Протокол № 7 заседания Собора Русской Православной Церкви заграницей с участием клира и мирян, от 11/24 августа 1938 года

Заседание открывается в 9 часов утра пением молитвы «Царю Небесный».

Присутствует 91 член Собора.

I. Слушали: Протокол № 5.

Постановили: Протокол № 5 утвердить.

II. Слушали: Доклад протопресвитера П. Беловидова

Церковной дисциплиной, по установившемуся пониманию, называется совокупность мер и правил, обязательных для всех, кто вступил в состав данного организованного целого. Ею определяется как характер и направление деятельности каждого члена организации, так и взаимоотношения их  друг ко другу, направленныя к достижению поставленной цели или задачи.

Объем и содержание церковной дисциплины определяется понятием о Церкви. Возьмем общеизвестное из Пространного Христианского Катихизиса Митрополита Филарета определение: «Церковь есть от Бога установленное общество людей, соединенных православною верою, законом Божиим (т. е. исполнением заповедей Божиих), священноначалием и таинствами». Церковь установлена и устроена по Божественной воле ея Основателя (Мф. XVI, 18). Эта воля, святая и совершенная пребывает в Церкви до ныне, как сказал об этом наш Спаситель: «Я буду с вами во все дни до скончания века» (Мф. XXVIII, 20). В состав Церкви входят все те, кто добровольно, через таинство Св. Крещения, вступил в нее, дав обет отречься от диавола и всех дел его, и всех ангел его, и от всего служения его и сочетаться со Христом или, другими словами, как бы прилепиться ко Христу, сраствориться в Нем, чтобы путем христианского делания уподобиться Ему, а через Него слиться со всеми, кто также стремится слить свое существо со Христом. У проф. Н. А. Ильина прекрасно выражена эта мысль: «верующие люди имеют единый и общий им всем духовный Предмет; они вступают в творческое единение с Ним, а через это объединяются и между собою слагается религия и церковь» ⁸.

Потому и Ап. Павел называет Церковь Телом Христовым, а всех нас членами этого Тела, потому мы и называемся «братьями», имеющими равную честь в правде Божией (1Петр. I, 1), все мы одинаково святы (Ефес. IV, 12) и все вместе составляем одно священство ⁹. Если во всяком благоустроенном человеческом обществе каждый член его должен занимать свое место, знать и добросовестно исполнять все свои обязанности, чтобы иметь право пользоваться своими правами тем более такой порядок должен быть в Церкви – Теле Христовом, принимая во внимание святость Церкви по ея существу и высочайшее назначение ея. Вследствие этого в Церкви должно существовать различие между членами ея, не по внешним преимуществам и даже личным качествам, а по тому назначению, которое по воле Божией дается каждому в составе Церкви. Так говорит Ап. Павел: «как в одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то  же дело, так мы многие составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены. И как, по данной нам благодати, имеем различныя дарования, то имеешь ли ты пророчество, пророчествуй по мере веры, имеешь ли служение, пребывай в служении...» и т. д. (Рим. XII, 4–7; ср. 1Кор. XII, 12; Ефес IV, 16).

Вступающий в Церковь должен, как сказано выше, знать законы Церкви, чтобы добросовестно исполнять свои обязанности. Законы Церкви прежде всего содержатся в Св. Писании Ветхого и Нового Завета. Таким образом законы Церкви – закон Божий, заповеди Божии, и как таковые условно обязательны для каждого члена Церкви, какое бы положение он не занимал в христианском обществе. Господь Иисус Христос не оставил нам кодекса точно регламентированных правил, по указанию которых член Церкви должен устроять свою жизнь. Он указал и точно определил цель Церкви: «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино»... «есть у Меня и другия овцы, которыя не двора сего, и тех надлежит Мне привести и оне услышат глас Мой, и будет едино стадо и един Пастырь» (Иоан. XVII, 21; X, 16), уполномочил пользоваться благодатными средствами для достижения этой цели и указал направление жизни Церкви, обещав ей Свою всегдашнюю помощь.

Основатель Церкви дал нам следующия положительныя и определенныя заповеди: а) о служении апостолов и их преемников – пастырей и учителей Церкви, б) об отношениях апостолов и их преемников друг ко другу, в) о таинствах крещения, евхаристии, покаяния и брака, г) о клятве, д) о суде церковном, е) о вознаграждении за священническую службу, ж) об отношении к государственной власти ¹⁰.

Апостолы властию, данною им от Христа, оставили свои повеления, в Св. Писания Нового Завета изложенныя, касательно прав Церкви. Права Святых Апостолов в этом отношении точно указаны их Божественным Учителем: «Слушающий вас, Меня слушает, и отвергающий вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня, отвергается Пославшего Меня» (Лук. X, 16). «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. ХХ-III, 19–20). Это повеление Господа Иисуса Христа ясно говорит, что распоряжение апостолов об устроении Церкви и жизни во Христе являются точным исполнением воли нашего Спасителя. Апостолы дали повеления а) о поставлении епископами пресвитеров для каждой христианской общины, б) о повиновении членов Церкви поставленным над ними духовным пастырям и учителям, в) о нравственных качествах и обязанностях предстоятелей церквей, г) о диаконах, д) о содержании клира, е) о жалобах с обвинениями пресвитеров, ж) о священнослужении ¹¹,  з) о браке, и) об отношении к государственной власти, и) об отношении к христианам, ведущим зазорную жизнь, и к тем, кто не исповедует христианскую веру ¹².

Законы или предписания, взятыя Церковью из Св. Писания, касательно основных истин веры и церковного устройства всегда принимались и соблюдались Церковью как непререкаемые и безусловно обязательные законы. В этом случае не может иметь места субъективное понимание, или толкование их в отношении правильности, ценности, важности и целесообразности их. Не может быть речи об исполнении лишь того, что нравится тому или другому члену Церкви, ибо «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская», властвующия теперь в жизни человеческой не могут быть регуляторами поведения христианина, так как эти хотения,  по указанию Боговдохновенного Апостола, – «не есть от Отца, но от мира», – который «во зле лежит»; «мир преходит и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает во век» (1Иоан. II, 16–17).

Существенной заботой Церкви, в составе клира и мирян, нужно считать обязательное научение всех верных, не исключая и детского возраста, живому и сознательному пониманию обязанности христианина, как оне изображены в Св. Писании Нового и Ветхого Завета, внедрение в сознание, что без исполнения Заповедей ¹³, определяющих их обязанности, нет и жизни и спасения.

Кроме Св. Писания, правила Христианской жизни сохраняются в предании. Под именем предания (традиции) разумеется не внешний акт передачи одним поколением другому, или одной частной Церковью – другой, а неизменное хранение истин веры и жизни Христианской в Кафолической (вселенской) Церкви путем преемства в усвоении основных начал веры, церковного устройства и управления: эти начала оставлены нам для руководства в жизни самим Основателем Церкви, а после Вознесения Его на небо, получившими от Него полномочия и права в Церкви пастырями ея. Не все «глаголы вечной жизни» записаны в Св. Евангелии. По свидетельству Евангелиста Иоанна Богослова, «если бы писать о том (что сотворил Иисус Христос) подробно, то и самому миру не вместить бы написанных книг» (Иоан. ХXI, 25). В Св. Писании содержатся только главныя основы устройства Церкви, ея управления и жизни, но нет подробностей, указаний. Апостолы сделали это другим путем. Они практически установили определенный порядок жизни и деятельности членов Церкви и указали поставленным ими своим заместителям, как нужно управлять Церковью. Ап. Павел пишет своему ученику Тимофею, Епископу Ефесскому: «держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня... храни добрый залог Духом Святым, живущим в нас» (2Тим. I, 13–14). Напоминает ему о том, «что слышал от меня при многих свидетелях», поручает ему: «передай верным людям, которые были бы способны и других научить» (2Тим. I, 2). Апостол выражает великую похвалу основанным им церковным общинам за то, что оне в своей жизни держались «предания, которым оне научены словом или посланием нашим» (2Сол. II, 15) и завещает «именем Господа Иисуса Христа удаляться от всякого брата,  поступающего безчинно, а не по преданию, которое приняли от нас» (2Сол. III, 6). Давая указания порядка церковной жизни Ап. Павел писал: «Прочее устрою, когда приду» (1Кор. XI, 34), или поручает Епископу своею властью устроить так, как он слышал от своего учителя (1 Тит. I, 5). Таким путем многие виды устройства и жизни существовали в Церкви раньше писанного закона: они хранились, как апостольское предание и путем практики передавались непрерывно от одного церковного представителя другому. Апостольское предание было записано уже во II или III веке некиим благочестивым человеком в 85 правилах, которыя 2 правилом VI Вселенского Трулльского Собора торжественно были объявлены общеобязательными, наравне с правилами Вселенских Соборов. Первый Вселенский Собор – 6, 7, 13 и 18-ми правилами, II Всел. Собор 2 и 7 пр., III Вселенский Собор, 7 и 8 пр., VI Всел. Собор, 1, 2, 13, 20, 32 и 87 пр. и т. д., подтверждали важность «древнего предания, запрещая вводить что-либо новое, противное апостольскому преданию, так как таким путем будет повреждено основное учение»; если же Епископ или пресвитер не поступает по преданному от Апостолов чину... да будет низвержен, как вводящий новшество в предание». Седьмой Вселенский Собор (7 пр.) грозит извержением из сана всякому Епископу и пресвитеру, преступающему церковное предание. Приведем знаменитое разъяснение Св. Василием Великим (пр. 91) важности устного предания, имеющего огромное значение в деле решения многих вопросов церковного учения. Он говорит, что догматы и проповеди проистекают из двух источников, или из письменного учения, или же из Апостольского предания, принятого и сохраняемого тайно, причем оба эти источника имеют одинаковое значение для благочестия. «И сему не воспрекословит никто, хотя мало-сведущий в установлениях церковных. Если будем отрицать неписанные обычаи и утверждать, будто они не имеют великой силы, то мы намеренно умалим значение Евангелия в главных предметах или, проще говоря, сведем все, что там сказано, на простую игру слов. Например, прежде всего упомяну о первом и самом общем, чтобы уповающие на Господа нашего Иисуса Христа знаменались образом Креста, кто учил сему писанием? К востоку обращаться в молитве, какое писание нас научило? Слова призывания при преложении хлеба евхаристии и чаши благословения, кто из Святых оставил нам письменно? Благословляем также и воду крещения и елей помазания, и еще и самого крещаемого, по какому писанию? Не по преданию ли, умалчиваемому и тайному? И что еще? Самому помазанию елеем, какое писанное слово научило? Откуда и троекратное погружение в воду человека? И прочее, бывающее при крещении, отрицаться сатаны и ангелов его, из какого взято  писания? Не из сего ли необнародываемого и неизрекаемого учения, которое отцы наши сохранили в недоступном любопытству и выведыванию молчанию, быв здраво научены молчанием охраняти святыню таинства? Ибо какое бы было приличие, писанием оглашать учение о том, на что непосвященных в таинство и воззрение не позволительно?»

Мы остановились подробно на вопросе о значении апостольского предания, так как то-же предание, по изволению Св. Духа, согласно обетованию Спасителя, (Иоанн XIV, 26) составляет содержание и всех остальных правил (канонов) Церкви, о именно – седми вселенских и десяти поместных соборов, правил Святых Отец.

Правила вселенских и поместных соборов изъясняли выраженныя в Св. Писании и Св. Предании основныя положения церковной жизни, в смысле практического применения их в различныя эпохи жизни Церкви. Правила Святых Отец были толкованием общеобязательных для всей Церкви соборных определений в приминении к случаям жизни отдельных членов Церкви или всей поместной Церкви. Святые отцы выражали свое суждение в окружных посланиях к своей пастве, в канонических посланиях к другим пастырям и в ответах на них. Глубокое понимание ими правил церковной жизни вызвало общее уважение к ним по всей Церкви, вследствие чего отдельные пункты их посланий и других творений, представлявшие собою совершенныя правила церковного управления, как таковыя, были приняты и объявлены общеобязательными для всей Церкви, наравне с постановлениями соборов.

Кроме указанных выше правил, имеющих общеобязательное значение для всей Церкви, существуют у каждой поместной Церкви местные церковные законы, необходимость которых вытекает из положения Церкви в государстве и внешних отношений этих двух жизненно необходимых форм человеческого общежития. Законы эти определяют порядок Церковного Управления и к вопросу о церковной дисциплине не имеют прямого и непосредственного отношения.

Повидимому, безспорный вопрос, нужно-ли исполнять волю Божию, Св. Писанием и Св. Преданием сохраняемую, обязательны-ли для исполнения каноны Церкви, созданные изволением Св. Духа. Однако они являются предметом претыкания не только среди мирян, но даже и представителей епископата. Одни открыто называют каноны отжившими и не исполняют их; другие признают их ценность, но не исполняют их, а третьи ссылаются на каноны и законы, в Св. Писании и в Св. Предании изложенные, только тогда, когда они говорят в их пользу. При таком нравственном отношении к церковным законам говорить о церковной дисциплине равносильно тому, что сытого убеждать  в необходимости воздержания. Правил церковных никто не знает и не выражает желания знать их.

Такое же положение в жизни церковной занимает Церковный Устав. Обнаруживается полное незнание и непонимание не только мирянами, но и значительной частью священства, Церковного Устава, а следовательно и церковных обычаев. Церковь – образ Царства Божия на земле. Богослужение – средство для осуществления назначения Церкви, это – единение со Христом и во Христе посредством молитвы и таинств. Естественно, что к достижению одной цели нужно итти одним путем и пользоваться одними средствами. На этом основании все Архипастыри и Пастыри Церкви обязаны иметь общий чин богослужения, который должен исполняться всеми неизменно. Устав Церковный – апостольское предание, которое, как мы говорили выше, имеет такое же значение, как Св. Писание, о котором тайнозритель Св. Апостол Иоанн Богослов пишет: «если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы... и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде» (Ап. XXII, 18–19) ¹⁴. Отсюда вытекает положительная необходимость точного выполнения Устава о том, когда полагать на себя крестное знамение, поклоны поясные или земные, когда преклонять главу и колена, когда можно сидеть, как и когда стоять, когда возжигать светильники и гасить, как соблюдать посты и т. п. Только в таком случае, когда едиными устами и единым сердцем будем славить и воспевать всесвятое имя Божие, мы незримо и неприметно для себя соединимся со Христом, Который обещал нам: «где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них» (Мф. XVIII, 20).

Повторяем, в настоящее время личное произволение Архипастырей и пастырей определяет состав и чин церковного Богослужения, а по примеру предстоятелей, личный элемент внесли миряне в отношение свое к храму, на который смотрят, как на место личной молитвы. Отсюда возникло совершенно нелепое обыкновение преклонять колена, падать ниц в такие моменты церковного богослужения, когда верные призываются к славословию и духовному ликованию или во время песнопений, по своему содержанию не имеющих молитвенного значения: как, символ веры и т. д.

Незнание Церковного Устава и непонимание его высоко-художественного и глубоко поучительного содержания сопровождается тупым и безсмысленным отношением к богослужению, духовная ценность которого определяется продолжительностью его (отстоять службу и не устать). Отсюда неразумное поведение во время богослужения: миряне сидят,  когда Уставом Церковным строго возбраняется сидеть, и стоят, когда можно сидеть, полагают крестное знамение и при том часто весьма небрежно, когда вздумается, разговоры во время богослужения, у интеллигенции – прикладывание к «ручкам» дам, как в модном салоне, (в Храме православные христиане прикладываются только к Св. Кресту и иконам), поклоны с приветливыми улыбками в стороны знакомых, тогда как наш крестьянин знает, что, войдя в Храм, нужно сотворить три поясных поклона и поклониться на три стороны, испрашивая прощении у своих братьев по вере.

О постах и говорить не приходится. Эта сторона христианской жизни в полном пренебрежении. Напоминание о постах по Уставу Св. Церкви вызывлет снисходительную улыбку у именующего себя православным или лукавое мудрование и пошлое извращение смысла слов Спасителя: «ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его» (Мф. VII, 18).

Согласно учению Господа нашего Иисуса Христа ¹⁵, легкомысленное и, подчас, пренебрежительное отношение к установлениям Основателя Церкви, Его Св. Апостолов, записанным в Св. Писании, правилах Вселенских и Поместных. Соборов, в наставлениях отцев и учителей Церкви и, наконец, в церковных законах поместных национальных Церквей, закончилось полным забвением обычаев отеческих и извращением христианской жизни.

Является необходимость сказать несколько слов об обычаях в жизни Церкви, которые в течение веков приобрели силу обязательного закона.

Обычай – это непосредственное убеждение членов Общества о необходимости постоянного сохранения и совершения того, что считается необходимым для наилучшего осуществления задач и целей общества.

Многия стороны церковной жизни, которыя по тем или иным основаниям не были установлены законодательным путем, но с течением времени органически вошли в церковную жизнь путем долговременного исполнения обычая, который таким путем получил силу закона. Обычай тогда только может быть пригоден для Церкви, если в нем заключается истина, потому что и сама «Церковь Бога живого столп и утверждение истины» (1Тим. III, 15).

Поэтому всякий обычай, укоренившийся в церковной жизни, нужно разсматривать с точки зрения его содержания (должен иметь церковный характер) и цели (должен содействовать осуществлению целей Церкви).

Но если в обычае нет истины, то как бы он не был древним, он бесполезен в жизни христианина и  даже вреден для чистоты души. И когда возникает сомнение о законности того или другого церковного обычая, то решение об искоренении его выносит церковная власть; если же обычай смешанного хорактера, когда он влияет на течение церковной и гражданской власти, то уничтожение обычая или узаконение его зависит от совместного решения церковной и гражданской власти.

В Русской Заграничной Церкви почти каждый Епископ и большинство священников вносят в церковное богослужение обычаи и молитвенныя возношения, ими самими придуманные, иногда, к глубочайшему сожалению, для угождения вкусам той или иной группы русских людей. Это явление разлагает в самом основании церковную дисциплину и вносит раздоры в среду верных.

Такое печальное явление особенно заметно в Русской церкви в Белграде, где совершают богослужение русские Епископы и священнники, собирающиеся со всех стран света. Разлагается и душа христиан, ибо разнообразие обычаев богослужебных вызывает похвалы, одобрения и сердечное расположение к новатору со стороны одних, порицание, раздражение, а часто и поношение со стороны других. Получается соблазн, осужденный Господом Иисусом Христом ¹⁶.

Церковныя обычаи, вытекающия из Церковного предания и поясняющие его содержание, обычаи, утвержденные церковной властью, имеют воспитательное значение. Вселенские Соборы их утвердили ¹⁷. Трулльский Собор, коснувшись права Епископа Геллеспонта, основанного на обычае, предписывает: «вообще, в каждой Церкви должны исполняться установленные обычаи» (Пр. 102).

Василий Великий в послании к Диодору, Епископу Тарскому, разсуждая о браке, пишет: «И так первое, и притом в делах сего рода весьма важное, что имеем предложить, есть соблюдаемый у нас обычай, имеющий силу закона, потому что сии постановления преданы нам от Святых мужей» (Пр. 87).

Из всего сказанного видно, что церковные обычаи имеют такое же обязательное значение, как и церковные законы, если они отвечают духу Св. Евангелия и по содержанию своему соответствуют требованиям закона. Пренебрежение ими подрывает основы Церкви, расшатывает силу ея законов, вносит разложение в Тело Христово, разслабляет дух членов Церкви Христовой, которые в немощи своей считают трудным до невозможности следовать по стопам Христовым, чтобы достигнуть единения с Богом, «страстворения» в Нем, чтобы, по молитве Господа Иисуса  Христа пред Гефсиманскими страданиями, были все едино, «как Ты, Отче, во Мне и Я – в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Иоан. Х-ИИ, 21), чтобы было едино стадо и един Пастырь (Иоан. X, 16), так как только при током внутреннем «страстании», от которого перерождается человек из душевного в духовного, возможно осуществление цели существования Церкви Божией на земле, выраженной в беседе Иисуса Христа: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. V, 48).

Такова общая задача Церкви. Если мы посмотрим глубже на эту задачу, то увидим в ней две стороны, которыя, хотя и тесно связаны одна с другой, но различаются по внешности. Одна касается отношений человека к Богу, как Своему Первообразу, и определяет его обязанности к Нему; исполнение же обязанностей дает ему право пользоваться теми духовными благами, о которых свидетельствует Св. Евангелие. Другая сторона определяет положение человека, как члена общества, и его отношение к Церкви в целом ея составе и к каждому члену в отдельности. Нарушение законов внутренней жизни делает человека ответственным перед Богом только. Судиею его в этом случае является совесть (голос Божий в человеке). Отделение или отпадение человека, как сухой ветви от виноградной Лозы – Христа, уничтожается путем воздействия благодати Божией в таинстве Покаяния. Земным свидетелем его покаяния и исцеления, отпадения от Церкви и возстановления в правах члена Церкви остается единственный человек – духовный отец, так как тайна исповеди закрыта от всего мира. В этом случае, как и во всех, подобных ему, нет места церковной дисциплине. Другое дело, когда нарушение законов Церкви касается престижа и достоинства Церкви в ея целом и каждого члена порознь. Церковь у Ап. Павла называется Телом Христовым. Каждый организм развивается нормально, достигая цели своего существования, когда все члены его, выполняя свое специальное назначение, тем самым способствуют развитию целого. Все должны следовать требованиям закона и нарушение закона одним членом вносит разстройство во все тело. В этих случаях требуется наблюдение за порядком и применение дисциплины.

При таком разграничении обязанностей человека-христианина, нужно принимать во внимание и такое положение, когда одно и то же действие нужно разсматривать с двух сторон: внутренней или нравственной и внешне-юридической. Примеры. Имеющее божественное установление таинство Елеосвящения, через которое подается благодать Св. Духа, исцеляющая от немощи тела и духа. Будет христианин или не будет пользоваться благодатными дарами этого таинства, никакими законами не предусмотрено и ничьих интересов такое  отношение к нему не затрагивает. Иное положение дела в отношении Таинства Св. Крещения. В нем также подается благодат Св. Духа, очищающая человека от первородного греха и соединяющая его с Богом. В этом нравственная сторона таинства. Но через это же таинство человек становится полноправным членом Церкви, вследствие чего обязательно должно быть обращено внимание на то, соблюдены ли все условия и законы для совершения этого таинства. То же самое нужно сказать о таинстве брака, через которое действием благодати Божией два становятся одною плотию. Но посредством этого же таинства создается семья, которая всегда называлась «малою церковию», ибо она была и есть первооснова Вселенской Церкви. Такое же положение занимают присяга, участие в совершении Божественной Литургии и др.

Общий вывод из всего сказанного о законах церковных нужно сделать такой: а) Собор должен всенародно объявить о безусловной обязательности для всех членов Церкви заповедей и повелений Господних, запечатленных в Св. Писании Ветхого и Нового Завета, в правилах седми Вселенских и десяти Поместных Соборов, правилах святых отец, или б) определенно сказать, какия из этих правил подлежат исполнению, а какия отмене или исправлению и в каком смысле исправлению; в) точно определить минимум обязательного исполнения церковного устава, предоставив усердствующим пастырям приучать своих пасомых к разумному отношению к церковным службам, ибо Псалмопевец советует: «пойте Богу нашему, пойте Цареви нашему... пойте разумно» (Пс. 46, 7–8), тогда и увеличение длительности богослужения не будет обременительно; г) исключить из местных церковных законов, выработанных со времен Императора Петра (Духовный Регламент, Устав Духовных Консисторий, Инструкция благочинным приходских церквей, Инструкция благочинным монастырей, Инструкция церковным старостам и др.) те законы, которые потеряли смысл и значение, в виду изменившихся условий нашей жизни; д) установить определенныя формы поминовения на эктениях, на Великом входе, по освящении Св. Даров и в заамвонной молитве, чтобы прекратить произвол в церкви и внесение в ея богослужебный строй новшеств, что строго запрещено 103-м правилом Карфагенского собора.

После сказанного возникает вопрос, кому же принадлежит право наблюдения за строгим исполнением общеобязательных законов Церкви?

Власть, обязанности и права Основателя Церкви переданы, как мы видели выше, Его преемникам – апостолам и иерархии в единении с клиром и мирянами (См. Мф. XVIII, 15–17). Иерархии принадлежит право учить, священнодействовать и управлять Церковью «во все дни до скончания века» (Мф. XXVIII, 19–20).

Порядок во всяком обществе зависит от того, всеми ли членами исполняются принятыя на себя обязанности, потому что только при таком условии они могут законно пользоваться предоставленными им правами. Порядок в обществе обуславливается также и тем, если управление обществом составлено из лиц, кои были правильно избраны и законным порядком получили соответствующия их положению власть и права. Это последнее условие имеет особенное и чрезвычайное значение в Церкви, в которой управление совершается по божественному полномочию (Лук. X, 16, Мф. XXVIII, 19–20).

В этом отношении Епископ и Пресвитер, по указанию Ап. Павла (1Тим. III, 1–11) и по требованию церковных законов, должен быть непорочным, трезвым, целомудренным, благочинным, честным, страннолюбивым, учительным, не пьянницей, не бийцей, не сварливым, не корыстолюбивым, но тихим, миролюбивым, не сребролюбивым, хорошо управляющим делом своим, детей содержащим в послушании со всякою честностию, ибо кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?.. Не должен быть из новообращенных... надлежит ему также иметь доброе свидетельство от внешних (врагов Церкви и его личных), чтобы не впасть в нарекание и сеть диавольскую. Диаконы должны быть честны, не двоязычны (не сплетники и интриганы), не пристрастны к вину, не корыстолюбивы, хранящие таинство веры в чистой совести... равно и жены их должны быть честны, не клеветницы, трезвы, верны во всем».

Все эти требования входят в клятвенное обещание и подписку, даваемую каждым пред хиротонией, а потому и нарушение их является не только нарушением церковной дисциплины, но и преступлением, как клятвопреступничество.

Священнослужители, в виду их высокого служения в Церкви и особых обязанностей, должны отдалить от своей личности, освященной особыми дарами Св. Духа, не только преступления, подлежащия судебной ответственности, но и нравственныя погрешности, подлежащия суду совести. Нужно упомянуть, что лишает священнослужителя его высокого достоинства и принадлежащих ему прав в Церкви. При чем не следует утешать себя тем, что церковный суд не подвергал его взысканию за содеянное преступление. Особенность церковного суда в том, что он всенародно объявляет результаты уже состоявшегося суда Божия, который всегда и неизменно следует непосредственно за преступным деянием. Преступление лишает человека благодати Св. Духа, связующего со Христом, после чего человек делается сухою ветвью, которую срезают или она сама отпадает, и бросают ее в огонь ¹⁸.

Целесообразнее привести правила церковныя, касательно священнослужителей, лишавших себя священства, о потому и недостойно пользующихся правами своими в Церкви.

1) «Если кто Епископ, или пресвитер, или диакон приемлет от кого-либо второе рукоположение: да будет низвержен от священного чина, и он и рукоположивший: разве, если достоверно известно будет, что от еретиков имеет рукоположение» (Ап. 68).

2) «Если Епископ или пресвитер, по истине имеющего крещение вновь окрестит: да будет низвержен, как насмехающийся над Крестом и смертию Господней, и не различающий священников от лжесвященников» (47 Ап.).

3) «Если кто Епископ, или пресвитер, или диакон, правильно за явныя вины изверженный, дерзнет совершить служение, некогда ему порученное: таковый совсем да отсечется от Церкви» (28 Ап.).

По 4-му пр. Антиохийского Собора, должны быть отлучены от Церкви и все те, кто, зная о запрещении Епископа, или пресвитера, или диакона, войдет с ними в молитвенное общение. Еще яснее это положение выражено в 12-м Ап. правиле – «если кто из клира и мирянин, отлученный от общения церковного, или недостойный приятия в клир, отшед, в ином граде принят будет без представительной грамоты (увольнительного письма): да будет отлучен и приявший и приятый». Отлученный клирик может быть принят только отлучившим его Епископом, за исключением случая, когда умрет отлучивший клирика Епископ» (32 Ап.).

4) «Епископ да не дерзнет вне пределов своей Епархии творити рукоположение во градех и селех, ему не подчиненных. Если обличен будет, яко сотвори сие без согласия имеющих в подчинении грады оные и села: да будет низвержен и он и поставленный от него» (Ап. 35. ср. 13 и 22 пр. Антиох. Соб.). Отцами I Вс. Соб. – «по причине многих смятений и происходящих неустройств, заблагоразсуждено прекратить обычай, вопреки апостольскому правилу обретшийся в некоторых местах: дабы из града в град не переходил ни Епископ, ни пресвитер, ни диакон. Если же кто по сем определении святого и великого Собора, таковое что-либо предприимет, или допустит сделать с собою таковое дело: распоряжение да будет совершенно недействительно, и пришедший да будет возвращен в Церковь, в которой рукоположен во Епископа, или  пресвитера, или диакона» (Пр. 15, ср. 2 пр. II Вс. Соб., 8 пр. III Вс. Соб., 5 пр. IV Вс. Соб.).

5) Отцы VI Вс. Собора постановили: «определяем – священнослужители, священнодействующие, или крещающие в молитвенных храминах, находящихся внутри домов, творили сие не иначе, как по изволению местного Епископа» (Пр. 31), «но хотящие удостоитися пречистого просвещения, к кафолическим церквам да приходят и тамо сего дара да сподобляются, если же кто обличен будет не хранящим постановленного нами: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен» (Пр. 59, 10 пр. VII Вс. Соб., 12 пр. Двукр. Собора).

6) 14-е правило Св. Апостолов воспрещает Епископу оставлять Епархию, в которую он поставлен божественною благодатию, и переходить в другую Епархию даже и в том случае, еслибы и клир и народ убеждали его это сделать. Правило допускает исключение лишь в том случае, когда для перемещения Епископа из одной епархии в другую имеется вина благословная, сие творити его побуждающая, яко могущего большую пользу обитавшим там принести словом благочестия. И сие не по своему произволу, но по суду Епископов и по сильнейшему побуждению». «Епископ от единого предела да не переходит в другой, ни по самовольному вторжению, ни по насилию от народа, ни принуждению от Епископов: но да пребывает в Церкви, которую приял от Бога по жребию себе в начале, и да не переходит из нея по изреченному уже о сем прежде определению» (21 Антиох.). Также, если пресвитер, или диакон, или вообще находящийся в списке клирик, оставив предоставленное ему место, перейдет в другое, и совсем переместится, без воли своего Епископа, призывавшего его к возвращению, таковой, как мирянин, отлучается от Церкви, а если Епископ, у которого это может случится, ни во что же вменив определенное им запрещение, примет их, как членов клира, отлучается, как нарушитель церковных постановлений – учитель беззакония (14, 15 и 16 Ап.). В 16-м Пр. I Вс. Собора против таких пресвитеров и диаконов, и клириков, не имеющих страха Божия пред своими очами и церковных правил не знающих, повелевается «в другия Церкви не принимать и употреблять всякия понуждения, чтобы они возвратились в свои приходы: а если остануся упорными, то они удаляются от общения с Церковью». В отношении таких Епископов и клириков IV Всел. Соб. 5-м правилом утвердил, чтобы «установленная святыми отцами правила пребывали в своей силе» (ср. 20 пр. IV Всел. Соб. VI Всел. Соб. пр. 17, 20, Антиох. 3, 21, Сард. 1, 2, Карф. 54). 18-е правило делает исключение для клириков, «по причине нашествия варваров, или по иному какому-либо обстоятельству, оставившим свои места», коим повелевается, «когда  обстоятельства или варварския нашествия, бывшия причиною удаления их, прекратятся, паки в свои церкви возвращатися и оных не оставляти надолго без причины. Если кто пребудет в отсутствии, несогласно с настоящим правилом: да будет отлучен, доколе не возвратится к своей Церкви. Тому же самому подвергается и Епископ, его удержавший». Хождение Епископов и клириков из одного города в другой Сардикийский Собор (343 г.) полагает – «из самых оснований искоренити не столько худое обыкновение, сколько вреднейшее разстройство дел Церковных» (1 пр.).

7) Правила Соборныя воспрещают, когда Епископ или пресвитер не совершает богослужения в церкви по существующему Уставу, но самовольно вводит что-либо новое «не подобает в церкви глаголати псалмы не священные или книги, не определенныя правилом, но только в правилах означенныя книги ветхого и нового завета» 59 пр. Лаод. Собора, или – «да совершаются всеми утвержденныя на Соборе молитвы, как предначинательныя, так и окончательныя, и молитвы предложения, или возложения рук: и отнюдь да не приносятся никогда иныя вопреки вере, но да глаголятся те, кои просвещеннейшими собраны» (103 Карф.). Сюда относится несоблюдение устава о крестном знамении, поклонах, коленопреклонении, преклонение главы, возжение светильников, каждении, а самое важное – это нововведение в поминовениях на великом входе, добавлениях особых прошений в эктениях великой и сугубой и т. д.

8) Когда Епископ или пресвитер нерадит о причте и о мирянах и не учит их благочестию (Ап. 58, IV Вс. Соб. пр. 19), т. е. нерадит об исполнении первой и главнейшей обязанности, предшествующей всем остальным и тем нарушает клятвенное обещание, данное пред хиротонией. Спаситель заповедал прежде всего учить народ, а затем крестить (Мф. XXVIII, 19, Мр. XVI 15, 16). Ап. Павел свидетельствует: «как призывать Того, в Кого не уверовали? Как веровать в Того, о Ком не слышали? Как слышать без проповедующего?» (Рим. X, 14), а Коринфянам писал: «если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую» (1 Карф. IX, 16).

9) Когда Епископ или пресвитер откроет третьему лицу тайну исповеди (Карф. 132). 120-е правило Номоканона при Б. Требнике гласит: «духовный отец, аще исповесть кому грех исповедывавшегося, имать епитимию: три лета да есть празден, токмо да причастится в месяц единою и да творит на всяк день поклонов сто».

10) Если священное лицо расточает церковное имущество или употребит его в свою пользу, или подарит родственникам своим (Ап. 38, Антиох. 25, Карф. 33), требующим, т. е. нуждающимся, подавал со страхом Божиим и  со всяким благоговением чрез пресвитеров и диаконов, дабы не падало нарекания на священство» (IV Вс., 26) и сам заимствовал на необходимыя нужды свои и странноприемлемых братий, да не терпят недостатка ни в каком отношении, ибо закон Божий постановил – «да служащие алтарю от алтаря питаются, яко-же и воин никогда не подъемлет оружия на враги на своем пропитании» (Ап. 41).

11) Если Епископ и пресвитер или диакон приемлет на себя «мирския попечения (Ап. 6), вдается в народныя управления» (Ап. 81), упражняется в воинском деле (Ап. 83), т. е. занимается ими ради гнусного прибытка, берут на откуп чужия имения и устрояют мирския дела, о Божием служении небрегут, о по домам мирских людей скитаются и поручения по имениям приемлют из сребролюбия» (IV Вс. 3, VI Вс. 10, Двукр. 10)., т. е. занимаются мирскимя делами, не соответствующими с их духовным званием и вообще с духовной службой в Церкви.

12) «Никто из числящихся в клире да не одевается в неприличную одежду, ни пребывая в граде, ни находясь в пути: но всякий из них да употребляет одежды, уже определенныя для состоящих в клире (VI Вс. 27) законодательным путем в каждой поместной Церкви; всякая роскошь и украшение тела чужды священнического чина и состояния», гласит 16-е пр. VII Вс. Соб. – «сего ради Епископы или клирики, украшающие себя светлыми или пышными одеждами, да исправятся, если же в том пребудут, подвергати их эпитимии: такожде и употребляющих благовонныя масти... понеже от древних времен, всякий священный муж довольствовался нероскошным и скромным одеянием: ибо все, что не для потребности, но для убранства приемлется, подлежит обвинению в суетности, якоже глаголет Василий Великий. Но и разноцветная из шелковых тканей одежды не были носимы, и на края одежд не возлагалися воскрылия иного цвета, ибо слышали от Бога гласного языка, яко в мягкия одежды одевающияся в домах царских суть».

«Никому из числящихся во священном чине, ни монаху, не позволяется ходить на конския ристалища или присутствовать на позоришних играх: и если кто из клира будет позван на брак, то, появление игр, служаших к обольщению, да встанет и тотчас да удалится: ибо так повелевает нам учение отец наших» (VI Вс. 24), так как скачки, при своей безчеловечности, возбуждали в зрителях зверские и кровожадные инстинкты и соединенные с безстыдными играми, которыя вызывали душевное безпокойство и отвращение, в виду безцеремонных выражений, сопровождавших эти игры и представления гнусных пороков во всем их безобразии. В частности 62-м правилом тогоже Собора запрещаются не только клирикам, но и мирянам...  «мужеским или женским полом производимыя плясания и обряды, по некоему странному и чуждому Христианского жития обычаю совершаемыя», как совершаемые модные танцы, и определено: «никакому мужу не одеваться в женскую одежду, ни жене в одежду, мужу свойственную: не носить личин комических, или сатирических, или трагических» (маскарад). Далее, 96-м правилом того же Собора объясняется, почему воспрещаются все поименнованныя суетныя деяния, а также власы на главе, ко вреду зрящих искусственным плетением располагающих и убирающих и таким образом неутвержденныя души прельщаюших, отцы Собора отечески врачуют эпитимиею, руководствуя их «аки детей, и научая целомудрено жить, – потому что члены Церкви, во Христа крещением облекшияся, дали обет по плоти подражать житию Его».

Перечисленные виды нарушений Закона Божия, в правилах Св. Апостол, Св. Вселенских и Поместных Соборов и творениях Св. Отец указанные, принижают церковный чин и достоинство священного звания. Эти нарушения подлежат суду церковной власти, так как все они, по указанию церковных законов, влекут за собою точно определенныя наказания. В других отношениях священнослужители и церковнослужители могут быть нарушителями законов, ограждающих порядок церковно-общественной и государственной жизни, когда они подлежат суду церковному или гражданскому, в соответствии с характером преступления.

Сюда относятся:

1) Клятвопреступление, или нарушение клятвы произнесеной именем Бога по какому-либо важному случаю, как, например, на суде, пред рукоположением в священный сан: преступление это строго наказывается в отношении мирян (Ап. 25, Вас. Вел. 64 пр.) – десять лет не приобщаются. Тем понятнее строгость этого правила по отношению к духовным лицам за тоже преступление, потому что часто они, кроме того, послужили бы еще соблазном для верных, оставаясь служить Богу правды, сами же пребывая в неправде (Ап. 25, Вас. Вел. 10, 17, 29, 64, 82).

Священнослужителями нарушается клятвенное обещание, которое они дают пред рукоположением в священный сан:

а) веровать твердо и несомненно во все догматы, которые проповедует Св. Церковь, и исполнять все ею установленныя на Соборах правила и не иначе мудрствовать токмо по разуму Святыя, Восточныя, Единыя Православныя Церкви;

б) проходить свое служение со всякою честностью и целомудрием;

в) поучать свою паству Закону Божию с прилежанием и ревностью, читать Божественное Писание и упражняться неленостно и тщательно в разумении силы его и таин; 

г) огребаться от всяких пороков, лишающих действенности таин Вседейственного Духа;

д) не упиваться, не кощунствовать, не безчинствовать, но во обхождении и одеянии благопристойностью блюсти важность сана, а особенно примером доброй и незазорной жизни руководить паству во благочестии;

е) грешников исправлять и вразумлять духом кротости и охранять их от тлетворного духа времени, разоряющего святую веру и благочестие, особенно с мудростию обличать развратников и чародеев, заграждать уста хулителей;

ж) соблюдать паству свою в повиновении и единении церковном;

з) хранить послушание своему Епископу, как Христу;

и) учить людей жить в мире и укреплять и наставлять паству в исполнении повелений гражданских, как и церковных властей в сохранении обычаев отечественных во славу Св. Троицы;

и) со всею точностью совершать в церкви святое богослужение по уставу и Св. Таины с благоговением;

к) носить одежду, присвоенною духовному званию, бороды и волосы не стричь, табакокурению, спиртным напиткам и азартным играм не предаваться;

л) править домом своим в добре и детей своих воспитывать в правилах веры и в страхе Божием;

м) в службе своей довольствоваться положенным ему жалованием и доброхотными даяниями при совершении треб и не вымогать платы за исправление их;

н) в служении своем во всем повиноваться своему настоятелю и поступать согласно правил Св. Отец и Соборов;

о) в свободное от службы время заниматься изучением церковного устава, чтением Св. Писания и творений Св. Отец.

2) Оскорбление Епископа, который является образом Господа нашего Иисуса Христа, Главою Тела Церкви, по толкованию Зонары, в духовном смысле отцем пресвитеров, оскорбление пресвитера и диакона со стороны церковнослужителей, так как пресвитеры и диаконы, по толкованию того же Зонары, руки Епископа, потому что чрез них он управляет Церковию (Ап. 55 и 56), а также – вражда и клевета на Епископа со стороны клирика с намерением помрачить добую славу священников и произвести смятение в мирном народе, чтобы внести замешательство и ниспровергнуть церковное благочиние (II Вс. Собор. 6, IV, 21; Карф. 8).

3) Убиение Епископом или пресвитером, или диаконом верного согрешившего или неверного, обидевшего и через сие устрашими хотящим (Ап. 27, Двукр. 9) и убийство (Ап. 66, Вас. Вел. 9, 55). 

4) «Епископ, или пресвитер, или диакон игре предосудительной (азартной) и пьянству преданный, или да престанет, или да будет низвержен. Иподиакон, или чтец, или певец, подобно творящий, или да престанет, или да будет отлучен. Такожде и миряне» (Ап. 42, 43, VI Вс. Соб. 9, 50, Карф. 40). Если кто из клира в корчемнице ядущий усмотрен будет, да отлучится, кроме случая, когда на пути в гостинице по нужде отдыхает» (Ап. 54, Лаод. 40), тем более – «никакому клирику не позволяется содержать корчемницу, (ибо если не позволено таковому входить в корчемницу, то кольми паче служити в оной другим и упражнятися в том, что ему не прилично» (VI Вс. соб. 9).

5) Посещение неморальных мест (ходить на конския ристалища, посещать театральныя игры (VI Вс. соб. 24, Лаод. 54, ходить в корчемницу Лаод. 24).

Все перечисленныя отрицательныя стороны в жизни священнослужителей подлежат церковному суду. Если существует в Церкви законодательная власть, охраняющая права членов Церкви, то в связи с этим должна существовать и власть, наказующая всякое деяние, которым нарушается достижение Церковью ея задачи в мире. Одна власть без другой немыслима, так как закон без внешней санкции будет пустым звуком, и всякий член Церкви безусловно обязан повиноваться ея законам. Если же известный член Церкви не подчиняется по доброй воле ея законам, то он должен быть к этому принуждаем, если желает оставаться членом Церкви. Власть Церкви наказывать упорствующих и противящихся ея законам зиждется на божественном праве, как и власть суда. О нежелающих слушаться церковного суда Иисус Христос говорил своим ученикам, что таковой должен быть для них, как язычник и мытарь (Мф. XVIII, 17). Из этих-же слов Христа Спасителя вытекает и власть Церкви наказывать преступающих ея законы.

Не касаясь норм церковных наказаний, необходимо иметь в виду цель, ради которой церковная власть налагает наказания. Главная и первая цель всякого церковного наказания состоит в том, чтобы направить на путь Христианской жизни всякого члена Церкви, уклонившегося случайно от прямого пути, побудить его к исправлению и новому приобретению утраченного блага, которое можно найти только в ней путем общения со своею Церковью и только в крайних случаях она лишает согрешившего и упорно нераскаянного члена общения. В каждом обществе и в Церкви, как человеческом обществе, если не употреблять мер воздействия, как это мы наблюдаем в наше время, то зло, как зараза, безпрепятственно ширится в общественной среде, безнаказанно нарушая порядок в Церкви, низводя законы Церкви на степень правил, обязательных только для  желающих, подрывая высокое достоинство и безусловную необходимость для жизни временной и вечной тех благодатных даров, которыми Господь безмерно наделил человечество. Попустительство в Церкви, если так можно выразиться, ведет к гибели души людей, потерявших в своем горделивом самомнении, даже представление о человеке христианнне. Оно, наконец, унижает в глазах иноверных достоинство самой Церкви отсутствием в жизни ея строгого, нелицеприятного и одинакового суда для всех членов, придерживаясь Евангельского принципа, последовательно и неизменно проходящего чрез все законодательство церковное: «от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено с того больше взыщут» (Лук. XII, 18).

Для водворения и укрепления дисциплины, которой обусловливается порядок в Церкви, безусловно необходимо, чтобы управление Церковью, как человеческим обществом, для осуществления целей небесной жизни, составлено было, как сказано выше, из лиц, кои были правильно избраны и законным порядком получили соответствующия их положению права. Это последнее имеет особенное значение в Церкви, в которой управление совершается по божественному полномочию, данному особым лицам, составляющим церковную иерархию. Согласно такому характеру этого полномочия, лица церковной иерархии получают его только по божественной благодати и благодатными средствами, кои установлены Божественным законом, которыя вследствии этого имеют абсолютное значение: без них нельзя вступить в состав церковной иерархии. Употребление для этого других средств противоречит Закону Божию, о потому преступно и подлежит наказанию.

Между такими преступными средствами первое и главное место занимает симония – получение дара священства за деньги ¹⁹, что считалось самым гнусным делом и величайшим злодеянием у первых христиан. Этот взгляд на симонию становится тем резче, чем более с течением времени оказывалось безсовестных людей, впадавших в это злое и мерзкое дело. Св. отцы и учители Церкви не находят в своих творениях достаточно слов, чтобы заклеймить наибольшим позором симонию и симонистов. Также относились к этому и соборы всех веков (IV Вс. 2, VI Вс. 22, 23, VII Вс. 4, 5, 19, Вас. Вел. 90 и др.). Находя незаконным священный сан, полученный за деньги, правила не считают достаточным наказанием для симониста извержеиие его из сана, потому что от виновника отнималось бы только то, что ему не могло принадлежать, а самое злодеяние осталось бы безнаказанным; правило предписывает  также и отлучить симониста от общения церковного, т. е. налагает двойное наказание, что в других случаях теми-же правилами не допускается. Точно такому-же наказанию подвергается и продавший святыню, т. е. рукоположивший кого-либо за деньги. Симонией далее считается рукоположение или награждение за личную услугу Епископу, вследствие родственных или приятельских отношений (Ап. 76, 23 Ант.).

IV Вс. Собор 2-м правилом называет симонией назначение на высшия церковныя должности ради гнусного прибытка; даже посредствующие в таком гнусном и беззаконном мздоприятии, подвергаются наказанию, как симонисты. VI Вс. Соб. 23-м правилом указывает новый вид симонии – «никто из епископов, или пресвитеров, или диаконов, преподая пречистое причастие, да не требует от причащающегося за такое причастие денег или чего-либо другого, ибо благодать не продаваема, и мы не за деньги преподаем освящение Духа, но не ухищренно должно преподавать оное достойным сего дара». Толкователи расширяют объем этого правила указанием на то, что требование платы за все таинства, чрез которыя сообщается верным благодать Св. Духа, нужно считать симонией.

В 4 пр. VII Вс. Собора упоминаются два вида симонии, а именно, когда какой-либо епископ, или митрополит или патриарх, проникнутый страстью к сребролюбию, чтобы достать себе денег: 1) возбраняет служение и отлучает кого-либо из клириков, или 2) затворяет честный храм, да не будет в нем службы Божией, а 5-м правилом того-же Собора указывается еще новый вид симонии, когда богатые люди приносили в церковь денежный дар, как благочестивое приношение и дар Божий. Сделавшись клириками, выставляли свое дело благочестия, как некую заслугу пред другими клириками, получившими священство по достоинству, и открыто поносили этих последних, желая получить для себя в Церкви преимущество пред ними. Наконец, 19-ое пр. VII Вс. собора считает за симонию принятие в монастырь или клир за деньги.

Симонии подобно другое зло, существующее со времен апостолов в Церкви Христовой и именуемое на разговорном языке протекцией, когда люди недостойные посредством угодничества пред гражданскими властями и высокими по положению в обществе особами добиваются получения священной степени, или высшего положения или преимущества в церковном обществе, прибегая к подкупу. Это зло в корне разрушает иерархический строй Церкви и подрывает право церковной власти. Седьмой и четвертый Вселенские Соборы (VII, 5, IV, 2) предают анафеме и отлучают от общения церковного всякого мирянина, который изобличен будет в таком гнусном и беззаконном деянии. По 30-му правилу Св. Апостолов требуется извержение из сана Епископа, а по толкованию этого правила Вальсамоном, и всякого клирика: пресвитера, диакона, иподиакона и чтеца, которые получили священную степень или церковную должность при посредстве светских людей (в наше время собирание подписей под заявлениями о повышении по службе нравящихся мирянам клириков).

К общим церковным преступлениям, в которых повинны и клирики и миряне, преступления, которыя не терпимы в Церкви, Царстве Божием на земле, нужно отнести:

1) Отречение от христианской веры и христианского имени из боязни за свою жизнь, которой угрожала опасность от язычников или еретиков. 62-м правилом Св. Апостолов отступники отлучались от Церкви навсегда. Если же клирик отречется от имени служителя Церкви, вместо того, чтобы показать верным примером, как нужно жертвоват даже своею жизнью за имя христианина, то он не только извергается з поруганного им духовного сана, но подвергается величайшему наказанию, существующему в каноническом праве, а именно, окончательному исключению из Церкви, чтобы от здорового тела Церкви отсечь его, как гнилой член. Если же такие отступники, по неведению или недостатку сведений о нем, впоследствии «были произведены в клир», т. е. зачислены были в списки клириков, «сие не ослабляет силы правила церковного, таковые, по дознании, извергаются из священного сана» (И Вс. Соб. 10), которого они не были достойны. Принесшие идолам жертву, а, потом, после раскаяния в своем отступничестве, истинно показали ревность веры Христовой, не боясь никакого мучения, и мужественно выдержали их, пресвитеры могут носить священническое звание и в кругу священников занимать место, но так как они из боязни или малодушия все же впали в грех и тем, хотя на короткое время, осквернили свою душу отступничеством, то им воспрещается приносить святую жертву, проповедывать и вообще совершать какую-либо священническую службу (Анкир. пр. 1). все сказанное о пресвитерах, простирается в следующем правиле и на диаконов, с тою лишь разницею, что Епископу предоставляется власть, сообразно с усердием к вере и жизнью диаконов, поступать с ними по своему усмотрению («всякое душевное врачевание предоставлено епископскому разсуждению», 2 Анкир.); что касается мирян, отступивших от православной веры для перехода в иудейство, магометанство, пантеистическия или политеистическия религии, то согласно 4-му правилу Петра, Архиепископа Александрийского, они по своей воле определили на вечную погибель, сделавшись чужими для Церкви Христовой. Правила церковныя разсуждают только об отступниках из страха за свою жизнь во время гонений, когда одни отрекались от веры и приносили жертвы идолам, другие, для сохранения своей жизни, притворно  отрекались от Христа, а после раскаялись. О первых говорит 11-е пр. I Всел. Собора, что они недостойны никакого человеколюбия, но по христианскому милосердию, в случае искреннего раскаяния, им можно назначить покаяние на 12 лет, и после прохождения всех степеней покаяния, принять их в церковное общение. Василий Великий усиливает это определение (73 пр.), указав, что тот, кто своевольно отрекся от Христа и своего спасения, может быть принят в Церковь, как пожизненный эпитимиец, и только в час смерти может быть удостоен Св. Причащения. Второе, притворно отрекшиеся от веры из малодушия и страха за жизнь, согласно 2 и 3 пр. Петра Александрийского, 6-му пр. Анкирского Собора, могут быть возстановлены в правах членов Церкви, по истечении шести лет покаяния. Для нашего времени, когда легкомысленно совершаются переходы не только мирян, но и клириков в католичество, когда в России, в силу принуждения, или печальной необходимости, многие епископы, клирики и миряне были в стане так называемых «живоцерковников», или «обновленцев», «самосвятов», некоторые закрывались от преследования безбожников переходом в общество сектантов, когда среди русских беженцев меняли в большинстве случаев, по соображениям материального характера, православие на другое исповедание и даже нехристианское (как магометанство, иудейство), применимы 3-е правило Афанасия Великого (послание к Руфиниану) и 2 правило Феофила Александрийского (наставление, данное Аммону). Некоторые православные священнослужители вступили, во время арианского засилия, в церковное общение с арианами, хотя сами не разделяли этого учения. Когда арианство потеряло свою силу и православным были возвращены отнятыя у них арианами церкви, то священниками в них остались лица, перешедшие, хотя и временно, на сторону ариан. Как с ними быть? Феофил Александрийский, сославшись на практику других Церквей, в частности же в Фиваиде, указал, что отпавшие от православия, хотя и временно, священнослужители, в виду нетвердости их в православии, удаляются от должностей, но им оставляются имя и честь священническия, но без всяких иерархических прав. Афанасий Великий, на основании постановлений Соборов, созванных по этому вопросу в Испании, Галлии и Элладе, и в частности Александрийского Собора 362 года, говорит, что всех тех, которые принуждены были силой перейти на сторону ариан, но по своему убеждению не были арианами, следует простить и разрешить им остаться в тех степенях церковной иерархии, в которых были они до перехода в арианство; вожди и защитники ереси, в случае их обращения и покаяния, могут быть тоже приняты в Церковь, однако к клиру уже принадлежать не могут. 

2) Исповедующий православную веру обязан жить согласно всем правилам своей веры. Насколько преступно отпадение от христианской веры, настолько составляет преступление пренебрежение к правилам относительно богослужения и христианского поведения. Чтобы не совершить зла в этом отношении, христианин должен уклониться от всего, что противоречит вере, участвовать в христианском богослужении и не исполнят обычаев неправославных религий (например, праздновать с иноверными их праздники, исполнять их религиозные обычаи). Апостол Павел пишет: «не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? что общего у света со тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? И какое соучастие верного с неверным?» (2Кор. VI, 14–15). Этими словами осуждается всякое религиозное общение православного христианина с иноверным (с иудеями по преимуществу). Такое общение вытекает сознательно или безсознательно из индеферентизма к вере и со времен Апостолов возбранялось с предупреждением, что миряне за это общение подвергают себя отлучению от Церкви (Ап. 70) и анафеме (29 Лаодик.)

3) Если христианин не смеет иметь никакого религиозного общении с иудеями, которые во всяком случае почитают Моисея и пророков, являются членами ветхозаветной церкви, то тем более он не должен иметь ни малейшего общения с язычниками, не знающими истинного Бога. В силу этого 71-е правило Св. Апостолов предписывает лишать церковного общения каждого христианина, который приносит «елей в капище языческое или в синагогу иудейскую, в их праздники, или воззженную свечу». 24-м правилом VI Вс. Собора воспрещено посещение языческих игр, ибо оне ведут свое происхождение от языческих времен Римского государства и носят характер, противный христианской нравственности. В современном обществе в нарушение этого правила практикуется так наз. модныя танцы, прыгание через огонь, каляда, гадание и т. д. По толкованию Зонары 51 пр. того-же Собора с аналогичным содержанием, «строгость евангельской жизни требует, чтобы верные жили нераспущенно и разсеянно, но как приличествует Святым». Очень ясно и определенно высказались Отцы VI Вс. Собора (пр. 62) относительно танцев, маскарадов и т. п.: «так называемыя календы... и народное сборище в 1-й день месяца марта желаем совсем исторгнуть из жития верных. Такожде и всенародныя женския плясания, великий вред и пагубу наносити могущия, равно и в чест богов, ложно так еллинами, именуемых, мужским или женским полом производимыя плясания и обряды, по некоему странному и чуждому христианского жития обычаю совершаемыя, отвергаем и определяем: никакому мужу не  одеватися в женскую одежду, ни жене в одежду, мужу свойственную: не носити личин комических, или сатирических, или трагических... и по невежеству, или в виде суеты не делати того, что принадлежит бесовской прелести. Посему тех, которые отныне, зная сие, дерзнут делати что-либо из вышесказанного, аще клирики, повелеваем извергать из священного сана, аще же миряне, отлучати от общения церковного». Это правило не требует комментарий. 24-м правилом Анкирского Собора налагается пятилетняя эпитимия а 83-м пр. Василия Великого шестилетняя, «на последующих языческим обычаям».

4) Кроме перечисленных языческих обычаев, церковными правилами запрещаются – знахарство, колдовство и волшебство. 61-м пр. VI Вс. Собора определяется: «предающиеся волшебникам, дабы узнать от них, что восхотят им открыти, согласно прежним отеческими о них постановлениям, подлежат правилу шестилетней эпитимии»... «Той-же эпитимии подвергати и тех, кто соединяя обман с безумием, произносят гадания о счастии, о судьбе, о родословии и множество подобных толков: равно и так наз. обоятелей, делателей предохранительных талисманов и колдунов». «Закосневающих же в сем и неотвращающихся и не убегающих от таких пагубных и языческих вымыслов, определяем – совсем извергати из Церкви, как и священныя правила повелевают». 65-м пр. того-же Собора клирик извергается, а мирянин отлучается от Церкви за «возжигание перед своими лавками или домами костров, через кои, по некоему старинному обычаю, скачут. Обычай этот существовал у язычников и иудеев. По их мнению, которое поддерживается и современными людьми, прыганием через огонь сжигаются якобы все несчастия, кои иначе бы обрушились на них.

5) Православная Церковь есть хранитель всех заветов нашей христианской веры. Трулльский Собор (1-е пр.) определяет: «хранити неприкосновенну нововведением и изменением веру, преданную нам от самовидцев и служителей Слова, боговдохновенных апостолов» и Св. Отцев, в частности все догматы веры, утвержденные на Вселенских Соборах, бывших до этого Собора. Эту веру, которая составляет основу и святыню православного исповедания, которую свято и неповрежденно сохраняет до наших дней Православная Церковь, может исповедывать всякий, который желает спасения своей души для вечного блаженства в селениях праведных, и кто мыслит себя истинным последователем Христа. Кто повредит чистоту веры и внесет в нее какия-либо новшества, тот совершает преступление, которое называется ересью и расколом». Еретики, согласно толкованию Зонары 1-го пр. Василия Великого, «суть все, мыслящие несогласно с православною верою».  По толкованию тем же Зонарою 11-го пр. IV Вс. Собора, под именем еретиков разумеются те, которые приемлют и наше таинство, но в некоторых частях учения погрешают не согласны с православными». К ним нужно отнести католичество, лютеранство и все возникшия из недр его русския секты, а также англиканство и т. д.

Раскол, по толкованию Зонарой, 33-го прав. Лаодикийского Собора, составляют те, которые «относительно веры и догматов здраво мыслят, но по некоторым причинам отдаляются и устрояют свои отдельныя собрания» (наши старообрядцы, к раскольникам нужно отнести и новостильников). Вообще, на расколы Церковь смотрела, как на одно из самых больших преступлений против Церкви. Ересь – отрицание не только всех догматов Православной Церкви, но даже одной из истин, которыя содержатся в символе веры, когда это отрицание распространяется устно или письменно, причем проповедник неправославного учения, противного православной вере, остается упорным в своем заблуждении после неоднократных указаний на его заблуждение. Если же кто-либо сомневается в истине православной веры и своего сомнения не выражает в какой либо внешней форме, то такое сомнение не ересь, а грех, который подлежит суду совести на исповеди пред духовным отцом.

Так как ересью искореняется православная вера, уничтожается церковное единство, а в последнем результате разрушается христианство, потому на еретиков налагаются Церковью и самыя тяжелыя наказания. Отцы III Вс. Собора (пр. 7), категорически воспрещая составлять и употреблять в Церкви чей бы то ни было Символ веры, кроме никеоцареградского, считают еретиками всех тех, которые не принимают его, – «а которые дерзнут слагати иную веру..., таковые, аще суть епископы, или принадлежащие к клиру, да будут чужды епископы епископства и клирики клира: аще же миряне да будут преданы анофеме». Решением Собора кратко повторяется то, что существовало в Церкви от основания ея и должно практиковаться до конца века его.

Этому наказанию подвергаются не только ересиархи, но и последователи их, подлинные еретики, которые не только живут согласно еретическому учению, но и объявляют его истинным даже в частном взаимообщении с верными.

Если Церковь строга в отношении еретиков, их защитников и сотрудников, то она должна проявить в этом отношении большую строгость в отношении клира. Епископ, или пресвитер, или диакон, позволившие себе общение с еретиками, а в особенности в молитве не общественной только, но и домашней (Ап. 10, 45) подвергаются отлучению от Церкви, а если один из поименованных клириков  позволит еретику «действовать что-либо, яко служителям Церкви, да будет извержен». Архим. Иоанн (впоследствии Епископ Смоленский – умер 1869 г.) в толковании этих правил говорит, что правила стремятся не только к охранению православных от заразы еретическим духом, но и к охранению от индеферентизма к вере и к Православной Церкви, который легко может возникнуть при близком общении с еретиками в делах веры. Особенное значение это имеет для духовных лиц, обязанных служить примером для других в строгом охранении святыни православного вероисповедания. В силу этого православный священник, по правилам, не должен преподавать еретикам Св. Таин, ни вообще совершать для них какой-либо службы до тех пор, пока они не изъявят твердого решения соединиться с Церковью; тем менее он может допустить еретического священника к какой-либо службе для православных. 46-е пр. Никифора Исповедника повелевает: «в церкви, основанныя еретиками, можно входить лишь в нужде, как в простой дом, и только, когда на средину поставлен будет крест, тут можно будет и петь, однако в алтарь нельзя входить, ни кадить, ни молиться, ни вжигать лампад и свечей».

На вопрос, должен ли священнослужитель молиться в присутствии еретиков, и не будет ли то нимало не во вред ему, когда при них совершает он свою молитву или священнодействие, Тимофей, Епископ Александрийский (скончался 355) ответил: «В Божественной Литургии диакон пред временем целования возглашает: не приемлемые ко общению (елицы оглашении) изыдите. Посему таковые, т. е. еретики, не должны присутствовать, если не обещаются покаяться и оставить ересь».

6) Богопочитание состоит в исполнении своих обязанностей к Богу, так как они составляют основу всех наших обязанностей. Неисполнение этих обязанностей есть тяжкое церковное преступление. Оно выражается в различных видах, как-то: а) божба, хула на Бога, богохульство. Господь наш Инсус Христос, назвав всякую клятву служением диаволу (Мф. V, 37). определенно говорит: «хула на на Духа Святого не простится человеку... ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. XII, 31–32, ср. Мф. XXVI, 65. Лук. V, 21, Иоанн X, 33). б) Клятвопреступление или нарушение клятвы, данной по нуждам общественной и государственной жизни в законом установленной форме. По толкованию 64-го пр. Василия Великого, «грех клятвопреступления приравнивается к греху богохульства... Церковныя правила осуждают клятвопреступника тем больше, чем торжественнее была дана клятва, чем важнее случай, по какому она дана». Мирянину назначается десятилетнее лишение причащения, а клирики извергаются из сана. в) Нарушение обета,  данного Богу, который должен быть исполнен по своей воле, а не по принуждению от других. Нарушителям обетов нужно помнить пример Анании и Сапфиры, о чем повествует книга Деяний Св. Апостолов (VI, 5).

Особенное значение имеют обеты, данные Богу, относительно своей личности, как, например, обет служения Церкви в положении священнослужителя или церковнослужителя, обет монашества, обет девичества и т. д. Отцы IV Вс. Собора определили: «вчиненным единожды в клире и монахам, определили мы не вступать ни в воинскую службу, ни в мирской чин: иначе дерзнувших на сие и не возвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, предати анафеме» (7 пр.). «Деве, посвятившей себя Господу Богу, равно и монашествующим, не позволяется вступать в брак. Если же обретутся творящие сие: да будут лишены общения церковного». Местный Епископ может иметь власть оказать таким человеколюбие. в) Неуважение к святым местам, к каковым относятся прежде всего церкви, в которых хранятся Св. Дары, Св. Мощи и совершается богослужение, храмы в частных и общественных домах, кладбища и, наконец, ограды или места, окружающия храмы.

Господь Иисус Христос своим примером показал необходимость благоговейного почитания храма, когда изгнал оттуда торгующих: «дом Мой», сказал Он, «домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников» (Мф. XXI, 13, Иоанн II, 16). 78-м правилом Трулльского Собора запрещено – «в местах, посвященных Господу, или в церквах совершать так называемыя трапезы братолюбия, и внутри храма есть и ложе постилать. Сие же творити дерзнувшие или да перестанут, или да будут отлучены».

«Никто внутрь священного храма да не вводит никакого животного. Если же кто усмотрен будет без нужды вводящий животное во храм: то клирик до будет извержен, а мирянин да будет отлучен» (VI Вс. Собор 88 пр.). А 76-м правилом того же Собора запрещено – «внутри священных оград корчемницу, или различныя снеди поставляти, или иных купли производити, сохраняя благоговение в церквах». Тех же, которые, или живя с женою, или иным образом неразсудительно священныя места обращают в обыкновенныя, и небрежно окрест их обращаются, и с таким разположением в них пребывают, повелеваем изгоняти и от мест, оглашенным предоставленных при святых храмах».

Такая профанация святых храмов и оград вокруг них приняла повсеместный характер с самым пошлым отношением к святыням. г) Неуважение к священным  сосудам, св. иконам и к св. Кресту, предназначенных для богослужения, завершающееся святотатством.

Из Священных предметов одни освящаются, другие благословляются для церковного употребления. За неблагоговейнное отношение к ним и осквернение, канонами Церкви предписывается для мирян – отлучение от Церкви, для клириков – лишение сана. Определенно говорит об этом 10-е правило Двукратного Собора (861): «те, кои святую чашу, или дискос, или лжицу, или досточтимое облачение трапезы, или глаголемый воздух, или какой бы то ни было из находящихся в алтаре священных и святых сосудов, или одежд, восхитят для собственной корысти, или обратят в употребление не священное, да подвергнутся совершенному извержению из своего сана. Ибо едино из сих есть осквернение святыни, а другое святотатство. А взимающие для себя или для других на несвященное употребление, сосуды или одежды, вне алтаря употребляемые, и правило отлучает, и мы купно отлучаем: совершенно же похищающих оные подвергаем осуждению святотатцев».

О благоговейном отношении к Св. Кресту говорит 73-е правило Трулльского Собора: «Поскольку животворящий Крест явил нам спасение, то подобает нам всякое тщание употребляти, да будет воздаваема подобающая честь тому, через что мы спасены. Посему и мыслию, и словом, и чувством поклонение ему принося, повелеваем: изображение креста, начертываемыя некоторыми на земле, совсем изглаждати, дабы значение победы нашей не было оскорбляемо попиранием ходящих. И так отныне начертывающих на земле изображение креста повелеваем отлучати». 68-м правилом того-же Собора совершенно возбраняется продавать книги Св. Писания, богослужебныя книги и творения Св. Отец торговцам для заворачивания проданных товаров. Соборное правило за это определяет отлучение от Церкви.

д) Непотребное употребление времени, посвященного Богу (воскресные и праздничные дни), как непосещение богослужения, неблагоговейное поведение в храме, Церковь строго осуждает. 80-е правило Трулльского Собора говорит: «Если кто Епископ, или пресвитер или диакон, или кто-либо из сопричисленных к клиру, или мирянин, не имея никакой настоятельной нужды, или препятствия, которыми бы надолго устранен был от своея церкви, но пребывая во граде, в три воскресные дни в продолжении трех седмиц, не приидет в церковное собрание: то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет удален от общения» (См. 11 пр. Сардик. Собора). При толковании этого канона Архим. Иоанн обращает внимание на то, что «произвольным удалением от церкви, они сами себя отлучают от нея, и церковное отлучение, определяемое для них правилами Отец, служит только справедливым объявлением таких  людей чуждыми Церкви, а вместе с тем лишает их и всех тех благ, каких они сами не желали себе в общении Церкви».

Подлежат отлучению, согласно 9-му правилу Св. Апостолов и те, входящие в храм, но не пребывающие на молитве и святом причащении до конца, как безчиние в церкви производящие. С такими отлученными, согласно 2 пр. Антиох. Собора, не позволено иметь общения, встречаться в домах и молиться вне церкви. Если кто Епископ, или пресвитер, или диакон, или кто-либо из клира, окажется сообщающимся с отлученными от общения, до будет и сам вне общения церковного, как производящий замешательство в церковном чине.

е) К святым временам относятся и посты Православной Церкви. Каноны содержат постановления о том, в какие дни нужно поститься, так и том, когда и кто может не поститься, и устав церковный говорит, как нужно поститься. 69-е пр. Св. Апостолов гласит: «Если кто Епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец не постится в св. четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или пяток, кроме препятствия от немощи телесныя: да будет извержен. Если же мирянин, да будет отлучен». В «Православном Исповедании веры», которое имеет значение символической книги, упоминаются еще посты рождественский, успенский и апостольский.

Как нарушение поста со стороны христиан подлежит церковному наказанию, так подлежат эпитимии и те православные христиане, которые самовольно назначают себе посты. «Если кто из клира усмотрен будет постящимся в день Господень (воскресный день) или в субботу, кроме еднныя только (субботы великия): да будет извержен. Если мирянин, до будет отлучен». (Ап. 64).

До сих пор мы касались тех сторон жизни христианской, которыми выражается исполнение обязанностей в отношении веры и Церкви, как органического тела, состоящего из множества членов и совершенно независимого от влияния на ея жизнь других человеческих организаций. Спустя несколько веков после основания Церкви к ней приблизилось государство. Убедившись, что Церковь со всеми своими установлениями, живыми и действенными силою Св. Духа, является самой надежной опорой для сохранения государственного строя и для его усовершенствования, оно с своей стороны пошло на помощь Церкви изданием законов, коими сохранялось в чистоте и неповрежденности ея учение и жизнь ея членов, в корне уничтожалось всякое своеволие с чьей бы то ни было стороны. Этими законами были запрещены:

1) Убийство вольное и невольное (Вас. Вел. 8, 11, 43, 54, 55, 56, 57; Григория Нисского пр. 5 и др.) со всеми видами его, как а) насильственное лишение жизни, умерщвление  плода во чреве своем матерью (2 Пр. Василия Великого и 21 пр. Анкир. Соб.), употребление женщинами лекарств для извержения плода (Вас. Вел. 8, 91 пр. Трулльск. Соб.), оставление матерью рожденного в пути ребенка (Вас. Вел. 33 и 82), оскопление (22, 23 и 24 Ап. пр., 1 пр. И Вс. Соб. 8 пр. Двукр. Соб.), самоубийство (14 пр. Тимоф. Александр.), покушение на самоубийство (142 пр. Никифора), дуэль, отцеубийство, детоубийство, убийство на войне, лишение бедного и голодного помощи.

За все эти преступления, совершенныя членами Церкви, они подвергаются суду гражданскому, а духовный суд с своей стороны налагает на членов клира лишение священства, а на мирян временное, впредь до исправления, путем наказания отлучение, для самоубийц и убитых на дуэли – лишение христианского погребения, для убивавших на войне, согласно 13 пр. Вас. Великого, трехлетняя эпитимия, хотя последнего рода лишение жизни Афанасий Великий (Пр. 1) называет «и законным и похвальным». Св. Писание церковныя имения называет имуществом бедных, а потому «если какой либо епископ, или пресвитер или диакон некоему нуждающемуся не подает потребного: да будет отлучен: закоснелый же в том, да будет извержен, яко убивый брата» (59 Ап.).

2) Преступлении против свободы других бывают, когда кто либо насильно, с преступной целью, лишает человека принадлежащих ему прав, которыя принадлежат или по природе или по положению, с целью поставить их в рабское положение. Апостол Павел называет человеко-хищничество (1Тим. I, 10), которое теперь, после уничтожения рабства во всех культурных странах, не существует. Другой вид лишения свободы – так называемое – «умыкание» женщин ради плотского наслаждения или женитьбы. Против этого преступления, существующего в некоторых христианских странах, возстает как гражданское, так и церковное законодательство. Анкирский Собор 314 г. [11 пр.], Василий Великий в IV веке (22 и 30 пр.), IV Вс. Собор в V веке (27 пр.) одинаково осуждает это зло, налагая на клириков – лишения сана, а мирян – анафему. В тесной связи с этим преступлением находится осквернение девиц половым насилием. За это преступление 67 пр. Св. Апостолов полагает отлучение, которое длится, согласно 22 пр. Вас. Великого, – четыре года. После выполнения эпитимии насильник обязан жениться на опозоренной им девице, с другими-же женщинами ему возбраняется вступать в брак.

Преступление против свободы совершает отец, который принуждает свое дитя против его воли вступать в брак с каким-либо лицом; принуждение против своей воли вступать в монашество. 

3) Преступления против чести других лиц обозначаются общим термином – клевета словом или делом.

За недостатком времени нет позможности подробно коснуться других стороны общественной жизни, которыя требуют обновления на основании существующих церковных законов, как например: а) отношение к имуществу частному, церковному, общественному и государственному, это – кража и укрывательство краденного (два года отлучения, если изобличен в краже судом и один год – если покается), кража церковных денег лицом, коему доверена церковная касса, а также принуждение в положении начальствующего в Церкви давать ему церковныя деньги для личных надобностей или требование церковных денег за службы, за которыя плата не полагается (4 пр.VII Вс. Соб., любостяжание, – мать всех зол (Карф. 5 пр.), лихоимство, (44 Ап.) сребролюбие, разбойничество (как человекоубийство осуждается 7 и 8 пр. Григория Неокессар. и 40 пр. Патриарха Иоанна); б) нарушение нравственных отношений между членами Церкви: блуд, прелюбодеяние, незаконное сожительство, сводничество, содержание публичных домов, общия купальни для мужчин и женщин, порнографическия книги и картины, кровосмешение, блуд с монахинями, содомия или мужеложество, деторастление, скотоложество, ананизм, браки в кровном родстве и свойстве, бигамия (двоеженство), полигамия (многоженство), самовольное расторжение брака.

Все перечисленныя язвы человеческой жизни, нравственно разлагая общественный организм, заражают Церковь тлетворным ядом, убивая в членах ея животворящий дух. Оне требуют исцеления. Кто же должен лечить гнилыя раны? По Божественному установлению, полнота церковной власти – учить, священнодействовать и управлять (Мф. ХХ-III, 19, 20) принадлежит Апостолам, которые передали свои права и обязанности своим преемникам – Епископам, как это мы видим из пастырских посланий Ап. Павла к Тимофею, Епископу Ефесскому, и Титу, Епископу на острове Крите. Вместе с верховной властью начальника, они получили от Апостола право суда в смысле суждения, оценки качественного содержания деяний клириков и мирян. Причем, наблюдение и суд они производили на основании существующих правил, имеющих, как мы видели, божественное установление, след. безусловно обязательных и для судящего и для судимого. Эти правила нужно привить современному человечеству, чтобы оздоровить членов Церкви Христовой и возвратить их на путь спасения.

Из ознакомления с этими правилами, в самом ограниченном объеме, может возникнуть мысль: эти правила невозможно исполнить. А посему спокойно и безсовестно нарушаются самыя элементарныя правила церковной дисциплины, забыв страх Божий и потеряв стыд пред Ангелами и человеками. Состояние такое людей охарактеризовано 10-м  правилом Двукратного Собора в IX веке: «явно предавшиеся страстям своим не токмо не ужасаются наказания, определяемого священными правилами, но дерзнули даже ругаться над оными. Ибо они превращают оныя и, ради страстныя воли своя, искажают смысл их, дабы, по избытку страстного обольщения, как речено Григорием Богословом, зло казалось у них не только неосудительным, но даже божественным» (10 Пр.).

Между тем, компромиссов в этом случае нельзя найти, основываясь на тех-же канонах, составленных по изволению Св. Духа. «Прекрасным и крайнего тщания достойным признал сей Собор и то, чтобы отныне, ко исцелению душ и ко уврачеванию страстей, тверды и ненарушимы пребывали приятыя и утвержденныя бывшими прежде нас святыми и блаженными отцами, а также и нашим преданные, именем святых и славных Апостолов, осмьдесят пять правил. Согласием нашим запечатлеваем и все прочия священныя правила, положенныя от Святых и блаженных Отец наших...

Никому да не будет позволено вышеозначенныя правила изменяти, или отменяти или, кроме предложенных правил, приимати другия, с подложными надписаниями, составленныя некиими людьми, дерзнувшими корчемствовати истиною. Аще же кто обличен будет яко некое правило из вышереченных покусился изменити, или превратити: таковой будет повинен понести эпитимию, каковую оно определяет, и чрез оное врачуемое будет от того, в чем преткнулся» (2 Пр. VI Вс. Соб.).

Из всех правил Православной Церкви это правило по своему значению самое важнейшее. Это потому, что правилом этим утверждается каноническое, вселенское за сотнями правил, имевших по своему происхождению значение и обязательную силу лишь для отдельных областных Церквей; теперь-же все эти сотни правил получают вселенское значение и обязательную силу для всей Церкви. Правила Вселенсккх Соборов безспорно принимались всею Церковью. Этим правилом подтверждалось неизменное значение их на все последующия времена. Наше время, естественно, не составляет исключения. Отцы VII Вселенского Собора подтверждают обязательность всех правил церковных и определяют, что-бы все те, кои приняли священнический сан, знали и свято хранили предписания правил, изданных законною церковною властью; из тех правил должны поучаться, как следует вести себя и как управлять вверенною паствою. А по примеру пастырей и пасомые будут вести себя так, как то подобает человеку христианнну, приемлющему «обилие благодати и дара праведности», чтобы «царствовать в жизни посредством единого Иисуса Христа» (Рим. V, 17), соблюдая заповеди «чисто и неукоризненно даже до явления Господа нашего Иисуса Христа» (1Тим. VI, 15). 

Н. П. Рклицкий говорит, что русские интеллигенты поразительно невежественны в церковных вопросах. Мы не знаем точно, как надо креститься, когда и как класт поклоны, становиться на колени и пр. Каждый поступает по своему усмотрению, по вдохновению. И сами пастыри дают различныя разъяснения по этим вопросам. Необходимо установить единообразный порядок. Он рекомендует переиздать редкую теперь книгу, излагающую распоряжения Митрополита Антония в бытность его Архиепископом Волынским, изданную в свое время Архиепископом, тогда Архимандритом Виталием.

Митрополит Анастасий считает, что все с удовольствием выслушали доклад и заключительныя слова докладчика. По возможности высказанныя пожелания должны быть исполнены. За исполнением этих пожеланий должны следить пастыри, сами выполняя предъявляемыя к ним требования. Но высказаны и такия пожелания, которыя сейчас мы не можем осуществить. Это дело всей Русской Церкви. Таковы, напр. вопросы об отмене «Духовного Регламента», о реформе духовных Консисторий. Нам нужно кодифицировать наше зарубежное каноническое законодательство, о чем поднял уже вопрос проф. С. В. Троицкий. Упадок дисциплины – это особая болезнь нашего времени. Пожелания, предложенныя докладчиком, надо принять и широко распространить их по нашему зарубежью. Собор имеет полное право сказать это во всеуслышание. Необходимо переиздать упоминавшуюся книгу Архиепископа Виталия.

Принимается предложение о переиздании указанной книги и следующая резолюция:

«Обновить в памяти верующих правила церковной дисциплины и довести до сведения православных христиан – каким образом наказуется несоблюдение ими этих правил согласно церковным канонам и высказать пожелание о напечатании изложенного в виде соответствующих брошюр».

III. Слушали: доклад Отдела по вопросам приходской жизни. Докладчик Архиепископ Тихон. (Доклад Отдела был принят в качестве резолюции Собора ниже приводимой с поправками в прениях указанными).

Архиепископ Тихон предваряет чтение доклада разъяснением, что Отдел по приходской и благотворительной деятельности имел в своем распоряжении лишь один письменный доклад К. И. Телятникова о церковной благотворительности. Кроме того найден материал в трудах Харбинской Предсоборной Комиссии. Работа велась путем устных докладов, обмена мнениями и вынесенныя резолюции по отдельным вопросам затем приведены в систему. 

Гр. П. Н. Апраксин. – При выработке приходского устава на Московском Соборе, на что потребоволось два месяца, было обращено внимание на все стороны приходской жизни. Раздавались даже обвинения в чрезмерной детализации устава. У нас теперь сильно изменились условия жизни, но, не следуя букве, а духу, можно найти в приходском уставе ответы на все вопросы приходской жизни. Внесение в приходской устав ст. 68-б, предлагаемое Отделом, создало бы много затруднений во многих зарубежных приходах, как например, в Брюссельском. В жизни поневоле пришлось бы нарушать его, а это всегда вредно для авторитета церковной власти. Вообще изменение приходского устава и внесение в него новых статей нежелательно. Поэтому, можно сделать только указание на то, что нужно обратить внимание на пожелание, высказанное Отделом.

Архиепископ Тихон предлагает выслушать соображения Н. В. Ставровского, по докладу которого внесена была в проект резолюции настоящая статья.

Н. В. Ставровский указывает, что в жизни Софийского прихода был случай, когда Епархиальной власти пришлось отменить выборы в Приходской Совет лиц, находящихся в договорных отношениях с последним. В уставе, выработанном Московским Собором об этом не сделано предлагаемой оговорки, но это объясняется тем, что в то время вообще мало было лиц, которых можно было выбирать в Приходские Советы. Между тем, в наших условиях кадр лиц, имеюших общественный опыт, и готовых послужить в качестве членов Приходского Совета очень велик, и поэтому нет оснований оставлять это отступление от нормы, принятой во всех общественных учреждениях.

Протоиерей А. Ливен дает справку, что выборы в Софии, упомянутые Ставровским, не были утверждены не по причнне им указанной, а по другим мотивам. Предложение Отдела о внесении новой статьи в приходской устав уже вызвало возражение с точки зрения применения его на практике в Брюсселе, а потому не следует устав дополнять помянутой статьей.

Проф. Розов указывает, что при обсуждении вопросов о приходской жизни надо обратить внимание на те места разселения русских, где нет русской церкви и которыя, таким образом, лишены непосредственного воспитания со стороны Церкви. В эти места необходимо посылать подготовленных миссионеров или разъездных священников.

К. Н. Николаев поражен, что статьи, запрещающей выбирать в Приходский Совет лиц, находящихся с ним в договорных отношениях нет в приходском уставе. Это можно объяснить только недосмотром, ибо данное положение является элементарным общественным требованием.  Случай, на который указывает гр. Апраксин, когда церковный староста в трудное время ссужает средства приходу, не может быть назван установлением договорных отношений между ними. Это есть благотворительная помощь, а не договор, в основе которого лежат коммерческие моменты.

Гр. П. Н. Апраксин. – Нет ничего серьезнее внесения новых статей в приходский устав. Он не возражает против всех сделанных указаний, но утверждает, что детализация Устава не упрощает, а осложняет жизнь приходов. Договорныя отношения могуг быть хорошими и дурными и не всегда они имеют коммерческий характер. Толкование К. Н. Николаева о сущности договорных отношений неправильно, ибо, конечно, Брюссельский приход делал заем и таким образом вступал в договорное отношение со своим старостой. От указанных вредных последствий отсутствия этой статьи может оградить приходы надзор епархиальной власти, а с другой стороны, и при существовании ея, ее легко при наличии злой воли обойти. Поэтому он высказывается против предложенного добавления к ст. 68-б.

Митрополит Анастасий полагает, что можно ограничиться только выражением пожелания, а не внесением новой статьи в устав.

Проф. К. Н. Смирнов предлагает установить разсматриваемое предложение Отдела, как дисциплинарное обязательное правило.

К. Н. Николаев считает, что приходской устав может изменяться применительно к потребностям жизни. Собор должен по возбужденному вопросу вынести постановление обязательного характера.

Н. В. Ставровский предлагает решить вопрос этот закрытым голосованием.

Предложение Ставровского отвергается.

Постановили: Предложенную Отделом резолюцию принять в следующем виде:

«1) До сих пор нельзя считать выполненными вполне пожелания Заграничного Церковного Собора 1921 года об объединении русских православных людей в приходы. В каждой стране есть и не мало колоний, правда не больших, а то и совсем малых, не имеющих приходов. Разбросанные в среде инославных исповеданий, православные люди этих колоний, не только могут быть потеряны для Церкви, но и теряют свою национальность, иногда вплоть до потери своего родного языка. О втором поколении уже и говорить не приходится.

А потому Собор рекомендует Епархиальным Епископам: а) путем частных мер и способов и через объявления в газетах отыскивать разбросанных в стране русских людей и организовывать среди них церковные комитеты для релииозного и национального объединения,  рекомендуя им по воскресениям и праздникам собираться в богослужебные часы в одно место для совершения богослужения по уставу для мирян. Каждый такой комитет должен быть в ведении и под наблюдением ближайшего священника, который в известное время обязан посещать их для совершения богослужения, Таинств и треб. б) Где позволяют средства, рекомендуется иметь разъездных священников для пастырского и миссионерского окормления этих колоний.

2) Существующие приходы далеко не везде могут считаться благоустроенными в духовном и материальном отношениях. Теплохладность и протестантский индивидуализм в деле своего спасения в значительной степени разъедают жизнь русских людей. Большая часть колоний, особенно больших, обычно не записывается в приход. Большинство разных организаций не только благотворительных, но и национальных, просветительных, общественных, профессиональных и проч., ведут свою работу не под сенью Православной Церкви, а иногда даже и во вред Церкви и в борьбе с Церковью.

А потому Собор рекомендует пастырям и Архипастырям в своей проповеднической деятельности и в индивидуальном душепопечении чаще проводит православныя идеи о том, что вне Церкви нет спасения, что без живой связи с Церковью, без Таинства, без живого участия в жизни прихода, как малой Церкви, спастись невозможно. В частности же – а) принимать меры к тому, чтобы все православные в колонии были записаны в приход. Особенно этот долг лежит на настоятеле прихода и причте, но и Приходский Совет должен принять живое участие в этом деле; б) привлекать все организации подойти ближе к Церкви под ея благодатное воздействие, а для этого духовенство, члены Приходского Совета и благочестивые церковно-настроенные миряне должны вступать в эти организации, чтобы проводить в них идеи оцерковления их деятельности, и привлекать их под кров приходского храма или, по крайней мере, координировать свою работу с параллельной работой прихода в их области (особенно просветительной и благотворительной).

3) Редко, особенно в больших приходах, имеется тесное общение между пастырем и пасомыми. Часто пастыри видят свою паству только в храмах; иногда их работа сводится почти только к богослужению и к требоисправлениям. Дело пастыря в таких случаях ограничивается так называемым коллективным душепопечением. Индивидуальное душепопечение почти совсем забыто. Пастыри иногда даже в лицо не знают свою паству.

А потому Собор рекомендует духовенству: а) Таинства и требы в церкви и на дому использовывать для индивидуального душепопечения, чтобы ближе подойти к пастве  своею пастырскою любовью, заботой и руководством; б) возстановить, как обязательное для причта, ежегодное посещение прихожан на дому по великим праздникам Рождества Христова, Крещения (со святой водой) и Пасхи; в) настоятель обязан хоть раз в год посетить по возможности каждого прихожанина на дому, особенно семейных или побеседовать с ним у себя на квартире (с одиноким). Необходимо завести книгу для записей времени посещения прихожан на дому и предметов беседы с ними; г) нужно оживить и коллективное душепопечение внесением в богослужение и требоисправления сердечной теплоты, горячности веры и пламенной пастырской любви. Молитва пастыря, напитанная этими чувствами, является могучим средством духовного общения с паствой. Не меньшее средство – проповедь, она обязательна на каждой литургии, желательно на каждом богослужении. Она должна быть жизненна, а не отвлеченно схоластична. Необходимо завести книгу-дневник для записи тем, произнесенных на богослужении проповедей; д) особенно благодарной почвой для сближения между пастырем и паствой является приходская благотворительность, помощь бедным, больным, безработным, трудовая помощь, приюты, больницы, ночлежки, особенно необходимо посещение пастырем больных на дому и в больницах. А потому пастырь и Приходской Совет должны принимать все меры к расширению благотворительной деятельности, но при сборе на это средств бороться с обычаем устраивать благотворительные вечера и увеселения под воскресные дни и праздники. Необходимым условием благотворительной деятельности является строгая отчетность и гласность. Отчеты об этой деятельности и денежные отчеты должны быт опубликованы не только на церковных дверях, но и по возможности в печати. Желательно печатание этих отчетов в синодальном органе, дабы происходил обмен сведениями о благотворительной деятельности разных приходов в разных епархиях. Необходимо бороться с профессиональным нищенством, особенно у входа в храм, где оно нередко доходит до дерзости; е) особенно должен пастырь заботиться о детях и молодежи. Если подрастающее поколение уже организовано в разные союзы и группы, то пастырь обязан войти в эти организации по долгу своего пастырского душепопечения. А если таковых нет, то организация лежит на пастыре. Лучшие пастыри Северной Америки дают нам особенно яркие примеры этого. Полезно было бы эти случаи опубликовать в синодальном органе для примера другим. В этой области особенно важна организация внешкольного преподавания Закона Божия, группового и индивидуального.

4) Собор установил, что даже наиболее верующие и церковно-настроенные православные христиане заботятся только  о своем спасении и, самое большее – членов своей семьи, спасение же близких своих не считают своим долгом, возлагая это на пастырей. Это прискорбное явление объясняется тем, что под влиянием гумманизма, незаметно заменившего на западе христианство, весь культурный мир считает религию частным делом каждого, что повело к секуляризации религии, к отходу от религии культуры и к современному кризису во всех областях жизни.

А потому Собор призывает весь православный мир бороться за освобождение от этого заблуждения и каждому верующему считать своим долгом заботу о спасении не себя только и семьи своей, но и ближних своих и словом, и делом, и примером своим. Тогда только в наших приходах воплотится та живая связь взаимной деятельной любви, о которой говорит святой апостол Павел, сравнивая эту связь со связанностью между собой всех органов тела человека, ибо мы все – Тело Христово, о порознь члены Его (1 Коринф. 12 гл. 12–27).

Исходя из этого православного представления о Церкви, Собор призывает мирян к более широкому участию в приходской жизни. а) Приходской Совет должен быть самым ревностным помощником своего настоятеля, не в хозяйственной только жизни прихода, но и во всех областях приходской жизни. Жатвы много, а делателей мало. б) Полезно разбить приходы, особенно большие, на районы, по 20–60 человек в каждом, и поручить каждый раион особому члену приходского Совета или авторитетному, почтенному и уважаемому члену прихода, дабы они были как-бы попечителями своего района, помощниками пастыря по всем приходским делам, а то и по делам пастырского индивидуального попечения. в) В допетровскую эпоху духовенству было предоставлено большое право по судебным делам, особенно в области семейного права. Нужно нам, эмигрантам, возстановить эти судебныя права Церкви. Даже светския организации дошли до сознания необходимости иметь в своей среде «суды чести». Неужели же приходы не доросли в своем авторитете до того, чтобы получить возможность возстановить это древнее право Церкви, не только в высших органах Церкви, но и в приходах. г) Приходский устав говорит о правах мирян, но сравнительно мало говорит об их обязанностях, а еще меньше в жизни приходов обращается внимание на исполнение их обязанностей. Нужно возстановить церковную дисциплину. Миряне часто довольно строги к своим пастырям. Нужно возстановить строгость и к мирянам. §§ 44–46 Устава говорят о правах прихожан на общих собраниях, но это почти нигде не выполняется. Нужно постепенно, пользуясь всяким удобным случаем, возстанавливать приходскую дисциплину. Там, где нет раскола, сделать это не так  уже трудно. Лучше иметь меньший приход, но церковно-канонический и дисциплинированный, чем большой, но распущенный в религиозном и нравственном отношении. Проще всего начать возстановление этой дисциплины с приведения в строгий порядок сбора самообложения. Если приход разделен на районы, то ведающий районом легко может ведать и этим сбором. Лиц, упорно уклоняющихся от обще-приходских сборов, нужно подвергать каким-либо мерам взыскания, вплоть до лишения права выбора на приходския должности и решающего голоса на Общих Собраниях согласно уставу (§ 45-Б). д) Все эти мероприятия для оживления приходской жизни среди мирян безполезны и недостижимы, если миряне не будут заботиться об укреплении авторитета своего настоятеля, о чем, к сожалению, редко где миряне заботятся. Критика самая жестокая, несправедливость, клевета, противодействие, даже доносы, жалобы на пастырей стали обычным явлением приходской жизни.

А потому Собор, призывая пасомых к любви, снисходительности и уважению к своим пастырям, рекомендует и Архипастырям всячески поддерживать авторитет пастырей не только строгими требованиями, предъявляемыми к их жизни и деятельности, но и твердой защитой их авторитета от нареканий, клеветы и злобы врагов церковного мира и порядка.

5) Собор установил, что прихожане очень мало знакомы с приходским уставом, и еще менее с канонами и церковными законами, касающимися их жизни и поведения. Происходит это от того, что приходский устав – библиографическая редкость, а канонического сборника, касающегося жизни мирянина и совсем не имеется в печати.

А потому Собор поручает Архиерейскому Синоду позаботиться прежде всего изданием Приходского устава в наибольшем количестве, дабы удешевить его стоимость настолько, чтобы каждый мирянин, интересующийся приходской жизнью, мог приобрести его в собственность. б) Поручить опытному канонисту составить сборник канонических правил и предписаний Устава и церковных законов, определяющих все стороны жизни мирянина. По одобрении его ближайшим Собором, необходимо этот сборник напечатать для всеобщего пользования и руководства; в) необходимо установить правила следующего содержания: «не могут быть членами приходского Совета: 1) лица, состоящия на жаловании у прихода, кроме тех случаев, когда приходский Устав особыми постановлениями связывает с занимаемой ими должностью постоянное или временное участие в приходском Совете. 2) Лица, состоящия в момент выборов в договорных отношениях с приходом. Если таковыя отношения возникнут во время исполнения членом Совета своей должности, то он выбывает из состава приходского  Совета. Постановление настоящей статьи распространяется также и на церковного старосту и на членов Ревизионной Комиссии».

V. Слушали: доклады Преосвященного Епископа Потсдамского Серафима 1) «Экуменическое Движение» 2) «Оксфордская конференция для практического Христианства» и 3) «Католичество и большевизм».

После долгого периода разделений и раздроблений христ. мира теперь, повидимому, настал новый период христианства, отличаюшийся, м. пр., и всеобщим стремлением к соединению, объединению, собиранию во едино различных христ. общин, разсеяных по всему лицу земли. Выразителем этих стремлений является т. наз. экуменическое движение.

Называется это движение «экуменическим», потому что оно, по своей идее и по своим заданиям, хочет охватывать весь мир, быть движением вселенского характера и размера.

Экуменическое движение есть движение интерконфессиональное и интернациональное. Оно стремится к объединению всего Христианского мира, к преодолению раздробления, взаимных препирательств, взаимной вражды, отчужденности, недоверия, предубеждений и прочих препятствий, мешаюших объединению всех христиан.

В своем внешнем проявлении оно распадается на два основных движения, именно, на Стокгольмское движение практ. христианства, и на Лозанское движение для веры и церк. порядка. Первое движение стремится к объединению христ. мира только в области практ. жизни, напр., в области благотворительности, в работе за междунар. мир и т. п. Второе – стремится к объединению всех христиан в одной вере, в евхаристическом общении и в существенных элементах церковного строя.

Достижению этих целей должны содействовать различныя конференции, встречи богословов и другия практическия мероприятия, сближающия христиан различных исповеданий, гл. обр. их руководителей.

Нельзя отрицать или недооценивать значение этого движения, ибо оно, одно из самых важных и актуальных явлений в современной жизни христ. мира. Оно успело охватить почти все церкви и христ. религ. организации, за исключением римск. католичества. Оно чрезвычайно быстро распространилось почти во всех странах и на всех континентах. Сторонников этого движения мы находим во всех слоях, не только среди богословов, духовенства и мирян, но и в среде общественных, политических и государств. деятелей.  Оно проникло в юношество; оно создало богатую литературу, издает специальные журналы и усердно, устно и печатно, пропагандирует свои идеи и не без успеха. Пренебрегать этим движением, было бы большой ошибкой.

В экуменическом движении участвует ряд организаций, которыя, в зависимости от их устремлений и целей, распадаются, в общем, на три группы:

1) Организации, стремящияся к совместной работе, напр., к совместному оказанию помощи.

Самая старая организация есть «Всемирный евангелический алльянс» Wоrld Еиangеliсаl Аlliаnсe. Он основан в Лондоне еще в 1846 г. и объединяет представителей из всех частей света. Он стремится: 1) к установлению дружбы между различными ветвями еванг. церкви и 2) к совместному действованию по отношению к общим противникам.

Далее, следует указать на различныя миссионерския общества, стремящияся к объединению миссионерской деятельности различных христ. общин.

Наиболее важная организация в мисс. области есть, основанный в 1921 г. в Lakе Моhonk (возле Нью-Иорка) «Международный Миссионерский Совет».

Большую роль играют в экуменическом движении ряд юношеских организаций, прежде всего «Всемирный Христианский Студенческий Союз» (Wоrld Studеnt Сhrиstiаn Fеdеrаtиоn). – Далее, «Всемирный Союз Христианских Обществ Молодых Людей» (Yоung Меn Сhrиstiаn Аssосiаtiоn). Он наиболее распространен в Америке, но работает усиленно и в европейск. странах; его главная квартира в Женеве. Его стремления преимущественно социального характера; характерна для него еще его защита демократ. государственных принципов. И, наконец, родственная организация:

«Всемирный Союз Христианских Обществ Молодых Девиц (YWСА), основан. в Лондоне в 1893 г.

В англо-саксонских странах существуют еще:

«Всемирный союз воскресных школ» и

«Всемирный юношеский союз для изследования христианства».

Ко II ряду принадлежат всемирные конфессиональные союзы. Они объединяют более или менее однородныя протестантския организации, или стремятся к их соединению. Сюда принадлежат напр., Швейцарский Евангелический Церковный Союз; Fеdеrаtiоn Рrоtestаntе dе Frаnсе; Fеderal Соunсil оf thе Еиаngеliсаl Frее Сhurсhеs в Англии; Рrеsbуtеrian World Alliаnсе; Иntеrnаtiоnаl Соngrеgаtiоnаl Соunсil; Есumеniсаl Меthоdist Соnfеrеnсе; Bарtist World Аlliаnсe; Fеdеrаl Соunсil оf thе Сhurсhеs оf Сhurist – в С. А. Ш. Эта последняя организация сделала первую попытку объединения еванг. церквей (около 30-ти) в Америке – на демократически-федеративной основе. Она существует с 1908 г.

К III ряду экум. организаций принадлежат организации, в собственном смысле «экуменическия», именно:

«Европейский Центр для церковных акций «помощи» (Еurор. Zеntrаlstеllе für Кirсhl. Нilfsаktиоnеn), основанный в 1922 г. в Копенгагене.

«Всемирный союз для международной работы дружбы через церкви», и, наконец, две наиболее значительныя организации экум. движения:

«Всемирная конференция Церкви Христовой для практического христианства» и «Всемирная конференция для веры и церковного порядка».

«Всемирный союз для международной работы дружбы через церкви» возник при следующих обстоятельствах: Гаагская конференция 1907 г. вызвала в Англии и Америке идею, что международная работа в пользу мира должна поддерживаться, прежде всего, Церковью; и она должна взять на себя задачу установления и укреплении международного мира. 1–14 августа 1914 г. была устроена конференция в Констанце, в которой участвовало 90 делегатов от 30-и церквей из 12-ти стран. В день объявления войны состоялось основание союза. Ближайшая цель союза заключалась в воздействии на церкви всех стран, чтобы оне употребляли все свое влияние на народы, парламенты и правительства для возстановления дружественных отношений между народами и для достижения состояния всеобщего взаимного доверия. Вообще, эта организация стремится к осуществлению христианских принципов в области междунар. отношений.

Экуменическое движение для практического христианства возникло следующим образом: После мисс. конференции в Эдинбурге в 1910 г. приступили к подготовке конференции для веры и церк. порядка. Но война приостановила все. Далее, сомневались вообще в возможности объединения всех протестантов даже на догм. минимуме веры в Божество Иисуса Христа. Начали искать другой способ объединения. Если нет возможности, чтобы объединить всех в общей вере, то надо попытаться, чтобы объединить всех в практике. Поэтому возникла мысль, созвать конференцию для выработки не догматического, а социального и политического кредо. – Главным деятелем был уже в то время арх. Söderblom. В общении с еписк. Тандбергом в Христиании и еписк. Копенгагским Остенфельдом и с «Всемирным союзом для работы дружбы через церкви», он хотел устроить конференцию в Упсале. Она состоялась 14–16 дек. 1917 г., но явилось только незначительное число представителей из нейтральных стран. Но арх. Söderblom упорно продолжал свое дело для подготовки новой конференции. Подготовительная конференция состоялась 9–12 авг. 1920 г. в Женеве, а самая Конференция 19–30 августа 1925 г. в Стокгольме. Присутствовало более 600 делегатов от  31 церкви. Последняя всемирная конференция состоялась в Оксфорде в июле мес. прошлого 1937 года.

Сущность Стокгольмского движения пок. арх. Söderblom выразил в следующих словах, сказанных им еще за год до конференции: «Приблизительно 1600 лет тому назад состоялся собор в Никее для (определения) догматики. Он формулировал символ веры для последующих веков. Ныне нам нужна Никея для (выработки) этики, для практического христианства». Пок. Söderblom вообще не любил догматику; по его мнению, догматическия формулы только человеческия, несовершенныя и нуждающияся в исправлениях, попытки, чтобы выразить основные факты рел. жизни и рел. переживаний. Действительно, на Стокгольмской конференции говорилось преимущественно о практических вопросах частной, семейной, общественной, политической и международной жизни. Она хотела выявить социальное христианство, общее всем хр. исповеданиям. И в программе последней Оксфордской конференции значились только практ. вопросы: Церковь и народ; Церковь и государство; Церковь и эконом. жизнь; Церковь и воспитание; Церковь и международная жизнь и Церковь и война.

Но наибольшего внимания заслуживает экум. движение для веры и церк. порядка. Это движение старше, т. наз., Стокгольмского движения и остается не на поверхности практ. жизни, а стремится дойти до самой сущности проблемы возсоединения христианства.

Призыв Эдинбургской мисс. конференции 1910 г. к объединению в вере нашел сразу живейший отклик в Сев. Америке. В октябре м. 1910 г. в Сиnсиnnаti состоялась Генеральная Конвенция Протестантской Епископальной Церкви, на которой было, м. пр., вынесено постановление: «назначить соединенную Коммисию для созыва конференции для обсуждения вопросов веры и церк. порядка и просить все христианския общины в мире, исповедающия нашего Господа Иисуса Христа, как Бога и Спасителя, чтобы оне соединились с нами для устройства и проведения такой конференции». Англичане относились в начале к этому предложению более, чем сдержанно. Они выдвигали, гл. обр., три возражения против устройства конференции: 1) Епископальная церковь не может вести переговоры на равной основе с церквами, не имеющими епископата; 2) Англичане могут лишитъся контроля над конференцией, подготовляемой всеми церквами: 3) Латинская церковь не будет участвовать в конференции, а без участия римской церкви всякая подобная конференция не может достигнуть поставленной цели объединения всего христ. мира. После тяжелых подготовительных работ удалось, наконец, устройство Лозаннской Конференции 3–21 августа 1927 г. Присутствовало ок. 500 делегатов от 100 церквей, между ними и православные. На  конференции обсуждались вопросы: Благовестие Церкви миру; Евангелие; сущность Церкви; общее исповедание веры; священнослужение; таинства; единство христианства; и взаимоотношения церквей. Доклады и резолюции были затем разосланы церквям. В своих резолюциях Конференция должна была ограничиться только установлением догмат. различий и согласий. Комитет продолжения устроил в последующие годы несколько собраний в разных местах. Он подготовил и Эдинбургскую Конференцию в августе м. 1937 г. На Эднибургской конференции обсуждались следующия темы: 1) Благодать Господа нашего Иисуса Христа; 2) Церковь Христова и Слово Божие; 3) Общение святых; 4) Священнослужение и таинства; 5) Единство церкви в жизни и богослужении.

Экум. движение для веры и церковного порядка есть, так сказ., кульминационный пункт экуменизма, ибо только оно осмелилось подойти к самой основной, существенной проблеме церк. возсоединения, хочет преодолеть самую глубокую и подлинную причину церк. разделения, именно, вероисповедныя различия, и таким образом дойти до объединения всех христиан в единой вере и в единой Церкви. Исходным пунктом должен быть определенный фундамент общепризнанных истин, прежде всего, вера в Божество Иисуса Христа. Конечно, в сравнении с заданиями и целью этого движения, результат Эдинбургской конференции довольно скромный. Она установила только, что «все мы – едины в вере в Господа Иисуса Христа, воплотившегося Слова Божия». Было еще достигнуто согласие в том, что есть только одна истина. Далее, отмечается, что в течение последних лет мы стали ближе друг к другу, устранены предубеждения и недоумения и достигнут действительный, хотя и ограниченный успех на дороге к нашей цели единства духа. Участники конференции воодушевлены верою, что каждая попытка сотрудничества в делах Царства Божия приближает разделннныя церкви в растущем понимании и в дружественном настроении. Все должны задумываться над причинами несогласия, чтобы преодолеть их; надо учиться и у других, стараться устранять все то, что, как следствие ризделения, препятствует распространению Евангелия в нехристианском мире.

В течение последних лет руководители экуменического движения стремятся к тому, чтобы объединить движение для практического христианства с движением для веры и церк. порядка. На заседаниях Экуменического Совета для практ. христианства и Комитета продолжения Лозаннской конференции, состоявшихся в 1936 г., был организован «Комитет 35-и», который предложил Оксфордской и Эдинбургской конференциям организацию «Экуменического Совета Церквей». В этом Совете должны быть объединены оба  движения и он должен представлять все церкви, участвующия в экум. движении. Конечно, он не должен быть законодательным органом; его постановления не могут быть обязательными для всех церквей. Оксфордская и Эдинбургская конференции одобрили этот проэкт и избрали организационный комитет, при чем в постановлении сказано, что этот «Совет» должен быть организован так, чтобы были сохранены характерныя особенности и ценности обоих движений. В мае мес. наст. 1938 г. состоялася конференция в Утрехте, на которой был разработан конкретный план организации «Экуменического Совета Церквей», который разослан церквам с просьбой дать свое согласие. А пока организован «Врем. Комитет», в котором отведены 4 места православным, именно: митр. Германосу, еп. Новосадск. Иринею, прот. Г. Флоровскому и архим. Кассиану.

Следует еще отметить выдающуюся роль англичан в экум. движении. Ламбетская Конференция 1920 г. опубликовала воззвание с призывом к возсоединению церквей. «Время пришло, – говорится здесь, – чтобы стремиться к вновь возсоединенной кафолической церкви». Но тут же была высказана следующая характерная мысль: «Единство, к которому мы стремимся, не надо создать или обновить; оно должно только стать органическим и видимым. Оно – Божие, а не человеческое дело. Нам надо только открыть его и освободить его силы». В качестве основы возсоединения Конференция возобновила т. наз. Lambetli Quadrilateral, установленный еще в 1888 г. и состоящий из следующих четырех пунктов: 1) Св. Писание есть документ Откровения Божия человечеству и последняя норма веры; 2) Никейский символ веры есть достаточное изложение христ. веры; крещальным символом должен быть или Никейский или апостольский; 3) Господь установил таинства Крещения и Причащения; 4) Священство должно быть признаваемо каждой церковью в смысле и значении не только носителя внутреннего призвания Св. Духом, а как поручение и полномочие, полученныя от Христа через все общество верующих; передача может состояться только через епископство. Англичане усердно поддерживают экум. движение. Они полагают даже, что Англиканская церковь призвана к осуществлению возсоединения всего христ. мира; они уверены, что она vиа mеdиa между кат. церковью и протестантизмом и может быть примирительницей и посредницей между церквами. Правда, начало Лозаннского движения было положено, как я уже сказал, в 1910 г. на ген. конвенции амер. еписк. церкви, но последняя является дочерью англик. церкви.

Очень сильно и активно экум. движение и в Сев. Америке, что объясняется тем, что там церк. раздробление дошло до крайнего предела, даже до абсурда; поэтому чувствуется и сознается там живее всего необходимость преодоления этого распада.

Это преобладающее англо-саксонское влияние имеет громадное значение для экум. движения. Англичане не любят мыслить последовательно, логически до конца. Они не любители строго и точно формулированных систем и программ, ограничивающих свободу мысли и действия. Они предпочитают расплывчатыя, растяжимыя формулы. Они довольно толерантны к чужим мнениям и воззрениям: они уважают, гл. обр., факты и умеют приспособляться к ним. Далее, англичанин-индивидуалист, хочет возможно большей индивидуальной свободы. Он старается идти навстречу инакомыслящему и поэтому, если это как-нибудь возможно, готов на компромиссы. Все это ясно видно в Англиканской церкви, где под одной крышей живут высокая, широкая и низшая церкви и довольно мирно уживаются разнообразныя догматическия учения и мнения и различные порядки церковной жизни и формы богослужебного культа (см. Stimmеn d. Zeit 1930 Nои. р. 96–97). Поэтому и лозунг Англиканской церкви в области экуменизма: Единство, но не однообразие. Но это понятие «единения» у англичан очень растяжимо; в нем, по их мнению, могут соединиться самыя различныя исповедания от Православия до крайних протестантских сект. Проф. Неиlеr (Еиаngеlиsсhe Каtholizitas 1026 р. 284) утверждает даже: «Англиканизм имеет двойную униальную программу – минимальную для протестантов и максимальную для православных». Поэтому и резолюции экуменических конференций страдают часто неопрелеленностью, расплывчатостью, недоговоренностью и компромиссным оттенком; разрабатываются иногда формулы, в которых одни и те-же словесныя выражения допускают различное понимание.

Совершенно в стороне от экуменического движения стоит римско-католическая церковь. Ватикан отказался посылать своих делегатов на различныя конференции; только на последней Эдинбургской конференции присутствовали неоффициально два наблюдателя. Конечно, римско-католическая церковь зорко следит за этим движением, высказываются нередко и доброжелательныя фразы, но активное участие в экуменическом движении католическим богословам пока еще не разрешено. Англичане очень скорбят об этом. Еще в 1908 г. в одной из резолюций было сказано, что не может быть униального плана, не включающего в себе великой латинской церкви. Эти слова повторены и в докладе комиссии Ламбетской конференции 1920 г. Поэтому англичане были чрезвычайно рады, когда в Эдинбурге присутствовали два католических богослова, а бенедиктинцы монастыря в d Аmaу sur Meusе и Эдинбургский католический архиепископ послали конференции теплыя приветствия.

К какому единению стремится экуменизм? На этот вопрос экуменисты отвечают различно. Одни полагают, что должно ограничиваться достижением практического сотрудничества Церквей. Другие стремятся к федерации церквей. Третьи – к унии и полному возсоединению Церквей.

Покойный архиепископ Söderblom говорил на Лозаннской конференции: «Вопрос, как христиане могут показывать свое единение, идентичен другому: как они показывают свое христианство. Так как нужно узнавать по плодам, то общение – в практическом христианстве. Соmmuniо in sеrиiеndо – самая лучшая демонстрация единства».

Вообще, сторонники церковного единения, в смысле только практического сотрудничества, полагают, что это единение легче всего может быть достигнуто, ибо для этого не требуется одинаковости ни в догматическом учении, ни в учении о священстве, ни в совершении таинств, ни в церковном порядке. Существующия различия могут оставаться и после соединения для совместной практической работы. Более определенный и совершенный вид единения церквей для практического сотрудничества есть федерации церквей. – Но и это только внешнее единение, ибо и здесь каждая церковь сохраняет свою свободу и своеобразие; она только выдвигает то, что является общим и объединяющим в вере и жизни. Защитники федеративного принципа указывают еще на то, что этот вид единения наиболее успешно содействует взаимному пониманию, укреплению и развитию братских отношений.

Полное, или органическое единство есть возсоединение в одной видимой Церкви, что, конечно, включает в себе и единство в вере, в таинствах и в существенных элементах церковного порядка, прежде всего в признании благодатного священства. На последней Эдинбургской конференции все согласились в том, что последняя цель экум. движения не только практ. сотрудничество, ибо «одно практическое сотрудничество не может показывать миру истинную сущность Церкви, так как она (т. е. сущность) заключается не только в единстве взаимного служения, но и веры и богослужения». А внешним выражением этого органического единства является евхаристическое общение.

В этом пункте Эдинбургская конференция пошла дальше Лозаннской, ибо на последней говорилось, «что определенное единство в вере и в церк. практике должно соединиться с некоторой свободой в понимании благодатных дейставий таинств и в воззрении о сущности и полномочии духовного служения» (но против этого высказывались правосл. делегаты). – Эдинбургская конференция стояла на точке зрения, что для органического соединения необходимо согласовать учение о таинствах, о совершении Евхаристии и о священстве. Наконец, Эдинбургская конференция высказалась еще в том смысле, что органическое единство требует некоторого постоянного высшего органа церк. управления.

Каким путем, какими средствами экуменисты хотят достигнуть возсоединения Церквей? – Прежде всего, практическим путем, путем деятельной любви и практ. сотрудничества. Экумения любви должна предшествовать экумении веры, подготовить ей путь.

Другой путь, это – догматический путь, именно, ясная формулировка догмат. различий, их добросовестное, безпристрастное изследование и, наконец, согласование. Преимущество этого пути заключается в том, что в этом случае другая сторона стоит сразу перед выбором между истиной и заблуждением, правоверием и ересью.

Некоторые рекомендуют т. наз. «иia sуnсretиstисa», т. е. думают, что можно достигнуть единства веры таким образом, что одна сторона соглашается принимать некоторыя учения другой стороны, и другая отказывается от учений, никак не приемлемых для первой. Но ясно, что этот путь может привести только к поверхностному, сомнительному и жалкому компромиссу.

Есть, наконец, еще психологический метод. Об этом методе говорил проф. Ад. Дейссманн в своей речи в Берлинском университете в 1929 г. на тему «Экуменическое пробуждение» следующее: «Вопрос о соединении христианства в настоящее время, прежде всего, не догматический, а психологический... Безплодно начинать попытки соединения, если совещающиеся люди не знают друг друга и если знают церковность и народность договаривающегося соседа только из книг или академических лекций. Первое, это – взаимное сближение личностей, создание базиса доверия». Этот метод включает в себя, напр., приспособление к миру мыслей и чувств инаковерующих, выдвижение общего в вере и т. д. Таким образом создается атмосфера взаимного доверия, после чего можно переходить к изследованию и обсуждению догматических и других различий.

Достижения экумен. движения пока еще очень скромны. До сих пор состоялись только объединения Церквей, между которыми не было существенных различий в богословских и культовых традициях. Так, напр., в Англии соединились в 1925 г. методисты, в Шотландии в 1929 г. – пресвитерианския Церкви; в Соед. Штатах – пресвитериане и реформаты; в Канаде – пресвитериане, методисты и конгрегационалисты. Но все это не объединения экуменическия в собственном смысле этого понятия.

К большим результатам экум. движение не могло привести, так как еще нет общего согласия в самых существенных вопросах.

Каково отношение Православных Церквей к экум. движению? Я не говорю «Православной Церкви», ибо Всел. Прав. Церковь еще не высказала своего авторитетного суждения. Пока мы имеем только свидетельства отдельных  Православных автокефальных Церквей. Это отношение, в общем, положительное, хотя и с некоторыми важными и существенными оговорками.

Прежде всего свидетельствует о положительном отношении Прав. Церквей то обстоятельство, что Правосл. Церкви посылали и посылают своих делегатов на экум. конференции, и прав. делегаты состоят членаии различных комиссий и комитетов.

В первый раз прав. делегаты были на первой конференции Международного Комитета «Всемирного союза для работы дружбы через церкви» в Берне и Беатенберге 25–28 авг. 1920 г. В том же самом 1920 г. Конст. Патриархат послал своего представителя на выше упомянутую Ламбетскую конференцию. В Стокгольмской конференции 1925 г. участвовал даже Александрийский Патриарх. Очень много правосл. иерархов – митрополитов, архиепископов и епископов – присутствовало на Лозаннской конференции 1927 г. и на Оксфордской и Эдинбургской конференциях. Постоянными участниками являются, напр., митр. Германос, митр. Варшавский Дионисий, митр. Софийский Стефан, еписк. Новосадский Ириней, далее проф. прот. Цанков, проф. Аливизатос, проф. Арсеньев, прот. Булгаков и многие другие. На Лозаннской конференции был и пок. проф. Н. Глубоковский. На Оксфордскую и Эдинбургскую конференции наш Архиер. Синод командировал меня. Но очень важно постановление нашего Арх. Синода от 18/31 декабрм 1931 г. о моем назначении представителем в комитет продолжения Всемирн. конференции о вере и церк. порядке. Это постановление доказывает, что наш Арх. Синод очень далек от малейшего соглашательства, а, напротив, ясно указывает, что, строго говоря, даже нельзя говорить о разделении Церкви, и Синод надеется, что инославные христиане, стремящиеся к соединению всего христианского мира, в конце концов, найдут Христову Истину в Правосл. Церкви. Вот полный текст этого исторического постановления: «Сохраняя веру в Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Православную Церковь, Архиерейский Синод исповедует, что Церковь сия никогда не розделялась. Вопрос в том только, кто приналлежит к ней и кто не принадлежит. Вместе с тем Архиерейский Синод горячо приветствует все попытки инославных исповеданий изучать Христово учение о Церкви в надежде, что через такое изучение, особенно при участии представителей Святой Православной Церкви, они в конце концов, придут к убеждению в том, что Православная Церковь, будучи столпом и утверждением истины (1Тим. 3, 15), полностью и без каких-либо погрешностей сохранила учение, преподанное Христом Спасителем Своим ученикам. С этой верой и такой надеждой Архиерейский Синод с благодарностью принимает приглашение Комитета продолжения Всемирной конференаии о Вере и порядке»...

Чрезвычайно важно и послание Всел. Патриарха, опубликованное в январе 1920 г. В нем Вселен. Патриарх высказал мысль, что после учреждения «Лиги Наций» настало время и для сближения Церквей. Для достижения этой цели он рекомендует образование «Союза Церквей» (Κοινωνία τῶν ἐκκλησιῶν) на следующих основаниях: 1) Употребление единого христ. календаря; 2) обмен братскими посланиями в великие праздники; 3) дружественныя сношения представителей Церквей; 4) научный обмен; 5) обмен студентами богословских учебных заведений; 6) созыв христианских конференций; 7) непартийное и более историческое изследование догматических различий; 8) взаимное уважение к церк. обычаям; 9) взаимное предоставление церквей и кладбищ; 10) урегулирование вопроса о смешанных браках; 11) взаимное вспомоществование.

Конечно, прав граф Ю. П. Граббе, когда он в своем труде «Единство и единственность Церкви» (стр. 21) пишет: «В широкой публике эти конференции часто оставляют впечатление, что и православные иерархи становятся на путь интерконфессиональный» и что на этих конференциях «единственная (именно, Православная) оказывается, в сущности, несмотря на все оговорки, в положении одной из Церквей». Но самое поведение правосл. представителей на этих конференциях не дает оснований для предположения, что они там становились на путь интерконфессиональный, так как они всегда излагали и защищали свящ. догматы Правосл. Церкви. Верно, что на этих конференциях Правосл. Церковь оказывается в положении одной из Церквей. Но опять я должен указать на то, что правосл. делегаты всегда отстаивали мысль, что только Правосл. Церковь – единая, истинная Церковь Христова. Поэтому правосл. делегаты, как в Лозанне, так и в Эдинбурге, считали своим долгом подать и огласить особыя заявления; этим они ясно отмежевали Православную Церковь от других исповеданий, именующих себя «церквами».

Прежде всего, правосл. делегаты указывали на то, что необходимая предпосылка единства Церкви есть одно вероисповедание, одно вероучение; др. словами, единство Церкви заключается, прежде всего, в единстве веры. На Лозаннской конференции проф. Цанков говорил: «Религиозная истина есть объективное, что остается Истиной и вне нашего личного убеждения. В единой Церкви, значит, должна быть одна вера, одно учение, одно исповедание».

