Московский митрополит Макарий и его время. Сборник статей

Глава Русской Церкви середины XVI в. – Святитель Макарий является выдающимся деятелем русской культуры, русской книжности. Плодом его многолетних усилий стали Великие Четьи Минеи, получившие именование Макарьевских. Прежде ежемесячное чтение Минеи-Четьи включало почти исключительно жития святых и некоторые поучения. Великий Святитель объединил усилия книжников, переводчиков и писцов, чтобы собрать из разных городов, перевести и исправить, переработать или сочинить заново десятки и сотни священных книг, слов, житий, посланий и церковных актов.

Первый экземпляр был изготовлен в Новгороде для Софийского дома. Затем были закончены тома, предназначенные для Успенского собора в Кремле и лично для царя Ивана. По своему объему они вдвое превосходили софийский экземпляр. Эти Минеи состояли из 12 рукописных томов объемом более 13 тысяч листов большого формата.

Этот труд Святителя и по сей день является предметом самых тщательных исследований для многих церковных и светских ученых. Между тем личное письменное наследие Святителя Макария до сих пор в должной степени не изучено и не собрано. Его поучения и различные грамоты рассеяны во множестве изданий и рукописей. Поэтому в данной работе предпринимается попытка собрать все воедино и оценить.

Под наследием подразумевается не только то, что вышло из-под пера самого Святителя Макария, но и те документы, которые были ему адресованы. Расположенные в хронологическом порядке, они в своей совокупности дают нам более полное представление о жизни и деятельности Первоиерарха Русской Церкви XVI в.

Современники, отзываясь о дарованиях Святителя, как правило, дают ему восторженные оценки. Многие свидетельства показывают поистине неустанные труды Макария в деле просвещения и назидания своей паствы словом Божиим. Летопись следующим образом, например, описывает усилия Новгородского владыки по введению общежития в монастырях епархии. Собрав настоятелей, архиепископ Макарий «...нача их учити, яко от Живоначалныя Троица от вышняя Премудрости научением, еже им устрояти общее житие, якоже и прежнии богоноснии отцы написаша. Игумени же, слышавше, приимше добрыи совет боголюбиваго архиепископа Макария, тихаго дателя, егоже любит Бог, и оттоле начаша устрояти общежители»¹. Посвятив настоятеля Спасо-Хутынского монастыря архимандрита Феодосия, Святитель поучает его «доволно о духовных, еже пребывати в посте и в бдениех и во всяких добродетелех, и попечение имети о своем спасеном стаде»². Во время мора в Пскове Святитель совершает молебны об избавлении от бедствия, «поучая игумены и священники»³. Затем, когда мор появился уже в самом Новгороде, «архиепископ Макареи нача учити игумены и священники и всех людеи о покаянии»⁴. Построив в связи с возникшим бедствием обыденный храм, Святитель после литургии «поучив игумены и священники и весь народ, еже пребывати в посте и в молитвах и во всяких добродетелех, и отпусти их»⁵. Архимандрит Хутынского монастыря Феодосий, ранее посвященный Святителем Макарием, писал своему архипастырю: «Мне грешному всячески желательно, и желательнейше мне есть сие, еже близ быти тебе, и видети великаго пастыря в храме святыя Софеа Премудрости Божиа на своем престоле сидяща, и учениа медоточнаго реки изливающа, и напаающа душа, может бо святый владыко господи, еже токмо видети тя, злонравную ми душа увещати во благонравие преложитися и во умиление приити»⁶.

Как и новгородцы, в отзывах о Митрополите единодушны и современники-москвичи. Автор жития святителя Ионы в составе Степенной книги пишет о Святителе Макарии, обращаясь к Богу: «...и учительства Божия проповеди исполнити поспеши ему»⁷. Другой автор говорит о Святителе: «...ереем нелестный великий учителю»⁸.

Вопрос оценки литературно-богословского наследия главы Русской Церкви середины XVI в. в научной литературе неоднозначен. Историк митрополит Макарий (Булгаков) характеризует соименного себе Первосвятителя так: «Митрополиту Макарию по праву должно принадлежать одно из самых почетных мест в истории нашей древней духовной словесности. Это право он приобрел не столько своими сочинениями, и не многочисленными, и не представляющими ничего особенного в ряду других тогдашних сочинений, сколько тем, что потрудился собрать воедино по возможности все памятники нашей прежней письменности»⁹. Он же излагает содержание нескольких грамот и посланий Первосвятителя.

Н. Лебедев пишет о Митрополите Макарии: «В литературном отношении его занимала не современная действительность, а русская старина. У него было стремление не наводнять общество новыми книгами, а собрать и распространить уже имеющиеся... Вследствие этого самостоятельная литературная производительность Макария и не обширна и ничем не замечательна»¹⁰.

Интересна оценка, данная К. Заусцинским: «Вообще простоq и естественный способ выражения выгодно отличает Макария от других современных ему ораторов, у которых часто можно встретить один только набор слов и трескучих фраз без всякого смысла. Неудивительно, что, по свидетельству летописца, все слушатели Макария удивлялись его способности говорить всем удобопонятно»¹¹.

Еще более положительно говорит об этом М. В. Толстой: «Он владел блистательным даром красноречия. Речи его к царю при браке его, перед походом царя на Казань и по возвращении из Казани написаны с одушевлением и красноречиво... Глубоко умилительно духовное завещание святителя»¹². Е. Голубинский в своем труде говорит: «Мы говорили выше, что Макарий не был писателем и что он знаменит в области литературной не как таковой. Однако к словам этим должна быть сделана оговорка: он не был писателем нарочитым и настоящим, но все-таки оставил после себя некоторые литературные произведения»¹³.

Очень резок в своей оценке А. Зимин: «Макарий не был хоть сколько-нибудь талантливым писателем-публицистом. Небольшое наследие, оставленное им, состоит из нескольких посланий и поучений, отмечавшихся многословием, витиеватостью и церковной риторикой»¹⁴. Е. Немировский пишет о Митрополите Макарии: «Как литератор и публицист Макарий не был талантлив. Его произведения заурядны и подчеркнуто официальны. Однако уже в Новгороде он собрал вокруг себя способных писателей-осифлян, немало потрудившихся, чтобы обосновать осифлянскую программу. Да и сам Макарий был человеком книжным, начитанным и хорошо образованным»¹⁵. О. Орлов характеризует Святителя: «Митрополит Макарий сам был писателем, но малоталантливым и малоинтересным»¹⁶.

К сожалению, письменное наследие Первосвятителя известно нам меньше, чем плоды его организаторских усилий¹⁷. В основном оно опубликовано в различных дореволюционных изданиях. Перечень его произведений приводится в трудах Н. Лебедева и К. Заусцинского¹⁸. А. Зимин сделал уточнения в определении хронологии документов Святителя и указал их рукописные источники¹⁹.

Итак, при одинаковых исходных данных делаются, однако, совершенно противоположные выводы. Насколько одни исследователи положительно характеризуют наследие Митрополита Макария, настолько же другие говорят о его слабых авторских дарованиях. Возражая последним, хочется поставить вопрос: имеем ли мы уверенность в том, что сохранившееся первосвятительское письменное наследие является полным и адекватно отражает деятельность знаменитого Первоиерарха Русской Церкви XVI в.? Уверенности в этом нет²⁰. Но поскольку личность Митрополита Макария и его значение в русской письменности очень неординарны, то можно говорить, что исследователи предъявляют к его личному наследию особые, завышенные требования. При таком подходе можно недооценить достоинства сохранившихся святительских произведений.

Другой же подход предполагает стремление попытаться на основании имеющегося материала изучить и оценить его в целом. В этом случае, учитывая число литературных памятников Митрополита Макария и документов административно-делового характера и осмысливая их, можно прийти к совершенно противоположному выводу, т. е. к позитивной оценке письменного наследия Святителя. На сегодняшний день известны только грамоты и послания Святителя Макария начиная с новгородского периода его жизни. В них главенствующей темой являлась тема государя.

Ранняя грамота Святителя Макария обращена к великому князю Василию III. Вскоре после своего прибытия в Великий Новгород архиепископ Макарий занялся вопросом устроения монашеской жизни в монастырях своей епархии. В связи с этим он обращается с посланием к великому князю Василию III. Грамота не имеет окончания. После приветствия Святитель говорит о природе власти православного государя: «Тебя, государя, Бог в Себе место избра на земли... милость и живот тебе поручи всего великаго Православия»²¹. Далее личность великого князя сравнивается с византийским императором Константином Великим. Он «христианский род в своем царстве из рова преисподняго возведе», а Василий III до конца низложил ересь жидовствующих. Подобная ревность государя и побуждает архиепископа Макария обратиться к нему с просьбой показать «ревность о Божественных церквах и честных монастырех». Можно говорить, что Василий III, в свою очередь, также писал в Новгород к Святителю. Князь был почитателем преподобного Варлаама Хутынского и перед кончиной он был пострижен в честь этого новгородского святого. Из жития преподобного Варлаама мы знаем, что Василий III писал архиепископу Макарию, «в кое время и где Господь Бог помощь даровал государю и великому князю»²², и в связи с этим говорилось о совершении благодарственных молебнов в Великом Новгороде сему светильнику и подвижнику.

Значительно больше документов Митрополита Макария характеризуют его взаимоотношения с сыном Василия III – великим князем Иоанном IV, ставшим первым русским царем в 1547 г. Митрополит Макарий понимал, что Иоанн Грозный – единственный в мире православный царь. В послании ему он писал: «В концев всея вселенныя воссиявшему, наипаче в царех пресвятейшему»²³.

Совершив в Успенском кремлевском соборе 16 января 1547 г. царское венчание первого русского царя, Митрополит Макарий обратился к нему с речью-поздравлением. Это первое известное нам обращение главы Церкви к Иоанну Грозному. Оно в своем содержании имеет общий элемент с посланием Святителя к Василию III. В нем дословно повторяется мысль: «Вас бо Господь Бог в Себе место избра на земли, и на свой престол вознес посади, милость и живот посади у вас»²⁴. В поучении нововенчанному царю Митрополит Макарий не называет его пастырем, но этот евангельский образ, как и стадо словесных овец (Ин.10:9–16), подразумевается в словах, обращенных к царю. Святитель перечисляет различные обязанности нововенчанного царя. Прежде всего он должен чтить святую Церковь, в которой получил второе духовное рождение во святом Крещении. Святитель говорит в своем поучении: «Бояр же своих и вельмож жалуй и бреги по их отечеству и ко всем же князем и княжатам, и детем боярским, и к всему христолюбовому воинству буди приступен и милостив и приветен, по царьскому своему сану и чину». «В предшествующей литературе мы не встречаем такого яркого и определенного выражения мысли о милости царя к боярам, кроме разве что только Максима Грека»²⁵. Как важный государственный документ характеризуется святительское поздравление А. Зиминым: «В уста совершавшего обряд коронации митрополита Макария вложена программа дальнейших реформ, осуществлявшихся в 50-х гг. XVI в. правительством компромисса. Макарий высказывал надежду, что Иван IV покорит «вся варварскыя языки» (прежде всего имелась в виду Казань), введет правый суд («да судит люди твоея правдою») и будет стоять на страже Православной Церкви»²⁶. Добросовестное исполнение царских обязанностей, которые есть христианский подвиг, позволят царю, по мысли Святителя, войти «в радость Господа» (Мф.25:21).

Проходит немного времени, и в личной жизни первого русского царя происходит знаменательное событие. 3 февраля 1547 г. совершилось его бракосочетание с боярыней Анастасией Романовой, которая стала при этом первой русской царицей. Митрополичье приветствие по случаю высочайшего бракосочетания хронологически близко к поздравлению во время царского венчания. Эти два памятника близки также друг другу и по содержанию.

Приветствие к новобрачным состоит из двух частей. Первая повторяет, продолжает и развивает идеи речи, произнесенной Митрополитом Макарием при царском венчании. В ней Первосвятитель подчеркивает необходимость почитания Церкви, а также духовенства, т. е. воздаваемая ему честь восходит к Самому Богу²⁷. В Слове напоминается заповедь любить ближних как братьев своих (1Ин.2:10): это родственников, бояр, христолюбивое воинство и всех доброхотов. В слове нововенчанному царю говорится, что он поставлен вместо Бога на земле. Так конституируется в устах Митрополита Макария установленная Богом на земле диархия²⁸.

Вторая часть приветствия повествует о супружеских взаимоотношениях, цитируя прежде всего тексты апостольского чтения из чинопоследования бракосочетания; одновременно приводятся цитаты из Ветхого и Нового Завета о сотворении первой супружеской четы, о назначении человека. Святитель указывает в качестве примера для подражания нововенчанным супругам исторические и библейские образы праведников, благочестно поживших в браке и соблюдших Господни заповеди. «А которые же не по Закону живше и Бога прогневали, те от Бога отлучени, и от ангел оплакани, и от человек окааннии, и в вечныя муки осуждени». За исполнение заповедей Господних, говорит Святитель, будет устроено и земное, т. е. Российское царство, и Небесного наследниками сподобит их Господь²⁹.

Несомненно, царское венчание на Руси имело большое значение не только внутри страны, но и за ее пределами. В связи с этим возник вопрос о его признании другими государствами. Известны дипломатические усилия Митрополита Макария, содействовавшего решению этой проблемы³⁰. В послании Виленскому католическому епископу Павлу глава Русской Церкви первоначально обосновывает свое участие в дипломатии. Он пишет: «И вам ведомо гораздо, что мы всех мирских и яже суть в мире, отрекохомся, но назираем и разсмотряем и управляем духовная»³¹. Поэтому он объясняет нарушение этой традиции, ссылаясь на текст Священного Писания о добром пастыре, полагающем душу за паству свою (Ин.10:11–13). Именно жертвенная любовь побуждает Святителя заниматься даже несвойственными ему делами.

В этом послании Митрополит Макарий доказывает правильность совершенного на Руси царского венчания, подкрепляя это обращением к авторитету Священного Писания. В царском венчании Первосвятитель видит проявление «всемогущей силы Божией», которою поставлен первый русский царь, причем не только над пределами Русского государства, но также «и в инших местех царскых, на Казани и на Асторхани прославляем его царем». При этом делается ссылка на Послание к евреям апостола Павла, что никто не может принимать сам на себя честь (Евр.5:4). Таким образом, царское венчание, говорится в послании, есть проявление воли Божией. Митрополит Макарий цитирует в послании епископу текст соименного ему апостола из Послания к солунянам, где они призываются все испытывать, чтобы тем самым придерживаться лучшего (1Сол.5:21). Таким лучшим должно стать положительное решение вопроса о признании царского достоинства московского государя.

В послании Виленскому епископу не называется второй первоверховный апостол, но он как хранитель ключей от дверей рая подразумевается. «Тебе бо, Павле, надлежит духовного настоятельства и учения дело». И нужно, чтобы он, как духовное лицо, за свою пассивность не явился бы для других препятствием на пути в Царство Небесное и не были бы отняты при этом у него ключи. Затем Святитель приводит более строгое изречение из книги пророка Иезекииля (Иез.3:18), предполагающее Божие наказание за неправильное руководство. В заключение в послании говорится о необходимости, начав доброе дело, т. е. говоря о мире между христианскими государями, решить вопрос и о признании царского венчания на Руси.

Борьба с Казанским ханством явилась поводом для произнесения и написания Митрополитом Макарием нескольких речей и посланий. В 1550 г. он призывает с амвона Успенского во Владимире собора царское войско к мужеству и самоотверженности в борьбе с врагом православия и чтобы при этом были отвергнуты всякие личные счеты между боярами.

Исторически важным документом является послание Митрополита Макария царю Иоанну Грозному, находившемуся в 1552 г. во главе русского войска в походе, завершившемся покорением Казани. Его привез государю в Муром митрополичий боярин И. Плещеев. Начало первосвятительского послания традиционно, в нем говорится о молитвах Церкви за царя и всех участников похода, о даровании им победы «против супастат... безбожных казанских татар... иже всегда неповинны проливающих кровь христианскую и оскверняющих и разоряющих святые церкви»³². Далее приводятся вдохновляющие примеры помощи Божией, явленной в древности через воеводу бесплотных сил архангела Михаила богоизбранному народу. Совершенно не случайно Святитель уделяет столько внимания небесному покровителю государства, «так как ангелы, по Библии, прежде и более всего суть идеальные исполнители спасительных велений Бога о людях, то имя Михаила («кто, как Бог») имеет целью выразить непреоборимость того из людей, кому помогает Бог и Его ангелы, в особенности Михаил»³³.

В послании к царю, прибывшему в Муром, Святитель подчеркивает, что Россия – хранительница Православия, которое, – он говорит, обращаясь к царю, – сияет «в области и державе вашего царского отечества с дедства и прадедства... на тоже всегда свирепеет гордый он змий, вселукавый враг диявол, и воздвигает на ню лютую брань, погаными цари». В послании призываются на помощь православные святые: святые апостолы, святители, мученики, преподобные, молитвенным предстательством которых «да оградит вы Господь Бог, – пишет Святитель, – и укрепит невидимою силою Честнаго и Животворящаго Креста и пошлет свыше милость Свою великую на вас и спасени будете». Одновременно в тексте обосновывается богоизбранность царской власти и необходимость подчинения ей. Все войско глава Церкви как духовный пастырь призывает соблюдать чистоту душевную и телесную. Святитель подчеркивает взаимосвязь душевной чистоты и внешних успехов в важных делах, взаимосвязь успехов борьбы с невидимым врагом и с видимым. Митрополит Макарии еще раз возвращается к библейским примерам, показывающим, как за неправедную жизнь и деяния лишились милости Божией даже такие великие люди, как Дот, Самсон, Соломон. «И аще праведных и святых и храбрых и силных, не токмо простых, но и царей и пророк прехвальных, гордость и вино и падение погуби, колма же паче нам, слабым суще и в гресех пребывающим, от таковых удалятися и бегати, акы от змиа!»³⁴ – восклицает Митрополит Макарий.

Последующее возвращение к личности царя, его значению обнаруживает спиральную структуру повествования. «Се твердое и честное и крепкое царство да даст Господь в руцы твои и сыновом сынов твоих в род и род и в векы, Богом утвержденный царю»³⁵. Участники похода, которые положат душу на поле брани, по слову высокопреосвященного автора послания, приимут «второе мученическое крещение... и пролитием своея крови очистятца» и внидут в Небесный град Иерусалим. Заканчивается послание пожеланием многолетия государю, которое тот «благодарно въсприах и внутьуду на скрыжалех сердца своего написах»³⁶.

Данное послание Митрополита Макария представляет собою определенную традицию в древнерусской литературе: духовное укрепление на брань и церковное благословение на военные действия. И. М. Кудрявцев говорит, что это послание в «первой части почти буквально совпадает с «Соборным» посланием на Угру, а дальше использует, по примеру Вассиана (архиепископа Ростовского. – М., архим.), библейские эпизоды и ссылки на «прародителей» великого князя, начиная с Владимира, а иногда и прямо следует за текстом Вассиана. В посланиях Макария можно усмотреть и композиционное сходство с Вассиановым посланием, особенно заметное там, где Митрополит приводит примеры падения библейских праведников от гордости и пьянства»³⁷. Такая писательская практика характерна для средневековой литературы. «Перед нами творчество, – говорит академик Д. С. Лихачев, – а не механический подбор трафаретов, – творчество, в котором писатель стремится выразить свои представления о должном и приличествующем не столько изобретая новое, сколько комбинируя старое»³⁸. По мнению немецкого ученого Ф. Кэмпфера, «...цель послания Макария была очевидна: усилить мужество и решительность царя. Начитанность Ивана была такова, что он хорошо знал послание Вассиана – важнейший памятник политической риторики Московской Руси»³⁹.

Речь Митрополита Макария при встрече царя, вернувшегося с победой в 1552 г., имеет свои особенности. Она почти лишена дословных цитат из Священного Писания, но полна новозаветными образами и понятиями. Это умножение таланта, положение души, расхищенное стадо и т. д. Приводя примеры помощи Божией русским князьям, Святитель подчеркивает: «На тобе же, благочестивом царе, превзыде свыше Божиа благодать: царствующий град Казанский со всеми окрестъными тебе дарова»⁴⁰. В заключение приветствия Святитель благодарственно цитирует молитву из чина великого освящения воды: «Велий еси, Господи, чюдна дела Твоя, ниедино же слово доволно к похвалению чюдес Твоих». В этой молитве, как и в слове Митрополита Макария, говорится о сокрушении гнездящегося змия. Слово проникнуто радостью свершившегося исторического события, избавившего русский народ от постоянной опасности агрессивного соседа.

По справедливому замечанию Ю. К. Бегунова, «проповеди лучших ораторов Древней Руси отличались высоким уровнем патриотизма и гражданственности»⁴¹. Это в полной мере относится и к наследию Митрополита Макария.

В 1536 г., когда Святитель Макарий был еще архиепископом Великого Новгорода и Пскова, у всех монастырей в епархии были отняты и описаны пожни, а также «у церквей Божьих во всем граде». Их предписывалось давать «в бразгу», взимая за них арендную плату. «А се учинилося по оклеветанию некоего безумна человека»⁴², – замечает летописец. Подобного рода проблема возникла позднее и в Москве около 1550 г., но только уже в масштабе всей Церкви и полного отчуждения части недвижимых церковных имуществ. Митрополит Макарий решительно выступил против этого, обратившись письменно к царю. Он приводит при этом целую подборку юридических постановлений византийских императоров Юстиниана и Мануила Комнина, узаконивающих неотчуждаемость церковной собственности. Завершает подборку документов третья глава («О чести священнической») из поучения византийского императора Василия (867–886) своему сыну Льву VI Мудрому (886–912). Главной мыслью этого текста является следующая фраза: «Честь бо священническая на Бога восходит». Далее Святитель говорит, что в Византии все императоры, начиная от первого Константина и кончая последним Константином, свято сохраняли принцип неотчуждаемости церковной собственности, засвидетельствовав его своими грамотами с печатями.

При этом цитируется грамота императора Константина римскому папе Сильвестру (314–335), в истории признанная подложной3. В ней говорится и о «конюшем служении» императора «ради чести блаженного Петра»⁴³, т. е. о почитании Церкви со стороны первого православного царя. В ней запрещается кому бы то ни было покушаться на церковные имения. Такая грамота была положена в раку с мощами апостола Петра. Митрополит Макарий подчеркивает, что все византийские императоры чтили завет императора Константина и исполняли его. «А на обидящих святыя церкви и святыя монастыри, сии православные цари и со святители крепко стояху и побораху царски и мужески, и никомуже попустивше, вданных Богови и Пречистей Богородицы и великих чюдотворцов от священных и вданных в наследие благ вечных прикасатися, или поколебати недвижимых вещей и до скончания миру»⁴⁴. Кстати, данные богословские сюжеты Митрополита Макария нашли отражение в материалах Стоглавого Собора⁴⁵.

В конце концов, все вышеуказанное свидетельствует о замечательных гомилетических способностях Святителя. Они, как видим, «пускались в дело» в самые важные моменты в жизни Русского государства, неся ему пользу неоценимую.

И, что очень важно, эти многие свидетельства сохранились до наших дней и, естественно, представляют собой чрезвычайное богатство нашего православного богословия⁴⁶.

Одним из первых начинаний Святителя Макария по прибытии после епископской хиротонии в Великий Новгород явилась реформа монашеской жизни. Было введено общежитие в тамошних монастырях, выделены монастыри для монахинь и удалены из монастырей светские лица⁴⁷. В связи с этим Святитель посылал грамоту Василию III⁴⁸. Данная грамота, отправленная великому князю, посвящена проблемам монастырей. Монастырская тематика занимает довольно значительное место в письменном наследии Митрополита Макария, с юношеских лет вступившего на путь монашеских подвигов. Памятником первых его трудов на своей кафедре явилась грамота, данная настоятелю новгородского Духова монастыря игумену Тихону. В преамбуле этой грамоты подчеркивается, что она дана по милости Софии, Премудрости Божией, молитвами Пречистой Богородицы, святых «и повелением великого господаря, премудрого царя, благородного и благоверного и христолюбивого великого князя Василия Ивановича»⁴⁹.

Говоря о монастырском благочинии, Святитель, в частности, оговаривает в грамоте игумену Тихону, «...якоже великий Василий глаголет». В монастыре необходимо постоянно совершать богослужения, неукоснительно вести монастырский Синодик, поминая вкладчиков, молиться о здравии государя. Количество братии определяется числом учеников у Господа – двенадцатью, хотя и необязательно должно быть ограничено. Братии монастыря предписывается иметь своим духовником настоятеля игумена Тихона. Эту традицию, несомненно, Святитель воспринял в Боровской обители. Ее основатель был известным духовником, и эта традиция блюлась там и во времена монашеских трудов будущего Митрополита. Уставная грамота Святителя Макария духовскому игумену Тихону и его поздравительная речь нововенчанному царю имеют типологически одинаковые окончания⁵⁰. В них цитируются следующие места из Священного Писания: (Мф.25:21; 1Кор.2:9). Смысл указанных текстов заключается в благом воздаянии за добродетельную жизнь и исполнение заповедей, за что последует вхождение в радость Господа, которую невозможно представить и описать в земных категориях.

Известен такой частный случай, когда в руках главы Церкви была судьба одного инока. В 1543 г. старец Печерского монастыря в Пскове Савватий, бывая на монастырских службах и встречаясь с мирскими людьми, впал в «грехи великие». Игумен монастыря преподобный Корнилий (1529–1570; пам. 20 февр.), которому Савватий принес затем покаяние, не знал, как с ним поступить и куда его отправить для исправления. Для этого он обратился с вопросом к архиепископу Новгородскому Феодосию, а тот – к Первосвятителю. Митрополит Макарий распорядился оставить старца Савватия в том же Печерском монастыре, где тот был вкладчиком⁵¹.

Первой грамотой Святителя Макария, дошедшей до нас от его митрополичьего периода, является уставная грамота о пошлинах с сельских церквей Никольского Песношского монастыря, данная игумену Трифону (Ступишину; 1542–1544)⁵². Хронологически близка к ней и аналогичная по содержанию грамота Спасо-Прилуцкому монастырю⁵³. Святитель Макарии активно помогал и содействовал строительству монастырских храмов в Новгороде, освобождая последние обители от уплаты дани, делал он это и в последующее время, став Московским Первосвятителем. Об этом свидетельствует архиепископская грамота соловецкому игумену Варлааму на строительство Вирменской церкви⁵⁴ и льготная митрополичья грамота старцу Елеазару, строителю Успенской Андриановой пустыни⁵⁵ и др.⁵⁶.

Святительские заботы о монашестве в Великом Новгороде, по замечанию летописца, принесли свои положительные плоды: стало расти число иноков в монастырях. Между тем это были современники покорения Казани, очевидцы того духовного подъема, который переживала Русская земля в середине XVI в., и не просто очевидцы, но прежде всего молитвенники о судьбах нашего отечества⁵⁷.

В близких духовных отношениях со Святителем Макарием был настоятель Хутынского монастыря архимандрит Феодосий. Сохранились их грамоты друг к другу. Так, хутынский архимандрит пишет послание, в котором спрашивает Святителя, как поступить с иноком Отенского монастыря Гурием, который покинул место своего пострижения и пришел к нему, желая в Хутынской «обители свое пребывание и сожительство иметь»⁵⁸. В грамоте от 18 декабря 1555 г. Святитель Макарий отвечает Новгородскому владыке Пимену об архимандрите Юрьева монастыря Геннадии (Межове; 1554–1558) и иеромонахе Авраамии. Последний «служил Божественную литоргию без патрахели, забывся». После Святого Причащения служивший вместе с ним диакон заметил это и сказал ему. Иеромонах дослужил литургию и затем исповедался у настоятеля архимандрита Геннадия, и тот его простил. Когда Новгородский архиепископ, узнав об этом, стал позднее говорить с архимандритом, тот вначале «заперся да тут же помолчав... бил челом и повинился и прощался». Архиепископ запретил им обоим служить и известил Святителя Макария, на что получил ответ: «Архимандриту Геннадию за его вины и дерзость служити и на архимаричье месте стояти не велел на уреченные дни и время, на колико твоя власть святительская производит, смотря по его покаянию, чтобы и прочии пастыри и архимариты и игумены страх имели». Инока Авраамия благословил владыка Митрополит запретить на один год в священнослужении и чтобы об этом был учинен указ⁵⁹.

Монашеская тематика в наследии Митрополита Макария связана и переплетается с его связями с Новгородом, что нашло отражение в хорошо сохранившейся книжной культуре Великого Новгорода. Адресатом митрополичьих посланий и автором посланий является уже не раз упоминавшийся архиепископ Феодосий. Он посылает Первосвятителю повольную грамоту на поставление Ростовского епископа Алексия в 1543 г. В свою очередь, Митрополит Макарий извещает в 1547 г. своего преемника на архиерейской кафедре о совершении венчания первого русского царя и его вступлении в брак. В 1550 г. Новгородский владыка пишет послание Первосвятителю – ответ на его несохранившееся послание. Так как в древности было обычным, когда в ответном послании пересказывалось содержание присланной грамоты, то мы знаем, о чем писал Святитель Макарий. Он сообщал в Новгород, что ему «случися в велиих попечениих пребывати о царском здравии, и о церковных вещех, и о всенародном благопребывании, и о избавлении языческого нашествия, к сим же отовсюду утесняем еси стерпемыми болезньми»⁶⁰. Первосвятитель призывает новгородцев вознести молитвы, чтобы Господь ниспослал Свои милости Русской земле. Ответное послание владыки Феодосия интересно не только тем, что донесло до нас содержание митрополичьей грамоты. В нем есть ценные сведения, которые дополняют образ замечательного архипастыря Русской Церкви. Новгородский владыка пишет: «А о своих, государь, нетерпимых болезней, сказывают, нимало попечения имееши, но сия вся на Бога возлагаеши»⁶¹.

Об этих архипастырских взаимных отношениях свидетельствуют непосредственно сами сохранившиеся грамоты. Но известны также случаи переписки, которые нашли отражение в летописях. В 1549 г. в Новгороде разобрали дьячью избу и в земле нашли захоронение из двенадцати невредимых тел. Архиепископ Феодосий пишет Первосвятителю: «Хоронити ли телесе их или не хоронити? И царь и Митрополит повеле телесе их Собором всем проводити... И стекошася все гражане на погребение, велици и малии, и проводи их сам архиепископ Феодосий, со всем Собором, и положиша мощи их на новом месте, за олтарем святыя Софиа месяца мая 24»⁶².

Не прерываются отношения у Митрополита Макария с Новгородом и при последующем владыке архиепископе Серапионе. Он недолго был на кафедре, и хотя непосредственных памятников их общения не сохранилось, однако летопись донесла до нас подобные известия. При архиепископе Серапионе в Новгороде началось смертоносное поветрие. В связи с этим число причастников, напутствуемых в вечную жизнь перед кончиной, значительно возросло, так что «еже Агнцы вынимаются в Великий Четверток на весь год, и тех Агнцов не стало и причащать нечем, а служебными везде не изоспети. Архиепископ же повеле имати у себя в соборе святей Софии, а сам посла гонца к Москве к митрополиту Макарию о докладе: «Аще и той Агнец изойдет, где та Благодать взять?» и Митрополит велел самому архиепископу служити Собором и выняти запасной Агнец, каков надобно един, яко же в Великий Четверг, напаяют, и той приходя имати всем священником; и сотвори тако»⁶³.

Значительно наследие Митрополита Макария пастырского характера. Это различные грамоты административного содержания, обличительного, разъяснительного, назидательного и т. д. Они рассылались в различные места по разным поводам. Нередко в них предписывалось переписывать их и рассылать повсюду; они читались с амвона, они взывали к сердцу русского верующего человека. Первая такая грамота Святителя Макария датируется 21 июля 1528 г. Она была дана псковскому духовенству и владычнему наместнику вскоре после прибытия на Новгородскую кафедру. В результате долгого отсутствия в Великом Новгороде архиерея в Пскове также понизилась дисциплина и требовательность в среде духовенства. Поэтому Святитель разъясняет основы судопроизводства в духовной среде, требует, чтобы у духовенства, приходящего из Твери, Новгорода и Литвы, обязательно были ставленные и отпускные грамоты. Очевидно, во время вдовствования кафедры недостающий контингент священников и диаконов восполнялся за счет приходящих из других епархий. Одновременно в грамоте дается указание, как впредь поступать со ставленниками: «И наш наместник, котораго ставленника ко мне пришлет, а другая шти соборских старост за их печатью о его прохожестве и о летех и которой церкве известно: а ставленник был грамоте горазд»⁶⁴. Владычный наместник должен следить, чтобы не было самовольного увеличения штатов духовенства в храмах. Касается Святитель и вопроса взаимоотношений своего наместника с псковским духовенством и взимания с него дани. Клир кафедрального Троицкого собора получил полномочия освящать полным чином новопостроенные храмы, а храмы, которые в силу различных обстоятельств необходимо было освящать во второй раз, – поручалось освящать местному духовенству.

Шестью годами спустя датирована миссионерская грамота архиепископа Макария в Вотскую пятину, где сохранялись остатки языческой веры. Для насаждения христианских основ жизни в этих пределах своей епархии архиепископ послал из своего домового Рождественского храма иеромонаха Илию с боярскими детьми Васюком Палициным и Ивашкой Ошманаевым. Их миссию следует сравнить с крестным ходом, просвещающим язычество и насаждающим православие. Святитель Макарий «велел своему священноиноку Илии пети молебны Господу Богу и Пречистой Богородици и великим чюдотворцом, с всеми вами, игумены и священники, да и воду святити. И как воду освятите, и вы б тое святую воду, которую сами освятите, с тою святою водою, которая от нас к вам приидет, совокупляя въедино, ездили по всем своим приходом, по селом и по деревням, и кропили всех православных христиан от мала и до велика, и где места и жилища их»⁶⁵. Мы видим глубокую веру наших предков в силу святой воды, к благодатной помощи которой они прибегали во всех трудных обстоятельствах своей жизни. Святитель Макарий возлагает на духовенство ответственность за исправление и искоренение языческих верований среди местного населения и исполнение христианских верований. Грамота была написана на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы и явила собою «спасения главизну» для просвещаемого населения обширной Новгородской епархии.

Во время первосвятительского служения Митрополита Макария содержание его грамот и других документов становится все более разнообразным. Так, Святитель дает старцам Пантелеимоновского монастыря, пришедшим с Афона, грамоту, с которой они путешествуют по Руси, собирая милостыню. Эта грамота адресована всем церковным и светским служителям, в ней русские люди призываются к оказанию милости афонским старцам. Святитель приводит тексты Священного Писания, а также святоотеческие, где говорится о добродетели подаяния милостыни, ее спасительном значении⁶⁶.

В 1549 г. Митрополит Макарий ведет переписку с находившимся на покое в Троице-Сергиевом монастыре митрополитом Иосифом об архимандрите Исааке Собаке, который был позднее соборне осужден⁶⁷.

В ряду святительских документов казанского взятия важную роль играет учительное послание Митрополита Макария в новооснованный град Свияжск к царскому войску. В нем обличаются обнаружившиеся в свияжском гарнизоне человеческие пороки и слабости. Создание Свияжска, по мнению Высокопреосвященного автора, было возможно лишь с помощью Божией, за которую необходимо благодарить Бога. Такой благодарностью должна явиться добродетельная христианская жизнь свияжских воинов, а вместо этого имели место плотские грехи. В послании приводятся библейские примеры гнева Божия и наказания Божия грешникам. Святитель приводит грозные речи ветхозаветных пророков: «Аще не обратитесь, оружие Свое очистит на вы, и лук Свой напряже, и уготова в нем сосуды смертныя» (Пс.7:13–14)⁶⁸. Обличая, Митрополит одновременно указывает на врачевство, каковым является покаяние и епитимия: «Сам бо рече Господь: «Обратитеся ко Мне, и обращуся к вам» (Мал.3:7)⁶⁹.

Макарий говорит, что при добродетельной жизни человеку сопутствуют ангелы. Уклонение от христианской жизни отгоняет ангелов и вместо них являются бесы «и всевают злосмрадный плевел в сердца человеческая, и от сего ражается всяка вражда, и лукавство, и всякая неподобная дела». Послание Митрополита в свияжский град показывает пастырскую душепопечительность Церкви о своей пастве, в которой распространились пороки. Послание может характеризовать Святителя как духовника, который призывает свияжцев к покаянию; это послание – памятник покаянной дисциплины Древней Руси.

Под 1557 г. летопись сообщает о голоде, бывшем на Руси. В одних местах хлеб погиб от мороза, а затем летом во время жатвы все залили дожди. Наступила зима и были «великие мразы во всю зиму, и ни един день с оттепелем не бывал; и снеги пришли паче меры, многие деревни занесло, и люди померли по деревням, и на путех также много народа кончашася, сии бо мученически кончашася»⁷⁰. Это бедствие послужило причиной для совершения соборного моления к Богу о ниспослании милостей и о благорастворении воздухов.

До нас сохранилось послание Митрополита Макария, которое было послано по данному поводу в Великий Новгород. В нем говорится, что в воскресенье 24 января был совершен молебен, «чтоб Господь Бог оставил праведный Свой гнев гладный и послал бы в весну цветы и теплоту солнечную на умножение плодов земных»⁷¹. При этом был совершен чин омовения святых мощей, совершаемый, как известно, во дни усиленных молений. Во время молебна был и молился также экзарх Константинопольского Патриарха митрополит Евгрипский Иоасаф.

В митрополичьей грамоте, посланной в Новгород, говорится о необходимости совершения прилежных молений о благорастворении воздухов в Софийском соборе и по всем храмам и монастырям епархии. Для этого Святитель предписывает «сию нашу грамоту преписав и розсылая по всем градом и по монастырем и по церквам своей архиепископии». Грамота была написана Митрополитом Макарием 27 февраля в субботу на первой седмице Великого поста, когда празднуется память великомученика Феодора Тирона, напитавшего в свое время верных и избавившего их от осквернения. Таким образом, совершив усиленные молитвы во время первой седмицы, он посылает в Новгород свою богомольную грамоту и освященную воду.

Выявленная в послании цитация Священного Писания позволяет сделать некоторые наблюдения. В самом начале Митрополит Макарий ссылается на книгу пророка Иоиля, но цитируется книга Левит. Далее называется Второзаконие, но повторяется цитата из книги Левит, и только в конце приводится фраза из книги пророка Иоиля. Очевидно, составляя черновик (или диктуя текст), Святитель цитировал Священное Писание по памяти. Это дает основание думать, что он работал над текстом грамоты сам, а не какой-нибудь референт в нынешнем смысле этого слова.

Ровно через год Митрополит посылает ответную грамоту Новгородскому архиепископу Пимену об одном священнике, с которым случился припадок во время совершения им Божественной литургии. Когда этому священнику во время службы после «Достойно есть» стало плохо, то его вынесли из храма и разоблачили. Через два часа ему стало лучше, и он сам смог уйти домой. Затем он обратился к Новгородскому владыке с вопросом, что ему делать с Дарами, так как литургия оказалась недослуженной, и как быть ему самому. Не найдя ответа в канонических правилах, архиепископ обратился в Москву. И в грамоте Митрополита он получил такой ответ: «Божественное Писание свидетельствует: животом и смертию владеет Бог, а покаянием владеет человек; и не хощет смерти грешникам, но обратитеся и живу быти ему». Первосвятитель рекомендует того священника «надуховне накрепко испытать и, если он будет достоин служить, то пусть совершит литургию сначала, «и когда приспеет время воздвигнути Святая, он бы Агньцы на едином дискосе воздвигнул, якоже и в Божественной службе Великаго Василиа выимая Агньцы на всю седмицу воздвизаем всеми, и преломив, во оба потира вложив, да и теплотою розвел, да во един потир совокупя обоя Святая, причащался Святых Божественных Христовых Таин и Божественную службу совершил о всея по священным правилом»⁷².

Тексты этого послания были довольно распространены в древнерусской рукописной письменности⁷³ и обычно переписывались вместе с вышеназванной грамотой об иеромонахе Авраамии из Юрьева монастыря, служившем без епитрахили. Более того, помещение двух названных грамот в сборнике канонического содержания⁷⁴ подчеркивает важность, которую придавали древнерусские книжники этим грамотам Митрополита Макария. Таким образом, Святитель Макарий «действовал на пасомых посланиями окружными и к частным лицам»⁷⁵.

Конечно, Святитель Макарий писал послания не только в Великий Новгород, где он ранее был архиепископом. Вне всякого сомнения, он писал послания и в другие епархии, но они не дошли до нашего времени. Об этом, например, говорит такая фраза в царской грамоте к архиепископу Казанскому Гурию: «Сего ради доброе устрояй и крепце наблюдай да мзду приимешь от Бога на судищи, о чем писа к тебе (разрядка наша. – М., архим.) и Макарий Митрополит...»⁷⁶.

Сохранились проповеди Митрополита Макария, которые он произнес с амвона, обращаясь к молящимся. В. Жмакин опубликовал «по двум совершенно тождественным между собой спискам» поучение «Против разговаривающих в церкви» и другое – «О глаголющих и смеющихся в церкви». Первое поучение почти дословно восходит к 16-й главе материалов Стоглавого Собора⁷⁷. Но в рукописной традиции оба эти поучения приписываются Святителю Макарию⁷⁸. Митрополит Макарий обличает в них разговаривающих в храмах, сравнивая молящихся с теми, кто предстоит пред земным государем «и не смеет зрети семо и овамо... Коль же паче всем православным во святых церквах на Божественном и на всяком пении, паче же на литоргиях святых, предстояти ничтоже земнаго помышляюще, якоже Писание глаголет: всяк правоверный со внимание сердечным и со страхом Божиим моляйся, таковый с Богом беседует»⁷⁹. Главная идея поучения Митрополита Макария, можно сказать, восходит к тексту Священного Писания: «Бога бойтесь, царя чтите» (1Пет.2:17), но сформулировать ее следует так: почитая царя, чтите Бога. Между тем подобное стало возможным после совершенного царского венчания 1547 г. Это важное государственное событие явилось для Святителя Макария должным поводом к духовному наставлению и вразумлению своей паствы.

В данном поучении он высказывается о церковном пении, показывая тем самым важность этого вопроса. Он говорит, что необходимо «такоже в святых церквах и в домах всем православным христианом единеми усты и единем сердцем Бога славити во услышание и в разум себе, уши бы слышали и сердце разумело. От разумнаго бо и благочиннаго пения приходит всякому человеку умиление в душу и страх Божий в сердце, и умилное покаяние и слезы, и всем умом к Богу вопиюще, и слыша Господь общая и согласная вкупе моления дарует благодать и милость рабом своим»⁸⁰.

Цитата из послания апостола Петра непосредственно приведена в другом поучении, очевидно, также принадлежащем Митрополиту Макарию. Говоря о «покровенных» головах, он обращается к верующим: «Можем ли тако разволочася и покровенною главою и земному царю пришед поклонитися? И мы земнаго царя боимся, а Бога не боимся, Кто сотвори небо и землю и вся яже на ней»⁸¹. Ответственность за такое состояние паствы Первосвятитель возлагает на пастырей, которые недостойно пасут паству. Как грозное напоминание им он приводит слова пророка Иезекииля о нерадивых пастырях. Поэтому Митрополит, напоминая о смертном часе, призывает к покаянию.

Митрополит Макарий – великий почитатель русских святых, много сделавший для их прославления в Церкви. Его время можно назвать эпохой новых чудотворцев. В период феодальной раздробленности жизнь княжеств и земель была разобщена и материально и духовно. Скажем, у каждого княжества имелись свои чудотворцы. Единство государства и церкви требовало создания единого пантеона общерусских святых.

В 1547 и 1549 гг. Митрополит Макарий провел два церковных собора, учредивших общерусский культ почти 40 новых чудотворцев (старых было немногим более 20, не считая местных святых). Это время также нашло свое отражение в письменном наследии Митрополита Макария. По случаю собора 1547 г. были посланы грамоты в Троицкий монастырь, в Новгород, в Вологду и т. д., причем в последней, нужно отметить, предписывалось: «А сее бы естя грамоты посылали, списывая с грамоты, по всем градом и волостем, не издержав ни часу, слово в слово»⁸². Еще ранее он писал в Новгород грамоту архиепископу Феодосию о мощах праведного Иакова Боровичского⁸³. В 1558 г. архиепископ Пимен пишет грамоту в Москву, в которой сообщается Первосвятителю об открытии мощей святителя Никиты Новгородского и испрашивается благословение писать его лик на иконах без бороды⁸⁴.

Разнообразны документы, которые адресовались Митрополиту Макарию. Среди них – просьбы к Святителю о ходатайстве пред государем о снятии опалы и даровании им милости. Один такой несчастный писал: «Да избавиши мя царския опалы своими святыми молитвами, милостивый пастырю»⁸⁵. Неизвестно, отвечал ли Святитель на подобные просьбы письменно. Сохранились также два послания преподобного Максима Грека к Первосвятителю с просьбой о милости. Из них мы узнаем, что Митрополит Макарий писал ему послания. При этом его интересовала судьба Византии и причины ее падения⁸⁶. Осознавая русского царя как единственного православного государя во всем мире, Святитель, несомненно, интересовался и судьбой Руси. В связи с этим вопрос о причинах падения Константинополя был для Святителя непраздным, и понятен его интерес к мнению ученого грека об этом⁸⁷.

Завершает письменное наследие Митрополита Макария его духовная грамота, написанная им перед своей блаженной кончиной⁸⁸ и прочитанная при его погребении в Успенском соборе. Поводом к ее написанию явились усилившиеся недуги, «якоже иногда никогдаже». В грамоте он исповедует православную веру, «якоже исповеданием моим написано, то и предах, внегда вначале святитель рукополагахся». В грамоте Святитель указывает время своего первосвятительского служения: «И пребых в митрополии 21 лето и полдесята месяца»⁸⁹. За это время ему пришлось претерпеть много скорбей и недугов. «И ныне, – говорит старец-иерарх, – живот мой к концу приближися, и впредь не вем, что будет... разве смерть и Страшный суд Христа моего». Поэтому он обращается ко всем со словами прощения и благословения: к царю, царской семье, крещеному татарскому царевичу, иерархам, боярам, духовенству. И сам Первосвятитель всех прощает, «аще кто будет пороптал на меня, во вся дни живота моего...». Митрополичий двор после его кончины, согласно грамоте, поручался царю, «доколе еже даст Бог, боговенчанный царь с освященным собором изберет себе митрополита в мое место».

Как и первая подобная грамота, написанная Митрополитом Киприаном перед своей кончиной, так и грамота Митрополита Макария были внесены в летопись. «В словах завещателей народ видел как бы волю небесную, выражение нравственной зрелости и духовной мудрости»⁹⁰, а внесение прощальных грамот в летопись свидетельствует о почитании лиц, их написавших.

Письменное наследие Митрополита Макария содержит много цитат из Священного Писания, которое Святитель хорошо знал и постоянно читал⁹¹. Наряду с текстами Священного Писания Святитель использует богослужебные тексты, ссылается на канонические правила, церковный устав, патериковые тексты и др. Изучение цитат в святительском наследии позволяет сделать вывод, что цитировались они по памяти. Отсюда свободное, т. е. подчас не дословное цитирование, что присуще именно древнерусскому автору⁹². Использовал Святитель и нанизывание цитат из разных мест одной книги или разных книг Священного Писания⁹³.

Немалое место среди используемых Святителем цитат занимают такие, которые построены по принципу стилистической симметрии, что характерно прежде всего для учительных книг Ветхого Завета и в целом для библейской письменности. В поучении о глаголющих и смеющихся в церкви Митрополит говорит: «Смерть страшит, а грех во веки мучит». В послании царю, полученном им в Муроме, говорится о воздаянии за труды: «Сладок бо рай и велико воздаание». И далее Святитель наставляет государя: «При славе будь смирен, при печали же мудр»; «Аз воздвигох тя царя правде, и призвах тя царя правдою»⁹⁴.

Сохранившееся до нас письменное наследие Митрополита Макария многообразно и в жанровом отношении. Приветственные речи к Грозному носят эпидиктический, торжественный характер; послания же в Новгород и другие места по разным случаям имеют дидактический, учительный или обличительный характер. Произведения Святителя дошли до нас преимущественно в составе летописей и т. д. По-видимому, это можно объяснить тем, что Святитель всю свою жизнь был занят собиранием духовной литературы Русской Церкви, он стремился оставить потомству лучшее из наследия церковной письменности и менее всего заботился о своих личных трудах. Это еще раз характеризует Святителя как скромного человека в личном плане.

Значительно число авторов, писавших Митрополиту Макарию. Это восточные патриархи, великий князь, царь, митрополит-предшественник Иоасаф, преподобный Александр Свирский и Максим Грек, ревельский магистрат, русские бояре и духовные лица, католические епископы Вильнюса и т. д.

Письменное наследие Митрополита Макария отражает историческое своеобразие того времени, деятельность самого Первосвятителя и одновременно дает представление о нем как об авторе. Семидесятилетний старец Митрополит вещал в кремлевском Успенском соборе и на площади Москвы, взывал в грамотах к архиереям, правящей элите и другим лицам, и его слышала при этом вся святая Русь⁹⁵. Канонизация Митрополита Макария дает основание рассматривать его труды как святоотеческие творения: «Уста праведного изрекают премудрость и язык его произносит правду» (Пс.36:30).

По выражению Митрополита Московского и Коломенского Святителя Филарета, «примеры предков утверждают дух потомства». Одна из особенностей нашего времени – это возвращение ставших забытыми имен наших предшественников, неутомимо трудившихся на церковном, государственном и иных поприщах. И среди них – ученый иерарх Русской Церкви прошлого столетия – Митрополит Евгений, скончавшийся 155 лет назад на старейшей кафедре Русской Церкви – Киевской и Галицкой. Родился он 225 лет назад в Воронеже. Образование получал в Воронежской Духовной семинарии, затем в Московской Славяно-греко-латинской Академии. Позднее он преподавал в Воронежской семинарии и Петербургской Духовной Академии. Его архипастырское служение проходило в Новгороде, Вологде, Калуге, Пскове и, наконец, во граде Киеве, именуемом древней летописью «матерь градом Русским».

Совершая служение в различных местах, он вел повсюду неустанную и неутомимую работу по изучению исторических достопримечательностей данных мест, собирая письменные памятники и публикуя их. Плодом его ученых изысканий явилось множество книг и статей. Они были по достоинству оценены в ученом мире, и Митрополит Евгений был избран членом Академии наук различных университетов и ученых обществ. Он жил во времена, когда источниковедческая база была слабо разработана, не было описания рукописей, архивы были раздроблены. Но архивные материалы жили в той органичной среде, в которой они отлагались на протяжении веков. И потому говорить о недоступности нужных материалов, очевидно, не приходится. В отличие от этого современное состояние характеризуется искусственным укрупнением, сопровождаемое обязательными утратами, медленной обработкой и т. д.

Среди трудов Митрополита Евгения имеется ставшая ныне малодоступной четырехтомная «История княжества Псковского» (Киев, 1831), напечатанная в типографии Киево-Печерской лавры. В предисловии к своему труду Высокопреосвященный автор писал: «Есть ли сей труд мой принесетъ удовольствие соотчичамъ и особенно Псковичамъ, то я довольно буду награжден за оный». Во втором томе автором была опубликована грамота Новгородского архиепископа Макария во Псков, ставшего позднее главой Русской Церкви. Митрополит Евгений озаглавил ее при публикации так: «Список с жалованной архиепископской грамоты» (4. С. 77)⁹⁶.

Имя Святителя Макария († 1563; пам. 30 дек.), Предстоятеля Русской Церкви XVI века, знаменует собой целую эпоху в ее истории. Это имя также возвращается к нам в наши дни. Он родился в Москве в 1482 г. и при крещении был назван Михаилом. В юном возрасте он приходит в Пафнутиев-Боровский монастырь, где был пострижен в монашество с именем преподобного Макария Египетского. В 1523 г. Всероссийский Митрополит Даниил возвел его в сан архимандрита можайского Лужецкого монастыря, а через три года была совершена хиротония Святителя Макария в архиепископы Великого Новгорода и Пскова. В 1542 г. он был возведен на Всероссийскую Митрополичью кафедру. На Соборе, созванном в 1988 г., в год празднования 1000-летия Крещения Руси, он был причислен к лику святых Русской Церкви.

Святитель Макарий прибыл в Великий Новгород летом 1526 г. До этого времени Новгородская кафедра вдовствовала почти 17 лет после сведения с престола архиепископа Серапиона в 1509 г. За это время произошло такое важное политическое событие, как присоединение Пскова к Москве в 1510 году. Деятельность Святителя Макария освещена в источниках, начиная с его новгородского периода. От этого времени сохранились различные его грамоты административного, обличительного, разъяснительного, назидательного содержания. Они рассылались в различные места по разным поводам. Нередко в них предписывалось переписывать их и рассылать повсюду; они читались с амвона, они взывали к сердцу русского верующего человека. И одним из ранних таких памятников является грамота, опубликованная Митрополитом Евгением. Ученый иерарх-исследователь, характеризуя письменное наследие Всероссийского Митрополита Макария, писал, что «много еще Граммат его и Окружных Посланий к Российским архиереям, к Духовенству и городам находится в числе рукописей Московской Патриаршей библиотеки. Все они писаны с отменным красноречием» (5. С. 18). Однако труды Святителя Макария должным образом не изучены до сих пор.

Современники с похвалой говорят о его учительном даре. Когда Новгородский Владыка собрал настоятелей монастырей с целью введения в них общежительного устава, то «нача их учити, яко от Живоначальныя Троицы от вышняя Премудрости научением» (10. С. 544). Более подробнее об этом сообщается в Псковской летописи. Когда новоприбывшего Святителя ввели в Софийский собор, он же «просветився силою Божиею, нача беседовати к народу повестьми многами, и вси чюдещеся, яко от Бога дана ему бысть мудрость в Божественнем Писании просто всем разумети» (11. С. 104). Прибыв в Великий Новгород, он, как это явствует из разбираемой грамоты, посылает в Псков Наказ, предписывая духовенству «поучать детей своих духовных» (4. С. 84). Приходится сожалеть, что упомянутый Наказ не дошел до наших дней, разбираемая грамота Новгородского архиепископа Макария от 21 июля 1528 г. является его вторым документом, направленным в Псков.

Эта грамота не являлась до сих пор предметом специального изучения. Только изредка можно встретить ссылки на нее, например, у А. Никитского (8. С. 199–201. Прим.3:2) или у E. Е. Голубинского (2. С. 750. Прим. 3; 3. С. 52. Прим. 2; С. 56. Прим. 2). Грамота была адресована псковскому владычнему наместнику и всему духовенству шести городских соборов, а также сельских храмов. Последний, шестой собор в Пскове был учрежден в 1471 г. при Митрополите Филиппе, о чем была дана им соответствующая грамота (12. Стб. 731–734). Троицкий собор в Пскове был «Большой собор, а потом святыя Софеи вторый соборъ, а святого Николы чюдотворца третей соборъ, у великого Спаса у нихъ соборъ четвертый, а в Похвале Пречистыя Богородици пятой соборъ» (12. Стб. 732). Шестой собор был учрежден в храме во имя Входа Господня в Иерусалим. Этот собор объединял «сто и два служителей церковныхъ». Поэтому условно можно говорить, что псковское духовенство насчитывало около 600 человек. Данные «соборы» в некоторой степени подобны нынешним благочиниям. Я. Н. Щапов, описавший деятельность таких соборов, пишет: «Значительный рост числа городских соборов в республиканских условиях Новгорода и Пскова относится... к XIV–XV вв.» (16. С. 131).

Во время вдовствования Новгородско-Псковской епархии посвящение духовенства мог совершать Тверской владыка, как это было уже в XV в. (2. С. 394; 12. Стб. 423). Но прежде всего его выполнение осуществлялось, очевидно, за счет пришлых священников и диаконов, «с Москвы и из-за Твери и из Новагорода и из Литвы» (4. С. 82). Со всею очевидностью напрашивается вывод, что приходили во Псков из других мест не самые лучшие священнослужители. Причем иногда вновь пришедшие занимали места «подкупом», а «тутошнии жильцы волочатся без мест» (4. С. 83). Поэтому Святитель предписывает своему наместнику «дозирать», есть ли у таких пришедших Ставленные грамоты об их рукоположении (см.: 12. Стб. 915–918) и отпускные (см.: 1. Стб. 641), что они не самовольно покинули место своего первого служения. Наместнику же предписывается выяснить, есть ли у пришедших супруги, в противном случае таких следует «давати на поруку» и указывать им срок явки в Новгород к архиепископу для судебного разбирательства (4. С. 83). Переход духовенства в епархию должен, согласно грамоте, происходить только по святительскому благословению. Попутно, касаясь вопроса кандидатов в священники или диаконы, архиепископ Макарий указывает, чтобы таковые, направляясь в Новгород для рукоположения, имели обязательно грамоту владычнего наместника и старост шести соборов, а также предписывается, чтобы «ставленник бы был грамоте горазд» (4. С. 84). Наконец, владычнему наместнику новый новгородский Владыка предписал привести в соответствие с прежним положением раздутые штаты духовенства, «чтоб по старине было» (4. С. 84).

Но начинается владычная грамота с разрешения судебных вопросов, что свидетельствует о нарушении законности в ведении судопроизводства. Духовенство жаловалось, «что де и на них происходят поклепы многие» (4. С. 78), т. е. на них возводят клевету «ябедники» в вопросе «поклажей» (4. С. 78), т. е. того, что кладется на хранение (14. С. 156). В Древней Руси подклеты каменных храмов использовались для хозяйственных нужд. Но бывали случаи, когда «ябедники», т. е. клеветники, не сдав ничего на хранение, говорили, однако, духовенству: «бой и грабежи напрасно» (4. С. 78). В те времена спорные судебные вопросы могли решаться поединком на поле или клятвой с целованием святого креста. Но владычный наместник, жалуется духовенство, «поля и целования» им не присуждает или «в том убытка и волокиты чинитца много» (4. С .78). На это владыка предписывает своему наместнику принимать прежде всего во внимание «запись», или «кабалу», т. е. письменный документ о поклажах. А тем, у кого кроме «поля» и «целования» нет другого «довода», т. е. доказательства (14. С. 276), то их претензии наместник не должен разбирать.

Если же кто из духовенства будет обвинен в «бою и грабежу» и начнут на него «просити поля и целования без довода», т. е. без доказательств, то наместнику предписывается направлять того на владычный суд в Великий Новгород, прислав список своего судебного разбирательства (4. С. 79).

Следующий вопрос в грамоте касается распределения судебных пошлин при смешанном суде, который вершит наместник великого князя и наместник Новгородского владыки. Такой состав суда предусматривает Псковская судная грамота, если вопрос касается одновременно светских и духовных лиц (7. С. 117, 190, 191). В таком случае пошлина берется одна «по государеву великаго князя Указу», а не две, и затем она делится «по половинам», т. е. поровну между наместниками (4. С. 79). Называемый в грамоте Указ, очевидно, принадлежал Василию III (1505–1533), и приходится сожалеть, что он не дошел до нас.

