѧ что̀, Са́мъ даѧ̀ всѣ̑мъ живо́тъ и҆ дыха́нїе и҆ всѧ̑:	25. и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и всё⁴¹¹;
к҃ѕ. сотвори́лъ же є҆́сть ѿ є҆ди́ныѧ кро́ве ве́сь ꙗ҆зы́къ человѣ́чь, жи́ти по всемꙋ̀ лицꙋ̀ земно́мꙋ, ᲂу҆ста́вивъ пред̾ꙋчинє́наѧ времена̀ и҆ предѣ́лы селе́нїѧ и҆́хъ,	26. от одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию,
к҃з. взыска́ти Гдⷭ҇а, да понѐ ѡ҆сѧ́жꙋтъ Є҆го̀ и҆ ѡ҆брѧ́щꙋтъ, ꙗ҆́кѡ не дале́че ѿ є҆ди́нагѡ коегѡ́ждо на́съ сꙋ́ща:	27. дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас⁴¹²:
к҃и. ѡ҆ Не́мъ бо живе́мъ и҆ дви́жемсѧ и҆ є҆смы̀, ꙗ҆́коже и҆ нѣ́цыи ѿ ва́шихъ кни̑жникъ реко́ша: Сегѡ́ бо и҆ ро́дъ є҆смы̀.	28. ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род»⁴¹³.
к҃ѳ. Ро́дъ ᲂу҆̀бо сꙋ́ще Бж҃їй, не до́лжни є҆смы̀ непщева́ти подо́бно бы́ти Бжⷭ҇тво̀ зла́тꙋ, и҆лѝ сребрꙋ̀, и҆лѝ ка́меню хꙋдо́жнѣ начерта́нꙋ, и҆ смышле́нїю человѣ́чꙋ:	29. Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого⁴¹⁴.
л҃. лѣ̑та ᲂу҆̀бо невѣ́дѣнїѧ презира́ѧ Бг҃ъ, нн҃ѣ повелѣва́етъ человѣ́кѡмъ всѣ̑мъ всю́дꙋ пока́ѧтисѧ:	30. Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться,
л҃а. занѐ ᲂу҆ста́вилъ є҆́сть де́нь, во́ньже хо́щетъ сꙋди́ти вселе́ннѣй въ пра́вдѣ, ѡ҆ Мꙋ́жи, Є҆го́же пред̾ꙋста́ви, вѣ́рꙋ подаѧ̀ всѣ̑мъ, воскр҃си́въ Є҆го̀ ѿ ме́ртвыхъ.	31. ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых⁴¹⁵.
л҃в. Слы́шавше же воскрⷭ҇нїе ме́ртвыхъ, ѻ҆́вїи ᲂу҆́бѡ рꙋга́хꙋсѧ, ѻ҆́вїи же рѣ́ша: да слы́шимъ тѧ̀ па́ки ѡ҆ се́мъ.	32. Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время.
л҃г. И҆ та́кѡ Па́ѵелъ и҆зы́де ѿ среды̀ и҆́хъ.	33. Итак Павел вышел из среды их.
л҃д. Нѣ́цыи же мꙋ́жїе прилѣпи́вшесѧ є҆мꙋ̀, вѣ́роваша: въ ни́хже бѣ̀ и҆ Дїонѵ́сїй А҆реопагі́тскїй, и҆ жена̀ и҆́менемъ Да́марь, и҆ дрꙋзі́и съ ни́ми.	34. Некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними⁴¹⁶.

Глава 18

а҃. По си́хъ же ѿлꙋчи́всѧ Па́ѵелъ ѿ А҆ѳи́нъ, прїи́де въ Корі́нѳъ:	1. После сего Павел, оставив Афины, пришел в Коринф;
в҃. и҆ ѡ҆брѣ́тъ нѣ́коего І҆ꙋде́анина и҆́менемъ А҆кѵ́лꙋ, По́нтѧнина ро́домъ, но́вѡ прише́дша ѿ І҆талі́и, и҆ Прїскі́ллꙋ женꙋ̀ є҆гѡ̀: занѐ повелѣ́лъ бѧ́ше Клаѵді́й ѿлꙋчи́тисѧ всѣ̑мъ І҆ꙋде́ємъ ѿ Ри́ма: прїи́де къ ни̑мъ,	2. и, найдя некоторого Иудея, именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его, – потому что Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима, – пришел к ним⁴¹⁷;
г҃. и҆ занѐ є҆динохꙋдо́жникѡмъ бы́ти и҆̀мъ, пребы́сть ᲂу҆ ни́хъ и҆ дѣ́лаше: бѧ́хꙋ бо скинотво́рцы хи́тростїю.	3. и, по одинаковости ремесла, остался у них и работал; ибо ремеслом их было делание палаток.
д҃. Стѧза́шесѧ же на со́нмищахъ по всѧ̑ сꙋббѡ̑ты и҆ препира́ше І҆ꙋдє́и и҆ Е҆́ллины.	4. Во всякую же субботу он говорил в синагоге и убеждал Иудеев и Еллинов⁴¹⁸.
є҃. И҆ є҆гда̀ снидо́ста ѿ Македо́нїи Сі́ла же и҆ Тїмоѳе́й, тꙋжа́ше дꙋ́хомъ Па́ѵелъ, свидѣ́тельствꙋѧ І҆ꙋде́ѡмъ І҆и҃са бы́ти Хрⷭ҇та̀.	5. А когда пришли из Македонии Сила и Тимофей, то Павел понуждаем был духом свидетельствовать Иудеям, что Иисус есть Христос.
ѕ҃. Проти́вѧщымсѧ же и҆̀мъ и҆ хꙋ́лѧщымъ, ѡ҆трѧ́съ ри̑зы своѧ̑, речѐ къ ни̑мъ: кро́вь ва́ша на глава́хъ ва́шихъ: чи́стъ а҆́зъ, ѿнн҃ѣ во ꙗ҆зы́ки и҆дꙋ̀.	6. Но как они противились и злословили, то он, отрясши одежды свои, сказал к ним: кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам⁴¹⁹.
з҃. И҆ преше́дъ ѿтꙋ́дꙋ, прїи́де въ до́мъ нѣ́коегѡ и҆́менемъ І҆ꙋ́ста, чтꙋ́ща Бг҃а, є҆мꙋ́же хра́мина бѣ̀ вскра́й со́нмища.	7. И пошел оттуда, и пришел к некоторому чтущему Бога, именем Иусту, которого дом был подле синагоги.
и҃. Крі́спъ же нача́льникъ собо́ра вѣ́рова Гдⷭ҇еви со всѣ́мъ до́момъ свои́мъ, и҆ мно́зи ѿ Корі́нѳѧнъ слы́шавше вѣ́ровахꙋ и҆ креща́хꙋсѧ.	8. Крисп же, начальник синагоги, уверовал в Господа со всем домом своим, и многие из Коринфян, слушая, уверовали и крестились⁴²⁰.
ѳ҃. Рече́ же Гдⷭ҇ь въ видѣ́нїи нощнѣ́мъ Па́ѵлꙋ: не бо́йсѧ, но глаго́ли и҆ да не ᲂу҆мо́лкнеши,	9. Господь же в видении ночью сказал Павлу: не бойся, но говори и не умолкай,
і҃. занѐ А҆́зъ є҆́смь съ тобо́ю, и҆ никто́же приложи́тъ ѡ҆ѕло́бити тѧ̀: занѐ лю́дїе сꙋ́ть Мѝ мно́зи во гра́дѣ се́мъ.	10. ибо Я с тобою, и никто не сделает тебе зла, потому что у Меня много людей в этом городе⁴²¹.
а҃і. Пребы́сть же та́мѡ лѣ́то и҆ мцⷭ҇ъ ше́сть, ᲂу҆чѧ̀ въ ни́хъ сло́вꙋ Бж҃їю.	11. И он оставался там год и шесть месяцев, поучая их слову Божию.
в҃і. Галлїѡ́нꙋ же а҆нѳѷпа́тꙋ сꙋ́щꙋ во А҆ха́їи, нападо́ша є҆динодꙋ́шнѡ І҆ꙋде́є на Па́ѵла и҆ приведо́ша є҆го̀ на сꙋди́лище,	12. Между тем, во время проконсульства Галлиона в Ахаии, напали Иудеи единодушно на Павла и привели его пред судилище,
г҃і. глаго́люще, ꙗ҆́кѡ проти́вꙋ зако́нꙋ се́й ᲂу҆вѣщава́етъ человѣ́ки чти́ти Бг҃а.	13. говоря, что он учит людей чтить Бога не по закону⁴²².
д҃і. Хотѧ́щꙋ же Па́ѵлꙋ ѿве́рсти ᲂу҆ста̀, речѐ Галлїѡ́нъ ко І҆ꙋде́ємъ: а҆́ще ᲂу҆̀бо непра́вда была́ бы ка́ѧ и҆лѝ дѣ́ло ѕло́е, ѽ, І҆ꙋде́є, по сло́вꙋ послꙋ́шалъ бы́хъ ва́съ:	14. Когда же Павел хотел открыть уста, Галлион сказал Иудеям: Иудеи! если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас,
є҃і. а҆́ще ли же стѧза̑нїѧ сꙋ́ть ѡ҆ словесѝ и҆ ѡ҆ и҆́менѣхъ и҆ ѡ҆ зако́нѣ ва́шемъ, вѣ́дите са́ми: сꙋдїѧ́ бо а҆́зъ си̑мъ не хощꙋ̀ бы́ти.	15. но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом.
ѕ҃і. И҆ и҆згна̀ и҆̀хъ ѿ сꙋди́лища.	16. И прогнал их от судилища⁴²³.
з҃і. Є҆́мше же всѝ Є҆́ллини Сѡсѳе́на нача́льника собо́ра, бїѧ́хꙋ пред̾ сꙋди́лищемъ: и҆ ни є҆ди́но ѡ҆ си́хъ Галлїѡ́нꙋ радѣ́нїе бы́сть.	17. А все Еллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его перед судилищем; и Галлион нимало не беспокоился о том⁴²⁴.
и҃і. Па́ѵелъ же, є҆щѐ пребы́въ дни̑ довѡ́льны и҆ цѣлова́въ бра́тїю, ѿплы̀ въ Сѷрі́ю, и҆ съ ни́мъ А҆кѵ́ла и҆ Прїскі́лла, ѡ҆стри́гъ главꙋ̀ въ Кегхре́ихъ: ѡ҆бре́ксѧ бо бѣ̀.	18. Павел, пробыв еще довольно дней, простился с братиями и отплыл в Сирию, – и с ним Акила и Прискилла, – остригши голову в Кенхреях, по обету⁴²⁵.
ѳ҃і. Приста́ же во Є҆фе́сѣ и҆ тѣ́хъ ѡ҆ста́ви та́мѡ, са́мъ же вше́дъ въ со́нмище, стѧза́шесѧ со І҆ꙋдє́и.	19. Достигнув Ефеса, оставил их там, а сам вошел в синагогу и рассуждал с Иудеями.
к҃. Молѧ́щымъ же и҆̀мъ є҆го̀ на мно́го вре́мѧ пребы́ти ᲂу҆ ни́хъ, не и҆зво́ли,	20. Когда же они просили его побыть у них долее, он не согласился⁴²⁶,
к҃а. но ѿрече́сѧ и҆̀мъ, глаго́лѧ, ꙗ҆́кѡ подоба́етъ мѝ всѧ́кѡ пра́здникъ грѧдꙋ́щїй сотвори́ти во І҆ерⷭ҇ли́мѣ: па́ки же возвращꙋ́сѧ къ ва́мъ, Бг҃ꙋ хотѧ́щꙋ. И҆ ѿвезе́сѧ ѿ Є҆фе́са: А҆кѵ́ла же и҆ Прїскі́лла ѡ҆ста́ста во Є҆фе́сѣ.	21. а простился с ними, сказав: мне нужно непременно провести приближающийся праздник в Иерусалиме; к вам же возвращусь опять, если будет угодно Богу. И отправился из Ефеса; Акила же и Прискилла остались в Ефесе⁴²⁷.
к҃в. И҆ соше́дъ въ Кесарі́ю, возше́дъ и҆ цѣлова́въ Цр҃ковь, сни́де во А҆нтїохі́ю,	22. Побывав в Кесарии, он приходил в Иерусалим, приветствовал церковь и отошел в Антиохию⁴²⁸,
к҃г. и҆ сотво́рь вре́мѧ нѣ́кое, и҆зы́де, проходѧ̀ порѧ́дꙋ Галаті́йскꙋю странꙋ̀ и҆ Фрѷгі́ю, ᲂу҆твержда́ѧ всѧ̑ ᲂу҆чн҃кѝ.	23. и, проведя там несколько времени, вышел, и проходил по порядку страну Галатийскую и Фригию, утверждая всех учеников.⁴²⁹
к҃д. І҆ꙋде́анинъ же нѣ́кто, А҆поллѡ́съ и҆́менемъ, А҆леѯа́ндрѧнинъ ро́домъ, мꙋ́жъ слове́сенъ, прїи́де во Є҆фе́съ, си́ленъ сы́й въ кни́гахъ.	24. Некто Иудей, именем Аполлос, родом из Александрии, муж красноречивый и сведущий в Писаниях, пришел в Ефес.
к҃є. Се́й бѣ̀ ѡ҆глаше́нъ пꙋтѝ Гдⷭ҇ню, и҆ горѧ̀ дꙋ́хомъ, глаго́лаше и҆ ᲂу҆ча́ше и҆звѣ́стнѡ ꙗ҆̀же ѡ҆ Гдⷭ҇ѣ, вѣ́дый то́кмѡ креще́нїе І҆ѡа́нново.	25. Он был наставлен в начатках пути Господня и, горя духом, говорил и учил о Господе правильно, зная только крещение Иоанново.
к҃ѕ. Се́й же нача́тъ дерза́ти на со́нмищихъ. Слы̑шавша же є҆го̀ А҆кѵ́ла и҆ Прїскі́лла, прїѧ́ста є҆го̀ и҆ и҆звѣ́стнѣе томꙋ̀ сказа́ста пꙋ́ть Гдⷭ҇ень.	26. Он начал смело говорить в синагоге. Услышав его, Акила и Прискилла приняли его и точнее объяснили ему путь Господень⁴³⁰.
к҃з. Хотѧ́щꙋ же є҆мꙋ̀ преитѝ во А҆ха́їю, предпосла́вше бра́тїѧ написа́ша ᲂу҆чн҃кѡ́мъ прїѧ́ти є҆го̀: и҆́же прише́дъ та́мѡ посо́бствова мно́гѡ вѣ́ровавшымъ блгⷣтїю:	27. А когда он вознамерился идти в Ахаию, то братия послали к тамошним ученикам, располагая их принять его; и он, прибыв туда, много содействовал уверовавшим благодатью,
к҃и. тве́рдѡ бо І҆ꙋдє́и не престаѧ̀ ѡ҆блича́ше пред̾ людьмѝ, сказꙋ́ѧ Писа́ньми, І҆и҃са бы́ти Хрⷭ҇та̀.	28. ибо он сильно опровергал Иудеев всенародно, доказывая Писаниями, что Иисус есть Христос⁴³¹.

Глава 19

а҃. Бы́сть же внегда̀ бы́ти А҆поллѡ́сꙋ въ Корі́нѳѣ, Па́ѵелъ, проше́дъ вы̑шнїѧ страны̑, прїи́де во Є҆фе́съ, и҆ ѡ҆брѣ́тъ нѣ̑кїѧ ᲂу҆чн҃кѝ,	1. Во время пребывания Аполлоса в Коринфе Павел, пройдя верхние страны, прибыл в Ефес и, найдя там некоторых учеников,
в҃. речѐ къ ни̑мъ: а҆́ще ᲂу҆́бѡ Дх҃ъ Ст҃ъ прїѧ́ли є҆стѐ вѣ́ровавше; Ѻ҆ни́ же рѣ́ша къ немꙋ̀: но нижѐ а҆́ще Дх҃ъ Ст҃ы́й є҆́сть, слы́шахомъ.	2. сказал им: приняли ли вы Святаго Духа, уверовав? Они же сказали ему: мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святый⁴³².
г҃. Рече́ же къ ни̑мъ: во что̀ ᲂу҆̀бо крести́стесѧ; Ѻ҆ни́ же реко́ша: во І҆ѡа́нново креще́нїе.	3. Он сказал им: во что же вы крестились? Они отвечали: во Иоанново крещение.
д҃. Рече́ же Па́ѵелъ: І҆ѡа́ннъ ᲂу҆́бѡ крестѝ креще́нїемъ покаѧ́нїѧ, лю́демъ глаго́лѧ, да во Грѧдꙋ́щаго по не́мъ вѣ́рꙋютъ, си́рѣчь во Хрⷭ҇та̀ І҆и҃са.	4. Павел сказал: Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем, то есть во Христа Иисуса⁴³³.
є҃. Слы́шавше же крести́шасѧ во и҆́мѧ Гдⷭ҇а І҆и҃са,	5. Услышав это, они крестились во имя Господа Иисуса,
ѕ҃. и҆ возло́жшꙋ Па́ѵлꙋ на нѧ̀ рꙋ́цѣ, прїи́де Дх҃ъ Ст҃ы́й на нѧ̀, глаго́лахꙋ же ѧ҆зы̑ки и҆ проро́чествовахꙋ.	6. и, когда Павел возложил на них руки, нисшел на них Дух Святый, и они стали говорить иными языками и пророчествовать.
з҃. Бѧ́ше же всѣ́хъ мꙋже́й ꙗ҆́кѡ двана́десѧть.	7. Всех их было человек около двенадцати⁴³⁴.
и҃. Вше́дъ же въ со́нмище, дерза́ше, не ѡ҆бинꙋ́ѧсѧ трѝ мцⷭ҇ы бесѣ́дꙋѧ и҆ ᲂу҆вѣрѧ́ѧ, ꙗ҆̀же ѡ҆ Црⷭ҇твїи Бж҃їи.	8. Придя в синагогу, он небоязненно проповедовал три месяца, беседуя и удостоверяя о Царствии Божием⁴³⁵.
ѳ҃. И҆ є҆гда̀ нѣ́цыи ѡ҆жесточа́хꙋсѧ и҆ прѧ́хꙋсѧ, ѕлосло́вѧще пꙋ́ть Гдⷭ҇ень пред̾ наро́домъ, ѿстꙋ́пль ѿ ни́хъ ѿлꙋчѝ ᲂу҆чн҃кѝ, по всѧ̑ дни̑ стѧза́ѧсѧ во ᲂу҆чи́лищи мꙋчи́телѧ ⁴³⁶ нѣ́коегѡ.	9. Но как некоторые ожесточились и не верили, злословя путь Господень перед народом, то он, оставив их, отделил учеников, и ежедневно проповедовал в училище некоего Тиранна⁴³⁷.
і҃. Сїе́ же бы́сть два̀ лѣ̑та, ꙗ҆́кѡ всѣ̑мъ живꙋ́щымъ во А҆сі́и слы́шати сло́во Гдⷭ҇а І҆и҃са, Жидѡ́мъ же и҆ Є҆́ллинѡмъ.	10. Это продолжалось до двух лет, так что все жители Асии слышали проповедь о Господе Иисусе, как Иудеи, так и Еллины⁴³⁸.
а҃і. Си̑лы же не прѡ́сты творѧ́ше Бг҃ъ рꙋка́ма Па́ѵловыма,	11. Бог же творил немало чудес руками Павла,
в҃і. ꙗ҆́кѡ и҆ на недꙋ̑жныѧ наноси́ти ѿ (по́та) тѣ́ла є҆гѡ̀ главотѧ́жы и҆ ᲂу҆брꙋ́сцы, и҆ и҆сцѣли́тисѧ и҆̀мъ ѿ недꙋ̑гъ, и҆ дꙋхѡ́мъ лꙋка̑вымъ и҆сходи́ти ѿ ни́хъ.	12. так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них⁴³⁹.
г҃і. Нача́ша же нѣ́цыи ѿ скита́ющихсѧ І҆ꙋдє́й заклина́телей и҆менова́ти над̾ и҆мꙋ́щими дꙋ́хи лꙋка̑выѧ и҆́мѧ Гдⷭ҇а І҆и҃са, глаго́люще: заклина́емъ вы̀ і҆и҃сомъ, Е҆го́же Па́ѵелъ проповѣ́дꙋетъ.	13. Даже некоторые из скитающихся Иудейских заклинателей стали употреблять над имеющими злых духов имя Господа Иисуса, говоря: заклинаем вас Иисусом, Которого Павел проповедует⁴⁴⁰.
д҃і. Бѧ́хꙋ же нѣ́цыи сы́нове Ске́ѵы І҆ꙋде́анина а҆рхїере́а се́дмь, и҆̀же сїѐ творѧ́хꙋ.	14. Это делали какие-то семь сынов Иудейского первосвященника Скевы⁴⁴¹.
є҃і. Ѿвѣща́въ же дꙋ́хъ лꙋка́вый речѐ: І҆и҃са зна́ю и҆ Па́ѵла свѣ́мъ, вы́ же кто̀ є҆стѐ;	15. Но злой дух сказал в ответ: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто?
ѕ҃і. И҆ скачѧ̀ на ни́хъ человѣ́къ, въ не́мже бѣ̀ дꙋ́хъ лꙋка́вый, и҆ ѡ҆долѣ́въ и҆̀мъ, ᲂу҆крѣпи́сѧ на ни́хъ, ꙗ҆́коже наги̑мъ и҆ ᲂу҆ра́нєнымъ и҆збѣжа́ти ѿ хра́ма ѻ҆́нагѡ.	16. И бросился на них человек, в котором был злой дух, и, одолев их, взял над ними такую силу, что они, нагие и избитые, выбежали из того дома⁴⁴².
з҃і. Сїе́ же бы́сть разꙋ́мно всѣ̑мъ живꙋ́щымъ во Е҆фе́сѣ І҆ꙋде́ємъ же и҆ Є҆́ллинѡмъ, и҆ нападѐ стра́хъ на всѣ́хъ и҆̀хъ, и҆ велича́шесѧ и҆́мѧ Гдⷭ҇а І҆и҃са:	17. Это сделалось известно всем живущим в Ефесе Иудеям и Еллинам, и напал страх на всех их, и величаемо было имя Господа Иисуса;
и҃і. мно́зи же ѿ вѣ́ровавшихъ прихожда́хꙋ, и҆сповѣ́дающе и҆ сказꙋ́юще дѣла̀ своѧ̑:	18. многие же из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои⁴⁴³;
ѳ҃і. дово́льни же ѿ сотво́ршихъ чародѣѧ̑нїѧ, собра́вше кни̑ги своѧ̑, сожига́хꙋ пред̾ всѣ́ми: и҆ сложи́ша цѣ́ны и҆́хъ и҆ ѡ҆брѣто́ша сребра̀ пѧ́ть те́мъ.	19. а из занимавшихся чародейством довольно многие, собрав книги свои, сожгли перед всеми, и сложили цены их, и оказалось их на пятьдесят тысяч драхм⁴⁴⁴.
к҃. Си́це крѣ́пкѡ сло́во Гдⷭ҇не растѧ́ше и҆ крѣплѧ́шесѧ.	20. С такою силою возрастало и возмогало слово Господне.
к҃а. И҆ ꙗ҆́коже сконча́шасѧ сїѧ̑, положѝ Па́ѵелъ въ дꙋ́сѣ, проше́дъ Македо́нїю и҆ А҆ха́їю, и҆тѝ во І҆ерⷭ҇ли́мъ, ре́къ, ꙗ҆́кѡ бы́вшꙋ мѝ та́мѡ, подоба́етъ мѝ и҆ Ри́мъ ви́дѣти.	21. Когда же это совершилось, Павел положил в духе, пройдя Македонию и Ахаию, идти в Иерусалим, сказав: побывав там, я должен видеть и Рим.
к҃в. Посла́въ же въ Македо́нїю два̀ ѿ слꙋжа́щихъ є҆мꙋ̀, Тїмоѳе́а и҆ Є҆ра́ста, са́мъ же пребы́сть вре́мѧ во А҆сі́и.	22. И, послав в Македонию двоих из служивших ему, Тимофея и Ераста, сам остался на время в Асии⁴⁴⁵.
к҃г. Бы́сть же во вре́мѧ ѻ҆́но молва̀ не ма́ла ѡ҆ пꙋтѝ Гдⷭ҇ни:	23. В то время произошел немалый мятеж против пути Господня;
к҃д. Дими́трїй бо нѣ́кто и҆́менемъ, среброкова́чь, творѧ́й хра́мы срє́брѧны А҆ртемі́дѣ, подаѧ́ше хитрецє́мъ дѣ́ланїе ⁴⁴⁶ не ма́ло,	24. ибо некто серебряник, именем Димитрий, делавший серебряные храмы Артемиды и доставлявший художникам немалую прибыль,
к҃є. и҆̀хже собра́въ и҆ и҆́ны сицевы́хъ веще́й дѣ́латєли, речѐ: мꙋ́жїе, вѣ́сте, ꙗ҆́кѡ ѿ сегѡ̀ дѣ́ланїѧ дово́льство житїю̀ на́шемꙋ є҆́сть:	25. собрав их и других подобных ремесленников, сказал⁴⁴⁷: друзья! вы знаете, что от этого ремесла зависит благосостояние наше;
к҃ѕ. и҆ ви́дите и҆ слы́шите, ꙗ҆́кѡ не то́кмѡ Є҆фе́съ, но ма́лѡ не всю̀ А҆сі́ю Па́ѵелъ се́й препрѣ́въ, ѡ҆братѝ мно́гъ наро́дъ, глаго́лѧ, ꙗ҆́кѡ не сꙋ́ть бо́зи, и҆̀же рꙋка́ми человѣ́ческими быва́ютъ:	26. между тем вы видите и слышите, что не только в Ефесе, но почти во всей Асии этот Павел своими убеждениями совратил немалое число людей, говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги⁴⁴⁸;
к҃з. не то́кмѡ же сїѧ̀ бѣдꙋ̀ прїе́млетъ на́ша ча́сть, є҆́же бы во ѡ҆бличе́нїе не прїитѝ, но дабы̀ и҆ вели́кїѧ боги́ни А҆ртемі́ды хра́мъ ни во что́же не вмѣни́лсѧ, и҆́мать же разори́тисѧ и҆ вели́чество є҆ѧ̀, ю҆́же всѧ̀ А҆сі́а и҆ вселе́ннаѧ почита́етъ.	27. а это нам угрожает тем, что не только ремесло наше придет в презрение, но и храм великой богини Артемиды ничего не будет значить, и испровергнется величие той, которую почитает вся Асия и вселенная⁴⁴⁹.
к҃и. Слы́шавше же и҆ бы́вше и҆спо́лнени ꙗ҆́рости, вопїѧ́хꙋ глаго́люще: вели́ка А҆ртемі́да Є҆фе́сскаѧ.	28. Выслушав это, они исполнились ярости и стали кричать, говоря: велика Артемида Ефесская!
к҃ѳ. И҆ и҆спо́лнисѧ гра́дъ ве́сь мѧте́жа: ᲂу҆стреми́шасѧ же є҆динодꙋ́шнѡ на позо́рище, восхи́щше Га́їа и҆ А҆рїста́рха Македо́нѧны, дрꙋ́ги ⁴⁵⁰ Па́ѵлѡвы.	29. И весь город наполнился смятением⁴⁵¹; схватив Македонян Гаия и Аристарха, спутников Павловых, они единодушно устремились на зрелище.
л҃. Па́ѵлꙋ же хотѧ́щꙋ вни́ти въ наро́дъ, не ѡ҆ставлѧ́хꙋ є҆гѡ̀ ᲂу҆чн҃цы̀:	30. Когда же Павел хотел войти в народ, ученики не допустили его.
л҃а. нѣ́цыи же ѿ А҆сі́йскихъ нача̑льникъ, сꙋ́ще є҆мꙋ̀ дрꙋ́зи, посла́вше къ немꙋ̀, молѧ́хꙋ не вда́ти себѐ въ позо́ръ.	31. Также и некоторые из Асийских начальников, будучи друзьями его, послав к нему, просили не показываться на зрелище⁴⁵².
л҃в. Дрꙋзі́и же ᲂу҆̀бо и҆́но нѣ́что вопїѧ́хꙋ: бѣ́ бо собра́нїе смꙋще́но, и҆ мно́жайшїи ѿ ни́хъ не вѣ́дѧхꙋ, чесѡ̀ ра́ди собра́шасѧ.	32. Между тем одни кричали одно, а другие другое, ибо собрание было беспорядочное, и большая часть собравшихся не знали, зачем собрались.
л҃г. Ѿ наро́да же и҆збра́ша А҆леѯа́ндра, и҆зве́дшымъ є҆го̀ І҆ꙋде́ємъ. А҆леѯа́ндръ же, помаа́въ рꙋко́ю, хотѧ́ше ѿвѣща́ти наро́дꙋ.	33. По предложению Иудеев, из народа вызван был Александр. Дав знак рукою, Александр хотел говорить к народу.
л҃д. Разꙋмѣ́вше же, ꙗ҆́кѡ І҆ꙋде́анинъ є҆́сть, гла́съ бы́сть є҆ди́нъ ѿ всѣ́хъ, ꙗ҆́кѡ на два̀ часа̑ вопїю́щихъ: вели́ка А҆ртемі́да Є҆фе́сскаѧ.	34. Когда же узнали, что он Иудей, то закричали все в один голос, и около двух часов кричали: велика Артемида Ефесская⁴⁵³!
л҃є. Оу҆ти́шивъ же кни́жникъ наро́дъ, речѐ: мꙋ́жїе Є҆фе́сстїи, кто́ бо є҆́сть человѣ́къ, и҆́же не вѣ́сть, ꙗ҆́кѡ Є҆фе́сскїй гра́дъ слꙋжи́тель є҆́сть вели́кїѧ боги́ни А҆ртемі́ды и҆ Дїопе́та;	35. Блюститель же порядка, утишив народ, сказал: мужи Ефесские! какой человек не знает, что город Ефес есть служитель великой богини Артемиды и Диопета?
л҃ѕ. без̾ всѧ́кагѡ ᲂу҆̀бо прекосло́вїѧ си̑мъ си́це сꙋ́щымъ, потре́бно є҆́сть ва́мъ безмѡ́лвнымъ бы́ти и҆ ничто́же безчи́нно твори́ти:	36. Если же в этом нет спора, то надобно вам быть спокойными и не поступать опрометчиво⁴⁵⁴;
л҃з. приведо́сте бо мꙋже́й си́хъ, ни хра́мъ (А҆ртемі́динъ) ѡ҆кра́дшихъ, нижѐ боги́ню ва́шꙋ хꙋ́лѧщихъ:	37. а вы привели этих мужей, которые ни храма Артемидина не обокрали, ни богини вашей не хулили⁴⁵⁵;
л҃и. а҆́ще ᲂу҆́бѡ Дими́трїй и҆ и҆̀же съ ни́мъ хꙋдѡ́жницы и҆́мꙋтъ къ комꙋ̀ сло́во, сꙋды̀ сꙋ́ть и҆ а҆нѳѷпа́ти сꙋ́ть: да пое́млютъ дрꙋ́гъ на дрꙋ́га:	38. если же Димитрий и другие с ним художники имеют жалобу на кого-нибудь, то есть судебные собрания и есть проконсулы: пусть жалуются друг на друга;
л҃ѳ. а҆́ще ли же что̀ ѡ҆ и҆ны́хъ и҆́щете, въ зако́ннѣмъ собра́нїи разрѣши́тсѧ:	39. а если вы ищете чего-нибудь другого, то это будет решено в законном собрании⁴⁵⁶;
м҃. и҆́бо бѣ́дствꙋемъ порица́еми бы́ти ѡ҆ крамолѣ̀ дне́шней, ни є҆ди́нѣй винѣ̀ сꙋ́щей, ѡ҆ не́йже возмо́жемъ возда́ти сло́во стремле́нїѧ сегѡ̀. И҆ сїѧ̑ ре́къ распꙋстѝ собра́вшїйсѧ наро́дъ.	40. ибо мы находимся в опасности – за происшедшее ныне быть обвиненными в возмущении, так как нет никакой причины, которою мы могли бы оправдать такое сборище. Сказав это, он распустил собрание⁴⁵⁷.

Глава 20

а҃. По ᲂу҆тише́нїи же молвы̀, призва́въ Па́ѵелъ ᲂу҆чн҃кѝ, ᲂу҆тѣ́шивъ и҆ цѣлова́въ и҆̀хъ, и҆зы́де и҆тѝ въ Македо́нїю.	1. По прекращении мятежа Павел, призвав учеников и дав им наставления и простившись с ними, вышел и пошел в Македонию⁴⁵⁸.
в҃. Проше́дъ же страны̑ ѡ҆́ны и҆ ᲂу҆тѣ́шивъ и҆̀хъ сло́вомъ мно́гимъ, прїи́де во Е҆лла́дꙋ:	2. Пройдя же те места и преподав верующим обильные наставления, пришел в Елладу;
г҃. пожи́въ же мцⷭ҇ы трѝ, бы́вшꙋ на́нь навѣ́тꙋ ѿ І҆ꙋдє́й, хотѧ́щꙋ ѿвезти́сѧ въ Сѷрі́ю, бы́сть хотѣ́нїе возврати́тисѧ сквозѣ̀ Македо́нїю.	3. там пробыл он три месяца; когда же, по случаю возмущения, сделанного против него Иудеями, он хотел отправиться в Сирию, то пришло ему на мысль возвратиться через Македонию⁴⁵⁹.
д҃. Послѣ́дова же є҆мꙋ̀ да́же до А҆сі́и Сѡсїпа́тръ Пѵ́рровъ Бе́рѧнинъ, Солꙋ́нѧне же А҆рїста́рхъ и҆ Секꙋ́ндъ, и҆ Га́їй Де́рвѧнинъ и҆ Тїмоѳе́й, А҆сі́ане же Тѷхі́къ и҆ Трофі́мъ.	4. Его сопровождали до Асии Сосипатр Пирров, Вериянин, и из Фессалоникийцев Аристарх и Секунд, и Гаий Дервянин и Тимофей, и Асийцы Тихик и Трофим⁴⁶⁰.
є҃. Сі́и предше́дше жда́хꙋ на́съ въ Трѡа́дѣ.	5. Они, пойдя вперед, ожидали нас в Троаде.
ѕ҃. Мы́ же ѿвезо́хомсѧ по дне́хъ ѡ҆прѣсно́чныхъ ѿ Фїлі̑ппъ и҆ прїидо́хомъ къ ни̑мъ въ Трѡа́дꙋ во дне́хъ пѧтѝ, и҆дѣ́же пребы́хомъ дні́й се́дмь.	6. А мы, после дней опресночных, отплыли из Филипп и дней в пять прибыли к ним в Троаду, где пробыли семь дней⁴⁶¹.
з҃. Во є҆ди́нꙋ же ѿ сꙋббѡ́тъ, собра́вшымсѧ ᲂу҆чн҃кѡ́мъ преломи́ти хлѣ́бъ, Па́ѵелъ бесѣ́доваше къ ни̑мъ, хотѧ̀ и҆зы́ти на ᲂу҆́трїи, простре́ же сло́во до полꙋ́нощи.	7. В первый же день недели, когда ученики собрались для преломления хлеба, Павел, намереваясь отправиться в следующий день, беседовал с ними и продолжил слово до полуночи⁴⁶².
и҃. Бѧ́хꙋ же свѣщы̀ мнѡ́ги въ го́рницѣ, и҆дѣ́же бѣ́хомъ со́брани.	8. В горнице, где мы собрались, было довольно светильников.
ѳ҃. Сѣдѧ́ же нѣ́кто ю҆́ноша, и҆́менемъ Е҆ѵтѵ́хъ, во ѻ҆кнѣ̀, ѡ҆тѧгче́нъ сно́мъ глꙋбо́кимъ, глаго́лющꙋ Па́ѵлꙋ ѡ҆ мно́зѣ, прекло́ньсѧ ѿ сна̀, падѐ ѿ трекро́вника до́лꙋ, и҆ взѧ́ша є҆го̀ ме́ртва.	9. Во время продолжительной беседы Павловой один юноша, именем Евтих, сидевший на окне, погрузился в глубокий сон и, пошатнувшись, сонный упал вниз с третьего жилья, и поднят мертвым⁴⁶³.
і҃. Соше́дъ же Па́ѵелъ нападѐ на́нь, и҆ ѡ҆б̾е́мь є҆го̀ речѐ: не мо́лвите, и҆́бо дꙋша̀ є҆гѡ̀ въ не́мъ є҆́сть.	10. Павел, сойдя, пал на него и, обняв его, сказал: не тревожьтесь, ибо душа его в нем.
а҃і. Возше́дъ же и҆ прело́мль хлѣ́бъ и҆ вкꙋ́шь, дово́льнѡ же бесѣ́довавъ да́же до зарѝ, и҆ та́кѡ и҆зы́де.	11. Взойдя же и преломив хлеб и вкусив, беседовал довольно, даже до рассвета, и потом вышел.
в҃і. Приведо́ша же ѻ҆́трока жи́ва и҆ ᲂу҆тѣ́шишасѧ не ма́лѡ.	12. Между тем отрока привели живого, и немало утешились⁴⁶⁴.
г҃і. Мы́ же, прише́дше въ кора́бль, ѿвезо́хомсѧ во А҆́ссонъ, ѿтꙋ́дꙋ хотѧ́ще поѧ́ти Па́ѵла: та́кѡ бо на́мъ бѣ̀ повелѣ́лъ, хотѧ̀ са́мъ пѣ́шь и҆тѝ.	13. Мы пошли вперед на корабль и поплыли в Асс, чтобы взять оттуда Павла; ибо он так приказал нам, намереваясь сам идти пешком.
д҃і. И҆ ꙗ҆́коже сни́десѧ съ на́ми во А҆́ссонѣ, взе́мше є҆го̀ прїидо́хомъ въ Мїтѷли́нъ.	14. Когда же он сошелся с нами в Ассе, то, взяв его, мы прибыли в Митилину.
є҃і. И҆ ѿтꙋ́дꙋ ѿве́зшесѧ, во ᲂу҆́трїе приста́хомъ проти́вꙋ Хі́ю, въ дрꙋгі́й же ѿвезо́хомсѧ въ Са́монъ, и҆ пребы́вше въ Трѡгѷллі́и, въ грѧдꙋ́щїй же де́нь прїидо́хомъ въ Мїли́тъ:	15. И, отплыв оттуда, в следующий день мы остановились против Хиоса, а на другой пристали к Самосу и, побывав в Трогиллии, в следующий день прибыли в Милит⁴⁶⁵,
ѕ҃і. сꙋди́ бо Па́ѵелъ ми́мо и҆тѝ Є҆фе́съ, ꙗ҆́кѡ да не бꙋ́детъ є҆мꙋ̀ закоснѣ́ти во А҆сі́и, тща́шебосѧ, а҆́ще возмо́жно бꙋ́детъ, въ де́нь пѧтьдесѧ́тный бы́ти во І҆ерⷭ҇ли́мѣ.	16. ибо Павлу рассудилось миновать Ефес, чтобы не замедлить ему в Асии; потому что он поспешал, если можно, в день Пятидесятницы быть в Иерусалиме⁴⁶⁶.
з҃і. Ѿ Мїли́та же посла́въ во Є҆фе́съ, призва̀ пресвѵ́теры цр҃кѡ́вныѧ,	17. Из Милита же послав в Ефес, он призвал пресвитеров церкви,
и҃і. и҆ ꙗ҆́коже прїидо́ша къ немꙋ̀, речѐ къ ни̑мъ: вы̀ вѣ́сте, ꙗ҆́кѡ ѿ пе́рвагѡ днѐ, ѿне́лиже прїидо́хъ во А҆сі́ю, ка́кѡ съ ва́ми всѐ вре́мѧ бы́хъ,	18. и, когда они пришли к нему, он сказал им: вы знаете, как я с первого дня, в который пришел в Асию, все время был с вами,
ѳ҃і. рабо́таѧ Гдⷭ҇еви со всѧ́кимъ смиреномⷣрїемъ и҆ мно́гими слеза́ми и҆ напа́стьми, прилꙋчи́вшимисѧ мнѣ̀ ѿ І҆ꙋде́йскихъ навѣ̑тъ:	19. работая Господу со всяким смиренномудрием и многими слезами, среди искушений, приключавшихся мне по злоумышлениям Иудеев⁴⁶⁷;
к҃. ꙗ҆́кѡ ни въ чесо́мъ ѿ поле́зныхъ ѡ҆бинꙋ́хсѧ, є҆́же сказа́ти ва́мъ и҆ наꙋчи́ти ва́съ пред̾ людьмѝ и҆ по домѡ́мъ,	20. как я не пропустил ничего полезного, о чем вам не проповедовал бы и чему не учил бы вас всенародно и по домам,
к҃а. засвидѣ́тельствꙋѧ І҆ꙋде́ємъ же и҆ Є҆́ллинѡмъ є҆́же къ Бг҃ꙋ покаѧ́нїе и҆ вѣ́рꙋ ꙗ҆́же въ Гдⷭ҇а на́шего І҆и҃са Хрⷭ҇та̀.	21. возвещая Иудеям и Еллинам покаяние пред Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа⁴⁶⁸.
к҃в. И҆ нн҃ѣ, сѐ, а҆́зъ свѧ́занъ Дꙋ́хомъ грѧдꙋ̀ во І҆ерⷭ҇ли́мъ, ꙗ҆̀же въ не́мъ хотѧ̑щаѧ приключи́тисѧ мнѣ̀ не вѣ́дый:	22. И вот, ныне я, по влечению Духа, иду в Иерусалим, не зная, что́ там встретится со мною;
к҃г. то́чїю ꙗ҆́кѡ Дх҃ъ Ст҃ы́й по всѧ̑ гра́ды свидѣ́тельствꙋетъ, гл҃ѧ, ꙗ҆́кѡ ᲂу҆́зы менѐ и҆ скѡ́рби ждꙋ́тъ.	23. только Дух Святый по всем городам свидетельствует, говоря, что узы и скорби ждут меня⁴⁶⁹.
к҃д. Но ни є҆ди́но же попече́нїе творю̀, нижѐ и҆́мамъ дꙋ́шꙋ мою̀ че́стнꙋ себѣ̀, ра́звѣ є҆́же сконча́ти тече́нїе моѐ съ ра́достїю и҆ слꙋ́жбꙋ, ю҆́же прїѧ́хъ ѿ Гдⷭа І҆и҃са, засвидѣ́тельствовати Є҆ѵⷢ҇лїе блгⷣти Бж҃їѧ.	24. Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса, проповедать Евангелие благодати Божией⁴⁷⁰.
к҃є. И҆ нн҃ѣ, сѐ, а҆́зъ вѣ́мъ, ꙗ҆́кѡ ктомꙋ̀ не ᲂу҆́зрите лица̀ моегѡ̀ вы̀ всѝ, въ ни́хже проидо́хъ проповѣ́дꙋѧ Црⷭ҇твїе Бж҃їе.	25. И ныне, вот, я знаю, что уже не увидите лица моего все вы, между которыми ходил я, проповедуя Царствие Божие.
к҃ѕ. Тѣ́мже свидѣ́тельствꙋю ва́мъ во дне́шнїй де́нь, ꙗ҆́кѡ чи́стъ а҆́зъ ѿ кро́ве всѣ́хъ,	26. Посему свидетельствую вам в нынешний день, что чист я от крови всех,
к҃з. не ѡ҆бинꙋ́хсѧ бо сказа́ти ва́мъ всю̀ во́лю Бж҃їю.	27. ибо я не упускал возвещать вам всю волю Божию⁴⁷¹.
к҃и. Внима́йте ᲂу҆̀бо себѣ̀ и҆ всемꙋ̀ ста́дꙋ, въ не́мже ва́съ Дх҃ъ Ст҃ы́й поста́ви є҆пі́скопы, пастѝ Цр҃ковь Гдⷭ҇а и҆ Бг҃а, ю҆́же стѧжа̀ Кро́вїю Свое́ю.	28. Итак внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею⁴⁷².
к҃ѳ. А҆́зъ бо вѣ́мъ сїѐ, ꙗ҆́кѡ по ѿше́ствїи мое́мъ вни́дꙋтъ во́лцы тѧ́жцы въ ва́съ, не щадѧ́щїи ста́да:	29. Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада;
л҃. и҆ ѿ ва́съ самѣ́хъ воста́нꙋтъ мꙋ́жїе глаго́лющїи развращє́наѧ, є҆́же ѿторга́ти ᲂу҆чн҃кѝ в̾слѣ́дъ себє̀.	30. и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою.
л҃а. Сегѡ̀ ра́ди бди́те, помина́юще, ꙗ҆́кѡ трѝ лѣ̑та но́щь и҆ де́нь не престаѧ́хъ ᲂу҆чѧ̀ со слеза́ми є҆ди́наго кого́ждо ва́съ.	31. Посему бодрствуйте, памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас⁴⁷³.
л҃в. И҆ нн҃ѣ предаю̀ ва́съ, бра́тїе, Бг҃ови и҆ сло́вꙋ блгⷣти Е҆гѡ̀, могꙋ́щемꙋ назда́ти и҆ да́ти ва́мъ наслѣ́дїе во ѡ҆сщ҃е́нныхъ всѣ́хъ.	32. И ныне предаю вас, братия, Богу и слову благодати Его, могущему назидать вас более и дать вам наследие со всеми освященными⁴⁷⁴.
л҃г. Сребра̀ и҆лѝ зла́та и҆лѝ ри́зъ ни є҆ди́нагѡ возжела́хъ:	33. Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал:
л҃д. са́ми вѣ́сте, ꙗ҆́кѡ тре́бованїю моемꙋ̀ и҆ сꙋ́щымъ со мно́ю послꙋжи́стѣ рꙋ́цѣ моѝ сі́и.	34. сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии.
л҃є. Всѧ̑ сказа́хъ ва́мъ, ꙗ҆́кѡ та́кѡ трꙋжда́ющымсѧ подоба́етъ застꙋпа́ти немощны́ѧ, помина́ти же сло́во Гдⷭ҇а І҆и҃са, ꙗ҆́кѡ Са́мъ речѐ: бл҃же́ннѣе є҆́сть па́че даѧ́ти, не́жели прїима́ти.	35. Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать»⁴⁷⁵.
л҃ѕ. И҆ сїѧ̑ ре́къ, прекло́нь кѡлѣ́на своѧ̑, со всѣ́ми и҆́ми помоли́сѧ.	36. Сказав это, он преклонил колени свои и со всеми ими помолился.
л҃з. Мно́гъ же бы́сть пла́чь всѣ̑мъ: и҆ напа́дше на вы́ю Па́ѵловꙋ, ѡ҆блобыза́хꙋ є҆го̀,	37. Тогда немалый плач был у всех, и, падая на выю Павла, целовали его,
л҃и. скорбѧ́ще наипа́че ѡ҆ словесѝ, є҆́же речѐ, ꙗ҆́кѡ ктомꙋ̀ не и҆́мꙋтъ лица̀ є҆гѡ̀ ᲂу҆зрѣ́ти. Провожда́хꙋ же є҆го̀ въ кора́бль.	38. скорбя особенно от сказанного им слова, что они уже не увидят лица его. И провожали его до корабля⁴⁷⁶.

Глава 21

а҃. И҆ ꙗ҆́коже бы́сть ѿвезти́сѧ на́мъ, ѿто́ргшымсѧ ѿ ни́хъ, прѧ́мѡ ше́дше прїидо́хомъ въ Кѡ́нъ, въ дрꙋгі́й же де́нь въ Ро́досъ и҆ ѿтꙋ́дꙋ въ Пата́рꙋ:	1. Когда же мы, расставшись с ними, отплыли, то прямо пришли в Кос, на другой день в Родос и оттуда в Патару,
в҃. и҆ ѡ҆брѣ́тше кора́бль преходѧ́щь въ Фїнїкі́ю, возше́дше ѿвезо́хомсѧ.	2. и, найдя корабль, идущий в Финикию, взошли на него и отплыли.
г҃. Возни́кшїй же на́мъ Кѵ́пръ ѡ҆ста́вльше ѡ҆шꙋ́юю, плы́хомъ въ сѷрі́ю и҆ приста́хомъ въ Тѵ́рѣ, та́мѡ бо бѧ́ше кораблю̀ и҆зложи́ти бре́мѧ:	3. Быв в виду Кипра и оставив его слева, мы плыли в Сирию, и пристали в Тире, ибо тут надлежало сложить груз с корабля⁴⁷⁷;
д҃. и҆ ѡ҆брѣ́тше ᲂу҆чн҃кѝ, пребы́хомъ тꙋ̀ дні́й се́дмь: и҆̀же Па́ѵлови глаго́лахꙋ Дх҃омъ не восходи́ти во І҆ерⷭ҇ли́мъ.	4. и, найдя учеников, пробыли там семь дней. Они, по внушению Духа, говорили Павлу, чтобы он не ходил в Иерусалим.
є҃. Є҆гда́ же бы́сть на́мъ сконча́ти дни̑, и҆зше́дше и҆до́хомъ, провожда́ющымъ на́съ всѣ̑мъ съ жена́ми и҆ дѣтьмѝ да́же до внѣ̀ гра́да: и҆ прекло́ньше кѡлѣ́на при бре́зѣ помоли́хомсѧ.	5. Проведя эти дни, мы вышли и пошли, и нас провожали все с женами и детьми даже за город; а на берегу, преклонив колени, помолились.
ѕ҃. И҆ цѣлова́вше дрꙋ́гъ дрꙋ́га внидо́хомъ въ кора́бль, ѻ҆ни́ же возврати́шасѧ во своѧ̑ си.	6. И, простившись друг с другом, мы вошли в корабль, а они возвратились домой⁴⁷⁸.
з҃. Мы́ же, пла́ванїе наче́нше ѿ Тѵ́ра, приста́хомъ во Птолемаі́дѣ, и҆ цѣлова́вше бра́тїю, пребы́хомъ де́нь є҆ди́нъ ᲂу҆ ни́хъ.	7. Мы же, совершив плавание, прибыли из Тира в Птолемаиду, где, приветствовав братьев, пробыли у них один день.
и҃. Во ᲂу҆́трїе же и҆зше́дше Па́ѵелъ и҆ и҆̀же съ ни́мъ, прїидо́хомъ въ Кесарі́ю, и҆ вше́дше въ до́мъ Фїлі́ппа бл҃говѣ́стника, сꙋ́ща ѿ седмѝ (дїа́кѡнъ), пребы́хомъ ᲂу҆ негѡ̀.	8. А на другой день Павел и мы, бывшие с ним, выйдя, пришли в Кесарию и, войдя в дом Филиппа благовестника, одного из семи диаконов, остались у него.
ѳ҃. Сегѡ́ же бѧ́хꙋ дщє́ри дѣви̑цы четы́ри прорица́ющыѧ.	9. У него были четыре дочери девицы, пророчествующие⁴⁷⁹.
і҃. Пребыва́ющымъ же на́мъ та́мѡ дни̑ мнѡ́ги, сни́де нѣ́кто ѿ І҆ꙋде́и прⷪ҇ро́къ, и҆́менемъ А҆га́въ,	10. Между тем как мы пребывали у них многие дни, пришел из Иудеи некто пророк, именем Агав,
а҃і. и҆ прише́дъ къ на́мъ и҆ взе́мъ по́ѧсъ Па́ѵловъ, свѧза́въ же своѝ рꙋ́цѣ и҆ но́зѣ, речѐ: та́кѡ гл҃етъ Дх҃ъ Ст҃ы́й: мꙋ́жа, є҆гѡ́же є҆́сть по́ѧсъ се́й, та́кѡ свѧ́жꙋтъ (є҆го̀) во І҆ерⷭ҇ли́мѣ І҆ꙋде́є и҆ предадѧ́тъ въ рꙋ́цѣ ꙗ҆зы́кѡвъ.	11. и, войдя к нам, взял пояс Павлов и, связав себе руки и ноги, сказал: так говорит Дух Святый: «мужа, чей этот пояс, так свяжут в Иерусалиме Иудеи и предадут в руки язычников»⁴⁸⁰.
в҃і. И҆ ꙗ҆́коже слы́шахомъ сїѧ̑, молѧ́хомъ мы́ же и҆ намѣ́стнїи ⁴⁸¹, не восходи́ти є҆мꙋ̀ во І҆ерⷭ҇ли́мъ.	12. Когда же мы услышали это, то и мы и тамошние просили, чтобы он не ходил в Иерусалим.
г҃і. Ѿвѣща́ же Па́ѵелъ и҆ речѐ: что̀ творитѐ, пла́чꙋще и҆ сокрꙋша́юще мѝ се́рдце; а҆́зъ бо не то́чїю свѧ́занъ бы́ти (хощꙋ̀), но и҆ ᲂу҆мре́ти во І҆ерⷭ҇ли́мѣ гото́въ є҆́смь за и҆́мѧ Гдⷭ҇а І҆и҃са.	13. Но Павел в ответ сказал: что вы делаете? что плачете и сокрушаете сердце мое? я не только хочу быть узником, но готов умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса⁴⁸².
д҃і. Не повинꙋ́ющꙋсѧ же є҆мꙋ̀, ᲂу҆молча́хомъ, ре́кше: во́лѧ Гдⷭ҇нѧ да бꙋ́детъ.	14. Когда же мы не могли уговорить его, то успокоились, сказав: да будет воля Господня!
є҃і. По дне́хъ же си́хъ ᲂу҆гото́вльшесѧ взыдо́хомъ во І҆ерⷭ҇ли́мъ:	15. После сих дней, приготовившись, пошли мы в Иерусалим.
ѕ҃і. прїидо́ша же съ на́ми и҆ нѣ́цыи ᲂу҆чн҃цы̀ ѿ Кесарі́и, ведꙋ́ще съ собо́ю, ᲂу҆ негѡ́же бы ѡ҆бита́ти на́мъ, Мна́сѡна нѣ́коего Кѵ́прѧнина, дре́внѧго ᲂу҆чн҃ка̀.	16. С нами шли и некоторые ученики из Кесарии, провожая нас к некоему давнему ученику, Мнасону Кипрянину, у которого можно было бы нам жить.
з҃і. Бы́вшымъ же на́мъ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ, любе́знѡ прїѧ́ша на́съ бра́тїѧ.	17. По прибытии нашем в Иерусалим братия радушно приняли нас⁴⁸³.
и҃і. На ᲂу҆́трїе же вни́де Па́ѵелъ съ на́ми ко І҆а́кѡвꙋ, вси́ же прїидо́ша ста́рцы.	18. На другой день Павел пришел с нами к Иакову; пришли и все пресвитеры.
ѳ҃і. И҆ цѣлова́въ и҆̀хъ, сказа́ше по є҆ди́номꙋ ко́еждо, є҆́же сотворѝ Бг҃ъ во ꙗ҆зы́цѣхъ слꙋже́нїемъ є҆гѡ̀.	19. Приветствовав их, Павел рассказывал подробно, что сотворил Бог у язычников служением его.
к҃. Ѻ҆ни́ же слы́шавше сла́влѧхꙋ Бг҃а и҆ реко́ша є҆мꙋ̀: ви́диши ли, бра́те, коли́кѡ те́мъ є҆́сть І҆ꙋдє́й вѣ́ровавшихъ; и҆ всѝ ревни́телїе зако́нꙋ сꙋ́ть:	20. Они же, выслушав, прославили Бога и сказали ему: видишь, брат, сколько тысяч уверовавших Иудеев, и все они ревнители закона;
к҃а. ᲂу҆вѣсти́шасѧ же ѡ҆ тебѣ̀, ꙗ҆́кѡ ѿстꙋпле́нїю ᲂу҆чи́ши ѿ зако́на Мѡѷсе́ова живꙋ́щыѧ во ꙗ҆зы́цѣхъ всѧ̑ І҆ꙋдє́и, глаго́лѧ не ѡ҆брѣ́зовати и҆̀мъ ча̑дъ свои́хъ, нижѐ во ѡ҆бы́чаехъ ѻ҆те́ческихъ ходи́ти.	21. а о тебе наслышались они, что ты всех Иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Моисея, говоря, чтобы они не обрезывали детей своих и не поступали по обычаям⁴⁸⁴.
к҃в. Что̀ ᲂу҆̀бо є҆́сть; Всѧ́кѡ подоба́етъ наро́дꙋ сни́тисѧ: ᲂу҆слы́шатъ бо, ꙗ҆́кѡ прише́лъ є҆сѝ.	22. Итак что же? Верно соберется народ; ибо услышат, что ты пришел.
к҃г. Сїѐ ᲂу҆̀бо сотворѝ, є҆́же тѝ глаго́лемъ: сꙋ́ть ᲂу҆ на́съ мꙋ́жїе четы́ри ѡ҆бѣща́вше себѐ Бг҃ꙋ:	23. Сделай же, что мы скажем тебе: есть у нас четыре человека, имеющие на себе обет;
к҃д. сїѧ̑ пои́мъ ѡ҆чи́стисѧ съ ни́ми и҆ и҆ждивѝ на ни́хъ, да ѡ҆стри́жꙋтъ сѝ главы̑: и҆ разꙋмѣ́ютъ всѝ, ꙗ҆́кѡ возвѣщє́ннаѧ и҆̀мъ ѡ҆ тебѣ̀ ничто́же сꙋ́ть, но пребыва́еши и҆ са́мъ зако́нъ хранѧ̀.	24. взяв их, очистись с ними, и возьми на себя издержки на жертву за них, чтобы остригли себе голову, и узнают все, что слышанное ими о тебе несправедливо, но что и сам ты продолжаешь соблюдать закон⁴⁸⁵.
к҃є. А҆ ѡ҆ вѣ́ровавшихъ ꙗ҆зы́цѣхъ мы̀ посла́хомъ, сꙋди́вше ничто́же таково́е соблюда́ти и҆̀мъ, то́кмѡ храни́ти себѐ ѿ і҆дѡложе́ртвенныхъ и҆ кро́ве, и҆ ᲂу҆да́вленины и҆ блꙋда̀.	25. А об уверовавших язычниках мы писали, положив, чтобы они ничего такого не наблюдали, а только хранили себя от идоложертвенного, от крови, от удавленины и от блуда⁴⁸⁶.
к҃ѕ. Тогда̀ Па́ѵелъ пое́мь мꙋ́жы ѡ҆́ны, на ᲂу҆́трїе съ ни́ми ѡ҆чи́щьсѧ вни́де во свѧти́лище, возвѣща́ѧ и҆сполне́нїе дні́й ѡ҆чище́нїѧ, до́ндеже принесено̀ бы́сть за є҆ди́наго коего́ждо и҆́хъ приноше́нїе.	26. Тогда Павел, взяв тех мужей и очистившись с ними, в следующий день вошел в храм и объявил окончание дней очищения, когда должно быть принесено за каждого из них приношение⁴⁸⁷.
к҃з. И҆ ꙗ҆́коже хотѧ́хꙋ се́дмь дні́й сконча́тисѧ, и҆̀же ѿ А҆сі́и І҆ꙋде́є, ви́дѣвше є҆го̀ во свѧти́лищи, нава́диша ве́сь наро́дъ и҆ возложи́ша на́нь рꙋ́цѣ,	27. Когда же семь дней оканчивались, тогда Асийские Иудеи, увидев его в храме, возмутили весь народ и наложили на него руки,
к҃и. вопїю́ще: мꙋ́жїе І҆и҃льстїи, помози́те: се́й є҆́сть человѣ́къ, и҆́же на лю́ди и҆ зако́нъ и҆ на мѣ́сто сїѐ всѣ́хъ всю́дꙋ ᲂу҆чи́тъ: є҆ще́ же и҆ Є҆́ллины введѐ въ це́рковь и҆ ѡ҆сквернѝ ст҃о́е мѣ́сто сїѐ.	28. крича: мужи Израильские, помогите! этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего; притом и Еллинов ввел в храм и осквернил святое место сие⁴⁸⁸.
к҃ѳ. Бѧ́хꙋ бо ви́дѣли Трофі́ма Є҆фе́сѧнина во гра́дѣ съ ни́мъ, є҆го́же мнѧ́хꙋ, ꙗ҆́кѡ въ це́рковь вве́лъ є҆́сть Па́ѵелъ.	29. Ибо перед тем они видели с ним в городе Трофима Ефесянина и думали, что Павел его ввел в храм.
л҃. Подви́жесѧ же гра́дъ ве́сь, и҆ бы́сть стече́нїе лю́демъ: и҆ є҆́мше Па́ѵла, влеча́хꙋ є҆го̀ во́нъ и҆з̾ це́ркве, и҆ а҆́бїе затвори́шасѧ двє́ри.	30. Весь город пришел в движение, и сделалось стечение народа; и, схватив Павла, повлекли его вон из храма, и тотчас заперты были двери.
л҃а. И҆́щꙋщымъ же и҆̀мъ ᲂу҆би́ти є҆го̀, взы́де вѣ́сть къ ты́сѧщникꙋ спі́ры, ꙗ҆́кѡ ве́сь возмꙋти́сѧ І҆ерⷭ҇ли́мъ:	31. Когда же они хотели убить его, до тысяченачальника полка дошла весть, что весь Иерусалим возмутился;
л҃в. ѻ҆́нъ же а҆́бїе пои́мъ во́ины и҆ со́тники, притечѐ на нѧ̀: ѻ҆ни́ же ви́дѣвше ты́сѧщника и҆ во́ины, преста́ша би́ти Па́ѵла.	32. он, тотчас взяв воинов и сотников, устремился на них; они же, увидев тысяченачальника и воинов, перестали бить Павла⁴⁸⁹.
л҃г. Пристꙋ́пль же ты́сѧщникъ ꙗ҆́тъ є҆го̀ и҆ повелѣ̀ свѧза́ти є҆го̀ вери́гома желѣ́знома двѣма̀, и҆ вопроша́ше: кто̀ ᲂу҆́бѡ є҆́сть и҆ что̀ є҆́сть сотвори́лъ.	33. Тогда тысяченачальник, приблизившись, взял его и велел сковать двумя цепями, и спрашивал: кто он, и что сделал.
л҃д. Дрꙋзі́и же и҆́но нѣ́что вопїѧ́хꙋ въ наро́дѣ: не могі́й же разꙋмѣ́ти и҆звѣ́стное молвы̀ ра́ди, повелѣ̀ ѿвестѝ є҆го̀ въ по́лкъ.	34. В народе одни кричали одно, а другие другое. Он же, не могши по причине смятения узнать ничего верного, повелел вести его в крепость⁴⁹⁰.
л҃є. Є҆гда́ же бы́сть на степе́нехъ, прилꙋчи́сѧ воздви́женꙋ бы́ти є҆мꙋ̀ ѿ вѡ́инъ нꙋ́жды ра́ди наро́да,	35. Когда же он был на лестнице, то воинам пришлось нести его по причине стеснения от народа,
л҃ѕ. послѣ́доваше бо мно́жество люді́й зовꙋ́щихъ: возмѝ є҆го̀.	36. ибо множество народа следовало и кричало: смерть ему!⁴⁹¹
л҃з. Хотѧ́ же вни́ти въ по́лкъ Па́ѵелъ глаго́ла ты́сѧщникꙋ: а҆́ще лѣ́ть мѝ є҆́сть глаго́лати что̀ тебѣ̀; Ѻ҆́нъ же речѐ: Гре́чески ᲂу҆мѣ́еши ли;	37. При входе в крепость Павел сказал тысяченачальнику: можно ли мне сказать тебе нечто? А тот сказал: ты знаешь по-гречески?
л҃и. не ты́ ли є҆сѝ Е҆гѵ́птѧнинъ, пре́жде си́хъ дні́й превѣща́вый и҆ и҆зведы́й въ пꙋсты́ню четы́ри ты́сѧщы мꙋже́й сїкаре́й;	38. Так не ты ли тот Египтянин, который перед сими днями произвел возмущение и вывел в пустыню четыре тысячи человек разбойников?⁴⁹²
л҃ѳ. Рече́ же Па́ѵелъ: а҆́зъ человѣ́къ ᲂу҆́бѡ є҆́смь І҆ꙋде́анинъ, Та́рсѧнинъ, сла́внагѡ гра́да въ Кїлїкі́и жи́тель: молю́ же тѧ̀, повели́ ми глаго́лати къ лю́демъ.	39. Павел же сказал: я Иудеянин, Тарсянин, гражданин небезызвестного Киликийского города; прошу тебя, позволь мне говорить к народу.
м҃. Повелѣ́вшꙋ же є҆мꙋ̀, Па́ѵелъ стоѧ̀ на степе́нехъ помаа́въ рꙋко́ю къ лю́демъ: мно́гꙋ же безмо́лвїю бы́вшꙋ, возгласѝ Е҆вре́йскимъ ѧ҆зы́комъ, глаго́лѧ:	40. Когда же тот позволил, Павел, стоя на лестнице, дал знак рукою народу; и, когда сделалось глубокое молчание, начал говорить на еврейском языке так⁴⁹³:

Глава 22

а҃. Мꙋ́жїе бра́тїе и҆ ѻ҆тцы̀, ᲂу҆слы́шите мо́й къ ва́мъ нн҃ѣ ѿвѣ́тъ.	1. Мужи братия и отцы! выслушайте теперь мое оправдание перед вами.
в҃. Слы́шавше же, ꙗ҆́кѡ Е҆вре́йскимъ ѧ҆зы́комъ возгласѝ къ ни̑мъ, па́че приложи́ша безмо́лвїе. И҆ речѐ:	2. Услышав же, что он заговорил с ними на еврейском языке, они еще более утихли. Он сказал:
г҃. а҆́зъ ᲂу҆́бѡ є҆́смь мꙋ́жъ І҆ꙋде́анинъ, роди́всѧ въ Та́рсѣ Кїлїкі́йстѣмъ, воспита́нъ же во гра́дѣ се́мъ при ногꙋ̀ Гамалїи́лѡвꙋ, нака́занъ и҆звѣ́стнѡ ѻ҆те́ческомꙋ зако́нꙋ, ревни́тель сы́й Бж҃їй, ꙗ҆́коже всѝ вы̀ є҆стѐ дне́сь:	3. я Иудеянин, родившийся в Тарсе Киликийском, воспитанный в сем городе при ногах Гамалиила, тщательно наставленный в отеческом законе, ревнитель по Боге, как и все вы ныне⁴⁹⁴;
д҃. и҆́же се́й пꙋ́ть гони́хъ да́же до сме́рти, вѧжѧ̀ и҆ предаѧ̀ въ темни́цꙋ мꙋ́жы же и҆ жєны̀,	4. я даже до смерти гнал последователей сего учения, связывая и предавая в темницу и мужчин и женщин,
є҃. ꙗ҆́коже и҆ а҆рхїере́й свидѣ́тельствꙋетъ мѝ и҆ всѝ ста́рцы: ѿ ни́хже и҆ посла̑нїѧ прїе́мь къ живꙋ́щымъ въ Дама́сцѣ бра́тїѧмъ, и҆дѧ́хъ привестѝ сꙋ́щыѧ та́мѡ свѧ̑заны во І҆ерⷭ҇ли́мъ, да мꙋ́чатсѧ.	5. как засвидетельствует о мне первосвященник и все старейшины, от которых и письма взяв к братиям, живущим в Дамаске, я шел, чтобы тамошних привести в оковах в Иерусалим на истязание⁴⁹⁵.
ѕ҃. Бы́сть же мѝ и҆дꙋ́щꙋ и҆ приближа́ющꙋсѧ къ Дама́скꙋ въ полꙋ́дне, внеза́пꙋ съ небесѐ ѡ҆блиста̀ свѣ́тъ мно́гъ ѡ҆́крестъ менє̀.	6. Когда же я был в пути и приближался к Дамаску, около полудня вдруг осиял меня великий свет с неба.
з҃. Падо́хъ же на зе́млю и҆ слы́шахъ гла́съ гл҃ющь мѝ: Са́ѵле, Са́ѵле, что́ Мѧ го́ниши;	7. Я упал на землю и услышал голос, говоривший мне: Савл, Савл! что ты гонишь Меня?
и҃. А҆́зъ же ѿвѣща́хъ: кто̀ є҆сѝ, Гдⷭ҇и; Рече́ же ко мнѣ̀: а҆́зъ є҆́смь І҆и҃съ Назѡре́й, Е҆го́же ты̀ го́ниши.	8. Я отвечал: кто Ты, Господи? Он сказал мне: Я Иисус Назорей, Которого ты гонишь⁴⁹⁶.
ѳ҃. Со мно́ю же сꙋ́щїи свѣ́тъ ᲂу҆́бѡ ви́дѣша и҆ пристра́шни бы́ша, гла́са же не слы́шаша Гл҃ющагѡ ко мнѣ̀.	9. Бывшие же со мною свет видели, и пришли в страх; но голоса Говорившего мне не слыхали.
і҃. Реко́хъ же: что̀ сотворю̀, Гдⷭ҇и; Гдⷭ҇ь же речѐ ко мнѣ̀: воста́въ и҆дѝ въ Дама́скъ, и҆ та́мѡ рече́тсѧ тѝ ѡ҆ всѣ́хъ, ꙗ҆̀же вчине́но тѝ є҆́сть твори́ти.	10. Тогда я сказал: Господи! что мне делать? Господь же сказал мне: встань и иди в Дамаск, и там тебе сказано будет всё, что назначено тебе делать⁴⁹⁷.
а҃і. И҆ ꙗ҆́коже не ви́дѣхъ ѿ сла́вы свѣ́та ѻ҆́нагѡ, за рꙋ́кꙋ ведо́мь ѿ сꙋ́щихъ со мно́ю, внидо́хъ въ Дама́скъ.	11. А как я от славы света того лишился зрения, то бывшие со мною за руку привели меня в Дамаск.
в҃і. А҆на́нїа же нѣ́кїй, мꙋ́жъ благоговѣ́инъ по зако́нꙋ, свидѣ́тельствованъ ѿ всѣ́хъ живꙋ́щихъ въ Дама́сцѣ І҆ꙋдє́й,	12. Некто Анания, муж благочестивый по закону, одобряемый всеми Иудеями, живущими в Дамаске,
г҃і. прише́дъ ко мнѣ̀ и҆ ста́въ рече́ ми: Са́ѵле бра́те, прозрѝ. И҆ а҆́зъ въ то́й ча́съ воззрѣ́хъ на́нь.	13. пришел ко мне и, подойдя, сказал мне: брат Савл! прозри. И я тотчас увидел его⁴⁹⁸.
д҃і. Ѻ҆́нъ же рече́ ми: Бг҃ъ ѻ҆тє́цъ на́шихъ и҆зво́ли ⁴⁹⁹ тѧ̀ разꙋмѣ́ти хотѣ́нїе Є҆гѡ̀, и҆ ви́дѣти Првⷣника, и҆ слы́шати гла́съ ѿ ᲂу҆́стъ Є҆гѡ̀:	14. Он же сказал мне: Бог отцов наших предъизбрал тебя, чтобы ты познал волю Его, увидел Праведника и услышал глас из уст Его,
є҃і. ꙗ҆́кѡ бꙋ́деши є҆мꙋ̀ свидѣ́тель ᲂу҆ всѣ́хъ человѣ́кѡвъ ѡ҆ си́хъ, ꙗ҆̀же ви́дѣлъ є҆сѝ и҆ слы́шалъ:	15. потому что ты будешь Ему свидетелем пред всеми людьми о том, что ты видел и слышал.
ѕ҃і. и҆ нн҃ѣ что̀ ме́длиши; воста́въ крести́сѧ и҆ ѡ҆мы́й грѣхѝ твоѧ̑, призва́въ и҆́мѧ Гдⷭ҇а І҆и҃са.	16. Итак, что ты медлишь? Встань, крестись и омой грехи твои, призвав имя Господа Иисуса⁵⁰⁰.
з҃і. Бы́сть же возврати́вшꙋмисѧ во І҆ерⷭ҇ли́мъ и҆ молѧ́щꙋмисѧ въ це́ркви, бы́ти во и҆зстꙋпле́нїи	17. Когда же я возвратился в Иерусалим и молился в храме, пришел я в исступление,
и҃і. и҆ ви́дѣти Є҆го̀ глаго́люща мѝ: потщи́сѧ и҆ и҆зы́ди ско́рѡ и҆з̾ І҆ерⷭ҇ли́ма, занѐ не прїи́мꙋтъ свидѣ́тельства твоегѡ̀, є҆́же ѡ҆ Мнѣ̀.	18. и увидел Его, и Он сказал мне: поспеши и выйди скорее из Иерусалима, потому что здесь не примут твоего свидетельства о Мне⁵⁰¹.
ѳ҃і. И҆ а҆́зъ рѣ́хъ: Гдⷭ҇и, са́ми вѣ́дѧтъ, ꙗ҆́кѡ а҆́зъ бѣ́хъ всажда́ѧ въ темни́цꙋ и҆ бїѧ̀ по со́нмищихъ вѣ́рꙋющыѧ въ Тѧ̀,	19. Я сказал: Господи! им известно, что я верующих в Тебя заключал в темницы и бил в синагогах,
к҃. и҆ є҆гда̀ и҆злива́шесѧ кро́вь стефа́на свидѣ́телѧ Твоегѡ̀, и҆ са́мъ бѣ́хъ стоѧ̀ и҆ соизволѧ́ѧ ᲂу҆бїе́нїю є҆гѡ̀ и҆ стрегі́й ри́зъ ᲂу҆бива́ющихъ є҆го̀.	20. и когда проливалась кровь Стефана, свидетеля Твоего, я там стоял, одобрял убиение его и стерег одежды побивавших его.
к҃а. И҆ речѐ ко мнѣ̀: и҆дѝ, ꙗ҆́кѡ А҆́зъ во ꙗ҆зы́ки дале́че послю́ тѧ.	21. И Он сказал мне: иди; Я пошлю тебя далеко к язычникам⁵⁰².
к҃в. Послꙋ́шахꙋ же є҆гѡ̀ да́же до сегѡ̀ словесѐ и҆ воздвиго́ша гла́съ сво́й, глаго́люще: возмѝ ѿ землѝ такова́го, не подоба́етъ бо є҆мꙋ̀ жи́ти.	22. До этого слова слушали его; а за сим подняли крик, говоря: истреби от земли такого! ибо ему не должно жить.
к҃г. Вопїю́щымъ же и҆̀мъ и҆ ме́щꙋщымъ ри̑зы и҆ пра́хъ возмета́ющымъ на воздꙋ́хъ,	23. Между тем как они кричали, метали одежды и бросали пыль на воздух,
к҃д. повелѣ̀ ты́сѧщникъ ѿвестѝ є҆го̀ въ по́лкъ, ре́къ ра́нами и҆стѧза́ти є҆го̀, да разꙋмѣ́етъ, за кꙋ́ю винꙋ̀ та́кѡ вопїѧ́хꙋ на́нь.	24. тысяченачальник повелел ввести его в крепость, приказав бичевать его, чтобы узнать, по какой причине так кричали против него⁵⁰³.
к҃є. И҆ ꙗ҆́коже протѧго́ша є҆го̀ вервьмѝ, речѐ къ стоѧ́щемꙋ со́тникꙋ Па́ѵелъ: человѣ́ка Ри́млѧнина и҆ неѡсꙋжде́на лѣ́ть ли є҆́сть ва́мъ би́ти;	25. Но когда растянули его ремнями, Павел сказал стоявшему сотнику: разве вам позволено бичевать Римского гражданина, да и без суда?
к҃ѕ. Слы́шавъ же со́тникъ, пристꙋпѝ къ ты́сѧщникꙋ, сказа̀, глаго́лѧ: ви́ждь, что̀ хо́щеши сотвори́ти; человѣ́къ бо се́й Ри́млѧнинъ є҆́сть.	26. Услышав это, сотник подошел и донес тысяченачальнику, говоря: смотри, что ты хочешь делать? этот человек – Римский гражданин⁵⁰⁴.
к҃з. Пристꙋ́пль же ты́сѧщникъ речѐ є҆мꙋ̀: глаго́ли мѝ, Ри́млѧнинъ ли є҆сѝ ты̀; Ѻ҆́нъ же речѐ: є҆́й.	27. Тогда тысяченачальник, подойдя к нему, сказал: скажи мне, ты Римский гражданин? Он сказал: да.
к҃и. Ѿвѣща́ же ты́сѧщникъ: а҆́зъ мно́гою цѣно́ю нарече́нїе жи́тельства сегѡ̀ стѧжа́хъ. Па́ѵелъ же речѐ: а҆́зъ же и҆ роди́хсѧ въ не́мъ.	28. Тысяченачальник отвечал: я за большие деньги приобрел это гражданство. Павел же сказал: а я и родился в нем.
к҃ѳ. А҆́бїе ᲂу҆̀бо ѿстꙋпи́ша ѿ негѡ̀ хотѧ́щїи є҆го̀ и҆стѧза́ти, и҆ ты́сѧщникъ же ᲂу҆боѧ́сѧ, разꙋмѣ́въ, ꙗ҆́кѡ Ри́млѧнинъ є҆́сть, и҆ ꙗ҆́кѡ бѣ̀ є҆го̀ свѧза́лъ.	29. Тогда тотчас отступили от него хотевшие пытать его. А тысяченачальник, узнав, что он Римский гражданин, испугался, что связал его⁵⁰⁵.
л҃. На ᲂу҆́трїе же, хотѧ̀ разꙋмѣ́ти и҆́стинꙋ, чесѡ̀ ра́ди ѡ҆клевета́етсѧ ѿ І҆ꙋдє́й, разрѣшѝ є҆го̀ ѿ ᲂу҆́зъ и҆ повелѣ̀ прїитѝ а҆рхїере́ємъ и҆ всемꙋ̀ собо́рꙋ и҆́хъ: и҆ све́дъ Па́ѵла, поста́ви (є҆го̀) пред̾ ни́ми.	30. На другой день, желая достоверно узнать, в чем обвиняют его Иудеи, освободил его от оков и повелел собраться первосвященникам и всему синедриону и, выведя Павла, поставил его перед ними⁵⁰⁶.

Глава 23

а҃. Воззрѣ́въ же Па́ѵелъ на со́нмъ, речѐ: мꙋ́жїе бра́тїе, а҆́зъ все́ю со́вѣстїю бл҃го́ю жи́тельствовахъ пред̾ Бг҃омъ да́же до сегѡ̀ днѐ.	1. Павел, устремив взор на синедрион, сказал: мужи братия! я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня.
в҃. А҆рхїере́й же А҆на́нїа повелѣ̀ предстоѧ́щымъ є҆мꙋ̀ би́ти є҆гѡ̀ ᲂу҆ста̀.	2. Первосвященник же Анания стоявшим перед ним приказал бить его по устам.
г҃. Тогда̀ Па́ѵелъ речѐ къ немꙋ̀: би́ти тѧ̀ и҆́мать Бг҃ъ, стѣно̀ пова́пленаѧ: и҆ ты̀ сѣди́ши сꙋдѧ́ ми по зако́нꙋ, престꙋпа́ѧ же зако́нъ вели́ши, да бїю́тъ мѧ̀.	3. Тогда Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная! ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону, велишь бить меня.⁵⁰⁷
д҃. Предстоѧ́щїи же рѣ́ша: а҆рхїере́ю ли Бж҃їю досажда́еши;	4. Предстоящие же сказали: первосвященника Божия поносишь?
є҃. Рече́ же Па́ѵелъ: не вѣ́дахъ, бра́тїе, ꙗ҆́кѡ а҆рхїере́й є҆́сть: пи́сано бо є҆́сть: кнѧ́зю люді́й твои́хъ да не рече́ши ѕла̀.	5. Павел сказал: я не знал, братия, что он первосвященник; ибо написано: начальствующего в народе твоем не злословь (Исх.22:28)⁵⁰⁸.
ѕ҃. Разꙋмѣ́въ же Па́ѵелъ, ꙗ҆́кѡ є҆ди́на ча́сть є҆́сть саддꙋкє́й, дрꙋга́ѧ же фарїсє́й, воззва̀ въ со́нмищи: мꙋ́жїе бра́тїе, а҆́зъ фарїсе́й є҆́смь, сы́нъ фарїсе́овъ: ѡ҆ ᲂу҆пова́нїи и҆ ѡ҆ воскрⷭ҇нїи ме́ртвыхъ а҆́зъ сꙋ́дъ прїе́млю.	6. Узнав же Павел, что тут одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил в синедрионе: мужи братия! я фарисей, сын фарисея; за чаяние воскресения мертвых меня судят.
з҃. Се́ же є҆мꙋ̀ ре́кшꙋ, бы́сть ра́спрѧ междꙋ̀ саддꙋкє́и и҆ фарїсє́и, и҆ раздѣли́сѧ наро́дъ:	7. Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями, и собрание разделилось⁵⁰⁹.
и҃. саддꙋке́є бо глаго́лютъ не бы́ти воскрⷭ҇нїѧ, ни А҆́гг҃ла, ни дх҃а: фарїсе́є же и҆сповѣ́дꙋютъ ѻ҆боѧ̀.	8. Ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа; а фарисеи признают и то и другое.
ѳ҃. Бы́сть же кли́чь вели́къ, и҆ воста́вше кни́жницы ча́сти фарїсе́йскїѧ прѧ́хꙋсѧ междꙋ̀ собо́ю, глаго́люще: ни є҆ди́но ѕло̀ ѡ҆брѣта́емъ въ человѣ́цѣ се́мъ: а҆́ще же дх҃ъ гл҃а є҆мꙋ̀ и҆лѝ А҆́гг҃лъ, не проти́вимсѧ Бг҃ꙋ.	9. Сделался большой крик; и, встав, книжники фарисейской стороны спорили, говоря: ничего худого мы не находим в этом человеке; если же дух или Ангел говорил ему, не будем противиться Богу⁵¹⁰.
і҃. Мно́зѣ же бы́вшей ра́спри, боѧ́сѧ ты́сѧщникъ, да не растерза́нъ бꙋ́детъ Па́ѵелъ ѿ ни́хъ, повелѣ̀ во́инѡмъ сни́ти и҆ восхи́тити є҆го̀ ѿ среды̀ и҆́хъ и҆ вестѝ (є҆го̀) въ по́лкъ.	10. Но как раздор увеличился, то тысяченачальник, опасаясь, чтобы они не растерзали Павла, повелел воинам сойти взять его из среды их и отвести в крепость.
а҃і. Въ наста́вшꙋю же но́щь предста́въ є҆мꙋ̀ Гдⷭ҇ь, речѐ: дерза́й, Па́ѵле: ꙗ҆́коже бо свидѣ́тельствовалъ є҆сѝ ꙗ҆̀же ѡ҆ Мнѣ̀ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ, си́це тѝ подоба́етъ и҆ въ Ри́мѣ свидѣ́тельствовати.	11. В следующую ночь Господь, явившись ему, сказал: дерзай, Павел; ибо, как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме⁵¹¹.
в҃і. Бы́вшꙋ же дню̀, сотво́рше нѣ́цыи ѿ І҆ꙋдє́й совѣ́тъ ⁵¹², заклѧ́ша себѐ, глаго́люще не ꙗ҆́сти ни пи́ти, до́ндеже ᲂу҆бїю́тъ Па́ѵла:	12. С наступлением дня некоторые Иудеи сделали умысел, и заклялись не есть и не пить, доколе не убьют Павла;
г҃і. бѧ́хꙋ же мно́жае четы́редесѧтихъ сїю̀ клѧ́твꙋ сотво́ршїи,	13. было же более сорока сделавших такое заклятие⁵¹³.
д҃і. и҆̀же пристꙋ́пльше ко а҆рхїере́ємъ и҆ ста́рцємъ, рѣ́ша: клѧ́твою проклѧ́хомъ себѐ ничто́же вкꙋси́ти, до́ндеже ᲂу҆бїе́мъ Па́ѵла:	14. Они, придя к первосвященникам и старейшинам, сказали: мы клятвою заклялись не есть ничего, пока не убьем Павла;
є҃і. нн҃ѣ ᲂу҆̀бо вы̀ скажи́те ты́сѧщникꙋ съ собо́ромъ, ꙗ҆́кѡ да ᲂу҆́трѣ сведе́тъ є҆го̀ къ ва́мъ, а҆́ки бы хотѧ́ще разꙋмѣ́ти и҆звѣ́стнѣе ꙗ҆̀же ѡ҆ не́мъ: мы́ же, пре́жде да́же не прибли́житисѧ є҆мꙋ̀, гото́ви є҆смы̀ ᲂу҆би́ти є҆го̀.	15. итак ныне же вы с синедрионом дайте знать тысяченачальнику, чтобы он завтра вывел его к вам, как будто вы хотите точнее рассмотреть дело о нем; мы же, прежде нежели он приблизится, готовы убить его⁵¹⁴.
ѕ҃і. Слы́шавъ же сы́нъ сестры̀ Па́ѵловы ко́въ, прише́дъ и҆ вше́дъ въ по́лкъ, сказа̀ Па́ѵлꙋ.	16. Услышав о сем умысле, сын сестры Павловой пришел и, войдя в крепость, уведомил Павла.
з҃і. Призва́въ же Па́ѵелъ є҆ди́наго ѿ сѡ́тникъ, речѐ: ю҆́ношꙋ сего̀ ѿведѝ къ ты́сѧщникꙋ: и҆́мать бо нѣ́что сказа́ти є҆мꙋ̀.	17. Павел же, призвав одного из сотников, сказал: отведи этого юношу к тысяченачальнику, ибо он имеет нечто сказать ему⁵¹⁵.
и҃і. Ѻ҆́нъ же ᲂу҆̀бо пои́мъ є҆го̀ приведѐ къ ты́сѧщникꙋ и҆ речѐ: ᲂу҆́зникъ Па́ѵелъ призва́въ мѧ̀, ᲂу҆молѝ сего̀ ю҆́ношꙋ привестѝ къ тебѣ̀, и҆мꙋ́ща нѣ́что глаго́лати тебѣ̀.	18. Тот, взяв его, привел к тысяченачальнику и сказал: узник Павел, призвав меня, просил отвести к тебе этого юношу, который имеет нечто сказать тебе.
ѳ҃і. Пои́мъ же є҆го̀ за рꙋ́кꙋ ты́сѧщникъ и҆ ѿше́дъ на є҆ди́нѣ, вопроша́ше є҆го̀: что̀ є҆́сть, є҆́же и҆́маши возвѣсти́ти мѝ;	19. Тысяченачальник, взяв его за руку и отойдя с ним в сторону, спрашивал: что такое имеешь ты сказать мне?⁵¹⁶
к҃. Рече́ же, ꙗ҆́кѡ І҆ꙋде́є совѣща́ша ᲂу҆моли́ти тѧ̀, ꙗ҆́кѡ да ᲂу҆́трѣ сведе́ши Па́ѵла къ ни̑мъ въ собо́ръ, а҆́ки бы хотѧ́щымъ и҆звѣ́стнѣе и҆стѧза́ти ꙗ҆̀же ѡ҆ не́мъ:	20. Он отвечал, что Иудеи согласились просить тебя, чтобы ты завтра вывел Павла пред синедрион, как будто они хотят точнее исследовать дело о нем;
к҃а. ты̀ ᲂу҆̀бо не послꙋ́шай и҆́хъ: ло́вѧтъ бо є҆го̀ ѿ ни́хъ мꙋ́жїе мно́жае четы́редесѧти, и҆̀же заклѧ́ша себѐ ни ꙗ҆́сти ни пи́ти, до́ндеже ᲂу҆бїю́тъ є҆го̀: и҆ нн҃ѣ гото́ви сꙋ́ть, ча́юще ѡ҆бѣща́нїѧ, є҆́же ѿ тебє̀.	21. но ты не слушай их; ибо его подстерегают более сорока человек из них, которые заклялись не есть и не пить, доколе не убьют его; и они теперь готовы, ожидая твоего распоряжения⁵¹⁷.
к҃в. Ты́сѧщникъ ᲂу҆̀бо ѿпꙋстѝ ю҆́ношꙋ, завѣща́въ ни є҆ди́номꙋ же повѣ́дати, ꙗ҆́кѡ сїѧ̑ ꙗ҆ви́лъ є҆сѝ мнѣ̀.	22. Тогда тысяченачальник отпустил юношу, сказав: никому не говори, что ты объявил мне это.
к҃г. И҆ призва́въ два̀ нѣ̑кїѧ ѿ сѡ́тникъ, речѐ: ᲂу҆гото́вита (мѝ) во́инѡвъ воѡрꙋже́нныхъ двѣ́стѣ, ꙗ҆́кѡ да и҆́дꙋтъ до Кесарі́и, и҆ кѡ́нникъ се́дмьдесѧтъ, и҆ стрѣлє́цъ двѣ́стѣ, ѿ тре́тїѧгѡ часа̀ но́щи:	23. И, призвав двух сотников, сказал: приготовьте мне воинов пеших двести, конных семьдесят и стрелков двести, чтобы с третьего часа ночи шли в Кесарию;
к҃д. и҆ ско́ты привестѝ, да всади́вше Па́ѵла прово́дѧтъ до Фи́лїѯа и҆ге́мѡна.	24. приготовьте также ослов, чтобы, посадив Павла, препроводить его к правителю Феликсу⁵¹⁸.
к҃є. Написа́ же (и҆) посла́нїе и҆мꙋ́щее ѡ҆́бразъ се́й:	25. Написал и письмо следующего содержания:
к҃ѕ. Клаѵді́й Лѷсі́а держа́вномꙋ и҆ге́мѡнꙋ Фи́лїѯꙋ ра́доватисѧ:	26. «Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу – радоваться.
к҃з. мꙋ́жа сего̀ ꙗ҆́та ѿ І҆ꙋдє́й и҆ и҆мꙋ́ща ᲂу҆бїе́на бы́ти ѿ ни́хъ, пристꙋ́пль съ вѡ́ины ѿѧ́хъ є҆го̀, ᲂу҆вѣ́дѣвъ, ꙗ҆́кѡ Ри́млѧнинъ є҆́сть:	27. Сего человека Иудеи схватили и готовы были убить; я, придя с воинами, отнял его, узнав, что он Римский гражданин⁵¹⁹;
к҃и. хотѧ́ же разꙋмѣ́ти винꙋ̀, є҆ѧ́же ра́ди поима́хꙋ на́нь, сведо́хъ є҆го̀ въ со́нмище и҆́хъ:	28. потом, желая узнать, в чем обвиняли его, привел его в синедрион их
к҃ѳ. є҆го́же ѡ҆брѣто́хъ ѡ҆глаго́лꙋема ѡ҆ взыска́нїи зако́на и҆́хъ, ни є҆ди́но же досто́йно сме́рти и҆лѝ ᲂу҆́замъ согрѣше́нїе и҆мꙋ́ща:	29. и нашел, что его обвиняют в спорных мнениях, касающихся закона их, но что нет в нем никакой вины, достойной смерти или оков⁵²⁰;
л҃. ска́занꙋ же бы́вшꙋ мѝ ко́вꙋ хотѧ́щꙋ бы́ти ѿ І҆ꙋдє́й на мꙋ́жа сего̀, а҆́бїе посла́хъ (є҆го̀) къ тебѣ̀, завѣща́въ и҆ клеветникѡ́мъ (є҆гѡ̀) глаго́лати пред̾ тобо́ю, ꙗ҆̀же на́нь: здра́въ бꙋ́ди.	30. а как до меня дошло, что Иудеи злоумышляют на этого человека, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям говорить на него перед тобою. Будь здоров»⁵²¹.
л҃а. Во́ини же ᲂу҆̀бо по повелѣ́нномꙋ и҆̀мъ, взе́мше Па́ѵла, ведо́ша ѡ҆б̾ но́щь во А҆нтїпатрі́дꙋ:	31. Итак воины, по данному им приказанию, взяв Павла, повели ночью в Антипатриду,
л҃в. во ᲂу҆́трїе же, ѡ҆ста́вльше ко́нники и҆тѝ съ ни́мъ, возврати́шасѧ въ по́лкъ.	32. а на другой день, предоставив конным идти с ним, возвратились в крепость.
л҃г. Ѻ҆ни́ же прише́дше въ Кесарі́ю и҆ вда́вше посла́нїе и҆ге́мѡнꙋ, предста́виша є҆мꙋ̀ и҆ Па́ѵла.	33. А те, придя в Кесарию и отдав письмо правителю, представили ему и Павла⁵²².
л҃д. Проче́тъ же и҆ге́мѡнъ посла́нїе и҆ вопро́шь, ѿ ко́еѧ ѡ҆́бласти є҆́сть, и҆ ᲂу҆вѣ́дѣвъ, ꙗ҆́кѡ ѿ Кїлїкі́и, речѐ:	34. Правитель, прочитав письмо, спросил, из какой он области, и, узнав, что из Киликии, сказал:
л҃є. ᲂу҆слы́шꙋ ѡ҆ тебѣ̀, є҆гда̀ и҆ клеветницы̀ твоѝ прїи́дꙋтъ. И҆ повелѣ̀ въ претѡ́рѣ И҆́рѡдовѣ стрещѝ є҆го̀.	35. я выслушаю тебя, когда явятся твои обвинители. И повелел ему быть под стражею в Иродовой претории⁵²³.

Глава 24

а҃. По пѧти́хъ же дне́хъ сни́де а҆рхїере́й А҆на́нїа со ста̑рцы и҆ съ ри́торомъ нѣ́кїимъ Тертѵ́лломъ, и҆̀же сказа́ша и҆ге́мѡнꙋ ѡ҆ Па́ѵлѣ.	1. Через пять дней пришел первосвященник Анания со старейшинами и с некоторым ритором Тертуллом, которые жаловались правителю на Павла.
в҃. При́званꙋ же бы́вшꙋ є҆мꙋ̀, нача́тъ клевета́ти Тертѵ́ллъ, глаго́лѧ:	2. Когда же он был призван, то Тертулл начал обвинять его, говоря⁵²⁴:
г҃. мно́гъ ми́ръ ᲂу҆лꙋча́юще тобо́ю, и҆ и҆справлє́нїѧ быва́ємаѧ ꙗ҆зы́кꙋ семꙋ̀ твои́мъ промышле́нїемъ, всѧ́кимъ же ѡ҆́бразомъ и҆ вездѣ̀ прїе́млемъ, держа́вный Фи́лїѯе, со всѧ́кимъ благодаре́нїемъ:	3. всегда и везде со всякою благодарностью признаём мы, что тебе, достопочтенный Феликс, обязаны мы многим миром, и твоему попечению благоустроением сего народа;
д҃. но да не мно́жае стꙋжа́ю тебѣ̀, молю́ тѧ послꙋ́шати на́съ вкра́тцѣ твое́ю кро́тостїю:	4. но чтобы много не утруждать тебя, прошу тебя выслушать нас кратко, со свойственным тебе снисхождением⁵²⁵.
є҃. ѡ҆брѣто́хомъ бо мꙋ́жа сего̀ гꙋби́телѧ и҆ дви́жꙋща противле́нїе всѣ̑мъ І҆ꙋде́ємъ живꙋ́щымъ по вселе́ннѣй и҆ предста́телѧ (сꙋ́ща) Назѡре́йстѣй є҆́реси,	5. Найдя сего человека язвою общества, возбудителем мятежа между Иудеями, живущими по вселенной, и представителем Назорейской ереси,
ѕ҃. и҆́же и҆ це́рковь покꙋси́сѧ ѡ҆скверни́ти, є҆го́же и҆ ꙗ҆́хомъ и҆ по зако́нꙋ на́шемꙋ хотѣ́хомъ сꙋди́ти є҆мꙋ̀:	6. который отважился даже осквернить храм, мы взяли его и хотели судить его по нашему закону⁵²⁶;
з҃. прише́дъ же Лѷсі́а ты́сѧщникъ, мно́гою си́лою ѿ рꙋ́къ на́шихъ и҆схитѝ є҆го̀ и҆ къ тебѣ̀ посла̀,	7. но тысяченачальник Лисий, придя, с великим насилием взял его из рук наших и послал к тебе,
и҃. повелѣ́въ (и҆ на́мъ) пое́млющымъ на́нь и҆тѝ къ тебѣ̀: ѿ негѡ́же возмо́жеши са́мъ разсꙋди́въ ѡ҆ всѣ́хъ си́хъ позна́ти, ѡ҆ ни́хже мы̀ пое́млемъ на́нь.	8. повелев и нам, обвинителям его, идти к тебе. Ты можешь сам, разобрав, узнать от него о всем том, в чем мы обвиняем его.
ѳ҃. Сложи́шасѧ же и҆ І҆ꙋде́є, глаго́люще си̑мъ та́кѡ бы́ти.	9. И Иудеи подтвердили, сказав, что это так⁵²⁷.
і҃. Ѿвѣща́ же Па́ѵелъ, поманꙋ́вшꙋ є҆мꙋ̀ и҆ге́мѡнꙋ глаго́лати: ѿ мно́гихъ лѣ́тъ сꙋ́ща тѧ̀ сꙋдїю̀ пра́ведна ꙗ҆зы́кꙋ семꙋ̀ свѣ́дый, благодꙋ́шнѣе ꙗ҆̀же ѡ҆ мнѣ̀ ѿвѣща́ю,	10. Павел же, когда правитель дал ему знак говорить, отвечал: зная, что ты многие годы справедливо судишь народ сей, я тем свободнее буду защищать мое дело;
а҃і. могꙋ́щꙋ тѝ разꙋмѣ́ти, ꙗ҆́кѡ не мно́жае мѝ є҆́сть дні́й двана́десѧтихъ, ѿне́лѣже взыдо́хъ поклони́тисѧ во І҆ерⷭ҇ли́мъ:	11. ты можешь узнать, что не более двенадцати дней тому, как я пришел в Иерусалим для поклонения⁵²⁸;
в҃і. и҆ ни въ це́ркви ѡ҆брѣто́ша мѧ̀ къ комꙋ̀ глаго́люща и҆лѝ развра́тъ творѧ́ща наро́дꙋ, ни въ со́нмищихъ, ни во гра́дѣ,	12. и ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное возмущение,
г҃і. нижѐ довестѝ мо́гꙋтъ, є҆ли̑ка тебѣ̀ нн҃ѣ на мѧ̀ глаго́лютъ:	13. и не могут доказать того, в чем теперь обвиняют меня⁵²⁹;
д҃і. и҆сповѣ́дꙋю же тебѣ̀ сїѐ, ꙗ҆́кѡ въ пꙋтѝ, є҆го́же сі́и глаго́лютъ є҆́ресь, та́кѡ слꙋжꙋ̀ ѻ҆те́ческомꙋ Бг҃ꙋ, вѣ́рꙋѧ всѣ̑мъ сꙋ́щымъ въ зако́нѣ и҆ прⷪ҇ро́цѣхъ пи̑санымъ,	14. но в том признаюсь тебе, что по учению, которое они называют ересью, я действительно служу Богу отцов моих, веруя всему, написанному в законе и пророках,
є҃і. ᲂу҆пова́нїе и҆мы́й на Бг҃а, ꙗ҆́кѡ воскрⷭ҇нїе хо́щетъ бы́ти мє́ртвымъ, првⷣникѡмъ же и҆ грѣ́шникѡмъ, є҆го́же и҆ са́ми сі́и ча́ютъ:	15. имея надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают;⁵³⁰
ѕ҃і. ѡ҆ се́мъ же и҆ а҆́зъ подвиза́юсѧ, непоро́чнꙋ со́вѣсть и҆мѣ́ти всегда̀ пред̾ Бг҃омъ же и҆ человѣ̑ки:	16. посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми;
з҃і. по лѣ́тѣхъ же мно́гихъ прїидо́хъ сотвори́ти ми́лѡстыни во ꙗ҆зы́къ мо́й и҆ приношє́нїѧ:	17. после многих лет я пришел, чтобы доставить милостыню народу моему и приношения⁵³¹;
и҃і. въ ни́хже ѡ҆брѣто́ша мѧ̀ ѡ҆чище́нна въ це́ркви, ни съ наро́домъ, нижѐ съ молво́ю,	18. при сем нашли меня, очистившегося в храме не с народом и не с шумом:
ѳ҃і. нѣ́цыи ѿ А҆сі́и І҆ꙋде́є, и҆̀мже подоба́ше пред̾ тѧ̀ прїитѝ и҆ глаго́лати, а҆́ще и҆́мꙋтъ что̀ на мѧ̀:	19. это были некоторые Асийские Иудеи, которым надлежало бы предстать пред тебя и обвинять меня, если что имеют против меня⁵³²;
к҃. и҆лѝ са́ми ті́и да глаго́лютъ, а҆́ще кꙋ́ю ѡ҆брѣто́ша во мнѣ̀ непра́вдꙋ, ста́вшꙋ мѝ въ со́нмищи,	20. или пусть сии самые скажут, какую нашли они во мне неправду, когда я стоял перед синедрионом,
к҃а. ра́звѣ є҆ди́нагѡ сегѡ̀ гла́са, и҆́мже возопи́хъ стоѧ̀ въ ни́хъ, ꙗ҆́кѡ ѡ҆ воскрⷭ҇нїи ме́ртвыхъ а҆́зъ сꙋ́дъ прїе́млю дне́сь ѿ ва́съ.	21. разве только то́ одно слово, которое громко произнес я, стоя между ними, что за учение о воскресении мертвых я ныне судим вами⁵³³.
к҃в. Слы́шавъ же сїѧ̑ Фи́лїѯъ ѿвѣща̀ ⁵³⁴ и҆̀мъ, и҆звѣ́стнѣе ᲂу҆вѣ́дѣвъ ꙗ҆̀же ѡ҆ пꙋтѝ се́мъ, глаго́лѧ: є҆гда̀ Лѷсі́а ты́сѧщникъ прїи́детъ, разсꙋждꙋ̀ ꙗ҆̀же ѡ҆ ва́съ.	22. Выслушав это, Феликс отсрочил дело их, сказав: рассмотрю ваше дело, когда придет тысяченачальник Лисий, и я обстоятельно узнаю об этом учении.
к҃г. Повелѣ́ же со́тникꙋ стрещѝ Па́ѵла, и҆ и҆мѣ́ти ѡ҆сла́бꙋ, и҆ ни є҆ди́номꙋ же возбранѧ́ти ѿ свои́хъ є҆мꙋ̀ слꙋжи́ти и҆лѝ приходи́ти къ немꙋ̀.	23. А Павла приказал сотнику стеречь, но не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему или приходить к нему⁵³⁵.
к҃д. По дне́хъ же нѣ́кїихъ прише́дъ Фи́лїѯъ со Дрꙋсі́ллїею жено́ю свое́ю сꙋ́щею І҆ꙋде́анынею, призва̀ Па́ѵла, да слы́шитъ ѿ негѡ̀ вѣ́рꙋ, ꙗ҆́же во Хрⷭ҇та̀ І҆и҃са.	24. Через несколько дней Феликс, придя с Друзиллою, женою своею, Иудеянкою, призвал Павла, и слушал его о вере во Христа Иисуса.
к҃є. Глаго́лющꙋ же є҆мꙋ̀ ѡ҆ пра́вдѣ и҆ ѡ҆ воздержа́нїи и҆ ѡ҆ сꙋдѣ̀ хотѧ́щемъ бы́ти, пристра́шенъ бы́въ Фи́лїѯъ ѿвѣща̀: нн҃ѣ ᲂу҆́бѡ и҆дѝ, вре́мѧ же полꙋчи́въ призовꙋ́ тѧ.	25. И как он говорил о правде, о воздержании и о будущем суде, то Феликс пришел в страх и отвечал: теперь пойди, а когда найду время, позову тебя⁵³⁶.
к҃ѕ. Вкꙋ́пѣ же и҆ надѣ́ѧсѧ, ꙗ҆́кѡ мзда̀ да́стсѧ є҆мꙋ̀ ѿ Па́ѵла, ꙗ҆́кѡ да ѿпꙋ́ститъ є҆го̀: тѣ́мже и҆ ча́стѡ призыва́ѧ є҆го̀, бесѣ́доваше съ ни́мъ.	26. Притом же надеялся он, что Павел даст ему денег, чтобы отпустил его: посему часто призывал его и беседовал с ним.
к҃з. Двѣма́ же лѣ́тома сконча́вшемасѧ прїѧ́тъ и҆змѣне́нїе Фи́лїѯъ Поркі́а Фи́ста: хотѧ́ же ᲂу҆го́дное сотвори́ти І҆ꙋде́ємъ Фи́лїѯъ, ѡ҆ста́ви Па́ѵла свѧ́зана.	27. Но по прошествии двух лет на место Феликса поступил Порций Фест; желая доставить удовольствие Иудеям, Феликс оставил Павла в узах⁵³⁷.

Глава 25

а҃. Фи́стъ же ᲂу҆̀бо прїи́мь вла́сть, по трїе́хъ дне́хъ взы́де во І҆ерⷭ҇ли́мъ ѿ Кесарі́и.	1. Фест, прибыв в область, через три дня отправился из Кесарии в Иерусалим.
в҃. Сказа́ша же є҆мꙋ̀ а҆рхїере́є и҆ пе́рвїи ѿ І҆ꙋдє́й на Па́ѵла и҆ молѧ́хꙋ є҆го̀,	2. Тогда первосвященник и знатнейшие из Иудеев явились к нему с жалобою на Павла и убеждали его,
г҃. просѧ́ще благода́ти на́нь, ꙗ҆́кѡ да по́слетъ є҆го̀ во І҆ерⷭ҇ли́мъ, ко́въ творѧ́ще, ꙗ҆́кѡ да ᲂу҆бїю́тъ є҆го̀ на пꙋтѝ.	3. прося, чтобы он сделал милость, вызвал его в Иерусалим; и злоумышляли убить его на дороге⁵³⁸.
д҃. Фи́стъ же повелѣ̀ Па́ѵла стрещѝ въ Кесарі́и, са́мъ та́мѡ хотѧ̀ вско́рѣ и҆зы́ти:	4. Но Фест отвечал, что Павел содержится в Кесарии под стражею и что он сам скоро отправится туда;
є҃. и҆̀же ᲂу҆̀бо си́льнїи въ ва́съ, речѐ, со мно́ю ше́дше, а҆́ще є҆́сть ка́ѧ непра́вда въ мꙋ́жи се́мъ, да глаго́лютъ на́нь.	5. итак, сказал он, которые из вас могут, пусть пойдут со мною, и если есть что-нибудь за этим человеком, пусть обвиняют его⁵³⁹.
ѕ҃. Пребы́въ же ᲂу҆ ни́хъ не мно́жае десѧтѝ дні́й, сни́де въ Кесарі́ю: на ᲂу҆́трїе сѣ́дъ на сꙋди́щи, повелѣ̀ Па́ѵла привестѝ.	6. Пробыв же у них не больше восьми или десяти дней, возвратился в Кесарию, и на другой день, сев на судейское место, повелел привести Павла.
з҃. Приведе́нꙋ же бы́вшꙋ є҆мꙋ̀, ѡ҆́крестъ ста́ша и҆̀же ѿ І҆ерⷭ҇ли́ма сше́дшїи І҆ꙋде́є, мнѡ́ги и҆ тѧ̑жки вины̑ приносѧ́ще на Па́ѵла, и҆́хже не можа́хꙋ и҆з̾ѧви́ти:	7. Когда он явился, стали кругом пришедшие из Иерусалима Иудеи, принося на Павла многие и тяжкие обвинения, которых не могли доказать⁵⁴⁰;
и҃. ѿвѣщава́ющꙋ є҆мꙋ̀, ꙗ҆́кѡ ни на зако́нъ І҆ꙋде́йскїй, ни на це́рковь, ни на ке́сарѧ что̀ согрѣши́хъ.	8. он же в оправдание свое сказал: я не сделал никакого преступления ни против закона Иудейского, ни против храма, ни против кесаря⁵⁴¹.
ѳ҃. Фи́стъ же хотѧ̀ ᲂу҆го́дное І҆ꙋде́ємъ сотвори́ти, ѿвѣща́въ Па́ѵлови речѐ: хо́щеши ли, во І҆ерⷭ҇ли́мъ возше́дъ, та́мѡ ѡ҆ си́хъ сꙋ́дъ прїѧ́ти ѿ менє̀;	9. Фест, желая сделать угождение Иудеям, сказал в ответ Павлу: хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я там судил тебя в этом?
і҃. Рече́ же Па́ѵелъ: на сꙋди́щи ке́саревѣ стоѧ̀ є҆́смь, и҆дѣ́же мѝ досто́итъ сꙋ́дъ прїѧ́ти: І҆ꙋдє́й ничи́мже ѡ҆би́дѣхъ, ꙗ҆́коже и҆ ты̀ до́брѣ вѣ́си:	10. Павел сказал: я стою́ перед судом кесаревым, где мне и следует быть судиму. Иудеев я ничем не обидел, как и ты хорошо знаешь⁵⁴²;
а҃і. а҆́ще бо непра́вдꙋю и҆лѝ досто́йно сме́рти сотвори́хъ что̀, не ѿме́щꙋсѧ ᲂу҆мре́ти: а҆́ще ли же ничто́же є҆́сть во мнѣ̀, є҆́же сі́и на мѧ̀ клеве́щꙋтъ, никто́же мѧ̀ мо́жетъ тѣ̑мъ вы́дати: ке́сарѧ нарица́ю.	11. ибо, если я неправ и сделал что-нибудь, достойное смерти, то не отрекаюсь умереть; а если ничего того нет, в чем сии обвиняют меня, то никто не может выдать меня им. Требую суда кесарева⁵⁴³.
в҃і. Тогда̀ Фи́стъ состѧза́всѧ съ совѣ̑тники, ѿвѣща̀: ке́сарѧ ли наре́клъ є҆сѝ; къ ке́сарю по́йдеши.	12. Тогда Фест, поговорив с советом, отвечал: ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься⁵⁴⁴.
г҃і. Днє́мъ же минꙋ́вшымъ нѣ̑кимъ, А҆грі́ппа ца́рь и҆ Вернїкі́а снидо́ста въ кесарі́ю цѣлова́ти Фи́ста.	13. Через несколько дней царь Агриппа и Вереника прибыли в Кесарию поздравить Феста.
д҃і. И҆ ꙗ҆́коже мнѡ́ги дни̑ пребы́ста тꙋ̀, Фи́стъ сказа̀ царю̀ ꙗ҆̀же ѡ҆ Па́ѵлѣ, глаго́лѧ: мꙋ́жъ нѣ́кїй є҆́сть ѡ҆ста́вленъ ѿ Фи́лїѯа ᲂу҆́зникъ,	14. И как они провели там много дней, то Фест предложил царю дело Павлово, говоря: здесь есть человек, оставленный Феликсом в узах,
є҃і. ѡ҆ не́мже, бы́вшꙋ мѝ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ, ꙗ҆ви́ша а҆рхїере́є и҆ ста́рцы І҆ꙋде́йстїи, просѧ́ще на́нь сꙋда̀.	15. на которого, в бытность мою в Иерусалиме, с жалобою явились первосвященники и старейшины Иудейские, требуя осуждения его.
ѕ҃і. Къ ни̑мже ѿвѣща́хъ, ꙗ҆́кѡ нѣ́сть ѡ҆бы́чай Ри́млѧнѡмъ вы́дати человѣ́ка ко́его на поги́бель, пре́жде да́же ѡ҆клевета́емый не и҆́мать пред̾ лице́мъ клеве́щꙋщихъ є҆го̀ и҆ мѣ́сто ѿвѣ́та прїи́метъ ѡ҆ свое́мъ согрѣше́нїи.	16. Я отвечал им, что у Римлян нет обыкновения выдавать какого-нибудь человека на смерть, прежде нежели обвиняемый будет иметь обвинителей налицо и получит свободу защищаться против обвинения⁵⁴⁵.
з҃і. Сше́дшымсѧ же и҆̀мъ здѣ̀, закоснѣ́нїе ни є҆ди́но сотво́рь, на ᲂу҆́трїе сѣ́дъ на сꙋди́щи, повелѣ́хъ привестѝ мꙋ́жа.	17. Когда же они пришли сюда, то, без всякого отлагательства, на другой же день сел я на судейское место и повелел привести того человека.
и҃і. Ѡ҆́крестъ же є҆гѡ̀ ста́вше клеветницы̀, ни є҆ди́нꙋ винꙋ̀, ꙗ҆̀же а҆́зъ непщева́хъ, нанесо́ша:	18. Обступив его, обвинители не представили ни одного из обвинений, какие я предполагал;
ѳ҃і. стѧза̑нїѧ же нѣ̑каѧ ѡ҆ свое́й разли́чнѣй вѣ́рѣ и҆мѧ́хꙋ къ немꙋ̀ и҆ ѡ҆ нѣ́коемъ І҆и҃сѣ ᲂу҆ме́ршемъ, Е҆го́же глаго́лаше Па́ѵелъ жи́ва бы́ти.	19. но они имели некоторые споры с ним об их Богопочитании и о каком-то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждал, что Он жив⁵⁴⁶.
к҃. Недоꙋмѣ́ѧсѧ же а҆́зъ ѡ҆ взыска́нїи си́хъ, глаго́лахъ, а҆́ще хо́щетъ и҆тѝ во І҆ерⷭ҇ли́мъ и҆ та́мѡ сꙋ́дъ прїѧ́ти ѡ҆ си́хъ.	20. Затрудняясь в решении этого вопроса, я сказал: хочет ли он идти в Иерусалим и там быть судимым в этом?
к҃а. Па́ѵлꙋ же наре́кшꙋ блюде́нꙋ бы́ти є҆мꙋ̀ до разсꙋжде́нїѧ А҆́ѵгꙋста, повелѣ́хъ блюстѝ є҆го̀, до́ндеже послю̀ є҆го̀ къ ке́сарю.	21. Но как Павел потребовал, чтобы он оставлен был на рассмотрение Августово, то я велел содержать его под стражею до тех пор, как пошлю его к кесарю⁵⁴⁷.
к҃в. А҆грі́ппа же къ Фи́стꙋ речѐ: хотѣ́лъ бы́хъ и҆ са́мъ человѣ́ка сего̀ слы́шати. Ѻ҆́нъ же речѐ: ᲂу҆́трѣ ᲂу҆слы́шиши є҆го̀.	22. Агриппа же сказал Фесту: хотел бы и я послушать этого человека. Завтра же, отвечал тот, услышишь его.
к҃г. На ᲂу҆́трїе же прише́дшꙋ А҆грі́ппѣ и҆ Вернїкі́и со мно́гою го́рдостїю и҆ вше́дшымъ въ сꙋде́бнꙋю пала́тꙋ съ ты̑сѧщники и҆ съ наро́читыми мꙋ̑жи гра́да, и҆ повелѣ́вшꙋ Фи́стꙋ, приведе́нъ бы́сть Па́ѵелъ.	23. На другой день, когда Агриппа и Вереника пришли с великою пышностью и вошли в судебную палату с тысяченачальниками и знатнейшими гражданами, по приказанию Феста приведен был Павел⁵⁴⁸.
к҃д. И҆ речѐ Фи́стъ: А҆грі́ппо царю̀ и҆ всѝ сꙋ́щїи съ на́ми мꙋ́жїе, ви́дите сего̀, ѡ҆ не́мже всѐ мно́жество І҆ꙋдє́й стꙋжа́хꙋ мѝ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ же и҆ здѣ̀, вопїю́ще, ꙗ҆́кѡ не подоба́етъ жи́ти є҆мꙋ̀ ктомꙋ̀:	24. И сказал Фест: царь Агриппа и все присутствующие с нами мужи! вы видите того, против которого всё множество Иудеев приступали ко мне в Иерусалиме и здесь и кричали, что ему не должно более жить.
к҃є. а҆́зъ же разꙋмѣ́въ ничто́же досто́йно сме́рти сотво́рша є҆го̀, и҆ самомꙋ́ же семꙋ̀ наре́кшꙋ Сева́ста, сꙋди́хъ посла́ти є҆го̀:	25. Но я нашел, что он не сделал ничего, достойного смерти; и как он сам потребовал суда у Августа, то я решился послать его к нему⁵⁴⁹;
к҃ѕ. ѡ҆ не́мже и҆звѣ́стное что̀ писа́ти господи́нꙋ не и҆́мамъ: тѣ́мже и҆ приведо́хъ є҆го̀ пред̾ ва́съ, наипа́че же пред̾ тѧ̀, А҆грі́ппо царю̀, ꙗ҆́кѡ да разсꙋжде́нїю бы́вшꙋ и҆́мамъ что̀ писа́ти:	26. я не имею ничего верного написать о нем государю; посему привел его пред вас, и особенно пред тебя, царь Агриппа, дабы, по рассмотрении, было мне что написать;
к҃з. безслове́сно бо мни́тсѧ мѝ, посыла́ющꙋ ю҆́зника, а҆ вины̀, ꙗ҆́же на́нь, не сказа́ти.	27. ибо, мне кажется, нерассудительно послать узника и не показать обвинений на него⁵⁵⁰.

Глава 26

а҃. А҆грі́ппа же къ Па́ѵлꙋ речѐ: повелѣва́етсѧ тѝ ѡ҆ себѣ̀ самомꙋ̀ глаго́лати. Тогда̀ Па́ѵелъ просте́ръ рꙋ́кꙋ ѿвѣщава́ше:	1. Агриппа сказал Павлу: позволяется тебе говорить за себя. Тогда Павел, простерши руку, стал говорить в свою защиту:
в҃. ѡ҆ всѣ́хъ, ѡ҆ ни́хже ѡ҆клевета́емь є҆́смь ѿ І҆ꙋдє́й, царю̀ А҆грі́ппо, непщꙋ́ю себѐ блаже́нна бы́ти, ꙗ҆́кѡ пред̾ тобо́ю ѿвѣща́ти дне́сь и҆́мамъ,	2. царь Агриппа! почитаю себя счастливым, что сегодня могу защищаться перед тобою во всем, в чем обвиняют меня Иудеи,
г҃. па́че же вѣ́дца тѧ̀ сꙋ́ща свѣ́дый всѣ́хъ І҆ꙋде́йскихъ ѡ҆бы́чаєвъ и҆ взыска́нїй. Тѣ́мже молю́сѧ тѝ долготерпѣли́внѡ послꙋ́шати менє̀.	3. тем более, что ты знаешь все обычаи и спорные мнения Иудеев. Посему прошу тебя выслушать меня великодушно⁵⁵¹.
д҃. Житїѐ ᲂу҆́бѡ моѐ є҆́же ѿ ю҆́ности, и҆спе́рва бы́вшее во ꙗ҆зы́цѣ мое́мъ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ, вѣ́дѧтъ всѝ І҆ꙋде́є,	4. Жизнь мою от юности моей, которую сначала проводил я среди народа моего в Иерусалиме, знают все Иудеи;
є҃. вѣ́дѧще мѧ̀ и҆спе́рва, а҆́ще хотѧ́тъ свидѣ́тельствовати, ꙗ҆́кѡ по и҆звѣ́стнѣй є҆́реси на́шеѧ вѣ́ры жи́хъ фарїсе́й.	5. они издавна знают обо мне, если захотят свидетельствовать, что я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению⁵⁵².
ѕ҃. И҆ нн҃ѣ ѡ҆ ᲂу҆пова́нїи ѡ҆бѣтова́нїѧ, бы́вшагѡ ѿ Бг҃а ко ѻ҆тцє́мъ на́шымъ, стою̀ сꙋди́мь,	6. И ныне я стою́ перед судом за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам,
з҃. въ не́же ѻ҆бана́десѧте колѣ̑на на̑ша безпреста́ни де́нь и҆ но́щь слꙋжа́ще надѣ́ютсѧ доитѝ: ѡ҆ не́мже ᲂу҆пова́нїи ѡ҆клевета́емь є҆́смь, царю̀ А҆грі́ппо, ѿ І҆ꙋдє́й.	7. которого исполнение надеются увидеть наши двенадцать колен, усердно служа Богу день и ночь. За сию-то надежду, царь Агриппа, обвиняют меня Иудеи.
и҃. Что̀; Невѣ́рно ли сꙋ́дитсѧ ва́ми, ꙗ҆́кѡ Бг҃ъ мє́ртвыѧ возставлѧ́етъ;	8. Что же? Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых?⁵⁵³
ѳ҃. А҆́зъ ᲂу҆́бѡ мнѣ́хъ, ꙗ҆́кѡ подоба́етъ мѝ мнѡ́га сопроти̑вна проти́вꙋ и҆́мене І҆и҃са Назѡре́а сотвори́ти:	9. Правда, и я думал, что мне должно много действовать против имени Иисуса Назорея;
і҃. є҆́же и҆ сотвори́хъ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ, и҆ мнѡ́ги ѿ ст҃ы́хъ а҆́зъ въ темни́цахъ затворѧ́хъ, вла́сть ѿ а҆рхїерє́й прїе́мь: ᲂу҆бива́ємымъ же и҆̀мъ прилага́хъ совѣ́тъ:	10. это я и делал в Иерусалиме: получив власть от первосвященников, я многих святых заключал в темницы, и, когда убивали их, я подавал на то голос;
а҃і. и҆ на всѣ́хъ со́нмищихъ мно́жицею мꙋ́чѧ и҆̀хъ, принꙋжда́хъ хꙋ́лити: преизли́ха же враждꙋ́ѧ на ни́хъ, гонѧ́хъ да́же и҆ до внѣ́шнихъ градѡ́въ.	11. и по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах⁵⁵⁴.
в҃і. Въ ни́хже и҆ды́й въ Дама́скъ со вла́стїю и҆ повелѣ́нїемъ, є҆́же ѿ а҆рхїерє́й,	12. Для сего, идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников,
г҃і. въ полꙋ́дни на пꙋтѝ ви́дѣхъ, царю̀, съ небесѐ па́че сїѧ́нїѧ со́лнечнагѡ ѡ҆сїѧ́вшїй мѧ̀ свѣ́тъ и҆ со мно́ю и҆дꙋ́щихъ.	13. среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною.
д҃і. Всѣ̑мъ же па́дшымъ на́мъ на зе́млю, слы́шахъ гла́съ гл҃ющь ко мнѣ̀ и҆ вѣща́ющь Е҆вре́йскимъ ѧ҆зы́комъ: Са́ѵле, Са́ѵле, что́ Мѧ го́ниши; же́стоко тѝ є҆́сть проти́вꙋ рожна̀ пра́ти.	14. Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на еврейском языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна⁵⁵⁵.
є҃і. А҆́зъ же рѣ́хъ: кто̀ є҆сѝ, Гдⷭ҇и; Ѻ҆́нъ же речѐ: А҆́зъ є҆́смь І҆и҃съ, Е҆го́же ты̀ го́ниши:	15. Я сказал: кто Ты, Господи? Он сказал: «Я Иисус, Которого ты гонишь;
ѕ҃і. но воста́ни и҆ ста́ни на ногꙋ̀ твоє́ю: на се́ бо ꙗ҆ви́хсѧ тѝ, сотвори́ти тѧ̀ слꙋгꙋ̀ и҆ свидѣ́телѧ, ꙗ҆̀же ви́дѣлъ є҆сѝ и҆ ꙗ҆̀же ꙗ҆влю̀ тебѣ̀,	16. но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе⁵⁵⁶,
з҃і. и҆з̾има́ѧ тѧ̀ ѿ люді́й І҆ꙋде́йскихъ и҆ ѿ ꙗ҆зы̑къ, къ ни̑мже А҆́зъ тѧ̀ послю̀,	17. избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя
и҃і. ѿве́рсти ѻ҆́чи и҆́хъ, да ѡ҆братѧ́тсѧ ѿ тьмы̀ въ свѣ́тъ и҆ ѿ ѡ҆́бласти сатанины̀ къ Бг҃ꙋ, є҆́же прїѧ́ти и҆̀мъ ѡ҆ставле́нїе грѣхѡ́въ и҆ достоѧ́нїе во ст҃ы́хъ вѣ́рою, ꙗ҆́же въ Мѧ̀.	18. открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными»⁵⁵⁷.
ѳ҃і. Тѣ́мже, царю̀ А҆грі́ппо, не бы́хъ проти́венъ небе́сномꙋ видѣ́нїю,	19. Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению,
к҃. но сꙋ́щымъ въ Дама́сцѣ пре́жде и҆ во І҆ерⷭ҇ли́мѣ, и҆ во всѧ́цѣй странѣ̀ І҆ꙋде́йстей и҆ ꙗ҆зы́кѡмъ проповѣ́дꙋю пока́ѧтисѧ и҆ ѡ҆брати́тисѧ къ Бг҃ꙋ, достѡ́йна покаѧ́нїю дѣла̀ творѧ́ще.	20. но сперва жителям Дамаска и Иерусалима, потом всей земле Иудейской и язычникам проповедовал, чтобы они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния.
к҃а. Си́хъ ра́ди мѧ̀ І҆ꙋде́є є҆́мше во свѧти́лищи хотѧ́хꙋ растерза́ти.	21. За это схватили меня Иудеи в храме и покушались растерзать⁵⁵⁸.
к҃в. По́мощь ᲂу҆̀бо ᲂу҆лꙋчи́въ ꙗ҆́же ѿ Бг҃а, да́же до днѐ сегѡ̀ стою̀, свидѣ́тельствꙋѧ ма́лꙋ же и҆ вели́кꙋ, ничто́же вѣща́ѧ, ра́звѣ ꙗ҆̀же прⷪ҇ро́цы реко́ша хотѧ̑щаѧ бы́ти и҆ Мѡѷсе́й,	22. Но, получив помощь от Бога, я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет,
к҃г. ꙗ҆́кѡ Хрⷭ҇то́съ и҆мѣ́ѧше пострада́ти, ꙗ҆́кѡ пе́рвый ѿ воскрⷭ҇нїѧ ме́ртвыхъ свѣ́тъ хотѧ́ше проповѣ́дати лю́демъ (І҆ꙋдє́йскимъ) и҆ ꙗ҆зы́кѡмъ.	23. то есть что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам⁵⁵⁹.
к҃д. Сїѧ̑ же є҆мꙋ̀ ѿвѣщава́ющꙋ, Фи́стъ ве́лїимъ гла́сомъ речѐ: бѣснꙋ́ешисѧ ли, Па́ѵле; мнѡ́гїѧ тѧ̀ кни̑ги въ неи́стовство прелага́ютъ.	24. Когда он так защищался, Фест громким голосом сказал: безумствуешь ты, Павел! большая ученость доводит тебя до сумасшествия⁵⁶⁰.
к҃є. Ѻ҆́нъ же: не бѣснꙋ́юсѧ, речѐ, держа́вный Фи́сте, но и҆́стины и҆ цѣломⷣрїѧ глаго́лы вѣща́ю:	25. Нет, достопочтенный Фест, сказал он, я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла;
к҃ѕ. вѣ́сть бо ѡ҆ си́хъ ца́рь, къ немꙋ́же и҆ съ дерзнове́нїемъ глаго́лю: ᲂу҆таи́тисѧ бо є҆мꙋ̀ ѿ си́хъ не вѣ́рꙋю ничесомꙋ́же, нѣ́сть бо во ᲂу҆́глѣ сотворе́но сїѐ:	26. ибо знает об этом царь, перед которым и говорю смело. Я отнюдь не верю, чтобы от него было что-нибудь из сего скрыто; ибо это не в углу происходило;
к҃з. вѣ́рꙋеши ли, царю̀ А҆грі́ппо, прⷪ҇ро́кѡмъ; вѣ́мъ, ꙗ҆́кѡ вѣ́рꙋеши.	27. веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь⁵⁶¹.
к҃и. А҆грі́ппа же къ Па́ѵлꙋ речѐ: вма́лѣ мѧ̀ препира́еши Хрⷭ҇тїа́нина бы́ти.	28. Агриппа сказал Павлу: ты немного не убеждаешь меня сделаться Христианином.
к҃ѳ. Па́ѵелъ же речѐ: моли́лъ ᲂу҆́бѡ бы́хъ Бг҃а, и҆ вма́лѣ и҆ во мно́зѣ, не то́кмѡ тебѐ, но и҆ всѣ́хъ слы́шащихъ мѧ̀ дне́сь, бы́ти и҆̀мъ та̑цѣмъ, ꙗ҆ко́въ и҆ а҆́зъ є҆́смь, кромѣ̀ ᲂу҆́зъ си́хъ.	29. Павел сказал: молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме этих уз⁵⁶².
л҃. И҆ сїѧ̑ ре́кшꙋ є҆мꙋ̀, воста̀ ца́рь и҆ и҆ге́мѡнъ, и҆ Вернїкі́а и҆ сѣдѧ́щїи съ ни́ми,	30. Когда он сказал это, царь и правитель, Вереника и сидевшие с ними встали;
л҃а. и҆ ѿше́дше бесѣ́довахꙋ дрꙋ́гъ ко дрꙋ́гꙋ, глаго́люще, ꙗ҆́кѡ ничто́же сме́рти досто́йно и҆лѝ ᲂу҆́зъ твори́тъ человѣ́къ се́й.	31. и, отойдя в сторону, говорили между собою, что этот человек ничего, достойного смерти или уз, не делает.
л҃в. А҆грі́ппа же Фи́стꙋ речѐ: ѿпꙋще́нъ бы́ти можа́ше человѣ́къ се́й, а҆́ще не бы̀ ке́сарѧ нарица́лъ. И҆ та́кѡ сꙋдѝ и҆ге́мѡнъ посла́ти є҆го̀ къ ке́сарю.	32. И сказал Агриппа Фесту: можно было бы освободить этого человека, если бы он не потребовал суда у кесаря. Посему и решился правитель послать его к кесарю⁵⁶³.

