Николай Шатров
Шатров Николай Михайлович (1767–1841) – поэт. Он был сыном пленного перса Шатра, привезенного в Россию после Персидского похода Петра Великого. В 1790-е годы, уже став поэтом, входил в ближайшее окружение поэта-слепца Николая Николева, а в 1820 году и сам ослеп, оставшись в памяти современников как автор стихотворения «Пожар Москвы в 1812 году», ставшего классикой наряду с «Певцом во стане русских воинов» Василия Жуковского, «Стихов генералу Раевскому» Сергея Глинки, «Видения плачущего над Москвою россиянина» Василия Капниста, песней на слова Николая Соколова «Шумел, горел пожар московский». Николай Шатров писал как современник, очевидец:
Москва несчастная пылает,
Москва горит двенадцать дней;
Под шумным пламем истлевает
Несметное богатство в ней:
Все украшенья храмовые,
Сокровища их вековые,
Великолепия дворцов,
Чудесных редкостей собранья,
Все драгоценности ваянья,
Кистей искусных и резцов…
Михаил Дмитриев писал о нем в начале 1830-х годов:
Ломоносова потомок,
Сын державинских знамен,
Ты меж нас живой обломок
Приснопамятных времен…
И в эти же годы Вильгельм Кюхельбекер запишет в своем тюремном дневнике, прочитав его поэтическую книгу, изданную Российской академией: «…Шатров – поэт не без дарования, не без теплоты чувства, не без мыслей новых и удачных». В 1827 году во втором номере погодинского «Московского Вестника» в статье о книге «Опыты священной поэзии» Федора Глинки особо отмечалось: «…Шатров, которого нельзя пройти молчанием, говоря о лучших прелагателях псалмов, сделал из них совершенно новейшую оду! Нередко одной главной мысли Псалма довольно ему для полного метрического стихотворения, изобильного мыслями».
Подражание псалму 40
Восстань, Бог сил, и для защиты
Воспламени Твой страшный гром!
Ты видишь Сам, как мы убиты
Страшилищем земли – грехом!
Ты знаешь, как мы в силах скудны;
И знаешь, как тиран могущ;
И знаешь, как мы безрассудны,
И знаешь, как наш дух падущ.
Ты знаешь, что на бранном поле
Мы без Тебя не устоим:
И пасть должны мы поневоле
С земным могуществом своим.
Что шаг вперед, то вызов к бою;
Что нападение, то плен;
И Твой Израиль сей борьбою,
Как прах быть может истреблен.
Приди на помощь, Бог отмщенья,
Приди к народу Своему:
Не дай в цепях порабощенья
В могильный прах сойтить ему.
Открой нам супостатов тайных
И явных накажи врагов,
Чтоб не были в борьбах случайных
Мы вечной жертвой адских львов.
Уже, как пленников нещастных,
Сковал нас ветхий человек;
И множеством страстей ужасных,
К спасенью нам пути пресек.
Се наш тиран воюет с нами
И каждый день, и каждый час;
И мы, сражаясь, видим сами,
Что он везде близь нас и в нас.
Как древний змий Едемска сада,
Он мог на нас вооружить
И силы звезд, и силы ада,
Чтоб плен наш вечно продолжить.
Воззри, Бог сил! он не страшится
В наш ум вливать змеиный яд,
Паденьем нашим веселится
И хочет всех низринуть в ад.
К Тебе, Бог сил, к Тебе взываем
В сей тяжкой, крайней тесноте;
Помилуй нас, изнемогаем
В страстях, в бедах и в слепоте.
Ах, не оставь рабов скорбящих
В злом рабстве более страдать;
Избавь от мук в плену сидящих
И нашим помоги восстать.
Смири братоубийцу змея,
Что нас ужалил в праотцах,
Свяжи могущего злодея,
Что кроется у нас в сердцах.
Мы видим, зря свою ничтожность,
Что Ты един, как Бог – любовь,
Имеешь волю и возможность
Адама обезсмертить вновь.
Мы зрим наш грех и признаемся:
Господь! будь милостив рабам!
Мы каемся и предаемся
Твоим отеческим судьбам.
Твори Ты с нами что угодно,
Но не давай врагу терзать!
Как злым врагам нам падать можно,
Тебе ж, как Богу сил, спасать.
Подай, Отец наш, нам уменье
Себя познать, Тебя любить;
Войти с Тобой в соединенье
И верными Тебе пребыть.
Дай мир Твой нам – и позлатится
Наш горестный, железный век;
Дай мир Твой нам – и укротится
Проклятый ветхий человек.
1805
Подражание псалму 81
Восстанет Бог – и глас громов
Безстрашных трепетать принудит!..