В подчинении владычнего наместника в Пскове были «ходцы», которые осуществляли сбор дани. При этом они взимали «непомерно», давая на поруки игуменов, священников, диаконов (4. С. 79–80). Святитель Макарий повелел своему наместнику строго следить за этим, процитировав почти дословно 29 главу Судебника 1497 г., что «от поруки поминков не имати» (15. С. 22). А ниже, уже сославшись непосредственно на Судебник, он говорит о взимании пошлин только «за пересуды и хоженье» (17. С.22:28). 29-я глава Судебника Иоанна III определяет размер пошлины, взимаемой «ходцом» в Москве за исполнение поручения, но в Москве эта сумма могла быть другой, чем в Пскове. 64-я же глава Судебника говорит о вознаграждении за пересмотр судебного решения. Данные предписания Владыки действительны были в пределах Пскова.

Далее грамота рассматривает некоторые случаи вне псковских пределов и касается «пригородного» и сельского духовенства. «Ходцы» ездят с «приставными» грамотами и взимают также различные пени. В ответ на это Святитель пожаловал духовенство, запретив платить истцам за печать и написание документов «ходцом». При этом указывается: за пройденное расстояние с версту платить московскую деньгу. «А за правду вдвое» платить больше (4. С. 80), т. е. если при этом велось еще и разбирательство, то плата удваивалась. Исполнение поручения в самом городе предполагает оплату – одна новгородская деньга. Данные указания являются своего рода толкованием 28 и 29-й статей Судебника 1497 г. в применении к псковским условиям.

Далее вопрос касается сельского духовенства, которое «ходцы» дают на поруки и согласно «срочных грамот» «наметывают», т. е. указывают им сроки явки для судебного разбирательства. При этом ябедников «к сроку не ставят, а дают «правые грамоты», т. е. постановления суда. Опять Владыка предписывает своему наместнику это «беречь накрепко», а чтобы истцы своевременно были «к иску» (4. С. 81). Предписывает Владыка своему наместнику «не чинить силы», когда приходит к нему духовенство «на доклад о каковем деле без пристава», и наместник придает всему судебный характер и взимает при этом пошлины. Святитель отменил такую порочную практику злоупотребления наместником своим положением.

В конце текста дано название данного документа – «Указная грамота». Указаны также место и ее дата – Великий Новгород, 21 июля 1528 г. После своего прибытия на кафедру в Великий Новгород 29 июля 1526 г. Святитель Макарий совершил в 1528 г. в январе свою первую поездку в Псков. Возможно, вопросы, нашедшие разрешение в грамоте Святителя, были поставлены псковским духовенством во время пребывания у них Новгородского владыки, но должный ответ был дан позднее в названном официальном документе. Владычный наместник – важное лицо церковной администрации (9. С. 114–115). От него много зависело в церковной жизни. В конце XV в. архиерейский наместник в Пскове был лицом духовным (6. С. 109–110). Архиерейские предписания в грамоте упорядочивают его судебную деятельность и пресекают злоупотребления. В некоторых оговоренных случаях власть наместника была ограничена и судебные дела должны были решаться в Новгороде на суде архиепископа.

Грамота была позднее подтверждена преемником Святителя Макария по Новгородской кафедре – архиепископом Феодосием. Таким образом, данная «Указная грамота» более двух десятилетий являлась определяющим правовым документом для псковского духовенства. Затем в 1550 г. был принят новый Судебник, а год спустя Стоглавый Собор вынес решения по различным вопросам церковной жизни.

В конце «Указной грамоты» имеется приписка о том, что она хранится «в соборной поповской избе в ящике с иными грамотами вместе». Эта грамота имела местное значение и не вошла в состав рукописных сборников и древнерусской книжности. Ее оригинал также до нас не дошел. Поэтому ее публикация, осуществленная Митрополитом Евгением (Болховитиновым), имеет важное значение. Он внес, таким образом, вклад в сохранение письменного наследия Митрополита Макария. Изданная «Указная грамота» характеризует архипастырские труды Святителя Макария. Публикация Митрополита Евгения ныне играет роль источника, подобно изданию «Слова о полку Игореве», сделанному несколько ранее.

Ниже мы предлагаем текст грамоты по изданию Митрополита Евгения. При ее подготовке к печати было изменено заглавие, убран ъ в конце слов, сделана рубрикация текста, несколько упрощена пунктуация, изменено написание заглавных букв. Отсутствующее, очевидно, из-за опечатки слово вставлено в скобках нами по смыслу.

Се аз, архиепископ Богоспасаемых градов Великаго Новагорода и Пскова, Владыка Макарей, пожаловал есми во государеве отчине, а в своей Архиепископьи во Пскове Троицких священников и всех старост шти соборских и игуменов и священноиноков и священников и диаконов и селских священноиноков и священников и диаконов, что мне били челом.

А сказывают, что де и на них приходят поклепы многие от ябедников в поклажей и не положив чего, сказывают положили, да клеплют деи их, бой и грабежи напрасно, и в том деи игуменом и священником и священноиноком и диаконом не присужает наш наместник поля и целованья и им деи в том убытка и волокиты чинитца много. И кто у нашего наместника просит на них пристава в поклажей и в бою и в грабежю, и наш наместник Псковской того обыскивает, будет у котораго человека на котораго игумена и на попа и на диакона в поклажях и в займех записи или кабалы, наш наместник по тем кабалам и по записем управу чинит. И у которых не будет записей и кабал, а учнут в тех займах и в поклажаях просити поля и целования, и опрочь поля и целования у них доводу не будет никакова, и наш наместник в том поля и целования не присужает.

А кто на котором игумене и на попе и на диаконе взыщет бою и грабежу и учнут в том просити поля и целования без довода, и наш наместник тем игуменом и попом и диаконом у поля и у целования ставитися не велит, а велит обоих исцов давати на поруку, да срок чинити перед меня архиепископа в Великий Новъгород, да и суда своего список тех обоих исцов присылает ко мне к Архиепископу к докладу, а поля и целования до моего докладу игуменом и попом и диаконом не присужает.

Также есми пожаловал старост шти соборских и игуменов и священноиноков и священников и диаконов, случится которому суд смесной с черными людми перед великаго князя наместники, и перед нашим наместником, и наместники великаго князя и наш наместник еслют с них пошлины одни по государеву великаго князя указу, да теми пошлинами великаго князя наместники псковские с нашим наместником делятца по половинам по государеву великаго князя жалованной грамоте, а в двое на них с общаго суда пошлин не емлют.

Да наши деи ходцы, которые нашему наместнику дани (емлют), дают игуменов и священников и диаконов на поруки, да емлют у них от поруки не померно, и наш наместник того бережет накрепко, чтоб от поруки не имали ничего у них. А пошлину нашу емлют с них пересуды и хожение по Судебнику и от писма по старине, как прежде сего было.

Да били мне челом игумены и священноиноки и священники и диаконы пригородские и сельские, а сказывают что по них ездят наши ходцы с приставными, а в приставной выти две или три, да едут и от поруки емлют денги многие, да и от печати емлют на исцех по десяти денег по Ноугородскую и от письма емлют много. И я же пожаловал пригородских и сельских игуменов и священноиноков и священников и диаконов: от печати и от писма исцом не давати, а давати от печати и от писма ходцом свои денги, а писати в приставную вытей двадцать или полтретьятцать, а от поруки им не имати ничего. А езду имати нашим ходцом, как мои недельщики емлют Новгородские повытно, сколько в которой в приставной будет вытей на версту по денги по Московской, а на правду в двое. А в городе хоженого имати нашим ходцом по денги по новгородской, а от поруки не емлют ничего.

Да тех же деи игуменов и священноиноков и священников и диаконов пригородских и селских дают наши ходцы на поруки от ябедников и срочные на них наметывают, да тех ябедников к сроку не ставят, а велят на них правыя грамоты и безсудныя имати, а они их отнюд не знают. И аз того приказал наместнику своему беречь накрепко, кто память учнет давать на пригородских и на сельских игуменов и на священноиноков и на священников и диаконов, и аз велел тех памятей досматривать своему Наместнику, да тех исцов велел на поруку давать, чтоб те исцы к сроком ставилися к иску за срочными.

Да били челом те де игумены и священноиноки и священники и диаконы, что приходят к нашему наместнику на доклад о какове деле без пристава, и наш деи наместник те доклады их ставит в суд и приставом велит приступится и пошлины с них емлет. И аз впред наместнику своему тое силы чинить не велел, кто с которым о какове деле придет перед нашего наместника о докладе, и наместник наш по их докладу и по делу укажет, а пошлин не емлет никаких и приставов не дает.

Да били мне челом шти соборские старосты и игумены и священники и диаконы, что живут за ними крестьяне по деревням, да вышедши деи те крестьяне из-за них, да на них ищут боев и грабежов и поклажов. И аз их пожаловал, который крестьянин похочет из-за них вытти вон, и они ставят их перед нашим наместником, и наш наместник их о пытает тех крестьян, есть ли им до своих государей каково дело, или нет. И будет которому крестьянину дело, и наш наместник их судит и управу им чинит, доколе из-за них не выдет. А которой крестьянин не скажет дела, и наш наместник то запишет. Да вышедши которой крестьянин не сказав дотоле дела, да учнет искати на них какова дела поклепом, и наш наместник тем крестьяном на них суда не дает.

А которой крестьянин из-за котораго игумена, или зъза попа или зъза диакона выдет вон, а тот игумен, или поп, или диакон нашему наместнику не возвестит, и нашему наместнику не скажет, есть ли которому крестьянину да них какова дела, или нет, и как те крестьяне вышедши вон, да на них станут искати, и наш наместник даст им суд земской по обычаю.

Да что во Пскове черные попы и белые и диаконы с Москвы и из-за Твери и из Новагорода и из Литвы, да у церквей служат, а старостами шти соборским то неведомо, есть ли у них ставленыя грамоты и отпускныя, или нет, и свершены ли в попы, или не свершены, и есть ли у них жены, или нет, да под местных игуменов и священноиноков и священников и диаконов подкупаются, а старые игумены и священноиноки и священники и диаконы тутошнии жильцы волочатся без мест, и наш наместник тех черных попов и белых и диаконов пришлых обыскивает накрепко, и ставленных у них грамот и отпускных дозирает, есть ли у них ставленыя и отпускныя, и есть ли у белых попов и у диаконов жены, или кто какой человек. Да у котораго попа, или у диакона ставленныя и Отпускныя не будет, или обыщет у котораго жены нет, и наш наместник велит тех давати на поруку, да срок чинити перед меня архиепископа в Великий Новгород; а без нашего ведома к церкви их не посылает. А хотя у котораго попа, или у диакона у приежжих и ставленыя грамоты будут и отпускныя, и он им без моего ведома пети не велит. Да приежжают и из иных мест дьяки, да ставятся в попы и в диаконы, а грамоты вылыгают под местных попов и под диаконов; а старосты шти соборские не ведают. И наш наместник, котораго ставленника ко мне пришлет, ино б у того ставленика была ко мне грамота нашего наместника, а другая шти соборских старост за их печатью, о его прохожестве и о летех и которой церкви известно: а ставленик бы был грамоте горазд.

Да у которой церкви изстари был один поп, а нынеча тут два попа, а где было два, а нынеча деи тут три попа, а где диакона не было, а нынеча деи тут диакон, а все деи к одной руги к старой припущены. А наш наместник того обыскивает накрепко тамошними священники и людьми добрыми; да у которой церкви изстари был один поп, наш наместник туто одному же и велит быти, а другому не быти; а где было два попа, и туто велит двема же быти, а третьему попу не быти; а где диакона не было, туто б и ныне диакона не было. Да обыскивает наш наместник того накрепко, да тех попов и диаконов от тех церквей отсылает, чтоб по старине было.

Да били мне челом старосты шти соборские, игумены и священноиноки и священники, что деи они по моему наказу поучают детей своих духовных, а они деи их не слушают, да с мирскими людьми и игуменов и священноиноков и священников от церквей без моего ведома отсылают; и аз приказал наместнику своему того беречь накрепко, чтоб без моего ведома от церквей игуменов и священноиноков и диаконов не отсылали, а иных не поряживали.

А в которой церкви в городе и пригороде, или в селех что обветчает на Престоле сорочка и сударь и священники тех церквей подсвящивают сами по Правилом Святых Апостол и Святых Отец, а новыя церкви свящати священником Троицкаго Собора. А нечто грехом вскочит в церковь, пес, или свиния, им в той церкви помост водою измыти тогоже дни, да опосле того кропити святою водою, а не служити в той Церкви неделю. А прочее Правило правити по обычаю, и как минет неделя, ино в той Церкви и обедня служити; а в которой церкви какова скверность учинится, младенец в церкви помочится, или кто кровию плюнет, или у кого из носа кровь пойдет, или кто побьется в церкви, да кровь же пойдет, и будет где каменная церковь, ино то скверное место водою измыти, да водою святою кропити и молитвы говорити; а где церковь будет деревянная, ино то сварное место вытесати, да водою ж измыти, да кропити Святою водою и молитвы говорити.

Да били мне челом старосты шти соборские и игумены и священноиноки и священники и диакони, что наш наместник емлет на них за Великоденное яицо по гривне по новгородской за приставом; и аз пожаловал, кто что принесет нашему наместнику за яйцо по своей силе, то ему и взяти: а которому молодому человеку принести нечего, и аз на том наместнику своему правити не велел ничего.

Также есмы пожаловал старост шти соборских и игуменов и священноиноков и священников и диаконов пригородских и селских, как наши гонцы пригонят о какове будет государеве деле, или о богомоли, или о наших делех духовных, и наши гонцы приехав во Псков, да отдадут на соборе грамоты старостам шти соборским, и старосты те грамоты посылают по пригородом и по селом сами промежи себя.

Сия им Указаная Грамота дана в Великом Новгороде лета 7036 (1528) июля в 21 день.

А на подлинной Грамоте пишет: А по господинову слову Преосвященнаго архиепископа Великаго Новаграда и Пскова Владыки Макария подписал дьяк Ординец Петров, и святительская красная печать приложена с благословящею рукою.

Да на той же Грамоте назаде пишет господин Преосвященный Феодосий, архиепископ Богоспасаемых градов Великаго Новаграда и Пскова: По сей Жалованной грамоте пожаловал в государеве отчине а в своей архиепископьи во Пскове Троицких священников и всех старост шти соборских и игуменов и священноиноков и священников и диаконов, и пригородских и сельских священноиноков и священников и диаконов сии грамоты рушати у них не велел никому ничем, и велел им ходити о всем по тому, как в сей грамоте писано.

А подписана Грамота в Великом Новегороде лета 7050 (1542) году месяца августа в 16 день, а подписал архиепископий дьяк Трепелк Феодоров.

А подписанная Грамота положена во Пскове в соборной поповской избе в ящике с иными грамотами вместе (2. С. 77–87).

Библиография

1. Акты, относящиеся до юридического быта Древней России. Изд. Археогр. Комиссией под ред. Н. Калачова. СПб., 1864. Т. 2.

2. Голубинский E. Е. История Русской Церкви. М., 1900. Т. 2. Ч. 1.

3. Голубинский E. Е. История Русской Церкви. М., 1911. Т. 2. Ч. 2.

4. Евгений, митр. (Болховитинов). История княжества Псковского. Киев, 1831. Ч. 2.

5. Евгений, митр. (Болховитинов). Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской Церкви. 2-е изд. СПб., 1827. Т. 2.

6. Каптерев Η. Ф. Светские архиерейские чиновники в Древней Руси. М., 1874.

7. Мартысевич И. Д. Псковская судная грамота. М., 1951.

8. Никитский А. Очерк внутренней истории Пскова. СПб., 1873.

9. Перов И. Епархиальные учреждения в Русской Церкви в XVI и XVII веках (Историко-канонический очерк). Рязань, 1882.

10. ПСРЛ. Л., 1929. Т. 4. Ч. 1. Вып. 3.

11. Псковские летописи. Подгот. к печати А. Насонов. М.; Л., 1951.

12. Памятники древнерусского канонического права. 4.1: Памятники XI–XV вв. // РИБ. СПб., 1908. 2-е изд. Т. 6.

13. Словарь русского языка XI–XVII вв. М., 1977. Вып. 4.

14. Словарь русского языка XI–XVII вв. М., 1989. Вып. 16.

15. Судебники XV–XVI вв. Подгот. текстов Р. Б. Мюллер и Л. В. Черепнина. М.; Л., 1952.

16. Щапов Я. Н. Государство и Церковь в Древней Руси Х–ХIII вв. М., 1989.

«Именем митрополита Макария можно обозначить целую эпоху в истории древнерусской агиографии. На это дает право уже одно количество литературных памятников, появившихся в его время под близким или отдаленным влиянием, от него исходившим»⁹⁷, – писал историк Василий Осипович Ключевский. У другого исследователя русской агиографии читаем: «Время митрополита Макария характеризуется значительным движением в данной области литературы: приведение в известность всех святых Русской Церкви, канонизация не канонизированных ранее, установление празднования им, собирание житий, обработка их в стиле, требуемом выработавшейся теории жития»⁹⁸. Солидарен с ними маститый церковный историк Евгений Евстигнеевич Голубинский. Он говорит о XVI в.: «Трудно сказать, накопилось ли к нашему времени у русских книжных людей способности писать жития святых, но во всяком случае они уже приобрели теперь достаточное дерзновение на это... они восстали целым немалочисленным сонмом, чтобы поспешить удовлетворением одушевлявшего общество желания. В 20-летнее правление Митрополита Макария было написано житий святых почти на одну треть более, чем во все предшествующее время от нашествия монголов, а если считать новые редакции прежних (и отчасти при нем самом написанных) житий, то почти в два раза более»⁹⁹. Ниже он приводит хронологический перечень агиологических творений, написанных по благословению Митрополита Макария или в его время. Это житие преподобного Михаила Клопского, болгарского мученика Георгия Нового, благоверного князя Александра Невского, святителей Московских Алексия и Ионы, блаженного Максима Юродивого, преподобных Никона Радонежского, Саввы Сторожевского, Ефросина Псковского, Саввы Крыпецкого, благоверного Всеволода Псковского, святителей Новгородских Никиты и Нифонта, святого Исидора Юрьевского, преподобных Александра Свирского, Ефрема Перекомского, Зосимы и Савватия Соловецких, Димитрия Прилуцкого, святителей Иоанна и Ионы Новгородских, преподобных Павла Обнорского, Ферапонта и Мартиниана Белозерских и др.¹⁰⁰.

Нередко те же авторы, которые писали жития, составляли и службы названным святым. Знаток русской гимнографии Ф. Спасский в связи с этим справедливо замечает о деятельности Митрополита Макария: «Его работа по собиранию и созданию русских литературных памятников того времени недостаточно полно оценивается историками и обозревателями материалов, известных доселе. Уже традиционно, например, пренебрегается одна немаловажная сторона деятельности Митрополита Макария, за специальным назначением которой скрываются многие ее значения. Это область литературного творчества, развившегося в эпоху правления Макария»¹⁰¹. И далее он говорит о большой значимости богослужебных текстов, о том, что они «могут служить памятниками напряженного литературного творчества богатой эпохи знаменитейшего владыки Макария»¹⁰². Данный исследователь, по аналогии с E. Е. Голубинским, приводит список служб вышеназванным святым, располагая их по авторам. Среди них он называет псковского священника Василия (в иночестве Варлаама), иноков Зиновия Отенского, Григория Суздальского, Иннокентия, Михаила, игуменов Иродиона Свирского, Маркелла Хутынского и др.

Последнему Ф. Спасский посвятил еще ранее опубликованную статью, где атрибутирует выдающемуся гимнографу и деятелю русской музыкальной церковной культуры игумену Маркеллу Безбородому, кроме известной службы святителю Никите Новгородскому, также еще службы преподобному Никите, столпнику Переяславскому, и святым Варлааму и Иоасафу индийским¹⁰³. Он так характеризует самобытность автора: «Маркелл явился русским самородком, большим поэтом, сумевшим, благодаря знанию церковного пения, сочетать музыкальность и звучность своих писаний с определенным и выдержанным ритмом. При этом обнаружил он и умение затейливо и вычурно с внешней стороны изложить свои произведения, снабдив их мало кому из русских авторов присущими акростихами в канонах»¹⁰⁴. Сложность выявления этих канонов заключалась в том, что песнотворец убирал из акростиха гласные буквы и оставалась неудобочитаемая его часть, состоящая только из согласных звуков.

В лице игумена Маркелла русское литургическое творчество в акростихах находит свое замечательное выражение. В середине XVI в. такая особенность гимнографии вызывала большой интерес у русских писателей, в связи с чем преподобный Максим Грек написал «Послание к некоему другу, в нем же сказание трех неких взысканий, нуждных всякому рачителю книжному». «Написание «Послания», очевидно, было вызвано нуждами сформированного Митрополитом Макарием объединенного гимнографического скриптория»¹⁰⁵, – пишет современный исследователь.

Композиторские дарования игумена Маркелла, распевшего полностью псалтирный текст, получили высокую оценку в труде заслуженного профессора С.-Петербургской Духовной Академии Н. Д. Успенского.

Он говорит, что распетая им Псалтирь «как учебное пособие стояла на уровне требований, предъявлявшихся школой современного ему итальянского bel canto»¹⁰⁶. Есть некоторые предположения, что игумен Маркелл начинал свою монашескую жизнь, как и Митрополит Макарий, в Пафнутиев-Боровском монастыре¹⁰⁷, а в таком случае можно говорить об их личных, духовных и литературных связях. Ф. Спасский пишет: «Учитель новгородской школы знаменного пения, распевший Псалтирь, надо полагать, известен был Митрополиту Макарию, бывшему до того на Новгородской кафедре. Написав свой канон, «вельми изящен», Маркелл едет в Москву к знакомому Первосвятителю со своими произведениями»¹⁰⁸.

Следует назвать другого интересного и плодовитого писателя Древней Руси того времени, который, по-видимому, был в очень близких отношениях с Митрополитом Макарием, с благословения которого он писал все жития и службы, – это псковский книжник священник Василий, в иночестве Варлаам. Он прославляет своими творениями прежде всего новгородско-псковских святых: святителей Никиту и Нифонта Новгородских, преподобных Евфросина Псковского и Савву Крыпецкого, благоверных князей Всеволода Псковского и Александра Невского. Ему принадлежит житие пресвитера Исидора, пострадавшего в Юрьеве со своими 72 прихожанами 9 января 1472 г. Им же было написано житие благоверной княгини Ольги, которым начинается Степенная книга¹⁰⁹. А из гимнографических творений он написал службу болгарскому мученику Георгию Новому¹¹⁰.

Мы вправе назвать Василия-Варлаама мыслителем-богословом. Он не только писал агиографическо-гимнографические труды, но и осмысливал современные ему церковные и государственные события. Это наглядно прослеживается на примере жития мученика Исидора Юрьевского, написанного в то время, когда русские войска вели военные действия там, где тот пострадал. «В разгар Ливонской войны... призывы, опирающиеся на живой пример русских, героически страдавших на тех землях, где теперь шли бои, не могли не звучать чрезвычайно действенно»¹¹¹, – говорит исследователь этого жития. А в житии преподобного Саввы Крыпецкого отец Василий в начале пишет пролог, где он отдает должное место апостолу Андрею Первозванному в деле христианского просвещения Руси и говорит также о Крещении русского народа при князе Владимире. Апофеозом исторического развития на Руси у него показана эпоха Митрополита Макария. «Сей бо отец наш, смиренный Митрополит Макарий, Святым Духом подвижен сый, и многим святым, иже при него пастве во всей Росии прославльшехся от Христа в чудесах. За добродетельное и святое и честное их житие на конец веком подвигся от всея души своея с великим желанием и многою верою ко святым... соборне уставльше святыя их памяти праздновати честне, и во всей Руской земли святым Божиим церквам предавше торжествовати светло, якоже и сам святитель честнейший Митрополит Макарий во дворы их желает вселитися, да воздаст ему Бог Кровы Небесныя... И от сего времени церкви Божии не вдовствуют памятьми святых во всей Русской земли, якоже некое святило сияет на свещнице Русския земля Православие, и верою правою, и учением божественных апостол писанием во всей вселенней, якоже вторый великий Рим и царствующий град. Тамо бо вера православная испроказися махметовою прелестию от безбожных турок, зде же в Рустей земли паче просия святых отец наших учением»¹¹². Последняя мысль автора о значении России в XVI в., можно сказать, стала хрестоматийной в литературе.

Не менее знаменит агиограф суздальских святых инок Григорий, подвижник Спасо-Евфимьевского монастыря. Он также прославляет прежде всего местных суздальских святых: духовного друга преподобного Сергия Радонежского – преподобного Евфимия Суздальского, основателя монастыря, где в XVI в. подвизался сам автор¹¹³. Он составил также службу, житие и похвальное слово преподобной Евфросинии Суздальской¹¹⁴, преподобному Косме Яхромскому, святителям Иоанну и Феодору Суздальским. Труды писателя были распространены в древнерусской книжности¹¹⁵.

Наряду с суздальскими святыми автор прославляет всех русских святых «новых чюдотворцев» соборне в специальной службе и похвальном Слове. В. Колобанов так говорит об этом, одновременно характеризуя взаимоотношения Митрополита Макария и инока Григория: «По-видимому, суздальские князья Шуйские, близкие к Митрополиту Макарию, и отыскали Григория для составления «Службы всем святым». Этому мог способствовать и епископ Суздальский Афанасий Палецкий, в мире князь Палецкий, свойственник Ивана IV по жене его брата Георгия Васильевича Иульянии»¹¹⁶. И. Спасский считает, что служба новым чудотворцам инока Григория явилась «протографом всех более поздних редакций вплоть до «Службы всем святым», в земли Российстей просиявшим», составленной на Соборе 1917–1918 гг. и напечатанной Патриархией в 1946 г. с необходимыми изменениями и дополнениями»¹¹⁷. Служба Российским «новым чюдотворцам», соборне прославляющая отечественных подвижников, называется «новым фактором в русской литургической письменности»¹¹⁸. Сейчас пишутся службы Тверским, Сибирским и другим святым, начало этому гимнографическо-литургическому явлению на Руси было положено в середине XVI в. иноком Григорием Суздальским в связи с Макарьевскими Соборами 1547, 1549 гг.

Ему же принадлежит и похвальное Слово русским новым чудотворцам. Он начинает его словами: «Хощу к похвале язык подвигнута и ужасаюся, хощу помянута и страх объемлет мя, хощу помянута иже святое житие поживших и веру Божественную сохранших и Российскую землю чюдесы просветивших...»¹¹⁹. Как установила болгарская исследовательница, суздальский писатель взял за основу этого своего труда «Слово о преподобных отцах в Сырную субботу» Митрополита Григория Цамблака. Она так характеризует творение суздальского писателя: «Слово русского автора по существу имеет энциклопедический характер и так как это новая тема, созданная для нового праздника, то с полным основанием можно подтвердить широкую образованность автора. Он использовал Патериковое повествование (из Киево-Печёрского Патерика), множество русских житий, что показывает стремление автора – в отличие от Цамблака – к конкретным, реальным подробностям в житии героев. В этом отношении Слово о русских святых отдаляется от абстрактного, обобщающего содержания Цамблакова произведения. Определенная гражданская позиция Григория Суздальского (особенно в похвале Владимиру), некоторые патриотические мотивы (например, в эпизоде о Меркурии Смоленском) придают творению публицистический смысл, соответствующий данному времени и действительности»¹²⁰.

Подобно иноку Григорию Суздальскому, трудился в новгородском Отенском монастыре инок Зиновий. Как показал Ф. Спасский на основании открытого акростиха, ему принадлежит служба святителю Ионе Новгородскому, который был погребен в Отенском монастыре¹²¹. Благодаря публикации найденных в последнее время его публицистических произведений нижняя граница периода писательской деятельности отенского инока значительно расширилась¹²². Есть у него и агиографические произведения – это похвальные Слова Новгородским святителям Никите и Ионе¹²³ и недавно опубликованное Слово святителю Игнатию Гангрскому¹²⁴.

Но этот автор более известен как борец за чистоту Православия, потому что эти труды, и прежде всего его главный труд – «Истины показание к вопросившим о новом учении», носят богословско-полемический характер и направлены на обличение ереси М. Башкина и Ф. Косого, о которой сообщается в летописи под 1553 г. В своем труде «Истины показание» инок Зиновий тщательно разбирает и обличает лжеучение еретиков и одновременно раскрывает суть православного вероучения¹²⁵. О времени написания своего труда инок Зиновий говорит: «Се же убо преидоша лет 7000 и 70 и 4 ... » (1566)¹²⁶.

В книге говорится об истинности церковного учения и ложности нового еретического мудрования, о Троичности Господа, о Божественном достоинстве Сына Божия, раскрывается православное учение о почитании святых икон, креста, православных подвижников и их мощей, обсуждается вопрос о монастырском владении и т. д. Большое значение в проповеди «нового» учения придавалось значимости Ветхого Завета. Отенский богослов говорит об этом: «Косой же отвергся благодати Божии, иже о Христе, Закон паки проповедает, нося в руку Ветхия Книги и прочия сия, имиже прочее уже невозможно спастися неверующим во Христа по Евангелию Божию; отвращает же Ветхими Книгами люди от Евангелия Христова, имже всем спасение есть, от негоже Косой умысли Ветхими Книгами прельстив погубити спасение послушающих его» (с. 213). Инок-подвижник критикует Косого за умаление священного достоинства книг Нового Завета, за отрицание подлинности Послания апостола Павла к евреям (с. 354–355 и др.).

По мере выяснения богословских вопросов тематика собеседований отенского инока с вопрошающими о еретическом учении переходит в область окружающей их действительности: отношения к еретикам и т. д. Так, он справедливо свидетельствует о Соборе во главе с Всероссийским Митрополитом Макарием, осудившим еретиков: «Зело же убо игумени и епископи и Митрополит творят любовь и заповеди совершают, наказующе безумныя, по реченному: «Егоже бо любит Господь, наказует» (с. 886). В своем обширном богословском труде Зиновий, инок Отенской обители, предстает перед нами широко осведомленным автором, знакомым с греческой мифологией, географией. Вспоминает он неоднократно о книгах, которые были написаны во времена князя Владимира и Ярослава Мудрого. Это еще раз свидетельствует о богатстве книжной традиции в новгородских пределах¹²⁷.

Знаток древнерусской литературы и историк Русской Церкви архиепископ Филарет Черниговский так характеризует творение новгородского автора: «Сочинение его (т. е. инока Зиновия. – М., архим.) «Истины показание» изумляет основательностью рассуждения и глубоким знанием Священного Писания. Зиновий опровергает каждый пункт учения Феодосиева с честью для себя и для святой истины. Он рассматривает мысли Косого в том порядке, в каком передавали ему клирошане, присовокуплявшие по местам и свои мнения. Рассуждения его спокойны, ответы обдуманны, опровержения отчетливы, сведения изумляют обширностью. Зиновию известен был «Просветитель» Иосифа, и сочинение его показывает, что он выполнил свое дело далеко лучше своего предшественника, как и следовало; у него глубже и отчетливее, чем у Иосифа, раскрыты начала христианской философии»¹²⁸.

Ф. Калугин относит к перу инока Зиновия Отенского еще один полемический труд: «Послание многословное»¹²⁹, изданное А. Поповым¹³⁰. Мнения ученых об авторстве этого труда расходятся. Причем насколько убедительны доводы «за», настолько же основательны противоположные утверждения¹³¹. Имя инока Зиновия Отенского помещено в лике Новгородских святых в «Книге, глаголемой описание российских святых».

Необычайно широк творческий диапазон священника кремлевского собора Спаса на Бору Ермолая, впоследствии инока Еразма. Его главный богословский труд – это так называемая Книга о Святой Троице, которая была издана еще в прошлом веке А. Поповым по рукописи, принадлежавшей патриарху Адриану¹³². Как считает Ю. Яворский, именно это сочинение было написано по благословению Митрополита Макария¹³³. Оно представляет собой трилогию. Первая часть называется «О Троичестве и о Единстве». После вступительного слова следует повествование с четкой рубрикацией: «О земном триединстве», «О пророцех», «О рождестве», «О Предтече» и т. д. Можно усмотреть и внутри этой части некоторое логическое деление. Завершив повествование эсхатологической мыслью «О втором Страшном суде», автор начинает новое раскрытие домостроительства спасения Богом человека: «О еллинских философах», «О Сыну притча», «О плотском смотрении», «О зачатии Предтечи...» В этом цикле уже больше говорится о событиях христианского времени, т. е. о святых отцах, раскрывших учение о Боге и т. д. В конце автор говорит о поклонении иконам и далее начинает еще один цикл, теперь уже со времени потопа. Книга полна обращениями к еретику и обличениями его заблуждений.

Вторая часть Книги имеет название «О Божии сотворении тричастнем». Она «ставит своею целью ради вразумления тех же неверных раскрыть «троичность» во всех ее проявлениях, проследить ее не только в событиях священной истории, но и во всех формах бытия, в духовном и телесном естестве человека, в явлениях природы»¹³⁴. Эта часть заканчивается молитвенным обращением к Святой Троице, что служит переходом к последней части, имеющей название «Молитва ко Господу Богу, Пресвятой и Пребезначалней Неразделней и Неразлучней Троицы». Обращает на себя внимание уставное указание ее совершения. «Сия молитва на р / —100—/ стих, глаголя кииждо стих по поклону, аще волиши и по трижды стих»¹³⁵. Таким образом, мысль автора ясна: наряду с богословием для обличения первейшее место имеет молитва.

Перу священника Ермолая также принадлежат тропари разным святым, Пасхалия, жития благоверным Петру и Февронии Муромским, святителю Рязанскому Василию, поучения нравственного содержания, наконец, публицистические произведения¹³⁶.

Не менее самобытен и своеобразен как писатель царский духовник протопоп Андрей, впоследствии Митрополит Афанасий. Он родом из Переяславля, был духовным сыном преподобного Даниила Переяславского – духовного друга Святителя Макария. Это был писатель историк-агиограф. Он составил Степенную книгу. Позднее он трудился над составлением пространной редакции Хронографа. Ему же принадлежит написание жития преподобному Даниилу Переяславскому и другие произведения¹³⁷.

До наших дней сохранилось мало свидетельств о непосредственном общении древнерусских писателей середины XVI в. с Митрополитом Макарием. Но они были. И, более того, их деятельность следует рассматривать в контексте макарьевской эпохи, подъема русского национального самосознания и развития церковной, богословско-литературной мысли того времени. Основными чертами этого процесса было создание агиографических и гимнографических произведений, прославляющих русских святых. Борьба с ересью побудила к созданию по крайней мере трех замечательных богословских произведений¹³⁸.

При создании Хронографа историческая школа знаменовала свое развитие осмыслением всемирного исторического процесса и роли в нем Русской земли, а изучение русской истории нашло отражение в Степенной книге. Эта большая и плодотворная деятельность направлялась, организовывалась и благословлялась выдающимся первоиерархом Русской Церкви Митрополитом Московским Макарием. С его именем, как мы помним, связано собирание духовных богатств Древней Руси. Таким образом, эпоха Митрополита Макария – это и подведение итогов, и умножение письменности, и одновременно сильный импульс к дальнейшему развитию русской духовной литературы. По сути это было время мощного подъема русского национального православного церковного духа. Он охватил, несомненно, и другие области русской культуры: церковное пение, иконопись, архитектуру и т. д. В это время начинается печатание церковных книг на Руси. На поприще просвещения трудились лучшие церковные силы – иноки и пресвитеры, внеся достойный вклад в духовную сокровищницу Русской Церкви. Множество переписчиков делали лучшие достижения церковной мысли доступными народу. Тщательное изучение рукописей XVI в. и в целом древнерусской рукописной традиции сможет расширить еще более наше представление об эпохе середины XVI в. – эпохе Митрополита Макария.

В XVI в. крепнут связи Русского государства со странами Востока и Западной Европы. Московию посещали дипломаты, церковные лица, торговые люди, различные умельцы и мастера. Свои впечатления от увиденного они нередко записывали, и, будучи опубликованными, эти записи становились важным источником сведений о северном соседе для своих соотечественников. Но они представляли немалый интерес и для русских историков.

В. О. Ключевский так характеризует этот интерес: «...Иностранные известия могут быть очень важным материалом для изучения прошедшей жизни народа. Будничная обстановка жизни, повседневные явления, мимо которых без внимания проходили современники, привыкшие к ним, прежде всего останавливали на себе внимание чужого наблюдения; незнакомый или мало знакомый с историей народа, чуждый ему по понятиям и привычкам иностранец не мог дать верного объяснения многих явлений русской жизни, часто не мог даже беспристрастно оценить их, но описать их, выставить наиболее заметные черты, наконец, высказать непосредственное впечатление, производимое ими на не привыкшего к ним человека, он мог лучше и полнее, нежели люди, которые пригляделись к подобным явлениям и смотрели на них с домашней, условной точки зрения»¹³⁹.

Интересно, что выходцы с Востока оставили меньше описаний в отличие от западных путешественников. «Представляет несомненный интерес тот факт, что церковный антагонизм между православной Россией и католическим Западом не только не мешал росту внимания к ней за рубежом, но скорее способствовал»¹⁴⁰.

Тем более что середина XVI в. на Руси – это эпоха Митрополита Макария, с именем которого связаны многие стороны русской культуры того времени¹⁴¹. Свидетельства иностранцев о Митрополите Макарии, как правило, анонимны, за исключением Исаака Массы, и отнесение их к личности Святителя возможно только благодаря тому, что время их пребывания в Москве совпадает со временем его первосвятительства. Это и понятно: их более интересует статус главы Церкви, а отнюдь не то, кто им являлся в то время. Данный источник о деятельности Митрополита Макария достаточно разнообразен: записки итальянца, австрийца, голландца. Больше всего записей у англичан. Преобладание английских документов свидетельствует об активности начавшихся в то время русско-английских отношений. Англичане сконцентрировали свое внимание преимущественно на взаимоотношениях главы Церкви и государства, а также на богослужебной жизни Русской Церкви в то время.

Как и в русских источниках, иностранные свидетельства о Святителе Макарии появляются начиная с его новгородского периода жизни. Посланник австрийского императора Сигизмунд Герберштейн, бывший второй раз в Москве в 1526 г., в год святительской хиротонии Новгородского архиепископа Макария, пишет о князе Василии III: «Наконец после усиленных просьб граждан и подданных не лишать их епископа навсегда он в нашу бытность там назначил нового»¹⁴². Он же, отмечая одну особенность православной иерархии на Руси, пишет: «Их архиепископы, епископы и архимандриты носят черные круглые клобуки... один только епископ Новгородский носит, согласно нашим обычаям, клобук белый»¹⁴³.

Иностранцы, бывшие на Руси в середине XVI в., описывая Москву, также отмечают, что в Кремле живет царь, а также глава Церкви – Митрополит¹⁴⁴. Голландский посланник Исаак Масса в начале XVII в. сообщает о покорении Казани царем Иоанном IV: «Итак, в 1551 г. он выехал из Москвы, где оставил вместо себя митрополита Макария с великою княгинею и ее сыном»¹⁴⁵.

Наблюдения иностранцев-очевидцев показывают этикет взаимоотношений царя и Митрополита. Неизвестный англичанин в своих записях 1557–1558 годов, проведенных в Москве, говорит о присутствующих на церковном приеме: «За другим столом, около царского, сидел один монах, которому во всем прислуживали как царю»¹⁴⁶. Так можно было говорить только о Митрополите. Одновременно бывший в Москве Антоний Дженкинсон из Англии называет более определенно ближайшее окружение царя на торжественном обеде в праздник Рождества Христова: царский «брат, сын дяди его, Митрополит, молодой казанский царь...»¹⁴⁷.

Традиция таких торжественных трапез у государя восходит на Руси ко времени Крещения Руси. Митрополит Макарий (Булгаков) пишет о важнейшей дате в истории русского храмостроительства: «В тот же достопамятный день, – день освящения Десятинного храма, Владимир сотворил великий праздник для митрополита с епископами, бояр и старцев людских и раздал много имения убогим»¹⁴⁸.

Отмечаемое иногда и в русских летописях¹⁴⁹ присутствие Митрополита Макария на подобных праздничных царских торжествах-обедах не препятствовало личному смирению Святителя и воздержанию, особенно в дни поста. Скептически настроенный инословный англичанин говорит о первой седмице Великого поста: «Рассказывают, и народ вполне верит, что митрополит в течение 7 дней ничего решительно не ест и не пьет»¹⁵⁰. Однако нам известно сообщение москвича-современника о благочестии Святителя: «Митрополиту же святейшему Макарью на Москве неподвижно живущу, правящу Слово Божие истинное... от зельного воздержания и поста, елико ему едва ходити»¹⁵¹.

О личной скромности Святителя может свидетельствовать воспоминание флорентийского купца Джованни Тедальди, бывшего в Москве в начале 1550-х годов. Позднее он сообщал иезуиту Антонино Поссевино, что, живя в Москве, он имел встречу с главой Русской Церкви. По его словам, тот «хотя и живет совершенно скромно (разрядка наша. – М., архим.), тем не менее, появляясь на улице, едет или верхом на лошади, или на экипаже, а над ним несут зонтик, впереди же – посох в виде креста»¹⁵².

Протестанту англичанину, выросшему в государстве, где король возглавляет Церковь¹⁵³, русские богослужебные особенности были чужды и непонятны. Один из них пишет: «Митрополит – ближайшее лицо к Богу после Богородицы и святителя Николая. Царь признает Митрополита высшим себя, потому что говорит: «Митрополит – духовный наместник Бога, я же царь только временный». Вследствие этого его величество во многих церковных обрядах преклоняется пред Митрополитом, например водит митрополичью лошадь на Вербное воскресенье, допускает, что в Крещение при освящении реки Москвы Митрополит сидит, а он, царь, стоит на льду»¹⁵⁴. Очевидно, благодаря таким непонятным для английского менталитета вещам и естественному любопытству автора мы имеем довольно подробное описание чина шествия на осляти и шествия «на Иордань» (как они совершались в Москве в середине XVI в.), что не встречается в русских источниках.

В записках Антония Дженкинсона, который присутствовал при совершении великого водоосвящения на Москве-реке на праздник Богоявления, читаем об этом. В день Крещения «царь с братом и со всеми своими вельможами» торжественно шествовал в храм на Богослужение «вместе с митрополитом и разными епископами и священниками». После Богослужения царь «отправился в процессии к совершенно замерзшей реке и стал там с непокрытой головой вместе со всей своей знатью. Во льду сделано было отверстие, и Митрополит с большою торжественностью освятил воду и окропил этой водой царского сына и вельмож; после всего этого народ толпой стал наполнять горшки освященной водой для того, чтобы нести ее домой»¹⁵⁵.

Повествование этого автора дополняют своими подробностями впечатления другого англичанина, бывшего тогда же в России. В своих записках он пишет о крестном ходе на «Иордань»: «Впереди идут молодые юноши с горящими восковыми свечами, один из них несет большой факел; затем следуют хоругви, крест, образа Богородицы, святителя Николая и других святых, образа эти несут на плечах, за образами идет духовенство, числом до 100 и более, затем Митрополит, ведомый двумя священниками, за митрополитом шествует царь с короной на голове, а за ним его бояре по порядку. Такой процессией они шли к воде. Когда пришли к проруби, священники стали вокруг неё. По одну сторону проруби был сделан из досок помост; на нем был поставлен красивый стул, на котором сидел митрополит, а царь стоял на льду. Тогда священники начали петь, благословлять и служить, и к тому времени, как они кончили, вода стала святой. По освящении воды митрополит зачерпнул ее немного в руки и окропил царя, равным образом и некоторых из бояр; тогда они вернулись в церковь со священниками, стоявшими у воды»¹⁵⁶.

Английские путешественники, присутствуя на церковных праздниках, видели те почести, которые оказывались главе Русской Церкви со стороны царя Иоанна IV. Описав многолюдное торжественное «Шествие на осляти», совершаемое в Москве в праздник Вербного воскресенья, и указав число духовенства, тот же английский автор сообщает, как царь и Митрополит завершали шествие: «Выступает лошадь, покрытая до копыт белым холстом, уши у нее покровом удлинены наподобие ослиных. На этой лошади сидит Митрополит, сбоку, как ездят верхом женщины; на складках его платья лежит книга с распятием дорогой работы на переплете; книгу эту Митрополит держит левой рукой, правой – крест, которым он беспрестанно благословляет народ во все время шествия... Царь, идя пешком, ведет лошадь за конец повода узды одной рукой, а другой он держит вербу. За лошадью следуют остальные царские придворные, дворяне и громадная толпа народа. В таком порядке они ходят от одной церкви к другой по Кремлю, на расстоянии двух полетов ядра, и таким же образом возвращаются в царскую церковь, где и оканчивают службу. По окончании царь с некоторыми из своих знатных идут обедать к Митрополиту»¹⁵⁷. Крестный ход во время чина шествия на ослята направлялся к храму Покрова на Рву, который назывался Входоиерусалимским или Иерусалимом¹⁵⁸.

Герберштейн, подробно описавший виденные им богослужебные особенности Русской Церкви, в отличие от других иностранцев ничего не говорит о чине шествия на ослята. Это позволило византологу Г. О. Острогорскому, проанализировавшему иностранные повествования о России, сделать вывод, что данный чин получил распространение в Москве при Митрополите Макарии (1542–1563)¹⁵⁹. Приводимые английскими авторами сведения ценны тем, что содержат их впечатления о богослужебных особенностях, которые были наиболее божественны и потому так запомнились приезжим иностранцам.

Примечательно то, как описывается авторитет главы Русской Церкви: «Все дела, касающиеся религии, направляются митрополитом; он выслушивает дела и произносит приговоры по собственному желанию, и он имеет право так поступать; хотя бы митрополит приговорил кого высечь кнутом, или повесить, или сжечь – его воля должна быть непременно исполнена»¹⁶⁰. Ну это, так сказать, по праву его. В действительности же Святитель Макарий, будучи молитвенником, наоборот, ходатайствовал за опальных об их помиловании¹⁶¹, по его инициативе был принят царский указ, согласно которому наказания преступников не приводились в исполнение в большие праздники, но переносились¹⁶². Когда же в Успенском соборе был обнаружен ночной тать, то Святитель повелел его отпустить, не передав его «градским судиям»¹⁶³.

Единодушно отмечаемые иностранцами благочестие и преданность русских людей Православию позволяют вспомнить слова псалмопевца Давида: «За то буду славить Тебя, Господи, между иноплеменниками и буду петь имени Твоему» (Пс.17:50; 2Цар.22:50; Рим.15:9). Постником и молитвенником, ведшим подвижнический образ жизни, был глава Русской Церкви – Святитель Макарий, являвший собою пример для подражания, почему и получил от соотечественников-современников именование «чýдного».

Замечательному русскому историку Василию Осиповичу Ключевскому принадлежит и поныне не устаревший труд в области отечественной агиографии «Древнерусские жития святых как исторический источник». В нем он, в частности, говорит о двух произведениях, в которых описаны последние дни жизни и кончина преподобного Пафнутия Боровского († 1477) и Всероссийского Митрополита Макария († 1563).

Автором первого был старец Иннокентий, ученик боровского игумена, который «почти безотлучно находился при умирающем и как один из старшей братии лучше Вассиана (автора жития Преподобного. – М., архим.) знал отношения Пафнутия и подробности его предсмертных минут, запомнил слова, им сказанные, и записал их, по-видимому, буквально. Рассказ изложен литературным языком того времени, но совершенно чужд риторики, и по задушевной простоте, по живой изобразительности, с какою рисуются в нем общественные отношения Пафнутия и его характер, один из любопытнейших в древнерусском монашестве, эта записка принадлежит к числу лучших памятников древнерусской агиографии»¹⁶⁴. Данный текст ученый опубликовал в приложении к своему труду, предпослав ему свой заголовок «Записка Иннокентия о последних днях учителя его Пафнутия Боровского». Как можно думать, текст взят из рукописи XVI в. Волоколамского монастыря (см. об этом в труде историка прим. 1 на с. 206), основателем которого был, как известно, постриженник преподобного Пафнутия преподобный Иосиф.

По этой же рукописи текст о последних днях жизни преподобного Пафнутия был недавно вторично опубликован с параллельным переводом на современный язык под следующим названием: «Рассказ о смерти Пафнутия Боровского»¹⁶⁵. А. А. Дмитриев, подготовивший эту публикацию, говорит в комментарии: «Однако рассказ Иннокентия замечателен не только тем, что он посвящен столь известному и интересному человеку, как Пафнутий Боровский, но и характером этого рассказа, тем, что это живая, непосредственная хроника последних семи дней его жизни, написанная близким к нему человеком»¹⁶⁶.

Д. С. Лихачев отнес труд инока Иннокентия к особому роду житийной литературы, составленный «как память о святом», «материалы» для его биографии. Эти записки не претендовали на литературность. Их основная функция – сохранить свидетельства о святом, факты его жизни, его посмертные чудеса и т. д. К этому «роду» академик отнес также житие подвижника Волоколамского монастыря Кассиана Босого и первоначальную редакцию преподобного Зосимы Соловецкого. И далее он продолжает: «Записка Иннокентия о смерти Пафнутия Боровского – это своеобразное «чудо» XV в. Иннокентий писал ее в 1477 или 1478 г. Он стремился к полной правдивости, записывал по возможности все, что знал о Пафнутии, с буквальной точностью передавая иные из его слов. В результате в ней не только тщательно переданы все отношения Пафнутия внутри монастыря, а отчасти и его отношения с немонастырскими лицами, но очень точно обрисован и самый характер Пафнутия. Следовательно, в этой записке налицо такие явления литературного ряда, которые осознанно вступают в литературу значительно позднее. Перед нами как бы бессознательный, стихийный, средневековый натурализм... Записка Иннокентия написана с потрясающей для своего времени правдивостью»¹⁶⁷. По другому мнению, «Записка Иннокентия не была памятником агиографии, но это был удивительный «человеческий документ», «литературное чудо XV в., по справедливому замечанию исследователя» (имеется в виду Д. Лихачев)¹⁶⁸.

В. О. Ключевский называет еще один подобный памятник, говоря о значении для древнерусской литературы Митрополита Макария. Он замечает: «Древнерусская литература житий не оставила жизнеописания этого знаменитого собирателя житий, хотя он не прошел и в ней без всякого следа. Сохранилась повесть о последних днях его, которую можно принять за материал для жития, не получивший, однако ж, дальнейшей обработки»¹⁶⁹. Как подготовительный материал для жития Святителя рассматривают данную повесть и последующие исследователи А. Лебедев, К. Заусцинский, писавшие о Митрополите Макарии, и историк Русской Православной Церкви профессор Московской Духовной Академии E. Е. Голубинский¹⁷⁰. Позднее Г. 3. Кунцевич издал по трем весьма поздним рукописям текст повести в серии «Памятники древней письменности» (СПб., 1911. Т. 176). В рукописях этот памятник имеет следующее название: «О немощи и о преставлении и о погребении Макария, митрополита всея России». Свою публикацию Г. 3. Кунцевич озаглавил: «Сказание о последних днях жизни митрополита Макария (15 сент. – 31 дек. 1563 г.)».

Менее известна работа Г. 3. Кунцевича, в которой он поместил описание последних дней жизни и кончины Новгородского архиепископа Феодосия († 1563), постриженника Иосифо-Волоколамского монастыря¹⁷¹. В предисловии издатель сообщает об авторе памятника: «Прилагаемое житие Феодосия написано любимым его учеником Евфимием Турковым, бывшим впоследствии игуменом волоколамского монастыря». И ниже Г. 3. Кунцевич добавляет о характере издаваемого произведения: «Это действительно исполненный задушевной скорби рассказ о последних днях жизни учителя. Правда, в некоторых местах есть строки, напоминающие «плетение словес». Некоторые из них – неизбежная дань веку, а некоторые вполне естественны, как естественны в устах книжника книжные выражения о бренности всего земного, о смерти, о загробной жизни. «Вечная память», – говорит псаломщик после отпевания. «Вечная память», – говорит сын, потерявший отца. Между тожественными выражениями разница есть». Вместе с данной повестью опубликован еще небольшой текст того же автора, в котором дается характеристика благочестивой жизни ученика новгородского владыки инока Феодосия (Плещеева) и сообщение о его кончине и погребении в монастыре († 1570). Об этом памятнике В. О. Ключевский в своем вышеназванном труде только кратко упоминает в двух предложениях: «Таким же характером отличается раньше составленная им (т. е. игуменом Иосифова монастыря Евфимием Турковым. – М., архим.) записка о Феодосии, бывшем архиепископе Новгородском: это исполненный задушевной скорби рассказ о последних днях учителя. Здесь же Евфимий записал любопытные известия о взятии Полоцка, прошедшем в одно время со смертью Феодосия, в феврале 1563 г.».

Относительно давно известно по изданному описанию рукописей¹⁷² об аналогичном литературном памятнике, посвященном епископу Тверскому и Кашинскому Акакию. Цитату из этого произведения можно найти у П. Строева в справочном труде о древнерусских писателях¹⁷³.

Особо следует остановиться на житии преподобного Даниила Переяславского, опубликованном профессором Московской Духовной Академии С. И. Смирновым. Сразу после текста жития, написанного протопопом кремлевского Благовещенского собора Андреем, впоследствии Митрополитом Афанасием, идет текст, имеющий следующее название: «Слово о изнеможении преподобного Даниила»¹⁷⁴. Текст этот явно дефектен, так как у него нет окончания. В нем повествуется, как преподобный указал братии место своего погребения, и приводится его предсмертное наставление. Эти мотивы встречаются и в тексте самого жития, где описывается кончина преподобного. Учитывая творческую манеру автора как писателя, отмеченную еще издателем жития С. Смирновым¹⁷⁵, когда при написании последующего труда привлекается и используется в качестве материала предшествующая работа, можно сделать следующий вывод. Первоначально духовный сын преподобного Даниила – священник Андрей описал последние дни жизни святого подвижника, а впоследствии, создавая по благословению Митрополита Макария пространное житие святого, использовал при этом свой прежний труд¹⁷⁶.

В последнее время к трем известным Г. 3. Кунцевичу спискам повести о кончине Митрополита Макария были добавлены еще три, причем значительно был сокращен разрыв между описываемыми событиями и ранней рукописью благодаря открытию списка начала XVII в. А атрибуция данной повести Митрополиту Афанасию оказалась плодотворной при обосновании принадлежности ему пространной редакции Хронографа. Кроме того, было опубликовано описание последних дней жизни и кончины святителя Тверского Акакия¹⁷⁷, написанное его духовником. В конце повести он сам об этом сообщает: «Сия же яз непотребный чернец святаго владыки Анания духовник Васиан написал себе на пропитание памяти для, что Бог сподобил мя от такового святаго благословение прияти и чесным мощем коснуться»¹⁷⁸.

Совокупное рассмотрение этих Повестей позволяет сделать некоторые выводы и обобщения, характеризующие данное направление в древнерусской литературе и благочестии. В науке данные памятники известны давно, хотя специального исследования, в котором бы рассматривалась эта группа произведений как жанр, как нечто единое, не существует. На основании отдельных высказывании этот жанр принимается всегда исследователями, как правило, за подготовительный материал для написания жития. Так оно действительно и было в случае написания житий преподобных Пафнутия Боровского и Даниила Переяславского. Написания же житий святителей Акакия и Феодосия не последовало, а известное житие Митрополита Макария имеет относительно позднее происхождение и его автору, вне всякого сомнения, указанная повесть осталась неизвестной¹⁷⁹.

Данный жанр древнерусской литературы имеет свою самостоятельную функцию и цель. Его произведения в отличие от житий святых были написаны людьми, очень близкими к описываемым лицам, и причем сразу же после их кончины. Поводом для написания повестей была всегда горечь разлуки с дорогим духовным лицом, стремление письменно зафиксировать последние дни жизни того, к кому питалась особая любовь и почитание. Поэтому если житие можно сравнить с голосом Церкви о святом, то повесть – с голосом ученика о своем учителе, то есть налицо мы видим частный характер произведений. Дополнительное подтверждение этому можно найти у современника названных нами лиц – племянника преподобного Иосифа Волоцкого, инока Досифея Топоркова, в созданном им Волоколамском Патерике: «Сиа же пишем, не яко они требоваху таковая, но мы прочитающе сиа, тщимся подражати житие их. Сего ради последующе древнему преданию, занеже в Патерицех не точию великих и знаменосных отець житиа и чудеса и словеса и поучениа писаху, но и елици не постигоша в совершение таково, но по силе подвизашася по елику возможно, тако же и тех житиа, словеса писанию предаваху. О них же пишет: ов бо уподобися солнцу, ов же луне, инии же велицеи звезде, инии же малым звездам, а вси на небеси житие имут»¹⁸⁰.

Все данные памятники связаны с монастырем преподобного Пафнутия Боровского и его учеником преподобным Иосифом, основавшим Волоколамский монастырь. А хронологически повести охватывают период в одно столетие: 70-е гг. XV в. – 60-е гг. XVI в. Как культурный центр более известна обитель преподобного Иосифа. «Волоколамский монастырь, – писал в свое время В. Жмакин, – составляет одно из замечательных явлений Древней Руси. Он вполне имел вид образовательного и воспитательного заведения или школы в ее философском смысле. Это была древняя академия»¹⁸¹. Здесь велась большая книжная деятельность, был, например, создан Хронограф русской редакции¹⁸² и т. д. В силу плохой сохранности архива Пафнутиев-Боровского монастыря мы мало знаем о его просветительной деятельности. Данный жанр произведений является дополнительным штрихом, характеризующим духовную деятельность и значение обоих монастырей.

Интересно также, что все лица, описанные в данных памятниках, имели отношение друг к другу. Преподобный Пафнутий Боровский был основатель монастыря, великий подвижник и духовник Древней Руси¹⁸³. Как и во 2-й половине XIV в. из Троице-Сергиева монастыря вышло много подвижников и основателей новых монастырей, так и в конце XV – начале XVI в. обитель преподобного Пафнутия явилась рассадником благочестия. Здесь подвизались преподобные, в последующее время основатели новых монастырей Иосиф и Левкий Волоколамские, Даниил Переяславский, Давид Серпуховской.

В этом монастыре принял монашеский постриг Митрополит Макарий. Еще в бытность свою Новгородским архиепископом (1526–1542) он начал собирать «все чтомые на Руси книги». Собранный свод Четьих Миней получил название Великих по своей значимости и Макарьевских по имени их собирателя¹⁸⁴. Став Всероссийским Митрополитом, он созывает знаменитые Соборы 1547–1549 гг., на которых было утверждено повсеместное празднование многим русским святым, рассмотрены тексты служб и житий им¹⁸⁵. Исправлением нравов и нестроений занимался бывший при Святителе Стоглавый Собор 1551 г.¹⁸⁶. В жизни Русской Церкви, общества, культуры, искусства Митрополит Макарий оставил большой след¹⁸⁷.