Далее, правосл. делегаты заявляли на конференциях, что возстановить единство Церкви – значит возвратиться к вероучению древней Церкви семи Всел. Соборов. Вот, слова м. Германоса на Лозаннской конференции: «А какие элементы христианского учения должны считаться необходимыми или существенными? По пониманию Православной Церкви нет  нужды теперь определять эти необходимые предметы веры, так как они уже определены в древних символах и в определениях семи Всел. Соборов. Соответственно этому учение древней нераздельной Церкви первых восьми веков должно быть основой возсоединения Церкви». А в декларации, прочитанной на этой же конференции, было, м. пр., сказано: «Прав. Церковь того мнения, что возсоединение может состояться только на основе общей веры и исповедания древней нераздельной Церкви семи Всел. Соборов и первых восьми веков. Согласно учению Прав. Церкви – Соmmuniо in Sасris нет там, где нет цельности (Тоtаlitat) веры». В Эдинбургской декларации содержатся следующия слова: «Мы, православные делегаты, верные Преданию древней, нераздельной Церкви семи Вселенских Соборов первых восьми веков, того убеждения, что одно только догматическое учение древней Церкви, которое мы находим в Священных писаниях, в Символе веры, в постановлениях Вселенских Соборов, в учении Отцов, в богослужении и во всей жизни нераздельной Церкви, может быть твердой основой для успешного и верного обсуждения догматических и богословских проблем, появившихся в недавнее время».

Православные делегаты всегда возражали против неопределенных, туманных, двусмысленных и копромиссных выражений и высказываний о истинах веры и требовали точности и ясности формулировок. Вот, например, соответствующия слова из декларации на Лозаннской конференции: «Представителями Православной Церкви на конференциях часто заявлялось, что в делах веры и совести нет возможности компромисса. Одни и те-же слова общепринятого заявления, по нашему суждению, не могут выражать два различных мнения и нельзя вывести из них двух различных понятий. И мы, православные, не можем надеяться, что соглашение, достигнутое на основе таких заявлений, будет прочным». О том же самом говорилось и в декларации православных делегатов на Эдинбургской конференции: «Мы просим прощения, если мы совершенно откровенно скажем, что иногда и даже очень часто та форма, в которой были составлены окончательныя постановления докладов, не соответствовала нашему духу. Обобщения и употребление абстрактного способа выражения не отвечает православному сознанию. Мы полагаем, что истине оказывается лучшее служение, если в религиозных дискуссиях ясно устанавливаются точки расхождения. Если согласие устанавливается на этой основе, то его ценность очень значительна». И далее: «Мы, православные, подчеркиваем необходимость точности и конкретности в формулировке веры, так как мы убеждены, что двусмысленныя и слишком широкия выражения веры имеют лишь незначительную ценность. Мы возстаем против неопределенных и абстрактных понятий, употребляемых для отождествления воззрений и учений, в действительности отличающихся друг от друга. Поэтому мы, православные, почитаем своим долгом по отношению к нашим Церквам и к нашей совести заявить со всей серьезностью и со всем смирением, что доклады, составленные на таком неопределенном и абстрактном языке, быть может, содействуют возсоединению церквей, обладающих одними и теми же существенными признаками, но они совершенно безполезны по отношению к высшей цели, для которой они применялись, в особенности, по отношению к Православной Церкви».

Православные делегаты на экуменических конференциях неоднократно излагали православное учение о Церкви, указывая на то, что может быть и есть только одна Церковь, только она «столп и утверждение Истины», что она видима и что авторитет Св. Писания основывается на авторитете Церкви. На Лозаннской конференции проф. Н. Глубоковский заявил: «Сама Церковь со Христом, как неотделимым Главой, и со Святым Духом, как постоянным руководителем, есть источник ея вероучения. Из Священного Писания и Предания черпается учение веры для отдельных членов. Церковь есть «столп и утверждение Истины». В заявлении православных делегатов на Эдинбургской конференции сказано: «Мы признаем Церковь, а не «слово» (писанное и проповеданное слово) первым фактором нашего спасения. Писания нам даны Церковью». «...Православная Церковь верит, что Церковь, на основании ея существенного признака, видима, и что одна истинная Церковь на земле может быть видимой и может существовать».

Наконец, в ответ на настойчивыя стремления многих экуменистов к евхаристическому общению между различными Церквами, православные делегаты указывали на то, что евхаристическое общение может иметь место только после достижения полного возсоединения: «Мы настаиваем на том, что евхаристическое общение должно считаться завершающим актом подлинного и действительного возсоединения, каковое уже до этого должно быть достигнуто путем основоположительного согласия в области веры и церковного порядка», говорится в заявлении православных делегатов на Эдинбургской конферении.

Православная Церковь должна отвергать точку зрения некоторых экуменистов, защищающих, так называемую «теорию ветвей», т. е. полагающих, что ни одна из существующих церквей не есть видимая истинная Церковь, что все церкви – части невидимой истинной Церкви, выражающия только одну сторону Христианства и, по мнению которых, полнота истины – в совокупности всех исповеданий и смысл экуменического движения заключается в выражении духовного богатства, разнообразия и гармонии, свойственных христианству, как целому. Согласно этой теории, Православная Церковь, римско-католическая и протестантския церкви – главныя ветви единой Церкви; оне, так сказать, дополняют друг друга и, конечно, равноправны. Эта теория – только отвлеченная теория, ибо фактически каждая из существующих церквей считает именно себя истинной, и эта теория не может никого побуждать к отказу от этой веры. Можно ли серьезно утверждать, что существующия церкви дополняют друг друга, когда оне, в действительности, в самых существенных догматах несогласны, даже противоречат друг другу. Далее, ясно видно, что эта теория приносит проблему истины в жертву стремлению к воображаемому единству. Наконец, понятие веротерпимости, связанное с этой теорией, основывается не на Божественном Откровении (Св. Писании), а позаимствовано из гуманизма.

Вообще, достижение единства в вере – сама трудная и, как кажется, почти неразрешимая проблема экуменического движения. Экуменическое движение для веры и церковного порядка стремится к возсоединению всех церквей, а, между тем, относительно самого понятия о Церкви до сих пор еще не достигнуто общего согласия.

Верно заметил один богослов, что все конференции положили в основу своих разсуждений и суждений положение: нужно действовать так, «как будто бы все христиане причастны к единому Телу Христову». Но такое положение для нас неприемлемо.

Само собою разумеется, что экуменическое движение не может довольствоваться моральным единством христианского мира, т. е. единством во взаимной любви и в практическом сотрудничестве, ибо это единство было бы, в действительности, только чисто внешним, даже фиктивным единством; фактически разделения в вере, в таинствах и в церковном порядке продолжали бы существовать. Взаимная любовь, междуконфессиональное братолюбие не может заменить единомыслия в основных истинах христианской веры и единства благодатной жизни Церкви. Только вера в единую и целокупную Христову Истину и причастие к благодатной жизни единой Христовой Церкви может быть основой и сущностью подлинного церковного единства. Те, которые полагают, что достаточны взаимная любовь и сотрудничество, требуют взаимного толерантного отношения различных христианских исповеданий. Но это совершенно невозможно для того, кто убежден в истинности своего вероисповедания. Познанная нами истина требует, чтобы мы свидетельствовали о ней, требует обличения неправоверия и заблуждения. Наконец, эта толерантность должна привести, в конце концов, к догматическому безразличию и даже к явному или скрытому адогматизму.

Совершенно неприемлемо и утверждение, будто бы истинная Церковь существует невидимо во всех христианских исповеданиях. Этого не может быть уже потому, что различныя вероисповедания не только различаются друг от друга, но даже противоречат друг другу в основных догматах христианской веры. Это мнение противоречит и Св. Писанию, по учению которого Церковь есть «столп и утверждение истины», а как «столп и утверждение истины», она не может обитать в вероисповеданиях с противоречивыми учениями. В своем строго последовательном практическом применении и это мнение некоторых экуменистов должно привести к догматическому безразличию и адогматизму, ибо, если истинная Христова Церковь существует во всех исповеданиях, тогда, в сущности, все догматическия изследования и споры совершенно излишни.

Далее, если мы, православные, верим, что есть и может быть только одна видимая, истинная Церковь, именно, наша Св. Православная, а другие упорно утверждают, что ни одна из существующих видимых церквей не есть истинная, а только некая воображаемая невидимая, стоящая выше всех существующих исповеданий, или существующая невидимо в них, то тут вообще нет возможности сговориться, придти к одному знаменателю.

Некоторые экуменисты мечтают о какой-то будущей новой церкви, в которой, по их мнению, объединятся все христиане и в создании которой должны участвовать все вероисповедания, внеся свой вклад. Но если в настоящее время, действительно, нет на земле истинной Церкви и мы должны ее только еще создать, тогда обетование Христа о Церкви, которую не преодолеют врата ада, не исполнилось. А если Христос оказался безсильным в создании и охраненннии Своей Церкви, тогда наши мечты о будущей единой истинной Церкви совершенно необоснованны.

Наконец, мы не можем присоединиться к разным попыткам установления, так наз., догматического минимума, как основы и выражения единства в вере. Мы должны требовать исповедания полноты Христовой Истины, т. е. всех православных догматов веры и благочестия.

Есть еще ряд других факторов, затрудняющих работу экуменического движения, так, напр., общий доклад Эдинбургской конференции указывает, между прочим, на национальную исключительность, рассовыя и классовыя антагонизмы и тому под. Но эти препятствия, стоящия на пути экуменического движения, сравнительно легче преодолимы, если бы удалось достигнуть единства в вере. Но на это, пока, мало надежды; слишком разнообразны и разноречивы догматическия учения и богословския воззрения, сталкивающихся на экуменических конференциях.

Можно предположить, что дело экуменизма, выраженного движением «вера и церковный порядок», имело бы более существенный успех, если бы он был более скромен в своих планах и реальных заданиях, если бы он, пока, ограничился содействием возсоединению наиболее близких исповеданий. Это суждение было и высказано в декларациях православных делегатов Лозаннской и Эдинбургской конференций. В Лозанне м. Германос заявил от имени православыых делегатов: «мы приветствовали бы с удовлетворением, как начало общего возсоединения, частичное единение тех церквей, которыя согласны в принципах. Нашей Православной Церкви было бы тогда легче вести переговоры о возсоединении с церквами, соединившимиси в одной Церкви единою верою, чем со многими церквами с различными вероисповеданиями». В Эдинбургской декларации сказано: «Общее возсоединение христианских церквей могло бы быть ускорено, если бы сперва удалось достигнуть единения между церквами, которыя похожи друг на друга. Таким образом можно способствовать постепенному взаимному приближению христианских церквей. Благоприятные результаты, в настоящее время достигнутые в различных частях мира тем, что церкви, родственныя друг другу, снова достигли объединения, или находятся на пути к их достижению, наполняют нас надеждою и ободряют нас к продолжению наших усилий в направлении окончательного возсоедниения всех христиан».

Но пока в этой области не досгигнуго существенного успеха, православные, как говорилось в Лозаннской декларации, «могут взять на себя общую работу с другими церквами в социальной и нравственной областях на основе христианской любви». Другими словами, наше участие в экуменическом движении в настоящее время может выражаться, главным образом, в практическом сотрудничестве с другими церквами.

Конечно, в этом участии необходимы осторожность и осмотрительность, ибо, в виду соединения практического сотрудничества с делом возсоздания церквей, это практическое сотрудничество может стать опасным и вредным, если оно склоняет к мысли, что догматическое учение менее важно, чем заповедь любви. Практическое сотрудничество не должно сопровождаться равнодушием к догматическим разногласиям, или недооценкой значения догматических различий.

Такое сотрудничество, далекое от всяких догматических и идеологических компромиссов, несомненно, содействует взаимному сближению и пониманию, может устранять множество предразсудков и предубеждений и психологически подготовить почву для более успешной экуменической работы.

Во всяком случае, эта конференция является для нас очень удобным полем для просветительной и миссионерской деятельности в руководящих инославных церковных кругах. Часто я сожалел, что православное представительство было слишком малочисленным.

Очень нецелесообразно участие в экуменическом движении представителей разных крайне рационалистических и модернистических направлений протестантизма, отрицающих даже основныя истины христианской веры – учение о Пресвятой Троице, о Божестве Иисуса Христа, о таинствах и т. д. Их участие только затрудняет экуменическую работу.

Кроме того, должно нас смущать и то обстоятельство, что несколько организаций, участвующих в экуменическом движении, напр., Федеральный Совет церквей Христа в С.А.Ш., Христианское студенческое движение и Всемирный союз для работы дружбы через церкви, связаны с организацией «Содружество веры» («Thе Fеllоwshiр оf Faith»), ибо в эту организацию входят, между прочим, и ряд еврейских, социалистических и коммунистических обществ и союзов, напр., Организация сионистов, Англо-еврейское общество, Друзья советской России, Общество для культурной связи с Россией и др. и несколько масонских лож.

Но все-же, я полагаю, что наше участие на экуменических конференциях очень полезно и желательно. Нам необходимо разсеять все недоумения и часто просто каррикатурныя представления о Православии, до сих пор распространенныя в инославных кругах.

Примирение с существующим положением оторванности большей части христианского мира от Православной Церкви, равнодушное отношение к экуменическим исканиям единства Церкви – было бы непростительным грехом, ибо мы должны носить ответственность и за судьбу тех, которые пребывают еще вне ограды Церкви и за будущую судьбу всего христианского мира. Поэтому мы не можем отказываться от участия в экуменическом движении и этим своим участием выразить активно свою волю к возсоединению всех с Православной Церковью.

Но участвуя в экуменическом движении, мы должны остерегаться уступчивости и снисходительности, ибо это крайне вредно и опасно, укрепляя инославных в убеждении, что они уже являются членами истинной Церкви. В области догматики и других существенных и основных вопросов мы не можем уменьшить свои требования.

Мы стоим пока только в начале экуменического движения. Может быть, оно заглохнет с течением времени, а может быть, оно разовьется вширь и вглубь. И было бы большой ошибкой, следит за этим движением, ограничиваясь только ролью постороннего наблюдателя, не участвуя активно в нем, не стараясь направить его в надлежащее русло.

Христос повелел: «Идите, научите все народы». На экуменической конференции присутствуют представители различных народов, христианских, но пребывающих еще вне ограды Церкви. Следовательно, мы должны осуществлять это повеление Христа Спасителя и на этих конференциях. Но, повторяю, мы не должны делать никаких уступок, не соглашаться ни на какие компромиссы, открыто и ревностно раскрывать все заблуждения и проповедывать только истинное и чистое Православие.

Незадолго до Оксфордской конференции, в то время, когда широкие круги демократически настроенной западно-европейской общественности восхищались новой Сталинской конституцией и верили в эволюцию соввласти, я опубликовал в главном органе мирового антибольшевицкого движения «Contra Komintern» (июль 1937 г.) статью: «Религиозная жизнь и преследования христиан в советском Союзе». В этой статье я охарактеризовал тяжелое положение всех религиозных объединений в СССР и указал, на то, что антирелигиозная борьба неослабно продолжается, что и новая, яко-бы «демократическая», сталинская конституция, между прочим, орудие антирелигиозной политики соввласти, что об ея эволюции в сторону более толерантного отношения к религии и Церкви не может быть речи. В конце своей статьи я указал на великую ответственность христианских церквей. В сознании этой ответственности оне должны противопоставить большевизму непреодолимую твердыню, и совершенно недопустимы такие печальные и возмутительные факты, как напр., распространение пробольшевицких идей отдельными представителями церковных организаций. Статью я окончил словами: «Эти конференции (т. е. в Оксфорде и Эдинбурге) должны дать недвусмысленное авторитетное заявление о подлинной сущности большевизма, аппеллировать к мировой совести, призвать правительства и ответственные круги всех государств и народов к борьбе против большевизма, предостерегать от всякого заигрывания церковных кругов и отдельных лиц с большевизмом и указать средства и пути, приводящие к преодолению большевизма. На этих конференциях все церкви и религиозныя общины должны сплотиться и требовать организации единого антибольшевицкого фронта и поддержки такового. Так как антирелигиозная борьба есть интернациональное дело, то и борьба против большевизма должна быть интерконфессиональным делом и интерконфессиональной задачей. Если удастся осуществить этот решающий шаг, эти конференции будут поворотныи пунктом в истории христианства и благословением для человечества».

Эти заключительныя слова моей статьи выражали те сокровенныя мысли и надежды, с которыми я поехал в Англию. Но, увы, мне предстояло жестокое разочарование. Еще в Берлине меня предупредили люди, сведущие в области международной политики и осведомленные о настроениях, намерениях и закулисной работе известных кругов, что Оксфордская конференция вряд-ли решится на открытое атибольшевицкое выступление. Но я не верил этим словам, предполагая, что в Берлине, по каким-то соображениям, стараются заранее дискредитировать конференцию, так как она состоялась в сфере непосредственного английского влияния. Но, к моему великому смущению, то же самое повторил мне тотчас по прибытии в Лондон один русский, посвященный в настроения английских церковных кругов. Он разъяснил мне: Конференция состоится в Англии, а Англия в данное время благоволит к СССР, как союзнику против Японии, которая теперь опасна для Англии. Далее, в Англии относятся враждебно к национал-социализму в Германии; Германия – враг СССР, в котором Англия нуждается. Наконец, в Англии многие того мнения, что положение христиан в СССР теперь уже не настолько тяжелое, как утверждают непримиримые враги соввласти и русские эмигранты. А что мои осведомители в Берлине и откровенный русский собеседник в Лондоне были правы, в этом убедило меня сразу торжественное открытие Оксфордской конференции.

В своем приветственном слове Архиепископ Кентерберийский высказал сожаление, что отсутствовали представители римско-католической и немецкой евангелической церквей (из Германии должны были приехать около 40 делегатов, но 6-и делегатам германское правительство не разрешило выезда из Германии, после чего остальные делегаты, из чувства солидарности, не поехали на конференцию). Но высокопреосвященный глава Англиканской церкви не считал нужным упомянуть о том, что нет представителей великой Русской Православной Церкви в СССР. К чести многих делегатов я должен заметить, что это молчание об отсутствии делегатов из СССР и о кровавой русской Голгофе огорчило не только меня. Но один англичанин, которому я высказал свои недоумения, возразил мне: имеются же представители Русской Церкви, напр., о. прот. Булгаков, вы и др. Я ему ответил, что никто из присутствующих русских делегатов зарубежной Русской Прав. церкви не может заменить отсутствующих делегатов Русской Церкви в СССР, ибо сам Архиепископ Кентерберийский не допускает мысли, что немецкие делегаты меньшинственных евангелических церквей в Австрии, Венгрии и в других странах заменяют или представляют евангелическую церковь в Германии.

Цель Оксфордской конференции заключалась, как было сказано в программе, в изследовании «жгучих вопросов, поставленных христианству в настоящее время». Эти «жгучие вопросы» были формулированы в следующих пяти темах: 1) Церковь и народ; 2) Церковь и государство; 3) Церковь, государство и народ в их отношении к экономическому порядку; 4) Церковь, государство и народ в их отношении к воспитанию и 5) Святая кафолическая Церковь и мир народов (сюда была отнесена и частная тема: Христианство и война).

Мы, прекрасно знающие из горького опыта русского народа, что такое большевизм, должны сожалеть, что вопрос о большевизме – по нашему убеждению – самый жгучий вопрос не был выделен в отдельную тему. С нашей точки зрения, инициаторы и организаторы конференции уже здесь обнаружили своеобразную слепоту и непонятное для нас игнорирование страшнейшего факта нашего времени. Вследствие этого случилось, что большевизма касались только, так сказать, мимоходом в секциях и несколько раз в отдельных докладах, но всегда только в связи с другими вопросами современности. Не выделив большевизма из сложного комплекса поставленных вопросов, конференция могла разсматривать большевизм только как частное явление современности и низвела его даже на второе, а иногда и на третье и четвертое место.

Но это еще не все и не самое худшее! Самое прискорбное то, что конференция иногда молчала о большевизме, когда можно и нужно было говорить о нем и, кроме того, иногда искажала сущность большевизма, замазывала его отвратительную сторону, отталкивающия черты и свойства и пыталась найти в нем какия-то сходства и родства с евангельскими идеями и идеалами.

Я боюсь, что многим из вас это покажется просто невероятным, поэтому я считаю своим долгом доказать свои утверждения.

В докладе, предложенном 1-й секции «Церковь и народ», говорится о разных попытках взять под руководство и снова формировать жизнь общества. Здесь мы читаем, между проч., следующее: «В русском коммунизме основывается эта попытка на начале полной отдаче себя безклассовому обществу, в котором все имеют одинаковыя права и нет национальных границ. Общественная жизнь должна возсоздаться по строго рациональным принципам. Сила для этого черпается из энтузиастического чувства, чтобы начинать сначала и иметь пред собою неограниченныя возможности. Частныя и национальныя обязательства должны уступить место все превышающим обязательствам по отношению к пролетариату. Мусор прошедшего надо убрать, чтобы было место для совершенно нового здания... Равенство и братство, но не свобода, должны быть установлены и все привилегии должны исчезнуть. Все индивиды или группы, которые препятствуют реализации этого нового порядка, должны быть немилосердно уничтожены в переходящий период. Так человек должен быть хозяином своей судьбы» (стр. 5). Читаешь эти слова и просто удивляешься поразительной слепоте западно-европейских оценщиков большевизма. Все еще фантазируют о каком-то коммунистическом энтузиазме, когда мы, в действительности, имеем дело с большевицким беснованием. А где в СССР, хотя бы отдаленное, заметное осуществление равноправия, равенства и братства, уничтожение привилегий и прочих демагогических лозунгов? Даже восхищенные советским строительством интуристы должны были убедиться в полном безправии многомиллионной народной массы, в отсутствии всякого равенства даже в партии. Братство заменено партийным товариществом. А человек ли в СССР хозяин своей судьбы? Не партия ли, или, точнее, ея верхушка и неограниченный самодержец Сталин? Не в демагогических лживых лозунгах шайки обманщиков и преступников открываются сущность, устремления и цели большевизма, а в его кровавой, безчеловечной практике!

В другом месте того же самого доклада (стр. 11) говорится: «Поскольку братство пролетариата снова пробуждает верность и товарищество, самодисциплину и самопожертвование, оно есть союзник христианства». Сколько нужно иметь соглашательской смелости, чтобы додуматься до мысли, что III интернационал есть, в известных отношениях, союзник христианства!

В докладе, разработанном самой секцией «Церковь и народ», эти соблазнительныя суждения, слава Богу, не повторены, но недостаток этого доклада заключается в том, что в нем вообще ничего не говорится о большевизме, нет даже намека на него. Доклад полемизирует против национального эгоизма, национальной гордости, против расовой теории и прочих «грехов» фашизма, но все же признается законность, религиозная оправданность и значение национального начала и нации, как творения Божия. Но раз это так, раз «нация» положительная ценность, то почему же ничего не сказано о большевизме, который, как известно, разлагает нацию и народ? Несомненно, конференция должна была изследовать и осудить это разлагающее антинациональное и антинародное влияние большевизма. В пленарном заседании я сделал соответствующее предложение, но особого успеха я не имел, ибо, как я позже узнал, редакционная комиссия, правда, сделала дополнение, но заменив слово «большевизм» словом «атеизм».

II секция обработала тему «Церковь и государство». Напрасно мы искали бы в докладе, предложенной этой секции, характеристику большевицкой государственности и ея отношения к религии и церкви, хотя советская действительность дала бы богатый фактический материал. Поэтому неудивительно, что и в докладе самой секции почти ничего существенного не сказано о большевизме. Только в конце доклада сказано, что в настоящее время задача Церкви – «сочувственно следит за судьбой тех христиан и нехристиан, которые являются жертвой жестокостей и преследований, и по мере сил обезпечить им такое отношение, которое согласуется с достоинством их человеческой личности, как чад Божиих».

Конечно, конференция имела в виду и христиан в СССР, но судя по той атмосфере и по тому настроению, которыя господствовали в Оксфорде, прежде всего католиков и сторонников исповеднической веры в Германии. Под «нехристианами» следует разуметь евреев, судьба которых была особенно близка членам конференции.

Третья секция занималась экономической проблемой. Разговоры о кризисе капитализма стали уже обычным явлением, но в то время, когда одни считают его болезни излечимыми, большевизм пропагандирует свою программу экономического строя, и, к сожалению, не безуспешно. Ясно, конечно, что конференция должна была заниматься не только разсмотрением капиталистической формы хозяйства, но подвергнуть розбору и критической оценке и ту систему хозяйства, которую пытаются осуществит в СССР, во имя которого население Сов. союза ежедневно приносит громадные жертвы, голодает, изнемогает под непосильным трудом, и которую компартии всех стран предлагают трудовому народу. А между тем, как проект доклада для III секции, так и доклад, разработанный секцией, отказываются разсматривать коммунистическую экономическую систему и ограничиваются только критикой современного капитализма в Европе и Америке.

Конечно, об этом мы должны сожалеть, ибо характеризуя советское хозяйство и экономическое положение всего населения советского Союза, можно было бы легко доказать и показать, что советское хозяйство – самое худшее из всех. Советский экономический строй не избавил народной массу от тех бедствий, к которым привел современный капитализм, ибо в СССР на каждом шагу неравенство; необезпеченность трудящихся, разница в заработной плате; даже классовыя различия не преодолены, ибо над миллионами несчастных, порабощенных и эксплоатируемых пролетариев возвышается тонкий слой хорошо оплачиваемых ударников, стахановцев и прочих «знатных» людей; нет там и стачечного права, нет уверенности в завтрашнем дне; наблюдается и там жажда наживы; экономическая власть сосредоточена в руках большевицкой верхушки. Вот о всем этом конференция должна была бы говорить.

В проекте доклада ест одно место, где говорится о коммунизме, именно, сказано, что современный труженник – рабочий, вследствие разделения труда, не сознает значения своей доли работы в деле массовой продукции. Но к этому верному суждению прибавлено неверное замечание, что при коммунистическом режиме в начальный период это сознание безсмысленности труда, может быть, преодолено пропагандой ненависти к внутренним врагам; позже, правда, эта пропаганда потеряет свое действие (стр. 2). Я утверждаю, что русский опыт не оправдывает этого предположения. Конечно, пропаганда ненависти к внутренним врагам велась всегда, ведется и в настоящее время в СССР, но она нисколько не содействовала тому, чтобы русский рабочий сознавал значение своей доли работы в деле массовой продукции, ибо между пропагандой классовой ненависти и сознанием смысла труда нет никакой внутренней связи. Русский рабочий никогда не сознавал значения своего труда и своей рабской трудовой жизни при коммунистическом строе, несмотря на бешенную пропаганду классовой ненависти, которой он подвергался с утра до вечера. Советския газеты всегда переполнены грозными обличениями лености, рвачества, отсутствия трудовой дисциплины и т. д.

В самом конце мы находим очень рискованное утверждение, именно, сказано, что христиане, как члены политических партий, профсоюзов и других организаций, обязаны сделать все для улучшения экономического строя, «если нужно и революционным свержением современной хозяйственной и социальной системы» (стр. 25). Я ограничу только вопросом: не вода ли это на мельницу большевизма? Ведь, социал-демократическия партии почти всех стран вступили на реформистский путь, не ожидая ничего хорошего от революционного переворота. Да, и дело ли христианской конференции за одно с большевиками призывать к революционному свержению существующего строя. В секционном докладе эти соблазнительныя слова пропущены, или, точнее, значительно смягчены. Здесь только сказано: христианин должен признать, «что часто освобождение людей от несправедливости достижимо только путем известной меры коллективного давлениям, и что христиане обязаны содействовать, если нужно, полному преобразованию существующей экономической и политической системы (стр. 3). Идеологи революционного переворота, конечно, могут эти туманныя слова понимать и истолковывать по своему.

В секционном докладе о коммунизме только сказано, что он вызван несправедливостями господствующего экономического строя, но прибавлено замечание, что, по заявлению руководящих представителей Церкви, требования справедливости социального и экономического порядка имеют первоначальное родство с требованиями христианского благочестия; Церковь должна только отвергать их материалистическую и утопическую форму (стр. 2). На каком основании постулируется первоначальное родство между социальным и экономическими требованиями коммунизма и христианского благочестия в докладе не выяснено, да это вообще невозможно, по той простой причине, что здесь вообще нет никакого родства, о только диаметральная противоположность. А, во вторых, коммунобольшевизм – настолько цельная система, что, если отнять материалистическую форму, от него вообще ничего не остается.

Четвертая секция разсматривала проблему воспитания. Следовало бы ожидать, что конференция имела все основания, чтобы обратить внимание на советское антирелигиозное воспитание. Но этого не случилось. В докладах вообще нет упоминания о большевизме и его идеалах и методах воспитания, как будто-бы советская школа и советское воспитание не заслуживают внимания.

Пятая секция обсудила тему «Церковь и мир народов», т. е. точнее, положение Церкви в международной жизни и ея отношение к вопросам международной жизни.

Как известно, еще в прошлом 1937 году «Лига Наций» переживала тяжелый кризис; самая идея «Лиги Наций» была уже в опасности. Конечно, члены конференции ясно сознавали, что «Лига Наций», в том виде, в каком она учреждена и существует, не оправдала возложенных на нее надежд. Поэтому они ограничились только защитой самой идеи, рекомендуя реформы ея структуры и изменения ея устава. Но, к сожалению, конференция никак не хотела признать, что самой роковой ошибкой было принятие в Лигу Наций сов. правительства, этого дипломатического представительства Коминтерна и проводника мировой революции. Наш русский профессор М. Зызыкин указывал на это, подал даже мотивированное письменное заявление. Но успеха он не имел, хотя многие ему открыто сочувствовали и поддерживали.

В докладе V-й секции утверждается, что «коммунизм усматривает в диктатуре только преходящее явление в связи с развитием международного порядка» (стр. 7). В теории это, может быть, и так, но не на практике. А конференция должна была интересоваться и коммунистической практикой, тогда она увидела бы, что в СССР, где фактически уже нет прежних классов, диктатура не только еще существует, но даже усиливается и ожесточается. Да может ли коммунизм вообще отказаться от диктатуры. Нет, он противоречит человеческой природе и может держаться только насилием.

Наконец, в докладах (в проекте и в докладе секции) говорится и о внутренних и о внешннх препятствиях в деле установления и утверждения международного порядка.  Тут, между прочим, сказано, что самое большое практическое препятствие заключается в том, что некоторыя нации отстаивают свои частныя права, напр., требуют признания права владения приобретенными ими колониями. Все это, конечно, верно; но думается нам, что в настоящее время главное препятствие в деле установления международного порядка самое существование большевицкого государства и его участие в международной жизни. Соввласти и большевикам выгодны нестроения и революционныя вслышки в разных странах, международные конфликты и столкновения. Поэтому они провоцируют безпорядки, обострение классовых противоречий и классовой борьбы и стремятся к тому, чтобы перессорить отдельныя государства. Пока большевицкая соввласть будет одним из факторов международной жизни и участвовать в международной политике, не будет ни международного порядка, ни международного мира.

Как уже сказано, пятая секция обсудила еще проблему «христианство и война». Так как на конференции преобладали пацифистския настроения и тенденции, она, конечно, осудила войну, но ни одним словом не обмолвилась о гражданской войне, хотя эта война – самая преступная из всех войн, демоническое проявление человеческой вражды и ненависти.

Кроме секционных докладов, на конференции были заслушаны (но не обсуждены) доклады отдельных ораторов на разныя темы. Так, напр. Rev. William Paton прочел доклад на тему «Значение и задачи Церкви». Здесь он говорил о страданиях христиан в Германии и в Манчжурии, о преследовании евреев, но о русских исповедниках и мучениках, о продолжающемся уже более 20-ти лет антирелигиозном терроре в СССР – ни слова.

Но в порыве скрытого пробольшевизма превзошел всех Нью Иоркский профессор Niebuhr, который позволил себе утверждение: «Поскольку марксизм отстаивает значение универсальных ценностей, его нельзя поставить на одну линию с фашизмом, отрицающим всеобщие интересы во имя своей собственной сама себя оправдывающей жизненной силы. Точно также нельзя отрицать его превосходство над гордым мещанским рационализмом. К сожалению, и он кончает грехом самовосхваления». Итак, марксизм отстаивает значение универсальных ценностей! Каких-же? Очевидно проф.Нибур не читал сочинения ни самого Маркса, ни его истолкователей Энгельса, Ленина и Сталина, иначе он должен был бы знать, что марксизм вообще не признает никаких универсальных ценностей и поэтому никак не может отстаивать их значение. И в чем заключается превосходство марксизма над гордым мещанским рационализмом, нам тоже неизвестно. Красная мистика и кровавая магия большевицких палачей превосходит гордый мещанский рационализм, во всяком случае, только своей жестокостью, сатанизмом и демоническим титанизмом. И если бы марксизм кончил только грехом самовосхваления, мы были бы готовы простить ему многое. Но, в действительности, он кончил тем, что превратил Россию в огромную каторгу, русский народ – в армию полуголодных. разоренных, терроризованных невольников, уничтожил вековыя святыни и повел Церковь по тернистому пути на Голгофу.

Наконец, в послании Конференции ко всем христианским церквам содержится фраза: «В особенности обращались наши сердца в сочувствии и благодарности к христианскпм братьям в Германии. Их мужественное свидетельство о Христе есть для нас возбуждение к живой вере, и мы молим, чтобы Бог дал нам благодать, добы и мы также ясно свидетельствовали о Господе» (стр. 4). И тут, в этом важном документе конференции, ни одного слова о свидетельстве и мученичестве русских христиан! Разве это молчание не наводит на самыя грустныя размышления.

Конечно, присутствовало на конференции и немало делегатов, непримиримо настроенных против большевизма, напр., кроме всех членов русской делегации, представители немецких евангелических церквей в Венгрии, Югославии и Румынии. Открыто антибольшевистски настроен был и французский пастор M. Boegner и др.

Но были на конференции и открытые сторонники большевиков, напр, «патриарх» чешской национальной церкви Прохаска, который хвастался тем, что собрал деньги в пользу красной Испании. Из Мадрида приехал пастор Th. Fliedner, совершенно открыто занимавшийся пробольшевистской агитацией. Активно участвовал и известный пробольшевик французский пастор J. Jesequel французский секретарь европейской секции «Всемирной конференции для практического христианства». Летом 1937 г. он, как представитель «Всемирного союза для международной работы дружбы через Церкви», был, на устроенном народным фронтом, «Rassemblement pour la paix». В письме на имя французской компартии (на имя ея председателя) он хвалил последнюю за ея содействие.

Открытый пробольшевизм свил себе гнездо даже в среде английского духовенства. Я указываю только на Dean'а Кентерберийского, который писал: «Россия (именно большевицкая) исполнила свою христианскую миссию, которую мы должны были исполнить. Они (большевики) пошли и на практике осуществили идею христианства. Мы должны видеть в них друзей и союзников в великом религиозном движении, указывающем вперед». Вместе с другими духовными лицами он был в красной Испании и затем утверждал, что большевизм «близок к намерениям Христа».  В 1937 году он посетил СССР и в «Известиях» от 26-X-37 г. обещал содействовать укреплению дружбы между Англией и СССР.

В том-то беда и роковое заблуждение большинства членов конференции, что они считали главным отрицательным явлением современности не большевизм, не красный Коминтерн и Московский штаб мировой революции, а фашизм, национализм, расизм, антисемитизм и так наз. тоталитарныя государства.

Поэтому острие конференции было направлено не против большевизма, несмотря на его безпримерную антирелигиозную борьбу, безмерныя страдания всех верующих под ярмом советской диктатуры и открытый антирелигиозный поход компартий во всех странах, а против фашизма, национализма и национал-социализма, т. е. против движений, которыя написали на своем знамени о непримиримой борьбе против большевизма и пока спасли западно-европейский христианский мир от русской Голгофы и гибели христианской культуры.

Конференция не только не разоблачала большевизма, не вскрывала его подлинной сущности, не указывала на его кровавую практику, а приписывала ему достоинства, качества и заслуги, которых у него, в действительности, нет. Утверждали, например, что большевизм привлек на свою сторону народную массу, воодушевил ее высокими идеалами, пробудил в ней страстную преданность и т. д. А я должен сказать, этой массы сознательных товарищей я еще нигде не видел, даже на первомайских демонстрациях в СССР. Я видел собрания обманутых, духовно-развращенных людей. Я видел людей, которые сочувствовали коммунизму только потому, что разочаровались в старых политических и социальных системах и воззрениях. Я видел на коммунистических собраниях людей несчастных, выброшенных за борт, обреченных на безработицу, нищету и недоедание, которые искали убежища и спасения от невзгод подобно тому, как в СССР безпризорные искали ночью убежища в остывших асфальтовых котлах. А сочувствовали-ли бы большевизму те сотни тысяч рабочих, которые числятся в западно-европейских компартиях, если бы они видели кровь, слезы, безправие, порабощение, голод и нищету рабочих и крестьян в СССР? – Конечно, нет! Несомненно, прав был Архиепископ Кентерберийский, когда он говорил: «Во многих тенденциях и движениях, глубоко безпокоющих нас, есть как добро, так и зло. Мы должны относиться к ним не только критически и противодействовать тому, что есть зло, но и понимать и укреплять то, что есть добро, освободить добро от зла, которым оно проникнуто... Мы должны отделить плевелы от пшеницы и пшеницу положить в зернохранилище Царства Божия». Но приложимы-ли эти слова к большевизму? Вряд-ли. Прежде  всего, то добро, которое некоторые оксфордцы находят в большевизме, в сущности, христианского происхождения, унаследовано или позаимствовано из христианства, только искажено и обезображено до неузнаваемости. Зачем искать это добро в большевизме, когда оно у нас в Св. Евангелии, в правилах и заветах православного благочестия? – Далее, кажется, не совсем безопасно указывать на «добро» в большевизме, особенно в настоящее время почти поголовной религиозной безграмотности и невежества. Люди, порвавшие с религией, могут подумать. что, следовательно, большевизм не такое зло, от которого нужно отворачиваться; другими словами, может возникать соблазн примиренчества. Наконец, какое же действительное добро, заслуживающее особого внимания, заключено в теории и практике большевизма? Лучше спросим: чему можно учиться у большевизма? – Только одному, именно, что должно бороться против него так, как он борется против религии и Церкви.

Чем можно объяснить такое странное, выражаясь осторожно, сдержанное отношение к большевизму? Нельзя же допускать мысли, что делегаты конференции решительно ничего не знают о большевизме и находятся в полном неведении о том, что делается в СССР. Конечно, отчасти это объясняется политическими соображениями представителей из стран, так наз. демократического блока. В этих странах преобладает в настоящее время не отрицательное отношение к Сов. власти, а антипатия к национал-социалистической Германии и страх перед ея возрастающей национальной силой и военной мощью. Наряду с Германией и фашистская Италия с ея идеей Римской Империи возбуждает подозрение и враждебныя чувства. А, ведь, эти две державы являются в Европе, в данное время, главными противниками Сов. власти, при чем многие уверены, что оне угрожают не только Сов. России, но и демократическим державам. Поэтому, Сов. власть является для последних, в известном смысле, союзником против общего врага, союзником довольно желательным, если принять во внимание общее мнение о военной силе красной армии. Исключение СССР из этого антифашистского блока, открытая борьба против него, ослабила бы обороноспособность демократических держав. Кроме того, хотя везде говорят открыто о возможности и близости новой мировой войны, но тяжелыя воспоминания недавней всеобщей войны еще не изжиты, и все боятся новой войны. Поэтому пацифистическая пропаганда находит сочувственный отклик в широких кругах даже таких сильных держав, как, напр., Англия. Этим пользуется Сов. власть, которая через своих агентов распространяет везде боевой лозунг «против фашизма и войны» и выставляет себя, оплотом и защитником всеобщего мира. Всем известна  энергичная деятельность Литвинова в этом деле. Пацифисты различных стран считают просто нецелесообразным и опасным участвовать в антибольшевицких выступлениях, боясь этим ослабить пацифистский фронт. А пацифизм пустил глубокие корни и в церковных кругах Англии и Америки. А эти круги определяли в значительной степени настроение и работы Оксфордской конференции. Этим и объясняется, что почти все полемическия выступления были направлены не против большевизма, а против фашизма; последний, а не первый – враг № 1.

Но это толерантное отношение к большевизму нужно было обосновать и оправдать. Это и случилось в тех местах докладов, где говорится о том, что в коммунизме содержатся, яко-бы, идеи и требования, справедливыя с христианской точки зрения. Для этой цели придуманы все эти мнимыя параллели и сходства между большевизмом и христианством, на которыя указано в докладах. Это искание христианских элементов, идей и идеалов в большевизме привело к скрытому пробольшевицкому грехопадению.

Что некоторыя протестантския организации не отказываются работать в контакте с коммунистическими, показал, например, последний международный юношеский конгресс в Женеве, на котором протестантские представители принимали участие наряду с делегатами из СССР. Председатель III секции г. Эспе не допустил разоблачений большевиков, а этот Эспэ является председателем комиссии молодежи Экуменического Совета, которым он и был делегирован на конгресс. Другой пример: генеральным секретарем ИМКА состоит Стронг; он брат коммунистической пропагандистки Стронг и дал своей сестре возможность выступать в кругах христианских организаций в Женеве и в других городах.

В одной из публикаций Экуменического Совета, подготовившего Оксфордскую конференцию, было сказано: «В виду отчаянных людских бедствий..., когда поставлено на карту все, что дорого человечеству, никто не мог бы думать о конференции, которая исчерпывалась бы разговорами, и удовлетворялась бы обменом мыслей. Единственное оправдание устройства конференции заключается в том, что она приведет к решениям и действиям». Но, к прискорбию, по отношению к большевизму, конференция оказалась безплодной, не оправдала самых скромных ожиданий. К какому антибольшевицкому решению она пришла? – Ни к какому! К какому решительному антибольшевицкому действию она привела? – Тоже ни к какому! Поэтому мы, к нашему искреннему прискорбию, должны сказать: если в Оксфорде, действительно, собрались лучшие представители протестантизма и их суждения, действительно, разделяются большинством веруюших тех церквей и религиозных  организаций, от имени которых они выступали, тогда нам в борьбе с нашим главным врагом, с разорителями России и палачами русского народа, с ними не по дороге.

Папа Пий XI когда-то сказал: «Все люди, которые борятся против Католической церкви и вообще каким-либо образом возстают против нея, подготовляют путь для большевизма». В этих словах глава римско-католической церкви лишь кратко выразил, то, что мы читаем очень часто в католической печати, именно, что римско-католическая церковь, яко бы, единственный оплот против большевизма, единственная сила, которая может преодолеть его, спасти христианский мир от большевизации. Некоторые представители католичества утверждают даже, что Россия могла стать жертвой большевизма только потому, что она не была католической страной.

Конечно, никто не станет отрицать, что Римско-католическая церковь, ея духовенство и многочисленныя католическия организации сделали очень много в борьбе с большевизмом. Я указываю только на известное письмо Папы Пия XI на имя своего генерального викария в Риме, кардинала Pompily от 2 февр. 1930 г., в котором он призывал к «молитвенному крестовому походу» против большевизма. В прошлом – 1937 г. – 18 марта папа выпустил даже особую энциклику против коммунизма, энциклику «Divini redemptoris».

Но, с другой стороны, также несомненно, во-первых что Рим заговорил таким резким языком только с 1929/1930 года; до тех пор ватиканские дипломаты были далеко не так непримиримо антибольшевицки настроены, и, во-вторых, что эти антибольшевицкия выступления папского Рима ослаблялись и ослабляются заявлениями и выступлениями выдающихся представителей католичества; эти выступления носят нередко характер пробольшевицкой работы, если не всегда сознательной, то, по крайней мере, безсознательной.

Прежде всего, отмечу некоторыя, для нас непонятныя, «странности» политики самого Ватикана. Сов. власть была с первого момента своего существования воинственно-антирелигиозно настроена, не скрывала своей вражды к религии и Церкви и своих антирелигиозных намерений, и с самого начала большевицкого владычества лилась мученическая кровь. Ответом на эти открытыя антирелигиозныя и антихристическия выступления сов. власти были всем нам известныя послания покойного патриарха Тихона и предание анафеме большевиков.

Некоторую иную позицию занял Ватикан. Правда, во время Генуэзской конференции папа обратился к собравшимся с требованием обусловить признание сов. власти обещанием большевиков возстановить религиозную свободу в СССР. Но на торжественном завтраке, устроенном по случаю этой конференции, католический архиепископ Генуэзский обменивался любезностями с Чичериным. Может быть, еще во время этой конференции, во всяком случае вскоре после нея, в Ватикане зародилась мысль о заключении договора-конкордата с сов. властью, и эта мысль не была оставлена до самого недавнего прошлого.

10 мая 1922 г. Ватикан заключил в Женеве с сов. властью договор относительно помощи голодающим в России. Одной из ближайших целей было намерение подготовить русский народ к более легкому обращению в католичество. Но еще более существенно то обстоятельство, что в Риме надеялись этой акцией подготовить заключение конкордата с сов. властью.

Более реальныя формы приняли эти попытки Ватикана в 1926 г. Об этом писал б. советский дипломат Беседовский, который в то время занимал должность зам. сов. полпреда в Токио. По словам Беседовского в 1926 г. советник итальянского посольства, в Токио, барон Giovanni di Guira, предложил свои посредническия услуги между Римом и Москвой. Он хотел познакомить Беседовского с Monsignore Giardini в Токио. Беседовский – сторонник примирения Москвы с Ватиканом – запросил инструкции у Литвинова. Последний ответил, что уже ведутся переговоры в Берлине между Крестинским и папским нунцием Paselli, хотя они еще не привели к результату, т. к. советы настаивают на том, чтобы католическое духовенство в России не было польской национальности. Guira сообщил Беседовскому, что по его сведениям в Ватикане изменилось настроение и там более уступчивы, чем Пачелли. Ватикан согласен на духовенство русского происхождения, для чего Ватикан готов открыть семинарии для подготовки русского католического духовенства. Ватикан настаивает только на свободе религиозной пропаганды для католического духовенства. Беседовский имел свидание с Giardini, но получил потом из Москвы указание прекратить переговоры, так как они снова начались в Берлине между Крестинским и Пачелли. Из этого ясно, что тогда, как в Токио, так и в Берлине, инициатива исходила от Рима, хотя она не привела к положительному результату, очевидно, из-за неуступчивости сов. власти.

Новыя надежды пробудились в Риме в 1933 г., после заключения договора сов. власти с С.А.Ш. от 17 ноября 1933 г., которым С.А.Ш. признали сов. власть de jure. В этом договоре, как известно, сов. власть предоставила американским гражданам свободу исповедания, совершения культа, право постройки церквей и т. д. Советско-американский договор 1933 г. вызвал в Ватикане приподнятое настроение. Ватикан был очень доволен этим «успехом» Рузевельта и усматривал в этом возможность соглашения с Кремлем.

Еще в августе месяце и в начале сентября месяца 1933 г. после заключения договора дружбы между сов. властью и Италией, английския и французския газеты утверждали, что Ватикан вступил в переговоры с Москвой, при чем итальянское правительство оказывало содействие. В конце сентября 1933 г. ватиканский орган «Обсерваторе Романо» сообщил, что все эти слухи о ведущихся, яко-бы, переговорах между Ватиканом и СССР лишены основания. Но и после этого опровержения сообщения о переговорах не сходили с столбцов газет. Напр., в октябре месяце 1933 г. журнал «Widersiand» (окт. 1933 г.) опубликовал статью, автор которой Фриц Бергер в Риме; в ней говорилось и об интервью, который дал d'Herbigny на тему «Москва – Ватикан». Он сказал: «Ватикан не хочет свергнуть советский режим; все это только выдумки Литвинова и его еще более злой жены. Ватикан желает только прекращения безбожной кампании и свободы проповеди для клира. Если русские священники снова могут учиться в Риме, тогда Москва получит в их лице верных служителей государства, техников и ученых работников. Москве достаточно убедиться в деятельности католической акции в других странах, чтобы знать, что церковь поддерживает каждый государственный строй, если не нарушаются церковные интересы. На этом базисе соглашение с Москвой вполне возможно...»

Наконец, известно, что после заключения советско-американского договора, когда Литвинов посетил Рим и был принят Муссолини, d'Herbigny хотел вступить в непосредственные переговоры с Литвиновым, но Литвинов отказался от беседы с ним. После этой неудачи d'Herbigny сложил с себя должность руководителя «Commissione Pontificia per la Russia».

Само собою разумеется, вполне естественно и законно предположение, что заключение конкордата, быть может, состоялось бы, если бы состоялась эта встреча d'Herbigny с Литвиновым.

Прошлогодняя энциклика «Divini Redemptoris» дает основание для надежды, что оффициальный Ватикан на ближайшее будущее отказался от всех надежд на заключение конкордата с большевиками.

Но вот, что заслуживает упоминания: эта энциклика издана 19 марта 1937 г.; но за несколько дней до издания ея именно 14 марта 1937 г., папа подписал известную энциклику против национал-социализма «Mit brennender Sorge». Невольно спрашиваешь, неужели, по мнению папы, национал-социализм более опасный, жестокий и кровожадный враг Церкви, чем большевизм? А между тем, в Германии все католические храмы открыты, и совершаются богослужения, в школах преподается Закон Божий, и государство отпускает большия суммы и на нужды Католической церкви.

Настоящим мотивом всех попыток соглашения с сов. властью была, конечно, надежда, добиться от соввласти привилегированного положения для римско-католической церкви в России, свободы пропаганды среди некатолического населения и планомерного обращения его в католичество. Эти попытки не новы, а имеют свою длинную историю. Но римско-католическая церковь не добилась существенных успехов до издания манифеста о свободе вероисповедания в 1905 г. Но и после этого манифеста Рим не мог подумать о широкой католической акции в России. Поэтому Рим не только тайно, но и открыто ненавидел царскую Россию. В виду неблагосклонного отношения русских царей к католической церкви и, яко-бы, тяжелого положения римско-католической церкви в России, папский нунций Meglia говорил в 1868 г.: «только революция может помочь Церкви». А церковно-политическое значение последней мировой войны папа Пий X охарактеризовал словами: «Si vince la Russie, vince le schisma»; другими словами, поражение России будет и поражением схизмы, что, конечно, только в интересах Рима. В феврале месяце 1917 г. Государь отрекся от Престола, и власть попала в руки Вр. Правительства. 25 апреля 1917 г. Вр. Правительство предоставило римско-католической церкви ея орденам и организациям право религиозной пропаганды, а законом от 8-го августа того же 17-го года нормировалось отношение государства к римско-католической церкви. Октябрский переворот аннулировал, конечно, и эти законы Вр. Правительства, и римско-католическая церковь опять лишилась недавно приобретенных прав. Теперь Рим начал стремиться к возстановлению своего положения путем переговоров с сов. властью.

Первый осязаемый результат был женевский договор от 10 мая 1922 г. о помощи голодающим в России. Я уже указал, что этот договор, или, точнее, эта акция должна была способствовать окатоличению России, что признавала в свое время католическая печать, и о чем говорилось и на международном конгрессе католической акции в Люксембурге в начале августа месяца 1922 г.

С той-же целью была учреждена 20 апреля 1926 года «Папская Комиссия по русским делам», подчиненная «Конгрегации по делам восточной церкви». Руководителем этой Комиссии был назначен иезуит д-Эрбиньи, дважды посетивший Советскую Россию для изучения на месте возможностей для римско-католической церкви и зондирования почвы в Москве. В 1930 г. эта «Комиссия» получила самостоятельность. В Риме приступили к подготовке надежного кадра русских католических священников, которые, по проекту, немедленно должны отправиться в Россию, когда удастся добитъся свободы пропаганды для католической церкви. Был даже преднамечен план распределения их по районам. Все это нам, конечно, давно известно. Но не всем известно, что этот русский католический клир состоит из священников, не враждебно настроенных по отношению к сов. власти; Рим старается подготовить кадр русских католических священников, приемлемых для сов. власти.

Желание окатоличения Российского народа склонило некоторых представителей католичества даже к тому, чтобы признавать за большевиками некоторую заслугу. Как известно, все антирелигиозныя мероприятия сов. власти были всегда направлены к тому, чтобы нанести смертельный удар Русской Православной Церкви. Оказывается, что католики совершенно согласны с уничтожением Православной Церкви, даже приветствуют это вопиющее преступление, ибо они расчитывают на то, что римско-католическая церковь займет ея место. Конечно, католики знают, что и их церковь в СССР сильно пострадала, но, очевидно, они готовы примириться с этим печальным обстоятельством, ввиду воображоемой блестящей перспективы в будущем, Вот напр., что писал бенедиктинец д-р Хризостом Бауер, в немецкой католической газете «Bayerischer Kurier» от 8 марта 1930 г.: «Царь мертв и нет надежды, что он возвратится, а если бы он возвратился, то во всяком случае не как самодержавный повелитель над душою и совестью своих подданных. Разве это не указание Перста Божия. Правда, место царя занял большевизм с его кровавым безчеловечным преследованием всякой религии, с его сатанинской ненавистью к Богу. Он умерщвляет священников и епископов, оскверняет... храмы и святыни,... разрушает монастыри... Но не в этом ли как раз заключается религиозная миссия безрелигиозного большевизма, что он обрекает на исчезновение (часто несознательных и невинных) носителей схизматической мысли, делает, так сказать, «чистый стол» и этим дает возможность к духовному возсозиданию. Он та сила, которая хочет зло, но все же делает добро». В том же духе писал и другой руководящий орган католической печати, известный венский журнал «Schönere Zukunft» от 15 ноября 1931 г., где было сказано: «Большевизм создаст возможность обращения в католичество неподвижной (starre) России. Красноречивая иллюстрация католического морального принципа: «цель оправдывает средство».

Нередко мы слышим от руководящих представителей католичества прямо пробольшевицкия суждения. Вот  напр., что писал иезуит патер Муккерман в главном органе бывшей немецкой католической партии «центрум» – «Germania» от 26 июля 1924 г.: «Большевизм есть часто непонятое и еще чаще неправильно руководимое, но в основе всеже естественное юное движение новой человечности... Препятствовать восхождению человечества, ставшего самоуверенным, значило бы покушаться на природу. Если нельзя убить большевизм, тогда необходимо дать ему возможность жить. Но если мы такому сильному новому поколению даем жизнь, то одновременно необходимо обращаться с ним дружественно (freundlich behandeln), в противном случае, более молодое убьет из мести старшего». В журнале «Der Deutsche Weg». №17/1937 г., который издается при непосредственном участии того же самого патера Мукерманна в Голландии, было напечатано тенденциозное сообщение о деятельности германского антибольшевицкого «Антикоминтерна», а эта статья есть по частям дословная перепечатка из издающейся в Москве немецкой большевицкой газеты «Rundschau» от 8 апреля 1937 г. Другими словами, католический журнал печатает статью, направленную против антибольшевицкой организации, черпая свой материал из большевицкой газеты. Антибольшевицкая ли борьба это? В том же журнале «Der Deutsche Weg», № 23 от 5 апреля 1938 г. мы читаем следующия слова: «пока коммунисты исповедуют сталинский террористический коллективизм, нам, представителям свободы и гуманности, невозможно принимать протянутую партийную руку». Выходит, что с коммунистами можно иметь дело, если они откажутся от Сталинского террора! Я остановил ваше внимание именно на деятельности патера Муккерманна, потому что этот иезуит в Ватикане – свой человек и пользуется громадным авторитетом и влиянием даже в высших сферах католической иерархии.

Теперь я перехожу к деятельности некоторых католических руководителей политической и общественной жизни.

Прежде всего, я должен указать на немецкого каплана Rossaint. Католический священник каплан Rossaint был руководителем католического союза молодых людей в Дюссельдорфе. И вот, с весны 1933 г. до мая месяца 1934 г. он участвовал в собраниях немецкого комсомола, состоял в связи с видными членами компартии, напр., с Карлом Шефером, который после национал-социалистического переворота бежал в Москву, с коммунисткой агентшей Бертой Карг, с известным коммунистом Кайзером и другими; он поддерживал деньгами коммуниста Швипперта после бегства из Германии и доставлял ему информации о настроении в Германии; из Праги он получал запрещенную коммунистическую литературу и распространял ее среди католической молодежи; он собирался даже поехать в Москву, с целью изучения СССР; наконец он хотел создать единый католическо-коммунистический фронт против национал-социалистов. Его сотрудником в этом деле был другой католический священник – каплан Кремер, а покрывал их ген. секретарь католического союза молодых людей в Германии Клеменс.

В Австрии еще недавно подвизался общественный и политический деятель Винтер, бывш. заместитель городской головы Вены, назначенный на эту должность бывш. правительством Шушнигга. Этот Винтер ненавидел всей душой национал-социалистов и призывал к борьбе с ними в союзе с коммунистами. Он хотел создать единый антинационал-социалистический фронт вместе с большевиками. Он пропагандировал свой план довольно продолжительное время и устно и печатно. В конце концов он должен был оставить свою высокую должность, но не по настоянию правящих католических кругов, а под давлением национальной оппозиции.

В Чехословакии играет большую политическую роль каноник капитула в Ольмюце – прелат Svetlik, член и выразитель идеологии католической чешской народной партии. Этот прелат открыто одобряет и защищает союз Чехословацкой Республики с СССР. Несколько времени тому назад он утверждал даже, что в СССР совершается, яко-бы, «перелом в духе христианства» и «возникает порядок, основывающийся на христианских десяти заповедях».

Советофильскую политику защищает и другой выдающийся представитель чешской католической партии монсиньор Шрамек. Оффициальный орган этой партии «Lidové Listy», в начале настоящего года, оправдывал даже последние антитроцкистские показательные процессы, и это случилось в таком тоне, что, как заметила венская католическая газета «Reichspost» (14 апреля 1938 г.), эта статья «могла быть напечатана и в Москве».

Французский иезуит Fressard писал в 1937 г. в католической газете «Lа Croix», что возможность заключения соглашений между католиками и коммунистами вполне возможна при условии, что только руководители католических организаций договариваются с руководителями коммунистических организаций с целью проведения справедливых реформ общественных отношений.

Показательно и отношение к испанским событиям известных кругов французской католической интеллигенции. Надевая маску «нейтральности», они, в действительности, симпатизируют большевицкой красной Испании. Орган английских иезуитов «The Month» называеть это отношение «скандалом католической левой» и, в частности, осуждает пристрастное отношение католического писателя и члена французской Академии François Mauriac к испанским большевикам и анархистам.

Еще несколько слов об отношении руководящих католических кругов к, так называемому, «народному фронту», в котором, как известно, участвуют и большевики. Идея народного фронта, со включением в него коммунистов, первоначально была направлена против фашистского движения, ради защиты так наз., демократических идеалов. Но глава Коминтерна Димитров догадался, что этот фронт прекрасное средство для разложения буржуазных партий и проникновения в те слои, которые до сих пор были недоступны для успешной большевистской пропаганды. Поэтому Москва прилагала и прилагает все старания к тому, чтобы поддерживать этот фронт и расширить его состав, даже ценою существенных уступок (конечно только тактических). Хорошо зная «гибкость» так назыв. политического католицизма, большевики обратили свое внимание на католическия партии и организации, приглашая их к участию в народном фронте. В мае месяце прошлого года появилось воззвание, в котором большевики предложили католикам, чтобы вместе в еднном фронте бороться за религиозную соободу в Германии. За это было обещано, что Сов. власть гарантирует каждому католику право «свободно дышать и бороться за свое убеждение». Французский товарищ Торез на публичных коммунистических собраниях протягивал католикам руку для совместного братского сотрудничества.

Большия надежды большевики возлагают на католическое юношество. Французский коммунист Дюкло, в своей речи на VIII конгрессе французской компартии 22–26 января 1936 г., говорил: «Правы все молодые коммунисты, когда они протягивают руку христианскому юношеству, ибо наши стремления всегда направлены к тому, чтобы понимать религиозныя убеждения». А на международном юношеском конгрессе в Женеве, в начале сентября 1936, советский представитель Косарев говорил следующее: «Утверждают, что коммунисты и католики – враги. Но я заявляю, что мы не видим в них врагов, что нет никаких оснований для обоюдного недоверия и еще меньше для взаимной вражды. Нас, коммунистическое юношество, соединяют с католическим юношеством общие интересы». В этой речи Косарев, конечно, отрицал религиозныя преследования в СССР; это – ложь врагов, придуманная с целью подготовки войны против СССР; он даже утверждал, что в СССР коммунисты относятся с уважением к религиозным чувствам верующих; никто не имеет права их оскорблять, и в СССР полная свобода вероисповедания и совести.

А как ответила Католическая Церковь на эту «протянутую руку»? В своем Рождественском послании 1937 г., Парижский Кардинал Вердье, тотчас после возвращения из Рима, где он имел совещание с Папой, писал: «Наша  деятельность проникнута духовностью... И этот духовный элемент, который есть для нас душа и истинное благодеяние каждого действия, вами отвергается. Возможна ли тогда совместная работа? Мы, христиане, хотим принести страждующим облегчение и утешение, помочь рабочему, чтобы он требовал своих прав и этим подготовилось бы примирение всех людей в правде и любви к ближним. Если этот жест протянутой руки выражает с вашей стороны желание узнать католических братьев и религию, которою они воодушевлены, уважать их убеждения, их чувства и их дела, тогда Церковь не откажется совершить это дело просвещения, и вы скоро увидите, что она может оказывать очень большия услуги, чтобы доставить счастье всем». Другими словами, и католики готовы протянуть руку, если коммунисты согласны пойти им навстречу в религиозном отношении; нет выражения согласия, но и нет принципиального, безусловного отказа.

Оффициально католическия организации во Франции пока еще не присоединились к народному фронту, но оне и не выступают против него.

Но за то установились довольно дружественныя отношения между Ватиканом и оффициальной Францией народного фронта. В июле месяце 1937 г. статс секрстарь Пачелли отправился во Францию, в качестве папского легата, для освящения базилики в Лизьё (Lisieux). При этом случае Пачелли посетил и Париж, где ему был устроен блестящий оффициальный прием, и он сделал визиты представителям правительства народного фронта. Правительство усмотрело в этом вполне основательное одобрение своей политики со стороны Ватикана. Очень возможно, что Ватикан хотел установить тесный контакт с французским правительством после обострения отношений с Германией. Но показательно, что даже большевицкая газега «L'Humanité» в довольно сочувственных словах приветствовала папского легата. 12 июля 1937 г. она писала: «Это большое событие, что легат Папы приехал, чтобы приветствовать Францию и ея правительство народного фронта, в то время, когда Германия Гитлера преследует католический мир. Визит легата во Францию, через год после победы народного фронта, есть своего рода предостережение французским католикам».

Ясным доказательством благосклонного отношения Ватикана к французскому правительству народного фронта было пожалование Пием XI министру-президенту Шотану креста ордена св. Григория и президенту Лебрену цепи к ордену Спасителя. А непримиримому антибольшевику А. Гитлеру папа даже не дал аудиенции, но демонстративно уехал до прибытия Гитлера в Рим в свою летнюю резиденцию, отдав распоряжение о временном закрытии всех ватиканских музеев.

Таким образом, если мы обращаем свое внимание на политику ватиканских дипломатов и ряда выдающихся представителей католической иерархии и руководителей католических организаций, тогда мы, к сожалению, должны убедиться в том, что эта политика далеко не всегда ясно и открыто антибольшевицкая и не согласуется с утверждением, что, якобы, только римско-католичество единственно надежный и сильный оплот против большевизма.

Рим долго не терял надежды на соглашение с Сов. властью; в лице некоторых своих представителей признал даже известныя заслуги за большевизмом (уничтожение схизматической Православной Церкви), не гнушается иногда работать вместе с большевиками в качестве союзников (напр. Rossaint, Винтер и др.) и во многих случаях вообще не так то безусловно и безкомпромиссно антибольшевицки настроен.

Как объяснить такое явно двойственное отношение к большевизму ответственных представителей Ватикана, римско-католической иерархии и, так называемого политического католицизма?

Русский посланник Извольский, которому в 1888–9 г.г. было поручено ведение переговоров с Ватиканом, писал в одном из своих докладов русскому правительству, что высшее духовенство Ватикана имеет ясно выраженную склонность к высшей политике. Из всей истории политики Ватикана видно, что ватиканская дипломатия смотрит всегда вперед, редко назад. И по отношению к России она смотрит только вперед. Она готова не видеть всех ужасов антирелигиозного и антихристианского террора, пока есть надежда, что римская Церковь может иметь успех в будущем, напр., в виде конкордата с Сов. властью, предоставляющего Риму свободу пропаганды среди православного населения.

Так называемый, политический католицизм играет значительную, иногда и решающую роль в государственной и общественной жизни даже в странах, где часть католического населения в меньшинстве, например, в прежней Германии имперского и веймарского периодов. Но этот политический католицизм далеко не однородное явление, в нем можно различать два течения: одно течение строго консервативное, иногда с реакционным уклоном. Это течение – антилиберальное, антимасонское, антимарксистское и, конечно, антибольшевистское. Оно – враг всяких уступок духу времени и компромиссов с некатолическими направлениями политической жизни. Но есть и другое течение, более гибкое, приспособленческое. Представители этого течения уже примирились с либерализмом и демократизмом; они освоились с парламентаризмом, их не смущают партийныя дрязги и интриги, они сотрудничают с разными общественными,  например профессиональными организациями и ищут в них опору, заключают соглашения и блоки с другими, некатолическими, партиями и организациями, участвуют в коалиционных правительствах, ведут нередко политическую двойную бухгалтерию. Вот, это второе течение или направление политиканствующего католицизма попадает иногда в сети скрытого и явного пробольшевизма. Это и вполне естественно, особенно тогда, когда представители этого направления входят в соприкосновение и тактическое соглашение с марксистскими, социал-демократическими, антифашистскими и пацифистискими объединениями, ибо эти организации часто несвободны от более или менее скрытой связи с Коминтерном. Поэтому это католическое течение попадает в сферу пробольшевицких влияний. Будучи связаны разного рода компромиссами и политическими соглашениями, они уже не свободны в своем волеизъявлении и в своих действиях и волею-неволею должны участвовать, может быть и только молчаливо, в выступлениях и политических движениях, выгодных большевикам. А где католические представители участвуют в правительствах государств, поддерживающих сношения с Сов. властью, они лишены возможности провести открытую антибольшевицкую политику.

Последняя папская энциклика «Divini redemrtoris», очевидно, не является для этих католическо-политических и общественных деятелей достаточным побуждением к пересмотру и изменению своей соглашательской политики и тактики. В известном немецком католическом журнале «Stimmen der Zeit» иезуит Jakob Overmans опубликовал в прошлом – 1937 г. статью, в которой он утверждал, что папскую энциклику «Divini redemrtoris» следует понимать в том смысле, что сотрудничество с коммунистами запрещено только, когда оно приведет к вредным следствиям.

В заключение я должен еще раз указать на то, что даже антибольшевицкия выступления и Ватикана и католическо-политических и общественных деятелей носят не только конфессиональный характер, но вообще имеют своею целью обращение русского народа в католичество. Укажу только на известное письмо папы на имя кард. Pompily от 2 февраля 1930 г. В нем папа не только осудил антирелигиозную борьбу сов. власти и призывал к молитвенному крестовому походу против большевизма, но и говорил о возвращении русского народа в лоно римской церкви. О том же говорится в многочисленных других ватиканских заявлениях, направленных против большевиков. Другими словами, эта борьба против большевизма, поскольку она имеет непосредственное отношение к русскому народу, конфессионально-своекорыстна и поэтому теряет для нас значительную долю своей ценности. Большевики – наши враги,  но, увы, и оффициальный ватиканский католицизм – не наш безкорыстный друг. Поэтому нам не очень легко бороться вместе с ним за освобождение и возстановление Св. Руси.

А что касается, так называемого, политического католицизма, то возможность совместной антибольшевицкой борьбы еще более ограничена, а с католическими сторонниками компромиссной политики вообще исключена.

Поэтому русская православная эмиграция должна быть очень осторожна и разборчива в выборе своих союзников в антибольшевицкой борьбе, ибо сомнительный друг иногда хуже и опаснее открытого врага.

VI. Слушали: доклады Н. Ф. Степанова 1) «Отношение Ватикана к Экуменическому движению» и 2) «Влияние франк-масонства на Оксфордскую конференцию».

Предвестником экуменического движения, в орбите римско-католической церкви, был Папа Лев XIII, 5 мая 1895 г., обратившийся к своей пастве с энцикликой «Provido Matris».

Приглашая католиков к девятидневной молитве об единении всех христианских Церквей, он следующим образом объясняет цель своего шага:

«Католикам нельзя не понять важности и значительности предпринятых нами мер, раз оне касаются распространения почитания Господа и прославления христианского имени и вечного спасения массы душ» ²⁰.

Вместо понятия единения Церквей, следующая выдержка укажет нам взгляд Льва XIII на «единство Церкви».

«Этот пример христианского согласия католиков, эти неотступныя молитвы, благоговейно приносимыя Божественному Духу, послужат новым залогом надежды в деле примирения наших отделившихся братьев, в деле состоящем из чувствования, присоединенных к нам, столь желанными нитями любви, в себе самих, как во Христе Иисусе, в будущем обладании единой веры, единой нашей надежды» ²¹.

Этими строками выражен взгляд на единство Церкви. Тут нет места спорам, соглашениям, взаимным уступкам, выработке каких либо условий. Соединение Церквей понимается как признание «отделившимися братьями» римской церкви и безоговорочном в нее вхождением.

Важное значение, придаваемое Папой этим молитвам, подчеркивается им обещанием всем участникам их значительных милостей.

«Вот почему всем тем, которые в течении девяти дней, предшествующих Троицину дню, ежедневно, благоговейно вознесут свои особыя молитвы, будь оне тайными или явными, даруем мы за каждый из этих дней отпущение всех грехов на семь лет и семь четыредесятниц. Сверх этого, мы даруем отпущение всех грехов одного из этих дней, или самого дня Троицы, или одного из последующих за ней дней недели тем, которые исправно исповеданы и отпущены, и хлебом святых таинств насыщены, обратятся к Богу с молитвами в высказанном нами выше духе.

«Объявляем и властью Нашей повелеваем, что эти индульгенции, по освященному обычаю также относятся и к осужденным огню чистилища душам и, что в будущем оне могут быть заслужены ежегодно, соблюдая все надлежащии условия права и обычаи» ²².

Через два года Лев XIII издал новую энциклику «Divinum illud», обращенную на этот раз не ко всей массе правоверных католиков, а лишь к высшей ея иерархии, указывая, что если он, два года тому назад, лишь приглашал к девятидневной молитве перед Троициным днем, то на сей раз ему желательно принять в этом отношении более решительныя меры, уже не советуя, а предписывая в этом году, как и во все последующие годы, обязательныя девятидневныя молитвы перед Троицей.

После войны, Папа Бенедикт XV пожелал возстановления установленной Львом XIII девятидневной молитвы, что и было исполнено, но мало-по-малу вновь вышло из обычая.

Тем временем, во всем мире – под влиянием всевозможных военных, политических и экономических причин, грозящих европейской и истекающим из нея другим цивилизациям, катастрофой, – начала зарождаться мысль о спасении положения, а с ним вместе и человечества, соединением всех христианских церквей, для защиты объединенными силами своих общих интересов.

Естественно, Ватикан не мог отнестись к подобному движению безразлично, не считая возможным с одной стороны дробить свою власть, а с другой приняв решение встать самому во главе параллельного, экуменическому, движения, понимаемого по своему.

Он должен был высказаться и действительно, 6 января 1928 г., благополучно и ныне здравствующий Папа Пий XI, как бы в ответ на состоявшияся в 1925 г. в Стокгольме и в 1927 г. в Лозанне две Экуменическия конференции, выступил с энцикликой «Mortalium Animos» об единстве Церкви, которую после некоторых колебаний мы решили привести в переводе полностью.

Энциклика эта несколько длинна, но она так ясно выражает отношение Ватикана к экуменизму, что знать ее необходимо.

Нас остановливал вопрос трудности ея перевода; составленная специальным слогом, довольно плохо переведенным с латинского на французский язык, (чем мы пользовались), слогом трудно поддающемуся буквальному переводу, так же как и многими оборотами и названиями, могущими неприятно задеть наш слух, воспитанный в духе православия; во всех случаях указания на Господа нашего Иисуса Христа, местоимения, пишутся с маленькой буквы, тогда как те же местоимения, относимыя к самому автору – Папе, начинаются всегда с заглавной. В нашем переводе мы сохранили орфографию и постарались дать дословный перевод. Вот он:

«Нашим Досточтимым Братьям, патриархам, первосвятителям, архиепископам, епископам и прочим Священнослужителям в мире и согласии с апостольским Престолом сущим.

Папа Пий XI. «Досточтимые Братья, привет и апостольское благословение.

I. Вступление. Стремление умов к единению

Никогда быть может, в прошлом, умы не испытывали так живо, как в настоящее время, желания усилить и распространить к общему благу человечества, братския отношения, столь тесно связывающия их общность происхождения и естества.

«На самом деле, народы не пользуются еще полностью благодеяниями мира; то тут, то там старые споры и новые раздоры вызывают мятежи и междусобныя брани, безконечные споры, нарушающие спокойствие и благополучие народов, не могут найти выхода без общих действий и усилий глав Государств или тех, кто управляет или заведует интересами Общества; потому понятно, в особенности зная единство рода человеческого, пожелания большого количества людей, увидеть, во имя этого всемирного братства, все более и более тесный союз, заключенный различными народами.

По поводу религии, основанной Господом Нашим Иисусом Христом, некие умы пытаются установить следующий слособ действия: они знают, что трудно найти человека, лишенного всякого религиозного чувства; потому, повидимому, они надеются привести без особых затруднений, разъединенные в истине религии, народы к братскому соглашению об исповедании известных догматов, принятых как общее основание духовной жизни. Для этого они собираются на Конгрессы, собрания, конференции; они привлекают в довольно большом количестве слушателей и приглашают на свои споры без разбора всевозможных неверных, правоверных, тех кто презренно оставили Христа и тех, кто с упорством отвергают божественность его происхождения и его назначения.

«Католики, ни в коем случае, не могут одобрить этих попыток, основанных на ложной теории, что все религии более или менее хороши и здравы, в том смысле, что оне все одинаково проявляют и выражают, хотя бы и различными способами, естественное врожденное чувство, влекущее нас к Богу и толкающее нас почтительно признавать его могущество. Однако, сторонники этой теории находятся в самом глубоком заблуждении; еще сугубее, отбрасывая истинную религию и искажая ея верное понятие, они мало-по-малу впадают в натурализм и атеизм; поэтому ясно, что объединение с защитниками этих доктрин и их попыток будет отдалением от божественно явленной религии.

«Ложный призрак добра легко обольщает некоторые умы в смысле возможности установления единения между всеми христианами. Не справедливо ли, повторяют они, не обязанность ли всех призывающих имя Христово, воздержаться от взаимных упреков и объединиться узами обоюдной любви? Кто позволил бы себе назваться возлюбленным Христа, не приложивши всех своих усилий к исполнению воли Христовой, молящего Отца «да будут все едино» (Иоан XVII, 21). И не хотел ли Христос отметить всех своих последователей тем свойством, отличающим их от остальных: что они возлюбят друг друга. «Потому узнают все, что вы мои ученики если будете иметь любовь между собой». (Иоан. XIII, 35). Если бы могли все христиане, добавляют они, стать «едино»! Это единство предоставило бы им много более сил поражения заразы неверия, которая все более и более проникает и распространяется и пытается разрушить Евангелие.

«Таковы доводы, представляемые и распространяемые «панхристианами». Эти панхристиане не малочисленная группа, они создали законченныя организации и образовали общества, широко распространившияся, большей частью руководимыя не католиками, каковы бы не были их расхождения в учении о вере. Их попытка ведется с такой активностью, что втягивает в него лиц разных сословий и даже сильно соблазняет многих католиков, надеждой создания единства, могущего примениться к голосу Святой Матери Церкви, не желающей, конечно, ничего иного, как призвать и вернуть в свое лоно своих заблудших детей. Но за прелестью и обольщением подобных речей скрывается великое заблуждение, окончательно разрушающее основы католической веры.

«Сознание Нашего апостольского долга предупреждает Нас не допустить стадо Христово до обмана опасными иллюзиями и призвать ваше рвение, Досточтимые Братья, чтобы отстранить сию опасность: Мы верим, что вашим словом и вашими писаниями, вы лучше сможете достигнуть каждый своей паствы, объяснив ей правила и доводы, которые Мы ниже изложим: католики найдут в них порядок мышления и поведения во всех попытках, имеющих целью объединить, каким бы то ни было способом в одно тело всех именующих себя христианами.

«Бог, Творец Вселенной, сотворил нас, чтобы познать его и служит ему; наш Создатель, следовательно имеет право требовать от нас послушания. Господь мог, конечно, ограничиться наложением на человека, как линии его поведения, одного лишь естественного закона запечатленного в его сердце при его сотворении и определить его развитие своим обычным Провидением; но Господь предпочел указать на соблюдение заповедей и в течение веков, то есть с зарождения человечества до пришествия и проповедей Христа Иисуса, он сам поучал людей обязанностям, которыя разумное существо должно выполнять из уважения к Создателю: «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам во пророках, в последние дни сии говорит нам в Сыне» (Евр. I, 1).

«Из этого вытекает невозможность существования истинной религии вне той, которая опирается на божественное Откровение; это откровение началось с сотворения мира,  оно продолжилось в Ветхом Завете, а Иисус Христос его закончил в Новом Завете. Но если Господь сказал, – а история свидетельствует в пользу Его слов, – нет никого, кто не видел бы что обязанность человека, слепо верить в Бога, раскрывающего истину, и неограниченно повиноваться повелевающему ему Богу; дабы мы могли выполнить во славу Божию и во спасение наше эту двойную обязанность, единородный Сын Божий установил на земле Церковь. Мы предполагаем, что именующиеся христианами, не могут не верить, что Христом была установлена Церковь и Церковь одна; если на этом будут настаивать и задавать вопросы, какова должна быть, по воле Создателя эта Церковь, ответы не будут единогласны. Довольно большое количество, например, отвергают, что Церковь должна быть обществом видимым, во всяком случае, в том что она должна проявляться, как общество единомыслящих верных, исповедующих одно и то же учение, под единым водительством и управлением; они считают видимую Церковь, не иначе как обществом, составленным из различных христианских общин, независимо от того, что их сторонники примыкают к различным и противоречащим учениям.

«Однако, Христос Спаситель воистину установил Церковь по своей природе видимую и явную, как общество совершенное, которое продолжит в будущем дело спасения рода человеческого под управлением единого главы (Матф. XVI, 18 и последующия; Лук. XXII, 32; Иоан. XXI, 15–17) учением изустного проповедывания (Мар. XVI, 15), принятием таинств, источника небесной благодати (Иоан. III, 5; VI, 48–59; XX, 22 и последующия; Матф. XVIII, 18 и т. д.); вот почему в притчах Он называл ее царством (Матф. XIII), домом (Матф. XVI, 18), овчарней (Иоан. X, 16) и стадом (Иоан. XXI, 15–17). Эта Церковь, столь прекрасно установленная, не могла кончиться и погаснуть со смертью своего Создателя и апостолов, ставших первыми ея распространителями, оттого, что ей предрешено было вести к вечному спасению всех людей, безо всякого различия времени и места: «Итак идите и научите все народы». (Матф. XXVIII, 19.)

«В безпрестанном выполнении этого обязательства, могла ли Церковь не найти в себе сил и действенности, когда Христос сам предоставляет ей свою постоянную поддержку в знак этого торжественного обещания: «И се, Я с вами во все дни до скончания века». (Матф. XXVIII, 20). Церковь, следовательно, должна обязательно существовать не только в наши дни, но во все времена, без того, чтобы не сказали – а это недопустимо – что Христос Спаситель изменил своим начертаниям или ошибался, когда утверждал, что «врата адовы не одолеют ее» (Матф. XVI, 18),

«Вот когда представляется случай разоблачит и опровергнуть ложную теорию, от которой будто-бы зависит весь этот вопрос и вдохновиться столь различным действием католиков в пользу союза христианских Церквей.

«Работающие на это предприятие не перестают безконечно ссылаться на слова Христа: «Да будут вси едино... и будет одно стадо и один Пастырь» (Иоан. XVII, 21; X, 16.) и они объясняют этот текст, как желание и волю Христа Иисуса, которыя еще не возымели своего действия. Они думают, что единство веры и управления, характеризующия истинную и единую Церковь Христову, почти никогда не существовали в прошлом и не существуют в настоящем; они считают, что это единство должно быть желаемо и что общее согласие его установить, возможно, но пока о нем можно лишь мечтать. Они добавляют, что сама по себе и по своей природе Церковь разделена на части, т. е., что она составлена из многочисленных Церквей или частных еще разделенных общин, имеющих кое-какия точки прикосновения, но отделенных во всем остальном; они утверждают, что все оне пользуются одинаковыми правами, что Церковь была одна и едина всего лишь в апостольския времена до первых Вселенских Соборов. Необходимо, говорят они, пренебречь и отстранить даже самые древние споры и различия учений, разделявших до наших дней христианство, и, при помощи иных догматических истин, образовать и предложить некое правило общей веры; в исповедании этой веры все почувствуют себя братьями ранее, чем они это познают; а затем, соединившись в общую федерацию, все безчисленныя Церкви и общины смогут с успехом бороться всеми силами против растущего неверия.

«Вот каково, досточтимые братья, общее мнение. Есть, тем не менее, такие, что объявляют и допускают, что протестанство слишком легкомысленно отбросило известные догматы веры и различныя проявления культа, вместе и приятного и полезного, тогда как Римская Церковь их еще придерживается. Они к тому же торопятся прибавить, что и Римская Церковь, виновна тоже в искажении первоначальной религии, приняв и предложив на веру известныя учения, не только чуждыя, но и противныя Евангелию: они указывают, во-первых, на учение Первенства юрисдикции, принадлежащее Петру и его преемникам на Римском Престоле. В том числе, хотя, по правде, их немного, есть такие, которые уступают Римскому Папе либо почетное первенство, либо известную власть или юрисдикцию, относя ее не к божественному праву, но, в некотором смысле, к согласию верующих; другие доходят до предложения Римскому Папе председательствовать самому на этих конгрессах, могущих быть названными пестрядью. Если, между прочим, и легко найти католиков, ревностно проповедующих братское общение во Христе Иисусе, то не найти ²⁴ таких, которые помышляют подчиниться и повиноваться поучениям и требованиям Наместника Иисуса Христа. Между тем, они утверждают, что охотно войдут в переговоры с Римской Церковью, на равных основаниях, т. е. как равный с равным; но если бы они начали переговоры, нет сомнения, что они приступили бы к ним с мыслью заключить некий пакт, дающий им право не покидать своих мнений, именно удерживающих их в заблуждении, вне стада Христова.

Таково положение. Таким образом ясно, что Апостольский Престол ни под каким видом не может принимать участия в их конгрессах и ни под каким видом католикам не дозволяется вступать в подобныя предприятия или же им способствовать; совершивши это, они признали бы авторитет ложной христианской религии, совершенно чуждой единой Христовой Церкви. Можем ли мы допустить, – что было бы совсем неправильно – начатие переговоров в ущерб истине, истине божественно явленной? Так как дело состоит в защите явленной истины, Иисус Христос, посылая Апостолов в мир обучать все народы евангельской истине и охранить ее от всяких заблуждений, предварительно хотел наставить их в истине посредством Духа Святого; разве это апостольское учение безследно исчезло из той Церкви, в которой сам Господь и глава и страж, или было оно когда-либо подменено? Если наш Искупитель ясно объявил, что Его Евангелие предназначено не только апостольским временам, но во все века, разве сущность веры могла течением времени стать столь неясной или столь неверной, что в наши дни можно допустить противоположныя мнения? Если это оказалось верным, нужно было бы сказать, что сошествие Святого Духа на апостолов, постоянное присутствие того же Духа в Церкви и сама проповедь Иисуса Христа потеряли уже несколько столетий свою силу и всю свою пользу, но подобное утверждение было бы кощунством.

«Единородный Сын Божий не только предписал посланным им поучать все народы, он предписал всем людям обязанность придавать веру всем истинам, которыя будут им открыты «свидетелями, предъизбранными от Бога», (Деян. X, 41), и он одобрил этот порядок, прибавив: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет». (Марк. XVI, 16). Однако, и то и другое наставление Христа, одно о поучении и другое о вере, не могущия не выполняться, чтобы приобрести вечное спасение, не будут поняты, если Церковь не предложит евангельскую истину в своей целости и очевидным способом и если в этом поучении она не будет защищена от всякой опасности заблуждения. Не есть ли также отдаление от истины, воображение, что хотя хранилище истины и существует на земле, но что нужны столь тяжелые труды, столь долгие годы изучения и споров, чтобы ее найти и достигнуть, что жизни человеческой еле хватит; будто милосердный Господь говорил своими пророками и единородным Своим Сыном, поучая явленной истине, только небольшому количеству людей зрелого возраста, а не с целью дать догмат веры и нравственности, направляющий человека во все время его смертной жизни.

«Эти панхристиане, стремящиеся федерировать Церкви, представляются преследующими в высшей степени благородный план проникновения в среду всех христиан любви; но может ли любовь обратиться в ущерб вере? Никто не сомневается, что сам Св. Иоанн, апостол любви, раскрывший в своем Евангелии тайны Священного Сердца Иисусова и имевший привычку внедрять в умы своих ближних новую заповедь «любите друг друга», безусловно запретил всякия сношения с теми, кто не исповедует полного и чистого учения Христа: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его» (2Иоан. 10). Вот почему, как любовь имеет основанием неподкупную и искреннюю веру, так единство веры есть главнейшая связь, долженствующая объединить всех последователей Христа.

«Как же можно постичь христианский пакт, в котором все участники сохранят, даже в отношении сущности самой веры, их частный образ мышления и оценки, несмотря на противоречия этих идей с теориями других? И как, спрашиваем мы, люди, тяготеющие к противоположным верованиям, создадут одну и одинаковую общину? Например, одни утверждают, что Священное Предание есть несомненно источннк божественного Откровения, тогда как другие это отвергают. Одни признают духовную иерархию, составленную из епископов и священнослужителей, божественным установлением, другие же считают, что она была введена постепенно, согласно времени и обстоятельствам. Эти поклоняются Христу, воистину присутствующему во Святой Евхаристии чудесным претворением хлеба и вина, называемым пресуществлением; иные утверждают, что тело Христово присутствует лышь верою и знамением или непорочностью Таинства; одни признают в Святом Причастии единовременно естество жертвоприношения и таинства, другие говорят, что это не что иное, как память или воспоминание Тайной Вечери Спасителя. Некоторые верят, что хорошо и полезно призывать с мольбой Святых, царствующих со Христом и особенно Марию, Матерь Божию, и чтить их изображения, другие претендуют на то, что этот культ не может быть применяем, раз он в противоречии со славой, воздаваемой Иисусу Христу: «един и посредник между Богом и человеками» (1Тим. II, 5).

«Мы не знаем, как это глубокое различие мнений может открыть путь к единству Церкви, когда единство это может возникнуть лишь из единого управления, из единого правила веры и одинакового верования Христиан; но мы без сомнения знаем, что это служит легким этапом к религиозному равнодушию, безразличию и модернизму, несчастные последователи чего, претендуют на то, что догматическая истина несовершенна, но условно, то есть, что она приспосабливается к различным нуждам времени, места и к различным склонностям умов, раз она не содержится в незыблемом Откровении, и что она такого свойства, что приспосабливается к людской жизни.

«Кроме того, в том, что касается догматов веры, отнюдь нельзя допустить, охотно ими вводимого, пользования различием между «основными» истинами веры и «не основными», как будто одне должны быть восприняты всеми, тогда как врующие окажутся уполномоченными верить или не верить другим; так как сверхъестественная добродетель веры имеет подлинной целью укрепление авторитета проявляющего Бога, не допускающего в этом смысле никаких различий. Вот почему все верующие последователи Христа одинаково веруют в Непорочное Зачатие Божьей Матери, так же, как, например, в тайну Святой Троицы, или же они не иначе веруют в Воплощение Спасителя нашего, как и в непогрешимое учительство Римского Папы, в смысле как оно было постановлено Ватиканским Вселенским (Oecuménique) Собором. Из того, что Церковь постановила и освятила эти истины торжественными определениями в разныя эпохи и даже в недавнее время, не следует, что оне все не одинаково верны или не одинаково обязательны нашей вере; разве не Господь их всех явил?

«В самом деле, учительство Церкви, – установленное на земле божественным решением для вечной охраны в неприкосновенном виде и передачи явленного учения – выполняется ежедневно Римским Папой и епископами, находящимися с ним в общении, и несущими также обязанности, когда нужно действенно сопротивляться заблуждениям и нападениям еретиков или запечатлевать с большой ясностью и точностью в умах верующих некоторыя объяснения священного учения, давать своевременныя объяснения торжественными постановлениями и решениями. Обычай этого исключительного учительства не вводит никаких выдумок и не допускает никаких новшеств в сумме всех истин, находящихся, по крайней мере по смыслу, в хранилище Откровения, божественно переданного Церкви; но оно объявляет истины для некоторых еще могущия быть неясными или оно предписывает разсматривать как верныя те, о которых некоторые еще спорят.

«Итак, досточтимые братья, становится понятным, почему Апостольский Престол никогда не разрешит своим принимать участие в конгрессах не католиков; в самом деле, невозможно достигнуть единения христиан иначе, как способствуя возвращению отпавших к единственной и истинной Церкви Христа, от которой они в свое время, к сожалению, отошли. Возврат к единственной и истинной Церкви, говорим мы, явной для всех и по воле своего Создателя на веки существующей так, как ее он сам создал, на спасение всех. Мистическая Невеста Христова никогда, в течении веков не осквернялась и, по свидетельству святого Киприана, никогда не осквернится: «Невеста Христова не может быть осквернена; она чиста и непорочна. У нея одна лишь обитель; непорочной целомудренностью она блюдет святость единственного очага» (De Cath. Ecclesiae Unitate, 6). И святой мученик сильно удивлялся, и не без основания, что кто-либо мог верить «что это единство, происходящее от божественного постоянства, укрепляемое небесными таинствами, могло быть разрушено в Церкви и уничтожено столкновениями различных хотений» (ibid). Мистическое тело Христово, то есть Церковь, будучи едино (1Кор. XII, 12), взаимно скреплено связями (Ефес. IV, 16) на подобие человеческого тела. Было бы безсмысленно утверждать, что человеческое тело может состоять из разлученных и раздельных членов; кто не соединен с ней не будет ея членом и не сочетается с ея Главой, которая есть Христос. (Ефес. V, 30; I, 22).

«В этой единой Церкви Христовой, никто не существует, никто не живет, без признания и послушного подчинения авторитету и власти Петра и его законных преемников. Этому Римскому епископу, верховному Пастырю душ,  не повиновались ли предшественники тех, которые замешаны в заблуждениях Фотия и новаторов? Увы! сыновья покинули отчий дом, но он из за этого не провалился, поддержанный постоянной помощью Бога; пусть вернутся они к общему Отцу, который забудет несправедливости, причиненныя в свое время апостольскому Престолу, и примет их с самой живой любовью! Если они хотят, как они говорят, соединиться с Нами и с нашими, почему не поторопятся они вернуться к Церкви «Матери и Госпоже всех верных христиан» (Латеранский Собор IV, 5). Пусть послушают они Лактанция восклицаюшего: «Одна... католическая Церковь сохраняет истинную религию. Это источник истины, обиталище веры, храм Божий; если в нее не вступают, или из нея выходят, то лишаются всякой надежды на жизнь и спасение. Безполезно кому бы то ни было гордиться упрямой борьбой. Это вопрос жизни и спасения; если не позаботиться об этом старательно и осмотрительно, то это гибель и смерть» (Divin. Inslit. 4, 30, 11–12).

«Пусть возвратятся, следовательно, отколовшиеся сыновья к апостольскому Престолу, утвердившемуся в том граде, где Петр и Павел, князья апостолов пожертвовали своей кровью, к этому Престолу «корню и матери католической Церкви» (S. Cypr. Ep. 48 ad Cornelium, 3); пусть возвратятся они, откинув мысль и надежду, что «Церковь Бога живого, столп и утверждение истины» (1Тим III, 15) отступится от цельности веры и попустит их заблуждения, доверившись ея учительству и ея управлению. Дай Бог увидеть Нам, то что столько Наших предшественников не могли видеть, чтобы Мы могли отцовским сердцем обнять сыновей, несчастное отделение которых мы оплакиваем; да угодно будет Господу Нашему Спасителю, «который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1Тим. II, 4), услышать пламенную молитву Нашу, дабы благоволил он призвать всех заблудивших к единой Церкви. В деле такого значения, Мы берем и хотим взять как защитницу, блаженную Деву Марию, Мать божественной благодати, победительницу всех ересей и помощницу христиан, дабы она выполнила для Нас, возможно скорый, приход столь желанного дня, в который все люди услышат глас ея божественного Сына «стараясь сохранять единство духа в союзе мира». (Еф. IV, 3).

«Вы знаете, Досточтимые Братья, сколь Мы хотим этого единства. Мы хотим, чтобы и сыновья Наши знали это тоже, и не только принадлежащие к католическому миру, но и все отделившиеся от Нас; если последние воззовут о помощи в смиренной молитве к светочам небесным;  нет сомнении, что они призыают единственную и истинную Церковь Иисуса Христа и что, в конце концов, они войдут в нее, соединившись с Нами в совершенной любви. В ожидании этого, как залог божественных благодеяний и во свидетельство Нашего отеческого благоволения Мы даруем Вам, Досточтимые Братья, от всего сердца вам, вашему духовенству и вашему народу апостольское Благословение.

«Дана в Риме, у Святого Петра, 6 января в праздновение Святого Крещения Господа Нашего Иисуса Христа, 1928 года, Нашего же Первосвяшенства в шестой».

Трудно, казалось бы изложить более ясно отношение Ватикана к вопросу: нет экуменизма вне римской католической церкви, единственно имеющей право на возглавление вселенства Христовой Церкви.

О. Конгар, изследуя отношение католической Церкви к экуменизму, говорит:

«Католическая Церковь доктринально отбрасывает с наибольшей ясностью, всевозможныя формы экуменизма, где все обещания и дарования Христа, относящияся к своей Церкви, рискуют быть разсматриваемыми по крайней мере по существу, как бывшия, пусть даже частично, недействительными или неверными».

Приведенныя строки помогают нам еще лучше уточнить мысль католической Церкви, исповедующей, что она одна лишь обладает полнотой истины, дробить которую она отнюдь не хочет и, упорствуя в ея сохранении, готова принимать в свое лоно другия Церкви лишь при условии принятия ими римской истины.

Но вот именно тут, нас так сильно поражает папская энциклика. Ведь об утверждении многих основных догматов Церкви в ней говорится мало, можно сказать лишь вскользь; первенствующую роль в этой энциклике играет лишь один догмат, кстати один из последней серии догматов 19 века, – первосвящества и папской непогрешимости.

К этому вопросу Папа Пий XI многократно возвращается, ставя признание своей власти, как основное условие для единения Церквей, почти умалчивая о различии других догматов, по нашему смиренному понятию, имеющих значения гораздо высшее.

Это, конечно, не случайно, глубоко обдуманно и является основой провозглашаемого Ватиканом экуменизма, не допускающего решения вопроса иначе, как в рамках Единой Вселенской римско-католической церкви, управляемой Наместником Христа – непогрешимым Папой.

Аббат Кальве, на шесть лет опередивший своей книгой разсматриваемую нами энциклику, говорит, что Папа Пий IX всегда помышлял «о возвращении греко-русской церкви в католическое единение» и, принимая во внимание почитание, существующее по всей России, Пресвятой Девы Марии, составил на сей предмет молитву, из которой мы приводим первую ея часть.

«О Мария, Непорочная Дева, мы ваши слуги и сыновья Святой Римской Католической Церкви, полные доверия к вашему могущественному покровительству, смиренно молим Вас умолить божественного Духа, в честь и славу своего вечного исхождения от Отца и Сына, подать обилие даров его, в снисхождение к заблудшим братьям нашим, Грекам раскольникам, дабы, освященные его животворящей благодатью, они вернулись в лоно Католической Церкви, под непогрешимое управление ея первейшего пастыря и врача, Верховного Римского Папы» ²⁵.

Совершенно то же. Нет вопроса о разделяющих нас догматах, – говорится лишь об одном: признайте папскую власть и вопрос исчерпан.

Аббат Кальве, издавший отдельной брошюрой, произнесенныя им, на основании указаний Папы Бенедикта XV, девять проповедей, произнесенных им в девять молитвенных Троицыных дней, называя многократно Православную Церковь обратившейся в пыль, сам себе, однако, противоречит, специально указывая на Русскую Церковь и признавая за Ней много того, чему, по его мнению, не мешало бы перенять и католической.

Чтение этих проповедей часто очень болезненно воспринимается православным читателем, но, так как издание их снабжено «Nihil obstat» иерархической цензуры и «Imprimatur» тех же властей, мы можем разсматривать их как известный документ, выясняющий нам отношение католицизма к интересующему нас вопросу и почерпать из них наиболее поучительное.

Аббат говорит, что для православных, главным камнем преткновения к единению Церквей является страх поглощения Римской церковью Церквей Православных и, как естественное следствие сего, – их латинизация.

«Именно нет!» восклицает он, «Необходимо провозгласить это во всеуслышание, так как мы подходим к наиболее существенному препятствию встречаемому проповедниками Единства и к наиболее упорному предразсудку наших отторгшихся братьев... Римское учение на этот счет определенно; оно было подтверждено Бенедиктом XIV и Львом XIII способами не допускающими двухсмысленностей и оно было разъясненно католическими богословами и известными прелатами, как Кардинал Лавиржери и Кардинал Виземан. Нет, в римском понятии единство не ест поглощение.  Прежде всего ни от кого не требуют отречения, а лишь объяснений; никого не просят подчиниться, но войти в единение. И в этом созданном единении всякая Церковь сохраняет собственное лицо. Она сохраняет свою литургию, свидетельствующую о вековом благочестии; в известных рамках она сохраняет и свой уклад. Она сохраняет своих епископов, которые, говорил Лев XIII, не будут простыми Папскими наместниками, а истинными начальниками, апостольскими преемниками, в общении со всеми признанным, как глава Церквей – Папой. Она сохранит свой язык, свою миссионерскую, деятельность, свою финансовую организацию, свои частныя сношения с гражданскими главами Государств и их Родины. На этот счет Римская Церковь уже доказала свой либерализм; она стремится не к латинизации христианского мира, но к желанному Иисусом единству в учении и духовном управлении. Она знает, что разнообразие Церквей необходимо, ввиду разнообразия рас, и что одно из наиболее ярких свойств католицизма быть именно католическим, то есть безконечно гибким, чтобы поучать и объединять самыя разнообразныя формы человеческих мысли и чувства. Оно стоит за сохранение этого живого свойства католицизма, столько же, сколько она стоит за спасение желаемого Иисусом единения. После торжественных заверений Льва XIII, после столь широко предоставленного, соединившимся Восточным Церквам, самоуправления, нельзя более поддерживать малейшую двусмысленность: единение не есть поглощение» ²⁶.

А всего лишь одной страннцей впереди мы читаем следующия его разсуждения:

«Если христианское единство погибло, то оттого лишь, что был отвергнут авторитет Петра; если отторгнувшиеся обратились в пыль общин и сект, то оттого что они утратили центр единства, главу; как следствие сего, разделившиеся элементы не обретут единения, иначе как приняв кореное условие единения, послушание главе, который в Церкви является преемником Петра» ²⁷.

И здесь мы не видим ничего нового, лишь только некоторое уточнение: служите литургию как вам угодно, охраняйте ваш церковный уклад, ваши епископы останутся вашим иерархическим начальством, служите на любом языке, употребляйте какия вам более подходят миссионерския средства, организуйте и блюдите ваши церковные финансы, устраивайтесь с вашими гражданскими властями, все это будто Ватикан вовсе не интересует; единственное «коренное», по выражению аб. Кальве, условие: признайте Папу и его непогрешимость.

Вот как представляется, следовательно, по изучении вопроса, официальный взгляд Ватикана на экуменическую Церковь, существующую и в наши дни под именем Римско-Католической.

Вместе с тем, нам казалось очень полезным, из всего уже изложенного, перенять от Католической Церкви известную долю ея нетерпимости по отношению протестанства. Слишком уже различны наши понятия о сущности веры; благодать, осеняющая наше священство, это удивительное православное подвижничество, столь глубокое почитание нашей Заступницы Небесной, не говоря уже про значительное количество догматов не признаваемых протестантами.

Вопрос должен стать на плоскость не того, можем ли мы вести с еретиками переговоры о соединении, а имеем ли мы право помышлять о малейшем единстве с ними.

Какие компромиссы попытаются они изобрести, и склонны ли мы хоть сколько нибудь итти на подобные комромиссы? А без них повидимому не обойтись.

О. Конгар говоря про одну из экуменических конференций, приводит следующее:

«Таким образом в Стокгольме видели и салютистов, не признающих ни одного таинства, даже крещения, унитарийцев, отвергающих веру в Святую Троицу»... ²⁸.

Ведь разговоры с подобными христианами без сомнения возможны с точки зрения миссионерской; они даже были бы очень полезны, но искать единения с ними по крайней мере утопично.

Ввиду такого резкого осуждения Ватиканом разнородных экуменических группировок, отклики сего тотчас же подхватываются и нисходящей католической иерархией.

Собрание французских кардиналов и архиепископов в марте 1936 года предостерегает верующих католиков следующим образом:

«Собрание, осведомленное о попытках делаемых в некоторых религиях, адвентистами, пятидесятниками и антонистами, принимая во внимание, что пропаганда эта приводит к прискорбным вероотступничествам, находит нужным предостеречь христианское население против этих предполагаемых оздоровлений, против грубых предразсудков и внушений, сопровождающих подобныя манифестации.

Собрание, признавая тем не менее ценность нравственных оснований имеющихся в «Оксфордской группе», предостерегает католиков в отношении некоторых их тенденций, явно находящихся под протестантским влиянием».

Вероятно, документов подобного осуждающего свойства, ныне уже можно было бы подобрать безчисленное множество, но нам думается, что поиски их не нужны, так  как уже доложенные, достаточны чтобы составить себе ясное представление о том отношении католической Церкви к экуменическому движению, которое нельзя назвать иначе, как определенно отрицательным.

На этом можно было бы и ограничиться, выяснив официальное отношение католицизма к вопросу; но за официальной стороной кроется и другая, не всегда легко уловимая, но безспорная.

Дисциплина в Римской Церкви чрезвычайна, нарушение ея никогда не проходит безнаказанно. Вся Церковь должна говорить в унисон с голосом Папы, разногласия не допускаются.

И вот тут, первыя предостережения даются нам устами самой же католической Иерархии. В доложенной нами Папской энциклике, мы не нашли ничего кроме осуждения. Никакого намека на какую либо «ценност» идеи или действия в экуменическом движении, тогда как в приведенном нами постановлении французских епископов, мы отмечаем не совсем согласную с общим тоном, нотку, признающую «ценность моральных оснований», проводимых Оксфордской группой.

Давая в своем журнале рецензию громадному количетву книг, издающихся во Франции, аббат Бетлеем, часто говорит и о появляющихся книгах, трактующих об экуменизме. Осуждая движение, он также почти в каждой своей рецензии находит несколько слов для оттенения некоторых, существующих в экуменизме, «ценностей».

Это дает нам право предположить, что за официальной стороной должна существовать и другая не официальная, выражаясь вульгарным языком, – сторона закулисная.

Изследование этой стороны вопроса будет значительно сложнее, выводы его легче могут быть оспорены, могут оказаться исключительно неожиданными и на первый взгляд невероятными.

Понимая лежащую на нем ответственность, составитель доклада приступает потому ко второй части с особой осторожностью.

Приступая к настоящему изследованию необходимо предварительно сказать несколько кратких слов о том, что представляет собою масонство.

Масонство есть организация лжи. Ложью оно создано, ложью оно существует, ложью оно добивается своих целей. Не будь в масонстве лжи, оно не могло бы существовать. Выбросьте из него ложь, и масонство разсыпется.

Оплетя себя за последние два столетия непроницаемым клубком лжи, запутав положительно все, касающееся своей организации, ложью этой, масонство создало себе ту защитительную силу, которую почти невозможно, а во многих случаях просто безразсудно, пытаться пробить.

В наши дни в масонстве нет той отрасли, того вопроса, той дисциплины, которые бы не опровергались и не отвергались разного рода защитниками или изследователями его в зависимости от применяемых и употребляемых ими доказательств; считаясь с интересом сегодняшнего дня всякий вопрос, касающийся масонства, может быть поддержан или оспорен независимо от правды.

Одним из положений масонства, верных всему его основанию лжи, совершенно естественно потому будет скрывание своих целей. Стараясь елико возможно себя не выдать, оно подходит окольно, пытаясь незаметно проводить свои планы в профанной, т. е. не посвященной среде, личным влиянием некоторых своих членов (братьев), пользуясь к тому же и громкими, ничего не стоющими, имеющими за собой одну лишь пустоту, лозунгами, возведенными современными демократиями чуть ли не на высоту догматов.

Просмотрев не малое количество масонского матерьяла, мы не нашли в нем конкретных указаний на интерес масонства к экуменизму. Окольных – тьму. Приводить их всех не будем; дадим лишь несколько образчиков вопросов, иногда разбирающихся в ложах.

12-го февраля 1936 года брат Бернар трактует в Ложе «Искусство и Мысль» о «Религии завтрашнего дня» ²⁹.

Ложа «Космос», объявляя о постановке на очередь 19-го июня 1934 года вопроса: «Загадка грядущих дней», прибавляет:

«Выдающиеся ораторы и особо католики, иудеи, протестанты и рационалисты свободно разовьют свои мысли» ³⁰.

Подобными лекциями и докладами, в духе экуменической конференции, пестрят масонские бюллетени, не давая прямого ответа. Окончательно выяснить интересующий вопрос представляется возможным путем сличения некоторых попыток масонства в этой отрасли и изследованием возможного влияния на Оксфордскую конференцию 1937 года отдельных членов ея, выступавших на ней и сыгравших ту или иную роль.

Чрезвычайно интересным представляется нам, изданное в виде отдельной книги ³¹, объемляющей 214 страниц, «Письмо Римскому Папе», написанное видным масонским историком, членом Верховного Совета Франции, братом  33-го и последнего градуса, Альбертом Лантуан с предисловием к нему не менее известного изследователя масонского символизма и масонского действа, тоже 33-го градуса, брата Освальда Вирт.

Если мы не ошибаемся, оба они иудейского происхождения.

Свое предисловие Освальд Вирт начинает следующим размышлением:

«В течение двух веков уже, Церковь и Франк-Масонство воюют. С обеих сторон умы возбуждены, массы дерутся и вовсе не склонны к прекращению враждебных действий. Однако, стоящие во главе их, не скрывают от себя, что подобная борьба безсмыслена и что она вытекает из рокового недоразумения. Дело вовсе не в том, чтобы отдать приказ «на лево кругом». Нельзя ли протрубить «отбой»? Влечет ли к этому сигналу Папу? Вот вопрос, который ставит Альберт Лантуан» ³².

Дав этими краткими словами прекрасное разъяснение всего содержания разсматриваемой книги, он добавляет:

«Литературный талант случайного кореспондента Его Святейшество не замедлит пленить многочисленных читателей, спокойно пораздумавших и вышедших из состояния простаков обманутых борьбой, отравленной вековой непонятостью» ³³.

«Вот уже двести лет», вторит брат Лантуан брату Вирт, «наши оба лагеря не перестают обмениваться ударами и плевками, вокруг созданных нами баррикад» ³⁴.

«Великая грусть, что универсально-образованный человек и священник, имеющие общее для обоих тяготение к духовной жизни, также как вообще высшую заботу об общественном и моральном устроении человечества, находятся разделенными совершенно неопреодолеваемой дальностью их мировоззрений (credo)» ³⁵.

«Вопрос состоит в том, чтобы выяснить, возможно ли ввиду общей, угрожающей нам опасности, уменьшить проявление нашего разномыслия» ³⁶.

«Да! Что мы выиграли из-за нашего разномыслия?.. И теперь, когда религия и философия стали одинаково сомнительны, материализм прикрывает свое убожество своим сладострастным призраком» ³⁷.

Сравнивая мысль автора письма Папе с исходными разсуждениями основателей экуменизма, мы не только не находим противоречий, но утверждаем, что они составлены почти в одних и тех же выражениях.

Мысль, без сомнения, одна, развитие ея тоже.

Насколько невероятно трудно провести в жизнь соединение различных христианских Церквей и сект, во многих случаях созданных с целью ослабления основных, так называемых ортодоксальных Церквей, настолько и Ал. Лантуан представляет себе трудность совмещения несовместимого.

Но масонская казуистика, способная извратить всякое понятие, легко находит себе выход из этого затруднительного положения.

«Франк-масонство преследует превозношение человека», философствует автор, «Церковь – превозношение Бога. Соперничество? Нет. Сочетание – несмотря на все» ³⁸.

«Мы вольнодумцы, вы верующие. Не будем оплакивать эту чудвищную разницу. К чему? Как сказал Пиранделло: «Каждому своя истина». Вы служите Богу, которому я не верю. Что из этого следует? Ересь? Бросим это устаревшее слово» ³⁹.

Вот как просто решаются подобные вопросы теми, для кого слово «ересь» является лишь одним устаревшим, вышедшим из людского обихода словом, не носящим в себе всей скорби, наполняющей сердце всякого верующего.

Но этого мало. В своей циничности Ал. Лантуан идет дальше, обращая внимание Папы на одну из своих старых статей, напечатанную в бюллетене «Высших Мастерских Верховного Совета Франции». (Bulletin des Ateliers Supérieurs du Suprême Conseil de France).

Он приводит эту статью полностью, мы же берем из нея лишь следующий отрывок:

«Верно. Одержимые духом изследования, мы слуги Сатаны. Вы хранители истины, вы служители Бога. Эти два Учителя друг друга пополняют. Они нужны друг другу. Вы толкаете власть на истребление масонства. Берегитесь! В тот день, по выражению Мелеанара «ваши трубные призывы к убийству» взорвутся от рыданий, так как смерть Сатаны отметит агонию вашего Бога» ⁴⁰.

Ужасныя слова! Трудно произносимыя кощунства, приводимыя с исключительной целью более определенного выяснения вопроса.

Продолжая настаивать на необходимости единения, автор утверждает:

«В нашем разделении трагично то, что цели наши тождествены. Чего искали вы? Братства людей? Мы тоже» ⁴¹.

Вспоминая сугубые раздоры, раздиравшие в свое время христианския Церкви, автор не без иронии, обращаясь к Папе напоминает ему:

«Кто бы подумал, что настанет время, когда ваши представители, в торжественных случаях, будут брататься с представителями синагоги и с пасторами тех храмов, которыми увековечивается непростительный мятеж Лютера?» ⁴².

«Однако время, косящее человеческия сумасбродныя страсти, как плевелы, создало то, что в наши дни ваши представители встречаются без злобы с пастырями других исповеданий. Смягчение нравов побудило Рим к подобным уступкам» ⁴³.

И верно. В современном Вавилоне, который представляет из себя Франция, мы более не удивляемся частым демонстрациям трех главных французских вероисповеданий, где католические прелаты, протестанские пасторы, великие и просто раввины выступают совместно не только на определенных оффициальных торжествах, но и в совершенно неоффициальных собраниях, где присутствие их объясняется уже не неволей, а разсудком.

К сожалению, нередко в подобных собраниях нам приходилось с грустью переживать присутствие членов Православной Церкви, возглавляемой Митрополитом Евлогием, которых, неразбирающиеся во многом иностранцы, принимали, как представителей Русской Церкви.

А брат Лантуан продолжает:

«...Все, носящие светильники, имеют право на одинаковое к себе уважение. Вот, что нужно проповедывать Вашей пастве, о, Римский Папа! также, как и я внушаю это моим братьям. Нужно им говорить, что, ввиду опасности гибели под ударами рабов, мы должны обоюдно отказаться от того систематического позора, который уже слишком долго затемняет наши разсудки.

О дело не в жеманном соглашении; мы могли ведь не сговориться о способах нападения и защиты, и тогда наше разногласие осложнилось бы еще более. Нет, то, что я предлагаю, это прекращение нашей борьбы отравленным оружием, дав осуществиться, наконец, между нами тому, что в Средние Века ваши предшественники называли «Божиим Перемирием» ⁴⁴.

Изменяя масонской тактике никогда не раскрывать своих целей, брат Лантуан проговаривается следующим сознанием:

«Да, проповедуемое мною перемирие натолкнется с обеих сторон на враждебность сектантов и на подозрительность скептиков. Мне казалось предпочтительней представить его с большей осторожностью, потому что всякая новая мысль требует абажура, чтобы не слишком ослепить человеческое зрение. Может быть... Но если я озабочен его немедленным отражением, я рискую претворитъся со светом» ⁴⁵.

И, проникнутый своей осторожностью, он развивает дальше свое предложение:

«Известное число ваших сторонников, также, как и просвещенные члены нашей Организации, уже поняли срочность достижения нами компромисса, который, сохранив наши последовательныя традиции, противупоставит нас единым фронтом против гибельного для свободы наскока баламутчиков» ⁴⁶.

«Я не союз предлагаю вашей Церкви. Наши последовательныя позиции в Государстве слишком различны, наши вожделения слишком отдалены, чтобы когда-либо между нами возможно совершилось сближение. Я повторяю, наши усилия должны вести лишь к следующему результату: прекратить то состояние борьбы, из которой ни та сторона, ни другая не извлекли ничего, кроме однех лишь призрачных выгод» ⁴⁷.

Объяснения срочной необходимости заключения перемирия даются братом Лантуан следующими вырезками:

«Большевизм запрещает Франк-Масонство и как логичное последствие, он затыкает рот Церкви. Посмотрите на Хитлера. Правая пресса апплодировала его жесту, цукнувшему братьев и поставившему иудеев вне закона; завтра ваши священники направятся по дороге изгнания или искупят заслуженными обидами грех неумения найти пламенного пророческого слова, чтобы осудить эти глупости. Покушение на мысль есть уже насилие над совестью» ⁴⁸.

«Вчера хитлеровцы кружились адским хороводом вокруг сжигаемых книг мысли, завтра вашими благочестивыми писаниями они будут поддерживать те же костры» ⁴⁹.

«Хитлеризм, например, может только радоваться нашей обоюдной ненависти и некоторые ваши представители, это понявшие, мужественно поднялись против ограничений и оскорблений невинных жертв, которыми стали недавно в Германии иудеи» ⁵⁰.

«Вот наступили ужасные времена, предсказанныя Писаниями, в кои варвары разсеятся по всей земле на подобие четвертого всадника из Апокалипсиса. Перед этим воскресением Инстинкта, гордые нашим двойственным апостольством перед нашествием одних лишь материальных вожделений, которыя распнут все наши грезы, должны ли мы – вы и мы – остаться противниками?

Возможно.

Возможно... в глубине нас самих, так как ваш Бог не простит Возставшего Ангела, а Возставший Ангел никогда не отречется.

Должны ли мы оставаться врагами?

Нет» ⁵¹.

«В тот день, когда Хирам еще раз не устоит против ударов злых подмастерьев, ваш Христос подвергнется вторичному поношению толпы. И одна и та же гробница на веки (ad aeternum) покроет останки нашего униженного величия ⁵².

Заканчивает свое длинное письмо брат Лантуан следующим разсуждением:

«Тогда поняв, что их ненависть безполезна, Священники и Масоны заключат мир и в то время, как первые, раскрыв свои таинства, докажут Ученым, что современная наука и традиция говорят в общем на одном языке, вторые, увлеченные своей общественной грезой, попытаются сформировать народную душу и возстановить великий Храм Человечества, согласно неизменным законам Того, которого предки их назвали Великим Архитектором Вселенной» ⁵³.

Несколько длинная остановка но этом письме может вызвать недоумение: какое же отношение имеет оно к экуменическому движению, особо к Оксфордской Конференции.

Мы просим Вас серьезно вдуматься в изложенное; ведь средства и цели Оксфордской группы и масонства, от лица которого выступил брат Лантуан, тождественны; заменив в этой работе слово «масонство» словом «протестанство» мы получим литературу, под которой подписалось бы громадное большинство Конференции.

И не нужно видеть недопустимой вольности в замене этих слов. Нужно помнить, что зарождение реформы было поддержано масонством, что она всегда на него опиралась, как, в свою очередь, опираясь на протестанство, масонство наиболее развивалось в так называемых англо-саксонских странах, странах протестанских.

Ежегодник Всемирного Франк-масонства дает нам чрезвычайно интересныя статистическия данныя ⁵⁴. Оказывается, на общую мировую численность масонства в 4,455,879 человек, – 3,492,141 человек приходятся на Северную Америку и 459,000 человек на Англию с Шотландией и Ирландией.

Что может быть показательней этих цифр?

Вход в масонство не только протестантам, но и их пасторам широко открыт, они вполне этим пользуются и не малое количество пасторов посвящается в Ложи.

Напомним, что первые оффициальные статуты масонства, изданные в 1723 г. и имеющие до сих пор свою полную силу, принадлежат перу протестанского пастора Андерсона, а что другой пастор и масон Дроеске договорился до утверждения, что «Франк-Масонство есть установление, исходящее от Божества» ⁵⁵.

Отметив, что опубликование письма Ал. Лантуана, как бы, случайно, совпадает с Оксфордской Конференцией или вернее, с периодом подготовительных к ней работ, мы разсмотрим, чем и как вызваны Оксфордский Съезд и письмо брата Лантуана к Папе.

Встречаем ли мы в обоих случаях христианския помыслы духовного спасения человечества? Нет. Совершенно обратно. В обоих случаях мы сталкиваемся со страхом за мирское, материальное благополучие, чисто плотского происхождения, страх, приближающийся к панике и заставляющий бросаться на поиски спасения своего земного довольствия какими-то новыми, еще не испытанными средствами, решив попытать свое счастье в данном случае на Христианстве.

Христианское понятие о грядущем Царстве Господнем у них не затрагивается; все споры сводятся лишь к спасению земному. Христианство для Оксфордской группы представляется лишь как какой-то новый спекулятивный товар, ставкой на еще мало известную молодую лошадь. Авось выиграет! Хорошо будет; а проиграет, если время позволит и не будет еще поздно, можно поискать и другую ставку, посчастливей первой; спасение же душ человеческих, в наши дни сверхестественной опасности, идущей от большевизма и хитлеризма, особенно последнего, может подождать своего разрешения. Сперва спасем плоть, материю – душа же повременит. Будет свободное время, ну, тогда подумаем и о ней.

«Крайне прискорбен тот факт», говорит Преосвященный Серафим ⁵⁶, «что Оксфордская конференция не призвала весь Христианский мир к борьбе против большевизма. О большевизме говорилось только мимоходом и в довольно мягких выражениях... В докладах говорится часто и подробно о национализме, о национальном фашизме, но ничего не говорится о том, что большевизм разлагает и общество и народ».

Именно ту же тенденцию схватываем мы в обращении брата Лантуана. Две строчки посвящены большевизму, – остальное направлено против хитлеризма.

В отчете Оксфордской конференции, изданной Экуменическим Советом Практического Христианства ⁵⁷, на стр. 34, 35 читаем:

«Тот же укор изложен в речи г. Патон, в которой он обращает внимание но исключительно жгучий вопрос – иудеев в мире».

Вот что ставится на первом месте в вину национализму. Притеснение иудеев. Притеснение Христианской Церкви отодвигается на второстепенный план. Тогда как иудеями в Советской России и в Мексике ведется истребление Христианства, Оксфордская конференция находит нужным говорить о притеснениин угнетателей...

Не достаточно ли отчетливо показывает нам это, насколько Оксфордская конференция является гораздо более политической манифестацией, чем духовно-религиозной! Каковы же цели Конференции и письма? Союз? Единение? Нет. Конечно нет. Они невозможны. Перемирие, соглашение для совместной самозащиты против опасности нападений материализма, вот смысл обоих выступлений.

И верно, можно ли серьезно говорить о союзе масонства с Римской церковью или же, например, о соединении Православной, с порой даже отвергающими св. Крещении, протестантскими сектами.

