Свобода любви или идол блуда?

Сбор­ник «Сво­бо­да люб­ви или идол блу­да?» – это раз­мыш­ле­ния свя­щен­ни­ков о при­чи­нах так назы­ва­е­мо­го «кри­зи­са семьи» и демо­гра­фи­че­ской ката­стро­фы, раз­ра­зив­ших­ся в Рос­сии. Ста­тьи объ­еди­не­ны общей зада­чей – вер­нуть в рос­сий­ское обще­ство хри­сти­ан­скую нрав­ствен­ность как необ­хо­ди­мую состав­ля­ю­щую его возрождения.

Наши авто­ры – мит­ро­по­лит Ила­ри­он (Алфе­ев), про­то­и­е­рей Андрей Тка­чев, про­то­и­е­рей Борис Ничи­по­ров, иерей Вла­ди­мир Соко­лов и дру­гие – глу­бо­ко и все­сто­ронне изу­чи­ли тему, при этом каж­дый из них рас­смат­ри­ва­ет свой, опре­де­лен­ный срез этой про­бле­мы. Квинт­эс­сен­ци­ей кни­ги по пра­ву мож­но счи­тать ста­тью мит­ро­по­ли­та Воло­ко­лам­ско­го Илариона.

Целью созда­ния сбор­ни­ка послу­жи­ло стрем­ле­ние содей­ство­вать более глу­бо­ко­му пони­ма­нию чита­те­ля­ми про­бле­мы «экс­плу­а­та­ции чело­ве­че­ской сек­су­аль­но­сти с целью нажи­вы» и при­чин под­ры­ва неко­то­ры­ми сила­ми авто­ри­те­та Церк­ви, вытес­не­ния ее из сфе­ры обще­ствен­ной жиз­ни; про­ти­во­сто­ять втор­же­нию рын­ка в обла­сти, непод­власт­ные ему до сих пор, к коим отно­сят­ся вера, куль­ту­ра, мораль.

Протоиерей Андрей Ткачев

Ревность Финееса

Оружие в руках дьявола

Начи­на­е­мый раз­го­вор не про­сто тру­ден – он тяжек. В одной из молитв, содер­жа­щих­ся в Треб­ни­ке, свя­щен­ник про­сит Бога о мило­сти к людям, «плоть нося­щим и в мире живу­щим». Мы имен­но тако­вы: носим плоть и живем в мире. Мы не побе­ди­ли стра­сти, но стра­сти до сих пор коман­ду­ют нами. Мы не вышли из мира и не пре­об­ра­зи­ли мир, но мир вер­тит нами туда и сюда, нала­га­ет око­вы обы­ча­ев и при­вы­чек, гро­зит насмеш­кой или даже гоне­ни­я­ми в слу­чае непо­ви­но­ве­ния. Но будет совсем пло­хо, если мы замол­чим от уста­ло­сти или от лож­но­го сми­ре­ния. Будет совсем пло­хо, если грех не будет обли­чен, а хри­сти­ане пере­ста­нут непре­стан­но при­но­сить Богу жерт­ву хва­лы, то есть плод уст, про­слав­ля­ю­щих имя Его (Евр. 13:15).

Поэто­му, имея тот же дух веры, как напи­са­но: я веро­вал и пото­му гово­рил, и мы веру­ем, пото­му и гово­рим (2Кор. 4:13). Гово­рить же хотим о блу­де – не про­сто как о нару­ше­нии седь­мой запо­ве­ди, но как о слож­но выстро­ен­ной систе­ме, убий­ствен­но дей­ству­ю­щей на веру.

Как развратник становится жрецом

Язы­че­ские куль­ты древ­но­сти были нераз­рыв­ны с куль­то­вым раз­вра­том. Гнев Божий, озву­чен­ный про­ро­ка­ми, был направ­лен на этот двой­ной раз­врат: раз­врат ума в отпа­де­нии от Бога и раз­врат пло­ти в слу­же­нии лож­ным богам – по сути, бесам. Лож­ная вера – это корень зла в пони­ма­нии вет­хо­за­вет­ных пра­вед­ни­ков, а злое и неисто­вое пове­де­ние – пло­ды от это­го корня.

В наше вре­мя воз­мо­жен обрат­ный про­цесс. Рань­ше зло­ве­рие рож­да­ло раз­врат. Сего­дня сто­ит ожи­дать, что из недр быто­во­го и мас­со­во­го раз­вра­та на свет выпол­зет какой-нибудь культ, вос­став­шая из пеп­ла язы­че­ская прак­ти­ка. Соб­ствен­но, поче­му из пеп­ла? В бес­чис­лен­ных хра­мах Индии еже­днев­но на фал­ли­че­ские изва­я­ния, в стро­гом соот­вет­ствии с риту­а­лом, в поло­жен­ные часы воз­ли­ва­ют топ­ле­ное моло­ко, мас­ло, йогурт, сып­лют лепест­ки цве­тов, наде­ва­ют вен­ки и гирлянды.

В хри­сти­ан­ском мире блуд – это блуд. Он есть, но он назван по име­ни. За пре­де­ла­ми хри­сти­ан­ско­го миро­воз­зре­ния блуд – это таин­ство. О сек­се нын­че при­ня­то гово­рить так мно­го и с таким серьез­ным видом, что ско­ро тема «ниж­ней чак­ры» будет пред­ва­рять­ся зажи­га­ни­ем аро­ма­ти­че­ских пало­чек. Да и сего­дня уже труд­но най­ти жур­нал, в кото­ром меж­ду ста­тьей о мас­ках для кожи лица и замет­кой о раз­ме­ще­нии поло­чек в ван­ной не нашлось бы ста­тьи «про это».

Какой-нибудь культ вокруг блу­да как воз­дух нужен тем, кто не мыс­лит жиз­ни без блу­да. Культ дает иллю­зию зна­чи­тель­но­сти, серьез­но­сти, таин­ствен­но­сти. Он раз­врат­ни­ка пре­вра­ща­ет в «жре­ца». Мно­го ли нуж­но одно­мер­но­му чело­ве­ку, что­бы ощу­тить вос­торг при­об­ще­ния к «тыся­че­лет­ним тра­ди­ци­ям»? Несколь­ко ино­стран­ных слов (типа «кун­да­ли­ни», «лин­гам и йони»), несколь­ко экс­кур­сов в мифо­ло­гию – и чело­век на дол­гие годы обес­пе­чен мне­ни­ем, что он не про­сто нару­ши­тель запо­ве­дей, а адепт древ­них практик.

Идол блуда во святилище сердца

Читая исто­рию Вет­хо­го Заве­та, не уста­ешь удив­лять­ся, поче­му евреи не выру­ба­ли до кон­ца эти свя­щен­ные рощи, за кото­рые на них так гне­вал­ся Гос­подь? Поче­му вплоть до само­го вави­лон­ско­го пле­на их борь­ба с идо­ло­по­клон­ством была, в луч­шем слу­чае, поло­вин­ча­той? Такие недо­уме­ния про­дол­жа­ют­ся до тех пор, пока не посмот­ришь на дело изнут­ри. Язы­че­ство вовле­ка­ло в похоть, драз­ни­ло, раз­жи­га­ло. Оно про­ни­ка­ло внутрь чре­ва, как запрет­ное лаком­ство. Грех овла­де­вал серд­цем, и выгнать его вон было тяже­лее, чем отбить у вра­га захва­чен­ный им город.

И было ко мне сло­во Гос­подне: сын чело­ве­че­ский! Сии люди допу­сти­ли идо­лов сво­их в серд­це свое и поста­ви­ли соблазн нече­стия сво­е­го пред лицем сво­им: могу ли Я отве­чать им? (Иез. 14:2-3).

Идол блу­да, сто­я­щий во свя­ти­ли­ще серд­ца – вот диа­гноз страш­ный и прав­ди­вый. Не так страш­но то, что языч­ни­ки, захва­ты­вая свя­той город, вры­ва­лись в Храм и ста­ви­ли мер­зост­ных исту­ка­нов в свя­щен­ных при­тво­рах. Страш­но по-насто­я­ще­му то, что идол блу­да про­ни­ка­ет в самую глу­би­ну серд­ца, и осквер­ня­ет молит­ву, и дела­ет нена­сто­я­щим пока­я­ние, и зата­и­ва­ет­ся на самой глу­бине чело­ве­че­ской души, ожи­дая удоб­но­го часа, что­бы заявить свои пра­ва на человека.

Вет­хий Завет мож­но про­честь под этим углом зре­ния: мно­го­чис­лен­ные отпа­де­ния Изра­и­ля от Бога по при­чине край­ней соблаз­ни­тель­но­сти идо­ло­по­клон­ства. Есть блуд, а есть дух блу­да (Ос. 4:12). Этот дух уво­дит чело­ве­ка от Бога: блу­до­дей­ствуя, они отсту­пи­ли от Бога сво­е­го (Ос. 4:12). Про­рок Осия, ска­зав­ший эти сло­ва, имел свой осо­бый опыт пости­же­ния их глу­би­ны и боли. Ему Бог пове­лел взять в жены блуд­ни­цу (Ос. 1:2-4). Испол­нив это, про­рок узнал, какую нрав­ствен­ную муку при­но­сит Богу невер­ность Его людей. Отпа­де­ние от Гос­по­да упо­доб­ле­но супру­же­ской измене, более того, мно­го­крат­ным, непре­кра­ща­ю­щим­ся изме­нам. Эта сцеп­ка дей­ству­ет и в обрат­ном направ­ле­нии, то есть рас­пут­ная жизнь при­во­дит к забве­нию Бога, к измене Ему. Об этом Осия тоже гово­рит: Дела их не допус­ка­ют их обра­тить­ся к Богу сво­е­му, ибо дух блу­да внут­ри них, и Гос­по­да они не позна­ли (Ос. 5:4). «Дух блу­да». Запом­ним это словосочетание.

Про­ро­ки упре­ка­ли изра­иль­тян за то, что те кла­ня­лись дере­ву, вопро­ша­ли жезл, без­душ­но­му метал­лу гово­ри­ли: «ты – отец наш». Но эти обли­че­ния были борь­бой, про­ис­хо­дя­щей на поверх­но­сти. Наи­вен тот, кто дума­ет, что еврея в древ­но­сти хле­бом не кор­ми, дай лишь пре­кло­нить коле­ни перед язы­че­ской ста­ту­ей. Не таким про­стым было (и оста­ет­ся) язы­че­ство. Не одни запре­ты нуж­ны, что­бы язы­че­ские соблаз­ны пре­одо­леть. Истин­ная борь­ба про­ис­хо­дит в глу­бине, там, где закан­чи­ва­ют­ся раци­о­наль­ные дово­ды и дух про­ти­во­сто­ит духу, сила – силе, а чудо – чуду.

Мои­сей перед лицом фара­о­на совер­шал необыч­ные вещи: пре­вра­щал жезл в змею, навод­нял жаба­ми зем­лю еги­пет­скую. До неко­то­ро­го вре­ме­ни и волх­вы Еги­пет­ские дела­ли то же сво­и­ми чара­ми (Исх. 7:11). Сила егип­тян исто­щи­лась, когда персть зем­ная ста­ла мош­ка­ми (см.: Исх. 8:17). Далее дей­ство­вал Мои­сей, а егип­тяне тер­пе­ли. Подоб­ным обра­зом Илия не огра­ни­чи­вал­ся дово­да­ми рас­суд­ка и напо­ми­на­ни­ем запо­ве­дей Зако­на. Он вызвал жре­цов Ваа­ла на состя­за­ние в чуде, при кото­ром про­иг­рав­шую сто­ро­ну жда­ла неми­ну­е­мая смерть! Это были точ­ки край­не­го напря­же­ния в вет­хо­за­вет­ной исто­рии. Но имен­но эти двое – Мои­сей и Илия – яви­лись пре­об­ра­зив­ше­му­ся Хри­сту на Фаво­ре, Хри­сту, при­нес­ше­му в мир нрав­ствен­ные тре­бо­ва­ния непод­ра­жа­е­мой высо­ты. Эти двое были бли­же всех ко Хри­сту, живя до Его пришествия.

Они гово­ри­ли и дей­ство­ва­ли с силой и вла­стью, подоб­но тому, как впо­след­ствии дей­ство­вал и гово­рил Сам вопло­тив­ший­ся Господь.

Итак, дух дол­жен побе­дить дух. Дух цело­муд­рия и пра­вед­но­сти дол­жен одер­жать побе­ду над духом блу­да и нече­стия. К этой мыс­ли нам при­дет­ся воз­вра­щать­ся неод­но­крат­но и в жиз­ни, и в печат­ном сло­ве. В молит­ве Ефре­ма Сири­на, кото­рая, если не по вели­ко­пост­но­му бого­слу­же­нию, то хотя бы по пуш­кин­ско­му поэ­ти­че­ско­му пере­ло­же­нию долж­на быть извест­на мно­гим, тоже об этом гово­рит­ся. «Дух празд­но­сти, уны­ния, любо­на­ча­лия, празд­но­сло­вия не дай мне» – с одной сто­ро­ны. «Дух же цело­муд­рия, сми­рен­но­муд­рия, тер­пе­ния, люб­ви даруй мне» – с дру­гой. И там, и там – прось­ба о «духе».

То же про­ти­во­сто­я­ние раз­ных «духов­ных прак­тик» мож­но наблю­дать на всем про­стран­стве свя­щен­ной истории.

Что противопоставить новому Содому

Вот сло­ва Иере­мии: Дети соби­ра­ют дро­ва, а отцы раз­во­дят огонь, и жен­щи­ны месят тесто, что­бы делать пирож­ки для боги­ни неба и совер­шать воз­ли­я­ния иным богам, что­бы огор­чать Меня (Иер. 7:18). Здесь вид­но, что гре­хов­ный образ жиз­ни вовле­ка­ет в свою дея­тель­ность всех: и отцов, и детей, и жен­щин. Но мож­но уви­деть и то, что цере­мо­ния име­ет эро­ти­че­ский харак­тер. Текст наме­рен­но скуп. Во-пер­вых, все зна­ли, о чем идет речь. Во-вто­рых, не сто­ит соблаз­нять несве­ду­щих. В наше вре­мя гей-пара­дов и легаль­ной пор­но­гра­фии послед­ний аргу­мент не рабо­та­ет. Эро­тич­ность празд­но­ва­ния в дан­ном отрыв­ке заклю­ча­ет­ся в том, что пирож­ки пек­лись осо­бой фор­мы, сим­во­ли­зи­ру­ю­щей жен­ское нача­ло. И сам празд­ник, посвя­щен­ный Астар­те, закан­чи­вал­ся орги­я­ми. Эта сто­ро­на язы­че­ской дей­стви­тель­но­сти непло­хо изу­че­на и подроб­но опи­са­на. Все это было не про­сто стыд­ли­вым раз­вра­том, боя­щим­ся сол­неч­но­го све­та, а мощ­ным пото­ком раз­лич­ных риту­аль­ных дей­ствий, где были сто­ну­щие флей­ты, рит­мич­ные уда­ры в буб­ны, и сово­куп­ле­ния, и жерт­во­при­но­ше­ния. Дей­ствия совер­ша­лись не то что без сты­да, а с гор­до­стью. Тогдаш­ние жен­щи­ны с радо­стью ходи­ли на регу­ляр­ную сек­су­аль­ную повин­ность в храм богини.

Сопро­тив­лять­ся орга­ни­зо­ван­но­му гре­ху так же труд­но, как труд­но не при­пля­сы­вать, ока­зав­шись в гуще кар­на­валь­но­го шествия. Повто­рю в кото­рый раз: не исту­ка­ны соблаз­ня­ли евре­ев, а дух блу­да вво­дил их в заблуж­де­ние – соб­ствен­но, тот же дух, кото­рый вво­дит в заблуж­де­ние и нас с вами. И сла­ва Богу, что живем мы в те вре­ме­на, когда нрав­ствен­ность наше­го обще­ства вопре­ки всем лихо­ле­тьям все еще не утра­ти­ла мощ­но­го запа­са проч­но­сти, вло­жен­но­го в нее Евангелием.

Или вот еще кар­тин­ка. Бог в виде­нии, взяв про­ро­ка за воло­сы, пере­но­сит его в Иеру­са­лим, что­бы уви­деть мер­зо­сти, за кото­рые дом Иудин будет нака­зан (см.: Иез. 8). Про­рок видит идо­лов, видит ста­рей­шин Изра­и­ля, сто­я­щих с кадиль­ни­ца­ми в руках перед изоб­ра­же­ни­я­ми пре­смы­ка­ю­щих­ся и нечи­стых живот­ных. Видит жен­щин, пла­чу­щих по Там­му­зе у вхо­да во вра­та дома Гос­под­ня. Рас­сказ идет по нарас­та­ю­щей. Вид пла­чу­щих жен­щин – пред­по­след­няя мер­зость. Послед­няя мер­зость – это люди, сто­я­щие спи­ной к Хра­му и моля­щи­е­ся солн­цу. Чем же стра­шен этот жен­ский плач?

Для отве­та нуж­на спра­воч­ная лите­ра­ту­ра. Эта лите­ра­ту­ра рас­ска­жет нам о том, что Там­муз, или Фам­муз, есть мифо­ло­ги­че­ский пер­со­наж, юный 1 любов­ник Иштар (Астар­ты). Ему слу­чи­лось уме­реть и сой­ти в цар­ство мерт­вых, отче­го Иштар пре­да­лась без­гра­нич­ной печа­ли. Зем­ля не рож­да­ла и люди не зачи­на­ли от печа­ли боги­ни. Затем она спус­ка­лась за воз­люб­лен­ным и вос­кре­ша­ла его, а в память об этом насту­па­ли тор­же­ства люб­ви и весе­лья – язы­че­ско­го весе­лья и соот­вет­ству­ю­щей любви.

За фаса­дом этой тро­га­тель­ной исто­рии была все та же хра­мо­вая про­сти­ту­ция, пляс­ки изне­жен­ных муж­чин с выбри­ты­ми бро­вя­ми, сле­зы, пере­хо­дя­щие под вечер в буй­ство и т. д. Все это было извест­но евре­ям еще по вре­ме­нам жиз­ни в Егип­те, посколь­ку исто­рия Фам­му­за и Астар­ты сов­па­да­ла с исто­ри­ей Оси­ри­са и Иси­ды. Этот сюжет вооб­ще мож­но назвать бро­дя­чим, настоль­ко часто он встре­ча­ет­ся в раз­лич­ных куль­ту­рах. Все это не пере­ста­ва­ло вла­деть серд­цем людей, кото­рых Бог при­бли­зил к Себе, хотя гео­гра­фия их жиз­ни и име­на идо­лов мно­го­крат­но меня­лись. Дух блу­да не менял­ся, и этот дух вновь и вновь уво­дил их от Бога.

Сами «свя­щен­ные рощи», кото­рые руби­ли-руби­ли, но до кон­ца не выру­би­ли, есть по назва­нию не что иное, как эвфе­мизм. Бук­валь­но это – риту­аль­ные высо­ты, где рос­ли дере­вья, в тени кото­рых, как гово­рил Осия, любо­дей­ству­ют доче­ри ваши и пре­лю­бо­дей­ству­ют невест­ки ваши, пото­му что хоро­ша от них тень (см.: Ос. 4:13).

Вре­ме­на­ми речь про­ро­ков дохо­дит до гнев­но­го нату­ра­лиз­ма, и ста­но­вит­ся понят­ным, поче­му до совер­шен­но­ле­тия неко­то­рые кни­ги Писа­ния читать было нель­зя: И она умно­жа­ла блу­до­де­я­ния свои, вспо­ми­ная дни моло­до­сти сво­ей, когда блу­ди­ла в зем­ле Еги­пет­ской; и при­стра­сти­лась к любов­ни­кам сво­им, у кото­рых плоть – плоть осли­ная, и похоть, как у жереб­цов. Так ты вспом­ни­ла рас­пут­ство моло­до­сти тво­ей, когда Егип­тяне жали сос­цы твои из-за дев­ствен­ных гру­дей тво­их (Иез. 23:19-21).

Все это – не обви­ни­тель­ные ста­тьи по при­го­во­ру евре­ям в неко­ем осо­бен­ном раз­вра­те. Все это – при­го­вор чело­ве­че­ству, кото­рое ходит по кру­гу, как вьюч­ное живот­ное, вра­ща­ю­щее жер­нов, и повто­ря­ет одни и те же гре­хи. Вопрос в том, как бороть­ся с похо­тя­ми? Как про­ти­во­сто­ять раз­вра­ще­нию? Какую куль­тур­ную аль­тер­на­ти­ву про­ти­во­по­ста­вить ком­форт­ной и тех­но­ло­гич­ной куль­ту­ре ново­го Содома?

Грех превращает Бога из Помощника в Мстителя

Есть эпо­хи, кото­рые на чело­ве­ка нала­га­ют мно­же­ство внеш­них огра­ни­че­ний. Нут­ро оста­ет­ся неис­це­лен­ным, но пру­жи­на сжи­ма­ет­ся. Тогда сто­ит снять внеш­ние огра­ни­чи­те­ли – и пру­жи­на рас­пря­мит­ся с огром­ной силой. Насту­пит пери­од все­доз­во­лен­но­сти и мни­мой сво­бо­ды. Пси­хо­па­ты, чей внут­рен­ний мир был завя­зан в узел, «раз­вя­зы­ва­ют­ся» и реа­ли­зу­ют свои меч­ты. Но здо­ро­вей от это­го не ста­но­вят­ся. Рас­кре­по­щен­ность – такая же пато­ло­гия, отвра­ти­тель­ная по про­яв­ле­ни­ям, взы­ва­ю­щая об огра­ни­че­нии ко все­му тому здо­ро­во­му, что оста­лось в человеке.

Все раз­ре­шить и все запре­тить – это пооче­ред­ное ошпа­ри­ва­ние и замо­ра­жи­ва­ние боль­ной чело­ве­че­ской при­ро­ды, это пыт­ка, веду­щая к смер­ти. Чело­ве­ка нуж­но исце­лять, а не обла­гать запре­та­ми или рас­кре­по­щать до края.

Если блуд кем побеж­ден, то толь­ко в резуль­та­те вой­ны, при­чем вой­ны жесто­кой. Вой­на же не начи­на­ет­ся про­сто так. Нуж­на ясная цель, нуж­на ощу­ти­мая необ­хо­ди­мость: либо ты, либо тебя. Либо грех до кон­ца опо­зо­рит и уни­что­жит тебя, либо ты уни­что­жишь его, лишив вла­сти над собой. Все это ста­но­вит­ся воз­мож­ным толь­ко при нали­чии веры, при живом ощу­ще­нии того, что суще­ству­ет жизнь иная и что она, в отли­чие от этой жиз­ни, вечна.

Если бы блуд побеж­дал­ся без вой­ны, Писа­ние не похва­ли­ло бы Фине­е­са. О нем гово­рит­ся в 25‑й гла­ве Кни­ги Чисел. Фине­ес прон­зил копьем двух блу­дя­щих людей: еврея и мади­а­ни­тян­ку. Поче­му это убий­ство было угод­но Богу, пой­мем из контекста.

Путе­ше­ствие еврей­ско­го наро­да было тяже­лым не толь­ко из-за суро­во­сти пусты­ни. Им так же пре­пят­ство­ва­ли окрест­ные наро­ды. Путе­ше­ство­вать при­хо­ди­лось так, как впо­след­ствии, после воз­вра­ще­ния из пле­на, при­хо­ди­лось вос­ста­нав­ли­вать Храм: не выпус­кая из рук ору­жия. При этом было заме­че­но и евре­я­ми, и их вра­га­ми, что грех обес­си­ли­ва­ет изра­иль­тян и, что глав­ное, пре­вра­ща­ет Бога из Помощ­ни­ка – в Мсти­те­ля за грех. Поэто­му вое­вать ста­ра­лись с евре­я­ми хит­ро: не столь­ко ору­жи­ем, сколь­ко соблаз­на­ми, из кото­рых блуд – самый эффективный.

Доче­ри мади­ам­ские были соблаз­ни­тель­ны и наро­чи­то доступ­ны. К ним в палат­ки вхо­ди­ли евреи ради удо­воль­ствия, но Бог пла­тил им за это раз­лич­ны­ми каз­ня­ми. Народ не вра­зум­лял­ся. Про­дол­жа­ю­ща­я­ся чере­да блу­да и нака­за­ний гро­зи­ла пол­ным истреб­ле­ни­ем. Тогда Фине­ес, вос­пы­лав рев­но­стью, вошел в одну из таких «кущей люб­ви» и убил обо­их: еврея и ино­пле­мен­ни­цу. За это Бог пообе­щал не отни­мать от его потом­ков свя­щен­ство в роды родов, а он был внук Аарона.

Все это было бы дале­кой исто­ри­ей, не каса­ю­щей­ся нас непо­сред­ствен­но, если бы не был прав апо­стол Павел: А все, что писа­но было преж­де, напи­са­но нам в настав­ле­ние, что­бы мы тер­пе­ни­ем и уте­ше­ни­ем из Писа­ний сохра­ня­ли надеж­ду (Рим. 15:4). Исто­рия Исхо­да ярки­ми крас­ка­ми живо­пи­су­ет выход чело­ве­ка из раб­ства диа­во­лу. Еги­пет – стра­на угне­те­ния, ана­лог той стра­ны, в кото­рой блуд­ный сын пас сви­ней, желая насы­тить­ся их, сви­ной, пищей. Вод­ная пре­гра­да – Кре­ще­ние. В его водах тонет пре­сле­до­ва­тель, но сам кре­ща­е­мый выхо­дит из воды живым. Далее – длин­ный путь, пол­ный опас­но­стей, пита­ние ман­ной, этим про­об­ра­зом Небес­но­го Хле­ба – Евха­ри­стии, и мно­же­ство свя­щен­ных собы­тий, чей смысл рас­кры­ва­ет­ся лишь в Новом Заве­те. Так мед­ный змей про­об­ра­зо­вы­вал Хри­сто­во Рас­пя­тие, и Мои­сей, молив­ший­ся при бит­ве с Ама­ли­ком, рас­про­сти­рая руки кре­сто­об­раз­но, тоже про­об­ра­зо­вы­вал Крест. И вода, потек­шая из ска­лы, и про­цвет­ший жезл Ааро­на – все это отту­да, из исто­рии Исхо­да. Все это – о Хри­сте, и, зна­чит, каса­ет­ся нас.

Побед­ное шествие евре­ев, как мы уже вспом­ни­ли, оста­нав­ли­ва­ли не столь­ко мечом, сколь­ко блу­дом. Зна­чит, и наше про­дви­же­ние к назна­чен­ной цели, к Небес­но­му Цар­ству, будут ста­рать­ся оста­но­вить тем же спо­со­бом. Лука­вый уме­ет извле­кать свои выво­ды из исто­рии. Он про­дол­жа­ет дей­ство­вать про­ве­рен­ным мето­дом, видя, сколь вели­кой пора­жа­ю­щей мощью обла­да­ет его ору­жие. Апо­стол Павел видел необ­хо­ди­мость свя­зы­вать в созна­нии веру­ю­щих людей собы­тия древ­но­сти, видел необ­хо­ди­мость пред­став­лять опи­сан­ное в Кни­ге как текст, напи­сан­ный о нас самих, а не про­сто о ком-то дале­ком. А это были обра­зы для нас, что­бы мы не были похот­ли­вы на злое, как они были похот­ли­вы. … Не ста­нем блу­до­дей­ство­вать, как неко­то­рые из них блу­до­дей­ство­ва­ли, и в один день погиб­ло их два­дцать три тыся­чи (1Кор. 10:6-8).

Нам нуж­на рев­ность Фине­е­са, рев­ность, обра­щен­ная не на кого-то блу­дя­ще­го, но на себя соблаз­ня­ю­ще­го­ся. Рев­ность долж­на выра­жать­ся не в пося­га­тель­стве на само­убий­ство, а в готов­но­сти бороть­ся с гре­хом даже до кро­ви. И вос­стал Фине­ес, и про­из­вел суд, – и оста­но­ви­лась язва. И [это] вме­не­но ему в пра­вед­ность в роды и роды вове­ки (Пс. 105:30-31). Гово­рят, Арсе­ний Кап­па­до­кий­ский цело­вал стра­ни­цу Псал­ти­ри, когда дохо­дил до ука­зан­ных слов.

Соб­ствен­но, и еван­гель­ский голос Хри­ста тоже зовет нас на борь­бу бес­ком­про­мисс­ную, кото­рая чре­ва­та стра­да­ни­ем: Если же пра­вый глаз твой соблаз­ня­ет тебя, вырви его и брось от себя, ибо луч­ше для тебя, что­бы погиб один из чле­нов тво­их, а не все тело твое было ввер­же­но в геен­ну. И если пра­вая твоя рука соблаз­ня­ет тебя, отсе­ки ее и брось от себя, ибо луч­ше для тебя, что­бы погиб один из чле­нов тво­их, а не все тело твое было ввер­же­но в геен­ну (Мф. 5:29-30). Эта борь­ба была бы ненуж­ной и бес­смыс­лен­ной, если бы спа­се­ние не тре­бо­ва­ло тру­да, если бы соблаз­ны не пре­пят­ство­ва­ли вере.

Доба­вим лишь, что не к чле­но­вре­ди­тель­ству, но к тяже­лой борь­бе при­зы­ва­ет сво­е­го уче­ни­ка Гос­подь. Там, где нет борь­бы, нет и побе­ды. Но есть там скры­тое раб­ство, тем более опас­ное, чем более оно завуалировано.

Человек не ограничен инстинктами

Пере­чис­ляя общие для без­бла­го­дат­но­го чело­ве­че­ства болез­ни, апо­стол Петр гово­рит: Доволь­но, что вы в про­шед­шее вре­мя жиз­ни посту­па­ли по воле язы­че­ской, пре­да­ва­ясь нечи­сто­там, похо­тям (муже­лож­ству, ско­то­лож­ству, помыс­лам), пьян­ству, изли­ше­ству в пище и питии и неле­по­му идо­ло­слу­же­нию (1Пет. 4:3). Все состав­ные части нали­цо. Чре­во­уго­дие и пьян­ство раз­жи­га­ют печь, идо­ло­слу­же­ние леги­ти­ми­зи­ру­ет раз­врат, при­да­ет ему вид «тра­ди­ции» и свя­зы­ва­ет с миро­воз­зре­ни­ем. Ско­то­лож­ство и содо­мия в свою оче­редь, на сво­ем месте. Но обра­тим вни­ма­ние на помыс­лы. Блуд, ока­зы­ва­ет­ся, живет не r пло­ти, а в голо­ве. Точ­нее, в голо­ве и в серд­це, имен­но там, где зачи­на­ют­ся и вына­ши­ва­ют­ся мыс­ли, затем пре­вра­ща­ю­щи­е­ся в поступки.

Нам может казать­ся раз и навсе­гда ясным вопрос о том, кто кого ведет в грех: плоть тянет за собой душу. Чего тут еще не ясно? Плоть тяже­ла, смерт­на, при­вя­за­на к миру. Она – тем­ни­ца души, она – гири, пре­пят­ству­ю­щие поле­ту. При­мер­но так мыс­ли­ли антич­ные гре­ки. Так же мыс­ли­ли гно­сти­ки – при­ем­ные дети антич­ных гре­ков. Но ни те, ни дру­гие от раз­вра­та не убе­жа­ли. Более того, и те, и дру­гие раз­врат оправ­да­ли, встро­и­ли в свое миро­воз­зре­ние, облек­ли извра­ще­ния в ризы высо­ко­умия. Зна­чит, не все так просто.

Чело­век не огра­ни­чен инстинк­та­ми. Он умен и сво­бо­ден. Имен­но поэто­му его гре­хи так страш­ны и пре­вос­хо­дят жесто­кость и похот­ли­вость живот­но­го мира. Еда и раз­мно­же­ние живот­ных не поки­да­ют закон­ных гра­ниц инстинк­та. Это не кро­во­жад­ность и не раз­врат, кото­рые столь часто встре­ча­ют­ся в мире людей. Чело­век не может быть про­сто живот­ным. Даже напрочь отка­зав­шись от стрем­ле­ния к Богу, чело­век не будет живот­ным. Он обре­чен быть или хуже живот­ных – в слу­чае отка­за от Боже­ствен­но­го при­зва­ния, или луч­ше, выше живот­ных – в слу­чае испол­не­ния Боже­ствен­но­го замыс­ла. Непре­лож­ны дары Бога. Сво­бо­ду и ум Он от нас не отни­ма­ет. И от того, как чело­век исполь­зу­ет ум и сво­бо­ду, зави­сит его жизнь здесь и в вечности.

«Умный труд». Такое сло­во­со­че­та­ние навер­ня­ка встре­ча­лось людям, зна­ко­мым с аске­ти­че­ской пись­мен­но­стью. Умный труд – это бодр­ство­ва­ние, вни­ма­ние, молит­вен­ное при­зы­ва­ние Бога. Без этих слож­ных внут­рен­них уси­лий грех не пре­одо­ле­ва­ет­ся и не побеж­да­ет­ся. В том чис­ле и гре­хи плоти.

Раз­вра­щен­ный ум гораз­до чаще тянет послуш­ную плоть на блуд, чем раз­го­ря­чен­ная плоть ослеп­ля­ет разум. Там, где слу­чи­лось еди­но­крат­ное паде­ние, там ум сдал­ся вле­че­нию пло­ти, и еще рань­ше – напо­ру помыс­лов. Вслед за паде­ни­ем сле­ду­ют сле­зы, испо­ведь, пока­ян­ная печаль. Но там, где грех стал нор­мой, там, где грех одет в высо­ко­умие, там душа непре­стан­но раз­вра­ща­ет покор­ную плоть и при­ду­мы­ва­ет для сове­сти оправ­да­ния. Воз­мож­но, это те самые глу­би­ны сата­нин­ские, о кото­рых гово­рит Апо­ка­лип­сис (см.: Откр. 2:24).

Мария Еги­пет­ская счи­та­ла удо­воль­ствия пло­ти истин­ным смыс­лом жиз­ни и гре­ши­ла не тай­ком, а откры­то и «по сове­сти». Имен­но в обла­сти ума она и пере­тер­пе­ла самую острую муку, посколь­ку плоть ее высох­ла за год, а с помыс­ла­ми она боро­лась сем­на­дцать лет, как с дики­ми зве­ря­ми, и без пере­ры­ва. Борь­ба с помыс­ла­ми тяже­лее борь­бы с пло­тью. Это зна­ли и языч­ни­ки, рек­шие, что раны души вра­чу­ют­ся мед­лен­нее и тяже­лее, неже­ли раны пло­ти. Твое тело измож­де­но, твой язык при­лип к гор­та­ни. Твое дыха­ние смрад­но от неяде­ния, но ты все еще вос­па­ля­ешь­ся похо­тью. Не толь­ко когда видишь что-либо соблаз­ни­тель­ное, но и тогда, когда уда­ля­ешь­ся от всех и от все­го. Это пото­му, что похоть живет не в поч­ках, не в селе­зен­ке, не в семен­ни­ках, но в уме, 1 ю пре­иму­ще­ству. Отту­да цар­ская власть ума рас­про­стра­ня­ет­ся на под­власт­ное тело, и весь чело­век согре­ша­ет. Вся соль – в уме.

Поэто­му идей­ный раз­вра­ти­тель опас­нее того, кто откры­то пося­га­ет на честь. В послед­нем слу­чае на сто­роне жерт­вы – совесть, стыд и граж­дан­ские зако­ны. Если же поз­во­лить шепо­ту рас­суж­да­ю­ще­го о жиз­ни «муд­ре­ца» про­ник­нуть в созна­ние неокреп­ше­го чело­ве­ка, если этот шепот оправ­да­ет грех и раз­ри­су­ет его ярки­ми крас­ка­ми, то чело­век сам ринет­ся в омут, и никто его не удержит.

Набо­ков ничем не был похож на раз­вра­ти­те­ля мил­ли­о­нов. Когда на ста­ро­сти он регу­ляр­но выхо­дил на про­гул­ки с шах­мат­ной дос­кой под мыш­кой или с сач­ком для лов­ли бабо­чек в руках, в нем труд­но было раз­гля­деть раз­ру­ши­те­ля тра­ди­ций и тон­ко­го совра­ти­те­ля. Милый ста­рик, изряд­но обра­зо­ван­ный, пре­дан­ный невин­ным удо­воль­стви­ям… И тени соблаз­нен­ных ним­фе­ток не сто­я­ли у него перед гла­за­ми, как «маль­чи­ки кро­ва­вые» у дру­го­го извест­но­го пер­со­на­жа. Но эти обма­ну­тые и иска­ле­чен­ные девоч­ки были, их было мно­го, посколь­ку одно дело – блуд­ни­ку пус­кать слю­ни, гля­дя на ребен­ка, а дру­гое – оправ­дать порок, сде­лав геро­ем извест­но­го про­из­ве­де­ния рас­тли­те­ля. Толь­ко Страш­ный Суд низ­верг­не­те пье­де­ста­лов лож­ных геро­ев, кото­рым сего­дня по нера­зу­мию покло­ня­ют­ся люди, лишен­ные ума, но обла­да­ю­щие рас­суд­ком. Толь­ко Страш­ный Суд даст пра­виль­ную оцен­ку тру­дам чело­ве­че­ским вооб­ще, и интел­лек­ту­аль­ным в особенности.

Блуд приходит в обнимку с убийством

Блуд не при­хо­дит один. Как ни стран­но, он при­хо­дит в обним­ку с убий­ством. Это неве­ро­ят­но, но факт. С одной сто­ро­ны – сла­дость и зами­ра­ние дыха­ния, а с дру­гой сто­ро­ны – кровь и буй­ство кро­во­про­ли­тия. Воз­мож­но ли это? Да, и сто раз да. Исто­рия царя Дави­да долж­на убе­дить нас в этом (читай­те в кни­гах Царств исто­рию гре­хо­па­де­ния это­го царя и пророка).

Как вин­ные пары засти­ла­ют разум упив­ше­го­ся чело­ве­ка, так и паре­ние похо­ти дей­ству­ет на ум. Вся исто­рия чело­ве­че­ства, а не толь­ко слу­чай с Дави­дом, тому дока­за­тель­ство. Жела­ние запрет­ных удо­воль­ствий, блуд совер­шив­ший­ся, убий­ство сви­де­те­лей, рев­ность – или аборт как убий­ство пло­да пре­лю­бо­де­я­ния, и мно­гое, мно­гое дру­гое. Кровь неми­ну­е­мо льет­ся вслед за блуд­но раз­ли­тым семенем.

По Вет­хо­му Зако­ну рав­но нечи­сты­ми счи­та­лись как жен­щи­на в пери­од месяч­ных кро­вей, так и муж­чи­на, имев­ший исте­че­ние семе­ни. Кровь и семя здесь рав­но винов­ны в риту­аль­ной чело­ве­че­ской нечи­сто­те. Винов­ны не они сами по себе, но вино­вен чело­век, име­ю­щий исте­че­ние. Во всем этом есть глу­би­на и иносказание.

В кро­ви – душа, но сама кровь – в семе­ни. От семе­ни зачи­на­ет­ся чело­век, чья кровь будет в душе. Семя выше кро­ви. Не зря Цер­ковь на про­тя­же­нии дол­гих сто­ле­тий под­чер­ки­ва­ет Хри­сто­во без­се­мен­ное зача­тие и Рож­де­ство. От Духа Свя­та и Марии Девы родил­ся Хри­стос. Но это уни­каль­ное рож­де­ние без семе­ни мужа лишь под­чер­ки­ва­ет важ­ность пра­виль­но­го отно­ше­ния к жиз­ни пола у людей про­стых, но в Бога веру­ю­щих. Семя нель­зя изли­вать как попа­ло, с кем попа­ло и куда попа­ло. Пре­лю­бо­дей­ное изли­тие семе­ни есть тай­ный вид кро­во­про­ли­тия, вер­нее – залог буду­щих кро­во­про­ли­тий. Опять мож­но вспом­нить исто­рию Дави­да, и не толь­ко ее одну.

Если некая куль­ту­ра уза­ко­нит раз­врат, то тем самым она уза­ко­нит чело­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния. Это – неиз­беж­ный закон, рож­ден­ный внут­рен­ней логи­кой. Раз ты блу­дишь откры­то и риту­аль­но, во сла­ву сво­их «богов», то ты будешь лить чью-то кровь откры­то и риту­аль­но, во сла­ву тех же «богов». Если же ты блу­дишь тай­но, но неисто­во, ты тоже будешь про­ли­вать кровь, так же тай­но, но так же пре­ступ­но. Напри­мер, через аборты.

Вот кар­ти­на из повсе­днев­но­сти, повто­ря­ю­ща­я­ся часто, но запах ужа­са от это­го не утра­тив­шая. Она тоже состо­ит из кро­ви и семе­ни, и тоже незри­мо свя­за­на с древни­ми куль­та­ми раз­вра­та и кровопролитий.

Жен­щи­на сде­ла­ла аборт, а через месяц забе­ре­ме­не­ла сно­ва. Такое часто слу­ча­ет­ся. Орга­низм уже пере­стро­ил­ся на слож­ный про­цесс вына­ши­ва­ния, и вдруг из него вырва­ли с мясом чуть было заро­див­шу­ю­ся жизнь. Тогда орга­низм жен­щи­ны жад­но стре­мит­ся впи­тать в себя, усво­ить семя, что­бы про­дол­жить вне­зап­но пре­рван­ное мате­рин­ство. Если меж­ду пре­рван­ной и вновь начав­шей­ся бере­мен­но­стью про­шло совсем немно­го вре­ме­ни, а ребе­нок все так же неже­ла­те­лен, аборт вряд ли опять сде­ла­ют. Вели­ка опас­ность для орга­низ­ма жен­щи­ны. Ребе­нок, ско­рее все­го, родит­ся. Такое часто случается.

На выхо­де полу­чит­ся то, рядом с чем Хич­кок отды­ха­ет. Во-пер­вых, это – «лиш­ний», «неза­пла­ни­ро­ван­ный» чело­век. Он нико­гда бы не родил­ся, если бы перед ним не был жесто­ко убит его брат или сест­ра. Сколь­ко бы ни про­жил на све­те этот, родив­ший­ся, он рис­ку­ет всю жизнь про­но­сить под кожей ощу­ще­ние соб­ствен­ной «ненуж­но­сти», «слу­чай­но­сти». Ведь даже Все­мо­гу­щий Гос­подь Бог вынуж­ден дарить тако­му чело­ве­ку жизнь, при­спо­саб­ли­ва­ясь к чело­ве­че­ско­му произволу.

Во-вто­рых, его пер­вым жили­щем будет каме­ра пыток. Мат­ка, в кото­рой чело­век без­вы­ход­но про­жи­вет девять (!) пер­вых меся­цев жиз­ни, будет ком­на­той, сте­ны кото­рой забрыз­га­ны све­жей кро­вью недав­но рас­чле­нен­но­го бра­та или сест­ры. Пере­но­чуй­те в пыточ­ном бун­ке­ре хотя бы ночь и ска­жи­те сами: может ли родить­ся нор­маль­ным чело­век, про­жив­ший в подоб­ном поме­ще­нии более полугода?

Смо­жет ли такой чело­век любить свою мать? Вопре­ки логи­ке и вос­пи­та­тель­ным посту­ла­там, не будет ли он ощу­щать при­сут­ствие убий­цы рядом с той, кого всю жизнь будет назы­вать «мамой»?

Нако­нец, в‑третьих, если родил­ся маль­чик, перед кото­рым уби­ли девоч­ку, или наобо­рот, – то не впи­та­ет ли родив­ший­ся чело­век еще в утро­бе запа­хи и инту­и­ции про­ти­во­по­лож­но­го пола? Транс­ве­сти­ты и гер­ма­фро­ди­ты, лес­би­ян­ки и гомо­сек­су­а­ли­сты – не отту­да ли, хотя бы отча­сти? И не отту­да ли столь частое ныне непре­одо­ли­мое отчуж­де­ние меж­ду детьми и родителями?

Эта так назы­ва­е­мая «куль­ту­ра пре­ры­ва­ния бере­мен­но­сти», создан­ная во имя того, что­бы дать мате­ри сво­бо­ду насла­ждать­ся жиз­нью, не свя­зы­ва­ясь с тяже­стью мате­рин­ских обя­зан­но­стей, впи­сы­ва­ет­ся в биб­лей­ское миро­по­ни­ма­ние как новый культ Моло­ха. Уже не на рас­ка­лен­ные руки мед­но­го идо­ла под шум­ную музы­ку бро­са­ют сжи­га­е­мых мла­ден­цев. Их теперь выскаб­ли­ва­ют из пре­лю­бо­дей­ных утроб под зву­ки речей о пра­вах чело­ве­ка. Их «эко­ном­но» исполь­зу­ют в фар­ма­цев­ти­че­ской про­мыш­лен­но­сти или дру­гих обла­стях содо­мо-гоморр­ско­го хозяй­ства, пото­му как не про­па­дать же цен­но­му био­ло­ги­че­ско­му мате­ри­а­лу! Так в конц­ла­ге­рях перед сжи­га­ни­ем людей стриг­ли наго­ло, что­бы этим воло­сом утеп­лять под­вод­ные лод­ки. Жесто­кость, помно­жен­ная на прак­тич­ность, рож­да­ет кро­во­жад­ность в про­мыш­лен­ных объемах.

Звер­ствам Гит­ле­ра, неправ­до­по­доб­но­му бес­че­ло­ве­чию его фаб­рик смер­ти мы ужа­са­ем­ся. Но сами созда­ем или мол­ча согла­ша­ем­ся с уже создан­ны­ми фаб­ри­ка­ми смер­ти для неро­див­ших­ся мла­ден­цев, согла­ша­ем­ся без вся­ко­го ужа­са, с пол­ным бес­чув­стви­ем. Это – культ Моло­ха в его новей­шем варианте.

Новая волна сексуальной революции

Мы не висим в воз­ду­хе. Мы твер­до сто­им на поч­ве, хра­ня­щей сле­ды про­жи­тых сто­ле­тий. Поло­вой вопрос все­гда сопро­вож­дал мас­штаб­ные про­цес­сы пере­устрой­ства жиз­ни. Часто было так: «раз­нуз­дать, что­бы взнуз­дать». Сна­ча­ла – тео­рии обоб­ществ­ле­ния жен­щин и детей, «ста­кан воды», «Любовь пчел тру­до­вых» (кни­га това­ри­ща Алек­сан­дры Кол­лон­тай). Сна­ча­ла – нис­про­вер­же­ние бур­жу­аз­ной мора­ли, то есть дове­де­ние до логи­че­ско­го кон­ца «пере­до­вых» идей самой бур­жу­а­зии. Напри­мер, рево­лю­ци­он­но мыс­ля­щие уче­ные Совет­ской Рос­сии пыта­лись экс­пе­ри­мен­таль­но дока­зать право­ту пред­по­ло­же­ния о про­ис­хож­де­нии чело­ве­ка от обе­зья­ны. Для это­го моло­дые доб­ро­воль­цы обо­их полов спа­ри­ва­лись в науч­ных целях с чело­ве­ко­об­раз­ны­ми обе­зья­на­ми про­ти­во­по­лож­но­го пола. Запад виз­жал от вос­тор­га! Он все­гда вос­тор­жен­но виз­жал, когда мы тво­ри­ли невесть что, и угрю­мо замол­кал, когда мы при­хо­ди­ли в разум и начи­на­ли исправляться.

Затем, когда ком­со­моль­ские упраж­не­ния с ком­со­мол­ка­ми поте­ря­ли идей­ный вид, нача­лось завин­чи­ва­ние гаек, суро­вый аске­тизм и суб­ли­ма­ция энер­гии в сто­ро­ну вой­ны и строй­ки. В это вре­мя сама бур­жу­а­зия, видя ужас­но вопло­тив­ши­ми­ся соб­ствен­ные идеи, из чув­ства само­со­хра­не­ния воз­вра­ща­ет­ся к клас­си­че­ской мора­ли, семье, обуз­да­нию похо­ти. Тако­ва была исто­рия пер­вой сек­су­аль­ной рево­лю­ции в России.

Затем, уже после Вели­кой Оте­че­ствен­ной вой­ны, мы дела­ли вид, что у нас дру­гая при­ро­да, пыта­лись укра­сить и оче­ло­ве­чить соци­а­лизм. А в это вре­мя сытый мир по ту сто­ро­ну пре­гра­ды, назван­ной Чер­чил­лем «желез­ным зана­ве­сом», схо­дил с ума и томил­ся жела­ни­ем явно занять­ся тем, чем уже дав­но зани­мал­ся тайно.

В 1953 году в Чика­го в свет выхо­дит пер­вый номер жур­на­ла «Плей­бой». Это – офи­ци­аль­ная дата новой вол­ны сек­су­аль­ной рево­лю­ции. Сна­ча­ла, вро­де бы, ниче­го осо­бен­но­го, ниче­го раз­врат­но­го. Ну, поду­ма­ешь, в сере­дине жур­на­ла – вкла­дыш с фото­гра­фи­ей кра­сот­ки (в пер­вом номе­ре ею была Мэри­лин Мон­ро из фото­сес­сии 1949 года). Смесь юмо­ра, раз­го­во­ров о куль­ту­ре; о сек­се – толь­ко меж­ду делом. Серьез­ные авто­ры в загла­ви­ях. Набо­ков тот же, Мар­кес, Хемин­гу­эй. Но с этих лет в куль­ту­ре новей­шей эпо­хи уже будет труд­но разо­брать­ся, где кон­чи­лась куль­ту­ра и нача­лась пор­но­гра­фия, или где пор­но­гра­фия не дума­ла закан­чи­вать­ся, но все это, тем не менее, отно­сит­ся к куль­ту­ре. «Где закан­чи­ва­ет­ся Беня Крик, и где начи­на­ет­ся поли­ция?» – спра­ши­ва­ли одес­си­ты в рас­ска­зах Бабе­ля. Жан­ры пере­те­ка­ют друг в дру­га, оска­ро­нос­ные акте­ры сни­ма­ют­ся в сце­нах с мак­си­маль­ны­ми огра­ни­че­ни­я­ми по воз­рас­ту, клас­си­че­ские про­из­ве­де­ния ста­но­вят­ся осно­вой для пор­но-сюже­тов. И самым опас­ным ито­гом ста­но­вит­ся нераз­ли­чи­мость гра­ней, сти­ра­ние пере­ход­ных гра­ниц от высо­ко­го к запрет­но­му и обрат­но. Это и есть, надо пони­мать, Вави­лон, то есть «сме­ше­ние», когда кри­тик вынуж­ден ска­зать (о филь­ме «Кали­гу­ла»), что для исто­рии слиш­ком мно­го пор­но­гра­фии, а для пор­но­гра­фии слиш­ком мно­го истории.

Идеология греха

У гре­ха все­гда есть соб­ствен­ная идео­ло­гия. Она может выстра­и­вать систе­му оправ­да­ний из средств, заим­ство­ван­ных у мифо­ло­гии, у нау­ки, у чего угод­но. Глав­ное, она долж­на быть, так как без нее грех поте­ря­ет при­тя­га­тель­ную силу, и вме­сто обман­чи­вой под­дел­ки под исти­ну ста­нет про­сто сино­ни­мом про­кля­тия. Этой безы­дей­но­сти грех себе поз­во­лить не может.