В житии преподобного Даниила Переяславского говорится, что преподобный обращался в Новгород за иконами и утварью для новопостроенного монастырского храма: «Бяху бо архиепископ Макарий з Данилом единыя обители пострижение имущи. Архиепископ же духовную любовь имяше к старцу и потребная монастырю посылаше»¹⁸⁸. Преподобный Даниил продолжал в Переяславле традиции духовничества, воспринятые им в Боровском монастыре. Одним из его духовных учеников был священник Андрей, будущий Митрополит Афанасий. Перед своей кончиной преподобный хотел возвратиться в монастырь своего пострижения, что ему, как и Митрополиту, не удалось¹⁸⁹.

Преемником Митрополита Макария на Новгородской кафедре был архиепископ Феодосий. «Родился Феодосий в 1498 г. Около 1523 г. он постригся в Иосифове монастыре, где стал клириком. 21 ноября 1531 г. согласно распоряжению Василия III он назначается настоятелем новгородского Хутынского монастыря. В это время архиепископом Новгородским был Макарий, который сделался покровителем осифлянского иерарха»¹⁹⁰. В Новгороде он продолжал труды Святителя Макария, будучи его преемником на кафедре. От него сохранилось немало грамот-посланий, написанных по различным случаям¹⁹¹. Посылал ему грамоты и Митрополит Макарий¹⁹². Он скончался несколькими месяцами ранее Митрополита Макария: «Лето 7071 года месяца февраля 26 преставился архиепископ Феодосий в пяток 1 недели святого Великого поста на память святого Порфириа, епископа Газскаго»¹⁹³.

Среди иерархов, участников первосвятительской интронизации Митрополита Макария, летописи называют епископа Тверского и Кашинского Акакия. Некоторые исследователи считают его даже племянником преподобного Иосифа Волоцкого, но он был только постриженником его монастыря¹⁹⁴. Известно, что Святитель переписал два Евангелия и составил особую редакцию Киево-Печерского Патерика¹⁹⁵. Он участвовал в макарьевских Соборах 1547–1549, 1555 гг.¹⁹⁶. По свидетельству преподобного Максима Грека, святитель Акакий возвещал в Твери о деяниях Московского Митрополита Макария¹⁹⁷. Память святителя Акакия – 14 января¹⁹⁸. Митрополит Макарий, прославляя на Соборах святых в течение своей жизни, постоянно общался с подвижниками, которые позднее были канонизированы Русской Церковью¹⁹⁹. К числу таковых следует отнести также и епископа Акакия.

Частный характер повестей, описывающих кончину иерархов и подвижников, обусловил малую распространенность данного жанра в древнерусской литературе и письменности. Однако для нас эти повести имеют большое значение. Их неповторимой чертой является «историзм-бытовизм», что бросается в глаза и было отмечено исследователями, т. е. наличие прямых речей, которые с большой долей вероятности передают подлинные слова подвижников, дают яркое представление об их повседневной жизни, благочестии, быте и т. д. Как берестяные грамоты в сравнении с известными летописями и актами дают нам много принципиально нового, так и в данном случае.

Можно утверждать, что наибольшее распространение в древнерусской письменности получила повесть о кончине Митрополита Московского Макария, что можно объяснить уже самим статусом его как главы Русской Церкви, его активной деятельностью и значимостью для нашей Церкви, культуры и литературы; наконец, тем, что автор повести – Митрополит Афанасий включил ее в состав текста Пространного Хронографа. Эта повесть отличается от других и по своей структуре. Кроме текста описания последних дней жизни, кончины и погребения Святителя она содержит его прощальную грамоту, прочитанную при его погребении в Успенском кремлевском соборе, и затем следует летописное сообщение о кончине блаженного иерарха. Митрополит Афанасий – единственный автор, кому принадлежат два произведения данного жанра: о преподобном Данииле Переяславском и Святителе Макарии. Первому он приходился духовным сыном, второму – сподвижником и преемником по кафедре.

Литературные произведения, в которых описываются последние дни жизни, кончина и погребение древнерусских подвижников, еще не получили должного освещения в науке. Поэтому нашей целью было желание поставить этот вопрос, указав преимущественно на источниковедческо-историографическую сторону его. Художественный же анализ произведений, их взаимодействия с другими жанрами древнерусской литературы и пр. может быть впоследствии продолжен. И сам круг памятников может быть расширен, если учитывать не только описания кончины подвижников. Так, хронологически в это же время был создан подобный памятник, посвященный русскому государю Василию III: «Сказание о великом князе Василье Ивановиче всеа Руси, как ездил во свою отчину на Волок на Ламъскем на осень тешитися, и как болезнь ему сталася, и мнишескии образ приял, и сына своего великого князя Ивана Васильевича на царство благословил, и о преставлении и о погребении его»²⁰⁰.

Ниже мы предлагаем два произведения данного жанра: описание последних дней жизни святителей Новгородского Феодосия и Тверского Акакия. Первое подготовлено на основе публикации Г. 3. Кунцевича, ставшей теперь библиографической редкостью, и второе (ни разу не публиковавшееся на языке оригинала) по рукописи, хранящейся в Российской национальной библиотеке в С.-Петербурге.

Лета 7071 г., месяца февраля 26 преставися архиепископ Феодосии в пяток 1 недели святаго Великого поста на памят святаго Порфириа, епископа Газскаго. Пас церковь Премудрости Божиа Софиа 15 лет, а на игуменстве в честнем монастыре боголепнаго Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа на Футине преже бысть 16 лет, а в монастыри Пречистыя Богородици в Осифове, в своем обещании, преже священства и по оставлении престола – 20 лет. А всех лет живота его от рожениа и до преставлениа 72 лета. Преставление же его бысть сице, не буди ми лгати на святаго, яко да таго похвалив сам неключим буду, буди же ми Господи истинну глаголати и писати, понеже аз непотребный и многогрешный Еуфимие Божиими судбами сподобихся святым его сединам послужити 12 лет в келе у него и молитвами его сохраняем до преставлениа его к Богу и в гроб скутати честные его мощи и положите. Да не на осуждение себе реку, да не зазрите ми братия и отцы, по Лествичникову слову видех рече не разумна ученика о наставничих добродетелех хвалящася и безчестие и срам себе притворяюща, а не хвалу всем к нему рекъшим. И како прево добро ветве без плода испусти, аз же воистинну безплоден сыи, яко же смоковница безплодная, покааниа плода никако же принесох, но да не продолжу слова. Несть бо полезно сквозе ризу лечити, и о добродетели старца своего не стяжах, тако же мудростию покрывати полезное слово.

Преже бо преставлениа своего, архиепископ Феодосии за много время познав свое от мира отхожение, повеле сотворите себе гроб и вся надгробнаа уготовите и свеща, яже на одре вжигают. И повеле жив во гроб положите ся, бе бо зело немощен телом, паче же ногами. И рече в себе во гробе лежа: «Се покои мои, зде вселюся. И часто глаголаше от Божественнаго Писания умилениа глаголы, век мои – рече – скончевается, и страшным престол готовится, и житие мимо ходит, суд мене ждет». Иногда же рече: «На путь бо иду долгии, по нему же николи же ходих, и в страну чюжю, идеже никто же знает мя»; овогда же, иныя умилениа словеса полезна: «Время ти есть омытися, о душе, и вся отрясти». Правила же церковное сохраняя, по уставу никако же преступив и до последнаго своего издыханиа и келеиныи свои устав и правило и молитвы совершаа на всяк день, аще и в велицеи болезни и тяжести от великих трудов и подвиг, бяше же телом [бысть] преже крепок и мужествен, от многаго труда и подвиг и стоаниа нозе его опухли бяше якоже древие. Он же овогда седя, овогда же лежа, молитвы и правило неослабно совершаа, паче же о целомудрии печашеся, бяше бо девственник от рожениа, не позна плотскаго греха, яко же и сам поведа нам. Понеже евнух бе ест[е]ством плотию и зело о чистоте прилежаше и от помысл плотских и злых удаляяся и сего ради сподобися от Бога пророчества благодати, яко не токмо свое ко Господу отхождения познати, но и далняя яко близ видети.

Того бо лета благоверным [и] христолюбивым царь и великии князь Иван Василиевич самодръжец по благочестии поборник и христианскии заступник по Бозе ревностию разпалаем восхоте ити на поганскиа языки и христианохулники мерскиа латины и жидове и немцы на Полтеск град великии, преже бо в Православии бяше град тои, яко же летописцы поведают и святыя церкви мъногия во граде том созданы быша и монастыри, яко же и чюдотворцы явишася и преподобная княгини Феврониа [Евфросиния. – М., архим.] Полтская именовася, и в святеи велицеи церкви Софии Премудрости Божии пребываше, непрестанно, моляся Господеви, и место особно на полатех устроено бяше еи и до сего дни. Христианскии же царь и государь и великии князь Иван самодержец Русскиа земля не терпя многия неправды поганых и скверных онех озлоблениа и вере православнои потреблениа и церквы Божиа запустениа и христианскиа крови без вины проливаемы и святых икон Христовых и богородичных и святых всех попираемы и поругаемы, и в местех тех болваны и бездушные истуканы, сиреч идолы, почитаемы. Поиде со многым и безчисленным христолюбивым воиньством, с цари с подручными ему и со князи и воеводами, и храбрыми воины, бяше бо тогда еще сияше благодать Божиа на Рускую землю и изобильно и царство и гради христоименитых людей [у] множество много, яко же не мощи никому же противитися Богу помогающу нам. Царь же и государь великии князь помощию Божиею и Пречистые Богородицы и великих чюдотворцев взем непобедимое оружие крестное, устремися на безбожных, вземлет же с собою и святителя, сиреч епископа православным наставника и честнейших архимандрит и преподобных, игуменов великых и честных святых обителеи, помощников духовныя молитвы и поборников. Таже и нашего монастыря начальника игумена Леонида в полк христоименитых приемлет.

Игумен же прииде в келю ко архиепископу Феодосию благословитися, по царьскому веленью ити со государем на безбожных. Он же на одре лежа мало восклонися, и глаголя: «Бог да благословить тя, господине, на великое и царское дело духовнаго воина, несть бо наша бран[ь] к крови и плоти, по апостолу, но ко владычеством и миродеръжителем тме века сего, к духовом злобе поднебесным таже, и сам благословляетца от игумена и прощается, по обычаю. И се прирече, мне уже, рече, с тобою последне [е]сть прощене, и видение. На пут бо свои иду и долги, по нему же николи же ходих. И тебя уже мне не сождати во обитель», – и се рек прослезися. И отпусти игумена с миром.

Благоволением же Божиим и Промыслом Вышняго Царя, им же царие царствуют и миродержители пръжат землю, и молитвами Пречистые Богородицы и великих чудотворцов руских и верою желанною и ревностию по благочестии и слезами государя нашего царя великаго князя Ивана самодръжца и правдою, еще же и молением, святейшаго преосвещеннаго митрополита Макария чюднаго и всего освященнаго Собора Рускиа митрополиа, святые великиа апостольскиа Церкви царю и государю державному Господь Бог даровал победу на поганых безсермен и на латин, град Полтеск взял и (епископа та рек) ше бискупа, святителя их сведе и всех людеи, иже во граде хотящих обратитися к вере православнаго христианства, повеле приимати на покаяние и милость показа, не прадавати на смерть. Неповинующих же ся царьскому его велению и веровати не хотящих: жестосердых жидов и лютавар злых и не покоривых латын повеле огню и мечю предати. И тако отчину свою град великий Полтеск благочестиа ревнитель царь и государь великий князь от диаволскаго пленениа злые ереси исхытил и благочестие утвръдил и многыя святыя церкви Христовы и Богородичны повеле воздвизати, и святым всем в похвалу и славу Вседержителю, Богу и Пречистеи Его Матери и великим чюдотворцам. Се же бысть в лето 7000 десят первое [1563], месяца февраля в 20 день. В царствующем же граде Москве, и по всем градом Рускеа земля еще не бе слышано бысть, таковые великиа победы и всемирные радости благочестиваго царя и христолюбиваго воиньства, далечняго ради разстояниа, бяше бо от царьствующаго града връст (тысуща) седмь сот. В который же убо день царь и государь град Полътеск пособием Божиим взял, в тои же день архиепископ Феодосии и в монастыри Пречистые в келе на одре лежашше в велицеи своей болезни, не владыи руками и ногами, но благодати пророческие сподобися глаголя сице: ныне убо великое дело сотворися благодатию и человеколюбием Божиим царь и государь нашь великии Иван Василевич всея Руси самодержец Полтеск град взял и безбожных латин победил. В сии день бяше же день неделя сыропустная, месяца февраля 20 день. Мы же слышаше и дивитися начахом глаголюще в себе, что убо глаголет старец, кто может ведати Божиа судбы, разве Святаго Духа Благодать. Он же мало покоснев, рече к нам: «Что убо не веруете ли реченным о Полтеске, яко тако есть? Ложный убо пророки камением побивати повелено есть, и мене убо камением подобает побита, аще солжу. Лжа убо от неприязни есть и аще известно хощете уведати глаголемаа мною, послете во град на Волок Ламский и познаете истинну». Мы же сказахом сиа старцом преимущим во обители, они же послаша в тон час на Ламский Волок.

Слуга же монастырьскии приехав во град и слышав, яко в той нощи прогнал от царя и государя благоверный князь Михаила Темърюкович новокрещен. Слуга ж посланный прииде во град Волок, слышав таковую радостную победу и одолене православнаго царя, скоро възвратися в монастырь, поведая неложное пророчество и проповедание архиепископа Феодосиа о граде Полтеске и прославихом Бога и Пречистую Богоматерь молебнаа совръшаще, поюще благодарные кананы.

Старец же начат конечно изнемогати болезнию. Тоя же седмицы в понедельник 1 неделя Великаго поста в нощи начат молитву Иисусову творити и возбужати нас, служащих ему, от труда почивающих. Он же многажды молитву глаголя: «Господи Иисусе Христе Боже нашь помилуи нас. Встанете брате Бога ради». Феодосии же ученик его, глаголаемыи Плещеев вскочив скоро прииде к нему, бяше бо любим ему многыя ради добродетели его, смирениа и неразсуднаго послушаниа, пришед и глагола ему: «Что господине хощеши?» Он же рече: «Бога ради преврати мя Феодосии же возбуди нас». Пакы таже рече Феодосию: «Вижу брате, Феодосие, яко грех моих ради болезнь моя продолжися и вам трудно есть. Аз же паче себе о вас скорблю, но потръпите Бога [ради], мало по пятницы и Господь сотворит с нами милость со всеми: вам от трудов, а мне от житя сего». Та же во вторник причастник бывает Пречистых и Животворящих Таин Христа Бога нашего и лежа радостен душею и сердцем образом весел, яко николи же болев и чюдо бяше видети, яко в таковеи суще велицеи бо[ле]зни на одре лежа 6 лет, отнюд не владея руками и ногами, разве креста Животворящаго знаменя (всеми уды), и яко в чюжем страдаше телеси отнюд ни постенав и приходящим к нему всем беседуя полезная иноком и мирским, яко здрав являшеся, и благодарениа слово всегда во устех бяше ему. И телом не изпадет, и лице бяше ему всегда весело, показуя душевную его чистоту и целомудрие и совръшенное безстрастие.

В пяток же седмицы тоя же великиа недели, мне Еуфиму в другой келе почивающую пред заутренею и (не вем кто во сне возбуди мя, рече): время утреняя благовестити. Бяше бо тогда аз в службе тои церковный еклесиарх. Аз же скоро востав приидох в преднюю келю, иде же старец Феодосии слежат и молитву сотворив, внидох в келю. Старец же лежа храпляше же по обычаю, а свечник против его светло горяше. Аз же против его зашед к свещнику тихо ступаа, чтоб ко мне что проглаголала. Он же ничто же не рече, токмо храпляше, яко же во сне. Аз же отшед в сокровенно место нача[х] глаголати от Псалтыря и яко час мину начата благовестити утренюю, старец же нача молитву Иисусову творити во услышание всем нам. Аз же отвещав: «Аминь». Он же рече: «Возбуди братию Феодосиа и Пасею и призови Иеремею». Бяше бо Иеремея ученик его, живяше во особнои келе и по вся дни хожаше к старцу пениа ради церковнаго и келеинаго. Аз же в тои час возбудих Феодосия и Паисеа, он же призвав нас к себе близ одра своего, начат глаголати со слезами многими умилениа повести от Божественнаго Писаниа, святаго Ивана Дамаскина: аще бы ведала душе моя суету мира сего, то возшла бы на гору высоку и узрела бы гроб свои и воздохнув рекла бы, прими мя гробе, аки мати сына своего, гроб ми есть дом превечныи, а червие гости прелюбовнии, персть ми есть жизнь нетленная, воздохни и прослезися душе моя и моли Бога Господа своего. Яко да избавит тя оноа реки огненныя. И ты Мати Господня способствуи моему сиротству преити ону реку огненную без вреда. Ох, ох, о горе, о люте мне, век мои скончевается, и страшный Престол Божии готовитца и душа моя нудитца изыти от тела. И не вем камо хощет изыти, боюся егда возхитят ю мрачныя ефиопы. О Пречисте, клялся еси щедротами Своими, не хотяй смерти грешнику, ущедри мя, грешника, молю Тя Владыко.

И сиа изглагола с рыданием сердца и со многими слезами, нам же стоящим у него, и плачющим и рыдающим видящим конечное его полезное поучение и от тела изхожение. Он же приим нас за руце, Феодосия и мене, рече: «Напишите себе сие от Мене вам последнее слово». И сиа рек возлеже на одре, воздыхая от всего сердца и рече мне: «Бог благословит тя, поиди к церкви и призови ми скоро отца моего духовнаго священника Афанася стараго, чтоб пакаание проговорил и молитвы причастныа и Таины б Пречистые с собою принес». Аз же шед в церков, скаазах Афанасю духовному его отцу, яко архиепископ при конечном издыхании и приидохом скоро в келю. А преже реченныи ученик его Иеремея преже нас прииде нача глаголати полунощницу и утренюю и начахом скоро совершати церковное правило и скончахом утренюю и часы, таже канон причастия и молитвы причастныя. Отецъ же его духовный покаание все изглагола, а он по нем слово [в] слово чисто все. Потом же прииде к нему епископ бывшии Суздальскии Трифон, по реклу Ступишин и мнози от старец и братиа благословенна и прощениа от него просяще. Он же всех благослови и прости и сам тако же от всех прося благословенна и прощениа и во всем себе повинна сотвори. И тако начат конечно изнемогати. Лице же его пременяшеся, овогда светло и красно и полно являшеся ико же здравому, овогда же яко же постнику и бледостю сиающе. Мы же стояхом плачюще и глаголюще: «Кому оставляеши нас частный отче наш и к кому прибегнем, ты убо по Бозе заступник нашь и помощник во всех скръбех и напастех душевных и телесных. О горе нашему сиротству, кормъчиа отстахом, пастыря отщетихомся, добраго пристанища избыхом. Кто убо поставил бы мя на место не жительно, иде же несть отнюд глас человеческих, идеж есть безмолвие, и возвысив глас плакал бых к Богу горкими слезами и рех со стенанием исцели мя Господи и исцелею. Вижу бо Владыко, яко святыя своя, яко злато избранно сице приемлеши от суетнаго мира сего в покои жизни, а мы унылии и слабии произволением остахом тако в жесточестве нашем. Увы мне, увы мне, душе проглаголи и прослези». И тако нам в себе глаголющем и горько плачущим. Он же к нам возрев конечное слово утешительно рече: «Имеите рече любов между собою и не разлучаитеся, живите въкупе и мир меж собою имеите и Бог мира да будет с вами, аминь». Таж[е] потом добраго спутника прием: «Честнаго и Пречистаго Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа причастися». Мы же глаголахом последнюю молитву и отпуст, ныне отпущаеши раба своего Владыко по глаголу Твоему с миром. Он же треми духновении предав святую свою душу в руце Божии.

Мы же целовахом мощи его, честне опрятавше и положихом во гробе, иже сам себе уготова и искапахом землю под прагом церковных дверей на полдень, близ гробница преподобнаго чюдотворца Иосифа старца его, идеже сам заповеда нам преж 5 лет суще, испросив у настоятеля обители и у старцев. И последнее по смерти показав смирение, глаголя Бога ради сотворите милость со мною, погребите тело мое грешное под порогом первых церковных дверей от святых врат монастырских на полуденьнои стране близ гробници, достоин бо есмь всегда ногами попиратися и выше гроба своего повеле устроити [и] поставит образ Вседръжителев и Пречистые Его Матере и великих чюдотворцов Ноугородских Иоанна архиепископа и Варълама чюдотворца Футынскаго и иных святых великих чюдотворцов и свещу повеле поставити и вжигати доколе Бог благоволит, и цку на гробе своем положити и подписати и надгробная сотворити. Мы же вся сиа сотворихом по заповеди отца нашего и молитвами его и до сего дни сохраняемы пребываем.

По седмом же лете представлениа святаго отца нашего архиепископа Феодосиа и ученик его любимыи Феодосии отиде к Господу, Его ж возлюби, и к своему учителю и нашем старцу архиепископу Феодосию, иже всегда желаше с ним быти и водворятися не токмо аде но и в будущии век. Чюдно ж бысть и сего вкратце рещи житие и конечное к Господу отхождение. Яко 10 лет поработа старцу своему без всякаго прекословя и преслушаниа николи же убо преслушав старцева слова ни в мале ни в велицеи вещи, аще же что и сопротивно видешеся, он же без рассуждениа вся творяше в кротости и смирении сердца, яко Самому Христу служаше, а не человеку и любов нелицемерну стяжав наставнику своему и к всем еже о Христе братии. И милостыню велию творяше, яко и ризы не щадя дааше, и нагыя одевая алчныя насыщая жадныя напояя и нищим всем и сирым питател и отец бяше, яко и мертвых погребати своими руками, скутовая телеса их измывая и в дом Божии погребаше. И печашеся зело о нищих, и в напастех всем помогаше и зело милостив и кроток и смирен яко всем братиам чюдитися добродетельному его житию. И в таком подвизе и трудах поживе 17 лет в монастыри во всяком смиреномудрии и послушании и смерть свою за три дни проуведав, и в покаании и исповедании чистым сердцем отиде ко Господу, Его же возлюби. И погребохом его со отцы за гробницею преподобнаго старца Иосифа со многыми слезами. Толико же погребение его бысть жалостно и слезно, яко ни по коемждо от старець братиа плачющеся и рыдающе, яко ни единаго человека обрести не плачюща и надъгробнаго пениа не можахом соврьшити в слезах священници ж и диаконы и клирици глаголати не могуще от множества плача, поминающе добродетельное житие его и любов нелицемерную.

Не зазрите же ми Бога ради отцы святии и братиа писавшему повесть сию о архиепископе бывшем старце Феодосии отци своем и о ученице его Феодосии, мало от части сказах добродетельнаго житиа их и преставлениа, да не на мнозе забвено будет на осуждение лености моеи и нерадению, понеже аз грешный и непотребны ничто же благо сотворих от тех добродетели и боюся осужениа оного лениваго раба, его же повеле Господь воврещи во тму кромешную, от нея же да избавит нас Милосердыи и Праведныи Судия и части сподобит спасаемых, яко тому подобает слава и честь и поклонение в Тро[и]цы Единому Богу Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веком. Аминь.

л. 52.

Лета 7070 пятого (1567) месяца генваря 14 день преставися епископ Акакей Тверьский и Кашинский во вторый час нощи с вторника на среду на пятоенадесять число, на память преподобных отець Павла Фивейскаго и Иоанна Кущника, пас Церковь Божию лет 44, 9 месяц и 14 дней. А всех лет живота его от рожения 80 и 5 лет без дву месяцов. Житие же и прославление святаго епископа Акакиа Тверскаго бысть дивно и до преставлениа лет живота своего никогда же соборнаго пениа в кельи своей не вмещаше опроче Феодоровой недели, но всегда со тщанием в соборную церковь хожаше, аще и великая его немощь обдержит или зима мразна велма, а владыка же Акакей все терпяше и со тщанием всегда в соборную церковь безодъкладно хожаше.

л. 52 об.

Егда же приближися // время преставлению его и за пять день до Христова Рожества в четверг после вечерни против петка 20-го числа пришел владыка в келью и сотворив начало по обычаю и повеле к себе призвати ризничего Макария и вопроси его: «Сколко ставлеников?». Ризничей же сказав «Два». И владыка ризничему повеле ставленником пошлины все сполна отдати и отпустити ставлеников во своя. Ризничей же нача глаголати нечто: «Святый владыко Бог облегчит тебе служити на Христово Рожество, а ставленников толко два: один в попы, а другой во дияконы. И ты, даст Бог, обеих вдруг съвршишь, да и отпустишь». И пакы владыка, аки злобяся, глаголя ризничему, веля их отпустити, отдав пошлины все. И по приказу владычню ризничей сотвори тако, // да приказал владыка ризничему весть подати попу Аврамию, что служит

л. 53.

у Всемилостиваго Спаса на владычне дворе, да иподиаком, чтобы по площатскому звону пришли в келью завьтреню пети и прочее правило и отпусти ризничего в келью. А сам владыка поиде в заднюю келью, а Васиану духовнику повеле поити с собою же в заднюю келью и по молитве повеле Васиану поблиску собя сести и нача умилными речми говорити владыка сице: «Васиян, спи ты у меня в прежней кельи, да бреги, как видишь меня учну преставлятися и ты бы потщался канун проговорити на исход души». Духовник же слышав наказ от святого Владыки и взем благословение, поиде в келью свою и в вечер глубокий прихожаше и спаше в прежней кельи святаго владыки, часто

л. 53 об.

же и в заднюю келью день // и нощь ко владыке вхожаше брежениа для. Владыка же до преставлениа своего за пол четверты недели от двадесятаго числа месяца декабря до 14-го числа генваря и то[!] изнеможениа в церковь не выходил ни на Христово Рожество, ни на Богоявления, ни в прочая дни. От 20-го числа декабря на ребрех же в ту полчетверты недели никакоже не опочиваше, но все сидя безспрестани молитвовал и без сна пребываше, молебник бо бысть верен о благоверном царе, великом князе Иване, многолетном здравии и спасении, и о его благоверной царице, великой княгине Марии, и о их богодарованных чадах, царевиче Иване и царевиче Феодоре и о их христолюбивом воиньстве и о всем православном християньстве.

л. 54.

Некогда же у владыкы духовнику седяшу пред преставлением и владыка възрев на духовника и рече: «Яз и о вас Богу молюся». // Духовник же поклоняется владыке до земля и глаголет: «Помилуй мя Господи твоими молитвами, святый владыко». Свяую же дору протопоп и укроп священници всегда после обедни ко владыке в келью приношаша на дискосных блюдах, а хлебець Пречистой во время вкушенья в обеде всегда съвершался, а Пречистым Животворящим Христовым Тайнам пред преставлением двожды причащался. А от нели же и на владычество сел кроме вкушения обеденнаго втораго вкушениа, иже есть ужина, у владыки не бывала ни на Велик день, опроче пития мернаго по нужи. Егда же рознемогся, також в обед [с] своими старцы вкупе вкушаше, кроме ж обеда и в немощи не вкушаше опроче пития мернаго за нужу. А от нелиже и пострихся от святыа руки преподобного игумена Иосифа

л. 54 об.

и изве//стился в мимошедших и прощение получив не изыде скверное слово изо уст его и до преставления. Прочие же святого владыкы добродетели: смирение и любовь и милость ко всем, паче же к нищим, како могу все исписати?

Незадолго же время, за пять день до преставления, в вечер глубокый после правила пошли из задние кельи к себе поп и подияки, духовник же остался един и сиде блиско владыки, владыка же аки во сне учал одно слово многижда говорити: «Окакей пошол, Акакей пошол». Духовник же рече владыке: «Про которого, государь, Окакиа говоришь?». Владыка же аки злояся рече: «Акакие, владыка Тверский, умер». Духовник же рече: «Дай Господи, ты, государь, многолетствовал, яз нищей желаю того, чтобы ты, святый владыка, меня погреб». Владыка же к тому слова никакова не рече, токмо Исусову молитву глаголаше ко обра//зу умилно вслух с хлипанием слезныма очима.

л. 55.

И потом в другий день вечер после правила також духовник у владыки поостался и владыка учал говорити: «В четверг мне служиите аже[!] Бог даст. И к тому слова никакова не рече, токмо Иисусову молитву, ко образу взирая, вслух глаголаше с хлипанием. Духовник же тому удивился, видячи его в великой немощи. После же преставлениа святаго владыки духовник все речи владычни уразумел, что владыка преставление свое за долго время вперед провидел.

И потом за день до преставлениа своего в понедельник вечере после правила посылает владыке по духовника келейника своего старца Прохора, бяше бо духовник после правила отошел в келью свою. Келейник же пришед к духовнику поведает: «Владыка зовет».

л. 55 об.

Духовник же скоро прииде // ко владыке и поклоняется к образом с молитвою и у владыки благословляется. Владыка же повеле сести духовнику подле собя на конике от дверей. И паки владыка глаголет о кануне на исход души чтобы не оплашивался. Духовник же глаголет: «Помню, святый владыка, твой наказ, аже [!] Бог даст». И нача духовник владыкы спрашивати: «Государь святый владыка, каково у тобя на сердце и что твоя болезнь». Владыка же рече: «Не ведаю, а болезни яз не чую ни которыя в себе от нелиже ты прислал канун преподобнаго игумена Иосифа, и яз по вся дни его говорю и молитвами преподобного игумена Иосифа с тех мест не чюю в себе никакия болезни». И вопроша же владыка: «Колко тому, как канун ко мне прислал еси». Духовник рече: «Полчетверта году». Владыка же начал благодарити старца Фатея, ученика великого // старца Касиана Босово, что подвигнулся на таковое великое дело, составите канун и всю службу преподобному игумену Иосифу.

л. 56.

Да и то владыке радосно, что составив, Фатей и известно учинил Макарию, митрополиту всея Русии, и благословение от митрополита приял еже в кельи молитвовати по ней и до празнованиа соборнаго изложениа. И потом паки владыка нача глаголати преподобному игумену Иосифу тропарь: «Яко постником удобрение и отцем красота млости [!] подателя, разсужению светильника вся вернии съшедшеся въсхвалим кротости учителя и новоявленным еретиком посрамителя премудраго Иосифа, рускую звезду, молящася Богови помиловатися душам нашим».

л. 56 об.

Духовник же поклоняется владыке [с] радостными слезами до // земля, глаголя: «Велми святый владыко утешился есми слышачи таковую похвалу преподобному Иосифу изо уст святых твоих, да и яз слышав желаю навыкнути». Владыка же рече г[!] духовнику: «Ты же мне прислал». Духовник же рече: «Прости, святый владыко, дерьзнул есми прислати по твоему светительскому повелению и благословению». Владыка же рече: «Яз тобе на том челом бию». И пакы владыка нача глаголати преподобному игумену Иосифу кондак: «Жития треволнения и мятежа мирьскаго и страстная взыграниа ни во что же вменив, пустынный гражанин показася многым бысть наставник, Иосифе преподобне, иноком събратель и молебник верен. Что те рачитель, моли Христа Бога спастися душам нашим».

л. 57.

И потом владыка почал утешатися пространною беседою про Иосифов // манастырь, глаголя же сице: «В Осифове манастыре старцы – пророки, подобен Иосифов монастырь старцами Печерьскаго монастыря, старцем киевьским, иже бысть во оно время при благоверных великих князех». Духовник же рече: «Государь, святый владыка, пречистою милостию, молитвами преподобнаго игумена Иосифа царскым жалованием есть у чего и с кем в Осифове монастыре жити». Владыка же пакы нача молитвовати и молитве своей внимати, бяше бо владыка навык многие кануне наизусть говорити, да Иосифов канун и стихеры. Велми бо дивно слышати, что владыка ни станет с кем говорити все здравым гласом, а не дряхлым и изнемогшим. Духовник же с келейными старцами неотступно пребываше у владыки брежения для.

л. 57 об.

Во вторник же в последний // день в онже преставися святый владыка во время завьтрени ко владыке прииди феодоровской архимандрит Ефрем. Зело бо владыка архимандрита Ефрема любил за его добродетелное житие. И видя архимандрит владыку велми изнемогша и молит з духвником и с старцы с келейными, чтобы владыка лег на постели легости для, бяше бо владыка Акакий рознемогся, на ребрех не леживал, но все сидя молитвовал и бе[з] сна пребывал, якоже преже речено бысть. И владыка же к молению их приклоняется и повеле постелю послати на конике у дверей против образов и повеле владыка собя на постели положити. Молитва же изо уст святаго владыки к Всемилостивому Спасу и до последнего издыханиа непрестанно исхожаше о благоверном и христоносном царе Иване и о его благо//верной царице Марии и о их богодарованных чадех царевичах Иване и Феодоре и о христолюбивом царя Ивана воиньстве и о всех православных христианех.

л. 58.

На утреи же, пред обеднею прихожаху ко владыке в келью отроческой архимандрит Вавила и Феодоровский архимандрит Ефрем и игумены многые посатские и пречистые обители Жолтикова архимандрит Саватей и благословляхуся. Владыка же всех благословляет совершенным здравым разумом и прощения дает яко же всегда ни есть убо у святаго владыки ни единаго человека непрощенна и не благословенна, всех бо владыка Акакие имеет прощенных и благословенных. Архимандрит же Ефрем нача говорити владыке, чтобы в среду еще причастился Животворящих Христовых Таин. И владыка рече добро, вкушения же во вторник у владыки не было, с обеденныя же поры ни с кем не почал ничего говорити // токмо с проволоком нача глаголати «радуйся» до вечерни.

л. 58 об.

И за вечернюю пору такоже «радуйся» говорил, да потишие. Духовник же по преставлении уразуме, что владыка похвалные кануны Пречистыя Богородици мыслию говорил, языком же не измогал, токмо «радуйся». За час же до вечера прииде Феодоровъской архимандрит Ефрем, владыка же еще «радуйся», говорит, да уже тихо, на первом же часу нощи абие владыка аки усыпати стал. Архимандрит же Ефрем учал канун на исход души говорити, духовник же взем кандило з благоуханным фемианом нача кадити и почал молитву на исход души говорити. Егда же на отпуске кануна и владыка аки уснул и абие легко икнул на втором часу нощи. Таково святаго владыкы преставление, лице же его учинилося светло паче неже у живаго, очи же и устне // яко же у спяща.

л. 59.

Архимандрит же Ефрем с духовником и с старци келейными мощи святаго владыкы пологають на одре и начата говорити келейное правило. А сторожу церковному повелеша немного позвонити в благовестной колокол, явьствено чинят святаго владыкы преставление. На утрее же в среду на первом часу дни съехалися отроческой архимандрит Вавила, а Феодоровской архимандрит Ефрем туто и бысть во владычне кельи и ночевал, и игумены посадские и пречистые обители Жолтикова архимандрит Саватей и начаша по указу святых отецъ отирати губою мощи святаго владыкы и облачают святаго владыку Акакиа во весь служебный святительской сан. А сторожом церковным повелеша в благовестной колокол созывати на провожение мощей святаго владыкы ис кельи в соборную церковь в Спас, священником и диаконом же по//сатскым всем велели приказати, чтобы были с кандилы и с фимияном.

л. 59 об.

И егда же у владыки в кельи архимандриты и игумены указное святыми отцы совершиша над мощми святаго владыкы и понесоша игумены и священници мощи святаго владыки на одре выше глав своих в соборную церковь Спас поюще Тресвятое пение «Святый Боже» исходную песнь всякому человеку со с вещами и с кандилы со многыми слезами не радостная но плачевная пояху и глаголаху: отиде от нас доброта, о ней же паче солнечных луч просвещахуся, угасе светилник сияя над главою сердца нашего и отгоняя и просвещая тму неведения еже по души нужных велика ны днесь окружи беда, понеже велик сосуд Божиих даров взятся от нас, в немже бяше любовь нелицемерна Авраамово стра//ннолюбие, Ияковле незлобие, Иосифово целомудрие, Иевлево терпение, Моисеево милование, Давидова кротость.

л. 60.

И глаголаху с рыданием, аще забудем тебе святый владыка Акакие, забвена буди десница наша. Подобает же уже оставити плачевная благодушием себе утвердити, занеже взятся от нас пастырь добрый, святый Акакий владыка, болши ныне назирает нас, ныне яснейший молится о нас. Аще и завесу плоти отложи, по духом с нами есть. По приказу же самого владыкы Акакиа погребены бысть святыя мощи его чесно в пречестной обители в Жолтикове Резаньскым епископом Филофеем, посланием благовернаго и христолюбиваго царя государя великаго князя Ивана Васильевича всея Русии самодержьца по // благословению пресвященнаго Филиппа, митрополита всея Русии. Погребены же бысть мощи по преставлении его в третьинадесять день в понеделник месяца генваря 27 день на паметь възвращение честных мощей иже в святых отца нашего Иоанна Златоустаго.

Сия же яз, непотребный чернец святаго владыки Акакиа, духовник Васиян написал себе на прочитание памяти для, что Бог сподобил мя от таковаго святаго благословение прияти и чесным мощем коснутися (ГНБ. Погод. 1564).

На Руси власть князей осознавалась как Православное служение христианским заповедям, как «Божие тягло». «Гордости не имейте в сердце своем и в уме, – писал в 1117 г. великий князь Владимир Мономах, поучая княжичей, как надо относиться к власти, – смертные все, сегодня живы, а завтра в гробу, все, что имеем, Ты, Господи, дал. Не наше, но Твое поручил нам еси на мало дней». В XVI в., в княжение Василия III, эта традиция была так же крепка. С. Герберштейн, иноземный современник великого князя, отмечал: «...русские уверены, что великий князь есть исполнитель воли небесной. Обыкновенное слово их: так угодно Богу и государю; ведает Бог и государь».

Это харизматическое понимание своего предназначения как распорядителя власти, данной Богом, и ответчика перед Ним за врученную его попечению страну, лежало в основе самосознания всякой легитимной власти на Руси. Вот отчего русское властвование – система не столько политическая, сколько религиозная, призванная для высокого дела сохранения и укрепления Православия на Русской земле. Не случайно правление многих князей признавалось святым подвижничеством, и Православная Церковь канонизировала их.

Г. П. Федотов, говоря о времени монголо-татарского ига, отмечает: «Подвиг святых князей становится главным, исторически очередным, не только национальным делом, но и церковным служением»²⁰¹. Ниже он высказывает еще такую мысль: «Знаменательно: как только Русь усваивает греческий идеал власти и переносит его вместе с царским титулом на великих князей московских, так прекращается княжеская святость. Никто из благочестивых царей московских не был канонизован»²⁰². Но из этого отнюдь не следует, что среди князей иссякло благочестие.

О русских князьях, как правило, писали светские историки. Церковные историки обычно писали о канонизованных правителях. Однако все князья проявляли заботу о Церкви, монастырях и храмах, охраняли православие на Руси, являя милость православным других стран, находящихся под иноверным игом. Замечательна в этом отношении судьба московского великого князя Василия Иоанновича, отца первого русского царя – Иоанна Грозного²⁰³.

Он родился в Москве 25 марта 1479 г. от второго брака Иоанна III с Софией Палеолог († 1503), племянницей последнего византийского императора Константина, погибшего при штурме Константинополя († 1453). До рождения сына она совершила паломничество в Троицкую обитель преподобного Сергия, недалеко от которой она сподобилась его чудного явления. «...И от того чюдеснаго времене зачатся во чреве ея богодарованный наследник Русскому царствию»²⁰⁴. В летописи говорится об этом так: «В лето 6987. Месяца марта в 25, в 8 час нощи, противу дни собора Архангела Гавриила, родися великому князю Ивану Васильевичу сын от царевны Софии и наречен бысть Василий Парийский. Крещен же бысть у Троици в Сергиеве монастыри, а крестил его архиепископ Ростовьский Васиан да игумен Паисей Троецский, апреля в 4, в неделю Цветную»²⁰⁵. Таким образом, при святом крещении, совершенном в обители игумена земли Русской преподобного Сергия, восприемниками княжича Василия были Ростовский архиепископ Вассиан (Рыло; 1467–1481) и Троицкий настоятель игумен Паисий (Ярославов; 1479–1481; † 1501).

При святом крещении он был назван в честь святителя Василия Парийского († 754; пам. 12 апр.). В работе об именах отец Павел Флоренский пишет: «Имя Василий этимологически означает царский, царственный. Если в царственности основным признаком признавать не величие или достоинство, которое может быть присущим самым различным нравственным и общественным состояниям, а необходимую царю способность охватывать с некоторой высоты широкий кругозор и сознательно вести в охватываемой области планомерную деятельность, то, действительно, царственность, так понимаемая, есть существенный признак Василия»²⁰⁶.

У него существовало, очевидно, еще «светское» именование. Один современник называет князя Василия III «по осмодневному» обрезанию Гавриилом Тимофеевичем²⁰⁷. Данное имя может быть связано с Архангелом Гавриилом, так как князь родился на праздник Благовещения, а следующий день в церковном календаре посвящен памяти Архангела Гавриила. Отчество же связано с памятью Апостола Тимофея, который «в той бо день родися»²⁰⁸.

Путь Василия III к великокняжескому престолу был не без превратностей. В 1498 г. княжич Василий пережил заточение во время так называемого династического кризиса. Затем позднее, весной 1502 г., девятнадцатилетний Димитрий со своей матерью Еленой Волошанкой († 18 янв. 1505) были отправлены в заточение, а наследником был объявлен Василий III. 17 апреля 1503 г. скончалась его мать София Палеолог. 4 сентября 1505 г. Василий III вступил в брак с дочерью Юрия Константиновича Сабурова – Соломонией²⁰⁹.

Брак оказался бездетным, и с течением времени все острее становилась проблема наследника в великокняжеском доме²¹⁰. Но вступлению в новый брак должен был предшествовать развод, проекты которого вызывали осуждение в церковной среде (многие пастыри приравнивали второй брак блудодеянию), да и резонанс на Востоке был велик²¹¹. Учитывая важность вопроса о наследнике, развод все же произошел, и в ноябре 1525 г. Соломония Сабурова была пострижена в монашество с именем София²¹² и подвизалась в Покровском суздальском монастыре († 1542; пам. 16 дек.). В службе подвижнице об этом говорится так: «Уста льстивых зверей заградила еси, от версты бо юностныя, самодержцу супруга предобрая была еси и царство земное оставила еси, наставления восприим Божественного разума»²¹³.

Развод великого князя и последовавший затем новый брак, рождение долгожданного наследника отразились во многих литературных памятниках того времени. С просьбой молиться о рождении наследника Василий III обращался к старцам Иосифо-Волоколамского монастыря²¹⁴. В похвальном Слове, созданном вскоре после рождения Иоанна Грозного, прославляется Василий III: «Подобниче великаго царя Константина и равно мне благочестиваго великаго князя Владимера, с ним же и единыя славы сподобит тя Господь Бог на небесех причястника быти благоверна ради твоего, еже име во уме своем. Якоже апостольская труба и евангельский гром вся страны и грады и монастыри огласи.

К сему же кто исповесть многыа твоя нощныя молитвы и милостыня и дневныя щедроты, яже ко убогым творяше, и сирым же и болящим,.. и вдовицам и к всем милость требующим»²¹⁵.

В результате своего брака с Еленой Глинской московский князь Василий III оказался в свойственных отношениях с сербскими и молдавскими государями²¹⁶. А сестра князя Василия III была замужем за литовским князем Александром, т. е. ему он приходился шурином²¹⁷.

В государственном отношении Василий III продолжил политику своего отца. Он присоединил Псков в 1510 г.²¹⁸, затем Рязань в 1523 г. В 1514 г. после третьего похода был отвоеван у Литовского княжества Смоленск²¹⁹. В XVI в. меняется политика по отношению к наследию Золотой Орды²²⁰. Усилия, предпринятые Василием III, привели к покорению Казани в 1552 г. его сыном, первым русским царем Иоанном IV.

В память присоединения Смоленска великий князь «дал обет соорудить храм в честь Одигитрии – Смоленской Богоматери на месте встречи и проводов смоленской святыни»²²¹. Об этом свидетельствовала надпись перед гробницей первой игумении Новодевичьего монастыря Елены Девочкиной, постриженницы суздальского Покровского монастыря: «Лета 7032 (1524) года великий княжь Василий Иванович всея России воздвиже сию пречистую обитель, в не же храм Пречистыя Богородицы, и ту собра инокинь девическаго чина множество, им же бысть начальница благоговейная и благочинная сия схимонахиня Елена Девочкина, в сей обители преставися»²²².

Князь Василий III наследовал от своего отца любовь к Церкви и храмосозидательной деятельности. В первые годы своего княжения он воздвигает в Москве несколько храмов: это кремлевская церковь святителя Николая Гостунского, а также домовый государев храм – Благовещенский собор. «Наибольшее число построек относится к 1514 г. Тогда разом воздвигнут был в Москве целый ряд каменных церквей. В 1515 г. был расписан Успенский собор такою чудною живописью, что Василий и бояре его, вошедши первый раз в церковь, сказали, что им кажется, «будто они на небесах». При Василии в начале его царствования окончен был каменный Архангельский собор и перенесены были туда гробы всех великих Московских князей. Но более всего Василий отличился постройкой многих каменных стен в городах, где были прежде только деревянные, как, например, в Нижнем Новгороде, Туле, Коломне и Зарайске»²²³. Как видим, строительная программа была продуманной и носила глубокий смысл. Г. Я. Мокеев отмечает: «При великом князе Василии III в 1532 г. строится возле церкви Иоанна Лествичника собор Воскресения Христова, при котором в 1555 г. устраивается второй престол во имя Рождества Христова. Этот Спасский собор стал основой кремлевского символа Небесного Града»²²⁴. В 1512 г. князь дает в Успенский собор шитый покров на гробницу святителя Петра с его изображением²²⁵. Современник так отозвался об этом: «И творит милостыню велию, и воздвизает обители мнози, и устрояет церкви святых, и поновляет ветхая, и утверждает градостение велие плитное»²²⁶.

Все эти подвижнические деяния великого князя как никогда возвысили международное значение Московской Руси. В ней стали усматривать единственную охранительницу Православия. Это беспокоило Римскую Церковь, поэтому ее глава в 1525 г. обращался к Василию III с предложением дать ему королевский титул и патриаршее достоинство Митрополиту в ответ на согласие принять унию с Римской Церковью²²⁷. Великий князь, помня гибельные следствия Флорентийского собора, оставил обращение Папы без ответа.

Иной характер носило общение с православным Востоком. При князе Василии III в Московскую Русь, как и прежде, обращались за помощью восточные патриархи, например Александрийский предстоятель святитель Иоаким (1529–1566)²²⁸. Москву посещали просители от Белградских Митрополитов Григория и Феофана, от вдовы сербского деспота Стефана инокини Ангелины²²⁹ († 1516; пам. 10 дек.). Она же обращалась в Москву с просьбой о покровительстве Пантелеймонову монастырю на Афоне²³⁰. «В 1515 г. Василий Иванович послал на Афон чрез боярина своего Василия Копыля по завещанию своего отца и матери большую милостыню на тысячу рублей и столько же от себя для раздачи по всем монастырям, да, кроме того, в лавру святого Афанасия и в монастырь Ватопедский по серебряной чаре, камчатые ризы и пелены к иконам св. Афанасия и Благовещения, и собору всех монастырей Святой Горы жалованную грамоту на приезд их иноков в Россию для сбора подаяний»²³¹.

Можно сказать, что связи с Афоном были постоянными. Сюда, в этот центр молитвенного делания и духовного просвещения, обращал взор православный князь, обращаясь с различными просьбами. Настоятель афонского Ватопедского монастыря игумен Анфим писал Митрополиту Варлааму о получении даров от великого князя Василия III, о получении Помянника великих князей и княгинь, «яко да поминаются в всех священных монастырях, и да будет моление о благовернейшей Соломаниде великой княгине чадородия ради»²³². Великий князь в самые первые дни своего правления, осматривая наследство, оставленное ему отцом, увидел целую библиотеку духовных книг, собранных за многие века его предками. Они лежали в пыли невостребованными.

Василий повелел найти такого ученого человека, который мог бы разобрать ее, рассмотреть тщательно все книги и лучшие перевести на славянский язык. Его нашли на Афоне. Тот же игумен Анфим сообщал: «Преподобнейший же отец наш прот, яко да не останется прошение великого князя безделно и безконечно, изобрал честнейшаго брата нашего Максима, еже из нашия священныя обители Ватопеда, аки искусна Божественному Писанию и пригожа на сказание всякых книг, и церковных и глаголемых еманьских»²³³. Так в Московской Руси появился в 1518 г. преподобный Максим, получивший именование Грека († 1556; пам. 21 янв.)²³⁴.

Увидев нашу библиотеку, он в изумлении необыкновенном воскликнул, обращаясь к Василию: «Государь! Вся Греция не имеет ныне такого богатства, ни Италия, где латинский фанатизм обратил в пепел многие творения наших богословов, спасенные моими единоверцами от варваров...».

Первым трудом, сделанным с помощью московских ученых людей Власия, Димитрия и Михаила Медоварцова преподобным Максимом Греком, был перевод Толковой Псалтири, которой было предпослано предисловие в виде послания-обращения к князю Василию III²³⁵. После нашествия на Москву в 1521 г. крымского хана он пишет князю послание, говоря о необходимости борьбы с неверными²³⁶. Еще несколько позднее он описал князю быт афонских обителей²³⁷.

Как пишет Г. Федотов, «Василий III и даже Иван Грозный имели возможность беседовать со святыми»²³⁸. Из числа святых, видевших князя Василия III, следует назвать прежде всего преподобного Иосифа Волоцкого († 1515; пам. 9 сент.). Последний писал ему послания, как ранее Иоанну III. Преподобный Иосиф сыграл важную роль в ниспровержении ереси жидовствующих, призывая великих князей, отца и сына, постоять за православие. В послании Василию III он говорит о значении христианского государя, его исторической миссии в тот момент: «Да ныне аще ты, государь, не подщишися и не подвигнешися о сих, не утолиши скверных еретик, темное их еретическое учение, ино, государь, погибнути всему православному християнству от еретических учений, яко ж и прежа много царства погибоша сим образом»²³⁹. В послании князю Юрию Иоанновичу преподобный призывает его последовать Василию III, который в голодные годы запрещал поднимать цены на хлеб²⁴⁰.

Перейдя в 1507 г. под покровительство великого князя из-за притеснений удельного волоцкого князя²⁴¹, преподобный Иосиф оказался в конфликте со своим правящим архиереем – святителем Серапионом († 1516; 16 мар.)²⁴². В связи с этим монастырские вкладчики, боясь разорения и оскудения обители, в которой они не смогут принять постриг, просили преподобного: «Посылай, господине, бити челом государю великому князю Василию Ивановичу всея Русии да и преосвященному Симону, Митрополиту всея Русии, чтобы, государь, Симон Митрополит сам жаловал, а государь великому князю Василью Ивановичу всея Русии печаловался, чтобы государь смиловался Бога ради, пожаловал, о нас, своих нищих, промыслил, как ему Бог положит на сердце»²⁴³. Перед своей кончиной преподобный обращается к московскому князю с просьбой о покровительстве своей обители²⁴⁴.

Великий князь московский Василий III, неоднократно бывая в Переяславле, посещает тамошние монастыри²⁴⁵. В третье посещение Всехсвятской обители он обратил внимание на то, что во время богослужения в ней поминается игумен Иов. Тогда князь повелел преподобному Даниилу перейти из Гориц в свой ктиторский монастырь: «От сего времени преиди ты в свой монастырь, и живи зде, и вели во октениях поминати игуменом себя самого Данила, и отселе общее житие стави в монастыре сем»²⁴⁶. Так в 1515 г. преподобный перешел настоятельствовать в свой монастырь. По желанию великого князя ему иногда из монастыря в Москву приносили «хлеба братского и квасу»²⁴⁷. Когда же в великокняжеской семье родился долгожданный первенец-наследник, то князь Василий III, знавший о духовных подвигах старца, просил его быть восприемником при святом крещении Иоанна Грозного²⁴⁸. Крещение было совершено в Троицком соборе Троице-Сергиева монастыря. Об этом также сообщают летописи²⁴⁹. В службе при этом подчеркивается добродетельная скромность святого: «Аще и почтен был еси преподобие, от великаго князя, яко восприемник чад его, обаче кроток и смирен был еси»²⁵⁰. В похвальном Слове Василию III говорится о княжеском восприемнике: «Един бо священьства дар имеяй, иже в многых летах благоговейне предстоя олтарю Господню и от основания въздвиже великую обитель Всех святых, яже есть в Переславли, всех святых прилежай добро детелем, всех странных и беспомощных погребаща и упокоеваше достойно. И многыя его ради добродетели избран быв в таковое служение. Бяше же по всему тих и кроток, яко же речеся: душа проста благословенна, от Бога. Сей убо Данил Преславьскы именуем»²⁵¹.

Известны имена других русских подвижников, обращавшихся к московскому князю за помощью и находивших у него понимание и поддержку. Преподобный Антоний Сийский († 1556; пам. 7 дек.) основал обитель на далеком Севере, на реке Сии. Будучи в Москве, он «испросил у великого князя Василия Иоанновича дозволение построить на занятом месте обитель и, получив от князя не только грамоту, но и церковную утварь, соорудил на острове обширный храм Святой Троицы и келии и согласился принять на себя начальство над обителью»²⁵².

Из житий русских святых узнаем, как московский государь оказывал благодеяния монашеским обителям. В монастыре преподобного Корнилия Комельского († 1537; пам. 19 мая) однажды в канун престольного праздника в честь преподобного Антония Великого была большая нужда в пище. «Преподобный обратился к молитве и на рассвете дня праздничного посланный великого князя Василия принес богатую милостыню, так что весь народ питался с избытком»²⁵³. Обители другого современника, преподобного Адриана, благочестивый правитель дарует льготы финансового характера. «Слух о богоугодной жизни отшельников Ондрусовой пустыни дошел до царя и великого князя Василия Иоанновича. Благочестивый государь жалует им грамотою милостыню из своей казны, повелевая выдавать, «переступая через два года на третий безволокитно, и вместе с этим воспрещает наместникам брать пошлины с монастырских ловцев и тоней»»²⁵⁴. В 1528 г. Спасо-Каменный монастырь посетил Василий III. Он с Еленой Глинской ездил на богомолье по белозерским монастырям. Государь пожертвовал при этом 60 рублей на строительство Успенского храма²⁵⁵.

Выдающийся мыслитель Древней Руси старец псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофей писал в послании Василию III: «...Да исполниши святыя соборныя церкви епископы, да не вдовствует святая Божия церква при твоем царствии!»²⁵⁶. Он имел в виду вакантную кафедру в Великом Новгороде. Вскоре его просьба была исполнена. Летописи сообщают под 1526 г. об архиерейской хиротонии Святителя Макария. Псковский летописец при этом отмечает: «Князь же великий любляше его зело»²⁵⁷. Это позволяет думать, что они могли видеться и познакомиться еще ранее. В 1523 г. боровский инок Макарий, будущий Святитель, был поставлен настоятелем Лужецкого монастыря в Можайске. А два года спустя «ездил князь велики Василей с великою княгинею в объезд на Волок и в Можаеск»²⁵⁸.

В своей духовной грамоте перед блаженной кончиной в 1563 г. Святитель Макарий писал о своей архиерейской хиротонии, что был поставлен «рукоположением господина преосвященнаго Даниила, Митрополита всея Русии, и всего еже о нем священного Собора... повелением же державного царя государя и великого князя Василия Ивановича»²⁵⁹. После архиерейского посвящения великий князь передал архиепископу Макарию казну Новгородских владык, взятую Иваном III при покорении Новгорода в 1478 г.²⁶⁰ Вскоре князь посетил Тихвинский монастырь Новгородской епархии «помолитеся о здравии и о спасении, чтоб ему Господь Бог даровал плод чрева»²⁶¹. Здесь он встречался со Святителем Макарием. Вскоре в одном из посланий князю Василию Новгородский архиепископ Макарий одновременно обращается с просьбой порадеть об устроении благочиния в новгородских монастырях; он же связывает с ним искоренение ереси жидовствующих на Руси²⁶². Посылались княжеские послания и в Новгород. Василий III писал Святителю Макарию о победах русского оружия и просил творить благодарственные молебны²⁶³. Последние дни жизни Василия III описаны в особой повести, которая была включена в летописный свод Новгородского Святителя Макария²⁶⁴.

В 1521 г. крымский хан Махмет-Гирей напал на Москву, которая оказалась в опасности. Позднее, по благословению Митрополита Макария, была составлена повесть, в которой было описано чудесное избавление Русской державы от врага, поданное от чудотворного образа Владимирской иконы Богоматери, Заступницы земли Русской. Автор указывает причину постигшего бедствия: «Мы убо согрешихом к Богу, тако же гнев Божий приближася на ны, его же аще не бы удержал гнев Свой ради Пречистыя Своея Матери и святых ради угодник, Своих, убо враги наша, яко пожрети нас хотяху живых, уже недалече нас приближилися бяху»²⁶⁵. Во время сидения москвичей в осаде одной благочестивой слепой инокине кремлевского Вознесенского женского монастыря было видение, как Московские святители-чудотворцы хотели изнести из Кремля образ Владимирской Богоматери, но были умолены преподобными Сергием Радонежским и Варлаамом Хутынским и святыня была возвращена, а Москва избавилась от грозного нашествия и разорения²⁶⁶. В память этого события в русском Месяцеслове появилось еще одно празднование в честь чудотворного образа – 21 мая.

Перед своей кончиной заболевший князь Василий III молился святой великомученице Екатерине²⁶⁷ и преподобному Сергию, у мощей которого он был крещен. Повесть описывает его переход в вечную жизнь: «...И как положили Евангелие на грудех, и... дух его отщедшь аки дымец мал»²⁶⁸.

Из летописного свидетельства можно заключить, что его болезнь продолжалась примерно три с половиной месяца. В летописи подробно описывается течение болезни. Попытки традиционного местного лечения (прикладывание печеного лука, мазей) давали временный и неполный эффект. Довольно быстро появились признаки общей интоксикации организма: нарастающая слабость, отсутствие аппетита, боли в груди (как возможное проявление заболевания сердца). Незадолго до смерти у князя отмечался паралич правой руки («рука правая не начала подниматься»), что могло быть следствием нарушения мозгового кровообращения²⁶⁹.

Московские государи традиционно перед своей кончиной писали завещания. Однако предсмертное завещание князя Василия III, к сожалению, не сохранилось²⁷⁰. Но определенно известно, что им были сделаны все необходимые распоряжения. Например, «...крестник Паисия, Василий III Иванович, умирая в 1533 г., завещал «крест Паисиской» – очевидно, полученный им при крещении от игумена Паисия, – своему годовалому сыну Юрию»²⁷¹.

