Павел Александрович Флоренский родился в Евлахе (Елисаветпольская губерния) 9 января 1882 года, в день памяти святителя Филиппа, митрополита Московского. Он был крещен, вероятно «на дому», 9 октября 1882 года священником Захарией из тифлисской Давидовской церкви и получил имя в честь святого Апостола Павла. Святителя Филиппа и Апостола Павла отец Павел Флоренский всю жизнь считал своими Небесными покровителями.
Кроме Павла в семье было еще шесть детей. «Отчасти по недостаточной обеспеченности, отчасти по убеждению родителей семья жила очень замкнуто и серьезно: развлечения и гости были редким исключением, но зато в доме было много книг и журналов, на что урезывалось от необходимого, – вспоминал отец Павел. – Уровень семьи был повышенно-культурный, с разнообразными интересами, причем предметом интересов были знания технические (отец), естественнонаучные (дети) и исторические (отец, мать и отчасти все). Люди, с которыми соприкасались мы, были по преимуществу сослуживцы отца или товарищи его по гимназии.
Разность вероисповеданий родителей (мать принадлежала к армяно-григорианскому исповеданию), а также характерное для образованного общества конца XIX века преклонение перед человеческим разумом явились причиной того, что П. А. Флоренский не получил в семье даже самых простых навыков церковной жизни. «О религии у нас никогда не говорилось ни слова, ни за, ни против, ни даже повествовательно, как об одном из общественных явлений, разве только более-менее случайно проскакивало слово о культе дикарей или каких-нибудь египтян, но и то очень отрывочно. Чем ближе к Церкви было какое-либо понятие, тем менее оснований могло ему быть упоминаемым в нашем доме: терпелась, и то еле-еле, лишь религиозная археология, умершая настолько, что можно было твердо рассчитывать на ее религиозную бездейственность».
«Воспитанный в полной изоляции от представлений религиозных и даже от сказок, – писал впоследствии отец Павел, – я смотрел на религию как на нечто вполне чуждое мне, а соответственные уроки в гимназии вызывали лишь вражду и насмешку». «В церковном отношении я рос совершенным дичком. Меня никогда не водили в церковь, ни с кем не говорил я на темы религиозные, не знал даже, как креститься».
Приход П. А. Флоренского к вере в Бога совершился летом 1899 года, об этом он подробно рассказал в своих «Воспоминаниях». Однажды, когда Павел спал, он ощутил себя заживо погребенным на каторге, в рудниках. Это было таинственное переживание тьмы кромешной, небытия, геенны. «Мною овладело безвыходное отчаяние, и я осознал окончательную невозможность выйти отсюда, окончательную отрезанность от мира видимого. В это мгновение тончайший луч, который был не то незримым светом, не то – не слышанным звуком, принес имя – Бог. Это не было еще ни осияние, ни возрождение, а только весть о возможном свете. Но в этой вести давалась надежда и вместе с тем бурное и внезапное сознание, что – или гибель, или спасение этим именем и никаким другим. Я не знал ни как может быть дано спасение, ни почему. Я не понимал, куда я попал, и почему тут бессильно все земное. Но лицом к лицу предстал мне новый факт, столь же непонятный, как и бесспорный: есть область тьмы и гибели, и есть спасение в ней. Этот факт открылся внезапно, как появляется на горах неожиданно грозная пропасть в прорыве моря тумана. Мне это было откровением, открытием, потрясением, ударом. От внезапности этого удара я вдруг проснулся, как разбуженный внешнею силой, и сам не зная для чего, но подводя итог всему пережитому, выкрикнул на всю комнату: “Нет, нельзя жить без Бога!”».
В другой раз Павел пробудился от духовного толчка, который был так внезапен и решителен, что юноша неожиданно для себя выскочил ночью во двор, залитый лунным светом. «Тут-то и произошло то, ради чего был я вызван наружу. В воздухе раздался совершенно отчетливый и громкий голос, назвавший дважды мое имя: “Павел! Павел!” – и больше ничего. Это не было – ни укоризна, ни просьба, ни гнев, ни даже нежность, а именно зов, – в мажорном ладе, без каких-либо косвенных оттенков. Он выражал прямо и точно именно и только то, что хотел выразить – призыв… Так возвещаются вестниками порученные им повеления, к которым они не смеют и не хотят дополнить от себя ничего сверх сказанного, никакого оттенка помимо основной мысли. Весь этот зов звучал прямотою и простотою евангельского “ей, ей – ни, ни”… Я не знал и не знаю, кому принадлежал этот голос, хотя не сомневался, что он идет из Горнего мира. Рассуждая же, кажется наиболее правильным по характеру его отнести его к небесному вестнику, не человеку, хотя и святому».
