П.В. Добросельский
Общие аспекты православной психологии

Посвя­щаю сей труд
люби­мым и родным мне людям:
своей жене — Татьяне,
дочери — Алле и внучке — Юлии.

От изда­тель­ства

Дли­тель­ный бого­бор­че­ский период оста­вил очень тяже­лое насле­дие (воз­можно, даже на гене­ти­че­ском уровне), поэтому в наше время забота о духов­ном1 раз­ви­тие чело­века при­об­ре­тает особую акту­аль­ность. Дей­стви­тельно, многие сейчас устрем­ля­ются к ложным сокро­ви­щам, кото­рые ста­но­вятся для них лож­ными — и жесто­кими — богами. Речь идет в первую оче­редь о вла­сто­лю­бии, сла­во­лю­бии, сла­сто­лю­бии, среб­ро­лю­бии, — по хри­сти­ан­ским поня­тиям, о злей­ших стра­стях, пре­гра­дах на пути спа­се­ния чело­века — и ору­ди­ями дья­вола. Во многом ска­зы­ва­ется и рас­тле­ва­ю­щее воз­дей­ствие неко­то­рых средств мас­со­вой инфор­ма­ции. Что отли­чает совре­мен­ного чело­века? Как пра­вило, отсут­ствие рели­ги­оз­ного пони­ма­ния цели и смысла жизни, потеря надежды и уве­рен­но­сти в зав­траш­нем дне, что, в свою оче­редь, при­во­дит к росту нар­ко­ма­нии, алко­го­лизма и духов­ной дегра­да­ции.

Однако в созна­нии чело­века живет ясное, хотя и непо­сто­ян­ное пони­ма­ние (а глав­ное — жела­ние) истин­ного, пре­крас­ного и веч­ного, Правда, стрем­ле­ния к луч­шему подав­ляю мир­ская сует­ность и рас­се­ян­ность … Все это уси­ли­вает зна­че­ние духов­ной лите­ра­туры, направ­лен­ной на обсуж­де­ние извеч­ных тем о: про­ис­хож­де­нии мира и чело­века; о при­роде и пси­хике чело­века; о цели и смысле его жизни; о душе (в том числе — о ее бес­смер­тии и спа­се­нии); о добре и зле, грехе, стра­стях и т. д.

Книга «Общие аспекты пра­во­слав­ной пси­хо­ло­гии» явля­ется оче­ред­ным выпус­ком пред­ло­жен­ной авто­ром рели­ги­озно-фило­соф­ской серии «Очерки пра­во­слав­ной антро­по­ло­гии» и пред­став­ляет собой второе, исправ­лен­ное и допол­нен­ное изда­ние книги «Общие аспекты пси­хики, или Вве­де­ние в пра­во­слав­ную пси­хо­ло­гию». Акту­аль­ность и важ­ность данной серии не вызы­вает сомне­ний. Св. Исаак Сирин гово­рит: «Кто познал себя, тому дается веде­ние всего; потому что познать себя есть пол­нота веде­ния обо всем» (цит. по 97:6, 7). Свт. Феофан Затвор­ник пишет: «Уж как же иначе чело­веку и жить, как не так, как он устроен. Уста­но­вив здра­вые поня­тия о том, как устроен чело­век, полу­чим вер­ней­шее ука­за­ние на то, как ему сле­дует жить» (21:19).

В наше время, когда с новой силой идут споры о смысле жизни, о рели­гии и духов­но­сти в России, учение о чело­веке при­об­ре­тает особую акту­аль­ность. Это обу­слов­лено рядом фак­то­ров: вос­ста­нов­ле­нием раз­ру­шен­ных и стро­и­тель­ством новых пра­во­слав­ных храмов и мона­сты­рей — источ­ни­ков духов­но­сти; ростом коли­че­ства свя­щен­но­слу­жи­те­лей — носи­те­лей духов­но­сти; откры­тием пра­во­слав­ных школ; резким уве­ли­че­нием числа при­хо­жан в пра­во­слав­ных храмах; стрем­ле­нием многих людей полу­чить рели­ги­оз­ное пред­став­ле­ние о чело­веке (в том числе о его про­ис­хож­де­нии, составе, при­роде, пси­хике и, конечно, о душе — и таких важных вопро­сах, как ее бес­смер­тие и спа­се­ние), о гре­хов­но­сти и пра­вед­но­сти в мыслях, словах и делах.

***

В данной серии автор делает попытку после­до­ва­тель­ного рас­смот­ре­ния и осмыс­ли­ва­ния важ­ней­ших антро­по­ло­ги­че­ских вопро­сов. По неко­то­рым из них на сего­дня не име­ется еди­ного мнения. При­чина в том, что в Библии эти вопросы пред­став­лены лишь в общем виде, что делает их пони­ма­ние, с учетом огра­ни­чен­но­сти чело­ве­че­ского ума, неод­но­знач­ным.

Автор про­во­дит систе­ма­ти­зи­ро­ван­ный обзор и углуб­лен­ный анализ раз­лич­ных взгля­дов, как свет­ских, так и рели­ги­оз­ных, выяв­ляет их осо­бен­но­сти, досто­ин­ства и недо­статки и на этой базе фор­ми­рует, обос­но­вы­вает и выска­зы­вает свое мнение. В ряде слу­чаев в данной серии вво­дятся и новые тер­мины, и поня­тия, напри­мер: искус­ствен­ное зарож­де­ние, духов­ный вектор, духов­ный капкан, духов­ное суще­ство, духов­ные гены, духов­ная инер­ция, духов­ный инстинкт, духов­ный магнит, стра­те­ги­че­ское сокро­вище, целе­вое бла­жен­ство и др.

Каждый из выпус­ков пред­став­ляет собой само­сто­я­тель­ную книгу, посвя­щен­ную отдель­ным антро­по­ло­ги­че­ским вопро­сам. Вместе с этим все книги данной серии свя­заны между собой единой тема­ти­кой — уче­нием о чело­веке. Отсюда и назва­ние серии: «Очерки2 пра­во­слав­ной антро­по­ло­гии».

В преды­ду­щих выпус­ках, в част­но­сти, рас­смот­рены раз­лич­ные аспекты очень важных тем: тво­ре­ние мира; про­ис­хож­де­ние чело­века, вклю­чая обра­зо­ва­ние его души; образ и подо­бие Божии в чело­веке; пред­на­зна­че­ние чело­века; пер­во­род­ный грех и его послед­ствия; грех, зло, гре­хов­ность и стра­сти; при­чина и пути пере­дачи послед­ствий гре­хо­па­де­ния Адама и Евы их потом­кам; наслед­ствен­ность и судьба чело­века; хри­сто­ло­ги­че­ские вопросы (о без­греш­но­сти Иисуса Христа, об образе вопло­ще­ния Сына Божия, об иску­пи­тель­ной жертве Иисуса Христа); брак, семья и супру­же­ские отно­ше­ния, раз­мыш­ле­ния о целях семьи и раз­лич­ных сто­ро­нах супру­же­ской бли­зо­сти.

Книги серии «Очерки пра­во­слав­ной антро­по­ло­гии» будут инте­ресны и полезны для широ­кого круга чита­те­лей, пыта­ю­щихся разо­браться в том, как соот­но­сятся между собой рели­ги­оз­ные и науч­ные истины, для всех, кто инте­ре­су­ется хри­сти­ан­ским уче­нием о чело­веке. Мы наде­емся, что чтение этих книг будет спо­соб­ство­вать раз­мыш­ле­ниям чита­теля о цели и смысле земной жизни, о бес­смер­тии души, ее судьбе после физи­че­ской смерти чело­века и далее — о вопро­сах ее спа­се­ния. Книги данной серии также адре­со­ваны и спе­ци­а­ли­стам в обла­сти бого­сло­вия, фило­со­фии, пси­хо­ло­гии, педа­го­гики.

***

В книге ана­ли­зи­ру­ются раз­лич­ные под­ходы к фор­ми­ро­ва­нию поня­тия «пси­хика». Рас­смат­ри­ва­ется ее про­ис­хож­де­ние и соот­но­ше­ние с душой и телом (точнее, нерв­ной систе­мой). Рас­ска­зы­ва­ется о: пси­хи­че­ских спо­соб­но­стях (сердце, уме, воле) чело­века до и после пер­во­род­ного греха; телес­ных орга­нах (мозге и сердце), выпол­ня­ю­щих роль инстру­мен­тов, исполь­зу­е­мых неве­ще­ствен­ной душою для фор­ми­ро­ва­ния пси­хи­че­ских явле­ний (про­цес­сов и состо­я­ний) у чело­века. Также при­во­дятся све­де­ния и по другим важным вопро­сам, свя­зан­ным с пси­хи­кой.

Автор, на осно­ва­нии свя­то­оте­че­ского взгляда на роль души и тела в обра­зо­ва­нии пси­хи­че­ский явле­ний (заклю­ча­ю­ще­гося в том, что душа создает в чело­веке пси­хи­че­ские явле­ния при необ­хо­ди­мом соуча­стии тела), пред­ла­гает опре­де­ле­ние пси­хики, как духовно – телес­ной суб­стан­ции, про­из­во­дя­щей пси­хи­че­ские явле­ния и, в том числе, обес­пе­чи­ва­ю­щей отра­же­ние внеш­них объ­ек­тов, их свойств и вза­и­мо­от­но­ше­ний в виде иде­аль­ных обра­зов. Сле­дует отме­тить и пред­ло­жен­ную авто­ром клас­си­фи­ка­ци­он­ную систему общих осо­бен­но­стей пси­хи­че­ских сил: их духов­ную век­тор­ность, иерар­хич­ность, кор­ре­ля­тив­ность.