Где те точки соприкосновения, могущия соединить в одно целое всех называющих себя христианами, когда само понятие Христа даже так различно межлу последователями разных исповеданий?

Протестанты для нас были и остаются состоящими в ереси.

Вероятно, по примеру брата Лантуана, они тоже рады были бы выбросить из употребления это, «вышедшее из моды», слово; но нам то как быть? Нам, исповедующим завещанныя Господом св. Таинства? Отказаться от них, что ли, в угоду ереси?

Твердые в своих намерениях оградить свою родную Русскую Православную Церковь от проникновения в ея лоно ересей, на подобие софианства, можем ли мы когда-либо помириться с протестантскими ересями, идущими, в большинстве случаев, во сто крат дальше?

Трудно совместить несовместимое и, представляется нам, что совместныя выступления протестантства и масонства не сумеют нарушить нашей твердости в отстаивании неменяющихся устоев Православной Церкви, уверенной в несомой ею истине и не могущей из-за этого войти ни в какой союз с инако верующими.

Масонское влияние на Оксфордскую конференцию не ограничивается одними этими фактами. Эволюция экуменического движения, принявшая ныне политический характер, директивой своей приняла чисто масонские принципы, идеи и лозунги, поддерживая одновременно масонския учреждения и масонскую деятельность.

М. Ж. Конгар, О. П., в своих критических, но иногда и благосклонных, заметках об экуменизме говорит:

«Если теперь перечесть действия Конгресса (Оксфордского. Н. С.), хронику его подготовки и все, что было исписано в Стокгольме, поражаешься насколько все это пресыщенно идеологией Лиги Наций, едва лишь прикрытой, по сравнению с президентом Вильсоном, евангельскими штрихами. Та же атмосфера оптимизма, благоприятствующая звучному стилю экономического благополучия, наивного посвящения в интернациональную жизнь, несколько буржуазной щедрости ⁵⁸.

Не будем говорит о Лиге Наций, зачатой в масонских умах, проведенной масонством в жизнь, им же поддерживаемой и до сих пор, несмотря на выявленное ея полное банкротство и окончательный развал. Все это давно доказано и, не вдаваясь в эти доказательства, наша задача лишь это констатировать. Мимоходом отметим, что принадлежность к масонству Вильсона также не подлежит никакому сомнению.

Тот же автор приводит далее заключение V-ой Секции Конференции трактующей о Церкви и мире народов, добавляя и свои краткия разсуждения.

«Система власти, говорят эти заключения, основанная на независимом и окончательном национальном самодержавии – совершенно нехристианская; долг Церквей направить народы на уничтожение абсолютного самодержавия и добровольными действиями провести в их странах желательныя изменения, чтобы избежать несправедливости и достичь равенства. Лига Наций представляет собой самое значительное усилие, испробованное в истории мира дабы помочь правительствам в согласных действиях» ⁵⁹.

И о. Конгар добавляет от себя:

«Можно несколько удивляться читая подобное и столь категорическое обязательство в пользу не только политического, чисто конкретного учреждения, но и в пользу социолого-юридической теории (относительности самодержавия), касающейся этой действительности. Эти и подобные им тексты и действия, лишний раз подчеркивают, сколь Движение Практического Христианства связано некиим конкретным идеалом политической и интернациональной жизни, чисто демократического и интернационального направления с еангельскими наставлениями» ⁶⁰.

«Демократическия и интернациональныя направления» выражается о. Конгар, чтобы не сказать прямо «масонския направления».

Экуменический Совет Практического Христианства, издающий свой интернациональный бюллетень, вместе с параллельным ему Всемирным Союзом Международной Дружбы посредством Церквей, дает нам следующую заметку:

Празднества Союза в Женеве

«Высший секретариат Лиги Наций, в настоящее время международный центр частных организаций, отремонтированный для случая и прекрасно украшенный заботами города Женевы, в среду 9 февраля принимал многочисленных посетителей по случаю открытия нового помещения всемирного Союза международной дружбы посредством Церквей, центральное бюро взаимопомощи Церквей (д-р А. Келлер), и международных комитетов Союза Христианских Молодых Женщин и Молодых Людей. Они занимают что-то около 50-ти комнат в первом этаже этого здания, просветы которого на озеро открывают широкие горизонты. Радостное знамение надеемся мы, для будущей деятельности, как общей, так и каждой в отдельности» ⁶¹.

В полном союзе с экуменическим движением, И.М.К.А. со своими новыми союзниками, вселяются в помещение Лиги Наций.

Посмотрим теперь, как могло проявиться масонское влияние на конференцию через составляющих ее членов. Из кого она состояла? Всех членов съехавшихся на конференцию было 724 человека. Из этого числа 236 чел. приходятся на Северную Америку и 219 на Англию и ея колонии. Какое-то невероятное совпадение! Главная масса Оксфордской конференции, почти две трети ея оказываются делегированными странами, отмечавшимися уже, как дающия наибольшие количественно кадры масонства.

Это вопрос настолько важный, что его необходимо разсмотреть более подробно. Народонаселение Северо-Американских Соединенных Штатов исчисляется в 100 мил. Половину этого населения составляют дети и юношество моложе 21 года, т. е. несовершеннолетние. Таким образом цифра совершеннолетнего населения выразится в 50 миллионов; еще половина ляжет на лиц женского пола; следовательно грубо, но точно считая мы придем к выяснению совершеннолетнего мужского населения Соединенных Штатов в 25 миллионов.

Упоминавшийся выше масонский ежегодник ⁶², указывая количество масонов по департамантам, приходит к общей цифре посвященных в Соединенных Штатах масонов в 3,278,752 человека.

Сравнивая цифры совершеннолетнего мужского населения с общим количеством масонов, мы приходим к тому, что в Соединенных Штатах на 8 совершеннолетних мужчин, приходится один масон.

Вместе с тем, изследование масонства дает определенное понятие о том, что рабочий не только не идет сам в масонство, но что он в нем разсматривается скорее, как нежелательный элемент. Да ведь это к тому же и логично и понятно; доказывать это положение кажется излишним.

Никогда не бывавши в Америке мы все же представляем себе, что помимо рабочих, не вступает в масонство также и большое количество фермеров: кто из-за дальности разстояния от центров ютящих лож, кто по неимению времени, захваченные своими полевыми и хозяйственными работами, кто, наконец, просто в силу своего отрицательного отношения к ложам; кроме сих перечисленных групп в Соединенных Штатах проживает некоторое количество католиков, вступление в масонство которым не разрешается.

Таким образом, рабочий почти стопроцентно, фермер в большом количестве, несочувствующие масонству и католики – все вместе взятые перенесут тяжесть несения масонской повинности почти исключительно на протестантскую интеллигенцию, которая должна выразиться отношением одного к двум, т. е. на всяких двух американских протестантских интеллигентов, будет один масон.

Так вот из какой среды вышло большинство делегатов Оксфордской конференции; половина их, без сомнения, масоны.

В меньшей степени, то же может быть отнесено и к английским делегатам. Нам возразят, что большое количество англо-саксонских делегатов принадлежит к духовенству. Мы уже говорили о том, что протестанским пасторам и епископам вход в масонство широко открыт; повторяться не будем. Невероятно! скажут нам. Не только невероятно, но и очень прискорбно, прибавим мы, не будучи в силах ничего изменить и обязанные считаться с фактом; фактом который необходимо учесть и учесть серьезно.

Недостаток времени, предоставленный для составления настоящего доклада, не позволил более тщательно выяснить этот вопрос, проверив поименно списки всех делегатов на конференции в смысле принадлежности каждого их них к масонству.

Результаты возможно, оказались бы еще более потрясающими.

Выводы эти назвать голословными нельзя; мы привели язык цифр и тотчас же без особого затруднения находим ему подтверждение.

Оказывается, председателем комитета по устройству конференции был наш старый знакомый доктор Джон Р. Мотт ⁶³.

Как известно, д-р Джон Мотт является генеральным секретарем И.М.К.А. и одновременно покровителем Сергиевского Подворья в Париже. «Двуглавый Орел» приводил в свое время о нем следующия сведения:

«Не так давно Болгарским Синодом была издана оффициальная брошюра: «Истината по Младежкото Христианско движение», в которой обстоятельно была разработана вся вредная деятельность ИМКИ... Как, например, подобной деятельности указывается, что «д-р Джон Мотт, помог русскому митрополиту Евлогию в Париже, отпустив ему 16 тысяч долларов (2,2400,000 лев) под условием, чтобы в комитет по постройке и учреждению Академии вошли и его представители. И действительно таковыми представителями явились П. Андерсон и г. Кульман» ⁶⁴.

В дальнейшем сообщении описывается, как «протестантским лжеучителем и масоном» Мотт был задуман план мщения Болгарскому Синоду, сурово осудившему ИМКУ, как масонское учреждение, 17 апреля 1924 года.

Назначив съезд особой «православной» конференции, на Фоминой неделе в Софии, съехались масоны-имкисты: Мотт, Кульман, проф. Зеньковский и др.» Председательствовал Джон Мотт, вызвавший на эту конференцию Митрополита Евлогия, не смевшего ослушаться ни в чем своего покровителя, что привело к чрезвычайно неприятному объяснению Митрополита Евлогия с представителем Болгарского Синода.

Упоминаемый здесь, как масон, проф. Зеньковский присутствовал на Оксфордской конференции, как делегат России (!).

Очень характерна в этом смысле небольшая заметка, появившаяся однажды в «Двуглавом Орле» под заглавием «Платеж по обязательствам»:

«В начале этого года американские масоны хвалились, что на созываемом, под их негласным руководством, протестантском церковном съезде в Швейцарии, будет присутствовать и православный Митрополит. Таким угодливым Митрополитом, как и следовало ожидать, оказался Митрополит Евлогий.

«По сообщению «Gazette de Lausanne» (13 июня), в Лозанне с 3 по 21 августа состоится всемирная конференция «On Faith and Order», с участием Митрополита Евлогия, о. Сергея Булгакова из Парижа и профессора Николая Арсеньева из Кенигсберга.

«Вышедший из подчинения законной церковной власти и увлекший за собой пресвитерьянствующую часть духовенства своей епархии, морально и денежно поддерживаемый международными неправославными организациями, Митрополит Евлогий теперь отплачивает тайным и явным своим покровителям, самозванно и противозаконно представительствуя Православную Русскую Церковь в устраиваемых всемирным масонством (курсив наш) «общехристианских», отрицающих истину Православия, конференциях» ⁶⁵.

Просматривая далее старые номера «Двуглавого Орла» в статье «Борьба с коммунизмом в Соединенных Штатах», мы читаем обличение протестантской организации И.М.К.А. с особым обвинением некоего Д-ра Сидней Стронг. Кончается статья следующей справкой:

«Только на днях Союз Христианских Молодых Людей (И.М.К.А.) рекомендовал в своем органе «Юный Мир» (изд. в Женеве) своим юным читателям (от 10 до 16 лет) изучение жизни «пяти великих людей XX века» и среди них – Ленина. Редактором этого воспитательного органа «ИМКИ» является пресловутый «американец» Т. Стронг» ⁶⁶.

Оказывается и этот «пресловутый» американец очутился на Оксфордской конференции и в отчете ея мы находим его среди американских делегагов, заседавших в V-ой секции, обсуждавшей вопрос: «Единая вселенская Церковь и мир народов», при чем в отличие от всех остальных делегатов, вслед за его фамилией стоит не название американского штата, а «Женева».

Нет сомнения, что это не совпадение и что оба эти Стронг представляют собою одно и тоже лицо.

Как видно, эти случайно попавшияся на глаза имена как нельзя более подтверждают правильность наших выкладок.

Что дало бы более тщательное изследование всех имен!

Выяснив, таким образом, что почти две трети наличного состава конференции должны, без сомнения, нести на себе исключительное масонское давление, обратим теперь внимание на факт присутствия на конференции, с правом совещательного голоса, 102 юношеских посетителей И.М.К.А. и И.В.К.А.

Организации эти Соборами Русской Православной Церкви 1921, 1926 и 1932 г.г. уже строго осуждены, как организации масонския, и потому долго на них останавливаться не будем.

Отметим лишь одну новую подробность, даваемую нам В. Ф. Ивановым:

«Основное ядро X.С.М.Л., пишет он, как в Париже, так и здесь в Харбине, составляют розенкрейцеры. Но надлежит отметить, что работа Харбинских розенкрейцеров отличается от работы этой организации в Париже. В Париже идет борьба за «обновление» Православной Церкви и пропаганда интернациональной веры. В Харбине же открытой борьбы не ведут, никакой ереси не проповедуют, но работу свою по воспитанию поколения направляют в духе полного религиозного безразличия» ⁶⁷.

Интернациональная вера! Да не есть ли это чистый экуменизм?

В остальном вопрос этот ясен без дальнейшей его обработки и остается лишь удостовериться в наличии еще 102 человек на конференции, если и не обязательно масонов, то во всяком случае существующих при поддержке масонства и духовно им питающихся.

Заканчивая это изследование, нам не хотелось бы замолчать о присутствии на конференции более нам близких, более знакомых представителей, действовавших от имени России и делегированных на нее Митрополитом Евлогием, как бы от Русской Православной Церкви.

Их было 6: 1) прот. Булгаков, 2) проф. Алексеев, 3) Вышеславцев, 4) Федотов, 5) Зеньковский и 6) Зандер.

«Как известно, кощунственную ересь о женственном начале Божества и об ипостасной соединенности Богоматери со Святой Троицей проповедует инспектор Парижского богословского института, евлогианский протоиерей, софианский патриарх и марксистский проповедник профессор С. Н. Булгаков» ⁶⁸.

Так рекомендует нам «Двуглавый Орел» водителя делегации митрополита Евлогия.

О прот. Булгакове достаточно говорилось, достаточно писалось; повторяться не будем; его все знают; напомним лишь его присутствие в довоенное время в розенкрейцеровских и иных кружках Петербурга ⁶⁹, дабы этим отметит его причастность к масонству.

Вслед за ним идет уже названный масон проф. богословского Института, Зеньковский, член братства св. Софии ⁷⁰, председатель Русского Студенческого Христианского Движения зарубежом и постоянный сотрудник всех Имковских изданий; за ними такой же ревностный сотрудник тех же изданий и тоже профессор богословского Института – Вышеславцев, которого автор сих строк, присутствуя однажды на докладе Н. Н. Алексеева, на одном из евразийских собраний, лично заметил производящим масонский опознательный знак при входе в зал; все того же Института проф. Зандер.

Относительно Г. П. Федотова, мы встречаем в «Двуглавом Орле» следующия, мало, впрочем, отличающияся от характеристики прочих делегатов, данныя:

«Вслед за братом софианином Карташевым, давно уже хулящим стойкого борца против ереси «жидовствующих» Святого Иосафа Волоцкого, на Святого ополчились и имкисты. На том же съезде в Клермоне с докладом против сего чтимого Русской Церковью Святого выступил бывший до революции участником террористических сообществ Г. П. Федотов».

И далее:

«В Париже имкисты все более выявляют свое истинное политическое лицо. Главное внимание обращено теперь на усиление деятельности кружка «По изучению России», в котором все большее значение приобретают эс-эры (Федотов, Скобцова, иудей Фундаминский и др.» ⁷¹.

Перечисленные делегаты Митрополита Евлогия приняли значительное участие в работах Конференции, будучи избраны в состав различных секций.

Так напр., проф. Вышеславцев вошел во II-ую секцию: «Церковь и Государство», проф. Булгаков в III-ью секцию: «Экономический Порядок», проф. Зеньковский в IV-ую «Воспитание» и проф. Алексеев в V-ую: «Вселенская Церковь и мир народов» ⁷².

Одно безспорно, что вся эта клика славных имеет исключительное тяготение к проф. прот. Булгакову, просвещая молодежь, в духе И.М.К.А., проповедуя софианскую ересь и усердно сотрудничая во всех Имковских изданиях ⁷³.

Вот кем была представлена на Конференции Православная Церковь. Увы! этим ИМКо-масонским приспешникам лучше было бы оставить ее в покое; работающих на разрушение нашей Церкви сейчас и без них слишком много.

* * *

Зная трудности, встречаемыя при всевозможных изследованиях, связанных с масонством, мы приступали с нескрываемым волнением к составлению настоящего доклада,  вовсе не уверенные в том, что нам удастся изобразить картину масонского влияния на Оксфордскую конференцию.

Но вот наш доклад окончен и задача представляется нами выполненной.

Больше чем когда либо, теперь понятно насколько прав был Преосвященный Серафим, говоря:

«Для меня нет сомнения, что Конференция находилась под влиянием масонства» ⁷⁴.

Этих сомнений не должно быть теперь нигде, так как ныне они разбиваются с одной стороны обращением к Папе Альберта Лантуан, одного из виднейших масонов, утверждающего, что его слова исходят не от одного его, но что они поддержаны большинством просвещенных; с другой – масонов опубликованием этого обращения незадолго до открытия Конференции, как бы для дачи ей соответствующих директив. Как этот масонский ход соответствует планам и целям Оксфордской группы, ведшей свои заседания в полном соответствии с письмом брата Лантуан.

С другой стороны мы показали то совершенно невероятное масонское засилие, наблюдавшееся в составе делегатов Конференции, почти две трети которой представляли собой среду, где из двух человек – один непременно масон; 102 допущенных, с совещательным голосом, делегатов от И.М.К.А., работающих на масонство и на «интернациональную» веру; председательство комитета организационных работ по Конференции масоном д-ром Д. Мотт.

Наконец присутствие масонов даже и среди православных делегатов, говорит за себя, опровергнуто быть не может и побуждает всякого безпристрастного судью вынести свой приговор: «Оксфордская Конференция не только находилась под масонским влиянием, она пребывала под совершенно невероятным его засилием, обращающим ее чуть ли не в масонский конвент».

Итоги настоящего изследования показывают естественный путь отношения к экуменическому движению Русской Православной Церкви, совершенно определенно и безоговорочно осудившей масонство.

Сомнений быть не может в том, что Русской Православной Церкви не найти сговору ни с масонами, ни с масонствующими, ни с находящимися под их влиянием, от действий которых лучше отойти вовсе и чем скорей тем лучше, лишив тем сомым экуменическия группы всякого своего сотрудничества.

VII. Преосвященным Епископом Серафимом Потсдамским зачитывается нижеследующий проэкт резолюции по вопросу об отношении к Экуменическому движению.

1. Православные христиане должны сознавать св. Православную Церковь единой и единственной истинной Церковью Христовой. Поэтому Православная Русская Зарубежная Церковь воспрещает своим чадам быть участниками так наз. Экуменического движения, которое стои́т на принципе равенства всех христианских церквей и исповеданий.

2. Вместе с тем, хотя в возглавлении Экуменического движения принимают участие лица не только чуждыя Православию, но и близкия к анти-христианским масонским обществам и даже проявляющия симпатии к большевизму, но так как в тоже время в этом движении участвуют люди вполне искренние, ищущие Истину, любящие Православие и стремящиеся к Нему, а существующее в Экуменическом движении представительство Православной Церкви лицами другой юрисдикции, часто не разъясняет, а затемняет понимание Православия, то признать желательным присутствие на конференциях и собраниях Экуменического движения представителей Русской Заграничной Православной Церкви по уполномочию церковной власти ради целей миссионерских.

3. Представители нашей Церкви должны на указанных съездах, руководясь определением Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей от 18-го декабря 1931 г., безкомпромиссно разъяснять учение Православной Церкви и Ея точки зрения по всем вопросам возникающим в связи с Экуменическим движением и, не принимая участия в общей молитве, голосованиях и вынесении резолюций, ограничиваться миссионерской и информационной деятельностью.

4. О настоящем определении поставить в известность Глав автокефальных Православных Церквей и просить их дать указание своим представителям на Экуменических съездах, вместе с представителями Русской Зарубежной Церкви, безкомпромисно отстаивать Православную точку зрения и не допускать уклонения от нея ни в каких случаях.

Протоиерей И. Сокаль считает, что нужно разрешить лишь оффициально уполномоченным Архиерейским Синодом духовным лицам участвовать в конференциях; мирянам должно быть запрещено это участие. Но и оффициальным уполномоченным надлежит не только не участвовать в вынесении резолюции, но и не молиться вместе с иноверными.

Епископ Серафим согласен с предложением относительно молитвы, но возражает на предложение о неучастии в конференциях мирян. Трем православным мирянам отведено место в комитете.

Архиепископ Серафим Богучарский указывает, что нет спасения вне Православной Церкви. Чем дальше идет время, тем больше люди разъединяются, отступают с исторического пути. Но предложенное внецерковное объединение ничего кроме вреда не принесет. Православная Истина выражается в благодати Святого Духа, именно в том, чего Экуменическое движение знать не хочет. Теперь благодать проявляется реже, но все же проявляется. Говорят об объединяющей силе любви. Да, любовь объединяет, но главная сила любви, в церковном понимании, выражается в смирении и прощении, пример чего имеется в святоотеческом писании. Владыка указывает на пример одного, принявшего православие, католика, который многие годы искал в своей прежней церкви преподобного Серафима Саровского. Он же решил, что истина там, где есть преподобный Серафим. Этим подтверждается только, что объединение может произойти только на почве благодатной жизни. Он полагает, что цели Экуменического движения не достижимы, средства, им применяемыя, не допустимы. Необходимо отвергнуть всякое общение с Экуменическим движением, не посылать на конференцию их своих представителей. «Блажен иже не иде на совет нечестивых».

Н. П. Рклицкий говорит, что православные русские люди не поймут в роли кого участвуют наши иерархи в Экуменической конференции, они будут думать, что иерархи принимают в них участие в согласии с Экуменическим движением. Получается соблазн. Он поддерживает предложение Архиепископа Серафима Богучарского. Надо просить иерархов сделать разъяснение, что истина в одном Православии.

Архимандрит Нафанаил говорит, что авторитетное положение, которое занимают представители нашей Церкви на Экуменических конференциях отмечено было даже католической печатью. Выступления православных на конференциях утверждают в правильности догматов. Он поддерживает предлагаемую резолюцию, в которой ясно говорится, что истинной Церковью является Православие, и православные люди не могут пропускать случай исповедывать истину Православия перед всем миром.

В. В. Кутырин поддерживает мнение Владыки Серафима Богучарского, столь ясно разъяснившего этот вопрос. Учение экуменистов – еретическое, латино-масонско-жидовское. Участие наших иерархов в конфереациях только реклама для этого вредного движения. Он видит в них соблазн малым сим. Предлагает считать Экуменическое движение вредным и еретическим и предостеречь православных от участия в нем.

Епископ Серафим выражает удивление о каком еретическом учении идет речь. Экуменическое движение не есть учение.

Архимандрит Василий говорит, что Экуменическое движение привлекает внимание всего мира. Дальний Восток пока охранен от проникновения его. Но уже приходится давать верующим соответствующия разъяснения по этому вопросу. Надо нам определить наше отношение к Экуменическому движению. Он присоединяется к резолюции, но с прибавлением, что Экуменическое движение ведет к уничтожению христианства, поэтому мирян нельзя допускать к участию в этих конференциях.

Протоиерей М. Польский. Полтора месяца тому назад близ Лондона был Экуменический съезд, на котором участвовал архимандрит Нафанаил и слышал ужасныя речи православных делегатов. Он ответил им, защищая Православие. Его православная, прямая точка зрения победила сердца всех слушателей. Мы стоим перед практической нуждой участвовать в конференциях. Если не будем участвовать, то все равно будет делаться дело, вредное для Православия. Характерно, что на последней конференции может быть самым православным человеком был протоиерей Булгаков. В движении есть молодые люди ищущие Истину и с интересом слушащие проповедь Православия. Отказаться от участия в конференциях нельзя. Он выступал с проповедью на диспутах с безбожниками в театрах, ибо слово истины не связано ни с каким местом.

К. Н. Николаев полагает что, ни в какой мере не желательно участвовать в Экуменическом движении. Экуменическое движение имеет целью объединение христианства на почве выработанного им догматического минимума. Собираются люди разных исповеданий и обсуждают нашу веру. Как только они разберутся, что православные приходят на конференцию лишь для того, чтобы обращать их в Православие, экуменисты перестанут их приглашать. Н. Ф. Степанов обрисовал отношение католиков к этому вопросу. Если эта могущественная церковь воздерживается от участия в Экуменическом движении, то тем более надо воздерживаться от него православным. Движение ведет к уничтожению церковного христианства, а потому он поддерживает предложение Архиепископа Богучарского Серафима.

По предложению Архиепископа Серафима Финляндского, в виду затянувшихся прений об экуменизме, Председатель объявляет, что каждому оратору предоставляется не более 5 минут.

М. Н. Милорадович полагает, что если признается нужным вести миссионерскую работу среди экуменистов, то логично было бы начать просвещать масонов. Поддерживает Архиепископа Серафима Богучарского.

Гр. Ю. П. Граббе советует обратить внимание на то, что в Экуменическом движении принимают участие другие  православные, например М. Евлогий, М. Германос и другие. Нужно чтобы православные или вовсе не участвовали, или же, не входя в движение, знакомили иноверцев с подлинным православным учением. Необходимо, чтобы на конференции звучал и голос нашей Церкви, как голос выражающий чистое Православие в противовес тем, кто под видом Православия выражает чуждое последнему учение.

Н. Д. Тальберг говорит, что данные доклада Епископа Серафима Потсдамского, показанная им жуткая схема организаций, которыя связаны с Экуменическим движением, доводы Архиепископа Богучарского и слова Архимандрита Василия – убедили его совершенно во вреде этого движения. Безнадежны попытки миссионерства среди тех людей, которые поставили себе определенныя, чуждыя и враждебныя нашей Церкви цели. Между тем участие наших духовных лиц в этих конференциях вызовет соблазн среди верующих и может быть ими неправильно истолковано. Поддерживает предложение Архиепископа Серафима Богучарского.

Протоиерей А. Пономарев не может признать коллектив – Экуменическое дпижение – заблудшей овцой. Считает, что присутствие оффициальных представителей нашей Церкви на конференциях только вредно. Смущает это и мирян, членов нашего Собора. Бороться с вредными конференциями нужно устройством собраний, на которых опровергалось бы высказываемое на конференциях. И чем выше их авторитет, тем больше соблазн. Из схемы видно, что в центре Экуменического движения стои́т не Бог, а Иуда. Высказывает желательность ознакомления с идеологией Христианского трудового движения, которое старается привиться под сенью Церкви. Поддерживает предложение Архиепископа Серафима Богучарского.

По предложению Председателя, Собор постанавливает прекратить запись ораторов.

В. А. Розов считает, что нельзя отказываться от участия в конференциях, если в них участвуют представители других Православных Церквей, ибо это означало бы, что мы отказываемся от сотрудничества с ними.

Архиепископ Серафим Финляндский отвечает, что против участия в конференциях высказываются лица, находящияся вдали от центра. Епископ Серафим, протоиерей Польский, архимандрит Нафанаил – не боятся этого движения. Наша Церковь уже приняла участие в конференциях и если мы вынесем противное решение, то осудим прежнюю практику нашей иерархии. Принимает участие в конференциях и сербская Церковь.

Протоиерей И. Сокаль считает, что в виду разногласия лучше всего издать послание, в котором указать вред Экуменического движения, его нехристианскую сущность. Надо  запретить мирянам участие в конференциях и разъяснить задачи, поставленныя оффициальным представителям нашей Церкви на конференциях. В виду того, что в движении бывают люди, ищущие истину, а участвуют в нем и лица, называющия себя православными, но излагающия неправильное учение, вопрос о посылке делегатов в каждом отдельном случае надо решать особо. Вопрос об участии духовных лиц в конференциях в каждом отдельном случае должен решать Архиерейский Собор и Синод.

С. В. Троицкий говорит, что нельзя смешивать участие в конференциях с проповедью на них. Участвовать не должно, а проповедывать нужно. Епископы, как преемники апостолов, должны всюду проповедывать и особенно на конференциях, где есть люди, ищущие Истину. Надо учитывать, что на конференциях присутствуют лица, сомневающияся и ищущия Истину.

Протоиерей А. Ливен указывает, что главная ценность нашей зарубежной Церкви  – это сохранение чистоты и неповрежденности Православия. Откол евлогиан и произошел из-за этого. И мы должны держаться твердо этой чистоты. Неканонично молитвенное общение с иноверными. Практическая польза, ничем не доказанная, не искупит большого вреда от участия в конференциях. Католическая Церковь посылает только наблюдателей. И это правильно. Недоказательно, что другия Церкви посылают своих представителей. Нет единого органа – Вселенского собора, – который дал бы указания. Зарубежная Церковь наша только выиграет, если она не пойдет по ложному пути. Считает, что не только миряне, но и духовенство не должны участвовать в конференциях в качестве полноправных членов. В крайнем случае возможна посылка наблюдателей. Но правильнее просто не участвовать.

Б. Н. Сергиевский считает, что нельзя замыкаться. Тогда придется отказаться от миссионерской работы.

Протопр. С. Орлов передает содержание своих бесед с четырьмя англичанками, на которых служба православная во время Экуменической конференции произвела огромное впечатление. Две из них присоединились к православию. Под тем же впечатлением пастор Туфт, голландец, написал прекрасную книжку о православии. Он не боится выступлений в нечестивых местах. Проповедывать истину Православия можно всюду. Конечно, нужно при этом соблюдать осторожность.

Митр. Анастасий – понимает, что приходится колебаться между двумя опасностями – соблазном или отказом от миссионерской работы исповедания Православия. Какое опасение возобладает? Будем исходить из положительных предположений. Облагодатствованная Церковь должна вести миссионерскую работу, ибо так можно спасти некоторых колеблющихся. Наряду с вождями, желающими обезличить Православие, другие, например, молодежь, приходят на конференции с истинным исканием. Сравнивая то, что они видят и слышат у своих пасторов и у православного пастыря, они поймут истину. Иначе они останутся одинокими. Слышны положительные отзывы о выступлениях Епископа Серафима на конференциях, исходящие от инославных. Надо учитывать и то, что англо-саксонский мир находится в кризисе, ищет истину. Протестантизм тоже ищет новую опору. У нас, к тому же, имеется традиция участия в таких конференциях установленная покойным Митрополитом Антонием. Во избежание соблазна надо разъяснить суть дела.

В. В. Бискупский считает, что вопрос этот нельзя разрешать на данном Соборе, правильнее предоставить решение по этому вопросу Главе нашей Церкви.

Гр. П. Н. Апраксин ждет указаний епископов. При обсуждении в Соборе воздержится от голосования.

В. В. Кутырин предлагает баллотировать проект Отдела и предложение Архиепископа Серафима Богучарского.

Архиманд. Василий предлагает поставить на голосование резолюцию отдела.

Протопресвиер А. Шабашев предлагает снять вопрос с повестки и передать вопрос на розсмотрение Епископов.

К. Н. Николаев предлагает то же самое.

Постановили: Разрешение вопроса об экуменическом движении и предложенный Отделом проект резолюции передать в совещание епископов ⁷⁵.

Приняли нижеследующую резолюцию по докладу епископа Потсдамского Серафима «Оксфордская конференция для Практического Христианства и большевизм».

«1) Оксфордская конференция для практического христианства», обсудив «жгучие вопросы», поставленные в настоящее время христианству, очевидно не сознала, что самый жгучий вопрос современности есть вопрос о большевизме, о непримиримой борьбе с ним и о противодействии его розлагающему влиянию на широкия массы почти всех народов, так как он, как мировоззрение и движение, по своей сущности, антирелигиозное, антихристианское, антикультурное и антиморальное, есть самый опасный враг, который угрожает всему миру, всем религиям и Церквам, всей христианской культуре и всей религиозно-нравственной, государственной, социальной, экономической, семейной и трудовой жизни. Оксфордская конференция не вскрыла демонической сущности большевизма, не разоблачила его кровавой человеконенавистнической практики; она не указала на страшныя страдания и лишения, порабощение, угнетения и жестокую эксплоатацию многомиллионного населения СССР.

Ограничиваясь критикой современной капиталистической формы хозяйства, конференция не разсмотрела коммунистическую экономическую систему, несмотря на то, что, именно, эта система разорила и закабалила всех рабочих и крестьян в СССР и превратила шестую часть света в огромный концлагерь принудительных работ и обрекает всех на вопиющую нищету, недоедание и экономическое безправие. Конференция, изследуя причины современных кризисов, переживаемых народами, не обратила внимания на то, что одной из причин крушения идеи Лиги Наций было принятие в число ея членов сов. правительства, этого дипломированного органа и орудия Коминтерна и проводника мировой революции; она совершенно упустила из вида, что самым главным препятствием в деле установления мирового порядка и международного мира является существование большевицкого государства и его участие в международной жизни, так как Коминтерну и Советской власти выгодны международные конфликты, нестроения и революционныя вспышки, и потому они провоцируют и поддерживают безпорядки, обострение национальных и классовых противоречий и классовую борьбу. Конференция дошла до того, что уравнивала большевизм с политическими, общественными и национальными движениями,  которыя написали на своем знамени непримиримую борьбу против большевизма и пока спасли западно-европейские народы от большевизации, от гибели последних остатков христианской культуры и от русской Голгофы. Конференция даже попыталась найти в большевизме идеи и требования, якобы родственныя идеалам христианского благочестия, например, равенства и братства, чем она исказила сущность и практику большевизма, облагораживала его и замаскировала жуткий, кровавый и основанный на терроре большевицкий режим в СССР. Всем этим Оксфордская конференция стала на пробольшевицкий путь и не оправдала надежд, которыя русские православные люди возлагали на нее.

2) Что же касается отношений Римского Католичества к большевизму, то собор с чувством удовлетворения признает, что глава Римско-католической Церкви, многие представители Римско-католического духовенства и ряд Римско-католических организаций сделали довольно много в борьбе против большевизма: например, папская энциклика «Divini redemptoris» от 18. III. 37 года призывает к борьбе против большевизма и к созданию антикоммунистического фронта.

Но с другой стороны, Собор вынужден также с скорбью отметить, что Ватиканская политика была не всегда безкомпромиссно антибольшевицкой, как доказывают неоднократныя попытки Ватикана заключить конкордат с Сов. властью. Кроме того, антибольшевицкия выступления Ватикана и отдельных представителей Римско-католической иерархии ослаблялись и ослабляются выступлениями и заявлениями явно пробольшевицкого характера выдающихся представителей католичества, например, руководителей немецкого Римско-католического Союза капеллана Rossaint'а и капеллана Кремера, вошедших в тесный контакт с немецкими коммунистами с целью создания единого фронта, чешских прелатов Светлика и Шрамера, из которых первый утверждал, что в СССР совершается «перелом в духе Христа» и «возникает порядок, основывающийся на христианских десяти заповедях», далее, левых кругов французской католической интеллигенции, открыто защищающих интересы красной Испании и «народного фронта», включающего в себя и Компартию. Некоторые представители Римско-католического клира, например, бенедиктинец д-р Хризостом Бауер, ставят большевикам в заслугу уничтожение Русской Православной Церкви, полагая, что, этим они облегчат будущее окатоличение Русского народа.

Все эти и множество других фактов доказывают, что политика Ватиканских дипломатов и ряда выдающихся представителей Римско-католической иерархии, Римско-католических организаций и так называемого политического католицизма далеко не ясно и открыто антибольшевицкая.

Наконец, в тех случаях, когда борьба католичества против большевизма имеет непосредственное отношение к русскому народу, то-есть связана с желанием освобождения России от антихристианской коммунистической диктатуры, она – конфессионально своекорыстна и поэтому теряет для нас значительную долю своей ценности. Отмечая все эти печальные факты, Собор считает своим священным долгом обратиться к верующим всех вероисповеданий с горячим призывом к непримиримой, безкомпромиссной борьбе против большевизма, во имя спасения не только России, но и всего христианского мира и всех народов от этой, открывшейся в наши дни тайны беззакония, ввергающей всех верующих, все народы, все классы и трудовой народ в бездну ужасов, страданий, лишений, безправия и угнетения, и в море крови и слез.

Что ожидает человечество от режима большевиков доказывает его более чем 20-ти летнее владычество в СССР, где он повел Церковь по тернистому пути на Голгофу, уничтожив вековыя святыни, пролил реки мученической крови, где и в эти дни совершаются неслыханныя кощунства, продолжаются религиозныя преследования и антирелигиозный террор. Фактически упразднена свобода совести, вытравливаются из сознания людей все религиозно-нравственныя понятия, все население превращено в армию полуголодных, разоренных, порабощенных и терроризованных невольников, и сотни тысяч осуждены на непосильный рабский труд и мучительную смерть в концлагерях. Жестоко ошибаются те слепые и примиренчески настроенные люди, которые надеются на «эволюцию» большевизма, ибо чем больше большевизм эволюционирует, тем больше он и должен будет выявлять свою антихристову сущность и осуществлять свои революционныя, антирелигиозныя, антиморальныя, антикультурныя, разрушительныя и человеконенавистническия цели.

А русская эмиграция должна быть чрезвычайно осторожна и осмотрительна в выборе своих союзников в борьбе против большевизма и за освобождение страждующей Родины, ибо сомнительный и ненадежный друг иногда хуже и опаснее открытого врага.

Господь да спасет Россию и сохранит весь христианский мир от нашествия и победы большевицкого воинствующего безбожия и насильников, и палачей благочестивого русского народа.

Председатель объявляет перерыв в 1 час дня.

После перерыва заседание возобновляется в 5 ч. 15 м. в.

VIII. Слушали: доклад архимандрита Серафима «Монастыри и монашество», причем докладчик, по прочтении доклада, добавляет, что архимандрит Василий сделает добавление к его докладу об ученом монашестве.

Одной из целей настоящего доклада является напомнить, что, по мнению лучших отцов и учителей Церкви, монашество есть установление Божие и, как таковое, должно и будет существовать до кончины века сего.

Итак, посмотрим сначала, действительно ли монашество есть установление Божие? Вот как о сем говорит великий духовный писатель русский и учитель Церкви XIX века Преосвященный Епископ Игнагий (Брянчанинов) в своей беседе о монашестве (Том I, стр. 464):

«Спаситель мира указал два пути, два образа жизни для верующих в Него; путь или жительство, доставляющие спасение, и путь или жительство, доставляющие совершенство. Последние путь и жительство Господь назвал последованием Себе, так как они служат точнейшим выражением учения, преподанного Господом, и посильным подражанием тому образу жизни, который проводил Господь во время Своего земного странствования. Условия спасения заключаются в вере во Христа, в жительстве по заповедям Божиим, и во врачевании покаянием недостатков исполнения заповедей: следовательно спасение предоставлено, и оно возможно, всем, при служениях и обязанностях посреде мира, не противных Закону Божию. К последованию Господу некоторые были призваны Самим Господом, как Апостолы; но, вообще последование Господу предоставлено Господом на произвол каждого, что явствует из всех мест Евангелия, где Господь говорит об этом предмете. «Аще кто хощет по Мне идти» (Матф. XVI, 24), «аще хощеши совершен быти» (Матф. XIX, 21) говорит Господь в начале учения о последовании и христианском совершенстве. Принятие на себя жительства зависит от произвола; но условия для жительства предписаны уже Господом; без сохранения этих условий последование Господу не может уже состояться. Условия последования, или пути и жительства, ведущия к совершенству, Господь изобразил так: «Аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет». (Мф. XVI, 24) «Аще хощеши совершен быти, иди продаждь имение свое, и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди вслед Мене» (Мф. XIX, 21), «взем крест» (Мр. X, 21). «Аще кто грядет ко Мне, и не вознавидит отца своего, и матерь, и жену, и чад, и братию, и сестр, еще же и душу свою, не может Мой быти ученик» (Лк. XIV, 26, 27, 33). Здесь предписаны именно те условия, из которых составляются существенные обеты монашества. Монашество, в начале своем было ничто иное, как уединенное, отдаленное от молвы жительство христиан, стремившихся к христианскому совершенству. Христиане многолюдной и богатой Александрии удалились в  предместия города по наставлению святого евангелиста Марка; то же самое наставление дает святый апостол Павел и всем христианам, желающим вступить в теснейшее общение с Богом. «Вы есте, говорит он, церкви Бога жива, якоже рече Бог: яко вселюся в них, и похожду и буду им Бог, и тии будут Мне людие. Темже изыдите из среды их, и отлучитеся, глаголет Господь, и нечистоте их не прикасайтеся, и Аз прииму вы: и буду вам во Отца, и вы будете Мне в сыны и дщери, глаголет Господь Вседержитель» (1Кор. V, 16–18). Святый Иоанн Лествичник относит это призвание именно к монахам (Слово II, гл. 9). Вышеприведенныя слова Господа точно так понимались в первенствующей Церкви, как они объяснены и здесь. Св. Афанасий Великий в жизнеописании Антония Великого говорит, что Антоний, будучи юношей, вошел в церковь для молитвы. В тот день читалось Евангелие от Матфея о богатом человеке, вопрошавшем Господа о спасении и совершенстве. Когда прочитаны были вышеприведенныя слова: «Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое» и пр., Антоний, которого в душе занимал вопрос о том, какой род жизни избрать ему, ощутил особенное сочувствие к этим словам, признал, что Сам Господь сказал их ему, почему немедленно продал имение свое и вступил в монашество. Эти слова Господа и ныне признаются святою Церковью основными для монашества, всегда читаются при пострижении в монашество. Помещение монашества вдали от селений, в пустынях совершилось по откровению и по повелению Божиим. Преподобный Антоний призван Богом к жительству в глубокой пустыне; преп. Макарию Великому повелел Ангел поместиться в пустыне Скитской, преп. Пахомию Великому повелел также Ангел учредить в пустыне иноческое общежитие и передал письменныя правила для жительства иноков. Упомянутые преподобные были мужи, исполненные Святого Духа, пребывавшие постоянно в общении с Богом, служившие для иночества глаголом Божиим, как служил им Моисей для израильтян. Святый Дух постоянно через все века христианства светил на монашество. Учение Святого Духа, учение Христово, учение Божие о иночестве, о этой науке из наук, как выражаются святые отцы (преп. Кассиан), о этой Божественной науке изложено преподобными иноками со всею отчетливостью и полнотою в их Боговдохновенных писаниях. Все они свидетельствуют, что установление монашества, этого сверх-естественного жительства, никак не дело человеческое: оно дело – Божие. Оно, будучи сверх-естественным, не может быть делом человеческим, не может не быть делом Божиим».

Далее, в том же труде своем Преосвященный автор доказывает, что монашество носит на себе печать и  апостольского происхождения. Он приводит на память свидетельство преп. Кассиана Римлянина, знаменитого Отца Церкви IV века, который заявляет, что наименование монахов получили уже ученики святого апостола и евангелиста Марка, проводившие уединенное жительство в пригородных местностях Александрии в Египте. Из жизнеописаний святых мучеников I и II веков явствует, что уже тогда были монастыри, по преимуществу в окрестносгях сел и городов. На последнее обстоятельство прошу обратить внимание. На нем я остановлюсь подробнее позднее.

История III и IV веков полна сведений о монастырях и монашестве. Окончание гонений при царе Константине Великом дает новый импульс для ухода от мира. И следующие V и VI века можно назвать золотыми веками не только Церкви, но и монашества. При Юстиниане число монахов измерялось многими десятками тысяч. В одном Константинополе и его пригородах насчитывалось до 20.000 монахов. Так в Византии продолжалось до X-XI веков, Нашествие турок, разгромившее Византию повлекло за собой упадок христианства. Тогда начало умаляться и монашество. Подобный исторический процесс можно проследить и в истории русского монашества. Подробно останавливаться на нем мы не в состоянии по недостатку времени. Посмотрим только, какое участие принимало монашество в строительстве русской церковной, государственной и культурно-общественной жизни. Это участие было весьма и весьма значительным. Об этом писалось в последнее время довольно много, а потому здесь достаточно напомнить только о нескольких фактах. Славянскую грамоту составили монахи Кирилл и Мефодий. Монах-миссионер Константин проповедал и склонил к принятию христианства Великого Князя Владимира. Киево-Печерский монастырь был духовной школой и питомником для иерархии. Из монастырей пошла вся русская культура, как церковная так и светская (летописи, национально-патриотическая литература). Монашество явилось мощным возродителем духа русского народа во время татарского нашествия и разгрома. Монастыри служили не только физическим убежищем для растерзанных духовно русских людей, но и организаторами народного сопротивления поработителям.

Вся древняя Русь проникнута, можно сказать, насквозь монашеским духом. Почти в каждой семье кто-либо посвящает себя на служение Богу в иноческом звании. Дети обучаются в монастырях грамоте, говеют и исповедуются там же, равно как и взрослые. Благочестивые старцы, почувствовав приближение смерти, спешат облечься в иноческия одежды, дабы отойти от мира во ангельском образе.

Монастыри русские первоначально создаются в городах или пригородах, ибо на них промыслом Божиим  возложена миссия церковно-общественного служения. Кроме того, мир был так благочестиво настроен в те времена, что бежать от него в пустыню не представляло необходимости. Во время татарского нашестия под развалинами городов гибнут и монастыри. Начинается следующий период истории русского монашества. Монахи уходят в пустыни, часто далекия, чтобы быть вне досягаемости татарских хищников и делаются, тем самым, колонизаторами русских окраин и миссионерами. Примеров можно привести множество. Вспомним хотя бы имена преп. Стефана Пермского, Феодорита Кольского, Трифона Печенгского, Гурия Казанского, Иннокентия Иркутского и т. д. Расцвет монашества и монастырей достигает своей кульминации при Патриархе Никоне, когда число их достигает солидной цифры – 1200. Раскол и реформы Петра наносят первые удары монашеству. Период временщиков и особенно царствование Екатерины II сводят на нет доминирующее положение монастырей в церковно-государственной и общественной жизни. Достаточно напомнить, что со времени Петра и до Александра I из вышеупомянутых 1200 монастырей было закрыго 815, то есть больше чем две трети, а от оставшихся 385 монастырей отняли материальную базу, совершив секуляризацию в пользу казны церковных земель и прочих недвижимых имуществ. Постригать в монахи по указу 1731 года разрешалось только вдовых священнослужителей да отставных солдат. И только в 1761 году, когда монашество пришло в полное оскудение, этот указ был отменен, однако, количество монахов в каждом монастыре продолжало оставаться строго ограниченным. Парадоксом звучит, что когда преп. Серафиму пришло время постригаться, для него не нашлось монашеской вакансии в Сарове и великого угодника земли Русской после долгих хлопот удалось постричь на оказавшуюся свободной монашескую вакансию в Гороховский Николаевский монастырь, в котором он и числился довольно значительное время, хотя никогда в нем не жил. XIX век был несколько более благоприятным для русского монашества. Оно начало медленно оправляться от ран, нанесенных особенно в «славный век Екатерины». Но окончательно оправиться русскому монашестау так и не удалось. Деятельность его сводилась, главным образом к молитвенным подвигам и отчасти к старчеству. Старец Амвросий Оптинский является в некотором смысле живой картиной, олицетворяющей русское монашество XIX века. Немощный, болезнью прикованный к постели старец, он из своей «хибарки» светил миру молитвой и ласковым советливым словом. Революция нанесла новый сокрушительный удар «болящему старцу Амвросию» – монашеству русскому. Внешне, институт монашества, как церковно-правовая организация, в России уничтожен совершенно. Но,  слава Богу, это только внешне. Фактически, монашество не исчезло, а ушло в катакомбы и, по нашим сведениям, далеко не малочисленно. Конечно, в советских условиях, решиться на принятие на себя креста иноческого очень нелегко, но тем лучше качественный отбор современного монашества в подъяремной Руси советской. Когда представится возможность покинуть катакомбы, монашество русское явится для служения Церкви, верую, в силе преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского. Последний тоже долго готовился для церковно-общественного служения в катакомбах своей дальней пустыни и затвора.

И только одного не будет хватать будущему русскому монашеству: знания внешнего монастырского устава, исполненного святоотеческих священных традиций и, поистине, небесного благолепия. И тут на помощь может и должно придти зарубежное русское монашество. Наш святой долг, помимо всего прочего, донести до воскрешенной России неугашенной лампаду святого общежительного русского монастыря, со всеми его прекрасными уставными богослужениями, знаменными и иными древними распевами, с внешним стройным порядком, освященным преподобными отцами монашества. Ведь очень много деталей иноческого устава нигде не записано и передается от поколения к поколению иноков устным преданием.

Как же сложится жизнь иноческая и каково будет положение и назначение монашества по освобождении России? Это, конечно, только Богу известно. Но некоторыя вехи этого пути, думается, все же можно наметить. Перенесемся умственным взором в наш заветный град Китеж, в вожделенное утро светлого воскресения России. После первых взрывов радости и ликования, придя в себя от упоительного и сладкого опьянения свободой, люди русские почувствуют особенный голод по очагам духовного горения – святым обителям святорусским. Вместе с государственным начнется большое и церковное строительство.

Первой задачей, стоящей пред монашеством, будет привести в порядок и освятить уцелевшия древния святыни: храмы и монастыри. Как только это будет сделано, при этих обителях необходимо будет сразу устроить нечто вроде монашеских школ для изучения иноческих уставов монастырского пения и прочего. Школы эти могут быть краткосрочными – от 3–4 месяцев до 1 года. Это первый этап – так сказать, устроение на новом месте жительства. Следующим этапом будет возстановление совершенно разрушенных обителей и создание новых на местах, освященных кровью новомучеников Российских, начиная с Екатеринбурга и кончая всякими концлагерями. Будут, конечно, устроены обители на местах, потаенных при большевиках, скитов. Как только представится к  тому физическая возможность, при монастырях, которые легче всего могут быть возстановлены по техническим условиям, необходимо создать, попутно с монашескими, и общедоступные миссионерские курсы двух типов: апологетического и церковно-бытового. Последние должны приготовить для Церкви кадр знатоков, конечно, относительных, церковного устава, пения, церковных обычаев, порядков, быта. Затем, монастыри должны взять в свои руки, хотя бы частично, церковно печатное дело и возстановить, поначалу хотя бы, главныя монастырския типографии, вроде Киево-Печерской, Троице-Сергиевской, Почаевской, Шамординской и др.

Духовный голод будет огромный, и, если будет кому работать, монастырския типографии вполне оправдают себя. Конечно, вообще церковное издательство возьмет в свои руки сама Церковь, но монастыри смогут и должны будут помочь ей изданием богослужебных книг и дешевых миссионерских книжек, газет и листков для народа. Иконописное, золоточеканное, золотошвейное дело также могло бы быть передано в монастырские руки.

Вообще, русские иноки должны стат иноками трудолюбного жития, а не богатыми вотчинниками, как бывало. Конечно, для ускорения возстановления монастырей государство, вероятно, окажет посильную материальную помощь под отчет в виде субсидии или хотя бы займа. Монастыри, для успешного распространения своих изданий, должны будут по всей России создать сеть книжных и иконных лавок, библиотек и читален при них, а также подготовить кадр монахов-книгонош, миссионеров-передвижек в низах народных.

Когда монастыри достаточно окрепнут и совсем встанут на ноги, следующим этапом будет создание при них разных видов социального служения обществу: больниц, богаделен, детских приютов, церковно-народных школ, читален и библиотек, дешевых, а то и безплатных столовых для странников и бедняков, и т. п. К таковой деятельности особенно подходят женские монастыри, но и мужские не должны уклоняться от подобной работы.

Некоторые скажут, что не дело иноков отвлекаться от молитвы и созидания спасения делами житейскими. На эту тему был, между прочим, длинный реторический спор в девятисотых годах, возглавлявшийся с одной стороны казначеем Троице-Сергиевской лавры архимандритом Никоном, а с другой – Кругловым и Смирновым, церковно-общественными деятелями. Спор вылился в длинную полемику между защитниками только созерцательного монашества и монашества социально-деятельного. Победили, в общем, последние. А сам архимандрит Никон, впоследствии Архиепископ, позднее деятельно трудился рука об руку с таким сторонником деятельного монашество, как ныне  здравствующий и здесь присутствующий, тогда архимандрит, а ныне Архиепископ Виталий. Сторонники деятельного монашества воочию показали, что русское монашество всего древнего периода, начиная от самых своих выдающихся представителей, из коих многие причислены к лику святых, было ярким выразителем деятельного монашества и усердным труженником на церковно-общественной ниве.

Характерно, что и государственная власть в допетровское время смотрела на монахов, как на естественных миссионеров и учителей народных. Вот слова Иоанна Грозного из письма к Святителю Гурию Казанскому: «Благо есть... еже старцам дети обучати и поганые в веру обращати, то есть долг всех вас (монахов). Туне есть чернцев ангелом подобными именовати: несть бо им сравнения, ни подобия никоегоже; а подобитися Апостолом, ихже Господь наш Иисус Христос посла учити и крестити люди неверующие, и се есть долг ваю, учити же младенцы не токмо читати и писати, но читанное право розумети, да могут и иные научити» (М. Макарий. История. VI. 312).

За недостатком времени я совершенно лишен возможности привести сейчас из церковной истории примеры социального и иного служения миру русских монастырей. Льщу себя надеждой, что большинство членов сего высокого собрания знакомо с русской церковной историей и не нуждается в моих исторических справках. Интересующихся этим вопросом отсылаю к только что изданной нашей типографией брошюре приват-доцента С. Г. Пушкарева: «Роль Правосл. Церкви в истории русской государственности и культуры».

Итак, задачи, которыя могут и будут поставлены перед монашеством в будущей освобожденной России, огромны. Как же с ними справиться? Какия средства можно предоставить в распоряжение монашества для их достижения? По нашему мнению, такими средствами могли бы быть следующия.

1) Миссионерские монастыри, организовавшие при себе миссионерские кадры, школы и курсы;

2) Монастыри монахов-печатников и издателей;

3) Монастыри социальной помощи и церковно-общественного служения;

4) Монастыри внутреннего делания – молитвенно созерцательные.

Все отделы автономны. Во главе каждого стоит архимандрит или, лучше, епископ. При нем постоянный совет из 2–3-х членов, посылаемых монастырями, меняющийся постепенно, по одному члену ежегодно. Управление отдела помещается при Патриаршии. По обще-монастырским делам раз в полгода или чаще созывается пленум всех членов советов отдельных отделов, под председательством  старейшего. Постановления пленума утверждаются Патриархом или Патриаршим Синодом. Раз в два-три года созываются общие монашеские съезды, но не для законодательных целей, а законосовещательных и духовно-просветительных. Это, конечно, только набросок, схема, которую разработает сама жизнь в воскрешенной России. Мы живем во времена крупных централизованных предприятий и организаций. Кустарщина отмирает. С этим необходимо считаться. Поясним сие на хорошо для меня знакомом типографском деле. Предположим, что возстанавливается в первое время три большия монастырския типографии: Киево-Печерская, Троицко-Сергиева и Почаевская. Если оне будут действовать координировано, – их деятельность будет более продуктивна. Одна, скажем, специализируется на печатании богослужебных книг для церковного употребления, другая будет печатать молитвенники и всякия книги церковно-учительного характера, третья займется изданием «Русского Инока» и других духовных жуналов и газет, а также миссионерских листков и т. п. До войны же случалось, что вышеназванныя типографии, не координируя друг с другом свои действия, печатали одно и тоже, а после груды книг лежали непроданными, мертвым капиталом. Да и теперь, при наличии трех типографий; Харбинской, Варшавской и нашей, благодаря отсутствию координации действий, работа идет в разброд и мы, часто друг друга не спрашивая, издаем одно и тоже, безсмысленно мешая друг другу.

Быть может кто-нибудь скажет, что предложенная мною схема представляет ни что иное, как установление католических орденов монашеских. Действительно, форма организации русского православного монашества, мною предлагаемая, внешне немного напоминает католические ордена. Но внутренне она многим от них отличается. Оговорюсь. Почему нам, православным, Промыслом Божиим выброшенным на некое время в Европу, не поучиться некоторым рациональным формам прогресса. В смысле практичности и целесообразности внешней организации, у католиков есть чему поучиться.

В чем же русские православные монахи-миссионеры, монахи-печатники и др. будут отличаться от иезуитов, доминиканцев и пр.?

Во-первых, у всех русских православных монахов должен сохраняться один общий общежительный устав, ведущий начало от св. Василия Великого. Это будет главным объединяющим фактором всего русского монашества. Форма одежды, конечно, тоже останется для всех одинаковая. Фактически, нововведение будет заключаться только в том, что монастыри, посвятившие себя какому-либо специальному виду деятельности, будут действовать не каждый сам по себе, врозь, а организованно и планомерно, имея один общий центр.

Специализация монастырской деятельности отнюдь не новость. Мы знаем, что и до войны существовали монастыри миссионерско-просветительные (Лесна на Холмщине, Шмаковка в Сибири, обитель на Алтае и т. д.), женския иноческия общины, посвятившия себя уходу за больными (Покровская община инокини Анастасии – Великой Княгини Александры Петровны в Киеве), иноческое братство печатников в Почаеве и много других. По статистике 1907 года при монастырях насчитывалось 184 больницы для мирян на 1789 коек и 148 богаделен с 1960 призреваемыми. Но им приходилось действовать врозь, каждому как заблагоразсудится. Это весьма ослабляло их деятельность, ставя ее в зависимость еще и от усмотрения консисторского начальства, далеко не всегда компетентного в вопросах специального характера. Последнее, например, часто, не считаясь с пользой дела в данном монастыре, перемещало настоятелей, брало выдающихся работников специалистов в данной отрасли, заботясь только, о своих узко местных епархиальных нуждах. Здесь уместно сказать, как, по нашему мнению, должны сложиться отношения местной епархиальной власти с монастырями особого назначения. И на это существуют убедительные преценденты в церковной истории. Вспомним об институте ставропигиальности. В России существовал целый ряд ставропигиальных монастырей, как то: Новоспасский, Симонов, Донской, Воскресенский (Новый Иерусалим) и др. Могут задать вопрос: какие же монастыри останутся в распоряжении епархиального архиерея? Ответим: да все монастыри прежнего созерцательного и хозяйственного типа. А их, по свойству русского духа, все же будет большинство. Однако и здесь необходимо высказать пожелание, чтобы монастыри подчинялись непосредственно правящему архиерею, который управлял бы ими через нарочитого, им поставленного, монастырского благочинного, в сане архимандрита. Сей благочинный мог бы иметь при епархии свою небольшую канцелярию, с личным составом из иноческой братии, каковая бы могла также нести иподиаконския и другия богослужебныя обязанности при архиерее. Надо раз навсегда покончить с тем, совершенно ненормальным положением, когда монастырями фактически управляют светские секретари консистории, в лучшем случае – члены консистории из белого духовенства. И те и другие далеко не всегда компетентны в монашеских делах, а подчас смотрят на подчиненные им монастыри, как на собственныя доходныя вотчины.

Деятельность монастырей особого назначения, поскольку она будет протекать внутри епархии, конечно, будет вестись под надзором местного епархиального архиерея.

Перейдем теперь к вопросу об устройстве внутренней жизни в монастырях как, особого назначения, так и молитвенно-хозяйственных. Прежде всего необходимо раз навсегда покончит с позорящими и развращающими монашество екатерининскими штатами. Везде должно быть установлено святое иноческое общежитие. Я только месяц тому назад побывал в Почаевской лавре. Внешне лавра производит попрежнему грандиозное впечатление. Великолепно поставлен внешний чин богослужения. 200 человек братии. Много очень хороших и достойных иноков. А внутри все же некоторый духовный разброд. Братския богослужения и трапеза не совсем аккуратны. Старшая братия предпочитает молиться, особенно по вечерам, и кушать келейно. Покушать помимо трапезной пищи в общем есть на что, особенно у старшей братии. Летния отпустовыя кружки даже на долю послушников выделяют по 150–200 динар в месяц, а старшая братия получает по 4–6 таких частей. Не в осуждение лаврским инокам говорю сие. Они держатся старого довоенного екатерининского порядка. Да, жалованье даже хорошим инокам подрезает духовныя крылья. Напомним, кстати, что Всероссийский монашеский съезд в 1913 году у Троице-Сергия подавляющим большинством голосов вынес резолюцию с пожеланием скорейшего возстановления святого общежительного строя в русских монастырях.

Вторым средством для оживления духовной жизни в монастырях было бы усгановление частой, где можно, ежедневной исповеди у духовников, а где найдутся к тому данныя, в виде опытных и духоносных иноков, то и установление старчества по образцу оптинского.

Настоятели, конечно, должны быть братии во всем примером и, по возможности, должны выбираться самой братией с утверждением, затем, высшей Церковной властью.

Вот схематический набросок состояния монашества, каким оно должно быть в будущей освобожденной России.

Обратимся теперь к русскому зарубежному иночеству. Увы, оно крайне малочисленно. Правда, сравнительно крупные кадры русского монашества сохранились на св. Афоне, Валааме, в Почаевской лавре и в других православных монастырях в Польше. Есть также несколько монастырей и у нас на Карпатской Руси. Но все эти иноки, к сожалению, пребывают вне корабля Русской Зарубежной Церкви, а потому и вне ея духовного окормления и влияния. Впрочем, и у них есть важная миссия: сохранить и донести до России внешний устав и духовный быт монастырский.

В составе Русской Зарубежной Церкви имеются следующия обители:

Мужской Казанско-Богородицкий в гор. Харбине – 30 монахов; женский Владимиро-Богородицкий там же – 20 монахинь; в гор. Дайрене женская обитель – 5 монахинь: в гор. Шанхае 2 подворья. В Европе: наш монастырь и в  Болгарии Михайловский – 10 монахов. В Америке: Тихоновский монастырь – 30 монахов и Троицкий – 10 монахов. В Палестине 2 монастыря и 2 общины, всего 20 монахов и 300 монахинь.

Какия же возможности имеются и какия задачи можно поставить русскому зарубежному монашеству?

Существующие монастыри должны всемерно духовно подтягиваться, жить строго общежительной жизнью, решительно порвать со всякими келейными утешениями и прочим самоублажением. Нам, монахам, нужно помнить, что живем мы в лихое и сугубо ответственное время и, по сравнению с под яремною Русью, в нетрудных жизненных условиях.

Далее, необходимо умножать монастыри, а в существующие всеми силами привлекать новую, но только идейную братию. Как же умножать монастыри? Теперь на многих приходах несут священническия обязанности священно-иноки. Если они будут проводить истинно духовную жизнь, им будет, как показывает опыт, не так уж трудно привлечь к себе нескольких лиц, желающих разделить с ними духовные подвиги. Один или два человека из таких ревнителей, добровольных послушников, могут найти себе прокормление, неся при церкви обязанности псаломщика и сторожа. На мало-мальски сносном приходе и при условии, что все трое будут жить строгим общежитием, трое таких священно-церковно служителей прокормят еще одного-двух человек, которых можно использовать для церковно-общественной и благотворительной деятельности. Вот вам и маленькая иноческая общинка! Прошедших, скажем, годичный курс послушнического испытания и почувствовавших ревность к дальнейшему следованию по пути иноческому, следует направлять в существующие уже более крупные монастыри для пополнения их кадра. Главной задачей этих последних монастырей я бы поставил подготовку кадра монахов – возстановителей и организаторов уставной монашеской жизни в освобожденной России, а равно монахов специалистов для монастырей особого назначения. Уже здесь, в эмиграции, должны быть заложены ячейки подобных монастырей. Да они, собственно, частично и заложены. В св. Тихоновском монастыре в Америке существует приют для русских сирот. При Казанско-Богородицком монастыре в Харбине устроена больница для мирян и типография. В женском Владимировском монастыре в Харбине основан Ольгинский приют. Приюты и школы есть в Святой Земле. Во Владимировой на Карпатах возстановлена Почаевская типография преп. Иова. В общем, многие зарубежные монастыри уже представляют собой тип монастырей особого назначения, о которых я говорю в своем докладе. Хорошо бы только координировать их деятельность.

Остается теперь сказать, как Церковь, со своей стороны, могла бы помогать монастырям. Ея помощь могла бы выразиться прежде всего в создании по приходам обществ или даже Братств друзей монашества. Одной из главных задач таких обществ было бы предоставление возможности лицам, склонным к монашеству, но, из-за отсутствия поблизости монастыря, не могущим сразу туда отправиться, возможности испытывать себя на месте, при церкви, в несении, пока без обетов, креста монашеского. Эти общества могли бы также организовывать богомолья в монастыри, продавать при церквах монашеския изделия и т. п.

Настоятелям приходских храмов хорошо бы было разъяснять мирянам в проповедях и частным образом сколь велик и свят подвиг иноческий и сколь нужно и полезно монашество для Церкви. Необходимо решительно и настойчиво с церковного амвона бороться с превратными о монашестве мнениями мирян.

При дружной поддержке священства и церковного общества наши зарубежные монастыри могли бы весьма окрепнуть и духовно и материально. А, будучи общежительными и нестяжательными, монастыри тогда смогут значительную часть своих доходов выделять на содержание общецерковных административных учреждений, а также школ, богаделен, приютов и пр.

Архимандрит Василий высказывает, что резолюцию комиссии о монашестве по докладу Архим. Серафима, следует принять, но ее желательно дополнить признанием необходимости осуществления идеи Блаженнейшего Митрополита Антония об ученом монашестве и организовать последнее. Катастрофическое состояние нашего русского общества и России в целом заставляет принять меры к созданию кадра ученых монахов, особенно из молодежи. В Харбине на богословском факультете института Св. Владимира при помощи Казанско-Богородицкого монастыря положено начало реализации идеи Блаженного Митрополита Антония об ученом монашестве и создается кадр ученых монахов. Но этого мало и нужно приступить к организации ученого строго-ортодоксального монашества в Западной Европе, особенно принимая во внимание существование подготовки будущих пастырей православных Церквей организациями модернистского богословия. Поэтому, необходимо немедленно приступить к устройству высшей богословской школы и при ней реализовать идею Блаженного Митрополита Антония об ученом монашестве.

VIII. Постановили: 1. Исходя из непреложности исторического факта первостепенной миссионерской значимости монастырей в деле воспитания русской народной религиозности именно в силу свободного тяготения к ним самого народа,  Собор Русской Православной Церкви за границей полагает необходимым подготовить мысль церковных людей и самого эмигрантского монашества к тому, что дело возстановления Церкви в осообожденной России должно сопровождаться возстановлением монастырей исключительно общежительных на прежних и новых местах с поручением им, кроме основных и освященных традиций форм монашеского служения, еще и новых, вызываемых исключительной обстановкой пореволюционного времени.

К этим формам могут быть отнесены: устройство при монастырях духовных школ, миссионерских и церковно-образовательных курсов, организация при монастырях разного вида социальной помощи: больниц, богаделен, детских приютов, народных безплатных столовых для бедняков, создание и распространение в народе религиозной здоровой печатной духовной литературы путем взятия в руки монашества непосредственно печатного дела (по примеру русских Афонских монастырей и Почаевской типографии преподобного Иова, а также Казанско-Богородицкого монастыря в Харбине).

2. Собор полагает, что необходимо, как высшей церковной власти, так и церковным работникам на местах, приложить все усилия к устроению новых обителей, в первую очередь в Западной Европе, и пополнению и усилению уже существующих монастырей.

3. Признать весьма важным образование кадров ученого монашества при будущей высшей богословской школе в Европе.

IX. Слушали: Доклад Епископа Шанхайского Иоанна «Положение Православной Церкви после войны», а также «О взаимоотношениях Русской Зарубежной Церкви с автокефальными Церквами» по докладу Гр. Граббе и резюмэ К. Н. Николаева «О положении Православной Церкви после войны».

Великая война, потрясшая все государственныя и культурныя основы на значительной части земного шара, давшая новое направление истории многих народов и государств, конечно, сильно отразилась и на положении Православной Церкви. Одне поместныя Церкви получили возможность свободнее и лучше развиваться внутренне и внешне, другия оказались в положении гонимых и раздираемых внутренними смутами. В общем же Православная Церковь подвергается серьезному испытанию и переживает тяжелую эпоху своего существования и делания в мире.

Для обозрения положения Православной Церкви в настоящее время, необходимо отдельно разсмотреть состояние каждой поместной Церкви.

1. Первенствующая из православных Церквей, Церковь Нового Рима – Константинополя, возглавляемая патриархом, имеющим титул Вселенского и посему и сама именуемая Вселенским Патриархатом, пространственно достигла своего кульминационного развития в конце XVIII века. В нее входила тогда вся Малая Азия, весь Балканский полуостров (кроме Черногории), с прилегавшими к ним островами, т. к. другия самостоятельныя Церкви на Балканском полуострове были упразднены и вошли в состав Вселенской Патриархии. Вселенский Патриарх получил от турецкого султана, еще до взятия Константинополя турками, титул Милет-Баш, т. е. глава народа и считался главою всего православного населения турецкой империи, что не мешало, однако, турецкому правительству по всяким поводам сменять патриархов и назначать новые выборы, причем всякий раз с новоизбранного взималась большая подать. Повидимому, последнее обстоятельство имело большое значение при перемене патриархов турками, почему нередко случалось, что они смененного ими патриарха вновь допускали на патриарший престол после смерти одного или нескольких его преемников. Таким образом, многие патриархи занимали свою кафедру по несколько раз, и каждое вступление на нее сопровождалось взиманием с них особой подати турками.

Для восполнения суммы, выплаченной при вступлении на патриарший престол, патриарх взимал сбор с поставленных им Митрополитов, а те в свою очередь – с поставляемого ими духовенства. Такой порядок пополнения финансов патриархии накладывал отпечаток на весь строй ея жизни. Также заметно сказывалась на Патриархии велико-греческая идея, т. е. стремление к возстановлению Византии, сначала в культурном, а в будущем и в политическом смысле. Для сего на все видныя места назначались верные той идее люди, по преимуществу греки из предместья Константинополя Фанары, в котором находилась и Патриархия. Почти всегда епископския кафедры замещались греками, хотя на Балканском полуострове население было по преимуществу славянское.

С начала XIX столетия начинается освободительное движение среди балканских народов, стремившихся освободиться из-под власти турок. Возникают сначала полусамостоятельныя, а за тем и совершенно независимыя от Турции государства Сербия, Эллада, Румыния и Болгария. Параллельно с тем шло и образование новых поместных Церквей, выделявшихся из Вселенского патриархата. Хотя и с неохотою под влиянием обстоятельств Вселенские патриархи допускали автономии Церквей в вассальных княжествах, а затем признали полную самостоятельность Церквей в Сербии, Элладе и Румынии. Лишь Болгарский вопрос осложнился ввиду, с одной стороны нетерпения болгар, еще не добившихся политической самостоятельности, а с другой – благодаря неуступчивости греков. Самовольное провозглашение болгарской автокефалии на основании султанского фирмана не было признано Патриархией, и в ряде епархий создалась параллельная иерархия.

Границы новообразовавшихся Церквей совпадали с границами новых государств, которыя все время росли за счет Турции, вместе с тем приобретая новыя епархии из состава патриархата. Тем не менее в 1912 году, когда началась Балканская война, Вселенский Патриархат имел около 70 митрополий и несколько епископатов. Война 1912–13 года отторгла от Турции значительную часть Балканского полуострова с такими большими духовными центрами, как Солунь и Афон. Великая война 1914–18 годов на время лишила Турцию целой Фракии и Малоазиатского побережья с городом Смирна, впрочем потерянных Грецией в 1922 году после неудачного похода греков на Константинополь.

Вселенский Патриарх не мог здесь так легко отпускать из-под своей власти отторгнутыя от Турции епархии, как это делал прежде. Шла уже речь о некоторых местах, искони находившихся под духовной властью Константинополя. Однако, все же Вселенский патриарх признал в 1922 году присоединение к Сербской Церкви всех областей, вошедших в пределы Югославии, согласился на вхождение в состав Элладской Церкви ряда епархий в Элладском государстве, сохраняя однако, свою юрисдикцию над Афоном, а в 1937 году признал даже автокефалию небольшой Албанской Церкви, первоначально им не признанной.

Пределы Вселенского Патриархата и число его епархий значительно сократилось. Одновременно Вселенский Патриархат фактически потерял и Малую Азию, хотя она и осталась в его юрисдикции. По мирному договору между Грецией и Турцией в 1923 году, произошел обмен населением между этими державами, так что все греческое население Малой Азии должно было переселиться в Элладу. Древние города, имевшие некогдо большое значение в делах церковных и славные в церковной истории, остались без единого жителя православного вероисповедания. В то же время Вселенский патриарх потерял в Турции свое политическое значение, т. к. Кемаль паша лишил его звания главы народа. Фактически Вселенскому патриарху ныне подчинены 5 епархий в пределах Турции, и Афон с окрестными местностями в Греции. Патриарх до крайности стеснен в проявлении даже безспорных его прав в церковном управлении в пределах Турции, где разсматривается,  как обычный турецкий подданный-чиновник, да еще находящийся под надзором правительства. Турецкое правительство, вмешивающееся во все стороны жизни своих граждан, лишь в виде особой привилегии разрешило ему, как и Армянскому патриарху, ношение длинных волос и одежды, воспретив это остальному духовенству. Патриарх не имеет права свободного выезда из Турции, а в последнее время правительство все настойчивей домогается перевода его в новую столицу – Ангору (древнюю Анкиру), где сейчас нет православных, но где сосредоточено управление всеми отраслями государственной жизни.

Такое внешнее унижение Иерарха града Св. Константина, некогда бывшего столицей Вселенной, не поколебало к нему почтения в среде православных, благоговеющих перед кафедрой св.св. Златоуста и Богослова. С высоты ея – преемник св.св. Иоанна и Григория мог бы духовно руководить всем православным миром, если бы обладал их стойкостью в защите правды и истины и широтою взглядов недавнего Патриарха Иоакима III. Однако, к общему упадку Вселенской патриархии присоединилось направление ея деятельности после Великой войны. Потерю епархий, вышедших из ея владения, а также потерю своего политического значения в пределах Турции Вселенская патриархия восхотела восполнить подчинением себе областей, в которых до настоящего времени не было православной иерархии, а также Церквей тех государств, где правительство не является правослааным. Так, 5-го апреля 1922 года Патриарх Мелетий назначил экзарха западной и центральной Европы с титулом Митрополита Фиатирского с местопребыванием в Лондоне; 4-го марта 1923 года он же хиротонисал чешского архимандрита Савватия в Архиепископа Пражского и всея Чехии; 15-го апреля 1921 года основана митрополия Венгерская и всей центральной Европы с кафедрой в Будапеште, хотя там уже был сербский епископ. В Америке устанавливается архиепископия, подчиненная Вселенскому Престолу; затем в 1924 году создается епархия в Австралии с кафедрой в Сиднее. С 1938 года Архиепископу Австралийскому подчинена Индия. В то же время происходит подчинение отдельных частей Русской православной Церкви, оказавшихся отторженными от России. Так, 9 июня 1923 года Вселенский Патриарх принимает в свою юрисдикцию Финляндскую епархию, как автономную Финляндскую Церковь; 23 августа 1923 года на таких же правах подчинена Церковь Эстонская; 13 ноября 1924 года Патриарх Григорий VII признал автокефалию Польской Церкви под надзором Вселенской патриархии, т. е. скорее автономию. В марте 1936 года Вселенский Патриарх принял в свою юрисдикцию Латвию. Не ограничиваясь принятием в свою юрисдикцию Церквей, отпавших от России окраин, Патриарх  Фотий принял в свою юрисдикцию русского Митрополита в Западной Европе Евлогия с подчиненными ему приходами, а 28 февраля 1937 года Архиепископ юрисдикции Вселенского Патриарха в Америке рукоположил епископа Феодора-Богдана Шпилько для украинской церкви в Северной Америке. Таким образом, Вселенский Патриарх стал действительно Вселенским по пространству территории ему теоретически подчиненной. Почти весь земной шар, кроме небольших пространств 3-х патриархатов да территории Советской России, по представлению деятелей Вселенской патриархии, входит в состав Вселенского патриархата. Безгранично расширяя свои вожделения о подчинении себе русских областей, Константинопольские патриархи стали заявлять даже о незаконности присоединения Киева к Московскому патриархату и о том, что существовавшая прежде Киевская южно-русская митрополия должна подчиниться Константинопольскому престолу. Таковая точка зрения не только выражена ясно в томосе от 13 ноября 1924 г. по поводу отделения Польской Церкви, но и проводится патриархами весьма последовательно. Так, рукоположенному, с разрешения Вселенского Патриарха, викарию Митрополита Евлогия в Париже присваивается титул Епископа Херсонесского, словно Херсонесс, находящийся ныне на территории России, подчинен Вселенскому Патриарху. Следующим последовательным шагом Вселенской патриархии было бы объявление всей России под юрисдикцией Константинополя.

Однако, действительная духовная мощь и даже действительные пределы власти далеко не соответствуют такому самовозвышению Константинополя. Не говоря уже о том, что почти везде власть Патриарха весьма призрачна и заключается главным образом в утверждении избранных на местах епископов или послании таковых из Константинополя, многия страны, которыя Константинополь считает себе подчиненными, совершенно не имеют паствы, находящейся под его юрисдикцией.

Нравственный авторитет Константинопольского патриарха также пал весьма низко, ввиду крайней неустойчивости его в церковных делах. Так, Патриарх Мелетий IV устраивал «всеправославный конгресс», из представителей отдельных церквей, который постановил ввести новый стиль. Постановление это, признанное лишь частью Церкви, внесло страшный раскол среди православных. Патриарх Григорий VII признал постановление живоцерковного Собора о низложении Патриарха Тихона, которого незадолго перед тем Константинопольский Синод объявил «исповедником», и затем вступил в общение с «обновленцами» в России, которое поддерживается до ныне.

В общем, Вселенский патриархат, в теории обнимающий почти всю вселенную и фактически простирающий свою  власть лишь на несколько епархий, а в остальных местах лишь осуществляющий верховный поверхностный надзор и получающий за то некоторые доходы, преследуемый властью на месте своего пребывания и не поддерживаемый никакой государственной силой извне, потерявший значение столпа истины и сделавшийся сам источником разделения, а в то же время охваченный непомерным властолюбием, – представляет жалостное зрелище, напоминающее наихудшия времена истории Царьградской кафедры.

2. Александрийский патриархат находится в более благоприятных условиях. Египетския государственныя власти не ставят препятствий к его развитию и не стесняют священнослужителей в их деятельности. Среди православного населения нет полного единства, так как оно делится на греков и египтян-феллахов, стремящихся иметь патриархат в своих руках. В последнее время, благодаря мероприятиям Патриарха Мелетия, национальная борьба ослабела, но за то с тем же Патриархом произошла борьба из-за нового и старого стиля. Материальное положении патриархата благоприятное. Деятельность патриархии сосредоточена на вопросах местной жизни.

3. Антиохийский патриархат, незначительный по размерам и весьма бедный в материальном отношении, явил в настоящие дни богатство своего духа. Лишившийся получаемой из России помощи, патриархат, в лице своих возглавителей, а также и паствы, сохранил теплыя чувства благодарности к России и не упускает случая подчеркнуть свою любовь к Русской Церкви и Русскому народу. Такое отношение Патриархов Антиохийских, покойного Григория IV и нынешнего Александра III, выражающего постоянно свою готовность помочь Русской Зарубежной Церкви в касающихся его вопросах, представляет большую нравственную поддержку Русскому Зарубежью, тем более, что Антиохийский патриархат проявил и проявляет замечательную стойкость в делах обще-церковных и стоит на страже церковных канонов.

Антиохийский патриархат успешно развивает свою деятельность в Сирии и Ливии, не стесняемый властями, образовавшегося после Великой войны, нового государства. Раздоры между греками и сирийцами значительно потеряли свою остроту после прекращения разделений из-за выборов нового патриарха после кончины Патриарха Григория, закончившихся утверждением Патриарха Александра III.

4. Иерусалимский патриархат переживает тяжелые дни, как ввиду внутренних раздоров между греками и арабами, так и ввиду общего положения в Палестине. Раздоры национальные, представляющие общее бедствие трех восточных патриархатов – александрийского, антиохийского и иерусалимского – из-за стремления греков иметь в них исключительно греческую иерархию, несмотря на то, что они представляют там меньшинство православного населения, препятствуют уже в течение многих лет правильному течению жизни в этих патриархатах. В настоящее время это особенно остро чувствуется в Иерусалимском патриархате, где новоизбранный Патриарх Тимофей уже в течение нескольких лет не может вступит во все свои патриаршия права, т. к. не признается арабским населением и из-за этого не утверждается государственной властью.

Таким образом, при существовании там патриарха, патриархатом продолжает управлять местоблюститель, а патриарх пользуется признанием и имеет влияние лишь на часть клира и паствы.

После пойны Палестина выделена в особое государственное образование, находящееся под протекторатом Англии. Однако, стремления Англии и других держав возсоздать еврейское государство, встретило сильнейший отпор арабского населения. Столкновения между арабами и евреями, превратившия ныне мирные края в места боев, где никто из мирного населения не может быть уверен в своей жизни, напоминают нам грозныя предсказания Господни о судьбе Иерусалима и показывают насколько безполезно делать нечто вопреки Провидению.

Кровавыя события в Палестине делают невозможным мирное благосостояние ея населения, а также отражаются на притоке богомольцев, и без того сильно сократившемся после Великой войны. Со времени закрытия границ России, нет больше богомольцев оттуда, составлявших прежде главную часть паломников. Иерусалимская патриархия, страдая и от внутренних раздоров и от гражданской войны, потерявшая сильную покровительницу в лице России, терпит еще и сильныя финансовыя затруднения, осложняющияся, к тому же, необходимостью немедленной оправки храма, где находится гроб Господен и являющегося главной святыней христианского мира.

Остается лишь уповать, что Сам Промысел Божий спасет Матерь-Церковь.

5. Малая церковь – Архиепископия Синайская наслаждается сравнительным благополучием, но весьма не благополучно в древней Архиепископии Кипрской. Остров Кипр по народонаселению своему исключительно греческий, почему вполне естественным было бы присоединение его к Греческому Королевству, чего желает и население Кипра. Однако владеющие Кипром англичане, вопреки провозглашенному ими принципу самоопределения народов, строго карают всякия проявления греческих национальных стремлений и выслали с Кипра двух митрополитов. После кончины первенствующего Митрополита Кирилла, английское правительство не дало разрешения изгнанным митрополитам вернуться хотя бы  временно на Собор для избрания нового Архиепископа и, таким образом, единственный, остающийся на Кипре митрополит в течение нескольких лет, в качестве местоблюстителя, управляет всеми четырьмя митрополиями – епархией Кипрской Церкви. Однако недавно английским судом за патриотическую проповедь он лишен права управления и Кипрская Церковь осталась без возглавителя.

6. Острова Додеканеза, составляющие часть Вселенского патриархата, присоединены во время Великой войны, вопреки принципу самоопределения народов, к Италии, которая стремится совершенно прервать связь этих островов с остальными греческими землями, выделив их в самостоятельную церковную единицу, но вместе с тем всячески способствует распространению католичества среди тамошнего населения, издревле православного.

7. Церковь Элладская, возглавляемая Митрополитом Афинским и Архиепископом всея Эллады, увеличилась почти вдвое после Великой войны, ввиду присоединения к ней некоторых епархий в областях, отошедших к Греции после Балканской войны и подчиненных прежде Вселенскому Престолу. Элладская Церковь пережила ряд потрясений, одни из которых связаны были с политическими событиями, вызвавшими двукратное свержение Митрополита-Архиепископа Феоктиста, а другие с введением нового стиля. Новый стиль до сих пор является камнем соблазна в греческой Церкви, часть иерархов и паствы которой решительно настроена против него. В остальных отношениях в Элладской церкви сравнительно благополучно. Духовное образование стоит на значительной высоте; афинский богословский факультет является одним из виднейших центров православной богословской науки.

Святая Гора Афонская, хотя принадлежит Греческому Королевству, в каноническом отношении остается в зависимости от Вселенского Патриархата. Афон испытывает тройное бедствие: прекращение притока богомольцев и средств из России, реквизиция части недвижимых имуществ монастырей греческим правительством и полное воспрещение прибытия туда новых монахов славянской народности, особенно русских, которых не пускают даже в качестве паломников. Афон находится в опасности полного истощения.

8. Церковь Сербская является в настоящее время наиболее крепкой внутренне и внешне. После Великой войны совершилось объединение автокефальных церквей сербской народности и провозглашение Сербского Патриарха. В возстановленную в 1920 году Сербскую Патриархию вошли бывшия автокефальныя Церкви: Сербская, Черногорская и Карловацкая, также епархии населенныя сербами в Далмации, Боснии и Герцоговине, Старой Сербии и Северной Македонии, т. е. все  области, вошедшия в пределы Королевства, ныне именуемого Югославией. Митрополит Буковинский дал письменное согласие на изъятие из его юрисдикции епархии Далматинской, а Патриарх Вселенский признал присоединение к Сербской Церкви епархий, бывших подчиненных ему, особым «томосом», привезенным в Белград, посланным для той цели, Митрополитом Германом. Все православныя Церкви признали Сербскую Патриархию. Сербская Церковь после Великой войны потеряла значение господствующей, каковое она имела в Королевствах Сербии и Черногории, но и в Королевстве Югославии она пользуется поддержкой государства. Объединенная Сербская Церковь за истекшие годы окрепла и развилась во всех отношениях. Богословский факультет в Белграде и 5 семинарий в разных городах являются в настоящее время разсадниками богословского образования не только для Югославии, но и для сербского населения в Румынии и Венгрии, для Албании и Карпатской Руси; там-же получает богословское образование и значительная, готовящаяся к служению Церкви, часть русской беженской молодежи. Значительно поднялось монашество и создался целый ряд, уже долго не существовавших у сербов, женских монастырей. Сербская Церковь имеет много учреждений церковно-благотворительного и просветительного характера, находящихся под ея руководством.

Религиозная жизнь сербов, мало заметная для поверхностного наблюдателя, в действительности бьет живым ключем, создав особое явление, в виде «богомольческого движения», широко охватившего всю страну. Так называемые «соборы» в разных монастырях собирают тысячи участников, также, как и паломничество крестным ходом в особо почитаемыя места или монастыри. Предпринимались неоднократно паломничества в Святую Землю, возглавляемыя Епископом по назначению Синода. Особенно сильно выявилась сила православия в Сербии в тяжелые дни для Сербской Церкви год назад, когда православные сербы во всей Югославии сплотились вокруг своих пастырей и архипастырей и не жалели даже жизни, отстаивая права православной церкви. Сербская Церковь твердо отстаивает церковные каноны. Сейчас она служит примером для тех, кто борется за церковные устои, и свою братскую поддержку она оказывает в ней нуждающимся.

9. Румынская Церковь также, как и Сербская смогла объединиться после Великой войны и провозгласить себя Патриархией. В нее вошли прежде бывшия автокефальными церкви Румынского Королевства и Трансильванская, также Черновицкая епархия Буковинско-Долматинской митрополии и часть Темишварской епархии. Она смогла широко развить богословское образование, имея три богословских факультета и несколько семинарий. В монастырях Молдавии заметны  следы влияния учеников знаменитого Паисия Величковского. В области религиозно-народной жизни особенно разительным явлением было за последние годы, чудеса, совершаемыя простым пастухом Петром Лупу в Маглавите, привлекшия к нему множество народа, слушавшего его проповеди о покаянии. Наряду с таким светлым явлением, есть и темная сторона в Румынской Церкви. Переход ея на новый стиль лишает ее церковного мира внутри и того авторитета вне ея, каким пользуется Церковь Сербская. Другим пятном являются дела в Бессарабии, присоединенной к Румынскому Королевству после Русской революции и, вопреки канонам, без согласия Московского Патриарха подчиненной Румынскому Патриарху.

Русские архиереи, не пожелавшие ему подчиниться, были лишены там власти и заменены архиереями, назначенными Румынской Церковью. Началось вскоре преследование всего русского и славянского, особенно усилившееся после перехода Румынской Церкви на новый стиль, т. к. бессарабское население твердо отстаивает старый стиль. Распоряжением власти были запрещены богослужения на славянском языке и по старому стилю; неповиновавшихся арестовывали. В настоящее время из двух русских священников, до последнего времени стойко продолжавших отстаивать церковные устои один был выслан из Румынии, а другой находится в тюрьме... Террор, направленный против русского населения и затворивший его уста, повис даже над молдавским населением Бессарабии.

Долг Русского Зарубежного Собора сделать все возможное для помощи исповедникам истины в епархии, которая является частью Русской Церкви, пока не будет передана другой церкви свободным согласием Всероссийской церковной власти. Необходимо обратиться нам к Румынским церковным и гражданским властям вплоть, до Патриарха, чтобы помочь нашим братьям.

10. Болгарскай Церковь, находящаяся в разделении с греческой Церковью с 1872 г., после Великой войны, если не увеличилась пространством, то окрепла и развивается внутренно. Богословский факультет в Софии является сосредоточием высшего богословского образования не только для болгар, но частично и для лиц из других краев, в частности русских. Много сделано за последнее время в области духовного просвещения народа, прекрасно также стоит церковно-издательское дело. Болгарская Церковь находится в тесных, братских отношениях с Сербской Церковью, с которой имеет каноническое и литургическое общение, а также и с Русской Зарубежной Церковью.

Остается лишь пожелать, чтобы поскорее были уничтожены все следы бывшей схизмы и было возстановлено полное общение со всеми Церквами, а Болгарская Церковь  возглавилась Первоиерархом с титулом, достойным Болгарской Церкви.

11. Самой молодой автокефальной Церковью является Албанская, получившая признание своей автокефальности в 1937 году. Она возникла из епархий Вселенского Патриархата, вошедших в Албанию и 10 лет тому назад провозгласила свою автокефальность, изгнав бывших в ней греческих митрополитов, за что была отлучена от общения с Вселенским Престолом. В настоящее время общение возстановлено и, по взаимному соглашению, поставлена новая албанская иерархия, признанная автокефальной.

12. Церковь Чешская после Великой войны имела сначала надежды на полный разцвет и духовное водительство всем Чешским народом. Несогласие по вопросу об юрисдикции и другия причины остановили массовое возвращение в православие чехов, которые образовали особую Церковь протестантского типа. Православная Церковь в Чехословакии входит ныне в состав Сербской Церкви и возглавляется епископом Моравским Гораздом. Кроме него в Праге проживает посвященный в Константинополе Архиепископ Пражский и всея Чехии Савватий. Всего в Чехии и Моравии несколько тысяч православных.

13. В состав Чехословакии входит в настоящее время и чисто русская область – Карпатская Русь. Прикарпатская ветвь русского народа, бывшая в течении столетий под чужеземной властью, ныне возвращается к православной вере отцов своих, от которой была отторгнута обманом и насилием. Сербская Церковь духовно окормляет и опекает этот русский край, способствуя его духовному возрождению и подготовляя к соединению с остальными частями Русской Церкви, для которой так много делает в настоящее время.

14. Российская Церковь, недавно еще бывшая морем несметных богатств и духовных, и вещественных, которыми она поддерживала все остальныя Церкви, ныне лежит на одре тяжелой болезни, сама нуждаясь в помощи и поддержке. Церковь находится под властъю советов и сделалась Церковью-мученицей, испытывая гонения, далеко превосходящия гонения в первыя века христианства. Она дала множество священно-мучеников и мучеников, но как всегда бывало при гонениях, есть много отпавших и возставших на Церковь, и новое поколение воспитывается в незнании Бога. Внутри Церковь раздирается разными расколами, так что иногда трудно бывает решить, какие же иерархи являются действительными и какие самозванными. Многие, даже ищущие веры, ошибаются в путях достижения цели и вместо православия избирают секты.

Все, вместе взятое, заставляет трепетать за судьбы Церкви в России, где во многих городах уже нет ни одного храма. Нужно усердно молиться Господу, чтобы он  сократил время испытаний. Части Российской Церкви, находящияся на территории, независимой от Советов, часто также находятся в бедственном состоянии. В Европе все почти оне, кроме Литовской, провозгласили свою независимость, под главенством Вселенского Патриарха. То было сделано в значительной части под давлением Правительств. Однако, правительства не удовольствовались лишь их отторжением от Российской Церкви и стали во многих государствах стремиться к полному ослаблению Православия. К сожалению, этого не поняли многие из тамошних иерархов, и некоторые сознательно стали действовать в духе правительственных пожеланий. Лишь Церковь в Литве осталась в подчинении Московской Патриархии и почти не терпит стеснений.

Финляндское правительство, удалив законного Архиепископа Финляндского Серафима и призвав посвященного в Константинополе Германа, настояло на введении нового стиля в Церкви и вмешивается в церковныя дела, стремясь уничтожить все, напоминающее про Россию, даже славяския надписи на иконах.

Особенно это тяжело отразилось на Валаамском монастыре, часть иноков которого была выслана, а оставшиеся там после 300, вместо прежних 1000, разделились на ново- и старо-стильников, не имеющих между собою общения. Валаамский монастырь идет к медленной гибели, ибо притока новых монахов нет.

Также обстоит дело в Эстонии, где из Печерского монастыря удален настоятель Епископ Иоанн и принимаются меры к эстонизации монастыря, в сущности ведущия его просто к гибели. Там также проводится новый стиль и другия реформы.

Церковь в Латвии, несмотря на все притеснения, была в безопасности, пока не был умерщвлен зверски Архиепископ Иоанн. После же его кончины Церковь подчинилась Вселенскому Патриарху и пошла по пути Церкви эстонской, с коей поддерживает тесную связь. Церковь в Польше оказалась в особенно тяжелых условиях, мало лучших, чем в Советской России. Сначала, по настоянию правительства, русские иерархи в Польше провозгласили автокефальность Польской Церкви, причем были изгнаны со своих кафедр, несогласившиеся с этим, 4 иерарха. Иерархия Церкви в Польше думала своею верностью Польской Державе приобрести благоволение и поддержку правительства. Действительно, правительство окружило иерархию почетом, наряду с сановниками государства, но, вместе с тем, оно напрягло все усилия, чтобы уничтожить Православие в Польше. Сотни церквей отобраны, частью превращены в костелы, частью разрушены. Делаются попытки расколоть  православное население созданием украинского движения, насильственно вводятся польский и украинский языки в богослужение и церковныя учреждения. Наконец, в последнее время употребляются решительныя меры к переводу православного населения в католичество, при чем это делается при помощи угроз, насилия и обманов. Беззаконие, творимое в отношении Православия, вопиет к небу.

15. Церковь в Америке до Великой войны представляла русскую епархию, или, точнее, Российскую Духовную Миссию в Сев. Америке, возглавленную архиепископом и двумя викарными епископами, один из которых был сириец.

После войны отдельныя автокефальныя Церкви установили там свои епископския кафедры, так что верные в Америке разделены по принадлежности к той Церкви, из которой прибыли в Америку. Имеются там архиереи Русской Церкви, архиепископы, подчиненные патриархам Вселенскому и Антиохийскому, епископ Сербской Церкви, а кроме того, около года назад, часть униатов галичан перешла в Православие, получив от Вселенского Престола особого епископа Украинской Церкви, который пытается объединить под своей духовной властью украинцев.

К сожалению, почти во всех Церквах Америки были нестроения, а иерархии существуют в некоторых из них в виде двух ветвей, оспаривающих власть друг у друга. Были попытки объединить всех православных в одну автокефальную Церковь, но так как эта попытка была связана со многими нарушениями канонических норм, то не имела успеха. В последнее время намечается сближение между различными ветвями Православной Церкви, но еще далеко до полного благоустройства.

В Южной Америке четыре года назад установлена епископская кафедра, но часть ея приходов пока осталась в непосредственном подчинении Председателю Заграничного Синода. Там идет трудная работа по духовному окормлению разсеянных русских людей. Такая же работа идет в Австралии, где имеется два русских прихода и Сирийские приходы, подчиняющиеся Антиохийскому Патриарху, независимо от учрежденной там несколько лет тому назад архиепископии Вселенской Церкви.

16. Дальний Восток имеет иерархию, подчиненную Заграничному Синоду, кроме епархии Японской, возглавитель которой, Митрополит Сергий, находится в юрисдикции Московской Патриархии. Несмотря на отсутствие государственной поддержки, отсутствие материальных средств и на то, что православное население живет среди неправославвого населения, церковная деятельность на Дальнем Востоке живо развивается.

Большия пространства средней Азии не имеют православной иерархии, но в последнее время ощутилось сильное стремление среди монофизитов (яковитов) в Малабаре вернуться в Православие, почему сейчас предполагается устройство там православной миссии.

Таким образом, православная вера, насмотря на все испытания, местами превосходящия все, когда-либо бывшия гонения, побеждает все препятствия, продолжая всюду светить человеком. Врата адовы не одолеют Христовой Церкви. Не раз Православие казалось на краю гибели, но затем наступало время его не только внутренней, но и внешней славы. «Оглянулась на себя Вселенная и застонала, ибо увидела, что сделалась арианскою» воскликнул один церковный историк IV века. Но прошло несколько десятков лет – от арианства ничего не осталось, а Православие стояло. То-же было и во время монофизитов и, особенно, иконоборцев, которые, одно время, казалось, совершенно победили Православие, но затем пали, а Православие торжествовало свою победу. Православие, как истинная Церковь, никогда не исчезнет и не будет уничтожено. Вопрос лишь в том, какую часть живущих на земле оно будегь охватывать и насколько называющиеся православными будут исполнителями Христовой заповеди. Бывают дни подъема и дни упадка духовной силы православных. Ныне мы переживаем второе; однако, и теперь видим высокие примеры мученичества и исповедничества в России. Каково же должно быть наше отношение к настоящим событиям в церковной жизни? Мы должны твердо стоять на почве церковных канонов и не быть с теми, кто от них отступает. В прежнее время для изобличения канонических неправильностей поместной Церкви с нею прерывали каноническое общение. Русская Зарубежная Церковь не может действовать таким путем, так как положение ея не вполне определилось и утвердилось. Посему она не должна прерывать общения с другими Церквами, если оне первыя не сделают этого шага. Но, и поддерживая общение, она не должна молчать о нарушениях церковной правды. Признавая фактическую нынешнюю церковную иерархию, как в других поместных Церквах, так и в отколовшихся от Российской Церкви некоторых ея частях, и поддерживая с ними общение, Зарубежная Церковь не может признать, как канонически правовой факт, отделение последних от Российского Патриархата, пока то не будет решено Всероссийской Церковной Властью свободной России. Вместе с тем, мы признаем до тех пор и законными архиереями своих епархий изгнанных из своих кафедр архиереев в Польше, Бессарабии, Финляндии и Эстонии, почитая в них борцов за правду, верных своей архиерейской присяге и своей поместной Церкви.

Великий проповедник единства Церкви святитель Киприан Карфагенский в таких выражениях говорит о догмате единства Церкви: «Церковь одна, хотя с приращением плодородия, расширяясь, дробится на множество. Ведь и у солнца много лучей, но свет один; много ветвей на дереве, но ствол один, крепко держащийся на корне; много ручьев истекает из одного источника, но, хотя разлив, происходящий от обилия вод, и представляет многочисленность, однако при самом истоке все же сохраняет единство» (о единстве Церкви).

Вот это единство должно проявляться в жизни Поместных Церквей, являющихся ветвями одного дерева. Но при этом Православная Церковь никогда не признавала ни за кем из Предстоятелей Поместных Церквей права на начальствование в других Церквах, имеющих свое собственное возглавление. 28 правило Халкидонского Собора, равно как и 3 правило II Всел. Собора, правда, говорят о том, что Римский и Цареградский епископы пользуются известными преимуществами. Однако, второе из указанных правил прямо говорит лишь о преимуществе чести, но не власти, а Халкидонское правило в качестве преимуществ его, кроме первенства чести, предоставляет Константинопольскому епископу поставлять митрополитов областей: Понтийской, Ассийской и Фракийской, о также епископов у иноплеменников означенных областей. При чем надо отметить, что Собор в этом правиле, давая такия права, ограничивает их перечисленными областями, говоря: «Посему токмо Митрополиты... вышеперечисленных областей да поставляются от вышереченного и святейшего престола святейшия Константинопольския Церкви». Поэтому, когда Римский епископ вмешался в дела автокефальной Карфагенской Церкви в пятом веке, Карфагенский Собор написал ему: «Итак не соизволяйте, по просьбе некоторых, посылать сюда ваших клириков изследователями и не попускайте сего, да не явимся мы вносящими дымное надмение мира в Церковь Христову, которая желающим зрети Бога приносит свет простоты и дань смиренномудрия». Можно было бы привести еще много свидетельств из церковных правил, возбраняющих такое «дымное надмение» и ограждающих самостоятельность Церквей, но мы не будем долго останавливаться на этом вопросе, достаточно разработанном в литературе, ибо папския претензии на власть во всей Церкви вызвали много опровержений. За последнее время с канонической точки зрения этот вопрос освещен в ряде трудов проф. С. В. Троицкого.

В одной из своих статей С. В. Троицкий дает следующее краткое, но точное определение автокефалии: «Автокефальна та Церковь, которая получает свою власть не от другой Церкви, о от Самого Основателя Церкви Иисуса Христа через хиротонию своего возглавителя и остальных своих епископов от своих епископов» (Суштина и фактори автокефалиjе. Београд, 1933, стр. 8). Вот такою автокефальною Церковью является и Русская Православная Церковь. Из ея автокефальности следует, что никто из глав других Православных Церквей не имеет по священным правилам права вторгаться в ея дела и как бы то ни было в ней распоряжаться.

Однако, когда за рубежом и в значительной степени в пределах других Поместных Церквей, волею Божиею, оказались русские изгнанники, то возник новый вопрос о том каково должно быть их церковное положение. Могло быть на территории Поместных Церквей простое решение вопроса, т. е. подчинение прибывших чад русской Церкви местному священноначалию. Но изгнанники эти прибыли с остатками своего временного областного управления на юге России, они составляли как бы некое особое тело со своими церковно-национальными особенностями, сложившимися в результате многовековой жизни Русской Церкви. И вот Константинопольская Патриархия положила начало разрешению этого вопроса, предоставив Русской Иерархии устроить свое особое Высшее Церковное Управление заграницей. Это Высшее Церковное Управление затем, в 1921 году, по приглашению Сербского Патриарха Димитрия, переселилось в Сремские Карловцы. Такое решение, принятое двумя автокефальными Церквами, вполне согласно с церковными канонами. Случай весьма похожий на прибытие Русских Иерархов с паствою заграницу имел место в 688 году, когда, вследствие языческого нашествия, в пределы Константинопольского Патриархата прибыл со своею паствою архиепископ острова Кипра Иоанн. Шестой Вселенский Собор 39 правилом установил, что бы Архиепископу Иоанну были сохранены принадлежащия ему, как Главе автокефальной Церкви, преимущества, признанныя за ним III Всел. Собором. Кроме того выделили ему Гелеспонтскую область, подчинив ему всех епископов ея и в том числе епископа Кизического, «по примеру всех прочих Епископов, подвластных вышереченному Боголюбезнейшему предстоятелю Иоанну». Таким образом Константинопольский Патриархат поступился ради беженцев своими правами над целою областью. Такое исключительное положение продлилось до 747 года т. е. более пятидесяти лет.

Конечно, в нашем случае есть значительная разница: выехало в пределы Константинополя областное и при том временное церковное управление, а не глава автокефальной  Церкви. Но зато выехал церковный народ иной национальности со своим сложившимся укладом церковной жизни, которому трудно было бы управляться иноплеменной иерархией. Это учли не только в Константинополе и Белграде, но и в других Церквах. В пределах их всюду русския церковныя общины живут своим укладом, в подчинении Русской Церковной Власти. Вполне можно считать это оформленным со стороны Сербского Патриархата, где Собор предоставил права самостоятельности Высшему Церковному Управлению заграницей (постановление 18/31 августа 1921 г.). За все истекшие годы Сербская Церковь ни в чем не стесняла Зарубежную русскую церковную власть, признавая за нею полную автономию. И когда митрополит Сергий обратился к блаженнопочившему Патриарху Варнаве сначала с просьбою воздействовать на зарубежный Русский Архиерейский Собор в смысле самоупразднения его, а затем сообщил о наложении запрещений на Митрополита Антония и подчиненную ему иерархию, то Патриарх передал требование Митрополита Сергия, не производя никакого давления, на Зарубежный Собор. Последовавшее со стороны Митрополита Сергия постановление о запрещении Митрополита Антония, Митрополита Анастасия и др. иерархов не было признано Сербскою Церковью, что получило свое проявление в совместных служениях с этими иерархами и даже приглашении Митрополита Анастасия к участию в хиротонии Епископа Платона. И когда скончался Предстоятель Зарубежной Церкви, Блаженнейший Митрополит Антоний, а Председателем Архиерейского Синода был избран Высокопреосвященный Митрополит Анастасий, Сербская Церковь приняла этот акт к сведению, как акт от нея независящий. Нельзя не отметить и того, что новый Патриарх Сербский Гавриил об избрании своем прислал Председателю Архиерейского Синода известительную грамоту в таких выражениях, какия могли бы быть обращены и к Главе автокефальной Церкви. Таким образом, вновь подтверждено с стороны Сербского священноначалия признание автономии Русской Православной Церкви заграницей. Само собою разумеется, что при наличии полной независимости в управлении церковными общинами в Югославии, есть некоторые акты для которых требуется согласие местной церковной власти. Так например, при назначении священников обычно предварительно сносятся с соответствующим епархиальным Преосвященным, ибо по канонам никто не может совершать священнодействий в чужой епархии без благословения местного архиерея. Равным образом для открытия новой церковной общины или устройства церкви испрашивается предварительно согласие Сербской епархиальной власти. Испрашивалось у Патриарха согласие и на совершение каждой архиерейской хиротонии в пределах Сербского Патриархата.

Взаимоотношения Зарубежной Церкви с Болгарской Церковью очень похожи на отношения, существующия в Югославии. Болгарская Церковь с самого начала предоставила полную автономию русским православным общинам и тоже трактует Архиерейский Синод, как единственного свободного представителя Русской Церкви.

Переходя к нашим взаимоотношениям с древними Патриархатами, мы должны бы были начать с Константинополя. Но так как с ним наши взаимоотношения имеют совсем особый характер, не похожий на те, которыя установились с другими Церквами, мы остановимся на этом вопросе несколько ниже.

С Александрийским Патриархатом у нас не было большого числа вопросов, которые вызывали бы необходимость совместного решения. Прямого акта о признании этим Патриархатом того или иного объема прав за Архиерейским Синодом Зарубежной Церкви нет, хотя в прежние годы были грамоты, адресованныя Блаженнейшему Митрополиту Антонию, именно, как председателю Синода. Грамоты эти относятся ко времени, когда Патриархом был Блаженнейший Фотий, а также пока Местоблюстителем был Митрополит Феофан. После смерти Патриарха Фотия Патриархом был избран бывший Константинопольский Патриарх Мелетий, известный своим усердием в проведении церковных реформ. Патриарх Фотий в 1923 г. отказался от участия в созванном в Константинополе Патриархом Мелетием Всеправославном Конгрессе. Напротив, Патриарх Мелетий, будучи избран на Александрийский престол и там начал проводить реформы и, в частности, ввел новый стиль. В виду же той борьбы, которую вела наша Зарубежная иерархия в лице Митрополита Антония против всех этих реформ, Патриарх Мелетий, прежде признававший наш Синод и сносившийся с ним по общецерковным вопросам, изменил к нему свое отношение и в письме на имя Митрополита Евлогия в 1927 г. высказался в его пользу и против Архиерейского Синода. Характерно, что сделал это тот самый Патриарх Мелетий, который, будучи Вселенским Патриархом в 1923 и в 1924 г.г., писал Митрополиту Евлогию, что он не имеет права на управление церквами в Западной Европе, ибо оне должны все подчиняться Константинопольскому Престолу. Однако, несмотря на такия выступления, Патриарх Мелетий не стеснял русския общины в Александрии и Каире и оне до сих пор продолжают совершать богослужения по старому стилю. Больше того, ныне Патриархия сильно способствует нашей Александрийской общине в предпринимаемой ею попытке построить свою церковь со школою при ней. Сам Патриарх Мелетий, незадолго до своей смерти, выражал свое глубокое уважение к Блаженнейшему Митрополиту Антонию, поместил в своем органе «Пантенос» статью, посвященную его юбилею и предполагал отметить его празднеством.

Постоянныя сношения существуют между нашей Зарубежной Церковью с Иерусалимским Патриархатом, в пределах которого находится наша Духовная Миссия. И Иерусалимский Патриархат, как и Александрийский, не выносил особых постановлений о признании Архиерейского Синода Заграницей, но на практике это признание состоялось, ибо он сносился с ним по вопросам касающимся Миссии и принимает начальников Миссии, назначаемых Синодом на тех же правах, как начальников Миссии, назначавшихся в мирное время Всероссийскою Церковною Властью. Равным образом, принимала Патриархия и назначаемых Архиерейским Собором наблюдающих за делами Миссии сначала Епископа Аполлинария, а после его отъезда из Иерусалима Владыку Митрополита Анастасия.

Особою сердечностью отличаются взаимоотношения между Зарубежною Церковью и Антиохийским Патриархатом. За все истекшие годы этот Патриархат показал много благодарности Царской России и бережного отношения к интересам Русской Церкви. Почивший Патриарх Григорий был верным и преданным другом России и Русской Церкви. Он, кроме того, был большим почитателем Блаженнейшего Митрополита Антония, к которому во многих случаях обращался за советом. Таким же другом Русской Церкви является и нынешний Патриарх Александр, окончивший в России Духовную Академию. Как мы увидим ниже, Антиохийский Патриархат проявлял полное единомыслие с русской зарубежною иерархиею в важнейших общецерковных вопросах. Но кроме того, Предстоятели этой Церкви проявили безусловную верность канонам и дружелюбие к Русской Церкви и в тех случаях, когда их интересы как будто сталкивались. Так например, когда проживающие в Северной Америке сирийцы захотели образовать свою самостоятельную епархию, подчиненную Антиохийскому Патриарху, то последний, имея в виду, что они до тех пор были в юрисдикции Русской Церкви, прежде всего испросил на осуществление этого желания согласие Патриарха Тихона. Патриарх Тихон в ответном послании от 17/30 января 1922 г. указывал на недостаток у него материала по вопросу о положении сирийцев в Америке. Он отмечал лояльность Антиохийской Церкви по отношению к Русской: «И мы», писал он, «вседушевно преклоняясь пред мудростью Вашего Блаженства и Вашего Священного Собора, приветствуем апостольскую ревность Вашу и осторожность в определении Вашего отношения к этому больному вопросу и Ваших по нему решений». Вместе с тем, Патриарх Тихон принципиально признал возможным допущение для Сирийцев в Америке отдельного управления. Он  писал в том же послании: «И ради этого блаженнейшего мира мы готовы, по соображениям целесообразности и аналогического порядка устроение других ветвей Св. Православной Церкви в Северной Америке, не считать неосуществимым естественного подчинения Сирийской Духовной Миссии в С. Америке непосредственно Антиохийскому патриаршему престолу, поскольку, – как это высказано и Вами, и Священным Собором Вашим 13 августа в Ливане, это не нарушит основных традиций церковно-канонических и может уврачевать возникшия ныне язвы разделений в среде Американской Сирийской Духовной Миссии и посколько не нанесет это ущерба и несправедливости доброй настроенности части сирийской духовной миссии, возглавляемой Преосвященным Епископом Евфимием». После перерыва сношений со Всероссийской Церковной Властью, Антиохийский Патриархат, в лице Патриархов Григория и Александра, в том же духе вел сношения с Зарубежною Церковною Властью, попрежнему соблюдая полную лояльность к Русской Церкви, несмотря на то, что был очень заинтересован в скорейшем удовлетворении его желания. Переписка по этому вопросу оживилась в 1936 г. 10/23 сентября Архиерейский Собор вынес постановления в духе приведенных слов Патриарха Тихона. Отмечая, что Патриарх не решал вопрос о сирийцах в Америке окончательно, Соборное определение гласит: «Если Св. Патриарх Тихон не считал неосуществимым переход при известных условиях некоторой части православных сирийцев в юрисдикцию Антиохийского Патриарха, то это касалось лишь той части, которая того пожелает, а между тем значительная часть православных сирийцев не заявила о желании выйти из юрисдикции Русской Церкви. Окончательный отказ от юрисдикции над этой частью православных сирийцев превышал бы компетенцию заграничной церковной власти, ибо сделать это в праве лишь Всероссийская церковная власть. Но, вместе с тем, желание Антиохийского Патриарха, чтобы все православные сирийцы подчинялись одной церковной власти, дабы различие юрисдикций не давало поводов к раздорам, нельзя не признать оправданным». В соответствии с такой мотивировкой, Собор предложил Сев. Американскому Митроличьему Округу не препятствовать переходу сирийцев в ведение Антиохийской Церкви, с тем, чтобы впоследствии акт этот поступил на утверждение законной Всероссийской церковной власти. Антиохийский Патриарх высказал свое полное удовлетворение таким решением. Надо еще отметить, что находящаяся в пределах Антиохийского Патриархата наша церковная община в Бейруте, за которой признана принадлежность к юрисдикции Архиерейского Сvнода, пользуется исключительным отеческим вниманием, как Митрополита Бейрутского, так и со стороны Патриарха. В заключение, отношение Антиохийского Патриархата к Русской Церкви можно охарактеризовать словами Патриарха Тихона в его грамоте от 17/30 января 1922 г.: «Сирийская Церковь неослабно сопутствует своей молитвой и благословением страждущей России и ея Церкви, не изменяет своих к ней доверчиво благодарных отношений, несмотря на создавшуюся невозможность для Российской православной паствы утешать себя оказанием, – как это всегда было ранее, – материальной помощи своей любезной сестре Церкви Сирийской».

Элладская Церковь с большой торжественностью принимала Блаженнейшего Митрополита Антония, когда он впервые прибыл в Афины в 1920 году. Она не возражала против самостоятельного существования церковных общин, хотя устройство для них епархиального управления по примеру Югославии и Болгарии не встретило сочувствия греческой церковной власти и его пришлось закрыть. В 1926 г. Архиепископ Хризостом, до тех пор сносившийся с Архиерейским Синодом как представителем Русской Церкви по вопросу о живоцерковниках и о положении русских иноков на Афоне, прислал Митрополиту Евлогию по его просьбе послание, направленное против Архиерейского Синода. Однако, в дальнейшем переписка с ним продолжалась и совсем недавно от него было Председателем Синода получено теплое письмо с приветствием по случаю освящения Берлинского кафедрального собора.

По всем общецерковного значения вопросам сносились наши Предстоятели и с Кипрским Архиепископским Престолом и Архиепископом Синайским. Их послания всегда бывают проникнуты любовью и состраданием к Русской Церкви.

С Румынскою Церковью в настоящее время всякая переписка прекратилась, ввиду того притеснения, которое терпят от нея чада Русской Церкви в Бессарабии. Насильственно, не взирая на протесты Патриарха Тихона, присоединив Кишиневскую епархию к своей Церкви, причем Архиепископ Анастасий не был допущен в свою епархию, а его викарии епископы Гавриил и Дионисий высланы в Россию после отказа подчиниться Румынскому Синоду, – румыны стали притеснять русское православное население, запрещая совершение богослужения по старому стилю и, под страхом жестоких кар, требуя совершения богослужений на румынском языке вместо славянского. Зарубежная церковная власть, не признавая законность присоединения Кишиневской епархии к Румынской Церкви, в заботе о пастве этой епархии, не требовала, однако, подчинения ея себе, а напротив, долго старалась влиять на нее в примирительном духе. Однако, все ухудшавшееся положение русского меньшинства, на которое Румынская церковная власть смотрела как на нелюбимого пасынка, вызвало с его стороны прошения об устройстве  его, самостоятельного от румын, церковного управления Архиерейским Сvнодом. Такое требование находило для себя основание не только в священных канонах, согласно которым присоединение Кишиневской епархии к Румынской Церкви незаконно, но и в мирном договоре и самой конституции, которые признают за населением Бессарабии и всеми меньшинствами право на существование и на полную религиозную свободу. Однако, власти не давали согласия на осуществление такого намерения. Представители меньшинства продолжали хлопоты и, наконец, уступая их законному желанию быть в составе Русской Церкви, Архиерейский Собор поручил попечение о них Преосвященному Епископу Венскому Серафиму. Им были назначены священники, которые несколько лет, хотя и с затруднением, но вели работу по окормлению русской паствы. Когда дела о них восходили до гражданского суда, последний признавал за ними право на священство. Но затем были изданы более строгие законы, преследующие в первую очередь старостильников. Когда и это мера была признана недостаточной, в прошлом году Бессарабия была объявлена на военном положении и русских священников начали судить уже военным судом, который, не считаясь ни с какими юридическими нормами, уже осуждал их на несколько лет тюремного заключения. Надо отметить, что, к сожалению, такия меры против русского духовенства в значительной мере принимались по инициативе Высшей церковной румынской власти. Но, вместе с тем, когда протоиерей Поляков был предан духовному суду в 1933 г., о затем в 1934 г., то суд этот не состоялся повидимому, вследствие протестов посылавшихся Блаженнейшим Митрополитом Антонием Патриарху Мирону. В этих протестах указывалось, что Русская Церковь не признала присоединение Кишиневской епархии к Румынской Церкви и, что поэтому верность некоторых клириков Русской юрисдикции никак не может почитатся каноническим преступлением, а преследование их отразится на будущих взаимоотношениях Русской и Румынской Церквей. На эти письмо ответа получено не было, но судебное производство приостанавливалось. В связи с этим, прервались и сношения между Архиерейским Синодом и Румынским Патриархом, с которым теперь не происходит даже обмена праздничными приветствиями.

Кончая на этом обозрении взаимоотношений Русской Зарубежной Церкви с отдельными другими Православными Церквами, раньше чем перейти к изложению взаимоотношений с Константинопольским Патриархатом, не лишне будет отметить по каким именно вопросам наше Зарубежное священноначалие вело сношения общецерковного характера.

Блаженнейший Владыка Митрополит Антоний принял на себя задачу оповещать все Православныя Церкви о церковных событиях в России для того, чтобы предупреждать их о совершающихся в России отпадениях, дабы не удалось раскольникам каким-либо обманным путем добиться общения с возглавителями автокефальных Церквей и обратить это во вред Патриарху Тихону и всему Православию. Митрополит Антоний таким образом обращался ко всем, вместо, по-неволе безмолствующей, Всероссийской церковной власти. Так, в 1922 году разослал он послание «Святейшим Православным Патриархам, Православным Митрополитам, Архиепископам и Епископам, Предстоятелям Святых Божиих Церквей». Послание это начинается следующими знаменательными словами: «Российская Православная Церковь, поверженная в тяжкия бедствия, радоваться о Христе Боге желает и, открывая свои глубокия раны, указуя на 28 могил убиенных своих архиереев и свыше тысячи убиенных иереев, и сотни тысяч мирян, убиенных за благочестие, взывает к Вам словами Иеремии: «да не будет этого с вами, все проходящие путем, посмотрите, есть ли болезнь как болезнь моя, какая постигла меня, какую послал Господь в день пламенного гнева Своего» (Плач 1, 12). Послание сообщает не только о гонениях, но и о появлении живоцерковников и липковцев-самосвятов, призывая заступиться за «попираемую, в лице Святейшего Патриарха Тихона, истину». Вслед за этим посланием последовали и многия другия. О каждом выдающемся событии в жизни Русской Церкви, об аресте Патриарха, о беззаконном суде над ним, о кончине его, о вступлении в управление Митрополита Петра, о кончине его, – обо всем этом Владыка Митрополит Антоний, а после кончины его Владыка Митрополит Анастасий оповещали другия Церкви. Эти послания встречали живой отклик у Глав Православных Церквей. Так, в 1922 году Вселенский Патриарх Мелетий обратился ко всем Церквам с меморандумом по поводу гонений на Русскую Церковь, призывая их вызывать вмешательство своих правительств «для окончания этого невыносимого состояния, которое представляет позор нашего века» (5 мая 1922 г. № 2580). Антиохийский Патриарх, в грамоте 12/25 апреля 1922 г., заявил: «Затем, для успокоения Вашего Высокопреосвященства и всего почтенного богомудрого Священного Синода Русской Церкви заграницей, мы категорически заявляем, что, оставаясь в непоколебимом духовном братском единении с Блаженнейшим Тихоном Патриархом Всероссийским и его верными сотрудниками – иерархами, мы продолжаем поминать за Божественной Литургией его св. имя и никогда не имели и не будем иметь никакого общения с вышеупомянутыми отступниками, имена и местожительство которых нам желательно было бы знать для сведения». Также и Кипрский Архиепископ в послании от 7/20 марта 1923 г. писал: «В связи с попытками  вызвать безпорядок в каноническом строе Русской Церкви, мы уверяем Ваше Высокопреосвященство, что мы, как хранители и блюстители священных канонов и обычаев Св. Православной Церкви, никогда не признаем ничего противного этим канонам. Мы просим Ваше Высокопреосвященство сообщить об этом Блаженнейшему Патриарху Русскому Тихону, за освобождение которого от настоящих страданий мы молимся Всевышнему». Не менее определенно высказался по этому вопросу и Митрополит Афинский Хризостом в грамоте от 28 июня / 11 июля 1923 г.: «Осуждаем безоговорочно тех русских архиереев и иереев, которые, повинуясь более человекам нежели Богу, создали так называемую Живую церковь».