Глава 27

а҃. И҆ ꙗ҆́коже сꙋ́ждено бы́сть ѿплы́ти на́мъ во І҆талі́ю, преда́хꙋ Па́ѵла же и҆ и҆ны̑ѧ нѣ́кїѧ ю҆́зники со́тникꙋ, и҆́менемъ І҆ꙋ́лїю, спі́ры Севасті́йскїѧ.	1. Когда решено было плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлию.
в҃. Вше́дше же въ кора́бль А҆драмѵ́тскїй, восхотѣ́вше плы́ти во А҆сі̑йскаѧ мѣ̑ста, ѿвезо́хомсѧ, сꙋ́щꙋ съ на́ми А҆рїста́рхꙋ Македо́нѧнинꙋ ѿ Солꙋ́нѧ.	2. Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест. С нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники⁵⁶⁴.
г҃. Въ дрꙋгі́й же приста́хомъ въ Сїдѡ́нѣ: человѣколю́бїе же І҆ꙋ́лїй Па́ѵлови дѣ́ѧ, повелѣ̀ къ дрꙋгѡ́мъ ше́дшꙋ прилѣжа́нїе ⁵⁶⁵ ᲂу҆лꙋчи́ти.	3. На другой день пристали к Сидону. Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием.
д҃. И҆ ѿтꙋ́дꙋ ѿве́зшесѧ приплы́хомъ въ Кѵ́пръ, занѐ вѣ́три бѧ́хꙋ проти́вни:	4. Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров,
є҃. пꙋчи́нꙋ же, ꙗ҆́же проти́вꙋ Кїлїкі́и и҆ Памфѷлі́и, преплы́вше, прїидо́хомъ въ Мѵ́ры Лѷкі̑йскїѧ.	5. и, переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские⁵⁶⁶.
ѕ҃. И҆ та́мѡ ѡ҆брѣ́тъ со́тникъ кора́бль А҆леѯандрі́йскїй пловꙋ́щь во І҆талі́ю, всади́ ны во́нь.	6. Там сотник нашел Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него.
з҃. Во мнѡ́ги же дни̑ ко́снѡ пла́вающе и҆ є҆два̀ бы́вше проти́вꙋ Кні́да, не ѡ҆ставлѧ́ющꙋ на́съ вѣ́трꙋ, приплы́хомъ под̾ Кри́тъ при Салмѡ́нѣ:	7. Медленно плавая многие дни и едва поровнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне⁵⁶⁷;
и҃. є҆два́ же и҆збира́юще кра́й, прїидо́хомъ на мѣ́сто нѣ́кое, нарица́емое До́брое Приста́нище, є҆мꙋ́же бли́з̾ бѣ̀ гра́дъ Ласе́й.	8. пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея.
ѳ҃. Мно́гꙋ же вре́мени минꙋ́вшꙋ и҆ сꙋ́щꙋ ᲂу҆жѐ небезбѣ́днꙋ пла́ванїю, зане́же и҆ по́стъ ᲂу҆жѐ бѣ̀ преше́лъ, совѣ́товаше Па́ѵелъ,	9. Но как прошло довольно времени, и плавание было уже опасно, потому что и пост уже прошел, то Павел советовал,
і҃. говоря им: мужи! я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни.	10. говоря им: мужи! я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни⁵⁶⁸.
а҃і. Со́тникъ же ко́рмчїѧ и҆ наѵкли́ра послꙋ́шаше па́че, не́жели Па́ѵломъ глаго́лемыхъ.	11. Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла.
в҃і. Не добрꙋ́ же приста́нищꙋ сꙋ́щꙋ ко ѡ҆зимѣ́нїю, мно́зи совѣ́тъ даѧ́хꙋ ѿвезти́сѧ ѿтꙋ́дꙋ, а҆́ще ка́кѡ возмо́гꙋтъ, дости́гше Фїнїкі́и, ѡ҆зимѣ́ти въ приста́нищи Кри́тстѣмъ, зрѧ́щемъ къ лі́вꙋ и҆ къ хѡ́рꙋ.	12. А как пристань не была приспособлена к зимовке, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать.
г҃і. Дхнꙋ́вшꙋ же ю҆́гꙋ, мнѣ́вше во́лю свою̀ ᲂу҆лꙋчи́ти, воздви́гше вѣ̑трила, плы́хꙋ вскра́й Кри́та.	13. Подул южный ветер, и они, подумав, что уже получили желаемое, отправились, и поплыли поблизости Крита⁵⁶⁹.
д҃і. Не по мно́зѣ же возвѣ́ѧ проти́венъ є҆мꙋ̀ вѣ́тръ бꙋ́ренъ, нарица́емый є҆ѵроклѵ́дѡнъ.	14. Но скоро поднялся против него ветер бурный, называемый эвроклидон.
є҃і. Восхище́нꙋ же бы́вшꙋ кораблю̀ и҆ не могꙋ́щꙋ сопроти́витисѧ вѣ́трꙋ, вда́вшесѧ волна́мъ носи́ми бѣ́хомъ.	15. Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам.
ѕ҃і. Ѻ҆́стровъ же нѣ́кїй мимоте́кше, нарица́ющьсѧ Клаѵді́й, є҆два̀ возмого́хомъ ᲂу҆держа́ти ладїю̀:	16. И, набежав на один островок, называемый Кла́вдой, мы едва могли удержать лодку;
з҃і. ю҆́же востѧ́гше, всѧ́кимъ ѡ҆́бразомъ помога́хꙋ, подтвержда́юще кора́бль: боѧ́щесѧ же, да не въ сѵ́рть ⁵⁷⁰ впадꙋ́тъ, низпꙋсти́вше па́рꙋсъ, си́це носи́ми бѣ́хꙋ.	17. подняв ее, стали употреблять пособия и обвязывать корабль; боясь же, чтобы не сесть на мель, спустили парус и таким образом носились⁵⁷¹.
и҃і. Вельми́ же ѡ҆бꙋрева́ємымъ на́мъ, на ᲂу҆́трїе и҆змета́нїе творѧ́хꙋ,	18. На другой день, по причине сильного обуревания, начали выбрасывать груз,
ѳ҃і. и҆ въ тре́тїй де́нь свои́ми рꙋка́ми ꙗ҆́дрило кора́бленое и҆зверго́хомъ.	19. а на третий мы своими руками побросали с корабля вещи.
к҃. Ни со́лнцꙋ же, ни ѕвѣзда́мъ ꙗ҆́вльшымсѧ на мнѡ́ги дни̑, и҆ зимѣ̀ не ма́лѣ належа́щей, про́чее ѿима́шесѧ наде́жда всѧ̀, є҆́же спасти́сѧ на́мъ.	20. Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд и продолжалась немалая буря, то наконец исчезала всякая надежда к нашему спасению⁵⁷².
к҃а. Мно́гꙋ же неѧде́нїю сꙋ́щꙋ, тогда̀ ста́въ Па́ѵелъ посредѣ̀ и҆́хъ, речѐ: подоба́ше ᲂу҆́бѡ, ѽ, мꙋ́жїе, послꙋ́шавше менє̀, не ѿвезти́сѧ ѿ Кри́та и҆ и҆збы́ти досажде́нїѧ сегѡ̀ и҆ тщеты̀:	21. И как долго не ели, то Павел, став посреди них, сказал: мужи! надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда;
к҃в. и҆ сѐ, нн҃ѣ молю̀ вы̀ благодꙋ́шствовати, поги́бель бо ни є҆ди́нѣй дꙋшѝ ѿ ва́съ бꙋ́детъ, ра́звѣ кораблѧ̀:	22. теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль⁵⁷³;
к҃г. предста́ бо мѝ въ сїю̀ но́щь А҆́гг҃лъ Бг҃а, є҆гѡ́же а҆́зъ є҆́смь, є҆мꙋ́же и҆ слꙋжꙋ̀,	23. ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь
к҃д. глаго́лѧ: не бо́йсѧ, Па́ѵле, ке́сарю тѝ подоба́етъ предста́ти, и҆ сѐ, дарова̀ тебѣ̀ Бг҃ъ всѧ̑ пла́вающыѧ съ тобо́ю.	24. и сказал: «не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою».
к҃є. Тѣ́мже дерза́йте, мꙋ́жїе, вѣ́рꙋю бо Бг҃ови, ꙗ҆́кѡ та́кѡ бꙋ́детъ, и҆́мже ѡ҆́бразомъ рече́но мѝ бы́сть:	25. Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано:
к҃ѕ. во ѻ҆́стровъ же нѣ́кїй подоба́етъ на́мъ приста́ти.	26. нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров⁵⁷⁴.
к҃з. И҆ є҆гда̀ четвертаѧна́десѧть но́щь бы́сть, носи̑мымъ на́мъ во А҆дрїа́тстѣй (пꙋчи́нѣ), въ полꙋ́нощи непщева́хꙋ кора́бленицы, ꙗ҆́кѡ приближа́ютсѧ къ нѣ́коей странѣ̀,	27. В четырнадцатую ночь, как мы носимы были в Адриатическом море, около полуночи корабельщики стали догадываться, что приближаются к какой-то земле,
к҃и. и҆ и҆змѣ́ривше глꙋбинꙋ̀ ѡ҆брѣто́ша саже́ней два́десѧть: ма́лѡ же преше́дше и҆ па́ки и҆змѣ́ривше, ѡ҆брѣто́ша саже́ней пѧтьна́десѧть.	28. и, вымерив глубину, нашли двадцать сажен; потом на небольшом расстоянии, вымерив опять, нашли пятнадцать сажен.
к҃ѳ. Боѧ́щесѧ же, да не ка́кѡ въ прꙋ̑днаѧ мѣ̑ста впадꙋ́тъ, ѿ но́са кораблѧ̀ ве́ргше кѡ́твы четы́ри, молѧ́хомсѧ, да де́нь бꙋ́детъ.	29. Опасаясь, чтобы не попасть на каменистые места, бросили с кормы четыре якоря, и ожидали дня⁵⁷⁵.
л҃. Кора́бленикѡмъ же и҆́щꙋщымъ бѣжа́ти и҆з̾ кораблѧ̀ и҆ низвѣ́сившымъ ладїю̀ въ мо́ре, и҆звѣ́томъ а҆́ки ѿ но́са хотѧ́щымъ кѡ́твы просте́рти,	30. Когда же корабельщики хотели бежать с корабля и спускали на море лодку, делая вид, будто хотят бросить якоря с носа,
л҃а. речѐ Па́ѵелъ со́тникꙋ и҆ во́инѡмъ: а҆́ще не сі́и пребꙋ́дꙋтъ въ кораблѝ, вы̀ спасти́сѧ не мо́жете.	31. Павел сказал сотнику и воинам: если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись.
л҃в. Тогда̀ во́ини ѿрѣ́заша ᲂу҆́жѧ ладїѝ и҆ ѡ҆ста́виша ю҆̀ ѿпа́сти.	32. Тогда воины отсекли веревки у лодки, и она упала⁵⁷⁶.
л҃г. Є҆гда́ же хотѧ́ше де́нь бы́ти, молѧ́ше Па́ѵелъ всѣ́хъ, да прїи́мꙋтъ пи́щꙋ, глаго́лѧ: четыренадесѧ́тый дне́сь де́нь ждꙋ́ще, не ꙗ҆́дше пребыва́ете, ничто́же вкꙋси́вше:	33. Перед наступлением дня Павел уговаривал всех принять пищу, говоря: сегодня четырнадцатый день, как вы, в ожидании, остаетесь без пищи, не вкушая ничего;
л҃д. тѣ́мже молю̀ ва́съ прїѧ́ти пи́щꙋ, се́ бо къ ва́шемꙋ спасе́нїю є҆́сть: ни є҆ди́номꙋ бо ѿ ва́съ вла́съ главы̀ ѿпаде́тъ.	34. потому прошу вас принять пищу: это послужит к сохранению вашей жизни; ибо ни у кого из вас не пропадет волос с головы⁵⁷⁷.
л҃є. Ре́къ же сїѧ̑ и҆ прїе́мь хлѣ́бъ, благодарѝ Бг҃а пред̾ всѣ́ми и҆ прело́мль нача́тъ ꙗ҆́сти.	35. Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога перед всеми и, разломив, начал есть.
л҃ѕ. Благонаде́жни же бы́вше всѝ, и҆ ті́и прїѧ́ша пи́щꙋ:	36. Тогда все ободрились и также приняли пищу;
л҃з. бѣ́ же въ кораблѝ всѣ́хъ дꙋ́шъ двѣ́стѣ се́дмьдесѧтъ и҆ ше́сть.	37. было же всех нас на корабле двести семьдесят шесть душ⁵⁷⁸.
л҃и. Насы́щшесѧ же бра́шна, ѡ҆блегчи́ша кора́бль, и҆змета́юще пшени́цꙋ въ мо́ре.	38. Насытившись же пищею, стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море.
л҃ѳ. Є҆гда́ же де́нь бы́сть, землѝ не познава́хꙋ: нѣ́дро же нѣ́кое ᲂу҆смотрѣ́ша и҆мꙋ́щее песо́къ ⁵⁷⁹, въ не́же, а҆́ще мо́щно є҆́сть, совѣща́ша и҆звлещѝ кора́бль.	39. Когда настал день, земли не узнавали, а усмотрели только некоторый залив, имеющий отлогий берег, к которому и решились, если можно, пристать с кораблем.
м҃. И҆ кѡ́твы собра́вше, везѧ́хꙋсѧ по мо́рю: кꙋ́пнѡ ѡ҆сла́бивше ᲂу҆́жѧ корми́лѡмъ и҆ воздви́гше ма́лое вѣ́трило къ ды́шꙋщемꙋ вѣ́трецꙋ, везо́хомсѧ на кра́й ⁵⁸⁰.	40. И, подняв якоря, пошли по морю и, развязав рули и подняв малый парус по ветру, держали к берегу.
м҃а. Впа́дше же въ мѣ́сто и҆со́пное, ᲂу҆вѧзи́ша кора́бль: и҆ но́съ ᲂу҆́бѡ ᲂу҆вѧ́зшїй пребы́сть недви́жимь, корми́ло же разбива́шесѧ ѿ нꙋ́жды во́лнъ.	41. Попали на косу, и корабль сел на мель. Нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою волн⁵⁸¹.
м҃в. Во́инѡмъ же совѣ́тъ бы́сть, да ᲂу҆́зники ᲂу҆бїю́тъ, да не кто̀ поплы́въ и҆збѣ́гнетъ.	42. Воины согласились было умертвить узников, чтобы кто-нибудь, выплыв, не убежал.
м҃г. Со́тникъ же, хотѧ̀ соблюстѝ Па́ѵла, возбранѝ совѣ́тꙋ и҆́хъ, повелѣ́ же могꙋ́щымъ пла́вати, да и҆зскочи́вше пе́рвѣе и҆зы́дꙋтъ на кра́й,	43. Но сотник, желая спасти Павла, удержал их от сего намерения, и велел умеющим плавать первым броситься и выйти на землю,
м҃д. а҆ про́чїи, ѻ҆́ви ᲂу҆́бѡ на дщи́цахъ, ѻ҆́ви же на нѣ́чемъ ѿ кораблѧ̀. И҆ та́кѡ бы́сть всѣ̑мъ спасти́сѧ на зе́млю.	44. прочим же спасаться кому на досках, а кому на чем-нибудь от корабля; и таким образом все спаслись на землю⁵⁸².

Глава 28

а҃. Спасе́ни же бы́вше и҆̀же съ Па́ѵломъ ѿ кораблѧ̀ ⁵⁸³, тогда̀ разꙋмѣ́ша, ꙗ҆́кѡ ѻ҆́стровъ Мелі́тъ нарица́етсѧ.	1. Спасшись же, бывшие с Павлом узнали, что остров называется Мелит.
в҃. Ва́рвари же творѧ́хꙋ не ма́лое милосе́рдїе на́мъ: возгнѣ́щше бо ѻ҆́гнь, прїѧ́ша всѣ́хъ на́съ, за настоѧ́щїй до́ждь и҆ зи́мꙋ.	2. Иноплеменники оказали нам немалое человеколюбие, ибо они, по причине бывшего дождя и холода, разложили огонь и приняли всех нас⁵⁸⁴.
г҃. Сгрома́ждшꙋ же Па́ѵлꙋ ро́ждїѧ мно́жество и҆ возложи́вшꙋ на ѻ҆́гнь, є҆хі́дна ѿ теплоты̀ и҆зше́дши, сѣкнꙋ̀ въ рꙋ́кꙋ є҆гѡ̀.	3. Когда же Павел набрал множество хвороста и клал на огонь, тогда ехидна, выйдя от жара, повисла на руке его.
д҃. И҆ є҆гда̀ ви́дѣша ва́рвари ви́сѧщꙋ ѕмїю̀ ѿ рꙋкѝ є҆гѡ̀, глаго́лахꙋ дрꙋ́гъ ко дрꙋ́гꙋ: всѧ́кѡ ᲂу҆бі́йца є҆́сть человѣ́къ се́й, є҆го́же спасе́на ѿ мо́рѧ сꙋ́дъ Бж҃їй жи́ти не ѡ҆ста́ви.	4. Иноплеменники, когда увидели висящую на руке его змею, говорили друг другу: верно этот человек – убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить.
є҃. То́й же ᲂу҆̀бо, ѿтрѧ́съ ѕмїю̀ во ѻ҆́гнь, ничто́же ѕло̀ пострада̀.	5. Но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда⁵⁸⁵.
ѕ҃. Ѻ҆ни́ же ча́ѧхꙋ є҆го̀ и҆мꙋ́ща возгорѣ́тисѧ, и҆лѝ па́сти внеза́пꙋ ме́ртва: на мно́зѣ же тогѡ̀ ча́ющымъ и҆ ничто́же ѕло̀ въ не́мъ бы́вшее ви́дѧщымъ, претво́ршесѧ, глаго́лахꙋ Бг҃а того̀ бы́ти.	6. Они ожидали было, что у него будет воспаление, или он внезапно упадет мертвым; но, ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог⁵⁸⁶.
з҃. Ѡ҆́крестъ же мѣ́ста ѻ҆́нагѡ бѧ́хꙋ се́ла пе́рвагѡ во ѻ҆́стровѣ, и҆́менемъ Поплі́а, и҆́же прїи́мь на́съ, трѝ дни̑ любе́знѣ ᲂу҆чредѝ.	7. Около того места были поместья начальника острова, именем Публия; он принял нас и три дня дружелюбно угощал.
и҃. Бы́сть же ѻ҆тцꙋ̀ Поплі́евꙋ ѻ҆гне́мъ и҆ водны́мъ ⁵⁸⁷ трꙋдо́мъ ѡ҆держи́мꙋ лежа́ти: къ немꙋ́же Па́ѵелъ вше́дъ, и҆ помоли́всѧ, и҆ возло́жь рꙋ́цѣ своѝ на́нь, и҆сцѣлѝ є҆го̀.	8. Отец Публия лежал, страдая горячкою и болью в животе; Павел вошел к нему, помолился и, возложив на него руки свои, исцелил его⁵⁸⁸.
ѳ҃. Семꙋ́ же бы́вшꙋ, и҆ про́чїи и҆мꙋ́щїи недꙋ́ги во ѻ҆́стровѣ то́мъ прихожда́хꙋ и҆ и҆сцѣлѣва́хꙋсѧ:	9. После сего события и прочие на острове, имевшие болезни, приходили и были исцеляемы,
і҃. и҆̀же и҆ мно́гими честьмѝ почто́ша на́съ, и҆ ѿвозѧ́щымсѧ на́мъ ꙗ҆̀же на потре́бꙋ вложи́ша.	10. и оказывали нам много почести и при отъезде снабдили нужным⁵⁸⁹.
а҃і. По трїе́хъ же мцⷭ҇ѣхъ ѿвезо́хомсѧ въ кораблѝ А҆леѯандрі́йстѣмъ, подпи́саномъ Дїоскꙋ́ры, презимѣ́вшемъ во ѻ҆́стровѣ,	11. Через три месяца мы отплыли на Александрийском корабле, называемом Диоскуры, зимовавшем на том острове,
в҃і. и҆ доплы́вше въ Сѷракꙋ́сы, пребы́хомъ дни̑ трѝ:	12. и, приплыв в Сиракузы, пробыли там три дня;
г҃і. ѿтꙋ́дꙋ же ѿплы́вше, прїидо́хомъ въ Ригі́ю, и҆ по є҆ди́нѣмъ днѝ возвѣ́ѧвшꙋ ю҆́гꙋ, во вторы́й де́нь прїидо́хомъ въ Потїо́лы,	13. оттуда отплыв, прибыли в Ригию; и как через день подул южный ветер, прибыли на второй день в Путеол,
д҃і. и҆дѣ́же ѡ҆брѣ́тше бра́тїю, ᲂу҆моле́ни бы́хомъ ѿ ни́хъ пребы́ти дні́й се́дмь: и҆ та́кѡ въ Ри́мъ и҆до́хомъ.	14. где нашли братьев, и были упрошены пробыть у них семь дней, а потом пошли в Рим⁵⁹⁰.
є҃і. И҆ ѿ та́мѡ бра́тїѧ, слы́шавше ꙗ҆̀же ѡ҆ на́съ, и҆зыдо́ша во срѣ́тенїе на́ше да́же до А҆ппі́ева торга̀ и҆ Трїе́хъ Корче́мницъ: и҆̀хже ви́дѣвъ Па́ѵелъ и҆ благодари́въ Бг҃а, прїѧ́тъ дерзнове́нїе.	15. Тамошние братья, услышав о нас, вышли нам навстречу до Аппиевой площади и трех гостиниц. Увидев их, Павел возблагодарил Бога и ободрился⁵⁹¹.
ѕ҃і. Є҆гда́ же прїидо́хомъ въ Ри́мъ, со́тникъ предадѐ ᲂу҆́зники воево́дѣ, Па́ѵлꙋ же повелѣ̀ пребыва́ти ѡ҆ себѣ̀, съ соблюда́ющимъ є҆го̀ во́иномъ.	16. Когда же пришли мы в Рим, то сотник передал узников военачальнику, а Павлу позволено жить особо с воином, стерегущим его⁵⁹².
з҃і. Бы́сть же по дне́хъ трїе́хъ, созва̀ Па́ѵелъ сꙋ́щыѧ ѿ І҆ꙋде́євъ пє́рвыѧ: сше́дшымсѧ же и҆̀мъ, глаго́лаше къ ни̑мъ: мꙋ́жїе бра́тїе, а҆́зъ ничто́же проти́вно сотвори́въ лю́демъ и҆лѝ ѡ҆бы́чаємъ ѻ҆те́чєскимъ, ᲂу҆́зникъ ѿ І҆ерⷭ҇ли́млѧнъ пре́данъ бы́хъ въ рꙋ́цѣ Ри́млѧнѡмъ,	17. Через три дня Павел созвал знатнейших из Иудеев и, когда они сошлись, говорил им: мужи братия! не сделав ничего против народа или отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки Римлян⁵⁹³;
и҃і. и҆̀же разсꙋди́вше ꙗ҆̀же ѡ҆ мнѣ̀, хотѧ́хꙋ пꙋсти́ти, занѐ ни є҆ди́на вина̀ сме́ртнаѧ бы́сть во мнѣ̀:	18. они, судив меня, хотели освободить, потому что нет во мне никакой вины, достойной смерти;
ѳ҃і. сопроти́въ же глаго́лющымъ І҆ꙋде́ємъ, нꙋ́жда мѝ бы́сть нарещѝ ке́сарѧ, не ꙗ҆́кѡ ꙗ҆зы́къ мо́й и҆мѣ́ѧ въ чесо́мъ ѡ҆клевета́ти:	19. но так как Иудеи противоречили, то я принужден был потребовать суда у кесаря, впрочем не с тем, чтобы обвинить в чем-либо мой народ.
к҃. сеѧ̀ ра́ди ᲂу҆̀бо вины̀ ᲂу҆моли́хъ ва́съ, да ви́ждꙋ и҆ бесѣ́дꙋю: наде́жды бо ра́ди І҆и҃левы вери́гами си́ми ѡ҆бложе́нъ є҆́смь.	20. По этой причине я и призвал вас, чтобы увидеться и поговорить с вами, ибо за надежду Израилеву обложен я этими узами⁵⁹⁴.
к҃а. Ѻ҆ни́ же къ немꙋ̀ рѣ́ша: мы̀ нижѐ писа̑нїѧ ѡ҆ тебѣ̀ прїѧ́хомъ ѿ І҆ꙋде́й, нижѐ прише́дъ кто̀ ѿ бра́тїй возвѣстѝ и҆лѝ глаго́ла что̀ ѡ҆ тебѣ̀ ѕло̀:	21. Они же сказали ему: мы ни писем не получали о тебе из Иудеи, ни из приходящих братьев никто не известил о тебе и не сказал чего-либо худого;
к҃в. мо́лимсѧ же, да слы́шимъ ѿ тебє̀, ꙗ҆̀же мꙋ́дрствꙋеши: ѡ҆ є҆́реси бо се́й ⁵⁹⁵ вѣ́домо є҆́сть на́мъ, ꙗ҆́кѡ всю́дꙋ сопроти́въ глаго́лемо є҆́сть.	22. впрочем желательно нам слышать от тебя, как ты мыслишь; ибо известно нам, что об этом учении везде спорят⁵⁹⁶.
к҃г. Оу҆ста́вивше же є҆мꙋ̀ де́нь, прїидо́ша къ немꙋ̀ въ страннопрїе́мницꙋ мно́жайшїи, и҆̀мже сказа́ше свидѣ́тельствꙋѧ Црⷭтвїе Бж҃їе и҆ ᲂу҆вѣрѧ́ѧ и҆̀хъ, ꙗ҆̀же ѡ҆ І҆и҃сѣ, ѿ зако́на Мѡѷсе́ова и҆ прⷪ҇рѡ́къ, ѿ ᲂу҆́тра да́же до ве́чера.	23. И, назначив ему день, очень многие пришли к нему в гостиницу; и он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их о Иисусе из закона Моисеева и пророков.
к҃д. И҆ ѻ҆́ви ᲂу҆́бѡ вѣ́ровахꙋ глаго́лємымъ, ѻ҆́ви же не вѣ́ровахꙋ.	24. Одни убеждались словами его, а другие не верили⁵⁹⁷.
к҃є. Несогла́сни же сꙋ́ще дрꙋ́гъ ко дрꙋ́гꙋ, ѿхожда́хꙋ, ре́кшꙋ Па́ѵлꙋ глаго́лъ є҆ди́нъ, ꙗ҆́кѡ до́брѣ Дх҃ъ Ст҃ы́й гл҃а И҆са́їемъ прⷪ҇ро́комъ ко ѻ҆тцє́мъ на́шымъ,	25. Будучи же не согласны между собою, они уходили, когда Павел сказал следующие слова: хорошо Дух Святой сказал отцам нашим через пророка Исаию:
к҃ѕ. гл҃ѧ: и҆дѝ къ лю́демъ си̑мъ и҆ рцы̀: слꙋ́хомъ ᲂу҆слы́шите и҆ не и҆́мате разꙋмѣ́ти: и҆ ви́дѧще ᲂу҆́зрите и҆ не и҆́мате ви́дѣти:	26. пойди к народу сему и скажи: слухом услышите, и не уразумеете, и очами смотреть будете, и не увидите;
к҃з. ѡ҆дебелѣ́ бо се́рдце люді́й си́хъ, и҆ ᲂу҆ши́ма тѧ́жкѡ слы́шаша, и҆ ѻ҆́чи своѝ смежи́ша, да не ка́кѡ ᲂу҆ви́дѧтъ ѻ҆чи́ма, и҆ ᲂу҆ши́ма ᲂу҆слы́шатъ, и҆ се́рдцемъ ᲂу҆разꙋмѣ́ютъ, и҆ ѡ҆братѧ́тсѧ, и҆ и҆сцѣлю̀ и҆̀хъ.	27. ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их (Ис.6:9–10)⁵⁹⁸.
к҃и. Вѣ́домо ᲂу҆̀бо да бꙋ́детъ ва́мъ, ꙗ҆́кѡ ꙗ҆зы́кѡмъ посла́сѧ спⷭ҇нїе Бж҃їе, сі́и и҆ ᲂу҆слы́шатъ.	28. Итак, да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам: они и услышат.
к҃ѳ. И҆ сїѧ̑ томꙋ̀ ре́кшꙋ, ѿидо́ша І҆ꙋде́є, мно́гое и҆мꙋ́ще междꙋ̀ собо́ю состѧза́нїе.	29. Когда он сказал это, Иудеи ушли, много споря между собою⁵⁹⁹.
л҃. Пребы́сть же Па́ѵелъ два̀ лѣ̑та и҆спо́лнь свое́ю мздо́ю ⁶⁰⁰ и҆ прїима́ше всѧ̑ приходѧ́щыѧ къ немꙋ̀,	30. И жил Павел целых два года на своем иждивении и принимал всех, приходивших к нему,
л҃а. проповѣ́дꙋѧ Црⷭ҇твїе Бж҃їе и҆ ᲂу҆чѧ̀ ꙗ҆̀же ѡ҆ Гдⷭ҇ѣ на́шемъ І҆и҃сѣ Хрⷭ҇тѣ̀ со всѧ́кимъ дерзнове́нїемъ невозбра́ннѡ.	31. проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно⁶⁰¹.

* * *

³²

Подобно многим другим писателям своего времени, святой Лука начинает эту книгу предисловием, в котором он поставляет это писание свое в тесную связь с Евангелием, написанным им же, и для того же Феофила, и в том же духе.

Понятие о книгах тогда было иное, нежели теперь, потому что и вид их был иной (в виде отдельных листов, свертывавшихся в свитки). Посему святой Лука называет написанное им Евангелие первым словом. Хотя этим общим и широким наименованием могло называться всякого рода писание, но в то время было и особливое возвышенное значение «слова», как выражения разума, почему это название святой Евангелист Иоанн усвоил даже Самому Иисусу Христу, как Единородному Сыну Божию. И ныне проповеди о Христе именуются «словами». В предисловии к Евангелию святой Лука говорил, что он написал оное, «по тщательном исследовании всего сначала, по порядку» (Лк.1:3). А здесь он свидетельствует, что он там написал обо всем (хотя и не все, ибо это невозможно было, как о сем ясно сказал святой Иоанн в 21-ой главе 25-м стихе своего Евангелия), «что делал и чему учил Иисус от начала». Именуя Спасителя только собственным именем Иисуса, Лука показывает, что он говорит об известном Феофилу лице Христа Великого, их общего Божественного Учителя и Сына Божия. Различая дела Христовы и учение, святой Лука показывает тем, что Он был «силен словом и делом», как обычно различает жизнь Христову и в других местах (Лк.24:19). Святой Иоанн Златоуст замечает, что под «делами» Иисуса Христа нужно разуметь и страдания Его: «внегда бо пострада, сотвори велие и чудное дело оно, смерть разрушив и иные вся соделав» (см. перевод иеромонаха Захарии Копыстенского, изданный в Киево-Печерской Лавре в 1624 году). О святом Феофиле, для которого были написаны Евангелистом Лукою Евангелие и книга Деяний, сказано достаточно в предварительной части.

³³

Сказавши о начале жизни Господней на земле, писатель не определил его точно, ибо трудно и определить оное. Имея в виду выступление Иисуса Христа на общественное служение, Апостол Петр определяет это начало выступлением на проповедь Предтечи Господня (Деян.10:37; 1:22). Но Евангелист Лука начинает свое Евангелие сказанием о рождении Предтечи Господня. А окончил он Евангелие свое сказанием о вознесении Иисуса Христа. Посему он явно преимуществует пред другими в полноте и законченности (см. Евангелие Луки 24:36–53). Однако, считая вознесение Господне уже выходящим из пределов земной жизни Иисуса Христа, теперь святой Лука кратко воспроизводит Евангельское сказание о нем, а потом говорит и подробно о нем. Здесь же замечательно, в особенности, указание на повеление Апостолам оставаться в Иерусалиме (для облечения силою свыше), как на данное Духом Святым. Блаженный Феофилакт о сем говорит: «как и Сам Господь, по смирению и приспособительно к слушателям, говорил: «Я Духом Божиим изгоняю бесов» (Мф.12:28), так здесь «заповедав Духом» говорится не потому, что Сын имел нужду в Духе, но потому, что там, где творит Сын, там содействует и соприсутствует и Дух, как единосущный. Духом Святым должно было даваться сие в особенности потому, что оно касалось ожидания Духа Святого. Об избрании Иисусом Христом Апостолов говорится в Евангелии Луки (в 6-ой главе 12–16 стихах); ср. (Мф.10:1–4). При вознесении Господнем были они все, кроме Иуды, т. е. в числе 11 (Мф.28:16); (Лк.24:33). Несомненно, Апостол не без цели говорит о призвании Апостолов, ибо он этим определяет понятие об Апостолах Христа, как именно избранных и призванных Христом.

³⁴

Воскресение Христово имело в жизни Апостолов, а вместе и во всей Церкви, не меньшее значение, чем вознесение. А потому Апостол счел нужным упомянуть и о нем, хотя о нем, равно как и о явлениях воскресшего Христа, говорят все Евангелисты (Мф.28:9–20); (Мк.16:9:20); (Лк.24:13–53); (Ин.20:14–29; 21:1–23); ср. (1Кор.15:4–10).

Примечательно и то, как здесь говорится о воскресении Христовом: по страдании Своем Христос явил Себя Апостолам живым. Таким образом, страданиям Христовым усвояется должное значение вместе со смертью, ибо жизнь Христова выставляется как противоположность смерти, причем для удостоверения в правильности сообщения упоминаются «многие верные доказательства» в событиях, бывших в продолжение 40 дней, так что никакая мысль о моментальном заблуждении не может иметь места. Достойно замечания и то, что Дееписатель ясно отличает первое явление Христа Себя живым и многократные. Из сего очевидно, что и Апостолы не могли ни быть обманутыми, ни обманываться. Являясь им, Он говорил с ними, ел и пил, творил чудеса, которые и были для Апостолов особенными знамениями Христова воскресения. Но почему Он являлся не всем без различия, но преимущественно Апостолам? Очевидно – потому, что не все были к тому готовы, ибо неверующие не могут поверить и тогда, когда кто явится к ним, воскресши из мертвых (Лк.16:31). По изъяснению блаженного Феофилакта, «Христос не был с Апостолами постоянно, как до воскресения, но являлся и снова удалялся, возвышая их мысли и не позволяя им прилепляться к Себе, как прежде. С большею осторожностью Он развивал в них и веру в Свое воскресение, и убеждение считать Его выше человека. Он ел и пил с ними, показывая этим, что Он Тот, Кто был распят, и погребен, и воскрес из мертвых» (см. Толкование на Деяния, изд. в Казани в 1871 г., стран. 21).

³⁵

Царствие Божие, о котором говорил как при жизни, так и по воскресении Своем, Господь наш Иисус Христос, – это спасение всех в Боге через страдание и смерть Иисуса Христа, совершившееся здесь по вере в Него, силою Святого Духа, а в будущей жизни – дарованием через Отца блаженства верующим в Бога и возлюбившим Сына Его. Как и что из сего было возвещаемо Спасителем нашим Иисусом Христом по Его воскресении, О Сем многое сообщается во всех Евангелиях. Но святой Евангелист Иоанн Богослов замечает, что «многое и другое сотворил Иисус», так что «если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместит бы написанных книг» (Ин.21:25). Имея в виду это величие дела Христова, святой Дееписатель определяет только существо его, называя его учением о Царствии Божием, как благодатном состоянии под водительством Божиим для спасения здесь на земле от грехов, а на небесах – для вечного блаженства. По сказанию Луки, воскресший Иисус Христос говорил двум ученикам, шедшим в Еммаус, что Ему «надлежало пострадать и войти в славу Свою», при чем изъяснил все «сказанное о Нем во всем Писании» (Лк.24:26–27). И явившись всем Апостолам, Он говорил, что Ему «надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах» (Лк.24:46–47); срвн. (Ин. 20:30; 21:14). Этим же начиналась проповедь о Царствии Божием и Апостольская. «Можем с достоверностью полагать (говорит преосвящ. Евсевий, архиепископ Могилевский, в беседе на Апостольское чтение сие, в 1 части, стр.1), что Иисус Христос, приготовляя избранных Своих учеников к их Апостольскому служению, беседовал с ними преимущественно о благодатном Царстве Божием, о распространении и благоустройстве Христовой Церкви, об установлении и совершении благодатных таинств, о преодолении предстоящих трудностей. Из этих наставлений иные сохранились в Апостольских писаниях, а другие в Священном Предании святой Вселенской и Апостольской Церкви».

³⁶

Повеление Господа о неоставлении Иерусалима дано было Апостолам (по сказанию Евангелия от Луки) после того, как Он, в удостоверение о Себе, взял часть рыбы печеной и сотового меда и ел пред всеми ими, собравшимися вместе (Лк.24:41–43:49). Святой Иоанн Златоуст объясняет, почему Господь повелел не отлучаться Апостолам из Иерусалима: «как воинам, намеревающимся напасть на толпу, никто не позволит выступить прежде, чем они будут вооружены: так и им Господь не позволяет выступит на борьбу прежде сошествия Святого Духа, дабы множество врагов легко не одолело и не пленило их. И не только потому повелевает не отлучаться от Иерусалима, но и потому, что там многие имели уверовать. Если же сами распявшие Его Иерусалимляне явятся в числе уверовавших, то, очевидно, это будет явным знаком и креста и беззакония Иудеев, и великим доказательством воскресения». «Ядение с другими» – предполагает собрание их. Поэтому по-гречески и собраться, и трапезовать вместе означается одним словом: συναλιζόμενος. И вот одни переводчики перевели это слово: «ядый», а другие: «собрав»; понятно, что первое слово более содержательное и определительное. Повеление ожидать Святого Духа указывает на необходимость духовной подготовки к сему великому таинству единения человеческого с Богом. И для принятия высоких людей много бывает подготовительных ожиданий. Как же не готовиться к восприятию Духа Божия, о Котором Иисус Христос говорил многократно Апостолам, что Он утешит их и наставит их на всякую истину и воспомянет им все, что было сказано им чрез Самого Иисуса Христа (Ин.14:16–26; 15:26; 16:7–13); (Лк.24:49). По слову Иоанна Златоуста, «Апостолы должны были воспламениться желанием этого события и тогда уже получить благодать». Так и мы, готовясь воспринять святые Тайны, должны готовиться к тому постом, говением, а наипаче – духовным горением сердца, обращенного к Богу с верою и любовью, да причастники жизни вечной будем.

³⁷

Слова Господни о крещении воспоминаются в сказаниях о последнем явлении Воскресшего почти всеми Евангелистами – в смысле повеления проповедовать всему миру и крестить верующих во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф.25:10); (Мк.16:15–16); (Лк.24:47). Дееписатель же дополняет их сказанием о том, что по слову Господа, избранные ученики Его должны были креститься особым, необычайным крещением – Духом Святым, неизмеримо большим крещения Иоаннова настолько, насколько Дух Святой выше воды.

Знаменательно здесь упоминание об Иоанне Предтече, ибо он сам говорил: «я крещу вас водою в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня: Он будет крестить Духом Святым и огнем» (Мф.3:11); срвн.(Ин.1:33). Называя сошествие Святого Духа на Апостолов крещением (или буквально с Греческого: погружением в Духе), Господь (по изъяснению блаженного Феофилакта) указывает на обилие и как бы богатство общения Духа Святого: как и крещаемый в воде, погружаясь всем телом, чувственно ощущает это, тогда как просто принимающий воду орошается не всецело, не по всем местам своего тела». Как бы частным восприятием Духа Святого было то, что Апостолы получили Дар Святого Духа вязать и решить, данный им раньше (Ин.20:21–23). Время пришествия Духа Святого Иисус Христос не определил, чтобы Апостолы бодрствовали. Однако, сказал, что это будет скоро, чтобы они не ослабели. Какая поучительная заботливость Пастыреначальника о Его избранниках и посланниках!

³⁸

Апостолы во многом были подготовлены к им великому назначению, но не во всем. Как люди своего времени и народа, они до последнего времени разделяли отчасти народные представления о Царстве Божием, как царстве Еврейском, с преобладающим в нем значением сынов Израиля (Иакова). Сыны Зеведея еще раньше просипи Иисуса Христа поставить их (Иакова и Иоанна) одного по правую Свою сторону, а другого по левую, в славе Своей (Мк.10:37). Тогда Иисус Христос ответил им: «не знаете, чего просите». Другие же более уклончиво спрашивали «кто больше в Царстве Небесном?» (Мф.18:1); срвн.(Лк.24:21). Теперь же (пред вознесением Господним), они все спрашивали: не будет ли (вместе с сошествием Святого Духа) и восстановления царства Израильского? Ожидание восстановления Израильского царства разделялось многими патриотами и даже благочестивыми людьми, бравшими во внимание не все пророчества о Царстве Мессии – Спасителя, а только те, которые особенно нравились им, как, напр., пророчества Амоса (Ам.9:11), Даниила (Дан.7:27), где говорится о восстановлении скинии и поставлении святых во власти. Даже по воскресения Господнем два ученика, шедшие в Еммаус, ясно выразили надежду свою на избавление Христом Израиля от внешних врагов его (Лк.24:21). за что получили наименование «несмысленных и косных сердцем» (ст.25). И теперь у Апостолов видимо была столь тверда эта уверенность, что они теперь спрашивали только о времени восстановления царства Израильского, как бы забыв все говоренное прежде и даже сказанное теперь о проповеди всему миру, о крещения всех народов. Всегда любвеобильный и снисходительный к немощам человеческим Божественный Учитель дает ответ Своим ученикам по форме их вопроса, т. е. о времени, говоря: «не ваше дело знать времена и сроки»…

³⁹

Времена и сроки для людей, как живущих во времени, всегда составляли глубокий интерес. Вот почему Апостолы нередко обращались к Иисусу Христу с вопросами, напр. о времени славного Его пришествия и кончины века. Но Иисус Христос всегда отклонял эти вопросы, как не существенные для спасения, говоря, что нужно быть всегда готовым в тому, чтобы встретить Христа, как люди, находящиеся на брачном пиру, должны встречать жениха (Мф.25:13). Здесь дело касалось восприятия Апостолами Духа Святого, а потому, кратко отклонив их вопрос, не касающийся должного предмета, Он направляет их на существенное дело этого времени, причем всю полноту их внимания обращает на всемогущую волю Бога Отца, Который, как начинательная Сила, всему определяет время и сроки, так что, например, о времени второго пришествия Иисуса Христа (по слову Его) не знают не только Ангелы, но даже и Он Сам, как Сын Человеческий (Мк.13:32). Выражение: «времена и сроки» указывает на 21 стих 2-ой главы книги пророка Даниила, которому были открыты продолжительные периоды и краткие сроки времени устроения Царствия Божия (70 седьмин). Так было многое открываемо и Апостолам (2Петр.3:3); (Рим.11:25); (1Сол.5:1), в особенности Иоанну (в Апокалипсисе), но сами они допытываться о сих и подобных временах не должны были. Так и мы не должны много заботиться, например, о знании дня своей кончины, но должны всемерно позаботиться о том, чтобы быть всегда готовыми к смерти, а вместе с тем и к суду Божию, сначала частному, а потом и всеобщему.

⁴⁰

Восприятие силы Святого Духа – вот существенное ожидание, которым должны были жить Апостолы Христовы после Его вознесения, о чем и возвещает им Он, чем, конечно, радует, а вместе с тем и утешает, как в разлуке с Собою, так и в том, что им дано не все ведать о Царствии Божием (как, например, времена и сроки), однако очень многое, особенно тогда, когда воспримут они обетованную силу от Духа Святого. «В понятии силы заключается здесь понятие необыкновенных даров Святого Духа, исполнившись коими они почувствуют в себе силу исполнить то великое дело, на которое они призваны Христом» (говорить преосвящ. Михаил, в своем Толковом Апостоле, изданном в Москве в 1876 году). О даровании этой силы Апостолам Иисус Христос неоднократно говорил им и прежде: «Утешитель, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему» (Ин.14:26) «и будущее возвестит вам» (Ин.16:13). И когда «поведут вас к правителям и царям, не заботьтесь, как и что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать; ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорит в вас» (Мф.10:18–20). Еще при жизни Христа Апостолы видели отчасти исполнение сего, говоря Ему Самому: «и беси повинуются нам» (Лк.10:17). Из сего они должны были понять, сколь великие дары ожидают их при полноте освящения их, при сошествии на них Духа Святого. «Дарования Духа различны (говорит блаженный Феофилакт). При различии жи и многообразии дарований ничто не препятствовало Апостолам принять благодать Духа различным образом. Но полное, соделовавшее их совершенными и способными совершенствовать других, сообщение им Духа, было во время пятидесятницы, когда Он сошел на них в виде огненных языков и всецело исполнил их своею силою».

⁴¹

Свидетельствование Апостолов об Иисусе Христе, как Спасителе и Единородном Сыне Божием, было делом их проповеди и при жизни Его. Но тогда они не всегда совершали это вполне мужественно и с полнотою силы. Теперь же им внушается совершить это дело, безбоязненно и в полноте, начиная с разных и близких мест и оканчивая всеми известными тогда концами вселенной, что, как известно, и совершали они, ибо «во всю землю изыде вещание их и во вся концы глаголы их». Прежде Иисус Христос, посылая учеников Своих на проповедь, говорил им: «на путь язык не идите и во град Самарянский не внидите» (Мф.10:5). Теперь же Он повелевает им прежде всего проповедовать в Иерусалиме, чтобы хотя некоторые из убийц Его покаялись, а потом заповедует идти не только в Иудею и Самарию, но и во всю вселенную, по всему миру. По изъяснению нашего знаменитого толковника (преосвящ. Михаила), «слова Господни относятся не только лично к Апостолам, но и к их преемникам в деле Апостольства, как и обетование Его пребывать с ними «во вся дни до скончания века» (Мф.28:20). Это одно из прямых указаний Господа на всемирное (универсальное) назначение Его религии и вместе краткое и ясное указание на главный и общий предмет всей книги Деяний Апостольских». По замечанию блаженного Феофилакта, здесь сказано было Иисусом Христом «и увещание, и непреложное пророчество, потому что свою проповедь они (Апостолы) засвидетельствовали до последних пределов земли».

⁴²

Образ вознесения Иисуса Христа Святой Лука изобразил дважды, причем к наглядному Евангельскому изображению возношения Его во время благословения Апостолов здесь присовокупляется, что облако сокрыло Его из вида их и многое другое, чем существенно восполняется описание этого не менее великого события, как и воскресение Христово. Можно посему думать, что Апостол Лука и сам был свидетелем вознесения Господня, что вероятно еще более и потому, что он удостоился с Клеопою видеть и беседовать с воскресшим Христом и даже участвовать в преломлении хлеба (Лк.24:30). Кончив беседу Свою с учениками (Мк.16:19), Иисус Христос благословил их, потом отступил от них и понесся вверх по воздуху, так что ученики могли взорами своими следить за Ним, парящим вверх, и потом уже облако окружило или взяло Его. Толковники, сопоставляя образ воскресения Христова с вознесением, говорят, что Апостолы видели конец воскресения, но не видели начала его; в вознесении же видели начало его, но не видели конца (Златоуст, Феофилакт). Однако Евангелист Марк прямо говорит: «Господь же, по глаголании Его к ним (Апостолам), вознесеся на небо и седе одесную Бога» (Мк.16:19). И Евангелист Лука говорит, что это вознесение было на небо, о чем он свидетельствует и здесь, и притом через небожителей, явившихся Апостолам здесь же, когда они, не сходя с горы Елеонской, продолжали смотреть на небо. «Без свидетелей воскрес (Иисус Христос), при свидетелях возносится (говорит преосвящ. Филарет, митрополит Московский). От чего сия разность? От того, может быть, что как воскресение Господа, после сошествия Его во ад, было шествие из ада в рай, то негде было поставить свидетелей, а надлежало быть свидетелями отшедшим от земной жизни патриархам и пророкам; вознесение же Господа, как шествие от земли на небо, естественно, могло иметь свидетелей Апостолов, стоящих на земле и взирающих на небо. Но возможно ли, скажет плотской разум, чтобы земнородная плоть вознеслась на небо? Нет нужды умствовать о возможности дела, когда самое дело видели и засвидетельствовали люди, которые не отреклись умереть за истину сего свидетельства» («Слова и речи» ч.II, стран.56).

⁴³

Явление Ангелов во время вознесения Господня уподобляется явлению их, бывшему при воскресении. Замечательно и то, что как там, так и здесь, было по два Ангела и называются они одинаково: «мужами». И представляются они одинаково облеченными в белые одежды, которые при воскресении называются «блистающими» (Лк.24:4); срвн. (Ин.20:12); (Мк.16:5); (Мф.28:3). Такой цвет одежды, по Откровению Иоанна Богослова, принадлежит всем небожителям, предстоящим престолу славы, как символ их чистоты и просветительного значения (Откр.3:4–5; 4:4; 7:9). В объяснение того, почему именно явилось два Ангела, святой Иоанн Златоуст указывает на то, что при свидетельстве двух становится достоверным всякий глагол (Втор.17:6). «Мужами же называет Ангелов, показывая событие в том виде, в каком оно представлялось зрению, так как Ангелы и на самом деле приняли на себя образ мужей, чтобы не устрашить» (Феофилакт). Некоторые толковники думают, что эти небесные вестники были те же самые два мужа, которые, по Евангелию Луки, явились возвестить и воскресение Господа. «Замечательно, что и образ их передачи вести одинаков вопросительный. В Деяниях: «что вы стоите и смотрите на небо?» В Евангелии: «что вы ищете живого между мертвыми?» (см. Общедоступное истолковательное чтение книги Деяний протоиерея А.Полотебнова, изд. в Москве в 1875 г., стр. 82). Многие толковники обращают еще внимание на то, что Апостолы, пораженные величием совершившегося пред их очами, вероятно долго стояли неподвижно, безмолвно, вперявши свои взоры на небо вслед за удалявшимся Господом, Которому послужило и облако, как о сем говорится в псалме (Пс.96:2): «облак и мрак окрест Его, правда и суд основание престола Его».

⁴⁴

Вопрос Ангелов к Апостолам, зачем они продолжают стоят и смотреть на небо, куда вознесся Иисус Христос, очевидно, содержит и ответ на то, что вознесение Иисуса Христа – полное, совершенное, так что теперь нечего ждать Его возвращения, как бы после некоего временного восхищения... Придет Он и опять, но не сейчас. Несомненно, в душах Апостолов возникали тогда многоразличные чувства, из коих одним из первых было сожаление о разлуке со Христом. Может быть им и самим желалось последовать на небо за Иисусом Христом, как думают некоторые толковники (см. у преосвящ. Михаила). Посему на вопрос Ангелов можно смотреть и как на участливое утешение, тем более что Апостолам не безызвестно было о восшествии Сына Божия к Отцу, ибо Он говорил им, что им лучше, если Он пойдет к Отцу, так как Он уготовает там место им (Ин.14:3).

Возвещение же Ангелов о вознесении Иисуса Христа, как о деле уже совершившемся, еще более должно было обрадовать их. Наконец и то, что Он опять придет, хотя и не сейчас, тоже должно было укрепить их взволнованные сердца и ободрить их волю. О втором пришествии Иисуса Христа в Евангелиях возвещено, что оно совершится более торжественно, предшествуемое и сопровождаемое многими чудесными событиями: тогда солнце померкнет, луна не даст света своего и силы небесные подвинутся. «Тогда явится знамение Сына Человеческого (крест) на небе»; и «все племена земные увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою» и с сонмом «Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут (Ангелы) избранных Его от четырех ветр, от края небес до края их» (Мф.24:29–31); срвн.(Лк.17:24). Но сущность Его снисхождения на землю будет подобна восхождению Его на небо, т.е. так же будет совершаться скоро, в сопутствии облаков воздушных, как сверкает молния (Мф.24:27). «Что Христос придет, Ангелы сказали о сем; но – для чего, этого не присовокупили. Это служить подтверждением воскресения; ибо, если Он вознесся с телом, то тем более воскрес» (Златоуст). Следовательно, с телом придет и опять. И в этом было утешение, ибо Апостолы слышали от Христа Его обетование: где будет Он, там будут и они (Ин.14:3); и когда вознесен будет, то всех привлечет к Себе (Ин.12:32).

Ангелы назвали Апостолов «мужами Галилейскими» потому, что они были из Галилеи, а также отчасти потому, что Иисуса Христа звали Галилеянином (Мф.26:69); (Лк.22:59), и потому они могли так называться и как последователи Иисуса Галилеянина (Мк.14:70); (Лк.22:59).

⁴⁵

Возвращение в Иерусалим Апостолов с горы Елеонской определяется расстоянием, которое обозначается замечательною мерою, а именно: тем пространством, которое можно было совершить в субботу, не нарушая отеческих преданий о сем. По преданиям же сим (обоснованным на 5 стихе 35-ой главы книга Чисел, где определяется расстояние предместий от городов Левитских), это расстояние равняется 2000 шагов, коими отделялась скиния от прочих палаток в Еврейском стане, при исходе из Египта. Может быть, в этим таинственно преобразовательном обозначении места вознесения Господня указывается обособленность священного для христиан места вознесения, с приблизительным указанием, а может быть – и вообще краткость пути от этого места до Иерусалима, выставляемая для того, чтобы показать, что это величайшее событие происходило, так сказать, почти на глазах всего Иерусалима. Гора Елеон, (называемая так потому, что там растут Елеонские – масличные деревья), находится прямо против Иерусалима, почему Иисус Христос любовался с нее на Иерусалим и предсказывал его разрушение. Но если с Елеона можно видеть Иерусалим, то не менее того виден и Елеон из Иерусалима, особенно с площади Иерусалимского храма, а также и от той горницы, в которую вскоре же пришли и поведали о случившемся Апостолы, пройдя мимо Гефсиманского сада, у потока Кедрского, и поднявшись к храмовым воротам, которые тогда не были закладены после того, как прошел ими Тот, после Коего уже нет более достойного, чтобы проходить ими.

⁴⁶

Первое пребывание Апостолов в Сионской горнице отмечается поименованным перечислением одиннадцати Апостолов, как составивших собою зерно Апостольской Церкви. К ним далее причисляется Богоматерь, а также дети Иосифа и некоторые жены, но без указания на их имена, ибо для писателя главный интерес был в одиннадцати. Замечательно их перечисление парами и не вполне в том порядке, в котором они перечисляются в Евангелиях (Мф.10:2‑4); (Мк.3:16–18); (Лк.6:14–16). Как в Евангелии Марка прежде других называются Петр, Иаков и Иоанн, о коих Апостол Павел говорить, как о казавшихся для всех столпами (Гал.2:2), так и здесь. Леввий или Фаддей – здесь именуется Иудою, братом Иакова, как и в Евангелии Луки. «Не без причины упомянул Лука поименно об учениках (говорит святой Иоанн Златоуст): так как один из них сделался предателем, другой отрекся, третий не поверил (а потом и все почти разбежались), то он показывает, что кроме одного предателя все были целы».

Горница, в которую собрались теперь Апостолы, была (по преданию) та самая Сионская горница, в которой Иисус Христос совершил тайную вечерю и куда Апостолы собирались потом для совершения христианского служения, между тем как для общих молитв они ходили в храм Иерусалимский, ибо там оставалось много назидательного, а христианское богослужение еще только начало устрояться. Горница эта находилась в верхнем помещении дома, принадлежавшего одному христианскому семейству, которое и украшало его, готовясь принять молитвенников, в особенности для совершения Святых Таин (Лк.22:12). Свобода, с которою поспешно вошли в эту горницу святые Апостолы, а также и долгое пребывание их в ней показывает, что эта горница была первым христианским храмом. Теперь место этой горницы указывают не далеко от бывшего дворца царя Давида, почти рядом с Монастырем святого Иакова (принадлежащим Армянам).

⁴⁷

Единодушное пребывание в молитве и молениях – вот средство, коим Апостолы готовились к восприятию Духа Святого. Разность молитв и молений могла быть по их составу и образу совершения, обычному со всеми другими, в храме (Лк.24:53), где они прославляли Господа в псалмах и пениях, и в горнице Сионской, где они совершала особливые христианские моления и прошения. Кроме радостного ожидания Духа Святого, они имели и противоположные чувства – чувства страха пред гонителями Иисуса Христа. «Молитва – сильное орудие против искушений. Потому они и восходят в горницу, что сильно боялись Иудеев». Но главное, молитва и моление были для них лучшим средством приготовления их к принятию Духа Святого. Посему и мы, ожидая получения даров Святого Духа должны тоже единодушно пребывать в молитве общей, т. Е. церковной, как составляющей полноту духовной жизни о Христе, ибо Он говорил: «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их» (Мф.18:20). И Он же повелел Апостолам пребывать вместе, чтобы получить обещанного Духа. Где общение, там и милость Господня, там и благодать Божия с ее многоразличными дарами, потребными нам в спасение общее.

⁴⁸

О женах бывших с Апостолами, известно, что некоторые из них постоянно следовали за Иисусом Христом и даже помогали Ему из имений своих. Из числа этих жен известны: Мария Магдалина; Мария, мать Иакова и Иосии; Саломия, мать сынов Зеведеевых; Иоанна, жена Хузы, домоправителя Ирода, и Сусанна (Лк.8:2–3; 23:49; 24:10); (Мф.27:55–56); (Мк.15:40). Кроме того, некоторые Апостолы, как, например, Петр, были женаты. Богоматерь упоминается здесь в последний раз, ибо кротко и смиренно живя у Иоанна Богослова (Ин.19:26–27), чтимая однако всеми, как это оказалось при Ее погребении, когда ко гробу Ее Апостолы стеклись со всех краев земли. Ее обрученик, Иосиф, скончался, но его дети, известные под именем братьев Иисуса Христа и не веровавшие прежде в Него (Ин.7:5), теперь были в числе верующих. Это были: Иаков, Иосия, Симон и Иуда (Мф.12:47); (Мк.6:3).

⁴⁹

Жизнь первенствующей Церкви Божией, несомненно, выражалась во множестве явлении, но Дееписатель останавливается на особенно выдающихся обстоятельствах, имевших особенное значение. Таково, напр., избрание 12-го Апостола, вместо Иуды, предателя Господня. Святой Петр Апостол первый возбуждает этот вопрос, ибо он был старше других возрастом и был живее других, как это сказалось в первом исповедании Господа Спасителя – Христом, т. е. Мессиею, равно как и в отречении от Него. Поднимает он этот вопрос в один из дней, когда верующие собрались (конечно, не в храме Иерусалимском, а в своей христианской горнице Сионской) на молитву, причем даже точно определяется число собравшихся – 120. Если к 11 Апостолам и 70 ученикам Господним присовокупить Богородицу, вышеуказанных жен и братьев Господних, то окажется немного лиц неизвестных из числа первенствующей Церкви. Святой Иоанн Златоуст (как впрочем и другие толковники) особенное внимание обращает при сем на то, что Апостолы такие важные дела, как избрание нового Апостола, делали не одни своею властью и силою, но при общем участии верующих. Он говорит: «смотри, как Петр все делает с общего согласия и не распоряжается ничем самовластно и как начальник. Что же касается до тех 500 братьев, о явлении которым воскресшего Иисуса Христа говорит святой Апостол Павел (1Кор.15:6), то, очевидно, большая часть их оставалась в Галилее (Мф.28:16). Здесь же находились только бывшие в Иерусалиме, которые очевидно все единодушно собрались здесь, чем и воспользовался Апостол Петр для предложения этому общему собранию христиан своего слова об избрании 12-го Апостола, вместо Иуды, предателя Господня, отвечая несомненно общим запросам на сие дело, требовавшее выяснения и само по себе.

⁵⁰

Речь Апостола Петра пред избранием 12-го Апостола замечательна во многих отношениях. В ней он прежде всего выясняет значение Иудина предательства, как дела долженствовавшего совершиться необходимо и как предсказанного в Писании, через богодухновенные слова Давида, которые и приводятся далее (в 20 стихе). И Сам Иисус Христос сказал, что хотя Ему надлежит пострадать, однако горе тому человеку, через которого Он предается (Мф.26:24), так как предательство это было сознательное, виновность которого в особенности усугубилась тем, что он являлся вождем других в деле предательства, а не простым участником, действовавшим по примеру других или по страху пред другими. Мало того, он предал своего Божественного Учителя коварно, через знак любви (целование), указав Его тем, которые взяли Его тайно (ночью), во время молитвы, когда все великое и святое вдруг было попрано всячески, так что Сам Иисус Христос, будучи воплощенною любовию, сказал, что пришли взять Его с дреколиями, как бы разбойника (Мф.26:55).

Замечательно обращение Апостола к христианам: «мужи братия», показывающее, как близки были Апостолы к прочим верующим. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, ссылкою на пророчество Апостол Петр «как бы утешал верующих в тяжком обстоятельстве, как бы говоря, что в этом событии нет ничего странного, что оно уже было предсказано». О вдохновении же царя Давида от Духа Святого при написании псалмов засвидетельствовал Сам Иисус Христос (Мф.22:43); срвн. (2Петр.1:21); (2Тим.3:16).

⁵¹

О причислении Иуды к 12-ти Апостолам Петр говорит, очевидно, для возбуждения сожаления о сем, как немало тревожившем всех их, ибо несомненно глубокое падение предателя и его страшная смерть не могли не возбуждать тяжелых помышлении. Кроме того, это могло подавать повод к соблазну и даже к нареканиям. Возникает вопрос: если ведома была предательская изменчивость Иуды, то зачем было причислять его к 12-ти и в особенности избирать в хранители достояния (Ин.12:6)? Несомненно, у Господа была к сему особенная цель и невозвратно погибельный Иуда несомненно должен был служить орудием к исполнению какого-либо глубокого мудрого плана Спасителя. Вот что между прочим говорится о сем у одного из наших толковников: «жребий служения Иуды был жребием свидетельствования сторонника врагов Иисуса и предателя Учителя своего. Если бы одни только верные свидетельствовали о высокой чистоте жизни Господа, Его учения и намерений, то в них можно было бы видеть друзей и соучастников. Враги Господа кроме Иуды не могли желать лучшего свидетеля на суде, но даже и ценою золота ничего не извлекли для себя от корыстолюбивого предателя и по необходимости должны были подкупать других лжесвидетелей» (см. у Протоиерея Полотебнова, стр. 42 и 43). Замечательно выражение об Апостольском служении, как жребий. Это выражение заимствовано из обычая Евреев решать некоторые дела метанием жребия (так, напр., об одежде Иисуса Христа метали жребий: (Мф.27:35)). Жребий по-гречески зовется κλήρος, посему и все причисленные к священному служению называются «клириками», а совокупность их – «клиром».

⁵²

Сообщение Апостола о смерти Иуды очень характерно. Он не говорит об общеизвестном удавлении Иуды (Мф.27:5), но сообщает, что он низринулся (с дерева, на котором повесился), причем у него (еще живого) расселось чрево и оттуда выпали внутренности. Этот смертный ужас, конечно, должен был поразить слушателей страхом ужаса, хотя многие из них и знали это. Обращая затем внимание на алчность Иуды, Апостол как бы самому Иуде приписывает приобретение на 30 серебренников (около 45 рублей), полученных им за предательство, земли, причем цену называет «неправедною мздою», потому что продают то, что принадлежит кому по праву. А здесь раб продал Владыку, лукавый ученик – Божественного Учителя. Нехорошею мзду эту нашли и Еврейские начальники, а потому, когда Иуда бросил им ее, сказавши, что он предал им неповинного, то они не могли взять ее, чтобы положить в церковную сумму, хотя говорили только, что это невозможно потому, что «эта цена крови» (Мф.27:6–7), умалчивая о том, какая эта кровь, и зная хорошо, что эта кровь действительно была неповинная.

⁵³

Упоминание об общеизвестности всего этого Иерусалимлянам Апостол может быть делает для успокоения умов верующих, смущавшихся предательством Иуды, ибо все дело это, взятое в целости, ясно Доказывает, что гнусный изменник потерпел достойное воздаяние. При том же навсегда живым памятником этого явного для всех Божия наказания предателя служит земля та, именуемая Акелдама, землею (невинною) крови, которую Евреи купили на предательскую сумму у одного горшечника для погребения странников (всякого рода), которых некому и не на что было хоронить (Мф.27:7); срвн. (Исх.26:21); (Быт.4:10–11). Землю эту и теперь показывают около Иерусалима, на юго-восток в долине сынов Гинномовых (см. у Норова, кн. 1, стр.255). Что касается до вводного замечания: «на отечественном их наречии», то, очевидно, это сделано Лукою для Феофила как не знавшего Еврейского языка того времени. Ввиду всемирного назначения священных сказаний такие вставочные замечания делались нередко и Евангелистами (Мк.3:17; 5:41; 7:11:34); (Ин.1:41). Должно сказать еще, что толковники обращают внимание и на то, – кто дал название сему месту? Евреи! Следовательно, они же должны быть и первыми свидетелями всего совершившегося над Иудою, во славу Христову.

⁵⁴

Пророчества об Иуде приводятся не непосредственные, но отдаленные, преобразовательные. Они взяты из так называемых Мессианских псалмов, в которых находятся пророчества об Иисусе Христе, как страждущем от врагов, из числа коих и был важнейшим Иуда, почему Апостол Петр вместо многих говорит об одном враге, что место его будет пусто (по псалму 68), чем выражается высшая степень гнева Божия и наказания – срвн. (Ис.84:10–15), и что достоинство его приимет другой (по 108 псалму). Для Апостола Петра, в данном случае, особенно важно было последнее псаломское слово, чтобы, опираясь на него, как слово Божие, предложить избрать другого Апостола в число 12-ти вместо изринутого из этого числа Иуды. Но немаловажное значение имеет и первое, в смысле опустения места, требующего заместителя, который приходил бы на него, наблюдал бы за ним, как своим достоянием, подлежащим его начальствованию. Все эти понятия о таковом занятии места в Греческом языке выражаются одним понятием «епископства», а по Русскому переводу «достоинства». Но так как здесь идет речь о достоинстве духовном, то можно сказать, что здесь впервые употребляется это слово в отношении к служению в Церкви Господней высших ее представителей.

⁵⁵

Одно из первых условий избрания в число 12-ти Апостолов – сопребывание с Апостолами во все время жизни Иисуса Христа. Сопребывание с Апостолами делало избираемого равного им по всему тому, что с ними было, и по опытному познанию Господа в деле и учении. Таким образом, научение избираемого через живое сопребывание со Христом и верующими в Него вот первое достоинство, которым обусловливается избрание в число 12-ти Апостолов. А так как это сопребывание продолжалось около 3½ лет, то и время это указуется, как достаточное ручательство достаточно испытанной надежности в верности Христу избираемого. Если таковой был верен до сих дней, когда еще не сошел Дух Святой, как Утешитель и Дух истины, научающий всему, то понятно, что избираемый тем более будет верным и добрым строителем в доме Божием при явлении ему лично наибольших сил и дарований. Посему, как предложение Апостола Петра об избрании 12-го Апостола должно считать богодуховенным, так и первое условие сего избрания премудрым и выраженным не по личному только желанию, но и по общему всех 11-ти Апостолов единодушию, о котором и говорилось раньше, наипаче же – по соизволению Божию, чтобы полнота Апостолов до дня сошествия Святого Духа была совершенною, как совершенно число 12-ти истинных сынов Израиля.

⁵⁶

Определеннее обозначая время общественного служения Иисуса Христа, а вместе и Апостольского их сопутствия Христу, избравшему их вскоре по крещении, Апостол указывает, как пограничные пункты: крещение Иоанново и вознесение. Но так как все это предлагается для того, чтобы избранный был самоличным свидетелем всех важнейших событий в жизни Иисуса Христа, то о воскресении Христовом, как наибольшем из всех событий, Апостол говорит особливо, требуя, чтобы избираемый в особенности был самоличным свидетелем этого всерадостнейшего события, которым утвердились души многих и могут впредь утвердиться, слыша слово о сем от самовидцев, тем более, что во время явлений Воскресшего Апостолам даны и некоторые особливые дарования («вязать и решать», а также «крестить и проповедовать»). Таким образом, Апостол более всего выдвигает живое предание, как имеющее особенную ценность в Апостольстве. И Сам Иисус Христос заповедовал Апостолам, чтобы они были свидетелями о Нем и в частности о Его воскресении. «Кто явится достойным свидетелем о том, что евший и пивший с ними и распятый Господь восстал, тому гораздо более можно и должно поручить свидетельствовать и о прочих событиях, потому что искомым было воскресение, так как оно совершилось в тайне, а прочее явно». (Феофилакт; срвн. Златоуста).

⁵⁷

Избранию во Апостола, предшествовало представление двух достойных кандидатов, указанных, как говорит святой Иоанн Златоуст, не Петром, а всеми. («Не Петр поставил их, но все»). В этом сказалось и общее единодушие и полное взаимное согласие, а также и то, что предложение Апостола Петра отвечало общей потребности Церкви и желанию всех. Из числа набранных Иосиф, сын (вар) Савы, очевидно, был более молодой. Он носил, кроме Еврейского имени Иосифа еще Римское имя, созвучное с Еврейским: Иустус (справедливый). Другой избранник, Матфий, по преданию происходил из колена Иудова и родился в Вифлееме; а воспитан был в Иерусалиме, под руководством святого Симеона Богоприимца. Хотя в Евангелиях и не говорится о сих предизбранниках, однако несомненно они удовлетворяли тем основным требованиям, которые были предуказаны Апостолом Петром. Многие полагают, что они оба были из числа 70-ти учеников Господних. Блаженный Феофилакт вопрошает: «почему поставили немногих?». И отвечает: «чтобы не вышло большего нестроения, при том же и дело касалось немногих».

⁵⁸

Молитва пред избранием Апостола показывает, что верующие весьма важное значение придавали сему делу, что показывает и содержание молитвы, изреченной вероятно Апостолом же Петром. Исповедуя Господа Иисуса Христа «Сердцеведцем», они просили Его, чтобы Он Сам избрал одного из двух, показавши это наглядно (через жребий). По изъяснению преосвящ. Михаила, здесь явлено двоякое действие человеческое и божеское. Апостолы и общество верующих предизбрало двоих из среды своей. Господь же, по молитве их, указал одного из них для сопричисления к лицу двенадцати Апостолов. По слову Иоанна Златоуста, Господь Иисус Христос, как при жизни Своей на земле избрал Себе Апостолов, так и теперь, хотя Он вознесся на небо, но обещавши всегда пребыть в Церкви Своей, должен Сам избрать и двенадцатого Апостола. Наименование Христа Сердцеведцем было особенно свойственно Петру, как испытавшему на себе оное, почему он нередко говорил, что Иисус Христос «все весть» (Ин.21:17); срвн. (Деян.15:7).

⁵⁹

Выражение «принять жребий служения и Апостольства» в данное время имело буквальное значение, так как с условным получением жребия получалось избрание в служение Апостольское, т. е. быть благовестником Христова Евангелия, чего лишился Иуда по своему отпадению от избрания, подобному тому, по которому отпал от своего достоинства и первейший отступник от Бога, вслед за которым должен был пойти в преисподнюю и Иуда, предатель и изменник Спасителю Богу. Толковники древние вопрошали: «почему Апостолы предпочитают избрание посредством жребия?». И отвечают: «они еще не считали себя достойными того, чтобы самим сделать выбор, а потому и хотят узнать (о сем выборе) посредством какого-нибудь знака. И Дух Святой еще не сходил на них. И жребий имел важное значение» (Златоуст, Феофилакт). В решении по жребию видели в Ветхом Завете действие Самого Бога (Лев.16:8); (Числ.17:1; 34:13); (Нав.14:2); (1Цар.10:20).

⁶⁰

Бросание и падение жребия показывает, что действие это совершалось приблизительно так, как о сем говорится в (1Пар.24:5; 25:8); срвн. (Притч.16:33), а именно: в сосуд клались жребии с именами избираемых. Сосуд встряхивался и чей жребий выпадал первый, тот считался избранным. В качестве жребиев употреблялись листочки бумаги, дощечки, и камешки. Некоторые толковники, имея в виду то, что сопричисление Матфия к одиннадцати выражено по-гречески таким словом (глаголом), которое в своем корне имеет значение избрания посредством камешков (употреблявшихся для подачи голосов), полагают, что и здесь было избрание таковым же способом. Но это только слововыражение, которое потом и заменяется во всех переводах иным, что подлинное значение греческого слова вполне понятно только в Греции, где употреблялся именно этот способ, а между тем в Иерусалиме был иной способ. Избранный к одиннадцати Апостолам оказался потом вполне достойным своего избрания. Матфий проповедовал потом в Иудее и Эфиопии, но скончался в Иерусалиме, будучи побит камнями. Он ублажается Церковью 9 августа. Иосиф же, или Иуст, был епископом в Елевферополе (Иудее), где и скончался мученически. Память его почитается 30 октября.

⁶¹

День Пятидесятницы установлен был в память дарования закона на горе Синайской, что совершилось в 50-й день по исходе Евреев из Египта. А вышли они из Египта в день Пасхи, после внушения агнцев, закланных накануне субботы, т. е. в пятницу, когда предан был смерти «Агнец Божий, вземляй грехи мира». Посему в тот год праздник Пятидесятницы приходился на день после субботы, т. е. на воскресенье. Как один из величайших праздников (подобный Пасхе), он праздновался с особенною восторженностью (как праздник Кущей), ибо, кроме воспоминания о даровании закона, он был еще праздником плодов (Исх.16:1,10–11; 23:16); (Лев.23:15–16); (Числ.28:26); (Тов.2:1); (Втор.16:11).

Все лица мужеского пола (кроме детей и немощных), в праздник этот должны были находиться в Иерусалиме для молитвы. Посему понятно, как легко было собраться всем Апостолам в этот знаменательный день для молитвы общей, сделавшейся для них уже и привычною, в ожидании обещанного ниспослания Святого Духа. Нет сомнения, что вместе с Апостолами были здесь и многие другие христиане и в особенности Божия Матерь.

«В какой день дан закон (говорит блаженный Феофилакт), в тот же нужно было даровать и благодать Духа, потому что как Спаситель, имея понести снятое страдание, благоволил предать Себя на это страдание не в иное время, а в то, в которое закалали агнца, чтобы связать истину с самым образом, так и сошествие Святого Духа, по благоизволению свыше, даровано не в иное время, но в то, в которое дан закон, чтобы показать, что и тогда, и теперь законополагает Дух Святой. Так как в день Пятидесятницы сносили снопы новых плодов и разные лица сходились под одно небо: то в этот же день имело быть и то, чтобы начатки от всякого народа всех живущих под небом народов собирались в один сноп благочестия и по слову Апостольскому приводились к Богу».

⁶²

Явлению Духа Святого предшествовал шум, как бы от веяния сильного ветра, причем шум этот внезапно, но ясно и определенно несся с неба и распространился по всему дому, в котором находились Апостолы, т. е. где была Сионская горница. «Не ветер наполнил дом, а шум или звук, который верными сначала слышался отдаленным (с неба), потом приближающимся к месту их», которое и наполнилось им. «Только ход ураганов всегда горизонтальный. Но бури здесь на самом деле вовсе не было, здесь говорится только о бывшем шуме или звуке, и для объяснения его делается сравнение – указывается на гул и шум сильного ветра. Необычайный звук с неба, при тишине воздуха, как трубный глас (Евр.12:19), возвестил им об исполнении их единодушного желания. Этими словами указывается тот момент, когда верные, подняв свои взоры, увидали сходящие на них огненные языки» (у прот. Полотебнова, стр. 57). Гремели громы, сверкала молния и совершались другие страшные явления в природе, когда совершалось дарование закона при Синае. И здесь совершается нечто необычайное, но совершенно иначе. Не для того, чтобы устрашить долженствующих иметь участие в сем деле, но для того, чтобы обратить их достодолжное внимание на то, к чему они уже приготовились, а отчасти и для всех окружающих их. Домом у Евреев называлось все строение, принадлежащее домохозяину. Горница же была как бы на кровле (плоской). Поэтому распространение шума по всему дому должно представлять слышным здесь и вокруг повсюду, как и находящиеся в горнице были видимы всеми, кто находился около. Таким образом, явление великого шума могло быть сколь естественным выражением явления великой Божественной силы, столь же и необходимым для обращения на нее внимания верующих и всех, кто мог быть свидетелем сего славного и знаменательного явления Духа Святого.

⁶³

Сошествие Святого Духа на Апостолов было в виде отдельных частиц пламени, подобных языкам – срвн. (Ис.5:24), снисшедших на каждого из них. Святой Григории Богослов задавался вопросом: «почему Дух Святой, совечный Отцу и Сыну, явился в огне?». И отвечал: «Дух Святой является в огне потому, что Бог есть бестелесный, неизреченный и невидимый огнь, по свидетельству Павла: «Бог наш огнь поядаяй есть» (Евр.12:39). Бог называется огнем потому, что Им уничтожается ржавчина грехов. Об этом огне Истина говорит: «огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся» (Лк.12:49). Но Господь посылает на землю огонь, когда дуновением Святого Духа воспламеняет сердца плотских людей. Итак, Дух прилично явился в огне, потому что Он от всякого сердца, которое исполняет, отражает цепенение холода и воспламеняет оное к желанию своей вечности. А в огненных языках явился Он потому, что этот Дух совечен Сыну, а язык имеет особенную близость к слову. поскольку же слово произносится языком, то Дух явился в языках. Или еще: в огненных языках Дух явился потому, что Он всех, которых исполняет, соделывает пламенными и говорящими и могущими воспламенять слушающих» (в Беседе 30-ой). «Слышанный сильный шум есть образ могучей силы, которую имел сообщить Апостолам Дух Святой; шум с неба – образ того, что эта сила свыше (Лк.24:49); наполнение сим шумом всего дома и разделение каждому по языку – образ того, что все бывшие тут прияли Святого Духа; языки – образ того, что язык или слово и вообще речь приявших Духа будут проникнуты и управляемы Сим Духом; языки огненные – образ речи пламенной, попаляющей все нечистое и неправое, все сопротивляющееся ей» (см. у преосвящ. Михаила, стр. 48–49; срвн. Григория Богослова Беседы 4:17). Почивание (или сидение и излияние) Духа Святого на всех, кто был в собрании том, показывает, что это было не моментальным озарением, но действием, пребывшим на всю жизнь. О том же говорит и слово «исполнишася».

⁶⁴

Исполнение всех Духом Святым должно понимать в смысле совершенного облагодатствования всех, получивших дар Духа Святаго. Они наполнились Им в такой полноте и совершенстве, в каком каждый сосуд может наполниться. «Не просте прияша благодать, но исполнишася», говорит святой Иоанн Златоуст, причем делает намек, что этого исполнения Духа Святаго не лишился и тот (Иуст), который не был избран в число 12-ти Апостолов, равно как и другие, бывшие здесь, христиане. «Дух Святой сообщался верующим и в Ветхом Завете, дарован был и Апостолам, во время пребывания с ними Господа на земле. Он действовал и в верующих, современниках Господа (Крестителе Иоанне, Елисавете, Захарии, Симеоне и других), но в такой полноте и обилии даров Он не сообщался никогда и никому прежде, как теперь, и в смысле этой-то полноты и надобно понимать здесь выражение: «исполнились все Духа Святаго» (у преосвящ. Михаила, стр.49). Это наполнение верующих Духом Святым святой Григорий Богослов называет «сопребыванием и сожительством». По слову же Кирилла Иерусалимского, «верующие здесь крестились и облеклись душою и телом в божественное и спасительное одеяние». Внешним выражением этой внутренней полноты было нужное тогда говорение на других языках, неизвестных прежде говорившим на них, о чем и предсказывал Иисус Христос (Мк.6:17). Это было удостоверением в совершившемся исполнении обетования о ниспослании Духа Святаго и видном как для самих говоривших на неизвестных прежде языках, так и в особенности для слышавших их. Но этот чрезвычайный дар, как и другие особливые дары (1Кор.14:22), совершался лишь временно и настолько, насколько было дано каждому, по особливому дарованию Духа Святаго. «Какое сравнение между долговременным их неведением и между этою всеобъемлющею, многостороннею, необычайною, внезапною силою говорить на всех языках» (говорит святой Кирилл Иерусалимский). «В этом чудном событии преобразовательно представлялось учениками Господа, славящими Бога на разных языках, все будущее человечество, которое, входя и войдя в Царство Христово, на разных языках будет славить и воспевать пречестное и великолепное имя Отца и Сына и Святаго Духа» (см. у преосвящ. Михаила стр.51).

⁶⁵

Дар языков был необходим Апостолам для проповеди их всем народам, говорящим на разных языках. Но в то самое время были в Иерусалиме (ради праздника) люди из всех стран и из всех народностей. Таким образом, действие дара языков могло начаться тогда же. Потому-то этот дар и был обнаружен Духом Божиим прежде других. «Как во время столпотворения один язык разделился на многие, так и теперь многие языки соединялись в одном человеке, и один и тот же человек, по внушению Духа Святаго, стал говорить и на Персидском, и на Римском, и на Индийском, и на многих других языках» (Феофилакт). От всех этих народностей пришли тогда по преимуществу Евреи рассеяния, которые, по особливому Промыслу Божию, долженствовали возвестить о Христе Спасителе всем народам. Были с ними и природные представители разных народов, в разной мере, присоединившиеся к истинно верующим в Бога и именовавшиеся «прозелитами», из которых иные пребывали и подолгу в Иерусалиме, как для ознакомления с верою истинною, так и для служения Богу, за что Дееписатель называет их «людьми набожными». Таковыми могли быть и те из Евреев, которые, проживши много лет в разных далеких странах, под старость приходили в Иерусалим, чтобы здесь в священных местах сложить кости свои, как это делают и многие современные Евреи. Ито касается до всех народностей, то понятно, что здесь Дееписатель говорит только о тех народностях, которые были известны тогда, которые он потом и перечисляет (в ст.9–11).

⁶⁶

Чудный шум от дивного дыхания бури не мог не слышаться праздничною неисчислимою народною массою, тем более что многие могли видеть и огненные языки. И вот, многотысячная, разноязычная толпа окружила христианский дом, и здесь каждый из приблизившихся услышал новое чудо: Галилеяне говорили пред каждым народом на его наречии. Если от шума масса пришла в волнение, то как должно было поразить это чудное дарование говорить пред каждым на природном его языке? Говорили же они о великих делах Божиих, совершившихся теперь и недавно, зная, что эти дела для всех имеют интерес (Лк.24:18) и влекомые к тому Духом Божиим (Деян.2:4:11). Так как в числе собравшихся были и резко, и немного только разнившиеся по языку, то Дееписатель все языки называет «наречиями», как бы следуя в этом за самими теми, которые слышали свое наречие со всеми теми его особенностями, которые отличают его от других и которые бывают понятны только родившимся среди говорящих тем языком. Из сего открывается, что иноязычная речь Апостолов не только была понятна разным людям, но и приятна, как речь вполне родная, вполне совершенная. «Сколько лет, при помощи грамматики и других наук, нужно на то, чтобы обучиться хорошо говорить только по-Еллински, и не все говорят одинаково. Но Дух Святый научает многим вместе языкам, каких вовсе не знали наученные Им» (сказал святой Кирилл Иерусалимский). «По действию Духа они чудодействовали в произнесении (иноязычных) гласов» (говорит святой Григорий Богослов).

⁶⁷

Изумление и удивление поражало видевших чудо сказания на иных языках. Чудо это будет поразительным и вековечно. Оно в то время еще усугублялось и тем, что большинство Апостолов было из Галилеи, жители которой не славились просвещением, почему даже были в некотором презрении (Мк.14:70). Изумление было всеобщим и настолько сильным, что невольно все старались понять и разуметь друг от друга: как и почему совершилось это? И вот, здесь прежде всего открывалось, что говорящие теперь на разных неведомых им языках (Мф.26:73) почти все Галилеяне, которые обычно говорили только на своем природном Еврейском языке, с некоторыми примесями говора соседних Арамейских и Сирских наречий. Жившие в Иудее говорили более чистым языком, но в это время и представители просвещенных Иерусалимлян как бы не узнавали Галилеян, ибо и они слышали Апостолов говорящими так, как говорят они, природные Иудеи, а не удаленные от центра просвещения обыкновенные жители темной Галилеи. Так именно могли говорить вместе с другими бывшие здесь Иудеи (упоминаемые в стихе 9-м), также пораженные и изумленные даром языка, одинаково для всех чудным, необычайным и поразительным.

⁶⁸

Разноязычные люди слышали от Апостолов каждый свое наречие. Посему у некоторых возникала мысль о том, что Апостолы говорили на одном наречии, а в умах слушателей раздавались разноязычные речи. Опровергая это, святой Григорий Богослов учит: «каждый слышал их говорящих: остановись здесь ненадолго и подумай, как разделить речь. Ибо в речении есть обоюдность, устраняемая знаком препинания. Так ли слышали каждый па своем наречии, что, так сказать, глас исходил один, а слышны были многие гласы, по причине такого сотрясения в воздухе, или яснее скажу, из одного гласа происходили многие? Или, остановившись на слове «слышал», слова: «говорящих своими гласами» отнести должно к последующему, чтобы вышел смысл: произносящих гласы, которые были свои для слушающих, а сие значит: гласы многоязычные. С последним я более согласен, потому что первое было бы чудом, которое относилось бы более к слушающим, нежели к говорящим, которых и укоряют, что они пьяны» (см. Творения Григория Богослова, стр.20–21).

⁶⁹

Перечисление слушателей Апостольских в день сошествия на них Святого Духа по их народностям показывает, что языки, на которых говорили Апостолы, не могли казаться похожими на языки этих народностей, ибо в языках Парфян, равно как Мидян и Еламитов, не было почти ничего общего с Еврейским языком, как в Иудейском его говоре, так и в Галилейском. То же самое можно сказать и о языках народов, живших в Месопотамии с языками Каппадокии, Понта и Асии, где говорили разными Греческими наречиями, между тем Парфяне, Мидяне и Еламиты говорили наречиями древних Парсов, как жители Месопотамии на Сиро-Халдейских наречиях, более близких к Еврейскому языку, но только не в Галилейском его наречии. Что касается до географического положения тех областей, откуда были первые слушатели богодухновенных благовестников, то Дееписатель сначала указывает па отдаленную Парфию, считавшуюся почти недоступною, и переходит к ближайшим областям Месопотамии, а потом, остановившись, как бы на центре, где происходит событие (т. е. Иудее), переходит к другим, тоже далеким, странам западным (по отношению к Парфии). Далее же он переходит к юго-западу (к Египту и Ливии) и оттуда как бы снова возвращается на восток, к Аравийскому полуострову и к острову Криту, причем и опять, как на некоторый центр, указывает на Рим. Этими всеми местностями обнимался почти весь тогда известный мир, который в лице своих представителей и слышал тогда всемирную проповедь на всех языках тогдашнего мира.

⁷⁰

Кто именно были слушатели Апостолов в день сошествия на них Духа Святаго, Дееписатель не называет. Но история вселенской Церкви сохранила благодарно эти имена, которые и чтутся свято в тех местах, от коих были, так сказать, представители.

Что касается до Иудеев и прозелитов, о которых говорится здесь, то хотя это замечание ближайшим образом касается бывших из Рима, однако нужно полагать, что таковые, т. е. Иудеи и прозелиты (верующие из других народностей), были и от лица других пародов и мест. Одни из прозелитов носили название «прозелитов врат», как не входившие вполне в число верующих. Они соблюдали только семь заповедей Ноя. Другие же именовались «прозелитами правды и завета». Эти обрезывались и соблюдали весь закон Моисеев. Как те, так и другие, конечно, были достаточно осведомлены о Мессианских ожиданиях верующих, а потому они могли быть особенно восприимчивыми к глаголам Божиим, изрекаемым чрез вдохновенных Апостолов.

⁷¹

Слушатели Апостольские, конечно, сами сказали о себе, откуда они. Так и записал это Дееписатель, сказавши при сем и о том, что существенное слышали эти разноязычные люди, а именно: глаголы о великих делах Божиих, т. е. славы, хвалы и благодарения Богу за те дары великие, которых удостоились Апостолы тогда и коих раздаяния были свидетелями во Христе Иисусе, как главном виновнике всего того, что совершилось как в судьбе их, так и в деле устроения спасения всех людей всего мира. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «они не просто говорили, но говорили нечто дивное; и потому справедливо эти люди недоумевали, так как никогда еще не было ничего подобного». Здесь было для многих удивительно все: и форма речи (родной для слушателей), и приятное содержание о любви и бесконечном милосердии Божием к грешному человечеству, а также и о взаимном братстве, ради водворения которого воплотился, страдал, умер и воскрес Единородный Сын Божий – Господь Иисус Христос. Что в отдельности представителям разных народностей говорили многие Апостолы, то для Иудеев потом сказано было Апостолом Петром.

⁷²

Изумлялись все говорению Апостолов на разных языках. И это изумление будет вековечным для людей, ищущих истинных основ сего чуда Божией благодати. Люди же легкомысленные, недолго думая, будут находить разные пустые объяснения, одно из которых сделано было и тогда некоторыми представителями грубой толпы, которые, с своей точки зрения, не понимая говоримого Апостолами, решили, что они пьяны от сладкого вина, вкушение которого отчасти входило в Еврейское совершение некоторых праздников, например, бывшего в месяце Тисри (сентябре), во время топтания винограда, неперебродивший сок которого бывает сладкий, но не опьяняющий. Таким образом, клеветники изрекли ложь самую несообразную.

Вопрошавшие же: «что это значит?», очевидно, люди благонамеренные и даже набожные (ст.5), догадывались, что это событие необыкновенное и были уверены в том, что последует и его разъяснение, что вскоре же и было исполнено Апостолом Петром. Блаженный Феофилакт пишет: «как в то время, когда Господь изгонял бесов, враги Его хотя и понимали и видели эти чудесные действия, но, вместо должного прославления, оклеветали Господа в том, что Он совершал их силою вельзевула: так и теперь, не имея возможности отрицать чудесность и сверхъестественность языков, они дерзнули унизить чудо до опьянения, которое и природного языка лишает. Но посмотри, что устрояет Бог? Иудеи отказались бы войти и послушать, если бы не подозревали, что это клевета. Господь допустил клевету, чтобы собрать многих (слушателей)».

⁷³

В замечательной речи Апостола Петра дастся ответ на клевету хульников, а потом разъясняются и все недоумения о совершившемся чрез обстоятельное раскрытие учения о сошествии Святаго Духа и об устроении дела спасения чрез Иисуса Христа. Достойно внимания и то, как Апостол приступил к речи и как он говорил ее. Он встал, вместе с ним встали и прочие 11 Апостолов. И вот, возвысивши голос, он сказал: мужи Иудейские.,, В предстоянии Апостолов святой Иоанн Златоуст видит то, что прочие Апостолы сосвидетельствовали ему, а он служил устами всех. Говорил же громко «по великому дерзновению», которое сказалось и во внутренней силе речи, ее ясности, вразумительности и положительности. В приступе речи он делает обращение к жителям Иудеи и в особенности Иерусалима, приглашая их к полному вниманию и запоминанию того, что он будет говорить. Здесь видно особливое достоинство вдохновенного свидетеля Христова, которым должен был сделаться Петр по завещанию Христову (Деян.1:8), а также благородная ревность защитника против грубой клеветы, устраняемой кратко, но решительно и твердо. Конечно, Петр говорил эту речь по-Еврейски, так как этот язык был более понятен, не только для жителей Иерусалима и Иудеи, но и для многих из тех далеких пришельцев, к которым он обращается в конце речи и которые между собою говорили туземными наречиями.

⁷⁴

Опровергая клевету одним из естественных доводов, что для пьяного состояния совсем неподходящий теперь час великопраздничного утра–третий (от восхода солнца), Апостол сейчас же дает и истинное объяснение состояния Апостолов, показывая, что с ними совершилось то, о чем предсказал пророк Божий Иоиль, книга пророчеств коего была написана почти за 800 лет до того времени и которую Евреи чтили, как богодухновенную. Блаженный Феофилакт очень одобряет эту ссылку Апостола Петра на предсказание пророческое. «Ссылается не на Христа именно, что Он, после того как был распят и восстал, обещал Апостолам этот дар. Если бы Петр сказал это, то испортил бы все; хотя это и могло доказать Божественность Христа, но показалось бы невероятно Иудеям. Вопрос же в том, чтобы поверили тому, что говорится; а то, что показалось бы невероятным, заставило бы их поколебаться. Этих недоумений ничто не в состоянии разрешить, кроме пророческого свидетельства. Итак, когда возникает какой-нибудь сомнительный вопрос, не прибегай к рассуждениям. Рассудочные обсуждения так же опровергаются, как составляются; а глас Божий кто разрушит? Рассуждение разрушается; Писание не разрушается». Некоторые толковники, обращая внимание на то, что Апостол Петр говорит о говоривших на разных языках, отделяя их от себя, полагают, что они продолжали говорить и во время речи Петра. Но такого непорядка нельзя допустить в виду того, что Дееписатель представляет говорение речи Апостолом Петром торжественное (при стоянии других Апостолов). Отделен же он от других, как замещающий их.

⁷⁵

Излияние Святого Духа было предсказано пророком Иоилем не столь определенно, а именно: он говорит, что это будет «после». Апостол же, применяя оное к временам христианства, говорит о более определенном времени – о «последних днях», под которыми разумелись христианские времена, как дающие полноту благодати. Кроме того, там у пророка (Мих.4:1); ср. (Ис.2:3) говорится о излиянии Духа вообще, здесь же говорится об излиянии от Духа разных даров – на всякую плоть, т. е. на все, что имеет соприкосновение с искуплением, совершенным Иисусом Христом, прежде всего касающимся людей, но потом и всех тварей, ждущих «свободу славы детей Божиих» (Мф.24:23); срвн. (Рим.8:21); (Гал.5:13). Из даров Духа здесь детям усвояется предведение, юношам видения, а старцам сновидения; ибо дети не знают многого и настоящего, при излиянии же даров Святого Духа будут знать и будущее (которое и знают христианские дети). В юности восприимчивее внешние чувства, поэтому им обетования видения. В старости же более живут внутренними чувствами; поэтому им обетования – сновидения. «Обрати внимание на то, как разнообразно дарование Святого Духа (говорит блаженный Феофилакт). Один, имея благодать Духа, пророчествует; другой, неспособный на это, получает дар видений. На одних благодать изливалась во сне, а на других наяву». Излияние вообще есть образное выражение обилия даров Святого Духа. Сам Иисус Христос сказал, что верующие в Него будут источать реки воды живой (Ин.7:38–39). Книга Деяний Апостолов полна свидетельств о сем. А вся история Церкви хранит множество сказаний о сем.

⁷⁶

Излияние Святого Духа на рабов Божиих, очевидно, сказано для выражения полноты разнообразия лиц, которым будут разлиты дары Святого Духа, а вместе и для напоминания о том, что не одни Евреи, но и «всякая плоть» (17 ст.) приобщится к этим чудным дарованиям, почему не лишены будут и рабы (по точному выражению пророка), о которых в Ветхом Завете не сообщается, чтобы они были когда-либо носителями особых даров Святого Духа. В Царстве же Мессии–Спасителя «несть раб, ни свобод, несть мужеский пол, ни женский», посему нет здесь разнствия и в излиянии чрезвычайных даров Святого Духа на рабов и рабынь со свободными. Не по внешнему состоянию, а по внутреннему расположению подаются дары Духа (1Кор.12:4–11). По изъяснению одного из наших толковников (прот. А.Полотебнова), «Апостол, приводя слова пророка Иоиля, как бы так говорит Иудеям: дар языков, открывшийся в обществе мужей, юношей и жен, поражающий вас, – очевидное знамение наступления Нового Завета, о котором предсказано, что на всех тогда излиется Дух Святый (кто будет тогда истинным рабом Божиим), и все тогда будут пророчествовать; сошествие Духа сопровождал огонь и шум небесный, собравший вас и поразивший вас, – вот новое знамение, что уже наступило Царство Мессии, о чудесных небесных и земных явлениях которого предсказано Иоилем вместе с пророчеством о Духе Святом, излияние от Которого окончится временем всеобщего страшного переворота во вселенной».

⁷⁷

Чудеса на небе и на земле здесь по преимуществу указаны те, кои имеют быть в конце последних дней, пред всеобщим судом над миром, отчасти же те, кои будут совершаться и раньше, как временное наказание за упорное отвержение истины и в особенности за противодействие ее распространению и за насилия над благовестниками веры в Господа Спасителя. Небесные чудеса, очевидно, указываются в словах: «солнце превратится во тьму» – ср. (Мф.24:29). Земные же знамения – это кровопролития, всякого рода огненные бедствия и пожары, которые вскоре же постигли жителей Иерусалима, при полном его завоевании и разрушении, после восстания Евреев против Римского владычества. Для упорных Египтян употреблены были казни, в числе которых была и тьма, была и кровь, был и огонь с громом (Исх.7:4,17; 9:23–24). И «курение дыма» было в Ветхом Завете выражением особого гнева и наказания Божия противникам (Ис.9:18–19). Поэтому слушатели должны были понять, к чему приводил Апостол эти слова пророка, имевшие не близкое отношение к современному обстоятельству, как поучительные для слушателей в их дальнейшей участи, как и в судьбе всего мира, долженствующего внимать прилежно к всеобщим определениям Господним.

⁷⁸

О превращении солнца во тьму и об изменении луны почти сими же словами говорит Сам Иисус Христос, относя эти чудные явления к концу последних времен (Мф.24:29 и далее). На образном языке священных писателей – это есть выражение величайших бедствий, о которых Иисус Христос сказал, что скорбь будет тогда столь великая, что такой не было и не может быть (Мф.24:21). А по скорби дней тех наступит величайший день торжества Господня. У пророка этот день называется великим и страшным, Апостол же именует его «великим и славным», обращая наибольшее внимание на ту славу, в которой явится тогда Господь (Мф.25:31) и которою будут прославлены верующие в Него, имея в виду, что о муках грешников сделано достаточное предуведомление. Заканчивается пророчество весьма поучительным заключением, что тогда, в Мессианские времена, спасется всякий, кто будет призывать Господа, т. е. Спасителя Иисуса Христа, «кто призовет не просто, но с усердием, при хорошей жизни, с должным дерзновением» (блаженный Феофилакт). Как бы разъясняя это, Апостол далее говорит о спасении всех, кого призовет Сам Господь Бог (ст.39). Таким образом, спасение в полноте и совершенстве зависит сколько от простирающего к Богу свои руки с детскою любовью к Нему, столько же и от Его всегда отечески распростертых и готовых с любовью принять в Свои объятия божественных и всесильных и могущественных рук. Призыв всех обратиться ко Господу сказан был в речи Апостола Петра. Он раздается ныне и будет раздаваться вековечно. Посему и обращение ко Господу всех должно быть постоянным, «пока войдет полное число» (Рим.11:25).

⁷⁹

Переходя к учению об Иисусе Христе, Апостол предлагает слушателям выслушать его с особым вниманием, что обусловливалось как важностью предмета, так и тем отношением (недоброжелательным) к Иисусу Христу, которое можно было предположить у многих слушателей, в особенности из числа той партии, которая так легкомысленно отнеслась и к состоянию Апостолов. Чтобы иметь успех, Апостол называет Иисуса Христа тем обычным Его Названием, которым называли Его неверующие (Иисусом из Назарета), но сейчас же переходит к тому, что говорит о Его Божественном достоинстве, т.е. к великому множеству Его дивных дел, чудных знамений и великих чудес, ссылаясь на знакомство со всем этим самих слушателей, неотвратимо долженствовавших признать, что все это творил чрез Него Бог. Вопрос же о Самом Иисусе Христе, по существу Его, пока оставляется. «Не говорит: Он Сам сотворил, но: «Бог чрез Него», для того, чтобы скромностью лучше привлечь их» (Златоуст) и «чтобы не сказать Иудеям вдруг того, чего еще не могли они принять» (Феофилакт). Обращался же Апостол по преимуществу в Иудеям потому, что они более других знали о чудесах Христовых и потому в рассказах о них могли сделаться, так сказать, вольными и невольными соучастниками в благовестии о Христе пред лицом множества людей, собравшихся со всего мира, как сами бывшие очевидцами многих чудес Христовых, несмотря на недоброжелательство к Нему. Так некогда свидетельствовали о Христе Самаряне, говоря: «сами слышали и узнали, что Он истинно Спаситель мира, Христос» (Ин.4:42).

⁸⁰

О распятии Иисуса Христа евреями Апостол Петр сказал не вдруг, но достаточно подготовив их к тому. О предведении Божием о сем, равно как о предательстве и наконец об убиении Иисуса Христа руками беззаконных, т. е. языческих воинов, пригвоздивших Его ко кресту, – должно смотреть как на проповедь о Христе распятом нас ради, для спасения нашего; но отчасти во всей постановке этого сказания нельзя не заметить некоторой доли благоразумного желания разложить вину смерти Господа на многие обстоятельства, чтобы не отвратить от своего дальнейшего слова слушателей, наиболее, чем когда-либо, приготовленных и потому достойных того, чтобы щадить их в вине шире, нежели общенародной. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «Апостол говорит здесь почти теми же словами, как Иосиф, который так же говорил своим братьям: не бойтесь, не вы меня предали, но Бог меня послал сюда (Быт.45:5). А так как он сказал, что на это воля Божия, то, чтобы не сказали: «значит, мы хорошо поступили», он предупреждает эту мысль тем, что присовокупляет: «руками беззаконных убили». Здесь намекает на Иуду или говорит здесь о Римских воинах, выражая такую мысль: не просто убили Его, а чрез посредство беззаконных людей. Вместе с тем показывает, что они не в силах были бы сделать это, если бы Бог не попустил и вам не предал Его». Но так как воины были люди подначальные, слепые исполнители приказаний, то здесь под «беззаконными» разумеются и Римские правители, осудившие Господа, по незнанию существенного содержания закона Божия, как достаточно ясно и содержательно учившего о Христе Спасителе – во множестве пророчеств, содержащихся в законе Моисеевом, в книгах пророков, в псалмах, раздававшихся не на реках только Вавилонских, но и во всех краях Римской империи.

⁸¹

О воскресении Иисуса Христа говорится тоже приспособительно к восприятию сего великого учения немощными в вере Иудеями, а именно, как совершившемся силою Божией, хотя Иисус Христос говорил, что Он имеет власть положить жизнь Свою и опять восприять ее (Ин.10:17). Замечательное здесь находится выражение о необходимости воскресения Христова, а вместе и о невозможности смерти держать в своих узах Христа, Которого она неизбежно должна была освободить из своих пределов, как жена родильница не может не родить находящееся в ней живое существо, ибо Христос был жизнь (Ин.5:26): как же было не расстаться с этою жизнью и источником жизни – смерти? Эта мысль многоразлично выражается в пасхальных песнях. Здесь она дается в словах «расторгнув узы». Последнее слово в Греческом языке (ὀδύνας) означает муки рождающей (1Сол.5:3). А так как эти муки очень велики, то и страдания адские уподобляются им, а вместе и освобождение от них берется для изображения освобождения из уз адских (Пс.17:5,6; 118:61). По слову блаженного Феофилакта, «смерть мучилась (как бы родами) и страшно страдала, когда обдержала Его. Рождающая не удерживает того, что находится в ней, и не действует, но страдает и спешит освободиться. Прекрасно назвал воскресение разрешением болезней смерти, так что можно сказать: разорвав беременное и страдающее родами чрево, Христос Спаситель появляется и выходит как бы из какой утробы. Потому Он и назван перворожденным из мертвых».

⁸²

Пророчество Давида о воскресении Христовом приводится Апостолом, как дальнейшее основание к тому, что Иисус Христос должен был воскреснуть, ибо о сем было предсказано. Пророчествам же Евреи верили более всяких рассуждений, ибо почитали их Божиими глаголами, которые необходимо должны исполниться. Апостол берет пророчество в его связи с предшествующими и последующими словами (в контексте). Псалом 15-й, из коего заимствуется пророчество, есть молитва царя Давида, в которой он выражает свою полную надежду на Бога, которая окрепла в нем в особенности после того, как ему было открыто чрез пророка Нафана, что от семени его произойдет Мессия (Спаситель), Который будет вечным Царем на престоле Его и Царем всех (2Цар.7:12); (Пс.107:9); (Ис.9:6); (Лк.1:32–33). И вот, Давид высказывает ряд великих надежд и, между прочим, что Бог не оставит души его во аде (Деян.2:27). Все это прежде всего относится к самому Давиду, но потом, чрез него, как прообраз Мессии, и к Иисусу Христу. Как, в частности, относятся к Иисусу Христу слова 25-го стиха: «видел я пред собою Господа всегда, ибо Он одесную меня», то это легко понять, представив всегдашнее живое отношение к Отцу, о Котором Он нередко высказывался, говоря: «Аз и Отец едино есма» (Ин.10:30). Но так как Он на земле был как человек, то можно представить, как Он мог «подвигнуться». Известно, например, что Он молился в саду Гефсиманском о том, чтобы отошла от Него великая чаша страданий, хотя и отдавался в то же время всецело славе Отца. По мысли одного толковника, «Иисус Христос здесь представляется говорящим как бы так: Я всегда помышляю о Боге и воле Его, Он подкрепляет Меня (как человека) могуществом Своим, чтобы привести мог в исполнение план Его. Тщетно сопротивляется Мне сила ада, Я не поколеблюсь. План Божий – основать чрез Меня Царство истины и добра между людьми – осуществится и Я не буду побежден, не паду пред страданиями, которые должен претерпеть для сего» (прот. Полотебнов, стр.93).

⁸³

Радость сердечная, с выражением ее на языке и отражением во всем существе, через успокоение тела и души, дается всецелою надеждою на Бога для всех людей. Понятно, что все это могло быть и в Иисусе Христе, тем более, что как сердце Его было чисто, так и язык безгрешен, а тело беспорочно, почему их успокоение в Боге могло быть более полным, а происходящая от того радость совершеннейшею; так и упование не ограничивалось пределами временного бытия тела, но простиралось и в далекое будущее, загробное его состояние. По изъяснению одного из почтенных наших толковников, Иисус Христос изображается здесь говорящим как бы так: «поскольку Я всегда созерцаю близ Себя Господа, помогающего я утешающего; то сердце Мое, от ощущения присутствия Божия, исполнено духовного веселия, радуется и язык Мой, т.е. изрекает радостные слова и песня (псаломские); радуюсь л тому, что плоть Моя вселится на упование, т.е. что и тело Мое успокоится в надежде воскресения» (см. Толкования на Псалмы преосвящ. Палладия, епископа Сарапульского). «Так как Иисус, восприяв смерть, совлек ту плоть, какую принял по плану домостроительства, чтобы снова воскресить ее от смерти, то справедливо, что плоть Его питала себя упованием в ожидании бессмертия» (Феофилакт).

⁸⁴

Главное пророчественное место сие содержит надежду на такое скорое избавление от смерти, что тело не успеет подвергнуться истлению. По учению Ветхого Завета, все души умерших переходили в мрачное и пустое место, которое по-еврейски называлось «шеол», а по-гречески «ад». Освободиться из этого места и значит воскреснуть (Быт. 42:38; (Ис.14:9). Не истление – это то же воскресение, но в более определенное, т. е. близкое время (Ин.11:24). Таким образом, обоими выражениями, как синонимическими, высказывается одна и та же мысль, но с разных сторон, т.е. с общей духовной и внешней – телесной. Блаженный Феодорит так представляет говорящим здесь Самого Иисуса Христа: «укрепляемый непрестанно Божественным естеством, приступаю к спасительному страданию и увеселяюсь надеждою воскресения, потому что ни душа Моя не останется во аде, ни плоть Моя не потерпит естественного для нее истления; скоро восприиму воскресение и возвращусь в жизнь, указуя путь сей всем людям» (см. Толкования на Псалмы, изд. 1856 г., ч. 2, стр. 81). Это предзрение будущего пути жизни может радовать в сей жизни и еще более великие радости обещать тогда, когда надеющийся на Бога предстанет в небесах пред Его Лицом. Но если эти надежды могут вселять радость во всех, то тем более они должны были утешать и радовать Иисуса Христа в Его земной жизни и особенно при созерцании Им той ставы, которую Он имел у Отца прежде бытия мира (Ин.17:5) и которую Он должен был восприять по воскресении и вознесении Его от земли. По изъяснению блаженного Феофилакта, это «должно разуметь о явлении Господа в Божественном образе и призрении на нас, которым Он ближе призрел нас».

⁸⁵

Выясняя отношение пророчества к Иисусу Христу, Апостол обращает внимание на самое существенное, т. е. на слова о воскресении, и доказывает, что Давид умер и погребен, но не воскрешен, причем ссылается даже на присутствие его гроба (бывшего недалеко от Сионской горницы, так как здесь же были дворцы и усыпальницы царей Иудейских). «Почил Давид с отцами своими и погребен был в городе Давидовом», говорится в 3-й книге Царств (3Цар.2:10). Неемия эту гробницу исправлял (Неем.3:16). А так как гробницы у Евреев были священны, а потому и неприкосновенны, посему-то там же сохраняли и сокровища. Когда в 130 г. до Рождества Христова напал на Иерусалим Антиох VII, то Иоанн Гиркан раскрыл комнату гроба Давида и достал оттуда более 3000 талантов, частью которых и откупился от Антиоха VII, как рассказывает о сем Иосиф Флавий в своем сочинении «О древностях» (VII, 15–XIII, 8). По сообщению же блаженного Иеронима, гроб Давида был хорошо известен многим даже в его время († 420 г.). Царь Давид пользовался у Евреев великою славою и потому Апостол ограничивается на первый раз сказанием о несомненности его смерти, не упоминая о его тлении (которое, по народному Иудейскому представлению, не касалось некоторых ветхозаветных праведников). И сказанное Апостол, как бы не решаясь сказать, просил дозволения изложить откровенно, но осторожно, хотя и с некоторою смелостью. «Оказанием большей чести блаженному Давиду он достигает того, что является удобоприемлемою мысль, что пророчество это сказано о Христе. В таком духе построена и вся речь его. Так, сказав, что Давид умер и погребен, не сказал: «и восстал», но: «и гроб его у нас». Для того это и говорится, чтобы Иудеи ради чести, оказываемой Давиду, и ради его рода приняли слово о воскресении Христа» (Феофилакт).

⁸⁶

Похвальные слова о Давиде, как пророке и праотце Мессии–Царя, очевидно, сказаны были Апостолом для возбуждения наибольшего доверия к его пророчеству, а вместе и к объяснению этого пророчества, в отношении к Христу Иисусу, как потомку славного Царя Давида и при том имеющему владеть его престолом, по особливому откровению, данному Давиду Богом не просто, а с клятвою, что еще более делает несомненным совершение всего этого. Здесь, можно сказать, Апостол коснулся самых сердечных струн духовной жизни и ожиданий Еврейских и тем пролагал путь к возможно полному доверию себе и тому, что он возвещал. А что возвещаемо им о Давиде относительно Мессианских ему откровений, то о сем в Писания сохранились ясные свидетельства (2Цар.7:12); (Пс.131:11), что было небезызвестно многим. И эта осведомленность могла действовать на многих, как и ссылка на то, что гроб Давида находится «у нас», т.е. со священными останками царя и пророка Давида. Потомок Давида, понятно, должен быть выше его, если Он, умерши, не истлел и даже воскрес и будет сидеть на престоле Давида. Знаменательно здесь выражение о воздвижении из чресл Давида Христа по плоти, т.е. о происхождении Его, подобном рождению из смерти, а также и о посаждении Его на престоле, в смысле крепкого и могущественного пребывания на нем, по силе Божией. «Престол употребляется здесь вместо царства, как во многих местах Божественного Писания» (Феофилакт). Из множества откровений, бывших Давиду о Христе, здесь особенно следует упомянуть о том, которое сказано было ему чрез пророка Нафана, что не он построит храм Богу, но сын его – и потом, как бы в утешение открыто о происхождении от чресл его Спасителя (2Цар.7:12–16). Восприявши это с восторгом, Давид тогда же восхвалил Господа и потом постоянно воспоминал о сем обетовании (срвн.Пс.131).

⁸⁷

Вот когда наконец Апостол прилагает к Иисусу Христу пророчество о воскресении и неистлении тела Его! И опять он говорит о Давиде, как пророке, для которого созерцание будущего составляет, так сказать, существенное свойство или принадлежность, чем и удостоверяет непреложность пророчества в его бесповоротном исполнении. Таким образом, Апостол показывает исполнение пророчества на Иисусе Христе двояко: с одной стороны, через выяснение неприложимости к Давиду, а с другой – через исполнение на Иисусе Христе. Один наш проповедник представляет при сем Апостола говорящим как бы так: «Как же говорил Давид таким образом о воскресении другого, как бы о собственном? Давид мог так говорить от лица своего. Иисус Назорей – потомок его по плоти и наследник вечного в доме Израилевом престола. И могло ли, в самом деле, такое слово Давидово остаться напрасным? А когда оно не исполнилось в лице Давида, вот исполнилось в лице одного из его потомков» (см. Чтения о святом Апостоле Петре, Игнатия, архиепископа Воронежского, стр. 90–95). Иисус Христос, умерши плотью, сходил во ад с душою Своею, но не остался там, а проповедав бывшим там духам об искуплении смертью Его всего человечества, снова оживотворил плоть Свою, которая не видела тления».

⁸⁸

И опять Апостол говорить, что Христа воскресил Бог, чтобы быть более принятым по существу предмета его речи, т. е. что Иисус Христос не видел истления, чему собственно и были настоящими свидетелями Апостолы, так как хотя они момента воскресения Христова но видели, но тело Восставшего видели и могли его осязать. С особенною силою Апостол указывает на то, что именно Тот Самый Иисус, о Котором предсказывал Давид, как имеющем воскреснуть, Тот Самый и был воскрешен Богом и что Он же и вознесен десницею Божиею на престол славы одесную Бога, и Он же, во исполнение ранее данного по воле Отца Небесного обетования Апостолам, совершил излияние тех чудных даров, которые всем так были очевидны, слышимы и всех приводили в недоумение. Вот, таким образом, ответ на все эти тревожные недоумения. Тот Самый Иисус, Которого вы распяли, Тот воскрес, вознесся на небо и послал от Отца Духа Святого, изливши Его преизобильно. Это излияние отчасти напоминает то, которое было совершаемо в Ветхом Завете через излияние елея (Пс.132:2) для посвящения на то или другое священное служение, Из сего слушатели могли понять, что и Апостолы теперь уже не простые свидетели того, что они слышали и видели, но облагодатствованные органы Духа Святого, и потому слова их достойны приятия.

«Смотри (говорит блаженный Феофилакт), в начале слова, когда и пророка Иоиля привел во свидетели, не говорил, что Христос послал Духа Святаго, но говорил, что послал Его Отец. А когда напомнил и о знамениях Христовых, и о том, что сделано было против Христа, и когда с дерзновением высказал истину об Его воскресении, тогда наконец говорит уже, что Он (Христос) излил Духа Святаго, что следовательно пророк о Нем говорил: «и будет в последние дни»...

⁸⁹

Здесь, на основании нового пророчества, Апостол доказывает, что и вознесение Христово, и соединенное с ним посаждение одесную престола Божия, тоже было предсказано и опять тем же великим царем и пророком Давидом, о котором он дерзает теперь сказать, что он не восшел на небеса, тогда как там не говорил, что он не воскрес (чего, впрочем, и не мог сказать, ибо Давид изведен из ада, вместе со многими другими, Христом). Апостол не раскрывает таинственных слов пророчества Давида о вознесения и спосаждении Христа со Отцом, но он не умолчал о грозной стороне пророчества: о низложении врагов Христовых. Остальное он предоставил уразуметь и восчувствовать самим слушателям, которым дано многое в речи Апостола и для мыслей их, и для чувствований, а равно и для разрешения недоумений. Если Иисус, глаголемый Христос, воссел одесную Бога и будет пребывать там, доколе не наступит на выи врагов Своих, имеющих в прахе валяться пред Ним, то понятно, чего можно ожидать неверующим и в Него. И сколь, напротив, можно быть счастливым под державою такого славного потомка Давида, великого Царя Израиля?! Это пророческое изречение приложил к Себе Сам Иисус Христос (Мф.22:42). И вот что в объяснение сего пророчества говорит толковник псалма 109-го, блаженный Феодорит: если Давид царь, и царь благочестивый, сподобившийся пророчественной благодати, Владыку Христа называет своим Господом, то следует, что Христос не человек только, как безумно говорят Иудеи, но и Бог, как Создатель и Господь Давидов. А общность имен означает тожество и сущности. Ибо Господь Господу, а не Господь твари, не Господь созданию говорит: «седи одесную Мене». Не смиренный вознесен, но Вышний «во образе Божии сый» (Фил.2:6–7); срвн. (Ин.17:5). Посему, как человек, слышит: «седи одесную Мене»; а, как Бог, имеет вечную державу. Речение же «дондеже» не означает здесь времени, но употреблено по особенному способу выражения, свойственному Божественному Писанию и дает знать только то, что Христос несомненно всех покорит» – срвн. (Ис.46:4); (Дан.7:14); (Лк.1:34); (1Кор.15:20).

⁹⁰

Внушение Апостола твердо знать, что Иисус есть Христос (Спаситель) прежде всего касалось Евреев, которые не только не уверовали в Него, как обещанного Мессию; но вместе с тем оно простирается и на всех читателей этого Божественного Писания, в котором с такою ясностью, основательностью и обстоятельностью раскрывается Божественное достоинство Иисуса Христа. О сем ясно свидетельствовал Апостол пред Самим Иисусом Христом, вопрошавшим Апостолов, за кого они почитают Его. Петр сказал: «Ты еси Христос Сын Бога». На сие Иисус Христос сказал: «ты еси Петр (πέτρος = камень), на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей» (Мф.16:16–18). И потом прибавил: «отселе будеши человеки ловя». И вот, бывший рыбарь, теперь дерзновенно и богодухновенно устрояет эту ловитву людей в мрежу спасения, со всем тщанием самого искусного и усерднейшего ловца, употребляющего все меры к доброй ловитве, как предупредительные, так и последующие, наипаче же заботясь о тишине и общем спокойствии, столь благопотребных при великой ловитве. Однако, в решительную минуту ловцы прибегают и к некоторым устрашениям. Так и Петр, представивши божественное достоинство Иисуса Христа, говорит в конце речи: «а вы (Евреи) распяли Его». «Прекрасно этим заключил слово свое, чтобы чрез то потрясти их души» (Златоуст).

⁹¹

Действие речи Апостола Петра на слушателей было самое благотворное. Все, сказанное Апостолом, им было приятно, как дело достойное самого полного уважения и преданности ему, так что у них явилось бесповоротное желание иметь участие в том благом и спасительном деле. И вот, они спрашивают, что им теперь делать, чтобы не лишиться спасения, причем в знак разделения всего учения Апостолов, они называют их братиями, давая понять о полной своей готовности присоединиться к ним. «Как человек, застигнутый кораблекрушением или болезнью, увидя кормчего или врача, все представляет ему и во всем слушается его, так и они признались, что находятся в крайнем положении и не имеют даже надежды спасения. И смотри: не сказали они: как мы спасемся, но: что сотворим?» (Златоуст). «Пораженные и сильно тронутые, говорят как бы недоумевая и беспокоясь за свои дерзновения» (Феофилакт), т.е. за желание присоединиться к христианам, чувствуя свое недостоинство, ибо дух умиления сердец сказал им о их великой виновности на участие в распятии Господа. Посему, вопрос их о том, что они должны делать, может быть понимаем в смысле просьбы указать способ загладить вину своего неверия – срвн. (Пс.50:19); (Сир.14:1:12). «Это сокрушение сердечное указывает, что они, по проповеди Апостола, уверовали в Иисуса Христа, как Мессию, признали Его, как Христа, им обетованного. Из сего сокрушения и веры проистекает дальнейший вопрос их: что нам делать, чтобы изгладить нашу виновность, получить прощение грехов и вступить в общение с отвергнутым и распятым Мессиею?» (см. у преосвящ. Михаила, стр.83–84).

⁹²

Покаяние и крещение – вот первые условия вступления в Церковь, по учению Апостола Петра, а вместе и всей Церкви, от лица которой говорил Апостол Петр. Следствия сего: прощение грехов и получение дара Духа Святого, делающего крещенного освященным, почему все первенствующие христиане именовались «святыми» (1Петр.2:9); (Иуд.1:3); (Рим.1:7). Что касается до учения Апостола о крещении во имя Иисуса Христа, то несомненно здесь указывается на это крещение, как отличное от Иоаннова, а главное, как совершающееся по вере в Иисуса Христа – срвн. (Деян.8:16; 10:48); (Рим.6:3); (Гал.3:27). «Говоря о крещении во Христа, Апостолы выражали только цель и свойство крещения, а не известную, заповеданную Самим Христом, формулу (Мф.28:19). Правила Апостольские, святой мученик Иустин и Ориген прямо указывают, что в Апостольские времена не иначе было совершаемо крещение, как только во имя всевысочайшей Троицы, т. е. через призывание Отца, Сына и Святого Духа» (см. у прот. А. Полотебнова, стр. 106). «Никого да не вводит в обман у Апостола то, что упоминая о крещении, нередко умалчивает он о имени Отца и Сына и Святого Духа, и никто не должен заключать из сего, что не надобно соблюдать призывание имен», говорит святой Василий Великий. «Сказано: елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал.3:27): это потому, что наименование Христа (Помазанника) есть исповедание всего, оно указывает и на помазующего Бога, и на помазанного Сына, и на помазание Духа, как учит Петр: Иисуса, Иже от Назарета, Ею помаза Бог Духом Святым (Деян.10:38)». (См. сочинение «О Духе», гл.12).

⁹³

Принадлежность обетовании Божиих Еврейскому народу была прежде особенная, но потом эти обетования простерлись и на все народы, так что еще Симеон Богоприимец называл Иисуса Христа «Светом в откровение языком», но вместе и «славою Израиля». На сие то последнее, по-видимому, и намекал Апостол, возбуждая в Евреях благороднейшие чувства общей богоизбранности – отцов и детей, из рода в род, чего прочие народы не имели и не имеют, ибо там каждый должен призываться особо, через заявление каждым своей веры в Мессию, тогда как Евреи могут спасаться по вере уже существующей в них от предков – срвн. (Рим.3:23). Хотя о призвании язычников Апостол сказал здесь более прикровенно, нежели в других речах (в главах 10 и 11), однако в словах его о дальних и ближних, призываемых Богом, несомненно многие здесь бывшие прозелиты из далеких мест могли восчувствовать о своем призвании. История же первенствующей Церкви свидетельствует, что из числа ее членов многие были прежде прозелитами. Эту прикровенность речи о призвании язычников преосвящ. Михаил объясняет тем, что «мысль о Мессии всемирном не вмещалась еще тогда в умах Иудеев, казалась им блазнительной (Ин.7:35–36). Апостол же щадил слабость их, тем более что раскрывать (подробно) мысль о призвании в Царство Мессии язычников не было теперь особой нужды». Была же насущная нужда обращения Иудеев, с которых должна была начаться Апостольская проповедь по завещанию Иисуса Христа (Деян.1:8).

⁹⁴

Другие слова речи Апостола, не записанные здесь, Апостол определяет как многие другие свидетельства и увещания, чем показывает, что речь его была очень пространная и разнообразная, по форме и духу выражения, т. е. он говорил то как свидетель, приводящий известные ему доказательства, факты, то действовал как учитель и отец, увещевающий склониться к проповедуемой истине, причем, конечно, и отклонял от заблуждений. Из последнего рода слов проповеди Дееписатель сообщает особенно знаменательные Апостольские слова: «спасайтесь от рода сего развращенного». Выражение «род сей» в Священном Писании употребляется в смысле современного направления людей (Мф.11:16; 23:36), Направление же людей, по точному значению Греческого слова (σκόλιας), Апостол называет «кривым» – срвн. (Фил.2:5); (Втор.32:5). Понятно, что кривой путь ведет к заблуждению. А потому, очевидно, следует его оставить, не идти по нему вместе с устремляющимися к погибели, но направиться по тому пути, который ведет ко спасению. И вот, Апостол восклицал: «спасайтесь», т. е. веруйте Христу, кайтесь в грехах, получайте обетованные вам и всему избранному народу великие дары Божии, а с ними и через них и спасение вечное о Христе Иисусе.

⁹⁵

Действие всех убеждений Апостола на слушателей было неотразимое. Они уверовали бесповоротно, с полною убеждённостью, и благопоспешно крестились все. Было же крестившихся около 3000 человек, что, конечно, заняло немало времени у всех Апостолов и отразилось немаловажным влиянием христианства не только на бывших в тот день в Иерусалиме, но и во всей вселенной того времени. Еще недавно Церковь Божия имела в себе только немногие сотни людей, а теперь их было уже тысячи. Так в первые же дни с великою силою благодать Святого Духа воздействовала на распространение христианской веры. Внутренно же воздействовав на всех верующих и претворивши их, она также благопоспешно действовала чрез них и вскоре потом. Поэтому не удивительно, что вскоре тысячами стали считаться христиане я в других местах. «Ибо, как думаешь (говорит святой Иоанн Златоуст), во сколько раз больше знамение это одушевило Апостолов?». «Мы, обыкновенные слушатели Слова Божия, никогда не можем возноситься до высоты даров Святого Духа, обитавших в Апостолах, но, по мере сил, непременно должны держаться и мы святых примеров служения нашего, призывая на дело свое Духа истины, единого всех Наставника (говорит преосвящ. Игнатий, архиепископ Воронежский). «И все христиане должны возгревать в себе дары благодати» (говорит преосвящ. Павел, архиепископ Казанский. См. его Слова и речи, т. 1, стр. 458). Учителя же проповедничества говорят, что здесь, в речи Апостола дан один из лучших образцов (см. статью профессора В. Певницкого в Руководстве для сельских пастырей 1874 г., №42). Предмет этой речи один Бог (говорит преосвящ. Игнатий). Расположение слова – откровения Божия, основания или доводы – опять откровение и опять изложение, истинность, украшение, простота, дух, искренняя любовь к Богу и ближним; цель – спасение всех; заключение – указание средств к тому. Но величайший успех проповеди – есть наилучшая и оценка ее. А обращение 3000 несомненно есть мало кому ведомый успех Евангельской проповеди. Только нельзя в этом успехе все приписывать проповеднику, тем более что он говорил не один, а действовал все тот же Дух Святой, дающий потребные силы на пользу (1Кор.1:24).

⁹⁶

Первое выражение церковной жизни новообращенных было пребывание в научении от Апостолов и пребывание с ними в молитве и даже в участии в таинственном преломлении хлеба, как осторожно называет Дееписатель таинство Тела и Крови Господней (1Кор.10:16). «Из сопоставления всех этих понятий: учения, общения, преломления хлеба и молитвы, можно заключить (говорит преосвящ. Михаил), что здесь речь идет об общении верующих в богослужебных действиях собственно христианского характера, о богослужебных собраниях. Состав этого богослужения был – учение, Евхаристия вместе с трапезою любви (1Кор.11:20–34); (Иуд.1:12) и молитвы. Здесь Апостолы поучали, совершали таинства и молились с верующими. О пении не упоминается, но так как пение обычно было при храмовом богослужении, то без сомнения этот обычай перешел и в богослужебные собрания первенствующей Церкви. В этих собраниях положено было начало собственно христианского богослужения, отдельного от Иудейского, хотя Апостолы и верующие не разрывали до времени связи и с храмовым Иудейским богослужением» (более подробное сообщение о богослужении Апостольского времени смотри в сочинении преосвящ. Христофора, в Трудах Киевской Духовной Академии 1873 г, ч. I, стр.504 и другие).

⁹⁷

Общее состояние духа всех определяется пребыванием в страхе, а внешнее – тем, что совершалось множество чудес через Апостолов, в Иерусалиме. По-видимому, этот страх объял не столько верующих, могущих иметь его в виде благоговения и умиления пред множеством явленных знамений и чудес, сколько тех, кои продолжали не веровать и ждали после чудес милости – совершения угроз, которое между тем было отложено Господом, хотя и не надолго, ибо не далее как через 36 лет совершилось полное разрушение Иерусалима, чему предшествовало множество страшных бедствий, от которых христиане были спасены. Страх мог напасть на неверующих и потому, что многие из них не знали существа мирной проповеди Евангелия, а думали, что они возьмутся и за другие меры обращения. И грозный меч Римлян мог пугать некоторых, при мысли о восстании, как это было при Иисусе Христе (Ин.11:48).

Преосвящ. Иннокентий, архиепископ Херсонский, задавался вопросом: почему тогда совершалось много чудес, а теперь сравнительно мало? И отвечал, что тогда была в них наибольшая потребность, так как знамения и чудеса нужны не для верующих, а для неверующих (см. его слово на текст: «Дух Святый бе присно, есть и будет»). Однако, должно сказать, что иногда Иисус Христос не творил чудес по неверию желающих оных (Мф.17:20). Поэтому можно сказать, что для верующих по нужде их совершаются чудеса ныне и будут совершаться всегда. По слову святаго Иоанна Златоуста, «егда бо вера мало что возросла и вновь всаждаема в сердца бяше, изо всех стран опасно (тщательно) укрепляшеся и ограждашеся, пустившей же корени и силу приимшей и весьма высоко ветви протязающей, отъя Христос подставы и обороны. Сим убо образом изначала даяхуся дары и недостойным сущим, вера бо потреба помощи» (см. издание Киево-Печерской Лавры, 1624 г.).

⁹⁸

Об образе жизни первенствующих христиан говорится здесь хотя и в общих чертах, но в ярких и определенных. По уходе пришельцев, оставшиеся в Иерусалиме христиане, могли собираться для молитвы в одно место – срвн. (Деян.1:14; 2:1). По изъяснению же блаженного Феофилакта, «были вместе» – не по месту, но по расположению и по мыслям, по постоянному согласию, так что здесь находится некоторое расширение той мысли о единодушии Апостолов, которая находится в 11-м стихе 1-ой главы. Относительно же общения в имуществах святой Иоанн Златоуст замечает, что «они ничего не называли своим; это было ангельское общество». Таким образом первенствующие христиане строго соблюдали Евангельскую любовь к ближним до того, что все имевшееся у них не считали своим и потому свободно и охотно делились всем с нуждающимися, даже продавали свои имения и всякую собственность, чтобы удовлетворить нужды всех. Но это не означает, что не имевшие ничего распоряжались чужим, и чтобы ни у кого не оставалось никакой собственности. Все делалось самими собственниками и по мере нужд тех, кого они считали нуждающимися (конечно) в необходимом. Кроме того общения в имуществах, которое выражалось всеми в виде добровольной (частной) помощи бедным, основанной на братской любви и сострадательности к неимущим, было тогда и общее церковное достояние (как и ныне есть), получившее свое начало еще при Иисусе Христе, говорившем: «продавайте имения ваши и давайте милостыню» (Лук.12:33). Из этого состояния удовлетворялись обыденные нужды всего общества (Ин.12:6; 13:29). С увеличением (и особенно весьма многочисленным) христиан, это состояние могло через многие добровольные приношения значительно увеличиться, с чем вместе увеличились и виды помощи из этого состояния. Но очевидно, как скоро увеличилось это состояние, так скоро и иссякло. Почему из дальнейшей истории Иерусалимской Церкви не видно о широких размерах помощи нуждающимся, но видно, что их было много, почему, например, Апостол Павел нередко напоминал христианам других мест о помощи Иерусалимским христианам, что те и делали (1Кор.16:1). Поэтому всякие учения об общности имуществ, не основанные на согласии и расположении к тому владельцев имуществ, не имеют ничего общего с тем общением, которое было у первенствующих христиан, где прежде всего и ценнее всего было духовное единодушие (единое сердце). При насильственном же разделении имуществ, этого быть не может. Здесь может быть только вражда, зависть и злоба, которые никогда не могут дать ни равенства, ни удовлетворения нужд. И никакой нравственной цены в насильственном распределении имуществ быть не может. В христианском же общении имуществ, по воле их владельцев, это является в них и отражается благодетельно в приемлющих, во имя Господне, с благодарением Ему; как и дающие – совершают это с радостью о Господе. Насильственное общение имуществ (деспотический коммунизм) есть грабеж, который никак не может быть гарантией равенства распределения благ, в особенности же общественного порядка, ибо кто может грабить, тот может совершать и всякие насилия. Посему коммунизм есть тирания насилия, не признающая высших законов: христианской любви, прав отдельной личности (за исключением прав самозванцев и узурпаторов власти).

⁹⁹

Общее препровождение времени у первенствующих христиан было такое же, как у Апостолов в ожидании сошествия Святого Духа – срвн. (Деян.2:1). Они молились в Иерусалимском храме, а в особливых домах (Деян.12:12) совершали таинство Евхаристии, после чего участвовали в совершении так называемой «вечери любви», устраивающейся из остатков приношений для совершения таинства, причем все были в полном единодушии, довольстве (не требуя излишнего), и радуясь обо всем, и хваля Бога за все.

Внутреннему наилучшему состоянию Церкви было полное соответствие и во внешнем ее положении. Народ относился к христианам сочувственно и много было присоединяющихся к Церкви. Премудрый толковник, святой Иоанн Златоуст обо всем этом высказался так: «видишь ли успех благочестия? Отказывались от имущества и радовались, и велика была радость, потому что приобретенные блага были гораздо больше. Никто не поносил; никто не завидовал; не было гордости; не было презрения: все, как дети, принимали наставления; все были, как новорожденные; не было коварных; не было лукавых. Не было холодного слова: мое и твое; потому была радость при трапезе. Никто не думал, что ест чужое, хотя это и кажется загадкой. Не считали чужим того, что принадлежало братии, ибо то было Господне, не считали и своим, но принадлежащим братии. Ни бедный не стыдился, ни богатый не гордился; вот что значит радоваться. И тот считал себя облагодетельствованным п чувствовал, что он больше пользуется благодеяниями, и эти находили в том свою славу; и все были крайне привязаны друг к другу. Смотри, сколь многое Лука прославляет в них – искреннюю веру, правую жизнь, постоянство в слушании, постоянство в молитвах, в простоте, в радости». Примечательно наименование новообращаемых «спасаемыми». Так как Апостол увещевал спасаться от рода сего, то принято было обращающихся ко Христу именовать спасаемыми, ибо они спасались от греха, проклятия и смерти, срвн. (Рим.8:29); (1Кор.1:18).

¹⁰⁰

Изобразивши общее состояние всей первенствующей Церкви, а вместе и особливое положение в ней Апостолов, теперь Дееписатель обращается к сказанию об отдельных обстоятельствах деятельности их. И вот, прежде всего, он рассказывает о чудесном исцелении Апостолами Петром и Иоанном хромого нищего у врат храма. В девятом часу (от восхода солнца) они шли в храм на молитву. Известно, что у Евреев было обыкновение молиться вместе три раза: утром, вечером и в полдень (Пс.54:18); срвн. (Дан.6:10). Впоследствии часы этих молений были 3, 6 и 9, соответствующие нашим: 9, 12 и 3, когда приносилась и жертва вечерняя. «Христианство (по выражению преосвящ. Михаила) не составляло секты в Иудействе, а было исполнением, совершением истинного Иудейства. Все храмовое богослужение было основано на идее о Мессии, только христиане веровали уже в пришедшего Мессию». Поэтому не удивительно, что Апостолы с великим дерзновением ежедневно приходили в храм и пребывали в нем. Так точно немного после поступают и Петр с Иоанном, потому что они не отвергали еще ничего Иудейского да и самое почтение к месту переходило к Владыке храма (Златоуст). По сообщению Тертуллиана христиане воспоминали в третий час сошествие Святаго Духа, в шестой – распятие Господа, а в девятый – смерть Его.

¹⁰¹

Хромой был таким от рождения и настолько не владел он своими ногами, что его носили другие, делая это ежедневно, причем всегда сажали его у самых видных ворот, которые, как по материалу (красной меди), так и по отделке прекрасной, назывались «красными», около которых проходило множество парода, от коих калека и получал ежедневную милостыню, тем более, что он сидел тут много лет (Деян.3:10), почему многие знали его лично, как несчастного. Такое обстоятельное изображение хромого показывает, что предмет для чудесного воздействия на него Апостолами не был избран ими, а был подготовлен Господом, как это было и со слепорожденным, который родился таким не по вине родителей, но «чтобы на нем явились дела Божии» (Ин.9:3). Так и здесь хромой подготовлялся к тому, чтобы ему вскочить на виду у всех, когда настанет славное время Мессии, в которое, по пророчеству Исаии, вскочит хромой, как олень, и ясен будет язык гугнивых. Тогда осуществится излияние Духа на всех, предизображением которого было приятное (красное) излияние воды, смешанной с красным вином в радостный день кущей. Около сего-то места и полагают место красных ворот. По сообщению Иосифа Флавия, эти ворота незадолго до разрушения Иерусалима отворились сами, тогда как прежде их отворяли и затворяли 20 человек, ибо они были очень тяжелы. (Обстоятельное сведение о положении сих ворот и вообще о храме Иерусалимском того времени можно прочесть у протоиерея А. Полотебнова, на стр. 120–129, где сообщается, что храм этот был возобновлен, но во многом уступал Соломонову. В нем не было ковчега завета, но в этом можно видеть то, что Господь отторгал Израиля от видимого к невидимому, от сени грядущих благ к самому образу вещей (Евр.10:1) и приготовлял таким образом Свои избранный народ к принятию в Церкви обетованного и предвозвещенного Ангела благодатнаго завета, Иисуса Христа).

¹⁰²

Прошение милостыни калеками дело, так сказать, общечеловеческой общности жизни, как и то, что прошение ее совершается при храме, где она имеет значение как бы подготовительное для дела совершения молитвы и особливо приношения жертв, от которых у многих народов отделялись части для подобных несчастных. Охотно, видимо, многие помогали и сему бедняку, а потому он дерзновенно обратился за милостынею и к Апостолам. Но Петр и Иоанн почему-то особенно пристально взглянули на него и даже велели ему взглянуть на них, чтобы убедиться, что это именно тот несчастный, у которого и на лице изображено его горе, а вместе в надежда на милость Божию, совершающуюся чрез людскую милостыню. Проникновенный взор многое сказал хромому, у которого (как и у всех подобных) могло быть особливое развитие некоторых внешних чувств. Еще большее прочли в нем озаренные свыше взоры Апостолов, показующие сим, что не всегда и все способы оказания милости калекам могут делаться без всякого разбора, но многие требуют осмотрительности и вдумчивости в это дело.

¹⁰³

Хотя хромой надеялся, вероятно, получить денежное пособие (нечто), однако и это не отклонило Апостолов от чудодействия, ибо он все же выражал свою надежду на них, которая могла иметь свою цену. Многолетние страдальцы, как бы уже и не смеют подумать о большей милости. Например, 38 лет лежавший при купели расслабленный, на вопрос о желании его быть здравым, мог ответить только, что он человека не имеет, который бы снес его в купель, когда ее возмущает Ангел (Ин.5:7). Знаменательно Апостольское слово о неимении у них серебра и золота, но еще замечательнее сообщение о том, что они имеют и дарование сего хромому, т. е. чудодейственной силы Божией, действующей «во имя Иисуса Христа Назорея», именем Которого Петр и велел хромому встать и ходить. Все здесь давно, все поразительно и все напоминает о том, как творил чудеса Сам Иисус Христос, исцеляя разного рода недужных одним словом: «возьми одр твой и ходи», «девица, восстани!». Апостол только прибавил: «во имя Иисуса Христа Назорея», ибо Иисус Христос сказал: «именем Моим бесы ижденут, на недужныя руки возложат и здрави будут» (Мк.16:18).

¹⁰⁴

Прикосновение руки Апостольской к хромому имело то значение, что видевшие это должны были понять, что чудо совершилось не само собой, но действием святого Апостола, могущественные слова которого могли слышать меньше, нежели видеть. Так поступал с исцеляемыми и Иисус Христос, например, исцеляя юношу (Мк.9:27). Кровоточивая жена сама прикоснулась к Иисусу Христу, Который почувствовал силу исходящую из Него (Мк.5:27–30). По сему можно сказать, что внешнее действие здесь было и необходимо, ибо внутренняя духовная сила должна была воздействовать на материальную. И вот, вдруг у хромого от рождения укрепились ступни и колена. И он не только стал ходить, но и прыгать, скача, как Давид скакал в духовном восторге пред сеновным ковчегом. Знаменательно и то, что исцеленный прежде всего пошел в храм, чтобы там воздать славу Богу, ибо он понял, что никто не может совершить того, что совершил над ним Петр, если бы не дал чудотворцу этой силы Бог (Ин.9:33). По изъяснению блаженного Феофилакта, «исцеленный скакал для того, чтобы в конце концов не оставалось никого, кто не знал бы об этом факте. По своему же расположению и по своей восторженной любви к Апостолам, а может быть и по чувству благодарности к ним, или же из желания доставить им больше удовольствия, он не отлучался от них. Что же касается того, что это чудо совершилось в храме, так это для большей пользы и спасительности».