В работе в углуб­лен­ном (по срав­не­нию с преды­ду­щими выпус­ками) виде пред­став­лены такие важные поня­тия как гре­хов­ность и страсть, их соот­но­ше­ние с грехом и между собою. Рас­смот­рены основ­ные отли­чия мето­дов лече­ния пси­хи­че­ских забо­ле­ва­ний в пра­во­слав­ной и свет­ской пси­хо­те­ра­пии. Еще одним поло­жи­тель­ным аспек­том работы явля­ется срав­не­ние пра­во­слав­ного под­хода к пони­ма­нию пси­хики (осно­ван­ного на свя­то­оте­че­ском учении) с дру­гими под­хо­дами: мате­ри­а­ли­сти­че­ским и иде­а­ли­сти­че­ским. При этом тема­ти­че­ски подо­бран­ные цитаты, при­ве­ден­ные в основ­ном тексте, снос­ках и при­ло­же­нии, спо­соб­ствуют более пол­ному и глу­бо­кому рас­кры­тию важных аспек­тов, отно­ся­щихся к пси­хике чело­века.

В целом, насто­я­щая работа пред­став­ляет инте­рес как для широ­кого круга чита­те­лей, инте­ре­су­ю­щихся хри­сти­ан­ской антро­по­ло­гией, так и для спе­ци­а­ли­стов в обла­сти педа­го­гики, бого­сло­вия, фило­со­фии, пси­хо­ло­гии.

Свои отзывы и поже­ла­ния по данной работе, а также содер­жа­нию рели­ги­озно – фило­соф­ской серии «Очерки пра­во­слав­ной антро­по­ло­гии» просим при­сы­лать по элек­трон­ному адресу Изда­тель­ства «Грифон»: grifon@grifon‑m.ru.

Пре­ди­сло­вие

В одном из фило­соф­ских сло­ва­рей в отно­ше­нии пси­хики гово­рится: «Основ­ной вопрос пси­хо­ло­гии есть вопрос о при­роде пси­хики: явля­ется ли пси­хика про­дук­том раз­ви­тия мате­рии, или она пред­став­ляет собою суб­стан­цию, не зави­ся­щую от мате­рии?» (1:476). В том же сло­варе ска­зано: «Воз­ник­но­ве­ние пси­хики свя­зано с раз­ви­тием жизни, с услож­не­нием форм вза­и­мо­дей­ствия живых существ с окру­жа­ю­щей средой» (1:474). В «Осно­вах общей пси­хо­ло­гии» отме­ча­ется, что «мате­ри­а­лизм утвер­ждает пер­вич­ность мате­рии и рас­смат­ри­вает пси­хику, созна­ние, дух, идею как нечто про­из­вод­ное; иде­а­лизм разных видов и толков, наобо­рот, утвер­ждает пер­вен­ство и неза­ви­си­мость идеи, духа, созна­ния, пси­хики» (С.Л. Рубин­штейн) (181. Ч. 1. Гл. 1: Пред­мет пси­хо­ло­гии. См. раздел: При­рода пси­хи­че­ского).

С точки зрения хри­сти­ан­ской антро­по­ло­гии чело­век, так же, как и живот­ные, вклю­чая их пси­хику, созданы Богом (Быт.1-2). В связи с этим пси­хика не явля­ется про­дук­том раз­ви­тия мате­рии. С другой сто­роны, из пони­ма­ния чело­века как един­ства (еди­не­ния) духов­ного суще­ства3 и веще­ствен­ного тела, а пси­хики как одного из неотъ­ем­ле­мых аспек­тов этого един­ства (то есть чело­века), сле­дует, что пси­хика также не явля­ется и не зави­ся­щей от мате­рии.

В ряде слу­чаев пси­хику отож­деств­ляют с душою. Однако известны мно­го­чис­лен­ные случаи пси­хи­че­ских забо­ле­ва­ний чело­века4, свя­зан­ных с раз­лич­ными видами рас­стройств голов­ного мозга, напри­мер, с его сотря­се­нием. Как оче­видно, физи­че­ские воз­дей­ствия на веще­ствен­ный мозг, при­во­дя­щие к нару­ше­нию его работы или его раз­ру­ше­нию, не могут вызвать повре­жде­ние неве­ще­ствен­ной и бес­смерт­ной души5. Таким обра­зом, пси­хика не есть соб­ственно душа.

С другой сто­роны, ряд авто­ров счи­тает глав­ным орга­ном пси­хики (т. е. тем, что про­из­во­дит пси­хи­че­ские явле­ния) веще­ствен­ный мозг. Однако в лите­ра­туре опи­саны раз­лич­ные случаи, когда люди после кли­ни­че­ской смерти6 и при­хода в созна­ние могли подробно рас­ска­зать о том, что про­ис­хо­дило в ком­нате, где нахо­ди­лось во время реани­ма­ции их тело, а также о своих мыслях и чув­ствах в про­цессе реани­ма­ции. Таким обра­зом, несмотря на опре­де­лен­ную и широко извест­ную функ­ци­о­наль­ную зави­си­мость состо­я­ния мозга и пси­хи­че­ских явле­ний, мозг не явля­ется про­из­во­ди­те­лем этих явле­ний.

Так что же такое пси­хика чело­века? Каково ее соот­но­ше­ние с душою и телом? Что пред­став­ляют собою пси­хи­че­ские силы души и каковы их осо­бен­но­сти? Хри­сти­ан­ская система взгля­дов на устрой­ство и про­яв­ле­ния пси­хики чело­века, раз­ра­бо­тан­ная свя­тыми отцами и учи­те­лями Церкви, дает ответы не только на эти, но также и на другие вопросы, каса­ю­щи­еся общих аспек­тов пси­хики7.

В насто­я­щей работе сде­лана попытка обзора, систе­ма­ти­за­ции, обоб­ще­ния и ана­лиза неко­то­рых аспек­тов их трудов в данной обла­сти. Иначе говоря — попытка осмыс­ле­ния этих аспек­тов. При этом также рас­смат­ри­ва­ются и мнения неко­то­рых рели­ги­оз­ных фило­со­фов и спе­ци­а­ли­стов в обла­сти пси­хо­ло­гии.

Боль­шое коли­че­ство сносок (при­ме­ча­ний), исполь­зу­е­мых в тексте книги, хотя и создает неко­то­рое неудоб­ство при чтении, оправ­дано, по нашему мнению, тем, что спо­соб­ствует более пол­ному рас­кры­тию опре­де­лен­ных аспек­тов пси­хики чело­века.

Цитаты из Свя­щен­ного Писа­ния при­ве­дены на рус­ском языке, в соот­вет­ствии с Сино­даль­ным изда­нием: Библия. Книги Свя­щен­ного Писа­ния Вет­хого и Нового Завета. Рос­сий­ское Биб­лей­ское обще­ство (М., 2004). Исклю­че­ние состав­ляют несколько цитат, кото­рые даны в ори­ги­наль­ном изло­же­нии для лучшей пере­дачи их смысла.

Так как данная работа адре­со­вана широ­кому кругу чита­те­лей, автор стре­мился сде­лать ее содер­жа­ние, с одной сто­роны, попу­ляр­ным, а с другой — сохра­нить при этом систе­ма­тич­ность и стро­гость изло­же­ния. Насколько это уда­лось — судить чита­телю.

Автор будет бла­го­да­рен за выска­зан­ные заме­ча­ния, реко­мен­да­ции и поже­ла­ния по улуч­ше­нию содер­жа­ния и оформ­ле­ния книги, кото­рые можно при­сы­лать по элек­трон­ному адресу автора: Bogoclovie06@yandex.ru. Полу­чен­ная от чита­те­лей инфор­ма­ция будет исполь­зо­вана при под­го­товке других книг рели­ги­озно-фило­соф­ской серии «Очерки пра­во­слав­ной антро­по­ло­гии».

Петр Доб­ро­сель­ский

Вве­де­ние. Общие све­де­ния о пси­хо­ло­гии и пси­хике

«При­зна­вая позна­ние делом пре­крас­ным и достой­ным, но ставя одно знание выше дру­гого либо по сте­пени совер­шен­ства, либо потому, что оно знание о более воз­вы­шен­ном и уди­ви­тель­ном, было бы пра­вильно по той и другой при­чине отве­сти иссле­до­ва­нию о душе одно из первых мест. Дума­ется, что позна­ние души много спо­соб­ствует позна­нию всякой истины, осо­бенно же позна­нию при­роды. Ведь душа есть как бы начало живых существ. Так вот, мы хотим иссле­до­вать и познать ее при­роду и сущ­ность, затем ее про­яв­ле­ния, из кото­рых одни, надо пола­гать, состав­ляют ее соб­ствен­ные состо­я­ния, другие же при­сущи — через посред­ство души — и живым суще­ствам» (Ари­сто­тель) (179. Кн. 1. Гл. 1).

«Пре­крас­ное обо­зна­че­ние «пси­хо­ло­гия» учение о душе — было просто неза­конно похи­щено и исполь­зо­вано, как титул для совсем иной науч­ной обла­сти…» (С.Л. Франк) (16. Вступ­ле­ние: О поня­тиях и зада­чах фило­соф­ской пси­хо­ло­гии).

• 1. Пси­хо­ло­гия заро­ди­лась в глу­бо­кой древ­но­сти в недрах фило­со­фии и дли­тель­ное время раз­ви­ва­лась как одно из ее направ­ле­ний (1:476). В 1870–80‑х гг. пси­хо­ло­гия скла­ды­ва­ется как само­сто­я­тель­ная дис­ци­плина (область знания), отлич­ная от фило­со­фии и физио­ло­гии (2. См. «Пси­хо­ло­гия»), чему спо­соб­ство­вало вве­де­ние в нее экс­пе­ри­мента (1:476). Далее (в 20 в.), пси­хо­ло­гия раз­би­лась на ряд тече­ний — бихе­ви­о­ризм, гештальт­пси­хо­ло­гию, фрей­дизм и др. Пси­хо­ло­гия явля­ется диф­фе­рен­ци­ро­ван­ной наукой и вклю­чает в себя, помимо общей пси­хо­ло­гии (изу­ча­ю­щей сущ­ность пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти и ее зако­нов), также и пси­хо­ло­гию труда, педа­го­ги­че­скую, инже­нер­ную, кос­ми­че­скую пси­хо­ло­гию и др. (1:476). Осно­во­по­лож­ни­ком (осно­ва­те­лем) пси­хо­ло­гии счи­та­ется древ­не­гре­че­ский фило­соф и ученый Ари­сто­тель (384–322 гг. до н. э.) (1:43), создав­ший первую пси­хо­ло­ги­че­скую систему. Прин­ципы и глав­ные поня­тия этой системы изло­жены в трак­тате «О душе»8. Ее важные поло­же­ния содер­жатся в других сочи­не­ниях: «Этика», «Рито­рика», «Мета­фи­зика», «Исто­рия живот­ных» (15. См. «Ари­сто­тель»).