Другим вопросом, по которому велась переписка со всеми Церквами, явились реформы, предложенныя на так наз. Всеправославном Конгрессе в Константинополе. На этом Конгрессе в двух или трех заседаниях, в качестве представителя Заграничной Русской Церкви, участвовал Архиепископ Анастасий. Важнейшими постановлениями Конгресса было решение о переходе на новый стиль и о допустимости второбрачия духовенства. Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская Церкви не участвовали на Конгрессе, считая созыв его неблаговременным. Постановления же его были ими отвергнуты как, по выражению Александрийского Патриарха, «противныя практике, преданию и учению Святейшей Матери Церкви и предложенныя под предлогом как будто легких модификаций, которыя, вероятно, вызываются требованиями нового догмата «Современности» (грамота Антиохийскому Патриарху от 23 июня 1923 г.). Представители Русской Зарубежной Церкви, вслед за ними и Архиерейский Собор в определениях от 22 мая / 4 июня 1923 г., отнеслись совершенно отрицательно к этим реформам, при чем на самом Конгрессе только одни представители Русской Церкви высказались против второбрачия духовенства. В полном согласии с этим постановлением, Архиерейский Синод, по получении постановлений Конгресса в официальном порядке от Константинопольского Патриарха Мелетия, вынес мотивированное постановление с отвержением решений Конгресса, при чем постановление свое решил довести до сведения Глав всех автокефальных Церквей. Постановление это не осталось без влияния. В грамоте от 8/21 октября 1923 г. за № 1356 Антиохийский Патриарх сообщает, что Собор Антиохийской Церкви заслушал послание Митрополита Антония по вопросу о Конгрессе и что «все Преосвященные братья члены Собора разделили наше восхищение глубоким уважением Вашего Высокопреосвященства к свящ. канонам Св. Церкви и Вашей непоколебимой твердостью в сохранении их неприкновенности»... «Мы не сомневаемся», пишет он далее, «что Ваше Высокопреосвященство, прославившееся горячей ревностью о единстве Св. Церкви, постараетесь и впредь прилагать свои усилия и авторитет на утверждение строительства ея во славу Божию».

Но деятельное участие Русской Зарубежной иерархии в противодействии принятым на Конгрессе постановлениям отразилось на отношении к ней Константинопольской Патриархии, которая с тех пор усвоила отрицательное мнение о ней и стала предпринимать шаги к упразднению Архиерейского Синода, о чем в 1924 г. сделало обращение к Сербской Церкви, последнею отвергнутое. И, собирая Просинод или Предсоборное совещание для созыва Вселенского Собора Константинопольская Патриархия уже не приглашала представителей Русской Зарубежной Церкви. Тем не менее, Архиерейский Собор последней имел суждение по вопросу о созыве Вселенского Собора и возможном приглашении к участию в нем Русской Зарубежной Церкви. На Соборах 1924, 1926 и 1927 года по этому вопросу были вынесены постановления в том смысле, что, в случае приглашения принять участие во Вселенском Соборе, таковое возможно лишь в качестве представительства от Зарубежной, но не всей Русской Церкви. «Если же по изложенному вопросу потребуется отзыв Архиерейского Собора по существу», гласит определение от 7/20 октября 1924 г., «то последний считает созыв Вселенского Собора в настоящее время неблаговременным, в виду происходящего в Советской России гонения на Церковь и неподготовленности Церквей к созыву Вселенского Собора». На заседаниях Предсоборной Комиссии которую, под влиянием отзывов и других Церквей, вместо Вселенского Собора, созвал в 1930 году на Афоне Константинопольский Патриарх, именно такая же точка зрения отстаивалась представителями Сербской Церкви, которые возбуждали и вопрос о представительстве от Руской Зарубежной Церкви. Как известно, вопрос о созыве Вселенского Собора теперь отложен повидимому надолго.

Не оставалось без обсуждения в переписке с Главами Церквей и русская зарубежная церковная смута. Константинопольский Патриархат, верный себе в смысле отрицательного отношения к Зарубежному Архиерейскому Синоду после того как он столь решительно, и не без влияния на общее решение вопроса, выступал после Константинопольской Конференции, высказался в пользу Митрополита Евлогия, или, точнее говоря, не столько в его пользу, сколько против Архиерейского Синода. В том же смысле высказался и Александрийский Патриарх Мелетий. Е. Махароблидзе в № 7–8 Церковных Ведомостей за 1927 г. вполне справедливо пишет: «Спрашивается, что такое случилось после 1923 и 1924 г.г., что могло заставить Патриархов Вселенского и Александрийского так настойчиво объявивших Митрополита Евлогия неканоническим и в указанных грамотах не упоминавших даже титула Митрополита Евлогия, признать его ныне каноничным? Или почему покойный Патриарх Фотий, совершенно ортодоксальный, все время признавал Архиерейский Синод, который признавали после его смерти и Местоблюститель его Митрополит Феофан и Священный Синод Александрийской Церкви (все они обменивались с Синодом грамотами), а как появился там Патриарх Мелетий, известный своим модернизмом, последний отказался от признания Синода и признал Митрополита Евлогия каноничным. Патриарх Мелетий, когда он был Вселенским, после так называемого «Всеправославного Конгресса» в 1923 году прислал постановления его Митрополиту Антонию на отзыв и заключение именно, как Председателю Синода. А когда Митрополит Антоний, совместно с Синодом, дал отрицательный отзыв по содержанию постановлений этого конгресса, отношение Патриарха Мелетия резко изменилось к Митрополиту Антонию и нашему Синоду». («Церк. Вед.» 1927 г., № 7–8, стр. 13).

Высказался в пользу Митрополита Евлогия тогда же и Архиепископ Хризостом, главным образом ставя в упрек Синоду недостаток «аполитичности». Однако он и после того продолжал дружеския сношения с Митрополитом Антонием, а потом Митрополитом Анастасием. Повидимому одновременное выступление глав трех Церквей в 1927 г. было кем-то организовано. Другия Церкви остались в стороне от этого вопроса, если не считать того, что Румынский Патриарх в 1931 г. делал попытку выступить посредником, а Антиохийский Патриарх прислал теплое приветствие по поводу приезда Митрополита Евлогия в Ср. Карловцы в 1934 г.

После такого общего обозрения взаимоотношений Зарубежной Церкви с автокефальными Церквами, мы перейдем к столь больному вопросу наших отношений с Цареградским Патриархатом. Как мы уже упоминали, этот Патриархат первый оказал гостеприимство выехавшим из России иерархам и предоставил им возможность на своей территории организовать автономное Высшее Церковное Управление, которое затем переселилось в Сремские Карловцы. Уже после отъезда этого управления представитель Патриархата присутствовал на Собрании представителей общин Константинопольского района, которое избирало представителей на Церковный Собор с участием представителей клира и мирян в Ср. Карловцах в 1921 г. Тот же патриарх сносился по всем вопросам русской и общей церковной жизни с Архиерейским Синодом, пригласил его представителя на так называемый Всеправославный Конгресс и, как было сказано, прислал Синоду на отзыв, наравне с главами Автокефальных Церквей, постановления этого Конгресса. Отрицательное отношение зарубежных русских епископов,  особенно веское вследствие возглавления их Митрополитом Антонием, вызвало охлаждение к ним со стороны Константинополя, а затем последовали и прямые конфликты, вызываемыя стремлением Константинопольской Патриархии подчинить себе всю православную диаспору в какой бы стране она ни находилась. В 1922 г. Константинополь учредил свой экзархат в Западной Европе, во главе с Митрополитом Фиатирским, и вскоре начал высказывать претензии на то, чтобы ему подчинялись все русския церкви в Западной Европе и в частности в Чехии, из-за чего возникла переписка между Константинополем и Русскою Зарубежною иерархиею. В 1923 и 1924 году Митрополит Евлогий в ряде писем оспаривал право Константинополя на такое притязание. За последние годы Константинополь не ограничивается уже притязаниями на русские приходы, в отношении которых ему, с помощью Митрополита Евлогия, удалось осуществить свое намерение, но притязает даже на издавна подчиненные Сербской и частью Румынской Церквам приходы в Венгрии. На достояние же Русской Церкви во имя вышеуказанного принцнпа Константинополь впервые протянул руку в Финляндию. Финляндская Архиепископия, получившая права автономии, была возглавлена Архиепископом Серафимом, который соблюдал безусловную лояльность к своей канонической церковной власти и поддерживал близкия отношения с Архиерейским Собором. Желая лишить Финляндскую Церковь русского облика, правительство немедленно после ареста Патриарха Тихона настояло на временном подчинении ея Константинопольскому Патриарху.

Как только Патриарх Тихон был освобожден, он прислал указ на имя Архиепископа Серафима, в котором говорится, что с освобождением Патриарха «причина, по которой Константинопольский Патриарх считал нужным временно подчинить Финлянскую Церковь своей юрисдикции, ныне отпадает, и Финляндская епархия должна возвратиться под ведение Патриарха Всероссийского» (указ от 28/XII 1923 г., № 188). Но ко времени получения этого указа Финляндское правительство уже лишило Архиепископа Серафима возможности управлять епархией и добилось от Константинопольского Патриарха Григория VII незаконного посвящения другого епископа (сначала как викария Архиепископу Серафиму). В Константинополе был рукоположен во епископы некий Герман Аав, при том без пострижения в монашество и даже рясофор и вопреки прямому протесту Архиепископа Серафима, как главы Финляндской Церкви. Эта хиротония была незаконна как с этой точки зрения (см. 6 пр. I Вселен. Собора и 28 пр. IV Вселен. Собора), так и потому. что являлась прямым вторжением в пределы Русской Церкви. Заявление Патриарха Тихона о недопустимости дальнейшего подчинения Финляндии Константинополю осталось  без внимания со стороны последнего. Больше того, в том-же захватном порядке была им получена юрисдикция над Эстонской епархией, где установлен совершенно неканонический строй с засилием светского элемента в Синоде, а также в Польше. Нарушение прав Русской Церкви в отношение последней было категорически осуждено Патриархом Тихоном в грамоте на имя Митрополита Дионисия от 23 мая 1924 г. за № 244. В недавнее время Константинопольский Патриарх в том же незаконном порядке поставил Митрополита Августина в Латвию. Кроме того, он учредил в Сев. Америке так называемую Украинскую Церковь во главе с Епископом Богданом. Во всех этих Церквах Константинопольский Патриархат старался провести различныя реформы, в частности новый стиль, при чем в Финляндии, не ограничиваясь этим, введена с согласия Константинополя и латинская пасхалия. Герман Аав и Украинский Богдан даже обликом своим не напоминают архиереев Православной Церкви, ибо ходят бритыми. К тому же порядку дел, являющихся беззаконным вторжением в дела Русской Церкви для отторжения от нея принадлежащих ей частей, принадлежит и устройство в Западной Европе экзархата для русских беженцев во главе с Митрополитом Евлогием. Мы в другом докладе более подробно останавливаемся на этом событии. Все эти действия были опротестованы в грамоте Архиерейского Синода Вселенскому Патриарху от 16/29 июля 1924 года за № 1867. Эта грамота подробно останавливается и на известном недружелюбном акте Вселенской Патриархии к проживающим в Константинололе русским архиепископам Анастасию и Александру, коим в 1924 г. были предъявлены следующия требования: 1. Чтобы пребывающие в Константинополе русские Архиепископы не имели над собою никакой другой церковной власти кроме Архиепископа Константинопольского и не поминали Патриарха Тихона. 2. Чтобы они прекратили связь и сношения с Зарубежным Русским Архиерейским Синодом и со всякою другою Российской властью. 3. Чтобы эти Архиепископы в своих проповедях не осуждали большевиков и вообще решительно не допускали даже малейшего изъявления политических мнений. Архиерейский Синод указал Патриарху на то, что русское церковное управление за гранницей было учреждено с его же благословения, что он четыре года сносился с Архиерейским Синодом, не оспаривая его каноничность и что предъявленныя им к двум Архиепископам требования противоречат св. канонам.

Но как ни велики перечисленныя выше нарушения священных канонов со стороны Константинопольской Церкви, есть другой акт ея, который является еще более вопиющим. Акт этот так излагается в грамоте Патриарха Тихона на имя Вселенского Патриарха: «При письме представителя в  России Вашего Святейшества Архимандрита Василия Димопуло от 6 июня сего 1924 г. за № 226, мною получены четыре выписки протоколов заседания Священного Константинопольского Синода, от 1-го января, 19 апреля, 30 апреля и 6 мая с. г., из коих видно, что Ваше Святейшество, желая оказать помощь от Матери Великой Христовой Церкви Константинопольской и «изучив точно течение русской церковности и происходящия разногласия и разделения – для умиротворения дела и прекращения настоящей аномалии», происшедших от внешних перемен, или от чрезмерного и безполезного возвращения к взглядам и старым системам потерявшим уже жизненную силу и смысл, «приняв во внимание исключительныя обстоятельства и примеры прошлых времен, – решили послать к нам особую комиссию, уполномоченную изучать и действовать на месте на основании и в пределах, определенных инструкцией, согласных с духом и преданием Церкви». В инструкции членам миссии одним из главных пунктов является пожелание Вашего Святейшества, чтобы я, как Всероссийский Патриарх, «ради единения расколовшихся и ради паствы, пожертвовал собою, немедленно удалившись от управления Церковью, как подобает истинному и любвеобильному пастырю, пекущемуся о спасении многих и чтобы одновременно упразднилось, хотя бы временно, Патриаршество, как родившееся во всецело ненормальных обстоятельствах в начале гражданской войны и как считающееся значительным препятствием к возстановлению мира и единства». Всякому непредубежденному читателю бросается в глаза близкое сродство этих инструкций Константинопольского Синода с его решением относительно пребывавших в Константинополе русских архиепископов. И тут и там ясна тендендия, которая могла исходить только из большевицких источников. В угоду большевикам Вселенский Патриархат нарушил основныя церковныя правила и попытался подорвать ту основу, на которой существовала вся Русская Церковь во время воздвигнутых на нее гонений. С чисто же канонической стороны Патриарх Тихон совершенно основательно выразил удивление, что «Представитель Вселенской Патриархии, глава Константинопольской Церкви, без всякого предварительного сношения с ним, как главою Русской Церкви, вмешивается во внутренния дела Автокефальной Русской Церкви». «А потому», писал Патриарх Тихон, «всякая попытка какой-либо Комиссии без сношения со мною, как единственным законным и православным первоиерархом Русской Православной Церкви, без моего ведома, незаконна, не будет признана русским православным народом и внесет не успокоение, а еще большую смуту и раскол в жизнь и без того многострадальной Русской Церкви». Нет никаких сведений о том, чтобы Вселенская Патриархия приняла к исполнению требование Патриарха Тихона о прекращении всякого общения с раскольниками. Напротив, известно, что сношения эти продолжались. При таких обстоятельствах, является особенно недопустимым для чад Русской Церкви входить в подчинение Патриарху Константинопольскому. Это значит присоединяться к гонителям Патриарха Тихона, это значит вступать в общение с теми, кого он с полным основанием анафематствовал.

Зарубежная Церковь не оставила эти акты Вселенского Патриархата без ответа. Кроме упомянутой уже грамоты Архиерейского Синода, 4/17 февраля 1925 г. Митрополит Антоний обратился к Патриарху Константинопольскому Константину VI со скорбным посланием, которое разослал всем Главам Православных Автокефальных Церквей. «Итак», пишет он в этом послании, «за физическою невозможностью нашему Русскому Патриарху возвысить свой голос, я, смиренный Киевский Митрополит, стоящий вторым по нем, по призванию Великого Всероссийского Собора, бывшего в Москве в 1917–18 гг., а также по призванию 32 русских архиереев, пребывающих заграницей, имею тяжелый, но неотвратимый долг сыновне напомнить Вашему Святейшеству о незаконных деяниях Ваших предшественников – Кир Мелетия и Кир Григория VII». Послание кончается следующей просьбой: «Вашему Святейшеству пока не в чем каяться, что должны делать бывшие Патриархи – Мелетий и покойный Григорий, возмутившие Церковь; но я смиренно умоляю Вас остановить своим влиянием то страшное разрушение, которое они начали, а именно: 1) привести к отмене постановления Всеправославного Конгресса, 2) отказаться от претензий на отторгнутые от Российского Патриархата пределы, 3) отменить новый стиль, 4) возвратить Финляндии каноническое празднование Пасхи, 5) призвать всех братий к соблюдению мира и охранению священных канонов и преданий». После отправления этого послания, оставшегося без ответа, Вселенский Патриархат прибавил еще одно нарушение прав Русской Церкви, приняв в свою юрисдикцию Митрополита Евлогия и образовав свой экзархат из русских приходов в Западной Европе. Об этом мы подробнее говорим в другом нашем докладе, посвященном сему вопросу. Уже после этого послания произошло и подчинение, столь же незаконное, как и других русских епархий, Латвийской епархии, после убийства Архиепископа Иоанна. Посланцы Вселенского Патриарха поставили в Латвии Митрополита Августина и вручили Латвийской Церкви томос, согласно которому она подчиняется канонической юрисдикции Константинополя. При таком направлении политики Константинополя, политики, которая не меняется со сменою возглавителей Цареградской Церкви, можно в будущем ожидать и новых посягательств на целость Русской Церкви. Большую тревогу  внушает также судьба тех русских церквей, кои ныне переданы в юрисдикцию Константинопольского Патриарха.

Итак, нельзя не отметить, что Зарубежная Церковная Власть в лице Митрополита Антония, а теперь Владыки Митрополита Анастасия и Архиерейского Синода, стойко отстаивала все эти годы достояние и права Русской Церкви, выступая взамен Всероссийской Церковной Власти, плененной большевиками, не только по вопросам касающимся зарубежья, но и по вопросам относящимся до прав законной Всероссийской Иерархии. Так, разъясняла она всем Православным Церквам сущность всех претендовавших на возглавление Русской Церкви раскольнических групп, указывала на невозможность созыва Вселенского Собора, пока не может принять в нем участие свободная Всероссийская Православная Церковь; она возвышала свой голос в защиту, попираемых Вселенским Патриархом, прав Патриарха Тихона и вообще Русской Церкви, сама решительно ни в чем не погрешая против безусловной верности Русскому законному священноначалию.

* * *

Переходя к вмимоотношениям между Зарубежной Церковью и епархиями в пределах государств, образовавшихся после революции, а до того принадлежавших к России, мы прежде всего остановимся на Варшавской Митрополии. На кафедру Митрополита Варшавского Патриархом Тихоном был в 1920 году назначен Митрополит Георгий, прежде Архиепископ Минский, выехавший заграницу вместе с другими русскими Архиереями. Находясь под сильным давлением Польского Правительства, которому очень не нравилась всякая зависимость Православной Церкви в Польше от Московской Церковной Власти, митрополит Георгий стал на путь образования в пределах Польши новой автокефальной Церкви. Как и в других лимитрофных государствах, Правительство принимало в решении сего вопроса большое участие. При Митрополите Георгии автокефалии еще не было получено, но уже велись переговоры о ней с Константинопольским Патриархом и за утверждением, после убийства Митрополита Георгия, избранного на его место, Митрополита Дионисия уже обратились не к Патриарху Тихону, а к Патриарху Вселенскому, что Патриарх Тихон объявил совершенно незаконным в своей грамоте Митрополиту Дионисию. «Для нас остается неясным», писал Патриарх, «на основании каких канонических правил часть Всероссийской Церкви без согласия Поместного Собора и благословения ея предстоятеля могла стать независимой и какими каноническими правилами руководясь, Святейший Мелетий IV, бывший Патриарх Константинопольский, счел себя в праве простирать свою власть на часть Патриархата Российского»  (грамота от 23 мая 1924 г. № 244). На почве отрицания Зарубежною иерархиею права Польской иерархии на получение автокефалии от Константинополя возникли трения между Митрополитом Георгием и Зарубежным Архиерейским Собором, при чем Митрополит Георгий объявил о прекращении с последним молитвенного общения. Однако, такое положение сильно тяготило Митрополита Дионисия, который предпринял шаги для возстановления общения с Русской Зарубежною иерархией. На торжествах интронизации Румынского Патриарха, он встретился с Митрополитом Антонием, которому вручил письменное изъявление сожаления по поводу прежде принятого Иерархами Православной Церкви в Польше решения о прекращении молитвенного общения. После получения такого письменного заявления Митрополит Антоний согласился совершить с Митрополитом Дионисием совместное служение, которое тогда же и состоялось в Бухаресте. На Соборе 1927 г. заявление Митрополита Дионисия и доклад Митрополита Антония послужили основанием для следующего постановления: «Принимая во внимание, что Всероссийская Церковь не прекращала молитвенного общения с православными иерархами в Польше и последние уже вынесли определение о возстановлении молитвенного общения с русскими заграничными иерархами, а также ввиду того, что с Митрополитом Дионисием и подведомственными ему иерархами вошли в общение все Первоиерархи Православных Автокефальных Церквей, Собор Архиереев, в согласии с мнением отсутствующих Преосвященных, определяет: 1) Не входя в суждение об автокефалии Православной Церкви в Польше, – вопроса подлежащего исключительно компетенции Матери Церкви Российской, – возстановить братское и молитвенное общение между иерархами Православной Церкви в Польше и Русской Православной Церкви заграницей». Такое постановление, прекращая тяжелый разрыв с иерархией Церкви в Польше, вместе с тем, ничем не нарушает права Российской Церкви. С тех пор взаимоотношения между названными иерархиями были самыми мирными и братскими. Это, в частности, получило свое проявление на Предсоборном Совещании на Афоне в 1930 году, когда представители Польской Церкви указывали, что в качестве представителей Русской Церкви, надо приглашать представителей Зарубежной Русской Церкви. Между прочим, осуществляется братское сотрудничество двух означенных Церквей в вопросе расторжения браков, о чем существует особое соглашение, в соответствии с которым наш Западно-Европейский Епархиальный Совет ведет все следственное производство по делам о расторжении браков польских подданных православного исповедания, проживающих в Западной Европе. Ни с одной из других Церквей, образовавшихся на б. русской территории, таких братских отношений  не установилось. Архиепископ Рижский Иоанн держался в стороне от жизни Зарубежной Церкви и занимавших ее вопросов. Он не проявлял ни враждебного, ни дружественного к ней отношения. Назначенный же Константинополем, в качестве преемника ему, Митрополит Августин даже и не устанавливал никаких сношений с зарубежною Русскою Иерархиею. Столь же обособленно от нея держится и Митрополит Эстонский Александр, поставленный Епископом по постановлению Патриарха Тихона, но сразу после хиротонии самовольно объявивший себя Митрополитом, что тут же было опротестовано совершавшим его хиротонию Архиепископом Финляндским Серафимом. В дальнейшем и Эстонская Церковь подчинилась Константинопольскому Патриарху, хотя при организации своего управления далеко не соблюдала его указания и нарушила свои обязательства по отношению к нему. Не известно, чтобы Вселенская Патриархия против этого заявляла протест.

Вопроса о взаимоотношениях с Финляндской Церковью мы уже отчасти касались. Архиепископ Финляндский Серафим из всех возглавителей епархий в лимитрофных государствах выделяется своей верностью законной Русской церковной власти. Через него долгое время шли сношения с Патриархом Тихоном, который уже не мог непосредственно сноситься с зарубежными иерархами. Архиепископ Серафим не оставлял никаких недоговоренностей в своем отношении к Архиерейскому Синоду. Но это не нравилось финляндским шовинистам, желавшим совершенно отделить Финляндскую Церковь от Церкви Русской. В результате Архиепископ Серафим был лишен возможности управлять своею Церковью и, наконец, выехал в Западную Европу. Архиерейский Собор определением от 10/23 октября 1924 г. признал увольнение Архиепископа Серафима от управления Русской Православной Церковью в Финляндии неканоничным, напомнив, что Патриарх Тихон продолжает считать Финляндскую Церковь в своей юрисдикции. Вместе с тем, было постановлено не признавать Епископа Германа Аава главой Русской Православной Церкви в Финляндии и считать таковым Архиепископа Серафима, каковое постановление было вновь повторено в 1926 году. В соответствии с этим, никаких сношений с Германом Аавой у Архиерейского Синода не существует.

В заключение надо коснуться Православной Церкви в Японии. Возглавляющий ее Митрополит Сергий сносился с Архиерейским Синодом, как представителем высшей власти, вплоть до того времени, когда вступил в подчинение Митрополиту Сергию Нижегородскому, как Заместителю Патриаршего Местоблюстителя. Однако, надо отметить, что он даже в тех случаях, когда получал прямыя указания из Москвы, ничего не делал такого, что могло бы  осложнить положение Харбинской епархии или Духовной Миссии в Китае. Оставаясь, к сожалению, вне общей жизни Русской Зарубежной Церкви, он, однако, не пытается вторгаться в нее. Одно время были слухи о предполагавшемся переходе Японской Духовной Миссии в ведение Константинополя, но слухи эти до сих пор не получили сколько-нибудь авторитетного подтверждения. Однако, трудно сказать, что будет в случае кончины Митрополита Сергия. Кто поставит ему преемника? – Москва? – Но по политическим обстоятельствам она может оказаться в невозможности это сделать. И потому нельзя исключать возможности, что и на Японскую Церковь откроются притязании все того же Константинополя.

* * *

При обозрении взаимоотношений с автокефальными Церквами, мы видели, что, если не считать гонений претерпеваемых в России, больше всего скорбей наша Русская Церковь за последние годы претерпела от той Церкви, которая некогда была нам Церковью-Матерью, от которой мы получили свою веру и которой в течение веков Русская Церковь так много помогала. Оказав Русским изгнанникам сначала отеческое покровительство, Вселенские Патриархи, в своем стремлении к проведению модернизма, встретили противодействие зарубежной русской Иерархии и, изменив к ней свое отношение, стали оспаривать законность Архиерейского Синода. Но еще хуже то, что сделано Константинополем в отношении Патриарха Тихона в самую трудную для него минуту, когда он вправе был разсчитывать на помощь старейшего иерарха Православной Церкви. В стремлении к власти над всей диаспорой Вселенская Патриархия совершила ряд беззаконных захватов достояния Русской Церкви. Наряду с таким отношением Константинополя, нельзя не отметить с живым чувством благодарности знаки любви и помощи, которые видела Зарубежная Церковь со стороны других автокефальных Церквей и особенно со стороны Сербской, Антиохийской и Болгарской. Поскольку действия Константинополя не могут не вызывать наших самых энергичных протестов, постольку другия Церкви заслуживают выражения им нашей благодарности за все те знаки любви, которые ими были проявлены к Русской Церкви в годы постигших ее тяжких испытаний. Что касается новых церковных образований на прежней территории Русской Церкви, то надо отметить, что отделение от Русской Церкви никому из них не принесло желаемой ими пользы. Им было бы, вероятно, выгоднее и, во всяком случае, лучше с точки зрения канонической, не подчиняться чужой власти, власти, не имеющей по канонам никакого права распространяться на них, а устроить свою жизнь временно на  основах указа от 7/20 ноября 1920 г. Тогда каноническое положение их было бы безупречно, а, вместе с тем, Правительства не могли бы за их спиной устанавливать положение, желательное для государственной власти с политической точки зрения, но вредное для Церкви, при помощи сношений с Вселенским Патриархатом, часто за спиною и помимо возглавителей новообразованных Церквей.

Начнем с некоторых трагических событий истории Православной Церкви.

6-го июня 1439 года, ровно пятьсот лет тому назад, во Флорентийском соборе Santa Maria del Fiore была торжественно провозглашена уния Восточной и Западной церквей. Когда об этом пришли известия в Москву, Москва не поверила и пришла в смятение. Митрополит Исидор был встречен по чину и Москва поверила слуху только тогда, когда во время первого же богослужения протодиакон прочел акт унии. Исидора посадили в тюрьму и дали понять, что лучше всего ему бежать из заключения. Он так и сделал. Еще 17-го августа 1439 года он был провозглашен папским легатом a latere для Литвы, Ливонии, всей Руси и польских областей Киевской Митрополии.

Флорентийская уния была не столько соглашением любви Западной Церкви, так трагически разодравшей Христов хитон, сколько грубой политической интригой дворов папского и византийского. Народ не принял унии не только в Москве, но и в Цареграде. Однако, этого москвичи не знали.

В 1389 году, по словам иезуита Пирлинга, славянской кровью турки вписали в свою историю Коссовскую победу ⁷⁶. Царство Лазаря пало. Сербы и болгары заплатили своею свободою за покушение на Византию. Не спасла Византию и уния. Также, как при татарском погроме Киевской Руси, Европа не шелохнула пальцем, она и теперь равнодушно смотрела на гибель Византии, а последняя, с неоправдавшейся надеждой, пыталась опереться на самую значительную политическую силу того времени – папскую власть.

В ноябре 1451 года уния торжественно провозглашена была в Константинополе. «Император и большая часть двора стояли за унию. Отныне она, по словам того же Пирлинга, – становилась государственной религией. Но ничего народного не было в том торжестве. Не водворился мир  в душах, не сложили оружие враждебныя стороны» ⁷⁷, печально добавляет автор. Наоборот, уния разбила единство народа и не дала помощи извне. На защиту города император нашел едва десять тысяч человек. И 29 мая 1453 года Константинополь пал, и на стенах его нашел свою смерть последний император Константин.

Москвичи дело объяснили Божьим гневом – греки своей свободой заплатили за измену православию.

Не забудем, что Антиохия пала в 637 году, Александрия в 640 г., Иерусалим дважды – в 637 г. и окончательно перешел в руки неверных в 1187 году, сербское царство Лазаря в 1448 г. и Византия, вернее ея остатки, в 1453 г. Таким образом весь православный Восток оказался в порабощении у поганых агарян. Православным царством осталось только одно царство Русское – Московское. И политически прав был учительный старец Псковского Елеозарова монастыря, Филофей, который в начале XVI века (1514–1521 гг.) писал Василию III: «Внимай Господа ради яко вся христианские царства снидоша в Твое царство», и отсюда естественный вывод – Москва – Третий Рим.

Таков ход исторических событий. Москва их поняла, как повелительный долг стать защитником православия, и взяла на свои плечи подвиг, потребовавший вековых напряжений. Обращая свои взоры на православный славянский Восток, она не только отошла от западных путей, но вступила с западом в вековую борьбу за свободу православного народа, где бы таковой ни находился. По существу, это была борьба за политическую независимость и великодержавие. Удивительно не только то, что была поставлена столь отдаленная цель, но замечательны пути ея практического достижения. С того момента, когда Москва из центра удельного княжества стала центром Российского государства, она умела ограничивать себя в путях достижения своих целей. Москва Ивана III ни о какой вооруженной борьбе с турками не могла и думать. На всех рубежах стояли враги и шел вопрос о ея будущей гегемонии в средней Европе, что, между прочим, с необычайным упорством отстаивало для себя воинственное Польско-Литовское государство, владевшее громадными русскими областями.

Иоанн Грозный в 1562 году получил признание своего царского венца от Константинопольского патриарха.

«Московский Государь», – говорит проф. Каптерев ⁷⁸, – «вместе с царским титулом, получил, таким образом, значение обще-православное, был уже не просто только Московским государем, – хранителем и защитником православия на Руси, но царем для всех православных народов, как представитель, охранитель и защитник всего вселенского восточного православия».

В Москве образовался новый центр и этот центр был «не похож на прежний Византийский и отчасти даже враждебен ему». «Но этого мало, этот новый центр православия был уже центр славянский, а не греческий. Вместе с Москвой на первое место в православном мире выдвигались славяне» ⁷⁹. Миссия греков передавалась славянам, а орудием была Москва. Это был зародыш будущего славянского освобождения русскою силою. Этого славянам не следует забывать.

Началась вселенская роль Москвы в жизни Православной Церкви. До самого XVIII века Москва не могла по своей слабости открыто выступать в защиту православного Востока, но делала она это по иному и не жалела на это средств.

«Русские государи в течении двух столетий расходовали на благотворительность Востоку громадныя суммы, – сколько именно, – не знали и они сами», – говорит проф. Каптерев. И они не хотели слушать и не обращали никакого внимания на злоупотребление милостыней. Они видели дальше своих приказных.

Не только непрерывный поток людей с Востока приезжал за милостынею и никогда без нея не возвращался, но многие восточные иерархи приезжали на постоянное жительство в Москву, как тогда говорили «на государево имя». Как к ним относились, видно из слов царя Михаила Феодоровнча сербскому Скоплянскому митрополиту Симеону:

«Ты приехал к нам на вечное житие от гонения турских людей, и мы, Великий Государь, Тебя митрополита Симеона, пожаловали, велели тебе видеть наши царския очи и быть при нашей государевой милости, а как тебе в нашем царском жаловании быть и вперед, и о том тебе указ будет, а ты бы на наше царское жалование был надежен» ⁸⁰.

В начале XVII века русское правительство приняло меры, чтобы поселявшиеся в России восточные иерархи принимали русское подданство и навсегда оставались в России. Условия русского церковного быта, особенно длинныя службы и посты, казались слишком тягостными для приезжавших с Востока. Для отъезда был придуман весьма благочестивый предлог – поклонение Св. Местам и Московские цари добродушно, без всякой обиды и наделив милостыней, отпускали приезжих.

С грустью следует сказать, что, приезжавшие в Россию за милостынею и на государево имя, греки не столько  думали о пользе церковной, сколько о своей собственной. Они заводили интриги, ссорились, неудачно вмешивались в русские дела, как например при патриархе Никоне, и, несмотря на просьбы Московского правительства, не заботились о том, чтобы завести школы. И не вина Московского правительства, что в конце концов пришлось обратиться за помощью к Киевской греко-латинской академии, от чего и произошли уклонения в русском православии. Иерусалимский Патриарх Досифей весьма воевал против латинского языка преподования, о чем он подробно и красноречиво писал в 1702 году дьяку Полянскому, но все-таки никто из греков не сумел заняться делом организации школ на Руси.

Вместе с тем, греки оказывали России значительныя политическия услуги, они заменяли, по словам проф. Каптерева, и дипломатическое представительство, которого тогда Россия не имела, и газеты, которых тогда вообще не было. Политическия сношения с Москвой были делом хотя и выгодным, но не безопасным, и патриарх Парфений был повешен за эти сношения.

Двухвековая политика Москвы в отношении греческого и славянского Востока дала свой результат. На Востоке Москву знали, любили и на нее надеялись.

«Так все, что прежде давало Константинополю значение главы, столицы всего православного мира – достоинство царское, достоинство патриаршее, обильная и всеми чтимая святыня, – все это теперь было перенесено в Москву» ⁸¹. Непрерывно Москва приобретала православныя святыни и, в особенности, частицы Животворящего Креста Господня. 11 сентября 1653 года Цареградский торговый грек Остафьев, от имени Иерусалимского протосингела Гавриила, привез чудотворную икону Влахернской Божьей Матери.

В XVIII веке наступило для России время борьбы за свободу православных славян уже с оружием в руках и русский бранный подвиг трагически закончился для России в последнюю освободительную войну 1914 года.

Такова внешняя история русского православного царства, в деле церковного строительства. Исключительно по своему значению было и внутреннее церковное делание.

Русская Православная Церковь, просиявшая угодниками Божиими, достойно выполнила дело Св. Владимира.

Она имела 130 миллионов верующих. Ея иерархия состояла из трех митрополитов, 13 архиепископов, 30 епископов, 56.000 священников, 22.000 дьяконов. Русская Церковь имело 52.000 приходов, около 100.000 храмов, 1.130 монастырей. Ея имущество составляли 1.800.000 гектаров земли, миллиард рублей капитала, имущество ценилось в 40.000 миллионов рублей. В ризницах храмов и монастырей хранились безценныя сокровища. Духовно она обслуживалась 52 семинариями и 4 духовными академиями ⁸². На весь мир сияли Александро-Невская, Троицко-Сергиевская, Киево-Печерская Лавры.

История Русского царства внутри и во вне была не только проявлением начала, изложенного в русских основных законах: Русский монарх «яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния», но действительной и реальной помощью всему православному миру.

Русский царь был действительным защитником церковного порядка и церковной свободы и не только Церкви русской.

Благочестие русского народа, несмотря на отрыв значительной части русской интелигенции от исторических основ жизни и от Церкви, создало почву для необычайного расцвета и внутренней и внешней стороны церковной жизни. Церковь по прежнему сияла той особой русской святостью, которая соединяла в себе восточный аскетизм с проникновением в мир в целях очищения мира от греха. Таким своеобразным и ярким явлением нашего времени был преподобный Серафим Саровский.

Внешняя сторона Церкви достигла необычайной красоты в формах церковного обряда, церковной живописи, архитектуры, пения и создала ту благородную пышность, которая как-бы осветила изнутри византийские образцы.

Все это сопровождалось развитием богословской науки и знания, достигавших общеевропейского уровня.

Однако, близкие к Церкви люди, и особенно светские богословы, считали, что все достижения все же не отвечают тому, чем должна быть Православная Церковь в России. Они находили, что русская Церковь лежит «в параличе». Однако, этот «паралич» оказался источником необычайной нравственной силы и исповедничества, как ответа на разорение Церкви большевиками.

Молодой и талантливый, рано умерший богослов иеромонах Тарасий считал, что Русская Церковь как бы возгордилась своей обособленностью и что «русское общество не представляло из себя значительного препятствия для проникновения в Россию идей антивселенских» ⁸³. Это неверно, ибо Русская Церковь, будучи центром православия, сохранила глубокое уважение к Константинопольскому Престолу и вселенскому началу. Правда, вселенская идея затемнялась одновременно с тем, как ослабевала идея Третьего Рима и заменялась идеей интернационального внецерковного, а потому для России и внеисторического государства.

И вот пало Русское Царство и подверглась разгрому Русская Православная Церковь. В кругах церковных, как и в кругах политических, перестали понимат вещи, как они есть. Также как союзная Европа, спасенная от военного разгрома доблестью Русской армии, вообразила, что ея благополучие мыслимо и без России, тонувшей в кровавом тумане, так и Константинопольский Патриарх решил, что его престол может вернуть себе прежнее значение и засиять былым блеском именно без великой Русской Церкви, в опустевшем православном мире.

Великая война снова и в который раз призвала Россию к ея исторической роли защитницы славян и, пробудив национальное чувство, ходом вещей, выдвинула права на Константинополь не только как на средство укрепления безопасности Русской Империи, но и как на способ завершения своей православной миссии. Все шло к тому, чтобы древний патриарший престол Константинополя стал свободным среди православных Церквей, и, таким образом, завершилось бы освобождение Православной Церкви и в историческом центре вселенского православия, в царственном граде Константина, который мог получить свою свободу только из рук Русского Царя, единственного претендента на церковное наследие Византийской империи.

Сроки еще не наступили. Можно думать, что на пути к этому завершению роли России в жизни православной Церкви и славянства стояла недостаточная ясность русского сознания, а соединение под одним скипетром Москвы и Византии не имело объективных условий для своего осуществления.

Однако, ислам понял, что его дело в Европе проиграно и, изгоняя из европейских и малоазиатских пределов Турции греков, для которых византийское наследство не соответствовало их материальным и духовным возможностям, сам покинул Константинополь и перенес свою столицу в Малую Азию, признав этим лишь временное свое господство над Цареградом.

Православная Русская Империя пала. Этот факт в настоящее время принимает совершенно особыя очертания. Политическое его значение не так велико в сравнении со сдвигом оси православной культуры, и самого христианства. Мы не только, вместе с итальянским историком Ферреро, понимаем, что Россия была в течении последних полутораста лет становым хребтом европейского равновесия, соединяла Европу с Азией и была источником материального благополучия Европы, но была она началом, утверждающим христианство в мире, как начало совести и действий по совести.

Современное христианство, в лице самой значительной силы – католичества, не пожелало учесть того факта, что  разрушение русского православия есть разрушение христианства. Стотридцати-миллионный Русский православный народ, живущий на одной территории, единый по происхождению и говорящий на одном языке и понимающий церковно-славянский язык богослужения, более сильная опора христианства, чем католичество, разсеянное среди племен, народов и государств с латинским языком богослужения. Когда разрушили эту опору, тогда зашатался и католический мир и события в Испании, Мексике и Германии показали внутреннюю и внешнюю слабость католичества. Оно, действительно, в параличе, несмотря на свою политическую активность и наступление на Православие.

Русская государственность и русская культура, ставшая общечеловеческою, были христианскими в наиболее духовной форме – Православия.

Вместе с исторической Россией из европейского мира ушло сознание тех обязанностей, которыя лежат на христианском обществе и государстве. Издевательства большевиков над Христовой верой и душой Русского народа не встретили никаких противодействий у европейского общества и руководителей государственной жизни. Разорение духовной христианской культуры в России не мешает христианским европейским правительствам заключать договоры дружбы с советской властью. Молчат европейския народы и, что самое ужасное, – молчат и христианския церкви.

Самонадеянность Римской курии с особой яркостью проявилась в русском вопросе. Ватикан осенила надежда просветить сермяжную Русь духом католичества после того, как в России будет ликвидирована всякая церковь и всякая религия.

После недостойного заигрывания с большевиками, уже показавшими свой звериный противохристианский облик, римская курия в Генуе и в Москве пыталась утвердить свои права за счет Православия. Все это разсеялось, как дым. Процесс католического духовенства в 1923 году в Москве и убийство прелата Буткевича выявили тех, с кем хотел договориться Ватикан. Рим увидел, что не только о миссии католичества в России среди православных не может быть речи, но едва ли удается спасти остатки католичества. И это оправдалось. В Могилевской римско-католической епархии до большевиков было 445 католических священников, осталось двое и из них один, после восьми лет тюремного заключения, только в 1937 году оказался на свободе. Лишь в 1930 году в оффициальном обращении, в связи с устройством торжественных молебствий 19 марта по поводу гонений на Церковь и веру в России, папа назвал действия большевиков «зверствами, поощряемыми государственной властью». Однако, было поздно. Голос Рима не получил надлежащего значения, а его действия в отношении  Православия, его агитация среди православной эмиграции, введение, так называемого «восточного обряда» и все, что делалось и делается по отношению к Православию в Польше, внушили глубокое недоверие православному обществу и в России и за рубежом.

Неправильный курс, взятый с самого начала в русском вопросе, сделал Рим второстепенным фактором в деле борьбы с безбожием и коммунизмом. Энциклика против большевизма и коммунизма от 19 марта 1937 года, несмотря на свой объем, прошла незамеченной.

В то же время престол Константинопольского патриарха совершенно обезсилен взаимно давящей политикой Турции и Греции и в историческом безвремении стремится укрепить свой авторитет за счет порабощенной Русской Церкви и за счет славянских Церквей.

Положение Константинопольского Патриарха исключительно трудно, и эта трудность результат действий греческого правительства, пытавшегося делать Патриарха средством своей национальной политики. В результате ослабления Турции, проигравшей войну, выросло национальное стремление греков, несоответствовавшее их силам. К моменту смерти последнего Патриарха в 1921 году, Константинополь и проливы были в руках союзников, а Смирна занята греческой армией. В связи с этим, Синод Константинопольской Церкви, без ведома и согласия турецкого правительства, избрал Патриархом Мелетия, Элинского подданного, находившегося тогда в Америке и известного, как приверженца Венизелоса. Нарушая вековой порядок, Мелетий прибыл в Константинополь под Византийским желтым флагом с черным орлом и вступил на трон. Порта заявила, что Митрополит Мелетий не является Патриархом и потому акты Патриархии не имеют законной силы. Не признало его Патриархом и Элинское правительство в Афинах, куда к тому времени прибыл вернувшийся из изгнания король Константин и откуда бежали венизелисты, вдохновители нового направления политики Константинопольского Патриарха.

Несмотря на все это, Мелетий развил весьма энергичную деятельность. Окончилось это трагически.

Бежавшие от преследования союзников, депутаты турецкого парламента, создали в Анкаре новое правительство, которое ликвидировало движение армянских и курдских националистов и нанесло несколько крупных поражений грекам (1922 г.). Турецкие националисты потребовали поголовного изгнания греков.

В это время в Анатолии выплывает на сцену священник местечка Кескино о. Евфимий. Он выступает против Мелетия, Синода и «греческой буржуазии» Константинополя и обвиняет их в государственной измене. Он вводит богослужение на турецком языке и заявляет, что только  оттоманы или турки православной веры являются друзьями Турции и врагами элинизма. Все запутывается до последней степени ⁸⁴.

В октябре 1923 года войска турецких националистов вступили в Константинополь и, после неслыханных оскорблений со стороны местных греков, Мелетий бежал на Афон. Из Анатолии прибыл Евфимий и вступил в борьбу с Фанаром. Борьба эта не имела для Евфимия успеха, и, по соглашению с турецким правительством, 6 декабря 1923 г. Патриархом был избран Халкидонский Митрополит Григорий – под именем Григория VII ⁸⁵.

В результате борьбы Евфимия с патриархией образовалась схизма в греческой Церкви.

Несмотря на это трагическое положение «обесчещенный престол» – говорит наблюдатель тогдашних событий, – «пытается вновь играть роль «вселенского православного центра». Константинополь желает повернуть историю вспять и снова перенести центр православия в Царьград, считая, что, с падением царской России, руководящая роль славянства в православной Церкви окончилась.

Преосвященный Алексий, Епископ православной Церкви в Польше, посетивший в апреле месяце 1927 года, вместе с Митрополитом Дионисием, Константинополь, пишет о положении вещей следующее:

«В 1922 году на Вселенский Престол был избран Патриархом Мелетий IV, но он, как греческий Патриарх, не был угоден туркам, и 2-го октября 1923 года должен был удалиться на Афон. Следующий Патриарх Григорий VII возседал на Вселенском Престоле только один год (с 6-го декабря 1923 года по 16-е ноября 1924 года), а следующего за ним Патриарха Константина VI постигла участь Патриарха Мелетия IV. В январе 1925 года он должен был оставить пределы Турции и на его место был избран нынешний Вселенский Патриарх Василий III.

Таким образом, за три года сменилось на Вселенском Престоле четыре Патриарха, при чем смена эта определялась непременным желанием турок изгнать Вселенского Патриарха из пределов Турции, и не только Патриарха, но и всех христиан. Последних они и изгнали из Малой Азии, но Патриарх, по силе Лозаннского трактата от 24-го июля 1923 года, остался в Константинополе, но в каком положении?! Паства его в большинстве оказалась в Элинской республике; остальные православные патриархаты оказались вне Турции и не могут оказывать ни моральной, ни материальной поддержки Вселенской патриархии; сам он остался при пяти епархиях в Турции и буквально узником в этом государстве, ибо свободный въезд и выезд из Турции ему воспрещен» ⁸⁶.

Катастрофа Русской Церкви своеобразно преломилась в сознании Вселенского Патриарха. Константинополь, также, как и Рим, совершенно не поняли всего того, что произошло. Вселенский Патриарх вдруг почувствовал себя наследником русской церковной власти и русского авторитета. Он не принял во внимание того, что для власти и авторитета необходима сила и средства, а не только историческия воспоминания. Никаких сил и средств у Вселенского Патриарха не было, не было и русской опоры. Он оказался беззащитным пленннком турецкой власти и последняя, в конце концов, переодела православное духовенство в Турции в гражданское платье и остригло волосы, оставив эти прерогативы одному только Патриарху. Вселенский же Патриарх продолжает распоряжатъся так, как будто за его спиной стоит Византийский Император X века. Это отсутствие понимания реальности и ответственности внесло необычайное замешательство в жизнь Православной Церкви.

На заседаниях Константинопольского Синода 1 января, 17 и 30 апреля и 6 мая 1924 года решено было отправит в Россию церковную комиссию. В инструкции, составленной для этой комиссии, выражалось пожелание Патриарха Григория, чтобы Патриарх Тихон «ради единения расколовшихся и ради паствы пожертвовал собою, немедленно удалившись от управления Церковью, и чтобы одновременно упразднилось, хотя бы временно, Патриаршество, как родившееся во всецело ненормальных обстоятельствах в начале гражданской войны, и как считающееся значительным препятствием к возстановлению мира и единения» ⁸⁷.

Подобное пожелание Григория VII выражал и в своей грамоте от 6 июня 1924 года. Вместе с тем, были приняты меры и против проживавших в Константинополе православных русских Архиепископов – Анастасия Кишиневского и Хотинского и Александра Северо-Американского. Над ними назначено было следствие, им запрещено было священнослужение, потребовали прекращения выступлений против советской власти, поминания Патриарха Тихона и дан совет признать большевицкую власть.

Кроме того, Патриарх Григорий обратился к Патриарху Сербскому Дмитрию с просьбой закрыть Русский Архиерейский Синод в Сремских Карловцах, как учреждение  самозванное и не имеющее под собою никаких канонических оснований» ⁸⁸.

Сербский Патриарх Димитрий требование Патриарха Григория отклонил, как неуместное вмешательство в дела Сербской Церкви. Действия Патриарха Григория вызвали негодование, как в России, так и заграницей. Патриарх Антиохийский Григорий IV признал это вмешательство «совершенно недопустимым, весьма прискорбным и ни на чем не основанным». В конце концов, действия Григория VII получили неодобрение со стороны Архиепископа Кентерберийского, в котором очень нуждался Патриарх, и, в ответ на запрос Архиепископа Кентерберийского, он ответил, что «живой церкви» не признает, а признает Патриарха Тихона ⁸⁹.

Начало этому нездоровому церковному империализму положил тот же Мелетий IV, действуя, правда, весьма осторожно.

5-IV-1922 г. Патриарх Мелетий IV назначает экзарха на всю западную и центральную Европу с пребыванием в Лондоне и с апокалиптическим титулом Митрополита Фиатирского, после чего Цареградская патриархия стала оспаривать права Митрополита Евлогия, полученныя от Русского Патриарха и Синода Зарубежной Церкви.

4-III-1923 года Патриарх Мелетий хиротонисует Савватия во архиепископа Пражского и всея Чехии и возстанавливает старую Кирило-Мефодиевскую епископию под юрисдикцией Цареграда.

9-V-1923 г. подчиняет себе русскую епархию Финляндии, как самостоятельную автономную Финляндскую Церковь.

23-VIII-1923 г. Цареградский Синод подчиняет себе русскую епархию в Эстонии, как автономную Эстонскую Церковь.

В 1924 году создается новая епархия в Австралии с установлением кафедры в Сиднее, и назначаются два епископа, подчиненные Цареграду.

15-IV-1924 года была основана новая Митрополия в Будапеште, глава которой назывался Митрополитом Венгерским и всей центральной Европы, а из титула Митрополита Фиатирского было исключено слово «центральной».

В Париж был послан Епискол Григорий Атирский и, таким образом, во время Григория VII вся «варварская Европа была в подчинении Цареграду и разделена между иерархами (Фиатирский, Венгерский, Пражский, Парижский, Эстонский и Финский) ⁹⁰.

После смерти Амасийского Митрополита Германа, каковой являлся экзархом Вселенской патриархии на Западную и Центральную Европу, этот экзархат соединен вновь с  Фиатирской Митрополией, из которой был выделен, с предоставлением последней названия экзархии Западной и Центральной Европы («Слово». 1937. № 3).

13-XI 1924 года, за три дня до его смерти, была признана Григорием VII автокефалия Польской Церкви с тем, чтобы «в вопросах церковного порядка и характера более общих, превосходящих юрисдикцию каждой автокефальной церкви, взятой в отдельности, Высокопреосвященнейший Митрополит Варшавский и всея Польши обращался к нашему Святейшему Патриаршему Престолу, через который поддерживается общение со всей православной церковью «право правящей слово истины», и спрашивал также авторитетного мнения и содействия Церквей-Сестер. Кроме того «мы постановляем, что автокефальная православная Церковь-сестра должна будет получать Святое Миро от нашей Великой Христовой Церкви». Одним словом, устанавливалось что-то вроде экзархата ⁹¹.

Григорий VII предпринимал неудачныя попытки подчинить себе Русскую Церковь в Америке.

Неудавшаяся попытка подчинить себе Русскую Церковь в Америке была продолжена преемником Фотия II, Вениамином I, в ином направлении. Внутренняя церковная борьба в Польше сводится в общем к тому, чтобы на землях Волыни, а отчасти и Полесья, создать чисто Украинскую Православную Церковь. Однако, это стремление встречает препятствие со стороны польского правительства, которое временно помогает украинизации церковного быта и богослужения на Волыни, но желает, чтобы глава Польской Церкви находился под польским влиянием и, путем соответственной организации образования православного духовенства в школах чисто польского характера, готовить полонизацию православного населения через Церковь. Правительство желает, чтобы православное население Волыни, оставаясь по языку украинским, по духу было польским. Такой оборот дела – результат поддержки польского правительства Вселенским Патриархом.

Удовлетворение национальным украинским интересам Вселенский патриарх дает в другом месте. 28-го февраля 1937 года в Картерете, в Америке, состоялась хиротония иеромонаха Федора Богдана Шпилько во епископы Евкарпии. Хиротонию совершил архиепископ Вселенского патриарха в Америке Афенагорис в греческой церкви Св. Троицы. В патриаршей грамоте, данной на имя генерального викария и члена консистории, говорится о поставлении епископа Украинской Православной Церкви в Соединенных Штатах и Канаде ⁹². Таким образом, на лицо имеется Украинская Церковь там, где нет никакого Украинского государства, т. е. устанавливается ересь филетизма. Епископом избран галичанин, внешний вид духовенства и церковная организация носит униатский характер, а новый епископ свою кафедру связывает исторически, ни больше ни меньше, как с первой епископской кафедрой в Киеве. Журнал Волынской духовной консистории «Церква и нарид» весьма приветствует нового епископа, в качестве главы национальной Украинской Церкви.

Василий III 2-го мая 1929 года назначил Зотоса, епископа Трахийского, апокрисиарием Митрополита Дионисия и поручил Зотосу надзор над Церковью в Польше.

Василий III со своим синодом 12-XII-1928 года отказал польской митрополии принять в свою юрисдикцию Канадского епископа Адама, разъяснив, что православные эмигранты, проживающие вне своих материнских церквей, должны быть подчинены Цареградскому трону.

17-II-1931 года Патриарх Фотий II признает митрополита Евлогия своим экзархом и принимает всю его паству в свою непосредственную и исключительную юрисдикцию, на основании канонических прав Великой Церкви.

В марте 1936 года, после трагической гибели Латвийского Епископа Иоанна, Вселенский Патриарх, вопреки протесту Митрополита Сергия, принял в свою юрисдикцию русскую епархию в Латвии.

Таким образом, он снова простер свою власть на безспорную часть Поместной Русской Церкви.

Столь же энергично проявляет свои захватныя тенденции Константинопольский Патриарх в отношении диаспоры Сербской Церкви в Чехии, Прикарпатской Руси, Италии, Венгрии, Румынии и Канаде. Он, вместе с тем, объявляет Святую Афонскую Гору исключительной собственностью Греческой Церкви, не допускает туда монахов не греков, в особенности славян, и вмешательство в дела Афона считает вмешательством во внутренния дела Греческой Церкви.

Порядки, установленные на Афоне греческим правительством и Константинопольским патриархом, таковы, что русские монастыри и келии оказались, также как и другие славянские монастыри, в исключительно тяжелом положении, идут к своему упадку и дают основание грекам надеяться, что славянское начало на Афоне будет ликвидировано, забывая то, чем обязан Афон славянам.

Вопрос об организации самостоятельной митрополии в Венгрии, подчиненной Вселенскому патриарху, в свое время встретил весьма энергичное противодействие со стороны Сербской Православной Церкви т. к. в Венгрии имеется сербский епископ, преемник старинной сербской кафедры в Будиме. Вступление на престол Вениамина I первоначально связывалось с представлением об изменении наступательной политики Фотия II, а в особенности его предшественника Василия III. Известительное послание Вениамина I покойному сербскому патриарху Варнаве было составлено в сердечных тонах и была высказана мысль о необходимости вести работу в духе любви. В таком же тоне ответил патриарх Варнава, называя, вместе с тем, Вениамина I первым епископом. Тем не менее, Вселенская патриархия вошла в соглашение с Венгерским Правительством об устройстве своей Митрополии в Венгрии. Православных венгров нет, а есть православные румыны и сербы в Венгрии. Ввиду этого, опираясь на свои старинныя права, Сербская и Румынская Церкви заявили по этому поводу протест («Слово». 1937 г. № 44).

При оценке этого общего стремления присвоить себе вековое достояние Русской Поместной Церкви, пользуясь ея бедственным положением, обращают на себя внимание некоторые взгляды, высказанные Вселенским Патриархом и направленные против того исторического прошлого, которое признавал сам Константинопольский престол.

В томосе от 13 ноября 1924 года, данном Григорием VII Православной Митрополии в Польше и возведшим ее на степень автокефальной церкви, сказанно:

«Первое отделение от нашего Престола Киевской Митрополии и православных Митрополий Литвы и Польши, зависящих от нея, а также присоединение их к Святой Московской Церкви произошло отнюдь не по предписаниям канонических правил, а также не было соблюдено всего того, что было установлено относительно полной церковной автономии Киевского Митрополита, носящего титул экзарха Вселенского Престола» ⁹³.

Короче сказать, самопроизвольно и самовольно Вселенский Патриарх отбирает от Русской Церкви Киевскую Митрополию, на включение части которой, остававшейся до XVII века в руках поляков, он дал в 1686 году свое согласие. При этом надо иметь в виду, что, согласно каноническим правилам, всякие споры между отдельными церковными округами по поводу границ погашаются тридцатилетней давностью. В данном случае прошло около двух с половиной веков.

Но даже и это, лишенное, всякого основания соображение не может простираться на Финляндию, Эстонию и Латвию, которыя никакого отношения к Киевской Митрополии не имели.

К данным случаям Константинополь пытается применить 28 правило IV Вселенского Собора, толкуя его в смысле, противоречащем правилу и вопреки общему мнению канонистов.

Не довольствуясь этим, к глубокому удивлению, Вселенский Патриарх стал простирать свои права и на русскую эмиграцию, которая была зачислена в число «варварских народов», ибо никаких других оснований не было.

Следует помнить, что самое звание «Вселенский» является почетным титулом, а не властью. Восточная Церковь есть Церковь соборная. Отцы Церкви на Вселенских Соборах установили порядок взаимоотношений и правильного разграничения прав между отдельными церквами, при сохранении вселенского единства.

Толкование на 28 правило в Славянской Кормчей изложено весьма ясно и просто: «И да повинуются ему... также сущие в варварских землях епископы», то-есть епископы – устроители новых Церквей Божьих среди тех варварских народов, где нет еще правильной церковной жизни и которые находились в зависимости от подчиненных Константинопольскому Патриарху церковных областей Понта, Асии и Фракии, лежавших вне границ Византийской Империи и почитавшихся потому варварскими землями.

Каким образом русские православные епископы, оказавшиеся вместе с русскими людьми за границей Русской земли, являются епископами «сущими в варварских землях, зависимых от Понта, Асии и Фракии» – это понятно только цареградским канонистам. Они канонически зависимы от своей матери Русской Церкви так же, как и эмиграция русская является не «варварским» народом, а частью великого Русского народа.

Произволением Божиим общение этих частей единого русского церковного народа прекращено, и пасти свое стадо должны епископы русского народа, устрояя Церковь в согласии с условиями обстановки и времени.

Русские люди, в разсеянии сущие, скорбят о том, что не могут вернуться на родину, к своим святыням, под сень своей великой страдающей Церкви, а вовсе не стремятся уйти от Матери Церкви в чужую, и при этом в враждебную, как показал опыт, русской Церкви, Церковь Константинопольскую.

Вмешательство Константинопольского Патриарха в дела Русской Заграничной Церкви, обнимающей в настоящее время не малочисленные составы русских миссий и пребывающих заграницею русских граждан, как это было до войны, а миллионный народ всех званий и состояний, покинувший вместе со своими епископами Россию, как некогда сделал это митрополит Кипрский под натиском сарацин, – не имеет под собою ни малейшего канонического основания.

Вмешательство это является прямым нарушением 8 правила III Вселенского Собора.

«То же да соблюдается и в иных областях: дабы никто из боголюбезных епископов не простирал власти  на иную епархию, которая прежде и сначала не была под рукою его или его предшественников».

Возникает вопрос: когда же православные русские люди, со времени автокефалии Православной Русской церкви, пребывая за границею, находились «под рукою» Константинопольского Патриарха?

Вопрос об организации церковной власти за границею касается Русской Церкви и епископов, пребывающих за границею, и ни в какой мере не касается Константинополя. Вселенский Патриарх мог бы стать третейским судьей, если бы к нему обратились спорящия стороны. Различное же понимание порядка управления и отношения к советской власти – эти вопросы должны быть разрешены самой Поместной Русской Церковью и эмиграцией.

Всякий захватчик должен отдать захваченную епархию и вышеозначенное правило указывает почему.

«Да не вкрадывается под видом священнодействия, надменность власти мирския: и да не утратим мало-по-малу, неприметно, той свободы, которую даровал нам Кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков».

Таким образом, правило это охраняет свободу Церкви, ибо захват чужой епархии и чужого народа – это есть лишение свободы и противоречит призванию Церкви быть свободным единением людей во Христе.

Народ, оторванный от своего епископа и своей Церкви и подчиненный чужой власти, перестает быть свободным, а вместе с ним перестает быть свободной и сама Церковь.

Именно, с этой точки зрения, не может быть оправдан поступок митрополита Евлогия, ушедшего со своею паствой в чужую Церковь. Его спор с Митрополитом Сергием и неправда, которую хотел совершить Митрополит Сергий в отношении русского разсеяния, не давало никакого права признать юрисдикцию Константинополя. Неправ М. Сергий, требуя от эмигрантского духовенства лойальности в отношении советской власти, но это не давало основания обращению Митрополита Евлогия в Константинополь и Митрополит Сергий совершенво прав, возражая против вмешательства Константинополя в чужия дела.

Правила Св. Отец и указания Патриарха Тихона давали канонический способ разрешения спора между Митрополитами Сергием и Евлогием, но они не дают права Константинополю присваивать себе власти над чужой Церковью. Ни с чем так сурово не боролись Отцы Вселенских Соборов, как с этим стремлением врываться в чужую овчарню и похищать овец чужого стада.

Митрополит Евлогий отлично понимал сущность прав Константинопольского Патриарха, когда возражал против  произвольно установленной автокефалии Церкви в Польше. Снисхождение, проявленное некоторыми Церквами и иерархами к польскому самоволию, принесло для самой Церкви в Польше пагубные плоды. Она оказалась, в буквальном смысле, в рабстве у светской инославной власти.

Распространение, вопреки 8 пр. III и 28 пр. IV Вселенского Собора, своей юрисдикции на Митрополита Евлогия только одно из звеньев той грозной для истинного православного сознания цепи правонарушений, которую выковывает Константинопольский Патриарх после войны.

Оскорбительное вмешательство в дела Русской Церкви-исповедницы принесло последней только вред. Столь же вредно было все то, что Вселенский Патриарх совершенно неосновательно считает помощью отдельным частям Русской Церкви, оказавшимся в пределах вновь образованных неправославных государств.

Это обстоятельство с особой яркостью выявилось на православной митрополии в Польше.

Под покровительством Вселенского Престола автокефалия из средства укрепления Церкви стала средством ея подчинения инославной Православию власти.

В связи с образованием Польского государства в эпоху выхода России, благодаря революции, из международной игры, а также присоединение к Польше русских областей с православным населением в количестве четырех миллионов душ по Рижскому договору 1921 года, завершившему советско-польскую войну, создало для Польши соблазн импровизации в вопросе устройства Православной Церкви. Вопреки предостережениям и прямому несогласию Святейшего Патриарха Тихона, польское правительство принудило Православную иерархию признать автономию Православной Церкви в Польше и права польского Митрополита, как Митрополита областного, недостаточными.

Оно обратилось в Константинополь и Константинополь пошел навстречу, не только признав Православную Церковь в Польше автокефальною, но установив такия каноническия положения, которыя являются образцом чистейшей импровизации.

В основу Патриаршего и синодально-канонического томоса от 13 ноября 1924 года, Вселенский Патриарх Григорий положил утверждение, что «строй церковных дел должен следовать политическим и общественным формам». Это утверждение оказалось весьма подходящим, когда нужно было оторвать часть Церкви от Матери Русской Церкви, и оно совершенно негодно, как показывает история, поскольку дело касается бывшей части Церкви Константинопольской, а именно Церкви Болгарской.

Далее Патриарх, как было указано, отрицает вообще законность возсоединения Киевской Митрополии с Москвой.

Вместе с тем, давая «благословение и утверждение на ея автокефальное и независимое устройство», Патриарх обязывает Митрополита автокефальной Церкви в Польше получать Святое мvро из Константинополя, извещать о своем избрании и возведении на Престол интронизационным письмом, поминать Вселенского Патриарха и считать юрисдикцию Константинопольского Престола стоящей над юрисдикцией Поместной Церкви в Польше.

Таким образом, совершенно неожиданно автокефальная Церковь в Польше оказалась в церковной зависимости от Константинополя и польское правительство получило возможность за спиной Митрополита разговаривать со Вселенским Патриархом, а сама Церковь в Польше оказалась изолированной.

Образованию автокефальной Церкви в Польше предшествовали мало известныя сношения польского правительства со Вселенским Патриархом. Для осуществления намеченных правительством мероприятий, в Италии, в Бари, был приглашен покойный Архиепископ Минский и Туровский Георгий и призван на роль преобразователя Православной Церкви в Польше, с нарушением прямых и ясных прав Московского Патриарха. Получив из рук Св. Патриарха Тихона 15/28 сентября 1921 года права Митрополита, Преосвященный Георгий прежде всего ликвидировал находившихся в Польше иерархов Елевферия, Пантелеймона, Владимира и Сергия, показав на этом опыте Кременецкому Епископу Дионисию, викарию Волынскому, старейшему по времени пребывания в Польше иерарху, безполезность и опасность какого-либо сопротивления. Все свои начинания Митрополит Георгий проводил, опираясь на правительство, без всякого обращения к голосу церковного народа. Лично для него это кончилось катастрофой. 8-го февраля 1923 года, он был убит архимандритом Смарагдом, мстителем за поруганную свободу Церкви. Это, неслыханное в летописях Православной Церкви, преступление, оставило тягчайший след на всей церковной истории Польши. Вообще возрожденная Польша явилась ареной жесточайшей политической борьбы: ея первый президент Габриэль Нарутович также пал от руки политического противника.

Кровь первого Митрополита Польской Церкви была как бы указующим и предостерегающим знаменем. Однако, это не остановило правительство и оно продолжало идти по тому же пути.

Дряхлый и безвольный Патриарх Григорий VII, умерший 16-го ноября 1924 года, за три дня до своей смерти, 13-го ноября, полумертвой рукой подписал исторический томос ⁹⁴,  дарующий автокефалию части великой Русской Церкви, без согласия последней.

17-го сентября 1925 года в Варшаву прибывает делегация Патриарха Василия III и провозглашает автокефалию в присутствии представителей лишь Румынской Церкви. Церкви Сербская и Болгарская не приняли участия в этом торжестве. Русская Церковь протестовала и в России и заграницей, 31-го марта 1930 года правительство Польши вручает вновь избранному Патриарху Фотию орден «Полония Реститута» I класса, а представитель Министра Иностранных Дел «представил Патриарху доклад о современном положении Православной Церкви в Польше».

Положение к этому времени было таково: в августе 1929 года римско-католическая духовныя власти в Польше предъявили к Православной Церкви свыше 650 судебных исков об отобрании от нея Святынь, в том числе всех монастырей, не исключая Почаевской Успенской лавры, и церковного имущества. Это внесло совершенно исключительное замешательство в церковную жизнь Польши и произвело удручающее впечатление на православный народ. Правительство умыло руки.

Предъявление массовых исков, при установившемся не только в польском обществе, но и в судебных сферах взгляде на действия русского правительства за время так называемых разделов Польши, как на лишенныя правового значения, являлось катастрофой для Церкви.

Но и помимо этого, положение имуществ Православной Церкви в Польше было трагическим. Не большевикам, а Польше принадлежит первенство в разрушении православных храмов. Еще в 1920 году было приступлено к разрушению, и при этом самым варварским способом, ценнейшего произведения архитектуры – православного Собора на Саксонской площади в Варшаве. Погиб архитектурный шедевр, погибли редчайшия мозаики и фрески, погибла замечательная мраморная облицовка стен и колонны из драгоценного камня. Гранит фундамента оказался зарытым в землю. Великолепный кирпич, специально изготовленный в Финляндии, в виде мусора пошел на тротуары.

Кроме Варшавы, были разобраны православные соборы в Люблине, Калише, Влоцлавске, Плоцке, а позднее в Кельцах. Была разобрана военная церковь в Варшаве, а на ея месте сооружен дансинг.

К 1930 году, то есть ко времени письма Патриарха Фотия к Польскому правительстау, в десяти бывших Привислинских губерниях православное население потеряло более 350 храмов. В одной Холмщине и Подляшьи потеряно 320: закрыто 111, обращено в римско-католические костелы 150 и разобрано – 59. Из 383 осталось только 60. Люди молились в частных домах, в часовнях и под открытым небом.

Все земельное имущество в Царстве Польском было взято в 1919 году в государственное управление и распарцеллировано. В общем Православная Церковь в русской Польше потеряла около 20-ти тысяч гектаров. Раззорен Леснинский женский монастырь и отобрано громадное имущество, приобретенное монастырем на свои средства от частных лиц перед войной.

На восточных землях отобрано свыше 20 тысяч десятин церковной земли. Это относится к одной бывшей Волынской губернии. Отобрано около 500 десятин дарственной земли от Зимнинского женского монастыря. Отобраны земли от Дерманьского мужского, Корецкого женского, Жировицкого и других монастырей. Отобрана весьма ценная собственность Волынского духовенства – имущество бывшего Мелецкого духовного училища в Мациеве около Ковеля. Отобрана и передана католикам знаменитая «Мурованная» каменная Церковь в Лидском уезде Виленской губернии, отстроенная на средства Имп. Александра I в память войны 1812 года. Отобран Собор в Холме и из 11 церквей в этом городе православным оставлена только одна. Часть обращена в кино и под склады.

Забраны в казну городское ценное земельное имущество и два дома в Луцке, принадлежащие Луцкому Крестовоздвиженскому Братству. Тоже произошло в Вильно.

В буквальном смысле разграблено громадное имущество Острожского Свято-Кирило-Мефодиевского Братства в городе Остроге, дар графини Блудовой, под тем предлогом, что Братство это занималось русской пропагандой на Волыни, как будто, православное Братство в Русской Империи и при этом на Волыни не имело права заниматься русской пропагандой. Прекрасное новое здание братской гимназии было взято в казну, а братская церковь, отстроенная на фундаменте брошеншего доминиканского монастыря, была передана католикам.

Почти все изложенное имело место до времени написания Патриархом письма и Патриарх имел полную возможность при желании обо всем этом узнать.

Ввиду сложности внутренно-церковных отношений, а также и выстуления римско-католического духовенства, Митрополит Дионисий, заступивший место покойного Георгия, письмами от 22-го ноября и 21 декабря 1929 года просил Министра Исповеданий и Народного Просвещения, покойного Червинского, о выражении согласия на созыв поместного собора в Польше, каковой созыв был назначен на 13-ое февраля 1930 года. Был приложен выборный закон и программа собора. Министр резко отказал в своем согласии и были приняты полицейския меры к тому, чтобы воспрепятствовать производству выборов членов собора.

Инициатива православной иерархии была пресечена в корне. Правительство дало ясно понять, что оно может согласиться на Собор, подобный Пинской Конгрегации 1791 г., где оно будет полновластным хозяином. Чиновник политического департамента г. Сухенек-Сухецкий правительственную меру оправдывал тем, что Собор, предположенный к созыву Митрополитом Дионисием, был бы «фикцией». История дальнейших событий показала, что все стремления правительства направлены именно к созданию вместо Собора – фикции Собора.

Правительство без особой борьбы одержало верх. Одновременно с рескриптом президента республики в мае 1930 года о созыве Поместного Собора, без указания срока такого созыва, было образовано Предсоборное собрание для разработки материалов для Собора. В это Собрание было назначено четыре представителя правительства, все католики, с весьма широкими полномочиями. Однако, и этого было мало. Предсоборное Собрание было отодвинуто на второй план и сделано ширмой. Была создана комиссия из указанных четырех чиновников, Митрополита Дионисия и Архиепископа Алексея, и эта комиссия должна была выработать проэкты законов о внешнем и внутреннем положении Православной Церкви в Польше. Представители правительства стали широко и свободно толковать Правила Св. Отец и все каноническое право, опираясь в своем толковании на силу правительства. Силы оказались неравными. Иерархия вынуждена была принять такия начала церковного устройства, которыя напоминали собою проэкты, выработанные на Пинской Конгрегации. Иерархия утратила свою независимость, а когда она пыталась остатки этой независимости сохранить, то правительство перешло к прямому действию.

При таких обстоятельствах, при массовых судебных исках и отказе правительства в разрешении на созыв Собора, Патриарх Фотий, закрывая глаза на действительность и основываясь только на сообщении правительственного агента, обратился к министру Червинскому 8-го апреля 1930 года с таким письмом:

«Ваше Превосходительство,

Мы имели большую честь получить из рук господина Яна Стрембоша, специального делегата Вашего Превосходительства и нашего друга, знаки большого креста Полония Реститута, каковые знаки пожаловал нам Его Превосходительство г. Президент пресветлой республики Польской, равно и драгоценный подарок польского правительства, приложенный к Вашему письму от 10 марта.

Мы были глубоко тронуты этими знаками высокого уважения и любви к нашей Церкви и к нам со стороны благородного Польского государства, с которым наша Церковь по поводу таких приятных обстоятельств установила столь сердечныя отношения. Тронутые и благодарные, выражаем Вашему Превосходительству, равно как наидостойнейшему Президенту Польской Республики, равно и Польскому правительству, сердечную благодарность нашу и нашей святой Константинопольской Церкви, которая, согласно Правилам, будет возсылать молитвы к Богу о постоянном благословении благородному, возрожденному Польскому государству. Польское государство всегда свидетельствовало истинную заботливость и внимание к Правосланой Церкви и православному народу в Польше, что увеличивает честь и уважение к нашей Церкви.

С исключительным вниманием выслушали мы все, что сообщил нам Г. Стрембош, к которому мы, по его благородству, имеем большое уважение и особое расположение.

Мы убедились, что правительство Польское в своих отеческих распоряжениях и справедливом отношении ко всему провославному народу в Польше, дает возможность Вашему Превосходительству проявить со всей широтой заботу в отношении сестры нашей Православной Церкви в Польше.

Вознося к Богу горячия молитвы за Его Превосходительство г. Президента Польской республики, за благородное правительство и за Вас, дабы Господь послал усплех и славу Польскому государству и благородному и любимому народу Польскому, просим Ваше Превосходительство принять выражение нашего глубокого уважения. Фотий Патриарх Константинопольский, горячо молящийся за Вас».

Как впоследствии оказалось, «драгоценный дар» польского правительства Патриарху заключал в себе, между прочим, дорогие канделябры.

На этом дело не остановилось, и вскоре, в декабре 1930 года, в Варшаву прибыл делегат Патриарха, Митрополит Германос с подарками для Президента республики и привез частицу Животворящего Креста Господня. О прибытии делегата Митрополит Дионисий узнал только накануне прибытия и, ввиду болезни Митрополита Дионисия, торжества не имели надлежащего блеска.

Письмо Патриарха Фотия получило особое значение.

«Письмо Патриарха Фотия к министру исповеданий и народного просвещения имеет огромное значение», – говорит Сухенек-Сухецкий.

«Оно удостоверяет, что между Вселенским Патриархом в Константинополе и Польским правительством существуют добрыя отношения, что Польское правительство, вопреки тенденциозным заграничным сведениям, не ведет  борьбы с Православием в Польше, но, наоборот, «окружает его сердечным и заботливым вниманием» ⁹⁵.

Теперь это «сердечное и заботливое внимание» для всех видимо и осязаемо.

Чего хочет польское правительство от иерархии автокефальной Церкви в Польше в настоящее время совершенно ясно. Церковь должна быть средством осуществления польских националистических стремлений. Несмотря на трагический опыт истории, Польша по прежнему враждебна всему русскому. Церковь должна быть, кроме того, средством денационализации русского православного населения в Польше, которое поляки считают украинским и белорусским, чуждым общности с русским народом. При помощи украинской демагогии, организованной и поддерживаемой правительством, разбито церковное единство и устраняется церковно-славянский язык из богослужения. На этом дело не остановилось. Дальнейшим шагом оказалась полонизация церковного управления и богослужения. Полонизация духовного образования проводилась с самого начала и в настоящее время совершенно закончена. Богословский факультет, интернат при нем для студентов, интернат для гимназистов, подготовляющихся к поступлению в будущий лицей, нечто в роде духовной семинарии с двухлетним курсом, все это сосредоточено в Варшаве. Язык преподавания и в сношениях воспитанников с персоналом польский. На почву польской национальности и культуры поставлено воспитание и образование православного духовенства, предназначенного для православного русского народа.

Система духовного образования, выработанная польским правительством по соглашению с митрополитом Дионисием, сводится к тому, чтобы будущее православное духовенство было воспитано всецело на началах польской культуры. Низшее, среднее и высшее образование построено так, что, если и изучаются явления западно-русской и русской жизни, то только с точки зрения польского понимания. Весь период, связанный с церковной унией, т. е. XVI и XVII века изучаются с чисто польской точки зрения. Вся огромная русская литература остается в стороне и при участии правительства издаются разнообразные ложно-научные труды, касающиеся положения Православной Церкви и русского народа в Польско-Литовском государстве.

Украинские шовинисты в Польше повидимому не ожидали, что их борьба с русскими элементами в Православной Церкви и победа над этими элементами окончится захватом позиции польскими шовинистами. Однако, так случилось, и это свидетельствует о том, насколько украинские политики бездарны. При открытии гимназического интерната в Варшаве, Митрополит Дионисий воспел гимн польской культуре и выразил радость по поводу того, что православное духовенство в Польше будет воспитываться в центре польской культуры. Митрополит Дионисий, повидимому, надеется, что вся эта польская культура весьма быстро исчезнет при соприкосновении духовенства с народом русской культуры, но, во всяком случае, в настоящее время православное духовенство в Польше воспитывается в направлении, вредном для дела православия.

Собора еще не видно, но за время с 1930 года переделан весь внутренний строй православной церкве в Польше и приготовлены законы, закрепощающие церковь государству, а для принятия законов под видом Поместного Собора приготовляется вторая Пинская Конгрегация ⁹⁶.

Вместе с прекращением династии Ягеллонов в 1572 году прекратилась и относительная религиозноя свобода в Польше. Вполне терпимым был последний король из этой династии, Сигизмунд II Август, безпечный по характеру человек, который исповедывал правила «живи сам и давай жить другим».

При Сигизмунде II Августе усилилось распространение протестантизма, что, вместе с нравственым упадком католического духовенства, повлекло за собою для спасения дела появление в Польше иезуитов.

Еще раньше на Люблинском Сейме 1569 года по вопросу о гарантиях религиозной свободы, король ответил православному князю Константину Вишневецкому:

«Что же касается унижения Вас, то к этому и никогда не стремился, чтобы вышедших из рыцарского сословия ставить одних ниже других. Пока Бог меня сохранит, я буду стремиться к сохранению всех вольностей». Затем все изменилось.

27 лет спустя после Люблинской Унии – в 1596 на незаконном с канонической и государственной точки зрения соборе в Бресте, была провозглашена Митрополитом Рогозой и утверждена королем Сигизмундом III Уния Православной и Католической Церквей в Польше.

Вместо объединения получилось разъединение. Западно-Русская Церковь раскололась но православную и униатскую и началась эпоха гонений на православие в Польше.

Двухвековое непрерывное насилие над православным населением со стороны католического клира, униатов и польской шляхты, при содействии, а в лучшем случае при полном невмешательстве правительства, создало из православного населения жесточайших врагов Польской Республики. Это в конце концов поняли и правящие круги.

В виде меры успокоения и дабы убедить народ, что ему нет надобносги обращаться за защитою своей веры в Россию, было решено создать, в конце концов, православную иерархию и законы, определяющие порядок ея действия. Для этого была созвана Пинская Конгрегация. Она состояла из 24 монахов, 21 представителя белого духовенства и 51 светского лица. Православных Епископов не было, но зато присутствовали униатские Епископы Туровский Булгак и Дашкович-Горбатский, также латинские ксендзы, несколько францисканских и бернардинских монахов и четыре представителя Сейма и короля.

Это собрание лиц разного звания и состояния с участием католиков должно было изображать поместный Собор. Этим «Собором», как традицией свободы православной церкви, поляки гордятся и до сего времени. В рескрипте президента польской республики от 30 мая 1930 года о созыве поместного собора в Польше говорится:

«15 июня 1791 г. попечением и старанием правительства пресветлой республики Польской в г. Пинске был созван Собор православной церкви в Польше. По воле Провидения, автокефальная Православная Церковь в Польше может возстановить ныне свою связь с историческим прошлым».

Пинская Конгрегация, ввиду отсутствия на ней православных епископов и присутствия латинян, никакого канонического значения не имеет. Тем не менее, она объявила автокефалию Православной Церкви в Польше, сделала ее государственной, сохранив лишь кажущуюся связь с Константинопольским Патриархом только по вопросам догматическим, и то через польское правительство.

Хотя Пинская Конгрегация и одобрила все правительственные проекты и создала совершенно чуждую Православию систему церковного управления, тем не менее, постановления Конгрегации встретили возражения в сейме. Только почти через год, 21 мая 1792 года, сейм закончил разсмотрение этих вопросов и было издано два закона: «Организация постоянной церковной иерархии греко-восточного неунитского обряда в госудорствах Речи Посполитой польской» и «Удовлетворение требований польских граждан греко-неунитов и дессидентов» ⁹⁷. Слово «православие», как соединяющееся с понятием русский, было окончательно устранено.

Вообще же правительству Польской республики, а равно сейму за всю свою историю, не было времени заниматься делами Православной Церкви.

В собрании польских конституций мы читаем:

«Понеже люди Греческой религии основательнейшего примирения веры своей, и изъяснения статьи на прошедшем сейме о том учиненной требовали: то по елику ныне за множеством дел сего учинить не можем, отлагаем оное до другого сейма, вскоре будущего» (1609 год). «Понеже для множества важных дел Речи Посполитой не пришло бы успокоения совершенного веры Греческой на нынешнем сейме; того ради сие отлагаем до будущего вскоре сейма, а до того времени люди веры Греческой духовные и мирские да пребудут в покое при свободном и обыкновенном своем богослужении, которому они не имеют быть принуждаемы ни приказными позывами волочимы» (1618 год), «Примирение людей в Греческой вере разделенных, для множества дел Речи Посполитой, на пребудущий сейм отлагаем: а ныне обещаем тишину с обеих сторон и мирским людям, какова ни есть они чина и состояния» (1623 год). «Понеже на нынешнем сейме, для скудости времени, вера Греческая не могла получить примирения, того ради сие но другой сейм отлагаем» (1627 год). «Касательно же людей греческого вероисповедания успокоить непременно одолжаемся» (1632 год) ⁹⁸.

Автокефалия была провозглашена весьма торжественно 17-го сентября 1925 года, а 23-го сентября 1933 года, через 8 лет, польский министр исповеданий и народного просвещения, он-же премьер-министр, г. Ендржиевич, обыкновенным письмом потребовал от Митрополита Дионисия освобождения занимаемой им Волынской кафедры, созыва Св. Синода и назначения Синодом на эту кафедру другого лица по соглашению с министром. Вопреки всяким каноническим правилам, архиерей удаляется с занимаемой кафедры по чисто политическим соображениям, в угоду шовинистическим «украинским» кругам.

Министр не остановился даже перед тем, чтобы в качестве аргумента сослаться на безобразную демонстрацию против Первоиерарха, каковая имела место в Почаевской лавре в день Преподобного Иова 28 августа / 10 сентября 1933 года. Демонстрация эта была устроена членами сейма, принадлежащими к правительственной партии, не только при попустительстве, но и при явном одобрении волынского воеводы Юзефского, члена смешанной комиссии, в которой участвовал и Митрополит. В этой демонстрации, организованной при участии молодых местных хулиганов, типа комсомольцев, министр усмотрел голос церковного народа Волыни, того народа, среди которого Митрополит Дионисий в течение двадцати лет совершал пастырское служение, и  который, явившись двадцатитысячной массе в Почаеве, был глубоко возмущен наглой демонстрацией.

Оффициальная и католическая пресса и полуправительственные органы стали на ту точку зрения, что вмешательство во внутренния дела Православной Церкви, являлось привилегией польских королей и что эти прерогативы в настояшее время принадлежат польскому правительству. Не говоря уже о том, что прерогативы монарха не могут принадлежать правительству, внутренняя свобода Церкви ограждена конституцией.

Эти факты, а равно опечатание прокурором бракоразводных дел Вар.-Холмской консистории, высылка в ноябре 1933 г. юрисконсульта Св. Синода К. Н. Николаева, с необычайной силою знаменуют собою то тяжелое положение, в котором оказалась Поместная Польская Церковь, получив автокефалию из рук Константинопольского Патриарха, и эта автокефалия, из органа церковной самостоятельности, стала средством укрепления власти правительства над Церковью.

В этом смысле не без греха и отдельныя Поместныя Церкви, приносящия церковные интересы в жертву текущим политическим задачам.

Румынская Церковь, при содействии правительства, или правительство при содействии Церкви, всеми мерами румынизируют православное население в Бессарабии. Введен новый стиль, уничтожаются богослужебныя книги на славянском языке, преследуется русское духовенство. И вот в это самое время, 25-го сентября 1937 года, Митрополит Дионисий с необычайной помпой отправляется в Румынию с визитом к Патриарху Мирону. Свиданию этому придается государственный характер. Митрополита везде сопровождает член польского посольства, произносятся сколь красноречивыя, столь и безсодержательныя речи, и, таким образом, укрепляется политический союз Румынии и Польши. Таково оффициальное объяснение поездки Митрополита Дионисия в Румынию. Митрополит Дионисий прекрасно знает о насилиях, творимых над православными людьми в Бессарабии, Патриарх Мирон прекрасно осведомлен о том тяжелом положении, в котором, под пятой польского правительства, оказалась Православная Церковь в Польше и, несмотря на это, оба иерарха, нисколько не смущаясь, разсказывают друг другу и возвещают направо и налево про прекрасное положение, в котором находятся возглавляемыя ими Церкви. Это лицемерие свидетельствует о полной зависимости иерархов от видов правительства.

Таким образом, церковная автокефалия из средства церковного укрепления становится средством притеснения Церкви и народа.

Вообще положение поместных Церквей тем затруднительно, что каждая из нах слабее своего национального правительства. Того положения, которое занимала Русская Церковь в отношение государства и правительства, ни одна иная Церковь в настоящее время не занимает. Даже в славянских странах Православныя Церкви не носят титула «господствующей» и должны почитаться равноправными с Церковью Католической, которая не постеснялась получить в Польше титул исповедания «занимающего главное место». Насколько трудно положение, видно из осложнений в Сербской Православной Церкви, в связи с проектом конкордата в Югославии.

Югославянское правительство парафировало конкордат с Римом положившись на тех лиц, которые его составляли. Лица эти оказались не на высоте и не предусмотрели тех осложнений, которыя встретились при попытке утверждения конкордата в законодательных палатах. Проект конкордата дает Католической церкви в Югославии такия преимущества, которых эта церковь не имеет даже в католических странах. Рим совершенно не учел исторической связи Православной Церкви с Сербской нацией и был плохо осведомлен о характере религиозности Сербского народа. Трагическия события, которыя разыгрались в связи с опубликованием конкордата, показали необычайную силу национального сознания Сербского народа. Они показали, насколько Сербский народ понимает национальное значение Православия. Но события эти прошли в обстановке почти полного безразличия со стороны поместных церквей. Не было сделано ничего такого, что свидетельствовало бы о понимании Православными Церквами значения событий, происходящих в Югославии, для всей Православной Церкви.

Разобщенность Православных Церквей при отсутствии авторитета Русской Церкви, разграбленной большевиками, и падение авторитета Восточных Патриархов, главная причина этого печального факта.

Поместныя Церкви, вместе взятыя, гораздо сильнее отдельного национального правительства. Между тем, наблюдается стремление понимать автокефалию, как полную внутреннюю независимость, освобождающую Церковь и правительство от всякого Вселенского контроля и вселенского участия в жизни Поместных церквей.

Формула, определяющая положение автокефальной Румынской Церкви, как Церкви независимой от какой-либо заграничной иерархии, сохраняющей, однако в отношении догматов единство со Вселенской Восточной Церковью, совершенно неприемлема. Единая Вселенская Церковь исключает независимость отдельной Церкви и отдельныя Церкви связаны между собою не только догматами, но и канонами.

Этого утверждения нет ни в уставе Сербской, ни в уставе Болгарской Православных Церквей, и в этом смысле оне являются выразителями действительного соборного начала Вселенской Восточной Церкви.

Автокефалия – это не больше, как самовозглавление и самопоставление иерархии всех степеней. Такие столпы Церкви как Афанасий Великий, Василий Каппадокийский, Иоанн Златоуст, как и все Отцы церкви, были светочами всей Церкви, всюду проникала их мудрость, и они не останавливались, утверждая истину, на границе только своей Церкви. Они возстанавливали порядок везде, где бы таковой ни нарушался, и были стражами благочестия и правоверия во всей вселенной.

Незаконныя распоряжения и преследования императоров-еретиков Византии, еретическия мысли и неправильныя каноническия распоряжения иерархии отдельной поместной церкви всегда влекли за собою волнения по всей Вселенской Церкви.

Возстановление разорванного единства – единственный путь укрепления Вселенской Восточной Православной Церкви, как Церкви соборной, а вместе с тем и возстановление правильной жизни в отдельных церквах. Все совершающееся в каждой поместной церкви должно быть для всех открыто и находиться под контролем вселенского сознания.

Необходимо положить предел распространению опасных и ложных идей, которыя нашли яркое выражение в последнее время в книге профессора Богословского православного факультета в Варшаве А. Лотоцкого. Книга издана в 1932 году на польском языке под заглавием «Автокефалия. Основы Автокефалии».

В этой книге, подрывающей основания Вселенской Церкви, А. Лотоцкий утверждает, что соборное начало Православной Церкви заключается в абсолютной свободе церковного законодательства отдельной поместной церкви.

«Обязательная сила церковных канонов, говорит автор, не является чем-то абсолютным; как всякая норма внешнего права, канон обязателен до тех пор, пока не будет отменен» (стр. 116).

«Вселенские соборы понимают обязательную силу своих канонов в том смысле, что никто из отдельных членов церкви изменить их не может, – изменение или отмена канонов относится исключительно к компетенции церковной власти» (стр. 114).

«Постановления же каноническия, будучи выявлением административно-законодательной власти соборов, не имели категорического характера: их обязательная сила не устанавливалась на вечныя времена, но, подобно законам светским, до времени, пока их не заменят другие каноны. Неизменность и неприкосновенность, касающаяся догматов, здесь не имеет применения» (113).

«Канон был подавляем фактом, который становился обычаем, а засим и правом» (117).

Разрушив, таким образом, самое понятие церковного канона, автор раскрывает цель своей работы.

«Кто же является субъектом этой правотворческой деятельности» – спрашивает автор и отвечает:

«Православныя автокефальныя церкви считались за субъект этого нового канонического правотворчества и были им в действительности».

Открывается самое широкое поле для канонических импровизаций и для угнетения православных Церквей властью.

За исключением «Символа веры» почти все постановления Вселенских и Поместных Соборов, – постановления каноническия, и совершенно невозможно себе представить, чтобы Поместный Собор отдельной Церкви, да еще, как в Польше, в инославном государстве и при участии членов Собора католиков, мог бы переделывать каноническое содержание Вселенской Церкви. Между тем, к этому идет дело, и на услугах этой еретической мысли оказалась «наука», в лице А. Лотоцкого, как это ни странно, окончившего православную духовную академию в Киеве.

Если каноны можно произвольно изменять, то необходимо найти только для этого подходящих иерархов, а тех иерархов, кто не согласен, подчинить силою.

Совершенно основательно указание проф. М. Зызыкина, «что есть в Поместной Церкви основные вопросы церковного строя и управления, которые должны были бы устанавливаться в общем вселенском законодательстве, хотя они касались в данное время отдельной Поместной Церкви». Эти основные вопросы потому касаются всей Церкви, что по словам св. Киприана:

«Христос основал одну Церковь, хотя и разделенную в своих частях по всему пространству миру; отсюда и одно Епископство... Кафолическая Церковь едина, неразрывна и нераздельна, а потому и должна быть соединена в одно целое взаимным союзом иерархов».

Св. отцы представляли церковное управление не разобщенным, но объединенным. Мы, говорит автор, знаем что Вселенские Соборы определяли образ управления Церкви вообще и управление Церквей Поместных и для этого распространяли или ограничивали их права (I, 6–7; II, 2–7; III, 8; IV, 28; VI, 36–39), определяли права и порядок церковной иерархии (II, 4–6; IV, 28), производили верховный суд над представителями, Церквей, даже над целыми Поместными Церквами (например, над обычаями Армянской, Африканской, Римской), предписывали положительныя правила благочестия.

И вообще «автокефалия не означает разъединения и не разрывает общения» ⁹⁹.

Поистине, до какого упадка должно дойти церковное сознание и церковная действительность, чтобы нужно было поучать подобным истинам.

Абсолютизм современного государства, который неожиданно вырос из форм представительного правления, в области законодательства не имеет никаких границ. Государственное законодательство, под видом усовершенствования церковных отношений, может свободно разрушить церковную организацию.

То положение, в котором сейчас находится православная иерархия в Польше, является последней степенью унижения церковной власти, которая к тому же вынуждена противоцерковныя требования администрации облекать в форму синодальных и иных актов. Эти акты, как акты вынужденные, не имеют никакого канонического значения и грозят чрезвычайными опасностями для всей будущей церковной жизни в Польше, так как, в тот момент, когда церковное сознание убедится в том, что иерархия не свободна, Церковь перестанет быть Церковью. Всякий акт, происходящий в условиях, допускающих сомнение в свободном волеизъявлении канонической власти, ничтожен.

Это угрожающее явление для авторитета Православной Церкви имеет место, к сожалению, не только в Польше.

Румынское правительство требованием введения нового стиля внесло необычайное осложнение в церковную жизнь, нарушая церковную традицию и подчиняя церковный народ антиканоническим требованиям власти. Румынское правительство в полной мере было поддержано иерархией. Вопреки договорам о правах национальных меньшинств, от 3-го декабря 1919 г. и 28 октября 1920 г. (в связи с присоединением Бессарабии к Румынии) подписанным Румынией в Париже и вопреки конституции Румынского королевства, церковныя и гражданския власти Румынии препятствуют православному населению в Бессарабии сохранять в церкви старый стиль, русские церковные обычаи и церковно-славянский язык богослужения, преследуют православных священников, обслуживающих это население, заключая их в тюрьму и закрывая старостильные храмы. Дело дошло до того, что возник вопрос об обращении с жалобой в Лигу Наций ¹⁰⁰.

Такия же насилия в отношении православного народа совершает финляндское правительство внутри автономной финляндской Церкви, вводя новый стиль, уничтожая на иконах надписи на церковно-славянском языке, изменяя покрой церковных облачений, устанавливая обязательный цвет таковых облачений, соответствующий цвету национального флага, разрушая формы монастырской жизни на Валааме и проч.

Подобное отношение власти к Церкви является источником соблазна для церковной иерархии считать себя совершенно безконтрольной и безответственной.

Наиболее ярким примером этого являются действия покойного митрополита Георгия в Польше, осуществлявшияся против воли всей иерархии и вопреки мнению церковного народа. Удовлетворение желаний правительства было оплачено ценою полного абсолютизма митрополита в области церковных отношений.

Эстонский митрополит Александр, первоначально получивший свой титул митрополита из рук одного из иереев, во время хиротонии во епископа, то-есть совершенно неканоническим путем, и получивший утверждение этого титула из рук Константинопольского Патриарха, совершенно незаконно принявшего в свою юрисдикцию эстонскую митрополию, действует с полным самовластием и безцеремонностью. Удаление настоятеля Псковско-Печерского монастыря епископа Иоанна, принуждение братий монастыря отказаться от прав на имущество, введение нового стиля и прочее, все это является свидетельством нравственного упадка иерарха.

И все это происходит на фоне невероятного издевательства советского правительства над Русской Церковью, русской иерархией и русскими Святынями, при полном попустительстве всех европейских правительств и Америки, ставшими друзьями антихристианской большевицкой власти.

Можно с полной печальной откровенностью сказать, что деятельность Константинопольского Патриарха, попытка его стать на место вселенского судии и устроителя Церкви принесла один только вред. Греческий Восток теперь также, как и в старину, оказался способен не к созидательной деятельности, а к интригам. Созидательным центром был славянский мир, во главе с Россией. Вмешательство Константинопольского Патриарха в дела Русской Церкви повлекло за собой лишь возбуждение во всем православном мире.

В 1923 году Константинопольский Патриарх без соглашения с Поместными Церквами ввел новый стиль и даже пытался изменить Пасхалию. В результате получился церковный раскол. Не говоря уже об общем замешательстве, приведение в исполнение распоряжения Вселенского Патриарха  в Польше скомпрометировало иерархию в глазах правительства и народа. Через несколько месяцев, в силу общего протеста церковного народа в Польше, вернулись к старому стилю.

Новый стиль в Эладской Церкви вызвал раскол в церковной иерархии. Против старостильников были применены меры церковного воздействия, и, несмотря на это, греческое правительство вынуждено было признать, что введение нового стиля не осуществимо. Министр Народного Просвещения и культа в Греции воспретил пользование старым календарем в Церкви, а Министерство Внутренних Дел вынуждено было предоставить полную свободу старостильникам.

В Эстонии православные приходы в русских местностях вообше не желают принимать митрополита, как сторонника нового стиля.

Замешательства происходят и в Латвии, и продолжается напряженная борьба в Румынии. Сторонником старого стиля в Румынии является крестьянское население, поддерживаемое монахами. Правительство потребовало закрыть некоторые монастыри и вообще Румынская Церковь тратит значительныя усилия на отстаивание нового календаря, реформы которая ничего, кроме безпорядка, не дали.

Введение нового календаря в свое время тягостно отразилось на жизни Валаамского монастыря. 9/22 октября 1926 года из монастыря насильно, при помощн полиции, было удалено 30 монахов, проживавших в монастыре от 20 до 30 лет. Это было начало той подготовки к ликвидации монастыря, которая протекает на наших глазах. Монашество на Валааме вымирает. Вновь постригаться могут только финляндские подданные, и правительство надеется, что в недалеком будущем богатейшее имущество монастыря отойдет к правительству, будет использовано для целей туризма и даст значительный доход. Якобы самостоятельное финляндское церковное управление пользуется в значительной мере доходами с Валаама и весьма удобно расположилось в монастырском доме в Сердоболе. Митрополит Герман пытается создать кадры будущего монашества из корел, но из этого мало что выходит. Валаамские монахи в 1921 г. вынуждены были принять финляндское подданство и принести присягу на верность Финляндии, противоречащую монашеским обетам. Так, в условиях демократических государств, разрушаются вековыя ценности Православной Церкви.

Можно прямо сказать, что Валаам и монастырь в Печорах остались памятниками русского благочестия и перестали быть живой религиозной силой. Из центров религиозного паломничества они стали местами туризма.

Еще хуже обстоит дело со Св. Афоном. Греки, по соглашению со Вселенским Патриархом, прекратили доступ славянским инокам ¹⁰¹. На Востоке же среди греков иночество замерло. Если так будет продолжаться, Афон станет греческим, но перестанет быть историческим Афоном. Греки получат значительное имущество, но Православие потеряет и уже сейчас теряет свой духовный центр.

Все, к чему прикасается рука Константинополя, замирает и становится безплодной смоковницей. Православие без питательных соков славянства засыхает также как и славянство без живого дыхания Православия.

В Финляндии, Эстонии и Латвии Православие перестало быть по духу славянским и потеряло свое созидательное значение. Из фактора культуры оно обратилось в простое вероисповедное начало. В Польше оно идет по этому же пути и к такому же результату. Остается форма, и уходит содержание, а вместе с этим замирает, и сама форма, становясь мертвой оболочкой.

Так дальше продолжаться не может.

Вселенская Православная Церковь едина. Поместная Церковь не является собственностью отдельного государства и иерархии. Внутренния дела поместной Церкви не есть внутренния дела государства. Цели государства временныя, цели Церкви вечныя. Всякий верующий православный человек, где бы он не находился, имеет право вмешательства в дела каждой поместной церкви, поскольку нарушение догматов и канонов колеблет церковную истину. Всякое насилие против Церкви и ея иерархии должно встречать сопротивление всей Православной Церкви. Обязанностью всякой поместной Церкви и ея иерархии является вмешательство в жизнь всякой другой Церкви, поскольку нарушена ея свобода, или поскольку иерархия уклоняется от правильного церковного пути.

Всему происходящему, как и насилиям большевиков должен быть противопоставлен общий голос Православных Церквей, ибо ущерб, наносимый отдельной Церкви, является ущербом, наносимым всей Христовой Церкви.

Церковь Христова есть общее достояние всех верующих, и каждая Церковь должна дать каждому веруюшему отчет в своих действиях, и каждый верующий должен бороться против всякого насилия, направленного на Церковь.

На этом печальном фоне большевицких гонений, насилия инославных правительств над Православной Церковью, поощрений Римом насилий правительства и католического духовенства в Польше и разлагающей пропаганды т. н. Восточного обряда, на фоне шатаний и соглашательства православных иерархов отдельных поместных церквей и «греческого папизма», проводником которого является престол Вселенского Патриарха, ясными каноническими чертами и твердостью своего православного быта выделяются славянския Церкви Сербии и Болгарии.

Сербская Церковь незыблемо покоится на Святосавской народной основе, на крови и испытаниях православных сербов в борьбе «за честный крест и золотую свободу». Неисчислимыя жертвы, принесенныя сербским духовенством отечеству, спаяли народ и духовенство. Трагедия сербского духовенства была завершена Великой войной, когда было убито более 200 священников, убит и сожжен епископ.

Победоносный сербский народ 26 июня 1919 года на соборе епископов, при участии Регента Королевства Александра, осуществил свою мечту. Сербская Церковь была объединена. В объединенную Церковь вошли 1) автокефальная церковь б. Королевства Сербии, 2) автокефальная церковь б. Королевства Черногории, 3) б. Карловацкая Митрополия (Патриархия), 4) Сербская Православная Церковь в Далмации из состава Буковинско-Далматинской Митрополии, 5) автономная Церковь Боснии и Герцеговины, зависимая от Цареградской Патриархии и 6) Православная Церковь в Южной Сербии, зависимая от той же Патриархии. Объединенная Сербская Церковь была возведена на степень Патриархии и тем возстановлен акт Душана Сильного от 1346 года.

Несмотря на различие бытовых и политических условий в прошлом, объединение произошло без особых трудностей, и в настоящее время, спустя только 19 лет, его нужно считать завершенным. Сербская Патриархия органически едина.

На протяжении своей новой истории, она пережила краткий, но блестящий период Патриаршества Патриарха Варнавы. Этот исключительно одаренный сын Сербского народа, воспитанник России, горячий патриот и глубокий политик оживил церковную жизнь, снискав любовь народа еще со времени его епископства в порабощенной части Сербии и стал по истине «народным Патриархом». Он поставил на твердую почву материальное положение заслуженного перед народом духовенства и положил начало твердой, канонически правовой организации всех сторон жизни Церкви. Результатом напряженной деятельности Патриарха Варнавы (1930–1937 г.) является издание 11 законов, обнимающих все стороны материального положения духовенства и организации управления, заключающих в себе 665 статей.

Поднимая религиозность и нравственность в народе, Патриарх Варнава ставил на очередь возрождение монашества. Он далеко смотрел в будущее, был непреклонным  врагом большевизма, другом национальной России, покровителем Православной Русской Церкви заграницей и эмиграции.

С большой искренностью и любовью он довершил дело сближения братских народов сербов и болгар, начатое Королем-Мучеником Александром I. В сентябре 1936 г. с блеском, широтой гостеприимства и открытым сердцем Патр. Варнава принимал делегатов Болгарской Церкви, во главе с софийским Митрополитом Стефаном. Посеянныя семена дали обильные всходы, установилось тесное духовное общение Церквей братских народов ¹⁰².

Смерть Патр. Варнавы в трагических условиях борьбы против конкордата с Римом, иначе говоря в защиту свободы Сербского народа и Православной Церкви от католической пропаганды, не разбирающейся в средствах и недопустимо третирующей Православие, как объект миссионерской деятельности, произвело на народ, проявивший глубокую преданность Церкви, сильнейшее впечатление. События эти, как и все в жизни, нашли свое завершение в некотором компромиссе. Наблюдается усталость, как отражение всего пережитого, но путь Сербской Церкви остался тем же – охрана и защита свободы и независимости Церкви, этой основы жизни народа.

Насколько возрос авторитет Сербской Церкви в столь короткий срок видно из послания Константинопольского Патриарха Вениамина по случаю вступления на кафедру от 4 февраля 1936 г., где выражены чувства любви и признания. На это последовал прекрасный ответ Патриарха Варнавы, в котором он признает Вселенский Престол «наивысшим Престолом первого иерарха Православной Церкви» и считает, главной целью – установление взаимного сближения и сотрудничества Православных автокефальных Церквей.

Это значит, что только на этих путях, а не на путях «греческого папизма», возможны прочныя отношения с Константинопольским патриархатом.

Сохраняя в полноте церковно-славянский язык в богослужении, придерживаясь в церковной жизни так наз. старого стиля, охраняя чистоту Православия и укрепляя его историческую связь с народом, Сербская и Болгарская Церкви, вместе с Русской Зарубежной Церковью, являются образцами канонического порядка и благочиния и опорой Православия в шатающемся мире.

Международная обстановка, в которой оказалась Православная Церковь после войны, тягостна.

Вопрос об устройстве национального еврейского государства и осуществление чаяния сионизма не может повернуть колеса истории. Со времени страшного часа Голгофы еврейство потеряло всякия права на Палестину. Оно не услышало голоса Сына Божия, и связь еврейства с Палестиной порвалась раз на всегда. Какие бы города там ни возводили и какия бы культурныя усовершенствования ни делали, Палестина останется Святыми Местами, от которых христианство не может отказаться.

Положение Святых Мест радикально изменилось со времени Балфуровской декларации 2 ноября 1917 года о еврейском национальном очаге. Декларация эта была одним из многочисленных средств военной пропаганды и разложения борющейся стороны.

Вопрос о праве евреев на Палестину разрешался турецким правительством, владевшим Палестиною, в том смысле, что евреям был закрыт доступ в Палестину. В конце восьмидесятых годов прошлого столетия были попытки облегчить это запрещение, и в этом направлении особое значение имела деятельность американского посла в Турции, еврея Страуса, посетившего Иерусалим.

Однако, несмотря на всю работу сионистов и даже на сочувствие Императора Вильгельма II идее возвращения евреев в Палестину, вопрос этот до самой Мировой войны не мог быть практически разрешен. Вильгельм II объявлял себя также защитником магометан и не стал бы ссориться с Турцией из-за еврейского национального очага в Палестине.

После войны мандат на Палестину получила Англия.

Движение арабов в Палестине против евреев принимает новыя формы. В недавнее время арабская газета, в Яффе, возбудила вопрос о созыве арабо-христианского конгресса в Иерусалиме для охраны Святой Земли перед угрозами сионизма и приглашает францисканцев, представляющих интересы католиков в Палестине, принять участие в этом конгрессе. В целях этой пропаганды предполагается издание в Иерусалиме специальной газеты на английском языке, редактором которой имеет быть араб-христианин (Варшавская газета А. В. С. от 6-II 1934 г.).

Борьба между арабами и евреями розрушила всякий порядок в Палестине, а причиной этому, по мнению английской газеты, является то, что англичане в свое время дали противоречивыя обещания евреям и арабам. В результате выработан проект раздела Палестины, и выделение Святых Мест в непосредственное управление англичан. В связи с этим, возникает вопрос о выработке порядка управления Святыми Местами. Трудно разсчитывать, чтобы разъединенныя Православныя Церкви смогли защитить свои интересы. Стоит вместе с тем вспомнить, что Император Николай II в сентябре 1916 года говорил французскому послу Палеологу, что Россия никогда не согласится  отдать Иерусалим, Галилею, Иордан и Тивериадское озеро под протекторат католической державы. (Очевидно также и протестантской) ¹⁰³.

И странно, та же самая Англия, которая с такими заботами охраняет священныя места мусульман, совершенно иначе относится с Святым Местам христиан. Там, где должно было бы быть все сохранено, ибо это живая страница Евангелия, там искусственно оживляется национальная жизнь еврейского народа, и этот народ сталкивается с мирными кочевниками арабами, являющимися, как бы защитниками свободы Святой Земли. Самое удивительное во всей этой истории то, что среди еврейства никакого национального подъема нет. Сионизм вообще ничего разрешить не может. Громадные капиталы на пропаганду и на хозяйственное устройство Палестины тратятся во имя дела, которое не только не разрешает, но осложняет еврейский вопрос. Еврейское разсеяние создано не людьми, и не людям ликвидировать и исправлять историю и пророков.

Между тем, в святую тишину Палестины врывается джаз-банд, на Тивериадском озере устраивают модный курорт, а в Гефсиманском саду прогулки для распущенной толпы, там какой-то студент-египтянин убивает танцовщицу из Иерусалима.

Создается такое впечатление, что Святыя Места, без которых не было бы ни современной культуры, ни современного человека, потеряли значение для христианства, и остались лишь памятником археологии.

По соображениям частью политическим, а частью под давлением фашистского правительства, безмолствует и хранит молчание в этом вопросе Ватикан. Молчат и остальныя правительства и создается впечатление, при котором вспоминаются слова известного церковного историка Рудольфа Зома, что европеец – не христианин.

Но все же, несмотря на это угасание духа христианства, на всяческое и во всех направлениях безразличие современной государственной власти к вопросам христианской морали и этики, Церковь естественно сохраняет свое влияние на народную жизнь. Это, в особенности, относится, с одной стороны, к церкви Римско-Католической, а с другой – к славянским Православным Церквам.

Любопытно отметить, что гонения, которыя выдерживала и выдерживает Русская Церковь, совпали с кризисом самого папства. Кризис наблюдается и внутри и вне Католической церкви... Внутри догмат папской непогрешимости оказался не тем началом духовного возрождения и творчества, о котором мечтали на Ватиканском Соборе, а послужил препятствием к соборному выявлению церковного духа, и Церковь Католическая как бы потеряла свой пафос.

С внешней стороны католичество потерпело поражение в столкновении с властью Муссолини, который заставил Ватикан заключить так называемые Латеранские договоры 11 февраля 1929 года, создавшие суверенность города Ватикана, но подорвавшие понятие папства, как Вселенского Епископства. Папа был низведен с небес на землю, и на этой земле занял весьма странное положение суверенного государя, однако, не имеющего права вступать в какия-либо организации международного характера. Он может быть только международным посредником, если к нему обратятся те или иные государства по тому или иному поводу, но он не может быть не только инициатором, но даже участником международных организаций. Папский престол не участвует в Лиге Наций, хотя там присутствуют весьма экзотическия государства, и стоит в стороне от всего дела разоружения. Он не участвует в разсмотрении вопросов труда в международном масштабе и ограничился лишь повторением знаменитой энциклики Льва XIII о социальных отношениях. Это огромное ослабление международной роли папства, достигнутое Муссолини, толкает папство на старый и столь трагический путь обращения православного населения Польши в католичество, в целях выработки миссионерских кадров и методов работы в отношении России. Папа непосредственно ведает этим делом и пытался создать какия-то невероятныя комбинации соглашения Ватикана с Москвой в целях установления привилегированного положения католичества в России. Практически это не только компрометирует Католическую Церковь, но подрывает самый фундамент власти папы, как Наместника Христа, по католической догме. Наместник Христа, ведущий переговоры с правительством страны, где подавляющая масса населения, или лучше сказать все население, православное, с целью установления привиллегий католичества при полном игнорировании православного народа, вещь нестерпимая для христианского сознания.

Все это не к чему не привело и Ватикан это признал.

2-го февраля 1930 года Папа Пий XI обратился с особым посланием к Генеральному Викарию Рима кардиналу Пампили, в котором, останавливая внимание на борьбе большевиков с религией, говорит:

«Но рост такого зверства и безбожия, поощряемый оффициальной властью, требует всеобщего и торжественного возмещения нанесенного вреда.

Ввиду этого мы, стремясь сами возместить возможно лучшим образом все эти надругательства и кощунства, а также для того, чтобы привлечь к этому всех верующих всего мира, постановили пригласить Ваше Высокопреосвященство в день Св. Иосифа, 19 марта, в Собор Св. Петра и просить Вас совершить на гробе Первоапостола Св. Литургию для умилостивления и искупления столь ужасного пренебрежения Сердцем Иисусовым, о также за избавление душ, отданных ныне на столь тяжелыя испытания, и за возвышение любимого нами русского народа, чтобы прекратилась наконец эта великая мука, и чтобы, как отдельные люди, так и народы, возвратились скорее к единому стаду Спасителя и Искупителя Господа Нашего Иисуса Христа» ¹⁰⁴.

Это заявление, однако, оказалось не ко времени, ибо Муссолини совершенно иначе разсматривал «зверства и безбожие» Советской власти и в конце 1933 года случилось так, что итальянский король, являющийся в качестве члена Савойского дома прямым потомком Крестоносцев, принял Литвинова, наиболее яркого представителя коммунизма, отрицающего Крест и творящего «все эти надругательства и кощунства».

Мало того, Муссолини пытался быть примирителем между большевиками и папою и дал понять, что с ним, главою фашистов, большевики будут больше считаться, чем с Папою, главою более чем трехсотмиллионной массы католиков.

Все это в корне подрывает авторитет папы.

В конце концов Муссолини отвернулся от советов, особенно после того, как Литвинов путем санкций спасал эфиопского «царя царей». Было ясно, что речь идет не о спасении Эфиопии, а о причинении неприятностей и даже подготовке катастрофы фашистского строя.

Муссолини признал большевиков врагами цивилизации и объявил борьбу коммунизму; на территории Испании он лицом к лицу вступил в вооруженную борьбу с Советами.

Папа усилил свои громы, призываемые на голову большевизма и коммунизма. Однако, все это было поздно и оставалось простым словесным шумом, безопасным для коммунизма. Энциклика против большевизма и коммунизма от 19 марта 1937 года прошла незамеченной.

Во всей борьбе с безбожием и коммунизмом роль Рима оказалась зависимой и второстепенной.

Погром католической церкви в Испании удостоверил, с одной стороны, что организация Католической церкви вовсе не так сильна, как это кажется, а, с другой стороны, что испанский народ выявил меньше уважения к своей церкви, чем народ русский к своей. Несмотря на все усилия советского правительства, ему пришлось отступить пред внутренними народными настроениями, в то время, как в красной Испании, как свидетельствуют испанские епископы, уничтожены без остатка все храмы и уничтожено без остатка все духовенство.

Папский престол оказывается в столь сложном положении, что римская политика теряет все очертания определенности. Ватикан дает указание католикам швейцарии голосовать против закрытия масонских лож. В «Последних Новостях» 9 апреля 1937 года был помещен отрывок открытого письма видного масона Альберта Лантуана к Папе Римскому, в котором значится:

«Вы – Вера, а мы – Разум. Служим мы одному и тому же делу – духу. Сейчас дух подвергается опасности с двух сторон: большевизм и хитлеризм угрожают погрузить мир в бездну варварского материализма. Неужели мы не можем столковаться на почве гуманизма».

Повидимому столковались и свидетельством этому энциклика против национал-социализма от 18 марта 1937 г.

Известный «рексист» Леон Дегрелль был разбит на выборах в Брюсселе в апреле 1938 г., благодаря тому, что католики соединились с коммунистами.

Не стоит говорить о поездке Статс Секретаря кардинала Пачели в Париж, о разговорах его с правительством, о торжественной встрече, ему устроенной, об освящении базилики в честь Терезы из Лизье, если вспомним, что правительство Франции всеми средствами поддерживало в это время красную Испанию. Закрывая глаза на испанския злодеяния, Рим желает приобрести содействие Франции против Германии.

Выступление Рима против национал-социализма в полной мере ослабляет его выступление против коммунизма.

Англиканская церковь находится на распутьи, внутри борятся разныя течения.

Часть Англиканской церкви устремляется на соединение с православием, часть с католицизмом, а вся она связана с государственной властью, весьма неодобрительно разсматривающей ея реформаторския стремления.

Английская традиция в делах международной политики такова, что правительство не только решает эти вопросы, но и не допускает чьего либо в них вмешательства. Английская печать никогда не мешает английскому министру иностранных дел. И когда в 1923 году лорд Керзон вел наступление на большевиков, голос Архиепископа Кентерберийского имел то значение, что его протест в Палате Лордов заставил большевиков освободить Патриарха Тихона. Изменились взгляды правительства, замолкли протесты и ослабела активность английской церкви. Дело свелось к меланхолическим речам и благотворительной помощи православному духовенству в России ¹⁰⁵.

Протестантская церковь попала под колеса политики Гитлера и принуждается считаться с потребностями текущей германской политики. Возникает вопрос даже о пересмотре Священного Писания в духе национал-социальной идеологии. Идет жесточайшая внутренняя церковная борьба и национализм национал-социалистов оставил далеко за собою рационализм Лютера.

Нельзя не отметить роли Америки.

Америка – дитя борьбы за религиозную свободу. Она создана руками тех суровых людей, которые ушли из Старого Света, угнетавшего свободное религиозное сознание. Америка – страна свободы, ибо свобода лежит в основании ея культуры, быта и государственности. То своеобразное направление религиозной жизни, которое распыляется на сотни сект, является наиболее ярким выражением абсолютной духовной свободы американцев.

Режим угнетения человека и подчинения его определенной формуле, а в особенности, режим религиозного преследования и борьбы против самой идеи Бога – режим советов – полярно противоположен духу американского народа.

Великие предки американской демократии покидали Старый Свет под песни церковных гимнов, и только вера в Бога и в правду свободного человека могла дать им силы найти новую родину, и создать ее великой и свободной.

И вот, потомки этих великих предков, в каком-то восторге, заключают договор, пьют здоровье и приветствуют врага этой свободы и всякой вообще свободы – советское правительство.

Это извращение всего прошлого, уничтожение и отказ от призвания Америки быть оплотом свободы человека и не укреплять насилие, является наиболее ярким примером понижения морального уровня правящих кругов и безразличия масс.

Одна только Швейцария твердо выразила свое отрицательное мнение при приеме Советов в Лигу Наций.

Нельзя отрицать, что разноголосица, которая наблюдается в последние годы среди представителей отдельных исповеданий, в отношении таких безспорных явлений, как большевизм в России и Испании, свидетельствует о том, что А. Карташев совершенно правильно называет «слабостью христиан». Мало того, отделываясь словами от таких явлений, как насилия большевиков над совестью, некоторые представители церковного мира, как напр., Кентерберийский декан, вопреки очевидности, стал поносить режим генерала Франко в отношении Церкви. Каким-то образом столкновение Муссолини и Гитлера с духовными учреждениями и клерикализмом своих стран сопоставляются со злодеяниями большевиков.

«Христиане», говорит А. Карташев, «идут не в голове, а в хвосте мировой мысли. Растеряли мужество независимого, выше всех стоящего, евангельского суда над политическими модами» ¹⁰⁶. И это больше всего относится к духовным вождям христианства.

