Люди земли Русской: статьи о русской истории - Кто же он – «русский интеллигент»?

(17 голосов: 4.2 из 5)

Содержание Полный текст Пред. глава След. глава

Кто же он – «русский интеллигент»?

Под термин «интеллигент» у нас подводят множество самых различных характеристик и толкований, начиная, например, от определения интеллигентности по признаку шляпы: «Интеллигентный человек шляпу надел, а толкается», – слышал каждый из нас в трамвае, и кончая суженным до предела, сектантским определением, зачисляющим под эту рубрику исключительно людей, причастных к революционным движениям. Я глубоко уверен, например, что характерный пузырик потонувшего мира господин Аронсон распузырился бы, как крыловская лягушка, если бы услышал о причислении к интеллигенции митрополита Филарета или Петра Аркадьевича Столыпина.

Господствовавшим в прошлом веке определением интеллигенции была причастность в той или иной форме к политическому мышлению, протестующему против самодержавного строя. Степень образования, не говоря уж о ширине кругозора мышления, в расчет не принималась. Выкрикивающий хлесткие, но необоснованные лозунги уездный фармацевт становился на своей улице или в городском саду захолустного города даже «деятелем», вождем в некотором роде. Профессия зубных врачей, безусловно, зачислялась ин корпоре[245] в ряды интеллигенции именно по тому же признаку, в то время как технически сходная и даже выше нее стоящая в художественно-творческом отношении профессия ювелиров «интеллигентной» не считалась. Важнейшим показателем интеллигенции признавалась также подражательность всему заграничному, западному, начиная от идей и идеек и кончая американскими ботинками. Даже не только подражание, но преклонение перед всем заграничным.

Наша русская интеллигенция началась, собственно говоря, только с Радищева, – возглашает и в наши дни другой пузырик потонувшего мира – г. Марк Вишняк, в русскости которого, а также и в интеллигентности возможно и сомневаться.

Иван Лукьянович Солоневич очень много раз повторял в своих пламенных статьях о необходимости выработки здесь, в зарубежье, основных кадров подлинно русской интеллигенции и заверял своих читателей в том, что и там, за Железным Занавесом, под прессом торжествующего социализма, тоже происходит какой-то глубинный процесс выработки этого нового, подлинно-русского интеллигента, которому и предстоит образовать «правящий слой» освобожденной России, его творческое ядро, актив административных, хозяйственных, профсоюзных работников, инициативные группы промышленников и коммерсантов и т. д. Он не давал точного определения концепциям, заложенным им в основу характеристики грядущей русской интеллигенции, но, безусловно, признавал ширину и разнохарактерность этой социальной группы и был бесконечно далек как от «шляпы», так и от «Радищева», т. е. от узкого сектантства во всех его видах.

К сожалению, глубоко уважаемый мною наш единомышленник и талантливый публицист Б. Башилов, в своей страстной и пламенной, во многом справедливой статье «Творцы русской культуры – не интеллигенты, интеллигенты – не творцы русской культуры» не избег уклона в сектантство, но стал в нем лишь на точку зрения, диаметрально противоположную аронсонам и вишнякам. Они отчисляют от корпуса русских интеллигентов всех мыслящих иначе, чем они сами. Б. Башилов делает то же самое, но только с противоположной стороны и в результате очень значительное число «нейтральных», срединных работников мысли как бы повисают в воздухе, ни туда, ни сюда, ни Богу свечка, ни черту кочерга.

Субъективная непримиримость нашего пламенного единомышленника Б. Башилова мне глубоко понятна, но в данном случае, в нашей общественной работе субъективизм абсолютно недопустим и даже очень опасен для дела. Прежде всего, подобной непримиримостью мы оттолкнем от себя тех пока еще «нейтральных», колеблющихся, которые пока еще не оформили своего идейного кредо, но в дальнейшем могут стать нашими соратниками и даже, безусловно, станут ими при развитии своего политического мышления и расширения общего умственного кругозора. Таких немало среди новой эмиграции, и не их вина в том, что кругозор их мышления еще недостаточно широк. А когда мы, Бог даст, сможем говорить перед двухсотмиллионной аудиторией пока еще подсоветских, но русских, российских людей, то таких будет очень много и острота скальпеля Б. Башилова отсечет от нас значительное количество нужных и ценных работников.

В возникшей на страницах «Нашей страны» (и очень нужной, своевременной) дискуссии по определению термина «русский интеллигент» я примыкаю к концепции В. Рудинского, оппонента Б. Башилова, но позволю себе несколько уточнить, конкретизировать им, очевидно, недосказанное. Мой основной тезис:

– Интеллигенция не только русская, но и любой национальности является ничем иным, как идейно-мыслительным органом данной нации, неразрывным со всем ее организмом и развивающимся совместно с ним. Таким образом, даже жрецы и шаманы первобытных, стоявших на низшей ступени культуры народов, были также их интеллигенцией на данном этапе развития национального организма. Они рождали и вынашивали зачатки идей религиозного, общественного и политического направления, развивали их, культивировали в массах и отмирали сами, уступая место выше стоявшим молекулам-клеткам того же органа, того же организма, т. е. той же нации в процессе ее развития и оформления.

Прошу прощения у читателей, я формулировал мою мысль, быть может, несколько громоздко и угловато, но думаю, что точно.

