Михаил Херасков
Херасков Михаил Матвеевич (1733–1807) – поэт, драматург. Из знатной семьи валашских бояр Хереско, переселившихся в Россию при Петре I почти одновременно с родом молдавского господаря Кантемира. Так что Молдавия и Валахия представлены в русской поэзии XVIII двумя крупнейшими поэтами, один из которых – автор гимна Российской империи «Коль славен». Антиох Кантемир начинал свой творческий путь с «Симфонии на Псалтирь», созданной в 1726 году восемнадцатилетним преображением. Михаил Херасков свои первые «корпусные» стихи написал в Сухопутном шляхетском корпусе, в котором юные шляхтичи (дворяне) готовились как к военной службе, так и гражданской. С 1751 года Михаил Херасков служил подпоручиком в Ингерманландском пехотном полку, но в 1755 году открылся Московский университет, и он перешел в него, получив 8-й (из 14-ти по Табели о рангах) гражданский чин коллежского асессора. Херасков был не намного старше первых студентов, ведая в двадцать два года учебной частью, студенческими делами, библиотекой и типографией. В дальнейшем он был (в разные годы) директором и куратором Московского университета, добился, чтобы преподавание в нем велось на русском языке, а не на латыни, и максимальным образом использовал возможности университетской типографии. Сначала он использовал типографию сам, издавая журналы «Полезное увеселение» (1760–1762), «Свободные часы» (1763), «Доброе намерение» (1764), затем, став в 1779 году куратором университета, передал ее в аренду на десять лет Н.И. Новикову, что имело последствия, относящиеся к числу необратимых. Журналу Хераскова не имели такого общественного и литературного резонанса, были более камерными, «студенческими», сыграв примерно такую же роль, как в 20-е годы XIX века – университетский кружок и журналы Семена Раича, а в 40-е – «Москвитянин» Михаила Погодина и Степана Шевырева, в котором дебютировали их студенты по университету Аполлон Григорьев, Фет, Полонский. В журналах Хераскова появился целый ряда новых поэтических имен. Самым ярким из них оказалось имя самого Михаила Хераскова и входившего в его кружок Василия Майкова, не менее громкими в те времена были имена одописцев Василия Петрова, Александра Перепечина, дебютировавших в 1764 году в журнале «Доброе намерение» не одами, а молитвами. Литературное наследие Михаила Хераскова далеко не исчерпывается двенадцатью томами, вышедшими в 1796–1803 годах. Только трагедий, комедий и слезных драм он написал более двадцати, из эпической поэзии XVIII века не утратили своего значения ни «Россиада», ни «Ода российскому воинству»; как баснописец он тоже претендовал на первенство. Среди псалмописцев Херасков занимает более чем скромную роль, зато его переложение 64 псалма, положенное на музыку Дмитрием Бортнянским, стало гимном Российской империи. «Коль славен» принадлежит к таким же вокальным произведениям выдающегося русского композитора Дмитрия Бортнянского, как его «Гимн Спасителю» на слова Д.И. Хвостова, «Предвечный и необходимый» на слова Ю.А. Нелединского-Мелецкого, «Озари, святая радость» на слова А.Х. Востокова и его же церковные песнопения, из которых только духовных хоровых концертов – более 50-ти. Из поэтов-современников никто не обращался к 64 псалму, лишь через столетие его новую поэтическую версию создал Константин Фофанов.
Преложение псалма 64
Коль славен наш Господь в Сионе,
Не может изъяснить язык;
Велик Он в небесах на троне!
В былинках на земли велик!
Везде, Господь, везде Ты славен!
В нощи, во дни сияньем равен!
Тебя Твой агнец златорунный,
Тебя изображает нам!
Псалтырями десятиструнны
Тебе приносим фимиам!
Прими от нас благодаренье
Как благовонное куренье!
Ты солнцем смертных освещаешь,
Ты любишь, Боже, нас как чад,
Ты нас трапезой насыщаешь
Ты зиждешь нам в Сионе град;
Ты смертных, Боже, посещаешь,
И плотию Своей питаешь!
О Боже! во Твое селенье
Да взыдут наши голоса!
И наше взыдет умиленье
К Тебе как утрення роса!
Тебе в сердцах алтарь поставим,
Тебя, Господь, поем и славим!