Летопись сообщает о завершении жизненного пути московского князя: «Того же лета месяца декабря 4 преставися благоверный великий князь инок Варлам 11 час нощи на память святыа мученицы Варвары и преподобного отца Иоанна Домоскына»²⁷². О его кончине вспоминал на Стоглавом Соборе в 1551 г. первый русский царь Иоанн Грозный: «Смирил нас Бог: отнял у меня отца, а у вас – пастыря и заступника»²⁷³.

Если мы полистаем древние монастырские Синодики, то обратим внимание на то, что многие роды, записанные в них для поминовения, имеют множество монашеских имен. Русский человек стремился, завершив государеву службу, послужить последние годы своей жизни Богу в монашеском звании. Исследователь значения житий святых в жизни русского народа пишет: «Благоговение к монашеству дошло до того, что некоторые высказывали желание, чтобы мертвенные останки их покрывались монашеским одеянием, видя в том облегчение своей загробной участи. Такое желание высказывал и великий князь Василий Иванович». Своему духовнику, протоиерею Алексию и любимому старцу Мисаилу, еще находясь в Волоке в сентябре 1533 г., где занемог, сказал: «Не предайте меня земле в белой одежде! Не останусь в мире, если и выздоровлю». И в час кончины его желание было осуществлено²⁷⁴. Он особенно чтил Новгородского святого преподобного Варлаама Хутынского († 1192; пам. 6 ноября). Под этим именем и отошел в вечность великий князь в монашеском звании²⁷⁵. Погребен был он в Архангельском соборе²⁷⁶.

На гробе великого князя было поставлено его портретное изображение. «В XVI в. создается ряд надгробных портретов. Отметим в качестве примера написанный на доске надгробный портрет Василия III, отца Грозного, из Архангельского собора. По-видимому, он исполнен по заказу самого Ивана Васильевича. Есть основание предполагать, что образ Василия III на этом надгробном портрете в дальнейшем мог послужить прототипом для изображения его в росписях Золотой и Грановитой палаты»²⁷⁷.

Мы очень подробно знаем о последних днях жизни князя Василия III благодаря повести, сохранившейся до наших дней. Круг подобных произведений характерен для русской агиографической литературы XV–XVI вв., связанной с монашеской традицией²⁷⁸. Повесть о кончине Василия III дошла до нас в составе летописей XVI в. и Великих Макарьевских Четьих-Миней²⁷⁹.

Зарубежный исследователь высказывает следующую мысль о вероятном авторе повести: «Осведомленность в подробностях и тенденция к деталям, как и соответственно при упоминании Захарьина становится очевидно, обосновывают наше предположение, что сообщение о последних днях Василия III тесно связано с этим боярином, причем возможны две альтернативные возможности: Захарьин был главный информатор для неизвестного хрониста событий, он явился инициатором сообщения и предоставил главную информацию, но не был автором; или Захарьин сам был автором. Причем он в обоих случаях (я присоединяюсь к высказанному В. Лайтчем во время Берлинской конференции соображению) вел протокольные записки, которые составлялись с большой вероятностью во время поездки и на совещании при составлении завещания»²⁸⁰.

«Повсюду в старых стольных городах, в склепах или притворах соборов народ благоговейно чтил гробницы древних князей, в которых видел защитников родного города, к которым обращался в годину военной грозы»²⁸¹. Русский народ чтил московских князей – созидателей Русской державы. Архангельский собор был местом молитвы и последнего упокоения Московских государей. Великий князь Василий III, продолжая политику своего отца, передал еще большее наследие своему сыну, который стал первым русским царем. Общаясь при жизни со святыми подвижниками, он и сам отошел в иной мир в монашеском звании.

Одним из святых, канонизованных на Соборе в связи с 1000-летием Крещения Руси, был выдающийся Первоиерарх русской Церкви – Московский Митрополит Макарий († 1563; пам. 30 дек.). Это был собиратель духовных сокровищ на Руси, много потрудившийся в деле прославления русских святых, патриот своего Отечества, дипломат, государственный деятель, писатель, богослов, иконописец, подвижник. Исследователи отмечают большую духовную близость Святителя Макария и преподобного Иосифа Волоцкого († 1515; пам. 9 сент.), богослова – обличителя ереси жидовствующих, распространившейся в Московской Руси в конце XV – начале XVI века.

Макарий принял монашеский постриг от преподобного Пафнутия, основателя Боровского монастыря, который, в свою очередь, был постриженником «старца Высоцкого монастыря Никиты, ученика преподобных Сергия Радонежского и Афанасия Высоцкого»²⁸². Таким образом, духовная родословная Волоколамского игумена восходит к Печальнику земли Русской – преподобному Сергию. В «Настольной книге священнослужителя» читаем: «Учениками и последователями Преподобного (Иосифа. – М., архим.) были Митрополиты Московские и всея Руси Даниил († 1539)²⁸³ и Макарии († 1563)...»²⁸⁴. Характеризуя монастырский период будущего Митрополита, дореволюционный исследователь пишет: «Кроме основателя монастыря Пафнутия на молодого инока имел сильное влияние Иосиф Санин, который пробыл в Пафнутьевом монастыре 17 лет и после смерти Пафнутия был в нем игуменом. Макарий сделался ревностным последователем его учения и всю жизнь оставался таким»²⁸⁵.

Остановимся на родословии Всероссийского Митрополита Макария, которое помещено в поминальной записи Синодика – помяннике Успенского собора в Московском Кремле (см. ниже с. 133). Первые два имени (Иван и Иулиания) – это, очевидно, родители отца Святителя, т. е. его дедушка и бабушка по отцовской линии. Следующие два имени – Петр и Зиновия носили родители святительской матери. Родители Митрополита известны – Леонтий и инокиня Евфросиния. В тексте это третья пара. Далее следуют имена, нужно думать, сестер Святителя Макария: инокиня Наталия, Иулиания, Евдокия. Старшая сестра, очевидно, была замужем – инок Акакий. После смерти их младенца Иакинфа (племенника Святителя) они ушли в монастыри. Другие сестры, по-видимому, до замужества не дожили и скончались в раннем возрасте.

Интерпретация же родственных отношений других лиц, записанных в Синодике, представляет затруднения. Однако в одной рукописи Волоколамского монастыря XVI в., содержащей творения преподобного Исаака Сирина, имеется такая интересная запись: «По благословению преосвященного архиепископа Великого Новаграда и Пскова владыки Макария дана книга сия в Пречистую обитель Иосифова монастыря по бывшем архимандрите по Касияне»²⁸⁶. Другая запись в рукописи поясняет, где был настоятелем этот архимандрит. «В лето от 7016 написана быс книга сиа святаа Исаак Сириянин дияком Иваном на Симонове. А замышлением архимандрита Касияна Симоновьского»²⁸⁷.

Имя архимандрита Кассиана стоит на 14-м месте в роду Митрополита Макария. Тот факт, что Святитель давал вклад по нем, свидетельствует об их близких отношениях. Таким образом, можно говорить, что родственник Митрополита Макария, архимандрит Кассиан, был настоятелем Симонова монастыря. Его управление знаменитой обителью, где в свое время подвизались племянник преподобного Сергия Радонежского, ростовский епископ Феодор, будущий первый автокефальный Митрополит Иона и другие, обычно датируется 1511–1514 гг.²⁸⁸ Запись в данной рукописи позволяет отодвинуть нижнюю границу, уточнив годы его управления Симоновым монастырем: 1508–1514. Судьба данной рукописи была, очевидно, такова. Сделанная по заказу архимандрита Кассиана книга творений преподобного Исаака Сирина была подарена им будущему Митрополиту Макарию, находившемуся тогда еще иноком в Пафнутиев-Боровеком монастыре. А позднее Святитель, уже будучи на Новгородской кафедре (1526–1542), дал ее вкладом по архимандрите Кассиане, бывшем там на покое и там же скончавшемся. О связях архимандрита Кассиана и Святителя Макария может свидетельствовать еще такой факт: данная архимандритом в Волоколамский монастырь в качестве вклада икона «Во гробе плотски» была, как отмечает монастырская опись, новгородского письма²⁸⁹. Святитель Макарий, став в 1526 г. Новгородским владыкой, мог прислать архимандриту Кассиану, бывшему на покое в Волоколамском монастыре, эту икону. Таким образом, кончина архимандрита Кассиана произошла после 1526, но до 1545 г. – времени составления монастырской описи.

Архимандрит Кассиан был, очевидно, достаточно известной фигурой в Иосифо-Волоколамском монастыре. В Уставе обители преподобного Иосифа, в котором записаны богослужебные особенности монастыря, встречаются довольно часто ссылки на него: «...а сиа вся сказывали мне Касьян архимандрит и старец Досифеи Топориков»; «Сия же вся сказывали ми Досифеи Топорков и Касьян архимандрит, так де Иосиф старец певал»²⁹⁰. Примечательна следующая запись: «Сказывал старец Касьян Иосифов племянник, бывшей архимандрит Симоновскыи»²⁹¹. Таким образом, оказывается, что архимандрит Кассиан был племянником преподобного Иосифа, а, следовательно, хорошо знал богослужебную традицию монастыря при его основателе и помог позднее при составлении монастырского устава.

А. А. Зимин, говоря о генеалогии преподобного Иосифа, называет только двух его племянников: старца Досифея и Коломенского епископа Вассиана (1525–1542). Их отцом, очевидно, был Елеазар Санин²⁹². Таким образом, у преподобного Иосифа был еще третий племянник – архимандрит Симоновского монастыря Кассиан, имя которого записано в роду Митрополита Макария. Возможно, именно этого племянника преподобного Иосифа следует иметь в виду, когда читаем у С. М. Соловьева: «Из жития св. Иосифа Волоцкого узнаем, что однажды великому князю Василию донесли на брата Юрия, будто он собирается отъехать в Москву; по просьбе Юрия Иосиф вступился в дело, отправил в Москву двух иноков своего монастыря – Кассиана и Иону – ходатайствовать пред великим князем за Юрия, и ходатайство было успешно»²⁹³.

Таким образом, можно говорить о родственных связях Волоколамского игумена и Всероссийского Митрополита Макария, а связующим звеном в их генеалогиях является архимандрит Кассиан²⁹⁴. Однако их родственные отношения, заранее можно сказать, были довольно дальними, и сам этот факт остался незафиксированным в истории. Логичнее предположить, что родство шло по материнской линии, т. е. Зиновия, бабушка Митрополита Макария по материнской линии, была сестрой архимандрита Кассиана и племянницей преподобного Иосифа Волоцкого. Тогда архимандрит Кассиан является внучатым дядей, т. е. двоюродным дедом Митрополита Макария, а преподобный Иосиф Волоцкий – брат прадеда Святителя по материнской линии.

Свидетельств о том, что два великих святых когда-нибудь виделись или встречались, у нас нет, но в жизни Святителя Макария многое было связано с именем Преподобного. И Митрополит Макарий и преподобный Иосиф были постриженниками одного монастыря, основанного преподобным Пафнутием Боровским († 1477; пам. 1 мая). Правда, будущий Святитель, придя в обитель, уже не застал здесь инока Иосифа, но он мог видеть в монастыре могилу отца († ок. 1475–1479) преподобного Иосифа. В 1534 г. архиепископ Великого Новгорода и Пскова Макарий (1526–1542) дарит в монастырь своего пострижения рукопись, содержащую «Просветитель», полемический труд преподобного Иосифа против жидовствующих еретиков²⁹⁵. «В 1538 г. по инициативе Макария постриженником Пафнутиева монастыря Аркадием была составлена Четья Минея за июль, в которой находился Просветитель Иосифа Волоцкого», – пишет исследователь А. Зимин²⁹⁶. А еще раньше по благословению Святителя племянник преподобного Иосифа, инок Досифей, будучи в Великом Новгороде, работает над исправленном текста Синайского Патерика, который вошел затем в текст Великих Макарьевских Миней²⁹⁷. Анализ содержания рукописных сборников Иосифо-Волоколамского монастыря позволяет говорить о его тесных литературных связях с Новгородской кафедрой времени архиепископа Макария²⁹⁸.

В 1535 г. Новгородский архиепископ Макарий был в Москве «о соборном богомолии и о духовных и о земских делах»²⁹⁹, – замечает летопись о причине его вызова в стольный град Митрополитом Даниилом. Некоторые подробности об этой поездке находим в житии преподобного Иосифа Волоцкого³⁰⁰. Владыку сопровождал в Москву, в частности, иеромонах Исаия из церкви Рождества Христова на владычнем дворе, «всегда ненавидя и злословя монастырь Иосифов». В дороге названный иеромонах сильно заболел. В Москве ему в видении явилась Богоматерь с преподобным Иосифом Волоколамским, о чем он рассказал владычнему архидиакону. Тот «же скоро-скоро тече к архиепископу и поведа ему вся поряду. Архиепископ же повеле больного вести в монастырь (преподобного Иосифа. – М., архим.). Он же игумену покаявся, исповедах и пребысть в монастыре две недели благодаря Бога, с миром успе»³⁰¹. Настоятелем Волоколамского монастыря в то время был игумен Нифонт (Кормилицын; 1522–1543).

Уже став Московским Митрополитом (1542–1563), Святитель Макарий благословляет написание жития преподобного Иосифа. Его автором был постриженник Волоколамского монастыря, один из рукоположенных им епископов – владыка Крутицкий Савва (1544–1554). Житие было написано около 1546 г. и вошло в состав Великих Макарьевских Четьих Миней³⁰².

В деятельности преподобного Иосифа и Святителя Макария есть немало общего. Преподобный Иосиф выступал против еретиков, которые отрицали почитание икон, читая «яко не подобает покланятися плотьскому смотрению, иже нас ради въчеловечшася Бога, ради иконного воображения образу Господа нашего Иисуса Христа, и Пречистая Богородица и всех святых»³⁰³. В 1553, 1554 гг. в Москве одновременно шло соборное разбирательство сомнений дьяка И. М. Висковатого об иконах, а также была осуждена ересь М. Башкина и Ф. Косого. Один из пунктов заблуждений еретиков заключался в том, что они «Божественный плоти Христовы воображение, и Пречистая Богоматере и всех святых Его честных икон воображение, идоли окаянии наричют»³⁰⁴. В соборных материалах на дьяка И. Висковатого, как и в творениях Волоцкого игумена, также немало общего: оба они цитируют Обличительное слово святителя Иоанна Златоустого, псалом (32:6), послание к Евреям (1:7), книгу пророка Исаии (6:3) и т. д. На Соборе, осудившем еретиков М. Башкина и др., его участники во главе с Митрополитом Макарием назвали «Просветитель», труд преподобного Иосифа, «светилом Православия»³⁰⁵. Его читал Макарий, как об этом свидетельствует запись в одном из списков «Просветителя», принадлежавшем Нифонту (Кормилицыну), с 1554 г. ставшему епископом Сарским и Подоиским³⁰⁶. Как отмечает А. Зимин, Святитель «Макарий дважды в своих произведениях обращается к тексту второго послания Иосифа Санина «на еретики», в котором Волоцкий игумен сжато дает квинтэссенцию воззрений на власть московского государя. Еще в бытность Новгородским архиепископом (1526–1542) он приводил большие выдержки из него в своем письме Василию III. Вторично он поместил выдержки из этого произведения Иосифа Санина в чин венчания Ивана Грозного 1547 г.»³⁰⁷.

Святитель Макарий с особым почтением относился к постриженникам Иосифова монастыря, нередко поставляя их на епископские кафедры. Такими среди иерархов-ставленников Митрополита Макария были: Новгородский архиепископ Феодосий (1542–1551), Крутицкий епископ Савва (Черный; 1544–1554), Суздальский епископ Трифон (Ступишин; 1549–1551), Крутицкий епископ Нифонт (Кормилицын; 1554–1558), первый Казанский святитель, архиепископ Гурий (Руготин; 1555–1563)³⁰⁸.

Давал Святитель Макарий в Волоколамскую обитель вклады на молитвенную память. Наиболее полно эти данные приведены в рукописи, опубликованной А. Титовым. «Поминати преосвященного Макария архиепископа Великого Новгорода и Пскова доколе монастырь Пречистыя стоит, ис повседневного поминание не выгладити, да быти корму по Пафнутие чудотворце на его память мая в 1, а как преставится архиепископ Макарий ино его написати в повседневное поминание; ис повседневного не выгладити, доколе монастырь Пречистыя стоит, а быти по них корму по чюдотворце по Пафнутии, да по архиепископе по Макарии – одному на память чюдотворца Пафнотия, а дал на то архиепископ Макарий сто рублев, да паникадило большее, да полтораста братин меденых, а те денги пошли в село Аггелово, а на селе на Аггелове дали четыреста рублев, да после того тот же Митрополит Макарей прислан Пречистыя в дом Апостол большой, да сто же рублев, а велел по собе за то учинити на свою память, как преставится корм (а те денги пошли в ограду монастырьскую); память его де(кабря) 30»³⁰⁹.

Хотелось бы отметить одну интересную особенность жизни русских святых – родственные связи между многими из них. Так, благоверный князь Глеб Владимирский († 1175; пам. 20 июня) был сыном благоверного князя Андрея Боголюбского († 1174; пам. 4 июля). Замужем за другим его сыном была благоверная царица Грузинская Тамара († 1213; пам. 1 мая). Благоверный князь Михаил Черниговский († 1246; пам. 20 сент.) имел дочь – преподобную Евфросинию Суздальскую († 1250; 25 сент.). На другой его дочери – Марии – был женат благоверный князь Василий Ростовский († 1238; пам. 4 марта), погибший в битве с татарами на реке Сити. Благоверный князь Даниил Московский († 1303; пам. 4 марта) был четвертым сыном князя Александра Невского († 1263; пам. 23 ноября). На внучке князя Александра, преподобной Марфе († 1300; пам. 8 ноября), был женат благоверный князь Довмонт Псковский († 1299; пам. 20 мая), защитник северных рубежей нашей страны, продолжатель дела героя Невской битвы.

Но эти данные касаются прежде всего русских святых княжеского происхождения. Преподобный же Иосиф Волоцкий и Святитель Московский Макарий не принадлежали к княжескому роду и их родственные отношения были менее известны и оказались забытыми. Между тем, данное обстоятельство позволяет лучше понять почитание Святителем знаменитого игумена. Поэтому будет уместным, заканчивая этот сюжет, привести читателю их родословные.

Род Макариа Митрополита всея Русии

Ивана, Ульянею, Петра, Зиновию, Леонтиа, иноку Ефросинию, иноку Наталию, инока Акакиа, Ульянею, Евдокею, Акинфа младенца, инока Иасафа, игумена Васиана, архимандрита Касиана, священноерея Игнатиа, Марию, Марию, инока Селивана, инока Макария.

И по тех по всех душях дано в Сенаник богородицкому протопопу Ивану з братьею на собор дватцать рублев денег, да в соборную церковь Успениа Пресвятыя Богородицы Русьскыа Митрополиа дано по тех же душях дванадесять Миней четьих великих книг, писаны все в дестьный лист и в тех Минеях четьих все святыа Книги Четьи написаны, которые в Русьском царстве обретаются и с новыми чюдотворцы на память своей души и по своих родителех в вечный поминок³¹⁰.

Среди подвижников Православной Церкви есть такие, когда имя одного неотделимо от другого, настолько они взаимосвязаны в своих духовных подвигах. Эта особенность в почитании Божиих угодников была отмечена крупным русским богословом, священником Павлом Флоренским, он говорит: «Собранность двух или трех во Имя Христово, совхождение людей в таинственную духовную атмосферу около Христа, приобщение Его благодатной силы претворяет их в новую духовную сущность, делает из двух частицу Тела Христова, живое воплощение Церкви (Имя Христово есть мистическая Церковь!), воцерковляет их»³¹². Он указал некоторые духоносные пары:

«апп. Петр и Иоанн,

– Петр и Павел,

свв. Косма и Дамиан,

– Кир и Иоанн,

– Пантелеймон и Ермолай,

– Самсон и Диомод (Диомофей),

– Трифон и Фалалей (Далалей),

– Муций и Аникита»³¹³.

Этот перечень можно продолжить именами святых, подвизавшихся позднее в различных местах Православного мира. Близки и дороги всему славянскому миру просветители равноапостольные братья Кирилл и Мефодий. Из отечественных святых, когда имя одного неотделимо от другого, можно назвать первых русских угодников: благоверных страстотерпцев, сыновей князя Владимира – Бориса и Глеба; родоначальников русского монашества – преподобных Антония и Феодосия; Валаамских подвижников Сергия и Германа; Радонежских и всея России чудотворцев преподобных Сергия и Никона; пустынножителей Соловецкого острова – Зосимы и Савватия; блаженных Иоанна и Прокопия Устюжских; Иоанна и Лонгина Френгских; Вассиана и Иону Пертоминских; Амфилохия и Дионисия Глушицких.

Истоки двоичного почитания святых могут быть различны. Духовная близость подвижников и их совместный подвиг, т. е. спостничество еще при жизни, переходит со временем в их неразрывное почитание. Таким образом, духовная дружба святых угодников, начавшаяся на земле, продолжается и в Церкви Торжествующей. Кондак равноапостольным Кириллу и Мефодию начинается такими словами: «Священную двоицу просветителей наших почтим...». Святитель Димитрий Ростовский начал икос Киево-Печерским святым следующими словами: «Кое похваление принесем двоице великих угодников Божиих: Антонию, обретшему благодать пред Господем, Феодосию, сподобльшемуся благодати от Господа, обема же послужившима Богоблагодатней Пречистой Деве». Стихира на стиховне Валаамским угодникам начинается словами: «Радуйся, богоизбранная двоице, Сергие и Германе...».

Евангельские слова «Посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф.19:5–6) подсказывают мысль о совместном почитании благоверных супругов, угодивших Господу своей святой жизнью. Это Иоаким и Анна, родители Пресвятой девы Марии; первосвященник Захария и праведная Елисавета – родители пророка Иоанна Предтечи; благоверные Петр и Феврония Муромские: «благочестно в мире пожил еси, Петре, купно и с супружницею твоею премудрою Феврониею, милостынею и молитвами Богу угодивше...»; родители преподобного Сергия Радонежского – преподобные Кирилл и Мария.

Священная бинарность находит отражение в гимнографии, иконографии, агиологии, а также может иметь локализацию топографического или даже хронологического характера. Так, в Иосифо-Волоколамском монастыре вместе с основателем обители почитался его духовный отец и наставник преподобный Пафнутий Боровский, о чем говорят их припадающие ко Христу Спасителю образы, имеющиеся в росписи соборного храма. До того же времени, как на Соборе был прославлен Митрополит Иона (1547), можно говорить о почитании как двоицы Московских святителей Петра и Алексия. Так, в 1408 г. преподобный Сергий, игумен Радонежский, явился своему ученику преподобному Никону вместе с московскими первопрестольниками Петром и Алексием. В данном случае их двоичность явилась преддверием празднования собора Московских Первопрестольников.

Следует отметить, что двоичное почитание одних святых угодников совершенно очевидно, в то время как в отношении других это становится известным лишь после тщательного изучения агиологического материала. Здесь следует рассказать о духовной дружбе великого русского подвижника XVI в. преподобного Александра Свирского († 1533; пам. 30 августа) и выдающегося иерарха того времени Святителя Макария, Митрополита Московского († 1563). Преподобный Александр подвизался в пределах Новгородской епархии, архиепископом которой с 1526 по 1542 г. был Святитель Макарий. В это время, нужно думать, два великих мужа встретились и подружились. Святитель, несомненно, преклонялся и чтил Преподобного за его труды и подвиги, которые Сам Господь почтил необычайным Троическим снисхождением-посещением. Это, пожалуй, единственный православный святой, которому так же, как и праотцу Аврааму, явилась Святая Троица в виде трех Ангелов. В житии преподобного Александра говорится о Ее видении, происшедшем в сиянии необычайного Света однажды во время совершаемой им молитвы. «И зрит же Преподобный Три Мужа вшедша к нему, идеже блаженный молбы своя творяша, в одежу белу оболчена чистотою лепа же... освещенны славою небесною неисповедимою и коегождо Их жезл в руце Своей держаша, егоже видев Преподобный и страхом велий одержим бысть весь трепеща ино малу же в себе пришед подъщався и поклонися Има до земли»³¹⁴. Явившаяся Преподобному Святая Троица повелела воздвигнуть «храм в Имя Отца и Сына и Святаго Духа, Неразделимыя Троица»³¹⁵. Почитание Преподобным Святой Троицы уже здесь при жизни сподобило его узреть Христианского в Трех Лицах почитаемого и поклоняемого Господа. Это необычайное, но кратковременное явление теперь продолжается для него на Небесах, о чем неоднократно говорится в Службе святому подвижнику: «Ныне неизреченныя доброты зриши Неразделимыя Троицы, Александре премудре, питался присно Божественными добротами на Небесех духом». «Радуся, яко воистинну обрел еси Божию благодать, и со ангелы присно зрети сподобился еси лицем к лицу Святую Троицу». В акафисте Преподобному читаем: «Радуйся, причастниче огнезрачного Трисолнечнаго сияния».

В свою очередь, Митрополит Макарий, как указывалось, много потрудился в деле прославления святых угодников Русской Церкви на Московских Соборах 1547, 1549 гг. По его благословению было вновь написано и переделано множество житий русских святых, составлены им службы и т. д. Поэтому в рукописном житии Святителя говорится, что он «многих святых Российских чюдотворцов во свидетельство предложи и каноны и стихиры и праздновати устрой, яко ин архиерей никтоже, яко сей пречюдный рачитель Макарий»³¹⁶. Прославление русских святых, «новых чюдотворцев», в середине XVI в., вызвавшее особенное их почитание, можно назвать откровением Божиим, орудием которого явился «пречюдный рачитель Макарий». Несомненно, духоносный Свирский пустынник видел и предвидел благодатное служение архипастыря Макария. Их глубокая духовная взаимность, возникшая на новгородской земле между 1526 и 1533 гг., перешагнула границы времени.

Известны следующие факты, свидетельствующие об их тесных связях. Построенный Преподобным во имя Святой Троицы храм в обители был освящен по благословению архиепископа Макария, как об этом говорится в житии святого: «Молиша же иже тогда архиепископа Макария о освящении церкве, и того повелением церковь освящается в имя святыя Живо начальный Троица»³¹⁷. Святитель делал вклады в монастырь Преподобного: «Монастырь Александрова пустыня: пашни под монастырем восемь частей в поле, в дву потомуж, сена нет, а к монастырю архиепископ бывший Макарий дал пожен: на Коневом острову косят тридцать копен... Да архиепископ дал Александру пожен, на под монастырем две мельницы водяных, безоброчно»³¹⁸. Перед своей блаженной кончиной Преподобный послал Святителю следующую грамоту. «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Се аз раб Божий пишу сию духовную грамоту, своим целым умом, государю преосвященному архиепископу Макарию. Нынеча, государь, Божиим посещением в болезнь впадох, и чаях к Богу своего отшествия; и старцы, государь, святыя Живоначалныя Троици обители видя меня приспевша к кънцу, и начата ми докучати о игумене: «Кого де ты нам прикажешь на свое место игумена?» и аз, государь, положу ли упование на Бога да на тебя; а есть, государь, у Живоначалные Троицы во обители, в нашей пустынке, 4 священники, и аз приказываю, государь, Богу да тебе, которого, государь, ты благословишь в тех 4 священникех, то им игумен. Да тебе же государю приказываю преосвященному архиепископу владыке Макарью обители Живоначальные Троици священно иноки и всю свою братью: Бога ради, государь, и Пречистей Его Матери, побереги и оборони от сильных людей, после моего живота... Мир тебе государь преосвященному архиепископу Великаго Новаграда и Пскова владыке Макарию о Христе; а меня, государь, грешного прости и благослови, а тебе государя, правителя истинному слову Отца и Сына и Святаго Духа и наставника заблужьдшим еже к спасению, Бог прощает»³¹⁹.

Через двенадцать лет после кончины Преподобного «по повелению» Святителя Макария, ставшего к тому времени Всероссийским Митрополитом, учеником Преподобного игуменом Иродионом пишется его житие. Агиограф говорит о своем труде: «Списано же бысть житие се у Живоначальней Троици в обители преподобного отца Александра в созданием от него монастыре в лето 7053 в второенадесять лето по преставлении святаго отца Александра в христолюбивое царство государя великаго князя Ивана Васильевича Всея Русии самодержца повелением господина преосвященнаго Макариа митрополита всея Русии и по благословению господина преосвященного Феодосиа, архиепископа Великаго Новаграда и Пскова»³²⁰. А через два года, в 1547 г., на Соборе русских архиереев под председательством Митрополита Макария было постановлено «...праздновати новым чюдотворцом Российския земля, что их Господь Бог прославил, Своих угодников многими различными чудесы и знаменми и не бе им до днесь соборного пения... праздновати соборне по прежеуложенному уставу святых Отец во царствующем граде Москве в соборней церкви, и по всем святым монастырем, и по всем священным церквам великого царства Росийского по всем градем и весем пети праздновати повсюду... августа в 30 день новому чюдотворцу Новгородскому преподобному Александру. Сверскому»³²¹. Столь раннее прославление святого и то участие, которое мы видим в этом Митрополита Макария, свидетельствует о многом. Святитель, прославляя святых на Соборах, одновременно в жизни своей общался с подвижниками, которые позднее были причислены Русскою Церковью к лику святых³²². Преподобный Александр Свирский, таким образом, принадлежал одновременно и к числу тех, кто канонизован Святителем Макарием, и к числу тех, с кем он был непосредственно знаком.

Первым храмом в Москве в честь «нового чюдотворца Александра Сверьского» был Покровский собор, построенный в память победы над Казанью, известный ныне как храм Василия Блаженного на Красной площади. Освящение его было совершено в 1560 г. в присутствии царя Иоанна IV, покорителя Казанского ханства, и множества бояр, «а свящал Макарей митрополит всея Русии со всем священным собором»³²³. «Северо-восточный придел посвящен Александру Свирскому, на день памяти которого 30 августа пришлась победа над войсками Епанчи»³²⁴. Об иконе Преподобного, написанной в это время для Успенского кремлевского собора, известно следующее: «Бе же образ новопросиявшего в чюдесех преподобного Александра Свирского, иже бе поставлен у столпа противу чюдотворного гроба блаженного сего Ионы Митрополита, и от того образа многа тогда исцеления быша...»³²⁵. Прославляя Своего угодника, Господь ниспослал Свою милость и на икону великого подвижника. Вполне возможно, что данный образ был написан в иконописной мастерской Митрополита Макария, который и сам, как известно, был «навычен иконному писанию».

С именем игумена Иродиона, составителя жития преподобного Александра, связана одна Повесть, в которой духовные связи этих двух великих подвижников предстают наиболее зримо. В ней говорится о явлении основателя монастыря своему ученику и преемнику игумену Иродиону. Ко времени этого явления Преподобный уже почил, а Митрополит еще управлял Русской Церковью. Агиограф повествует о чудесном явлении: «Во едину от нощей стоящу мне смиренному Иродиону в келлии своей во обычном своем правиле, и во убозей молитве моей воздремавшуся, возлегох на одре моем препочинути, и уснух: и абие явися внезапу в оконце келлии свет велий сияющ. Аз же воспрянух, и преклонихся ко оконцу, видети хотя: и видех лучу некую велию сияющу по всему монастырю, и от церкве святыя Богоматере честнаго Ея Покрова видех грядуща преподобнаго отца Александра по монастырю круг церкви Святыя Троицы, и в руках несуща Животворящий Крест Господень: пред ним же идяху отроцы в одежду белу оболчены, в руках несуще свещи горящыя. И се слышах преподобнаго отца Александра тихим голосом глаголюща: О Макарие, гляди во след мене и покажу ти место на вратех монастыря, на немже хошу, да созиждется церковь Николаа Мирликийских чюдотворца. Аз же прилежно внимах гласу тому: и се видех два мужа зело светолепна во след святаго идуща, и ведуща конь впряжен в сани, и в них седяща Макариа Митрополита Московского (иже прежде бысть архиепископ Великаго Новаграда, знаемь же быше тогда Преподобному), в руках же своих держаща образ святого Николаа Чюдотворца, и око ему десное затворено бяше. Аз же сия видев страха же и радости исполнен быв, текох скоро из келлии, и едва достигох Митрополита Макариа, и поклонихся ему, и вопросих его глаголя: О святый владыко, повеждь ми, како тебе затворилося десное око? Он же отвещав рече ми: Чадо, грех ради моих сие сотвори мне Бог. И слышах паки преподобного Александра гласяща к себе Митрополита, иже скоро грядуща во след преподобнаго. Егда же преподобный прииде ко дверем церкве святыя Троицы, и знамена Честным Крестом, абие отверзошася двери, и внидоста оба в церковь: и паки затворишася двери церкве, и к тому невидими быша»³²⁶. Учитывая, что подобное событие было не обычным, а чрезвычайным и благодатным явлением (Иродион «вельми ужасохся о преславном видении сем»), особенный интерес представляет то, что Преподобный явился ни с кем иным, а именно с Митрополитом Макарием. Данная повесть наглядно показывает, что кончина преподобного Александра не явилась препятствием духовного единства с Митрополитом Макарием. И ныне они купно предстоят Престолу Пресвятыя Троицы.

Русская земля со времени своего Крещения произрастила множество духовных плодов – святых подвижников, угодивших Богу своими подвигами и благочестивой жизнью. Русская Церковь прославляет страстотерпцев, благоверных государей, дивных святителей, великих чудотворцев, преподобных и равноангельных постников, святых жен, всех угодников Божиих, просиявших добродетелями и молитвами. При своей жизни они явились «солью» (Мф.5:13) земли Русской, подвигами которых она «осолялась» и укреплялась. После своей блаженной кончины они, предстоя Престолу Божию, ходатайствуют о своем Отечестве. Это светильники земли Русской, возжегшиеся на церковном небосводе. «Святые суть те, кто подвигом своей действенной веры и деятельной любви осуществили в себе богоподобие и тем явили всем Божий образ, чем и привлекли к себе изобильную благодать Божию»³²⁷. Пред их иконами и святыми мощами возгревалась и укреплялась православная вера наших соотечественников. В чтении их житий совершалось духовное воспитание и возрастание русского народа. «Открывая нам глубины человеческого сердца, жития святых также ясно открывают пред нами и полноту Божественной благости, которая приходит на помощь заблудшему, отыскивает потерянного»³²⁸. Одним из таких великих подвижников Древней Руси был преподобный Даниил, «переяславское похвало – прекрасный доме Святыя Троицы... добрый пастырю, подражавый Пастыреначальнику Спасу Христу»³²⁹.

Родители Преподобного, Константин и Феодосия, были уроженцами города Мценска. Вместе с воеводой Григорием Протасьевым они переселились в Москву³³⁰, поселившись затем в Переяславле. Вместе с ними переселился игумен Иона, бывший затем настоятелем переяславского Никитского монастыря.

Здесь, в Переяславле, у богобоязненных родителей в 1459 г. родился сын Димитрий. Родившись в благочестивой семье, он с детства вел подвижническую жизнь. Его сестра Ксения позднее обнаружила на его теле веревку, которую отрок носил, подражая преподобному Симеону Столпнику († 459; пам. 1 сент.). Позднее мать, похоронив мужа, приняла монашеский постриг. А вместе с Димитрием в Никитском монастыре, где был настоятелем «сродствен ему» архимандрит Антоний, подвизались два его брата – Герасим и Феодор (в миру Флор). В таком благочестивом окружении возрастал будущий подвижник.

Время становления каждой обители – это особое, духоносное время, характерное своего рода духовным лучеиспусканием, когда насельники нового монастыря становятся основателями других обителей. Такой духовный подъем в XV столетии переживала обитель Рождества Пресвятой Богородицы, основанная преподобным Пафнутием Боровским († 1477; пам. 1 мая), «яко дивитися и самим... самодержцем Русскыя земля, и при животе его приходити к нему благословенна ради и молитвы еже о них, яко же и к древним преподобным отцем земля нашея, тако же и прочии князи и бояре и прочие православное христьанство, и от литовскые земли и от прочих стран благословенна и молитвы требующе от него»³³¹. Сюда, в эту обитель, приходит святой подвижник вместе со своим братом Герасимом. В Житии об этом читаем: «...и дошедше в Боровске обитель Пречистые Богородица в Пахнутьев монастырь, и ту сподобистася пострижени быти во иноческыи образ. И Дмитрий Данил претворен бысть и вручен бысть под начало (некоему) старцу велику житием, именем Левкий, иже последи изволи в пустыню вселитися – во уединении безмолъвствовати, яже и доныне словет пустыня Левкиина»³³².

Из челобитной Рязанского епископа Леонида (1573–1580) царю Иоанну Грозному мы узнаем о духовной родословной преподобного Даниила: «Пафнутья, государь, постриг старец Никита, ученик Сергея Чудотворца... Данил архимандрит Малой Переславской, ученик Пафнутия Чудотворца»³³³. Преподобный Пафнутий Боровский был великим духовником на Руси³³⁴ и под его руководством, а также преподобного Левкия Волоколамского (XVI в.; пам. 17 авг.)³³⁵ возрастал переяславский подвижник.

Возвратившись из обители преподобного Пафнутия Боровского после 12-летних подвигов, монах Даниил поселяется в Горицком Переяславском монастыре. По преданию, он взял с собою образ Тихвинской Богоматери, который особо чтился в Даниловом монастыре³³⁶. Горицкий архимандрит Антоний, «иже бе сродствен ему», принимает его вместе с братьями. Через некоторое время он был рукоположен в сан иеромонаха. После этого Преподобный Даниил усугубил подвиги, целый год ежедневно служит Божественные литургии. Как отмечает С. Смирнов, «преподобный Даниил Переяславский, также боровский постриженник, стал искусным и популярным духовником для иноков и мирян разных классов еще ранее, чем сделался игуменом в своем монастыре, – живя еще в Горицкой обители, как только получил сан священника»³³⁷. Из иноков, духовных детей Преподобного, известен его ученик преподобный Герасим Болдинский († 1554; пам. 1 мая), основавший свой монастырь³³⁸, а также переяславский священник Андрей, затем протопоп Благовещенского собора в Кремле, ставший духовником (1550–1561) царя Иоанна Грозного³³⁹, а затем Всероссийским Митрополитом (1564–1566).

Высшая иерархия на Руси, прежде всего в лице Митрополитов, а позднее и Патриархов, считали своим священным долгом возвышать свой учительный голос за впавших в царскую немилость, исходатайствуя для них прощение. «Вообще в своем печаловании за опальных древнерусское духовенство, подобно пастырям первенствующей Церкви, более всего высказало, не только по праву, но и самим делом, свое высокое назначение, как пастырей Церкви, полагать душу свою за овцы своя»³⁴⁰. Пример молитвенного предстательства за провинившихся бояр мы встречаем и в житии преподобного Даниила. Иван и Василий Челяднины, попав в опалу при Московском великом князе Василии III, были вынуждены покинуть Москву и жить в своем имении, т. е. селе Первятино. И вот они обращаются к Преподобному с просьбой помолиться за них. И он «на молитву простирается и молебен пев, и воду святив, и Литургию служив, и абие пути касается»³⁴¹. По дороге он встретил опальных бояр, идущих в храм на службу. Вскоре в храм явился гонец от великого князя, призывающий Челядниных в Москву. Затем прощаясь с ними, Преподобный дал им наставление. Из Священного Писания мы знаем, что «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21). Если его нет, то «из сердца исходят злые помыслы» (Мф.15:19). Вот поэтому, наставляя Челядниных, попавших в немилость и опалу, преподобный Даниил говорит им прежде всего о духовном совершенстве: «Потщитеся души свои покаянием очистити, и царское повеление усердно исправляти, яко Самому Богу работающе»³⁴².

Подвизаясь первоначально в Горицкой обители, преподобный Даниил взял на себя особый подвиг служения людям – погребение по христианскому обычаю в месте, «иже зовется Божий дом», безродных, скончавшихся на дороге путников, убиенных и др. В книге Товит говорится: «Раздавай хлебы твои при гробе праведных» (Тов.4:17). Так важна милость по усопшим, добродетельное служение чему подъял на себя преподобный Даниил Переяславский, воздвигнув обитель на месте, где совершались постоянные молитвы за умерших. Один инок Горицкой обители однажды в ночи видел удивительное явление на месте погребения – множество горящих свечей и народа, участвующего в Богослужении. Из этого явствует, насколько благодатно и необходимо попечение об умерших пред Богом, у Которого нет живых или мертвых, т. к. «у Него все живы» (Лк.20:38). В службе Преподобному об этом говорится: «Человеколюбию Товита подражали, о погребении странных промышляше и на свою раму тыя ношаше»³⁴³.

Однажды в Горицкои обители скончался один странник, который был погребен в скудельнице. Преподобный Даниил очень переживал, что тот не был погребен около храма и за него не будут возноситься молитвы. Кроме того, на месте скудельницы Преподобный видел однажды ночью «свет и свеща многие горяща»³⁴⁴. После этого с благословения Митрополита Симона (1495–1511) он берется за богоугодное дело: устроение обители на скудельном месте. «Священник Горицкия обители, именем Трифон, и последи был во иноцех Тихон», советует Преподобному: «Лепо есть на том месте Божью церковь поставити во имя Всех святых, от века Богу угодивших, понеже хощеши, реч, память сотворити о многых, безчисленных душах в скудельницах сих положенных человек»³⁴⁵.

Русское благочестие знает такую традицию, когда в память почивших почитаются их небесные покровители и предстатели пред Богом. Так, благоверный князь Димитрий Донской († 1389; пам. 19 мая) в поминовение убиенных на Куликовом поле воинов строит храм во имя Всех святых на Кулишках³⁴⁶. Когда в 1467 г. Великий Новгород пережил сильное моровое поветрие, то в память скончавшихся на стенах храма праведного Симеона Богоприимца в Зверине монастыре был написан годовой круг праздников – святцы³⁴⁷.

Еще прежде, чем начать строить храм во имя Всех святых, что явилось началом обители, преподобный Даниил однажды увидел на том месте «множество бесов во образе скверных человек. И разбойническы устремляхуся на нь, и яко хотяху убити его... И старец ж ни мало сих устрашися, ведыи вражие коварьство, бе бо искусен кознем сим; молитвою вооружися, и крестом оградис(я), и Христовым призванием прогна их, и без вести сих сотвори»³⁴⁸. Один из учеников преподобного Даниила Переяславского, новоначальный инок Мисаил Устинов, после сугубых подвигов испытал бесовское наваждение. Он увидел, что вся келья его полна «отрочат малых, яко младенцы; тако ж и в запазусе чюяше у себе, и за руковы, и на главе под камелавою, и за обущею, и всюду ползаху велми малы отрочата – множество их безчислено»³⁴⁹. Позднее постриженник Горицкой обители Феодосии Скудобрадый, «иже бяше певец», несший монастырское послушание, «на крылосе стоя», скорбный пришел к Преподобному, мучимый необычным наваждением – «не обрести бо бяше места на всем телеси моем, иде ж(е) не бяше ползящих велми малых отрочат, яко и живота отчаятис»³⁵⁰. Молитвами преподобного Даниила названные иноки избавились от такого бесовского страхования.

Противодействие бесовским наваждениям с божественной помощью и отгнание сил зла – особое подвижническое служение русских святых³⁵¹. Замечательную мысль о подвигах преподобного Сергия высказал ректор МДА епископ Феодор (Поздеевский; † 1937): «Я думаю, что в подвиге преподобного Сергия заключалась особая черта борьбы с бесом. В его житии, правда, нет указания на способы борьбы с ним, но есть указание на то, что эта борьба велась долго и упорно. Преподобный избрал место для прославления Бога, нанесенное темной силой, и раньше, чем построить монастырь, уничтожил демонов... Они становятся еще страшнее, еще темнее, когда колеблется сдерживающая их святыня»³⁵². Подобно Радонежскому святому преподобный Даниил прославляется Церковью в службе как действенный победитель злых сил: «...демонския полки победил еси»³⁵³; «невидимых враг полки победил еси»³⁵⁴; «ты бо ...безплотных враг низложитель показался еси»³⁵⁵; «радуйся, бесовския полки до конца низринувый и страшен тем бывый»³⁵⁶.

Духовный образ преподобного Даниила свидетельствует о почитании им Святой Троицы. Агиограф повествует о приходе к Святому трех иноков. «И с великою радостию прият их, яко древний Авраам, и трапезу поставляше, и пищу предлагаше»³⁵⁷. В Житии преподобного Даниила мы видим исполнение слов апостола Павла: «Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (Евр.13:2). Им-то и открыл Преподобный свой тайный помысл о желании создать храм и обитель на скудельнице. Они ему повелели подождать три года, чтобы укрепиться в воле Божией. Он послушался их мудрого совета. В течение трех лет он «всегда со слезами Бога моляше, и триех старцов в молитве на помощь призываше, и помышляше в сердцы своем: кто суть трие оны старцы, иже бяху ему велми на ползу? И всячески желаше видети их, или поне слышати о них, где бяху живущеи. Не токмо видети их не улучися ему, но ниже паки слышати о них и до конца живота своего. Во исходе же душа своея старец Даниил сказа, яко тогда виде их»³⁵⁸.

Далее в житии повествуется, как некая жена видела свет на месте будущего монастыря, о чем она поведала Преподобному, вручив ему на его создание «сто сребрениц»³⁵⁹. Видели этот же свет на месте погребения еще рыболов и поселянин, пожертвовавшие также по сто серебряных монет. «Триста сребренников преподобный Даниил принял за жертву, данную ему во образ Пресвятыя Троицы, благословляющей его начинание о построении храма»³⁶⁰. Современник автора Жития преподобного Даниила, прославляя Святую Троицу и ее спасительное действо в мире, пишет: «Трие же числом в соединении и в земных вещех случаются»³⁶¹. Благодаря промыслительному даянию доброхотов Преподобный начал созидать Всесвятский храм, который позднее положил начало Даниловой обители.

Преподобный Даниил являет собою пример сочетания духовного и телесного врачевания приходящих. Неоднократные свидетельства обращения больных находим в его житии. «И мнози прихождаху к нему и велми ползовахуся, и мнози к нему исповедаху грехи своя. Преподобный же... яко премудрый (и) искусен врач, целяше милостивыми словесы, лечебное былие прилагая и с разсужением божествеными заповедми обязуя, и многих от грех престати увещая, и покаянием исправляя»³⁶². И в последующее время, когда Преподобный стал игуменом, «мнози же от гражан и от поселян, ведуще Данилово нищелюбие, приношаху нужных болящих, яко нимало собою владущих, инии же от зверий уязвляеми и еле живи бяху. И пометаху сих у манастыря тайно свои им, понеж убози суще и не имяху чим питати их и врачевати. Данил же с радостию сих в манастырь взимаше, и печашеся ими, и успокоиваше их всяческы, и сладостными словесы утешаше»³⁶³. Житие называет также одного инока обители – «Инок некий бе ученик святаго, именем Нил, родом немецкия области; навыкновение име лекарьскаго художества...»³⁶⁴. Таким образом, можно говорить о традиции врачебного искусства в обители преподобного Даниила, который своими подвигами подражал евангельскому милосердному самарянину (Лк.10:33–37). Историк древнерусского врачевания отмечает значимость монастырей в этом отношении: «Построенная еще при Сергии в XIV веке больница (в 71 км к северу от Москвы) впоследствии приобрела значение «образца» монастырского больничного уклада для всех монастырских больниц. Московские больничные заведения быстро возобновили давно забытый из-за татарского ига порядок внутренней жизни»³⁶⁵.

Житие повествует об исцелениях, совершенных Преподобным. И. С. Воронцов, будучи воеводою в Смоленске, сильно заболел. Он вспомнил преподобного Даниила и мысленно обратился к нему за помощью. «И абие, яко забывая, зрит Данила, приседяща у него и яко облегчевающа ему болезнь. И в том часу очистися, и уразуме болезнь отступившу от него, и здрава себе виде Даниловым посещением»³⁶⁶.

Чудесным образом больные получали исцеление от Преподобного и после его блаженной кончины, обращаясь к нему за помощью. В одном случае исцелилась некая Евдокия, которая не могла «ни единым от уд своих двигнути», затем боярский сын Иоанн, у которого была «скорбь зело люта нутренняя». Матрона Соева имела «лютую болезнь очима и ломота бе велия во очию ея», у жителя Переяславля Автонома был «во главе... шум великий и ломота зла». Называется также лютая болезнь, нарицаемая «огневой», в другом случае «трясовицей»³⁶⁷. После совершения молебна у гробницы святого, испив «от кладезя воды», отходили от него страждущие, оставляя свои недуги³⁶⁸.

Агиограф, сообщив о переходе преподобного Даниила во Всехсвятский монастырь по повелению князя Василия III, говорит о голоде в Русской земле: «Некогда же гладу велику належащу повсюду, во граде же Переаславли пач инех градов нужа велия, яко иногда ни на торговищи не обретатися житу, ни печеных хлебов»³⁶⁹. Агиограф не называет времени голода, но известно, что на Руси начиная «с 1524 г. количество экстремальных явлений резко возрастает»³⁷⁰. Таким образом, это бедствие было в середине 20-х годов XVI в. Но чудесным образом, по благословению Преподобного, хватило муки пришедшей «убогой вдовице», кормила обитель и других «приходящих гладных».

Великий князь Московский Василий III, неоднократно бывая в Переяславле, посещает тамошние монастыри³⁷¹. В третье посещение Всехсвятской обители он обратил внимание на то, что во время богослужения в ней поминается игумен Иов. Тогда князь повелел преподобному Даниилу перейти из Гориц в свой ктиторский монастырь. «От сего времени преиди ты в свой монастырь, и живи зде, и вели во октениях поминати игуменом себя самого Данила, и отселе общее житие стави в монастыре сем»³⁷². Так в 1525 г. Преподобный перешел настоятельствовать в свой монастырь. По желанию великого князя ему иногда из монастыря в Москву приносили «хлеба братского и квасу»³⁷³. Когда же в великокняжеской семье родился долгожданный первенец-наследник, то князь Василий III, знавший о духовных подвигах старца, просил его быть восприемником при святом крещении Иоанна Грозного³⁷⁴. Крещение было совершено в Троицком соборе Троице-Сергиева монастыря. Об этом также сообщают летописи³⁷⁵. В службе говорится: «Аще и почтен был еси преподобие, от великаго князя, яко восприемник чад его, обаче кроток и смирен был еси»³⁷⁶. В Похвальном слове Василию III говорится об этом: «Един бо священьства дар имеяй, иже в многых летах благоговение предстоя олтарю Господню и от основания въздвиже великую обитель Всех святых, яже есть в Переславли, всех святых прилежай добродетелем, всех странных и беспомощных погребаша и упокоеваше достойно. И многыя его ради добродетели избран быв в таковое служение. Бяше же по всему тих и кроток, яко же речеся: душа проста благословенна, от Бога. Сей убо Данил Преславьскы именуем»³⁷⁷.

Преподобный Даниил в течение своей жизни неоднократно общался с Предстоятелями Русской Церкви, Московскими Митрополитами. Митрополит Симон дал ему благословенную грамоту на строительство Всехсвятского храма. По благословению его преемника Митрополита Варлаама (1511–1522), Преподобный строит позднее каменный храм в своей обители вместо деревянного, который был перенесен в Горицкий монастырь «на погоревшая церкви место». Дальнейшее каменное строительство в обители благословил Митрополит Даниил (1522–1539; † 1547), ученик преподобного Иосифа Волоцкого. Митрополит Иоасаф (1539–1542) по его просьбе присылает в Переяславль комиссию для освидетельствования мощей благоверного князя Смоленского Андрея († 1390; пам. 27 окт.).

Общался он и с будущим Предстоятелем Русской Церкви Святителем Макарием, бывшим в то время еще Новгородским владыкой. После сообщения о крещении князя Георгия Васильевича в 1533 г. в житии говорится о путешествии Преподобного «в Великий Новъград... ради икон в новопоставленную церковь и иных ради потребных по архиепископу Макарию. Бяху бо архиепископ Макарий з Данилом единыя обители пострижение имущи. Архиепископ же духовную любовь имяше к старцу и потребная монастырю посылаше»³⁷⁸. В Синодике переяславского Горицкого монастыря имеется такая запись: «Новгородцкой архиепископ Макарий (1526–1542) поставил в церкви Деисус с праздникы и с пророкы»³⁷⁹. Очень возможно, что от Преподобного Святитель узнал о переяславском священнике Андрее, который позднее был царским духовником, а затем – Митрополитом. Митрополит Макарий, известный прославлением русских святых, одновременно постоянно общался с подвижниками, которые позднее были причислены к лику святых. Среди них был и преподобный Даниил³⁸⁰. Оба святых мужа хотели перед своей кончиной уйти в Пафнутиево-Боровский монастырь, но вопреки своему желанию «они скончались вдали от места своих первоначальных монашеских подвигов»³⁸¹.

Перед блаженной кончиной в видении преподобного Даниила посетили три чудных старца-инока. Об этом так говорится в службе: «Странных приемля и сам взыскуя Небеснаго Иерусалима, онех дивных странников во исходе души от тела твоего видел еси, преподобие отче»³⁸².

Блаженный старец преставился 7 апреля 1540 г. на 81-м году своей жизни. О его кончине и горечи разлуки с ним говорится в житии: «И вси плакаху довольно о лишении отца, яко и воздух того дни дряселуя бяше, такоже и солнцу гиблющу и оставшу яко нову тридневну месяцу, всем зрящим видяще»³⁸³. Таким образом, день кончины Святого совпал с солнечным затмением, когда солнце днем стало подобно месяцу³⁸⁴. Подобные природные явления на Руси традиционно воспринимались как признаки бедствия, отчего печаль иноков Даниилова монастыря усугублялась³⁸⁵.

Вскоре после кончины Преподобного его духовный друг Митрополит Макарий и крестник царь Иоанн Грозный повелели написать житие святого. Его автором был царский духовник – протопоп Андрей, позднее Митрополит Афанасий (1564–1566)³⁸⁶. Это был плодовитый писатель Древней Руси, «историк-агиограф и историк-богослов»³⁸⁷. Его труд о своем духовном отце полон подробностей и исторических реалий. В. О. Ключевский пишет: «К самым обширным и лучшим биографиям Макарьевского времени принадлежит житие Даниила Переяславского»³⁸⁸. Оно было «написано между 1556 и 1562 годами»³⁸⁹. Затем автор составил новую редакцию жития Преподобного, при этом значительно ее сократив. Она вошла в состав Степенной книги как «Сказание вкратце о преподобном старце Данииле Переяславском»³⁹⁰.

С. Смирнов опубликовал по двум спискам «Слово о изнеможении преподобного Даниила в церкви и о поучении братии»³⁹¹. Этот текст был в свое время отнесен к особому жанру агиографической литературы и приписан перу протопопа Андрея, тогда еще переяславского священника³⁹². Однако теперь, очевидно, от этой атрибуции следует отказаться. Этот жанр характерен более для монашеской традиции. Целесообразнее автора данной повести видеть в иноке Ионе, упоминаемом в тексте, которому Преподобный вручил свой клобук перед кончиной³⁹³.

Есть сведения, что служба преподобному Даниилу Переяславскому была составлена «через 12 лет после его кончины»³⁹⁴. Позднее настоятель Даниилова монастыря архимандрит Тихон писал святейшему Патриарху Никону: «А образ его чудотворцов написан изстари, и канон, и тропарь, и житие, и стихеры»³⁹⁵. Эта служба творилась в обители по благословению Патриарха Никона со времени открытия святых мощей Преподобного в 1652 г. Позднее, в 1780 г., настоятель монастыря и ректор Владимирской семинарии архимандрит Иосиф составил новую службу, которая была напечатана в Синодальной типографии³⁹⁶. В 1888 г. настоятель архимандрит Модест обратился в Санкт-Петербург в цензурный комитет за разрешением напечатать текст древней службы преподобному Даниилу «с Акафистом и молитвою, также издавна читаемою»³⁹⁷.

А несколько ранее смотритель Переславль-Залесского духовного училища священник Александр Свирелин по желанию братии Даниловой обители составил Акафист преподобному Даниилу Переяславскому. В декабре 1877 г. он представил его текст в Московский духовно-цензурный комитет. Отзыв цензора на Акафист имел замечания, и в его текст необходимо было внести исправления. Затем настоятель Троицкого монастыря архимандрит Митрофан представил исправленный текст в Санкт-Петербургский цензурный комитет. В отзыве на Акафист говорилось, что он «составлен согласно с житием и обстоятельствами современного ему быта России, – все ублажения, относящиеся к лицу великого угодника Божия, отличаются духом высокого благочестия и располагают к молитве и покаянию»³⁹⁸. Затем последовало разрешение Святейшего Синода напечатать Акафист преподобному Даниилу «для местного употребления в Переаславском Троицком Даниловом монастыре»³⁹⁹.

В 1652 г. состоялось великое торжество в Русской Церкви. Мощи трех Первоиерархов Русской Церкви, которые почивали в различных местах, были торжественно перенесены в кафедральный Успенский собор в Кремле: Патриарха Ермогена († 1612; пам. 17 февр.), первого Патриарха Иова († 1607; пам. 19 июня) и Митрополита Филиппа († 1569; пам. 9 янв.). За мощами последнего ездил Митрополит Новгородский и Великолуцкий Никон, вскоре после этого избранный на Патриаршую кафедру (1652–1658; † 1681) вместо почившего Патриарха Иосифа (1642–1652).

Более всего потребовалось времени на перенесение святых мощей Митрополита Филиппа. Во время их перенесения одному благочестивому переяславцу явился преподобный Даниил и сказал: «Иоанне, востани! Новый исповедьник и равноапостольный Филип, Митрополит Московский и всея Росии, не восхотите в морском острове в Соловецком монастыре пребывати, но во свое отечество и на свой престол во царствующий град прииде. Время уже и мне явитися, не могу бо аз землею покровен быти, но да прославит имя мое, яко же и блаженного Филиппа»⁴⁰⁰. Позднее настоятель обители архимандрит Тихон писал Патриарху Никону об открытии святых мощей «преподобного чудотворца Даниила». Как при кончине преподобного Даниила было солнечное затмение, так и при открытии его святых мощей была «буря велика по три дни, и как... чудотворцовы мощи, в седмом часу нощи, обрели и милостию Божиею и его чудотворцовыми молитвами Бог... дал тишину»⁴⁰¹.

Затем по благословению Патриарха Никона мощи преподобного Даниила свидетельствовала комиссия во главе с Митрополитом Ростовским и Ярославским Ионою. В 1653 г. святой подвижник был причислен к лику святых⁴⁰². «Память преподобного Даниила чтится 7-го апреля в день преставления, 16 октября в день переложения мощей в новую раку (1782 г.) и 30 декабря в день обретения мощей (1652 г.)»⁴⁰³.