Каки­ми сред­ства­ми до Все­мир­но­го пото­па сре­ди людей рас­про­стра­нял­ся грех и гре­хов­ная идео­ло­гия? Нет сомне­ний, что до Пото­па люди гре­ши­ли не от слу­чая к слу­чаю. Не по немо­щи и не от уста­ло­сти они усту­па­ли гре­ху. Они гре­ши­ли созна­тель­но, непре­стан­но, целе­на­прав­лен­но. Ради­каль­ность мер, кото­рые упо­тре­бил Гос­подь для уни­что­же­ния рас­про­стра­нив­шей­ся гре­хов­ной зара­зы, сам Потоп – дока­за­тель­ство необы­чай­ной мас­штаб­но­сти гре­хов­но­го раз­ви­тия в тогдаш­нем мире. Гре­хов­ная дея­тель­ность была смыс­лом жиз­ни, подоб­но тому, как было смыс­лом жиз­ни для недав­них бого­бор­цев раз­ру­ше­ние хра­мов и убий­ство верующих.

Так каки­ми же сред­ства­ми рас­про­стра­нял­ся грех в те дале­кие годы? Ника­ки­ми, кро­ме лич­но­го при­ме­ра и мас­со­во­го бес­но­ва­ния, спо­соб­но­го втя­нуть в свои глу­би­ны сла­бо­го чело­ве­ка. Тех­ни­че­ских средств у гре­ха тогда не было.

Прав­да, доба­вим то, что жили тогда дол­го, здо­ро­вы были неимо­вер­но. Грех еще не успел рас­тлить при­ро­ду чело­ве­ка, обес­си­лить ее. Кста­ти, клад­бищ не виде­ли. Смерть не уце­ло­муд­ри­ва­ла, не при­во­ди­ла души в страх и уми­ле­ние. Дол­гая жизнь и неимо­вер­ное здо­ро­вье (вещи столь вожде­лен­ные для нынеш­не­го чело­ве­ка) обер­ну­лись неожи­дан­ной бедой – тоталь­ным раз­вра­том и общей гибелью.

Нынеш­ние про­цес­сы отли­ча­ют­ся от тогдаш­них быст­рым рас­про­стра­не­ни­ем любой зара­зы при помо­щи тех­ни­че­ских средств. Рос­сию в девят­на­дца­том веке мож­но было поко­ле­бать, а в два­дца­том – сокру­шить все­го-навсе­го печат­ным стан­ком и про­кла­ма­ци­я­ми. Вот что такое про­иг­ран­ная идей­ная борь­ба! Когда-то Павел I услы­хал при мате­ри – импе­ра­три­це Ека­те­рине – о рево­лю­ци­он­ном мяте­же. «Я бы их из пушек!» – в серд­цах ска­зал он. «Экий ты дурак, – отре­а­ги­ро­ва­ла мать. – Раз­ве про­тив идей мож­но вое­вать пушками?».

Сто­ит ли объ­яс­нять на паль­цах, что в эпо­ху мас­со­вых ком­му­ни­ка­ций, при помо­щи радио, ТВ и Интер­не­та любая цель дости­га­ет­ся гораз­до быст­рее и легче?

Кому служат «умные» технологии

Если прав­да то, что раз­врат гнез­дит­ся не в пло­ти, но в уме, то прав­да и то, что рас­про­стра­нять раз­врат лег­че при помо­щи «умных» тех­но­ло­гий. Не при­ка­сай­тесь к чело­ве­ку, не обни­май­те и не целуй­те его. Пока­жи­те ему кино. Дай­те ему про­честь кни­гу. Все осталь­ное совер­шит­ся само, слов­но вы заве­ли меха­низм, а потом отпу­щен­ная игруш­ка побе­жа­ла по полу.

Отра­жен­ная реаль­ность, име­ну­е­мая искус­ством, име­ет над чело­ве­че­ской душой силу вели­кую и таин­ствен­ную. И одно дело, когда худож­ник может ска­зать, что «чув­ства доб­рые я лирой про­буж­дал», «над вымыс­лом сле­за­ми обо­льюсь» и проч. И совсем дру­гое дело, если худож­ник экс­плу­а­ти­ру­ет име­ю­щу­ю­ся в нали­чии похоть и на нее обра­ща­ет дей­ствие сво­их произведений.

Вот Бог, гово­ря через Иезе­ки­и­ля, про­из­но­сит: Эта еще умно­жи­ла блу­до­де­я­ния свои, пото­му что, уви­дев выре­зан­ных на стене муж­чин, крас­ка­ми нари­со­ван­ные изоб­ра­же­ния хал­де­ев… она влю­би­лась в них по одно­му взгля­ду очей сво­их и посла­ла к ним в Хал­дею послов. И при­шли к ней сыны Вави­ло­на… и осквер­ни­ли ее блу­до­дей­ством сво­им (Иез. 23:14-17).

Когда внут­ри живет похоть и есть гре­хов­ный навык, любой худо­же­ствен­ный образ гре­ха при­во­дит серд­це в том­ле­ние и раз­го­ря­че­ние. Тогда, рано или позд­но, душа пой­дет на грех (пошлет послов в Хал­дею) с той сте­пе­нью обре­чен­но­сти, с какою вол идет на убой.

А теперь пред­ста­вим, что муж­чи­ны, нари­со­ван­ные крас­ка­ми, ожи­ли перед взо­ром блуд­ли­вой доче­ри Изра­и­ля из при­ве­ден­но­го про­ро­че­ства. Пред­ста­вим, что не стен­ные рос­пи­си, а пор­но­фильм на про­стыне пока­за­ли и без того осквер­нен­ной душе. Эффект умно­жит­ся неимо­вер­но. Наше вре­мя и есть то вре­мя, когда все пор­но­гра­фи­че­ские сюже­ты, собран­ные со всех моза­ик Пом­пеи, со всех крас­но­гли­ня­ных чаш элли­нов, со всех индий­ских мини­а­тюр и ста­туй, опо­я­сы­ва­ю­щих фрон­то­ны соот­вет­ству­ю­щих хра­мов, ожи­ли, задви­га­лись при помо­щи кино­плен­ки и циф­ро­вых камер.

Конеч­но, кино не изоб­ре­ло грех. Оно его зафик­си­ро­ва­ло. Оно впи­та­ло все жан­ры насто­я­щей жиз­ни и отоб­ра­зи­ло их вско­ре после появ­ле­ния. Сна­ча­ла на зри­те­ля побе­жал при­бы­ва­ю­щий на стан­цию поезд, но вско­ре из поез­да вышли зна­ко­мые лица. И трил­лер, и пор­но­гра­фия, и глу­пень­кая мело­дра­ма появи­лись очень быст­ро, почти вслед за изоб­ре­те­ни­ем. Пото­му что кино при­ду­мал чело­век, и дети­ще отоб­ра­зи­ло в себе все инту­и­ции того, кто его родил.

Для нас в рам­ках затро­ну­той темы важ­но отме­тить осо­бую при­тя­га­тель­ность, кото­рой обла­да­ет грех, выра­жен­ный сред­ства­ми искус­ства, самым мас­со­вым и доступ­ным из кото­рых явля­ет­ся кино. Если срав­нить грех с бое­го­лов­кой, то искус­ство луч­ше чего бы то ни было спо­соб­но играть роль сред­ства достав­ки, раке­ты. И цели для такой раке­ты не точеч­ные, а пло­щад­ные, посколь­ку речь идет бук­валь­но об ору­жии мас­со­во­го поражения.

У чело­ве­ка, не дай Бог, нача­лись про­бле­мы с седь­мой запо­ве­дью – зна­чит, закон­чат­ся они не ско­ро. Начи­на­ют­ся же эти про­бле­мы неред­ко с забы­то­го папой в ящи­ке сто­ла «взрос­ло­го» жур­на­ла, с най­ден­но­го слу­чай­но ребен­ком дис­ка с филь­ма­ми, пред­на­зна­чен­ны­ми для закры­то­го про­смот­ра. С арте­фак­та, дру­ги­ми словами.

Одна­жды же воз­ник­нув, эти про­бле­мы не про­сто дол­го длят­ся, но гро­зят нико­гда не исчезнуть.

Есть ли красота в Содоме?

Филипп Маке­дон­ский откры­вал воро­та вра­жьих кре­по­стей при помо­щи осла, гру­же­но­го золо­том. В наше вре­мя роль осла и золо­та может играть экс­порт обра­за жиз­ни, куль­тур­ная экс­пан­сия. Совет­ский Союз, по край­ней мере, был раз­ру­шен не зал­па­ми ору­дий, а кон­тра­бан­дой пор­но­филь­мов. Да и в осво­бож­ден­ном от Сад­да­ма Ира­ке кино­те­ат­ры «для взрос­лых» появи­лись сра­зу вслед за тан­ка­ми «Абра­ме». Если сло­мать куль­тур­ный код поко­рен­но­го наро­да, если поще­ко­тать его там, куда он до сих пор по скром­но­сти залезть не доду­мал­ся, то он – твой. Не телом твой, но боль­ше, чем телом, – потро­ха­ми, мыс­ля­ми, обра­зом жиз­ни. Чело­век, кото­ро­го научи­ли гре­шить «со вку­сом», это – инде­ец, за нит­ку пер­ла­мут­ро­вых бус про­да­ю­щий Ман­х­эт­тен. Людям с прак­тич­ным умом и дья­во­лом в серд­це очень не хочет­ся упус­кать воз­мож­но­сти для подоб­ных сделок.

Блуд, про­ник­ший в кровь, на пра­вах хозя­и­на овла­дев­ший разу­мом, неиз­беж­но про­явит­ся в арте­фак­тах. Чело­век сна­ру­жи хочет видеть то, что у него внут­ри. Все, чем мы себя окру­жа­ем, есть мани­фе­ста­ция наше­го внут­рен­не­го содер­жа­ния. Дохри­сти­ан­ская куль­ту­ра раз­лич­ных наро­дов откры­то пор­но­гра­фич­на. Там дело каса­лось при­ро­ды, а что при­род­но, есте­ствен­но, то и не зазор­но. Я гово­рю это не о ста­туе Вене­ры Милос­ской, не о Лаоко­оне, не о тех «кано­ни­зи­ро­ван­ных» образ­цах антич­но­сти, кото­рые у нас свя­за­ны в моз­гу с поня­ти­ем «антич­ной куль­ту­ры». Я гово­рю о тех ста­ту­ях и рисун­ках, кото­рые были рядом с Дис­ко­бо­лом, но не вошли в школь­ные учеб­ни­ки. Этих послед­них было боль­ше. Еще боль­ше это­го добра было за пре­де­ла­ми элли­ни­сти­че­ско­го мира, и любой спе­ци­а­лист по исто­рии и куль­ту­ре, ска­жем, Перу, под­твер­дит мои сло­ва. Что гово­рить о тех, кто не знал писан­но­го нрав­ствен­но­го зако­на, если те, кто его знал, повто­ря­ли обще­че­ло­ве­че­ские гре­хи с ненасытимостью.

И взя­ла наряд­ные твои вещи из Мое­го золо­та и из Мое­го сереб­ра, кото­рые Я дал тебе, и сде­ла­ла себе муже­ские изоб­ра­же­ния и блу­до­дей­ство­ва­ла с ними (Иез. 16:17). В дан­ном слу­чае «муже­ские изоб­ра­же­ния» это и арте­факт, и дра­го­цен­ность, и идол, и (воз­мож­но) эро­ти­че­ская игруш­ка. И это было, гово­рит Гос­подь (Иез. 16:19). Это и сей­час есть, а не толь­ко было, – ска­жем мы, осмот­рев­шись вокруг.

Вы сади­тесь в так­си и види­те фото извест­но­го бок­се­ра, при­кле­ен­ное на при­бор­ной пане­ли. «Води­тель любит бокс», – дума­е­те вы, хотя вы не Шер­лок Холмс, и сме­ло начи­на­е­те раз­го­вор о Косте Дзю или Джо Фрезере.

Вы сади­тесь в так­си и види­те при­креп­лен­ный к зер­ка­лу зад­не­го вида бре­лок с голой кра­са­ви­цей. Вы – не Шер­лок Холмс, но пони­ма­е­те, чем заня­то серд­це води­те­ля. Но вот неза­да­ча! На зер­ка­ле вы види­те бре­лок с неоде­той жен­щи­ной, а на тор­пе­де – ико­ноч­ку Бого­ро­ди­цы! Здесь что думать?

Этот вари­ант – самый про­тив­ный и самый рас­про­стра­нен­ный. Это – Вави­лон, то есть «сме­ше­ние». Не сме­ше­ние язы­ков, людей, куль­тур, но сме­ше­ние поня­тий, пре­вра­ща­ю­щее жизнь в абсурд. Это – вто­рое блю­до, сбро­шен­ное в тарел­ку с пер­вым, на осно­ва­нии той мыс­ли, что «внут­ри все перемешается».

«Пере­не­сти я при­том не могу, что иной, выс­ший даже серд­цем чело­век и с умом высо­ким, начи­на­ет с иде­а­ла Мадон­ны, а кон­ча­ет иде­а­лом содом­ским. Еще страш­нее, кто уже с иде­а­лом содом­ским в душе не отри­ца­ет и иде­а­ла Мадон­ны, и горит от него серд­це его и воис­ти­ну, воис­ти­ну горит, как и в юные бес­по­роч­ные годы. Нет, широк чело­век, слиш­ком даже широк, я бы сузил… Что уму пред­став­ля­ет­ся позо­ром, то серд­цу сплошь кра­со­той. В содо­ме ли кра­со­та? Верь, что в содо­ме-то она и сидит для огром­но­го боль­шин­ства людей, – знал ты эту тай­ну или нет? Ужас­но то, что кра­со­та есть не толь­ко страш­ная, но и таин­ствен­ная вещь. Тут дья­вол с Богом борет­ся, а поле бит­вы – серд­ца людей». Послед­няя часть цита­ты извест­на мно­гим. Но важен весь моно­лог Дмит­рия из «Бра­тьев Кара­ма­зо­вых». Важен, пото­му что дает поня­тие о борь­бе за цело­муд­рие как о борь­бе тяже­лей­шей, и, при­том, борь­бе с самим собой. Те, кто жела­ет побед, достав­ших­ся слу­чай­но и при­шед­ших «сами собой», похо­жи на лже­про­ро­ков, о кото­рых ска­за­но: Вра­чу­ют раны наро­да Мое­го лег­ко­мыс­лен­но (Иер. 6:14).

Страх Божий – лекарство для обманутой души

Соби­ра­ясь занять­ся исце­ле­ни­ем, сколь мно­гие энту­зи­а­сты рас­тво­ря­ют­ся в мело­чах и вто­ро­сте­пен­ных дета­лях. Ска­жут: «смой кос­ме­ти­ку, надень длин­ную юбку, веди себя при­лич­но». Ска­жут, чего нель­зя, но не ска­жут, что надо. И раз­ве в эпо­хи длин­ных юбок и чопор­но­го пове­де­ния не было раз­вра­та, порой неслы­хан­но­го? Самые вик­то­ри­ан­ские по части моды эпо­хи зна­ли сво­их мес­са­лин и иеза­ве­лей. Юбки до пола не меша­ли этим фури­ям сбра­сы­вать стыд вме­сте с юбка­ми. Поэто­му не во внеш­них одеж­дах будем пола­гать осно­ва­ние нравственности.

Взрос­лые дяди с гал­сту­ка­ми на шее, тай­но живу­щие по кодек­су Содо­ма и Гомор­ры, при­ду­мы­ва­ют моло­деж­ную моду для еще стыд­ли­вых по воз­рас­ту и невин­ных детей. Дети кажут­ся нам вопло­ще­ни­ем раз­вяз­но­сти, но это – обма­ну­тые души. Насто­я­щий раз­врат царит­там, где он сме­шан с запа­хом боль­ших денег и пре­тен­зи­ей на рафи­ни­ро­ван­ную куль­ту­ру. Нам же что противопоставить?

Изве­дя столь­ко вре­ме­ни и сил на цити­ро­ва­ние про­ро­ков, ска­жу язы­ком про­ро­ков. Нам нужен страх Божий. Это – нача­ло Пре­муд­ро­сти. Им укло­ня­ет­ся вся­кий от зла. Это необ­хо­ди­мый рубеж бого­по­чи­та­ния. Не вос­пи­та­ем в себе страх Божий – неза­чем про­дол­жать раз­го­вор, и раз­го­ва­ри­вать даль­ше не о чем. Нуж­но боять­ся Бога. Аминь.

Этот страх не чужд и Анге­лам. Он, по сло­ву псал­ма, «чист и пре­бы­ва­ет во веки». О нем нуж­но молить­ся: «Да воз­ве­се­лит­ся серд­це мое боять­ся име­ни Твоего».

При­ме­ром пра­виль­ной бого­бо­яз­нен­но­сти и пло­дов ее – укло­не­ния от зла – был Иосиф Пре­крас­ный. Зла­то­уст в одной из про­по­ве­дей гово­рил, что вели­ка вера и вели­ко муже­ство трех отро­ков перед пыла­ю­щей печью в Вави­лоне. Но, гово­рил он, вера Иоси­фа и его цело­муд­рие перед лицом соблаз­нов в доме Поти­фа­ра стоят боль­ше. Там – разо­жжен­ная печь и смерть, кажу­ща­я­ся неми­ну­е­мой. Здесь – печь похо­ти, обжи­га­ю­щая еже­днев­но. Ведь жена Поти­фа­ра еже­днев­но гово­ри­ла Иоси­фу, а он не слу­шал­ся ее, что­бы спать с нею и быть с нею (Быт. 39:10). Он – раб, то есть чело­век, лишен­ный сво­бо­ды, а она – его гос­по­жа. Он – втом воз­расте, когда и без допол­ни­тель­ных иску­ше­ний юно­ша пла­ме­не­ет раз­лич­ны­ми меч­та­ми и жела­ни­я­ми. Но все же Иосиф гово­рит: Как же сде­лаю я сие вели­кое зло и согре­шу пред Богом? (Быт. 39:9).

Луч­ший спо­соб обре­сти страх Божий, это – жить вбли­зи чело­ве­ка, у кото­ро­го есть Божий страх. С этим чело­ве­ком не обя­за­тель­но молить­ся вме­сте. Доста­точ­но ловить рыбу или зава­ри­вать чай. Тай­ным спо­со­бом страх Божий сооб­щит­ся от души к душе. Но в том-то и про­бле­ма, что носи­те­лей бла­го­дат­но­го опы­та до чрез­вы­чай­но­сти мало. Оста­ет­ся спа­сать­ся как бы из огня (1Kop. 3:15), моби­ли­зуя все силы на борь­бу с ленью, уны­ни­ем, на сопро­тив­ле­ние соблаз­нам. Обод­ря­ет, что Хри­стос нико­му, кро­ме диа­во­ла, не гово­рит: отой­ди от Меня (Мф. 4:10). Напро­тив, гово­рит: при­ди­те ко Мне (Мф. 11:28), и еще: при­хо­дя­ще­го ко Мне не изго­ню вон (Ин. 6:37).

Не толь­ко Вет­хий Завет, но и Новый, в слу­чае про­чте­ния под углом зре­ния борь­бы с плот­ски­ми гре­ха­ми, дает нам понять, что блуд – не про­сто свой­ство нашей испор­чен­ной при­ро­ды, но ору­жие в руках вра­га, направ­лен­ное про­тив нас самих. И нуж­но плоть рас­пять со стра­стя­ми и похо­тя­ми (см.: Гал. 5:24), что­бы вра­га обезоружить.

Нуж­но вчи­ты­вать­ся в Писа­ние и всмат­ри­вать­ся в образ Рас­пя­то­го за нас Иису­са. Посколь­ку Он постра­дал за нас пло­тию, то и мы долж­ны воору­жить­ся тою же мыс­лью; ибо стра­да­ю­щий пло­тью пере­ста­ет гре­шить (см.: 1Пет. 4:1).

«Мыс­лью надо воору­жить­ся». И это, пожа­луй, самый важ­ный вывод из сказанного.

Священник Владимир Соколов

Блуд как причина демографической катастрофы

Добрачное целомудрие и здоровье общества

Через несколь­ко лет после рево­лю­ции извест­ный социо­лог и фило­соф куль­ту­ры Пити­рим Соро­кин про­вел в Пет­ро­гра­де социо­ло­ги­че­ское иссле­до­ва­ние и ужас­нул­ся – полу­чен­ные дан­ные явно сви­де­тель­ство­ва­ли, что в обще­ствен­ной жиз­ни может про­изой­ти неви­дан­ная досе­ле ката­стро­фа. Что же так встре­во­жи­ло социо­ло­га? Он обна­ру­жил, что рез­ко воз­рос­ло коли­че­ство раз­во­дов – на 10 000 бра­ков их при­хо­ди­лось аж 96. Какой бы шок испы­тал моло­дой фило­соф куль­ту­ры, узнав, что сего­дня (и это толь­ко по офи­ци­аль­ным дан­ным) из 10 000 тысяч бра­ков 5 000 закан­чи­ва­ют­ся раз­во­дом? И что бы он отве­тил на вопрос: «Про­изо­шла ли в обще­ствен­ной жиз­ни ката­стро­фа»? Соци­аль­ная ката­стро­фа, несо­мнен­но, про­изо­шла уже тогда, раз­ве рево­лю­ция – это не соци­аль­ная ката­стро­фа? А воз­рас­та­ние чис­ла раз­во­дов было уже след­стви­ем этой ката­стро­фы, ведь в это вре­мя в обще­ствен­ном созна­нии про­изо­шел шоки­ру­ю­щий сдвиг – выдви­га­лись идеи пол­но­го упразд­не­ния тако­го инсти­ту­та как брак. Одна­ко обще­ству потре­бо­ва­лась соци­аль­ная моби­ли­за­ция – и инсти­тут бра­ка был укреп­лен, абор­ты были запре­ще­ны зако­ном. Добрач­ное цело­муд­рие ста­ло нор­мой соци­аль­ной жиз­ни. Когда нем­цы ста­ли посы­лать в Гер­ма­нию на рабо­ты наших людей, то немец­кие вра­чи, осмат­ри­вав­шие наших деву­шек брач­но­го воз­рас­та, с удив­ле­ни­ем обна­ру­жи­ва­ли сто­про­цент­ную дев­ствен­ность. Один из умуд­рен­ных жиз­нью немец­ких вра­чей выска­зал даже мысль о том, что нацию, кото­рая несет такую нрав­ствен­ную чисто­ту, побе­дить невоз­мож­но. Инте­рес­но, что он свя­зал устой­чи­вость и кон­со­ли­да­цию обще­ства с телес­ной чисто­той, явля­ю­щей­ся выра­же­ни­ем обще­ствен­ной нравственности.

Но поче­му имен­но на осно­ва­нии жен­ско­го цело­муд­рия немец­кий врач сде­лал вывод о нрав­ствен­ной чисто­те все­го обще­ства? Отсут­ствие цело­муд­рия в обще­стве – это отсут­ствие целост­но­сти, цель­но­сти в отдель­ных лич­но­стях, а, ста­ло быть, и во всем обще­стве. В жен­ской нрав­ствен­но­сти обще­ство осо­бо уяз­ви­мо, пото­му что жен­щи­на опре­де­ля­ет нрав­ствен­ность в семье, а через семью и во всем обще­стве. Если жен­щи­ны в обще­стве нрав­ствен­ны, то нрав­ствен­но и все обще­ство, а нрав­ствен­ное обще­ство – это целост­ное обще­ство, спло­чен­ное высо­ки­ми иде­а­ла­ми жиз­ни, а зна­чит, – силь­ное, неодо­ли­мое общество.

Причины катастрофы: распущенность, аборты, разводы…

Сего­дня все пере­ме­ни­лось – семьи раз­ру­ша­ют­ся с фено­ме­наль­ной ско­ро­стью и в огром­ных коли­че­ствах, а добрач­ное сожи­тель­ство ста­ло нор­мой – в шко­лах дают уро­ки с нагляд­ны­ми посо­би­я­ми, цель кото­рых – обу­чить тако­му сожительству.

Семья – это пер­вич­ная ячей­ка соци­у­ма; если эта ячей­ка раз­ру­ша­ет­ся, то стра­да­ет и весь соци­ум. Ката­стро­фа – это про­цесс, и если при поверх­ност­ном взгля­де на про­ис­хо­дя­щее еще не вид­но сле­дов явно­го раз­ру­ше­ния, то при взгля­де при­сталь­ном вид­ны углуб­лен­ные тре­щи­ны в гро­ма­де соци­аль­ной пира­ми­ды. При воз­ник­но­ве­нии в этой рас­трес­кав­шей­ся пира­ми­де чрез­мер­но­го напря­же­ния – может про­изой­ти ее мгно­вен­ное раз­ру­ше­ние. Мно­гие спе­ци­а­ли­сты, изу­ча­ю­щие соци­аль­ные изме­не­ния, пре­ду­пре­жда­ют о воз­мож­но­сти ката­стро­фи­че­ско­го рас­па­да обще­ства. Напри­мер, такой вид­ный поли­то­лог как С.Е. Кур­ги­нян, пред­ска­зав­ший в свое вре­мя рас­пад Совет­ско­го Сою­за, весь­ма аргу­мен­ти­ро­ван­но дока­зы­ва­ет, что наше обще­ство дегра­ди­ру­ет и мы, посто­ян­но уве­ли­чи­вая ско­рость спол­за­ния, низ­вер­га­ем­ся в про­пасть соци­аль­ной катастрофы.

Одна­ко мно­гие воз­ра­зят: «Несмот­ря на такое коли­че­ство раз­во­дов и абор­тов, мы, в общем-то, живем непло­хо – даже луч­ше, чем жили рань­ше, а кри­зи­сы – это вре­мен­ное явле­ние, они и преж­де быва­ли, но потом их успеш­но пре­одо­ле­ва­ли. Так что нет пря­мой свя­зи меж­ду рас­па­дом семей, воз­рас­та­ни­ем коли­че­ства абор­тов и соци­аль­ной дегра­да­ци­ей – это при­тя­ну­то за уши».

Тогда поста­вим вопрос ина­че: «Может ли обще­ство быть устой­чи­вым, если воз­ни­ка­ет демо­гра­фи­че­ская про­бле­ма? Или, гово­ря про­ще, может ли обще­ство сохра­нить­ся, если оно испы­ты­ва­ет недо­ста­ток в тех, кто его обра­зу­ет – в людях»? Оче­вид­но, что не может – оно неиз­беж­но нач­нет раз­ру­шать­ся, пото­му что у него не будет тех, из кого оно стро­ит­ся и кем обнов­ля­ет­ся. По офи­ци­аль­ным дан­ным в 2007 году было сде­ла­но 1 млн. 407 тысяч абор­тов[1]. А по оцен­кам экс­пер­тов, про­счи­ты­ва­ю­щих еще чис­ло неучтен­ных абор­тов (боль­шин­ство про­ти­во­за­ча­точ­ных средств явля­ют­ся абор­тив­ны­ми) – их коли­че­ство колеб­лет­ся от 2,5 до 4 млн. в год. Кро­ме того, после совер­ше­ния абор­тов 6,5 млн. жен­щин в Рос­сии ста­ли бес­плод­ны­ми. Это насто­я­щая вой­на, в кото­рой мы теря­ем людей боль­ше, чем поте­ря­ли в Вели­кой Отечественной.

И это еще не всё, пото­му что для сози­да­ния обще­ства нуж­но не толь­ко родить детей, но, глав­ное, вос­пи­тать их. И то и дру­гое наи­луч­шим обра­зом совер­ша­ет­ся в семье. Кро­ме того, обще­ству нуж­ны духов­но и физи­че­ски здо­ро­вые люди – оно не может состо­ять толь­ко из инва­ли­дов и боль­ных, но при таком без­нрав­ствен­ном отно­ше­нии взрос­лых к рож­де­нию детей – они ред­ко могут быть здо­ро­вы­ми. Жен­щи­ны, сде­лав­шие абор­ты, но не поте­ряв­шие спо­соб­ность к дето­рож­де­нию, силь­но ослаб­ля­ют свое физи­че­ское и пси­хи­че­ское здо­ро­вье и часто уже не могут про­из­ве­сти здо­ро­вое потомство.

Раз­во­ды есть одно­вре­мен­но и след­ствие и при­чи­на нрав­ствен­ной дегра­да­ции и поло­вой рас­пу­щен­но­сти. Уве­ли­че­ние коли­че­ства абор­тов при нали­чии рас­пу­щен­но­сти и нрав­ствен­ной без­от­вет­ствен­но­сти в обще­стве неиз­беж­но. Те дети, кото­рым уда­ет­ся выжить в этой войне, веду­щей­ся с ними на уни­что­же­ние, вына­ши­ва­ют­ся в утро­бе, преж­де агрес­сив­но умертв­ляв­шей детей. Зача­тый ребе­нок, счи­ты­вая память об этих собы­ти­ях, начи­на­ет актив­но бороть­ся за жизнь – мать он вос­при­ни­ма­ет как потен­ци­аль­ную убий­цу, угро­жа­ю­щую его сла­бо защи­щен­ной жиз­ни. Здесь закла­ды­ва­ют­ся буду­щие кон­флик­ты ребен­ка с мате­рью. В такой утро­бе не может зачать­ся пол­но­цен­ное потом­ство в физи­че­ском смыс­ле, а в изну­ри­тель­ной пси­хо­ло­ги­че­ской борь­бе за жизнь ребе­нок теря­ет и пси­хи­че­ское здо­ро­вье. Такие дети не могут быть актив­ны­ми и пол­но­цен­ны­ми чле­на­ми обще­ства. Так что рас­пад семей сви­де­тель­ству­ет и о про­дол­жа­ю­щем­ся рас­па­де социума.

Утрата ценностей и подмена понятий

В чем же глав­ная при­чи­на дегра­да­ции обще­ства, кото­рую мы име­ем воз­мож­ность наблю­дать сего­дня? Свя­тые отцы, напри­мер, пре­по­доб­ный Мак­сим Испо­вед­ник, пре­по­доб­ный Иоанн Дамас­кин, учи­ли, что наше мате­ри­аль­ное бытие зави­сит от иде­аль­но­го бытия – от идей. Они назы­ва­ли их логос­а­ми. Ио их мне­нию, нача­ло эти идеи-лого­сы берут во Свя­той Тро­и­це – в Ипо­стас­ном Лого­се. Ины­ми сло­ва­ми, низ­шее бытие зави­сит от Выс­ше­го Совер­шен­но­го Бытия – от самой Тро­и­цы. Поэто­му и наша куль­тур­ная жизнь напря­мую зави­сит от тех идей, кото­рые лежат в осно­ве наше­го мировоззрения.

Соб­ствен­но, куль­ту­ра – это и есть мате­ри­а­ли­зо­ван­ная идея, весь вопрос толь­ко в том, мате­ри­а­ли­за­ци­ей какой идеи она явля­ет­ся? Под­лин­ная куль­тур­ная сре­да, в кото­рой воз­рас­та­ет чело­век – это, преж­де все­го, область непре­хо­дя­щих идей и цен­но­стей. Но сего­дня мы, во-пер­вых, наблю­да­ем дефи­цит тех миро­воз­зрен­че­ских цен­но­стей, на кото­рых зижди­лись все устой­чи­вые сообщества.

На про­стом при­ме­ре мож­но уви­деть, что имен­но про­изо­шло с нашим обще­ством. В 90‑х годах, когда закла­ды­ва­лись осно­вы новой соци­аль­ной систе­мы, министр ино­стран­ных дел Козы­рев, на вопрос: «Какая же ныне будет идео­ло­гия обще­ства»? – уве­рен­но отве­тил: «День­ги будут тем, что будет регу­ли­ро­вать обще­ствен­ную и эко­но­ми­че­скую жизнь». Дей­стви­тель­но, день­ги ста­ли цен­тром вни­ма­ния как отдель­но­го чело­ве­ка, так и все­го обще­ства. Все оце­ни­ва­лось день­га­ми, даже и чело­век – его талан­ты, спо­соб­но­сти. Воз­ник­ло пре­сло­ву­тое выра­же­ние: «Сколь­ко ты сто­ишь»? На этот цинич­ный вопрос сле­до­вал такой же цинич­ный ответ: «Я стою столь­ко-то». При­выч­ный цинизм и дву­смыс­лен­ность вопро­са и отве­та сви­де­тель­ство­ва­ли о том, что день­ги ста­ли глав­ной цен­но­стью жиз­ни и ее мерою. Но про­воз­гла­ше­ние денег глав­ной цен­но­стью обще­ства ста­ло откры­той декла­ра­ци­ей вве­де­ния куль­та золо­то­го тель­ца. Тель­цу так же, как и в древ­ние вре­ме­на, нача­ли при­но­сить кро­ва­вые жерт­вы – уби­вать кон­ку­рен­тов, уби­вать людей для извле­че­ния орга­нов, уби­вать ради ограб­ле­ния и т. п. Убий­ство ста­ло обы­ден­ной нор­мой тех отно­ше­ний, кото­рые уста­но­ви­лись в обще­стве, где день­ги выбра­ны глав­ной ценностью.

Все выше­из­ло­жен­ное нагляд­но сви­де­тель­ству­ет о том, что само обще­ство дегра­ди­ро­ва­ло и живет по бан­дит­ским поня­ти­ям – но для того, что­бы оно ста­ло тако­вым, доста­точ­но было лишь ука­зать на золо­то, как на глав­ную цен­ность чело­ве­че­ской жиз­ни. При таком под­хо­де жизнь чело­ве­ка обес­це­ни­ва­ет­ся, ведь ею мож­но было пожерт­во­вать ради полу­че­ния «глав­ной» цен­но­сти – денег. Выдви­нув власть денег как куль­ту­ро­об­ра­зу­ю­щую идею обще­ства низ­ше­го поряд­ка, обще­ство обрек­ло себя на духов­но-нрав­ствен­ную дегра­да­цию. Но заме­тим, что про­изо­шла не толь­ко утра­та глав­ных цен­но­стей, но и их деваль­ва­ция, а порой име­ла место и под­ме­на поня­тий. Это слу­чи­лось, напри­мер, с одной из глав­ных цен­но­стей, на кото­рой зиждет­ся хри­сти­ан­ская куль­ту­ра, с поня­ти­ем – любовь. Упо­тре­би­тель­ное ныне выра­же­ние занять­ся любо­вью наи­луч­шим обра­зом сви­де­тель­ству­ет о том, какой смысл мы вкла­ды­ва­ем теперь в это поня­тие. Это уже не редук­ция поня­тия, а под­ме­на его высо­ко­го смыс­ла низ­ким, вульгарным.

В хри­сти­ан­стве поня­тие любовь озна­ча­ет спо­соб­ность жерт­во­вать ради дру­го­го всем, даже соб­ствен­ной жиз­нью. В совре­мен­ной куль­ту­ре это сло­во напол­ня­ет­ся смыс­лом насла­жде­ния дру­гим, исполь­зо­ва­ния его ради сво­их корыст­ных целей. Любо­вью нын­че назы­ва­ют хищ­ни­че­ский эго­изм, кото­рый пита­ет нена­сыт­ную гор­ды­ню, в то вре­мя как под­лин­ной люб­ви при­су­ще сми­ре­ние. Без сми­ре­ния вооб­ще нет люб­ви, ибо жела­ние рас­стать­ся с эго­из­мом воз­ни­ка­ет толь­ко там, где чело­век созна­ет несо­от­вет­ствие высо­ты сво­е­го жиз­нен­но­го при­зва­ния и нынеш­не­го духов­но­го состо­я­ния. Здесь, в пока­я­нии и воз­ни­ка­ет сми­ре­ние. От того, что мы назы­ва­ем эго­изм любо­вью, – он любо­вью нико­гда не ста­нет, ибо его сущ­ность от это­го не пере­ме­нит­ся. Любовь воз­ни­ка­ет толь­ко в пре­одо­ле­нии эго­из­ма. Эго­и­стич­ный чело­век не спо­со­бен пожерт­во­вать жиз­нью ради дру­гих. Физи­че­ская тяга друг к дру­гу воз­ни­ка­ет лег­ко, пото­му что про­ис­те­ка­ет из при­ро­ды чело­ве­ка, а духов­ная любовь рож­да­ет­ся как дар, нис­хо­дя­щий от Бога, в муках и стра­да­ни­ях самопреодоления.

Обес­це­ни­ва­ние сло­ва, упо­треб­ле­ние его в про­ти­во­по­лож­ном тра­ди­ци­он­но­му смыс­ле – при­во­дит к тому, что вме­сто само­по­жерт­во­ва­ния, вме­сто слу­же­ния дру­гим, мы все чаще встре­ча­ем­ся с жерт­во­при­но­ше­ни­ем, с без­нрав­ствен­ным исполь­зо­ва­ни­ем чело­ве­ка чело­ве­ком. Убий­ство за про­воз­гла­шен­ную выс­шую цен­ность – день­ги (напри­мер, за квар­ти­ру) или ком­форт (абор­ты по соци­аль­ным пока­за­ни­ям) ста­ло при­выч­ной реаль­но­стью нашей лишен­ной высо­ких смыс­лов жизни.

Если целомудрие – зло, то мир ждет катастрофа

Вме­сте с поня­ти­ем любовь деваль­ви­ро­ва­но было и поня­тие цело­муд­рие. Заметь­те, это сло­во прак­ти­че­ски исчез­ло из упо­треб­ле­ния, как-то непри­лич­но ста­ло в нашем раз­вра­щен­ном обще­стве напо­ми­нать о цело­муд­рии. Оно кажет­ся уже уста­рев­шим, ненуж­ным поня­ти­ем – поэто­му так стре­ми­тель­но и исче­за­ет из наше­го лек­си­ко­на. Если же его упо­треб­ля­ют, то оно при­об­ре­та­ет отри­ца­тель­ный смысл, в то вре­мя, как сло­во раз­врат поло­жи­тель­ный. Раз­врат оправ­ды­ва­ет­ся и даже ста­но­вит­ся некой новой «доб­ро­де­те­лью». Как-то раз я слу­чай­но под­слу­шал раз­го­вор. Почтен­ный про­фес­сор, пре­по­да­ва­тель и декан вуза обви­нял хри­сти­ан. По его сло­вам выхо­ди­ло, что поло­вое воз­дер­жа­ние ~~ это про­яв­ле­ние эго­из­ма, пото­му что чело­век не откли­ка­ет­ся на нуж­ды дру­гих, а бес­чис­лен­ные поло­вые свя­зи – это при­знак аль­тру­из­ма, рас­тра­та себя для дру­гих, жерт­ва собой. Полу­ча­лось, что воз­дер­жа­ние – это несо­мнен­ное зло, а раз­врат – истин­ное доб­ро, жерт­вен­ная любовь. Одна­ко, про­стой, мало­об­ра­зо­ван­ный чело­век, никак не аргу­мен­ти­руя, воз­ра­зил ему с улыб­кой: «Нет, нет – это грех».

У совре­мен­но­го чело­ве­ка отсут­ству­ет такое поня­тие, как грех, поэто­му «доб­ро­де­те­лью» мож­но сде­лать все, что угод­но. Если цело­муд­рие – зло, а раз­врат доб­ро, то мир ждет ката­стро­фа. Пока в голо­вах и серд­цах про­ис­хо­дит такое сме­ще­ние, нрав­ствен­ным чело­век и обще­ство нико­гда не ста­нут, пото­му что нрав­ствен­но­сти без чет­ко­го раз­ли­че­ния добра и зла не может быть в прин­ци­пе, ведь нрав­ствен­ность и есть пред­по­чте­ние добра перед злом – выбор добра. Цело­муд­рие, а не муд­ро­ва­ние, подоб­ное опи­сан­но­му выше, воз­мож­но толь­ко в доб­ро­де­ла­нии, ибо цело­муд­рие и есть сово­куп­ность осу­ществ­лен­ных доб­ро­де­те­лей. При­чем, пра­виль­ное пони­ма­ние доб­ро­де­те­лей воз­ни­ка­ет толь­ко в очи­щен­ном от лжи созна­нии. При извра­ще­нии, пере­во­ра­чи­ва­нии и суже­нии смыс­лов сохра­нить цело­муд­рен­ным созна­ние невозможно.

Даже и сами хри­сти­ане порой утра­чи­ва­ют пол­но­ту смыс­лов. Имен­но так про­изо­шло и со сло­вом цело­муд­рие. Сего­дня смысл его по боль­шей части сво­дит­ся к плот­ской чисто­те. Но само сло­во сви­де­тель­ству­ет о том, где же обре­та­ет­ся чисто­та, где зачи­на­ет­ся истин­ное цело­муд­рие. Целост­ность муд­ро­сти в пони­ма­нии жиз­ни, места чело­ве­ка в бытии есть осно­ва чисто­ты помыш­ле­ния, а, зна­чит, в конеч­ном ито­ге, и чисто­ты пло­ти, ибо любая мысль, любой помы­сел – это потен­ци­аль­ное дей­ствие, потен­ци­аль­ный посту­пок. Если нечи­сты мыс­ли, то нечи­сты­ми, непра­вед­ны­ми будут и наши поступ­ки. Пре­по­доб­ный Мака­рий Вели­кий по это­му пово­ду гово­рит: «Долж­но хра­нить душу и вся­че­ски блю­сти, что­бы она не при­об­ща­лась к сквер­ным и злым помыс­лам. Как тело, сово­куп­ля­ю­ще­е­ся с дру­гим телом, зара­жа­ет­ся нечи­сто­той: так рас­тле­ва­ет­ся и душа, соче­та­ва­ясь с сквер­ны­ми и злы­ми помыс­ла­ми, и согла­су­ясь с ними заод­но… Знай, что в тайне души соде­ва­ет­ся рас­тле­ние и блуж­де­ние дей­стви­ем непо­треб­ных помыс­лов».[2]

Чело­век, допус­ка­ю­щий нечи­сто­ту сво­их мыс­лей, попа­да­ет в замкну­тый диа­воль­ский круг – выно­шен­ные внут­ри раз­врат­ные мыс­ли ста­но­вят­ся раз­врат­ны­ми поступ­ка­ми, а вол­не­ние похо­ти раз­вра­ща­ет ум незло­би­вый (Прем. 4:12). Раз­вра­щен­ный похо­тью ум с новой силой раз­вра­ща­ет плоть…

Отличить добро от зла

Чело­век, целост­но вос­при­ни­ма­ю­щий жизнь, пра­виль­но пони­ма­ю­щий ее устро­е­ние Богом и зна­ю­щий свое назна­че­ние в этом мире, направ­ля­ет свою волю к осу­ществ­ле­нию того, что откры­ва­ет­ся ему в этом вер­ном, целост­ном взгля­де. Направ­ле­ние воли (сво­бо­ды чело­ве­ка) к доб­ру – важ­ней­шее усло­вие чисто­ты, но еще важ­нее для чело­ве­ка уме­ние отли­чать доб­ро от зла. Вот здесь, на той поч­ве, на кото­рой про­изо­шло гре­хо­па­де­ние чело­ве­ка, начи­на­ет­ся и его цело­муд­рие. Утра­тив целост­ное пред­став­ле­ние о бытии, при­няв зло за доб­ро, чело­век теря­ет и чисто­ту помыш­ле­ния, и чисто­ту пло­ти. Неда­ром сло­ва блуд и заблуж­де­ние в рус­ском язы­ке явля­ют­ся одно­ко­рен­ны­ми. Язык сохра­ня­ет эту уте­рян­ную в нашем созна­нии связь меж­ду сло­вес­ным заблуж­де­ни­ем и блу­дом телесным.

На эту связь недву­смыс­лен­но ука­зы­ва­ет нам и Свя­щен­ное Писа­ние. В Биб­лии Хри­стос гово­рит, что тот, кто смот­рит на жен­щи­ну с вожде­ле­ни­ем, уже пре­лю­бо­дей­ство­вал с нею в серд­це сво­ем (Мф. 5:28). Сло­ва Хри­ста при­рав­ни­ва­ют нечи­стое помыш­ле­ние к совер­ше­нию поступ­ка. При­ня­тый в серд­це помы­сел начи­на­ет в нем рас­ти и обре­тать силу. Когда помы­сел, пита­е­мый сер­деч­ной энер­ги­ей, созре­ва­ет – он пре­вра­ща­ет­ся в дей­ствие, в посту­пок. Мы вына­ши­ва­ем в себе мыс­ли, подоб­но тому, как жен­щи­на вына­ши­ва­ет плод в сво­ем чре­ве. В уме и в серд­це чело­ве­че­ском зарож­да­ет­ся, вына­ши­ва­ет­ся, утуч­ня­ет­ся и созре­ва­ет зло – посту­пок есть лишь зре­лая ста­дия одно­го и того же духов­но­го акта, кото­рый начи­на­ет­ся с при­ня­тия зло­го умыс­ла, а закан­чи­ва­ет­ся злым поступ­ком. Хри­стос ука­зы­ва­ет на этот источ­ник зла сло­ва­ми: извнутрь, из серд­ца чело­ве­че­ско­го, исхо­дят злые помыс­лы, пре­лю­бо­де­я­ния, любо­де­я­ния, убий­ства (Мк. 7:21). Поэто­му чело­ве­ку и при­дет­ся отве­чать за каж­дое помыс­лен­ное, про­из­не­сен­ное и даже сокры­тое в глу­бине серд­ца и не вполне осо­знан­ное слово.

Ложь – начало заблуждения и спутник блуда

Куль­ту­ра мыш­ле­ния, поз­во­ля­ю­щая чело­ве­ку выявить ложь в сво­ей мыс­ли и сле­до­вать путя­ми прав­ды, зани­ма­ет в духов­ной жиз­ни не послед­нее место. К сожа­ле­нию, в наше вре­мя эта куль­ту­ра осно­ва­тель­но забы­та и даже пору­га­на. Эпо­ха пост­мо­дер­низ­ма, в кото­рую мы име­ем несча­стье жить, уза­ко­ни­ла пра­во на соб­ствен­ное мне­ние, осно­вы­ва­ю­ще­е­ся на смут­ных ощу­ще­ни­ях и пред­по­чте­ни­ях. При таких кри­те­ри­ях куль­ту­ра диа­ло­га, как внеш­не­го, так и внут­рен­не­го теря­ет­ся – чело­век ста­но­вит­ся рав­но­душ­ным к истине, к пра­виль­но­сти сво­ей мысли.

Мы забы­ли, что один из рав­но­цен­ных пере­во­дов гре­че­ско­го сло­ва Orthodoxia (кото­рое обыч­но пере­во­дит­ся как Пра­во­сла­вие) – зву­чит как Пра­во­мыс­лие. Цело­муд­рие в Биб­лии назы­ва­ет­ся бла­го­ра­зу­ми­ем, но что такое бла­го­ра­зу­мие, как не бла­гое (пра­виль­ное) мыш­ле­ние. Цело­муд­рие, таким обра­зом, есть глав­ный при­знак, по кото­ро­му мы опо­зна­ем Пра­во­сла­вие, – ведь имен­но оно насаж­да­ет куль­ту­ру мыс­ли, осно­ван­ную на выс­ших цен­но­стях чело­ве­че­ско­го бытия. Пра­виль­ные ощу­ще­ния и чув­ства фор­ми­ру­ют­ся толь­ко пра­виль­ной мыс­лью, ибо непра­виль­ная мысль иска­жа­ет и отрав­ля­ет в душе все, в том чис­ле и ощу­ще­ния и чув­ства. «Я так чув­ствую, у меня такое ощу­ще­ние» – глав­ные аргу­мен­ты эпо­хи пост­мо­дер­на – есть лишь оправ­да­ние заблуж­де­ний, неже­ла­ния нрав­ствен­но изменяться.

Ложь мы ина­че назы­ва­ем лукав­ством, чем-то изо­гну­тым, отвра­ща­ю­щим от путей прав­ды Божи­ей; она есть заблуж­де­ние – блуд духов­ный, неда­ром в сла­вян­ском язы­ке ложь преж­де име­но­ва­ли тем самым нецен­зур­ным ныне сло­вом, кото­рым назы­ва­ют жен­щин лег­ко­го пове­де­ния. У всех этих слов даже корень один и тот же – «бл» Мы при­вык­ли снис­хо­ди­тель­но отно­сить­ся ко лжи – она ста­ла неотъ­ем­ле­мой частью наше­го созна­ния и бытия. Поче­му-то сего­дня ложь счи­та­ют чем-то невин­ным. Одна­ко Писа­ние при­рав­ни­ва­ет ее к самым страш­ным чело­ве­че­ским гре­хам, таким, как убий­ство, любо­дей­ство, чаро­дей­ство, идо­ло­слу­же­ние, ибо участь всех при­част­ных к этим гре­хам одна и та же – в озе­ре, горя­щем огнем и серою (Откр. 21:8).

Блуд телес­ный все­гда свя­зан с ложью – он начи­на­ет­ся с нее и ею посто­ян­но сопро­вож­да­ет­ся. Аргу­мент ате­и­стов в защи­ту блу­да, что, мол, он совер­ша­ет­ся по вза­им­но­му согла­сию, и нрав­ствен­ность здесь не стра­да­ет – несо­сто­я­те­лен, пото­му что ложь явля­ет­ся тем, что извра­ща­ет всю нрав­ствен­ность. При нали­чии это­го яда в душе нрав­ствен­ный выбор меж­ду доб­ром и злом невоз­мо­жен, ибо ложью пере­ме­ши­ва­ют­ся раз­ли­чия меж­ду ними. И если так важ­но для наше­го спа­се­ния быть при­част­ны­ми к прав­де, поче­му же мы так рав­но­душ­ны к нали­чию в нашем созна­нии и обще­нии лжи?

Ответ на этот вопрос мож­но най­ти, преж­де все­го, в направ­ле­нии нашей воли – мы не пыта­ем­ся изгнать ложь из сво­ей жиз­ни и, преж­де все­го, из жиз­ни внут­рен­ней. Ложь для нас – источ­ник ком­фор­та, ведь для того что­бы быть на стра­же сво­ей мыс­ли, надо сто­ять на посту – и днем и ночью в бес­смен­ном карау­ле. Кро­ме того, сего­дня мы все настоль­ко про­пи­та­ны ложью, что вос­при­ни­ма­ем прав­ду не как живо­твор­ную силу, ибо прав­да живо­тво­рит (см.: Пс. 118:40), а как силу, достав­ля­ю­щую дис­ком­форт, пото­му что себя отож­деств­ля­ем с тем, что счи­та­ем прав­дой, но что на самом деле явля­ет­ся ложью.