Таким обра­зом, пси­хо­ло­гия явля­ется одной из древ­них наук. Вместе с этим она явля­ется и одним из самых зна­чи­мых учений для чело­века, поскольку пред­став­ляет собой учение о важ­ней­шей и сокро­вен­ной сто­роне его есте­ства — пси­хике.

В сло­варе прак­ти­че­ского пси­хо­лога отме­ча­ется, что «в системе наук пси­хо­ло­гия зани­мает совер­шенно особое место. При­чины:

• она — наука о самом слож­ном, что пока известно чело­ве­че­ству;
• в ней как бы сли­ва­ются объект и субъ­ект позна­ния; только в ней мысль совер­шает пово­рот на себя, только в ней науч­ное созна­ние чело­века ста­но­вится его науч­ным само­со­зна­нием;
• ее прак­ти­че­ские след­ствия уни­кальны — они не только несо­из­ме­римо зна­чи­тель­нее резуль­та­тов других наук, но и каче­ственно иные: поскольку познать нечто — это значит овла­деть им и научиться управ­лять, а управ­ле­ние своими пси­хи­че­скими про­цес­сами, функ­ци­ями и спо­соб­но­стями — задача самая гран­ди­оз­ная; к тому же, позна­вая себя, чело­век тем самым себя изме­няет» (С.Ю. Голо­вин) (13. См. «Пси­хо­ло­гия»).
• 2. Эти­мо­ло­гия слов (тер­ми­нов) «пси­хика» и «пси­хо­ло­гия» — гре­че­ская. Слово «пси­хика» про­ис­хо­дит, по одному мнению, от гре­че­ского слова psyche — душа (см. «Пси­хика», напри­мер, в 1; 174; 193), по дру­гому мнению — от гре­че­ского слова: psychikos (psychikys) — душев­ный (отно­ся­щийся к душе, душев­ным свой­ствам) (см. «Пси­хика», напри­мер, в 3; 4; 5; 173; 193). Слово «пси­хо­ло­гия» обра­зо­вано от двух гре­че­ских слов: psyche (душа) и logos — учение, слово (1:476) и дословно озна­чает «учение (наука) о душе». С линг­ви­сти­че­ской точки зрения слова «пси­хика» и «душа» явля­ются сино­ни­мами9. Однако со вре­ме­нем смысл этих двух слов суще­ственно разо­шелся. Такое поло­же­ние обу­слов­лено иска­же­нием, при одно­сто­рон­нем мате­ри­а­ли­сти­че­ском под­ходе, самого поня­тия «пси­хика» (изу­че­ние кото­рой и состав­ляет пред­мет пси­хо­ло­гии) и соот­вет­ству­ю­щего ему (свя­зан­ного с ним) поня­тия «пси­хо­ло­гия» (то есть учения о пси­хике).

Рус­ский рели­ги­оз­ный фило­соф С.Л. Франк в 1916 г. писал: «Буду­щий исто­рик нашей совре­мен­ной духов­ной куль­туры, веро­ятно, с удив­ле­нием отме­тит, как один из харак­тер­ней­ших ее при­зна­ков, отсут­ствие в ней какого-либо опре­де­лен­ного и при­знан­ного учения о сущ­но­сти чело­ве­че­ской души и о месте чело­века и его духов­ной жизни в общей системе сущего. Гегель неко­гда удив­лялся “зре­лищу народа без соб­ствен­ной мета­фи­зики”. Еще более, быть может, изу­ми­тельна воз­мож­ность отсут­ствия и той части мета­фи­зики, кото­рая каса­ется вопроса о суще­стве самого чело­века и разъ­яс­няет чело­веку его жизнь; заме­ча­тельно, что в тече­ние отно­си­тельно дли­тель­ных пери­о­дов (изме­ря­е­мых несколь­кими деся­ти­ле­ти­ями) чело­ве­че­ство, по-види­мому, спо­собно терять науч­ный инте­рес к себе самому и жить, не пони­мая смысла и суще­ства своей жизни. Так, по край­ней мере, обстоит дело с нашей эпохой, начи­ная с момента, когда един­ствен­ным офи­ци­ально при­знан­ным фило­соф­ским уче­нием о чело­ве­че­ской жизни стала так назы­ва­е­мая эмпи­ри­че­ская пси­хо­ло­гия, кото­рая сама объ­явила себя “пси­хо­ло­гией без души”. Не заме­ча­тельно ли, в самом деле, что со вре­мени, по мень­шей мере, “Мик­ро­косма” Лотце вплоть до работ Берг­сона, лишь в наши дни обра­тив­ших на себя вни­ма­ние, не появи­лось, кажется, ни одного заслу­жи­ва­ю­щего упо­ми­на­ния научно – фило­соф­ского про­из­ве­де­ния о при­роде души?

Когда в насто­я­щее время заин­те­ре­со­вы­ва­ешься этим — каза­лось бы, не слиш­ком спе­ци­аль­ным! — вопро­сом и ищешь каких-либо ука­за­ний и поуче­ний в совре­мен­ной лите­ра­туре (как это при­шлось делать автору этих строк), то с изум­ле­нием и почти с отча­я­нием убеж­да­ешься, что такой лите­ра­туры вообще почти не суще­ствует. Нахо­дишь бога­тый запас глу­бо­ких мыслей и ценных сооб­ра­же­ний в древ­ней фило­со­фии — у Пла­тона, Ари­сто­теля, сто­и­ков и Пло­тина, в хри­сти­ан­ской фило­со­фии (блж. Авгу­стин), в мисти­че­ской лите­ра­туре сред­них веков и нового вре­мени (доста­точно помя­нуть глу­бо­ко­мыс­лен­ное учение Каб­балы и род­ствен­ные ему идеи Якоба Бёме, С. Мар­тена и Баа­дера); уже гораздо беднее идеями по этому вопросу при­знан­ные школь­ной тра­ди­цией клас­си­че­ские авто­ри­теты так назы­ва­е­мой “новой фило­со­фии”: здесь уже как будто начи­на­ется пустыня, лишь изредка пре­ры­ва­е­мая такими бога­тыми оази­сами, как Лейб­ниц, Шел­линг и Мен де Биран. Со вре­мени же Шел­линга и Мен де Бирана идет почти сплош­ная пустыня и при­хо­дится питаться едва ли не одними вос­по­ми­на­ни­ями.

Конечно, сто­рон­ники нынеш­ней эмпи­ри­че­ской или даже “экс­пе­ри­мен­таль­ной” пси­хо­ло­гии скажут, что-то, что мы назы­ваем пусты­ней, есть хотя и скром­ная по виду, но пло­до­род­ная нива, взра­щен­ная после того, как пла­но­мер­ными уси­ли­ями опом­нив­ше­гося науч­ного созна­ния была выкор­че­вана и выпо­лота рос­кош­ная, но бес­плод­ная и ядо­ви­тая рас­ти­тель­ность старой “мета­фи­зики”. Мы остав­ляем здесь в сто­роне спор­ный вопрос о воз­мож­но­сти и зна­че­нии так назы­ва­е­мой “мета­фи­зики” (напом­ним лишь в этом отно­ше­нии, что наше время явственно при­сту­пило к пере­ре­ше­нию этого вопроса). Если бы было дока­зано, что старые учения о душе были про­из­вольны и нена­учны и что новой науке уда­лось заме­нить их дей­стви­тельно точ­ными и обос­но­ван­ными зна­нием, то был бы дей­стви­тельно обна­ру­жен про­гресс в этой обла­сти. И мы охотно готовы при­знать, что сама идея опыт­ного пси­хо­ло­ги­че­ского знания — только при доста­точно глу­бо­ком и ясном поня­тии “опыта” – есть дей­стви­тельно ценное дости­же­ние XIX века по срав­не­нию с гос­под­ство­вав­шей в XVII–XVIII веках в этой обла­сти бес­плод­ной раци­о­на­ли­сти­че­ской схо­ла­сти­кой. Но дело тут вообще не в отно­си­тель­ной цен­но­сти двух разных мето­дов одной науки, а в про­стом вытес­не­нии одной науки совсем другою, хотя и сохра­ня­ю­щей слабые следы род­ства с первой, но име­ю­щей по суще­ству совсем иной пред­мет. Мы не стоим перед фактом смены одних учений о душе дру­гими (по содер­жа­нию и харак­теру), а перед фактом совер­шен­ного устра­не­ния учений о душе и замены их уче­ни­ями о зако­но­мер­но­стях так назы­ва­е­мых “душев­ных явле­ний”, ото­рван­ных от их внут­рен­ней почвы и рас­смат­ри­ва­е­мых как явле­ния внеш­него пред­мет­ного мира. Нынеш­няя пси­хо­ло­гия сама себя при­знает есте­ство­зна­нием. Если мы изба­вимся от гип­ноза ходя­чего, иска­жен­ного зна­че­ния слов и вер­немся к их истин­ному, внут­рен­нему смыслу, то мы легко поймем, что это значит: это значит, что совре­мен­ная так назы­ва­е­мая пси­хо­ло­гия есть вообще не пси­хо­ло­гия, а физио­ло­гия. Она есть не учение о душе как сфере некой внут­рен­ней реаль­но­сти, кото­рая — как бы ее ни пони­мать — непо­сред­ственно, в самом опыт­ном своем содер­жа­нии, отде­ля­ется от чув­ственно-пред­мет­ного мира при­роды и про­ти­во­стоит ему, а именно учение о при­роде, о внеш­них, чув­ственно – пред­мет­ных усло­виях и зако­но­мер­но­стях сосу­ще­ство­ва­ния и смены душев­ных явле­ний. Пре­крас­ное обо­зна­че­ние “пси­хо­ло­гия” — учение о душе — было просто неза­конно похи­щено и исполь­зо­вано, как титул для совсем иной науч­ной обла­сти; оно похи­щено так осно­ва­тельно, что, когда теперь раз­мыш­ля­ешь о при­роде души, о мире внут­рен­ней реаль­но­сти чело­ве­че­ской жизни как тако­вой, то зани­ма­ешься делом, кото­рому суж­дено оста­ваться безы­мян­ным или для кото­рого надо при­ду­мать какое-нибудь новое обо­зна­че­ние. И даже если при­ми­риться с новей­шим, иска­жен­ным смыс­лом этого слова, нужно при­знать, что, по край­ней мере, три чет­верти так назы­ва­е­мой эмпи­ри­че­ской пси­хо­ло­гии, и еще боль­шая часть гак назы­ва­е­мой “экс­пе­ри­мен­таль­ной” пси­хо­ло­гии есть не чистая пси­хо­ло­гия, а либо пси­хо­фи­зика и пси­хо­фи­зио­ло­гия, либо же — что точнее уяс­нится ниже — иссле­до­ва­ние явле­ний хотя и не физи­че­ских, но вместе с тем и не пси­хи­че­ских.