Большим почитателем преподобного Даниила был подвижник благочестия XIX в., настоятель Данилова монастыря архимандрит Иларион (1860–1877). Братии монастыря он неоднократно говорил: «Я здесь не кто иной, как приставник, а настоятель у нас здесь преподобный Даниил»⁴⁰⁴. «Ни одного дела не делал, не отслужив молебен преподобному Даниилу»⁴⁰⁵.

Решением Священного Синода Русской Церкви от 28 декабря 1993 г. вновь открыта обитель преподобного Даниила Переяславского. А в 1994 г. в связи с памятью Преподобного из Переяславского музея были переданы Церкви его святые мощи. Делаются первые шаги к возрождению духовной жизни в обители. «Воистину, не стоит город без святого, а селение без праведника»⁴⁰⁶. Подвиги преподобного Даниила в самоотверженном служении ближним близки и понятны нашим современникам, ищущим духовного возрождения.

Приложение. Слово о изнеможении преподобного Данила в церкви и оупоучение братии

Преподобному ж отцу нашему Данилу конечною старостию изнемогщу, яко едва ходити ему возможно, и некогда во святей церкви на соборном согласном пении толико изнеможе, яко не мощи ему до кели итти, и возва братию, глаголя: «Ведите мя, братия, в келию, се бо изнемогаю». Архимандрит же Иларион, ведая измлада богоугодное его житие, пригласи к себе инока Иону, и обще придоста к Преподобному. И подкрепляем бысть рукама Преподобный и тако идяше в келию свою. И егда изыде из церкви шуия страны дверми и бысть на месте, иде же ныне гроб Святаго, показуя ту десною своею рукою, глаголя: «Се покой мои в век века. Зде вселюся, яко изволих ту» (Пс.131:14). И слезами место полияше и глагола к братии: «Молюся вам, братия, зде погребите тело мое грешное». / И снем со главы своея клобук и даст его иноку Ионе, глаголя: «Ныне, Ионо, исполни желание свое, приими сий клобук от руку моею грешную и возложи на главу свою». Инок же Ионо тщательно приим и поклонися ему до земли, глаголя: «Благословение твое со мною да будет во веки веков». Преподобный же рекъ: «аминь». По сем же архимандрит Иларион рече Преподобному: «Сий клобук отдав Ионе, другаго ж не имаши, что возложиши на главу свою?» Святый же рече: «Аз к тому не имам клобука носити, но вскоре мя ведите в келию и послите по духовнаго ми отца, да совершит мя в великий образ святыя схимы, и куколь да возложится на главу мою». По мале же времени прииде отец его духовный и соверши его во святую схиму и куколь возложи на главу его. По сем же преподобный Даниил нача архимандрита Илариона и братию наказовати яже о добродетелех, глаголя им: «Отцы и братия, Богом сочетанное Христово стадо, потщитеся Божественныя / заповеди и отеческое предание и закон всею силою соблюдати и хранити, о нем же Сам Христос рече: «Дондеже прейдет небо и земля, иота едина или едина черта не прейдет от закона, Дóндеже вся будут. Иже аще разорит едину от заповедей сих малых и научит тако человеки, мний наречется во Царствии Небеснем, а иже сотворит и научит, сей велий наречется во Царствии Небеснем» (Мф.5:18–19). И паки глагола: «Отцы и братия, помяните обещание свое, еще ко Господу Богу, како мы сами глаголохом, предстояще Святей Трапезе. Егда вопрошают нас: «хощеши ли терпети всяку скорбь и тесноту Царствия ради Небеснаго?» – Мы же усты своими отвещаваем: «Ей, Богу споспешествующу, честный отче». Да аще, братия, сице обещахомся пред Святою Трапезою, всяко должни есмы любовию друг ко другу преспевати, о ней же Сам Спаситель наш Христос рече: «Аще два или трие собрани во имя Мое, ту и аз посреде их» (Мф.18:20).

И немо/щи немощных на себе носити и древних братий не раздражати, паче же и угождати; странных же и нищих не презирати, но паче милость показовати, насыщати же и упокоивати. Да вси спасение сих ради приобрящете, яко же древле праведный Авраам странных и нищих упокоением Царство себе приобрете. Бесчиния ж и празднословия отщетеватися, яко же и апостол Павел опаснее нас наказуя, глаголя: «Всякаго человека отвращайтеся, бесчинно ходяща» (2Сол.3:6).

Пиянства же и запойства бегайте и в манастыре его не держите, о немже Павел Апостол глаголет: «Братие, не упивайтеся вином, в немже несть спасения» (Ефес.5:18). И Василий Великий рече: «Како нареку пияницу, токмо дом идоле кий и жилище бесом и разжизателя блудного». И паки рече: «Бегай пиянства, да не лютейше тя устроит отчуждитися от Бога». И Премудрый Соломон, притчами наказуя нас, глаголя: «Человече, не буди винопийца... всяк бо пияница обнищает» (Притч.23:21–22). Пиянство / Господа не подъемлет, пиянство Духа Святаго отгоняет, пиянство горши свиней и псов человеки творит, пиянство – начало и конец всему злу. Кому люте, кому молва, кому суди, кому скаредие и пря, кому сокрушение вотще, кому нестроение – не пребывающим ли в пиянстве? И пророк Иоиль тако же вопиет: «Истрезвейте, упивающиися от вина, плачитеся и рыдайте, вси пиющии винное! 80! пиянства» (Иоиль1:5) – рыдати бо и плакатися повелено есть пиянственным любителем. Воистину лихотных есть человек пиянство и оболщенных, яко ж древле Иов, на етер моляся, рече: «Да заблудят, яко пиянии» (Иов.12:25). Хотяще чисте жити, сего удаляются и по правому пути да ходят. И Апостол Павел сведе о сем, глагола: «Пияницы Царства Божия не наследят» (1Кор.6:10). Но молю вас, отцы и братия, потщитеся последовати сему наказанию, еже пиянства не держати, от начала бо не быша пиянства во святей / обители сей, ниже впред да будет.

Еще молю вас, отцы и братия: возлюбите чистоту душевную и телесную, и всегда во уме своем имейте час разлучения души от тела, и како ответ воздати Праведному Судии о всяком деле же и слове, и воздаяния ожидати комуждо по делом его». И ина многа беседовав к ним о ползе душевней и написание о сих вкратце предаде им.

И аще Преподобный от старости изнемогаше, но обаче, егда имать отрадетво, в церковь на соборное пение прежде всех тщашеся приходити и прилежныя молитвы со слезами ко Всемогущему Богу возсылаше, яко благовонное кадило. Аще когда стояти не можаше, тогда сед на месте своем, непрестанно молитву творяше. Есть же место то и до сего дне одесную деснаго клироса. И егда конечно изнемогше, яко и в церковь не возможе ходити, тогда в келии на одре лежаше и братии ту предстоящу и плачущуся о разлучении благаго / пастыря. По времени же преподобный Даниил нача глаголати: «Отцы и братия, видите мя днесь болезньми многими одержима суща, и конец жития моего приближися. Моление мое предлогаю вам: «Господа ради поминайте любовь, юже имеете ко мне грешному, и не забудите мя ленивого в молитвах ваших ко Христу Богу нашему, да помилует душу мою грешную, и места сего да не презрит и живущих в нем, и да сохранит вас Господь Бог от крамол сопостата нашего, диявола и угодная творити наставит вас по Своей Ему воли»./

По сих же преподобный Даниил нача безмолствовати, точию усты своими мало движа, гласа ж не слышати. И тако бысть время довольно, возопеи же некако внезапу гласом ясным, яко и всем ту предстоящим ужаснутися от гласа Святаго: «Где они трие мужие чудни иноцы?». Братия же, иже близ его предстоящим, глаголюще к Преподобному: «О которых, отче, иноцех вопрошаеши наю? Преподобный ж рече: «Преж зачатия святыя обители сея быша у мене в Горицком монастыре, се бо днесь посетиша мене; еда ли не видите их в келии сей?». И рекоша ему братия: «Никого же мы видим, точию твои ученицы предстоят». И посем паки умолчав Святой и причастився Святых и Животворящих Таин Пречистаго Тела и Крове Христа Бога нашего / благодарною душею и с миром предаде трудолюбезную свою душу в руце всех Бога, к Нему же измлада возжела.

И вси плакаху довольно о лишении отца, яко и воздух того дни дряселуя бяше, такоже и солнцу гиблющу и оставшу яко нову тридневну месяцу, всем зрящим видяще. И паки наполнися и светло бяше. И слышано бысть святого старца преставление и снидошаяся на погребение его архимариты и игумены и священническаго иноческаго чина множество и велмож, тако же и народа множество от града и от весей со с вещами и с фимияном. И погребоша его честно у церкви Пресвятыя Троица у самыя стены святаго жертвенника во своем ему монастыри в лета 7048-го месяца апреля в 7 день в шестый час дни в среду вторыя недели по Пасце.

Выдающийся Первоиерарх Русской Церкви XVI века, Митрополит Макарий был аскет, подвижник и молитвенник, который постоянно обращался с молитвой к Богу и Его святым угодникам. У него были святые, которых он особо чтил и к молитве которых он всегда прибегал. Это, несомненно, был небесный покровитель Митрополита – преподобный Макарий Великий, его духовный друг-современник – преподобный Александр Свирский († 1533; пам. 30 авг.), а также святитель Николай Чудотворец.

Сей великий святой особо чтим русским народом⁴⁰⁷, что постоянно подчеркивали иностранцы, посещавшие Московию. Сигизмунд Герберштейн, бывший в Москве в 1526 г., в год архиерейской хиротонии Новгородского владыки Макария, пишет о русских людях: «Среди святых они особенно чтут Николая Барийского и ежедневно рассказывают о его многочисленных чудесах»⁴⁰⁸. Имеются некоторые материалы о почитании Святителем Макарием Мирликийского Чудотворца.

Начало своему самостоятельному служению в Церкви будущий ее глава полагал в можайском Лужецком монастыре (1523–1526). В древнерусском городе Можайске особо почитался Можайский образ святителя Николая⁴⁰⁹. E. Е. Голубинский пишет: «В можайском Никольском соборе неизвестно – с какого времени до XVI века находится чудотворный образ святителя Николая, на поклонение которому имели обычай ездить государи: во время своих поездок в Можайск и мог познакомиться Василий Иванович с Макарием как с первым лицом в местном городском духовенстве, каков был архимандрит Лужецкий»⁴¹⁰.

После архиерейской хиротонии Святитель Макарий возглавляет Новгородскую кафедру. В это время в Великом Новгороде строится множество храмов, которые зачастую он сам освящает. Самый первый храм, освященный Святителем в 1526 г., имел престолы в честь апостола Филиппа и святителя и Чудотворца Николая: «...и ту на обедни простил Бог жену очима болну. А строенны церкви святыи Апостол Филипп и святы Николая на одном основании»⁴¹¹. Данный храм представляет собою особый тип сдвоенного архитектурного сооружения⁴¹².

Год спустя, как сообщает летопись, крымский хан Аслам во время набега хотел спалить церковь святителя Николая в одном княжеском селе, но чудесным образом попал в плен⁴¹³. Очевидно, в Новгороде об этом стало известно от великого князя, который извещал Святителя Макария о победах русского оружия, заповедуя совершать молебные пения в храмах⁴¹⁴.

Под 1532 г. в Новгородской летописи говорится о строительстве еще одного храма: «Того же году, в осенинах, поставлена бысть церковь камена во владычне дворе святый Никола, возле святых Исповедник, на старом основании, повелением преосвященного архиепископа Макария, а нарядчик был Дмитрий Сырков»⁴¹⁵. В будние дни владыка мог молиться в этом Никольском храме.

По велению Святителя Макария в 1539 г. в Великий Новгород приносили чудотворный образ, на котором были написаны святитель Николай, мученицы Варвара и Параскева. «И поставиша ея в церкви Софии Премудрости Божии и быша тамо от тоя иконы многа чюдеса»⁴¹⁶. С нее была сделана копия, и Новгородский владыка благословил поместить ее в Варваринском девичьем монастыре.

К этому времени относится и следующее событие во Пскове. В 1540 г. «ко Успеньеву дни привезоша старцы, переходцы с иныя земли, образ святого Николы да святую Пятницу на рези в храмцах; и бысть псковичам в неведении, что во Пскове такие иконы на рези не бывали, и многие невежливые люди поставиша то за болванное поклонение, и бысть в людех молва велика и смятение»⁴¹⁷. Этими старцами, считал Е. Голубинский, могли быть монахи из Литовской Руси. По поводу резных икон псковичи обратились к Новгородскому святителю. Бывший настоятель можайского Лужецкого монастыря, зная, что «Можайская резная икона святителя Николая не только была принимаема, но и весьма почитаема»⁴¹⁸, рассеял сомнения благочестивых псковичей⁴¹⁹.

В 1542 г. Новгородский владыка был возведен на Всероссийскую митрополичью кафедру. Теперь он уже обращается к заступничеству «скорого Утешителя в бедах» как Предстоятель Русской Церкви. В 1544 г. Святитель Макарий ездил на богомолье в можайский Лужецкий монастырь, при этом он, несомненно, поклонился чудотворному образу святителя Николая Можайского.

Воздвигая молодого царя мужественно ополчиться при покорении Казани в 1552 г., Митрополит Макарий в своем послании к государю перечисляет святых, молитвенным предстательством которых да дарует Господь Бог помощь и одоление русскому войску. И среди них имя «великого чюдотворца Николы»⁴²⁰. В Степенной книге, созданной по благословению Святителя Макария, говорится значительно подробнее о явлении святого Николая, повелевшего осаждающее Казань русское войско «осенити честным крестом и священною водою окропити»⁴²¹.

В середине XVI в. в Москве, как сообщает летопись, «прозябе ересь и явися шатание в людех»⁴²². Среди различных лжеучений еретики отличались и хулой на святителя Николая – «глаголют святаго Николу проста мужа»⁴²³. Обличитель данной ереси, выдающийся писатель и богослов Древней Руси новгородский инок Отенской обители Зиновий удивляется: «И аще Господь славу Свою, туюже от Отца имать, туюже славу и на Николу положи: и кий благочестивый не восхощет славити Николу?»⁴²⁴. Описывая соборное осуждение еретиков, летописец показывает при этом посрамление хулителей от Чудотворца, скорого обличителя суемудренных: «...в то время Никола Гостуньский чюдотворец в храме своем у своего образа простил сына боярьского, разъслаблена руками и ногами, тулянина Григорьа Сухотина: на молебне во един час здрав стал, якоже ничим вредим. И прииде протопоп Николской Амос и того Григориа прощеного привел к Митрополиту на Собор; и уведав все от самого прощенного чюдо збывшееся Богом и Его угодником и прославиша Бога, истинного Христа нашего и угодника Его Николу, иже не оставляет раб своих, уповающих на Бога, и богохулных ертиков зле посрамиша»⁴²⁵. Позднее кремлевский храм Николы Гостунского был вновь расписан и освящен «бысть Макарием Митрополитом всея Руси»⁴²⁶.

В Вятской земле особо почитался образ Николы Великорецкого, явившийся в XIV в.⁴²⁷ После обретения чудотворной иконы около города ее поставили в храме во имя блаженного Прокопия Устюжского. В 1554 г. этот храм сгорел, «тогда и самая чюдотворная сия икона святителя Николая потле во едином месте, идеж написано погребение святаго тела его». Обо всем этом было написано царю. В 1555 г. в Москву прибыло посольство, состоявшее из духовенства и из «лутчих людей», возвестившее о чудотворном образе святителя Николая Великорецкого и просившее его поновить. Вскоре от царя пришла на Вятку грамота с повелением прислать образ в Москву. Образ в Москву для поновления и поклонения сопровождал священник Георгий⁴²⁸.

В 1555 г. на праздник Петра и Павла в Москву был принесен сей чудотворный образ Святителя. Его встречали с крестным ходом. «И поиде Митрополит с кресты и образ святаго чюдотворца Николы чюдотворный понесоша в град и поставиша в соборной церкви Пречистая честнаго и славнаго ея Успениа царствующего града Москвы против митрополичиа места... И въутриа день, в неделю, в церкви Пречистая быша неоскудная чюдеса от образа великаго чюдотворца Николы и от Петра чюдотворца всея Русии Митрополита и Ионы, и по вся дни быша исцелениа от образа великаго чюдотворца Николы. И обновлял образ Николы чюдотворца сам Макарей Митрополит, бе бо иконному писанию навычен, а с ним Андрей протопоп Благовещеньской со многым желанием и верою, постом и молитвою. От образа же его наипаче чюдотворение с верою просящим преизобилует, и много образов с него пищуще мерою и подобием, и ото всех чюдотворениа быша многым верным»⁴²⁹.

Когда в Москве находился Великорецкий образ, на Красной площади развернулось грандиозное строительство выдающегося памятника Казанской победы – собора Покрова на Рву. В этом Покровском соборе был устроен придел в честь святителя Николая Великорецкого. Эта жемчужина русского храмового зодчества ныне известна как собор Василия Блаженного, который был торжественно освящен в 1561 г.⁴³⁰ О его закладке довольно подробно говорится в Пискаревском летописце, как «повелением царя и государя и великого князя Ивана зачата делати церковь обетная, еже обещался в взятие казанское: Троицу и Покров и семь пределов, еже имянуется «на Рву». А мастер был Барма с товарищи. И прииде царь на оклад той церкви с царицею Настасиею и с отцем богомольцем Макарием Митрополитом. И принесоша образы чюдотворныя многия (и) Николу чюдотворца, кой прииде с Вятки. И стали (мо)лебны совершати и воду святити. И первое основание сам царь касается своима руками. И разсмотриша мастеры, что лишней престол обретеся, и сказаша царю. И царь и Митрополит, и весь сунклит царьской во удивление прииде о том, что обретеся лишней престол. И поволи царь ту быти престолу Николину: «И изволи де Бог, и полюби то место Никола, а у меня да не бысть в помышлении того»⁴³¹. Это наиболее известный храм, освященный Митрополитом Макарием.

Как встреча Великорецкой иконы в Москве, так и ее возвращение сопровождалось крестным ходом⁴³².

С этого времени, со второй пол. XVI в., на Руси распространяются почитание Великорецкого чудотворного образа⁴³³ и списки икон⁴³⁴. Средник Великорецкого образа представляет поясное изображение святителя Николая, а вокруг – равновеликие среднику восемь клейм. Обычно сюжеты клейм имеют две иконографические редакции⁴³⁵.

Под 1558 г. летопись сообщает о взятии русскими войсками Ругодива, нынешней Нарвы. Штурм осажденного города начался с пожара в нем. Вызвал его один «немчин», который стал варить себе пиво, а для растопки хотел использовать две иконы Богоматери и святителя Николая с другими святыми. В результате этого начался пожар, приведший к падению города. После был обнаружен невредимый образ святителя Николая⁴³⁶. Затем эта и другая чудотворные иконы приносились из Нарвы в Москву для молитвенного поклонения им, «их же постретиша со кресты преосвященный Макарий, Митрополит всеа Русии, со всем освященным собором»⁴³⁷.

Год спустя в Дедилове было чудесное явление святителя Николая церковному пономарю, который возвестил о грядущей бусурманской опасности и скором избавлении от нее⁴³⁸.

В русской агиографической письменности кроме Жития преподобного Александра Свирского существует еще одна интересная повесть того же автора – свирского игумена Иродиона. Она была написана после Жития, т. е. после 1545 г. В ней говорится о чудном явлении преподобного Александра и Святителя Макария автору повести. В ней говорится, как преподобный Александр «тихим гласом» обратился к Святителю: «О Макарие, гряди во след мене и покажу ти место на вратех монастыря, на немже хощу, да созиждется церковь Николаа Мирликийских чудотворца»⁴³⁹. Святитель же во время этого видения имел в руках особо чтимого им святого – святителя Николая Мирликийского.

Святитель Макарий был не только сам иконописец, но с его именем связано существование митрополичьей иконописной мастерской. Впервые атрибуция ее икон была сделана В. И. Антоновой и H. E. Мневой. Среди них имеется образ святителя Николая⁴⁴⁰. Другая икона святителя Николая из макарьевской мастерской находится в собрании П. Корина⁴⁴¹. Очевидно, к макарьевской мастерской относятся створки с «житием Николы от несохранившегося киота со статуей Николы»⁴⁴² из музея Андрея Рублева.

Митрополит Макарий собрал агиографические и гомилетические памятники, посвященные святителю Николаю, поместив их в Великих Четьих Минеях, в день памяти святого и перенесения его чудотворных мощей⁴⁴³.

Середина XVI в. – расцвет летописания на Руси. Впервые на Руси создается книга, в которой миниатюра доминирует над текстом. Это лицевой летописный свод, повествование которого доведено до сер. XVI в. Некоторое время назад была сделана атрибуция, согласно которой знаменитое иллюстрированное житие святителя Николая XVI в.⁴⁴⁴ является составной частью Лицевого летописного свода⁴⁴⁵. Учитывая большое влияние Святителя Макария на создание Лицевого свода⁴⁴⁶ как в идейном, так и в организационном смысле, включение жития святителя Николая характеризует личность и благочестие Митрополита Макария.

Велико благочестие Митрополита Макария. Его внешние труды и успехи – результат прежде всего его молитвенного делания, молитвенного обращения к Богу и Его святым Угодникам. Почитание им святителя Николая находило отражение в его архипастырской деятельности. В своей жизни он особенным образом соприкоснулся с чудотворными иконами святителя Николая Можайского и Великорецкого. Иконы святителя Николая, приносимые для поклонения в Москву, возгревали веру православных москвичей.

Обитель преподобного Сергия, игумена Радонежского († 1392; пам. 25 сент.), взрастила на протяжении истории сонм святых иноков и подвижников благочестия. Подобно дивным птицам, которых преподобный Сергий видел в видении, бесчисленные насельники Троицкого монастыря несли в нем различные подвиги, сохраняя заветы своего родоначальника. Здесь были знаменитые и известные в русской истории XVI–XVII вв. келари⁴⁴⁷ обители: старцы Адриан Ангелов, Евстафий Головкин (1571–1593; † 1603)⁴⁴⁸, Авраамий Палицын (1609–1620; † 1626)⁴⁴⁹, Александр Булатников (1622–1641; † 1655)⁴⁵⁰, Симон Азарьин (1646–1653; † 1665)⁴⁵¹, Арсений Суханов (1655–1659; † 1668)⁴⁵². Менее всего изучена деятельность первого из них – старца Адриана Ангелова⁴⁵³. Только академик Н. Никольский собрал краткие сведения о нем и связанных с ним книгах⁴⁵⁴.

Довольно необычно фамильное прозвище троицкого келаря. У С. Б. Веселовского имеются интересные сведения, возможно, проливающие свет на происхождение старца Адриана: «Ангеловы Эммануил и Иван – греки, выехавшие в Россию в свите кн. Софьи Палеолог. Ср. селение Ангелово под Москвой»⁴⁵⁵. Очевидно, до своего пострига он был женат и у него был сын Дмитрий⁴⁵⁶. Можно предположить, что монашество он принял в Троицкой обители, где в 1550–1560-е годы был ее келарем⁴⁵⁷. Источники того времени свидетельствуют о его трудах на благо монастыря преподобного Сергия, встречается его имя и в описании церковных событий середины XVI в.

В 1553 г., как сообщает летопись, на Руси «прозябе ересь и явися шатание в людех в неудобных словес о Божестве»⁴⁵⁸. После соборных разбирательств в Москве еретики были осуждены. Среди осужденных находился также Артемий, бывший троицкий игумен (1551), сосланный после Собора в Соловецкий монастырь. В соборной грамоте, посланной на Соловки, подробно описываются лжемудрования еретиков XVI в. Келарь Адриан Ангелов, несомненно знавший Артемия, свидетельствовал на Соборе о некоторых его заблуждениях. О его возражениях келарю на Соборе было сказано: «...да и сам Артемий на Соборе против Андрияновых речей отвечал негораздо»⁴⁵⁹.

Важнейшим Собором середины XVI в. был Стоглавый Собор 1551 г., на заседаниях которого рассматривались многие вопросы церковной и общественной жизни. В 1555 г., следуя предписаниям «Соборного уложения», т. е. постановлениям Стоглава, игумен Троице-Сергиева монастыря Иоасаф (1555–1560), «поговоря с келарем с Андреяном и с соборными старцы», строго запретил в Присецкой волости, принадлежащей обители, держать скоморохов, волхвов и лихих людей. Судя по содержанию грамоты, она писалась «в Присеках, а велел ее писати келарь Андреян, а у грамоты печать келарская»⁴⁶⁰. Таким образом, будучи в этом селении, принадлежащем монастырю, келарь сделал необходимое письменное распоряжение о порядке в нем согласно соборным постановлениям.

Монастыри на Руси являлись не только духовными лечебницами, но и телесными. Эта традиция в Московской Руси восходит к радонежскому Подвижнику. «Построенная еще при Сергии в XIV в. больница (в 71 км к северу от Москвы) впоследствии приобрела значение «образца» монастырского больничного уклада для всех монастырских больниц»⁴⁶¹. Традиции врачевания, заложенные в обители еще ее основателем, продолжались и развивались в последующее время. В XVI в. больничное помещение было перестроено. «Лета 7060-го, при царстве благочестиваго царя великого князя Ивана Васильевича всеа Русии и преосвященном Макарие митрополите всеа Русии и при Троицком Сергиева монастыря игумене Иларионе и при келаре Андреяне Ангелове поставили больницу в Сергиеве монастыре, да келарскую поставили камену, да пруд Болшей, что от Клементиевьского пруда, а на нем два мосту; а рядил ево келарь Андреян»⁴⁶². С этой записи троицкого летописца все последующие сообщения середины XVI в. упоминают имя старца Адриана.

Никоновская летопись сообщает под 1556 г. о позолоте по царскому повелению купола Троицкого собора в обители преподобного Сергия, воздавая должное царской власти⁴⁶³. В Троицкой летописи названы при этом имена настоятеля обители, келаря и царского дьяка, который «у дела был»⁴⁶⁴.

А год спустя в истории обители произошло важное событие. В Москве на Троицком монастырском подворье⁴⁶⁵ было завершено строительство храма, который был освящен главой Русской Церкви. «Лета 7065-го (1557)... при Троицком Сергиева монастыря игумене Иасафе и при келаре Андреяне Ангелове, почали делати на Москве церковь великого чудотворца Сергиа да трапезу и ворота и ограду камену; а совершили церковь в лето 7060 седмаго, месяца сентября в 20 день. А свящали церковь великаго чюдотворца Сергиа месяца октебря в 16 день, на память святаго мученика Логина сотника, иже при кресте Господни. А свящал церковь Макарей Митрополит всеа Русии сам, а с ним владыка Крутицкой Нифонт и архимариты и игумены, а на освящение был царь и великий князь, и з своею царицою, и з своими детми: царевичом Иваном и царевичом Феодором, и з братом своим со князем Юрьем Васильевичом, и со царем Александром Казанским и з боляры; и всеношного и обедни слушал, ел и пировал в новой трапезе и с Митрополитом»⁴⁶⁶. Этот храм просуществовал до 1808 г., поэтому ныне о его архитектуре можно судить только по сохранившимся изображениям⁴⁶⁷.

Храм подворья сооружался одновременно с памятником Казанской победы, храмом Покрова на Рву на Красной площади, известным ныне как собор Василия Блаженного. М. А. Ильин пишет, что «церковь Сергия на Троицком подворье в Московском Кремле органически вписывается в круг памятников башенно-шатрового типа середины XVI в... Она, можно думать, была призвана прославить известного подвижника Русского государства, а потому была наделена необычайными декоративными свойствами. Само прославление Сергия в архитектуре храма, видимо, стояло в зависимости от посещения царем Иваном Грозным Троице-Сергиева монастыря на обратном пути из Казани в Москву. Ее архитектура должна была отражать, как и Василии Блаженный, торжество и славу единой Руси»⁴⁶⁸. «Этот храм преподобного Сергия явился выражением царской благодарности Преподобному за его незримое молитвенное предстательство при покорении Казани в 1552 г.»⁴⁶⁹. Упомянутый в летописце келарь Троицкого монастыря Адриан Ангелов, несомненно, много потрудился при сооружении храма монастырского подворья.

В это же время начинаются большие работы и в самой обители преподобного Сергия: «...царь Иван Васильевич с Митрополитом Макарием и всем освященным Собором, с игуменом и старцами Троицкого монастыря решил было построить в монастыре большую церковь св. Троицы на место малой Никоновой, но что потом отложил намерение из опасения, что это может быть неугодным преподобному Сергию»⁴⁷⁰. Среди старцев обители был несомненно келарь Адриан. Было принято решение о строительстве большого нового Успенского собора, на закладке которого в 1559 г. присутствует сам царь Иоанн Грозный⁴⁷¹. Есть мнение, что Успенский собор был сооружен в память покорения Казани и Астрахани⁴⁷².

Еще раньше, в 1552 г., келарь Адриан возил царю под Казань в благословение от Живоначальной Троицы и преподобного Сергия различные святыни⁴⁷³. Он же описал как очевидец казанское взятие русскими войсками⁴⁷⁴. Он так написал о первосвятительском благословении царю перед его походом в Казань: «И по сем приходит ко святейшему отцу своему Макарию митрополиту всеа Русии и ко священному Собору... и просит благословения и молитвы себе и всему своему христолюбивому воинству. Святейшии же вселенныя отец преосвященный Макарии митрополит всеа Русии со архиепископы и епископы и со всем священным Собором благословляют и молитвуют прилежно»⁴⁷⁵.

Можно говорить о его посреднической роли между монастырем преподобного Сергия и главой Церкви, Святителем Макарием († 1563; пам. 30 дек.). Возможно, через него осуществлялся вопрос о переплете Великих Четьих Миней в Троицкой обители⁴⁷⁶. В 1559 г. троицкий игумен Иоасаф через келаря Адриана Ангелова сообщил Первосвятителю о чудесах, совершившихся у гроба святителя Серапиона Новгородского († 1516; пам. 16 марта), погребенного в Троицкой обители. Об этом говорится в житии архиепископа Серапиона: «...игумен же Иоасаф з братьею совеща: не просто быти дело се. И посла к Москве, к келарю Андреяну и повеле то сказати подлино Макарию митрополиту. Макарий же митрополит, слышав то преславное знамение, удивися о даровании Божием, яко угодников Своих прославляют и по смерти явлением. Послав ко игумену Иоасафу совет свой»⁴⁷⁷.

В 1545 г. великий князь Иоанн IV «пожаловал, указал» места, т. е. старшинство настоятелей нескольких монастырей, причем Троице-Сергиев был поставлен вторым после митрополичьего Чудова⁴⁷⁸. В связи с этим, несомненно, был указ Митрополита Макария. В 1561 г., уже став царем, Иоанн Грозный «учинил архимандритию» в Троицкой обители⁴⁷⁹. Последовало соборное суждение, и обитель преподобного Сергия была поставлена превыше других монастырей в Русской Церкви, о чем была дана грамота Митрополита Макария ее первому архимандриту Елевферию⁴⁸⁰.

А перед этим старец Адриан писал челобитную грамоту царю. В ней Троицкая обитель сравнивается со Святой Горой, но в отличие от нее Пречистая Дева «сниде духом не по земли от места на место плотию ходяща, но от страшнаго и трепетнаго и неисповедимаго престола Сына Божия и Бога Своего с святыми Его ученики, прииде от небес на землю в Богоименитую и в свою великую обитель к Своему угоднику великому Сергию». В челобитной келарь просит оказать милость «царской обители», являющейся ему «славой и венцом»⁴⁸¹.

Троице-Сергиева лавра в своей истории известна богатым рукописным собранием. «Любовь к книжной отеческой письменности от первых игуменов перешла и к преемникам их и к ученикам последних»⁴⁸². «XVI в. – время наибольшего расцвета книгописного дела в Троице-Сергиевом монастыре»⁴⁸³. Заботился о книжных сокровищах обители в свое время и ее келарь старец Адриан. По его повелению «многогрешный Фирсишка» написал Четью-Минею за май месяц⁴⁸⁴, затем месяц июль⁴⁸⁵. В обитель преподобного Сергия келарь дал Апостол, переписанный в 1550–1560 гг.⁴⁸⁶ В описи «Троицк. 1641/2 г.» упоминается «Книга в десть, на бумаге, Варлаам да Иоасаф да в ней же Григорий Амиритский, Андрияновская Ангилова»⁴⁸⁷. Книжные богатства служили духовному просвещению. «Под влиянием книг в обители «у Троицы» преобразовывался дух русских людей»⁴⁸⁸.

Можно говорить, что старец Адриан Ангелов стремился снабдить монастырское подворье в Москве книгами, о чем свидетельствуют сохранившиеся приписки на них. При троицком настоятеле Серапионе (1495–1506) была написана книга «Златоуст» в 1499 г. Затем, став Новгородским владыкой, он дал ее Троицкому монастырю, «а ныне послали сию книгу в монастырь Сергиев на Москву на Богоявленью на время, а подписал келарь Андреян»⁴⁸⁹.

Старец Адриан давал различные вклады в Троицкий монастырь или на его подворье. «67 (1559)-го году июля в 7 день по старце Порфирье Воронцове да по отце ево иноке Трифане, да по матере ево Матрене дали вкладу келарь старец Андреан Ангелов да казначей старец Дарофей по ево Перфирьеве духовной денег 512 рублев на алтын 4 деньги»⁴⁹⁰.

Н. Никольский называет 4 Трефолоя, т. е. годовой круг праздничных Миней, которые «Адрианом же Ангеловым были даны по Семене Федоровиче Киселеве († 12 июня 1560 г.) в дом Богоявления Сергиева монастыря»⁴⁹¹. В Троицкую обитель по нем же келарь вкладывает на молитвенную память книгу творений преподобного Иоанна Дамаскина конца XV в.⁴⁹²

Монастырскими настоятелями при старце Адриане были игумены Гурий Лужецкий (1552–1554), Иларион Кирилловец (1554–1555), Иоасаф Черный (1555–1560) и первый ее архимандрит Елевферий (1560–1564). В это время в монастырь давались различные вклады⁴⁹³.

Последние дни жизни келарь Адриан Ангелов провел, очевидно, в обители преподобного Сергия и был в ней погребен, хотя точное место его погребения неизвестно. «Адриан Ангелов, в 1550–1561 гг. келарь, отошел в вечность по воле Иоанна Грозного в 1561 г.»⁴⁹⁴. В Кормовой монастырской книге под 30 июля 1561 г., действительно, назван уже другой келарь – старец Дорофей⁴⁹⁵. Составители «списка погребенных в Троице-Сергиевой лавре», называя дату кончины келаря, ссылаются при этом на Синодик опальных из нижегородского Печерского монастыря, где в конце, например, наряду с новгородским архиепископом Геннадием Новгородским († 1505; пам. 4 дек.) указан и «Адриан (Ангелов)»⁴⁹⁶. Однако опричнина на Руси началась несколькими годами позже его кончины и эти события не могут быть взаимосвязаны.

Заупокойная память троицкого келаря старца Адриана молитвенно вспоминалась также в обители преподобного Кирилла Белозерского († 1427; пам. 9 июня). «По старце Адриане Ангелове была дана в Кириллов Белозерский монастырь Псалтирь Следованная, в полдесть, поволоченная вишневым бархатом и серебряными застежками и жуками»⁴⁹⁷.

Старец Адриан Ангелов был важной и деятельной фигурой в истории Троице-Сергиева монастыря середины XVI в., а его келаретво осталось памятным в истории обители. Нельзя обойти его имя, если говорить об учреждении архимандритии в обители «у Троицы». Ему приходилось часто обращаться к царю и митрополиту, быть в Москве, проявлять попечение о монастырских владениях в других местах. Как келарь он активно занимался монастырским строительством. Кроме того, он проявлял большую заботу об обеспечении новопостроенного храма подворья необходимыми книгами. Его следует отнести к числу книжников и писателей Древней Руси.

В Священном Писании есть такие слова: «Теперь восхвалим славных мужей и отцов нашего рода: много славного Господь являл чрез них, величие Свое от века» (Сир.44:1–2). «Потому, что очи Господа обращены к праведным и уши Его к молитве их» (1Пет.3:12; Пс.33:16). Святые угодники – это «соль земли» (Мф.5:13), которые своими трудами и молитвами «осоляли и осоляют» весь мир.

Святая Русь прославилась множеством отечественных подвижников и явлением чудотворных икон. Интересно, что на ниве Русского Православия трудились святые самых различных национальностей. Русь приняла свою веру из Византии, став ее достойной преемницей. И на Руси спасались подвижники нашей Матери-Церкви⁴⁹⁸. Это был преподобный Лазарь Мурманский († 1391; пам. 8 март.), преподобный Кассиан Грек Угличский († 1504; пам. 2 окт.), преподобный Максим Грек († 1556; пам. 21 янв.).

Среди русских святых мы видим также выходцев из западных стран: дочь шведского короля Лафа благоверную Анну Новгородскую († 1056; пам. 10 февр.), супругу князя Ярослава Мудрого, а также преподобного Антония Римлянина († 1147; пам. 3 авт.), блаженного Прокопия, Христа ради юродивого, Устюжского († 1303; пам. 8 июля), блаженного Исидора Твердислова Ростовского († 1474; пам. 14 мая), блаженного Иоанна Власатого Ростовского († 1580; пам. 3 сент.)⁴⁹⁹, преподобного Макария Римлянина, Новгородского чудотворца († XVI в., пам. 19 янв.). На Руси подвизались также выходцы из славянских народов; из моравских пределов прибыл святой Меркурий Смоленский († 1238; пам. 24 нояб.), а с Афона – сербский инок преподобный Савва Крыпецкий († 1495; пам. 28 авг.). Венграми были преподобный Моисей Угрин Киевопечерский († ок. 1043; пам. 26 июля) и преподобный Ефрем Новоторжский († 1053; пам. 28 янв.).

Русская земля достойно вынесла монголо-татарское иго, покорив затем татарские ханства. Московским князьям приходили служить татарские царевичи. Известны также русские святые татарской национальности: благоверный Петр, царевич Ордынский, Ростовский чудотворец († 1290; пам. 30 июня). Потомком татарского баскака был преподобный Пафнутий Боровский († 1477; пам. 1 мая)⁵⁰⁰. В 1552 г. в Казани пострадали два новокрещенных татарина Петр и Стефан (пам. 24 марта)⁵⁰¹. В. то же время в Москве были крещены татарские царевичи Утемиш-Гирей и Едигер-Магмет, о чем сообщается в летописи⁵⁰². Менее известно имя преподобного Серапиона Кожеезерского († 1611; пам. 27 июня). Это был сын казанского мурзы – Туртас Гравирович. Он был приведен в Москву в 1552 г. после покорения Казани. Здесь его просветили святым Крещением, при этом он был назван Сергием. Свои детские годы будущий святой провел в семье боярина Захарии Ивановича Плещеева († 1571), который «был женат на астраханской царице Ельякше, нареченной во св. Крещении Иулианиею»⁵⁰³.

«Захарий Иванович, видный воевода своего времени... После взятия Казани он был оставлен там на годовое»⁵⁰⁴. Род Плещеевых восходит к святителю Московскому Алексию, потомки которого служили Предстоятелям Русской Церкви⁵⁰⁵. Детские годы Сергия, будущего подвижника, приходились на время, когда главой Русской Церкви был Митрополит Московский Макарий († 1563; пам. 30 дек.). В течение своей жизни благодатный Святитель постоянно общался с подвижниками, которые были позднее канонизированы в Русской Церкви.

Среди собеседников Святителя мы видим преподобного Александра Свирского († 1533; пам. 30 авг.), миссионера Русского Севера преподобного Трифона Печенегского († 1583; пам. 15 дек.), преподобного Макария Римлянина, преподобного Даниила Переяславского († 1540; пам. 7 апр.), преподобного Максима Грека и др. Митрополит Макарий возглавил архиерейскую хиротонию первого Казанского святителя архиепископа Гурия († 1563; пам. 5 дек.). Во время митрополичьих богослужений в кремлевском Успенском соборе молился святой блаженный Василий Христа ради юродивый († 1557; пам. 2 авг.)⁵⁰⁶. Также, несомненно, молился во время богослужений Святителя Макария, мог видеть его и преподобный Серапион Кожеезерский.

Сохранившееся житие святого Серапиона скудно историческими данными и довольно редко встречается в рукописной книжности. Н. Барсуков указал только два списка его жития: первый из библиотеки Антониево-Сийского монастыря и второй из библиотеки Соловецкой обители⁵⁰⁷. Первый указанный список, очевидно, не сохранился, но, повидимому, именно по этой рукописи он был опубликован в «Архангельском Патерике»⁵⁰⁸. Второй список хранится ныне в Соловецком собрании РНБ. Опубликованный иеромонахом Никодимом текст представляет собою сокращенный вариант, так как в нем местами выпущены либо отдельные слова, либо целые фразы, хотя смысл при этом в общем сохраняется. Русский историк В. О. Ключевский так характеризует житие преподобного Серапиона: «В XVIII веке составлен ряд сказаний о подвижниках Кожеозерского монастыря, получивший от позднейшего писца название летописи. Сказание об основании монастыря и о первом строителе его Серапионе написано каким-то монахом, пришедшим в Кожеозерский монастырь во второй год по смерти Серапиона – 1613. Этот очерк, не лишенный любопытных указаний, краткий и не вполне точный в подробностях, хотя автор писал по рассказам сотрудников Серапиона»⁵⁰⁹.

В житии сообщается о крещении будущего святого, о его трудах по созданию Кожеезерской обители и пропитанию братии. Обращает на себя внимание, с какими трудами и искушениями настоятеля было сопряжено начало этого монашеского вертограда, который испытал «поругания и побои... терпя недостатки, скорби и озлобления» (Евр.11:36–38). Но Господь «призрит на молитву беспомощных, и не презрит моления их. Напишется о сем для рода последующего, и поколение грядущее восхвалит Господа» (Пс.101:18–19). Действительно, сила Божия «в немощи совершается» (2Кор.12:9). И Кожеезерская обитель молитвенными трудами настоятеля стала школой монашеского делания.

В дореволюционном описании встречаем объяснение названию обители: «Кожеозерский... монастырь на Лопском полуострове, омываемом водами озера Коже (которое по своим береговым очертаниям имеет вид распростертой кожи)»⁵¹⁰. Еще ранее здесь трудился старец иеромонах Нифонт, который принял Сергия и со временем сподобил его ангельского образа с именем Серапиона. Начало обители, т. е. поселение святого на этом месте, в одном случае относят к 1565 г.⁵¹¹, в другом случае – к 1566 г.⁵¹² Архиепископ Филарет (Гумилевский) датирует приход преподобного Серапиона на Кожеезеро 1560 годом⁵¹³. Эта дата, на наш взгляд, более точна, так как согласно грамоте царя Феодора Иоанновича к 1595 г. святой пустынник трудился над созданием монастыря уже 36 лет⁵¹⁴.

Видя усердные подвиги Преподобного по созданию монастыря, «и от того убо времени начаша жителие Онеги реки к сему богодухновенному мужу и начальнику старцу Серапиону многу веру и любовь имети и подаваху ему кийждо ото имений своих»⁵¹⁵. В новосоздаваемую обитель стали давать вклады. Например, в 1577 г. были даны «на Кожозеро к Богоявлению корова да двое телят»⁵¹⁶.

Позднее, отправившись в Москву, иеромонах Нифонт скончался⁵¹⁷. Поэтому в последующее время преподобный Серапион неоднократно сам путешествовал в Москву. В 1585 г. он «просит царя Феодора Иоанновича об отводе места для святой обители, заведенной Нифонтом. Великий Государь, уважив просьбу старца, приказал... отвести место под обитель: полуостров Лопский и кругом озера Кожи матерой земли по 4 версты во все стороны, на что дана в 7093 г. (1585) 30 сентября царская, а с нею и от Митрополита Дионисия благословенная грамота на устроение обители»⁵¹⁸. В ней, согласно справочному труду Л. И. Денисова, было создано 3 храма: в 1589 г., в год учреждения Патриаршества на Руси – главный во имя Богоявления Господня, два года спустя – во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, в 1591 г. – во имя святителя Николая⁵¹⁹. Однако в царской грамоте Феодора Иоанновича от 1595 г. названы только два: летний Богоявленский и зимний Никольский⁵²⁰.

Названная грамота интересна тем, что в ней описаны повинности, которые должен был нести Кожеезерский монастырь в пользу государства: «...учали посылать, с Москвы, в... Богоявленский монастырь опалных людей, а им де старцом и самим питатись нечем и беречь де тех людей некому»⁵²¹. Обитель не получала никакой царской руги, т. е. материальной помощи на содержание, а должна была платить подати, более того, в грамоте говорится, что иноки снабжали ратных людей подводами и «одолжали великим долгом». Очевидно, имеется в виду помощь во время военных действий против шведов в Финляндии «зимою 1592 года»⁵²². Царь своею грамотою освободил монастырь от повинностей, предоставив ему льготы. Таким образом, преподобный Серапион с пользой для обители, по крайней мере, дважды, в 1585 и 1595 гг., посетил стольный град Москву, где в свое время принял святое Крещение, отвергшись от мусульманства.

Подвизаясь добрым подвигом, он был примером для монастырской братии в стяжании монашеских добродетелей, и Господь наградил его долгой жизнью. Последние годы своего многотрудного жизненного пути святой старец посвятил усиленной молитве, уготовляя себя к блаженной вечности. «В 1608 г. по прошению отягченного старостою подвижника поставлен был в игумена обители Авраамий, ученик его. Блаженный Серапион скончался 27 июня 1611 года, оставив после себя до 40 иноков в общежительной обители своей»⁵²³.

Сохранились сведения о посмертных чудесных явлениях преподобного Серапиона Кожеезерского⁵²⁴. Дата канонизации Святого неизвестна. E. Е. Голубинский помещает его имя в своем труде в «Списке усопших, на самом деле почитаемых», ссылаясь при этом на его Житие в Четьих Минеях архиепископа Филарета Гумилевского⁵²⁵. В этом списке Е. Голубинским помещены такие, например, имена: преподобного Варлаама Керетского (XVI в.; пам. 6 нояб.), преподобного Герасима Болдинского († 1554; пам. 1 мая), преподобного Диодора Юрьегорского († 1633; пам. 20 нояб.), благоверной Евдокии († 1407; пам. 17 мая), супруги князя Дмитрия Донского, преподобного Иринарха Ростовского († 1628; пам. 17 июля), преподобного Мартирия Зеленецкого († 1603; пам. 1 марта) и др.

Архимандрит Леонид (Кавелин) сообщает следующее о преподобном Серапионе: «Есть житие и служба, в которой другой канон «Творение Макария, Митрополита Гревенского» (заточенного в Соловках в 1666 г.). Составителем жития считается инок Боголеп, постриженник Кожеезерского монастыря»⁵²⁶. Однако в последнем издании богослужебных Миней, вобравших в себя максимально русскую гимнографию, отмечена лишь память Святого в день его преставления – 27 июня. Поэтому, возможно, у отца Леонида ошибка, так как указанный им автор является составителем службы преподобному Никодиму Кожеезерскому⁵²⁷.

Время деятельности преподобного Серапиона и, прежде всего, строительство Кожеезерского монастыря пришлось на тяжелое время в Русском государстве: начало опричнины, затянувшаяся Ливонская война, пресечение царской династии, начало Смутного времени. Однако Кожеезерская обитель явилась школой благочестия и воспитания иноческого духа. Как известно из истории, позднее в Кожеезерском монастыре под руководством его основателя полагали начало своим монашеским подвигам преподобный Леонид Усть-Недумский († 1654; пам. 3 июля)⁵²⁸, а также преподобный Никодим Кожеезерский († 1640, пам. 3 июля)⁵²⁹. М. В. Толстой сообщает имя еще одного инока-сподвижника: «Антонием, по местному преданию, назывался в схиме блаженный Авраамий, ученик и преемник преподобного Серапиона»⁵³⁰. С 1642 по 1646 г. настоятелем обители был игумен Никон, ставший впоследствии Всероссийским Патриархом († 1681)⁵³¹.

Таким образом, преподобный Серапион нашел в Московской Руси свою вторую родину и драгоценную жемчужину (Мф.13:46) – святое Православие.

Знакомясь с обширной деятельностью Первосвятителя, естественно встает вопрос, в каком конкретно месте трудилось окружение Митрополита Макария, справедливо именуемое исследователями школой⁵³², или академией⁵³³, сыгравшее такую большую роль в жизни русского общества и русской культуры во второй половине XVI в. Со всею очевидностью можно утверждать, что это был кремлевский Чудов монастырь, основанный Митрополитом Алексием в XIV в.⁵³⁴

Можно предполагать, что расцвета своей деятельности эта обитель при Митрополите Макарии достигла не сразу. В 1544 г. чудовский архимандрит Иона Собина был поставлен в епископа Суздальского⁵³⁵. H. Н. Покровский считает, что на его место был поставлен Симоновский архимандрит Исак Собака⁵³⁶, который ранее трудился вместе с Максимом Греком в Чудовом монастыре. Но в 1547 г. настоятелем Чудова монастыря был архимандрит Михаил, имя которого упоминается во вкладной записи в рукописном Евангелии⁵³⁷. Под 1547 г. в летописи есть о нем такое сообщение: «Тоя же весны, априля 22, в неделю тритию по Пасце, поставлен бысть Макарием митрополитом епископ на Резань архимандрит Чюдовьский Михаил»⁵³⁸. После него П. М. Строев указывает настоятелем Вассиана Глазатого – «1549 (в 1551 бывший)». А между ними и мог быть уже упомянутый Исак Собака⁵³⁹.

В 1547 г. при архимандрите Михаиле во время великого московского пожара «Чюдовской монастырь выгоре весь, едины мощи святаго великаго чюдотворца Алексея Божиим милосердием съхранены бысть; а старцов згореша по погребом и по полатам 18, а слуг 8 человек; а запас манастырьской весь згоре»⁵⁴⁰. А в ноябре 1548 г. Святитель Макарий видимо, разбирая документы на новом своем дворе, построенном вместо сгоревшего во время пожара 1547 г., обнаружил соборный, «подлиной список» Даниила, Митрополита всея Руси, из которого явствовало, что Исак Собака был ранее осужден одновременно с Максимом Греком⁵⁴¹. В результате последовавших соборных рассмотрении Исак Собака был подвергнут 19 февраля 1549 г. «конечному извержению»⁵⁴².

После пожара 1547 г. в Москве велись иконописные работы. Серединой XVI в. датируется роспись Чудова монастыря⁵⁴³. А раньше, после совершенного Митрополитом Макарием царского венчания, было указано «Троицкому игумену Иове Сергиева монастыря место под Чюдовскым архимандритом, а Кирилловскому игумену Афонасию подо Андрониковским архимандритом, а Пафнутиевскому Иосифовскому под Богоявленскым игуменом, а преже того те игумени в местех не бывали»⁵⁴⁴. Иоанн Грозный давал различные льготные грамоты Чудову монастырю⁵⁴⁵.

Общепринято мнение, что с возведением Митрополита Макария на первосвятительский престол из Новгорода в Москву прибыли различные мастера, умельцы и т. д. В Чудовом монастыре мы обнаруживаем следы пребывания новгородцев. В 1557 г. в Чудов монастырь дал вкладом два Трефолоя, содержащих годовой круг служб преимущественно русским святым, архимандрит московского Симоновского монастыря Филофеи. Как явствует и из вкладной записки, он был ключарем в Софийском соборе Великого Новгорода, а затем позднее принял постриг в Чудовом монастыре⁵⁴⁶. Он мог приехать со Святителем в 1542 г. в Москву, а со временем, овдовев, постригся в монахи в митрополичьем монастыре, откуда Святитель поставил его настоятелем Симонова монастыря. Приписка еще на одной рукописи сообщает, что в 1557 г. чудовский диакон Корнилий Новгородец купил книгу Стихирарь⁵⁴⁷.

Можно говорить, что в Чудовом монастыре концентрировались лучшие интеллектуальные силы того времени⁵⁴⁸. Здесь принимают постриг царские духовники, протопопы Благовещенского собора: второй царский духовник «Иаков Дмитриевич (март 1548 – февраль 1549 г.) – в 1529/30 г. – 1547 г. был протопопом кремлевской церкви Николы Гостунского, в марте 1548 г. ему, как протопопу Благовещенскому, шлет подарки Новгородский архиепископ Феодосий, в 1549 г. он разбирает дело Исака Собаки. В 1551 г. он уже монах Чудова монастыря»⁵⁴⁹. Выдающимся постриженником Чудовой обители был другой царский духовник протопоп Андрей, впоследствии митрополит Афанасий, сподвижник Святителя Макария, незадолго до его кончины принявший здесь монашеское пострижение. Это был историк, богослов, главные труды которого были созданы в Чудовом монастыре. В. М. Клосс отмечает, что «к составлению Лицевого свода были причастны монахи митрополичьего Чудова монастыря»⁵⁵⁰. Это наблюдение прежде всего должно быть отнесено к святителю Афанасию, преемнику и продолжателю трудов Митрополита Макария.

Успенская и Царская редакции Великих Макарьевских Четьих Миней формировались в Москве⁵⁵¹. С уверенностью можно говорить, что это делалось в Чудовом монастыре, так как почерковая традиция Великих Миней продолжается здесь и значительно позднее⁵⁵².

В это же время пополняется монастырское книжное собрание, в составе которого находились книги, оставшиеся после кончины в обители святителя Геннадия Новгородского⁵⁵³. В 1543 г. митрополичий певчий дьяк Филипп сын Феодосиев, в иночестве Феодосий, дал в монастырь вкладом Кормчую книгу, написанную в 1499 г. при митрополите Симоне⁵⁵⁴. Знаменитый благовещенский священник Сильвестр вложил в 1566 г. книгу толковании святителя Иоанна Златоустого на Евангелие от Иоанна⁵⁵⁵. Подобную же книгу через год дал настоятель обители архимандрит Левкии (1554–1568)⁵⁵⁶. В это же время в монастыре подвизался инок Илья Воробьев, переписавший труд Иоанна Лествичника⁵⁵⁷. Самый древний список Степенной книги принадлежит Чудову монастырю⁵⁵⁸ и т. д .⁵⁵⁹ Известно имя и монастырского «книгохранителя чернеца Симона»⁵⁶⁰.

Здесь функционировала школа, в которой учился Г. Отрепьев, обогнавший «в учебе» князя И. В. Черкасского⁵⁶¹.

В житии преподобного Никиты Переяславского так говорится о крещении царских детей Иоанна, Евдокии и Феодора: «Всии же сии трие царские чада просвещени быша святым крещением, кождо во свое время, в честней обители Чюдеси великого архистратига Михаила, у целбоносных мощей преславного во святителех чюдотворца Алексея, им же всем приемник един от святыя купели, преосвящении Макарией, Митрополит всея Руси»⁵⁶². Перед кончиной Святителя Макария его постоянно навещал чудовский настоятель архимандрит Левкий.

Данный экскурс проясняет место, где трудились лучшие силы русской культуры середины XVI века, и лишний раз показывает, что расцвет просветительной деятельности митрополичьего монастыря связан с именами Первоиерарха Макария и его преемника святителя Афанасия. В последующее время можно говорить о наступившем спаде творческой деятельности в обители, чему в немалой степени способствовали опричные репрессии, которым подвергся Чудов монастырь в 1575 г.⁵⁶³

На Стоглавом Соборе 1551 г. относительно нимбов и надписей на иконе Пресвятой Троицы был дан такой ответ: «Писати живописцем иконы с древних образцов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублей и прочии пресловущии живописцы, и подписывати Святая Троица, а от своего за мышления ничтоже претворяти»⁵⁶⁴. Вынося решение по частному вопросу, Собор Русской Церкви дал тем самым творению выдающегося древнерусского иконописца высокую оценку. Ныне образ Святой Троицы преподобного Андрея Рублева, изображающий чудесное явление Троичного Бога праотцу Аврааму (Быт.18), поистине является самой известной православной иконой в мире⁵⁶⁵. Занимался Стоглавый Собор также вопросами положения иконописания на Руси, усиления надзора над ним⁵⁶⁶.

Позднее, в октябре 1553 г., на Соборе говорилось о принятых мерах в области иконописания. Всероссийский Митрополит Макарий (1542–1563) при этом засвидетельствовал, что в Москве «по Соборному Уложению надо всеми иконникы уставлены четыре старосты иконникы, а велено им над всеми иконникы смотрити, чтоб писали по образу и по подобию, а некоторые просто писали, и тех отставили и писали им не велели, а новым иконникам велели учитись у добрых мастеров»⁵⁶⁷.

На этом же Соборе посольский дьяк Иван Михайлович Висковатый стал говорить, что «не подобает невидимаго Божества и безплотных воображати» (с. 2). Это выступление посольского дьяка явилось продолжением его трехлетнего «вопения и возмущения православных христиан» (с. 38)⁵⁶⁸ против новых икон, написанных псковскими мастерами после великого пожара 1547 г. А спустя месяц, в ноябре 1553 г., дьяк изложил письменно свои соображения и «принес список своея руки о мудровании и о своем мнении о святых иконах, и о своем покаянии» (с. 2). Святитель Макарий показал его список царю, затем И. Висковатого на «дву Соборах перед собою ставили» (с. 3.). Выслушав представленный список (с. 3–13), Святитель Макарий попробовал выяснить, насколько данное мнение распространено, но «Иван от себя о том советников не сказал» (с. 13). Находящиеся далее ответы дьяку – это; возможно, уже материалы второго соборного заседания (с. 13–29). «И против тех соборных вопросов дьяк Иван Михайлов на Соборе говорил и каялся и прощениа просил» (с. 29). Дьяк И. Висковатый принес Собору Русской Церкви покаяние (с. 30–37), последний же наложил на него соборную епитимию (с. 37–40), которая датируется 14 января 1554 г. Поскольку действиями И. Висковатого были задеты священники Благовещенского кремлевского собора Сильвестр и Симеон, то они подали свои челобитные, которые также были рассмотрены. Таков комплекс материалов и документов соборных заседаний, завершившихся в январе 1554 г.