Подвиг, сохраняющий душу

Кро­ме того, любя­щий прав­ду неволь­но всту­па­ет в кон­фликт со всем обще­ством, в кото­ром ложь ста­ла нор­мой обще­ствен­ных и меж­лич­ност­ных отно­ше­ний. Не участ­во­вать сего­дня в таком обще­ствен­ном блу­де – есть подвиг хри­сти­а­ни­на. Подвиг, сохра­ня­ю­щий душу в чисто­те цело­муд­рия. Само сло­во пра­вед­ник про­ис­хо­дит от сло­ва прав­да. Пра­вед­ник – этот тот, кто пита­ет свою душу прав­дой Божи­ей и посте­пен­но ста­но­вит­ся подоб­ным ей – пре­по­доб­ным. Прав­да – это осно­ва цело­муд­рия, ибо толь­ко в истине воз­мож­но целост­ное, не фраг­мен­тар­ное пости­же­ние Бытия. Бла­жен­ны алчу­щие и жаж­ду­щие прав­ды, ибо они насы­тят­ся (Мф. 5:6). Блуд­ник все­гда дви­жим стра­стью, а стра­сти, по уче­нию свя­тых отцов, есть извра­щен­ные доб­ро­де­те­ли. Блуд есть извра­ще­ние путей прав­ды, при­ня­тие лож­ных путей, веду­щих чело­ве­ка в духов­ную про­пасть. Блуд пита­ет­ся энер­ги­я­ми жиз­ни, даю­щи­ми­ся чело­ве­ку для духов­но­го про­буж­де­ния, поэто­му чело­век испы­ты­ва­ет такое при­тя­же­ние к блу­ду. Пре­одо­леть это при­тя­же­ние воз­мож­но толь­ко тогда, когда чело­век ста­но­вит­ся на пути прав­ды, ибо прав­да отни­ма­ет жиз­нен­ную энер­гию у лжи – ложь хире­ет, а прав­да живо­тво­рит чело­ве­ка, обнов­ля­ет и преображает.

С точки зрения Вечности

Фраг­мен­тар­ный взгляд на Бытие есть не целост­ный, не цело­муд­рен­ный взгляд – ина­че гово­ря, недо­сто­вер­ный, лож­ный взгляд. Когда мы мыс­лим мир как само­быт­ный, а воз­ник­но­ве­ние жиз­ни при­пи­сы­ва­ем его вели­че­ству слу­чаю, то это лож­ный взгляд на мир. Но мы сего­дня напрочь лише­ны целост­но­го под­хо­да к бытию, ибо наше мыш­ле­ние, наши очки, через кото­рые мы смот­рим на мир, застав­ля­ют нас видеть мир толь­ко в уко­ро­чен­ной части излу­че­ния. Сама пара­диг­ма наше­го мыш­ле­ния обре­ка­ет нас на то, что мно­го­мер­ный мир мы уви­дим толь­ко в той его части, кото­рая про­еци­ру­ет­ся на плоскость.

По при­зна­нию уче­ных, в совре­мен­ном науч­ном мыш­ле­нии отсут­ству­ет такая кате­го­рия мыш­ле­ния как вре­мя. То, что при­ня­то у нас назы­вать вре­ме­нем, на самом деле явля­ет­ся харак­те­ри­сти­кой про­стран­ства. Вот что пишет иссле­до­ва­тель кате­го­рии вре­ме­ни в нау­ке Вла­ди­мир Васи­лье­вич Фино­ге­ев: «Рас­по­знать при­ро­ду вре­ме­ни не уда­лось. Точ­нее, не дела­лось попы­ток, посколь­ку такая зада­ча не ста­ви­лась. Зада­ча не выдви­га­лась, посколь­ку в ней не было необ­хо­ди­мо­сти. Тео­ре­ти­че­ско­го мини­му­ма Спе­ци­аль­ной тео­рии отно­си­тель­но­сти в виде зави­си­мо­сти про­стран­ствен­но-вре­мен­ных харак­те­ри­стик объ­ек­тов от их ско­ро­сти было доста­точ­но. Вре­мя ока­за­лось не сво­бод­ным от про­стран­ства. Ста­но­ви­лось частью про­стран­ства»[3].

Мы все науче­ны имен­но этой пара­диг­ме мыш­ле­ния, ведь даже в обы­ден­ном созна­нии вре­мя неиз­мен­но под­ме­ня­ет­ся про­стран­ством. Так на вопрос: «Дале­ко ли до дерев­ни Лежи­го­ра»? – мы отве­ча­ем: «Минут два­дцать». Ну, если у нас нет даже взгля­да на Бытие через вре­мя, а все живое зачи­на­ет­ся и раз­ви­ва­ет­ся во вре­ме­ни, – то что же ска­зать об отсут­ствии взгля­да на Бытие сквозь приз­му Веч­но­сти. У нас отсут­ству­ет вре­мен­ная и веч­ност­ная пара­диг­ма мыш­ле­ния, а целост­но Бытие мож­но пред­ста­вить, толь­ко смот­ря на него через вре­мя, про­стран­ство и Веч­ность. Ста­ло быть, мы все не цело­муд­рен­ны – и обре­че­ны таким обра­зом на заблуж­де­ния, налож­ное пред­став­ле­ние о мире и чело­ве­ке – на духов­ный блуд, пока не научим­ся мыс­лить в целост­ной пара­диг­ме. Блуд телес­ный явля­ет­ся толь­ко след­стви­ем наше­го духов­но­го заблуж­де­ния. Если чело­век не явля­ет­ся при­част­ни­ком Веч­но­сти, то бытие он все рав­но будет вос­при­ни­мать как нечто дан­ное ему для насла­жде­ния и ком­фор­та, ведь блуд пад­ший чело­век счи­та­ет глав­ным насла­жде­ни­ем жизни.

Подвиг изменяет атмосферу

Читая аске­ти­че­ские про­из­ве­де­ния отцов и нази­да­тель­ные бесе­ды о необ­хо­ди­мо­сти воз­дер­жа­ния и чисто­ты плот­ской в духов­ном ста­нов­ле­нии чело­ве­ка, мно­гие миряне спра­вед­ли­во спра­ши­ва­ют: «А как же быть нам – тем, кто посто­ян­но под­вер­жен в миру иску­ше­ни­ям пло­ти?» Ответ про­сто логи­че­ски выте­ка­ет из пра­виль­но­го пони­ма­ния цело­муд­рия и чисто­ты. Обре­тая целост­ный, муд­рый взгляд на мир, мы уже защи­ща­ем себя от огром­но­го коли­че­ства иску­ше­ний. Воз­вы­шен­ный взгляд, под­чи­не­ние сво­ей жиз­ни высо­ким поня­ти­ям и осу­ществ­ле­ние этих высо­ких смыс­лов отвра­ща­ет чело­ве­ка от низ­мен­ных, раз­вра­ща­ю­щих смыс­лов. Багаж истин­ных цен­но­стей, обре­та­е­мый нами в этой жиз­ни, не отя­го­ща­ет нас, а, наобо­рот, выры­ва­ет нас из страст­ных объ­я­тий это­го мира и облег­ча­ет наше вос­хож­де­ние к миру ино­му. Любой чело­век, всту­пая в созна­тель­ный воз­раст, может стать сто­ро­жем сво­ей мыс­ли. Грех ведь начи­на­ет­ся с лука­вой мыс­ли, неда­ром в глав­ной хри­сти­ан­ской молит­ве, дан­ной нам Самим Иису­сом Хри­стом, мы про­сим изба­вить нас от лука­во­го. Лукав­ство мыс­ли вра­чу­ет­ся пока­я­ни­ем – изме­не­ни­ем ума. Цело­муд­рие – это неиз­мен­ное изме­не­ние – посто­ян­ное пока­я­ние, чисто­та, обна­ру­жи­ва­ю­щая в пота­ен­ных угол­ках души нечи­сто­ту помыш­ле­ния. Ложь – это духов­ная сле­по­та, обре­ка­ю­щая чело­ве­ка на заблуж­де­ние – и как след­ствие – на блуд.

Запо­ве­ди: не лги­те (Лев. 19:11), не пре­лю­бо­дей­ствуй (Исх. 20:14) – это не табу, нару­ше­ние кото­ро­го при­во­дит к мгно­вен­ной смер­ти, а реко­мен­да­ции опыт­но­го и любя­ще­го Вра­ча, зна­ю­ще­го как выле­чить душу от хро­ни­че­ских болез­ней. Избав­ле­ние от лжи – глав­ное лекар­ство про­тив нечи­сто­ты, ибо диа­вол есть лжец и отец лжи (Ин. 8:44). Избав­ля­ясь от лжи, мы избав­ля­ем­ся от его вли­я­ния и обре­та­ем цело­муд­рие. Про­дол­жая лгать, – мы при­но­сим ему сакраль­ную жерт­ву, ибо жерт­ву­ем душой.

Лич­ный аске­ти­че­ский подвиг очи­ще­ния души от вре­до­нос­ных и ядо­ви­тых смыс­лов изме­ня­ет не толь­ко чело­ве­ка, но и обще­ствен­ную атмо­сфе­ру, ибо тот, кто не согре­ша­ет в сло­ве, тот чело­век совер­шен­ный, могу­щий обуз­дать и все тело (Иак. 3:2). Лич­ный при­мер совер­шен­ства – самый дей­ствен­ный акт улуч­ше­ния обще­ства и обре­те­ния цело­муд­рия. Толь­ко через сло­во мож­но обуз­дать тело. Жизнь свя­тых – есть сви­де­тель­ство тако­го воз­дей­ствия на обще­ство через совер­шен­ство в сло­ве молит­вы и обуз­да­нии страстей.

Лич­ный подвиг воз­дер­жа­ния сви­де­тель­ству­ет о том, что есть под­лин­ные цен­но­сти (не день­ги), ради кото­рых чело­век совер­ша­ет свою жерт­ву. Совер­шен­ная жерт­ва – это жерт­ва, при­не­сен­ная в чисто­те цело­муд­рия. Цело­муд­рен­ная жерт­ва – это жерт­ва, тво­ри­мая ради выс­шей цели и Выс­ше­го Суще­ства – Бога. Поэто­му и вся наша обще­ствен­но-куль­тур­ная жизнь долж­на стро­ить­ся вокруг и ради Бога.

Изъ­яв эту Наи­выс­шую Цен­ность из нашей Жиз­ни и про­воз­гла­сив иные «цен­но­сти», мы обре­чем себя на веч­ное заблуж­де­ние, на веч­ный блуд и нецеломудрие.

Системный кризис преодолим

Воз­ник­ший ныне кри­зис назы­ва­ют систем­ным, охва­ты­ва­ю­щим все сфе­ры жиз­ни. А что охва­ты­ва­ет все сфе­ры жиз­ни? Миро­воз­зре­ние или систе­ма взгля­дов на Бытие. Если взгляд на Бытие нечи­стый, неце­ло­муд­рен­ный, то несо­от­вет­ствие его самой жиз­ни неиз­беж­но при­ве­дет чело­ве­ка и мир к ката­стро­фе. Совре­мен­ный чело­век ослеп­лен гор­ды­ней – он не хочет знать о сво­ей внут­рен­ней повре­жден­но­сти, гре­хов­но­сти, более того, он оправ­ды­ва­ет грех, воз­во­дя его порой в ранг доб­ро­де­те­ли или назы­вая его, как древ­ние языч­ни­ки, про­яв­ле­ни­ем естества.

Но Биб­лия о гре­хов­ном чело­ве­ке про­ро­че­ству­ет ина­че, чем совре­мен­ные футу­ро­ло­ги. В кни­ге Левит Бог пре­ду­пре­жда­ет свой народ: Соблю­дай­те поста­нов­ле­ния Мои и зако­ны Мои, кото­рые испол­няя, чело­век будет жив (Лев. 18:5). Далее пере­чис­ля­ют­ся гре­хи пло­ти, ныне очень рас­про­стра­нен­ные, за кото­рые чело­век и под­верг­нет­ся это­му нака­за­нию. Сре­ди них, преж­де все­го, раз­лич­ные виды инце­ста, так­же грех пре­лю­бо­де­я­ния: И с женой ближ­не­го тво­е­го не ложись, что­бы излить семя и осквер­нить­ся с нею» (Лев. 18:20). Ну и грех муже­лож­ства: Не ложись с муж­чи­ною, как с жен­щи­ною: это мер­зость (Лев. 18:22).

Бог пока­зы­ва­ет, что нака­за­ние чело­ве­ка про­ис­хо­дит через его соб­ствен­ное осквер­не­ние, то есть, по его сво­бо­де. Это в каком-то смыс­ле само­на­ка­за­ние. Бог пре­ду­пре­жда­ет об этом чело­ве­ка: Чтоб вас не сверг­ну­ла с себя зем­ля, когда вы ста­не­те осквер­нять ее, как она сверг­ну­ла наро­ды, быв­шие преж­де вас; ибо если кто будет делать эти мер­зо­сти, то души дела­ю­щих это истреб­ле­ны будут из наро­да сво­е­го (Лев. 18:28-29). Таким обра­зом, не Бог нака­зы­ва­ет чело­ве­ка, а чело­век, нару­шая уста­нов­лен­ные Богом зако­ны духов­но­го и мате­ри­аль­но­го бытия, под­вер­га­ет себя и окру­жа­ю­щий мир раз­ру­ше­нию. Если чело­век не оду­ма­ет­ся, не пока­ет­ся и не пере­ста­нет тво­рить эти мер­зо­сти, то его ожи­да­ет подоб­ный конец.

Духов­ная жизнь все­гда орга­нич­на – она не может совер­шать­ся вне тра­ди­ции пере­да­чи духа. Его пере­да­ча воз­мож­на толь­ко в иерар­хи­че­ской лестви­це – от тех, кто обла­да­ет целост­ным пони­ма­ни­ем жиз­ни, – тем, кто жела­ет вос­хож­де­ния по лестви­це добродетелей.

Цер­ковь пред­став­ля­ет собой орга­ни­че­ское един­ство – семью, объ­еди­нен­ную духов­ным род­ством, в кото­рую вклю­ча­ют­ся и те, кто ищет цело­муд­рия пре­об­ра­жен­ной жиз­ни. Цело­муд­рие дает духов­ное зре­ние и обес­пе­чи­ва­ет духов­ное созревание.

Семья – это малая Цер­ковь, в кото­рой про­ис­хо­дит телес­ное, куль­тур­ное и духов­ное созре­ва­ние чело­ве­ка. Дух вооб­ще вне семьи (духов­ной и телес­ной), вне орга­ни­че­ско­го и духов­но­го един­ства не может дей­ство­вать. Поэто­му рас­пад семьи, где изна­чаль­но про­ис­хо­дит ста­нов­ле­ние чело­ве­ка, есть сви­де­тель­ство того, что это ста­нов­ле­ние сего­дня ста­но­вит­ся затруд­нен­ным, а далее и невоз­мож­ным. Без сохра­не­ния семьи – Боль­шой и Малой Церк­ви, где толь­ко и воз­мож­но пре­бы­вать в под­лин­ном цело­муд­рии, – у чело­ве­че­ства нет будущего.

Смысл чело­ве­че­ской жиз­ни заклю­чен в том, что­бы дозреть до бла­го­дат­ной Веч­но­сти, но такое созре­ва­ние невоз­мож­но без обре­те­ния духов­но­го зре­ния. Духов­ное зре­ние появ­ля­ет­ся толь­ко у чело­ве­ка цело­муд­рен­но­го, пото­му что целост­ность муд­ро­сти избав­ля­ет от стра­стей, кото­рые пита­ют­ся ложью, а она-то и ослеп­ля­ет чело­ве­ка. Что­бы не постиг­ла чело­ве­че­ство пагу­ба ему необ­хо­ди­мо духов­но про­зреть: без обре­те­ния цело­муд­рия – преж­де как целост­но­сти муд­ро­сти, а затем и чисто­ты пло­ти – ему не пре­одо­леть систем­но­го, миро­воз­зрен­че­ско­го кри­зи­са, а, ста­ло быть, и не выжить.

---

[1] См. об этом на сай­те: www.choicewomen.ru.

[2] Пре­по­доб­но­го отца наше­го Мака­рия Еги­пет­ско­го духов­ные бесе­ды, посла­ния и сло­ва. М., 1880. С. 577.

[3] Фино­ге­ев В. Спе­ци­аль­ная тео­рия отно­си­тель­но­сти про­тив спе­ци­аль­ной тео­рии отно­си­тель­но­сти. М., 2008. С. 65.

Протоиерей Борис Ничипоров

О блуде

Любая душа подвергается атаке страсти

Дела пло­ти извест­ны; они суть: пре­лю­бо­де­я­ние, блуд, нечи­сто­та, непо­треб­ство, идо­ло­слу­же­ние, вол­шеб­ство, враж­да, ссо­ры, зависть, гнев, рас­при, раз­но­гла­сия, соблаз­ны, ере­си, нена­висть, убий­ства, пьян­ство, бес­чин­ство и тому подоб­ное (Гал. 5:19-21). Любая душа, так же как и любая семья, все­гда под­вер­га­ет­ся испы­та­нию и ата­ке со сто­ро­ны сил деструк­тив­ных, раз­ру­ши­тель­ных. И это раз­ру­ше­ние идет от гре­ха в целом, но пря­мой удар, направ­лен­ный пря­мо про­тив семьи, ее чисто­ты и един­ства – все­гда ожи­да­ет­ся со сто­ро­ны стра­сти блуда.

Узнал я, что бес уны­ния пред­ше­ству­ет бесу блу­да и уго­тов­ля­ет ему путь, – пишет пре­по­доб­ный Иоанн Лествич­ник. И как не согла­сить­ся с этим утвер­жде­ни­ем, ибо дур­ное при­вы­ка­ние, ощу­ще­ние поте­ри новиз­ны встре­чи – все это порож­да­ет­ся, в част­но­сти, уны­ни­ем. Смеш­ным теперь уже кажут­ся нам уве­ще­ва­ния в адрес чело­ве­ка, кото­рый бро­сил ради дру­гой или дру­го­го свою семью, – уве­ще­ва­ния типа: «Ты посту­па­ешь непо­ря­доч­но, у тебя же дети…» Подоб­ные мораль­ные взы­ва­ния, как пра­ви­ло, бес­смыс­лен­ны. За это­го чело­ве­ка мож­но было бы отве­тить так: «Я ниче­го не могу с собой поде­лать – то, что мной вла­де­ет, силь­нее меня…» И он будет прав! Надо понять, что блуд или уны­ние – след­ствие воз­дей­ствия демо­ни­че­ских сил. И про­бле­ма блу­да – это вовсе не мораль­ная про­бле­ма, а аскетологическая.

Зало­гом, осно­вой цело­муд­рия явля­ет­ся стыд. И одно дело, когда стыд – это нев­роз, муча­ю­щий чело­ве­ка, а дру­гое дело – стыд, ска­жем, у бла­го­вос­пи­тан­ной девуш­ки, где стыд – это и цело­муд­рие, и хра­не­ние чисто­ты и жен­ско­го досто­ин­ства, это и нрав­ствен­ное нача­ло. Нев­ро­за при этом нет. Напро­тив, есть та твер­дость и извест­ная непо­дат­ли­вость на «уго­во­ры», кото­рые и отли­ча­ют истин­ную бла­го­вос­пи­тан­ность от фальшивой.

Духовный смысл блуда

Мно­гие дума­ют, что Цер­ковь запре­ща­ет блуд про­сто из прин­ци­пов хри­сти­ан­ской мора­ли. Но не в этом дело. В бра­ке муж и жена обра­зу­ют осо­бое един­ство, а блуд созда­ет тре­щи­ну, рас­кол, чер­ную дыру. А это, в свою оче­редь, тяже­лей­шим гне­том ложит­ся на детей. Под­во­дя корот­ко ито­ги о поро­ке блу­да, мож­но ска­зать, что блуд, поми­мо само­го хоте­ния, а точ­нее похо­те­ния, зиждет­ся еще и на несколь­ких вполне наив­ных, но из века в век повто­ря­ю­щих­ся акси­о­мах блуда.

Блуд­ник или пре­лю­бо­дей гово­рит сам себе, что «никто не узна­ет» его похож­де­ний. Но ведь серд­це чув­ству­ет, что мисти­че­ски это не толь­ко не сокры­то ни от кого, но об этом зна­ют вооб­ще все: и небо, и зем­ля, и дети, и жена или муж. И это сна­ча­ла на неосо­зна­ва­е­мом уровне, а затем откро­ет­ся воочию. Эмо­ци­о­наль­ной инди­ка­ци­ей блу­да явля­ют­ся чув­ства виталь­ной тос­ки и отча­я­ния. Сопут­ству­ю­щи­ми стра­стя­ми, кото­рые под­дер­жи­ва­ют блуд и вза­им­но уси­ли­ва­ют друг дру­га, высту­па­ют уны­ние, тще­сла­вие, объ­еде­ние и пьянство.

Вто­рая иллю­зия состо­ит в том, что в блу­де, яко­бы, есть толь­ко телес­ное соче­та­ние и нет духов­ной пороч­но­сти. На это отве­ча­ет апо­стол Павел, кото­рый гово­рит: ничто не долж­но обла­дать мною … Тело же не для блу­да, но для Гос­по­да, и Гос­подь для тела… Или не зна­е­те, что сово­куп­ля­ю­щий­ся с блуд­ни­цею ста­но­вит­ся одно тело с [нею]? ибо ска­за­но: два будут одна плоть… вся­кий грех, какой дела­ет чело­век, есть вне тела, а блуд­ник гре­шит про­тив соб­ствен­но­го тела. Не зна­е­те ли, что тела ваши суть храм живу­ще­го в вас Свя­то­го Духа (1 Кор. 6:12-19). И в этом кон­тек­сте след­стви­ем неве­ро­ят­ной духов­ной и про­фес­си­о­наль­ной дегра­да­ции выгля­дят сове­ты, увы, теперь уже мно­гих горе-пси­хо­те­ра­пев­тов о том, что если, мол, у вас поло­вая несов­ме­сти­мость с мужем (женой) – най­ди­те себе парт­нер­шу (парт­не­ра). Парт­не­ра! Эти «спе­ци­а­ли­сты» вооб­ще ниче­го не смыс­лят в нау­ке о чело­ве­ке и вполне соот­вет­ству­ют еван­гель­ско­му обра­зу: Они – сле­пые вожди сле­пых; а если сле­пой ведет сле­по­го, то оба упа­дут в яму (Мф. 15:14).

Меня могут спро­сить, а что все же делать, если дей­стви­тель­но несов­ме­сти­мость. И я отве­чу. Надо раз­би­рать­ся в каж­дом кон­крет­ном слу­чае, но твер­до знать, что нрав­ствен­ное паде­ние не рож­да­ет ни душев­но­го, ни физи­че­ско­го ком­фор­та. Напро­тив, такие сове­ты порож­да­ют еще целый ряд про­блем и переживаний.

Тре­тье заблуж­де­ние. Дело в том, что поло­вые отно­ше­ния как в бра­ке, так и в блу­де в Свя­щен­ном Писа­нии ассо­ци­и­ру­ют­ся с поня­ти­ем позна­ния. Ска­жем, в Кни­ге Бытия гово­рит­ся: Адам познал Еву, жену свою (Быт. 4:1). Но и при опи­са­нии в Кни­ге Судей изна­си­ло­ва­ния жен­щи­ны гово­рит­ся: Они позна­ли ее, и руга­лись над нею всю ночь до утра (Суд. 19:25). Позна­ние тако­го рода сопря­же­но еще и с радо­стью побе­ды и владения.

Если мы вни­ма­тель­но иссле­ду­ем пуш­кин­скую вер­сию Дон Жуа­на, то уви­дим поис­ти­не жут­кий исход его жиз­ни. Конец, душев­ный исход блуд­ни­ка мож­но обо­зна­чить через два обра­за – еван­гель­ский и свя­то­оте­че­ский: это мер­зость запу­сте­ния и ока­ме­нен­ное нечув­ствие. И дей­стви­тель­но – это все­гда некое омертв­ле­ние, пуга­ю­щая пусто­та оди­но­че­ства. Блуд­ник – это образ духов­но­го стран­ни­че­ства. Неда­ром блуд­ные дела назы­ва­ют­ся похож­де­ни­я­ми. Блуд, блуж­да­ния, заблуд­ший, поте­рян­ный, бого­став­лен­ный – все это один смыс­ло­вой сино­ни­ми­че­ский ряд. И ска­зать про­сто, что Дон Жуан не прав, ибо в одной жен­щине – все жен­щи­ны мира – это ниче­го не ска­зать. Надо было бы ска­зать о той духов­ной борь­бе, кото­рую все мы долж­ны вести за пол­но­ту вхож­де­ния в это зна­ние. Это откро­ве­ние о той самой неис­чер­па­е­мо­сти обра­за Божия в чело­ве­ке, о том, что откро­ве­ние и позна­ние в бра­ке не име­ет пре­де­ла. Но это опыт­но мож­но знать толь­ко Духом Божиим.

В Апо­ка­лип­си­се Иоан­на Бого­сло­ва есть два поляр­ных обра­за, кото­рые зада­ют как бы нрав­ствен­ную вер­ти­каль в отно­ше­нии этой стра­сти. И выс­шим пре­дель­ным обра­зом цело­муд­рия явля­ет­ся Божия Матерь. Она име­ну­ет­ся в Откро­ве­нии Женой, обле­чен­ной в солн­це (см.: Откр. 12:1). Без­дну и низ изоб­ра­жа­ет жена-блуд­ни­ца. С наго­во­рит­ся в Откро­ве­нии, – блу­до­дей­ство­ва­ли цари зем­ные, и вином ее блу­до­де­я­ния упи­ва­лись живу­щие на зем­ле … и на челе ее напи­са­но имя: тай­на (Откр. 61, 17:2-5). Как в бра­ке есть своя тай­на, тай­на бла­го­че­стия, Исти­ны и Прав­ды, так и в блу­де – есть тоже тай­на, но тай­на без­за­ко­ния и гре­ха. Тай­на бла­го­че­стия не навя­зы­ва­ет себя, а сми­рен­но и крот­ко воз­вы­ша­ет­ся над нами, тай­на же блу­да – манит, заиг­ры­ва­ет, пре­льща­ет, обма­ны­ва­ет, липнет.

Реплика о половом воспитании

Молись Богу, и все откроется.
(Народ­ная мудрость)

Лож­ные ори­ен­ти­ры зада­ют мно­гие пси­хо­ло­ги и сек­со­па­то­ло­ги, когда гово­рят об исход­ных при­чи­нах край­ней дегра­да­ции наше­го обще­ства в вопро­сах сек­су­аль­но­го вос­пи­та­ния. В дан­ном кон­тек­сте все так же, как и в луч­шие застой­ные вре­ме­на, про­хо­дит дежур­ный миф об отста­ло­сти «доре­во­лю­ци­он­ной Рос­сии». И одни кос­вен­но, а дру­гие и пря­мо обви­ня­ют Цер­ковь в том, что Она, яко­бы, все­гда была тор­мо­зом, глав­ным пре­пят­стви­ем в деле про­све­ти­тель­ства в вопро­сах поло­во­го вос­пи­та­ния здесь, одна­ко, надо объ­яс­нить­ся. Рус­ская госу­дар­ствен­ность насчи­ты­ва­ет более 1000 лет. Все эти века инсти­тут семьи наби­рал силу. Семьи во всех сло­ях обще­ства были, как пра­ви­ло, мно­го­дет­ные. Люди, прав­да в раз­ной мере, пыта­лись жить духов­ной жиз­нью. А это, как извест­но, само по себе обо­ра­чи­ва­ет чело­ве­ка к при­ро­де, дела­ет его одно­вре­мен­но и хозя­и­ном, но и сми­рен­ным наблю­да­те­лем и иссле­до­ва­те­лем жиз­ни нату­раль­но­го Божи­его мира. Цен­траль­ным же усло­ви­ем вос­про­из­вод­ства жиз­ни всей при­ро­ды явля­ет­ся, как извест­но, ее спо­соб­ность к само­твор­че­ству, к само­опло­до­тво­ре­нию. А вари­ан­тов и спо­со­бов послед­не­го в орга­ни­че­ском мире несть числа.

Сама при­ро­да вво­ди­ла чело­ве­ка в мир твор­че­ских отно­ше­ний, в том чис­ле и в поло­вой сфе­ре. Кро­ме того, суще­ство­ва­ла нефор­ма­ли­зо­ван­ная и почти все­гда закры­тая педа­го­ги­ка поло­вых отно­ше­ний. Девуш­кам, моло­дым жен­щи­нам посто­ян­но шеп­та­ли на ушко пови­валь­ные баб­ки, мам­ки, бабуш­ки. А о рус­ских нянях, об их дидак­ти­че­ских успе­хах напи­са­но мно­го десят­ков стра­ниц. Так­же, без­услов­но, суще­ство­ва­ло рели­ги­оз­но-нрав­ствен­ное нор­ми­ро­ва­ние поло­вых отно­ше­ний, кото­рое не допус­ка­ло бес­по­ря­доч­ных свя­зей, измен и т. п. И нако­нец, важ­ней­шим в этом кон­тек­сте явля­ет­ся про­бле­ма вла­де­ния, как сей­час мод­но гово­рить, собой: вла­де­ние нерв­но-пси­хи­че­ски­ми про­цес­са­ми, мотор­но-дви­га­тель­ным аппа­ра­том. Так вот: вла­де­ние собой начи­на­ет­ся с овла­де­ния сло­вом. В нача­ле было Сло­во (Ин. 1:1), Сло­во упо­треб­ля­ет­ся здесь не в пси­хо­линг­ви­сти­че­ском зна­че­нии, а как сино­ним духов­но­сти, как гла­гол Божий, име­ю­щий само­твор­че­скую силу. И уже в самом есте­стве чело­ве­ку дано и зало­же­но мно­го­об­ра­зие спо­соб­но­стей, при­зван­ных к реа­ли­за­ции про­цес­сов вос­про­из­вод­ства. И было бы стран­ным, если бы это было как-то по-дру­го­му, имея в виду край­нюю важ­ность твор­че­ской акции в деле сохра­не­ния на Зем­ле рода «homo sapiens». Но мера вла­де­ния всей душев­но-телес­ной сфе­рой сто­ит в пря­мой зави­си­мо­сти от меры оду­хо­тво­ре­ния чело­ве­ка, нации в целом. И как толь­ко чело­век «спол­за­ет» с духов­но­го уров­ня на душев­ный, так начи­на­ет­ся про­цесс поте­ри вла­сти над собой. Люди, как они сами сей­час сви­де­тель­ству­ют, «теря­ют себя». Чело­век не вла­де­ет сво­и­ми соб­ствен­ны­ми эмо­ци­о­наль­но-воле­вы­ми про­цес­са­ми, он теря­ет себя и как некое родо­вое суще­ство, он теря­ет интим­ную связь с при­ро­дой. Он теря­ет в себе и эсте­ти­че­ское нача­ло, ибо кра­со­та, кото­рая, будем наде­ять­ся, все же спа­сет мир, коре­нит­ся в Духе Божи­ем. И в обла­сти поло­вых отно­ше­ний начи­на­ет­ся про­цесс рас­па­да и посте­пен­ной дегра­да­ции как эмо­ци­о­наль­но-воле­вых, так и пси­хо­мо­тор­ных процессов.

И поэто­му вызы­ва­ет недо­уме­ние и край­ний скеп­сис, если так мож­но выра­зить­ся, про­пе­дев­ти­ка, ска­жем, поло­вой тех­ни­ки, или попу­ля­ри­за­ция пси­хо­ги­ги­е­ны поло­вых отно­ше­ний самих по себе, вне все­го кон­тек­ста духов­но­го воз­рож­де­ния. Эти попыт­ки обре­че­ны, и уже сей­час ясно, насколь­ко они убо­ги. Ман­кур­ты, оста­ва­ясь раба­ми, все рав­но ниче­го не запом­нят. А если вооб­ра­зить себе, что они – ман­кур­ты, забыв, кто они и отку­да они и зачем они, при этом были бы науче­ны и, так ска­зать, изощ­ре­ны в поло­вой сфе­ре! Ну чем это не сюжет для пье­сы теат­ра абсур­да! Кро­ме того, что это тра­гич­но и страш­но, это еще и смеш­но: духов­ный дебил – он же поло­вой гигант!

Без­услов­но, в Рос­сии и ранее суще­ство­ва­ла пато­ло­гия сек­са раз­но­го рода. Она суще­ство­ва­ла, как суще­ство­ва­ла и пси­хо­па­то­ло­гия, и как, ска­жем, воров­ство или убий­ства. Но вопрос – в какой мере! Одно дело, когда горст­ка несчаст­ных лечит­ся на Канат­чи­ко­вой даче, дру­гое дело, когда Канат­чи­ко­ва дача – это вся страна.

Еще одно заме­ча­ние куль­ту­ро­ло­ги­че­ско­го типа. В Пра­во­сла­вии так назы­ва­е­мые подроб­но­сти интим­ных отно­ше­ний все­гда были сокры­ты, были тай­ной, это – во-пер­вых. И вме­сте с тем, брач­ные поло­вые отно­ше­ния нико­гда не счи­та­лись гре­хов­ны­ми или постыд­ны­ми – во-вто­рых. И дей­стви­тель­но, все­гда было непри­лич­но кри­чать: «Давай подроб­но­сти». Сей­час этот цело­муд­рен­ный стыд в нашей пере­до­вой и как бы даже шаг­нув­шей сек­со­ло­гии поче­му-то назы­ва­ет­ся хан­же­ством. А чрез­мер­ная откры­тость в пре­зен­та­ции поло­вых отно­ше­ний в мас­со­вой куль­ту­ре при­ве­дет не к сня­тию, как дума­ют, заком­плек­со­ван­но­сти, а к уве­ли­че­нию раз­лич­ных пер­вер­зий. А.С. Пуш­кин сви­де­тель­ству­ет, как это было рань­ше и как это долж­но быть. Послушаем:

Царь Сал­тан за пир честной
Сел с цари­цей молодой;
А потом чест­ные гости
На кро­вать сло­но­вой кости
Поло­жи­ли молодых
И оста­ви­ли одних.

Давай­те и мы, несмот­ря на край­ний дефи­цит кро­ва­тей из сло­но­вой кости и кро­ва­тей вооб­ще, послу­ша­ем­ся рус­ско­го гения и оста­вим дво­их наедине. Но отто­го что тема поло­вых отно­ше­ний была закры­той, вовсе не сле­ду­ет, что в ней отсут­ство­ва­ла глу­би­на и твор­че­ство. И понят­но, что она заме­ча­тель­ным обра­зом транс­ли­ро­ва­лась от поко­ле­ния к поко­ле­нию. Понят­но так­же и то, что, имея у себя ныне столь див­ные родиль­ные дома, где уже появ­ля­ет­ся радио­ап­па­ра­ту­ра, но пока еще нет в изоби­лии про­сты­ней, и пока еще мате­рят­ся сани­тар­ки, – понят­но, что невоз­мож­но теперь же сде­лать шаг назад, к абсо­лют­но без­гра­мот­ной, лишен­ной вся­кой про­грес­сив­но­сти и, так ска­зать науч­но­сти, какой-то пови­валь­ной баб­ке. Это было бы шагом назад в нашем посту­па­тель­ном дви­же­нии в бездну.

Сей­час дей­стви­тель­но не до это­го. Рыба гни­ет с голо­вы. Надо занять­ся глав­ным. А имен­но – вер­нуть­ся к дея­тель­но­му осо­зна­нию того, что вла­де­ние и власть над собой начи­на­ют­ся с овла­де­ния Сло­вом. Автор не имел в виду то, что вовсе бес­смыс­лен­но зани­мать­ся про­бле­ма­ми поло­во­го вос­пи­та­ния и пр. Речь о дру­гом. О пра­виль­ном пони­ма­нии исход­ных при­чин. Это же пони­ма­ние дает нам, в свою оче­редь, воз­мож­ность пра­виль­но опре­де­лить стра­те­гию и так­ти­ку иссле­до­ва­ний и прак­ти­че­ской рабо­ты. И еще один вопрос, ответ на кото­рый оста­ет­ся за гра­нью тай­ны интим­ных супру­же­ских отно­ше­ний. Поэто­му я лишь постав­лю его и как бы «под­ве­шу» в воз­ду­хе. Я хотел бы про­де­мон­стри­ро­вать два полю­са отно­ше­ний в сек­су­аль­ной сфе­ре. Пер­вый опи­сы­ва­ет­ся сло­ва­ми апо­сто­ла Пав­ла: Жена не власт­на над сво­им телом, но муж; рав­но и муж не вла­стен над сво­им телом, но жена. Не укло­няй­тесь друг от дру­га, раз­ве по согла­сию, на вре­мя, для упраж­не­ния в посте и молит­ве, а потом опять будь­те вме­сте, что­бы не иску­шал вас сата­на невоз­дер­жа­ни­ем вашим. Впро­чем это ска­за­но мною как поз­во­ле­ние, а не как пове­ле­ние (1Кор. 7:4-6). Вто­рой, про­ти­во­по­лож­ный полюс – это воз­ве­де­ние поло­вой сфе­ры в некий (еди­ный) цен­ност­ный абсо­лют, пони­ма­ние ее как пси­хо­био­ло­ги­че­ско­го эпи­фе­но­ме­на. Как соче­та­ют­ся эти два полю­са? Могут ли они, ска­жем, быть раз­ны­ми вре­мен­ны­ми так­та­ми в жиз­ни одно­го и того же чело­ве­ка? Все это вопро­сы, а отве­ты на них мы смо­жем най­ти лишь в соб­ствен­ном духов­ном опы­те нашей семей­ной жизни.

Игумен N

Бунт против Бога

Нужно ли бороться со своими чувствами

Очень мно­гие моло­дые люди (и веру­ю­щие в том чис­ле) не могут понять – поче­му как бы есте­ствен­ное поло­вое вле­че­ние так часто всту­па­ет в кон­фликт с соот­вет­ству­ю­щей запо­ве­дью Божи­ей, поче­му даже веру­ю­щие люди не все­гда могут побо­роть свою похоть, поче­му нам так труд­но с нею бороть­ся, да и нуж­но ли это вообще?

Для того что­бы у нас была ясность в этом доста­точ­но слож­ном вопро­се, надо обра­тить­ся сна­ча­ла к антро­по­ло­гии, а затем к физиологии.

Ни в коей мере не отхо­дя от свя­то­оте­че­ско­го пони­ма­ния чело­ве­ка, как дву­еди­но­го суще­ства, состо­я­ще­го из мате­ри­аль­ной и нема­те­ри­аль­ной (духов­ной) суб­стан­ций, то есть души и тела, я в дан­ном слу­чае созна­тель­но их раз­де­ляю, акцен­ти­руя вни­ма­ние на гла­вен­стве души – для удоб­ства выяв­ле­ния той физио­ло­ги­че­ской функ­ции орга­низ­ма, кото­рая при­су­ща толь­ко зем­но­му телу, то есть функ­ции размножения.

Разум­ная бого­по­доб­ная лич­ность, или душа, кото­рую в первую оче­редь и сле­ду­ет назы­вать чело­ве­ком, во вре­мя сво­ей зем­ной жиз­ни оби­та­ет, по сло­ву Апо­сто­ла, в теле, как в неко­ей «хижине». А когда зем­ной наш дом раз­ру­шит­ся, мы име­ем от Бога жили­ще на небе­сах (см.: 2Кор. 5:1), дру­ги­ми сло­ва­ми, душа после смер­ти тела, в тече­ние дли­тель­но­го вре­ме­ни (оно может исчис­лять­ся тыся­ча­ми лет), вплоть до дня Страш­но­го Суда, будет без сво­е­го мате­ри­аль­но­го тела пре­бы­вать в духов­ном мире (пнев­ма­то­сфе­ре, выс­шая часть кото­рой чаще все­го назы­ва­ет­ся Небом, а низ­шие сфе­ры име­ну­ют­ся обыч­но адом).

В свою оче­редь, зем­ное наше тело явля­ет­ся одним из выс­ших видов живот­ных орга­низ­мов, отно­ся­щих­ся к клас­су мле­ко­пи­та­ю­щих с видо­вым назва­ни­ем Homo Sapiens. Как и все про­чие дву­по­лые живот­ные, совре­мен­ное наше тело, в кото­ром вре­мен­но оби­та­ет душа, обла­да­ет так назы­ва­е­мы­ми виталь­ны­ми инстинк­та­ми (от лат. vita – жизнь), кото­рым от Бога пред­на­зна­че­но осу­ществ­лять основ­ные функ­ции жиз­нен­но­го обес­пе­че­ния орга­низ­ма во внеш­нем мире. К глав­ным виталь­ным инстинк­там отно­сят­ся инстинк­ты голо­да, жаж­ды, сна, само­со­хра­не­ния и, нако­нец, инстинкт раз­мно­же­ния. Этот послед­ний име­ет целью исклю­чи­тель­но про­дол­же­ние рода, то есть репро­ду­ци­ро­ва­ние ново­го живот­но­го орга­низ­ма внут­ри каж­до­го отдель­но­го вида животных.

Бог творит каждую личность

Как извест­но, при сли­я­нии (син­га­мии) двух поло­вых кле­ток (гамет) обра­зу­ет­ся плод (зиго­та) с дипло­ид­ным син­ка­ри­о­ном, обла­да­ю­щим пол­ным набо­ром хро­мо­сом (23 + 23 = 46), кото­рые содер­жат все­объ­ем­лю­щую про­грам­му постро­е­ния ново­го орга­низ­ма. Ины­ми сло­ва­ми, опло­до­тво­рен­ная яйце­клет­ка (зиго­та) пред­став­ля­ет собой как бы целост­ный орга­низм в еще не рас­кры­том, латент­ном состо­я­нии. Этот пол­но­цен­ный по сво­ей сути и по сво­ей про­грам­ме, но еще не про­яв­лен­ный орга­низм чело­ве­ка в самом нача­ле сво­е­го суще­ство­ва­ния (веро­ят­но после имплан­та­ции в стен­ку мат­ки, что про­ис­хо­дит, как пра­ви­ло, на седь­мой день!) полу­ча­ет от Бога-Твор­ца разум­ную, твор­че­скую душу, сози­да­е­мую Им по Сво­е­му обра­зу и подо­бию (см.: Быт. 1:26). С пол­ным пра­вом каж­дый из нас имен­но пото­му может назвать Бога сво­им Отцом, что каж­дая разум­ная чело­ве­че­ская лич­ность явля­ет­ся непо­сред­ствен­ным тво­ре­ни­ем Бога.

Итак, мате­ри­аль­ное тело твор­че­ской силой Бога, в соот­вет­ствии с поло­жен­ны­ми Им в осно­ву бытия Все­лен­ной зако­на­ми (био­ло­ги­че­ски­ми, хими­че­ски­ми и проч.), фор­ми­ру­ет­ся из ато­мов раз­лич­ных хими­че­ских эле­мен­тов, то есть мате­рии, ина­че – «зем­ли», и обрат­но в зем­лю ухо­дит, вновь раз­ла­га­ясь на состав­ные эле­мен­ты как об этом и гово­рит Тво­рец: зем­ля еси и в зем­лю оты­де­ши (Быт. 3:19), духов­ная же сущ­ность (душа), сотво­рен­ная непо­сред­ствен­но Богом, отхо­дит к Богу, о чем в Писа­нии гово­рит­ся так: И воз­вра­тит­ся прах в зем­лю, чем он и был; а дух (здесь име­ет­ся в виду душа) воз­вра­тит­ся к Богу, Кото­рый дал его (Еккл. 12:7).

Таким обра­зом, если тела живот­ных (в том чис­ле и тела насе­ко­мых, и чело­ве­че­ские) Бог сози­да­ет, как видим, посред­ством двух дру­гих мате­ри­аль­ных тел (орга­низ­мов), обла­да­ю­щих инстинк­том раз­мно­же­ния, то бого­по­доб­ную разум­ную душу тво­рит Сам, на что совер­шен­но одно­знач­но ука­за­ли свя­тые отцы V Все­лен­ско­го собо­ра. Итак, инстинкт раз­мно­же­ния дан Твор­цом толь­ко живот­но­му орга­низ­му, что­бы подоб­ное рож­да­ло подобное.

В отли­чие от тела, душа, подоб­ная сво­е­му Созда­те­лю, не име­ет тако­го инстинк­та, а, сле­до­ва­тель­но, не может раз­мно­жать­ся ни поч­ко­ва­ни­ем, ни каким дру­гим спо­со­бом. Создать разум­ную лич­ность по обра­зу и подо­бию Божию может толь­ко Бог. Не сле­ду­ет, одна­ко, думать, что это некий новый Акт Тво­ре­ния, так как ниче­го прин­ци­пи­аль­но ново­го, ника­кой неиз­вест­ной, небы­ва­лой еще фор­мы бытия Бог не тво­рит. Созда­ние новых душ не выхо­дит за рам­ки так назы­ва­е­мо­го про­мыш­ле­ния Божье­го о мире, про­мыш­ле­ния, о кото­ром гово­рит Хри­стос: Отец Мой досе­ле дела­ет [и Аз] делаю (Ин. 5:17).

Лишь любовь как дар благодати будет пребывать вовеки

Одна­ко и телу чело­ве­ка этот инстинкт дан лишь на вре­мя, – на крат­кий пери­од наше­го зем­но­го суще­ство­ва­ния, при­чем он и в этом слу­чае име­ет есте­ствен­ные физио­ло­ги­че­ские огра­ни­че­ния. Когда же зем­ная фор­ма бытия пол­но­стью выпол­нит свое пред­на­зна­че­ние и те, кто был ото­бран за мно­гие про­шед­шие века, вой­дут в жизнь веч­ную, брач­ные отно­ше­ния (в плот­ском смыс­ле) пре­кра­тят­ся, и лишь любовь, как выс­ший дар бла­го­да­ти Свя­та­го Духа, в них будет пре­бы­вать вове­ки. На это совер­шен­но одно­знач­но ука­зал Сам Хри­стос, гово­ря: …ибо в вос­кре­се­нии ни женят­ся, ни выхо­дят замуж, но пре­бы­ва­ют, как Анге­лы Божий на небе­сах (Мф. 22:30; см.: Як. 20:35). Из того, что гово­рил на эту тему Гос­подь Иисус Хри­стос и как это было при­ня­то Пра­во­слав­но-кафо­ли­че­ской Цер­ко­вью, сле­ду­ет, что разум­ные пред­ста­ви­те­ли Духов­но­го мира, назы­ва­е­мые Анге­ла­ми, не име­ют ника­ких при­чин для плот­ско­го сово­куп­ле­ния, пото­му что не раз­мно­жа­ют­ся (у них нет ни пло­ти, ни раз­ли­чия полов). Подоб­но тому и люди, удо­сто­ив­ши­е­ся вой­ти в состав Церк­ви Тор­же­ству­ю­щей (хотя у них и сохра­ня­ет­ся раз­ли­чие полов) будут жить, как Анге­лы Божий, в радо­сти и чистей­шей боже­ствен­ной люб­ви (без плот­ско­го сово­куп­ле­ния и размножения).

***

Как мы уже гово­ри­ли выше, закон, вло­жен­ный в тело живот­но­го и регу­ли­ру­ю­щий функ­цию репро­ду­ци­ро­ва­ния (раз­мно­же­ния), назы­ва­ет­ся инстинк­том раз­мно­же­ния и, как вся­кий закон, име­ет свои зако­но­мер­ные ограничения.

«…Бес в ребро»

Эти есте­ствен­ные огра­ни­че­ния свя­за­ны как с общей про­дол­жи­тель­но­стью дето­род­но­го пери­о­да, так и с опре­де­лен­ной цик­лич­но­стью так назы­ва­е­мых брач­ных пери­о­дов. Послед­ние свя­за­ны непо­сред­ствен­но с про­дол­жи­тель­но­стью внут­ри­утроб­но­го пери­о­да раз­ви­тия пло­да. Их мож­но наблю­дать в жиз­ни всех видов животных.

У жен­щин сред­няя про­дол­жи­тель­ность дето­род­но­го пери­о­да состав­ля­ет трид­цать пять лет, начи­ная от вре­ме­ни поло­во­го созре­ва­ния и до наступ­ле­ния кли­мак­са, кото­рый по сред­не­ста­ти­сти­че­ским дан­ным про­ис­хо­дит в сорок пять – сорок шесть лет. У духов­но и пси­хи­че­ски нор­маль­ной жен­щи­ны, как, впро­чем, и муж­чи­ны (таких сей­час мож­но встре­тить крайне ред­ко) с наступ­ле­ни­ем кли­мак­са либи­до начи­на­ет рез­ко падать и с уста­нов­ле­ни­ем мено­па­у­зы обыч­но пре­кра­ща­ет­ся, – это пер­вое есте­ствен­ное ограничение.

Одна­ко, у людей, одер­жи­мых блуд­ным демо­ном (увы, их теперь нема­ло), все про­ис­хо­дит наобо­рот. В наро­де на этот слу­чай суще­ству­ет пого­вор­ка, абсо­лют­но пра­виль­но отра­жа­ю­щая суть явле­ния: «Седи­на – в боро­ду, а бес – в ребро».

Дру­гое огра­ни­че­ние сек­су­аль­но­го инстинк­та у всех живот­ных, как было ска­за­но выше, свя­за­но со вре­ме­нем чре­во­но­ше­ния, что отно­сит­ся к осо­бям обо­их полов. У чело­ве­че­ских осо­бей оно длит­ся в сред­нем девять меся­цев, не счи­тая необ­хо­ди­мо­го очи­ще­ния и отды­ха жен­ско­го орга­низ­ма в кон­це труд­но­го про­цес­са вына­ши­ва­ния пло­да. Этот послед­ний пери­од про­дол­жа­ет­ся, при­мер­но, от соро­ка дней до двух месяцев.

Воздержание ради пользы

Если у всех дру­гих живот­ных орга­низ­мов огра­ни­че­ния поло­во­го инстинк­та заклю­че­ны, мож­но ска­зать, в самом этом инстинк­те, то чело­ве­ку, как разум­но­му суще­ству, име­ю­ще­му воз­мож­ность управ­лять сво­им телом, Бог назна­чил огра­ни­че­ния посред­ством неко­то­рых пра­вил и запо­ве­дей, дан­ных Им через Про­ро­ков и Апо­сто­лов. Огра­ни­че­ния даны в виде постов и дру­гих пери­о­дов воз­дер­жа­ния как, напри­мер, в добрач­ный пери­од. Разум­ное воз­дер­жа­ние и посты реко­мен­до­ва­ны Твор­цом исклю­чи­тель­но ради нашей поль­зы. Они необ­хо­ди­мы, посколь­ку чело­век – суще­ство соци­аль­ное и несет боль­шую ответ­ствен­ность за послед­ствия сво­их поступ­ков как перед Богом и людь­ми, так и перед соб­ствен­ным потом­ством. Поко­ле­ни­я­ми накоп­лен­ный опыт пока­зы­ва­ет, что невоз­дер­жа­ние все­гда при­во­дит к печаль­ным послед­стви­ям, как для само­го чело­ве­ка, так и для того, с кем он (она) неза­кон­но всту­пил в связь, а часто и для потом­ства, если оно появ­ля­ет­ся на свет в резуль­та­те блуд­ной страсти.