Мы не хотим здесь под­ни­мать вопроса о цен­но­сти этих при­выч­ных уже для нас наук; более того, мы не сомне­ва­емся, что, несмотря на смут­ность поня­тий, лежа­щую в их основе и пре­пят­ству­ю­щую их нор­маль­ному раз­ви­тию, они делают в своей обла­сти нечто ценное и полез­ное. Одно лишь несо­мненно: живой, целост­ный внут­рен­ний мир чело­века, чело­ве­че­ская лич­ность, то, что мы вне всяких теорий назы­ваем нашей “душой”, нашим “духов­ным миром”, в них совер­шенно отсут­ствует. Они заняты чем-то другим, а никак не им. Кто когда-либо лучше понял себя самого, свой харак­тер, тре­воги и стра­сти, мечты и стра­да­ния своей жизни из учеб­ни­ков совре­мен­ной пси­хо­ло­гии, из трудов пси­хо­ло­ги­че­ских лабо­ра­то­рий? Кто научился из них пони­мать своих ближ­них, пра­виль­нее стро­ить свои отно­ше­ния к ним? Для того чтобы в насто­я­щее время уяс­нить себе чело­ве­че­скую жизнь, свою и чужую, нужно изу­чать про­из­ве­де­ния искус­ства, письма и днев­ники, био­гра­фию и исто­рию, а никак не науч­ную лите­ра­туру пси­хо­ло­гии. Досто­ев­ский и Тол­стой, Мопас­сан и Ибсен, – Флобер, Геб­бель, Амиель в своих днев­ни­ках и пись­мах, – Кар­лейль, Момм­зен и Клю­чев­ский — вот един­ствен­ные учи­теля пси­хо­ло­гии в нашей время, тогда как в ученых трудах по пси­хо­ло­гии мы лишь изредка, как слу­чай­ные дары, найдем живые и ценные мысли, да и то лишь постольку, поскольку их авторы как лич­но­сти с само­сто­я­тель­ной жиз­нен­ной пси­хо­ло­ги­че­ской инту­и­цией непро­из­вольно и как бы про­ти­во­за­конно воз­вы­ша­ются над офи­ци­ально уста­нов­лен­ной плос­ко­стью “науч­ного” обсуж­де­ния вопро­сов. Чаще уже нужный мате­риал дей­стви­тель­ной пси­хо­ло­гии най­дется среди талант­ли­вых кли­ни­че­ских наблю­де­ний над душев­но­боль­ными; и харак­терно, что, быть может, самое ценное и инте­рес­ное в совре­мен­ной пси­хо­ло­ги­че­ской лите­ра­туре заим­ству­ется ею у пси­хо­па­то­ло­гии, поскольку послед­няя осно­вы­ва­ется на живых наблю­де­ниях над лич­но­стями и харак­те­рами как живыми целыми.

Из послед­них ука­за­ний ясно, что и наше время, конечно, не вообще лишено инте­реса к чело­ве­че­ской душе и сущ­но­сти чело­ве­че­ской жизни. Да и было бы совер­шенно неве­ро­ятно, чтобы этого не было. То, что в насто­я­щее время отсут­ствует и отсут­ствие чего мы болез­ненно ощу­щаем, есть именно науч­ное, чисто тео­ре­ти­че­ское позна­ние суще­ства чело­ве­че­ской души. И так как инте­рес к этому пред­мету, вообще говоря, нико­гда не может исчез­нуть у чело­века, то за отсут­ствием науч­ного его удо­вле­тво­ре­ния он выра­жа­ется в иных формах. Харак­тер­ное для послед­них деся­ти­ле­тий про­буж­де­ние рели­ги­оз­ного созна­ния и рели­ги­оз­ных инте­ре­сов при­вело и к воз­рож­де­нию рели­ги­оз­ных учений о душе, ибо рели­ги­оз­ное созна­ние, конечно, прежде всего ставит вопрос о смысле и назна­че­нии чело­ве­че­ской жизни. Это рели­ги­оз­ное воз­рож­де­ние само по себе можно и нужно только при­вет­ство­вать. Не говоря уже о том, что оно имеет свою соб­ствен­ную оче­вид­ную цен­ность, оно весьма суще­ственно даже для успеха чисто науч­ного знания, ибо ведет к рас­ши­ре­нию и углуб­ле­нию чело­ве­че­ского опыта. Ничто не харак­те­ри­зует так ярко поверх­ност­но­сти, непро­ду­ман­но­сти ходя­чего науч­ного эмпи­ризма, как его непо­ни­ма­ние и прин­ци­пи­аль­ное недо­пу­ще­ние им неко­то­рых основ­ных форм опыта. Пози­ти­ви­сти­че­ский эмпи­ризм, в сущ­но­сти, неда­леко ушел от того анек­до­ти­че­ского схо­ла­стика, кото­рый запре­щал усмат­ри­вать через теле­скоп пятна на Солнце, потому что у Ари­сто­теля ничего не ска­зано про них. Вопреки этим предубеж­де­ниям именно с точки зрения эмпи­ризма должно было бы быть ясно, что всякое рас­ши­ре­ние и углуб­ле­ние опыта ведет к обо­га­ще­нию знания. И в этом смысле нужно ска­зать: для того чтобы позна­вать чело­ве­че­скую душу, нужно прежде всего иметь ее опытно, нужно научиться опытно ее пере­жи­вать — и именно этому научает рели­ги­оз­ное созна­ние. Лишь рели­ги­оз­ный чело­век спо­со­бен иметь под­лин­ное живое само­со­зна­ние, ощу­щать в себе “душу живу”; или, быть может, вернее ска­зать: рели­ги­оз­ность и само­со­зна­ние в этом смысле есть именно одно и то же. Про­слав­лен­ное в учеб­ни­ках пси­хо­ло­гии само­на­блю­де­ние просто невоз­можно там, где нет ника­кой “само­сти”, как осо­бого объ­екта, где в непо­сред­ствен­ном живом созна­нии мир внут­рен­ней жизни не выде­лился как особая, спе­ци­фи­че­ская реаль­ность от чув­ственно пред­мет­ного бытия. Вне этого усло­вия не суще­ствует само­на­блю­де­ния, а оста­ется лишь наблю­де­ние еди­нич­ных, ото­рван­ных от своей родной стихии душев­ных про­цес­сов, созна­ва­е­мых лишь на чуждом им по суще­ству фоне внешне – пред­мет­ного мира, о чем мы уже гово­рили. Поэтому как фило­со­фия вообще, так и в осо­бен­но­сти фило­со­фия души — то, что в един­ственно-под­лин­ном смысле заслу­жи­вает назва­ния пси­хо­ло­гии, — издавна и посто­янно пита­лась рели­ги­оз­ными инту­и­ци­ями, зави­села от живых опыт­ных дости­же­ний рели­ги­оз­ного созна­ния. Начи­ная с Упа­ни­шад, с Герак­лита и Пла­тона и кончая Досто­ев­ским, Ницше и Эдвар­дом Кар­пен­те­ром под­лин­ные успехи пси­хо­ло­гии были обу­слов­лены обострен­ным рели­ги­озно – нрав­ствен­ным созна­нием» (16. Вступ­ле­ние: О поня­тии и зада­чах фило­соф­ской пси­хо­ло­гии).