Эти призывы Божии завершились кризисом юношеского научного мировоззрения и обретением веры в Бога как абсолютную и целостную Истину, на которой должна строиться вся жизнь. Первым душевным порывом после духовного переворота было уйти в народ, отчасти под влиянием чтения Л. Н. Толстого, которому в то время П. А. Флоренский даже написал письмо. Но родители настояли на том, чтобы их сын, окончивший 2‑ю Тифлисскую классическую гимназию первым и с золотой медалью, продолжил образование.
В 1900 году П. А. Флоренский поступил на физико-математический факультет Московского университета по отделению чистой математики. Среди его учителей были знаменитые ученые и профессора: Б. К. Млодзеевский, Л. К. Лахтин, Н. Е. Жуковский, Л. М. Лопатин, С. Н. Трубецкой. В эти годы юный П. А. Флоренский начал писать научные и философские работы, пронизанные критикой позитивизма и рационализма.
Особое влияние на П. А. Флоренского оказал профессор Н. В. Бугаев (1837– 1903), один из основателей Московской математической школы. Н. В. Бугаев рассматривал математику в широком философском контексте, интересовался аритмологией – теорией разрывных функций. Его идеи стали для П. А. Флоренского отправной точкой. Свое кандидатское сочинение «Об особенностях плоских кривых как местах нарушения их непрерывности» он рассматривал как первую часть большой работы «Прерывность как элемент мировоззрения». Привлекая данные математики, физики, химии, биологии, философии, П. А. Флоренский обосновывал в этой незаконченной работе односторонность и несостоятельность эволюционизма, господствовавшего в XIX веке не только в естествознании, но и во всех областях человеческого знания и бывшего опорой материалистического мировоззрения и атеизма.
Собственное научно-философское мировоззрение П. А. Флоренского складывалось как религиозно-идеалистическое и конкретно-символистское: он считал, что мир Горний раскрывается и является через мир дольний; мир дольний существует постольку, поскольку коренится в мире Горнем, но это не мир теней, а одухотворенное живое творение.
Во время учебы в университете П. А. Флоренский подружился с поэтом А. Белым (сыном Н. В. Бугаева), а через него познакомился с символистами: В. Я. Брюсовым, К. Д. Бальмонтом, Д. С. Мережковским, З. Н. Гиппиус, А. А. Блоком. Символизм привлекал П. А. Флоренского как творческий выход из бездушного рационализма, тем более что и сам он писал стихи. Но почти сразу же обнаружились глубокие личные и идейные расхождения П. А. Флоренского с большинством из символистов. В них его отталкивали всеядность, неопределенность и ложность духовных основ.
Вскоре П. А. Флоренский написал Д. С. Мережковскому (представителю так называемого нового религиозного сознания), что их отношения зависят от того, «как мы относимся к исторической Церкви». «Я должен быть в Православии и должен бороться за него. Если Вы будете нападать на него, то, быть может, я буду бороться с Вами». Так началось его расхождение с той частью русской интеллигенции, которая в начале XX века, обособляясь от Церкви, пыталась создать свое, ложное христианство, совращала народ к неверию и многих привела к погибели. Другая часть интеллигенции, к которой принадлежал П. А. Флоренский, вменяя в ничто свои возможные светские успехи, шла служить Церкви теми дарами, какие получила от Бога, и обретала милость Божию на путях спасения.
Уже в те годы П. А. Флоренский искал опоры в духовной жизни. В марте 1904 года он познакомился со старцем – епископом Антонием (Флоренсовым, † 1918), который жил на покое в Донском монастыре. П. А. Флоренский с юношеским пылом просил его о благословении на принятие монашества, но старец-епископ посоветовал ему поступить в Московскую Духовную академию для продолжения духовного образования и испытания себя.
Весной 1904 года П. А. Флоренский с отличием окончил Московский университет. Его считали одним из самых талантливых студентов с большим научным будущим. Однако, несмотря на лестное предложение Н. Е. Жуковского и Л. К. Лахтина остаться в университете и молчаливый протест родителей, он в сентябре 1904 года поступил в Московскую Духовную академию. С тех пор вся жизнь его оказалась связанной с Троице-Сергиевой Лаврой, у стен которой он прожил почти тридцать лет. Неудивительно, что он духовно сроднился с Лаврой, а основателя Лавры, Преподобного Сергия, считал одним из своих Небесных покровителей.
Читать подробнее: Игумен Андроник (Трубачев). Жизненный путь священника Павла Флоренского
Комментировать