Напом­ню, что для пра­виль­но­го регу­ли­ро­ва­ния плот­ских отно­ше­ний супру­гов при совре­мен­ном состо­я­нии чело­ве­че­ства (то есть после поте­ри рай­ско­го бла­го­дат­но­го состо­я­ния) нам сле­ду­ет руко­вод­ство­вать­ся ясны­ми ука­за­ни­я­ми апо­сто­ла Пав­ла. Пре­крас­но пони­мая, какую напря­жен­ную вой­ну ведут демо­ны за овла­де­ние каж­дой чело­ве­че­ской душой, видя, какая боль­шая роль отво­дит­ся в этой духов­ной бра­ни их игре на поло­вом инстинк­те, и при этом зная, насколь­ко слаб чело­век, Апо­стол был очень снис­хо­ди­те­лен к супру­гам. Он, будучи сам дев­ствен­ни­ком Хри­ста ради, не огра­ни­чил плот­ские отно­ше­ния супру­гов толь­ко лишь необ­хо­ди­мо­стью зача­тия ребен­ка. Он бла­го­сло­вил воз­дер­жи­вать­ся от супру­же­ской бли­зо­сти толь­ко для поста и молит­вы (по вза­им­но­му согла­сию), а в осталь­ное вре­мя быть вме­сте, что­бы избе­жать паде­ния в блуд, кото­рым супру­гу или супру­га очень часто и охот­но иску­ша­ет сата­на (см.: 1 Кор. 7:5-9).

Душа не может размножаться

Теперь попро­бу­ем обоб­щить выше­при­ве­ден­ные раз­мыш­ле­ния на тему пола, что­бы попы­тать­ся отве­тить на один из самых болез­нен­ных вопро­сов всех вре­мен – вопрос о при­чи­нах непра­виль­но­го сек­су­аль­но­го пове­де­ния людей.

Из все­го ска­зан­но­го выше, мы можем заклю­чить, что:

• душа не обла­да­ет инстинк­том и потреб­но­стью в раз­мно­же­нии, пото­му что не пред­на­зна­че­на для раз­мно­же­ния. Она бого­по­доб­на, и пото­му – чего нет у Бога (функ­ции раз­мно­же­ния), нет и у нее;
• поло­вое вле­че­ние к плот­ско­му сово­куп­ле­нию ника­ко­го отно­ше­ния к душе чело­ве­ка (как духов­ной и бого­по­доб­ной сущ­но­сти) не имеет;
• поло­вое вле­че­ние обу­слов­ле­но физио­ло­ги­че­ским инстинк­том раз­мно­же­ния, при­су­щим толь­ко наше­му физи­че­ско­му телу, как и телу любо­го дру­го­го живот­но­го организма.

Если же душа бого­по­доб­ной лич­но­сти не име­ет при­чин для вле­че­ния к плот­ско­му сово­куп­ле­нию; если ука­зан­ное вле­че­ни­ем при­су­ще толь­ко наше­му телу, как зем­но­му дому, в кото­ром она оби­та­ет; если душа все­ля­ет­ся Созда­те­лем в тело чело­ве­ка, что­бы поль­зо­вать­ся им (телом) для жиз­ни и твор­че­ства в этом мате­ри­аль­ном мире; если она при­зва­на Богом (и дей­стви­тель­но может) управ­лять сво­им телом, как весь­ма совер­шен­ным инстру­мен­том пре­об­ра­зо­ва­ния види­мо­го мира, то есте­ствен­но было бы ожи­дать от нее такой же лег­ко­сти в управ­ле­нии поло­вым инстинк­том, с какой лег­ко­стью управ­ля­ет инстинк­том голо­да голод­ная мать, делясь едой со сво­им ребен­ком, а ино­гда пол­но­стью от нее отка­зы­ва­ясь, когда еды не хва­та­ет на дво­их (на это спо­соб­ны даже живот­ные). И на самом деле, все­гда суще­ство­ва­ли люди, спо­соб­ные управ­лять сво­им поло­вым инстинк­том: вспом­ним, напри­мер, Иоси­фа Пре­крас­но­го и мно­же­ство хри­сти­ан­ских свя­тых или даже про­стых мона­хов и бла­го­че­сти­вых мирян, кото­рых было очень мно­го на рус­ской зем­ле (да и в дру­гих хри­сти­ан­ских стра­нах) даже еще в про­шлом веке.

Почему мы не можем справиться с блудом

Поче­му же и рань­ше (хотя в зна­чи­тель­но мень­шей мере), и, осо­бен­но, в насто­я­щее вре­мя люди, даже познав­шие Истин­но­го Бога и Его запо­ве­ди, не все­гда справ­ля­ют­ся с блуд­ной похо­тью? Поче­му же душа, не име­ю­щая инстинк­та и потреб­но­сти в раз­мно­же­нии, посколь­ку, как гово­ри­лось выше, не пред­на­зна­че­на для раз­мно­же­ния, не может управ­лять сво­им телом? Поче­му наше физи­че­ское тело, кото­рое, каза­лось бы, долж­но под­чи­нять­ся физио­ло­ги­че­ским огра­ни­че­ни­ям и кон­стан­там, изна­чаль­но при­су­щим назван­но­му инстинк­ту (таким, напри­мер, как пре­кра­ще­ние поло­вой актив­но­сти в пери­од вына­ши­ва­ния пло­да), не под­чи­ня­ет­ся им? Кро­ме того, душа чело­ве­ка, даже не зна­ю­ще­го запо­ве­дей Божи­их, из одних толь­ко сооб­ра­же­ний целе­со­об­раз­но­сти, а так­же на осно­ве логи­ки и опы­та долж­на была бы удер­жать себя, свое тело от невер­ных поступ­ков в сфе­ре поло­вых отно­ше­ний. Но поче­му же столь­ко тра­ге­дий, столь­ко гре­хов и столь­ко бед име­ют сво­ей при­чи­ной непра­виль­ное сек­су­аль­ное пове­де­ние? Поче­му нам так труд­но управ­лять собой?

Поис­ти­не, здесь не было бы ниче­го слож­но­го (и тому есть при­ме­ры), если бы не вме­ша­тель­ство сто­рон­ней, демо­ни­че­ской силы, цель кото­рой, при­кры­ва­ясь есте­ствен­ным инстинк­том, слов­но шир­мой, заста­вить чело­ве­ка непре­стан­но нару­шать уста­нов­лен­ные Богом как духов­ные зако­ны, так и физио­ло­ги­че­ские. Демо­ны доби­ва­ют­ся это­го вполне созна­тель­но, посколь­ку зна­чи­тель­но луч­ше нас пони­ма­ют, что нару­ше­ние зако­нов Твор­ца явля­ет­ся глав­ной при­чи­ной отступ­ле­ния от чело­ве­ка Боже­ствен­ной бла­го­да­ти. Послед­нее, как гово­ри­лось выше, необ­хо­ди­мо для овла­де­ния волей чело­ве­ка и под­чи­не­ния его воле бесовской.

Нару­ше­ние одер­жи­мы­ми людь­ми Боже­ствен­ных зако­нов в резуль­та­те направ­лен­но­го демо­ни­че­ско­го воз­дей­ствия про­ис­хо­дит не толь­ко в поло­вой сфе­ре в виде сати­ри­а­за (муж­ская гипер­сек­су­аль­ность), ним­фо­ма­нии (жен­ская гипер­сек­су­аль­ность) или гомо­сек­су­а­лиз­ма, оно про­яв­ля­ет себя и дру­ги­ми вида­ми гипер­бу­лии (гипер­тро­фи­ро­ван­ность био­ло­ги­че­ски и соци­аль­но обу­слов­лен­ных стра­стей и вле­че­ний, рабом кото­рых ста­но­вит­ся «боль­ной»), а так­же, напри­мер, в фор­ме пато­ло­ги­че­ской про­жор­ли­во­сти – були­мии и проч.

Дьявольская подмена

Кро­ме того, демо­нам хоро­шо извест­но, что имен­но в этой, сугу­бо интим­ной сфе­ре чело­ве­че­ских отно­ше­ний, люди могут нано­сить друг дру­гу наи­бо­лее болез­нен­ные уда­ры, спо­соб­ные раз­ру­шать их жизнь и души. Болез­нен­ность уда­ра обу­слов­ле­на тем, что толь­ко в этой сфе­ре жиз­ни людей может про­ис­хо­дить самая чудо­вищ­ная, поис­ти­не дья­воль­ская под­ме­на выс­ше­го из всех поня­тий о сча­стье – поня­тия люб­ви. Демо­ны зна­ют, – имен­но эта под­ме­на рож­да­ет самые тяже­лые душев­ные пере­жи­ва­ния, чув­ства невы­но­си­мой боли от обма­на, пре­да­тель­ства, кру­ше­ния надежд, и проч.

Зачем обоготворять инстинкт

Крат­ко гово­ря, под­ме­на заклю­ча­ет­ся в том, что демо­ны во все века учи­ли обо­го­тво­рять все про­яв­ле­ния есте­ствен­но­го поло­во­го инстинк­та (отсю­да все­воз­мож­ные фал­ли­че­ские куль­ты), назы­вая этот инстинкт любо­вью, хотя на самом деле его мож­но назы­вать как угод­но, но толь­ко не этим сло­вом. Нам нуж­но отчет­ли­во пони­мать, что любовь и поло­вое вле­че­ние (инстинкт) име­ют совер­шен­но раз­ные кор­ни, раз­ное про­ис­хож­де­ние и могут быть совсем не свя­за­ны друг с дру­гом. Имен­но здесь демо­ны и обма­ны­ва­ют нас, ста­ра­ясь заглу­шить в чело­ве­ке истин­ное поня­тие люб­ви, к кото­рой инту­и­тив­но стре­мит­ся каж­дый. Их бли­жай­шая зада­ча – сде­лать из нас похот­ли­вых живот­ных, не зна­ю­щих ниче­го более высо­ко­го, кро­ме удо­вле­тво­ре­ния пло­ти. О том, что такое истин­ная любовь, како­вы ее кор­ни, чем она отли­ча­ет­ся от ука­зан­но­го выше инстинк­та, что она рож­да­ет в душе чело­ве­ка, куда ведет и как ее полу­чить – это раз­го­вор особый…

Итак, зная, к каким бедам, даже тра­ге­ди­ям ведет нару­ше­ние запо­ве­дан­но­го Богом разум­но­го воз­дер­жа­ния как в душев­ном (меж­лич­ност­ном и соци­аль­ном) плане, так и в духов­ном; зная об обе­щан­ном нака­за­нии за непо­слу­ша­ние и о мораль­ных и физи­че­ских след­стви­ях гре­ха для само­го согре­ша­ю­ще­го и для его потом­ства, демо­ны при­ла­га­ют все уси­лия, что­бы заста­вить чело­ве­ка посто­ян­но гре­шить в этой как бы есте­ствен­ной сфе­ре физио­ло­гии. Они и здесь при­бе­га­ют к сво­е­му излюб­лен­но­му мето­ду неесте­ствен­но­го пре­уве­ли­че­ния обыч­но­го живот­но­го инстинк­та и так же, как в слу­чае с инстинк­том голо­да, чрез­вы­чай­но гипер­тро­фи­ру­ют (гипер­сек­су­аль­ность) нор­маль­ный инстинкт размножения.

Цель – достижение полной власти над человеком

Для того что­бы понять, поче­му духов­ные суще­ства парал­лель­но­го мира, назы­ва­е­мые пад­ши­ми анге­ла­ми, или демо­на­ми, такое огром­ное вни­ма­ние уде­ля­ют рабо­те над поло­вой функ­ци­ей чело­ве­ка, нам сле­ду­ет выяс­нить: к чему они стре­мят­ся, какие основ­ные цели ста­вят перед собой, каких ожи­да­ют конеч­ных резуль­та­тов сво­ей зем­ной дея­тель­но­сти. Мно­го­лет­нее ком­плекс­ное изу­че­ние всех видов этой дея­тель­но­сти при­ве­ло меня к сле­ду­ю­ще­му выводу.

Глав­ной целью рабо­ты демо­нов над созна­ни­ем, волей и телом каж­до­го чело­ве­ка в пери­од его зем­но­го суще­ство­ва­ния явля­ет­ся дости­же­ние пол­ной вла­сти над всем чело­ве­че­ством, отрыв людей от сво­е­го Твор­ца и упо­доб­ле­ние их себе.

Эту цель демо­ны поста­ви­ли перед собою по при­чине их без­мер­ной и лютой нена­ви­сти к Богу, от Кото­ро­го они когда-то отпа­ли. Их отпа­де­ние от Созда­те­ля яви­лось раз­ры­вом бла­го­дат­ной свя­зи меж­ду Отцом и детьми, посколь­ку Анге­лы в Свя­щен­ном Писа­нии назы­ва­ют­ся Сына­ми Божи­и­ми (см.: Иов. 1:6;2, 1), нося­щи­ми образ и подо­бие Отца, о чем гово­рит и св. Иоанн Дамас­кин: Бог есть Тво­рец и Созда­тель Анге­лов, при­вед­ший их из небы­тия в бытие, и создав­ший их по обра­зу Сво­е­му[1]. Раз­ры­вом бла­го­дат­ной свя­зи, на мой взгляд, явля­ет­ся осо­знан­ное раз­ру­ше­ние люб­ви к Отцу со сто­ро­ны детей, пото­му что имен­но любовь явля­ет­ся глав­ной соеди­ня­ю­щей силой меж­ду разум­ны­ми суще­ства­ми и Богом, а так­же меж­ду собой. Когда разум­ное суще­ство (Ангел или чело­век) нару­ша­ет зако­ны Твор­ца, пере­сту­пая любовь Бога к себе и свою любовь к Отцу Небес­но­му, оно (это суще­ство) как бы раз­ру­ша­ет «канал свя­зи» по кото­ро­му на него стру­и­лась от Бога бла­го­дат­ная сила люб­ви Божи­ей («воды живой»), как выс­шей из нетвар­ных энер­гий Свя­то­го Духа (по тер­ми­но­ло­гии свт. Гри­го­рия Пала­мы). Но когда эта выс­шая из бла­го­дат­ных энер­гий пере­ста­ет посту­пать к разум­но­му суще­ству, оно пол­но­стью (в слу­чае с Анге­ла­ми) лиша­ет­ся спо­соб­но­сти любить, а так­же и всех качеств, соот­вет­ству­ю­щих любви.

Что же оста­ет­ся в нем, когда исся­ка­ет поток боже­ствен­ной люб­ви? При­ме­ром тому может послу­жить осве­щен­ное яркой лам­пой поме­ще­ние без окон. Если выклю­чить свет, то воца­рит­ся тьма, как про­ти­во­по­лож­ное све­ту каче­ство. Ну, а теперь зада­дим­ся вопро­сом: что про­ти­во­по­лож­но люб­ви? Нена­висть, зло­ба, кото­рые нахо­дят свое есте­ствен­ное выра­же­ние и удо­вле­тво­ре­ние в бес­при­чин­ной, каза­лось бы, мести. Жела­ние ото­мстить Богу через тех, кого Он воз­лю­бил настоль­ко, что доб­ро­воль­но пошел на Крест, иску­пая их гре­хи, явля­ет­ся, на мой взгляд, источ­ни­ком нена­ви­сти пад­ших анге­лов (демо­нов) к сво­е­му Твор­цу. Имен­но месть, страст­ная жаж­да мести ради удо­вле­тво­ре­ния сво­ей бес­пре­дель­ной гор­ды­ни и вла­сто­лю­бия застав­ля­ет демо­нов доби­вать­ся отпа­де­ния людей от Бога, Кото­ро­му лич­но они навре­дить, есте­ствен­но, не могут.

Анти­но­мич­ность мыш­ле­ния, при­су­щая всем пад­шим суще­ствам (как людям, так и демо­нам), у пад­ших анге­лов наи­бо­лее ярко про­яв­ля­ет­ся в вопро­се о конеч­ных резуль­та­тах суще­ство­ва­ния совре­мен­ной фор­мы бытия Все­лен­ной. Обла­дая вели­чай­шей про­ни­ца­тель­но­стью и исклю­чи­тель­ны­ми умствен­ны­ми спо­соб­но­стя­ми, демо­ны не могут не пони­мать, что их борь­ба про­тив сво­е­го Твор­ца a priori обре­че­на на про­вал. Но в том-то и заклю­ча­ет­ся пара­докс, что при этом (веро­ят­но в силу сво­ей без­мер­ной гор­ды­ни, помра­чив­шей их разум) они про­дол­жа­ют наде­ять­ся на побе­ду над Богом. Смысл это­го явле­ния, как и мно­гих дру­гих ана­ло­гич­ных явле­ний духов­но­го поряд­ка (наблю­да­ю­щи­е­ся, в том чис­ле, и у людей) постичь невоз­мож­но, их при­хо­дит­ся лишь учи­ты­вать, как дан­ность. Исхо­дя из этой непо­сти­жи­мой для нас надеж­ды, кото­рой тешат себя пад­шие анге­лы, гото­вясь к реша­ю­щей бит­ве, они пыта­ют­ся уси­лить свои дья­воль­ские леги­о­ны, уве­ли­чив их за счет отпав­ших от Бога душ как живых людей, так и умер­ших. Люци­фер, сов­мест­но с лже­мес­си­ей – анти­хри­стом, пред­по­ла­га­ет дать бой Созда­те­лю в месте, духов­но име­ну­е­мом Арма­гед­дон, как об этом пре­ду­пре­дил нас Тво­рец про­ро­че­ски­ми уста­ми Сво­е­го апо­сто­ла Иоан­на Бого­сло­ва: И видел я выхо­дя­щих из уст дра­ко­на и из уст зве­ря и из уст лже­про­ро­ка трех духов нечи­стых, подоб­ных жабам: это – бесов­ские духи, тво­ря­щие зна­ме­ния; они выхо­дят к царям зем­ли всей все­лен­ной под «зем­лею всей все­лен­ной», пола­гаю, здесь под­ра­зу­ме­ва­ют­ся одно­вре­мен­но обе части нынеш­не­го мира: мате­ри­аль­ный мир и мир духов­ный, то есть живые спо­движ­ни­ки дья­во­ла сово­куп­но с душа­ми уже умер­ших его поклон­ни­ков что­бы собрать их на брань в оный вели­кий день Бога Все­дер­жи­те­ля … Ион собрал их на место, назы­ва­е­мое по-еврей­ски Арма­гед­дон (Откр. 16:13-16; см. так­же Откр. 17:9-14).

Слушать Божий или бесовские внушения?

Весь­ма при­я­тен, ибо льстит само­лю­бию пад­ших анге­лов, и сам факт того, что люди по сво­им нрав­ствен­ным каче­ствам, с их помо­щью, могут стать демо­но­по­доб­ны­ми, а не бого­по­доб­ны­ми. Это тем более при­ят­но демо­нам, что они вели­ко­леп­но зна­ют о необ­хо­ди­мо­сти (для людей) бого­упо­доб­ле­ния, как о глав­ной цели всей зем­ной жиз­ни чело­ве­ка. Имен­но к этой цели, то есть к бого­по­до­бию в люб­ви, само­от­вер­же­нии, в мило­сер­дии и кро­то­сти при­звал нас Тво­рец еще в глу­бо­кой древ­но­сти, во вре­ме­на вет­хо­за­вет­ные, гово­ря: Я – Гос­подь Бог ваш: освя­щай­тесь и будь­те свя­ты, ибо Я – свят (Лев. 11:44). Когда же Бог при­шел во пло­ти на зем­лю, в Сво­ей Нагор­ной про­по­ве­ди Он ука­зал нам узкий и труд­ный путь к свя­то­сти и бого­по­до­бию через подвиг само­со­вер­шен­ство­ва­ния, при­зы­вая нас: …будь­те совер­шен­ны, как совер­шен Отец ваш Небес­ный (Мф. 5:48).

Какое же неска­зан­ное насла­жде­ние достав­ля­ют демо­нам те побед­ные слу­чаи, когда им уда­ет­ся заста­вить людей посту­пать пря­мо про­ти­во­по­лож­ным обра­зом! Какое глу­бо­кое удо­вле­тво­ре­ние они испы­ты­ва­ют, если у них полу­ча­ет­ся воз­бу­дить в людях нена­висть к Богу и ближ­не­му сво­е­му в про­ти­во­вес двум глав­ней­шим запо­ве­дям Божи­им! Какую радость они испы­ты­ва­ют, видя, что люди более слу­ша­ют­ся вну­ше­ний бесов­ских, чем вну­ше­ний Божи­их, ста­но­вясь в пря­мом смыс­ле послуш­ни­ка­ми и уче­ни­ка­ми дья­во­ла! Но и в те ужас­ные мину­ты, когда им все же вспо­ми­на­ют­ся Страш­ный Суд и веч­ные муки ада, они чув­ству­ют боль­шое уте­ше­ние при мыс­ли о том, что они не одни будут мучить­ся муче­ни­ем нескон­ча­е­мым, посколь­ку вме­сте с ними будут обре­че­ны на муки и те, ради кото­рых Бог не пожа­лел и Сына Сво­е­го Единородного.

Но, для того, что­бы ото­рвать людей от Отца Небес­но­го, иска­зить в них образ Божий, демо­нам необ­хо­ди­мо преж­де лишить людей защи­ты (не насиль­но, конеч­но, а про­во­ци­руя на смерт­ный грех) – тех бла­го­дат­ных нетвар­ных Боже­ствен­ных энер­гий, кото­рые не поз­во­ля­ют демо­нам управ­лять волей, мыс­ля­ми и телом чело­ве­ка. Бла­го­дать Божия, накоп­ле­ние (ина­че – стя­жа­ние) кото­рой, по сло­ву прп. Сера­фи­ма Саров­ско­го, долж­но являть­ся глав­ным делом хри­сти­а­ни­на на зем­ле, созда­ет и вне его как бы, гово­ря совре­мен­ным язы­ком, «защит­ный экран», кото­рый затруд­ня­ет внеш­нее воз­дей­ствие демо­нов и пре­пят­ству­ет их внед­ре­нию в тело чело­ве­ка. Вот поче­му вопрос о том, как заста­вить чело­ве­ка лишить­ся это­го бла­го­дат­но­го защит­но­го «экра­на» сто­ит у демо­нов очень остро.

Универсальная приманка

Пад­шим анге­лам очень хоро­шо извест­но, что у чело­ве­ка нет дру­го­го спо­со­ба рас­те­рять бла­го­дать Божию, кро­ме одно­го един­ствен­но­го – совер­шить грех, нару­шив какую-либо Боже­ствен­ную запо­ведь. Одна­ко не так-то про­сто скло­нить чело­ве­ка ко гре­ху, осо­бен­но пер­во­на­чаль­но, посколь­ку совесть, как боже­ствен­ный инстру­мент, дан­ный вся­ко­му чело­ве­ку для раз­ли­че­ния добра и зла, очень меша­ет при выпол­не­нии ука­зан­ной зада­чи. Для того что­бы ее облег­чить, демо­нам необ­хо­ди­мо было най­ти такую уни­вер­саль­ную при­ман­ку, кото­рая мог­ла бы, во-пер­вых, надеж­но скрыть крю­чок под видом, напри­мер, есте­ствен­но­го физио­ло­ги­че­ско­го вле­че­ния, а во-вто­рых, быть оди­на­ко­во при­вле­ка­тель­ной для всех людей. В каче­стве имен­но такой уни­вер­саль­ной при­ман­ки, улав­ли­ва­ю­щей все чело­ве­че­ство в сети гре­ха, и был избран демо­на­ми инстинкт раз­мно­же­ния с при­су­щим ему есте­ствен­ным вле­че­ни­ем про­ти­во­по­лож­ных полов друг к дру­гу. Бла­го­да­ря осо­бым спо­со­бам воз­дей­ствия на созна­ние и физио­ло­гию чело­ве­ка, демо­ны в состо­я­нии без­мер­но уси­лить (гипер­тро­фи­ро­вать) поло­вое влечение.

Таким обра­зом, метод гипер­тро­фии поло­во­го инстинк­та явля­ет­ся для демо­нов повсе­мест­ным, глав­ным и уни­вер­саль­ным мето­дом овла­де­ния волей и телом чело­ве­ка. Он лег­ко и неза­мет­но поз­во­ля­ет демо­нам пону­дить чело­ве­ка пере­сту­пить раз­ре­шен­ную Богом гра­ни­цу упо­треб­ле­ния это­го инстинк­та, огра­ни­чен­но­го сфе­рой закон­но­го бра­ка и, тем самым, согре­шить. При этом демо­ны, по сво­е­му выбо­ру, могут направ­лять гипер­тро­фи­ро­ван­ное ими поло­вое вле­че­ние на любой, самый стран­ный, непод­хо­дя­щий, или даже страш­ный и отвра­ти­тель­ный объ­ект, который:

– либо запре­щен Богом (напри­мер: чужая жена, малень­кий ребе­нок, субъ­ект того же пола, какое-либо живот­ное, мерт­вое жен­ское тело и проч.);

– либо явно, по сво­им соци­аль­ным, интел­лек­ту­аль­ным или нрав­ствен­ным каче­ствам не под­хо­дит для даль­ней­шей супру­же­ской жиз­ни. В послед­нем слу­чае демо­ны ста­вят сво­ей целью создать мучи­тель­но тяже­лые вза­и­мо­от­но­ше­ния меж­ду чуж­ды­ми по духу, но ока­зав­ши­ми­ся в брач­ном сою­зе людь­ми, кото­рых демо­ны вполне обду­ман­но соеди­ни­ли с помо­щью обо­юд­но направ­лен­но­го блуд­но­го вну­ше­ния. Стра­дать от этой «неудав­шей­ся люб­ви» (но, с точ­ки зре­ния демо­нов, весь­ма удач­ной) будут оба супру­га, а глав­ное – их дети.

Но все-таки важ­ней­шей, на мой взгляд, при­чи­ной того, что демо­ны пол­но­стью взя­ли под кон­троль поло­вой инстинкт любо­го чело­ве­ка, явля­ет­ся то, что имен­но этот инстинкт в гипер­тро­фи­ро­ван­ном (с их помо­щью) виде явля­ет­ся самым мощ­ным сред­ством, бла­го­да­ря кото­ро­му им уда­ет­ся спро­во­ци­ро­вать в людях бунт про­тив Бога. Искус­ствен­но созда­ва­е­мый демо­на­ми кон­фликт меж­ду жела­е­мым (в сек­су­аль­ной сфе­ре) и запо­ве­дью Божи­ей: не пре­лю­бо­дей­ствуй (Исх. 20:14), на про­тя­же­нии мно­гих веков у тех, кто зна­ет Бога, про­яв­ля­ет­ся, как пра­ви­ло, в трех основ­ных фор­мах про­тив­ле­ния Творцу.

Бунт против Бога

Пер­вой раз­но­вид­но­стью бун­та про­тив Бога явля­ет­ся лич­ный бунт. Так, напри­мер, в обо­их ука­зан­ных выше слу­ча­ях (см. «непод­хо­дя­щие объ­ек­ты»), раз­жи­га­ясь страст­ным, неудер­жи­мым вле­че­ни­ем, чело­век под наблю­де­ни­ем и управ­ле­ни­ем демо­нов пыта­ет­ся пре­одо­леть все пре­гра­ды, кото­рые ста­вят перед ним запо­ве­ди Божий, роди­те­ли, обще­ство и соб­ствен­ная совесть. Неукро­ти­мое, поис­ти­не безум­ное стрем­ле­ние к удо­вле­тво­ре­нию либо сек­су­аль­но­го вле­че­ния, либо роман­ти­че­ских чувств «люб­ви», вну­шен­ных демо­на­ми, застав­ля­ет чело­ве­ка идти на бунт про­тив Бога и Его запре­тов, не заме­чая того, что он пой­ман на крю­чок и стал мари­о­нет­кой в руках пад­ших анге­лов. Имен­но такая одер­жи­мость блуд­ной стра­стью, на кото­рую демо­ны уме­ют наки­нуть изящ­ную роман­ти­че­скую вуаль, «скарм­ли­ва­ет­ся» чита­те­лям прак­ти­че­ски во всех рома­нах и поэ­ти­че­ских про­из­ве­де­ни­ях под назва­ни­ем «любовь», хотя к истин­ной люб­ви эта страсть ника­ко­го отно­ше­ния не имеет.

Вто­рая раз­но­вид­ность бун­та про­тив Бога, в осно­ве кото­рой лежит гипер­тро­фи­ро­ван­ная сек­су­аль­ность, про­яв­ля­ет­ся в двух фор­мах: а) в фор­ме иска­же­ния хри­сти­ан­ско­го уче­ния и б) в фор­ме пере­хо­да от бого­от­кро­вен­но­го уче­ния к язы­че­ству (то есть к бесо­от­кро­вен­ным рели­ги­ям). Рас­смот­рим каж­дую из них отдельно.

Искажение христианского учения

Ана­лиз жиз­не­опи­са­ний родо­на­чаль­ни­ков раз­лич­ных ере­сей и сект, ото­шед­ших от апо­столь­ско­го уче­ния, при­во­дит к выво­ду о том, что глав­ной при­чи­ной повре­жде­ния созна­ния почти всех ере­си­ар­хов явля­ет­ся грех блуда.

Уязв­лен­ная гре­хом совесть обыч­но застав­ля­ет чело­ве­ка либо отверг­нуть грех (чего он, в дан­ном слу­чае, вовсе не жела­ет), либо искать ему оправ­да­ние в «обнов­лен­ном» с этой целью хри­сти­ан­стве, посколь­ку в неис­ка­жен­ном Хри­сто­вом уче­нии оправ­да­ния най­ти им никак не уда­ет­ся. Таким обра­зом, как это ни пара­док­саль­но, в осно­ве почти всех дог­ма­ти­че­ских иска­же­ний сек­тант­ства лежит грех блу­да, выко­вав­ший новое ору­жие для бун­та про­тив Бога – ере­ти­че­ское уче­ние. Этот вывод мож­но сде­лать на осно­ва­нии пись­мен­ных источ­ни­ков, вклю­чая жиз­не­опи­са­ния мно­гих ере­си­ар­хов (в том чис­ле: Ария, Апол­ли­на­рия, Люте­ра, Цвингли, Л. Тол­сто­го и др.).

Как пока­за­ла сама жизнь, мыс­ли­тель­ные спо­соб­но­сти ере­ти­ков (как, впро­чем, и всех дру­гих людей) повре­жда­ют­ся, когда чело­век, в резуль­та­те блуд­но­го гре­ха, теря­ет бла­го­дать. Эта уди­ви­тель­ная вза­и­мо­связь, каза­лось бы, дале­ких друг от дру­га явле­ний была, тем не менее, заме­че­на очень дав­но. Пора­зи­тель­но точ­но (на осно­ва­нии лич­но­го опы­та нрав­ствен­ных паде­ний) в кон­це сво­ей жиз­ни ска­зал об этом пре­муд­рый Соло­мон: Вол­не­ние похо­ти раз­вра­ща­ет ум (Прем. 4:12). Суще­ство­ва­ние вза­и­мо­свя­зи меж­ду каче­ством мыс­ли­тель­ных спо­соб­но­стей и сек­су­аль­ным пове­де­ни­ем мож­но видеть и в том, что сло­во цело­муд­рие, кото­рое обо­зна­ча­ет целое, непо­вре­жден­ное муд­ро­ва­ние, ина­че – целост­ное разу­ме­ние, объ­ем­ное веде­ние (по-греч. бла­го­ра­зу­мие), издав­на упо­треб­ля­ет­ся для обо­зна­че­ния телес­ной чисто­ты и непо­роч­но­сти, поте­ря кото­рых, как ока­за­лось, непо­сред­ствен­но вле­чет за собой и поте­рю пра­виль­но­го мыш­ле­ния, то есть того само­го цело­го, непо­вре­жден­но­го муд­ро­ва­ния. Разо­рван­ность мыш­ле­ния, кото­рым стра­да­ет сего­дня чело­ве­че­ство – резуль­тат поте­ри цело­муд­рия, то есть телес­ной чисто­ты (напо­ми­наю, что интим­ные отно­ше­ния в закон­ном бра­ке вполне закон­ны и не нару­ша­ют целомудрия).

Переход от богооткровенной религии к язычеству

Дан­ная фор­ма борь­бы с Богом харак­те­ри­зу­ет­ся отступ­ле­ни­ем от истин­ной бого­от­кро­вен­ной рели­гии и воз­вра­том к каким-либо древним или совре­мен­ным язы­че­ским рели­ги­ям, не стес­ня­ю­щим, а наобо­рот, в неко­то­рых слу­ча­ях даже сти­му­ли­ру­ю­щим пол­ную сек­су­аль­ную сво­бо­ду. Вот лишь неко­то­рые из них: куль­ты Астар­ты, Афро­ди­ты, Иси­ды, Фам­му­за, Адо­ни­са, Люци­фе­ра, а так­же тан­тризм, син­то­изм, мор­мо­низм, диа­не­ти­ка и дру­гие мно­го­чис­лен­ные оккульт­ные системы.

Спро­во­ци­ро­ван­ное демо­на­ми стрем­ле­ние к мораль­но­му избав­ле­нию от чет­ко­го и ясно­го огра­ни­че­ния поло­вой функ­ции (кото­рое для людей было опре­де­ле­но Богом в фор­ме закон­но­го бра­ка), то есть стрем­ле­ние к сек­су­аль­ной «сво­бо­де», а точ­нее – к раз­вра­ту, явля­лось, как мне кажет­ся, глав­ной при­чи­ной мно­го­крат­но­го укло­не­ния в идо­ло­по­клон­ство древ­них изра­иль­тян ~~ един­ствен­но­го наро­да, обла­дав­ше­го бого­от­кро­вен­ной рели­ги­ей в дохри­сти­ан­ский пери­од. Про­рок Иезе­ки­иль, напри­мер, в одном из сво­их откро­ве­ний видел, как у север­ных ворот хра­ма Гос­под­ня сидят жен­щи­ны, пла­чу­щие по Фам­му­зе (Иез. 8:14). Смысл обли­че­ния это­го нече­стия Богом заклю­чал­ся втом, что виден­ные про­ро­ком изра­иль­тян­ки совер­ша­ли слу­же­ние идо­лу Фам­му­зу (Там­му­зу), постав­лен­но­му в хра­ме Истин­но­го Бога (!) наря­ду с дру­ги­ми язы­че­ски­ми «бога­ми» нече­сти­вым царем изра­иль­ским Иоаки­мом. Это слу­же­ние сопро­вож­да­лось вна­ча­ле пла­чем по Фам­му­зу (Там­му­зу), а затем без­удерж­ным весе­льем, соеди­нен­ным с самым гнус­ным и бес­стыд­ным развратом[2].

Подоб­ное же демо­ни­че­ское воз­дей­ствие в поло­вой сфе­ре вот уже мно­гие века испы­ты­ва­ют все хри­сти­ане, посте­пен­но отпа­дая от истин­но­го уче­ния, а неко­то­рые и от Хри­ста. Доста­точ­но здесь для при­ме­ра при­ве­сти отпад­шую от Пра­во­сла­вия семью Рери­хов и их мно­го­чис­лен­ных после­до­ва­те­лей, кото­рые впа­ли в самое при­ми­тив­ное демо­но­по­клон­ство (язы­че­ство), обле­чен­ное, прав­да, в изящ­ную мишу­ру псев­до­на­уч­ных, а так­же инду­ист­ских и лама­ист­ских поня­тий и терминов.

Тре­тьей раз­но­вид­но­стью бун­та про­тив Бога и Его Церк­ви явля­ет­ся непо­сред­ствен­ная рево­лю­ци­он­ная дея­тель­ность масон­ства и всех дру­гих раз­но­вид­но­стей глу­бо­ко рели­ги­оз­но­го сата­низ­ма, зада­чей кото­рых явля­ет­ся пол­ное уни­что­же­ние Еди­ной Свя­той Собор­ной и Апо­столь­ской Церк­ви, а так­же отпав­ше­го от нее в XI веке като­ли­циз­ма, что наи­бо­лее откро­вен­но про­яви­лось во фран­цуз­ской рево­лю­ции кон­ца XVIII века, а глав­ное – в трех рус­ских рево­лю­ци­ях XX века. Глу­бин­ным моти­вом этих вос­ста­ний для мно­гих из рево­лю­ци­о­не­ров (конеч­но, не из самых посвя­щен­ных) явил­ся, на мой взгляд, бунт сек­су­аль­ный, борь­ба за сво­бо­ду для гре­ха и, в первую оче­редь, для гре­ха блудного.

Блуд – путь к одержимости

Поде­люсь еще одним выво­дом, кото­рый был сде­лан мною в резуль­та­те мно­го­лет­ней духов­ни­че­ской дея­тель­но­сти на осно­ве ана­ли­за послед­ствий блуд­ных гре­хов. Заме­чу, что эти послед­ствия наи­бо­лее ярко выяв­ля­ют­ся в тех слу­ча­ях, когда моло­дые люди согре­ша­ют ука­зан­ны­ми гре­ха­ми в пер­вый раз. Объ­яс­ня­ет­ся это тем, что кар­ти­на послед­ствий доста­точ­но чет­ко выяв­ля­ет­ся лишь до тех пор, пока она не «сма­за­на» дру­ги­ми гре­ха­ми. Мой вывод, к сожа­ле­нию, мало­при­ят­ный и, я бы даже ска­зал – страш­ный, но пока мне не уда­лось най­ти ему опро­вер­же­ние. Вот он:

Блуд­ный грех в столь зна­чи­тель­ной мере лиша­ет людей Боже­ствен­ной защи­ты, раз­ру­шая «экран» бла­го­дат­ных энер­гий, что демо­ны сра­зу же полу­ча­ют воз­мож­ность вхо­дить в их тела, непре­мен­но пле­няя в той или иной мере волю свя­зы­вая разум.

Ины­ми сло­ва­ми, блуд­ный грех все­гда при­во­дит людей к той или иной фор­ме одер­жи­мо­сти (вре­мен­ной, а ино­гда и посто­ян­ной) и к повре­жде­нию (в раз­ной сте­пе­ни) ума. Духов­но непро­све­щен­ные и неопыт­ные люди это­го, как пра­ви­ло, не пони­ма­ют, удив­ля­ясь вне­зап­но­му и рез­ко­му изме­не­нию харак­те­ра сына или доче­ри. В подоб­ных слу­ча­ях роди­те­ли быва­ют бук­валь­но пора­же­ны неожи­дан­ным появ­ле­ни­ем у детей раз­лич­ных вред­ных при­вы­чек (к алко­го­лю, нар­ко­ти­кам и проч.), без­мер­но воз­рос­шей гор­дыне, хам­ству, исчез­но­ве­нию како­го бы то ни было взаимопонимания.

Поче­му блуд­ный грех мно­гие из свя­тых отцов назы­ва­ют «смерт­ным»? Наблю­де­ния пока­зы­ва­ют, что он дей­стви­тель­но может при­ве­сти чело­ве­ка на грань духов­ной смер­ти в резуль­та­те мак­си­маль­но­го лише­ния бла­го­да­ти и пора­бо­ще­ния души и тела демо­на­ми. Этот про­цесс, раз­ви­ва­ясь, все даль­ше и даль­ше будет уво­дить чело­ве­ка от Бога, от Церк­ви и от спа­се­ния, кото­рое воз­мож­но толь­ко через Таин­ство пока­я­ния, сов­мест­но с дру­ги­ми Таин­ства­ми Церк­ви, совер­ша­е­мы­ми в Пра­во­слав­ном храме.

Вот в чем при­чи­ны непо­нят­но­го для мно­гих столь стро­го­го отно­ше­ния Церк­ви к блуд­но­му гре­ху, каза­лось бы «тако­му есте­ствен­но­му и про­сти­тель­но­му». Оста­ет­ся лишь выяс­нить при­чи­ну, кото­рая при­во­дит чело­ве­ка к поте­ре Боже­ствен­ной бла­го­да­ти в резуль­та­те блуд­но­го греха.

Как мы уже гово­ри­ли, бла­го­дат­ная защи­та отсту­па­ет от людей лишь в том слу­чае, когда они нару­ша­ют какой-либо из зако­нов Божи­их. Итак, для того, что­бы понять при­чи­ну тако­го огром­но­го пони­же­ния потен­ци­а­ла бла­го­дат­ной энер­гии у чело­ве­ка в инте­ре­су­ю­щем нас слу­чае, сле­ду­ет выяс­нить: какие суще­ству­ют зако­ны Твор­ца, регу­ли­ру­ю­щие вза­и­мо­от­но­ше­ния полов. Для этого:

• во-пер­вых, нам сле­ду­ет понять – како­ва фор­ма закон­но­го и бла­го­слов­лен­но­го Богом соеди­не­ния муж­чи­ны и женщины;
• во-вто­рых, нам необ­хо­ди­мо выяс­нить (насколь­ко это воз­мож­но) – какие духов­ные зако­ны начи­на­ют «рабо­тать» при заклю­че­нии брака;
• и в‑третьих, понять, что про­ис­хо­дит при нару­ше­нии этих законов.

Как извест­но из Биб­лии, Тво­рец, создав первую чету, бла­го­сло­вил исклю­чи­тель­но моно­гам­ный гете­ро­сек­су­аль­ный брак сло­ва­ми, ска­зан­ны­ми Им через Ада­ма, то есть про­ро­че­ски, по Его вну­ше­нию: Пото­му оста­вит чело­век отца сво­е­го и мать свою и при­ле­пит­ся к жене сво­ей; и будут [два] одна плоть (Быт. 2:24). То же самое Бог повто­рит через пять с поло­ви­ной тысяч лет непо­сред­ствен­но Сам, при­дя на Зем­лю: …и будут два одною пло­тью (Мк. 10:8). Заме­тим: в том и дру­гом слу­чае речь идет об одной жене и одном муже, кото­рые соеди­ня­ют­ся как бы в одно суще­ство. Таким обра­зом, из слов Само­го Хри­ста совер­шен­но одно­знач­но сле­ду­ет, что в еди­ное суще­ство объ­еди­ня­ют­ся не три или четы­ре чело­ве­ка, а имен­но два и, при­чем, раз­но­го пола! Обра­тим здесь вни­ма­ние и на то, что сло­во плоть в при­ве­ден­ных мною цита­тах озна­ча­ет вовсе не мате­ри­аль­ное тело, а некую еди­ную духов­ную сущ­ность, состо­я­щую из двух (если нет еще детей) душ, как бы двух ипо­ста­сей, кото­рые перед Богом явля­ют­ся еди­ным целым. При­чем это еди­ное духов­ное целое не пере­ста­ет быть еди­ным даже тогда, когда супру­ги вре­мен­но раз­лу­че­ны обсто­я­тель­ства­ми их жиз­ни и про­стран­ствен­но отде­ле­ны друг от дру­га боль­шим расстоянием.

О том, что семья дей­стви­тель­но может рас­смат­ри­вать­ся как еди­ное духов­ное тело, подоб­но тому как Цер­ковь, состо­я­щая из мно­гих чле­нов (людей и помест­ных Церк­вей), явля­ет­ся телом Хри­сто­вым, мож­но про­чи­тать у апо­сто­ла Пав­ла в Посла­нии к Ефе­ся­нам (см.: Еф. 5:23-27), а так­же в Пер­вом посла­нии Корин­фя­нам (см.: 1 Кор. 12:12-14). Обра­тим вни­ма­ние на то, как Апо­стол упо­доб­ля­ет мужа – Хри­сту, а жену – Церк­ви… В этом срав­не­нии заклю­че­на необык­но­вен­ная глу­би­на и тай­на, кото­рую при­от­крыть мы можем лишь отчасти.

Так же, как и Цер­ковь, кото­рая «водою и Духом» рож­да­ет новых чад (по духу) для жиз­ни веч­ной и, тем самым, рас­тет сама, – жена рож­да­ет детей (по пло­ти) для этой зем­ной жиз­ни, умно­жая тем самым тело семьи, гла­ва кото­ро­го – муж, подоб­но тому как Хри­стос – гла­ва Церк­ви. Так же, как все чле­ны тела Церк­ви напо­е­ны одним Духом (1Кор. 12:13), то есть объ­еди­не­ны в еди­ное тело бла­го­да­тью Свя­то­го Духа, – еди­ное тело семьи объ­еди­ня­ет­ся еди­ным общим потен­ци­а­лом бла­го­дат­ной энер­гии, хотя каж­дый член семьи, думаю, име­ет и какой-то свой запас бла­го­да­ти. Послед­нее ста­нет зри­мым и понят­ным, если вспом­нить срав­не­ние семьи с сооб­ща­ю­щи­ми­ся сосу­да­ми и пред­ста­вить, что эти соеди­нен­ные меж­ду собой тру­боч­ка­ми сосу­ды хотя и име­ют один уро­вень жид­ко­сти, но ее объ­ем в каж­дом из них раз­ный, пото­му что неко­то­рые из этих сосу­дов глу­бо­кие и широ­кие, а дру­гие ~ более плос­кие, или узкие. Наде­юсь, понят­но, что ника­кое зем­ное срав­не­ние не может быть пол­но­стью адек­ват­ным и с точ­но­стью опи­сы­вать духов­ные явле­ния; оно лишь частич­но помо­га­ет понять их глав­ные принципы.

«Блудный брак»

И, нако­нец, что­бы понять, поче­му Цер­ковь счи­та­ет блуд­ный грех настоль­ко тяже­лым, что назы­ва­ет его «смерт­ным», мы долж­ны вспом­нить еще одну уди­ви­тель­ную зако­но­мер­ность, ука­зан­ную апо­сто­лом Пав­лом, но скры­тую для мно­гих мра­ком непо­ни­ма­ния. Ока­зы­ва­ет­ся, блуд­ное сово­куп­ле­ние име­ет те же духов­но-энер­ге­ти­че­ские послед­ствия, что и закон­ный брак, но толь­ко с отри­ца­тель­ным зна­ком, посколь­ку явля­ет­ся неза­кон­ным и, как вся­кое неза­кон­ное дей­ствие, нару­ша­ю­щее Божию запо­ведь, име­ет сво­им неиз­беж­ным след­стви­ем лише­ние согре­ша­ю­щих бла­го­да­ти. Апо­стол Павел пишет: …сово­куп­ля­ю­щий­ся с блуд­ни­цею ста­но­вит­ся одно тело с нею… ибо ска­за­но: два будут одна плоть (1Кор. 6:16). Обра­ти­те вни­ма­ние на послед­ние сло­ва: два будут одна плоть – это та же фор­му­ла, те же сло­ва, кото­ры­ми совер­ша­ет­ся брак Ада­ма и Евы еще в раю!

Итак, блуд­ное сово­куп­ле­ние фак­ти­че­ски оформ­ля­ет брак, но брак, нару­ша­ю­щий чисто­ту истин­но­го и пол­но­го соеди­не­ния в люб­ви супру­гов, как это было изна­чаль­но заду­ма­но Созда­те­лем. В конеч­ном ито­ге, при таком неза­кон­ном соеди­не­нии демо­ны все­ля­ют­ся в тела парт­не­ров (либо попол­ня­ют ряды тех, кто уже засе­лил­ся ранее), посколь­ку, повто­ряю, толь­ко бла­го­дать Божия защи­ща­ет чело­ве­ка от внед­ре­ния в его тело демо­нов и от управ­ле­ния его мыс­ля­ми и волей извне. Это послед­нее и явля­ет­ся глав­ной целью демо­нов, кото­рая так успеш­но и быст­ро дости­га­ет­ся бла­го­да­ря блуд­но­му греху.

От сексуальной доминанты к демонической зависимости

Осо­бен­но без­за­щит­ны­ми ока­зы­ва­ют­ся перед подоб­ным демо­ни­че­ским воз­дей­стви­ем дети и подростки.

Имен­но на них рас­счи­та­ны самые бес­стыд­ные фор­мы пуб­лич­ной демон­стра­ции интим­ной жиз­ни, когда теле­ви­де­ние в спе­ци­аль­ных шоу типа «Окна», «Спо­кой­ной ночи, мужи­ки» или «Дом‑2» на всю стра­ну пока­зы­ва­ет «жизнь как она есть», выстав­ляя напо­каз все гряз­ное белье. Люди, про­шед­шие через такие «шоу», почти все­гда нуж­да­ют­ся в помо­щи пси­хи­ат­ра. Но в тех, кто под­гля­ды­вал за ними через замоч­ную теле­сква­жи­ну, тоже зало­же­на бом­ба замед­лен­но­го дей­ствия. Подоб­ное же воз­дей­ствие на детей ока­зы­ва­ет и мас­са жур­на­лов, кото­рые прак­ти­че­ски без­на­ка­зан­но спе­ци­а­ли­зи­ру­ют­ся на пор­но­гра­фии для подростков.

Что делать в такой ситу­а­ции роди­те­лям? Бла­го­душ­но «не заме­чать» гря­зи, в кото­рой живут наши дети, оправ­ды­ва­ясь сомни­тель­ным аргу­мен­том: мол, «нын­че дети и не такое видят»!

Но не луч­ше ли пред­ста­вить опас­ные послед­ствия тако­го мол­ча­ли­во­го согла­ша­тель­ства со злом? Мно­гие учи­те­ля с горе­чью сви­де­тель­ству­ют, что те дети, кото­рые хоть раз бра­ли в руки раз­вра­ща­ю­щие жур­на­лы, ста­но­вят­ся прак­ти­че­ски неуправ­ля­е­мы­ми, цинич­ны­ми, двоедушными.

Роди­те­ли часто не заду­мы­ва­ют­ся, что зри­тель­ная сфе­ра чело­ве­че­ской пси­хи­ки тес­но вза­и­мо­дей­ству­ет с дру­ги­ми участ­ка­ми коры голов­но­го моз­га. И если чело­век смот­рит пор­но­гра­фи­че­ские кар­тин­ки, зри­тель­ные сиг­на­лы пре­об­ра­зу­ют­ся в сек­су­аль­ное воз­буж­де­ние. Имен­но таким обра­зом у чело­ве­ка может обра­зо­вать­ся сек­су­аль­ная доми­нан­та, и потом он будет посто­ян­но вызы­вать эти обра­зы в уме.

Осо­бен­но опас­но это для детей. Дети все­гда любят меч­тать. Этим поль­зу­ют­ся демо­ны, кото­рые могут наме­рен­но вызы­вать в памя­ти нечи­стые обра­зы. И чем боль­ше чело­век смот­рит на раз­вра­ща­ю­щие кар­ти­ны, тем боль­ше он под­вер­га­ет свою память и душу бесов­ско­му воз­дей­ствию. Потом он начи­на­ет жить под воз­дей­стви­ем сек­су­аль­ной доми­нан­ты, сфе­ра сек­су­аль­ных ощу­ще­ний ста­но­вит­ся для него осно­вой, а ино­гда даже и смыс­лом жизни.

В одном жур­на­ле мне встре­ти­лась пуб­ли­ка­ция о таком моло­дом чело­ве­ке. На вопрос жур­на­ли­ста: «А что ты будешь делать, если ста­нешь импо­тен­том?» – он отве­тил: «Я покон­чу с жиз­нью, пото­му что для чего тогда жить». Вы толь­ко вду­май­тесь, какой страш­ный сте­рео­тип сло­жил­ся в созна­нии это­го юно­ши: для него смысл жиз­ни был в физио­ло­ги­че­ском насла­жде­нии от сек­су­аль­ных отно­ше­ний! В тот момент он счи­тал, что ни для чего дру­го­го не сто­ит жить. Если бы он в дру­гое вре­мя заду­мал­ся, может быть, и сам посме­ял­ся бы над сво­ей глу­по­стью. Но стра­да­ю­щие сек­су­аль­ной зави­си­мо­стью люди ред­ко заду­мы­ва­ют­ся, по край­ней мере, на заре сво­ей юности.