Ю. М. Зенько гово­рит: «Особой, цен­траль­ной темой и для хри­сти­ан­ской пси­хо­ло­гии, и для пси­хо­ло­гии рели­гии, и, частично, для ака­де­ми­че­ской пси­хо­ло­гии, явля­ется тема души. Хотя, сразу надо ого­во­риться, что офи­ци­аль­ная пси­хо­ло­гия в своем исто­ри­че­ском раз­ви­тии все больше и больше теряла душу. “Бедная, бедная пси­хо­ло­гия, — вос­кли­цал уже в 60‑х гг. автор статьи о пси­хо­ло­гии в Бри­тан­ской энцик­ло­пе­дии, — сперва она поте­ряла душу, затем пси­хику, затем созна­ние, а теперь испы­ты­вает тре­вогу по поводу пове­де­ния” (цит. по: Начала хри­сти­ан­ской пси­хо­ло­гии. 1995. С. 4). Б. С. Бра­тусь так ком­мен­ти­рует это выска­зы­ва­ние: “Дей­стви­тельно, исто­рия науч­ной пси­хо­ло­гии — это исто­рия утрат, первой и глав­ной из кото­рой была утрата души. Пси­хо­ло­гия един­ствен­ная, навер­ное, наука, само рож­де­ние, весь арсе­нал и дости­же­ния кото­рой свя­заны с дока­за­тель­ством, что-то, ради чего она замыш­ля­лась — псюхе, душа чело­ве­че­ская, — не суще­ствует вовсе” (там же. С. 4). Так что, в конеч­ном итоге “совре­мен­ная, так назы­ва­е­мая пси­хо­ло­гия, есть вообще не пси­хо­ло­гия, а физио­ло­гия. Она есть не учение о душе, как сфере некой внут­рен­ней реаль­но­сти… а именно учение о при­роде, о внеш­них, чув­ственно-пред­мет­ных усло­виях и зако­но­мер­но­стях сосу­ще­ство­ва­ния и смены душев­ных явле­ний” …

Рус­ские пси­хо­логи в послед­нее время с все уве­ли­чи­ва­ю­щимся инте­ре­сом отно­сятся к душе: “Пси­хо­ло­гия, наде­юсь, станет наукой не об отсут­ствии, а о при­сут­ствии души” (Зин­ченко. 1994. С. 43). Тема души появ­ля­ется и в отно­ше­нии рус­ских пси­хо­ло­гов к запад­ной пси­хо­ло­гии. В. П. Зин­ченко и А. И. Наза­ров в своем пре­ди­сло­вии к “Когни­тив­ной пси­хо­ло­гии” Р. Солсо писали по поводу отсут­ствия в когни­тив­ной пси­хо­ло­гии очень многих соб­ственно пси­хо­ло­ги­че­ских тем: “Когда когни­тив­ная пси­хо­ло­гия научится все это учи­ты­вать и иссле­до­вать, она станет просто Пси­хо­ло­гией — наукой о душе, к чему мед­ленно, но верно идут сколько-нибудь ува­жа­ю­щие себя направ­ле­ния пси­хо­ло­ги­че­ской науки” (Солсо. 1995. С. 19). К тра­ди­ции пси­хо­ло­гии как душе­ве­де­ния активно при­мы­кают Б. Бра­тусь и А. Пузы­рей. Вслед за послед­ними и В. М. Розин счи­тает, “что новая пси­хо­ло­гия должна быть не только наукой о пси­хике, но и уче­нием о душе” (Розин. 1995. С. 15)» (47).

Б. С. Бра­тусь отме­чает: «Нетрудно уви­деть, что в исто­рии пси­хо­ло­гии свер­ша­ется как бы некий круг, и мы воз­вра­ща­емся (на новом уже, конечно, уровне — изме­нен­ные и обо­га­щен­ные опытом, пусть во многом и горь­ким) к месту, откуда когда-то вышли. Пси­хо­ло­гия начала раз­ры­вом с фило­со­фией, этикой, тео­ло­гией, с потери поня­тия души, с посту­лата есте­ствен­но­на­уч­ного под­хода к чело­веку как к объ­екту, вещи среди вещей, с дегра­да­ции, редук­ции духа к мате­рии, сугу­бой объ­ект­но­сти, телес­но­сти. Душа и дух надолго исчезли из поля вни­ма­ния, вернее, стали рас­смат­ри­ваться про­из­вод­ными, вто­рич­ными от мате­ри­аль­ного (телес­ного, веще­ствен­ного) мира. “Про­из­вод­ные” при этом обри­со­вы­ва­лись столь непо­хо­жими на свои преж­ние обли­чия, что, разу­ме­ется, были и поиме­но­ваны по-дру­гому: потреб­но­сти, мотивы, ком­плексы и др. Сейчас идет посте­пенно обо­зна­ча­ю­щийся пово­рот — если не к душе в ее полном пони­ма­нии, то, по край­ней мере, к душев­но­сти, к душев­ным про­яв­ле­ниям чело­века, и опорой, адек­ват­ным зер­ка­лом ста­но­вится гума­ни­тар­ный подход. Мир чело­ве­че­ских чувств, пере­жи­ва­ний все более пере­ме­ща­ется в центр инте­реса пси­хо­ло­гов. Изме­ни­лись и слова науки. В пси­хо­ло­гию ныне впу­щены такие долго ею игно­ри­ро­вав­ши­еся поня­тия, как мило­сер­дие, состра­да­ние, любовь, надежда и т. п. Сле­ду­ю­щий пред­по­ла­га­е­мый шаг — это соот­но­ше­ние с пре­дель­ными вопро­сами о сущ­но­сти чело­века, о смысле и назна­че­нии его жизни. Пси­хо­ло­гия, спустя более чем сто­ле­тие, вновь встре­ча­ется, соот­но­сится с фило­со­фией, с этикой и при опре­де­лен­ных усло­виях этой встречи может стать нрав­ственно ори­ен­ти­ро­ван­ной. Рас­смот­ре­ние осно­ва­ний нрав­ствен­но­сти ведет, в свою оче­редь, к вопро­сам веры, к необ­хо­ди­мо­сти воз­вра­ще­ния к поня­тию души в ее полном (а значит, и рели­ги­оз­ном) пони­ма­нии. На этом этапе появ­ля­ется хри­сти­ан­ски ори­ен­ти­ро­ван­ная пси­хо­ло­гия» (180).

По мнению С. В. Кон­дра­тьева: «Пре­об­ла­да­ю­щая на сего­дняш­ний день есте­ствен­но­на­уч­ная пара­дигма10 в оте­че­ствен­ной пси­хо­ло­гии отвер­гает рас­смот­ре­ние души как пред­мета науч­ного иссле­до­ва­ния. При этом науч­ный поиск зача­стую низ­во­дит пред­мет пси­хо­ло­гии до уровня при­клад­ной обла­сти антро­по­ло­ги­че­ских наук (физио­ло­гии, социо­ло­гии и др.). Дру­гими сло­вами, оче­видна асси­ми­ля­ция пси­хо­ло­гии в другие науки11. Так, выде­ля­е­мые в пси­хо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ниях, осно­ван­ных на есте­ствен­но­на­уч­ной пара­дигме, пси­хо­ло­ги­че­ские зако­но­мер­но­сти и меха­низмы рас­смат­ри­ва­ются как про­из­вод­ные от физио­ло­ги­че­ских зако­но­мер­но­стей и меха­низ­мов, а в основе функ­ци­о­ни­ро­ва­ния пси­хики пред­став­ля­ются законы при­роды, реа­ли­зу­е­мые через био­хи­ми­че­ские и био­фи­зи­че­ские про­цессы, про­ис­хо­дя­щие в орга­низме чело­века. В каче­стве органа пси­хики рас­смат­ри­ва­ется голов­ной мозг, работа кото­рого и обес­пе­чи­вает про­те­ка­ние пси­хи­че­ских про­цес­сов, воз­ник­но­ве­ние и про­яв­ле­ние пси­хи­че­ских явле­ний, свойств и других фено­ме­нов. Само поня­тие пси­хики рас­смат­ри­ва­ется как функ­ция высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ной мате­рии, как наи­выс­шая форма отра­же­ния объ­ек­тив­ной реаль­но­сти, воз­ник­шая в резуль­тате эво­лю­ции живой при­роды. Любой иде­а­ли­сти­че­ский подход к пони­ма­нию пси­хи­че­ского натал­ки­ва­ется на жест­кое сопро­тив­ле­ние боль­шин­ства совре­мен­ных оте­че­ствен­ных ученых — пси­хо­ло­гов, отне­се­ние его к нена­уч­ному, то есть исклю­чи­тельно рели­ги­оз­ному миро­воз­зре­нию. В каче­стве науч­ного при­ни­ма­ется только мате­ри­а­ли­сти­че­ское миро­воз­зре­ние.

Не ставя задачу ана­лиза причин доми­ни­ро­ва­ния мате­ри­а­ли­сти­че­ского под­хода в оте­че­ствен­ной пси­хо­ло­гии, а только лишь кон­ста­ти­руя нали­чие такого факта, отме­тим в этой связи, что рас­смот­ре­ние пси­хо­ло­гии как науки о душе пред­став­ля­ется непра­во­мер­ным потому лишь, что само поня­тие “душа” трак­ту­ется как нечто эфе­мер­ное, нере­аль­ное и нена­уч­ное. Так назы­ва­е­мое “душев­ное” и “духов­ное” сво­дится к внут­рен­нему субъ­ек­тив­ному миру, кото­рый воз­ни­кает как резуль­тат функ­ци­о­ни­ро­ва­ния нерв­ной системы, пред­по­ла­га­ю­щий орга­низ­ми­че­ское отра­же­ние внеш­него объ­ек­тив­ного мира чело­века (или живот­ных). В оте­че­ствен­ной пси­хо­ло­гии, выстра­и­ва­ю­щейся на гума­ни­тар­ной пара­дигме, опре­де­ле­ние пред­мета пси­хо­ло­гии также явля­ется про­бле­ма­тич­ным. Несмотря на то, что душа чело­века трак­ту­ется как пред­мет­ная область пси­хо­ло­гии, суще­ствует несколько под­хо­дов к опре­де­ле­нию содер­жа­ния пси­хо­ло­ги­че­ского знания о душе. Так в хри­сти­ан­ской пси­хо­ло­гии, рас­смат­ри­вая воз­ник­но­ве­ние, сущ­ность и суще­ство­ва­ние чело­века как про­дукт боже­ствен­ного твор­че­ства, ряд ученых пси­хо­ло­гов и бого­сло­вов про­ти­во­по­став­ляет науч­ную пси­хо­ло­гию учению Церкви и Свя­то­оте­че­скому учению. В этом случае о пси­хо­ло­гии, пред­став­лен­ной в научно – пси­хо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ниях и осно­вы­ва­ю­щейся на мате­ри­а­ли­сти­че­ском миро­воз­зре­нии, гово­рят, как о “мерт­вой пси­хо­ло­гии”, а о пси­хо­ло­гии, пред­став­лен­ной в учении Церкви и Свя­то­оте­че­ском учении, — как о “живой пси­хо­ло­гии”.