Это переложение псалма 64 стаю официальным гимном Российской империи «Коль славен» на музыку Дмитрия Бортнянского, который исполнялся на торжественных церемониях с участием воинских частей, входил в военный ритуал производства юнкеров в офицеры, звучал после артиллерийского залпа и сигнала горнистов «На молитву, шапки долой!». С 1856 по октябрь 1917года Спасская башня Московского Кремля ежедневно в 15 и 21 час вызванивала «Коль славен», а в 12 и 18 чеков– «Преображенский марш». В 1833 году официальный статус государственного гимна закрепился за «Молитвой Русского народа» («Боже, Царя храни!») В.А. Жуковского на музыку А.Ф. Львова, но «Коль славен» продолжал сохранять свое значение в качестве церемониального гимна.
К Богу
Ода
О Ты, которому вселенна
Единый кажется чертог;
Кем вся натура оживленна,
Непостижимый вечно Бог!
Во храм Твой дивный и священный
Не может ум непросвещенный,
Не может грешник досягнуть:
Для тех труба Сионска трубит,
Кто истину, кто близких любит
И за Тобой дерзает в путь.
Куда наш ум ни возлетает
И воображенье ни парит,
Создатель свыше обитает,
И там во славе Он горит.
Седящ на радужном престоле,
Сквозь тверды небеса оттоле,
Сквозь дневный свет, сквозь мрак ночной,
Сквозь вихри, вкруг миры носящи,
Сквозь тучи, облака гремящи,
Ты видишь, Боже! шар земной.
Сия песчинка, погружена
В пространной мира глубине,
Всегдашней тьмою окружена,
Как искра видима Тебе.
Тобой рожденнаго от века
На ней Ты видишь человека.
Дрожаще сердце видишь в нем;
Ты помыслы его читаешь,
И духом с ним Ты обитаешь
На отдаленном круге сем.
Ты видишь мысли дерзновенны,
Подобны легким облакам,
Тебя постигнуть устремленны;
Но Бог непостижим умам!
О смертный! к достиженья Бога
Тебе назначена дорога:
Ищи Его в душе твоей!
Ищи! – но страсти возмутились,
Все наши мысли тьмой покрылись
И Бога скрыли от очей.
Еще ни звезды не сияли,
Не колебался океян;
Огонь, вода и ветры спали,
Начала не было времян;
Но Высший Сам светил Собою
И правил будущей судьбою;
В смещении стихийном зрел
Небесну твердь, моря и сушу,
Дающу жизнь твореньям, душу;
Лик солнечный пред Ним горел.
Когда веком круги начнутся,
Когда созижден будет свет,
Он знал, что кедры вознесутся,
И где былинка возрастет;
Все таинства Он знал природы;
Взирал на всех животных роды,
Что были, есть и будут впредь;
Вещам не полагая чину,
Уже Он видел их судьбину
И мог им быть не повелеть.
Как солнце землю освещает,
Так солнце освещает Бог.
Его вселенна не вмещает;
Незрим Его чертог:
Но все живет Его дхновеньем,
Цветет единым мановеньем,
Вселенну движет перст Его;
Речет – и время течь престанет;
Речет – и солнце вновь проглянет,
И паки сотворится свет.
Но Бог Свое творенье любит,
Храня порядок в мире сем;
Без нужды праха не погубит
Ни капли вод, ни травки в нем.
Кипит ли море, солнце ли томится,
Все к лучшему концу стремится;
Что кажется нестройством нам,
То к пользе служит всей вселенной;
Но наш рассудок ослепленной
Во гневе Бога кажит там.
В златой сияющей порфире,
Всходяще солнце говорит:
Есть Бог, вещей Правитель в мире,
Который жизнь всему дарит.
Прекрасна дщерь Его, Природа,
Гласит для каждого народа:
Господь единый всем Отец!
Гласят безплотных стройны лиры,
Борении, громы и зефиры:
«Велик! Непостижим Творец!»
1778
Стансы
Только явятся
Солнца красы,
Всем одеваться
Придут часы.
Боже мой, Боже!
Всякий день то же.
К должности водит
Всякого честь;
Полдень приходит –
Надобно есть.
Боже мой, Боже!
Всякий день то же.
Там разговоры
Нас веселят;
Вести и ссоры
Время делят.
Боже мой, Боже!
Всякий день то же.
Ложь и обманы
Сеет злодей;
Рвут, как тираны,
Люди людей.
Боже мой, Боже!
Всякий день то же.
Комментировать