В прошлом веке данные материалы с разной степенью полноты были трижды изданы⁵⁶⁹. Однако историки Русской Церкви не акцентировали на них свое внимание. Так, Митрополит Московский Макарий, изложив содержание соборных материалов, говорит: «Вообще все недоумения Висковатого относительно икон Митрополит разрешил, с одной стороны, объяснением внутреннего смысла их, с другой – указанием на то, что иконы эти вовсе не были новые, а писаны были по древним образцам»⁵⁷⁰. E. Е. Голубинский отметил, что одновременно с делом дьяка Висковатого в Русской Церкви получила осуждение ересь М. Башкина и Феодосия Косого. Он же обратил внимание и на то, что в действиях дьяка скрывалась уловка против священника Сильвестра. Заключает он свои соображения так: «Собственно говоря, Висковатый был прав, и ошибался только в том, что ссылался на 7-й Вселенский Собор. Не 7-й Вселенский Собор, а отчасти 6-й Вселенский Собор, главным же образом, Отцы и Учители Церкви, прежде и после 7-го Вселенского Собора защищавшие иконопочитание от иконоборцев, указывая цель и назначение икон и отстраняя делаемые против них возражения, говорят, что иконы должны быть изображением действительных лиц и действительных событий, так чтобы иконопочитание представляло из себя в строгом смысле слова живопись историческую (было, так сказать, историей в красках). Но иконописцы греческие уже давно выступили из этих тесных пределов на свободу творчества, и значительной части икон, против которых восставал Висковатый, могли быть указаны многочисленные существовавшие образцы, каковое указание и сделал Митрополит в своем ответе Висковатому»⁵⁷¹.

Значительно больше данными вопросами занимались исследователи русского искусства. Очень подробно разбирает данную проблематику Ф. И. Буслаев, привлекая различный иллюстративный и литературный материал⁵⁷². Сам дьяк И. М. Висковатый у исследователя получил несколько противоречивую оценку⁵⁷³. Выявленным же при этом западным влияниям исследователь дает положительную оценку⁵⁷⁴. Н. В. Покровский характеризует И. Висковатого как ревнителя старины «в обыкновенном узком смысле этого слова»⁵⁷⁵, говорит о неясности и неопределенности соборных документов, о схоластизме их богословствования. Оценка, данная исследователем по вопросу о дьяке Висковатом, неоднозначна. Он говорит: «Фактическая правда была на стороне Висковатого, но разумная широта воззрения на иконопись отцов Собора ставит их гораздо выше Висковатого, узкого формалиста и ревнителя старины»⁵⁷⁶. Заключает он разбор иконографических недоумений дьяка следующими словами: «Розыск по делу дьяка Висковатого – редкий памятник, характеризующий современное ему состояние русского искусства и иконографии; равного ему нет в древнерусской письменности до XVI в. Отсюда мы точно узнаем о появлении в XVI в. множества новых сюжетов, преимущественно символистических»⁵⁷⁷. Η. П. Кондаков в одном из своих трудов передал содержание дела дьяка И. Висковатого, при этом изложил соображения E. Е. Голубинского и Ф. И. Буслаева⁵⁷⁸ и заключил тем, что необходимо более тщательно изучить данную иконографию. Позднее Η. П. Кондаков вернулся к данной проблематике, назвав ее «Мистико-дидактические иконы»⁵⁷⁹. Здесь он подробно рассматривает и анализирует содержание дидактических икон, распространенных в русской иконописи XV –XVII вв., среди которых имеются и те, которые вызвали протест дьяка И. Висковатого. Он указывает, что истоки этого направления связаны с более ранней книжной миниатюрой.

Специальную и обстоятельную статью «О «деле дьяка Висковатого» написал Н. Андреев⁵⁸⁰. Он провел историографический и источниковедческий анализ «дела» и усмотрел за демаршем И. Висковатого «выпад против лиц, наблюдавших за иконописью Благовещенского собора»⁵⁸¹, то есть против священников Сильвестра и Симеона. Ниже он говорит, что И. Висковатый проиграл в 1553–1554 гг., будучи осужденным, но выиграл в 1560 г., когда священник Сильвестр навсегда ушел «с политического горизонта Москвы»⁵⁸². В XVII в., продолжает исследователь, мнение И. Висковатого восторжествовало, когда были запрещены некоторые изображения, отвергавшиеся И. Висковатым; «наконец, в XIX и XX столетии он реабилитирован и по существу основных принципов своих иконографических рассуждений»⁵⁸³, – смело утверждает Н. Андреев. В заключение исследователь, хотя и отмечает некоторые неточности дьяка⁵⁸⁴, в целом дает, однако, ему весьма положительную оценку: «Висковатый, очень точный и последовательный в постановке основных своих идей – защита и утверждение исторически-реалистической иконописи, отказ от новшеств, сохранение православных иконографических традиций в ясном согласии с учением Церкви, – суждения свои расположил более органично, внутренне более цельно. Основная положительная черта выступления Висковатого представляется нам в том, что он обнаружил – уже в XVI в. – большое понимание Православной традиции иконописания»⁵⁸⁵. В другой статье этот же автор говорит о противоречиях между решениями Соборов 1551 и 1554 гг. по вопросу иконописания⁵⁸⁶.

Совершенно отлична от всего вышеизложенного позиция В. П. Рябушинского⁵⁸⁷. Первоначально в своей статье он говорит о постановлениях Стоглава об иконописании, об иконографии Святой Троицы. Затем автор делает попытку объяснить смысл обвинения И. Висковатого со стороны Митрополита Макария в галатской ереси на основании послания Апостола Павла к Галатам (Гал.3:1–3) и отчасти связывает это с иконоборчеством⁵⁸⁸. Автор очень часто и объективно изложил в пяти пунктах мысли дьяка, явившиеся поводом для его соборного осуждения⁵⁸⁹. Он также пространно говорит, что русская иконопись служила орудием борьбы с еретическими элементами: «Догматические» иконы, которых Висковатый не понимал, в действительности являли собой орудие борьбы с противниками догмата о Троице, с противниками, которые в ту эпоху множились в Польше и в Белоруссии, вербуя сторонников не только среди протестантов (в ту пору многочисленных в Польше), но равным образом среди католиков и православных, так что даже и Московское государство было несвободно от них... И если Висковатый имел основания, когда он (принимая, впрочем, древнюю точку зрения) говорил, что иконы Христа являлись логическим последствием (а к тому же и доказательством) Его воплощения, он, напротив, был в заблуждении, когда осуждал символические изображения Пресвятой Троицы. Конечно, дьяк не отвергал Троицы... Но в своем непонимании законности и необходимости символических изображений этой Тайны он формулировал мнение, которое могло иметь следствием подкоп под учение, провозглашающее Христа Сыном Божиим и Богом. И действительно, без Троицы нет ни Воплощения, ни Искупления. А в XVI в., в эпоху сомнений и новых доктрин, было чрезвычайно важно напомнить верующим об этой идее, представив перед их глазами через посредство икон видения Троицы, видения, которые, разумеется, должны быть символическими⁵⁹⁰.

В другой работе, принадлежащей парижскому богослову, дьяку И. Висковатому дается весьма положительная оценка и негативная – русскому богословию того времени. Он говорит: «Большинство сюжетов, послуживших причиной спора, в наше время утратили свою актуальность и в современной церковной практике не воспроизводятся. Однако они показательны для происходившего сдвига в русском церковном искусстве и определенного направления мышления, соответствующего тому упадку церковного сознания, от которого мы не избавились до сих пор»⁵⁹¹. Он же находит противоречия между решениями Стоглава и Собора 1554 г. в вопросе изображения Бога Отца⁵⁹². Изложив мнения и суждения И. Висковатого о невозможности изображения Божества по ветхозаветным свидетельствам, автор переходит к позиции Собора и Митрополита Макария, рассмотрение чего он заканчивает словами: «Здесь мы видим уже полный разрыв со святоотеческим ее обоснованием»⁵⁹³. Последующие заключения автора также характеризуются негативными суждениями о Всероссийском Митрополите Макарии.

Всему комплексу проблем иконописания, возникших в Московском Кремле в середине XVI века, посвящена работа О. И. Подобедовой. У нее есть интересные наблюдения о тесной связи рассматриваемой иконописи с православной гимнографией⁵⁹⁴. Но в целом вывод исследовательницы негативен. Она говорит «о кризисе средневекового мировоззрения, начавшемся не в XVII в., как это принято утверждать, а в середине XVI в., – кризисе, который вызвал к жизни стремление искать новые образы и новые средства художественного выражения, способные передать сущность нового провидения гражданина и подданного централизованного государства»⁵⁹⁵.

Закончить эту краткую историографию можно статьей о дьяке И. Висковатом Дэвида Миллера, американского исследователя, активно занимающегося изучением жизни и деятельности Всероссийского Митрополита Макария⁵⁹⁶. Положения, высказанные ранее Н. Андреевым о политическом аспекте выступлений дьяка И. Висковатого, доведены Д. Миллером в статье о дьяке до крайних пределов. Священник Сильвестр представлен исследователем в виде не сотрудника даже, а противника Святителя Макария⁵⁹⁷, что противоречит последним научным изысканиям⁵⁹⁸. Он, в частности, дает такую характеристику церковному искусству XVI века: «Начиная с XI столетия литургические песнопения лишь изредка вдохновляли сюжеты византийского искусства. Мастера кремлевской реставрации и ряда иконографических памятников эпохи, связанных с кругом кремлевских художников, развили эту практику в высшей степени: большинство их произведений отражает всю сложность и оригинальность новых творческих решений»⁵⁹⁹. Но в целом исследователь склоняется к негативной оценке новых явлений в русской иконописи того времени. Он говорит: «Хотя Висковатый приписывал новшества в живописном искусстве либо ереси, либо латинским влияниям, падение иконографической традиции (в этот исторический момент) характеризовало весь Православный мир и проявилось оно на Балканах еще раньше, чем в Москве»⁶⁰⁰.

Этими основными работами историографический обзор дела дьяка И. Висковатого можно ограничить, хотя с равной долей подробности данная проблематика отражена в различных других изданиях⁶⁰¹, исследованиях по истории русского искусства⁶⁰² и множестве статей⁶⁰³.

Прежде чем перейти к существу вопроса, следует вкратце остановиться на характеристике Всероссийского Митрополита Макария и дьяка И. Висковатого.

Автор жития мученика Георгия Нового называет первого «мучениколюбцем», «понеже бе дело его, яко пчеле – сладость, отвсюду приносити и воедино собирати житиа, иже в постех просиявших древних святых... Сих убо святитель под спудом не скрывает, но на свещнице добродетели их возлагает...»⁶⁰⁴. Автор жития преподобного Саввы Крыпецкого, говоря о заслугах выдающегося иерарха, отмечает: «И от сего времени церкви Божия не вдовствуют памятями святых во всей Русской земли, якоже некое светило сияет на свещнице Русския земли православием и верою правою»⁶⁰⁵. Мы уже знаем, что Митрополит Макарий был великим книжником Древней Руси, о чем свидетельствуют собранные им Великие Макарьевские Четьи Минеи. Инок Зиновий Отенский называет его «божественным и великим святителем», у которого «на всяк час читаются книги»⁶⁰⁶. А другой автор называет его «вторым Филадельфом, книголюбцем завидливым»⁶⁰⁷. В Сказании о святых иконописцах русских читаем: «Святый и предивный и чудный Макарий Митрополит Московский и всея России Чудотворец писаша многия святыя иконы, и книги, и жития святых Отец во весь год, Минеи Четии, яко ин никтоже от Святых Российских написа, и праздновати повеле Российским Святым, и на Соборе правило изложи, и сей образ Пресвятой Богородицы Успения написа»⁶⁰⁸. Из летописи мы знаем, что Митрополит Макарий «бе бо иконному писанию навычен»⁶⁰⁹. Один современник так написал о Митрополите Макарии: «От зельнаго воздержания и поста, елика ему едва ходити, кроток же и смирен и милостив по всему, гордости же отнюдь ненавидяща, но иным отсекаше и запрещаше злобою, отроча обреташеся умом, всегда совершен бываше»⁶¹⁰.

О дьяке И. Висковатом известно, что он был хранителем «главной государственной печати»⁶¹¹, активно участвовал в дипломатической службе Русского государства и был влиятельнейшим человеком. Есть некоторые данные, свидетельствующие о его «благочестии». Так, царь Иоанн Грозный в одном послании пишет: «А и в миру тот Шереметев с Висковатым первыя не почели за кресты ходити»⁶¹². Весьма показателен и такой момент, когда он говорит об иконографии Распятия: «Греки Его пишут в порътках, а Он порътков не нашивал» (с. 7)⁶¹³.

Смысл выступлений И. М. Висковатого в главном сводился к тому, что не подобает «невидимаго Божества и безплотных въображати» (с. 2), изображения, написанные по пророческому видению, следует заменять текстами, «а особо бы слов не писати» (с. 3). Изображение Бога до воплощения Христа Спасителя, по мнению дьяка, предполагает его описание по Божеству, а это невозможно. Поэтому изображения Бога Отца должны быть в Церкви запрещены. Обосновывал государев дьяк это тем, что «Благодать преж чтем истину, яко тем Закону приимше съвръшение» (с. 7). Собор перечисляет иконографические образцы, которые подверглись его критике – «...в образе Господа Саваофа пишутъ по человечеству, и о сътворении небеси и земли, и о всех Небесных ангельскых чинех, и о сътворении Адамова, и о всей Бытии, и почи Бог от всех дел Своих в день седмый, и Святая Троица в деании, и в образе Давидове, и Приидите, людие, поклонимся Трисъставному Божеству, и Единородный Сын, и Верую в Единаго Бога Отца, Вседръжителя, и В гробе плотски, и Что Ти принесем, Христе, и Достойно есть, яко воистину, блажити Тя, Богородицу, и О Тебе радуется, Обрадованная, вся тварь, и Неопалимая купина, и Дом Давидов, и възъдвижение Честнаго Креста, и Обновление храму Христа Бога нашего Въскресение, и Страшный суд по Данилову видению и пророчеству, и Святая София, Премудрость Божиа, и прочая святыя иконы» (с. 36–37; см. также с. 33–34)⁶¹⁴. Дьяк назвал это «мудрованиа, тлъкующе от приточ, и мне... мнит, что по своему разуму, а не по Божественному Писанию» (с. 11). При этом Висковатый ссылается на текст Синодика, читаемый в Неделю Православия, на Библию, Соборные правила⁶¹⁵, творения преподобного Иоанна Дамаскина (его патриотические тексты и Октоих).

В ответ на все эти «сомнения» дьяка Собор Русской Церкви утверждает возможность изображений по ветхозаветным свидетельствам, при этом многократно подчеркивается – «а живописцы Божиаго Существа не описуют» (с. 17, 23). Обращает на себя внимание четкая формулировка соборного решения: «А пишут и воображают:

1) по пророческому видению и

2) по древним образцам греческим,

3) по преданию святых Апостол и святых Отец» (с. 14).

Как видим, по соборному утверждению источником данной иконографии является Божественное Откровение пророкам и духовный опыт этих богодухновенных мужей; далее – иконописная практика Церкви и, наконец, – Священное Предание Православной Церкви. В соборных документах приводятся примеры распространенности подобных изображений: Афон, Софийский собор в Новгороде (с. 13–14), новгородский Юрьев монастырь, Смоленск, Печерский монастырь в Нижнем Новгороде (с. 32). На все поставленные вопросы отцы Собора дали необходимый ответ и обоснование для каждого сюжета, указав источник из Божественного Писания, творений отцов Церкви и гимнографов.

Следует остановиться на ответе Собора об изображении Бога. «А Ветхаго Деньми пишуть по Данилову пророчьству. А Христа Бога нашего, невидимого Божеством, плотию на иконах описують, в ангельском образе с крилы, в творении Адамове и о всей твари по Исаину пророчьству: Велика Съвета Ангел, яко с нами Бог... Живоначальная же Троица, Отець и Сын и Святый Дух, якоже рекоша богословцы, Божественым Существом невидима, и не описуется, и не воображается, а как явися святому Аврааму мужеским зраком, в трех лицах по человечьству, так живописцы на святых иконах в трех лицах с крилы написують по ангильскому образу, по великому Деонисию. А Деяние Святыя Троица живописцы на святых иконах около Святыя Троица въображают и пишут по древним образцом греческим, и по Бытейским книгам, и по свидетельству иже в святых отца нашего Ивана Златоустого...» (с. 22). Собор 1554 г., таким образом, подтвердил правильность решения Стоглавого Собора о Пресвятой Троице. Между двумя этими Соборами мы видим полное единство, а не противоречие, как утверждают некоторые исследователи. Замечательный иконописец современности инок Григорий Круг в своих размышлениях об иконе, проникнутых глубоким смиренномудрием, пишет: «Думается, что про мыслительное значение такого решения заключалось в том, что Собор, приняв иконы с очень спорной иконографией, сохранил и принял ту икону, без которой немыслимо представить себе Церковь. Эта икона Святой Троицы – Троица Авраамова, как определено в грамоте дьяка Висковатого. Икона эта была им внесена в перечень подлежащих изъятию на том основании, что в ней имеется изображение Бога Отца. Стоглав утвердил образ Троицы особым разрешением. В решении же своем, которое последовало в связи с грамотой дьяка Висковатого, лишь отклонил опасность, которая возникла для иконы Святой Троицы»⁶¹⁶. Да иначе и не могло быть. Митрополит Макарий был духовным другом преподобного Александра Свирского, которому, как некогда праотцу Аврааму, явилась Пресвятая Троица⁶¹⁷. Это явление также нашло отражение в русской иконографии.

Можно указать еще одно, такое, например, разъяснение Собора: «А иже на верх Креста седит написан образ, Иисус Христос млад, облъчен в броня, в руку имы меч, и о том свидетельствуют святии пророцы и святый Иван Златоустый... Якоже убо не является, еже есть, но еже может видяй видети, сего ради овогда убо стар является, овогда же юн, овогда в огни, овогда в хладе, овогда в ветре, овогда же в воде, овогда ж в оружии, не прелогая Свое Существо, но воображая зрак, различию подлежащих. О том же и в Премудрости пишет, и в Псалмех Давидовех, и песнех: Облъчется в броня правды, и возложит шлем, и суд нелицемерен приимет и поострит гнев на противныя, противник же есть дна вол и его бесове, и человецы еретицы, иже неправе о Боге мудръствующеи, их же убиет Господь духом уст Своих» (с. 21–22).

Следует обратить внимание на высокую объективность, которую показал Собор при рассмотрении сомнений И. Висковатого, а также его требовательность к иконописцам. Относительно иконографии, которая была спорна, было сказано: «То иконники написали не гораздо, не по древним образцом греческим, от своего неразумна, и мы те образы велели переписати» (с. 18). В своих суждениях Собор опирался на текст того же Синодика, на Священное Писание (например, на учительные книги – Псалтирь, Премудрость Соломона)⁶¹⁸, Соборные правила, творения Дионисия Ареопагита, Григория Богослова, Иоанна Дамаскина, агиографические и гимнографические произведения.

По вышеприведенному замечанию Л. Успенского некоторые иконографические сюжеты, обсуждавшиеся на Соборе, «утеряли свою актуальность» и не используются в современной практике. Но свидетельствовать «об упадке церковного сознания» они не могут в силу своей чудотворности. Это, например, иконы Пресвятой Богородицы Неопалимая Купина⁶¹⁹, Достойно есть⁶²⁰, а также О Тебе радуется⁶²¹, София Премудрость Божия⁶²². В 1542 г., когда преемник Святителя Макария по Новгородской кафедре архиепископ Феодосий прибыл в Великий Новгород, «в то время Премудрость Божия простила жену, очима была болна»⁶²³, – читаем в летописи. В подавляющем большинстве все эти так называемые дидактические иконы были написаны на литургические тексты, что свидетельствует о небывалом расцвете на Руси литургического богословия и его синтезе с «умозрением в красках»⁶²⁴.

На заседаниях Седьмого Вселенского Собора была высказана мысль, что творцами икон являются святые отцы, а исполнителями их воли – иконописцы⁶²⁵. Митрополит Макарии удивительным образом сочетал в себе оба эти церковных служения – священноначалие и иконописание⁶²⁶. Поэтому мы вправе говорить, что он хорошо понимал значение и содержание иконописи. Что же касается иконописи, то она постоянно развивается и обновляется. И истоки этого явления, о которых мы сейчас говорим, восходят к XIV в., к Византии и Балканам⁶²⁷.

В литературе в то время появляется такое явление, которое принято называть «плетение словес». «Слово, по учению этого времени, было сущностью явлений... Отсюда же чрезвычайная привязанность к буквализму переводов, к цитатам из Священного Писания, к традиционным формулам, стремление к тому, чтобы словесное выражение вызывало такое же точно настроение, чувство, как и самое явление, стремление создать из письменного произведения своеобразную икону, произведение для поклонения, превращать литературное произведение в молитвенный текст. «Плетение словес» основано на внимательнейшем отношении к слову: к его звуковой стороне... к этимологии слова... к тонкостям его семантики...»⁶²⁸.

Подобное явление мы наблюдаем и в иконописи: стремление адекватно передать всю глубину и богатство Православного Предания, запечатленного в патриотических, агиографических и гимнографических произведениях. Значительного расцвета это направление в живописи достигает в середине XVI в. Как известно, различные явления в жизни Русской Церкви, бывшие еще до XVI в., только при Митрополите Макарии получают большое развитие⁶²⁹. Это же самое с неменьшим основанием применимо и к иконописи. Все это наглядно характеризует многогранность деятельности Святителя Макария. Поэтому вполне справедлива следующая характеристика икон XVI в.: «В произведениях повествовательного типа композиционное построение определялось прежде всего внутренней логикой рассказа, последовательностью эпизодов, введением неожиданных аналогий или противопоставлений. Композиционная изобретательность, доходящая порой до изысканности расположения фигур, архитектуры, горок и дерев, имела своей целью направить внимание читающего данное построение. Все было рассчитано на то, чтобы глаз зрителя следил за последовательностью рассказа. Этому служило и сопоставление цветов. Все эти характерные черты присущи получившему развитие во второй половине XV и особенно в XVI в. жанру икон-трактатов, икон-песнопений»⁶³⁰. Четырехчастная икона, произведение псковских мастеров-иконописцев, содержащая такие иконографические сюжеты, как «И почи Бог в день седьмый», «Единородный Сыне и Слове Божий»⁶³¹, «Приидите, людие, Триипостасному Божеству поклонимся» и «Во гробе плотски» так характеризуется О. И. Подобедовой: «Все четыре части иконы, являя собою в отдельности замкнутый цикл догматических представлений, в целом могут уподобиться богословскому трактату о Троичности, «выраженному в лицах», и вместе это сжатое повествование об основных событиях Ветхого и Нового Завета, включая и Апокалипсис»⁶³².

Всероссийский Митрополит Макарий, как мы уже знаем, был большим почитателем преподобного Иосифа Волоцкого⁶³³. Можно добавить, что в их деятельности есть элементы общности. Преподобный Иосиф выступал против еретиков, которые считали, «яко не подобаеть покланятися плотьскому смотрению, иже нас ради въчеловечшася Бога, ради иконнаго въображения, образу Господа нашего Иисуса Христа, и Пречистыя Богородица и всех святых...»⁶³⁴. Одновременно с началом разбирательств сомнений И. Висковатого в Москве была осуждена ересь. Один из пунктов их заблуждений заключался в том, что они «и Божественный плоти Христовы воображение, и Пречистыя Богоматере и всех святых Его честных икон воображение, идоли окаяннии наричют»⁶³⁵. Одновременно с этим имело место дьяково «вопение», которое довольно долго терпели. За свои сомнения в отношении икон, которые были Собором рассмотрены, дьяк И. Висковатый от Собора Русской Церкви получил трехлетнюю епитимию.

На этом можно было закончить. Но исторически получилось так, что на Соборе 1667 г. было принято такое решение: «Повелеваем убо об иконе Господа Саваофа образ впредь не писати: в нелепых и не приличных видениях, зане Саваофа, (сиречь Отца) никтоже виде когда во плоти. Токмо якоже Христос виден бысть в плоти, тако и живописуется, сиречь воображается по плоти»⁶³⁶. «Этим постановлением, – как отмечает В. Г. Брюсова, – пренебрегли и продолжали изображать Бога Отца, поскольку русская иконография приобрела свои специфические особенности, не считаться с которыми было уже невозможно»⁶³⁷. Приведем еще одно высказывание по данному поводу инока Григория Круга: «Все прещения Великого Московского Собора носят предостерегающий характер. Вся забота Собора определяется опасением, что человеческий образ Бога Отца может внушить мысль о человекоподобии Первого Лица Святой Троицы. Великий Московский Собор указывает также на недопустимость иконы, которая носила наименование Отечество и имела в порядке твердо установившегося обычая большое распространение»⁶³⁸. Однако в дальнейшем эти постановления не укоренились в русской церковной иконописной практике⁶³⁹. Что ж касается самого государева дьяка, то его последующая судьба, несомненно, вызывает чувство сожаления⁶⁴⁰. Постоянный же интерес исследователей к материалам данного Собора 1554 г. и их изучение явились определенным вкладом в изучение путей развития русского церковного искусства XVI в.

Источниковедческий анализ данного памятника, по сути дела, проведен до сих пор не был. Между тем необходимость усилий в этом направлении очевидна. Ниже мы предлагаем текст материалов Собора 1554 г., поскольку их издания в наше время представляют библиографическую редкость. До знака // текст публикуется по изданию 1858 г. (ЧОИДР. 1858. Кн. 2), после чего – по изданию 1847 г. (ЧОИДР. 1847). При перепечатке из текста удалены устаревшие буквы, упрощен синтаксис издания, частично выявлены цитируемые источники. По ним в скобках восполнены некоторые лакуны в тексте.

Розыск или список о богохульных строках и о сумнении святых честных икон диака Ивана Михайлова сына Висковатого в лето 7062 (1554)

Да тогда же бысть собор на диака на Ивана на Михайлова сына Висковатого о его богохульных строках и о сумнении святых честных икон, что он сумнение имел о святых иконах, и писал о Божестве строки развратны. И тех ради вин на том Соборе отлучили его от Святая Соборныя Церкве и всякыа святыни, и пребысть в том соборном отлучении две седмици и потом начат о том своем великом согрешении каатись, и плаката, и бита челом. Да о том о всем своем согрешении и на Соборе пред царем и Митрополитом и пред архиепископом, и епископы, и пред многими боляры, и пред священным Собором каался и прощался, и рукописание о своем покаянии дал, и потом приат бысть к Святей Соборней Апостольстей Церкви... каании, и соборная... на него возложена, и епитимиа ему дана по священным правилом, в лето 7062 месяца генваря в 14 день.

А се подлинные его вины, и дела, и покаяние.

В лета седьмые тысещи шездесят втораго, месяца октебря в 25 день, была речь царя и государя, великого князя Ивана Васильевича, всеа Русии самодержца, с отцем своим Макарием, Митрополитом всеа Русии и с архиепископом и епископы и з боляры, и с всем священным Собором в брусяной избе... о прежнем Соборном Уложении, о многоразличных делех и чинех церковных, которые дела исправилися, и которые еще не исправилися. И царь и государь богомольцем своим говорил, чтоб Бог дал вперед и прочие дела исправлены были. Да туто ж царь и государь с Митрополитом говорил о святых и честных иконах, чтоб иконники писали по образу и по подобию з добрых мастерских образцев. И Митрополит говорил... государь, здесь на Москве, в твоем царствующем граде, по Соборному уложению, надо всеми иконникы уставлены четыре старосты-иконникы, а велено им над всеми иконникы смотрити, чтоб писали по образу и по подобию, а которые просто писали, и тех отставили и писати им не велели, а новым иконником велели учитись у добрых мастеров.

И туто же говорил диак Иван Михайлов: Не подобает невидимаго Божества и безплотных воображати, как ныне видим на иконе писано «Верую в единаго Бога». И Митрополит ему молвил: Да как писати? И Иван говорил: Писати бы на той иконе словы: Верую в единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. А оттоле б писати и воображати по плотскому смотрению иконным писмом: И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, и Апрочяа до конца. И Митрополит тогда о том Ивану воспретил: Говоришь де, и мудрствуешь о святых иконах негораздо. То мудрование и ересь галатскых еретиков: не повелевают невидимых бесплотных на земли плотию описовати. А живописци невидимаго Божества не описуют, а пишют по пророческому видению, и по древним образцом, по преданию святых Апостол и святых Отец. И ты о том мудрствуешь и говоришь негораздо, понеже не велено вам о Божестве и о Божиих делех испытовати. Да и о том ему тогды Митрополит говорил же: Стал еси на еретикы, а ныне говоришь и мудрствуешь негораздо о святых иконах, не попадися и сам в еретикы, знал бы ты свои дела, которые на тебе положены, не разроняй списков.

И после того спустя, месяца ноября, приходил к господину преосвященному Макарию, Митрополиту всеа Русии, диак Иван Михайлов, да принес список своея руки о мудровании и о своем мнении о святых иконах, и о своем покаянии. Да и бил челом Митрополиту, чтобы пожаловал тот его список изсведетельствовал от Божественнаго Писания с всем священным Собором, да и о всем его наказал. И Митрополит у него тот список взем, да выслушав, посылал тот список к благочестивому царю и государю, великому князю, Ивану Васильевичю, всеа Русии самодержцу, как о том ему благочестивый царь повелит. И благочестивый царь тот список отослал к Митрополиту и велел ему тот список соборне выслушав и изсвидетельствовав по Божественному Писанию, да о всем о том велел себе сказати. И Митрополит, по царя и великого князя слову, тот список соборне выслушав с своими о Христе детми, с архиепископом и епископы, с архимандриты и игумены, с всем священным Собором, и изсвидетельствовав, ответ... о всем по Божественному Писанию. Да того диака Ивана Михайлова на дву Соборех перед собою ставили, да тот его список ему же на Соборе велели чести, и по тому его списку и ответы ему на Соборе Митрополит говорил. И диак Иван Михайлов перед Митрополитом перед всем священным Собором против всех тех соборных ответов говорил, и в которых делех виноват, и он о тех делех каялся и прощался у Митрополита и у всего священного Собора, да к тем своим речем и руку свою приложил по всем сставом своего покааниа.

А о прочем о всем его мудровании о святых иконах и о его мнении, в его списку, и в соборных ответах, и в его покаании, о всем о том подлинно исписано.

Список Ивана Михайлова, и в нем пишет:

Государю преосвященному Макарию Митрополиту всея Русии, Иван Михайлов челом бию. Молвил есми тебе, государю, о ветхом образование по Данилову пророчеству, что писати Данилово видение в словах, как и иных пророк видении. И яз тебе, государю, говорил потому: видал есми не в одном писание, что Ветхая сени и образы оставити, а веровати по Соборному уложению святых Апостол и святых Отец... видал и яз то, и списал. И ты, государь, посмотри о том и изсвидетельствуй, что в том по Бозе, и что ся противно, да меня накажи, чтобы моими грубными речьми Христианскому Законму развращениа не было, а яз с благодарением радостно наказание твое приемлю. А се, государь, та моя писаниа, от чего покушаюсь, и изсвидетельствуй, государь, Бога ради, и утверди дух мой Христу Богу моему пастырским своим наказанием... пасти стадо свое.

В лето 6296, в царство Констянтина и Ирины, матери его, был святый Вселенский седьмый Собор в Никеи святых Отец на иконоборную ересь, и иконоборцев всех проклята, а святую икону, сиречь образ, по Апостолскому свыше и Отеческому преданию, на честь воображаемому поклонятся и почитати, всем судом утвердиша и запечатлеша, тако же и честному Кресту покланятися, на нем же Животворивое распростерто бысть Слово, и на очищение мирови кровь источи, и еще ж и образу Креста, им же беси отгоними бывают и страсти исцеляются. Того ради иже единою на первообразнем сотворшаяся благодать и сила даже и до тех образов с подобным происходит, и еще же и самую Христову икону, рекше образ, не в таковых описанием честь и покланяние, но на того Самаго нас ради вочеловечшагося человеколюб... умреша, сия возносиму, тако ж и церквам святым, и гробом, и мощем святых верно покланяемся, тех прославльшаго величающе Господа. Не токмо же Христове иконе, рекше образу, но и Пресвятыа Владычица нашеа Богородица и всех святых священным воображением, по равенству первообразнаго величества и чести почитати и покланятися утвердиша, яко тех ради в единотворно некое и соборное проводими бываем... и тех ради сподоби... иже к раеви желаемых паче естества сочетатися. Ибо явленнаго ради различна, почести покланяниа святым образом и слогом, иже от нас божественныа веры к неразделному, и единообразному, и единотворному Божеству возводими бываем, священнолепно же и неразделно, яко не в видимых пребывает, но видимых ради к вышним видением возводим ум и облегчеваем. И тако еж к Богу приближением наслаждаемся благодетию Его, блаженный святый вселенский Собор добре предал. И по сих Божиа Церкви купно с теми иконоборци и христианскыя клятвы прокленше, отвращаются их, ни како ж хуже иконоборец ненавидяще, имже правоверна поборникы оклеветают, поне ж плодов их труды разсыпати потщеваются. Сих убо проклинает и отметает яко врагы истинне.

А в Синодике писано: «Иже плотское [Божия Слова] пришествие словом, усты, сердцем, умом, списанием же и образы исповедающих – вечная память. Ведящих Христова единаго и того же состава в существе разное, и того созданное и несозданное, видимое и невидимое, страдалное и нестрадалное, описанное и неописанное, и божественному убо существу несозданное, и подобающая счисляющих человеческому ж естеству иная, и описанное исповедающих, и словом и образы – вечная память. Верующим и возвещающим, иже есть благовестящим словеса писанми, вещи оброзы, и во едину обема совершится ползу, еже словом возвещение, и еже образы истинне укрепление – вечная память»⁶⁴¹.

А Дамаскын воспел: «Исаиа ликуй, Девая бо име в чреве, породи Сына Еммануила, Бога и Человека, Восток имя Ему, Его же вели чающе с небесными вон тя величаем»⁶⁴². О Пречистой Богородици в Синодике исповедь: «Ведущих, яко жезл и скрыжали и ковчег и светилник, и трапеза, и кадилница. Пресвятую предписоваше и предвоображаше Деву Богородицу Марию, якоже тая убо предвоображаху Ея, не бысть же Она тая, бысть же Дева и пребывает по Богорождении Дева, и сего ради паче Отроковицу тую на иконе пишущих, или воображенно сенно пишющих – вечная память. Иже пророческая видениа, яко самое то Божественное тоа назнаменааше и въображааше, ведущих, и приемлющих, и верующих, яко же пророческый лик видевше, исповедаша, и еже ради Апостол и к Отцем пришедшее, писанно еже и неписанное предание держащих, и сего ради воображающих святая и чтущих – вечная память»⁶⁴³.

А Дамаскын свидетельствовал: «Мати убо познася паче естества, Богородице, пребысть же Девою паче слова и разума, и чюдеси рожества твоего сказати язык не может, преславну убо сущу занятию ти, Чистая, непостижен есть образ рождения, идеже хощет Бог, побеждается естества чин, тем же Тя вси Матерь Божию ведуще, молимтися прилежно, моли спастися душам нашим»⁶⁴⁴.

А о пророческих видениах в Правилных надписаниах в титлах, сиречь в гранех глава третиа, яко хранити подобает и не писанием преданный церковный обычай яко закон, и о сем не имам нужда хранити Моисеова Закона заповеди, Собора вселенскаго... являемаго... Христа Бога нашего древняя образы и сени, яко истиннаго воображениа, и начертаниа Церкви преданы чтуще. Благодать прежде почтем истинну, яко свершение Закону приимше, яко скончанное и вапными делании и всеми обличим, вземлюще грехы всего мира Агнца Христа Бога нашего, по человеческому образу на иконах Христа отселе в ветхаго место Агньца воображати заповедаем, тем же и речем... ту Божиа слова разумевающе, и на память плотскаго житиа и страсти Его спасенныя смерти водими, и божественнаго миру избавления⁶⁴⁵.

«Толкование. Агнец предан бысть в образ истиннаго Христа Бога нашего, а не подобает почитати образа паче истинны, и Агньца на честных иконах писати перстом Предтечевым показаема, но Самого Христа Бога нашего, и шаровными писании по человеческому образу написати...»⁶⁴⁶.

А Дамаскын воспел: «Прейде сень законная, благодати пришедше, якоже бо купина не сгараше распаляющи, так Девая родила есть, и Девою пребысть, вместо столпа огненаго праведное возсиа солнце, вместо Моисеа Христос в спасение душам нашим»⁶⁴⁷. А инде писано: Ветхая вся мимо идоша, и быша вся нова (2Кор.5:17).

А в Синодике писано: «Разумевающи, Моисеови глаголющу, внимайте себе, яко в день, в онже [глагола Господь Бог в Хориве на] горе глас глагол вы услышисте, подобна же не видесте, и ведущих отвещевати праве, аще видехом что, поистинне же видехом, якож Громов сын нас научи: Еже бе исперва, еже слышахом, еже разумехом, еже видехом очима нашима и руки наша осязаша о Словести Животне, и та свидетельствует» (1Ии.1:1–2). И пакы яко ж инии слова: Учеиици ядохом с Ним и пихом не преж страсти токмо, но и по страсти [и по воскресении, и убо] разделяет Богом укрепленных еже в законе указанна, и еже в благодати учениа, и еже в оном убо невидимо, все ж и видимо и осязаемо, и сего ради ввидениа и осязаниа образопишущих и поклоняющихся – вечная память. Пророци яко видеша, Апостолы яко ж научиша. Церковь яко ж приат, учители яко ж благословиша, вселенная яко ж мудрствова, благодать яко ж просиа, истинна яко ж показася, лжа, [яко же отгнана бысть; прему]дрость яко дерзну; [Христос] яко ж настави, тако мудрствует, тако глаголем, тако проповедаем, истиннаго Бога нашего, и того святых словесы чтем, в писаниих, в разумениих, в жертвах, в храмех, на иконах, о во убо яко Богу и Владыце покланяющеся и чтуще, овех же ради общаго Владыкы яко того ближная угодникы чтуще, и свойственное покланяние подающе – си вера Апостольска, си вера Отеческа, си вера праведных, си вера [вселенную] утверди⁶⁴⁸. И яз от того свидетельства так говорил.

А от Дамаскинова 41 «Слова о святых иконах»⁶⁴⁹: «Невидимаго и беслотнаго, и неописанного, и безъобразнаго Бога кто может створити по драгь? Несмышлениа убо конечнаго и безчестиа, еже образовати Божество сим ветхых, не беаше обычное иконное строение и требование, но понеже Бог милосердною Свою милостию, по истинне бысть человек [нашего] ради спасениа, не якоже [Авраа]му явися видом человеческым, ни яко ж пророком, но существом по истинне человек бысть, ходи ж по земли, и с человекы поживе, чюдотворие приа, распяся, воскресе, взыде и все по истинне бысть, и виде[ся] человекы, и писася на память нам и учение, не сущим бо тогда не видеша, слышавше ж и веровавше, получим блажение Господне. А им же не вси ведят книг, ни в почтение празднуют, отци смотриша, [яко] векыя доблести иконами се писати на память скрашену, и да многажды мы в уме имущи Господнию страсть, икону Христову распятиа видевше спасенаго страданиа, в воспомяновение видевше, падше поклонимся, не вещи, но образу⁶⁵⁰»⁶⁵¹. Писа ж и уясни о святем Евангелии, и о кресте без Господня образованна, и Пречистые Богоматере образе, тако же и о святых угодивших.

А пророческым видением вси святии истинно веровати научиша... видениа их много сему писанию теми образовании инде вменяти оставиша, потому что все не едино видение видеша, ни существа, но славы, и того ради мню, яко оставиша, да не умалится слава плотскаго образованна Господа нашего Иисуса Христа. И от того помышляю, яко того ради и в 82-м правиле шестаго Собора написаша: «Благодать преж чтем истину, яко тех Закону приимше совершение»⁶⁵². И того ради Господа нашего пиишет в Давыдове образе, а инде в доспесе, а инде Духа Святаго особна стояща во пти чи незнаеме образе, кроме Отчяго исхождениа и Предотечева свидетельства, и о сотворении Божии писали иные многые писма, и аз мнел, что то исписано кроме сведетельства, и того для мнел есми и говорил: От кого такову власть взяли, чтоб сказали и изсвидетельствовали, и которое уложат писати, ино б одним образцом писали, чтоб было несоблазнено, а то в одной паперти убо одна икона, а в церкви другая, то ж писано, а не тем видом.

А во Охтаике в осмом гласе, в крестовоскресном каноне, в шестой песни, первой стих писан: «Длани на Кресте распростер, исцеляа неудержанно простертую в Едеме руку первозданнаго, и за пищу желчи вкуси, Христе, спасл еси, яко силен, поющая Твое, Спасе, востание»⁶⁵³. И яз от того сведетельства помышляю, рукы зжаты мудрование суетное, иже помышляют, яко не оцистил Господь наш Иисус Христос Адамова грехопадениа, мняху его быти проста человека, и яз истинно верую, оцистил есть древняа грехопадениа и всесилен, яко же есть писано: Ада испровергл и человека воскресив. А херувимскими крылы покрыто тело Господа нашего Иисуса Христа, нам ся видит латынскые ереси мудрование. Слыхал есмя многажды от латын в разговоре, яко тело Господа нашего Иисуса Христа укрываху зерувими от срамоты. Греки его пишют в портках, а Он портков не нашивал, и яз того для о том усумневаюсь. А исповедаю, яко Господь наш Иисус Христос нашего ради спасения принял смерть поносную и волею претерпел распятие, а от укоризны не укрывался.

А в Дивидове образе ни который пророк плотскаго смотрениа Господа нашего Иисуса Христа не исповедал, токмо Евангелист, ублажая спасительное Его плотское рожение, рек Его сына Давидова, сына Авраамля, понеже Пречистая Богородица от семени Давидова, а Давид первый в царех обретеся угоден Богу.

А о сотворении небеси и земли пишут Ветхый Деньми, а инде в Ангельском образе, а пророк о том вопиет: «Словесем Господним небеса утвердишася, и духом уст Его вся сила их» (Пс.32:6). А апостол Павел от пророка о первороднем привел сведетельство, рече: «Дело рук твоих суть, небеса та погыбнут, ты в веки пребываеши» (Евр.1:10–11). И яз от Писаниа уверяюсь, истинне слово Божие Господь наш Иисус Христос, виден нами в плотском смотрении, а прежде век от Отца невидим и неописан, яко же рече великий Иван Богослов: «В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово (Ин.1:1). «Вся тем быть и без Него ничто ж бысть. В том живот бе, и живот бе свет человеком. Свет в тьме светится, и тьма его не объят» (Ин.1:3–5) и прочая.

А что жертовник зделали у Благовещенка, яко болше и престола, и о том велми ужасаюся, яко меншая з болшим уровняют, и было бы в равенство, на одно бы все совершилось, и боюсь наипаче, иж в всех христианских монастырех нигде не видим жертовника так зделана, но зрим Око Православна, соборную церковь Богородичну Московскую, зделан в ней жертовник по общему уложению всех церквей Православнаго закона. Мню, яко сень паче благодати почитают.

А о Святем Дусе так видима, как на Василиеве иконе Мамырева, и помянути ужасаюся. А в правилех писано святаго садьмаго Собора, кроме плотскаго смотрениа Господня, и распростерта на кресте и образа Пречистая Богородици, и святых угодников, иных образов не писати, кроме тех образов, и заповедию утвердили, кроме Соборного уложениа не мудрствовати, и о сем святаго вселенскаго седмаго Собора, иже в Никеи святых Отец заповедь, правило первое: «Чистительский получивше сан, видения же и правлениа канонных повелений, и суть воображении, яже приемлюще радостно, с богоявленным Дивидом, поем Владыце и Богу, глаголюще: «На пути сведений твоих насладихся, яко о всяком богатстве» (Пс.118:14). «Заповедал есть правду сведения Твоя, Владыко, и истину зело» (Пс.118:138). «Правда сведения твоя в век и вразуми мя, и живи мя» (Пс.118:144). И в векы пророческый глас заповедает хранити заповеди Божиа и жити в них яве непоколебимо, и недвижимо пребывати, яко Боговидец Моисей рече: «В них же несть приложити, и от них несть уняти» (Втор.12:32).

И божественный Павел⁶⁵⁴, в них хвалясь, вопиет: В ня ж желают ангели проиникнути (1Петр.1:12), или ангел благовести им, проклят да будет (см.: Гал.1:8) сицем сущим и сведетельствующим, сущим нам, радующимся о них, яко ж кто обрящет корысти многы, сладко божественныа каноны утверждаем, цело пребывание их неподвижимо пребывание утвержаем, заповеданных от святых духовных труб прехвалных Апостол и шестих святых вселенныя Собор и местных собравшися, поданием таковых повелений святых отец нащих, от единого Всесвятого Духа озарившесь, заповедахом полезьная, и яже противу предают, и мы предаем, их же отвергоша, и мы отвергохом, их же в запрещение предаша, то и мы тако ж предаем, не сребролюбен образ доволни сущим, нашедый на третее небо, слышав неизглаголанныа глаголы (2Кор.12:2–4). Павел, божественный Апостол, вопиет.

Толкование. При Констянтине цари, внуце треклятаго и богоненавистнаго Льва, сына Констянтина Гноетизнаго, и при Ирине, матери его, иже бе от Афинеи, сей святый седмый Собор бысть 367 богоносных отец, советом и умолением Тарасия, архиепископа Констянтиняграда. Собор сей бысть на иконоборци, рекша на оклеветающая христианы, и их прокленше, Церкви же древнюю красоту ея дароваша, иконная воображениа той имети и любезно облобызати, добре заповедавше, тако ж и образу честиаго Креста покланятися, облобызавше, и утвердивше святых и прехвалных Апостол правила, и святых же вселеньских шести Собор, к сим же и поместным собравшимся, проклят еже от них проклинают сии, и осуждение же, некоего ради греха, на извержение, тако же и сии осужают, отлученыя же от них отлучают, и запрещением повинных от них запрещают, явно ничтож не приложив, или от’емше от святых Апостол и богоносных Отец изложеных и повеленых»⁶⁵⁵.

А в Синодике писано: «Иже глагол неописаннаго зле прозябающих, и сего ради не хотящих иконнописати, еже приближне нам плоти и крови причащася Христа, истиннаго Бога нашего, и от сего мученики показующе да будут проклята»⁶⁵⁶. И яз увидел, что иконы по человеческому образу Христа Бога нашего сняли, а о которых писма не видал, те поставили, велми ужасся есми и убоялся льсти и всякого злокозньства, занеже Башкин с Ортемем советовал, а Ортемей с Селиверстом, и поп Семен Башкину отец духовной, а учял был поговаривата, их дела хвалити, того боялся есми.

А в Синодике писано: «Иже убо пророческая видениа, аще и не хотяще, приемлют яльшаяся им образописаниа. О чудо, иж прежде воплощение Слов не приемлющих, но самое непостижимое и невидимое существо видено быта видевшим празнословят, или образы убо тая истинне воображениа и назнамениа явитися видевшим полагаются, образописати ж вочеловечшагося Слова, и яже о нас того страдания не приемлющих, да будут прокляти»⁶⁵⁷.

И яз увидел, что в сотворении небеси и земли, и в сотворении Адамли, и в иных местех написали Господа нашего Иисуса Христа в ангельском образе, и того для говорил есми, чая коварства, смотря исповедь хрестианскую, еже так мудрствовати не велено. А велено Господа нашего Иисус Христа, превечное Слово Божие, описовати по плотскому смотрению, а в ангельском образование Господа нашего Иисус Христа помышляющих, или ангильскый чин чающих, свыше спасителнаго воплощенна Господа нашего Иисуса Христа, Павел апостол отричет в послании к Евреом, рече: «Многочястне и многообразне древле Бог глаголав отцем пророкы, в последняя дней сих глагола нам в Сыне, Его же положи наследника Всем, Им же и векы сотвори, иже сый сиание славы и образ состава Его, нося же всяческая гласом силы Своея, Собою очищение сотворив грехов наших, седе ж десную величествиа на высокых, толико лучьши быв ангел, елико различиие от них наследова имя. Кому бо рече когда от ангел: Сын мой еси Ты, аз днесь родих Тя? И пакы: Аз буду ему в Отца, и Той буде Мне в Сына? Егда ж пакы вводит Первороженнаго в вселенную, глаголет: И да поклонятся Ему вси ангели Божии. И к ангелом убо глаголет: Творяй ангелы Своа духы, и слугы Своя огнь палящь. К Сыну же: Престол твой, Боже, в век века, жезл правлениа, жезл царствиа Твоего. Возлюбил еси правду и возненавидел беззаконие, сего ради помаза тя, Боже, Бог твой елеом радости паче причастник твоих. И пакы: В начале землю основал, и дела рук Твоих суть небеса, та погыбнут. Ты же пребываеши, и вся, яко риза обетшают, и яко одежу свиеши их, и изменятся. Ты ж тожде еси, и лета Твоя не оскудеют. К кому от ангел рече когда: Седи одесную Мене, донде ж положу врагы Твоа подножие ногама твоима? Не все ли суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение? Сего ради подобает нам лишнее внимати слышанным, да не отпаднем» (Евр.1:1–2, 1; зачала 303–304). И иная многая от апостола Павла сему сведетельства, яко Сын боле есть чести ангельскыа.

А в Синодике писано о таковых: «Иже слышащих Господа, яко веровали бысте убо и Мне. И еже Пророка воздвигнет Господь Бог вам, яко мене, Моисею глаголющу разумевают, тако ж глаголет приати убо пророка. Не вводят же образование пророческую благодать и всемирное спасение, яко видеся, яко ж споживе человеком, якоже страсти и болезни целбами лучшими исцели, яко ж распятся, якоже воскресе, яко ж погребеся, яко ж вся о нас пострада и сотвори. Иже убо сиа всемирная и спасителная дела на иконах зрети не терплющих, ниже чтущих тех, ни покланящихся, да будут проклята»⁶⁵⁸.

И о том, государь, была вся ревность моя, иже по человеческому смотрению образ Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и Пречистыя Его Матери, и святых угодивших Его образы сняли, и в то место поставили своя мудрованиа, толкующе от приточ. И мне, государь, мнит, что по своему разуму, а не по Божественному Писанию, потому что в полате в середней государя нашего написан образ Спасов, да и туто ж близко Него написана жонка, спустя рукава кабы пляшет, а подписано над нею блужение, а иное ревность, а иныя глумлениа. И мне, государь, мнится, что то кроме Божественаго Писаниа, о тож смущаюсь. Бога ради, государь, прости мя и настави на лутчшее, да укрепится дух мой в заповедех Божиих Христу Богу моему, с Отцом и Святым Духом. Аминь.

А что есть, государь, сурово изрек на меня слово, яко еретик есмь, и будет ты, государь, ведаешь, не усумняся, обличи мя, не токмо мене, хотя и отца своего, поне ж пастырь еси овец твоих, от рукы твоея Бог взыщет, аще ли же не тако, яко ж речеся, Бог правде Отмститель. Меня, государь, грешнаго, Бога ради, прости за моя грубостная неразумиа, а тебя, государь, Бог простит. А яз грешен есмь паче всех человек, но сице верую и сице исповедую: Верую в Единаго бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым, и во Единаго Господа, Сына Божиа Единороднаго, иже от Отца рожденна преж всех век, света от света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворена, Единосущна Отцу, Им же вся быша, нас ради человеков и нашего ради спасениа сшедшаго с небес, и воплотившася от Духа Свята и Мариа Девы, вочеловечшася, распята ж, за ны при Понтийстем Пилате, страдавша, и погребена и воскресша в третий день по Писаниих, возшедша на Небеса, и седяща одесную Отца, и паки грядуща со славою судити живым и мертвым, Его ж Царствию несть конца. И в Духа Святаго, Истиннаго и Животворящаго, иже от Отца исходящаго, иже с Отцем и с Сыном споклоняема и славима, глаголавшаго пророкы, и в Едину Святую, Соборную Апостольскую Церковь, исповедую едино Крещение в оставление грехов, чаю воскресениа мертвых и жизни будущаго века. Аминь.

И яко ж речеся верую, яко ж крестихся, в Отца и Сына и Святаго Духа, Святую Троицу Единосущну и неразделну и приемлю вся церковная преданиа, писанная же и неписанная, объемлю и поклоняюсь всечестне иконе человеческаго телесе Бога Слова, поклоняюсь древу Честнаго Креста, ради еже на нем плотию повешеннаго Бога, и всякому образу животворящаго Креста, и священным сосудом, и честным и божественным храмом и местом, и священным книгам: заеже в рукотворенных нас ради пожити благоизволившаго, и Того божественная словеса и вещми написатись человеколюбне благоволиша. Покланяюся и чту икону Пречистыя Богородица, и вся честныя иконы Божиих угодник почитаю и поклоняюсь, и в помощь их призываю, и надежу имею тех ходатайствы к Богу о наших согрешениах, и почитаю святых мощи, яко о святителну и целебну от Бога приемше благодать. И приемлю и почитаю седмь Соборов святых вселенских, и поместныя Соборы святых отец, их же Вселенная Апостольская Церковь приат, их же прокля проклятием... Тако верую, тако поборствую, в сех крестихся и в сих довлею и тако славлю всем дыханием моим, тако ж святых ангел и архангел, и Херувими и Серафими, и вся небесная существа, и пророческый лик, и видениа их славлю и покланяюсь по отеческому преданию, яко ж заповедаша.

А о иных, государь, прибавках и убавках утвержался есми по первому правилу святаго Вселенского седмаго Собора. По тому правилу и з Башкиным брань воздвигл, слыша от него новохуления глагол на непорочную нашу веру христианскую.

И яз тебе, государю моему, челом бию, высмотри сумнение мое все, и что не по Бозе, накажи мя в том. А яз истинно с благодарением приемлю, да не буду брашно и снедь супротивному, понеже грешен есми и немощну плоть ношу, и на свой разум таких великих дел взята неудобен есмь. Прошу от тобя, государя моего, пастырска наказаниа, укрепи дух мой Христу Богу моему неколеблем пребыти до скончаниа моего, и моли о мне грешнем, да простит ми Бог моя согрешенна и невидениа, и твоего благословенна и наказаниа сподоби мя насладитись. А яз тебе, государю моему, челом бию. Аминь.

И Митрополит на Соборе сию исповедь выслушеа, да спросил диака Ивана Михайлова: Писал еси в своей исповеди, и мнел и мудрствовал о святых иконах, и хто с тобою в том ныне есть ли? И Иван от себя о том советников не сказал, а говорил на Соборе: Яз, деи, о всем о том исписав, да принес к тебе и бил челом, чтобы еси, государь, пожалова, соборне изсвидетелствовал, да и нас наказал по прежнему нашему челобитию.

И против Ивановой исповеди и его речей о всем о том ответ от Божественаго Писаниа господина преосвященнаго Макариа Митрополита... и всего священного Собора.

Вопросити Ивана Михайлова: Писал еси в своей исповеди о ветхом образовании по Данилову пророчеству, чтоб писати Данилово видение в словах, как видел, а особь бы слов не писати, как иных пророк видении.

Ответ. Мы приахом Церковь Божию по церковному древнему преданию святых Апостол и святых Отец с теми святыми образы, яко ж есть писано в великом царствующем граде Москве. В соборней церкви Пречистыя Богородици честнаго и славнаго ея Успения, на иконе Пречистые Похвалы написан образ Господа Саваофа у Христова образа над главою, а та икона писмо греческое от древних лет. Да в том же храме Пречистыя Богородици в другом версе во лбе написан образ Ветхый Деньми Господь Саваоф, да на иконе Благовещениа святыя Богородици, вверху написан образ Господа Саваоф... взял царь и великий князь в Великом Новеграде в Юрьеве монастыре, а писмо корсунское, а как принесена из Корсуни, тому лет пятьсот и боле. А в Велицем Новеграде, в соборной церкви Неизреченныя Премудрости Божиа, святыя Софеи, на стенах образ Господа Саваофа писан же, и вне церкви за олтарем, а подписана та церкви иконописцы греческими свидетельствованными и иже сподобишася слышати глас от образа Спасова.

Так же и ныне внове пришли старцы из Святыя Горы, а з Рускаго манастыря от святаго великомученика Пантелеимона старец Еуфимей иконник, да священноинок Павел, сам пят с товарыщи к благочестивому царю и государю, великому князю, Ивану Василивичю, всеа Русии самодержцу о милостыни. И те нам старцы на Соборе сказывали, да и написав о том своею рукою тот старец Еуфимей иконник, на Соборе нам подал, что в Святей Горе дватцать манастырей с одним болших. И у всех святых церквей немощно тому быти, где б не писан образ Господа Саваофа, или Святыя Троица, и на стенах и на иконах, яко ж де и в нашем манастыре болшая церковь святаго великомученика Пантелеимона о трех версех. И в болшом верху написан образ Господа Бога Саваофа, в белах ризах, и круг его небо, и по небу звезды, и около круг неба писаны ангели, стоячии в пестрых ризах. И межю ими писаны шестокрылная телеса их 4 крылма, а две... крыла простерта, точию има ноги наги до колену, и руки их наги до локтя, простерты, и в руках имущи хоругви красны четвероуглены, и на них писана слова подпись: «Свят, свят, свят Господь Саваоф»» (Ис.6:3). И долу ниже их писаны пророцы стоячие и прочии святии писаны по чину церковному. А Святая Троица писана вo олтаре на стене, а Софея, святая Премудрость Божия, писана над северными враты, а праздници Владычни и прочии святии писаны по обычаю церковному. А в другом верху написан Еммануил седячей и круг Его серафими, а в третием верху воплощение Пречистыя Богородица во облаце, и круг ее писаны ангели, держащиеся руками за облак, а в паперти великих врат написан образ Господа нашего Иисус Христа, седячей на престоле, велми чюден и страшен, и четыре Еванегелисты. И над Ним написан образ Господа Саваофа в белах ризах и власы имея седи и круг Его писаны херувими. А как та святая церковь подписана, боле двою сот лет от древних живописцов греческых, и после того тот болшей живописец в Цареграде и в патриархох был⁶⁵⁹.

Тако ж и в нашей земле Русской, отнеле ж просвещени быхом святым Крещением, живописцы невидимаго Божества по существу не описуют, а пишут и воображают по пророческому видению и по древним образцом греческым, по преданию святых Апостол и святых Отец, яко ж предашу нам и запечатлеша Святым Духом святии Отцы седмию Соборы, имети и держати святей Церкви, «Пророцы яко видешя. Апостоли яко ж научиша. Церковь яко ж приат»⁶⁶⁰. И ты о всем том писал и мудрствовал негораздо, поне ж не велено вам о Божестве и о Божиих делех испытовати, но токмо веровати и с страхом святым иконам поклонятися.

И о том Иван Михаилов ответ учинил в своем покаянии.

Да писал еси: Тако ж честному Кресту поклонятся, на нем же Животворивое распростерто Слово. И Бог Слово не распинается Божеством, но распинается на кресте плоть Бога Слова, юже он нас приат, по реченному святым Иваном Дамаскиным: Бог Слово явися плотью роду человеческому. А в Правилех писано святого седмаго Вселенскаго Собора: Тако бо честному Кресту поклоняющеся на нем же Животворивое распростерто бысть тело, и на очищение мирови кровь источи. И ты по чему так написал: Простерто бысть Слово, а не тело? И ты еси писал негораздо.