Поместныя Православныя Церкви настолько заняты своими повседневными делами и отношениями со своими правительствами, что из их поля зрения совершенно исчезают вопросы общего характера. Однако, жизнь дает о себе знать, и в отдельных Поместных Церквах растет ощущение некоторой объединенности. Делаются попытки как-то изменить такое положение вещей.

В конце ноября 1936 года в Афинах состоялся съезд православных богословов. Вся деятельность свелась к ряду пожеланий, имеющих весьма относительное значение. Основной вопрос об источниках Православной Веры был перенесен на следующий съезд в Румынии. Вопрос о необходимости кодификации священных канонов свелся к тому, что конгресс передал это пожелание тем поместным Церквам, представители которых были на съезде. Одним словом, дело свелось к разговорам, которые не перешли и по существу не могут перейти в какое-нибудь действие. Инославные наблюдатели обратили внимание на необычайное расхождение участников съезда по всем вопросам серьезного богословского характера. Оказалось, что нет ни внутреннего, ни внешнего авторитета.

Вопрос о созыве Вселенского Собора является неразрешимым не потому, что фактически невозможно созвать такой Собор, а потому, что нет возможности согласовать настроения и желания отдельных Церквей. Вселенские Соборы созывались в пределах Византийской Империи, и их авторитет в конце концов получал утверждение со стороны императорской власти. Посколько императорская власть имела относительное влияние на западную часть империи, постолько церковная жизнь в ней шла своими независимыми и различными от восточной части путями. Отсутствие объединяющей государственной власти может быть заменено только авторитетом поместной Церкви, включающей в себе подавляющее большинство православного населения. Такой церковью была Русская Поместная Церковь.

Символом христианства, непринимаемого миром, но долженствующего спасти мир, является Православие.

Православная Церковь раздроблена, а в России унижена и гонима. Православие и в этих условиях показало, что Истинная Церковь не в организации, а в соборной вере ея членов. Являясь отражением тех сторон человеческого духа, которыя знаменуют собою поиски правды, Православная Церковь является Церковью вечно-обретающей и вечно-утрачивающей свое единство.

Удивительным явлением надлежит признать тот факт, что дух Православия так же, как и дух русской культуры, с особой силой ощущается в мире в тот момент, когда Православная Церковь, и Русское Государство и национальность оказываются в таких затруднениях. Это явление служит объективным указанием на необычайную ценность и силу Православия, ибо оно также, как и первое христианство, держится в огромной России почти вне всякой церковной организации и держится силою принятия, как говорит церковная мысль, вещей ожидаемых за действительныя.

Лица, прикосновенныя к расколу внутри Русской Православной Церкви заграницей, лица, знающия попытки советской власти в России сосредоточить церковную жизнь в рамках государственно-церковной организации, зависящей от советской власти, лица, коим известна раздробленность Поместных Церквей, утративших во многих местах свою церковную независимость под видом осуществления автокефального устройства, не могут не давать себе отчета в необычайной силе Православия и в необычайной внутренней сопротивляемости Православного Вселенского сознания, если оно, при таких условиях, остается началом, всеми ощущаемым и укрепляющим быт и бытие людей.

И останется Православие этой непреоборимой силой, если будет соблюдено и сохранено то, о чем заповедал Блаженнопочивший митрополит Антоний, этот вселенский авторитет, «учитель любви и добродетели» ¹⁰⁷.

«Многим не дорого то Православие, которым только и святится и элинство, и славянство, и сирийская народность, ради которого должно в потребном случае пожертвовать и своей народностью, и своим домом, и детьми, и родителями, и женою, бросить все, как ничтожную ветошь, как вытертый грош, лишь бы обрести жемчужину спасения, которая сокрыта во Вселенской Церкви.

Увы, это перестали разуметь многие из греков, славян, арабов и подобно древним неверным иудеям, поклоняются суете своих народных фантазий, суете горшей, чем идолы Астарты и Ваала.

Будем своим отечеством считать Вселенскую Церковь, а своим народным достоянием неповрежденное Православие.

Сын Вселенской Церкви чувствует полноту духовной жизни лишь тогда, когда Пастыри различных православных народов соединятся в единый лик ради благоговения и молитвы и единомысленного устроения Церкви».

Да будет так.

По заслушании докладов Преосвященного Епископа Иоанна, гр. Ю. П. Граббе и К. Н. Николаева, Собор принял нижеследующую резолюцию:

1. Православная Церковь со времени падения Русского Царства и систематических насилий большевицкой власти утратила свою вековую опору в лице русской поместной Церкви и Русского Государства, от чего поколебался церковный порядок и возникли неосновательныя притязания Вселенского Патриарха.

Осуществление притязаний Вселенского Патриарха повлекло за собою вредное для Православной Церкви вмешательство последнего в жизнь отдельных поместных Церквей, а равно создание новых автокефальных и автономных Церквей, часто с нарушением канонических правил. Некоторыя реформы внутренней жизни Православной Церкви, как например, новый стиль, внесли осложнения и разделения в жизнь Православной Церкви.

2. Собор просит Архиерейский Собор выразить благодарность всем автокефальным Церквам, которыя в годы частых испытаний оказывали моральную поддержку Всероссийской законной церковной власти и помогали Православной Церкви Заграницею осуществлять Ея трудную задачу окормления православных русских людей, проживающих на их территориях.

3. Все поместныя Церкии, находясь в каноническом единении, связаны не только единством догматов, но и канонов, а потому каждая из поместных Церквей должна сама хранить и охранять везде, где к тому будет случай, канонический порядок и каноны.

4. Признать необходимым оказать содействие Св. Афонской Горе для допущения лиц славянских национальностей в целях принять монашество, а равно и паломников и оказать содействие Валаамскому монастырю в свободном допущении в состав своей братии лиц славянского происхождения.

X. Слушали: Доклад проф. Н. С. Арсеньева прочитанный за отсутствием автора И. А. Аносовым.

Православная Церковь за последнее время, повидимому, все более и более призывается к тому, чтобы послужить духовно также и Западному миру, чтобы свидетельствовать перед лицом Западного мира и чтобы быть услышанной этим западно-христианским, инославным миром. Православная Церковь переживает тягчайшия испытания – в лице  многочисленнейшей из Православных Церквей – Церкви Русской, составляющей ¾ всего православного мира, – но и новую эру свидетельства: не водою только, но водою и кровью, и Дух свидетельствует также. Свидетельство, равное по силе свидетельству перво-христианских провозвестников и исповедников. К подвигу Русской страждующей Церкви могут быть отнесены эти слова алостола Павла к Колоссянам: «Ныне радуюсь в страданиях моих за вас, и восполняю недостаток в плоти моей страданий Христовых за тело Его, которое есть Церковь». За всю Церковь страдает Русская гонимая Церковь, и за нас, сидящих спокойно и не подвергающихся гонениям, и за весь христианский мир.

Обновляются истоки жизни духовной, обновляются пути свидетельства в этом крестном подвиге неустанно распинаемых вместе с Господом своим верных Русской Церкви. Дыхание ранне-христианского, апостольского благовестия как бы заново проносится над миром, приносится нам оттуда: Реальность Его креста и реальность Его, как Победителя. Ибо не сломлена Его Церковь гонениями, но побеждает – Его силой – своих мучителей. И это происходит на глазах всех нас и всего христианского мира. Кто имеет очи, до видит! Не о священном наследии отцов только свидетельствует Русская страждующая Церковь, а о реальности, превозмогающей реальности Его пришествия в мир, о реальности Его креста и Его воскресения из мертвых. Превозмогающая сила Его, Владыки и Господа, раскрывается в немощах и страданиях верных рабов Его. Ибо кто отлучит их от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или опасность, или смерть?.. Всегда носят они в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисуса раскрылась в смертной плоти их. Раскрывается в этих испытаниях и святыня Церкви Его. Это – живой комментарий к словам: «созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ю». Страдания Русской Церкви есть один из величайших миссионерских фактов в истории человечества и, без сомнения, – величайший миссионерский факт современности. И да будет и на здешнем деле нашем, и на всем служении нашем благословение верных рабов Божиих, наших учителей во Христе, страждующих за нас и за мир, – страждующих и за Западный мир и за западных христиан!

Несмотря на всю разорванность христианского мира, несмотря на все заблуждения и ненужныя богословския ухищрения, привнесенныя на Западе, несмотря и на наши личныя греховныя немощи, благодаря которым мы так часто недостойно представляем святыню нашей Церкви, несмотря на все это, – думаю, не вполне обезсилены слова апостола: «Страждет ли один член, с ним страждут и прочие  члены; прославляется ли один член, с ним радуются и прочие члены». Тело Христово не вполне разорвано на куски – есть струи благодатныя, которыя от подвига Русской страждующей Церкви идут к исканиям, борениям и к тому внутреннему возрождению, которое можно констатировать во многих областях жизни Западного христианства.

Поэтому вопрос о духовном взаимодействии между Православною Церковью и Западно-христианским миром есть один из самых значительных и важных вопросов религиозной современности. На этом пути есть и большия опасности, есть и обманчивая видимость какого-то мнимого (часто канцелярского или «конгрессного») сближения, но есть и истинныя достижения. Западный мир готов теперь иногда слушать то, что может сказать ему Православная Церковь. Ибо и Западный мир потрясен в своей жизни и ищет религиозного углубления, стремится вернуться к истокам проповеди, подышать духом торжествующего благовестия апостольского, воздухом древней Церкви.

Великая война и связанные с ней глубокия внешния и внутренния потрясения, перемены, перевороты, социальные, политические, хозяйственные кризисы, были и на Западе чреваты последствиями в области религиозной и нравственной жизни. С одной стороны, можно отметить глубокия потрясения нравственных основ, одичание масс, что явствует из роста коммунизма в Европе, особенно первое время после Великой войны. С другой стороны, огромные запасы накопившейся духовной энергии, рожденные из духа воинского подвига, направились в ряде стран на решительную борьбу с коммунизмом и на обновление национального самосознания путем создания авторитативной государственной организации. В области религиозной жизни также можно отметить яркие контрасты: распространение безверия в массах, воинствующего безбожия (не только в Сов. России и Испании, но и во Франции и во многих других странах), но с другой стороны – углубление, усиление веры, постепенное хирение и отмирание богословского «либерализма», возвращение к истокам веры, ко всей глубине и радикализму первого апостольского благовестия. Этот радикализм богословской и религиозной проповеди весьма знаменателен. Опыт войны, стояние лицом к лицу со смертию одних развратил и превратил в зверей, а других углубил. Стоя перед лицом смерти, они почувствовали себя перед лицом Бога-Судии и Спасителя. Почувствовали себя не перед своим психологическим «переживанием», а перед лицом Истины, Того, Кто есть, Того, Кто один только есть в полном смысле и перед Которым бледнеет все тварное и земное. И этот опыт встречи с Богом Живым перед лицом  смерти перенесли они потом и в мирную обстановку, и в свою религиозную и богословскую проповедь. Отсюда – необходимость решительно порвать с безбрежным субъективизмом и психологизмом, который глубоко угнездился в протестантском богословии 19-го и начала 20-го века. Довольно чисто-субъективного подхода к вере, довольно стремления во всех вопросах исходить от человека и его переживаний, от его оценок (Werturteile), от его потребностей (точка зрения столь характерная для протестанского богословия предшествующего периода)! В вере на первом месте Бог, Реальность Божия, всепревосходящая мощь и объективность Божия. Мои субъективныя переживания, мой акт веры – лишь на втором, на подчиненном месте, ибо Реальность Божия предшествует всем моим благочестивым религиозным переживаниям. «Бог болий есть сердца нашего!» – это основололожная база и предпосылка всякой настоящей веры в Бога, затемненная протестантским психологизмом и субъективизмом и вообще субъективизмом 19-го и начала 20-го века, была со всей силой, со всей мощью опять подчеркнута и провозглашена рядом выдающихся религиозных мыслителей и писателей по-военной протестантской Германии. С безпощадной силой вскрывает всю жалкость, всю ничтожность, всю слабость и незначительность всего человеческого перед лицом превозмогающего Величия Божия великий современный протестантский богослов – так сказать, провозвестник и пророк Реальности и Объективности и Все-Превосходящей Мощи и Истины Божией среди моря протестантского субъективизма – швейцарец Карл Барт (Karl Barth), впрочем особенно тесно связанный с современным религиозным развитием Германии. Это было возвращение к подлинной религии от религиозной психологии. Конечно, несвободно было направление Барта и его последователей, и не столько даже Барта самого, как именно его настоящих или мнимых «последователей», подражателей, эпигонов, – от резких односторонностей: Бог настолько противополагался миру, что совершенно отрывался от него. Вочеловечение Сына Божия, этот мост, переброшенный от земли на небо, сводилось почти на-нет, провозглашался какой-то докетизм, какое-то «идеалистически»-понятое, не конкретное, не реальное воплощение. То-есть, при всей яркости и мощи провозглашения величия Божия, в противовес господствовавшему в 19-м веке психологизму, подтачивался, выветривался самый корень христианства, тайна реального явления во плоти, реального воплощения Сына Божия. И в этой «идеалистической» однобокости и односторонности было наследие того же псевдо-спиритуализма и психологизма 19 века, против которого возстали Карл Барт и его подражатели. Впрочем, сам Карл Барт очень скоро преодолел эту однобокост, которой он лишь частично подпал. Его учение о Сыне Божием, о двух естествах воплотившегося Сына Божия, об истинном вочеловечении, о воскресении из мертвых, все более и более следует линии древне-церковного православного догмата, линии отцов и учителей Церкви, на которых он в своих позднейших обширных догматических трудах обильно ссылается. Во главу угла он ставит теперь формулу Халкидонского Собора о недомысленном и неизследимом для ума нашего, но реальном – неслитном и нераздельном – соединении двух естеств в лице Господа Иисуса Христа ¹⁰⁸. И все больше стал он теперь понимать и значение Церкви ¹⁰⁹.

Но и независимо от Карла Барта, на протестантском Западе происходит в богословской мысли и в религиозной практике все сильнее и сильнее преодоление субъективизма, средоточения внимания на моих переживаниях, перенесения религиозного центра тяжести на мою психику пред лицом Реальности Божией. Этот процесс преодоления субъективизма помог и в восприятии евангельского благовестия вернуться к традиции отцов и к центру и основе всей апостольской проповеди. Сын Божий действительно вошел в мир, «Бог явился во плоти» (1Тим. 3, 16) «Слово плоть бысть». Не в моих субъективных переживаниях (которыя, конечно, очень важны и необходимы в деле моего  спасения), не в моей вере источник спасения, а в этом реальном факте источник спасения – в действительном воплощении Слова; и в Его послушании и смерти на кресте; и в Его победе и воскресении из мертвых. Подчеркивается со всей силой (чего раньше протестантизм не делал или делал лишь в весьма незначительной степени) вся основательность в деле нашего спасения Его воскресения. Центральность благовестия о воскресении Его! «Если Христос не воскрес, то проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша» (1Кор. 15, 14). Это есть возвращение к истинному смыслу, к основному тону всей «благовести», возвращение к патристическому богословствованию, к тому, чем жила вся древняя Церковь, к внутреннейшему пафосу и источнику, и жизни, и молитве нашей Православной Церкви.

В протестантстве проповедь воскресения играла прежде – повторяю – лишь второстепенную роль. Теперь слышим другие тона. Так, на конференции англиканских и лютеранских богословов в Кембридже в июне 1929 года (на которую я был приглашен в качестве гостя) шведский руководящий богослов, профессор (теперь епископ) Aulén высказал свое убеждение, что пора Западному христианству, в частности протестантизму, вернуться к тому центральному и основоположному благовестию, которое в течение первых 10 веков являлось основным содержанием веры всех отцов и Запада и Востока. Это основное содержание древне-церковной проповеди можно передать двумя словами: «Christus Victor! – Христос Победитель». (Под этим заглавием Aulén написал очень замечательную книгу, которая вышла в английском издании в 1931 г.). О центральносги и основоположности догмата воскресения в вере и жизни христианской пишет и немецкий протестантский богослов, Künneth в своей весьма показательной книге: «Theologie der Anferstehung» («Богословие воскресения»), 1933 г. Поэтому-то так и притягивает теперь многих протестантов наша Православная Церковь, что они ощутили в ней веяние этого превозмогающего содержания всей проповеди апостольской – вести о воскресении. Отсюда их живой интерес к литургической молитве, к церковным песнопениям Православия. По просьбе одного немецкого издательства, я перевел в текущем году в маленькой общедоступной брошюре избранныя песнопения из служб Великого Пятка, Великой Субботы и Светлого Воскресения нашей Церкви, на 30 страницах, снабдив перевод каждой службы кратким вступительным пояснением ¹¹⁰. Этот перевод произвел большое впечатление на целый ряд благочестивых германских пасторов. Некоторые писали мне, что получили книжку перед самым  праздником Пасхи и читали эти песнопения вслух во время пасхального богослужения, а другие, получившие книжку позднее, сообщали мне, что горячо жалеют, что не достали ея раньше, что в будущем году и страстныя и пасхальныя песнопения Православной Церкви будут использованы ими в их приходах для богослужебных целей. Англиканцы, как известно, заимствовали целый ряд наших молитв для сборника гимнов, употребляемых ими при богослужении (так напр., Athelstane Riley переложил на английский язык песнь: «Честнейшую херувим»; далее ряд молитв заимствован ими из пасхального канона Иоанна Дамаскина). С восторгом пишут благочестивые инославные братья наши о веянии первоапостольской благой вести – «Он возстал из мертвых, чему мы все свидетели!» – которое проносится через все православное богослужение пасхальной ночи. В «Osterbrief» («Пасхальном письме») 1934 г. германских евангелических «высокоцерковников» (так наз. «Berneuchener Bewegung») читаем восторженное описание нашей Светлой Заутрени, написанное пастором Рудольфом Stänlin'ом. Германский католический священник Julius Tyciak пишет целую восторженную книгу: «Литургический опыт, как источник восточно-православного благочестия», посвященную вдохновляющей красоте и живительной глубине православного богослужения и молитвенных созерцаний его. Другие сочувствующие иностранные наблюдатели повествуют нам об умилительной духовной красоте тайных богослужений, совершаемых странствующими тайными православными священниками в Сов. России (так напр., в лесах Вологодского края, вблизи лагерей – см. замечательную, полную любви к русскому народу и гонимой Православной Русской Церкви, книжку благочестивого немецкого протестанта Alexander Schwartz: «In Wologdás Weissen Wäldern», 1934).

Мы видим: живая струя Воскресного Благовестия, которою живет и питается наша Церковь, душа души благовествования ея и внутренней жизни и подвига ея, эта апостольская весть «Христос Воскресе!» – является вместе с тем желанным ответом на стремление наших братьев, западных христиан, поставить опять проповедь о Воскресении Господа из мертвых на подобающее ей место – во главу угла, в центре всего вероучения и молитвенного созерцания верующих.

И тут позвольте еще одно маленькое отступление. Что еще особенно привлекает наших инославных братьев в строе молитвенной и духовной жизни Православной Церкви? То, что они называют (да и некоторые из православных, пишущих для западных читателей) ¹¹¹ «Иоанновской чертой»  православного благочестия, т. е. непрестанное, неотрывное, неослабное молитвенное созерцание славы Воплощенного Слова Божия. Созерцаются два полюса: истинный Бог и истинный Человек... «Слово плоть бысть, и мы видели... славу Его». «О том, что было от начала, что мы слышали, что мы видели и что руки наши осязали, – о Слове Жизни. Ибо Жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам»... Молитвенное непрестанное созерцание глубин Божества, раскрывающихся в Его вочеловечении ¹¹². Это не только содержание церковных наших песнопений, но основной нерв всего благовествования отцов Церкви, и в этом же – полнота содержания Нового Завета.

Не даром поэтому на Западе протестантская мысль, от субъективизма возвращающаяся к объективным истокам Церкви, все больше и больше притягивается богословием вочеловечения («инкарнационным» богословием). Таким ведь и было в своей основе все богословие наших великих учителей Церкви. Показательной и замечательной именно под этим углом зрения является выдающаяся книга одного из руководящих протестантских богословов современности – цюрихского профессора Эмиля Бруннера (Emil Brunner) «Der Mittler» («Посредник»), 1927 г. Она громит «либеральное», субъективизирующее богословствование Шлейермахера и его школы, она строит «инкарнационное» богословие, придерживаясь отцов, особенно Иринея Лионского (на которого автор безпрестанно ссылается). Это есть начало возвращения немецкого протестантизма к патристическому наследию ¹¹³.

Еще, конечно, ярче и глубже не только совершается, но уже совершился – и уже давно, с середины 19-го века – поворот особенно значительной духовной части английских богословов на пути патристических традиций. Об англиканстве, особенно о тех направлениях в кругах его, которые подчеркивают свое тяготение к Православию и во многом действительно приблизились к нам и к наследию древней Церкви, следовало бы подробно поговорить отдельно. Здесь скажу лишь, что ряд наиболее выдающихся богословских трудов, появившихся в Англиканской Церкви за последния два десятилетия, идут в значительной мере по линии «инкарнационного» патристического богословия. Таковы, например, два замечательные сборника богословских статей: «Essays Catholic and critical» (1-е изд. 1927 г.) и «Essays on the Trinity and the Incarnation»(1929 г.), далее замечательная книга Rev. fr. L. Thornton'а «The Incarnated Lord» («Воплотившийся Господь») 1929 г. и епископа Гибралтарского, теперь Линкольнского N. Hicks'а: «The fullness of sacrifice» («Полнота жертвоприношения») – об евхаристической жертве, 1930 г. На учении об истинном и конкретном явлении в мир Сына Божия, об истинном воплощении Его, которое сделалось закваской освящения нашего и мира, строют эти англиканские богословы и свое учение о Церкви и о таинствах Церкви, причем они весьма приближаются и в том и в другом к учению Православной Церкви. Очень популярны среди ряда англиканских богословов писания А. С. Хомякова о Церкви. (Один из его трактатов «Церковь едина», был уже в 1898 году напечатан в английском переводе; из его «Писем православного христианнна» печатались часто выдержки ¹¹⁴.

Православное учение о Церкви, как о великом Соборном Целом, как о живом и растущем Теле Христовом под единым Главою Христом, при сложной и многоразличной иерархии даров духовных и служения церковного, основанное на учении апостола Павла о Церкви, усиленно подчеркивается англиканцами в противовес протестантскому однобокому субъективизму и партикуляризму с одной стороны, и римскому папизму и церковному юридизму с другой. Трогательно и назидательно отношение многих англиканских кругов к Таинству Евхаристии. Для многих англичан, приемлющих в полной мере истинность преложения хлеба и вина в Плоть и Кровь Христовы, таинство Евхаристии сделалось центром и жизни церковной и индивидуальной. В большинстве англиканских богословских коледжей, в которых молодые люди подготовляются к священническому сану, литургия («Communion Service») происходит ежедневно рано утром, причем все или почти все студенты приобщаются ежедневно. На англо-русских религиозных съездах молодежи, устраиваемых каждое лето «Братством препод. Сергия (Радонежского) и св. мученика Албания» (замученного при Диоклетиане к северу от Лондона), раскрывается много привлекательных сторон англиканского благочестия и большая близость к Православию... некоторой части представителей англиканства. Еще назидательнее и умилительнее религиозная жизнь молодых англиканских студентов в упомянутых уже богословских колледжах ¹¹⁵ и иногда приходская деятельность и жизнь в приходе и для прихода особенно достойных пастырей англиканских.

Но на пути решительного сближения с Православной Церковью стоят громадныя трудности. Не представляю себе, чтобы оне могли быть преодолены в ближайшее время, ввиду создавшейся в англиканстве за ряд веков особой духовной атмосферы. Англиканцы гордятся своей «широтой» и «всеобъемлющим» пониманием – «comprehensiveness» (= «всеобъемлемостью»), благодаря которому в Англиканской Церкви мирно уживаются рядом – и это оффициально подчеркивается, и признается, и выставляется даже на показ, как пример для других! – не только различные оттенки в богословских мнениях (что было и в древней Церкви), но весьма различныя и резко противоречащия друг другу учения по весьма существенным вопросам – о значении иерархии, таинств, специально о таинстве Евхаристии. Крайне-протестантские взгляды (субъективистическое толкование евхаристии) встречаются бок-о-бок с резко подчеркнутой католической или весьмо близкой Православию точкой зрения. Оба эти направления находятся в резком антагонизме друг с другом, но оба живут бок-о-бок друг с другом (а иногда житейски даже весьма мирно) в пределах того же церковного организма, оба находят приют в «широко-объемлющей» («comprehensive») Англиканской Церкви, ибо оба имеют формальное право на это, причем, протестантския тендеции имеют собственно даже большее право, чем иныя, ибо целый ряд из числа «39 артикулов веры», возникших в 16-м веке и сохраняющих свое оффициальное значение и доныне в англиканской Церкви Англии («Church оf England») и ряде других англиканских Церквей, носят на себе ярко выраженную, даже полемически подчеркнутую, печать протестантского духа; особенно в учении о таинствах. Как сближаться нам с англиканцами более реальным и ощутительным способом, пока не отменили они у себя этих – по признанию многих англикан, уже не соответствующих вере большинства активных членов их Церкви и вполне устарелых, – но тем не менее оффициально еще существующих и оффициально признанных, ярко-протестантизирующих «артикулов веры»? ¹¹⁶. Мы можем сближаться с Церковью, близкой к нашей по учению. «Трудно сближаться с Церковью, в которой господствует «разноголосица» и – более того – имеет право, оффициальное, продолжать существовать. Ибо и кафолические и кафолизирующие элементы англиканской церковной жизни, приближающие ее к Православию, имеют также за собой базу, на которую они могут опираться: отчасти в англиканской литургии, далее в иерархическом строе, сохранившем епископат и возложение рук (и, повидимому – все данныя говорят за это – идущую от апостолов преемственность рукоположения); наконец, что весьма важно, в некоторой невесомой традиции. Ибо уже в 17-м веке целый ряд англиканских богословов и епископов исповедывали свою принадлежность к единой кафолической Церкви, Церкви отцов и Вселенских Соборов, не римской, но и не – протестантской. Но решающим в жизни Англиканской Церкви является с середины 19-го века (с возникновением «Оксфордского движения» в 30-х и 40-х годах прошлого века) не только ея статика, т. е. оффициальный текст ея вероучительных формул и формы ея литургии (ея «Prayerbook»), выработанные в 16-м и отчасти в 17-м веке, сколько ея динамика, т. е. внутренний порыв жизни, охвативший ее со времени этого «Оксфордского движения» и изменяющий ея духовное лицо. Это есть мощный процесс рекафолизации – возвращения к древней Церкви, к Церкви отцов, к Церкви неразделенной. Поскольку этот процесс все больше и больше охватывает Англиканскую Церковь, внутренно приобщая ее к полноте апостольского и патристического наследия (замечательно, напр. расцвела за последние 50–60 лет и вновь введенная монашеская жизнь в англиканстве!), постолько все больше приближается она – органически и реально – к Православной Церкви. Но необходимым условием истинного сближения с нами должен быть отказ от протестантских формул вероучения в «39 артикулах», отказ от так наз. «Черной рубрики» (примечание в англиканском молитвеннике, «Prayerbook», 16-го века, где в резких выражениях отрицается сущность католической и Православной веры в Таинство Евхаристии) и решительный поворот от разноголосицы, отказ от «широты» – «comprehensiveness», другими словами, вероучительного хаоса, которым так гордятся многие, даже «кафолически» настроенные англиканцы. Не столько даже в верности учению древней Церкви, сколько в этом вероучительном хаосе усматривают некоторые из них истинную черту «кафоличности», вселенского соборования, соборности Церкви ¹¹⁷. Пока господствует эта неправильная и самодовольная точка зрения, истинное – более глубокое и реальное – сближение с Православной Церковью, несмотря на все благоприятныя предпосылки, – остается невозможным. Велика ответственность Православных Церквей и отдельных их представителей: не оттолкнуть ищущих иногда духовной помощи и укрепления в этом процессе внутренней «рекафолизации» представителей англиканства, но и не итти на какия-либо дипломатическия, неорганическия уступки. Дипломатический язык англиканства есть одно из великих препятствий; они любят общия, абстрактныя формулы, могущия быть истолкованы и так и этак. На эту удочку – неясного «дипломатического» языка – попались отчасти и представители братской нам Румынской Православной Церкви в своих разговорах с англиканской делегацией, кончившихся признанием со стороны Румынской Церкви подлинности англиканской иерархии ¹¹⁸.

Возвращаюсь опять к континентальному протестантизму. Он гораздо более отошел от предания древней, неразделенной Церкви, чем англиканство. Но и в нем в наши дни, наряду с поворотом в сторону богословия воплощения (в духе Афанасия Великого ¹¹⁹, наряду с пониманием центральности Воскресения (не менее чем Креста Господня) в христианском благовестии, пробудилась тоска по Церкви, сознание огромной важности правильного учения о Церкви, стремление вновь изведать полноту опыта Церкви. Решительно возстают протестантские богословы этого направления против обычного в протестантизме улетучивания Церкви, против типично-протестантского резкого разрезывания Единой Церкви на две отдельныя Церкви – видимую и невидимую, независимыя друг от друга, причем видимой Церкви не приписывается никакого значения. В противовес этому подчеркивается Церковь, как единый и живой великий организм, объединяющий в себе в одно целое видимую и невидимую, земную и небесную стороны своего бытия, – Церковь, как действие и присутствие Духа Божия в твари, освящающая тварь. Дух Божий, действующий в твари и освящающий тварь. Отсюда тот рост тела Церкви, тот духовный динамизм, соединенный, однако, с конкретностью, то великое значение видимого, конкретного начала в Церкви: ибо она  есть начало к освящению мира. Пафосом величия Тайны Божией, раскрывающейся в Церкви, полна замечательная речь престарелого пастора Вильфреда Моно (Wilfred Monod), одного из духовных вождей современного французского протестантизма, произнесенная в Valence в Южной Франции осенью 1930 г. на «Semaine Protestante» и вышедшая тогда же в печати под заглавием «Le Mystère de l'Eglise» («Тайна Церкви»). И еще более замечательным является созерцание преизбыточествующего богатства Тайны Божией, тайны домостроительства Его, осуществляемой в Теле Его, которое есть Церковь, в поразительной по вдохновению книге немецкого евангелического (уже не-протестантского, ибо он настроен глубоко и убежденно кафолически и преодолел однобокий протестантский псевдо-спиритуализм) богослова Wilhelm'а Stählln'а: «Vom göttlichen Geheimnisse» («О Тайне Божественной»), 1936. Это есть один из самых замечательных из известных мне комментариев к Посланию к Ефесянам апостола Павла. Можно было бы весьма умножить примеры. Но остановлюсь здесь немного на течении в германском протестантизме, представителем которого является Wilhelm Stählln. Это – так называемое «Бернейхенское движение» («Berneuchener Bewegung»– названное так по имению Berneuchen, где в 1923 г. впервые собрались на интимный съезд его участники, обезпокоенные духовным вырождением протестантизма). Его цель – возстановление конкретности в проповеди Евангелия; они, так сказать – провозвестники в Германии апостольского и древне-церковного христианского реализма ¹²⁰. «Слово плоть бысть» – отсюда следует искупление, начало освящения всего человека, в полном его составе, душевном и телесном. Раз слово «плоть бысть» и истинно пострадало на кресте, раз Сын Божий истинно воскрес в прославленном теле воскресения Своего, то как можем мы держаться псевдо-спиритуализма 19-го века, возобновляющего горделивыя заблуждения гностиков и презирающего телесное естество? Христос воплощением Своим, крестом и воскресением освятил всего человека. «Разве вы не знаете, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа и что вы не свои?..» И не только души и тела наши, но и вся ткань жизни нашей должна непрестанно освящаться во славу Бога Отца, через Господа Иисуса Христа». Из этих основ христианского реализма, от этой проповеди освящения всего человека, души и тела, силою Воплотившегося, Распятого и Воскресшего, что является вместе с тем началом освящения твари – ибо «семенем» освящения мира явилось воплощение Сына Божия, пока, наконец, вся тварь не будет избавлена от рабства тления в свободу и славу детей Божиих» –  от этих глубоко-православных и глубоко новозаветных апостольских основ миросозерцания вытекает для Stählln'а и его друзей с одной стороны понимание снова великого значения христианского аскетизма, как именно процесса освящения и внешнего нашего человека (понимание аскетизма было совершенно утрачено в протестантстве), а с другой стороны, новое (и вместе с тем старое!) понимание таинства, понимание великого значения Таинства Евхаристии, как освящение тварного начала силою Духа Божия, что весьма приближает эту группу к православному миросозерцанию. В этом они сходны с кафолически и сакраментально настроенными англиканами, стремящимися вернуться к полноте наследия древней Церкви ¹²¹.

Одна есть резкая грань, через которую эти столь кафолически, почти что православно настроенные германские протестанты пока не решились перешагнуть, грань, которая однако, к сожалению, весьма решительным образом отделяет даже этих, столь «кафолически», «православно», «патристически» и в духе «христианского реализма» настроенных немецких, швейцарских, французских и др. протестантов от Православной Церкви. Это есть священство, т. е. отсутствие у протестантов – и у этих также – как учения об особой благодати священства, восходящего через рукоположение к апостолам, так и носителей ея. Это есть определенная и резкая грань, даже по отношению к тем протестантам, которые во многом приблизились уже к древне-церковной и православной точке зрения.

Отдельную позицию занимает видный германский богослов, большой друг нашей православной Церкви, профессор Маргбургского университета Friedrich Heller и его весьма малочисленная группа, не имеющая почти никакого влияния в протестантизме. Они перешли эту грань, признали необходимость священства, опирающегося на апостольское преемство. Фридрих Хайлер сам даже принял посвящение в сан епископа, но из несколько сомнительного источника (восходящего однако в конце концов к несомненному с точки зрения апостольского преемства священству Малабарских христиан), но не столько группа профессора Хайлера интересна – она, как я сказал, мало имеет влияния и силы распространения – сколько личность самого Хайлера, великого борца за Единство Церкви, весьмо близкого по духу и всему вероучению к духу Православия. Его любовь к нашей Церкви выразилась в его большой книге, недавно вышедшей, посвященной «Древней Церкви и Восточной Церкви» («Urkirche und Ostkirche». München, Reinhardt, 1937). Он заключает ее глубоко прочувствованным восклицанием одного итальянского богослова: «О benedetta chiesa orientale» («О Благословенная Восточная Церковь!»)

Лишь несколько слов здесь о католицизме. Нам известно, какия великия преграды стоят на пути между Православием и Католицизмом. Во многом, конечно, Католицизм значительно ближе к нам, чем протестанство; далее, некоторыя трудности могли бы быть выяснены и преодолены, но остается основная, непроходимая грань – юридическое восприятие Церкви и папския притязания, противоречащия по идее своей и в самой основе своей существу Церкви, как великого организма, как Тела Христова. С человеческой точки зрения это расхождение непреодолимо. Но Бог, конечно, может растопить сердца, победить предразсудки, вернуть уклонившихся, но искренно верующих, к полноте ненарушенного и неискаженного наследия Древней Церкви.

Следует однако отметить у некоторых благочестивых, религиозно проникновенных католиков (особенно у бенедиктинцев и близких к ним кругов и у целого ряда германских католиков) черты все большего понимания нашей Церкви и духовного сближения с Ней. С умилением думаю о действительно иренистической, действительно примирительной деятельности бельгийских бенедиктинцев аббатства Амэ (Amay s. Megse), восторженных любителей православного богослужения, издателей замечательного журнала «Irenikon» исполненных тонов братской любви и уважения к нашей церкви. Ученый доминиканец, патер Килиан Кирхгоф (Kilian Kirchhof), издавал в течение последних лет в Вене очень замечательный немецкий перевод всей «Триоди Постной». Пока вышло три тома: подготовительныя седмицы к Великому Посту и первыя 6 седьмиц Великого Поста. Замечательна также и полна духа любви к нашей Церкви серия научных работ посвященных Православию и выходящих под редакцией проф. G. Wunderle в Вюрцбурге (особенно хороши две работы самого Wunderle – об Афоне и о православных иконах («Um die Seele der heiligen Ikonen», ovn 1937). Еще следует отметить немаловажную вещь: все чаще и чаще за последнее время у ряда католических богословов, особенно германских, встречается преодоление внешне-юридического представления о Церкви, которое часто господствовало и до сих пор часто господствует в католицизме. Церковь воспринимается этими богословами уже не как юридическая институция только, а, согласно учению апостола Павла, как великий растущий организм, напояемый Духом Божиим, как мистическое Тело Христово под Главою Христом, не как  внешний для нас авторитет, а как великое целое, органической частью которого являемся мы, поскольку мы участвуем в этой жизни Духа Божия. Таковы идеи о Церкви, развитыя в произведениях католических богословских писателей Романо Гуардини (Romano Guardlni – немец; священник и профессор; особенно замечательна его маленькая книжка «Das Wesen der Kirche» – «Сущность Церкви» 1923 г.), профессора Карла Адама («Das Wesen des Kathollzismus» – «Сущность католицизма»), профессора Роберта Гроше (Robert Grosche) и других ¹²². Здесь чувствуется опять влияние духа великого католического богослова начала и средины 19-го века, Mönier'а (его замечательная кннга «Die Einheit der Kirche» – «Единство Церкви», весьма не-ультрамонтанская по содержанию, вышла в 1825 г. и переиздана в 1925 г.), столь близка по духу к Хомякову.

Кто знает, может быть, это усиленное пробуждение за последние годы среди некоторых католических богословов понимания Церкви, как живого мистического тела, все части которого живут и растут, питаются силою Духа Божия («все мы напоены одним Духом») из невидимой главы Христа, – кто знает, не есть ли здесь – пусть скромный и незначительный по своему влиянию – зачаток семени преодоления духа католического юридизма? Еще далеко до исполнения, очень далеко...

А пока мирные разговоры, даже мирные споры и прения с братьями нашими из Католической Церкви затрудняются еще более гонениями на Православную Церковь в Польше, где насильственными мерами крестьянское население переводят в католичество (с декабря 1937 г. в пограничной полосе Волыни), где православныя церкви разрушаются с удвоенной силой (особенно в Холмщине, начиная с апреля 1938 г., в течение двух только месяцев разрушено болие 100 церквей) при поддержке и усиленном сочувствии местной Католической Церкви, и при сочувственно-дипломатическом молчании Рима. В результате пробуждается в ответ ненависть, которая ведь есть очень плохая помощь при междуцерковных разговорах и прениях, но которая раз уже была вознесена со всей силой: именно чрез поругание святынь Константинополя (4-й «крестовый поход»!). То, что делается в Польше, не только разжигает – ненужную совсем, давно уже долженствующую быть похороненной – ненависть между двумя народами, но является одним из самых ярких в наши дни нарушением свободы религиозной совести (после, конечно, Сов. России, красной Испании и Мексики). Никакими прежними преступлениями против религиозной совести эти новыя преступления, делаемыя сознательно, по холодному истинно-«фельдфебельскому» расчету, «без искорки истинного государственного смысла, оправданы быть не могут.

При этом нужно сказать, из чувства справедливости, что польский народ в своем целом за это ответственным сделан быть не может. Он даже мало об этом знает. И вместе с тем это, конечно, и великое преступление против того братского духа, который должен царить даже при спорах и вероучительных прениях между христианскими Церквами.

На фоне уже сказанного хочу вкратце коснуться отношения Православной Церкви к «экуменическому движению», в пользу сближения между христианскими Церквами. Вопросами вероучения занималась специально всемирная конференция, собравшаяся в 1927 году в Лозанне – «World Conference on Faith and Order» (т. е. «по вопросам веры и церковного строя») со своими «комитетами продолжения» и богословскими комиссиями, собиравшимися потом из года в год, а затем и вторая, подобная же мировая конференция, состоявшаяся в августе 1937 года в Эдинбурге. На первой конференции присутствовало около 450-ти представителей различных христианских Церквей, в том числе 26 православных делегатов (от древних патриархий Константинопольской, Александрийской, от Русской Церкви в разсеянии, от Церквей Эллинской, Румынской, Сербской, Болгарской, от Православной Церкви в Польше, от Церкви Грузинской). В Эдинбурге на 414 делегатов было 23 православных. В этот раз отсутствовали представители Церквей Сербской и Румынской (и Грузинской). Зато были представлены: Патриархия Антиохийская, Церковь Албанская и Православная Церковь в Латвии. Русская Церковь в изгнании была на этот раз представлена делегатами от обеих юрисдикций (в первый же раз – в Лозанне – лишь от юрисдикции митрополита Евлогия). Патриархия Иерусалимская и Церковь Кипрская были оба раза представлены через других греческих (Константинопольских) делегатов. Православные делегаты заняли с первого же раза весьма видное и почетное место на этих собраниях.

Что же это? Парламент Церквей всего мира? Да не будет сего! Можно с полной определенностью сказать, что это не только не было церковным интернациональным парламентом, но что все тенденции, шедшия в эту сторону, сразу самым энергичным образом пресекались. Было здесь поле свидетельства о Церковной истине перед лицом других Церквей (были представлены все протестантския Церкви самых различных стран Старого и Нового Света, далее англиканцы, старо католики; католическая Церковь не участвовала в Конференции и была представлена только неофициальными наблюдателями; всего участвовали в Эдинбурге чрез своих делегатов 122 местныя Церкви из 42-х стран). Ибо предполагалось лишь, что каждая Церковь выскажет свою веру по тому или иному догматическому вопросу и что таким образом выяснится из непосредственного контакта, в чем ея вера сходится или несогласна с верою других. Православная Церковь была, т. о., призвана свидетельствовать пред лицом других о хранимой ею Истине. Ея роль была однако не только свидетельствования о вере, но и педагогическая. Свидетельствуя о вере отцов и апостолов, она тем самым бросала семена этой проповеди в сердца инославных братьев. И в некоторых вопросах вероучения Господь подал успех. Так, в трудном вопросе о действии благодати и об отношении ея к активности человека – вопросе, на котором в начале 16-го века раскололась Западная Церковь на две половины, – на Эдинбургской конференции участники соответствующей (первой) секции пришли к глубокому единению, состоящему в преодолении однобокого протестантского квиатизма и пассивизма на основании православного учения – учения апостола Павла! – об активном нашем соучастии, благодатию Божией, в кресте Христовом через сораспятие со Христом, т. е. православного и новозаветного учения о подвиге. И чем больше подвига, тем больше смирения, тем больше видит человек, что он ничего не имеет перед Богом, что он нищ и наг. Активность и – смирение! Подвиг и – благодать! Благодать, как начало, конец и середина, и однако не делает она человека пассивной куклой, а зовет к деятельному соучастию в кресте Христовом. «Христови сраспяхся... Живу же не ктому аз»... Преодолевается пассивность протестантизма, но, вместе с тем, и то счетоводство перед Богом, подчеркивающее и считающее мои заслуги, которое встречаем подчас в юридических крайностях католической точки зрения ¹²³.

Какие же выводы должны мы сделать? Разсеяние многих иерархов, священнослужителей и верных православной Русской Церкви по многим странам, среди многих народов, особенно среди инославных христиан, не лишено, должно быт, глубокого смысла. Не только мученическая Церковь там, в России, но и мы здесь, теперь, также призваны свидетельствовать – жизнью и словом – о полноте христианского благовестия, живущей в нашей Церкви. Глаза многих инославыых братьев смотрят на вас «Да не хулится ваше доброе!». Да не обратится на нас упрек: «ради вас имя Божие хулится перед народами! Но да будем мы призваны, не только устами, но всей жизнью нашей взывать к Единому Отцу и Богу – перед лицом инославных братьев, среди которых многие из нас поставлены жить: «Да святится Имя Твое! Да будем мы служителями и благовестниками мира ближним и дальним, благовестниками Того, Который есть «мир наш» (Ефес. 2, 14)!

Постановили. «Ознакомившись с докладом проф. Н. С. Арсеньева, «Православная Церковь и западное христианство», отмечающим, что прямым следствием гонений на Православную Церковь со стороны безбожной власти в СССР, явилось углубление и расширение внимания к нашей Церкви со стороны наиболве чутких представителей богословской мысли протестантства и католичества, Собор призывает Божие благословение на труды тех, кто жизнью и словом раскрывает перед Западным христианским миром истинность нашей Святой Церкви и высоту ея мученического подвига в настоящее время.

Объявляется перерыв на 10 минут, с тем, что после перерыва заседание возобновится при закрытых дверях.

Заседание возобновляется.

XI. Слушали: Протокол № 6.

Постановили: Протокол утвердить.

Председатель объявляет, что к нему поступило заявление, подписанное 13-ю членами Собора с просьбою огласить на пленуме Собора доклад Архиепископа Богучарского Серафима о Русском Христианском Трудовом Движении. Председатель предлагает Архиепископу Серафиму высказать свои основныя мысли и пожелания.

Архиепископ Серафим указывает на большую важность вопроса о Христианском Трудовом Движении в виду того, что это движение желает получить благословение на свою деятельность от Русской Зарубежной Церкви и желает быть в тесном сотрудничестве со Св. Церковью. Его доклад приветствует эти желания Трудового Движения, но считает необходимым, чтобы для этого были соблюдены два условия: 1) введение в наименование Движения слова «Православное» или добавления к названию «под водительством Русской Зарубежной Православной Церкви». 2) Контроль Церкви над идеологией религиозной и политической в печатной литературе Движения. Архиепископ Серафим в прошлом году делал доклад Архиерейскому Собору о желательности такого переименования Христианского Трудового Движения. Ныне он показывал свой доклад А. И. Лодыженскому и протопресвитеру С. Орлову, которые высказали готовность принять во внимание его пожелания. Он просит это его заявление внести в протокол, а доклад его, если невозможно огласить, приложить к протоколу данного заседания.

В. В. Кутырин, соглашаясь с Архиепископом Серафимом, предлагает потребовать от Русского Трудового Движения отмежевания от брошюры Каширского.

Председатель, отмечая, что нет никакой возможности, за поздним временем, заслушать доклад Архиепископа Серафима, предлагает передать его в Архиерейский Собор.

Предложение председателя принимается.

XII. Слушали: Доклад К. К. Изразцова о заключениях Финансово-Хозяйственого Отдела Собора по вопросу о материальном положении Архиерейского Синода.

Ваше Высокопреосвященство. Освященный Собор

В продолжении уже нескольких дней мы выслушиваем сообщения о работах, шедших в Отделах. Все они касались отвлеченных вопросов, веры и человеческих взаимоотношений. И в связи с каждым из этих вопросов и в представленных докладах, и в горячих прениях, и в принятых резолюциях выявлялась высокая степень того духовного подъема, который двинул нас с мест и собрал здесь со всех концов земли.

Пока, уподобляясь Марии, вы безпрестанно прислушивались в своих сердцах к откликам Христова учения и, образно выражаясь, сидели у ног Учителя, вы поручили дело Марфы – вашей финансовой комиссии.

Позвольте же теперь свести вас с духовных высот и приобщить к земным материальным и сухим вопросам.

Архиерейский Синод представил в распоряжение Отдела все материалы, могущие возможно полнее осветить денежное его положение за 1937–38 гг. Книговодство и отчетность за вышеуказанный сметный год состояли из:

1) Трех приходо расходных книг по суммам: а) на обще-церковныя нужды, б) переходящим и в) запасного капитала.

2) Валютной книги – с перечнем валютных поступлений, с указанием в ней времени реализации валюты, курса последней и полученных от реализации сумм.

3) Ведомостей: а) остатков сумм на 1-е число каждого месяца и б) ежемесячных детальных по приходу и расходу.

4) Общегодовой ведомости о приходе и расходе сумм на обще-церковныя нужды.

5) Ведомости о поступлениях на те же нужды, составленной по районам поступления денег и

6) Сведения об исполнении сметы на 1937–38 гг.

Кроме того отдел ознакомился со сметными предположениями по приходу и расходу на 1938–39 гг.

Хотя Отдел и не входил в поверку сумм, но он не мог не убедиться, что денежныя книги велись и подписывались казначеем Синода, что шнуры и печати на них были целы, что они поверялись синодальным членом, на обязанность которого возложена такая ревизия и что никаких замечаний ревизора в отчетном году не было. Таким образом, отдел смог в короткое время получить общую и полную картину материального положения, в котором живет наше Синодальное управление.

Дабы поразить ваше воображение, я бы хотел определить его в возможно кратких словах:

Оно ужасающе по своей скудости и оно страшно по своей необезпеченности.

Вы представите себе полностью это ужасное оскудение, узнав, что весь бюджет Архиерейского Синода за 1937–38 гг. равнялся приблизительно 11,000 дин. в месяц. В эту сумму включено и содержание нашего Архиерейского Синода, и Синодальной канцелярии, и Синодального причта в Сремских Карловцах, и довольство Архиерейского Собора, во время его сессии, и оплата посещений и служебныя поездки, и почтово-телеграфные расходы, отопление и освещение и даже погашение долга по изданию «Церковных Ведомостей».

Вы знакомы с ценами на жизнь в Югославии, и можете, каждый для себя, вычислить и удивляться, как может на такия ничтожныя средства существовать орган управления Русской Церкви заграницей. Ответ один, исключительно благодаря абсолютной непритязательности и безкорыстности наших иерархов и высоким чувствам долга и преданности делу всех служащих церковного управления.

Но такое большое дело, как собирание Русской Православной Церкви заграницей, не может продолжать прозябать. Ему нужно тесное общение между разбросанными ея частями, возможно широкая деятельность на всех поприщах. Одна издательская деятельность, которую мы возложим на Сvнод после нашего разъезда, наложит на него тяжелыя обязательства. Все это подразумевает обилие средств и свободу передвижения. Наша первейшая задача средства эти найти и содействовать их сосредоточению.

В чем заключаются доходы Архиерейского Синода? Недвижимою собственностью Синод не владеет, доходных предприятий не имеет и никакими капиталами не обладает. Главным и почти исключительным источником средств в настоящее время являются отчисления от приходов и епархий. Общий порядок таков: епархии должны присылать 7% с доходности приходов; церкви непосредственно Синоду подчиненныя 10%. Кроме того установлен несколько раз в год тарелочный сбор.

Но все это установлено в принципе, что же мы видим на практике? ⅗ всего процентного отчисления вносится Северо- Американским Митрополичьим округом. Из всех епархий только одна Югославянская участвует в процентном отчислении и то только из доходов двух церквей. Епархии, отчисления не передающия, все объясняют это скудостью своих собственных средств.

Другая картина получается, если обратиться к разсмотрению отчислений от церквей, непосредственно Архиерейскому Синоду подчиненных. Здесь только несколько церквей не присылают своих отчислений и то, как это выяснилось, потому, что приход не был осведомлен о лежащей на нем обязанности. Ознакомившись с такой разностью в выполнении своих обязанностей, отдел будет просить Собор выразить благодарность учреждениям исполняющим свой долг по отношению к общему делу и просить других сосредоточить свое внимание на аккуратной присылке своих отчислений.

Итак там, где епархиям поручено препровождать отчисления от приходов, там эти отчисления Синода не достигают. Там же, где приходы отправляют свое денежное участие непосредственно в Синод, там эти суммы аккуратно передаются. Поэтому желательно коренное изменение установленного порядка отчисления с доходности приходов. Необходима прямая передача денежного участия приходов не через епархиальное управление, а непосредственно в Синод. Такая коренная реформа, должна быть проведена применительно и после подробного изучения прошлого финансового положения всех приходов. Она должна быть основана главным образом на процентном отчислении от всей суммы поступающей в приход, но в некоторых случаях это отчисление должно быть заменено определенной годовой суммой.

Но принцип должен быть установлен: взносы должны производиться непосредственно в Синод. Такая прямая связь даст каждому прихожанину сознание прямого участия в деле собирания Церкви Православной, а с чисто-практической стороны побудит приходы к большей аккуратности, ибо напоминание из Церковного центра имеют, повидимому, больший авторитет.

Ведь положение кассы Синода сейчас поистине безнадежно. В качестве примера позвольте Вам доложить, что до 1 сентября Синоду необходимо внести 2.544 динара в «Пенсионный Завод» – это представляет премию по обязательному страхованию чинов Синодальней канцелярии. У Синода этих средств нет и если через 8 дней деньги эти не будут внесены, то грозит наложение крупной пени. Синодальная касса в течение многих лет не уплачивала полностью содержания Присутствию Синода и состоит в долгу в сумме многих десятков тысяч динар и в настоящее время Председатель и Члены нашего Синода не получили содержания за 4 месяца.

В связи с этим катастрофическим состоянием кассы, Отдел решил довести это обстоятельство до сведения Собора, дабы немедленно изыскать нужныя средства на производство этих платежей. Отдел поэтому предлагает сообщить эти сведения в епархии и приходы с тем, чтобы были произведены немедленно единовременные взносы, в качестве пожертвований по мере имеющихся у них средств.

Эти пожертвования однако только временно сведут концы с концами. Необходимо провести глубокую реформу всей финансовой системы и о ней только что Отдел высказался.

В ожидании же этой реформы, Отдел предлагает просить Архиерейский Синод осуществить процентное обложение с содержания Епархиальных Архиереев, Викариев и Духовенства Зарубежной Церкви. Вопрос о таком положении уже разсматривался в Архиерейском Соборе 1937–38 г. Мы же будем просить Синод провести его в жизнь.

В докладах о христианском воспитании мало или совсем не говорилось о развитии жертвенности в прихожанах. Между тем, чувство жертвенности, одно из тех, от которых сам дающий испытывает глубочайшее и живейшее нравственное удовлетворение. Нет у нас большей радости, чем сознание того, что мы себя в чем-либо добровольно ограничиваем, в пользу кого-нибудь нам близкого или во славу дорогой для нас идеи. И при высоком духовном подъеме, о котором упоминалось в начале, Отдел не сомневается, что жертвенность пославших нас соотечественников окажется на той же высоте. Тяжелыя условия жизни, малый достаток, не являются препятствием к жертвенности. Необходимо, чтобы цель и значение пожертвования были безпрестанно разъясняемы и в проповедях, и в частных разговорах. Мы видим какие величественные храмы воздвигаются на малыя пожертвования, когда за ними стоит идея и энергичные люди ее возвещающие.

Господа Члены Собора. Идея Карловацкого Синода есть идея сохранения чистоты Русского Православного учения и собирания Русской Православной Церкви зарубежом. Отдел просит вас эту идею возвестить и обратиться с воззванием ко всем епархиям, прихожанам и вообще русским людям о необходимости содействовать собиранию и утверждению Русской Церкви за рубежом путем усиления своей жертвенности.

По заслушании доклада Председатель Собора предлагает высказаться по его содержанию.

С. Т. Неежмаков, указывая на то, что бывают в разных благотворительных учреждениях устроены так называемые «голодные дни», т. е. однодневные посты, предлагает призвать к устройству таковых, с передачей в  пользу Архиерейского Синода денег, которые были бы истрачены на питание в данный день.

А. И. Ивановский. – Говорилось о добывании средств путем обложения приходов. Надо ввести обложение и тех русских людей, которые не входят в приходы при церквах.

Протопресвитер А. Шабашев. – У Синода нет денег потому, что нет их в приходах и у Епархиальных управлений. В Западной Европе епархиальный архиерей не дополучил 10.000 франков. Денег нет, потому что может быть их действительно ни у кого нет, а может быть потому что виноваты и мы сами, и прихожане. Надо вызыват жертвенность частными обращениями. Доход от обложения Викарных Епископов был бы эфемерным. Единственным реальным источником был бы свечной завод.

Гр. П. Н. Апраксин. – Невозможно обсуждать детали. Есть два способа: упорядочение прежних способов получения средств и изыскание новых способов. Собор должен обратиться к русским людям с указанием, что при данных условиях невозможно развивать церковное дело. Обращение за пожертвованием всегда что-то дает. Надо еще обратиться к лицам, не принадлежащим к приходам. Докладчик опасается, чтобы за другими решениями не упустили весьма важное обращение за пожертвованиями к русским людям на работу Синода.

Протоиерей И. Сокаль полагает, что причина недостатка средств в центре заключается в недостаточной заботе на местах об укреплении материального пополнения центра. Надо, чтобы отчисления и сборы на общецерковныя нужды ни в коем случае не задерживались на местах.

И. А. Аносов. – Не хватает не столько жертвенности, сколько аккуратности. Попытка подушного обложения в Югославии не дала в прошлом ощутительных результатов. Необходимо аккуратное выполнение церквами своих обязательств. Тогда только будет обезпечено удовлетворение всех нужд Архиерейского Синода.

Архиепископ Финляндский Серафим. – Западно-Европейская епархия не делает взносов не потому, что не желает, а потому, что сама не имеет средств. Невозможно взимать деньги с батюшки, который сам голодает. Из 30-ти приходов вносят в епархиальное управление только 9. В Западной Европе было три девальвации, которыя пагубно отразились на общем материальном положении. Предлагает прекратить прения и образовать при Синоде комиссию для выработки мер по улучшению состояния синодальной кассы.

Архиепископ Гермоген. – За все истекшие годы взносы на Синод не поступали регулярно и были недоборы, вследствие которых присутствие Синода не получало регулярно присвоенное ему содержание. Пробовали разсылат послания с призывами к жертвенности, но это не давало никаких результатов. 

Проф. С. В. Троицкий полагает, что надо провести законом обложение русских людей на общецерковныя нужды подобно тому, как взимается Патриарший налог.

Митрополит Анастасий в ответ Архиепископу Серафиму поясняет, что обсуждается не бюджет, а способы к изысканию средств. Бюджет будет утвержден Архиерейским Собором.

К. К. Изразцов поясняет, что комиссия не останавливалась на частностях и вновь зачитывает некоторые пункты пожеланий, высказанных комиссией. Он, в частности, поддерживает предложение о непосредственном, помимо епархиального управления, представлении отчислений и сборов в Архиерейский Синод.

Архиепископ Мелетий находит необходимым, чтобы сборы поступали в Синод через епархиальныя управления. Это удобнее и для причтов, и для епархиальных управлений, и для Синода, ибо таким образом может легче осуществляться надзор за правильным и точным выполнением всех требований.

Митрополит Анастасий указывает, что «голодные дни» неудобно применять для сбора средств на церковныя нужды. И, так как не все предложения комиссии могут быть осуществлены, предлагает принимать предложенную резолюцию по пунктам.

Единогласно принимается резолюция в следующем виде:

«1. Обратиться от имени Собора с воззванием ко всем Епархиям, приходам и ко всем русским людям о необходимости усилить поступления и обратить их особое внимание на обязанность строго следить за аккуратностью своих взносов.

2. Благодарить Северо-Американский Митрополичий Округ и Епархии Болгарскую, Харбинскую и Югославянскую, а также Иерусалимскую Духовную Миссию, Харбинский Дом Милосердия, Почаевскую Типографию во Владимировой и непосредственно Архиерейскому Синоду подчиненные приходы в Буэнос-Айресе, Алжире, Бейруте, Брисбене и Тунисе – за аккуратность их взносов.

3. Просить Епархии: Германскую, Западно-Европейскую и Урмийско-Салмасскую, а также приходы в Аддис-Абебе, Александрии, Каире, Константинополе, Пирее, Салониках, Сиднее и Тегеране, приложить усилия на взыскание средств для увеличения их взносов в Синод.

4. Довести до сведения Епархий и Церквей о совершенном отсутствии у Синода средств на самыя необходимыя нужды по срочным обязательным платежам и на желательность немедленного единовременного взноса в виде пожертвования по мере имеющихся у них средств.

XII. Слушали: нижеследующий доклад Н. Ф. Степанова.

Христианство подверглось в Советской России небывалому гонению. Мы говорим христианство, a не Православная Церковь, оттого, что, советское гонение не ограничилось лишь ею одной, но захватило и иныя христианския Церкви, значительно менее численныя, чем Православная. Среди христианских жертв Г.П.У. числятся также католические прелаты и духовенство.

Мексика повторила тот же прием, применив его в данном случае исключительно к Католической Церкви. В самые последние дни Римская Церковь еще страшно потерпела в Испании, где уничтожены почти все храмы и вырезано все духовенство, при чем этот страшный взрыв произошел в стране, бывшей в течении многих веков оплотом Церкви.

Но этим еще не кончились угрозы; оне висят в воздухе, и не сегодня завтра, легко могут разразиться по Франции и в иных странах, марксизмом втянутых в революцию. Главная же угроза католичеству все же кроется в настоящее время в Москве в распространяемой оттуда на весь мир пропаганде безбожничества, находящей благотворную почву в католических странах.

Командировка Ватиканом в Советскую Россию Монсиньора Дербниьи ничего не дала. Бывшия надежды на сговор с большевиками не удались. Угроза осталась.

Помимо врага, залившего себя католической кровью, явнo стремящегося к полному искоренению религии, перед Римской Церковью постепенно начала нарождаться опасность нового врага, правда безкровного, но не менее опасного и также могущего привести к полной ликвидации Католической Церкви на всей территории современной Германии, находящейся под управлением национал-социализма.

Вводя свою новую, чисто материалистическую религию, религию государства, основанную лишь но выгодах и пользе Германии, национал-социализм, постепенно и достаточно тонко приступил к борьбе с Христианством, особо грозя католичеству и лишая его постепенно всех тех привиллегий, коими оно до сих пор пользовалось, при чем выяснит сейчас те границы, на которых преследование остановится, пока не представляется возможным, предрасполагая, благодаря этому, к худшим опасениям.

Защищая интересы Католической Церкви, Ватикан решил вступить в борьбу с национал-социализмом.

Для этой борьбы нужны союзники. Но кто они, которые окажут ему помощь? Где они? Откуда их взять? Как к ним подойти? Как заставить их работать на себя?

Ранее мы уже отмечали, как Альберт Лантуан, представитель масонства, предлагал его Папе, как союзника.

Тут необходимо вспомнит, что, начиная с 1738 года, в котором Папа Клементий XII специальной энцикликой строго осудил масонство, ряд Пап, а именно: Бенедикт XIV в 1751 г., Пий VI, Лев XII в 1825 г., Григорий XVI в 1832 г., Пий IX в 1846, 1849, 1854 и 1865 г.г., наконец, Лев XIII в 1884 г. следовали по тому же пути, осуждая масонство и отлучая даже от Церкви входящих в него католиков.

Необходимо признать, что XVIII и XIX века в истории Ватикана прошли под знаком борьбы с масонством. Возможно ли ныне отвергнуть двухсотлетнюю линию поведения папского престола и найти компромис, допускающий какое-либо соглашение со вчерашними противниками? Конечно нет, это могло грозить слишком опасными последствиями заколебавшейся уже Римской Церкви.

Нужно искать иных путей. Можно и не входя в союз с масонством, заставить его работать на свою пользу.

Советское иго, гнетущее Русский народ, сильно зависит от иудейства, захватившего власть и двадцать лет правящего Россией.

Если и есть пострадавшие от революции иудеи, то, несмотря на то, большинство их, пристроившись к управлению, улучшило свое положение за счет разоренного русского населения; они представляют собой господствующий класс и торопятся всемерно этим воспользоваться.

Вместе с тем, в Советской России известно всем, как иудеям, так и русским, что рано или поздно, но при неминуемо долженствующем произойти перевороте последний проявит себя небывалым еще в истории иудейским погромом.

Эта мысль неотступно занимает умы мирового Иудейства, ищущего способов избежать надвигающейся опасности.

Одновременно оно стоит лицом к лицу и перед другой вполне реальной опасностью, – безусловного притеснения иудейства в Германии.

Казалось бы, эти данныя еще недостаточны для помыслов о возможности заключения между католичеством и иудейством какого-либо союза; действительность выявляет нам иное, исподволь раскрывая нам ставки каждого из союзников отдельно на обоюдную помощь друг другу.

Иудейство верит тому, что папское слово, обращенное к русскому народу, во время сумеет остановить погром в самом зачатке его проявления; Ватикану поддержка иудейства с его могучими возможностями: финансами, прессой, интригами и конспирациями, а, главным образом, его влиянием на масонство, также может дать решительную и определенную помощь.

У кого первого из обеих сторон создался план подобного союза мы не знаем и брать на себя ответственность утверждения замысла его одной или другой стороной, мы не можем, но, следя одновременно за католической и иудейской прессой, создается определенное о том впечатление, не допускающее никаких сомнений.

Иудаизм есть естественный и безспорный враг христианства. Известно, что лишь в современных изданиях Талмуда, оставляя белые пропуски, больше не печатаются тексты, наполненные грубыми оскорблениями Господа нашего Иисуса Христа и угрозами Его Церкви.

Только непреодолимая ирония судьбы привела к тому, что в поисках защиты, Католичество, признающее себя единственным устоем христианства, и вступило в оборонительный союз с самым лютым, естественным и логическим врагом исповедуемого им учения.

Вот почему так поражаешься, когда замечаешь появление в иудейской прессе хвалебных отзывов о главе одной из самых сильных христианских религий.

В дальнейшем изложении нам часто придется ссылаться на один из старейших иудейских журналов, а именно «L'Univers Israélite». Журнал этот издается в Париже, входит в свой 94-й год издания (срок, заслуживающий всякого уважения) и рекомендуется на обложке, как «орган консервативных начал иудаизма».

В номере от 18-го января 1935 года впервые попадается нижеследующая заметка под заглавием: «Прием Папой Будапештского главного раввина»:

«Папа Пий ХI принял д-ра Гелеви, Будапештского главного раввина.

Главный раввин ознакомил Его Святейшество с положением иудеев в центральной Европе, где они, по расистским причинам, подвергаются преследованиям.

Пий XI ответил, что он уже беседовал по этому поводу с иудейскими учеными и, в частности, со своим другом, Миланским главным раввином, профессором Александро Фано» ¹²⁴.

В том же номере мы находим и другую заметку, отмечающую симпатию Папы к Иудеям и носящую ничем неоправдываемое заглавие: «Урок папы Хитлеру».

«Международная Конференция римского права, недавно состоявшаяся в Риме под покровительством Святейшего Престола, решила создать академию римского и католического права, назначив в нее компетентных ученых без различия стран и религий.

Ватикан опубликовал по этому случаю заметку, в которой говорится, что Его Святейшество хочет привлечь  в академию всех специалистов, в том числе и иудеев-адвокатов, из среды особо выдвинувшихся на последней конференции. В их числе сообщение перечисляет профессоров: Гродевич, Дронгейм и Таубенблат, доклады которых были замечательны своей ученой ценностью» ¹²⁵.

1937 год, год двух экуменических конференций: Оксфордской и Эдинбургской, особенно изобилует льстивыми заметками официального органа иудаизма по отношению к Пию XI.

В феврале «L'Univers Israélite» помещает большую статью Фердинанда Гетлеви под заглавием: «Папство и иудеи». Вот некоторыя выдержки из нея:

«Папа, близкий конец которого ныне необходимо предвидеть, оставляет на своем Папстве своеобразный отпечаток. Этот ученый, этот сведующий муж, которого ничто, казалось, не предназначало к долгу верховного управителя Церковью, сохранил во все время своего первосвященства, свою привычку усердного библиотекаря и кабинетного труженннка.

Продолжительное время, проведенное им в Милане хранителем Амвросиевской библиотеки и впоследствии Ватиканской в Риме, поставило его в сношения, можно сказать непрерывныя, с самыми выдающимися представителями человеческого знания, стекавшихся со всех концов света для поисков в этих замечательных святилищах, находившихся под охраной Преосвященного Ратти (фамилия Пия XI. Н. С.). В числе этих ученых находились многие израильтяне, как, например, великий дантеолог Гольдский, отец которого, связанный дружбой с будущим Папой, имел в течении многих лет во Флоренции книжный магазин художественных изданий и напечатал труды высокой ценности не только по содержанию, но и по форме, выполненной с утонченным вкусом.

Таким образом, сами условия жизни, полностью посвященной знанию, предрасполагали Ахилла Ратти на верхах иерархической лестницы к очень благосклонному расположению по отношению к Израилю.

Эта черта сохранилась как одна из наиболее характиризующих замечательного Папу..».

Статья кончается следующими словами: «И если Папа Пий XI много раз проявлял свое уважение к представителям еврейской культуры, то из вышеизложенного можно заключить, что он лишь следовал в этом направлении тысячелетней традиции» ¹²⁶.

Как то неестественно, делано, фальшиво звучат эти льстивыя слова, скрывая за собой какую то совершенно иную мысль, мысль некоего достижения на пользу Израиля.

Вслед за этой статьей появляется новая заметка озаглавленная: «Римский главный раввин воздает хвалу Святейшему Отцу».

«Г. Давид Прадо, новый Римский главный раввин, произнес в синагоге торжественную пасхальную проповедь.

Он обратился с призывом к мудрости Израиля и воздал хвалу Святейшему Отцу, только что бросившему от чистого сердца призыв миру.

Мы побуждаем всех верующих, сказал он, отдать на службу этого благородного дела все наши скромныя усилия».

«Фигаро» от 5-го апреля, приводящий эти сведения, добавляет: «Это, кажется, первый раз в истории мира, чтобы раввин свидетельствовал во время службы симпатию еврейской общины к главе Католической Церкви.

Наш «Центр Документации и Бдительности» отмечает по этому поводу, что в проповеди своей «уважаемый главный раввин Задок Кан выражал уже публично восхваление папе Льву XIII» ¹²⁷.

Эта заметка поражает своей нескладностью, неполнотой информации и полной запутанностью мысли. Помещение ея только и можно себе объяснить, как предлог для выражения лести.

Но все рекорды этой новой для иудаизма политики побиваются номером от 14 мая 1937 г., где одну за другой мы находим следующия заметки:

«Для Папского Павильона на выставке.

Директор «La Juste Parole» получил от одного израильтянина, члена Института, следующее письмо:

         «Милостивый Государь,

Читая в номере от 20 апреля строки, посвященныя Вами в «La Juste Parole» с призывом к израильтянам оказать содействие Папскому павильону на Выставке, я с удовольствием спешу поставить вас в известность, что я, не дожидаясь Вашего призыва, отправил Его Высокопреосвященству Кардиналу Вердье свою лепту на это дело, вызванную заметкой в «Temps». Это явилось для меня почти насущной потребностью, так как я испытываю вечную признательность за прием, слова и подарки, коими я был удостоен два года тому назад Святым Отцом, в прошлом поклонником альпинизма, настаивавшем в течении почти двух лет, чтобы я повидал его в Ватикане, где в один прекрасный вечер он меня принимал в течении почти целого часа (13 мая 1935 г.), заявив, что различие наших религий не имеет в данном отношении никакого значения».

Читатели «L'Univers Israélite» знают, кто этот «израильтянин член Института» ¹²⁸.

На той же странице и следующая заметка:

«Новыя подписчик «La Juste Parole» ¹²⁹.

Только что подписался на «Истинное Слово» Преосвященный Е. Ботен, Прелат из дома Его Святейшества, директор Католического Комитета французских содружеств заграницей, генеральный секретарь Католического Комитета международных знаний».

Преосвященный Ботен пишет:

«Вы делаете полезное дело, ведя борьбу с антисемитизмом и его насилиями, так же противными христианскому духу, как и закону. Да будет Ваше «Истинное Слово» «La Juste Parole» услышано».

Что касается меня, то я уже давно сотрудничаю в различных обществах международного характера по большей частью с израильтянами. С их стороны я встречал лишь честность, понятливость и полное уважение к нашей собственной религии.

Мой долг это сказать, и я делаю это от полноты сердца» ¹³⁰.

Следующая заметка, под заглавием «Иудейский Патриарх» имеет ввиду Его Блаженство маронитского патриарха, Преосвященного Арида.

Как известно, маронитами называются ливанские католики.

На данном в его честь Бейрутской еврейской общиной приеме «Патриарх Арида воздал хвалу Иудейской деятельности в Палестине и прибавил:

«Говорят, что я Иудейский Патриарх. Это верно в том смысле, что я буду всегда защищать Иудеев».

Еврейский журнал «Haaretz» коментирует в следующих словах это благородное заявление:

«Существует некоторое сходство в положении Иудеев в Палестине с христианами в Ливане. Это сходство обязывает к дружеским отношениям, к культурному и экономическому сближению, к контакту и к серьезным и постоянным обменам мыслей. Главы Ливана уже доказали, что они отдают себе отчет в этой необходимости. Заявление Бейрутского Епископа утверждает надежду на близкое сближение ¹³¹.

Наконец, в отделе французской хроники в том же номере еще одна заметка, озаглавленная:

«Письмо Главного раввина Ю. Вейль Преосвященному Вердье, архиепископу Парижскому.

По случаю его священнического юбилея, главный раввин Юлиан Вейль послал преосвященному Вердье, парижскому кардиналу-архиепископу свои наилучшия пожелания и горячия поздравления.

Преосвященный Вердье, глубоко тронутый этим утонченным вниманием, благодарил главного раввина Ю. Вейль за столь возвышенныя выражения, которыми он хотел уточнить свой поступок, делающий ему наибольшую честь» ¹³².

Как не признать, во всех этих противоречащих здравому смыслу заметках, новую определенную политику, ведомую Иудейством с целью вдолбления в общественное сознание возможности более тесного сближения с Католической Церковью.

Тут ведь не оффициальная, бюрократическая вежливость; тут звучат иныя нотки, нотки крупного поворота многовековой политики.

Всякий повод, всякое, иной раз неосторожное, а часто просто искаженное в своей передаче слово, произнесенное кем-либо из католических иерархов, подхватывается и используется в желательном направлении, систематически приучая читателей к сближению двух противоположных религий.

Характерны также и частыя указания на дружбу Папы Пия XI со многими видными иудеями, что, впрочем, никем не отвергается, служа лишь скорее подтверждением некоторой доли иудейской крови, по женской линии, текущей в жилах Пия XI.

Здесь можно было бы остановиться на приведенных выдержках, но, опасаясь обвинения в голословности, приходится привести выдержки еще из другой статьи, вышедшей из-под пера главного редактора и вдохновителя приводимого нами журнала Раймонда Рауля Ламберт.

Озаглавлена она: «Римский голос во Франции» и посвящена прибытию на торжество празднования памяти Святой Терезы в Лизье папского легата кардинала Пачелли.

«В воскресенье я слушал по Т.С.Ф. голос Святейшего Отца и его легата во Франции, кардинала Пачелли...

В то время, когда в Германии преследования против католиков и независимых протестантов усиливаются, в то время, когда паганизм более методично внедряется в учреждения – даже тоталитарных государств, исключительно важно отметить, что наступили времена, когда священнослужители всех религий признали, что преследующие Израиль всегда кончают и преследованием других...

Мы можем сознаться, что, будучи сынами Израиля, мы с самой большой признательностью слушали голос Рима во Франции. Кардинал Пачелли с Нормандского холма подтвердил в великолепных выражениях роль, предназначенную Его Святейшеством Пием XI Папству по отношению к развитию расистского паганизма... Мы можем отметить, что кардинал-легат настоял на упоминании в нашей свободной стране (во Франции H. С.) о том, что в то время, когда при других режимах толпы «ослепляются ложными пророками» и приходится присутствовать при самых недостойных преследованиях, Папа не задумывается выразить «не то душу раздирающия жалобы, не то торжественные протесты». Рим осудил идолопоклонство расе» ¹³³.

А Россия, а Мексика, а Испания? Папскому легату видно некогда вспомнить все эти потоки пролитой христианской крови. Германский паганизм и преследование иудеев, хотя и безусловно безкровное, соединяя католицизм и иудаизм, занимают первенствующее место в умах тех и других.

Окончание прерванной статьи особо интересно своим глубоким значением для будущего.

«Мы не требуем большего. Так как способность забывать нам не присуща, мы сумеем, если обстоятельства потребуют, доказать нашу признательность».

Не придавая автору приведенных строк преувеличенного значения, но признавая его за одного из значительных представителей иудейства, мы считаем эти строки чреватыми своими последствиями.

Иудейство обещает Католической Церкви свою поддержку.

Подобный, результат не мог быть предвиденным ни одной, ни другой стороной, и надо думать, что Католическая Церковь никогда не предполагала своего падения до такой степени, которая заставит ее искать поддержки у Иудейства. Только опасность положения, обоюдно грозящая единоверцам обеих сторон и угроза полного их уничтожения, могли привести к столь неожиданному и неестественному сближению.

Давая ежедневно в отделе иностранной хроники, перечень всех событий, сопряженных с преследованием иудеев, «L'Univers Israélite» отводит Германии самое видное место. В прежние годы значительно реже, ныне же почти как правило, вслед за этими описаниями место уступается притеснениям католиков. Без иронии можно сказать, что временами представляется, что интересы католицизма этому журналу ближе интересов иудаизма.

Не считая возможным загромождать настоящий доклад дальнейшими статьями и заметками, отмечаем лишь следующия интересныя статьи: «Ватикан, Германия и Иудеи» ¹³⁴, «Рим и Берлин» ¹³⁵.

За такое внимание, оказываемое иудейством Католической Церкви, католицизм не остается в долгу; он идет навстречу иудейству двумя способами: открывая борьбу против антисемитизма и работая на создание и укрепление иудейско-христианской религии.

В борьбе против антисемитизма особо выявляются две католическия фигуры: госпожи Ирины Гарранд и Оскара де Ферензи. Проживавшая обыкновенно в Вене, г-жа Гарранд, надо думать, в виду сложившихся ныне политических условий принуждена либо прекратить свою деятельность, либо перенести центр ея в другую страну.

«L'Univers Israélite», так широко снабжающий нас интересной и полезной информацией, отмечает:

«Деятельность г-жи Гарранд.

«Г-жи Гарранд, благородная христианка уже столько лет творящая истинное апостольство в пользу Иудеев, отправилась в турне по Чехословакии, Швеции и Норвегии, где она предполагает организовать лиги для борьбы с антисемитизмом.

«Организация г-жи Гарранд подготовляет также к будущей зиме крупное благотворительное начинание, в пользу Иудеев, страдающих от ненависти» ¹³⁶.

Или еще подобная выдержка:

«Шулера».

«Мы иногда указывали в этом журнале имя г-жи Гарранд. В Вене, где гнездится антисемитизм, г-жа Гарранд основала, если можно так выразиться, анти-анти-иудейское движение. Пером и словом эта женщина с неукротимой отвагой ведет борьбу за правду. И в своем журнале «Gerechtigkeit» она дерзает указывать сильным Третьего Рейха, ложью пришедшим к власти и ею же пользующимся для ея утверждения, на их действия.

«Антисемитизм, пишет она, пользуется нечестным оружием, совершенно так же, как шулер в игре. Но шулер разсматривается, как преступник. Когда его хватают, его сажают в кутузку. Все же, вред принесенный им значительно меньше по сравнению с творимым антисемитами, самыми безчестными шулерами истории. Тот, который изо лжи кует свoе политическое оружие, который смотрит на антисемитизм как на орудие, которым можно пользоваться в общественной жизни, тот мерзавец» ¹³⁷.

Дезадер Корейн, венгерский иудей, так отзывается о г-же Гарранд:

«Перед тем, как кончать, я хотел бы привести, несколько строк из одного еженедельного журнала, издаваемого с исключительной целью борьбы с антисемитизмом, одной старой дамой, христианской венской семьи (госпожа Ирина Гарранд).

«Какой честный христианин не пожелает того, чтобы народ, которому весь нравственный мир обязан Заповедями Господними, Библией, нашим Спасителем, Апостолами, большим числом ученых, изобретениями и открытиями, обрел, наконец, и свой приют (heme), могущий взять на себя заботу о своих, в том случае, когда злодей, монарх или политикан будет охвачен мыслью унизить, притеснить, обидеть или даже подвергнуть смерти невинных людей, дабы отвратить внимание толпы от своей собственной злобы и неспособности. Знакомы ли вы со славной историей народа, называемого иудейским? Знаете ли вы, что в средние века женщины, дети, старики и больные умирали, предпочитая смерть отречению от своей веры? И если мы знаем, как иудеи привязаны к жизни, не является ли вдвойне восхитительным то, что они предпочитали костер своей жизни, не желая отречься от своей религии? Знакомы ли вы с жизнью иудеев в Гетто? Знаете ли вы все страдания перенесенныя иудеями до эмансипации, оскорбления, преследования и клевету? А кем? Всякий негодяй, не имеющий иной заслуги, кроме случайного факта своего не иудейского происхождения, мог угнетать, даже избивать, оскорблять людей, интеллектуальностью, духовностью и нравственностью на много его превосходящих» ¹³⁸.

Здесь необходимо задержаться на одном вопросе и совершенно определенно о нем высказаться.

Речь идет об антисемитизме.

Если раньше указывалось на ложь, толстым коконом оплетшую масонство, то теперь своевременно прибавить, что ложь масонства могла развиться и так ярко проявиться только благодаря исключительному влиянию на него Иудейства, полностью захватившего его и передавшего ему черты своего характера, также, как применяемые им способы борьбы и проведения в жизнь своих целей.

Девятнадцать веков иудейского разсеяния, пережитых преодолеванием необычайных трудностей, большинству народов совершенно непосильных, не уничтожили иудейства, а логично и естественно заставили его уйти в себя, спрятаться и незаметно для других принять сначала оборонительный, а затем наступательный характер, заметая свои следы ложью и гарантируя свою деятельность конспирацией.

Удивляться этому не приходится, это нужно лишь констатировать и понять, что за столь длительный срок, ложь впиталась в иудейство, передаваясь с молоком матери из поколения в поколение, все более концентрируясь и достигнув в наши дни наибольшего своего развития.

Мы подчеркиваем, что, так же как и в масонстве, в современном иудействе и в современном особенно, в этой лжи трудно разбираться.

Вот почему ложью является даже самое название антисемитизма, так как под этим словом сейчас понимается исключительно анти-иудаизм.

Единственными хранителями чистой семитской крови в наши дни являются аравийские бедуины.

Что знают о них большинство антисемитов и что они им вменяют в вину? Ровно ничего; наоборот, большей частью, признающие себя антисемитами, питают к этим чистым семитам самую глубокую симпатию.

Такая нелепость есть один из плодов лжи, все запутывающей и мешающей все понятия в интересах иудейства. Итак, слово антисемитизм в понятии анти-иудазма ест нелепость, которую не следовало бы повторять, но которой мы все же временно принуждены придерживаться, в силу более легкого объяснения нашей мысли, связанной и часто опирающейся на выдержки из различного рода иудейских и католических материалов, это слово принимающих.

Если под словом антисемитизм предполагать грубость преследования иудеев, с сопровождающими его убийствами и насилиями, то христианину нельзя быть в рядах антисемитов. Но если под этим словом понимать защиту христианской Церкви, ея морали, своих государственных интересов, границ, методов управления, связанных с присущими каждому народу своих индивидуальных традиций, обычаев и условий, то всякий христианин обязан стать антисемитом, готовым защищать от натиска иудейства перечисленныя положения, даже допуская в крайности и прибегание к помощи оружия, как это часто приходится делать по отношению к иноземным врагам, грозящим Родине.

Иудейство является главным врагом христианства и христианского учения; последния революции показали достаточно ясно всем, что оне руководятся иудеями; постоянныя волнения во многих и различных странах воодушевляются все ими же.

Следовательно, осуждая убийство, насилие, погромы, одним словом, всякое не христианское самоуправство, для каждого христианина настойчиво является необходимость законно отстаивать свою веру, свою землю, свои традиции, свои обычаи – от иудейских врагов всего христианского.

Вот почему, если деятельность выше названных лиц обращалась бы на борьбу с насилиями над иудеями, не нашлось бы слова для их порицания; грусть заключается в том, что движение их приняло совершенно иное, уродливое направление: восхваление древнего Израиля, о чем речь впереди, и вместе с ним, по недомыслию, и современного иудейства, в ущерб и порицание современных христиан.

Деятельность Оскара де Ферензи значительно шире деятельности г-жи Гарранд, почему на ней мы остановимся несколько дольше.

Он сам дает нам сведения о том, что и как побудило его вступить на путь своей деятельности.

Оказывается, дело Дрейфуса произвело на него очень сильное впечатление.

«Я не мог допустить, чтобы целой группе лиц, составляющих расу и религию, приписывали преступление одного из них» ¹³⁹.

Указывая на то, какия этот процесс вызвал во Франции несчастныя последствия, он говорит:

«Несчастныя особенно для католиков, впавших в грубую ошибку»... ¹⁴⁰.

Вот с первых строк характеристика его мышления: обеление иудея и осуждение христианина.

«Преследования иудеев в Германии, заставили меня особенно заитересоваться иудейским вопросом» ¹⁴¹, говорит де Ферензи, вспоминающий проповедь на эту тему, слышанную им 21 января 1934 г., произнесенную От. Ферранд, из Ордена Священников-Миссионеров Сионской Богоматери ¹⁴².

Под влиянием этой проповеди, де Ферензи в несколько месяцев знакомится с иудейским вопросом и начинает свою деятельность, путешествуя по Франции и Бельгии с докладами, издает цитируемую нами книгу и приступает к изданию нового журнала «La Juste Parole».

Для большей авторитетности своего издания он составил Попечительный Комитет при нем, в который вошли: уже упоминавшийся выше Преосвященный Ботин; От. Бонсирвен, иезуит; каноник Дегранж, От. Дево, Настоятель ордена Священников Миссионеров Сионской Богоматери, От. Диё, ораториец; Жак Маритен, профессор Католического Института в Париже и др.

Эти имена вполне гарантируют полное соответствие взглядов журнала с верховным управлением Католической Церкви, то есть с Ватиканом, придавая журналу некий официозный характер.

Косвенным подтверждением сего, может служить ответ де Ферензи, полученный нами на просьбу высылки всех тех номеров, в коих упоминалось что-либо об экуменизме и его конференциях.

«La Juste Parole», отвечал он 28 апреля с. г., «не указывала ни на Экуменическое движение, ни на Оксфордскую конференцию, по той ясной причине, что Церковь находится  вне этих движений, а действие «La Juste Parole» опирается, главным образом, на католиков».

Эти несколько слов с очевидностью показывают, что де Ферензи не допускает и мысли о каком нибудь своем действий, Католической Церковью не поддержанном, а отсюда и вывод, что все им излагаемое получило благословение его иерархического начальства.

Давая отчет доклада, читанного одним из членов попечительного Комитета проф. Жан Маритен, на тему «Иудеи среди Народов», Оскар де Ферензи говорит о нем в самых восторженных выражениях. Вероятно с целью проявить свою полную объективность, (а нужно по совести признать, что она ему нередко изменяет) в том же номере журнала, он приводит выдержки подобного же отчета из газеты «Action Française».

Далекая от какой либо восторженности по поводу упоминаемого доклада, вот что, между прочим, говорит «Action Française».

«Таким образом в своей защите иудеев г. Маритен решился сделать сравнение между христианами и иудеями, сравнение, вылившееся в пользу избранного народа. Иудеи, как оказывается, менее наглы, менее злобны, чем христиане»...

Слушавшая аудитория страшно возмутилась словами католического профессора и шумно реагировала на них, выражая свой протест ¹⁴³.

Еще один член Попечительного Комитета, академик Франсуа Мориак, в статье «За Израиля» говорит:

«Нет лучшего ответа антисемитским учениям, как подтверждение того, сколь французская и немецкая культура обязаны еврейской закваске, – а чем обязан, в свою очередь, гений Израиля западным цивилизациям» ¹⁴⁴.

Оскар де Ферензи боится отставать от остальной братии и провозглашает:

«Не один раз мы подчеркивали в нашем журнале, те благородныя вожделения общественной справедливости, которыя хранятся в Иудаизме» ¹⁴⁵.

«Нужно честно признать», говорит он в другом случае, «что множество иудейских торговых домов, крупных фирм или средних торговых предприятий имеют служащих, по большей части христиан, даже на местах, требующих доверия и хорошо оплаченных; что иудейские предприятия часто достигают успеха благодаря упорному труду, инициативе, качествам энергии и настойчивости своих хозяев; что иудейские хозяева не показывают себе более безчеловечными, чем христианские хозяева, по отношению к  своим служащим и рабочим и не хуже их оплачивают; наконец, что они проявляют большое расположение к тем, кто им хорошо служит. Это не хвалебный гимн, возносимый мною в честь иудейских хозяев, это простое утверждение истины, которое я могу подтвердить фактами. И если в делах существуют «паршивые жиды», нужно признать, что эта, ходячая на народном языке, кличка, часто применяется к значительному количеству людей, по крайней мере, в их наружных позах, делающих вид, что они христиане по крещении. Каким образом примирить это с христианской совестью: мне не принадлежит право здесь в этом разбираться» ¹⁴⁶.

Не ограничиваясь собственными разсуждениями для возвышения иудеев, Оскар де Ферензи приводит ряд других авторов. Например пользуется следующей выдержкой из Шарля Пегюи:

«Двадцать лет, что я их (иудеев) изучаю, мы взаимно изучаем друг друга. Я всегда их находил крепкими на своем посту, как никто сердечными, стойкими, особой нежности, как никто привязанными, преданными, несокрушимого благочестия, верными во всяком испытании, выказывающими действительно мистическую дружбу, привязанными несокрушимой верностью мистике дружбы»... ¹⁴⁷.

Подобная литература, без сомнения, имеет свое воздействие на менее глубокие умы, по природе своей не обладающие критическими свойствами и по простоте своей душевной выводящими заключения, что окружающие нас иудеи, по недоразумению называющиеся на вульгарном, разговорном языке «жидами», на самом деле являются каким то ангельским воплощением.

Вот каким образом, делая как будто христианское дело, Оскар де Ферензи своей упорной пропагандой работает на ослабление христианства.

Его деятельность есть христианское самооплевание.

Если мы встречаем в иудейской прессе указания на притеснение католиков в Германии, вслед за притеснением там же иудеев, в «La Juste Parole» и в трудах Оскара де Ферензи мы усматриваем тот же ход мысли, в обратном порядке; притеснениям иудеев, особенно в Германии он отводит значительное место.

Деятельность его тем не ограничивается; пользуясь официозностью своего журнала, он, в довершение всего, проповедует еще иудейско-христианскую религию. Но для изследования этого нового вопроса мы временно его покинем и обратимся к более веским авторитетам католической Церкви, в виде некоторых монашеских орденов и отдельных священнослужителей.

В их ряду выдающееся место занимает молодой монах Оратории О. Дье.

После ряда докладов, читанных им в Брюсселе, и Антверпене, «О иудейско-христианском духе», председателю «L'Univers Israélite» удалось добиться интервью с ним.

Помещая на первой странице журнала портрет этого молодого монаха, сопровождая его восхвалениями, приводящими в недоумение рядового обывателя, журнал переходит к самой сути.

– «Почему», спросили мы Отца Дье, «Вы любите соединять эти слова: Иудо-Христианин?

– «Во первых, в силу любви к истине и реальности. Вы знаете слова аббата де Турвиль: «нет истинного света, кроме освещающего весь горизонт». Или еще другия, принадлежащия Паскалю: «Я считаю невозможным познание частей без целого и т. д. Есть разрыв между христианами и иудеями, конечно. Но за этим разрывом существует и единство, существует реальность, объединяющая нас несмотря на все. Послушайте аббата де Турвиль: «Великое чудо, великий знак, это продолжение случайных и независимых явлений, следовавших одно за другим от Авраама до современного Папы, с той же уверенностью, будто они происходили от одной организованной и непреложной силы (что в самом деле и было, но не принадлежало природной силе, непосредственно схватываемой человеком). В этом заключается великое пророчество, потому что эта серия случайных и независимых явлений была предвещена и ежедневно оправдывается, превосходя человеческое постижение Бога». Это чудо непрерываемо и это пророчество безпрерывно осуществляется. (Précis de doctrine catholique de l'abbé Picard, p. 71, chez Blond et Gay).

«Вы знаете, что Паскаль говорит то же: «Я вижу христианскую религию, основанную на религии предшествовавшей (стр. 123). Она одновременно обхватывает всю иудейско-христианскую религию и доказывает все одним взмахом (стр. 243) (доказательство). Итак! для того чтобы ясно видеть, видеть верно, я следую его примеру. Что нас разделяет, я хорошо знаю; я слишком часто и со скорбью это чувствую. Я также люблю видеть то, что нас сближает и объединяет».

– «Почему согласились вы на участие в апреле, на двух конференциях в Брюсселе и Антверпене, на тему: «иудейско-христианский дух перед лицом цивилизации?».

– «Именно оттого, что я прекрасно вижу, что нас содиняет, то есть ту единственную, великую сокровишницу, которую мы должны защищать вместе. Я слыхал г. Поль Валери, говорившего на конференции о нашей западной цивилизации. Три фактора, говорил он, послужили ея созданию: эллинский дух, римский дух и иудейско-христианский  дух. Он был совершенно прав. Но изучая динамическую сторону вопроса, кто из этих трех факторов сохранил еще наибольшую силу?

«Заметили ли вы, что христиане и израильтяне одинаково преследуются? Почему? Не замечаете ли вы, что материалистический дух – откуда бы он не исходил – от марксизма или из иного места, в иудейско-христианском спиритуализме видит непокоряющегося врага? Это мы принесли сокровищницу. Мы держим сокровищницу. Нам ее защищать. Я это думал, читая еще André Gide: «Retour d'U.R.S.S».

«Невежество», пишет он, «отказ от Евангелия и от всего, что из него вытекает, не проходит для человечества без самого плачевного оскудения (стр. 111).

«Замените слово «евангелие – писанием», и вот вам весь мой тезис.

«Тем, которые хотят объединить человечество, нам надлежит показать, что Вера в Единого Бога есть первое условие. Мир материалистических народов, гордых рас, будет миром непрекращающейся войны.

«Из Библии и Евангелия вытекает великая мысль всеобщности человеческой семьи. Праздным мечтателям, верующим во врожденную доброту человеческой натуры, (см. André Gide, Retour d'U.R.S.S. – все стр. 74 и 75) нам надлежит напомнит, что Библия и Евангелие учат, что частично плохое сердце человека является общественным врагом № 1 и если желать мира, как в себе, так и вовне, всегда нужны нравственность и воздержание. Всем поклонникам свободы, «персонализма», истинной цивилизации нам надлежит напомнить, что Библия и Евангелие одинаково учат, что величие человека заключается в его подобии Божием, в его дружбе с Богом, в его безсмертном уделе.

«Всем материалистам, не видящим ничего, кроме земного удела, нам надлежит напомнить, что человек находится здесь, как проходящий, но что, работая на усовершенствование наилучшим способом, на земле, по обязанности, а не по мечтательству, он наилучшим способом страхует свое счастье.

«Земля – путь. Счастье в ином месте. Хорошо понятая жизнь есть путь к счастью» ¹⁴⁸.

Больно видеть, как, пользуясь данным от Господа ораторским талантом, умением произносить столь красивыя слова, подчас даже очень верныя, католический священник, в угоду иудеям, договаривается до того, что говорит: «Замените слово «Евангелие» – «Писанием» и вот вам весь мой тезис».

Как то не верится, что подобныя слова могли быть произнесены священником, хочется думать, что тут описка, неправильно понятая мысль, но, к сожалению, это не так. О. Дье молчит, он не протестует против приписываемых ему слов, он не только с ними согласен, он будет настаивать на них, а ведь если это так, если христианский священник отказывается от слова «Евангелие», тогда мы можем ожидать иного, худшего, всего того, что раньше и в голову не могло придти.

«L'Univers Israélite» дает нам отчет доклада, прочитанного о. Дье 18 июня 1937 г. на тему: «Куда идет Европа, пренебрегая иудейско-христианским Духом».

«О. Дье приступает к своему изследованию, высказывая свое желание работать на сближение всех верующих. Он вызывает память раввина Авраама Блох и отца Опиц, католического священника, в период вмешательского похода в Чехословакии, требовавшего своего разстрела взамен невинного Иудея.

«Оратор выявляет свое отношение к Иудеям. В симпатии, которую он к ним питает нет никакого прозелитизма, никакой тонкой политики проповедника. В нем лишь воля настоящим заставить забыть прошлое.

«Между Христианами и Иудеями не одни разногласия, есть также и общее основание учений и догматов. «Мы не забываем страдания Израиля, зачавшего в мире Бога, зачатие самое прекрасное, самое частое, самое благородное, продолжающее жить для того, чтобы распространить определение человеческой личности, а также и Десяти Заповедей, эту нравственную хартию человечества. Нет, мы не можем забыть идеалистический урок Библии!

«В виду громадного преворота, испытываемого в настоящее время миром, сотрудничество всех верующих является настоятельным долгом. Благодаря чрезмерному прогрессу науки, мы вошли в мировую эру не успев подготовиться ни общественно, ни духовно. Из этого вытекает серия разногласий, отражающихся на личности, семье и государстве; они дают о себе знать в Европе и во всем мире. Основанию нашей духовности угрожает грубая, материалистическая реакция, под видом большевизма и немецкого нео-паганизма. Даже неверующие заинтересованы в сохранении нашего иудейско-христианского духа, так как между откровением и цивилизацией существует тесная связь. Атеизм оскорбляет человеческий разум и единственное основание права и нравственности. Он унижает личность под гегемонией толп, классов и рас. Уничтожая великую надежду, увеличивают человеческую грусть, умножают неуравновешенных и уничтожают понятие универсальности, первое условие всякой цивилизации. В области семьи, материализм не только нарушает законы, но разрушает и самые очаги.

«Какова жизнь париев в Индии? Где человеческое достоинство в С.С.С.Р.? И оратор приводить слова; André Gide: «Отказ от Евангелия и всего из него вытекаюшего не проходит без самого плачевного обнищания человечества».

«Папа и выдающиеся представители протестантизма и иудаизма торжественно осудили расизм и большевизм. Рядовые верующие должны следовать этому примеру. Но одного этого никак не достаточно, чтобы предпринять действительную борьбу. Вот для чего необходимо осуществить иудейско-христианский фронт для защиты свободы. Из прошлого остаются два спектра: антисемитизм и антихристианизм, потому что антисемитизм есть первая составная часть антихристианизма. Уже понемногу везде верующие всех исповеданий объединяются. Французские раввины протестуют против преследования католиков в Испании, и Иудеи начинают понимать величие Христа. Великим событием будущего будет встреча всех сыновей Библии и Евангелия. «Но в ожидании этого далекого дня, дабы спасти мир, цивилизацию и Откровение, нам нужно протянут друг другу руки», заканчивает оратор под шумные апплодисменты публики» ¹⁴⁹.

Греховность подобной проповеди ужасна, так как в ней скрывается самый великий обман. Есть ли в мире большие расисты, чем иудеи?

15 декабря 1935 г. отцом Дье был прочитан в «Нашем Граде» доклад на тему: «Познание себя самого и формирование личности». Вот выдержка из отчета этого доклада:

«Г. Гамзон, основатель движения, приветствовал известного католического проповедника. После него о. Дье говорил о иудейско-христианских религиях и их уважении к высшему достоинству человеческой личности, подчас, вызывая незабываемыя картины, подчас подавая самые практичные советы, необходимые для выработки воли и формирования личности.

«Он оставил самое глубокое и неизгладимое впечатление на собрание, где рядом с молодыми шефами скаутов, пришедшими в большом количестве, можно было видеть и очень высоких особ всех трех исповеданий, католического, протестантского и израильтянского.

Как только о. Дье закончил, свой доклад, послышалось с разных сторон собрания волнующее пение.

То скауты подхватили «Сим Шалом» исполненный хоралом «Нашего Града» ¹⁵⁰.

Чтобы яснее осветить фигуру о. Дье, обратимся еще к одной выдержке, касающейся его красноречия; болезненно-истерические вопли его, производят удручающее впечатление.

«О! Я хорошо знаю что не все Иудеи ангелы, что у них есть свои недостатки и уклоны, так же как имеем их и мы. Я даже знаю, что их писатели, принимая порой пророческий тон, не задумываясь, средь бела дня, секут их. Я разсматриваю личность, не считаясь с ея расой, не считаясь с ея названием, в зависимости от ея личных добродетелей и ея истинных заслуг.

Но уважая Израиль, как народ, я не могу заглушить в себе сильное и особенное к нему чувство.

Это не сострадательная любовь, а любовь за преимущества. Я оплакиваю всех тех, которые не видят величия, трагедии, чрезмерной драмы в судьбах этого удивительного народа. Если его проклинают, я его благословляю; если его унижают, я его восхваляю; если на него клевещут, я его превозношу; если его ненавидят, я его люблю. Да, я его люблю оттого, что это он дал нам Иисуса Христа; я люблю его потому, что так же как Он, он несет свой крест. Я его еще люблю по причине лично мне присущей, более интимной, оттого, что в его истории, в его нищете, как в его величии, я вижу отражение линии моего собственного поведения, как, светящееся начертание, в котором я нахожу и созерцаю все то, что столько раз произошло между мной и Богом в тайниках моего сердца и моей жизни. Благодаря ему, я лучше понимаю свои заблуждения и свои слабости, я также лучше понимаю милость и верность Господню» ¹⁵¹.

И все это терпится. Ватикан с этим не только не борется, а, повидимому, покровительствует, оправдывая пущенное в толпу слово, о его ожидовлении, все шире и шире распространяемое в народных массах. «Ватикан ожидовлен» – можете вы все чаще услышать в разнообразных католических кругах, и это не без основания.

Столь активная пропаганда о. Дье в пользу иудейства (особенно в превозношении иудеев по сравнению с христианами) и единения с ним христианства, создает ему широкую популярность в обывательской среде иудеев, пораженных неожиданностью новой проповеди и еще не понимающих, в чем же дело.

Вслед за одной из его поездок по Алжиру, где о. Дье проводил свою идею, один из местных иудейских журналов, под заглавием: «Наши друзья католики», посвятил ему обращение, из которого мы заимствуем следующия строки:

«Мы не отпустим от себя великого католика с благородным сердцем, каковым является отец Дье, не выразив ему все то счастье, которое мы испытали, слушая его великолепныя проповеди, его горячее слово, его советы, одновременно и твердые и мудрые, вдохновленные истинно-христианской верой, не выразив ему наше восхищение и нашу почтительную благодарность за дело единения и согласия, которое он так высоко превозносил.

Отцу Дье угодно было почтить нас своей драгоценной дружбой, в свою очередь мы заверяем его в наших самых почтительных чувствах».

Иудейско-христианское единение, согласие, религия, вот лейт-мотив современной католической проповеднической деятельности, приносящей известные плоды в среде одних католиков и недоумение в других.

И действительно! О чем идет речь?

Христианская религия не есть и никогда нами не разсматривалась, религией несвязанной с Ветхим Заветом.

Не только никогда не отказываясь от Израиля, избранного народа Божия, его истории, его пророков, христианская Церковь в своем существе глубоко понимает и чувствует значение праотцев наших, вышедших из среды Израиля и подготовивших пришествие Мессии.

Нужно сказать больше: христианство есть прямое следствие веры Израиля; если иудейская вера сохранилась в мире в своей чистоте, то мы, христиане, являемся единственными ея верными последователями.

Христианство не только не отвергает праотцев и пророков, но, признавая возложенную на них Господом миссию, чтит их, а в прошлом, признав их, им повиновалось и, признанием Христа-Спасителя, как Мессии, продолжило на веки ветхозаветную веру, отлив ее в форму иудейско-христианской религии, восприявшей для своих последователей и избранничество Божие.

Признавая Ветхий Завет, созданный избранным народом Божиим и вполне последовательно и логично перейдя, благодаря Ветхому Завету, к Новому, нельзя было более определенно подтвердить нашу верность закону Господню, многократно возвещаемому нам самим Господом при посредстве Отцов, выбранных им из народа израильского.

Проповедь иудейско-христианской религии, ныне как нечто новое и до сих пор неизвестное, было бы стучанием в открытыя двери, если бы не встал иной вопрос, католическими проповедниками не принимающийся в расчет и потому в корне искажающий истину.

Еще до Рождества Христова, избранный народ Божий израильский, постепенно начал отпадать от предназначенного ему св. Писаниями назначения, под влиянием фарисейства, начавший переходить на новый закон, составленный людьми, на то не уполномоченными – мы говорим про Талмуд.

В дальнейшем, и все под тем же влиянием фарисеев, избранный народ окончательно порывает с предназначенным ему путем. Он отказывается от объявленного пророками Мессии, он Его распинает, он все более и более устанавливает свое лжеучительство – Талмуд, окончательно опираясь на него в дальнейшем. Может ли вызвать в ком-либо сомнение, что этим самым он теряет все свое право на избранничество.

Кому логично принадлежит избранничество? Последователям израильско-мессианской веры или изменившим ей, предавшим смерти предсказанного Мессию и отошедшим к новому учению – талмудистам – современным иудеям?

Не является ли коренной ошибкой, усматривать в современных иудеях, на разговорном языке «жидах», представителей избранного народа, и, тем самым, пренебрегать и отказываться от особой милости Господней, жалующей своим избранничеством нас – верных последователей ветхо-заветной веры Израиля, и как прямое следствие ея, верующих во Христа, Сына Божия и Его учение?

Не оттого ли Апостол Павел упрекал иудеев в непризнании ими праведности Божьей и в старании поставит праведность человеческую. «Ибо, не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией» (Рим. X, 3).

А что видим мы в действительности? Кто ученый иудей? – Ученый талмудист. Чему обучаются молодые иудеи, посвящая себя раввинату? – Талмуду. Что регулирует совесть иудея, его нравственность, его жизнь во всех ея мелочах? – Талмуд.

Реальность в жизни каждого иудея – Талмуд; Священное Ветхозаветное Писание для немногих иудеев, знакомых с ним, – красивая легенда, поэзия.

Нет сомнения, что в современном иудаизме, Талмуд занял первенствующее положение, почти вытеснив Писание, и вот отчего поражаешься, следя за иудейской прессой, как в последнее время тенденция иудеев ясно выражает какое то умалчивание о Талмуде. Раввины начали говорить о Писании много больше, чем это практикуется в иудействе.

Можно привести большое количество проповедей раввинов, не найдя в них ни малейшего намека на Талмуд; объяснить это стало бы невозможным, не вникнув в происходящее на наших глазах иудейско-католическое сближение и не поняв пропаганды этого движения рядом католических проповедников.

Гибкое, во всех проявлениях духовного свойства, иудейство, которому особо выгодно созревающее движение, охотно пошло навстречу новым католическим деятелям, не только им помогая, но и принимая меры, дабы не дать врагам  иудейско-католического сближения оружия, могущего нанести ему вред или только стеснение.

Подобныя разсуждения, возможно, не всегда получат одобрение иудейства и доказательством тому статья д-ра Д. Шапиро: «Современная миссия Израиля» (будто впрямь существует в наши дни Израиль) из которой мы приводим следующую выдержку:

«Современная обязанность Израиля должна состоять в подготовке всех прямых, но раскиданных сознаний к оповещению ими мира, что судьба человечества неотделима от судьбы избранного народа и что только вместе они просуществуют или же вместе погибнут» ¹⁵².

Следующей крупной католической фигурой в разсматриваемом движении, нельзя не признать о. иезуита Иосифа Бонсирвен. Его главная цель – обращение иудеев в католичество. Посвятив этому свою жизнь, он приходить к заключению, что:

«В сем деле наиболее благоприятный для обращения период тот, когда иудеи и христиане живут в добрых отношениях» ¹⁵³.

Это заключение вполне объясняет всю линию его поведения, при чем ему нельзя отказать ни в христианском, ни в разумном духе, и единственно лишь жаль, что, повидимому, это размышление и привело его к поддержке «La Juste Parole», в Попечительный комитет которой он вошел.

Чтобы охарактеризовать идеологию о. Бонсирвен мы приведем ряд выдержек из его трудов и докладов.

3-го февраля 1934 г. он между прочим говорил:

«Иудейская нравственность совершенно особенно показывает превосходство иудаизма: где найти у других более высокое уважение к человеческому достоинству, почтение проявляемое к личности, имуществу, достоинству своего ближнего? Все законы справедливости уточнены добросовестным попечением о праве; в то же время внушается долг благотворительности, обязанность подавать милостыню бедному, обязанность помогать своим братьям в различных делах милосердия. Чуткость иудейской нравственности еще сильнее проявляется во всем, касающемся чистоты: отвращение ко всем половым отклонениям, преклонение перед скромностью и стыдливостью, в одежде, в разговоре: ничего не остается кроме остывшего пепла от старой Астарты. Также развитие всех отраслей религиозной жизни: служба Храма остается верховной формой религии, признавая, что ритуальныя жесты оскорбительны для Бога постольку, посколько они выполняются не сопровождаясь справедливостью и благотворительностью» ¹⁵⁴.

Не сомневаясь в искренности о. Бонсирвен, мы все же недоумеваем, где ему встречался подобный тип иудея; достаточно просмотреть отдел судебной хроники любой страны, чтобы поразиться громадной преступностью, совершенно не соответствующей процентной норме иудейского населения.

А вот, что нам сообщает пресса:

         «Сенсационный арест в Париже.

Главный раввин Бруклина пойман на месте преступления. Париж 24. – Главный раввин Бруклина (Нью-Иорк) был арестован в Париже за торговлю наркотиками» ¹⁵⁵.

Подробности дела следующия: заказав у иудейского переплетчика в Париже, большое количество художественных переплетов для Библии, раввин объяснил переплетчику, что для сохранения священной земли Иерусалима ему в переплетах необходимо иметь пустое пространство, что на русском языке более известно под понятием «двойное дно».

Заполняя эти пространства наркотиками: героином и кокаином, главный раввин Исаак Лейфер, отправлял значительное количество этих посылок в Нью-Иорк, до тех пор пока не был арестован на месте преступления.

После его ареста, обыска и пр. выяснилось, что им отправлено уже 18 кило этого страшнейшего яда.

Нет сомнений, что Оскар де Ферензи и остальные поборники иудейско христианского сближения тотчас же заявят о том, что этот случай не может марать иудейства, что он исключительно должен быть отнесен за счет лишь одного виновника – главного раввина.

Так нет же! Это будет неверно! Такое объяснение поведения высшего иудейского священнослужителя будет обманом толпы. Не может быть сомнений в том, что иудейство во всем своем целом, во всем мире несет на себе грех своего главного раввина, работающего на массовое отравление христианского населения.

Отвергать этого нельзя – Талмуд, закон иудейского народа, ему это разрешает. Больше! он это ему рекомендует. Трудно произнести это, но он же ему ставит его поведение в заслугу.

Иудейский расизм оценит поступок своего главного раввина!

Однажды в статье: «Жизнеспособность французского иудаизма» о. Бонсирвен, действительный знаток его, дал очень характерные штрихи современной политики иудаизма.

«Заканчивая, отметим все более и более усиливающееся течение в иудаизме: сближение с Церковью. Мы больше не сталкиваемся в религиозной прессе, по крайней мере, с теми насмешками или словами злобы, которые ранее нас  так часто огорчали. Преследования, которыми хитлеризм пользуется одинаково против христиан и иудеев, их сближает; осуждения антисемитизма и расизма, которые католическое епископство не прекращает делать, с благодарностью перепечатываются в иудейских изданиях; они также любят сообщать поздравления, которыми католические прелаты обмениваются с раввинами по случаю евхаристических конгрессов, описывать церемонии, в которых священники и раввины вместе участвовали и молились. Наконец в самые последние дни, мы читали в официальном органе французского иудаизма (L'Univers Israélite 18 octobre 1935) следующее:

Нужно, веря, что можно, без всякой опаски просить Бога о забвении зла причиненного нашим братьям, чтобы уважаемые старшины наших общин, просили высшую духовную власть католического мира присоединить свой голос к ихним, не только для молитвы, так как нас еще разделяют догматы, а для осуждения, оттого что преследования нас сближают и все верования отныне преступны. Нужно, чтобы главные раввины просили Рим, защищая своих священников, защищать и наших, так же как и права совести и неприкосновенность веры» ¹⁵⁶.

Отвлекаясь несколько в сторону, так как нельзя было бы не упомянуть о результатах приводимой Отцом Бонсирвен статьи приходится признать, что Рим охотно откликнулся на предложение L'Univers Israélite, и в марте 1937 г. последовала папская энциклика в духе полного соответствия с обращенной к нему просьбой.

«Энциклика, протестующая против нарушения Конкордата 1933 г. была прочитана во всех католических церквах Германии.

«Энциклика состоит из трех частей: первая имеет отношение к Конкордату в собственном смысле, вторая к вере в Бога, в Иисуса Христа и в Церковь...

«Третья часть взывает к божественному милосердию для всех тех, которые под угрозами или обещаниями допустили себя до проповеди против Христа. Святой отец объявляет, что если заключенный между рейхом и Ватиканом Конкордат не был уважен, вина лежит не на католической Церкви, а на правительстве Рейха, которое, говорить он, не верно истолковало условия этого договора.

«Энциклика критикует расистское учение. Она сурово осуждает теорию «крови и территории». Кто, говорит она, исповедует подобные заветы, тот нарушает верность вере...

«Церковь, Святой Отец, молится за всех тех, которые страдают за свою веру вплоть до тюрем и концентрационных лагерей; она сумеет, если понадобится, устоять физическому притеснению» ¹⁵⁷.

Возвращаясь к о. Бонсирвен, приведем еще один отрывок из его статьи: «Во французском Иудаизме», не столь интересную в смысле освещения ея автора, как всего разсматриваемого вопроса.

«Мы отмечаем сохраняющееся сотрудничество различных исповеданий, упоминаемых в предшествующих хрониках: сотрудничество с христианским духовенством для защиты спиритуализма; хвалебныя статьи, посвящаемыя католической деятельности, как например, письму Кардинала Вердье по поводу июньских забастовок. Разные журналы упоминали о молитвах, читаемых в синагогах на последний праздник Искупления за умерших за веру католических священников; следует напомнить параграф послания главных раввинов, относящийся к вопросу:

Братья, мы тоже видим, что скопища, ослепленныя насилием несчастий и скорбей, всегда вызывают в нас братское сожаление, мы думаем о всех несчастных, страдающих и умирающих за веру, за их священныя убеждения или за тех, кто независимо от самих себя, втянуты в смертоносныя столкновения. Перед трагическим концом католических монахов и священников не вышедших из области своего благочестия и любви, несчастных жертв гражданских ссор, вчера павших в Мексике, сегодня в несчастной Испании, где самая ужасная и душу раздирающая война, ставит братьев против братьев; перед всеми жертвами нетерпимости и фанатизма, иудеи, христиане, братья по человечеству, в каких бы лагерях они не пали, мы прискорбно, благоговейно преклоняемся и глубоко волнуемся оттого, что Израиль должен быть повсюду с притесняемыми против притеснителей» ¹⁵⁸.

Как видно, католики принимают эти громкия слова на веру. Никому, как нам русским, не понять всей фальши, всего безграничного по своей циничности лицемерия этих слов.

Можно ли русским удивляться, что иудейским раввинам не приходит мысль вспомнить сорок миллионов русских христианских душ, замученных иудейской властью. «Притесненные» и «притеснители», коварно возглашают они, ведя свою тонкую политику с католичеством. Тем же вторят им и католики, закрывая глаза на действительность и считая более интересным, ввиду их новой политической линии, волновать весь мир, ведя агитацию в пользу безкровных притеснений в Германии, втайне строя планы на развалинах Русской Православной Церкви, созданных их новыми союзниками, установить Унию с признанием Папы.

Худшее во всем этом недобром деянии, союз с самым сильным противником христианства, проповедуемый, современными католиками во имя христианской любви.

В этом союзе вместе с тем не приходится сомневаться. В отчете об одном из многочисленных докладов Оскара де Ферензи, мы читаем следующее:

«Нужно признать, что ужасающая безнравственность нашего времени, ослабление всего нравственного воспитания, создают благоприятную почву для антисемитизма. Лечение? Возстановить Бога на своем месте; пусть христиане и иудеи соединятся, вместо того, чтобы дробиться, потому что антисемитизм противен учению Церкви... ¹⁵⁹.

Статья эта подписана инициалами И. Б. Не смея очень настаивать на сем, приходится предположить под ними Иосифа Бонсирвен.

Более определено о. Бонсирвену пришлось высказаться на докладе, читанном им в Католическом Институте. Извлекаем из отчета этого доклада:

«Для излечения недуга, которым мы страдаем, нужно срочно объединить всех верующих... В Соединенных Штатах Америки национальная конференция Иудеев и Христиан установившая круг конференций и печати и паломничества, где священники, пасторы и раввины соединяются в общей работе; в Англии – Общество Иудеев и Христиан; в Париже – «Гражданский Союз верующих», основанный в 1934 г.

«Цель о. Бонсирвена распространит знание о иудейском духе, о иудейском характере, и этому делу он отдает всю справедливость и необходимую симпатию.

«Он также изследует иудейскую религию с ея нравственными правилами, ея верованиями, службой синагоги, в настоящее время оторванной от иудаизма, но создавшей иудейский дух ¹⁶⁰.

«Не наступило ли время, говорит в другой раз о. Бонсирвен, чтобы Иудеи и Христиане возстановили старое братство?» ¹⁶¹.

Другой иезуит о. Герцог делая однажды доклад в очаге Католического Студента в Страсбурге, говорил об отношении Церкви (католической) к Иудеям так:

«Церковь будучи всемирна, очевидно не могла примирить это положение с исключением, каковым бы оно ни было, этническим или иным. Она разсматривает Израиль, вместе с которым она обладает всем ветхим заветом, как народ Божий, которому даны были обещания Мессии, и она испытывает громадное сожаление, что этот народ не последовал за Христом. Церковь по отношению к иудейской расе держит себя так же как и по отношению ко всем другим расам. Признавая существование биологического единства человеческого рода, она считает, что нет низших рас, и что потому Израиль должен пользоваться совершенной справедливостью. Она никогда не преследовала Иудеев, и если некоторыя папския буллы направлялись против них, то лишь как мера защиты против талмудических последователей и пропаганды.

«В настоящее время, Церковь с ужасом видит большое отпадение еврейских общин от религии, ради рационализма и веры в нескончаемый прогресс» ¹⁶².

Вслед за о.о. иезуитами, особое положение занимают братья Ордена Священников-Миссионеров Сионской Богоматери.

Орден этот основан крещеным иудеем Феодором Ратисбон, бывшим викарием Страсбургского Собора с целью несения евангельской проповеди в иудейскую среду и обращения ее в христианство.

Современный настоятель этого Ордена о. Дево входит в Попечительный Комитет La Juste Parole, и им написано предисловие к книге Оскара де Ферензи. Из этого предисловия мы извлекаем следующия строки.

«К тому же, католик не отдает себе отчета, что часто антисемитизм в известной степени есть антихристианизм. Церковь исповедует существование одного лишь человечества и то, что в силу их общего происхождения, все люди естественно будут и останутся братьями; а братья они в силу действительности еще более их возвышающей посредством всемирного искупления в порядке благодати, выполненного Иисусом Христом Своей смертью на кресте.

«Первый из этих принципов братства, Израиль исповедует, подтверждая это каждодневно и с постоянством; что касается второго, Христианский мир слагает его с другим, с верой, которой все народы призваны успешно воспользоваться. Сверх того, еще очень свежо заявление Святейшего Престола, указывающее, какую позицию нужно занять:

«Католическая Церковь всегда привыкла молиться за иудейский народ, бывший хранителем божественных обещаний вплоть до Иисуса Христа, несмотря на ослепление этого народа. Лучше, – она это делала именно ввиду его ослепления. Как правило той же любви, Апостольский Престол покровительствовал этому народу, против несправедливых притеснений, так же как он, отвергая ненависть и вражду между народами, осуждая также в самой строгой форме злобу против народа в былое время избранного Богом, злобу, в наше время обыкновенно подразумеваемую  под словом антисемитизм. (Décret du Saint Office, 25 mars 1928)» ¹⁶³.

Очень большое количество католиков просто недоумевает над этим вопросом, так запутанным Ватиканом, постоянно себе противоречащим.

И действительно, во имя христианской любви, Ватикан в самой резкой форме, неоднократно осуждает немецкий расизм. Во имя той же христианской любви он осуждает и антисемитизм, под чем понимается борьба против иудейского расизма.

Если расизм принимает уродливыя формы, то как же с ним не бороться; бороться нужно, но можно ли во имя христианской любви объявить войну разумному расизму?

Раса есть большая семья, составленная из разных, но родственных народов, разных подданств, то есть государств.

Государство, по сравнению с расой, есть меньшая семья и состоит из множества маленьких семей.