¹⁰⁵

Трудно было в скачущем узнать бывшего от рождения хромого; но и нельзя было не узнать, ибо он был очень хорошо известен частым посетителям храма, а в особенности служащим при нем. И вот, опять нападает на очевидцев чуда ужас, а вместе и изумление. Изумление при виде такого необыкновенного чуда понятно. Относительно же ужаса должно догадываться, что некоторые из Иудеев были «храмлюще» (как выражается святой Иоанн Златоуст), намекая на их приверженность к материальным средствам и лицемерие готовое и здесь явиться, если бы не было страшно, потому что чудо совершилось наяву, и лица, совершившие его, были не где-либо в частном доме, а в священном храме, в знаменитой части, называемой притвором Соломона. И что особенно обезоруживало этих жестоковыйных, так это то, что и сам исцеленный все оставался при Апостолах, многоразличными движениями ног приучаясь к их пользованию, на удивление всем людям и особенно чистым сердцем, которые, конечно, и удостоверили первые тождество хромого с исцеленным.

¹⁰⁶

Чудеса всегда привлекали внимание Евреев (1Кор.1:22). Но чудо, совершенное столь очевидно, должно было привлечь особенное множество народа, причем интерес мог одинаково сосредоточиваться как на Апостолах, так и на исцеленном. Так же было по воскрешении Лазаря, когда Иудеи хотели видеть Иисуса, а вместе и Лазаря. Слух, очевидно, распространился, и потому многие бежали и издалека, так что писатель говорит, что собрался весь народ, насколько, конечно, он мог вместиться в обширном притворе Соломоновом, который имел 10 локтей длины и 30 ширины, кроме открытого портала, служившего входом во святилище (см. у прот. Полотебнова, стр. 127), и крытой галереи, через которую вели в храм красные врата (см. у преосвящ. Михаила в Толкованиях на Евангелие Иоанна 10:23). По объяснению блаженного Феофилакта, «случилось это в притворе Соломоновом потому, что этот только один притвор остался от храма Соломонова, так как Навуходоносор разрушил храм и возобновил его Кир Персидский. Держался же исцеленный при Апостолах, между прочим, потому что боялся, так как думал, что он до тех пор будет свободен от недуга своего, пока будет держаться и касаться их» (см. стр. 72).

¹⁰⁷

Вторая речь Апостола Петра так же замечательна, как и первая. И хотя она очень отлична, однако много в ней и сходного, а именно: предмет ее один и тот же Иисус Христос. И ведется она в том же духе любви и снисходительности к Евреям, чтобы не раздражением, а умилением возбудить их сердца и обратить ко Господу. Прежде всего он смиренно заявляет, что совершившееся чудо совершено не по силам их личным или по необычайной святости, достойной удивления и смотрения на них, как на людей необыкновенных. Евреи знали пророков, совершавших чудеса, и имели о них представление, как о таких лицах, которые сподобились сего дара великими подвигами (Евр.11:34). Потом они многие чудеса относили к действиям магическим и даже ко влиянию злой силы, говоря так даже о чудесах Христовых (Мф.23–24). Может быть, нечто подобное думалось и об Апостолах, почему любопытные и устремили на них свои взоры, желая по лицам их угадать их. Апостол Петр скромно отстраняет все такие предположения, т. е., как лестные, так и обидные, разъясняя просто, что они сделали это не своею силою. По изъяснению преосвящ. Михаила, «Апостол имел здесь особую цель выразить усиленным образом это отрицание собственных сил благочестия, именно – представить единственно и исключительно Христа действующим чрез них».

¹⁰⁸

Начало разъяснения чуда, с упоминанием Бога, как Бога Авраама, Исаака и Иакова, особенно почитавшихся Евреями, могло быть приятным для слушателей, но о прославлении Иисуса Богом, а тем более о предании Его Пилату и отречении от Него, конечно, должно было опечалить слушателей, а вместе и побудить их к исправлению своей ошибки. По изъяснению толковников, Апостол здесь возводит «два обвинения на Иудеев: одно состоит в том, что Пилат, родом Еллин, человек не видавший ни одного знамения и не знавший ни одного из пророков, хотел отпустить Иисуса; а другое в том, что вы, по происхождению Иудеи, народ воспитанный среди знамений и посвященный в пророчества о Христе, вы не хотели отпустить его, тогда как хотел этого Пилат» (Златоуст, Феофилакт). Римский правитель Иудеи, Понтий, назывался Пилатом потому, что он отличился во время командования войском, вооруженным копьями, называвшимися pilo. Он по расчетам и по слабости воли, уступил несправедливому требованию смерти Христа, потом он потерпел наказание. По жалобе Евреев, он был сослан в Галлию, где покончил жизнь самоубийством, как свидетельствуют о сем Флавий и Тацит. Замечательно здесь наименование Иисуса (не Христом), а Сыном Божиим, ибо все пока приписывается Богу, прославившему Иисуса, как Сына Своего (Единородного). По-гречески слово «Сын» выражено словом «Отрок» (Παῖς), в чем было некоторое воспроизведение пророчества Исаии о Мессии, как Отроке Господнем, т. е. всецело отдавшемся Отцу на служение в деле спасения людей (Исаии 40), сравн. (Ин.19:7); (Лк.23:2), что, конечно, было понятно знатокам пророчеств, коими тогда были многие Евреи.

¹⁰⁹

Как бы усиливая обвинения Евреев, Апостол называет Иисуса «Святым и Праведным», Которому однако Евреи предпочли убийцу (Варавву), потребовав от Пилата, чтобы он убийцу освободил, а Христа Иисуса отдал на смерть, что и сделано было (Лк.23:18–19). Наименование «Святым» было одним из преимущественных для Мессии Спасителя и Христа Иисуса (Ис.11:1–5; 5:24); (Пс.15:10); (Ин.10:36); (1Петр.3:18); (Откр.3:7). «Праведным» же Он, вероятно, назван был в смысле невинного, что особенно могло быть сильным в сопоставлении с разбойником, которого просили освободить (Мф.27:21), отрекшись от Иисуса, как Мессии (Ин.19:15). «Если дозволено было отпускать одного из уличенных преступников, то тем более сомнительного. И, конечно, Иисус показался для них худшим явных человекоубийц. Однако Варавву предпочли Спасителю вселенной» (Златоуст). Почему же? Чтобы не быть им безответным, чтобы они, восчувствовав свою неправду, покаялись, или, ожесточившись, потерпели бы должное наказание. Такая проповедь в другое время едва ли была бы принята благосклонно; упрек «вы отвергли Мессию» был слишком разителен. Но святой Петр говорит слушателям, пред глазами коих находились также доказательства проповедуемого ими, что не могли отвергнуть самые упорные из них: подле проповедника стоял исцеленный.

¹¹⁰

Наименование Иисуса Христа «Начальником жизни», сколько ново, столь же и содержательно. Оно равнозначно Творцу и Промыслителю, имеющему жизнь в Себе Самом (Ин.1:3); (2Тим.1:10); но вместе с тем не столь строго определенное, ибо начальствование бывает многоразличное. Здесь, очевидно, берется это слово в смысле источника жизни, чтобы разительнее отметить безумное стремление убить Мессию – вечного, Которого, как Такового, и воскресил Бог из мертвых, поставивши Его живым пред Апостолами, бывшими потому живыми свидетелями того, что Он воистину Начальник жизни всех умирающих и имеющих силою Его восстать. «Название Христа Начальником жизни в настоящей речи Апостола особенно важно еще в том отношении, что оно само собою показывало всю мерзость поступка Иудеев: они предпочли пред Дарователем жизни и Начальником ее того, кто насильственно отнимал жизнь и был ненавистен всем; убийцу, кровожадного разбойника предпочли Святому и Праведному Благодетелю всех» (см. у прот. Полотебнова, стр.137). В послании к Евреям Иисус Христос называется Начальником веры и спасения (Евр.1:10; 12:2), а здесь жизни, понимаемой в самом широком смысле (Ин.1:4), т. е. как телесной, так и духовной, временной и вечной. «Если же Он – Начальник жизни, то, как имеющий жизнь в Себе Самом и как Виновник жизни, Он и воскресил Себя Сам» (говорит блаженный Феофилакт). Но Апостолы все еще говорят с Еврееями, приспособляясь к их восприятию.

¹¹¹

Вера во имя Иисуса Христа – вот та сила, посредством которой совершилось недоуменное чудо исцеления хромого. Он вдохновил Апостолов верою в Него, по силе этой веры они дерзнули совершить чудо и по силе веры их восстановились как бы мертвые члены хромого, всем известного и теперь твердо стоявшего на них здесь пред всеми. Такое определительное обозначение силы веры ясно показывает, что Апостол старался и их вдохновить и оживить верою во имя Христа. О вере хромого, по-видимому, здесь не говорится, но необходимо предположить, что когда Апостол говорит: «во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи», он проникся благоговением в имени Иисуса Христа, бывшего Ему не безызвестным. И вот, по вере его укрепились его члены. Подобное нечто о вере сказал святой Апостол Павел в послании к Ефесянам: «благодатию есте спасени чрез веру, и сие (т. е. вера) не от вас, – Божий дар» (Еф.2:8). «Если бы Иисус Христос не пришел, если бы Он не призвал нас, как бы могли уверовать? Вера недостаточна для спасения; но дабы не спасать нас без нас, без всякого участия нашего, Бог требует ее от нас. Вера спасает, но не сама, а чрез Бога; Бог хочет, и вера спасает». Так говорил святой Иоанн Златоуст, объясняя означенные слова Апостола Павла.

¹¹²

Как бы почувствовав достаточность силы слова, сказанного в обличение и вразумление Евреев, Апостол смягчает свою речь, находя извиняющие их обстоятельства и, прежде всего, их недостаточную осведомленность в деле сем и даже более – неведение, которым объяснял дикие поступки многих и Сам Иисус Христос, говоря: «не ведят бо, что творят» (Лк.23:34). Не ведать (в полном смысле) Иудеям Иисуса Христа и Его дел, совершавшихся пред ними, нельзя было; но они не поняли, не уразумели, что это был обещанный Мессия Спаситель. Если бы они познали Его, как Божию премудрость и Господа славы, то не распяли Его (1Кор.2:8). Почему же они не познали Его? На них нашло то ослепление, о котором предсказывал еще пророк Исаия (Ис.6:9–10). «Небесная любовь скрывалась в вражду земную, дабы смертию Любви убить вражду и распространить свет и жизнь сквозь тьму и сень смертную» (говорил митрополит Филарет в одном слове своем в 1821 г.; см. 2-ое издание его слов, стр.100). И вообще, великая тайна Промысла Божия, сокрытая от Ангелов, мало была известна им в истинном свете. А ложные представления о Мессии, как земном царе, и совершенно закрывали, как бы покровом, истинного Мессию от духовных взоров их. Посему понятно, что все они имели некоторое извинение в отвержении Иисуса Христа. И вот, Апостол, извиняя их, призывает к покаянию, для чего и называет их братьями, которым готовы открыться объятия отеческие единого Отца всех Бога. По изъяснению святого Златоуста, «Апостол дает им возможность отречься и раскаяться в том, что они сделали, и даже представляет за них благовидное оправдание, и говорит: что вы убили невинного – это вы знали, но что убили Начальника жизни – этого может быть не знали. И таким образом не их только оправдывает от преступления, но и главных виновников зла. А если бы он обратил речь в обвинение, он сделал бы их более упорными».

¹¹³

Предопределение страданий Христовых, о которых предсказывали различно все пророки, – вот главная вина или причина их. И Сам Иисус Христос говорил: «не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? И начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк.24:26–27). Многие из пророков выразили свои пророчества о страданиях Иисуса Христа в своих книгах, а царь Давид в псалмах, особенно в 21-м, как пророк Исаия в главе 53-й. Но писания пророческие были малым выражением из того многого, что они говорили о Христе, хотя и записанного вполне достаточно, чтобы, видя предсказания и верность исполнения оных, убедиться в истинности Божия предопределения предсказанного пророками (подробное рассмотрение псалмов, изображающих страдания Христовы, можно прочесть в моем сочинении «Изображение Мессии в Псалтыри», во 2-м издании 1901 года, на стр.161–243). Некоторые толковники полагают, что и здесь Апостол приводил эта пророчества, которые Дееписатель опустил, как общеизвестные христианам (см. у протоиерея Полотебнова, стр.140). Но можно допустить, что Апостол сделал здесь одну только общую ссылку, ибо писатель, как точный изобразитель деяний Апостольских, не преминул бы намекнуть на сие. По слову блаженного Феофилакта, «Апостол не приводит прямого свидетельства потому, что вместе с объявлением Иудеям обвинений и наказания высказаны им и все свидетельства, как например: «и дам лукавыя вместо погребения и богатыя вместо смерти его» (Ис.53:9). А в утешение их говорится, что они сделали это «по неведению», но «Бог исполни тако». Это в то же время ответ и на слова их, которые они говорили даже при кресте: «да избавит (Бог) Его» (Мф.27:43). Одного только не сказал им Петр: «неразумные, если так должно было быть, и если все пророки свидетельствуют об этом, то очевидно, что распятие случилось не по бессилию Христову, а по неизреченному могуществу, по премногой власти и бесконечному человеколюбию».

¹¹⁴

Призыв к покаянию Апостол делает всесторонний. Он внушает им сознать свои грехи против Бога и Христа Его, обратиться к Нему, как любвеобильному Отцу, и обещает от лица Божия наступление для них отрадных времен и пришествие к ним, в сердца их, Спасителя, как предназначенного прийти для них, Евреев, прежде, нежели для людей других народностей. Прощение грехов называется здесь (как и во многих других местах: (Пс.50:9); (Ис.43:25); (Кол. 2:14)) потому, что грехи, как долги, представляются записанными, почему они и изглаждаются, когда прощаются, как запись долгов изглаждалась на тех дощечках, намазанных воском, на которых делалась их запись. Пребывание в долгах неоплатных, конечно, есть удручающее состояние; прощение же их, несомненно, должно производить отраду. Так и прощение грехов, подаваемое в христианстве, должно наполнять сердца новообращенных великою наградою. А какою радостью исполнятся их сердца, когда в них войдет духовно Сам Христос Спасатель и будет вечерять с ними, многоразлично утешая и радуя их Своими многими пренебесными дарами спасения?! Так говорил Апостол распявшим Господа, утешая их, что они сделали это по неведению. Мы же не по неведению распинаем Христа в себе вторично грехами своими, но Многомилостивый и нас принимает, когда мы обращаемся к Нему от всего сердца. И чем искреннее кто это делал, тем сильнее ощущал прохладу помилования, исходящего от лица Божия, через руки и разрешительное слово иерея Божия. Теперь, что нам остается делать? Беречься от новых падений, чтобы опять не впасть в вину распинания Господа (преосвящ. Феофан в журнале «Домашняя Беседа» 1871 г., вып.15, стр.468).

¹¹⁵

О вознесении Иисуса Христа и сидении его с Богом Отцом, а вкупе и о втором пришествии Иисуса Христа, Апостол говорить прикровенно, уподобляя оное известным Евреям образам, но в то же время означая, что это совершалось и совершится все так, как предвозвещено пророками, как древними, так и последующими, причем совершение всего, по изъяснению Апостола Павла, должно состоять в обращении ко Христу Евреев (Рим.11). По изъяснению бл. Феофилакта, смысл этого текста тот, «что многое из предсказанного пророками еще не исполнилось, но исполняется и имеет исполниться до скончания мира, потому что вознесшийся на небеса Христос пребудет там до скончания мира и придет с сплою тогда, когда исполнится наконец все, что предсказали пророки». «При этом надобно помнить (говорят преосвящ. Михаил), что Апостолы, побуждая верующих к добродетельной жизни, нередко внушали им иметь в мысли близкое пришествие Христово второе, так как день сего пришествия не известен, состоит в воле Божией и придет как тать в нощи» (1Сол.4:15; 5:1); (1Кор.7:29). «Пречистое человечество Иисуса Христа, онебесенное крестом, тотчас по воскресении из мертвых стремилось уже в выспрь, в мир пренебесный к Отцу. И если Он оставался еще на земле, то по особенной любви к ученикам и по нужде продолжить с ними беседы, яже о Царствии Божием (Деян.1:3). А когда и сия потребность была удовлетворена, то прославляемое за крестный подвиг человечество Спасителя, подобно благовонному фимиаму, само собою устремилось с Елеона к вечному Солнцу, туда, где все сообразно Его чистоте и славе и где Ему надлежит быть до того времени, когда Его действием и силою все очистится и просветится и долу, и самая земля, совлекшись грубости и проклятия, соделается способною быть местом всегдашнего видимого вселения Божия с человеками» (Откр.21:3) (см. Сочинения Иннокентия, архиепископа Херсонского, том1, стр.354).

¹¹⁶

Из множества пророчеств Апостол Петр приводит одно, сказанное Моисеем о Христе Иисусе, как Пророке, подобном ему, и о послушании Христу, под угрозою потребления или погибели (Ин.3:18). «Как меня, говорит Моисей, т. е. как законодателя. Законодатель же древний один – Моисей, другой законоположник – Христос, но не для одного народа, но для целой вселенной» (Иоанн Златоуст). По замечанию преосвящ. Михаила, «это место должно было иметь особенно высокое значение для убеждения Евреев, так как они считали Моисея выше всех пророков и слово его божественным, высшим, чем слово других пророков» (Ин.9:29; 5:45). Между тем, сей самый пророк повелевает слушать Иного, о Котором Апостол Павел говорит, что Он настолько выше Моисея, насколько сын больше слуги (Евр.3:1–6). Вся древность Иудейская и христианская относила это пророчество к Иисусу Христу, так как другого, подобного, не было Законодателя и Вождя спасения, за Которым, хотя и не вдруг, последовало больше, нежели за Моисеем. Посему-то Моисей и считается только прообразом Христа. Пророчество законодателя Иудеев об Иисусе Христе, как новом Законодателе, замечательно еще и в том отношении, что «оно показывает бессильность Моисеева закона, как временного и приготовительного к новому закону при Христе» (ср. у протоиерея Полотебнова, стр.142).

¹¹⁷

Пророчественная угроза презрителям Мессии-Спасителя выражена в наибольшей силе, ибо истребление из числа народа означает смертную казнь. В приложении же к участию в Царстве Мессии значит лишение этого Царства, а вместе и осуждение на вечную смерть. Неверующий уже (тем самым) осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия (Ин.3:18), без Которого спасение невозможно. И, напротив, всякий, кто призовет имя Его, тот спасется. Принадлежность заветов и обетований Евреям до того возвышали их среди других народов, что прочие народы были как бы не народы (Оc.2:23), ибо в народности должно быть нечто высокое, что бы объединяло отдельные личности во единое, чем и были все святые верования Евреев и все священное. Между тем, многобожие языческое разъединяло народы, держащиеся разных вер. Как вера, так и все святое, после отречения Евреев от Спасителя-Мессии, сделалось достоянием христиан. Посему христиане стали и народом истинным, а прочие заблудшими овцами, отторгшимися от Пастыря, или козлищами (язычникии), не бывшими в этом духовном стаде – срвн. (1Петр.2:9–10).

¹¹⁸

Пророк Самуил упоминается после пророка Моисея потому, что у Евреев священные книги делились на три части: Закон Моисеев (Тора), Пророки (Небиим) и Псалмы (Кетубим). Первый из пророков, после Моисея, был писателем священных книг пророк Самуил. Ему приписываются книги: Судей, Руфь и две книги Царств, в которых особенно ясные пророчества находятся в 1-й книге Царств (1Цар.2:10) и во 2-й книге Царств (2Цар.7:12). Псалмов же Мессианских не касается здесь Апостол Петр, ибо он напоминал о них раньше. И сказанного было достаточно, ибо многие из слушающих сами знали пророчества о Мессии, почему Апостол касается и Самуила только для воздействия наиболее его авторитетом, нежели словом, приведение коего потребовало бы много времени, а вечер дня того уже приходил к концу. Следует еще сказать и то, что досточтимое имя пророка Самуила имело особливое, знаменательное значение. Он был основателем пророческих школ, в которых воспитывавшиеся, под его благотворным воздействием, вскоре же получали дары пророческие, которые действовали иногда даже и на людей, мало к тому подготовленных, так что однажды дух пророческий коснулся, например, Саула (1Цар.10:11–12).

¹¹⁹

Сыны пророческие – это воспитанники пророков (которых особенно было много у пророка Самуила) и преемники их служения, каковым, например, у Илии пророка был пророк Елисей. Но так как у Евреев вообще было много пророков, то Апостол, в указанном смысле, собирательно всех Евреев называет учениками (иначе – сынами) всех пророков. От духовного же сыновства он переходит к наследию Евреев природному от Авраама, которому было обетовано благословение в Семени его (т. е. Иисусе Христе), таком великом, что это благословение прострется и на все племена. Упоминание Апостола об Аврааме, обетованиях, данных ему, об отцах их, священном завете, таинственном Семени Авраама, все это было в высшей степени дорогим и приятным для слушателей, Евреев. В каждом из них разгоралась святая ревность, воспитанная из рода в род. И все это – столь дорогое – может отняться от них, а им придется остаться вне дальнейшего движения к обетованной цели живого участия в спасительном Царстве Мессии! Можно сказать, что богодухновенный проповедник, как самый искуснейший вождь, привел своих слушателей к неизбежному вступлению в возвещаемое им Царство Мессии Иисуса. Вот только могло еще остаться у слушателей предубеждение о воскресении Иисуса, о котором столь много говорили злого Его противники. Посему Апостол далее разбивает и это последнее препятствие со стороны уже почти вполне готовых обратиться ко Христу. Упоминание о благословении через Христа всех народов могло возбуждать в Евреях ревность к другим народам и это могло побудить их к обращению, что Апостол Павел усматривает даже и в самых намерениях Божиих (Римл.11).

¹²⁰

Слово o воскресении Христа есть сильнейшее слово в речи Апостола, и он оставил его к концу, чтобы сказать через то, что Воскресший силен теперь сделать все возможное для спасения Евреев, только бы они отвратились от своего уклонения от Него и соединенных с сим злых дел своих. И вот, тогда им даруется первым то великое благословение, которое было обещано пророками отцам их и которое принадлежит им, как прямым наследникам. Именуя Иисуса Христа Сыном Божиим и говоря, что Бог послал Его к Евреям первым, Апостол этим самым высказывал вместе и то, что, значит, Христос послан и к другим. Но теперь уже не могла действовать узкая исключительность, ибо вопрос жизни был теперь уже не в том, кому первому быть в Царстве Мессии, а в том: как бы не лишиться его, при всей его доступности. Последнее, как бы обрывающееся по необходимости, Апостольское слово (по изъяснению святого Иоанна Златоуста) таково: «итак, не считайте себя отринутыми и отверженными». «Кто пожалеет о тебе, Иерусалим?» – вопрошал один пророк (Иерем.15:5). «Ты, Господи!» – отвечал другой. «Ты восстанешь, умилосердишься над Сионом, ибо время помиловать его: ибо рабы Твои возлюбили и камни его, и о прахе его жалеют». «Призрит Господь на молитву беспомощных» (Пс.101:13–15); срвн. (Рим.11). И вот, в призыве Апостольском и слышится это призрение Божие из рабов Своих, готовых покаяться и обратиться, чтобы не оказались тщетными столь великие и многоразличные Божие заботы о спасении Израиля, и чтобы не померкла слава его, о которой так много воздыхали ветхозаветные люди, истинные сыны и дщери Израиля.

¹²¹

Очередные священники и начальник стражи и саддукеи, подступивши к Апостолам с явно неблагоприятными намерениями, прервали речь Апостола Петра. Священникам могло показаться, что Апостолы предвосхищают их права учительства в храме, с приведением Священного Писания и изъяснением оного. Начальнику стражи беседа Апостола, окруженного множеством народа, могла казаться нарушающей тишину, свойственную священному месту. Чудо исцеления хромого они, видя, не видят, и знаменательные слова по поводу сего как бы, слыша, не слышат. Они смотрят на все формально, как подобные им смотрели и на чудеса Христовы, запрещая приходить к Нему и исцеляться, и осуждая Его за исцеление в субботу (Мк.3:2–4). Такое обрядоверное направление было тогда господствующим у многих уклонившихся от духа и силы святой жизни, и обрядовым соблюдением прикрывавших свою греховную жизнь, что создавало то противное фарисейское лицемерие, против которого так много говорил Иисус Христос (Мф.23:28); (Лк.12:1); (Мк.7:6). Саддукеи жили откровенно, не стесняясь грешить, ибо не верили в будущую жизнь и воздаяние. Но это неверие их не было изначальным. Это были некогда веровавшие Евреи, но теперь поддавшиеся философско-языческому отрицанию, очень распространенному в правящих классах Римской империи. В глубине душ саддукейских были остатки веры в бессмертие и потому они чутко прислушивались к речам о воскресении. И вот они вместе со священниками пододвинулись к Апостолам, когда Петр говорил о воскресении Христа, ибо если один мог воскреснуть, то и другие могут. Так в особенности должно рассуждать о воскресении Иисуса Христа, как Начальника жизни, что и сделал Апостол Павел, говоря: «если о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения из мертвых? Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес. Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1Кор.15:12–13:20–22).

¹²²

Досада Еврейских священников могла происходить в особенности от того, что Апостолы учили народ благопоспешно, ибо очевидно было, с каким усердием и любовью внимали им окружающие; совершенно не так холодно и спокойно, как внимали им. Саддукеев тревожило то, что учение о воскресении Апостолами обусловливалось и воскресением Иисуса Христа, о чем многие Евреи и были достаточно осведомлены, тем более, что оно сопровождалось воскресением многих других, из которых одни почили, а другие оставались живы (1Кор.15:6). Впрочем, при такой постановке учения о воскресении и для священников Еврейских оно становилось очень важным, ибо Иисус, глаголемый Христос, как виновник всеобщего воскресения мертвых, должен был получить иной вид и в их, довольно ослепленных, очах. Начальник стражи, бывший тоже священником (2Мак.3:4), мог еще досадовать и на то, что Апостолы своим учительством задерживали народ при храме и тем как бы нарушали обычный порядок. И это – тем более, что там вечер скоро переходит в ночь, и потому он мог еще более опасаться за дальнейший порядок необычайного собрания множества народа.

¹²³

Начальник стражи, при содействии храмовых священников и знатных саддукеев, отдал Апостолов под стражу, не имея силы сказать что-либо против их слова и дела исцеления хромого.

Но слово Божие не вяжется (2Тим.2:9). Свидетели чуда и непредубежденные слушатели слова отнеслись ко всему с полнотой чувств и разума. И вот около 5000 из них уверовали во Христа. Не могли, конечно, многие из них не высказаться о сем тогда же. А потому заключение Апостолов под стражу было не столько для них наказанием, сколько торжеством истинных служителей Домовладыки храма, при котором им и прилично было находиться, чтобы подкреплять, вразумлять и наставлять новообращенных, подготовляя их к восприятию Святых Таин и даров Святого Духа. И это совершилось после того, как на Апостолов наложили руки (связали). Очевидно, благоговение к чуду говорения Апостолов на разных языках возросло сторицею в силе воздействия на приготовленных к вере новым чудом – исцеления хромого, которое по существу было меньше первого, но оно было, так сказать, предметнее, очевиднее и потому поразительнее в своем действии, сначала на сердца и умы, а потом и на волю, при неуместном гонительстве святых чудотворцев и дивных богоглаголивых проповедников. Обращая внимание на сие гонительство. блаженным Феофилакт говорит: «обрати ты свой взор на преспеяние Иудеев в лукавстве и бесстыдстве. Прежде, при Христе, они искали человека, который бы предал Его; теперь уже сами налагают руки, сделавшись после креста дерзновеннее и бесстыднее. А с ними, говорится, и воевода церковный. Это – для того, чтобы такою обстановкой придать делу характер публичного обвинения и выдать его, как бы не свое. Так стараются они делать всегда. И положили в соблюдение до утра. Так поступали Иудеи с Апостолами и стерегли их, между тем продленное время сделало Апостолов более неустрашимыми».

¹²⁴

Собрание для суда над Апостолами разного рода высших начальников и представителей народных показывает, что взятие Петра и Иоанна на ночь под стражу произошло не без ведома этих начальников, давно очень обеспокоенных успехами христианства. Приложение же к 3000 еще 5000 верующих во Христа уже и совершенно могло встревожить их. Могло при этом и у закоренелых врагов христиан возбудиться чувство сознания невинности Христа, правоты Его учения и действительной силы Божией в Апостолах. Поэтому, естественно, могли вскоре же (утром следующего дня) собраться многие, чтобы увидеть важнейших Апостолов и выслушать общее начальственное суждение о деле сем, столь важном самом по себе, в частности же по отношению к Еврейскому народу и в отдельности к каждому, ибо спасение (души) было для многих из Евреев делом первой важности. Собраться в Иерусалим в это время всем начальникам и представителям было не вполне легко, так как, при наступлении жаров и после праздничного времени, многие из них могли жить за городом, в своих имениях, как всегда, так и ныне, окружающих Иерусалим со всех сторон. Но все это не могло остановить или замедлить суд над Апостолами, как и над Иисусом Христом, хотя тогда было одно особливое обстоятельство, ускорявшее суд, – приближение Пасхи, между тем как теперь ничего подобного не было. Очевидно, ожесточение врагов христианства росло по мере возрастания числа верующих во Христа, а вместе с тем и торопливость к восприятию мер к подавлению христианства. Вожди народные еще не слышали мудрого слова Гамалиила: «если это дело от человек, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян.5:38–89).

¹²⁵

Заседание синедриона было формальное и более чем полное (Мф.2:4). Первосвященником был в то время Каиафа (Mф.26:3); (Лк.3:2); (Ин.11:49), но здесь присутствовали и первосвященник Анна (или Анан), тесть Каиафы, и другие их родственники, очевидно, люди влиятельные и всем известные, а потому и называемые по именам (Иоанн и Александр), все злые враги Христовы (Лк.3:2); (Ин.11:49; 18:12). Главенствующею партией в синедрионе была тогда саддукейская, не веровавшая в будущую жизнь и воскресение. Посему цель заседания была очевидная – затереть все, как небывшее. Полагают, что упоминаемый здесь Александр, по прозванию Лизамах, был брат знаменитого Иудейского ученого Филона, который старательно проводил греческие философские взгляды на всю историю жизни Евреев и на все учение Ветхого Завета, но не относился с презрением ни к чему еврейскому. Может быть, так же примирительно был настроен и Александр. Анна первосвященник упоминается Дееписателем – первым, как человек более старый и влиятельный. Но председательство в суде, несомненно, принадлежало тому же Каиафе, который еще так недавно столь недобросовестно судил Самого Христа и вообще не уступал в лицемерии своему тестю, которого Апостол Павел дерзновенно назвал «подбеленною стеною» (Деян.23:3). Не менее того были бесчувственными и глухими стенами и прочие судьи Апостолов, старейшины и книжники, пред глазами которых Самим Иисусом Христом было совершено столь много явных чудес, которые они имели бесстыдство и дерзость объяснять то силою вельзевула, то иными подобными сатанинскими влияниями, сами находясь в сатанинской гордости и ожесточении сердец, уклонившись от истинного духа жизни по Боге и безжизненно совершая всякие обряды, особенно мелочные, считая их за важные; а милость и справедливость оставивши (Мф.23:23–24).

¹²⁶

Допрос Апостолам делал Каиафа. «Скажите», говорил он, обращаясь к Апостолам: «Какою силою или каким именем вы это сделали?». Что именно сделали, о сем Каиафа умалчивает, как хитрый политик, не менее того, столь же знаменитого его современника (Ирода), которого Христос назвал «лисицею» (Лк.13:32). Относительно сипы и имени, какими совершено было чудо исцеления хромого, вопросивший, конечно, слышал, но он хотел в ответе Апостолов открыть нечто, могущее послужить к обвинению их в возмущении народа, как эго делалось и относительно Иисуса Христа (Лк.23:2). Некоторые толковники полагают даже, что члены синедриона думали устрашить Апостолов (Златоуст, Феофиоакт). «И посмотри, как коварно спрашивают: коим именем сотвористе сие вы? Да, они более желали, чтобы Апостолы провозгласили исцеление делом своим, чем делом силы Христовом. Но посмотри, в какое затруднение ставили они Апостолов. Они не хотели даже, чтобы произнесено было слово исцеления хромого; потому что почему же они не говорят, что именно, а говорят так: сотвористе сие?» (блаженный Феофилакт) Что могли отвечать сами по себе два Галилейских рыбаря пред таким великим синедрионом людей, искушенных всячески? По истине, Апостолы теперь находились в том положения, о котором предсказал им Христос, успокоивший их тем, что когда они ведены будут на сборище, то Дух Святой даст им, что они должны отвечать (Мф.10:17–20). По замечанию святого Иоанна Златоуста, «вопрошавшие уже знали то, о чем спрашивали. Для чего же спрашивают? Они предполагали, что (Апостолы) убоясь множества, отрекутся, и думали, что этим все исправят» (см. Беседы на Деяния Апостольские, изд. при С.-Петербургской Духовной Академии 1856 г., часть I, 182 стр.).

¹²⁷

Первый ответ Апостола Петра синедриону был по особливому внушению Духа Божия. Хотя исполнение Духа Святого представляется как бы зависящим от самого Петра, как бы постепенно одушевляющегося, но это только форма выражения того состояния, которое не вдруг явилось в нем, а именно по прошествии некоторого времени, как сие было и обещано Иисусом Христом, повелевшим не торопиться ответом, пока не будет озарения свыше (Мф.10:19). Богодухновенность ответа святого Апостола Петра доказывается его содержанием, служащем не только ответом на данный вопрос, но и глубоким обоснованием этого ответа, и расширением его до совершенной полноты сущности Евангельской проповеди. Не менее того замечательно и изложение ответа, начинающегося почтительным обращением к судьям, как начальникам парода и старейшинам Израиля, в чем одном многие могли прочесть вразумление, а другие – упрек в том, что они на Моисеевом седалище сели и, по-видимому, блюдут о священных законах народа Божия и заветах Израиля, на самом же деле преследуют свои гнусные цели и жестокие замыслы, направленные к укреплению их шатавшегося положения, тщетно охраняемого после того, как ветхозаветное становилось тенью будущего, представители которого так просты, как голуби чистые, а вместе с тем и мудры, как змии, хотя и не своею личною мудростью. «Заметь любомудрие мужа (говорит святой Иоанн Златоуст): будучи исполнен дерзновения, он не произносит ничего оскорбительного, но говорит почтительно: князи людстии и старцы Израилевы».

¹²⁸

Апостол Петр изъясняет постановку неопределенного вопроса председателя, давая ему именно то направление, которое и должно было бы сделать председателю, если бы он не коварствовал. Но вместе с постановкой вопроса, Апостол дивно вплетает в него и ответ, а именно о том, что в исцелении немощного человека явлено дело благодеяния, а судят не за благодеяния, а за злодеяния. Следовательно, великие судьи народные и старейшие представители его по меньшей мере напрасно побеспокоились и еще менее основательно привлекли в суд невинных благодетелей. Вместе с сим Апостол ясно указывает на непререкаемость чуда, говоря, что человек тот был немощен и исцелен ими. По слову святого Иоанна Златоуста, Апостол между прочим сказанным как бы так говорил им: «за это, конечно, надлежало бы увенчать нас и провозгласить благодетелями, а между тем нас судят за благодеяние человеку немощному, небогатому, несильному и неславному». «Зачем Апостолы приведены были в судилище? Затем, что они сделали такое благодеяние, которого никто из смертных не в силах сделать» (говорит Ф. Яковлев в своем сочинении «Апостол», Москва, 1849 г., стр.97). «Зрелище это было знаменательное в высшей степени. С одной стороны, видим ряд знаменитостей Иудейских, со всем строгим приличием занимающих свои места. Лица их поникнуты; руки приложены к персям; поднимающиеся по временам глаза как бы ищут неба. Но в то же время в этих глазах, иногда сверкающих, проглядывает душа, изнуренная насилием страстей или пылающая огнем самомнения, гордости и ожесточения. Одежда их живописно драпируется многочисленными складками, у которых полы длиннее обыкновенного... У Апостолов же одежда простая и бедная, телодвижения не изысканные, не приметно в них ни угрюмой важности, ни поддельной благовидности. Но увидишь тут нечто такое, чему и тени не сыщешь в их противниках, увидишь их душу высокую, чистую, не возмущенную никакими мирскими чувствами и пожеланиями, всю вылитую в их спокойном и светлом лице. В лице Апостолов увидишь лицо Ангельское, как видели потом в лице Стефана те же Иудеи» (Деян.6:15).

¹²⁹

Исповедание Иисуса Христа Апостолом Петром, как той силы, которою они совершили чудо, и ясно, и полно, и дерзновенно, ибо он присовокупляет, что это Тот Самый Иисус Назорей, Которого вы, Евреи, распяли и Которого воскресил Бог, причем внушает знать это всем бывшим здесь и всему народу Еврейскому, чтобы ни в ком не было недоразумения, как по делу сему, так и вообще всего, что касается Иисуса. Христа, а вместе и самих Апостолов, как исполнителей дела Христова. Словами: «во имя Иисуса Христа Назорея», по изъяснению блаженного Феофилакта, Апостол сказал как бы так: «не подумайте, что мы скрываем отечество Его; нет, мы и отечество объявляем; этого мало: мы и страдания Его исповедуем и воскресение проповедуем, Его же вы распяли. Произнес и такое слово, которое способно было устрашить Иудеев; потому что, как ты думаешь, какой удар наносится им этими словами?» Выражение: «им поставлен он (хромой) пред вами здрав», показывает, что исцеленный находился здесь же. Судьи, может быть, готовы были совершить над Апостолами всякое насилие, но живой свидетель Христовой силы, явленной через них, невольно удерживал их, и они все более и более цепенели. Апостолы же становились все дерзновеннее. И слово обличения лилось неудержимым потоком, вводящим в жизнь вечную и спасение в Царстве Сына Божия.

¹³⁰

Приведенное Апостолом сравнение Иисуса Христа с камнем, который отвержен строителями и потом сделался главным в строении том, находится в псалме 117-ом. Оно было прилагаемо Самим Иисусом Христом к Себе (Мф.21:42), хотя по первоначальному отношению приложимо было и к составителю псалма. Может быть, здесь исполнилось обетование Христово воспомянуть Апостолам через Духа Святого все, что Он говорил им (Ин.14:26). И сам по себе мог запомнить это прекрасное сравнение Иисуса Христа с камнем, прежде отстраненным, а потом занявшим самое главное место, соответственное положению Иисуса Христа в Церкви, как главы ее. Во всяком случае, это уже было учительство тех, кои сами знали Писание так, что твердо помнили, сколько стихов в законе Моисеевом, сколько раз в каком отделении повторяется имя Иегова. Они были облеплены законом; у них были длинные и широкие филактерии, исписанные текстами из книг Исхода и Второзакония; и на руках у них были браслеты, с такими же текстами. И вдруг какой-то рыбарь поясняет им Писание и даже утверждает, что нет ни в ком ином спасения, кроме Того, Которого он сравнивает с камнем, отверженным устроителями судеб современной церкви и потому не понимающими, что других средств теперь к исцелению нет и быть не может. Таким образом в словах: «и нет ни в ком ином спасения» содержится как бы дальнейшее раскрытие и расширение мысли о том, что хромой сделался здрав силою Иисуса Христа, помимо Которого ни в ком не может быть ничего подобного. Еще большее раскрытие той же мысли представляет дальнейшее слово Апостола.

¹³¹

Учение о спасении всех только через Иисуса Христа Апостол высказывает Евреям, как предостережение о том, что если они не уверуют в Иисуса Христа, то и не спасутся, причем он высказывает это учение не как сухую доктрину, а как живое слово родным людям, в число коих он включает и себя, говоря, что так как другого имени нет во всем мире, которое бы могло дать полное спасение, то и надлежит нам воспользоваться данным нам именем Иисуса Христа, не помышляя тщетно о других, как не существующих и не могущих существовать. Только через Иисуса Христа подается избавление от греха, проклятия и смерти, и даруется спасение, – говорили многие Апостолы в многоразличных выражениях (1Тим.2:5–6); (Деян.10:43). Но Апостол Петр выразил мысль о единстве спасения только через Иисуса Христа с такою силою и краткостью, что его слово всегда будет классическим. «Сколько успокоения представляют нашему сердцу слова первоверховного Апостола о силе имени Иисуса Назорея. Какое благо нам, что при этом неудержимо мятущемся потоке времени есть у нас одна незыблемая скала, на которой мы можем стоять незыблемо, сладчайший Иисус, о имени Которого подобает спастись нам. Пусть изменяется и преходит мудрость мира сего; глаголы Его – глаголы живота вечного (Ин.6:68.) Пусть люди и любят, и ненавидят нас; мы всегда пребудем и покойны душой, и сильны, и блаженны, если пребудем верны благодати Божией. Наконец наступит время, когда последний враг будет для нас обезоружен и низложен Им же, Спасителем нашим. И веруяй в Он имать живот вечный» см. «Христианское Чтение» 1858г., ч. 2, стр. 400).

¹³²

Дерзновенная и глубоко содержательная речь Апостола Петра, видимо, поразила слушателей, которые удивлялись Апостолам, видя их вообще простоту и некнижность. Многие стали интересоваться ими, лично расспрашивать о них. И вот, узнали, что они были с Иисусом Христом, когда Его судили, тем более что Петр был некогда во дворе архиерейском с одним из учеников, которым был известен архиерею (Ин.18:15). Может быть кто-либо вспомнил и робость, и боязливость Петра в то время, особенно при сравнении его теперешней смелости, сделавшей его из обвиняемого обвинителем всего состава синедриона. Простота и народность видны были в Апостолах в одежде их и общем состоянии, а некнижность в говоре, различном у Галилеян от образованных Иерусалимлян, старавшихся говорить витиевато, по-книжнически.

Все это в совокупности своей повергало судей в недоумение: что делать с подсудимыми, в которых не было никакой вины, и которые так смело держали себя и так убедительно и сильно исповедывали Христа? По бывшему примеру – распять бы невинных?! Но теперь никто не был к сему подготовлен. Даже, напротив, народ, видимо, был на стороне Апостолов, что особенно ясно доказали 5000 обратившихся накануне ко Христу.

¹³³

Присутствие в синедрионе исцеленного было, вероятно, по распоряжению властей, которые надеялись как-либо заставить и его отречься от Христа, как они пытались сделать это со слепорожденным (Ин.9). Но исцеленный все держался неотлучно около Апостолов. И это делало судей безгласными. И вот они нашли возможным сделать одно – на время удалить Апостолов из зала заседаний синедриона, чтобы подумать и рассудить, что делать дальше? Синедрион (собрание для совета) был высшим народным церковно-политическим судилищем у Евреев того времени. Хотя о божественности учреждения его ничего неизвестно, ибо справедливее полагать, что он учреждался под влиянием Греческого строя, вводившегося повсюду после Александра Македонского, однако сила и власть синедриона была очень велика. А потому неудивительно, что Апостолы послушно как пришли на суд синедриона, так беспрекословно и исполнили его распоряжение об оставлении синедриона. (Обстоятельное сообщение о синедрионе можно прочесть в сочинении Ф.Арфаксадова, изданном в Казани в 1908 году, при журнале «Православный Собеседник»).

¹³⁴

Рассуждение членов синедриона очень откровенное: они признают чудо лишь по необходимости, потому что знают, что в Иерусалиме все его признают, как явное, но им не хочется выразить свое сознание, так как, признавая чудо, нужно воздать должное и той силе, которою оно совершено, т. е. признать Мессиею Иисуса, Которого они между тем приговорили к смерти: «мы закон имамы, и по закону нашему должен (Он) есть умрети, яко Себе Сына Божия сотвори» (Ин.19:7). Сознаться во лжи своего приговора – это было бы наилучшим исходом, но гордость и ожесточение не позволяли им сделать это. И вот, они вопрошали друг друга: «что нам делать с этими людьми?». Прежде они спрашивали (по воскрешении Иисусом Христом Лазаря): «что нам делать» с Иисусом? И Каиафа решил, что лучше погубить одного, нежели погибнуть всем (Ин.11:50). Теперь, очевидно, не виделось такой опасности, как тогда. Некоторые толковники более спокойное отношение к Апостолам, нежели к Иисусу Христу, объясняют и тем, что теперь в синедрионе более господствовали саддукеи, так что фарисеев как бы и не заметно, между тем фарисеи и были особенно ярыми противниками Иисуса Христа, Которому тогда и подобало пострадать, чтобы войти в славу Свою. Апостолам же предстояли еще великие труды благовестия, а потому Божественный Промысл охранял их, и как он заграждал уста львов, при виде беззащитного Даниила, так делал сдержанными целое сонмище судей пред одинокою двоицею скромных Апостолов, говоривших лишь о том, что бесконечно превыше тех суетных мелочей жизни, которыми наполнялось время и интересы самолюбцев и плотоугодников, саддукеев, из которых многие говорили: «да ямы и пием, утре бо умрем» (1Кор.15:32); срвн. (Лк.12:19).

¹³⁵

Решение синедриона было самое пустое и безосновательное. Решено было запретить Апостолам разглашать о чуде, чтобы через это противодействовать его влиянию на умы и сердца обращавшихся ко Христу. Но какой смысл имеет запрещение говорить двум о том, о чем известно всем живущим в Иерусалиме? Правда, запрещение касалось указания имени Того, силою Которого Апостолы совершили чудо. Но и это было всем ясно и открыто возвещено в слух многих тысяч народа. Молчание не могло бы уменьшить общего говора. Запрет и угроза могли бы некоторых побудить говорить о сем тише, в уши. Но время такого говорения уже прошло. Настало время проповеди вслух множества, с кровли. А потому и угроза не могла теперь иметь силу.

«Какое безумие!» – восклицает по поводу сего святой Иоанн Златоуст: «зная, что Христос воскрес и имея в этом доказательство Его Божества, они надеялись своими кознями утаить славу Того, Кто не удержан был смертью. Что сравнится с этим безумием? И не удивляйся, что они опять замышляют дело несбыточное. Таково уже свойство злобы: она ни на что не смотрит, но везде бывает в замешательстве». Блаженный Феофилакт задает, между прочим, такой вопрос: «почему не приводят (Апостолов) к Пилату, но судят их сами (священники)? Потому, что стыдились и краснели за прежнее и опасались, чтобы Апостолы не обвинили их».

¹³⁶

Ответ Апостолов на определение синедриона – сколько твердый, столько же и разумный, свидетельствующий об их всецелой преданности Богу, а вместе и делу благовестия о Христе. Сделавшись нравственными судьями членов синедриона, Апостолы теперь обращаются к их уму и предлагают им рассудить за Апостолов: кого они больше должны слушать – их или Бога, о действии именем Которого они сказали со всею ясностью? Но члены синедриона не могли уже рассуждать и тем более высказывать откровенно свои суждения. Поэтому Апостолы говорят, что они не могут не говорить о том, чему были очевидцами. «Опытное убеждение людей, непорочных в сердце, просвещенных в вере, всегда поступает решительно; истина становится для них святыней, от которой отказаться не принудят их никакие силы. Так и Апостолы не подались от угроз ни на шаг и с решительною твердостью отвечали, что они не могут не говорить того, что видели и слышали, и что они действуют по повелению Божию, и потому их повеление ничего не значит в сравнении с Божьим» (см. у Ф.Яковлева, стр. 97). «Очевидцы, по началам человеческого познания, суть первые надежные свидетели истины. В этом отношении ни одна область человеческих знаний не имеет подобных свидетелей. От того, что с того времени прошло около 19-ти веков, сила свидетельства их не умалилась нисколько, а следовательно не умалилась и очевидность истины, ими свидетельствуемой. Если отпадают в неверие, – а ныне отпадающих очень много, – то отпадают ни по чему другому, как по недостатку здравомыслия. Не хотят обсудить и увлекаются призраками, которым лесть сердца порочного охотно придает некоторую вероятность. Бедные души! Гибнут, воображая, что попали наконец на давний след и радуются тому особенно, что первые вступили в ту колею и стали для других передовыми вожаками. Но невелика радость сидеть на седалище губителей» (преосвящ. Феофан, в «Домашней Беседе», 1871 г., стр. 469).

¹³⁷

Отпущены были Апостолы потому, что не были обвинены; но сему немало содействовало и то, что народ видел в чуде явную Божию силу, за что и прославлял Бога. Задерживать чудотворцев, а тем более осуждать их, при таких обстоятельствах, было небезопасно. Наконец и сам исцеленный имел достаточный возраст, чтобы выступить на защиту своих благодетелей. Это был теперь уже не немощной хромец, но человек во цвете лет и полноте сил. Если бы оказалось необходимым, то он, вероятно, мог бы не менее сильно говорить, нежели как говорил пред подобным сонмищем слепорожденный. А тогда неблагоприятная судьям молва усилилась бы еще более. Посему лучшее, что могли сделать судьи, это именно скорее отпустить мнимо-подсудимых, что они и сделали.

«Сознание членами синедриона этой победы над ними людей некнижных и неученых, без сомнения, могло раздражить их, и они не могли простить Апостолам этой победы. Теперь они боялись парода, но хитрость и лукавство их, как в последние дни жизни Христовой, могли поворотить мнение народа в противоположную сторону, хотя бы мало-помалу, и тогда страшного гонения на проповедников и исповедников нового учения следовало ожидать, причем должна была миновать и нерешительность синедриона, что и исполнилось» (см. у преосвящ. Михаила, стр. 129).

¹³⁸

Возвращение Апостолов в общество христиан было, конечно, для всех радостно. Узники поведали, что с ними было. И вот, все единодушно прославили Бога, сначала как Творца неба, земли и моря, а потом и как Спасителя, показавшего пример страдальчества за общее спасение. К прославлению далее присоединены были и прошения об избавлении от грядущих опасностей. Вероятно, Апостолы пришли в тот дом, где христиане особенно часто собирались на молитву, которую, быть может, творили и тогда, прося Господа об освобождении взятых, ср. (Деян.12:5). Молитву прославления за освобождение Апостолов сначала сказал один из Апостолов, а за ним повторяли ее и другие. Замечательное начало молитвы – подобно некоторым другим ветхозаветным молитвам, например: (Ис.77:16); (2Паралип. после 36 гл.). Это была «молитва, невольно вылившаяся (импровизация) из возбужденного духа верующих, о чем свидетельствует весь состав речи. Повествование об угрожающих опасностях обществу и делу Христову подвигло все общество к единодушной молитве всемогущему и всеправедному Богу об отвращении грозящей опасности. Так в молитве они искали первого утешения и одобрения, предавая все дело в руки Божии и испрашивая лишь дерзновения в проповедании истины» (см. у преосвящ. Михаила, стр.130). «Смотри (говорит блаженный Феофилакт), как целесообразны молитвы их. Когда они просили указать им мужа, способного к Апостольскому служению, то молились так: «Ты, Господи, Сердцеведче всех» (Деян.1:24), потому что тогда была нужда в предведении. А теперь, когда нужно было заградить уста противникам, взывают: «Владыко, Ты, Боже, сотворивый небо и землю»...

¹³⁹

В основу молитвы положено псаломское изречение Давида о восстании царей и князей на Господа и на Христа, в приложении к тому восстанию, которое совершилось на Иисусе Христе и в настоящее время на Его Апостолах. Таким образом, Апостолы проповедывали об исполнении на Христе самых общеизвестных пророчественно-мессианских псалмов, каким был второй псалом, который некогда составлял нечто единое с первым псалмом. Кроме общего соответствия положения помазанника Давида с более высшим Помазанником, Иисусом Христом, Спасителем нашим, имевшим всю полноту даров Мессии (Помазанника), здесь толковниками указываются и частные соотношения. Под мятущимися язычниками разумеются Римляне; под народами замышляющими тщетное – 12 колен Израиля; под царями и князьями – Ирод Антипа и Пилат, которые совокупно восстали против Господа и Помазанника Его, Иисуса Христа, и по-видимому, даже достигли цели своей – убили Мессию, как человека, но Он восстал, и все дело их ниспроверглось. Так молят Апостолы разорить советы и нового сборища врагов Христовых. По изъяснению блаженного Феофилакта, «Апостолы, выставляя на вид пророчество это, просят Бога как бы об исполнении договора и вместе утешают себя тем, что напрасно злоумышляют враги. Замечательны и другие слова сего псалма, как например: Живый на небесех посмеется им и Господь поругается им. Примите наказание, да не когда прогневается Господь и погибнете от пути праведного, егда возгорится вскоре ярость Его (ст. 4:12)». (Более обстоятельное изъяснение отношения сего псалма к Иисусу Христу можно прочесть в моем исследовании «Изображение Мессии в Псалтири», стр.43–63).

¹⁴⁰

Разъясняя отношение псалма к восставшим на Иисуса Христа Ироду и Пилату с язычниками и Евреями, Апостолы показывают тщетность усилий восставших, ибо, совершая злое, они делали то добро, которое предопределил Бог совершить в Своем предвечном Совете о спасении людей.

Об этом предопределении или совете воли Божией говорится и в других местах этой книги (Деян.7:50; 13:36) и у других Апостолов (Евр.6:17). То же должно сказать и об устрояющей все могущественной руке Божией (Деян.4:30); (1Петр.5:6). Враги, восставшие на Иисуса Христа, достигли своих злых целей – торжествовали, а Господь достигал через них Своих целей устроения спасения через послание Сына Своего на искупительные страдания за людей. Блаженный Феофилакт в изъяснение сего говорит: «не они имели в себе такую силу, но Ты (Господи), Который на все даруешь соизволение и приводишь все к концу. Ты – благий и мудрый Художник, Который дело врагов обращает в исполнение воли Твоей, потому что они (священники и прочие Иудеи) сошлись, как враги, а делали то, что Тебе было угодно».

¹⁴¹

Просят Апостолы Господа сохранить их от исполнения угроз вражиих и как бы благословить их на проповедь о Христе, вопреки запрету властей, причем указывая на чудеса, совершаемые Богом через них над другими, просят не лишить их той дивной Своей помощи, о Которой Он обетовал им (Мф.10:18–19). Что касается до врагов, то Апостолы поручают их водительству или вразумлению Самого Бога, говоря: «воззри»... «Замечай (говорит блаженный Феофилакт), не сказали: порази их и низрини, но что же сказали? Призри на прещения их». А святой Иоанн Златоуст говорит: «смотри, не сказали они: сокруши их, низложи их, но что? И даждь рабом Твоим со всяким дерзновением глаголати слово Твое. Так да научимся молиться и мы. Такие именно молитвы и бывают успешны, молитвы, исполненные любомудрия, творимые о таких (предметах) и в таких обстоятельствах. Говорили же они так не потому, чтобы сами опасались претерпеть что-нибудь тяжкое, но (заботясь) о проповеди. Молятся также и о знамениях. И хорошо: потому что без этого, сколь бы великую они ни оказали ревность, все было бы напрасно. Если именем Его будут совершаться чудеса, то велико будет (наше) дерзновение, говорят они» (см. Беседа на книгу Деяний, изд. 1856г., ч.1, стр.200–205). «Не иным чем, как знамениями, они могли доказать, что (Христос) воскрес. И не безопасности своей просили они, но и того, чтобы им не постыдиться, а говорить с дерзновением» (стр. 206).

¹⁴²

Ответом Божиим на воодушевленную молитву Апостолов было колебание места того и особое исполнение их присутствием Святого Духа, сказавшемся в том, что все восчувствовали необычайную бодрость духа и взаимно подкрепляли друг друга словами Божественного Писания, говорящими о помощи верным Богу и надеющимся на Него. В ознаменование услышания молитвы Иисуса Христа был голос Божий, показавшийся некоторым – громом. А здесь для того же поколеблена была земля, как она колебалась, когда глаголал Бог при Синае (Евр.12:26–27). В день Пятидесятницы, после необычайного шума, сошел на верующих Дух Святой, то же было и здесь. Исполнение Апостолов Духом Святым сказалось именно в дерзновении, о котором они и просили. Таким образом, удостоверение в услышании их молитвы дано было возможно полное, как внешнее, так и внутреннее. Было здесь и чудесное знамение, которое могло вполне укрепить их против угроз. Если Бог поколебал для них землю, то не сокрушит ли Он врагов Своих веропроповедников, когда это будет необходимо? «Для чего Бог потряс дом?» вопрошает блаженный Феофилакт. «Чтобы и на угрожавших навести страх, Апостолам же придать бодрости; так как было еще начало проповеди, то необходимо было чувственное знамение. И так поколебалось место и еще более утвердило Апостолов». «Тогда было начало проповеди (говорит святой Иоанн Златоуст), и потому они имели нужду к видимом знамении для того, чтобы быть более уверенными, а после никогда этого не было. И смотри, как Апостолы после молитвы исполняются Духа! Что значит: исполнишася? То есть воспламенились Духом, и возгорелся в них этот дар».

¹⁴³

Общее состояние верующих изображается здесь снова (Деян.2:44), вероятно, для того, чтобы показать, какое действие произвело на верующих исцеление хромого и восстание властей, а вместе, чтобы показать, как новообращенные были приняты в Церкви и как они относились к другим. Все существенное, чем отмечалось прежде внутреннее состояние Церкви, выражается и здесь, но несколько ярче и определительнее, например, единодушие изображается тем, что у верующих представляется как бы одна душа и одно сердце: так они были согласны в мыслях, чувствах, стремлениях, в вере, надежде и любви. И о христианском общении в имущественном отношении как будто говорится расширеннее, ибо но только никто не называл ничего своим, но все было общее. Право собственности, конечно, оставалось в полной силе, но собственники не обращали на то внимания, будучи в величайшем и полнейшем единодушии с неимущими, которые тоже не придавали сему особливого значения, сосредоточиваясь на высших предметах жизни. И вот, в дивной гармонии душ и сердец было дивное нравственное общение и в имуществе, никем по присваивавшемся исключительно, даже собственниками его, а тем более скромными бедняками. Все братски предлагалось для пользования нуждающимися, и всем необходимым братия пользовалась, благодаря Бога и любя братски жертвующих о Господе на пользу общую. «Общение имуществ, введенное в Церкви Апостольской, было продолжением общения, бывшего при земной жизни Спасителя. Разность состояла в том, что переменившиеся обстоятельства и новые потребности дали ему новый вид. Прежде для содержания малого общества достаточно было и того, чтобы дома благочестивых Израильтян были открыты для принятия их. Теперь же общество умножилось до нескольких тысяч. О пропитании трудами рук своих Апостолы теперь не могли и думать, ибо они должны были все свое время посвящать проповеди. Бедные новые сочлены тоже подвергались опасности остаться без пропитания. Эго не могло укрыться от взора прочих братий, которые и решились делить с ними все беды и скорби, радости и блага. Верующие предвидели еще, что предстоят скоро горестные перемены и в государстве (Мф.24). При таком ожидании они не могли и дорожить своими стяжаниями. Если не нам, то детям нашим должно лишиться их. Не лучше ли употребить их во славу Мессии, на вспоможение Его исповедникам! Судьбы Промысла неизменны (Лк.19:43–44)! Эта мысль делала их равнодушными ко всем временным, ненадежным благам. Посему, имевшие дом пли поместье, без сожаления, продавали все и вырученные деньги отдавали Апостолам на нужды верующих» (см. Христианское Чтение 1832г., ч. XLVII, стр.394).

¹⁴⁴

Другими отличительными чертами внутреннего состояния первенствующей Церкви были: усиленная проповедь о воскресении Иисуса Христа, как средоточном предмете веры, потому что с утверждением веры в воскресение Христово утверждалось в христианстве и все прочее, как в учении, так и в жизни, а также очевидное присутствие великих даров благодати (1Кор.15:10). Дары милостыни – тоже были выражением духа благодати в сердцах щедродателей. Ими скреплялось общение всех и единение церковное, а также и миролюбие с оставшимися неверными, с которыми христиане не входили в имущественные тяжбы и вообще старались иметь у них о себе доброе мнение, как об учениках Иисуса (Ин.13:35). И любовь отличала резко христиан от других людей, а еще более дух священного помазания – благодатного, сказывавшийся в радости о Господе и мире со всеми внешними. Словом, это было празднственное настроение всех и каждого при своем личном благодатствовании и лицезрении того же во всех других. Нечто подобное бывает и ныне у христиан, сподобляющихся с чистою совестью воспринимать дары благодати в покаянии и причащении. Они были как родные, и величали одних наименованием «отцов», других «братьями». Безродный здесь обретал родных, бездетный – детей, лишившиеся родителей – отцов. Сколько было придумано и ныне изобретается способов к устроению взаимного общения людей в духе мира и любви. И все тщетно. Благодать же о Христе Иисусе, претворяя сердца, в короткое время исполнила то, что не сделано в века и тысячелетия. Каждый, кто только мог, считал знаком благодати и милости Божией, если только он мог призреть и успокоить вдовиц, сирот и прочих бедняков. Вообще, это было время светлой христианской любви и всех даров благодати, коими созидалась, укреплялась и возрастала первенствующая христианская Церковь Иерусалимская, во многом бывшая примерною для Церквей других городов и областей.

¹⁴⁵

Бедных не было тогда в Иерусалимской Церкви, во-первых, потому, что для удовлетворения всех насущных нужд было общее достояние. из которого бывшие прежде бедняками могли пользоваться так же и столько же, сколько и те, кои прежде были богаты, а теперь это богатство вложили в общее церковное достояние, с тем, чтобы им ничем не отличаться от бедняков. Можно было бы сказать и то, что теперь были все бедны, потому что никто ничего не считал своим. Но так как все было общее, а оного было немало, то можно сказать, что все были и богаты или, по крайней мере, не бедны. Бедность бывает сравнительная, так что, например, имеющий фунт серебра – бедняк сравнительно с тем, кто имеет его тысячи пудов. Но имеющий фунт серебра – богат сравнительно с тем, кто имеет оного только золотник. А тогда в общем достоянии было у всех по стольку, сколько кому было необходимо нужно. Следовательно, у всех равномерно по потребностям. Отсутствие же бедных было тогда чувствуемо не столько внешнее, сколько внутреннее, ибо богатые уже не считали себя такими, и бедные не чувствовали своей бедности, что и есть самое дорогое. По изъяснению блаженного Феофилакта, «благодать велия была именно в том, что не было ни одного нуждающегося, вследствие особенной щедрости отдававших свое имущество, чтобы издерживаться как бы не из своего, а как бы из общего. А это и дававших избавляло от тщеславия, и получавшим предоставляло двоякую радость – облегчение бедности и освобождение от стыда».

¹⁴⁶

Положение цены проданного к ногам Апостолов означало, что все это отдавалось в полное их распоряжение. Приносили только те, кои продавали, и таких было много, но не все, кто владел имением или домом, непременно продавали его. Некоторые же не продавали своих имений, а приносили, что хотели, ибо это дело было вполне добровольное, срвн. (Деян.5:4), а иные продавали только часть имения. Но, кажется, по духу общему, цену проданного приносили всю, срвн. (Деян.5:2). По изъяснению блаженного Феофилакта, «приношение цены проданного к ногам Апостолов свидетельствует о великом благочестии приносивших; потому что они даже не дерзали отдавать в руки, но полагали при ногах и (тем) делали их господами – распорядителями (над приносимым)». «Апостолы, как учители, представляются сидящими – ср. (Лк.2:46); (Мф.3:1), и у ног их полагаются пожертвования. Можно предполагать, что это происходило в торжественных, может быть, богослужебных собраниях общества, когда Апостолы поучали верующих» (см. у преосвящ. Михаила, стр. 136). «Церковь принимала подаяние, считая его, по усердию и намерению приносящего, залогом благочестия. Любовь приносила сии жертвы, любовь и раздавала. Пастыри в каждой церкви были главными распорядителями сих приношений. Дух деятельной любви в общении имений от Церкви Апостольской излился и во весь мир христианский» (см. Воскресное Чтение, ч.V, стр.416).

С опровержениями разных неправильных взглядов на общение имуществ в первенствующей церкви можно познакомиться в сочинении Ив. Николина, изд. в 1995 г. под заглавием «Деяния Святых Апостолов. Опыт историко-критического введения», особенно на стр. 3, 5, 8–9. Здесь говорится: «общение имений тогда не было безусловным. Уравнение же состояло в пропорциональном отношении не к внесенному, а к потребностям каждого» (стр. 10). «Общение веры и любви (Филим.1:6); (2Кор.9:13); (1Ин.1:37) – вот основа общения имущественного».

¹⁴⁷

Из множества щедродателей писатель называет по имени одного только Иосию, с означением другого его названия, а также его рода и занятия, ибо сей Иосия, или Варнава, был в числе 70-ти Апостолов и принимал многоразличное участие в судьбах первенствующей Церкви. Он отличался многими чрезвычайными дарами, например, даром одушевленной и даже пророческой речи (Деян.13:1). О нем говорится далее очень много, как о спутнике святого Апостола Павла. От него осталось писание, которое почиталось так, что сохранялось наряду с каноническими писаниями Апостольскими. Пример такого великого и славного мужа, конечно, имел подражателей, а он был вполне достоин того, чтобы о таком его подвиге навеки занесено было свидетельство ему близкого по Апостольским путешествиям лица, так как и писатель книги Деяний святой Апостол Лука тоже был в числе спутников святого Апостола Павла. По достоинству имя Варнавы является в книге Деяний Святых Апостолов после одиннадцати, Матфия и Иуста, так как из более ранних деятелей трудно указать ему равного. Есть свидетельство, что Варнава рано оставил остров Кипр в обучался у Гамалиила, вместе с юношей Савлом. Он был племянником Марии, матери Иоанна Марка (Деян.12:12), в доме которой он нередко видел Иисуса Христа, а еще чаще в Иерусалимском храме. По отшествии Иисуса Христа в Галилею, и он последовал за Ним и был в числе 70-ти Его учеников. Вероятно, за свой великий дар Церкви и назвали его Варнавою, т. е. сыном утешения, а может и по особливому его дару утешать страждущих и обремененных всякого рода нуждами, особенно же духовными. После многих Апостольских трудов в разных странах (Антиохие, в Милане), он мученически скончался в Саламине, будучи побит камнями. Это было после разрушения Иерусалима. Его похоронил Иоанн Марк и во гроб его положил Евангелие Матфея, переписанное рукою самого Варнавы, которое найдено было вместе с мощами невредимым в 488 году, при императоре Зеноне.

Примечание. Некоторые западные ученые в повторении рассказа о внутреннем состоянии первенствующей Церкви видят пользование Дееписателем из иного источника, нежели каким он пользовался при написании 2-й главы. В опровержение этого несправедливого мнения вот что говорит специальный исследователь о книге Деяний: «как искусный писатель, святой Лука этим замечанием (повторением) хочет указать скрытое основание побеждающей силы, живущей в перво-христианской общине. Эта сила коренится в том духе, который проникает и одушевляет христиан. С обнаружением враждебного отношения к христианам внешняя безопасность для христианской общины уничтожилась. Если бы теперь «общение имений» было следствием счастливого положения общества, а не коренилось в незыблемых основаниях духа, то оно через новый оборот дела должно было получить сильный удар. То обстоятельство, что факт общения имуществ снова подтверждается Дееписателем, должен быть для нас новым доказательством того, что основания его нужно искать во внутреннем складе общины. А если так, то священному писателю не нужно было искать ничего лучшего для засвидетельствования внутренней жизненной энергии общества, его несокрушимости пред начинающимися гонениями, а просто ограничиться новым указанием на общение имуществ, как на самое характерное проявление духовной силы, живущей в первообщине. Он так и сделал. Таким образом, нет никакой неестественности в повторении святым Лукою одного и того же описания состояния первенствующей Церкви, и это нисколько не говорит против единства писателя всего произведения. Напрасно видят противоречие между этим изображением состояния первенствующей общины и раздором между Еврео-христианами и Еллинистами, по вопросу о вспоможении вдовам (Деян.6:1 и далее). По первохристианскому словоупотреблению, «общение» (κοινωνία) значит общение веры и любви (Филим.1:6); (2Кор.13:13); (1Ин.1:7). Оно имеет значение тесного общения личностей (Гал.2:9). Выражается оно в подаянии бедным (Рим.15:26), в благотворении им (Евр.13:16), но нигде не переходит в активное собственно подаяние и в активное поданного. Девизом его было: «не каждому свое, а каждому мое» (см. Деяния святых Апостолов. Опыт историко-критического введения, И.Николина, стр.2–5). Святой Апостол Варнава, сам отдавший свое имение, в своем послании говорит: «во всем делись с ближним своим и не называй это своею собственностью» (19:8; срвн.Учение двенадцати Апостолов, 4:8).

¹⁴⁸

Наказание Анании и Сапфиры за попытку их обмануть Апостолов в цене проданного ими имения сколько поучительно, столько же и печально, как свидетельствующее, что и в первенствующей Церкви, столь высокой и чистой в большинстве своих членов, находились лица своекорыстные и лицемерные, готовые даже на обман лиц, облеченных благодатными от Святого Духа дарами, потребными к управлению Церковью. Вместе с Апостолами они обманывали и всю Церковь, которая между тем «есть столп и утверждение истины» (1Тим.3:15). Блаженный Феофилакт говорит: «удивительно то, что прегрешение было по соглашению (с женою), и никто другой не был очевидцем продажи. Вот откуда у этого несчастного возникла мысль поступить так, как он поступил». «Анания, еще не возвысившийся до сознания того, что общение имуществ условливается нравственным единением и любовью друг ко другу первых христиан, увлекся этим неизвестным древнему миру духом вспомоществования. Ему хотелось принять участие в общении имуществ, но в то же время и жаль расстаться со своим собственным имуществом. И вот, он вручает вырученные за продажу деньги представителям первых христиан, только удерживая у себя часть денег. Анания своекорыстен, но старается прикрыть это маской лицемерия, выдавая себя готовым жертвовать собою для блага общества».

¹⁴⁹

Апостол Петр, прозревая обман Анании, по духу благодати бывшей в нем, и обличая его, отнесся к Анании вопросительно, как бы ища в нем оправдания проступка или раскаяния в согрешении, причем сам же и указывает главного виновника этой гнусной попытки ниспровергнуть чистоту самоотвержения первенствующих христиан. Также действием сатаны объясняется и предательство Иуды (Ин.13:27). Духом Святым было открыто Петру преступление Анании. Пред Ним он и считает прежде всего и более всего виновным Ананию, что и разъясняется ему, как недостаточно постигшему Святого Духа, Которым живет вся Церковь вообще и в особенности ее сугубо облагодатствованные руководители.

«Некоторые говорят, что если сатана исполнил Ананию, то за что же он понес наказание? За то, что он сам был виновником того, что сатана исполнил его сердце, так как он сам подготовил себя к принятию действия сатаны и к исполнению себя его силою» (Феофилакт). «Нет ничего невероятного в том, что своекорыстие, ложь и лицемерие проявлялись в Анании и Сапфире в такой степени не без предварительного тайного развития их, как и в Иуде, что жизнь их внутренняя не отличалась особенной чистотой и прежде, что семя зла еще ранее пустило в них свои корни, теперь же принесло свои гибельные плоды» (см. у преосвящ. Михаила, стр.139).

¹⁵⁰

После предварения о нечестивости поступка, Апостол теперь разъясняет Анании, что он свободно мог поступить иначе. И значит, если он поступил так, а не иначе, то по влечению и своего сердца, а вместе и по кажущемуся затмению ума, ибо он не мог не знать, что все это общение имуществ, как и многое прочее, совершается в Церкви Божией во имя Господне, для славы Христа Спасителя, по содействию Божию. Все это говорилось, отчасти с повторением, чтобы вразумить Ананию и возбудить его к покаянию. Но он воспринимал все это как нестерпимые обличения и страшные невыносимые укоризны, и уколы его самолюбию и мнимой чести. А потому не печаль по Бозе, ведущая ко спасению, наполняла его, но сокрушительный страх и ужас, поразительно развивавшийся и действовавший соответственно величайшей тайне, с которою совершался обман и полнейшей неожиданности его раскрытия, а вместе с тем и выяснение всей его личной противоположности тому настроению общему, к которому он старался так тщательно и даже довольно самоотверженно подделываться. По изъяснению блаженного Феофилакта, здесь «три чуда в одном и том же случае: одно состояло в том, что он (Петр) узнал то, что совершено было тайно, другое – в том, что он определил мысленное настроение (Анании), и третье – в том, что Анания лишился жизни по одному лишь повелению».

¹⁵¹

Смерть Анании была очевидным наказанием за великую вину его обмана и лжи пред Святым Духом, явно пред очами его действовавшим в первенствующей Церкви, что между тем он презрел с лукавством. Он совершил нечто подобное хуле на Духа Святого, что не отпускается ни в сей, ни в будущей жизни. Тяжести вины соразмерно наказание, без которого грозила опасность всему обществу, ибо и «малая закваска квасит все тесто» (1Кор.5:6). Потому-то и отсечен был немедленно опасный член, в страх и поучение всем видевшим и слышавшим о сем доныне. По сообщению блаженного Феофилакта, «многие из нечестивых, выставляя на вид то, что случилось с Ананиею и Сапфирою, присуждают верховного из Апостолов к смерти. Но обвинение касается не Петра, а скорее Духа Святого, произнесшего на них справедливый приговор, потому что Петр только изобличил их во лжи, а жизни лишил их обоих, как одинаково согрешивших, имеющий власть над жизнью и смертью Дух Святой. Поэтому-то Петр, как знавший об этом и всегда вещавший Духом Святым, и изрек этот, принятый им от Того же Духа, глас». «Наказание согрешивших смертью было делом не жестокости премудрого Петра, но учения предведущего, наперед исцеляющего многие грехи людские. Ибо, начав тогда посеевать семена Евангелия и вскоре увидев возникшие плевелы, премудро исторгли их без замедления, чтобы, умножившись с пшеницею, не соблюлись будущему огню на сожжение» (говорит святой Исидор Пелусиот, ч.I, стр.118). «Сей пример (говорит преосвященный митрополит Филарет) показывает, что ложь пред именем Божиим, и пред лицом Божиим, ложь клятвопреступная, как бы в нетерпение приводит небесное правосудие, и привлекает грозные и внезапные удары судьбы» (том IV, стр.476).

¹⁵²

Погребение Анании совершилось скоро, ибо так требовали обстоятельства, да и обычай знойного юга не препятствовал сему, тем более что погребение там совершалось несравненно проще, нежели у нас, ибо умершего только завертывали в пелены и относили в готовые углубления пещеры, куда был свободен и удобен доступ всем желавшим видеть умершего. Посему, если о смерти Анании не дали знать его жене, то она, узнавши о сем, во всякое время могла видеть умершего с большим (вероятно) удобством, нежели при Апостолах, которые, очевидно, были в это время в общем молитвенном собрании.

Что касается до исполнителей погребения, названных «юношами» (νεώτεροι), в противоположность старцам (пресвитерам), то очевидно, эти молодые люди обычно исполняли эту обязанность, требующую всякого рода сил, срвн.(1Петр.5:1–5); (1Тим.5:17).

Несчастная жена Анании, Сапфира, вскоре же потом пришла в церковное собрание. И вот, Апостол Петр спросил ее: за ту ли сумму продали вы землю, которую принес к нам Анания? И она солгала, сказавши: «да, за столько». И ей Апостол давал время и возможность покаяться, тем более что она и стояла близ него, так что ее исповедь могли не слышать другие и таким образом ей нечего было стыдиться посторонних. Но очевидно, что у них было твердое соглашение. И она сама по себе вполне соответствовала своему мужу, т. е. была столь же корыстна, лицемерна, лжива и так же маловерна и слепа в делах Божиих, творившихся в то время, для утверждения Христовой Церкви.

¹⁵³

Разъясняя Сапфире вину их, Апостол говорит, что они искушают Духа Господня, т. е. испытывают Бога: знает ли Он все или не знает, так что Его можно и обмануть? Таким образом, главная причина или основа такого действия Анании и Сапфиры было забвение всеведения Божия и Его вездеприсутствия, что было и с согрешившими уже прародителями нашими (Быт.3:8). «Они забыли, что Бог видит их дела и помышления. Если бы они содержали в мысли, что Бог все видит и вне и внутрь, яснее, чем все люди, и даже они сами, не пришло бы им и в голову так покривить душою пред Апостолами. Очи Господни светлее солнца видят в сокровенных тайниках сердца: ни ночь, ни море, ни подземелье не укрывают от Него (говорит преосвященный Феофан). Помни это, а потому устрояй свое внутреннее и внешнее поведение. Если бы Всеведящий был чужд для нас, можно было бы еще равнодушно относиться к Его всеведению, а то Он же есть и Судия, и суд Свой, в силу всеведения, произносит нередко прежде, чем ожидаем». Сапфира упала мертвою у ног Апостола потому, что она стояла близко около него. Но, конечно, он не сделал с нею ничего. И грозное слово его было, быть может, только угрозою с его стороны, возбуждающей к покаянию. Но так как через него вещал Дух Господень, то слово его было как бы молниеносным, а вместе и пророчественным. Он предсказал возвращение юношей погребателей, а равно и то, что они погребут и ее. Хотя Дееписатель отчасти представляет дело и так, что когда Апостол говорил, то погребатели входили, но с другой стороны, не видно, чтобы они видели, как она упала, но войдя нашли ее уже мертвою. Впрочем, некоторые толковники полагают, что Петр, после смерти Анании, говоря с Сапфирою, мог уже быть уверенным, что и с нею будет то же, что с ее мужем, по одинаковости греха их, а потому мог произнести грозное: «и тебя вынесут» (см. у преосвящ. Михаила, стр.143). «Обратите внимание и на то (говорит блаженный Феофилакт), что среди своих Апостолы строги, а среди чужих удерживаютсянаказаний. Последнее нужно было для того, чтобы не подумали, что они действуют страхом; а первое, – чтобы не позволить обратившимся сделаться святотатцами, потому что это послужило бы к поношению их проповеди».

¹⁵⁴

Первое и главное действие наказания Анании и Сапфиры был общий страх всех членов Церкви, сделавший их благоговейными и кроткими, в особенности перед Апостолами, что так было потребно для новоустрояющейся Церкви Божией здесь, в образ устроения ее и во всех концах вселенной, почему и называется христианское общество Церковью (ἐκκλησία). Благоговение пред Апостолами возрастало еще и потому, что они продолжали проявлять великую благодатную силу, творили чудеса и пребывали все в единодушной молитве и учении народа в обширном Соломоновом притворе при Иерусалимском храме. «Видишь ли, сколько зол производит страсть к деньгам (говорит святой Иоанн Златоуст). И бысть страх велик. Тот был наказан, а другие получили пользу. И так не без цели это устрояется. Прежде хотя были чудеса, однако же не было такого страха. И кто не ужаснулся бы? Кто не убоялся бы? Кто не удивился бы? Ибо Петр уже внушал страх, наказывая и обличая сокровенное в мыслях. Но к нему больше и прилеплялись, как по причине проповеди, так и по причине чуда, которое мне кажется сугубым: он обличил сокровенное в мыслях и повелением лишил жизни. При Христе этого не было, из чего можно видеть, что теперь исполнилось сказанное Им: «веруяй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит, и больша сих сотворит» (Ин.14:12)». «Окончив повествование о событиях внутренней жизни Церкви и имея в виду повествовать о новом гонении на нее, Дееписатель опять делает несколько общих замечаний о состоянии христианского общества. Черты этого состояния: во-первых, множество знамений и чудес (среди неверующих); во-вторых, единодушное пребывание в храме; в-третьих, то, что никто из посторонних не смел пристать к ним; в-четвертых, народ прославлял их; в-пятых, число верующих увеличивалось, и т. д. (см. у преосвящ. Михаила, стр.145–146).

¹⁵⁵

Обособленность Церкви христианской выражалась и прежде, а именно в том, что христиане для совершения таинства Причащения собирались в особенной горнице и по домам. Теперь же понятия об их отдельности от Иудейской церкви были у всех Иерусалимлян настолько ясны, что они не соприкасались с ними, но в то же время не препятствовали им собираться в Соломоновом притворе Иерусалимского храма и вообще относились к христианам похвально, а иные даже и обращались вполне ко Христу. И таких было много, как из числа жен, так и мужей. Можно думать, что жены были и в числе 3000, и в числе 5000, но, вероятно, тогда было преобладающее обращение мужей, а теперь могли равномерно обращаться и жены, так как движение стало общенародным. Как бы разъясняя значение и источник страха, блаженный Иероним сказал: «казнь двоих была наукой многих». А блаженный Феофилакт пишет: «с того времени, как начали бояться их (Апостолов), Петр и прочие Апостолы творили больше чудес. Со всех сторон возрастало удивление Апостолам, и со стороны уверовавших, и со стороны дерзновения их во время проповеди, и со стороны добродетельной и безукоризненной жизни. Да, это удивление проистекало не только из чудес, но и потому, что самая жизнь и добродетели этих мужей были великие и поистине Апостольские».

¹⁵⁶

Исцеления были знаменательны так, что некоторые веровали в силу тени Апостола Петра, для чего располагали больных так, чтобы их коснулась эта тень. Приводили и одержимых злыми духами. И все исцелялись. Столь широкое распространение чудес и особенно редкий способ оных многих возбуждал к вопросу: почему столь дивных чудес не было даже при Самом Иисусе Христе. Но ответ дан на это Самим же Иисусом Христом. Он сказал: «верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин.14:12). А почему благопотребно было тогда множество чудес, мы уже о сем говорили (см. объяснение 2-й главы 43-го стиха), а именно – потому, что ими призывались к вере неверующие и укреплялись маловерующие. «Выносили больных на улицы... Такую веру приобрели Апостолы совершаемыми ими во имя Господа Иисуса чудесами! Без сомнения, это делали потому, что видели чудодейственную силу, от Апостолов распространяющуюся на больных даже и в то время, когда кого осеняла тень Апостола. Этим также объясняется и то, почему народ прославлял верующих и особенно Апостолов, и почему множество мужей и жен присоединялось к обществу верующих в Иисуса Христа» (см. Беседы на чтения из Апостола, преосвященного Евсевия архиепископа Могилевского, ч.1, стр.75).

¹⁵⁷

Как бы одним из множества чудес было и освобождение Апостолов из темницы, в которую они неожиданно, без всякого суда, заключены были первосвященником и саддукеями, бывшими тогда во главе народоправления. Апостолы давно были освобождены из темницы, еще скорее, чем были ввергнуты туда. Их вывел Ангел, отворивший двери темницы и заповедавший им по прежнему возвещать учение о жизни и спасении вечном (Ин.6:68). Зависть первосвященника Каиафы к влиянию на парод святых Апостолов понятна, как понятно и отвращение народа от него, ввиду явно отмечаемой его приверженности к Еврейским саддукеям, которые в глазах правящих язычников своим неверием являлись людьми им равными по воззрениям; но по взгляду народному они считались отступниками от веры, а тем более от жизни благочестивой. Таким образом, естественно предположить, что насколько народ уважал христиан за их благочестие и благоговел перед ними за чудеса, настолько саддукеи, напротив, ненавидели христиан, как представителей противного им направления жизни, образа мыслей и пр. «Посмотри, пожалуйста, как слагается жизнь Апостолов (пишет блаженный Феофилакт). Сначала печаль по причине вознесения Христова, потом радость по причине сошествия Святого Духа; снова печаль от людей, ругавшихся над ними, и снова радость от умножения верующих и от знамения (чуда); далее опять печаль, вследствие заключения (Петра и Иоанна) и опять радость, вследствие оправдания; наконец теперь от блеска (явления Ангела) и знамений – радость, а от архиерея и от тех, что схватили их, – печаль. Да, их жизнь, можно сказать, такова, какова жизнь всех живущих по Бозе. Вывел же их Ангел и на радость им, и на пользу Иудеям».

¹⁵⁸

ᲂу҆́трѡ

¹⁵⁹

Вторичное собрание синедриона для суда над Апостолами было столь же незаконное, как и первое, потому что вины за Апостолами не имелось. Собрание же совершилось именно для того, чтобы обвинению придать вид законной силы и значения. Здесь уместно привести слова одного толковника: «чем сильнее становится преследование новоустрояющейся Церкви в лице Апостолов, со стороны синедриона, тем явственнее Господь оказывает Свою всесильную помощь гонимым, частью для вразумления и устрашения гонителей, вообще же для распространения н утверждения новоустрояемой Церкви». Для освобождения Апостолов из темницы Он послал Ангела, а совет синедриона Он вразумил разрушить одному из членов его – Гамалиилу, о чем говорит Дееписатель далее (в стихах 34–39). И суд синедриона был для членов его так же тщетным, как и первый, а для Апостолов уготовал новые венцы славы и торжества. Заседание синедриона, по-видимому, происходило так же, как и первое, и имело перерыв для совещания судей, но, кажется, не с такою торжественностью, ибо у многих советников суда не было прежней пылкости, а иные даже стеснялись и явиться на это сонмище, готовое на всякое злодеяние: на убийство невинных, а тем более на заушения беззащитных страдальцев (ст.40).

¹⁶⁰

Доклад посланных в темницу за Апостолами, несомненно, соответствовал действительности, ибо таковым и должно было быть изведение из темницы Ангелом, потому что через растворенные двери могло совершиться и обычное освобождение, а здесь и двери оказались заперты и стража стоящею на своем обычном месте у дверей, только заключенных не было. Несомненно, доклад этот поразил многих. И не один Гамалиил, может быть, подумал то, что он сказал и о чем умолчали другие «страха ради Иудейска». «Иисус Христос, по изречению Иоанна Богослова, есть «святый, истинный, имеяй ключ Давидов, отверзаяй, и никто же затворит» (Откр.3:7). Итак, если Он отверз небо, кто же смеет затворить его? Или кто смеет сказать, что теперь уже не время видеть Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих по воле Сына Человеческого (Ин.1:51)? Но чем несомненнее мы удостоверяемся о близости к нам святых Ангелов и о их готовности на помощь нам, тем с большею заботливостью мы должны помыслить о том, отчего в наши дни так мало слышат о сей помощи, а еще менее верят слышанному о том. Или нет при нас Ангелов? Или мы не примечаем их? Или удаляем от себя? Что их нет, то – неправда, как мы видели. Следственно, правда то, что мы не примечаем их, или даже удаляем их от себя» (см. у преосвященного Филарета, митрополита Московского, том II, стр.28).

¹⁶¹

Недоумение о совершившемся прежде всего должно было выразиться в том священнике (высшем), который был начальником стражи церковной, а вместе и народной темницы, как лице, заинтересованном в деле по своей должности иерея и стража, см. 4:1). Потом и архиереи недоумевали, но менее, ибо они не могли быть так уверены в сохранности всего, как иерей–стратиг. При том же они в глубине души верили в возможность и даже необходимость новых чудес для защиты притесняемых ими единственно по зависти. И вот, вскоре же сделалось известным, что бывшие в темнице проповедуют в храме. «Апостолы были верны наставлению Ангела, они пошли в храм и учили народ, ибо они верили, что (действительно) Евангельское учение есть учение о жизни. Это учение возвещает об Иисусе Христе, Который есть вечная самосущая жизнь и вместе источник жизни и истинного счастья и блаженства для всех верующих в Него и последующих Его божественному учению. «Аз есмь путь, истина и жизнь» (Ин.14:6), говорил Сам Иисус Христос. Видите, братия, как промышлял Бог о распространении Своей Церкви и как верны были своему призванию Апостолы. Будем и мы непоколебимо следовать учению Спасителя, уповая на всеблагое попечение Его о нас» (см. у преосвящ. Евсевия, стр.79).

Достойно замечания, что в Новом Завете, исправленном святит. Алексием в 24 стихе поставлено «иерей», как и в Греческом тексте 1072 г. (см. у архимандрита Амфилохия в его издании «Карпинский Апостол ХIII–XIV в.»). Соединение этого слова с другим (воевода) через «и» в Славянском сохранено, а в Русском не по праву и несправедливо оставлено.

¹⁶²

Приведение Апостолов в синедрион отмечается замечательными чертами, а именно: оно было совершено с подобающим уважением к ним, ибо очевидно было, что если бы их взяли насилием, то можно было опасаться, что народ мог убить пришедших взять Апостолов. Таково было великое расположение к ним и, наоборот, такая ненависть к недостойным вождям и священнослужителям народа. По-видимому, и в синедрионе сначала не смели отнестись к Апостолам строго, ибо, например, о том, как они вышли из темницы, их и не спрашивали, боясь, вероятно, разглашения нового чуда, о котором догадывались или слышали тайно. «Народ вероятно (тоже) домыслился о чудесном избавлении Апостолов из темницы и мог на насилие над ними отвечать насилием, т. е. возмущением, тем более, что Апостолы своими многочисленными исцелениями больных были благодетелями этого народа, возбуждавшими сочувствие к себе в высшей степени» (см. у преосвящ. Михаила, стр.152). Поставление Апостолов пред лицом синедриона показывает, что дело велось форменно, с подлежащим вопросом, чтобы получить чрез него необходимый состав преступления, которого доселе еще не было изыскано. Так как во всем этом явлен был излишний гнев и зависть, то святой Иоанн Златоуст говорит: «Душа болезнует, когда (человек) гневается, завидует, или делает что подобное, или, лучше сказать, когда страдает, ибо иметь гнев, зависть, – не значит действовать, а страдать, потому-то они и называются страстями души, ранами, язвами. Уразумейте же, гневающиеся, что вы делаете это по страсти; следовательно, кто не гневается, тот не страдает. Видишь ли, что не тот страдает, кто терпит обиды, но тот, кто наносит их. От гнева рождаются болезни: тупость зрения, сумасшествие и многие другие» (стр.276).

¹⁶³

Председательский вопрос показывает, что Апостолов хотели обвинить в неповиновении, следствием которого было волнение умов, могущее повлечь к возмущению народному против членов синедриона за предание смерти Иисуса Христа. Ложь бывает особенно сильна потому, что в нее входят частицы правды. Так было и здесь – в возведенном на Апостолов обвинении. Волнение умов народа было несомненно, как и готовность его предать смерти ненавистных ему народоправителей. Но Апостолы во всем этом не были виновны, ибо они учили не тому, а любви и всепрощению, во имя Спасителя, по бесконечной любви пострадавшего за всех грешников, чтобы спасти грешников и дать им пример святой любви не только к ближним, но и ко врагам. Верно говорил первосвященниик и о том, что взыскание за кровь Христову наводилось на них, но только не Апостолами, а ими самими, что они теперь и чувствовали, а раньше говорил о сем и весь народ: «Кровь Его на нас и на детях наших» (Мф.27:25). Достойно замечания, что первосвященник дважды говорил об Иисусе Христе и ни разу не назвал Его никак, очевидно боясь наименовать Его, срвн. (Ин.11:47). «Саддукеи берут на себя инициативу преследования Апостолов не столько потому, что их раздражало содержание проповеди Апостольской, сколько потому, что они смотрели на эту проповедь, как знамя возмущения и восстания. Что они говорили после об Апостоле Павле, будто он возбуждает мятеж (Деян.24:5), то самое думали они и теперь. Апостолы берутся под стражу, как лжеучители, еретики. Самое судопроизводство направляется, как против вредных еретиков (4:6). Такова официальная сторона дела. Но за ней скрывается другая, на которую и дает ясные свидетельства Дееписатель в своем описании суда над Апостолами. Последние рассматриваются, как народные возмутители» (см. у Николина, стр.25).

¹⁶⁴

Апостол Петр относительно запрета им говорить об Иисусе Христе отвечал теми же знаменательными словами, которые он изрек тогда, когда давался этот запрет (Деян.4:19). По слову Иоанна Златоуста, «великое любомудрие в словах их, и такое, что отсюда обнаруживается и вражда тех против Бога». «И какая искренность, полнота, определенность и ясность исповедания», говорит преосвящ. Феофан. «Те же свидетели и до наших дней пребывают в сем. И Дух благодати действует непрерывно в святой Церкви, в чудотворениях, в обращении грешников и особенно в претворении усердно работающих Господу, в их освящении и исполнении очевидными благодатными дарами. Благодарение Богу истины, истину Свою так ясно нам являющему!» («Домашняя Беседа» 1871 г., вып.15, стр.471).

Под «человеками» Апостол, очевидно, разумеет властей и притом поставленных по особливому, чисто человеческому, влиянию. По сообщению Иосифа Флавия, саддукеи при помощи Иродиан и прокураторов достигали высших священнических мест («Древности» XX, 9:1).

«Почти все первосвященнические фамилии со времен Ирода были саддукейскими. И первосвященническая фамилия Анны, при зяте которого, Каиафе, были возбуждены судебные процессы против Иисуса Христа и Апостолов, вероятно, принадлежала к саддукеям. Иосиф Флавий сына Анны прямо называет саддукеем. Проповедь Апостолов, чудеса, совершенные ими, обаятельно действовали на простой народ, который во множестве принимал христианство. Саддукеи, и без того непопулярные в народе, неблагосклонно смотрели на умножение новой секты и возвышение авторитета Апостолов. Они «исполнились зависти» (5:17). Это замечание Дееписателя характерно. Саддукеи опасались, как бы новые проповедники еще более не отчуждили народ от их влияния. Если фарисеи сходились с народом в отношении к Римской власти, то далеко нельзя сказать этого о саддукеях. Саддукеи берут на себя инициативу преследования Апостолов не столько потому, что их раздражало содержание проповеди Апо¬стольской, сколько потому, что они смотрели на эту проповедь как на знамя возмущения и восстания» (см. у Николина, стр.4–25).

¹⁶⁵

Отвечая на обвинение Апостолов в наведении вины пролития крови Христовой на членов синедриона, Петр проповедует учение об Иисусе Христе, как воскресшем и сделавшемся Начальником спасения (а не погибели), через покаяние и прощение грехов. Из сего должно вывести два заключения: кто покается, тот будет прощен и, следовательно, на того вина невинно пролитой крови не падет, а кто останется не раскаянным, тот, по справедливости, должен понести кару, определенную гласом народа. Что касается до того, что Апостолы говорят о сем, то они не могут не говорить о сем, как свидетели сего и как имеющие Духа Святого, Который также глаголет в них, как Он говорил через пророков.

Выражение «Бог отцов наших» можно считать живым обращением к членам синедриона, как принадлежащим к числу тех, коим от Авраама, Иакова, Давида и прочих праотцев оставлено великое наследие веры в Мессию Спасителя, Которого, между тем, заместители великих отцов как бы своими руками убили, повесив на древе, чем выражено страшное преступление, ибо повешенный на древе подвергался вместе с тем и проклятию (Гал.3:13). Значит, сделавшие это совершенно отреклись от Христа, а между тем Он превознесен Богом. Следовательно, все виновные в Его распятии должны смириться и покаяться пред Ним, тем более что Он же есть и глава в деле устроения человеческого спасения. И те, кто повинятся, получат не только прощение грехов, но и дарование Святого Духа.

¹⁶⁶

Ответом на благодатную речь Апостола Петра был величайший гнев членов синедриона, дошедших до готовности убить Апостолов. Так святая правда не вмещается в умах омраченных и сердцах ожесточенных. По истине здесь могло сбыться и то, что предсказал Апостолам Иисус Христос: «приидет час, да всяк, иже убиет вы, возмнится службу приносити Богу» (Ин.16:2). Очевидно, гнев членов синедриона был, так сказать, не вполне личный, а наиболее служебный. Они, как блюстители крепости религиозно-политической жизни Еврейской, усмотрели явную опасность тому строю, который казался им незыблемым и единым лучшим. И вот, они по неразумной ревности, были готовы защитить свое миробытие, но чем? Не самопожертвованием, как Апостолы, а насилием над неповинными ни в чем таком, что бы и по их законам заслуживало смерть. Ибо, если Апостолы говорили многое, по их мнению (а не действительно), не согласное с их верою, то они в то же время говорили, что они сами были свидетелями тому, что возвещали. Посему, при жизни свидетелей открывалась возможность проверки всех свидетельств, по убиении же их – сокрытие всех этих обстоятельств. Таким образом и опять члены синедриона настойчиво хотели, как говорится, замять дело, не гнушаясь для того даже кровопролитием. Сами по себе они, конечно, не могли предать их смерти (Мф.27:2). Но Пилат, не затруднившийся предать им на распятие Иисуса Христа, не отказал бы и в этих убийствах – людей, с его точки зрения, менее важных. Но вот, нашелся человек благоразумный и среди этих, не помнивших себя от гнева, мнимых судей Израилевых.

¹⁶⁷

Совет Гамалиила – мудрый и основательный. И предложил он его очень искусно. Будучи человеком почтенным, знатоком жизни и веры, даже законоучителем, принадлежа к партии фарисеев, вообще пользовавшейся народным расположением, и лично сам уважаемый народом, Гамалиил встал с своего места и распорядился вывести Апостолов. А потом, когда они вышли, он дал понять судьям, что нужно более вдумчиво отнестись к Апостолам, нежели как хотели рьяные охранители своих мнимых прав и общей народной безопасности. «Что касается до Гамалиила (пишет блаженный Феофилакт), так это был учитель Павла; и достойно удивления, как он, будучи законоучителем и человеком по уму рассудительным, не уверовал еще до сих пор. Это потому, что и Павел еще не уверовал. Обрати внимание на приспособленность речи его, на то, как он тотчас поверг их в страх, и чтобы не подать подозрения, что он разделяет их (Апостолов) мысли, беседует с Иудеями, как с людьми одних убеждений, и не особенно резко выражается, а говорит следующими словами: «внимайте себе»... По древнему сказанию впоследствии Гамалиил сделался христианином. Православная Церковь именует его равноапостольным и ублажает его память 4 января и 2 августа.

¹⁶⁸

Приводимые Гамалиилом обстоятельства, как хорошо известные в то время, были весьма действенными, в смысле успокоения умов, действительно тревожившихся предстоящим влиянием Апостольского движения. Вместе с тем сообщаемые факты воздействовали и на злонамеренных судей, преследовавших свои цели, ибо можно было и отложить мщение до более удобного момента, когда можно убить, как убит был Февда, вероятно выдававший себя за Мессию.

На основании сообщения историка Евсевия (4-я книга) блаженный Феофилакт пишет: «во время наместничества в Иудее Фогда, один лжеучитель. по имени Февда, убеждал парод взять стяжания и бежать за ним к реке Иордану; говорил, что он пророк, и утверждал, что рассечет реку и сделает ее удобопроходимою, и многих обольстил. Впрочем, Фогд не допустил, чтобы они осуществили свою неразумную мысль, но послал отряд конницы, который многих из них избил и многих взял живыми, а самому Февде отрубил голову и принес в Иерусалим». Известно, что среди неспокойных Евреев всегда было много разного рода самозванцев. Посему можно допустить, что мог быть и другой еще Февда, как утверждают о сем иные толковники (см. у преосвящ. Михаила, стр.157).

¹⁶⁹

О возмущении, произведенном Иудою Галилеянином, блаженный Феофилакт повествует следующее: «Во время Пилата случилось восстание Галилеян, увлекшихся учением Иуды Галилеянина. Учение же Иуды состояло в следующем: он говорил, что господином (Господом) не следует называть никого, ни ради чести, ни за любомудрие, что не следует называть так даже царя. И многие из последователей его подверглись жестоким наказаниям за то, что не называли господином кесаря, и за их учение, что не следует возносить Богу никаких жертв, кроме установленных законом Моисеевым. Следуя сему учению, они запрещали приносить жертвы о спасении царя и Римского народа. Пилат, естественно, вознегодовал за это на Галилеян и приказал, чтобы в то время, когда они будут приносить законные жертвы, убивали их самих, так что с приносимыми жертвами смешивалась кровь и приносящих, как это видно и из Евангелия от Луки».

Оба случая показывают, что возмущение укрощалось Римскою властью. Но мысль Гамалиила была, конечно, не та, что и Апостолов погубят Римляне (хотя и это совершилось над многими), но та, что и от возбуждения Апостольского может не быть ничего. Может быть, он тогда так и думал, и потому не обращался ко Христу; но, может быть, он надеялся такою постановкой скорее умиротворить возбужденных судей. Но главная мудрость его слова в дальнейшем, а именно – в предоставлении всего на волю Божию. Приверженцы Иуды, называемые «зилотами», выступали и после на защиту отечества, но также были подавляемы. Они противились Веспасиану. Главным их учением было: одного владыку имеем – Бога! Но между этими изуверами теократии и кроткими христианами, понятно, не было ничего общего, по мнению Гамалиила. Их дело было от человек, а христианское – от Бога.

¹⁷⁰

Гамалиил внушал членам синедриона устраниться от рассмотрения дела Апостольской проповеди, предоставив его Богу, Который всегда и во всем поддержит и направит его, если оно от Бога, причем они (члены синедриона) окажутся восстающими против Самого Бога, о чем им говорил раньше и Апостол Петр. Если же это дело измышлено людьми только, без благоизволения Божия, то оно рушится само собою, как рушились дела Февды и Иуды Галилеянина. «Гамалиил высказывает общий исторический закон, что дело не от Бога разрушается само собою, а дела Божия не может разрушить никакая человеческая сила». «Верное в общем это положение, в приложении к деятельности людей в их отношении к событиям, не может быть всегда безусловно верным, так как при безусловном приложении этого положения люди не должны были бы ратовать против развития в жизни злых начал, попускаемого иногда Богом, что противно законам совести и закону Божию» (см. у преосвящ. Михаила, стр.159). В устах же Гамалиила совет его имел полную силу потому, во-первых, что, кроме внутреннего народного правления, было в Иудее тогда еще Римское правление, которое могло не допустить Апостолов ни до каких внешних правонарушений (которых они не думали делать и не могли по своему верованию); а во-вторых – дело их было от Бога, чему очевидно верил и сам Гамалиил, потому не умолчавший и о богопротивности злобы и восстания членов синедриона. Если же он отчасти приравнял к Апостолам Февду и Иуду Галилеянина, то это было такое доказательство, которое приводилось приспособительно к людям, не умевшим и не желавшим различать людей несравнимых по существу их убеждений и жизни, хотя и имеющих некоторые сходства во внешних обстоятельствах и положениях.

¹⁷¹

Принят был совет Гамалиила, но не вполне. Члены синедриона не оставили их в покое, но еще призвали к себе, били их, запрещали им даже упоминать имя Иисуса, а потом уже и отпустили. Все это показывает, что очень и очень хотелось им ниспровергнуть его представителей . Значит, голос внушения о том, что это дело Божие, и что они становятся богопротивниками, как бы не слышен был ими. Поистине, на них сбывалось слово пророка «слухом услышите, и не уразумеете: одебеле бо сердце людий сих» (Ис.6:9–10). Ожесточение сердца – вот основное нравственное состояние представителей Еврейских того времени, которое было обличаемо первомучеником от них Стефаном, а также Апостолом Павлом и другими (Деян.28:27). «Неопровержимой справедливости слов (Гамалиила) они не могла противиться, но несмотря на то, удовлетворили свою ярость; и кроме того опять надеялись таким образом устрашить Апостолов» (Златоуст). Выражение «били» означает, что Апостолы подвергнуты были бичеванию, вероятно, под предлогом неповиновения им, ибо известно, что синедриону не было предоставлено права наказывать смертью, но другие виды наказания разрешались (Ин.18:31–32).

¹⁷²

Радость Апостолов о том, что их били за имя Христово, особенно будет понятна, если представить, что и самый вид биения был подобен тому, которому подвергали Самого Иисуса Христа, т.е. бичевание. Очевидно, эту радость разделяли и все, почему Дееписатель говорит об этом биении как чести, которой удостоились Апостолы.

«Ужас и скорбь, если не совсем отъяты от пути Христова, то много уменьшены тем самым, что Он уже совершил путь Свой и проложил его для нас. Посему и Апостолы не всегда, как в начале, боялись идти за Христом; но пришло после время, когда они тем же страшным и скорбным путем проходили радостно. Боялись, когда взирали только на трудности, не проникая далее, но возрадовались, когда ясно усмотрели конец пути Христова, ибо он приводит на небеса, к Самому Богу Отцу, как сказует Сам Иисус Христос: «изыдох от Отца и приидох в мир: и паки оставляю мир и иду к Отцу» (Ин.16:28). Но если Господь наш идет к Отцу Своему, то приведёт с Собою к Нему и нас и соделает причастниками божественного естества» (митрополит Филарет, т.II, стр.53).

¹⁷³

Новое свидетельство о ежедневных молитвенных христианских собраниях и об учительстве в оных о Христе Иисусе доказывает, что устрашения Апостолов не имели никакого на них и общество верующих действия. Сила верующих неудержимо выражалась по преимуществу в том общении с Богом, которое воодушевляло всех непреклонною надеждою на Бога и уверенностью в Божией помощи. Апостолы же подкрепляли в этом всех своею проповедью об Иисусе Христе, возвещая то о жизни и деяниях Его, то об учении и спасении, которое Он уготовал для всех людей Своими страданиями, и в котором удостоверил Своим воскресением и вознесением. Силу же и величие сошествия Святого Духа на Апостолов могли многие видеть сами, а также и наблюдать в тех знамениях и чудесах, которые творили перед глазами всех Апостолы, относя все это к Иисусу Христу. Таким образом, вот какая великая и поучительная была у Апостолов область проповеди об Иисусе Христе. Понятно, что они умели распределить этот многообразный материал их проповедничества, чтобы об одном говорить в храме, доступном для всех Евреев, и о другом по домам, где собирались одни только христиане и где молитва соединялась с проповедью и приобщением Святых Таин Тела и Крови Господа, начиная с крещения, во исполнение повеления Господа – крестить и учить всему, что Он заповедал им, обещаясь и Сам быть с ними до скончания века (Мф.28:19–20).

¹⁷⁴

С умножением числа верующих неизбежно умножались и затруднения, из коих одним из первых, по заявлению Еллинистов (т. е. обращенных к вере из других народностей чрез посредство Иудейства) было недостаточное внимание к насущным нуждам их вдов, сравнительно с теми, которые были из Евреев, преимущественно местных. Был ли действительный к тому повод или это только казалось, во всяком случае христиане-Еллинисты (говорившие по-Гречески) роптали на христиан-Евреев. По мнению святого Иоанна Златоуста, «это происходило не от недоброжелательства, но, вероятно, от невнимательности по причине многолюдства, ибо в таком случае не может не быть затруднения». «Что именно вдовы испытывали на себе это пренебрежение, объясняется тем, что некому было, за неимением главы семейства, позаботиться о них и при случае защитить их. Но тем больнее было Еллинистам видеть, что именно их беззащитные вдовы были в небрежении. Различия двух составных частей общества не мог, как видно, совсем сгладить даже высокий дух христианства в первом обществе Иерусалимском, и оно обнаружилось теперь в пренебрежении Еллинистских вдовиц со стороны распоряжавшихся раздачею потребного, вероятно, из Евреев» (см. у преосвящ. Михаила, стр.163). «Служение вдовицам было делом каждодневным» (говорит блаженный Феофилакт), «Презрение же вдовиц произошло от оплошности народа. Поэтому, как только забота о них была ему (народу) предложена, прекратилось и горе их». «Вполне согласны с духом того времени и не стоят в противоречии с состоянием перво-христианского общества свидетельства Дееписателя о ропоте. Ропот этот был отголоском тогдашней общественной неприязни между чистыми Евреями и Еллинистами. Усилившееся вступление Еллинистов в христианскую Церковь вызвало у гордых, не отрешившихся от своей исключительности и не усвоивших еще вполне христианской свободы духа, Иудеев ревнивое чувство и опасение о потере своего господствующего значения в общине. Дееписатель, упоминая об этом раздоре, дает нам сильное доказательство соответствия его рассказа исторической правде. Его повествование с фотографической точностью изображает ту историческую обстановку, среди которой развилась и укрепилась Церковь Христова» (см. у Николина, стр.10–11).

¹⁷⁵

Ропот по делу распределения милостыни бедным побудил Апостолов к избранию диаконов. Видно, что Апостолы не сами этим занимались. И вот, как бы оправдываясь невозможностью для них заниматься этим делом, требующим много времени и забот чисто внешних, они говорят, что иначе им бы пришлось оставить свое существенное дело, проповедание слова Божия, – дело более высокое и важное. Они говорили это великому собранию христиан, собранных сколько по нужде прекращения ропота, столько же и для того, чтобы избранные были всем люди желаемые, достаточно известные и свободные от великого дела окормления душ, чтобы безраздельно предаться заботе о насыщении одних в общей трапезе (на вечери любви), а других обычною пищей бедноты, а равно и о приобретении других предметов и разделении нуждающимся в удовлетворение насущных их потребностей. «Необходимое следует предпочитать тому, что не необходимо» (пишет блаженный Феофилакт). «Апостольский пример показывает, что низшие добродетели должны быть иногда оставляемы для высших, т. е. чтобы время и силы или средства употреблять для достижения высших добродетелей, или высшие обязанности должны быть предпочитаемы низшим. Как душа превосходнее тела, так и попечение о душе превосходнее попечения о теле. Апостолы, по своему Апостольскому знанию, преимущественно призывались к проповеданию Евангелия; потому они исполнение этой обязанности и предпочитают другой обязанности – попечению о бедных» (см, у преосвящ. Евсевия, архиепископа Могилевского, часть I, стр.80).

¹⁷⁶

Собранию христиан Апостолы предложили избрать семь диаконов, причем указали два свойства, требующиеся от избираемых: полноту Духа Святого и мудрость. Себе же Апостолы предоставляют право посвящения диаконов и затем обычное молитвенное и проповедническое служение. С таковым избранием и поставлением Апостолы все были столь единодушно согласны, что Дееписатель даже не упоминает о лице, через которое они выражали свое предложение.

Трудно, конечно, было узнать, кто исполнен Духа Святого и имеет потребную мудрость; но Апостолы указывают к тому средство. Они говорят: изберите свидетельствованных, т. е. не только просто известных, но и как засвидетельствованных свыше теми или иными знамениями, которых тогда было совершаемо множество, а также и делами добрыми, учением, попечением о бедных и вообще имеющих о себе такое или иное доброе свидетельство, срвн. (1Тим.3:7). Мудрость от диаконов требовалась не только потому, что «принимать жалобы вдовиц было делом величайшей мудрости» (Феофилакт), но и потому, что Апостолы желали сделать диаконов своими сотрудниками в проповедничестве, в котором нужна и чистота голубиная и мудрость змия (Мф.10:16). И народ понял Апостольское требование вполне, ибо были избраны мужи и свидетельствованные в дарах Духа Святого и полные мудрости, многоразлично выраженной ими, как видно из дальнейших сказаний Дееписателя, см. (Деян.7:1–60; 8:26–40); срвн. (1Тим.3:8–12).

¹⁷⁷

«Избрание диаконов предоставлено было народу (говорит блаженный Феофилакт), который и имел получить пользу от их служения». «Это нужно было для того, чтобы избранные пользовались доверием общества верующих. А доверие весьма важно потому, что оно предотвращает все невыгоды недоверия и подозрений и располагает других к содействию общему» (говорит преосвящ. Евсевий). «Предложение Апостолов примирило и начавшееся было разделение и неудовольствие» (пишет преосвящ. Михаил). И общение всего тела Церкви – с главою ее совершается полнее. Когда действует вся Церковь, тогда с нею действует и глава ее, а вместе и Бог, в Духе Святом живущий в Церкви. Вот почему избрание Апостолов было такое благопоспешное, единодушное. И избранными оказались высокие, достойные и знаменитые сослужители святых Апостолов, прославившиеся потом многими подвигами проповеди и служения слову, запечатлевшие оное мученической кончиной за имя Христово. Дееписатель отмечает в особенности полноту веры и благодати Святого Духа в Стефане – первомученике, а потом упоминает о Николае, как обращенном из язычников, показывая тем, что ропот Еллинистов здесь имел свой отклик. О Филиппе говорится далее (в 8-й главе). Прохор сначала был сотрудником Апостола Петра, а потом помогал Иоанну Богослову – в переписке Евангелия. Он был епископом в Никомидии и скончался мученически в Антиохии. Никанор был убит вместе со Стефаном. Тимон скончался мученически, будучи епископом Бострским (в Аравии). Пармен скончался в Иерусалиме. Все сии диаконы именуются архидиаконами и Апостолами. Память их ублажается 28 июля. Есть предположение, что Николай не удержался на высоте своего служения в священном числе первых диаконов и имя его не вписано во святых (см. у преосвящ. Михаила, стр.166). Составитель «Справочного и объяснительного словаря к Новому Завету» (П. Гильтебрандт) утверждает, что несправедливо считают диакона Николая основателем ереси Николаитов (см. т. I, стр. 1226).

¹⁷⁸

Посвящение диаконов – представляется очень благопоспешным, но, конечно, оно имело и свое время, ибо чтобы собрать всех семь и представить их пред Апостолами, необходимо было и немалое время, в которое и избираемые могли вдуматься в дело избрания и утверждающие их опознать их. «Смотри (пишет блаженный Феофилакт), как писатель немногословен. Он не говорит, как были рукоположены, но говорит только, что были рукоположены с молитвою. На мужа возлагается рука, вот в чем состоит хиротония; но все совершает Бог. Какую же хиротонию получили эти семь мужей? Диаконскую ли? Они рукоположены были на это именно дело, т. е. на доставление верующим необходимых потребностей». «Возложение рук последовало за молитвою, а потому не есть только простое символическое действие, сопровождающее молитву; это было действие посвящения через древний знак излияния дара Святого Духа (Числ.27:18). Возлагается рука на человека, но все совершает Бог, и Его десница касается главы рукополагаемого, если рукоположение совершено, как должно» (см. у преосвящ. Михаила, стр.166). Служение, на которое посвятили Апостолов, названо по-гречески – διακονία (4 ст.), а в других местах той же книги и сами посвященные называются диаконами, см. (Деян.21:8); срвн. (Флп.1:1); (1Тим.3:8).

¹⁷⁹

Умножение числа верующих отмечается почти после каждого замечательного события, потому что, видимо, все было так трогательно и внушительно, что даже и такое действие, как первое посвящение диаконов, было умилительно для многих, чем в частности можно объяснить и обращение священников, на которых это священно-таинственное действие могло быть особенно влиятельно. Выражение о покорности их вере показывает, что они как бы побеждены были словом проповеди и поддались ему как бы невольно, препобеждая вместе и сами свое прежнее упорство и противодействие христианству (Деян.4:1). Обращение священников могло действовать благоприятно на народ, а потому число верующих весьма умножилось. Дееписатель теперь уже не сообщает определительно этого числа; как он выразительно говорит, это число, как живое древо, росло весьма и умножилось, так что и подсчета строго определительно сделать нельзя было, при всей склонности писателя к обстоятельности и точности (Лк.1:2). «Немногие, но красноречивые черты, в которых Дееписатель изображает внутреннее состояние первой христианской общины, вместе с чудодейственною силою, изливавшеюся в изобилии на общину через Апостолов, достаточно объясняют, почему простой народ следовал во множестве за Апостолами, постоянно окружал их и награждал своими симпатиями. Благочестие первых христиан, их пламенная религиозная настроенность, редкое единодушие, тесная общинная жизнь, доходившая до полного братства, знамения и чудеса, – все это привлекало простой народ к христианской общине. Не разрушая открыто связи с Иудейством, новый христианский дух проник во все человеческие отношения. Не разрушая внешней стороны принятого общежития, он все обновил внутренне. Этим и объясняется народное движение в пользу христианства, обращение даже очень многих священников» (см. у Николина, стр.20–21).

¹⁸⁰

Деятельность архидиакона Стефана была самою выдающеюся из числа всех диаконов. Он, как особенно исполненный благодатных даров по великой силе веры в Иисуса Христа, совершал великие чудеса и знамения того, что славимый им Иисус есть истинный Мессия, Христос Спаситель. И народ верил ему и обращался ко Христу в том великом множестве, о котором Дееписатель только что сказал. «Служа на новой своей должности, особенно неимущим, вдовицам, немощным, Стефан мог иметь очень много случаев оказывать благодеяния народу чудесными врачеваниями болезней, а равно духовным утешением, ободрением, подкреплением, помощью, молитвою и т. п.» (см. у преосвящ. Михаила, стр.168). «Смотри (пишет блаженный Феофилакт), как из семи один был предпочтен прочим, потому что хотя хиротония и была общею, однако же этот стяжал большую благодать. Обрати взор и на то, что до этого времени он не творил чудес, но стал творить чудеса, когда сделался известным (как избранный и рукоположенный), чтобы показать, что одной благодати недостаточно, но необходима и хиротония. Итак, чрез рукоположение сообщилось приращение Духа, потому что до хиротонии, при избрании, о нем было засвидетельствовано, как исполненном Духа; но дары Духа различны».

¹⁸¹

Спор со Стефаном представителей пяти синагог, по преимуществу Еллинистических, т. е. таких, где собирались Иудеи, жившие в разных местах и говорившие на Греческом общенародном (κοινή) диалекте, почему они, несмотря на различие местностей своего жительства, могли быть во взаимном согласии, хотя и в различном. Дееписатель прежде называет представителей западных, а именно: освобожденных из Рима пленников, сделавшихся теперь свободными и потому называвшихся Либертинцами (по-Латыни Libertini), далее Киринейцев (из Ливии) и Александрийцев (из Египта). Потом указываются представители Киликии и Асии (из Малой Азии). Во всех означенных местах, особенно же в Риме и Александрии, было великое множество Иудеев. Неудивительно, что они имели в Иерусалиме свои отдельные синагоги, которых, говорят, было тогда в Иерусалиме до 500. Нет сомнения, что большинство этих синагог были чисто Еврейские, но пять означенных здесь, вероятно, совмещали большинство Еллинистов. Одни из представителей Еллинистов роптали на недостаточное попечение об их вдовах, а эти разжигаемые завистью и соревнуя Палестинским Евреям, устремились ниспровергнуть самое христианское учение, которое в то время особенно ревностно проповедовал Стефан. Полагают, что в числе Киликийцев мог быть и Савл, как уроженец Тарса Киликийского. Все эти представители, как люди просвещенные двойным образованием, Еврейским и Греко-Римским, могли с великим искусством восставать на Стефана. Но его невидимо умудрил Дух Святой. Так была необычайно премудра его борьба со множеством врагов, что он заставил их умолкнуть. Но это было для них обидно, потому они решились отомстить ему смертельно, не щадя своей совести и не обращая никакого внимания на правду, что они и исполнили, прибегнув к клевете.

¹⁸²

Клевета, возведенная на архидиакона Стефана, была одна из самых страшных. Подговоренные Еллинистами сказали, что Стефан богохульствует и худо говорит о пророке Моисее. Конечно, начальники Еврейские, те же члены синедриона, которые еще так яростно пылали на Апостолов, с полною готовностью приняли клевету, допрашивая клеветников, а тем более их научителей, хотя они, без сомнения, отлично догадывались о сем, зная по личному опыту, как создаются эти, может быть, даже известные им завзятые клеветники и лжесвидетели. «Такому светильнику, каков Стефан, мало было светить при одних трапезах. Господу угодно было воззвать его на высший свещник проповедания слова Божия». И вот, его поведут в синедрион, на сонмище и соборище, чтобы там явил свет свой, по тщанию врагов его. «Злоба, особенно пристыженная, мстительна, она, для удовлетворения себе, употребляет все возможное. Что же нужно было сделать, чтобы в самом начале попрать служителя Слова, столь сильного в слове? Оклеветать или уличить его, хотя против своей совести, – в хуле на Моисея и на Бога. Это средство было употреблено для обвинения Самого Иисуса Христа. Его же употребили и против Стефана (см. «Воскресное Чтение», ч.11, стр.382). Невольно можно подумать, что и здесь действовали те же ненавистники Христа, но только искусно скрывшиеся глубоко за завесою ненависти новых союзников (см. у преосвящ. Михаила, стр.170).

¹⁸³

Вместе с сообщением клеветы на архидиакона Стефана, враги его и сами возбуждали всех против него, например, старейшин и книжников, как людей самых влиятельных и наиболее нетерпеливо относившихся ко всем видоизменениям в привычном им веровании и обрядностях. Наконец, они напали на него, схватили и насильственно повели в синедрион, члены которого, очевидно, были подготовлены к тому или находились в очередном собрании. Можно, конечно, удивляться, как скоро видоизменился народ в своем отношении к одному из видных христиан, которых он недавно еще так прославлял и одобрял. Но такова уже психология массы: как скоро она напитывается вся одними чувствами благоприятными, так же скоро заражается и другими – противными, которые распространяются даже скорее и утверждаются крепче, ибо повсюду больше людей злых и способных к злодеяниям, нежели к возвышенным мыслям и деяниям добродетельным. И Самому Иисусу Христу на одной и той же неделе народ взывал сначала: «осанна», а потом: «распни, распни Его!». Притом же возмущение велось лишь против одного, союз которого с уважаемыми Апостолами мог быть неизвестен. А обвинение преследуемого было такое, что им и во всякой стране можно всегда возбудить возмущение, ибо кто не восстанет на богохульника и низложителя отечественных священных законов, каким объявлялся святой Стефан!

О книжниках сообщается, что «в Иудейском ученом и грамотном кругу различались три группы их: законоучители – ученейшие из Иудеев, которые объясняли закон и публично учили и наставляя народ в законе; им усвоялось почетное именование «равви». Законники – законоведы, практические юристы, казуисты, занимавшиеся решением спорных вопросов, сомнительных случаев. Книжники – вообще сведущие люди в книжном деле. Из среды их выделялись книжники людские, обязанность которых состояла в переписке Свящ. Писания» (см. у П. Гильтебрандта, в 1-м томе его «Словаря» 943 стр.). Очевидно, здесь были собраны книжники всякого рода без разбора.

¹⁸⁴

Формальные лжесвидетели пред синедрионом говорили нечто иное, нежели те, кои распускали об архидиаконе Стефане в массе народной. Там говорилось коротко, что он богохульник и говорит против Моисея, а здесь указывается определительно, что будто бы слышали лжесвидетели, как он хулил (не Бога), а святое место сие (т. е. храм, в одном из отделов которого происходили и заседания синедриона) и закон, указывая на замену его учением Иисуса Христа, Который разрушит и место святилища. Как мы уже говорили, клевета бывает сильна именно тем, что в нее вплетаются частицы правды. Так было и здесь. Сам Иисус Христос говорил о разорении храма, Тела Своего (Мф.26:61); (Ин.2:19). Но Его обвиняли в том, что Он хочет (?) разрушить храм Иерусалимский. Мог и архидиакон Стефан говорить об отмене закона Моисеева и о запустении места храма, о котором Иисус Христос сказал, что и камня на камне не останется от него. Но Иисус Христос говорил о сем скорбя (Мф.24:1–2). Так же мог говорить со скорбью о сем и архидиакон Стефан, и уже ни в каком случае не с хулою. Таким образом, фактическое содержание речей было достоверное, а лжесвидетельство о хуле несомненное. По изъяснению блаженного Феофилакта, враги не хотели убить Стефана просто, но по приговору, рассчитывая на то, что этим они подорвут доброе мнение о тех, кого убивали. Посему-то и употреблено было лжесвидетельство. «Посмотри (говорит святой Иоанн Златоуст), что говорят лжесвидетели, поставленные теми, которые злодейски привлекли его на судилище. Слышахом его глаголюща глаголы хульные на Моисея и на Бога. Бесстыдные! Вы сами совершаете дела хульные против Бога и не думаете об этом, а притворяетесь ревнующими за Моисея. Моисей потому и поставлен наперед, что о Божием они заботились немного; о Моисее упоминают выше и ниже (Деян.7:40), желая тем возбудить легкомыслие народа».

¹⁸⁵

Ангельская светлость лица архидиакона Стефана была ясным выражением чистоты и святости души его, а вместе, очевидно, и Господь озарил его сиянием Своей благодати, которая должна была подкрепить его, как избранного благовестника (как бы небесного Ангела) и как доблестного мученика, имевшего скоро присоединиться к тьмам Ангелов и Церкви первородных, на небесех написанных. Было бы неудивительно, если бы нечто ангелоподобное в лице архидиакона Стефана видели верующие (христиане), ибо это свойственно людям сочувствующим. Но Дееписатель отмечает, что в нем видели, как лицо Ангела, сидящие в синедрионе, т. е. участники его, члены. Небесное спокойствие, возвышенность чувств, а может быть и молитвенное настроение, и сосредоточенность в себе, и самоуглубление, потребное для ответа, все это могло внутренне волновать и оживлять юное и прекрасное само по себе лице невинного страдальца, что небезызвестно было судьям. Но блаженный Феофилакт, следуя указаниям многих раннейших толковников, говорит: «Бог сделал его приятным; так как он имел еще сказать несколько, то чтобы тотчас поразить их взором, Бог осиял лице его, потому что и к лицам людей, исполненных духовной благодати, любящие их относятся с вожделением, а враги с поучением». «Унижаемый от людей удостаивается видимой славы от Бога. Кажется, этого одного было достаточно к заграждению уст сопротивным. Но ожесточение готово судить и осуждать самих Ангелов!» (см. «Воскресное Чтение», ч.11, стр.582).

«Здесь словами: видеша лице его, яко лице Ангела, кажется мне (говорит святой Иоанн Златоуст), намекается на то, что он был исполнен благодати, как говорится это и о Варнаве (Деян.4:36). Отсюда мы видим, что люди простые и незлобивые возбуждают к себе особенное удивление и преимущественно бывают исполнены благодати... Когда клеветали (на Апостолов), то Писание не говорит ничего подобного; а как здесь все клевета, то Бог естественно опровергает ее и самым видом его. Прежде всего его защищало самое лице его. Может быть, оно-то пристыдило и архиерея» (см. изд. 1903 г., стр.146–147).

¹⁸⁶

Дивная речь архидиакона Стефана содержит множество ответов на возведенное на него обвинение и дает раскрытие истинной причины привлечения его к суду. Сначала он излагает историю своего народа, начиная от Авраама и оканчивая Соломоном (2–50 ст.), а потом высказывает прямые обличения (в ст. 51–53), которые в исторической части были подготовлены, как фактические основы всегдашнего вероломства Евреев относительно праотцев и пророков, даже таких, как Иосиф и Моисей.

В самом начале речи он называет Бога Авраама Богом славы, т. е. таким, Который является в видимой славе и потому достоин всякого прославления, а не хулы, как говорят клеветники. Авраама он именует «отцом» своим и всех бывших в синедрионе. Следовательно, и его он почитает. Говоря же о явлении Бога Аврааму, он определяет живое и благопопечительное отношение Его ко всему народу Еврейскому, в лице праотца. Значит, и этим он ниспровергает клевету на него в хулении Бога. Подробностью рассказа о дорогих для Евреев событиях святой Стефан очевидно хотел успокоительно воздействовать на своих слушателей и вместе с тем обосновать исторически свой ответ по существу его Евангельского благовестия, по частям выраженного и в различных выводах из истории и особливой постановке пророчественных и преобразовательных предсказаний о Христе Спасителе и Его учении, страданиях и славе. «Замечай (говорит блаженный Феофилакт), как он отводит их мысль от чувственного, начав с местности, так как и речь была о месте. Если же Бог есть Бог славы, то Он не нуждается в том, чтобы иметь славу от вас, посредством вашего храма, потому что Он Сам источник всякой славы и всякого добра».

¹⁸⁷

История переселения Авраама из Месопотамии сначала в Харран, а потом в Палестину, передается кратко, но выразительно, в том отношении, что Авраам беспрекословно исполнил Божие повеление оставить родную землю, отца и родство, хотя это было и нелегко. При том же Бог обещал указать ему по-видимому определенную землю, а между тем Он переселил его из Харрана, где Авраам и поселился, конечно, по указанию Божию. «По свидетельству Филона и Флавия, Иудеи тогдашнего времени, в особенности Александрийские, веровали, на основании предания, что первое явление Бога Аврааму было не в Харране, а в Уре Халдейском (о чем Моисей прямо не говорит), что вследствие этого явления отец Авраама, Фарра, со всем семейством отправился из Ура в Ханаан, но на дороге в Харран умер, и что, по смерти Фарры, Бог снова явился Аврааму и повторил повеление о продолжении путешествия. Это предание имеет подтверждение себе, а может быть и основание, и в самом повествовании Моисея. При одном из последующих явлений Бог говорил Аврааму: «Я Иегова, Который вывел тебя из Ура Халдейского, чтобы дать тебе землю сию во владение» (Быт.15:7), из чего следует, что Авраам еще в Уре получил от Бога повеление оставить эту страну и идти в Ханаан. Это же подтверждается и местом из книги Неемии, где приводится молитва Ездры и в ней следующее: «Ты Сам, Господи Боже, избрал Авраама и вывел его из Ура Халдейского» (Неем.9:7). Таким образом, Стефан, относя явление Иеговы Аврааму, по-видимому, не к тому времени, к которому относит Моисей, следует в этом случае преданию Иудеев, имеющему подтверждение и в повествовании Моисея и в книге Неемии, или может быть даже основывающемуся на них» (см. у преосвящ. Михаила, стр.177–178). «Писание говорит, что пожелал выйти отец Авраама (Быт.11:41), а здесь говорится, что Аврааму было сказано: «изыди». Отсюда мы заключаем (пишет блаженный Феофилакт), что явление Бога Аврааму подействовало на отца его и он пожелал выйти (из земли Халдейской). Но этим самым Стефан показывает, что они (Иудеи) не дети Авраамовы, потому что тот, покинув отечество и родных, явил послушание, а они не послушны». Отец Авраама, Фарра, скончался 205 лет (Быт.11, 26:32). Понятно, что последние годы его были не безболезненны, а потому Авраам, оставивши родную землю, не вдруг поспешил в Ханаан, дабы не лишиться возможности отдать последний сыновний долг отцу, который он и совершил в Харране, где, по мнению святого Иоанна Златоуста, заболел Фарра.

¹⁸⁸

Разъяснение архидиакона Стефана об условиях владения Авраамом землею обетованной (где был и город Иерусалим) направляется к тому, что даже и сам Авраам не был полным владетелем этой земли, притом в самом малом количестве, ибо все обещалось ему и потомству (когда он был еще бездетным) во временное пользование, как странникам и пришельцам. Кроме того, Бог открыл Аврааму, что потомство его будет переселенцами, находясь в Египте сначала в почете, а потом в порабощении 400 лет. Святой Иоанн Златоуст обращает особенное внимание, что «Стефан указывает на то, что обетование дано было прежде места, прежде обрезания, прежде жертвы, прежде храма». Следовательно, главное дело не в месте (о котором будто бы Стефан говорил хульные слова), а в том духовном наследии, которого был представителем Авраам, а после и весь Израиль. Наследие же это сосредоточивалось в Том, о имени Коего имели благословиться все народы. «Итак наследие его (Авраама) сохраняется через семя его, которое есть Христос, так как с Ним будут царствовать и святые. Выражение же: «не сушу ему семени», показывает повиновение Авраама и веру его, хотя то, что было с ним (тогда) склоняло его к противоположному мнению, так как не имел стопу ноги» (блаженный Феофилакт). И кроме того, ему было открыто, что потомство его будет в порабощении. И несмотря на все это, он верил обетованию, данному ему при заключении завета с Богом. (Быт.15:13,14:18). А те, пред кем было и само явление Обетованного Семени, и множество других знамений исполнения обещанного, не верят! По изъяснению И.Артоболевского, святой Стефан в речи своей «раскрывает историю промыслительного водительства народа Иудейского – отчасти с апологетическою, отчасти с полемическою целью. Но апологетический элемент стоит здесь позади пламенной полемики. Все содержание своего исторического обзора он соединяет в сильном упреке народу Иудейскому в неверии и вечном противлении Духу Святому (51–52 ст.), т. е. в непонимании истинного смысла и значения всех водительств Божиих или Духа Святого, указывающих не только на Христа, но и на характер Его Царства. Речь Стефана со всею ясностью внесла в сознание Церкви мысль о независимости христианской религии (от Иудейства) и ее всеобщности. Он несомненно был Еллинист, и стоял во главе их» (см. сочинение «Первое путешествие святого Апостола Павла с проповедью Евангелия. Изъяснение Деян. ХIII–XIV гл. Опыт историко-экзегетического иcследования». Троице-Сергиева лавра, 1900 г., предисловие, стр. VI–VII).

¹⁸⁹

Как пребывание в Египте, так и исхождение из него в землю обетованную и жизнь в ней, – все это по Господню определению, должно служить выражением отношения Евреев к Богу, т. е. служения Ему. Они забыли Его в Египте и были в порабощении; обратились к Нему, и Он освободил их и дал им удобнейшее место для беспрепятственного служения Ему. И все это Богом предусмотрено было, предопределено и даже открыто наперед Его избраннику Аврааму. В частности же, открыто было и то, что над неправедными поработителями Евреев, Египтянами, Бог обещал произвести суд, т. е. осудить их на те казни, кои совершились над ними, чтобы Евреи помнили, как Господь наказывает поклонников ложных богов, и были бы верны Ему. А современные архидиакону Стефану Евреи готовы были отступить от Бога и Его Помазанника, Спасителя всех Иисуса Христа. Между тем, Бог уже так давно (Исх.3:12) при исходе Евреев из Египта предсказывал, что потомки Авраама будут служить Богу на месте сем. Значит, они или не потомки Авраама, или отверженцы от него и презрители того, что о них хорошего ни сказал Сам Бог. Можно допустить, что архидиакон Стефан, приводя все эти Божии слова, говорил отчасти Евреям как бы так: «Бог, еще в лице Авраама, особенною любовью возлюбил нас, Евреев, умножил народ наш в Египте, избавил его от притеснений фараоновых... Так думать и говорить о Боге значит ли хулить Его?» (см. «Воскресное Чтение» ч.II, стр.382).

¹⁹⁰

Слово о законе обрезания, стоящее рядом с сообщением о рождении от Авраама Исаака, от Исаака Иакова, от Иакова 12 сыновей патриархов Израиля, указывает на особливую богоизбранность всего Израиля, знаком чего служит священный с Богом завет, совершившийся через обрезание, как прообраз еще более священного и таинственного образа духовного единения с Богом, подаваемого в крещении (в котором крестящийся через погружение как бы умирает, а через вознесение из воды как бы оживает). «Мы знаем (пишет блаженный Феофилакт), что обрезание, бывшее в Ветхом Завете прообразом, заключало в себе образ спасительного крещения и отбрасыванием плоти знаменовало отречение от жизни по плоти, – и обрезанных делало сынами Божиими». Приписывать же сыновство Божие Израилю это не только не значит хулить народ Еврейский, а напротив, возвышать его, как в лице первообрезанных, так и всех последующих за ними, т. е. обрезывающихся с теми же мыслями и чувствами, с которыми обрезывали их, в знак особливой близости к Богу, по силе священного завета. Из сего очевидно, что если было и есть обрезание и у других народов, то оно имело и имеет там совершенно иной смысл, иное значение и другую цель. Внутренний смысл и значение закона об обрезании, а равно и необязательности его для христиан, особенно подробно раскрывал святой Апостол Павел, см. (Рим.2:25–29; 4:10–12); (Гал.6:15); (Кол. 2:11). Интересующихся же этим вопросом отсылаем к специальному сочинению «Обрезание у Евреев», издан. в Казани.