Под­да­ва­ясь этим сле­пым вле­че­ни­ям, чело­век совер­ша­ет мас­су невер­ных, точ­нее, гре­хов­ных шагов – мас­су блуд­ных гре­хов, кото­рые явля­ют­ся смерт­ны­ми, пото­му что они прак­ти­че­ски пол­но­стью или в боль­шой сте­пе­ни лиша­ют чело­ве­ка бла­го­да­ти Свя­то­го Духа. И чело­ве­ком начи­на­ют управ­лять неви­ди­мые, но реаль­ные суще­ства, кото­рых в Пра­во­сла­вии назы­ва­ют демо­на­ми. С точ­ки зре­ния роди­те­лей и учи­те­лей, такой школь­ник ста­но­вит­ся гру­бым, нерв­ным, неуправ­ля­е­мым, он скло­нен к уны­нию и даже к само­убий­ству, посколь­ку одер­жим духом зло­бы. У него появ­ля­ют­ся серьез­ные про­бле­мы в отно­ше­ни­ях со сверст­ни­ка­ми. Такой несчаст­ный, в конеч­ном сче­те, может стать лич­но­стью, кото­рую у нас назы­ва­ют маргинальной.

Совре­мен­ные под­рост­ко­вые жур­на­лы име­ют вполне созна­тель­ную цель – рас­кре­по­стить у дево­чек и маль­чи­ков преж­де все­го сек­су­аль­ную сфе­ру, убрать поня­тие сове­сти, сты­да, нрав­ствен­но­сти, насто­я­щей друж­бы, люб­ви и все это заме­нить чисто физио­ло­ги­че­ски­ми, живот­ны­ми вза­и­мо­от­но­ше­ни­я­ми. У людей не фор­ми­ру­ет­ся ника­ких нрав­ствен­ных цен­но­стей, не оста­ет­ся Духов­ных побуждений.

Поче­му сего­дня с осо­бым рве­ни­ем высме­и­ва­ют невин­ность? Сата­на пре­крас­но пони­ма­ет, что блуд­ный грех дела­ет чело­ве­ка пол­но­стью зави­си­мым от демо­нов. И тогда им мож­но управ­лять. Не согре­шив­шим чело­ве­ком управ­лять как мари­о­нет­кой про­сто невоз­мож­но. В одной сво­ей кни­ге я при­во­дил рас­сказ стар­ца Паи­сия об учи­тель­ни­це, кото­рая влю­би­лась в моло­до­го чело­ве­ка, сво­е­го уче­ни­ка, но не мог­ла соблаз­нить его до тех пор, пока он не совер­шил смерт­ный грех. Об этом ей ска­зал кол­дун, к кото­ро­му она обра­ти­лась. Кол­дун ниче­го не мог сде­лать с маль­чи­ком, пото­му что тот был чист и неви­нен. И толь­ко после того, как жен­щине уда­лось толк­нуть маль­чи­ка на грех, кол­дов­ство подействовало.

Вот вам нагляд­ный при­мер, каким обра­зом мож­но мани­пу­ли­ро­вать людь­ми как мари­о­нет­ка­ми или зом­би. Это про­ис­хо­дит толь­ко в одном слу­чае. Поэто­му демо­ни­че­ские силы меч­та­ют всех нас вогнать в блуд­ный грех. А жур­на­лы соот­вет­ству­ю­щей тема­ти­ки актив­но помо­га­ют демо­ни­за­ции наше­го общества.

Вернуть свою свободу

В резуль­та­те «сек­су­аль­ной рево­лю­ции» най­ти сего­дня чело­ве­ка, на кото­ро­го совсем не воз­дей­ство­ва­ли бы демо­ны (раз­лич­ны лишь их коли­че­ство и сте­пень воз­дей­ствия) так же труд­но, как най­ти игол­ку в сто­ге сена. Это, конеч­но не повод для отча­я­ния, а лишь напо­ми­на­ние о том, что мы, с помо­щью Божи­ей, долж­ны в сво­ей жиз­ни выпол­нить очень важ­ную зада­чу – изба­вить­ся от непро­ше­ных гостей (демо­нов), заво­е­вав для сво­ей воли сво­бо­ду от пора­бо­ще­ния волей демо­ни­че­ской и, в резуль­та­те, в пря­мом смыс­ле стать сами­ми собой.

Шиманский Г.И.

Христианская добродетель целомудрия и чистоты[3]

Девство и брак – не для всех, а целомудрие – для всех

В наши дни полу­чи­ли рас­про­стра­не­ние поро­ки пло­то­уго­дия и «раз­лив чув­ствен­но­сти». Хри­сти­а­ни­ну над­ле­жит духов­но бодр­ство­вать, что­бы сохра­нить себя в чисто­те и цело­муд­рии. В Посла­нии к хри­сти­а­нам горо­да Ефе­са апо­стол Павел писал: знай­те, что ника­кой блуд­ник, или нечи­стый (раз­врат­ный), или любо­с­тя­жа­тель, кото­рый есть идо­ло­слу­жи­тель, не име­ет насле­дия в Цар­стве Хри­ста и Бога (Еф. 5:5). В пер­вые вре­ме­на хри­сти­ане жили сре­ди языч­ни­ков, кото­рые весь­ма снис­хо­ди­тель­но отно­си­лись к делам блуд­ным, не счи­та­ли, как и теперь не счи­та­ют, плот­скую нечи­сто­ту, блуд, коры­сто­лю­бие, пло­то­уго­дие гре­хом, а все­го-навсе­го – «удо­вле­тво­ре­ни­ем зако­нов чело­ве­че­ской природы».

В наши дни эти поро­ки раз­мно­жи­лись до край­не­го пре­де­ла. Умно­же­ние их при­бли­жа­ет наступ­ле­ние послед­не­го Страш­но­го Суда, о чем писал апо­стол Павел в том же Посла­нии: Никто из этих раз­врат­ных суе­сло­вов да не обо­льща­ет вас хри­сти­ан пусты­ми сло­ва­ми, ибо за это при­хо­дит гнев Божий на сынов про­тив­ле­ния. (Еф. 5:6) За это, то есть по при­чине умно­же­ния ука­зан­ных поро­ков, гря­дет гнев Божий – послед­ний Страш­ный Суд Хри­стов над миром.

«Нрав­ствен­ное состо­я­ние людей в послед­ние дни бытия мира Гос­подь срав­ни­ва­ет с состо­я­ни­ем людей, живу­щих перед все­мир­ным пото­пом. Тогда был ужа­са­ю­щий раз­лив чув­ствен­но­сти. Все они – плоть, – ска­зал о них Бог. То же будет и перед кон­цом мира. Плот­ские дела с лихо­им­ством возь­мут верх над всем» (свт. Фео­фан Затвор­ник). Раз­вра­тив­ших­ся людей Апо­стол назы­вал сына­ми про­тив­ле­ния (см.: Кол. 3:5-7), кото­рых невоз­мож­но убе­дить в том, что жить нечи­сто – пагуб­но. Им что ни гово­ри – не верят. Не верят и Само­му Богу, ни во что свя­тое не верят и про­ти­вят­ся, упор­ные неверы.

Тако­вы были допо­топ­ные люди, жив­шие во вре­мя Ноя и не верив­шие его про­по­ве­ди о пока­я­нии. Тако­вы будут люди и перед кон­цом све­та – сыны про­тив­ле­ния. Тогда потоп взял сынов про­тив­ле­ния, а в кон­це суще­ство­ва­ния мира огнен­ный потоп и Страш­ный Суд Божий вне­зап­но постиг­нут непо­кор­ных. «Ника­ким гре­хом не гну­ша­ет­ся так Бог, как непо­треб­ством (раз­вра­том)» (прп. Ефрем Сирин). Пло­то­уго­дие и раз­врат – это без­дна, в кото­рой пото­ну­ло и погиб­ло мно­же­ство чело­ве­че­ских душ.

По сло­вам пре­по­доб­но­го Мака­рия Вели­ко­го: «кто что любит и чем быва­ет свя­зан в этом веке, на то, без сомне­ния, и обме­ни­ва­ет Небес­ное Цар­ство, а что все­го хуже, то при­зна­ет богом». Хри­сти­а­ни­на в насто­я­щее вре­мя вез­де окру­жа­ет мно­же­ство соблаз­нов. В усло­ви­ях окру­жа­ю­щей гре­хов­ной рас­пу­щен­но­сти нра­вов и раз­вра­ще­ния необ­хо­ди­ма напря­жен­ная духов­ная трез­вен­ность и подвиг, что­бы сохра­нить себя в чисто­те и цело­муд­рии и избе­жать поро­ков ново­языч­ни­ков. Не будь­те сообщ­ни­ка­ми их, – уве­ще­ва­ет Апо­стол, – осте­ре­гай­тесь вся­кой поблаж­ки гре­хо­лю­би­вой пло­ти, избе­гай­те нечи­сто­ты, лихо­им­ства, не участ­вуй­те в бес­плод­ных делах людей, живу­щих нера­ди­во и в бого­заб­ве­нии, но посту­пай­те, как чада све­та (см.: Еф. 5:7-10), соблю­дая себя в чисто­те и цело­муд­рии (см.: 1 Фес 4:3-4). Цело­муд­рие – обще­хри­сти­ан­ская доб­ро­де­тель. «Дев­ство и брак – не для всех, а цело­муд­рие – для всех» (свт. Фила­рет Мос­ков­ский).

В чем состоит целомудрие

Как опре­де­ля­ет зна­че­ние сло­ва цело­муд­рие Свя­щен­ное Писа­ние? Цело­муд­рие пони­ма­ет­ся как чисто­та души и тела от плот­ских гре­хов, непо­роч­ность – все­объ­ем­лю­щее назва­ние всех доб­ро­де­те­лей. В апо­столь­ских писа­ни­ях и в писа­ни­ях свя­тых отцов под цело­муд­ри­ем под­ра­зу­ме­ва­ет­ся чаще все­го чисто­та от вся­кой плот­ской гре­хов­ной сквер­ны, а так­же здра­вие ума и души (свт. Иоанн Зла­то­уст). В их писа­ни­ях цело­муд­рие обо­зна­ча­ет­ся сло­вом [4] (по-греч. бла­го­ра­зу­мие). Пер­во­на­чаль­но зна­че­ние это­го сло­ва было: бла­го­ра­зу­мие (ср.: 2 Мак. 4:37; Деян. 26:25; 1 Пет. 4:7), здра­во­мыс­лие, пре­муд­рость в жиз­ни и сло­ве (свт. Фео­фан Затвор­ник). Цело­муд­рие – это «пол­ная муд­рость, сколь­ко умствен­ная, столь­ко же и нрав­ствен­ная» (Федо­ров Н.Ф.). «По сво­е­му эти­мо­ло­ги­че­ско­му соста­ву гре­че­ское сло­во «цело­муд­рие» ука­зы­ва­ет на здра­вость, непо­вре­жден­ность, един­ство и вооб­ще нор­маль­ное состо­я­ние внут­рен­ней духов­ной жиз­ни хри­сти­а­ни­на, цель­ность и кре­пость лич­но­сти, све­жесть духов­ных сил, духов­ную устро­ен­ность внут­рен­не­го чело­ве­ка» (свящ. П. Фло­рен­ский). По опре­де­ле­нию свя­то­го Гри­го­рия Нис­ско­го, «цело­муд­рие вме­сте с муд­ро­стью и бла­го­ра­зу­ми­ем есть бла­го­устро­ен­ное рас­по­ря­же­ние все­ми душев­ны­ми дви­же­ни­я­ми, гар­мо­ни­че­ское дей­ствие всех душев­ных сил».

Цело­муд­рие – это то, что обе­ре­га­ет дух чело­ве­ка от погру­же­ния его в плоть; это само­со­хра­не­ние чело­ве­че­ско­го у духа, без чего чело­век ста­но­вит­ся пло­тя­ным, живот­ным, теря­ет все чело­ве­че­ское (прп. Ефрем Сирин). Про­ти­во­по­лож­ным цело­муд­рию явля­ет­ся состо­я­ние раз­вра­щен­но­сти, раз­во­ро­чен­но­сти души. Цели­на лич­но­сти раз­во­ро­че­на, нару­жу вывер­ну­ты низ­мен­ные потреб­но­сти и похо­ти пло­ти, а душа зава­ле­на, подав­ле­на плот­ским, страст­ным, гре­хов­ным. Раз­вра­щен­ный чело­век – как бы вывер­ну­тый наизнан­ку, бес­стыд­но выстав­ля­ю­щий нару­жу постыд­ней­шее. Вме­сто стыд­ли­во­сти здесь бес­стыд­ство и цинизм. Бес­стыд­ство – ука­за­тель испор­чен­но­сти и рас­тлен­но­сти души. (Сло­во рас­тле­ние про­ис­хо­дит от сла­вян­ско­го «тло», озна­ча­ю­ще­го дно, пол, осно­ва­ние. Гово­рят: «Его обо­кра­ли дотла», то есть дочи­ста, до осно­ва­ния; «хлеб сгнил дотла», то есть весь, сколь­ко было. Оче­вид­но, что гла­го­лы «тлеть» и «тлить» отно­сят­ся к про­цес­су гни­е­ния, раз­ру­ше­ния, про­ис­хо­дя­ще­му до осно­ва­ния стро­е­ния, до зем­ли. В таком слу­чае по отно­ше­нию к чело­ве­ку рас­тле­ние обо­зна­ча­ет или совер­шен­ное нетле­ние, то есть уни­что­же­ние души до кон­ца, дотла, или же, что пра­виль­нее, как и раз­вра­щен­ность, – пор­чу осно­ва­ния суще­ства чело­ве­ка, его души, раз­вра­ще­ние до дна, послед­нюю сте­пень испор­чен­но­сти, раз­вин­чен­но­сти, рас­пад лич­но­сти, рас­ша­тан­ность, раз­брод, раз­вал духов­ной жиз­ни, ее раз­дроб­лен­ность, состо­я­ние мучи­тель­ной неустой­чи­во­сти; одним сло­вом, это – «начи­на­ю­ще­е­ся еще до геен­ны раз­ло­же­ние лич­но­сти, ее рас­се­че­ние гре­хом» (см.: Мф. 24:51; Лк. 12:46) (свящ. П. Фло­рен­ский)).

Растление – синоним гниения

В раз­вра­щен­ном чело­ве­ке оста­ет­ся толь­ко личи­на чело­ве­ка, ибо дух посте­пен­но уми­ра­ет, уга­са­ет. Вет­хий (гре­хов­ный) чело­век истле­ва­ет в обо­льсти­тель­ных похо­тях (см.: Еф. 4:22), то есть стра­стях, кото­ры­ми обыч­но живет само­угод­ли­вый чело­век. «Эго­и­сти­че­ская жизнь в само­уго­дии и стра­стях раз­ла­га­ет, исто­ща­ет и сне­да­ет есте­ство чело­ве­че­ское» (свт. Фео­фан Затвор­ник). Осо­бен­но это каса­ет­ся гре­хов плот­ских. «Про­чие гре­хи, – гово­рит свя­той Афа­на­сий Вели­кий, – одной душе при­чи­ня­ют вред, а любо­дей и тело рас­тле­ва­ет и раз­ру­ша­ет, исто­щая душев­ную и жиз­нен­ную силу». По сло­вам пре­по­доб­но­го Ефре­ма Сири­на: «Гре­хов­ное рас­тле­ние слу­жит к пагу­бе, пото­му что, про­ни­кая скрыт­но в глу­би­ну, про­из­во­дит в при­ро­де неис­цель­ную гни­лость, кото­рая кажет­ся малою, но дела­ет­ся необъ­ят­ною, пото­му что рас­про­стра­ня­ет, подоб­но заквас­ке, дей­ствие свое с ног до голо­вы». Душа чело­ве­ка рас­тле­ва­ет­ся не толь­ко плот­ски­ми гре­ха­ми, но и среб­ро­лю­би­ем, сла­во­лю­би­ем (тще­сла­ви­ем), зави­стью и нена­ви­стью, гне­вом, дер­зо­стью и жесто­ко­сер­ди­ем, ложью, лихо­им­ством и бого­заб­ве­ни­ем, и вся­ким дру­гим злом, нена­вист­ным Богу (прп. Ефрем Сирин). Хри­сти­ане, будучи освя­ще­ны в живо­твор­ной купе­ли Кре­ще­ния, очи­щен­ные от вся­кой нечи­сто­ты древ­ней зара­зы, суть хра­мы Божий (см.: 1Кор. 3:16-17), кото­рые никем и ничем не долж­ны быть рас­тле­ва­е­мы и осквер­ня­е­мы. «Мы, – гово­рит свя­щен­но­му­че­ник Кипри­ан, епи­скоп Кар­фа­ген­ский, – искуп­ле­ны доро­гою ценою – кро­вию постра­дав­ше­го за нас Гос­по­да Иису­са Хри­ста и при­зва­ны пови­но­вать­ся воле сво­е­го Иску­пи­те­ля во всех дей­стви­ях сво­е­го слу­же­ния Ему, про­слав­ляя и нося Гос­по­да в чистой душе и неосквер­нен­ном теле».

Обык­но­вен­но доб­ро­де­тель цело­муд­рия про­ти­во­по­став­ля­ет­ся плот­ской и рас­пут­ной жиз­ни, и тогда назы­ва­ет­ся чисто­тою цело­муд­рия или чисто­тою души и тела (прп. Иоанн Лествич­ник). Одна­ко, под цело­муд­ри­ем под­ра­зу­ме­ва­ет­ся не одна толь­ко нрав­ствен­ная чисто­та души и тела. «Цело­муд­рие есть воз­дер­жа­ние и пре­одо­ле­ние (вся­ких) похо­тей борь­бою» (свт. Иоанн Зла­то­уст). Цело­мудр тот, кто соблю­да­ет себя в чисто­те от вся­ко­го гре­ха и в мыс­лях, и в чув­ствах, и во всех жела­ни­ях, наме­ре­ни­ях, и в самых дей­стви­ях. У апо­сто­ла Пав­ла это назва­но чисто­тою (1Тим. 5:2) – когда «при телес­ном цело­муд­рии сохра­ня­ют и душев­ное и не при­чи­ня­ют себе ника­ко­го нрав­ствен­но­го вре­да посред­ством зре­ния или слу­ха (свт. Фео­фан Затвор­ник)». По сло­вам мит­ро­по­ли­та Фила­ре­та Мос­ков­ско­го, «жить цело­муд­рен­но озна­ча­ет жить под управ­ле­ни­ем цело­го, непо­вре­жден­но­го, здра­во­го муд­ро­ва­ния, не поз­во­лять себе ника­ко­го удо­воль­ствия, кото­рое не одоб­ря­ет­ся здра­вым рас­суж­де­ни­ем, соблю­дать ум от осквер­не­ний нечи­сты­ми мыс­ля­ми, серд­це не зара­жен­ным нечи­сты­ми жела­ни­я­ми, тело не рас­тлен­ное нечи­сты­ми дела­ми». Пре­по­доб­ный Ефрем Сирин гово­рит, что истин­но цело­мудр тот, кто не толь­ко все тело хра­нит от блу­да, но когда каж­дый телес­ный член (напри­мер, гла­за, язык) соблю­да­ет цело­муд­рие и во внут­рен­нем чело­ве­ке душев­ные помыш­ле­ния не вхо­дят в соче­та­ние с пороч­ны­ми мыс­ля­ми. Поэто­му, что­бы быть цело­муд­рен­ным, надо забо­тить­ся о пре­успе­я­нии во вся­кой доб­ро­де­те­ли, что­бы Дух Свя­той, почив на доб­рых пло­дах, при­со­еди­нил нас к Цар­ству Небесному.

Целомудрие укрощает страсти

Таким обра­зом, цело­муд­рие в широ­ком смыс­ле сло­ва состо­ит в том, что­бы «соблю­дать целы­ми все доб­ро­де­те­ли, наблю­дая за собой во всех дей­стви­ях, сло­вах, делах, помыс­лах» (прп. Амвро­сий Оптин­ский). Пре­по­доб­ный Иоанн Лествич­ник гово­рит, что соб­ствен­но цело­муд­рие обни­ма­ет все доб­ро­де­те­ли: «Цело­муд­рие есть все­объ­ем­лю­щее назва­ние всех доб­ро­де­те­лей» и есть не что иное, как непо­роч­ность. Подоб­но гово­рит и свя­той Иоанн Зла­то­уст: «Цело­муд­рие состо­ит не толь­ко в том, что­бы воз­дер­жи­вать­ся от пре­лю­бо­де­я­ния, но и в том, что­бы быть сво­бод­ным и от про­чих стра­стей. Сле­до­ва­тель­но, и любо­с­тя­жа­тель­ный – не цело­муд­рен; как тот (пре­лю­бо­дей) при­стра­стен к телес­но­му насла­жде­нию, так этот (любо­с­тя­жа­тель­ный) к богат­ству; даже перед­ний невоз­дер­жан­нее пер­во­го». «Цело­муд­рие все стра­сти укро­ща­ет, удер­жи­ва­ет бес­сло­вес­ные (живот­ные, чув­ствен­ные) стрем­ле­ния души и тела, и управ­ля­ет их к Богу» (прп. Петр Дамас­кин). «Цело­муд­рие тре­бу­ет само­от­вер­жен­ной жиз­ни со все­сто­рон­ним попра­ни­ем эго­из­ма и вся­ко­го само­уго­дия, все к себе стя­ги­ва­ю­ще­го» (свт. Фео­фан Затворник).

В свя­зи с при­ве­ден­ны­ми опре­де­ле­ни­я­ми цело­муд­рия (в узком и широ­ком смыс­ле) у свя­тых отцов нахо­дим ука­за­ния на неко­то­рые внут­рен­ние и внеш­ние при­зна­ки цело­муд­рия. Свя­щен­но­му­че­ник Кипри­ан Кар­фа­ген­ский пишет: «Запо­ведь о цело­муд­рии отно­сит­ся, во-пер­вых, к телу и вооб­ще к нашей внеш­но­сти и, во-вто­рых, к душе и ее внут­рен­ним помыс­лам. Что каса­ет­ся до цело­муд­рия внут­рен­не­го, то оно состо­ит в том, что­бы все доб­рое мы дела­ли для Бога и пред Богом, а не для людей (по чело­ве­ко­уго­дию), что­бы подав­ля­ли в себе самом заро­ды­ши зло­вред­ных мыс­лей и поже­ла­ний; счи­та­ли всех луч­ши­ми себя, нико­му не зави­до­ва­ли, не пред­по­ла­га­ли ниче­го сами от себя, но все отно­си­ли к воле и рас­по­ло­же­ни­ям Про­мыс­ла Божия; памя­то­ва­ли все­гда о при­сут­ствии Божи­ем, при­вя­за­ны были к одно­му Богу, сохра­ня­ли свою веру чистой и недо­ступ­ной ника­ким ере­сям и внут­рен­нюю чисто­ту при­пи­сы­ва­ли не себе, но Спа­си­те­лю наше­му Иису­су Хри­сту, кото­рой Он и есть источ­ник. Внут­рен­нее цело­муд­рие состо­ит в том, что­бы мы, пока живем, не счи­та­ли себя завер­шив­ши­ми и окон­чив­ши­ми подвиг доб­ро­де­те­ли, но под­ви­за­лись бы до тех пор, пока смерть не окон­чит наш их дней; что­бы вме­ня­ли в тще­ту тру­ды и печа­ли насто­я­щей жиз­ни, не при­вя­зы­ва­лись и не люби­ли на зем­ле ниче­го, кро­ме ближ­них, и ожи­да­ли награ­ды за свои доб­рые дела не на зем­ле, но от одно­го Бога на небе».

Гигиена зрения ума

По сло­вам пре­по­доб­но­го Иоан­на Кас­си­а­на, при­знак истин­ной чисто­ты внут­рен­не­го цело­муд­рия состо­ит в том, что­бы в бодр­ствен­ном состо­я­нии не допус­кать гре­хов­но­го услаж­де­ния плот­ски­ми чув­ства­ми, даже и во сне, в сон­ных меч­та­ни­ях пре­бы­вать без страст­но­го дви­же­ния чувств. Кто стя­жал совер­шен­ное цело­муд­рие, гово­рит пре­по­доб­ный Иса­ак Сирин, тот не толь­ко борь­бою уце­ло­муд­ри­ва­ет свой помысл, но уже посто­ян­ной чисто­той, «истин­но­стью сво­е­го серд­ца уце­ло­муд­ри­ва­ет зре­ние ума сво­е­го, не поз­во­ляя ему про­сти­рать­ся к непо­треб­ным помыс­лам», при этом «стыд, как заве­са, висит в сокро­вен­ном вме­сти­ли­ще помыс­лов и непо­роч­ность (души) его, как цело­муд­рен­ная дева, соблю­да­ет­ся Хри­сту верою».

Внеш­нее цело­муд­рие, по сло­вам свя­то­го Кипри­а­на Кар­фа­ген­ско­го, состо­ит в том, что­бы избе­гать все­го, что может поло­жить и малей­шее пят­но на чисто­ту души, не пре­да­вать­ся неуме­рен­но­му сме­ху и не воз­буж­дать его в дру­гих, не гово­рить ниче­го, что осквер­ня­ет при­ли­чие и исти­ну, избе­гать обще­ства людей зазор­ной жиз­ни, не блуж­дать взо­ра­ми и не рас­се­и­вать их по сто­ро­нам, не высту­пать гор­де­ли­во, не при­ни­мать кич­ли­во­го или сла­до­страст­но­го вида, не изде­вать­ся над стра­стя­ми или недо­стат­ка­ми дру­гих, не гово­рить, чего не зна­ем, а рав­но и не гово­рить бес­смыс­лен­но и неумест­но все­го, что знаем.

К внеш­ним при­зна­кам цело­муд­рия отно­сят­ся скром­ность пове­де­ния и стыд­ли­вость. «Стыд­ли­вость есть посто­ян­ная спут­ни­ца цело­муд­рия и нрав­ствен­ной чисто­ты, кото­рые во вза­им­ном сво­ем соеди­не­нии охра­ня­ют нашу нрав­ствен­ность (осо­бен­но в юном воз­расте) … Стыд есть пре­вос­ход­ный настав­ник и руко­во­ди­тель в хра­не­нии телес­ной чисто­ты» (свт. Амвро­сий Медио­лан­ский).

Цело­муд­рен­ная скром­ность хри­сти­а­ни­на про­яв­ля­ет­ся не толь­ко в сло­вах и поступ­ках, но и в самых тело­дви­же­ни­ях, в поход­ке, в уме­нии скром­но вести себя в обще­стве. В наруж­но­сти чело­ве­ка, во всех его тело­дви­же­ни­ях отра­жа­ет­ся душа, как в зер­ка­ле, и все это слу­жит для нас как бы отго­лос­ком или вывес­кою души, так что из внеш­них дей­ствий нашей телес­ной при­ро­ды, по тес­ной свя­зи души с телом, мы заклю­ча­ем и о внут­рен­них свой­ствах нашей духов­ной при­ро­ды. Наг­лая поход­ка, с раз­ны­ми крив­ля­ни­я­ми, нескром­ны­ми поза­ми и тело­дви­же­ни­я­ми, слу­жит выра­же­ни­ем лег­ко­мыс­лия и нескром­но­сти (свт. Амвро­сий Медио­лан­ский). «Ноги, иду­щие бод­ро (бес­чин­но), нена­деж­ные сви­де­те­ли цело­муд­рия и обли­ча­ют болезнь, ибо и в самой поход­ке быва­ет нечто наг­лое», – гово­рит свя­той Гри­го­рий Бого­слов. Скром­ное поло­же­ние тела, и вооб­ще внеш­нее пове­де­ние – живое отоб­ра­же­ние бла­го­че­сти­во­го духа, бла­го­нра­вия и скром­но­сти хри­сти­а­ни­на. Кро­тость ваша да будет извест­на всем чело­ве­кам, – гово­рит Апо­стол (Флп. 4:5; срав.: 2 Кор. 10:1).

«Цело­муд­рие, – гово­рит свя­щен­но­му­че­ник Кипри­ан, епи­скоп Кар­фа­ген­ский, – состо­ит не в одной толь­ко непо­роч­но­сти тела, но и в скром­но­сти и бла­го­при­стой­но­сти оде­я­ния», в скром­ном убран­стве волос и др. Цело­муд­рие явля­ет­ся и в сло­ве – в чисто­те наше­го язы­ка. Взор и слух цело­муд­рен­но­го хри­сти­а­ни­на отвра­ща­ет­ся от вся­кой нескром­но­сти (соблаз­ни­тель­ных зре­лищ, кар­тин, книг, рас­ска­зов, нескром­ных пля­сок и весе­лья и т. п.). «Мно­го срам­но­го изры­га­ет язык (людей) похот­ли­вых (и раз­врат­ных), мно­го сокро­вен­но­го и соблаз­ни­тель­но­го извер­га­ет он в уши слу­ша­ю­щих» (свт. Гри­го­рий Бого­слов), повре­ждая души целомудренных.

Цело­муд­рен­ный хри­сти­а­нин смот­рит на все чистым оком (см.: Тит. 1:15). «Как непо­вре­жден­ный глаз все видит чисто, дей­стви­тель­но так опре­де­ляя, как что есть… так и чистая душа все видит неуко­риз­нен­но и чисто, а душа воз­му­щен­ная (осквер­нен­ная гре­ха­ми), имея око, покры­тое тьмою гре­ха, и хоро­ше­го не может видеть хоро­шим» (при. Ефрем Сирин), и (чело­ве­ка) чисто­го, цело­муд­рен­но­го подо­зре­ва­ет в лице­ме­рии и скры­тых поро­ках. Пре­по­доб­ный Иса­ак Сирин гово­рит, что «когда (хри­сти­а­нин) видит всех людей хоро­ши­ми, и никто не пред­став­ля­ет­ся ему нечи­стым и осквер­нен­ным, тогда под­лин­но чист он сердцем».

Как относиться к красоте телесной

Кра­со­та чело­ве­че­ско­го тела не вызы­ва­ет в цело­муд­рен­ном страст­ных чувств, но побуж­да­ет к про­слав­ле­нию Созда­те­ля. Так, из житий свя­тых извест­но, что подвиж­ни­ки, про­сла­вив­ши­е­ся цело­муд­ри­ем и свя­то­стью, когда встре­ча­ли пре­крас­ную лицом жен­щи­ну или юно­шу, не пре­льща­лись телес­ной кра­со­той, но сво­и­ми помыс­ла­ми воз­но­си­лись к вер­хов­ной свя­тей­шей кра­со­те, винов­ни­це вся­кой кра­со­ты зем­ной и небес­ной, то есть к Богу, про­слав­ляя Его за то, что Он из зем­ли дела­ет такую кра­со­ту, удив­ля­ясь кра­со­те обра­за Божия, сия­ю­ще­го даже в повре­жден­ном гре­хом есте­стве чело­ве­че­ском. Они мыс­лен­но созер­ца­ли неиз­ре­чен­ную доб­ро­ту лица Божия, кра­со­ту свя­тых Божи­их, свя­тых Анге­лов и Божи­ей Мате­ри, и тем более воз­гре­ва­ли в себе чистую любовь к еди­но­му Гос­по­ду Богу, «создав­ше­му вся­кую кра­со­ту Себе ради» (св. прав. Иоанн Кронштадский).

«Пове­дал мне некто, – пишет пре­по­доб­ный Иоанн Лествич­ник, – об уди­ви­тель­ной и высо­чай­шей сте­пе­ни чисто­ты. Некто, уви­дев обык­но­вен­ную жен­скую кра­со­ту, весь­ма про­сла­вил о ней Твор­ца, и от одно­го это­го виде­ния воз­го­рел­ся любо­вью к Богу и про­лил источ­ник слез. Поис­ти­не, уди­ви­тель­ное зре­ли­ще! Что ино­му мог­ло быть рвом поги­бе­ли, то ему сверхъ­есте­ствен­но послу­жи­ло к полу­че­нию вен­ца сла­вы». Чистое цело­муд­рие явля­ет­ся источ­ни­ком внут­рен­ней духов­ной радо­сти и мира. Это неиз­мен­ные спут­ни­ки чистой непо­мра­чен­ной сове­сти; вовне оно про­яв­ля­ет­ся в неко­то­рой скром­ной весе­ло­сти. Цело­муд­рен­ный чело­век отли­ча­ет­ся воз­дер­жа­ни­ем, тер­пе­ни­ем и муже­ством в скор­бях и напа­стях (свт. Иоанн Зла­то­уст). Цело­муд­рие – осо­бен­ный дар Божий. Чело­век не может сво­и­ми толь­ко сила­ми и ста­ра­ни­ем при­об­ре­сти чисто­ту: толь­ко по мило­сти и бла­го­да­ти Божи­ей пода­ет­ся под­ви­за­ю­ще­му­ся осво­бож­де­ние «от бра­ни пло­ти и гос­под­ства обла­да­ю­щих стра­стей» (прп. Иоанн Кас­си­ан Рим­ля­нин).

Истин­ное цело­муд­рие воз­мож­но толь­ко в хри­сти­ан­стве. В древ­но­сти неко­то­рые луч­шие из языч­ни­ков – язы­че­ские фило­со­фы мог­ли при­об­ре­сти толь­ко неко­то­рую части­цу цело­муд­рия – воз­дер­жа­ние от блуд­ных дел, но «внут­рен­нюю, совер­шен­ную и посто­ян­ную чисто­ту духа и тела они не толь­ко делом не мог­ли при­об­ре­сти, но и думать о ней не мог­ли; доб­ро­де­тель истин­но­го цело­муд­рия невоз­мож­но иметь ина­че, как по бла­го­да­ти Божи­ей, и ее име­ют толь­ко те хри­сти­ане, кото­рые слу­жат Богу с сокру­шен­ным духом» (прп. Иоанн Кас­си­ан Римлянин).

Протоиерей Василий Зеньковский

На пороге зрелости

Путь чистоты[4]

…В послед­ние деся­ти­ле­тия воз­ник­ла целая шко­ла пси­хо­па­то­ло­гии, кото­рая видит глав­ную при­чи­ну нерв­но-пси­хи­че­ских забо­ле­ва­ний (конеч­но, кро­ме так назы­ва­е­мых орга­ни­че­ских душев­ных забо­ле­ва­ний) в непра­виль­но­стях жиз­ни пола. Если это и пре­уве­ли­че­но, то нель­зя все же отвер­гать огром­ной прав­ды того, что выдви­ну­ла ука­зан­ная шко­ла. Поис­ти­не, ничто так не важ­но знать для суж­де­ния о чело­ве­ке, как то, как сло­жи­лась в нем жизнь пола: здесь лежит ключ к самым основ­ным, реша­ю­щим фак­там нашей жизни.

Мож­но задать себе вопрос, отче­го сфе­ра пола в чело­ве­ке таит в себе столь­ко тяже­ло­го и мучи­тель­но­го? Ведь все осталь­ные функ­ции наше­го суще­ства обыч­но раз­ви­ва­ют­ся нор­маль­но и не вызы­ва­ют ника­ких ослож­не­ний имен­но в нашей душе; толь­ко в сфе­ре пола тело и душа так глу­бо­ко свя­за­ны, так неис­сле­ди­мо, почти таин­ствен­но вли­я­ют друг на дру­га, что бла­го­да­ря это­му сфе­ра пола и полу­ча­ет пер­во­сте­пен­ное зна­че­ние в пра­виль­ном устро­е­нии нашей жиз­ни. Мы поста­ра­ем­ся осве­тить доста­точ­но подроб­но этот капи­таль­ный вопрос. Пока же под­черк­нем, что как раз со сфе­рой пола и свя­за­но в чело­ве­ке и самое тем­ное, и самое жут­кое, но в то же вре­мя и самое свет­лое, и самое твор­че­ское в нем. Вла­ди­мир Соло­вьев когда-то очень пра­виль­но ска­зал, что когда чело­век нахо­дит­ся во вла­сти эро­са, тогда «и небо и ад с оди­на­ко­вым при­сталь­ным вни­ма­ни­ем сле­дят за ним». Дей­стви­тель­но, мы либо воз­вы­ша­ем­ся и свет­ле­ем от того, что раз­го­ра­ет­ся в чело­ве­ке, когда в нем «игра­ет» пол, либо пада­ем в насто­я­щую без­дну гре­ха и пре­ступ­ле­ний. Пра­виль­ное устро­е­ние жиз­ни пола явля­ет­ся, таким обра­зом, зада­чей, мимо кото­рой не может прой­ти ни один чело­век. Это нуж­но твер­до пом­нить и не отно­сить­ся к теме пола лег­ко­мыс­лен­но, не при­бе­гать к слу­чай­ным, часто дву­смыс­лен­ным, а ино­гда про­сто отвра­ти­тель­ным мате­ри­а­лам, кото­ры­ми запол­не­на в этом отно­ше­нии современность.

Боль­шим ослож­не­ни­ем явля­ет­ся здесь то обсто­я­тель­ство, что жизнь пола во мно­гом как бы закры­та от нас, слов­но нуж­да­ет­ся в пси­хи­че­ских сумер­ках, как это вер­но изоб­ра­же­но в антич­ной леген­де о Пси­хее и Аму­ре. В духов­но здо­ро­вой сре­де это име­ет, меж­ду про­чим, свое поло­жи­тель­ное зна­че­ние, но в усло­ви­ях совре­мен­ной жиз­ни и осо­бен­но в боль­ших горо­дах с их душ­ной, напря­жен­ной жиз­нью, с их отрав­лен­но­стью раз­лич­ны­ми яда­ми ука­зан­ное обсто­я­тель­ство полу­ча­ет, наобо­рот, отри­ца­тель­ное зна­че­ние. Это свя­за­но боль­ше все­го с преж­де­вре­мен­ным про­буж­де­ни­ем инте­ре­са к вопро­сам пола, при­чем этот инте­рес неиз­беж­но уси­ли­ва­ет рабо­ту вооб­ра­же­ния. Дей­стви­тель­но, ни от чего не стра­да­ет так моло­дежь (да и одна ли моло­дежь?), как от той уси­лен­ной рабо­ты вооб­ра­же­ния в сфе­ре пола, от того тай­но­го любо­пыт­ства и внут­рен­не­го напря­же­ния, кото­рые ослаб­ля­ют вся­кий само­кон­троль. Ничто не кажет­ся мне столь опас­ным, как это явле­ние – как раз в силу того, что болез­нен­ное раз­ви­тие вооб­ра­же­ния (фран­цу­зы назы­ва­ют его mythomanie, мифо­ма­ния), не стес­нен­но­го здра­вым смыс­лом, духов­ной трез­во­стью, ста­но­вит­ся источ­ни­ком вся­ко­го рода пси­хи­че­ских непра­виль­но­стей. На поч­ве внеш­не­го умол­ча­ния, с одной сто­ро­ны, и остро­го внут­рен­не­го любо­пыт­ства к теме пола, с дру­гой сто­ро­ны, часто вырас­та­ет в юной душе жаж­да раз­дра­же­ний и воз­буж­де­ний в сфе­ре пола, что чрез­вы­чай­но под­ры­ва­ет духов­ное и нерв­но-пси­хи­че­ское здоровье.

Я глу­бо­ко убеж­ден в воз­мож­но­сти такой духов­ной уста­нов­ки в моло­де­жи, кото­рая, не подав­ляя и не уро­дуя ни одно­го есте­ствен­но­го дви­же­ния, может вме­сте с тем обес­пе­чить здо­ро­вое раз­ви­тие всех сил в чело­ве­ке, может орга­ни­зо­вать внут­рен­нее рав­но­ве­сие в душе. Путь чисто­ты, о кото­ром даль­ше идет речь, не есть уто­пия, не есть наив­ность или уход от жиз­ни, а наобо­рот, есть путь здо­ро­во­го, трез­во­го «устро­е­ния» в нас таин­ствен­ной и твор­че­ской силы пола. Надо иметь в виду, что не толь­ко инте­ре­сы здо­ро­вья, но еще боль­ше инте­ре­сы твор­че­ства и рас­кры­тия лич­но­стью ее внут­рен­не­го мира зовут нас на этот путь чисто­ты. Зада­чей насто­я­ще­го этю­да как раз и явля­ет­ся пока­зать, что путь чисто­ты, будучи тре­бо­ва­ни­ем мораль­но­го созна­ния, дик­ту­ет­ся вме­сте с тем всем совре­мен­ным зна­ни­ем о чело­ве­ке. В глу­бо­ком жела­нии пой­ти навстре­чу нашей моло­де­жи в самом труд­ном и суще­ствен­ном вопро­се, вста­ю­щем перед ней, когда она нахо­дит­ся уже на поро­ге зре­ло­сти, я посвя­щаю эту кни­гу всем моим моло­дым дру­зьям, кото­рым я столь обя­зан в сво­ей жизни.

Энергия пола и половая энергия

В преж­нее вре­мя гос­под­ство­ва­ло убеж­де­ние, что чело­век постро­ен «гар­мо­ни­че­ски», то есть что есте­ствен­ное удо­вле­тво­ре­ние его потреб­но­стей само по себе созда­ет внут­рен­нее рав­но­ве­сие, опре­де­ля­ет внут­рен­нюю гар­мо­нию всех функ­ций. Это убеж­де­ние (отра­зив­ше­е­ся в свое вре­мя на опре­де­ле­нии зада­чи вос­пи­та­ния как зада­чи «гар­мо­ни­че­ско­го» вос­пи­та­ния всех сил в чело­ве­ке) долж­но быть при­зна­но совер­шен­но оши­боч­ным – преж­де все­го пото­му, что чело­век постро­ен вооб­ще не гар­мо­ни­че­ски, а иерар­хи­че­ски. Это зна­чит, что раз­ви­тие одних функ­ций нахо­дит­ся в зави­си­мо­сти от раз­ви­тия дру­гих, что замед­лен­ность или, наобо­рот, уси­лен­ное раз­ви­тие одной функ­ции гибель­но отра­жа­ет­ся на дру­гих. Есть функ­ции пер­вич­ные, основ­ные, есть функ­ции вто­рич­ные, про­из­вод­ные. Раз­ви­тие чело­ве­ка не дает кар­ти­ны одно­вре­мен­но­го, рит­ми­че­ско­го раз­ви­тия всех сто­рон его суще­ства, наобо­рот, в раз­ви­тии чело­ве­ка посто­ян­но име­ет место арит­мия, дис­гар­мо­ни­че­ское несо­от­вет­ствие одних сто­рон дру­гим. Но, кро­ме иерар­хич­но­сти, в самом стро­е­нии чело­ве­ка суще­ству­ет нерав­но­мер­ность и в том зна­че­нии, кото­рое при­над­ле­жит раз­ным функ­ци­ям в общем ходе раз­ви­тия чело­ве­ка; это осо­бен­но ясно высту­па­ет в том зна­че­нии, какое име­ют болез­ни тех или иных орга­нов. Так, болез­ни нерв­ной систе­мы или сер­деч­ной дея­тель­но­сти могут при­ве­сти к роко­вым послед­стви­ям для чело­ве­ка, а болез­ни кожи, напри­мер, или зубов, за ред­ки­ми исклю­че­ни­я­ми, вовсе не ста­вят под опас­ность нашу жизнь.

Конеч­но, раз в чело­ве­ке суще­ству­ет какой-либо орган, име­ет­ся какая-либо функ­ция – они долж­ны полу­чать свое удо­вле­тво­ре­ние, но чем выше орган или функ­ция в чело­ве­ке, тем слож­нее сто­ит вопрос об их удо­вле­тво­ре­нии или про­яв­ле­нии. С осо­бой, ни с чем не срав­ни­мой силой это ска­зы­ва­ет­ся как раз в сфе­ре пола, кото­рая при­над­ле­жит к чис­лу основ­ных и даже цен­траль­ных сфер в чело­ве­ке. Что­бы разо­брать­ся во всей слож­но­сти жиз­ни пола в чело­ве­ке, надо при­нять во вни­ма­ние огром­ное раз­ли­чие меж­ду энер­ги­ей пола и поло­вой энер­ги­ей – это вовсе не одно и то же. Под энер­ги­ей пола надо разу­меть все то, что рож­да­ет­ся от сфе­ры пола (и в теле, и в душе), что, в общем, соот­вет­ству­ет поня­тию твор­че­ской силы в чело­ве­ке[5], поло­вая же энер­гия свя­за­на с дея­тель­но­стью поло­вых орга­нов в чело­ве­ке. Уже из это­го опре­де­ле­ния ясно, что поня­тие энер­гии пола шире поня­тия поло­вой энер­гии; дей­стви­тель­но, вовсе не вся энер­гия пола пере­хо­дит в поло­вую энер­гию. Боль­шая, может быть, самая зна­чи­тель­ная часть энер­гии пола, не пере­хо­дя в поло­вую энер­гию, как бы мину­ет поло­вую сфе­ру, ухо­дит в дру­гие сфе­ры наше­го суще­ства. На этом зиждет­ся все огром­ное зна­че­ние поло­во­го воз­дер­жа­ния, кото­рое как бы осво­бож­да­ет энер­гию пола для твор­че­ско­го исполь­зо­ва­ния ее в выс­ших фор­мах пси­хи­че­ской жиз­ни. То, что в совре­мен­ной пси­хо­ло­гии име­ну­ет­ся «суб­ли­ма­ци­ей», как раз состо­ит в том, что поло­вая энер­гия может как бы вновь пере­хо­дить в общую энер­гию пола и тем осво­бож­дать­ся от свя­зи с дея­тель­но­стью поло­вых орга­нов. Пара­докс сфе­ры пола, сре­ди дру­гих функ­ций в чело­ве­ке, в том и заклю­ча­ет­ся, что пол­ное поло­вое воз­дер­жа­ние, то есть реши­тель­ное отсут­ствие удо­вле­тво­ре­ния поло­вой потреб­но­сти, ока­зы­ва­ет­ся, вовсе не раз­ру­ша­ет жиз­ни чело­ве­ка, а наобо­рот, часто явля­ет­ся пред­по­сыл­кой насто­я­ще­го рас­цве­та выс­шей твор­че­ской жиз­ни в человеке.

Все толь­ко что ска­зан­ное опи­ра­ет­ся на совре­мен­ное зна­ние о чело­ве­ке и осо­бен­но на дан­ные пси­хо­па­то­ло­гии – но то же уче­ние о чело­ве­ке все­гда раз­ви­ва­ло и хри­сти­ан­ство. Хри­сти­ан­ство не толь­ко утвер­ди­ло прин­цип моно­га­мии, реши­тель­но осу­див мно­го­жен­ство, не толь­ко спо­соб­ство­ва­ло гума­ни­за­ции отно­ше­ний меж­ду муж­чи­ной и жен­щи­ной, оду­хо­тво­ри­ло эти вза­и­мо­от­но­ше­ния, но оно высо­ко под­ня­ло идею дев­ствен­но­сти. И в язы­че­ских рели­ги­ях най­дем мы культ дев­ствен­но­сти при неко­то­рых видах рели­ги­оз­но­го слу­же­ния (вспом­ним о «вестал­ках») – но в хри­сти­ан­стве самый прин­цип дев­ствен­но­сти полу­чил новое зна­че­ние как раз в силу ново­го, высо­ко­го пони­ма­ния бра­ка. С само­го сво­е­го нача­ла хри­сти­ан­ство осу­ди­ло вся­кое туше­ние бра­ком, освя­ти­ло брач­ные отно­ше­ния (ср. чудо в Кане Гали­лей­ской. Ин. 2,:1–11), а потом созда­ло осо­бое Таин­ство бра­ко­со­че­та­ния. Поэто­му прин­цип дев­ствен­но­сти в хри­сти­ан­стве вовсе не про­ти­во­по­став­ля­ет­ся бра­ку, а явля­ет­ся как бы парал­лель­ным, хотя и иным путем дви­же­ния чело­ве­ка к Богу. И на путях семей­ной жиз­ни, и на путях дев­ствен­но­сти чело­век может идти к Богу – но имен­но пото­му прин­цип дев­ствен­но­сти в хри­сти­ан­стве заклю­ча­ет в себе некое осо­бое откро­ве­ние о чело­ве­ке. Смысл это­го откро­ве­ния выри­су­ет­ся перед нами даль­ше, когда мы зай­мем­ся вопро­сом о дев­ствен­но­сти и о мона­ше­стве, сей­час же под­черк­нем, что и все совре­мен­ное зна­ние о чело­ве­ке, в част­но­сти, меди­ци­на, тоже высо­ко ценит физи­че­скую чисто­ту (то есть чисто­ту в сфе­ре пола). Физи­че­ская чисто­та при­зна­ет­ся все­ми цен­ней­шим под­спо­рьем для жиз­нен­но­го рас­цве­та лич­но­сти, явля­ет­ся для чело­ве­ка вели­чай­шим бла­гом, источ­ни­ком духов­ной силы и крепости.

Но в хри­сти­ан­стве есть еще одно важ­ное откро­ве­ние о чело­ве­ке (тоже сов­па­да­ю­щее с тем, что дает совре­мен­ная пси­хо­па­то­ло­гия) – о цели­тель­ном зна­че­нии испо­ве­ди, в кото­рой отпус­ка­ют­ся наши гре­хи. Если уте­ря физи­че­ской чисто­ты, нару­ше­ние дев­ствен­но­сти невоз­вра­ти­мы, то о поте­ре душев­ной чисто­ты надо ска­зать, что эта чисто­та вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся через пока­я­ние. Это есть чрез­вы­чай­но важ­ный факт с точ­ки зре­ния духов­ной гиги­е­ны и еще более в инте­ре­сах мораль­но­го раз­ви­тия в чело­ве­ке. Нель­зя счи­тать непо­пра­ви­мой уте­рю душев­ной чисто­ты; гре­хи, совер­ша­е­мые в юно­сти часто по неве­де­нию, часто по лег­ко­мыс­лию, не оста­ют­ся тяж­ким бре­ме­нем для чело­ве­ка. Надо при­знать глу­бо­ко вред­ным заблуж­де­ние, что буд­то бы нет про­ще­ния совер­шен­ным гре­хам. Сколь­ко моло­дых людей впа­да­ют от это­го либо в отча­я­ние и пере­ста­ют бороть­ся со сво­и­ми дур­ны­ми склон­но­стя­ми, либо – и это быва­ет еще чаще – впа­да­ют в цинизм, высме­и­ва­ют и в себе и в дру­гих все свет­лое и чистое, ибо не име­ют надеж­ды на луч­шее, не верят в самих себя, ибо не зна­ют того, что дает нашей душе испо­ведь и отпу­ще­ние гре­ха. Невос­ста­но­ви­ма толь­ко уте­ря физи­че­ской чисто­ты (поче­му надо вся­че­ски избе­гать добрач­ной поло­вой жиз­ни), но чисто­та души, живая радость твор­че­ско­го дви­же­ния впе­ред вос­ста­но­ви­мы, если толь­ко мы пока­ем­ся в сво­их гре­хах. В этом наше спа­се­ние от того, во что вовлек­ло нас неве­де­ние или легкомыслие.

