«Россия в XIX веке» [С. Г. Пушкарев]
Объективность в изложении исторических событий и беспристрастие при их оценке – необходимейшие и главнейшие качества каждого историка. Следовать этим принципам обязан также и рецензирующий его труд и просто оценивающий его рядовой читатель. Поэтому при разборе выпущенной Чеховским издательством книги С. Г. Пушкарева[199] «Россия в XIX веке» мы проходим мимо некоторых наших разногласий с автором в его характеристиках исторических лиц этого периода, воздавая прежде всего заслуженную положительную оценку всему его труду в целом, обилию собранного им и умело скомпонованного материала, самой структуре его книги, а главное той исторической объективности, к которой успешно стремится сам автор, преодолевая господствующей, к сожалению, в нашей исторической науке до сих пор гипноз тенденциозно-прогрессивных «авторитетов»» и в некоторых случаях попросту опровергая их концепции, как измышления, как мифы, как выдумку.
«Я стремлюсь быть только объективным докладчиком, но не судьей нашего исторического прошлого», – пишет в предисловии автор рассматриваемого труда и не только пишет, но осуществляет эти поставленные самому себе требования на протяжении всех 486 страниц текста. Для этого он широко пользуется подлинниками: цитатами из манифестов, писем, докладов и т. д., характеризующих тех или иных исторических лиц, иначе говоря, дает читателю материал для собственного заключения, не стараясь внушить ему в каждом отдельном случае положительное или отрицательное отношение к историческому лицу или акту. Таким образом, не регламентируя себя ни монархистом, ни «прогрессистом», ни вообще лицом тех или иных политических убеждений,
С. Г. Пушкарев, быть может, даже и против своей воли, но лишь в силу долга исторической объективности раскрывает на страницах своего труда затушеванную «прогрессивными» историками огромную и благостную для государства-нации роль самодержавия и работу государственного аппарата, действовавшего по воле и указаниям Самодержцев XIX в.: Императоров Николая I, Александра II и частично Николая Второго.
Труд С. Г. Пушкарева «Россия в XIX веке» построен автором не в хронологическом, но в систематическом порядке. Он группирует исторические факты, объединяет их в комплексы и тем самым знакомит читателя с историческими вопросами в целом, что, конечно, является качеством книги. Основное внимание автора направлено на внутреннюю политику государственной власти и отношения, существовавшие в данный момент между правительственным аппаратом и обществом. В этом разделе он уделяет очень большое внимание функционировавшим в русской общественности оппозиционным по отношению к монархии течениям, но сам сознается в этой допущенной им некоторой однобокости, оправдывая ее тем, что оппозиционные политические течения играли в истории России XIX в. бо́льшую роль, чем течения, поддерживавшие внутреннюю политику монархии.
К сожалению, нам придется и в этом согласиться с автором, но одновременно все же поставить ему в упрек недостаточное освещение национально-русских направлений общественной мысли, выраженных в политике, публицистике и литературе. Прекрасно разработана автором и другая тема – планомерный разбор социально-экономических отношений на протяжении всего века и политика правительства в этом направлении. Внешней политике и, в частности, войнам автор уделяет меньшее внимание. Он рассматривает главным образом причины и следствия войн, но не самые военные действия. Еще меньшее внимание автор уделяет культурной жизни нации, давая лишь краткие перечисления главнейших имен работников русской культуры со столь же краткими характеристиками их направленности. Отражение искусства совсем не находит места в его книге. Но ставить упрека в данном случае автору не приходится: совершенно ясно, что им предельно использован лимит, предоставленный Чеховским издательством для выпускаемых им книг, и расширить свой труд в этом направлении С. Г. Пушкарев не мог по недостатку места.
Рассматривая царствование Императора Николая Первого, автор ни в какой мере не замалчивает его дефектов, главным из которых была гипертрофия бюрократизма, но вместе с тем показывает читателю и огромную, бесспорно прогрессивную работу, проделанную в отдельных ведомствах за это время. Читатель знакомится со многими фактами, укрытыми от его внимания тенденциозно-прогрессивными историками, изображавшими это царствование «Николая Палкина», как эпоху шпицрутенов, кувшинных рыл и прочих гоголевских типов. Зато перед ним встают мало известные исторические фигуры дельного и разумного бюрократа-финансиста графа Канкрина[200], приведшего не только в порядок, но в блестящее состояние финансы Империи, широкая и тоже прогрессивная работа графа Уварова[201], огромный труд по систематизации Свода Законов, осуществленный под руководством графа Сперанского[202] и главным образом деятельность графа Киселева[203], выполнившего всю подготовительную к освобождению крестьян огромную по своему масштабу работу. Эта деятельность министров Самодержца Николая Первого была скрыта от их современников в тиши различных комитетов, кабинетов и т. д., от потомков же умышленно замолчана очень многими из историков.
Главы, в которых автор глубоко и всесторонне освещает эпоху великих освободительных реформ Александра, можно смело назвать торжественным хвалебным гимном направленной ко благу государства и нации воле Самодержца. С. Г. Пушкарев ярко освещает, пользуясь подлинными историческими документами, высокое напряжение борьбы, которую пришлось вести молодому Царю-Освободителю и его ближайшим сотрудникам с количественно и по влиятельности превосходящими их крепостниками.