Суще­ствует также мнение о пси­хо­ло­гии как о при­клад­ной обла­сти хри­сти­ан­ской антро­по­ло­гии, соте­рио­ло­гии, аске­тики и др. Третьи опре­де­ляют пси­хо­ло­гию как само­сто­я­тель­ную науч­ную область знания, бази­ру­ю­щу­юся на рели­ги­оз­ной и иде­а­ли­сти­че­ской фило­со­фии. Поня­тия “души” и “пси­хики” в этом случае тож­де­ственны и трак­ту­ются как “вне­вре­мен­ные иде­аль­ные суб­стан­ции”. Такое пони­ма­ние пси­хики явля­ется харак­тер­ным и для зару­беж­ной гума­ни­тар­ной пси­хо­ло­гии (в основ­ном хри­сти­ан­ской). Душа и дух здесь зача­стую трак­ту­ются нераз­дельно как “дея­тель­ные, вне­вре­мен­ные, нема­те­ри­аль­ные, бес­смерт­ные суб­стан­ции” (В. Штерн, Э. Шпран­гер, У. Джеймс, Л. Лопа­тин, Н. Грот, А. Галич и др.). Однако такая трак­товка тре­бует уточ­не­ния сущ­ност­ных харак­те­ри­стик духа и души с точки зрения пси­хо­ло­гии. Это, во-первых. Во-вторых, необ­хо­димо уточ­нить содер­жа­тель­ный состав пред­мет­ной обла­сти пси­хо­ло­гии, выде­лить пси­хо­ло­ги­че­ский аспект.

Сопо­став­ляя между собой есте­ствен­но­на­уч­ную и гума­ни­тар­ную пара­дигмы, можно заклю­чить, что сохра­не­ние пси­хо­ло­гии как само­сто­я­тель­ной науки воз­можно лишь в том случае, если ее пред­мет­ная область будет отде­лена от других наук. Изу­че­ние души в гума­ни­тар­ной пси­хо­ло­гии как раз и решает такую задачу. Раз­ви­тие гума­ни­тар­ной пси­хо­ло­гии осу­ществ­ля­ется по раз­лич­ным миро­воз­зрен­че­ским направ­ле­ниям. Одним из них явля­ется пра­во­слав­ная пси­хо­ло­гия. В своем содер­жа­нии и постро­е­нии науч­ных иссле­до­ва­ний она реа­ли­зует все выше­при­ве­ден­ные под­ходы хри­сти­ан­ской пси­хо­ло­гии (1 — про­ти­во­по­став­ле­ние пра­во­слав­ной пси­хо­ло­гии науч­ной пси­хо­ло­гии; 2 — пра­во­слав­ная пси­хо­ло­гия как при­клад­ная область хри­сти­ан­ской антро­по­ло­гии, соте­рио­ло­гии, аске­тики и др.; 3 — пра­во­слав­ная пси­хо­ло­гия как само­сто­я­тель­ная науч­ная дис­ци­плина). На наш взгляд, наи­бо­лее пер­спек­тив­ным в опре­де­ле­нии спе­ци­фики содер­жа­ния пси­хо­ло­ги­че­ского знания можно при­знать только тот подход, кото­рый рас­смат­ри­вает пра­во­слав­ную пси­хо­ло­гию как само­сто­я­тель­ную науку» (171:79–81).

• 3. Термин «пси­хика» в насто­я­щее время опре­де­ляют, в основ­ном, как12:
• спе­ци­фи­че­скую форму связи (вза­и­мо­дей­ствия) живот­ного орга­низма с окру­жа­ю­щей средой (4; 15);
• форму актив­ного отоб­ра­же­ния реаль­но­сти (174);
• свой­ство высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ной мате­рии (мозга), заклю­ча­ю­ще­еся в актив­ном отра­же­нии окру­жа­ю­щего мира (6; 13; 48; 104, 190) или явля­ю­ще­еся особой формой отра­же­ния реаль­но­сти (3);
• сиг­наль­ное отра­же­ние дей­стви­тель­но­сти в иде­аль­ных обра­зах (5);
• функ­цию (свой­ство) мозга, сущ­ность кото­рой состоит в отра­же­нии дей­стви­тель­но­сти (48; 173);
• про­дукт и усло­вие сиг­наль­ного вза­и­мо­дей­ствия живого суще­ства и его среды (1);
• свой­ство высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ных живых существ и про­дукт их жиз­не­де­я­тель­но­сти (13);
• внут­рен­ний мир чело­века, его созна­ние, сово­куп­ность душев­ных явле­ний и про­цес­сов, спе­ци­фи­че­ский про­дукт дея­тель­но­сти чело­века во вза­и­мо­дей­ствии его с окру­жа­ю­щей средой (2; 48; 56).

Таким обра­зом, пси­хику пред­став­ляют, как: сово­куп­ность опре­де­лен­ных про­цес­сов; про­дукт и усло­вие опре­де­лен­ного вза­и­мо­дей­ствия; свой­ство мате­рии; функ­цию мозга. Как оче­видно, пси­хика в этих опре­де­ле­ниях явля­ется не суб­стан­цией, а свой­ством суб­стан­ции, под кото­рой пони­ма­ется нерв­ная система. При этом отме­ча­ется, что пси­хи­че­ские про­цессы не сво­дятся к нерв­ным (физио­ло­ги­че­ским) про­цес­сам (3. См. «Пси­хика»), однако не объ­яс­ня­ется к чему же кон­кретно они сво­дятся.

С другой сто­роны, име­ется и суб­стан­ци­аль­ное пони­ма­ние пси­хики, то есть отож­деств­ле­ние ее с душою:

• «Основ­ной вопрос пси­хо­ло­гии есть вопрос о при­роде пси­хики, кото­рая охва­ты­вает собою всю сово­куп­ность душев­ных явле­ний (то есть, по сути дела, и явля­ется душою — П.Д.).

К числу таких явле­ний отно­сятся: созна­ние, мыш­ле­ние, воле­вые про­цессы, эмоции, ощу­ще­ния, пред­став­ле­ния и другие позна­ва­тель­ные про­цессы, а также бес­со­зна­тель­ные пси­хи­че­ские про­цессы» (30:111);

• «Аске­тика в выра­ботке своих при­е­мов не только не пре­не­бре­гает телом и его функ­ци­ями, но и исполь­зует их для духов­ного дела­ния.

В аске­ти­че­ском подвиге должна участ­во­вать не одна только душа или какая-нибудь одна из ее спо­соб­но­стей (воля, ум, чув­ства), а весь вообще пси­хо­фи­зи­че­ский состав чело­века (то есть душа и тело — П. Д.)» (81:57);

• «Душа, пси­хика (то есть эти тер­мины явля­ются сино­ни­мами — П. Д.) — это необъ­яс­ни­мая и непо­сти­жи­мая чело­ве­че­ским умом некая жиз­нен­ная сила, данная чело­ве­ком свыше Богом…» (свя­щен­ник Сергий Фили­мо­нов) (26:11);
• «Можно ска­зать: у чело­века есть тело, душа, то есть пси­хика, и дух, то есть его высшая связь с Богом … Если огра­ни­чить зна­че­ние слова “душа” нашими пси­хи­че­скими свой­ствами, тогда можно ска­зать, что мы опытно познаем Бога духом, но осо­знаем этот опыт в своей душев­но­сти» (187:795. См. ответ на вопрос: «как соот­но­сятся душа и пси­хика?»);
• «Душев­ная жизнь во всем ее богат­стве и мно­го­об­ра­зии есть целый особый мир. Наука, изу­ча­ю­щая этот мир, назы­ва­ется пси­хо­ло­гией… Во всяком случае, пере­вод гре­че­ских слов “θυχη” и “λογος” гово­рит нам о том, что пси­хо­ло­гия это есть наука о душе» (170:16).
• 4. Несмотря на солид­ный воз­раст пси­хо­ло­гии и боль­шое коли­че­ство посвя­щен­ных ей работ, в насто­я­щее время не име­ется не только еди­ного опре­де­ле­ния поня­тия «пси­хика», но и еди­ного мето­до­ло­ги­че­ского под­хода к дан­ному вопросу.

Содер­жа­ние поня­тия «пси­хика» суще­ственно рас­хо­дится в раз­лич­ных кон­цеп­ту­аль­ных под­хо­дах к данной про­блеме. В соот­вет­ствии с раз­лич­ным пони­ма­нием пси­хики можно выде­лить и три основ­ных под­хода к пони­ма­нию пси­хо­ло­гии, как учения о пси­хике:

• мате­ри­а­ли­сти­че­ский подход, рас­смат­ри­ва­ю­щий пси­хо­ло­гию, как науку о нерв­ной системе (вклю­чая голов­ной мозг), ее про­яв­ле­ниях, свой­ствах, зако­но­мер­но­стях, диа­гно­стике. Иначе говоря — как науку о пси­хике без души (см. При­ло­же­ние 1);
• иде­а­ли­сти­че­ский подход, рас­смат­ри­ва­ю­щий пси­хо­ло­гию, как учение об отдель­ной душе (то есть душе при ее нахож­де­нии вне тела) и ее спо­соб­но­стях (силах, свой­ствах, осо­бен­но­стях). Иначе говоря — как учение о пси­хике без тела;
• ком­плекс­ный подход, рас­смат­ри­ва­ю­щий пси­хо­ло­гию, как учение о душе и ее спо­соб­но­стях при соеди­не­нии с телом. Иначе говоря — как учение о пси­хике чело­века или учение о душе, ее силах и их про­яв­ле­ниях при необ­хо­ди­мом соуча­стии тела (точнее, нерв­ной системы).