Да писал еси о Христе Бога нашем: чудотворна приа. В наших же христианских догматех написано святыми Апостолы и святыми Отцы: Христос Бог наш чюдеса многа и знамениа сотвори, не яко же пророцы и апостоли молитву творяще, чудотворениа дар приимаху от Бога, но Господскою властию повелеваше Бог, сы/й/ Владыка и Творец, и исцелевахуся. И ты почему так писал еси негораздо?

И Иван о том говорил: Что еси, государь, меня вспрашивал, что яз писал в своей исповеди от правил святаго седмаго Вселенскаго Собора: Так же и Честному Кресту покланятися, на нем же Животворивое разпростерто бысть Слово, и на очищение мирови кровь источи, и яз, государь, писал из правил, из Васильевой книги Михайлова сына Юрьева. А яз то и сам знаю, что Господь наш Иисус Христос пострадал плотию, а не Божеством. А что есми писал о Христе чудотворна приа, и то есми писал из Михайловой книги Морозова, из Дамаскына. А та книга у мене в избе, а яз верую несумненно, Господь наш Иисус Христос Своею силою чюдеса творил, и то писал на свой разум, того есми не имал. И те книги Правила и Дамаскын, Иван на Соборе положил, и в Правилех тех и написано: Так же честному Кресту покланятися, на нем Животворивое простерто бысть Слово. И то написано негораздо.

И о том Митрополит Василия Михаиловича Юрьева вспрашивал: Твоя ли то книга Святых Отец правила у Ивана у Михайлова была? И Василей Митрополиту сказал: Та, деи, книга Правила святых Отец моя, в полдесть, а мне, деи, дал ее благовещенской священник Василеи молодой, а ныне он в Кирилове манастыре постригся, и Селивестр ту книгу знает, что та книга Васильева попова, и какова та книга ко мне пришла, такова то и есть. А яз ее, государь, во истинну всее не читал, а будет, государь, опись, а яз того не... Ивана в Михайлове книге Яковлевича Морозова, в Дамаскине, писано: Но существом поистинне человек бысть, ходит же по земли и с человеки поживе, чюдотвориа приа, распяса. И Иван ту строку написал не по тому, как в той книге написано, а написал: Чудотворна приа, распяся, воскресе, взыде, и все поистинне бысть. И о той строке смотрили в другой книге Дамаскина Симоновского манастыря и тамо писано: Но сущнем по истинне бысть человек, ходити по земли, и с человекы поживе, чудотвори приа, страсти распяся, воскрес, взыде и все по истинне бысть. И в Михайловой книге в той строке: Чудотвори приа, распяся, а страсти не написано. И о той книге Ивана Дамаскына Михаила Яковлевичя спрашивали, его ли та книга у Ивана была? И Михайло сказал, что книга его. И о том Ивана Михайлова спросити еще: по чему он писал не по тому, как в той книге Михайлове писано? И Иван сказал... то, государь, я осмотрился, приписал я, и ты, государь, меня в том, Бога ради, прости, я в том виноват.

Да писал еси в своей исповеди, что пророческым видением вси святии истинно веровати научишя, а кроме видениа их мнел еси по сему писанию теми образовании инде вменяти оставишя, потому что все не едино видение видешя, ни существа, но славы, и того ради мнел еси... ставишя, да не умалится слава плотскаго образованиа Господа нашего Иисуса Христа. И то ты мнишь негораздо, не от Божественнаго Писаниа, но от своего разума и умышлениа, понеже Господь наш Иисус Христос, восходя на небеса, остави и предаде святым Апостолом Ветхый и Новый Закон. Они ж Святым Духом наставляеми ова оставишя, ова ж приашя и предашя по себе святей Церкви и святым Отцем, пророческая же видениа сочеташа к но... и того ради в Божественной службе Пресвятей Троицы Трисвятую песнь велегласно возглашают: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и землю славы твоея (Ис.6:3), осанна в вышних». И того ради живописцы в святых церквах и на иконах Господа Саваофа вообразуют по пророческому видению, а по существу Божества иконники не описуют. Святии отцы с благочестивыми цари на всех седьми Соборех утвердиша, и тако предаша святей Церкви, и о том запечатлеша Святым Духом хранити и блюсти, яко же пишет в Синодице: «Пророцы яко видеша, апостоли яко же научишя, Церкви яко ж приат»⁶⁶¹. И того ради не умалится слава Господа нашего Иисуса Христа плотскаго образованта, но и паче прославляеся.

Да писал еси из Маргарита святого Ивана Златоустого, о непостижимем Божии существе не разсужати, ни описывати, но токмо веровати, также и о делех Его не мудрствовати, но токмо веровати, еже Богом вся быша, а еже как бышя, не вемы. И ты о том и сам писал в своей исповеди: яко рекоша богословцы, о непостижимем Божии существе не разсужати, ни описывати, но токмо веровати, так же и о делех Его не мудрствовати, но токмо веровати. И ты по тому свидетельству разсужал негораздо, чего не велено святыми Отцы испытовати, а ты мудрствуешь и испытуешь, а живописцы Божиаго существа не описуют, а пишут по пророческому видению.

А о небеси и земли, и о все твари, и о Адамове сотворении пишут и воображают по Бытейскым книгам с древним образцов греческых, яко ж и в Великом Новеграде в соборней церкви святыа Софеи, неизреченныа Премудрости Божиа, писана быша от древних живописцов, так же и во Пскове, и во Тфери в Спасе, в соборней церкви, и по иным святым многим церквам от древних живописцев. А известно пишут о Адамове сотворении, Святым Духом наставляемый, божественный Иван Златоустый, в Маргарите, в Слове, ему ж начало «Добли терпениа труди»⁶⁶², глаголя сице: И созда Бог человека, тело убо вземлет от земля, душю же вдыхает, и пожди мало, яко да и вдохновение оно слово скажю ти. И вдуну, рече, на лице, его дух животен, и бысть человек в душю живу. Мнози мневше, яко вдохновение оно то бысть душя, и яко от существа Божиа подастся тому душя, еже се, не точию безумна многа, но и хулы исполнено слово, тем же убо нужно есть рещи, что бысть вдухновение оно. Понеже Божие вдохновение – действо есть Святаго Духа, яко Бог Спас вдохну на лица Апостолом, и рече: Приимите Дух Святый, сице и вдухновение Божие человеческый разумеем Дух, есть покланяем и Свят. Сей Дух Святый произшедый – не той бысть душя, но душу созда, действен бо Святый Дух и причащается созданию телесному и созданию душевному. Отец бо и Сын и Святый Дух Божественою силою содела тварь, и да мниши, отчасти Отец действова, яко отчасти ж Сын, отчасти же Святый Дух, но оно глаголю, яко или Отець сотвори Сыновнее дело и Духа Святого исправление, или же Сын созда, Отчее соделание и Духа Святого действо, яко да навыкнеши не испытовати Божие творение, ниже истязовати⁶⁶³. И прочая в том Слове о создании Адамове писано известно и достоверно.

А о священноночалиих и о всех небесных чинех по великому Дионисию Ареопагитскому, и по откровению и явлению святых пророк и святых отец, о сотворении ангельском живописцы пишут и воображают, и по свидетельству святаго Григория Богослова, на Пасху во втором Слове⁶⁶⁴ в сущем и в XI толковании, еже рече дивная Иудифь: Помыслил бо еси, рече и предсташа ти ся всяческая, елика сотвори. И се уже, еж в псалмех реченное: «Словесем Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их» (Пс.32:6). Словом бо и Сыном Божиим ангели создашася, от Святаго духа освящениа приаша и советшишася, тем же от Святыя Троица бышя. Отцу убо умыслившу, Сыну же свидетельство вашу, и сице составишяся всушествишася светлости вторыя, яко к пресветлей лучи Святыя Троица, от Нея ж озаряются по причастии слугы первей светлости.

О том же и святый Иван Дамаскын глаголет в слове 14: «Той есть ангельскый Зижитель и Творец, от небытия в бытие приведе их, по своему образу сотворил их естество безплотно, яко ж и дух, или огнь невещественен, яко ж глаголет Давид: Творяй ангилы Своя духы, и слугы Своя огнь полящь»⁶⁶⁵. И паки глаголет Дамаскын: «Светови втории разумнии чини, от перваго и безначалнаго Света освящение имуще»⁶⁶⁶; и прочая. И пакы глаголет: Разумны и благодатный, приемлюще описание не по существу, но яко же видеша святии пророци и святии отцы, тако и живописцы святых ангел воображают.

Вопрос. Писал еси, что написали распята Христа Бога нашего рукы зжаты, а инде ослаблены, а инде крилы херувимскими покрыта, а инде в Давидове образе, а инде в доспесе, а инде Святаго Духа особно стоаща в птичи незнаеме образе, кроме Отчаго исхождения свидетельства, и о сотворении Божии писали многие писма.

И о том ответ. А где написан Христов образ на кресте рукы зжаты, а инде ослаблены, и то иконники написали негораздо, не по древним образцом греческим, от своего неразумия, и мы те образы велели переписати. И инде где тем образцом обрящутся иконы и мы велели переписывати ж, а вперед тем образцом писати не велим же, а велим писати с древних образцов греческих Христов образ на кресте простертыма дланьма. А где образ Христов крилы херувимскими покрыт, и о том свидетельство известно и достоверно в Превечном Совете и по великому Дионисию крыла описуются, понеже Христос Бог наш душю словесну и умну прият, кроме греха, да нашя душя очистит от грех. И о том свидетельствует Григорей Богослов в втором Слове на Пасху⁶⁶⁷, в 18 толковании: Сын убо Божий на Свой образ призводит, сиречь на человека приходит, его же по образу Своему сотвори, и плоть восприемлет за плоть человеческую, и душу словесную и умную за душю, юже от Божественнаго вдухновениа прием человек, порачи и растли, да убо восприатою плотию плоть Адамлю очистит согрешившую, душею же душю, и да весь всего мя спасет. По всему бо, рече, бывает Человек совершен, разве греха. А на которых иконах пишется в Давидове образе, и Дух Святый в птиче образе незнаеме, кроме Отчяго исхождения и Предотечева свидетельства... и мы о том свидетельства поищем, в Божественных писании, да посоветуем соборне, да о том и указ учиним.

А что написан образ Христов в доспесе, и о том ответ: Иже на верх креста написан образ Иисус Христос млад, облачен в броня, в руку имы меч, и о том свидетельствуют святии пророкы и святый Иван Златоустый в слове «Преста Царица одесную тебе»⁶⁶⁸: «Яко же убо не является, еже есть, но еже может видяй видети, сего ради овогда убо стар является, овогда же юн, овогда во огни, овогда же в хладе, овогда в ветре, овогда в воде, овогда же в оружиих, не прелогая Свое Существо, но воображаа зрак различию подлежащих»⁶⁶⁹. О том же и в Премудрости пишет, и во псалмах Давыдовех и в песнех: «Облечется в броня правды, и возложит шлем, и суд нелицемерен приимет» (Прем.5:18). И поострит гнев на противныя, противник же есть диавол и его бесове, и человецы еретицы, иже неправе о Бозе мудрствующие, их же «убиет Господь Духом уст Своих» (2Сол.2:8).

Вопрос. Да писал еси, что ты мнел о всем о том писано кроме свидетельства, и того для мнел еси и говорил: От кого такову власть взяли, чтоб сказали и изсвидетельствовали, и которое уложат писати, ино б однем образцем писали, чтоб было несоблазно, а то в паперти убо... икона, а в церкви другая, то же писмо, а не тем видом.

Ответ. И ты о том о всем мнел еси и говорил негораздо посреде народа, многым людем, православным христианом на соблазн, и тебе было о тех святых и честных иконах, и о прочих церковных вещех, пригоже приити к святей соборней Церкви и правителем церковным, извещение положити о своем мнении, а народа православных христиан не возмущати.

Вопрос. Да что еси писал октаичной стих осмаго гласа крестовоскресен, 6-я песни первой стих: «Длани на кресте разпростер, изцеляа неудержанно простертую во Едеме руку первозданнаго, и за пищу желчи вкусив, Христе, спасл есть, яко силен, поющая Твое востание», и ты о том помышлял: рукы зжатые мудрование суетное, иже помышляют, яко не оцистил Господь наш Иисус Христос Адамова грехопадения, мняху Его быти проста человека. И ты о том в котором писании читал еси, или от кого слышал, и кто то мудрствует, о том нем извести, зане же то мудрование еретическое.

Вопрос. Да писал еси: Херувимскими крыла покрыто тело Господа нашего Иисуса Христа, и мнел еси латынские ереси мудрование. Да и слыхал еси многажды, сказываешь, от латынь в розговоре, яко тело Господа нашего Иисус Христа укрываху херувими от срамоты. Греки Его пишут в портках, а Он портков не нашивал, и ты о том усумневаешися, слышав от врагов Христовых, от человек латынские ереси. И свидетельство от врагов истине неприатно есть, а о херувимских крилех в Превечном Совете явлено достоверно и известно по великому Дионисию.

Превечный совет Бога Отца с Единородным Сыном и Святым Единосущным Духом вкупе, яко не разстоим Совет Их, тако и Божество Их неразделно. Сей убо Совет преж вечных лет, преж сложениа миру, и сиа глаголана бышя преж создания Адамля, яко еще не создан Адам, преж пронаречеся воплощение Христово и Апостоли, и яко Единородному сыну Животворящим Крестом ада разорити и тако всеми миру спасение соделати. И о том свидетельствует сосуд избранный, божественный апостол Павел и святый Иван Златоустый в Златоструи Слово 131 о вочеловечении Господа нашего Иисуса Христа⁶⁷⁰, и о том, превечном Совете известны и достоверны свидетели, по реченному в Божественному Писании: Христовы уста – Павловы уста, Павловы уста – Златоустовы уста.

А иже Христос плотию на кресте руце и нозе плотяне пригвождени ко кресту име, крест же стоит на херувимех в лоне Отчи, и о том свидетельствует Иван Богослов: «Бога никто же виде нигде же (1Ин.9:12), Единородный сын, сый в лоне Отчи, тои исповеда» (Ин.1:18). Сие прообразует, яко плотию распятся и пострада Христос Бог наш, а Божество Его без страсти пребысть. Два же крыла багряни по великому Дионисию описуются, понеже Христос Бог наш душу словесну и умну приат, кроме греха, да нашя душя очистит от грех и о том свидетельствует Григореи Богослов во втором Слове на Пасху⁶⁷¹, в 18 толковании: Сын убо Божий на Свой образ приходит, сиречь, на человека приходит, его же по образу Своему сотвори, и плоть восприемлет за плоть человеческую, и душю словесную и умную за душу, юже от божественнаго вдохновениа прием человек, помрачи и растли, да и убо восприатою плотию плоть Адамлю очистит согрешившую, душею же душу, да и весь всего мя спасет, понеже Адам весь согреши и паде. По всему убо, рече, бывает Человек совершен, разве греха.

А иже Бог Отец Господь Саваоф изливает из сосуда на Христа, стоящаго в херувимех в крилех, прообразует святое Крещение и чяшю, иже приат плотию в распятие, еже есть оцет з желчию смешен. Сему и пророк Давид свидетельствует, глаголя: «Даша в снедь мою желчь, и в жажду мою напоиша мя отца» (Пс.68:22). Да о ней же свидетельствуют четыре Евангелисты, от Ивана зачало 58: «Чашу, юже даст Мне Отец, не имам ли пити ее?» (Ин.18:11) и прочее, и потом рече: «Свершишася, преклонь главу и предаст дух» (Ин.19:30).

А иже на верх креста седит написан образ. Иисус Христос млад, облечен в броня, в руку имы меч, и о том свидетельствуют святии пророцы и святый Иван Златоустый в слове «Предста, царице, одесную Тебе»⁶⁷²: «Якож убо не является, еже есть, но еж может видяй видети, сего ради овогда убо стар является, овогда же юн, овогда в огни, овогда в хладе, овогда в ветре, овогда же в воде, овогда же во оружии, не прелогая Свое существо, но воображая зрак, различия подлежащих»⁶⁷³. О том же и в Премудрости, и в псалмех Давидовех и песнех: «Облечется в броня правды, и возложит шлем, и суд нелицемерен приимет» (Прем.5:18) и поострит гнев на противныя, противник же есть диавол и его бесове, и человецы еретици, иже неправе о Боге мудрствующей, их же «убиет Господь духом уст Своих» (2Сол.2:8).

Вопрос. Да писал еси, о сотворении земли: Пишут Ветхый Деньми, а инде в ангельском образе, а пророк о том вопиет: «Словесем Господним небеса утвердишяся, и духом уст Его вся сила их» (Пс.32:6).

Ответ. Живописцы пишут по древним образцом и по Бытейским книгам: И почи Бог в день 7-й от всех дел Своих (Быт.2:2). А Ветхаго Деньми пишут по Данилову пророчеству (Дан.7:9), а Христа Бога нашего, невидимаго Божеством, плотию на иконах описуют, в ангельском образе с крилы, в творении Адамове и о всей твари, по Исаину пророчеству: Велика Совета Ангел (Ис.9:6), яко с нами Бог; Чюден советник (Ис.9:6), яко с нами Бог; Бог крепок, владыка, князь миру (Ис.9:6), яко с нами Бог, Отец будущаго века (Ис.9:6), яко с нами Бог, Живоначальная же Троица, Отец и Сын и Святый Дух, якоже рекошя богословцы, Божественным существом невидима, и не описуется, и не воображается, а как явися святому Аврааму мужеским зраком в трех лицах по человечьству (Быт.18), так живописцы на святых иконах в трех лицех с крилы написуют по ангильскому образу, по великому Деонисию. А Деяние Святыя Троица живописцы на святых иконах около Святыя Троица воображают и пишут по древним образцом греческим и по Бытейским книгам, и по свидетельству иже в святых отца нашего Ивана Златоустого, яко же речено бысть в Слове, глаголемом Маргарите, о создании Адамове⁶⁷⁴: Отец и Сын и Святый Дух Божественною силою содела тварь, и да не мниши, яко отчасти Отец действова, отчасти же Святый Дух, но оно глаголя, яко или Отец сотвори, Сыновнее есть дело и Духа Святого исправление, или яже Сын созда. Отчее соделание и Святого Духа действо. Аще ли кто не верует, яко Дух Святый не причястися нашему созданию, да обличится от Святых Таин. Аще не от Святыя Троица создани быхом, како Святому Духу написуется тайная жертва, како во имя Отца и Сына и Святаго Духа обновляется создание⁶⁷⁵. И проче в том слове явлено известно же и достоверно, по реченному святым пророком Давидом: «Словесем Господним небеса утвердишяся, и духом уст Его вся сила их» (Пс.32:6). И по свидетельству святаго Григориа Богослова, во втором слове на Пасху⁶⁷⁶, речено бысть: Отцу помыслившу, Сыну сотворившу, Святому Духу освятившу, яко же рече дивная Иудифь: Помыслил еси, и вся предсташя, и сиа вся известно же и достоверно всю тварь небесную и земную, видимую же и невидимую Всемогущая и Животворящяя Троица, Отец и Сын и Святый Дух сотвори. И того ради живописцы на святых иконах Святая Троица деяния воображают и пишут по древним образцом греческим, а Существа Божественнаго не описуют, и о том всем православным Христианом не подобает накакова сумнениа имети, но токмо с страхом и любовию веровати и поклонятся Святей Троицы.

Вопрос. Да писал еси, что Божественный апостол Павел, от пророка о Первороднем привел свидетельство, рече: «Дела рук Твоих суть небеса, та погыбнут, Ты же в векы пребываеши» (Евр.1:10–11). И ты о том от Писания уверяешися: истинное Слово Божие, Господь наш Иисус Христос виден нам во плотском смотрении, а преж век от Отца невидим и неописан, яко же рече великий Иван Богослов: «в начале бе Слово» (Ин.1:1) и прочая. И о том Божественнии Апостоли писали известно и достоверно, тако и мы мудрствуем и веруем.

Да что еси писал о Благовещенском жертовнике, и в том святей Церкви сомнениа, ни разньства никоторого несть, понеже в соборней церкви, и в Великом Новегороде, в святей Софеи, и в Смоленску, и в Нижнем Новеграде, в Печерьском манастыре и по иным святым церквам тем образцом святые жертовники есть от древних лет.

Да что еси писал о Святом Дусе, как писано на Василиевой иконе Мамырева и ты помянути ужасаешись, и о том впереди писано, а хотим о том соборне изыскати свидетельства от Божественаго Писания. Да писал еси от правил святаго седьмаго Собора: Кроме плотскаго смотрения Господня и разпростертиа на кресте, и образа Пречистая Богородици, и святых угодивших, иных образов не писати, кроме тех образов. И мы тое строки в Правилех не обрели, что кроме тех образов, иных образов не писати, и ты б нам о той строке сказал, и где то писано.

Да писал еси от правил святаго Вселенского седьмаго Собора, и о сем святаго Вселенскаго собора, иже в Никеи святых Отец заповедь правило первое: «Чи тительский получивше сан, видениа же и правлениа канонных повелений, и суть воображениа, еже приемлюще радостно, с богоявленным Давидом поем Владыце и Богу глаголюще: «На пути свидений твоих украсихся, яко в богатстве мнозе» (Пс.118:14). «Заповедал еси правду свидениа твоя, Владыко, и истинну зело» (Пс.118:138). «Правда сведения твоя в век, и вразуми мя и живи мя» (Пс.118:144). И в веки пророческый глас заповедает хранити заповеди Божиа, и жити в них яве непоколеблемо, и недвижимо пребывати, яко Боговидец Моисей рече: «В них несть приложити, и от них несть уняти» (Втор.12:32).

И божественный Павел, в них хваляся, вопиет: «В няж желают ангели приникнут» (1Петр.1:12), или ангел благовести им, проклят да будет (см.: Гал.1:8). Сицем сущим и свидетельствующим, сущим нам, радующимся о них, яко же кто обрящет корысти многы, сладко божественныя каноны утверждаем и цело пребывание и неподвижимо пребывание утвержаем заповеданных от святых духовных труб прехвальных Апостол, и шестах святих Вселенныя Собор, и местных собравшихся поданием так в них повелений святых Отец наших, от единого вси Святаго Духа озарившеся, заповедахом полезная, и яже противу предают, и мы предаем, их же отвергоша, и мы отвергохом, их же в запрещение предашя, тако и мы предаемь. Несребролюбен образ доволни сущим нашедый на третие небо, слышав неизглаголанныя глаголы (2Кор.12:2–4), Павел, божественный Апостол вопиет.

Толкование. При Констянтине цари, внуце проклятаго и богоненавистнаго Льва, сына Констянтина Гноетезного, и Ирине матери его, иж бе от Афинеи, сей святый седмый Собор бысть 367 богоносных отец, советом и умолением Тарасиа, священного архиепископа Констянтинаграда. Собор сей бысть на иконоборцы, рекше на оклеветающая христианы, и сих проклеите. Церкви же древнюю красоту ея даровашя, иконная воображениа той имети, и любезно облобызатися добре заповедавше, тако же и образу Честнаго Креста покланятися облобызавше, и утвердивше святых и прехвальных Апостол правила, и святых же Вселенских шести Собор, к сим же и поместных собравшемся, проклят, еже от них проклинают сии, и осужениа же некоего ради греха, на извержение, тако же и сии осужают, отлученыя ж от них отлучают, и запрещением повинных от них запрещают, явно ничто же не приложив, или от’емше от святых Апостол и богоносных Отец изложеных и повеленых»⁶⁷⁷. А в Синодике писано: «Иже глагол неописаного зле прозябающих, и сего ради не хотящих иконнописати, еже приближне нам плоти и крови причащяся Христа, истинного Бога нашего, и от сего мученики показующеся да будут прокляти»⁶⁷⁸.

И о том в наших правилех и в Синодике по тому же писано. И ты сказываешь, увидел, что иконы по человеческому образу Христа Бога нашего сняли, а о которых писма не видал, те поставили; велми ужасес я еси и убоялся льсти и всякого злокозньства, занеже Башкин с Артемием советовал, а Ортемей с Селивестром, а поп Семен Башкину отец духовной, учал был поговаривати, их дела хвалити, того боялся есми. И о которых иконах тебе сомнение было о Превечном Совете Бога Отца с Единородным Сыном и Святым и Животворящим Духом, и Приидете людие поклонимся Трисоставному Божеству, и о Единороднем Сыне, и в гробе плотcкы, и Исповедание Православныя веры, Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, и весь до конца, и о тех святых иконах Божественная Писаниа, пророческая, и апостольская, и отеческая, известно и достоверно свидетельствуют. А живописцы те святыя иконы пишут з древних образцов, а мы вси православнии христиане тем святым иконам с верою, и с страхом и любовию поклоняемся и почитаем. А ты о тех святых иконах сомнение имел от своего смышлениа, не испытав Божественнаго Писаниа.

А в Синодике писано: «Иже убо пророческая видениа, аще и не хотяще приемлют, явльшая ж ся им образописаниа, о чюдо, и преже воплощенна Слова не приемлющих, но самое непостижимое и невидимое Существо видено быти видевшим празднословят, или образы убо тая истинне и воображениа и незнаменаниа явится видевшим сприлагаются образописати же вочеловечшяся Слова, и яже от нас тего страдания не приемлющих, да будут прокляти»⁶⁷⁹. И о том в Синодике так и писано, и тех соборне проклинаем же. Да писал еси: И яз увидел, что в сотворении небеси и земли, и в сотворении Адамли и в ыных местах написали Господа нашего Иисуса Христа в ангельском образе, и того для говорил есмя, чая коварства, смотря на исповедь христианскую, еже так мудрствовати не велено. А велено Господа нашего Иисуса Христа, Превечное Слово Божие, описовати по плотскому смотрению, а во ангельском образование Господа нашего Иисус Христа помышляющих, или ангельский чин чающих, свыше спасителного воплощенна Господа нашего Иисуса Христа, Павел Апостол отричет, в послании к евреом рече: «Многочастне и многообразне древле Бог глаголав Отцем пророкы, в последняа дни сих глагола нам в Сыне, его же положи Наследника всем, Им же и веки сотвори. Иже сый сияние славы и образ состава Его, нося же всяческая глаголом силы Своея, Собою очищение сотворив грехов наших, седе же одесную Величествиа на высоких, толико лучше быв ангел, елико различнее от них наследова имя. Кому бо рече когда от ангел: Сын мой еси Ты, Аз днесь родих Тя? И пакы: Аз буду ему во Отца, и той будет мне в Сына? Егда же паки вводит Первороженнаго во вселенную, глаголет: И да поклонятся Ему вси ангели Божии. И к ангелом убо глаголет: Творяй ангилы Своя духы, и слуги Своя огнь полящь. К Сыну же: Престол Твой, Боже, в век века, жезл правления, жезл Царствия Твоего. Возлюбил еси правду и возненавиде безаконие, сего ради помаза Тя, Боже, Бог Твой елеом радости паче причястник Твоих. И пакы: В начале землю основа, и дела рук Твоих суть небеса, та погибнут, Ты ж пребываеши, и вся, яко риза, обетшают, и яко одежу свиеши их, и изменятся, Ты же тожде еси, и лета твоя не оскудеют. К кому же от ангел рече когда: Седи одесную мене, Дóндеже положу враги Твоа подножие ногама Твоима? Не вен ли суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовали спасение? Сего ради подобает нам лишнее внимати слышанным, да не отпаднем» (Евр.1:2–1). И иная многая от Апостола Павла сему свидетельства, яко Сын боле есть чести ангельские.

Ответ. А во ангельском образовании Господа нашего Иисуса Христа помышляющих, или ангельский чин чающих свыше спасителного воплощенна Господа нашего Иисуса Христа, таковии да будут прокляти.

Да писал еси: А в Синодике писано о таковых: «Иже слышащих Господа, яко аще веровали бысте Моисеови, веровали бысте и Мне, и прочая, и еже Пророка вам воздвигнет Господь Бог ваш, яко мене, Моисею глаголющу разумевают, тако же глаголет: Приати убо пророка. Не вводят же образованием пророческую благодать и всемирное спасение, яко видеся, яко же споживе человеком, яко же страсти и болезни целбами лучшими исцели, яко же распятся, яко же воскресе, яко же погребеся, яко же вся о нас пострада и сотвори. Иже убо сея всемирная и спасителная дела на иконах зрети не терплющих, ниже чтущих тех, не поклоняющихся, да будут прокляти»⁶⁸⁰. И о том, государь, была вся ревность моя, иже по человеческому смотрению образы Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и Пречистая Его Матери, и святых угодивших Его, образы сняли и в то место поставили своя мудрованиа, толкующе от притеч. И мне ся, государь мнит, что по своему разуму, а не по Божественному Писанию.

Ответ. И мы о том твоем сомнении о тех святых честных иконах преж сего ответ учинили по свидетельству Божественных Писаний.

Да писал еси, что в полате в средней государя нашего написан образ Спасов, да туто ж близко Него написана жонка, спустя рукова, кобы пляшет, а подписано над нею блужение, а иное ревность, а иные глумлениа. И мне, государь, мнится, что то кроме Божественнаго Писаниа. О том смущаюся, Бога ради, государь, прости мя и настави на лучшее, да укрепится дух мой в заповедех Божиих Христу Богу моему, с Отцем и со Святым Духом. Аминь.

И о том ответ. Писано в полате в большей в небе на средине Спас на херувимех, а подпись: «Премудрость Иисус Христос», с правые стороны у Спаса дверь, а пишет на ней: 1 мужество, 2 разум, 3 чистота, 4 правда; а с левыя страны у Спаса же другая, а пишет на ней: 1 блужение, 2 безумие, 3 нечистота, 4 неправда. А межю дверей, в ысподи дьявол седмиглавый, а стоит над ним жизнь, а держит светилник в правой руце, а в левой копье. А над тем стоит ангел, дух страха Божиа, а за дверью, с правые стороны, писано земленое основание и море, и преложение тому в скровенная его, да ангел, дух благо честна. Да около того четыре ветры, а около того всего вода, и над водою твердь, а на ней солнце, в землю падая, и приведе, да ангел, дух благоумия, держит солнце, а под ним о полудни ганяется после дни нощь. А под тем добродетель да ангел, а подписанием «рачение», да «ревность», да «ад», да «заец». А на левой стороне, за дверью, писано тоже твердь, а на ней написан Господь, аки ангел, а держит зерцало да меч, Ангел возлагает венец на Него, и тому подпись: «Благословиши венец лету благости Твоея» (Пс.64:12). А под Ним колесо годовое, да у году колесо. С правую сторону любовь, да стрелец, да волк, а левыя стороны году зависть, а от ней слово к зайцу: Зависть лют вред, от того бо наченся и прискочи братоубийц; а зависть себе пронзе мечем, да смерть, а около того всего твердь, да ангели служат Звездам, и иныя утвари Божиа, да 4 ангелы по углом: 1 дух премудрости, 2 дух света, 3 дух силы, 4 дух разума.

И о той притчи ответ вмале явлен бысть в житии великого Василиа ко учителю его, Еввулу философу, приводя его ко Христове вере, понеже ельлин бе. «И сиа рек, изобразив ему приточне Спасово, еже нас ради покаянна, человеколюбие, три дщица умови предлагает, преддвериа мысли, ово убо превыше дверей добродетель, носящу смысл, мужество, целомудрие, правду; на левей же стороне прелесть, обоюду же ею неудержание, блуд, пьянство, безстудие, разленение, важдение, языкоболие, ласкание и ино множество злых. Покаяние же благолепие стояще без трепета, склабящеся тихо, сопротивныя убо взмущающе, своя же убо услажающе люди. Близ же его воздержание, остроумие, кротость, чистота, стыдение, человеколюбие и многих благых собор. Сего же списания ум, требующим убо утверждение, слышащим же ревности, сущим вина, сиа убо и сам видев, почудихся, и в сие приидех, о Еввуле: суть бо в нас не образи, ниже гадания, но самая яве истина, наставляющи к спасению, воскресением бо вси в живот вечный, и сии в муку вечную и срам, и предстанем судищу Христову, яко же учят нас велегласнии пророцы: Исаиа, Иеремея, Иезекиль, Данил, Давид и божественный Павел, по сих же и Сам, иже покаанию датель и того воздаянием Господь, иже овчя взискавый погибшее, иже отступльшаго сына от Отчя ядра, со мнозем богатством сие блудне изжившаго, потом же возврашша[гося], и гладом истаавша, прилежно облобызает, одежею светлою украсив, и перстнем учреждает многоценне, увещает же на согрешьшаго сына не гневатися, но яко брату прощение подати (Лк.15:11–32). Сице же Владыко не завистно превосходя благостию, равну мзду иже при единемнадесятем часе пришедшим дает (Мф.20:9), то и нам кающимся, иже от воды и Духа порожение дарует, «яже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыде, яже уготова Бог любящим Его» (1Кор.2:9). Сим убо в чювство пришед, и Еввул рече: Василие, небоявление Троицы поборниче! Тобою верую в единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца всяческым, и прочая, чаю Воскресения мертвым, и жизни будущаго века. Аминь»⁶⁸¹. И ты о той притче мнел еси не гораздо, ни малого от Божественнаго Писаниа взыскал, ениже ото искусных человек разсужениа приат.

Да писал еси в своей исповеди, что есми тебе тогды возпретил: А что еси, государь, сурово изрек на мя слово, яко еретик есмь, и будет ты, государь, ведаешь, не усумнися, обличи не токмо мне, хотя и отца своего, понеже пастырь еси овец твоих, от руки твоея Бог взыщет. Аще ли же не тако, яко же рече, Бог неправде Отмститель есть, меня, государь, грешного, Бога ради прости за моя грубостная неразумия, а тебя, государя, Бог простит.

И о том ответ. И мы тебе тогды воспретили потому, что еси говорил пред благочестивым царем Иваном и пред нашим смирением, и передо всем священным Собором: Не подобает невидимаго Божества и безплотных воображати, как ныне видим писано на иконе «Верую во единого Бога». А писати бы на той иконе словы: Верую в единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. А оттоле бы писати и воображати иконным писмом: И в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия и прочая до конца. И ты о том говорил негораздо, мудрование и ересь галатцких еретиков, не повелевают невидимых безплотных на земли плотию описовати. А живописцы невидимаго Божества не описуют, а пишют по пророческому видению и по древним образцом, по преданию святых Апостол и святых Отец. И мы о том тебе воспретили, что ты говоришь и мудрствуешь негораздо, понеже не велено вам о Божестве и о Божиих делех испытовати. Да и о том есми тебе тогды говорил же: Стал еси на еретики, а ныне говоришь и мудрствуешь негораздо о святых иконах, не попадися и сам в еретики, знал бы ты свои дела, которые на тебе положены, не розроняй списков, а еретиком есмя тобя тогды не назвал, то еси написал негораздо.

И против тех соборных вопросов дьяк Иван Михайлов на Соборе говорил, и каялся, и прощениа просил, и в том его покаянии пишет:

Покаянна и ответ диака Ивана Михайлова.

Вспрашивал еси, государь, меня на Соборе, что яз к тебе, государю, писал в своей исповеди о ветхом образовании по Данилову пророчеству, чтоб писати Данилово видение в словах, как видел, а особь бы слов не писати, как иных пророк видение. И ты, государь, сказал мне от Божественнаго Писаниа, что образ Ветхого Деньми Господа Саваофа подобает писати везде по пророческому видению. И яз в том виноват, каюся и прощениа прошу у тебя, государя, и у всего священаго Собора. А что еси, государь, меня вспрашивал, что яз писал в своей исповеди от правил святого вселенского Собора: Тако ж честному Кресту покланятися, на нем же животворивое распростерто бысть Слово и на очищение мирови кровь источи, и яз то писал ис Правил, из Василиевой книги Михайлова сына Юрьева. А яз то и сам знаю, что Господь наш Иисус Христос пострада плотию, а не Божеством. А что есми писал о Христе чюдотвориа приа, и то есми писал из Михайловой книги Морозова, из Дамаскина, а та книга у меня в ызбе. А яз верую, несумненно, Господь наш Иисус Христос Своею силою чудеса творил. А то писал потому на свой разум, того есми не имал, и яз в том виноват, и вы, государь, меня в том, Бога ради, простите.

А что, государь, написал яз от Маргарита, что о Божии Существе не разсужати, ни мудрствовати, и яз разсужал негораздо, чего не велено святыми Отцами разсужати, яз в том виноват, каюся и прощениа прошу у тебя, государя, и у всего священнаго Собора. И яз, государь, от чего о том помышлял, то есми тебе в своем списке и писал, что Существа Божиа описывати не велено, и яз того для тобе и помышление свое писал, чтобы ты со всем Собором изсвидетельствовал и меня бы наказал. А ныне, государь, ты соборне от Божественнаго Писаниа свидетельство исписал еси о образе Ветхаго Деньми, Господа Саваофа, и о Превечном Совете, и яз тому истинно верую и покланяюся, а то показалося мне сомненно, и в том есми виноват, да о том каюсь и прощениа прошу у тебя, государя, и у всего священного Собора. А яз верую по тому, как есте изсвидетельствовали от Божественнаго Писаниа. А о сотворении небеси и земли и всех видимых и невидимых, верую всегда, что от Отца и Сына и Святаго Духа, вся создавшего, понеже Бог Отец с Сыном и Святым Духом неразделен.

А что еси, государь, вспросил, что яз мнел негораздо о том, что тело Господа нашего Иисуса Христа покрыто крылы, а в церкви икона «Верую во Единого Бога», а в паперти другая таже, а не тем видом, и яз о том вопил во весь народ и в том есми виноват, что народ смутил. Да о том каюсь и прощениа прошу у тебя, государя, и у всего священнаго Собора. И яз тебе, государь, в своей памяти то писал подлинно, от чего ся есми усумнил и вопил, занеже пишут рукы зжаты на кресте Господа нашего Иисуса Христа, а иконы «Верую во единого Бога», а не одним образцом, и яз того для вопил, чаял хулного ухищрения. А в том, государь, мнея прости, что есми тово вам говорил передо многими людми, говорил есми, помышляя, что то негораздо пишут, и государю есмя говорил, и Ондрею протопопу о том говорил же. А что еси, государь, меня вспрашивал, что яз написал октаичной стих осмого гласа, крестовоскресен, 6-е песни первой стих: «Длани на кресте распростер, исцеляа неудержанно простертую в Едеме руку первозданнаго, и за пищу желчи вкусив, Христе, спасл еси, яко силен, поющая твое востание», и яз от того свидетельства помышляю рукы зжаты мудрование суетное, иже помышляют, яко не оцыстил Господь наш Иисус Христос Адамова грехопадениа, мняху его быти проста человека. А ты, государь, меня о том воспрашивал: В котором писании читал еси, или от кого слышал, и кто так мудрствует, о том нас извести? И яз, государь, того не слыхал есми ни от кого, и в писании не читал. А писал есми потому, что в осмом гласе в Октаике написано: «Распростер Господь наш Иисус Христос рукы на кресте, исцеляа Адамово преступление», и впредь, государь, кто учнет так же рукы зжаты и мне ся видит ересь.

А о крылех, что покрыто тело Господа Бога и Спаса нашего, Иисуса Христа, говорил есми потому, что латыне так говорят, что закрыто было тело Господа нашего Иисуса Христа на кресте крылы, а слыхал есми то у Матиса у Ляха, а в книгах есми о том не видал. И в том есми в своем сумнении виноват, каюся и прощениа прошу у тебя, государя, и у всего священнаго Собора. Да о том, есми к тебе, государю, и писал, чтобы ты государь, о тех всех делех изсвидетельствовал, и ты, государь, о том соборне изсвидетельствовал от Божественнаго Писания, и яз тому свидетельству и верую.

А что во ангельском образе писали Господа нашего Иисуса Христа, и на верх креста седяще в доспесе, и Совет Превечной, а подписи над тем нет, и яз сумневался же потому, что писано без свидетельства. Мнел есми, что неописанное Божество изписуют, помышлял есми то, о делех Божиих разсужати не велено, а Совет Его кто ведает? И ты, государь, соборне изсвидетельствовал от Божественного Писания, что те святые образы писати достойно, и яз радостно приемлю, и покланяюся им, и славлю.

А в Троецком, государь, деянии об одном усумневался есми, о непостижимом же Божии Существе, чтоб того не мудрствовати. И яз в том сомнении виноват, каюся и прощениа прошу у тебя, государя, и у всего священнаго Собора. А тому всему верую, яко от Отца и Сына и Святаго Духа вся быша, видимая и невидимая, и неразделна Святая Троица волею и хотением, а разделна Лицы. А как Святая Троица на иконе написана, и яз верую и покланяюся.

А о жертовнике Благовещенском усумневался есми потому, что зде опричь стены не деланы жертовники, и ты, государь, сказывал, что в том святей Церкви сомнениа, ни разньства никоторого нет, понеже в соборной церкви, в Великом Новегороде, в святей Софеи, и в Смоленьску, и в Юрьеве монастыре, и в Нижнем Новегороде, в Печерьском монастыре, и по иным святым церквам тем образцом святыя жертовники есть от древних лет. И яз, государь, по вашему свидетельству, впредь о том сомнениа не держю.

А о Святем Дусе хотите, государь, истинно изыскати, что на Василиевой иконе Мамырева писано, да и о всей той иконе изсвидетельствовати, и в том ведает Бог, да вы, как быти пригоже, так уложите, чтоб нам неразумным было несмутно. А что еси, государь, вспросил, что написано в моем списке от правил седмаго Собора, что кроме плотскаго смотрениа Господня и разспростертиа на кресте, и образ Пречистые, и святых угодивших, иных образов не писати, кроме тех образов, и вы того в Правилех не нашли. И яз, государь, то слово потому написал, что в Правилех те образы имянно написаны, а иных не написано. И что ми было сомненно, то есми вам в своем списке писал все имянно, и просил есми от вас того, чтобы есте изсвидетельствовали и исправили, чтобы яз впредь не смущался. И будет то написал яз развратно, и яз в том виноват, каюся и прощениа прошу у тебя, государя, и у всего священнаго Собора.

А что еси, государь, ответ учинил, что еси меня еретиком не назвал, а молвил так: Говорил деи, ты, чтоб невидимаго Божества и безплотных не вображати, как ныне писано на иконе «Верую во единого Бога», и яз говорил тебе, государю, об одном невидимом Божестве, а о ангелех не говаривал. А вспросил еси меня: Да как же бы тут писати? И яз тебе, государю, говорил: Мне ся мнит, чтоб «Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всим и невидимым» писати словы, а оттоле б писати и воображати по плотскому смотрению иконным писмом Господа нашего Иисус Христа, весь до конца. А чаю и владыки помнят, как яз молвил. И ты, государь, ныне владык вспросил, как яз молвил, и владыки тебе сказали, что яз молвил о безплотных и о ангелех. И яз, государь, того не помню, что яз так молвил, и коли владыки говорят, и яз в том виноват. И ты, государь, в том меня, Бога ради, прости со всем освященным Собором.

А яз тебе, государю, о невидимом Существе Божии свое помышление писал, что мне в разум приходило, о том есми тебе, государю, бил челом, и писмо дал, и просил, чтоб ты о том писме изсвидетельствовал, и что будет противно, и ты б меня в том наказал, и ныне слышав твое свидетельство от книг, и яз у тебя, прощениа прошу: Бога ради, государь, во всех моих грубных речах и в помышлении прости со всем освященным Собором. А яз тебе, государю, челом бию, а вперед по вашему свидетельству верую безсумненно и тем образом покланаюся и любезно целую, как есте изсвидетельствовали. А усумневался есми много о том, кого воспрошу, разсказати не умеют, а подписи нет. А образы Спасов, и Пречистые, и Предтечев, и Ильи пророка сняли – от того все мое сумнение. А что моя вера ко Господу Богу и Спасу нашему, Иисусу Христу, во святей Троицы славиму, в том есм я тебе, государю, исповедь свою дал: так верую, так и мудрствую до последняго моего издыханиа, а в своем сомнении разрешениа прошу, в чом есми сумневался, Бога ради, простите мя.

А что есми сумнение имел, как писано в моем списке, о всех тех святых иконах: о Ветхом образовании Господа Саваофа, и о Превечном Совете и Почи Бог от всех делех своих, и о Троецком деянии, и о Верую во единаго Бога, и Приидите, людие, поклонимся Трисоставному Божеству, и о Единородном Сыне, и Во гробе плотски, и о всеи Бытии, и о Адамове сотворении, и яз тебе, государю, о невидимом Божии существе свое помышление писал, что мне в разум приходило. Да о том, тебе, государю, и челом бил и просил, чтобы ты изсвидетельствовал, что будет супротивно, и ты б меня в том наказал.

И ныне слышел есми ваше святетельское о всем о том соборное свидетелство от Божественного Писания известно и достоверно. И яз о всем о том своем сумнении виноват и каюся, и у тебя, государя, прощениа прошу: Бога ради, государь, во всех моих грубных речех и в помышлении, прости, Бога ради, прости со всем освященным Собором. А яз тебе, государю, челом бию. А впредь о всем о том по вашему соборному свидетельству верую безсумненно и тем святым образом, и на иконах написаным, поклоняюся и любезно целую, как есте изсвидетельствовали о всем по Божественному Писанию. И усумневался есми, государь, много и о том, ково вспрошу, и они разсказати не умеют, а подписи нет, а образы Спас, и Пречистые Богородица, и Предтечев, и Ильи пророка сняли. И от того, государь, все мое сомнение было.

А что, государь, моя вера к Господу Богу и Спасу нашему, Иисусу Христу, во святей Троицы славимому, в том есми тебе, государю, исповедь свою дал: так верую, так мудрствую, и до последнего моего издыхания. Да о всем о том своем сумнении ныне разрешениа прошу, в чем есми усумневался, Бога ради, государь, простите меня грешнаго и благословите, и дайте ми епитимии по священным правилам. А яз по своей ыиле рад держати, сколько ми Бог поможет за молитв ваших святых.

Вопросити Ивана Михайлова: Писал еси в своей исповеди, что в Благовещенье образ Спасов, и Пречистые Богородица, и Предтечев, и Ильи пророка сняли, а в тех место поставили образы, свое мудрование, а подписи на них нет, а что во ангельском образе писали Господа нашего Иисуса Христа, и на верх креста видит в доспесе, и Совет Предвечный, а подписи над тем нет же. И Митрополит Ивану говорил на Соборе: На всех на тех святых иконах подпись есть: в Предвечном Совете «Господь Саваоф» подписан; Иисус Христов образна кресте в лони Отчи подписан «Иисус Христос», и Дух Святый в голубине видении; и Почи бог от всех делех Своих в день седмый подписан «Господь Саваоф на херувимех почивает», и на верх креста седит в доспесе, «Иисус Христос» подписан же. И на всех на тех иконах у всех святых образов подпись есть.

И Иван сказал: Яз государь, на всех на тех иконах у всех святых образов подпись видел, что Иисус Христос, и Саваоф, а толкованиа тому не написано, которые то причти, а ково вспрошу, и оне не ведают. И яз то тебе, государю, писал, и ты, государь, то мне изсвидетельствовал от Божественнаго Писания, и яз тому верую.

Превечный Совет Бога Отца с Единородным Сыном и с Святым Единосущным Духом вкупе, яко неразстоим Совет их, и тако и Божество их неразделно. Сей убо Совет преж вечных лет, преж сложения миру, и сия глаголана быша преже создания Адамля, яко аще не создан бысть Адам, преж пронаречеся воплощение Христово и Апостоли, и яко Единородному Сыну животворящим Крестом ада разорити, и диавола связати, и тако всему миру спасение соделати. И о том Превечном Совете Божием сведетельствуют три известны и достоверны сведетели: святый архистратиг Гавриил архангел, и сосуд избранный божественный Апостол Павел, и святый Иван Златоустый, и в Златоструи слово 131 «О вочеловечении Господа нашего Иисуса Христа»⁶⁸². И сии вси известны и достоверны суть свидетели, по реченному в Божественном Писании: Христовы уста – Павловы уста; Павловы уста – Златоустовы уста. Но и паче архангел Гавриил благовествует Богородици «Совет Превечный, Открывая тебе, Дево» и прочая в благовещенскых стихерах и в самом том каноне известно и достоверно явлено бы/сть/ о том Превечном Совете.

А иже Христос плотию на кресте руце и нозе плотяне пригвождени к кресту име, крест же стоит на херувимех в лоне Отчи, и о том свидетельствует Иван Богослов: «Бога никто же виде нигде же, Единородный Сын, сый в лоне Отчи, той исповеда» (Ин.1:18), сие прообразует, яко плотию распятся и пострада Христос Бог наш, а Божество Его без страсти пребысть.

Два же крыла багряны по великому Дионисию описуются, понеже Христос Бог наш душу словесну и умну приат, кроме греха, да наша душа очистит от грех. И о том свидетельствует Григорей Богослов в втором слове на Пасху⁶⁸³ в сущем и в 18 толковании: Сын убо Божий на Свой образ приходит, сиречь, на человека приходит, Его же по образу Своему сотвори, и плоть восприемлет за плоть человеческую, и душу словесную и умную за душу, юже от Божественнаго вдухновениа прием человек, помрачи и растли, да убо восприатою плотию плоть Адамлю очистит согрешившую, душею же душю, да и весь всего мя спасет, понеже Адам весь согреши и паде, по всему убо, рече, бывает человек, совершен, разве греха.

А иже Бог Отец Господь Саваоф изливает из сосуда на Христа, стоящего в херувимех в крылех, прообразует святое Крещение и чашу, юже прият плотию в распятии, еже есть отцет с желчию смешен. Сему и пророк Давид сведетельствует, глаголя: «Даша в снедь Мою желчь, и в жажду Мою напоиша мя отцта» (Пс.68:22). Да о ней же свидетельствуют четыре Евангелисты, от Ивана зачало 58: «Чяшю, еже даст мне Отец, не имам ли пити ея». (Ин.18:11) и прочая. И потом рече: «Совершишася, преклонь главу и предаст дух» (Ин.19:30).

А иже на верх креста сидит написан образ Иисус Христос млад, облечен в броня, в руку имый меч, и о том сведетельствуют святии пророци и святый Иван Златоустый в слове «Преста царица одесную тебе»⁶⁸⁴: «Яко же убо не является, еже есть, но еже может видяй видети, сего ради овогда убо стар является, овогда же юнъ, овогда в огни, овогда же в хладе, и овогда в ветре, овогда же в воде, овогда же в оружии, не прелагая Свое Существо, но воображая зрак различию подлежащих»⁶⁸⁵. О том же и в Премудрости пишет и во псалмех Давыдовых и в песнех: «Облечется в броня правды, и возложит шлем, и суд нелицемерен приимет» (Прем.5:18), и поострит гнев на противныя, противник же есть диавол, и его бесове, и человеци еретици, иже неправе о Бозе мудрствующе, их же «убиет Господь Духом уст Своих» (2Сол.2:8).

А прочиа честныя и всесвятыя иконы живописцы пишут и воображают от древних лет з греческих образцов о всем по преданию святых Апостол и святых Отец. А Божиаго Существа и ангельского существа живописцы не описывают, и пишут святыя иконы по древним греческим образцом, яко же святии пророци видеша, и святии отци, в образе Господа Саваофа пишут по человечеству, и о сотворении небеси и земли, и о всех небесных ангельскых чинех, и о сотворении Адамове, и о всей Бытии, и Почи Бог от всех дел Своих в день седмый, и Святая Троица в деании, и в образе Давидове, и Приидете людие поклонимся Трисоставному Божеству, и Единородный Сын, и Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, и В гробе плотски, и что Ти принесем Христе, и Достойно есть, яко воистинну, блажити тя, Богородицу, и О тебе радуется Обрадованная, вся тварь, и Неопалимая купина, и Дом Давидов и Воздвижение честнаго креста, и Обновление храму Христа Бога нашего Воскресение, и Страшный суд по Данилову видению и пророчеству, и Святая Софиа Премудрость Божия, и прочия святыя иконы, которыя соборная святая Церкви приат преж нас по преданию святых Апостол и святых Отец седми Соборов, и яко же в Синодике пишет: «Пророци яко видеша, Апостоли, яко же научиша. Церкви же, яко же приат»⁶⁸⁶ и прочая. И мы потому же приемлем и не можем инако мудрствовати, яко же предаша нам святии Апостоли и святии Отци и мы тако же приемлем и веруем, и храним крепко от всеа душа своея, и тем всем святым иконам покланяемся и почитаем их, яко божествени, и честни, и святи суть.

А что две святыя иконы Васильевскыя Мамырева, а на них писано: Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым, а стоят по разным киотом, и Дух Святый написан в голубине видении, стоит особо, и мы о том соборне приговорили, что тем святым иконам стояти в одном киоте вместе, благочинна ради церковного и почести ради иконныя.

Такова соборная епитемиа, по Священным Правилом дана диаку Ивану Михайлову, к его душевному исправлению.

И по тому твоему исповеданию, наше смирение о Святем Дусе, с своими о Христе детми, с архиепископом, и епископы, с архимандриты и игумены, и с всем священным Собором, судихом приати тебя к святей соборней Церкви в покаание, и предати тебя отцу духовному к исправлению душевному, да по благодати Господа Бога и Спаса нашего Иисус Христа, и по данней нам власти от Святаго и Животворящаго Духа вязати и решати о всем, по правилом святых Апостол и святых Отец кающихся. И сего ради соборне о Святем Дусе с своими о Христе детми, с архиепископом, и епископы, и с всем священным Собором судихом и дахом тебе епитемию на три лета: едино ти лето плакатися подобает, вне дверей стоя церковных, и входящим верным моляся, молитву творити за ся, исповедал своя согрешениа, потом же второе лето послушающи Божественных Писаний прият будеши в церковь и третьее лето да стоиши с верными в церкви, общениа же не приемлешь. Скончавшим же ся трем летом Святых Таин причястник будеши, потому что еси по три годы от своего мнениа, не испытав Божественнаго Писаниа, о тех святых честных иконах сумнение имел, и вопил, и возмущал народ православных христиан в соблазн и в поношение многим.

Также тебе отныне и впредь заповедаем о Святом Дусе по священным правилом святаго Вселенскаго шестаго Собора святых Отец, иже в Констянтинеграде, в Труле полатнем, правило 64: «Яко не подобает пред людми простыми учителнаго слова подвигнута, или учити, сан себе учительства абие утворяа, но внимати от Господа преданному чину, и укор⁶⁸⁷ приемлющим слово благость учителем отверзата и божественная от них поучаются»⁶⁸⁸. «Таковый всяк убо должен есть ведати свой чин, и не творити себя пастыря, овчя сый, но повиноватися от Бога преданному чину, и уши свои отверзата на послушание благодати приемлющих учительскаго словеси, не вси бо Пророцы, не вси же Апостоли, сего ради мирстии человеци да не учят словесе о заповедех, да не подвизают тем, сан учительскый»⁶⁸⁹. И того ради тебе у себя от ныне и впредь в дому священных правил не держати, ни учити, также тебе от ныне и впредь о Святем Дусе соборне заповедаем: о невидимом Божестве не испытывати, и о Непостижимем Существе не разсужати, но токмо веровати, еже Богом вся быша, а еже, како быша, не испытовати, яко же богословци заповедаша.

Да что еси говорил: Не подобает невидимаго Божества и безплотных воображати, как ныне видим на иконе писано «Верую в единаго Бога», а писати бы словы: Верую во единаго Бога Отца, вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым, а оттоле б писати и воображати по плотскому смотрению иконным письмом. И в Господа нашего Иисус Христа, весь до конца.

Да написал еси от предисловиа седмаго Собора в своей исповеди: Тако бо честному кресту поклоняющеся, на нем же Животворивое распростерто бысть Слово, а не тело. Да написал от святого Ивана Дамаскина о Христе боге нашем: Чюдотвориа приа, а тамо писано: Чюдотвори. Да написал еси от Синодика в своей же исповеди: Тако веруем, и тако проповедаем истинного Бога нашего. А тамо в Синодике писано: Тако веруем, и тако проповедаем Христа, истиннаго Бога нашего. И ты Христа оставил и не написал. А святыя Отци с благочестивыми цари седмею святыми Вселенскими Соборы уложили и утвердили, и запечатлели Святым Духом о священном Символе, иже есть исповедине Православные веры Христианскыя, и о всем прочем Божестве заключили и крепце заповедали страшными клятвами, дабы никто же прочее дерзнул по малоумней своей дерзости ни приложити что отнюдь к тому, ни уложити из него ни едину черту, ни оту, ни пременити ни едино речение, ни писмене, от яже в нем, иже рекоша тако: Аще кто после нас дерзнет таково что в святем Символе Православныя веры, да будет проклят и чюж всякого благословенна и собства христианскаго. Страшна заповедь и запрещение сие установлено бысть святыми Отци. И сего ради подобает всем православным, царем же и святителем и всем христианом блюсти и хранити и до скончаниа века, яко же и святии отци заповедаша и написаша о том в многосложном свитку: Иже убо дерзнет инако веровати, или развращати что от законно преданных, или крестнаго образа, или написаниа иконнаго образа шаровы, или оно что сущих, в святей Церкви держимых по первым обычаем святых Отец и благочестивых верных царей, аще святителие суть, да извержени будут, и проклята, аще ли же иноци, или простои людие, тако же клятвою да осужени будут и святаго причящения да отлучятся. Сиа уставляем повелением и властию Святаго Духа, и уставом и словом великаго Архиерея и Спаса нашего Иисуса Христа, Ему же слава и держава, честь и поклоняние ныне и присно и в векы веком. Аминь.

Да писал еси строку от своего мнениа: Кроме святых правил святаго седмаго Вселенскаго Собора, кроме тех образов, иных не писати. И в всех святых Правилех тое строки нет, и ты от собя и от своего мнениа дерзнул так написати. И мы о Святом Дусе соборне тебе судихом, и заповедаем, и совет даем, о той тебе своей о всей дерзости и своем великом согрешении, что еси изрек на святый Символ Православные веры, и что еси писал о Божестве, и о святых честных иконах в своей исповеди развратно и хулно, и что еси написал строку кроме Священных Правил, и о той тебе своей дерзости и неразумии подобает прилежно каятися, и поститися, и молитися, и плаката, и в коленопреклонении пребывати и до последнего своего издыханиа, и по силе своей к нищим милостыня творити, и молити Всесилнаго Бога, в Троицк славимаго, да подаст ти отпуст твоим многим согрешением. Так же тебе от ныне и впредь о Святем Дусе соборне заповедаем, и о тех всех святых иконах, о которых еси сумнение имел, и о прочих святых иконах, впредь тебе сумнениа не имети, ни розсужати, ни поносити, ни испытовати, ни в церкви, ни в народе, ни в дому православных христиан не развращати по прежнему своему сумнению, яко ж и в покаании своем писал еси, но токмо святым иконам и святому честному Кресту любовию и с страхом молитися и облобызав поклонятися, елика твоя сила.