¹⁹¹

Продажа братьями Иосифа – неблагоприятная история для 11 колен Израиля, но исход этой истории был достославный, а потому и сказание о ней нельзя отнести к хулению Евреев, а скорее к славе их, ибо Иосиф был велик в очах и своего народа и Египетского. И можно сказать, что в лице его явлена была народу Еврейскому самая нежная попечительность Божия, почему он и считался прообразом Мессии, как Страдальца, так и Спасителя, восшедшего к царственной славе у престола Божия. Но, вместе с тем, в лице 11 братьев его как бы и теперь устанавливается относительное число христопродавцев и завистников Того, Кто был Избранник Божий (1Петр.2:4). Множество слов сказал архидиакон Стефан в возвеличение всеми чтимого патриарха Иосифа, можно ли было не извинить и не оправдать его и за то, что не умолчал и о других патриархах, сказавши о них всего лишь четыре слова, что патриархи по зависти продали Иосифа. «Не зная за братом никакой вины, они так нехорошо поступили с ним и притом в то время, когда он пришел к ним с пищей для них» (Феофилакт). А прообразованный им Христос Самого Себя принес в снедь верным, отдавши Свое пречистое Тело и святую Кровь за общее спасение людей, взывая к Израилю: «Я – хлеб живый. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день». И роптали на Него, как за сие, так и за то, что Он обещал им источник воды, текущей в жизнь вечную (Ин.6:51,54:61). Выражение Бог был с ним (Иосифом) показывает особливую его богоизбранность, которой и завидовали братья, ибо им не нравилось даже то, что он видит знаменательные сны (Быт.37). В снотолкованиях Иосиф проявил эту свою богоизбранность и перед Египтянами, которые однако отнесли это к обычной мудрости, каковую, по их взгляду, он являл и во многом другом, не разумея, что эта была свыше (Быт.40:41).

¹⁹²

Мучимые голодом, патриархи Еврейского народа пошли к Иосифу, сначала не ведая сего, а потом бывали у него и узнавши его, как проданного ими брата; а потомки их, духовным гладом томимые, не хотели идти ко Христу Спасителю, несмотря на Его милостивый и радостный призыв: «блаженны алчущие и жаждущие правды»... Они не хотели пойти к Нему и тогда, когда слава Его так многоразлично возвеличена, когда Он воскрес, вознесся на небо и послал Духа Утешителя и Подателя всяких духовных даров благодати. Патриархи путешествовали за хлебом далеко, в Египет, Евреи же, современные Христу и Апостолам, не хотели принять хлеб и брашна духовные, изобильно предлагавшиеся им в родной земле их и при том повсюду несравненно в более продолжительное время, нежели в какое мог послужить их патриархам Иосиф.

Употребленное в 12-м стихе выражение об отправлении (послал) праотцев Еврейского народа в Египет находится и во многих других местах книги Деяний. Из сего и подобных совпадений в употреблении слов выводят справедливое заключение, что «язык речи первомученика Стефана нисколько не выделяется из общего характера языка Деяний. Конструкция и фразеология также мало представляют выдающихся особенностей. Это дает право заключать, что речь святого Стефана дошла до Дееписателя не в записи, при которой было бы непонятно сплошное согласие этой речи со стилем и образом выражения всего произведения» (см. у Николина, стр. 103–105 и другие).

¹⁹³

Трогательное братское отношение Иосифа к продавшим его братьям, его милость к ним, представление их к фараону, дорогое посольство к отцу и призвание всего потомства Иакова, – казалось, горячее повествование обо всем этом могло бы тоже благодетельно действовать на слушателей. Воспоминались такие умилительные сцены, что у всякого, не чуждого сколько-нибудь братских чувств и расположений, должно было возникнуть сочувствие ко всем невинным страдальцам, особенно таким, каким пред очами множества непредубежденных был Иисус Христос, о Котором некто сказал: «если бы Он не был от Бога, не мог бы творить ничего» (Ин.9:33). Иосиф представлялся прекрасным. И Христос Спаситель, открывая Себя миру, говорил так, как никто не говорил (Ин.7:46). И возвещавший о Христе архидиакон Стефан казался прекрасным, как Ангел Божий. И прекрасному его слову ожесточенные судьи не вняли! Замечательно точное указание числа потомков Иакова 75, которое также исчисляется и в 46-ой главе в 26-м стихе книги Бытия, по Греческому переводу (70-ти). (В Еврейском же их считается только 70, ибо здесь, очевидно, не считаются внуки и правнуки Иосифа, о коих говорится в 20-м стихе означенной главы. Достойно замечания еще и то, что в Греческом и Славянском тексте за 70 следует 5, так что это 5 отмечается как особливое, что и делается в Русском переводе, например, в 10-ой главе 22-м стихе Второзакония). Число это обозначается, вероятно для того, чтобы показать, как мало пришло Евреев в Египет и как много вышло оттуда, и следовательно, как Бог заботился о них, что они так размножились, несмотря на то что по смерти Иосифа им и тяжело жилось в Египте.

¹⁹⁴

Смерть патриархов и погребение их в Сихеме, на месте, купленном Авраамом, при названии патриархов «отцами нашими», показывает глубокое родство всех Евреев, которое, видимо, чтил глубоко и архидиакон Стефан и потому счел нужным сказать, что и в приложении отцов к отцам сказалось великое священное единение богоизбранного народа. Но вместе с тем, он не умолчал и о том, что так мало было у патриархов своего места, что они и похоронены были не вполне на своем месте, а на Сихемовом. Обладания же обетованною землею такого, чтобы безопасно можно было похоронить умерших, не было и у них, как и у Авраама, на «стопу ноги». Ибо все купленное не так прочно, как богодарованное. В означенной гробнице были погребены 12 сыновей Иакова, а Иаков был погребен в другой также купленной пещере Махпельской близ Хеврона (Быт.50:13); срвн. (гл. 23) и (Нав.24:32), где говорится, что Сихемская пещера была куплена Иаковом, между тем как, по словам Стефана, сия покупка относится не ко внуку, а к деду, как родоначальнику, «что, конечно, может быть допустимо в кратком перечне событий одного рода», говорил преосвящ. Михаил, опытный толковник Евангелий и книги Деяний Святых Апостолов.

¹⁹⁵

Связь обетования с умножением Евреев показывает, что это умножение происходило именно во исполнение обетования, причем не без намерения упоминается и о том, что это обетование даровано было с клятвою, почему оно несомненно было непреложно и неизбежно должно было исполниться и притом неукоснительно, срвн. (Евр.6:10–17), ибо обаяние силы и могущества Иосифа сколь ни было сильно, но все же оно было скоропреходяще, особенно по смерти его.

О клятве святой Иоанн Златоуст говорит: «Бог смотрит не на собственное достоинство, но дабы убедить людей, попускает говорить о Себе и недостойное, т. е. для того, чтобы удостоверить их. Касательно Авраама все было делом Божиим, а не делом его долгого терпения, когда Сам же Бог благоволил присоединить клятву, когда подобно тому, как люди клянутся, поклялся и Бог Самим Собою. Люди клянутся Им, как большим, а Он клянется не как большим, и однако исполнил. Клятва не одинакова у человека и Бога, потому что человек не имеет власти над собою. И так как род человеческий недоверчив, то Бог нисходит к тому, что свойственно нам; Он клянется для нас, хотя и недостойна Его недоверчивость к Нему» (см. Беседы на послание к Евреям в объяснении 6 гл., 16–17 ст.).

¹⁹⁶

О притеснении Евреев Египтянами архидиакон Стефан говорит в общих чертах, причем однако видно, что он отлично помнил библейское сказание, как о сем, так и о прочем, приводя все согласно Греческому переводу 70-ти. В частности же, говоря о том, что велено было бросать детей, он очевидно приспособляется к дальнейшему сказанию, т. е. о Моисее, брошенном в реку Нил (Исх.1:16–22). Что касается до восшествия на Египетский престол царя, который не знал заслуг Иосифа, то это обычное явление повсюду, могло в Египте быть в особенности часто, ибо там династии царей сменялись нередко и даже не только государственное правление, но и народное, при нашествии иноплеменников, что в течение 430 лет пребывания Евреев в Египте могло быть не однажды. Но как во всех судьбах Евреев было особое божественное промышление, так и в этом их угнетении, которое сближало их между собою, побуждало более обращаться к Богу, а Его воспомянуть о Своих великих обетованиях потомству Авраама и угрозах его притеснителям. И вот, в самой жестокой мере притеснения Евреев Бог дает новые средства к воспитанию того, кто должен быть вождем и избавителем Евреев из работы Египетской. «Замечай (пишет блаженный Феофилакт), обетование Божие упрочивалось посредством тех самых обстоятельств, посредством которых диавол силился подорвать его, потому что был озлобляем Израиль, но возрастал и умножался. А выражение: дабы извергали... намекает на то, что царь не хотел, чтобы умерщвление младенцев совершалось явно».

¹⁹⁷

Моисею посвящается архидиаконом Стефаном сравнительно многое. Он говорит о той великой опасности, которой он подвергался во младенчестве, будучи брошен в Нил, о его воспитании, научении, бегстве, видении им купины, изведении им Евреев из Египта, получении закона и пр. (ст.20–44). Но прежде всего он свидетельствует, что Моисей был прекрасен пред Богом, т. е. угоден Ему не по внешнему виду, как матери его (Исх.3:2), но по тем духовным дарованиям, которых выражением была его наружность, бывшая несомненно приятною и для дщери фараона, оценившей потом в нем и многое другое, ради чего она воспитывала его как сына, которым он однако не оказался, ибо, очевидно, для нее он был не больше, как милою забавою. (Достойно замечания, что слово «прекрасный» в Греческом тесте означается словом ἀστεῖος, что значит и «городской», как могли считать Моисея служанки царевны). Таким образом, наслаждаясь его детской прелестью, она восприняла свое. «Если относительно Иосифа достойно удивления то, что он продан был братьями и избавил их от голода, то еще удивительнее то, что царь воспитывал того, кто имел подорвать его власть (т. е. Моисея); тот, кто имел быть умерщвлен лицом, осудившим его на смерть, тот образовывался и воспитывался для низвержения воспитателя». «То удивительно, что будущий избавитель рождается не прежде и не после, но среди самого бедствия. Когда все человеческие надежды истощились, и когда он был брошен, тогда явилось во всем свете домостроительство Божие», говорит святой Иоанн Златоуст (см. изд. 1903 г., стр.155).

¹⁹⁸

Научение Моисея мудрости соединено было с общим и всесторонним его развитием, как умственным, так и физическим. Мудрость Египетская главным образом состояла в познании свойств разных предметов природы (особенно таинственных) и их действия на людей, а также – течения небесных светил, влиянию которых на людей приписывалось особенно громадное значение. Ныне науки о сих предметах называются: медициной, астрологией и магией. Речь о силе Моисея в слове показывает, что он был научаем и словесному искусству (риторике), а сказанное о силе в делах можно относить и к упражнениям тела (гимнастике), которой многие древние народы любили заниматься, имея в виду частые военные потребности. Но архидиакон Стефан, несомненно, более имел в виду те внутренние силы характера Моисея, которые делали его вообще человеком мощным и в слове убедительным, срвн.(Лк.24:19), хотя в говоре его был ясный недостаток, о котором он говорил сам, называя себя косноязычным (Исх.10:10). «Под делами, в которых был силен Моисей, разумеются вообще дела могучие, необыкновенные и непосильные для обыкновенных людей» (говорит преосвящ. Михаил, стр.185).

¹⁹⁹

Возраст Моисея при его вступлении на служение определяется с точностью, чтобы указать, что в нем всяческая полнота сил вполне соответствовала и тому понятию о способности к делу, которое имели древние народы, у которых важнейшим обучением был жизненный навык, дававшийся, конечно, не скоро, почему в правители народные избирались преимущественно старцы. У Евреев достаточным возрастом для общественного служения считался 30-летний возраст; однако более важные служения поручались старейшинам. Всего Моисей жил 120 лет (Втор.34:7), из коих он провел 40 лет в стране Мадиамской (Исх.7:7) и 40 лет в странствованиях по пустыне с Евреями, срвн. (Исх.16:35); (Числ.14:33); (Деян.7:36). Значит, он выступил на свое служение именно 40 лет. Замечательно сказание о том, что Моисей, так сказать, по влечению своего сердца вздумал посетить собратьев своих, Евреев, от которых он, вероятно, был удаляем намеренно, или своим положением живущего при дворе фараона, тем более что в Египте и вообще раздельность классов народных была великая, так что многие после соприкосновений с людьми низших слоев должны были совершать разного рода омовения, очищения и даже бритье волос, чтобы презираемая нечистота не могла никак приразиться к мнимо чистым.

²⁰⁰

Убийство, совершенное Моисеем, по слову блаженного Феофилакта, было «неразгаданною загадкой». Сам он пытался разъяснить ее тем, что называет его «знамением того, что Бог через Моисея имеет погубить Египтян и спасти Израильтян», причем еще прибавляет, что «Божие покровительство видно было из самых дел». И однако, этого видимого покровительства не усмотрели Евреи! Несомненно, «Моисей убивал Египтянина не по гневу и не по исступлению, а по ревности Божией». Только едва ли эта ревность была разумная и угодная Богу. Раньше архидиакон Стефан отметил, что Моисей явился по влечению только своего сердца. И теперь он действовал по тому же сердечному влечению в надежде, что народ поймет, что Бог его рукою дает спасение. Но понять о спасении народа через убиение одного злого человека из миллиона их было почти невозможно. Посему можно предположить, что в Моисее явилось доброе желание не вполне обдуманное, ибо после, будучи в более зрелых летах, он отказывался от этого великого дела, даже получая явное Божие повеление на то. Дух же ревности являлся в нем неуравномеренным и после, например, при ударении в камень (двукратном) для изведения воды, за что он и не удостоился входа в землю обетованную. Апостол Павел, говоря в послании к Евреям о многих деяниях Моисея, умалчивает об убиении им Египтянина, но архидиакон Стефан нашел нужным сказать о сем и даже построить на сем особую мысль об отвержении Моисея и возвеличении его дальнейшем. Но, во всяком случае, члены синедриона не могли здесь усмотреть той хулы на Моисея, в которой обвиняли святого Стефана, ибо это убиение Египтянина с их точки зрения не могло вызывать ничего кроме одобрения Моисею.

²⁰¹

Вторичное посещение Моисеем Евреев показывает, что он возымел твердое намерение так или иначе послужит им. Но вскоре он был вразумлен и понял, что предначертываемое им несбыточно. Кажется, тот самый, которого вчера обижал Египтянин, сам ныне сделался обидчиком своего единоплеменника и не желал, чтобы ему мешал в этом кто-либо, кроме существующего начальника и судей. Невозможно груб и жесток был этот человек, но, очевидно, тверд в установившихся порядках жизни, которые были тяжелы, но не вполне безвыходны, ибо оставалось место для самосуда и личной расправы, когда не было на глазах приставников и судей, чем отчасти воспользовался и сам Моисей, убивший Египтянина. Теперь же он должен был понять, что еще многого и многого недостает для полного избавления Израиля и прежде всего веры в Бога, спасающего и обетовавшего спасение семени Авраама, Исаака и Иакова. Грубое же напоминание об убийстве, совершенном им, как простом убийстве, несомненно, должно было и испугать Моисея, понявшего, что ни в чем таковом и подобном нельзя положиться на соотечественников; о доносе же не должно сомневаться... «Обрати внимание на ответ (пишет блаженный Феофилакт): кто тя постави князя и судию над нами? Те же слова, какие говорили Христу. Платить за добро обидою – это в духе Иудеев». Таким образом, вот высшее объяснение поступка Моисея. Но какого? Не убийства, а примирения, ибо на сие возражением были слова эти. Убийство же имело другой отклик: «не хочешь ли ты убить и меня, как вчера убил Египтянина?».

²⁰²

Бегство Моисея в землю Мадиамскую описывается несколько подробнее в книге Исход (Исх.2:14–15), где сообщается, что о совершенном им убийстве узнал фараон и искал его, чтобы предать смерти. Но решение о бегстве, несомненно, должно было возникнуть при произнесении слов, из коих он понял, что совершенное им убийство не тайное дело народное и не благое дело, а обычное преступление, даже по взгляду Евреев. Следовательно, нельзя было ждать защиты ни от кого. А потому бегство или наказание смертью были неизбежными концами дела сего. Но Моисей верил в правду сердца своего и думал, что он делает и должен совершить это дело, хотя, быть может, и не так, а как Богу будет угодно, так что в бегстве его можно видеть надежду на особливую помощь Божию и руководительство Его в трудном деле освобождения единоплеменников, от которых он так долго и двукратно отлучался, чтобы более возлюбить их, ибо видя их часто, он мог бы и отвратиться от них, как показали тяжелые опыты знакомства с ними только в течение двух дней.

Страна Мадиамская находится в каменистой Аравии. Там были Египетские каменоломни. Путь туда был общеизвестный, но тяжелый, проходимый только в некоторые не столь жаркие дни года и по ночам. Для мужа великой силы это все не могло быть препятствием. А отдаленность местности могла вполне быть крепкою защитою странника и пришельца от всякого дозора и погони. «Убежал, но бегство не воспрепятствовало домостроительству (Божию), равно как и (угрожаемая ему) смерть. Видишь ли, (говорит святой Иоанн Златоуст), как это домостроительство не останавливается временем? Когда он был беглецом и странником, когда имел уже двух детей и не надеялся возвращаться оттуда, тогда является ему Ангел» (см. изд. 1903 г., стр.156).

²⁰³

В неопалимой купине архидиакон Стефан указывает явление Ангела. Объяснение – сколько глубокомысленное, столько же и удобоприемлемое. Но так как этот Ангел называет Себя Богом (Исх.3:6), то справедливо видят здесь указание на Ангела великого Совета (Ис.9:6), т. е. Сына Божия, явившегося на землю от Пресвятой Девы, Которой и усвояется потому наименование Неопалимой Купины, в таинственном смысле. В более же близком, явление купины объясняется по отношению к Евреям, как бы горевшим в Египте от притеснений, но не уничтожившимся. Что же касается до самого явления, то оно, как сверхъестественное, необъяснимо, почему и дивился ему Моисей, знавший многие тайны мудрости Египетской и, очевидно, не находивший здесь ничего подобного тому, что совершали тогдашние маги. Глас же Господень, явственно слышимый, должен был вполне убедить Моисея, что это не какое-либо обычное естественное явление, тем более, что Моисей был близ купины, срвн. (Исх.3:4–6). «Бегство Моисея не нарушило планов Божиих. Ангел Господень явился, когда Моисей был в бегстве и когда он и не надеялся (возвратиться), так как имел уже двух сыновей. Является же ему не в храме, но в пустыне» (Феофилакт). Пустыня эта называется и Синайскою и Хоривскою, потому что среди множества возвышенностей этой местности Синай и Хорив – это две наибольшие и замечательнейшие горы, как по своей величине, так и по событиям, совершившимся около них и на них» (см. «Путь к Синаю», соч. А. В. Елисеева, изд.1881 г., и также «Божественная гора Синайская и святыни ее», соч. В. Г. Добронравова, изд. Палест. Обществом).

²⁰⁴

Слова Божии говорились из купины, чтобы ободрить Моисея и напомнить ему о том, что некогда так приятно было ему, т. е. о его сродстве с чтителями единого истинного Бога, о сродстве с Авраамом, Исааком и Иаковом, через которых их потомки имели быть наследниками великих обетовании. Смущенный, объятый ужасом, Моисей затрепетал, представляя все величие Божие известное ему вообще и в частности в явлениях Его праотцам, указанным Самим Богом. Он не посмел взирать на Господа, хотя и явившегося в посредстве огня, который теперь не жег, но мог быть и поядающим (Евр.12:29). В словах Господних нельзя не видеть некоторого указания на верность Божию тем заветам, которые Он заключил с праотцами. Из сего мог понять Моисей, что Бог желает и ему явить то, что Он являл им, а через то и его сделать таким же особливым избранником, какими были они. Вообще же он должен был уразуметь, что Бог является ему, как Владыка и Промыслитель отцов его, почему и Он может иметь надежду на Его помощь и попечение. Трепет Моисея выражал его смирение, а нерешимость воззреть на явление Господа – величайшее благоговение и сознание своего недостоинства перед святейшим и могущественнейшим Богом великих и праведных отцов его. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, здесь Стефан «выражает не только, что явившийся Моисею Ангел был великого Совета Ангел (Ис.9:6), но показывает и человеколюбие, какое Бог проявляет в этом видении» (см. изд. 1903 г., стр. 156).

²⁰⁵

Повелением снять обувь Господь как бы подготовляет Моисея для приближения к Себе. Указание на землю ту, как святую, есть тоже как бы указание средства приблизиться к Господу. При этом в снятии обуви, как более соприкасающейся со всякою нечистотой, указывалось и на оставление всего, что привязывало Моисея к земле той, с ее многоразличными обаяниями жизни в новом сродстве.

«Место (же) свято ради явления Христова и достойно большего удивления, чем то, которое было во святом святых, потому что там никогда не было такого явления» (Феофилакт). И однако, говорят, что и там «священники совершали свое служение с босыми ногами. И вообще на востоке входили (и входят) в священные места с босыми ногами в знак глубокого уничижения пред Богом и чистоты, чтобы пыли и нечистоты на обуви не вносить в священное место» (см. у преосвящ. Михаила, стр.191).

По книге Исход (Исх.3:4–6), слова эти предшествуют предыдущим. Но эта несущественная разность легко объяснима тем, что архидиакон Стефан желал поставить более существенное впереди. А эта частность могла предстать его уму и памяти после. И так как он все это излагал в скоротечном слове и прерывисто-исторической речи, то и не мог придавать этому значения, тем более что он и не говорит, что Бог именно сказал одно прежде, а другое потом, а только передает то, что именно сказал Он. О том же говорит и последующий стих, явно свидетельствующий о прерывистости речи, получающей с 35 стиха вообще иную форму изложения, уже не столько повествовательно-последовательную, сколько наставительную и вразумительную, или рассудочную.

²⁰⁶

Избрание Моисея для послания его в Египет на дело избавления изображено очень кратко и отрывочно, ибо многое здесь осталось несказанным. Видимо, Святой Стефан находил, что и сказанного было достаточно, чтобы члены синедриона видели, что он ничего хульного не говорил и не мог говорить о Моисее, как и о Боге, благом Отце, любящем Свой Ему народ – Еврейский, печалующемся о нем, снисходящем до него с неба, чтобы избавить его от притеснений в Египте и претворить его стон на ликование, исходное из работы вражьей рукою человека, уже давно крепко и безгранично любящего этот народ, как родной, хотя и отверженного им в лице одного из тех, для которого, очевидно, уже не стало ничего родного, ничего дорогого – заветного, чаемого, как Божия спасения. «Видно великое попечение Божие», пишет блаженный Феофилакт. А святой Иоанн Златоуст сказал: «посмотри, как Стефан показывает, что Бог руководил их благо деяниями, наказаниями и чудесами, а они остались те же». Можно представить святого Стефана говорящим и так: «Моисей, еще с младенчества удостоен избрания Божия, творил чудеса, был путеводителем предков наших в пустыне, принес нам откровенный закон Бога нашего с Синая – что в таких мыслях и словах о Моисее хульного против Моисея?» (см. «Воскресное Чтение», ч. 11, стр.382).

«Если же кто спросит (говорит святой Иоанн Златоуст): для чего допустил им страдать? Пусть тот знает, что всякий праведник в особенности за страдания бывает удостаиваемым наград; или для того Он попустил им страдать, чтобы и Свою силу явить через это во всем свете, и их этими страданиями научить – во всем любомудрствовать. Беззаботная жизнь, возлюбленный, всегда есть зло! Итак, чтобы они, вместо великих страданий, пользуясь беззаботною жизнью, не сделались порочными, Он попустил им претерпеть скорби: скорбь есть великое благо» (см. изд.1903 г., стр.157).

²⁰⁷

Отвержение Моисея Евреями обличается как страшное дело, а потому почти все те обстоятельства, в которых показывалось его личное величие, приводятся теперь, как усугубляющие виновность отвержения его. Сначала берется отвержение одним, как представителем многих, а потом далее делаются намеки и на другие обстоятельства отвержения Моисея. «Это усиление речи имеет основание свое в том, что Стефан представляет здесь Моисея прообразом Мессии, Искупителя человечества, и в противлении народа Моисею видит образ противления народа Иисусу–Мессии. Как тогда народ отверг Моисея, так и теперь народ отверг Христа; но как того Бог послал начальником и избавителем парода, так и Сего соделал Начальником и Избавителем человечества. Внешнее избавление Моисеем народа от рабства Египетского было образом духовного освобождения Христом всего человечества от греха, ср. (Лк.1:68; 2:38); (Евр.9:12); (Тит.2:14), и Моисей таким образом есть первообраз Христа» (см. у преосвящ. Михаила, стр.193).

²⁰⁸

Указание на чудеса, сотворенные Моисеем, – это новое доказательство высокого почтения святого архидиакона Стефана к Моисею, а не пренебрежения его и хуления, о которых говорили клеветники. Чудеса и знамения здесь не называются определительно. Но кто не знал их из членов синедриона, перед которым так кратко, но характерно величал Моисея святой Стефан? Одно подразделение чудес по местам совершения их могло быть напоминанием о множестве их, как, например, при изведении из земли Египетской и в пустыне в продолжение 40 лет. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «чудеса, бывшие при Моисее, совершены были Христом, Которого они (Евреи) также презрят и подвергнут гонениям» (см. в изд. 1903 г., стр.162).

²⁰⁹

Приведение архидиаконом Стефаном пророчества Моисея о Христе Спасителе особенно знаменательно в виду того, что оно было так недавно приводимо Апостолом Петром (Деян.3:22–23). Очевидно, что это пророчество в глазах Евреев имело большое значение. Вместе с тем приведение его показывало, что Моисей почитается Стефаном не только пророком, но и одним из самых великих пророков, которому должен уподобиться предсказываемый здесь Мессия.

Знаменательно пророческое слово о братстве Мессии с Евреями и особенно внушение Моисея о том, чтобы Его слушать не так, как слушали Иисуса Христа многие современники, отходя от Него с окаменением сердец, но чтобы имели Ему послушание возможно полное. Так как Моисея часто не слушали, то он и внушал всему своему братству – послушаться хотя бы Мессии.

²¹⁰

О даровании закона через Моисея говорится сжато и глубоко таинственно. Говоривший с Моисеем Бог называется Ангелом, вероятно, в том же смысле, как и Говоривший при купине, т.е. как Ангел великого Совета – Божий Сын. Народ Еврейский именуется «церковным собранием» (ἐκκλησία); закон называется «живыми словами», т. е. сказанными живо, в ясной и живой речи, и для того, чтобы люди, пользуясь ими, оживлялись в своей духовно-нравственной жизни, срвн. (Рим.7:10–12), ободряясь в особенности обетованиями и угрозами, срвн. (1Петр.1:23); (Евр.4:12); (Втор.32:47). Называя закон не мертвой буквой – срвн.(2Кор.3:6), а живыми словами, архидиакон Стефан тем самым вполне ясно говорил, что он не хулит закона. Достойно замечания, что о даровании закона рукою Ангела говорит и святой Апостол Павел (Гал.3:19); (Евр.2:2). Не было ли это последствием того, что Евреи в последние времена пред пришествием Иисуса Христа, благоговея пред именем Иеговы, писали оное условно, сокращенно и даже вовсе оставляли пустое место (или писали только «имя», подразумевая имя Иеговы)? Переводившие (Исх.19 гл.) с Еврейского на Греческий язык (70) вставили здесь вместо Иегова Ангел, что и принято было как Стефаном, так и святым Апостолом Павлом, тем более что еще пророк Исаия называл Мессию Ангелом Иеговы (Ис.9:6). По изъяснению блаженного Феофилакта, святой Стефан «живыми словами называет слова особого рода, значение которых выясняется обыкновенными словами, или он назвал пророческие слова живыми словами». «Слово Божие живо и действенно», говорил Апостол Павел в послании к Евреям (Евр.4:12), может быть воспоминая это глубокомысленное замечание о слове Божием.

²¹¹

Непослушание Евреев Моисею теперь указывается в самом гнусном отступлении Евреев от Бога, бывшем в то время, когда он, по их же полномочию, принимал от Господа полный закон, пребывая для сего на верху горы Хорива (Исх.32 гл.). Говоря об обращении сердец Евреев к Египту, святой Стефан показывает, что они мыслили о Боге, как язычники, и желали видеть изображение Бога (или богов по переводу 70-ти) по подобию язычников и Египтян. И о водительстве Божием, очевидно, они имели превратное понятие, чисто внешнее. По отношению же к Моисею отмечается со стороны их не только неверность, но и некоторое презрение, выраженное в слове «сей», которым показывается, что он будто бы какой-то, в чем и выразилось его духовное отриновение, как вождя и пророка. Евреи того времени хотели руководства богов Египетских. А современные Христу Евреи говорили: «не имамы царя, токмо кесаря» (Ин.19:15), а между тем у всех в уме и на устах был ожидаемый Мессия и по преимуществу как царь. «И не без цели указывается на Хорив, но для того, чтобы показать крайнее безумие Израильтян; здесь Бог явился Моисею, здесь же они делали идолов и приносили им жертвы» (Феофилакт).

²¹²

Устроение тельца – показывает, что Евреи впали именно в идолослужение Египетское, в котором особенным почитанием пользовался живой телец, так называемый бык Апис, как олицетворение плодородия. Другое божество из того же вида был телец истукан – Мневис Илиопольский. Аписа было доставать трудно; ибо в этого рода бога избирался бык, имевший особенные приметы, как, например, белое пятно на лбу. Вылить же изображение его было не трудно, потому что Евреи были искусны во всякого рода работах. И к тому же, уходя из Египта, они взяли у Египтян, как очень напуганных казнями, множество всякого рода вещей, золотых и серебряных (Исх.12:35 –36).

Веселие перед идолом тоже показывает, что все это дело имело характер явного отступления от Бога и его посланника Моисея. Жертвы, которые приносились идолу, были животные, испрошенные Моисеем у фараона для принесения Богу Единому. Таким образом, и в этом Евреи были ослушниками Моисея. Обреченных Богу они принесли идолу, делу рук своих. И потом великие остатки идоложертвенные ели, сопровождая это вкушение отчасти языческими церемониями, в которые входили и веселые действия – пляска, ликования, студодеяния.

«О, безумие! (восклицал некогда святой Иоанн Златоуст). Сотвори, говорят, нам боги. Не сказали: Бога, но: боги; так они неистовствовали, что и сами не знают, что говорят. И сотвориша тельца... Видел ли ты крайнее безумие? Там, где Бог явился Моисею, они делают тельца и приносят ему жертву. И веселяхуся, говорит, в делех руку своею. Чего надобно было стыдиться, тому они радовались. И что удивительного, если вы не признаете Христа, когда (вы не признавали) ни Моисея, ни Бога, открывшегося в стольких знамениях? Но они не только не признавали, но еще и паче оскорбили их, сделав идолов» (см. издан. 1903 г., стр.164).

²¹³

Божие отвращение от Евреев за их отступление выразилось в том, что Бог предал их «в неискусен ум, творити неподобная», служить твари вместо Творца и славу нетленного Бога изменить во образ, подобный тленному человеку, при чем они сами сквернили себя (Рим.1:23–25). Святой Стефан говорит, что Евреи служили воинству небесному. Это, очевидно, указание на почитание солнца, луны и звезд, что было у многих восточных народов того времени, так называемых сабеистов, чем прославились в особенности Халдеи, а также и Египетские астрологи (гороскопы).

Приводимая ссылка на книгу пророка Амоса должна быть понимаема так, как она поставлена, т. е. вопросительно. Ибо хотя Евреи и принимали некоторое участие в жертвоприношениях истинному Богу, см. (Исх.24:4); (Числ.7:1), но о сем можно было спросить: участвовали ли они в этом душевно? Пророческий – обличительный ответ очевиден: нет, ибо их сердце более склонялось к служению идолам и принесению им жертв. Почему и перед Господом безучастные, бессердечные жертвы не имели никакого значения. «Что Ми множество жертв ваших?» «Мерзость» – говорил Господь чрез другого пророка (Ис.1:11–13). «Ненавидит их душа Моя». По изъяснению блаженного Феофилакта, «упорствовавших в нечестии Бог допустил (в нем и оставаться), потому что Он не хочет, чтобы Ему служили по необходимости, чтобы не стеснить того, кто имеет свободную волю».

²¹⁴

Из множества видов идолослужения Евреев в пустыне архидиакон Стефан, по руководству пророка Амоса, указывает на служение Молоху и Ремфану. Служение Молоху, как видоизмененное служение Белу или Ваалу (богу солнца), состояло в приношении великих огненных жертв, в том числе и человеческих, в лице детей, полагавшихся на разложенные руки медного идола. О служении Евреев Молоху говорится в книге Левит (Лев.18:21; 20:2). Служение Ремфану состояло в почитании звезды, изображавшей собою планету Сатурн, которую Греки называли Кроносом, а Египтяне (и современные Копты) Ремфаном.

Для идола Молоха было нечто подобное скинии (палатка, в которой и совершались студные поклонения). Звезда же Ремфана могла сохраняться проще. Это был языческий символ времени. В Пятикнижии о звезде Ремфана не упоминается. Из сего явствует, что пророк Божий, живший столь много спустя после Моисея, знал о сем по преданию, которое он чтил, как и писание, в чем следует за ним и святой архидиакон Стефан. Посему и мы это свидетельство должны считать вполне истинным, не смущаясь тем, что в Еврейском тексте книги пророка Амоса слово «Молоха» заменено словом «Мелека» (=царя вашего), ибо здесь, очевидно, выразилось желание позднейших справщиков несколько ослабить силу обличения отцов их (см. подробное исследование о книге пророка Амоса профессора П.Юнгерова, Казань, 1897 г.). У пророка говорится, что за нечестие будут Евреи наказаны переселением «далее Дамаска», а здесь: «далее Вавилона». Замену эту можно объяснить желанием напомнить о совершении этой угрозы, ибо Евреи были переселены не только далее Дамаска, но и далее Вавилона. Блаженный Феофилакт эту замену оправдывает следованием изложению Евреев, или тем, что «Вавилон есть предел земли Дамаскитян». Английский профессор Барлет находит, что замена Дамаска Вавилоном объясняется тем, что одно из указанных божеств было Вавилонским, а именно: Ремпу и Кен, в котором как в Еврейском тексте, так и у 70-ти, явилось совмещение мужского и женского бога в одного Ремфан или Купп (см. Комментарий на книгу Деяний, изд. в Лондоне в 1901 г.). Следует при сем еще заметить, что Молоха он называет Амоном (Лев.18:21); (4Цар.23:10) и отмечает сходство в слове Молох с словом Мелек (= царь).

²¹⁵

Скиния истинная, в которой было действительное присутствие Божие, открывавшееся и свидетельствовавшееся чудесными явлениями Божия величия (Числ.7:89); (Исх.25–27), была устроена по особливому божественному изволению, по образу, таинственно указанному Моисею, срвн. (Исх.25:9:40) и (Евр.8:5), а не так, как была устроена скиния Молохова. Ею владели отцы наши, говорит архидиакон Стефан, а как служили они в ней, о сем он умалчивает, сказавши о сем раньше, а теперь, видимо, направляя речь к тому, что он чтит и священные места, начиная со скинии, о которой в немногом он сказал однако многое. Следовательно, обвинение его в хулении святых мест неверно. «У отцов ваших была скиния, впоследствии заменил ее храм. Но Всевышний живет не в рукотворенных храмах: небо престол Ему, земля подножие ног Его, – думая и говоря так о храме, выражаю ли я неуважение к нему? Но не быть послушным ни Богу, ни Моисею, без сомнения, значит не хвалить, а хулить Бога; а отцы наши в этом согрешили, когда были в пустыне, слив тельца и веселясь пред ним». Все это уже показывает, что кроткий дух святого Стефана все более и более возмущался клеветою на него и впадал в обличения, говоря которые он досаждал его судьям и слушателям, которые, однако, так были пленены его вдохновенною речью, что не могли прервать ее.

²¹⁶

Продолжая историю служения Евреев Богу, святой Стефан говорит о принесении скинии в землю обетованную и обычном служении в ней до дней царя Давида, причем упоминает об изгнании народов земли той (Исх.34:24); (Втор.11:23). Ношение скинии было замечательным во многих отношениях, а главным образом в том, что это была величайшая святыня пред лицом всех, чему содействовали такие чудеса, как остановка воды Иордана, когда совершали перенесение ее через Иордан у города Иерихона. Кто не знал величия святыни и небрежно прикасался к ней, тому делались вразумления, понятные не только для современников, но и для последующих поколений, оканчивая заседавшими в синедрионе, почему о сем и не вспоминал им святой Стефан. И великий царь принимал живейшее участие в переношении важнейшей святыни скинии – ковчега завета, скача и ликуя перед ним, за что был оговорен своею женою Мелхолою, не получившей за то великой милости Божией. Все это сыны отцов, которые служили скинии, не могли не вспомнить, когда велась речь о ношении скинии по земле обетованной от времен Иисуса Навина до царя Давида. «Скиния была носима в пустыне, а не стояла на месте. Скинией свидетельства называется она не по чему-нибудь другому, как по чудесам и заповедям. Впрочем, ни она, ни они не имели храма; следовательно, до того времени не было храма, хотя и были изгнаны (языческие) народы. Была первая скиния, но еще не было храма. Давид молил обрести благодать пред Богом, молил и не создал (храма). Следовательно, храм не составляет чего-нибудь важного» (Златоуст. См. изд. 1903 г., стр.165).

²¹⁷

Похваляя Давида за его намерение построить храм Господу, святой Стефан не мог умолчать, чтобы не сказать и два общих слова о нем, а именно о том, что он имел великие дарования от Бога, в числе коих несомненно у всех на виду было его псалмопение, которым значительно услаждалось скромное молитвенное служение при скинии. И та молитва, о которой упоминает здесь святой Стефан, тоже находится в псалме (Пс.130:2–5), где употреблено и выражение о Боге, как Боге Иаковле, чем показывается, что Иакова чтил и Давид. Известно, что царь Давид открыл свое желание пророку Нафану, чрез которого было объявлено Давиду, что не он, а сын его Соломон построит дом Господу (2Цар.7:12–13), что тот и сделал, употребив на то величайшие богатства свои и всего народа. Храм этот назывался первым, в отличие от второго, который построен вместо разрушенного (Навуходоносором) Соломонова храма Ездрою и Неемиею и возобновлен Иродом.

По изъяснению преосвящ. Филарета, «Дух Святой, глаголав устами Стефана, дает разуметь, что самое намерение или желание создать храм Божий, самая мысль о сем родилась не просто, но в человеке облагодатствованном под осенением Духа Божия. Если же намерение создать храм было дар благодати в Давиде, то нет сомнения, что и исполнение его было также дело благодати в Соломоне (2Цар.7:13–14). И концом его должно быть распространение благодати в человеках. И исполнил Бог славою храм Его (3Царств.8:27:11) и сказал: «будут очи Мои тут и сердце Мое во вся дни» (3Цар.9:3). И не можно подумать, чтобы благодать Божия употребила свое действие на то, что ее недостойно или несообразно с ее намерениями о человеках» (том III, стр.377)

Описанию храма Иерусалимского посвящены специальные труды двух современных профессоров А.Олесницкого и М.Муретова.

²¹⁸

Об отношении Бога к храму, как жилищу Его, святой Стефан говорит словами величайшего пророка Исаии, который сколь был красноречив, столь же и возвышен в своих пророчественных взглядах, так что его называют ветхозаветным Евангелистом. Но эта его евангелистичность касается по преимуществу пророческого ясновидения, по которому он предсказывал так, что как будто бы описывал как виденное то, о чем он предсказывал. По духу же он был истинным пророком своего времени, т. е. обличителем нечестия и всяких заблуждений. И вот, обличая неправильное (узкое) представление об обитании Бога среди Израиля в святых его, он сказал эти многознаменательные слова, в которых существенная мысль та, что Бог не обнимается Его видимыми вместилищами во всей Его полноте, ибо Он неизмеримо больше всего сотворенного Им, так что если, например, представить, что небо престол Его, а земля подножие ног Его, то какой посему должен быть храм, чтобы он был больше неба и земли? И где найти место для такого величайшего храма? Очевидно, это дело невозможное. И не требуется оно, ибо Бог, как Дух истинный, не нуждается Сам по Себе в обычных для телесных существ жилищах. Ему не нужно оно и для покоя, ибо Он вечно живет и действует, и, как всемогущий, никогда не изнемогает, чтобы иметь нужду в отдыхе. Храмы необходимы для нас, чтобы нам иметь Его при нашем духовном покое и при нашем возможном приближении к Нему, как вездесущему и потому могущему быть и во храме, только не в одном Иерусалимском, а во всех, как и повсюду, где Бог откроет Себя или повелит так или иначе чтить Его в том или другом месте преимущественнее. Наступит время, говорил Сам Иисус Христос, когда истинные поклонники будут поклоняться Богу в духе и истине не на горе Гаризим, ни в Иерусалиме только, но и повсюду (Ин.4:21–23). Может быть, это учение Господа и раскрывал святой Стефан прежде. Но его не поняли и оклеветали, что он говорит хульное о храме, как месте обитания Божия. Приведенными словами пророка Исаии он оправдывает свой наиважнейший взгляд на место обитания Божия. И так как все пророческие речи были в глазах членов синедриона священными, то хотя в них и находится обличение их неверных взглядов, они должны были молчать, внимая гласу праведника, как гласу нового Ангела Божия. «Для правильного уразумения слов святого Стефана вспомним (говорить преосвящ. Филарет), что речь его клонилась к обличению Иудеев. Они, видев чудесный облак, который осенил храм во время освящения его, слышав обетование, по которому Бог сердце Свое положил в храме, подумали, что и город Иерусалим, и народ Иудейский, имея у себя святой храм, по сему самому также святы, неприкосновенны, не подвержены оставлению от Бога. Сии неосновательные и грубые, но набожностью прикрытые мысли сделались у Иудеев пищей нечестия и беззакония. Бог живет у нас во храме, говорили они; и не заботились о том, что нет Бога пред очами их. Надеясь на место святое и исполненные грехов (Ис.1:4–5), они бесстрашно прилагали беззаконие к беззаконию. И когда угрожали им, они прельщали себя надеждою, что святое место спасет их. Святые мужи обличали их, как, например, Исаия. В таком духе обличения сказал и святой Стефан, что Вышний не в рукотворенных живет, посему не заключается вездесущие существа Божия в храмах, хотя в них присутствует благодать... Храм Иудейский был один во вселенной, а храмы христианские разродились повсюду. Скрывавшееся в храме Иудейском, под покровом сеней обрядовых и гаданий пророческих, в христианских храмах является во свете откровенного слова Божия, в силе и могущественном действии Святого Духа. Посему благодать храма Иерусалимского по преимуществу принадлежит храму христианскому. Сам Основатель духовной Церкви, Христос, и Его Апостолы не посещали ли храма? Не рукотворенные ли виды хлеба и вина предал Он для совершения таинства Тела и Крови Его? Не будьте же грубы, чтобы останавливаться на одном рукотворенном, но и не будьте так горды, чтобы пренебрегать рукотворенное, через которое Бог творит чудеса благодати» (том III, стр. 378).

²¹⁹

Заключительное обличение Евреев святым Стефаном звучит, как отголосок грозных речей пламенного пророка Исаии, хотя слова обличения берутся из разных мест Священного Писания, срвн. (Исх.32:9); (Втор.10:16); (Иер.6:10). Как будто воспоминание о его ревности возбудило его, и он, оставив оправдания, перешел к обличению. Характерно определены Евреи, как крепкие шеею, которою они, подобно подъяремным животным, много переносили тяжестей и воспринимали ударов (ослов на Востоке бьют по шее для направления их по данному пути), за свое упорство и своеволие, и все же остаются «непокоривыми». Так называли их многие пророки, начиная с Моисея. Не менее того Евреи были крепки и на ухо и сердце, когда они не захотели слушать и исполнять даже то, что им надлежит исполнять, как обрезанным, т. е. всецело себя поработившим тому, что должны и слышать, и исполнять. И что всего ужаснее, так это то, что это упорство бывает несокрушимым и тогда, когда они сознают, что Сам Святой Дух требует иного, нежели они, и все-таки они остаются при своем упорном противлении. Так замечено было многими относительно древних Евреев; так явили себя и те, к коим говорил святой Стефан. Упрек будто бы очень обобщен, но в то же время он всецело направлен на тех, к кому он обращался, в чем Стефан мог быть прозорливым судиею, хотя в числе членов синедриона был и Гамалиил, ибо и его потаенность и медлительность в оставлении Иудейства не были чужды отчасти тех свойств, которые выставил здесь святой Стефан. Речь о необрезанности сердец и ушей, очевидно, образная. Она означает людей, у которых чувства и смысл нечисты и потому закрыты для восприятия и понимания всего духовно-таинственного, срвн. (Лев.23:41); (Втор.10:16); (Иер.4:4); (Рим.2:29); (2Петр.1:21). Иисус Христос часто говорил об этой нечувствительности Евреев (Мф.23:16–19; 24:26). Блаженный Феофилакт вопрошает: «почему до сих пор говоривший к народу кротко здесь употребляет слова жестокие?» И отвечает: «потому, что он увидел, что они не обращают внимания на то, что говорится». «Вы присно Духу Святому противитесь». Этим он показывает, что то, что он сказал, было от Святого Духа. При том не сказал: «Богу противитесь», но: «Духу». Ибо нет различия между Богом и Духом».

²²⁰

Соединение в обличении отцов и потомков сделано было святым Стефаном в особенности потому, что Евреи хвалились предками своими, которые между тем не сохранили закона, несмотря на то что он был дарован Богом в присутствии Ангелов, всегда служащих Богу (Втор.33:2); срвн. (Гал.3:19); (Евр.2:2). А последующие отцы не только не слушали пророков, но и преследовали их, между тем как они не только обличали их, но и угрожали пришествием Мессии, о Котором они предсказывали, и Которого убили вы, – сыны, достойные таковых же отцов. По слову святого Иоанна Златоуста, «здесь он представляет их непокорными и Богу, и Ангелам, и пророкам, и Духу, и всем». «Если отцы ваши убивали этих предвозвестников, то нет ничего удивительного, что и я, проповедующий этого Предвозвещанного, буду убит вами, которые слишком гордитесь предками». «Он выставляет им на вид два преступления – убийство и предательство Праведника, показывая, что Он неправедно убит ими, потому что если Он Праведник, то очень неправы убившие Его» (Феофилакт). В содержании повествования о смерти святого Стефана выдается его речь, которая занимает большую часть повествования. Но этим рассказ не выделяется из ряда прочих. Стоит сравнить с этим отдельным рассказом такие отделы, как, например, (Деян.2:1–41; 13:13–52; 17:16–34; 20:17 – 38), и мы увидим, что и в других местах Деяний монологические речи составляют центр рассказа Дееписателя. В речи святого Стефана много таких характерных черт, которые заставляют предполагать, что мы имеем здесь подлинное изложение ее (см. у Николина, стр. 47).

²²¹

Озлобление членов синедриона на святого Стефана росло, конечно, постепенно. И вот, наконец, они стали явно обнаруживать его в разных порывистых движениях и скрежете зубов, обличая тем свое сходство с теми, которые бывают по природе крепкошейными. Это – обычные у людей жестоких способы выражения ярости и гнева, срвн. (Иов.16:9); (Пс.34:16; 36:12) и в особенности у изобличаемых лиц (Деян.5:33). Однако, доселе они не смеют не только наложить на Стефана свои убийственные руки, но и возражать ему, ибо в словах его, несомненно, не было отыскано даже и тени преступного, а в образе его и по вдохновенности его речи они не могли не заметить в нем нового вдохновенного Богом посланника. По замечанию блаженного Феофилакта, «они не довольствовались тем, чтобы осквернить себя убийством, но надеялись и заботились запятнать и честь убиваемого. Они боялись, чтобы он не стал пользоваться большим почетом, если они умертвят его за оскорбление себя самих. Стефан же обнаружил дерзновение безбоязненное, ибо он, конечно, знал то, будучи исполнен Духа» (см. стр. 125 и 126). «Речь святого Стефана, сказанная с неумолимою логикою, которой не могли противостоять противники, с тем пафосом, с которым святой Стефан бичевал заблуждение Иудеев и защищал дело Иисуса Христа, должна была произвести в высшей степени сильное впечатление на слушателей» (пишет один ученый в «Чтениях в обществе любителей духовного просвещения» за 1890 г., стр. 411). «С одной стороны, она давала понять саддукеям, что гонимое и подавляемое ими учение о воскресении не только не искореняется из умов христиан, но и становится одним из основных пунктов их верований; с другой стороны, речь давала понять, что движение, возбужденное Галилейскими рыбаками, не только не прекращает своего существования, но, разрастаясь все более и более, в своих рядах имеет теперь таких людей, пред которыми бессильны их собственная мудрость, их знание закона, их образованность. Наконец, они усмотрели из речи Стефана, что христиане становятся теперь решительно вне их влияния... Всего этого было достаточно, чтобы в саддукеях возбудилось безумное ожесточение против великого проповедника. И вот, без всякого суда и рассмотрения вины, они теперь производят свою кровавую расправу. Не смели оставаться равнодушными и фарисеи. Обрядность, в сфере которой только и проявлялась их набожность, внешнее механическое богопочтение признавались в проповеди святого Стефана не только недостаточными, но и неугодными Богу. Люди неученые являются проповедниками и народ относился к ним сочувственно. Понятно, что этим наносилось фарисейскому влиянию в народе решительное поражение. И вот, фарисеи и саддукеи единодушно устремляются на святого Стефана и, в порыве слепого фанатизма и дикой ненависти, побивают его вне города камнями». «Внезапный перерыв речи святого Стефана, неожиданный переход оратора от исторического обзора к грозному и сильному обличению слушателей могут (ясно) утверждать в той мысли, что речь не сочинена историком, но есть точное воспроизведение подлинной речи святого Стефана. Но едва ли эта речь дошла до святого Луки в записи, так как изложение ее носит на себе несомненные отпечатки слога святого Луки» (см. у Николина, стр. 48).

²²²

Видение святым Стефаном Сына Божия Иисуса Христа в человеческом образе, стоящего на небесах одесную Бога, было достойным заключением его достославной по ревности и вдохновенной речи. Здесь, можно сказать, явлены были перед судилищем человеческим все божественные силы и средства. В святом Стефане говорил Святой Дух, Который сказал через него все, что можно было сказать членам синедриона, и наконец явлен был Сам прославленный Мессия Христос и Сам Бог Отец, о чем и поведал боговидец. Но жестоковыйные и необрезанные сердцем всему дали иное объяснение, как бы слыша не слышали ничего. Видение было очевидное, ибо святой Стефан, воззрев на небо, видел небеса отверстыми, т. е. до безграничности озаренными светом, а там в небесах небес (2Кор.12:2) Сына Человеческого, стоящего одесную Бога. Это стояние, а не сидение, показывает готовность Иисуса Христа помочь Своему веропроповеднику и принять его в Свои божественные чертоги. Святой Григорий Великий говорит: «сидение есть положение повелевающего и господствующего, а стояние – отвечающего и помогающего. Стефан увидел стоящим Того, Кого имел помощником себе». «Стояние означает твердость и непоколебимость» – говорит блаженный Феофилакт. Видение сие напоминает отчасти видение пророка Даниила (Дан.7:13). И Сам Иисус Христос возводил с молитвою очи Свои на небо перед страданиями Своими (Ин.17:1) и говорил: «отселе узрите Сына Человеческого, седяща одесную силы и грядуща на облацех небесных», что особенно возбудило тогда гнев первосвященника, увидевшего в этих словах богохульство, после коего не требовалось уже никакого свидетельства, чтобы виновного в нем предать смерти (Мф.26:64–65). Нечто подобное сему совершилось и здесь.

²²³

Судьи святого Стефана сначала старались криком заглушить последние слова трогательной речи его, даже затыкали свои уши, чтобы притворно не слышать его мнимой хулы, могущей будто бы осквернить их, а потом единодушно бросились на него, желая убить его, но вскоре же поняли, что здесь совершить убийство грешно, а где-нибудь в другом месте не грешно, хотя биемый был чист, непорочен и свят везде, как они, убийцы невинного, грешны повсюду. Кроме того, они были повинны и перед правительством Римским, не дозволявшим им никого предавать смерти без его разрешения (Мф.27:2); (Ин.18:31) Своеволие изуверов было так сильно и безумно, что они сейчас и повлекли святого Стефана в место удобное, по их мнению, для убийства. Высшая власть Римская, в лице прокуратора и окружавших его, была, очевидно, в Кесарии (Стратоновой). Прочие же мелкие власти или не смели вступиться за невинного, или даже и не знали обо всем этом, как совершившемся быстро. Однако суд, очевидно, был произнесен согласно с мнением членов синедриона о мнимой вине святого Стефана, т. е. о богохульстве, что по закону наказывалось побиением камнями (Втор.17:7). Таким образом, члены синедриона были как первыми устремившимися с убийственными замыслами на святого Стефана, так и главными виновниками жестокого самоуправства с ним народной черни и избранных изуверов.

²²⁴

Убиение святого Стефана за городом, недалеко от городских стен, против Гефсиманского сада, показывает, что убийцы не стеснялись совершением своего злодеяния, так сказать, на виду у всех, ибо они отчасти не помнили себя от фанатического гнева, или иначе сказать, неразумной ревности по вере, а отчасти творили волю иных, не ведая, что творили. Первые камни должны были по закону бросить свидетели (Ин.8:7–8). Они больше других могли знать невинность святого Стефана; но они-то и были преимущественно слепыми орудиями слепых вождей, у которых была общая слепота в деле сем. В числе молодежи, святотатствовавшей вообще по отношению к делу сему, был здесь Савл, впоследствии великий Апостол языков – Павел. И он содействовал убийству. Но, очевидно, ему было противно оно, а потому он остановился в почтительном отдалении от места убийства. И вот, свидетели, устремляясь бросать роковые камни на невинного, для удобства совершения сего, оставили одежды свои у ног Савла, внушившего убийцам так или иначе доверие к себе, срвн. (Деян.8:1; 22:19–20). По замечанию преосвящ. Филарета, «есть такие видения, которых не искало желание, не призывала вера, но посредством которых Божие предведение ищет будущего сына веры» (см. т. IV, стр. 299). Посему можно думать, что Савл был одним из призываемых с сего времени, т. е. со времени слышания дивной речи святого Стефана и слышания о видении им Господа (о великих достоинствах речи святого Стефана можно прочесть замечание профессора Певницкого в «Руководстве для сельских пастырей» за 1874 г. № 44 и в специальном сочинении Орлова в «Богословском Вестнике» за 1901 г.).

²²⁵

Предсмертная молитва святого Стефана о врагах и предание духа своего в руки Господа Иисуса высокотрогательны и поучительны, как и самая его мученическая кончина, полная самого крепкого терпения, всецелого всем прощения и полной надежды на Бога. Достойно памяти и внешнее его положение – предсмертно-молитвенное: он стал на колени, между тем как удары камней безумных убийц градом сыпались на его весь изнемогший состав тела, поражая всего больнее эту священную и вдохновенную главу, так рановременно, но плодоносно склоненную потом к земле, чтобы быть семенем бесчисленного множества новых верующих и исповедников. Первый пример молитвы за врагов-мучителей явил Иисус Христос (Лк.23:34:46). И о Нем сказал сотник: «воистину Сын Божий бе Сей» (Мф.27:54). А здесь был воистину верный ученик и последователь Христа, Который сказал: «иже сотворит и научит, сей велий наречется в Царствии Небесном» (Мф.5:19). По изъяснению блаженного Феофилакта, «святой Стефан не просто молился, но с усердием, так как Бог допустил, чтобы душа его оставалась в теле. Заметь голос и чрезмерность терпеливости в страданиях. Этим он показывает, что то, что он сказал им прежде, сказал не вследствие гнева, но чтобы их поставить в затруднение, обличить и упрекнуть». «Чтобы кто не подумал, что нам, человекам, не по силам подражать Господу в любви ко врагам, посмотрим на Стефана (писал некогда блаженный Августин). Он был подобострастный нам человек. Был диаконом; читал святое Евангелие, которое читаем и мы. Там он начитал: «любите враги вашя» (Мф. 5:44). И эту заповедь он не только познал, но и исполнял. Ибо когда враги побивали его камнями, невинный страдалец умолял Господа о прощении их. А чтобы видеть, как действительна была его молитва, обратимся к юноше Савлу... Если бы не молился Стефан таким образом, то Церковь, быть может, не имела бы Павла. Потому восстал Павел от земли, что Стефан, преклонивый на землю колена, был услышан» (см. «Воскресное Чтение» ч. XVI, стр. 378). «Между повествованием о смерти святого Стефана и последующим рассказом (Деян.8:4; 9:1,31; 11:19) такая тесная связь, которая ясно говорит не в пользу происхождения их из различных письменных источников, принадлежащих разным писателям. Из значения события смерти святого Стефана для последующей истории христианства объясняется та подробность, с которой Дееписатель рассказывает о нем в сравнении с кратким его замечанием об убиении Иакова, брата Иоанна. В проповеди первомученика Стефана впервые во всей своей яркости была выражена мысль об универсальном назначении христианства и Евангелия, и о преходящем значении Иудейства с его законом. Оно стало проникать в среду язычников через Еллинистов, и мысль о полной самостоятельности и независимости христианства от Иудейства крепла и развивалась. Полного своего расцвета она достигла в лице Апостола Павла, того самого «юноши Савла», который присутствовал при смерти святого Стефана и одобрял его убийство. Таким внутренним значением событие смерти святого Стефана объясняется, почему святой Дееписатель так подробно останавливается на этом событии и ставит его центральным пунктом своего последующего рассказа» (см. у Николина, стр.46–47).

²²⁶

Судьбы Савла связуются дивною благодатною нитью с убиением Стефана. Он одобрял убийство его и при возникшем тогда и после гонении на христиан принимал горячее участие. Но все эти его церковно-религиозные порывы, в духе фарисейства, не были действительною потребностью его сердца, ибо он не был из жестоковыйных, глухих и слепых, но лишь временно был ослеплен и предубежден, и потому ревновал о вере пламенно, но не упорно, хотя другие не знали сего и воодушевлялись его живым примером.

Гонение на христиан было тогда столь сильно, что по преданию убито было около 2000 человек, в том числе и другой архидиакон Никанор (см. Четьи-Минеи на 28 июля). И это все совершилось так скоро, что не успели еще и похоронить святого Стефана, ибо сделать это христианам не было возможности, а другие боялись. Наконец, нашлись почтенные Иудеи (Мк.15:43); (Деян.13:50), которые погребли святого Стефана здесь же, невдалеке от места его убиения, ибо за рекою Кедрон, на прилегающей долине (Иосафатовой) было и общее кладбище. Христиане же могли только оплакать горючими слезами первого мученика, за которым последовал потом и целый сонм их. «Егда гонят вы в граде сем бегайте в другий», заповедал Иисус Христос Своим ученикам (Мф.10:23). И вот, множество христиан, оставив Иерусалим, рассеялись по всей Иудеи и Самарии. Но Апостолы, как вожди, остались на месте своего, хотя и страшного, но вместе и великого, служения – в Иерусалиме. «Не рассеялись же они потому (говорит блаженный Феофилакт), что где сильнее нападение, там должны находиться и лучшие борцы и быть для других примером мужества и смелости».

²²⁷

Савл, Еврей из колена Вениаминова, родом Тарсянин, жил в Иерусалиме для научения закону у знаменитого раввина Гамалиила. Пылая ненавистью к христианам, как разорителям веры по закону Моисееву и преданиям старцев, он одобрял убиение Стефана, как торжество правого дела, и почитал за лучшее средство поддержания закона по возможности истребление всех христиан. Как видный ученик знаменитого учителя и члена синедриона, он мог пользоваться вниманием и содействием и других членов синедриона, которые могли поощрять его безграничную ревность и даже дать ему известные полномочия. И вот, он стал нападать на оставшихся в Иерусалиме христиан, вторгаясь в дома и насильственно забирая оттуда скрывавшихся христиан, чтобы заключать их в темницы. Это было как бы нападением зверя, и потому писатель говорит, что Савл терзал Церковь. Отдельным членам Церкви, несомненно, были очень больны эти терзания, но Церковь, в ее полноте, со Главою – Христом, конечно, не была от этого в крайней опасности, ибо ее не могут одолеть, по обетованию Христову, даже врата ада (Мф.16:18). И видимым знаком этого бессильного или маломощного терзания Савлом Церкви было то, что, уменьшаясь в Иерусалиме, она в иной, большей мере возрастала в других местах, через проповедь рассеявшихся христиан. Можно посему сказать даже, что и гонение на Церковь Савла было только отрицательным средством к ее упрочению, как после его Апостольская проповедь – положительным средством для распространения ее. «Попустив врагам действовать против нее преследованиями, Промысл дает такое направление течению событий, что гонение только тверже скрепляет союз верующих, сообщает им большее мужество, и посредством рассеяния гонимых в Иудее исповедников святой веры полагает основание Церкви в странах иноверных. До сего времени учение Иисуса Христа, можно сказать, заключалось в стенах Иерусалима. Теперь же сам перст Божий указывает новое поприще» (см. «Христианское Чтение» за 1832 г., ч. II, стр. 81). Озлобление Савла блаженный Феофилакт называет «великим бешенством, которое он совершил потому, что душу свою предал за закон».

²²⁸

Проповедь Апостола Филиппа в Самарии упоминается первой из благовестия рассеявшихся вероятно потому, что он был из числа семи диаконов (Деян.6:7), почему, быть может, на него было обращено особливое внимание гонителей. Кажется, у него был свой дом и семья в Кесарии (Деян.21:8), куда он и отправился, спасаясь от гонения. Проходя Самарию, он проповедовал там в главном городе (Самарии – Севасте). И так как он проповедь сопровождал совершением чудес, то у него было много усердных слушателей и немало обращенных ко Христу. Так, по выражению Тертуллиана, «кровь мученическая (Стефана) делалась семенем новых христиан».

Самаряне были потомки Евреев, смешавшихся с иноплеменниками, присланными сюда из-за Евфрата. Как непризнанные чистыми Евреями, они давно отделились от них в вере, ибо словеса пророков позднейших не доходили до них, а потому они признавали только Пятикнижие. Чем дальше, тем больше увеличивалась рознь у них с Евреями, которые, наконец, стали даже бояться соприкасаться с Самарянами. А между тем много было добрых и милосердых Самарян. И все они ожидали Мессию, как Примирителя их споров, а главное Спасителя всех (Ин.4:21,25:42). Беседа Иисуса Христа с Самарянкою, около Сихема, показала, что в среде Самарян было множество людей непредубежденных и готовых слушать истинное слово Божие. Посему понятно, что когда раздалось уверенное и исполненное благодати Евангельское слово Апостола Филиппа, Самаряне охотно и вседушевно отдались слышанию его, тем более что было очевидно для непредубежденных людей, прямых и искренних, что творивший великие чудеса милостей к страдальцам был несомненный Божий посланник (Апостол Христов), слову которого нельзя было не внимать. А внимая ему искренно, нельзя было не покориться ему.

²²⁹

Чудеса Апостола Филиппа были сколь велики, столь же и разнообразны. Самаряне не имели такого священнолепного служения на горе Гаризим, каковое совершали Иудеи на горе Мориа в Иерусалиме. Но они относились с большею душевностью к страдальцам, почему и принесли к ногам Филиппа хромых, расслабленных, чтобы он исцелил их. И, по вере их, вдохновенный свыше и одаренный особливым Божиим даром, Филипп исцелял их. А из одержимых злыми духами сами собою выходили нечистые духи, хотя это им и было очень неприятно, почему они издавали страшные вопли. Все же исцеленные радовались, а с ними и их родные и знаемые, а также и очевидцы этих великих чудес милости Божией. Таким образом ликования были по всему городу, который, несомненно, был главный город Самарии, иначе Дееписатель назвал бы его. Главные же города обычно назывались городами, причем всякий человек той местности догадывался, о каком городе идет речь.

Выхождение злых духов из одержимых ими представляется одним из ясных доказательств их особливости от лиц, одержимых ими (признаваемых некоторыми нервнобольными); почему, как Иисус Христос, так и Апостолы разговаривали с бесами и посылали их в другие места (Мф.8:28); (Лк.8:27). Здесь-то вот и совершалось то разрушение власти диавола, для которого приходил Иисус Христос (Деян.26:18); (Рим.16:20). Современное уменье некоторых людей овладевать душой и телом других, посредством так называемого спиритического воздействия, показывает, что демоны с еще большею легкостью могли овладевать людьми, готовыми вседушевно слушать их и отвергаться Бога, как отвергаются современные медиумы от своей воли, делаясь постепенно все более жалкими орудиями в руках магнитизеров или гипнотистов, почему их страшные опыты над людьми запрещаются, ибо многие злоупотребляют этими действиями. Но действия Апостолов были только дела милости, которые потому и вызывали только общую радость и радость самую чистую, ибо все делалось во имя Господне.

²³⁰

Симон волхв выставляется Дееписателем как действовавший в то время, а вместе и как представитель совершенно иных начал, хотя и нечуждых величия и чудесности, какие свойственны вообще волхвованию, где все построено на обольстительном обмане, для достижения разных злых целей, а главнее всего – славы, которой в особенности достигали те, которые к проявлению великих и необычных для других проявлений естественных сил природы присоединяли еще и воздействие злых духов, довольно обычное в мире язычников, где святые отцы Церкви и все почти идолослужение считают за служение демонам (демонолатрией). Отщетившись от истинного служения Богу, многие Самаряне, очевидно, склонялись тогда и к идолослужению особенно в тех его благовидных формах, которые возвещались через философов того времени, утверждавших, что Бог создал сначала некие великие силы, через которые и произведено было и производится дальнейшее творение и управление миром (Кол.2:8:20). О таких силах Божиих, между прочим, писал один из знаменитых Евреев того времени, Филон, ученый, живший по преимуществу в Александрии. Неудивительно, что Симон, действовавший в более невежественном кругу Самарян, даже и выдавал себя за одну из этих великих сил, чтобы тем наиболее возвысить себя, но в то же время не веровал тому, ибо сознавал себя обычным человеком, как сие видно из последующего. Но это не мешало увлекаться им всем, как ныне увлекаются гипнотизерами и даже магами и чародеями, которых в то полуневежественное время было несравненно больше, из коих особенно прославился Аполлоний Тианский. О Симоне святой Иустин-философ сообщает, что он был Самарянин из города Гитты или Гиттона (см. Апология 1:26). И сему должно верить, ибо сам святой Иустин тоже был Самарянин из города Сихема. Дееписатель не говорит, за кого именно выдавал себя Симон, вероятно потому, что и Симон не сказывал этого определенно, чтобы поражать доверчивых большею таинственностью.

²³¹

Взгляд Самарян на Симона был более или менее простой. Они думали, что он действительно обладает силою, дарованною ему от Бога, подобно той, какую имели Апостолы, тем более что он и совершал своего рода чудеса, которые однако Дееписатель не называет так, боясь подать хотя какой-либо повод подумать о внутреннем сходстве дел, творимых Апостолами и волхвом Симоном, ибо Симон все делал через неблаговидное и даже злокозненное волхвование (чародейство), Апостолы же – святым именем Господа Иисуса Христа. Повторяем, что это сопоставление Симона с Филиппом многознаменательное и оно не без глубокой божественной мудрости проводится в начале священного сказания о деяниях святых Апостолов. Есть известия, что Симон приплетал к своим бредням и христианское учение. Он говорил, что он являлся на Синае, как Отец, во времена Тиверия являлся как Сын, а потом сходил на Апостолов, как Дух. Но это, очевидно, были пустые бредни человека, пользовавшегося для своей славы всем, что давало время. Вместе с тем, сие показывает, что мнимоученое смешение (синкретизм) того времени получало иногда именно такие уродливые формы, которые потом особенно были развиты еретиками-гностиками. Во всяком же случае, несомненно, что Симон владел многими знаниями тайн сил природы, но не гнушался и злого чародейства, и совокупностью всего этого совершал удивительные дела и держал в обаянии весь город Самарию, когда явился туда святой Апостол Филипп. Проповедь и чудеса Филиппа не могли, конечно, не повлиять на Симона и его почитателей. И вот, два мира, в лице его высших по силе представителей, являются как бы соперничествующими, а вместе с тем и борющимися, и при том перед лицом множества людей, готовых склониться и направо, и налево. Вопрос был роковой, но не для смиренного диакона Филиппа, а для того, кто выдавал себя за нечто великое.

²³²

Проповедь Апостола Филиппа о Царствии Божием, как стройная система вековечной любви Божией к людям и попечения Его о спасении через Единородного Сына Своего, конечно, не имела ничего общего с отрывочными бреднями Симона, приписывавшего все себе одному разные великие действия. Он, конечно, понял это, как и то, что в основе знамений и чудес Апостольских совсем нет тех препаратов (как говорят современные маги и волшебники) и гнусных способов действия, которые практиковал он. И вот, видя, что многие крестятся, веруя в Иисуса Христа, и он уверовал в Него, как подателя новых способов к чародейству; крестился и не отходил от Апостола, изумляясь его чудесам, и ожидая получить познание того, как совершать чудеса по способу Апостольскому. Очевидно, он не оставил своей языческой точки зрения на чудеса и знамения и по крещении. Тем не менее, перед лицом его христианские благовестники явились неизмеримо высшими над всеми, самыми удивительными чародеями. И это величие будет всегда несравненным, ибо несравнимы как самые чудеса, так и в особенности основы их и мотивы совершения их, т. е. для славы Божией и веры во имя Христово. Изумление Симона чудесами Филиппа еще более укрепляло веру Самарян. И потому самому христианство, посеянное здесь при пути, долго произрастало и приносило хорошие плоды. Многие святые Церкви некогда процветали в пределах Самарянских, и много там явлено было святых, как святой Иустин-мученик, Севастийские мученики и многие другие. Но, конечно, все это было действием и многих других святых, кроме смиренного диакона Филиппа, который, понятно, не мог сделать здесь и всего того, что могли сделать высшие Апостолы.

²³³

Посещение Самарян Апостолами Петром и Иоанном показывает, что Филипп не мог совершить всего того духовного воздействия, которое могли сделать прочие Апостолы, бывшие в числе двенадцати. Вместе с тем ясно показывается здесь, что с первого же времени диаконам присвоено было право крещения, но не совершение прочих таинств, начиная с сообщения даров Святого Духа, укрепляющих в христианской жизни, что тогда выражалось в знамениях, с очевидностью показывавших наитие Святого Духа. То, что святой Апостол Филипп не имел этого права, несмотря на силу совершать чудеса, показывает, что эти последние дары были, так сказать, особливые, чрезвычайные; в двенадцати же Апостолах, кроме этих чрезвычайных сил, были дары благодати для всеобщих дарований Святого Духа, необходимых всем христианам, как вообще, так и в раздельности. Придя в Самарию, Петр и Иоанн, как представители 12-ти Апостолов, могли бы действовать с особенною уверенностью. Но и они прежде всего помолились, чтобы Дух Святой сошел на крещаемых, показывая тем, что действие Духа дается не безучастным к тому, но просящим и умоляющим, даже когда действующими лицами в таинстве являются такие сосуды благодати, как столпы (Апостолы) Церкви. Несомненно, что вместе с молившимися Апостолами молились и все уверовавшие Самаряне. Какое трогательное было это зрелище, в котором сбывалось слово Христово, сказанное Самарянке, что истинные поклонники будут кланяться не на горе Гаризиме и не в Иерусалиме, но и на всяком месте, о котором посему и не упоминает теперь Дееписатель.

²³⁴

Сообщение Духа Святого верующим Самарянам показывает, что миропомазание явилось после, когда Апостолы, при великом умножении верующих, не имели уже возможности сами лично совершать руковозложение на всех. Об этой перемене говорится во многих местах Апостольских писаний.

Священнотаинственное возложение рук Апостольских на каждого из верующих потребовало, конечно, немало времени. Сподобившиеся таинства, видимо, являли во многом приятие ими дара Святого Духа. Симон, не дождавшись своей очереди, видя заметное претворение верующих, принес Апостолам деньги, прося, чтобы они дали и ему дар сообщения Святого Духа другим. Очевидно, о дарах Святого Духа он имел понятия как о новых, доселе неизвестных ему таинственных действиях, подобных тем, секреты коих он уже, быть может, не раз покупал за деньги, как и все подобные ему ремесленники искусства волхвования и чародейства. Вместе с непониманием сущности христианства вообще и таинственных его действий в особенности, Симон, однако, дал понять, что христианское таинственное возложение рук таково, что стоит денег. Нелегко ему было принять и крещение, как выражение подчинения себя (вместе с своею мнимо-великою силою), а теперь он готов подчиниться Апостолам и даже заплатить деньги, только бы сравняться с ними. Ясно, что он очень высоко ставил их и низко (т. е. по настоящему продажному достоинству) ценил себя. Но Апостолы показали себя и еще более высокими, нежели как оценивал их Симон. Таким образом, мудрость волхвований, еще так недавно царившая над Самарянами, была унижена, посрамлена и ниспровергнута ею самою, в лице ее знаменитейшего представителя, коим был Симон-волхв, оставивший в наследие Церкви наименование страшного греха (симонии), близкого к Иудину предательству Христа и заключающегося в покупке священства за деньги.

²³⁵

Ответ Апостола Петра Симону полон угрозы и погибели за оскорбительное предположение о покупке тех благодатных даров, кои туне воспринятые, туне и подаются достойным, по милости Божией. Но Симон, конечно, не думал своим предложением наносить оскорбление. У него таков был общий взгляд на дело это, о чем ему и внушает подумать Апостол Петр, говоря, что его «сердце не право пред Господом», т. е. что он смотрит на это дело не с священно-духовной точки зрения, в видах угождения Богу, а с личной, в видах выгоды для себя, чтобы ему еще более отличаться, славиться, а вместе с тем и наживаться. Отсекая сие последнее, Апостол желал погибели серебру Симона, если он останется привержен к нему по-прежнему. Отказ Симону в просимом даре выражен замечательно. «Нет тебе в сем части и жребия». Здесь Апостольство представляется некоторою совокупностью, в которой каждый из Апостолов имеет часть, которая дана ему, как бы по особливому жребию, как например Матфею. Понятно, что Симон никак не мог быть участником в этом священном лике Апостольском. Не мог пасть на него священный жребий и тогда, когда бы он не выказал своего низкого представления о христианстве, а вместе и о себе. По словам блаженного Феофилакта, «Симон уверовал не ради веры, но чтобы и ему творить чудеса. Как он думал творить чудеса? Сам он обольщал, а также укрощал беснующихся, а потому думал, что и Апостолы, подобно ему, пользуются каким-нибудь искусством. Потому он и деньги давал». «Этот случай наглядно переносит нас в среду подобных людей того времени, во множестве являвшихся и увлекавших суеверные массы народа шарлатанскими средствами, купленными за деньги у подобных же. И как, в противоположность сему, чисты и святы образы действий, цели и стремления проповедников христианства!» (см. у преосвященного Михаила, стр. 225).

²³⁶

Внушая Симону покаяться, Апостол Петр однако не выражает твердой надежды на прощение греха, как по великой важности его, так и в особенности потому, что он прозревал неспособность Симона к покаянию, что он и выразил Симону, сказавши, что он все еще остается полным смертоносного яда, сокрытого к желчи (как это думали о яде змей). А главное дело в том, что его, как узы, связывали ложные представления о себе и об Апостолах. Вот почему, утешая и направляя Симона к покаянию, Апостол и сказал ему: «может быть отпустится тебе помысл сердца твоего». Очевидно, что сказанный помысл указывает на глубину помышления, задуманного Симоном, т. е. что это было не мимолетное и скоропреходящее чувство в нем – купить благодать Апостольства за деньги, а, так сказать, отражение всего мировоззрения его, чем и было тяжко представление о христианстве, в котором будто можно всё покупать за деньги, даже и дар рукоположения. По замечанию святого Иоанна Златоуста, «недуг был в Симоне с давнего времени, оттого он и при крещении не освобождается от него. Как же крестили его? Так же, как и Христос избрал Иуду». Из сего следует, что крещение не действует благодатью на недостойных и что грех Симона подобен Иудину.

²³⁷

Ответ Симона не заключает в себе согласия его покаяться. Он не выражает желания и помолиться, прося о сем Апостолов или лицемерно, или надеясь действительно на силу их молитв, так как видимо угрозы Апостолов привели его в страх, и он просит помолиться именно о том, чтобы эти угрозы не сбылись. О покаянии же нет и речи, потому что не было о сем и думы. Яд злобы остался в Симоне и обнаружился в нем при встрече с Апостолом Петром в Риме, где он выступил против него, как заклятый враг, но и опять был посрамлен. О Симоне сохранено много самых ужасных известий древними писателями, например, святым Епифанием Кипрским, который представляет его основателем гностицизма (см. ч.I, стр.107). А святой Ириней замечает, что все те, которые извращают веру в распятого Сына Божия, суть последователи Самарянского волхва. Знаменательное, между прочим, сохранилось сообщение, что два ученика его, Никита и Акила, были обращены ко Христу Апостолом Петром, который, наставляя их, сказал, что истинные чудеса служат ко благу и душевному спасению, а ложные ко вреду и пагубе души; первые совершаются силою Божией, а вторые – силою бесовскою. Показывая перед Нероном чудо летания по воздуху, Симон упал, поломал себе ноги и калекою скончался (см. в «Трудах Киевской Духовной Академии» за 1869 г., т.IV, стр.10, и за 1870 г., т.I, стр.460). По мнению преосвящ. Феофана, «Симон – это образчик для всех еретиков, со своими мудрствованиями вступающих в область веры, как прежде, так и теперь. Они путаются в вере, и ничего из них не выходит, кроме вреда для себя, когда они остаются безгласными, и для других, когда не удерживается в них эта путаница, а прорывается наружу, по их жажде быть учителями. Отсюда выходит партия лиц, более или менее погрешающих в вере, с несчастною уверенностью в непогрешимости и бедственным позывом всех переделать на свой лад. Что же остается? Только взывать: ими же веси судьбами, спаси нас, Господи! Сам, как знаешь, дай спасительный строй сердцу нашему».

²³⁸

Возвращение Апостолов из Самарии было неспешное. Они преподали Самарянам учение Господа, возвестили им всё, чему сами были свидетели (Деян.1:8), а потом уже возвратились в Иерусалим, причем, пополняя повеление Господне, возвестили слово Господне и по всем весям Самарийским, по которым пролегал их немалый путь. Прежде они, по‑видимому, не делали этого; но, убедившись на обращении многих Самарян, привлеченных ко Христу Филиппом, что Промысл разрушает теперь преграду, бывшую между прямыми наследниками обетовании от других народностей, радостно благовествовали всем Самарянам о спасении Христовом. Теперь самый опыт показал, что Церковь Божия не может быть ниспровергнутою. На место убиенных выступали все новые и новые члены Церкви. Обращение Самарян было началом той великой жатвы, которую, по завету Господа, должны были собрать Его ученики (Ин.4:36–38). Успех проповеди, несомненно, радовал Апостолов, и они усладили этою радостью прочих Апостолов, которые оставались в Иерусалиме и посылали их в Самарию. Несомненно, обращение Самарян сделалось известно и всем рассеявшимся христианам, и всех оно порадовало и укрепило, а вместе и убедило, что Еврейские гонения свободнее открывают христианам вход даже в те места, где для Иудеев не было дружественного приема, ибо Самаряне, например, должны были понять, что если христиан гонят Евреи, то ясно, что они нечто иное. А чтобы узнать их, нужно слушать их проповедь. И вот, так и подобным образом открывалось начало Евангельского благовестия.

²³⁹

Апостол Филипп, как испытанный благовестник, был послан через Ангела на новую благоуспешную проповедь. При Апостолах Петре и Иоанне он держался как бы в тени, ибо как наделенные большими правами, они совершили большее (преподание дара Духа Святого, всем необходимого); но в смысле подготовителя к Христу и крестителя мог свободно и вполне благопоспешно действовать и он, Апостол Филипп, что он и доказал, вполне послушавшись Ангела, отправившись к югу, на пустынную дорогу от Иерусалима в Газу, находившуюся в южных пределах бывшей земли Филистимской, близ Средиземного моря (Быт.10:19); (Нав.15:15). Подробностью указания пути Ангел давал уразуметь, что именно здесь, а не где-либо будет то, что благоугодно Господу, как относительно самого Филиппа, так и дела Евангельской проповеди. По изъяснению блаженного Феофилакта, указание на пустынность дороги могло говорить о безопасности этого пути от Иудеев. Но можно думать и так, что к древнему городу Газе было много дорог, а потому нужно было идти именно тою, по которой должно было совершиться то, что предусмотрено Богом и даже предопределено, хотя, кажется, о сем Филиппу не было разъяснено, что и делает особенно ценным его всецелую преданность водительству Господню, через Ангела, явившегося ему несомненно воочию. Достойно замечания, что некоторые экзегеты слова «пуста» относят к городу Газе, который, по свидетельству Иосифа Флавия, был разрушен и опустошен незадолго до разрушения Иерусалима. А блаженный Иероним свидетельствует, что крещение евнуха Филиппом произошло при Бефпуре, который не мог находиться на кратчайшем пути из Иерусалима в Газу. Из сего выводится очень определенное заключение о времени написания книги Деяний, но с неудобоприемлемым добавлением, что последние слова 26-го стиха «удобнее считать примечанием самого Дееписателя» (см. у Николина, стр.348). Печальную историю города Газы можно прочесть у Гейки, на страницах 180–183, где, между прочим, говорится, что «этот город часто разрушали, но, благодаря его выгодному местоположению, его вновь воздвигали. «Оплешивела Газа, гибнет Аскалон», вещал пророк Иеремия (Иер.47:5). Бесконечная жалость к безмолвному мертвецу наполняет сердце. Газа расположена на длинном, низком холме и утопает в густой зелени. На юго-востоке, через открытое поле, идет дорога к Вирсавии, а на северо-востоке прошла колея, указывающая путь к Хеврону».

²⁴⁰

Обращение евнуха Ефиопской царицы показывает, что подготовление людей ко Христу совершалось во всех концах земли и представители этих краев были слышателями, а многие и очевидцами сошествия Святого Духа, необходимого для просвещения истиною всех пародов. Евнух был Ефиоп, житель нынешней Абиссинии или Нубии, где издавна правили царицы (Савская царица при Соломоне) и где Евреи имели давно свободный доступ, почему многие и знали их священные книги, сделавшиеся особенно доступными тогда, когда их перевели на Греческий язык в Египте (около 250 г. до Рождества Христова). Здесь, вероятно, нередко бывал сам евнух и легко мог приобрести эти книги, несмотря на их дороговизну, ибо, несомненно, он был небеден, как вельможа, притом же хранитель всех сокровищ царицы. Познав истинного Бога, он сделался прозелитом врат (Ин.12:20), ибо его, как скопца, нельзя было принять в более тесное общение с Евреями (Втор.23:1). Между тем, он был настолько благочестив, что несмотря на дальность расстояния, ездил в Иерусалим (вероятно, на праздник Пятидесятницы), чтобы принять возможное участие в молитвах и торжествах около священного храма Иерусалимского. И благочестие его было так велико, что он читал Божие слово, сказанное через пророка, даже едучи по нелегкому, пустынному, непрямому пути, хотя и более безопасному, нежели другие, более прямые и благоустроенные. Сообщается, что Ефиопские царицы получали царство по праву наследия. Название же Кандакии было для них общее, как для Египетских царей – фараона.

²⁴¹

Филипп, отдавшийся руководству Ангела, теперь получает внутреннее указание Самого Духа Божия, ясно различаемого им от своей души, что он даже внутренне слышит слово Святого Духа: «пойди и пристань к сей колеснице». «И поведут вас к правителям и царям за Меня», предсказывал Господь Своим ученикам: «не заботьтесь, как или что сказать, ибо в тот час дано будет вам, что сказать: ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф.10:18–20). Так именно и совершилось все здесь с Апостолом Филиппом. Подойдя к едущему, он услышал, что евнух вслух читает книгу пророка Исаии. И вот он спрашивает вельможу: «разумеешь ли, что читаешь?» Как бы не понимался этот вопрос, во всяком случае несомненно то, что задававший его настолько знал Священное Писание, что сразу же узнал речи пророка Исаии и готов был объяснять их, на каком бы языке не были они, т. е. на Еврейском или на Греческом. По отношению же к Ефиоплянину, которого, конечно, узнал Филипп, как отмеченного бронзовою темнотой и курчавостью волос, вопрос Филиппа мог быть двояким. т. е. понимает ли он буквально слова Писания, как написанные на чуждом ему языке, а если понимает (с языковой стороны), то разумеет ли в глубине значение пророческого слова, что, конечно, и составляло существенное в вопросе. Но не могло ничего быть обидного для вельможи и в том случае, если бы он был понят только по отношению к языку, ибо пророческий Еврейский язык в то время был не всеми отчетливо понимаем и Евреями, а Греческий перевод, хотя и был на языке общедоступном, но все же не столь мог быть легко понимаем в его приложении к понятиям возвышенным, священным, духовно-религиозным, чего в языке обыденном Греческом было мало, так что переводчики ввели в него много слов новых, довольно необычных.

²⁴²

Евнух смиренно сознается в непонимании читаемого и даже считает это невозможным, без особого изъяснения. Видя же в Филиппе могущего сделать это объяснение, он попросил его сесть с ним в экипаж, ибо очевидно, что Филипп совершал путь пешим, как и прочие Апостолы. Замечательно смирение вельможи, а еще того знаменательнее его стремление познать смысл и значение пророческой книги, благоговейное отношение к ней и усердие в чтении ее, при недостаточном понимании. На Востоке учатся читать вслух и так же читают. Поэтому неудивительно, что евнух читал вслух, будучи один. Это только доказывает, как Дееписатель точен и верен той действительности, которую сообщает он. И в том, что евнух просит Филиппа взойти к нему, заметна некоторая характерность Египетской колесницы (Пс.11:9) вельможи, как возвышенной, но в то же время и малопоместительной, так что иначе, вероятно, и нельзя было сесть, как только рядом. Впрочем, святой Иоанн Златоуст отмечает в этом особливую добрую черту характера в знатном вельможе.

²⁴³

Пророческие слова, читанные евнухом, как Иудеями, так и Самим Иисусом Христом (Мф.8:17), равно, как и Апостолами (Мк.15:28); (1Петр.2:22), относились к Мессии, что, конечно, было небезызвестно и Апостолу Филиппу, а может быть отчасти и самому евнуху, который несомненно, не в первый раз был в Иерусалиме и слышал об Иисусе Христе и Его учении. Поэтому, может быть, и читал он это место, чтобы уразуметь его в отношении к Иисусу Христу. Пророк Исаия многое предсказал об Иисусе Христе и многое из сказанного им применяемо было Иисусом Христом к Себе, ибо он по преимуществу изобразил Мессию, как Страдальца, Избавителя людей от грехов их Своими страданиями и смертью, долженствующими быть принятыми правосудным и милостивым Отцом нашим Небесным в замену наших страданий за грехи наши. Вот сию-то замену и изображает здесь пророк Исаия, представляя Мессию подобным кроткой овце, ведомой на заклание, или агнцу, которого стригут, и который не издает даже голоса. Между тем, в этом уничижении Мессии совершилось великое дело суда Божия, по которому Он предан был смерти, а те, за кого это осуждение пало на Него, получили оправдание, ибо Он был не простой только человек, но и Богочеловек, существо иного рода, нежели все. Он Единородный Отцу, а потому понятно, сколь драгоценна была Его жизнь, а следовательно и многоплодна смерть, если она совершена во искупление многих, верующих во имя Его. «Кто будет в состоянии выразить словами, когда придет на мысль: кто это и какой такой, да еще Сын Божий, претерпел все это?» (Феофилакт). В тексте означенного пророчества заметна значительная разность от Еврейского текста и близость к переводу 70-ти, а потому ясно, что евнух читал пророческую книгу в Греческом переводе. Слова: «ради беззакония людий Моих ведеся на смерть», почему-то не приведены были. А между тем они так ясны.

²⁴⁴

Вопрос евнуха о внутреннем смысле читанных им пророческих слов показывает, что он был довольно знаком с этою пророческою книгою и даже с видами объяснения ее – в смысле непосредственном и переносном, или пророческом. Можно предположить, что он, слышавший о Свете в откровении языков, даже догадывался, к кому эти слова относятся, так что ему нужно было только удостовериться в своей догадке. Если сравнить его умонастроение с таковым же у Симона, то как тот во всем (неподготовленный человек) отходил в сторону, так, напротив, сей шел, так сказать, вседушевно навстречу Евангельскому благовестию. И вот Филипп возвестил ему сокращенно все христианское благовестие, раскрыв его в своей довольно торжественной и вдохновенной речи, которая лилась так же от всего сердца, как и слушалась. Сущность речи очевидно началась с показания отношения пророческих слов к Иисусу Христу и сосредоточивалась на Нем же. А заканчивалась речь указанием средств и способов к тому, как войти в Царство Мессии, чтобы жить с Ним духовно на земле и блаженствовать в вечности. «Царедворец отверстым слухом внемлет слову благовестника. Свет небесный осиял ум его; и сила веры полагает в то же время зерно благодатной жизни в его сердце. Теперь понятны для него слова пророка Исаии; он убеждается, что Тот великий Праведник и великий Страдалец, Царь и Отец всего, есть Богочеловек Иисус; он разумеет всю важность звания ученика Христова» (см. «Христианское Чтение» 1834 г., ч.III, стр. 58). «А окрылившись готовностью, он постепенно приводится ко крещению» (Феофилакт).

²⁴⁵

Подготовление евнуха ко крещению было довольно краткое, ибо Апостол Филипп теперь, конечно, понял, для чего ему велено было идти сюда, евнух же давно подготовлялся к сему учением и жизнью. Притом же здесь произошло достаточное его оглашение, а ответ евнуха о вере показывает, что он уразумел, так сказать, самую сущность веры Христовой, сказавши: «верую, что Иисус Христос есть Сын Божий». Замечательно и то, что евнух сам дал понять Филиппу о своей готовности креститься при первой же встрече воды. Значит, перед этим только что было говорено о таинстве крещения. И вот сейчас же ревностный новообращенец пожелал креститься, чтобы поскорее удостоиться оставления грехов и благодатной жизни о Христе. Нельзя не добавить и того, что здесь столь во многом была явлена содействующая благодатная помощь Божия.

²⁴⁶

Крещение евнуха, очевидно, произошло через погружение, для чего и сходили в воду, как крещаемый, так и крещающий. Неудивительно, что тогда же сошел на новокрещенного и Дух Святой, ибо, если дара Духа сподоблялись при тех же обстоятельствах и менее того пользовавшиеся содействием Божиим, то как было не получить дар Святого Духа такому исключительному богоизбраннику?! Очевидно, здесь дарование Духа Божия совершилось через особливое исключительное действие Его, подобное действию Его на Корнилия и домашних его (Деян.10:44), ибо «Дух дышет, где хочет» (Ин.3:8). Быть может, ввиду этой необычайности сошествия Святого Духа на евнуха, как бы уравнявшего его с теми, кто получил Святого Духа в день Пятидесятницы, в некоторых кодексах о сем опускали. Но, во всяком случае, должно признать, что сообщаемое здесь было несомненною истиною, вполне соответствующею свойствам новокрещенного как самого по себе, так и по его положению в среде Ефиоплян, где он явился своего рода Апостолом, о чем свидетельствует и предание. Никифор Каллист (во 2-й книге) сообщает, что евнуха звали Индих. Он был в стране своей первым благовестником и обратил ко Христу многих в том числе и царицу.

В новых переводах и многих Греческих текстах слов о сошествии Духа Святого на евнуха не имеется. Даже святой Иоанн Златоуст имел такой текст, в котором не было этих слов, но в некоторых они находились, почему вошли, как в Славянский перевод, так и в Русский, ибо слова эти драгоценны по отношению полноты сообщения об евнухе, для которого сошествие Святого Духа было великою необходимостью. Можно объяснить и то, как случился пропуск. К слову «Дух» (Πνεῦμα) прилагается во всех прочих текстах «Господня» (Κυρίου). Это же слово идет и дальше (через строку) «Ангел Господень» (Ἄγγελος Κυρίου). Быть может, древний переписчик эти два слова (Κυρίου) принял (по ошибке глаза) за одно. И вот он написал: «Дух Господа (Κυρίου) восхитил Филиппа», оставив слова: «(Дух) Господа сошел на евнуха». И эту ошибку стали повторять другие переписчики, кроме тех, кои списывали с более древних текстов. Что здесь должно было стоять именно Κυρίου, а не Ἅγιον (святого), то это Английский профессор Барлет в своем комментарии, изданном в Лондоне в 1901 году, основывает на том, что здесь восхищение Филиппа описано по образцу ветхозаветных подобных случаев, например, с пророком Илиею (3Цар.18:12) и пророком Иезекиилем (Иез.8:3), где употреблена форма «Дух Господень», как и здесь, в старинном смысле (полуфизическом), отличном от более типической новозаветной фразы «Святого Духа». А так как сошествие Святого Духа на евнуха должно было понимать в смысле новозаветном, то естественно, может быть, введено и это чтение, т. е. Ἅγιον вместо Κυρίου. Можно допустить и то, что принятые на западе тексты имели первотекстом такой древний текст, в котором один столбец выкрошился, как это можно наблюдать в папирусных, изданных в Лондоне в 1898 году, в 2 томах, Гренелем и Гунтом.

²⁴⁷

Восхищение Филиппа рукою Ангела и перенесение его в город Азот было одним из редких чудес того времени. Но таковые примеры были прежде, срвн. (Дан.14:36). По мнению святого Иоанна Златоуста, «хорошо сделано (это), чтобы явно было, что происшедшее есть дело Божие, чтобы евнух не думал, что Филипп простой человек. И Филипп получил от того великую пользу, ибо то, что он слышал о пророках, об Аввакуме, Иезекииле и других, увидел исполнившимся на себе, оказавшись прошедшим далекий путь». А о евнухе замечает блаженный Феофилакт: «хорошо, что Филипп взят был от евнуха, потому что евнух стал бы просить его, чтобы он отправился с ним, и Филипп опечалил бы его, если бы по требованию обстоятельств отказался. Так все устраивалось божественным образом. Дух поставил Филиппа в Азоте, где он и должен был затем проповедывать». И действительно, евнух только радовался, ибо очень много получил он, чтобы скорбеть о чудесном взятии от него его благовестника и крестителя. Филипп чудесно совершил путь около 50 верст. Город Азот был столь же древний, как и Газа. И жителей в нем было не так мало, как ныне (в деревне, называемой Есдуд). Далее он проходил через Аккарон, Ямнию, Яффу, Аполлонию и, наконец, пришел в Кесарию, где жил проконсул (в 100 верстах от Иерусалима, к северо-востоку, на Средиземном море). В отличие от другой Кесарии – Филипповой – этот город назывался Кесарией Стратоновой, так как здесь был замечательный замок – Стратонов. Назывался он Кесарией в честь кесаря Августа Октавия. Несомненно, Филипп проповедовал о Христе и здесь, начиная со своих семейных, вскоре же отличившихся великими чрезвычайными дарами (Деян.21:8–9). «Кесария была местом пребывания христианского епископа. Здесь великий ученый муж, Ориген, нашел себе приют, а церковный летописец святой Евсевий «носил митру». Во времена крестовых походов воздвигнута была новая Кесария, над обломками старой, но и ее давно постигла та же участь, как и ее предшественницу. На вершине горы находится фундамент собора, а в северной части – фундамент небольшой церкви. Когда-то пышная Кесария служит теперь местом отдыха пастухов» (см. у Гейки, стр. 64–65).

²⁴⁸

Савл был гонителем, по-видимому, недолго, так как он, будучи очень живым и, так сказать, воспламененным в своей ревности, очевидно, поспешил разыскивать новые жертвы, не находя их в Иерусалиме, откуда христиане рассеялись. Город Дамаск был главный город Антиохии, весьма населенный. Савлу известно было, что там было много Иудеев рассеяния (при Нероне там было убито 10000 Евреев). Посему естественно было подумать, что могли явиться там среди прозелитов и христиане, ибо Дамаск находился не более как в 200 верстах от Иерусалима. И рассеянные христиане, проходя Антиохию, могли зайти туда (Деян.11:19). И вот, Савл испрашивает у первосвященника Каиафы или у сыновей его тестя, Ионафана и Феофила, бывших первосвященниками в те тревожные годы (36–37 г.г.), чтобы было издано повеление и вручено ему для передачи синагогам, чтобы они разыскивали христиан (из Иудеев) и препровождали их на церковный суд в Иерусалим, связавши их, как преступников против веры. Желание Савла было слишком дерзновенное, ибо им попирались всякие права личности. Однако первосвященник не усомнился выдать ему таковое предписание, и притом не одно, а многие, хотя, быть может, и не вполне строго официальные, а именно только письма (ἐπιστολάς), которые однако могли иметь больше значения в глазах представителей синагог. По изъяснению блаженного Феофилакта, «Савл увлекся нечистою ревностью. В нем исполнилось сказанное Христом: «приидет час, да всяк, иже убиет вы, возмнится службу приносити Богу» (Ин.16:2). Но он делал это не так, как (другие) Иудеи. Они только об одном и заботились, т. е. только бы пользоваться честью. Савл же идет в Дамаск потому, что это был великий и царствующий город, и он боялся, чтобы (этот город) не увлекся (христианскою) проповедью». Обращая затем внимание на то, что Савл не хотел перед первосвященником назвать христиан, но выражается о них, как о людях «того пути», видит в этом выражении и его презрение к христианам, как людям, сбившимся с пути, беспутным. «Со стороны гражданской власти в Дамаске не ожидалось, как видно, никаких препятствий к подобному обращению с христианами (из Иудеев). Римская гражданская власть, под которою стоял тогда Дамаск, отняв у синедриона право смертной казни, остальное в делах веры предоставила синедриону» (см. у преосвящ. Михаила, стр. 242).

²⁴⁹

Явление света Савлу на пути его в Дамаск, очевидно, было необычайное, как действие внезапное, сильнейшее, направлявшееся с неба и сосредоточившееся только на нем и на его спутниках. «Как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого», говорил Иисус Христос (Мф.24:27). Приблизительно такое же молниеносное было явление Иисуса Христа Савлу, который потом, спустя несколько лет, говорил на суде перед Агриппою: «идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников, среди дня, на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною» (Деян.26:12–13). Писав же к христианам, он многократно давал понять, что в этом свете было ему явление Господа (1Кор.9:1), сравнивая это явление с явлением, бывшим Апостолам (Деян.15:5–8). Значит, это явление было очевидное, насколько бывает очевидно то, что освещается молниеносным светом.

«Итак, не в Иерусалиме и не в Дамаске, но на пути облиста свет, чтобы то, что с ним случилось, иные не стали объяснять иначе, но чтобы сам он объяснил это так, как заслуживало вероятия, потому что и видение видел, и болезнь потерпел» (Феофилакт). Опасения блаженного Феофилакта об иных объяснениях оправдались. Многие различно объясняли это явление Господа Савлу во свете, но все их объяснения находили достаточные опровержения в благонамеренных писаниях (напр. в творениях преосвящ. Иннокентия, архиепископа Херсонского, протоиерея А. В. Горского-Платонова). Теперь считается особенно достоверным психологическо-визионерное объяснение. Но в специальном сочинении профессора И. Глубоковского показано, что и это объяснение неосновательно, ибо состояние души Апостола было совершенно иного направления. И болезненной расстроенности, которая необходима для визионеров, в Савле не замечалось. Напротив, он был силен так, что предпринял далекое путешествие, только бы исполнить странные желания души всецело христоборческие (см. «Обращение Савла и Евангелие Павла», изд. в Петербурге 1896 г., с эпиграфом: «Благодатию Божиею есмь еже есмь» и конечным словом: «верою разумеваем», в чем и высказывается существующий взгляд на все вопросы о Павле.

²⁵⁰

Голос Господень, говоривший Савлу, разъяснил ему, кто был явившийся ему во свете, от блистания которого он даже упал на землю. По рассказу самого Савла (Деян.26), упал не только он, но и бывшие с ним. Глаз же был только к нему; и притом к словам «Савл, Савл, что ты гонишь Меня?» там присоединено: «трудно тебе идти против рожна» (стих 14), что Дееписатель приурочивает к дальнейшему, показывая тем в своем рассказе наибольшую последовательность, нежели какую он же придает слову самого очевидца, но говорящего позднее и свободнее, нежели как он же сообщает раньше, срвн. (Деян.22:8), где совершенно опускаются эти слова. Упрек Господень о гонительстве выражен так, что ясно показывалась неуместность и неосновательность этого гонительства. Средоточие же вопроса – на лице гонимом: зачем Меня преследуешь? Савл знал и твердо помнил, что он шел преследовать христиан. А дивный и мощный голос таинственно Явившегося ему говорит, что Савл преследует главным образом не христиан, а Его. Быть, конечно, не может, чтобы Савл не догадывался, кто был Явившийся ему и Глаголавший к нему, падшему на землю, как бы от молниеносного удара, но не лишившемуся ни чувств, ни сознания. Но нужно было догадку разъяснять, а вместе и все то величайшее недоумение и заблуждение, в котором находился Савл, преследуя невинных христиан и тщетно думая упразднить все дело Иисуса Христа, подобного будто тем, о коих говорил еще так недавно его знаменитый учитель Гамалиил, миротворному духу которого он не хотел последовать, как духу, свойственному осторожным и тяжелым на новые дела старикам.

²⁵¹

Вопрос Савла о том, кто говорит с ним, естественный и необходимый, при всей возможности ясной догадки Савла о Говорившем с ним. Уже одно название Говорившего с ним Господом показывает его высокое благоговение к Тому. Еще большее благоговение, а вместе кротость, смирение, страх, трепет и ужас почувствовал Савл, когда услышал: «Я Иисус, Которого ты гонишь». Теперь для Савла открылось ясно, сколь тщетно было все его восстание на Христа и Его последователей. Теперь он поверил, что Иисус Христос действительно восстал, что Он есть воистину Мессия, Сын Божий. Дальнейшие Господни слова были понятны сами собою, ибо, как человек просвещенный, он знал, кто такой Мессия, и понимал, что решительно никак невозможно противостоять Ему. И он не думал восставать против истинного Мессии. Ему только казалось, что бедный Страдалец на кресте не мог быть тем славным Мессией, Которого ждали подобные Савлу, усердные ученики фарисеев и вождей народных, ожидавших, что придет Мессия и покорит весь мир, чтобы сделать их владыками мира. Живой же по смерти Христос Иисус вразумил заблуждающихся, и вот он – полный раб Его, как прежде он был рабом отечественных заблуждений. Блаженный Феофилакт вопрошает: «для чего это (вразумление) не было сделано в начале? Для того, чтобы показать, что Христос действительно воскрес. Потому что, как уверовал бы Его гонитель, не верующий Его воскресению, если бы сила воскресения Его не была велика? Так очевиднее обнаружилась вражда против учения о воскресении и более божественным явилось превращение (мыслей Савла).

²⁵²

Трепет и ужас был и с Апостолами, когда опи узнали о воскресении Господнем, будучи к тому более подготовленными. Как же было не трепетать и не ужасаться после видения Его тому, кто доселе не только не веровал в воскресениеˆХристово, но и в Самого Иисуса, как Христа и Сына Божия, и даже преследовал Его в лице Его последователей, а в сердце и Его Самого?! Но это был трепет не сознающего только своей вины, но и признающего Гонимого в Его истинно-божественном достоинстве; ужас великого благоговения пред Тем, Кого, не ведая, он так оскорблял и перед Которым теперь простирался, в страхе смиренном, не смеющим вознести очей на Того, Кто так велик. Сердцеведцу все это было ведомо. И вот Он велит ему встать и идти в город, обещая, что там ему будет сказано, что ему делать, согласно выраженному им желанию повиноваться Господу. В этом вместе с тем давалось и новое доказательство того, что Тот, Кто явился Савлу, как все может совершить, так и все знает, все предвидит, почему отдающийся Его рабству может вполне положиться на Него.

²⁵³

Действие явления Господа на спутников Савла было особливое. Когда был явлен молниеносный свет, они упали (Деян.26:14), потом они встали и, слыша голос, но не видя никого, кроме говорившего Савла, были в оцепенении, как пораженные загадочностью и величием происшедшего и не оправившиеся от страха, произведенного на них сиянием. Господу в данное время по преимуществу нужно было воздействовать на Савла, поэтому последний и видел Его и слышал Его глас, а спутники должны были послужить делу благовестия, как не причастные к делу, т. е. как самые достоверные свидетели, каковыми они не могли бы быть, если бы они все видели и слышали и обратились ко Господу, потому что их свидетельство было бы свидетельством единомышленников, свидетельство которых не с таким доверием принимается, как свидетельство врагов, которыми были они как преданные слуги, данные на помощь Савлу первосвященниками, с некоторыми быть может и полномочиями для них, почему в числе их могли быть и люди не простые. Могли быть здесь и такие ревнители (зилоты), каким был сам Савл. Таким образом свидетелей нового чудесного Божия могущественного содействия христианской вере было очень достаточно, что и требовалось. Блаженный Феофилакт пишет: «всех бывших с ним осиявает свет, чтобы они свидетельствовали об этом явлении, но ослепляет он одного только Павла, чтобы не подумали, что это было общее и как бы случайное несчастие, но чтобы открылось, что это было действие Божественного Промысла».

²⁵⁴

Ослепление Савла было преднамеренным делом Божиим для показания его временной слепоты духовной, а вместе и наказанием за жестокое гонительство, чтобы он, смирившись и покорившись под крепкую руку Божию, не творил себе угодное, а то, что Господь повелевает. Закрывши глаза от молниеносного света явления Господа, Савл упал ниц и не открывал глаз. Когда же он встал и открыл глаза, то восчувствовал, что он ничего не видит. И повели его за руку, как водят слепых, и привели в Дамаск, где он три дня не пил, не ел, и все молился, чем он готовился к восприятию того, что Господь благоволит совершить над ним в Своем праведном и милостивом суде, так что это было с его стороны выражением его покаяния. «Он очень раскаивался в том, что преследовал Церковь, и печалился, и молился, и просил Бога, чтобы было прощено ему» (Феофилакт). Что касается до внешней причины ослепления Савла, то сам он впоследствии говорил, что «от славы света того лишился зрения» (Деян.22:11). И блаженный Феофилакт пишет: «очи Павла пострадали, потому что избыток света обыкновенно действует болезненно, так как и глаза имеют меру (восприемлемости света). Говорят также, что и чрезмерный звук делает глухими и бесчувственными (к звукам)».

²⁵⁵

Откровение Анании в сонном видении о посещении Савла, соответствующее таковому же видению Савла об Анании (ст. 12), показывает славное исполнение пророчества об излиянии Духа Божия таком, силою которого увидят чудные сны многие рабы Господни (Иоиль.2:28–30), одним из которых и был Анания – еще только ученик по вере в Христа, хотя, как Иудей, он пользовался за свое благочестие великим уважением всех Евреев (Деян.22:12). Таким и даже большим уважением Анания за свое христианское благочестие пользовался впоследствии и от христиан, почему поставлен был во епископа Дамаского и затем после многих трудов благовестия запечатлел свою преданность Христу мученичеством в городе Елевферополе Иудейском (см. «Четьи-Минеи>, октябрь 1). Как послушный ученик Господа, Анания живо отозвался на дивный призыв Господень, повелевавший ему встать и идти к Савлу, причем указано было точно место его жительства, а также и то, чем он теперь занимается, что, конечно, могло быть важным в смысле разъяснения, что поручение касается дела святого. Говорят, что прямая улица, на которой жил Савл в Дамаске, зовется так доселе, как редкая из множества улиц сего великого города Азиатского востока, где вообще улицы очень искривлены всячески. Это, по-видимому, малое свидетельство, имеет однако большое значение в смысле всестороннего соответствия возвещаемого здесь полной действительности во всех ее частностях и даже кажущихся мелочах, в которых особенно путаются сказатели ложных событий. Молитва Апостола в раннее время, когда даже ревностный законник Анания спал, показывает, что и Савл был возбужден Господом, после чего, вставши, он и молился, готовясь встретить Ананию.

²⁵⁶

Откровение Савлу о пришествии к нему Анании не было, конечно, неожиданным для него, ибо Господь обещал сказать ему волю Свою. Однако, он, видимо, с тревогою душевною помышлял о сем, думая, как, когда и в чем будет открыта воля Господня. И вот, как Анании, так и ему Господь является в сонном видении, как самом спокойном и вразумительном вполне для тех, до кого лично касается дело, открываемое Господом. Духовными очами, кои и видят во сне, он видел Ананию, пришедшего к нему, возложившего на него руку для исцеления (Ин.9:6), чтобы он прозрел. Очевидно, Савла тревожила и слепота, о которой доселе он не знал, сколь будет продолжительна она. Вставши, Савл молился, подготовляясь к тому, что было предуказано ему. Святой Исидор Пелусиот пишет: «как шерсть, приготовляемую к принятию ею в себя багряной краски, по драгоценности будущего одеяния из нее, кладут под весьма сильный гнет; так велемудрый Павел, отсеченный от Иудейского неразумия, был под гнетом трехдневной слепоты, чтобы и самому стать Божиею багряницею, и побуждать всех людей сделаться тем же» («Творения Исидора Пелусиота», ч.I, стр.199).

²⁵⁷

Ответ Анании на повеление Господа более всего говорит, конечно, о том страхе, который объял всех христиан при пришествии Савла в Дамаск со страшными полномочиями от синедриона по отношению к христианам из Иудеев, связь которых с ветхозаветным чиноначалием не имела явного разрыва, неполезного для христианства. И страх был так велик, что Анания как бы на время забывает о всеведении и всемогуществе Божием, или он вопрошал затем, чтобы ему иметь возможность подготовиться к мучению и подготовить к тому других. Что касается до того, как Анания мог узнать о целях пришествия в Дамаск Савла, то о сем могло быть сообщение из Иерусалима, и прибывшие с Савлом проводники в течение трех дней могли с достаточною полнотой сообщить о сем многим, которые не умедлили сказать о сем Анании, как человеку, судьбою которого дорожили многие. Посему слово о гонителе, естественно, вызвало мысль и чувство о гонении, о чем и не умолчал Анания перед Богом, как добрый сын перед любящим отцом. По-видимому, пересказ о гонительстве Савла, проходя многие уста, получил и некоторое прибавление, а именно – во словах о власти вязать всех призывающих имя Господа Иисуса Христа, ибо его полномочия не могли касаться христиан из язычников.

²⁵⁸

Успокаивая Ананию, Господь открывает ему судьбу Савла, называя его «избранным», т. е. дорогим сосудом, особенно благопотребным при возвещении Евангелия другим народам, а вместе и Евреям. Вместе с тем было сказано, что на уготовляющемся Савлу великом деле он и сам много постраждет, чем и искупит грех своего гонительства. Этим отсекались не только всякие опасения Анании, но и возможные недоумения о том, как это гонитель будет избраннейшим благовестником Евангелия перед язычниками и царями, хотя в существе дела такие-то испытанные лица в гонительстве и были самыми пригодными благовестниками среди врагов христианства и гонителей его, ибо они по собственному опыту могли знать и понимать, откуда проистекают преимущественные мотивы к гонительству и потому могли отчасти предотвращать их, пресекая в самом корне. «Сосуд избран Ми есть сей, – сказал Христос о Павле, когда вручал ему Апостольскую проповедь. Ибо Церкви Своей, за которую излиял драгоценную кровь Свою, Он не предал бы такому учителю, который бы впоследствии не принес от себя добродетель, соразмерную благодати. Богу угодно было, чтобы проповедь пронеслась повсюду, усиливаемая не только словом, но и нравственностью проповедующих. Чудеса могут дать место подозрению, а правая жизнь заграждает уста самому диаволу. Посему всему, что совершали и говорили проповедующие, содействовала и их жизнь, не представлявшая (в Павле) никакого повода к укоризне» (Исидор Пелусиот).

²⁵⁹

Встреча Анании с Савлом была братская. Видно, что, кроме записанного в предшествующем, Павлу открыто было об Анании и многое другое, ибо он, возлагая руки на Савла, для исцеления и дарования Святого Духа, говорил, как о ведомом ему явлении Савлу Господа на пути в Дамаск. «Мне кажется (говорил святой Иоанн Златоуст), что он (Павел), подобно как и Корнилий, тотчас по произнесении этих слов сподобился Духа Святого, хотя преподавший и не был из числа двенадцати. Так все, касающееся Павла, было нечеловеческим и совершалось не через человека, но Сам Бог был совершителем этого». «Почему Анания, не будучи из (числа) достопамятнейших и известных учеников Спасителя, получает власть огласить и уврачевать Павла, имевшего сделаться таким (великим проповедником Евангелия)?» вопрошает блаженный Феофилакт. И отвечает: «потому, что (Павел) должен быть наставлен (в истинах веры) не человеком, но Самим Христом. Потому и Анания его крестил и уврачевал, но ничему не учил». В послании к Галатам (1:11,12,15:16) Апостол Павел писал: «Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но чtрез откровение Иисуса Христа. Бог благоволил открыть во мне Сына Своего» – срвн. (1Кор.9:23); (2Кор.12:2); (1Фес.4:15). «Между принять и научиться (по словам блаженного Иеронима) такое различие, что принимает Евангелие тот, кому оно внушается в первый раз, кто приводится только к вере; научается же тот, кто познает и все тайны его». Таким образом, как в первый раз, так и после, Савл был научаем, по его словам, Самим Господом, чем он хотел сказать, что как прочие Апостолы были призваны и научены Господом, так и он. «Наученному же Самим Богом, и притом чисто духовным образом, естественно было Павлу не прибегать к обычным человеческим способам научения даже через самих Апостолов, ибо крайне было бы несправедливо и несообразно, если бы тот, кто научился бы от Самого Бога, стал советоваться с человеками» (Златоуст).

²⁶⁰

Исцеление и прозрение Савла поставляются в связи. Духовно он прозрел дарованием Святого Духа, а с крещением совершилось и полное его очищение, которое и выразилось в видимом явлении – прозрении телесном. Все, видимо, совершалось здесь благопоспешно, но еще более быстро ведется рассказ о сем многознаменательном событии. Однако, Дееписатель говорит, что Савл к крещению восстал, почему можно думать, что когда возлагал на него руки Анания, он стоял в молитвенном преклонении. Достойно внимания и то сообщение, что доселе не вкушавший пищи, новообращенный принял пищу, подкрепившую его и сделавшую его способным тотчас же проповедывать о том, что Иисус есть Сын Божий. И где же проповедывать? В синагогах. Изумительному обращению соответствует такое же и начало благовестия. И это продолжалось в течение нескольких дней, пока была к тому возможность. Очевидно, что он и спешил воспользоваться этою возможностью, которой вскоре же не стало. Замечательно указание на сущность Евангелия Савла, что Иисус есть Сын Божий. Сыновство Богу Иисуса Христа представлялось первым главнейшим пунктом учения о Нем, как об ожидаемом Мессии, о чем говорит множество свидетельств, как в Евангелиях (Мф.4:6; 8:29; 14:33; 16:16; 26:63; 27:40:54), так и в этой самой книге. «Верую, что Иисус Христос есть Сын Божий», говорил евнух, высказывая свое существенное исповедание веры (Деян.8:37). Очевидно, что это исповедание было как бы первоначальною формулою, которою начиналось оглашение и совершалось решительное исповедание веры христианской. Достойно замечания, что здесь об учительстве Савла говорится, что он просто возвещал об Иисусе, что Он есть Сын Божий, далее (в стихе 22-м) говорится, что он «сносил» или «соглашал» (συμβιβάζων) пророческие изречения с учением и жизнью Иисуса и тем доказывал, что Он обещанный и предуказанный пророками Мессия – Христос.

²⁶¹

Удивление всех обращению Савла ко Христу понятно ввиду его полной неожиданности и видимой противоположности его прежним убеждениям и отношениям к христианству. Истинное же состояние души Павла и особливое воздействие на него Божией благодати редко кому было ведомо, даже и из христиан, а тем более из Иудеев, которые не имели никаких оснований считать его иным, нежели каким он являл себя, т. е. самым строгим приверженцем Иудейства (зилотом), каковым он был до явления ему Господа. Недоумение было до такой степени велико, что у иных даже возникал вопрос: тот ли это Савл? Но, конечно, все скоро убеждались, что это именно тот самый Савл, который был гонителем христиан в Иерусалиме и который для того же пришел и в Дамаск. Удивление обращению Савла будет бесконечным и необъяснимым с человеческой точки зрения, ибо оно было бы невозможно, если бы не было в нем особливого содействия Божия. Вот почему сам Савл говорил потом, что он благодатью Божиею стал тем, что есть (1Кор.15:10). О том же говорят и все представители богословской науки, кроме так называемых представителей разрушительной критики всего божественного и священно-таинственного, без чего между тем немыслимо все христианство, как основанное на чуде пришествия в мир Сына Божия для спасения грешников и приведения их к Богу Отцу совершенным Им искуплением и ими же весть судьбами, которые были удивительны не только в обращении одного Савла, но и в сотнях подобных обращений, ибо известно, что во время мучений христиан моментально обращались ко Христу мучители, начальники и даже самые палачи. И даже разбойник предварил и превзошел Савла как скоростью его подготовки, так и моментальностью обращения, за что и получил скорейшее обетование о спасении. А Савлу еще предстояли великие труды и подвиги, чтобы мир для него был распят и он миру, чтобы отрешиться от всех земных пристрастий и со Христом быть.

²⁶²

Вторым существенным пунктом благовестия Савла об Иисусе было то, что Он Христос, т. е. обетованный Мессия. Не вполне нравилось Иудеям и то учение Савла, что Иисус есть Сын Божий, но они могли с этим мириться, понимая своеобразно это сыновство, ибо и все они считали себя в разной мере сынами Божиими (Евр.12:7); (Пс.28:1; 88:7). Но понятие о Мессии было более определенное, как об исключительном Посланнике Божием, имеющем учредить царство на земле и – что особенно казалось им неизбежным при учреждении этого царства – поставить их владыками всех народов и всего мира. Эти последние ошибочные представления еще так недавно вседушевно разделял Савл, который потому и гнал христиан, что никак не мог принять Иисуса – распятого, как славного Мессию, ожидаемого большинством Иудеев. А теперь он же сам не только благовествует об Иисусе, как Мессии, но и доказывает это со свойственною ему научностью, как ученику знаменитого раввина Гамалиила, и ревностью, присущею ему, как пылкому юноше и неофиту-христианину. Понятно, что провинциалы Иудеи не могли противостать его слову, и потому со стороны их неизбежно было замешательство, какое обычно происходит в отряде воинов, бессильных отразить смелое, могучее и неожиданное нападение на них и при том тогда, когда нападающий врезался в самый центр силы и опоры их. Это указание Дееписателя на то, что в первых же опытах своей проповеди Евреям Савл обратил должное внимание на мессианское учение об Иисусе, весьма знаменательно, как по отношению к Савлу, очевидно стоявшему в своем научном развитии на подобающей высоте, так и по отношению к Иудейству и христианству в их взаимной связи и зависимости, что, как известно, было предметом многого учительства Савла, и впоследствии раскрывавшего этот предмет как устно, так и письменно, чтобы так или иначе привести ко Христу тех, которых он прежде отвлекал от Него своим противлением Ему.

²⁶³

По прошествии довольно немалого времени, Евреи решили убить Савла, для чего и стерегли его у ворот, надеясь, что он выйдет из Дамаска, видя их отвращение от него. Но он узнал об их замысле и приостановился отшествием из Дамаска. В «довольное время», о котором говорит писатель, совершилось многое. По сказанию самого Павла, в послании к Галатам (Гал.1:17), он успел в это время побывать в Аравии, возвратился опять в Дамаск и потом, после трех лет, отправился в Иерусалим (Гал.1:18), срвн. (Деян.9:26). Таким образом указанное «довольное время» продолжалось более трех лет (между 37–40 г.). Жизнь Савла по обращении его не могла быть ему благоприятною там, где его знали. Он был предопределен к Апостольству и призван к вере и благодати; избрание же к Апостольству должно было совершиться после. Он должен был подготовиться к тому и получить для того особенные откровения. Посему понятно его удаление в пустынную Аравию, где и могли совершаться необходимые ему откровения. И так как эти откровения были запечатлены характером таинственности, то он по возможности и не говорил о них, как и о самом пребывании в Аравии, до написания послания к Галатам, почему и Дееписатель не мог сообщать о сем пребывании Савла в Аравии. Сколько времени пробыл Савл в Аравии, сколько в Дамаске, определить трудно, но, во всяком случае, ему потребно было довольное время, чтобы в уединении более спокойно пережить тот великий переворот, который совершился в нем, и дать время умолкнуть разным неблагоприятным толкам по поводу его быстрого обращения ко Христу. Наконец, можно думать, что он проповедывал и в Аравии. Посему нужно полагать, что он прожил там не краткое время. Но это не успокоило недовольных его обращением – как повсюду, так и в особенности в Дамаске, почему как только он снова явился туда, так и начались против него замыслы убить его, но не в городе, а где-нибудь в более или менее пустынном месте, за городом, хотя бы и у ворот, как был убит Стефан. Но ворот в Дамаске было много, поэтому должно полагать, что много было и лиц, готовых наложить руки на мнимого изменника отеческих преданий, которых он прежде был такой же излиха ревнитель, преуспевавший в неистовстве более многих сверстников (Гал.1:14). Но, благодарение Богу, нашлись ревнители и христианства, которые постарались сберечь этот драгоценный сосуд с миром божественного помазания во благовестии Христовом. «Святой Лука пишет: и бысть Савл несколько дней с учениками в Дамаске (ст. 19), и потом (ст. 23–24): когда же прошло довольно времени, Иудеи согласились убить его. Выражаясь так, святой Лука имеет в виду два пребывания Апостола в Дамаске. Ко второму из них, как и следует, он приурочивает опасность, угрожавшую Апостолу в Дамаске. Что же касается первоначальной проповеди Апостола Павла в Дамаске, то это не было в собственном смысле проповедническою деятельностью, которую он начал позднее, при вторичном посещении Дамаска. Его проповедь выражалась в немногих коротких разъяснениях и ответах на любопытствующие вопросы удивленных Иудеев, которые ждали от него инициативы к гонению против христиан, но вместо того видели его полное бездействие, а может быть и слышали от спутников Савла о чудесном событии с ним. И сам Апостол (говорит А. В. Горский) «нудился совестью» явиться в синагогу и свидетельствовать о деле, которое доселе так сильно преследовал» (см. у Николина, стр. 35–36).

²⁶⁴

О спасении Савла от рук убийц через спуск его ночью в корзине по городской стене там, где, конечно, его не ждали, говорит сам Павел во 2-м послании к Коринфянам (2Кор.11:32), причем сообщает, что его стерег тогда и правитель Дамаска (от царя Ареты назначенный), но он был спущен в корзине из окна (отверстия) по стене и избежал опасности. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), на какое средство соглашался он, чтобы избегнуть осады и чтобы поднять поверженных долу: терпел нападения от народа, чтобы отвести от нападения демонского». Аравийский князь Арета мог и лично питать ненависть к Савлу за его Евангельскую проповедь в Аравии, мог он содействовать и Иудеям, так как с правителями их он находился в некоторых близких отношениях. (Современный город Дамаск очень увеличился и обновился. Однако, в нем указывают одну древнюю стену, недалеко от Антиохийской патриархии, где имеются и оконца, подобные тем, через одно из которых спущен был Апостол Павел. Теперь там насчитывается до 300.000 жителей, большинство которых магометане (около 100.000) остальные христиане. В том числе 20.000 православных Сирийцев. Евреев официально считается около 4.000, но их гораздо больше, ибо они скрываются, чтобы не платить разных налогов. По красоте местоположения города, у реки Барады, и среди бесконечных садов, он называется «цветком Востока». И действительно, там цветов бесконечное множество, особенно роз. Основание его относится к Дамасику – слуге Александра Македонского, но вероятно эта прекрасная местность была обитаемая и раньше. См. статью «Дамаск» в «Историческом Вестнике» за 1903 г., IV кн., стр. 223–279).

²⁶⁵

Пришествие Савла в Иерусалим было с целью повидаться с Апостолом Петром, как разъяснил он сам в послании к Галатам, где говорится, что он пробыл у него 15 дней, и других Апостолов не видел, кроме Иакова, брата Господня (Гал.1:18–19). Но это совершилось не вдруг, как показывает Дееписатель. По глубокому уважению к Апостолам, Савл не смел обратиться к ним непосредственно. Поэтому он искал среди христиан такого, кто бы мог представить его Апостолам. Но христиане, напуганные его всем известным гонением, не доверяли ему (опасаясь его притворства) и потому всячески сторонились от него. Но вот явился давно знавший его Апостол Варнава (из 70-ти), учившийся с ним у Гамалиила и хорошо знавший о его действительном, непритворном и даже чудесном обращении ко Христу. Он взял Савла за руку и повел его к Апостолам, которых в то время случилось всего только два (Петр и Иаков), и рассказал им все, что знал об обращении Савла, явлении ему Господа и проповеди его. Они, конечно, и сами многое слышали, и потому приняли Савла радушно, что и доказал в особенности Петр тем, что гостеприимно удержал его у себя в течение 15 дней. «Это путешествие, предпринятое для Петра, доказывает великое движение к нему Павла», говорит святой Иоанн Златоуст. «Пребывание же у него столько дней доказывает дружественное расположение и искреннюю их любовь между собою. Заметь, скольким почтением наименовал он и сего (Иакова). Он мог бы сказать: «сына Клеопова», как и Евангелист сказал. Но не назвал его так; но как? «Братом Господним», хотя он не был братом Господним и по плоти, но считался таким (как сын Иосифа или сестры Богоматери). Он и во многих других местах показывает, что был расположен и к другим Апостолам так искренно, как ему было прилично. «А что святой Апостол Павел, кроме этих, других из Апостолов не видал, это не потому, чтобы не хотел их видеть, но потому, что они разошлись с проповедью Евангелия» (Иероним).

²⁶⁶

Пребывание Савла в Иерусалиме было свободное. Он вращался всюду с христианами, находясь с ними в полном общении и даже проповедуя во славу Иисуса Христа. Мало того, он выступал на состязания о вере с Еллинистами, державшимися Еврейства, к которым отчасти и сам принадлежал, будучи уроженцем Тарса (хотя и Евреем), гдеˆязык Еллинский и все обычаи и взгляды Еллинские имели широкое распространение, почему и он не был чужд даже Еллинской образованности, которая и давала ему возможность говорить с Еллинистами, а полное знакомство с Еврейством и христианством – и силу побеждать их, Богу содействующую. Это разгневало их так, что они покушались уже и убить его. Так тяжко было слушать им победоносные речи, против которых они не могли говорить. «Избавясь от опасности, он не только не скрывается, но напротив, идет туда, где более их преследовали. Так он весь воспламенился и переполнился (ревностью) проповеди, и то, что он позже других пришел (ко Христу), его сделало еще более ревностным» (Феофилакт). О свидании Апостола Павла с Петром и другими Апостолами говорится далее в книге Деяний в 11-ой главе, где сообщается о голоде, во время коего святой Павел явился из Антиохии с милостынею. Потом он был на Апостольском Соборе (гл. 15). Потом он виделся с Петром в Антиохии (Гал.2:11–26). Последнее пребывание Павла в Иерусалиме описано в 20-й главе книги Деяний. Но виделся ли тогда он с Петром – неизвестно. Предание говорит, что они еще виделись перед кончиною в Риме (29 июня 67–68 г.).

²⁶⁷

Препровождение Савла в Тарс, чтобы избавить его от злобных нападений на него, вместе с тем и давало ему возможность проповедовать, как в Кесарии (Стратоновой), так и там, где он проходил, держась по преимуществу береговой линии, избегая дорог, ведущих к Дамаску, где хотя и не стерегли его, но при всяком случае готовы были всегда убить его. Какое озлобление и как скоро так стяжал его Савл? Очевидно, слава его была велика, а утрата еще более тяжка для потерявших его, которые посему и не желали его уступить живого в пользу противного им дела, для которого он уже и теперь являлся драгоценным и редким сосудом великой силы благодати. Тайна влечения людей ко взаимности неизъяснима. Но несомненно, есть в людях нечто такое, что одних привлекает к одному и отталкивает от другого. Павел был именно из числа таких, что он одних к себе привлекал вседушевно, а других возбуждал против себя. Оп был человек сухощавый, по-видимому немощный (и даже ничтожный, каким он и казался непонимающим), но полный бодрости силы и одушевления, ради коих и прилеплялись к нему многие, понимавшие и оценившие его. По описанию Никифора Каллиста, «Павел был ростом мал, непрям и несколько согбен; лице у него было чистое и являющее признаки долгих лет; голова плешива; в глазах его усматривалось много приятности; брови поднятые вверх и как бы разбегающиеся; нос продолговат, с приятною неровностью, борода густая и довольно длинная, по местам с сединой так же, как и голова». Это описание касается позднейших лет, но несомненно, основные черты лица его были те же, а именно малость роста и резкость всех форм, что делало его будто бы незначительным, но в то же время и примечательным. А главное то, что в нем великий дух находился в малом теле, чего не могли выносить соперники во врагах своих».

²⁶⁸

Состояние Церкви Палестинской, после описанных событий, было вообще благоприятное, потому что, кроме описанных, восстаний на христиан не было; среди же них было согласие. Все жили благоговейно, часто утешались явлением чрезвычайных даров и постоянно пользовались всеобщими благодатными дарами Святого Духа. Все это располагало многих обращаться ко Христу. И вот, Церковь в Палестине все умножалась в числе верных, чему способствовало то, что Апостолы, пользуясь миром, ходили по всей Иудее, Галилее и Самарии, проповедуя о Господе, содействующем им, и сопровождая слова творимыми ими чудесами, подкреплявшими веру немощных и утверждавшими пребывающих в ней. «Гонение, доставив случай верующим, жившим вне Иерусалима, оказать странноприимство преследуемым чтителям Иисуса, без сомнения, способствовало к большему их сближению. Оно могло еще оживить во многих семена веры, которые были посеяны частью Самим Господом, во время Его многократных путешествий по Иудее и Галилее, а частью Апостолами, когда они, по Его повелению, проповедовали Царствие Небесное погибшим овцам дома Израилева (Мф.10:6). Таким образом, в пределах Палестины или возникли теперь новые Церкви, или прежде основанные получили большее укрепление, взирая на пример твердости, с какою гонимые исповедники переносили свои бедствия. Для преследуемых, равно как и тех, которые давали им убежище, утешительно было слышать, что Евангелие не только проповедано и принято уже в Иоппии, Лидде, Кесарии, но и достигло Финикии, Кипра, и проникло даже в Антиохию, столицу Сирии (см. «Воскресное Чтение» за 1834 г., ч.III, стр.77). Известия, получаемые в Иерусалиме о распространении Царства Христова, побудили Апостола Петра оставить Иерусалим и предпринять путешествие по Иудее для обозрения новоустроенных Церквей.

²⁶⁹

Обозрение Апостолом Петром Палестинских Церквей началось с тех, которые лежали на пути, по которому шла торная дорога от Иерусалима к Средиземному морю, где и ныне ходят путники, возвращающиеся из Иерусалима. Здесь сначала вьются крутые тропинки, по которым тихо и медленно спускались Лука и Клеопа, когда в день воскресения Господня задумчиво шли в Еммаус. Далее идет путь более просторный между различными Иудейскими горами и, наконец, спускается в Саронскую долину, за которой и высился конечный град сего пути – Иоппия, а по нынешнему–Яффа. Несомненно, верующие были и в Еммаусе, где еще во дни Христовы совершалось преломление хлеба, во время чего и опознан был чудный Спутник Луки и Клеоны. Но очевидно христиан больше было в городе Лидде, который и более процветал тогда, пользуясь оживленным движением к Иерусалиму, все более и более привлекавшему внимание мировых деятелей того времени. Вместе с важными деятелями шли сюда и не столь сильные люди, каковым был Грек Эней. Непривычные ночные и утренние холода повергли его, человека умеренного климата, в такое расслабление, что он восемь лет лежал в постели, почти всеми покинутый пришелец-неудачник. Несомненно, и до него доходили слухи о великих знамениях и чудесах, совершаемых Апостолами. От кого не желают больные получить облегчение своих страданий?! Они готовы всякого, кто может помочь им, принять, как небесного посланника. С такою же, вероятно, надеждою думал и Эней об Апостоле Петре, когда он остановился в Лидде. Может быть даже, что нашлись добрые христиане, которые и поведали Петру о сем многострадальном и беспризорном больном. Может и просто, обходя всех христиан, он сам собою нашел и Энея, но только Греческое слово «нашел» (εΰρε) показывает старание в отыскании. Почему можно уверенно сказать, что это обретение Петром Энея не было случайным, так что всего вернее сказать, что это было по особливому водительству Божию.

Святой Иоанн Златоуст говорит: «одни из знамений совершались для обращения неверовавших, а другие для утешения верующих. Это чудо совершено было для утешения многих. Петр обходил, как бы некоторый военачальник, ряды, наблюдая, какая часть сомкнута, какая во всем вооружении и какая имеет нужду в его присутствии» (см. изд. 1903 г., стр.201 и 200).

О городе Лидде Д.Гейка сообщает, что в настоящее время вид его составляет печальную противоположность с его прежним цветущим состоянием: между убогими глиняными мазанками здесь встречаются развалины богатых зданий. И теперь еще существуют здесь остатки прекрасной церкви со склепом, содержащим могилу святого Георгия, останки которого перенесены были сюда из Никомидии (см. стр. 32–35).

²⁷⁰

Исцеление Апостолом Петром Енея замечательно в особенности в том отношении, что ему, по-видимому, не предшествовало никакого учения веры, так что не видно даже, какой веры держался Еней: был ли он прозелит или язычник. Однако, можно сказать, что его оглашение и научение вере совершилось вместе с исцелением. Петр сказал ему: «исцеляет тебя Иисус Христос». А Еней, несомненно, знал, кто такой был Иисус и что значит по-гречески Христос (т.е. Помазанник или ожидаемый Евреями Мессия). Таким образом, ему не только возвещалось о Христе, но и внушалось веровать в Него. И как он поверил тому, что он может встать и по слову Апостола встал, так он должен был поверить и тому, что он встал не своею силою и не силою Петра, а силою Иисуса Христа. Потому с несомненностью должно полагать, что Еней, получив исцеление, сделался верующим. Блаженный Феофилакт вопрошает: «почему (Петр) не ожидал (обнаружения) веры этого мужа и не спросил, желает ли он быть исцелен?» И отвечает: «это чудо совершено было, конечно, в особенности в назидание многих. Потому что (Лука) говорит: «и видеша его все живущие в Лидде и в Ассароне, иже обратишася к Господу». А с другой стороны, чудеса здесь не обнаруживали еще своей силы. А потому здесь и неуместно было бы требовать веры. Потому-то (Апостолы) и хромого не спрашивали. И так как Христос, полагая начало чудес, не требовал веры, так и они не требовали».