Глава 1. Мате­ри­а­ли­сти­че­ский подход к поня­тию «Пси­хика»

«Чело­век и создан Твор­цом телесно – духов­ным суще­ством, а потому и все его отправ­ле­ния, пока он живет на земле, носят на себе харак­тер этой телесно – духов­но­сти, посему и душа, и тело вза­имно дей­ствуют друг на друга» (прот. Нико­лай Мали­нов­ский) (18:187)

• 1. Мате­ри­а­ли­сти­че­ский подход пола­гает жизнь свой­ством нежи­вой мате­рии. Дру­гими сло­вами, свой­ством опре­де­лен­ного соче­та­ния атомов13. Свя­щен­ник Чель­цов пишет: «Едва ли в другом каком учении о мире можно найти такое гро­мад­ное скоп­ле­ние про­ти­во­ре­чий; из мерт­вого (из атомов) — жизнь, из бес­чув­ствен­ного — чув­ству­ю­щее, из слепо дей­ству­ю­щих причин — цель, из нера­зум­ного — разум, из без­душ­ного — дух» (цит. по 30:117). Отсюда и пси­хика пони­ма­ется как свой­ство (функ­ция) или про­дукт мозга. При этом сам мозг явля­ется глав­ным орга­ном пси­хики, а пси­хи­че­ские про­цессы — отправ­ле­ни­ями нерв­ной системы. При­ве­дем при­меры такого мнения:

«Мате­ри­а­лист гово­рит: “душа — функ­ция мозга, мысль — дви­же­ние, изме­не­ние мозга, созна­ние — свой­ство мозга”» (9:300. Со ссыл­кой на: «Моле­шоттъ Kreislauf Lobens, 1855. s. 392–425. Фохтъ въ физио­ло­ги­че­ских пись­мах, Спб. 1863. Бюх­неръ Stoff u. Kraft, Berl. 1859»);

«Мозг — цен­траль­ный отдел нерв­ной системы чело­века и живот­ных, глав­ный орган пси­хики…» (13);

«Мыш­ле­ние — актив­ный про­цесс отра­же­ния объ­ек­тив­ного мира в поня­тиях, суж­де­ниях, тео­риях и т. п., свя­зан­ный с реше­нием тех или иных задач, с обоб­ще­нием и спо­со­бами опо­сред­ство­ван­ного позна­ния дей­стви­тель­но­сти; высший про­дукт особым обра­зом орга­ни­зо­ван­ной мате­рии — мозга. Мате­ри­аль­ные физио­ло­ги­че­ские меха­низмы мыш­ле­ния иссле­ду­ются физио­ло­гией высшей нерв­ной дея­тель­но­сти. Однако мыш­ле­ние, нахо­дясь в нераз­рыв­ной связи с мозгом, не может быть пол­но­стью объ­яс­нено дея­тель­но­стью физио­ло­ги­че­ского аппа­рата. Мыш­ле­ние свя­зано не только с био­ло­ги­че­ской эво­лю­цией, но и с обще­ствен­ным раз­ви­тием. Мыш­ле­ние воз­ни­кает в про­цессе про­из­вод­ствен­ной дея­тель­но­сти людей и обес­пе­чи­вает опо­сред­ство­ван­ное отра­же­ние дей­стви­тель­но­сти. Оно имеет обще­ствен­ную при­роду и по осо­бен­но­стям воз­ник­но­ве­ния, и по спо­собу функ­ци­о­ни­ро­ва­ния, и по своим резуль­та­там» (1:344, 345);

«Ум и пси­хи­че­ская дея­тель­ность в целом явля­ется функ­цией мозга, кото­рая, однако, не может быть пол­но­стью све­дена к ней­ро­фи­зио­ло­ги­че­ским про­цес­сам, так как опе­ри­рует сим­во­лами, несу­щими инфор­ма­цию, фор­ми­ру­ется и раз­ви­ва­ется на основе изме­ня­ю­щейся соци­ально-исто­ри­че­ской прак­тики, в про­цессе обще­ствен­ного и куль­тур­ного раз­ви­тия чело­ве­че­ства…» (1:585);

«По мате­ри­а­лизму, мысль — дви­же­ние веще­ства (мате­рии)» (30:117);

«Широ­кий ком­плекс вопро­сов об отно­ше­нии пси­хики к дея­тель­но­сти голов­ного мозга, о харак­тере связи явле­ний созна­ния с моз­го­вой ней­ро­ди­на­ми­кой и телес­ными изме­не­ни­ями обра­зует кар­ди­наль­ную про­блему совре­мен­ной науки. Эта про­блема, име­ю­щая давнюю исто­рию, всегда слу­жила пред­ме­том фило­соф­ских раз­мыш­ле­ний. Реше­ние вопроса о соот­но­ше­нии пси­хики с дея­тель­но­стью мозга обя­за­тельно вклю­чает фило­соф­ские пред­по­сылки и вместе с тем ока­зы­вает суще­ствен­ное вли­я­ние на фило­соф­ское пони­ма­ние при­роды созна­ния и духов­ной актив­но­сти.

Весьма важно видеть един­ство и раз­ли­чие фило­соф­ского истол­ко­ва­ния про­блемы мате­рии и созна­ния, духов­ного и телес­ного, с одной сто­роны, и соб­ственно науч­ных или обще­на­уч­ных под­хо­дов к иссле­до­ва­нию связи пси­хики и мозга — с другой. Отож­деств­ле­ние фило­соф­ского уровня ана­лиза с кон­кретно – и обще­на­уч­ным, равно как и полный их отрыв, чре­ваты мно­гими отри­ца­тель­ными послед­стви­ями.

Глав­ные труд­но­сти про­блемы “пси­хика и мозг” встают перед нами, когда пси­хи­че­ское берется в каче­стве явле­ний созна­ния и речь идет о выяс­не­нии двух основ­ных вопро­сов: как свя­заны явле­ния созна­ния с моз­го­выми про­цес­сами? Каким обра­зом явле­ния созна­ния спо­собны управ­лять телес­ными изме­не­ни­ями?

Одна из этих труд­но­стей состоит в том, что явле­ния созна­ния могут адек­ватно опи­сы­ваться лишь сред­ствами есте­ствен­ного языка, худо­же­ствен­ной лите­ра­туры или с помо­щью фило­соф­ских и пси­хо­ло­ги­че­ских тер­ми­нов, выра­жа­ю­щих поня­тия цен­но­сти, интен­ци­о­наль­но­сти, смысла. Однако эти поня­тия не имеют прямых логи­че­ских связей с основ­ными поня­ти­ями есте­ство­зна­ния, посред­ством кото­рых опи­сы­ва­ются ней­ро­фи­зио­ло­ги­че­ские про­цессы, функ­ци­о­ни­ро­ва­ние отдель­ных струк­тур и целост­ная дея­тель­ность голов­ного мозга как мате­ри­аль­ной системы. Сюда отно­сятся поня­тия массы и энер­гии, все­воз­мож­ные про­стран­ствен­ные харак­те­ри­стики, поня­тия физи­че­ской при­чин­но­сти и хими­че­ского вза­и­мо­дей­ствия, кото­рые не могут слу­жить для опи­са­ния фено­мена созна­ния.

Однако созна­ние есть функ­ция голов­ного мозга, функ­ци­о­наль­ное свой­ство высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ной мате­ри­аль­ной системы, и, будучи тако­вым, должно полу­чить непро­ти­во­ре­чи­вое объ­яс­не­ние, если мы хотим защи­тить мате­ри­а­ли­сти­че­скую пози­цию .… Несо­мненно, воз­рас­та­ние роли совре­мен­ных иссле­до­ва­ний мозга как органа пси­хики в раз­ви­тии меди­цины, педа­го­гики, про­бле­ма­тики искус­ствен­ного интел­лекта, многих других жиз­ненно важных обла­стей обще­ствен­ной прак­тики … В отли­чие от преды­ду­щих он (функ­ци­о­на­лист­ский подход — П. Д.) дает, на мой взгляд, гораздо более широ­кие мето­до­ло­ги­че­ские и тео­ре­ти­че­ские воз­мож­но­сти для раз­ра­ботки про­блемы “пси­хика и мозг”. С этих пози­ций пси­хи­че­ские явле­ния рас­смат­ри­ва­ются в каче­стве функ­ци­о­наль­ных состо­я­ний мозга, как функ­ци­о­наль­ные свой­ства про­те­ка­ю­щих в нем ней­ро­фи­зио­ло­ги­че­ских про­цес­сов … Нам дума­ется, что трак­товка пси­хи­че­ских явле­ний как инфор­ма­ци­он­ных про­цес­сов, осу­ществ­ля­е­мых голов­ным мозгом, откры­вает весьма широ­кие мето­до­ло­ги­че­ские воз­мож­но­сти для раз­ра­ботки про­блемы “созна­ние и мозг”» (Д. И. Дуб­ров­ский) (10).

«Пред­став­лен­ные в совре­мен­ных учеб­ни­ках, сло­ва­рях и учеб­ных посо­биях по пси­хо­ло­гии опре­де­ле­ния ее пред­мета чаще всего сво­дятся к двум: пси­хо­ло­гия — это либо наука о пси­хике, или пси­хи­че­ской жизни чело­века (в более раз­вер­ну­тых фор­му­ли­ров­ках — о зако­но­мер­но­стях раз­ви­тия и функ­ци­о­ни­ро­ва­ния пси­хики), либо наука о пси­хике (пси­хи­че­ских про­цес­сах, явле­ниях) и пове­де­нии. Однако все труд­но­сти начи­на­ются тогда, когда под­ни­ма­ется вопрос о том, что же такое пси­хика. Если не огра­ни­чи­ваться житей­ско – инту­и­тив­ным, неопре­де­лен­ным и рас­плыв­ча­тым пони­ма­нием этого поня­тия и не обхо­дить вопрос про­стым умол­ча­нием, то мы неми­ну­емо ока­зы­ва­емся в дебрях таких поня­тий, как “субъ­ек­тив­ность” и “иде­аль­ность” (кото­рые не имеют чет­кого обще­при­ня­того зна­че­ния), “каче­ствен­ное отли­чие пси­хики от про­цес­сов дея­тель­но­сти мозга” (в чем оно состоит?), функ­цией кото­рых пси­хика, как сего­дня ясно для всех, несо­мненно, явля­ется, “актив­ность”, “твор­че­ское начало” и т. п. Из этих дебрей, кажется, еще никому не уда­ва­лось выбраться. И здесь, на мой взгляд, глав­ный камень пре­ткно­ве­ния — это тео­ре­ти­че­ская нере­шен­ность вопроса о соот­но­ше­нии поня­тий пси­хики и дея­тель­но­сти мозга.