Аще впредь по своем покаании, преслушав о Святем Дусе нашу соборную заповедь, и о тех святых иконах всех, яко ж в своем Покаании писал еси, учнешь пакы зле мудрствовати, или развращати народы по прежнему своему сумнению, забыв страх Божий и свое покаание, аще в том обличен будеши от неложных и достоверных свидетелей, тогды конечне от святыя Соборныя Церкви изгнан будеши, и от всякия святыни отлучен, и причтен будеши и проклят со всеми еретики и отступники православныя веры по заповеди святых Отец семи Соборов Вселенскых и святых Отец поместных и особо сущих.

Дана ж бысть ему епитемия от пресвященнаго Макариа, Митрополита всеа Русии и ото всего священнаго Собора, в лето 7062 (1554), месяца генваря в 14 день.

Да на том же Соборы Благовещенские священници Селиверст да Семион били челом Митрополиту, и архиепископу, и епископом и всему священному Собору на дьяка Ивана Михайлова. А Иван Михайлов туто же стоит, а сказали: Слышели есмя, государь, что пред вами на Соборе Иван Михайлов чел и писал на нас не по нашим делом, и вы б о том пожаловали, обыскали. Да подали жалобницы за своими руками и в жалобницех пишет.

Государю пресвященному Макарию, Митрополиту всеа Русии, и всему священному Собору грешный Селивестришко челом биет.

Писал тебе, государю, Иван Висковатой в своем рукописании: Башкин с Артемеем советен, а яз, Сельверст, с Артемьем и с Семионом советен же, а поп Семион Башкину отец духовной, а их дела хвалит. Да писал о том, что де, и яз из Благовещениа образы старинные выносил, а новые своего мудрованиа поставил, да в жертвеннике от своего же умышленна престол зделал, сказывает, нигде того нет. Да иные иконы не писаны по существу, как в его грамоте писано, да и в полате, де, притчи писаны не по подобию.

Ино, государь, святый Митрополит, священник Семион про Матюшу мне сказывал в Петров пост на завтрени: Пришел, деи, на меня сын духовной необычен и великими клятвами меня умолил себя поновити в Великий Пост, и многие вопросы мне простирает, все же недоуменны, а от меня, де, поучениа требует, а иное и меня сам поучает. И яз тому удивихся, и недоумеюся, и велми усумнехся о сем. И отвечал еси Семиону: каков то сын у тебя будет, а слава про него носитца недобрая. И как государь ис Кирилова приехол, и яз с Семеоном то царю государю все сказали про Башкина, а Ондрей протопоп и Алексей Адашев то слышели же. Да Семеон же сказывал, что Матюша многих вещей испрашивает во Апостоли толкованиа, а сам толкует, толко не по существу, развратно. И Семеон ему моливил: И яз и сам того не ведаю, чего ты спрашиваешь. И он молвил: Спроси, деи, Селивестра, и он тебе скажет. И мы и то государю сказали же, что он так говорил. И государь велел Семену Матюше говорити чтобы Матюша все свои речи во Апостоли изметил, и Матюша весь Апостол воском изметил, и Семену Апостол и принес к церкве. Царь государь то видел и все во Апостоли, и речи, и мудрование Матюшино от Семена слышали. И тогды царь и государь к Коломне вскоре поехал и то дело позадлилось. И похочешь, государь, о том деле вспросити у Семена, и он что помнит, сам тебе все скажет. А яз с Матюшею, государь, ни како же не знался, и совет мне с ним отнюдь не бывал никаков.

А про Артемиа, бывшего Троицкого игумена, сказывает Иван, что мне с ним совет был. Ино, государь, до Троицкого игуменства никако ж яз его не знал, и как избирали к Живоначалной Троицы игумена на Серапионово место, и того Артемиа привезли из пустыни. И государь Артемию велел побыти в Чюдове монастыре, а мне велел к нему приходити и к себе его велел призывати, и смотрити в нем всякова нрава и духовные ползы. И тогда от уст Артемьевых доволно ми ся показало и добраго нрава и смиренна исполнен бысть. В та ж времена ученик его Порфирей приходил к Благовещенскому священнику Семену страннолюбиа ради и духовныа ради беседы, и простирал с ним многия беседы, ползы ради. И приходя мне Семен извещал все, еже глагола с ним. И яз таковыя беседы усумнехся, и позвал Перфирия к себе, покоя ради, за страннолюбие. И дважды и трижды беседовах с ним довольно о ползе душевней и вся от него слышах такова ж, еже Семеон поведа мне. И вся та предреченная царю и государю сказахом. Тогда ж царь и государь богомдарованным своим разумом и богорасудным смыслом вся Перфирьева учениа слабостная и в учительстве его Артемия нача примечати по наречю.

Не по мнозем времени Артемей и игуменство оставил за свою совесть и отыде в пустыню, как ныне началося Матюшки Башкина ереси взыскание, и тогда ж приведен из пустыни Артемей и с учеником Порфирием и иные старцы. И мы с Семионом Порфирьевы речи, что от него слышели, написав, и выдали тебе, государю, и всему святому Собору. И ты, государь, Порфирья сам спрашивал // пред всем собором по нашей памяти. И Перфирей пред вами, государь, то ж говорил и к своим речям, а к вашему списку, руку приложил.

Что о иконах Иван писал, и то, государь, святый Митрополит и весь священный Собор ведомо. Был, по грехом, великий пожар в сем царствующем граде Москве и все священный церкви, и честныя иконы, и царьский двор, и полаты, и многое стяжание, и посады все огнем погорели. Государь, православный царь, сам жил в Воробьеве, а разослал по городом по святыя и честныя иконы: в Великий Новгород, и в Смоленск, и в Дмитров, и в Звенигород. И из иных многих городов многие чюдные святые иконы свозили и в Благовещение поставили на поклонение царево и всем християном, доколе новые иконы напишут. И послал государь по иконописцов в Великий Новгород, и во Псков, и в иные городы. И иконники съехались и царь государь велел им иконы писати, кому что приказано, а иным полаты подписывати, и у града над враты святых образы писати. И я, доложа государя царя, велел есми новгородцким иконником написати Святую Троицу Живоначялную в деяниих, да и Верую во единого Бога, да Хвалите Господа с небес, на Софию Премудрость Божию, да Достойно есть; в перевод у Троицы имали иконы, с чего писати, да на Симонове. А Псковские иконники, Останя, да Яков, да Михайло, да Ярушко, да Семен Высокой Глаголь с товарищи отпросилися во Псков и ялись тамо написати четыре большие иконы: 1. Страшный Суд; 2. Обновление храма Христа Бога нашего Воскресения; 3. Страсти Господни во Евангельских притчях; 4-я икона, на ней четыре праздники: И почи Бог в день седмый от дел Своих, да Единородный сын Слово Божие, да Прииде, людие, Трисоставному Божеству поклонимся, да Во гробе плотски. И как иконописцы иконы написали, Деисус, и праздники, и пророки, и местные болшие иконы, и те иконы, которые во Пскове писаны, привезли ж на Москву. И царь и государь те старые привозные иконы честно проводил со честными кресты. И молебная совершал Митрополит со всеми священными Соборы. А иные привозные иконы и еще зде, а в Благовещенье, и во Архангеле, и у Вознесенья новые иконы царь и государь веле поставляти. И о которых святых иконах Иван соблажняется, да что и в полате притчи писаны, ино, святый Митрополит, государь, и святые владыки, и архимандриты, и игумены, и протопопы, и весь священный Собор, ведаете и знаете /по/ Божественному Писанию и правилом святых Апостол и святых Отец, на котором святом Вселенском Соборе достойно есть проповедано, тогда и на иконах пишут иконописцы; когда же Верую во единого Бога на Соборе проповедано, тогда и на иконах пишут.

Как благочестивый православный и великий князь Владимер сам крестился во имя Отца, и Сына, и Святого Духа в Корсуне, и приехав в Киев, заповеда всем креститися, и тогда вся Руская страна крестися. А в начале из Царяграда в Киев прислан Митрополит, а в Великий Новград владыка Иоаким. И князь Великий Владимер повеле в Новеграде поставити церковь каменну, святую Софию Премудрость Божию по цареградскому обычяю, и икона София Премудрость Божия тогды ж написана, греческой перевод; а во Пскове – Троицу Живоначалную, а в Юрьеве монастыре – Георгий святый, а на Городище – Благовещение святые Богородицы, а на Торговой стороне – Иван святый на Опоках, а на Ярославле дворище – Никола Чюдотворец. А все те церкви на подписех, а все те церкви ставили великии князи, а по иконописцев посылали по греческих церквей подписывати и святые иконы писати. Да во многих монастырех владыки Новгородские церкви строили и с подписьми, каменые, и честными иконами украшали. И во всех тех святых Божиих церквах на стенах писмо и на честных иконах: на Москве у Пречистой Соборной, и у иных святых церквах, и во всех Московских пригородех и в монастырех, и в Великом Новегороде, и в Володимере, и во Пскове, и в Твери, и в Суздале, и в Смоленску, и во всей царя государя и великого князя, Ивана Васильевичя, всеа Русии державе писано на стенах и на иконах греческое и корсунское писмо и здешних мастеров с тех же образов писмо, и жертвеники, тако ж во Святей Софии, и в предиреченных церквах, в Новегороде, и в Смоленску, по Цареградски и по правилом. И ты, государь, святый Митрополит, и весь освященный Собор, обыщите и разсудите, аще едину черту яз приложил своего разума: все от древняго предания, как иконники пишут по образцом, каковы будут у них есть святыя и честныя иконы, и Бытейская Деяния и иные многие притчи. Неприкосновен есми сам ни которому делу, писали иконники все со старых образцов своих. Обыскивайте, государи, и свидетелствуйте их, исправляйте их Божественным Писанием, по правилом святых Отец. Что ли в них будет не по существу, или образцы непрямы будут, те честные иконы, которые в Благовещенье писаны, а не по чину, и с которых те честные иконы писаны, те каковы будут; да что на стенах Бытейское старинное писмо и притчи, и о том, государи, прилежно разсудите, чтоб были святыя и честныя иконы и Бытейское писмо не на соблазн миру, но во утверждение Православию и в просвещение, и в умиление, и в благую милость, и в живот вечный молящимся верою, да без сумнения бы православный християня с теплою верою поклонялися им во веки, аминь.

Жалобница Благовещенского попа Симеона.

Государю преосвященному Макарию, Митрополиту всеа Русии, и всему освященному Собору, благовещенский поп Семионишко, челом бью.

Писал тебе, государю, Иван Висковатой, что я, Семен, Башкину отец духовной. И тот Матвей в Великий Пост у меня на исповеди был, а сказывал на исповеди: Християнин, де, есмь, верую во Отца и Сына и Святого Духа, и поклоняюся образу Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и Пречистей Богородицы и великим чюдотворцом и всем святым на иконе написанным. А тогды меня великими клятвами и молением умолял на исповедь принята, и я его принял. Да тут мне говорил: «Великое, де, дело ваше; написано, де: «И ничто ж сия любви болши, еже положити душу свою за други своя» (Ин.15:13). И вы, души свои по нас, де, полагаете, и бдите о душах наших, яко слово воздати вам в день судный» (Евр.13:17). И после того приезжал ко мне на подворье, да чел беседы Евангельские. Да что написано найдет тамо, яко ж та християном, да учял мне говорити: «Бога ради, ползуй мя душевне; надобет, де, что написано в Беседах тех честь, да на слово не надеятись, быти б и делом совершитись. Да все, де, начало от вас: прежде вам, священником, собою начало показата, да и нас научити. Да туто ж во Евангелии есть: «Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем... иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть» (Мф.11:29–30). Ино, де, которая нужа человеку быти смирну, кротку и тиху? То, де, все, что на вас лежит, первое, де вам творити, да и нас учити». И после того прислал по меня человека, и я к нему приехал. И учал говорити: «Во Апостоле, де написано: «Весь Закон в словеси скончевается: возлюбиши искренняго своего, яко сам себе» (Мф.22:39)⁶⁹⁰; аще себе угрызаете и снедаете, блюдите, да недруг от друга снедени будете. А мы, де Христовых же рабов у собя держим. Христос всех братею нарицает, а у нас, де на иных и кабалы, на иных беглые, а на иных нарядные, а на иных полные. А я, де, благодарю Бога моего, у меня, де, что было кобал и полных, то, де, есми все изодрал, да держу, де, государь, своих доброволно. Добро, де, ему, и он живет, а не добро, и он куды хочет. А вам, отцем, пригоже посещяти нас почасту и о всем наказывати, как нам самим жити и людей у себя держати нетомително. А видел есми и в Правилех то написано, и мне то показалося добро». И я Селивестру сказал: «Пришел на меня сын духовной необычен и великими клятвами и молением умолил себя принята на исповедь в Великий Пост и многие вопросы простирает недоуменныя: от меня поучения требует, а иное меня сам учит». И Селивестр мне отвечал: «Каков тот сын духовной будет? Слава про него недобро носится». А как царь и государь ездил в Кирилов, прислал по меня человека, да показал мне Апостол по местом извещен до трети, да учал меня спрашивати. И мне то показалось развратно и яз ему отвечал: «И яз того не знаю. И ты, де, пожалуй, спрашивайся с Селивестром и он тебе скажет, и ты, де, тем ползуй душу мою; а тебе, ведаю и яз, неколи тебе ведата в суете мирской; ни в день, ни в ночи покоя не знаешь». И я то Селивестру сказал, что мне велел Матюша у тебя во Апостоле спрашивати, что, де, у него мечено.

И как царь и государь приехал ис Кирилова, и Селивестр царю и государю сказал про того Матюшку. И царь и государь призвал меня к себе, да спросил: «Тебе ли сын духовной?». И я царю и государю сказал, что он мне сын духовной. И царь и государь приказал, чтоб то он извещил все во Апостоле, да к себе принес. И я Матюшке сказал, что Селивестр елся посмотрети, и он извощил все, и я Апостол государю отнес.

А про Артемья, бывшего игумена Троецкаго, слышал у Перфилия: пришел ко мне за страннолюбие, да хвалил Артемья, и я ему веры не нял, что он и сам от Писания говорит недобро. А Перфирьевы речи тебе, государю, с Селивестром написав, отдали. А после того старцы приходили за страннолюбие, да про него сказывали и хвалили Артемья, что его царь и государь на игуменство взял, а он, де, от того и бегал; и в попы его силно поставил, а он, де, не хотел славы мира сего; да побыл, де, на игуменстве, и он, де, видит, что душе его не в ползу игуменство, и того ради игуменство оставил, хочет себе внимати, чтоб от Бога не погинути душею, и Христовы заповеди совершити, и Евангельския и Апостольския, и от своею рукою питатися, пищею и одежею доволитися. И мне то показалося добро, потому его и похвалил.

И как прочли жалобницы, и Иван Михайлов на Соборе говорил: «Как есми про вас тогда говорил, так и ныне о том писал есми в своей исповеди о своем сомнении, и я ныне о том у вас и прощаюся». Да тут на Соборе бил челом и прощался.

Русская земля, произрастившая множество святых, стяжала себе тем самым именование Святой Руси. Множество подвигов и различных добродетелей явили угодники Божии. Среди них имеются также подвижники, которые пришли на Русь из других стран, обретя здесь свою духовную родину. Нередко русские подвижники полагали начало своим монашеским трудам за пределами земли Русской, и прежде всего на Афоне. Это преподобные Антоний Печерский († 1073; пам. 10 июля), Арсений Коневский († 1447; пам. 12 июня), Сергий Муромский († 1412; пам. 7 окт.), Нил Сорский († 1508; пам. 7 мая), Иннокентий Вологодский († 1521; пам. 19 марта). Известны также имена наших соотечественников, явившихся образцами и светочами веры Христовой в различных уголках земного шара⁶⁹¹.

Сейчас в Америке много православных юрисдикций⁶⁹², но полагали начало святому православию на американской земле русские миссионеры. Постриженник Валаамского монастыря преподобный Герман завершил свой молитвенный подвиг на Аляске, получив именование Аляскинского (1757–1837; пам. 27 июля)⁶⁹³. «Божественная благодать, наполнявшая душу преподобного Германа, преображала сердца людей, общавшихся с ним»⁶⁹⁴. Его труды явились евангельской закваской, благодаря которой произросли обильные плоды веры Христовой.

Святители Иннокентий и Тихон провели в Америке лишь часть своей жизни, но оставили там о себе большую память. Оба они скончались на Московской кафедре. По просьбе Американской Церкви святитель Иннокентий (1737–1879; пам. 31 марта) был канонизирован Русской Церковью в 1977 г.⁶⁹⁵. Это был миссионер, молитвенник, подвижник, богослов, переводчик. Ему принадлежит одно из лучших творений православного миссионерства – «Указание пути в Царствие Небесное»⁶⁹⁶.

Патриарх Тихон († 1925; пам. 25 марта) был канонизован на архиерейском Соборе в 1989 г. во время празднования 400-летия учреждения Патриаршества на Руси⁶⁹⁷. Годы его Патриаршества пришлись на время тяжелых гонений на Церковь со стороны молодого советского государства.

Подобно преподобному Герману Аляскинскому, скончался, не разлучившись со своей паствой, архиепископ Николай, получивший именование апостола Японии († 1912; пам. 3 февр.). Свое миссионерское служение в Стране восходящего солнца он начинал иеромонахом. Принятие христианства тогда в Японии каралось смертной казнью. Святитель пережил тяжелое время русско-японской войны⁶⁹⁸. Своими неустанными трудами он положил начало Православной Церкви в Японии.

Жизнь миссионеров была полна постоянных трудов, но перед своей блаженной кончиной они видели плоды своих трудов – ниву Господню, начинавшую плодоносить. Уделом другого подвига русских людей было одиночество и жестокие побои. В мусульманском мире русские люди явили крепость веры, твердость следования евангельским заповедям и верность православию.

Наиболее известно имя святого праведного Иоанна Русского († 1730; пам. 27 мая), канонизированного за свои подвиги Элладской Церковью и внесенного затем нашей Церковью в Месяцеслов⁶⁹⁹. Он был взят в плен во время прутского похода петровской армии. На все требования своего хозяина принять мусульманство он отвечал: «Я русский, верный слуга земного царя моего, хотя и пленен тобою, но Небесному Царю истинного служения и правыя веры родителей моих никогда не отрекусь: в христианстве я родился, христианином и умру»⁷⁰⁰. Он остался верен православию и теперь почитается как адамант веры.

Афонский Патерик сохранил имя преподобномученика Пахомия. Это был уроженец Малороссии, он был захвачен татарами и продан затем турку-кожевнику из Малой Азии. 27 лет, прилежно трудясь, противостоял он соблазнам изменить православию. Даже дочь хозяина предлагалась ему в жены. Но однажды он сильно заболел. После выздоровления его насильно одели в турецкие одежды, так как уверяли, что во время болезни он отрекся от Христа. Затем он пошел на святую гору Афон, принял здесь монашество и долго подвизался. Укрепившись духом, он возвратился в места, где его потурчили, и исповедал православие. «Святой Пахомий пострадал 1730 года, мая 8, в день Вознесения... Святые мощи его находятся на острове Патмосе в монастыре святого Иоанна Богослова»⁷⁰¹.

Вскоре после праведного Иоанна Русского в Стамбуле пострадал еще один православный русский – иеромонах Константин⁷⁰² (Неаполитанский). Он был священником в русском посольстве. Во время военных действий при императрице Елизавете Петровне он был на Афоне, посетил Святую землю. Затем с возобновлением мира он возвратился назад. Но здесь в силу стечения каких-то внутренних обстоятельств он решил отречься от православия и принять мусульманство. Он был принят даже султаном. Но недолго длилось его духовное затмение. «Долго, горько, чрезвычайно горько, плакал он о своем несчастии, подобно кающемуся Петру, взывая о помиловании. Наконец, презирая стыд и страх, он повязал ветхим платком свою главу и в раздранной ряске явился во дворец султана. Там, на том самом месте и при тех самых царедворцах султана, он бросил на пол турецкое платье, которым одели его в минуты его отступления, попирая, топтал оное и громогласно проклинал Магомета и его учение, проклинал и всех его последователей». За это он был немедленно предан казни, ему отрубили голову 26 декабря 1743 г.⁷⁰³

Можно назвать имя еще одного русского подвижника, которого звали Андреем. Предполагается, что он родился на Северном Кавказе, был захвачен в плен в юном возрасте и продан в рабство в Каир. Его добросовестные труды вызвали у хозяина желание навязать ему ислам. Не преуспев в этом начинании, он продал его другому, более ревностному, мусульманину. Другой хозяин еще с большей жестокостью стал отвращать неподатливого русского от веры отцов. После многих истязаний Андрея выкупил один армянин, и последние годы жизни он пребывал в православном монастыре. «Андрей Моснов (русский) жил лет 12 в Георгиевском монастыре в качестве призреваемого, умер в 50-х гг. XIX в. и погребен на Старокаирском православном кладбище»⁷⁰⁴.

За многовековое противостояние мусульманству подобных имен Богу известно несомненно больше. Но и названные примеры достаточно показывают твердость в православии наших соотечественников. Их чтут и призывают в своих молитвах в других православных церквах, чтут наших соотечественников и там, куда они принесли свет Православия, насаждая его своими миссионерскими усилиями. Об их трудах можно сказать словами пророка Исаии: «...И присоединятся к ним иноземцы и прилепятся к дому Иакова» (Ис.14:1). Усилиями русских миссионеров православие перешагнуло из Сибири на Аляску, в Японию.

Как видим, все названные святые истово трудились на благо Святого Православия, созидая своими трудами и подвигами Святую Русь, нашу страну. Их святость и ревность служат и поныне добрым примером всем, обращающимся к их духовным заветам. «Тела их погребены в мире, и имена живут в роды; народы будут рассказывать о их мудрости, а Церковь возвещать хвалу» (Сир.74:13–14). Русская Православная Церковь, совершая их священную память, являет нам их благочестивые заветы молитвенного служения миру и братолюбию наших соотечественников.

Для более успешного изучения трудов Митрополита Макария и в целом истории, культуры и искусства XVI в. ниже предлагается библиография вышедших в XVIII–XIX вв. книг и статей, в которых отражена макарьевская проблематика. Издания, которые остались недоступными для составителя, отмечены звездочкой (*).

1772

1. Новиков П. И. Опыт исторического словаря о российских писателях из разных печатных и рукописных книг, сообщенных известий и словесных преданий. СПб., 1772 (Макарий, Митрополит Московский. С. 135–136).

1775

2. Книга Степенная царского родословия, содержащая историю Российскую с начала оныя до времен государя и великого князя Иоанна Васильевича, сочиненная трудами преосвященных Митрополитов Киприана и Макария, а напечатанная под смотрением Г. Ф. Миллера. Ч. 1, 2. М., 1775.

1792

3. Максимович Л. М. Путеводитель к древностям и достопримечательностям и достопамятностям московским. М., 1792. Ч. 1. С. 83–90 (напечатана вкладная запись из Великих Макарьевских Четьих Миней).

1794

4. Книга жития и отчасти чудес сказание преподобного Василия Нового, и видение ученика его Григория, взятая из рукописной Минеи Четии Святейшего Макария, Митрополита Московского. Типом издана в типографии Почаевской в лето 7302-е [1794]. [Клинцы: Тип. Ф. и А. Карташевых, 10-е годы XIX в.]

1813

5. Калайдович К. Об ученых трудах Митрополита Киприана и о том, справедливо ли приписывается ему и Митрополиту Макарию сочинение Книги Степенной // Вестник Европы, издаваемый М. Каченовским. М., 1813. Ч. 72: Изящные искусства, науки и литература. С. 207–224.

1818

6. Евгений, митр. Киевский (Болховитинов). Биографическое известие о Митрополите Макарии // Вестник Европы. М., 1818. Ч. 102. № 21. Ноябрь: Изящные искусства, науки и литература. С. 25–35.

1827

7. Евгений, митр. Киевский (Болховитинов). Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской Церкви. 2-е изд. СПб., 1827. Т. 2 (о Митрополите Макарии см. с. 10–22). Изд. 3-е. М.: АО «Рус. двор»: Паломник; Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1995.

8. Strahl Ph. Beitrage zur russischen Kirchengeschichte. Halle, 1827 (см. о Стоглаве с. 24–31; Великие Четьи Минеи, с. 93–94, 367; хронологический перечень событий русской церковной истории с 1526 по 1563 годы с. 203–214; о ереси Матфея Башкина и начале книгопечатания с. 227–285).

1828

9. Strahl Ph. Das Gelehrte Russland. Leipzig, 1828 (о Митрополите Макарии см. с. 127–136).

1829

10. Strahl Ph. Geschichte der Russischen Kirche. Halle, 1830 (о Митрополите Макарии см. с. 570–595).

1838

11. [Муравьев А. П.] История Российской Церкви. СПб., 1838 (о Митрополите Макарии. С. 126–140).

1842

12. Филарет, архиеп. Черниговский (Гумилевский). Максим Грек // Московитянин. Журн., изд. М. Погодиным. М., 1842. Ч. 6. № 11: Науки. С. 45–96 (опубликовано послание преподобного Максима Митрополиту Макарию. С. 91–96).

1846

13. Сказание старца Исаии о Святой Горе // ЧОИДР. М., 1846. № 4. Апрель: Смесь. С. 32–34 (публикация Сказания, составленного пантелеимоновскими старцами в 1560 г. по благословению Митрополита Макария).

1847

14. Московские Соборы на еретиков XVI века, в царствование Ивана Васильевича Грозного / Предисл. О. Бодянского // ЧОИДР. М., 1847. № 3: Материалы отечественные. С. I–IV, 1–30.

15. Ундольский В. Оглавление Четьих Миней Всероссийского Митрополита Макария, хранящихся в Московском Успенском соборе, составленное справщиком монахом Евфимием // ЧОИДР. М., 1847. № 4: Смесь. С. Ill–VI, 1–78.

1852

16. Сведения о Соборах, бывших в Русской Церкви в первой половине XVI столетия // ХЧ. СПб., 1852. Ч. 2. С. 11–28; Сведения о Стоглавом Соборе // Там же. С. 238–294.

1857

17. Murawijew. Geschichte der Russischen Kirche. Aus dem Russischen übersetzt von Joseph Konig. Karlsruhe, Druck von Christian Theodor Groos, 1857. S. 88–98.

1858

18. Беляев И. В. Об историческом значении деяний Московского Собора 1551 г. // Русская беседа. 1858. Кн. 4: Критика. С. 1–34.

19. Розыск или список о богохулных строках и о сумнении святых честных икон, диака Ивана Михайлова сына Висковатого в лето 7062 / Предисл. О. Бодянского // ЧОИДР. М., 1858. Кн. 2: Материалы славянские. С. I–VIII, 1–42.

1859

20. Макарий, еп. Винницкий (Булгаков). О Новгородских Макарьевских Четьих Минеях // Летописи русской литературы и древности / Изд. Н. С. Тихонравова. М., 1859. Т. 1: Смесь. Библиография. С. 68–73.

1860

21. Макарий, архим. (Миролюбов). Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях. М., 1860. Ч. 1, 2.

1861

22. Буслаев Ф. И. Для истории русской живописи XVI века // Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. СПб., 1861. Т. 2: Древнерусская народная литература и искусство. С. 281–329.

23. Стоглав. Лондон, 1860.

Рец.: Путешествующий. Об издании Стоглава в Лондоне (Письмо из-за границы) // ХЧ. СПб., 1861. Октябрь. С. 255–269.

1862

24. Емельянов И. О происхождении учения Башкина и Косого на Руси // ТКДА. 1862. Март. С. 265–309.

25. Емельянов И. Полемика против учения Косого // ТКДА. 1862. Сентябрь. С. 88–120.

26. Емельянов И. Учение Феодосия Косого // ТКДА. 1862. Июль. С. 176–215.

27. Игнатий, архиеп. Воронежский и Задонский (Семенов). История о расколах в Церкви Российской. 2-е изд. СПб., 1863 (на тит. л.: 1862). Ч. 1 (о Стоглавом Соборе и ереси М. Башкина см. с. 83–121).

28. Отто П. К., Куприянов И. К. Биографические очерки лиц, изображенных на памятнике Тысячелетия России, воздвигнутом в г. Новгороде в 1862 г. Новгород, 1862 (о Митрополите Макарии см. с. 37–39).

29. Стоглав. Казань, 1862. 2-е изд. 1887. 3-е изд. 1911.

1863

30. Беляев И. В. Наказные списки Соборного уложения 1551 года, или Стоглава. М., 1863.

31. Добротворский И. Каноническая книга «Стоглав» или неканоническая? // ПС. Казань, 1963. Ч. 1. С. 317–336; 421–441; Ч. 2. С. 76–98.

32. Наказная грамота Митрополита Макария по Стоглавому Собору // ПС. Казань, 1863. Ч. 1. С. 87–106, 202–220.

33. Послание опального к Новгородскому архиепископу Макарию // ПС. Казань, 1863. Ч. 3. С. 406–420.

34. Стоглав / Изд. Д. Е. Кожанчикова. СПб., 1863. Переизд.: Slavica Reprint. N 33. Düsseldorf, 1969.

Рец.: Замечание на издание и к изданию Стоглава, сделанного г. Кожанчиковым // ПС. Казань, 1863. Ч. 2. С. 487–510.

35. Тихонравов П. С. Заметка для истории Стоглава // Летописи русской литературы и древности, издаваемые Н. Тихонравовым. М., 1863. Т. 5: Смесь. С. 137–144.

1869

36. Шишов А. Всероссийский Митрополит Макарий и его заслуги для Русской Церкви // Странник. СПб., 1869. Декабрь. С. 75–106.

1870

37. Макарий, архиеп. Литовский и Виленский (Булгаков). История Русской Церкви в период разделения ее на две митрополии. СПб., 1870. Т. 6. Кн. 1 (о Всероссийском Митрополите Макарии см. с. 207–289). Переизд. с комм.: Кн. IV. Ч. 1. М., 1996 (см. с. 116–160).

1871

38. Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник / Изд. К. Солдатенкова. М., 1871 (глава 6: Жития Макарьевского времени. С. 221–297). Репринт: М., 1988.

1872

39. Иосиф, иером. (Левицкий). О Великих Четии-Минеях Всероссийского Митрополита Макария, хранящихся в Московской Патриаршей, или Синодальной, библиотеке. М., 1872.

40. Philaret, Erzbischof von Tschernigow. Geschichte der Kirche Rußlands. Übers, von Dr. Blumental. Frankfurt a. M., 1872. Bd. 1 (о Митрополите Макарии и его времени см. с. 326–341).

1873

41. Макарий, архиеп. Литовский и Виленский (Булгаков). Московский Митрополит Макарий как литературный деятель // ХЧ . СПб., 1873. Апрель. С. 597–657.

42. Павлов А. Еще наказной список по Стоглаву // Записки Имп. Новороссийского ун-та. Одесса, 1873. Т. 9. Ч. ученая. С. 1–37 (отд. отт.).

1874

43. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Отд. I: Господство дома святого Владимира. Вып. 2: XV–XVI столетия. СПб., 1874 (о времени Митрополита Макария см.: Сильвестр и Адашев; Матвей Семенович Башкин и его соучастники. С. 405–455). Репринт: Кн. 1. Вып. 2. М., 1990.

1875

44. Беляев И. В. О Стоглаве против раскольников // ЧОЛДП. м., 1875. Июль. С. 51–87; Сентябрь. С. 88–94; Ноябрь. С. 102–124.

45. Петров П. О происхождении и составе славяно-русского печатного Пролога // ТКДА. 1875. Май. С. 300–359 (о Великих Макарьевских Четьих Минеях см. с. 348–351).

1876

46. Жданов И. Материалы для истории Стоглавого Собора // ЖМНП. СПб., 1876. № 7. С. 50–89; № 8. С. 173–225.

47. Янковский П. Печалование духовенства за опальных в первенствующей Церкви Греко-Римской вообще и в Церкви Древне-Русской по преимуществу // ЧОИДР. М., 1976. Кн. I: Исследования. С. 1–229 (о деятельности Митрополита Макария см. с. 179–182).

1877

48. Лебедев Н. Макарий, Митрополит Всероссийский (1482–1563) // ЧОЛДП. М., 1877. Сентябрь. С. 392–406; Октябрь. С. 444–478; 1878. Март. С. 394–429 (отд. отт.).

1879

49. О Четьих Минеях. Состав Четьих Миней Волоколамского и Чудова монастыря. Отличие Чудовских Миней от Макарьевских. Чудовская, Милютинская и Тулуповская Минея на январь месяц // ПДП. СПб., 1879. Вып. 3. С. 39–95.

1880

50. Попов А. Библиографические материалы, собранные Андреем Поповым. Вып. VIII: Книга Еразма о Святой Троице // ЧОИДР. М., 1880. Кн. 4. C. I–XIV, 1–124 (опубликован труд писателя-богослова, написанный по благословению Митрополита Макария).

1881

51. Жмакин В. И. Митрополит Даниил и его сочинения. М., 1881. Прилож. С. 57–62, 84–88 (опубликованы: послание Новгородского архиепископа Макария, которое следует атрибутировать как послание хутынского игумена Феодосия архиепископу Макарию, и, в виде поучения Митрополита Макария, выписки из Стоглава).

52. Заусцинский К. Макарий Митрополит всея России // ЖМНП. СПб., 1881. № 10. С. 209–259; № 11. С. 1–38.

53. Павел, еп. Псковский (Доброхотов). Летописное разъяснение о владычних палатах в Пскове, построенных архиепископом Новгородским и Псковским Макарием. Читано 8 марта 1881 г. в собрании Псковского археол. о-ва. Псков, 1881. 44 с. (перепеч. из «Псковских губ. вед.»).

54. Попов А. Библиографические материалы. М., 1881. Вып. 10. С. 60–63 (опубликовано «Сказание об Афонской Горе, составленное для Митрополита Макария игуменом Хиландарского монастыря Паисием»).

1882

55. Арсеньев А. В. Словарь писателей древнего периода русской литературы. IX–XVII вв. (862–1700 гг.) СПб., 1882 (см.: § 76. Макарий, Митрополит Всероссийский. С. 73–75).

56. Барский В. Г. Три древних сказания о Святой Горе Афонской и краткое описание Святой Горы, составленное в первое посещение оной Василием Барским (1725–1726 гг.). М., 1882 (опубликовано «Сказание об Афонской Горе, составленное для Митрополита Макария игуменом Хиландарского монастыря Паисием». См. с. 8–10).

57. Барсуков Η. П. Источники русской агиографии / Изд. ОЛДП. СПб., 1882 (о почитании Митрополита Макария: Стб. 344–345). Репринт. 1970.

58. Лебедев Н. Стоглавый Собор. Опыт изложения его внутренней истории // ЧОЛДП. М., 1882. Январь. С. 19–81; Апрель. С. 419–454; Август. С. 87–102.

59. Леонид, архим. (Кавелин). Сказание о Святой Афонской Горе игумена русского Пантелеймонова монастыря Иоакима и иных святогорских старцев (из сборника Синодальной библиотеки, № 272, конец XVII в.) // ПДП. СПб., 1882. Вып. 10 (публикация «Сказания», составленного пантелеимоновскими старцами в 1560 г. по благословению Митрополита Макария. С. 5–31).

60. Строев П. М. Библиологический словарь и черновые к нему материалы. СПб., 1882 (о Митрополите Макарии см. с. 196–198).

1884

61. Горский А. В., Невоструев К. И. Описание Великих Четьих Миней Макария, Митрополита Всероссийского / С предисл. и доп. Е. В. Барсова // ЧОИДР. М., 1884. Кн. I: Материалы историко-литературные. С. I–XIX, 1–65; 1886. Кн. I: Материалы историко-литературные. С. 66–184.

62. Середонин С. М. Известия англичан о России XVI века // ЧОИДР. М., 1884. Кн. 4: Материалы иностранные. С. 1–105 (описаны, в частности, чины шествия на осляти и на Иордань, совершенные Митрополитом Макарием в 1558 г.).

63. Филарет, архиеп. Черниговский (Гумилевский). Обзор русской духовной литературы. 3-е изд. СПб., 1884. Кн. I (о Митрополите Макарии см. с. 147–156).

1885

64. Лебедев В. К истории Кирилло-Мефодиевского славянского перевода Библии на Руси // Странник. 1885. № 3. С. 406–411 (автор дает характеристику библейских текстов, содержащихся в Великих Макарьевских Минеях).

65. Покровский Н. Определения Стоглава о святых иконах // ХЧ. СПб., 1885. Ч. 1. С. 527–559.

1887

66. Алмазов А. Сведения о храмах и Богослужении Русской Церкви по сказаниям западных иностранцев XVI–XVII веков // ПС. Казань, 1887. Ч. 2. С. 253–289 (в частности, описание чинов шествия на Иордань и на осляти, совершенных Митрополитом Макарием в 1558 г.).

67. Толстой М. В. Книга, глаголемая описание о Российских святых, где и в котором граде или области или монастыре и пустыни поживе и чюдеса сотвори, всякого чина святых. М., 1887 (о Митрополите Макарии см. с. 65–67). Репринт: М., 1995.

1888

68. Можайский Лужецкий второго класса монастырь. М., 1888 (настоятель монастыря Макарий I, впоследствии Митрополит Московский и всея Руси. С. 30–31; 91).

69. Филарет, архиеп. Черниговский (Гумилевский). История Русской Церкви. Период третий, от разделения Митрополии и до учреждения Патриаршества (1410–1588 гг.). 5-е изд. М., 1888 (см. разделы: Сборники Макария; О пении Аллилуйя в XVI веке; Стоглаве; Деле дьяка Висковатого. С. 175–178; 192–213).

1889

70. Васильев В. Соборы 1547 и 1549 годов // ХЧ. СПб., 1889. Январь-февраль. С. 33–65; Март-апрель. С. 266–292.

71. Попов А. Н. Библиографические материалы. М., 1889. Вып. 18: Хронографы Московского Чудова монастыря (Послание Митрополита Макария Новгородскому архиепископу Пимену. С. 34–36).

1890

72. Царские вопросы и соборные ответы о многоразличных церковных чинех (Стоглав) / Изд. Н. Субботина. М., 1890.

1892

73. Дионисий, архим. (Виноградов). Краткая летопись Можайского Лужецкого второклассного монастыря, с 1408 года по 1892 год. М., 1892.

74. Дионисий, архим. (Виноградов). Список настоятелей Можайского Лужецкого второклассного монастыря, с 1408 года по 1892 год. М., 1892.

75. Иосиф, архим. (Левицкий). Подробное оглавление Великих Четьих Миней Всероссийского Митрополита Макария, хранящихся в Московской Патриаршей (ныне Синодальной) библиотеке. М.: Синод. тип., 1892.

76. Пономарев А. И. Жизнь и подвижнические труды преподобного Сергия Радонежского, по древнему Славяно-Русскому Прологу и по Четьи-Минеям Митрополита Макария (Ко дню 500-летия его памяти) // Странник. 1892. Т. 3. № 9. С. 3–14.

77. Сперовский Н. А. Старинные русские иконостасы // ХЧ. СПб., 1892. Ч. 1. С. 1–23 (об устроении архиепископом Макарием праотеческого ряда в софийском иконостасе. С. 4–7).

1893

78. Васильев В. История канонизации русских святых. М., 1893 (о Макарьевских Соборах 1547, 1549 гг. см. с. 156–203).

1894

79. Боголюбский М., прот. Московская иерархия. Митрополиты. М., 1894 (о Митрополите Макарии: С. 28–32).

80. Голубинский E. Е. История канонизации святых в Русской Церкви. III. Макарьевские Соборы 1547 и 1549 годов // БВ. Сергиев-Посад, 1894. № 8. С. 181–197.

81. Пыпин А. Н. Итоги старого Московского царства // Вестник Европы. СПб., 1894. Кн. 8. С. 760–805 (о Митрополите Макарии, Соборах того времени, Макарьевских Четьих Минеях. С. 775–795).

1895

82. Димитрий, архиеп. Казанский и Свияжский (Самбикин). Месяцеслов святых, всею Русскою Церковию или местно чтимых, и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и святых угодников Божиих в нашем Отечестве. Каменец-Подольск, 1895. Вып. 4 (о почитании Митрополита Макария см. с. 216).

83. Тихомиров П., прот. Кафедра Новгородских святителей со времени покорения Новгорода Московской державе в 1478 году до кончины последнего Митрополита Новгородского Иова в 1716 году. Новгород, 1895. Т. 3. Вып. 1 (об архиепископе Макарии см. с. 100–149).

1896

84. Синодик Колясниковской церкви. Печатан иждивением Г. В. Юдина / Изд. ОЛДП. № 110. СПб., 1896 (21 июня 1548 г. по благословению Митрополита Макария сделано распоряжение о совершении в этот день вселенских панихид по всем православным христианам: Л. 157–159).

85. Ушаков Ф. А. Владычные палаты архиепископа Макария во Пскове (Топогр. очерк старого Пскова). Псков, 1896.

1897

86. Здравомыслов К. Я. Иерархи Новгородской епархии от древнейших времен до настоящего времени. Краткие биогр. очерки. Новгород, 1897 (архиепископ Макарий: С. 30–31).

1898

87. Кунцевич Г. 3. Малоизвестные записки о Казанских походах 1550 и 1552 года // ЖМНП. СПб., 1898. № 7. С. 135–145 (о путешествии Митрополита Макария во Владимир).

1899

88. Воронин Ф.* Макарий, Митрополит Московский и всея Руси: литературная деятельность / Киевская Духовная Академия. Киев, 1899. Курсовая работа. Хранится в ЦНБ Украинской АН, Киев.

89. Л. И. Новооткрытый рукописный Стоглав 16 века (его особенности и значение) // БВ. Сергиев Посад, 1899. Т. 3. Сентябрь. С. 1–39; Октябрь. С. 196–231.

90. Лихачев Η. П. Палеографическое значение бумажных водяных знаков. СПб., 1899. Ч. 1: Исследование и описание филиграней (филигранологическое описание Софийских Макарьевских Четьих Миней см. с. 155–158).

91. Мезиер А. В. Русская словесность с XI по XIX столетие включительно. Библиографический указатель произведений русской словесности в связи с историей литературы и критикой. Книги и журнальные статьи. СПб., 1899. Ч. 1: Русская словесность с XI по XVIII в. (Митрополит Макарий. Библиография. С. 106).

1900

92. Голубинский E. Е. История Русской Церкви. М., 1900. Т. 2. Ч. 1 (о Митрополите Макарии см. с. 744–875).

93. Гребенетский А. Слова и поучения в Великих Четьих Минеях Митрополита Макария / Киевская Духовная Академия. Киев, 1900. Курсовая работа. Хранится в ЦНБ Украинской АН, Киев. Опубликовано: БТ. М., 1992. Сб. 31. С. 175–266.

94. Елпидинский Я. Новгородские владыки (архиепископ Макарий. 1526–1542) // Олонецкие епархиальные ведомости. Петрозаводск, 1900. № 5. Отд. неофиц. С. 160.

95. Минкевич Н.* Обозрение деятельности Митрополита Макария / Киевская Духовная Академия. Киев, 18... (год неизв.) / Курсовая работа. Хранится в ЦНБ Украинской АН. Киев.

1978

1. Веретенников П., диак. Священномученик Петр, архиепископ Александровский // ЖМП. 1978. № 12. С. 66–79.

1979

2. Он же. Святитель Макарий, архиепископ Великого Новгорода и Пскова (1526–1542) // ЖМП. 1979. № 8. С. 69–79.

3. Он же. Священномученик Петр, архиепископ Александрийский // ЖМП. 1979. № 10. С. 63–75.

4. Он же. Начало занятий в МДА и МДС // ЖМП. 1979. № 11. С. 23–24.

5. Он же. Московские Соборы 1547 и 1549 годов // ЖМП. 1979. № 12. С. 69–77.

1980

6. Веретенников П., свящ. Священномученик Петр, архиепископ Александрийский (Из истории гимнографии) // ЖМП. 1980. № 11. С. 67–75.

1981

7. Он же. Святитель Геннадий, архиепископ Новгородский // ЖМП. 1981. № 1. С. 71, 74; № 6. С. 69–78.

8. Он же. Первосвятительская деятельность Макария, Митрополита Московского и всея Руси († 1563) // ВРЗ-ЕПЭ. 1980–1981. № 105–108. С. 213–246.

9. Веретенников П., свящ. Святитель Петр, архиепископ Александрийский // Церковный вестник. Варшава, 1981. № 9–10. С. 32–37.

10. Он же. В праздник Введения Пресвятой Богородицы (Проповедь) // ЖМП. 1981. № 11. С. 44–45.

11. Он же. Священномученик Петр, архиепископ Александрийский // Минея. Ноябрь. М.: Изд. Московской Патриархии, 1981. Ч. 2. С. 345–346.

1982

12. Веретенников П., прот. Святитель Геннадий, архиепископ Великого Новгорода и Пскова // Церковный вестник. 1982. № 6. С. 24–30.

13. Он же. Берестяные грамоты как источник церковной истории // ЖМП. 1982. № 10. С. 24–25.

14. Макарий, игум. (Веретенников). Преподобный Александр Свирский, «новый чюдотворец» – русский подвижник XVI века. К 450-летию со дня кончины // БТ. 1982. Сб. 23. С. 321–336.

15. Он же. Святитель Геннадий, архиепископ Новгородский (агиографическая справка) // Минея Декабрь, М.: Изд. Московской Патриархии, 1982. Ч. 1. С. 146–148.

1983

16. Макарий, игум. (Веретенников). 120-летие русского православного храма в Веймаре // ЖМП. 1983. № 4. С. 16.

17. Он же. Берестяные грамоты как источник русской церковной истории (К постановке вопроса) // БТ. 1983. Сб. 24. С. 307–319.

18. Makari, Abt (Weretennikow). Priester und Seelsorger. Vor 120 Jahren starb in Weimar Erzpriester Stefan Sabinin // SdO. 1983. № 5. S. 5–6.

19. Ders. Metropolit Makari von ganz Rußland und die Heiligen seiner Zeit // SdO. 1983. № 7. S. 45–48.

1984

20. Ders. Kommt, Lasst uns anbeten! Eine ikonographische Skizze um den Moskauer Metropoliten Makari // SdO. 1984. №. 1. S. 34–37, 46–48.

21. Макарий, игумен. Памяти протоиерея Стефана Сабинина // ЖМП. 1984. № 4. С. 15–20.

22. Ders. Reichtum asketischer Erfahrung. Die Verehrung des ehrwurdigen Makarios von Agypten in Rußland. SdO. 1984. № 4. S. 46–47.

23. Макарий, игумен. Всероссийский митрополит Афанасий (1564–1566) // БТ. 1984. Сб. 25. С. 247–259.

24. Ders. Propst am Weimarer Hofe. Vor 180 Jahren traf der erste russische orthodoxe Priester in der thüringischen Residenz ein // SdO. 1984. № 7. S. 17–20, 47.

25. Ders. Wegbereiter des interkonfessionellen Gesprächs // SdO. 1984. № 8. S. 11–12.

26. Ders. Der Apostolos // SdO. 1984. № 10. S. 40–41.

1985

27. Макарий, игумен. Повесть о кончине Всероссийского Митрополита Макария // Wissenschaftliche Zeitschrift. Martin-Luther-Universitat, Halle-Wittenberg. Gesellschaftsund sprachwissenschaftliche Reihe, 1985. Bd. 34. H. 3. S. 74–93.

28. Colts Hermann; Makari, Abt (Weretennihow). Unvergessener Lehrer des Glaubens in bischoflichen Amt. Die letzten Tage und Taten des Twerer Bischofs Akaki // SdO. 1985. № 9. S. 8–11, 48.

29. Makari, Abt (Weretennikow). Beschützer der Orthodoxie und Rußlands. Alexander von der Newa – Staatsmann, Heerführer und Schirmherr seines Landes // SdO. 1985. № 10. S. 2–3, 43.

30. Ders. Hierarch von ganz Russlland Metropolit Makari und die altrussische Hagiographie // SdO. 1985. № 10. S. 37–39, 48.

31. Ders. Portrats orthodoxer Kirchengeschichte. Patriarch Euthymi von Bulgarien und Metropolit Makari von ganz Russland waren prägende Personlichkeiten ihrer Zeit // SdO. 1985. № 12. S. 40–48.

1986

32. Макарий, игум. Праздник Покрова Божией Матери в Академии «У Троицы» // ЖМП. 1986. № 1. С. 23–24.

33. Weretennikow P., Erzpriester. Heiligenpaare. Der ehrwürdige Alexander Swirski und Metropolit Makari von Moskau // SdO. 1986. № 5. S 43–48.

34. Макарий, игум. Памятники древнерусской литературы, содержащие описание последних дней земной жизни подвижников XV–XVI вв. // ЖМП. 1986. № 11. С. 68–75.

35. Он же. Школа Всероссийского Митрополита Макария // БТ. Юбилейный сборник. Московская Духовная Академия. 300 лет (1685–1985). М., изд. Московской Патриархии, 1986. С. 331–336.

1987

36. Он же. С визитом в духовные учебные заведения США // ЖМП. 1987. № 5. С. 63–64; № 6. С. 65–66; № 7. 65–67; № 8. С. 63–65.

37. Makari Abt (Weretennikow). Gotteslob in den Psalmen. Dmitri Gerassimows Ubersetzung eines Lateinischen Psalmenkommentars aus der Feder namhafter Lehrer der Westlichen Kirche // SdO. 1987. № 7. S. 43–44, 48.

38. Ders. Kreativitat und Geistesströmungen in der russischen Kirche des 16. Jahrhunderts. Die Hagiographische Synoden unter dem gesamtrussischen Metropoliten Makari und ihr Einfluss auf russischen Gesellschaft // SdO. 1987. № 8. S. 2–4, 45–46.

39. Макарий, игум. (Веретенников). Участие Русской Православной Церкви в освобождении Древнерусского государства от монголо-татарского ига // БТ. М., 1987. Сб. 28. С. 112–119.

1988

40. Макарий, архим. (Веретенников). Значение Божественной литургии в жизни православного верующего // Церковный вестник. 1988. № 1–6. С. 32–38.

41. Makari, Hegumen. Three Typical Ancient Russian – Contemporaries // One Church. 1988. № 3. P. 94–97.

42. Макарий, игум. (Веретенников). Русская Православная Церковь и освобождение Руси от монголо-татарского ига // Тысячелетие Крещения Руси. Международная церковно-историческая конференция. Киев, 21–28 июля 1986 года. Материалы. М.: Изд. Московской Патриархии, 1988. С. 259–264.

43. Makari Archimandrit Dr. (Weretennikow). Moskauer Ersthierarchen // SdO. 1988. № 11. S. 37–41, 46–48.

44. Makarij Veretennikov. «Makarij, Metropolit von ganz Rußland». Fragen der Hagiographie // Tausend Jahre Christentum in Rußland. Zum Millenium der Taufe der Kiever Ruś. Herausgegeben von K. Chr. Felmy, G. Kretschmar, Fairy von Lilienfeld und Cl. J. Roepke. Gottingen, 1988. S. 687–716.

1989

45. Макарий, архим. Перевод Псалтири Брунона Вюрцбургского Димитрием Герасимовым // ЖМП. 1989. С. 73–74.

46. [Макарий, архим.] Новоканонизованные святые: Святитель Макарий, Митрополит Московский // Московский церковный вестник. 1989. № 3. С. 4–5.

47. Он же. Святейший Макарий, Митрополит Московский // Церковный вестник. Варшава, 1989. № 1–3. С. 21–26.

48. Он же. Сказание о житии Святителя Макария, Митрополита Московского // ЖМП. 1989. № 6. С. 61–64.

49. Макарий, игум. (Веретенников). Великие Макарьевские Четьи Минеи – сокровище духовной письменности Древней Руси // БТ. М., 1989. Сб. 29. С. 106–126.

50. Он же. Митрополит Московский Макарий и церковно-литературная деятельность его времени // Тысячелетие Крещения Руси. Международная церковная научная конференция «Богословие и духовность». Москва, 11–18 мая 1987 года. М.: Изд. Московской Патриархии, 1989. С. 275–289.

51. Он же. Болгарский Патриарх Евфимий и Всероссийский Митрополит Макарий. К вопросу их сравнительной характеристики // Международен симпозиум. 1100 години от блажената кончина на св. Методий. София, 1989. С. 219–225.

52. Makari, Archimandrit Dr. (Weretennikow). Widerstreitende Ansichten in Russland des 16. Jahrhunderts // SdO. 1989. № 8. S. 42–48.

53. Makarij, Archimandrit (Veretennikov). Die Errichtung des Russischen Patriarchates – Anmerkungen zur Vorgeschichte und zum Stellenwert in der Geschichten Rußlands // Die Ökumenisches Patriarch Jeremias II. von Konstantinopel und die Anfange des Moskauer Patriarchates. In: Referate und Beitrage auf dem Internationalen Wissenschaftlichen Symposion in Bad-Alexandersbad. 10–15. Juni 1989. Erlangen, 1989. S. 203–212 (Oikonomia; Bd. 27).

1990

54. Он же. Макарьевские Соборы 1547, 1549 годов и их значение // Русская художественная культура XV–XVI веков. Тезисы докладов Всесоюзной научной конференции (14–16 мая 1990 года). М., 1990. С. 9–10 (ротапринт).

1991

55. Макарий, архим. (Веретенников). Грамота Иерусалимского Патриарха Германа Новгородскому архиепископу Макарию: Рез. сообщений // XVIII Междунар. конгресс византинистов. Москва, 8–15 авг. 1991 г. / Оргкомитет; Моск. гос. ун-т. М., 1991. Т. 2. С. 704.

56. Он же. История одного храма // Отчизна. 1991. № 7. С. 20–23.

57. Он же. Фреска «Видение Петра Александрийского» в соборе Ферапонтова монастыря // Ферапонтовский сборник. М., 1991. Вып. 3. С. 204–222.

1992

58. Он же. О необходимости чтения утренних и вечерних молитв // Воронежский епархиальный вестник. 1992. № 7. С. 42–43.

59. Он же. Митрополит Макарий и преподобный Иосиф Волоцкий // Церковь и время. 1992. № 3. С. 66–71.

60. Он же. Новые материалы о Всероссийском Митрополите Макарии // Там же. С. 72–76.

61. Он же. Всероссийский Митрополит Макарий и обитель преподобного Сергия, игумена Радонежского // Вперед: Сергиево-Посадская обществ.-полит, газ. Спец. вып., посвящ. 600-летию преставления великого сына земли Русской преподобного Сергия Радонежского. 1392–1992. 1992. Октябрь. С. 6.

62. Он же. Автографы Всероссийского Митрополита Макария из Древлехранилища Центрального государственного архива древних актов // БТ. М., 1992. Сб. 31. С. 267–276.

1993

63. Он же. Новгородский складень XVII века (вопросы агиологии) // Тысячелетие Крещения Руси. Русь в Европе. Материалы междисциплинарного и экуменического симпозиума в г. Галле в Саксонии. 13–16 апреля 1988 г. Изд. Германом Гольцем при помощи Акселя Майснера и Петра Венигера. Лейпциг: Эвангелише Ферлагсанштальт. 1993. С. 107–146.

64. Он же. Начало церковного книгопечатания в Московской Руси // Книга в России. Из истории духовного просвещения. Сб. научных трудов. СПб., 1993. С. 25–34.

65. Он же. Всероссийский Митрополит Макарий (Настоятельство в можайском Лужецком монастыре) // Художественно-исторические памятники Можайска и русская культура XV–XVI веков (Материалы I Всероссийской научной конференции в Можайске 10–12 июня 1993 г., посвященной памяти Святителя Макария). Можайск, 1993. С. 9–15.

66. Он же. Иконописная школа Митрополита Макария // Там же. С. 16–26.

67. Он же. Новые материалы о Всероссийском Митрополите Макарии // ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. 46. С. 303–307.

1994

68. Он же. Святитель Акакий, епископ Тверской и Кашинский // Православная Тверь. 1994. Январь. № 2. С. 5; февр. № 3. С. 6; Март. № 7. С. 6.

69. Он же. Три тезоименитых Святителя-современника // ЖМП. 1994. № 3. С. 104–107.

70. Он же. Грамота Иерусалимского Патриарха Германа Новгородскому архиепископу Макарию // Иерусалим в русской культуре / Сост. А. Баталов, А. Лидов. М., 1994. С. 205–211.

71. Он же. Житие Святителя Макария, Митрополита Московского и всея Руси // Жития русских святых. Учебное пособие. Ианнуарий-Фебруарий. Шестая книга. Свято-Троицкий Ново-Голутвин женский монастырь. 1994. С. 382–390.

72. Он же. Митрополит Московский и всея Руси Макарий // Российское византиноведение. Итоги и перспективы. Тезисы докладов и сообщений на Международной конференции, посвященной 100-летию Византийского временника и 100-летаю Русского археологического института в Константинополе (Санкт-Петербург. 24–26 мая 1994 г.). М., 1994. С. 89–90.

76. Он же. Грамота Иерусалимского Патриарха Германа Новгородскому архиепископу Макарию // Санкт-петербургский фонд культуры. Программа «Храм». К 150-летию Η. П. Кондакова. Сб. материалов (ноябрь 1993 – июнь 1994). Вып. 4: Охраняется государством. III Российская научно-практическая конференция. Ч. 1. СПб., 1994. С. 28–39.

77. Он же. Макарий, Митрополит Московский и всея Руси // Новая Россия. 1995. № 3–4. С. 95–97.

78. Он же. Жизнь и труды святителя Макария, Митрополита Московского и всея Руси. Автореферат диссертации на соискание ученой степени магистра богословия. Свято-Троицкая Сергиева лавра. 1994. 47 с.

ААЭ – Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи археографическою экспедициею Академии наук. СПб., 1836. Т. 1–4

АИ – Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1841–1842. Т. 1–5

БВ – Богословский вестник

БТ – Богословские труды

ВВ – Византийский временник

ВМЧ – Великие Минеи Четии

ВРЗ-ЕПЭ – Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата

ГИМ – Государственный Исторический музей

ДАИ – Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1846–1875. Т. 1–12

ЖМНП – Журнал Министерства народного просвещения

ЖМП – Журнал Московской Патриархии

ИОРЯС – Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук

ЛГУ – Ленинградский государственный университет

МДА – Московская Духовная Академия

МДС – Московская Духовная семинария

НГМ – Новгородский государственный музей

ОЛДП – Общество любителей древней письменности

ОР – Отдел рукописей

ПДП – Памятники древней письменности

ПС – Православный собеседник

ПСРЛ – Полное собрание русских летописей

РГБ – Российская государственная библиотека

РИБ – Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией

PHБ – Российская национальная библиотека

ТКДА – Труды Киевской Духовной Академии

ТОДРЛ – Труды отдела древнерусской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР

ХЧ – Христианское чтение

ЦГАДА – Центральный государственный архив древних актов

ЧОИДР – Чтения в Обществе истории и древностей Российских

ЧОЛДП – Чтения в Обществе любителей древней письменности

SdO – Stimme der Ortodoxie