Однако, наличие такого органа национальной интеллигенции в организме каждой нации не исключает возможности зарождения и присутствия в том же органе чужеродных, деформированных, но сходных с первыми по функциям клеток. Это явление будет паталогическим, вредящим развитию всего национального организма, но, тем не менее, существование его возможно и считаться с ним приходится. Так, например, клетки кожных покровов каждого животного, необходимые и полезные ему, могут под влиянием внутренних или внешних причин перерождаться в мозоли, схожие с ними по структуре, но ненужные, болезненные и вредные. Орган русской интеллигенции на протяжении своего одиннадцативекового развития всегда имел свои здоровые, жизненные молекулы, но не избег и мозольного их перерождения.

Были интеллигенты и в самом начале исторической жизни Руси-России. Можно ли зачеркнуть идейное содержание деятельности равноапостольного князя Владимира, комплекс идей, вложенных Владимиром Мономахом в его «Завещание», яркую идейную же направленность святого Нестора и первых летописцев, безымянного автора «Слова о полку Игореве» и даже совсем неизвестных, незаметных, вероятно, даже и современникам, многочисленных слагателей песен и былин, вкладывавших в свое творчество не только обособленные, отрывистые мысли и чувства, но создававших вполне законченные, чисто народные идеалы, каким является, например, образ Ильи Муромца? Ведь именно эти, донесшие и не донесшие до нас свои имена создали идеи, формировали душу русского народа, его мышление, его дух, основу его огромной творческой работы, стержень его исторического бытия.

Размеры статьи не позволяют мне хотя бы в общих чертах наметить исторические вехи развития русской национальной интеллигенции. Ограничусь лишь самыми необходимыми. После Киевского периода, идейные вожди которого мною уже названы, общее миросозерцание и идейно-моральное мышление Московского Царства вырабатываются интеллигентами того времени, русскими, а не византийскими церковными писателями – Нилом Сорским, заволжскими старцами, иосифлянами, преосвященным Макарием и многими другими; в плоскости строения государства и общества – Иоанном Третьим, Иоанном Четвертым, царем Алексеем Михайловичем и их ближайшими сподвижниками. Тут начинает нарастать мозоль: склонный к переходу на рельсы западного феодализма князь Андрей Курбский, стопроцентный западник дьяк Котошихин и др. Не останавливаясь на промежуточных вехах, от них – к позабывшему в Лейпциге русский язык Радищеву, историческому пустоболту Белинскому, Чернышевскому и к здравствующим в настоящее время марксистам всех мастей и оттенков, вместе с их прихвостнями. Это – мозоль, обраставшая, временно сковавшая молекулы здоровой национальной интеллигенции. Но это не значит, что русская национальная интеллигенция переставала жить и функционировать вопреки мозолям. Пушкин, «старшие» славянофилы, Достоевский, деятели реформы 1861 г., «младшие» славянофилы, Данилевский, Леонтьев, Лесков, Менделеев, Столыпин, Розанов, В. Соловьев, наконец, акад. И. П. Павлов и Иван Лукьянович Солоневич. Я смело ставлю его в этот ряд, ибо брошенная им на русскую почву идея, несомненно, грандиозна и будущее это покажет, а современность… уже показывает!

Итак, пора закончить статью, но хотелось бы сказать еще многое, а придется ограничиться кратким выводом и проекцией характеристики «русского интеллигента» на современность.

Мы, журналисты и публицисты национального направления, говорим пока с кругами читателей Зарубежья. Даст Бог, будем говорить и с во много раз более широкими кругами русских людей. Прежде всего, мы должны быть им понятны и поэтому субъективная трактовка всех общепринятых терминов полностью исключается. Так и в слове «интеллигент» мы должны принять содержание, вкладываемое в него современными русскими людьми в массе, а не мнения единиц. Понятие интеллигенции в наши дни необычайно разрослось. В него включены мыслящие, ведущие работники всех областей религиозной, государственной, общественной, экономической, военной, технической и т. д. жизни народов. Таким образом, в круг современной интеллигенции мы должны ввести мыслителей и иерархов Церкви, крупнейших политических деятелей, полководцев, «творческую», как принято говорить, интеллигенцию – писателей, художников, артистов, композиторов, техников-конструкторов, изобретателей, организаторов и целый ряд других ответвлений. Мы должны установить также и ступенчатость, иерархию интеллигенции в самой себе, т. е. отделить ведущих «светочей» от «исполнителей», проводников идеи, осуществляющих ее на практике, но и этих вторых нельзя отрешать от права называть себя именем интеллигента. Нельзя также рассматривать «интеллигенцию», как специфически русское явление, что делает Б. Башилов. Понятие интеллигенции международно, но нужно строго и точно отграничить представление о подлинно русской национально-почвенной интеллигенции от болезненного, мозольного ее нароста.

Эту границу должны резко и точно провести мы, национальнопочвенные публицисты, пользуясь страницами «Нашей страны» и должны сделать это теперь же, безотлагательно, чтобы вернуться на родину с точными, ясными и для нас и для наших читателей формулировками. Вот почему я считаю возникшую на страницах «Нашей Страны» дискуссию о русском интеллигенте полезной, актуальной, вполне своевременной и хотел бы ее расширения.

«Наша страна»,
Буэнос-Айрес, 21 августа 1954 г.,
№ 240, с. 7.

[245] Целым корпусом, в полном объеме {лат).

Пред. страница К оглавлению След. страница

Проза, История, Публицистика