Искание любви

Про­сле­дим теперь бег­ло основ­ные сту­пе­ни в жиз­ни пола, в раз­ви­тии его.

Пер­вые про­яв­ле­ния поло­вых дви­же­ний в чело­ве­ке мож­но заме­тить очень рано – быть может, даже на пер­вом году жиз­ни (надо толь­ко избе­гать здесь натя­ну­тых тол­ко­ва­ний Фрей­да). До поло­во­го созре­ва­ния (у дево­чек до 11–13 лет, у маль­чи­ков до 12–14лет) жизнь пола носит, как при­ня­то гово­рить, недиф­фе­рен­ци­ро­ван­ный харак­тер. Телес­ные орга­ны пола раз­ви­ты очень мало, все тело име­ет «эро­ген­ный» харак­тер, то есть может слу­жить источ­ни­ком поло­во­го воз­буж­де­ния. Поло­вое же созре­ва­ние состо­ит в том, что на пер­вый план высту­па­ет так назы­ва­е­мая гени­таль­ная зона, то есть зона рас­по­ло­же­ния телес­ных орга­нов пола. Прав­да, и до поло­во­го созре­ва­ния эро­ген­ность все­го тела неред­ко созда­ет преж­де­вре­мен­ную поло­вую жизнь. Гово­рю о тай­ном поро­ке у маль­чи­ков: под­рост­ки путем раз­дра­же­ния тела и орга­нов пола стре­мят­ся вызвать у себя поло­вые пере­жи­ва­ния. В дей­стви­тель­но­сти это есть глу­бо­чай­шее извра­ще­ние пола: ведь смысл пола заклю­ча­ет­ся в соеди­не­нии с суще­ством дру­го­го пола. Но рядом с преж­де­вре­мен­ным раз­ви­ти­ем телес­ных поло­вых дви­же­ний часто наблю­да­ет­ся и преж­де­вре­мен­ное раз­ви­тие поло­вой пси­хи­ки. Порой уже в 9 лет дети разыс­ки­ва­ют пор­но­гра­фи­че­ские кар­тин­ки, гряз­ную лите­ра­ту­ру, с нездо­ро­вым любо­пыт­ством при­смат­ри­ва­ют­ся к жиз­ни взрослых.

Но все это сме­ня­ет­ся в годы поло­во­го созре­ва­ния бур­ны­ми про­яв­ле­ни­я­ми новой силы, захва­ты­ва­ю­щей все­це­ло и тело, и душу – начи­на­ет раз­ви­вать­ся сфе­ра пола с такой стре­ми­тель­но­стью и напря­жен­но­стью, что это совер­шен­но меня­ет всю духов­ную уста­нов­ку под­рост­ка[6]. Осо­бен­но важ­но здесь то основ­ное рас­щеп­ле­ние в нашем суще­стве в это вре­мя, кото­рое нахо­дит свое выра­же­ние в двух раз­лич­ных полю­сах созна­ния. На одной сто­роне сосре­до­то­чи­ва­ет­ся сек­су­аль­ность, кото­рая обни­ма­ет чисто телес­ную сто­ро­ну пола, а так­же те пси­хи­че­ские дви­же­ния, кото­рые свя­за­ны с этой телес­ной сто­ро­ной пола, а на дру­гом полю­се обособ­лен­но, а ино­гда в рез­ком отвер­же­нии сек­су­аль­но­сти высту­па­ет эрос, то есть иска­ние люб­ви, при­во­дя­щее в дви­же­ние всю пси­хи­ку, весь духов­ный мир, оза­ря­ю­щее душу поэ­ти­че­ской меч­той о люби­мом суще­стве. И эрос, и сек­су­аль­ность оди­на­ко­во явля­ют­ся цве­те­ни­ем пола в нас, но их разъ­еди­не­ние и рас­щеп­ле­ние, а ино­гда их вза­им­ное оттал­ки­ва­ние с доста­точ­ной ясно­стью вскры­ва­ют слож­ность пола как духов­но-телес­ной силы. Пол в чело­ве­ке дей­стви­тель­но есть огонь в нем, пита­ю­щий­ся от того пла­ме­ни, кото­рый горит в глу­бине чело­ве­ка, как сила жиз­ни в нем, и этот огонь горит (хоть и не с оди­на­ко­вой силой) и в сек­су­аль­ных дви­же­ни­ях, и в тон­чай­ших про­яв­ле­ни­ях эро­са. Един­ство источ­ни­ка того и дру­го­го ста­вит поэто­му ост­ро и неустра­ни­мо вопрос о един­стве этих двух про­яв­ле­ний пола; потреб­ность тако­го един­ства зало­же­на имен­но в том, что источ­ник двух раз­лич­ных про­яв­ле­ний пола – один и тот же. Тут перед нами вста­ет некий закон в струк­ту­ре чело­ве­ка: это закон цель­но­сти, состо­я­щий в том, что неот­вра­ти­мо и непре­одо­ли­мо живет в чело­ве­ке потреб­ность внут­рен­не­го соеди­не­ния сек­су­аль­но­сти и дви­же­ний люб­ви. Дей­стви­тель­но, самые раз­вра­щен­ные люди, как бы до кон­ца ушед­шие в одну чистую сек­су­аль­ность, испы­ты­ва­ют вре­мя от вре­ме­ни мучи­тель­ную тос­ку о любви.

Итак, еди­ная осно­ва пола при созре­ва­нии поля­ри­зу­ет­ся – дает вре­мен­ное рас­щеп­ле­ние сек­су­аль­но­сти и эро­са. Про­сле­дим теперь их раз­ви­тие в этой пер­вич­ной раз­дель­но­сти их[7].

Поло­вое созре­ва­ние лока­ли­зу­ет поло­вую энер­гию в телес­ных орга­нах, и отныне телес­ная сто­ро­на пола при­об­ре­та­ет закон­чен­ный опре­де­лен­ный харак­тер, выдви­га­ет­ся на пер­вый план. Этим самым как раз и созда­ет­ся сек­су­аль­ное созна­ние; то, что мы назы­ва­ли до сих пор «сек­су­аль­но­стью», охва­ты­ва­ет поэто­му и объ­ек­тив­ное созре­ва­ние (раз­ви­тие орга­нов пола), и самое созна­ние сек­су­аль­ных дви­же­ний. Обе сто­ро­ны сек­су­аль­но­сти свя­за­ны очень тес­но, мож­но ска­зать интим­но, но сек­су­аль­ное созна­ние может быть при этом рас­плыв­ча­тым и неяс­ным (в чем и состо­ит пси­хи­че­ская «чисто­та» в это вре­мя – пре­иму­ще­ствен­но у деву­шек, а ино­гда и у юно­шей). В силу осо­бен­но­стей физио­ло­ги­че­ско-ана­то­ми­че­ско­го харак­те­ра в муж­ском орга­низ­ме сек­су­аль­ное созна­ние у юно­шей все­гда ярче и отчет­ли­вее. Имен­но пото­му рабо­та вооб­ра­же­ния у юно­шей гораз­до более актив­на и ярка в сфе­ре пола и если к это­му при­ба­вить те раз­го­во­ры, кото­рые ведут меж­ду собою юно­ши, даже маль­чи­ки, то ста­но­вит­ся понят­ной опас­ность «загряз­не­ния» вооб­ра­же­ния у них. Но неза­ви­си­мо от того, рас­плыв­ча­то или более опре­де­лен­но рабо­та­ет сек­су­аль­ное вооб­ра­же­ние, само поло­вое созре­ва­ние вызы­ва­ет глу­бо­кие пере­ме­ны в юном суще­стве. Духов­ный сдвиг, кото­рый здесь про­ис­хо­дит, заклю­ча­ет­ся в том, что под­рост­ки, еще недав­но с увле­че­ни­ем отда­вав­ши­е­ся раз­ным соци­аль­ным дви­же­ни­ям в душе (под­ра­жа­ние стар­шим, уход от семьи в сре­ду това­ри­щей и подруг, раз­ви­тие внеш­не­го аван­тю­риз­ма, влюб­лен­ность в «геро­ев» и т. д.), ныне ухо­дят в себя, замы­ка­ют­ся в себе, часто чуж­да­ют­ся обще­ства, ищут «дру­га». Под­рост­ки ста­но­вят­ся сно­ва, как в ран­нем дет­стве, эго­цен­трич­ны, они впер­вые осо­зна­ют свое «я» в отде­ле­нии или про­ти­во­по­став­ле­нии окру­жа­ю­щим, созна­ют в себе «лич­ность». Исход­ной осно­вой мно­гих душев­ных дви­же­ний явля­ет­ся ныне сфе­ра «под­со­зна­ния», кото­рая завла­де­ва­ет душой, созна­ние же не справ­ля­ет­ся с игрой тай­ных сил, зре­ю­щих в юном суще­стве, не овла­де­ва­ет ими – отсю­да посто­ян­ные про­ти­во­ре­чия в это вре­мя, частая-пре­тен­ци­оз­ность, меч­та­тель­ность, лег­кая раз­дра­жа­е­мость, раз­ви­тие фан­та­зии. Под­рост­ки часто сами не зна­ют, чего хотят.

Раз­ви­тие сек­су­аль­но­сти как тако­вой, то есть само поло­вое созре­ва­ние и раз­ви­тие сек­су­аль­но­го созна­ния идет в ука­зан­ной фор­ме в пер­вые три-четы­ре года, а затем оно при­ни­ма­ет более спо­кой­ный харак­тер и пере­ста­ет быть источ­ни­ком про­ти­во­ре­чи­вых дви­же­ний и душев­но­го бес­по­кой­ства. Но в эти же пер­вые три, четы­ре года поло­во­го созре­ва­ния раз­ви­ва­ет­ся – рядом с раз­ви­ти­ем сек­су­аль­но­сти – и потреб­ность люб­ви, зре­ет эрос. Ино­гда обе эти сфе­ры (сек­су­аль­ность и эрос) не слиш­ком отде­ля­ют­ся одна от дру­гой (хотя пути той и дру­гой раз­ные), а ино­гда они очень рас­хо­дят­ся друг от дру­га, как бы меша­ют друг дру­гу. Как суще­ству­ет чисто сек­су­аль­ное вооб­ра­же­ние, так и в сфе­ре эро­са вооб­ра­же­ние ста­но­вит­ся могу­чей силой, полу­ча­ю­щей огром­ное пита­ние, осо­бен­но от искус­ства. Эрос про­ры­ва­ет­ся пер­во­на­чаль­но в юной задум­чи­во­сти, в мелан­хо­ли­че­ской меч­та­тель­но­сти, ищет сво­е­го пита­ния в чте­нии рома­нов. Это дей­ствие искус­ства на раз­ви­тие дви­же­ний эро­са мно­го раз изоб­ра­жа­лось в лите­ра­ту­ре, при­чем долж­но заме­тить, что тема эта вовсе не исчер­па­на – так глу­бо­ка и зна­чи­тель­на она. Во вся­ком слу­чае, все зна­ют осо­бен­но­сти это­го пери­о­да, в тече­ние кото­ро­го эрос как бы рас­прав­ля­ет свои кры­лья. Девоч­ки хотят «нра­вить­ся», начи­на­ют уси­лен­но забо­тить­ся о сво­ей наруж­но­сти, ищут обще­ства маль­чи­ков, вооб­ще ста­но­вят­ся «малень­ки­ми жен­щи­на­ми», влюб­ля­ют­ся, начи­на­ют рев­но­вать и т. д. А маль­чи­ки напря­жен­но стре­мят­ся пока­зать­ся стар­ше сво­их лет, под­ра­жа­ют тем, кто им кажет­ся ярким чело­ве­ком, тоже влюб­ля­ют­ся (или игра­ют во влюбленность).

Вооб­ще дви­же­ния эро­са в этот пер­вый пери­од пуг­ли­вы, застен­чи­вы, как бы ищут «пре­пят­ствий», что­бы укрыть­ся в них, закрыть от дру­гих дви­же­ния эро­са; они смеш­ны извне, но часто тро­га­тель­ны в сво­ей све­же­сти и почти все­гда под­лин­но поэ­тич­ны. Тур­ге­нев пре­вос­ход­но изоб­ра­зил это в рас­ска­зе «Пер­вая любовь» – и как раз у него отчет­ли­во пока­за­но, как эти пер­вые дви­же­ния люб­ви чуж­ды сек­су­аль­но­сти. Хотя сек­су­аль­ность и эрос рас­тут из одно­го и того же кор­ня, хотя поз­же с чрез­вы­чай­ной силой про­явит­ся потреб­ность сли­я­ния эро­са и сек­су­аль­но­сти, духов­ной люб­ви и телес­ной бли­зо­сти, но пока оба тока дви­жут­ся не толь­ко раз­дель­но, но неред­ко во вза­им­ном оттал­ки­ва­нии. Потреб­ность люб­ви неред­ко пере­жи­ва­ет­ся в лини­ях чистой «спи­ри­ту­аль­но­сти»; по выра­же­нию рус­ско­го поэта, «толь­ко утро люб­ви хоро­шо». Тут, конеч­но, нет ника­ко­го «гну­ше­ния» телес­ной сто­ро­ной, вся суть здесь в той могу­чей потреб­но­сти иде­а­ли­за­ции люби­мо­го суще­ства, кото­рая явля­ет­ся дви­жу­щей силой эро­са и при­над­ле­жит к чис­лу основ­ных потреб­но­стей наше­го духа. В этом и заклю­ча­ет­ся огром­ное твор­че­ское зна­че­ние пере­жи­ва­ний люб­ви – имен­но в них и через них вырас­та­ют эти могу­чие кры­лья, кото­рые воз­но­сят дух в гор­ний мир. Нет ника­ко­го свя­то­тат­ства в том, что люби­мое суще­ство кажет­ся в это вре­мя боже­ством – это вовсе не рито­ри­ка, а дей­стви­тель­ное пере­жи­ва­ние, харак­тер­ное для «утра люб­ви» и реа­ли­зу­ю­щее в нас жаж­ду бесконечности.

Конеч­но, на этом пути все­гда ждет нас опас­ность «дон­жу­а­низ­ма», суть кото­ро­го заклю­ча­ет­ся в том, что Дон-Жуан ищет имен­но «пере­жи­ва­ний» люб­ви, а не стре­мит­ся к пред­ме­ту люб­ви, то есть не отда­ет­ся все­це­ло люби­мо­му суще­ству, но бро­са­ет его, что­бы вновь пере­жить «утро люб­ви». Эта пого­ня за новы­ми и новы­ми пере­жи­ва­ни­я­ми люб­ви ста­но­вит­ся под конец у Дон-Жуа­на неким про­кля­ти­ем, в ней есть «дур­ная бес­ко­неч­ность», пого­ня за при­зра­ком, ибо реаль­ная люби­мая жен­щи­на Дон-Жуа­на не удо­вле­тво­ря­ет. Впро­чем, в том истол­ко­ва­нии дон­жу­а­низ­ма, какое дал Алек­сей Тол­стой в сво­ем «Дон-Жуане», мож­но видеть некую (искус­ствен­ную, конеч­но) его апо­ло­гию. Но вер­но здесь то, что дви­же­ния эро­са дей­стви­тель­но дик­ту­ют­ся духов­ной потреб­но­стью, то есть потреб­но­стью иде­а­ла. Но имен­но пото­му и воз­мож­но, что дви­же­ния эро­са могут чуж­дать­ся вся­ко­го эле­мен­та сек­су­аль­но­сти. Вла­ди­мир Соло­вьев на эту тему напи­сал заме­ча­тель­ный этюд под назва­ни­ем «О смыс­ле люб­ви» – после пла­то­нов­ско­го «Пира» это един­ствен­ная гени­аль­ная вещь в миро­вой лите­ра­ту­ре по фило­со­фии эроса.

Эрос и сексуальность

Шопен­гау­эр с при­су­щей ему остро­той мыс­ли утвер­ждал, что дви­же­ния эро­са суть толь­ко «фиго­вые листоч­ки», кото­ры­ми наше созна­ние закры­ва­ет от себя истин­ный смысл люб­ви, кото­рый буд­то бы заклю­ча­ет­ся про­сто в поло­вом сбли­же­нии. Это пре­зри­тель­ное обо­зна­че­ние дви­же­ний эро­са «фиго­вы­ми листоч­ка­ми» не толь­ко лож­но, но оно как раз совер­шен­но пере­во­ра­чи­ва­ет соот­но­ше­ние двух сто­рон в сфе­ре пола. Дви­же­ния эро­са не толь­ко не суть «фиго­вые листоч­ки», но они как раз и обра­зу­ют истин­ный корень все­го – сек­су­аль­ность же есть толь­ко тран­скрип­ция в телес­ной обла­сти того, что исхо­дит от иска­ний люб­ви. Послед­няя сущ­ность пола как раз и состо­ит в иска­нии люб­ви, что есть центр и осно­ва того огня, кото­рый горит в чело­ве­ке; сек­су­аль­ность же есть толь­ко выра­же­ние в сфе­ре телес­ной этих внут­рен­них дви­же­ний. Как тело вооб­ще есть инстру­мент души (и в этом смыс­ле спра­вед­ли­во может быть назва­но частью души, а не обрат­но), так и сек­су­аль­ность лишь пере­да­ет и выра­жа­ет то, что заго­ра­ет­ся в душе, как инстру­мент, кото­рый сво­и­ми зву­ча­ни­я­ми пере­да­ет мело­дию, на нем разыг­ры­ва­е­мую. Прав­да, есть фор­мы влюб­лен­но­сти, кото­рые как бы оправ­ды­ва­ют мысль Шопен­гау­э­ра, в кото­рых бьет­ся пульс сек­су­аль­но­сти слиш­ком силь­но, но это менее все­го типич­но для юно­го воз­рас­та и все­гда сви­де­тель­ству­ет о нару­ше­нии нор­маль­но­го соот­но­ше­ния меж­ду сек­су­аль­но­стью и эросом.

Пре­сло­ву­тый Sex Appeal («сек­са­пиль­ность» – Ред.) есть, конеч­но, реаль­ное явле­ние, но он все­гда свя­зан с нездо­ро­вой пси­хо­ло­ги­ей – для обе­их сторон.

Что­бы до кон­ца понять соот­но­ше­ние сек­су­аль­но­сти и дви­же­ний эро­са, понять их вре­мен­ное рас­хож­де­ние и вме­сте с тем глу­бо­кое внут­рен­нее един­ство, надо посчи­тать­ся с одним зако­ном пси­хо­ло­гии, кото­рый я назы­ваю зако­ном «двой­но­го выра­же­ния чув­ства». Суть это­го зако­на, уста­нов­лен­но­го пер­во­на­чаль­но[8] для сфе­ры чувств, но име­ю­ще­го более общее зна­че­ние в совре­мен­ном уче­нии о чело­ве­ке, заклю­ча­ет­ся в том, что все дви­же­ния чувств и все глу­бо­кие вол­не­ния, исхо­дя­щие из самых недр чело­ве­че­ско­го суще­ства, ищут двой­но­го выра­же­ния – телес­но­го и пси­хи­че­ско­го (луч­ше ска­зать физи­че­ско­го и душев­но-духов­но­го). При­ме­ром это­го двой­но­го выра­же­ния может слу­жить любое чув­ство, хотя бы страх – то, что мы пере­жи­ва­ем как страх, выра­жа­ет­ся в ряде телес­ных сотря­се­ний (общая телес­ная депрес­сия, дохо­дя­щая ино­гда до серд­це­би­е­ния, до обмо­ро­ка, блед­ность, дро­жа­ние конеч­но­стей, ослаб­ле­ние голо­са и т. д.), но одно­вре­мен­но раз­ли­ва­ет­ся по сво­им зако­нам пси­хи­че­ская вол­на, кото­рая вызы­ва­ет опре­де­лен­ные пере­жи­ва­ния стра­ха (напря­жен­ность, чув­ство жути, пси­хи­че­ская депрес­сия, дохо­дя­щая до ослаб­ле­ния памя­ти и воли, рас­те­рян­ность). Эта пси­хи­че­ская вол­на ищет сво­е­го «выра­же­ния» через рабо­ту вооб­ра­же­ния (что хоро­шо под­ме­че­но в сло­вах «у стра­ха гла­за вели­ки»), а через вооб­ра­же­ние вли­я­ет и на весь наш духов­ный состав. Но суть ука­зан­но­го зако­на не толь­ко в кон­ста­ти­ро­ва­нии двой­но­го выра­же­ния чувств или глу­бо­ких душев­ных дви­же­ний, а еще в том, что одно выра­же­ние (напри­мер, телес­ное) не заме­ня­ет дру­го­го (душев­но-духов­но­го), не может и заме­нять­ся им. Это высту­па­е­те пол­ной силой, когда какое-нибудь одно выра­же­ние (напри­мер, телес­ное чув­ство) стес­не­но или подав­ле­но: в этом слу­чае его энер­гия не ухо­дит в дру­гое его выра­же­ние (напри­мер, душев­но-духов­ное) – подав­лен­ность одно­го выра­же­ния опре­де­ля­ет подав­лен­ность и дру­го­го. Фрей­ду при­над­ле­жит честь откры­тия того, что наше под­со­зна­ние таит в себе ряд таких «ком­плек­сов» – жела­ний, ото­дви­ну­тых вглубь наше­го суще­ства переживаний.

Обра­ща­ясь к сфе­ре пола в све­те зако­на двой­но­го выра­же­ния, мы лег­ко пой­мем, что сек­су­аль­ность и эрос нор­маль­но долж­ны раз­ви­вать­ся парал­лель­но, друг дру­га обо­га­щая, но друг дру­га не заме­няя. Мы гово­рим о нор­маль­ных про­яв­ле­ни­ях жиз­ни пола, но то « рас­щеп­ле­ние», та раз­де­лен­ность сек­су­аль­но­сти и эро­са, о кото­рой шла выше речь и кото­рую мож­но назвать «есте­ствен­ной болез­нью» пери­о­да созре­ва­ния, свя­за­на как раз со вза­им­ной неза­ме­ни­мо­стью и неустра­ни­мо­стью обо­их про­яв­ле­ний жиз­ни пола. В сле­ду­ю­щей гла­ве мы убе­дим­ся в том, что есте­ствен­ное для юно­сти рас­хож­де­ние сек­су­аль­но­сти и эро­са есть все же болезнь, дефект, что как раз в семье, в бран­ной жиз­ни вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся цель­ность в этой сфе­ре. В пери­од же юно­сти, когда идет еще поло­вое созре­ва­ние, с извест­ной само­сто­я­тель­но­стью высту­па­ет как сек­су­аль­ность (вклю­ча­ю­щая в себя, как мы виде­ли, и сек­су­аль­ное созна­ние, сек­су­аль­ное вооб­ра­же­ние), так и эрос высту­па­ет само­сто­я­тель­но, порож­дая ряд новых, твор­че­ских дви­же­ний, в глу­бине кото­рых при­от­кры­ва­ет­ся пер­спек­ти­ва высо­ких духов­ных явле­ний. На этом сто­ит остановиться.

Когда в серд­це чело­ве­ка раз­го­ра­ет­ся любовь, то тот, к кому устрем­ле­но серд­це с любо­вью, весь све­тит­ся каким-то сия­ни­ем. Все в мире отсту­па­ет на зад­ний план, ста­но­вит­ся вто­ро­сте­пен­ным – душа все­це­ло, порой до экс­та­за погру­же­на в созер­ца­ние люби­мо­го суще­ства, кото­рое отныне зани­ма­ет как бы цен­траль­ное место в мире. Самые сухие и черст­вые люди меня­ют­ся, когда в них вспы­хи­ва­ет любовь, душа раз­мяг­ча­ет­ся и раду­ет­ся, как бы обре­та­ет кры­лья. Чело­век, кото­рый любим кем-нибудь, пред­став­ля­ет­ся извне ничуть не луч­ше, не кра­ше дру­гих, но для любя­ще­го взо­ра он кажет­ся един­ствен­ным, несрав­нен­ным, неза­ме­ни­мым. Это и есть та «иде­а­ли­за­ция», о кото­рой мы уже упо­ми­на­ли. Смысл этой иде­а­ли­за­ции в том, что сквозь внеш­нюю обо­лоч­ку мы, в све­те люб­ви, зрим скры­тую для дру­гих иде­аль­ную сто­ро­ну, кото­рая есть в каж­дом чело­ве­ке, как образ Божий, закры­тый, а часто и подав­лен­ный внеш­ней обо­лоч­кой – «харак­те­ром» (кото­рый все­гда есть нечто вто­рич­ное в чело­ве­ке, а не его «суть»). Свое­об­ра­зие, вся сила зре­ния люб­ви в том и заклю­ча­ет­ся, что мы как бы при­ка­са­ем­ся через любовь к кра­со­те в чело­ве­ке, скры­той и невы­ра­жен­ной; мы не можем ото­рвать­ся от нее – хоте­ли бы все­гда и во всем быть с люби­мым чело­ве­ком. Когда вспы­хи­ва­ет любовь, все иное ста­но­вит­ся уже на вто­ром месте: одно толь­ко и важ­но тогда, одно толь­ко мило и доро­го – быть с люби­мым, и все, что отде­ля­ет или отда­ля­ет от него, раз­дра­жа­ет нас. В этих пере­жи­ва­ни­ях люб­ви, конеч­но, нет еще вхож­де­ния в реаль­ную бес­ко­неч­ность (сколь­ко раз быва­ло, что огонь люб­ви ско­ро уга­са­ет в душе чело­ве­ка!), но в них откры­ва­ет­ся пер­спек­ти­ва бес­ко­неч­но­сти; мы как бы всту­па­ем в сфе­ру веч­но­го, пол­но­го све­та и жиз­ни бытия – и вне это­го все кажет­ся туск­лым и ненуж­ным. Душа, хотя бы раз при­льнув­шая к этой чаше, навсе­гда сохра­ня­ет это пере­жи­ва­ние душев­но­го подъ­ема, пере­жи­ва­ние его пре­об­ра­жа­ю­щей, твор­че­ской силы. Поис­ти­не душа как бы поет, вся ухо­дит в выра­зи­мую толь­ко музы­каль­но сла­дость пре­бы­ва­ния в лучах веч­но­сти, в живом ощу­ще­нии абсо­лют­ной сферы.

Когда в моло­дой душе начи­на­ет «играть» пол, то одно­вре­мен­но энер­гия пола пере­хо­дит, с одной сто­ро­ны, в поло­вую энер­гию, а с дру­гой сто­ро­ны, раз­ви­ва­ет­ся хотя смут­ное, но глу­бо­кое иска­ние бла­жен­ной, счаст­ли­вой жиз­ни, кото­рая откры­ва­ет­ся в люб­ви. Одно от дру­го­го неот­де­ли­мо, одно дру­го­го не устра­ня­ет, но центр тяже­сти в «игре» пола лежит все же не на сек­су­аль­но­сти, а на эро­се. Надо до кон­ца понять и про­ду­мать это поло­же­ние, что­бы усво­ить себе смысл того, что озна­ча­ет пол в чело­ве­ке – в его глу­бине, в его огнен­ной, твор­че­ской сти­хии. Имен­но в дви­же­ни­ях эро­са, в поры­вах люб­ви душа испы­ты­ва­ет глу­бо­кую потреб­ность вый­ти за пре­де­лы сво­ей лич­но­сти, что­бы достиг­нуть все­це­ло­го соеди­не­ния с люби­мым суще­ством. Потреб­ность имен­но люб­ви сви­де­тель­ству­ет о невоз­мож­но­сти замкнуть­ся в себе – в люб­ви пре­одо­ле­ва­ют­ся есте­ствен­ные рам­ки инди­ви­ду­аль­но­сти, раз­ры­ва­ет­ся ее «есте­ствен­ная» обо­лоч­ка. Отто­го в поры­вах люб­ви чело­век начи­на­ет тяго­тить­ся самим собой; замкнуть­ся в себе, имен­но в све­те люб­ви, зна­чит осу­дить себя на оди­но­че­ство, ока­зать­ся в мета­фи­зи­че­ской пусто­те. Душа наша неуто­ми­мо ищет пото­му полю­бить кого-либо, что­бы в люби­мом най­ти точ­ку опо­ры, най­ти смысл сво­е­го суще­ство­ва­ния. А та сила поэ­ти­че­ско­го вооб­ра­же­ния, кото­рая при­су­ща люб­ви, и в силу, кото­рой мы «иде­а­ли­зи­ру­ем» люби­мо­го чело­ве­ка, явля­ет­ся вовсе не каким-то «при­дат­ком», дей­стви­ем фан­та­зии, а наобо­рот, в ней рас­кры­ва­ет­ся глу­бо­чай­шая жаж­да духов­но­го поряд­ка, жаж­да абсо­лют­но­го бытия. Тут как раз умест­но заме­тить, что все виды люб­ви, какие при­су­щи чело­ве­че­ской душе, вос­хо­дят к еди­но­му источ­ни­ку: любовь-жалость, любовь-бла­го­го­ве­ние хотя не име­ют ниче­го обще­го с любо­вью, рож­да­ю­щей­ся из глу­би­ны пола, но все эти виды люб­ви не слу­чай­но име­ну­ют­ся одним и тем же сло­вом: все это есть любовь, есть выход за пре­де­лы сво­е­го «я», устрем­ле­ние к тому, кого мы любим любо­вью поло­вой или любо­вью-жало­стью или любо­вью-бла­го­го­ве­ни­ем. Не раз­ви­вая этой темы, отме­тим, одна­ко, что, оче­вид­но, самая жизнь духа чело­ве­че­ско­го и состо­ит в люб­ви: тай­на каж­дой лич­но­сти есть тай­на того, как, с какой глу­би­ной ищет люб­ви и любит чело­век. Любовь к мате­ри, к сест­ре, к жене – как глу­бо­ко раз­лич­ны они – и все же это одна и та же жизнь духа. Так как чело­век создан по зако­ну «поло­во­го димор­физ­ма», то есть при­над­ле­жит либо к муж­ско­му, либо к жен­ско­му полу, то этот поло­вой димор­физм и вби­ра­ет в себя из глу­би­ны духа ту искон­ную потреб­ность люб­ви, кото­рая есть сущ­ность чело­ве­ка. Имен­но в этом смыс­ле в сфе­ре пола – люб­ви, эро­су при­над­ле­жит основ­ное зна­че­ние, а сек­су­аль­ность есть лишь телес­ная тран­скрип­ция того же дви­же­ния люб­ви. Понят­но отсю­да, меж­ду про­чим, и то, что чем глуб­же горе­ние люб­ви, тем сла­бее сек­су­аль­ность. Вот отче­го любовь так часто спа­са­ет (осо­бен­но в юные годы) от дав­ле­ния сек­су­аль­но­сти: любовь несет с собой какое-то бла­го­уха­ние, кото­рое очи­ща­ет чело­ве­ка, осво­бож­да­ет его от сек­су­аль­но­го беспокойства.

Но раз­дво­е­ние сек­су­аль­но­сти и эро­са, кото­рое при­су­ще осо­бен­но пери­о­ду созре­ва­ния, есть все же пере­ход­ное состо­я­ние: пол в чело­ве­ке глуб­же раз­ли­чия тела и души, он свя­зан с той точ­кой в чело­ве­ке, где зало­же­на его целост­ная осно­ва, но про­буж­де­ние пола, поло­вое созре­ва­ние поля­ри­зу­ет его. Эта поля­ри­за­ция, это рас­хож­де­ние (на поверх­но­сти) сек­су­аль­но­сти и эро­са есть «болезнь роста» и тре­бу­ет посте­пен­но­го вос­ста­нов­ле­ния изна­чаль­ной цель­но­сти. Поэто­му жизнь пола может най­ти свое насто­я­щее выра­же­ние толь­ко в семей­ной жиз­ни, и вне это­го нор­маль­ная жизнь пола неосу­ще­стви­ма. Мы не гово­рим сей­час о дев­ствен­но­сти, в част­но­сти, о мона­ше­стве – это есть осо­бый путь в «устро­е­нии» пола, и об этом мы будем еще гово­рить. Нор­маль­ный же, обыч­ный путь чело­ве­ка ведет его к обра­зо­ва­нию семьи, и вся­кая добрач­ная или вне­брач­ная поло­вая жизнь не может не иметь тяж­ких послед­ствий для нерв­но-пси­хи­че­ско­го и духов­но­го здо­ро­вья чело­ве­ка. Удо­вле­тво­ре­ние же сек­су­аль­ных жела­ний вне того внут­рен­не­го окры­ле­ния, какое дает­ся в люб­ви, есть извра­ще­ние и иска­же­ние зако­на цель­но­сти, зало­жен­но­го в нашей душе. Вооб­ще раз­дво­е­ние сек­су­аль­но­сти и эро­са, есте­ствен­ное лишь в пери­од поло­во­го созре­ва­ния, ста­но­вит­ся даль­ше тяж­ким гре­хом по отно­ше­нию к само­му себе. Перед все­ми открыт путь пра­виль­но­го и здо­ро­во­го устро­е­ния жиз­ни пола – путь семьи, и чем рань­ше юно­ши и девуш­ки всту­па­ют в брак, тем лег­че дает­ся им внут­рен­няя гар­мо­ния в их суще­стве. Конеч­но, в бра­ке высту­па­ют свои, новые труд­но­сти, об этом сей­час мы пове­дем речь, но посколь­ку дело идет о том, что­бы дать нор­маль­ное раз­ре­ше­ние всех тех потреб­но­стей, кото­рые вырас­та­ют из глу­би­ны пола, надо при­знать, что вне семьи это невозможно.

Тайна телесного единства

Семья, жизнь в бра­ке дают нор­маль­ное раз­ре­ше­ние всех тех запро­сов и стрем­ле­ний, кото­рые свя­за­ны в нас с полом. Прав­да, в наше вре­мя ста­ла очень слож­на семей­ная жизнь – глав­ным обра­зом из-за тех эко­но­ми­че­ских труд­но­стей, кото­рые чрез­вы­чай­но тяже­ло ложат­ся на семей­ную жизнь и созда­ют уже дав­но очень тяже­лый и опас­ный для жиз­ни наро­дов кри­зис семьи. Одна­ко было бы невер­но сво­дить кри­зис семьи толь­ко к одной эко­но­ми­че­ской сто­роне – он, к сожа­ле­нию, гораз­до слож­нее. Но мы не будем вхо­дить сей­час в этот вопрос, так как для нас суще­ствен­но отме­тить, что толь­ко в бра­ке жизнь пола нахо­дит здо­ро­вое и жиз­нен­ное свое реше­ние. Ина­че гово­ря, из это­го труд­но­го, а часто и мучи­тель­но­го состо­я­ния, в кото­ром пре­бы­ва­ют юно­ши и девуш­ки, един­ствен­ный вер­ный и здо­ро­вый путь откры­ва­ет­ся в бра­ке. И если он поче­му-либо невоз­мо­жен или затруд­нен, то все же вне бра­ка нет ника­ко­го выхо­да, нет здо­ро­вой поло­вой жиз­ни – здесь все будет не толь­ко укло­не­ни­ем от нор­мы, нару­ше­ни­ем здо­ро­вья, но неиз­беж­но ста­но­вит­ся извра­ще­ни­ем, рас­стра­и­ва­ю­щим самые осно­вы нашей личности.

Жизнь в бра­ке име­ет в себе три сто­ро­ны – био­ло­ги­че­скую, соци­аль­ную и духов­ную, и все эти сто­ро­ны не про­сто даны нам, одна рядом с дру­гой, но при нор­маль­ных усло­ви­ях обра­зу­ют целост­ное един­ство. То раз­дво­е­ние сек­су­аль­но­сти и эро­са, кото­рое в юно­сти зна­ме­ну­ет собою рас­строй­ство в сфе­ре пола в этот пере­ход­ный пери­од, не толь­ко здесь совер­шен­но сни­ма­ет­ся (гово­рю, конеч­но, о нор­маль­ной семье), не толь­ко дает внут­рен­нюю их сопод­чи­нен­ность, но во всей сво­ей соеди­нен­но­сти явля­ет­ся источ­ни­ком новых сил, рас­кры­ва­ет новый путь жиз­ни. У апо­сто­ла Пав­ла есть заме­ча­тель­ные сло­ва о бра­ке, из кото­рых при­ве­дем сей­час толь­ко началь­ные сло­ва. «Тай­на сия (то есть тай­на бра­ка), – гово­рит апо­стол Павел, – вели­ка есть». Вот эта «вели­кая тай­на» бра­ка толь­ко там и высту­па­ет, где уже совер­шен­но пре­одо­ле­но раз­дво­е­ние сек­су­аль­но­сти и эро­са. Где поче­му-либо это раз­дво­е­ние сохра­ня­ет­ся или где высту­па­ет толь­ко одна сто­ро­на (конеч­но, осо­бен­но часто имен­но сек­су­аль­ность), там не толь­ко не откры­ва­ет­ся «вели­кая тай­на» бра­ка, но там и иска­жа­ет­ся его смысл, топ­чет­ся самое свя­щен­ное и глу­бо­кое в людях и извра­ща­ет­ся нор­маль­ный путь чело­ве­ка. Непра­виль­но отож­деств­лять чистую сек­су­аль­ность с «живот­ной» сто­ро­ной в чело­ве­ке (у живот­ных нет ника­ко­го разъ­еди­не­ния сек­су­аль­но­сти и эро­са; эрос у них, хотя и очень эле­мен­та­рен, но как еще Дар­вин пока­зал, игра­ет боль­шую роль в жиз­ни живот­ных, одна­ко во внут­рен­ней нераз­дель­но­сти с сек­су­аль­но­стью), но посколь­ку эта тер­ми­но­ло­гия утвер­ди­лась, мы можем ею поль­зо­вать­ся. Мы можем поэто­му ска­зать: одно­сто­рон­нее про­яв­ле­ние пола в его «живот­ной» сто­роне совер­шен­но не рас­кры­ва­ет то, что есть в бра­ке, обед­ня­ет отно­ше­ния супру­гов и вле­чет за собой уга­са­ние и ослаб­ле­ние выс­ших сил в чело­ве­ке. А меж­ду тем в бра­ке дей­стви­тель­но пита­ют­ся наши выс­шие дви­же­ния, рас­цве­та­ют луч­шие силы в нас.

Те, кто всту­па­ет в брак чистым, цело­муд­рен­ным, впер­вые в бра­ке пости­га­ет тай­ну телес­но­го един­ства, и от это­го в душе рож­да­ет­ся новое бла­го­го­вей­ное отно­ше­ние к телу дру­го­го, кото­рое ста­но­вит­ся как бы свя­щен­ным и свя­тым. Как пока­зы­ва­ет жизнь, имен­но от телес­но­го сбли­же­ния в бра­ке (в нор­маль­ных усло­ви­ях) рас­цве­та­ет в душе глу­бо­кое, свет­лое и радост­ное чув­ство люб­ви друг к дру­гу, неж­ное покло­не­ние и глу­бо­кое чув­ство нераз­рыв­но­сти. Имен­но здесь, в этой точ­ке, опыт­но позна­ет­ся прав­да моно­га­мии (еди­но­бра­чия), вся неправ­да раз­во­дов. Муж и жена могут при­над­ле­жать толь­ко друг дру­гу и это вста­ет в созна­нии не толь­ко как тре­бо­ва­ние соци­аль­ной мора­ли, сохра­ня­ю­щей семей­ный очаг, но и как некая пове­ли­тель­ная и глу­бо­кая тай­на, пости­га­е­мая в бра­ке. Поло­вое сбли­же­ние не толь­ко не может быть отде­ле­но от дру­гих видов еди­не­ния, но оно само созда­ет и фор­ми­ру­ет закон­чен­ную цель­ность всех вза­им­ных отно­ше­ний. Когда меж­ду мужем и женой цве­тет любовь, она сия­ет во всем и овла­де­ва­ет всем. Малей­шая дис­гар­мо­ния в это вре­мя пере­жи­ва­ет­ся очень болез­нен­но: невни­ма­ние, небреж­ность, рав­но­ду­шие – даже в самых ничтож­ных пустя­ках – вызы­ва­ет скорбь, тре­во­гу, мучит и оби­жа­ет. А когда появ­ля­ют­ся при­зна­ки зача­тия ребен­ка, тогда отно­ше­ния мужа и жены еще более укреп­ля­ют­ся в люб­ви к буду­ще­му дитя­ти, в бла­го­го­вей­ном тре­пе­те перед тай­ной появ­ле­ния ново­го чело­ве­ка на свет через бли­зость мужа и жены. Тон­кость и чисто­та вза­им­ной люб­ви не толь­ко не сто­ят вне телес­но­го сбли­же­ния, но наобо­рот, им пита­ют­ся, и нет ниче­го доб­рее той глу­бо­кой неж­но­сти, кото­рая рас­цве­та­ет лишь в бра­ке и смысл кото­рой заклю­ча­ет­ся в живом чув­стве вза­им­но­го вос­пол­не­ния друг дру­га. Исче­за­ет чув­ство сво­е­го «я» как отдель­но­го чело­ве­ка, и в боль­ших вещах, во внут­рен­нем мире и во внеш­них делах и муж, и жена чув­ству­ют себя лишь частью како­го-то обще­го цело­го – один без дру­го­го не хочет ниче­го пере­жи­вать, хочет­ся все вме­сте видеть, все вме­сте делать, быть во всем все­гда вме­сте. Вся­кая раз­лу­ка пере­жи­ва­ет­ся мучи­тель­но, как раз­рыв в этом целост­ном един­стве. Это вовсе не есть тор­же­ство сен­ти­мен­таль­но­сти, иро­ни­че­ски пред­став­лен­ной Гого­лем в обра­зах Афа­на­сия Ива­но­ви­ча и Пуль­хе­рии Ива­нов­ны («Ста­ро­свет­ские поме­щи­ки»); здо­ро­вая нор­маль­ная любовь мужа и жены не толь­ко не нуж­да­ет­ся в эго­и­сти­че­ском отде­ле­нии от дру­гих, но наобо­рот, созда­ет осо­бую чут­кость к дру­гим людям. Неж­ная забо­та мужа и жены друг о дру­ге неволь­но и есте­ствен­но созда­ет такую же неж­ную забо­ту о дру­гих людях: сбро­сив в семье силу эго­из­ма, и муж, и жена, каж­дый сам по себе, ста­но­вит­ся откры­тым в сво­ем серд­це для всех людей. От бла­гост­ной свя­зан­но­сти друг с дру­гом у обо­их супру­гов рож­да­ет­ся соци­аль­ная чут­кость – отсю­да вели­чай­шее зна­че­ние семьи в раз­ви­тии соци­аль­ных отно­ше­ний. Для поверх­ност­но­го и внеш­не­го взо­ра эта огром­ная сила соци­аль­но-твор­че­ской обра­щен­но­сти семьи к миру при­кры­та (осо­бен­но в наше вре­мя) внеш­ней эко­но­ми­че­ской отдель­но­стью каж­дой семьи. Суро­вые соци­аль­ные, эко­но­ми­че­ские усло­вия пре­вра­ща­ют каж­дую семью в замкну­тый мир, созда­ют под­лин­ный семей­ный эго­изм. Все это – след­ствие вли­я­ния внеш­них усло­вий, не даю­щих раз­вер­нуть­ся тем соци­аль­но твор­че­ским дви­же­ни­ям, кото­рые рож­да­ют­ся из глу­би­ны семей­ной жиз­ни. И все же, несмот­ря на силу эко­но­ми­че­ских и соци­аль­ных пере­го­ро­док, источ­ни­ком того теп­ла, кото­рый побеж­да­ет холод соци­аль­ных отно­ше­ний, смяг­ча­ет их и дви­жет к «брат­ству» (упо­доб­ляя соци­аль­ные отно­ше­ния тоже семье), явля­ет­ся то теп­ло, кото­рое накап­ли­ва­ет­ся у самой осно­вы семей­ной жизни.

Семья – малая Церковь

Тай­на семьи, о кото­рой гово­рил апо­стол Павел, есть вооб­ще тай­на духов­но­го рас­ши­ре­ния, кото­рое рож­да­ет­ся из самых недр семей­ной жиз­ни. Конеч­но, глу­бо­чай­шее зна­че­ние име­ет здесь рож­де­ние детей, кото­рое не толь­ко несет с собой радость, но и реа­ли­зу­ет чув­ство «пол­но­ты», кото­рое так ярко высту­па­ет тогда, когда муж и жена ста­но­вят­ся «роди­те­ля­ми»: появ­ле­ние в семье детей есть дей­стви­тель­но реаль­ное вхож­де­ние в сфе­ру бес­ко­неч­но­го бытия. От поко­ле­ния к поко­ле­нию, от роди­те­лей к детям, кото­рым пред­сто­ит в свое вре­мя тоже стать «роди­те­ля­ми», тянет­ся непре­рыв­ное един­ство чело­ве­че­ства. Живым сви­де­тель­ством, живым явле­ни­ем той бес­ко­неч­но­сти, кото­рая до пре­об­ра­же­ния кос­мо­са во вто­ром при­ше­ствии Спа­си­те­ля рас­кры­ва­ет­ся пока лишь в поряд­ке вре­ме­ни, то есть в смене одних поко­ле­ний дру­ги­ми, и явля­ет­ся семья. Это вхож­де­ние в реаль­ную бес­ко­неч­ность, как она даро­ва­на чело­ве­че­ству в его суще­стве, зна­ем мы все, когда быва­ем сами детьми, когда, кро­ме роди­те­лей, нас окру­жа­ют тети и дяди, бабуш­ки и дедуш­ки. Но имен­но отто­го, что это есть бес­ко­неч­ность на зем­ле, она при­бли­жа­ет нас к дру­гой бес­ко­неч­но­сти – к той абсо­лют­ной жиз­ни, све­том кото­рой све­тит­ся и сам мир, – к Свя­той Тро­и­це. Имен­но через семью и толь­ко через то, что она несет в себе, мож­но при­бли­зить­ся к тайне Свя­той Тро­и­цы, к тай­нам того, что Тро­ич­ное Бытие Божие есть в тоже вре­мя Един­ство. Имен­но в этом смыс­ле о семье и гово­рит­ся, что она явля­ет­ся «малой цер­ко­вью»: в ней при­сут­ству­ет Бог, семья ста­но­вит­ся кле­точ­кой цер­ков­но­го орга­низ­ма, то есть кле­точ­кой тела Хри­сто­ва. Отто­го в здо­ро­вой, пра­виль­ной семье рас­цве­та­ет в чело­ве­ке духов­ная его сто­ро­на; как некая «домаш­няя цер­ковь» (выра­же­ние апо­сто­ла Пав­ла), семья живет бла­го­дат­ной силой, кото­рая ей даро­ва­на Богом. Здесь, кста­ти, нуж­но отме­тить, что несмот­ря на посто­ян­ные труд­но­сти, воз­ни­ка­ю­щие в семье из-за внеш­них (пре­иму­ще­ствен­но эко­но­ми­че­ских) усло­вий, Цер­ковь не повто­ря­ет для тех же супру­гов Таин­ства бра­ко­со­че­та­ния (как повто­ря­ет Таин­ство пока­я­ния, свя­то­го При­ча­стия). Бла­го­дать, дару­е­мая в бра­ке, нико­гда не может быть исчер­па­на, она все­гда пре­бы­ва­ет в семье и с семьей. Бла­го­уха­ние такой хри­сти­ан­ской семьи, ее непо­бе­ди­мая духов­ная сила сия­ют не толь­ко внут­ри семьи, но выхо­дят и за ее пре­де­лы. Те, кому не дано было иметь свою семью, духов­но согре­ва­ют­ся обыч­но воз­ле чужой семьи, и, может быть, имен­но таким оди­но­ким людям дано видеть и пере­жи­вать всю вели­кую прав­ду, всю уди­ви­тель­ную тай­ну семьи – более даже, чем тем, кто име­ет свою семью.

Но и в этом выс­шем сво­ем цве­те­нии семья оста­ет­ся цель­ной. Нет в семей­ной жиз­ни отдель­ных сфер – отдель­ной телес­ной, соци­аль­ной, духов­ной бли­зо­сти; здесь одно откли­ка­ет­ся в дру­гом, одно отра­жа­ет­ся в дру­гом, все свя­за­но очень внут­ренне и интим­но, и какая-либо боль в одной сто­роне очень чув­стви­тель­но дает себя знать и в дру­гих сфе­рах. Семья есть нор­маль­ное рас­кры­тие тай­ны пола в нас; для семьи, для семей­ной жиз­ни дан нам пол, и все богат­ство, неиcсле­ди­мая пол­но­та и сила его впер­вые откры­ва­ет­ся в семье, как сво­ем выс­шем цве­те­нии и выра­же­нии. Еще ина­че выра­зим это: вне семей­ной жиз­ни нет и не может быть жиз­ни пола, она может быть тогда толь­ко непра­виль­ной, иска­жа­ю­щей нашу при­ро­ду и нару­ша­ю­щей зако­ны жиз­ни. Путь чисто­ты до бра­ка не есть толь­ко тре­бо­ва­ние соци­аль­ной мора­ли, охра­ня­ю­щей семью, но он дик­ту­ет­ся самой при­ро­дой чело­ве­ка. Добрач­ная поло­вая жизнь есть про­сто одно­сто­рон­нее и пото­му извра­щен­ное выра­же­ние пола и гро­зит опу­сто­ше­ни­ем души и иска­же­ни­ем ее внут­рен­не­го строя. Мы кос­нем­ся это­го пунк­та далее, но еще вер­нем­ся к вопро­су о семье, в част­но­сти, к соци­аль­ной сто­роне ее.