²⁷¹

Обращение Лиддян ко Христу совершилось по преимуществу под влиянием чуда исцеления Енея. Больной восемь лет, несомненно, был хорошо знаем всеми, как такой, и виден был ими лежащим на постели в полном расслаблении, как и теперь все знали то, что он восстал и ходил. Можно сказать, что и расслабление-то это было именно не потому, что он или природа были виноваты в этом, а чтобы явились на нем лучезарные дела Божия, которые, как всем очевидные, не могли ни от кого укрыться. И не было здесь тех лжетолковников совершающихся событий явления Божией милости, которые бы объяснили это как-либо превратно, как это сделали Евреи, тщетно старавшиеся внушить слепорожденному, что не хороший тот человек, который исцелил его в субботу. Здесь все были простые, непредубежденные, здравосмыслящие. Посему-то они все так скоро и исповедали Иисуса, как Мессию, давно ожидаемого и теперь столь славно возвещаемого. Вскоре слух о сем разнесся и по всем жилищам широкой и прелестной долины Саронской, где тоже многие могли знать Енея и откуда вскоре же могли явиться в Лидду, чтобы увидеть его исцеленного и услышать о том, как и какою силою совершилось великое чудо. Услышавши же и увидевши, они не могли не поддаться общему влечению ко Христу, которое потом могло укрепиться и утвердиться навсегда. Церковь в Лидде известна была впоследствии под названием в Диосполисе, ибо так переименовали город. Можно думать, что Церковь эту ранее посещал Филипп, проходя из Иерусалима в Кесарию, а потом несомненно были здесь и другие Апостолы, многоразлично утверждавшие жителей Лидды в вере Христовой. Теперь здесь находятся только славные остатки христианских старинных храмов, например, святого Георгия (см. у Гейки, на стр.39).

²⁷²

Пребывание в Иоппии (Яффе) доброй христианки, по имени Тавифы (Серны), творившей дела милости и окруженной общею любовью, особенно со стороны бедных вдовиц, показывает, что там было достаточно вообще христиан. Если и в более глухой местности, Лидде, христианство стало хорошо известно, то понятно, что в таком видном приморском городе, как Яффа (куда приставали корабли всего известного тогда мира, соприкасавшегося с Иудеею, где тогда в лучшем виде мог сохраниться чудный порт) несомненно христианство имело большие семена веры. И общество вдовиц, действовавшее здесь по примеру Иерусалима, показывает, что здесь была попытка к устроению такого вида благотворительности, который бы отвечал самым необходимым потребностям, например, в раздаче одеяния, общепринятого у всех людей – рубах, платьев, которые и шила добрая Тавифа, вместе с другими подобными же вдовицами. Но вот, Тавифа заболела и умерла. По обычаю приготовили ее к погребению, но не поспешили сделать оное, а потому поставили умершую в наилучшем для того месте, в горнице, т. е. вверху дома, где было над кровлею особое помещение, весьма удобное для уединенного пребывания, особенно ночью и утром, до восхода жаркого солнца.

²⁷³

Христиане послали в Лидду за Апостолом Петром, несомненно веруя, что он может помочь их горю о рановременно скончавшейся Тавифе. Как и чем? – они, конечно, и сами не знали. Веруя в ту же Апостольскую помощь, скоро отправились к Апостолу Петру с просьбою от Иоппийских христиан посетить и их двое посланных. И так как Иоппия была недалеко от Лидды, где находился Апостол Петр, то посланным, поручено было просить его прийти немедленно. Какая везде и во всем, здесь видны искренность и неприкосновенность веры, любви и надежды. Умерла, по-видимому, никому не родная женщина, или даже девица, и все тронуты ее смертью. Все чают утешения Апостольского, все просят оˆпосещении их и притом скором. Очевидно, твердое и великое было у них упование на Апостола Петра. Вероятно, дошел и до них слух о благодетельном действии не только самого Апостола, но даже тени его. «Заметь простоту прочих и отсутствие всякого высокомерия в Петре (говорит блаженный Феофилакт). Не сами идут, но просят через двоих. Почему они не позвали его, пока та не умерла? Считали недостойным утруждать этим учеников и отвлекать их и делать им затруднения в проповеди. Поэтому-то Лука говорит, что было близко».

²⁷⁴

Прибытие Апостола Петра в Иоппию могло совершиться и само по себе, но важнее то, что он был сюда позван и пошел туда немедленно, вставши тотчас для путешествия, как только услышал приглашение. Очевидно, что все, относящееся до Тавифы, было ему сказано, а потому, как только он прибыл в Иоппию, его немедленно ввели к умершей, причем вдовицы, выражая сожаление о смерти Тавифы, показывали ему ее работы, делая которые она снабжала ими неимущих. Никто, по-видимому, не смеет и выговорить о тех великих надеждах и упованиях, которыми были полны сердца всех любящих умершую. Это понятно! Как просить о том, что несомненно выше обычных сил и способностей человека? Но если эти небесные дары Божии имеются в человеке, то в нем есть и сострадание, есть и соответственное разумение нужд и потребностей, а равно и средств к их возможному удовлетворению. Таким образом, выразивши скромно все, что могли сказать, добрые Иоппийские христиане, они главное предоставили усмотрению самого Апостола, так сказать, не стесняя его излишеством своих просьб, ни предначертанием мер пастырского воздействия в юном христианском обществе. По изъяснению блаженного Феофилакта, выражение «с ними сущи», показывает великое смирение Тавифы, потому что она находилась с ними и жила с ними и обращалась со всеми, как одна из них».

²⁷⁵

Воскрешение Тавифы Апостолом Петром совершилось как бы неожиданно для него самого, ибо он неожиданно был позван к умершей, хотя и уразумев чего ждут от него верующие и сколь благотворно могло быть воскрешение Тавифы. И вот он отдает это дело в руки главы Церкви – Христа, молясь Ему коленопреклоненно и уединенно, для чего выслал всех из горницы. Укрепленный молитвою, он сказал умершей: «Тавифа! встань». И она, открыв глаза, села, не имея сил подняться. Тогда Апостол помог ей подняться и, позвав всех находившихся здесь верующих, передал им воскрешенную. Подобным образом, т.е. в уединении совершил воскрешение и Сам Иисус Христос (Мф.9:24–25); (Мк.5:40); (Лк. 8:54), но здесь и там цели были разные. Там были удалены недостойные лица, позволявшие себе смех, а здесь Петр выслал всех, чтобы не смущаясь никакими внешними впечатлениями, предаться молитве о воскрешении умершей (Златоуст). И молитву он сотворил усердную: «преклонь колена» (Феофилакт).

²⁷⁶

Действие чуда воскрешения Апостолом Петром Тавифы было величайшее. О нем узнали все жители окрестных мест, из коих многие уверовали в Иисуса Христа. Рассматривая обстоятельства того и другого (над Енеем) чуда, нельзя не заметить, что Апостолы, подобно небесному своему Учителю, пользовались полученным от Него даром чудотворения только в важных случаях и для важных целей. Сострадание и уважение к просьбам несчастного отца, матери или сестер нередко располагали Спасителя явить Свою всемогущую силу; но совершаемое Им чудо, имея ближайшее отношение ко благу какого-либо частного лица или семейства, в то же время клонилось к тому, дабы оно благотворно действовало на всех обитателей какого-либо города или места, дабы заставило их размыслить о Его небесном посланничестве и об истинно-божественном Его могуществе. Равным образом, и чудеса, производимые руками Апостолов, будучи частными благотворениями, были вместе таковыми же явлениями Духа и силы (1Кор.2:4), посредством коих дивные строители Церкви Христовой в своих слушателях или укрепляли, или возбуждали веру в Сына Божия, истинного Творца чудес и Спасителя рода человеческого» (см. «Христианское Чтение» за 1834 г., т.III, стр.77). То же было и в Иоппии, тем более что здесь к чудесам Апостол прибавил и опытное руководство, оставшись здесь на некоторое время, причем проживал он у кожевника Симона, дом которого указывают в Яффе доныне. Естественно, что Иоппийские христиане радовались сему пребыванию у них великого Апостола и внимательны были к его проповеди и всем Апостольским внушениям. На месте упокоения Тавифы построена церковь в честь ее имени. Она ублажается православною Церковью 25 октября (см. «Полный месяцеслов Востока» архиепископа Сергия, т.II, Москва, 1876 г., стр.283).

²⁷⁷

Начало обращения язычников открывается обращением Корнилия сотника, в лице которого язычество имело наилучшего представителя, характеризуемого Дееписателем самыми лучшими чертами, как с религиозной, так и с нравственной стороны, так что возбуждается вопрос: как могла быть такая светлая личность среди язычников? Очевидно, что Корнилий, живя долго среди Иудеев в Кесарии, а также и в Иерусалиме, где он нередко бывал, как сотник самой верной роты (в 200 человек) из природных Италийцев, охранявших там прокуратора, достаточно познакомился с верою и надеждами Евреев. И оставив бредни язычества, он держался всего лучшего в Иудействе: благочестия, страха Божия; совершал молитвы, милостыни, которые он оказывал и Евреям, за что те любили его, как Капернаумские Евреи любили своего сотника (Лк.7:5). Ему подражали во всем и семейные его. Постоянство в молитве, очевидно, должно понимать в смысле соблюдения тех времен и часов, в которые молились Евреи. Еще древние пророки предвозвещали некоторое дивное обращение язычников к Господу (Ис.56:6; 9:12). Это и совершилось отчасти в Корнилии, как видно из сказанного о нем здесь и далее, в стихах (Деян.28:34; 11:1,18; 15:7). Но все же, он не был на высоте того божественного призвания, которое давалось избранным в то время. А он, видимо, сосуд был избранный. И вот Господь уготовал его к чудному призванию, поучительному сколько для него самого, столько же и для всех людей, подобных ему, что составляло трудную задачу в смысле общеопределительном и для самих Апостолов. Посему Божие устроение дела сего было, так сказать, законодательным, разрешающим все недоумения по сему вопросу, выросшему на почве Еврейской исключительности, от которой многие не могли вскоре отрешиться, будучи уже полными христианами и даже в числе столпов Церкви.

²⁷⁸

Явление Корнилию в видении Ангела Божия необычно. По-видимому, это казалось необычайным и Дееписателю, посему он свидетельствует, что это видение было ясное, сопровождавшееся движениями явившегося (Ангела, вошедшего к нему) и речью к Корнилию, при сем определяется и время явления такое, в которое у Евреев обыкновенно бывала молитва (около 3-х часов дня), которую, очевидно, совершал и Корнилий, потому он и сподобился этого чудного явления именно в это время, о чем говорит и речь Ангела, показывающая еще, что таковые молитвы творились Корнилием издавна, так что, говоря приспособительно к людям, Бог вспомянул их множество и долговременность, а равно и милостыни, которые были так же велики. «Посмотри, куда идет молитва (говорит блаженный Феофилакт), на высшее небо и становится пред престолом царским. Обрати внимание и на Ангела: он сначала возвышает и возносит мысли Корнилия к высшему, потом уже говорит: и ныне посли в Иоппию. Так как истинное Око и великий Судия знает, что и великие дела без веры мертвы, то Он и посылает Ангела, который утверждает за делами их значение, чтобы увенчались верою те, которые хорошо подвизаются. Корнилий видит Ангела для восполнения (веры) Петра, или лучше, не для него, но для других, более слабых (в вере)». Бог, так сказать, вспомнил о Корнилии, как человеке могущем теперь получить воздаяние за свои подвиги, молитвы и милостыни, а вместе и послужить делу спасения многих о Христе Иисусе. И вот, по повелению Божию, явился ему Ангел, который его укрепил и указал ему, что он должен делать дальше, чтобы спастись ему, домашним его, а через них и многим другим.

²⁷⁹

Повеление Корнилию послать за Апостолом Петром в Иоппию с подробным указанием его местопребывания показывает незнакомство Корнилия ни с Петром, ни с Симоном кожевником. Знаменательно вообще и то, что дается поручение послать за Апостолом Петром, чтобы движение это шло своею стезею, как бы особливым потоком чистой воды которой мало было вне колодцев, вырытых Авраамом, Иаковом и другими праотцами Израиля.

Примечание. Конец 6-го стиха в принятом тексте Греческом, читается так: «οὔτος λαλήσει σοῖ τί σε δεῖ ποισῖν» (т.е. он скажет тебе, что делать). Преосвящ. Амфилохий, в издании Карпинского Апостола ХIII–XIV века, говорит, что слова: иже речет... (до) твой выписаны из Апостола XV века №1, которых нет здесь и у святителя Алексия, в разночтениях (же) Рейнекция есть (см. стр.29). Этот другой пример особенной полноты Славянского общепринятого текста показывает, что оригиналом для него был Греческий текст, наиболее полный и потому будто бы наиболее совершенный. Однако, более полное чтение в 39-м стихе 8-й главы святителем Алексием было принято, а сие нет. Посему можно сказать, что полнота сего текста не равнозначна в своем достоинстве, сравнительно с тою, которая находится в 39-м стихе 8-й главы, где эта полнота вносит существенное содержание в обстоятельства рассказа. Очевидно, здесь сделана поправка по руководству речи Апостола Петра (Деян.11:14).

²⁸⁰

Отшествие Ангела было для Корнилия так же очевидно, как и пришествие. Почему для него не было никакого сомнения в явлении ему именно Ангела Божия, ибо несомненно он знал от Иудеев примеры явления людям небожителей и знал, как благоговейно должно было относиться к ним, что он и сделал, спокойно откликнувшись на призыв Ангела и выслушав смиренно его слова с полною готовностью исполнить их. И тотчас, как только отошел от него Ангел, он призвал двух слуг и более почтенного воина и, рассказав им, что совершилось с ним, послал их в Иоппию. Очевидно, избранные были достойны и доверия, и вообще того, чтобы им поведать такую великую и драгоценную тайну жизни, касающуюся самых сокровенных глубин духовной сокровищницы Корнилия. Можно думать, что и они в некоторой мере разделяли те взгляды, которыми жил и руководился Корнилий, что в особенности касается воина, которого Дееписатель не без причины называет «благочестивым» (срвн. ст.2). «Заметь отсутствие высокомерия. Не сказал: «призовите мне Петра», но: «все рассказал», чтобы тем побудить его прийти к нему, потому что он считал делом неприличным звать его в силу своего авторитета. Потому-то и рассказал» (Феофилакт).

²⁸¹

Видение Апостолу Петру в Иоппии было во время молитвы, бывшей около 12 часов дня, когда в тех краях многие предаются вкушению пищи, после 6 часов различной работы с первого часа дня. Естественно было, что и Апостол пожелал утолить свой голод, который был так силен, что Петр, казалось, как бы от него пришел в исступление; между тем это было исступление особливое, священнотаинственное, зависевшее от того, что в это время приближались к городу посланные Корнилием, для достодолжной встречи коих надлежало подготовить Петра, что и совершено Господом в благовремение дарования пищи, чтобы от пищи телесной, столь очевидно для всех необходимой, возвести ум и сердце Петра к пище духовной, которой Господь исполняет все живое в благоволении и которой Он не может лишить тех, кто алчет ее в возможно высшем совершенстве, дарующем жизнь вечную. По изъяснению блаженного Феофилакта, «исступление (экстаз) означает и изумление при виде чуда и то (состояние), когда человек не владеет своими чувствами, будучи восхищен в мир духовный». Слово ἕκστασις (экстаз) употребляется нередко в смысле изумления, страха, ужаса (Мк.5:42; 16:8); (Лк.5:26); (Деян.3:10); но чаще собственно, как один из способов принятия человеком непосредственных божественных откровений чрез видения (Числ.12:6). Исступление или экстаз есть такое необычайное, не по вине человека бывающее, более или менее нечаянное состояние человека, когда в бодрственном его положении внешний мир со всеми его явлениями и впечатлениями как бы закрывается совершенно для его внешних чувств и внутреннему его чувству открываются явления другого, невидимого мира, какие Богу угодно открыть таковому избраннику в видениях. Святой Апостол Павел весьма характерно выражается об этом состоянии человека, когда говорит о подобном состоянии, испытанном им самим: «в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю, Бог знает» (2Кор.12:2–3). Такое состояние исступления, экстаза, духовного восторга, нашло на Петра во время молитвы его на кровле дома в Иоппии (см. у преосвящ. Михаила, стр. 270).

²⁸²

Образ видения, полный животных, был в Ветхом Завете и является в широком употреблении в Апокалипсисе. Разные животные, звери и гады, были у всех народов символами разных свойств и характеров людей. Змеи по рождении ехидны, как убежите вы осуждения в геенну, говорил Сам Иисус Христос Иудеям (Мф.23:33). По изъяснению блаженного Феофилакта, «четыре края показывают четыре стихии; явленный сосуд означает грубый мир, а различные животные суть символы состояния людей.. Слово (сие) прикровенно изображает, что имеющие обратиться к вере находятся под владычеством разных грехов, что они уподоблялись или четвероногим по жестокости, или пресмыкающимся по ядовитости, или птицам по легкости и непостоянству своей природы. Что касается до кажущейся невозможности в действительности того, что было в видении, то о сем должно сказать, что экстаз даровал Петру иные очи, иначе говоря, должно помнить, что это было в видении, которое нельзя измерять обыкновенными способами веса, вместимости и измерения.

²⁸³

О вкушении разных животных говорилось трижды, вероятно потому, что Апостол Петр, раз отказавшись от такой пищи, и во второй раз сказал то же, или промолчал, почему и сказано было в третий раз. Это отчасти напоминает троекратное утверждение его Иисусом Христом в Апостольстве, от Которого он как бы отрекся, сказавшись во дворе архиерейском даже не знающим Иисуса. Там шло дело о любви Петра ко Господу. Здесь же о любви его к другим народам, которых он, подобно прочим Евреям, считал вообще нечистыми, в частности же недостойными прямо и непосредственно перейти в христианство (минуя Иудейство).

В иносказательных словах Господа много разъясняющего этот вопрос, стоявший в Церкви на неотложной очереди к его разрешению, ввиду всемирного назначения Евангелия, ибо всем было памятно слово Господа: «проповедите Евангелие всей твари» (Мк.16:15). А теперь Апостол Петр находит, что многие твари не чисты. Почему? Потому, что по закону Ветхого Завета одни в отношении употребления признаны годными, а другие не годными. Но Тот же Законодатель Бог вещает, что когда Он очистил нечто, того уже нельзя продолжать считать нечистым. Следовательно, когда повелено было возвещать Евангелие всей твари, то и нужно всем проповедывать, и тех, кто примет эту проповедь, не считать больше нечистыми и принимать в общение одинаково, как и Иудеев. Чудесность явления и троекратность внушения не могли, конечно, не воздействовать в смысле углубления в значение видения и того, что его должно уразумевать не в обыденном значении пищи, ибо виденное как спустилось с неба, так и поднялось туда, как невещественое, а духовное, о котором потому и рассуждать должно было духовно. Повеление Апостолу «встать» знаменательно в том отношении, что он молился коленопреклоненный, или же, увидев отверстое небо и то, что спускалось оттуда, он упал ниц, как это делали ветхозаветные пророки при особенно поразительных видениях (Дан.10:9). Знаменательно и приспособление видения к ощущаемому Петром голоду. Оно показывает, что, вкушая пищу должно твердо помнить, что не о хлебе едином жив бывает человек и что хорошо разделять пищу с наиболее нуждающимися в ней (ст.23), а еще лучше делиться хлебом духовным. По изъяснению блаженного Феофилакта, «первый из Апостолов Петр нуждался в Божественном откровении (о призвании к вере христианской) язычников, потому что он не знал, что обрезание и необрезание не делает разницы по отношению к вере. Он, конечно, не знал ясно, что Господь сказал, чтобы, когда открылось служение верою, то были научаемы (той вере) и язычники, (не знавшие) до тех пор, пока неизреченная воля Его посредством этого явления не открыла тайны». «Видение было трижды в ознаменование несомненной истинности сообщавшегося в видении, для уверения Петра в непреложности Божественного определения о сем» (см. у преосвящ. Михаила, стр.273).

²⁸⁴

Пришествие с Иоппию посланных Корнилием, видимо, было неукоснительное, ибо они менее чем в сутки прошли от Кесарии до Иоппии, около 45 верст. Но что замечательно, так это то, что хотя они вышли и не тотчас, как были посланы, однако прошли именно тогда, когда им нужно было явиться к Петру, бывшему в тревожном и великом недоумении о значении бывшего ему видения.

Посланные, расспрашивая о Петре, громко кричали у ворот дома, которые, по восточному обычаю, вели во все внутренние комнаты, выходившие свободно на двор, и потому всегда были заперты. Но Апостол Петр так был погружен в думу о значении явления, что ничего того не слышал, продолжая, очевидно, находиться на плоской вершине дома. «Посмотри (пишет блаженный Феофилакт), как Дух сводит времена и делает, что это совершается ни раньше, ни позже. Благовременно приходят эти мужи, чтобы разрешить недоумение. Ибо и Иосифу Христос допустил сначала устрашиться, а потом послал Ангела. Ибо душа легко принимает разрешение от испытанного прежде недоумения. И притом ему недолго пришлось оставаться в недоумении, и не прежде (оно возбудилось), но в то же время, когда о нем спрашивали, тут ли он присутствует. Нельзя здесь не обратить внимания и на то, как живо изображена действительная жизнь во всех ее незначительных явлениях, обрисовывающих простоту нравов и особливость обычаев тех далеких мест и давних времен!

²⁸⁵

Свидание Апостола Петра с посланными от Корнилия совершилось при содействии Духа Божия, явившегося здесь, очевидно, для того, чтобы Петр удостоверился в совершении всего бывшего Богом, почему и пошел на призыв с полною уверенностью в его полной доброжелательности и благоплодности, ибо иначе можно было подумать и то, что воин, сопровождаемый слугами, хотел взять его, чтобы отвести на суд и даже быть может на смерть. Что касается вины, то на примере святого Стефана и даже Самого Иисуса Христа он знал, что власть того времени могла умерщвлять и невинных. Посему предупреждение Божие было для него весьма необходимо и утешительно.

Спустившись к посланным, Петр сказал: се аз есмь. Эта напоминает слова Господни, сказанные Им к воинам, пришедшим Его взять из сада Гефсиманского. Конечно, здесь все разнствовало от того по духу, но по форме имело нечто подобное, а потому и является здесь подобие и в речи. Спрашивая посланных о деле, по которому они пришли, Петр показывает, что ему не открыто было того, зачем он должен идти, а только дано повеление идти. И вот он, готовый сейчас же исполнить волю Божию, если этого требует ход дела, решительно спрашивает их: «за каким делом пришли вы?». На что они дают ответ, но не столь краткий, ибо не знают, что дело это некратковременное, так как им поручено рассказать о нем все подробно, чтобы Петр мог судить, каково это дело и что должно сделать по нему для его дальнейшего благодатного направления.

²⁸⁶

Приглашение Апостола Петра к Корнилию совершается, как и подобало, с выяснением обстоятельств, а главное с определением личных свойств Корнилия и отношения к нему Иудеев и даже Господа, посылавшего к нему Ангела. Вот теперь-то Апостол Петр и должен был попять, что не должно считать тех живых существ нечистыми, которых Бог очистил, и что ими должно воспользоваться для устроения дела Церкви и принесения Богу жертвы хвалы устен исповедающих Его, так же как это происходит и с сынами Израилевыми. Теперь он должен был убедиться, что и язычникам была преподана благодать Святого Духа по обращении их к вере, и что во Христе нет различия между Иудеем и Еллином. А посланные говорят похвалы (Корнилию), чтобы убедить (Петра), что тому являлся Ангел. Начальство над народом было в руках благочестивого, по своим заслугам оказавшегося и достойным этого (Феофилакт). В слове муж «добродетельный» указывается черта, хорошо характеризующая Корнилия, как начальника в отношении к подчиненным и особенно уместная в устах посланных Корнилием, как подчиненных ему (см. у Преосвящ. Михаила, стр.275). Замечательно выражение, что Ангел повелел призвать Петра к Корнилию «послушать речей твоих». Здесь ясно указывалось дело, для которого призывается Петр. Но вместе с тем умалчивался характер, а равно и предмет этих речей, ибо предполагается, что Дух Святой тогда даст ему, что сказать или как ответить. После всего этого, конечно, все недоумения и сомнения в Петре кончились. И он дружелюбно принял посланных.

²⁸⁷

Прием Апостолом Петром посланных от Корнилия и гостеприимство, оказанное им, свидетельствуют, что Петр в доме кожевника Симона был как дома, т.е. пользовался правом возможно полного распоряжения, из чего можно заключить, что вся семья кожевника была христианская и что вообще в Иоппии было достаточно христиан и все они были очень привержены к Петру, почему и не хотели скоро с ним расстаться, так что, когда он, по обычаю тех мест, вставши рано утром, пошел в Кесарию вместе с посланными от Корнилия, то некоторые из Иоппийских христиан пошли сопутствовать ему туда. Сам Апостол Петр, оправдываясь после пред Иерусалимскими христианами в общении с язычниками, говорил, что этих братий из Иоппии ходило с ним в Кесарию шесть человек, которые потом пошли с ним и в Иерусалим. В законе написано было, что «при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол» (Мф.18:16). А здесь с Апостолом Петром в деле, требовавшем беспристрастного свидетельства, было три двоицы, или две троицы свидетелей, т. е. всяческая полнота. По-видимому, они пошли проводить Петра по простому расположению к нему, а как это оказалось благопотребным, по состоянию верующих из Иудеев и нужде Церкви вообще! Так премудро устроял Бог начальные судьбы Своей Церкви и ее представителей и сынов. Велика тогда была благодать! Блаженный Феофилакт пишет: «хорошо, что (Петр) сначала дружелюбно обходится с этими мужами, так как они утомились, и таким образом располагает их к себе. А что с ним пошли некоторые из Иоппии, это случилось домостроительно, чтобы потом они были свидетелями, когда Петру нужно было оправдываться».

²⁸⁸

Встреча Апостола Петра Корнилием была очень трогательна и торжественна. В ожидании Петра Корнилий созвал к себе родных и друзей. И когда Петр подходил к дому Корнилия, он вышел на встречу Апостола, поклонился ему и упал к ногам его. Это было оказание самого великого почтения, какое воздавалось Богу. А потому Петр поспешил поднять его и, предполагая в Корнилии преувеличенное представление о себе – срвн.(Деян.14:11), сказал ему: «встань, я тоже человек». Впоследствии вошли в обычай глубокие поклоны перед сановниками Церкви, но пример Апостола показывает, с каким смирением должны приниматься (но не требоваться) эти поклоны, относящиеся не к лицу тех (сановников), но к Тому, Кого они служат представителями. «Посмотри (пишет блаженный Феофилакт), прежде всего другого он научает тому, чтобы они ничуть не думали (о нем) о себе много». «Посмотри, как он был уверен, что Петр непременно придет. Созвав сродники. Это (свойство) совершенно благочестивого друга, что он, будучи окружен столькими благами, всех делает общниками и любезными друзьями. Любезными друзьями (они названы) потому, что он мог надеяться на них».

²⁸⁹

Беседа Апостола Петра с Корнилием началась при самой встрече, а когда он вошел в дом, где было много собравшихся, то он обратился со своею речью ко всем им, надеясь, что все они единомысленны с Корнилием. Речь его вполне отвечает на насущный вопрос того времени, как для него, так и для окружающих, а именно на вопрос об отношении христианства к язычникам. И вот Апостол раскрывает, что хотя по Иудейским обычаям не должно быть внутреннего, духовного, а иногда даже и внешнего соотношения с иноплеменниками (Ин.18:28), но так как ему Бог открыл, что он не должен почитать никого нечистым (для принятия в христианское общение), то он и явился сюда, совершенно готовый послужить им в том деле, для которого он позван, но он желал бы слышать, чего они желают от него. Из сего видно, что все то, что давалось понять Апостолу в видении, понято им вполне и потому выражено так кратко, ясно и определенно. «Петр обо всем уже слышал и от воинов, но он желает, чтобы они (и сами) исповедались и сделались правыми в вере» (пишет блаженный Феофилакт). «Святой Петр мог вспомнить при сем, как Господь называл обращение грешников Своим брашном (Ин.4:32), для которого забывал всякую пищу земную, и вместе с тем уразуметь, что такое же вожделенное брашно и ему предлагалось в видении плащаницы («заколи и яждь»), а теперь предлагается на самом деле в доме Корнилия. Обозревая собрание, богодухновенный муж мог видеть в лицах присутствующих, вместе с радостью, страх и некий стыд, какой свойственен кающимся грешникам в присутствии святых. Посему-то Апостол прежде всего старается отнять у них излишний страх, препятствующий сердечной искренности и сближению душ, и ободряет дух собрания, показывая ту лучшую точку зрения, с которой смотрит он теперь на язычников» (см. «Воскресное Чтение» 1898г., стр.54–102).

²⁹⁰

Корнилий изъясняет все дело, ради коего он пригласил Апостола Петра, со всею обстоятельностью, чтобы поставив его в известность обо всем, дать ему полную возможность судить о деле во всем его объеме, в каком оно выяснилось тогда.

Как самовидец, Корнилий рассказывает о бывшем ему явлении с указанием некоторых частностей, которые были опущены Дееписателем; например, он говорит, что когда он постился, молился «в своем доме», явился ему муж в светлой одежде, который сказал об услышании его молитв Богом и о том, что Бог вспомнил его милостыни, между тем как там, в сокращенной речи, слиты в одно представление молитвы и милостыни, срвн.(Деян.10:4). Блаженный Феофилакт между прочим замечает о рассказе Корнилия: «в час девятый, говорит, молился». «Что это значит? Мне кажется, что у него при аккуратном порядке в жизни время было распределено и притом в известные дни; поэтому он и сказал: «от четвертого дня». И не говорит: «Ангел», но: «муж». Так он далек от гордости. Видите, как он достоин был всего этого». Но Корнилий говорил «не с тем, чтобы похвалиться, а чтобы ничего не сокрыть от Апостола, желающего видеть отверстое сердце, и дабы дать ему верное понятие о видении» (см. «Воскресное Чтение» 1848 г., стр.54–102).

²⁹¹

Продолжая сказание, Корнилий как бы поспешает к самому делу и потому не привносит никаких частностей и, кратко сказав о послании за Петром, одобряет его пришествие, как имеющее принести хороший плод и в самом себе заключающее хорошие залоги наилучших отношений к язычникам. Замечателен конец речи Корнилия: «теперь все мы предстоим пред Богом». Этими словами Корнилий выразил веру в особое Божественное промышление о нем и его окружающих, для чего, по его убеждению, и совершилось все то, о чем он сказал. Вместе с тем, этими словами он выразил и то, что теперь момент самый священный, в который, несомненно, соприсутствует и Бог, а главное то, что он (Корнилий) и его окружающие готовы слушать Петра, как Божия посланника, который им будет изрекать Божию о них волю, ибо он был убежден, что и Петр получил о них откровение, кроме того, чтобы только не считать их скверными. «Видя такое усердие к вере язычника и слыша столь благочестивые слова его, Петр мог в душе своей повторить слова Господа, сказанные о другом сотнике: «ни во Израили толики веры обретох» (Мф.8:10)! В самом деле, какое великое слово в устах и сердце язычника: «все мы пред Богом предстоим!». Так говорили пророки (3Цар.17:1). И если действительно все тогда собравшиеся у Корнилия были одного духа с ним (в чем и нельзя сомневаться, когда на всех их так скоро сходит Дух Святой, по ст.44), то необходимо полагать, что в сем собрании язычников началось тогда уже богослужение и все тогда в этом новом храме Божием имели горе сердца свои. Прекрасно расположение душ для слышания слова Божия и для принятия Божественных Писаний» (см. «Воскресное Чтение» 1848 г.).

²⁹²

Вторая речь Апостола Петра в доме Корнилия была истинно наивысшим словом Евангельской проповеди, вдохновенной и оживленной настолько, что слушающие ее так возвысились, что удостоились чрезвычайных даров Святого Духа, после чего проповедник окончил свое живое слово предложением слушателям креститься, что те и приняли (ст.48). Видимо, высоко смотрел на эту Апостольскую речь и Дееписатель, предваряя, что Петр «отверз уста и сказал». Так Евангелист повествует о сказании Господом ногорной проповеди (Матф. 5:2)/

Уже в первых же словах речи содержатся две ее главных мысли: 1) что во всяком пароде благоговеющие пред истинным Богом угодны Ему, и 2) что Иисус Христос есть Господь (и Спаситель) всех. Как бы основами этого учения служат для первой то, что Бог нелицеприятен, а для второй, что Иисус Христос послан был сынам Израиля для водворения мира в самом широком его смысле (но они не поняли сего). Он – мир наш, крестом убивший вражду и благовестивший мир дальним и ближним (говорит святой Апостол Павел), потому что через Него те и другие имеют доступ к Отцу в одном Духе (Еф.2:14–18). Мысль о приятности или угодности Богу нужно понимать в неразрывной связи и соотношении ее к другой рядом находящейся с нею мысли о господстве над всем Иисуса Христа, по отношению к Коему и нужно понимать эту угодность, т. е. всякий, кто боится Бога и живет по совести, может быть принят Иисусом Христом, как желанный и угодный Ему. Вне этой связи нельзя брать первого слова Апостола, ибо оно сказано именно для второй мысли, в которой и заключается сущность христианской проповеди Апостола, иначе она была бы нехристианскою, так как по христианскому учению нет иного имени, о нем же подобает спастись (Деян.4:12). Ту же мысль проводит Апостол Петр и здесь, но только поставляя ее иначе, однако же проповедуя учение о Христе возможно полное, как Помазаннике, Чудотворце, Спасителе-Страдальце, воскресшем Судии живых и мертвых и милостивом Мздовоздателе верующим в Него, которым Он, по вере их, может простить грехи их (ст.43).

«Как?» вопрошает святой Иоанн Златоуст: «неужели приятен Ему и принадлежащий к Персам? Если он достоин, то приятен будет так, что сподобится веры. Потому Он не презрел и евнуха из Ефиопии. Но что, скажут, думать о людях богобоязненных и между тем оставленных в презрения? Нет, ни один богобоязненный не оставляется в презрении. Ибо не может, никогда не может быть презрен кто-либо из таких людей».

²⁹³

Историческое учение об Иисусе Христе только напоминается (как несомненно известное всем бывшим с Корнилием) в существенных событиях, а именно в свидетельстве Предтечи Иоанна, крещении, сошествии Духа Святого, называемом помазанием (во всех тех смыслах, для которых совершалось священное помазание), исцелениях и изгнаниях злых духов, в чем особенно явилась Его сила, как Бога. Но Апостол осторожно говорит о Божестве Иисуса Христа, чтобы не подать повода новообращаемым возыметь какое-либо подобие в Иисусе Христе тому, что говорили о богах язычники. Выражение: Бог был с Ним, «ради немощи слушателей менее говорит о лице Иисуса Христа, чем должно» (Златоуст). Но в существе оно свидетельствует и о том единстве Его по существу с Богом Отцом, о котором Евангелист Иоанн выражается: «Слово плоть бысть» (а Слово было Бог). «И мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин.1:14). И глас, бывший при крещении с неба, сказал: •Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф.3:17). И мудрый Никодим свидетельствовал, что Он не мог бы творить великих чудес, которые творил, если бы не был с Ним Бог (Ин.3:2). Но это пребывание Отца с Сыном не такое, какое было с пророками, например, Моисеем (Евр.3:3), ибо «Аз и Отец едино есма», говорил Сам Иисус Христос. Не без цели особой Апостол Петр упомянул об изгнании злых духов из одержимых ими. В язычестве их власть была особенно сильна. Посему Апостол учит о разрушении царства диавола, хотя и не так ясно, как, например, Апостол Иоанн, говорящий: «сего ради явися Сын Божий, да разрушит дела диаволя» (Ин.3:8).

²⁹⁴

Сообщая учение о Христе исторически, Апостол Петр говорит и о свидетелях особенно великих событии, возвещаемых им, как то о всем, что Он совершил в Иудее и Иерусалиме, оканчивая Его смертью на кресте. О воскресении Христовом и свидетельстве о сем он говорит особо, обращая при сем внимание на то, что Его явления по воскресении были перед теми, кои избраны были Богом, и что явления эти были до такой степени очевидны, до какой обычно есть и пить, что между тем они совершали с Ним, так что не может быть и тени сомнения в призрачности Его явлений. Не бесцельно, конечно, приводятся эти очевидные доказательства действительности воскресения Иисуса Христа и Его явления по воскресении из мертвых. Хотя можно думать, что слушатели могли поверить Апостолу Петру и без приведения доказательств. Но этого требовало существо дела и историческая полнота сказания, а вместе и необходимость сообщения о том, что он, Петр, был в числе этих избранных свидетелей, а потому свидетельство его всякого приятия достойно. «Почему (Иисус Христос), воскресши, не сотворил чуда, но ел и пил? Потому, что самое воскресение было великим чудом» (Феофилакт). Речь о воскресении Господа Отцом тоже очевидно требовалась осторожностью научения всему в должной постепенности, соответственно восприемлемости слушателей.

²⁹⁵

Учение об Иисусе Христе, как Судии живых и мертвых, предуготовано указанием на то, что им велено свидетельствовать и о сем, хотя они здесь являются иного рода свидетелями, т.е. как слышавшие о сем учении от Самого Господа (Ин.5:21). Достойно замечания и то, что Апостол говорит о повелении Господа проповедовать всем людям, не упоминая о той постепенности, которую указал Христос, т. е. сначала Евреям, а потом и всему миру (Мф.28:19). Наконец, как самое жизненное, Петр возвещает и то, что все пророки, см. например (Ис.43:25), свидетельствуют, что верующие получат прощение грехов не иначе, как о имени Иисуса, Которому всякое колено должно поклониться (Фил.2:10), ибо нет другого имени, чрез которое было бы возможно такое полное спасение, какое даруется по вере в Иисуса Христа. Один из толковников видит в этой речи намеки на все члены Символа веры, например, в 37–38 стихах – на 3-й член, в 39 – на 4-й, в 40, 41 – на 5-й. Про изъяснение же 42 стиха он говорит: «при благоговении к Святому Духу, нужна для спасения еще вера в святую Церковь и в таинства (по 9 и 10 членам Символа). Сию веру Апостол внушает тем, что требует послушания преднареченным от Бога свидетелям Господним, которые имеют божественное полномочие проповедовать людям о Христе (Мф.28:19–20). Сии свидетели суть представители святой Церкви вселенской и строители тайн Божиих (см. «Воскресное Чтение» за 1848 г.). Учение 11 и 12 членов Символа веры в стихах 42 и 43 очевидно. «Чувство, какое возбуждается сим учением, есть чувство покаяния – ср.(Деян.17:30–31). И вот, при таком расположении душ открылось внезапно торжественное явление Духа, какое и увидим далее».

²⁹⁶

«Посмотри на домостроительство Божие (пишет святой Иоанн Златоуст). Петр еще не успел окончить речи, и крещение (Корнилия и бывших у него) еще не совершилось по его повелению; но так как они показали чудное расположение души своей, приняли начало учения и уверовали, что в крещении несомненно подается прощение грехов, то и сошел (на них) Дух. Это же совершает Бог с тем намерением, чтобы доставить Петру сильное оправдание. Они не только получают Духа, но и стали говорить языками, что и изумило пришедших с Петром. Зачем же так устраивается это дело? Для Иудеев, так как они весьма ненавистно смотрели на это. Так везде, все совершается Богом; а Петр почти только присутствует здесь, вразумляясь, что им (Апостолам) следует уже обращать язычников, и что это должно чрез них произойти. И не удивляйся! Если после таких событий и в Кесарии, и в Иерусалиме было негодование, то чего не было бы, если бы их не случилось? Поэтому-то они и совершаются чрезвычайным образом. Смотри, как и Петр при этом случае защищается. А что он отвечает после такого случая, о том послушай Евангелиста, повествующего так: тогда отвеша Петръ: еда воду возбранити может кто, еже не креститися сим, иже Дух Святой прияша, якоже и мы? Видишь ли, к чему он склонил дело и как желал совершить это? Так он еще прежде имел это в мыслях. Еда воду, говорит, возбранити может кто? Он почти как бы опровергает противившихся и утверждавших, что этого делать не должно. Все совершилось, говорит, необходимейшее исполнилось, т.е. то крещение, которым и мы крестились. Повеле же им креститися во имя Иисус Христово. После того, как оправдался, тогда и повелел им креститься, научая их самым делом: настолько ненавистно смотрели (на это) Иудеи! Поэтому-то он снова защищается, хотя дела говорили сами за себя, и потом повелевает. Тогда молиша его пребыти у них дни некия. После этого он естественно уже не сомневается и остается» («Полное собрание творений», том IX, книга 1, стр.225–226).

²⁹⁷

Упрек христиан из обрезанных Петру в том, что он имел общение с язычниками, даже ел с ними, это только было предлогом к тому, чтобы возбудить движение против сравнения язычников с Иудеями относительно вступления в лоно Церкви Христовой. И это движение имело такой успех, что побудило потом Апостолов иметь соборное суждение о сем (глава 15-я) и не прекращалось долго и после того, так как при этом сравнении явно открывалось упразднение почти всех обрядов ветхозаветных, а тем более религиозных обычаев Еврейских, основанных на предании не особенно давних старцев и раввинов. Расстаться со всем этим праотеческим наследием было многим христианам из Иудеев очень нелегко. Посему некоторые христиане из Иудеев очень долго соблюдали старые обряды, а иные хотели, чтобы их соблюдали не только христиане из Евреев, но и бывшие язычники. Но, конечно, все это выяснилось и высказалось не вдруг. На первый же раз услышавшие об обращении ко Христу язычников упрекали Апостола Петра в том, что он не соблюл самых общепринятых обычаев Иудейских – не соприкасаться с язычниками и не вкушать с ними. Христианство, видимо, мыслилось упрекавшими Петра настолько тесно и неразрывно соединенным с Иудейством, что они как бы не знают или знать не хотят, что Петр имел общение в трапезе не с язычниками, а с христианами. О необходимости же обращения язычников ко Христу все упрекавшие Петра, несомненно, знали, ибо о сем было ясное повеление Господне: «шедше научите вся языки, крестяще их» (Мф.28:19). По замечанию блаженного Феофилакта, «рассуждали бывшие от обрезания, а не Апостолы. Видишь, какую ревность имели они относительно закона. Не постыдились они ни достоинства Петра, ни чудес бывших, ни того прекрасного приготовления, какое сделано было для принятия слова; но стали рассуждать о таких мелочах. Не говорят: зачем проповедывал? но: зачем ел?».

²⁹⁸

Защита Петра против упрека состояла в рассказе о том, как чудесно совершилось призвание и обращение ко Христу язычников, из чего обличители могли увидеть, что для обрезания там не было места или возможности, тем более, что все совершилось по особливому руководительству Божию. Следовательно, дело это должно принять как Божие и потому не только не делать участникам его упреков, но и взять все это к руководству при определении отношений всех христиан к язычникам. «Он (Петр) защищается, а не пользуется авторитетом учителя; потому что, чем более кратко он отвечает им, тем более успокаивает их. Этой апологией он показывает, что он ни в чем не виноват, но повсюду Бог, к Которому он и относит все» (Феофилакт). «Рассказ совершенно одинаков с вышеприведенным. Причина, почему Дееписатель во второй раз пересказал рассказ сей, – конечно, особенная важность и великое значение для Церкви самого события» (преосвящ. Михаил). Нужно сказать, что в этих повторениях веет библейский дух повествования, который дорог и для людей всех времен, как отличающийся полнотой и жизненностью. Сколь успокоительно подействовал на возмущенных этот, так сказать, исторический способ защиты, это ясно показали слушавшие, сказавшие после речи Апостола: «видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизни» (ст.18), из чего заключаем, что они вошли, так сказать, в самую сущность дела обращения ко Христу язычников, на время совершенно оставивши свое мелочное и неосновательное притязание к Петру о ядении с необрезанными христианами.

²⁹⁹

Из рассказа Апостола Петра и обрезанные могли увидеть, что и он не меньше их заботлив относительно соблюдения законной чистоты и неприкосновенности ко всему нечистому и запрещенному для вкушения, что он выразил даже и пред Богом и притом не однажды, но Господь ответил, что не должно считать нечистым то, что Бог очистил. И поднятие к небу того, что считалось нечистым, тоже должно было говорить о том же, т.е., что идет от Господа и должно вознестись к Нему же, того не должно презирать, как от Бога исходящего и к Нему идущего. «Повсюду Бог, к Которому он (Петр) и относит все. Потому что, говорит он, Он показал сосуд, а я возражал Ему. И опять Он сказал, а я и этого не послушался. Дух повелел идти. Идя, я не торопился и не тотчас совершил крещение, но опять все совершил Дух. Видите, я сделал все свое. Это – апология против того, что они сказали: «вшел еси и ял еси с ними"» (Феофилакт). Апостол Петр и после был ревнителем соблюдения обрядностей Еврейских, насколько они совместимы были с христианством и необходимы для воздействия на верующих, смущавшихся несоблюдением их и, напротив, утешавшихся соблюдением. Эта двойственность подала повод к упреку Апостола Петра Павлом, но последний и сам по нужде не отказался соблюсти некоторые обряды, только ему это не помогло, ибо он совершал их не сам по себе, но исполняя советы других, которым казалось, что гневающиеся на Павла за обращение его к христианству успокоятся, если он совершит обряды, которые Евреи совершали в то время (Деян.21:21–23). Из сего можно понять, что упреки о соприкосновении христиан из обрезанных с необрезанными язычниками могли нередко исходить и от Иудеев, которые довольно долго не вполне отличали христиан от единоверцев своих, почему даже о святом Иакове, соблюдавшем некоторые Еврейские обряды, думали, что он может произнести хулу на Иисуса Христа.

³⁰⁰

Рассказ Апостола Петра о Корнилии и о бывших в доме его не отличается такою полнотой, как о видении, бывшем ему самому. По-видимому, Апостол боялся, как говорится, подлить масло в горючий материал, чтобы не дать ему более воспламениться, почему и умолчал о том, что относилось к похвале Корнилия (например, о его молитвах и милостыне). О себе же говорит опять, что за ним пришли посланные и Дух сказал ему, чтобы он нимало не сомневался. Но особенную важность имела ссылка Апостола на шесть братьев, бывших и свидетелями, и соучастниками его. А потому, если судить строго о нем, то должно судить не одного его. Братья же эти находились здесь. Эта неодинокость Апостола имела многостороннее значение. И им честь была немалая от истинно-верующих, что они не обленились, но потщились прийти в Иерусалим, чтобы быть свидетелями великого и славного торжества Церкви над миром языческим в лице лучших его представителей. По замечанию святого Иоанна Златоуста, «Апостол говорит то, что было нужно, а о прочем умалчивает. Не сказал того, что говорил Ангел Корнилию: «молитвы твоя и милостыни твоя взыдоша на память пред Богом», дабы не оскорбить их; но то, что не заключало в себе ничего великого: «речет глаголы к тебе, в них же спасешися ты и весь дом твой». Не говорит ничего и о кротости мужа. И смотри, как он негорделив и нетщеславен. Что может быть смиреннее, когда Петр ссылается и на свидетельство братий» (см. т.I, стр.430, изд.1856).

³⁰¹

В заключение своего оправдательного рассказа Апостол Петр говорит, что, при сошествии Святого Духа на Корнилия и на бывших с ним, ему вспомнились слова Господни о крещении их Духом Святым (Деян.1:5), чем значит и объяснил он сошествие Святого Духа до видимого крещения их, дважды уподобив сие сошествию Святого Духа на них самих в начале, т. е. в день Пятидесятницы, и с таким же отличительным дарованием, т. е. языков. Наконец, он характерно говорит: кто я, чтобы воспрепятствовать Богу, Который все это совершил? По слову блаженного Феофилакта, «защищаясь против обвинителей, Петр сильно и жестоко пристыжает их. Не мог, говорит, я возбранить этого. От этих слов они сделались кроткими и замолчали». «Сошествием Святого Духа на них Бог явил Свою волю о том, что они приняты в Церковь Христову: как же было отказать им в крещении водою, чрез которое всякий видимо приемлется в Церковь Христову?». «Если Бог при таких необычайных знамениях принял язычников в Церковь Свою, то разве не мог он, Петр, обращаться с ними как с братьями своими, есть и пить с ними, жить в их доме?» (преосвящ. Михаил).

³⁰²

Действие речи Петра на упрекавших его было поразительное. Они не только перестали его упрекать, но и величали Господа, так многопопечительно изволившего устроить спасение язычников, причем сделали очень знаменательное замечание, что значит и язычники начинают, при содействии Божием, приходить в сознание своей религиозно-нравственной беспомощности, что на богословском языке называется действием благодати Божией предваряющей. Это замечание их, в связи с прославлением ими Бога за обращение язычников, показывает, что они были люди добросердечные и что сказавшийся через них упрек Апостолу был следствием недоразумения или постороннего на них влияния. «Видишь ли, как все сделалось речью Петра, обстоятельно рассказавшего о случившемся (говорит св. Иоанн Златоуст). Они же славили Бога потому, что Он и тем даровал покаяние. Велико врачевство покаяния, никто не отчаивайся. Не столько страшно впасть в глубину зол, сколько впавши отчаиваться. Мы составляем одну Церковь, стройно составленные члены одной главы, все мы одно тело: если один какой-либо (член) будет оставлен в пренебрежении, то все (тело) растлевается. Посему вам, которые здоровы, будет суд и осуждение, если кто, увидев бесчинствующего, не исправит. Должен всякий привлекать в Церковь и посторонних. Таким образом все мы будем в состоянии спастись и достигнуть Царствия Небесного» (ч.I, стр. 435–445).

³⁰³

Обращая свой взор в другие местности, Дееписатель, по связи с предшествующим, сообщает, как здесь шло дело проповеди, и говорит, что в Финикии, Кипре и Антиохии сначала проповедовали только среди Иудеев, а потом в Антиохии некоторые христиане, пришедшие из Кипра и Кирены, стали проповедовать известным им Грекам, что конечно было движением, подобным совершившемуся в Кесарии, хотя далеко не тождественным. Во всяком же случае, дело распространения веры и устроения Церкви и здесь подвигалось значительно вперед: так гонение, бывшее из-за Стефана, и рассеяние христиан после убиения его было многоплодным. Посему можно сказать, что враги Церкви, желая сделать для нее злое, сделали доброе, хотя и не желали того. Местности, упоминаемые здесь, находятся недалеко одна от другой. Кипр – остров на Средиземном море, невдалеке от Финикии, славной городами Тиром и Сидоном. Антиохия – новая Греческая колония на реке Оронте, основанная Селевком Никатором, в честь отца его – Антиоха. В ней Греческая образованность имела многоразличных своих представителей. А потому не удивительно, что туда имели влечение Киприяне и Киринейцы, вероятно, бывшие Еллинисты, уверовавшие в Иисуса Христа недавно и стремившиеся поделиться найденным ими духовным сокровищем с лицами, подобно им искавшими Его при полном недовольстве тем, что давало язычество того времени. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «все это происходило тогда, когда Павел дважды находился в опасности, когда Апостолы подвергались бичеванию, когда они были неоднократно изгоняемы, и когда уже были приняты язычники». Им проповедовали знающие Греческий язык. «В Антиохии же было много таких» (т.I, стр. 446–447).

³⁰⁴

Увеличение числа верующих в Антиохии побудило Апостолов послать туда Апостола Варнаву, чтобы он подкрепил их в вере и устроил все возможное для новообразующегося состава юной Антиохийской Церкви. Уже известная доброта Варнавы (Деян.4:36–37), выразившаяся здесь прежде всего в страдании с местными веропроповедниками и необходимой помощи новообращенным словом наставления и делом руководства, еще более умножило число верующих здесь, так что, видимо, Божие водительство и благодать Духа Святого и особенные дары Духа, являвшиеся через Варнаву, поставили Церковь сию на камени веры твердо и незыблемо до такой меры, что Церковь Антиохийская вскоре потом стала славною во всем мире, являя и ныне свет свой, как вселенская Церковь. Выбор посольства Варнавы совершился, вероятно, потому что он хотел посетить Кипр, свою родину, откуда пришли и некоторые веропроповедники в Антиохию, быть может известные ему и указавшие на него, как умевшего особенно авторитетно действовать на людей (Деян.14:12), преимущественно мира Греческого, как выросшего среди Греков.

По изъяснению святого Иоанна Златоуста, выражение: бе рука Господня показывает, что там были совершаемы чудеса, о которых подтверждается и тем, что Апостол Варнава видел благодать. По поводу слов: яко бе муж (Варнава) благ и исполне Духа – блаженный Феофилакт замечает: «не одно и то же значит, что Бог благ и что муж благ. Первый благ по существу, будучи началом и источником (всех) благ, а (муж) благ не по существу, но в силу добродетели».

³⁰⁵

Приведение Варнавою из Тарса Савла в Антиохию многознаменательно. Святой Иоанн Златоуст полагает, что потому и послан был в Антиохию Варнава, что он был хорошо знаком с Савлом, которого и хотели Апостолы направить для проповеди о Христе в Антиохию, и почтенном отдалении от центра Иудейства, столь оказавшегося нетерпимым к Савлу. «Не напрасно, но по великому устроению (Божию), отвращаются от него (Иудеи), чтобы этот глас проповедания, эта труба небесная не ограничилась (одним) Иерусалимом. Видишь ли, как Христос всегда обращал самую злобу их во благо, по Своему изволению, и нерасположенность их к Савлу (употребил) к созданию Церкви из язычников? Обрати также внимание и на этого святого (мужа), т. е. Варнаву, как он не заботился о себе, но отправился в Тарс. Он был муж весьма добродетельный, кроткий и дружественный с Павлом. Посему он и пришел к сему атлету, к этому военачальнику, к этому единоборцу, к этому льву, к этой лампаде светлой, к этим устам, достаточным для всей вселенной... Святой Иоанн Златоуст первое свое служение совершил в Антиохии и безгранично любил святого Апостола Павла, почему был его важнейшим истолкователем и великим почитателем. Посему не удивительно, что он так восхваляет его еще прежде, чем он успел сделать что-либо для Антиохии, для которой он потом сделал премногое для упрочения здесь веры и для прославления Антиохийцев, как святой Иоанн Златоуст для защиты христиан Антиохийских, учинивших в его время неблаговидное восстание.

³⁰⁶

Первое проповедничество Савла в Антиохии, вместе с Варнавою, продолжалось полный год. Понятно, сколь много могли сделать здесь для распространения и утверждения веры такие духоносные учители, как вдохновенный Савл и богомудрый Варнава. Неудивительно, что учащихся у них было великое число, а собрания были частые, и что христианство здесь определилось ясно, как по своему вероучению, так и по жизни, совершенно отличным не только от язычества, но и от Иудейства. И вот, кто-то здесь верующих во Христа назвал впервые «Христианами», т. е. последователями Христа, как ученики философа Платона назывались Платониками. Для верующих же название их христианами было верно вдвойне, ибо они действительно были последователями Христа (хотя и в более полном смысле, нежели ученики разных школ своим учителям) и в себе самих носили христианство, т. е. помазание Духа (1Ин.2:20), ибо Греческое слово χρισόω значит помазывать. И вот, это прекрасное название за верующими во Христа утвердилось сначала в Антиохии, а потом и повсюду (Деян.26:28); (1Петр.4:16) доныне. Святой Иоанн Златоуст готов отнести это к столь безгранично чтимому им Савлу. Он говорит: «подлинно потому в Антиохии (верующие) стали называться христианами, что Павел пребывал в ней столько времени. Немалая похвала и городу. Подлинно можно сказать, что он прежде всех других (городов) столько времени внимал таким устам и оттого в нем прежде всех (верующие) удостоились этого названия. Видишь ли, на какую высоту вознес и сколь славным сделал этот город? Это – заслуга Павла. Там, где уверовали три тысячи, где пять тысяч, где такое множество, не было ничего подобного (Деян.9:2), а здесь стали называться христианами». «Замечательно (прибавляет блаженный Феофилакт), что Антиохия (не очень значительный город тогда) потому особенно и удостоилась главного начальнического престола (патриаршего в сии времена), что там впервые названы христиане». По изъяснению Ив. Артоболевского, город Антиохия был первым городом самостоятельного христианства (независимого от Иудейства), благодаря чему здешняя христианская община приобретает такие черты, которые дают ей возможность или даже представляют необходимость к ней первой приложить это наименование, о котором было предсказано еще пророком Исаией (см. стр.3).

³⁰⁷

Пришествие в Антиохию христиан, одаренных даром прорицания, срвн.(1Кор.12:10), тоже внесло свою долю влияния на верующих. Варнава и Савл были их учителями (дидаскалами) веры, а пророк Агав, см.(Деян.21:10), предсказывая о великом голоде, научал тем самым подумать о возможной материальной помощи христианам, срвн.(Ис.40–66), к чему уже давно был расположен Апостол Варнава, который продал свое именье и отдал его Апостолам – на помощь нуждающимся (Деян.4:37). Дееписатель говорит, что Агав высказал пророчество «встав», чем дается попять, что это происходило во время общей христианской молитвы (Лк.22:46), для которой Антиохийские христиане собирались (26 ст.) в приличных для того местах, чему языческие власти тогда еще не высказывали никакого препятствия. Свидетельство же о том, что это предсказание и сбылось, а именно при императоре Клавдии, побуждает думать, что пророки пришли из Иерусалима, вслед за Варнавою, так что к концу того года предсказанный голод и обнаружился, сначала в Иудее, потом в других местностях Палестины, в Италии и других провинциях империи. Император Клавдий царствовал между 41–54 годами. По свидетельству же Иосифа Флавия, голод в Палестине был около 44 года. Тацит же сообщает, что в Италии и других провинциях был голод около 50 года («Анналы» 12:43). Таким образом, время явления пророков в Антиохию и проповеди там Варнавы и Савла было 41–43 года.

³⁰⁸

Первая помощь Иерусалимским христианам из Антиохии показывает, что мать Церквей, Иерусалимская Церковь, была дорога для всех христиан, хотя в Антиохии большая часть верующих могли быть из язычников, однако все они вообще и каждый в отдельности поспешили на возможную помощь христианам, живущим в Иудее, именно как братьям. Важно и то, когда братски простирают руки за помощью, но еще важнее, когда эти руки, братски простертые, полны посильных приношений во имя братства о Христе! Можно сказать, что не напрасно добрые Антиохийцы, так по-христиански относившиеся к бедствующим, первые носили достославное имя Христа, и, видимо дары их были столь велики или приняты были так многозначительно, что сами Апостолы Варнава и Савл решились отнести эти плоды своих трудов, как вещественные доказательства их духоносной деятельности. «Видишь ли, как они (Антиохийцы) лишь только уверовали, уже приносят и плоды, не для своих только, но и для отдаленных – срвн.(Гал.2:9). Они даже не ожидали, когда наступит голод, но прежде него послали, кто имеяше что... И смотри: от Апостолов другим вверяется это (попечение о бедных), а здесь Павлу и Варнаве. Не с малою предусмотрительностью сделано было это; ибо тогда было начало (Церкви) и при том надобно было остерегаться соблазна. А ныне никто не делает этого, а теперь сугубый голод, хотя и изобилие сугубое, голод неслышания слова Господня. Итак, приведем в действие все роды милостыни. Можешь деньгами? Не медли. Можешь услугою? Сделай и то. Можешь советом? Это гораздо важнее всего. Им и Апостолы были особенно богаты. Посему раздаяние они вверяли низшим, а сами пребывали в служении слову (Деян.6:1–4). Милостыня совершается не только деньгами, но и делами. Видишь нагого? Поистине, есть нагий – не пекущийся о добродетели. Возьми его и одень в одежды добродетели. Одежда души – добродетель. А нагота – порок. Будем одеваться славою Христовою, будем одеваться тою красотою, чтобы нам и здесь получить похвалу и там сподобиться вечных благ» (Златоуст).

³⁰⁹

Восстание царя Ирода (Агриппы) на Палестинских христиан объясняется прежде всего его жестокостью, а потом и желанием угодить Евреям. Его дед Ирод Идумеянин убил множество младенцев, чтобы в числе их умертвить и Божественного Младенца – Иисуса Христа, о Котором он слышал, что Он будет Царь Израильский, но не понимал, что это царствование Его духовное.

По смерти означенного Ирода, Палестина была разделена на четыре части, из которых одной управлял Ирод Антипа, убивший Иоанна Предтечу. Молодому Ироду Агриппе сначала досталась тетрархия его дяди Филиппа, но он, как хитрый человек, воспитывавшийся в Риме и разделявший постыдную жизнь с властями Римскими, наиболее же всего подкупами, получил в управление свое от императора Клавдия и прочие три части Палестины, при чем в уважение к нему устранен был и прокуратор. Поэтому сей Ирод, хотя жил преимущественно в областном городе Римского правления, в Кесарии, как царь всей Еврейской земли, часто являлся в бывшую столицу Еврейского царства, особенно на праздники, как бы для поддержания порядка при стечении множества народа. Чем и как возбужден был гнев легкомысленного молодого царя, –Дееписатель не говорит. Да и нужно ли искать причин жестокости и убийств питомца Римского – времен императора Калигулы, когда в руках сильных жестокость, издевательства над людьми и даже умерщвление их считались забавами, после коих злостно потешавшиеся над страдальцами шли кушать пищу, приготовленную из рыбы (мурены), откормленной трупами прежних жертв жестокой забавы. Вот почему святой Иоанн Златоуст полагает, что издевательство Ирода над некоторыми из христиан и даже убийство Апостола Иакова брата Иоанна Богослова, одного из 12-ти, избранных Самим Иисусом Христом, было «без причины» и совершилось «без разбора».

«Если же кто спросит (говорит Златоуст): для чего Бог попустил это, то мы скажем: для них же самих; во-первых дабы убедить их, что (верующие) и быв убиваемы побеждают, как было со Стефаном; во-вторых, дабы дать им насытить ярость свою и потом удержаться от неистовства; в-третьих, дабы показать, что это происходило по Его попущению».

Есть предание, что вместе с Иаковом был замучен и его обвинитель, обратившийся здесь же ко Христу (см. Четьи-Минеи, Апреля 30). «Дееписатель не выясняет (обстоятельно) мотивов, поведших за собою мученическую смерть Апостола Иакова. Но краткое замечание Дееписателя, что Ирод убил мечем Иакова и вслед затем взял Апостола Петра, желая сделать тем угодное Иудеям, очень характерно. Оно вскрывает сущность политики Ирода по отношению к христианам и точно и полно указывает причину мученической смерти Апостола Иакова и ареста Апостола Петра. Вся политика Ирода Агриппы была основана на полном его уважении к закону и фарисейству: она может быть названа «фарисейско- национальною» в строгом смысле. Этою же политикою объясняется его враждебность к христианам. Итак, в этих немногих словах святого Луки, мотивирующих убиение Иродом святого Иакова и заключение Петра, сказано на самом деле очень много, в этом особенность священного писателя и в то же время его великое искусство» (см. у Николина, стр.43–44).

³¹⁰

Взятие Петра и заключение ею в темницу, в угоду Иудеям, показывает, что и убиение Иакова и мучительство других христиан царь Ирод производил по религиозным основаниям, почему именно эти случаи мучения христиан и нравились Иудеям, ибо если бы, например, Апостол Иаков был казнен за какое-либо преступление, то в этом не могло бы быть ничего приятного для Иудеев. Но если мучить за веру в угоду Иудеям, то, понятно, нужно было самого желанного для того Иудеям, самого видного из всех распространителей христианства в то время. А таковым более всего известен был всем Петр, говоривший за всех в день Пятидесятницы, по исцелении хромого, и почитаемый настолько, что верные полагали больных около пути его, чтобы хотя благодатная тень его коснулась их. И вот, сего-то величайшего из христиан велел взять и посадить в тюрьму царь Ирод, чтобы угождать тем вполне. А так как, по-видимому, и сам Ирод не чужд был веры в силу Апостола, как его дядя в силы Предтечи Господня, срвн.(Мф.14:9), то он велел стеречь Петра 16-ти человекам, которые должны были чередоваться в четыре смены. Думая угодить и всему народу Иудейскому, Ирод хотел отдать его после Пасхи на поругание и всему множеству людей, сбирающихся тогда в Иерусалим. А Пасха была близка, ибо уже настали дни опресноков, во второй день которых было вкушение пасхального агнца (Мф.26:2); (Мк.14:1), когда, очевидно, было и для Ирода неудобно предать смерти Петра. Блаженный Феофилакт замечает: «опять обнаруживается щепетильность Иудеев – убить они не препятствовали, а (препятствовали) сделать это в такое время». О великой же страже он замечает: «это происходило и от гнева, и от боязни».

³¹¹

Стерегли в темнице Апостола Петра самым тщательным образом. На нем были цепи, одною из которых он был прикован к одному воину, а другою к другому, два воина стояли у дверей и 12 были в запасе. Но «чем тщательнее была стража, тем более удивительно было обнаружение силы Божией» (Феофилакт). В Церкви христианской шло усердное моление о спасении Петра, ибо горько было лишиться и Иакова, а еще тяжелее двоих Апостолов, из которых Петр так был ревностен в проповеди веры и благопоспешен в устроении Церквей. Дееписатель замечает, что молились «прилежно».

«Эта молитва – знак любви» (говорит святой Иоанн Златоуст). Все молились об отце. Они не возмущались, не производили смут, но обратились к молитве, прибегли к этой непреоборимой поборнице. Не говорили: «я не велик и напрасно стал бы молиться о нем»; они делали по любви и ничего такого не помышляли. Петр же спит, не предается ни страху, ни унынию. Он спал, предав все Богу. И Бог защитил его, несмотря на то, что Ирод в следующий же день хотел предать его на зрелище народу, чтобы в страданиях и смерти его доставить людям такую же потеху, какую власти в Риме устраивали в театре, где обрекаемые на смерть должны были многоразлично умирать перед глазами кровожадных зрителей, с одинаковыми чувствами взиравших на смерть зверей и людей, борющихся с ними. Бог же устроил более чудное зрелище, только зрителями его были Ангелы, ибо исполнение дела поручено было Ангелу.

³¹²

Явление Ангела к Петру в темнице было вполне неожиданно для него, почему Ангел должен был употребить некоторое усилие, чтобы разбудить его. Необычайный свет, осиявший темницу, мог дать понять Петру, кто был явившийся, тем более что, когда он стал вставать, с него спали цепи. Неторопливо потом велено было Петру опоясаться, обуться, надеть верхнюю одежду и следовать за Ангелом. Воины были как бы мертвыми. О них даже и не упоминает Дееписатель, что было с ними. По-видимому, этого не мог даже сказать и сам Петр, со слов которого записал все это Дееписатель, со свойственною ему обстоятельностью и точностью. Святой Иоанн Златоуст полагает, что «стражи спали и оттого ничего не слыхали». Но как можно так спать, чтобы не слыхать столь неторопливо собирающегося оставить их? Можно допустить, что два воина, привязанные к Петру, спали, а другие два, бывшие у дверей? И те спали? Может быть, но очевидно – каким-то необыкновенным сном, который должен был совершаться именно для того, чтобы показать, как тщетны все усилия людские перед судьбами Промысла Божия.

³¹³

Освобождение Петра из темницы было столь чудесно, что даже сам Апостол не знал, было ли совершавшееся с ним в действительности или же это было только чудное видение, которое кончится неизвестно чем. Он, конечно, сознательно относился к повелениям Ангела и в точности исполнил его распоряжения, так что, несомненно, он был, как говорится, в твердой памяти. Но понять все совершившееся он не мог, почему и склонялся к мысли о том, что это одно только видение, т.е. во сне, или в созерцании духовном; особенно его удивляли действия Ангела, о котором у него и было преимущественное недоумение, о себе же он разумел яснее, что он живет действительною жизнью, ибо думал и не знал, как разрешится эта его дума. «Видишь ли, как чрезвычайно знамение», восклицал некогда святой Иоанн Златоуст. «Как оно изумляет видящего? Как представляется невероятным? Между тем, для того и повелевает ему (Ангел) опоясаться и обуться, чтобы и этим внушить ему, что это не привидение, чтобы он воспрянул и убедился, что это истина; для того тотчас же и цепи спали с рук его, и сказано было: «востани вскоре». Мняше же видение зрети, – конечно, по чрезвычайности события».

³¹⁴

Апостол Петр вполне убедился в своем освобождении только тогда, когда, пройдя мимо стражи темничной и железные темничные ворота, они с Ангелом прошли одну городскую улицу и Ангел оставил его. Как объяснить это душевное раздвоение Петра, что он верил совершившемуся и не понимал события, участвуя в нем в возможной полноте, и понял его тотчас же, как прекратилось его действие в сверхъестественной части. Очевидно, что область совершения действий при участии премирных сил, тяжелая для понимания вообще, особенно непонятна в момент совершения, когда действующее лицо не может быть более полным зрителем и изъяснителем совершающегося. Даже в области смутных явлений обычной жизни нужна историческая давность, чтобы все можно было попять в наибольшей полноте. Подобным образом и Петру нужно было остаться только с самим собою, чтобы понять, что он никак не мог выйти из темницы, если бы не вывел его столь чудесно Ангел Господень. Подобно сему и многие из нас бывающее с ними великое и славное оценивают как Божие дело только тогда, когда все то совершилось, часто по недоразумению нашему о воле Божией – не во благо наше. Посему блажен Богом руководимый и Ангелом Его хранимый: он внемлет Божию смотрению о нем и тщится быть Ему послушным, дела Его творить, себя спасать и других к тому вести. «Происходившее внутри (темницы) было более чудесно, а последующее более обыкновенно (говорит святой Иоанн Златоуст). Когда уже не было никакого препятствия, тогда Ангела не стало с ним. Но почему Петр не разумеет происходящего? Для того, чтобы он получил избавление внезапно, и чтобы тогда уже, по избавлении, почувствовал это. А почувствовавши это, сообразно с сим и действовал. Таким образом ему давалась полная и разумная возможность делать в каждый момент действия то, что необходимо было тогда. Теперь же у него было время и возможность попять все, и он понял. Можно сказать, что все совершилось сверхъестественно, но в то же время и сообразно с человеческою последовательностью в чувствах и мыслях». Достойно упоминания еще одно замечание святого Иоанна Златоуста, который говорит: «если бы Петр принимал происходившее за действительность, то устрашился бы и не помнил (случившегося), а теперь, как бы видя сновиденье, он оставался невозмутимым» (стр.470). Слова Апостола Петра об избавлении от Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский, показывают, что он был достаточно осведомлен о целях и намерениях Ирода. Понятна была посему его радость о Господе, так дивно устроившем все через Ангела Своего.

³¹⁵

Возвращение Апостола Петра из темницы к дому Марии, матери Иоанна, было вполне сознательное и обдуманное. Оставленный Ангелом на повороте в другую улицу, Петр, несмотря на темноту ночи рассмотрел, где находился он, прямо направился туда, где надеялся найти наибольшее число христиан. А таким местом именно был дом Марии, матери Иоанна, где обыкновенно часто собирались христиане для молитвы. Они во множестве и теперь пребывали здесь, молясь о мире всего христианского мира, в особенности же об освобождении столь дорогого для всех святого Апостола Петра. «Смотри, какое благоскорбие (восклицал святой Иоанн Златоуст), какой успех имела молитва их во время ночи, как они были бдительны». Затем многие толковники находят, что и Петр пришел сюда, чтобы помолиться, возблагодарить Бога за свое освобождение. Из чего следует, что в доме матери Иоанна, называемого Марком, было постоянное молитвенное место. Кроме того, Апостол Петр имел особенную близость к дому сему, почему Марк был особенно близким к нему человеком. «Быть может, это Евангелист Марк, через которого, говорят, передал свое Евангелие Петр, так как о Евангелии Марка говорится, что оно Петрово Евангелие. Это предположение оправдывается и тем, что Петр и прочие Апостолы проводили у него довольно времени» (Феофилакт).

³¹⁶

Первое впечатление на верующих от возвращения Петра из темницы было невероятность сего, которая особенно была глубокою в тех, кто знал все способы самого строгого охранения Петра в темнице и цели оного. Но более непосредственная и менее посвященная в дело это служанка Рода сразу узнала Апостола Петра, хотя и на нее неожиданное явление Петра произвело свое необычайное действие. Петр, придя к дому, постучался у ворот. Рода выбежала к воротам, узнала голос Петра, но от радости не отворила, а побежала сообщить радость всем верующим, из которых иным казалось это столь невероятным, что они скорее готовы были признать Роду сошедшею с ума. Другие же говорили, что это явился Ангел Петра. А Рода твердила свое. Недоумение скоро разрешилось, но оно было, и Дееписатель нашел необходимым занести его в священную свою летопись, чтобы живостью изображения невероятности освобождения Петра (по общему мнению) показать величие дела Божия и слабость разумения людьми того, что творит Бог, побеждая естества уставы и ниспровергая все ухищрения человеческой злобы, даже там, где по обычному человеческому суждению кажется нет никаких других способов к противоположному действию. Все видящие чудо изумлены, т.е. вышли из обычных представлений и понятий, на основании коих ум рассуждает. О служанке Роде даже говорили, что она была не в своем уме. Между тем, она взглянула на дело трезвее всех. Только непонятно: почему она не отворила дверей Петру? Можно сказать, что отчасти приговор о ней был верен; но в то же время почти не верен. Ее охватило чувство радости и желание поделиться им настолько, что все прочее у ней отошло на второй план, тем более что Петр несомненно имел полную возможность подождать одну-другую минуту. Все толковники находят естественным, что от радости можно было сделать это, а по целям Божия Промысла даже и должно. «Обратите внимание на благоговение отроковицы (пишет блаженный Феофилакт), от радости, говорится, не отверзе. Но это вышло прекрасно, иначе прочие, изумленные его неожиданным явлением, пожалуй, не поверили бы, что это он, так как и при этом не хотели верить». Но как они пришли тогда к мысли, что это Ангел? «По (краткости) времени рассудили так» говорит святой Иоанн Златоуст, а блаженный Феофилакт прибавляет, что «это сказали они, соображаясь с своим положением, потому что говорится: «идеже еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф.18:20). А где Христос, там необходимо быть и Архангелам и прочим силам». Но здесь, видимо, сказано об Ангеле-Хранителе Петра, срвн.(Евр.1:14). И святой Иоанн Златоуст замечает: «отсюда (очевидна) истина, что у каждого из нас есть Ангел (Хранитель)». Может быть, это была слабая догадка о том, что Ангел-Хранитель Петра мог сохранить и представить его сюда, или по крайней мере возвестить что-либо о нем к утешению или возбуждению верующих. «Радостное смущение служанки от голоса Апостола Петра, так что она забывает отворить ему дверь дома, а бежит наперед возвестить хозяевам и гостям, добродушно-насмешливый вопрос последних: в своем ли уме ты? общая шумная радость всех присутствующих при виде Апостола Петра, все это говорит за то, что рассказ списан с действительности» (см. у Николина, стр. 76).

³¹⁷

Встреча и прием Апостола Петра в доме матери Марка были, конечно, восторженные. Все, вышедшие к воротам, где Петр продолжал стучать, показывая тем, что это он, а не Ангел его, для которого не закрыты двери, убедились в тот же момент в истинном явлении Петра, ввели его в дом, стали выражать и свое изумление и свою радость, но Апостол дал знать им движением руки, что он хочет говорить. И когда они умолкли, он рассказал им все, что и как совершилось с ним. После этого все недоумения их кончились. И Апостол, повелевши рассказать о сем предстоятелю Иерусалимской Церкви и всем (по возможности) братьям, оставил дом Марии и даже город Иерусалим, как предполагают многие, чтобы не подвергать наибольшей опасности себя (Мф.10:23) и других, с которыми бы он остался. Есть предположение, что в это время Апостол Петр отправился в Рим. Это было около 44 года по Рождестве Христовом. Вот почему (говорят) ничего не написано о нем далее в книге Деяний до Апостольского собора, когда он снова явился в Иерусалим (глава 15). Это было уже в 51 году, так что у него было достаточно времени для проповеди в Риме, в этом центре жизни множества народов, управлявшихся из Рима и имевших там многочисленных представителей, из коих первыми для Петра были Евреи, часто прибывавшие туда со всех концов известного тогда мира (срвн. у преосвящ. Михаила, стр.316). Опираясь на Римскую власть, Ирод совершал злодейства; у той же власти можно было искать и покрова, и защиты невинным. Таким образом Петр своим отшествием мог в душе Ирода вызвать наибольшее удивление, а при дознании о пребывании Петра в Риме – и устрашение, которое могло хотя несколько обуздать его неистовство. Детальная подробность рассказа о чудесном спасении Апостола Петра из темницы, чрезвычайная живость его заставляет предполагать в основе его источник не письменный (как думают многие), а устный – свидетельство очевидца. Так можно изображать событие только под впечатлением непосредственного созерцания его пли со слов впечатлительного, имеющего в нем живой интерес, свидетеля. И этот свидетель указывается самой священной книгой в лице Апостола Павла, путешествовавшего в то время в Иерусалим (Деян.11:30; 12:25), или Иоанна Марка (Деян.12:12), с которым святой Лука, несомненно, находился вместе некоторое время около Апостола Павла (Кол.4:10); (Флп.1:24); (2Тим.4:1). А Иоанн Марк имел основания особенно интересоваться чудесным происшествием с Апостолом Петром, так сказать, переживать его. В доме матери его собрались верующие для молитвы в тяжелое время гонения на Апостолов Иакова и Петра, скорбя, конечно, всей душой о тяжких временах, сюда пришел Апостол Петр прямо по освобождении своем из темницы. «И вообще, если уже объяснять неравномерность рассказа Деяний по объему и содержанию количеством и качеством материала, находящегося в руках священного писателя, то та или другая степень подробности рассказа получает лучшее объяснение при предположении устных, а не письменных источников» (см. у Николина, стр. 44–45).

³¹⁸

Поиски Апостола Петра были, конечно, тщетны, а вместе и не усердны, ибо Ирод лично не мог иметь ничего против Апостола Петра. Он только хотел угодить начальникам Иудейским, чего и достиг, насколько мог. Однако, стражей он судил, т. е. расспрашивал и убедился в их безответности и в смерти их нашел исход для своей кровожадности. «Велико было безумие Ирода! – восклицает святой Иоанн Златоуст. – Он служил нечестивым страстям. Надлежало бы делать противное и удерживать неистовство, а он возбуждал и как бы какой палач недугующих, а не врач их, хотя много имел примеров – и деда и отца, из которых первый за убиение младенцев претерпел много бедствий (Мф.2:16), а второй, убивший Иоанна (Крестителя), вел жестокую войну» (стр.465).

Он так был бесчувствен, что даже решился наказать несправедливо. Узы были; темница была заперта; стена нигде не была подкопана; все говорили согласно одно и то же (что он находился с ними); узник не был похищен. Но они взяли деньги? Как мог дать им тот, кто не в состоянии был дать нищему. Можно было видеть, что это дело Божие, а не человеческое. Но почему они сами не убежали? Подлинно, это должно было удивить Ирода и поразить его. Поистине смерть их делает очевидным и чудо Божие и нечестие Ирода» (стр. 477–478). «Ирода более всего печалило то, что он был осмеян, подобно тому, как деда его также тревожило то, что он поруган был от волхвов» (Феофилакт). Ироду было стыдно за себя и за воинов, и потому он поспешил оставить Иерусалим и отправиться в Кесарию. Раздражение не покидало его и там. И кончилось оно для него очень печально.

³¹⁹

Раздражение Ирода против Тира и Сидона, несомненно, основывалось на каких-либо денежных расчетах, в которых не был безукоризнен Ирод, как человек расточительный. Однако, чувствуя свою экономическую зависимость от Ирода, Тиряне и Сидоняне искали у него расположения, для чего склонили сначала на свою сторону человека приближенного к Ироду, его управителя дома (камергера), который как привезенный Иродом из Рима, сумел склонить к соглашению и самого Ирода. Все это совершилось вскоре по возвращении Ирода из Иерусалима. Но Дееписатель сообщает о сем событии как таком, при котором разразился Божий гнев над Иродом, как бы созвавшим зрителей своей гнусной кончины, людей, могущих разгласить печальную славу его по всему свету, в разных концах коего Тиряне и Сидоняне имели своих торговых представителей.

³²⁰

Смерть Ирода была возмездием за его превозношение и гордость. Угождая лестью другим, он и сам желал, чтобы ему льстили. Для сего-то он и оделся столь великолепно и говорил пред послами Тирян и Сидонян так красно, что они, пораженные зрелищем его светлых одежд и изысканною речью, говорили: это Бог, а не человек. И он не отверг сего, не воздал Божия достоинства Богови и за сие был поражен через Ангела такою смертною болезнью, что тело его стало при жизни его разлагаться, так что при знойном климате той страны в нем развелось множество червей. И он, съедаемый болезнью и червями, скончался вскоре же после сего. Так проходит слава мира сего! Это Божие наказание постигло Ирода «если не за Петра, то за надменную речь его», говорит святой Иоанн Златоуст. «Но скажут, если те восклицали, то чем виновен он? Тем, что принял такое восклицание, что считал себя достойным такой лести. Это особенно служит к научению самых безрассудных ласкателей. И смотри: и те, и он достойны наказания, а наказывается он, потому что теперь не время суда, но кто более виновен, того (Бог) и наказывает, чтобы те получили от этого пользу». Иосиф Флавий о днях смерти Ирода Агриппы приблизительно говорит так же, а именно, что с ним совершился болезненный припадок на одном пиршестве и потом он скончался на 50-й день (см. Древности 19, 8, 2; сравн. 18, 6:7).

³²¹

Общее замечание о распространении Церкви Дееписатель по-видимому делает о всех местах, ибо он закончил описание ряда событии, совершившихся в разных краях, хотя ближайшим образом это замечание находится в соотношении с известием о смерти гонителя Церкви – Ирода, который погиб во цвете лет, а Церковь, гонимая им, крепла и распространялась, вопреки тщетным попыткам к ее истреблению, в лице ее коренных представителей. Мало того, в лице Савла, еще не так давно бывшего тоже гонителем Церкви, Бог уготовляет новых столь же великих благовестников, каким был недавно умерщвленный Иаков, брат Господень, и даже сам первоверховный Петр, столь скоро покинувший Иудею, спасаясь от страшного гонителя – царя Ирода. Но вот могущественный гонитель скончался. Теперь открылся и еще больший простор для проповеди. Посему Варнава и Савл теперь свободно возвращаются в Антиохию, как такое место, где они особенно благосклонно были приняты и откуда они ходили во Иерусалим с первыми дарами от юной Антиохийской Церкви для бедствующих христиан матери Церквей. Надеясь иметь немалые труды благовестия, они взяли с собой Иоанна Марка. Это было около 44 года. Некоторые западные ученые находят, что 25-й стих «вставлен Дееписателем для того, чтобы как-нибудь оправдать переход от одного рассказа к другому (по другому источнику). Между тем (как справедливо говорит Николин) 25-й стих вовсе не представляет собою неудачной вставки священного писателя. Он (стих) вызывается ходом повествования и свидетельствует о внимательности и обдуманности, с какою пишет Дееписатель свое произведение. Начавши рассказывать о путешествии Савла и Варнавы в Иерусалим с милостыней (Деян.11:29–30), священный писатель попутно передает о важных событиях тех дней в Иерусалиме – убиении святого Иакова и чудесном освобождении Апостола Петра из темницы (Деян.12:1–24), но при этом не теряет из виду нити своего рассказа, не забывает, о чем он начал говорить. Изложив историю чудесного спасения Апостола Петра, Дееписатель снова возвращается к Савлу и Варнаве, которых он покинул на пути в Иерусалим, и добавляет, что они, по исполнении поручения, возвратились из Иерусалима в Антиохию, откуда были посланы. Последний стих 12-й главы требуется самым ходом рассказа и составляет необходимое заключение; без этого стиха рассказ не был бы полон, по крайней мере, не имел бы конца. Кроме того, он имеет отношение к последующей 13-й главе. Он объясняет для нас присутствие Иоанна, прозванного Марком (Деян.12:25) около Савла и Варнавы в начале их миссионерского путешествия (Деян.13:5–13), а потом и возвращение его в Иерусалим (Деян.13:13). Связь между 12-й и 13-й главами такова, что она предполагает последовательное составление одну за другой. Недоумение разрешается проще. Стоит только принять, что с 13-й главы начинается новая, вторая часть повествования, и тогда особенность конструкции 1-го стиха 13-й главы легко уясняется (см. стр. 13, 15:16).

³²²

Останавливаясь на состоянии и составе Антиохийской Церкви, Дееписатель указывает в ней пять выдающихся лиц, из которых он уже достаточно познакомил читателей с первым и старейшим – Варнавою, а равно и с юнейшим – Савлом. Об остальных он нашел возможным сказать только то, что Симеон назывался Нигером, что значит по переводу с Римского – черный (вероятно из Римских прозелитов); о Луции (или Лукии), что он был Киринеянин, может быть, из числа тех, которые возбудили в Антиохии христианскую ревность своим пришествием (Деян.11:20). О Лукии упоминает Апостол Павел в послании к Римлянам, как сроднике своем. Известно, что сей Лукий числился в числе 70-ти Апостолов и был епископом Киринейским. Память его ублажается Церковью 4 января и 10 сентября. Замечательно сообщение о Манаиле, как совоспитаннике Ирода Антипы – убийцы Иоанна Предтечи. По поводу его принадлежности к Церкви блаженный Феофилакт говорит: «вот что значит характер каждого; и воспитание не оказало влияния: посмотри, каким нечестивым остался Ирод, а его совоспитанник Манаил так изменился, что удостоился даже дара пророческого. Симеон и Луций, очевидно, тоже имели дар пророчествовать, т. е. говорить по особому вдохновению Божию и открывать будущее (1Кор.12:28); (Еф.4:11). Варнава же и Савл кажется причислены Дееписателем к учителям (διδασκάλοις) Апостольской Церкви.

³²³

Служение Господу состояло в молитве, учении и пророчествах, говорившихся по даровании их. В этот раз одному из указанных пророков было открыто Духом Святым о том, чтобы Варнава и Савл были избраны и посланы от лица Антиохийской Церкви для проповеди Евангелия среди язычников, как давно определенные к тому Богом (Деян.9:15). «Кто бы осмелился, не имея такой благости, сказать это? – говорит святой Иоанн Златоуст. – А делается это для того, чтобы они не оставались вместе. Он знал, что они имеют великие совершенства и могут быть полезны многим. Как же он сказал им? Вероятно, через пророков. Потому что (писатель) предварительно и заметил, что там были пророки и пребывали в посте и служении, дабы ты уразумел, что нужна была великая бдительность». По изъяснению же блаженного Феофилакта, «служащим» значит «проповедающим», а выражение: отделите Мне на дело (сказано) вместо «на Апостольство» и, вероятно, служение это было совершение Евхаристии, когда и сказал Дух Святой: отделите..., в смысле освящения и посвящения избираемых на особое служение (Ин.17:17). «Кажется, изречение Духа Святого указывает еще на внутреннее, бывшее обоим избранным, призвание, и именно пред лицом всего общества, которому они, вероятно, и объяснили призвание их» (см. у преосвящ. Михаила, стр. 324–325). По мнению Артоболевского, «мыслью о миссионерстве среди язычников вся Церковь Апостольская была воодушевляема и прежде, особенно избранный круг ее пророков и учителей, и между ними прежде всего Савл. Теперь же она получила санкцию, а именно при совершении Евхаристии, сопровождаемой молитвою и учением, как это открывается из коренного значения слова служения и снесения оного и прочего с (Евр.10:11); (Деян.2:42); (Лк.22:19)» (см. стр. 23).

³²⁴

Возложение рук на Варнаву и Савла, перед отправлением их на проповедь, весьма знаменательное, тем более, что сему действию предшествуют пост и молитва всех верующих. Очевидно, что это было посвящение на Апостольство. «Смотри еще (говорил святой Иоанн Златоуст), кем они рукополагаются: Луцием Киринеянином и Манаилом, и особенно Духом. Ибо чем уничиженнее лица, тем яснее открывается благодать Божия. Таким образом (Павел) рукополагается на Апостольство, чтобы проповедывать со властью. Как же он сам говорит: «ни от человек, ни человеком» (Гал.1:1). Словами: «ни от человек», он показывает, что не человек призвал его; а словами: «ни человеком», что он послан ни кем-нибудь другим, но Духом. Посему (писатель) и присовокупил: «сия убо послана бывша от Духа Свята»... Рукополагается (Павел) в Антиохии, где и проповедывал. И когда нужно было рукополагать, тогда они постятся... Видишь ли, сколь великое дело пост?» (стр. 479–482). «Рукополагали же не так, как диаконов; но возложили на ня руки после предварительного поста и молитвы, так что из этого можно заключить, что Варнава и Павел чрез такое рукоположение получили высшую иерархическую степень» (Феофилакт). «Святой Апостол Павел в чудесном откровении видел Господа Иисуса Христа и от Него непосредственно принял призвание к вере Христовой и служению Апостольскому; но когда пришло время действительно приступить к устроению Церквей и в них священства, тогда он с Варнавою принял для сего рукоположение от Симеона, Лукия и Манаила. Так необходимо и так важно священно-таинственное рукоположение! Потом, когда он рукоположенных им поучал обязанностям их служения, тогда говорил им: «вас Дух Святый постави епископы» (Деян.20:28). Так высоко начало священно-таинственного рукоположения» (сочинения Филарета, митрополита Московского, т.V, стр.571).

Католические ученые находят, что здесь говорится о поставлении Павла и Варнавы во епископы. Неверность этого мнения подробно разбирается в сочинении Ив. Артоболевского на стр. 26 и других.

³²⁵

Первое путешествие Савла с Варнавою и Иоанном Марком на проповедь, по выходе из Антиохии, направлено было чрез Селевкию в Кипр, на родину Варнавы, где, конечно, было у него немало знакомых и вообще много Иудеев, к которым они и обратили прежде всего свое слово в городе Саламине, где они, вероятно, и высадились на восточном берегу острова Кипра, едучи из Селевкии (иначе – Пиереи) почти прямо из устья реки Оронта, на которой выше находилась Антиохия. Начальное проповедывание Иудеям, а потом и другим народностям, было в обычае Павла и впоследствии. Оно совершалось как бы в исполнение заповеди Христа, заповедавшего Апостолам идти прежде всего к овцам погибшим дома Израилева (Мф.10:6). Впрочем, и особливая любовь к единоплеменникам побуждала их к тому, а в особенности Варнаву, как уроженца острова Кипра. Очевидно, что в Саламине Евреев было очень немало, потому что они там имели не одну синагогу, в которых и проповедывали Апостолы, вероятно, поочередно, причем однако Иоанн Марк не имел равного участия, ибо о нем замечается, что он был только для услуг (что считалось немалою честью), а может быть и для совершения крещений над обращенными, срвн. (Деян.10:48); (1Кор.1:14). По словам Артоболевского, «проповедь Варнавы и Савла была первым необходимым отпрыском богатой внутренним содержанием жизни Апостольской Церкви, – отпрыском, развившимся в роскошное дерево и покрывшим своими ветвями большую часть тогдашнего Греко-Римского мира. Отправляясь на то дело, на которое призвал их Дух Святой, Варнава и Савл сохранили самую живую, тесную связь с Церковью (Деян.14:27). Эта связь в настоящем случае выразилась в том благословении всей Церкви, о которой только что сказал Дееписатель» (см. стр. 31). Что же касается упоминаемых здесь мест, Селевкии, Кипра и Саламина, то Артоболевский посвящает историческому их описанию, особенно в религиозном отношении, много страниц, к которым и отсылаем интересующихся этими местами (см. стр. 51–157). Здесь, между прочим, говорится, что «маршрут путешествия сложился, несомненно, прежде всего, под влиянием всей Антиохийской Церкви и тех особенных отношений, которые существовали между этою последней и Кипром. Известно, что между самыми основателями Церкви Антиохийской были Кипряне, которые, придя в Антиохию, «говорили Еллинам, благовествуя Господа Иисуса» (Деян.11:20). Между этими Кипрянами находился, весьма возможно, и тот Мнасон Кипрянин, который назван «древним учеником» (Деян.21:16). Кроме того, Кипр был родиною Варнавы (Деян.4:36), столько потрудившегося над дальнейшим утверждением христианства в Антиохии. Оказав материальную помощь Церкви Иерусалимской и собираясь теперь разделить с другими свое духовное богатство, Антиохийская Церковь уже по одному чувству естественной благодарности прежде всего должна была обратить свою духовную помощь туда, откуда она отчасти заимствовала это богатство, на остров Кипр, который в это время в большей части своего населения был еще погружен во тьму самого глубокого язычества. Варнава, при своем мягкосердии, не мог не болеть душою за своих соотечественников, «сидящих во тьме»... Простившись с братиею, Варнава и Савл пришли в соседний город Селевкию, отстоящий от Антиохии на 120 стадий и от устья Оронта на 40 (на два часа). Апостолы дошли до Селевкии пешие. Селевкия, как и соседняя с нею Антиохия, погрязала в грубом служении языческим божествам и соответственном этому нравственном развращении. Около 150 года до Рождества Христова хлынули сюда Евреи. По талмудическим законам, в каждом месте, где обитает до 10 домохозяев, должна быть синагога. Где не было синагоги, там был молитвенный дом (Деян.16:13) или сборное место под открытым небом, обыкновенно находившееся при реке (Деян.16:13); (Пс.136:3–6). Места эти хорошо были известны язычникам и часто посещались ими. Братская любовь, одушевлявшая всех членов общины, исполняла душу язычника благоговением и вселяла в нее невольное расположение к Иудейству. Таким образом, возникал класс сочувствующих Иудеям, на которых жалуется Тацит и которых осмеивает Ювенал».

³²⁶

Прибытие Апостолов в главный город острова – Пафу, находившийся на противоположной стороне острова, было, вероятно, скорое и преднамеренное. Проходя по населенным местностям, они, конечно, проповедывали, но дело шло так, что писатель книги сей не мог отметить ничего выдающегося. Иначе было в Пафе, этой столице проконсула, который был расположен к исканию веры истинной. Почему, не удовлетворяясь язычеством, он держал при себе Еврея, именем Вариисуса, выдававшего себя пред ним за мудреца (волхва), а в действительности бывшего лжепророком.

Вариисус во многом походил на Симона-волхва, но отличался от него тем, что тот больше увлекался чудодейственными силами, узнавая их повсюду, а сей более держался, так сказать, Еврейской почвы. В одном уже его имени было приспособление к Мессианским понятиям. Он выдавал себя за сына (вар) Спасителя (Иисус) и, как замечает Дееписатель, подделывался под образ жизни и действия пророков, почему и назван лжепророком. Но чтобы придать в то же время и особливый характер своей пророчественности (очевидно не признававшейся Иудеями), он называл себя мудрецом (волхвом) Арабским – Елимом (улемом). Добрый проконсул сначала, вероятно, очень им интересовался, но вскоре же, как человек благоразумный, увидел лживость Вариисуса, а потому, когда явились Варнава и Савл, то он немедленно призвал их, чтобы удовлетворить свою жажду истины, в приобретении которой так многие совершенно отчаивались, как показал это другой проконсул (Пилат), хотя пред ним была Сама воплощенная Истина.

Артоболевский очень возвышенно рисует образ проконсула Сергия Павла. Он пишет: «Дееписатель характеризует его, как «мужа разумного» (Деян.13:7); срав. (Деян.11:24). Нельзя думать, что это определение относилось к каким-нибудь личным качествам проконсула, к его житейской опытности, политическому такту, административным способностям, или даже к научным занятиям (если только он тождествен с упоминаемым Плинием естествоиспытателем). Несомненно, здесь определение внутренней духовной жизни проконсула сделано в ветхозаветном смысле. Нужно думать, что проконсул среди языческих заблуждений сумел сохранить в себе ту «мудрость сердца» (Иов.38:36), то естественное нравственное чувство, которому позднее Апостол дает название совести (Рим.2:14–15). В его сердце не был заглушен этот светильник, руководствуясь которым язычники, не имея закона, естеством законная творят. Находясь по долгу службы в самом, если можно так выразиться, пекле безнравственных восточных культов, Сергий Павел не находит в них внутреннего удовлетворения. Он уже почти верил в существование Великого Существа, он познавал Его в духе «в духовном разуме» (Кол.1:9), и жаждал только проявления Его во внешнем материальном мире» (стр. 93–94). «Но когда Вариисус, заметив расположение Сергия Павла к его проповеди и его желание видеть внешнее проявление Божества, решается выдвинуть таинственный (Иудео-теософический) элемент, – совершает чудеса и самого себя окружает ореолом божественного величия, тогда в сердце проконсула начинается реакция, выразившаяся в неудовлетворенности учением Вариисуса. Гордое наименование себя Елимом – мудрецом, наподобие других магов, затем поведение его во время проповеди Апостолов (ст.8) с достаточною ясностью раскрывают пред нами личность мага, с ее нравственной стороны: гордость или крайнее самолюбие (исключавшее всякую любовь к ближнему) и низкое своекорыстие, – вот из чего слагается внутренний мир волхва» (стр. 114–115).

³²⁷

Борьба Савла с волхвом была короткая. Волхв, он же по-аравийски Елим (улем), употреблял некоторые меры к противодействию влиянию Евангельской проповеди на проконсула; но Савл, узнавши о сем по особому внушению Божию, строго внушил ему не делать этого, причем возбуждал его к раскаянию, как зрением очей своих, так и речью, разоблачая все его притворные обольщения и показывая их темный источник в отце всякой лжи – диаволе. Но обманщик не думал ни раскаиваться, ни униматься в своем противодействии. Посему Апостол далее изрек на него Божие осуждение. «Смотри, – говорит святой Иоанн Златоуст, – Павел ничего не говорил волхву, пока тот не подал повода; но они возвещали только слово Господне. А тот, видя других внимающих (Павлу), заботился только о том, чтобы (проконсул) не уверовал. И смотри, он прежде обличает, а потом поражает. Хорошо сказал: исполненне всякия льсти, ибо тот лицемерил. Сыне диаволь, ибо совершал его дело. Враже всякия правды, ибо поистине здесь была всякая правда. Мне кажется, что этими словами он обличает и его жизнь». «Не с нами, говорит, воюешь и сражаешься, но развращаешь пути Господни права» (Феофилакт). Достойно замечания, что отселе Дееписатель именует Савла не этим Еврейским его именем (означающим – тяжкий труд), а Павлом (что значит – малый). Я малый из Апостолов, говорил он сам о себе (1Кор.15:9). Посему мог усвоить себе это название Савл по внутреннему сознанию. Но кажется, что обращение ими проконсула Сергия Павла дало к тому и внешний повод, тем более что при вступлении в мир Греко-Римский ему нужно было иметь одно из общепринятых здесь имен, с которым у него навсегда тесно связалось наилучшее представление, соединенное с воспоминанием о Сергии Павле (срвн. у блаженного Иеронима «О славнейших мужах», 5).

«Вместе с рукоположением Савла меняется и имя его (пишет блаженный Феофилакт). Переименован же он для того, чтобы и с этой стороны быть не ниже Апостолов». «Проповедь Апостолов, после сообщения общих черт христианской религии, скоро перешла к повествованию о снисхождении Бога к грешному миру, о совершенном Спасителем деле искупления и о тех средствах, через которые можно достигнуть спасения. На это указывает словоупотребление Дееписателя. Он называет проповедь Апостолов словом Божиим, т.е. тем же именем, которым он обозначил несомненно христианское учение (Деян.12:24; 13:5). Затем далее говорится, что Елима старался отвратить проконсула от веры. Следовательно, он уже склонялся к вере (христианской); но так как, по слову Апостола, никто не может веровать в Того, о Ком он не слышал (Рим.10:14), то необходимо думать, что учение Мессии составляло один из предметов проповеди Апостолов. Зерно Апостольской проповеди, падая на восприимчивую почву, скоро дало росток в душе язычника. Не могло укрыться это духовное состояние проконсула и от проницательного взгляда волхва, принужденного с горькою необходимостью отступить назад. Однако сопротивление волхва было довольно сильным. И вот выступает Савл, мы слышим его первое слово. «Апостол в первый раз в Пафе выступает не со словом Евангелия, а со словом обличения. Апостол выступает в силе Духа Божия (Рим.15:19), раскрывает настроение волхва, обличает его и возвещает ему наказание» (см. у Артоболевского, стр.118, 138–148). Интересны у него и суждения об имени Апостола «Павел» (на стр. 121–138), сводящиеся к тому, что имя это могло употребляться и раньше, но только со времени первого путешествия и непосредственного соприкосновения с языческим (Римским) миром – Апостол окончательно утверждает его за собою, делает его своим официальным именем.

³²⁸

Наказание волхву (магу) было заслуженное им, но вместе с тем и такое внушительное, что всякий должен был видеть, после слепоты его, что он не имел в себе света истины и присущей ей силы, которая между тем так чудесно явлена Павлом. Отсюда понятно, что Сергий Павел после того вполне уверовал. Но его поразило столько же чудо, сколько и самое учение, которое он считал Господним, т. е. проповедуемым от лица Господа Иисуса Христа и словами Самого Бога. Вероятно, в проповеди Апостолов было много указаний на предсказания пророков и учение Господа Иисуса Христа, почему проповедь названа учением Господним и словом Божиим (в стихе 7). О дальнейшей участи волхва Вариисуса не говорится, но, вероятно, он потом узрел, ибо ослеплен он был «до времени», т. е. не навсегда. По слову святого Иоанна Златоуста, это было не наказание, но врачевство. Он (Павел) как бы так сказал: не я действую, но рука Божия – будешь слеп... до времени. Говорит это, чтобы дать ему время для покаяния. Ибо они (Апостолы) никогда не хотели быть слишком строгими для других, хотя бы это было в отношении к врагам. Затем проконсул видит слепоту его и верует, и не просто, но дивясь учению. Смотри, какую питал он любовь к учению, имея такую власть. «Раскрыв помышления и намерения сердечные» волхва мечем уст своих, Апостол Павел изрекает ему наказание, налагает на него свой «жезл» и опять в той же силе Духа... «Не увидишь солнца», а следовательно, и света, т. е. будешь совершенно слеп. Здесь по истине исполнились слова пророка Михея о ложных пророках: ночь будет вам вместо видения, и тьма вместо предвещаний (Мих.3:6). По медицинскому сочинению Гиппократа, болезнь, постигшая волхва, это нарыв на роговой оболочке глаза голубого цвета, появляющийся на черном пятне глаза и занимающий известную часть этого пятна (см. у Артоболевского, стр.148 и др.).

³²⁹

С острова Кипра Павел и бывшие с ним переплыли на север Малой Азии в прибрежный Памфилийский город Пергию, славившийся некогда великолепным храмом Дианы. Здесь юный Апостол, Иоанн Марк, решился расстаться с Павлом и Варнавою, сколь ни было это неприятно Павлу (Деян.15:37–39). Очевидно, что трудности проповеди среди язычников были очень тяжелы, а впереди предстояли и опасности. Между тем в Иерусалиме у Марка осталась мать, имевшая свой дом.

В объяснение того, почему Павел и Варнава не останавливались в Пергии, святой Иоанн Златоуст говорит: «он (Павел) проходит мимо тех мест, где уже было посеяно слово (Божие), а где еще не было, там останавливается (Рим.15:20). Это свидетельствует о великом его мужестве. Подлинно он с самого начала был муж удивительный. Распявшись для мира (Гал.6:14), вооружившись (духовно), он знал, какая в нем благодать, соразмерную тому оказывал и ревность. Он не разгневался на Иоанна, ибо это не было ему свойственно; но принялся за дело; не убоялся, не устрашился, подвергаясь опасностям среди народа. Посетив опять (Пергию), они спешат в главный город (очень многолюдный) – Антиохию. Хорошо и то, что они вошли в субботу в синагогу, когда все были собраны».

Есть предание, что, уходя из Пафа, Апостол Павел поставил там первого епископа Епафраса. О Сергии же Павле сообщается, что он проповедывал в Испании и даже был епископом в Нарбоне (см. Артоболевский, стр.156–157). Здесь достойно внимания между прочим и то, что теперь Павел представляется как бы бо́льшим. Видимо, сам Варнава предоставил ему такое положение, убедившись в необычайной силе духа Павла и в величии даров, данных ему от Бога для благовестия среди язычников. Блаженный Феофилакт полагает, что для свободного входа в синагогу Апостолы были одеты в одежду Иудейскую, иначе они могли быть изгнанными. Но, конечно, эта одежда могла состоять из тех только покрывал, которые употребляются Евреями в синагогах, ибо можно думать, что в прочих одеждах Иудеи тех мест не разнились очень от местных жителей. Из дальнейшего же рассказа (Деян.14:12) видно, что Апостолы, ходя по местностям населенным Еллинами, одевались в классическую одежду тех времен, так что по одежде они не казались чуждыми и Грекам.

То обстоятельство, что Апостол Павел с этих пор является руководителем среди проповедников христианской веры, проливает некоторый свет и на вопрос о направлении, которое избрано было ими по окончании проповеди на острове Кипре. Как Варнава, отправляясь из Антиохии, будучи руководителем, избирает первым местом проповеди остров Кипр – свое отечество, так и Павел теперь стремится к берегам Малой Азии, в частности к местам, близким к его родине. В первый раз Апостолы вступили на Малоазийский берег в городе Пергии, лежавшем в некотором отдалении от реки (Кестры) и расположенном между и по склонам двух значительных холмов. Пред ним расстилалась обширная долина, в глубине которой виднелись горные щиты Тавра. Город господствовал над местностью, а над городом господствовал утес, увенчанный акрополем и знаменитым святилищем Артемиды Пергийской. Как Ефес со своей статуей (Артемиды Ефесской) Дианы составлял религиозное средоточие западной половины передней Азии, так и Пергия – для южного побережья этого полуострова.

Артемида Пергийская чтилась как Цибелла Пессинская (гнусно). Может быть, Апостол Павел прибыл в город во время всенародного праздника в честь ее. Поэтому Апостолы, не останавливаясь в Пергии, отправились далее (см. у Артоболевского, стр. 160–165).

«Единственно возможным путем (Апостолов) из Пергии был путь, шедший по правому берегу реки Кестры, через правый проход Климон» (стр.177).

«Апостолы скоро достигли лежащего на отрогах Тавра города Крейны» (стр.179) и, подвигаясь в северо-восточном направлении, наконец, достигли Антиохии Писидийской (стр.184). «Антиохия Писидийская лежала при южном подножии горной цепи, простиравшейся от востока к западу и составлявшей естественную границу между Писидией и Фригией. Город стоял на пути к Ефесу и получил название от Сирийского царя Селевка Никатора, который, занимаясь еллинизированием покоренных областей, назвал 16 городов по имени отца своего Антиоха. Сделавшись Римскою колонией, город этот пользовался Италийским правом. Но в религиозном отношении Римляне ограничили знаменитое жреческое служение здесь Мена Аркая, культ которого подходил к культу богини Ма в Команах и Капподокийской. Корень слов «Мен» и «Ма», а также туземного названия Пергийской Артемиды Манапем – один и тот же. Является правдоподобным, что Ма была Персидскою богиней луны, тогда как Мен был воплощением идеи мужеского принципа» (стр. 190–193). «Кровавые жертвы составляли одну из особенностей этого культа. Разврат также был одной из принадлежностей культа» (стр. 194–195). «К счастью, дела этой тьмы не удовлетворяли всех ходивших покуда вслед ее. Здесь, как и в других городах Римского мира, появляется класс «боящихся Бога», смиренно преклоняющихся пред Ним и Его законом. Все они стекались к видимому центру Иудейской религии – синагоге» (стр.197–198). «Взор Апостола тоже был направлен на Иудейскую синагогу. И в этом случае они согласовались только с установленным от Самого Бога порядком спасения (Ис.42:6). Они вместе с толпою Иудеев и прозелитов вошли в синагогу и сели на особо приготовленных местах» (стр.200).

³³⁰

Приглашение Антиохийских Евреев к учительству в синагоге замечательное. Оно показывает, что это было в обычае (Лк.4:20), или же что Иудеи этого города достаточно наслышались о проповеди Апостолов и, так сказать, непреодолимо желали послушать их, тем более что положенные по уставу из чтения кончились, как назначенный отдел из Пятикнижия, так и из Пророков. Внешний вид Апостолов внушил доверие, а законченность уставного служения позволила послушать и то, что могло оказаться не столь удобоприемлемым. Однако, начальники были настолько предусмотрительны, что просили Апостолов сказать только то, что может служить к утешению народа, который, очевидно, собрался тогда во множестве. Похваляя эту доброжелательность старцев, святой Иоанн Златоуст сетует на их дальнейшую неотзывчивость на слова благовестия Апостольского, что он объясняет их сластолюбием и тщеславием, и говорит: «Смотри, какое делает (Павел) вступление: наперед похвалив их и показав о них великое промышление (Божие) словами: боящиеся Бога, потом и начинает речь. Не сказал: «пришельцы», потому что это название указывает на действие». Между тем, начальники синагоги, может быть, и желали слышать утешительные вести о прекращении сего пришествия, об освобождении от инородных властей, о возвращении Иерусалима. И Апостол говорил об утешительном благовестии, о Христе Иисусе и Духе Утешителе, но все это было далеко от того утешения, которого жаждали представители синагоги и думали услышать от Апостолов. Во всяком случае, знаменательно то, что Павел не прежде стал говорить, как его попросили о сем. Почему если его проповедь и не увенчалась очевидным успехом, то он и не рассчитывал на сие. «С чтением из Библии в Иудейских синагогах соединялось назидательное наставление или проповедь (Лк.4:17–21). Предложение таких наставлении не было обязанностью какого-либо определенного лица, но предоставлялось каждому Иудею. Было в обычае, кажется, предоставлять это право прежде всего чужеземцам. Так и в данном случае члены коллегиума старейших послали им сказать: если вы чувствуете в себе внутреннюю потребность к некоторому слову наставления, то говорите. Внешний призыв к проповеди шел навстречу собственному внутреннему желанию Апостола. Поэтому он тотчас встал и, призывая всех собравшихся жестом руки ко вниманию, начал свою первую проповедь. Предметом ее служило «спасение» человека во Христе Иисусе. Цель речи состояла не в том только, чтобы привести к вере Иудеев, но и в том, чтобы привести народ Еврейский в согласие с его промыслительным назначением – усвоить это спасение не только себе, но и быть носителем его для всех языков» (см. у Артоболевского, стр.201–202).

³³¹

Речь Апостола Павла в синагоге Антиохии Писидийской поначалу очень была утешительной для слушателей ее – Евреев, ибо здесь говорилось о богоизбранности отцов их, возвышении всего народа Еврейского, нежном отеческом и вместе материнском (питании) попечении о нем, наделении его землею, взятою у семи народов, которые для того истреблены. Но все сказанное относилось только ко Господу, ибо о том, что Евреи заслужили все сказанное или сделали что доброе, в соответствие такому промышлению Божию о них, о сем – ни слова. Почему? Очевидно, чтобы благостная речь родила такие же благосклонные чувства к говорящему и к тому, что он скажет в конце, т. е. в приложениях и выводах из приведенных исторических данных.

«Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как он проходит молчанием времена бедствий и нигде не поставляет на вид преступлений, но (изображает) человеколюбие Божие, представляя им помыслить о том самим». «Заботливость Божия (о Евреях) особенно выразилась в питании их чудесною манною, хлебом с неба (Ин.6:30–32), и в истреблении семи народов: Хеттеев, Гергесеев, Амореев, Хананеев, Евеев, Иевусеев и Ферезеев, срвн. (Втор.7:1), чтобы эти народы своими языческими навыками не склоняли к тому же и Евреев. Все это и последующее представляется делом милости Божией к избранному народу, руководившей и воспитавшей его для высокого дела – пришествия к нему обетованного Мессии» (см. у преосвящ. Михаила, стр.337). «Чтобы привести Иудеев к вере во Христа Иисуса, Апостол заставляет их исследовать Писания (Ин.5:39), которые свидетельствовали о Христе и спасении. Он напоминает им в главных моментах историю народа Израильского о том особенном промыслительном отношении Божием, конечною целью которого было возвестить Израилю, в силу благодатного обетования, данного еще праотцу Аврааму (Быт.18:18; 22:18); сравн.(Деян.3:26), – Спасителя Иисуса. Для хранения этого обетования Бог народа сего выделил его из среды всех других народов в Свою собственность, усыновил (Рим.9:4), возвысил его, т. е. умножил, так что он делается действительным народом (Деян.7:17); (Быт.48:19). Изведя его из Египта во всемогуществе чудес, силою Своею великой (Втор.4:37), Иегова делает Свой народ славным в глазах всех окрестных народов. Все это было проявлением отеческой ревности к возлюбленному Своему «первенцу» (Исх.4:22). И потом Иегова около 40 лет ухаживал за ними, лелеял их, нося на Своих крыльях (Втор.32:11); (Исх.19:4) и исполняя пищей сердца их (Деян.14:17) и радостью по Боге, возводил их сознание к тому вечному Источнику, от Которого всякая тварь исполняется благости (Пс.103:28). Через все это Он воспитывал их духовно. Ибо Израиль должен быть не только народом именитым и хвальным, но и народом святым. Иегова доставляет ему внешнее обособление от других народов, истребляя многих из них» (см. у Артоболевского, стр. 285 и др.).

³³²

Историческая часть речи Апостола Павла замечательна в особенности тем, что здесь даются точные указания времени в цифрах: 40 лет странствования, 450 лет до Самуила (включительно), 40 лет до Давида. Это летосчисление сходится с тем, которое находится у Еврейского историка Иосифа Флавия («Древности» 8, 3, 1; 10, 8:5), но отличается от того, которое указывается в ветхозаветных Писаниях, что могло произойти отчасти от того, что в некоторых случаях брались ровные (круглые) суммы. Например, период судей по Флавию продлился 443 года, а по Апостолу около 450 лет. Дела и дни судей описаны в книге Судей, а дальнейшее в книгах Царств и Паралипоменон. Но Апостол из множества событий берет существенное, выставляя иногда такие частности, как определение колена Саула и наименование отца его, вероятно, в противоположность Давиду, как бывшему из того колена, которое еще по обетованию Иакова должно было быть царственным. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «здесь (Апостол) показывает, что (Бог) различным образом промышлял о них; не говорит о неблагодарности их, но везде о человеколюбии Божием». Отсюда понятно, почему он не распространялся о Гедеоне, Бараке, Сампсоне и даже Самуиле, ибо все существенное, совершившееся через них, было выражением того же человеколюбия Божия. Все же говорилось для того, чтобы научить Иудеев, что и ныне (Бог) по тому же благоволению послал Сына Своего. Как Христос сказал о винограднике (Лк.20:13), так говорит и он» (Златоуст, т. II, стр.15).

³³³

В сказании о царе Давиде Апостол приводить существенную особенность, а именно, что он был по сердцу Божию. В 1-й книге Царств (1Цар.13:14) говорится, что Самуил, высказывая Саулу об отвержении его, прибавил: «Господь найдет Себе мужа по сердцу Своему». А в псалме 88 сказано, что Господь обрел Давида, как раба Своего (ст. 21). Обобщая эти изречения, Апостол приводит их, как одно. Так велико было в нем знание Писания и так хорошо и свободно умел он сопоставлять нужные ему слова для выражения тех мыслей, которые служили к раскрытию тайн ветхозаветных в завете новом. Исполнение всех хотений Божиих Давидом предуказано наименованием его рабом Божиим, а также свидетельствуется и множеством других псалмов. Вообще же, как здесь, так и повсюду, говоря с Евреями, Апостол часто ссылался на ветхозаветные Писания и даже говорил словами оных, ибо в таком виде речь его была более действенною на умы Евреев, привыкших относиться с уважением к Священному Писанию. Поэтому, эта речь имеет большое сходство и с речами Апостола Петра, сказанными Иудеям. «Причиною же сходства между речами двух Апостолов было единство в направлении и воззрениях слушателей, которым они хотели раскрыть проповедь о Христе и к которым приспособлялись в своем слове. Подобно Петру и святому Стефану Апостол Павел припоминает слушателям историю особенного попечения Божия о народе Израильском. Природа Апостола была богатая, быстрая и стремительная: отсюда у него порывистое течение мыслей, отсюда повороты от одной стороны предмета к другой, усложняющие план его рассуждении» (см. статью профессора Певницкого в «Руководстве для сельских пастырей» за 1874 г. №46).

³³⁴

Быстро перейдя к сказанию об Иисусе Христе, как потомке Давида, Апостол Павел ссылается на свидетельство о Нем Иоанна Предтечи, причем слова Иоанна воспроизводит довольно свободно – срвн.(Ин.1:20) и говорит, что он проповедовал крещение покаяния, т.е. чтобы Евреи каялись и в знак готовности получить очищение погружались в воды Иордана. То время, когда явился Иисус Христос, Апостол называет концом поприща Иоанна, так как его дело кончилось, хотя и не вдруг. Святой Иоанн Златоуст обращает особенное внимание на то, что «Иоанн свидетельствует не просто, но отстраняя от себя честь, которую все воздавали ему. А не одно и то же – отказываться от чести, когда никто не предлагает, или когда воздают ее многие».

Можно думать, что у Апостола были какие-либо особые причины, чтобы говорить столь подробно о Предтече Иоанне, ибо известно, что были лица из прозелитов, которые знали о крещении Иоанновом и даже воспользовались им, а той силы, к которой он направлял, не восприняли, как, например, Аполлос (Деян.18:24–26; 19:4–6). Новозаветный Захария, сказав о «роге спасения», воздвигнутом из дома Давида, прибавляет: «как возвестил устами бывших от века пророков Своих» (Лк.1:70). Апостол также, раскрывши мысль, что спасение было предуказано пророками, чтение из которых с таким благоговением только что выслушали находящиеся в синагоге, после этого переходит к последнему и самому великому пророку (Лк.16:16) Иоанну Предтече, аскетический образ которого еще не успел изгладиться из умов многих слушателей Апостола. Креститель ясно свидетельствовал о лице Спасителя в конце поприща своего (Мф.3:11); (Ин.1:20). Креститель указывал не только на лицо Мессии, на время Его и на величие Его дела, но и на сущность и характер этого дела, что это последнее будет не внешнее, а внутреннее. Перед самым выступлением Его Иоанн проповедовал крещение покаяния, т. е. такой настроенности духовной, которая проложила бы путь к вере (Деян.19:4) и прощению грехов (Деян.3:19). Но как во всей предыдущей истории Израиль всегда уклонялся от прямых путей Божиих, так он поступил и тогда, когда явилось давно обещанное спасение. Жители Иерусалима и начальники не узнали Его и распяли»... (см. у Артоболевского, стр.220–222).

³³⁵

В приложении речи к слушателям сказывается особенное искусство проповедника пользоваться тем, что дается наличностию фактов. Говоря о том, что Христа Спасителя не узнали в Иерусалиме, он выводит отсюда то, что слушателям его послано спасение, чтобы они воспользовались тем, чем не умели воспользоваться другие. Достойно замечания, что предложение это делается слушателям почтительно, как детям Авраама и наследникам обетований, полученных ими. И о Иерусалимлянах говорится тоже спокойно, без всякого вида осуждения их, даже с некоторым оправданием их, а именно тем, что они не знали и, кроме того, действовали во исполнение пророчеств, которые читаются в синагогах и потому всем более или менее известны.

«Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как он некоторым образом оправдывает их и прибавляет, что так и надлежало быть», т. е. что Христу надлежало пострадать и умереть, сравн.(Деян.3:18). Какое ослепление! Пророческие слова читаются в синагогах каждую субботу (Мф.4:23), и читающие, и слушающие, и толкующие их не понимают: ибо, если бы понимали, то не поступили бы так со Христом. Это «остен в глаз» (см. у преосвящ. Михаила, стр.342). Если первую часть речи Апостола Павла можно назвать проповедью о Сыне Божием, Который родился от семени Давидова по плоти, то вторая – представляет из себя проповедь о Спасителе Иисусе Христе, Который открылся Сыном Божиим по силе, по духу святыни, чрез воскресение из мертвых, после страдания за грехи наши. Проповедь об этом Апостол предваряет призывом к находящемуся пред ним собранию. Речь Апостола направляется теперь не только прежде всего к Израильтянам (ср. стих 16-й), но и ко всему собранию: он хочет говорить теперь о спасении всеобщем. И Иудеев он называет не Израильтянами, но детьми рода Авраама, а из послания к Римлянам видно, что Авраам стал отцом не только обрезанных, но и отцом всех верующих в необрезании, чтобы и им вменилась праведность (Рим.4:11–12). Указывая кратко на события, предшествующие воскресению Мессии, Апостол говорит, что жители Иерусалима и начальники не узнали Христа и просили Пилата убить Его. Но, так поступая, они бессознательно действовали в исполнение написанного о Нем в законе Моисеевом, в пророках и псалмах (см. у Артоболевского, стр.223–224).

³³⁶

Слова о смерти Иисуса Христа Апостол здесь смягчает тем, что убиение Его приписывает как бы Пилату, хотя сделавшему это и по просьбе Евреев, которые в свою очередь действовали во исполнение пророчеств о Нем. Распятие на кресте считалось особенно поносною казнью, посему Апостол говорит вообще об убиении Невинного, снятии Его с древа и положении во гроб. Все это сделали люди, а Бог воскресил Его.

«Смотри, как Апостол, движимый Самим Духом, непрестанно проповедует о страдании и погребении (Христовом). Говорит же об образе смерти Его и упоминает о Пилате как для того, чтобы страдание Его было очевиднее из (производившегося над Ним) суда, так и для того, чтобы сильнее обличить их, предавших Его иноплеменнику. И не сказал: «обвиняли Его», но: «просиша», чтобы показать, что он сделал это в угодность им, тогда как сам не хотел, срвн.(Деян.3:13). Павел весьма любил их; а однако, смотри, не останавливается на неблагодарности отцов их, но возбуждает в них самих страх» (Златоуст). «Да не смущает тебя то, что об Иисусе говорится, что Он воскрешен Богом, потому что, если Иисус есть не иной кто, как воплотившееся Слово, а Слово, по свидетельству Писания, Христос Божия сила и премудрость, есть сила, которою Он совершает все, то следует разуметь, что Иисус Сам воскресил Себя. И если говорится, что Он воскрешен Отцом, то говорится в том смысле, что Отцу, как такому началу и такой причине, которая вне времени, приписывается все» (Феофилакт).

³³⁷

Слова о явлении Иисуса Христа по воскресении ученикам отличаются общностью, так что Апостол даже не обозначает и 40 дней, в которые являлся Иисус Христос. Однако, он определенно говорит о тех, кому Он являлся, что они были Его ученики – Галилеяне, чем ясно отделяет себя от них, как свидетелей-очевидцев Воскресшего. О себе же и Варнаве говорит, что они свидетели другого рода, а именно, что все, что предсказано о Мессии через древних пророков, сбылось теперь, чему именно служит доказательством воскресение Иисуса, Который потому и воскрес, что был обещанный Мессия. «Отцы получили обетование, а вы самое дело», как бы так, по представлению святого Иоанна Златоуста, говорил им Апостол. «Уˆсвидетелей-очевидцев доказательства истинности воскресения Христова, так сказать, фактические (сами видели), а Павел и Варнава дают при своем благовествовании доказательство сему теоретическое – от Писания. Обетования Божии непреложны, и Бог исполнил их, воскресив Иисуса. Под именем же обетовании разумеется здесь вообще обетования Божии ветхозаветные относительно Мессии – Спасителя мира. Если бы Христос не воскрес, то эти обетования не исполнились бы, ибо, не воскресши, Он был бы Христом Спасителем мира. Одно из таких обетовании Божиих Апостол указывает в словах 2-го псалма: «Ты Сын Мой» (см. у преосвящ. Михаила, стр.344).

Истинность воскресения Иисуса Христа Апостол доказывает, прежде всего, ссылкой на свидетелей-очевидцев, которые опытно убедились в действительности этого события через явление им Воскресшего в продолжение значительного промежутка времени. Апостол не причисляет себя к этим непосредственным свидетелям-очевидцам Воскресшего Господа. Он видел Господа (Деян.9:3); (1Кор.15:8), но при совершенно иных обстоятельствах: он созерцал Христа в Его небесном, божественном величии и славе, в обладание которыми Он вступил, как Богочеловек, по вознесении на небо (Деян.19:41). Несмотря на это, однако, он считает возможным причислить себя вместе с Варнавою к благовестникам воскресения. И мы благовествуем вам... И в этом благовестии о воскресении Христа Апостол в доказательство его достоверности указывает на то, что обетование, или все обетования о Спасителе, которые непреложны и которые так уважались Иудеями, окончательно исполнил Бог только ныне – детям их, срвн.(1Петр.1:12) –через воскресение Иисуса. Воскресение – исполнение всех обетовании о Царстве Мессии. Что такое именно значение имеет воскресение, что в нем, так сказать, Мессия в первый раз явился, как Мессия, эту мысль как более понятным языком Апостол доказывает языком ветхозаветных пророчеств (см. у Артоболевского, стр.225–226).

³³⁸

Пророчества, приводимые Апостолом в подтверждение воскресения Иисуса Христа не равнозначительны. Одно из них относится к воскресению Иисуса Христа, непосредственно, срвн. (Деян.2:25–32); (Евр.3:5); другое (пророка Исаии) отдаленно, а третье через глубокотаинственное его понимание в смысле отношения его к Иисусу Христу, как Сыну Божию, предвечнорожденному от Отца по божеству, срвн.(Деян.4:25–26), и во времени явленному таковым (т.е. Единородным Сыном, не могущим умереть навеки) по человечеству. «Слова эти понимай по отношению к вочеловечению Христа, бывшему во времени (пишет Феофилакт), так как выражения – сегодня, завтра – заключают в себе означение дней. А от Отца Сын рождается безвременно». «Воскресение же Господа есть фактическое божественное удостоверение сыновства Иисуса Христа Богу Отцу [сравн.(Рим.1:7)]. Через воскресение Господа из мертвых, после Его уничижения и смерти, Бог соделал Сына Своего от вечности Сыном Своим во времени» (преосвящ. Михаил). «Так как они (Евреи) были одержимы страхом, как убившие Христа, и совесть осуждала их, то (Апостолы) говорят им, не как христоубийцам; и преподают им (учение) не как чуждое благо, но как их собственное. Для Иудеев весьма было вожделенно имя Давида; посему (Павел) приводит его, чтобы они, по крайней мере, таким образом признали Христа; он как бы так говорит: Сын его будет царствовать над вами, посему не отвергайте власти Его» (Златоуст, ч.II, стр.20).

Весь контекст 2-го псалма, в начальных словах которого еще Апостолы видели предсказание времен новозаветных (Деян.4:25–27), именно распятия Христа, – показывает, что в последних словах, с которыми Господь обращается к Своему Помазаннику, нужно видеть предсказание воскресения, или, как это более сообразно с ходом мыслей псалмопевца, полного признания со стороны Бога Отца сыновнего достоинства Христа через воскресение Его из мертвых, как бы рождения Мессии через воскресение. Воскресение есть фактическое божественное удостоверение сыновства Иисуса Христа Богу Отцу (Рим.1:4). В послании к Евреям Апостол дважды приводит данное изречение (Евр.1:5; 3:5), обосновывая им царское и первосвященническое достоинство Иисуса Христа, но то и другое получило начало только в воскресении.

Последние слова 34-го стиха взяты из книги пророка Исаии (Ис.55:3) и приведены Апостолом по переводу 70-ти с небольшим видоизменением. В этих словах пророк выражает обетование о наступлении Мессианских времен, о которых он прямо говорит в трех первых стихах 55-ой главы. В удостоверение этого пророк, вместо обычных своих способов уверения, полагает непременное пополнение обетованных Давиду милостей, под которыми разумеются все милости Мессианского спасения» (см. у Артоболевского, стр.230–231).

³³⁹

Разъясняя отношение пророчества Давида о неистлении Святого к Иисусу Христу, Апостол вместе с тем раскрывает и общее значение Давида в истории спасения людей, говоря, что он сделал в этом отношении то, что было угодно совершить чрез него Богу, после чего он, почив, подвергся тлению, срвн.(Деян.2:25–32); (Евр.3:5), подобно отцам своим (Быт.15:15); (Суд.2:10). «Тело Господа и Спасителя Христа называется нетленным и бессмертным, потому что ясно, что оно обладало свойством нетления со времени самого воплощения, так как Христос был безгрешен. Восстав собственною силою, Христос поистине воссиял, как начальник нетления, дабы и мы восстали из гробов и вышли в сретение Ему, когда в день ожидаемого воскресения «Он придет во второй раз со славою на облацех"» (Феофилакт). «Слова 15-го псалма еще Апостол Петр относил к Иисусу Христу (Деян.2:25–28), доказывая ими действительность воскресения Иисуса Христа. Но для Апостола Павла истина воскресения уже несомненна; ему нужно только показать, что Мессия воскрес для вечной жизни (или, с отрицательной стороны, что Он не подвергся тлению), что Он носит в Себе залог вечной жизни... Отсюда спасение во Христе, потомке Давида, имеет вечную, постоянно пребывающую силу (2Кор.1:10). «Се завещаю вам завет вечен», говорит и пророк Исаия. Но то же самое пророчество (Ис.55:3–5), взятое в целом, указывает еще и на другую черту будущего Мессианского Царства, спасения. Будущее Царство Мессии, по пророку, потеряет свой ограниченный (национальный) характер, оно будет Царством всемирным, всеобщим, где в отношении спасения «несть Иудей, ни Еллин», но все едино во Христе Иисусе. Давид послужил только своему роду, своим современникам. Спасение же, явившееся в его Божественном Потомке, не только вечно, но и всеобще, – будет иметь назначение для всех родов и народов. Отсюда является естественным и согласным с ходом мысли Апостола, когда он в заключительной речи своей возвещает, что оправдание пред Богом может получить всякий при условии веры во Христа» (см. у Артоболевского, стр. 234–236).

³⁴⁰

Прощение грехов и оправдание верою в Иисуса Христа – вот существенное слово утешения, которое сказал своим слушателям Апостол Павел в Антиохии Писидийской, причем не умолчал и о том, что этого оправдания не могли Евреи получить через закон Моисеев. А теперь не только Иудей, но и всякий верующий в Иисуса, как Сына Божия, посланного в мир для спасения людей, может получить это оправдание, а вместе с тем и спасение. «Новое что здесь ближе напоминает учение Апостола Павла, с особенною силою раскрытое в его посланиях, – это слово о вере, спасающей и оправдывающей, дающей то, что не мог дать закон Моисеев» (см. Руководство для сельских пастырей, 1874 г. №46).

«Видишь ли (говорит святой Иоанн Златоуст), как тщательно Апостол показал, что все есть дело домостроительства (Божия). Но послушаем, что внушили Апостолы, говоря, что (Христос) был распят. Что невероятнее того, что Он погребен теми, которым обещал спасение, что, быв погребен, Он отпускает грехи, и притом более закона. Не напрасно он прибавил: всяк, дабы показать, что (оправдывается) всякий, кто только верует. Посему он и говорит, наконец, об оставлении (грехов), выводя из предыдущего важнейшее и показывая, что чего не в состоянии был сделать закон, то совершил Своею смертью Пострадавший. Но почему он не присовокупил свидетельства (Пс.2:12), из которого они могли бы убедиться, что отпущение (грехов) совершается чрез Христа? Потому, что Павел хотел возбудить в них желание этого великого (блага)».

«Иудеи полагали, что можно оправдаться (быть правым пред Богом) чрез исполнение заповедей закона Моисеева во всей его полноте и целости. По учению же Апостола, закон Моисеев не оправдывает человека пред Богом ни в чем, а оправдывает его только вера во Христа, соединенная с делами любви христианской (Рим.3:20); (Гал.3:10); и сами подзаконные проповедники оправдывались только верою в будущего Мессию, Искупителя мира от грехов (Евр.11). Итак, Иудеи и прозелиты не должны надеяться на оправдание пред Богом (через закон Моисеев и дела закона, а должны уверовать во Христа, и в этой вере они найдут оправдание и, следовательно, спасение» (преосвящ. Михаил).

³⁴¹

Возбуждая слушателей к обращению ко Христу, Апостол предупреждает их словами пророка Аввакума и других пророков (Ис.28:17), чтобы они не были презрителями исполнившихся обетований Божиих и соединенного с этим величайшего попечения Божия о них. Пророк Аввакум угрожал нашествием страшных воителей – Халдеев. Но столь же могучих и кровожадных наказателей может Бог воздвигнуть для презрителей Его и всегда и повсюду. «И смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как он смягчает строгость увещания. Да не приидет, говорит, на вас реченное. Это и к нам можно было бы сказать: «видите, нерадивии», касательно тех, которые не веруют воскресению. Ибо дела Церкви находятся в весьма худом состоянии, хотя вы и думаете, что она в мире. Что ты говоришь (скажете вы)? Мы содержим Церкви имуществом; бывают собрания (для молитвы). Но не это надобно ставить в пользу Церкви. Что же? То, если есть в ней благочестие. Сделался ли кто лучше, бывая в собрании?» Можно думать, что Апостол опасался сказать то, что он сказал своими словами, а потому и привел слова пророческие, чем устранялась значительно и жесткость предостережения, и придавалась ему особенная сила и авторитетность. Сила предостережения заключается в возможности изумительного и даже невероятного наказания, которое именно и могло постигнуть как древних Евреев, так и тех Иудеев, которым говорил Павел, именно потому, что надеясь на свою богоизбранность и близость к Богу, они не могли допустить возможности столь страшного наказания, как нашествие врагов, подобных Халдеям.

«В заключении речи Апостол высказывает грозное предостережение своим слушателям в случае их неверия во Христа и в проповедь о Нем. Предостережение это высказано словами пророка Аввакума (Авв.1:5). Такое великое дело будет совершено Вседержителем в ваши дни, в вашем присутствии, что вы не поверили бы, если бы не видели своими глазами, если бы кто другой рассказал вам о нем. Какое событие имел в виду Апостол, – решить трудно. Большинство толковников видят в этих словах Апостола указание на Римское опустошение Иудеи, соединенное с окончательным уничтожением Иудейской самостоятельности. «Возможное дело, что Апостол высказывает этими словами только общую мысль: смотрите, отвергнув милости Мессианские, не навлеките на себя тяжелых наказаний» (см. у Артоболевского, стр. 240–241).

³⁴²

Впечатление от речи Апостола было сильное. Некоторые просили Апостолов сказать таковое же учение в следующую субботу, а многие Иудеи и прозелиты сейчас же пошли за Апостолами, чтобы еще послушать их. И Апостолы, долго беседуя с ними, вероятно обратили некоторых из них настолько, что те восчувствовали в себе влияние дара благодати, почему Апостолы и убеждали их пребывать во Христе и Его благодати. «Почему он не крестил их тотчас же? Еще не пришло время, – говорит святой Иоанн Златоуст. – Надобно было научить, чтобы они твердо убедились». По-видимому, с самым большим интересом слушали Апостолов прозелиты, которые о слышанном поведали язычникам, бывшим у дверей синагоги, которые и просили Апостолов побеседовать еще. Не все было сразу ясно понято и прозелитами, а тем более язычниками, услышавшими только от них. Что же касается до Иудеев, то по-видимому, упавшие на сердца их семена благовестия не пустили глубоких корней.

³⁴³

Проповедь Апостолов в Антиохии Писидийской в другую субботу совершенно не состоялась в синагоге, ибо слушать их собралось такое множество народа, что начальники синагоги возбудились такою завистью к ним, что во всем противоречили Апостолам, в особенности Павлу, и даже впадали в ругательство и злословие.

