Плоды победы
Прошло десять лет со дня окончания Второй мировой войны, проведенной так называемым свободным миром под знаменами демократии, на которых начертаны поистине святые слова:
– Свобода, Равенство, Братство.
Во имя этих лозунгов было вовлечено в борьбу около миллиарда людей, сотни миллионов из числа которых были разорены или покалечены, десятки миллионов погибли. Погибли во имя защиты лозунгов демократии, во имя осуществления… равенства, братства и свободы.
Не будем делать глубоких исторических экскурсов и удовольствуемся лишь обзором и анализом того, что прошло на наших глазах за эти истекшие десять лет, того, что мы видим сейчас в свободном мире и что знаем о том, что происходит на другой половине земного шара.
Десять лет назад большая часть населения этого земного шара не только испустила вздох облегчения по окончании кровавой борьбы, но и искренно уверовала в то, что дальнейших препятствий к осуществлению великих лозунгов уже не встретится, что человечество вышло на гладкую, широкую дорогу, ведущую к общему благоденствию… к равенству, братству и свободе. В это верили не только граждане демократической Европы и США, но наши порабощенные братья также ликовали вместе с ними, не скрывая надежды на облегчение своей участи, которое должно было, по их мнению, наступить, вследствие установленного войной контакта между демократическими и коммунистическим правительствами и влияния первых на последнее.
Поскольку же осуществились эти надежды? Какие плоды принесла человечеству победа демократии, достигнутая ценою десятков миллионов человеческих жизней, неизмеримых материальных потерь и безмерных страданий?
Десять лет, как окончена война, но не только нет еще мира, но вслед за окончанием грандиозной бойни перманентно возникают очаги малых войн то в Греции, то в Корее, то в Индокитае. Конца им пока не предвидится. Наоборот, чуть не каждый день мы слышим тревожные голоса, возвещающие о какой-либо вновь возникшей угрозе миру. С каждым месяцем, с каждым днем положение становится все тревожнее и напряженнее. Угроза Третьей мировой бойни во имя защиты и осуществления тех же самых лозунгов нависла над миром черной тучей. Эта туча с каждым днем становится все темнее и грознее.
Таково осуществление братства в международном плане.
Но, быть может, одержав победу над врагами, демократические государства смогли установить мир и братство внутри самих себя? Если так, то это все же значительное достижение, большой шаг к осуществлению священных лозунгов.
Взглянем на старейшую, так сказать, классическую демократию Европы – на Францию, бросившую в мир трехчленную формулу еще в 1789 г.
Взаимоотношения центра этой республики с ее колониями не только не урегулированы и не обоснованы какой либо базой общечеловеческой справедливости, но, наоборот, обостряются с каждым днем и в Алжире, и в Тунисе, и в Марокко. Кровь, пролитая на улицах, стала там совершенно обычным явлением, и если во времена «кровавого русского царизма» весь демократический мир с негодованием вопил о нескольких убитых на Ленских приисках или перед Зимним дворцом, то теперь он не только равнодушен к пролитию самими демократами той же самой человеческой крови, но перестал даже замечать эту кровь. Привык к ней. Она стала демократической повседневностью, бытом.
Та же кровь таких же людей льется и в колониях других государств: в Кении, в Индонезии. И это обычно. И здесь привыкли.
Где же обещанное братство? А ведь, не говоря уже о давно прошедшем, минуло уже десять лет с того момента, когда казалось к осуществлению демократических лозунгов нет больше никаких препятствий.