Семья обра­зу­ет неко­то­рую соци­аль­ную еди­ни­цу, здесь как раз дей­ству­ет прин­цип – «все за одно­го и один за всех». Если кто-либо в семье болен, то сред­ства всей семьи тра­тят­ся на болезнь, одно­го, и нико­му в голо­ву не может прий­ти, что это непра­виль­но. В семье может и не быть «общей кас­сы» (если зара­ба­ты­ва­ют несколь­ко чле­нов семьи), но сущ­ность того поряд­ка, кото­рый дан в семье, от это­го не колеб­лет­ся. Это соци­аль­ное един­ство семьи не устра­ня­ет раз­ли­чия ее чле­нов в их типе, в рабо­то­спо­соб­но­сти, в здо­ро­вье: каж­дый тру­дит­ся в меру его сил. Семья есть некая тру­до­вая еди­ни­ца, а не про­сто общая и сов­мест­ная жизнь. Но соци­аль­ное един­ство не исчер­пы­ва­ет­ся этой сто­ро­ной: доста­точ­но вспом­нить о том, что есть «честь» семьи, кото­рую блю­дут все ее чле­ны, что­бы понять, что при­над­леж­ность к семье, как к соци­аль­но­му един­ству, захва­ты­ва­ет и душу, глу­бо­ко вхо­дя туда, как живой и пита­тель­ный источ­ник. Дети в семье – не про­сто пред­мет забот и тре­во­ги, но они дают семье новый смысл суще­ство­ва­ния, явля­ют­ся источ­ни­ком радо­сти и сил. Любовь к детям дает силы роди­те­лям пере­но­сить все невзго­ды жиз­ни, любовь к роди­те­лям све­тит детям всю их жизнь. Что может быть бли­же для каж­до­го чело­ве­ка его мате­ри, его отца? А меж­ду тем новая жизнь при­хо­дит в мир имен­но через брак, через сбли­же­ние двух полов. И это зна­чит, что в семье, и толь­ко в ней, в глу­бине пола, откры­ва­ет­ся огром­ная твор­че­ская сила, кото­рая вно­сит смысл в нашу жизнь. Не будь поло­во­го сбли­же­ния, не было бы рож­де­ния детей; свя­тость послед­не­го, вся без­мер­ная невы­ра­зи­мая радость от детей освя­ща­ет по-ново­му смысл пола. Не сле­ду­ет думать, конеч­но, что пол в чело­ве­ке рас­кры­ва­ет­ся толь­ко в этом: то, что дают друг дру­гу любя­щие муж и жена есть тоже огром­ная неиз­ме­ри­мая цен­ность и сила – смысл пола открыт здесь и в эту сто­ро­ну. Эти два «кон­ца» пола в нас – обра­зо­ва­ние семьи как соци­аль­но­го цело­го, рож­де­ние детей, с одной сто­ро­ны, и вся духов­ная содер­жа­тель­ность и сила вза­им­ной жиз­ни друг в дру­ге мужа и жены поз­во­ля­ют нам при­знать в поле нача­ло све­та и твор­че­ства, прав­ды и жизни.

Целомудрие монахов не унижает пол

Что­бы закон­чить рас­смот­ре­ние это­го вопро­са, необ­хо­ди­мо два сло­ва ска­зать о мона­ше­стве. Мона­ше­ство есть созна­тель­ный уход от жиз­ни пола, и мы чтим мона­ше­ство за эту его чисто­ту. Если это так, то не зна­чит ли это, что семья и рас­цвет пола в семье есть все же низ­шая фор­ма жиз­ни? Не дол­жен ли тот, кто ищет выс­ше­го и луч­ше­го пути, остать­ся навсе­гда дев­ствен­ным и жить вне пола? И не зна­чит ли это, в свою оче­редь, что пол дан чело­ве­ку в муче­ние и бре­мя, а не в жизнь и не в творчество?

Было бы огром­ной ошиб­кой так думать, и не толь­ко пото­му, что «гну­шать­ся» полом, пре­зи­рать его есть вели­кий грех, осуж­ден­ный Цер­ко­вью, не толь­ко пото­му, что тай­на бра­ка «вели­ка есть», что в бра­ке пода­ет­ся осо­бая бла­го­дать (а сквер­на не может при­нять бла­го­дать), что в семье осу­ществ­ля­ет­ся «малая цер­ковь». Уже эти сооб­ра­же­ния осве­ща­ют воз­вы­шен­ный рели­ги­оз­ный смысл бра­ка, и эта точ­ка зре­ния пото­му здесь важ­на, что и мона­ше­ство чтит­ся имен­но за рели­ги­оз­ную силу его.

Но не толь­ко в силу рели­ги­оз­ных сооб­ра­же­ний долж­ны мы чтить свя­тость бра­ка и бла­го­го­веть перед тай­ной пола – но и само поня­тие о мона­ше­стве уста­нав­ли­ва­ет это. Цело­муд­рие мона­хов не уни­жа­ет пол, а лишь пока­зы­ва­ет еще выше его нерас­кры­тую свя­тость, его при­кры­тость гре­хом. Не борь­ба с полом состав­ля­ет смысл мона­ше­ства, а борь­ба с гре­хом, и цело­муд­рие, воз­дер­жа­ние от поло­вой жиз­ни есть не цель, а сред­ство этой борь­бы. В мона­ше­стве люди ищут наи­луч­ших путей пре­одо­ле­ния гре­ха, и эта зада­ча, оди­на­ко­во сто­я­щая перед все­ми людь­ми, реша­ет­ся здесь, на путях отре­че­ния от все­го мир­ско­го, не по пре­зре­нию к миру, а в силу того, что тяжесть гре­хов­но­сти осо­бен­но силь­но пада­ет на нас через мир. Кто ищет борь­бы с гре­хом на этом пути, тот осво­бож­да­ет­ся от пря­мо­го дав­ле­ния мира, но в сво­ем ино­че­ском пути он всту­па­ет в суро­вую кос­вен­ную борь­бу с миром уже внут­ри само­го себя. Заме­тим тут же, что пре­бы­ва­ние в бра­ке тоже ста­вит зада­чу борь­бы с гре­хом, толь­ко здесь, при един­стве целей, име­ют­ся в виду дру­гие сред­ства. В мона­ше­стве нет вла­сти мира над чело­ве­ком, но внут­ри чело­ве­ка вспы­хи­ва­ет новая борь­ба с миром. Все, кто ищет прав­ды, всту­па­ют в борь­бу с миром – одни, оста­ва­ясь в миру, дру­гие, ухо­дя из мира. Борь­ба с миром, вер­нее с нача­лом гре­ха в мире, есть зада­ча, сто­я­щая перед каж­дым чело­ве­ком – и те, кто ухо­дит в мона­ше­ство, и те, кто всту­па­ет в брак, оди­на­ко­во сто­ят перед этой зада­чей, но идут к реше­нию ее раз­ны­ми путя­ми. В част­но­сти, в мона­ше­стве не сни­ма­ет­ся тай­на пола, не ути­ха­ет жут­кое пла­мя, кото­рое томит и иску­ша­ет в мона­ше­стве. Быть может, вся жут­кая сила и вся глу­би­на пола еще яснее в мона­ше­стве, чем в семье. Смысл мона­ше­ства заклю­ча­ет­ся в подви­ге рас­пя­тия сво­ей пло­ти не из пре­зре­ния к пло­ти (это грех и ересь), а ради тор­же­ства духов­но­го нача­ла в чело­ве­ке над пло­тью. Но та же зада­ча сто­ит и в бра­ке – толь­ко в дру­гой сво­ей сто­роне. Брак – не толь­ко поло­вая жизнь, это боль­шой и слож­ный духов­ный путь, в кото­ром есть место сво­е­му цело­муд­рию, сво­е­му воз­дер­жа­нию. Там, где поло­вая жизнь зани­ма­ет слиш­ком боль­шое место, там семье угро­жа­ет опас­ность ухо­да в сек­су­аль­ность, то есть там сно­ва вос­кре­са­ет та двой­ствен­ность, кото­рая при­су­ща юно­му воз­рас­ту, и зада­ча семьи, как целост­ной жиз­ни на осно­ве пола, оста­ет­ся нере­шен­ной. Мона­ше­ство есть борь­ба за духов­ную жизнь, но и в семье тоже долж­но все­гда сто­ять на стра­же инте­ре­сов духов­ной жиз­ни. Как толь­ко в семье пусте­ют духов­ные свя­зи, она неиз­беж­но ста­но­вит­ся про­стым поло­вым сожи­тель­ством, спус­ка­ясь ино­гда до насто­я­щей про­сти­ту­ции, при­няв­шей легаль­ную фор­му. Иска­же­ния семьи, нару­ше­ние ее зако­нов есть факт тра­ги­че­ско­го поряд­ка – путь семьи поэто­му неле­гок, он состо­ит не в уза­ко­нен­но­сти одно­го поло­во­го сожи­тель­ства, но в устро­е­нии целост­но­сти общей жиз­ни и в охране ее. Пол не может и не дол­жен жить в нас отдель­ной, само­сто­я­тель­ной жиз­нью, но дол­жен быть вклю­чен в целост­ную общую жизнь. Путь семьи есть путь вос­ста­нов­ле­ния этой общей целост­ной жиз­ни, заве­щан­ной Богом чело­ве­ку еще при сотво­ре­нии его, путь же мона­ше­ства есть не устра­не­ние пола, а лишь побе­да над гре­хом через подав­ле­ние жиз­ни пола. Поэто­му не перед все­ми и открыт путь мона­ше­ства, а лишь перед теми, в ком нет осо­бой склон­но­сти к семье, или перед теми, кто испы­тал семей­ную жизнь, лишил­ся в силу смер­ти того, с кем был свя­зан в браке.

В мона­ше­стве, в дев­ствен­но­сти ста­но­вит­ся ясным вто­рич­ное зна­че­ние сек­су­аль­но­сти: она не про­сто под­ле­жит здесь зати­ха­нию, но в про­цес­се суб­ли­ма­ции воз­вра­ща­ет­ся к чело­ве­ку уже в новой функ­ции. В этом смыс­ле надо ска­зать, что зати­ха­ние сек­су­аль­но­сти, когда оно соеди­не­но (как в мона­ше­стве) с духов­ной жиз­нью, обо­га­ща­ет нашу душу – и те высо­кие пер­спек­ти­вы духов­ной жиз­ни, то сия­ние, кото­рое исхо­дит от людей, ото­шед­ших от сек­су­аль­но­сти, свя­за­но обыч­но с ростом люб­ви к людям. Даже когда зати­ха­ние сек­су­аль­но­сти явля­ет­ся вынуж­ден­ным, оно духов­но обо­га­ща­ет чело­ве­ка, – и в све­те это­го, осо­бен­но в све­те того откро­ве­ния о чело­ве­ке, какое дано в чисто­те дев­ствен­но­сти, ста­но­вит­ся ясным поло­же­ние, о кото­ром мы уже гово­ри­ли: послед­няя осно­ва пола есть сила твор­че­ства. Она про­яв­ля­ет­ся нор­маль­но в здо­ро­вой духов­но семье, еще ярче высту­па­ет она там, где сек­су­аль­ность отго­ре­ла, затих­ла, где дев­ствен­ность не ослаб­ля­ет лич­ность, а наобо­рот, откры­ва­ет ей новые пути, новые силы для творчества.

Все это до кон­ца дори­со­вы­ва­ет перед нами жизнь пола, путь его устро­е­ния, вскры­ва­ет всю глу­би­ну тай­ны пола в нас. К полу в себе нель­зя отно­сить­ся лег­ко­мыс­лен­но, надо беречь его тай­ну, искать пра­виль­но­го устро­е­ния его и боять­ся вся­ко­го извра­ще­ния или лег­ко­мыс­лен­ной игры с полом. К бег­ло­му обзо­ру этих опас­но­стей пола мы и перей­дем сей­час, что­бы еще с этой сто­ро­ны осве­тить наш вопрос.

Любовь или сексуальность

В преды­ду­щих гла­вах мы гово­ри­ли о том, как сле­ду­ет мыс­лить пра­виль­ное устро­е­ние жиз­ни пола: перед нами откры­ты либо путь чисто­ты и дев­ствен­но­сти, либо семей­ная жизнь. Вне семьи не долж­но быть ника­кой поло­вой жиз­ни, она долж­на вне семьи сжать­ся и затих­нуть – будет ли то уход в мона­ше­ство или вынуж­ден­ная оди­но­кая жизнь, неуда­чи в устрой­стве семьи. Тре­бо­ва­ния гиги­е­ны сов­па­да­ют здесь с тре­бо­ва­ни­я­ми мора­ли и тем более с тре­бо­ва­ни­я­ми хри­сти­ан­ско­го созна­ния: вся­кая вне­брач­ная поло­вая жизнь может дать удо­вле­тво­ре­ние толь­ко вре­мен­но, – если не все­гда на путях лжи, то все­гда на путях гре­ха. Дей­стви­тель­но, вне­брач­ная поло­вая жизнь есть тор­же­ство чистой сек­су­аль­но­сти за счет духов­ной сто­ро­ны, в част­но­сти, за счет тех радо­стей и твор­че­ской силы, кото­рая выте­ка­ет из пере­жи­ва­ний люб­ви. Тако­вы ука­за­ния соци­аль­но­го зна­ния, пси­хо­па­то­ло­гии, тако­вы кате­го­ри­че­ские ука­за­ния мораль­но­го и рели­ги­оз­но­го сознания.

Но осве­тив вопрос с прин­ци­пи­аль­ной сто­ро­ны, мы не можем не спро­сить себя: а как же дело обсто­ит в реаль­ной жиз­ни? Оправ­ды­ва­ет ли реаль­ная жизнь те прин­ци­пи­аль­ные поло­же­ния, кото­рые мы раз­ви­ва­ли до сих пор? Нель­зя не при­знать, что дей­стви­тель­ность дает нам груст­ную кар­ти­ну все воз­рас­та­ю­ще­го ослаб­ле­ния семей­ных отно­ше­ний, упад­ка семьи, кар­ти­ну тако­го иска­же­ния и раз­ру­ше­ния «вели­кой тай­ны семьи», что неиз­беж­но вста­ет вопрос: куда же дви­жет­ся совре­мен­ная жизнь в этом направ­ле­нии? Неудач­ные бра­ки, бес­ко­неч­но умно­жив­ши­е­ся раз­во­ды, частое нару­ше­ние одним из супру­гов, а то и обо­и­ми, чисто­ты бра­ка, умно­же­ние фак­тов слу­чай­но­го или крат­ко­вре­мен­но­го сожи­тель­ства, тяж­кие послед­ствия все­го это­го на детях, на моло­дом поко­ле­нии, все это вызы­ва­ет неред­ко отри­ца­ние бра­ка, боязнь его. Осо­бен­но часто встре­ча­ет­ся это у деву­шек: нагля­дев­шись в чужой или даже в сво­ей соб­ствен­ной семье на то, что реаль­но пред­став­ля­ет семей­ная жизнь, они чуж­да­ют­ся бра­ка, боят­ся выхо­дить замуж, гото­вы идти, пожа­луй, на вне­брач­ное сожи­тель­ство, что­бы при пер­вом, одна­ко, кон­флик­те бро­сить сво­е­го сожи­те­ля. Есте­ствен­но, что в таких слу­ча­ях избе­га­ют иметь детей, идут на абор­ты, не отда­вая себе отче­та, к каким тяж­ким забо­ле­ва­ни­ям это обыч­но при­во­дит поз­же. Та харак­те­ри­сти­ка бра­ка, семей­ных отно­ше­ний, кото­рая была дана в преды­ду­щей гла­ве, кажет­ся ныне уста­ре­лой сен­ти­мен­таль­но­стью, не соот­вет­ству­ю­щей реаль­ным усло­ви­ям жиз­ни. Брак все боль­ше дис­кре­ди­ти­ру­ет­ся в моло­дых поко­ле­ни­ях, и в свя­зи с этим все более воз­рас­та­ет культ вне­брач­ных свя­зей; лег­ко­мыс­лен­ное отно­ше­ние к поло­вым отно­ше­ни­ям порой обле­ка­ет­ся даже в фор­му некой «идеи», выс­ше­го изя­ще­ства («поэ­зия изящ­ной без­нрав­ствен­но­сти», как гово­рил рус­ский мыс­ли­тель К. Леон­тьев). Неуди­ви­тель­но, что на этой поч­ве тор­же­ству­ет тот лег­ко­мыс­лен­ный эпи­ку­ре­изм, кото­рый не хочет ни к чему подой­ти серьез­но, сме­ет­ся, когда вста­ет речь о «выс­ших цен­но­стях», цини­че­ски сры­ва­ет «мас­ку доб­ро­де­те­ли», как при­ня­то выра­жать­ся, что­бы про­воз­гла­сить без­гра­нич­ную сво­бо­ду в поло­вой жиз­ни. Все это не кле­ве­та на совре­мен­ность, не при­дир­чи­вое мора­ли­зи­ро­ва­ние, а ско­рее ослаб­лен­ная харак­те­ри­сти­ка того кри­зи­са семьи, кото­рый раз­ви­ва­ет­ся все силь­нее и глуб­же в совре­мен­ной жиз­ни. Но имен­но этот кри­зис семьи не ста­вит ли под сомне­ние все то, что гово­ри­лось выше о пра­виль­ном устро­е­нии жиз­ни пола, имен­но в семье? Что­бы отве­тить на это сомне­ние, мы долж­ны вой­ти несколь­ко подроб­нее в ана­лиз тех труд­но­стей, кото­рые давят на семью и иска­жа­ют семей­ную жизнь.

Преж­де все­го надо кате­го­ри­че­ски под­черк­нуть, что здесь наи­мень­шее зна­че­ние мож­но при­пи­сать все воз­рас­та­ю­щим эко­но­ми­че­ским труд­но­стям. Доста­точ­но ука­зать на то, что чаще все­го встре­ча­ют­ся еще и ныне здо­ро­вые семьи, не зна­ю­щие ника­ко­го кри­зи­са, как раз сре­ди про­сто­го наро­да, эко­но­ми­че­ские труд­но­сти у кото­ро­го, конеч­но, несрав­нен­но силь­нее, чем в выс­ших сло­ях обще­ства (чинов­ни­ки, интел­ли­гент­ные про­фес­сии и т. д.). Как бы ни были дей­стви­тель­но тяже­лы эко­но­ми­че­ские усло­вия жиз­ни (кото­рые для семьи осо­бен­но тяже­лы в слу­чае болез­ней детей), как бы ни сги­ба­лись люди под тяже­стью это­го кре­ста, но креп­кая семья пере­но­сит эти испы­та­ния как еди­ное целое. Муж, жена, дети – в нор­маль­ных усло­ви­ях – ста­но­вят­ся при этом не даль­ше друг от дру­га, а наобо­рот, ста­но­вят­ся бли­же друг к дру­гу. Все вме­сте несут этот крест – и вза­им­ная при­вя­зан­ность, сколь­ко бы ни отрав­ля­ли ее внеш­ние невзго­ды, ста­но­вит­ся лишь глуб­же и креп­че. Все основ­ные труд­но­сти семей­ной жиз­ни, ныне при­вед­шие к глу­бо­ко­му кри­зи­су семьи, лежат, оче­вид­но, не вне ее, а в ней самой – в лич­но­сти людей, соеди­нив­ших­ся в семью.

Семей­ная жизнь, мы уже гово­ри­ли об этом, име­ет в себе три сто­ро­ны: био­ло­ги­че­скую («супру­же­ские отно­ше­ния»), соци­аль­ную и духов­ную. Если «устро­е­на» какая-либо одна сто­ро­на, а дру­гие сто­ро­ны либо пря­мо отсут­ству­ют, либо нахо­дят­ся в запу­щен­но­сти, то кри­зис семьи будет неиз­бе­жен. Оста­вим в сто­роне слу­чаи, где женят­ся или выхо­дят замуж ради денеж­ной выго­ды, где на пер­вый план выдви­га­ет­ся соци­аль­ная сто­ро­на – нече­го удив­лять­ся, что такие бра­ки «по рас­че­ту» (кро­ме тех ред­ких слу­ча­ев, когда через общую жизнь все же разо­вьют­ся здо­ро­вые, семей­ные отно­ше­ния), увы, посто­ян­но ведут к супру­же­ской невер­но­сти. Брак не есть и не может быть толь­ко соци­аль­ным сожи­тель­ством – он есть и поло­вое и духов­ное сожи­тель­ство. К сожа­ле­нию, и рань­ше, и ныне при заклю­че­нии бра­ка соци­аль­ный момент игра­ет руко­во­дя­щую роль; уте­ша­ют себя и всту­па­ю­щие в брак, и их род­ные тем, что «стер­пит­ся-слю­бит­ся». Да, ино­гда это оправ­ды­ва­ет­ся, но до какой сте­пе­ни ныне это ред­ко! В пье­се Ост­ров­ско­го «Гро­за» очень ярко изоб­ра­же­на та тра­ги­че­ская запад­ня, кото­рая созда­ет­ся сами­ми усло­ви­я­ми тако­го бра­ка и кото­рая бес­по­щад­но посту­па­ет с теми, кто в нее попал. Что­бы нести крест сов­мест­ной жиз­ни с нелю­би­мым чело­ве­ком, что­бы не под­дать­ся иску­ше­нию сой­тись с кем-нибудь тай­но и тем нару­шить долг вер­но­сти, нуж­но мно­го силы. Вер­ность есть вели­кая сила, скреп­ля­ю­щая семей­ные отно­ше­ния, но она не может питать­ся толь­ко одним чув­ством дол­га, одной иде­ей вер­но­сти, она долж­на иметь опо­ру в живой люб­ви. Еще в Вет­хом Заве­те была выстав­ле­на запо­ведь: «Не поже­лай жены ближ­не­го тво­е­го», и эта запо­ведь долж­на ограж­дать брак. Меж­ду тем люди поз­во­ля­ют себе увле­кать­ся чужи­ми жена­ми, чужи­ми мужья­ми – и здесь запо­ведь вер­но­сти при­хо­дит слиш­ком позд­но, зву­чит отвле­чен­но и бессильно.

Если даже супру­же­ская вер­ность оста­ет­ся нена­ру­шен­ной, то все рав­но семей­ная жизнь уже разбита.

Ино­гда муж и жена блю­дут вер­ность (хотя их серд­це уже ушло из семьи и при­ле­пи­лось к кому-то вне ее) «ради детей»; отча­сти их жерт­ва в таких слу­ча­ях оправ­да­на (пока дети не узна­ют прав­ды), но все рав­но семей­ная жизнь здесь уже по суще­ству раз­ру­ше­на, ее живи­тель­ный огонь потух, в семье холод­но, пусто, мучи­тель­но. Дети все­гда очень стра­да­ют в таком слу­чае – им не хва­та­ет необ­хо­ди­мо­го теп­ла, не хва­та­ет того, чего бес­со­зна­тель­но они ждут от семьи, от роди­те­лей. Посколь­ку кри­зис семьи воз­ни­ка­ет здесь на поч­ве того, что люди сошлись в брак, не чув­ствуя друг к дру­гу люб­ви, постоль­ку выхо­да нор­маль­но­го здесь быть не может. Рас­пад семьи есть тра­ге­дия для детей, глу­бо­кая рана в мораль­ной и осо­бен­но рели­ги­оз­ной сфе­ре в их душе, сохра­не­ние же цело­сти в такой семье, где все пото­му пусто, что и цве­сти нече­му было, тоже тра­ге­дия и для детей, и для роди­те­лей. Имен­но об этой охла­жден­но­сти в семьях хоро­шо гово­рил Роза­нов, харак­те­ри­зуя наше вре­мя как вре­мя «обле­де­не­лой» цивилизации.

Пред­по­сыл­кой бра­ка долж­но быть вза­им­ное вле­че­ние – таков как буд­то итог этих заме­ча­ний. Итог, конеч­но, вер­ный, но он не охва­ты­ва­ет с доста­точ­ной пол­но­той тай­ну бра­ка. На каж­дом шагу мы име­ем слу­чаи, когда люди схо­дят­ся в бра­ке, пото­му что «влю­би­лись» один в дру­го­го, но как часто и такие бра­ки быва­ют непрочны!

В чем же тут дело? «Вле­че­ние» есть явле­ние сек­су­аль­но­го поряд­ка, и влюб­лен­ность, кото­рая может быть при этом, дей­стви­тель­но, явля­ет­ся «фиго­вым листоч­ком». Часто назы­ва­ют такую влюб­лен­ность «физио­ло­ги­че­ской», то есть цели­ком свя­зан­ной с сек­су­аль­ной сфе­рой, и если ино­гда на этой поч­ве может все же раз­вить­ся насто­я­щая любовь, то ведь такая «уда­ча» встре­ча­ет­ся слиш­ком ред­ко в наше вре­мя. В преж­нее вре­мя, когда созна­ние не было столь насы­ще­но, столь отрав­ле­но защи­той «сво­бод­ной» люб­ви, когда вся духов­ная атмо­сфе­ра была хоть и более суро­вой, но и более мораль­ной, тогда в идее кре­ста обе сто­ро­ны при­ни­ма­ли слу­чив­ше­е­ся сожи­тель­ство все­рьез и на этой поч­ве хра­ни­ли чисто­ту бра­ка. Это было туск­ло, бес­цвет­но, но духов­но креп­ко. Ныне же, когда «физио­ло­ги­че­ская влюб­лен­ность» сти­ха­ет, люди, сошед­ши­е­ся в бра­ке, либо нару­ша­ют вер­ность, сохра­няя внешне брач­ные отно­ше­ния, либо раз­во­дят­ся. Рас­пу­щен­ность в этом направ­ле­нии дохо­дит сей­час до неве­ро­ят­ных раз­ме­ров; лег­ко­мыс­лие при заклю­че­нии бра­ка пере­хо­дит в лег­ко­мыс­лие при раз­во­де, и в таких слу­ча­ях надо радо­вать­ся, если нет детей. Но если есть дитя или дети – на какие стра­да­ния обре­че­ны они! В семье, где меж­ду роди­те­ля­ми не толь­ко все опу­сте­ло, не толь­ко царит холод, но под­час раз­ви­ва­ют­ся крайне враж­деб­ные отно­ше­ния, пере­хо­дя­щие в ссо­ры, руга­тель­ства и оскорб­ле­ния, дети либо душев­но сжи­ма­ют­ся, ста­но­вят­ся тупы­ми, ко все­му без­раз­лич­ны­ми, либо рано впа­да­ют в цинизм, не при­зна­ют ниче­го свя­то­го, не верят нико­му и ничему.

Для того, что­бы семей­ная жизнь была не про­сто «снос­ной», но и духов­но здо­ро­вой и пита­тель­ной, для это­го нуж­но не одно вле­че­ние, не одна «физио­ло­ги­че­ская влюб­лен­ность», а насто­я­щее увле­че­ние, пере­хо­дя­щее в любовь. Ина­че гово­ря, толь­ко соче­та­ние сек­су­аль­но­го вле­че­ния и дви­же­ний люб­ви (эро­са) обес­пе­чи­ва­ют нор­маль­ную семей­ную жизнь (гово­рим сей­час о сфе­ре пола): при отсут­ствии «вле­че­ния» ста­но­вит­ся труд­ным супру­же­ское сбли­же­ние, а при отсут­ствии люб­ви, когда высту­па­ет на пер­вый план (даже вза­им­но) чисто сек­су­аль­ное вле­че­ние, семья будет непроч­ной: угас­нет «страсть», осла­бе­ет сек­су­аль­ное вле­че­ние – и супру­ги неиз­беж­но пере­жи­вут в острой фор­ме их внут­рен­нюю чуж­дость друг другу.

Тай­на бра­ка поис­ти­не вели­ка. Два чело­ве­ка, жив­шие до вступ­ле­ния в брак сво­ей осо­бой жиз­нью, имев­шие уже сло­жив­ши­е­ся при­выч­ки, взгля­ды, имев­шие каж­дый в отдель­но­сти сво­их дру­зей, при­я­те­лей, всту­пив в брак, начи­на­ют жить общей жиз­нью. Это, конеч­но, не может быть лег­ко сра­зу – нуж­но мно­го иду­щих от люб­ви уси­лий для вза­им­но­го при­спо­соб­ле­ния, для уступ­чи­во­сти и для уме­ния нахо­дить пути жиз­ни, не тягост­ные ни для одной сто­ро­ны. Когда в серд­це есть любовь, тогда, конеч­но, все ста­но­вит­ся лег­че, есте­ствен­нее, но если нали­цо не любовь, а «физио­ло­ги­че­ская влюб­лен­ность», чисто сек­су­аль­ное вле­че­ние друг к дру­гу, тогда вре­мен­но обе сто­ро­ны идут на уступ­ки, как бы закры­ва­ют для себя все труд­ное в дру­гом чело­ве­ке – что­бы, проснув­шись от «уга­ра стра­сти», пере­жить острое оттал­ки­ва­ние друг от друга.

Добрачная жизнь как причина трагедии

Огром­ным пре­пят­стви­ем для нор­маль­ной жиз­ни (часто и при искрен­ней люб­ви друг к дру­гу) может ока­зать­ся то, что у всту­пив­ших в брак была уже добрач­ная поло­вая жизнь (что обыч­но и быва­ет у муж­чин, реже у жен­щин). Труд­но моло­дой жен­щине, кото­рой муж рас­ска­зал, как он жил до бра­ка, без отвра­ще­ния и ужа­са пере­не­сти это. Тень добрач­ных свя­зей нико­гда не может быть сня­та; душа того муж­чи­ны, кото­рый жил добрач­ной поло­вой жиз­нью, поми­мо его воли, несет в себе сле­ды этой добрач­ной жиз­ни. Я не гово­рю сей­час о поло­вых болез­нях, кото­ры­ми муж неиз­беж­но зара­жа­ет жену; все совре­мен­ные сред­ства, при­ме­ня­е­мые, напри­мер, для изле­че­ния сифи­ли­са, не могут окон­ча­тель­но устра­нить из орга­низ­ма тот яд, кото­рый в нем осел. Фран­цуз­ский пси­хи­атр Шар­ко имел хоро­шую при­выч­ку водить моло­дых сту­ден­тов в кли­ни­ку вене­ри­че­ских забо­ле­ва­ний, что­бы они навсе­гда запом­ни­ли те ужа­сы, на кото­рые часто быва­ют обре­че­ны сифи­ли­ти­ки. Об этих тяж­ких послед­стви­ях добрач­ной поло­вой жиз­ни не буду рас­про­стра­нять­ся, как не оста­нов­люсь подроб­но и на тех извра­ще­ни­ях, кото­рые при­об­ре­та­ют­ся ино­гда в добрач­ной жиз­ни и от кото­рых потом стра­да­ют жены. Гораз­до серьез­нее то, что в добрач­ной поло­вой жиз­ни изна­ши­ва­ет­ся орга­низм: сек­су­аль­ная жизнь, не свя­зан­ная с любо­вью, с семей­ным оча­гом, с детьми, берет гораз­до боль­ше сил, чем нор­маль­ные супру­же­ские отно­ше­ния в бра­ке. Но самое тяж­кое, что несет с собой добрач­ная поло­вая жизнь, это те раны, кото­рые нано­сит сво­ей жене муж, жив­ший добрач­ной поло­вой жиз­нью. Не очень мно­гие жен­щи­ны могут про­стить (по-насто­я­ще­му) сво­им мужьям то, что они сбли­жа­лись с дру­ги­ми жен­щи­на­ми до них – это вызы­ва­ет у них глу­бо­кое отвра­ще­ние, порой озлоб­ле­ние и нена­висть. В нача­ле XX века в евро­пей­ской лите­ра­ту­ре очень про­шу­ме­ла одна пье­са Бьерн­стерне Бьерн­со­на («Пер­чат­ка»), пье­са, посвя­щен­ная этой теме. Несколь­ко поз­же в австрий­ской лите­ра­ту­ре появи­лась повесть под назва­ни­ем «Одна за мно­гих», где рас­ска­зы­ва­лось, как одна моло­дая девуш­ка, будучи уже неве­стой и узнав от люби­мо­го ею (и очень любя­ще­го ее) жени­ха испо­ведь о его добрач­ных свя­зях (этой испо­ве­дью он искренне хотел покон­чить со сво­им про­шлым), не вынес­ла той скор­би и тяже­сти, кото­рая лег­ла на ее душу и раз­да­ви­ла неж­ный цве­ток люб­ви. Она покон­чи­ла с собой, как «одна за мно­гих», что­бы ска­зать всем моло­дым муж­чи­нам о том отвра­ще­нии и ужа­се, кото­рые напол­ня­ют чистую деви­чью душу при зна­ком­стве с тем, как муж­чи­ны живут до бра­ка. Добрач­ная рас­пу­щен­ность не толь­ко ужас­на и омер­зи­тель­на для деву­шек, но она вызы­ва­ет глу­бо­кий кри­зис в их вос­при­я­тии жиз­ни. Они не могут вме­стить, не могут понять, как мож­но без люб­ви и увле­че­ния при­бли­жать­ся к жен­щи­нам, кото­рых при­ня­то назы­вать «про­даж­ны­ми» (хотя эти несчаст­ные жерт­вы совре­мен­ных нра­вов боль­шей частью не вино­ва­ты в том, что ста­ли «пуб­лич­ны­ми» жен­щи­на­ми). Нель­зя не раз­де­лить того глу­бо­ко­го дви­же­ния души у Рас­коль­ни­ко­ва, кото­рый покло­нил­ся в ноги Соне Мар­ме­ла­до­вой, остав­шей­ся чистой в душе, хотя жизнь заста­ви­ла ее «про­да­вать себя»…

Отче­го и зачем всту­па­ют моло­дые люди на путь добрач­ной поло­вой жиз­ни? Чаще все­го их завле­ка­ют на этот путь дур­ные това­ри­щи, быва­ют слу­чаи, когда соблаз­ня­ют дур­ные жен­щи­ны; ино­гда (может быть, очень часто) паде­ние юно­шей совер­ша­ет­ся в состо­я­нии опья­не­ния. Л. Тол­стой рас­ска­зы­ва­ет где-то, что одна его тетуш­ка сове­то­ва­ла ему всту­пить в связь с жен­щи­ной «comme il faut», имея, оче­вид­но, в виду то, что­бы при­учить его к дели­кат­но­му обра­ще­нию с жен­щи­на­ми при поло­вом сбли­же­нии… О послед­нем надо ска­зать (и это уже мно­го раз ука­зы­ва­лось в пси­хо­па­то­ло­гии, а так­же хоро­шо извест­но свя­щен­ни­кам по испо­ве­дям), что поло­вое сбли­же­ние в бра­ке про­хо­дит сна­ча­ла очень труд­но для девуш­ки, всту­пив­шей в брак, и со сто­ро­ны мужа нуж­на дей­стви­тель­но сугу­бая дели­кат­ность, что­бы не вызвать тяже­лых пере­жи­ва­ний у жены. Эти тяже­лые пере­жи­ва­ния часто кла­дут нача­ло роко­во­му про­цес­су в жен­щине, кото­рая полу­ча­ет бла­го­да­ря это­му отвра­ще­ние, боязнь поло­во­го сбли­же­ния. Отсю­да (в зна­чи­тель­ней­шей части) и рож­да­ет­ся пре­сло­ву­тая «холод­ность жен­щин», меша­ю­щая брач­ным отно­ше­ни­ям и неред­ко веду­щая к раз­ры­ву. Но если дей­стви­тель­но так нуж­на осо­бая дели­кат­ность и чут­кость, когда муж и жена впер­вые при­бли­жа­ют­ся друг к дру­гу, то совет тетуш­ки Л. Тол­сто­го дает хоро­ший при­мер того, как тол­ка­ют стар­шие свою моло­дежь на добрач­ную жизнь. Посто­ян­но при­хо­дит­ся встре­чать­ся со слу­ча­я­ми, когда отцы гово­рят сво­им сыно­вьям, когда они дости­га­ют извест­но­го воз­рас­та, что им пора «иметь жен­щи­ну». Осо­бен­но стран­но и даже жут­ко быва­ет узна­вать, что какой-нибудь моло­дой чело­век любит какую-то девуш­ку, «уха­жи­ва­ет» за ней и соби­ра­ет­ся на ней женить­ся – и в то же вре­мя живет в смыс­ле поло­вой жиз­ни с какой-то дру­гой жен­щи­ной. В сущ­но­сти, это есть насто­я­щее воров­ство – такой юно­ша кра­дет у сво­ей буду­щей жены то, что может при­над­ле­жать толь­ко ей.

Конеч­но, огром­ное зна­че­ние в том, что юно­ши всту­па­ют на путь добрач­ной поло­вой жиз­ни, при­над­ле­жит здесь вли­я­нию искус­ства, осо­бен­но совре­мен­но­го. Искус­ство слов­но ста­вит сво­ей целью раз­драз­нить поло­вое вле­че­ние у чита­те­ля или зри­те­ля и в то же вре­мя соблаз­нить его на путь вне­брач­ной свя­зи. Искус­ство дав­но уже заня­то этим – и при­дет ли это­му когда-нибудь конец?.. Нару­ше­ние семей­ной вер­но­сти, вся­ко­го рода «адюль­те­ры» изоб­ра­жа­ют­ся так, слов­но это «есте­ствен­но». Даже у Тол­сто­го в «Анне Каре­ни­ной» высо­ко­доб­ро­де­тель­ный Каре­нин изоб­ра­жен так, что чита­тель чув­ству­ет к нему отвра­ще­ние, а нару­шив­шая супру­же­скую вер­ность его жена, поми­мо воли худож­ни­ка (ибо Тол­стой все сде­лал, что­бы под­черк­нуть без­нрав­ствен­ность Анны Каре­ни­ной), вызы­ва­ет к себе чув­ство глу­бо­кой сим­па­тии. Впро­чем, эта сим­па­тия отно­сит­ся не к нару­ше­нию вер­но­сти ею, а к тому, что она была глу­бо­ко несчаст­на. Когда Врон­ский добил­ся поло­вой бли­зо­сти с ней, когда Анна, дол­го про­ти­вив­ша­я­ся это­му, нако­нец усту­пи­ла, она горь­ко и без­утеш­но пла­ка­ла – и это­го чита­тель не может забыть.

О культуре воображения, ясности ума и очищающей силе искусства

Да, поэ­зия «изящ­ной без­нрав­ствен­но­сти» игра­ет роко­вую и страш­ную роль в соблаз­нах, кото­рые со всех сто­рон под­жи­да­ют нашу моло­дежь. Вооб­ра­же­ние юно­шей и деву­шек очень рано уже загряз­не­но, и на поч­ве того неиз­беж­но­го уже у под­рост­ков рас­хож­де­ния сек­су­аль­но­сти и эро­са, о кото­ром мы гово­ри­ли в пер­вой гла­ве, загряз­не­ние вооб­ра­же­ния ста­но­вит­ся очень опас­ным. Да дело и не в одном толь­ко загряз­не­нии – вооб­ра­же­ние вооб­ще слиш­ком глу­бо­ко свя­за­но со всей нашей эмо­ци­о­наль­ной сфе­рой, а, сле­до­ва­тель­но, и со сфе­рой пола, оно в этом отно­ше­нии дву­смыс­лен­но, то есть лег­ко из вооб­ра­же­ния, под­ска­зан­но­го чистой потреб­но­стью люб­ви, оно ста­но­вит­ся сек­су­аль­ным вооб­ра­же­ни­ем. А сек­су­аль­ное вооб­ра­же­ние – все­гда нечи­стое вооб­ра­же­ние: оно ого­ля­ет и обна­жа­ет те сек­су­аль­ные поры­вы, кото­рые явля­ют­ся нор­маль­ны­ми и здо­ро­вы­ми лишь тогда, когда они вклю­че­ны в целост­ную семей­ную жизнь. Отде­лен­ные же от этой целост­но­сти (бла­го­да­ря вме­ша­тель­ству вооб­ра­же­ния) сек­су­аль­ные поры­вы нару­ша­ют основ­ную нор­му жиз­ни, а вооб­ра­же­ние, запол­нен­ное сек­су­аль­ны­ми тема­ми, ста­но­вит­ся про­вод­ни­ком отра­вы. Меж­ду про­чим, в раз­ви­тии тай­но­го поро­ка у маль­чи­ков вооб­ра­же­нию тоже при­над­ле­жит огром­ная роль, и кто хочет бороть­ся с тай­ным поро­ком, тот не дол­жен питать сек­су­аль­ное вооб­ра­же­ние, а дол­жен при­оста­нав­ли­вать его рабо­ту. В этом отно­ше­нии совре­мен­ная лите­ра­ту­ра ока­зы­ва­ет гибель­ное вли­я­ние на моло­дые души, запол­няя их сек­су­аль­ное вооб­ра­же­ние раз­ны­ми кар­ти­на­ми, раз­дра­жа­ю­щи­ми дви­же­ния пола.

Не сле­ду­ет ли отсю­да, что с вооб­ра­же­ни­ем нуж­но бороть­ся вооб­ще, быть может, подав­лять его еще в дет­стве? Такой выход был бы тоже оши­боч­ным, ибо сила и вли­я­ние чисто­го вооб­ра­же­ния столь зна­чи­тель­ны и цен­ны, что без них тоже труд­но идти путем устро­е­ния сво­ей духов­ной жиз­ни. В като­ли­че­ской аске­ти­ке вооб­ра­же­ние при­зна­ет­ся одной из глав­ных дей­ству­ю­щих сил, с чем мы, пра­во­слав­ные, уже не можем согла­сить­ся, так как вер­хов­ным прин­ци­пом духов­но­го здо­ро­вья при­зна­ем мы нача­ло «трез­во­сти», как это у нас назы­ва­ет­ся. Это нача­ло «трез­во­сти», ясность и про­свет­лен­ность созна­ния ста­вит гра­ни­цы вооб­ра­же­нию, без чего в духов­ной жиз­ни ста­но­вит­ся очень близ­ка опас­ность «пре­ле­сти», как гово­рят в аске­ти­ке, то есть неза­мет­но­го покло­не­ния лжи и неправ­де. Но если пра­во­слав­ная аске­ти­ка наша ста­вит гра­ни­цы вооб­ра­же­нию, посколь­ку оно направ­ле­но на гор­нюю сфе­ру, на сфе­ру свя­ты­ни, то все же вооб­ра­же­ние отнюдь не при­зна­ет­ся опас­ной и жут­кой силой, если оно име­ет чистый харак­тер. Как раз сила эро­са, дей­ствуя на вооб­ра­же­ние, при­да­ет ему этот харак­тер чисто­ты, быть может, даже неко­то­рой (роман­ти­че­ской) отре­шен­но­сти. Имен­но у под­рост­ков их роман­ти­че­ское вооб­ра­же­ние не толь­ко сво­бод­но от вся­ко­го нале­та сек­су­аль­но­сти, но и пря­мо чуж­да­ет­ся, отвра­ща­ет­ся от вся­ко­го наме­ка на сек­су­аль­ность. Одно­сто­рон­нее, без­гра­нич­ное раз­ви­тие такой роман­ти­че­ской отре­шен­но­сти тоже ста­но­вит­ся опас­ным, созда­вая чрез­вы­чай­ную меч­та­тель­ность и фан­та­стич­ность, кото­рые (осо­бен­но у деву­шек) ведут часто, при при­кос­но­ве­нии к реаль­ной жиз­ни, напри­мер, при обра­зо­ва­нии сво­ей семьи, к тяже­лым, порой непо­пра­ви­мым тра­ге­ди­ям. Одно­сто­рон­нее раз­ви­тие роман­ти­че­ско­го вооб­ра­же­ния име­ет свои опас­ные сто­ро­ны, как опас­но и одно­сто­рон­нее раз­ви­тие сек­су­аль­но­го вооб­ра­же­ния. Но имен­но пото­му и необ­хо­ди­мо не отбра­сы­ва­ние силы вооб­ра­же­ния, а пра­виль­ная куль­ту­ра ее. Вви­ду того рас­па­да целост­ной сфе­ры пола на сек­су­аль­ность и эрос, кото­рый явля­ет­ся есте­ствен­ной болез­нью юно­сти, необ­хо­ди­мо вся­че­ски стре­мить­ся к тому, что­бы вооб­ра­же­ние ока­за­лось на сто­роне эро­са, а не сексуальности.

Я при­даю такое огром­ное зна­че­ние в жиз­ни пола, в устро­е­нии или неустро­е­нии ее имен­но вооб­ра­же­нию, что счи­таю полез­ным немно­го оста­но­вить­ся на ана­ли­зе его. Для ясно­сти кар­ти­ны я вос­поль­зу­юсь одним лите­ра­тур­ным мате­ри­а­лом, а имен­но рас­ска­зом Тур­ге­не­ва «Фауст», кото­рый очень тон­ко и глу­бо­ко под­хо­дит к вопро­су, нас зани­ма­ю­ще­му. В этом рас­ска­зе идет речь о девуш­ке, кото­рая нико­гда не чита­ла рома­нов, зани­ма­ясь исклю­чи­тель­но есте­ство­зна­ни­ем. Она вышла замуж, име­ла детей, но по-преж­не­му оста­ва­лась чуж­да все­му миру фан­та­зии. Когда ей при­шлось впер­вые позна­ко­мить­ся с «Фау­стом» Гете, а потом с дру­ги­ми поэ­ти­че­ски­ми про­из­ве­де­ни­я­ми, она была потря­се­на всем этим новым миром поэ­ти­че­ских обра­зов, в ней просну­лись какие-то силы, остав­ши­е­ся без дви­же­ния в ее душе. К это­му при­со­еди­ни­лась неожи­дан­но вспых­нув­шая в ней любовь к чело­ве­ку, кото­рый позна­ко­мил ее с миром поэ­зии. И геро­и­ня рас­ска­за, пере­жи­вая очень глу­бо­кую внут­рен­нюю дра­му, не выдер­жи­ва­ет ее, забо­ле­ва­ет горяч­кой и уми­ра­ет. Смысл это­го заме­ча­тель­но­го рас­ска­за чрез­вы­чай­но важен для нас. С одной сто­ро­ны, мир поэ­зии, вооб­ще мир искус­ства заклю­ча­ет в себе несо­мнен­ный яд, пре­одо­леть дей­ствие кото­ро­го душе очень труд­но. Душа Веры (геро­и­ни рас­ска­за) оста­ва­лась бы чистой, не заго­ре­лась бы любо­вью к чужо­му чело­ве­ку, не кос­нись ее ядо­ви­тое дыха­ние поэ­зии, кото­рое про­бу­ди­ло в ней потреб­ность в таких пере­жи­ва­ни­ях, каких не дала ей жизнь. Так была под­го­тов­ле­на в душе ее «изме­на» мужу – в ней заго­во­ри­ли те силы души, кото­рые не были исполь­зо­ва­ны семьей, и тот, кто вызвал к жиз­ни эти силы, тот стал для нее доро­же мужа. На этом при­ме­ре доста­точ­но вид­на не толь­ко огром­ная сила вооб­ра­же­ния, но и вся его без­удерж­ность, неукро­ти­мость. Если даже такой чистый чело­век, как Вера, быв­шая уже мате­рью, про­бу­див­шись для жиз­ни в вооб­ра­же­нии, не смог­ла выдер­жать страст­но­го поры­ва в себе, то что же гово­рить о тех, кто в юные годы отда­ет­ся фан­та­зии? Вооб­ра­же­ние явля­ет­ся жут­кой, опас­ной силой в нас не толь­ко пото­му, что мы не в состо­я­нии регу­ли­ро­вать ее, но и пото­му, что для вооб­ра­же­ния нет гра­ниц, что мы теря­ем чув­ство реаль­но­сти, теря­ем под­со­зна­тель­ный кон­троль инстинк­та само­со­хра­не­ния, отда­ем­ся нашим поры­вам, как бы упи­ва­ем­ся ими. Да, непра­виль­ное раз­ви­тие вооб­ра­же­ния, отры­вая нас от дей­стви­тель­но­го мира, может при­ве­сти к поте­ре пси­хи­че­ско­го рав­но­ве­сия. Эта власть вооб­ра­же­ния тем более опас­на, что она в то же вре­мя дарит душе выс­шую усла­ду. Эсте­ти­че­ские пере­жи­ва­ния, услаж­да­ясь кото­ры­ми душа вос­хо­дит до несрав­ни­мых пере­жи­ва­ний радо­сти, не могут быть доступ­ны душе, если не дей­ству­ет в нас вооб­ра­же­ние. С дру­гой сто­ро­ны, в дея­тель­но­сти вооб­ра­же­ния есть все­гда хоть малая доля это­го эсте­ти­че­ско­го упо­е­ния: доста­точ­но вспом­нить сла­дость мечтаний.

Вооб­ра­же­ние есть огром­ная твор­че­ская, но и жут­кая, и страш­ная сила души. Но нет дру­го­го спо­со­ба овла­деть им, как толь­ко давая вер­ное дви­же­ние ему. Подав­лять рабо­ту вооб­ра­же­ния опас­но, а часто и невоз­мож­но – его нуж­но лишь пра­виль­но раз­ви­вать. Надо дать вооб­ра­же­нию чистое и свет­лое дви­же­ние – и как раз искус­ство, по суще­ству сво­е­му, может сооб­щать вооб­ра­же­нию эту воз­вы­ша­ю­щую и свет­лую силу. Еще Ари­сто­тель учил об очи­ща­ю­щем дей­ствии искус­ства, и это вер­но в том смыс­ле, что свет­лые обра­зы, созда­ва­е­мые искус­ством, как веч­ные спут­ни­ки, все­гда зовут нас к тому, что чисто, изящ­но, бла­го­род­но. При­об­ща­ясь к миру искус­ства, мы вво­дим вооб­ще в нашу душу то вели­кое нача­ло рит­ма, кото­рое обла­го­ра­жи­ва­ет и тело, и душу, осво­бож­да­ет нас от все­го гру­бо­го, тем­но­го и зовет нас к кра­со­те, к пре­об­ра­же­нию нас. Одна­ко в искус­стве, как мы его нахо­дим и в совре­мен­но­сти, и рань­ше, все­гда есть мно­го и дву­смыс­лен­но­го – это­го отри­цать не сле­ду­ет. Имен­но поэто­му и дей­ствие искус­ства в нас двой­ствен­ное: оно воз­вы­ша­ет душу, но оно же вно­сит и яд в нее. Это надо пря­мо при­знать, но надо иметь при этом в виду, что путь чело­ве­ка во всем идет не так, что­бы нам про­хо­дить мимо зла (что невоз­мож­но, ибо зло вхо­дит в самую душу нашу), а в том, что­бы отверг­нуть зло, что­бы созна­тель­но и сво­бод­но выбрать доб­ро. Зло, стру­я­ще­е­ся через искус­ство в душу, лег­че отра­зить, чем зло в жиз­ни, и если искус­ство заклю­ча­ет в себе яд, то в нем же самом дано и про­ти­во­ядие, а душа долж­на выбрать, что она пред­по­чи­та­ет. Поэто­му не толь­ко невоз­мож­но, но и не нуж­но подав­лять вооб­ра­же­ние. Нуж­но лишь помочь душе пре­одо­леть соблазн зла и полю­бить добро.

С куль­ту­рой вооб­ра­же­ния очень свя­за­на так назы­ва­е­мая суб­ли­ма­ция, кото­рая под­хва­ты­ва­ет дви­же­ния эро­са и пере­во­дит их в выс­шие фор­мы. На суб­ли­ма­ции осно­ва­на вся тай­на воз­дер­жа­ния и, сле­до­ва­тель­но, и дев­ствен­но­сти: та «игра» пола, избе­жать кото­рой не дано нико­му, может быть транс­фор­ми­ро­ва­на в выс­шие дви­же­ния, «суб­ли­ми­ро­ва­на» (под­ня­та). Мно­го­цен­но­го на эту тему мож­но най­ти в кни­ге про­фес­со­ра Выше­слав­це­ва «Эти­ка пре­об­ра­жен­но­го эро­са», где о «пре­об­ра­же­нии» эро­са, о путях суб­ли­ма­ции ска­за­но мно­го вер­но­го. Но если вер­но, что «пре­крас­ный образ» отры­ва­ет нас от сек­су­аль­но­сти и может увлечь наш дух на высо­ты, тем самым пере­во­дя поло­вую энер­гию в энер­гию пола, то есть в резер­ву­ар твор­че­ских сил в чело­ве­ке, то не нуж­но забы­вать, что здесь все­гда неиз­бе­жен и нужен некий духов­ный труд – часто очень тяж­кий. Отры­вать­ся от тех «насла­жде­ний», кото­рые сулят нам сек­су­аль­ные поры­вы, все­гда быва­ет труд­но и даже мучи­тель­но. Аске­ти­ка всех веков нако­пи­ла огром­ный опыт тех труд­но­стей, с кото­ры­ми при­хо­дит­ся пре­одо­ле­вать сек­су­аль­ные соблаз­ны: уже про­стой «помы­сел», про­стой образ, тая­щий в себе воз­мож­ность сек­су­аль­но­го воз­буж­де­ния, обла­да­ет боль­шой силой. Поэто­му в борь­бе за «пре­об­ра­же­ние» эро­са борь­ба с помыс­ла­ми полу­ча­ет чрез­вы­чай­ное зна­че­ние. Надо толь­ко дер­жать в созна­нии ясно, для чего нуж­но подав­лять в себе помыс­лы сек­су­аль­но­го харак­те­ра. И, конеч­но, иде­ал чисто­ты, вопло­щен­ный в свя­тых, помо­га­ет нам бороть­ся в себе за чисто­ту, за «пре­об­ра­же­ние эро­са», то есть за суб­ли­ма­цию сек­су­аль­ных движений.