Читателю становится совершенно ясно, что при устранении воли Самодержца и самого принципа самодержавия, освобождение крестьян не было бы тогда осуществлено, т. к. дворянско-крепостническая оппозиция была слишком сильна и на местах и в самом дворце. Группа же подлинно передовых сторонников реформы была по сравнению с ними незначительной и, кроме того, имела еще оппозицию слева, со стороны революционно-радикальных шестидесятников. В качестве прекрасной иллюстрации к этому автором рассказан такой малоизвестный факт: главный организатор и детализатор реформы Я. И. Ростовцев[204] скончался, не дожив года до ее осуществления; Государю предстояло отыскать другого, столь же опытного администратора для ее окончательного оформления и проведения в жизнь. Найти такого человека было очень трудно, и пришлось назначить на место Ростовцева опытного и дельного графа Панина[205]… по убеждениям яростного крепостника. Но категорический приказ Самодержца заставил этого зубра действовать в направлении обратном его личным стремлениям и выполнить возложенную на него задачу. Воздает должное Пушкарев и ближайшим сотрудникам Царя-Освободителя: князю Черкасскому[206], славянофилу Ю. Ф. Самарину[207] и особенно в дальнейшем фельдмаршалу Н. А. Малютину[208], а также брату Государя, Великому Князю Константину Николаевичу.
В заключительной части этих глав автор уделяет много внимания непосредственным следствиям реформы: бурному росту экономики и промышленности, развитию железнодорожной сети, расширению народного образования, осуществлению всеобщей воинской повинности и тесно связанными с ними военно-организационным мероприятиям, вовлечению передовых дворянских кругов в административную работу на местах (мировые посредники) и, наоборот, привлечение крестьян к участию в местном самоуправлении (земство) и т. д. Следует отметить, между прочим, что упрек в недостаточном по количеству наделении крестьян землей С. Г. Пушкарев категорически опровергает, как миф. При осуществлении реформы помещичьи крестьяне были наделены землей в достаточном размере (чего не было ни в одном европейском государстве), а государственные крестьяне получили даже богатые наделы. Малоземелье же центральных губерний возникло позже, в силу прироста населения, низкой агротехники и, главным образом, общинному характеру крестьянского землепользования, которое автор труда, равно как и мы, считает самым слабым местом крестьянской реформы, введенным в нее лишь под давлением близоруких администраторов справа и радикальных шестидесятников слева (Герцена, Чернышевского, позже Лаврова и Ткачева), видевших в общине эмбрион осуществленного социализма, говоря по-современному, колхоза.
Столь же ярко и полноценно освещены С. Г. Пушкаревым и другие реформы великого царствования Самодержца-Освободителя. Попутно автор опровергает, как миф, «традиционное представление о том, что революционное движение в России началось лишь как ответ на правительственную реакцию или даже террор».
Неопровержимыми хронологическими данными он доказывает, что «бесы» в России начали свою гнусную деятельность именно в самый разгар ее всестороннего раскрепощения по воле Самодержца.
Дальнейшим развитием освободительной крестьянской реформы автор, как и мы, считает эпоху Столыпина – ряд новых узаконений, проведенных им с полного одобрения Царя-Мученика.
Рассказывая читателю краткое содержание этих прекрасных глав книги «Россия в XIX веке», мне, как рецензенту этого труда, приходится расставлять точки над «и». Сам автор по причинам, которые приходится искать в тенденциозной направленности издательства им. Чехова, не рискует оперировать термином Самодержавия, но из приведенных им фактов и документов благостная роль этого образа правления для России выясняется в полной мере.
Воздавая должную хвалу всему труду С. Г. Пушкарева в целом, приходится пожалеть лишь о том, что его книга по сложности и обилию собранного в ней материала не может служить учебником уровня средней школы, в чем так нуждается наша молодежь, но зато она послужит прекрасным руководством для учителей истории в среде эмиграции, а в дальнейшем в свободной России.
«Наша страна»,
Буэнос-Айрес, 5 июля 1956 г.,
№ 337, с. 4.
[199] Сергей Германович Пушкарев (1888–1974) – видный историк и мемуарист, с 1920 г. в эмиграции, в Чехословакии, затем в США.
[200] Граф Егор Францевич (Георг Людвиг) Канкрин (1774–1845) – генерал, министр финансов; под его руководством была проведена денежная реформа 1839–1843 гг.
[201] Граф Сергей Семенович Уваров (1786–1855) – министр народного просвещения, президент Императорской Академии наук.
[202] Михаил Михайлович Сперанский (1772–1839) – государственный и общественный деятель, сторонник либеральных реформ.
[203] Граф Павел Дмитриевич Киселев (1788–1872) – генерал, государственный деятель.
[204] Яков Иванович Ростовцев (1804–1860) – генерал, начальник главного штаба Его Императорского Величества по военно-учебным заведениям, основной разработчик крестьянской реформы 1861 г.
[205] Граф Виктор Никитич Панин (1801–1874) – министр юстиции, председатель редакционных комиссий крестьянской реформы.
[206] Князь Владимир Александрович Черкасский (1824–1878) – общественный деятель, активный участник крестьянской реформы, разделял взгляды славянофилов.
[207] Юрий Федорович Самарин (1819–1876) – публицист, славянофил, участник комиссий по подготовке крестьянской реформы.
[208] Николай Алексеевич Милютин (1818–1872) – государственный деятель, один из главных разработчиков крестьянской реформы. У Ширяева он назван фельдмаршалом, на самом деле генерал-фельдмаршалом был его брат, Дмитрий Алексеевич Милютин, являвшийся основным проводником военной реформы.
Комментировать