Семья есть зачаток понятия расы. Может ли христианская Церковь бороться с понятием семьи? Семья, Церковью всегда уважалась и поддерживалась; интересы семьи для всех ея членов признаются как первенствующие; такое понятие нравственно.

Но правда, в жизни встречаются положения, когда личной семьей рекомендуется пренебречь; так, например, бывает в случаях необходимости защиты общей народной семьи – Государства; на время опасности, интересы личной семьи обывателя признаются менее существенными; обыватель принужден, на время откинув интересы личной семьи, отдаться весь на служение интересов семьи общей.

Многие святители и угодники порывали со своими семьями уходя на служение Господу; святой Антоний Великий определенно требовал ¹⁶⁴ от вступающего в монашество полного отрыва от семьи, но он никогда не предъявлял тех же требований мирянам и, вероятно, строго осудил бы безпечного отца семейства, недостаточно ревниво охраняющего благополучие своей семьи.

Иначе не может быть и в дальнейшем развитии семьи: семьи государственной, семьи расовой.

Осуждая расизм, последовательно нужно было бы придти к осуждению и патриотизма, и при известной ловкости пользования священными текстами, не так трудно было бы придти к выводу, что привязанность и любовь к родине есть тоже антихристианское чувство. Уродство, без сомнения, может также проникнуть и в патриотическое  чувство, исказив его и сделав его вредным, но допустимо ли бороться с благонамеренным патриотизмом?

В принципе всякая война есть не христианское дело, но какое количество случаев в Русской Истории мы знаем, где Церковь и особочтимые русским народом угодники Божьи благословляли, а иногда даже и водительствовали ратными людьми, защищавшими Веру, Царя и Отечество.

Грех драться для своего собственного удовольствия, но такой же грех, во имя христианской любви, остаться пассивным зрителем не защитив от нападения близких себе членов собственной, личной или общественной и расовой семьи.

Но искусники искажения христианского понятия, на основании отдельных фраз и слов Священного Писания во имя Христа и христианской любви посылавшие тысячами людей на костры для сожжения, ныне той же христианской любовью покрывают новое деяние, деяние антихристианское, роковое по своим последствиям.

Не только предположительно, но вполне определенно, реально, германский расизм выходит из христианских рамок дозволенного, в некоторых случаях принимая уродливыя формы. Это, тем не менее, не дает основания для борьбы во имя христианской любви вступать в союз с самыми великими расистами, самого уродливого расизма, когда-либо в мире известного.

«Согласно сведениям из Рима, читаем мы в L'Univers Israélite, полученными газетой «Daily Sketch» в Лондоне, Папа предполагает отлучить от Церкви Адольфа Хитлера» ¹⁶⁵.

Являлась ли когда-нибудь мысль у Святого отца отлучить от лона Католической церкви Дзержинского или Менжинского?

Вместе с тем, новая католическая проповедь все более и более вносит смущение в умы не только католиков, но и прочих инославных исповедников христианства, достигая ненужных вовсе результатов еще вящего баламучения человечества, столь страстно ищущего успокоения и отдохновения.

Итак, в Ордене Священников Миссионеров Сионской Богоматери отметим еще о. Поль Ферранда, проповедь которого, в пользу иудеев произвела такое сильное впечатление на Оскара де Ферензи ¹⁶⁶, и по его личному признанию толкнула его на принятый путь, для него верный, но для многих других – ложный.

25 января 1937 г. «Патриотический Союз Французских Израильтян» организовал в Париже митинг против безбожников, на котором среди прочих католических участников присутствовал и выступал о. Ферранд.

Заимствуем следующия строки из отчета этого собрания, описанного в столь трогательных красках.

«Если духовные ораторы старались в особенности защитить идеал иудейско-христианской религии против материализма «взятого в своем общем, другие ораторы более нападали на революционный материализм...

«О. Ферран... берет затем слово. Он говорит о роли Церкви, спасшей греко-латинскую цивилизацию, пропитав божественным то, что в ней было человеческого.

«Этой греко-латинской и иудейско-христианской цивилизации счастливыми наследниками которой мы являемся, сказал он, Франция обязана своим происхождением и своим блеском»...

«Чтобы извлечь поучение из этого митинга, лучше не сделаешь, как указать на статью, появившуюся в «La Voix» от 30 января 1937 г. за подписью нашего собрата Поль Галланд:

«Между католиками, протестантами и израильтянами не только проявилась возможность, но даже необходимость в соглашении на крупных, первенстующиих принципах, единственно могущих устроить в порядке жизнь людей и народов, вырвав их из материализма.

«Один за другим ксендз, пастор и раввин черпали, каждый из глубины своих учений, великие принципы спасения.

«И в то время, как говорил о. Ферранд, – из отцов Сиона», предназначенных к обращению Израильтян, я видел раввина Луи Жермен Леви – имя которого связывает его с тем из двенадцати колен Израиля, которое было посвящено богослужебным обязанностям, – следящего с самым большим напряжением ума за развитием католической мысли.

«И когда, в свою очередь раввин дал свои просвещенныя заключения о свободе, равенстве и братстве, доказывая что республиканския добродетели имеют свои корни в книге Бытия, первой из великих библейских Книг, и что оне могут развиваться лишь в умах мужественно и радостно подчиненных духу, я видел о. Ферранд проявляющего свое одобрение» ¹⁶⁷.

Какая комедия! Кому это нужно!

Раньше еще, 16 марта 1936 г. тот же Союз организовал собрание под знаком: «На защиту иудейско-христианской Цивилизации».

«Отец Поль Ферранд, Ордена Сионской Богоматери, говорит про волнение, испытываемое им участвуя в этой манифестации. Мы должны все, – продолжает он, – соединиться с одной и той же мыслью о сохранении духовных ценностей. Пример нам дается «Гражданским Союзом Верующих». Люди ищут всякия средства против кризиса,  выносят всевозможныя политическия, экономическия и общественныя постановления, тем не менее зло становится глубже, так как оно исходит из разстройства ума, из разстройства совести, из-за потери духовного идеала. Мы должны громко подтвердить первенство духа над материей: современная, борьба должна вестись против расового паганизма, задумавшего принудить нас решениями силы и насилия. Мы хотим остаться верными нашей старой цивилизации, которая свое происхождение погружает в Ветхом и Новом Заветах».

«Мы должны отбросить расовый паганизм и остаться верными старой иудейско-христианской цивилизации, основанной на порядке, единстве и достоинстве человеческой личности. Мы не хотим, чтобы личность была принесена в жертву тоталитарного Государства и мы не хотим тиранического порядка, торжествующего по ту сторону Рейна.

«До христианизма, иудаизм уже провозглашал человеческое братство, вернемся же к указаниям Библии и к той братской духовности, чьим чемпионом всего мира Франция была и остается. Будем работать на духовное обновление нашей родины, в полном контакте с ея иудейско-христианским происхождением. Дело не в преграждении дороги прогрессу, но лишь в направлении его на пут нравственного усовершенствования. Наш мир, наша свобода и наша независимость от этого зависят»... ¹⁶⁸.

Многое можно в этих словах оспорить, но наша задача не в полемике, а лишь в освещении вопроса, отчего мы и перейдем к отцу Мангольд, выступавшему 30 октября 1935 г. в «Club du Faubourg» в дебатах «О расизме». Как не удивительно, о. Мангольд член «Лиги против антисемитизма», организации чисто марксистско-революционного характера. Вот слова, произнесенныя им и во имя христианской любви, проникнутыя такой нестерпимой злобой: «Мы протягивали руку немецкому народу, но не его палачам. Мы все взываем в наших молитвах к одному Богу, но мы не признаем старого Молоха, Германцев» ¹⁶⁹.

Тот же номер L'Univers Israélite в статье Жана Даврей, под заглавием: «Связь», дает нам дополнительныя указания на деятельность католического духовенства:

«И в то время, что мы сами себя изследуем, до нас доходят великолепныя свидетельства, и слышатся христианские голоса нас успокаивающие. (В числе многих трудов, мы отметим восхитительную книгу о. Бонсирвен: «На развалинах Храма» и незабываемыя страницы Пегюи (наша молодежь – наша сожительница). Напомним также волнующия слова о. Сансон ¹⁷⁰ и о. Дье, против гнусных немецких преследований,... также слова каноника Дегранж. –  Наконец, мы настойчиво рекомендуем прекрасную книгу г. Оскара де Ферензи: «Иудеи и мы Христиане» с предисловием о. Дево (настоятеля священников-миссионеров Сионской Богоматери). – Иудеи и Христиане, говорят они, мы все грешники, которых может спасти лишь одно божественное милосердие.

«Наиболее благочестивые люди, дают нам это особенное успокоение, так как они знают, что наши священныя книги также их книги; что наша нравственность и их одна и та же нравственность; что наши сердца преисполнены, одной любовью.

«Эти истинные христиане не могут нас ненавидеть, оттого что они знают, что мы их братья. Они учитывают то, что они нам должны, и они нас уважают. Слова Христа для них не просто слова, повторяемыя без понимания их смысла, а они их приняли и уста их произносят их с нежностью.

«Нет, Иудеи и Христиане не могут ненавидеть друг друга, потому что ненавидя друг друга, они нарушают свою веру... Мы не верим, мы никогда не верили, что гнусныя существа, преследующия за Рейном Иудеев, имеют христианскую душу. Эти изверги револьверными выстрелами сражающие себе подобных никогда не вкушали Христа.

«Но эти примеры не нужны Иудеям и Христианам для признания себя братьями. Таинственная связь их соединяющая, неразрушима. При чтении Поль Клодель или Франсуа Мориак мы чувствуем себя слишком растроганными чтобы хоть на одно мгновение заподозрить духовное родство нас с ними связывающее. Их страданья – наши страданья. Мы узнаем себя в их жгучих страницах. Их жажда – наша жажда. Безпокойство их съедающее также обращает в пепел наши сердца.

«Вот почему в дни горести, когда мы чувствуем себя занесенными человеческой глупостью и злобой, наша мысль летит к этим людям. Тогда к нам возвращается доверие, и снова в наших сердах, где вековыя раны оживляются, мы чувствуем луч Вечной Любви, согревающий даже мертвого» ¹⁷¹.

Насколько все эти красивыя, но не соответствующия истине слова, – револьверные выстрелы в затылок, неизвестные в Германии, употребляются на Лубянке, – подошла лучше к соплеменникам автора составляющим 70% чекистов, но которых не позволяют трогать, во имя христианской любви.

Вот еще одна заметка касающаяся французского прелата епископа Матьё:

«Преосвященный Матьё, епископ Ер и Дакс представлен к награждению Военной медалью.

«Преосвященный Матьё очень любим в кругах израильтян; он личный друг г. главного раввина Байны, с которым он вместе был на фронте, как сообщила неравно об этом местная пресса.

«Мы приносим наши почтительныя поздравления г. епископу Ер и Дакс.

Альберт Леви» ¹⁷².       

В № от 8 января 1937 г. «L'Univers Israélite» помещает на первой странице крупными буквами статью озаглавленную: «Преосвященные Ремонд, епископ Ниццы, осуждает расизм».

«В прошедшем ноябре, говорит глав. Редактор Ламберт, преосвященные Поль Ремонд, ниццский епископ, пожелал адресовать членам правления «Союз и защита иудеев» в Ницце превосходное послание, в котором он решительно осуждает антисемитизм и расизм».

Приходится вновь отметить эту непоследовательность. Антисемитизм есть борьба с иудейским расизмом потому непоследовательно осуждая один расизм поддерживать другой.

Узнав об этом письме гл. редактор Ламберт просил разрешения епископа опубликовать его в своем журнале и привел его полностью. Заимствуем из него следующее:

«Итак, вместе с вами из глубины сердца я протестую против неистовств «самых низких инстинктов и презренных злобств стремящихся задеть честь, достоинство, условия существования тех, которых судьба произвела на свет Израильтянами».

«Вы знаете с каким негодованием я протествовал против преследований употребляемых в Германии по отношению Израильтян, я не задумаюсь, чтобы протестовать с той же силой против моих соотечественников в случае если они произвели бы те же посягательства.

«Верьте, господа, что я испытываю то же возмущение, что и вы и, что я всегда с вами, раз вопрос касается справедливости, любви, чести и свободы, помочь вам защитить нашу родину и нашу цивилизацию» ¹⁷³.

4 августа 1935 г. в Париже состоялся большое митинг протеста против преследований в Германии, организованный Федерацией Иудейских Обществ.

Городской голова города Оран (Алжир) аббат Ламберт, выступил на нем со следующими словами:

«Те, кто насыщены духом Евангелий, традицией братства и доброты, презрением к богатству, те кто верят, что все люди братья – те с нами. Мы должны действовать без страха и опасений, так как тут вопрос не политики, а вопрос человечности. Все должны бороться с современным режимом в Германии, возмущающим все совести: все должны протествовать против насилий над Иудеями и Католиками. Мы находимся здесь чтобы защитить человеческое достоинство. Католики, как и Израильтяне отбрасывают варварский паганизм Наци. Вот отчего они подвергаются преследованиям» ¹⁷⁴.

Давши картину нового влияния во французских католических кругах, необходимо отметить, что это движение в пользу сближения с Иудеями, следуя наставлениям Ватикана не ограничивается одной Францией, а распространено во всем католическом мире.

В Бельгии, в гор. Антверпене существует «Католическое Бюро «за Израиль» организовавшее ряд докладов Оскара де Ферензи. 23-го февраля с. г. он делал в Антверпене свой доклад, вызвавший некоторое волнение и потребовавший крупного наряда полиции. На Собрании председательствовал отец Доминиканец Ван ден Ейнде ¹⁷⁵.

В Голландии, например, 24 мая 1936 г. во всех католических церквах читалось пасторское послание Архиепископа Утрехта, осуждающего расизм.

Вот некоторыя из него выдержки:

«Мы совершенно убеждены, что на нашей родине Церковь пострадает, и что даже ея священная миссия станет почти невозможной в случае, если национал-социалистическое движение возьмет верх.

«Потому, в качестве руководителей ваших душ, мы вам объявляем в полном сознании нашей ответственности: все те, которые примут активное участие в национал-социалистической партии не будут больше допущены до святого причастия.

«Послушание, которое вы нам всегда оказывали в вашей благочестивой, верности, дает нам уверенность, дает нам надежду, что в тяжелыя времена, вы последуете за советом ваших епископов» ¹⁷⁶.

Послание подписано пятью католическими епископами.

Как станет ясно в дальнейшем, понятия иудейско- христианской религии, цивилизации, почти неотделимо от понятия осуждения немецкого и поддержки иудейского расизма, под видом борьбы с антисемитизмом.

Искать в этом логического объяснения не надо; тут вопрос политики, оправдывающей средства достижения цели, следовательно... возможно все: и некий обман обывателя и некая логическая несвязность.

Эти размышления, вслед за посланием голландских епископов, вызваны появившимся в момент составления настоящих строк сведениями идущими из Голландии.

«Нам пишут из Гааги:

«Новая организация, окрещенная «Национальным Центром» только что создана некоторым количеством нидерландских граждан... Первая ее секция учреждена в Утрехте; другия на пути своего устройства в главных центрах; оне будут связаны между собой центральным комитетом.

«Одной прокламацией учредители этой попытки дают возможность ознакомиться с их идеей. Она говорит, что «в эти хаотическия времена, в то время как под фундамент общества заложены мины, нидерландский народ должен вернуться к Богу, умножив свою верность Оранскому Дому». Было бы противно, прибавляют они, истории и традиции нашего народа, искать иных директив, и в этих интересах нужно постараться объединить католиков, протестантов и иудеев в одном национальном фронте, основанном на верховной мысли, что Бог есть источник всего доброго.

«Это движение имеет целью противодействовать нацистским, тоталитарным и паганистским проискам, под иностранным влиянием которых некоторые пропагандисты стремятся одарить нашу страну» ¹⁷⁷.

Сопоставлением этих двух документов, как нельзя лучше подтверждается правильность высказываемой мысли, а в дальнейшем еще ярче обнаружится тот новый мировой заговор против человечества, к которому постепенно мы подходим.

В Будапеште выступал о. Банга, иезуит, говоривший в «Католическом бюллетене по вопросу Израиля «от 15 августа 1933 г., что: если любить того, кто в заблуждении и есть христианский принцип, то это не значит, что нужно любить или уважать само заблуждение. Тем не менее, некоторые хотели бы именно так объяснить христианскую любовь. Они хотели бы, во имя любви, побудить нас вложить меч в ножны, даже когда дело идет о явном отравлении душ, смятении, со стороны тех, кто топчут ногами справедливость, распространяют безнравственность и практикуют несправедливую эксплоатацию» ¹⁷⁸.

«Какое сходство и какое различие есть между христианской и иудейской религиями?

«О. Банга, специализировавшийся на изучении иудейской истории и религии обсуждал этот вопрос на одной из конференций в Будапеште, в присутствии огромной толпы, среди которой можно было видеть черныя рясы католических священников, толкущихся среди оригинальных костюмов учеников раввинской семинарии» ¹⁷⁹.

«С истинным горем, говорит оратор, я так часто выясняю недоразумения между Христианством и Иудаизмом. Эти недоразумения властвуют. Христиане и Иудеи не могут сговориться. Если когда либо, в мире и добросовестно, взяться за изучение этих причин, великий раздор прекратится.

«Отец Банга объясняет, что Христианство есть прямое следствие Иудаизма, что Новый Завет основан на Ветхом и т. д... и кончает вопросом откуда, принимая во внимание общий источник обеих религий, происходит великое расхождение властвующее над ними. Антагонизм происходит из-за различного понимания Мессии. О. Банга еще развивает эту мысль и заканчивает, выражая свое пожелание, разделить великую сокровищницу данную Мессией с теми, кто вследствие ошибки их прародителей лишены ея.

«С этого момента выясняется, что ров разъединяющий верующего Иудея от верующего Христианина менее глубок, чем разделяющий Христианина от неверующего, христианского происхождения. Христиане Иудеи мы поклоняемся одному и тому же Богу, Создателю неба и земли, Верховному Господину всего; Христиане и Иудеи мы обязываемся исполнением общего закона, продиктованного Господом Моисею на горе Синайской. Христиане и Иудеи, мы верим в безсмертие души и в вечную справедливость. Если Иудей не верить в Иисуса Христа, нашего Божественного Мессии, если он настаивает на ожидании Мессии провозглашенного Пророками, он не ответствует за свою ошибку, в которой он воспитан; он, следовательно, значительно менее виновен в глазах Бога, чем крещенный, отвергший свою веру, растоптавший Заповеди Господни и не имеющий ни малейшей заботы о своей душе» ¹⁸⁰.

В Германии на почве борьбы с немецким расизмом, защитой иудейского расизма и осуждения национал-социализма особо выделяется кардинал Фаулхабер.

«В последнее время, говорит О. де Ферензи, Иудеи неоднократно обращались к Римскому Папе, прося его защиты и его вмешательства для прекращения погромов и других физических и духовных пыток, наложенных на иудейския общины; наконец не лишним будет напомнить многочисленные епископские голоса, – особенно голос того великого князя Церкви, каковым является кардинал Фаулхабер, – возставшие против чудовищного расистского учения, во имя которого преследуют в Германии Иудеев» ¹⁸¹.

Дезидер Корейн, повидимому венгерский иудей, составивший пропагандистскую брошюру озаглавленную им «В чем причина антисемитизма?» в предисловии своем говорит следующее:

«С приходом хитлеризма я предсказал, что сумашествие наци и арийский припадок не остановятся на преследовании Иудеев и раз с ними покончив, продолжат преследование Христианства и в первую очередь Католичества. Это предсказание исполнилось. В настоящее время когда католический мир преодолен лидерами со свастикой, верующие, церковная иерархия до Папы включительно, отдают себе отчет в опустошениях, произведенных хитлеризмом. Грандиозное Папское провозглашение, циркуляры кардиналов Фаулхабер (из Мюнхена), Инницер (из Вены), Инграм (из Лондона), Балтазар (из Дебречина), Кардинала-Примата Венгрии Юстиниана Середи, протестующие против антисемитизма, все это благотворные признаки, дающие нам надежду, что Князья Церкви Католической ныне мужественно, как и в прошлом, поднимут свои голоса против расистского сумашествия и немецкого варварства. И, само собой разумеется, что всему Христианству нът другого пути нравственного следования, кроме указанного их главами».

* * *

«В одной из своих пастырских проповедей, Кардинал Фаулхабер сделал следующее историческое заявление: «Когда несколько месяцев тому назад, я поднял голос против распространения нечеловеческой ненависти к одной расе, меня предполагали избить. Моя жизнь была в великой опасности. Я не боюсь за мою жизнь и то, что я делаю я делаю по самому чистому внутреннему побуждению. Иудеев преследуют немного повсюду, но способы употребляемые у нас позорны и оскорбительны. История нас учит, что Бог всегда наказывает Притеснителей Израиля. Потому не может быть ни одного католика сочувствующего преследованиям, которым подвергнуты Иудеи в Германии. Если в памятный день 20 июня Господь наказал часть этих гонителей, то это было вполне заслуженное наказание» ¹⁸².

Всего лишь месяц тому назад вся пресса с злорадством подхватила еще одну жалобу архиепископа Фрибурга, Преосвященного Конрада Гребер, полностью воспроизведенную в Ватиканском официозе.

«Под заглавием «Религиозное положение в Германии» Osservatore Romano публикует анализ одного официального документа, исходящего от Преосвященного Конрада Гребер, архиепископа Фрибурга на Бреславле резюмирующего фактами  и цифрами современное религиозное положению в Германии спустя пять лет управления национал-социалистов».

«Ватиканский орган замечает, что грустная картина, списанная архиепископом Фрибурга с его епархии, встречается во всех округах Германии» ¹⁸³.

За этим следует и доклад епископа.

Всем еще памятны тяжелыя душевныя переживания и внутренняя борьба выдержанная Венским кардиналом Ининцер, давшим совет католикам голосовать на плебисците в пользу Германии; вызов его в Рим, требование от него отмены его совета, какая то подписка самоосуждения, вырванная у него и его вторичный совет голосовать за Германию.

Новая иудейская политика католицизма, связанная с борьбой не только против расизма, но и против монархизма и национализма, готовящего монархическую почву, также проскальзывает в печати.

Епископ Ажана, Преосвященный Сого дю Вору издал книгу, воспевающую демократию и осуждающую всякую твердую власть.

«С другой стороны, хотя религии и учат и проявляют уважение к монархиям, проявляли ли оне всегда дух справедливости по отношению Церкви? Протестантския правительства и русские цари долго преследовали католиков. В XVIII веке во Франции, Вольтер, бывший добрым роялистом, создал печальное антирелигиозное движение в высших классах общества» ¹⁸⁴.

Иерархическая власть преследует в настоящее время всех членов клира исповедующих роялистския убеждения, запрещая их издания, равно как и издания анти-иудейского и анти-масонского свойства, в большом количестве недавно еще издаваемыя католическим духовенством.

Франсуа Мориак, член Попечительного Комитета La Juste Parole, католик, не видит, что творится в рядах красных дерущихся в Испании. Его упреки направлены в сторону националистов. Gringoire отвечает ему на это следующим образом:

«Г. Франсуа Мориак и католики.

Г. Франсуа Мориак дал Figaro статью, в которой он упрекает генерала Франко за вхождение в его армию марокканских частей.

«Вот для Француза опасный аргумент. Разве во время войны мы сами не обратились к доблести и храбрости Северо-Африканцев, Сенегальцев, Аннамитов, и разве не генерал Манжен, создатель черной армии, вправе был крикнуть: «Франция страна в 100 миллионов населения?».

«Г. Франсуа Мориак говорит, что он хочет служить лишь одному делу: «Божьему царству на земле». Но тут то он нас и удивляет, выражая, свою симпатию красным коммунистам, анархистам Испании, которые, как мы доказали уже это неопровергнутыми и неопровержимыми документами, резали монахов, монахинь и священников, жгли церкви и монастыри и запретили исполнение церковных служб» ¹⁸⁵.

Вот подобное удивление современному католическому действию шлется со всех сторон благомысленно-думающими. Не нужно только думать, что это ограничивается одной лишь Францией. Более осведомленные по месту своего проживания, мы все же даем картину католического действия и в иных государствах Европы. Католицизм интернационален, и следовательно его политика не может ограничиться незначительной территорией государства или материка. Направление даваемое Ватиканом расплывается во всем мире.

Дезидер Корейн дает нам следующия сведения.

«Г. Едди Шервурд, генеральный секретарь самой крупной христианской организации «Союз Христианских молодых людей» (И.М.К.А.) ¹⁸⁶ в одной из своих конференций, носящих заглавие «Что я видел в Германии», пришел к выводу, что бойкот наци должен быть доведен не-иудеями до конца и с полной энергией. В то же время один из самых крупных духовных сановников Америки, Епископ Геральд Шаугнесси, на одном собрании, на котором присутствовало несколько тысяч человек, подчеркнул отношения, существующия между католицизмом и иудаизмом. Епископ доказывал, что антисемитская тенденция в то же время антикатолична. Католики и иудеи должны сговориться и соединиться.

Исходя из этого, упоминаемое собрание, по предложению Епископа, приняло решение воззвать к Сенату, чтобы он изо всех сил протестовал против преследования иудеев и католиков в Германии. Отсюда видно, что главам религий надлежит особенно энергично возстать против антисемитизма или его символа национал-социализма, если они действительно желают уничтожения в XX веке этого пятна, и чтобы цивилизованное человечество вернулось бы к своему спокойствию».

Другой католический епископ недавно вызвал произнесенным им словом против Германии, даже обмен нот с Ватиканом. Приводимая выдержка показывает, что и в Новом Свете идет та же новая католическая проповедь.

Чтобы закончить этот длинный перечень активной католической пропаганды в пользу иудейского расизма и в осуждение германского приведем слова уже отмечавшегося  нами маронитского Патриарха Преосвященного Арида, произнесенныя им на приеме его Бейрутской иудейской общиной.

L'Univers Israélite посвящает этому событию целую страницу. Мы выбирем из нея лишь наиболее любопытныя места.

«Среда, 21-го апреля была великим днем для Бейрутской израилитской общины. Маронитский Патриарх, Его Блаженство Преосвященный Арида в сопровождении Преосвященного Мубарак, епископа Бейрута и около пятнадцати прелатов, в первый раз отдал оффициальный визит ливанским израильтянам, перед своей поездкой в Рим и Париж.

«Ровно в двенадцать часов, Его Блаженство подъезжает к храму. Вспыхивают аплодисменты. Толпа, исчисляемая в несколько тысяч человек, приветствует главу ливанского христианства.

«У входа синагоги, Преосвященный Арида встречен главными раввином Сабетай Бобут, Г. Иосифом Д. Фари, президентом общины и членами коммунального Совета.

«Музыка играет ливанский марш. В зале Г. Фари произносит приветствие, из которого мы выбираем следующия места:

         «Ваше Блаженство,

«Посещение, которым вы удостаиваете сегодня израилитскую общину Бейрута, является для нас историческим событием первейшего класса. Первый раз, что мы удостаиваемся присутствия среди нас уважаемого главы самой большой Христианской общины Востока, главы признанного и любимого всем Ливаном, духовным отцом всех его обитателей. Вы, на самом деле, само воплощение просвещенного и плодотворного патриотизма, стремящегося к соединению всех сердец и всех стремлений к наилучшему благу страны во всем ея целом...

«Наши ослепленные глаза и наши благодарныя воспоминания вечно будут вспоминать знаменитое пастырское письмо Вашего Блаженства, объявлявшее во всех церквах Востока Ваш красноречивый протест против преследований наших единоверцев в странах, называющих себя цивилизованными и желающих вернуть мир к паганизму и варварству.

«Не мы одни, это всемирный иудаизм, это мир воистину цивилизованный, вам безконечно благодарный за ваше осуждение духа ненависти и насилия, так высоко ценит столь благородныя и человечныя чувства, делающия из вас воплощение истинного религиозного духа, состоящего из любви и попечения о всяком Божьем создании и в особенности находящемся в горе...

«Мы будем молить Бога за ваше здоровье, за ваш покой, за продуктивность ваших усилий и за ваше благополучное возвращение в Ливан под тень этих вековых  кедров, под которыми мы хотим видеть вас еще многие лета продолжающим вашу не ослабеваемую деятельность на благо страны, процветание в благополучие ея обитателей: Да здравствует Патриарх Маронитский! Да здравствует Ливан!»

«Преосвященный Арида ответил в следующих выражениях:

«Израильтяне не только наши предки, но и наши братья. Наше происхождение одинаково, язык наш почти одинаков, наш Отец их Отец. Мы гордимся принадлежать к одной расе. Мы всем обязаны иудаизму, наши учения вытекают из их священного Закона, наша вера сходна, мы любим одного Бога. Мы уважаем и почитаем детей Израиля, мы так же как и они, любим Иерусалим. Мы искренно хотим, чтобы наши отношения с Иудеями вообще, и сионистами в частности, были бы постоянными и плодотворными. Мы будем взаимно друг другу помогать, и мы от всего сердца желаем, чтобы Господь освободил притесняемых Иудеев от преследований, которыми так несправедливо они подвергаются, как в Германии, так и в Палестине.

«Наши лучшия пожелания мира и счастья Израильтянам, так как мы чувствуем сколь ценна и искренна любовь их к нам.

«После этого приветствия, встреченного аплодисментами всех присутствующих. Преосвященный Мубарак, архиепископ Бейрута, произнес захватывающее слово, вкратце следующего содержания:

«Я не рискнул бы взять здесь слово, после захватывающего слова Его Блаженства, если бы оратор не назвал моего имени. Я принужден признаться, что это я наградил Его Блаженство званием «Патриарха Израильтян». Я видел, что Его Блаженство был прав. Мы видели, что хитлеровская Германия преследующая Иудеев также преследует католическую Церковь. Мы, следовательно, несем ту же участь, что Иудеи...

«От имени Его Блажесгва я повторяю: Будьте желанными в нашей стране! И если я назвал Его Блаженство «Патриархом Израильтян», я объявляю себя «Архиепископом Иудеев».

«Преосвященный Арида был сопровожден до выхода с теми же почестями, что и по приезде. Толпа в безумстве кричала: Да здравствует Патриарх! Да здравствует Ливан»!

«Это был действительно исторический день для израилитской общины!» ¹⁸⁷.

Вот уж с этим спорить не приходится! Историческим днем это было не только для иудейской общины, но и для Католической Церкви.

Можно ли теперь, познакомившись с приведенными данными из источников черпаемых с обеих сторон, оспаривать состоявшееся сближение католицизма с иудаизмом?

Для людей, ищущих какой либо последовательности, это сближение не может быть допущено. Как! скажут они, Ватикан так строго осуждающий экуменическое движение, созданное хотя протестантскими, но все же христианскими кругами, может вдруг поощрят сближение с анти- христианами, каковыми являются современные Иудеи, потомками того Израиля, который не только не признал Христа, но распяв Его, добровольно взял на себя и на чада своя Святую Кровь Его, создав одновременно с зарождающимся христианством, новое определенно анти-христианское течение.

Ни последовательности, ни логики в этом неестественном сближении, конечно, нет; это движение зародилось в политике и построено на расчете.

Политика толкнула в объятии противоположные полюсы, в виду общей угрозы тому и другому, со стороны пропагандируемого большевиками безбожия и зарождающейся в Германии новой анти-христианской религии, религии Государства или религии национал-социалистического характера.

Две могущественныя в мире силы, обе интернациональныя, решили заключить союз, несмотря на всю кажущуюся невероятность подобного плана.

Нет сомнения, что обе стороны, заключившия новый союз, содеяли его с мыслью использовать своего союзника в собственных интересах, иными словами с расчетом, с целью на этом союзе что то выиграть.

Разсчет иудейства, как уже указывалось, своевременно воспользоваться папским словом в случае вспышек в христианских странах анти-иудейского движения, так легко выливающегося в форму погромов, и поднятие католических стран для борьбы вооруженной рукой против Германии, нанесшей крупный удар немецкому иудейству, захватившему там верховное главенство в руководстве всей экономической жизнью страны.

Католицизм, в своем новом союзнике, думает также приобрести еще плохо оцененныя выгоды.

Иудейское влияние на мировые финансы, все связанное с производством, продажей и перепродажей товаров – неоспоримо.

Интернациональный капитал управляется и регулируется иудейством, международная торговля всеми продуктами первой необходимости в их руках. Католицизм вступит в бой пушечным мясом своих чад, иудаизм объявит войну на финансово-экономической почве. Одно другому необходимо и одно без другого не выполнимо.

Но пользуясь чрезвычайным влиянием на франк-масонство, влиянием столь сильным, что большинством изследователей и знатоков масонского вопроса, оно признается как верховное, иудейство может значительно облегчить католичеству доступ в те или другия, в силу всевозможных обстоятельств, недоступныя для него сферы.

Временно, не останавливаясь дольше на этом вопросе, можно ясно себе представить, как католичество совершенно отстранившееся от экуменического движения, будет на него влиять в своих интересах, через своего союзника, руководящего, руководящими экуменизмом силами.

Какая из сторон нового конкордата выиграет, которая проиграет, пока еще не ясно. Ясно лишь то, что каждая из них хочет по возможности лучше использовать соседку в своих интересах, извлекши из нея максимум для себя пользы.

Матерьяльно новый союз не подлежит какому либо учету.

На весы кладется некая определенная величина, легко поддающаяся оценке; это будет международный католицизм со своими четыреста милльонами душ верующих. То, что окажется на другой чашке весов представляется величиной совершенно неопределенной: численностью своей в восемнадцать миллионов, иудаизм не представляет из себя никакого интереса. Сила же его в финансовом, экономическом и политическом мире – огромна. Мировая пресса – в руках иудейства, подготовляя общественное мнение и создавая его в зависимости от своих интересов дня, сила, – которая не поддается какому-либо материальному исчислению.

Вместе с тем, создавшееся сближение, как будто не совсем удовлетворяет сговорившияся стороны. Если в 1934 году Десидер Корейн мог еще писать:

«Соглашение между Иудаизмом и Христианством против хитлеризма, есть естественный союз глав религий и Веры против паганизма и варварства» ¹⁸⁸, то в 1938 г. Иудаизм больше этим не удовлетворяется; он стремится дальше. Но перед тем, чтобы перейти к разсмотрению второй фазы происшедшего сближения, необходимо остановиться, дабы бросить беглый взгляд на развитие за это время экуменического движения и на то влияние, которое сказалось на нем, в дальнейшем его действии.

Как известно, первыя конференции экуменического движения состоялись двумя параллельными группами в Стокгольме в 1925 г. в Лозанне в 1927 г.

«Цель, преследуемая всеми конгресистами, независимо от вероисповедания к которому они принадлежали, было единение всех христианских Церквей, согласно желанию Христа возвещенного нам Св. Иоанном, послужившее темой  епископу Брент, при открытии конференции произнесшему в протестанском соборе в Лозанне слово: «Да будут все едино; как Ты Отче во Мне и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Иоан. XVII, 21).

«И вдохновляясь этим текстом была выработана программа Конгресса» ¹⁸⁹.

«Желание реализировать единство этих различных исповеданий, которыя все считают себя исходящими от Христа, было совершенно реально» замечает тот же сотрудник «Cahiers de l'Ordre».

И вот оказалось, что несмотря на искренность подхода участников Стокгольмской и Лозаннской конференций, совершенно естественно они не могли придти не только ни к какому заключению, но вообще разошлись, недоумевая, как продолжить задуманный проэкт.

«Как можно было разойтись ничего не решав, не вынеся никакой резолюции» ¹⁹⁰ спрашивает удивленно Е. Мюле.

Несмотря на такую неудачу, с первых же шагов собора представителей различных церквей, из отчета Единбургской конференции 1934 г. мы узнаем, что положение вовсе не так безотрадно и отчет начинает свое вступление с заглавия: «Десять лет прогресса».

Союзы, в буквальном смысле этого слова, или сближения ведущия к союзам, зарегистрованные за эти десять лет, касались иногда Церквей различных народов, как например, те которые имели место между Англиканами с одной стороны, а с другой старо-католическими Европейскими Церквами и Церквами православными: но большей частью они ограничились Церквами одного народа...

«Общее число положительных попыток к единению внушительно. Почти половина их произошла в Северной Америке, что отвечает особенно большому количеству внешних делений, которым нужно было помочь. Столько же почти случаев видим в Азии и Европе...

«Количество проявившихся попыток единения за этот период представляет себой прогресс на разнообразных ступенях. В некоторых случаях это лишь поверхностный подход, проба. Другие дошли до более определенных сношений, заключающих в себе границы и условия единения.

«...Как образец мы можем указать на согласие, достигнутое в полном и цельном сочетании Церквей Англиканского вероисповедания со Старо Католическими Церквами. Счастливое согласие было достигнуто и утверждено между Церквами Англии и Финляндии; Церкви Латвии и Эстонии находятся в переговорах и прогрессируют в них. Другия  Церкви удовлетворились более или менее тесной федерацией»... ¹⁹¹.

Как видно из этого, успех движения к соединению Церквей совсем не столь важный. Не смотря на уверение нас в десятилетнем прогрессе, оказывается, что за это время не могли еще сговориться даже Латышская и Эстонская церкви.

Безспорно, что невозможность найти какой либо общий язык для сговора послужила толчком для эволюции всего движения, особенно сказавшейся на конференциях 1937 г.

Помимо этого вполне естественного условия встречается и другое. Ватикан категорически отказывается от участия в Экуменическом движении, причем последнее от этого не прекратило своего существования и повидимому сильно развивается. Отсюда вытекает необходимость направить это движение по новому пути и привести этим путем движение к такой точки, с которой можно уже будет думать о переговорах.

Как же практически возможно этого достигнуть, при том, что Ватикан остается в стороне от какого либо влияния на движение? Для этого есть союзник – иудейство, через масонство играющее в движении столь крупную роль и могущее дать то или другое выгодное ему направление.

Картина получается, следовательно, совершенно трудно воспринимаемая: Католичество влияет на иудейство; иудейство на масонство; масонство на экуменическое движение.

О. Комгар замечает:

«Отметим себе как следует: в Оксфорде и в Единбурге уже не будет более разговора об единстве или о требованиях предъявляемых этим единством, но о вопросе, который христиане или вернее христианство должно дать современным нуждам и призыву мира. Этим самым христианская действительность будет меньше изучаться в своем внутреннем существе и в своих первейших ценностях, чем способы лечения мировых ран или же мировых столкновений и конфликтов, главным образом в плоскости народной и общественной» ¹⁹².

Или вот еще как говорит он:

«Атмосфера, царившая в Оксфорде, казалось значительно прагматической ¹⁹³ и гуманитарной. Очень похоже на то, что там находились под влиянием мировых нужд и задач дня гораздо более, чем под влиянием вечных истин, в искании мировой линии поведения гораздо более, чем в поисках умозрения в хорошем и буквальном  смысле этого слова. Следующия места, почерпнутые из сообщения прессы, кажутся, выразительными на этот предмет и слишком согласованы, чтобы не выдать характерной черты:

«Китаец д-р Тимофей Тинг-Фанг-Лью выразил в самых волнующих выражениях безпокойство значительного числа делегатов в виду окончания конференции и ту трагедию, которая обнаружится в случае, если она не сумеет конкретно выявить терзаемым народам новое вдохновение, ожидаемое ими свыше.

«Мне все представляется, говорил он, тот человек, который в Китае спрашивал меня, что сможет он ответить той бедной женщине, которой он объявил, что ея три сына в Шанхае (один гимназист и два студента) были хладнокровно убиты. В то самое время, прибавил он, в которое Японцы и Китайцы дерутся, моя жена в Токио присутствует на мировой конференции по образованию, а наша дочь, двенадцатилетнего возраста, находится в пяти километрах от линии огня около Пейпинга. Нам нужны указания, касающияся войны и мира, действительно приемлемыя для несчастных людей в подобном положении и мы ждем их от конференции».

«Д-р И. Г. Олдам... после напоминания о грустной действительности безработицы, нищеты и недостаточного питания параллельно шествующих с соревнованием по вооружению, дающих право предвидеть триумф варварства, задает вопрос – что конференция может противопоставит этому положению...

«Другая опасность встает перед нами, та, о которой говорил д-р Т. З. Ку, и от которой он молил Господа нас избавить: «Не впал ли я в богословскую попытку перехитрить всех вместо того, чтобы возстать против нeсправедливости и жестокости человека по отношению к своему ближнему» ¹⁹⁴.

Можно ли утверждать, что экуменизм не подвергся за последние десять лет эволюции, познакомившись с вопросами, которые в силу «создавшейся на конференции атмосферы» могли подниматься в 1937 году.

«Вот уже некоторое время, действительно, прибавляет О. Конгар, что в Экуменическом Движении отдали себе отчет, что непосредственным объектом было не единение, которое теперь представляется еще более далеким с тех пор, что каждый лучше узнал самого себя и других, а взаимное знакомство и испытание каждого в верности Евангелию и своим собственным дарованиям. Уже некоторое время, что больше не ищут немедленного слияния в известного рода «экуменической» Церкви, которая не была бы схожа ни с одним из современных, существующих исповеданий»... ¹⁹⁵.

Как известно, на Оксфордской конференции были подняты вопросы: Лиги Наций, антисемитизма и еще другие, чисто политического свойства. По поводу антисемитизма вот что замечает о. Конгар:

«Антисемитизм, как вто показывает многочисленный матерьял в распоряжении Комитета ¹⁹⁶, все более и более усиливается и станет скоро явной мировой опасностью. Это одно из главных отречений от христианского учения, касающихся человека в современном мире. Это атака против единства Una Santa это даже отречение от самой личности Христа». Комитет просит затем у конференции «принять в соображение, что эта задача не есть, как многия другия, результат внешнего влияния на Церковь, с которым нельзя не считаться, но что зло это находится также и в Церкви. Антисемитизм предшествовал христианству и нигде не сказано, что это феномен чисто христианский, но он поддержан неверным христианским образованием и вытекает из ужаснейшего положения некоторых стран, в которых Христианския Церкви колеблются или категорично отказываются принимать обращенных Иудеев»... ¹⁹⁷.

Как и нужно было ожидать, экуменическое движение не избежало этого вопроса, причем заметьте, что Комитет считает почему то в этом вопросе необходимым отметить, что никаких внешних влияний не было проявлено для разрешения вопроса антисемитизма. Можно ли безоговорочно поверить Комитету, вспомнив «прагматизм», о котором говорил о. Конгар, или еще раньше указываемыя им демократическия влияния на конференцию и преклонение ея перед столь высокой инстанцией, как Лига Наций. Нет! Эти уверения не многого стоят – это есть просто самый шаблонный прием иудо-масонской тактики, тем самым раскрывающий и закулисных авторов влияния на последния экуменическия конференции.

Вместе с тем, 1937 г. отмечается не одной лишь эволюцией экуменического движения: оказывается эволюции подвергалась также и Католическая церковь. О. Конгар нам говорит:

«Единбург объединил четыреста четырнадцать членов, представляющих сто двадцать вероисповеданий или христианских групп, явившихся из сорока трех государств пяти частей света. Католическая Церковь не имела как и в Оксфорде, официальных представителей. Тем не менее, четыре отца иезуита присутствовали на рабочих заседаниях, так же как и на общих в качестве «наблюдателей», то есть вернее также и в качестве консультантов. Преосвященный Мак Дональд, католический епископ Св. Андрея, в епархии которого находится Единбург, сделал жест, узнав о котором мы испытали великую радость, потому что это был жест, который не нанося никакого ущерба непримиримости принципов, был свидетельством приема, симпатии, братства» ¹⁹⁸.

Жест, о коем идет речь, состоял в письме архиепископа Мак Дональда к архиепископу Иоркскому, в коем первый выразил второму свое намерение пригласить к себе делегатов конференции и лично им объяснить причины, побуждающия Католическую церковь не принимать участия в экуменическом движении. Узнав о перегруженности программы конференции, католический епископ в последнюю минуту отказался от исполнения своего намерения.

Подводя итоги экуменическому движению за последние десять-двенадцать лет, т. е. за период истекший со Стокгольмской и Лозанской до Оксфордской и Эдинбургской конференции, нельзя не отметить происшедшую за это время сильную эволюцию, выразившуюся в отказе от мысли объединения всех Церквей и переходе к практическим задачам к решению чисто политических вопросов.

Из духовно-религиозного плана, экуменизм эволюционирует в политическую плоскость.

«L'Univers Israélite» пропустил экуменическия конференции почти безо всякого внимания. Однажды он впрочем упомянул, об одной, но нарушая ту объективность, которую он всегда выставляет, как одно из своих основных правил.

«На церковном Конгрессе, указывает он, который в настоящее время происходит в Оксфорде, вследствие доклада Его Преподобия Патон из Лондона, была принята резолюция, осуждающая поведение антисемитов и расовыя учения» ¹⁹⁹.

Еще через несколько номеров, мы встречаем в полемике начавшейся между раввином Коген и «Alsaticus» замечание последнего, при чем приводить выдержку из постановления Оксфордской Конференции, предлагая раввину заменить в нем слово Церковь, словом Иудаизм ²⁰⁰.

Результатом последних экуменических конференций нужно признать усиление иудейско-католического сближения.

Иудейство выиграло, заручившись осуждением антисемитизма и расизма; католичество выиграло несравнено больше: помимо осуждения расизма, оно особенно должно торжествовать над провалом основной идеи движения соединения Церквей независимо от Рима. Нужно, действительно, признать, что отныне существование экуменического движения, под этим наименованием, теряет совершенно свой смысл  и движению, при его дальнейшей деятельности, неизбежно придется изменить свое название.

Присутствие четырех о.о. иезуитов на Эдинбургской конференции возвращает нас к «Письму Римскому Папе», в котором брат Альберт Лантуан разсказывает нам о встрече в 1928 г. в Аахене иезуита о. Грюбер с двумя крупными франк-масонами Оссиан Ланг, генеральным секретарем Великой Ложи Нью-Иорка и Д-ром Курт Рейхель, венским философом, пытавшимися найти способы для прекращения между масонством и католичеством существующих распрей. В следующем году о. Грюбер писал Д-ру Рейхель письмо в том же духе, приводимое все в той же книге, в отдельных выдержках ²⁰¹.

Замечательны разсуждения брата Лантуан по этому поводу:

«Не надо думать, говорит он, что о. Грюбер в своем письме так же, как и при своем свидании в Аахене, повиновался своему личному вдохновению. Иезуит не позволяет себе и не может себе позволить подобной инициативы. За ним стояли и его начальники из Ордена и, смею надеяться, еще более блестящая власть. Действительно далекие от отрицания подобной политики, римская Civista Catolica и парижские органы поддержали ее со всей деликатностью, которую требовала «профессия» ²⁰².

Насколько щекотливо или деликатно оказалось это положение в первом случае, настолько «профессии» приходится считаться с теми же чувствами и ныне.

Найти последовательность римской политики, зная энциклику «Mortalium Animos», – трудно. Еще труднее найти какую либо логику в сближении с анти-христианами (иудеями), не разрешая ни малейшего общения с христианами, пусть даже и не совсем правоверными.

Здесь придется на время прервать изложение этой мысли, в виду употребленного слова «анти-христиане».

Католические отцы, в последнее время, развивая свою пропаганду иудейско-христианского сближения и таковой же религии, построенной на игре словами, настолько обработали, если можно так выразиться, «католическое общественное мнение», что всякий против этого протестующий, накладывает на себя без сомнения «общественное осуждение» и обвинение в расизме, национализме, паганизме, дабы закончить это хитлеризмом и в довершении всего обвинить протестующего в службе Гестапо.

В своей пропаганде римские отцы стремятся главным образом, указывать на то, что имеется общего у Израиля и Христианства. Отвергнуть этой общности ни один Христианнн не может. Но за этой общностью произошло разделение: разделение это настолько значительно, что оно ставить христианство и иудейство на совершенно противоположные полюсы, особенно потому, что у иудейства существует естественное, логичное и последовательное понимание своей религии как анти-христианства.

Иначе быть не может. Только такое понятие разумно, и христианская любовь будет не причем там, где действует иудейская злоба.

Ислам, буддизм – не-христианския религии, но приходится ли когда-либо слышать об их анти-христианстве? Вне христианства, не зная его, они им и не интересуются, и называть эти не-христианския религии, анти-христианскими, было бы великой ошибкой, доказывающей недостаточную обдуманность.

Совсем иное в современном иудействе: с момента непризнания Мессии, оно определенно, безо всяких двухсмысленностей стало на точку анти-христианства. Отвергать это нельзя, единственно возможно лишь признать, то что заявляет Яков Фромер, несколько нарушая разыгрываемую L'Univers Israélite мелодию:

«До сих пор, без сомнения, христианство не сдержало своего обещания принести мир, и мало вероятно, что оно что либо сделает в будущем. Даже соединившись вместе (что совершенно невообразимо), христианския церкви собрали бы лишь незначительное количество человечества, и их политическое влияние во всех случаях равнялось бы нулю.

«Разсматривая христианство не иначе, как языческий культ, Иудеи питали к этой религии чувство большее, чем «терпимость» (по Евангелию терпимость есть равнодушие, которое нужно отплюнуть). Иудеи разделяли язычников на язычников благочестивых и язычников нечестивых. Благочестивые язычники любят Бога мира и порядка, и Иудеи их уважают, веря, что им обезпечена будущая жизнь. В настоящее время Иудеям представляется наилучший случай чтобы оценит этих людей, врагов Господних, поднявшихся для того, чтобы затопит мир в крови. К счастью число благочестивых более, чем это себе представляют» ²⁰³.

Эти слова не самыя злобныя, которыя встречаются в иудейской литературе, не самыя презрительныя, не самыя насмешливыя; оне произносяться в период обсуждения иудейско-христианского сближения и несмотря на все это, кто не усмотрит в них определенно антихристианского чувства.

Итак, возвращаясь к присутствию четырех о. о. иезуитов на Эдинбургской конференции, и признавая правильность слов Альберта Лантуан, что иезуит не действует по собственной инициативе, нужно признать, что они были  командированы на нее своим высшим иерархическим начальством, в разрез с папской энцикликой 1928 г. и что присутствие это нельзя считать анти дисциплинарным, а наоборот интересующим Ватикан, ввиду его дальнейшей политики углубляющей, во имя «христианской любви», свой союз с самыми великими расистами мира и по коренному образованию своему самыми большими анти-христианами, то есть иудеями.

Происшедшая в католичестве и экуменизме эволюция, пока мало затронув иудейство, надо думать на этом не остановится и будет продолжать свое поступательно-эволюционное движение.

На самом деле достигнутое сближение с католичеством, иудейству мало интересно. Ему нужно большее; пользуясь моментом, учитывая растерянность, обнаруживаемую Ватиканом и долголетием иудейски-благожелательно настроенного Папы Пия XI, оно решило вылить добытое сближение во вполне реальную форму.

Начало этого движения можно примерно приурочить к 1934 г. Развивалось оно постепенно, сперва в форме кое-каких литературных произведений, романов, захватывающих своей интригой и незаметно проводящих новую мысль.

Едмонд Каен в этом году выпускает роман под заглавием «Леон из Ланд» ²⁰⁴.

Вот что мы читаем об этом романе в иудейской прессе:

«С самого начала романа Едмонда Каен «Леон из Ланд» и до конца, читатель находится под впечатлением чего то совершенно нового, далекого от протоптаных тропинок. Это одновременно и современный роман, так как мы находимся в современном ландском лесу в тот момент, когда героя настигает кризис, и в то же время роман идей и чувствований, героем которого является Жан Леви, сын иудея, глубокий католик, как и его мать. «Леон из Ланд» прекрасная, нравственная, без сомнения подбадривающая книга и в то же время захватывающий роман, в котором завязка постоянно следует (и с каким искусством!) за развитием современных событий – способных одновременно захватить умы и взволновать сердца.

«Несмотря на свое название областного свойства, это типично иудейский роман, продолжение «Иудеи, нет... Израильтяне». Это в тоже время книга возвещающая союз всех верующих, к какому бы культу они не принадлежали, в надежде этим духовным согласием облегчить затруднения, в которых бьется современный мир» ²⁰⁵.

Мысль создания союза всех верующих начинает постепенно захватывать некоторые круги, вплоть до католических, но особенно иудейские.

Великий изследователь Иудейского вопроса Роже Ламблен оставивший после себя ряд исключительно интересных, полезных и обоснованных трудов, тем не менее предвидел эnо движение задолго. Еще в 1927 г. в статье: «Новое иудейское наступление» он писал следующее:

«Мировая война была для иудеев особенно благоприятна. Им отдали Палестину для создания «национального очага». Они стремятся обратить Иерусалим в главный штаб федерации всех группировок их народа, центр их империализма. Лига Наций, зачатая в масонских умах, открыто поощряет их цели и их честолюбие. В некоторых католических сферах кажется даже принимают эти цели и эти позиции со снисходительностью, смешанной с симпатией, почти сходной с «соучастием» ²⁰⁶.

Сравнительно так недавно еще эта снисходительность удивляла верного католика, не предполагавшего, что ему не многого не хватило, чтобы дожить до исполнения этих невероятных новшеств.

Приступив в той же статье к разбору книги перешедшего из католической в иудейскую веру Еме Пальер «Неизвестное Святилище» ²⁰⁷, он с удивлением разсматривая предисловие к книге, составленное известным иудейским писателем Едмондом Флег, говорит:

«Нет сомнения, что иудейское кредо на основании этой мысли кажется достаточно широким и добродушным. Есть, оказывается, сверх-религия, которая остается за потомками пророков, но религии гоимов будут иметь возможность существовать при условии соглашения на зависимость и скромное проживание под покровительством всемогущего Израиля» ²⁰⁸.

Плетя свою нить, Роже Ламлен переходить к разсмотрению другой книги католического на сей раз автора, Жан Изуле: «Париж, столица религий или Миссия Израиля» и замечает:

«Господствующая, в его философии, мысль та, что «Научная революция настоящего времени, не может не иметь как последствие соответствующую, безмерную религиозную революцию».

«Под видом заключения», далее говорит он, «Ж. Изуле, чтобы установить согласия народов и мир всего мира, предлагает создать в Париже двойную духовную, ученую и религиозную власть, Федерация Университетов разных народов представила бы науку, а синдикат Церквей – Религию.

Иудаизм, Христианство, Магометанство трое «детей Библии» раз они ссылаются на «Заповеди Господни». Вместо  того, чтобы связываться расхождением, не лучше ли очистить поле для схождений? Израиль «назначен и указан стать посредником, агентом связи» ²⁰⁹.

Та первенствующая роль, которую взяли на себя в этом деле считающие себя потомками Израиля, показывает, что этот вывод и совет пришлись им очень по вкусу. Иудейская пресса всего мира схватилась несколько позднее за эту мысль в настоящее время давшую значительные результаты.

Яков Фромер начинает с очень осторожного подхода к развитию этой мысли.

«Не создав еще необходимых материальных условий, как построить общую духовную жизнь? Благодаря технике, с конца XIX века условия эти созданы. Итак, духовный союз народов стал возможен, необходим даже. Вследствие экономического и пространственного сближения, слишком чувствительные народы постоянно сталкиваются друг с другом, создавая этим напряжение, грозящее все перевернуть до обнаружения народами общего идеала» ²¹⁰.

«Союз достигнется», говорит Луи Жермен, «не изнашиванием элементов, которое уничтожает все различия, но нарощением этих самых элементов, давая каждому из них достаточно сил, чтобы заручиться уважением других, а всем достаточно благородства, чтобы в единении любить разность» ²¹¹.

Морис Левель, вступив в довольно резкую полемику с о. Бонсирвен по поводу «божественного» и «человеческого» делает поправку:

«Вопрос стоит на почве не одного только иудаизма, но также возлагается и на все религии ²¹².

По случаю трехсотлетнего присоединения гор. Кальмар к Франции «L'Univers Israélite» дает на первой странице, во всю ея величину, рисунок изображающий стоящего по середине старого раввина, правой рукой держащего молодого, спокойного протестантского пастора, а левой не молодого, но весело добродушного, сытого, одним словом, bon-vivant, католического ксендза. При этом совершенно неуместная своей непонятностью легенда: «У нас никогда не поднимется вопрос рас» ²¹³.

Вопрос религии был бы тут вполне понятен, но при чем же тут расы, точно протестант и католик не могут принадлежать к одной.

В мае 1937 г. «Союз и Защита Иудеев» организовал в Ницце собрание гражданского единения.

«В течении трех часов, говорит «Le Petit Niçois», католики, протестанты и израильтяне, как слушатели, так и ораторы были охрачены одной ясной волей – объединиться...

«Это была великая, прекрасная служба, отслуженная совместно во славу истины, справедливости, иудейско-христианским блоком, поднявшимся против спектра ненависти, возведенного в религию...

«Июньский номер «Les Cahiers de l'U.S.S.» (Инициалы Союза и Защиты Иудеев. H. С.) содержит отчет in extenso этой манифестации.

«В нем можно найти речи, произнесенныя пасторами Планки и Проше, католическим адвокатом Мильхо, так же как и послания, отправленныя г. главным раввином Франции, г. Морисом Дюпон, президентом «Гражданского Союза Верующих», г. Оскаром де Ферензи, директором «La Juste Parole» и г. пастором Раммет, Лютеранской Церкви.

«Особенно отметим речь г. пастора Проше, преисполненную великой возвышенной мысли и приведем следующие отрывки его прекрасного вступления:

«Нет, не нужно, чтобы иудеи исчезли и чтобы на их месте царствовало бы одно христианство; нужно, чтобы рядом с колосом существовало то зерно, из которого зародился этот колос и чтобы, сопровождая христианство, иудейство шло бы с ним, чтобы весь мир понял, откуда идут божественный закон и искупительное откровение...

«Ниццкий митинг может разсматриваться, как историческая манифестация в том смысле, что он устанавливает исходную точку совместного действия верующих против антисемитизма» ²¹⁴.

Ничего не поделаешь, все сводится к одному; разговор начинается под видом объединения всех верующих во исполнение высших нравственных обязанностей лежащих на всем человечестве, для того, чтобы в итоге свести это к защите иудейского расизма.

Вместе с тем эти идеи, весьма ловко подготовленныя иудейством и широко распространившияся на всем земном шаре, не остались безплодны, вызвав в различных государствах возникновение всевозможных объединений, союзов и организаций верующих.

В 1934 г. зародилась подобная организация и в Париже, в 1935 г. получившая права гражданства под названием «Гражданский Союз Верующих».

Пока этот Союз, не включая еще мусульман, состоит из трех секций: католической, протестантской и иудейской. В первой, мы находим следующих лиц: о. Барда, вице-директора народного действия; Делькур Хайло, Президента Католического Центра; упоминавшихся уже о. Дево и  о. Дье: каноника Хемера, настоятеля храма Св. Троицы; Жака Маритена, профессора католического Института в Париже и Заманского, члена Католического Центра. В третьей секции главного раввина Жюльена Вейль: раввинов Луи Жермена Леви и Натана Леви; Ед. Флега, иудейского писателя и г-жу Е. Левен.

Председатель Союза, католик Морис Дюпон, секретарь г-жа Е. Левен ²¹⁵.

Как видно, стадия переговоров теперь уже закончилась. Мы находимся уже перед одним из многих завершившихся фактов. В разсматриваемом союзе: четыре католических духовных лица находятся на равной ноге, членами одного и того же общества с тремя иудейскими раввинами, не считая протестантов с их пасторами.

Как зародился этот союз во Франции? Председатель его Морис Дюпон отвечает на это в «L'Univers Israélite».

Морис Дюпон в течении восемнадцати лет состоял библиотекарем археологического музея Гийме, основанного на предположении создать из него музей истории всех религий. Несколько изменив своему первоначальному назначению, в уже модернизированном музее, последним представителем первоначальной традиции Музея, оставался Морис Дюпон.

«Иначе сказать, он должен был сойтись с оплакиваемым Эдмондом Каен, которого он там узнал, в той самой любимой им библиотеке Гийме, дед которого был основателем Израилитских Архивов» ²¹⁶.

Каен был убежден в необходимости реставрировать французское общество на основаниях совершенно ясного религиозного принципа, на котором основаны все западныя цивилизации.

«Мы быстро пришли к решению, что под давлением событий, эта забота должна занять первое место, что нас и толкнуло в 1934 г. к основанию Гражданского Союза Верующих» ²¹⁷.

Как видно, мысль о подобных соединениях зачата и проведена иудейским мозгом, нашедшим себе помощника в христианской среде, вместе привлекших к участию духовных лиц Католической Церкви.

Начинается все очень гладко и, как будто, коренныя различия религий не замечаются. С первого же собрания, состоявшегося на квартире Каена в феврале 1934 г., на котором, между прочим, присутствовали о. Дево и о. Дье, было решено, что принципиальными чертами французской духовности являются: чувство свободы и дух личного безкорыстия; что никак не может помешать союзу, так как:

«Личное бескорыстие это то что израильтяне более охотно называют справедливостью, а католики – любовью» ²¹⁸. Но вслед за первым собранием нового Союза, не дождавшись его официальной легализации, Едмонд Каен умирает.

28 июня 1934 г. на первом учредительном собрании Гражданского Союза Верующих, пастор Хан Лога, в своем слове так его оплакал:

«Когда, в первый раз, я имел случай встретить того, кто был одним из вдохновителей и возбудителей нашего Гражданского Союза Верующих, – Едмонда Каена, я встретил в его светлом взгляде отражение света, который его предки, пророки Израиля, распространяли вокруг себя и который, среди мрака земли, предвещал победоносную надежду. Я тотчас понял, что то, что могло приблизит наши желания и объединить наши действия было наше общение в Надежде. Едмонда Коена больше нет: как в бывшие времена Моисей, колосс Израиля, отозванный, как раз в момент вхождения в Обетованную Землю, только издали им созерцаемую, – наш друг был также отозван накануне того дня, в который реализовался его план, сохраняя, тем не менее, до последнего вздоха, свою прекрасную надежду – ту, которую он сумел сделать нашей, и которую мы хотим сегодня объявить» ²¹⁹.

По уставу этого Союза, председательствование им должно всегда осуществляться католиком при двух вице- председателях; одном протестанте и одном иудее.

Цели Союза? Напрасно во всяком иудейском деле искать раскрытия их перед другими. Конечно, выработается устав, параграфы, относящиеся к определению целей будут заполнены каким-либо высокопарным набором слов, приводящих в удовольствие многих мечтателей или карьеристов, задумавших выиграть на новом и небывалом еще Союзе, но настоящих целей, задуманных в мозгу Едмонда Коена и его старших единомышленников нам не узнать, о них можно лишь догадываться или приходить к ним путем размышления.

На вопрос: «Какова будет роль Гражданского Союза Верующих?» сам Союз отвечает так:

«На гражданской почве изучать и решать задачи, поставленныя современной жизнью в духе нравственной и общей традиции, согласно принципам французской, либеральной и безкорыстной духовности.

«Эта этика будет реагировать на всю практическую жизнь входящих в Союз и снабдит их директивами для решения задач настоящих времен, как например: 

«I. Проведение в жизнь понятия честности. Возврат к строгим принципам общей и коммерческой честности, отказ от недопустимых и чрезмерных барышей и т. д. Борьба против отказа в государственном доверии.

«II. Труд. Понятие справедливой заработной платы: она должна предоставить каждому возможность приобретения частной собственности. Свойство средств помощи от безработицы: они, в ответ, налагают обязанности на труд. Вопрос досугов.

«III. Полная религиозная свобода и взаимное уважение чужой совести, как в нравах так и перед законом. Осуждение антиклерикализма и антисемитизма. Отвержение всех исключительных законов и всех учений ненависти.

«IV. Ограничения во время кризиса: примеры воздержания в пище и скромности в одежде, восхваляемые заграницей для правящего класса, разве не могут найти применение во Франции?

«Вообще приступать ко всем задачам, в которых возможно согласие между верующими в практической области социальной и общественной жизни» ²²⁰.

Как разобраться в этакой программе и что можно из нея вывести? Нечто социалистическое, нечто просто безсмысленное. О Боге говорится мало; осуждением антисемитизма дается свобода развитию иудейского расизма. На такой программе трудно было бы сорганизовать и сохранить какое-либо общество, но мы видим, что в 1938 г. оно еще существует и дает право своему председателю Морису Дюпон говорит следующее:

«Если существует что либо достойное внимания, на что Гражданский Союз Верующих должен обратить внимание всех верующих и неверующих, так это те одновременныя движения, принудившия глав великих религиозных исповеданий, разделявших между собой мир, выйти в одно и то же время из духовной области им присущей, состоящей из культа и служения верным им душам, чтобы склониться над задачами, которыя в мировом порядке, выставляет действие Града человеческого.

«В эпоху, которая характеризуется раздроблением энергии и безплодным размножением слабых желаний, эта добровольная склонность глав религий к тождественному действию, этот вид создавшегося между ними единства извне, при помощи общих общественных изследований, вот что является характерным для Гражданского Союза Верующих, чем оно гордо, оправдывает свое существование и укрепляет свою попытку.

«Итак, папския Энциклики, Манифест Оксфордской Экуменической Конференции, Послания раввината, все это  идет открыто навстречу общественности, не для того, чтобы потеряться в лабиринте разноречивых идеологий, но дабы укрепиться возвещением твердого Слова власти, исходящего из подлинно созидательной Державы, претендующей лишь на разматериализацию Града человеческого из его заблуждений, чтобы помочь Духу Мудрости, Свободы и Мира снова зачать в нем новыя поколения счастливых людей ²²¹.

Сколько эти слова вызывают одновременно недоумений. Стиль, как будто, чисто масонский. Ясность даже не обозначается. Все запутывается.

Не нужно тому удивляться. Там, где иудейство что либо замышляет, его первой задачей смешать все карты, все запутать, дабы помешать человечеству разобраться в их попытках.

И удивительно, что всегда на службе иудейства найдется какой-либо Морис Дюпон, сумеющий творить иудейское дело.

Необходимо отметить, что в разсматриваемом Союзе Верующих, слово «Бог» уже как то неловко произносится. Его удобнее заменить Словом, Державой, Духом, Надеждой, Любовью, все это с заглавных букв, но только не Его настоящее Имя.

Но это лишь первоначальная, зачаточная стадия. Если сегодня еще под Богом подразумевзется Мудрость, Свобода и Мир, то завтра нам нужно ждать новых определений Его. В воздухе уже повисают звуки, постепенно слагающие из себя новыя понятия Космоса, Разума, Эфира, Атома, всего уже достаточно слышанного и истолкованного в масонстве, все для того, чтобы в конце концов вернуться к Великому Строителю Вселенной, Который помирит между собой и католика, и иудея.

Можно ли больше насмеяться над толпой, столь мало разбирающейся, чтобы поставить в одну плоскость и Манифест Оксфордской Конференции и Папскую Энциклику, осуждающую это движение.

Наконец, как объяснить себе присутствие четырех католических духовных лиц в комитете иноверцев, когда Ватикан запрещает католикам «под каким бы то ни было видом» входить в общения с движениями все же христианскими?

Является ли это непоследовательностью? Или это противоречие? Нет, ничего такого искать не нужно. Все последовательно и ничего друг другу не противоречит, так как вопрос здесь не в укреплении догматов и работы на славу Христову, тут вопрос лишь одной политики, – политики чрезвычайно опасной, могущей ударить по всему христианству и быстрее, чем строятся все расчеты, могущей привести мир под иудейское владычество.

На днях мы получили следующую справку:

«В середине июля 1936 г. в Лондоне имел место съезд членов организации, именующейся «Содружество Верований». Показная цель этого общества – изучение различных религий, совместное обсуждение религиозных вопросов и, как результат этой работы – сближение всех религий. Это сближение должно, по мысли организаторов Содружества, привести к разрешению всех больных вопросов современной жизни.

«Содружество Верований возникло около 1927 г. благодаря слиянию двух движений – «Союза Востока и Запада» (основанного в 1910 г.) – «Лиги Соседей» (возникшей в 1917 г.).

«Основатель первого – индус Дас Гупта стал членом исполнительного комитета «Лиги противников войны», а ближайшими его помощниками являются:

Г. Велльс – социалист, член масонской ложи «Glarté», член «Интернационала Социалистической Интеллигенции» и «Общества Культурных Сношений с Сов. Россией».

Кейр Гарди – социалист, видный агитатор в Индии.

А. Безант – глава Теософского о-ва, масонка 33 гр. (ныне умершая).

Сэр Рабиндранат Тагор – основатель «Красной школы» в Индии.

Сестра . · . П. Лауренс – теософка.

Феликс Адлер – главный раввин Лондона, сионист.

«Второе о-во – «Лига Соседей» основана была в 1917 году некиим Чарльсом Веллер – коммунистом. Почетными членами этого о-ва: бр. . · . Вудро Вильсон и Гардинг.

«Ближайшими помощниками Веллера были:

Раввин Вайт – известный сионист.

Патер Рапан – католик и социалист.

Уитон Синклер – член о-ва писателей-революционеров.

Г-жа Сун-Ят-Сен – вдова китайского маршала и др.

«На одном из первых съездов «Содружества Верований» представлены были следующия «религии»:

«Теософия, Буддизм, Индуизм, Магометанство, Иудаизм и Спиритуализм.

«Для иллюстрации этого своеобразного «религиозного» движения приведем текст поэмы, прочитанной в Нью-Иорском отделе содружества в 1929 г. Автор ея д-р Норвуд.

«У меня нет храма и нет веры,

Я не следую мистическим ритуалам.

Все, что мне надо, это человеческое сердце,

В котором я славословлю днем и ночью.

Все, что мне нужно, это человеческое сердце

Ибо в нем я нашел Бога.

Любовь – вполне достаточная вера

И братство – чистейшая молитва».

«В первом мировом конгрессе «Сотрудничества» в Чикого», в 1933 году принимали участие члены «О-ва друзей СССР» (С. Торндайк и др.). видная коммунистка-артистка Розика Швиммер, член Коминтерна Луи Похнер и др.

«Один из докладов, озаглавленный «Коммунизм – новая вера нового мира» был прочитан некиим Монгомери Брауном, атеистом, лишенным епископского сана (епископальной Церковью Англии) выступавшим в епископском облачении и с посохом.

Вот конец его речи:

«Если единство мира может быть достигнуто, то исключительно при помощи международного коммунизма и под лозунгом: «Надо изгнать Бога с небес и капитализм с земли». Тогда, и только тогда, осуществимо будет полное мировое содружество верований» (см. «Free Press» № 9 – июнь 1936 и брошюру «Факты по поводу Содружества Верований» издание «Христиан-Патриотов» Chancery Lane 93, London W. С. 2 – 1936).

Вот до чего доводит шантаж игры на религиях и вот тот конец, к которому должны будут придти все эти Союзы и Содружества так называемых верующих.

Мир управляется последние века злом, именуемым ложью. Русская революция, вспыхнувшая под лозунгом: «Война до победного конца», привела к Брест-Литовскому миру. Другой революционный лозунг: «Свобода» – привел русский народ в рабское положение. Несмотря на пролитую в России, Мексике и Испании христианскую кровь, коммунисты протягивают французским католикам, стоящим на очереди известного обезкровления, руки, которыя те охотно подхватывают на лету.

В выродившемся мире, как бы нет уже места добру. Правдой вести народы нельзя. Великий обман, задуманный иудейством протянувшим христианскому миру руку, в силу многих причин захватил Ватикан, пошедший по указаниям иудейства по исключительно торной дороге.

Искренно веруя в то, что: «врата адова не одолеют Ее», Ватикан, вступивший в политическую борьбу с расизмом и национализмом, схватился за протянутую ему руку, представляющую самый великий и когда-либо в мире известный расизм.

События текут так быстро, что за ними сейчас и не поспеешь. Время составления сего доклада, незначительное само по себе, с каждым днем приносит все новыя и новыя достижения. Пресса сего числа (18-го июля 1938 г.) возвещает миру, что: «Папа еще раз осуждает эксцессы национализма, как противные божественному закону» ²²².

Через несколько, дней мы читаем: «Еще раз Е. С. Пий XI клеймит расизм». Слова, произнесенныя Папой буквально следующия:

«Можно подумать, что действительно забыт этот член Символа Веры» «Credo in Ecclesiam catholicam» католический и международной, a не расовый, не национальный, не сепаратный, но католический. Таково должно быть католическое действие» ²²³.

Может ли извлечь христианство какую-либо пользу из союза с иудейством. Нет, оно только потеряет и уже начинает терять!

Если Ватикан предполагает воспользоваться силой своего нового союзника, то нет сомнений, что и последний уже решил и знает, что подобный союз принесет ему.

Имя Божье уже заменяется в христианской среде, ближе столкнувшейся с этим чреватым Союзом; с каждым днем это будет расширяться, захватывая христианство в индиферентизм, расшатывающий и ослабляющий его на пользу иудейства, умеющего устами Карла Маркса бороться с капитализмом, сохраняя в Ротшильдах самых крупных представителей его.

Тем не менее, не следует в этом вопросе предаваться унынию. Создавшееся ненормальное положение, вызванное современным папством, в виду исключительной физической слабости Пия XI, может легко прерваться, и с новым Папой все положение может совершенно измениться.

Православной Церкви особенно пока безпокоиться нечего, Ей только необходимо быть осведомленной о грозящей Христианству опасности и спокойно готовиться к тому, когда эта опасность непосредственно коснется Ея.

Как видно до сих пор о Православной Церкви ни разу даже не упоминалось. Ея как будто не существует. От этого движения остался в стороне даже прот. Булгаков и прочие представители митр. Евлогия.

С падением Великой России с Православием перестали считаться, признавая его в России погибшим, а в других православных странах без поддержки России несущественным.

Иудейство, по отношении Русской Церкви, полностью проявило свой ярый расизм, естественно связанный с ненавистью ко всему Христианству. Ватикан, в свою очередь, на развалинах Русской Церкви думал построить свою. Поездка Монсиньора Дербиньи в Россию, принесшая лишь лишние потоки невинной крови, не дала Ватикану какого либо удовлетворения. Он обратил внимание на русских детей, которых, под видом благотворительности, многочисленными католическими учебными заведениями он направлял  на переход в Католичество. Действие это не ограничилось одними малолетними, но параллельно ведется разнообразными католическими группами и во взрослом эмигрантском населении.

В Польше, католическими властями при поддержке католической иерархии, гонение на Православную Церковь все увеличивается. Русские храмы сносятся, под предлогом препятствия движению.

Но Русская Православная Церковь все же жива, и жить она будет, поддерживая в мире истинныя традиции учения Христова и Его Веры.

Оградившись стеной от всех этих течений, возможно даже теснее объединившись с Церквами-сестрами, Православныя Церкви легче могли бы защититься от задуманного на нее нападения, а заранее осведомленныя, оне могли бы успешно отразить все направленные на них удары.

А удары эти неизбежны.

Ватикан не оставить Русской Православной Церкви в покое, доколе вновь не возстановится мощь Великой России; иудейство традиционно будет вести свою работу против нашей Церкви, особенно усилясь теперь своим союзом с Католической Церковью, а в недалеком будущем и с протестантской; экуменическое движение последует примеру первых и вскоре, поглощенное новым иудейско-христианским сближением, неминуемо должно будет в своем эволюционном поступлении пойти за ним.

Несмотря на свою эволюцию, придающую экуменическому движению гораздо более политический, чем церковный, характер, движение это не думает заглохнуть, развивая, наоборот, свою деятельность.

«Одним из практических следствий Оксфордской и Единбургской Конференций было решение, принятое одной и другой стороной, что настало время составить «экуменический совет Церквей», оффициальный орган сотрудничества между «Церквами» ²²⁴, объявляет нам оффициальный Бюллетень экуменического Совета Практического Христианства.

В том же номере он дает и некоторыя указания, касающияся целей нового Совета и его управления.

Управляться будет она законодательным учреждением в виде Общего Собрания и исполнительным органом, состоящим из 60 членов и называемым Центральным Советом.

Из 60 мест в Центральном Совете, 8 отводятся Православным Церквам. Одна треть, по крайней мере в Совете должна состоять из мирян. Если после выборов в Совет это соответствие будет нарушено, Совет может назначить новых мирян в количестве не более 10. Женщины имеют равныя права с мужчинами.

Объединение этих двух экуменических движений без сомнения их усилит. В будущем же намечается к объединению еще целый ряд движений того же направления.

«Всемирный Союз Международной Дружбы посредством Церквей» начинает свою пропаганду в среде православной молодежи.

«В Балканских странах, читаем мы в том же Бюллетене, подготовляют в многочисленных кружках изучения, конференцию православной молодежи, предвиденную к весне. Конференцию, которой действенно интересуются национальные комитеты Союза. Областная Конференция Союза, болгаро-румынская, должна скоро состояться в Софии» ²²⁵.

А что православная молодежь, повидимому, попадается в это движение можно видеть в тех же бюллетенях. Некая Ирина Окунева дает статью, озаглавленную: «Оксфордская Конференция, виденная одним из членов секции молодежи» ²²⁶.

Чем более Экуменическое движение будет объединять собой различныя подобныя ему группировки, чем оно более будет терять свой церковный характер, тем оно будет более вызывать к себе интерес иудейства в недалеком будущем, вероятно, при помощи масонства, постарающегося его захватить полностью, приведя к мало чем отличающемуся от него типу Гражданских Союзов Верующих.

Морис Дюпон внезапно раскрывает это, говоря:

«Мы должны были в общих интересах работать на создание «Духовной Лиги Наций»... Разъединение верующих, парализующее соперничество вероисповеданий не позволило, до сих пор, зачать сей новый мир, где Дух будет самодержавным Царем» ²²⁷.

Жан Изуле идет дальше и в иудейской прессе гласит следующее:

«Вот почему я предлагаю раздвоить Лигу Наций на две Лиги, одну духовную и другую мирскую, то есть: Лигу Церквей и Лигу Государств. И вот почему я считаю, что для этой Лиги Церквей, мозаизм Израиля, как и народ Израиля могут быть лучшим органом посредничества между Восточным Паганизмом и нашими великими Западными Христианствами» ²²⁸.

Вот куда ведут все эти движения. Православной Церкви это нужно оплакивать, нужно отойти от них, если можно совершенно отгородиться, всю свою заботу обратив не на новый мир самодержавного Духа, не на Восточный Паганизм и Западное Христианство, а на единственную цел – сохранить в чистоте Святую Православную Апостольскую и Соборную Церковь.

Вмест с тем чудовищное движение союза всех верующих пустило слишком глубоко свои корни. Поддержанное Ватиканом и особенно пропагандируемое иудейством, оно без сомнения грозит слишком сильным распространением.

Православным Церквам нельзя это игнорировать и не придавать новому движению никакого значения. Особенно Русской Церкви, насчитывающей среди своих верных, раскинутых по всему земному шару, православных, легко могущих с течением времени поддаться так искусно создаваемому общественному мнению.

Церковь должна ясно и определенно поставить в известность православных, что понятие расы, нации, патриотизма не греховны. Если эти понятия иногда принимают уродливую форму, становящуюся греховной, то Церковь это в свое время объявит и предостережет православных от впадения в большую уродливость, в большую греховность; отсутствие же этих данных ни в коем случае не может служит упреком христианину.

Совершенно тоже нужно выяснить и в отношении власти. Мысль, что единственной христианской властью может быть лишь демократия, осуждение власти единоличной, будь то царской, императорской или королевской – неверна. Признать это, нам русским, означает отречение от исторически созданного в России высокого Помазаничества Божьего, Божьей Милостью управлявшего Русским народом, Русского Царя.

Подобный взгляд, в случае своего укоренения в Русском народе, способствовал бы многим бедам. Это было бы не только ударом по монархическому верованию; этот удар без сомнения, отразился бы и на Церкви, так как в случае принятия Православной Церковью новых, идей, возвещаемых Ватиканом, в умах русских православных невольно встанет вопрос: почему же столько веков нас обманывала Церковь, признававшая вчера то, что сегодня она осуждает?

Это не поддержало бы престижа Русской Православной Церкви, но надо верить, что Она сама совешенно не держится внедряемых в массы, иудейско католическими силами, новых политических принципов и высказавшись по этому вопросу и безо всяких двусмысленностей, очистила бы несколько запутавшуюся и не способную разобраться самостоятельно во всех этих вопросах добрую, хорошую, русскую, православную душу.

В заключение своего доклада Н. Ф. Степанов предлагает следующий проект резолюции по докладу:

«Организации под общем названием «Союз верующих» угрожают православным Церквам и особо Русской. Принципы: раса, нация, патриотизм, а равно монархия, осуждаемыя Ватиканом и подрываемая этими Союзами, не противоречат ни учению Православной Церкви, ни церковной традиция, и потому не являются греховными. Русская Православная Церковь воспрещает православным людям какое либо участие в каких бы то ни было Союзах Верующих, кроме общества духовно окормляемого Ею, так как для православных единственным Союзом является Церковь».

Архиепископ Богучарский Серафим полагает, что в проэкте резолюции неправильно говорится, что принятие монархической власти «не греховно». Надо сказать в положительном смысле, что по учению святых Отцов монархическая власть есть опора Церкви.

Митрополит Анастасий. – Резолюция была бы не полна без положительного указания на православное учение о Царской власти.

Н. Ф. Степанов разъясняет, что он смотрит на Царскую власть также как Архиепископ Серафим и хотел лишь указать, что Православная Церковь не разделяет нового учения, появившегося у католиков, о греховности ея.

Протопресвитер А. Шабашев – предлагает просить Собор Епископов о редактировании предложенного проекта резолюции, дополнив ее в соответствии с высказанными пожеланиями.

П. С. Лопухин указывает на то, что Комиссией было постановлено доложить Собору о желательности напечатания доклада Н. Ф. Степанова.

Постановили: 1. Признать желательным опубликование доклада Н. Ф. Степанова 2. Для уточнения и дополнения предложенной резолюции в соответствии с высказанными пожеланиями передать ее в Архиерейский Собор.

XIII. Слушали: Утвержденную Епископским Совещанием Резолюцию Отдела по обще-церковным вопросам по докладу гр. Ю. П. Граббе «Переход Митрополита Евлогия в юрисдикцию Константинопольского Патриарха и отношение к этому акту Русской Зарубежной Церкви». Доложил проф. С. В. Троицкий.

Одним из самых печальных явлении русской церковной жизни нельзя не признать то разделение, которое возникло за рубежом с тех пор, как 16/29 июня 1926 года Митрополит Евлогий демонстративно покинул Архиерейский Собор в Сремских Карловцах, а затем заявил о своем неподчинении последнему. Это разделение ослабило Зарубежную Церковь, оно сделало голос ея менее громким и веским, оно вызывает соблазн и в православном, и в инославном мире.

Довольно скоро после оформления организации Русской Зарубежной Церкви, в Западной Европе появилось течение, недовольное направлением Высшего Церковного Управления, которое обвиняли во внесении в церковную жизнь «политики». В результате такой пропаганды, в либеральных кругах был встречен с несомненным сочувствием указ о закрытии Высшего Церковного Управления за его выступления против большевиков. Как это ни странно, люди покинувшие страну из-за большевиков, заявляющие о своей непримиримости к ним, сочувствовали акту изданному под несомненным их давлением.

Непосредственно после захвата власти в России большевиками, большия части России оказались отрезанными от Москвы вследствие гражданской войны или образования новых государств, находившихся во враждебных отношениях с большевицкой властью. Вместе с тем, последняя, первоначально не обращавшая почти никакого внимания на Патриаршее церковное управление, постепенно начала обострять гонение на Церковь, делая совершенно реальной угрозу самому существованию правильно организованной Всероссийской Церковной Власти и нормальной связи ея с отдельными епархиями. При таких условиях 7/20 ноября 1920 года Св. Синодом, в соединенном присутствии с Высшим Церковным Советом, под председательством Св. Патриарха Тихона, были на этот случай выработаны особыя правила. Мы не будем приводить текст этого постановления, хорошо известного теперь за рубежом. Достаточно сказать, что главное значение его заключается в категорическом требовании соборного управления теми частями Русской Церкви, которыя оказались бы почему-либо оторванными от своего центрального органа. Епархиальный Архиерей, по канонам, во многих случаях сам по себе является недостаточным  органом церковного управления. Имея это в виду, постановление 7/20 ноября обязывает оторванных от центра Архиереев войти в соборное общение со своими собратиями для организации органа высшей церковной власти, при чем права таким образом организованной власти постановление ничем не ограничивает, обязывая ее лишь в будущем, по возстановлении нормального порядка, представить свои деяния на утверждение центральной церковной власти. «В случае, если епархия, гласит ст. 2 Постановления, вследствие передвижения фронта, изменения государственной границы и т. д. окажется вне всякого общения с Высшим Церковным Управлением, или само Высшее Церковное Управление во главе со Св. Патриархом почему-либо прекратит свою церковно-административную деятельность, епархиальный архиерей немедленно входит в сношения с архиереями соседних епархий на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях, в виде ли временного церковного правительства или митрополичьего округа или еще иначе».

Организация высшей инстанции церковной власти для целой группы оказавшихся в условиях предусматриваемых ст. 2 епархий не представляется усмотрению возглавляющих их Преосвященных – нет, как говорится далее в том же постановлении – она «составляет непременный долг старейшего в означенной группе по сану архиерея». Таким образом лишь при полной возможности установить сношения с архиереями соседних епархий, епархиальный архиерей воспринимает всю полноту власти. Но и здесь делается оговорка, что если эта невозможность общения с другими архиереями приобретает характер длительный или постоянный, то надлежит создать соборное церковное управление путем предоставления викариям прав епархиальных архиереев и открытия во всех значительных городах новых кафедр с самостоятельными или полусамостоятельными правами. Отсюда следует, что, по точному смыслу Постановления, Митрополит Антоний, как старейший из оказавшихся заграницей архиереев, не только имело право, но и обязан был для зарубежных епархий создать орган высшей церковной власти. Равным образом обязаны были подчиняться ему все зарубежные русские архиереи, находившиеся в одинаковых с ним эмигрантских условиях. Имели основание не входить в создаваемую церковную организацию лишь епископы епархий, вошедших в новообразованныя на территории б. Российской Империи государства, оказавшияся в совсем особых условиях. Там надлежало им создавать свои округа, руководствуясь тем же Постановлением.

Первоначально созданное Митрополитом Антонием Высшее Церковное Управление не встречало ни с чьей стороны возражений. Митрополит Евлогий, тогда Архиепископ,  принял от названного Управления назначение управлять Западно-Европейскими церквами, и назначение это было затем подтверждено и Патриархом Тихоном. Компетенция Высшего Церковного Управления стала оспариваться некоторыми округами лишь после того, как был получен указ Патриарха Тихона от 22 апреля (5 мая) 1922 года о его закрытии. На основании полученного в Москве номера газеты «Новое Время» с напечатанными в нем посланиями, состоявшегося в Карловцах Собора, о необходимости возстановления в России Монархии во главе с законным Царем из Дома Романовых, и послания того же Собора Мировой Конференции о большевиках, было вынесено Синодом решение, коим указанныя послания признаны актами «не выражающими оффициального голоса Русской Православной Церкви и в виду их чисто политического характера не имеющими церковно-канонического значения». Вместе с тем было постановлено, чтобы по вопросу о церковной ответственности «некоторых духовных лиц заграницей за их политическия от имени Церкви выступления» имелось суждение «по возобновлении нормальной деятельности Св. Синода при полном указанном в Соборном правиле числе его членов».

В этом постановлении характерно, что оно вынесено на основании газеты, которую Патриарх, при большевицких условиях, мог получить не иначе, как через руки большевиков. Затем постановление ограничивается весьма общим выражением – «некоторых духовных лиц», не называя никого по имени и в том числе подписавшего обращение Председателя Собора. Не менее важно решение иметь суждение об ответственности некоторых духовных лиц «по возобновлении нормальной деятельности Синода и при полном числе его членов». Таким образом Синод под председательством Патриарха, несомненно испытавший в этом случае давление большевиков, с одной стороны отмежевался от выступлений Зарубежной Церкви, но с другой – никого не покарал, оставляя заграничных иерархов даже свободными от подсудности. Что касается его постановления об упразднении Высшего Церковного Управления, то и оно формулировано так, что не могло иметь окончательного значения. Постановление в своей мотивировке содержит такую ошибку, которая сама по себе подрывает всю его силу. Синод решает об упразднении Высшего Церковного Управления «принимая во внимание, что, за назначением тем же Высшим Церковным Управлением Преосвященного Митрополита Евлогия Заведывающим русскими православными церквами заграницей, собственно для Высшего Церковного Управления там не остается уже области, в которой оно могло проявить свою деятельность». Между тем в ведении Высшего Церковного Управления в то время было уже 9 епархий, а Митрополиту Евлогию было поручено  управление лишь церквами в Западной Европе, при чем постановление о сем Высшего Церковного Управления было подтверждено Синодальным указом от 26 марта / 8 апреля 1921 года, № 424. Игнорируя существование этих епархий, указ Синода не дает Митрополиту Евлогию полномочий управлять какими бы то ни было церквами сверх ранее порученных ему Высшим Церковным Управлением. Только о порядке управления этими церквами, а не всеми епархиями за рубежом, поручается Митрополиту Евлогию представит свои соображения. В виду сего Высшее Церковное Управление было совершенно право, что указ о его упразднении не может быть выполнен до представления Патриарху Тихону доклада о действительном положении Зарубежкой Церкви и получения от него разъяснений, указаний и свободного волеизъявления (постановление от 18 августа / 1 сентября 1922 г.).

Однако Митрополит Евлогий, не соглашаясь с большинством Высшего Церковного Управления, настаивал на немедленном закрытии его с тем, чтобы съехавшиеся епископы обсудили вопрос об организации Временной Высшей Церковной Власти (Церк. Вед. 1922 г. № 12–13). Епископ же Вениамин настаивал не только на упразднении Высшего Церковного Управления, но и на немедленной передаче высшей церковной власти Митрополиту Евлогию. Состоявшийся вслед за тем Архиерейский Собор во имя мира уступил Митрополиту Евлогию. Постановлением от 20 августа / 2 сентября 1922 г. было определено Высшее Церковное Управление упразднить, а вместе с тем, «в виду нарушения деятельности Высшей Всероссийской Церковной Власти и в целях правопреемства Высшей Церковной Власти, на основании постановления Святейшего Патриарха и Священного при нем Синода, в соединенном присутствии Высшего Церковного Совета от 20 ноября 1920 года, о преподании правил касательно организации высшей церковной власти в случае нарушения или прекращения деятельности Свят. Патриарха и высших церковных органов, образовать Временный Священный Архиерейский Синод Русской Православной Церкви заграницей с обязательным участием Митрополита Евлогия, каковому Синоду и передать все права и полномочия Русского Высшего Церковного Управления заграницей». Это постановление было принято единогласно и объявлено циркулярным указом за подписью Митрополита Евлогия «за Председательствующего Синода» (Церк. Вед. 1922 г. № 12–13, стр. 4).

Необходимо отметить, что вышеприведенным постановлением признавалось наступление для Зарубежья условий, предусматриваемых постановлением от 7/20 ноября. Иначе и не могло быть, ибо 23 апреля 1922 г., т. е. на другой день после подписания указа об упразднении Высшего Церковного управления, был арестован Патриарх Тихон и затем прекращена деятельность Всероссийского Синода и Высшего Церковного Совета. Если до того, хотя бы и нерегулярныя, а довольно случайныя, сношения с Патриархом имели место, то теперь все дела должны были окончательно решаться Зарубежным Синодом на точном основании Постановления 1920 года. Однако Митрополит Евлогий настаивал на том, что он имеет какия-то особыя права по сравнению с прочими епархиальными Преосвященными и требовал себе автономии. Вместе с тем, в близких к нему церковных кругах распространялось мнение, будто указ об упразднении Высшего Церковного Управления в сущности всю власть передавал Митрополиту Евлогию, а он не воспользовавшись своими правами, только разделил эту власть с другими архиереями. Сам Митрополит Евлогий в своих сношениях с Синодом оффициально не высказывался в этом смысле до своего отделения от Архиерейского Собора. Однако Митрополит Антоний имел полное основание писать ему следующие упреки: «Вы постоянно позволяли себе сноситься с органами и должностными лицами, подведомыми Архиерейскому Синоду и другим правящим епархиальным Архиереям, помимо них. Вы позволяли себе выступать с церковными посланиями в качестве главы Заграничной Церкви, не будучи уполномочены на это и не будучи признаны таковым епископатом. Вы делали распоряжения общецерковного характера, не входя в соглашение с Высшей Церковной Властью»... (Письмо от 4/17 августа 1926 г., № 960).

Архиерейский Синод и Соборы, учитывая парижския настроения, в стремлении сохранить мир и единство, на многое смотрели сквозь пальцы. Но никакая уступчивость не могла предотвратить разделения, и в этом отношении весьма характерно, что возникло оно по в сущности пустяшному поводу: Митрополит Евлогий прибыл на Собор с небольшим запозданием, когда повестка уже была утверждена. При этом п. 2 составленной Синодом повестки перенесли на конец ея. Подозревая, что п. 2-ой повестки будет содержать попытку уменьшения объема его прав, Митрополит Евлогий потребовал чтобы этот пункт «общие вопросы по управлению Русской Заграничной Церковью и об отношении к центральному Всероссийскому Церковному Управлению» – обсуждался первым. Собор с этим не согласился, после чего Митрополит Евлогий демонстративно уехал из Ср. Карловцев. В своем послании от 6/19 августа 1926 г. Митрополит Евлогий объяснил такой образ действий бывшими у него подозрениями, что при обсуждении этого пункта «речь пойдет опять о том же расширении прав заграничного церковного управления и что снова оживет прежняя неправильная централистическая тенденция»...  Добавляя, что имел основание для своей настойчивости, ибо в частном порядке знал о покушении на его полномочия, Митрополит Евлогий говорит, что «не хотел присутствовать на Соборе с завязанными глазами». Когда читаешь эти объяснения, невольно является вопрос: неужели одних подозрений достаточно для того, чтобы из-за того или иного порядка пунктов повестки идти на разделение? Неужели нельзя было отстаивать свою точку зрения в Соборных прениях, не торопясь с таким ответственным шагом, как демонстративный отъезд? Полная невозможность дать на эти вопросы утвердительный ответ приводит к заключению, что несогласие с Соборным большинством по такому второстепенной важности вопросу, как порядок рассмотрения повестки могло быть только поводом для намеченного заранее разрыва. И действительно, в дальнейшем, после цитированного послания 6/19 августа 1926 г., Митрополит Евлогий не вспоминал уже этот повод, а в оправдание своего отделения от Собора преимущественно ссылался на выделение Германии в самостоятельную епархию. Вопрос об этом на повестке не стоял, и возник он только после отъезда Митрополита Евлогия. Епископ Берлинский Тихон не согласился со своим епархиальным архиереем и остался на Соборе. Его положение делалось очень сложным, и вследствие этого Собор вынес постановление о выделении Германии в самостоятельную епархию. Недовольный таким решением Митрополит Евлогий не ограничился протестом или требованием пересмотра этого вопроса в каноническом порядке, а стал на путь противодействия Синоду, одновременно возбудив спор о полномочиях Собора и Синода, при чем во многих случаях ссылался на обстоятельства, противоречащия фактам.

«22 апреля / 5 мая 1922 г., после осуждения Патриархом Карловацкого Собора говорит – Митрополит Евлогий, мои церковныя полномочия не только были подтверждены, но и значительно усилены и расширены: мне предписывалось закрыть существовавшее тогда в Карловцах Заграничное Церковное Управление, взять в свои руки все русския церкви и о порядке управления ими представить свои соображения... Этим указом мне собственно говоря передавалась вся власть над русскими православными церквами заграницей» (Послание 6/19 авг. 1926 г.).

На самом деле указ Синода был дан и Митрополиту Антонию, и Митрополиту Евлогию «для зависящих распоряжений». Так как единственное «зависящее распоряжение», которое по этому указу мог сделать Митрополит Антоний, это закрытие Управления, во главе которого он стоял, ясно, что ему, а не Митрополиту Евлогию, предписывалось закрыть Высшее Церковное Управление. Далее, как мы уже видели ранее, Митрополиту Евлогию поручалось только  представить свои соображения о порядке управления заграничными церквами. Указ ни слова не говорит о поручении Митрополиту Евлогию «взять в свои руки все русския церкви». Ошибочное предположение Синода, что все русския церкви заграницей вверены Митрополиту Евлогию Высшим Церковным Управлением и что у последнего не остается уже области, в которой оно могло проявить свою деятельность, лишь с полным и явным извращением смысла указа можно толковать как подчинение Митрополиту Евлогию епархий, о существовании которых не было известно в Москве. Если бы Синод знал, что в ведении Заграничного Высшего Церковного Управления находятся и другия епархии, кроме церквей в Западной Европе, очевидно он сделал бы о них какое-нибудь распоряжение.

Как уже говорилось ранее, Митрополит Евлогий, отделившись от Собора стал отрицать даже то обстоятельство, что Заграничный Архиерейский Синод черпает свои полномочия в постановлении 7/20 ноября 1920 года. Митрополит Евлогий при этом как будто забывает, что за его же подписью был разослан указ с постановлением Собора об учреждении Синода, которое, как мы видели выше, основывалось только на вышеуказанном постановлении, приводя и мотивы, на основании коих должно считать, что наступили условия, при которых оно должно быть применено к находящимся заграницей епархиям. Митрополит Евлогий пишет, таким образом, прямую неправду, когда в послании 6/19 августа 1928 г. утверждает будто Соборы 1922, 1923 и 1924 годов «при обсуждении организационных вопросов церковного управления всегда исходили из указа 22 апреля / 5 мая 1922 г., как основопожительного, давшего им бытие».

Указу 7/20 ноября Митрополит Евлогий противополагает другое каноническое основание:

«Главнейший и даже единственный якорь нашего спасения от всяких бед и церковного безпорядка», говорит Митрополит Евлогий в том же послании, – «это стойкая и непоколебимая верность законной церковной власти. Органами этой власти в Русской Церкви являются – Поместный Собор, Патриарх или его законный местоблюститель со священным Синодом и Высшим Церковным Советом, и епархиальные епископы... Всякое отступление от этих велений, их изменение, является нарушением канонических основ церковной жизни и потому незаконным и не подлежащим исполнению».

Но ведь постановление 7/20 ноября издано именно перечисленными Митрополитом Евлогием органами церковной власти, а не выдумано заграницей. Еще важнее в приведенных разсуждениях другая сторона, на которой мы должны несколько остановиться.

Митрополит Евлогий указывает на необходимость подчиняться вместо реальной власти, основанной на постановлении 7/20 ноября, учреждениям в то время фактически не существовавшим. Поместный Собор не мог собраться в виду того, что большинство членов его были или убиты или в ссылке, Патриарх умер и не было надежды на скорое его избрание, Священный Синод и Высший Церковный Совет уже не существовали. Местоблюститель был в заточении, заместители его не могли иметь никаких сношений с пребывающими заграницей иерархами. Но отказ от постановления 7/20 ноября и громкия заявления о подчинении своем непосредственно плененной большевиками церковной власти, хотя и могли сослужить службу в борьбе с Архиерейским Синодом, особенно при помощи всей прессы, – таили в себе большую опасность. Летом 1927 года Митрополит Евлогий получил указ, коим от всего заграничного духовенства требовалось выдача подписки о лояльности к Советской власти. Митрополит Евлогий, столько заявлявший о своем непосредственном подчинении Московской церковной власти, стал отбирать требуемыя Митрополитом Сергием подписки, и сам дал довольно двусмысленное обязательство аполитичности, которое Митрополит Сергий мог трактовать как изъявление о лояльности. Такой ценой Митрополит Евлогий получил поддержку из Москвы против Архиерейского Синода.

Вскоре после этого акта, Митрополита Евлогия посетили, по уполномочию Высшего Монархического Совета, А. Н. Крупенский и Н. Д. Тальберг. Они указали ему на все опасности проистекающия от подчинения Митрополиту Сергию для Церкви в России и заграницей в виду того, что он является пленником большевиков, и они могут заставить его издавать вредныя для зарубежной Церкви распоряжения. Митрополит Евлогий настаивал на подчиненности ему. «Но, Владыко», наконец сказал Н. Д. Тальберг, «ведь может случиться, что Митрополит Сергий, под давлением большевиков, вас уволит и пришлет на ваше место, с разрешения большевиков другого Епископа». «И я подчинюсь» – заявил Митрополит Евлогий (Н. Д. Тальберг, Церковный раскол, Париж, 1930 г., стр. 14). На самом деле, как известно, когда оправдалось в 1930 г. предположение о возможном увольнении Митрополита Евлогия, он поступил иначе и не подчинился...

10 октября 1930 г. Митрополит Евлогий опубликовал в своем оффициальном органе нижеследующее «необходимое разъяснение».

«На последнем епархиальном собрании представителей церквей и приходов Западно-Европейской епархии 29 июня 1930 г. было принято с замечательным единодушием и почти единогласно решение о том, что указ Митрополита  Сергия и состоящего при нем Временного Синода об увольнении меня за совершение панихид по жертвам русской революции и большевицкого террора и особенно за участие в обще-народных молениях о прекращении гонений на Церковь и вообще на религию в России, не подлежит исполнению, и отныне Западно-Европейская епархия в своем внутреннем управлении должна руководиться указом Патриарха Тихона от 20 ноября 1920 г., коим епархиальным епископам предоставляется право самостоятельного ведения церковных дел в то время, когда прервана связь с центральной церковной властью».

Не странно ли звучат слова о перерыве связи с центральной церковной властью, когда само «необходимое разъяснение» вызвано распоряжением этой самой власти об увольнении Митрополита Евлогия? Четыре года Митрополит Евлогий доказывал своей пастве, что для заграничных епархий не может быть речи о наступлении условий, предусматриваемых для вступления в силу по отношению к ним указа 7/20 ноября, но едва признаваемая им власть постановила устранить его, как он переменил мнение. При этом, заявив о том, что будет руководствоваться Постановлением 7/20 ноября, Митрополит Евлогий неправильно передает его содержание и не выполняет главного его требования. Как мы видели при разборе Постановления, суть его заключается не в предоставлении епархиальным архиереям самостоятельного ведения церковных дел, а в образовании в оторванной области органа высшей церковной власти. Согласно Постановлению, Митрополит Евлогий должен был предоставить своим викариям права самостоятельных епископов и таким образом устроить соборное управление своею областью. Мы не говорим уже о том, что, вернувшись к применению Постановления 7/20 ноября, было бы последовательно вновь войти в состав возглавляемой Митрополитом Антонием Зарубежной Церкви. Митрополит Евлогий не сделал ни того, ни другого.

Пред лицом таких фактов нельзя не признать, что опора Митрополита Евлогия на Московскую Церковную Власть была лишена всякой искренности. Ради того, чтобы освободиться от контроля Архиерейского Синода, Митрополит Евлогий поддерживал фикцию возможности свободно управлять Заграничною Церковью из Москвы. Он закрывал глаза на то обстоятельство, что вся зарубежная паства находится в состоянии борьбы с коммунизмом, что непримиримость по отношению к последнему определяет самое существование эмиграции. И так как коммунизм не только политическое учение, но и учение явно антихристианское, распространители которого возбудили против веры небывалыя гонения, свободная часть Русской Церкви не могла замкнуть свои уста, отказавшись от обличения врагов Христовых.  Между тем именно это обещал Митрополит Евлогий, написавший в ответ на требование о лояльности нижеследующия слова: «И потому, в сознании своего долга перед Матерью-Церковью, во имя моей безграничной любви к ней, я обязуюсь твердо стоять на установившемся уже у нас, согласно заветам Св. Патриарха Тихона, положении о невмешательстве Церкви в политическую жизнь и не допускать, чтобы в подведомых мне храмах церковный амвон превращался в политическую трибуну» (письмо от 30 августа / 12 сентября 1927 г. на имя Митрополита Сергия).

Митрополит Евлогий, после указа о его увольнении сам чувствовал, что опираться на указ 7/20 ноября для него уже поздно. Слишком много и горячо спорил он против применимости его к заграничным епархиям. Вместе с тем, не ожидая кары из Москвы, слишком категорически заявлял он о своей покорности Митрополиту Сергию. Ведь почти накануне увольнения, летом 1930 г. он писал: «Митрополита Сергия я признаю временно до освобождения Митрополита Петра законным возглавителем Русской Православной Церкви и следовательно носителем высшей канонической власти, которому мы обязаны полным каноническим подчинением в церковной жизни, ибо только через него мы можем входить в общение с Матерью-Русской Церковью» («Церк. Вест. Западно-Европейской епархии», № 6–7, 1930 г.).

При таких условиях Митрополит Евлогий стал искать новой опоры, которая могла бы импонировать его пастве. Опора эта была им найдена в лице Вселенского Патриарха, который принял его в свою юрисдикцию. Этим актом Митрополит Евлогий еще увеличил список своих противоречий, которыми так богаты его заявления и действия, начиная с 1922 года.

В годы тяжких испытаний ниспосланных Русской Церкви, не мало скорби принес ей и Константинопольский Патриархат. Сначала по братски приняв эмигрировавшую часть Русской Церкви и торжественно заявив о признании Патриарха Тихона «исповедником», Константинопольская Церковь потом стала незаконно раздавать русское церковное достояние в окраинных государствах и наконец признала действительность живоцерковного Собора 1923 г., а назначенный им Синод – правящим органом Русской Православной Церкви. Вселенский Патриарх стал на сторону тех раскольников, которые объявили Патриарха Тихона лишенным сана, и монашества за «служение контр-революции». В 1923 и 1924 годах, Митрополит Евлогий, в письмах от 28 марта за № 332 и от 10/23 июля за № 978, отвечая на притязания Вселенской Патриархии должен был доказывать права Русской Церкви на управление русскими церквами в Западной Европе. Вселенские Патриархи  требовали от него подчинения назначенному ими в Западной Европе Митрополиту Фиатирскому Германосу. Возмущался в свое время Митрополит Евлогий и действиями Константинопольского Патриарха в отношении Архиепископа Кишиневского Анастасия. В 1924 г. 29 марта Патриарх Григорий VII послал последнему, как управляющему русскими православными общинами в Турции, письменное требование, чтобы «гостящие здесь русские клирики, во время служения, в проповедях и вообще, избегали проявлений политического свойства, равно как возношения имен и особ, указызывающих на политическия упования и предпочтения и потому могущих причинить Церкви серьезнейший вред и в частности и вообще» (грамота № 1160). Митрополит Евлогий, объясняя своей пастве 22 июня / 6 июля 1924 г. эти требования, писал: «поясняя содержание последнего пункта, великий Секретарь Патриаршего Синода заявил, что здесь запрещается касаться большевизма со всех точек зрения, даже как ярко выраженного антирелигиозного и антиморального начала, т. к. это могло бы набросит тень на Советскую власть, признанную законною всем Русским народом и Патриархом Тихоном». Вселенский Патриарх еще требовал от проживающих в Константинополе русских архиереев прекращение поминовения Патриарха Тихона за богослужением.

И вот, при наличии этих и других действий Константинопольского Патриархата во вред Русской Церкви, вопреки тому, что он вступил в общение с живоцерковниками, – Митрополит Евлогий обратился к нему за защитой от прещений Митрополита Сергия. Поступая так, Митрополит Евлогий, к сожалению, забыл свою переписку с Вселенскими Патриархами о правах Русской Церкви на юрисдикцию над русской диаспорой. Забыл он и о том, что еще в 1926 г. сам же писал Митрополиту Варшавскому Дионисию по поводу дарования Константинополем автокефалии Польской Церкви: «Обращение же к Константинопольскому Патриарху и участие последнего в этом деле я признаю, при всем своем глубоком уважении к высокому положению этого православного первоиерарха, неправильным и вижу в этом неоправдываемый канонами акт вмешательства его во внутренния дела Автокефальной Русской Церкви» («Церк. Вед.» № 13–14, 1929 г.).

В полном противоречии с таким взглядом на права Константинопольского Патриарха находятся следующия слова Митрополита Евлогия в послании его от 12/25 февраля 1931 г.: «Слава и благодарение Господу. Разсеялась туча, нависшая было над нашей епархией. Новое тяжкое испытание, обрушившееся на нас, пришло с помощью Божией к благополучному разрешению. Первенствующий иерарх всей Православной Церкви, Святейший Вселенский, Константинопольский Патриарх Фотий II принял наши заграничныя православныя  русския церкви под свое высокое покровительство, как гласит данная нам по этому поводу Патриаршая грамота. Отныне все эти церкви и приходы будут временно существовать в виде особого русского экзархата Вселенского Престола под моим церковным управлением в качестве экзархата Вселенского Патриарха, ему непосредственно подчиненного так, что никакия распоряжения или запрещения, исходящия из какой-либо церковной власти, для нас не должны иметь значения. В грамоте ясно сказано, что этот новый порядок управления нашими церквами имеет временный характер».

В этом изложении содержания грамоты Патриарха нельзя не заметить некоторой недоговоренности. Митрополит Евлогий, говоря об отношении своего экзархата к Патриарху тщательно избегает термина юрисдикция, предпочитая пользовать словом покровительство. Выражения самого Патриарха Фотия гораздо более определенны. Он пишет:

«По долгу и праву попечения Вселенского Патриаршего Престола действенно выступить в настоящих Ваших затруднительных обстоятельствах и оказавшиеся в таком трудном и опасном положении приходы (постановили) принять под непосредственную юрисдикцию Святейшего Вселенского Патриаршего Престола для укрепления и ограждения их.

«С этой целью Мы Синодальным определением постановили, чтобы все русские парвославные приходы в Европе, сохраняя неизменною и неумаленною сущесгвующую свою самостоятельность, как особой русской православной церковной организации, и свободно управляя своими делами, разсматривались бы впредь как составляющие временно единую особую экзархию Святейшего Патриаршего Вселенского Престола на территории Европы, непосредственно от него зависящую, под его покровительством находящуюся и в церковном отношении где нужно им руководимую.

«Равным образом решили и постановили, чтобы эта, таким образом устроенная, временная наша Патриаршая Российская православная в Европе экзархия продолжала и впредь быть порученною центральному и высшему попечению и управлению Вашего Преосвященства, исполняющего свои обязанности с титулом Патриаршего Нашего Экзарха, возносящего Наше имя на богослужениях и к Нам имеющего свое непосредственное отношение, согласно, церковному порядку».

Для того, чтобы уяснить себе действительное значение цитированной Патриаршей грамоты необходимо иметь в виду упомянутое выше притязание Вселенской Патриархии на юрисдикцию над всеми церквами в Западной Европе, для чего учрежден ею экзархат во главе с Митрополитом Фиатирскии. Вселенский Патриарх, принимая в свою юрисдикцию приходы и церкви Митрополита Евлогия, отступает от  прежде высказанных им взглядов только в том отношении, что для русских церквей в Западной Европе временно открывает новый, особый экзархат, а не подчиняет их Митрополиту Фиатирскому. Вполне понятно, поэтому, что во всей грамоте нет ни слова о возвращении русских церквей и приходов в будущем в лоно Русской Церкви. Проф. С. И. Троицкий совершенно правильно пишет: «Поэтому заявление. М. Евлогия в его архипастырском послании, что «когда возстановится общепризнанная центральная церковная власть и нормальныя условия жизни Русской Православной Церкви, мы вновь вернемся к прежнему положению» – является заявлением не имеющим практического значения, т. к. распоряжаться этим будет не экзарх Вселенского Патриарха, а сам Вселенский Патриарх («Размежевание или раскол»).

Таким образом, в глазах Вселенской Патриархии русские приходы в Западной Европе окончательно отторгнуты от Русской Церкви, что, конечно, является актом, нарушающим основныя церковныя правила. Само собою разумеется, что Архиерейский Собор Русской Православной Церкви заграницей, на которого легла обязанность защищать за рубежом интересы Русской Церкви, не мог признать такия действия Вселенского Патриархата законными. Опротестованы они были и со стороны Митрополита Сергия.

Переговоры о возстановлении мира и единства, имевшие место в 1934 и 1935 г.г. нисколько не изменили канонического положения Митрополита Евлогия. Прибыв в 1934 г. в Белград, Митрополит Евлогий на заседании Синода заявил, что желает возстановления церковного общения со всеми братьями архиереями Зарубежной Церкви, «а полное объединение возможно лишь по благословению Святейшего Вселенского Патриарха и с согласия ближайшего Епархиального собрания, с участием на нем представителя Архиерейского Синода». Вынесенное позднее постановление Архиерейского Синода в полном составе от 23 июня / 6 июля 1934 г. казалось бы совершенно основательно отмечало, что «говоря о путях к полному возсоединению, Митрополит Евлогий тем самым подтверждал свое желание о том, чтобы оно состоялось».

На практике он, к сожалению, этого желания не проявил даже после Совещания под председательством Патриарха Варнавы. Но все-таки некоторые шаги к миру были им сделаны и они дали основание Архиерейскому Собору 28 августа / 10 сентября 1934 года снять с Митрополита Евлогия и его клира наложенное на них ранее запрещение в священнослужении. Вынося такое постановление, Архиерейский Собор, однако, не оставил никаких недомолвок в отношении положения, создавшегося с переходом Митрополита Евлогия в юрисдикцию Константинопольского Патриарха. Архиерейский Собор выразил «твердую надежду, что принятая им в духе христианской любви мера церковной икономии умягчит сердца ожесточенныя долгим разделением и подготовит постепенно почву для возстановления полного церковного единства за рубежом. Последнее, конечно, может наступить, гласит определение, не ранее как Митрополит Евлогий выйдет из юрисдикции Вселенского Патриарха и сложит с себя звание экзарха последнего». Собор далее заявляет, что только тогда может быть поднят вопрос о разграничении иерархических прав по управлению Западно-Европейскою паствою между Митрополитом Евлогием и Архиепископами Серафимом и Тихоном.

В полном соответствии с этим Соборным определением, Владыка Митрополит Анастасий, как представитель Собора, определенно заявил на Совещании в Ср. Карловцах в 1935 г.: «Что же касается вхождения в объединенную Церковь Митрополита Евлогия, то таковое мыслится не иначе, как после закрытия экзархата Вселенского Престола для русских приходов в Западной Европе и освобождения Митрополита Евлогия от звания экзарха» (Протокол № 1).

Во всей переписке, которая в дальнейшем имела место между Архиерейским Синодом и Митрополитом Евлогием, последнему неизменно напоминалась эта точка зрения, при чем указывалось и на весь ущерб, который приносится Русской Церкви отделением от нея части приходов в экзархат Вселенского Патриарха. В частности указывалось это в связи с хиротонией Епископа Иоанна, которому Вселенский Патриарх дал титул епископа Херсоннесского. Титулы даваемые архиереям имеют большое значение. Они определяют принадлежность епископа к той или иной Поместной Церкви и вместе с тем знаменуют принадлежность к ней того города, по имени которого дан епископу титул. Поэтому напр. наша зарубежная Церковная Власть, поручая управление русскими православными общинами в Болгарии Архиепископу Серафиму оставила за ним титул Богучарского. Титулование его по названию одного из Болгарских городов знаменовало бы или принадлежность его к Болгарской Церкви или ничем неоправдываемое притязание Русской Церкви на данный город. И вот с этой точки зрения титул данный Епископу Иоанну очень знаменателен. Патриарх не назвал его ни по одному из городов Западной Европы, подчеркивая этим, что экзархат Митрополита Евлогия является лишь временным над русскою паствою, находящеюся на территоррии основного, не временного экзархата, ныне возглавленного Митрополитом Фиатирским. С другой стороны, поскольку в России есть город Херсон, а в Крыму был Херсонский монастырь, – данный Епископу Иоанну титул можно трактовать и как распространение притязаний Константинополя уже и на территорию России. Независимо от этого указанная хиротония еще закрепляет Константинопольскую юрисдикцию над русскими церквами в Западной Европе, ибо полагает начало иерархии при самой своей хиротонии обязавшейся подчинением Царьграду.

В своей переписке с Митрополитом Евлогием, Архиерейский Синод останавливался на вопросе о церковном имуществе. Митрополиту Евлогию указывалось на то обстоятельство, что поскольку вообще имущество находится по канонам в управлении той церковной власти, в юрисдикции коей оно состоит, и русское церковное имущество, находящееся в ведении Митрополита Евлогия может перейти к Константинопольскому Патриархату, если не будет особого акта, обезпечивающего его за Русскою Церковью. Это имеет тем более серьезное значение, что открытие экзархата для русских приходов со стороны Константинополя базируется на его претензии к власти над всею диаспорою. Если при жизни Митрополита Евлогия еще сохраняется какая то видимость связи этих приходов с Русскою Церковью, то в каноническом отношении это не более, чем видимость. После смерти Митрополита Евлогия и такая связь неминуемо ослабеет. Если он, ходатайствуя о принятии в Цариградскую юрисдикцию, мог хлопотать о признании за ним возможно более широких прав, то преемник его, уже состоя в этой юрисдикции, должен будет удовольствоваться теми правами, какия пожелает ему дать Вселенский Патриарх при назначении его. Наконец возможно и полное упразднение особого русского экзархата со включением русских приходов в экзархат Митрополита Фиатирского. Если бы был совершен такой акт, то жаловаться на него было бы некому. А между тем повод для него при желании всегда, может оказаться, хотя бы напр. – обвинение в несоблюдении аполитичности. Ведь грамота Патриарха Фотия об учреждении экзархата ставит в этом отношении требования не многим меньшия, чем ставил Митрополит Сергий! «Мы призываем Ваше Преосвященство и прочих Преосвященных архиереев и благоговейных иереев, коим под Вашим водительством доверено руководство приходами, говорит грамота от 17 февраля 1931 г., чтобы Вы обращали особое внимание на то, чтобы тщательно избегалось вмешательство Св. Церкви в политическия распри и раздоры, и святой амвон никогда не превращался бы в трибуну для политических целей, как впрочем и Ваше Преосвященство правильно решили и заявили». На опыте 1924 г. видно, что в Константинополе требование аполитичности могут, при наличии известных влияний, получать не менее широкое толкование, чем в Москве.

Таким образом Митрополит Евлогий, добиваясь независимости от Ср. Карловцев и заявляя о непосредственной своей подчиненности Москве, затем подвергся церковным карам и, в нарушение основных канонических начал перешел в юрисдикцию другой автокефальной Церкви. Этим он не только отторг часть приходов от Русской Церкви, но и помимо их воли, ввел их, через Вселенского Патриарха, в общение с живоцерковниками. Начав с нарочитого подчеркивания своей верности Патриарху Тихону, он подчинился власти, которая незаконно поддержала раскольников, дерзнувших произвести нечестивый суд над Главою Русской Церкви.

* * *

Кроме принципиальной, канонической стороны дела нам необходимо осветить и то, как складываются отношения между Зарубежною Церковью и церковной организацией Митрополита Евлогия.

Отношение это можно разделить на два периода: первый – это все то время, пока Митрополит Евлогий и его клир находились под запрещением в священнослужении, и второй – это после снятия прещения и приезда Митрополита Евлогия в Сремские Карловцы в 1935 г.

Первый период характеризуется острой борьбой в Западной Европе между Митрополитом Евлогием и его сторонниками с одной стороны и клиром послушным Собору с другой. В Западной Европе были образованы две епархии с кафедрами в Париже и Берлине, которыя неизменно росли за счет последователей Митрополита Евлогия. Во многих местах образовались параллельные приходы, устройство и содержание которых требовали большой жертвенности со стороны верных канонической правде их устроителей.

Однако, далеко не все могут, конечно, разобраться в сущности дела. Многие оставались в юрисдикции Митрополита Евлогия, ни в чем не разбираясь, по инерции. Причина разделения им оставалась непонятной, казалось, что это ссора двух Митрополитов, которая не должна касаться паствы. Для таких людей разделение часто было особенно тяжело.

Вместе с тем с годами церковное разделение или, точнее, созданное агитацией львиной доли зарубежной прессы отталкивание широких кругов паствы Митр. Евлогия от Архиерейского Синода, постепенно изживалось, чему способствовало смущение, вызываемое частыми колебаниями Митр. Евлогия, и, особенно, ясное отсутствие принципиальности в его отношении к Москве. На фоне этих колебаний безкомпромиссная прямота Митрополита Антония и возглавляемого им Собора в отношении большевиков вызвала симпатии. Все это, казалось, создавало благоприятную почву для новых попыток осуществить возсоединение.