Теперь о равенстве. Не будучи марксистом, все же приходится признать, что, хотя бы приблизительное равенство людей не может быть установлено вне хотя бы столь же приблизительного уравнения их экономических интересов, без установления твердого, среднего уровня жизненных условий. Достижение такой, хотя бы относительной, нивелировки должно было бы послужить к снижению классовой борьбы и, следовательно, оздоровлению производственной жизни. Но забастовки по экономическим причинам не прерываются. Бастуют горняки США, им на смену приходят докеры Англии, во Франции то и дело происходят всеобщие забастовки, в Италии они также не прекращаются…
Несомненно, что деятельность пятых колонн, управляемых кремлевскими бандитами, играет немалую роль в этих перманентных нарушениях производственной жизни демократических стран, но было бы ошибкой взваливать на Кремль всю вину. Коммунистическая пропаганда в данном случае может иметь успех только при наличии вспаханного для ее семян поля, иначе говоря, она лишь пользуется в своих интересах недовольством индустриальных рабочих тем фактическим их заработком, который им предоставляют экономический строй и организация труда в свободных демократических странах. Это недовольство вполне понятно. Демократические правительства не сумели за истекшее десятилетие выработать среднего жизненного уровня даже в среде самого рабочего класса. Так, например, индустриальный и строительный рабочий северной и средней Италии зарабатывает в день две с половиной-три тысячи лир, работая 8 часов, а сельскохозяйственный рабочий в южной Италии, работая 12 часов, получает в шесть-восемь раз меньше – всего 400 лир в день, т. е. ровно на два с половиной кило хлеба, а на олио[167] и помидоры у него денег уже не остается. Может он прожить на это с семьей? Нет, он голодает, что я видел и вижу собственными глазами, голодает, несмотря на протекшие со дня победы 10 лет, несмотря на миллиарды долларов, перелетающие, как детские мячики, через океан и разлетающиеся в Европе мелкими брызгами, попадающими в чьи-то карманы. В чьи? Не в карманы ли осуществляющих на практике второе слово трехчленной формулы… равенство?
Ну, а свобода? В какой мере осуществлена она в результате победы, во имя ее?
О, да! В государствах, еще не подпавших полностью под иго коммунизма, происходят совершенно свободные выборы в парламенты, в муниципалитеты, в судебные органы и т. д. Каждый гражданин этих стран волен отдать свой голос тому или иному пройдохе, выдвинутому той или иной политической партией в ряды так называемых защитников прав народа. Но может ли этот гражданин, например, свободно сесть на поезд и переехать границу своего государства, хотя бы, например, из Италии во Францию? Может ли он беспрепятственно, без хлопот, получить собственные деньги из другой страны? Может ли он столь же беспрепятственно выписать оттуда нужный ему товар или провезти его через границу? Не стратегические или военные материалы, о нет, но товар самого невинного свойства, например, вывезти из Франции флакон духов Коти в подарок своей жене? Или несколько пачек хороших сигарет? Увы, обладая полною политической свободой, гражданин демократических стран лишен целого рода обычных, жизненных, бытовых свобод, и в некоторых свободных государствах он не может осуществить свою волю даже на своей собственной, лично ему принадлежащей земле, например, в Англии, где для прокладки дорожки в палисаднике собственного дома требуется разрешение от специального демократического чиновника.
Но все живущее, сущее, происходящее приносит свой плод. Это закон природы, которому подчиняется также и человек. Плоды деревьев могут быть сочными, сладкими, вкусными, но могут быть и кислыми, горькими, даже отвратительными. Таковыми могут быть также результаты действий людей, в частности их политической деятельности и системы, которой эта их деятельность подчинена.
Не берем на себя смелость решать, сладкими, пресными или кислыми оказались плоды победы демократических государств, плоды десятилетнего господства осуществляемой ими системы в мировом масштабе, но попытаемся установить их вкус путем обзора отношений к этим плодам со стороны вкушающего их среднего человека, обыкновенного гражданина так называемого свободного мира.
Этот человек, несомненно, видит и ощущает нависшую над демократическим миром угрозу разрушения его основ коммунистическим тоталитаризмом. Он знает и то, что для защиты этих основ ему пришлось бы вести Третью, еще более ужасную мировою войну.
Признает ли он необходимость этой борьбы во имя его самого, во имя его семьи, во имя его отечества и управляющей им политической системы. Или, вкусив плодов побед демократии в Первой и Второй мировых войнах, он рассуждает по общеизвестной русской пословице: «Овчинка выделки не стоит»?
Стремление к сосуществованию совместно с коммунистическим режимом. отсутствие воли к решительным действиям почти во всех демократических странах, молчаливая, а нередко и высказанная готовность идти на любые уступки тоталитаризму хотя бы даже на порабощение им, но при сохранении какого-то временного личного покоя позволяют предположить, что он думает именно так: «Игра не стоит свеч», идти снова на безмерные жертвы, ради защиты уже дважды (в двух мировых войнах) обманувшей системы нет никакого смысла. Пусть будет что будет…
Хрен, конечно, редьки не слаще, но и редька не более горька, чем хрен. Доживем как-нибудь свой век, а там – хоть потоп!
«Наша страна»,
Буэнос-Айрес, 19 мая 1955 г.,
№ 278, с. 1–2.
[167] Итальянизм: olio – оливковое масло.
Комментировать