«О бесстыдство! – восклицает о сем святой Иоанн Златоуст. – В чем надобно было согласоваться, тому противоречат». «Столь велика нетерпимость зависти! Многие совершенно изнемогают и умирают от того, что видят других в чести. А такого рода люди способны противиться не только человеку, но и воле Божией» (Феофилакт). «Апостолы в продолжение этой недели не оставались в безмолвии, а проповедовали не одним только Иудеям, но и язычникам. Этим только и можно объяснить то, что в следующую субботу почти весь город собрался слушать слово Божие из уст Павла и Варнавы. Не веруя во Христа, проповедуемого Павлом, Иудеи, ревнивые к приобретению прозелитов (Мф.23:15), опасались, что Павел увлечет массы народа и отклонит от веры Иудейской не только язычников, могущих сделаться прозелитами, но и природных Иудеев. И вот они начали противоречить, злословить Апостола, его учение, а вероятно и Христа» (преосвящ. Михаил).

³⁴⁴

Отвергнутые Евреями, Апостолы изъяснили им, что они этим отвержением их сами признали себя недостойными тех спасительных дарований, которые ведут к получению жизни вечной. Поэтому Апостолы, исполняя Божие предопределение, указанное, например, через пророка Исаию, обратятся теперь с благовестием к язычникам, чтобы на них возсиял свет познания пстпны и веры о Христе Иисусе, подаваемого для спасения. Против зависти воздвигается другая зависть, к высшим благам. Но, вероятно, не пришло еще время, чтобы Евреи возбуждались этою высокою завистью ко спасению всех народов, кроме их, срвн.(Рим.11:24). По изъяснению святого Иоанна Златоуста, Апостолы говорили Иудеям как бы так: «язычникам надлежит услышать слово Божие, но то не от нас, а от вас зависит, что они должны будут услышать прежде вас». Но учение Господа вам первым надлежало проповедывать (Деян.1:8; 8:26); (Рим.1:16), но так как вы отказываетесь слушать нас, то во исполнение другого определения Божия, сказанного о Мессии через пророка Исаию, мы будем просвещать и устроять спасение язычников до краев земли. И опять для зависти нанесен удар. Иудеи не хотели видеть обращение их сограждан и должны были услышать, что готовится обращение ко Христу людей всей вселенной.

«Видишь ли (говорит святой Иоанн Златоуст), как по причине сопротивления (Иудеев) они (Апостолы) простерли далее свою проповедь, и еще более обратились к язычникам, оправдав и сделав себя свободными от обвинений пред своими единоплеменниками». «Обращаемся во языки. Не говорит: «оставляем вас», но выражается так, что допускает возможность своего возвращения в Антиохию» (Феофилакт). Достойно замечания выражение: «дерзнувше». Это дерзновение отмечено в виду того, что хотя и Сам Иисус Христос заповедал проповедать всему миру (Мф.28:19), однако это не было еще делом общепризнанным, почему о проповеди среди язычников и были различные недоумения (Деян.11:2–3:15). Вместе с тем должно сказать, что Павлу и Варнаве не безызвестны были случаи обращения язычников (Деян.10; 11:20). И потому дерзновение их было, так сказать, твердое, решительное.

Злобное отношение Иудеев к слову спасения подает повод Апостолам смело, с дерзновением как свойственно истинным служителям Слова (Притч.1:21) заявить, что они теперь с этим словом спасения обращаются к язычникам, что они теперь «Апостолы языков» (Рим.11:13). Оправдывая это заявление, Апостол Павел высказывает здесь те же мысли об Иудеях и их отношении ко спасению, которые позднее получили свое полное раскрытие в послании к Римлянам (Рим.10:19–21). По божественному определению о спасения рода человеческого, вы первые должны были услышать слово Божие, восприять спасение (ст.26), чтобы распространять его до краев земли. Но так как вы отвергаете это слово жизни (Деян.5:20) и чрез это сами себя делаете недостойными вечной жизни, дарование которой есть цель пришествия Мессии, то вот мы обращаемся к язычникам, ибо Бог от века предназначил Мессию быть светом для язычников и спасением до края земли. В доказательство этой мысли Апостол приводит слова из книги пророка Исаии (Ис.49:6). Эти слова служат и для Апостолов заповедью – о проповеди среди язычников, потому что слова Божии не осуществились бы, если бы не было их проповеди» (см. у Артоболевского, стр.250–251).

³⁴⁵

Обращение язычников в Антиохии Писидийской было самое обильное и притом не только в городе, но и по всей стране. Достойно при этом заметить, что Дееписатель говорит, что уверовали те, которые были предуставленны, т. е. предопределены Богом и подготовлены к тому личною жизнью и душевным расположением (Ин.6:44); (Рим.8:29–30). Это отчасти показывает, что число веровавших, по-видимому, было гораздо больше, нежели сколько оказалось достойных принятия в лоно Церкви. Из чего следует, что присоединение к Церкви совершалось с великою осмотрительностью, причем мерилом этой предуготованности служила готовность к получению вечной жизни, вечного спасения, а выражением этой готовности были радость о Господе и благовестие о Нем, как Спасителе всех людей. По всей стране Евангелие распространялись, очевидно, новообращенными, которые усердно передавали то, что слышали, и восторгом своим от восприятия учения подготовляли к восприятию его и множество других Писидийцев. Посему посеянные здесь семена христианского учения уподобились ниве, на которой разбрасываются семена, чтобы они росли и в свое время дали надлежащий плод, что и было здесь впоследствии.

³⁴⁶

Изгнание Апостолов из Антиохии Писидийской показывает, что здесь Евреи были очень сильны и влиятельны. Несмотря на полную преданность Апостолам некоторых местных жителей, сделавшихся христианами и расположенность многих других, Евреи так могли воздействовать на остальных, что они изгнали Апостолов. Но, правда, для этого Евреи избрали в свои постыдные орудия самые гнусные силы: мнимо набожных, т. е. суеверных и любимых женщин и наглых богачей. Но для сеятелей семени это не было тяжким обстоятельством. Им и надлежало идти в другие места, чтобы и там проповедовать, о чем они и сказали сами: «се, обращаемся во языки». Посему, гонители тщетно довели свою зависть до бесстыдного искательства перед недостойными лицами, хотя и почетными с языческой точки зрения.

«Посмотри, – говорит святой Иоанн Златоуст, – как они (Апостолы), будучи опять гонимы, совершают другие великие дела по ревности, ибо стали действовать решительнее». А враги «стараются преградить людям путь ко спасению при содействии женщин (Еллинских) и богатых, в подражание древнему обольстителю-дьяволу, который орудием для преграждения людям входа в рай избрал Еву» (Феофилакт).

³⁴⁷

Расставание Апостолов с неверующими Писидийцами знаменательное: исполняя повеление Господне (Мф.10:14), они отряхнули прах с ног своих на них, в знак того, что ничего они не хотели получить от них, почему и возвращают им даже пыль, которая могла быть унесена на обуви их. Отрясение пыли могло означать и прекращение всяких отношений, вследствие их великой неприязни к учению о Господе Иисусе Христе (см. у преосвящ. Михаила).

По слову святого Иоанна Златоуста, «здесь они исполнили ту грозную заповедь, которую дал Иисус Христос. Впрочем, они сделали это не вдруг, но когда уже были изгнаны. Но и это не повредило ученикам; напротив, они еще более назидались словом (Божиим). Ибо страдание учителя не останавливает усердия ученика, но делает его еще ревностнейшим». «Учителей гнали, а они радовались» (Феофилакт). Почему? Потому, что Апостолы пошли для столь же славного благовестия в других местах, какое совершалось над уверовавшими, принявшими в себя Духа Утешителя, открывавшего им все течение Евангельского благовестия и лично утешавшего их и исполнявшего их радостью о Господе и славе Его веропроповедников, незатемняющейся никаким гонительством; а особенно таким, какое совершилось здесь при помощи суеверных женщин и знатных богачей, которых по обычаю держали в руках своих Евреи.

³⁴⁸

Проповедь Апостолов Павла и Варнавы в Иконии сначала была очень успешна, пока неверующие Иудеи не восстали против всех христиан. Ликаонская область, одна из 15 областей Малой Азии, с ее городами Икониею, Дервиею и Листрами, находилась недалеко от Писидийской Антиохии. Посему можно думать, что враги Апостолов из Антиохии дали знать о своем отношении к Апостолам. И вот, и здесь началось возбуждение против Апостолов. Но, очевидно, враги опоздали, ибо Апостолы беспрепятственно вошли в синагогу и, Богу содействующу, скоро совершили свое дело, обратив ко Христу множество Иудеев и прозелитов. Тогда они стали возбуждать язычников против новообращенных, чтобы исполнилось слово Господне о том, что восстанут братья на братьев и сделаются домашние врагами своим (Мф.10:36).

«Постоянство Апостолов, которые, несмотря на опасность, продолжали трудиться над обращением заблудших, дало время созреть злобе врагов» (говорит преосвящ. Иннокентий, архиепископ Херсонский, т.IX, стр. 394–397).

«Почему же Апостолы не вышли оттуда? – вопрошает святой Иоанн Златоуст. – Потому, что их не изгоняли, а только притесняли». Почему Апостолы, изгнанные из Антиохии Писидийской, пришли именно в Иконию, сему Артоболевский приводят несколько оснований. Первым основанием он указывает то, что здесь синагога представляла из себя со своими прозелитами добрую почву для проповеди; во-вторых, сюда был путь более краткий, нежели другой, шедший к юго-востоку (см. стр. 262–265; срвн. у Николина, стр. 199–214). «Икония была расположена в центре так называемой Иконийской возвышенной равнины, которая представляла удобное место для торговых и военных сношений. Поэтому чрез Иконию пролегало множество торговых путей, делавших ее видным торговым пунктом Малой Азии. Вследствие скопления иноплеменного населения, привлекаемого сюда различными выгодами, город по необходимости терял свое туземное обличие, становился городом космополитическим; отсюда, хотя он и принадлежал к Ликаонии, но его нельзя было назвать городом в полном смысле Ликаонским. Несомненно, город Икония увеличился особенно с тех пор, как (незадолго) получил значение Римской колонии и стал называться Клавдией, по имени императора Клавдия. Значительную часть населения составляли Иудеи. Дееписатель не сообщает о содержании проповеди, с которою обратились Апостолы к собранию Иудеев и язычников, но он сообщает о силе ее и убедительности, в зависимость от которой он ставит обращение ко Христу великого множества Иудеев и язычников. Но и здесь происходит то же, что и в Антиохии Писидийской. Партия неверующих исполнилась зависти, возбуждает и поселяет злобу, создает злобное настроение в сердцах остальных язычников, т. е. тех, которые не сделались христианами. Эту злобу Иудеи старались простереть и на Иконийских христиан, которых Дееписатель называет «братьями», потому что они соединены были братскою любовью (см. у Артоболевского стр. 265–269).

³⁴⁹

Дальнейшее пребывание Апостолов в Иконии способствовало не только распространению веры, но и утверждению ее, особенно через чудеса, творившиеся Апостолами в подтверждение истины их проповеди, как возвещавшейся от лица Господня. Но вместе с тем укреплялись в своей злобе и враги христиан. Последствием сего было то, что весь город разделился на две части, что, конечно, говорит о великой успешности здесь проповеди Апостольской. Здесь, по словам святого Иоанна Златоуста, произошло то, что предрек Иисус Христос: «пе приидох воврещи мир, но меч» (Мф.10:34). Апостолам же придавало дерзновение то, что они совершали чудеса. «И самое то, что слушающие веровали, было из числа знамений». «А то, что слушавшие их уверовали, было следствием чудес, но этому способствовало несколько и самое дерзновение Апостолов» (Феофилакт).

Есть предание, что здесь была обращена ко Христу молодая язычница Фекла, именуемая равноапостольною за ее труды благовестия среди язычников. Она скончалась в старости, восприяв венец первомученицы. Память ее ублажается 24 сентября. Если в числе христиан осталось и менее половины города, то все же, несомненно, здесь положены были Апостолами достаточные семена веры, чтобы потом на ниве этой возросли столь же великие плоды, какие указываются в деяниях даже одной из здешних новообращенных. «Дерзновение (Апостолов) о Господе» являлось в данном случае тем более сильным, что оно было дерзновением о Господе, т. е. учения христианского (Деян.20:32). Свидетельство сего проявлялось в том, что Он творил руками их, т. е. Апостолов знамения и чудеса. Они проповедовали так же, как 12 учеников Христовых после вознесения, при Господнем содействии и подкреплении слова последующими чудесами (Мк.16:20). Поэтому Апостолы не считали себя вправе оставлять город. Если проповеди Апостолов Иудеи могли противоречив и сопротивляться, то против знамений и чудес злоба их была бессильна. Следствием сего было то, что многие из язычников стали на сторону Апостолов. Другие остались на стороне Иудеев. Дело с притеснения доходит до открытого преследования, которое для этой партии явилось еще более возможным, когда она привлекла на свою сторону начальников. Возникло сильное стремление сначала нанести Апостолам срам, поругание (Мф.26:6); (Лк.18:32), а потом побить их камнями. Узнав о таком настроении враждебной партии, Апостолы поспешно удалились (см. у Артоболевского, стр.270–271).

³⁵⁰

Бегство Апостолов из Иконии показывает, что они, пребывая здесь довольно времени, запоздали своим выходом оттуда, ибо близки были к убиению и притом поносному, каким считалось побиение камнями. Но вместе с тем здесь открывается и то, как неистово возмущали народ Евреи против неповинных ни в чем Апостолов. Очевидно, на них возводились такие обвинения, которые требовали их смерти и притом самой скорой и жестокой. Вероятно, перед Евреями они обвинялись, как Сам Иисус Христос и первомученик Стефан, в богохульстве, а перед Еллинами – в ниспровержении религии и возмущении народном.

«Опять, как бы нарочно желая распространить проповедь, когда она получила успех, тогда и изгоняют их (Апостолов). Смотри: везде чтения производят великие блага, и гонители остаются побежденными, а гонимые являются славными» (Златоуст). «И ничего нет странного в том, что святые бегут от людей, намеревающихся построить им ковы, и считают за лучшее уклониться от брани, которую они считали недозволенною им» (Феофилакт).

Так как в числе восставших на Апостолов были и начальники, то Апостолы поспешили перейти в другие, более малые, города: Листру и Дервию, с их окрестностями, резко отличавшимися этнографически, и где можно было проповедовать более беспрепятственно. Сам Иисус Христос говорил: «когда будут гнать вас в одном граде, бегите в другой» (Мф.10:23).

«Апостолы на этот раз уклонились от великого пути, который идет через центральную возвышенную равнину Малой Азии, в бесплодную, гористую, вулканическую местность южной Ликаонии. Далее через Тавр шел путь к приморским гаваням. Пройдя долину, Апостолы достигли скоро вулканической группы, среди которой затерялась Листра, а далее Дервия. Эти города, кажется, были исключительно языческими. Если жили здесь и Иудеи, то в самом незначительном количестве. Поэтому проповедь здесь свободно распространяется по окрестностям: проповедники остаются долго и приобретают довольно учеников (ст.20–21). Церковное предание значительно дополняет эти сведения. Оно заключается в памятнике, известном под именем «Акты Павла и Феклы» (см. у Артоболевского, стр. 272–276), где передается, как в Листрах Апостол Павел, Димас и Ермоген были приняты в доме Онисифора. Здесь уверовала святая дева Фекла, которая потом подвизалась в деле проповеди до глубокой старости, живя 72 года в пещере Селевкийской и питаясь растениями и водой. Древность этого памятника между прочим доказывается нахождением его среди древних манускриптов папирусных (см. Английское издание этих манускриптов, сделанное в Лондоне в 1899 г. в 2-х томах, под названием «Папирусы Оксирниха», изд. Гренеля и Гунта). Более подробные сведения о сих Актах у Артоболевского в прибавлении к 5-й главе.

³⁵¹

Чудесное исцеление хромого в городе Листре знаменательно очень по его началу. Апостол Павел предварительно убедился в том, что хромой имеет веру и притом определенную, а именно в то, что он получит исцеление. И это познал Апостол одним взглядом. Отсюда открывается, каким даром проницательности владел святой Апостол Павел, а вместе с тем и как дерзновенно велика была его надежда на Бога, когда он громким голосом изрек: «стань на ноги твои прямо» как бы передавая некий готовый дар от Владыки жизни. И властному повелению от лица всемогущего Творца повинуется его творение, не получившее обычного дара хождения от самого рождения. И уподобляясь некоторым совершенным новорожденным существам вскакивает и ходит. «Мне кажется, – говорит святой Иоанн Златоуст, – что Павел проникал в самую душу его. И смотри, с каким усердием он внимал словам Павла. Хромота нисколько не препятствовала ему слушать. он уже обратился внутренне; между тем с другими происходило противное. Ибо наперед исцелялись тела их, а потом уже врачевались души; но этот не так. А вскочил он в знак совершенного исцеления. Но для чего (Павел) сказал громким голосом? Для того, чтобы народ уверовал». «Трудно с определённостью сказать, какого рода веру имел больной, т. е. составляло ли предмет этой веры только телесное исцеление, или же в нем явилась потребность получения спасения и духовного вечного. Все мысли его, конечно, были сосредоточены, без сомнения, около одной – быть здоровым, и по мере проникновения к нему слухов о совершенных чудесах, мысль эта более и более укреплялась. И Апостол оценил его веру, хотя и немощную. Исцеление хромого, совершенное при помощи такого властного приказания: «встань на ноги твои прямо», при непосредственности толпы язычников, склонной более к видимым, внешним впечатлениям, произвело всецелое исключительное влияние на эту толпу. Вера в существование Высшего Существа и в возможность взаимного общения между Ним и человеком, присущая всем людям, сохранилась в более чистом, неповрежденном виде в душах Ликаонцев. Цицерон несколько времени стоял лагерем вблизи Дервии. В письмах отсюда к своему семейству он говорит, что он живет здесь как бы среди диких. Но, вместе с тем, Ликаонцы сохранили живое религиозное чувство. На сохранение религиозного чувства указывает и жизнь Аполлония Тианского, совершавшаяся здесь и считавшаяся за путешествие бога по земле» (см. у Артоболевского, стр. 280–286).

³⁵²

Народное отношение к чудесному исцелению хромого в Листре было самое восторженное. Они уразумели, что это было божественное действие, и потому, имея понятие о богах, как существах человекоподобных, решили, что совершившие это пред глазами их и суть сами боги, коих знали они: Зевс (Варнава) и Меркурий (Павел), ибо первый был более представителен, а другой был молод (Деян.7:58) и красноречив, что считалось обычными качествами Меркурия. А жрец поспешил даже и с жертвоприношением для мнимых богов. Все это весьма важно для определения характера величайшего воздействия Апостолов на Листрян, а вместе и того, сколь грубо и непосредственно было народное верование в городе Листрах, а равно и в других местах, где также безраздельно царствовало идолопоклонство. Из сего понятно, что рассеяние Евреев по важнейшим городам сослужило великую службу в деле предуготовления язычников к восприятию Евангельской проповеди. Но сердцеведец Бог, там, где не совершилось раньше этого предуготовления, сразу совершал такие знамения и чудеса, которые и одни, сами по себе, могли совершить величайший переворот в душах непредубежденных, только нужно было сделать должное направление естественным влечениям к Богу, как единому Виновнику всех благ и всех совершеннейших даров, какие только бывают в мире сем. Этим и занялись Апостолы, оставшись в Листрах. По поводу идолослужения Листрян, блаженный Феофилакт замечает: «видишь, как у Еллинов было в обычае делать богами людей... Запомни происхождение идолослужения. Таким же точно образом Еллины из людей делали богами и Апостолов. И дьявол в начале подобным же образом старался ввести в мир это нечестие, говоря: будете яко бози (Быт.3:5). И так как тогда ему это не удалось, то с тех пор он домогается этого и доселе, всюду стараясь вводить многобожие». «Языческие народы вообще соединяли совсем другой смысл с чудесами, чем Иудеи; для этих чудеса были теологическим доказательством бытия Божия, а для тех непосредственным откровением, обнаружением Божества. Поэтому нет ничего удивительного, что Листряне приняли Павла и Варнаву за богов. Сам Дееписатель лично был свидетелем, как позднее Апостола Павла на острове Мальте туземцы сочли за бога (Деян.28:6). Рассказ Дееписателя, несомненно, историчен, а не есть воспроизведение по посланию Апостола Павла к Галатам (Гал.4:14–15). Два эпизода, о которых идет речь в послании к Галатам и в Деяниях, совершенно различны. Историческую подкладку для происшествия в Листре нужно искать не в послании к Галатам, а в веровании язычников, что боги сходят с неба, принимают человеческий образ и вращаются среди людей. Жизнь Аполлония Тианского (из Ликаонии) считали за путешествие Бога по земле». Общее же отношение Деяний к посланиям Апостола Павла скорее следовало бы формулировать так: один писатель умалчивает о многом, что известно через другого, один рассказывает подробно, о чем другой только намекает. Кратко: оба священные писатели совершенно независимы друг от друга» (см. у Николина, стр. 37 и 39). «В чудесном действии чужеземца (Павла) Ликаонцы увидели что-то знакомое, что-то соответствующее их смутным понятиям о Боге и Его отношении к человечеству. Таившаяся в них идея Божественного, как остаток чистого библейского предания о Боге, представляла их умственному взору Божество, как нечто высшее внешней природы и человеческих сил, как существо, действия которого направляются ко благу человека. Все это было налицо. Оставалось сказать только: «с нами Бог». Но язычники слишком долго ходили своими путями. Опустившись в помышлениях своих, они изменили славу нетленного Бога в образ, подобный человеку (Рим.1:22:23); они поклоняются твари вместо Творца. Мысль их сходит с пути истины и вступает в область заблуждения. Листряне признают Апостолов, только вестников живого единого Бога, за богов, сошедших к ним в образе человеческом. Но могут ли боги сходить к таким ничтожным людям, как они, Ликаонцы? И это нашло себе разрешение в рассказе о путешествии Зевса и Гермеса по земле. Миф Фригийский повествует, что означенные боги нашли себе приют не в славных чертогах, а в бедной хижине Филимона и Бавкиды. Зевсу был посвящен храм в Листре. Поэтому одного из богов Листряне весьма естественно могли принять за Зевса. Сопровождать же Зевса было обязанностью Гермеса. Он являлся как бы посредником между Зевсом и людьми. Но, как таковой, он обладал отменным красноречием, и был богом добра и отвратителем от зла. Всем этим атрибутам соответствовал именно тот, который своим мощным словом исцелил хромого. Что касается Варнавы, то, вероятно, в наименовании его Зевсом имел значение его внушительный вид» (см. у Артоболевского, стр. 286–290).

³⁵³

Апостолы поздно увидели все приготовленное для жертвоприношения им, потому что Листряне обо всем этом говорили на местном (Ликаонском) наречии. Посему они тем с большею силою и стремительностью стараются все предотвратить. И в знак своего обычного человеческого гнева и печали о случившемся разодрали на себе одежды, чем показали, что они не величественные Олимпийские боги, а обычные люди, имеющие обычную одежду, а за нею и обычную наготу. Вместе с тем они громко возвещали им учение о едином Боге, Творце всего, и о ложности всех их богов, которых они чтут в идолах, начиная с мнимого громовержца Зевса и оканчивая спутником его Меркурием. Здесь особенно знаменательно смятение Апостолов, соединенное с великим опасением о том, чтобы им не было приписано ничего излишнего. «Мы люди подобострастные вам», говорили они о себе Листрянам, входя в тесную толпу их с явными знаками унижения в виде лохмотьев разодранных одежд. Понятно, что это образумило Листрян, вообще бывших рассудительными, хотя и страстно стремительными и потому вошедшими в такой пафос восторга от невиданного и неслыханного чуда, которого теперь они были свидетелями. Обращая особое внимание на смиренномудрие, явленное здесь Апостолами святой Иоанн Златоуст советовал такое же смирение иметь и проповедникам его времени, причем с особенною роскошью говорил против пафоса слушателей сего времени, выражавших свой восторг рукоплесканиями, но так как и самое это обличение он говорил со свойственным ему красноречием, то слушатели не переставали рукоплескать ему и во время самой этой речи. Говорил же святой Иоанн Златоуст между прочим следующее: «смотри, как Апостолы всегда чуждались славы, и не только не искали ее, но отклоняли и тогда, когда им предлагали ее» (том IV, стр. 38). «И смотри, как всегда они все относят к Богу. Будем подражать им и мы; не будем ничего считать своим. Посему не будем высокомудрствовать и превозноситься, мы – люди, земля и пепел, дым и тень... Нет ничего равного смиренномудрию: оно источник, корень, вина, основание и союз всего доброго; без него мы жалки, скверны и нечисты. Ибо представь, что кто-нибудь воскрешает мертвых, исцеляет хромых, очищает прокаженных, но с гордостью; ничего не может быть хуже, нечестивее и виновнее его» (стр. 41–42). «Многие делают много для того, чтобы говорить продолжительно. И если они удостоятся рукоплесканий, то бывает с ними то же, как бы получили царство. Если же окончание их речи сопровождается молчанием, то это молчание бывает для них мучительнее самой геенны. Это извратило все в церквах, так что и вы ищите слова не умилительного, но услаждающего вас и произношением и составом речи, как будто бы вы слушаете певцов и музыкантов, и мы холодным и жалким образом стараемся угождать вашим желаниям, которые следовало бы отвергать» (стр.44).

³⁵⁴

Останавливаясь на религиозном положении слушателей, Апостол Павел разъясняет отношение к ним Бога Промыслителя, давно попустившего народам приходить к Богу своими, т. е. придуманными ими самими, путями, продолжая давать им дожди, благорастворение воздуха, земли плодоносие, дающее пищу и радость. Ни обличения, ни одобрения (как в Афинах) не сказал Апостол. Но он ясно показал, что у язычников были свои пути к Богу и что Бог не оставлял их без Своего самосвидетельства никогда. Значить, они не отвергнуты Богом и теперь. Но только тот вид угождения Богу, который они хотели совершить перед ними, через заколение тельца, украшенного венками, решительно не может быть принят и одобрен.

«Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), он не хочет увеличивать вины их, но научает их относить все к Богу. Говорит о том, что Бог попустил, а для чего попустил, еще не говорит, ибо Апостолы знали, что не столько должно заботиться о том, чтобы сказать что-либо достойное о Боге, сколько о том, что было бы полезно слушателям. Заметь, как прикровенно указывает он и вину их, говоря: с небесе нам дожди дая, исполняя пишею и веселием, т. е. подавая пищу в изобилии, а не только в довольстве и соответственно нужде».

В послании к Римлянам, уподобляя язычников дикой маслине, Апостол Павел говорит, что язычники прилепились к благородному корню благородной маслины и тем восполнили ветви дерева Божия, вместо отломившихся от него, пока не пройдет их ожесточение и непослушание (Рим.11:13–36).

³⁵⁵

Восстание на Павла и побиение его камнями показывает, как легкомысленны были Листряне и как жестоки были Иудеи, преследовавшие Апостолов по пятам, и с какою наглою настойчивостью и лживостью они вооружалась против них. Видно, что они поняли, какою опасностью грозит христианство их влиянию на народ и их собственным убеждениям, обрядам и жизни. Почитая Павла убитым вержением на него множества камней, они бросили его за город, как презренного общего злодея, но всесильный Господь восставил его, и он, почитаемый умершим, вскоре же ожил. Так дивно ниспровергались все ухищрения многих врагов его! Этот драгоценный сосуд Божией Церкви еще был необходим для нее. И вот он остается богохранимый!

«Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), в том же самом городе, в котором столько удивлялись им, они претерпевают страдания; но и это было полезно для видевших. А что (Бог) для этого попустил им страдать, послушай, как сам Апостол указывает на то, когда говорит: «да не како кто вознепщует о мне паче, еже видит мя, или слышит что от Мене» (2Кор.12:6). «Посмотри и на бешенство Иудеев: проникли в народ, который оказал такую честь Апостолам, и убедили его побить Павла камнями» (Феофилакт). «Об этом, вероятно, побиении камнями воспоминает Апостол во 2-м послании к Коринфянам (2Кор.11:25). Так некогда масса, восклицавшая «осанна сыну Давидову», несколько дней спустя кричала: «распни Его!» (у преосвящ. Михаила, стр. 367). Народ как бы мстил за свою ошибку: если они не боги, то смерть им! Вот суровая логика толпы!». «Враждебное настроение толпы против Апостолов создается в язычниках Иудеями главным образом на почве оскорбления их отечественных верований, поруганных проповедью Апостола. Возбуждение толпы со стороны Иудеев отвечало и собственному враждебному чувству этой толпы против Апостолов за разрушение того приятного настроения, тех иллюзий, которыми охвачена была толпа при мысли, что среди них боги. Возбуждение толпы кончается тем, что она, вместе с Иудеями, побивает Апостола камнями, по Иудейскому обычаю, срвн.(2Кор.11:25). Думая, что он умер, толпа вытаскивает его за город, вероятно, на съедение зверям и птицам. Но Апостол только начал свое служение – возвещать имя Христово перед народами (Деян.9:15), и в этом служении он должен был много пострадать (Деян.9:6). «Нас почитают умершими, но вот, мы живы» (2Кор.6:9) – говорил он впоследствии, вероятно, разумея этот случай» (см. у Артоболевского, стр. 303–304).

³⁵⁶

Избитый в Листре, Апостол Павел вместе с Варнавою отправились в город Дервию, где проповедовали с обычным успехом, а потом чрез Листру, Иконию и Антиохию Писидийскую возвратились в Антиохию Памфилийскую или Сирскую, причем повсюду увещевали христиан быть твердыми в вере и не смущаться выпадающими на их долю скорбями, как ведущими в Царство Небесное, в чем очевидным примером был для всех сам Павел, избитый так, что его считали уже умершим.

«Видишь ли его (Павла) ревность? (говорит святой Иоанн Златоуст). Видишь ли горячее и пламенное усердие? Он вошел опять в тот же город, и отсюда делается явным, если он (потом) и удалился, то потому, что хотел сеять слово (в других местах) и что не нужно было раздражать ярость их. Это не менее чудес прославляло их и еще более радовало. Ибо истинная и чистая радость претерпеть что-либо за Христа. Невозможно получить Царствие иначе, как чрез крест. Если во время войны нельзя спастись, предаваясь неге, тем более во время этой брани. Обедаем ли, ходим ли, – враг всегда стоит подле нас. Поверьте мне, иным можно терпеть страдания лютее тех, какие претерпел Павел. Тогда побивали его камнями, а ныне можно быть побиваемому словами тяжелее камней». «Без труда и скорбей никто не оправдывается. Поэтому врата, ведущие в Царство Небесное, Господь назвал узкими и тесными, т. е. полными стеснения. Но в Царство Небесное вводит не всякая, какая только встретится, теснота или скорбь, но скорбь из-за веры в Бога» (Феофилакт). «Что учение о скорбях ради Царствия Небесного не есть временное только и частное (для первенствующей Церкви), а всегдашнее и всеобщее в христианстве, в сем не трудно удостовериться из наставлений Самого Иисуса Христа, не случайных и примененных к особенным

обстоятельствам, но коренных и всеобщих» (говорит преосвящ. митрополит Филарет; см. т.IV, стр.42). «Бог есть потребность скорбящего сердца. В счастье человек забывает Бога, в несчастье же, наоборот, вспоминают Бога и забывшие Его. Частые же страдания и скорби, а особенно опасности смертные держат душу в постоянном напряжении и стремлении к Богу Спасителю. А сохраняя и поддерживая душу в этом направлении, соблюдают ее, по возможности, от всякой скверны плоти и духа, и действительно приближают к Богу. Так и достигает человек Царствия Божия многими скорбями» (преосвящ. Никанор, архиепископ Херсонский, т.IV, стр.646).

«На другой день (после побиения камнями) Апостол удалился в соседний город Дервию, лежавшую вблизи Листры, но уже глубже в горах, на границе с Исаврией. В это время Дервия принадлежала Галатийскому князю Аминте, который отнял ее у тирана Дербета, друга Цицерона. В Дервии проповедь Апостолов имела успех. Вероятно, в это время обращен был и тот Гаий Дервянин, который сопровождал Апостола во время его путешествия по Македонии, Греции и Малой Азии (Деян.20:4). Дервия была конечным пунктом путешествия Апостола, откуда он возвратился в начальный пункт – Антиохию Сирийскую, куда они отправились прежним путем» (см. у Артоболевского, 305–306 стр.).

³⁵⁷

Рукоположение пресвитеров для каждой из Церквей, основанных Павлом и Варнавою, знаменательно во многих отношениях, и прежде всего в том, что значит с того же времени и началось в этих Церквах полное церковное благоустройство. Замечательно и то, что Апостолы предали эти Церкви высшему руководству Господа, в Которого уверовали христиане, т. е. Иисусу Христу, как главе Церкви и общему блюстителю всех Церквей, пастырей и пасомых. Святой Иоанн Златоуст относит пост и молитву к рукоположению. А блаженный Феофилакт пишет: «обрати внимание на то, что Павел и Варнава имели сан епископский, потому что рукополагали не только диаконов, но и пресвитеров».

«Вместе с внутренним утверждением Апостолы сообщают вновь основанным христианским общинам и внешнее, – через устройство управления в этих общинах. Апостолы рукоположили к каждой христианской общине (к Церкви) по нескольку пресвитеров, ср.(Деян.20:17:28), чтобы руководить и управлять общинами. После сего Павел и Варнава оставляют эти Церкви. Удалению их предшествовало торжественное Богослужение, в котором они, после молитвы и поста, призвали на них благодать, благодатную близость Иисуса Христа, как истинного «Пастыря» и «Блюстителя» душ христианских (1Петр.2:25). «Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами», вот, вероятно, слова, с которыми оставили Апостолы юные Церкви» (см. у Артоболевского, стр.308–309).

³⁵⁸

Возвращение Павла и Варнавы в Антиохию Сирскую совершалось, по возможности, через те же места, которые проходились ими и раньше. Это делалось, конечно, для того чтобы бывших здесь христиан укрепить и наставить.

Область же Памфилии с городами Атталиею (основан Атталом, царем Пергамским) и Пергией (Деян.13:13) находилась при Средиземном море, по которому они возвратились через Селевкию в Антиохию Сирскую, откуда посланы были на это благовестие язычникам (Деян.13:1–4). «Дабы ученики не пали духом, они пришли к ним (опять) и беседовали. И заметь: наперед отходят в Дервию, чтобы дать тем успокоиться от ярости; а потом опять в Листру, Иконию, Антиохию, уступая им, когда они были раздражены, и опять обращаясь к ним, когда они успокоились. Видишь ли, как они не все совершали благодатью, но иное и собственным тщанием? (стр.54). Так и ты, когда видишь (гневливого) ожесточившимся, тогда тем более уступи; потому что самое ожесточение его имеет нужду в большем послаблении. Чем сильнее он оскорбляет, тем в большей имеет нужду ярости. Подобно как горячка, когда особенно усиливается, тогда требует спокойствия; так и ожесточившийся. Когда зверь слишком рассвирепеет, тогда мы все убегаем от него; так и от гневливого. Гнев есть огонь. Не давай пищи огню и скоро прекратишь его. Гнев не имеет силы сам по себе, если что-либо другое не будет поддерживать его. Тот одержим неистовством и не знает, что делает; а если ты, взирая на него, впадешь в то же и не умудряешься его примером, то можешь ли получить прощение?» (стр. 60–61).

«Направляясь из Антиохии по тому же пути, по которому они достигли этого города, Апостолы, прошедши горные страны Писидии, скоро дошли до прибрежной провинции Памфилии. Здесь, в одном из главных городов этой провинции – Пергии, они проповедуют теперь слово Господне, пользуясь, быть может, более благоприятным настроением жителей этого любимого города Малоазийской Дианы, чем какое они застали в первое посещение города. Можно предполагать, что то же желание огласить словом христианской проповеди один из центров Памфилии влечет их в значительный приморский город Атталию. Путь в Атталию шел через долину, пересекая множество мелких речек, сбегающих с гор в море, пока не достигал самой большой из них – Катаракша, реки ниспадающей с высоты скалы. Атталия была прекрасной гаванью, в которой всегда можно было встретить корабль, направляющийся в столицу Сирии. На одном из этих кораблей Апостолы, не посещая основанных ими Церквей Кипра, и отплыли в свое духовное отечество – Антиохию» (см. у Артоболевского, стр. 310–311).

³⁵⁹

Прибытие Павла и Варнавы в Антиохию сделалось, конечно, вскоре же известным всем, тем более что Апостолы и сами оповестили некоторых. И вот, когда собрались, по возможности, все предстоятели и члены Церкви Антиохийской, они рассказали, что Бог сотворил через них среди язычников, открывши и им вход в Церковь. И так как Апостолы остались здесь надолго, то несомненно они и не раз говорили о том, что было устроено среди обращенных из язычества. Но как отнеслись к сему Антиохийские христиане, о сем Дееписатель пока умалчивает, ибо, вероятно, были сдержанны и слушавшие рассказы миссионеров их, так как у многих о сем были недоумения, которые и сказались после, как видно из последующего.

«Для чего приходят опять в Антиохию? (вопрошает святой Иоанн Златоуст). Чтобы возвестить о случившемся. Кроме того, через это устрояется и великое дело: надлежало наконец свободно проповедовать язычникам; потому они и приходят возвестить, дабы те могли знать об этом, ибо случилось, что тогда же пришли и возбранявшие беседовать с язычниками; и дабы они, получив потом подтверждение из Иерусалима, шли (к язычникам) с большей уверенностью. Пришедши, они показывают и свое дерзновение и послушание, так как извещают их об этом; совершив такие дела, они не возгордились». «Глубокого смысла и назидания был исполнен рассказ Апостолов. Все, что мы совершили, как бы так говорят они, не наше дело, но Всемогущего Бога. Все сотворила рука Господня (Деян.11:21), Бог через нас, или та благодать Божия, которой мы были преданы пред началом дела». «Я более всех их потрудился, как бы слышим мы голос Апостола, впрочем не я, а благодать Божия, которая со мною (1Кор.15:10). Всемогущий отверз двери веры язычникам и вместе с тем вложил в них через внутреннее действие благодати потребность и расположение веровать. Это было убеждением Апостола. И эту мысль внушает Дееписатель» (см. у Артоболевского, 312–315 стр.).

³⁶⁰

Учение о необходимости для христиан обрезания сначала возвещалось в Антиохии пришедшими сюда из Иудеи христианами (из Евреев), а потом к нему склонились и многие другие, потому что эти лжеучители стояли твердо и решительно за свое учение. Очевидно, что недоумение, возникшее в Иерусалиме после обращения язычников Апостолом Петром (Деян.10) не во всех прекратилось. И вот некоторые из ревнителей преданности закону Моисееву пришли к той мысли, что христиане непременно должны соблюдать и весь обрядовый закон Моисея, начиная с обрезания, смело говоря, что иначе невозможно и спастись. Этим существенно ограничивалось и даже почти ниспровергалось все дело искупления, совершенное Иисусом Христом. И прежде всего объявлялось ничтожным, не имеющим никакого существенного значения все дело, только что совершенное Апостолами Павлом и Варнавою среди язычников, которые не были обрезаны и потому, по мнению лжеучителей, не могут спастись. А между тем Апостолы обещали уверовавшим из язычников жизнь вечную (Деян.13:48) и Царство Божие (Деян.14:22). Понятно, что такое учение приверженцев Иудейства весьма сильно возбудило Павла и Варнаву, и даже всех вообще верующих.

³⁶¹

Спор Апостолов Павла и Варнавы (в Антиохии) с приверженцами учения о необходимости для христиан обрезания был, очевидно, очень горячий, так как Апостолы защищали великое дело Христово, которое, по лжеучению, было будто бы недостаточно для спасения, а с другой стороны – и свои труды среди язычников, как будто бы не имеющие никакого значения без соблюдения обрезания. Представители местной Церкви видели, конечно, правоту Павла и Варнавы, утверждавших не только возможность спасения христиан без обрезания, но и совершенное излишество последнего, особенно для христиан. Но они сознавали, сколь великой важности этот вопрос, а равно и то. что он касается не только матери Церквей языческих (Антиохии), но и всего христианского мира. А потому единогласно решили отправиться Павлу и Варнаве в Иерусалим, чтобы там это дело рассмотрено было всеми Апостолами и пресвитерами Церкви – Иерусалимской Церкви, матери всех христианских Церквей. По изъяснению блаженного

Феофилакта, «Павел пошел в Иерусалим не с тем, чтобы научиться большему, но с тем, чтобы убедить тех, которые говорили противное. И бывшие в Иерусалиме Апостолы решают этот вопрос согласно с ним и Варнавою».

³⁶²

Путешествие Павла и Варнавы из Антиохии Сирийской в Иерусалим совершалось через Финикийские города (Тир, Иоппию), где еще так недавно были основаны Церкви Апостолом Петром (Деян.10), и через Самарию, в которой к тому времени тоже было не мало христиан. Посему, как в Антиохии проводили Апостолов торжественно, всем составом тамошней Церкви, так же участливо принимали их и повсюду. Они же всем рассказывали об обращении язычников. И все радовались о сем великою радостью, что конечно ободряло Апостолов, ибо они убеждались здесь ясно, что дело их правое и противники их немногие, и все они были в Иудее, преимущественно же в Иерусалиме. Это побуждало их поспешать и не останавливаться для проповеди, тем более что у Павла уже составилось понятие о необходимости ему проповедовать по преимуществу там, где никто не проповедовал. «Жившие вне Иерусалима Иудеи и прежде не так тесно привязаны были и к храму и к жертвам. Теперь, когда обращались они в христианство, то или совсем оставляли закон, или, по крайней мере, еще слабее были привержены к нему; им не стоило большего труда войти в общение с обращающимися язычниками, от которых не требовалось соблюдения закона Иудейского. Сближаясь с ними в церковной и домашней жизни, они вместе с ними ели, и потому Иудейские правила о пище приходили у них в забвение. Через несколько лет (лет через 10) некоторые из Иудеев, обращенные в христианство вне Палестины, перестали совершать и обрезание над детьми своими –последний признак того, что они совсем отказывались от Иудейства. Не так было в Иерусалиме» (см. у протоиерея А. В. Горского, в его Истории Евангелия и Апостол., стр.410).

³⁶³

Встреча Апостолов Павла и Варнавы в Иерусалиме была полная. Вся Церковь, во главе с Апостолами и пресвитерами, собралась в полном своем составе, чтобы услышать о том, что Бог совершил через них. Они не обинуясь возвестили обо всем, что совершилось при обращении язычников. И опять Дееписатель умалчивает о впечатлении от сказаний Апостолов и от них самих на всех видевших и слышавших их. Очевидно, что и здесь явлено было всеми осторожное и спокойное отношение к делу сему, тем более что оно уже не было первым, так как по поводу обращения Корнилия было даже некоторое и суждение. То, что говорили Павел и Варнава, представляло «как бы отчет их старейшей Церкви о их деятельности и оправдание этой деятельности от нареканий некоторых, пришедших из Иудеи, и утверждение мнения о принятия язычников в Церковь помимо Иудейства и закона Моисеева, и повод к решительной постановке вопроса об обязательности или необязательности закона Моисеева для христиан из язычников» (см. у преосвящ. Михаила, стр.376).

³⁶⁴

Представителями лжеучения об обязательности для христиан соблюдения Моисеева закона в Иерусалиме были христиане, обратившиеся из фарисеев, к которым некогда принадлежал и сам Павел. Будучи в Еврействе ревностнейшими приверженцами обрядового Моисеева закона, особенно в его мелочных предписаниях, за что фарисеи многократно были обличаемы Иисусом Христом (Мф.23:23), они и сделавшись христианами не оставили этой привязанности к закону, и потому требовали и от других исполнения закона Моисеева, не исключая и язычников

Лжеучители, бывшие в Антиохии, говорили, что только нужно обрезываться, а эти требовали больше: обрезываться и соблюдать весь закон Моисеев. Таким образом, здесь Иудейство выставляется во всей полноте его требований, но вместе с тем и в совершеннейшей неосновательности. В Антиохии иудействующие говорили, что без обрезания нельзя спастись, а в Иерусалиме они уже не говорили этого. Вероятно, Апостол Павел там с достаточною ясностью раскрыл учение о спасении через Иисуса Христа, помимо обрезания. Таким образом, представители лжеучения в Иерусалиме выражали свое требование на основании своего опыта, своего авторитета и силы, поддерживаемой, вероятно, немалым количеством сочувствовавших им из числа христиан из Иудеев, которые не могли отрешиться от обрядности Еврейской, тем более что и в Апостолах они видели примеры соблюдения обрядов. Итак, вопрос был для всех важный, всем интересный, всех различно волновавший и, как насущный, требовал своего решения, по возможности немедленного, так как всеми он ставился открыто и резко. И вот составился первый и знаменитейший Апостольский собор в Иерусалиме.

³⁶⁵

Апостольский собор в Иерусалим состоял из Апостолов и пресвитеров. Вероятно, не возбранено было присутствие на нем и прочих веровавших, особенно из числа тех, кто держался того мнения о соблюдении Моисеева закона, для суждения о котором и собрался собор. Соборные рассуждения велись долго. По причине обилия сказанного Дееписатель не мог воспроизвести всего, да и не считал полезным заносить все рассуждения, особенно еретические.

Но вот встал, по обычаю дал знак к слушанию и сказал довольно пространную речь святой Апостол Петр. Он говорил о том, что его первого Бог определил к тому, чтобы призвать язычников, которым послал Духа Святого и тем показал, что нет разности между Иудеями и язычникам, почему возложение на язычников соблюдения Моисеева закона будет для них таким же непосильным бременем, каким оно было для Евреев. Спасаемся же мы, верою очистив сердца, благодатью Господа нашего Иисуса Христа (ст. 9 и 11). После того Павел и Варнава рассказывали о чудесах, сотворенных через них Богом среди язычников (ст. 12). Далее говорил Иаков (ст. 13–21), с предложением которого согласились все и определили послать оное письмо в Антиохию, что и сделано было.

По изъяснению святого Иоанна Златоуста, словами: «мужие братие» Петр сообщается с Иудеями, а в словах: «вы весте» усматривает, что здесь были и обвинявшие его прежде за Корнилия, и входившие вместе с ним (в дом Корнилия – (Деян.11:12)), посему он приводит их во свидетели, а также показывает и то, что эти обвинители и теперь выступали со своим учением, более расширив и поставив его во всей силе возможного для них влияния. А блаженный Феофилакт усматривает дарование особой благодати Петру на решение поднятого вопроса. Словами же: «усты моими» Петр показывает, что через него говорил Бог и что тут ничего не было человеческого. А «в нас избра» – значит: в Палестине, или: в присутствии вашем.

³⁶⁶

Свидетельство Божие, явленное в даровании Духа Святого язычникам, вот существенное основание в решении вопроса о том, как относиться к христианам из язычников. Они получили дары Святого Духа такие же и так же, как и прочие христиане; следовательно, они такие же христиане, как и прочие. Что же касается до их призвания, то это дело Божие, сердцеведение Коего есть достаточное ручательство за то, что это призвание совершилось правильно. Обращенные же, не имея очистительных священных средств и способов Еврейских, очистились сердечно через веру, подающую духовное очищение во Христе, в крещении, в чем они запечатлены, т. е. получили свидетельство с печатью даров Духа Святого. Следовательно, все, что дается христианством, они получили и потому во всем равны христианам из Иудеев. В сказанном даются основания для положительного решения вопроса о принятии в христианство: вера во Христа, соединенная с чистосердечным желанием приобщиться к делу спасения, совершенного Им, – вот первое и необходимое требование от обращающихся, а все остальное – дело благодати Божией. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как он везде равняет язычников (с Иудеями). По вере одной, говорит, они получили то же самое. Это служит к стыду Иудеев, или лучше, может и их научить, что нужна одна вера, а не дела (закон) и обрезание. Ибо (Апостолы), говоря это, желают не оправдать только язычников, но научить и Иудеев оставить закон». «Прежде закон спасал тех, кто соблюдал все, что написано в законе; а ныне благодать Господня, и без соблюдения закона, спасает через веру» (Феофилакт).

³⁶⁷

Отношение Апостола Петра к лжеучению не очень спокойное. Он называет все это дело искушением Господа, т. е. тщетным восстанием против очевидного определения Божия верующих язычников к спасению, чем конечно нанес представителям лжеучения явный укор и обличение. Требование от язычников соблюдения закона Моисеева он называет непосильным игом, причем будто мимоходом высказывает ужасное свидетельство о том, что закона Моисеева не исполнили ни отцы ревнителей исполнения закона, ни сами они, желающие, чтобы в этом неисполнении закона подвизались еще и все язычники, обращающиеся в христианство. Этот оборот речи учеными называется доведением мнения противников до нелепости. Но Апостол, конечно, желал не того, чтобы показать только крайнюю неосновательность мнения еретиков, но и сказать им, что и они сами напрасно трудятся, преизбыточно исполняя закон Моисеев, ибо опыт отцов их показал малополезность подобного сему старания.

«Что значат слова, «искушаете Бога»? Это значит: как будто Бог не силен спасти человека по вере, или: отчего вы не верите Богу? Вводить (теперь) закон (Моисеев) есть закон неверия. Известно всем, что закон был обременителен для Израильтян. Это признавали и ученики. Да и Сам Спаситель указал нам на то, говоря: «приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф.11:28). Труждающимися же и обремененными называет бывших под законом» (Феофилакт).

³⁶⁸

Спасение предуготовляется и совершается благодатью Иисуса Христа, т. е. дарами Духа Божия, подающегося верующим не по заслугам их, а по милости Божией, для восприятия которой нужна вера, соединенная с надеждою, а для укрепления и усовершения – любовь ко Христу, какую имели Апостолы и все, подобно им, облагодатствованные и спасшиеся.

«Какой силы исполнены эти слова! Он говорит то же, о чем пространнее сказал Павел в послании к Римлянам: «аще бо Авраам от дел оправдася, имать похвалу, но не у Бога» (Рим.4:2). Видимо, что это служит более к поучению Иудеев, нежели к оправданию язычников. Если бы он говорил об этом без особенного повода, то, может быть, не выразил бы такого замечания; но получив повод, он уже говорит безбоязненно» (Златоуст).

Учение о спасении благодатью Божией через веру особенно подробно раскрыто было Апостолом Павлом (Рим.5:15); (1Кор.1:3); (2Кор.1:2; 13:13); (Еф.1:2). Но семена всего этого положены были здесь, как замечает святой Иоанн Златоуст, сравнивая сказанное Апостолом Петром с тем, что сказал Апостол Павел в послании к Ефесянам (Еф.2:15).

По изъяснению же преосвящ. Михаила, Апостол Петр сказал здесь как бы так: «не только они (христиане из язычников), не знающие Моисеева закона, но даже и мы, знающие его, спасаемся не им, но благодатью Христовою, от веры. Таким образом, пред Христом все равны: и Иудеи – законники, и язычники – беззаконники, те и другие одинаково спасаются благодатью; закон Моисеев не нужен в христианстве и для Иудеев, знающих его, тем более не нужен для язычников, не знающих его. Очевидно, что вся эта речь направлена решительно против учения Иудействующих, совершенно в том духе, в каком во всех своих посланиях развивал Апостол Павел учение об оправдании верою во Христа, независимо от дел закона» (стр. 382).

³⁶⁹

Безмолвие слушателей отмечается Дееписателем после того, как Апостол Петр высказал существенные положения своей речи, заставившие всех умолкнуть не устно только, но и вседушевно, ибо в кратких и ясных словах Апостола давалось твердое и прямое разрешение вопроса. А его решение могли принять почти все, как положительное определение. Виновники же «молвы» должны были умолкнуть как посему, так и потому, что о них самих произнесен столь публично такой приговор, о котором нельзя было не подумать. Вместе с приговором, на них было высказано и обвинение, почему им было не до речей. Как бы в подтверждение сказанного Апостолом Петром, Павел и Варнава стали рассказывать о знамениях и чудесах, сотворенных Богом через них среди язычников. Понятно, что рассказы их были воодушевленные, живые и пополненные благодатного помазания, которое значительно умягчило многих, ревновавших о законе не по разуму Божию, а по своему домыслу и по своим привычкам. «Впечатление от речи Петра на все собрание было решительное, в смысле успокоения и умиротворения споривших, так что прения (ст.7) прекратились совсем и более не возобновлялись. Иудействующие были поражены и молчали. Это не значит, впрочем, что лжеучение их совсем было сразу искоренено; нет, оно продолжало жить и страшно волновать Апостольскую Церковь, но теперь пораженное словом изречений Петровых, оно было здесь побеждено, и поборники его в собрании Иерусалимской Церкви умолкли, умолкло и все собрание, – доброе начало для счастливого исхода дела! Собрание спокойно и молча, без перерыва, без споров, слушало Варнаву и Павла.

Рассказы их должны были подтверждать и доказывать несомненную истину того, что говорил Петр на основании своего опыта, т. е. что обращение язычников ко Христу, помимо Иудейского закона, есть дело Божие, есть воля Божия, свидетельствуемая чудесами и знамениями; следовательно, не нужно христиан язычников ни обрезывать, ни принуждать исполнять закон Моисеев. Впечатление речи Петровой от сих рассказов должно было еще усилиться» (см. у преосвящ. Михаила, стр.383).

³⁷⁰

Речь Апостола Иакова, первого епископа Иерусалимского, краткая, но глубоко содержательная и сильная. Сначала он делает замечательную ссылку на речь Апостола Петра, а именно, что Бог предопределил, чтобы и из язычников составлялись народы Божии, выразив это не столь резко, через замену слов: «народ Божий» – «во имя Свое», что в сущности означает то же. Далее он подтверждает истину слов Апостола Петра приведением пророчества и наконец делает соответственное предложение собору, который и принимает оное.

«Иаков был епископом Иерусалимской Церкви, потому он говорит последний (пишет святой Иоанн Златоуст). Досмотри на благоразумие его: он подтверждает свое слово новыми (учителями) и древними пророками, во исполнение сказанного: «при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол» (Мф.18:16); ибо он не мог указать на какое-нибудь событие, подобно Петру или Павлу. Велико смирение этого мужа и совершенна его речь: она полагает конец делу. Хотя он издавна был известен, но как не был столь непререкаем, как древние, то присовокупляет древнее пророчество».

³⁷¹

Мессианское пророчество Амоса о возсоздании скинии, т. е. вселении Божием среди людей (теократия), сказано было для утешения Евреев, богохранимое царство которых, после впадения их в идолопоклонство и отвращения от них Бога, пришло в величайший упадок, так что вселения Божия (скинии) среди них как бы не было (теократия пала). «Но вот, говорит Господь через пророка, Я обращусь к вам (если вы обратитесь ко Мне). И возставлю Мое обиталище (скинию) так, как оно было в славные дни Давида, царя по сердцу Моему. И это Я сделаю преимущественно для того, чтобы веровали в Меня и прочие народы, что и будет, ибо Я – Бог, имеющий совершить это». К этим пророческим мыслям праведный Иаков присоединил и свои слова, составляющие вывод из пророчества и имеющие живое приложение к возбужденному вопросу: «ведомы Богу от вечности все дела Его», т. е. Он действует по предведению и предопределению.

«Не пререкаемы слова его (говорит святой Иоанн Златоуст), ибо здесь нет ничего нового, но все предопределено от начала». «Изречение это по отношению к данному случаю и означает: что происходило теперь пред нашими глазами относительно призвания язычников в Царство Христово, то ведомо было всеведущему Богу издревле, от дней вечных, и предопределено Им к исполнению в известное, определенное время; что мы теперь переживаем, то есть совершение вечного совета Божия» (см. у преосвящ. Михаила, стр.386).

³⁷²

Предложение Иакова относительно соблюдения закона Моисеева христианами из язычников содержит главную мысль ту, что нужно освободить их от того, что может быть для них затруднительным (например, от обрезания), но вместе с тем предписать непременно оставить и из языческих обычаев то, что противно вообще нравственной, чистой жизни и что особенно несообразно с самыми сильными требованиями закона Моисеева, несоблюдение чего могло всегда поселять в христианах из Евреев презрение к христианству язычников, а именно, чтобы они не вкушали идоложертвенного (1Кор.8); (Исх.34:15), удавленины и крови, за что по закону Моисееву полагалась смерть (Втор.12:16); (Лев.17:10–14).

Кроме того, так как сладострастие и мщение у многих язычников были предметами религиозного почитания, то воздерживались бы они от блуда и мстительности, не делая другим того, чего себе не хотят (Мф.7:12); (Лк.6:31) (во многих Греческих текстах последних слов не имеется, но в разночтениях Рейнекция они имеются). Что касается до слов о еженедельном чтении закона в синагогах, то, вероятно, они были сказаны для того, чтобы показать, как будет неудобно соотношение и христиан, еще не оставивших синагоги, а тем более Иудеев, если христиане из язычников не будут соблюдать указанных главных правил о внешней религиозно-нравственной чистоте. Им уже не может быть дано никакого участия в синагогах, чтения в которых между тем до времени могли оказывать на всех благотворное действие, помимо коих Евреям и невозможно было благотворно действовать на язычников, во исполнение сказанногоˆпророчества. Так об этом говорил Апостол Иаков, как бы отчасти отдавая дань требованиям Иудействующих, только совершенно в ином духе (примирительном) и направлении (религиозно-нравственном).

По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «Иаков употребляет врачевство. То, что нужно полагать за правило – не соблюдать закона, доказал Петр, а о том, что еще прежде было допущено, говорит Иаков и особенно останавливается на том, о чем ничего не было предложено, дабы, уврачевав ум их напоминанием о допущенном, удобнее доказать требуемое. Хотя это касается предметов телесных, но необходимо воздерживаться от них; потому что они производили великое зло. А чтобы кто-нибудь не возразил: «почему мы не предписываем того же Иудеям?», он присовокупил: «Моисей непрестанно говорил им об этом», – смотри, какое снисхождение! В чем (закон) не причинял вреда, в том (Апостол) и оставил его наставником и между тем даровал благодать, ни в чем не стесняющую, повелев Иудеям повиноваться ему во всем и не подчиняя ему верующих из язычников. Таким образом, чем по-видимому почтил его и удержал власть его над своими, тем самым устранил от него язычников». Блаженный Феофилакт, останавливаясь на мысли о чтении закона, говорит: «До пришествия Спасителя, Моисея читали каждую субботу в одних синагогах, а после читался невозбранно в церквах Христовых и читается до сего дня». Следовательно: и теперь закон чтится, и пророчествами привлекаются к вере и спасению все народы мира. Так, можно сказать, неуклонно исполняется слово первого епископа матери Церквей, которого даже и Евреи именовали «праведным», как о сем сообщает древний историк Евсевий («Церковная история» 2:23).

³⁷³

Определение Апостольского собора прежде всего состояло в том, чтобы послать в Антиохию, вместе с Павлом и Варнавою, двух представителей Церкви, которые бы сказали то, что было на соборе и к какому здесь пришли решению вопроса, поднятого в Антиохии. Как бы в удостоверение сего, им вручено было и послание. Замечательно, что, по сообщению Дееписателя, в суждениях собора принимали участие вместе с Апостолами и пресвитерами и все прочие члены Церкви.

О посланных известно не много, а именно, что Сила был впоследствии сопутником Апостола Павла, а об Иуде почти ничего. «Чтобы решение было достоверно, и чтобы прибывшие с Павлом не подверглись подозрению, посылают тех от себя. Не каких-нибудь избирают и посылают, но нарочитых» (Златоуст). «Можно полагать, что они были из числа пресвитеров Иерусалимской Церкви и занимали начальственные должности, в смысле учителей, руководителей и наставников, ср.(Евр.13:7). Далее они называются еще пророками» (см. у преосвящ. Михаила, стр.392). «Эти два почтенные мужа избраны были, чтобы придать определению собора более действительности и ясности. Кроме того, они могли дать Церкви наставление и утверждение» (см. у прот. Горского «Апостольская Церковь», стр.410).

³⁷⁴

Послание соборное, после указания назначения его, содержит краткое приветствие: «радуйтесь», которое было обычным у первенствующих христиан, подражавших в этом Воскресшему Христу, ср.(Кол.1:24). Далее в нем излагается повод, а именно: появление учителей, проповедывающих учение о необходимости обрезания для христиан из язычников, причем выясняется, что они учили о сем самочинно, так как на это они не получали никакого полномочия. Потом, кратко говорится о суждениях собора и, наконец, излагается самое определение (ст. 28:29).

О начальных словах послания святой Иоанн Златоуст говорит, что «они сильно укоряют (противников) в своем послании и делают внушение, достаточное для осуждения неразумия их и достойное кротости Апостолов (стр. 79). Они не говорят против тех ничего оскорбительного, но заботятся только об одном, чтобы исправить случившееся. Не сказали: вы прельстители, губители, но: возмутители. Невозможно выразиться точнее, никто не сказал бы так (хорошо). Души, говорят, уже утвержденные развращающе, как бы в здании перелагая уже положенное другими» (стр. 85).

«За первоначальность и подлинность послания с достаточной силой говорит уже самая форма послания, его краткость и простота. Принадлежность же его святому Луке свидетельствуется тем, что послание носит на себе несомненную печать столь характеристического слога святого Луки. Это можно видеть из параллельных сравнений (например, 15:23 и 23:26; 15:29 и 21:25). Но особенно бросается в глаза совпадение (Лк.1:1–2) и (Деян.15:24–25). Такое приближение Апостольского послания с его формальной стороны к языку Дееписателя дает право заключать, что он, при написании истории Апостольского собора, не имел перед глазами списка с Апостольского определения, а воспроизводил последнее по памяти. Послание перефразировано Дееписателем, несомненно, с полным сохранением основных мыслей его, за что говорит безыскусственность и краткость его» (см. у Николина, стр.101–103).

³⁷⁵

Похвала Апостолам Павлу и Варнаве, высказанная в соборном послании, а именно, как людям, вседушевно преданным делу Христову, с наименованием их «возлюбленными», показывает, что они, в противоположность самозванным лжеучителям, рекомендуются как достойные полного доверия, как Иуда и Сила, которым поручается преимущественное право разъяснять все устно, как непосредственным представителям Иерусалимской Церкви. Достойно при этом внимания и то, что об избрании их для посольства говорится, что оно совершилось «единодушно». Следовательно, – в учении их можно слышать как бы голос всей Церкви, столь согласно избравшей и пославшей их на дело умиротворения Церквей, возмущенных лжеучением.

«Следовало отправить не одно послание, дабы не сказали, что извращено (определение). А чтобы показать, что не самовольно, но как всем «изволися» и по надлежащем обсуждении, пишут это, говорят: «избранные от нас мужи». Похвала же, приписанная Павлу, заградила им уста. Потому и отправляются не один Павел или Варнава, но и другие из Церкви, чтобы не смотрели на него с подозрением» (Златоуст).

³⁷⁶

Изложение определения Апостольского собора предваряется сообщением, что так угодно Святому Духу и тем, от лица кого шлется послание, т. е. всей Церкви Иерусалимской. Если Дух Святой действует и в отдаленных членах Церкви, в священно-таинственных действиях, то тем более это совершилось в определении соборном, которое есть как бы выражение мыслей и чувств целой Церкви, как тела, в котором глава Христос, с Которым неразлучен и Святой Дух, действующий в Церкви, по особому Его посланничеству от Отца через Сына.

«Если Духу так изволися, то это не человеческое учение (говорит святой Иоанн Златоуст). А нам сказано для того, чтобы внушить, что и они сами принимают это, хотя и принадлежат к обрезанным». «Апостолы говорят: изволися Святому Духу и нам, не наряду себя ставя со властью Духа, но подчиняя себя Духу, как Им тогда наставленные. Они выражают сим, что как бы одно видение, одна мысль и одна власть у них с Духом. Апостолам изволися служебно провозглашенное или постановление» (см. Творения Василия Великого, ч. III, стр.203). «Замечательно, что ни Петр, ни Иоанн не дерзали без всей Церкви постановить определения об обрезании, хотя признавали это нужным. Но и все вместе не положились бы на самих себя, если бы не были убеждены, что так благоугодно и Духу Святому» (Феофилакт). Что же касается до самых постановлений, то они именно те, кои предложил святой Апостол Иаков, хотя и в иных словах. Определение было соборное и потому, так сказать, законодательное. И однако, оно предлагается к исполнению только как хорошее, т. е. достойное свободного восприятия. Какая поучительная непритязательность! «Великое тогда было уважение к учителям (говорит святой Иоанн Златоуст). И смотри, как кратко послание, ничего оно не заключает в себе лишнего, ни хитростей, ни умозаключений, но только определение, в чем совершилось законоположение Духа. Бременем же называют закон». Будьте здравы! Это было обычное у Греков и Римлян заключительное приветствие, срвн.(Деян.23:30).

³⁷⁷

Вручение послания Антиохийцам происходило в общем собрании членов Церкви, которые, прочитавши его, возрадовались тому, что было сказано в нем. Апостолы же Иуда и Сила подкрепили доброе впечатление своими речами, которые они говорили, как сущие пророки, т. е. с великим одушевлением, многою силою и обильными наставлениями. «Уже нет распри, нет разногласия. Тогда, мне кажется (говорит святой Иоанн Златоуст), они прияли десницы (Апостоловы), как говорит сам Павел (Гал.2:9), потому что они приняли его мнение и с уважением одобрили. Прекратились несогласия и распри; посему утвердив их, они и отошли с миром. С Павлом были у них состязания, но Павел и после того учил. Можно было бы (заповедывать) и без писания; но чтобы закон был заключен в письменах, они пишут послание. Потом, в знак повиновения закону, те говорят, а эти исполняют его, и притом с миром. Так в Церкви не было никакой надменности, но великое было благочестие. Да не соблазняют и нас еретики! Смотри, сколько было соблазнов в начале (Евангельской) проповеди; не говорю о внешних, эти ничего не значили; но о внутренних – и, во-первых, Анания, потом ропот, затем Симон волхв, потом негодование на Петра за Корнилия, затем голод, и наконец, это главное из всех зол. Ибо как скоро является какое-либо добро, то невозможно, чтобы не примешалось и зло. Не будем же смущаться, если некоторые соблазняются, но и за них будем благодарить Бога, что Он делает нас более опытными (стр. 88). Когда есть мерило, по которому можно определить все, не требуется больших рассуждений, а легко обличить измеряющего неверие; так и теперь. Будем же покоряться законам Божиим и во всем делать угодное Ему и поступать по воле Его» (стр.92).

³⁷⁸

Возвращение посланных состоялось не вдруг. Вероятно, они посетили и некоторые ближайшие места около Антиохии (т. е. в Сирии) и наблюдали за доставкой послания в Киликию. Потом Иуда возвратился в Иерусалим, а Сила решился даже остаться здесь, чтобы разделить великие труды Павла и Варнавы, которые продолжали благовествовать здесь по-прежнему, спомоществуемые многими, так как, очевидно, жатва была велика. По замечанию святого Иоанна Златоуста, «Павел и Варнава в Антиохии учили тому, что было нужно, как для верующих, так и еще не верующих. Было много соблазнов, и потому присутствие их было необходимо (стр. 96). И посмотри на их смирение, они преподают слово вместе с другими» (стр.93). «С миром отпущены были братия все, вероятно, после торжественного церковного собрания Антиохийских братий, с миром, т. е. с чувством мира в своей душе, по умиротворении смущения и с благопожеланиями мира отправляющимся» (см. у преосвящ. Михаила).

Сказанного об Иуде во многих греческих текстах не имеется; но имеется в некоторых разночтениях, указанных у Рейнекция (см. у преосвящ. Амфилохия, в его издании «Карпинский Апостол XIII–XIV вв.», т.IV, ч. 1, стр. 46).

³⁷⁹

Как истинный Апостол язычников, святой Павел не мог ограничиться Антиохией. Его заботили и все прочие христиане из язычников. И вот он, устроив по возможности все, что мог сделать в Антиохии, предлагает Варнаве отправиться по всем тем городам, где они проповедовали ранее, не исключая и Листры, где так жестоко отнеслись к ним. Мотивом этого путешествия было желание Апостола взглянуть, как живут христиане, т. е. сообразно ли с преподанным учением и духом веры Христовой. Это подготовление ко второму великому путешествию святого Апостола Павла, описание которого оканчивается в 18 главе (ст.22). «Первое путешествие Павел и Варнава предприняли по непосредственному повелению Духа, выраженному чрез пророков Антиохийских (Деян.13:1–3); второе предпринималось по почину Павла, который звал в это путешествие Варнаву. При этом втором путешествии первоначально предполагалось не более, как только посетить новооснованные Павлом и Варнавою в Кипре и Малой Азии Церкви христианские (13–14), чтобы посмотреть, в каком они состоянии находятся, как они живут, и что нужно для них сделать при сем. Но этот первоначальный план несколько изменился» (см. у преосвящ. Михаила, стр. 899). «Что касается цели, побудившей Апостола посетить всех обращенных им христиан, то раскрыть ее не особенно трудно. В Антиохии, где Церковь, благодаря совокупным усилиям многих учителей, была в описываемое время вполне благоустроена и наслаждалась совершенным миром, святой Павел не находил уже для себя той деятельности, которая бы могла удовлетворить его, исполненного необыкновенной энергией и влечением к неустанным трудам на пользу христианства, как бы желавшего вознаградить себя за прежнее житие в жидовстве, когда он жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее. Естественно потому, что взор Апостола устремился на недавно основанные им Церкви, которые так дороги были его сердцу и благосостояние которых ему внушало теперь опасение вследствие происков со стороны Иудействующих» (см. у Д. Глаголева, стр.9).

³⁸⁰

Несогласие из-за Марка, которого не хотел взять с собою Павел, по случаю нетвердости Марка в перенесении всех тяжестей пути, разлучило эту столь долго дружную пару соработников на великой ниве Христовой. Кажется, Варнава был очень огорчен этим, почему и поспешил он поехать на родину, взяв с собою Марка, не столько, по-видимому, для проповеди, сколько для того, чтобы в родных краях запастись силами для дальнейших подвигов и трудов благовестия.

«Лука изобразил нам нравы Апостолов (говорит святой Иоанн Златоуст) и показал, что один из них был более мягкосерд и снисходителен, другой более суров и строг. Ибо различны бывают дарования. Одно потребно по отношению к людям с одними нравами, а другое – с другими, так что если бы переменить их, то они сделались бы бесполезными. По-видимому (между Павлом и Варнавою) произошло некоторое огорчение; но все это происходит по устроению (Божию), чтобы каждый из них занял соответственное себе место. С другой стороны, нужно, чтобы не все были в равной чести, но один начальствовал, а другой подчинялся: это по устроению (Божию). Павел выражает неудовольствие на Марка, но приводит и причину. Как военачальник не желал бы иметь при себе оруженосца постоянно небрежного, так (поступает) и Павел. Это и других вразумляло, и того самого исправляло. Павел уважал Варнаву за великое его смирение, за то, что он находился при нем и разделял с ним столько трудов; но уважал не так, чтобы пренебрегать долгом. И врагами ли они расстались? Нисколько. Ибо и после того Павел в посланиях своих упоминает о Варнаве с великими похвалами (1Кор.9:6). Распря сделала то, что они разделились; и хорошо. Ибо, что после каждый из них порознь предпринял полезного, того не сделали бы по тому самому, что находились бы вместе. При том Кипряне (к которым пошел Варнава) ничего такого не показали, что – бывшие в Антиохии и другие. Для них нужен был нрав более мягкосердечный (Варнавы). О, если бы и мы разделялись так, чтобы идти на проповедь!». «Но (замечает блаженный Феофилакт), для Марка распря эта была как нельзя более полезна. Павлова строгость исправила его, а Варнавина снисходительность ободрила еще не оставлять призвания. Марк сильно испугался и обвинил себя; а смотря на Варнаву, который так защищал его, сильно полюбил его». После проповеди в разных местах Варнава опять возвратился в Кипр, где был замучен (Четьи-Минеи 11 июня). Марк же опять присоединился к Петру и под руководством его написал Евангелие.

³⁸¹

Апостол Павел предпринял, так называемое, второе великое Апостольское путешествие с Силою, который как бы преднамеренно потому и не возвратился в Иерусалим, чтобы быть с Павлом, так вседушевно привлекшим его к себе своею неодушевленностью и величием подвига. Церковь Антиохийская, как прежде, благословила его на святое дело, поручив его благодатному водительству Духа Божия. И вот, он благопоспешно прошел Сирию и Киликию, повсюду укрепляя верующих и всесторонне утверждая порядки церковные и тем созидая и направляя юные Церкви к дальнейшему их возрастанию. «Посмотри на мудрость Павла (говорит святой Иоанн Златоуст). Он не прежде отправляется в другие города, как посетив уже принявшие слово. Он постоянно бодрствует, заботится, не остается на одном месте, хотя подвергается множеству опасностей. Как врач, он пошел к болящим. Изыде, предан благодати Божией. Что это значит? Т. е. молились, просили Бога. Смотри, как всегда много может молитва братии, и затем пошел пешком, желая на пути принести пользу видевшим его; и благоразумно. Когда они спешили, то плыли, а теперь не так».

«Как Варнава сначала отправился на свою родину, в Кипр, так и Павел – на свою родину, в Киликию (в Тарс), и затем уже тот и другой со своими соучастниками предприняли путешествие далее. Дееписатель повествует (далее) только о путешествии Павла, с которым он соединился во время сего путешествия» (см. у преосвящ. Михаила, стр. 401).

³⁸²

Путешествие в Дервию и Листру Апостол Павел совершил пешком, желая на пути принести пользу видевшим его. «Когда они спешили, то плыли, а теперь не так» (говорит святой Иоанн Златоуст). Польза от такого путешествия была несомненно великая, ибо Дееписатель вскоре же замечает, что «Церкви утверждались верою и ежедневно увеличивались числом» (ст.5). Особенно же полезной была здесь (в городе Листре) встреча с Тимофеем, столь известным и бывшим потом достославным сотрудником Апостола Павла, которому он написал два вдохновенных послания, в которых указываются свойства и качества, долженствующие быть отличительными пастырскими чертами. Тимофей был молод, но он смлада знал Священные Писания, которые умудряли его в делах, относящихся до спасения (2Тим.3:15).

Не менее того руководствовали его ко спасению – мать (ЕвнИка) и бабка (ЛоИда), которые, как Иудеянки, усердно наставляли его в святой жизни. Но отец его был Еллин (Грек-язычник). Хотя браки этого рода тогда были очень нередки, однако пребывание здесь выдающегося юного христианина было не вполне благоприятно. И вот, Апостол полагает в сердце своем взять Тимофея с собою, убежденно надеясь, что он будет полезен и как проповедник. Однако, он не спешит этим, но собирает необходимые о нем удостоверения у верующих. «Можно думать (говорит Д. Глаголев), что Апостол Павел нашел Дервийскую Церковь в добром состоянии, которое вследствие его настоящего посещения должно было еще более улучшиться. Пришествие Апостола Павла в Листру едва ли было такой неожиданностью, как в Дервии; здесь было много учеников, приобретенных Павлом еще во время первого его путешествия. Среди них теперь, конечно, с нетерпением ожидавших его прибытия, находился известный Тимофей, который с этого времени сделался неотлучным спутником и сотрудником Апостола Павла, который потом сказал о нем, что он как сын отцу служил ему в благовествовании» (Флп.2:20:22).

Более подробные сведения о Тимофее излагаются у Д. Глаголева (на стр. 40–50), а также и в моем предисловии к объяснению посланий к Тимофею.

³⁸³

Свидетельство христиан о Тимофее было, конечно, доброе, соответственное его великому благочестию. Некоторого рода смущением для Евреев было то, что Тимофей не был обрезан. Апостольский собор решил, что обращающиеся из язычников не обрезываясь могут быть христианами; но Тимофей наполовину был Иудей, поэтому он мог быть и обрезан, особенно на предмет его проповеди обрезанным, которые без того могли относиться к нему с неблагоприятным предубеждением и даже презрением, как сыну Еллина-язычника. Этот своего рода Гордиев узел рассекает Павел тем, что сам обрезывает Тимофея и затем берет его с собою, как полноправного благовестника не только для язычников, но и для Иудеев, ради которых, собственно, и совершено было над Тимофеем обрезание подзаконное, не имеющее значения во дни благодати (1Кор.7:19). «Достойна удивления мудрость Павла (восклицает святой Иоанн Златоуст). Он столько восстававший против обрезания, употреблявший все меры и успокоившийся не прежде, как достигнув цели, тогда, когда это учение было утверждено, обрезывает ученика. Не только другим не возбраняет, но и сам делает это. Нет никого мудрее Павла: он во всем взирал на пользу. Иудей ради. Это – причина обрезания, ибо они не стали бы слушать слово от необрезанного. Он обрезал, чтобы прекратить обрезание». К сему блаженный Феофилакт присовокупляет: «если уже Иудеи так сильно обвиняли Павла за Трофима Ефесского, так как думали, что Павел ввел его в храм (а он был из Еллинов), то что пришлось бы перенести самому Павлу, если бы при нем находился учителем же, человек необрезанный? Все он делал ради спасения Иудеев». И если он ради того, чтобы не полагать препоны обращению местных Иудеев ко Христу, обрезал Тимофея, то в поступке сем также мало можно видеть уступку мнению Иудействующих, как и нарушение свободы христианской, за которую постоянно ратовал святой Апостол Павел. «В этом поступке выразилась высокая практическая мудрость великого Апостола», говорит преосвященный Михаил.

³⁸⁴

О возвещении Павлом Апостольских постановлений собора Иерусалимскаго, видимо, говорится здесь отчасти и для того, чтобы не подумал кто-либо, что он забыл одно из них, обрезав Тимофея. Достойно здесь замечания и то, что определения соборные по-славянски называются уставами, а по-гречески –догматами (τά δόγματα), под которыми тогда разумели мнения, признанные всеми. Нельзя не заметить и того, что здесь говорится о путниках, как о многих («они»), ибо с Павлом были, кроме Тимофея, Сила и сам Дееписатель, который далее выражается: «мы прибыли» (в ст.11). Посещение Писидии, Ликаонии и Памфилии было уже не первое и потому оно было непродолжительным, при чем возвещаемое от лица собора частью передавалось устно, частью – письменно, даже, может быть, «посредством копий с подлинного письма Апостольского собора» (как думал преосвящ. Михаил). «Можно с уверенностью предполагать (говорит Д. Глаголев), что настоящее пребывание Апостолов в Иконии было более продолжительно, нежели в только что оставленных Дервии и Листре, так как в Иконии (стоявшей во главе тетраархата из 40 городов) было очень много христиан и была Иудейская синагога, ввиду которой при распространении постановления Апостольского Собора требовалась более продолжительная, настойчивая деятельность, чем там, где не было синагог, этих очагов Иудейства. И затем можно думать, что число Иконийских христиан, после настоящего посещения Иконии Апостолом языков значительно возросло и что вся Церковь здешняя утвердилась, ровно как и в Антиохии» (стр. 55:56).

³⁸⁵

Утверждение Церкви в местностях ранее оглашенных, совершалось неуклонно. Здесь быстро происходили и обращения, ибо, видимо, почва была достаточно подготовлена. И Дух Божий, живший в Церкви, умножал ее новообращенными. Иначе было в новых местностях. Приверженцы Иудейства и язычества здесь видимо, возбудили слепых приверженцев старины. Почва отвердела. И вот, Сам Бог Дух, Своими неисследимыми судьбами, воспрепятствовал благовестникам идти туда, где их проповедь могла быть малоплодна.

«Почему они возбранени быша, не говорит (писатель), но только говорит, что они были возбранены, научая нас этим покоряться и не исследовать причин, и показывая, что многое они сделали и по-человечески» (Златоуст).

Блаженный Феофилакт полагает, что «Дух запрещал Апостолам проповедовать в Асии и Вифинии, так как предвидел, что тамошними жителями овладеет ересь духоборцев». Преосвященный же Михаил пишет: «это было тогда, когда они дошли было до одной из провинций, входивших в состав проконсульской Азии, Мисии; вследствие сего они предположили было идти в Вифинию, пограничную с Мисиею, северо-западную область Малой Азии, но Дух опять не допустил их туда. В таком положении они были на границах Мисии и Вифинии; ни в той, ни в другой Дух Святой не допустил их к проповеди; как видно из дальнейшего, они призывались к деятельности в Европе. Это угодно было Духу Святому, и они, конечно, не без особенного внушения Его, решились подойти ближе к границам Малой Азии с Европою. Потому, миновав Мисию, т. е. прошедши через нее или по границе ее без проповеди, они сошли в приморский город Троаду (в Мисии), откуда морем недалеко было переправиться в Европу». – Кратко здесь сказание о путешествии по Фригии и Галатии, однако есть предположение что именно в это время основаны Апостолом Павлом те Церкви в Галатии, к которым он писал одно из самых важных посланий, а равно и Фригийские церкви: в Колоссах, Лаодикии и Иерополе.

«Со смерти царя Галатийского Аминты под Галатией разумелось собственно Галатия, Писидия, Ликаония; но едва ли Деяния следуют в данном месте политическому, а не этнографическому делению. С правом можно думать, что под Галатией 6-го стиха разумеется не провинция Римская, а Галатия в собственном смысле. И попятно, почему она упоминается после Фригии, ибо она лежит за Фригией.

О Листре же и Дервии должен был упомянуть Дееписатель потому, что они лежали на пути из Киликии во Фригию.

Можно догадываться с вероятностью и о том, почему Дееписатель промежуточный переход Апостола Павла от Киликии до Дервии обозначает не названием области (Ликаонии), а городов, принадлежащих к ней. В намерении Дееписателя было сообщить о присоединении к Павлу, во время прохода его через Ликаонию, святого Тимофея и дать о нем довольно подробные сведения. Естественно было Дееписателю указать частнее на родину святого Тимофея – город, из которого он происходил, а не ограничиться только указанием на страну (у Николина, стр. 118–119). «Что Дух, о Котором говорится в 6 стихе, был Третье Лицо Святой Троицы, – это яснее всего доказывается тем, что запрещение, полученное от Него Павлом и его спутниками, было полной неожиданностью для них и противоречило их желанию. Причину настоящего запрещения нельзя искать ни в религиозно-нравственном, ни в политическом состояния этой провинции. Принимая же во внимание, что, будучи не допущен в Асию, Павел проповедовал во Фригии и Галатии, позволительно подумать, что ради возникновения сих церквей Апостолу Павлу и его спутникам и было запрещение идти в Асию» (см. у Д. Глаголева, стр. 59 и 60).

Имея в виду указание на проповедь Апостола в Галатии, Д.Глаголев приводит по возможности все, что говорится о просвещении Галатов в послании к ним Апостола Павла. И так как Апостол Павел претерпел здесь великие скорби и болезни в трудах своих, то Д.Глаголев подробно разбирает известное изречение Апостола: дадеся ми пакостник плоти (2Кор.12:7). Интересующихся сим отсылаем к страницам 60–110.

³⁸⁶

Откровение о просвещении верою Македонян совершилось через видение, как то было и Петру о принятии в Церковь всякого рода язычников (Деян.10:10–17).

Видение, не будучи определенным, однако сильно внушало действовать согласно с ним, в особенности в таком случае, когда Ангел Македонии, явившись Апостолу Павлу в местном образе, внушил ему прийти в Македонию и послужить там делу Божию, к чему стремились и сами Апостолы, неясно сознавая, куда им направить стопы свои. Ангел не сказал ясно, в чем должна быть оказана помощь Македонянам, но Апостолы в Боге, Которому они служили, уразумели, что им должно идти на проповедь в Македонию.

Македония, как часть Греции, отличалась образованностью. В частности же искание Бога истинного и здесь было столь же сильно, как и во всей Греции. И таково же было бессилие, как познать Бога, так и служить Ему по истине. Посему помощь благовестников истинной веры здесь была неотложной. Посему неудивительно, что не только Павел, но и все бывшие с ним единогласно положили отправиться в Македонию. Даже сам Дееписатель, доселе по скромности ничем не дававший знать о себе, говорит: «мы положили отправиться в Македонию». Впрочем, преосвящен. Михаил предполагает, что вероятно Дееписатель присоединился к спутникам Апостола Павла именно здесь, в Троаде.

Святой Иоанн Златоуст, обращая внимание на особенность откровения, говорит: «где легко было убедить, там (Бог является) более человеческим образом, а где с большею трудностью, там более божественным. Так, когда нужно было проповедовать, для этого было ему (Павлу) сновидение, а когда нужно было удержать его от проповедования, это открывает Дух Святой. Так было и с Петром, когда (Дух) сказал ему: «востав, иди» (Деян.10:20). Ибо легких дел не совершал Дух, но для этого достаточно было и сновидения. Так и Иосифу, когда легко было убедить его, было сновидение, а другим видение (Мф.2:13). Так и Корнилию, и самому Павлу». «В Европу вел теперь Дух Святой Апостолов. Они еще не знали точно, где им нужно будет сеять слово Евангельское, и потому, догадываясь только, что для их деятельности откроется в ближайшем будущем совершенно иная сфера, шли прямо на запад, по направлению к приморской гавани Троаде, куда, наконец, они и прибыли, следуя по границе между Мисиею и Лидиею. Город Троада был богатым и цветущим. Следы процветания его сохранились доныне: здесь видны остатки гавани, развалины храмов, театров, водопровода с горы Иды, богатой (по Гомеру) источниками. Вступая в Троаду и имея перед собою море, святой Павел мог предвидеть, что он вскоре должен будет плыть по его волнам, но куда? Это оставалось неизвестным. И вот, в одну ночь, вскоре по прибытии Павла в Троаду, было ему видение: предстал муж Македонянин и сказал: «приди в Македонию и помоги нам». Это видение хотя и было ночью, но получено святым Павлом не во сне. По всей вероятности, он удостоился видения во время молитвы, в которой просил управить его дальнейший путь. На основании книги пророка Даниила, можно думать, что Ангел Македонии, ревнуя о благе покровительствуемого им народа, просил Бога послать к нему Павла. И молитва Ангела была услышана. Бог действием Своего всемогущества, привел святого Павла в особое экстатическое состояние, когда человек становится способным к восприятию явлении высшего духовного мира; Апостол уразумел желание Ангела, которое в настоящем случае выражало собою волю Божию» (см. у Д. Глаголева, стр.111–112).

³⁸⁷

Прибытие Павла в Европу совершилось через Самофракийский остров (на Эгейском море) и небольшой город Неаполь (при Стримонском заливе), причислявшийся тогда к Фракии, а после к Македонии (ныне Кавала).

Поспешая в Македонию, Апостолы прибыли в один из главных ее городов, в Филиппы, основанный отцом знаменитого Македонского царя Александра, Филиппом. Здесь много было переселенцев из всех мест Римской империи, как в хорошей колонии, находившейся недалеко от моря (верстах в 15), почему Дееписатель и назвал этот город первым (в смысле географическом). В политическом отношении этот город тоже имел преимущество пред другими (из которых важнейшими считались четыре, по числу областей), а именно в том, что здесь господствовала Римская юрисдикция, почему все граждане считали себя в некотором роде Римлянами.

В Самофракии и Неаполе Апостолы пробыли мало, а в Филиппах они остановились на более или менее продолжительное время, ибо слово Господне, возвещаемое здесь по обычаю усердно, приносило плоды достаточные. И Дух Божий содействовал проповеди, как видно из бывших здесь чудес Божиих. «Внезапно появившееся здесь в повествовании книги Деяний местоимение первого лица «мы» указывает, что число спутников Апостола Павла в то время, когда он был в Троаде, увеличилось еще одним человеком, именно святым Лукою, писателем книги Деяний. Основываясь на том, что личность Луки, по-видимому, особенно связана с Македонией, в частности с Филиппами, где он, вероятно, оставался после первого удаления оттуда св. Павла (Деян.16:40) и где история Деяний опять находит его при отплытии оттуда великого Апостола, во время третьего путешествия (Деян.20:5), некоторые думают, что новый спутник Апостола, взятый им в Троаде, был Македонянином. Но нет основания отвергать общепринятое церковное предание, свидетельствующее о происхождении Луки из Антиохии Сирийской. Некоторые предполагали, что Лука занимался морским искусством и водил корабли вдоль берегов Средиземного моря. Легко понять, как мог быть полезен святому Павлу такой спутник и как поэтому Апостол был рад присоединить его к своему обществу. Готовясь переплыть на Европейский материк, где были иные люди и иной склад жизни, где вообще, для уроженца Азии было так много неизвестного, святой Павел не мог не видеть очевидного к нему благоволения Божия в только что совершившемся увеличении числа его спутников. Сила и Тимофей, конечно, разделяли его воззрение. Покорные таинственному зову, Апостолы на корабле отправились в путь ради новых завоеваний для Царства Божия» (см. у Д. Глаголева, стр.114–116).

³⁸⁸

Проповедь Апостолов в городе Филиппах началась около обычного места собрания Евреев для молитвы, за городом у реки, причем прежде других уверовала продавщица багряниц – Лидия, бывшая из города Фиатир, откуда она и привозила драгоценные Лидийские ткани, преимущественно окрашенные в красный (багряный) цвет. Она была прозелитка. И вообще Иудеев, видимо, здесь было не очень много, почему Апостолы не держали здесь торжественных речей, но разговаривали просто, сидя на берегу ручья. Однако, эта беседа была такова, что сердце Лидии отверзлось для слушания Апостолов, как Самого Господа. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как Павел входит в общение с Иудеями и по времени, и по месту, и как он чужд гордости. Она (Лидия) была женщина и притом незнатная, как видно из ремесла ее; но смотри, какое в ней любомудрие! Ибо, во-первых, сказано, что она почитала Бога; потом, что она пригласила к себе Апостолов. Якоже крестися та и дом ея. Заметь, как она убедила всех (домашних), потом посмотри на благоразумие ее, как она умоляет Апостолов, какого смирения, какой мудрости исполнены слова ее!».

Лидия принадлежала к лучшим людям язычества. Ища для души более существенной пищи, чем религиозные сказания язычников, она стала прозелиткой Иудейства, с которым могла познакомиться еще на своей родине (там была и церковь, как видно из Апокал. (Откр.11:18)). В словах Апостола она нашла ответ на те вопросы, решение которых ей было дороже всего. Сообщенная ей история Мессии объяснила для нее историю ее собственного сердца и положила начало повой жизни. Неудивительно, если и все домашние ее были прозелитами и потом они оказались настолько подготовленными к христианству, что тотчас же пожелали учинить христианское крещение, как только оно было предложено (см. у Д. Глаголева, стр. 127–128).

Примечание. В стихах 10, 11, 12, 13 и других этой главы и последующих писатель часто говорит об Апостолах через слово «мы», что обыкновенно объясняется в том смысле, что Дееписатель здесь признает себя действующим вместе с другими, из чего следует, что он был непосредственным очевидцем описанного здесь. Но некоторые ученые (западные) выводят из сего и другие заключения, как например то, что у писателя на все последующие главы были другие источники. Неверность этого заключения всесторонне опровергается в специальном исследовании. Вот некоторые его данные: «не всегда писатели употребляют желательные для критики-соединительные (и другие) частицы, и заключать отсюда о двойственности писателей по меньшей мере рискованно. Мы видим, что связь между отделами с «мы» и соседними существует (внутренняя логическая связь). Дееписатель очень искусно переходит от повествования в третьем лице к рассказу от лица «мы» и обратно». Дееписатель в обеих частях часто употребляет одинаковые выражения, например: довольно времени, многие дни и другие. Если поближе присмотреться к отделам с «мы», то можно подметить в них тот же священный тон, который господствует и в первой части. Анализ содержания отделов с «мы» по отношению к предшествующей части Деяний говорит убедительно за единство и полную достоверность Дееписателя. И в рассказах (второй части) о событиях в Милете (Деян.20:16–38), Иерусалиме (Деян.21:15–40) и Риме (Деян.28:14 и далее) «мы» выступает только в начале, а затем идет рассказ об одном Апостоле. Выражение «мы» было бы здесь совершенно неуместно. Другое дело, когда сам Дееписатель участвует в известном событии и активно переживает его. Тут вполне понятно и уместно «мы» (см. у Николина, стр. 66, 81, 82 и др.).

³⁸⁹

Пребывание Апостолов в доме Лидии было сколько по просьбе ее, столько же и по заповеди Христа, заповедовавшего пребывать в том доме, господа которого окажутся достойными того (Мф.10:11). Как бы постигнув сие, Лидия просила Апостолов побыть в ее доме именно на том основании, что Апостолы признали ее верною, т. е. достойною того, чтобы она была крещена и удостоилась прочих благодатных даров. «Смотри, как она тотчас же приносит плод и считает это посещение великим для себя одолжением. А что вы (говорит она) признали меня верною, очевидно из того, что вы вверили мне такие тайны, которые не вверили бы, если не считали меня такою. И не осмелилась (она) пригласить их прежде, но когда уже крестилась, показывая этим, что иначе и не убедила бы их» (Златоуст). «Не сказала: если вы увидели, что я великая женщина или что я благочестивая, но говорит: аще усмотристе мя верну Господеви. Если Господеви, то тем более вам. Не просто просила их к себе в дом, но предоставила дело на их волю, хотя и сильно настаивала на своем желании» (Феофилакт). «Не желая делать исключения из своего правила (жить на работу своих рук), Апостол отказывался от гостеприимства Лидии, но видя, что это гостеприимство есть плод Христовой любви и благодарности к просветившим ее светом крещения, и зная, что решительный отказ с его стороны мог бы глубоко огорчить Лидию, великий Апостол почел дальнейшее сопротивление несправедливым и противным христианскому духу. Близость Лидии ко многим жившим в том городе, особенно же к лицам ее пола, открыла Апостолу легкий доступ в среду язычников и помогла ему привлекать их к христианству. В самом скором времени в доме Лидии стало собираться уже значительное общество. Здесь были Еводия и Синтихия – диаконисы, Епафродит – сподвижник Павла, Климент» (см. у Д. Глаголева, стр. 128–129).

³⁹⁰

Исцеление прорицательницы-служанки, доставлявшей доход своим господам, было явным чудом, показывавшим, что Бог, возвещаемый Апостолами, сильнее всех мнимых богов, влиянию одного из которых приписывали Греки (Македонские) прорицание девицы, получавшей от них разные дары за свое предсказание. Дух злобный, прорицавший чрез служанку (чревовещательницу), понял эту величайшую силу, действовавшую в Апостолах, но не вполне. И потому тщетно старался предотвратить свое крушение, через свидетельствование о том, что могли говорить и все разумные люди, а именно, что Апостолы возвещали о вечном спасении через Всевышнего Бога, причем демон в слове «Всевышний» мог подразумевать и то, что существуют и другие боги, хотя и не столь высокие. Проразумевая эту диавольскую хитрость, святой Иоанн Златоуст говорит: «если бы Павел принял свидетельство его, то он, как ободренный, крестил бы многих и из верующих; потому он принялся возвещать об их делах, чтобы устроить свои и снисходительностью (Павла) воспользоваться для погибели других». Блаженный Феофилакт говорит прямее: «он (демон) хотел ввести Апостолов во искушение. Это та женщина Пифия, о которой говорят, что она садилась на треножник Аполлона и что злой дух проникал в нее и приводил ее в исступление, тогда она приходила в бешенство, испускала изо рта пену и в состоянии такого исступления произносила бессвязные слова». Но на этот раз слова ее были не только связные, но и глубоко содержательные, хотя и прельстительные. По мнению преосвящ. Михаила, «это было невольное со стороны прорицательного духа исповедание демонами величия Бога, проповедуемого Апостолами, как случилось невольное исповедание демонами величия Господа Иисуса Христа (Мк.1:23–24). Но как Сам Господь не принимал исповедания демонов (Мк.1:24; 3:11), так и Павел, не принимая исповедания и не желая опоры Евангельской проповеди со стороны врага Бога и человеков, вознегодовал и именем Господа Иисуса Христа тотчас изгнал беса, которого его богопросвещенный взор узнал в словах прорицательницы». Не красна похвала в устах грешника, говорит Сирах (Сир.15:9), тем более – со стороны беса.

³⁹¹

Многократность непрошенного и недрагоценного свидетельства прорицательницы об Апостолах была ближайшей причиной изгнания из нее духа злобы, показывавшего явно, что ему хочется что-то сделать нехорошее Апостолам, под видом похвалы, столь обычной при всех обольщениях. Но какое послушание являет демон, когда твердо и решительно велено было ему от лица Иисуса Христа – умолкнуть! «И бесы повинуются нам», говорили Апостолы еще Самому Иисусу Христу. То же видится и здесь. А вместе с тем открывается здесь и то, чем еще более прельщают людей нечистые демоны, а именно – любостяжанием. «Корыстолюбие везде причиняет зло. Они, господа прорицательницы, хотели бы оставить отроковицу, одержимою бесом, чтобы самим обогащаться» (Златоуст). «Посмотри, они и демона не хотят знать, но поглощены одной своей страстью – сребролюбием. Демон говорил, что человецы сии раби Бога Вышняго суть, а они говорят, что человецы сии возмущают город наш; демон говорил, что они возвещают путь спасения, а господа отроковицы говорят, что они завещавают обычаи, яже недостоит нам приимати» (Феофилакт). Здесь, можно сказать, солга неправда себе и разделилось царство, долженствующее погибнуть. Но представители этого царства неправды и тьмы ищут защиты у других представителей тьмы. И Апостолов влекут к начальникам Римским, из которых один предал на смерть самую воплощенную правду – Христа. Можно ли было посему ждать правды Апостолам от Римских начальников, бывших в Филиппах?

³⁹²

Обвинение Апостолов господами прорицательницы сводится к политике жизни и национальным антипатиям, причем фактическая сторона дела оставляется совершенно в стороне, замалчивается вполне.

Народное возмущение вследствие проповеди и иных обычаев, – вот сущность обвинения. А так как проповедники – презренные Евреи, а слушатели – гордые Римляне, то вот и мотив к осуждению. Кажется, что никакой истый Римлянин не мог бы иметь чревовещательницы, как доходной статьи. Посему можно думать, что господа, содержатели юной прорицательницы, не были истыми Римлянами, но воспользовались сим титулом, как общим для выходцев из центральных мест империи, пользовавшихся судом Римским, присвоенным Филиппам, как Римской колонии того времени. Воздействие на национальную гордость судей и на охранительное стремление начальников Римских удержать все более и более падающие добрые старые обычаи (нравы) Римские, не могли не возыметь влияния на начальство, более административное, нежели судебное, ибо не видно было даже ничего, что носило бы характер судебного разбирательства.

«А они (Апостолы) ничего не отвечают и не защищаются, и оттого являются еще более достойными удивления. Егда бо, говорит (Павел), немощствую, тогда силен есмь (2Кор.12:10). Так они были удивительны кротостью» (Златоуст). Преосвященный Михаил предполагает, что обвинители смешивали христиан с Евреями и, быть может, под свежим впечатлением указа императора Клавдия об изгнании Иудеев из Рима (18:2) настаивали на национальности Иудейских новых проповедников и на введении ими чужих обычаев. Так как для хозяев служанки было бы бесполезно и даже, пожалуй, смешно выставить истинную причину их неудовольствия, то они и перед городским начальством выставляют Апостолов Павла и Силу, как нарушителей общественного порядка, презирателей Римских обычаев. Обвинение такого рода было очень важно. Римские законы терпели Иудейскую религию, признавая ее только допустимою. Но Иудеям, как и всем подвластным Риму нациям, очень строго возбранялось, распространяя свои верования, посягать на область, принадлежавшую государственной религии. Конечно, в обыденной жизни общества и даже блюстители законов, по многим причинам, очень часто довольно легко смотрели на случаи отклонения от государственной религии. Однако, как только какому-либо делу в этом роде давался формальный ход, совратитель карался весьма строго. «Однако, что здесь произошло, это превосходило все вероятия. Не успели еще обвинители докончить своих слов, как поднялся страшный шум негодования; дуумвиры были увлечены озлоблением толпы, решили немедленно удовлетворить столь очевидно заявляемому требованию, не утруждая себя исследованием дела. По данному ликтором знаку, Апостолы были схвачены, одежды с них сорваны, руки привязаны к столбу, и на их обнаженные тела посыпались удары. Избитых же приказали отвести в темницу и там крепко стеречь их. Апостолы возложили все свое упование на Бога» (см. у Д. Глаголева, стр. 135).

³⁹³

Восстание народа на Апостолов, не сделавших им ничего худого, станет понятно, если представить, что владельцы прорицательницы частицу доходов от нее уделили главарям толпы, уверив оных, что утолены с этой стороны и воеводы (дуумвиры, нередко пользовавшиеся доходами этого рода; срвн. (Деян.24:26)). С этой точки зрения становится понятна и скорость суда, и жестокость приговора, и грубость обращения с Апостолами, с которых сами сановные дуумвиры не постыдились сорвать одежду, а потом велели нещадно бить их палками и ввергнуть в самую глубокую внутренность темницы, с приказанием особливо строго стеречь мнимых политических преступников. Исполняя приказание, темничный смотритель не только посадил их в самую темную пропасть темничную, но еще забил ноги их в колоду, у которой они должны были лежать неподвижно. «Но чем строже заключение, тем славнее чудо. Может быть, начальники сделали это для того (говорит святой Иоанн Златоуст), чтобы прекратить смятение; они видели, что народ волновался, и биением (Апостолов) хотели укротить неистовства его. Но они не исследовали дела, не дали отвечать им; между тем, как после такого чуда, следовало бы почтить их, следовало бы принять, как спасителей и благодетелей. Если вы желаете имущества, то почему, нашедши такое сокровище, не прибегаете к нему? Иметь силу изгонять бесов – гораздо славнее, нежели повиноваться им. Вот и знамения, но корыстолюбие преодолело». «Апостолы столько страдали, а мы – в роскоши, мы – на зрелищах. Потому мы и гибнем, и подвергаемся опасностям, ища везде удовольствии, и не желая для Христа перенести ни малейшего оскорбления, даже словом. Самые страдания их делали их твердыми, более крепкими, неустрашимыми. Как бы ржавчина покрывает душу празднолюбивую. Чем же можно уничтожить эту ржавчину? Оселком скорбей; они делают душу полезною и способною на все. Посему постараемся избегать праздности и такой деятельности, которая хуже праздности. Какая же это деятельность? Любостяжание, гнев, зависть и прочие страсти. Будем непрестанно вспоминать, сколько страдали Апостолы, сколько терпели, не возмущались, не соблазнялись».

³⁹⁴

Пребывание Апостолов Павла и Силы в темнице было тягостно для тела, но отрадно для духаˆибо они были заключены сюда за проповедь о Христе Спасителе. И вот они, молясь Господу, в полночь прославляли Господа, так что, слушая их, утешались и другие узники.

Какое чудное было это моление! Сама природа содрогнулась при ликовании узников, задрожали основания темницы, и все в ней пришло в сотрясение, причем двери соскочили со своих петель, и даже ослабли всякого рода связи, которыми многоразлично завязывались темничные отделения и сами узники. Так дивно подкрепляет Бог славящих Его в узах страдальцев за благовестие о Нем. «Что может сравниться с думами Павла и Силы? (восклицал некогда святой Иоанн Златоуст). Они претерпели биение, получили множество ран и оскорблении, находились в крайней опасности, были в кандалах, содержались во внутренней темнице; но при этом не позволяли себе спать, а бодрствовали в течение всей ночи. Ни сила сна не одолела их, ни страдания не изнурили, ни страх не привел в уныние, но все это еще более возбуждало их и исполняло великой радости. Узникам казалось это страшным и необычайным». Еще более удивительно было землетрясение. «Но страж темничный особенно дивился человеколюбию Павла, изумлялся и его мужеству, как он, имея возможность убежать, не убежал».

«Описание заключения в Филиппийской тюрьме (Деян.16:19–40) богато детальными подробностями и своим происхождением легко могло быть обязано святому Силе, который вместе с Павлом брошен был в темницу» (см. у Николина, стр.132). Но из этого нельзя выводить больших заключений, т. е. что он был составителем книги Деяний, хотя бы отчасти, как думают некоторые. «Естественнее всего (говорит Николин) ожидать здесь рассказа от лица «мы». Но по какой-то странной случайности он обрывается, как только Павел и Сила арестовываются. Далее везде «мы» заменяется обозначением: «Павел и Сила"». «В 18:5 сообщается о прибытии Силы в Коринфе, но об отъезде его оттуда не упоминается (Деян.18:18). Нужно думать, что он остался в Коринфе, пока снова не пристал к Апостолу Павлу в Филиппах (Деян.20:6). Имя Силы или Силуана встречается в 1-м послании Петра, который переслал через него свое послание (1Петр.5:12). Этим косвенно подтверждается свидетельство Деяний, что Сила сопутствовал Павлу во время его второго путешествия и именно прошел большую часть тех стран, куда направлял свое послание Апостол Петр (Деян.15:40–16:8). Вместе с этим можно полагать, что Сила, расставшись с Павлом, уехал в Иерусалим, где присоединился к Петру и сопровождал его в Вавилонию. Отсюда ясно, что нельзя считать Силу за писателя 18:19–20 Деяний и разуметь его под «мы"» (см. у Николина, стр.134).

³⁹⁵

Спасение темничного стража от самоубийства было несомненно делом особенного милосердия Божия к нему. Видимо, это был слуга, преданный своему делу и очень боявшийся ответственности за неисполнение своего долга. В то же время ему была ведома неразборчивая взыскательность дуумвиров, а потому он предпочел кончину более обычную в то время, ибо самоубийство тогда считалось так же не бесчестным, как ныне в военном мире считается дуэль. Между тем, по Апостолу, самоубийство несомненно есть зло, по какой бы причине оно ни случилось и в какой бы форме ни проявилось. Павел успокоил стража наиболее всего известием, что узники не разбежались. Так как Павел и Сила не могли не видеть в совершившемся спасающей их руки Божией, то они не спешили оставлять темницу, прочие же узники могли и не предполагать, что все двери темницы были удобопроходимы, ибо была тьма. И страж сам же первый увидел, что двери отворились, между тем как узники были недвижимы, пораженные чудом и ужасом от сотрясения всего окружающего их в то время, когда они внимали славословию Апостолов.

«Сравним с этою ночью наши ночи, которые проводятся в пиршествах, пьянстве и безчинии, в которые бывает сон, ничем не отличающийся от смерти или бодрствование хуже сна. Хорошо то, что сторож не допущен был до самоубийства. Почему было это, а не другое какое-либо знамение? Потому, что оно особенно могло вразумить и убедить его, а если бы этого не было, то он подвергся бы опасности, так как не столько чудеса вразумляют н

ас, сколько то, что относится к нашему спасению» (Златоуст, изд. 1903 г., стр.320).

³⁹⁶

Обращение стража темничного ко Христу было столь же удивительное, как живо и действенно было землетрясение, глубоко потрясшее не только внешние опоры темницы, но и ее внутреннюю крепость, заключавшуюся в твердой и решительной душе стража. Как человек прямодушный, он, осмотревши темницу и убедившись в целости всех узников, сразу понял, в ком почивала та великая сила, которою движутся и горы. И вот он смиренно припал к Павлу и Силе, видимо находившимся в темной пропасти (глубоком колодце каменном), и затем, выведши их оттуда, просил у них наставления о спасении. «Веруй», сказали они: «и спасешься ты и весь дом твой!». «И в темнице не давал себе покоя Павел; и тут он привлек к себе темничного стража и совершил прекрасное пленение» (Феофилакт). «Вступив немедленно в беседу с ним, Апостолы показали свое к нему человеколюбие (Златоуст).Вместе с оглашением его, они не оставляют духовно пещись и о всей семье его. Черта – достойная внимания благовестников всех времен!». Сознание сверхъестественности всего совершившегося, отвратив стража от мысли о себе самом, о своем положении, обратили его дух совсем в другую сторону, сосредоточив его на лице Апостолов Павла и Силы. Первыми словами, обращенными им к Апостолам Павлу и Силе, был вопрос о спасении, не земном, которое теперь и не находилось в опасности, но самом дорогом для человека спасении его души. «Государи мои», сказал он Апостолам: «что мне делать, чтобы спастись?». Такие слова не должны казаться кому-либо странными и неожиданными. Не следует забывать, что язычники в совести своей знали определение Божие, по которому делающие греховные дела достойны смерти (Рим.1:32). Доселе совесть спрашивающего спала греховным сном, но землетрясение, поколебавшее темницу, поколебало и внутреннее существо темничного стража. Чувствуя во всем случившемся действие страшной, грозной силы Божией, сохраняющей добрых, и видя пред собою носителя высшего доброго начала, он, естественно, должен был сосредоточиться на своей греховности. Апостолы с радостью откликнулись на обращенные к ним слова стража: «веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой!». По всей вероятности, в это время собрались сюда и домашние его. И так внимавшие благовествованию уверовали и попросили крещения. Когда же зашла речь о воде, то страж прежде попросил омыть их раны и только потом уже допустил их смыть прегрешения с него и его домашних (см. у Д. Глаголева, стр.140).

³⁹⁷

Оглашение темничного стража и его семейства, а потом и крещение всех, кажется, произошло здесь же, в темнице, во дворе темничном, куда (по мнению преосвященного Михаила) в страхе от совершившегося чуда собрались и домашние темничного стража. Особенно могло подвигнуть к этому Апостолов глубокое благочестие новообращенного, который смиренно омыл кровавые от ударов ноги Апостолов. Потом он в квартире своей, наверху темничного здания, устроил для Апостолов радостную трапезу, на которой все радовались о Господе, что уверовали в Него многие. «Он омыл их и сам омылся; омыл их от ран и сам омылся от грехов; напитал их и сам напитался. И возрадовался, хотя и не получил ничего, кроме собеседованной и благой надежды. Доказательством его веры служит то, что он оставил все (злое). Что хуже темничного стража, что суровее его? Но он принял их с великою честью. Возрадовался не потому, что избавился от опасности, но веровал в Бога» (Златоуст).

«Когда кругом Апостола Павла и Силы стояли уже христиане, глава семейства просил Апостолов взойти к нему в помещение, бывшее над местом заключения узников. Исполненный чувством благодарности, он имел потребность со своей стороны чем-либо отплатить Апостолам, и сделал то, что мог, за духовную пищу предложил им трапезу. То обстоятельство, что он мог теперь сидеть за одним столом с истинными рабами Великого Бога, радовало его новой, неизведанною еще им радостью, и все домашние радовались с ним потому, что познали свет веры. Показав недолгое усердие в исполнении бесчеловечного приговора дуумвиров, он не страшился теперь за допущенное им освобождение узников, преданных ему для самого строгого надзора. На будущее он смотрел взором верующего, и потому, несмотря ни на что, мог спокойно радоваться своему истинному счастью. По окончании трапезы Апостол Павел и Сила снова сочли нужным удалиться в помещение тюрьмы. Лишь только рассвело, дуумвиры послали ликторов освободить узников. В кодексе VI века (Безы) есть прибавка, говорящая, что воеводы убоялись землетрясения. Несомненно, что совершенное Павлом чудо изгнания духа из служанки тоже было известно им. Но Апостол потребовал, чтобы их вывели с честью, а не тайно» (см. у Д. Глаголева, стр. 141–142).

³⁹⁸

Изведение из темницы святых Апостолов было исполнено великой важности, ибо они только теперь сказали, что они имели достоинство Римских граждан, которые по закону Валерия и Порция (у Ливия 10:9) не могли быть подвергаемы бесчестным наказаниям палками. Как бы в некоторое возмездие, а также для подкрепления других несчастных страдальцев, Апостолы потребовали, чтобы воеводы, так неразборчиво относившиеся к ним, хотя бы теперь отнеслись к ним достодолжно и потому сами освободили бы их, и тем восстановили их правду и честь, столь публично униженные.

По мнению блаженного Феофилакта, «Апостолы не выходили из темницы в назидание Лидии порфиропродавщицы и других. Устрашает же (Павел) воевод, чтобы не подумали, что они освобождены по чьей-либо просьбе. Он даже обвиняет воевод в том, что они публично били их, ни в чем неповинных и притом Римских граждан. Видишь ли: часто поступали они так, как свойственно обыкновенным людям. Высказал же это Павел для того, чтобы не показалось, что его освобождают, как человека вредного и в чем-либо обвиненного. Что же касается темничного стража, то это – Стефан, о котором упоминает Павел в первом послании к Коринфянам, когда говорит: «крестих же и Стефанинов дом» (1Кор.1:16). Относительно Римского гражданства Силы здесь говорится впервые, а об Апостоле Павле говорится о сем и далее (Деян.22:25–28). «Это чудесное событие (изведение из темницы) исключает всякую возможность естественного объяснения. Правда, Дееписатель не был свидетелем чуда, но сведения о сем происшествии он получил не из вторых или третьих рук, но непосредственно вслед за фактом, из уст, быть может, самого Апостола Павла, если не святого Силы, срвн.(Деян.16:13:40). И в самом деле, какой простотой и неприкрашенностью дышит самый рассказ об этом чудесном событии! Как естественен и психологически верен переход темничного стража от отчаяния, близкого к самоубийству, к благоговейному поклонению пред чудотворцами. По живости действия и простоте, рассказ о чудесном освобождении Павла и Силы напоминает аналогичный случай спасения Апостола Петра из Иерусалимской темницы (Деян.12:6–17)» (см. у Николина, стр. 7–6).

³⁹⁹

Извинение воевод перед Апостолами совершилось тот же час, когда они узнали о Римском гражданстве Павла и Силы, ибо они очень испугались нарушения ими законов о ненаказуемости палками Римских граждан, так как это каралось жестоко. После извинения Апостолы более уже не настаивали ни на чем. И когда попросили их оставить город, то они вскоре исполнили это желание начальников, однако все же успели посетить Лидию и преподать верующим должное наставление.

«Смотри, как разнообразно действует благодать (восклицает святой Иоанн Златоуст), как вышел Петр и как Павел! Убояшася же говорит (писатель). Боятся потому, что они Римляне, а не потому, что несправедливо заключили их. И моляху их изыти. Просили этого, как милости (подобно Гадаринцам). Они же, пришедши к Лидии и утешив ее, тогда изыдоста. Ибо не следовало гостеприимную жену оставлять в недоумении и скорби. Изыдоста не потому, что повиновались начальникам, но поспешая на проповедь, так как этот город уже довольно получил пользы от чуда. Далее оставаться здесь не следовало, ибо чудо является большим, когда отходят совершившие его, тогда и оно само взывает громче. Вера темничного стража была здесь вместо проповеди, ибо если бы кто убедился в предметах обыкновенных, то это не было бы удивительным, но когда о воскресении, о Царствии Небесном, о жизни любомудренно говорят людям простым и убеждают их, это гораздо удивительнее, нежели убедить мудрецов. Итак, помыслим о той ночи, о кандалах, о песнопении и сами постараемся поступать так же; тогда и мы отверзем себе не темницу, а небо, если будем молиться». И надо думать, что во время настоящего пребывания святого Павла в Филиппах он получил от своих новых чад очень много духовных высоких удовольствий. Это ясно отражается в написанном им сюда послании, от которого веет духом радости, любви и благодарности (Флп.1:5; 2:12; 4:6). «Благодарю Бога моего (пишет Апостол), при всяком воспоминании о вас я всегда с радостью за всех вас приношу молитву и уверен в вас, возлюбленные мои; вы всегда были послушны не только в присутствии моем, но гораздо более ныне, во время отсутствия моего... Среди развращенного рода вы сияете, как светила, содержа слово жизни к похвале моей в день Христов» (см. у Д. Глаголева, стр.130).

⁴⁰⁰

Путь в Фессалонику или Солунь Апостолы совершили скоро. Амфиполь – главный город одной из четырех областей Македонии, но в нем мало было Евреев, с проповеди которым начинал Павел. А Аполлония – небольшой город к юго-западу от Филипп. Иначе отнеслись Апостолы к Фессалоникийцам, среди коих жило много Евреев. И город этот был больше, и жатва здесь предвиделась обильная. Поэтому Апостолы проповедовали здесь долго, последовательно раскрывая учение о Христе Спасителе и даже доказывая (Евреям), что обещанный Мессия явился именно в лице Иисуса Христа, страдавшего, погребенного и воскресшего, причем учение о воскресения было особенно частым и, так сказать, насущным предметом учения, ибо многие Греки не верили вообще в воскресение мертвых, а потому это учение должно было обосновываться и раскрываться здесь приспособительно, т. е. по возможности со всех сторон. Как бы для дальнейшего раскрытия этого учения впоследствии Апостол Павел написал к Фессалоникийцам два послания, чем навеки запечатлел свое особливое внимание к Фессалонике, как одному из лучших городов Македонии.

Святой Иоанн Златоуст говорит: «хотя он (Павел) сказал: обращаемся во языки (Деян.13:46), но не оставил и тех (Евреев), потому что питал к ним величайшую любовь. Ибо дослушай, что он говорит: братие, благоволение моего сердца и молитва, яже к Богу по Израили, есть во спасение (Рим.10:1), молил бых ся сам аз отлучен быти от Христа по братии моей (Рим.9:3). Он делал это как ради обетования Божия и славы Его, так и для того, чтобы в противном случае не соблазнились язычники. И прежде всего он проповедует о страдании; так (Апостолы) не стыдились этого, но были уверены, что оно спасительно». Приведение доказательств из Писаний, кажется, не всегда оставалось без возражений, потому Дееписатель называет это раскрытие Писаний стязанием. «Только сущность беседы изложил писатель, так он немногоречив и не везде излагает речи Павла» (Златоуст). Некоторые из этих бесед можно видеть в послании к Евреям, с тем различием, что там мало говорится о воскресении, что в достаточности раскрывается в 1-ом послании к

Солунянам (1Фес.4:13–17). «Принимая же во внимание, что Апостолы беседовали три субботы, можно думать, что в первую субботу он (Павел) главным образом посвятил свое слово изъяснению ветхозаветных пророчеств, относящихся к состоянию уничижения и последовавшего за ним прославления Христа чрез Его воскресение и вознесение. А в две следующие субботы Павел имел возможность развить всю предлагаемую им систему христианского вероучения» (см. у Д. Глаголева, стр.154).

⁴⁰¹

Действие первой Апостольской проповеди в Солуни было благотворно. Несколько человек обратились ко Христу из Евреев, но больше из Греков, причем Дееписатель отмечает, как особенность, немалое обращение знатных женщин, которые в Греческом мире пользовались большим влиянием. Греки называются: «честивыми». По замечанию блаженного Феофилакта, «честивыми Еллинами (Дееписатель) называет причисленных к Иудеям пришельцев из Еллинов». В другом месте такого рода люди называются «боящимися Бога» (Деян.13:16). «Есть основание думать, что уже с самого начала проповеди святого Павла собственно Иудеи отнеслись к словам Апостола подозрительно и даже враждебно. Совсем иначе отнеслись к благовествованию Апостола Иудейские прозелитки, из них великое множество прилепились ко Христу. Нельзя не отметить такого явления. Причины этого ясны. С одной стороны, женщины язычников не были испорчены гордой, но пустой философией, с другой – крайне печальное положение женщин в древнем мире и сравнительно более сильное развитие у них нежных сторон человеческой природы делали для них утешения религии особенно необходимыми» (см. у Д. Глаголева, стр.154).

⁴⁰²

Возмущение сие Евреев против Апостолов – дело обычное. Но оно здесь имело особенный вид. Они вооружили против Апостолов уличную толпу негодяев, которые ворвались в дом почтенного жителя Иасона, чтобы взять оттуда Апостолов, которые однако не обрелись там.

Об Иасоне предполагают, что это был Еллинист, т. е. Еврей, усвоивший себе образованность Греческую и живший по обычаям Греческим. Теперь он сделался христианином и потому для фанатиков Евреев был ненавистен вдвойне. Видимо, прозелитизм Еврейский имел здесь великий успех. А потому Евреи не могли перенести, что Апостолы встали им на пути в обращении Еллинов и даже отторгали от Иудейства, хотя на первый раз и немногих. Посему понятно, что они сделались готовыми на всякие насилия над Апостолами, не гнушаясь ни достоинством союзников (главарей уличной толпы), ни клеветою, ни обманом. Очевидно, что Евреев было здесь очень много, если они решились действовать против Апостолов с такою наглостью. Относительно преступной толпы святой Иоанн Златоуст говорит: «Нет ничего удивительного, что в большом городе были худые люди, ибо естественно быть худым людям в большом городе, где так много случаев к бесчинствам. Как в теле, когда болезнь делается сильнее, то находит себе более вещества и пищи; так и здесь было то же, как и в Иконии, что бывает и теперь».

⁴⁰³

Обвинение христиан толпою перед городскими начальниками Солуня заключалось в той же клевете, которая взводилась на Апостолов в Филиппах, а именно, что они говорят о других порядках, нежели какие должны быть в стране, подчиняющейся кесарю, причем вспомянуто и то, что у христиан есть свой Царь – Иисус. В качестве же отягчающего вину обстоятельства сказано было, что они возмущают и повсюду. О том, что Апостолы были из Евреев, не упоминается, ибо это было бы не в пользу руководителей возмущения. И то сказать должно, что приведены были к начальникам христиане по преимуществу не из Евреев, так как таких было мало, а Павел и Сила скрылись. «О клевета! Опять обвиняют их в государственном преступлении», восклицал некогда святой Иоанн Златоуст. «Глаголюще царя иного быти, Иисуса». «Точно так же и Иисуса обвиняли отцы их, говоря, что Царем Себя называет. Но те имели хотя несколько правдоподобный предлог, так как обвиняемый был еще жив. А эти на что рассчитывали в своей лжи, когда говорили об Апостолах, что они называют Царем Иисуса, Который, по их мнению, умер, и бояться Которого земным царям было уже нечего, так как они видели, что Он вовсе уже не появлялся?» (Феофилакт).

⁴⁰⁴

Тревога начальников при сказанных обвинениях понятна, ибо признание в империи другого царя, кроме кесаря, это такое преступление против императорского величества, которое не могло не тревожить и всех

слышавших о нем. Но небезызвестный начальникам, обыватель Иасон разъяснил начальникам, сколь стара эта клевета и как она неуместна теперь, когда Иисус давно был распят. Кроме того, он поручился за политическую благонадежность всех приведенных к начальникам христиан, и их отпустили с миром. «Удивителен этот муж, подвергающий себя опасности и спасающий их» (Златоуст).

Преосвященный Михаил предполагает, что «может быть, учение о втором пришествии воскресшего Господа Иисуса, дурно понятое или намеренно перетолкованное, было поводом к обвинению (христиан) в этом политическом преступлении». Но, кажется, это было всегда готовое у Евреев обвинение против христиан, в особенности когда не отыскивалось повода для более живой клеветы, срвн.(Деян.17:6–7).

«Очевидно, что тщетные клеветники воспользовались самым сильным оружием, какое только могло быть. Они прибегли к той клевете, от которой пострадал еще Божественный Основатель христианства, и именно политической. И сделать это было тем удобнее, что повод к нему можно было указать в проповедуемом Апостолом Павлом учении о втором пришествии Господа Иисуса Христа и открытии Им Царства славы. Но, по выслушивании обвинения, политархи сильно усомнились в справедливости обвинения. Вникнув же в дело глубже, они увидели, что весь шум произошел из-за некоторых религиозных мнений. Поэтому, приняв меру предосторожности, они отпустили обвиняемых» (см. у Д. Глаголева, стр.148).

⁴⁰⁵

Тайное оставление Солуня Апостолами показывает, что и после неудачи Евреи не оставляли своего гонительства Апостолов, почему христиане сочли за лучшее препроводить их ночью в Верию, на юго-запад Македонии, где даже Евреи приняли их благосклонно. И многие обратились ко Христу, но не прежде, как разобравши тщательно все те доказательства из Писаний, на которые ссылались в своем благовестии святые Апостолы. Замечательно, что и здесь Дееписатель особливо отмечает обращение знатных жен Еллинских, а равно и самих Еллинов, в немалом количестве, тогда как и Евреев обратилось много, почему писатель называет их более благородными, нежели какими явили себя Фессалоникийские Евреи, о которых можно сказать, что они не только не были рождены от благородной маслины (Рим.11:24), этой старинной эмблемы (на монетах вывеска) Еврейства, но и были, по выражению Предтечи, порождением ехидны (Лк.3:7); (Мф.3:7).

По замечанию блаженного Феофилакта, «избегали опасностей Апостолы не из боязни, а по Божию внушению, потому что в этот, например, раз они перестали уже проповедовать и более уже не раздражали врагов. Из того же, что Павел удалился, вышла двойная польза: и гнев врагов угас, и проповедание распространялось далее. Исследовали же Писания (жители Верии) не как неверующие, но как не знавшие пророческих преданий. Исследуя же Писания и находя, что события, касавшиеся воплощения Господня, согласуются с словами древних пророков, они через это более укреплялись в вере». «Верийские Иудеи оказались значительно возвышеннее Фессалоникийских. Выслушав проповедь о Мессии, они отнеслись к ней так, как требовал здравый смысл, именно сличали слышанное с тем, что находилось в книгах Священного Писания, снося черты возвещаемого Мессии с чертами обетованного. И это делают они не только во время субботних собраний, но каждый день. Естественным исходом такого внимательного испытания проповеди Павла было ее усердное принятие народом – не только многими Иудеями, но значительным числом и прозелитов обоего пола, имевших в своей среде немало людей знатных, пример которых благотворно подействовал на многих. По счастливому исключению Верийская синагога была спокойною. И Апостолу можно было жить спокойно среди непрестанно умножавшегося христианского общества. Он даже два раза собирался идти в Фессалонику, но только, по его словам, задержан был сатаною (1Фес.2:18), т. е. или болезнью от ангела сатаны (2Кор.12:7), или неблагоприятным положением внешних обстоятельств, в чем он усматривал влияние ратующего на Христову Церковь злого духа (Еф.6:11). Весьма скоро Фессалоникийские Иудеи отправили сюда посланцев, чтобы поднять бурю» (см. у Д. Глаголева, стр.172–173).

⁴⁰⁶

Преследование Апостолов Солунскими Евреями показывает, какая великая ненависть у них была к христианам. И так как Павел явно был выдающимся благовестником, то на него они более всего устремлялись в коварстве своем. Поэтому христиане и здесь постарались поскорее препроводить его далее, тем более что здесь был приморский порт, из которого Павел мог удобно проехать в Афины. Для продолжения же проповеди остались здесь Сила и Тимофей. «Они отпускают одного Павла, потому что за него опасались, чтобы он не потерпел чего-нибудь, так как он был их главою (говорит святой Иоанн Златоуст). Так не везде действовала благодать, но оставляла им действовать и самим по-человечески, возбуждая их и располагая к бодрствованию и вниманию».

«Смотри, какое попечение оказывали все ученики о верховных (Апостолах). Много может общение с Церковью, и кто не может чего-либо сам собою, то сделает вместе с другими. Посему-то здесь особенно совершаются молитвы о всем мире, о Церкви во всех пределах его, о благосостоянии их, о находящихся в опасностях». «Таким образом (и отпустившие Павла) сами по себе могли сделать нечто великое, а с ним сделали бы и успели бы еще более; но они хотели пока избавить его от опасности». Что касается оставления Силы и Тимофея в Верии, то это было сделано для продолжения там проповеди, что отчасти практиковалось и раньше в Филиппах (Деян.16:40) и потом в Солуни, откуда Павел велел Силе и Тимофею возвратиться скорее к нему в Афины. Можно думать, что несмотря на краткость пребывания Павла в Афинах, Тимофей приходил к нему сюда (1Фес 2:18–3:2), как приходил он из Филипп в Солунь. Более продолжительная их встреча произошла в Коринфе, где Апостол Павел остановился на более продолжительное время (Деян.18:5,11–18). Святой Иоанн Златоуст, как глубокий почитатель святого Апостола Павла, выражая радость о прибытии к центру Греческой образованности – к Афинам, говорит: «хорошо, что они приведены были Богом в Македонию, ибо Греция была уже славною». «Оставление Македонии, куда Апостол был вызван таким необыкновенным образом, и где деятельность его оказалась особенно плодотворною, было для Апостола очень горько, тем более, что причина сего лежала в Иудеях, которые были так близки его сердцу, что ради обращения их он готов был пожертвовать собственным спасением. Для святого Павла особенно было прискорбно, что Иудеи не только сами не обращались, но не угождая Богу и противясь человекам, препятствовали Апостолу «говорить» и язычникам, чтобы те спаслись, наполняя тем самым меру грехов своих» (1Фес.2:15–16). Только убеждение в том, что совершаемое им «священнодействие благовествования Божия» определяется волею Самого Бога, и что скорби и гонения необходимы для служащих Христу, так как ими подобает войти в Царствие Божие, – только это убеждение подкрепляло Апостола и давало ему силу, с надеждою на добрые всходы уже посеянного семени, обратиться к новым местам, где доселе еще не раздавалось слово благовествования» (см. у Д. Глаголева, стр.177).

Не имея возможности еще посетить такие Македонские города, как Солунь, Апостол позаботился об укрепления там Церкви через свои два послания, написанные вскоре же (из Коринфа). В первом из них он писал: «мы были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими. Из усердия к вам мы восхотели передать вам не только благовестие Божие, но и души наши, потому что вы стали нам любезны» (1Фес.2:7–8). «Как отец детей своих, мы просили и убеждали и умоляли каждого из вас поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу» (1Фес.2:11–12). «Вы помните труд наш и изнуренье: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас, мы проповедывали у вас благовестие Божие» (1Фес.2:9). Это говорилось против тунеядцев, которых было много в Солуни. Далее Апостол возвещал, что предстоит Солунянам перенесение многих искушений (1Фес.3:2–4; 5:2–3). Это будет время страшное для сынов тьмы, а для тех, кто удостоился искушения, – предметом не страха, а радостных ожиданий. Особенно страшен будет сын погибели (Антихрист), превозносящийся выше всего (2Фес.2:3–4). И ныне тайна беззакония деется, но не совершится она, пока не будет взят удерживающий (2Фес.2:7), т. е. пока признаются и уважаются законы и законные носители права и справедливости. Когда же откроется беззаконник, то Господь Иисус убьет его духом уст Своих и истребит его явлением Своим (2Фес.2:8). «Сообщить христианам новооснованных Церквей правильный взгляд на государство, гражданскую власть, на отношение Церкви к государству – для Апостола было делом высокой степени важным, так как только подобный взгляд мог предохранить христиан от тех, крайне прискорбных для них, последствий, которые вело бы за собою их пренебрежительное, а тем более мятежное отношение к представителям государственного правового порядка» (см. у Д. Глаголева, стр.164–165).

⁴⁰⁷

Павел в Афинах прежде всего обратил внимание на множество идолов. Сначала это возмутило его, но потом он воспользовался этим впечатлением для благоприятной Афинянам мысли, а именно, что они благоговейны к Богу, только не знают Его (и потому служат многим ложным богам). Поэтому можно думать, что сказанное возмущение Павла было тревожным возбуждением и волнением вообще. И ныне главное богатство Афин – это разные изваяния, которые так искусно делали древние Греки и коими так величаются современные наследники дорогих античных произведений. Однако, святой Иоанн Златоуст говорит: «справедливо он (Павел) огорчился, ибо нигде нельзя было видеть столько идолов». Но не гнев или негодование означает здесь раздражение, но горячность души, как и в другом месте, где говорится: «бысть распря» (Деян.15:39). Он не мог снести и скорбел духом. Второю особенностью древних Афин, как отмечает Дееписатель (в 21-м стихе), было стремление к публичным собеседованиям. Это было более по душе Павлу. И вот он, как бы уподобляясь многим, ежедневно беседовал со всеми встречавшимися с ним на площади. Обычная же проповедь в синагоге перед Иудеями и прозелитами шла своим чередом. «Смотри (говорить святой Иоанн Златоуст), как он опять беседует с Иудеями, и через это заграждает уста тем, которые утверждают, будто он оставил их, обратившись к язычникам». Сделавшись последователем Распятого, святой Павел совершенно освободился от всяких следов Иудейского ригоризма и мудро, с любовью, допускал он естественные проявления человеческого духа, к числу которых необходимо относится, между прочим, и стремление выразить в материальном образе внешнюю и внутреннюю красоту человека. Одно только условие поставляет при этом Апостол Павел, чтобы все было на пользу, чтобы все служило к назиданию и спасению (1Кор.10:23; 6:12). Стоя перед дивными изваяниями великих скульпторов Эллады, Апостол не мог не знать, что искусство, создавшее эти произведения, было великим даром Божиим. Но вместе с тем Павел видел, что здесь истина была подавлена неправдою и красота глубоко поглотилась бесстыдством порока и отравлялась ядом гнусного идолослужения, ладан которого курился на жертвенниках пред многими статуями (см. у Д. Глаголева, стр.181).

⁴⁰⁸

Эпикурейцы и стоики, как самые обычные философы того времени прежде других встретились в Афинах с Павлом. Следуя учению Эпикура о возможно большем наслаждении жизнью, Эпикурейцы, кажется, не возымели охоты вникнуть в учение Павла, считая всякую серьезную речь нестоящею внимания. И потому они легкомысленно взглянули на учение Апостола, как на суесловие, срвн.(1Кор.1:23). Стоики были вообще более вдумчивы и строги, как в суждениях, так и в жизни. Но на этот раз и они не особенно внимательно отнеслись к учению Павла. Однако, они поняли, что он говорил о религии и притом о какой-то особенной, или как они, судя поверхностно, сказали «о чужих божествах», между тем как Павел говорил им о Спасителе всего мира, через Которого только единого возможно спасение, чего тщетно старались достигнуть собственными усилиями стоики. Но они этого учения Апостола не поняли, как не поняли и учения его о воскресении, показавшегося им смешным. Вообще мудрость века того, в лице столичных мудрецов, объюродела (Рим.1:22). «И могли ли (уразуметь Его) те, из которых одни почитали Бога существом телесным, другие – сладострастие блаженством?» (Златоуст). «Никогда, по-видимому, в Афинах не было так сильно философско-литературное движение, как в описываемое время. Из многих свидетельств древних, например, Проперция, почти современника Апостола Павла, можно видеть, что Афины были тогда средоточным пунктом, куда стремились весьма многие желающие заниматься философией, ораторством. Но дух Сократа, Платона и Аристотеля не был присущ ни одному из громадной толпы философов, ораторов, грамматиков и педагогов всякого рода, какими буквально кишел тогда весь город. Что касается учености, то она была вообще в упадке» (см. у Д. Глаголева, стр. 183–184). Отсюда понятно, почему посетители площади, с которыми прежде всего привелось беседовать Павлу, отнеслись к его речам так легкомысленно, как могли отнестись только пустые дилетанты философии и науки.