Сразу же после отделения Митрополита Евлогия многие иерархи пытались воздействовать на него примирительно, но эти попытки не давали благоприятных результатов. Наиболее серьезной из них являлась попытка Владыки Митрополита Анастасия в 1927 году. По собственной инициативе он тогда побывал в Париже и, казалось, добился довольно многого. В частности Митрополит Евлогий соглашался вопрос о выделении Германии перенести на новый Собор. Однако, он не выражал никакого раскаяния или, по выражению посланного ему Владыкой Анастасием по поручению Синода письма, «сознания неправомерности и запальчивости в своих действиях». Важно отметить, что в отношении последнего Синод даже не требовал придачи сему акту оффициального, формального характера и, как говорится в том же письме, «счел бы себя удовлетворенным» если бы Митрополит Евлогий прибыл в Ср. Карловцы для личных объяснений по означенному вопросу с Митрополитом Антонием, которому на этот случай было дано право снят с него наложенное Синодом каноническое прещение и прекратить начатое против него дело в церковно-судебном порядке (Церк. Ведом. № 5 и 6, 1928 г.).

Ответа на это письмо очень долго не было, а потом получилось письмо отрицательного характера. Дальнейшая переписка уже не давала никакой надежды на мир, а вскоре вообще прекратились всякия сношения между Митрополитом Евлогием и Синодом. Они были возобновлены лично Блаженнейшим Митрополитом Антонием в 1934 г. Начатая им тогда переписка привела к приезду Митрополита Евлогия в Белград в том же году, а затем к снятию с него запрещения и, наконец, сделала возможным участие Митрополита Евлогия в совещании под председательством Патриарха Варнавы в 1935 г. в Ср. Карловцах.

Тут мы не можем не остановиться на вопросе о том, от кого исходил почин первого приезда и самых попыток к объединению. В своей речи, или, как он назвал ее «исповеди» на Епархиальном Собрании в июле 1937 г. Митрополит Евлогий заявил, что попытки к объединению «за последние два года» предпринимались им, и что самая поездка его в Белград в 1934 г. совершена была им «по собственному почину» («Посл. Новости», № 5592). При прочтении всей переписки, предшествовавшей его приезду, видно, что вопрос о возстановлении мира и единства возбужден был не им, а Блаженнейшим Митрополитом Антонием. Правда мысль о приезде в Югославию впервые встречается в письме Митрополита Евлогия от 17/30 апреля, но в форме сообщения, что некоторые ревнители советуют ему ехать, но что по его мнению в данный момент его приезд не был бы своевременен. Приехал он только после настойчивых письменных и телеграфных приглашений Митрополита Антония. Сам Митрополит Евлогий в беседе с редактором газеты «Русский Голос» в Белграде  заявил, что «возбуждение вопроса о возстановлении церковного единства исходило от Блаженнейшего Митрополита Антония» (Рус. Голос, 1934 г. № 163). И в беседе с кореспондентом «Последних Новостей» вскоре по возвращении из Югославии, Митроп. Евлогий не приписывал себе инициативы поездки, упоминая о том, что предпринял ее, когда «с разных сторон стали раздаваться голоса, настоятельно просившие его приехать» (№ 4811). При этом он почему то умолчал о приглашении Митрополита Антония. Равным образом, говоря о Соборе 1934 г. и о несостоявшемся приезде его, Митрополит Евлогий почему-то говорит только о пригласительной телеграмме Патриарха Варнавы, а не упоминает о том, что и сам Собор послал ему такую же телеграмму, на которую он ответил телеграммой же: «Благодарю Собор за приглашение, но физически невозможно приехать, письмо следует».

Мы уже упоминали, что на заседании Синода в 1934 г. Митрополит Евлогий признал желательность объединения, обусловив его согласием Патриарха Вселенского и Епархиального Собрания с участием представителя Архиерейского Синода. Собрание это тогда не состоялось. Оно имело место только в 1936 г. и без участия представителя Синода. На этот раз ему предшествовало Совещание осенью 1935 г. в Сремских Карловцах под председательством Патриарха Варнавы, созванное по инициативе Святейшего. Совещание это выработало Временное Положение об управлении Русской Православной Церкви Заграницей и обратилось с посланием к зарубежной русской пастве за подписью Митрополита Антония, Евлогия, Анастасия, Феофила и Епископа Димитрия. «Уповаем, что уже не далек тот вожделенный день, значится между прочим в этом послании, когда новое Положение о Зарубежной Русской Церкви, остающейся по прежнему в неразрывном союзе с Матерью-Церковью и в полном единении со всею Вселенской Церковью, войдет в жизнь, и мы ощутим себя единым обновленным церковным организмом, исполненным духом и способным осуществить ту высокую миссию, какая возложена Промыслом на русских православных людей в разсеянии сущих». В том же послании от 6/19 декабря говорится о желательности «возстановления единства юрисдикции, ибо без этого условия, церковное примирение было бы непрочным и ежеминутно могло бы подвергаться новым испытаниям». Послание это было подписано на самом последнем заседании Совещания, после тщательного обсуждения его содержания и принятия некоторых поправок, предложенных Митрополитом Евлогием. Таким образом приведенными фразами как бы завершались те переговоры по вопросу о юрисдикции, которые не прекращались в течение всего совещания. Как известно, Митрополит Евлогий настаивал на  разрешении ему сохранить двойную юрисдикцию, т. е. добивался согласия на вхождение его в новую церковную организацию с сохранением звания экзарха Вселенского Патриарха. Представители Собора указывали на полную неканоничность такого положения. В ходе прений, Митрополит Евлогий, переводя вопрос по преимуществу в плоскость своей признательности Константинопольскому Патриарху, сначала выразил благодарность Патриарху Варнаве за готовность выступить посредником для получения ему разрешения на выход из Константинопольской юрисдикции (прот. № 1, «Церк. Жизнь» № 12, стр. 166), а потом говорил, что сам не может обратиться с подобным ходатайством, но подчинился бы, если бы Константинопольский Патриарх признал необходимым для блага Церкви освободить его от звания своего экзарха (прот. № 4, тамже, стр. 174). В послании, как мы видели, уже после этих прений, в коих заявления Митр. Евлогия страдают такою недоговоренностью, согласие его на единую юрисдикцию получило более ясное выражение. Во всяком случае Патриарх Варнава после всех разговоров с Митрополитом Евлогием имел основание оставаться в убеждении, что остается в силе обращенная к нему просьба о посредничестве для освобождения Митрополита Евлогия от звания экзарха. Однако, он не писал ничего в Константинополь, ожидая, как было условлено, копии того письма, которое будет написано в Царьград самим Митрополитом Евлогием. Долго не получая обещанной копии, Патриарх послал в Париж напоминание. Наконец был получен номер Церковного Вестника Зап. Европейской епархии от февраля 1936 г., в котором напечатано письмо Митрополита Евлогия Патриарху Вениамину с просьбой не отпускать его из своей юрисдикции...

В том же 1936 году должно было состояться в Париже созываемое Митрополитом Евлогием Епархиальное Собрание. Теплилась надежда, что там клир и паства подадут свой голос за возстановление церковного единства. Надежды эти были значительно ослаблены опубликованной незадолго до Собрания телеграммой Митрополита Евлогия Северо-Американским Преосвященным с сообщением, что Западно-Европейские Преосвященные против выработанного в Срем. Карловцах Вр. Положения. Телеграмма была послана Американскому Собору с явною целью отвратить и его от объединения с остальною Зарубежною Церковью. Последующия события не оправдали надежды, возлагавшияся на Епархиальное Собрание. Подробные отчеты о Епархиальном Собрании, напечатанные в «Последних Новостях», свидетельствуют о том, что стремлению паствы к церковному единству были противопоставлены доклады Епархиального Совета и выступление самого Митрополита Евлогия, отрекшегося от всей той работы по возстановлению мира и единства,  в кoтopoй сам же он принимал участие. А каково было стремление паствы, видно из того, что, по сообщению «Последних Новостей», в прениях по вопросу о принятии Временного Положения выступало до 15 членов собрания. «В основе каждого выступления прежде всего была мысль, что возстановление единства зарубежной церкви является насущной потребностью паствы». Доклад Епархиального Совета и речь Митроп. Евлогия, однако, вырвали почву у выразителей этой потребности паствы. Последние очевидно были довольно мало осведомлены о действительном каноническом положении и слишком мало знали о ходе дела по объединению Зарубежной Церкви, чтобы разобраться в заслушанных докладах. Этому много способствовало и лживое осведомление, дававшееся «Последними Новостями», ставшей ко времени собрания единственной ежедневной газетой на русском языке в Париже. В передовой статье перед Собранием (№ 5587) эта газета приписывает утверждение Временного Положения одному «Карловацкому Собору», умалчивая о деятельном участии Митрополита Евлогия в его выработке, и предупреждает, что принятие Положения «превратило бы с таким трудом созданное здание Митрополии в разрушенную храмину в угоду Карловацким, уже не затаенным желаниям, а вполне открытым требованиям».

В другом № (5502), трактуя Вр. Положение, как централизаторское, та же газета внушает читателям, что Сев. Американская Митрополия «свела на нет централистическую систему карловацкого проэкта», а что епархии Дальнего Востока «просто отклонили обсуждение Вр. Положения», как их не касающегося – они желают существовать на прежних основаниях. Таким окразом, – заключает автор заметки, – получается, что централизация всей Русской Зарубежной Церкви отклонена всеми ея частями (хотя и не по одной и той же причине), кроме ближнего Востока».

Взаимодействие речи Митрополита Евлогия, доклада Епархиального Совета, лживых статей «Последних Новостей» и, конечно, кулуарных разговоров с руководителями жизни епархии привело к тому, что церковное объединение было отвергнуто единогласно. Об этом ясно свидетельствуют те же хорошо осведомленныя «Последния Новости» в передовой статье от 18 июля (№ 5594). «Необходимо отметить, – читаем мы там, – еще и другую, тоже очень важную особенность полного согласия делегатов: это согласие и вытекшее из него единогласие, как теперь оказывается, не являлось результатом «предварительного настроения» съехавшихся. На заседании 13 июля, судя по отчетам и розданным докладам; звучали разные голоса, указывались различные пути, каждый из которых обосновывался своими мотивами. В течение заседания обозначались центр и два фланга; к концу заседания фланги стянулись к центру и создали единство».

Повидимому, наибольшее впечатление произвела речь, или, как он назвал ее, «исповедь» Митрополита Евлогия. В ней он излагал историю попыток к объединению, «которыя, сказал он, предпринимались мною за последние два года и которыя вылились, наконец, во Временном Положении об управлении Зарубежною Русскою Церковью, выработанном Совещанием четырех русских зарубежных епископов» («Посл. Hoв.» № 5592). Насколько заслуга в этих попытках принадлежит Митрополиту Евлогию можно судить по сказанному ранее в настоящем докладе. Епархиальному же Собранию внушалось, что главное препятствие миру и единству встречалось все время со стороны Архиерейского Синода. Так, например, Митрополит Евлогий ставит членам Синода в упрек, что, когда он был в Белграде в 1934 г., они не решались тогда же возстановить с ним молитвенное общение, предоставив окончательное решение этого вопроса Собору. Но сам же он сразу по возвращении из Белграда признавал, что они не могли поступить иначе, хотя и выражал о том сожаление. «Конечно, полагалось запросить членов Собора, сказал Митрополит Евлогий сотруднику «Возрождения», но все же думается, можно было бы как-то до конца осуществить то, что было уже начато». (№ 3279).

Перейдя к содержанию Временного Положения, Митрополит Евлогий сказал, что Синодом «систематически, упорно и очевидно по наперед намеченному плану проводилась полная, безоговорочная централизация всего управления, весьма ограничивающая самостоятельность окружного митрополита». Конечно, как почти во всяком совещании, и члены Совещания в Карловцах не могли быть во всем друг с другом согласны. Но если Митрополит Анастасий и Епископ Димитрий защищали большую централизацию, то кто же мешал Митрополиту Евлогию защищать свою точку зрения и, наконец, даже просто отказаться от подписания Временного Положения? Он на деле и защищал свою точку зрения с большой настойчивостью, иногда в следующем заседании отказываясь от принятия того, на что согласился накануне (см., напр., протокол 4). Проэкту Временного Положения, представленному Синодом, он противопоставил свой проэкт, который будучи гораздо менее разработан, однако, в очень немногом отличался по существу от Синодского в части касающейся круга ведения отдельных органов церковного управления. Так, например, относительно круга ведения Архиерейского Собора Митрополит Евлогий предложил добавить только один пункт: «Составление инструкции в развитие настоящего Положения, которое само может быть изменено лишь с согласия Вселенского и Сербского Патриархов». Он потом отказался от этой поправки. В части, относящейся к Синоду, самым существенным требованием Митрополита Евлогия было устранение от председательствования Блаженнейшего Митрополита Антония с предоставлением ему звания только Почетного Председателя Синода (см. об этом протокол № 1, «Церк. Жизнь» за 1935 г. стр. 168–171). Затем, Митр. Евлогий предлагал изменить пункт о Синодальной Канцелярии, каковой и вошел в Положение в последней из предложенных им редакций (там же, стр. 171). Других существенных изменений отдела о Синоде Митроп. Евлогий в своем контр-проэкте не предлагал. В части, касающейся полномочий Митрополита Округа, первоначальный синодальный проект, в результате обсуждения его Совещанием, из пяти статей возрос до десяти. Из предложенных Митрополитом Евлогием дополнений к Синодальному проекту вопрос о визитации епархий Митрополитами, вызывавший наибольшия разногласия, разрешен, хотя и не в предложенной им первоначально форме, но в предложенной все-таки им же в конце Совещания компромиссной редакции. Предполагавшаяся Митр. Евлогием выдача антиминсов Митрополитами отклонена как нарушающая элементарныя права епархиальных архиереев. Зато Митрополитам предоставлена выдача св. мира, чего не предусматривалось проектом Митрополита Евлогия. Поправка Митрополита Евлогия о том, что в управлении Митрополита Округа должна находиться его епархия, не встретила никаких возражений («Церк. Жизнь», стр. 172). Совещание не согласилось на передачу в ведение Митрополитов вопросов об изъятии из правил о месте вчинения бракоразводных исков, но на этом ни Митр. Евлогий, ни его технические советники не настаивали. Предложенный Митр. Евлогием пункт о состоящем при Митрополите управлении принят в измененном виде. Но вместе с тем Совещание предоставило Митрополиту Округа права, совсем не предусматривавшияся в проекте Митр. Евлогия (ст.ст. 3, 4, 5, 6, 7, 8 и 9 раздела VII). Далее, в отношении Собора Округа Митр. Евлогий предлагал только один новый пункт, не принятый Совещанием, а именно, что ведению этого Собора подлежит «определение круга ведения областного и епархиальных управлений применительно к положению о том Московского Священного Синода и в соответствии с местными нуждами». Принять такой пункт значило бы фактически лишить всякого значения соответствующия части Положения, передав изменение его в компетенцию областей, вопреки принятому уже пункту о том, что дополнение или изменение Положения принадлежит компетенции общего Собора (ст., разд. III).

Итак, Временное Положение и Протоколы Совещания, а тем более известный и членам последнего и техническим советникам ход работ, показывают, что вопрос о централизации управления фактически вызывал на Совещании наименьшия затруднения. При этом в отношении строя управления спор вызывало по преимуществу стремление Митрополита Евлогия усилить власть митрополитов за счет власти епархиальных архиереев, так что представители Собора гораздо больше должны были защищать каноническия права епархиальных архиереев, чем компетенцию Собора и Синода. Ведь право визитации Митрополитом всех епархий, по существу вызывавшее спор, ущербляет объем прав не Синода, а епархиального архиерея, на что и указывал Митрополит Анастасий («Церк. Жизнь» г., стр. 170).

Митрополит Евлогий в своей «исповеди» говорил о Временном Положении, как будто оно составлено без его участия и им не подписано. Можно было бы не удивляться, что Епархиальное Собрание отклонило принятие Временного Положения, но нельзя не удивляться тому, что оно сделало это по предложению иерарха, вырабатывавшего его и подписавшего радостное воззвание от 6/19 ноября по поводу благополучного окончания Совещания. И это тем более, что сразу по возвращении из Ср. Карловцев сам же Митрополит Евлогий, на вопрос корреспондента, можно ли назвать Совещание успешным, ответил: «Не скажешь этого в двух словах... Но в основе вышло так, как мне хотелось» («Возрождение», № 3836).

Постановление Епархиального Собрания положило конец тому движению в направлении к единству, которое после первого приезда Митрополита Евлогия в Югославию и особенно после Карловацкого Совещащания несомненно появилось в его пастве. Это движение, повидимому, сильно тревожило руководителей жизни экзархата, и мы видели, что для ликвидации его пришлось самому Митрополиту Евлогию выступать со своею «исповедью».

Архиерейский Синод со своей стороны придавал большое значение этому движению, видя, как подобное же ему движение привело к объединению в Северной Америке. Но там было несколько иное положение в том отношении, что высшие представители местной иерархии с обеих сторон принимали меры к изжитию разделения и естественного при многолетней борьбе некоторого взаимного недоверия и отталкивания. При создавшихся условиях могло быть два отношения к отдельным выступлениям, или стараться подчеркивать и развивать то доброе, что может произойти от случаев, когда проявляется стремление к миру и единству, или, наоборот, муссировать каждый случай, могущий быть истолкованным как проявление враждебности и делать отсюда вывод о невозможности объединиться. Митрополит Евлогий явно избрал второй род отношения ко всему, что происходило в жизни Западно-Европейской Епархии после Совещания. Отсюда произошли его жалобы Епархиальному Собранию (а до того Патриарху Варнаве) на якобы неисполнение Синодом постановлений Совещания, принятых для переходного времени, при чем он указал на два обстоятельства: утверждение Собором положения о Германской епархии, одобренного Германским Правительством во время Совещания и на то, что при закладке храма-памятника в Брюсселе не был приглашен к участию в богослужении Архиепископ Александр. Для полноты доклада нам приходится хот кратко разобрать основательность обеих этих укоризн.

Вопрос об утверждении положения о Германской епархии возник более чем за год до Совещания, о чем Митрополиту Евлогию было хорошо известно, ибо по этому делу он ходил в Германское Министерство Церковных Дел. В 1935 г. проэкт положения о Германской епархии разбирался и был утвержден Собором до начала Совещания, т. е. 9/22 и 10/23 октября, а Совещание началось 18/31 октября и завершилось, когда заседания Собора уже были закончены и многие члены его разъехались. Мог ли Собор откладывать это дело большой важности на неопределенное время, не зная, чем кончится Совещание? Независимо от этого, надо иметь в виду, что Положение не могло бы помешать вхождению Германской епархии в состав Западно-Европейского округа; на это обстоятельство указывалось Митрополиту Евлогию в письмах Председателя Синода. Что же касается скрывания этого дела от Митрополита Евлогия, то таковое утверждение им же самим опровергнуто немедленно после того, как было им высказано. Никто другой, как сам он говорит: «Правда, говорил мне об этом сам Епископ Тихон, но я не придал его словам большого значения» («Посл. Новости», № 5592). Виноват ли Синод, что Митрополит Евлогий в вопросе, касающемся Германии, не придавал значения словам Архиепископа Германского?

Что касается упрека в том, что Архиепископ Александр не был приглашен на закладку храма-памятника в Брюсселе, то в данном случае надо иметь в виду совершенно особыя обстоятельства. Во-первых Архиепископ Александр в своих речах и письмах заявил себя врагом церковного объединения, и взаимоотношения сторонников двух юрисдикций в Брюсселе были поэтому особенно остры, вследствие чего приглашение его Строительным Комитетом, а тем более иерархами помимо последнего, было бы психологически невозможно. Но кроме того не надо забывать, что Архиепископ Александр до сих пор остается неоправданным по суду в ряде весьма тяжких канонических преступлений (опред. Высшего Церк. Управл. заграницей от 22 ноября / 5 декабря 1921 г. с участием Архиеп., ныне Митроп. Евлогия). Несмотря на ряд напоминаний, Архиеп. Александр не представил отзыва по содержанию весьма объемистого  следственного материала, в который вошли и материалы, присланные в то время Святейшим Патриархом Тихоном, возбудившим разследование его деяний. Суд не состоялся только потому, что Архиепископ Александр просил о передаче его дела на суждение Патриарха Тихона, на что согласился Архиерейский Собор. В виду ареста Патриарха суд этот так и не состоялся, а Архиепископ Александр не предпринимал шагов к тому, чтобы снять с себя тяжкия, грозящия лишением сана, обвинения хотя бы перед заграничным Церковным судом. В 1924 г. и сам Архиепископ Александр понимал, что в его положении нельзя как бы то ни было выдвигаться и, прося о передаче его дела на суд Патриарха, писал, что до его решения будет проживать, как уже целых два года проживал, в Св. Андреевском подворье (в Константинополе) «в числе братии, в полном послушании и повиновении у настоятеля». Итак, совершенно несправедливо закрывать глаза на особыя обстоятельства, связанныя с личностью Архиепископа Александра, и действия Строительного Комитета, вытекающия из отношения к личности сего иерарха, перетолковывать как якобы проявление непримиримости Архиерейского Синода.

Наконец, если даже допустить, что не приглашение Архиеп. Александра было неправильным и небратолюбным поступком, то, в целях достижения мира и единства, было бы полезнее не муссировать его, а исправить проявлением сугубых знаков своего стремления к единству. Впрочем, если уже говорить о приглашениях к сослужению, то, ведь, у Митрополита Евлогия было достаточно поводов проявлять в этом отношении инициативу со своей стороны задолго ло закладки Брюссельского храма. Между тем Архиепископ Серафим, напр., никогда не получал приглашения к участию в богослужении на улице Дарю. А когда уже после Совещания прибыла из Белграда в Париж чудотворная икона Божией Матери, то и она с сопровождающим духовенством не удостоилась приглашения на ул. Дарю, хотя тут был особенно удобный случай для совместного моления. Не приглашалось ни духовенство Архиеп. Серафима, ни он сам и при закладке храма-памятника русским воинам на поле, где последние полегли во время Великой войны. Но можно ли сказать, что всего этого достаточно для того, чтобы признать церковное единение не желательным? Это только один из печальных результатов церковного разделения. Поэтому Архиерейский Синод не пользовался этими случаями для борьбы с Митрополитом Евлогием. Он вообще совершенно прекратил печатную полемику с ним в согласии с постановлениями Совещания 1935 г., стараясь все спорные вопросы, какие вновь возникали за это время, разрешать мирным путем с помощью непосредственной переписки с Митрополитом Евлогием.

Однако, надо признать, что до сих пор эта переписка не давала положительных результатов. Она будет иметь значение только для будущего историка. Тем не менее мы отметим сейчас весьма характерную переписку между Председателем Синода и Митр. Евлогием по поводу германских приходов в Германии под управлением одной церковной власти и при том, конечно, той, которая признана государственным законом. Духовенство и прихожане Митрополита Евлогия в Германии не имеют большого отталкивания от Синода, но хотели бы присоединиться с согласия Митрополита Евлогия. Владыка Митрополит Анастасий, будучи в Берлине, обещал его духовенству вступить с Митрополитом Евлогием по этому вопросу в непосредственную переписку. Со всею откровенностью он обрисовал Митр. Евлогию положение в Германии и просил его не смущать совесть своего духовенства и мирян, не ставить их в крайне тяжелое положение Митрополит Евлогий не только ответил категорическим отказом, но и угрожал духовенству прещениями, в циркулярах, в которых последователей Синода не именовал иначе, как раскольниками.

Таким образом сверху, из Парижа, воспитывается в пастве непримиримость. Само собою разумеется, что это вызывает в соборной пастве глубокое возмущение, и трудно сказать, можно ли найти такой авторитет, который при каких бы то ни было обстоятельствах мог бы заставить эту паству так или иначе подчиниться Митрополиту Евлогию? Надо прямо сказать, что эта паства не только отрицательно относится к избранному им ныне пути, но и к нему лично относится недоверчиво.

Снятие прещений дало известное облегчение тем прихожанам обеих юрисдикций, которые не входили в суть разделения и теперь со спокойною совестью посещают ближайшую к их дому церковь, не разбираясь, к какой юрисдикции она принадлежит. Но разделение этим не изживается и не может изжиться, пока не произойдет полного возсоединения отделившихся от Руссской Церкви в одной юрисдикции. Но и тогда потребуется не мало усилий для того, чтобы изгладить те рвы, которые, как это ни грустно признать, стали за эти годы столь глубокими между приходами двух юрисдикций в Западной Европе.

Каково же может быть отношение Собора всей Русской Зарубежной Церкви в совокупности иерархов, клира и мирян, ко всем этим действиям Митрополита Евлогия и в особенности к переходу его в юрисдикцию Константинопольского Патриарха?

Нам казалось бы, что Собор прежде всего не может не высказаться о том, какой вред каноническия колебании Митрополита Евлогия и церковная смута в Западной Европе принесли Русской Церкви в самыя страшныя годы ея существования. Вместе с тем важно, чтобы Собор твердо заявил, что он, в полном согласии с прежними определениями Архиерейских Соборов, признает антиканоничным и нарушающим права Русской Церкви образование Западно-Европейского русского экзархата Вселенской Патриархии. С полным сознанием ответственности своего заявления Собор может заявить, что Русская Церковь никогда не признает этого акта. Но нельзя остановиться на этом. Необходимо обратить свой голос и к тем русским людям, которые ведением или неведением оказались отторгнутыми от Русской Церкви и призвать их возстановить свое единение с нею. Им надо выяснить, что дальнейшее существование разделения, ослабляя Русскую Церковь перед лицом безбожного врага ея, одновременно способствует распространению среди русских людей еретического софианского учения.

Трудно сказать в какой мере такой призыв может обещать успех, но сделать его все-таки необходимо.

Собор Русской Православной Церкви заграницей с глубокой скорбью останавливается на том обстоятельстве, что значительная часть русских православных приходов в Западной Европе продолжает жить обособленною жизнью в отделении от Русской Церкви в качестве экзархата Константинопольского Патриархата. Это явление тем более прискорбно, что в годы переживаемых Русскою Церковью испытаний особенно потребно общее единство под одним церковным возглавлением.

Обращаясь к прошлому, Собор с благодарностью вспоминает труды собирателя Русской Зарубежной Церкви блаженнопочившего Митрополита Антония, который со свойственным ему любвеобилием предпринимал все меры для возстановления церковного единства, нарушенного в 1926 г. По его инициативе в 1934 г. состоялось прибытие в Югославию Митрополита Евлогия и были указаны пути для прекращения столь пагубного разделения в Западной Европе. С тем же чувством признательности вспоминает Собор и попечение блаженнопочившйго Патриарха Варнавы, созвавшего в 1935 году Совещание для возстановления русского церковного единства. Господь не судил, чтобы осуществилось упование всех участников Совещания, что «уже не далек тот час, когда новое Положение о Русской Церкви остающейся по прежнему в неразрывном союзе с Матерью Церковью, войдет в жизнь, и мы ощутим себя еднным  обновленным организмом, исполненным духом и способным осуществить ту высокую миссию, какая возложена Промыслом на русских православных людей, в разсеянии сущих». (Послание 6/19 декабря 1935 г.). Подписав составленное при его непрерывном участии Положение и за своею подписью заявив, что послушал бы Константинопольского Патриарха, если бы тот освободил его от звания его экзарха, Митрополит Евлогий затем сам же, письмом от 18 декабря 1935 г., просил Патриарха не освобождать его от своей юрисдикции и принимал все меры к тому, чтобы склонить к тому же и Американскую Церковь. Состоявшееся же в 1936 году Епархиальное Собрание Западно-Европейского Русского экзархата Константинопольского Патриархата под председательством Митрополита Евлогия отвергло принятое при его участии и уже введенное в жизнь в других областях Временное Положение об управлении Русской Зарубежной Церкви, и ныне целый ряд русских приходов остается отторгнутым от Русской Православной Церкви в ведении Цареградской Патриархии, всякое вмешательство которой в русския церковныя дела было столь решительно осуждено блаженнопочившим Патриархом Тихоном, как противоречащее основным каноническим положениям.

Забыв о таковом указании Патриарха Тихона, Митрополит Евлогий подчинил часть Русской Церкви, им управляемую, Церкви Константинопольской. Таковой образ действий надо признать неканоническим по следующим основаниям:

Только центральная власть известной автокефальной Церкви имеет право передать юрисдикцию над некоей своею частью другой автокефальной Церкви, и если даже один полноправный епископ не имеет право это сделать, то тем более не в праве был это сделать, Митрополит Евлогий, имевший тогда, по его же словам, лишь полномочия на временное управление заграничной частью Петроградской епархии.

Незаконное по самому своему существу подчинение это заслуживает особенного сожаления вследствие тех обстоятельств, при которых оно совершилось. Подчинив свои приходы, не находящиеся на территории Константинопольской Церкви, этой Церкви, Митрополит Евлогий тем самым учинил большой вред не только родной своей Церкви, но и всей Православной Церкви. Своим подчинением он пошел навстречу неканоническому притязанию Константинопольской Церкви на власть над всем Православным разсеянием, притязанию, которое уже привело к лишению Русской Церкви ея достояния вне нынешних русских границ которое грозит подобным же лишением и другим Православным церквам, и которое вызывает частыя столкновения между Православными Церквами к великому ущербу церковного мира и преуспеяния Православной Церкви.

Незаконность таких Константинопольских притязаний признавал и сам Митрополит Евлогий, возставший в 1923 г. и 1924 г. против попытки Константинополя подчинит его епархию греческому Митрополиту (письмо Патриарху Григорию от 23/-ИИ 1924 г.). И если теперь сам Митрополит Евлогий принял участие в новом расчленении Русской Церкви, то только потому, что пожертвовал канонической правдой и интересами Русской да и всей Вселенской Церкви, когда состоялось увольнение его Митрополитом Сергием.

Собор, глубоко сожалея о таком образе действий Митрополита Евлогия, почитает своим непременным долгом высказать, что Русская Православная Церковь никогда не признáет законным отторжение от нея какой бы то ни было части Константинопольским Патриархатом, которое канонически должно почитаться недействительным. Собор возносит молитву Господу да возсоединит Он в лоне Православной Русской Церкви всех отделившихся от нея православных русских людей.

Постановили: Принять заслушанную резолюцию к сведению.

XIV. Слушали: нижеследующий доклад K. Н. Николаева.

Катастрофа Русской Православной Церкви, обнимающей 9/10 всего православного мира, открыла перед Римом перспективы, о которых он всегда мечтал, хотя и считал эти мечты химерой. Пока была православная Россия, наследница Византии, хранительница догматов православной веры и всякого в Церкви благочиния, мог подыматься, и то без всякой надежды на успех, вопрос о соединении Церквей Восточной и Западной, – одинаково сильных, лишь только в виде унии.

Идея унии, нашедшая свое теоретическое выражение на соборах Лионском и Флорентийском, практически была осуществлена после Брестского собора 1596 года на землях Галицкой, Червонной и Западной Руси. Падение Польши повлекло за собой ликвидацию унии. Она сохранилась только в Галиции и здесь стала в руках австрийской власти средством разложения русской национальной идеи и проводником украинства. Если бы не произошло русской революции, уния в Галиции, после падения Австро-Венгрии, ликвидировалась бы сама собой. Симптомы этого наблюдались в период краткого пребывания русской власти в Галиции во время войны и наблюдаются сейчас. Униаты в Галиции, несмотря на все неблагоприятное положение Православия в Польше, имеют тяготение и фактически переходят в православие.

Падение императорской власти и катастрофа Русской Церкви, отразившаяся на всем Православии, создала совершенно новое положение Православной Церкви в глазах Рима. Рим пришел к убеждению, что, если Русская Церковь разоряется большевиками, иерархия и клир физически уничтожаются, Московский Патриарх Тихон в тюрьме, а «живцы» взрывают Церковь извнутри, то вопрос соглашения с Русской Церковью отпадает, а вместе с этим, отпадает и вопрос унии, ибо без Русской Церкви унии решительно не с кем заключать.

Рим не заметил того обстоятельства, что разрушение Русского Православия есть разрушение христианства. Сто тридцати миллионный русский православный народ, живущий на одной территории, говорящий на одном языке и понимающий церковно-славянский язык богослужения, более мощная опора христианства, чем католичество, разсеянное среди племен, народов и государств с непонятным латинским языком богослужения.

На место унии было выдвинута иезуитами, фактическими распорядителями папского престола, новая идея, более опасная и соблазнительная, с их точки зрения, для Православия, чем уния, – так называемый «восточный обряд» в качестве равноправного обряда латинскому внутри Западной Церкви.

Восточный обряд – это абсолютное подобие обряду православному: тот же язык богослужения – церковно-славянский, те же одежды епископа и клириков и их внешний вид, и при этом в русском довоенном обличии. Стоит только взглянуть на портреты униатских епископов Чарнецкого и Евреинова, чтобы увидать полное сходство с православными епископами. Та же православная литургия Св. Иоанна Златоустого и весь круг церковных служб. Те же литургическия облачения, те же таинства, причащение под двумя видами, та же внешняя и внутренняя форма храма. Таким образом, по внешности полное тождество с Русским Православием. В других местах восточный обряд принимает местный облик. Нет предела приспособляемости «восточного обряда». Когда к этому обряду начинают привыкать соблазненные им православные, тогда постепенно вводятся католическия особенности: праздник Тела Господня, культ сердца Иисусова, частое причащение и католическая исповедь, дополнительныя службы и, наконец, понятие католической догматики. Опыт Польши показал, что введение этих католических особенностей и, в особенности, культ сердца Иисусова и Богоматери в католическом облике отталкивает простой народ. Почитание Богородицы у православных проще, глубже и искреннее.

Вообще говоря, смысл введения восточного обряда для католиков остается неясным и подозрительным, для православных он ясен, хотя еще недостаточно оценен поместными Православными Церквами.

Этот новый путь борьбы с Православием в надежде на его разложение пока нашел свое применение в Польше и в короткое время дал весьма плачевные результаты как для Православия, так и для русской народности.

Отбрасывается вопрос соглашения с иерархией небольших по размеру поместных Церквей, не являющихся, с точки зрения Рима, силою, с которой следовало бы считаться ²²⁹. Поместныя Церкви внутри национальных государств не обладают, по мнению Рима, политическим значением, и потому Рим стремится договориться о своих правах непосредственно с властью не только инославных, но и православных правительств, которые не склонны надлежаще защищать права Православия. Под формулой равноправия исповеданий Рим стремится установит такое положение католической религии в государстве, которое давало бы ему возможность наступать на Православие. В Польше это достигнуто в полной мере. Положение равноправного исповедания в католическом понимании по существу является положением привеллигированным, благодаря централизации и единству власти римской курии.

Иезуиты принудили Бенедикта XV и Пия XI коренным образом изменить взгляд на восточный обряд. В течении веков восточный обряд почитался Римом необходимой, но печальной уступкой в целях унии. Уния понималась как путь к католичеству и после Брестского собора, несмотря на торжественное обещание сохранить восточный обряд, уния латинизировалась, и все это получило свое завершение на соборе в Замостье в 1720 году.

Теперь снова, самым торжественным образом, с высоты папского престола и при этом неоднократно, можно сказат, непрерывно, превозносится восточный обряд. По подсчету иезуита Белуа ²³⁰, с 20 февраля 1922 года по 6 августа 1929 года папой было сделано 85 словесных и письменных обращений к Востоку и Западу по поводу восточного обряда. С 1929 по 1938 г.г. – 68 ²³¹.

Всякая критика восточного обряда осуждена самым решительным образом, обычное выражение «схизматик» радикально устранено и заменено выражением «отделенные братья». Восточное благочестие и молитва выдвигаются на первое место по сравнению с западом. Создаются восточныя ветви католических монашеских орденов: иезуитов,  редемптористов и других. Создается ряд учено-учебных заведение для обслуживания восточного обряда, кодифицируется восточное каноническое право, создается особая комиссия в Риме по этому вопросу, музей восточного церковного искусства, и все это дело отдается в руки иезуитов.

Восточная литургия совершается на главном престоле собора Св. Петра в Риме, и папа принимает участие в богослужениях по восточному обряду. Католические епископы принимают участие в хиротонии епископа восточного обряда. 8 февраля 1931 года в Риме в церкви редемптористов Св. Альфонса совершается хиротония Николая Чарнецкого во епископа Лебедо. О. Николая Чарнецкого облачают в православный саккос и омофор, дают ему православную митру и жезл с сулком. Новый епископ восточного обряда назначается папским визитатором в Польшу для действия среди православного населения Волыни. Для действия среди эмиграции «архимандрит» Александр Евреинов, стоящий во главе русских католиков в Париже, 6 декабря 1936 года посвящается также во епископы восточного обряда.

Словом, Рим на весь свет и всеми средствами заявляет, что внутри Католической церкви имеется не только западное, но и восточное христианство, и потому, без всякой унии, православные могут войти в ограду Римской Церкви, сохраняя национальныя формы восточного обряда. Все это сопровождается обильными словами любви по отношению к православным и маскарадным, малодостойным переодеванием католического духовенства в священническия одежды и литургическия облачения Православной Церкви.

Соблазн и опасность этого восточного обряда для Православия прекрасно понимала Россия, и даже Временное Правительство не сразу допустило его открытое проявление. Съезд русских католиков восточного обряда в Петрограде в 1917 году под председательством митрополита А. Шептицкого носил нелегальный характер.

Интернированный в Ярославле м. Андрей Шептицкий после переворота прибыл в Петроград. Узнав об этом, возле него собрались русские священники восточного обряда Леонид Федоров, Алексей Зерчанинов, Иван Дейбнер, Евстафий Сусалев, Глеб Верховский, Трофим Семяцкий, Владимир Абрикосов и Диодор Колпинский. Как видим, немного. По мнению польских авторов, главным препятствием к развитию русского католицизма было русское правительство. По мнению же русских католиков, главным препятствием было то обстоятельство, что католицизм в России был связан с польской идеей и потому неприемлем для русских. По словам Д. Колпинского, развитие русского католицизма возможно было только в том случае, если бы соединение католицизма с польскостью в сознании русского общества потеряло свое господствующее значение.  Во всяком случае до революции русский католицизм имел весьма скромный вид ²³².

Дело началось в 1907 году, когда в Петербурге поселился свящ. Алексей Зерчанинов, ставший католиком в 1896 году. Он совершал богослужения в своей квартире. Митрополит А. Шептицкий получил от Пия X полномочие по организации католиков восточного обряда в России, которые, таким образом, входили в его юрисдикцию. В 1909 году в Петербурге была открыта общественная часовня под фирмой «старообрядческой церкви, признающей власть папы», но, несмотря на указ о веротерпимости, разрешение на устройство прихода получено не было. На помощь пришла Наталия Ушакова, родственница премьер-министра Столыпина, благодаря которой богослужения совершались свободно. Затем, каплица была перенесена на Варфоломеевскую улицу и ею заведывал Иван Дейбнер. Иконы для каплицы писала Любовь Федорова, мать будущего экзарха. В 1911 году произошла катастрофа; на богослужение попал викарный епископ Никандр, и каплица была закрыта. Однако, не надолго. Во всяком случае, богослужение стали совершать втайне. Богослужения по восточному обряду совершались, как это ни странно, в так называемом Мальтийском костеле Св. Яна при Пажеском корпусе. Там служил Глеб Верховский и проповеди произносил по-русски. Разрешение на пользование костелом давал ксендз С. Лозинский, впоследствии Пинский католический епископ в Польше. В Москве дело обстояло хуже. Там было два священника: Евстафий Сусалев и Николай Толстой. Имя Н. Толстого связывается с тем, что он в 1896 году подписал акт о принятии католичества Владимиром Соловьевым. Сусалев же известен тем, что он добился в Риме признания правильности старообрядческих посвящений, в чем отказал Поместный Собор в Москве 1917–1918 г.г.

«Что касается числа русских католиков – говорит Д. Колпинский, – в эту предвоенную и предреволюционную эпоху, то число это невозможно определить. Можно только сказать, что было уже около двух сотен сознательных католиков» ²³³.

Петроградский Съезд или Синод 1917 года был попыткой серьезной организации русских католиков. Кроме священников Восточного обряда, присутствовали митрополит всех католических церквей в России, барон Ропп, епископ Цепляк, ксендз С. Лозинский.

Постановление Синода заключает в себе 68 параграфов и в общем сводится к следующему: Признается примат папы и отдельный обряд, причем воспрещается  принятие какой-либо латинской формы. Догматических вопросов, кроме примата и непорочного зачатия Пресвятой Богородицы, Синод не касался. Изменения в культе могут быть допущены только по желанию верующих. Следует почитать всех святых западной Церкви и в особенности Иосафата Кунцевича. Что касается русских святых, то, признавая их долголетний культ формой канонизации, постараться получить разрешение Св. Престола на их литургическое почитание. Признаются обязательными каноническия правила Восточной Церкви, а правила Западной Церкви после 7-го Вселенского Собора «необязательны». Дисциплинарныя постановления римского епископа обязательны постольку, поскольку прямо указано, что они распространяются и на Восточную Церковь. Российской католической церковью управляет экзарх в сане протопресвитера, и его права распространяются на всю территорию России. На этой территории он обладает епископской властью. Впредь до особого распоряжения апостольского римского престола, законы издаваемые экзархом, утверждаются митрополитом Галицким Андреем Шептицким. Русский обряд сохраняется без изменения, причем могут быть и формы старообрядческого обряда, но они не должны быть смешиваемы с обрядом русским. Сделаны также постановления, касающияся пастырской деятельности, а также и церковной дисциплины. В частности, не разрешается духовенству курение табаку, оставляется борода, но не требуется отпускание волос, согласно апостольскому предписанию. За священниками остается право ношения креста поверх рясы, привиллегия, дарованная русским императором ²³⁴.

Экзархом был назначен Леонид Федоров. Леонид Федоров по рождению православный. Родился 4 ноября 1879 года в Петербурге. Мать его гречанка. На Петербургской стороне они имели столовую, которую сами обслуживали. По окончании гимназии в 1901 году он поступил в Петербургскую Духовную Академию.

Это время совпало с пробуждением религиозных интересов среди интеллигенции, и тогда было организовано Философско-Религиозное Общество. Начали говорить о соединении Церквей.

В костеле Св. Екатерины на Невском проспекте произносились проповеди на иностранных языках, и эти проповеди слушали православные, а в квартире ксендза Яна Сциславского, настоятеля прихода Св. Екатерины, собирались и католики, и православные. Там оказался и Леонид Федоров. Его совратил Я. Сциславский. В 1902 году Сциславский привозит его в Рим, 31 июля он принимает католичество и получает аудиенцию у папы Льва XIИИ. Папа его направляет в организованную им семинарию, а бывший в Риме м. А. Шептицкий добывает для него стипендию и 20 октября 1902 года, под руководством иезуитов, он начинает свое образование. В 1903году он был в Риме на интронизации Пия X. Л. Федоров сохранил восточный обряд и в этом находил поддержку у м. Шептицкого. Ему приписывают слова, сказанныя в то время: «Россия не обратится иначе, как пройдя через море крови своих мучеников и через великия страдания своих апостолов». Таким образом оказывается в пророческом предсказании Л. Федорова, большевицкая революция – это пут соединения Западной и Восточной Церквей.

В 1907 году он окончил иезуитскую коллегию. Там он уже мечтал о правах проповеди на Востоке и с грустью смотрел на обрядовыя недоразумения в Католической Церкви и на несправедливое отношение латинян к Востоку. В ноябре 1907 года Федоров был принят в коллегию Пропаганды и принимает участие летом того же года в первом Униатском Велеградском конгрессе (в Моравии). В том же году, в присутствии Пия X, по поводу 1500-летия со дня смерти Иоанна Златоуста, была отслужена литургия восточными иерархами. В 1909 г. он приехал во Львов, а в 1911 году был посвящен в сан священника в Константинополе болгарским епископом восточного обряда, Михаилом Мировым. Затем он вернулся во Львов, вступил в орден студитов, был пострижен в 1913 году и получил имя Леонтия. Новициат он проходил в монастыре Каменица в Боснии, который должен был оставить с началом мировой войны. В том же году он прибыл в Петербург, был арестован и отправлен на поселение в Тобольск. Оттуда он поддерживал переписку со священниками восточного обряда в Петербурге и работал в журнале «Слово Правды». После революции, накануне Пасхи, Федоров возратился в Петроград и на Сvноде в мае 1917 года был сделан экзархом.

По поводу этого назначения современница событий, русская католичка София Лихарева, пишет: «Мы, русские католики, чувствовали себя счастливыми, что можем начать новую страницу в истории Вселенской Церкви. Задачей нашей было показать в литургическом действии, что для нас путь к апостольскому Риму пролегает не через латинизацию, а путем сохранения духа и древних форм Восточной Церкви, которая дала России веру и культуру, и которая в лице некоторых своих святых признавала верховенство Св. Петра и его наследников».

Временное правительство пригласило его, как представителя восточного обряда в комиссию по делам Католической церкви в России, а в октябре 1917 года министр  исповеданий А. Карташев легализовал греко-славянский обряд Католической церкви в тех формах, какия были установлены в Синоде в 1917 году. В звании экзарха Леонид Федоров был утвержден папой Бенедиктом XV в марте 1921 года ²³⁵.

На известном Московском процессе католических священников в 1923 году Леонид Федоров, между прочим заявил: «Вся моя жизнь была основана на двух началах – любви к Церкви, к которой я принадлежу, и любви к Родине, которую я чту». А в дальнейшем на вопрос председателя объяснил:

«Я хотел сказать, что мы не были поняты правительством... Преследовали нас во время царской власти, и при Керенском имели мы большия затруднения. Поэтому, когда произошла октябрская революция, архиеп. Ропп и весь католический клир в конце концов свободно вздохнули. Но не менее были обрадованы и русские католики, ибо только при советском строе греко-католическая Церковь была поставлена в равное положение с остальными исповеданиями. Поэтому я сам с восторгом встретил декрет об отделении Церкви от государства. Приветствовал с радостью как человек, который ненавидел противную природе связь, какая существовала в России между Церковью и государством» ²³⁶.

Радость, с которой католики в России встретили большевицкую революцию, окончилась катастрофой: была разгромлена не только Православная Церковь, но и католическая, вместе с восточным обрядом, и экзарх Л. Федоров умер 7 марта 1935 года в ссылке, в Вятке.

«Через год после учреждения Всероссийского экзархата, во главе с экзархом протопресвитером Леонидом Федоровым, – разсказывает русский католик, князь Петр Волконский, – прибыл в Петроград настоятель православного прихода села Богдановки Старобельского уезда Харьковской губернии, иеромонах Потапий Емельянов и явился к экзарху с прошением принять его и всех его прихожан в общение с Апостольским Престолом. К прошению был приложен приговор сельского схода, собрания всех домохозяев села с восемью тысячами подписей мужчин домохозяев; приговор постановил: принять унию и уполномочить о. Потапия совершить этот акт от их лица у Всероссийского экзарха». Из дальнейшего разсказа об этом замечательном происшествии мы узнаем, что о. Потапий родился в 1889 г. в Уфимской губернии в крестьянской старообрядческой семье безпоповского толка, у отца начетчика Емельянова. Уфимский Епископ Антоний Храповицкий  все семейство обратил в православие, а мальчика Петра взял с собою при переводе на Волынь в Почаевскую лавру в качестве послушника. Том же он был пострижен в монахи и засим был отдан на устроенные в Житомире пастырские курсы. 22 лет он был рукоположен в иеромонахи. В 1916 году Архиепископ Антоний забрал его с собою в Харьков и сделал настоятелем единоверческого прихода, а засим после революции он был послан в единоверческий приход в село Богдановку. В этой части разсказ князя П. Волконского вполне совпадает с разсказом В. Заикина, молодого украинского ученого, бывшего делопроизводителя Епархиального Совета в Харькове. П. Волконский рисует о. Потапия монахом самоучкой, посвятившим себя изучению патрологии и убедившимся в правде и превосходстве католичества. Он изображается замечательным проповедником русского католичества, увлекшим за собою почти 50.000 коренного православного населения и при этом в местности, сохранившей истинную религиозность. Факт действительно потрясающий и открывавший широчайшия перспективы перед русским католицизмом в народной среде.

Однако В. Заикин, который лично знал о. Потапия, изображает его полуграмотным монахом с большими претензиями. Переходом в католичество он желал ликвидировать свои недоразумения с церковной властью, а «свою проповедь унии соединил он с демагогической социальной пропагандой: «Земля – народу, помещичье добро – крестьянам», фактически поощряя и подстрекая крестьян к самочинному разделу земли и грабежу имений. Такая «проповедь» имела успех: униатским лозунгам Потапия крестьяне, конечно, значения не придавали, о католичестве и унии никакого понятия они не имели, а все богослужение и все обряды оставались те же; зато открывалась возможность со спокойной совестью, с благословения «батюшки» не только завладеть помещичьей землей, но и расхитить помещичье имение. И, действительно, – «Богдановские крестьяне переходили в потапиевскую унию». Особенного успеха Потапий достиг после прихода немцев на Украину весной 1918 года, в виду порядков, установленных немцами. Проповедь Потапия обратила на себя внимание и украинского правительства, и немецкого командования. Потапий пострадал. Он даже возвратился в Православие, но засим опять стал на путь авантюры и неоднократно подвергался арестам со всеми последствиями.

Всю эту довольно обычную в эпоху безвременья историю П. Волконский изображает подвигом новонародившегося миссионера. Надо заметить, что в таком роде весьма успешно действовали и действуют некоторые миссионеры восточного обряда и в Польше, соблазняя крестьян материальными выгодами.

«Этот случай в селе Богдановке – возсоединение с Вселенской Церковью 50.000 русских – показывает нам, – заканчивает свой, разсказ П. Волконский, – что может сделать один православный священник, когда он, кость от кости и плоть от плоти своего народа, проникается вселенской истиною».

Этот разсказ, помещенный, между прочим, и в «Возрождении» произвел впечатление на эмиграцию. Вся же история, по словам В. Заикина, окончилась тем, что большевики освободили Потапия из тюрьмы, как арестованного за пропаганду в пользу советской власти. Этим и завершился первый и единственный случай пропаганды русского католицизма среди народа ²³⁷.

Такова в общих чертах история русского католичества или Восточного обряда в России. Большевики похоронили все надежды, надежды эти должны получить свое живое воплощение в другом месте.

Местом широкого применения, так сказать, опытным полем развития Восточного обряда явилась Польша, духовным двигателем и организатором орден иезуитов.

На «первой священнической конференции по делу церковной унии» в Пинске в апреле месяце 1930 года известный деятель кс. иезуит Ян Урбан, организатор «русского католичества» и большой знаток русских церковных дел, между прочим говорил:

«Если бы когда то накануне войны нам кто-либо с полным ручательством предсказал падение связывавшей религиозную свободу царской власти и возстание из гроба Польской республики, католического государства, то наверное с этим образом соединили бы мы в своих надеждах также образ напряженной католической работы над обращением восточных десидентов к церковному единству. Несомненно в нашем воображении рисовался бы также быстрый процесс этого обращения, мы заранее радовались бы предполагаемым результатам. Если мы не лелеяли в наших душах таках картин, то единственно потому, что не надеялись на такия радикальныя политическия перемены, какия неожиданно повлекла за собою мировая война». (Курсив оригинала).

Оратор дальше разсказал о тех жертвах и о том труде, который в последнее десятилетие перед войной был потрачен на подготовку присоединения православного Востока к Риму. Оратор рисовал себе определенныя картины и способы этой «апостольской» деятельности. Однако «как известно, действительность разбивает не одну из  наших надежд. Не следует, в конце концов, удивляться, что и дело присоединения десидентского православия на приобретенных Польшею территориях представляется сейчас много иначе... Оно гораздо более трудно в осуществлении и гораздо скромнее по результатам» ²³⁸.

Фактически дело началось в 1923 году и протекало в таких условиях. Уже непосредственно после окончания мировой войны в Холмщине возник вопрос об обращении православных в католичество, было разногласие только в том, в какой обряд обращать – латинский или восточный. С существом этого вопроса был ознакомлен тогдашний папский нунций Ахилл Ратти. Повидимому, папский нунций в общем разделил взгляд римско-католических духовных властей на судьбу православия в Польше. Затем последовала польско-советская война, неудачный для советов мир, по которому Польша получила часть Минской губернии и восемь из двенадцати уездов Волынской губернии с 4 миллионным православным населением, Ахилл Ратти был в Варшаве хиротонисан во епископы, а засим занял папский престол под именем Пия XI.

В иезуитских кругах к этому времени была выработана общая схема ново-униатского движения в Польше и Подляшский епископ Пшездецкий прибыл в Рим, был принят папой и предложил ему привлечь к этой работе монашеские ордена, создавая кроме западной также и восточную ветвь. Папа с этим согласился, а епископ непосредственно вступил в переговоры с генералом ордена иезуитов Владимиром Ледоховским. Последний сразу же принял это предложение, и была образована Восточная ветвь Ордена, чего иезуиты добивались безплодно в течение веков. Иезуитская миссия прибыла в Польшу и поселилась на Подляшии около Владавы, но засим была перенесена в Альбертин около Слонима, в имение, подаренное одним поляком.

10-го декабря 1923 года была дана особая инструкция для ново-униатской работы, а 21-го января 1924 года – декрет и надлежащия полномочия. 19-го июня 1924 года епископ Пшездецкий дал инструкцию священникам восточного обряда, в которой предлагалось, во-первых, не вмешиваться в политические и национальные споры и «при совершении богослужений и таинств запрещается что-либо изменять, единственно следует добавить молитву за папу и епископа» ²³⁹.

В 1925 году неожиданно был устранен за свои бывшия связи с Арх. Евлогием Луцкий епископ Дубовский и на его место назначен Шелонзак. «Епископ Шелонзак сейчас же в начале своей пастырской деятельности на Волыни обратил внимание так же на необходимость организации Восточного обряда» ²⁴⁰. К этим двум лицам присоединились Митрополит Виленский Яблжиковский и Епископ Пинский Лозинский. Последний так же вел униатскую работу в Петербурге перед войной. Эти лица собрались 9-го ноября 1926 года в Вильно на съезд и, обсудивши вопрос о совращении православных, после совещания с теми православными священниками, которые перешли в унию, постановили признать, что:

«Польские епископы обязаны упорно стремиться к соединению православных с Католической церковью: 1) оставлять им обряд, которого они хотят, 2) проповедывать на языке, на котором они желают слушать проповедь и 3) создавать приходы там, где будет находиться значительное количество обращенных».

К этому времени выяснилось, что некоторые из православных священников, перешедших в унию, возвратились в Православие.

В этом смысле заслуживал внимания случай с Виленским архимандритом Филиппом Морозовым, который с большим шумом перешел в унию и с еще большим возвратился в Православие, написав виленскому католическому митрополиту, хотя и справедливое, но весьма укорительное и вызывающее письмо. Поэтому были установлены меры предосторожности при принятии православных священников в унию, а по вопросу о сохранении слова «православный» было разъясненно, что:

«В «проповедях надлежит ясно подчеркивать, что обращенный становится членом Католической церкви восточно-славянского обряда, приходы же их называть приходами католическими восточного обряда, без прибавления слова «православный». Слово «православный» хотя само по себе и хорошее слово, но имеет специфическое значение, а именно православие противоставляется католичеству ²⁴¹.

Немного спустя после появления иезуитов на Волыни появились редемптористы. Редемптористы восточного обряда Бельгийской провинции первоначально находились возле Львова. Епископ Луцкий Шелонзак вызвал их на Волынь весною 1926 года для униатской работы. Для более плодотворной работы один из священников этого ордена Михаил Чернецкий был отправлен в Луцкую духовную семинарию для надлежащей подготовки, так как никакой семинарии восточного обряда не было.

Редемптористы поселились в Ковеле, а в 1932 году, с разрешения Рима и Луцкого епископа, устроили монастырь при церкви, которую они приобрели от военных властей. Церковь эта была православной, первоначально  обращена в военный костел, но засим отдана на нужды унии. Произошло это в 1932 году. Говорили, что образование Восточной ветви ордена редемптористов произошло против их воли под прямым давлением Рима. О. Николай Чарнецкий был сделан апостольским визитатором восточного обряда в Польше и возведен в сан епископа, причем хиротония была совершена в Риме по восточному обряду при участии латинского и униатского епископов. Сам Н. Чарнецкий носит облик русского довоенного епископа ²⁴².

Я. Урбан писал: «Униатское движение в Польше направлено непосредственно к народу? Почему? Потому что православная иерархия глуха к призывам, доходящим к ней от Католической церкви» ²⁴³.

Однако, обращение последовало не только к народу, но и к православному духовенству, и первоначально это обращение имело некоторый успех. Почва для этого в Польше оказалась подходящая. Война все расшатала. После войны Волынь была местом столкновения поляков с большевиками, большевиков с украинцами, украинцев с поляками. Гражданская война оставила на польской территории некоторый элемент, которому некуда было деваться. Отдельныя лица стали просачиваться в ряды сановитого и родовитого Волынского кадрового духовенства и получили посвящение в эти смутныя времена. Положение православного духовенства было и остается тяжелым, оно не обезпечено ни в правовом, ни в материальном смысле и испытывает на себе все пренебрежительное отношение польских чиновников. Для некоторых слабых душ казалось соблазнительным перейти в ограду Католической церкви, под охрану конкордата, тем более, что не требовалось ничего, кроме «молитвы за папу и епископа». В унию шли просто авантюристы и влекли за собой морально ослабевшую крестьянскую массу, которая при помощи подачи заявления католическому епископу приобретала расположение полиции и мелких властей на местах, а иногда и некоторыя материальныя выгоды, ибо в таком случае возвращались отобранныя приходския земли, открывались запечатанные храмы. При помощи унии сводились счеты с нежелательными настоятелями приходов. Все это было, однако, непрочно и легкомысленно. Католические епископы с распростертыми объятиями принимали в унию в сущем сане православных растриг и не обращали никакого внимания на то, какие знаки духовного сана вплот до митры возлагали на себя перешедшие в унию. Этот неустойчивый и авантюристический элемен без труда возвращался в православие. Еще легче возвращались в православие приходы, которые считали переход в унию «комедией» и просили православное духовное начальство не придават этому никакого значения.

Переход Виленского архимандрита Филиппа Морозова в 1925 году произвел большое впечатление. Морозов, человек с высшим образованием, владеющий языками, философски начитанный и прекрасный оратор, был в сущности кандидатом в архиереи. У него произошли разногласия с церковной властью, он счел себя обиженным и ушел в унию. Для Вильны это было сенсацией, однако католическия власти не поняли мотивов перехода архимандрита, оставили его в весьма неопределенном положении, а засим вступили с ним в конфликт. Из своего возвращения в Православие Морозов сделал принципиальный вопрос, вскрыв сущность униатского движения. Он заявил, что, вопреки призывам папы, дело идет не о братском соединении с православными в любви, а продолжается вековая вражда католичества к православию. Его возвращение в православие было большим ударом для унии. Его пример предостерег многих, но все же за ним последовал протоиерей Петр Табинский, бывший ректор Кременецкой духовной семинарии, человек с академическим образованием, и при этом национальный украинский деятель. Его переход в унию был вызван также разногласиями с церковной властью. Он пытался стать идеологом униатского движения, оправдывая его с точки зрения украинских национальных интересов. Никакой карьеры он не сделал, и положение его оказалось печальным. Вообще выяснилось, что, как и в XVII веке католическое духовенство не чувствует ни уважения, ни расположения к духовенству православному, даже если оно переходит в унию. В общем нельзя было опереться на «перелетов», и перед деятелями ново-униатского движения встал вопрос об образовании кадров духовенства Восточного обряда.

Первоначально кое-какую помощь оказывала Луцкая католическая семинария. В 1928 году в Дубно, в бывшем монастыре Бернардинов была устроена отдельная семинария Восточного обряда, как бы третья часть Луцкой семинарии. Однако, из этого ничего не вышло, и в июне 1929 года семинария в Дубно была закрыта. Так продолжалось до лета 1931 года, когда появился епископ Н. Чарнецкий в качестве визитатора Восточного обряда. По его докладу папа постановил открыть в Луцке Восточную семинарию, и таковая была поручена иезуитам. Помощь была оказана не только Римом, но и епископами католическими в Польше. Конкордат Рима с Польшей не предусматривает епархии Восточного обряда на Волыни, а потому не могла быть устроена и духовная семинария. В обход этого семинария Восточного обряда в Дубно получила название «папской семинарии» ²⁴⁴. Этим простым способом был обойден конкордат.

На первой конференции в Пинске в 1930 году можно было подвести некоторые итоги ново-униатской работы в Польше. Итоги оказались весьма незначительными: полтора десятка приходов и около десяти тысяч прихожан. На общее число почти тысячи приходов на одной Волыни и на четыре миллиона православных. Эти результаты можно было по справедливости считать ничтожными. На конференции обсуждались разные принципиальные вопросы, вырабатывались методы совращения православных, разрабатывались некоторые вопросы православной догматики. На ней присутствовали не только клирики Восточного обряда, но епископы и духовенство обряда латинского. Присутствовало некоторое число украинцев. Душой всего этого предприятия был Пинский епископ Лозинский, человек сам по себе привлекательный и аскет, но сбитый с толку химерой обращения православных в унию. Он полагал, что долг его, как католического епископа, спасать православныя души, которым оставлялся в полной неприкосновенности их обряд, которым сам папа манифестировал чувства своей любви и расположения, и что если православные остаются при своих заблуждениях, то это не больше, как упрямство, и они заслуживают иного отношения.

Епископ Лозинский и его коллеги прекрасно понимали связь православия с храмами, без которых нет жизни для православного человека. И тогда было решено поставить православных в зависимость от католиков в этом самом большом для православных вопросе. Было решено нанести такой сокрушительный удар, который заставил бы православных искать спасения в унии. Объективно обстановка как будто слагалась в пользу задуманного плана. Шел вопрос ни о чем ином, как о возстановлении «исторической справедливости» и не было оснований сомневаться в том, что католический и польский суд окажет полное содействие. Так был подготовлен удар 1929 года, и это не мешало в апреле 1930 года разговаривать о соединении православных с католиками в любви и взаимном понимании.

Летом 1929 года Православная Митрополия в Польше стала получать тревожныя сведения о предъявлении римско-католическим епископатом многочисленных исков к Православной Церкви в Польше. Обстоятельство это тем менее было ожидано, что к исходу десятилетнего существования возрожденной Польши взаимоотношения двух исповеданий – католического и православного – как будто установились. Католическая церковь возвратила себе все то имущество, которое в свое время было передано русским правительством православному населению. Вместе с тем римско-католическия духовныя власти почти разорили все церковное достояние на землях Подляшья и Холмщины, этих многострадальных земель, где веками велась борьба православными за сохранение веры своих предков. Громадное количество храмов в этих областях, построенных православным населением и для православного населения, главным образом, в последней четверти XIX века, было захвачено католиками или закрыто ²⁴⁵.

В целях распространения ново-униатской пропаганды, восточныя земли Польши, на которых Православие существует около тысячи лет, объявлены миссионерской областью и поручены особому вниманию иезуитов. Неудача широкой пропаганды Восточного обряда к 1929 году вполне выяснилась, и для того, чтобы принудить православное население более серьезно отнестись к этой пропаганде, римско-католическия духовныя власти заявили требование о передаче им того церковного имущества, которым в свое время пользовалось население, перейдя в XVII и Х-III веках из православия в унию. Более ста лет тому назад население вернулось к вере отцов, и теперь оно должно было отдать это имущество только потому, что когда то здесь была уния.

В конце августа 1929 года было выяснено, что к Волынской епархии предъявлено 144 иска, к Виленской – 71, к Полесской – 248 и к Гродненской – 159. Наиболее угрожаемыми оказались епархии Полесская и Гродненская. В первой на 320 приходов, основных и приписных, предъявлено было 248 исков, а во второй – на 174 прихода – 159 исков. В Волынской епархии число исков было относительно невелико (144 на 960 приходов), но были заявлены требования об отобрании всех православных монастырей, в том числе и Почаевской Успенской Лавры, кафедральных соборов в Кременце и Луцке. Было заявлено требование тамже о возврате кафедрального собора в Пинске.

Иски были предъявлены от имени Виленского и Львовского митрополитов и Пинского епископа, а также епископом Луцким в окружных судах в Бресте, Белостоке, Вильне, Гродне, Луцке, Новогрудке, Ровно и Пинске.

В исковых прошениях было изложено:

«После ликвидации ноябрьского возстания (1831 года) русское правительство насилием уничтожило унию. Униатские костелы ликвидировало, передав их, вместе со всем принадлежащим им имуществом православному духовенству,  с целью перестройки их на православныя церкви, что в скором времени и было осуществлено.

Приняв в внимание, что ликвидация русским правительством униатских церквей не может быть законным основанием для приобретения права собственности русским правительством, и что такая ликвидация остается навсегда актом насилия и беззакония, нужно придти к выводу, что и права православного духовенства в отношении отобранных униатских церквей и недвижимого имущества в виде земли и построек, принадлежавших тем церквам, есть порочное и не создает права собственности. Незаконно отобранное имущество подлежит возврату».

К этим соображениям было добавлено следующее:

«Во время существования русской власти католическая церковь не могла отыскивать свои права в отношении униатских церквей. Не подлежит, однако, сомнению, что права католической церкви в отношении силой забранного имущества не утрачены, а православное духовенство никаких прав не могло приобрести, и потому взятое у католической церкви имущество подлежит в настоящее время возвращению».

Эти соображения противоречат известным всем историческим фактам. Уния на русских землях Польши была введена незаконным Собором в Бресте в 1596 году и осуществлена мерами насилия, как королевского Польского правительства, так и духовенства католического и униатского. Население против своей воли в своей массе стало униатским и оказалось в юрисдикции папы, однако, Римский Престол сохранил за униатской церковью ея права на имущество. По первому и второму разделам Польши к России отошли Белоруссия и Волынь с Подолией, т. е. коренныя русския земли. В течении двух лет, с 1794 по 1796 г.г. почти все униаты Подольской губернии, большей части Волынской, а также и Белоруссии – перешли в православие, всего более полутора миллиона душ. Никаких сведений о насилиях русского правительства не имеется, и никаких протестов римская курия русскому правительству не заявляла. Таким образом, это событие имело место более чем за тридцать лет до польского возстания 1831 года. Однако, униатская церковь в пределах России продолжала существовать, и хотя значительная часть духовенства перешла в православие, но продолжал действовать Базилианский орден, который составлял три провинции: Белорусскую, Литовскую и Русскую. В начале XIX века Базилияне еще владели обширными населенными имениями и капиталами. На одной Волыни им принадлежало более двадцати тысяч крестьян. Монастыри были очень малолюдны – по 2–5 монахов и по существу являлись лишь конторами по управлению имениями. Униатское духовенство находилось в бедности и не пользовалось уважением со стороны католического духовенства. Белое и черное духовенство в унии было разобщено и враждебно друг другу и как только отпала поддержка унии со стороны польского правительства, как только эти области перешли к России, уния стала клониться к упадку и постепенно вымирала ²⁴⁶.

Польский историк, епископ Ликовский, говорит:

«Мнение, что только революция 1830 года побудила Николая I заняться уничтожением унии из-за участия известной части униатов в возстании, абсолютно неверно и ошибочно» ²⁴⁷.

Уния была установлена на Соборе в Бресте в 1596 г., а ликвидирована на Соборе в Полоцке в 1839 году. Папа потерял свою юрисдикцию над населением, перешедшим в Православие, и это бывшее униатское население сохранило за собой то имущество, которое всегда ему принадлежало и никогда не принадлежало Католической церкви.

Предъявление массовых исков было основано на уверенности католического духовенства, что в католической Польше суд не пойдет против Католической церкви. Предъявление исков произвело ошеломляющее впечатление на православное население, и православная иерархия первоначально даже не считала возможным вести судебную борьбу, но засим дело защиты было сосредоточено в Варшаве, главное руководство возложено на М. Дионисия, а техническое ведение дела на юрисконсульта Синода K. Н. Николаева. Польское общество раскололось, и большинство считало, что создается международный скандал без всякой пользы для государственных интересов.

Католическая иерархия вынуждена была оправдываться, и уже 23 ноября 1929 года было опубликовано письмо Виленского митрополита Ялбржиковского, в котором он писал, что он не начинает войны с Православием, не желает его уничтожения, а только отыскивает справедливость. Его требования весьма умеренны, и в пределах Виленской епархии на 464 объекта он требует возвращения всего 113 храмов, которые для католиков совершенно необходимы. «Католическая церковь не желает на насилие отвечать насилием, а отыскивает свои права лояльным способом и с полным спокойствием ожидает справедливого судебного решения». Кроме того митрополит объяснил, что его основания разделяются и другими заинтересованными католическими епископами. Одного только не объяснил митрополит, на каком основании Католическая церковь требует отобрания храмов и имущества, которое принадлежало Православной Церкви, засим Церкви униатской, потом снова возвратилось к православным и никогда не принадлежало церкви католической.

3 декабря 1929 года появился весьма странный документ, а именно обращение епископа Пинского С. Лозинского к православному населению, т. е. к населению, принадлежащему к другой церкви. В этом обширном письме, весьма сентиментально написанном, епископ старается оправдать то, чего оправдать нельзя. Он приводит такое соображение:

«Если полушубок твоего ближнего оказался в твоем владении несправедливо, а собственник требует его возвращения, то хотя бы ты сто лет носил этот полушубок, ты должен его отдать».

Все это отлично, но только православное население никогда не пользовалось католическим имуществом, а перешло в унию, имея свой собственный «полушубок». Дальше епископ обещает, что если даже православные храмы будут присуждены католикам, то они все-таки будут думать об интересах православных. В конце концов он не может не признать, что «все находится в руках Божьих». Епископ предлагает вместе молиться, чтобы «все окончилось к Божьей славе и на пользу наших душ, за которыя умер Иисус Христос».

Обращение епископа Лозинского свидетельствовало о том, что дело для католиков обстоит весьма неблагополучно.

Началась судебная волокита, потребовавшая большого морального напряжения и средств со стороны православного населения. Завязалась резкая печатная полемика по поводу требований католиков. Не подлежало ни малейшему сомнению, что отобрание от православного населения в Польше всех монастырей и более чем 600 храмов повлечет за собой народное возстание и потребует большой вооруженной силы для того, чтобы сохранить за католиками переданные им храмы. На такой риск не могло пойти польское правительство, и польский суд должен был с особой старательностью изследовать основания требований католиков.

Католическая иерархия поняла, что дело является не таким простым, как она первоначально предполагала, и уже при первом разсмотрении дела в Найвысшем суде поверенные Пинского католического епископа заявили, что они не настаивают на присуждении и передаче им церковных имуществ, но требуют лишь признания за Католической церковью права на эти имущества.

Вопрос окончательно был разсмотрен 20 ноября 1933 года и Найвысший суд вынес принципиальное постановление, в силу которого, на основании особого распоряжения Генерального Комиссара восточных земель от 22 октября 1919 года, передача святынь от греко-русского духовенства духовенству римско-католическому может иметь место в каждом отдельном случае, на основании распоряжения начальника округа; право Римско-католической церкви  отыскания судебным путем права собственности на указанныя святыни исключается. Постановление же Генерального Комиссара от 22 декабря 1919 года касалось передачи бывших католических храмов, обращенных в свое время в православные, и не касается бывших униатских храмов. Таким образом, расширяя смысл указанного распоряжения, Найвысший суд ликвидировал тот удар, который был занесен над Православной Церковью в Польше в 1929 г.

Надежда получить православные храмы для надобностей восточного обряда была утрачена, и положение самого обряда стало весьма затруднительным. Не лишне заметить, что накануне разсмотрения дела в Найвысшем суде юрисконсульт Сvнода K. Н. Николаев получил предписание покинуть Польшу. Польшу K. Н. Николаев покинул 27 ноября 1933 г., получив, однако, большое нравственное удовлетворение за понесенный труд. 20 ноября он выслушал резолюцию Найвысшего суда, отказавшего католикам в их требовании.

20 ноября 1933 года Найвысший суд в Варшаве нанес сокрушительный удар ново-униатскому движению. В самом судебном заседания католики пытались спасти положение, заявив, что они не требуют святынь, а требуют только признания за ними права на святыни. Это не удалось. Суд признал, что вопрос о передаче святынь может быть разрешен только административной властью и в пределах того распоряжения, которое ни в какой мере не касалось храмов, которые когда-то были храмами униатскими. С 1933 года по настоящее время администрация могла отобрать только один храм в Вышгороде на Волыни, который был в свое время храмом католическим. В остальном все действия администрации по разборке и закрытию православных храмов носят характер произвола, и результатами этого произвола униатское движение воспользоваться не может.

Десятилетний итог ново-униатской работы, при затрате больших средств и энергии, дал ничтожные результаты – перешло в унию около двадцати тысяч человек, в то время, как православное население выросло на огромную цифру натурального прироста, выражающегося в сотнях тысяч, и кроме того из унии в православие на Лемковщине и в Галиции перешло около тридцати тысяч человек, несмотря на отсутствие у Православной Церкви и надлежащих возможностей, и материальных средств на ведение миссионерской работы ²⁴⁸. Однако ново-униатское движение внесло значительныя осложнения в жизнь православных  приходов. Оно прежде всего подорвало церковную дисциплину, ибо и духовенство, и народ, не желая подчиняться духовной власти, легко находят выход в переходе в унию. Несерьезность этого движения подрывает уважение народа к Церкви и духовенству, и это отражается и на православных, и на католиках. Это движение одним концом бьет по православию, другим по католичеству и в обстановке современной жизни только содействует ослаблению религиозных чувств, на почве которого развивается коммунизм, безрелигиозность и сектанство.

Мало того, ново-униатское движение вызвало нарекания с разных сторон. Оно оказалось в тяжелом конфликте с унией в Галиции. Польша овладела Галицией при помощи военной силы, лишила ее тех привилегий, которыми она обладала в Австрии, и назвала ее Малопольшей. Галиция вступила не только в глухую, но и в открытую борьбу с поляками. Борьба ведется под флагом той украинской идеи, какая была выдвинута Австрией против России, и ныне повернулась против Польши. Народ находил поддержку у иерархии и духовенства. В течении долгого времени совершались акты политического террора и саботажа, и правительство вынуждено было усмирять народ военной силой. Эти печальные факты доходили до Лиги Наций по жалобам униатского духовенства. Был убит польский национальный деятель Голувко и министр внутренних дел Перацкий. При таких условиях ни галицийские политическия деятели, ни униатское духовенство не могли быть допущены на Волынь.

Правительство изолировало Волынь от Галиции. Оно стремится договориться с волынскими украинскими политиками за счет освобождения Украины в пределах России. Народ одинаково равнодушно смотрит, как на борьбу Галичан, так и на игру своих вожаков. Он понимает, что его освобождение от польского шовинизма может придти только из Росcии.

Восточный обряд на Волыни носит русский облик, и это бросается в глаза всякому наблюдателю. Иезуиты не видят ни малейшего смысла облекать унию в украинскую галицийскую форму, ибо такая уния не сможет найти никакого применения в России. На этой почве происходили и происходят трения между м. А. Шептицким и Римом, м. А. Шептицкий осудил ревиндикационную попытку католиков. Глубокое неудовольствие заключалось еще и в том, что ново-униатское движение взяли в свои руки иезуиты, давние враги униатского ордена св. Василия (Базилианов). Этот орден не допущен на Волынскую территорию и таким образом устранен от дела, которое он может считать своей национальной обязанностью. Галицкие униаты могли еще помириться с тем, что сам папа в руках у иезуитов, но они не могли согласиться на то, чтобы в руках иезуитов оказалось часть Украины.

Вызвало это движение брожение также и в политических кругах Волыни. Соглашение правительства с волынскими политиками сводилось к тому, что за полученное признание польской идеи, как идеи, с которой может сотрудничать украинский национализм, правительство отдавало украинцам Православную Церковь. Они получили правящего епископа и викария украинской национальности, устранили с Волыни м. Дионисия и открыли широкий путь к украинизации не только церковного управления, но и богослужения. Обладание аппаратом церковного управления на Волыни является источником материальных выгод для всех тех, кто в национальном украинском лагере. Пред украинскими шовиннстами стоит задача борьбы с русскими традициями и русскими чертами православия. Этому они посвящают все свои силы. Это основа их демагогии.

Ново-униатское движение признает восточный обряд с церковно-славянским языком богослужения и с проповедью также и на русском языке. Иронией судьбы и стечением трагических обстоятельств иезуиты на Волыни охраняют те ценности православия, которых не смог сохранить М. Дионисий. По этим соображениям ново-униатское движение встречает сопротивление со стороны волынских украинских политиков, впрочем не столько с точки зрения церковных, сколько политических интересов.

На такой же точке зрения стоит польское правительство и польское общество. Уния – вещь не плохая, но если эта уния укрепляет славянский язык богослужения и проповедь на местных языках, в том числе и на русском, то это совсем не то, чего желает правительство. Оно согласно терпеть православие, но только в облике польском. Оно хотело бы, чтобы и богослужение и проповеди были на польском языке. Повидимому против этого ничего не имеет иерархия, и не только потому, что она охотно согласилась на перевод богослужебных книг на польский язык, но, главным образом, в виду ея согласия на полную и абсолютную полонизацию образования православного духовенства в Польше. Православие станет польским именно тогда, когда духовенство станет польским по духу. Между тем, ново-униатское движение является препятствием этому.

Папа упорно и довольно, по мнению поляков, неосторожно заявляет о том, что не следует денационализировать православное население, и что во всяком случае уния не должна быть к тому средством. Польское общество держится как раз обратного мнения: в интересах государства следует полонизировать православное население, и удобнее всего это сделать как раз при помощи Церкви. По этому вопросу возникла большая газетная и книжная литература, и защитники унии оказались в весьма трудном положении. Пытались затушевывать вопрос разными побочными соображениями, но все это не приносило пользы.

Выступая против Восточного обряда, польское общество как бы защищало Православие, и при этом совершая акт мужества, ибо шло против ясно выраженной воли Рима. Судьба Православия в Польше, однако, была предрешена. Польские политики пока показывали лисий хвост, волчьи зубы были еще спрятаны.

Это выступление польского общества было для иезуитов неожиданностью. Завязалась газетная полемика и, в целях этой полемики и пропаганды Восточного обряда, в начале 1933 года в Кракове стал выходить двухмесячный журнал «Oriens», издаваемый «Восточной Миссией о. о. иезуитов в Польше» под редакцией ученого и талантливого знатока русских дел о. Яна Урбана. Журнал ведется прекрасно и, можно сказать, занимает первое место в ряду изданий этого рода.

В первом же номере появилась статья арх. Маньковского: «Около унийного движения». Он говорит, что католики хотели бы обращения православных, но возражают против Восточного обряда, «в этом обряде видят опасность для польской идеи, опасность утраты поляками национальности и, может быть, не имеют доверия к самому обряду». И даже по этому поводу обращаются к Св. Престолу. Автор тут же отбрасывает всякую мысль о национальном характере движения, утверждая вместе с тем, что католическая Церковь всегда была защитницей угнетенных народов и довольно откровенно указывает на судьбу Польши и заботу о ней Рима.

«Мы должны согласиться с тем, – продолжает автор, – что установление внешней формы публичного богопочитания принадлежит исключительно Церкви, Церковь же оба обряда – Восточный и Западный – полагает в равных правах и ни одному из них не дает преимущества перед другим. Добавим к этому мимоходом, что в то время, когда мы, поляки, были еще язычниками, то на славянских землях уже разносилось католическое Господи помилуй ²⁴⁹.

И обращаясь к противникам унии, автор заключает:

«Такие противники унийного движения, проявляя удивительную непоследовательность, в конце концов согласились бы на религиозную пропаганду где-либо в Африке или на островах Полинезии, но не в Польше! Почему? Как будто бы польские обыватели имеют меньше прав к познанию истины, всей истины, чем готтентоты и малайцы ²⁵⁰.

Таким образом, с католической точки зрения, православный народ в Польше, празднующий 950-летие крещения Руси, оказывается в смысле христианском наравне с готтентотами. В этом и есть ложь и неправда того дела, которое творит Рим под фальшивым лозунгом любви к Востоку. Такия оскорбления у православных могут вызывать только чувства глубокой жалости в отношении духовной нищеты Рима.

На тех же страницах польский ученый Оскар Галецкий не советует критиковать Восточный обряд, ибо это портит отношения с таким могущественным фактором и столь важным для Польши, независимо даже «от религиозных взглядов», каким является Св. Престол. Кроме того нужно иметь в виду, что Св. Престол утверждает теперь, также как и в прошлые века, что достаточно требовать принятия католических догматов, всякия же обрядовыя различия не существенны ²⁵¹.

Из всех догматов, в конце концов, требуется признание только одного – примата папы.

Сущность расхождения заключается в понимании назначения Восточного обряда. Он разсчитан вовсе не на Польшу. Польша является только «миссионерской областью», на которой должны быть выработаны методы работы, подготовлены кадры и техническия средства, изучена практика Восточного обряда и психология Православия, и на живом опыте проверены теоретическия построения.

Обращение православных в Польше было бы большим достижением, но главная задача в ином: войти в религиозную жизнь православного народа, приучить народ к себе и дать Восточному обряду живое дыхание.

Рим идет за иезуитами и переходит все границы. В Альбертине одновременно построены церковь и костел друг против друга, и на реальном опыте православным показывают, что нет разницы между обрядами, и что оба эти храма в ограде одной и той же католической церкви.

По случаю закладки этих двух церквей, что имело место 12-го июля 1936 года, журнал «Oriens» замечает: «Можно смело сказать, что это единственный случай в католической жизни вообще», и это является «символом единства католической Церкви при различии обрядов; символом равноценности этих обрядов пред лицом Бога и Церкви». Главным жертвователем на постройку был собственник имения, граф Вл. Пусловский. На торжествах был сделан доклад о. Яном Урбаном «О религиозном посланичестве Польши». Все происходило, как следовало ожидать ²⁵².

Католики недоумевают больше православных, но их недоумение заглушается требованием церковной дисциплины. Против папы у католика нет голоса.

Этот опыт должен быть перенесен в другое место и этим местом является Россия. Россия – вот та цель,  к которой идут иезуиты через Польшу, и это признак слабости католичества.

Все свои потери в Германии, Франции, Испании, на Дальнем Востоке Католическая Церковь может пополнить только за счет России. Россия, духовно выжженная большевизмом, необъятное поле для католической проповеди, и заботу об этом готов на себя взять Рим. За это православным нужно заплатить только молитвой «за папу». Все остальное не существенно.

Таким простым способом русский народ получит спасение, соединится с Западной Церковью и приблизится, наконец, к западной культуре, католическая же Церковь получит средства и возможности мирового государства. Если этого Польша не понимает и не желает оказывать содействия, то где же ея признанная верность Риму, и во имя чего столько раз Рим жертвовал своими интересами для Польши. Сопротивление поляков должно быть сломлено.

Во всем этом построении безспорно одно. Восточный обряд в Польше с «молитвой за папу» несомненно имеет практический смысл. При помощи его можно укрыться от произвола и насилия власти под крышу конкордата, но для чего он нужен будет русскому народу на своей земле – над этим иезуиты не задумываются. Народ русский несомненно вспомнит папу, который через своего епископа пил за здоровье большевицкого министра в Генуе и, кроме того, русский народ убежден как раз в том, что именно латинянам нужно искать спасения своей души и можно его найти только в Православии.

Пред иезуитами головокружительныя перспективы, поляки на дело смотрят иначе. Подчинение России папе мало занимает современную Польшу, тем более, что плоды этого подчинения все равно получила бы не Варшава, а Рим. Кроме того, несмотря на весь шовинистический задор, у поляков сохранились кое-какия воспоминания о Брестской унии и Смутном времени. Попытка подчинить Россию Риму прямым путем привела к утрате польской независимости. Поляки понимают, что, пользуясь новым смутным временем на Руси, можно кое-что для себя приобрести. Они готовы выполнить свой долг перед Католической Церковью и обратить православных в католиков, но этому как раз мешает Восточный обряд.

Судьба Православия в Польше оказалась в зависимости от борьбы двух течений – Восточного обряда и чистого католичества, с одновременной полонизацией народа. Рим стал на сторону Восточного обряда. Этот обряд отрицает полонизацию населения, ибо ему нужен русский народ, который поможет ему перенести «апостольскую» работу в Россию. Рим встретил сопротивление даже части польского епископата. Польский епископат на первом общем Синоде в Польше в начале 1937 года наметил меры обращения православных в католичество. Православное население оказалось под давлением двух враждебных сил – Восточного обряда с иезуитами и католического насилия, совместно с правительством.

Был один момент, когда казалось, что под давлением неблагоприятных обстоятельств Восточный обряд обречен на неуспех. Но это только казалось – иезуиты еще не теряют своей веры в него. Вера же иезуитов есть вера Рима.

То обстоятельство, что Восточный обряд предназначен для России, как развитие слабых ростков «русского католичества» перед войной, что работа в Польше не что иное, как тренировка, – это нашло выражение и в организации направляющих органов движения в Риме.

Совращением православных в католичество со времен папы Григория ХIII занималась «Конгрегация по греческим делам», переименованная Климентом VIII в «Конгрегацию для дел веры и религии католической», которая впоследствии стала называться «Конгрегацией для распространения веры», просто говоря Пропагандой. Эта пропаганда впоследствии занялась обращением в христианство и язычников.

Рим всегда больше заботился об обращении православных, чем язычников. Миссия среди язычников требовала расходов, совращение православных всегда приносило прекрасные доходы. Пий IX создал новую Конгрегацию для Восточного обряда, однако, она была связана с Пропагандой общим председателем, и выходило, что католики Восточного обряда трактуются наравне с язычниками и еретиками. Тогда уже стали соображать, что Восточный обряд может быть как то использован против Православия и заменить собою совершенно неудавшуюся унию. В 1917 году, когда крушение православной России становилось почти реальным фактом, Бенедикт XV оторвал Восточную Пропаганду от общей Пропаганды и создал «Конгрегацию для Восточной Церкви» под своим председательством. С этого времени все дела, касающияся Восточной Церкви и даже дела смешанныя, связанныя с католиками, стали подлежать Восточной Конгрегации. В эту конгрегацию уже после войны вошли между иными примас Польши, кардинал А. Глонд, епископы Пшездецкий и Шелонзак в качестве консультантов. Однако, этого оказалось недостаточным. Так как Восточный обряд был предназначен для России, то внутри Конгрегации появилась комиссия для России.

6-го апреля 1930 года эта Русская Комиссия была выделена из Восточной Конгрегации, так как Рим придавал  «особое значение русским делам. Во главе этой Комиссии «Pro Russia» оказался Иезуит Михаил Д'Эрбиньи, титулярный епископ Илио, бывший консультантом в Восточной Конгрегации.

Компетенция Русской Комиссии была определена довольно оригинальным способом. В нее вошли дела католической Церкви латинского обряда в России, где еще оставалось около полутора миллиона католиков, в том числе около миллиона поляков. Кроме того, в юрисдикцию этой комиссии были включены католики армянского и византийского обряда в России. Затем были включены заботы о русских католиках-эмигрантах, а равно и организация совращения эмигрантов в католичество, и, наконец, к этой комиссии были отнесены дела «миссионерского» характера в областях, соседних с Россией, где православный народ принадлежит не к эмиграции, а к данному государству, посколько эта миссионерская работа ведется в византийско-славянском обряде.

Таким образом, в Русской Комиссии оказались не только Манчжурия и некоторыя части Китая с русским населением, но и Польша. Это вызвало непонимание и раздражение Польши. Оказалось, что православные граждане в Польше подлежат ведению той же Комиссии, которая занимается католиками в России, и Комиссия к тому же называется Русской. При этом, униаты в Галиции остались попрежнему в ведении Восточной Конгрегации.

Словом, выходило так, что Рим православное население Польши связывает неразрывно с населением русским, с Россией. Это название создало большия осложнения для Рима. Как ни толковать название этой Комиссии, выходило так, что миссионерски весь русский народ связан воедино, независимо от государственных границ. Само собой напрашивалась мысль о том, что восточныя границы Польши, отделяющия ее от России, носят временный характер.

Во главе Русской Комиссии был поставлен француз Д'Эрбиньи, которому польские национальные интересы были глубоко безразличны. Он считался знатоком русских церковных дел, бывал в Москве и находился в дружественных отношениях с большевицкой властью. Наблюдая внутреннее брожение среди православной иерархии, изучая церковные расколы и оценивая их с точки зрения советской политики, он, несмотря на все неудачи политики Рима в отношении большевиков, все же хранил надежду, что католицизм в форме восточного обряда более приемлем для большевиков, чем Православие. Католичество вообще лишено всяких исторических претензий на особый миссионизм России и гораздо легче может договориться с  властью, чем живущее историческими воспоминаниями Православие.

С высоты, на которую поднимались его мечты о будущем католичества в России, подчинение этой обширной, на двух континентах лежащей страны, населенной удивительным народом и обладающей неслыханными богатствами, не казалось столь недостижимым, чтобы не затратить на эту цель силы и средства. Это тем более казалось возможным, что к услугам была испытанная армия иезуитов. При таком понимании вещей польския претензии не могли иметь никакого значения. Поляки, между тем, продолжали раздражаться.

В Русской Комиссии оказался Петр Бучис. Он родился в Литве в 1872 году и окончил католическую духовную академию в Петербурге, где был преподавателем, а с 1912 года – инспектором. Учился он кроме того во Фрейберге, в Швейцарии. После большевицкого переворота он уехал в Америку, где издавал литовскую газету. С 1921 года он находится в Литве, организует университет и в 1924 году становится его ректором. Он литовский националист, но засим разошелся с правительством, отправился в Рим и в 1927 году стал генералом ордена Марианов. В это же время он перешел в Восточный обряд. В доме ордена он устроил общежитие для русских католических священников и работал среди эмиграции. В 1929 году он оказался в Русской Комиссии, еще не выделенной, а в 1930 году был сделан епископом Восточного обряда, причем хиротонию совершил униатский болгарский епископ Куртев. В России, еще будучи в латинском обряде, он принимал участие в русском католическом движении и был одним из создателей униатского журнала «Вера и Жизнь» ²⁵³.

Поляки не могли переварить того обстоятельства, что литовский националист, заклятый враг Польши, ведает делами обращения православного народа в Польше в католичество. Его присутствие в самостоятельно организованной Русской Комиссии являлось для поляков нестерпимым.

Образование Комиссии для России было несомненно ошибкой иезуитов, и эту ошибку не могло сгладит то обстоятельство, что Комиссия называлась папской. Серьезная обида была нанесена также униатскому митрополиту А. Шептицкому тем, что униатское движение в Польше было подчинено двум учреждениям, и Восточный обряд поставлен в привилегированное положение. Митр. А. Шептицкий организовал в Петрограде в 1917 году Синод, перед войной, на основании полномочий Пия X, он ведал униатским движением в России, и он не мог примириться с тем,  что иезуиты устранили его и галицийское духовенство от всякого участия в ново-униатском движении, направлению которого он не сочувствовал.

В самой Комиссии не все шло гладко. Дружба Д'Эрбиньи с большевиками не прошла безследно. В комиссии оказался некий Александр Дейбнер, сын священника Восточного обряда, бывшего петербургского чиновника, тайно посвященного митр. А. Шептнцким еще до манифеста 1905 года о свободе совести. С 1910 года его отец издавал ежемесячный журнал «Слово Правды» в духе воззрений Влад. Соловьева. Весной 1933 года А. Дейбнер неожиданно исчез из Рима без ведома Д'Эрбиньи и оказался в Берлине. Распространились слухи, что он похитил ценные документы и является агентом Г.П.У. Произошел скандал, и этим воспользовались в Польше против Восточного обряда. Иезуиты начисто все отрицали вплоть до того, что Дейбнер работал в Комиссии. Засим кое-что было признано, но пояснили что документов он не мог похитить, так как не имел их в своем распоряжении.

Скандал с Дейбнером совпал с осложнениями среди бенедиктинцев в Амей, в Бельгии, издающих, между прочим, журнал «Иреникон» и ведущих работу по подготовке почвы к соединению Церквей в духе поучений папы и отвергающих методы иезуитов.

В результате изучения Восточного обряда несколько бенедектинцев перешло в Православие. Это повлекло за собой репрессии со стороны Рима, а приор монастыря письмом в польския газеты вынужден был отрицать безспорный факт перехода.

Епископ Д'Эрбиньи в интервью с римским корреспондентом краковской газеты «Ежедневный Иллюстрированный Курьер» дал пояснения, из которых выходило, что в деле Дейбнера действительно что-то не в порядке. Кроме того, он сказал, что Дейбнер является бедным больным человеком, и что он временно заблуждается. Два провинциала иезуитского ордена поместили в польских газетах туманное разъяснение, из которого выходило, что Дейбнер сам с себя сложил духовный сан. Между тем, редакцией журнала «Воскресное Чтение» было получено следующее письмо:

         Берлин. 7 марта 1933 года

«С последнего времени некоторыя газеты и журналы распустили обо мне фальшивые слухи против моей чести. На основании закона Польской республики, я требую, чтобы Редакция опубликовала в ближайшем номере и на том же месте, где были помещены касающияся меня неправильныя утверждения, следующие пункты:

1. Никогда я не был секретарем ни Папской Комиссии «Pro Russia» и никакого епископа, хотя и работал при епископе Д'Эрбиньи. 

2. Никаких документов я не брал и не крал.

3. Поэтому я никаких документов советским властям передавать не мог.

4. Я не агент и не был агентом Г.П.У.

5. Я не был причиной новых арестов духовенства в России.

6. Я не женат, поэтому неправда, что я с какой-то русской коммунисткой вступил в гражданский брак.

Если Редакция откажется опубликовать эти вышеуказанные пункты, то я прибегну к суду.

         Александр Дейбнер,

              русский православно-кафолический священник».

«Признаться, получив приведенное выше письмо, Редакция усумнилась: уж не мистификация-ли. Ведь как ни как Дейбнер, судя по его биографии, происходит из интеллигентной семьи и, яко-бы, получил в России высшее образование, а между тем письмо написано крайне неграмотно и с многочисленными ошибками, а кроме того, с такими неправильностями, которыя могли быть свойственны человеку, сбивающемуся на украинский или польский языки, между тем Дейбнер лишь незначительную часть своей разнообразной и бурной жизни провел в Польше» ²⁵⁴.

Сомнения редакции «Воскресного Чтения» вскоре были разсеяны, так как такия письма были получены и другими польскими и русскими газетами, и вообще письмо исходило от Дейбнера.

Во всяком случае Дейбнер исчез с лица восточного обряда, и в чем истина, знают архивы Ватикана ²⁵⁵. Однако, довольно быстро наступили последствия.

3–7 октября 1933 года в Риме происходил съезд польских епископов из восточных земель, присутствовали – Виленский митрополит Ялбржиковский, в качестве председателя; епископы: Подляшский – Пшездецкий, Люблинский – Фульман, Луцкий – Шелонзак, Пинский – Букраба, приемник покойного С. Лозинского ²⁵⁶, его викарий – Немира, апостольский визитатор Н. Чарнецкий и нунций в Польше – Мармаджи.

Члены съезда были приняты папой. Пий XI сердечно благодарил епископов за их труды и неприятности, испытываемыя в связи с препятствиями, чинимыми делу унии, которыя он хорошо лично узнал, будучи нунцием в Польше. Он благодарил за связь, которую они установили между ним и душами, во имя которых Спаситель принес богатую искупительную жертву ²⁵⁷.

Съезд этот был вызван осложнениями в Польше. Правительство заявило в Сейме, что конкордат не знает восточного обряда. Действительно, в конкордате с Польшей, кроме латинского обряда указан обряд греко-руссинский (Львовская провинция) и армянский (архиепископия Львовская). В этом съезде Д'Эрбиньи не участвовал.

25–28 октября в Риме состоялось собрание русских священников восточного обряда под покровительством иезуитов и в их доме. Присутствовали: Сипягин из Рима, Евреинов из Парижа, ныне епископ восточного обряда для эмиграции, Волконский из Рима, Артемьев из Братиславы, Кузьмин-Караваев из Намюра (Бельгия), Жеденов из Лиона, Цебриков из Парижа, Святославский из Марселя, Рихтер из Намюра, Длуский из Берлина, Братко из Русской Комиссии, Веригин из Рима, новопринятый Гречишкин из Бельгии, Лазаревич-Шепилевич и дьякон Костюк из Рима. Кроме того участовали миряне: Георгий Маклаков, профессор католического института из Парижа и граф Георгий Бенигсен из Лондона. Мы видим как широко и повсеместно восточный обряд разбросал свои щупальцы среди русской эмиграцией. В этом собрании принимал участие также епископ Николай Чарнецкий и католический епископ Шлоскан, недавно прибывший из России. 2-го ноября все эти лица были приняты папою, который выразил свои чувства к ним и русским эмигрантам и дал указания, как исполнять эту трудную и деликатную миссию среди своих земляков ²⁵⁸.

Связь восточного обряда с Русской идеей не подлежит сомнению.

В начале октября того же 1933 года Д'Эрбиньи вынужден был оставить Рим, чтобы «подвергнуться серьезной операции в Брюсселе». Его место занял помощник секретаря Конгрегации для особо важных дел Тардини. За два месяца до этого П. Бучис был освобожден от обязанностей генерала о.о. Марианов и был отправлен в Америку в целях визитации русских католиков. «Эта визитация будет продолжаться наверное долгое время», добавляет журнал «Oriens» ²⁵⁹. П. Бучис и до сего времени в Рим не возвратился, а находится в Ковно.

Засим все дело разъяснилось. В апреле месяце 1935 года «Oriens» поместил довольно кислую статью под безразличным заглавием «Новое разделение компетенции».

«Появилось новое распоряжение Св. Престола, имеющее большое значение для нашего края и в особенности для унийного движения на кресах» (восточныя земли Польши). Motu рroprio Пия XI под заголовком «О комиссии для России и об издании литургических книг славянского обряда»  было подписано 29 декабря 1934 года, но вошло в силу лишь с 1-го марта 1935 года. Смысл этого распоряжения таков: Комиссия для России изменяет свое назначение и отныне имеет своею целью обслуживать только католиков в Россий и при этом исключительно латинского обряда. Она теряет то назначение, для которого была создана. Комиссия, кроме того, перестает быть самостоятельной и включается в Конгрегацию для особо важных дел, связанную с государственным секретарем, т. е. становится политическим органом.

Дела в России к этому времени приняли для католиков такой оборот, что пришлось думать не столько о восточном обряде среди православных, сколько о спасении латинского обряда. «Скала Петра» со всех сторон была охвачена большевицким морем. Православие оказалось более гибким, более упорным и легче справлялось с большевицкими насилиями, чем католичество.

Восточный обряд, как это было до 1930 года, возвращается в Восточную Конгрегацию и снова соединяется с делами греко-католиков в Галиции. Восточная Конгрегация объединяет в себе все униатское движение и всех униатов, где бы они не находились.

В этом же распоряжении была дана лестная оценка деятельности Д'Эрбиньи, без которого работа Комиссии оказалась невозможной. Было высказано расположение по адресу эмиграции, а печать обозначила его, как доказательство сохранения традиций в католической церкви, в которой «в свете правды различных обрядов дивным способом выявляется гармония голосов, восходящих к небу».

Кроме того, Восточной Конгрегации поручено издание литургических книг византийско-славянского обряда, которыя таким образом различаются от книг, употребляемых в Восточной Галиции. Членом Восточной Конгрегации состоит примас Польши, кардинал Глонд, консультантами – епископы Пшездецкий и Шелонзак и кроме того в Конгрегацию проник и П. Бучис. Казалось, дело восточного обряда более или менее прилично похоронено ²⁶⁰.

Все это давало большое удовлетворение полякам. Тем не менее восточный обряд в Польше продолжал действовать. 26 марта 1932 года этот обряд понес большую потерю. Умер еп. Пинский – Лозинский, вдохновитель унийных конференций в Пинске и один из организаторов судебного выступления против Православной Церкви. К моменту его смерти более или менее выяснилась неудача этого судебного выступления. Его заменил Букраба, человек другого склада, относившийся к восточному обряду без особого восторга. Это была лишняя тяжесть, наложенная Римом на католических епископов. На IV конференции в Пинске (7–9 сентября 1933 года) ректор папского института в Дубно, иезуит А. Домбровский в обширном докладе защищал восточный обряд. Свой доклад он закончил примирительными словами:

«Ну, и что же. Восточный или латинский обряд? И тот, и другой. Где не достигает цели один, пусть служит церкви другой. Имеют право и даже обязанность латинские братья трудиться над осуществлением завета Христа Спасителя «об одном пастыре и одном стаде», но равно по крайней мере имеют такия же права и обязанности и униатские священники. Нет надобности и не должны мы друг друга исключать, наоборот мы должны взаимно друг друга восполнять. Для того же самого Христа, для той же самой католической церкви мы желаем трудиться. Идемте в таком случае согласно на работу в духе любви и единства, в духе взаимного доверия и взаимной помощи. Без этой братской католической Христовой Любви и взаимопомощи дело унии не пойдет» ²⁶¹.

Это примирительное обращение по адресу униатского клира Галиции требовало практического осуществления.

Засим произошла перемена и на посту секретаря Восточной Конгрегации. Умер ея секретарь, кардинал Синцеро.

15 июня 1936 года старый сотрудник папы, помощник Ватиканского библиотекаря Евгений Тиссеро был сделан кардиналом, а 18 июня назначен секретарем.

25-го июля 1937 года статс-секретарь Пачелли хиротонисал секретаря Восточной Конгрегации Е. Тиссеро во епископы. Назначение это обращало на себя внимание. Тиссеро не был иезуитом. Вместе с тем он знаток Востока, путешественник и лингвист, но России не знает. В восточном обряде он человек новый и до некоторой степени независимый. В его руках сосредотачиваются все части униатской церкви восточный обряд и Галицийская уния объединились. А. Шептицкий почувствовал происшедшую перемену и решил ею немедленно воспользоваться.

Наступали разные юбилейные сроки, связанные с унией. 300-летие со дня смерти униатского митрополита В. Рутского – в 1936 году, 500-летие Флорентийской унии – в 1938/39 г.г. В связи с первым юбилеем во Львове был созван униатский Съезд, нечто в роде Пинских унийных конференций, но с некоторым участием мирян (18 человек мирян, 171 клирик и 4 епископа).

С точки зрения современных деятелей Восточного обряда старая уния в Галиции, Буковине, Болгарии, Югославии, хотя и весьма почтенный, но все-таки не больше как ненужный  пережиток прошлого. Это остатки большого, подававшего надежды, но неудавшегося движения. Уния оказалась какой-то третьей церковью, и не только не объединила католиков с православными, но углубила расхождение Западной и Восточной Церквей. Уния настолько хранит память прошлого Православия, что в удобных случаях Православие ее ликвидирует без труда. И кроме того это средство обоюдоострое. Рим не верит в отторжение Украины от России при помощи унии, и во всяком случае она не годится для России, и русский народ на унию не пойдет.

Тем не менее Риму приходится считаться с этой музейной вещью. В XVI веке унию выдумали иезуиты. Изобретателем был Поссевин. Теперь иезуиты от нея отказались, они нашли другое средство, но Рим не может так просто отказаться от того, что защищал так долго и с такими жертвами. Рим улыбается и восточному обряду и Галицийской унии, обоим пожимает руки и обоими желает воспользоваться.

Съезд в Львове состоялся 22–25 декабря 1936 года. На нем присутствовало 193 человека. Восточный обряд был представлен епископом Чарнецким. Были представители Базилиан, редемлтористов; студитов – иезуитов не было. Не было и католического духовенства, и это объяснялось тем, что Съезд был созван в короткий срок, и их не успели пригласить.

Съезд этот имел значение потому, что из общего числа 8 миллионов греко-католиков, на Львовскую провинцию приходится около 5 миллионов.

Епископ Н. Чарнецкий приветствовал Съезд от имени восточного обряда и говорил он вещи мало утешительныя. Он говорил от имени Юго-Западных земель Польши, где в прошлое время пышно расцветала уния, где была надежда вместе взяться за дело унии после падения «царизма».

Однако там епископ Чарнецкий нашел только жалкие следы наследства м. Рутского. Погибли славныя католическия лавры Жировицы, Почаев, Холм, погибли храмы, но самым тяжелым было то, что погибло не только имущество, погибли души. Погибло около 9 миллионов душ, призванных к соединению. Полтора века спустя после унии он видит в душах православных великую заброшенность, великую духовную Сахару. До конца их убил коммунизм. «Новая уния там очень слаба, как бедный Лазарь, которому никто со стороны не хочет дать подаяния». Однако есть кое-что радостное. К западной церкви принадлежит уже около 20 тысяч новых душ. «Могло быть много больше, есть много заявлений, но разныя трудности препятствуют, надлежащему расширению деятельности». Епископ Чарнецкий заявил, что православные священники (в Польше) только  в порядке официальном отрицают унию. В действительности 50–60 процентов готовы стать на сторону унии. К этому «перелет» бывший протоиерей П. Табинский добавил, что только путем унии можно придти к соглашению на Волыни, ибо и католики и православные требуют друг от друга капитуляции ²⁶².

Некоторая доля смысла есть в том, что говорили еп. Чарнецкий и П. Табинский. Эти заявления украинскими политиками на Волыни были приняты с раздражением. Украинизация Церкви на Волыни и захват ея управления «угодовцами», которые думали договориться с правительством за счет интересов Галиции, – дали печальные результаты. Духовенство оказалось в унизительной зависимости от администранции, народ под угрозой насильственного перевода его в католичество. Эти насилия уже начались. Если так будет продолжаться, есть только один выход: для духовенства – уния, для народа – отход от Церкви в сектанство и коммунизм. В католическую ограду прикладами можно загнать волынского и полесского мужика, но сделать их католиками нельзя, у них совсем другой склад души. Оторвав от Православной Церкви, их можно сделать только жертвами коммунистической пропаганды и сектанства. Что и происходит.

До Великой Войны Православие и уния (в Галиции и Буковине) были разделены государственной границей. Тепер «Униатская Русь оказалась под одной государственной крышей с дезунитской Россией также как во время старой Речи Посполитой», замечает Я. Урбан ²⁶³.

Однако, продолжает автор, – сама уния охвачена тем, что называется «униатизмом», излишне латинизирована и потому становится скорее «препятствием», чем помощью в осуществлении великого дела соединения разодранного христианства» ²⁶⁴. В этих словах прямой совет дать дорогу Восточному обряду. Мертвым остается погребать своих мертвецов. Местныя дела галицийских униат делают их как бы безразличными в отношении великой всекатолической проблемы соединения церквей.

С этим галицийские униаты не согласны. Они думают совсем иначе, и это отразилось на постановлениях Съезда.

Съезд заявил, что греко-католическая Церковь есть Церковь восточная, находящаяся в единении со Св. Престолом и, сохранивши восточныя традиции, она должна стать, образцом для несоединенных восточных Церквей, притягивающим к себе. Католичество Восточного обряда в прошлом наиболее отвечало духу украинского народа и обладает силою дабы в будущем вывести весь украинский народ из религиозно-морального распада после настоящего несчастного времени безбожничества на Украине.

Таким образом, Украину должна спасти уния, которая, по убеждению иезуитов, погружена в сон и мешает делу объединения Церквей. Иезуиты думают о завоевании всего русского народа, греко-католики – только об Украине.

Съезд пришел к выводу, что нужно вернуться к традициям XVII века, осуществить мысль митр. Рутского и создать Киевский униатский патриархат. Отчего же не образовать, – иронически замечает Я. Урбан, – есть же патриарх маронитов, почему же не быть патриарху украинцев. Мысль о создании греко-католического патриарха в Польше весьма обезпокоила Митр. Дионисия. Говорят, что его визит в Румынию был вызван желанием образовать православный патриархат и получить поддержку у тех, из среды которых вышел западно-русский митрополит Петр Могила, тоже мечтавший о патриаршестве. Кто раньше организует патриархат, покажет, будущее.

Съезд нашел, что нужно охранить права Галицкого митрополита, наследника Киево-Галицкой митрополии, ибо это основа крепости греко-католической Церкви. Обряд нужно обновить, унию оживить, а потому Съезд считает необходимым заняться изучением восточного обряда и историей Восточной Церкви. Это триста лет спустя после введения унии.

От этих благочестивых воспоминаний и надежд на будущее Съезд перешел к существу дела, ради которого он и был созван.

«Собравшиеся полагают, что греко-католическое духовенство Галицкой земли, национально и обрядово связанное с несоединенными братьями, живущими в Польше, прежде других имеет право на труд по соединению своих братьев; вот почему, выражая свое глубокое сожаление, что именно этому духовенству прегражден доступ к унийной работе среди собственных братьев, обращаются к Апостольскому Престолу, дабы во имя успеха среди несоединенных братьев: 1) греко католическое духовенство было допущено к унийной работе в Польше на тех землях, которыя занимают несоединенные (православные), и 2) чтобы была установлена отдельная иерархия византийско-славянского обряда для унитов с полной юрисдикцией на территориях унийной работы.

Иными словами, Съезд хотел бы устранить на Волыни и Полесьи как раз тех, кто ведут эту работу, – иезуитов и католическое духовенство и заменить их духовенством греко-католическим. Я. Урбан на эти странныя притязания ответил указанием, что пожелание об отдельной иерархии было заявлено Съездом католических  епископов папе еще в октябре 1933 года. Иерархия эта предназначена, однако, не для галичан.

Съезд повторяет всем надоевшия слова о том, что униатская работа должна вестись в атмосфере любви к православным. Цену этой любви православные в Польше отлично знают. И, наконец, Съезд заявил, что православная миссия в Галиции продиктована не религиозными требованиями.

Между тем, униаты в Галиции, переходя в Православие, теряют все, приобретенное веками, в том числе храмы и имущества. Они попадают в разряд граждан третьего сорта, изменников польской национальной идеи. Спрашивается, по каким, кроме религиозных побуждений могут совершаться эти переходы?

Подводя итоги Львовского съезда и оценивая его в общем благоприятно, Я. Урбан указывает на неправильную замену слова «русский» словом «украинский». Западно-русская Церковь, как униатская, так и православная, включали в себя не только Волынь и Подолию, но Вильно, Новогродек и Полоцк, и покрывать всю эту область термином «украинский», это, собственно, поступать против здравого смысла.

Львовский съезд как бы довершал дело погребения восточного обряда и указал его законного заместителя – галицкую унию.

В самой Польше стали намечаться новыя явления. Противники Восточного обряда повели наступление в самую глубь расположения иезуитов. Православная иерархия, сдав все позиции, оказалась в полной зависимости от правительства.

Полонизация духовного образования на всех ступенях должна изменить характер будущего православного духовенства. Богослужебныя книги переведены частично на польский язык, и православные солдаты польской армии слушают не только молебны, но и литургию на польском языке. Закон Божий преподается на польском языке.

Несмотря на эти насилия, М. Дионисий обрушился с грубой бранью на честных русских людей в Америке, выступивших против польской политики.

Язва украинства разъедает расшатанный церковный организм. Хотя уступать уже больше нечего, правительство требует все новых уступок, и дело сводится к одной и последней уступке: не мешать насильственному обращению православного населения в католичество.

Таков смысл заявления премьер-министра в польском сейме на запрос православных депутатов. Он заявил, что переход православного населения в католичество совершенно доброволен, и никого к этому не принуждают.

Если так, то нет места протестам православной иерархии и русских людей, и эти протесты не больше, как выступления против Польши. «Апостольские миссионеры», действующие в глухих местах Волыни, не замедлили сделать надлежащие выводы.

Насильственное обращение православных в католичество и их полонизация путает карты Восточного обряда. При таком положении разсчет на Россию отпадает. Идти по тому пути, по которому пошло польское правительство и часть католического епископата, – это значит совершить самоубийство. На самоубийство иезуиты не согласны. Терять Россию из-за интересов Польши нет ни малейшего смысла. Принуждение к принятию католичества и полонизация православного населения в Польше – это такой вызов национальной России, который сделает невозможным не только соглашение Рима с Россией, но даже простое мирное сожительство Польши и России.

Нужно было принимать меры, и меры были приняты. Польское общество и галицийские униаты переоценили свои силы. Иезуиты не только делали хорошее лицо при плохой игре, но и не собирались кончать игру. Бюрократизм Римской курии имел свои традиции. Новый секретарь Восточной Конгрегации в конце концов пошел по пути большой римской политики. В то время, когда поляки думали, что «унии Восточного обряда уже нет места», а галицийские униаты собирались расположиться на освобожденных местах, 27 мая 1937 года была опубликована новая инструкция для ведения унийной работы. «Pro incenso studio». Это уже третья инструкция. Первая в 1923 году была дана епископу Пшездецкому, в 1929 году была издана вторая инструкция. Теперь появилась инструкция третья. «Оrиеns» называет эту инструкцию «charta magna унийного движения на восточных землях Польши». Издана она неожиданно, выработана втайне, без ведома польского общества, без соглашения с польским правительством. В другом виде эта инструкция возрождает Русскую Комиссию.

Униаты византийско-славянского обряда также, как и греко-католики, проживающие вне Галиции, подлежат юрисдикции католических епископов и именно до тех пор, пока на этой территории не будет образована собственная иерархия Восточного обряда. Средствами развития и расширения восточного обряда указываются распространение литературы, благотворительная деятельность, поддержка добрых отношений с православным духовенством. Самостоятельные приходы образуются там, где более ста душ, а в иных местах организуются станции, подчиненныя латинским епископам. Клир должен получать образование в папской семинарии  в Дубно, т. е. среди народа, среди которого пастыри будут работать.

В католических семинариях вводится изучение православной догматики, и появился уже ряд руководств, написанных католиками и униатами.

Православная Церковь воспитывает будущих пастырей в Варшаве, в чуждой среде.

Латинским священникам предписывается с уважением относиться к восточному обряду. Священников, переходящих из православия, принимать с осторожностью и для них установлена чегырех-месячная подготовка. Проповеди и катехизация производятся на языке населения, богослужение – на церковно-славянском.

Предписывается широкое развитие культа евхаристии, почитания сердца Иисусова, любви и привязанности к апостольскому престолу.

Латинские епископы без согласия св. Престола не могут в чем-либо изменить восточного обряда или восточной дисциплины.

При обращении православных нужно обращать особое внимание на искренность намерений.

Подтверждено правило предыдущих инструкций, чтобы в каждой епархии был назначен генеральный викарий или чиновник епископской курии для установления однообразной дисциплины и лучшего удовлетворения потребностей духовенства восточного обряда.

Состоятельных католиков, католическия общества и латинский клир должно привлекать к жертвам на содержание клира, святынь и восточного культа. К этому нужно привлекать и монашеские ордена.

«Ни при каких условиях нельзя допускать, чтобы кто- либо из латинского духовенства словом или действием оказывал сопротивление апостольству среди десидентов или относился к этому легкомысленно».

Необходимо постоянно подчеркивать, что дело идет не об отобрании у десидентов их обряда, а о том, чтобы сделать их добрыми католиками. Можно также пользоваться для этой работы женскими и мужскими монашескими орденами и латинскими клириками, переходящими для этого в восточный обряд.

«Одновременная принадлежность к двум обрядам (биритуализм) допустима только с разрешения Св. Престола, получаемого в каждом отдельном случае.

Миссионерки-францисканки в Харбине, ведущия интернат для православных детей, фактически пользуются двумя обрядами – восточным вместе с детьми и латинским – для себя.

Необходимо в латинских костелах поучать народ о церковном единстве и о восточном обряди. Об этом  же нужно писать в журналах, предназначенных для католиков, и поддерживать общества, задачей которых является помощь унии.

«Клир обоих обрядов должен быть в тесных между собою отношениях, участвовать в торжествах и процессиях друг у друга и т. д.».

Не менее одного раза в году должны быть совещания епископов с папским нунцием по делам унии, и должны быть даваемы отчеты Св. Престолу.

Инструкция адресована Виленскому митрополиту, Седлецкому, Луцкому, Пинскому и Люблинскому епископам. Таким образом объединяются Волынь, Полесье, Подляшье и Холмщина и по прежнему в стороне остается Галиция.

Инструкция эта, по мнению Oriens'а, кладет конец слухам, которые распространялись в течении двух лет в некоторых кругах «будто бы Св. Престол оставил идею привлечения православных в Польше к церковному единству с оставлением им Восточного обряда, и будто бы надлежало поддерживать исключительно обращение их в латинский обряд. Эти слухи производили на работников унии угнетающее впечатление, парализовали их энергию и разочаровывали их в работе».

Теперь этому положен предел. Инструкция эта еще раз подтверждает «постоянное расположение Рима в отношении древних и чтимых восточных обрядов и твердую волю их сохранить». Инструкция эта вызовет новую энергию в апостолах единения, уверит наших отъединенных братьев в том, что их обряду не грозит никакой опасности. И в заключение: «Все добрые католики примут ее с уважением и в соответствии с ней будут вырабатывать свое отношение к унии». Roma locula ²⁶⁵.

Инструкция эта действительно имеет большое значение. Рим заставляет католическое духовенство признать законность двух обрядов в западной церкви. Православному же населению дается еще небывалая возможность получить все, чем обладает Западная Церковь, – единство, дисциплину, влияние и богатство, – в сущности без всяких видимых потерь. Даже filioque становится незаметным в Символе Веры.

Восточный обряд – это не уния, это нечто совершенно новое. Также, как до разделения церквей папские легаты молились в храме Св. Софии в Константинополе, так ныне католическое священство принуждается войти в храмы восточного обряда.

Если Западная Церковь владеет двумя обрядами, то для простого народа разделение церквей остается непонятным и неимеющим значения. Он не может быть критиком догматов веры, ибо для него эти догматы заключаются в его обряде, а обряд остается тем же.

В этом особенность идеи Восточного Обряда, он является как бы некоторой реформацией самой Западной Церкви, и он несет в себе большие соблазны для православных.

Таким образом вся сложная игра польского общества и правительства при участии группы польских епископов и галицийских униатов не дала никаких результатов. Восточный обряд остался неприкосновенным. Roma locula. И все окончено. Остались некоторыя мелочи, и между ними законность восточного обряда с точки зрения конкордата в Польше. Этот вопрос был разъяснен без труда.

«Св. Престол создает отдельную обрядовую иерархию там, где признает это необходимым или полезным для блага душ. Так, Бенедикт XV создал епархию в Северной Америке и Канаде для русских униатов, которые до этого принадлежали католическому епископу, Пий XI для итало-греков – в Италии», – объясняет о. Я. Урбан. И если на Волыни этого не сделано, то потому, что не наступило время, а когда наступит, Рим сумеет этот вопрос уладить с правительством. Пока же на основании статьи 18 конкордата «духовенство и верные всех обрядов, находящиеся вне своих епархий, будут подлежать ведению местных епископов, согласно каноническим правилам».

Таким образом, восточный обряд на русских землях в Польше правильно оказался в ведении католических епископов, так как на этих землях греко-католические епископы Галиции не имеют своей юрисдикции.

Что касается самого названия обряда, то он совсем не русский обряд, ибо выкристализовался в Византии между V и XV веками. Ученые его назвали византийско-славянским. Это название попало в акты курии, а оттуда в практику восточного обряда в Польшу. Обряд этот действует у русских, русинов, болгар, сербов.

Таким образом, и этот вопрос разрешен без труда, а по существу: «почему Восточный католический обряд, – спрашивает Я. Урбан, – должен быть вреден для Польши, а тот же обряд, сохраняемый провославными, нет» ²⁶⁶.

На это можно ответить только по одной единственной причине – восточный обряд в Польше – это есть повод религиозной борьбы православных и католиков. Кто будет победителем – сказать трудно. Польша во всяком случае проиграет.

Так происходит в Польше, а вот что происходит, можно сказать, на другом конце континента, в недавно образованном государстве – Манджу-ди-го.

В 1925–26 г. была образована католическая епархия во Владивостоке и первым епископом был назначен Сливовский, который, однако, не мог осуществлять свою власть на всем протяжении епархии, куда входил и Харбин, и в Харбине его замещал Герард Петровский, апостольский викарий для Сибири, который в Сибирь не мог уехать и оставался в Харбине.

Местный настоятель ксендз поляк Островский обратил внимание на возможность совращения православных. Православный священник Иван Коронин, некогда служивший в Варшаве, 6-го января 1923 года перешел в католичество и склонил к этому своего сына Константина.