Преображение эроса

Тут сно­ва при­хо­дит­ся напом­нить, что вся­кий духов­ный труд в нас свя­зан (неис­сле­ду­е­мо для наше­го созна­ния) с кре­стом. У каж­до­го чело­ве­ка есть свой крест, то есть свой путь вос­хож­де­ния к Богу, к Цар­ству Божию. Крест не озна­ча­ет непре­мен­но стра­да­ния, но он неиз­беж­но вклю­ча­ет их в себя – эти стра­да­ния созда­ют­ся той корен­ной рас­стро­ен­но­стью все­го наше­го суще­ства, кото­рая име­ну­ет­ся «пер­во­род­ным гре­хом», то есть гре­хом не инди­ви­ду­аль­ным, даже не созда­ва­е­мым усло­ви­я­ми физи­че­ской и соци­аль­ной наслед­ствен­но­сти, а выте­ка­ю­щи­ми из свой­ства при­ро­ды нашей; есте­ствен­но, что сфе­ра пола более дру­гих (по свя­зан­но­сти в ней тела и души) обре­че­на на то, что­бы быть источ­ни­ком стра­да­ний. Никто мино­вать этих стра­да­ний из-за пола не может, но мож­но и долж­но их не толь­ко пере­но­сить, но и обра­щать их на доб­ро и поль­зу. И тот духов­ный труд, кото­рый даже в самой бла­го­устро­ен­ной семье нужен для регу­ля­ции «игры» пола, внут­ренне и опре­де­ля­ет­ся нашим крестом.

Ни в чем не ска­зы­ва­ет­ся это с такой силой, как в вынуж­ден­ном без­бра­чии. Мы обо­зна­ча­ем этим име­нем те слу­чаи, когда при всем жела­нии создать себе семью это не уда­ет­ся. Муж­чи­на, кото­рый по сло­жив­шим­ся соци­аль­ным усло­ви­ям име­ет то пре­иму­ще­ство, что он может про­явить ини­ци­а­ти­ву и делать «пред­ло­же­ния» девуш­ке, кото­рую хотел бы взять в жены, если полу­чит отказ, может пере­не­сти это спо­кой­но и муже­ствен­но, про­бо­вать искать дру­гих путей женить­бы. А девуш­ки, лишен­ные ини­ци­а­ти­вы (не могут же они пред­ла­гать себя в жены!), часто так и оста­ют­ся в деви­че­стве – или пото­му, что те, кто им по душе, ими не инте­ре­су­ют­ся, а инте­ре­су­ют­ся ими те, кто им не по душе, или по дру­гим при­чи­нам. Так или ина­че быва­ет без­бра­чие вынуж­ден­ное – без вся­кой склон­но­сти к мона­ше­ству, где без­брач­ное состо­я­ние опре­де­ля­ет­ся тяго­те­ни­ем к оди­но­че­ству, к поло­во­му воз­дер­жа­нию. Без­бра­чие, выте­ка­ю­щее из стрем­ле­ния к мона­ше­ству, есть некая лест­ни­ца вос­хож­де­ния к выс­ше­му зва­нию, и здесь борь­ба с полом ста­но­вит­ся одной из тем духов­ной внут­рен­ней жиз­ни. Суб­ли­ма­ция поло­вой энер­гии, неиз­беж­но накоп­ля­ю­щей­ся в теле, хотя и труд­на, но осу­ще­стви­ма имен­но на путях устрем­лен­но­сти ввысь. Здесь дей­стви­тель­но про­ис­хо­дит «пре­об­ра­же­ние эро­са»; самый крест борь­бы с поло­вы­ми дви­же­ни­я­ми ста­но­вит­ся частью обще­го кре­ста, борь­бы с «вет­хим чело­ве­ком» в себе. Все уда­ре­ние, весь дина­ми­че­ский заряд свя­зан здесь со сво­бод­ным устрем­ле­ни­ем ввысь, что и заклю­ча­ет в себе огром­ную духов­ную энер­гию. Не гово­рим уже о том, что, попа­дая в мона­стырь с веко­вым укла­дом раз­ме­рен­ной, рит­ми­че­ски постро­ен­ной цер­ков­ной жиз­ни, те, кто всту­па­ет на путь мона­ше­ства, нахо­дят в этой цер­ков­ной жиз­ни, с ее рит­ма­ми, пра­ви­ла­ми, обя­зан­но­стя­ми огром­ную пси­хи­че­скую поддержку.

Но дев­ствен­ность вынуж­ден­ная, не доб­ро­воль­ная, не нахо­дя­щая ника­кой под­держ­ки в душе, не созда­ет ли новые муче­ния – не толь­ко не ослаб­ляя дав­ле­ние пола, а наобо­рот, его уси­ли­вая, ибо душа жаж­дет поло­вой жиз­ни и томит­ся от этой жаж­ды. Вынуж­ден­ное без­бра­чие не ста­вит ли по-ново­му вопрос о вне­брач­ном сожи­тель­стве, не оправ­ды­ва­ет ли слу­чай­ные и неслу­чай­ные связи?

Но надо иметь в виду: толь­ко в брач­ной жиз­ни удо­вле­тво­ре­ние сек­су­аль­ной потреб­но­сти не вно­сит ника­кой лжи, ника­кой дис­гар­мо­нии, а все вне­брач­ные отно­ше­ния неиз­мен­но вклю­ча­ют в себя ложь, неиз­мен­но вно­сят дис­гар­мо­нию. Надо поте­рять стыд, что­бы не чув­ство­вать тяжесть в душе, когда люди тай­ком или путем вся­ких искус­ствен­ных ком­би­на­ций «устра­и­ва­ют­ся» с чужи­ми жена­ми. Или – что быва­ет реже, но, увы, все же слу­ча­ет­ся – когда моло­дые люди схо­дят­ся с девуш­ка­ми, на кото­рых по тем или иным при­чи­нам не могут, да и не хотят женить­ся. Вся эта сеть лжи, неправ­ды, вся­ких искус­ствен­ных мер и т. д. неиз­беж­но отрав­ля­ет души, что бы ни гово­ри­ли себе те, кто ста­но­вит­ся на этот путь. Из вынуж­ден­но­го без­бра­чия есть лишь один нор­маль­ный выход – брак; даже «неудач­ная» семей­ная жизнь, пол­ная раз­ных труд­но­стей и тер­за­ний, для сфе­ры пола дает то, что ей нуж­но. Если толь­ко обе сто­ро­ны в таком «неудач­ном» бра­ке несут муже­ствен­но свой крест и стре­мят­ся скра­сить друг дру­гу тяж­кую жизнь, открыв­шу­ю­ся им в бра­ке, то бре­мя тако­го бра­ка поне­мно­гу ста­но­вит­ся лег­че и выносимее.

Вынуж­ден­ное без­бра­чие обре­ка­ет, конеч­но, на тяж­кую борь­бу с самим собой, но есть путь, на кото­ром эта борь­ба дей­стви­тель­но облег­ча­ет­ся – это сбли­зить­ся с какой-либо семьей, где есть дети. Чужие дети ста­но­вят­ся для нас наши­ми, соб­ствен­ны­ми; радо­сти чужой семьи пита­ют душу, ее скор­би застав­ля­ют при­ла­гать уси­лия к их ослаб­ле­нию. Мно­го­ве­ко­вой опыт пока­зал, что на этом пути вынуж­ден­ное воз­дер­жа­ние ста­но­вит­ся выно­си­мо и созда­ет ту суб­ли­ма­цию поло­вой энер­гии, кото­рая осво­бож­да­ет и тело, и душу от тер­за­ний и беспокойств.

Как мы видим, нет ино­го пути в устро­е­нии жиз­ни пола, как брач­ная жизнь или пол­ное без­бра­чие (мона­ше­ство или вынуж­ден­ное безбрачие).

Темные стороны жизни пола

Но есть в жиз­ни пола еще несколь­ко тем­ных сто­рон, кото­рых мы долж­ны кос­нуть­ся, что­бы не обой­ти и эти труд­но­сти. Все они явля­ют­ся извра­ще­ни­я­ми, то есть нару­ше­ни­ем есте­ствен­ных форм поло­вой жиз­ни, и сре­ди этих извра­ще­ний мы оста­но­вим­ся толь­ко на двух, нерав­но­цен­ных, впро­чем, по сво­е­му зна­че­нию во внут­рен­ней жиз­ни. Оба типа извра­ще­ния воз­ни­ка­ют толь­ко у муж­чин, – и это сно­ва пока­зы­ва­ет осо­бые труд­но­сти муж­ской нату­ры в сфе­ре пола.

Ска­жем несколь­ко слов о так назы­ва­е­мом тай­ном поро­ке, кото­рым стра­да­ет подав­ля­ю­щее боль­шин­ство под­рост­ков. В огром­ной части моло­дые люди, всту­па­ю­щие на путь поло­во­го сожи­тель­ства с жен­щи­ной, обык­но­вен­но осво­бож­да­ют­ся от тако­го поро­ка, но быва­ют слу­чаи, когда, уже нахо­дясь в бра­ке и имея нор­маль­ную поло­вую жизнь, неко­то­рые муж­чи­ны не пере­ста­ют стра­дать тай­ным поро­ком – тако­ва быва­ет сила привычки.

При всей неесте­ствен­но­сти и внут­рен­ней отвра­ти­тель­но­сти тай­но­го поро­ка он не был бы слиш­ком опа­сен, если бы не то, что здесь нет ника­ких внеш­них гра­ниц в зло­упо­треб­ле­нии им, а еще боль­ше то, что, став при­выч­кой, он тянет к себе даже и тогда, когда он непе­ре­но­си­мо мучи­те­лен и даже омер­зи­те­лен. Когда окреп­нет при­выч­ка к тай­но­му поро­ку, то самая тяже­лая сто­ро­на в нем заклю­ча­ет­ся как раз в том, что под­ро­сток чув­ству­ет себя во вла­сти какой-то роко­вой силы, кото­рую он не может побе­дить. Это созда­ет неуве­рен­ность в себе, а пото­му и подо­зри­тель­ность к дру­гим (под­рост­ку кажет­ся, что и дру­гие его не ува­жа­ют), склон­ность к мелан­хо­лии, к апа­тии, упа­док живой и твор­че­ской жиз­ни. Все это, конеч­но, рас­стра­и­ва­ет душев­ное здо­ро­вье, а при небла­го­при­ят­ной нерв­ной кон­сти­ту­ции под­рост­ка это может тяже­ло отра­зить­ся на пси­хи­че­ском рав­но­ве­сии, ино­гда при­ве­сти к насто­я­ще­му душев­но­му забо­ле­ва­нию. Вооб­ще же гово­ря, меж­ду тай­ным поро­ком и пси­хи­че­ски­ми болез­ня­ми нет пря­мой и без­услов­ной свя­зи; надо при­знать пря­мо вред­ным тот очень рас­про­стра­нен­ный взгляд, соглас­но кото­ро­му при­зна­ет­ся, что тай­ный порок неиз­беж­но ведет к пси­хи­че­ско­му забо­ле­ва­нию. Этот взгляд, будучи невер­ным, вре­ден и пото­му, что он лишь уси­ли­ва­ет опи­сан­ную выше пси­хи­че­скую подав­лен­ность и не помо­га­ет под­рост­ку или юно­ше осво­бо­дить­ся от дур­ной при­выч­ки, а наобо­рот, закреп­ля­ет ее, уси­ли­вая подав­лен­ность и созда­вая без­на­деж­ное настро­е­ние. Меж­ду тем тай­ный порок, как и вся­кая при­выч­ка, может быть побеж­ден лишь при вере в себя, вере в воз­мож­ность побе­ды над при­выч­кой: здесь осо­бен­но силь­но про­яв­ля­ет­ся твор­че­ское дей­ствие веры в нас. Вра­чи и педа­го­ги часто реко­мен­ду­ют ряд внеш­них средств – холод­ные обти­ра­ния, заня­тия спор­том, погру­же­ние в умствен­ную рабо­ту и т. д. Все это, несо­мнен­но, очень полез­но, но реша­ю­щее зна­че­ние при­над­ле­жит готов­но­сти бро­сить порок, внут­рен­ней реши­мо­сти осво­бо­дить­ся от него. Как и во вся­кой борь­бе с уко­ре­нив­шей­ся при­выч­кой, не при­хо­дит­ся рас­счи­ты­вать на быст­рую побе­ду: при­выч­ка, подав­лен­ная сего­дня, заго­во­рит с еще боль­шей силой зав­тра или поз­же – тут нуж­на дли­тель­ная, неустан­ная борь­ба. В сущ­но­сти, сила при­выч­ки (вся­кой) не так вели­ка, как кажет­ся. Она созда­ет очень ост­рые точ­ки, напол­ня­ю­щие душу жгу­чим жела­ни­ем удо­вле­тво­ре­ния – но сто­ит прой­ти эти точ­ки, как сила и дав­ле­ние это­го жгу­че­го жела­ния совер­шен­но про­па­да­ет. Сосре­до­то­чен­ность силы при­выч­ки в этих ост­рых, мучи­тель­ных точ­ках пока­зы­ва­ет, что нуж­но про­дер­жать­ся лишь несколь­ко труд­ных момен­тов – и побе­да обес­пе­че­на. Но для того, что­бы усто­ять в эти мучи­тель­ные точ­ки, нуж­но иметь перед собой опре­де­лен­ную, оду­шев­ля­ю­щую, доро­гую зада­чу, ради кото­рой душа дей­стви­тель­но гото­ва пере­му­чить­ся. Иску­ше­ние в эти мучи­тель­ные точ­ки так под­чи­ня­ет себе, так зовет и сму­ща­ет, что душа под­рост­ка часто не выдер­жи­ва­ет, гово­ря себе: «Сего­дня я еще не буду бороть­ся, а вот уже зав­тра». Пре­одо­леть это иску­ше­ние воз­мож­но лишь во имя чего-либо опре­де­лен­но­го и ясно­го – и здесь воз­ни­ка­ет основ­ной вопрос, на кото­рый каж­дый дол­жен уметь отве­тить, а имен­но: «Для чего нуж­на, во имя чего нуж­на чисто­та?» – толь­ко во имя отвле­чен­ных зако­нов мора­ли и тре­бо­ва­ний при­ро­ды труд­но бороть­ся с иску­ше­ни­я­ми. Лег­че все­го спра­вить­ся под­рост­ку с этим, най­ти моти­вы чисто­ты в том слу­чае, если он полю­бил кого-нибудь. Он инстинк­тив­но чув­ству­ет тогда всю ложь, всю неправ­ду внеш­не­го удо­вле­тво­ре­ния сек­су­аль­ной потреб­но­сти, инстинк­тив­но созна­ет, что, любя какую-либо девуш­ку, он не толь­ко душой, но и телом при­над­ле­жит ей. Есть какое-то воров­ство, какая-то глу­бо­кая, но бес­спор­ная ложь в том, что, любя какую-либо девуш­ку, под­ро­сток все-таки пре­да­ет­ся тай­но­му поро­ку или поло­вой жиз­ни. Во имя люби­мой девуш­ки, во имя сво­ей люб­ви к ней под­ро­сток дол­жен оста­вать­ся чистым, и этот мотив чисто­ты дей­стви­тель­но часто помо­га­ет моло­дым людям справ­лять­ся с нале­та­ю­щи­ми на них иску­ше­ни­я­ми. Но недо­ста­точ­ность это­го моти­ва вид­на из того, что он может дей­ство­вать не у всех, а лишь у тех, чья душа охва­че­на любо­вью. Любовь нель­зя в себе искус­ствен­но вызвать, она есть в том смыс­ле «слу­чай­ность», что не зави­сит от воли обо­их любя­щих существ. Бла­го тем, чья душа живет любо­вью раз­де­лен­ной, не без­от­вет­ной – эта любовь явит­ся для них твор­че­ской силой во всех отно­ше­ни­ях, в том чис­ле и в борь­бе с поро­ком во имя чисто­ты. Но неуже­ли для чисто­ты нет дру­гих моти­вов, кро­ме моти­ва любви?

Вто­рым осно­ва­ни­ем чисто­ты может быть «блю­де­ние само­го себя», стрем­ле­ние идти путем прав­ды и добра. Этот мотив срав­ни­тель­но ред­ко обла­да­ет доста­точ­ной силой – лишь немно­гие нату­ры в силу при­су­ще­го им дара стре­мят­ся к само­со­вер­шен­ство­ва­нию во имя само­го же себя. Стрем­ле­ние к тому, что­бы стать луч­ше, пода­вить свои недо­стат­ки, есть, по суще­ству, аске­ти­че­ское стрем­ле­ние, кото­рое наи­бо­лее силь­но в нас тогда, когда перед нами сия­ет иде­ал, зову­щий к себе. Это мы име­ем в пол­ной силе лишь там, где есть нали­цо рели­ги­оз­ная жизнь, в кото­рой моти­вы чисто­ты полу­ча­ют осо­бен­но силь­ное выра­же­ние. Не во имя себя, не во имя одно­го само­со­вер­шен­ство­ва­ния, но из люб­ви к Пре­чи­стой Божьей Мате­ри душа стре­мит­ся сама стать чистой. Прав­да Божия, подоб­но лучам солн­ца, осве­ща­ет и про­ни­зы­ва­ет душу, и вся­кое тем­ное пят­ныш­ко в ней томит и тре­во­жит. Вели­чай­шее твор­че­ское зна­че­ние для нас рели­ги­оз­ной жиз­ни заклю­че­но в Таин­стве Пока­я­ния – Таин­стве пол­но­го и дей­стви­тель­но­го сня­тия с нас гре­хов, в глу­бо­ком очи­ще­нии души от них. Если мы при­не­сем Богу пока­я­ние в наших гре­хах и полу­чим через свя­щен­ни­ка отпу­ще­ние наших гре­хов – гре­хи наши отхо­дят от нас, душа вновь обре­та­ет уте­рян­ную чисто­ту, обнов­ля­ет­ся и осво­бож­да­ет­ся от все­го, что ее бре­ме­ни­ло. Поэто­му в борь­бе с тай­ным поро­ком осо­бен­но вели­ка помощь, ока­зы­ва­е­мая нам рели­ги­оз­ной жиз­нью. С одной сто­ро­ны, моти­вы чисто­ты, заклю­чен­ные в обра­щен­но­сти души к Богу, по силе сво­ей пре­вос­хо­дят все иные моти­вы; твор­че­ский порыв души пита­ет­ся и согре­ва­ет­ся всей той свя­ты­ней, кото­рой мы покло­ня­ем­ся, и никто не сла­бе­ет, а, наобо­рот, рас­тет вме­сте с воз­рас­та­ни­ем в духов­ной жиз­ни. С дру­гой сто­ро­ны, очи­ща­ю­щая сила пока­я­ния под­лин­но воз­вра­ща­ет нам уте­рян­ную чисто­ту души, дает нам энер­гию, необ­хо­ди­мую для того, что­бы побеж­дать искушения.

Дру­гим гораз­до более тяж­ким извра­ще­ни­ем явля­ет­ся то, о кото­ром гово­рит апо­стол Павел (см.: Рим. 1:27), кото­рое теперь назы­ва­ют «гомо­сек­су­а­лиз­мом». Надо боять­ся того, что порок этот гораз­до более рас­про­стра­нен, чем дума­ют… Взрос­лые муж­чи­ны, стра­да­ю­щие этим поро­ком, ищут под­рост­ков и юно­шей, что­бы поль­зо­вать­ся ими для удо­вле­тво­ре­ния поло­вой потреб­но­сти. Еще гре­ки очень стра­да­ли этим извра­ще­ни­ем («педе­ра­стия»), кото­рое, увы, доста­точ­но рас­про­стра­не­но и в Запад­ной Евро­пе. Когда это извра­ще­ние дости­га­ет извест­ной силы, с ним, по-види­мо­му, труд­но уже бороть­ся – тем более важ­но охра­нять маль­чи­ков от поку­ше­ний на них со сто­ро­ны извра­щен­ных людей стар­ше­го воз­рас­та. Есть глу­хие све­де­ния, что в закры­тых муж­ских пан­си­о­нах маль­чи­ки с раз­ви­той чув­ствен­но­стью ста­ра­ют­ся овла­деть невин­ны­ми млад­ши­ми това­ри­ща­ми и при­учить их к опас­но­му поро­ку. Зада­ча педа­го­га заклю­ча­ет­ся здесь в том, что­бы пре­ду­пре­дить вовре­мя маль­чи­ков от «уха­жи­ва­ний» за ними взрос­лых, извра­щен­ных муж­чин. Как вся­кое извра­ще­ние, так и гомо­сек­су­а­лизм, раз «при­со­сав­шись», с тру­дом отры­ва­ет­ся, а в то же вре­мя мед­лен­но, но непре­мен­но про­ис­хо­дит пси­хи­че­ская дефор­ма­ция – имен­но пото­му, что гомо­сек­су­а­лизм неесте­стве­нен. От этой беды мож­но и долж­но предо­сте­речь наших детей.

Источник творческой силы

Пол есть источ­ник твор­че­ской силы в чело­ве­ке, залог его «чело­веч­но­сти», отли­ча­ю­щей нас от Анге­лов. Как телес­но-духов­ная функ­ция он не тож­де­стве­нен с сек­су­аль­но­стью – и отто­го мы и отли­ча­ли энер­гию пола от поло­вой энер­гии. Поло­вое воз­дер­жа­ние, сво­дя­щее на нет поло­вую энер­гию, вовсе не уби­ва­ет энер­гию пола, а наобо­рот, в путях суб­ли­ма­ции пере­во­дит поло­вую энер­гию в выс­шие, духов­ные фор­мы. Но воз­дер­жа­ние (воль­ное или вынуж­ден­ное) все­гда труд­но и пред­по­ла­га­ет духов­ные уси­лия, без кото­рых воз­дер­жа­ние может перей­ти в нерв­ное забо­ле­ва­ние. И наобо­рот, когда воз­дер­жа­ние сопро­вож­да­ет­ся духов­ны­ми уси­ли­я­ми, оно ста­но­вит­ся источ­ни­ком новых сил, зало­гом насто­я­ще­го рас­цве­та твор­че­ских дан­ных в чело­ве­ке. Вот отче­го в дев­ствен­но­сти есть дей­стви­тель­ная кра­со­та и правда.

Одна­ко дев­ствен­ность не долж­на поко­ить­ся на «гну­ше­нии» пло­тью. Если кого вле­чет семей­ная жизнь и ее радо­сти, если кто хотел бы иметь детей, такой чело­век име­ет перед собой тоже путь пра­вед­но­сти – чест­ный брак. Это столь же закон­ный путь жиз­ни, как и дев­ствен­ность и мона­ше­ство. Основ­ное в обо­их путях – блю­де­ние чисто­ты, ограж­де­ние вооб­ра­же­ния от вся­ких нечи­стых помыслов.

То «рас­щеп­ле­ние» дви­же­ний пола, кото­рое ведет к отдель­но­му фор­ми­ро­ва­нию сек­су­аль­но­сти и пере­жи­ва­ний эро­са, совер­шен­но закон­но в пери­од поло­во­го созре­ва­ния. Но эта «поля­ри­за­ция» поло­вой силы не долж­на закры­вать гла­за на то, что основ­ное про­яв­ле­ние этой силы есть потреб­ность люб­ви, сли­я­ния в люб­ви с тем, к кому обра­ще­на душа. Поэто­му вся­кий «пере­вес» сек­су­аль­ных дви­же­ний (осо­бен­но, если нет нали­цо «объ­ек­та», к кото­ро­му мог­ли бы быть направ­ле­ны дви­же­ния люб­ви) тре­во­жен – и здесь нуж­но мно­го трез­во­сти в себе, мно­го муже­ства в воле, что­бы не питать сек­су­аль­но­го воображения.

Путь чисто­ты есть вооб­ще путь целост­ной жиз­ни, не зна­ю­щей раз­дво­е­ния сек­су­аль­но­сти и эро­са, и это зна­чит, что насто­я­щей чисто­ты мож­но достиг­нуть лишь в семей­ной жиз­ни. В моло­дые годы пол бур­лит и тре­во­жит душу, то выдви­гая на пер­вый план сек­су­аль­ные побуж­де­ния с острой и жгу­чей силой, то отвра­ща­ясь от них и ухо­дя в «отре­шен­ный» эрос, в роман­ти­ку. Эта юная «неустро­ен­ность» пола, созда­ю­щая неурав­но­ве­шен­ность и про­ти­во­ре­чия в мяту­щей­ся юной душе, может быть опас­на и даже мучи­тель­на. Но важ­но знать, что есть путь чисто­ты, и еще важ­нее знать, что «ошиб­ки моло­до­сти» попра­ви­мы, если они омы­ты сле­за­ми под­лин­но­го пока­я­ния. Пол может стать про­кля­ти­ем для нас, может стать при­чи­ной душев­ных и телес­ных забо­ле­ва­ний, источ­ни­ком жиз­нен­ных тра­ге­дий, но он же может быть источ­ни­ком выс­ших и луч­ших радо­стей, открыть душе воз­мож­ность рас­цве­та и выяв­ле­ния ее силы, может стать нача­лом спа­се­ния и твор­че­ско­го пре­об­ра­же­ния. Путь дев­ствен­но­сти и без­бра­чия, с одной сто­ро­ны, и путь семей­ной жиз­ни, с дру­гой сто­ро­ны, оба слу­жат наше­му спа­се­нию, оба дают про­стор твор­че­ским силам, зало­жен­ным в поле. Лишь бы твер­до дер­жать руль и направ­лять ладью жиз­ни к прав­де и кра­со­те. Л ишь бы разу­меть всем суще­ством прав­ду и неустра­ни­мость для каж­до­го чело­ве­ка его кре­ста – будь то путь без­бра­чия или путь семей­ной жиз­ни. В несе­нии кре­ста – в фор­мах, кото­рые дик­ту­ют­ся жиз­нью, то есть на путях без­бра­чия или на путях семей­ной жиз­ни и состо­ит твор­че­ская зада­ча каж­до­го человека.

Вместо послесловия

Иметь или быть?

Влияние сексуальной революции на изменение нравственного климата и социально-экономических отношений в современном мире

Доклад мит­ро­по­ли­та Воло­ко­лам­ско­го Ила­ри­о­на на межхри­сти­ан­ской кон­фе­рен­ции по про­бле­мам семьи. Кау­нас (Лит­ва), 10 янва­ря 2011 г.

В совре­мен­ном обще­стве вопро­сам поло­вой жиз­ни уде­ля­ет­ся повы­шен­ное вни­ма­ние. Быту­ет мне­ние, что сек­су­аль­ная сфе­ра явля­ет­ся едва ли не самой глав­ной в жиз­ни чело­ве­ка. Неред­ко мож­но слы­шать, что муж­чи­на и жен­щи­на яко­бы долж­ны созда­вать семью на осно­ве так назы­ва­е­мой «поло­вой сов­ме­сти­мо­сти», – поня­тия, искус­ствен­но создан­но­го заин­те­ре­со­ван­ны­ми кру­га­ми в ком­мер­че­ских целях. Вооб­ще чело­ве­че­ская сек­су­аль­ность и созда­ва­е­мый вокруг нее ажи­о­таж уже дав­но ста­ли объ­ек­том ком­мер­ци­а­ли­за­ции и ходо­вым това­ром на гло­баль­ном рын­ке потребления.

Сего­дня имен­но рынок наи­бо­лее актив­но экс­плу­а­ти­ру­ет чело­ве­че­скую сек­су­аль­ность, вызы­вая к ней повы­шен­ный инте­рес в погоне за при­бы­лью. Совер­шен­но оче­вид­ным обра­зом кон­цеп­ция пер­ма­нент­но­го раз­ви­тия рыноч­ной эко­но­ми­ки всту­па­ет в про­ти­во­ре­чие с тра­ди­ци­он­ным укла­дом, сфор­ми­ро­ван­ным на осно­ве рели­ги­оз­но­го миро­воз­зре­ния, в рам­ках кото­ро­го регла­мен­ти­ру­ют­ся отно­ше­ния меж­ду пола­ми. С точ­ки зре­ния Церк­ви, чело­ве­че­ская сек­су­аль­ность долж­на реа­ли­зо­вать­ся исклю­чи­тель­но в рам­ках брач­но­го сою­за меж­ду муж­чи­ной и жен­щи­ной – сою­за, одной из основ­ных целей кото­ро­го явля­ет­ся дето­рож­де­ние. Любые про­яв­ле­ния сек­су­аль­но­сти вне бра­ка с хри­сти­ан­ской точ­ки зре­ния без­нрав­ствен­ны, ибо нрав­ствен­ная жизнь пред­по­ла­га­ет цело­муд­рен­ное пове­де­ние и воздержание.

Мы живем в обще­стве, в осно­ве кото­ро­го лежит кон­цеп­ция устой­чи­во­го раз­ви­тия эко­но­ми­ки. Раз­ра­бот­чи­ки и гла­ша­таи этой кон­цеп­ции пыта­ют­ся пред­ста­вить ее в каче­стве пана­цеи для реше­ния всех суще­ству­ю­щих про­блем. Одна­ко совер­шен­но оче­вид­но, что рыноч­ная эко­но­ми­ка не может бес­ко­неч­но раз­ви­вать­ся. Рынок това­ров и услуг в совре­мен­ном евро­пей­ском обще­стве пере­на­сы­щен, а ему тре­бу­ет­ся посто­ян­ное рас­ши­ре­ние. Повсе­мест­но мы заме­ча­ем, что рынок пред­при­ни­ма­ет попыт­ки втор­же­ния в сфе­ры, до сих пор счи­тав­ши­е­ся ему непод­власт­ны­ми, такие как вера, куль­ту­ра, мораль, пат­ри­о­ти­че­ские чув­ства. В совре­мен­ных усло­ви­ях рынок стре­мит­ся всё либо пре­вра­тить в товар, под­ле­жа­щий про­да­же, либо исполь­зо­вать как сред­ство, сти­му­ли­ру­ю­щее жаж­ду потреб­ле­ния. С помо­щью рекла­мы ком­мер­че­ские орга­ни­за­ции пыта­ют­ся вызвать у потре­би­те­лей нена­сыт­ное и при­зрач­ное стрем­ле­ние «соот­вет­ство­вать уров­ню». Ины­ми сло­ва­ми, в совре­мен­ном мире про­ис­хо­дит столк­но­ве­ние двух пара­дигм Эри­ха Фром­ма – «быть» или «иметь».

С точ­ки зре­ния тра­ди­ци­он­ной хри­сти­ан­ской нрав­ствен­но­сти, чело­век при­зван Богом к само­от­да­че, само­огра­ни­че­нию. По сло­вам апо­сто­ла Пав­ла: весь закон в одном сло­ве заклю­ча­ет­ся: люби ближ­не­го тво­е­го, как само­го себя (Гал. 5:14). А любовь к ближ­не­му невоз­мож­на без само­по­жерт­во­ва­ния, в кото­ром заклю­ча­ет­ся под­лин­ная само­ре­а­ли­за­ция лич­но­сти, то есть истин­ное бытие в хри­сти­ан­ском смыс­ле. Бог есть Истин­ное Бытие имен­но пото­му, что Он есть Любовь (см.: I Ин. 4:8), ибо Он дает жизнь все­му суще­му, под­дер­жи­ва­ет и укреп­ля­ет Свое тво­ре­ние, дарит ему Свою любовь. Таин­ство Искуп­ле­ния рода чело­ве­че­ско­го, свер­шив­ше­е­ся во Хри­сте, в пол­но­те яви­ло эту боже­ствен­ную любовь в доб­ро­воль­ном при­не­се­нии Сыном Божи­им Себя в жерт­ву за гре­хи все­го мира.

Итак, с хри­сти­ан­ской точ­ки зре­ния, быть – зна­чит отда­вать себя, жерт­во­вать собой. Напро­тив, «иметь» пред­по­ла­га­ет огра­ни­че­ние само­от­да­чи, отказ от истин­но­го бытия, ради кото­ро­го чело­век был сотво­рен. «Иметь» пред­по­ла­га­ет пас­сив­ное накоп­ле­ние, потреб­ле­ние, кон­сю­ме­ризм, эго­и­сти­че­скую сосре­до­то­чен­ность на соб­ствен­ных удо­воль­стви­ях, насла­жде­ни­ях и пере­жи­ва­ни­ях, одним сло­вом, уго­жде­ние соб­ствен­но­му «эго». При таком отно­ше­нии к миру ближ­ние могут ока­зать­ся пре­пят­стви­ем, досад­ной поме­хой на пути к тому, что чело­век счи­та­ет сво­им истин­ным быти­ем, ведь они отни­ма­ют дра­го­цен­ное вре­мя, кото­рое мож­но было бы посвя­тить полу­че­нию удо­воль­ствий. Понят­но поэто­му, что такое рас­по­ло­же­ние чело­ве­ка лиша­ет его бытия, замы­ка­ет его в сфе­ре внут­рен­них пере­жи­ва­ний, исклю­ча­ет его из соци­у­ма и, в более широ­ком смыс­ле, из мира вооб­ще. Не в этом ли коре­нит­ся тот нездо­ро­вый инди­ви­ду­а­лизм, кото­рый стал отли­чи­тель­ной чер­той нашей эпохи?

Это, в свою оче­редь, вле­чет за собой целый спектр соци­аль­ных про­блем. Орга­ни­зо­ван­ная тор­гов­ля людь­ми, при­нуж­де­ние к про­сти­ту­ции, съем­кам в пор­но­гра­фи­че­ских филь­мах, сек­су­аль­ная экс­плу­а­та­ция и рас­про­стра­не­ние поло­вых извра­ще­ний не явля­ют­ся пере­жит­ка­ми Сред­не­ве­ко­вья, в наше вре­мя они впи­сы­ва­ют­ся в рыноч­ную инфра­струк­ту­ру. «Пред­при­ни­ма­те­ли», сто­я­щие во гла­ве тако­го рода систем, осва­и­ва­ют совре­мен­ные мето­ды менедж­мен­та, мар­ке­тин­га и рекла­мы. Экс­плу­а­та­ция чело­ве­че­ской сек­су­аль­но­сти с целью нажи­вы, увы, не исчез­ла сего­дня, несмот­ря на мно­же­ство создан­ных зако­но­да­тель­ных огра­ни­че­ний и стро­гий поли­цей­ский над­зор. Напро­тив, она при­об­ре­ла систем­ный харак­тер, рас­про­стра­ни­ла свое вли­я­ние на выс­шие слои обще­ства, име­ет могу­ще­ствен­ное и вли­я­тель­ное лоб­би в пар­ла­мент­ских и пра­ви­тель­ствен­ных струк­ту­рах мно­гих госу­дарств мира, име­ет под собой опре­де­лен­ную идео­ло­гию, раз­ра­бот­кой кото­рой зани­ма­ют­ся спе­ци­аль­но для это­го под­би­ра­е­мые люди. Во мно­гих стра­нах Запа­да уже сня­ты зако­но­да­тель­ные запре­ты на то, что до недав­не­го вре­ме­ни при­зна­ва­лось сек­су­аль­ным извра­ще­ни­ем. Какие-то запре­ты еще оста­ют­ся, но в любой момент какая-нибудь ново­яв­лен­ная поли­ти­че­ская пар­тия или обще­ствен­ное дви­же­ние может потре­бо­вать снять зако­но­да­тель­ные запре­ты на педо­фи­лию, рас­про­стра­не­ние пор­но­гра­фии, вовле­че­ние несо­вер­шен­но­лет­них в поло­вые свя­зи или сек­су­аль­ную экс­плу­а­та­цию. Такой при­мер уже име­ет­ся – в Нидер­лан­дах в пар­ла­мент­ских выбо­рах 2007 года о сво­ем уча­стии заяви­ла скан­даль­но извест­ная пар­тия Naastenliefde, Vrijheid en Diversiteit (NVD) («Любовь к ближ­не­му, сво­бо­да в раз­но­об­ра­зии»). Ее пред­вы­бор­ная про­грам­ма вклю­ча­ла в себя отме­ну запре­та на про­да­жу нар­ко­ти­ков, сня­тие запре­та на педо­фи­лию и вве­де­ние запре­та на любое рели­ги­оз­ное вос­пи­та­ние. К сча­стью, у нее нашлось совсем немно­го сто­рон­ни­ков – все­го 3% насе­ле­ния этой стра­ны, но в усло­ви­ях совре­мен­но­го инфор­ма­ци­он­но­го обще­ства было бы есте­ствен­ным в ско­ром вре­ме­ни ожи­дать мощ­ную вол­ну про­па­ган­ды тако­го рода «гума­ни­сти­че­ских» идей с целью изме­нить обще­ствен­ное мне­ние в дан­ной области.

В тра­ди­ци­он­ных обще­ствах сек­су­аль­ная мораль была чрез­вы­чай­но стро­гой, неко­то­рые про­яв­ле­ния это­го до сих пор мож­но видеть в зако­но­да­тель­ствах наших стран, – к при­ме­ру, госу­дар­ство огра­ни­чи­ва­ет рас­про­стра­не­ние пор­но­гра­фии, запре­ща­ет про­да­жу тако­го рода изда­ний лицам, не достиг­шим 18-лет­не­го воз­рас­та, уго­лов­но пре­сле­ду­ет поло­вые кон­так­ты с несо­вер­шен­но­лет­ни­ми, ква­ли­фи­ци­руя это как раз­вра­ще­ние мало­лет­них. Сего­дня, тем не менее, финан­со­вый капи­тал пыта­ет­ся ото­дви­нуть эти гра­ни­цы, апел­ли­руя к сво­бо­де и пра­вам чело­ве­ка. Ясно, что ему ста­ло тес­но в суще­ству­ю­щих рам­ках, регла­мен­ти­ро­ван­ных зако­но­да­тель­ством, кото­рое по-преж­не­му в неко­то­рых отно­ше­ни­ях ори­ен­ти­ро­ва­но на хри­сти­ан­ские нрав­ствен­ные нормы.

Хри­сти­ан­ство про­по­ве­ду­ет воз­дер­жа­ние, уме­рен­ность, само­огра­ни­че­ние, и в этом смыс­ле оно, без­услов­но, тор­мо­зит без­удерж­ный рост потреб­ле­ния, на кото­ром осно­ва­на совре­мен­ная рыноч­ная эко­но­ми­ка. И поэто­му людей, кото­рые хоте­ли бы устра­нить его из жиз­ни обще­ства, ока­зы­ва­ет­ся немало.

В слу­чае если миф об устой­чи­вом раз­ви­тии рыноч­ной эко­но­ми­ки (кото­рый, заме­тим, вро­де бы есте­ствен­ным обра­зом вошел во фра­зео­ло­гию совре­мен­но­го эку­ме­ни­че­ско­го дви­же­ния, напри­мер, Все­мир­но­го сове­та церк­вей) в бли­жай­шие годы не обна­ру­жит свою пол­ную несо­сто­я­тель­ность, мы вполне смо­жем стать сви­де­те­ля­ми «рас­ши­ре­ния прав и сво­бод лич­но­сти» за счет суже­ния нрав­ствен­ных норм пове­де­ния чело­ве­ка в обще­стве. Финан­со­во заин­те­ре­со­ван­ные кру­ги поста­ра­ют­ся исклю­чить вли­я­ние хри­сти­ан­ской эти­ки в сфе­ре эко­но­ми­ки и биз­не­са, пол­но­стью под­чи­нив их основ­но­му рыноч­но­му пра­ви­лу: «пред­ло­же­ние долж­но опе­ре­жать спрос». Они так­же попы­та­ют­ся эман­си­пи­ро­вать сфе­ру экс­плу­а­та­ции чело­ве­че­ской сек­су­аль­но­сти от любо­го рода обще­ствен­но­го кон­тро­ля, в первую оче­редь, лишить хри­сти­ан­ские Церк­ви пра­ва выра­жать свою оза­бо­чен­ность по это­му вопро­су в пуб­лич­ном пространстве.

Что можем про­ти­во­по­ста­вить этим тен­ден­ци­ям мы, хри­сти­ане, порой столь раз­об­щен­ные и не име­ю­щие еди­но­мыс­лия не толь­ко в бого­слов­ских, но и в антро­по­ло­ги­че­ских вопро­сах? Для нас долж­но, нако­нец, стать оче­вид­ным, что скры­ва­ет­ся под мас­кой либе­ра­ли­за­ции хри­сти­ан­ской док­три­ны, под раз­мы­ва­ни­ем нрав­ствен­но­го уче­ния. Поче­му имен­но эта область хри­сти­ан­ско­го бого­сло­вия ста­ла объ­ек­том раз­лич­но­го рода экс­пе­ри­мен­тов и реля­ти­ви­за­ции в ряде про­те­стант­ских церк­вей и общин запад­но­го мира, а не какая-либо иная? Поче­му, вооб­ще, пере­смотр хри­сти­ан­ских нрав­ствен­ных норм стал воз­мо­жен в этих общи­нах? Какие силы сто­я­ли и сто­ят за эти­ми про­цес­са­ми, какие цели они пре­сле­ду­ют? Если в какой-либо общине, назы­ва­ю­щей себя хри­сти­ан­ской, прак­ти­ку­ю­щих гомо­сек­су­а­ли­стов воз­во­дят в сан «епи­ско­пов», вво­дит­ся чин бла­го­сло­ве­ния одно­по­лых сою­зов, пере­смат­ри­ва­ют­ся осно­во­по­ла­га­ю­щие биб­лей­ские нор­мы, каса­ю­щи­е­ся бра­ка, семьи, чело­ве­че­ской сек­су­аль­но­сти, то мож­но ли такую общи­ну назы­вать цер­ко­вью? Это соль, кото­рая поте­ря­ла силу, пере­ста­ла быть соле­ной, и уже ни к чему негод­на, как раз­ве выбро­сить ее вон на попра­ние людям (Мф. 5:13).

Обра­тим вни­ма­ние на то, что напад­кам в секу­ляр­ной прес­се под­вер­га­ют­ся не те хри­сти­ан­ские общи­ны, кото­рые вста­ли на путь реви­зии еван­гель­ской нрав­ствен­но­сти, а те, кото­рые пыта­ют­ся сохра­нять тра­ди­ци­он­ные нрав­ствен­ные нор­мы. На что направ­ле­ны кам­па­нии в СМИ, систе­ма­ти­че­ски дис­кре­ди­ти­ру­ю­щие тра­ди­ци­он­ные Церк­ви и их свя­щен­но­слу­жи­те­лей? Ответ ясен: есть силы, пыта­ю­щи­е­ся подо­рвать авто­ри­тет Церк­ви, вытес­нить ее из сфе­ры обще­ствен­но­го кон­тро­ля над соблю­де­ни­ем норм нрав­ствен­но­го пове­де­ния, лишить ее ста­ту­са mater et magistra – инсти­ту­та, про­по­ве­ду­ю­ще­го и интер­пре­ти­ру­ю­ще­го эти­че­ские прин­ци­пы пове­де­ния в обще­стве, осно­ван­ные на биб­лей­ском Откро­ве­нии. Ведь в совре­мен­ных секу­ляр­ных госу­дар­ствах дру­го­го тако­го инсти­ту­та боль­ше нет, – ни пар­ла­мент, ни пра­ви­тель­ство, ни ака­де­мии наук таким пра­вом и авто­ри­те­том не обла­да­ют. В конеч­ном ито­ге, куда может прий­ти обще­ство, ото­рван­ное от нрав­ствен­ных ори­ен­ти­ров, в кото­ром поня­тия «хоро­шо» и «пло­хо» каж­дый опре­де­ля­ет для себя сам? Не кажет­ся ли оче­вид­ным, что вслед за отры­вом того или ино­го наро­да от тра­ди­ци­он­ных норм мора­ли после­ду­ет его дис­си­ми­ля­ция и само­уни­что­же­ние как этни­че­ской и эти­че­ской общ­но­сти, пре­вра­ще­ние в мас­су асо­ци­аль­ных индивидуумов?

Дилем­ма «быть или иметь» сего­дня ост­ро сто­ит перед чело­ве­че­ством. Уста­нов­ка на то, что­бы все иметь, ни в чем себе не отка­зы­вать и ни в чем себя не огра­ни­чи­вать, ока­зы­ва­ет­ся само­убий­ствен­ной для целых наро­дов. Рынок нико­гда не был и не может быть дви­жу­щей силой чело­ве­че­ско­го раз­ви­тия. Запо­ведь Божия «пло­ди­тесь и раз­мно­жай­тесь» не может осу­ществ­лять­ся по зако­нам рын­ка, исполь­зу­ю­ще­го самые низ­мен­ные чело­ве­че­ские инстинк­ты. Наро­ды раз­мно­жа­ют­ся до тех пор, пока в них сохра­ня­ют­ся креп­кие нрав­ствен­ные устои, пока сохра­ня­ют­ся такие осно­во­по­ла­га­ю­щие инсти­ту­ты, как брак, семья, рож­де­ние и вос­пи­та­ние детей. В наши дни эти инсти­ту­ты под­вер­га­ют­ся мас­си­ро­ван­ной ата­ке секу­ляр­ной идео­ло­гии, бази­ру­ю­щей­ся на рыноч­ном прин­ци­пе: «Бери от жиз­ни все». В ито­ге – бес­пре­це­дент­ное чис­ло раз­во­дов, абор­тов, непол­ных семей, иска­ле­чен­ных чело­ве­че­ских судеб, загуб­лен­ных жизней.

В сло­жив­шей­ся ситу­а­ции мы, хри­сти­ане, при­зва­ны к мак­си­маль­но актив­но­му вза­и­мо­дей­ствию перед лицом таких вызо­вов. Наив­но было бы наде­ять­ся на то, что они сами собой исчез­нут: слиш­ком уж боль­шие сред­ства инве­сти­ро­ва­ны в про­ект по вытес­не­нию рели­гии из жиз­ни обще­ства и ее даль­ней­шей мар­ги­на­ли­за­ции. Спра­вить­ся с эти­ми угро­за­ми удаст­ся толь­ко в том слу­чае, если мы объ­еди­ним уси­лия. Это необ­хо­ди­мо для выжи­ва­ния наших наро­дов, ведь либе­ра­ли­за­ция зако­но­да­тель­ства в сек­су­аль­ной сфе­ре уже при­во­дит к тяже­лей­шим демо­гра­фи­че­ским послед­стви­ям для целых наций, ока­зав­ших­ся под угро­зой посте­пен­но­го уми­ра­ния. Хри­сти­ан­ские общи­ны не долж­ны потвор­ство­вать либе­раль­ным тен­ден­ци­ям в обла­сти чело­ве­че­ской нрав­ствен­но­сти. Наобо­рот, имен­но сего­дня, как нико­гда, необ­хо­ди­ма защи­та тра­ди­ци­он­ной хри­сти­ан­ской нрав­ствен­но­сти, вклю­чая тра­ди­ци­он­ное пони­ма­ние бра­ка и семьи. Ком­про­мисс с духом мира сего в дан­ном слу­чае явля­ет­ся не чем иным как ком­про­мис­сом с диаволом.

Рус­ская Пра­во­слав­ная Цер­ковь гото­ва, выра­жа­ясь сло­ва­ми апо­сто­ла Пав­ла, подать руку обще­ния (см.: Гал. 2:9) всем бра­тьям и сест­рам во Хри­сте, кто раз­де­ля­ет тре­во­гу о судь­бах хри­сти­ан­ства и о зав­траш­нем дне миро­во­го сооб­ще­ства в целом.

---

[1] См.: Пре­по­доб­ный Иоанн Дамас­кин. Точ­ное изло­же­ние пра­во­слав­ной веры. M., 1998. С. 117.

[2] Биб­лей­ская энцик­ло­пе­дия, М., 1991 (репр.). TII. С. 190.

[3] Кни­га «Хри­сти­ан­ская доб­ро­де­тель цело­муд­рия и чисто­ты» ~ состав­ная часть обшир­но­го иссле­до­ва­ния Г.И. Шиман­ско­го, посвя­щен­но­го уче­нию свя­тых Отцов о стра­стях и борь­бе с ними, и о хри­сти­ан­ских доб­ро­де­те­лях. Автор рабо­тал над этим тру­дом до кон­ца жиз­ни и оста­вил его отча­сти неза­вер­шен­ным. Этим объ­яс­ня­ет­ся сво­бод­ное вболь­шин­стве слу­ча­ев цити­ро­ва­ние исполь­зу­е­мых источ­ни­ков. В дан­ной пуб­ли­ка­ции, не пре­сле­ду­ю­щей науч­ные цели, мы сочли воз­мож­ным дать мини­маль­ное коли­че­ство ссы­лок и ука­за­ний. В 1997 г, в изда­тель­стве «Дани­лов­ский бла­го­вест­ник» был опуб­ли­ко­ван более пол­ный текст руко­пи­си авто­ра с подроб­ней­ши­ми редак­тор­ски­ми ком­мен­та­ри­я­ми. (При­меч. ред.)

[4] Текст прот. Васи­лия Зень­ков­ско­го раз­де­лен на под­гла­вы соста­ви­те­лем сбор­ни­ка для облег­че­ния пони­ма­ния у тех чита­те­лей, кото­рые впер­вые зна­ко­мят­ся с пред­ла­га­е­мой про­бле­ма­ти­кой. (При­меч. ред.)

[5]Рас­кры­тие это­го поня­тия состав­ля­ет науч­ную заслу­гу цюрих­ско­го пси­хо­ло­га Юнга. (При­меч. автора.)

[6]См. подроб­но­сти в моей кни­ге: «Пси­хо­ло­гия дет­ства». (При­меч. автора.)

[7]Что­бы не услож­нять наше­го изло­же­ния, мы не вхо­дим важ­ные, ныне уже хоро­шо изу­чен­ные раз­ли­чия маль­чи­ков и дево­чек. (При­меч. автора.)

[8] См. о нем подроб­нее в моей кни­ге: «Пси­хо­ло­гия дет­ства». (При­меч. автора.)

Дани­лов муж­ской мона­стырь, Дани­лов­ский бла­го­вест­ник, Москва, 2011

Реко­мен­до­ва­но к пуб­ли­ка­ции изда­тель­ским сове­том РПЦ