⁴⁰⁹

Новизне Апостольского учения соответствовала любовь Афинян к новому. А потому нашлись такие охотники послушать это учение не на улице только, но и в здании верховного суда, в Ареопаге, где и по законам Афинян должно было обсуждаться все новое, могущее изменить строй их жизни. Много было в Афинах представителей всяких философских учений, но христианство, очевидно, возвещено было столь возбудительно только впервые. Можно думать, что приглашавшие Апостола высказаться думали услышать какую-либо интересную разновидность учения философского, ибо они не думали, что не менее философично можно говорить и размышлять и об истинах религии, о Боге, Его правде и о человеческом оправдании или спасении. Нужно было только перенести философствование в другую сферу, нежели в какой вращалась их философия, по преимуществу земная материально-чувственная. Сократ и Платон старались подняться к более высоким предметам мышления. Но их последователи теперь были особенно не в почете. Посему неудивительно, что еще более возвышенное учение Павла, несмотря на резкую новизну его, мало было по душе кому, так что в начале интересовавшиеся им отказались потом слушать его. И опять мудрость века оказалась не на высоте призвания своего. «Душевен человек не приемлет яже Духа Божия» (1Кор.2:14). «Смотри (говорит Святой Иоанн Златоуст), как они под видом желания научиться во всем обнаруживают свою страсть к новостям. Город их был город пустословов». Ареопаг (по изъяснению блаженного Феофилакта, Ἄρειος значит Марс, а Πάγος – холм, почему место это называлось Ареевым, Марсовым холмом, где бог Марс, по сказанию Греков, был наказан за прелюбодеяние) находился недалеко от той большой площади, на которой беседовал Павел раньше (ст. 17), на Марсовом холме, примыкавшем к акрополису. Здесь могли слушать Павла члены ареопага, важнейшие представители Греческой образованности и народ, стоявший на площади, так как здание ареопага было довольно открытое. «Выражение: что-то странное влагаешь в уши наши (по изъяснению преосвящ. Михаила) отзывается тонкой иронией и вместе гордым снисхождением мнимообразованнейших Афинян к мнимому невежеству варваров, каковыми они считали всех не-Греков, кроме разве Римлян». «Мы-де все знаем, но хотим послушать, что такое ты проповедуешь, тем более что ты что-то странное влагаешь в уши наши». Вложение слов в уши – выражение или тоже насмешливое, или приспособительное к Азиатскому образу речи, где нередко, например, говорили, при желании слушать: «мы повесили уши свои на гвоздь внимания». Может быть, Афиняне подчеркивали сим и ту силу, с какою говорил Апостол, как бы невольно заставляя слушать себя и даже влагая в уши то, что они не хотели слушать, а тем более понять, что он хотел не уши их чесать (2Тим.4:3), а убелять сердца, спасать их души.

⁴¹⁰

Речь Апостола Павла в ареопаге исполнена глубокого содержания, великой силы и совершенства в языке изложения. После приспособительного введения, в котором в кратких, но существенных чертах он обрисовал современное религиозное состояние Афинян (ст. 22–28), он потом сообщает основное учение о Боге (ст. 24–25), Его отношении к людям (ст. 26–27), из которого вытекает и то отношение, которое должны иметь и люди к Нему (ст. 28–29), призывает к покаянию, угрожая судом Мужа, воскресшего из мертвых (ст. 30–31). Речь эта навсегда останется образцом для всех христианских веропроповедников и вечным памятником богодухновенного дара святого Павла. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «как бы похваляя их, Павел, по-видимому, не говорит им ничего неприятнаго. Зрю вы, говорит, аки благочестивыя, т. е. набожных. Афиняне в разные времена принимали разных богов и даже иноземных, например, богиню Минерву, Пана и иных из других стран. Боясь, чтобы не нашелся еще какой-нибудь бог, неведомый им, но почитаемый в другом каком-нибудь месте, они для большей безопасности поставили жертвенник и ему. И так как этот бог был не известен, то и написали неведомому Богу. Этот-то Бог, говорил Павел, и есть Иисус Христос, или лучше, Бог всех. Смотри, как он доказывает, что они и прежде принимали Его. «Странного, говорит, ничего нового я не предлагаю». Они твердили ему: что новое сие глаголемое тобою учение? Посему он немедленно уничтожает их предубеждение и говорит: Бог сотворивый мир и вся, яже в нем, Сей небесе и земли Господь сый».

Когда Апостол говорил речь свою, то перед его взором был акрополь с полной коллекцией знаменитейших произведений искусства, внизу в стороне великолепный храм Тезея, вокруг множество храмов, алтарей и статуй разнообразных богов. Все это нашло свое тонкое изображение в речи его. «Выражение: набожны нарочито и весьма тонко подобрано. Греческое слово δεισιδαιμονεστέρους означает и благочестие (набожность), и суеверие от страха перед почитаемыми предметами. Не оскорбляя щекотливого уха своих слушателей и не жертвуя истиною, Павел с мудростью характеризует набожность Афинян таким словом, которое выражает сущность всякой набожности языческой, суеверие. Об особенной, сравнительно большей набожности Афинян Павел заключил особенно из того, что проходя и осматривая их святыни – храмы, алтари, статуи богов, он нашел и такой жертвенник, на котором написано: «неведомому Богу». Таких жертвенников, как видимо из свидетельств самих Греческих писателей (особенно Павзания и Филострата), в Афинах было несколько. «Сего-то, Которого вы, не зная, чтите: неопределенное вместо определенного, безличное вместо личного, соответственно незнанию (не зная); сие-то, что составляет для вас неизвестное Божество – предмет почитания, есть Бог личный и живой, Творец мира, Которого я и проповедую вам». Это, очевидно, мощный ораторский оборот речи, определяющий неопределенное, влагающий в отвлеченное понятие конкретный смысл, какого в неопределенном представлении слушателей собственно не было, так как он не был сознан, как единственный истинный смысл в неопределенном: «неведомому Богу». И так как Бог, проповедуемый Павлом, есть Существо, отличное от их богов, «им неизвестное», то он с полным правом мог сказать в ораторском обороте речи, что им неизвестное и чтимое Существо есть Бог, им проповедуемый, хотя в мыслях их и не было того. Это основная мысль и речь Павла в ареопаге, смело и премудро выведенная из окружавших его обстоятельств или примененная к ним. Примечать еще надобно при сем мудрость Павлову в том, что тогда как Афиняне надеялись слышать от него речь о чужих богах (ст. 18), Павел полагает в основу проповеди их собственное, только неосознанное ими чувство о Боге (преосвящ. Михаил).

⁴¹¹

Понятие о Боге дается Апостолом Павлом приспособительное к понятиям Афинян. Они имели понятие о божестве чувственное и потому старались служить богам чувственно, совершая для них чудные храмы, делая прекрасные их статуи. Павел же говорит, что Бог Сам наивысший Творец всего мира. Посему ясно, что Он не нуждается ни в храмах, ни тем более в статуях. Он Сам всему дает жизнь, дыхание и все, что необходимо кому-либо. Таким образом, давая истинное понятие о Боге, Апостол тем самым разрушал ложное Греческое представление о Нем. «Видишь ли (говорит святой Иоанн Златоуст), как он мало-помалу научает любомудрию и посмеивается языческому заблуждению. Дабы они не подумали, что Бог есть один из многих, в опровержение этого он присовокупляет: не в рукотворенных храмах живет». По изъяснению

блаженного Феофилакта, Апостол Павел говоря: Сам (Бог) дая всем живот и дыхание и вся, направляет свою речь преимущественно против Эпикурейцев. «Эпикурейцы говорили, что все существует без Божественного промысла. И вот Павел доказывает промышление Божие».

«Произнес одно слово и ниспроверг все учения философов. Эпикурейцы утверждали, что все произошло само собою и составилось из атомов; стоики – что все телесно и (составилось) из огнеобразного вещества; а он говорит, что мир и вся, яже в нем, дело Божие. Видишь ли, какая краткость и в краткости какая ясность! И смотри, что им казалось страшным? То, что Бог сотворил мир. Что теперь всякий знает, того не знали Афиняне и мудрейшие из Афинян. Если же Он сотворил, то очевидно, что Он есть Господь... Не в рукотворенных, говорит, храмах живет. Бог живет и в храмах, но не в таких, а в душе человеческой. Смотри, как он ниспровергает чувственное служение. Затем сказав: ни от рук человеческих угождение приемлет, он присовокупляет: сам дая всем живот и дыхание и вся. Указывает два отличительные свойства Божества: ни в чем не нуждаться и всем подавать все. Сравни с этим то, что говорили о Боге Платон или Эпикур, и все в сравнении с этим окажется пустословием. Дая, говорит, живот и дыхание. Вот, это отношение к душе, утверждает он, что Бог есть Творец ее, а не родитель. А словами: не от рук человеческих угождение приемлет, выражается то, что Бог принимает служение душою и умом» (Златоуст).

Говоря о внутренней неограниченности Божества, святой Павел, в противоположность тому языческому воззрению, по которому жертвы, приносимые богам, сами по себе доставляли им наслаждение, замечает, что проповедуемый им Бог не требует служения рук человеческих, потому что он не имеет ни в чем нужды. Наоборот, тварь всем обязана Творцу и всегда в Нем нуждается. Уча о Боге, как Творце, Апостол Павел говорит о всей вселенной, как произведении этого Творца. Излагая учение о Промысле, он останавливается только на тварях одушевленных. Представляя же вывод из учения о Промысле, он ограничивается тою только истиною, что Бог не нуждается в служения человеческих рук (см. у Д.Глаголева, стр. 218– 219).

⁴¹²

О происхождении людей говорит Апостол для того, чтобы сказать об основных законах жизни человечества и, главнее того, о цели жизни человеческой, – стремлении к Богу (искании Его), столь близкому ко всем Его творениям, особенно же к человеку. И по всем этим великим вопросам жизни вдохновенный Павел высказывается так кратко, ясно и определенно. «Посмотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как Павел опровергает учение о веществе. Сотворил есть, говорится, от единыя крове весь язык человечь. Это гораздо лучше их (учения) и ниспровергает и атомы, и (несозданное) вещество. Здесь он показывает, что душа человеческая неделима. Он указал причину всех благ. Удивительно – сотворить от одного столь многих, еще удивительнее обладать всеми. Что значит: уставив предучиненая времена и приделы? Никому, говорит, не нужно было ходить и искать Бога, или если не так, то определил искать Бога, но определил не навсегда, а на предучиненные времена. Этими словами он выражает, что и теперь искавшие не нашли Его, хотя Он был так явен для ищущих, как бы находящийся перед ними осязаемый предмет. Бог так устроил, что ищущим Его не препятствует ни время, ни место. Посему он сказал: яко не далече... Это значит, что Бог открыл путь к познанию Его, даровав то, через что мы можем найти и достигнуть Его. Он так близок, что без Него невозможно и жить. О Нем бо живем, и движемся, и есмы». По изъяснению преосвящ. Михаила, «примечательны образы, в которых выражает Апостол мысль об искании Бога: ищущий (в потемках) предмет ощупывает сначала и потом находит его; мысль без образа у Павла такова: не ощутят ли они внутренним чувством своим истинной идеи Божества и не усвоят ли совестью своею этой идеи. Хотя Он и недалеко от каждого из нас – выражение, указывающее на крайнее ослепление ищущих Бога язычников: ищут и не находят, а Он близок к каждому человеку, так что если бы человек не был в крайнем ослеплении, то не для чего было бы ему и искать Бога».

⁴¹³

Промышление Божие имеет особливые и общие виды действий. Бог назначил времена и места для обитания людей, чтобы, взирая на эти места и обстоятельства, люди познавали Бога. Но вместе с тем они могут и должны всегда и везде чувствовать, что вся вообще жизнь наша зависит от Бога, Он причина нашего бытия и сила, движущая и сохраняющая нас. «Близость Господа Апостол доказывает посредством чувственного примера: невозможно, говорит, не знать, что воздух разлит повсюду, и находится не только близ каждого из нас, но и в нас самих. То, что мы от Бога получили жизнь, что действуем и не погибаем, все это называет промышлением и попечением Божиим о нас» (Феофилакт). Замечательна ссылка Апостола на поэтов в мысли о близости людей к Богу. Она находится у Арота и Клеанфа. Замечательно и пользование этим изречением: «мы род Божий». У сказанных поэтов это изречение относится к Зевсу; Апостол же относят его к Богу, разумея не то самое существо, которое те разумели, – да не будетъ! – но применяя к Нему то, что собственно сказано о другом, равно, как и жертвенник (с надписью: «неведомому Богу») он приписал Ему, а не тому, которого они почитали. Преосвящ. Михаил называет это смелым ораторским оборотом.

⁴¹⁴

Из понятия о близости людей к Богу и даже о сродстве их (подобии и образе) Апостол выводит заключение о неверности и несоответственности уподобления богов истуканам золотым, серебряным, каменным, в особенности, когда в этих произведениях искусства, созданных через художественное воображение, видится самое божество, ибо этим высшее земное существо, родственное божеству, поставляется ниже сказанных материалов и созданий человеческого же вымысла.

«Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как он доводит до понятия о бестелесном. Ибо, если мы по душе не подобны этим (вещам), то тем более Бог. И не только искусственному изображению Божество не подобно, но не уподобляется и другому какому-либо «смышлению человечу»; ибо (все) изображается или искусством, или умом. Посему он и сказал: если Бог есть то, что изображается искусством человеческим или умом, то и в камне было бы существо Божие. Вдвойне он осуждает их и за то, что они не нашли Его, и за то, что изобрели тех (богов)». «И это смело говорит великий Апостол в виду художественно сделанных статуй богов из золота и серебра, мрамора и других камней, в виду блестящих произведений

древнего искусства, находившихся во множестве и в акрополе, и на площадях, и в храмах Афинских, говорит перед гордившимися всем этим, как величайшим доказательством высшей цивилизации, поклонниками этих статуй! Каким варваром он должен был показаться им! Но это (мнимое) варварство победило со временем эту блестящую цивилизацию и изображения Распятого Бога низвергли с божеских пьедесталов эту массу художественных произведении» (преосвящ. Михаил). «Каждая статуя по материалу, из которого она сделана, есть ни что иное, как золото, серебро, мрамор или другой какой-нибудь камень, вообще нечто такое, что по своей природе совершенно отлично от той стороны человека, по которой он имеет сходство с Богом; по форме же своей, всякая статуя есть более или менее художественное выражение того или иного представления человека, проистекающего единственно из фантазии последнего, и потому несоответствующего действительности. Отсюда понятно, что отнюдь нет сходства между человеком и изображениями идолов. Теперь совершенно ясен вывод из раскрытых посылок. Если люди только в некоторой, весьма незначительной, мере подобны Богу, и если они в то же время, рассматриваемые со стороны своего сходства с Божеством, отнюдь не подобны идолам и несравненно выше их, как своих произведений, то тем более и неизмеримо более Божество не подобно идолам» (см. у Д. Глаголева, стр.234).

⁴¹⁵

Увещание к покаянию совершается с большою твердостью и решительностью, нежели кроткое и гуманное суждение об идолослужении, как бы извиняемое неведением. Но вот, говорит Апостол, теперь неведение должно считаться конченным, ибо через меня и других христиан веропроповедников Бог повелевает всем покаяться, угрожая непослушным и нераскаянным судом Того, Которого Он даровал для искупления всех и Который, умерши, воскрес, что и служит удостоверением, что суд Его неизбежен над людьми. «И так он (Павел) объявляет это слушателям, не требуя наказания их, как людей достойных наказания, но признавая их к покаянию. Не говорит: вы добровольно совершили злодеяние, но: вы не знали» (Феофилакт). «Упоминая о воскресении, он указывает на страдание (Христово). А что суд этот праведен, видно из воскресения; ибо одно другим подтверждается, и что все это сказал справедливо, видно из того же, что (Христос) воскрес. Так и всем (Апостолы) проповедывали веру (во Христа), удостоверяя, что Он воскрес. Все это сказано Афинянам; но благовременно сказать и нам, что всем всюду должно покаяться. Итак, покаемся. Если бы Христос не воскрес, то мы бы не были бы судимы; если же Он воскрес, то мы непременно будем судимы: «на сие бо, говорит (Писание), Христос и умре, и воскресе и оживе, да и мертвыми и живыми обладает» (Рим.14:9)» (Златоуст).

«Вслед за обличением нелепости идолопоклонства, обличением, незыблемо утверждаемом на всем, прежде сказанном о Боге и человеке, Апостол Павел начинает третью часть своей проповеди, содержащую в себе Евангельское призвание к покаянию и вере во Христа. Апостол дает понять слушателям, что для них прошли времена религиозного неведения, когда они тщетно искали Бога, и наступает новая эра – время ведения истинного Бога, когда, следовательно, они могут стать уже в надлежащие отношения к Высочайшему Существу, а это, очевидно, и есть то самое Царство Божие, с пришествием которого знают Отца и посланного Им Сына и становятся причастниками нескончаемой жизни в Боге. Нельзя не заметить удивительного соединения строгости и снисхождения, звучащих в призыве к покаянию. Апостол, с одной стороны, ясно выражает, что неведение (религиозное), времена которого проходят, заслуживает божественного наказания. С другой стороны, слова Павла дают основание для полной надежды на милосердие Божие. Ручательством такого милосердия служит уже то, что Бог снисходит временам неведения, из чего само собою вытекает, что искреннее покаяние будет принято Господом и явится залогом оправдания всех Его ищущих» (см. у Д. Глаголева, стр. 236–237).

⁴¹⁶

Прервана была знаменитая речь Апостола в Афинах смехом легкомысленных слушателей. Тогда более вежливые сказали: «об этом послушаем тебя в другое время», чем дали понять, что и они более не расположены слушать Павла. По-видимому, учение о воскресении особенно было им неприятно и нежеланно. И это понятно. И всякий неверующий, при словах о будущем суде, может легко сказать: посмотрим потом, что будет. Однако несмотря на легкомысленное большинство слушателей, нашлись и такие, которые вняли премудрой речи Апостола. Дееписатель здесь называет почтенного члена ареопага Дионисия, бывшего потом епископом Афинским и после мученически в Галлии (в Париже) скончавшегося. Дамарь была его супруга. Говоря об обращении их и других, Дееписатель показывает, что из числа прочих были обращенные как из мужчин, так и из женщин. По словам святого Иоанна Златоуста, «Афиняне, хотя и любили слушать новости, но не были внимательны (к проповеди); они не показывали никакого усердия, а старались только о том, чтобы постоянно иметь какой-нибудь предмет для разговора; это и было причиною, что они отступили (от Павла). Впрочем, он убедил Дионисия Ареопагита и некоторых других. Те, которые заботились о благоустроении своей жизни, скоро приняли слово, а прочие нет. Павлу казалось достаточным, что он посеял по крайней мере семена. Вероятно, он не ожидал здесь большой пользы; но, с другой стороны, он был веден Духом в Коринф. По изъяснению блаженного Феофилакта, «Афиняне особенно осмеивали воскресение: душевен бо человек не приемлет яже Духа Божия (1Кор.2:14)». Кроме того, он прибавляет, что Дионисию учение о спасении сообщено через Павла, а руководится он, как ученик учителем, великим Иерофеем». «Не обильным плодом, как видно, окончилась мудрая речь Павла в Ареопаге, среди представителей цивилизации образованнейшего города. Мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией (1Кор.1:21)», пишет преосвящ. Михаил. Но Павел не был этим смущен. Так не должны смущаться кажущеюся неуспешностью и современные проповедники среди интеллигенции. Дело веропроповедников сеять, а Господь возрастит потребное (1Кор.3:6), как и было в Афинах, где ныне так достославно красуется святая Церковь всеми плодами Христовой веры и благочестия.

⁴¹⁷

Пребывание Павла в Коринфе было более благоплодно, нежели в Афинах. Он останавливался здесь у супругов Акилы и Прискиллы, которые незадолго перед ним прибыли сюда из Рима, откуда Евреи были высланы по указу императора Клавдия, о чем между прочим сообщает и Светоний. Как сами странники, и притом люди небогатые, они не могли доставить многое Павлу, но он умел довольствоваться и малым (2Кор.11:8), особенно когда оно предлагалось с сердечным расположением и лицами, преданными ему.

Что касается до ознакомления с городом и настроением его обитателей, то Апостол мог достигнуть сего так же скоро, как и в Афинах. Если в Афинах жизнь била ключом на площадях, то здесь она разливалась потоками во всех улицах и переулках, ибо густонаселенный город Коринф был городом приморским, торговым, куда стекалось множество всякого люда из всех мест Греции и даже из далеких стран. И память об Истмийских играх привлекала сюда многих на приволье богатой жизни среди роскошной природы, полной чарующих видов на горы и море, утопающие в массе света и тепла, достигавших и до бедного уголка Павлова в скромной хижине родных по нации и вере.

Преосвящ. Михаил полагает, что Акила и Прискилла имели в Риме постоянное жительство, и что пребывание их в Коринфе, а потом в Ефесе, было лишь вынужденное именно изгнанием Иудеев из Рима Клавдием; впоследствии они опять были в Риме (Рим.16:3), когда многие из Иудеев возвратились туда по смерти Клавдия (Деян.28:17). И там они были самыми видными лицами в христианской общине, почему, писав приветы, Апостол ставит их в числе первых, приветствуемых им (Рим.16:3).

Благоплодную встречу святого Павла с приютившею его четою нельзя считать простым случаем, но должно видеть в ней устроение Промысла... Жизнь в доме скинотворца была для Апостола Павла и полезна, так как доставляла ему некоторые средства к существованию, и приятна, так как позволяла ему наблюдать сначала постепенное приближение приютивших его супругов ко Христу, затем быстрое развитие в них чисто Апостольской готовности служить тому, что они считали величайшею истиною. Трудно изобразить словами высокое достоинство той вероучительной школы, которую проходили Акила и Прискилла, живя с Апостолом Павлом. Святой Иоанн Златоуст, желая показать, как в высшей степени полезно было оказаться сожителем великого Апостола, вот что говорит в своей беседе о Прискилле и Акиле: «хижину их я смело мог бы назвать небом и церковью, ибо где был Павел, там был и Христос (2Кор.13:3), а где был Христос, там постоянно привитали и Ангелы. Если же и прежде Прискилла и Акила оказывались достойными служения Павлу, то представь, какими сделались они, прожив вместе с ним два года, наблюдая и вид его, и походку, и взор, и род одежды, и входы и исходы. Если мы, имея только его 14 посланий, носим их по всей вселенной, то те, которые имели у себя самый источник посланий, какими ни могли сделаться, живя с таким ангелом».

⁴¹⁸

Дело проповеди в Коринѳе Апостол соединил с трудами рук своих, по части приготовления покровов для палаток, чем занимались и Акила с Прискиллой. По словам святого Иоанна Златоуста, «здесь особенно требовалось, чтобы он не брал (содержания от Церкви), как он сам говорит: да о немже хвалятся, обряшутся, якоже и мы (2Кор.11:12); потому и устрояется, что он живет здесь». Рукоделье у древних Евреев было столь распространено, что всякий отец считался обязанным научить детей своих какому-либо ремеслу. А если какие родители не научили детей ремеслу, то дети их не считались и ответственными, если они не питали их в старости. Блаженный Феофилакт пишет, что Павел нашел у Акилы и Прискиллы пристанище удобнее многих царских чертогов, как и для атлета палестра (место борьбы и гимнастических упражнений) более полезна, чем мягкие ковры, и для воина необходим железный меч, а не золотой. По обычаю своему, дело проповеди Апостол начал в синагоге, где, кажется, немало было и прозелитов. О способах проповедывания Дееписатель говорит, что Апостол вел беседы (диалоги) и убеждал, что показывает простоту речи (разговорной) необходимую для неопытных, и сложность поучений, соответственно запросам Иудеев, для которых требовались многие доказательства из Писаний, что, понятно, и делал Апостол. О плодах начальной проповеди Павла в Коринфе преосвящ. Михаил замечает: «кажется, они не были вначале обильными здесь, как и в Афинах. И. кажется, пламенный дух Павла начал ослабевать от этого упорного противления его проповеди, так что для подкрепления его нужно было нарочитое явление Самого Господа» (ст. 9–10).

⁴¹⁹

Прибытие в Коринф сотрудников подкрепило Павла. Постепенно подготовляя слушателей к восприятию учения веры, он, очевидно, сначала раскрывал разные места Священного Писания, относящияся ко Христу. Теперь же, он более прямо и положительно говорил об Иисусе, как Мессии-Спасителе. Но многие из них оставались неверующими. Тогда он употребил решительное средство: он пригрозил слушателям из Евреев, что на них падет страшная ответственность за их неверие и что он больше не будет проповедывать им, а обратится исключительно к язычникам, причем в знак прекращения всяких отношений отряс одежду свою и сказал, что он исполнил свой долг, а потому и его совесть чиста за них пред Богом. Здесь в немногих чертах Павел обрисован во всей полноте его духа и силы, которые, несомненно, не остались без должного влияния на слышавших и видевших сказанное и совершенное. Но святой Иоанн Златоуст, зная великую любовь Павла к Евреям, замечает: «смотри, как опять сказавши: отныне во языки иду, он, однако, не перестает пещись о них (Евреях), и, следовательно, сказал это для того, чтобы вразумить их. И затем поселился в соседнем доме». Относительно выражения «кровь ваша на главах ваших» блаженный Феофилакт замечает: «Не ясно изречение. Думаю, что Павел говорит следующее: каждым, кто отступает от Христа, Который есть жизнь, представляется убивающим себя самого, так как переходит от жизни к смерти и через наносимое себе самому убийство проливает, некоторым образом, собственную кровь».

⁴²⁰

Наименовывая Иуста и Криспа, Дееписатель свидетельствует еще, что и многие другие уверовали в Господа в Коринфе. Таким образом решительная мера воздействовала. Однако, нельзя не обратить внимания и на то, что хотя Апостол обещался отойти с проповедью к язычникам, однако, на первый раз ушел недалеко, поселявшись в соседстве. Конечно, делу проповеди много способствовало обращение Криспа, заведовавшего синагогою, которого крестил сам Павел (1Кор.1:14) и который впоследствии был епископом на острове Эгине (Четьи-Миней, январь 4). Но Павел предпочел быть теперь у Иуста-прозелита, чтобы оставлением Евреев теперь же было очевидно, а вместе с тем и не вполне безнадежно. «Поселился в соседнем доме, чтобы это самое соседство возбудило в них (Евреях) ревность, если бы они захотели (учит святой Иоанн Златоуст). Переходит же, желая внушить им, что он отошел к язычникам».

«При шуме негодования и злословий, Апостол Павел со своими спутниками оставил синагогу. Рядом с этой последней стоял дом некоего расположенного к христианству и, вероятно, тоже последовавшего теперь за Павлом прозелита Иуста. Вот этот-то дом и избрал Павел для своей проповеди. Избранное место было весьма удобно. Чтобы посещать дом чтущего Бога, в этом не представлялось ничего предосудительного, ни Иудеям, ни язычникам. Но сильная речь и решительный поступок Апостола не остались совершенно бесплодными и для Иудеев. Из бывших в синагоге все чувствовавшие доселе склонность слушать учение о явившемся Мессии, увидели теперь в Апостоле самоотверженного вестника Божия, и потому устремились по его просьбе к вере. Пример подал сам начальник синагоги Крисп» (см. у Д. Глаголева, стр.287).

⁴²¹

Подкрепление Павла Господом в видении показывает ясно, сколь нечеловеческое было дело проповеди Евангельской и где была главная сила в успехе Апостольской проповеди. «Я с тобою», сказал Господь Павлу. «Почему он и оставался там (в Коринфе) долгое время (говорит святой Иоанн Златоуст), хотя побуждало к этому и множество (верующих), но благоволение Христово более. Ибо предстояла большая опасность, когда уверовали многие и даже сам начальник синагоги. Не бойся, говорит. Этого было достаточно, чтобы ободрить его; он обличается в боязни, или лучше не обличается, а ободряется, чтобы этого с ним не случилось. Ибо (Бог) не попускал Апостолам постоянно терпеть бедствия, чтобы они не изнемогли. Павла же ничто столько не огорчало, как неверующие, как противившиеся; это было для него тяжелее самых опасностей». Слова повеления Господь подкрепляет указанием на то, что у Него много людей в этом городе. Под Своим народом Господь разумеет не только уже обратившихся к Нему Коринфян, но главным образом (срвн. (Ин. 10:16, 11:52)) имевших обратиться к Нему в этом городе, предуставленных к вечной жизни (Деян.13:48). Им еще нужно проповедовать, чтобы обратить их, а потому говори и не умолкай. Под влиянием тягостного чувства и опасения не думал ли Павел оставить Коринф, как оставил он Афины или не подумал ли того, что думал огорченный пророк Иеремия: не буду я проповедовать (Иер.20:7). Господь воодушевляет его, чтобы он не боялся, и повелевает не умолкать (Преосвящ. Михаил).

⁴²²

Полуторагодовое пребывание Павла в Коринфе было исполнено многими трудами и подвигами его благовестия о Христе. Но Дееписатель говорит о сем в общих чертах. Такие же события, как приведение Павла к проконсулу Галлиону он не мог не отметить особливо. Это событие важно, как по историческим указаниям времени его, так и по его составу, в особенности же по составу того преступления, с которым выступили обвинители Павла пред представителем Римского суда. Как воспитанные на теократических представлениях, Евреи считали дела веры подсудными предержащей власти и потому обвиняли Апостола перед проконсулом в неправильном учении о Боге. А тот, как воспитанный на понятиях о праве суда только в отношении к предметам мира внешнего, а не внутреннего, душевного, не мог и слушать о деле, с таковым составом его. «В 58 и 51 годах по Рождестве Христовом проконсулом в Ахаии (Греции и Пелопонесе) был Юний Анней Галлион, брат известного философа Сенеки, воспитателя императора Нерона, умерший так же, как и Сенека, от руки Нерона. Фамилию Галлион он принял от усыновившего его ритора Юния Галлиона, а прежде он назывался Анний Новат. Он был, по словам Сенеки, мягкий, некорыстолюбивый, человеколюбивый и талантливый администратор» (см. у преосвящ. Михаила). «Кажется мне (говорит блаженный Феофилакт), что это был один из гуманных людей».

⁴²³

Ответ проконсула Галлиона обвинителям Павла показывает, что он достаточно выслушал их и что они, кроме общего обвинения в неправильности учения Павла, говорили Галлиону многое другое и, между прочим, упоминали какие-то имена. Можно думать, что эти имена были Моисея и Иисуса. Галлион отчасти уподобился Пилату в нежелании судить неподсудное. Но он, видимо, был решительнее и потому нисколько и ни в чем не обвинил Павла, между тем как Пилат бил Иисуса Христа и отдал Его на пропятие. А Галлион прогнал от судилища всех обвинителей, как людей вздорных, не знающих, что судят за обиды, за злое, а не за учение (притом доброе). «Посмотри (говорить святой Иоанн Златоуст), как он (Галлион) был благоразумен: кроток был этот муж».

«Не успел еще Павел открыть уста, как Галлион решил уже дело не в пользу обвинителей: он счел это дело неподсудным себе, как политическому администратору, а предоставил обеим сторонам самим разбираться; а Иудеи, по своим разбирательствам, не могли присудить Павла ни к какому наказанию, опасному для жизни и чести обвиняемого» (преосвящ. Михаил).

«Ни один из смертных не мил так для одного какого-нибудь человека, как Галлион для всех людей (писал Сенека). Даже те, которые любят моего брата Галлиона более всего, любят его недостаточно». Вообще Галлион был цвет языческой культуры, Римлянин по благородству и серьезности, Грек по любезности и уклончивости. Склонный от природы предоставлять вещи их собственному течению, чувствуя, быть может, уже некоторое презрение к стоявшей перед ним толпе, Галлион не стал даже слушать Апостола Павла, открывшего уста для свой защиты. Несмотря на категорическое приказание оставить судилище, Иудеи не оставляли его. Тогда Галлион приказал ликторам очистить судилище. Останавливаясь на этом событии, нельзя не оценить в Галлионе скромности, с которой он заявил себя неправоспособным в решении религиозных вопросов, и его здравого юридического взгляда, открывшего в требованиях Иудеев несправедливое обвинение против человека невинного. Однако, отдавая дань справедливости лучшему из Римских чиновников, нельзя в то же время пройти без порицания его личной безучастности, даже пренебрежительности к сути открывшегося перед ним движения, обсужденного им с чисто формальной точки зрения. Галлион нашел лучшим для себя проявить невозмутимость самую полную, чисто юпитерскую, как говорят стоики. Он не мог и подумать, что пред ним стоит носитель божественного учения, которое, быв принято умом и сердцем, открывает человеку путь к получению высоких духовных благ, обладать которыми ему, Галлиону, было несбыточной мечтой. Он не дал сказать что-либо обвиняемому, и потому его встреча с Апостолом была бесследна, и он окончил жизнь самоубийством (см. у Д.Глаголева, стр. 825–328).

⁴²⁴

Разгоняя назойливых обвинителей, служащие при суде при помощи других Греков в особенности напали на Сосфена, который, как преемник Криспа, по должности своей был впереди обвинителей, а может быть и сам, по обязанности своей, говорил что-либо. Но впоследствии Сосфен обратился ко Христу и был епископом в Колофоне (Четьи-Минеи, январь 4).

«Вышло так, что возмущение Иудеев против Павла не только не причинило ему зла, но отозвалось нехорошо на предводителе обвинявших, так как судия при сем видимо стоял на стороне обвиняемого и молча дозволил наказать обвинявших вместо удовлетворения жалобы против обвиняемого. И Дееписатель делает об этом замечание, вероятно для того, чтобы указать полное оправдание обетования Господа Павлу, что никто не сделает ему зла» (преосвящ. Михаил). По словам святого Иоанна Златоуста, это была «блестящая (Павлова) победа! И, о какой стыд испытали они (Евреи)! Это немало принесло пользы и присутствующим. Галлион хотел, чтобы они судили по закону, а они поступали, как пьяные и беснующиеся. Будем и мы подражать ему. Бьющим же нас будем воздавать кротостью, молчанием, долготерпением. Это раны более тонкие, ибо тонко поранение не тела, а души. Огорчение зависит от мнения присутствующих. Если же мнение их будет в нашу пользу, то не больше ли потерпит сам оскорбитель? Бывает оскорбляем и Бог. Да будет это утешением для вас, которые терпите оскорбления».

⁴²⁵

Отбытие из Коринфа в Сирию (Антиохию) было ознаменовано совершением обряда острижения волос, по древнему Иудейскому закону, в чем блаженный Феофилакт усматривает один из способов воздействия на Иудеев. «Так как Иудеям казалось (пишет он), что Павел учит отступничеству от закона и так как многие гнушались им и не принимали его проповеди: то здесь и в храме Иерусалимском делает это с высокою целью. Это – то же, что он говорил: «бых подзаконным, яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу» (1Кор.9:20). Обрекся бо бе. Разумеет обет отречения. Дал обет остричь волосы, чтобы свою деятельность не посвящать мирским делам, подобно мирским людям, но чтобы подобно человеку, живущему в Боге, посвятить себя Церкви. Поэтому и пострижение монахов целесообразно».

Острижение совершилось в Кенхреях, в гавани, в которой Апостол сел на корабль, чтобы вместе с Акилою и Прискиллою отправиться в родные места. «Сам отправился в Сирию, а спутников оставил в Ефесе, вероятно для того, чтобы они здесь учили, ибо, бывши при нем столько времени, они многому научились; только от Иудейского обычая он еще не отклонил их» (Златоуст). Острижение Апостолом Павлом своей головы было выражением некоего данного им обета, вероятно, в благодарность Богу за какое-нибудь особенное Его благодеяние. Побуждений же к избранию именно указанной формы обета у святого Павла могло быть два: во-первых, срезывая себе волосы, он выражал свое отношение к Богу совершенно достойным Его образом, так как пользовался символом, имеющим для себя основание в самом Писании (Числ.6). Во-вторых, через видимый знак Апостол получил возможность явиться в глазах Иерусалимских Иудеев не в том свете, в котором желали выставить его враги (см. у Д. Глаголева, стр. 333 и далее).

Данный Апостолом обет в Кенхреях иеромонах Григорий называет назорейским и находит, что он был распространенным в то время. Его сущность заключалась в воздержании от опьяняющих напитков, ращении волос (и острижении их по принесении жертвы в Иерусалиме), а также в неприкосновении к мертвому телу (см. «Третье великое путешествие святого Апостола Павла», опыт историко-экзегетического исследования, Сергиев Посад, 1892 г., стр. 31–34).

⁴²⁶

Пребывание Апостола Павла в Ефесе на этот раз было кратким, ибо оно было не нарочитым. А между тем, здесь Евреи охотно слушали Павла и даже просили его побыть у них еще, на что он не согласился, ибо спешил в Иерусалим, обещая оттуда снова посетить их.

Ефес был одним из славнейших городов древнего мира, как по числу жителей, так и по просвещению их. [Более подробные сведения о городе Ефесе можно прочесть в предисловии к нашему объяснению послания к Ефесянам, а также в цитированном сочинении иером. Григория, стр.305–353. Ныне от этого города остались одне развалины. Вся жизнь этого города как бы перешла в Смирну, ибо этот город стоит ближе к морской гавани]. Дело веры требовало в нем большого труда. И однако, Апостол не оставался здесь в этот раз. Значит, всему должно быть свое время, и могут быть обстоятельства, не столь великие, но неотложные. Тем не менее, Павел проповедовал в Ефесе сам, а потом оставил здесь Акилу и Прискиллу, без сомнения с тем, чтобы они учили, так как пробыв с Павлом много времени, они научились многому (Феофилакт). «Ефес имел большое значение в политическом отношении, будучи резиденцией проконсула. Неудивительно посему, что здесь было много Иудеев. Они успели здесь исходатайствовать себе многочисленные привилегии, о которых говорит Флавий. Богослужебные собрания их были поручены наблюдению и охране особого архонта». Привыкши в Ефесе встречать разнородные религиозные убеждения, жившие здесь Иудеи не только не восстали против проповеди явившегося в их синагогу Апостола Павла, но даже просили его побыть у них подолее. Однако, поспешая в Иерусалим, святой Павел не мог исполнить их просьбу. Впрочем, прощаясь с ними, Апостол, видя, что для него в Ефесе открыта великая и широкая дверь (1Кор.16:9), дал обещание, что возвратится в Ефес, если будет угодно Богу, и затем отплыл в Кесарию, откуда и поспешил в Иерусалим (см. у Д. Глаголева, стр.335–336).

⁴²⁷

Апостол Павел поспешил в Иерусалим на праздник. Но какой это был праздник? Об этом не сказано. Предполагают, что тогда было время, близкое к Пасхе или Пятидесятнице. Относительно обещания Павла опять явиться в Ефес блаженный Феофилакт писал: «Будучи пророком и зная, что ему следовало возвратиться, Павел дал обещание снова возвратиться в Ефес. А чтобы никто не делал того же самого по неразумию, давая безотчетное обещание сделать то или другое, Павел научил нас не давать никакого обещания в будущем без присовокупления: Богу хотяшу, потому что никто не знает, что нам принесет следующий день. Поэтому безумен тот, кто не ограничивает своего обещания словами: «если Господу угодно будет».

Праздник, к которому спешил Апостол, очевидно был Пятидесятница. По сообщению Ливия и Вегеция, специалистов морского дела, в то время началом навигации считалось время с 25 марта. Имея это в виду, можно думать, что Апостол Павел пустился в море недели три спустя после окончания Пасхи (Деян.20:6), вскоре после открытия навигации, когда было весьма удобно, преимущественно в Кенхреях, найти себе корабль и даже спутников, особенно в Иерусалим, куда, вероятно, отправлялись тогда многие Иудеи. И так во второй половине апреля Апостол Павел «целовал братию». Для нас трудно представить глубоко трогательную картину прощального целования святого Павла с представителями Коринфской Церкви, которых он только вывел из ночи неведения и глубины нечестия в чудный свет Богопознания. Можно догадываться, что он напоминал слушателям о том, как он возвещал им премудрость Божию (1Кор.2:7; 5:10). Так как труды Апостола принесли в Коринфе большие плоды (1Кор.9:2), то последние минуты пребывания его с верными должны были дать повод и к выражению радостного характера. Апостол, конечно, соутешился с Коринфскою Церковью взаимною верою и предал их Богу и Его благодатному слову, могущему назидать и возращать» (см. у Д. Глаголева, стр.332).

⁴²⁸

Это посещение Апостолом Павлом Иерусалима было третьим после его обращения. Оставив святой город, Апостол пошел в Антиохию, исходный пункт второго великого путешествия, предпринятого им около двух с половиною лет тому назад. В дружественной среде Антиохийских христиан Апостол Павел, услаждаясь совершившимися великими приобретениями для Царства Божия, мог наконец, отдохнуть от великих трудов продолжительного путешествия. Но это отдохновение не могло быть продолжительным. Великий Апостол Христовой Церкви полагал, что он обязан непрестанно проповедовать (Рим.1:14). Молчание он почитал горем для себя. И вот, забывая заднее и простираясь вперед, он лелеял мысль о новых трудах, которые надлежало ему совершить при помощи Божией в его третье путешествие (срвн. у Д.Глаголева, стр.338).

Имея в виду, что из третьего путешествия (от Филипп до Иерусалима) Апостол возвращался более 16 недель (кроме остановок), можно думать, что и теперь он, несмотря на всю поспешность, путешествовал недели три. И этому времени посвящено в книге Деянии только строк пять. Почему? Очевидно, что теперь Дееписателя не было с Павлом. И он не мог узнать об обстоятельствах этого путешествия. Одною из нужд посещения Апостолом Павлом теперь Иерусалима было и острижение волос, которое он должен был совершить по обету в Иерусалиме (см. у иеромонаха Григория, стр.124).

⁴²⁹

Быстрое посещение и прохождение Антиохии, Галатии и Фригии объясняется тем, что Апостол хотел утвердить все те Церкви, в которых он проповедовал прежде.

«Смотри (говорят святой Иоанн Златоуст), опять идет в те места, по которым проходил раньше».

«Посещать верующих и укреплять их было всегдашним правилом Павла, чтобы если найдет их ослабленными, облегчать их бремя наставническим назиданием» (Феофилакт). «Дееписатель весьма кратко упоминает об этом посещении Апостолом Иерусалима и не говорит ни о какой его деятельности там; говорит только, что он приветствовал тамошнюю Церковь. Вероятно, это пребывание его в Иерусалиме было весьма кратковременно, и он поспешил уйти оттуда. По всей вероятности, тогда же среди Иерусалимских Иудеев обнаружилось сильное раздражение против него, разразившееся сильным возмущением их против него во время следующего посещения им Иерусалима (Деян.16:27)». «Павел, узнав о сем, оставил Иерусалим, так как ему нужно было, конечно по внушению Духа, еще раз предпринять новое, третье путешествие в языческие страны с проповедью о Христе, что он и сделал» (преосвящ. Михаил). Относительно посещения Павлом Антиохии святой Иоанн Златоуст замечает, что «он питал особенную любовь к этому городу, – это человеческое чувство». «Антиохийская Церковь была дороже Апостолу Павлу, как начаток его Апостольских трудов (говорить иеромонах Григорий). Дорога она ему была и потому, что здесь им были твердо упрочены начала христианской свободы, и состояние Антиохийской Церкви в то время требовало его присутствия. Он оставил ее несколько лет тому назад. Тогда был мир в Антиохии; лжепроповедь Иудаистов потеряла всякую опасность для тамошних христиан, а защита святого Павла и постановление Собора ограждали их от всяких сомнений. Но едва ли теперь Апостол Павел мог найти в Антиохии тот же мир. Иудаисты становились все смелее и смелее. Они дошли до того возбуждения, которое господствовало среди них во время последнего пребывания Павла в Иерусалиме». Радость свидания святого Апостола и его спутников (Тимофея, Ераста и Аристарха) с Антиохийской Церковью, конечно, была сильная. Прибывшие, конечно, повествовали Антиохийцам о том, что сотворил Бог, как отверз двери язычникам. Главнейшею деятельностью святого Павла здесь было хранение принципа христианской свободы и через положительное раскрытие самодостаточности одного христианства для спасения, и через отрицательное уяснение, что Моисеев закон есть только сень, прешедшая окончательно, как скоро явилась сама истина. Когда же Петр пришел в Антиохию, то Павел лично противостал ему (Гал.2:11–12). Петр сначала не чуждался Антиохийских христиан, пил и ел с ними вместе. А когда пришли в Антиохию некоторые от Иакова (т. е. из той общины, где жил ее предстоятель святой Апостол Иаков, иначе – из Иерусалима), тогда он стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Очевидно, прибывшие были Иудаисты, враги Апостола Павла, восставшие против христианской свободы от закона Моисеева. «Поступок святого Петра представляется в следующем виде. Он был вполне убежден в том, что Моисеев закон для христиан из язычников не имеет никакого значения. Приспособляясь раньше к Антиохийским христианам из язычников, святой Петр теперь, боясь за обрезанных христиан, стал приспособляться к ним. Подумать же о том, как повлияет это приспособление на Антиохийцев, он не имел времени» (см. у иеромонаха Григория, стр. 248–252).

⁴³⁰

Сообщение об Аполлосе делается отчасти потому, что он вошел в труд Апостола Павла, отчасти же потому, что он и сам подвергся его воздействию, начиняя с того, что Акила и Прискилла его, неведующего полноты учения о Христе, наставили в должной мере. Аполлос был человек очень образованный. Прибывши из Александрии, где многие Евреи отдавались усердно образованности, так процветавшей там, он в Ефесе скоро сошелся с почитателями Предтечи Христова и стал усердно возвещать о пути Господнем, который завещал уготовлять Иоанн. Но Акила и Прискилла вразумили его, что этот путь уже спеется, что он уже пройден Христом и что потому нужно следовать по Христе, а не по Иоанне. Как муж благоразумный, он не отверг учения простецов.

«Вот и ученые мужи начинают проповедовать (восклицает святой Иоанн Златоуст). Видишь ли успех проповеди? Вероятно, он и крестился. По крайней мере, если и (другие) ученики Иоанновы после своего крещения опять крестились (Деян.19:2–5), то и этим ученикам следовало сделать то же». Блаженный Феофилакт замечает, что это тот Аполлос, о котором Павел писал: о Аполлосе же брате, много молих его (1Кор.16:12); аз насадих, Аполлос напои, Бог же возрасти (1Кор.3:6); и прибавляет, что он был потом епископом Коринфским.

«Нет ничего удивительного, что Аполлос на родине (в Александрии) получил серьезное образование (и направление – под воздействием Иудейско-еллинистического богословствования Филона и подобных). По свидетельству святого Дееписателя, он был муж словесный. Этим названием святой Лука хочет дать понятие и об общенаучной образованности Аполлоса, а также и об его ораторском таланте. Последним Аполлос владел настолько, что впоследствии в Коринфе благодаря ему приобрел среди некоторых славу большую, чем какою пользовался даже сам Апостол Павел. Очевидно, это была богато одаренная натура, сумевшая удержаться на истинном пути в изучении и понимании Писаний. Когда до Аполлоса дошли слухи об Иоанне Крестителе, который проповедовал о грядущем по нем Мессии, то он горячо и искренно уверовал в эту проповедь и принял Иоанново крещение. Непреложно уверовавший в истину Иоанновой проповеди, он для возвещения ее является в Ефес. Вот он и в синагоге Ефесской. Не выходя из пределов полученного Иоаннова оглашения, он слегка начал говорить о Господе. Красноречие и сердечный пыл убежденного благовестника производили на слушателей сильное впечатление. Но самое содержание проповеди не было новым. Посещавшие синагогу Акила и Прискилла сблизились с ним, ввели его в образовавшуюся вокруг них христианскую общину и точнее объяснили ему путь Господень» (см. у иеромонаха Григория, стр. 349–352).

⁴³¹

Проповедь Аполлоса была еще более благопоспешна в Ахаии, где он, как основательно знакомый с Писанием и искусством речи (человек словесный), особенно удачно раскрывал учение об Иисусе, как Мессии, на основании пророчеств о Нем, в чем явился достойным подражателем Апостолу Павлу. «Отсюда видно (говорит святой Иоанн Златоуст), как сведущ был Аполлос в Писаниях. Он сильно заграждал уста Иудеям; ибо это значит: твердо Иудеи обличаше пред людьми, а верующих ободрял и укреплял в вере. В том, что Аполлос обличал перед людьми, являлось его дерзновение; в том, что твердо, – открывалась сила, а в том, что сказывал из божественных Писаний, – выражалась опытность; ибо и дерзновение само по себе нисколько не приносит пользы, если нет силы и воли без дерзновения. Итак, не напрасно Павел оставил Акилу в Ефесе, но может быть для Аполлоса Дух устроил это, чтобы он явился в Коринфе с большею силою». Должно полагать, что Аполлос сам счел за лучшее отправиться из Ефеса в другое место, тем более что в Ефесе скоро ожидалось прибытие Апостола Павла. Но есть мнение, что именно Прискилла и Акила, как прибывшие недавно из Коринфа, посоветовали Аполлосу отправиться туда и там продолжать начатое святым Павлом дело благовествования, вероятно полагая, что дар красноречия Аполлоса принесет там возможно наибольший плод.

«Учителя Аполлоса (говорит святой Иоанн Златоуст), долгое время находившиеся под непосредственным влиянием святого Павла, так научились, что стали способны учить и других». «А чтобы на первый раз обеспечить Аполлосу хороший прием в Коринфе, они вместе с братией Ефесской Церкви дали Аполлосу рекомендательное письмо к Коринфским братьям. И Аполлос вскоре отбыл из Ефеса, всецело готовый отдаться проповедыванию принятого им полного учения о Христе, тем более что он хорошо знал Писания и умел разъяснить все места, которые содержали пророчества об Иисусе Христе, как Мессии» (срвн. у иеромонаха Григория, стр. 352–353 и далее).

⁴³²

О пребывании Апостола Павла в Ефесе, в отсутствии Аполлоса, говорится для показания того, что учение Аполлоса было далеко от полноты и совершенства и что Павел усовершил учеников Аполлоса, почему между ними в данное время была великая разность. Апостол Павел прибыл в Ефес, обозревши многие Малоазийские Церкви, местность коих сравнительно с Ефесскою (приморской) была возвышенная, и потому Дееписатель именует страны те «верхними». Несомненно, вскоре же по прибытии в Ефес, Апостол Павел узнал об учительстве здесь Аполлоса и о том, что он проповедовал только крещение Иоанново, о чем могли поведать ему Прискилла и Акила, наставлявшие Аполлоса (Деян. 18:25–26). Поэтому естественно было Павлу преподать те же наставления и прочим пришельцам из Александрии, знавшим только крещение Иоанново. И вот он спрашивает их: «приняли ли вы Духа Святого, уверовавши?». Слово «уверовавши» (πιστεύσαντες) показывает, что эти лица, как и Аполлос (Деян.18:28–27), приняты были, как верующие во Христа (Деян.18:28). Отлагательство крещения уверовавшими было и позднее. Но ученики или спутники Аполлоса не принимали крещения и возложения рук для восприятия Духа по неведению, как в начале это было и с Аполлосом. Учение о Христе (Мессии) Спасителе они знали, как явно проповедуемое, а то, что совершалось сокровенно (как таинство), того они могли и не знать, так как священно-таинственные действия, совершаемые над вновь уверовавшими, могли и не сказываться всем без разбора, ибо Христос сказал: «не бросайте бисера вашего пред свиньями, не давайте святыни псам» (Мф.7:6).

По сообщению блаженного Феофилакта, «Павел знал, что они не имели Духа Святого, но у него является желание сказать так, чтобы узнав, чего лишаются, они сами потребовали этого». Что касается до выражения учеников, что они даже и не слыхали, есть ли Дух Святой, то по изъяснению преосвящ. Михаила, это должно понимать не в том смысле, что «будто они не знают о самом бытии Духа Святого, что Он есть, как Дух Божий; они говорят о Духе Святом в том же смысле, как у Иоанна (Ин.7:39) – о бытии и действиях Духа в мире, дарован ли Он миру Мессиею, проповедуемым от Иоанна; крестил ли Мессия сей мир Духом Святым, как предрекал их учитель, Иоанн Креститель, или еще нет, т. е. они не имели сведений о всем, что произошло в Иерусалиме со времени проповеди и смерти их учителя». Но как могло случиться, что ученики Иоанна ничего не знали о Христе Иисусе? Иеромонах Григорий разрешает это так, что они жили где-то в углу темном и только перед проповедью Апостола Павла явились в Ефес, когда Аполлос уже ушел оттуда (см. стр. 374 и далее).

⁴³³

Учение Предтечи о Христе определяло и отношение его крещения (как подготовительного) к крещению во имя Христа. Поэтому Апостол Павел, напомнив ученикам Аполлоса учение Иоанново о Христе Спасителе, тем самым искусно возбудил их к восприятию христианского крещения.

Определение учения Предтечи сделано здесь кратко, но точно и выразительно. Здесь крещение Иоанново названо «крещением покаяния», т. е. знаком раскаяния, с надеждою на прощение грехов по вере (не в Иоанна) в Иисуса Христа, в Котором, следовательно, и заключается вся действительная сила, очищающая и спасающая. Можно думать и то, что Павел, вопросив их о Духе, обращается к их внутреннему свидетельству о недостаточной силе крещения Иоаннова, ибо они, крестившись, не получили через то Духа Святого. А потому им нужно восприять то крещение, по получении которого подается и Дух Святой. «Крещение Иоанново (говорит Аммоний в своем толковании на этот стих) имело только побуждение к покаянию, но не имело (силы) очищения грехов. В этом – различие крещения Иоаннова и крещения верных, потому что крещение верных дарует и отпущение грехов. Иоанн, крестя, говорил: крещаю тебя во Грядущего за мной и требую, чтобы ты веровал в Него, потому что Он есть Агнец Божий. А крестящий истинно говорил: крещаю тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа, чтобы веровать в Троицу единосущную» (см. сочинение иеромонаха Григория «Третье путешествие святого Апостола Павла», Сергиев Посад, 1892 г., стр. 865).

⁴³⁴

Крещение 12 учеников Иоанна во второй раз отмечается некоторыми в смысле повторения крещения. Но все предшествующее ясно показывает, что здесь явно различается крещение Иоанново (как недостаточное) от истинного крещения во имя Христово, полнота которого свидетельствуется сообщением крещаемым оным через возложение рук Апостольских Духа Святого, видимым проявлением Которого было обнаружение дара говорить на разных языках и предсказывать будущее.

Очевидно, ученики Иоанна, как и Аполлос, хотя и принимались христианами, но не считались вполне принадлежащими к оным. До прихода Апостола Павла в Ефес, никто не мог взять на себя дело определительной постановки их в должное отношение. И вот, Апостол совершает это трудное дело, ясно показывая всем великую разность учеников Иоанна от последователей Христа. «Личности этих 12 учеников с некоторых сторон не особенно ясно и определенно очерчены в книге Деяний», говорит специальный исследователь этой части книги (иеромонах Григорий). Но святой Дееписатель называет их ученики без всякого другого определяющего слова. Нет нужды предполагать, что здесь этот термин святой Лука употребляет «в обширном или несобственном смысле». Скорее надо видеть в этом приложении эпитета к ученикам Иоанна, при краткости рассказа, стремление удержать ту черту из этого эпизода, что первоначально и сами эти Иоанновы ученики выдавали себя, а Ефесские христиане и даже сам Апостол Павел принимали их за действительных учеников Христовых. Сие показывает и вопрос к ним: «приняли ли вы Духа Святого, уверовавши?» Этот вопрос предполагает, с одной стороны, уведомление Апостола о том, что эти ученики уверовали, а с другой – что или сам святой Апостол, или представившие их ему возыимели сомнение в полной их принадлежности к христианству. Апостол усомнился в полноте, точности сведений о Том, в Кого они уверовали, т. е. об Иисусе Христе. Поэтому он и спрашивает их о самом конечном акте всякого обращения ко Христу, т.е. о получении даров Святого Духа, подававшихся обычно после крещения. Вопрошаемые заявили, что они приняли только крещение Иоанна Крестителя, а о совершившейся на земле сокровищнице благодатных излияний на верующих даров Святого Духа еще не слыхали. Первое крещение (Иоанново) не давало положительного содержания для духовной жизни крещаемого, а второе сообщало благодать отпущения грехов и имело значение действительного и существенного перерождения духовной природы крещаемого.

⁴³⁵

Местом для проповеди Апостола в Ефесе сначала была синагога, в которую он являлся во дни собраний здесь Евреев. Это показывает, что и здесь Апостол, как и повсюду, более всего проповедовал Евреям, как более подготовленным к слушанию учения о Мессии-Спасителе. И особливая любовь Апостола к Евреям (Рим.9:3) побуждала его к тому. Чтобы быть более достойным внимания, он свою проповедь о Христе сопровождал приведением пророческих и других свидетельств. И кажется, он делал это последовательно, ибо проповедь его в синагоге продолжалась целых три месяца, в течение коих он, при живости своей речи, мог пересказать все, что предсказано было о Христе у Моисея, пророков и в псалмах.

«Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как Павел везде входит в синагоги и потом выходит; ибо он везде хотел начинать с них (Евреев)». «Слыша (же) о дерзновении Павла, не прими его за упорство. Он беседовал о предметах полезных, о Царстве (Божием)».

⁴³⁶

власти́телѧ

⁴³⁷

Влияние проповеди святого Апостола Павла на Ефесян было различное: одни веровали и охотно слушали Апостола, а другие не только не внимали его проповеди, но относились как бы с негодованием, что и побудило Павла оставить их и проповедывать избранным в особливом месте, а именно – где некий учитель Тиранн собирал по временам своих учеников. Таким образом, стараясь быть всем вся, Павел явился здесь своего рода учителем, подобным другим. У него и занятия с верующими были здесь ежедневные, как бы в школе. Святой Иоанн Златоуст вопрошает: «что значит отступл от них? Отклонил их злословие. Он, оставив их, отдалился; потому что не хотел возбудить в них зависть и воспламенить большую ненависть. Отсюда мы научаемся не иметь общения со злословящими, но уклоняться от них. Слыша злословие, он сам не злословил, но беседовал ежедневно и еще более привлекал тем, что ислыша злословие, не скрывался и не удалялся». Преосвящ. Михаил полагает, что означенный Тиранн был Иудейский учитель, который был сам расположен к христианству, а потому охотно предложил свое училище для Павла с его учениками. Имя Тиранна было у Евреев довольно обычным (см. (2Макк.4:40), Флавия «Древности» 16:10). Свида упоминает (в словаре своем) об одном софисте Тиранне, написавшем десять книг о риторике (см. у иеромонаха Григория, на стр.382).

⁴³⁸

Двухгодичное пребывание Апостола Павла в Ефесе, конечно, способствовало тому, что о его проповеди узнали по возможности все тамошние, как Иудеи, так и язычники. И ныне в тех местах общественная жизнь идет широким потоком, так как там все совершается не в домах частных, а на площадях и в общедоступных местах. А тогда общедоступности во всей жизни было еще больше. Посему не удивительно, что в два года все возымели общее понятие о том, что существенное проповедано было о Христе Иисусе, как Господе Спасителе. Дееписатель, отмечая эту популярность учения Павла, показывает, что он не без цели и не напрасно прожил здесь столь долго. При этом должно еще представить, что Ефес в то время был средоточным городом для всей Малой Азии. А потому известность тут учения о Христе делало его более или менее известным и окрест. «Видишь ли (говорит святой Иоанн Златоуст), сколько принесла пользы неутомимая ревность? Слушали его Иудеи и язычники». «Выражение: все слышали, конечно, не нужно понимать так, что все слышали слово о Христе лично от Павла» (говорит преосвящ. Михаил). «Пришельцы, лично слушавшие его, конечно, по возвращении домой рассказывали родным и знакомым слышанное, и таким образом вся Асия (проконсульская Азия) наполнилась слухами о Христе Иисусе, проповедуемом от Апостола».

⁴³⁹

Чудеса, совершенные Апостолом Павлом в Ефесе, были очевидно столь многочисленны, что Дееписатель затруднился сказать о них обстоятельно и потому удовольствовался общим сказанием о них и упоминанием особого вида чудес, бывших от предметов, употреблявшихся Апостолом (платков и поясов), действовавших даже на злых духов, которые оставляли одержимых ими, когда к ним прилагали эти предметы. «Видишь ли слепоту Иудеев? (восклицает святой Иоанн Златоуст). Они видят, что одежды Павла чудодействуют, – и остаются непослушными». «Главотяжи и убрусцы были льняные; главотяжи набрасывались на голову, а убрусцы держали в руках те, кто не мог носить главотяжей, как, например, лица, носившие консульскую столу; назначение тех и других – вытирать с лица пот и проч.» (Феофилакт).

Примечательно (говорит преосвящ. Михаил), что не сам лично Павел совершал эти чудеса, но другие возлагали его вещи, может быть, даже без его ведома, на больных, и больные выздоравливали. Так чудотворная сила действует от самых вещей, употребляемых святыми мужами, действует, разумеется, на тех, которые с верою пользуются ими». «Ефес более всего мог видеть чудес от Апостола. И чудеса Павла были здесь чрезвычайны. Они стояли выше всех чудес, которые когда-либо совершились в Ефесе. Некоторые из чудес Апостол творил через руковозложение. Платки же и опоясания его, конечно, в подражание его действиям, возлагали на больных другие. С несомненностью должно утверждать, что при совершении чудес святой Павел произносил краткие молитвенно-разрешительные изречения, в которых упоминал имя Господа Иисуса Христа. Сила веры у Ефесян была так велика, что они в тех случаях, когда почему-либо больных не мог видеть и исцелить сам Павел, возлагали на них части одежды, употреблявшейся Павлом. Поступая так, они были убеждены, что эти вещи, как носившие на себе следы соприкосновения с телом великого чудотворца, способны передавать его чудотворную силу. И не напрасно» (см. у иеромонаха Григория, стр. 387–388).

⁴⁴⁰

Злоупотребление именем Господа Иисуса неверующими заклинателями показывает, с одной стороны, величие этого имени, а с другой – наглость осмелившихся^–призывать имя Христово без полной веры в Него. Надобно однако заметить, что несомненно и они имели некоторую веру в Него, почему и употребляли Его имя. Вероятно, они так не думали о сем, как Симон волхв, который думал купить дар Святого Духа, как некоторого рода волшебное средство и даже секрет фокуснический. Как бы оправдываясь в своем неверии, они ссылались на веру Апостола и потому говорили об Иисусе, как таком, Которого проповедует Павел.

Святой Иоанн Златоуст вопрошает: «для чего они (заклинатели) скитались по селениям?» И отвечает: «для прибытка, а не для проповеди». «Как Симон домогался благодати Духа для прибытка, так и эти делали то же для того же самого. Какое ослепление! Посмотри на их нечестие: оставаясь Иудеями, они захотели воспользоваться именем (Иисуса), потому что делали все из тщеславия и корыстолюбия».

«Выражение «начаша» показывает, что они хотя и не надеялись на успех, однако налагали руки, чтобы достигнуть цели. Поэтому спустя немного и поплатились за свое безрассудство» (Феофилакт). Платки и фартуки (препоясания) совершали чудеса, а имя Господне не творило их. Почему? Потому, что в первом случае действенною силою была живая и святая вера, а в последнем одна, ничем не заслуженная, ни на что не опирающаяся, надежда на одно великое имя Господа, Которого между тем сами произносившие это имя не считали Господом, не веровали в Него. Выражаясь по-современному, можно сказать, что у лжечудесников была великая сила, но не было ключа, чтобы дать движение этой силе, не было полномочия.

⁴⁴¹

Обозначение заклинателей Дееписатель делает осторожно, ввиду того, что тогда этого рода шарлатанов было много, и большинство их странствовали под разными вымышленными именами, как это делают и современные маги и волшебники (фокусники). Посему можно думать, что и означенные заклинатели сами себя называли сынами Скевы, одного из первых священников в своей череде (Мф.2:4), достоинство которого они преувеличивали, называя архиереем (первосвященником). По всему этому святой Лука и сказал: «какие-то семь сынов». Однако, святой Иоанн Златоуст замечает, что хотя «наш писатель краток, но упоминает, чьи были дети (заклинатели), их имя и число, и этим придает достоверность написанному». Есть мнение, что Скева был главный раввин и глава всех Ефесских Иудеев, что, может быть, и придавало особенный авторитет и значение его семи сыновьям, занимавшимся заклинаниями. Среди Иудеев издавна распространилось чародейство, пытавшееся посредством различных заклинаний производить мнимо-чудесные действия. Обладатели этого темного искусства имели у себя целый кодекс правил и заклинаний, которые возводили к самому царю Соломону. Само собою разумеется, что Ефес, это гнездо суеверий, всегда был для них доходным местом. Не проникая в глубь Павловых деяний, они отожествили их со своими и решили производить Павловыми средствами подобные же деяния (см. у иеромонаха Григория, стр.390).

⁴⁴²

Восстание злого духа на заклинателей понятно, ибо хотя не все, но многое знают злые духи, о чем и поведал сам дух, восставший на заклинателей, говоря, что он знает Иисуса (как Господа; сравн. (Мф.8:29)) и Павла (как Его Апостола; сравн. (Деян.16:17)). Таким образом, можно думать, что ему было известно и то, что заклинатели не имели никакого доброго отношения к Иисусу Христу и что они самовольно, без всякого права, стали пользоваться силою имени Ииисуса Христа. Здесь, так сказать, царство лжи разделилось. Одни лжецы (заклинатели) восстали против других (злых духов). Поэтому понятно, что представитель последних восстал и через одержимого нанес им многоразличные оскорбления, побои и разодрание одежды, так что они нагие убежали из дома того. «Дело заклинателей было делом великой злобы. Мне кажется (говорит святой Иоанн Златоуст), что они при этом случае издевались, посему и наказаны, дабы после никто уже не дерзал произносить это имя без уважения. Не должно ли бы это обратить и самих заблудших? Но не обратило. И не удивляйся, ибо злобу ничто не вразумляет. Но сделанное здесь было хорошо и полезно. Это многих из уверовавших привело к исповеданию грехов и было величайшим доказательством, что Бог знает все». «Достойно удивления то обстоятельство (говорит блаженный Феофилакт), как это дух не содействовал обольщению этих заклинателей, но изобличил их и обнаружил их обман. Мне кажется, что он был сильно раздражен, подобно тому, как кто-нибудь, притесняемый в крайней опасности каким-нибудь жалким и ничтожным существом, хочет излить на это существо весь свой гнев».

⁴⁴³

Впечатление от посрамления заклинателей было сильнейшее и притом, как на Иудеев, так и на язычников, а равно и на христиан, из коих многие восчувствовали, что и они повинны во многом, относящемся до заклинания и чародейства вообще, и потому приходили к Апостолу, исповедуя грехи свои. Иудеи же и Еллины всячески величали имя Господа Иисуса. Святой Иоанн Златоуст говорит: «это многих из уверовавших привело к исповеданию грехов, произвело в них страх. Не желая быть обличенными от бесов и опасаясь, чтобы не потерпеть того же, они прежде них осуждали сами себя. И справедливо. Ибо, если покровительствовавшие им бесы стали их обвинителями, а не помощниками, то на что оставалось им надеяться, если не на деятельное исповедание грехов. Не столь важно изгнать беса, как освободиться от греха. Бес (здесь) не препятствует достигнуть Царствия Небесного, а грех удаляет (от Царства). Не радуйтесь, яко дуси повинуются вам, сказал Христос (Лк.10:20), ибо он знает, что все люди стали бы особенно радоваться этому из тщеславия». «Всякому верующему следует сказывать грехи свои и обличением себя самого зарекаться творить то же самое снова, чтобы получить оправдание в силу сказанного в Писании: «глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися» (Ис.43:26), и еще: «праведник себе самого оглагольник» (Притч.18:17)», см. у Феофилакта. Жалкий и отчасти смешной вид заклинателей, идущих в разорванных одеждах, возбуждал любопытство встретившихся с ними, и таким образом случилось то, что это сделалось известно всем. Стоустая же молва облетела весь город, прошла и по Иудейскому кварталу, обошла Греческие дома, и неудача заклинателей стала, так сказать, злобой дня. Событие само собою говорило за величайший авторитет Господа Иисуса Христа и Его проповедника Павла, власть которых признает и злой дух. Всем было очевидно, что Павловы чудеса, совершаемые им во имя Иисуса Христа, не суть произведения какой-либо естественной, но неведомой силы, которая может быть подчинена человеческому произволу и обращена в предмет купли, но живой силы Божественной, которая оказывает свое действие только там, где угодно Господу. Все благоговейно преклонились перед именем могущественнейшего Иисуса и исполнились религиозного страха, как христиане, так и язычники. Многие из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои (грехи). Это те, которые, не вступая в сделку со своею совестью, по общей человеческой немощи не могли осуществить в своей жизни в должной мере высокий христианский идеал и грешили. Случившееся событие было толчком к усиленному подъему их религиозного настроения. Оно подвигнуло их поскорее идти к Апостолу излить перед ним свою душу, те малые и великие грехи, которыми они успели оскорбить всемогущего Иисуса. Особенно же сильное и плодотворное действие случай с Иудейскими заклинателями произвел на чародеев. Суеверие Ефеса создало особый класс людей, которые исключительно занимались волхвованием, магией и т. п. (см. у иеромонаха Григория, стр. 394–397).

⁴⁴⁴

Ужас чародеев выразился в том, что они собрали все книги с таинственными записями заклинателей и публично сожгли их, несмотря на то, что по их исчислению эти рукописи стоили 50 тысяч драхм (серебряных монет; каждая драхма равна 20 коп.), т. е. 10 тысяч рублей. Конечно, в сущности все эти книги ничего не стоили, ибо в них находились одни бредни, но ими привыкли обманываться покупатели таинственных средств к счастью, и потому они ценились высоко. Так как в деле распространения этих рукописей скрывался большой обман, то нередко сожжение этих рукописей совершалось по требованию власти (например, по повелению императора Августа). Но здесь сожгли их сами чародеи, что показывает великое действие на них того, что случилось с заклинателями, принадлежавшими к одному роду занятий с ними. По изъяснению блаженного Феофилакта, «уверовав во Христа, они книги эти не продали, но сожгли, для того, во-первых, чтобы кто-нибудь не заразился их душепагубной язвой, а потом для того, чтобы не приобрести чего-нибудь за продажу их. Так как деньги, вырученные за собаку или доход от идолопоклонства запрещено было приносить Богу, то они не признали делом праведным повергнуть к ногам Апостолов и серебро, вырученное этим путем».

⁴⁴⁵

Великий успех проповеди в Ефесе побуждал Апостола оставить Ефес, чтобы посетить другие места, что он и хотел сделать, для чего и послал предварительно Тимофея и Ераста в Македонию, сам думая побыть еще некоторое время в Асии. Но последующие обстоятельства заставили его покинуть Ефес и Асию вообще скорее. Изображая думы и намерения Павла, Дееписатель показывает, что он находился с Павлом в самой тесной связи и что уверенность Павла в осуществлении своих намерений была такая сильная, что он выразил ее определительно, что конечно и побудило Луку наименовать все те места и города, в коих намеревался побывать Павел, конечно со спутниками своими. По замечанию специального исследователя о сем Апостольском путешествии (иеромонаха Григория), «замечание Дееписателя о конечном пребывании Апостола Павла (не в Ефесе) в Асии очень знаменательно, а именно в том отношении, что оно дает основание к предположению о том, что во время пребывания своего в Ефесе, более чем в продолжение двух лет, не раз посетил и другие Азийские Церкви (Смирнскую, Фиатирскую, Пергамскую, Сардийскую, Филадельфийскую и Лаодикийскую), от которых и посылал привет в 1-м послании к Коринфянам (1Кор.16:19) и для коих собственно он и остался теперь. Поэтому благовестническая деятельность Апостола Павла в Ефесе должна рассматриваться, как деятельность вообще во всей проконсульской Асии. Он смотрел на Ефес, как на такой центр, откуда наиболее удобно насаждать и распространять христианство во всей проконсульской Асии» (см. стр. 400–403). План дальнейших путешествий намечен был Апостолом Павлом не по одному «человеческому» усмотрению, но в Духе, по внушению Которого и решается идти: это означает, слово положи; оно имеет именно такой смысл, как говорит святой Иоанн Златоуст.

«Когда Апостол намеревался оставить Ефес, он получил известие от домашних Хлои о Коринфских спорах, почему и послал тогда же в Македонию двоих из служивших ему, Тимофея и Ераста. Конечною целью этого посольства был Коринф, но по пути туда они должны были возвестить в Македонии о скором приходе Апостола. Павел же остался в Асии для окончательного завершения своей благовестнической деятельности в этой области. В это время святой Павел, надо думать, и написал первое свое послание к Коринфянам. Он писал Коринфянам, что он пробудет в Ефесе до Пятидесятницы (1Кор.16:8). Но этому намерению Апостола не пришлось осуществиться. Дни опресночные он провел в Филиппах, а к Пятидесятнице уже поспешил прибыть в Иерусалим (Деян.20:6:16). Причина этого поспешения заключалась в мятеже Димитрия среброковача» (см. у иеромонаха Григория, стр.411).

⁴⁴⁶

стѧжа́нїе

⁴⁴⁷

Восстание против Апостола Павла Димитрия серебряника представляет новый пример скорой изменчивости толпы: давно ли все величали имя Господа Иисуса, проповеданного Павлом? А теперь все взволновались по одному краткому и неосновательному слову против Апостола какого-то ковача!

Путь Господень спеется Духом Святым. Посему тщетно было восстание сереброковача Димитрия, защищавшего работу свою и своих сотоварищей. Предметы художества изменялись, но работа художественная не упразднялась. Но Димитрий не мог понять сего, будучи узким приверженцем своей работы, к которой он привык так, что ему казалось будто не может и быть другой работы, кроме изделий подобия чудного храма богини Артемиды. Он чувствовал и видел, что так же думают и многие другие ремесленники. Потому он и решился взбунтовать их, для чего и собрал их, и стал возбуждать. Так, по недоразумению, совершаются и многие другие бунты, делающие многих несчастными, а особенно из числа слепых приверженцев того предмета, из-за которого происходит возмущение.

«Опять опасность, опять смятение (восклицает святой Иоанн Златоуст). Видим ли превосходство Павла. Он совершил множество знамений, и на него же нападали. Так разнообразны были события. Смотри, как идолослужение везде поддерживается корыстью. Он был богат, и для него не было бы большой потери; более могли потерпеть прочие, которые были бедны и содержались дневными трудами; но однако они не говорят ничего, а только он». Творяй храмы. Вероятно, это были небольшие подобия храма. В Ефесе Артемида была в великой чести, так что когда храм ее был сожжен, то жители до того огорчились, что запретили даже произносить имя виновника этого пожара. «Из описания бунта не видно об участии в нем храмовой иерархии. Скорее можно допустить, что они питали к святому Апостолу чувство благорасположения и участия. Текст Деяний дает полное право считать этот бунт единственно делом Димитрия и подобных ему ремесленников. Дело фабрикации моделей (храма Дианы) было очень широко и имело правильную организацию. Масса рабочих жила этой работою. Почти трехгодичная деятельность Апостола в Асии и преимущественно в Ефесе почти совершенно подорвала доход Димитриевой ассоциации. Материальные убытки для обыкновенных смертных – самые чувствительные удары. Фабриканты опасались совершенно лишиться заработка, и они взбунтовались» (см. у иеромонаха Григория, стр. 412–414).

⁴⁴⁸

Речь Димитрия серебряника к ремесленникам, можно сказать, живая, но не вполне искренняя. По замечанию святого Иоанна Златоуста, «он преувеличивает опасность. Ибо слова его значат почти то же, что нам, при нашем ремесле, угрожает опасность умереть с голоду. Самые слова его могли бы обратить их к вере; но они, как люди низкие и невежественные, тотчас возмущаются, не думая, что если Павел стал силен, что всех привлекает к себе и самому почитанию богов угрожает опасностью, то как должен быть велик Бог его? Он может даровать нам гораздо более того, за что мы опасаемся».

Достойно замечания и то, что Димитрий называет своих слушателей друзьями, которыми они для него не были. По мысли преосвященного Михаила, Димитрии, вероятно, имел нечто вроде фабрики; в его ведении были и художники и ремесленники, которые работали на него и по домам. А таковые лица в то время не отличались дружбою к бедным рабочим, как и все вообще богатые люди. «Когда в Филиппах были затронуты денежные интересы, то мирные прежде язычники восстали (Деян.16:16–24). Подобное же случилось и здесь, в Ефесе» (см. у иеромонаха Григория, стр.414).

⁴⁴⁹

Величие Артемиды выдвигается Димитрием, по-видимому, как главное побуждение к восстанию на Апостола, но очевидно это только хитрое прикрытие корыстной цели, что и отметил святой Иоанн Златоуст, сказав: «дабы показать, будто говорит это не из корысти, смотри, что прибавляет: юже и вселенная почитает... Видишь ли, как он свидетельствует о превосходстве силы Павла, как слабы и ничтожны все прочие, если человек гонимый и занимавшийся скинотворством мог сделать так много. Так, сами враги свидетельствовали в пользу Апостолов. Там они говорили: се исполнисте Иерусалим учением вашим (Деян.5:28), здесь: имать разоритися величие Артемиды. Прежде говорили: иже развратиша вселенную, сии и зде приидоша (Деян.17:6); и теперь: сия беду приемлет наша часть, еже бы во обличение не приити». «Димитрий довольно тонко сплетает свои личные корыстолюбивые мотивы с общерелигиозными. Это свидетельствует, что он готовился к систематическому восстанию против святого Апостола Павла» говорит специальный о сем исследователь, иеромонах Григорий (на стр.416).

⁴⁵⁰

сопꙋ́тники

⁴⁵¹

Народное восстание нельзя объяснить одной речью Димитрия, который, несомненно действовал и другими способами для возбуждения толпы. И многие другие замолкшие было враги Апостолов возбудились теперь. И обстоятельства времени помогали сему. Говорят, что в это время было великое собрание людей в Ефесе по случаю весеннего праздника в честь Артемиды, продолжавшегося целый месяц, когда вместе с тем была и ярмарка. День и ночь в это время Ефес отдавался широкому и шумному веселью. «И вот Димитрий, пользуясь этим праздничным и веселым временем, решил возбудить мятеж против Апостолов, сперва в среде своих подначальных ремесленников, а потом и в уличной толпе Ефеса» (см. у иеромонаха Григория, стр.415). По изъяснению же святого Иоанна Златоуста, «таково уже свойство простого народа; он увлекается и раздражается всем случившимся. Посему с ним надобно поступать во всем осмотрительно. Заметь, как они были легкомысленны и готовы склоняться на все. Так мало думали они о благородстве и чести!». «Они приняли угрожающее положение, чтобы криком восстановить какое-либо уважение к богам и заглушить то, что произошло. Кричали не переставая, как бы опасаясь, чтобы вовсе не угасло почитание богов» (Феофилакт). «Крик: велика Артемида Ефесская, которым бунтовавшая толпа оглашала безостановочно в течение двух часов своды громадного Ефесского театра, был не случайно подвернувшимися на уста толпы словами. Это, очевидно, было всем хорошо известная формула наподобие «ура». В 1887 году гг. Гогарту, Ороуну и другим удалось открыть в Диасполисе, где был храм в честь Артемиды и ее сына Аполлона, мрамор, где встречаются приветствия: «велик Аполлон», «велика Артемида». В коллекции же Вуда находится мрамор со следующею надписью: «сенат и народ воздают общественные почести тем, которые служили, как охранители храма, в год Димитрия». Дальше следует перечень имен, чествуемых охранителей храма в таком порядке: из Ефесской трибы: Димитрий, сын Мелофила, сын Трифона, тысячи Борейса Фоас, сын Дроконтавена, тысячи Инопея... Итак, во главе списка попечителей храма стоит известный Димитрий. Этот памятник датируется второй половиной первого века по Рождестве Христовом. Нет ничего такого, что бы мешало предположению, что Димитрий, попечитель храма, мог быть тем Димитрием, который восстал против Павла в 57 году» (см. у иеромонаха Григория, примечание на стр. 416–418).

⁴⁵²

Возмутившиеся против Апостола Павла, кажется, и не знали его, а потому они схватили его спутников, прибывших к нему из Македонии. Они повлекли их на просторное место, где совершались представления и были наибольшие народные собрания. Места эти обыкновенно были на склонах гор, где вершина амфитеатра, более или менее уравненная и посыпанная песком (арена), была всем видима, и потому на ней совершались все действия и разговоры, которые должны быть видимы и слышимы. Туда хотел явиться и Апостол Павел, но сочувствовавшие ему начальники упросили его воздержаться от сего, а ученики даже и не допустили его до сего. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «просили Павла потому, что там было собрание людей беспорядочных, готовых решиться на все по безумному увлечению. Такова толпа; она устремляется на все без рассуждения, подобно огню, устремляющемуся на вещество. Ученики не позволили Павлу вторгаться в возбужденную толпу: так любили его все верующие» (Феофилакт). «Павел же хотел идти и говорить речь, ибо самыми смятениями он пользовался как случаями к поучению» (Златоуст). Но ученики, имевшие возможность ближе видеть силу возгоревшегося мятежа, боясь за жизнь Апостола, не допустили его явиться народу. Даже и некоторые из Азиархов, которые, конечно, присутствуя в театре, могли хорошо знать желания этой безумной толпы, искусно руководимой Димитрием, и в то же время знакомые с личностью и учением великого Апостола-проповедника, были его друзьями, а может быть, даже и последователями проповедуемой им религии, нарочно послали к нему из театра с известием, чтобы он ни в каком случае не появлялся в театре, иначе ему грозила неминуемая смерть. Между тем постоянно увеличивавшаяся тысячная толпа шумно бушевала в громадном театре. Первые зачинщики мятежа, возбуждаемые Димитрием ремесленники потерялись в массе нахлынувших из города случайных праздношатающихся, которые, вбежавши в театр, бессознательно присоединились к шумящей толпе, не стараясь и не имея возможности разузнать причину мятежа и его смысл. То уже стал бунт праздничной, полупьяной Ефесской черни. «Одни кричат одно, другие другое и большая часть собравшихся не знали, зачем собрались» (см. у иеромонаха Григория стр.419).

⁴⁵³

Ефесское возмущение подобно всем возмущениям народным. На нем было крику много, но полезного не сделано никому ничего. Характерно и то, что большинство даже и не знали, о чем шло дело. Но Иудеи знали и даже пытались руководствовать бунтующими, для чего и указан был достойный агитатор. Но так как он в лице своем носил явные черты несимпатичного семитизма, то народ не дал ему говорить, а стал кричать одно, что ему нравилось: «велика Артемида Ефесская», ибо в этом крике сходились главные руководители возмущения со всею чернью. «Подлинно, у них детский ум! Как бы опасаясь, чтобы не истощилось их благочестие, они кричат непрестанно. Два года пробыл там Павел, и смотри, сколько еще было язычников. Видишь ли, как Бог попускает искушения, чтобы ими возбудить учеников Своих и сделать их более твердыми? Итак, не будем упадать духом во время искушений, ибо Он сам подаст и облегчение, чтобы мы могли их перенести. Ничто так не содействует любви и общению, как скорбь» (Златоуст). И здесь совершилось это проявление любви к Павлу его учеников и даже посторонних, особенно же лиц начальственных, хорошо знавших толпу и ее разнузданные нравы. Что касается до недозволения говорить Иудею Александру, то это объясняется следующим образом. Известно, что даже гораздо позднее христиан отожествляли с Иудеями. Очень возможно, что многие участники мятежа, не зная хорошо, против кого он направлен, и слыша только постоянные возгласы: «велика Артемида Ефесская», свидетельствовавшие о том, что мятеж имеет религиозную подкладку, стали угрожать Иудеям. Последние, желая, с одной стороны, оградить себя от опасности и показать, что они чужды всякой солидарности с новой сектой и с этим Павлом, которого они так безуспешно, но озлобленно преследуют в течение всего пребывания в Ефесе, а с другой – сильнее возбудить ненависть бунтовщиков против христиан, обратились к известному среди них Александру, чтобы он выступил пред толпой и явился их защитником. Этот Александр, вероятно, тождественен с Александром, упоминаемым Апостолом во 2-м послании к Тимофею (2Тим.4:14), который, как говорит Апостол, сделал ему много зла. Видимо, он был самым яростным защитником Иудеев и противником христиан, особенно Павла. Александр явился. Но когда разъяренная толпа признала в нем знакомую, ненавистную физиономию Иудея, то поднятая рука оратора должна была опуститься, потому что громадное помещение театра снова наполнилось тысячеустным криком: «велика Артемида Ефесская». Очевидно, с этой буйной, сбродной толпою Димитрий не мог достичь какой-либо определенной цели (см. у иеромонаха Григория, стр. 419–420).

⁴⁵⁴

Начальникам была очевидной основательность возмущения. И вот одни из них воздерживали Павла; распорядитель же места того (зрелища) был возмущен всем, начиная с бессодержательного крика: «велика Артемида Ефесская». Посему он властно остановил эти крики и с достоинством сказал: зачем выкрикивать то, что всем хорошо известно?! Равно известно и то, что Ефесяне усердно чтут Артемиду и ее статую (будто бы упавшую от Дия-Зевса и потому называемую Диопета). По замечанию святого Иоанна Златоуста, «хорошо и вразумительно говорит книжник. Он говорит: разве вы не почитаете этой богини? Не сказал: кто не знает Артемиды? но яко град наш, желая угодить им. Потом он незаметным образом укоряет их и показывает, что они собрались безрассудно». «Здравая и умная речь блюстителя порядка отрезвляющим образом подействовала на толпу, и искусственно возбужденный мятеж в театре тотчас же утих. Так окончился бунт Димитрия среброковача. В 1-м послании к Коринфянам (1Кор.15:32) святой Апостол Павел упоминает о том, что он боролся со зверями. Это нужно понимать о лютости тех восстаний на Апостола, которые он претерпел здесь от многих врагов своих, сравн. (2Тим.4:17). В этом метафорическом смысле понимают эту борьбу святой Иоанн Златоуст, блаженный Иероним, Феофилакт и другие. «К тому же и самые отношения к Апостолу Павлу Ефесской аристократии и начальников, которые можно назвать хорошими, никак не дают оснований предполагать, чтобы они допустили святому Апостолу быть подвергнутым такой позорной казни, как отдание его на съедение зверям» (см. у иеромонаха Григория, стр.423).

⁴⁵⁵

Зашита христиан театральным чиновником не особенно лестная. Он сказал только, что Аристарх и Гаий, приведенные на театральную арену, не воры, не хульники богини. Но это было важно сказать перед разъяренной толпою, способною на всякие жестокости. Вместе с тем, нельзя не отметить и того, что и сам защитник подвергался немалой опасности. Преосвященный Михаил полагает, что он был лично расположен к Апостолу, как и Асийские начальники (ст. 81). Но можно сказать и вообще, что он был справедливый и умный человек, и хороший служака, т. е. человек, желающий, чтобы все совершалось по установленному строю. «Смотри (говорить святой Иоанн Златоуст), как благоразумно, как мудро говорят неверные». Этот блюститель театрального порядка достойным образом заведовал городским делопроизводством. И был вообще человек влиятельный (см. у иеромонаха Григория, на стр. 421). Посему, тем ценнее была его защита христиан, которые, несомненно, немедленно же и были освобождены. Аристарх и Гаий упоминаются далее, как спутники Апостола Павла по Македонии (Деян.20:4). Говоря о том, что Апостолы не воры и не хульники, защитник их показывает сам, что только в этих случаях можно было бы начать дело против Апостолов, однако не так, как случилось здесь, а правильно, по законному порядку. Достойно замечания, что блюститель порядка Артемиду называет богиней «вашей», чем показывает, что он не был ее почитателем; отчасти это можно видеть и в том, что он сдержанно говорит о почитании Артемиды: «какой человек не знает, что город Ефес есть служитель великой богини Артемиды и Диопета?» Что касается до усвоения Артемиде названия «великой», то, это, кажется, было ее официальным титулом, которого нельзя было и обойти. По всему этому можно думать, что этот почтенный человек стоял на пути обращения к истинному Богу и значительно отклонился от того слепого участия в культе, который практиковался в малоразвитых и необразованных людях того времени.

⁴⁵⁶

Как бы сочувствуя толпе и даже Димитрию, блюститель порядка дает им совет обратиться в подлежащие места судебные и к административным лицам. «Если вы ищете чего-нибудь другого (говорил он), то это будет решено в законном собрании». Последним выражением оратор дает знать, что теперешнее народное собрание, как незаконное, не компетентно для решения этого дела, и что поднимать этот вопрос на теперешнем народном собрании совершенно безполезно. Блаженный Феофилакт говорит о судах: «суды суть – полицейские. Ἀγοραῖοι – это в Азии класс судей, разбиравших жалобы лиц бедных, на площадях. Проконсулы же имели дело с тяжбою людей богатых и с уголовными преступлениями».

Упоминая о возможности жалоб друг на друга, защитник как бы дает понять, что и у стороны противной Димитрию могли иметься слова обвинения, например то, что он подучал ко вражде, умышленно возбуждал к бунту, что, конечно, предусмотрено было Римскими законами, о чем он потом дает понять с ясною угрозой (в стихе 40-м). Наконец, он как бы готов допустить, что есть и действительные вины чьи-нибудь, но из этого еще более явствует, что это нужно разбирать в суде, а не в театре.

⁴⁵⁷

В заключение говоривший в защиту христиан как бы отчасти и на себя принимает вину участия в незаконном собрании. И вместе с тем, этим самым устрашает и всех соучастников. Это производит заметное действие на толпу. И вот, пользуясь сим, временный распорядитель собрания как бы распускает его. Поучительный пример благодетельного действия на толпу: сначала вразумлениями и советом, а потом и устрашением, при пользовании властью сначала незаметно, а потом в заключении – твердо и решительно. Таким образом он укротил ярость их, ибо как легко толпа возбуждается, так легко и укрощается (говорит святой Иоанн Златоуст).

⁴⁵⁸

Оставление Апостолом города Ефеса и отшествие в Македонию было ранее предуказано им (Деян.19:21). Возмущение же Димитрия среброковача ускорило это путешествие. Апостол предполагал отправиться из Ефеса после Пятидесятницы (2Кор.1:16–17), а теперь он решил, что все недоумения в Ефесе рассеялись, Церковь здесь утвердилась прочно, а потому ему возможно до Пятидесятницы посетить Македонию, Грецию и поспеть в Иерусалим. С таким расчетом и совершается им этот конец третьего его великого путешествия. Однако не видно, чтобы его благопоспешение было очень торопливым. Решивши оставить Ефес, Апостол Павел собрал своих Ефесских учеников, преподал им разные наставления и утешения, простился со всеми ними и потом отправился, радуясь тому, что свершилось для дела веры в Ефесе, так как и самое возмущение Димитрия послужило в конце на укрепление христианства, ибо буря миновала, не принесши христианству вреда. «Нежный, чадолюбивый отец прощался с своими дорогими детьми; он передавал им свое великое духовное сокровище. После наставлений Апостол простился с ними. Это были прощальные благословения, последние целования и объятия. Наконец, Апостол вышел из Ефеса... Главная цель этого путешествия Апостола был Коринф, где Церковь страдала внутренними раздорами. Туда он отправил свое послание, послав Тита, Тимофея и Ераста» (см. у иеромонаха Григория, стр. 427–428).

⁴⁵⁹

Двукратное повешение Македонии и пребывание около трех месяцев в Елладе (Греции), очевидно, посвящалось по преимуществу утверждению и наставлению уже прежде обращенных к вере, что совершалось, конечно, без затруднений. Что касается до возмущения против Апостола Иудеев, то подобного рода возмущения сделались для него обычными. Однако, это возмущение, видимо, очень воздействовало на него в смысле пожелания коренным образом избавиться от ненависти Иудейской, для чего он решил побывать в Сирии, т. е. в Иерусалиме, чтобы так или иначе примириться с тамошними Иудеями, а через них и со всеми прочими. «Часто (говорит святой Иоанн Златоуст) представляет нам писатель Павла отправляющимся в Сирию. Причиною была тамошняя Церковь и Иерусалим: так сильно он желал устроить все и там. Опять терпит гонение от Иудеев и возвращается в Македонию». Здесь он посетил: Филиппы, Амфиполь и Фессалонику, и пр. Главным местом, несомненно, была Фессалоника. Может быть, в это время он доходил до Иллирии (Рим.15:19). Македонские Церкви и среди испытаний преизобиловали радостью (2Кор.7:4). Эта радость радовала и Апостола. Глубокая нищета их преизбыточествовала в богатстве их радушия. Они «доброхотствовали сверх сил» (2Кор.8:3). Это-то доброхотство и побудило Апостола перед отправлением в Иерусалим еще раз побывать в Македонии. Есть мнение, что упоминаемое здесь восстание Иудеев произведено было в Коринфе, где вообще многое доставляло Апостолу великое огорчение. Он теперь поселился у Гаия (1Кор.1:14), дом которого сделался местом собраний всей Коринфской Церкви. Тогда он написал свое послание к Римлянам. Пред отъездом Апостола Коринфские Иудеи сделали против него восстание. Оно заставило Апостола изменить свое намерение: он поехал не прямо в Сирию, но через Македонию (см. у иеромонаха Григория, стр. 446–447).

⁴⁶⁰

Спутники Апостола Павла частью были Малоазийцы (Гаий, Тимофей, Тихик и Трофим), частью Македоняне (Сосипатр, Аристарх и Секунд). Некоторые из них сопутствовали Павлу и после, как например Трофим в Иерусалим (Деян.21:29), Аристарх – в Рим (Деян.27:2), а Тимофей почти повсюду. Несмотря на свою разнородность, они все твердо преданы были Апостолу. И он горячо любил их. И очень сочувственно отзывался о них, особенно же о Тимофее (Рим. 16:21). Он не забывал и Тихика (Еф.6:21) и Трофима (2Тим.4:20) и Сосипатра (Рим.16:21). «По выходе из Ефеса, святой Апостол Павел вместе со своими спутниками отправился по западному побережью Малой Азии, через Лидию и Мизию, по направлению к Македонии» (см. у иеромонаха Григория, стр.428). «Асия представляется пределом, до которого сопровождали Павла через Македонию помянутые семь спутников. В Филиппах Македонских (Деян.16:12) присоединился к Павлу и его спутникам писатель книги Деянии (Лука), остававшийся, вероятно, там (Деян.16:40), почему он и начинает говорить опять «мы», тогда как, со времени отшествия Павла из Филипп, он повествовал о нем в третьем лице (Деян.17:1). Они, т. е. помянутые спутники, пошедши вперед, ожидали нас, т. е. Луку и Павла, в Троаде» (см. у преосвящ. Михаила, стр. 489–490). Достойно замечания, что в некоторых кодексах слов до Асии не имеется (см. у иеромонаха Григория на стр. 449).

⁴⁶¹

Прибытие в Троаду спутников Павла и самого его совершилось не одновременно. Апостолы Павел и Лука несколько замедлили в Филиппах, по случаю праздника Пасхи, который именуется еще Еврейским наименованием «дней опресночных». Евреи не вкушали в эти дни квасного хлеба, в воспоминание о том, что в первую Пасху вкушали только опресноки (Лк.22:1). По замечанию преосвящ. Михаила, «Павел праздновал (эту Пасху) в своей христианской свободе и христианском духе». «Причину, почему спутники его ушли вперед, Дееписатель не указывает; может быть, для приготовления удобнейшего плавания Павла от Троады далее, из описания коего (плавания) можно догадываться, что у Павла был нарочитоˆдля его путешествия приготовленный корабль». «Троада – это приморский город Малой Азии, лежавший в северо-западном углу Мизии, недалеко от знаменитой в древности Трои, несколько к югу от устья Геллеспонта. Здесь много жило Римских колонистов. Здесь была громадная гавань, много храмов, театров, водопроводов. Троада лежала на пути из Малой Азии в Македонию. Возвращаясь из Греции и Македонии, Апостол пробыл здесь семь дней. Очевидно, что насаждение христианства сделано было Апостолом в это второе посещение им Троады (Деян.16:8–11); ср.(2Кор.2:12). Вероятно, он поселился здесь в доме известного Карпа, которого он впоследствии просил взять оставленные у него фелонь и книги» (см. у иеромонаха Григория, стр.431). Достойно замечания, что в стихе 6 писатель ясно отмечает себя и Павла от поименованных в 4-м стихе. Из сего ясно, что составителем как этой части, так и вообще всей книги не мог быть никто из указанных там в 4-м стихе лиц (см. у Николина, стр. 126–127 и др.).

⁴⁶²

Ночная проповедь Апостола Павла в Троаде замечательна во многих отношениях: во-первых – ее продолжительностью, которая объясняется оставлением в следующий день Троады; во-вторых – по дню, в который она произносилась, так как это было накануне воскресения и притом во время подготовительное к преломлению хлеба, т. е. к совершению Евхаристии. «Мне кажется (говорит святой Иоанн Златоуст), что Павел старался проводить праздники в больших городах. И смотри, как они почитали все маловажнее проповеди. Тогда была Пятидесятница (время после Пасхи) и день недельный, а он продолжает поучение до полуночи; так он заботился о спасении учеников, что не умолкал и ночью; но тогда в особенности и беседовал, когда было спокойно». Из рассматриваемого места, а равно и из (1Кор.16:2), с очевидностью следует, что первый день недели, Воскресенье, этот день Господень, освящался уже в то время Евхаристической жертвой и был днем праздничным. Древнее церковное предание подтверждает это. Очевидно, на священную трапезу они собрались не вечером, но так как случай был особенный – прощание с Апостолом, то его беседа, начавшаяся до вкушения трапезы, отдалила совершение самого таинства. Дивное зрелище! За стенами горницы-храма уже царил полночный мрак, а здесь, где шла беседа о Вечном Свете, не было и ночи; тут бодрствовали во свете» (см. у иеромонаха Григория, стр.452).

О происхождении христианского празднования воскресного дня более подробно можно прочесть в статье Д. Смирнова, в «Трудах Киевской Духовной Академии» 1892 г., февраль, стр. 212–229, и в отдельном издании.

⁴⁶³

Падение юноши во время проповеди Павла тоже говорит о многом. Юноша сей видимо так внимательно относился к проповеди Апостола, что не хотел оставить собрания, несмотря на поздний час ночи и на свое неудобное положение на окне, а также и на то, что природа его души не могла долго противиться влиянию сна на его молодой организм. «Достойно удивления (говорит святой Иоанн Златоуст), как он, будучи юношей, был не ленив; чувствуя наклонность ко сну, не ушел и, видя опасность упасть, не устрашился. А что он, уснувши, упал, не удивляйся этому; он уснул не по лености, а по естественной необходимости. Такова была ревность к слушанию. Устыдимся же мы, которые не делаем этого и днем. Заметь, как пламенно они были усердны: они собирались в третьем этаже». «Благодаря достаточному свету в комнате, падение Евтиха заметили; спустились вниз и подняли его мертвым. Текст ясно утверждает, что упавший действительно от падения умер: это была не кажущаяся смерть, не обморок. Смерть упавшего подтвердилась всеми» (см. у иеромонаха Григория, стр.453).

О значении употребления светильников при Богослужении можно прочесть в «Воскресном Чтении» за 1875г, т.II, стр.401 и др.

⁴⁶⁴

Воскрешение Апостолом Павлом Евтиха было сколько удивительным, столько же и отрадным. Смерть Евтиха за проповедью, конечно, возмутила многих и значительно затмила торжество праздника, так что святой Иоанн Златоуст готов приписать смерть Евтиха даже участию диавола. он говорит: «диавол возмутил, хотя и неуспешно, это празднество, погрузив в сон одного слушателя и свергнув его вниз. Посему они были весьма утешены, как тем, что получали живым отрока, так и тем, что было знамение». Способ воскрешения Евтиха был подобен тому, каким некогда пророк Илия воскресил сына вдовы Сарептской (3Цар.17:21) и пророк Елисей – сына Сонамитянки (4Цар.4:34). «Выражение: душа его в нем не значит, что отрок еще не умер; оно значит, что душа его опять в нем, что умерший опять жив, т. е. воскрешен; только смиренный Апостол не выражается так прямо, чтобы люди не превозносили его за совершенное им величайшее чудо» (см. у преосвящ. Михаила). «Хотя Апостол и не говорит юноше: «встань» и не упоминается о совершенных Павлом молитвах, чтобы Господь повелел юноше возвратиться к жизни; однако, когда он произнес свое победное: «душа его в нем», то чудо уже совершилось, безжизненный получил снова жизнь» (см. у иеромонаха Григория, стр.454). «Рассказ о воскрешении Евтиха прежде всего характерен тем, что не имеет для себя образца в Евангелиях. И насколько самостоятелен рассказ Деяний о воскрешении Евтиха, настолько он исключает всякую возможность естественного объяснения самого чуда. И писатель заметно хочет сказать, что юноша был действительно мертв, что здесь произошло чудо» (см. у Николина, стр.78).

⁴⁶⁵

Путешествие Павла от Троады до Милита описано обстоятельно, очевидно потому, что Дееписатель все время был здесь с Павлом и в большей части указанных мест Павел был впервые, что, как известно, он считал для себя важным, чтобы не входить в труд других. По поводу того, что Павел некоторое пространство прошел пешком, между тем как его спутники ехали на корабле, святой Иоанн Златоуст замечает: «легчайшее предоставляет им, а труднейшее избирает для себя; идет пешком, как для того, чтобы многое устроить (на пути), так и для того, чтобы они не отстали от него. И смотри, как они поспешно отправляются за Павлом, не останавливаются, но проходят мимо островов». «Асс – приморский город в Мизии, к югу от Троады, милях в десяти от нее (около 15 верст), напротив острова Лесбоса. Митилина –главный город Лесбоса, на восточном берегу его. Отплыв оттуда, они плыли к югу, между островами и западным берегом Малой Азии. Хиос, Самос – острова в виду Малоазийских берегов. Трогиллия – прибрежный город, недалеко от Ефеса. Милит – тоже приморский город к югу от Трогиллии и Ефеса, милях в десяти (15 верст) от сего последнего» (см. у преосвящ. Михаила). «Быть может (здесь) были видны мачты кораблей, стоявших в Панорме (при Ефесе); быть может, то и дело встречались по пути или направлявшиеся, или уже возвращавшиеся из Ефеса корабли. Сердце Апостола не могло быть спокойно. Он, видимо, раздумывал, соображал и, наконец, ему рассудилось миновать Ефес» (см. у иеромонаха Григория, стр.458).

⁴⁶⁶

Причина непосещения Ефеса, при проезде около пего, показала ясно поспешность путешествия, имевшего совершиться к определенному дню (Пятидесятницы), до которого очевидно немного уже оставалось времени. Но святой Иоанн Златоуст, проникая в глубину помышлений Апостола Павла, говорит: «смотри, как и он руководится человеческими соображениями и желает, и спешит, и часто не получает желаемого. Это для того, чтобы мы не подумали, будто он был выше человеческой природы. Прибывши туда, он не мог бы не замедлить, потому что не захотел бы огорчить учеников, которые стали бы просить его остаться». Он даже позвал их не в ближайший город – Трогиллию, а в более отдаленный – Милит, находящийся за Ефесом, чтобы не было, так сказать, и внешнего повода посетить Ефес. «Для чего такая поспешность?» вопрошает святой Иоанн Златоуст. И отвечает: «не для (одного) праздника, но (и) для народа: он и тем хотел обратить Иудеев, что уважая их праздники, и врагов хотел привлечь, а вместе с тем не оставлял и возвещать слово».

⁴⁶⁷

Прощание святого Апостола Павла с пресвитерами Ефесскими в Милите сколько было трогательно, столько же и замечательно во многих отношениях. Так как большинство пресвитеров были его учениками, и все глубоко чтили его, то понятно, что все они пришли на зов его, не только из Ефеса, но и из окрестных мест, как о сем свидетельствует святой Ириней, епископ Лионский. Речь к пресвитерам Апостол начал с указания на свою деятельность пред очами их в Ефесе и всей Асии, конечно, не бесцельно, а именно, чтобы показать в себе пример, достойный подражания. В чем же эти свойства его служения? Во-первых, он служил, работая Господеви, а не себе; он всегда помышлял смиренномудро, т. е. когда дело касалось его служения, то он ставил его высоко, а когда дело касалось лично его самого, то он был смирен и кроток, изливая скорбь свою в слезах. Во-вторых, служение его было исполнено опасностей, потому что Иудеи всегда злоумышляли против него, и во многом их замыслы исполнялись, повергая его в смущение. «Он хочет убедить их, чтобы они мужественно переносили все, и разлучение с ним, и предстоящие опасности» (говорит святой Иоанн Златоуст). «И смотри, что он далее прибавляет: како с вами бых все время, работая Господеви со всяким смиреномудрием. Вот истинная добродетель, когда он может представить учеников свидетелями добрых дел своих. И видишь, что особенно свойственно начальствующим, именно – воздерживаться от гордости; это есть основание (всего) доброго, как и Христос говорит: «блаженны нищие духом». Сказал не просто: со смиреномудрием, но: со всяким. Ибо есть много видов смиренномудрия. Иные смиренны со смиренными и надменны с надменными; это не смиренномудрие. Другие с теми и другими бывают то смиренными, то важными; это преимущественно и есть смиренномудрие. Вместе с тем он выражает и кротость свою: с вами, говорит, бых работая Господеви, представляя их сообщниками в этом добром деле». Далее он говорит о своем мужестве, и не столько о мужестве, сколько о терпении, говоря как бы так: я тяжело страдал, но с вами, и что особенно тяжело, от Иудеев. Здесь он, по-видимому, выражает сострадание; ибо он страдал за погибающих, за самых виновников (напастей).

⁴⁶⁸

Напоминая то, чему он поучал своих учеников, Павел говорит, что он передал им все, что для них полезно (по их положению); прочих же он поучал покаянию и вере в Иисуса, Господа Спасителя, чем указует и им главные предметы учения и вразумления. «Далее он говорит: пред людьми и по домам, и этим выражает свое продолжительное старание, великое усердие и неутомимость. Потом он говорит: не обинухся сказати вам всю волю Божию (ст.27). По-видимому, он защищает себя, но вместе и устрашает их» (Златоуст). Сообщением о проповеди по домам Апостол дополняет рассказ Дееписателя о проповедании Апостола в Ефесе. «Кроме проповедничества в синагоге и школе Тиранна, он благовествовал на площадях, по рынкам, в театрах, в гавани и пр. А когда эти места оставались пустыми, тогда он отправлялся по домам, и тут вел свои беседы» (см. у иеромонаха Григория, стр.464).

⁴⁶⁹

Говоря о своем путешествии, Апостол сообщает, что оно совершается по особенному внушению Духа Божия, Который и внутренне, и через других открывал ему, что его в Иерусалиме ждут узы и скорби. Сообщая об этом, он ждал утешения от любящих его и вместе с тем показывал, что и они не должны смущаться, если их постигнуть скорби. Святой Иоанн Златоуст вопрошает: «для чего он говорит это?». И отвечает: «для того, чтобы научить их быть готовыми на опасности, и явные и тайные, и во всем повиноваться Духу, и дабы показать, что он отправляется добровольно, а не во избежание уз или по необходимости. Также изъясняет, что его ожидает нечто великое». К сему блаженный Феофилакт присовокупляет: «замечательно, что пророки знают не все, но то, что внушает им Дух Святой. Вот и Павел, предсказав, как пророк, обо всем, что имело случиться с ним, сказал, что одного не знает: какой конец будет всего этого. «Дух Святой оставил его в сомнении, чтобы, страшась плотской немощи, он молил Бога об избавлении от искушений». «Дух Святой чрез пророков свидетельствовал вообще об узах и скорбях, но в частности Апостол не знал, что там будет с ним. И как точно исполнились эти пророчества! Чего-чего не претерпел Павел на сей раз в Иерусалиме» (см. у преосвящ. Михаила). «Под влечением Духа не следует разуметь одно только внутреннее самосознание, которое говорило Апостолу, что он необходимо должен идти в Иерусалим. Нет, это было прямое веление Духа Святаго, особыми откровениями Которого Апостол обычно пользовался при своем благовестии и таких путешествиях (Гал.2:2); (Деян.19:21). Это веление Духа было принудительным, что Апостол и выражает словом: «связан». Конечно, в Иерусалиме Апостол мог ожидать всяких скорбей. Но каковы будут эти искушения: побиение ли, узы ли, смерть ли, – этого он не знал» (см. у иеромонаха Григория, стр. 465–466).

⁴⁷⁰

Преданность Апостола делу проповеди Евангелия простиралась до полной готовности пожертвовать собою, даже жизнью своею. Выражая эту готовность на самопожертвование, он одно только выговаривает себе, а именно, чтобы ему не только не впадать в уныние, но и радоваться о своем состоянии и деле, как порученном ему Самим Господом. Понятно, что говоря это, Апостол показывал и предстоятелям Церкви, как они высоко должны смотреть на свое священное служение и никогда не предаваться унынию, ибо дело их – проповедь Евангелия, т. е. радостной вести о спасении, через милостивое дарование людям благодати прощения, освящения, что, конечно, не может не радовать как приемлющих дары благодати, так и сообщающих оные по вере в Господа и Спаса нашего Иисуса Христа. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «это слово не плачущего, но смиренно рассуждающего, поучающего других и состраждущего случившемуся! Не сказал: «нас гонят, нужно терпеть», но: «я и не думаю о том». Этими словами опять он не превозносит себя самого, а научает их, как прежде смиренномудрию, так теперь мужеству, дерзновенно и как бы так говорит: «я не предпочитаю первое последнему, но более всего думаю о том, чтобы скончати течение, засвидетельствовати». Не сказал: «проповедывать» или «научать», но: «засвидетельствовати Евангелие благодати Божия». Этим показывает, что мы должны говорить, хотя бы и не видели никакой пользы; это и значит «засвидетельствовати», если мы говорим пред людьми, не внимающими нам». «Зачем же ты идешь, если ожидают тебя узы?» – восклицает блаженный Феофилакт. «Для того, чтобы быть узником ради Христа, чтобы умереть ради Него».

⁴⁷¹

Предсказывая о вечной разлуке со слушателями, Апостол как бы оправдывается перед ними в том, что он (будто бы) недостаточно учил их, причем однако говорит, что повсюду ходил к ним для проповеди и все, что надлежало сказать о Царстве Божием и воле Божией, все возвестил, пользуясь для того всеми подходящими обстоятельствами. И во всем этом пресвитеры должны были видеть для себя уроки, достойные осуществления в их пастырской деятельности. «Видишь ли (говорить святой Иоанн Златоуст), как он устрашает и поражает удрученные скорбью души их? И хорошо; потому что это было необходимо. Необинухся бо, говорит, сказати вам всю волю Божию. Следовательно, не возвещающий виновен в крови, т. е. в убийстве. Ничего не может быть ужаснее. Так и они, если не делают этого, то виновны в крови. По-видимому, он защищает себя, но вместе и устрашает их». «Так говорит святой Павел, чтобы приготовить своих слушателей к принятию последних наставлений, которыми он напутствовал своих возлюбленных учеников и детей по духу на всю остальную жизнь, не надеясь более видеться с ними в настоящей жизни» (см. у преосвящ. Евсевия, т.2, стр.129).

⁴⁷²

Наставление Апостола Павла пресвитерам прежде всего касается их самих, иˆименно, чтобы они были внимательны к себе самим вообще и, в частности, в отношении к тому служению, в которое они поставлены через священно-таинственное действие Святого Духа (данное через рукоположение, см. (Деян.14:23), – для наблюдения за благосостоянием Церкви, подобно тому, как пастыри поставляются для наблюдения за овцами, чтобы они были безопасны, сыты и напоены, ибо духовное стадо куплено ценою Крови Христовой (1Кор.6:20) и потому оно, как Христово, драгоценно. «Видишь ли (говорит святой Иоанн Златоуст), что он дает две заповеди? Ибо бесполезно, как исправлять только других (1Кор.9:27), так и заботиться только о самом себе. Последнее свойственно самолюбцу, который ищет только полезного для него самого и подобен человеку, закопавшему талант в землю. Говорит об этом (Павел) не потому, будто наше спасение важнее (спасения) стада, но потому, что когда мы внимаем себе, тогда получает пользу и стадо. И смотри, сколько побуждений. Вы, говорит, получили рукоположение от Духа; ибо это означает слово: постави. Вот – первое побуждение. Потом: пасти Церковь Бога; вот – второе. А третье заключается в том, что говорят далее: юже стяжа Своею Кровию. Много убеждения в словах, которые показывают драгоценность предмета и что немалой мы подвергаемся опасности, если Господь для Церкви не пощадил собственной Крови, а мы не имеем никакого попечения о спасении братий. Он пролил Кровь Свою; а мы не можем поддержать любовь даже с друзьями?». «Замечательно (говорит Феофилакт), что тех, кого выше назвал пресвитерами, здесь называет епископами. Это – или потому, что и на пресвитерах лежит обязанность наблюдать (епископ значит наблюдатель) за словесными стадами Церкви, или же Апостол епископами называет здесь епископов», сравн.(1Тим.3:2). «Речь говорится к пресвитерам, но называются они епископами по тождеству некоторых их обязанностей, общих с епископами, и – обязанностей существенных, лучше выражаемых словом «епископ» (блюститель), нежели «пресвитер» (старец). Это, однако, не значит, что пресвитеры и епископы не различались тогда по своему значению, обязанностям и правам в Церкви; тот же Апостол строго различает их, когда присваивает только епископу власть и право рукополагать пресвитера и судить его (Тит.1:5); (1Тим.5:22). Слово «епископ» лучше выражает обязанности пресвитера, обозначенные образно пасением стада – Церкви. Под образным выражением «пасти Церковь – стадо» (срвн.(Ин.10:1; 21:15–17)) означаются обязанности пресвитеров как учителей в Церкви и управителей вверенного им частного христианского общества (1Тим.5:17; 3:2); (Еф.4:11); (1Петр.5:2); вообще же как надзирателей и охранителей стада от волков и всего, что вредно для стада» (преосвящ. Михаил). Отвергающие священство стараются превратно истолковать все понятия о пресвитерстве и епископстве, но «Дееписатель, по-видимому, совершенно далек от мысли придавать им специфическое иерархическое значение, которое приурочивалось к ним позднее. Пресвитеров он называет епископами, совпадая в этой терминологии с Апостолом Павлом (Флп.1:1); (1Фес.5:12) и святыми отцами. Блаженный Иероним, например, свидетельствует, что в древности пресвитеры именовались епископами, а епископы – пресвитерами» (см. у Николина, стр.342).

⁴⁷³

Предсказание о лжеучителях как бы естественно вылилось из уст Апостола Павла, после того как он сравнил пресвитеров с пастырями стад, более всего долженствующими бороться с волками, хищниками овец. Горестно было предсказание Апостола потому, что он сказал, что и из бывших пред ним некоторые будут действовать неблагоприятно, а именно: будут учить так, чтобы только увлекать за собою, а не для созидания Церкви, что подобно хищению волков, хотя и не столь заметно, как то которое будут совершать прямо уподобленные волкам, для которых духовное стадо, помимо их выгод, не имеет никакой цены. Чтобы не подвергнуться этим опасностям, Апостол увещавает бодрствовать, как бодрствуют добрые пастыри, желающие соблюсти вверенные им овцы. Как бы в пример Апостол указывает, как он бодрствовал три года, поучая их; хотя это было и очень тяжело, сопровождалось многими его скорбями и даже рыданиями. «Двоякое несчастие: с одной стороны – то, что его не будет, а с другой – то, что иные будут нападать и притом, что особенно горько, из вас самех отторгати ученики вслед себе... Цель еретиков – стараться привлечь народ не к Господу, а к себе, чтобы польстить своему тщеславию, когда привлеченные ими будут носить имя того или другого еретика, как от Манеса – манихеи, от Ария – ариане, и др. Поэтому, умеряя их ревность, Павел поносит и порицает тех, которые говорили: «аз убо Павлов, аз Аполлосов» (1Кор.1:12) (см. у блаженного Феофилакта). Посему, в виду этой опасности, бодрствуйте. Бодрствовать значит то же, что и внимать себе и всему стаду (28 ст.). К такому бодрствованию Апостол воодушевляет их указыванием и на свою личную деятельность» (преосвящ. Михаил).

⁴⁷⁴

Предание своих учеников Богу делается Апостолом, с одной стороны, как бы потому, что он сам непосредственно не может продолжать воздействовать на них, а с другой – предстоит столь великая опасность Церкви, что только один Господь силен сохранить ее, почему Апостол и полагается теперь всецело на помощь Божию, желая, однако, чтобы все, что он обещал верующим, как наследие Божие, не отнято было у них, а, напротив, они воспользовались бы им в той полноте, которая обещала святым, для чего и они сами были бы святы и притом вместе со всеми прочими христианами. «Как и в посланиях, Павел оканчивает увещание молитвою (говорит святой Иоанн Златоуст). Он привел слушателей в великий страх словами: яко внидут волны; посему, дабы не поразить и не погубить души их, предлагает утешение: предаю благодати Его. Хорошо сказал, ибо знал, что спасает благодать. Он часто напоминает им о благодати, желая сделать их более усердными и внушая дерзновение». «Как ни труден подвиг пастырского служения, но Бог, призывающий к сему служению, и Его благодать всесильны; во всех трудных обстоятельствах подкрепляет Он верных подвижников Христовых и, несомненно, приведет их к последней цели земного делания, к наследию вечной жизни, если только сии до смерти пребудут верны Господу» (см. у преосвящ. Евсевия, т.2, стр.135). С несомненностью можно заключить, что Апостол предвидел возможность появления лжеучения на почве тех идей, которые проникли в христианскую общину со стороны Иудействующих. Тогда в Ефесе могли распространяться теософические воззрения, против которых Апостол вооружался в посланиях к Колоссянам, Филиппийцам и в пастырских посланиях. Назвавши последующих еретиков «лютыми волками», святой Апостол Павел определил лишь их сердечный характер, как и в послании к Филиппийцам, где он назвал их «злыми псами» (Флп.3:2). Поэтому по сим словам Апостола нельзя определить характера еретиков и сближать их с гностиками, и через то доказывать позднейшее происхождение сей речи, как делают это некоторые западные критики.

⁴⁷⁵

Наконец, Апостол увещевает их трудиться, подобно ему, не рассчитывать на помощь других, а, напротив, самим снискивать себе пропитание; а также потрудиться в пользу немощных, ибо лучше благотворить самому, чем пользоваться благотворениями других. «Одна степень – отказаться от всего, другая – доставлять себе все необходимое, третья – доставлять не только себе, но и другим, четвертая – не брать и тогда, когда кто проповедует и имеет возможность брать. Не сказано, однако же, что брать – худое дело, но что лучше не брать. Но где сказал это Господь? Быть может, Апостолы передали это не письменно; или это ясно по умозаключению» (Феофилакт). «Надобно поддержать слабых (точнее немотствующих). Как связь речи, так и все воззрение Апостола на дело труждающихся в проповеди Евангельской побуждают разуметь здесь не столько бедных, неимущих, сколько слабых или немощных духовно (Рим.14:1; 15:1); (1Кор.9:22); (1Фес.5:14). Таковые немощные совестью могли действование учителя и проповедника, получающего содержание себе от поучаемых, считать действованием своекорыстным и проповедника любостяжательным, и соблазняться не только личностью учителя, но и самым его учением. Тогда как полное бескорыстие учителя, содержащего себя трудом рук своих, расположит и к учителю, и к учению, и утвердит в вере немощствующих. Павел в этом показал высокий пример, на который он здесь и указывает, срвн.(1Кор.9:4); (2Кор.11:7); (2Фес.3:8), хотя Господь и сам Апостол не считали делом несправедливости, чтобы трудящийся получал мзду и пропитание (Мф.10:10) от трудов своих, и проповедник Евангелия жил от благовествования (1Кор.9:7–11, 13–14)» (см. у преосвящ. Михаила). «Блаженнее давать, нежели принимать, потому что принимая мы получаем утешение настоящее, кратковременное; а подавая, надеемся утешения будущего, непреходящего, в жизни вечной» (преосвящ. Евсевий, т.II, стр.140).

⁴⁷⁶

Последнее прощание было умилительно и трогательно! Апостол преклонил колена для молитвы. Несомненно, и все также помолились, преклонив колена, а потом стали целовать его, слезно расставаясь с ним навсегда. «Так они любили его; так были расположены к нему. Но всего больше им причиняло скорбь известие, что они уже более не увидят его; это тяжело было преодолеть. Помолился же не просто, но с умилением. Великое это утешение!» (Златоуст). «О чем же молился великий учитель? О чем молились ученики его? Естественно предполагать, что Павел молил Бога о том, чего желал теперь своим ученикам, да будут они утверждены на основании Апостол и пророк, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм о Господе, и да устроятся они в жилище Божие Духом (Еф.2:20–21); да будут они все добрыми пастырями ко спасению многих и наследниками вечной жизни в обителях небесных. А ученики Павла, т. е. собравшиеся епископы и пресвитеры, как естественно предполагать, молились, да хранит Бог возлюбленного их учителя, и да будет всегда дух его с ними, и желания его да исполнятся над ними во славу Божию и ко спасению многих. Помолимся Господу Богу и мы, да Сам Он, силою благодати Своей, дарует нам добрым подвигом подвизаться на поприще вверенного от Него служения, всегда пребывая верными Ему, и окончить течение настоящей жизни с надеждою получить венец блаженной жизни» (см. у преосвящ. Евсевия, стр.137).

⁴⁷⁷

Описание пути от Милита до Тира идет в смысле географическом, с такой точностью, как и прежде. Но обстоятельства, бывшие на сем пути, не указываются. Очевидно, путь сей совершался по возможности без остановок. «Кос – небольшой, славившийся виноделием и приготовлением дорогих материй городок, в юго-западном направлении от Милита. В 15-ти Римских милях (около 23 верст) от него к юго-востоку лежит большой остров Родос. Патара – большой приморский торговый город Малоазийской провинции Ликии, с известным в древности оракулом Аполлона. От Троады до Патары Павел и его спутники плыли на одном корабле, который, судя по некоторым распоряжениям Апостола (Деян.20:13:16), был в полном его распоряжения. В Патаре же они сели как пассажиры на другой, купеческий корабль, шедший с грузом в Финикию» (см. у преосвящ. Михаила). «Корабль, благодаря попутному ветру, шел по прямому направлению, так что остров Кипр, как и следовало, остался влево от их пути. Первая остановка была в Тире» (см. у иеромонаха Григория, стр.482; о городе Тире см. у Гейки, стр.1059).

⁴⁷⁸

Остановка в городе Тире была и продолжительная, и знаменательная. Древний Финикийский город Тир находился недалеко от Иерусалима. Посему Апостол теперь мог рассчитывать не опоздать в Иерусалим ко дню Пятидесятницы. И вот, он замедлил в Тире. Здесь нашлись христиане, которые очень участливо отнеслись к Апостолу. А некоторые даже упрашивали его не ходить в Иерусалим, чувствуя, что его ожидают там скорби. Но Апостол остался непреклонным. И когда, через неделю, груз был сдан, он со спутниками пошел к кораблю. Тирские христиане все радушно проводили их. А на берегу все коленопреклоненно помолились. Расставание было умилительное, ибо уезжавшие и остававшиеся прощались как многолетние друзья. Предупреждение Апостола о нехождении в Иерусалим – «это и было одно из тех свидетельств Святого Духа, бывших по городам, об узах в Иерусалиме, о которых Апостол упоминал в речи к Ефесским пресвитерам» (см. у иеромонаха Григория, стр.482).

⁴⁷⁹

Путь от Тира до Птолемаиды совершился морем,а далее к Кесарии и Иерусалиму шли они пешком. Посему естественно было всем путникам подкрепиться хотя бы однодневным отдыхом на предстоявшее странствование, ради трудов коего останавливались они и у диакона Филиппа, в Кесарии Стратоновой, тем более что как он сам, так и четыре дочери его были исполнены великих даров благодати, среди коих дар пророчества, которым обладали сказанные дщери, был особенно высоко почитаем тогда – сравн.(Деян.11:27). «Птолемаида – это древний приморский город Акко, южнее Финикии, в пределах Палестины, по древнему разделению – -в колене Асировом (Суд.1:31), несколько севернее горы Кармильской. Расстояние между Акко и Кесарией не более, как на один день ходу; путь лежал через прекрасную долину Ездрелонскую, мимо великолепного Кармила. Диакон Филипп, проповедовавший в Самарии и Азоте (Деян.8:5–10), по церковному преданию был после епископом Траллийским и скончался в глубокой старости» (см. у преосвящ. Михаила). По замечанию блаженного Феофилакта, «дочери Филиппа более всего благочестием достигли того, что удостоились даже дара пророчества. Писатель не присовокупил бы того, что они были девицы, если бы это не стоило внимания». «Диакон Филипп был выдающимся деятелем в первой христианской общине. От него святой Лука мог подробно знать об избрании семи диаконов, о сподвижнике его Стефане, о благовестнической деятельности самого Филиппа и о деятельности Апостола Петра в Кесарии и окрестностях» (см. у Николина, стр.57).

⁴⁸⁰

Предсказание пророка Агава об узах Павла во многом напоминает древние символические действия пророков, коими они производили неотразимо великое впечатление на всех, перед кем совершали их (Ис.20), (Иер.13), (Иез.4). Так было и тогда, когда Агав, взяв пояс Апостола Павла и связав им себе руки и ноги, сказал, что так свяжут того, кому принадлежит сей пояс. Личность пророка известна. Он предсказал о голоде во Иудее, вследствие чего было собрано туда особливое пособие от Антиохийской Церкви (Деян.11:28–30). Но пророк еще сказал, что он возвестил это предсказание по откровению Духа Божия, причем достойно особого замечания то, что он предсказал о предании Апостола в руки язычников. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), когда Дух не воспрещал ему, тогда он слушался (других). А теперь, так сказать, целые тысячи просят его и в Тире, и в Кесарии, плачут, предсказывают множество бедствий, и несмотря на то, он не соглашается; и притом предсказывают не просто, а по внушению Духа. Если же это внушал Дух, то почему он (и спутники его) воспротивились? Потому что не знали, что благоугодно было Духу; а с другой стороны – потому, что сами не получили внушения от Духа. Ибо те не просто предсказывали Павлу бедствия, но говорили, что не следует ходить, выражая сожаление к нему». Предадут в руки язычников – выражение, напоминающее пророчество Господа Иисуса Христа о Своих страданиях и смерти (Мф.17:22), означало передачу Апостола на суд языческой Римской власти.

⁴⁸¹

та́мошнїи жи́телїе

⁴⁸²

Отношение Павла к плакавшим от сострадания к его узам замечательно его любвеобилием и силою вразумления или назидательности. Вразумляя всех о тщете сожалений, он не сказал ничего подобного тому, что в подобном случае сказал Иисус Христос, назвавший Апостола Петра сатаною (Мф.16:23), но увещевает их не плакать, ибо этим именно они и доставляют ему великое огорчение. А что касается уз и страданий в Иерусалиме, то он сам желает того и даже готов умереть в Иерусалиме за имя Христово. «Никто не был любвеобильнее Павла (говорить святой Иоанн Златоуст): он огорчался, видя их плачущими, а о собственных страданиях не скорбел. Вы, говорит, обижаете меня, делая это; я разве скорблю? О вас, говорит, я плачу, а не о своих страданиях; а что касается до них, то я готов и умереть». «Следует останавливать тех, кто препятствует кому-нибудь сделать какое-нибудь благородное дело, хотя бы они и плакали. А эти слезы и самого Павла трогали и ослабляли его силу. Поэтому он их прощает» (Феофилакт). При этом Апостол сказал как бы так: «что слезами препятствуете мне? Должны знать, что я следую Духу, открывшему мне, что случится со мною, почему я и иду в сей город. Не зная подробно, что там случится, я предвижу это и не останавливаюсь в пути. Посему не сокрушайте сердца моего вашими слезами. Кто твердо приготовился к мужеству, так чтобы и смерть презирать, тот не впадает в робость, хотя бы кто давал к тому повод» (см. у иеромонаха Григория, стр.487).

⁴⁸³

Предавшись воле Божией, спутники спокойно последовали за Павлом в Иерусалим. Им сопутствовали некоторые из христиан Кесарийских, которые и отвели Павла в Иерусалим, в дом некоего Мнасона Кипрянина, который имел достаточное для всех помещение и давно уже предан был Христу, почему на него можно было твердо положиться во всем. «В то время, когда приходили (Павел и Варнава) для рассуждения о догматах, они приняты были Церковью (Деян.15:4), а теперь жили у одного старого ученика. Здесь (писатель) говорит о продолжительном времени проповедания; посему, мне кажется (говорит святой Иоанн Златоуст), он в Деяниях сокращает здесь несколько лет, показуя только более нужное. Может быть, кто-нибудь скажет: если бы и ко мне кто-нибудь привел Павла, то и я с охотою и великим усердием сделал бы то же. Но вот ты можешь оказать гостеприимность Господу, Павлу: «ижеаще приемет единаго малых сих», говорит Господь, «Мене приимет» (Мф.18:5–6). Чем менее брат, тем более в лице его приходит Христос. Ибо принимающий великого человека делает это из тщеславия, а принимающий малого делает это чисто для Христа. Сделай это, устрой жилище, куда бы приходил Христос; скажи: это – келия Христова, этот дом назначен для Него. Хотя бы это жилище было не богато, Он не гнушается. Христос ходит в виде обнаженного и странника, имея нужду только в покрове, доставь Ему хотя это; не будь жесток и бесчеловечен; ты так жив в делах житейских, не будь же холоден в делах духовных» (см. т.II, стр.277).

⁴⁸⁴

Встреча Апостола Павла с Иаковом, епископом Иерусалимским, и с пресвитерами, была благоприятная. Когда Павел рассказал о своей проповеди, то слушатели прославили Бога; но нашлись и такие, которые не вполне одобрили свободу Павла по отношению к Иудейской обрядности и даже к обрезанию, осуждая то, что по его совету христиане из Иудеев не обрезывали детей своих. «Иудействующие учители внушали ревнителям закона (а те верили им), что Павел всех Иудеев, живущих между язычниками, учит отступлению от Моисея (Греческое выражение ἀαποστασίαν διδάσκεις сильнее и означает измену или изменничество), проповедуя, чтобы они не обрезывали детей и не поступали бы по обычаям, т. е. не исполняли бы обрядов закона Моисеева. Это очевидно те же противники Павла, учителя, которые смущали Церковь Антиохийскую и Иерусалимскую, требуя даже для язычников, обращающихся ко Христу, обрезания и соблюдения закона Моисеева (гл. 15). Пущенное в народ обвинение Павла было клеветой. Из всего его учения, как оно раскрыто в его посланиях, изо всей его деятельности видно, что он учил лишь той истине, что спасение верующих во Христа нисколько не обусловливается ни обрезанием, ни исполнением закона Моисеева, а верою во Христа Иисуса (см. послания к Римлянам, Галатам и Коринфянам). Значит: хочешь соблюдай закон Моисеев, хочешь нет. Как он учил об обрезании, свидетельствует тот его поступок, что, взяв Тимофея себе в сотрудники, он обрезал его. Таким образом подущение, что Павел отступник от закона и других учит отступничеству, – лукавое подущение и клевета на Апостола» (см. у преосвящ. Михаила).

⁴⁸⁵

Совет Апостолу Павлу ревнителей закона доказать свое почитание обрядового закона исполнением одного из видов его – принесением очистительной жертвы, с пожертвованием за других на тот же предмет, было делом благожелательным, но довольно искусственным и потому тщетным. Время Пятидесятницы было людное и потому довольно тревожное. В это время собралось в Иерусалим великое множество Иудеев. Можно было ожидать, что явятся сюда и многие из врагов Павла, перед которыми, по причине злобы их, не могло быть принято никакое доказательство со стороны Павла о его высоком уважении к Моисееву закону. И старые враги его в Иерусалиме не отрешались от своей враждебности к нему. Посему никакое доказательство Павла не могло быть здесь для него благоприятным. Не без причины Кесарийские христиане привели его в укромное жилище почти никому неведомого Кипрянина Мнасона. Апостолу принять данный ему совет было нетрудно. Очищение, которое он должен был совершить вместе с другими, вообще дело хорошее. И в частности, хорошо то, что исполнявшие обет (временного назорейства) должны были остригать себе волосы, что он и сам совершил раньше (Деян.18:18). «Волосы были символом омертвения, потому, что они, как мертвые, не ощущают боли. Было в обычае, что давшие обет, по очищении, стригли голову и в таком виде в продолжение семи дней делали приношения за себя» (Феофилакт). «Принятие на себя таковых издержек за бедных назореев, по мнению иудеев, особенно свидетельствовало о ревностном почтении к закону со стороны принимавших. Острижение должно было совершаться при храме, и волосы должны быть брошены в огонь жертвы». «В среде Иерусалимского христианского общества, как видно из сего, соблюдались христианами законы Моисея даже такие, которые даны на добрую волю каждого, как законы, касающиеся добровольных обетов, это не считалось несообразным с христианским духом и жизнью по вере в Иисуса Христа» (преосвящ. Михаил).

⁴⁸⁶

Речь о соблюдении язычниками некоторых законов Моисеевых ведется, очевидно, в смысле некоторого обязательства Моисеева закона и для них. Вместе с тем, она служит и оправданием язычников в несоблюдении ими обрезания и других обрядов. Вообще, в этом упоминании язычников дается понять о возможной разности отношения к Моисееву закону христиан из Иудеев и из язычников, что, конечно, совершенно верно в общем, но в частности могли и были великие несогласия о том, что кому можно или должно делать, и от чего можно быть свободным. Апостол Павел решал это, исходя из сущности закона, а не соглашающиеся с ним – из обычных отношений. От этой разности взглядов происходили и разные отношения к одному и тому же обычаю. Но в данное время Апостол всецело подчинялся руководству других и тем явил себя «всем для всех» (1Кор.9:22).

⁴⁸⁷

Готовность Павла исполнить совет пресвитеров Иерусалимских была полная и скорая. На другой же день он пошел в храм, объявил священникам о своем соучастии в исполнении положенного для совершения того подзаконного обета, который намеревались совершить четыре христианина из Иудеев, и указал время окончания подвига и свое желание принести должное приношение за каждого из них

по окончании дней очищения (чрез семь дней). Но случившееся потом возмущение против Павла не дало окончиться делу сему, как тщетному и не вполне соображенному с характером и направлением учения и деятельности святого Апостола Павла, который, конечно, только уступая желанию советчиков, начал совершать его. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), Павел послушался их и сделал все (предложенное), и не медлит, но показывая свое послушание на деле, тотчас берет тех, с которыми намеревался совершить очищение, – так пламенно он разделял эту предупредительность! Отсюда видно, что не непременно следовало сделать это, а что это было делом предупредительности и снисхождения, это не могло препятствовать проповеди. Не то только нужно было знать, учит ли он других, но и то, соблюдает ли он сам». По мнению блаженного Феофилакта, пресвитеры говорили Апостолу Павлу как бы так: «ты содействуй нам, хотя проповедуешь язычникам. Не бойся; дело в снисхождении. Остригся Павел и исполнил все Иудейские обряды, но не потому, что изменил свое мнение, а потому, что любовь снисходительна. Замечай Божеское устроение. После того, как они разубедились, другие, из опасения, чтобы не разубедились и остальные, нападают на Павла».

⁴⁸⁸

Возмущение Асийских Иудеев против Апостола Павла в храме показывает, до какой степени они были исполнены злобою против его проповеди. Призывая на площадь всех Евреев, они обвиняют его в ненависти к отечественному народу, к закону Моисея и даже к самому храму, приводя при сем живое доказательство, будто он ввел с собою в храм язычников. В последнем была явная клевета. И в прочих обвинениях не было правды, но было ее подобие. И этого было достаточно, чтобы возмущение возъимело полную силу. Впрочем, во многом дело это зависело и от характера обвинителей, и тех, пред коими они обвиняли, т. е. Евреев. «Заметь (говорит святой Иоанн Златоуст), как они всегда склонны к мятежу, без стыда кричат среди (храма)». «Беспокойный характер их виден везде», говорит блаженный Феофилакт. «Это были не христиане из Иудеев, а наверное Иудеи, которые еще там, дома (в Проконсульской Азии в Ефесе и окрестностях его), знали Павла, знали его учение и, конечно, еще там ненавидели и преследовали его (Деян.19:9; 1Кор.16:9). Увидев в храме Павла, (мнимого) хулителя храма, они вероятно исполнились ярости против него и вместе радости, что такой удобный случай представляется им сделать решительное зло врагу их, надеясь, быть может, что он здесь и смерть свою найдет от раздраженной толпы, если им удастся раздражить ее. Для возбуждения толпы они выставляли такие обвинения, которые могли возбудить фанатизм толпы до высшей степени. И им удалось возмутить весь город и задержать Павла, чтобы выдать его возмутившейся толпе» (см. у преосвящ. Михаила).