В это время в Маньчжурии оказался делегат апостольского престола, которому и было сообщено о возможностях развития пропаганды восточного обряда. Оба Коронины, отец и сын, вскоре умерли, и настоятелем каплицы восточного обряда оказался некий Захарий Ковалев, также перешедший из православия.

В 1929 году было сооружено здание для католических девочек, воспитанием которых заведывали сестры Урсулинки из Польши. В этот интернат стали принимать и русских православных детей, которых оказалось большинство.

При таких скромных обстоятельствах, 31 мая 1928 г. был организован ординариат, нечто в роде епархии восточного обряда для Китая, с пребыванием ординария в Харбине, а управляющим этой епархии был назначен архимандрит Ф. Абрантович, который вступил в новициат Марианов в Польше в 1928 году, специально для миссии восточного обряда на Дальнем Востоке. Он прибыл 6 ноября того же года, и вся его епархия состояла из нескольких русских католиков с одним священником. Ему было поручено управлять также и польским приходом. Из этого, однако, ничего не вышло, и в 1931 году он должен был от этого отказаться.

Урсулинки также в 1930 году разделили свой интернат на два: латинско-польский и восточно-русский, причем последний остался в ранее построенном доме, средства на постройку которого дала Русская Комиссия.

Польский интернат переселился в нанятое помещение.

В этом случае произошло резкое расхождение между латинским и восточным обрядами и между поляками и русскими. Поляки боялись русификации, а русские – полонизации.

Православное духовенство в Харбине отнеслось к втой миссии сначала со вниманием, полагая, что идет вопрос о соединении церквей в истинном значении этого слова, но засим, когда выяснился характер католической пропаганды, православное духовенство вступило в решительную и открытую борьбу, и успехи восточного обряда оказались весьма незначительными, так как никакой поддержки у местных властей он не нашел. До народа, в широком смысле этого слова, обряд этот вообще не дошел.

Каплицы восточного обряда ни в какой степени не могли идти в сравнение с многочисленными православными храмами, а Харбинская епархия сумела вознести церковное дело на надлежащую высоту.

Общее число русских католиков восточного обряда в Харбине не превышает 200 человек из интеллигентного и среднего слоя.

Пропаганда ведется главным образом при помощи приютов и школ. Кроме названного интерната Урсулинок, в котором обучается около 100 девочек, существует еще русский приют, который ведут сестры Францисканки-миссионерки, латинского обряда. Оне участвуют в церковных службах восточного обряда и причащаются по восточному обряду. Вечером же совершаются службы по латинскому обряду для них же, и таким образом оне принадлежат двум обрядам. Там воспитывается около 200 детей, из них католиков около 50. Такой же приют на 40 русских детей организован в новой столице Маньчжурии Син-Цзин (Чаньчун). Кроме того в Харбине имеется лицей Св. Николая для мальчиков, поддерживавшийся в свое время на средства Русской Комиссии. Там воспитывается около 120 человек католиков и православных. Лицей имеет хорошо устроенную церковь с частицей мощей Св. Николая. Святой Николай пользуется большой популярностью даже среди китайцев.

Таким образом, католическая пропаганда ведется весьма осторожно через школы, в которых пребывают и православные, и католики обоих обрядов, и апостольский администратор, по внешнему виду православный архимандрит, Фабиан Абрантович считает, что это хотя и медленный, но правильный путь пропаганды, так как этим уничтожается предубеждение православных против католицизма.

Архимандрит Абрантович заведует также миссией Восточного обряда и в Шанхае, которая состоит приблизительно из 200 человек и одного архимандрита Николая Алексеева, перешедшего из православия. Работа в Шанхае не удовлетворяла инициаторов восточного обряда, и было решено в 1934 году передать Шанхайскую миссию иезуитам.

Организаторы восточного обряда обвиняют православное духовенство в Маньчжурии в том, что оно привлекает больше средств на построение церквей, чем на воспитание молодежи, которая находится в Харбине в тяжелом положении. В одном воззвании по привлечению средств на нужды лицея Св. Николая говорилось, в виде ссылки на русскую пословицу «Не строй семи церквей – пристрой семь детей». Указывают они на недостаток благотворительной деятельности Православной Церкви, что не соответствует действительности. Выясняется также, что одним из препятствий развитию восточного обряда являлось предубеждение местного польского общества, которое сначала на все это дело смотрело подозрительно и недоброжелательно, но засим все уладилось, уладились также отношения между апостольской администрацией и польским консулом.

Миссия восточного обряда в Харбине издает на русском языке ежемесячник «Католический Вестник» (IX-й год), равно как книги и брошюры специального характера. Вся работа естественно ведется на русском языке ²⁶⁷.

Восточный обряд сумел оправдать себя в Риме. Историческая ошибка, по мнению иезуитов, заключается в том, что в XI веке, при разделении Церквей, восточный обряд был безразсудно отдан «схизме». Схизма XI века не больше, как дисциплинарное нарушение, как выход из повиновения римскому епископу. Обряд к этому не имел никакого отношения. Это богатство было использовано схизмой, и теперь эта ошибка понята. Ее можно исправить потому-что нет больше России. Эго будет ликвидацией церковного разделения, и такой путь несомненно привлечет к себе православный народ. Православная иерархия одна останется носительницей старых предразсудков, пред которыми Рим останавливаться не может.

Иногда все же кажется, что путь обращения к народу – путь длинный и тяжкий, и гораздо проще было бы договориться с православной иерархией. В самом деле, если догматические вопросы удалены с поля обсуждения, а восточный обряд не только признается, но чуть ли не превозносится над западным, и все дело сводится к молитве «за папу», – то в чем препятствие к соединению? В сущности и сам примат папы, это слово без содержания, но есть слова, от которых нельзя отказываться. Почему православный мир не хочет признать символа, за которым не может быть никакого принуждения, и не проще ли все дело решить без привлечения широких масс? И казалось бы Русская Церковь, разграбленная и замученная в России, нищая и слабо организованная в эмиграции, могла бы принять протягиваемую руку. Расколы ее разъедают внутри, она покрыта струпьями, и упорство русских совершенно непонятно, а за ними идет Польша. Так разсуждает Рим.

И вот, 27 января 1938 года, известный епископ восточного обряда, Петр Бучис является к экзарху Московской патриархии, Митрополиту Елевферию в Ковно и начинает с ним разговор о соединении Церквей.

Христианству вообще нужно объединиться пред лицом безбожной пропаганды, и Римская церковь обращается к Православной, потому что она к ней ближе других. Бучис напомнил обо всем том, что сделал папа для русской эмиграции и русских вообще. Он вспомнил попытку привлечь к делу единения Митроп. Евлогия, но последний отозвался такими словами, которыя «здесь не повторяются». Были попытки самого П. Бучиса войти в сношения с русскими епископами в Америке, но из этого тоже ничего не вышло. Сочувственно к нему отнесся м. К. Кедровский, но он оказался женатым, а этого Рим не допускает.

М. Елевферий заметил, что без единства веры нет почвы для соединения. П. Бучис отводил обвинение Рима в том что он равнодушен к вопросам веры. Он подчеркнул терпимость пап к обряду и указал, что папы защищали дело Кирилла и Мефодия против притязаний греков, отрицавших право за славянским языком. П. Бучис отметил, что он постоянно спорит с латинскими священниками относительно обращения православных в латинский обряд.

Продолжая свою мысль, М. Елевферий отметил, что не может быть соединения, пока папство будет претендовать на главенство, и назвал Флорентийский Собор еретическим, что вызвало возбуждение со стороны П. Бучиса.

Начался безконечный, безплодный спор на тему о примате папы, и выяснилось, что в данной обстановке говорить о соединении невозможно.

П. Бучис предложил «штатское содружество» в деле борьбы с безбожничеством.

Наконец, наступил драматический момент.

Епископ Бучис спросил «на что же разсчитывает Православная Церковь, предоставленная своим силам», и получил ответ, что «кроме слабых людей, Сам Господь Иисус Христос ведет борьбу за Свою Церковь, и что Он Сам и защитит Ее». Это вызвало у епископа Бучиса усмешку – «Христос? Я не могу задать этого вопроса Христу и задаю его Вам, Ваше Высокопреосвященство». Епископ Бучис прибавил, что он сомневается, чтобы Христос помог тем, кто не осуществляет Его заповеди об единстве. Попутно был поднят вопрос об объединении православных со старообрядцами, но не был обсужден, так как вся встреча оказалась неудачной ²⁶⁸.

П. Бучис ведет в Литве и практическую работу.

У редакции «Голос Литовской Православной Епархии» оказалась копия любопытного ответа П. Бучиса на письмо некоего православного от 7 апреля 1938 г., пожелавшего стать католиком восточного обряда. В своем ответе П. Бучис указывает, что один Петр управлял Церковью, и должен и теперь один ею управлять, «признавая это и подчиняясь Пию XI, преемнику Св. Петра, вы уже становитесь католиком».

Дальше идут дела, относящияся к устройству прихода, к заканчивается письмо весьма знаменательно. «На денежную помощь со стороны Рима нельзя и не надо разсчитывать, ибо Спаситель, посылая апостолов проповедывать Егангелие, велел не брать с собою денег. И их нет у верховного пастыря Вселенской Церкви» ²⁶⁹.

Надежда обращаемых на материальную помощь – вот истинный двигатель восточного обряда. Рим как будто этого не понимает, но те, кто возносят «молитву за папу» об этом напоминают.

Кроткий лик Христа снова и в который раз встретил строгий облик Римского первосвященника. Спокойствие и покорность воле Божьей и верность Церкви православного мира – вот то, что мешает римскому церковному империализму, которому падение России открыло такия перспективы. Указание Ф. М. Достоевского в «Легенде о Великом Инквизиторе», что Христос мешает Риму овладеть миром и в частности православием, нашло свое подтверждение в этой поразительной встрече епископа Бучиса и м. Елевферия в наши страшные дни. М. Елевферий основательно указал на равнодушие Рима к вопросам веры. Это стремление ценой уступок в вере приобрести православных, гимн католиков Востоку вызывает все-таки непонимание в среде самих католиков. Политика Рима требует какого то разъяснения для католиков.

В начале мая 1937 года в Риме заседал международный конгресс Pro Oriente christiano. Задача этого Съезда была весьма оригинальна. Он должен был обсудить практические методы и способы, какими можно привлечь католиков латинского обряда для дела присоединения отъединенного Востока, как распространят между ними интерес к Востоку, знакомство с ним, устранять предубеждение и в конце концов вовлекать в общую унийную работу.

Организаторами были две итальянския ассоциации: католическая итальянская ассоциация для христианского Востока и ассоциация Св. Николая в Бари.

В Конгрессе участвовали представители Италии и иностранцы, в Италии находящиеся. Прибыли представители газет и периодических изданий, a также указанных ассоциаций из Германии, Австрии, Югославии, Чехо-Словакии, Голландии. Была представлена организация доминиканцев для русских – «Истина».

Перед открытием Съезда восточную литургию отслужил епископ Евреинов.

Съезд совпал с выставкой католической печати в Ватикане.

Съезд приветствовал секретарь Восточной Конгрегации.

Первый референт, архиепископ Мимми из Бари, отметил, что мир никогда не был одновременно так объединен и разъединен, как в наше время. Титаническия усилия сеяния ненависти между народами и возрастающая с каждым днем борьба с Богом принуждает к соглашению и соединению всех христиан под водительством единого Вождя – папы. «Если бы папства не было, то нужно было бы его создать». Эти слова имеют в наше время особое значение. Нужно писать, говорить, делать, молиться и любить.

«Нужно, в согласии со словами св. Отца, прежде всего взаимно познать друг друга, отстранить взаимныя предубеждения, ибо если у отдельных христиан Востока господствует часто поражающее предубеждение в отношении католической церкви, то и католикам иногда не хватает справедливости в оценке наших отъединенных братьев, недостаток братской любви, и только потому, что нет достаточного знания их. Не знают того, что драгоценно, хорошо, христианско в этих обломках древней католической веры. А между тем оторванные от златоносящей скалы сами в себе они несут золото».

В дальнейшем, между прочим, было указано на необходимость вести пропаганду ознакомления с Востоком среди клира, в духовных семинариях и в монашеских орденах. Плохое знание того, что можно назвать «греческой верой» создает среди католического клира скептическое отношение ко всякому унийному движению, как «святой утопии».

Польшу на Съезде представляли: профессор М. Нехай из Люблина, П. Бурзак из Дубно, какой-то капуцин о. Кирилл и от «Oriens'а» иезуит Вашинский.

В результате Съезд постановил образовать, по одобрению Восточной Конгрегации, постоянный международный Совет в Риме Pro Oriente christiano, состоящий из членов отдельных народностей. Задачей этого Совета будет: 1) проведение в жизнь пожелания настоящего Съезда, 2) подготовка новых международных Съездов, 3) ответы на вопросы отдельных обществ, органов периодической печати и сообщение им сведений, касающихся этого движения, 4) издание периодического органа для сообщения редакторам  периодических издании сведений о всем том, что касается христианского Востока.

На всех евхаристических конгрессах должны быт организованы восточные отделы. Затем был поднят вопрос о реорганизации издания Pro Oriente christiano.

Секретарь Восточной Конгрегации указал на необходимость всем тем, кто занимается вопросами Востока в своих изследованиях соединять правду с любовью, делать точныя сообщения и не быть в своих суждениях одностосторонними. Члены конгресса были приняты папою ²⁷⁰.

Таким образом, работа ведется и в сторону православных и в сторону католиков, которых нужно убедить в пользе и законности восточного обряда, как единственного действительного средства для образования «единого стада».

Организационная работа в этом направлении не остановилась на реформе Восточной Конгрегации и на издании инструкции от 25 мая 1937 года. 8 мая 1938 года опубликовано новое Motu proprio Пия XI, подписанное 25 марта и озаглавленное: «О юрисдикции Св. Конгрегации для Восточной Церкви».

В начале этого документа папа указывает на то, как его предшественники защищали Восток пред лицом тех католиков, которые «руководимые ревностной любовью к единству и соглашению и недостаточно понимая восточныя дела и их дух, старались исказить святой восточный обряд, или восточным христианам навязать западный обряд. Римские папы это преследовали и выразили свою волю, чтобы восточные обряды были сохраняемы без всяких изменений. Папы понимали, что разница обрядов, «которая возникла на основе характера и духа разных народов, не только не препятствует, но способствует единству прославления Бога». Разнообразие обрядов убеждает в том, что «одна и та же католическая религия вполне отвечает духу и обычаям народов, хотя бы и весьма различных, и всюду производит богатые и разнообразные по красоте плоды».

Засим припоминается история учреждений, которыя занимались делом Восточной Церкви. При Бенедикте XV было образована под председательством папы Конгрегация для Восточной Церкви, которая совершенно была отделена от Конгрегации Пропаганды. При этом было установлено, что католики восточных обрядов, а в смешанных делах и католики латинского обряда подлежат Восточной Конгрегации.

Там, где организована правильная католическая иерархия, католики латинского обряда подлежат ведению Консисториальной Конгрегации, а в остальных местах – Конгрегации Пропаганды. И в некоторых местах, как например, в бывших турецких владениях, оказалось, что католики восточного обряда зависят от Восточной Конгрегации, а католики латинского обряда – от Конгрегации Пропаганды, и таким образом получалось двоевластие. Кроме двоевластия создавалось впечатление, что католики восточного к западного обрядов суть две категории католиков. Такое положение имело смысл при Унии, но лишено смысла при Восточном обряде.

Повидимому, в силу этих соображений, и последовало изменение в разграничении компетенций Конгрегаций Пропаганды и Восточной Церкви, с явным расширением полномочий последней.

В Египте, на Синайском полуострове, Эритреи и Северной части Абиссинии, Албании, Болгарии, Кипре, Греции, Додеканезе, Ираке, Иране, Ливане, Палестине, Сирии, Трансиордании, Турецкой республике в Азии и в части Фракии, принадлежащей Турции, за некоторыми исключениями, все дела, касающияся католиков обоих обрядов, подлежат Восточной Конгрегации. Дела из Конгрегации Пропаганды должны быть переданы с 1 июня 1938 года до 1 июня 1939 года. Распоряжение касается передачи архивов, разделения капиталов и средств, предназначенных и которыя будут предназначены на дела миссии. Таким образом, вековая власть Пропаганды на указанных землях внезапно прекращается.

«Oriens» этот документ называет исключительно важным, и ясно в чем его важность. Эго новый этап «на пути, по которому следует религиозная политика Св. Престола в отношении Восточной Церкви».

«Печальное разделение XI века как бы заключило понятие Католической Церкви в пределах латинского обряда. С этой связанностью понятия Католичества сроднилось воображение как католиков, так и диссидентов, так что, когда некоторыя части оторванного от Рима восточного христианства возвращались к церковному единству, некоторые встречали затруднение в признании их католичества и считали их за некоторый нарост на церковном теле, другие (дисенденты) в восточном католичестве усматривали интригу и неискренность со стороны Церкви, сами же соединенные чувствовали себя как бы низшими и подчиненными в общем католическом доме.

Расширение компетенции Восточной Конгрегации на некоторыя земли указывает на то, что там восточный обряд занимает как бы преимущественное положение, этим устраняется всякое предположение о том, что восточный обряд ниже латинского, и это распоряжение Св. Престола устраняет всякия опасения восточных днеедентов, что «возвращение в Католическую Церковь грозит им утратой собственных обрядов и вековых родных традиций».

Непосредственно на польския земли это распоряжение не распространяется, но, говорит журнал, все-таки это распоряжение «дает непосредственный показательный урок для наших католиков, которые все же не могут избавиться от умственного порока признания тождественности католицизма с латинским обрядом». Этим католикам преподается совет старательно изучить последнее распоряжение папы, равно как вообще все отношение Св. Престола к Востоку, это выравняло бы их понятие, и сделало бы их католицизм «истинным католицизмом» ²⁷¹.

Все это так. Нельзя привлечь восточных христиан без признания и уважения духа их восточного Православия и их обрядов, но только этот путь не был тем путем, каким веками шла Католическая Церковь в направлении подчинения себе Востока. Это новый путь, который является реформацией в самой Католической Церкви, и прежде чем новые реформационные способы применять к Востоку, необходимо самих католиков перевоспитать в этом направлении. Нужно отметить основное правило, от которого ныне Рим отказался, что от «латинского обряда переход к греческому не позволителен» (Etsi pastoralis 57 § 2) ²⁷².

Так подготовляются иезуиты к длительной борьбе с Православием. Основное положение остается в силе: работа ведется при помощи католических монашеских орденов и клира Восточного обряда. Риму нужен православный народ, но ему не нужна ни православная иерархия, ни православный клир, и в этом основная разница между Восточным обрядом и Унией XVI века.

Любовь к Востоку, к «отъединенным» братьям и лютая ненависть к исторической Православной Церкви, к этой громадной нравственной силе, исходящей из чистого нравственного источника, такова сущность ново-униатского движения.

В арсенале средств, которыми располагают иезуиты и находящаяся у них в плену Католическая Церковь, для борьбы с Православием, для его разложения и ликвидации не хватало одного – имени мученика, святого, которым можно было бы оправдать нравственныя и физическия насилия против Православия в Польше, этого первого этапа и главного опытного поля в наши дни.

Иосафат Кунцевич, иезуит, епископ и безпощадный враг Православия под маской любви к народу, в свое  время канонизированный, для этой цели оказался неподходящим. Юбилей его насильственной смерти, отпразднованный с большой помпой в 1923 году во Владимире-Волынском, древнейшем центре Православия, не произвел ни малейшего впечатления на православное население и не оставил никакого следа.

Тогда вспомнили про другого иезуита, Андрея Боболу, личность малозаметную среди деятелей Унии Х-II века. Это был рядовой деятель на поле насильственного лишения православных их прав на свою веру.

В известном труде еп. Эдуарда Ликовского «Брестская уния» его имя не упоминается.

Во время казацких войн, 10 мая 1637 года, 14 лет спустя после убийства Иосафата Кунцевича, он был убит в Якове, около Пинска. И. Кунцевич сразу оказался в центре внимания Рима. Уже 16 мая 1643 г. Урбан -III огласил декрет о признании его благословенным, что и было началом канонизации.

О погибшем Боболе никто тогда не вспоминал. Канонизация И. Кунцевича была совершена Пием IX 29 июня 1867 года. Об А. Боболе опят таки никто не вспомнил, и лишь при большевиках, подготовляя ново-униатское наступление на Православие в Польше, о нем вспомнили. Ценою каких то уступок его гроб удалось перевести из России в Рим, а 17 апреля 1938 года, в день католической Пасхи он был канонизирован. Гроб его передан иезуитам для перевозки в Польшу, куда он и был доставлен с большой торжественностью и помещен в Варшаве, в каплице Общества иезуитов впредь до сооружения особого храма в его честь.

Значение этой канонизации ясно само по себе и имеет характер прямого вызова Православию. Насилие против Православия, вызывающее естественную реакцию, иногда, и при этом, в весьма редких случаях, трагически оканчивающееся, с католической точки зрения – путь к святости.

Однако, святость и насилие, с православной точки зрения, несовместимы, и такое соединение для православных носит кощунственный характер.

Католическое население должно сделать один вывод, – нужно идти путем Кунцевича и Боболы, тем более, что неприкосновенность новых «апостолов» охраняет в Польше полиция.

Ясногорский (в Ченстохове) Полный Синод католических епископов в Польше вынес в начале 1937 года ряд постановлений, касающихся православного населения в Польше. Постановления эти утверждены в Риме и, хотя не опубликованы, но кое-что стало известно и кое-что осуществляется.

Синод предписывает общую молитву и деятельность для осуществления жизненного на землях польских дела  единения православия с католичеством. Этим целям служит, шест лет тому назад образованный при архиепископской дирекции папских миссионерских изданий в Варшаве, «Кружок католического единства».

«В практических своих действиях Кружок самым доброжелательным образом относится ко всякому проявлению апостольства среди православных, одинаково как в латинском, так и в восточном обряде». С этими целями 18–25 января 1938 года была устроена неделя молитвы в Варшаве, и был прочтен ряд докладов, в которых был выяснен восточный религиозный вопрос в Польше с точки зрения догматическо-литургической, исторической, государственно-правовой, языковой и национальной.

«На польских землях, – добавляет ксендз проф. А. Павловский, – нет до сих пор достаточных указаний, которыя могли бы обещать близкое соединение нашего родного Востока с римской матерью ²⁷³.

Эти «указания», однако, имеются, и они последовали весьма скоро после Ясногорского Синода. За дело «апостольства» взялась пограничная стража и полиция. Этим способом гораздо скорее, чем молитвой, можно произвести «объединение православия с католичеством». Вопрос только в том, что из этого выйдет.

В декабре 1937 года в пограничных с Россией русских областях Польши началось насильственное обращение православных в католичество при содействии солдат пограничной стражи. Первою жертвою было село Гринки. Под угрозой выселения из пограничной сферы, террора, отбирания паспортов, воспрещения передвижений и прочих насилий, православные крестьяне вынуждены были выразит согласие на переход в католичество. «Государственно-правовым основанием было то, что их предки были поляками и католиками.

За Гринками наступила очередь других сел.

Предполагалось в короткий срок обратить 350.000 человек. Протесты православной иерархия и общества остаются без последствий.

Православные священники изгоняются, миссионеры не допускаются.

Пограничная стража, полиция, польские учителя, помещики и ксендзы, также, как и в XVI веке, все соединились в этом подвиге «апостольства».

Параллельно, в Холмщине и Подляшьи закрываются православные храмы. Священников изгоняют, воспрещают их пребывание среди населения, штрафуют за совершение треб и богослужений. С трудом налаженная приходская жизнь разрушается. На 383 храма в этом многострадальном крае, которые были до войны, к настоящему времени  осталось 63. 111 закрыто, 59 разрушено, 150 обращено в костелы. Ныне стараются отобрать и оставшиеся, разрушают закрытыя, вместе с тем закрывая сооруженные молитвенные дома и каплицы ²⁷⁴.

И вот, на фоне всего этого происходит канонизация А. Боболы. Пий XI принимает польских пилигримов, прибывших по этому поводу, и заявляет, что слова народного гимна «Будь поляком» нужно одновременно понимать «Будь католиком», и память Боболы возлагает на Польшу обязанность осуществить это призвание во всех областях частной и государственной жизни.

Примас Польши, кард. А. Глонд по этому же поводу в своем послании к народу говорит:

«По примеру св. Боболы мы должны поддерживать работу для единства костела среди потомков героических униатов всенародно, искренне, безстрашно. Фатальной ошибкой было бы создание польского православия на пепелище унии, орошенном кровью католических мучеников».

Нужно идти следами Боболы и стольких потерявших чувство самосохранения безумцев апостольских для поддержания на восточных рубежах церковного единства.

Газета Варшавской Митрополии «Слово», приводя эти слова, правильно замечает:

«Не ради богобоязненных, благочестивых настроений готовятся грандиозныя торжества. Их прямая цель – удар по Святому Православию в Польше» и все это торжество называет «антиправославным» ²⁷⁵.

Польская газета «Малый Дневник» идет еще дальше:

«Мы, католики, не можем иметь ни малейшего сомнения, что это чудесное явление (обращение православных в католичество при помощи солдат и полиции) происходит по Божьему распоряжению, что это чудо св. Андрея Боболы, одно из самых величайших его чудес, совершаемых на наших глазах», который «как и три века тому назад, идет через Полесския болота и Волынския степи и призывает народ, который в течении стольких веков пребывает в отступничестве от веры предков» ²⁷⁶.

Влиятельная варшавская католическая газета «Kurjer Warszawski» на это «чудо» смотрит несколько иначе и приписывает его не столько А. Боболе, сколько пограничной страже и учителям.

«Мы знаем ваши имена, но называть их не будем». Они не будут забыты, ибо «сделали вы больше, чем те, которые возводили церковныя стены – вы наполнили стены».

И как бы сомневаясь в прочности насильственного обращения православных, каковое обращение газета называет «возвращение в Польшу», сама себя уверяет, что «польская молитва» уже умолкнуть не может ²⁷⁷. Поживем, увидим.

Выдающийся католический публицист, ксендз З. Хороманский называет А. Боболу «главным патроном Польши», хотя до сих пор таким покровителем была «Царица королевства польского» Пречистая Дева Мария. «Польша имеет свое историческое назначение. Ея предназначение – защита христианства ²⁷⁸.

Защита христианства, с католической точки зрения, – это прежде всего уничтожение Православия.

По прибытии в Польшу гроб А. Боболы был перенесен в кафедральный собор св. Яна. Во время литургии 25 мая Варшавский епископ суфраган, проф. А. Шляговский, человек терпимый и очень культурный, вот что, между прочим, говорил в своей проповеди.

На Польшу приходит вместе с А. Боболой возрождение. «Но на Польше оно не остановится. С тобою, мученик, и через тебя станет она источником возрождения Востока. Спасет Восток в будущем, также как спасала в прошлом Запад от наездов турецких и большевицкой мерзости. С тобою, небесным вождем, спасет апостольским оружием. Так по Божески отомстишь ты своим преследователям». При А. Боболе Польша будет тверда и «не поколеблется в своих убеждениях, не изменит своему посланничеству». «Веди нас к высшему предназначению на земле» ²⁷⁹.

Главное предназначение – это ликвидация Православной Церкви в Польше, – таков смысл всего происходящего.

Для того, чтобы все было ясно, прибавил свое слово и о. Ян Урбан. Труд над осуществлением церковного единства «религиозное призвание Польши.

«Канонизация Андрея Боболы действительно звучит новым призывом к воскрешению унии, похороненной царской властью». «Канонизация св. Боболы обезпокоила наших сограждан православных. Что делать?»

«Мы не отказываемся легко от воли Божественного Основателя и Главы Церкви «да будут все едины» – и считаем своей религиозной обязанностью работать над осуществлением этого единства», и никогда не скрывали, что «церковное единство понимаем только, как опирающееся на Скале – Петре». «В борьбе мы не прибегаем к материальному оружию». «Чистый католицизм желает бороться, ибо он есть воюющая Церковь, бороться с тем, что считает ошибкой и сопротивлением Христовой воле».

И, наконец:

«Желаем соединения православных братьев с нами в одной Церкви под одним видимым вселенским пастырем. Хотели бы, чтобы унию совершили сами православные пастыри, хотели бы «унии сверху». Распространение унии «снизу» считаем, однако, необходимостью, ввиду категорической враждебности вождей Православия к делу соединения. Если, однако, это их отношение проистекает из глубокого убеждения, уважаем их субъективную веру, не удивляемся ей и не осуждаем ее. Мы не хотели бы, чтобы кто-нибудь переходил на нашу сторону без глубокого убеждения по каким-нибудь политическим расчетам. Поэтому, делая то, что предписывает нам наша католическая совесть, будем молиться, чтобы и наши противники были убеждены не нами, а внутренней любовью Бога, чтобы познали правду, которая освобождает от ошибок и побеждает самыя застарелыя сопротивления воли» ²⁸⁰.

Слова, слова, слова...

За этими словами стоят определенныя действия, знаменующия собою весьма серьезные планы, расчитанные на долгий срок.

Планы эти, как и весь восточный обряд лишены самого главного – правды и искренности.

Клир восточного обряда – клир католический. Он идет с миссионерской проповедью к православному народу» воспитанному в совершенно нной религиозной среде, к народу иного духовного склада. На словах этот клир несет народу истину и любовь, на деле – соблазн.

Народ убеждают в том, что он, оставаясь тем, чем он есть, одним признаньем власти Римского папы становится католиком и при том, в Польше, со всеми выгодами отсюда проистекающими.

Соблазненный народ перестает быть православным и не становится католиком. Восточный обряд этим не смущается. Он довольствуется «молитвой за папу». Ему нужно количество, а не качество; тело, а не душа.

Восточный обряд опустошает душу, делает человека ренегатом, отягчает совесть неправдой своего поведения, и уводя от Православной Церкви уводит от Церкви вообще. Он раскрывает душу для восприятия религиозного индеферентизма, пропаганды безбожия и сектанства. Это свидетельствует сама католическая церковная власть в Польше, не давая, правда, себе отчета в том, где причина этого явления.

Восточный обряд вносит разложение и в Православную Церковь, и эта пропаганда в ограде чужой Церкви не только противоречит закону христианской любви, но и добрым нравам.

Вот почему государство оберегающее религиозный мир вправе не допускать пропаганды восточного обряда среди православного населения. Этим нисколько не нарушается ни свобода совести, ни свобода религиозных союзов. Этим только пресекается злоупотребление правом пропаганды.

Тем не менее созданию восточного клира придается особое значение и прежде всего в Польше.

В 1938 году действуют в Польше Папская Восточная Семинария в Дубно, куда принимаются лица не старше 30 лет со средним образованием, желающие посвятить себя священнической деятельности в восточном обряде для работы на восточных землях Польши (курс Семинарии – пятилетний); Восточный Новициат о.о. иезуитов в Альбертине около Слонима принимает кандидатов в монашеский чин восточного обряда для работы на восточных землях Польши в качестве либо священников, либо простых монахов (требуется образование не меньше шести классов гимназии) и Низшая Миссионерская Семинария в Вильне принимает мальчиков, окончивших шесть классов начальной школы, которые в будущем хотели бы поступить в монашеский орден иезуитов восточного обряда.

Все эти учреждения находятся в заведывании иезуитов, и от поступающих не требуется быть католиками, они могут быть и православными, желающими перейти в восточный обряд.

Епископ Подляшский Пшездецкий ²⁸¹ послал в Рим документы в целях беатификации новых мучеников в связи с юбилеем 500 летия Флорентийской унии ²⁸².

Наступление на Православие ведется по всему фронту. В Польше это делается явно, в остальных странах – скрытно. Православный народ должен быть подчинен Риму, все равно – вместе с иерархией или без нея... Таков смысл происходящего.

Постановили: Принять резолюцию выработанную Миссионерско-просветительным отделом следующего содержания:

1. Просить Собор опубликовать пастырское воззвание по вопросу о восточном обряде, обратив внимание православных людей в разсеянии сущих на соблазнительность этого обряда и на то, что и при соблюдении Восточного обряда, носящего по внешности православный характер, православные люди, исполняя его, перестают принадлежать к лону Православной Церкви. То уважение, которое на словах высказывает Римско-католическая церковь, к восточному обряду, является неискренним и льстивым. С одной стороны Рим свидетельствует свое уважение и любовь к «несоединенным» братьям и к восточному обряду, а с другой стороны организует и поддерживает действия насильственного характера в отношении Православной Церкви и православного народа являющияся по существу гонением на Православную Церковь.

2. В послании надлежит с особой силой указать, что даже простое посещение храма по восточному обряду православными христианами является недопустимым и греховным. Надлежит предостеречь русских людей против помещения своих детей в учебныя заведения, которыя ведут лица принадлежащия к католическому клиру. Надлежит также с особой осторожностью относиться к заключению смешанных браков, которые в условиях эмигрантской жизни являются источником ослабления православной веры в семье.

3. Необходимо разъяснить русскому обществу, что Христианство и Православие суть понятия равноценныя. Нужно разъяснить, что истинное Христианство заключается только в Православии, и там, где нет Православия – нет и истинного Христианства, а только ересь и секта.

4. Образовать при Священном Синоде специальный отдел для собирания, изучения и разработки сведений и узаконений о восточном обряде, издаваемых папским престолом.

XV. Слушали: Доклад K. Н. Николаева:

1938 год оказался роковым в жизни православного народа и в истории Православной Церкви в Польше.

Исподволь назревали события, и создавались враждебныя настроения, которыя в настоящее время вылились в такия явления, которыя можно в полной мере назвать катастрофой Православия в Польше. Не останавливаясь на истории развития Православной Церкви в Польше, которое ныне привело к трагическому положению вещей, следует все же указать на один очень существенный факт.

В ноябре 1933 года украинские шовинисты на Волыни, которые разсматривали Православную Церковь исключительно с политической точки зрения, вместе с правительством одержали победу над единством Церкви и Митрополитом Дионисием. Он должен был уйти с Волыни, и там началась безсмысленная украинизация управления и богослужения, которая отвлекла народ от прямого дела охраны Церкви, расколола его, и в результате ослабила значение Церкви.

Украинизация богослужения не привилась, народ возвращается к вековой церковно-славянской традиции, но влияние враждебных сил было облегчено в значительной мере.

Вслед за украинизацией началась полонизация не столько богослужения, сколько духовного образования.

Совершение богослужения на польском языке является простой демонстрацией равноправности языков и имеет применение только в отношении православных солдат польской армии и то не во всех случаях.

Гораздо хуже обстоит дело с духовным образованием. Все образование православного духовенства сосредоточено в Варшаве, происходит в польской обстановке и на польском языке, и должно создать новое поколение духовенства, для которого Православие потеряет всякий национальный характер.

Однако, это вопрос будущего, и этого будущего не желают ожидать те элементы, которые считают Православную Церковь посторонним телом в Польше, т. е. правительство и римско-католическое духовенство. Они решили события ускорить.

Тревожные симптомы можно было наблюдать с конца 1936 года.

В последних числах декабря по новому стилю, в связи с 300-летием смерти униатского митрополита В. Рутского, во Львове состоялся съезд униатского духовенства, под покровительством м. А. Шептицкого, на котором было признано, что украинскому народу наиболее отвечающей формой церковности является уния, и что галицийское духовенство должно получить право миссионерской работы на русских землях в Польше.

В январе 1937 года состоялся первый в возстановленной Польше Генеральный Синод, на котором присутствовали все польские католические епископы. Синод происходил на Ясной Горе в Ченстохове. Постановления его получили утверждение в Риме и частично опубликованы. Они касаются и Православной Церкви, и в чем сущность постановлений в настоящее время становится известным на трагическом опыте, переживаемом Православной Церковью.

25 мая 1937 года опубликована новая инструкция Восточной Конгрегации для осуществления восточного обряда в Польше. Эта инструкция указывает на то, что Ватикан придает особое значение совращению православных в Польше. Между тем итоги этого совращения за 15 лет весьма ничтожны. Совращено около 20 тысяч человек и образовано 15–20 приходов. Работу эту нужно было сделать более плодотворной.

Таким образом, сам собой намечался натиск на Православие с двух сторон, со стороны и латинского, и восточного обряда. Работа эта, несмотря на некоторое принципиальное расхождение внутри католического клира, все же идет согласованно, ибо, ввиду огромной массы православного населения в Польше, она требует большого напряжения.

По последним данным, общее число православного населения в Польше на 1 января 1938 года составляет 4.160.000.  Волынская епархия составляет – 1.465.000 или 69,8% всего населения данной области, Полесская епархия – 1.115.000 или 77,4% ²⁸³, Гродненская – 736.000 или 51,3%, Виленская – 540.000 или 25,5% и Варшавско-Холмская – 211.000 или 8,5%. Ежегодный натуральный прирост населения составляет 62.000 ²⁸⁴. Наиболее слабое положение православного населения на Холмщине и Подляшьи, в Пределах Люблинского воеводства б. Люблянской губернии, и там давно уже возникала мысль о полной ликвидации Православия совращением населения частью в латинский, а частью в восточный обряд. И однако, несмотря на то, что православное население разсеяно и только в некоторых местах живет более или менее плотными гнездами, пропаганда восточного обряда за пятнадцать лет дала совершенно ничтожный результат. По подсчету католиков перешло в унию 1905 человек или около 1% православного населения. Всего униатских общин восточного обряда имеется девять.

Сознавала ли православная иерархия значение указанных фактов – сказать трудно. Повидимому, некоторое безпокойство ощущалось, но иерархия по прежнему надеялась на минимум культурности правительства и на возможность с ним окончательно договориться путем уступок. Думалось, что положение Православной Церкви до известной степени стабилизировано. Однако, это был мираж.

На этом довольно безрадостном фоне как то неожиданно явилась поездка Митрополита Дионисия к Румынскому Патриарху Мирону. Правительство не только согласилось на эту поездку, но в сущности ее организовало. Для чего это нужно было правительству – сказать трудно. Во всяком случае советник польского посольства в Бухаресте, заменявший посла, оказывал Митрополиту Дионисию знаки исключительного внимания. Митрополит Дионисий, Епископ Савва и Арх. Феофан, директор правительственного интерната для православных учеников в Варшаве, 25-го сентября отправились в Румынию. Встреча была оказана самая торжественная, и Митрополита Дионисия принимали, как сановника Польской республики. Любопытно отметить те речи, которыя произносились во время этих торжеств.

Генеральный секретарь румынского министерства исповеданий говорил:

«Но вот мозаичная Австро-Венгрия и огромный колосс на Востоке развалились, и там на близком от нас севере возродилась, пережив трагедию и принеся большия жертвы, великая и уже навсегда независимая наша союзница Польша».

Дальше следовал комплимент государственному уму Митрополита Дионисия.

«Мы знаем, что Блаженнейший Митрополит Дионисий, прежде чем приняться за организацию вверенной ему Церкви, много потрудился над установлением нового правдивого мировоззрения в среде православно верующих в Польше, которых он и воспитал честными и лояльными гражданами государства. Мы знаем о его заграничных миссиях и поездках, которыя он предпринимал в интересах Церкви и Государства».

В заключение оратор добавил, что «все достижения (автокефалия и проч.) осуществлены им в полном согласии с правительством Польши».

Советник посольства, граф А. Понинский, благодаря за оказанный прием, вспомнил Митрополита Петра Могилу:

«Этот выдающийся Митрополит реализовал несколько веков тому назад совершеннейшую гармонию между Церковью и Государством и был отдаленным провозвестником идей, которыя нам особенно дороги».

Эти идеи немного спустя и стали осуществляться на Волыни и Холмщине.

За обедом Патриарх Мирон выразил благодарность от всей Румынской Православной Церкви правительству и в особенности Президенту республики Польши, «который взял под свою и государства Польского опеку Православную Церковь в Польше, давая ей возможность легальной жизни и свободного развития и обезпечив ее материально, что при настоящих условиях и при господствующих в иных странах отношениях, должны мы особенно ценить».

В ответ на это М. Дионисий подтвердил:

«Польская Православная Церковь самостоятельно руководит своею жизнью в согласии с законами Речи Посполитой, пользуясь ея заботами, опекой и помощью».

Здесь обращает на себя внимание то, что Православная Церковь названа польской, и это сделано совершенно сознательно.

К этому М. Дионисий добавил, что он с особым умилением вспоминает свою поезду в Румынию в 1925 г. на интронизанию Патриарха Мирона, «что содействовало укреплению достоинства Православной Церкви и возвышению великодержавного авторитета Румынии».

Митрополит Дионисий давал понять польскому правительству, что возведение «Польской Церкви» на степень патриархата содействовало бы укреплению «великодержавного авторитета» Польши. Слова эти, однако, услышаны не были.

Засим стали происходить уже недоразумения. Так, княгиня Кантакузина, директриса лицея, заявила М. Дионисию: «Мы не без душевного волнения приветствуем в вашем лице великую Польшу, которая не перестала быть примером  высоких гражданских добродетелей», а засим перешла на темы, которыя для польского уха звучали весьма странно. Во время завтрака в лицее она сказала: «Для нас Православие – вопрос нашего бытия, и румыны не могут не быть православными» и, закончила: «мы сегодня можем для славы нашей Церкви и святого Православия – этого истинного света, милосердия и любви – приветствовать здесь выдающихся представителей Польши».

Эта милая дама, совершенно не отдавая себе отчета в действительном положении вещей, связывала как-то Православие с польской идей.

Советнику посольства пришлось волей неволей продолжать линию, которую не он наметил. В глубине души он, повидимому, не совсем понимал, для чего он должен прославлять М. Дионисия, и старался выйти из положения, как мог. В одной из своих последних речей он сказал:

«Правительство Польши всегда поддерживало эту религиозную гармонию и получило возможность зарегистрировать прекрасные результаты в этой области, консолидируя сим путем Нацию и Государство. В сфере христианского обновления оно вдохновлялось той же идеей, которая неоднократно выражена вашим Августейшим Монархом, Королем Карлом II, высказавшимся за живое христианстао, тесно связанное с идеалом национальным» ²⁸⁵.

Польша тоже высказывается «за живое христианство, тесно связанное с идеалом национальным» в том понимании, что «поляк» по самой природе своей «католик». Все, что говорилось в Бухаресте было какой-то скорбной шуткой над действительным положением Православия в Польше. На всем протяжении свидания не было сказано ни одного слова о том, что Православие в Польше как-то все же национально связано с Русским народом, наличность которого в Польше является исторической действительностью.

Все это происходило в конце сентября в Бухаресте, а вот что произошло в Польше в декабре того же года.

23 января 1938 года на так называемой польской странице газеты Варшавской митрополии «Слово» напечатана следующая редакционная статья, рядом с описанием путешестия в Румынию. Статья озаглавлена:

«Новый способ «обращения» православных».

«Громким эхом отозвался в печати случай перехода несколько недель тому назад в католичество 35 православных семейств в д. Гринки Кременецкого уезда (Волынской губернии), принадлежащей Грибовскому приходу.

Весьма характерно этот случай освещает орган епископской католической курии в Луцке «Католическая жизнь».  В № 1 за 1938 г. в корреспонденции из Кременца под заголовком «Возвращение к вере отцов и к народу польскому» – «Жизнь Католическая» пишет:

«С момента, когда закончилась борьба о границах Польши, и Волынь стала составной частью нашего государства (8 из 12 уездов) казалось бы, мы начнем возвращать то, что являлось польским. Мы все видели, что русское правительство денационализировало на Волыни массу поляков, которые здесь от веков находились, отбирая от них костелы, а со временем и польский язык.

Вопрос денационализации поляков не мог нигде найти своего понимания. Несмотря на красноречивыя цифры, на поразительно низкий процент польского населения на Волыни – не делалось ничего, чтобы возвратить народу и церкви ограбленныя души. Проходили года нашей независимости, и в этом исключительного значения деле, мы, хозяева государства, были бездеятельны и беззаботны, допуская, что брошенные поляки в свою очередь подвергались влиянию агитации легальных и нелегальных «украинских» партий со вредом для польских интересов.

Нужна была встряска, нужно было произойти гнусной провокации в виде оскорбления государственных и религиозных символов украинскими вожаками в день праздника Корпуса пограничной стражи, которые, кроме того, при всяком случае поносили и грязнили все, что польское, чтобы деревня, которую до этих пор считали за «украинскую», проснулась и потребовала принятия ея в лоно Католической Церкви и польского народа.

В Кременецком уезде в воскресенье 19 декабря 1937 года в костеле в Лановцах около самой границы С.С.С.Р. общество крестьян деревни Гринки, в числе 35 семейств, старики, молодежь и дети, громко перед лицом переполненного храма объявили исповедание римско-католической религии.

Богослужение совершил ксендз Ятох из Белозерки. Проповедь, которую при этом случае произнес кс. каноник Ярошевич, укрепляя дух и пробуждая в присутствующих сознание польскости, произвела огромное впечатление.

По выходе из церкви – радостная неожиданность – из толпы собравшихся из окрестных сел людей стали подходить к обращенным, взаимно обнимались со слезами на глазах, показывали польския книжечки для богослужения, говоря: «И мы также уже скоро пойдем за вами вслед».

В приходском доме комитет устроил скромный прием. 116 лиц за столом – столько их одновременно присоединилось к вере своих отцов. Фамилии их говорят сами за себя и указывают, кем были такие, как: Иосиф Мазур, Лотоцкий, Войцеховский, Рожек, Ковальчук,  Зыcкo и др. Первым говорил в качестве хозяина гмины, войт Ян Стадницкий и указал на значение возвращения в Церковь Католическую и к народу польскому первой группы денационализированных семейств, за которыми пойдут другие. Командир батальона пограничной стражи прислал письмо, прочитанное одним из офицеров. В этом письме командир указал, что историческая справедливость удовлетворена, что своим поступком они свидетельствуют, что дают Польше горячия сердца и жертвенныя руки, что хотят воспитывать своих сыновей, дочерей и внуков на славу и пользу найяснейшей польской республики.

Деревня Гринки, примеру которой последуют и другия села в окрестностях Лановец, является доказательством того, что при усиленной работе польской общественности, ксендзов, учителей и не считающей трудов и жертв работе офицеров и солдат пограничной стражи, вопреки тому, что говорят и пишут о волынских селах, найдется в них значительный процент бывших поляков, которые с легкостью возвратятся к вере своих отцов и к польскому народу».

Как видим, орган епископа Шелонзака придает всему этому делу по преимуществу политическое значение, таким же образом понимают его и кс. Ярошевич, войт гмины Ян Стадницкий и командир батальона пограничной стражи. К этому нужно прибавить, что уже давно на Волыни среди православного населения распространялись летучки под заглавием «В деле Бога», печатанныя в типографии епископской курии в Луцке и подписанныя в качестве редактора кс. Станиславом Жуковским. В них православные, фамилии которых оканчиваются на -ский, -цкий, -вич – призываются к переходу в католичество или к возврату к вере отцов, потому что, говорится в летучке, – фамилии эти «достоверно свидетельствуют, что ваш род не московский и не украинский, а явно выраженный польский».

Сообщения, поступающия к церковным православным властям из указанных местностей, свидетельствуют о том, как представляется в действительности это дело «возврата к вере отцов». Необходимо указать, что епархиальная власть, в целях ознакомления с положением вещей на месте, командировала члена духовной консистории, прот. Бриниха, и о. епархиального миссионера свящ. С. Казновецкого, которые 1–3 января посетили Грибов, Лановцы и Ненадовку, но в Гринки не были допущены властями пограничной стражи. От миссионера свящ. Казновецкого отобрано позволение на пребывание в пограничной сфере, выданное Кременецким староством, будто бы подложное, и св. Казновецкому приказано возвратиться в Кременец, не разрешая даже переночевать в Лановцах.

На основании сообщений с мест, развитие всего движения, начатого католическим духовенстом в православных селах и деревнях, в пограничных с С.С.С.Р. гминах Лановцы и Белозерка, проходило таким образом.

В октябре 1937 года в селе Гринки пограничная стража организовала свой праздник. Перед иконой Матери Божьей, помещенной на наружной стене школьного здания, вместе с портретами государственных лиц, местным священником с дьяконом было совершено богослужение. Вечером в школьном помещении был устроен праздник, а портреты остались до утра на наружной стене здания. Утром была обнаружена гнусная профанация помещенных и оставленных на ночь портретов.

В связи с этой профанацией было арестовано несколько лиц среди молодежи, а на всей деревне Гринки в повседневной жизни болезненно отразились результаты этой профанации. От крестьян были отобраны паспорта, без которых нельзя передвигаться в пограничной области, разрешено уезжать только в Лановцы и при этом один раз в неделю, запрещено пользоваться в помещениях светом, выходит из домов с наступлением сумерок. Бывали случаи, что стража выбивала окна тому, кто зажигал в доме свет. Различные агитаторы стали распространять по деревне слухи, что всех выселят из пограничной области, и таким образом они будут лишены земли и имущества, и что единственным спасением является переход в Католичество, что сделает их поляками. После того, когда народ был терроризован и создано паническое настроение, начали уговаривать тех, фамилии которых кончаются на -ский, -ич и т. п., что их предки были поляками и католиками, и потому они должны возвратиться к вере отцов. Осуществляли это настоятель Лановецкого костела Ярошевич совместно с войтом гмины Яном Стадницким, а также капитан пограничной стражи Абрами или Абрамик с подчиненными ему офицерами и подофицерами. Когда так называемые поляки подписали заявление о своем переходе в Католичество, вслед за ними пошли и те, кому более других угрожали выселением из земли отцов. Так, 19/XIИ-1937 года в Лановецком костеле была принята в Католичество первая группа из 116 лиц, о которых пишет «Католическая Жизнь».

Епархиальная власть, по получении сведений о переходе в католичество прихожан деревни Гринки, распорядилась эту деревню присоединить к Лановецкому приходу. 30 декабря настоятель Лановецкого прихода, местный благочинный свящ. Николай Малюжинский совершил в церкви д. Гринки богослужение и произнес проповедь. Церковь была переполнена, главным образом, молодежью обоего пола при большом числе «новокатоликов», которые в течении всей литургии стояли на коленях и плакали. Это выразительно свидетельствует об истинности описания настроения «обращенных», как этo делает «Жизнь католическая». После богослужения капрал пограничной стражи объявил священнику Малюжинскому, «чтобы его в пять минут не было в Гринках, а если в другой раз произойдет что-либо подобное, то он его отправит в Дедеркал». 5-го января, во время обхода св. Малюжинским с молитвой д. Гринки, его сопровождал капрал. В этот же самый день в Гринки прибыл сеймовый посол С. Тимошенко, председатель Волынского украинского парламентского представительства, но пограничныя власти по телефону распорядились отобрать от него пропуск, выданный для пограничной сферы, и предложить ему немедленно покинуть Гринки. Вскоре после этого епархиальная власть получила требование Волынского воеводского управления удалить из Лановцев священника Николая Малюжинского.

За Гринками пришла очередь и иных сел с православным населением. 28 декабря солтыс д. Юшковцы позвал в свой дом хозяев и обратился к ним с речью в том смысле, что государственная польза требует от них «возврата» в католичество, а в случае неисполнения этой «обязанности» пригрозил им удалением из пограничной сферы за 25 километров. Из намеченных 38 семейств, как кандидатов на возвращение, 15 лиц отправились в Лановецкую гмину, где обратился к ним войт Ян Стадницкий, инсинуируя на православное духовенство. Того же 26/XIИ в 5 часов вечера в д. Юшковцах было сельское собрание, на котором говорил капитан Абрамик, уговаривая возвратиться в веру отцов, но, когда был устроен «плебисцит», из числа 150 собравшихся в зале осталось только 13, им было сказано, что они являются хорошими гражданами Польши. В Юшковцах перешло в католичество около сорока человек.

Из д. Краснолука на гминное собрание в Лановцах пришло около 70 человек, к которым держал речь войт Стадницкий, уговаривая их, как потомков «поляков и католиков» перейти в католичество. Пока перешло 15 человек. В Белозерках «миссионерскую работу» ведут унтер-офицеры Дурава и Мурановский, которые обходят дома хозяев с «польскими фамилиями», уговаривая их отказаться от Православия, «навязанного бывшим Московским правительством», обещая, при перехоле в католичество, землю, освобождение от натуральных повинностей и прочия льготы, а в случае непослушания угрожают выселением и другими репрессиями. Признано в том местечке в качестве кандидатов в католики около 255 лиц из 36 семейств. Над обращением их трудятся, кроме указанных унтер офицеров, почти все органы местного католического общества. Агитацией занимаются осадники, учителя, гминные чиновники, как в Белозерках, так и в Лановцах, и даже полиция.

Когда настоятель прихода Осник-Козацкий, о. Волоцкий, произнес в церкви проповедь на тему о сохранении православной веры, капитан пограничной стражи в Белозерках пригласил о. Волоцкого к себе и объяснил ему, что до сих пор он считал его человеком интеллигентным, но что ему, повидимому, кажется неприятным запах Украины. Когда о. Волоцкий стал защищаться, капитан заявил, что дело изследует полевая жандармерия.

Вообще православных пастырей запугивают разными способами и убеждают их держаться в стороне от дела «возвращения б. поляков в веру отцов». Жизнь в пограничной сфере в подобных условиях требует от православных пастырей большого мужества, чтобы идти за голосом призвания и с достоинством исполнять обязанности пастыря Православной Церкви, подвергаясь опасностям от возводимых обвинений в нелояльности и даже в воображаемом вреде для государства.

Ввиду того, что дело обращения в католичество православного населения в селах Кременецкего уезда, граничащих с С.С.С.Р., ведется при действенной помощи Корпуса пограничной стражи, гминных управлений, солтысов и т. д., каковой административной помощью пользуется римско-католическое духовенство, Митрополит Дионисий обратился к Министру Исповеданий и Народного Просвещения, прося об активном вмешательстве.

Активное вмешательство административной власти выразилось прежде всего в том, что номер «Слово», в котором была напечатана приведенная выше статья, был конфискован.

В этом же номере «Слово» в другой статье добавлены по русски сведения, взятыя из украинской газеты «Дило». Эта газета «весьма недвусмысленно дает понять, что не столько оскорбление эмблем во время праздника Корпуса пограничной стражи вызвало спонтаннческий энтузиазм гриневчан к католичеству, сколько иныя не совсем приятныя для этих селян последствия, в результате которых потребовалась интервенция местного ксендза, сопроводившего свою любовно-христианскую помощь некоторыми условиями. Очевидно, на пограничьи Кременецком произошло не одно, а целый ряд событий, приведший в конце концов к сомнительному триумфу католической церкви» ²⁸⁶.

26 января д. Гринки посетил Архиепископ Волынский Алексий. «Во время Божьей службы – говорит Епархиальный журнал – были слышны стоны людей, народ плакал, многие стояли на коленях». Архиепископ выяснил в своей проповеди, «что в делах веры не может быт в нашем государстве какого либо принуждения, потому что свобода веры обезпечена основным законом – конституцией Речи Посполитой, и чтобы народ не верил, если будут говорить иначе». Владыка во время проповеди спросил: «Может быть тут есть кто-либо из обращенных». В ответ громко разнеслось: «Нас таких тут много».

Любопытно отметить, что чиновники гминного управления в Лановцах, где произошло обращение, на встрече Архиепископа Алексия отсутствовали, несмотря на то, что, по словам Владыки, «он приехал сюда по соглашению с правительством ²⁸⁷.

Это произошло 26 января, а 15 марта жители д. Гринки Киприан Дубовой, Гавриил Цимбалюк, Моисей Зыска и Ефим Гаврилюк уже обратили на себя внимание административной власти. В ночь с 20 на 21 марта полиция им вручила распоряжение Волынского воеводы от 15 марта, в силу которого они немедленно были выселены, и им воспрещено пребывание в пограничной сфере в течение трех лет. Распоряжение это, в силу закона, не мотивировано и подлежало немедленному исполнению, ввиду «важного, общественного интереса». «Такое распоряжение, – пишет газета «Русский Голос», – произвело на население угнетающее впечатление» ²⁸⁸. Нетрудно вообразить, что собою представляет для крестьянина высылка из родного дома и родной земли. Эта мера непосредственно связана с тем сопротивлением даже формальному обращению в католичество, которое оказывает местное население.

Любопытно отметить, что при изучении истории д. Гринки нельзя обнаружить в прошлом не только следов принадлежности населения к католической религии, но даже к унии. С 1799 года село выступает совершенно православным, за исключением помещика и его слуг которые были католиками ²⁸⁹.

24 января украинский посол С. Тимошенко сделал запрос в бюджетной комиссии Сейма по поводу событий в д. Гринки. С. Тимошенко сообщил, что в пограничной области распространяются слухи, что там могут жить только поляки и католики, что, хотя почти все село перешло в католичество, когда священник Малюжинский открыл церковь, она вся наполнилась народом. Жители говорили, что, хоть бы нас в метрику вогнали прикладами, мы остаемся православными ²⁹⁰.

1-го февраля депутат Скрипник сделал запрос в пленарном заседании Сейма. Депутат, описывая происшедшее, между прочим сказал, что распространяются слухи, что все население приграничной сферы должно перейти в католичество, и что при предстоящей земельной реформе православные будут совершенно лишены земли и выселены или получат худшую землю. Слухи эти распространяются систематически и потому принимают характер достоверности. Посол удостоверил, что принимаются самыя строгия меры изоляции местного населения от православных священников и храмов.

Премьер-министр, он же министр внутренних дел, ген. Славой-Складковский, отвечая на запрос, заявил, что население переходит в католичество добровольно, и что никаких насилий административныя власти не совершают. Министр очевидно был плохо осведомлен, т. к. крупнейшая консервативная газета «Курьер Варшавский» 16-го апреля поместила статью адвоката Шурлея, в которой поэтическим языком изложены весьма прозаическия вещи.

«Но в конце концов в последнее время что-то удивительное стало происходить на Волыни. Стали говорить могилы польских солдат, разсыпанныя по границам...

Встаньте, проснитесь от сна, в который вас погрузило рабство, живете вы в чужих одеждах. Ваши души одеты в чужия формы, это не ваша вера и не ваш язык. И православные мужики вспомнили своих дедов и прадедов и начался один из прекраснейших походов на Польшу».

Так поэтически описывается переход д. Гринки в католичество, но сам автор понимает, что содействовали этому не одне только могилы.

«Но при этом нужно помнить о тех, кто это возращение в Польшу сделал возможным и облегчил. Это солдаты пограничной стражи, это учителя... Мы знаем ваши имена и знаем, что каждый из вас сделал... но называть их не нужно... Вы сделали больше, чем те, кто воздвигли церковныя стены, вы их наполнили».

Таким образом выходит, что Волынь напрасно празднует 950-летие крещения Руси св. Владимиром, и что здесь всегда находились католики и поляки, которых Русское правительство сделало православными и русскими. На этой Волыни в числе прочих мест, связанных не с первыми веками, а с первыми годами православного христианства, находится Зимнинский женский монастырь, в ограде которого до сих пор стоит церковь, где молился св. Владимир ²⁹¹. Солдатам, которые заговорили из могил, позволительно не знать истории, но проявлять подобное невежество солидной польской газете совершенно непозволительно.

Размах намеченного обращения был весьма значителен, предполагалось в самый короткий срок перевести в католичество 350.000 человек. Для этой цели воеводския власти расширили пограничную сферу, включив в нее ряд  уездов Волынской губернии. Однако, весьма быстро выяснилось, что намеченный план не по силам и не по средствам. Тогда цифру эту сократили до 140.000, пока же записанных в метрики новых католиков, которые при всякой возможности продолжают ходить в православную церковь, оказалось около 4.000.

В качестве важного средства обращения был призван вновь явленный святой католической церкви Андрей Бобола.

16-го мая 1657 года, по сведениям, которыя не всеми признаются, в Янове около Пинска, казаками был убит католический священник и иезуит Андрей Бобола, посвятивший себя совращению православных в унию.

Гроб А. Боболы оказался в России, был получен от большевиков и перевезен в Рим. Так как одного Иосафата Кунцевича оказалось недостаточным для укрепления восточного обряда, то в день католической Пасхи, 17 апреля этого года, А. Бобола был канонизирован.

Таким образом, имеется двое святых, оба иезуита и оба знамениты тем, что пострадали от православного населения, отымая от него веру отцов и святыни при помощи содействия королевской польской власти. Совершенно правильно газета «Слово» назвала торжество А. Боболы «антиправославными». Газета говорит:

«Не ради богобоязненных благочестивых настроений готовятся грандиозныя торжества. Их прямая цель, удар по Святому Православию в Польше» ²⁹².

Насильственное обращение в католичество православного населения на Волыни совпало с подготовкой этих торжеств и с перевозкой гроба в Варшаву.

Поэтому поводу польская газета «Малый Дневник» писала:

«Мы, католики, не можем иметь ни малейшего сомнения, что это чудесное явление (обращение православных при помощи солдат и полиции) происходит по Божьему распоряжению, что это чудо св. Андрея Боболы, одно из самых величайших его чудес, совершаемых на наших глазах, он, как и три века тому назад, идет через полесския болота и волынския степи и призывает народ, который в течении стольких веков пребывает в отступничестве от веры предков ²⁹³.

Такого же мнения держится и газета Луцкого католического епископа «Католическая Жизнь».

«Имеем такое дивное стечение обстоятельств, что нельзя не сказать: перст Божий есть в этом. Нынешний год канонизации св. А. Боболы, это год, когда у нас на Волыни начались массовые переходы в католицизм. Думал ли кто нибудь из тех, кто поддается обращению,  почтить таким способом св. Андрея. Наверное, никто. Два этих дела происходили параллельно, на первый взгляд – независимо одно от другого. А все таки кто-то думал, кто-то соединил их. Не мысль-ли это Божья. Не сделали-ли этого моления св. Андрея?»

Это кощунство начинает претить даже полякам, и газета «Политика» пишет не без ядовитости: «Нашлись апостолы, которые, правда, в монастыри не поступали, ксендзами не стали, однако и без этого обращают целыя села. Чудотворность этих моментальных обращений напоминает дела Франциска Ксаверия и Андрея Боболы. Только тем удавалось обращать массы одним взмахом, а этим – нашим, как слышно, нужно больше взмахов. И эти чудеса совершаются действительно с помощью розги, но так как на Волыни не растет оливковое дерево, то не оливковой». А Украинско-Польский биллютень прямо спрашивает: «Зачем пачкать новую национальную католическую святыню, св. А. Боболы» ²⁹⁴.

Эти насильственныя обращения в пограничной области спутали все карты иезуитов, которые ведут наступление на Православие под флагом истинной любви Рима к Востоку, сохраняя восточный обряд и не покушаясь на национальность обращаемых. В политике Рима повидимому испортился какой то механизм, и одобрением мер насильственного обращения Рим зачеркивает и компрометирует все построение восточного обряда, которое, по словам папы, начинается и кончается любовью к «отделенным братьям».

Идеолог и вместе с тем руководитель восточного обряда в Польше иезуит Я. Урбан вынужден был высказаться по вопросу о «волынских ревиндикациях», каковыми словами он озаглавил свою статью в номере «Oriens'а» за май-июнь 1938 г.

Я. Урбан указывает прежде всего, что «о какой нибудь строго церковной миссии, организованной для этой цели, ничего не было слышно» и что «понятное дело, что при обращении такими способами идет речь о достижении политических успехов, хотя бы сам акт обращения совершался, как обряд религиозный». Далее, автор замечает: «одно обстоятельство дает некоторый материал для размышления в этом деле, а именно, что ревиндикационное движение прежде всего дает результаты в пограничной сфере, где действует исключительный закон об охране государственного порядка». Автор отводит от Католической церкви обвинение в насилии и замечает, что «если такие случаи и прозошли, то за них нужно винить другие органы, вне церковные, и такия происшествия надлежит сурово осудить и скорее, над ними скорбеть, чем радоваться». Он различает два метода действия – обращение и восточный  обряд – исходят они из двух различных точек и направляются различными, во всяком случае, частично различными побуждениями».

Таким образом, активная группа иезуитов, ведущая дело восточного обряда, осуждает насильственное обращение, считая, что «такое апостольство есть весьма несовершенное».

Не успело пройти изумление и остыть возбуждение в связи с неожиданным насильственным обращением в католичество православного населения на Волыни, как стали поступать сведения еще более тревожного характера, из Холмщины и Подляшья.

Волынские мужики в отношении насильственного обращения заняли позицию, для правительства, повидимому, неожиданную. Они приходили в костел, совершали какие-то обряды, их имена записывались в метрическия книги, и католическое духовенство пело: «Тебе, Бога, хвалим», а мужики возвращались домой, приносили раскаяние своим православным пастырям и при первой возможности шли в церковь.

Тогда стали удалять священников, но это оказалось труднее, так как приходы существуют совершенно законно, и администрация может требовать, чтобы был удален тот или иной священник, но не может мешать пребыванию священника вообще.

Вопрос с разборкой православных храмов на Волыни с разных точек зрения затруднителен, так как это, прежде всего, разрыв с волынскими украинскими политиками. Разрыв этот может повлечь за собою соединение волынских националистов с галицийскими, что для правительства явилось бы весьма тяжким обстоятельством.

Вековая история волынских крестьян, полная трагических столкновений религиозного и политического характера, выработала в них особый род скептицизма, который сводится к тому, что правительства приходят и уходят, а народ остается, и вот народ на Волыни, сопротивляясь как возможно чинимым насилиям, живет в полной уверенности, что польская власть недолговечна. Власть это ощущает и идет на те крайности, которыя ни с какой точки зрения оправданы быть не могут. Исторический опыт почти двухсотлетнего существования унии, которая была утверждена насилием и которая исчезла без следа, как только перестали применяться насилия, этому безстрастный свидетель.

С апреля месяца текущего (1938) года стали поступать сведения из западных уездов Люблинского воеводства о насилиях над православным населением.

Разорения Холмщины и Подляшья в церковном смысле начались еще по время войны и немецкой оккупации, в особенности в пределах Люблинской губернии, где оккупация  была австрийская, более враждебно настроенная к Православной Церкви, чем оккупация немецкая в центральной Польше.

Часть населения и почти все православное духовенство были эвакуированы, и этим воспользовалось католическое духовенство, а за сим национальная власть возстановленной Польши.

К моменту провозглашения автокефалии в 1925 году картина была такова; из 383 храмов, бывших до войны – 56 было разрушено, 111 – закрыто и 150 – обращено в костелы. В распоряжении православного населения осталось только 63 храма. За протекшие 20 лет часть населения вернулась из России. При громадной затрате нравственной энергии и материальных средств чрезвычайно бедное местное населений все же сумело кое-какие храмы возвратить, кое-какие заставить силою открыть и построить некоторое количество молитвенных домов.

Правительство упорно отказывалось расширить сеть православных приходов и вне малочисленных, признанных властью, приходов, существовали общины, где находилось едва терпимое духовенство. Духовенство это содержалось исключительно на средства населения и вело кочевой образ жизни миссионеров. Население совершенно примирилось с тем обстоятельством, что храмы, построенные для него и на его средства, утрачены навсегда.

Несмотря на это плачевное состояние Православной Церкви в Холмщине и Подляшьи и несмотря на то, что уния здесь существовала дольше других мест, восточный обряд не привился. За 15 лет работы миссии восточного обряда и немногочисленныя общины восточного обряда оказались по счету католиков в девяти местах. Нам известно восемь: Городло, Кодень, Гола, Шостка, Грабовец, Угнев, Костомолотны и Заболотье. По счету католиков в них числится 1.905 человек, а так как православное население составляет почти 250.000 человек, то это число не дает и одного процента ²⁹⁵.

Подготовка наступления на православное население была произведена на страницах польской печати. Краковский «Иллюстрированный Ежедневный Курьер», газета хотя и бульварная, но весьма распространенная и осведомленная, напечатала ряд возбуждающих статей и выдвинула прежде всего обвинение в том, что Православная Церковь украинизирует население на Холмщине. До последнего времени Православная Церковь и ея иерархия обвинялись главным образом в том, что они русифицируют население.

В числе прочих церквей были закрыты величественные храмы, построенные уже в начале XX века на средства  благотворителя Пасхалова, так называемыя «Пасхаловския» церкви. Причины, по которым закрывались церкви, очень похожи на те, которыя применяет и советская власть: опасность в пожарном отношении, ветхость, то, что церковь построена «в честь царей», и проч. Закрытыя церкви являлись непрерывным поводом к возбуждению населения, и газета восклицает: «Переделать эти церкви на костелы и даже разобрать на кирпич, только – на милость Бога – не оставлять с печатями на дверях» ²⁹⁶. В дальнейшем администрация объясняла разборку церквей тем, что неразобранные и закрытые храмы напоминает собою Советскую Россию.

В апреле месяце 1938 г. последовало закрытие храмов и молитвенных домов в следующих местах: 21 апреля – в с. Могильнице и Серебрищах открытые после усиленных ходатайств в 1927 году; 15 апреля закрыты молитвенный дом в селе Шевно и часовня в с. Юрове Томашовского уезда; 20 апреля опечатана церковь в с. Верещицах того же уезда, существующая свыше 200 лет; 21 апреля закрыты церкви в с. Раткове и в с. Новоселках. Последняя была открыта в 1935 году, в благодарность за то, что там было установлено сорокадневное поминовение памяти маршала Пилсудского. 26 апреля закрыта церковь в с. Гусином; в Томашовском уезде закрыты: церковь в Виткове, часовня в Хориваницах и церковь в с. Жабче, по поводу которой в свое время население оказало сопротивление властям, было оправдано судом и церковь возвращена по личному распоряжению президента республики. В Белгорайском уезде закрыты молитвенные дома в с.с. Бища, Липины, Княжиполь, Хмелек, Замха, Орша. В Холмском уезде в с.с. Сверже, Депултычи, Лещаны, Ростоки, Березно, Черниев, всего 23 храма.

Все это было сделано накануне Пасхи. «Благодаря закрытию храмов, – пишет «Слово», – православное население всех этих мест вынуждено молиться как в праздники Пасхи, так и теперь под открытым небом» ²⁹⁷. В ближайшем будущем и «открытое небо» оказалось для православного населения запрещенным.

Насколько население борется за свои права, видно из прошения жителей с. Ростоки от 19 июня т. г., поданного президенту республики, маршалам Сейма и Сената, председателю совета министров, в министерства внутренних дел и исповеданий. В этих прошениях они «умоляют» открыть храм и в числе прочих мотивов указывают, что в Ростоке проживает 340 православных, что к нему приписан ряд деревень, в которых проживает 1.225 прихожан, что на средства всех этих прихожан церковь  была отремонтирована в 1936 г., и было истрачено 3.000 злотых (более 600 американских долларов). Далее говорится, что церковь снабжена ценной утварью и богослужебными книгами, что в Ростоке проживает всего 18 чел. католиков, из которых 12 крестьян, а 6 – учителей с семьями, что в Ростоке имеется секта баптистов, обладающая обширным молитвенным домом, и что, ввиду закрытия церкви, баптисты совращают православных, что церковь обслуживается духовенством другого прихода, и что это не влечет никаких расходов со стороны казны. Население просит о скорейшем открытии церкви.

Любопытно отметить, что в Городло, где церковь также закрыта, в течении последних лет велась борьба с Православием со стороны восточного обряда, при этом, без успеха. В Городло имеется 2 католических костела и церковь восточного обряда. Несмотря на это, единственный православный храм закрывается, в надежде, что народ перейдет в приход восточного обряда, где уже в 1935 году обнаружился полный развал ²⁹⁸.

В Кодени на Подляшьи имеется 700 православных, а с окрестными селами около 2.000, католиков же не больше 800 человек. Католическое духовенство захватило все три бывшия до войны православныя церкви и свободную площадь, на которой стояла ныне разрушенная Свято-Михайловская церковь. Захвачена замковая церковь, построенная еще в XV столетии православным князем Сапегой. Она была отремонтирована перед войной. В октябре 1933 года там был открыт униатский приход. Униатская пропаганда успеха не имела, хотя для ея нужд и была отдана замковая церковь. Православное население вынуждено было молиться в тесном наемном доме ²⁹⁹. Теперь закрыт и этот молитвенный дом.

В этих трагических обстоятельствах последовал ответный визит патриарха Мирона Митрополиту Дионисию.

Патриарх Мирон прибыл в Польшу 20 мая, не только в качестве патриарха, но и председателя совета министров в Румынии. Визит его был мало приятен правительству, и министра иностранных дел Бека в Польше не оказалось. Со страниц польских газет исчезли статьи против Православной Церкви, но обстановка для Патриарха Мирона была ясна. Иерархи обменялись речами во время завтрака у Митрополита 22 мая.

М. Дионисий говорил с большой грустью:

«И разве нынешний визит Вашего Святейшества не является доказательством возможности сотрудничества народов, по разному исповедующих веру Христову. Визит Вашего Святейшества имеет особое значение сегодня, ясно  подтверждая, что все христианския исповедания могут не только мирно сосуществовать, но и вместе вести народы к возвышенным и благородным целям» и далее М. Дионисий пояснил, что этот визит «укрепляет и оживлет нас», и что значение визита «огромно» для Церкви.

На это Патриарх Мирон ответил весьма ясно, хотя и иносказательно:

«Я с удовольствием констатирую, что Православная Церковь в Польше имеет идентичную автокефальную организацию, и что в Польском государстве она пользуется полнотою прав и защитой. Это следует тем более подчеркивать, что христианская Церковь не везде окружена таким уважением, подвергаясь тяжким преследованиям и даже полному уничтожению. В качестве одного из православных Патриархов, я очень радуюсь такому положению вещей и, больше того, чувствую себя обязанным воспользоваться этим обстоятельством, чтобы выразить признательность руководителям Польской республики за справедливое отношение к Православной Церкви в Польше» ³⁰⁰.

Весьма прозрачныя указания Патриарха Мирона оказали также мало влияния, как и все запоздалыя выступления Митрополита Дионисия.

События разворачивались с головокружительной быстротой. Казалось, что все преграды разрушены, плотины прорваны, и бурный поток несется, сметая все на своем пути.

Еще в марте месяце премьер-министр, в ответ на запрос посла С. Барана по поводу волынских обращений, говорил:

«Правительство стоит на почве гарантированной конституционным законом свободы вероисповедания и свободы совести... Заявляю, что я решительным способом противлюсь всяким попыткам какого-либо нажима в этой области и вместе с тем гарантирую каждому вероисповеданию защиту его действительных религиозных интересов» ³⁰¹.

«Христианское призвание» Польши стало выявляться в полной мере и сводится к снесению православных храмов, а любовь папы к Востоку, который он заключил в свои объятия, почти задушила православное население в Холмщине.

В статье «Вопль народа» газета «Слово» пишет:

«То, что происходит на Холмщине, спокойно описать уже трудно. Народ вопит. На многочисленныя заявления о вопиющих безчинствах допускаемых рядом с действиями «по распоряжению», слышится ответ: «Лес рубят, щепки летят». С места несется одно: «Ратуйте нас»: Старыя, давно закрытыя церкви разрушаются «чтобы своим видом не портили пейзажа и не напоминали советской России», а скромные молитвенные дома потому, что они «нелегальны» ³⁰².

Разрушительная энергия с западных уездов Люблинской губ. перешла в восточные, опечатаны церкви, молитвенные дома и священникам предложено оставить приходы в следующих местах:

Бельский уезд – сс. Киевец, Межилесье, Костомолоты ³⁰³, Загоров, Кодень, Бубель.

Влодавский уезд – Королева, Головно, Любень, Гола, Угнин, Цытычно.

Грубешевский уезд – Городло, Неледва, Буско.

Разобрана церковь в Ощове, сделано предписание разобрать церкви в Копылове, Коснове и Ласкове.

В Томашовскои уезде закрыты церкви в Тарнаватке, Преорске, Реплине и Вакиове.

1-го июля началась разборка церкви в Шароволе того же Томашовского уезда. По поводу этой разборки Митрополит Дионисий телеграфировал министру юстиции о том, что в Шароволе разрушают церковь «неизвестные злоумышленники» профанируя религиозные предметы. Митрополит просит о возбуждении следствия по этому поводу и заканчивает телеграмму такими словами:

«В силу изложенного и ввиду многочисленных аналогичных случаев последние дни, верю, что господин министр, в качестве главного прокурора государства, побудить органы прокуратуры к энергичному выступлению в защиту авторитета права» ³⁰⁴. О Церкви уже ничего не говорится.

События приняли трагический характер. 18-го июня разобраны две церкви в посаде Тышовцах Томашовского уезда, построенныя в 1559 и 1571 г.г. В день Вознесения Господня разрушены храмы в с.с. Голубье и Заборцах Грубеш. уезда. 22 июня в с. Панкове, 23 июня в с. Юрове, 24 июня в с.с. Клятве и Микуличах Томашовского уезда и в с. Копылове Грубеш. уезда.

Священники терроризируются. 18 июня вечером был подожжен дом священника в Новоселках; когда священник открыл дверь, спасаясь от пожара, из-за угла раздалась несколько выстрелов. Следствие не обнаружило ни виновников, ни поджигателей. В отношении духовенства применяется метод унизительного отношения. Народ также терроризируется. Десять женщин, оказавших сопротивление при закрытии храма в с. Хмелек, томятся в тюрьме уже больше семи недель.

Православныя кладбища возле разобранных церквей, а также еще неразобранныя церкви переосвящаются католическими священниками, разъезжающими в сопровождении полиции по селам Томашовского уезда ³⁰⁵.

Помимо закрытия храмов, вообще запрещены богослужения в православных нештатных приходах, число которых достигает нескольких десятков ³⁰⁶.

Продолжаются принудительныя выселения духовенства из так называемых нештатных приходов, а также наложение штрафов и других наказание на тех представителей духовенства, которые, оставаясь на местах, продолжают служит и исполнять требы.

4-го июля доставлены под конвоем полицейских в Яблочинский монастырь и. о. настоятеля с. Королевки игумен Ефрем, настоятель Труховицкой церкви игумен Афанасий и настоятель Хижовицкого прихода иеромонах Леонид. Все они сданы настоятелю монастыря под расписку.

Настоятель Ходыванецкого прихода, иеромонах Мирослав приговорен за совершение богослужений и треб к трем месяцам ареста и 54 злотых штрафа, настоятель с. Новоселок о. Лонгин Кресович – к одному месяцу и 18 злотых штрафа. Во Влодавском благочинническом округе оштрафованы за совершения крещений, браков и погребений по 500 злотых каждый, с заменой месячным арестом, следующие священники нештатных приходов: игумен Ефрем, священник Г. Охнич, Мефодий Лилякевич, Е. Ковальчук, Вл. Кошевой, В. Велицкий.

Необходимо отметить, что закрыты молитвенные дома, выселены священники и запрещены богослужения во всех тех приходах, где существуют также и приходы восточного обряда.

Многие священники Холмщины подверглись обыскам, по распоряжению судебных властей, на основании заявления властей гражданских, «имея в виду, что возникает необходимость отыскания и отобрания актов гражданского состояний в качестве улик преступления».

«Нелегальность» церквей характеризуется следующим примером. В с. Тарноватке до войны было две церкви: старая деревянная и новая каменная, построенная в 1897 г. Старую не позволили ремонтировать, и она развалилась, а новую отдали католикам. Попытка вернуть церковь судебным порядком оказалась не по силам прихожанам и, не получая разрешения на постройку новой церкви, население перешло в так называемый народный костел и безпрепятственно построило церковь в течении одной ночи, а засим население вернулось в Православие. Были приобретены колокола, и осенью 1937 года постановили построить дом священника на общественной земле, но разрешения не получили. 14-го мая последовало распоряжение о закрытии церкви, и 15-го мая была отслужена последняя литургия в присутствии полицейского. Вся церковь рыдала. Не выдержал полицейский и, не дождавшись конца, вышел из церкви ³⁰⁷.

Из прихода с. Королевки поступило к церковной власти такое донесение: «Наша церковь была запечатана 19 июня в 7 часов утра в Нед. Всех Святых. 29 июня в 6 час. утра приехал полицейский комендант Шпилевич и назначил разборку церкви на 2-е июля. 1-го июля утром, когда крестьяне были на полевых работах, прибыл тот же Шпилевич, чиновник уездного Староства и несколько подвод с рабочими. Женщины со всего села сбежались, плакали, протествовали и просили задержаться с ломкою церкви». Священнику было предложено забрать церковныя вещи. Он заплакал и сказал: «Вы же христиане. Что вы делаете». Власти приступили к разборке храма, вынесли престол, царския врата, иконы, и все это погрузили на подводы и отправили во Владаву. После этого начали ломать колокольню, и в 4 часа дня главa колокольни упала на землю. Все присутствующие заплакали. Разборку на этом прекратили, возобновивши таковую в 7 часов вечера 2-го июля. Затем собрали сельский сход и потребовали, чтобы само общество окончило разборку церкви, но все единодушно отказались ³⁰⁸.

По сведениям, полученным церковными властями, к 12-му июля с. г. оказалось разобранными и сожженными до 60 церквей.

Между прочим разрушена церковь в Беле, построенная в 1930 году с разрешения властей и под руководством правительственного архитектора.

В Грубешевском уезде разрушено 30 церквей, в Влодавском – 8 и в Томашовском уезде – 23. К 18-му июля число уничтоженных храмов достигло 108.

15-го июля в Туркавицах на Холмщине происходило, как ежегодно, большое церковное торжество в честь иконы Туркавицкой Божией Матери. Обыкновенно собирается от 10–20 тысяч паломников. Несмотря на все внешния препятствия, в текущем году все же собралось очень много народа, и праздник прошел с большим подъемом. «Увы, – пишет газета «Слово» – на следующий день, не успели паломники разъехаться по домам, приехавшие в сопровождении полицейских рабочие разобрали единственную маленькую церковь часовню до основания».

Все эти события заставили Митр. Дионисия созвать Собор епископов, который и состоялся 16 июля. «О решениях Собора было составлено особое соборное деяние, – говорит оффициальное сообщение, в котором, в выражениях трогательного единодушия, заключается готовность православной иерархии сплотиться возле своего Первоиерарха и быть верными ему до смерти в общем служении Православной Церкви в Польше. Собором епископов постановлено также обратиться к пастве с особым посланием, установить, в знак печали о разрушении свыше ста православных храмов на Холмщине и Подляшьи строгий трехдневный пост с молитвой во всей Митрополии и представить правительству, президенту республики и маршалу Э. Ридзу-Смиглому соответственный меморандум».

17-го июля Митрополитом были приняты, в присутствии всех епископов, члены законодательных палат и церковно-общественные деятели, приехавшие из различных епархий Митрополии в числе 22 лиц для обсуждения трагических событий в церковной жизни. В общей беседе пришли, наконец, к выводу, «что в настоящее тяжелое время» «нужно предать забвению национальныя и политическия расхождения и всем верным сынам Православной Церкви объединиться под руководством Его Блаженства, Владыки Митрополита, вокруг своей иерархии ³⁰⁹.

Пять лет тому назад украинские шовинисты «в интересах народа» потребовали своего епископа, настояли на устранении М. Дионисия с Волынской кафедры и, разделив народ, расшатали в корне церковную дисциплину, показав правительству, что внутри Православной Церкви настолько все неблагополучно, что нет надобности с нею считаться.

Викарный Луцкий епископ Поликарп занял в отношении М. Дионисия враждебную позицию, подрывая где только можно его авторитет.

В течении пяти лет украинские «деятели» веселились на Волыни, захватив в свои руки церковное управление и разбив единство Церкви. Непрерывно они говорили и писали о том, что православная иерархия русифицирует население, и что она служит русским интересам. Они давали ясно понять, что с ней нет надобности считаться, ибо народ ее не поддерживает. Они поразили «пастыря», а теперь «волки» расхищают стадо и уничтожают стены и ограду Церкви. Теперь только поняли, что польское правительство, ненавидящее Православие, которое в свое время положило предел могуществу Польши на Востоке Европы, ничего нового в своей политике не выдумало, а пользуется старым принципом: «раздели и властвуй».

Единение, о котором ныне говорят разрушители единства церковного в Польше, приходит с большим опозданием. Объединенные с иерархией деятели могут печально размышлять на пожарище Православия в Холмщине и Подляшьи. Собор епископов выпустил послание от 16 июля 1938 года «для утешения и укрепления в вере и любви».

«Понимаем – говорит воззвание, – как тяжело вам ныне, ибо ничего нет на земле такого тяжелого, как собственными очами видеть разрушение и поругание не только  своей, но и прадедовской святыни. Но зато, как чисто и спокойно сознание ваше христианское, что пострадали вы не как убийцы, воры, злодеи и посягающие на чужое, а как верные своему доброму исповеданию христиане». Во всем послании очень хорошо и воодушевленно использовано I-ое послание Ап. Петра.

С большой определенностью послание говорит: «Не верьте тем слухам, какие распускают среди вас злонамеренные люди. Они готовы клеветать и на нас, Архипастырей ваших, будто мы изменили истине и уклонились в ино исповедание. Это ложь и гнусная клевета. Нас поставил Господь на страже в настоящее трудное время существования Церкви Божьей в этой стране, и Мы живо сознаем свой долг в обязанность по отношению к Богу и вам. Мы не только непреклонны в исповедании святого Православия, но и все готовы перенести за благо Церкви Православной и за ваше спасение. В знак единения с вами в великом горе, постигшем всех нас, устанавливаем по поводу недавно случившегося трехдневный пост с молитвою, 19, 20 и 21 июля (1, 2 и 3 августа н. с.) сего года, как это научили нас делать и благочестивые иудеи ветхозаветные, и первые христиане. Верим, что Господь призрит на молитву и пост наш, ибо Он Сам научил нас, что все лукавое и беззаконное изгоняется молитвою и постом (Матфей, XVII, 21)».

Нужно признать большое мужество и достоинство в этих словах и большую правду в том, что, как говорит Послание, «то одно, что понадобилась такая мера в достижении известных целей, как жестокое разрушение храмов Божьих и поругание православных святынь, ясно свидетельствует о твердости и непоколебимости православного духа холммщан и подлясяков».

Послание это было конфисковано властями.

Все это происходит в тот год, когда празднуется 950-летие Крещения Руси и на той Холмской земле, куда прежде всего и раньше других принес Православие сам Св. Князь Владимир.

Это совершается тем польским правительством, при поддержке польского общества и при замалчивании польской печатью всех этих безобразий, которое непрестанно требует прав и привиллегий небольшим группам польского населен в Германии и Чехословакии.

Такими поступками поляки исключают себя из культурного общества, и наступит день, когда они получат полною мерой, и когда этот узел страданий и унижений православного населения в Польше будет разрублен ударом меча русского воина, знающего, как, защищать свободу и веру. Вместе с русским возрождением придет  и час возмездия насильникам, пользующихся минутами русской слабости.

Иерархия совершенно растерялась. М. Дионисий тщетно обращался к властям. Он имел свидание с президентом республики в Спале. Разговор продолжался два часа, но не дал никаких результатов.

2-го июля М. Дионисий телеграфировал Маршалу Ридза-Смиглому и председателю Совета министров ген. Славой-Складковскому.

«В нескольких уездах Люблинского воеводства в последние дни произведена разборка многочисленных православных светынь. Разборка эта профанирует святыни, причиняет несправедливость православному населению, лишая его домов молитвы, сооруженных на его средства и его трудом. Ввиду массового разрушения Божьих храмов, православные возбуждены и в высокой степени взволнованы. Во имя справедливости и христианской любви, горячо молю вас дать распоряжение о прекращении разрушений. Божьих домов. Дионисий, Митрополит Православной Церкви в Польше».

Депутат Сейма д-р Баран представил в Сейм мотивированный запрос, заключающий в себе 41 страницу, писанную ва машинке. Депутат, свящ. Волков внес предложение организовать особую сеймовую комиссию для разсмотрения этого вопроса. Предложение это не было поставлено на голосование председателем Сейма, как не отвечающее требованиям конституции. 6-го июля в пленарном заседании Сейма выступали с заявлениями о насилиях в отношении Православной Церкви послы: С. Баран, о. М. Волков, г.г. Скрипник и Гоффман.

Все эти меры, равно как и посещение М. Дионисием председателя Совета Министров, реальных результатов не дали и, повидимому, не могут дать, так как вся эта программа тщательно обдумана на верхах правительства.

При всех этих обстоятельствах Рим продолжает говорить о Польше, как о «защитнице христианства». Об этом совсем недавно говорил папа Пий XI польским паломникам. Папа заявил «Польша в особености всегда должна быть достойна своего старинного почетного титула защитницы христианства». Папа не отрицает, что православные тоже христиане, и при таком положении, после всего, что совершается в Польше, этот «почетный титул» будет отобран навсегда. В словах папы есть некоторое поучение и для православных, ибо папа также сказал:

«Во всех жизненных обстоятельствах необходим в известной степени дух мученичества для победы над трудностями внутренними и для преодоления трудностей, идущих извне, направленных к ослаблению христианской веры ³¹⁰.

Этот дух мученичества воспитывается и закаляется у православных людей в настоящее время не только в безбожной советской России, но и в «христианской» Польше.

Необходимо отметить связь унии с разрушением храмов: разрушены храмы, построенные до Брестской унии 1596 г. в селах: Щебрешин (1484), Корница (1578), Модрынь и Ярославец. Кроме того, переделаны после войны в костелы две церкви в Кодне, собор в Холме, церкви в Подгурьи и Замостьи.

Храмы, построенные между 1875 годом ликвидации унии на Холмщине и Великой войной на местах прежних обветшалых храмов (между ними 9 храмов в новых местностях) и ныне разрушенные: с.с. Межилесье, Загурово, Киевец, Березовка, Ломазы, Гусиное (2 церкви), Ольховец, Могильница, г. Холм (на Облонской ул.), с. Депутичи, Чернеев, Лещаны, Закжуаек, Янов Люблинский, Туропин, Заборпы, Горошипы, Ощов, Кулаковицы, Чертовицы, Крылов, Перегорелое, Голубое, Курманов, Малков, Турковцы, Ласков, Лащов, Зерники, Наброж, Кмичин, Лукошин, Логовцы, Шаровля, Клентвы, Юров, Бортатичи, Головно, Угнин, Колеховицы, Остров около Любартова и Збережье.

Храмы, построенные после 1919 г. и ныне разрушенные: с. Киевец (1936), г. Бела Подляская (1929), сс. Бища (1930), Липины (1936), Княжополь (1937), Замха (1936), Обша (1937), Хмелек (1936), Турковицы (1930), Тарноватка (1930), Вытычно (1930), Голя (1936) и Любень (1938) ³¹¹.

Польская печать не знает предела, на котором следует остановиться. Так, «Малый Дневник» в № от 22 июля требует отобрания от Православных на Виленщине 568 Церквей, как бывших униатских.

«Варшавский Национальный Дневник» обещает при помощи пограничной стражи ликвидировать Православие на Волыни и даже серьезная консервативная газета «А. В. C.» в № 194 угрожает отнять на Полесьи 120 церквей.

Во всей этой страшной обстановке 1 августа секретарь Св. Синода, с благословения Митрополита вручил меморандумы Собора Епископов от 16 июля президенту республики и прочим высоким лицам. Других средств у православной иерархии в Польше не имеется. Меморандум также сообщен Поместным Церквам и был напечатан в Белградской газете «Политика».

«Страшное событие, которое произошло на этих днях в Люблинском воеводстве вызвало ужас среди православных христиан в Польше.

За короткое время уничтожено свыше 100 православных храмов, из коих некоторые существовали еще во время Речи Посполитой.

В течение многих веков трудолюбивое и всегда исключительно лойяльное население находило в этих храмах единственное утешение в своей тяжелой жизни, полной бедствий и нужды. И эти храмы, дававшие поддержку и утешение людям, во все времена пользовались неприкосновенностью и уважением со стороны всех без исключения вероисповеданий.

Польша, возстановленная после Великой войны, всегда черпала в религиозном воодушевлении утешение в пережитых скорбях и надежду на лучшее будущее...

До сих пор никому и в голову не могло придти, что приближается такое жестокое, несправедливое отношение к христианским храмам в христианском государстве, какое свойственно лишь тем государствам, где религия не признается положительным фактором народной жизни.

За что и во имя чего у нас допущена такая жестокость и несправедливость?

В Люблинском воеводстве живет около 250.000 самых мирных православных граждан Польши, чьи предки всегда были православными, а сами они в своей лойяльности и в сознании, что нужно жить в согласии с остальными гражданами Польши без различия их веры, заслуживают лучшей участи и большего внимания к своим насущным и прежде всего духовным потребностям.

История всех народов, а особенно польского, убедительно свидетельствует, что насилием и жестокостью не достигаются цели, которыя поставили себе люди, не обладающие чувством правды.

Господь дал каждому народу талант, свойства которого должны развиваться в исторической жизни, не иначе, как путями, свойственными этому таланту. И нет большего греха перед Богом, как добровольное или насильственное зарытие этого таланта в землю путем угнетения или уничтожения всего того, чем живет душа человеческая.

Мы видим силу духа православных христиан Люблинщины, которые, лишившись храма Бога Живого, сами не перестали быть живыми храмами Духа Божьего. Однако, мы боимся духа нашего времени, заставляющего людей служить не Богу, а князю мира сего (Иоанн. 12, 31; 14, 30), который царит в нем и наполняет его сатанинской ненавистью.

Учинена великая несправедливость! Никакия просьбы не могли изменить этих жестоких приказов и действий властей.

Стоны и горькия слезы несчастного народа, который своими глазами видел разрушение и осквернение (кощунство) своих святынь, как несущияся волны готовы нас потопить.

Разделяя великия страдания наших верных, Мы Архипастыри Православной Церкви в Польше, соединяем сегодня и наши стоны и нашу боль с болью нашего народа, которые войдут в историю несчастного 1938 г., – юбилейного года нашего крещения, каковой должен был бы быть счастливым и радостным.

Господь ниспослал нам именно в этом году огненное искушение (1Петр. 4, 12), чтобы все православные еще больше окрепли в своем исповедании и стали еще более непоколебимы в вере.

Мы так и принимаем наше горе, как Божье искушение для нашего совершенствования, ибо мы страдаем не как убийцы, грабители или преступники, но как христиане и прославляем Бога за ниспосланное испытание (1Петр 4, 15–16).

И ныне Мы высказываем перед лицом представителей высшей власти христианской Польши наше горе, что такая несправедливость, соединенная с попранием Христовой Правды и Любви, могла быть допущена над христианами в христианском государстве.

Митрополит Варшавский и Польши Дионисий.

Архиепископ Виленский Феодосий.

Архиепископ Пинский Александр.

Архиепископ Волынский Алексий.

Епископ Гродненский Савва.

Викарный Епископ Симеон Острожский.

Викарный Епископ Поликарп Луцкий».

Правительство конфисковало Пастырское воззвание Собора Епископов в Польше по поводу разрушения православных храмов на Холмщине и при этом сочло необходимым разъяснить причины, по которым оно такую конфискацию произвело, а именно: вследствие тенденциозного и не отвечающего фактическому положению вещей освещению в этом воззвании дела ликвидации излишних православных объектов на территории некоторых уездов Люблинского воеводства и того обстоятельства, что воззвание обошло совершенным молчанием те исторические факты, которые имеют значение, и в числе их тот, что «Православие на указанных территориях было искусственно создано и пропагандировало чужеземцами «заборцами» в целях русификации». Храмы и молитвенные дома стыдливо называются «объектами».

Таким образом Правительство выдвигает две причины. Во первых, ту, что имеется много ненужных религиозных «объектов», а во вторых, что Православие было создано искусственно. Между тем Православие здесь существует около 1000 лет, вынося невероятныя преследования. Соображение, что разрушенные храмы были не нужны, опровергается тем, что они были построены в недавнее время, уже после войны и что народ тратил средства на постройку и ремонт их и принимает всякия меры к их защите.

В тяжелой и унизительной обстановке жизни православных людей в Польше наблюдаются факты отступничества и своекорыстного служения интересам правительства.

Таким печальным фактом является писания Е. Саковича, окончившего Петербургскую Духовную Академию, а ныне получившего степень доктора Варшавского университета за свою тенденциозную, лишенную научного значения книгу на польском языке «Православная Церковь в Польше в эпоху великого Сейма 1788–1792 г.г.» вышедшую в 1935 году.

Е. Сакович продолжает свою деятельность и поместил в оффициальном органе Митрополии статьи о положении Православия в так наз. Конгрессовой Польше, созданной на Венском Конгрессе.

Он разсказывает, что в 1816 году на той территории, на которой ныне идет погром Православия было всего 757 православных, два монастыря и шесть частных домов молитв.

Статьи эти нашли живой отклик на страницах «Oriens'а», где читаем следующее:

«Рост Православия в Конгрессовой Польше – как видим – начался только после проигранной войны 1831 года и достиг своей высоты после ликвидации унии в 1839 и 1875 г.г. и после присылки в «Привислянский край» массы чиновников, учителей и т. д. из глубины России. Сто лет спустя, уже при независимой Речи Посполитой на территории б. Конгрессов число православных превышает 200.000 человек, и Варшава является местопребыванием православных митрополитов и православных богословских школ».

Здесь заключается повторение слов правительства: Православие на указанных территориях было искусственно создано и пропагандировано чужеземцами в целях русификации».

Правительство стремится уничтожить и те 757 православных, которые, по словам Е. Саковича, были в 1816 году.

Е. Сакович забыл разсказать, что Холмщина была колыбелью Православия, которое насадил здесь св. князь Владимир, и что путем насилий оно было уничтожено унией и возстало из развалин, когда был уничтожен польский гнет, что Холмская земля веками борется за свою религиозную свободу и что 250.000 крестьян не относится ни к угнетателям, ни к чиновникам, что они местное, коренное население, и никакого отношения «к глубине» России не имеют.

Писания гг. Саковичей расчищают почву для насилий правительства, а Варшавская Митрополия печатает этот труд, повидимому, не понимая, что она такое печатает.

В связи с этой конфискацией канцелярия Синода дала следующее разъяснение:

«В связи с вышеуказанным выясняется, что в течение последних трех недель в Восточных уездах Люблинского воеводства по распоряжению власти разрушено 114 православных святынь, в том числе 58 закрытых и 56 действовавших.

Действовавшия святыни обслуживали нештатные православные приходы, созданные Духовной властью в силу неоднократных и горячих просьб православного населения. В 54 местах, среди 56 указанных нахождение святынь признано смешанной Предсоборной Комиссией с участием представителей правительства, и признана необходимость создания штатных приходов или филий. Все разрушенныя святыни обслуживали, значительное число верующих. В числе 65 святынь, только 5 имело меньше 1000 прихожан (наименее всего – 600 в Стрельцах Грубешовского уезда). Большинство имело от 1000 до 2000 прихожан, 15 церквей больше 2000 и 1 – 3484 (Лашов, Томашовского уезда)».

Часть газеты «Слово», где были сообщены все эти сведения, была конфискована ³¹².

Перед этим разгромом Православия в Польше с недоумением, ужасом и страхом за будущее страны остановилась даже часть благоразумного польского общества. Выступил и Галицкий униатский митрополит А. Шептицкий с особым архипастырским воззванием, порицая действия правительства и отмежевываясь от римо-католического духовенства. Известная польская виленская газета «Слово» указывает, что в результате такой политики украинцы соединились с русскими и православные с униатами. Идет вопрос уже не об унии католичества и православия, а о воскрешении старой мысли Митрополита Петра Могилы о соединении православия и униатства в едином церковном организме в целях самозащиты против католицизма.

В результате этой «ошибки нашей политики», говорит редактор «Слова» Мацкевич, далеко не друг русских и православных, «возстановлен фронт национальных меньшинств в Польше. Заграницу брошен лозунг, что в Польше применяются религиозныя преследования». Опубликованием заграницею меморандума Собора православных епископов в Польше разрушены всякия сомнения в том, что «религиозныя преследования» действительно применяются».

Неслыханный факт конфискации пастырского обращения униатского, т. е. католического митрополита заставил польскую печать раскрыть карты. Газета «Гонец Варшавский» по поводу православных дел пишет:

«Дело это тянется вот уже несколько месяцев.

Вопрос этот был решен между польским правительством, польским епископатом и папским нунцием в  Варшаве, который был обо всем этом осведомлен. Само собой ризумеегся, что о предполагавшейся акции и о договоре между административными и церковными властями (католическими) должен был знать митрополит Шептицкий, который также является членом польского епископата» ³¹³.

Таков результат Генерального Синода польского епископата в отношении Православия в Польше. Рим хранит, по выражению одного лица, прикосновенного к польским делам, «сочувственное дипломатическое молчание, в корне подрывая всякую надежду на успеть восточного обряда и на будущее соглашение национальной России и Ватикана. «Oriens», журнал восточной миссии ордена иезуитов в Польше, в последнем номере за май-июнь месяц 1938 г. о всем этом ужасе не говорит буквально ни слова, хотя эта политика разрушает в корне всю работу иезуитов, построенную на любви к «отделеным братьям».

Дабы воспрепятствовать всякому ознакомлению посторонних, но компетентных лиц, с положением вещей на месте, не дано разрешений на въезд Архиеп. Виталию и Епископу Вениамину, и не дано разрешение на выезд из Польши проф. университета М. В. Зызыкину для участия в международной христианской конференции.

К этому нужно добавить, что 20 июля с. г. заключено соглашение между Ватиканом и польским правительством о передаче католикам так наз. по-унитских церковных имуществ, находящихся в распоряжении правительста, что при создавшемся положении также не безопасно для Православной Церкви ³¹⁴.

Если эта политика правительства и католического духовенства в Польше будет продолжаться, Православие в Холмщине и Подляшьи должно стать таким же потаенным, как и в Советской России.

Разрушение христианства в России совершается во имя коммунизма, разрушение же Православия в Польше во имя Христа Спасителя, давшего по учению католиков ключи и власть Апостолу Петру, а через него Римскому Епископу, повидимому, для разрушения Православия. В этом есть величайшее кощунство, свидетелем которого мы являемся.

В дополнение к этой картине следует отметит некоторые факты такого же характера, происходящие и в других частях государства.

10-го мая была начата разборка военной Александро-Невской церкви в гор. Гродно. Разборка производилось в спешном порядке, и панихида 12-го мая в третью годовщину смерти маршала Пилсудского была отслужена для военнослужащих и учащихся под открытым небом.

Несколькими днями раньше в Белостоке была начата разборка неоконченного здания Воскресенского собора. Разборку произвел местные магистрат. Все попытки отстоять здание успеха не имели, хотя о праве собственности на это здание ведется судебный процесс. Разборка была произведена, потому что судебный процесс явно склонялся в пользу православного населения ³¹⁵.

В конце мая т. г. магистрат Сосновиц предъявил требование православному приходу приступить к разборке Св.-Николаевского храма в течении 24-х часов. Пока приход и церковная власть искали защиты у государственных властей, магистрат приступил к немедленному исполнению своего распоряжения, и на другой день начали сбрасывать купола. Засим была разобрана колокольня и часть крыши, и только 3-го июня в 6 часов вечера поступило распоряжение из воеводства приостановить разборку. Уверенности в том, что храм будет сохранен и возстановлен у населения нет, и это вполне понятно ³¹⁶.

В этой картине не лишни некоторыя весьма характерныя мелочи. Так, напр., в начале лета т. г., в целях пропаганды в Варшаву было привезено 1000 крестьянских детей из Полесских деревень. Дети православныя, но сопровождали их исключительно католики преподаватели и организаторы. Священника при них не было. Детям показали Варшаву и водили по некоторым католическим храмам. В православныя церкви дети приведены не были ³¹⁷.

Большая группа православных из Вильно задумала совершить паломничество в Почаевскую Лавру, и к 28 июню записалось 140 человек. В тот же день пришло сообщение Министерства путей сообщения, что льготный тариф предоставлен не будет, несмотря на то, что предоставление такого тарифа является обычным делом ³¹⁸.

Трагическия события на Волыни в конце 1937 г. и на Холмщине и Подлесьи в начале 1938 г. нашли яркое выражение на страницах газеты «Слово», издававшейся Варшавской Митрополией с 1931 г. С июня месяца 1938 г. газета «Слово» стала подвергаться почти непрерывной конфискации. Такая же судьба постигла и остальныя русския газеты в Польше, поскольку оне касались церковных дел.

В силу этого газеты «Русское Слово» Варшава и «Русский Голос» Львов стали очень осторожными. Варшавская еженедельная газета «Меч», очень близкая и зависимая от правительства вообще, этого вопроса не касалась.

В ноябре 1938 года, в связи с изданием т. н. Внешнего Статута Православной Церкви в Польше – стал  издаваться на польском языке оффициальный «Вестник» Митрополии, и газета «Слово» прекратила свое существование.

На страницах «Вестника» никаких сведений о «прискорбных» событиях нет; «Воскресное Чтение» – журнал чисто церковный и душеспасительный. Никакой хроники церковной жизни в Польше не ведет. В прошлом это был боевой орган.

Словом произошло полное удушение церковной печати, и на фронте Православия стало тихо – воплей больше не слышно.

Постановления Конституции Польской республики совершенно ясны.

Польша признает «собственность, как личную отдельных граждан, так и общую союзов граждан, учреждений, самоуправляющихся единиц и, наконец, самого государства, как одну из самых важных основ общественного устройства и правового порядка». (Ст. 99). В прямое нарушение этой статьи административныя власти уничтожают храмы, которые являются собственностью православных приходов «самоуправляющихся единиц» и собственностью самой Православной Церкви.

«Всем гражданам обезпечивается свобода совести и исповеданий. Ни один гражданин не может быть ограничен в правах, признанных за другими гражданами, вследствии своего исповедания и религиозного убеждения.

Все жители Польского Государства могут свободно исповедывать свою веру, как публично, так и в частной жизни, а также исполнять предписания своей религии или обрядов, посколько это не противоречит общественному порядку или общественной нравственности». (Ст. 111). И наконец,

«Каждый религиозный союз, признанный Государством, имеет право соборно и публично отправлять богослужение, может самостоятельно вести свои внутренния дела, может владеть и приобретать движимое и недвижимое имущество, управлять им и распоряжаться, оставаться во владении и пользовании своими учреждениями и капиталами, а также установлениями для научных благотворительных и религиозных целей». (Ст. 113).

Сопоставляя практику правительства в отношении Православной Церкви в Польше с текстом статей Конституции, мы можем сказать только одно – Конституция растоптана сапогом насилия.

Мотивы погрома Православия в Польше несомненно политического характера. В Польше сейчас наблюдается союз военщины с клерикализмом в самых худших его формах. Военщина поддерживает «миссию католической церкви латинского обряда на восточных землях». Этот союз угрожает государству.

Население русских областей Польши в своей крови несет вековую ненависть к своему историческому врагу – Польше. 300 лет спустя после казацких войн, во время похода И. Пилсудского на Киев и его поспешного отступления в полной мере проявилась эта историческая ненависть малорусского народа к полякам. Привязать этот народ к польскому государству возможно только усилиями разумной и вдумчивой политики. Это требует длительного времени.

Находясь между Россией и Германией, Польша хочет себя обезпечить на своих восточных рубежах. Она идет к этому путем механического обращения русского и православного населения в население польское и католическое. То, что не удалось могущественной королевской Польше при условии, что Москва была слаба, а Польша обладала Западной Русью и Литвой, не может удастся современному хрупкому организму нищей и разноплеменной страны. Эта политика – прямой путь к утрате тех русских провинций, в которых нет ничего польского.

Католическое духовенство сводит свои старые счеты с Православной Церковью. Этим оно предопределяет отношение будущей национальной России к Риму и католичеству.

Все это совершается в надежде на то, что Россия на веки веков останется коммунистической и большевицкой. Но тогда она подчинит III Интернационалу Польшу, которая ни при каких условиях не может оказать длительное сопротивление русскому колоссу.

Национальная же Россия одной из первых своих задач поставит освобождение своих братьев на Западе от польско-католического ярма.

Политика наших дней является самоубийственной для Польши, и она ставит пред европейским общественным мнением вопрос, не явилось ли возстановление Польши в настоящих ея границах ошибкой, которую должна исправить жизнь в надлежащий момент.

Православныя Поместныя Церкви и европейское общественное мнение во имя достоинства христианской культуры и во имя свободы исповедывания Православия в Польше должны встать на защиту православного населения, насилие над которым опасно для европейского мира.

Мы знаем, что европейская печать получает ложную информацию. Под заглавием «Новости из Польши» и под добавочным заголовком «Движение к возсоединению Церквей в Польше» газета «La Croix» сообщает такия сведения:

«Но даже в массах схизматиков проявляется желание объединения с Римом. Схизматическое население видит низкий уровень образования и духовной жизни схизматического Православия, видит, как множатся секты в лоне Церкви, видит национальную борьбу, отсутствие глубины духовной жизни, и все это заставляет призадуматься. Плодом этого  является массовый переход в католическую веру не только деревень, но и целых малых городов. Недавно еще общественное мнение всей Польши говорило о таком переходе в лоно католической церкви целого города, Гринки. Когда пошел слух о намерении обитателей Гринек принять католичество, целая процессия священников миссионеров-схизматиков направилась туда, чтобы уговорить жителей не приводить в исполнение их намерения. Но напоминания священников не произвели на них никакого впечатления, и ничто не могло повлиять на их решение возсоединиться с католической церковью, тем более, что движение к возврату является очень сильным среди прежнего польского населения, которое было переведено в схизматическое православие под русским давлением...

Польское общество хорошо понимает всю важность для Церкви и для религиозного единства в государстве возвращения в католическую церковь схизматиков. Выражение этого понимания и является условием возникновения «Ассоциации католического единения». Недавно в Варшаве состоялось открытие этой Ассоциации в присутствии папского нунция, представительств католических организаций и большого числа студентов, журналистов и т. д. На заседании председательствовал граф Вл. Собанский, который и был выбран председателем Ассоциации» ³¹⁹.

Так изображается дело для католической Европы, которая в обстановке польской жизни плохо разбирается. Насилие и обман, которые никаких положительных плодов дать не могут, изображаются, как дело преуспевания католической церкви.

Православная общественность в Польше находится в трагическом положении и никакой существенной пользы народу оказать не может. Она прежде всего разбита. Украинские националисты добились того, что они получили в свои руки церковное управление на Волыни и, занятые устройством личного благополучия и украинизации Церкви, они не заметили надвинувшихся событий. Мало того, эти украинские «соглашатели» ценою подрыва авторитета митрополита и иерархии приобрели сомнительную дружбу поляков, выдав им с головой русское национальное движение в Галиции, которое, хотя и распадается на две группы – украинскую и русскую, в самой своей основе – и в одной и в другой группе – ярко враждебно польскому национализму.

Украинская общественность на Волыни имела единственную точку опоры – правительство, а в вопросе церковном в данный момент – правительство пошло своей дорогою, пренебрегая заявлениями украинцев, удельный политический вес которых оно отлично знает.

Правительство убедило себя и убеждает общество в том, что никаких русских в Польше нет, что есть эмигранты, которые не должны вмешиваться во внутренния дела Польши, и небольшое число русских интеллигентов, оставшихся от довоенной эпохи.

Русский православный народ считается или украинским, или белорусским. Несмотря на это, самосознание Русского народа сильно, но русская общественность держится в стороне от тяжелых вопросов, связанных с религиозными конфликтами. Так называемое русское национальное меньшинство в начале мая текущего года, через особую делегацию, во главе с русским депутатом сейма Б. А. Пимоновым, старообрядцем безпоповского толка из Вильно, лично представило премьер-министру мемориал, в котором оно прежде всего заявило о своей полной лойяльности в отношении государства и о том, что оно считает своей задачей отстаивать свою культуру.

Председатель совета министров любезно признал «безусловное право на существование и развитие» русской культуры, так как это – культура великого народа. Но вместе с тем от русского меньшинства требуется активное участие в государственной жизни, очевидно, в том направлении, которое избирает правительство.

Газетное сообщение о последствиях этого свидания заканчивается так: «Речь идет не о двух противоположных по своим стремлениям и задачам факторам, а о параллельной деятельности государства и общественности по развитию и поднятию культуры и по охране культурных благ.

В заключение, на основании полученных нами из вполне надежных источников сведений, мы можем подтвердить, что большинство изложенных в меморандуме русской делегации пожеланий будет удовлетворено в недалеком будущем» ³²⁰.

А перед этим за неделю, 22 мая таже газета писала, что «пожелания эти – имея в виду пожелания русского меньшинства – встретили широкое понимание и интерес со стороны» правительственных органов. По поводу всего этого депутат Д. А. Пименов получил, по словвм газеты, «от ряда русских меньшинственных организаций и отдельных общественных деятелей приветственныя письма с выражением признательности и пожелания полного успеха предпринятых начинаний».

Таким образом русския организации оказались в силах спокойно, серьезно и любезно разговаривать с правительством о развитии русской культуры и о взаимных отношениях русских людей и польского правительства под стоны и вопли Русского народа и под грохот разрушаемых святынь.

Это указывает на то, что русская общественность в Польше не связана духовно с народом, не ощущает его страдании и за пустыя обещания и за признание «безусловного права на существование и развитие» русской культуры со стороны польского правительства, как будто-бы культура великого народа нуждается и зависит от признания или непризнания того или иного правительства, идет на соглашение.

Что касается русской эмиграции, то она находится в состоянии полного политического бездействия, ибо над ней висит кулак польской власти. «Русский Общественный Комитет» в Варшаве ведет какую то согласованную с правительством работу против большевиков и коммунизма, работу по преимуществу словесную. В отношении большевиков в настоящий момент Польша занимает двойственную позицию и сохраняет два пути: она может идти с большевиками и может выступить и против них. Все будет зависеть от политической обстановки ³²¹.

На случай выступления против большевиков часть русской эмиграции удерживается в качестве союзников польского правительства в будущем. Однако, этот союз покупается ценою полного отказа эмиграции от какой бы то ни было защиты и участия в русских делах Польши. Создается невероятное с моральной точки зрения положение, при котором союзником русских эмигрантов в Польше посколько они выявляются в организациях, оказывается польское правительство, всеми средствами и всеми способами разрушающее Православную Церковь, веру и национальность русского народа в Польше.

Так можно обрисовать, в общих чертах, и не изследуя причин до конца, трагедию Православия в Польше.

Епископ Иоанн. Гонение в Польше есть планомерныя действия правительства, а потому нам необходимо поднять свой авторитетный голос, чтобы он загремел по всему миру. Когда в первое время хотели отобрать церкви, то население стало собирать подписи, и свой протест подали в Лигу Наций, и такое действие имело свое значение. Теперь на лицо новое гонение, более сильное и широкое. Следует взывать к правительствам и главам автокефальных церквей, к Архиепископу Кентерберийскому.

Архиейископ Виталий. Перед выездом в Америку я был в Польше и знаю, что власти боятся громких заграничных протестов. Церкви в Польше надо помочь. Всецело возлагать это дело на наш Синод невозможно, он может оказаться стесненным в изыскании способов к протесту, а протестовать надо. Поэтому надо дополнить резолюцию в том смысле, что все Преосвященные на местах должны принимать действенныя меры к ознакомлению православных людей и местного Общества с положением Православной Церкви в Польше, a равно организовать изъявления протеста.

Архимандрит Серафим. Надо как можно больше протестовать. Дело большой срочности. Мне, как живущему близко, хорошо известны все подробности гонений. 54-м приходам на Холмщине (последним) предложено в двухмесячный срок перейти на богослужения по польски под угрозой закрытия храмов. Уже один месяц прошел из этого срока, а потому все меры надо принять в срочном порядке. Каждый должен протестовать. Необходимо собирать подписи под протестом.

Архиепископ Виталий. Надо принять полностью резолюцию, выработанную отделом, а каждый член Собора пусть возьмет ее с собой и посодействует устройству протеста.

Протопресвитер А. Шабашев. Резолюцию надо принять: кроме того надо просить Американскую прессу осветить этот вопрос как можно подробнее и выпуклее.

К. Н. Николаев. Было бы полезно послать от Собора смешанную депутацию к Патриарху и вручить ему меморандум.

Н. П. Рклицкий предлагает, всюду, где это возможно заявлять через депутации протесты польским посольствам.

Митрополит Анастасий выражает надежду, что горячие голоса раздавшиеся по поводу гонений на Церковь в Польше не останутся безплодными. Он признает нужным обратиться по поводу этого гонения к Главам Автокефальных Церквей и в частности к Святейшему Патриарху Гавриилу. На местах надо возможно шире распространить сведения о действительном положении в Польше, и вообще надо применить предложенныя мероприятия.

Постановили: 1. Собор выражает глубокую скорбь по поводу новых испытаний, выпавших на долю Святой Православной Вселенской Восточной Церкви. Испытаниями этими являются гонения на Православную Церковь в Польше, где насильственными мерами крестьянское население в пограничной полосе Волыни и в других местах с декабря 1937 года переводят в католичество, где православныя церкви разрушаются с удвоенной силой, особенно на Холмщине и где, начиная с апреля 1937 года в течение двух только месяцев разрушено более 100 церквей, при поддержке и усиленном сочувствии местной Католической церкви и при сочувственно-дипломатическом молчании Рима.

То, что делается в Польше, направлено к полному уничтожению Православия в Польше, и не только разжигает совсем не нужную, давно долженствующую быть похороненной, вражду между двумя народами, но и является одним из самых ярких в наши дни нарушений свободы религиозной совести (конечно после Советской России, красной Испании и Мексики).

2. Просить Архиерейский Собор установить по всему зарубежью, канонически подчиненному Собору, моления о прекращении гонений на Православную Церковь в Польше и принять в самый короткий срок все возможныя меры в защиту Церкви и наших братьев в Польской Республике.

Председатель объявляет, что повестка Собора исчерпана, и настоящим заседанием завершаются его работы. Члены Собора провели много тревожных дней в усиленной работе. Они не могли не видеть, как духовное единение между ними наростало и выливалось в органическое единство, присущее Церкви. Собор среди всех его участников утвердил единство духа, которое достигалось совместными молитвами, совместным приобщением Св. Христовых Таин, направляя соборныя работы к утверждению истин Православия и отвержению всего, что является полуистиной или отрицанием истины. Члены Всероссийского Московского Церковного Собора до сего времени сохраняют связь, возникшую между ними после их совместной работы. Надо надеяться, что такая же связь будет и между членами настоящего Собора на все последующее время их жизни. Соборная мысль за истекшие дни иногда растекалась, иногда бурлила, но потом, действием какой-то незримой силы все примирялось, все достигало гармонии и приводило всех к желанному единству, основанному на стремлении утвердить истину и ее исповедать. В этом проявилось действие благодати Св. Духа. Это несомненно было дыхание Духа и подлинной любви и смирения.

Один святой отец сказал: «я всегда умел признавать над собой победу другого, когда меня кто-либо переубеждал». Исполнение такого правила можно было видеть и на Соборе. Собор произвел громадную и сложную работу, которую можно будет вполне оценить впоследствии, когда выйдут Деяния его, и будут опубликованы прекрасные доклады, требовавшие от их авторов большой работы и имеющие цену большую, чем мы сами думаем.

Собор может быть не оправдал надежд тех, из нас, кто в душе ожидал какого-нибудь значительного исторического акта, к чему, быть может, иногда побуждали их люди, посылавшие их на Собор. Но глубокия историческия волны текут медленно. Когда Св. Патриарх Гермоген разсылал свои грамоты, то он не думал, что он творит историю, а думал лишь о выполнении своего святительского долга, но между тем история им тогда творилась. Так и наш Собор может быть исполнил историческое дело. Он создает ценное церковное движение, которое получит отражение на местах и может быть примет такие размеры, каких мы не ожидаем. За все это надо благодарить Бога.

Надо благодарить и всех членов Собора, начиная с архипастырей. Заслуживают благодарности и представители клира и не менее их представители мирян, которых особенно надо благодарить за бережное отношение к Собору и к авторитету иерархов. Быть может им мы обязаны тем, что Собор прошел так мирно и не сошел ни разу с канонического пути.

Архиепископ Финляндский Серафим, от лица всего Собора, благодарить Митрополита Анастасия за его труды по созыву Собора и за то, что он с таким терпением, так мирно, с христианской любовью провел его работы. Можно сказать, что именно благодаря ему Собор прошел в истинно христианском русском народном духе, воодушевленный любовью к Церкви.

Гр. П. Н. Апраксин говорить о назначении Собора и от его имени благодарит Митрополита Анастасия.

По предложению Председателя, поется многая лета всему Собору и последний закрывается пением «Достойно есть»...