Он снидет в сонм земных богов
И каждого дела рассудит…
Могущие! сей близок час!
Уж пламенник любви погас;
Померкли мира дни златые;
Готов Архангел вострубить:
Страшитесь! Время пробудить
Глаголом правды души злые.
Бог вверил вам судить людей,
Хранить их собственность, свободу;
А вы под именем судей
Врагами стали смертных роду:
Законом сделавши обман,
Употребляя средством сан,
Поставя целью самовластье,
Осмелились присвоить гром,
Назвались мира божеством,
И рушилось земное царство.
Приявши власть добро творить,
Возможность защищать гонимых,
Без страха правду говорить,
Не зреть на лица подсудимых, –
Вы всё творите напротив
И, совесть златом усыпив,
Среди утех, пиров блестящих,
Не слышите стенящих вдов,
Поющих истину певцов
И нищих, под окном просящих.
Вы боги! – а несчастных стон
Царю царей на вас доносит;
Корыстью скованный закон
Отмщенья вам всечасно просит.
Вы судии! – а правду ложь,
Как жертвенный, двуострый нож,
Нещадно режет днем и ночью.
Зы стражи! – а богатых власть,
Презрев чужой семьи напасть,
Безсильных давит тяжкой мощью.
Еше ли, Бога не боясь,
Хотите правду гнать напрасно;
Народным жалобам смеясь,
Судить подобных самовластно;
Законов разум превращать;
Суму у бедных похищать;
Теснить защиты не имущих;
Невинных без вины винить;
Лицеприятие хранить;
Щадить разбойников могущих?
Еще ли от насильных рук
Гонимого не защитите,
Вдовам не облегчите мук,
Заслугам кровли не дадите?
Еще ли, обольстясь мечтой,
Для выгоды себе одной,
В чужих слезах не брав участья,
Дерзнете рабство продолжить,
Дерзнете жертвовать, служить,
Как богу – идолам пристрастья?
Судьи! – Услышьте правды глас,
Любимцы счастья! пробудитесь!
Представьте грозный, смертный час
И властью срочной не гордитесь.
Престаньте бедных презирать;
Неправосудьем раздирать
Святую хартию Завета;
Исправьте злобные сердца,
Покуда медлит гнев Творца
И день не наступил ответа.
Судите так, как судит Бог!
Преследуйте одне деянья;
Богат ли кто, или убог,
Не различайте состоянья;
Подайте руку, как друзьям,
Рабам, священникам, князьям;
Любите всех, чтоб вас любили,
Чтоб Бог за зло не воздал злом,
Не осудил вас тем судом,
Каким и вы других судили.
Не внемлют! – И вотще певец
Укорный голос напрягает:
Жестокость каменных сердец
Не чувствует, не постигает,
Бродя во тьме пороков злых,
Все алчут почестей земных:
Богатств, корон и поклоненья;
Все так же презрен бедных стон,
Оставлен Бог, забыт закон
И нет злодейству исправленья.
Раздвиньтесь, пропасти земли!
Чертоги сильных, отопритесь!
И вы, которые могли
Губить людей, – землей пожритесь!
Я видеть мнил в судьях земных
Отцов отечества прямых
И всем вещал: се Божьи чада!
А вы под блесками громов,
Как и ужасный из врагов,
Все дети смерти – жертвы ада!
Восстань, Бог сил! Гряди судить
Судей неправедно судящих:
Пора за правду отомстить,
Рассеять сонмы зло творящих;
Прерви, прерви терпенья срок!
Довольно царствовал порок:
Корысть – свободой торговала,
Богатство – притесняло честь,
Превозмогала правду – лесть
И совесть долг свой забывала.
Подвигнись в грозных облаках,
Щемящим пламем окружися,
Ревущей бури на крылах
С небес гремящих опустися
И, зло достойно наказав,
Восстанови любви устав;
Соделай всех людей друзьями;
Все веры слей в един закон;
Всем царствам дай единый трон
И царствуй мира над царями.
1798
Державинское переложение этого псалма, появившееся во время Французской революции, называется «Властителям и судиям». За подобные «якобинские стихи» он едва не попал в руки секретаря тайной канцелярии Шешковского, был вынужден объясняться с императрицей. Шатров еще более актуализировал этот «тираноборческий» псалом, но при Павле I он был во многом созвучен его порывам «судить судей, неправедно судящих». Тем более, что в эти годы Шатров входил в ближайшее окружение слепого поэта Николая Николева, которого приблизил к себе император, называя его своим «слепым ведущим» (по названию популярной французской комедии Леграна, герой которой с помощью мнимой слепоты, разоблачает чужие плутни).
Комментировать