⁴⁸⁹

Попытка Евреев убить Апостола Павла не удалась, потому что об этом жестоком самосуде вовремя узнала Римская власть, которая и воспрепятствовала совершить злодейство, которое было возмутительно и тем, что Апостола били. Вероятно, бить Апостола начали еще в храме и так, что коноводы видели, что дело кончится смертью истязуемого. Поэтому они повлекли его из храма (чтобы не осквернить его убийством) во двор жен или язычников, причем здесь двери были заперты, чтобы никто не воспрепятствовал ужасной расправе. Но власть не дремала. Она явилась вовремя и похитила Павла из рук его истязателей, которые при одном виде тысяченачальника и воинов перестали мучить его. Тысяченачальник – это главный командир Римского отряда войска, который во время праздников занимал в усиленном составе военный пост в Иерусалиме и помещался в так называемой крепости Антониевой, примыкавшей с северо-западной стороны к внешней стене храма Иерусалимского, соединяясь с галереями ее посредством лестниц (ст. 35). Имя тысяченачальника или трибуна было Клавдий Лисий (Деян.23:26; см. у преосвящ. Михаила). Мятежная толпа, испугавшись воинов и опасаясь кровавой расправы, перестала бить Павла. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как они (Евреи) извлекают его (Павла) вон из храма; они не думали о законах или судилищах, и потому сами стали бить его; так они во всем являются дерзкими и бесстыдными! В это время Павел не оправдывался, а после; и хорошо, потому что тогда они не послушали бы».

⁴⁹⁰

Отведение Апостола Павла в крепость сделано было тысяченачальником для того, чтобы обезопасить его от нападения толпы, в угоду которой надеты были на Павла и цепи, тем более что разобраться в невинности убиваемого нельзя было вдруг. А скованность мнимого злодея могла успокоить и самых злейших врагов его. Посему можно сказать, что военачальник действовал благоразумно. У него, кроме того, были и еще свои опасения, которые он и поведал потом Павлу (ст. 38). «Крепость (в которую велено было вести Павла), судя по Греческому слову, παρεμβολή означает ту часть Антониевой крепости, где было помещение (казарма) Римских воинов. Там тысяченачальник надеялся от самого узника разузнать, кто он, и этим же самым взятием (арестом) Павла он отнимал у мятежной толпы повод к продолжению возмущения, ибо как ни велика была толпа и как ни разъярена была она, все же не могла осмелиться напасть на крепость, чтобы освободить оттуда ненавистного ей человека и растерзать его» (см. преосвящ. Михаила).

⁴⁹¹

Путь от храмовых дворов до Антониевой крепости невелик, но он оказался для Павла тяжел, ибо шел в гору и был тесен, особенно где были ступени, в виде лестницы. Посему, видя это великое неудобство, воины сочли за лучшее как бы триумфально нести Павла на руках. Враги же, во множестве следуя за Павлом, кричали: «смерть Ему!». Подобным образом и о Христе вопияли злодеи: «смерть Ему!» (Лк.23:18) или по Греческому чтению: «возьми Его», т. е. «изми Его из числа живых», так как у Иудеев был обычай кричать эту фразу против праведников» (Феофилакт). Впрочем, как говорит святой Иоанн Златоуст, «иные думают, что выражение: возьми Его, значит то же, что у нас по Римскому обычаю, посади его под арест». Но «возьми Его» (Христа) означало: «распни Его» (Лк.23:21). Можно думать, что Апостола и провели в тот же претор, в который водили и Иисуса Христа (Мк.15:16); сравн. (Ин.18:28), ибо под преторией в широком смысле разумеется «все помещение, занимаемое Римским правительством, со всеми его пристройками, на что ясно указывает выражение святого Марка, что воины отвели Господа внутрь двора, т. е. в преторию» (см. у преосвящ. Михаила, в Толкованиях на 27 стих 24 главы Евангелия от Матфея т.I, стр. 544).

⁴⁹²

При входе в крепость Апостол Павел нашел возможным испросить у начальника позволение сказать ему несколько слов. Как человек образованный, говоря с образованным начальником войска, Павел объяснялся с ним на Греческом языке, бывшем тогда в большем употреблении в так называемом просвещенном обществе. Это сразу видоизменило взгляд на него начальника, который посему и высказался откровенно, что он думал прежде о Павле, предполагая, что он был тот Египтянин, который недавно произвел великое народное возмущение, виновники которого в количестве 4000 человек ушли потом разбойничать в пустыню. Что навело военачальника на такое предположение, неизвестно. Но святой Иоанн Златоуст по этому случаю замечает: «посмотри на злоухищрение диавола. Этот Египтянин был обманщик и обольститель; диавол и надеялся, прикрываясь им, представить Христа и Апостолов участниками в приписываемых ему преступлениях, но нисколько не успел в этом; напротив, истина стала еще светлее и воссияла блистательнее, не претерпев ничего от козней диавола. Для того и попускается являться тем, чтобы более прославлялись эти, как сам (Павел) говорит в другом месте: «да искуснии явлени бывают» (1Кор.11:19). Подобным образом и Гамалиил говорил: «пред сими деньми воста Февда» (Деян.5:36). Касательно же сикарей одни говорят, что это был род разбойников, получивших такое название от того, что они носили мечи, называемые у Римлян сиками. Другие говорят, что они принадлежали к одной из Еврейских сект, к Ессеям или сикарям (Зилотам), ревнителям».

⁴⁹³

Сказавши о себе кто он, Апостол Павел выпросил у начальника позволение сказать речь народу. Как привыкший говорить с толпою, Апостол с вершины террасы сделал такой знак, что все поняли, что он хочет говорить. И потому все смолкли, желая послушать этого несчастного, которого недавно так нещадно били многие. Святой Иоанн Златоуст, обращая внимание на то, как свидетельствовал о себе Павел перед начальником, говорит: «смотри, как Павел, когда обращает речь к внешним (язычникам), не отказывается пользоваться и их законами. Здесь он указывает на свой город (Тарс Киликийский). Подобным образом он говорил и прежде: «бивше нас пред людьми, неосужденных человеков, Римлян сущих, всадиша в темницу» (Деян.16:37). На вопрос: «не ты ли еси Египтянин?», он отвечает: «аз человек убо есмь Иудеянин». Этими словами он тотчас отстранил такое подозрение». Это было достаточно для военачальника, а потому Апостол не говорил ему о своем христианском исповедании. Он и Петру Апостолу говорил: «мы естеством Иудеи». А когда нужно было, он писал, что он «законник Христу» (1Кор.9:21). «Он был и Иудей, и христианин, соблюдая все, что должно было». «И веруя во Христа, он более всех повиновался закону» (Златоуст), чтобы приобресть подзаконных (1Кор.9:20).

⁴⁹⁴

Речь Апостола Пасла в Иерусалиме с крепостной лестницы к возмутившимся против него в храме Иудеям полна мудрости, всепрощения и полнейшей любви к своим врагам. Он называет ее оправдательною. И потому начинает с выяснения своей личности, причем с особенною силою указывает на то, что он человек, не чуждый Иерусалиму и всему тому, что здесь особенно чтится, а именно, что он ревнитель по Боге, тщательно воспитанный в этом направлении у наилучшего учителя того времени Гамалиила. Ревнителями по Боге он называет и слушателей, не обольщая их, но отмечая их действительное свойство, которое только получило превратное направление от злоумышленников, первых обвинителей Апостола. Что именно по неразумной ревности действовали тогда многие, это явствует и из того, что они слушали речь Апостола на родном языке с особенным вниманием. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), с какою кротостью беседует он... И это также величайшее доказательство его невинности, что он так готов оправдывать себя и решается словом противостоять толпе Иудеев. Посмотри на благоразумие этого мужа. Весьма благоприятствовало ему и место, так как он говорил с высоты, и то, что он был связан. Что может сравниться с этим зрелищем, когда Павел говорил связанный двумя цепями? Как он не смутился, как он не смешался, когда столько восстало против него народа и предстоял начальник? Но он наперед дал утихнуть их ярости, и потом начал говорить; и смотри, как мудро. Прежде всего он располагает их к себе родным языком, потом кротостью. И смотри, как слова его чужды лести. Не сказал: «господа, или владыки», но: «братие», что в особенности могло нравиться им; как бы так он сказал: я не чужой вам и не против вас. И не сказал: «услышите поучение или речь», но: «ответ»; представляет себя в виде подсудимого. Сказав же многое о себе, он потом прибавляет: «якоже вси вы есте днесь». Этим показывает, что они действовали не по человеческому рассуждению, но по Божественной ревности. Говорит так для того, чтобы приобрести их расположение, предуготовить их ум и удержать на том, в чем не было еще вреда».

⁴⁹⁵

Раскрывая перед слушателями свою ревность по Боге, Апостол во свидетельство о сем говорит о своем гонительстве на христиан в Иерусалиме и Дамаске, ссылаясь при этом на свидетельство первосвященника и других. Все это, конечно, могло нравиться слушателям. Таким образом, он подготовил их в возможной полноте к тому, что он должен был сказать им далее. В указании на преследования им христиан нельзя не усматривать некоторого рода сравнения с собою слушателей. Отмечая это, святой Иоанн Златоуст представляет Апостола говорящим как бы так: «я, говорит, не ожидал пока (можно) взять, но сам побуждал священников и предпринимал путешествия, нападал не на мужей только, как вы, но и на жен, всех связывая и ввергая в темницы. И смотри, сколько свидетелей он приводит: старейшин и первосвященника, которые находились в городе».

⁴⁹⁶

Рассказ Апостола о своем обращении ко Христу совершенно согласуется со сказанием о сем Дееписателя (Деян.9:3–8). Но есть здесь и некоторые частности, не упомянутые там, например: указание на то, что свет осиял его около полудня, чем показывается, что явление это было несомненно чрезвычайное, необъяснимое никакими естественными способами, и что это не был обман чувств. Далее Апостол говорит, что явившийся ему Христос назвал Себя Назореем, что могло иметь особое приятноеˆзначение для ревнителей назорейства. «Сказанному раньше они сами были свидетели, а сему нет. Но и это должно быть достоверно, после предшествующего; ибо иначе он не переменился бы. Ибо для чего бы он вдруг оставил такую ревность? Не для чести ли? Но он потерпел противное» (Златоуст). «Павел все делал по любви и ревности, а не по тщеславию» (Феофилакт).

⁴⁹⁷

Здесь особенностью рассказа является то, что спутники Апостола Павла свет видели, но голоса Говорившего с Апостолом не слышали, в том смысле, «что они не понимали смысла изрекаемого, поскольку изрекалось только для Павла, т. е. звук они слышали, но что именно говорилось, не слыхали, т. е. не понимали. Подобное случилось, когда раз по молитве Господа Иисуса загремел с неба голос: «и прославил и еще прославлю». Народ же, стоявший и слышавший (голос), говорил: «это гром» (Ин.12:28–23); срвн. (Деян.9:7); см. у преосвящ. Михаила. «И это случилось не без причины; ему (одному Павлу) надлежало удостоиться этого гласа, ибо если бы слышали и они, то чудо не было бы столь велико. Так как люди грубые убеждаются более видением, то они видели только свет, которого, впрочем, было достаточно для их убеждения; потому они и пристрашни быша. Притом этот свет подействовал на них не так, как на него, ибо его он осветил, побуждая этим событием и их прозреть, если бы они захотели» (Златоуст). По мнению блаженного Феофилакта, «Павел переплетает свидетельства лиц со свидетельствами обстоятельств, бывших с ним самим и с другими. Свидетелями являются священники, старцы, спутники. Факты свидетельствуются фактами, а не личностью только».

⁴⁹⁸

Рассказ Апостола Павла о его ослеплении и прозрении в сущности сходен с сообщением о сем Дееписателя (Деян.9:10–18), но в нем есть особенности, например, об Анании, что он был великий почитатель закона, уважаемый всеми Иудеями Дамасскими. Ссылка на благостное и даже чудотворное отношение такого мужа к Павлу не могла не быть благоприятною в глазах слушателей Павла. Отсюда понятно, почему он так распространился о свойствах Анании. Святой Иоанн Златоуст говорит: «вот и еще свидетель. И смотри, как достоверным представляет его. Кроме того, Анания человек посторонний, затем – событие прозрения, потом – великое пророчество». «Павлом приводится только сущность сказанного при прозрении его; но зато далее подробно передаются слова, сказанные Ананиею после прозрения Савла, опущенные Дееписателем» (см. у преосвящ. Михаила).

⁴⁹⁹

пред̾избра̀

⁵⁰⁰

Наставление Анании, данное им Савлу перед крещением его, полно светлых надежд, указаний и пророчеств, что все должно было служить к оправданию Павла, как предназначенного в деле своем Богом Отцом и укрепленного в своем призвании явлением Самого Иисуса Христа, Которого Анания назвал Праведником. В сказании Дееписателя передается то, что было сказано Богом о Павле Анании, а здесь Павел передает, что сказано было ему самим Ананиею. Понятно, что в словах есть разность, но сущность сказанного здесь, очевидно, есть точное воспроизведение Божия откровения о Павле, причем естественно было Павлу по его смирению опустить слова о нем, как сосуде избранном, что, впрочем

мог и не сказать ему Анания, выразивший эту мысль проще: «Бог отцев наших предъизбрал тебя», тем более что это выражение и удобопонятнее, и сильнее для слушателей. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «Апостол хорошо сказал: отец наших. Этим он выразил, что они не суть Иудеи, но чужды закону и действуют по зависти, а не по ревности. Разумети, говорит, хотение Его и видети Праведника. Следовательно, такова была воля Его. Если Он Праведник, то они виновны. Смотри, как он высоким представляет это событие: яко будеши Ему свидетель. Посему не изменяй своему зрению и слуху, тому, яже видел еси и слышал. Уверяет его обоими чувствами. Здесь он выразил нечто великое, ибо не сказал: «крестись во имя Его», но: призвав имя Христово, этим показал, что Христос есть Бог, ибо призывать никого не следует, кроме Бога. Подлинно Павел явился свидетелем и на делах, и на словах. Такими свидетелями следует быть и нам, и не изменять тому, во что мы верим: разумею не только догматы, но и жизнь» (см. т.2, стр.300–305).

⁵⁰¹

Сказание Павла о явлении ему Господа в храме Иерусалимском нигде в другом месте не находится, хотя о явлении ему Господа говорится и в других местах, и притом с сообщением о необычайности в то время его состояния, подобного экстазу, в котором он был и здесь, сравн.(Деян.9:12). Откровение в исступлении было Павлу потому (говорит святой Иоанн Златоуст), что они (Иудеи) не примут его свидетельства. Здесь он изъясняет два предмета: то, что они безответны, ибо преследовали его несправедливо и неразумно, и то, что Христос есть Бог, ибо Он предсказывал неожиданное, невзирая на прошедшее, но предвидя будущее. По мнению преосвященного Михаила, «это случилось тогда, когда Павел возвратился в Иерусалим, проведши долгое время в Аравии, куда он отправился из Дамаска, после своего обращения. Все это повествование направлено Павлом к защищению себя против обвинения, будто он враг закона, храма и народа. Апостол поставляет на вид, что это новое явление ему имело место в Иерусалиме и именно в храме во время его молитвы; следовательно, и по обращении в христианство он не разрывал связи ни с Иерусалимом, ни с храмом, ни с законным Богослужением. Таким образом, это клевета на него, будто он враг закона и храма и народа сего».

⁵⁰²

Сообщение Павла о том, что он ответствовал Господу на призыв Его к проповеди среди язычников, а не в Иерусалиме, тоже имело целью своею показать приверженность Апостола ко всему отечественному, притом открывшуюся вдвойне, ибо он не хотел оставить Иерусалима и думал, что его известная здесь ревность по законе послужит к вящему удовлетворению истины. Но Господь более премудр и прозорлив, и потому он отослал его оттуда. А как обратно могли взглянуть Иудеи на прежнюю его ревность, это показали настоящие слушатели Павла. Доселе они еще не препятствовали говорить ему. А когда он указал на свое участие при убиении Стефана, они совершенно потеряли свое терпение. И речь Павла прекращена была невольно. «Где преимущественно должны были бы убеждаться, зная прежнюю его ревность, там и не убеждались. Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), чем он оканчивает речь свою: самым сильным доводом: говорит, что сам он был гонителем (Христовым) и не только гнал, но тысячью рук убивал Стефана. Здесь он напоминает им о самом бесчеловечном убийстве. После этого они уже не вытерпели, ибо чувствовали обличение и видели исполнение пророчества. Велика ревность, сильно обличение, дерзновенна речь свидетелей Христовой истины! Иудеи уже не могли дослушать всей речи, но, воспламенившись гневом, громко закричали».

⁵⁰³

Взрыв негодования Евреев на Апостола Павла понятен, ибо они теперь вполне поняли, кто и что такое он по отношении к их верованиям и ожиданиям. Они и к наивысшему носителю чаяний Павла, Самому Начальнику веры, Христу, отнеслись так же и предали Его смерти. Более удивительно отношение к нему воинского начальника, который доселе как будто покровительствовал ему. Очевидно, он по-Римски был бессердечен и потому приказал бить Павла, не осведомившись о его вине. По-видимому, это был способ к дознанию вины, но только не юридический, а произвольный и самый грубый. Вероятно, дикость отношения Евреев к Павлу отразилась и на нем. А их негодование поистине было зверское. Требуя смерти Павла, они в неистовстве бросали вверх одежду, взрывали землю и бросали ее вверх, как это делают в гневе некоторые животные (волы). По мнению святого Иоанна Златоуста, начальник предал Апостола бичеванию в угодность толпе, ибо он не о том заботился, чтобы утолить их гнев совершенно несправедливый. Подобным образом поступил и Пилат, отдавши на бичевание Иисуса Христа (Ин.19:1).

⁵⁰⁴

Заявление Павла о его достоинстве Римского гражданина избавило его от многих истязаний, которые должны были совершиться формально, через особые для того орудия пытки. Но уже и то, что его немилосердно привлекли к одному из орудий пытки и затянули его слабое тело крепкими ремнями, очень болезненно отозвалось на нем, а потому он, смиренный, и осмелился сказать о своих правах Римского гражданина, чего не делал при меньших испытаниях (Деян.21:33). «Не ложь сказал Павел, назвав себя Римлянином: да не будет; он действительно был Римлянином. Удостоившиеся называться этим именем пользовались тогда великими преимуществами. Со времени Адриана, говорят, все (Римские подданные) стали называться Римлянами; а прежде было не так. Он называл себя Римлянином для того, чтобы избежать бичевания; ибо если бы его бичевали, то он подвергся бы презрению и даже убили бы его, так как дело приняло бы другой оборот. Смотри, как Бог попускает многому совершиться и человеческими средствами» (Златоуст). «Связан же был Павел в Иерусалиме, согласно пророчеству. Два преступления полагает Павел в наказании себя; одно – то, что хотели наказать его без суда, другое – то, что хотели наказать Римлянина: поэтому и больше страха навел на них. Смотри, и отец его был Римлянин. Прежде чем родился Павел, Киликия перешла во власть Римлян, поэтому и отцу его, как перешедшему во власть их, необходимо было быть Римлянином. Потому отец его, ради представительства, купил себе это имя» (Феофилакт).

⁵⁰⁵

Испуг начальника за свое жестокое обращение с Павлом показывает, что в нем дух соподчиненности был в достаточной мере, но человечности – мало, а равно и скромности. Он не стыдился сказать, что не заслугами, а большими деньгами он приобрел Римское гражданство. Впрочем, по мнению святого Иоанна Златоуста, «он сказал это потому, что подозревал, не есть ли это обман со стороны Павла, назвавшегося Римлянином и, может быть, заключал так по наружной простоте Павла. Что же произошло от этого? Сняв с него оковы, тысяченачальник отвел его к Иудеям. Итак, не ложь сказал он, назвав себя Римлянином, ибо и пользу получил от этого, освободился от уз». Начальник поверил и испугался не только того, что хотел пытать его, но и того, что связал его (сравн. (Деян.16:37–38), так как не только телесное наказание, но и заключение в оковы Римского гражданина было преступлением, если было насильственно произведено и без предварительного дознания вины его, а доселе такого дознания еще не было произведено. Если Павел и после носил оковы (Деян.23:18; 26:29), то это уже после дознания вины его пред синедрионом (Деян.23:1); хотя и не доказана была виновность его здесь, но Римский чиновник мог счесть его виновным и содержать его в узах, зная о его Римском гражданстве (преосвящ. Михаил).

⁵⁰⁶

Передача Апостола Павла на суд синедриопа очень напоминает то, что и Пилат старался отстранить от себя суждение об Иисусе Христе. И со стороны Лисия это было очень естественно. Он сам не был Римским уроженцем, но как говорит Фаррар (см. «Жизнь и труды Апостола Павла», т. 2, стр. 181), он был Грек или Сириец, почему ему особенно легко было впасть в ошибку против Римского закона, разбирая дело, касающееся Римского гражданина. Вероятно, он и освободил бы пленника, если бы не страшился мысли нарушить тем общественное спокойствие, и потому принужденный уважать данные Римлянами права народа Иудейского, он приказал собраться на другой день синедриону и привести туда Павла (см. «Воскресное Чтение», 1873 г., т. 2, стр. 185). «Что касается до повеления синедриону собраться для суда над Павлом, то хотя он и не был вправе делать его, но так как в этом совершалось угодное членам синедриона, то, понятно, они не должны были воспротивиться сему. Выведши Павла из крепости Антониевой, поставил его перед ними в палате заседания (в одной из храмовых построек), и, как видно из дальнейшего, военачальник сам остался тут же, вероятно, предвидя бурю» (преосвящ. Михаил).

⁵⁰⁷

Апостол Павел перед синедрионом пытался оправдаться, ссылаясь на чистоту своей доброй совести. Но первосвященник Анания, очевидно предвидевший все дело Павла раньше, велел бить Павла по устам, как бы произносившим нечто богохульное. Тогда Павел напомнил ему, что нельзя наказывать, не установивши вины, причем назвал его «подбеленною стеною», имея в виду его виновность во многом, что однако он умел искусно скрыть от многих, но не от всех. Еще недавно он был вызываем в Рим для оправдания в возведенных на него обвинениях. Хотя он там, по-видимому, и оправдался, потому что продолжал исправлять свою должность, однако его имела еще покарать десница. Божия, о чем предсказывал Апостол, судивший о нем по гордому виду его и грубому обращению. Апостол говорил: я не сознаю за собою ничего, чем бы оскорбил вас или сделал бы что-нибудь, достойное этих уз. «Первосвященнику следовало бы пожалеть, что в угоду им (Павел) несправедливо заключен в оковы! а он еще более ожесточается и приказывает бить его. Хорош поступок, кроткий архиерей!» – говорил некогда святой Иоанн Златоуст. «Спустя несколько лет, в начале так называемой Иудейской войны, этот Анания был убит сикариями, как изменник» (см. у преосвящ. Михаила).

⁵⁰⁸

Оправдание Апостола в употреблении резкого слова по отношению к первосвященнику («стена подбеленная», сравн. (Мф.23:27)), конечно, искреннее, т. е. что он не узнал его, как давно не бывший в Иерусалиме, ибо еще не столь давно эту должность занимали Иосиф и Измаил. Святой Иоанн Златоуст заметил: «некоторые говорят, что Павел, зная, сказал такую укоризну; но мне, кажется, что он не знал, что это первосвященник, иначе почтил бы его. Потому он и оправдывается, как виновный, и говорит: князю людий твоих да не речеши зла. Но, скажут, если бы это был не начальник, разве можно оскорблять всякого другого? Нет, напротив, терпеть, когда наносят оскорбление. Достойно внимания, что тот, кто в другом месте говорит: «укоряеми благословляем, гоними терпим» (1Кор.4:12), здесь поступает напротив, и не только укоряет, но и угрожает. Нет, ни того, ни другого он не сделал. Кто тщательно рассмотрит, тот увидит, что это – более слова дерзновения, нежели гнева. С другой стороны, он не хотел подвергнуться презрению тысяченачальника. Если этот не осмелился бичевать, то когда слуги стали бить его, тогда он явил еще большее дерзновение: обратился не к слуге, но к самому повелевшему. Смотри, как собрание поражено было его дерзновением. Им следовало бы прекратить все, а они еще более неистовствуют. Он приводит слова закона, дабы показать, что не из страха и не потому, что он не был достоин такого повеления, он выразился так, повинуясь и в этом случае закону».

⁵⁰⁹

Воздействие Апостола Павла на фарисейскую партию синедриона было, конечно, премудрым действием, ибо несомненно, усердное научение Павлом вере в воскресение было с точки зрения саддукеев виною его, тем более, что никакой другой виновности его еще никто не заявил, так что он мог выставить эту вину не как мнимую. Вместе с оправданием себя перед одною партией, он тем самым наносил и обвинение другой (саддукейской), ибо неверие в воскресение и вообще в духовную жизнь было среди Иудеев явлением заносным, так как оно противоречит исконному учению Израиля во всех существенных его пунктах. «Конечно, Павел хорошо знал как фарисеев, так и саддукеев, и их общие интересы, и едва ли надеялся привлечь надолго фарисеев на свою сторону; но в его положении полезно было и временное привлечение их, особенно перед лицом присутствовавшего здесь Римского тысяченачальника, от которого теперь много зависело дело: Павел тем положил преграду, по крайней мере на время, совокупному действию против него обеих партий или сект» (преосвящ. Михаил). По мнению святого Иоанна Златоуста, здесь Павел говорит по-человечески (т. е. приспособительно к людям), он не всегда руководится благодатью, но позволяет себе привносить нечто и от себя. Это он делает и теперь и после, и в оправдании своем намеревается разделить злобно соединившуюся против него толпу. Не ложно говорит он здесь, называя себя фарисеем, ибо по предкам своим был фарисей. «Павел обозначает себя, как Иудея, независимо от христианства; как Иудей, он не принадлежит ни к какому другому обществу, кроме фарисеев, ни к саддукеям, ни к ессеям, ни к иродианам, ни к зилотам. Его обвиняли в том, что он учит против закона Моисеева (Деян.21:28). Апостол же говорит, что в отношении к нему он принадлежит к самой строгой секте, к фарисеям, ревнителям о законе, а не изменил Моисею, как например саддукеи, отрицающие некоторые истины закона Моисеева» (преосвящ. Михаил).

⁵¹⁰

Разность учения саддукеев и фарисеев здесь показывается с одной стороны Дееписателем, а с другой – самими фарисеями, которым так понравилось заявление Апостола Павла о принадлежности его к их партии, что они стали защищать его и притом с самою наибольшею силою. Они и признали его ни в чем невиновным, и даже нашли, что через него говорит Дух или Ангел Божий, почему восставать на него значит противиться Самому Богу, срвн. (Деян.4:39). «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), когда он стал между ними, тогда они принимают его сторону. А почему они не защищали его прежде? Потому, что он не принадлежал к ним, и до этого оправдания еще не было известно, что он прежде был фарисей. Видишь ли, как открывается истина, когда умолкают страсти? Слова же их означают следующее: что за вина, если это сказал ему Ангел или Дух, и по его учению он учит так о воскресении?». По мнению преосвященного Михаила, они против другой партии выставили на вид возможность того, что Павел получил действительное откровение от Бога чрез Ангела или Духа о чаянии (Мессии) и воскресении, за которые Павла теперь судят, как сказал он выше или, может быть, выражение это относится к рассказу Апостола о явлении ему воскресшего Господа, Который говорил ему; только книжники фарисейские, не верующие в воскресение Господа, предполагали, что Павлу явился и говорил или Дух умершего Иисуса, или Ангел».

⁵¹¹

Освобождение Апостола Павла из синедриона совершилось воинами, посланными их начальником, убоявшимся, чтобы враги его не растерзали его, воспользовавшись общим смятением, которым закончилось беспорядочное заседание синедриона. Если Апостола могли растерзать, то понятно, сколь много приходилось ему претерпеть внешних ужасов и предсмертных томлений. Отсюда понятно и то, как было утешительно то явление ему Господа, которое совершилось в следующую ночь, когда Господь одобрил его терпеливое и мудрое свидетельствование о Нем в Иерусалиме и открыл, что ему также предстоит свидетельствовать и в Риме, из чего, конечно, он понял, что исхождение его из Иерусалима рано или поздно совершится беспрепятственно. Святой Иоанн Златоуст объясняет избавление Павла боязнью начальника оскорбить Римское достоинство Павла, из чего выводит заключение, что Павел справедливо назвал себя Римлянином, иначе тысяченачальник и теперь не пришел бы в страх. О явлении же Павлу Господа блаженный Феофилакт замечает: «предстал ему Господь, так как Он утешитель в скорбях. Но Он не являлся Павлу прежде, чем последний не впал в опасность, и по явлении Своем соизволил спасти жизнь его человеческими средствами». «Павел веровал, но, веруя, он не дремал, не преминул сделать то, что можно было при помощи человеческой мудрости» (Златоуст).

⁵¹²

навѣ́тъ

⁵¹³

Клятва 40 врагов Апостола Павла не есть и не пить, пока не убьют его, есть дерзновенное произволение, устремленное на подчинение себе воли Божией, под предлогом совершить дело благовидное (пост) и для (мнимо) доброй цели (убиение мнимого врага Божия). Это есть ужасное (фанатическое) злоупотребление священным обычаем клясться именем Божиим, допускаемым в важнейших обстоятельствах. И вместе с тем это один из самых наглядных примеров того, какою не должна быть клятва. «Видя, что все безуспешно, эти злодеи начинают действовать сами. Так злоба никогда не успокаивается, несмотря ни на какие препятствия. Между тем, сколько было здесь обстоятельств, располагавших их и утолить гнев свой и образумиться! Видишь ли (говорит святой Иоанн Златоуст), как они мстительны и упорны в злобе? Что значит: закляша себе? Иначе сказать: они оставят веру в Бога, если не исполнят своего намерения в отношении к Павлу. Следовательно, они остались заклятыми навсегда, потому что не убили Павла. Сошлись вместе 40 человек; такой это был народ, что когда надлежало согласиться на добро, то не сходилось и двух человек, а когда на зло, то сошлась целая толпа. Вот и пост предпринимается для убийства. Таково коварство диавола: под видом набожности он расставляет сети. Как Ирод связал себя клятвою как бы какою необходимостью, так и они».

⁵¹⁴

Предложение членам синедриона 40 человек о желании их убить Павла напоминает предложение Иудино. Но то было более запечатлено человеческими чертами. Там было прошено 30 сребренников, а здесь злодеи готовы были сами дать деньги, чтобы только им позволили убить Павла. Но так как они сами не надеялись купить это право, то они предложили членам синедриона как бы снова назначить разбирательство дела Павла, для чего просить начальника вывести его из крепости, и тогда они совершат над ним задуманное злодеяние. «Смотри, какая крайняя злоба (восклицает святой Иоанн Златоуст). Не довольствуясь тем, что склоняют ко злу друг друга, они решаются вместе с собою склонить к тому же и правителя». Преосвященный Михаил полагает, что это были те же Малоазийские Иудеи, которые и воздвигли все это преследование Павла (Деян.21:27) в соединении с другими туземными врагами Павла, не без содействия, вероятно, и саддукеев. Они предполагали, что военный конвой Павла будет невелик и они могут одолеть его в случае сопротивления.

⁵¹⁵

Разрушение умысла 40 совершилось, конечно, по усмотрению Божию, как свидетельствует о сем святой Иоанн Златоуст, говоря: «Господь устроил, что он (Павел или его родственник) узнал об их умысле. А они не только тем, что ничего не могли сказать (против Павла), но и тем, что сделали умысел тайно, обличили сами себя и показали, что они ничто. После отправления Павла первосвященники, вероятно, приходили с просьбою (к тысяченачальнику) и возвратились со стыдом без успеха. И смотри, какое коварство: сами первосвященники были как бы поставлены в необходимость. Не удивляйся: ибо если те решились на такое дело и приняли на себя всю опасность, то эти еще более могли сделать то же». Вероятно, Апостол после объявления о своем Римском гражданстве не очень строго содержался в крепости, так что к нему могли иметь доступ родные; так содержался он и в Кесарии (Деян.24:23), и в Риме (Деян.28:16). Просил же он отвести племянника прямо к трибуну, чтобы знали о замысле на его жизнь только трое – сам Павел, племянник его и трибун» (см. у преосвящ. Михаила).

⁵¹⁶

Представление сотником родственника Павла трибуну замечательно по своей простоте и естественности. Дееписателя, видимо, интересовали все частности этого дела и в особенности то доброе внимание Римской власти, которое она оказывала иногда защитникам невинных страдальцев. Так как Апостол Павел хотел тайно повести раскрытие готовящегося коварного убийства его, то и военачальник, как бы по некоему внушению, принимает его родственника уединенно, давая ему возможность говорить тайно. «Тысяченачальник понял всю ответственность свою за предположенное убийство и решился отослать Павла под охраною в Кесарию, где жил Римский правитель» («Воскресное Чтение» 1873 г., т.2, стр.187). Но как он поверил, что сказанное юношей было справедливо? Он из прежнего заключил, что они могут сделать это. «Видишь ли (говорит святой Иоанн Златоуст), как (Павел) оказывается невинным пред судом внешних (язычников), подобно как Христос пред судом Пилата».

⁵¹⁷

Раскрытие убийственного замысла совершилось столь просто и неожиданно, что поистине можно сказать вместе с святым Иоанном Златоустом, что «Промысл Божий устроил, что враги не знали, как они были подслушаны. И Павел уразумел, что это дело Божие и все возложил на Него, через это самое получил и спасение. Смотри, как Бог все устроил ко благу. Юноша объявил об умысле, ему поверили, и таким образом Павел спасся. Смотри, как злоба вредит сама себе: они предали Павла, чтобы осудить и убить его, а выходит противное, он спасается и оказывается невинным. Божие домостроительство таково, что чем нам вредят, то самое служит к нашей пользе. Так Иосиф был оклеветан госпожею; она думала, что вредит ему, но своею клеветою доставила ему безопасность, ибо темница была гораздо покойнее дома... И другие случаи коварства служат к нашей пользе, не столько тем, что уготовляют нам награду, но и тем, что в то же время устраивают наше благосостояние. Строил ковы отцу Иосифа дядя его, и изгнал его из отечества. И что же? Сам поставил его вдали от опасности» (см. т.2, стр.330–333).

⁵¹⁸

Снаряжение большего конвоя для сопровождения Павла показывает, что тысяченачальник ожидал нападения врагов Павла с сильным вооружением и подкреплением сикариями, всегда готовыми на все возмутительное. Есть предположение, что существовали и другие планы, кроме плана 40 заговорщиков и что тысяченачальник боялся народного восстания (см. «Воскресное Чтение», 1873 г., ч.2, стр.228). «Столь большой конвой – это умная предосторожность, чтобы доставить в Кесарию невредимым Римского гражданина Павла. Видна забота Лисия и об удобствах и безопасности Апостола, и в этом его расположение к нему» (см. у преосвящ. Михаила). Кажется, вместе с Апостолом Павлом были отправлены в Кесарию и те, кто свидетельствовал против него. Имея это в виду, святой Иоанн Златоуст говорит: «если Павел признан был невинным, то для чего были посланы туда обвинители? Для того, чтобы дело было исследовано точнее и чтобы этот муж явился более чистым» (срвн. ст.30). Обвинителей же было много, посему естественно и конвой необходимо должен быть немалым, особенно если иметь в виду крайне злобное настроение указанных обвинителей.

⁵¹⁹

Письмо, с которым трибун Лисий отправил Апостола Павла к проконсулу Феликсу, замечательно во многих отношениях. Оно подобно многим другим письмам того времени, как по внешним приемам, так и по изложению. Так, например, писатель обозначает себя в самом начале. Несмотря на деловитость письма, он, однако, в начале и конце его желает Феликсу здравия, что, так сказать, составляло необходимость светского письма, равно как и наименование Феликса «достопочтенным», ибо он был действительно почтен великим званием главного начальника Палестины, хотя и был человеком невысокого рода и низких нравственных качеств. Об Апостоле Лисий сообщает все кратко, фактически и правдиво. Достойно замечания в особенности то, что он называет Павла Римским гражданином, чем и объясняет (мотивирует) все то, что он принужден был сделать. «Вот и письмо, заключающее в себе оправдание Павла (говорит святой Иоанн Златоуст). Ни едино же, говорит, обретох достойно смерти согрешение имуща. И прежде, говорит, мужа сего, имуща убиена быти от Иудей, отъях; потом сведох его к ним, но и тогда они не могли ни в чем обвинить его, и хотя после первого покушения им следовало успокоиться и устыдиться, но они опять замышляют убить его; так ясно эти слова говорят опять в его пользу!».

⁵²⁰

Вину Апостола Лисий определяет так же, как и все люди подобного рода, т. е. не входя в частности, а вообще, относя все к различию во взглядах на религиозные предметы, не касающиеся ничего такого, что бы заслуживало наказания какого-либо, а тем более смерти или оков, из чего можно заключить, что Павел был отправлен в Кесарию не в оковах. Преосвященный Михаил говорит, что из сокрытия в письмеˆтого опрометчивого поступка тысяченачальника, что он хотел начать судебное исследование о Павле бичеванием его, можно с несомненностью убеждаться в подлинности письма, хотя и неизвестно, откуда Дееписатель заимствовал его. Но подлинность письма открывается и из всего его содержания и тона, а равно эта подлинность доказывается и присутствием его во всех древних кодексах и другими раннейшими свидетельствами о нем.

⁵²¹

Конец письма, кажется, сходится с началом его в свидетельстве о том, что писатель его боялся за судьбу и жизнь Павла, как Римского гражданина, что так высоко ценил Лисий, как в себе, так и в других, особенно же в невинно преследуемых. Все это делает честь Лисию, как верному службисту своего времени и обстоятельств. Он, несомненно, позаботился о Павле гораздо более, нежели Пилат о Христе, а потому и не имел такой печальной участи, как тот. Драгоценное имя Господа Иисуса Христа во все время наблюдения воинов за Павлом, кажется, не было произнесено ни однажды. А посему неудивительно, что оно не именуется и в письме Лисия, который так же, как и Пилат, мало интересовался вечными вопросами о спасении, относя все это и подобное к Иудейским мнениям, спорным и среди них самих, а потому и не заслуживающим глубокого внимания, с его точки зрения, по преимуществу политической, а не религиозной.

⁵²²

Путешествие Павла под великим конвоем совершилось ночью, сколько по необходимости, столько же и по удобству ночных путешествий в той стране, при ярком свете звезд, а может быть и при луне, в обычной ночной прохладе, столь приятной как для конных, так и в особенности для пеших, которых здесь тогда было более 400 человек. Все они в ту же ночь пришли в первый находящийся на пути город – Антипатриду, названный так в честь Антипатра, отца Ирода I. Ввиду опасения, переход в 50 верст был совершен очень поспешно. А на другой день сделалось очевидным, что теперь никакое нападение на Павла немыслимо, поэтому все 400 пехотинцев возвратились назад в крепость, а конные проводили Павла до Кесарии, где и представили его Феликсу, вместе с письмом. «Как бы какого царя сопровождали (Павла) оруженосцы во множестве (говорит святой Иоанн Златоуст). Тысяченачальник не отправил бы его под столь сильною стражею, если бы сам не признавал его невиновным и не видел решимости (Иудеев) на убийство».

⁵²³

Отношение правителя Феликса к Апостолу Павлу было холодное. Он только спросил, откуда Павел родом, и потом велел быть ему под стражею, при том же доме, в котором жил и сам (при так называемой Иродовой претории, т. е. построенной Иродом), причем дал обещание разобрать дело Павла тогда, когда явятся его обвинители, которые, как пешие, не могли поспеть за Павлом и его конвоем. «Дееписатель далее прямо замечает, что после допроса в присутствии его обвинителей прокуратор приказал не стеснять узника (Деян.24:23), но и ранее сего, можно предполагать (говорит преосвящ. Михаил), его не очень стесняли в этом отношении, и как Римского гражданина, и как невинного. Вероятно, доброе слово об узнике в письме Лисия способствовало тому». О Феликсе историк Тацит сообщает: «император Клавдий отдал разоренную Иудею в управление всадникам или вольноотпущенникам. Одним из последних был Антоний Феликс, запятнавший свое правление жестокостью и грабежом, и соединявший в себе безусловную царскую власть с душою раба». Он был братом другого раба Павласа, который по милости Агриппы захватил в свои руки управление Римом и всей империей. Несмотря на поддержку со стороны своего всемогущего брата, Феликс хотел придать своему правлению некоторое национальное основание: он женился на Друзилле, дочери Ирода Агриппы и жене царя Емесийского – Асиза, бросившей своего мужа. Но его суровый нрав, порочная жизнь, жадность, низость и заискивание у народа, словом – все отталкивало от него. Нерон чрез два года правления Феликса, отозвал его, и не будь его сильного брата, он поплатился бы головой за свой гнусный деспотизм в управлении Иудеей» (см. «Воскресное Чтение», 1873 г., ч.2, стр.228).

⁵²⁴

Путешествие в Кесарию первосвященника и старейшин для обвинения Павла более чем удивительно. Правда, отчасти оно было вынужденное, так как их послал сюда трибун, но они могли послать только обвинителей, в строгом смысле этого слова, как того, по-видимому, желал и Лисий (Деян.28:30). Но они, очевидно, и сами пожелали поддержать обвинение Павла, так ненавистного им. А чтобы более иметь успеха, они взяли с собой лучшего оратора, вполне знакомого не только с правилами публичной речи, но и с юрисдикцией гражданского Римского производства, по имени Тертулла или иначе Тертулиана, Еврея, носившего Римское имя, по обычаю многих молодых людей того времени. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как они не отстают, но несмотря на бесчисленные препятствия, приходят, чтобы посрамиться и здесь». «Какое унижение синедриона и какая злоба и ненависть к Павлу: уполномоченные от синедриона, с правящим первосвященником во главе, отправляются по приказанию Римского трибуна в неблизкое путешествие, чтобы только так или иначе извести ненавистного им человека» (преосвящ. Михаил). Ход судебного процесса над Апостолом Павлом, как он изображен в Деяниях, вполне согласуется с тогдашним порядком Римского судопроизводства. Оп начинается с елогиума, т. е. с изложения уголовного обвинения, которое представлялось при передаче узников в ведение высшего судьи. Таковым елогиумом было письмо Клавдия Лисия прокуратору Феликсу. Римский судья должен был рассмотреть дело не позднее трехдневного срока. Но в данном случае дело замедлилось поздним прибытием обвинителей. От лица обвинителей говорил официальный адвокат, называемый по-гречески ρήτορος (см. у Николина, стр.71–72).

⁵²⁵

Начало речи защитника Еврейских интересов полно преувеличенной лести по адресу правителя и судьи – Феликса, о котором беспристрастный историк Тацит говорит как раз противоположное тому, что сказал о нем наемный оратор, в целях лестью склонить его к неправедному решению дела. Он восхвалял его попечение о народе, который тот разорял своею жадностью. Он был нетерпелив и жесток, а оратор хвалит его снисходительность. «Корыстолюбивый и сластолюбивый, с духом раба на высокой должности, Феликс был беспечен, так что при нем усилились разбои сикариев в Палестине, хотя при открытом их восстании, под предводительством Египтянина, и удалось ему поразить их» (см. у преосвящ. Михаила). Быть может, это и подало повод говорить о Феликсе, как водворителе мира и благоустроения и притом многого, т.е. на долгое время, в чем оратор является уже и предсказателем, но только неудачным, ибо довольно скоро Феликс за беспорядки был смещен. Неверно сказал оратор и о том, что его речь кратка. Она довольно бессодержательна и потому скучна, особенно для такого живого слушателя, каким был Феликс. Он не сказал ничего, что бы действительно служило обвинением Павла, да и не мог сказать, ибо Павел был ни в чём не виновен, с точки зрения Римского закона и правления.

⁵²⁶

Обвинение оратором Апостола Павла сосредоточивается в наименовании его язвой общества, возбудителем мятежа во всей вселенной. Все это такие громкие фразы, в которых и самый изобретательный на зло Феликс не мог найти ничего реального, в смысле так называемого состава преступления, тем более что Феликс не мог чувствовать в себе призвания умиротворять вселенную, и в особенности врачевать мнимые язвы общества, будучи сам в действительности таковой. Более определенное было обвинение в осквернении храма, но это еще менее могло трогать Феликса, как Римского прокуратора, тем более, что он мог догадываться, какого рода было это осквернение, о котором оратор счел за лучшее умолчать, говоря пред представителем языческой власти. К тому, еще и сам оратор сказал, что это дело должно быть решаемо не здесь и не по Римскому закону, а по частному – Иудейскому. Что Павел был (казался) Назореем – это еще менее могло сказать Феликсу что-либо неблагоприятное о Павле, ибо в сущности в назорействе не было ничего преступного, а если из них некоторые делались зилотами и сикариями, то это дело иное. По мнению преосвящ. Михаила, в этом указании оратора на назорейство Павла можно видеть указание на его христианство, срвн. (Мф.2:21). Но Феликс мог и не понять этого тонкого намека, тем более, что разбор еретических в смысле Иудейском мнений не входил в компетенцию Римского правительства, предоставившего всем веровать, как угодно, и собиравшего идолов для пантеона, т. е. для здания, посвященного всевозможным богам, которых чтили все жители великой Римском империи, так что чем больше было верований, тем считалось лучше, ибо в этом выражалось, с их материальной точки зрения, так сказать, большее величие империи.

⁵²⁷

Ссылка ритора на Лисия сколько лукавая, столько же и злобная. Он говорит о насилии, совершенном над ними Лисием, но умалчивает о причине, побудившей к тому Лисия. Потом ритор просит допросить самого обвиняемого по всем предметам обвинения (т. е. Павла). Как то все это подтвердили и прочие бывшие здесь Иудеи. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, ритор, ссылаясь на Лисия, как бы говорит: «ему не следовало делать это, но он сделал. Этим выражает, что им прискорбно было идти в чуждое судилище и что они не беспокоили бы его (правителя), если бы тысяченачальник не принудил их к тому и не отнял у них этого мужа, что не следовало ему этого делать; обида была нанесена, говорят, нам, посему и суд над ним должен производиться у нас» (см. у преосвящ. Михаила). «Заключение речи ясно: Павел должен быть предан суду синедриона, как осквернитель храма. Не будь Павел Римским гражданином, Феликс, вероятно, выдал бы его Иудеям, радуясь, что так дешево может купить доброе мнение их о себе. Но право Римского гражданина заставило его быть осторожнее и даже дозволить Павлу говорить в свою защиту» (см. «Воскресное Чтение» 1873 г., ч. 2, стр. 228 и далее).

⁵²⁸

Защитительная речь святого Апостола Павла перед Феликсом была начата по указанию Феликса и потому она была неподготовленною, естественною. И Павел счел должным сказать о Феликсе, а именно о его привычке судейской (слова «справедливо» в Греческом тексте не имеется, хотя оно было ведомо еще святому Иоанну Златоусту, который говорит: «не напрасно прибавляет: праведна, но дабы тот не смотрел ни на первосвященника, ни на народ, ни на обвинителя»), о чем он мог услышать недавно от бывших в претории и тем утешавших его. Оправдание свое Апостол начинает с обращения внимания на время его пребывания в Иудее, которое было столь кратким (12 дней), что он даже не мог совершить того, в чем его обвиняют. Например, никакое народное возмущение нельзя произвести так скоро человеку, пришедшему издалека. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, Апостол великую силу доказательства заимствует от времени: «от многих лет, говорит, суща сведех. Этим он показывает, что судия сам знает, что он не сделал ничего такого, в чем обвиняют его. Если бы он производил когда-либо возмущение, то судия знал бы, и это от него не укрылось бы». С 53 по 58 год (в который Павел говорил эту речь) прошло пять лет прокураторства Феликса. При частой смене тогда прокураторов управление Феликса было (сравнительно) продолжительное и потому Апостол мог выразиться: «многие годы» (см. у преосвящ. Михаила). «Настолько, говорит Апостол, далек я от того, чтобы воздвигать возмущение, что пришел в Иерусалим для поклонения. Останавливается на этой мысли потому, что она представляла сильное доказательство его невинности» (Феофилакт).

⁵²⁹

Против обвинения в возмущении Апостол Павел оправдывается еще тем, что его не находили нигде даже спорящим, а тем более возмущающим, почему и нельзя никак доказать, что он возмутитель. «А что он возбуждал мятеж между Иудеями, живущими во всем Римском государстве, против этого Апостол не считает долгом своим и оправдываться, во первых – потому, что это голословное обвинение, которого обвинители не могут доказать (ст. 13), во вторых – потому, что это не подлежит ни юрисдикции синедриона, ни судебного прокуратора, а подлежит юрисдикции правителей тех областей, где совершены преступления» (см. у преосвящ. Михаила).

По мысли святого Иоанна Златоуста, Апостол Павел говорит как бы так: «я слишком далек от того, чтобы производить возмущение. На этом справедливом положении, которое было так сильно, он останавливается, прибавляя: «ни в церкви обретоша мя к кому глаголюща, ни в граде, ни в сонмищи»; что и было справедливо». «Ни с народом, ни с молвою. Везде опровергает мысль о возмущении. И как он мог возмущать тех, кому желая доставить милостыню, совершил столь далекий путь?».

⁵³⁰

Исповедание веры святым Апостолом Павлом сделано в общих, но довольно определенных чертах, насколько это нужно было для показания его невинности. Он исповедует, что он держится того учения, которое Евреи называют «ересью» (назорейской), но это учение вполне сообразно с истинным служением праотцев и пророков, начиная от Моисея. Существенное учение этого исповедания – эта вера в воскресение мертвых и в мздовоздаяние небесное, чему верят и обвинители.

«Смотри (говорят святой Иоанн Златоуст): те представляли его противником (закону), а он в свое оправдание являет себя преданным закону. Те называют его представителем (ереси), как бы на сражении или в мятеже, а он, смотри, как кротко отвечает: исповедую же тебе сие, яко в пути, его же сии глаголют ересь, яко служу отеческому Богу, веруя». «Когда, после призвания быть Христовым Апостолом, Павел говорит, что он служит отеческому Богу, то он показывает этим, что Бог Ветхого и Нового Завета – один и тот же. Путем же называет веру или предание».

⁵³¹

Определяя существо жизни (по Христе), Апостол Павел говорить, что он старался всегда иметь чистую совесть, которую, предполагается, и имел (23). При этом указывает один из видов своей добродетели, а именно – благотворительность, и именно пароду своему. Таким образом вся жизнь его и практика жизни последних дней суть живые свидетели, что он не только не возмутитель народный, не язва его, а врач, питатель и благодетель, склонявший к благотворениям и тех, среди которых он был на далекой чужбине. «Какая противоположность патриотической любви Павла к народу своему со злобной клеветой на него врагов его! Апостол выражается: «народу моему» потому, что милостыня была от Церквей Греческих и Македонских (Рим.15:25–26), состоявших преимущественно из язычников, Церквам Иудейским, состоявшим почти исключительно из Евреев, которых Апостол любвеобильно называет народом своим» (см. у преосвящ. Михаила). «Совершенную добродетель являем мы тогда, когда и людям не подаем поводов к соблазнам, и пред Богом стараемся быть непорочными», говорить блаженный Феофилакт. Лучшим же руководителем к пути добродетели служит совесть, которая исполняет сердце праведника такими радостями, которые выше всех радостей мира. Непорочная совесть, т. е. совесть истинная, в основании которой лежит чувство страха Божия и религии христианской, есть неоцененное сокровище. Очищай же, христианин, свою совесть! И тогда она сделается для тебя послухом на небесах и свидетелем в высших» (см. «Воскресное Чтение» 1873 г., XXIV, стр.127).

⁵³²

Ссылка Апостола на совершение им обряда очищения – тоже есть указание на то, что он не разоритель отеческих преданий, а исполнитель. Свидетелями этого были Асийские Иудеи, злейшие враги Павла, но и они не могли отрицать того, что видели его делающим в храме. Таким образом требование их присутствия на суде справедливо, тем более что они-то, собственно, и начали первые возмущение против Павла. Как бы защищая это требование Павла, святой Иоанн Златоуст говорит: «тем особенно и сильно оправдание, чтобы не убегать от обвинителей, но быть готову отвечать всем. Обретоша мя очищенна в церкви. Как же он осквернил ее? Невозможно было одному и тому же очищаться и молиться, и в то же время прийти и осквернить (церковь). Павел так был уверен в своей чистоте от возводимых на него обвинений, что сам вызывает обвинителей. Не отвергает обвинителей не только Асийских, но и Иерусалимских, вызывает и этих, прибавляя: сами тии да глаголют». «За смуту, которая произведена была тогда, он не может быть ответчиком. Ее начали некоторые из Асийских Иудеев, которых и надо было выставить на суд, и которых отсутствие здесь служит доказательством ничтожности возводимых на него обвинений» (см. «Жизнь и труды Апостола Павла», сочинение Фаррара, т.II, стр. 190).

⁵³³

Ссылка Апостола Павла на членов синедриона, как могущих засвидетельствовать, что в бывшем суде синедриона не могли установить его виновности, делается в виде уступки тому, что нельзя призвать теперь более прямых обвинителей. Однако и сами по себе, члены синедриона могли бы сказать, если бы они действительно нашли какое-либо обвинение против Павла. Апостол даже как бы помогает им найти такое обвинение, а именно в том, что он слишком громко провозгласил тогда свою веру в воскресение, чем существенно разделял членов синедриона и сделал их неспособными к дальнейшему согласному действию против него. По справедливости преосвящ. Михаил усматривает здесь тонкую иронию над теперешними обвинителями Павла, в числе которых, несомненно, были и фарисеи, дружно заступившиеся тогда за Павла, в виде противодействия саддукеям, неверующим в будущую жизнь. «В сонмищи, говорит, они ничего не нашли в нем, допрашивая его не наедине, но в большом собрании; и при тщательном исследовании ничего более не найдено. Видишь ли кротость его в опасностях? Видишь ли язык благоглаголивый? Он старается оправданием своим только защищать себя, а не обвинять их, если не вынужден к тому необходимостью, подобно как и Христос говорит: Аз беса не имам, но чту Отца Моего, а вы не чтете Мене (Ин.8:49). Будем подражать ему и мы, как он подражал Христу. Если он не говорил ничего оскорбительного тем, которые хотели погубить его и умертвить, то какого прощения достойны будем мы, которые во вражде называем врагов злодеями проклятыми?» (Златоуст).

⁵³⁴

ѿречѐ

⁵³⁵

Дело кончилось отсрочкой, которыми видимо любил Феликс пользоваться для многих целей. Прежде он отсрочил рассмотрение дела до прихода главных обвинителей, теперь до прихода Лисия. Между прочим, он хотел пообстоятельнее узнать и об учении, которого держался Павел, к чему он и делал потом попытки (ст. 25), но, кажется, корыстные цели в нем превозмогали (ст. 26), и он все делал ради их. Впрочем, содержать Павла прилично он мог приказать и ради его Римского гражданства, и по недоказанности его вины. Может быть, даже он имел к Павлу уважение, подобное тому, которое питал Ирод к Иоанну Предтече, что однако не помешало ему предать его смерти. Так и Феликс томил Павла под стражею и желал даже получить от него взятку, думая, что если он Римский гражданин, то и богат. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), какое постигает (Павла) искушение во-первых от многих, во-вторых в течение долгого времени. Нельзя сказать, чтобы суд производился скоро. Феликс нарочито отложил дело, не имея нужды в исследовании, а только желая удалить Иудеев. Отпустить (Павла) он не хотел из угождения им, а наказать его было невозможно, потому что было бы бессовестно. Посему он и отложил дело, сказав: егда Лисия приидет. И он находил его невинным. Задерживал же, желая угодить Иудеям, а также надеясь взять деньги. Для этого он и призывал к себе Павла, как видно из дальнейших слов Писателя».

⁵³⁶

Беседа святого Апостола Павла с Феликсом в присутствии его второй жены Друзиллы была очень интересная, ибо она была специально посвящена учению о Христе. Но Апостол излагал это учение в нравоучительном смысле, применительно к нравственным потребностям слушателей. И потому он говорил о правде, которую они попрали своим незаконным сожительством, о воздержании, не соблюдавшемся ими и об ответственности, которая ожидала их на будущем суде. Таин Царствия Божия он не поведал, как недостойным, но нравоучением своим воздействовал на Феликса, так что тот пришел в ужас и просил Павла оставить его до другого раза. Вероятно, Павел был приглашен в одну из общедоступных комнат претории, куда Феликс и вышел к нему с Друзиллою, интересовавшеюся христианством более мужа, ибо она была урожденная Иудеянка, дочь царя Ирода Агриппы, убившего Апостола Иакова и умершего в Кесарии (гл.12).

«Павел, хотя говорил с начальником, но не сказал ничего такого, чем можно было бы преклонить душу его, но говорил то, что устрашило и потрясло его сердце. Такова сила слов Павла, что правитель приходит в страх» (Златоуст). Блаженный Феофилакт полагает, что «Феликс хорошо знал веру Павла. Знал же он о том, что относилось ко Христу, как имевший жену Иудеянку, от которой он часто слышал об этом». И сам Феликс мог иметь точные (относительно) сведения о христианстве, ибо он довольно давно был прокуратором, еще давнее жил там (23, 24; 24:11), когда христианство распространилось уже по всей Палестине и Кесарии. Не был ли там в это время и Корнилий сотник, обращенный Петром (см. у преосвящ. Михаила)?

⁵³⁷

Желание Феликса взять взятку с Апостола показывает его глубокую низость и жестокость. «Смотри, как писатель держится истины (говорит святой Иоанн Златоуст). Феликс часто призывал Павла не потому, что удивлялся ему, одобрял речи его или хотел уверить, но почему? Надеяся, яко мзда дастся ему. Видишь, как он не скрывает здесь намерения судии, а этот, если бы признавал (Павла) виновным, не поступал бы так, не захотел бы слушать человека виновного и преступного». «И с такого человека, которого он считал невинным и от речи которого он пришел в страх, он надеялся получить взятку, чтобы отпустить его, несмотря на строгое запрещение взяточничества за задержание или освобождение, по закону Юлия. Он знал, конечно, что христиане принимают большое участие в судьбе узника и рассчитывал, что они могут дать достаточно большой выкуп за освобождение Апостола, и потому часто призывал его, показывая тем свое благоволение и готовность отпустить его за подарок» (см. у преосвящ. Михаила). Может быть, и то разжигало алчность Феликса, что Павел говорил о том, что им принесены были приношения в пользу родного ему народа. Заместитель Феликса – Фест жил недолго. Его сменил Албин, который и отправил в 61 году Павла в Рим. Что делал Апостол в течение двух лет в Кесарии, Дееписатель не говорит, но несомненно, что Апостол не переставал в это время сноситься с основанными им Церквами, как через избранных лиц, так и письменно. Можно думать, что послание к Евреям написано было из Кесарии, приблизительно в 60 году.

⁵³⁸

Ненависть Иудеев против Апостола Павла не угасла и с годами томления его в Кесарии Феликсом под стражею. Как только явился вместо Феликса новый прокуратор, они в первый же его приезд из Кесарии в Иерусалим просили его вызвать Павла будто бы для разбора дела его, а на самом деле, чтобы убить его на дороге. Так велика была ненависть к нему первосвященника (которым тогда был Измаил) и знатнейших из Иудеев. Очевидно, что успехи христианства как в Иудее, так и повсюду, были очень велики. И вот враги христианства желали излить свою злобу в убиении одного из усерднейших распространителей христианства. «Они были так настойчивы, что снова стали нападать, как не нападали ни на кого из Апостолов. Так было устроено (Богом), чтобы Павел, имея дело с такими зверями, удалился из Иерусалима, куда, впрочем, они опять просят привести его на суд. Но здесь Бог устроил так, что правитель не согласился на это. Он, как недавно принявший власть, мог бы решиться угодить Иудеям, но Бог не допустил» (Златоуст).

⁵³⁹

Ответ Феста врагам Павла замечателен своею справедливостью и основательностью.

Павел находился под стражей, следовательно, он от суда не может уклониться. А так как Фесту следует быть в Кесарии, то остается отправиться туда могущим. И суд состоится там. «Примечательна эта важная строгость Римского правительственного чиновника сравнительно с низостью народного правительства Иудейского (стремившего убить узника на дороге)», говорит преосвящ. Михаил. «Я думаю (говорит святой Иоанн Златоуст), что Фест проживал у тех, которые хотели склонить его на свою сторону. И моляху его; просили, как милости, а для чего, если Павлу надлежало по справедливости умереть? Но злоумышления их и для него было очевидны. Они просили у него милости и хотели, чтобы он произнес о нем приговор. Но он отказал им». Святой Иоанн Златоуст полагает, что враги Павла не поленились бы и сами отправиться в Кесарию, если бы Фест не предупредил их. И чего вы боитесь? Чего опасаетесь? ясно сказано: повеле стреши его, следовательно, может ли он убежать?».

⁵⁴⁰

Суд над Апостолом Павлом начат был Фестом очень скоро, на другой же день по возвращении его из Иерусалима. Иудеи обступили дружно председательское место и возводили на Павла множество обвинении, но, по обычаю, не могли их доказать, так как никакого действительного преступления за ним не было, а то, что они считали преступным со своей личной точки зрения, то не могло быть признано таковым судьей-язычником. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), возвратившись, тотчас же сел на судище, так нетерпеливо они побуждали его, так спешили!».

Обвинения против Апостола возводились, вероятно, прежние, и потому Дееписатель не передает их, чтобы не повторяться. Из ответа Павла можно думать, что теперь присовокуплялись еще обвинения в восстании против императорского величества (ст. 8, сравн. (Деян.17:6)). Это сделано было, кажется, для воздействия на судью, причем имелось в виду, что всякий провозглашающий другого царя, кроме кесаря, не друг кесарю (Ин.19:12), равно и тот начальник, который слышит это и не противодействует сему. По-видимому, это обвинение не осталось бесследным в душе Феста. Его судейское бесстрастие, кажется, пошатнулось (см. 9).

⁵⁴¹

Ответ Апостола Павла соответствовал возводимым на него обвинениям. Но так как Дееписатель не привел обвинений, то и из защитительной речи Павла он указывает только существенные мысли, и именно, что он не виновен ни в чем против всего закона Иудейского, ни в частности против нарушения святыни храма, ни тем более против кесаря. «Вот ясное и открытое показание: я, говорит Павел, соблюл себя чистым во всем, не согрешил ни против Бога, ни против закона, ни против человека, ни против церкви (храма), т. е. я никогда не бесчестил храмов Иудейских, построенных из камней, хотя знаю и проповедаю, что Бог живет не в рукотворенных храмах, также никогда не оскорблял совести Иудеев поношением их иереев, хотя уже более не внемлю и архиереям Иудейским» (Феофилакт).

⁵⁴²

Предложение Феста Апостолу судиться в Иерусалиме, по-видимому было попыткой исполнить желание Иудеев, что и отмечает Дееписатель. Толковники же видят в этом предложении изменение самого Феста. Так, например, святой Иоанн Златоуст говорит: «Фест пока еще не знал Иудеев и не испытал от них почестей, то отвечал справедливо; а когда побывал в Иерусалиме, то так же стал угождать им, и не просто угождает, а с подобострастием; а как, послушай: хошеши ли, говорит, в Иерусалим возшед, тамо о сих суд прияти от Мене? он как бы так говорит: я не выдаю тебя им, но сам буду судьей. Оставляет это на произвол Павла, дабы такою честью склонить его к этому; ибо если бы он произнес приказание, то было бы бесстыдно отвести туда человека, который здесь ни в чем не обличен. Павел не сказал: не хочу, дабы не раздражать судии, но смело говорит: на судиши кесареве стоя есмь, идеже ми достоит суд прияти. Великое дерзновение! И смотри, как он поражает их умозаключением: ибо он как бы так говорит в своем оправдании: они уже однажды изгнали меня и думают судить меня за то, что будто я сделал преступление против кесаря; посему я хочу быть судимым от того, кто много оскорблен. Сказав это, прибавил: Иудей ничимже обидев, якоже и ты добре веси. Коснулся и его, угождавшего Иудеям».

⁵⁴³

Требование Апостолом Павлом суда Кесарева над собою имело основания юридические и вызывалось необходимостью, так как Павел убедился, что и Фест не защитит его от злобы Иудейской. Главное же – должно было исполниться откровение Божие о том, что ему предстоит свидетельствовать о Христе и в столице тогда известного мира, в Риме. «Коснувшись этого (неправого отношения к нему Феста), Апостол смягчает речь свою (говорит святой Иоанн Златоуст). Он присовокупляет: аше бо неправдую или достойно смерти сотворил что, не отмешуся умрети. Я произношу, говорит, приговор против себя самого. Это слова не самоубийства, но всякого дерзновения; ибо и правда должна быть соединена с дерзновением, дабы действовать сильнее. Аще ли ничтоже есть во мне, никтоже мя может тем выдати. Если бы и захотел, говорит, не может... Не сказал: «я не повинен смерти или достоин освобождения», но: «готов судиться пред кесарем»; при этом он вспомнил сновидение и говорил тем с большим дерзновением. Не сказал: «ты», но: «никтоже», присовокупив: кесаря нарицаю дабы не оскорбить его». «Требую, говорит, этого от тебя» (Феофилакт). «Я предан на суд кесаря, так как суд прокуратора производится именем кесаря, то здесь мне и следует быть судиму, как Римскому гражданину. Иудеев я не обидел и судиться пред их верховным судилищем – синедрионом не хочу. И потом категорически требует себе суда лично пред кесарем в Риме. Обстоятельства теперь сложились именно так, что в них Апостол мог уразуметь время отправления его в Рим для проповеди там Евангелия Христова, и он решительно потребовал суда кесаря» (см. у преосвящ. Михаила). «Всякий гражданин имел право на такую апелляцию и произнесение ее уничтожало силу предшествующего суда» (см. «Воскресное Чтение, 1873 г., ч. 2, стр.279).

⁵⁴⁴

Ответ Феста Павлу дан был утвердительный. Но достойно замечания, что он все-таки советовался с присутствовавшими здесь членами судебного состава, состоявшего из нескольких лиц, принимавших участие в управлении областью. А так как и первосвященники, и старейшины Иудейские (важнейшие) могли иметь участие в управлении области, то обращение за мнением отчасти относилось и к ним, тем более что в данном случае можно было надеяться, что и они не найдут сказать что-либо против, ибо законом Юлия строго воспрещалось поставлять какие-либо препятствия Римскому гражданину к тому, чтобы апеллировать к кесарю. Посему святой Иоанн Златоуст говорит: «видишь ли, как он угождает? Ибо сносится с обвинителями: то угождение, это признак души несправедливой, извращающей порядок дела».

Смотри, как суд над Павлом опять откладывается, и как коварство подает повод к проповеди. Так устрояется (Промыслом), чтобы он прибыл сюда удобно и с охранною стражею, не быв никем остановлен в Иерусалиме; ибо не все равно прибыть просто или прибыть по такому делу. Это и заставило Иудеев собраться сюда. И в Иерусалиме он был долгое время, дабы ты видел, что в течение долгого времени злоба не могла ничего сделать ему, когда не попускал Бог».

⁵⁴⁵

Предоставление Фестом дела Павла на усмотрение царя Агриппы сделано было, по-видимому, для развлечения его и сестры его Береники, так как, приехав поздравить нового прокуратора, они зажились в

Кесарии. Рассказывая о деле Павла довольно подробно и верно, Фест многое представляет в таком духе, чтобы видно было и его усердие к делу, сравнительно с медлительностью Феликса, и его правительственный такт, и судебное беспристрастие. «Этот Агриппа, называемый также Иродом, мне кажется (говорит святой Иоанн Златоуст), был иной и именно четвертый после того, который убил Иакова (Деян.12:1–2). Сын Ирода Агриппы и внук Ирода Великого, он получил воспитание в Риме и только благодаря своим способностям царедворца достиг, после долгого ожидания, царского титула, значение которого упадало с каждым царствованием. Ничтожная царская власть его была в постоянной борьбе с властью первосвященнической, пользовавшейся благоволением двора. Этим-то и объясняется то, что Агриппа первый пришел поздравить нового правителя. Вереника в поэтических рассказах является опоэтизированною, но на самом деле это была безнравственная женщина (см. Воскресное Чтение. 1873 г., ч. 2, стр. 279). Очень вероятно, что Агриппа слышал и прежде что-либо о Павле, слышал о христианстве (Деян.21:26), равно как и Вереника, и теперь они были рады воспользоваться случаем видеть и слышать одного из самых важных исповедников и защитников христианства» (см. у преосвящ. Михаила).

⁵⁴⁶

В докладе Феста о деле Павла новым и самым интересным является упоминание об Иисусе Христе, и то, что Апостол Павел учил о Его воскресении. Хотя Фест по обычаю знатных Римлян того времени отнесся к Иисусу Христу с некоторым пренебрежением, однако он дал понять Агриппе, что сущность дела Павла именно в этом Иисусе и Его воскресении. «Естественно говорит: о некоем Иисусе, так как был человек со властью и не обращал внимание на Господа» (Феофилакт). «Он показывает то же легкомыслие и равнодушие, каковое обнаруживал и Пилат при допросе Господа (Ин.18:38), и речь Павла о воскресении Господа он считал пустой басней, как показывает Греческое слово μανία (Деян.26:24), а потому говорил об этом, очевидно, с насмешкой, предполагая невероятным, чтобы царь, воспитанный при дворе Римского императора, держался этих Иудейских суеверий, как выражались язычники об откровенной религии» (см. у преосвящ. Михаила, стр. 588 и 589). «Но Агриппа взглянул на это дело иначе и пожелал послушать Павла» (см. «Воскресное Чтение», 1873 г.).

⁵⁴⁷

Слово о затруднении Феста в решении существа вопроса Павлова дела справедливо, но сомнительно, что он предлагал ему судиться в Иерусалиме именно потому, что он затруднялся, ибо он о сем не говорил Павлу. И можно думать, что для него было очевидно, что и там, в Иерусалиме, дело Павлово не могло быть рассмотрено с надлежащею правильностью, особенно по такому великому вопросу, жив Иисус или нет? Этот вопрос и доныне служит вопросом для неверующих. Им мучился даже Апостол Христов Фома, пока Сам Господь не удостоверил его. Этим вопросом мучился и Павел, пока не явился ему Христос, и он не сделался рабом Христовым. Он сказал: недоумеяся аз о сих, ибо рассмотрение таких дел действительно превышает разум такого судьи. «Если же ты недоумеваешь (говорит святой Иоанн Златоуст), то для чего отсылаешь его в Иерусалим?». «Желая выставить себя в лучшем свете перед Агриппой, прокуратор говорит неправду, он предложил Павлу судиться в Иерусалиме не потому, что он затруднялся, а желая сделать угодное Иудеям (ст.9), что Павел понял и дал уразуметь прокуратору (ст.10)» (см. у преосвящ. Михаила).

⁵⁴⁸

Приведение Апостола Павла перед царем Агриппой состоялось при торжественной обстановке, в судебной палате. Святой Иоанн Златоуст усматривает в этом новое прославление Павла. «Смотри, как сами враги невольно способствуют делу. Дабы слушателей было больше, сам Агриппа пожелал слушать (Павла) и слушает не просто, но с пышностью. Фест доставляет ему это удовольствие, а Павел является еще более славным. Все это произвели козни (Иудеев). Если бы их не было, то никто из правителей не захотел бы слушать его и никто не слушал бы с таким безмолвием и вниманием. Не будем же считать козни чем-нибудь бедственным. Если мы не будем действовать сами против себя, то ничто не в состоянии уловить нас в свои козни» (см. т. 3, стр. 362–369). «В Кесарии, резиденции правителя области, было пять когорт войска и следовательно пять тысяченачальников и много представителей управления целой провинции. Значит, это было многочисленное и блестящее собрание представителей военного и гражданского ведомств Кесарии, с царем и его сестрой и правителем провинции во главе. В это-то блестящее собрание приведен был Павел в узах» (у преосвящ. Михаила). Позванный сюда он (как говорит святой Иоанн Златоуст) «не сказал: что это? я уже перенес дело к кесарю и меня столько раз судят; доколе это будет? Но что? Он опять готов был дать ответ и перед тем, кто наилучшим образом знал дела Иудеев. Он защищается теперь с бо́льшим дерзновением, так как судьи его не были властны над ним; но он дает ответ и подробное объяснение на все».

⁵⁴⁹

Представление Фестом Апостола Павла царю Агриппе и всем, собравшимся посмотреть и услышать его, полно достоинства. Особенно же хорошо сказано было Фестом о том, что враги Павла характерно требовали его смерти, а он не нашел в нем ничего такого, за что следовало бы наказать его смертью. Однако не сказал он только – что и никакой вины не находит в нем, а прежде говорил и это (ст. 18). Можно впрочем, усматривать и эту мысль в том, что Апостол сам потребовал суда Августа, как назывались императоры со времени Октавиана. Предполагается: если бы не было этого требования, то можно было бы отпустить Павла. Однако, Фест сего не сказал. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), какое оправдание (Павла) высказывает правитель: самому же сему нарекшу Севаста, судих послати его. Так говорит Фест, и обнаруживается жестокость Иудеев; ибо правителя, когда он говорит это, подозревать нельзя: он говорит так, что и от него Иудеи подвергаются осуждению. А когда все осудили их, тогда наказывает и Бог. Фест не только представляет его невинным, но и защищает».

⁵⁵⁰

Недоумение Феста о том, что должен писать императору в обвинение Павла, можно признать искренним. И в этом случае Агриппа, как хороший царедворец, мог помочь Фесту, в особенности познакомившись поближе с обвиняемым.

Святой Иоанн Златоуст усматривает в этом новое оправдание Павла. «Смотри, как тех (Иудеев) он обвиняет, а его оправдывает. Какое обилие оправданий. После многократного исследования правитель не находит, в чем обвинить его, а те говорили, что он достоин смерти. И это служит доказательством невинности Павла, что судья не имеет ничего сказать о нем. Смотри, в какое великое затруднение ставили Иудеи своих правителей». А этими правителями были люди не такие, чтобы многим затрудняться. «Фест – Римлянин времен (Нерона) упадка Рима, человек не верующий ни в какую религию, готовый называть глупостью всякую серьезную и положительную мысль о душе и смерти. Агриппа – человек, обращающий некоторое внимание на истину и отчасти знакомый с нею, но не заботящийся об усвоении ее сердцем и не решающийся изменить свою жизнь по требованию истины» (см. Воскресное Чтение», 1873 г. т. 2, стр. 279).

⁵⁵¹

Речь Апостола Павла перед царем Агриппой в Кесарии исполнена достоинства. Видимо, Апостол был рад сказать слово защиты, а вместе и слово вечной правды перед таким блестящим обществом, которое собралось тогда в судебной палате проконсула.

В этом смысле можно понимать счастие Павла защищаться в присутствии Агриппы, который, конечно, не мог существенно изменить ход дела Павла, но своим мнением мог влиять широко на все общественное мнение. «Павел начинает говорить с дерзновением, и называет себя счастливым не из ласкательства, но потому что говорит перед человеком, которому все известно» (Златоуст). «Сознавая это, Павел должен был бы бояться того, что его судит человек, знающий все; но не отклонять такого судии, который подробно знает все бывшее, значит иметь совесть чистую» (Феофилакт). «И Павел, без сомнения, совершенно искренно говорил, что он счастливым себя почитает предложить свое дело лицу более способному судить о нем беспристрастно, особенно в присутствии таких именитых слушателей. Речь эта имеет особенные отличительные свойства, соответственные обстоятельствам и положению оратора. Она так же, как и говоренная с лестницы Антониевой крепости пред Иудеями (гл. 20), защитительная, но тон ее другой: это царственное, победное слово Апостола. Она направлена не столько к личной самозащите, сколько к защите всего дела христианства, как единственно истинной, царственной религии между другими религиями; оттого тон ее от начала до конца радостный, восторженный; с сильными возвышенными порывами духа и особенно с торжественностью в выражении» (преосвящ. Михаил).

⁵⁵²

Апостол свидетельствует о себе кратко, что он долго жил в Иерусалиме и держался самого строгого учения – фарисейского, в чем ссылается на свидетельство всех его знающих, которых было весьма много. Таким образом обвинение его врагов в непочитании им закона по меньшей мере странно. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, Апостол говорил как бы так: «как я мог сделаться возмутителем, если, будучи еще молод, пользовался добрым мнением у всех? Далее подтверждает слова свои, указывая на свою секту. И так как опять иной мог бы сказать: хотя секта достойна уважения, но ты не хорош, – смотри, как он предупреждает такое возражение: призывает в свидетели всех Иудеев, знавших его жизнь и обращение». «Лицемерие, гордость и другие пороки жизни, за которые столь строго судил фарисеев Господь Иисус, были злоупотреблением строгости учения и притом относились к частным членам секты фарисеев, а не ко всей секте самой к себе; лучшие представители секты были и строги, и честны (например Никодим, Гамалиил и др.); во всяком случае, Апостол мог называть учение этой секты строжайшим, в добром значении этого слова. Таков, как помянутые представители этой секты, был без сомнения и Савл, когда принадлежал к ней» (преосвящ. Михаил).

⁵⁵³

Надежда на Мессию Спасителя – вот главное учение Апостола; в этой надежде сосредоточивалась вера праотцов Еврейского народа; на нее надеются современные Евреи; за нее страдал и судился Павел, возвещавший, что ожидаемый Мессия явился в лице Иисуса из Назарета, Который был распят, умер и воскрес, силою божества. Вероятно, при словах о воскресении некоторые из слушателей дали понять свое неверие, как это решительнее выразили члены Афинского ареопага (Деян.17:32). Посему понятно, как Апостол, прервав естественное течение своего слова, вопросил: что невероятного в том, что всемогущий Бог воскрешает? По изъяснению святого Иоанна Златоуста, Апостол сказал как бы так: «не безумно ли всячески стараться, чтобы она (надежда) исполнилась, и гнать того, кто в нее верует? Он предлагает два доказательства воскресения: одно из пророков; другое сильнейшее от дел. Если бы у Иудеев не было такого верования, если бы они не были воспитаны в нем и только теперь оно было вводимо, то иной мог бы не принять этого учения». «Апостол имеет в виду собственно воскресение Иисуса Христа (ст. 9), но он обобщает понятие воскресения и употребляет слово не в прошедшем времени – о воскресении Господа, и не в будущем – о всеобщем воскресении мертвых, но в настоящем, показывая, что Бог силен всегда воскрешать мертвых, и спрашивая: неужели этому они не веруют и считают невероятным такое дело для Бога всемогущего?» (преосвяш. Михаил).

⁵⁵⁴

Резкий переход к имени Иисуса Назорея показывает, что о Нем говорил Апостол раньте, когда высказывался о воскресении. Теперь же он начинает говорить о своем бывшем отрицательном отношении ко Христу, чтобы через свой пример приблизить и слушателей к возможному восприятию веры во Христа Иисуса. Особенную же ярость своего гонительства Апостол выставляет видимо для того, чтобы показать, что и всяческая удаленность от Христа может миновать, когда люди пожелают того и Господь благословит их быть Своими Ему. По изъяснению блаженного Феофилакта, Апостол говорит как бы так: «подстрекаемые диаволом и демонами многие, как бешеные, делали много нелепостей; а я, быть может, бесновался больше их, когда по своей воле причинял зло. И мне казалось, по моему разумению, что это так и должно быть». «Думал так потому, что был не из числа учеников Христовых, но врагов Его. Тем достовернее этот свидетель, который употреблял тысячи средств против верующих, внушал злословить их, вооружал против них города и начальников, и сам делал все, но потом внезапно переменился». «Принуждал хулить Иисуса – сильная черта, которой нет в предшествующих рассказах о сем. С какою сокрушающею скорбью должен был воспоминать о сем исповедник и Апостол Хрпстов!» (преосвящ. Михаил).

⁵⁵⁵

Рассказ о явлении Павлу Господа на пути в Дамаск имеет некоторые частности, которых не было в предшествующих рассказах о сем (в гл. 9 и 22). Так, например, из сего рассказа должно заключать, что от явления чрезвычайного света с неба сначала упали все; но потом спутники скоро встали, а Павел долго продолжал лежать ниц. Ново также сообщение о том, что Господь говорил Павлу на языке Еврейском, что сочтено было нужным сообщить, вероятно потому, что в настоящий раз Апостол говорил на языке Греческом, на котором не столь прилично было выразить слово «рожон». Что касается дальнейших слов Господа, то они могли быть совмещены Апостолом из многих моментов откровений, бывших ему и сделанных для него, например, через посредство Анании, в Дамаске уже. Обобщение это было необходимо для полноты рассказа и силы наибольшего воздействия его на слушателей.

По слову святого Иоанна Златоуста, Апостол, сообщая о сем, «показывает человеколюбие Божие, когда Господь явился ему, будучи гоним от него; и не меня только, говорит, облагодетельствовал, но послал меня учить других».

⁵⁵⁶

Слова Господа (передаваемые здесь), сказанные Апостолу Павлу, не все приводятся в прежних рассказах о сем; посему должно полагать, что Дееписатель не имел возможности привести их прежде, ибо дело естественное, что из многих речей часто по необходимости приводится только существенное и необходимое.

По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «Павел говорить как бы так: этим я убедился; этим явлением Он обратил меня и убедил так, что я не мог противиться».

«Ободряя Павла, Господь открывает ему цель Своего явления ему в том, чтобы сделать его служителем и свидетелем наравне с прочими Апостолами. В том числе он должен быть свидетелем и Его воскресения, как и прочие Апостолы (Деян.3:15); (1Кор.9:1; 15:4–8). Кроме того, Господь Сам обещает ему открывать волю Свою, что мы и видим из его дальнейшей истории» (Деян.22:17; 23:11) (см. у преосвящ. Михаила).

⁵⁵⁷

О великом своем назначении Апостол говорит как вдохновенный Божий избранник, причем торжественности и возвышенности тона в особенности содействует то, что он говорит от лица Самого Господа. Что-то здесь слышится похожее на то, что и как было говорено о предназначении пророка и предтечи Господня Иоанна его отцом Захарией. В особенности это сходство касается просвещения Господом людей (ст. 18) и (Лк.1:79) и прощения грехов (ст. 18) и (Лк.1:77). И спасение, о котором говорится там, упоминается здесь под образом жребия (наследия) святых, т. е. вечного блаженства в Царстве Небесном. Есть там упоминание о тьме и свете с высоты востока, но только здесь находится такое ограничение их, как власть сатаны и Царство Божие, срвн. (Ин.12:21). Такое отношение к язычеству, конечно, не могло понравиться большинству слушателей Павла, но тем ярче это сравнение должно было отпечатлеться в умах их. Бояться же их не мог Апостол и подумать, ибо он был уверен, что Господь, спасавший его от лютости Иудеев, избавит его и от язычников, что уже и испытал он, и притом не однажды. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, Апостол указывает здесь на то зло, которое обдержит неверующих – на сатану и мрак, и на благо верующих, которые суть: свет, Бог, наследие святых».

⁵⁵⁸

Взирая на судьбу свою, по обращении к вере Христовой, Апостол говорит о своем проповедничестве в Дамаске, Иерусалиме, Иудее и других народах, причем указывает и главные предметы проповеди, чтобы люди оставили грехи и, раскаявшись, делали дела добрые, сообразные с покаянием и приближением к Богу.

Обращая внимание на нравственную сторону своего проповедничества, Апостол, так сказать, приспособлялся к восприятию слушателей, которые более склонны были слушать нравоучения, нежели догматы веры, столь недоступные для них, по своей возвышенности над обычными понятиями, особенно языческими. Покаяние и обращение к Богу были предметами проповеди всех пророков Еврейского народа. Не чужды были эти слова и языческому миру, ибо удаление от Бога через дела Ему неугодные, наказывалось и там мучениями совести, а иногда языческий мир не чужд был и вразумлений пророков и праведников. По всему этому, слово Апостола о покаянии и приближении к Богу и в этом торжественном собрании разноязычных людей могло быть общедоступным, в особенности в смысле оправдания Павла за такое учительство. «Ибо, по всей справедливости, он мог сказать им: если я и других учу добродетельной жизни, то как говорят – сам могу быть виновником возмущения и смятения?» (Златоуст). А между тем именно за эту проповедь об обращении к Богу и о покаянии Иудеи хотели убить Павла. Раскрывая эти тайные мотивы к убийству его, он разъясняет дело, так сказать, в глубине его психологической. И ко Христу главным образом относилась ненависть за Его учение о покаянии.

⁵⁵⁹

О догматическом своем учении Апостол говорит тоже приспособительно, а именно: для Евреев он говорит, что он учил на основании предсказаний Моисея и пророков, а язычникам, что христианское учение есть свет, имеющий просветить всех людей, из чего должны понять язычники, что Апостол не узкий фанатик-сектант, а человек, возвещающий всемирное учение, которое для всех должно быть так же необходимо и приятно, как сияние среди глубокого мрака.

«Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как речь его чужда ласкательства и как он все приписывает Богу; потом сколько дерзновения: даже до дне сего стою, и твердости: свидетельствуюсь пророками, яко Христос первый от воскресения, как бы так сказал: Христос первый восстал от мертвых и потому уже не умирает (Рим.6:9)». «Видим, как он убеждает их и пророками, и самыми событиями. Не желая показаться нововводителем и, между тем, имея нечто сказать великое, он опять обращается к пророкам и приводит их предсказания. Хотя события были достоверные, как недавно происходившие, но так как он один видел их, то опять ссылается на пророков. И смотри, он неодинаково говорит в собрании (Иудеев) и в судилище; там он говорил: вы убили Христа (Деян.13:28); а здесь ничего такого не говорит, но указывает, что Христос первый восстал из мертвых, и что пророки возвещают это. И смотри, везде в речи он упоминает о язычниках, потому что между присутствующими были язычники. Свидетельствуя малу же и велику. Это сказал он в отношении к воинам».

⁵⁶⁰

Гнев Феста на Павла, очевидно, был велик, если он с нарушением всякого приличия дозволил себе публично и дважды дерзко оскорбить его, сказав, что он безумствует до сумасшествия. Что, собственно, разгневало Феста, ясно не указывается. Можно думать, что он, как представитель Римской цивилизации, не мог стерпеть слов Апостола о том, что Христос может быть светом для всех язычников. И то могло ему показаться безумием, что Христос умер и воскрес, что вообще людям того времени, по-своему просвещенным, казалось безумием (1Кор.2:14). По объяснению святого Иоанна Златоуста, «Фест, видя с каким дерзновением он (Павел) говорит царю и не обращается к нему, как бы потерпев какую обиду, сказал: беснуешися ли, Павле? ».

«Так как воскресение Иисуса Христа было видимым доказательством исполнения пророчеств о Нем, то Павел в сущности не говорил ничего нового, ибо еще прежде него Моисей учил о том же: Иисус должен пострадать, воскреснуть. Но для Феста все это не имело особой силы убедительности: скептицизм не удовлетворяется верою и не терпит ее: всякая вера для него безумство. Безумствуешь ты, Павел! говорит Фест: большая ученость доводит тебя до сумасшествия. Что это насмешка? Выражением: «большая ученость» он хотел, кажется, указать на многочисленные ссылки на пророчества, которыми Павел подтверждал свое учение. Кажется, в словах Феста нужно видеть не столько насмешку над Павлом, сколько презрение к той книге, на которую он ссылался. С таким толкованием согласен и ответ Павла: «я не безумствую», и то что доказывает сказанное не от себя, но на основании священных книг» (см. «Воскресное Чтение» 1883 г., ч. 2, стр. 279 и далее). Фест полагает, что Павел заучился. «Отзыв – не свидетельствующий о большой учености самого Феста» (преосвящ. Михаил).

⁵⁶¹

Ответ Апостола на хулу Феста краток и силен, исполнен достоинства, решителен и разумен. Он называет то, чему учит, словом истины и здравого смысла, чем опровергает его мысли о своем безрассудстве и сумасшествии. Не надеясь, чтобы глубоко предубежденный против истины христианства Фест мог скоро понять все, Апостол ищет хотя некоторого подтверждения своих слов у Агриппы, а именно относительно пророческих предсказаний, но Агриппа, видимо, был смущен неожиданностью вопроса и положением своим среди неверующих язычников. Посему Павел рассудил за лучшее самому ответить за него, что Агриппа верит. Раньше же Павел за него сказал, что он знает и многое другое, т. е. относящееся к христианству, ибо христианство возрастает повсюду, а не где-нибудь сокровенно, так что такому лицу, как царь Агриппа, нельзя было не слышать ничего. Но Агриппа дипломатично предпочел обо всем молчать, тем более что особливое обращение к нему Павла возбуждало, видимо, ревность и негодование Феста, которому Агриппа не желал делать ничего неприятного. Иудей везде Иудей, и воспитанный при дворе Римского императора Агриппа, наверное, оставался в душе Иудеем, в глубине совести верил пророкам. «Окончание постройки при нем Иерусалимского храма, начатой его прадедом, не свидетельствует ли, что в душе его было, хотя может быть далеко зарыто, чувство Иудейской религиозности? Проницательный взор Апостола усмотрел его и так сильно разбудил, что царь смутился, особенно при той обстановке, в которой он находился» (преосвящ. Михаил).

⁵⁶²

Сказанное Агриппой похоже на легкомысленную шутку, которую, однако, Апостол принимает серьезно и высказывает готовность молить Бога, чтобы и все слушающие его хотя в немногом уверились из того, что он проповедует, и сделались подобными ему, кроме уз, в чем тоже можно усматривать шутку, но только такую, которая наглядно говорит о неуместности здесь шуток. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как он молится, т. е. чтобы не было этого вмале, не просто молится, но усиленно: тацем, говорит, быти всем, не только тебе, но и всем, яков и аз есмь. Слово: скоро Павел принял за слово: не много не; почему он отвечает и на это; так он был прямодушен. Потом прибавляет: кроме уз сих. Сказал так не потому, чтобы он тяготился узами или стыдился их; напротив, он вменял их себе в славу. Он везде в посланиях ставит их выше всего. Так он говорит: «веригами обложен, но слово Божие не вяжется» (2Тим.2:9). Такова душа, окрыленная небесною любовью! Смотри: тот, кто хвалился узами и выставлял их как золотую цепь, теперь молится, чтобы не было их. Но не удивляйся этому: слушатели были еще слабы, и речь его была применительна к ним, по снисхождению к немощи слушателей» (Феофилакт). Узы были похвалой Павла (Еф.3:1; 4:1); (Флп.2:17), но, конечно, он не желал, чтобы все христиане были в узах всегда (у преосвящ. Михаила). По благодати Божией мы носим беcценное имя христиан, но к сожалению это же вмале, которое воспрепятствовало Агриппе быть христианином, препятствует и нам идти путем спасительной веры» (см. «Воскресное Чтение», 1836 г. ч. 2, стр. 101 и след.).

⁵⁶³

Прервалось заседание потому, что Агриппа не мог более выносить того, что производил в его душе Апостол. Царь встал, за ним встали другие и начали вслух делиться своими мыслями о виновности Павла, причем все единогласно говорили, что в нем нет ничего достойного не только смерти, но и уз. Агриппа же добавил, что его можно было бы и отпустить, если бы он не требовал суда кесаря. Посему и решено было послать Павла к кесарю. «Теперь Павел отправляется (в Рим) славнее, нежели если бы был свободен от уз. Ибо после того, как столько судей признали его невинным, он отправляется уже не как обвиняемый в возмущении и нечестии. Таким образом, раскрыв все, где он родился и как воспитан, он отправляется в Рим не просто, но уже чистым от всякого подозрения. Это случилось по смотрению (Божию), и не только это, но и то, что он отправился в узах. Посему он и сказал: «даже до уз, яко злодей» (2Тим.2:9). Если Господь его со беззаконными вменился (Мк.15:28), то тем более мог он; и как Господь оттого не сделался причастным их бесчестию, так и он; ибо то и достославно, чтобы, считаясь в числе их, не потерпеть от них никакого вреда» (Златоуст).

⁵⁶⁴

Описание путешествия из Кесарии в Рим сделано со всею полнотой. Видимо, оно произвело сильное впечатление на описателя его, бывшего в числе немногих спутников Павла. Кроме двух добровольных спутников, были еще невольные узники, виновные в разных преступлениях. Всеми узниками заведывал сотник императорского полка, по имени Юлий, который, вероятно, был в командировке и теперь должен был возвратиться в Рим. Ему дано было на помощь необходимое число конвойных воинов. И вот они сели на корабль, принадлежавший жителям небольшая приморского города Адрамита (в Миссии, недалеко от Троады), думая проплыть на нем до сего города, а там пересесть на другой корабль, который шел бы прямо в Италию, так как при наибольшей оживленности сношений Малой Азии с Италиею скорее можно было рассчитывать на это, нежели здесь, где тогда Адрамптский корабль был, вероятно, единственным.

«Бог не творит здесь ничего особенного и ничего не изменяет, попускает Павлу плыть при противных ветрах, но и через это совершает чудо. А чтобы плыли они безопасно, Он не попустил им выйти в море, но они постоянно держались берегов. Ко благу и пользе случился здесь Аристарх; он мог рассказать обо всем в Македонии» (Златоуст). «Что такое Августов полк, мнения об этом расходятся. Обыкновенно думают, что так назывался в каждом легионе один из десяти полков, составлявших легион» (см. «Воскресное Чтение», ч.VIII, стр. 193 и далее).

⁵⁶⁵

посо́бїе

⁵⁶⁶

Путешествие до Сидона (100 верст) было довольно скорое, но потом, по течению ветра, заезжали в Кипр и далее в Миры Ликийские. Тяжелое путешествие скрашивалось для Апостола добродушным отношением к нему сотника Юлия, который в Сидоне дозволил ему посетить христиан, соутешиться общением с ними и возможной помощью. «Хорошо он поступил, дозволив Павлу сходить к друзьям и получить пособие; ибо, вероятно, Павел нуждался в этом после многих бедствий от уз, от страха, от беспрестанной перемены мест». Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как (писатель) не скрывает и того, что он желал получить пособие. Затем – опять искушения, опять противные ветры. Так

всегда бывает в жизни святых: избавились из судилища и подвергаются кораблекрушению и буре».

«Миры Ликийские – это цветущий тогда город в Малоазийской провинции Ликии, в 4-х верстах от моря, но на реке судоходной до самого города» (преосвящ. Михаил). Здесь потом прославился своею жизнью и пастырскими трудами великий святитель Николай, чудотворец Мирликийский, мощи которого, после взятия этого города Сарацинами, взяты были в Италийский город Бари. Теперь город Миры представляет жалкие развалины. А город Сидон процветает доныне, имея до 10,000 жителей, из коих 7,000 магометан, 700 Евреев, а остальные – христиане (более подробные сведения о Сидоне можно прочесть у Гейки, в сочинении: «Святая Земля и Библия», изд. 1894 г., стр. 1047).

⁵⁶⁷

Путешествие от Мир Ливийских на Александрийском корабле было еще тягостнее. По причине неблагоприятного ветра, больший, нежели прежний, корабль двигался медленно, так что до города Книда (в провинции Карий), вместо одного дня плыли несколько дней и потом остановились у острова Крит, на восточном берегу, близ мыса Салмона.

Кто знает полосу морей от Азии до Италии, тот может представить, как тягостно было это путешествие святого Апостола, в тесном и утлом судне, носимом без задержки по воле бурных волн и страшных порывов ветра, воющего во множестве снастей, без парусов, обычно спускаемых при противном ветре. И на усовершенствованных вполне кораблях переход этот тяжел. А как он должен быть мучителен тогда, когда всякая бурная волна грозит смертельным ударомъ! И однако, святой Иоанн Златоуст находит хорошим даже то, что путники не прямо совершили свой рейс. «Хорошо случилось это (говорит он, что они заезжали в Миры и нашли здесь другой корабль); ибо одни могли уведомить о Павле в Азии, а другие в Ликии». Вероятно, Александрийский корабль был загнан сюда противными ветрами, ибо он плыл с Египетской пшеницею в Италию (ст.38).

⁵⁶⁸

Около Крита путники кружились очень долго. Между прочим, они заходили в так называемые «Хорошие Пристани», близ города Ласеи (на южном берегу Крита). Время шло к бурным дням после осеннего равноденствия, во второй половине сентября (Тисри), когда кончаются дни очищения. Апостол Павел, как достаточно знакомый с ужасами морского плавания (2Кор.11:25), советовал приостановиться дальнейшим путешествием по Средиземному морю, предугадывая опасность для груза и людей. Но ему не внимали, как не моряку. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как Павел чужд гордости. Дабы незаметно было, что он пророчествует, а как бы говорит по предположению, сказал: вижду; ибо они не поверили бы (пророчеству), если бы он прямо высказал его. Дабы очевидно было, что Павел говорил не по предположению, кормчий, опытный в деле, говорит противное. И местность показывает, что он говорил не по предположению: ибо она была неудобна; скорее те говорили по предположению, которые советовали плыть далее». Некоторые ученые (западные) находят невероятным обозначение времени Иудейским календарем у Луки, необрезанного христианина из язычников, который писал для Феофила. «Но против этого достаточно сказать (говорит И. Николин), что пользование со стороны первых христиан из язычников Иудейским календарем, прежде чем образовался собственно христианский, имеет за собою всю вероятность, так как они, конечно, должны были избегать употребления прежнего своего языческого календаря, имеющего связь с языческими богами» (см. стр.153).

⁵⁶⁹

Руководство направлением корабля принадлежало кормчему и начальнику, с которыми соглашался и сотник. Но, при затруднительности плавания, стали подавать голоса и прочие корабельщики, из коих многие говорили, что следует спуститься к пристани Финиковой, как защищенной от дувших тогда западных ветров (ZW и NW) выдающимися в море (к югу) горными мысами. К тому же еще здесь было и просторнее, нежели в «Хороших Пристанях», почему здесь можно было пережить и все время холодов, которое там длится обыкновенно недолго. Этому мнению, по-видимому, соответствовал и самый ветер, сделавшийся на время благоприятным для плавания к сказанному месту. И путники поплыли благополучно, но только очень недолго. Не тщетно Дееписатель отметил с несочувствием то, что сотник, несмотря на уважение им Павла вообще, в данном случае склонился сначала на сторону тех, кого было естественно слушать, а потом и тех, кого можно было не слушать, и мнение коих, однако, было принято к исполнению.

⁵⁷⁰

въ мє́лкаѧ мѣ̑ста

⁵⁷¹

Буря на море поднялась так скоро, что путники, будучи у острова Крита, не могли попасть в желанную для них гавань. Море взволновалось так скоро потому, что подул такой (NO) ветер, который особенно скоро воздвигает великие волны, которые так охватили судно, что оно вполне отдалось волнам. Потом побежали на островок Клавдой. Здесь стала отрываться лодка, вероятно подвешенная к борту корабля, который и сам начал так расшатываться, что его нужно было обвязывать. А впереди была мель. Боясь попасть на нее, спустили парус и отдались волнам, которые бросали корабль во все стороны, производя всестороннюю качку, столь невыносимую даже привычными моряками. А что в это время должны были выносить Апостолы, особенно невинный узник и страдалец Павел?!

Островок Клавдой находился к юго-западу от Ласеи и Хороших Пристаней. Таким образом, северо-восточным ветром их несло к Африканским берегам, отличающимся великими мелями. Чтобы толчок корабля о песчаную мель был менее разрушителен, нужно было уменьшить его стремительную силу, чего и достигли через опущение паруса.

⁵⁷²

Облегчение корабля, чтобы его разорение было не моментальным, началось выкидыванием груза. Каждый выкинул свои собственные вещи. Потом корабль стал носиться по волнам легче и не бился о мели; но зато качка стала сильнее, а потому пассажирам стало труднее. Тягота их состояния еще увеличивалась и тем, что не видно было ни солнца днем, ни звезд ночью. В холодных туманах и бурных волнах они носились дни и ночи, потеряв надежду на спасение, но не все одинаково. Однако, и крепкой душе Апостола Павла теперь потребовалось подкрепление, которое спасло и всех. «Все это попускается (Богом) для того (говорит святой Иоанн Златоуст), чтобы после они не остались в неверии; поднимается сильная буря, делается великая темнота, а для спасения от погибели выбрасывается и пшеница, и все».

⁵⁷³

Ожидая смерти и мучимые треволнениями, все ничего не ели и приходили в великое уныние. И вот, опять выступает Павел, но только с большей решительностью. Он твердо и решительно успокаивает всех, говоря, что никто из людей не погибнет, а только корабль, причем напоминает, что напрасно не послушались его, когда он советовал не уходить из «Хороших Пристаней». «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), после такой бури, он беседует с ними не для того, чтобы упрекнуть их, но желая, чтобы они хотя на будущее время верили ему. Посему случившееся он приводит во свидетельство истины того, что намеревается сказать. Предсказывает же два обстоятельства: то, что они должны будут выйти на остров, и то, что корабль погибнет, а плывущие на нем спасутся; это было не предположение, а пророчество, потому что ему надлежало предстать кесарю». «Заметь, как и здесь мудро действует Павел: он не укоряет их и не раздражается, но говорит кротко так: подобаше. Он знал, что кто укоряет во время самого бедствия, того не скоро послушают, а когда большая часть бедствия пройдет, тогда скорее послушают его. Посему он начинает опять говорить, когда исчезла всякая надежда на спасение: тогда он предсказывает и доброе».

⁵⁷⁴

Ободрение Апостолом Павлом всех ею спутников в особенности должно было подействовать на них теперь, когда он открыл, что ему было ночью явление вестника Бога, Которому он служит, и сказано было, что ему, Павлу, предстоит явление к императору, ради чего Бог щадит и прочих, плывущих с ним, как бы даря их жизнь ему, и что он вполне сему верит и убеждает всех ободриться, причем добавляет, что им всем должно быть выброшенными на остров. После такого ясного, решительного и определенногоˆуверения, кажется, должно было поверить Апостолу, особенно имея в виду его прежнее увещание, за неисполнение которого так много пришлось пострадать всем. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «слова: дарова тебе Бог вся, сказал он не из тщеславия, но желая обратить плывших, сказал не для того, чтобы они благодарили его, но чтобы верили словам его. Этим выражается как бы следующее: они достойны смерти, потому что ослушались; но только для тебя избавляются от смерти» (Быт.18:22–32).

⁵⁷⁵

Корабельщики-язычники, может быть, отчасти верили Павлу, но все же они не могли отрешиться и от своих мер и средств ко спасению. Так, заметивши, что корабль приближается к материку, они стали измерять глубину моря, начав это дело в полночь четырнадцатой ночи (дни как бы уже и не считались). И вот, найдя пятнадцать сажен глубины, они бросили четыре небольших якоря с кормы и будто стали ожидать дня, а на самом деле имели другой умысел. «А что корабельщики еще не верили, а поверили после, не удивляйся этому (говорит святой Иоанн Златоуст), они народ грубый и нескорый на послушание». Что касается до названия Средиземного моря Адриатическим, то «в древности под именем Адрии или Адриатического моря разумели иногда не в тесном смысле только ныне так называемое Адриатическое море или залив Венецианский, но со включением так называемого Ионического моря, в широком смысле, все пространство между Грецией с востока, южной Италией и Сицилией с запада, в каковое пространство входил и остров Мальта» (см. у преосвящ. Михаила).

⁵⁷⁶

Попытка корабельщиков к побегу не удалась, но и это можно рассматривать как дело Божие, совершенное через Апостола, ибо он открыл их тайное намерение и скрытную попытку под видом спускания в море носовых якорей спуститься на лодку и уехать тайно на берег, оставив корабль на произвол судьбы. Когда Павел открыл это злое намерение матросов, то сотник велел воинам отрубить веревку, которою привязана была лодка у корабля, и умысел злодеев был разрушен. «Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как послушен делается сотник: он отсекает лодку и бросает ее. Здесь (писатель) показывает, что корабельщики хотели бежать, не веря сказанному, но сотник с воинами верил: посему Павел и говорит ему: если они убегут, то вы спастись не можете, говорит для того, чтобы удержать их, дабы предостережение не осталось тщетным. Смотри, как Павел научает их любомудрию, как бы в церкви, и спасает среди самых опасностей. По усмотрению (Божию), они сначала не верили Павлу, дабы самые события научили их верить, что и случилось».

⁵⁷⁷

Убеждая спутников поесть, Апостол Павел показывает нежную заботливость о них, а вместе с тем и старается их подкрепить, ибо хлеб укрепляет сердце человеческое (Пс.103:15), а они не ели две недели, посему вместе с истощением тела изнемогли и сердца их. Другое дело, когда не едят произвольно, ради Господа воздерживаясь. Тогда дух, душа и тело сливаются в гармоническом служении Богу, что и наполняет постящихся всецело, ибо они бывают тогда духовно насыщены. Язычники-матросы не могли и пожелать сего поста. Они постились по причине отчаяния. И вот Апостол, успокаивая их, говорит, что они не только останутся целы, но ни у кого из них не пропадет волоса с головы (без воли Божией).

«Из всего видно (говорит святой Иоанн Златоуст), что им угрожала смерть. Посему Павел и продолжает: молю вас прияти пищу, дабы вам не умереть с голода, внушая, что буря нисколько не повредила им, но еще принесла пользу душам их. А немаловажное дело, если люди уверовали. И смотри, как для Павла не были бесплодны ни медлительность, ни бедствия плавания: он сделал это временем учения».

⁵⁷⁸

Пример вкушения хлеба Павлом возбудил к тому и других. Перед вкушением пищи Апостол вслух всех возблагодарил Бога за дарование возможности вкушать и потом, преломив хлеб, вкусил.

«Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как благодарность, возданная Павлом Богу за случившееся, не только укрепила их, но и ободрила. Бе же, говорит, в корабли всех душ 276. Откуда же известно было, что плыло столько человек? Вероятно, их расспрашивали, зачем кто плывет, и узнали все. Нужно было иметь совершенную уверенность, чтобы сказать, что они спасутся!».

«Видишь ли, какое благо произошло от бури? Следовательно, буря была не вследствие оставления (Божия). Но как они переносили ее без пищи, ничего не вкушая? Страх овладел ими и не давал им чувствовать потребности в пище, так как они находились в крайней опасности. Случившееся произошло от времени года: но здесь тем большее чудо, что в такое время спаслись от грозившей опасности, как сам Павел, так через него и прочие. По естественному порядку вещей они могли погибнуть, но Бог не попустил этого».

⁵⁷⁹

бре́гъ

⁵⁸⁰

бре́гъ

⁵⁸¹

Подкрепившись пищей, все по возможности стали облегчать корабль, сбрасывая оставшийся груз пшеницы, а с наступлением дня заметили отлогий берег и стали направляться к нему, для чего вынули якоря и подняли небольшой парус, действием которого и пристали носовою частью к берегу, косою выдававшемуся в море. Волны стали бить кормовую част корабля, и она стала разрушаться. «Предсказание Павла сбывалось, но увидевшие свое спасение не вразумились им в полноте. Корабль разрушается днем, дабы они не умерли от страха, дабы и ты видел исполнение пророчества. Но скажет кто-нибудь, почему не был спасен и корабль? Дабы они знали, какой избежали опасности и как все это было делом не человеческой помощи, но десницы Божией, спасающей и без корабля. Так праведники, хотя бы и подвергались буре среди моря или пучины, не терпят никакого бедствия, но спасают вместе с собою и других» (Златоуст). Весь рассказ 27-й главы до мельчайших подробностей имеет своею целью показать, что слово Божие о посещении Апостолом Павлом Рима (Деян.23:11; 27:24) и в связи с этим предсказания Апостола о благополучном окончании путешествия (Деян.27:11:22) исполнились. Если мы примем во внимание, что посещение Рима было заветным желанием Апостола Павла (Рим.15:23) и составляло точку отправления для рассказа Дееписателя в последних главах Деяний (Деян.23:11; 28:30–31), то для нас будет понятно, почему он с такою подробностью останавливается на путешествии Апостола в Рим, окончившемся было неудачей. Опасность этого путешествия только усиливала интерес к нему писателя – участника в нем. Здесь главное внимание священного писателя направлено не на точное припоминание станций, мимо которых проезжали или в которых останавливались Апостол Павел с Дееписателем. Память писателя в данном случае точно воспроизводить картину страшного кораблекрушения, угрожавшего путникам, и спасения от него уже по самой важности события. Это несчастие, постигшее было путников, конечно, не могло не произвести на писателя, лично пережившего его, сильное впечатление. Отсюда обилие подробностей (см. у Николина, стр. 70–71 и другие).

⁵⁸²

Новое спасение узников ради Павла совершилось неожиданно, как неожиданно грозила им и смертная опасность. Жестокие воины, видя затруднение в дальнейшем сохранении узников, чтобы не отвечать за их побег, хотели умертвить их; но сотник, желая спасти Павла, остановил их. Он велел умеющим плыть, а неумеющим как-нибудь плыть до берега на обломках корабля. И все доплыли до берега.

Святой Иоанн Златоуст по этому поводу восклицает: «опять диавол покушается воспрепятствовать исполнению пророчества: воины хотели убить некоторых (узников), но сотник удержал их, чтобы спасти Павла: так он уже был привязан к нему. Если с корабля, бывшего в опасности и потерпевшего крушение, узники спаслись через Павла, то представь, что значит иметь святого мужа в своем доме! Много бурь постигает и нас, и притом гораздо более жестоких, нежели те; но и нас Бог может спасти, если мы только будем слушаться святых, если будем делать то, что они повелевают. Ибо и те спаслись не просто, но когда явили свою веру. Святой, хотя бы был узником, может совершить более неузников. Так здесь и случилось: несвязанный сотник имел нужду в связанном Павле; искусный кормчий получил помощь от

некормчего, или нет, от истинного кормчего. Ибо Павел управлял не такою ладьей, но Церковью всей вселенной, быв научен от Самого Владыки моря не искусству человеческому, но мудрости духовной. С этим кораблем случается тоже много крушений. Посмотри на всю жизнь нашу: не такова ли она? То мы пользуемся милостью Божией, то испытываем бурю» (см. т.2, стр. 400–404).

⁵⁸³

ѿ пла́ванїѧ

⁵⁸⁴

Пребывание Апостола Павла с его соучениками на острове Мелите тоже ознаменовалось многим достопримечательным и чудесным. И это совершилось, конечно, для нового вразумления спутников, а также и для обращения Мелитинцев. «Новейшие исследователи почти единогласно признают, что остров, на который выброшены были Павел и его спутники, был нынешняя Мальта, древний Мелит, около 15 географических миль (100 верст) к югу от Сицилии и около 50 миль от Африканского берега. Поселенцы Мальты, по всей вероятности, были Пунического происхождения (Финикийско-Парфянского) и говорили на Пуническом диалекте. Дееписатель называет их варварами не за грубость их нравов, чему противоречит дальнейший рассказ об их человеколюбии, а с точки зрения Греков и Римлян, которые всех, не говорящих по-Гречески и Римски, называли варварами» (см. у преосвящ. Михаила). Человеколюбие оказали иноплеменники самое необходимое. «Так как не было никакого другого средства ко спасению, потому что (путникам) холод угрожал смертью, то они разлагают огонь» (Златоуст).

Так и мы самыми простыми услугами многим можем спасать жизнь, если будем поспешать на помощь благовременную и неотложно необходимую, делая своими руками многое из того, что так легко и удобно, не полагая различия в достоинстве тех, кто нуждается в нашей немедленной помощи. Естественное чувство общего человеколюбия должно каждого возбуждать на помощь страждущим и оставлять разбор виновности их до изменения обстоятельств их в сносное состояние жизни.

⁵⁸⁵

Апостол Павел, собирая хворост и кладя его в огонь, совершил дело служения страждущим. Посему неудивительно, что смертоносная ехидна, взятая им окоченевшею, не ужалила его, отогревшись и повисши на руке его. Поселяне в суждении своем о суде Божием над Павлом показывают, сколь твердо и определенно было в них понятие о суде Божием. Но они, конечно, не догадывались, кто был пред ними. И потому, когда увидели, что Павел был невредим, они вдались в противоположную крайность суждения о Павле, что вообще так свойственно людям непосредственным (срвн. обратное отношение к Павлу в Ликаонии, где сначала его и Варнаву приняли за богов, а потом повергли истязаниям (Деян.14)). Святой Иоанн Златоуст по сему поводу замечает: «Павел трудится и творит чудеса везде не просто, но по необходимости: во время бури он пророчествовал, когда представилась причина; и здесь опять (совершает чудо), собирает хворост и бросает его (в огонь). Видишь, как он делает все не из тщеславия и не напрасно, а для того, чтобы они спаслись, несколько согревшись. При этом ехидна, вышедши от жару, повисла на руке его. И не напрасно попустил (Бог) варварам видеть это и говорить это, но для того, чтобы они не отвергли чуда, когда оно совершится. Они видят это теперь, чтобы больше удивлялись после. И смотри, какое выражают иноплеменники естественное суждение, как почтительно говорят между собою и не осуждают без всякого основания. Они имели понятие о Промысле и оказались гораздо любомудрее философов. Эти не допускают Промысла, они думают, что Бог присутствует везде и никто не избежит от наказания». «Впустив жало в руку Апостола и не нашедши в ней греховной язвы, ехидна тотчас отскочила и бросилась в огонь, как бы ища наказания себе самой. Мы же боимся зверей, так как не имеем всеоружия добродетелей» (Феофилакт).

⁵⁸⁶

Невредимость Павла от прикосновения к нему ядовитой ехидны так поразила местных жителей, хорошо знакомых со свойствами этой змеи, что они назвали его Богом. Как преувеличивали они свой взгляд на виновность узника, так и на силы его. Но в том и другом случае они, по своему непосредственному суждению, отчасти были близки к истине. В данном случае они были правы именно в том, что это дело не человеческое, а Божие, только совершенное через такого человека, которого, с их точки зрения, можно признать и сверхчеловеком, т.е. богом, подобным другим антропоморфным богам, богатырям, героям и т.п.

«Те самые, которые думали, что Павел возгорится, т. е. погибнет от воспаления, видя, что с ним не произошло ничего худого, говорят, что он Бог. Опять воздают ему излишнюю честь, подобно как жители Ликаонии» (Златоуст). «Глаголаху Бога того быти, так как имели обычай всякого, кто сделает что-либо необыкновенное, называть Богом, подобно тому, как древние называли богами тех, кто физическою ли силою, как Геракл, совершал более великие подвиги, чем его соотечественники, или сводил зрителей с ума искусством магии, как Симон в Самарии» (Феофилакт). «Ныне нет ядовитых змей на Мальте; у туземцев есть предание или поверье, что с тех пор, как Павел стряхнул ехидну в огонь, вся эта порода ядовитых пресмыкающихся утратила свою ядовитость, – предание, свидетельствующее о пребывании Павла на этом именно острове и при тех именно обстоятельствах, о которых говорится здесь» (см. у преосвящ. Михаила).

⁵⁸⁷

кро́внымъ

⁵⁸⁸

Важнейший человек на острове соревновал прочим в гостеприимстве Апостолов, оказывая оное в течение трех дней, которые они пробыли около места крушения корабля, где было поместье Публия. Вероятно, он услышал о чудесах, совершенных Павлом, и понадеялся, что он исцелит и его больного отца. И Апостол Павел, помолившись исцелил старца через возложение на него рук.

«Вот и еще странноприимец Публий, человек богатый и весьма мудрый. Он достоин был благодеяния; посему Павел исцеляет (отца) его, воздавая тем ему за оказанный пм прием. Смотри, какая польза от странноприимства: не по какой-нибудь необходимости и не против воли, но почитая (странноприимство) драгоценным благом, он угощал их три дня; поэтому справедливо получил и воздаяние, и пр том гораздо большее, нежели сколько дал» (Златоуст). «Публий называется первым без сомнения не по роду своему или богатству, ибо в этом смысле первым был бы его отец, который был еще жив. Посему надобно полагать, что первым он называется по должности, занимаемой им на острове. Вероятно, он был легат Сицилийского претора (к провинции которого принадлежала Мальта), управлявшего островом» (см. у преосвящ. Михаила).

⁵⁸⁹

Исцеления были совершаемы здесь и над другими, поэтому Апостолы пользовались общим уважением, и когда путники уезжали, то их в изобилии снабдили всем нужным, причем все они, конечно, убедились, что Павел был человек, хотя и не такой, как прочие люди, грешные и далекие от Бога.

«Смотри (говорит святой Иоанн Златоуст), как они и после избавления от бури не остались беззащитными, но нашли радушный прием из-за Павла; ибо три месяца все они получали там содержание. И дали им на дорогу и прочим. Не награду он взял; но здесь исполнилось написанное: «достоин есть делатель мзды своея» (Мф.10:10). Очевидно, что те, которые так приняли их, приняли и проповедь; ибо он не стал бы беседовать с ними три месяца, если бы они действительно не уверовали и не явили плодов (веры); это служит ясным доказательством, что здесь много было веровавших.

Да устыдятся те, которые говорят: не благодетельствуй находящимся в темницах! Устыдятся этих иноплеменников; они не знали, кто таковы были узники, а только, сострадая в несчастий, помнили, что они люди, и потому оказывали им человеколюбие».

⁵⁹⁰

Путешествие от Мальты до Рима было довольно скорое и благополучное, чему в особенности содействовал попутный ветер. В Сиракузах была остановка на три дня, в Ригии – на один, а в Путеолах – на семь дней, по особливой просьбе тамошних христиан.

Относительно наименования корабля «Диоскуры» блаженный Феофилакт говорит: «почти всегда, особенно на кораблях Александрийских, было в обычае делать такие изображения около носа корабля справа и слева. А так как, при тогдашнем господстве идолослужения, изображены были, вероятно, на этом корабле Диоскуры, то отсюда заключение, что корабельщиком на нем был иноземец и идолопоклонник». «Диоскурами назывались два известных в древности мифологических героя – близнецы Кастор и Поллукс, по мнению древних, покровители мореплавания и защитники от морских бедствий.

Сиракузы – приморский город на юго-восточном берегу Сицилии в 18 географических милях (125 верстах) от Мальты. Регия (Реджио) – в южной Италии, против Мессины, в северном углу Сицилии. Путеолы (Путцоло) – приморский город в одной миле от Неаполя. Гавань Путеолы в это время была одна из самых значительных на западном берегу Италии и именно для торговли с востоком: здесь обыкновенно разгружались торговые корабли и потом уже сухим путем отсюда товары отправлялись в столицу тогдашнего мира – Рим. Вероятно, Павел и его спутники оставлены были здесь Юлием (сотником) с небольшим конвоем, остальные же узники отправились вместе с самим Юлием и остальным конвоем в Риме (см. у преосвящ. Михаила).

Путешествие в тиши Сицилийских заливов, окруженных разнообразными прелестными видами, а наиболее того семидневное пребывание среди братий – достаточно подкрепило изнемогших путников, и они могли почувствовать себя гораздо лучше. Обозревая все прежде бывшее с Павлом и его спутниками, святой Иоанн Златоуст говорит: «видишь ли, как искушения всегда служат к великому благу и здесь, а не только там? В несчастье бывает подобное тому, как если бы кто-нибудь стал тростью сражаться с огнем; по‑видимому, он поражает огонь, но делает его еще светлее и изнуряет самого себя. Так и несчастье бывает для добродетели причиной и поводом к ее прославлению. Ибо, когда при несправедливости (других) мы вверяемся управлению Божию как следует, тогда наши достоинства сияют яснее. И умеренная скорбь есть благо, и заботы – благо, и бедность – благо. Все это – врачества, соответствующие ранам. Несчастия и огорчения суть как бы оселок, изощряющий нас. Посему-то бедные по большей части бывают умнее богатых. Тело, остающееся в праздности, бывает болезненно и безобразно. То же бывает и с душою. А к действию возбуждают несчастия. Не будем же роптать, но (будем) радоваться в скорбях».

⁵⁹¹

Встреча Апостола Павла Римскими христианами была самая радушная. Они вышли далеко за город, одни до Аппиевой площади, а другие до «Трех Гостиниц», в которых отдыхали многие приезжавшие в Рим. Понятно, что умилительная встреча ободрила и обрадовала Павла несказанно. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, «братия вышли по какому-нибудь опасению, но самые обстоятельства успокаивают их. Усердие братий было таково, что и узы Павловы не смутили их, но они пошли к нему навстречу. Смотри, как и он испытал при этом некоторое человеческое чувство. Тот, кто совершил столько чудес, при виде братии ободрился. Отсюда мы видим, что он по-человечески получал и утешения и огорчения».

Рим, столица мира, давно предносился взору Павла, как вожделенная цель его Апостольской деятельности (Деян.10:21); (Рим.1:9). И вот теперь он приближается к нему, но как узник. Как естественно, что в таком положении он исполнился чувством благодарности к Богу!

Римские христиане, вышедшие на встречу Павлу, разделились на две группы, одна остановилась у «Трех Гостиниц» (около 45 верст от Рима) и там ждала Апостола, а другая пошла далее (за 15 верст) до «Аппиевой Площади», небольшого города, по дороге, ведшей в Капую и названной так по имени устроителя ее Аппия Клавдия (см. у преосвящ. Михаила). По мнению блаженного Феофилакта, писатель обозначает (здесь) некоторые местности пред Римом. Первая, т. е. Аппиев торг – это где находилась статуя Аппия. Под корчемницами (тавернами) разумеет гостиницы или шинки, названные так по-Римски. По Аппиевой дороге обыкновенно вступали в Рим триумфаторы с Востока. Но никакой триумфатор не одержал столь блестящую победу, чтобы она по своему влиянию на мир могла сравниться с победою проповеди Павла. Изнеможденный, слабый он входил в Рим и был там таким духовным воином, что стяжал славу на земле и вечность на небе. По Аппиевой дороге (в Рим) расположены древние христианские усыпальницы (катакомбы), увенчанные обширными храмами, а недалеко находится и ветхий храм святого Павла.

⁵⁹²

Пребывание Апостола Павла в Риме было довольно свободное, однако не вполне, ибо хотя он, как Римский гражданин, не был подвергнут одинаковой участи с прочими узниками, заключенными вероятно в Мамертинскую тюрьму, тем не менее принужден был жить под надзором особливого воина, в чем, конечно, были как неудобства, так и некоторого рода удобства «Видишь ли (говорит святой Иоанн Златоуст): ему позволено было жить особо. И это немаловажное доказательство того, как много удивлялись ему; его не ставили в числе прочих. Павел пребывает с воином. Конечно, для того, чтобы невозможно было строить ему какие-нибудь козни, ибо там уже нельзя было производить возмущения. Посему воин не столько стерег его, сколько смотрел, чтобы не причинили ему чего-нибудь неприятного; ибо в таком городе, где был царь, и когда дело было перенесено на суд его, не следовало быть беспорядку». Так всегда то, что видимо против нас, служит к нашему благу. Воин был стражем Павла. Неудобства надзора за Павлом состояли в том, что воин был соединен с узником веревкой, которая привязывалась у воина к левой руке, а у подсудимого к правой. И в таком виде они могли ходить повсюду (см. сочинения архиеп. Иннокентия т 9, стр.448).

⁵⁹³

Проповедь Апостола Павла в Риме прежде всего была обращена к Евреям, из множества коих он вскоре же пригласил к себе знатнейших и объяснил им, что он явился в Рим, как узник, из Иерусалима, не сделавши, однако, ничего преступного ни против народа, ни против старых обычаев. Это самооправдание необходимо было для рассеяния предубеждения слушателей против него, как узника. Мог он предположить, что о деле его сделалось известным и Римским Евреям, имевшим широкие сношения со

своим священным градом, и жителями всей Палестины.

По мнению святого Иоанна Златоуста, «хорошо и правильно поступает (Павел), приглашая знатнейших из Иудеев для беседы. Он хотел оправдать и себя, и других: себя, дабы они не обвиняли его, что могло повредить им самим; их, дабы кто не подумал, что все (случившееся) было их делом. Ибо, конечно, распространилась молва, что он предан Иудеями; а это могло тронуть их. Посему он обращает на это внимание немедленно, и кратко говорит в свое оправдание».

⁵⁹⁴

Раскрывая постепенно дело свое, Апостол говорит кратко о том, как судили, его и хотели отпустить, чему противились некоторые, что побудило Апостола потребовать высшего суда кесарева, чтобы перед ним оправдаться вполне. А за сим Апостол изъясняет и важнейшую цель призвания к себе знатнейших из Иудеев, а именно раскрыть пред ними тот существенный предмет, из-за которого его судили, причем он прикровенно называет этот предмет надеждою Израиля, т. е. Мессией, которого чают все истинные сыны Израиля (Деян.26:6).

«Так как некоторые из слушателей, вероятно, сказали бы: чем доказать, что ты предан без вины? – он присовокупляет: свидетели тому римские начальники, которые судили и хотели освободить меня. Почему же не освободили? Сопротив глаголющим Иудеем, говорит. Видишь ли, как он смягчает их вины. Потом, дабы кто не сказал: что же? не для обвинения ли их ты сделал это? – он отклоняет такое предположение, прибавляя: не яко язык мой имея оклеветати, т. е. я потребовал суда у кесаря не для того, чтобы обвинять вас, но чтобы избежать опасности. Я так далек от вражды к вам, что даже обложен (для вас) цепями».

⁵⁹⁵

ѡ҆ ᲂу҆че́нїи бо се́мъ

⁵⁹⁶

Ответ Римских Евреев на первую речь Апостола Павла был довольно сдержанный и уклончивый. Они сразу же догадались, о чем прикровенно говорил им Павел и выразили готовность послушать о сем, (по их мнению) спорном учении, но только не теперь, а в другое время. По объяснению же святого Иоанна Златоуста, «они не соглашаются с ним и, услышав от него укоризну, удаляются, не смея сказать ничего; ибо здесь уже не позволялось им сделать что-нибудь против него. Удивительно, как все, не только то, что служит для нашей безопасности, но и противное тому, обращается нам во благо». «Они как бы так говорят: ни через письмо, ни через людей нам не сообщали о тебе ничего худого: впрочем мы желали бы послушать тебя. А вместе с тем уже наперед высказывают свое мнение, прибавляя: о ереси сей ведомо есть нам, яко всюду сопротив глаголемо есть. Не сказали: «мы противоречим», но «сопротив глаголемо есть», дабы отклонить от себя осуждение». Между тем, как сообщает блаженный Феофилакт, «еще до прибытия Павлова в Рим, было внушено Иудеям не принимать проповеди о Христе, и не только Римским Иудеям, но и всем Иудеям. В сочинениях древних писателей мы находим, что обитавшие в Иерусалиме священники, книжники и старцы, написав послания, разослали их по всем странам к живущим в них Иудеям; в этих посланиях они поносили учение Христово, как учение чуждое Богу, и убеждали не принимать его. Таким образом, Иудеи говорят неправду или неполную правду. Если они слышали о христианском учении споры (22), то не могли не слышать и о Павле. Они как будто не знают о христианской общине в Риме, тогда как она, по посланию к Римлянам, в значительном числе состояла из Иудеев» (см. у преосвящ. Михаила).

⁵⁹⁷

Вторая беседа Апостола Павла с Римскими Евреями была более продолжительная и обстоятельная. С утра до вечера он раскрывал пред множеством Евреев учение о христианстве, как истинном Царстве Божием, причем относительно Иисуса Христа приводил многие пророчества из закона Моисеева и из книг других пророков, доказывая, что Он есть Мессия, ожидаемый истинно верующими Евреями. Уже не раз подобным образом Апостол Павел раскрывал христианское учение, почему можно думать, что богодухновенная речь его лилась быстрым и живым потоком, который многих истинно верующих утолял и освежал, почему они убеждались в правильности всех доводов Апостола, радостно уверялись в пришествии Мессии и принимали учение о Нем с полною верою. Большинство же относилось к проповеди Апостола с предубеждением, а потому многие оставались неверующими. Очевидно, что большая часть Римских Иудеев привыкла жить по влечениям своих страстей, а не по закону Божию; посему истина была им ненавистна. И чем яснее она раскрывалась пред ними, тем более уязвляла их порочное сердце

наполняла преступным негодованием против проповедника истины. Они презрели истину, и Господь отъял от них благодатный Свой свет. Вот откуда проистекало неверие многих. Каждый порок есть новый шаг к неверию и, наконец, греховная нечистота совершенно ослепляет дух наш. Не в уме, а в сердце зарождается неверие, не сомнения развращают большую часть людей, а развращение порождает неверие, из которого с усилием порока образуется нечестие. Следовательно, каждому нужно быть внимательным к себе (см. «Воскресное Чтение» XV, стр. 41 и далее).

⁵⁹⁸

Видя, что неверующие уходят, не дослушав до конца учения Павла, Апостол сказал о бесчувственности их словами, сказанными отцам их через пророка Исаию, в которых обрисовано, как люди с огрубелым сердцем смежают свои очи, чтобы не видеть, отворачивают уши, чтобы не слышать и потому видя не видят, слыша не слышат, сердцем не чувствуют, умом не уразумевают, вообще всем сердцем не обращаются к Богу, но отвращаются от Него, вследствие чего и Бог отвращается от них и не дарует им никаких средств к избавлению из такового состояния, а вместе с тем и прочих своих милостей, которые уготованы верующим в Бога, слушающим Его и обращающимся к Нему. По изъяснению святого Иоанна Златоуста, Апостол привел эти слова «не для того, чтобы укорить этих (не веровавших), но чтобы утвердить тех (уверовавших). Он показывает, что они недостойны прощения, если имея и пророка, издревле предвозвестившего это, не обратились. А словом добре выражает, что они справедливо и отвергнуты; язычникам же дано познание этой истины. Посему нисколько не удивительно, что они противоречили, ибо это предсказано издревле». По слову блаженного Феофилакта, «здесь Павел благовременно наносит поражение тем, которые утверждают, что Дух Святой – Лицо, служебное Отцу, потому что называет Духа Святого Господом, седящим на престоле высоце и превознесенне, который видел Исаия (Ис.6:1), так как Дух Святой единосущен Отцу и Сыну, и имеет равную с Ними власть. Эти слова применял к Иудеям Сам Иисус Христос, а также Евангелист Иоанн, см. (Мф.15:14), (Ин.12:14), ибо они верно говорили об ожесточении сердец народа Израильского по отношению к восприятию божественных истин христианского учения.

⁵⁹⁹

Заявление Апостола о даровании всех спасительных благ язычникам окончательно отвратило Евреев от дальнейшего внимания к Павлу. И они оставили его, причем уходя много спорили, показывая тем, что проповедь Апостола очень глубоко тронула их, но не на всех она воздействовала одинаково.

По изъяснению святого Иоанна Златоуста, Апостол, указывая на язычников, «снова возбуждает в них соревнование (Рим.9). Справедливо спасение передано язычникам, справедливо он послан далеко, чтобы там говорить язычникам. Но смотри, и здесь он наперед призывает Иудеев и объясняет им дело, потом уже обращается к язычникам, чтобы обнаружилась и злоба Иудеев, и истина пророчества Христова о том, что они не примут свидетельства, чтобы все увидели, как он был готов страдать». Чему можно уподобить слова Павла – морю или океану? Ничто не может сравняться с ними. Потоки их обильнее, чище и глубже моря, так что не погрешил бы кто, назвав сердце Павлово и морем, и небом, небом по чистоте и морем по глубине. Но как неопытные утопают в обыкновенном море, так и здесь, что и случается с покушающимися на то, что выше их сил. Посему нужно знать эту глубину или не дерзать (погружаться в нее). Как желудок не может принимать пищи твердой, когда он слаб; так и душа подавленная и раздражительная, делаясь бессильною и расслабленною, не может принимать духовного слова. Этой надменностью и раздражительностью можно объяснить и то, что Римские Евреи в большинстве не вняли словам Апостола Павла.

⁶⁰⁰

цѣ̑ла два̀ лѣ̑та на свое́мъ и҆ждиве́нїи

⁶⁰¹

Время пребывания Апостола Павла в Риме было значительное, целых два года, в течение коих он пользовался полною свободой для проповеди, так что слушать его приходили очень многие. И всем он смело и прямо говорил все, что они могли воспринять об Иисусе Христе, как Спасителе мира от грехов, и о людях, верующих в Него, как членах не земного, а духовного и небесного царства, в котором не сила человеческая, а сила Божия в немощах человеческих совершается, направляя всех к вере и вечному спасению о Христе Иисусе. Если и при великих препятствиях Апостол обращал ко Христу многих, то еще более благотворно было его слово, проповедуемое невозбранно. Этому не препятствовало, конечно, то, что он сам должен был снискивать пропитание и платить за кров. В послании к Филиппийцам Апостол Павел сообщает, что обстоятельства его послужили к большему успеху благовествования, и узы его о Христе сделались известны всей претории и всем прочим (Флп.1:12–13). По изъяснению святого Иоанна Златоуста, здесь Апостол говорил как бы так: «Бог так устроил, что узы мои во Христе и для Христа не остались неизвестными во всем судилище. Так называли прежде царские палаты. И не только в судилище, но и во всем городе». Слово Евангельское распространялось и через него лично, и от сотрудников его. Дальше и дальше идя, оно дошло до кесарева дома» (преосвящ. Феофан, в объяснении послания к Филиппийцам).

Кроме послания к Филиппийцам из Рима в это время еще были написаны послания к Колоссянам, а также к Филимону и Евреям. Таким образом, деятельность Апостола была здесь кипучая. «Рим принял Павла связанного (говорит святой Иоанн Златоуст) и избавился от уз заблуждения. Как бы какой царь, бывший в морском сражении и победивший, он вошел в царственный город. Об этом он говорил (предупреждая) в послании: приду в исполнении благословения благовестия (Рим.15:29:32). Рим видел его связанным и потом увидел увенчанным и прославленным. Неутомимый, он прилагал трофеи к трофеям. Теперь он не подвергся смерти, а потом, когда наполнил проповедью всю вселенную, разрешился жизни. Этим писатель оканчивает свое повествование и оставляет жаждущего читателя, дабы остальное он дополнил собственным умозаключением». «Ты хотел бы знать последующее? Оно таково же, как и предыдущее: узы, страдания, борьба, темничное заключение, козни, клевета, ежедневная смерть. Ты видел малую часть (дел) его? Представь такою же и остальную. Этот муж – небо, вмещающее в себе Солнце правды, посему и сам он выше неба. Чтобы уразуметь Павла, для этого нужна чистая жизнь. Зная это, будем сохранять душевное здравие и подражать Павлу, дабы, шествуя по следам его жизни, мы могли проплыть море настоящей жизни, достигнуть безмятежной пристани и сподобиться благ, обетованных живущим достойно Христа, с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, слава, держава, честь ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Источник: Толковый Апостол / Сост. епископ Никанор. – Санкт-Петербург : Синодальная типография, 1904-. / Часть 1: Объяснение книги Деяний святых Апостолов и Соборных посланий. – 1905. – 639 с.

Telegram-каналы

Комментарии для сайта Cackle