В насто­я­щее время вряд ли кто-нибудь сомне­ва­ется в том, что пси­хика живот­ных и чело­века явля­ется функ­цией их мозга…

По мере раз­ви­тия есте­ство­зна­ния и физио­ло­гии цен­траль­ной нерв­ной системы ста­но­ви­лось все более тео­ре­ти­че­ски ясно, что все акты пове­де­ния живот­ных и чело­века в прин­ципе могут быть объ­яс­нены на основе знаний о мате­ри­аль­ных про­цес­сах дея­тель­но­сти мозга…

С. Л. Рубин­штейн выде­лил три век­тора онто­ло­ги­че­ских связей пси­хики, три век­тора ее впи­сан­но­сти в онто­ло­гию мира:

1. по отно­ше­нию к внеш­нему миру пси­хика высту­пает как его отра­же­ние;
2. по отно­ше­нию к мозгу — как его функ­ция;
3. по отно­ше­нию к пове­де­нию — как его регу­ля­тор на основе отра­же­ния мира и внут­рен­них состо­я­ний самого живого суще­ства.

Отсюда — опре­де­ле­ние пси­хики, прак­ти­че­ски обще­при­ня­тое в оте­че­ствен­ной пси­хо­ло­гии: пси­хика — это свой­ство высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ной мате­рии (мозга у высших живот­ных и чело­века), заклю­ча­ю­ще­еся в отра­же­нии внеш­него мира и соб­ствен­ных внут­рен­них состо­я­ний орга­низма и обес­пе­чи­ва­ю­щее адап­тив­ное вза­и­мо­дей­ствие живого суще­ства с миром бла­го­даря регу­ля­ции пове­де­ния на основе резуль­та­тов отра­жа­тель­ной пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти.

Это опре­де­ле­ние пси­хики осно­вы­ва­ется на трех акси­о­мах: 1) объ­ек­тив­ное суще­ство­ва­ние мира, в кото­ром живет живое суще­ство, и столь же объ­ек­тив­ное суще­ство­ва­ние его соб­ствен­ного тела; 2) необ­хо­ди­мость позна­ния этой объ­ек­тив­ной реаль­но­сти для адап­тив­ного пове­де­ния в ней; 3) позна­ва­е­мость мира. При каких-либо других исход­ных акси­о­мах опре­де­ле­ние поня­тия пси­хики, есте­ственно, будет иным…

Пси­хо­ло­гия как кон­крет­ная наука имеет дело с конеч­ным содер­жа­нием и струк­ту­рой моз­го­вых пси­хи­че­ских про­цес­сов, когда они, будучи сфор­ми­ро­ван­ными, выхо­дят на дви­га­тель­ные пути, орга­ни­зуя пове­де­ние и дея­тель­ность. Однако за этой окон­ча­тель­ной кар­ти­ной, с одной сто­роны, скры­ва­ется мно­же­ство нерв­ных меха­низ­мов, кото­рые изу­ча­ются ней­ро­на­у­ками, а с другой сто­роны, скла­ды­ва­ю­ща­яся в мозге чело­века кар­тина мира и самого себя обу­слов­лена мно­же­ством внеш­них вли­я­ний (среда, куль­тура, обще­ственно – исто­ри­че­ские отно­ше­ния и т.д., и т.п.), роль кото­рых изу­ча­ется не только самой пси­хо­ло­гией, но и гума­ни­тар­ными нау­ками. Поэтому воз­можно, что именно пси­хо­ло­гия должна будет в буду­щем взять на себя роль науки, игра­ю­щей глав­ную роль в систем­ном син­тезе и инте­гра­ции всех накап­ли­ва­е­мых знаний о пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти мозга. Но это будет уже пред­ме­том пси­хо­ло­гии не как отдель­ной кон­крет­ной науки, но пси­хо­ло­гии в широ­ком фило­соф­ском смысле слова. В свое время Г.И. Чел­па­нов выска­зал мнение, что сле­дует отли­чать част­ные пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния, кото­рые про­из­во­дятся в самой пси­хо­ло­гии, физио­ло­гии, пси­хи­ат­рии, зоо­ло­гии и т. п., от пси­хо­ло­гии, при­во­дя­щей в систему эти отры­воч­ные знания. “Это именно и есть пси­хо­ло­гия тео­ре­ти­че­ская, общая или фило­соф­ская. Она иссле­дует основ­ные законы духа” (Чел­па­нов Г.И. Об отно­ше­нии пси­хо­ло­гии к фило­со­фии // Пси­хо­ло­гия, фило­со­фия, обра­зо­ва­ние: Избр. психол. труды. М.: Ин‑т практ. психол.; Воро­неж: НПО «МОДЭК», 1999. С. 321–332). Однако осно­вой такой пси­хо­ло­гии в широ­ком смысле слова должна все-таки быть пси­хо­ло­гия как кон­крет­ная есте­ствен­ная наука» (пси­хо­лог, пси­хо­фи­зио­лог, доктор пси­хо­ло­ги­че­ских наук, проф. Н. И. Чупри­кова) (11);

«Мате­ри­а­ли­сты пред­ла­гают гипо­тезу, согласно кото­рой пси­хика состав­ляет одну из функ­ций физи­че­ского орга­низма. Созна­ние и мыш­ле­ние, дей­стви­тельно, про­яв­ля­ются в непо­сред­ствен­ной связи с физи­че­ской жизнью орга­низма…

В мате­ри­а­лизме вся духов­ная жизнь объ­яс­ня­ется особой ком­по­зи­цией веще­ства, бла­го­даря кото­рой физи­че­ские атомы обра­зуют единый орга­низм — собор­ную еди­ницу мате­рии. Вместе с орга­ни­за­цией мате­рии фор­ми­ру­ется созна­ние, бла­го­даря кото­рому про­ис­хо­дит свя­зан­ное пси­хи­че­ское отра­же­ние мате­ри­аль­ного орга­низма в собор­ной еди­нице инди­ви­ду­аль­ного созна­ния. Его и назы­вают душой орга­низма.

Так стро­ится объ­яс­не­ние воз­мож­но­сти душев­ных явле­ний в чело­веке с пози­ции мате­ри­а­ли­сти­че­ского миро­воз­зре­ния» (М. Я. Дво­рец­кая) (12. Гл. «Мате­ри­а­ли­сти­че­ское реше­ние загадки чело­века»).

«Пси­хика есть одно из свойств мате­рии, воз­ник­шее в про­цессе её раз­ви­тия. Неор­га­ни­че­ская мате­рия не обла­дает этим свой­ством, она не ощу­щает и не мыслит; и в пре­де­лах орга­ни­че­ского мира далеко не всякая мате­рия обла­дает пси­хи­кой. Потре­бо­вался длин­ный путь раз­ви­тия живой при­роды, чтобы прийти к мате­рии ощу­ща­ю­щей и мыс­ля­щей. Пси­хика чело­века есть особое свой­ство высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ной мате­рии — свой­ство мозга. Свой­ство это заклю­ча­ется в отра­же­нии окру­жа­ю­щей дей­стви­тель­но­сти…

Совре­мен­ная наука о мозге даёт нам знание физио­ло­ги­че­ских про­цес­сов, совер­ша­ю­щихся в рабо­та­ю­щем мозгу. Иссле­до­ва­ния И. П. Пав­лова в обла­сти высшей нерв­ной дея­тель­но­сти открыли те физио­ло­ги­че­ские про­цессы, кото­рые состав­ляют основу отра­же­ния реаль­ного мира мозгом чело­века. Эти иссле­до­ва­ния сняли покровы тайны с так назы­ва­е­мой душев­ной дея­тель­но­сти: на огром­ном мате­ри­але экс­пе­ри­мен­таль­ных фактов дока­зано, что пси­хика опре­де­ля­ется внеш­ними воз­дей­стви­ями, усло­ви­ями суще­ство­ва­ния…

По пред­став­ле­ниям, воз­ник­шим ещё в древ­ние вре­мена и сохра­ня­ю­щимся до сего вре­мени в рели­ги­оз­ных веро­ва­ниях и во взгля­дах неко­то­рых бур­жу­аз­ных фило­со­фов, душа — это нема­те­ри­аль­ное, бес­плот­ное суще­ство, живу­щее в теле чело­века и в момент смерти поки­да­ю­щее его. Согласно этим пред­став­ле­ниям душа явля­ется носи­те­лем и при­чи­ной всей пси­хи­че­ской жизни чело­века: его чувств, мыслей, жела­ний. Такое пони­ма­ние пси­хики явля­ется иде­а­ли­сти­че­ским.

Про­ти­во­по­лож­ное ему и един­ственно науч­ное пони­ма­ние пси­хики — мате­ри­а­ли­сти­че­ское. Мозг, а не бес­плот­ная душа, есть орган нашей пси­хи­че­ской жизни, носи­тель всех наших пси­хи­че­ских про­цес­сов: мыш­ле­ния, чувств, воли. Отра­жа­тель­ная дея­тель­ность мозга и состав­ляет нашу пси­хи­че­скую жизнь» (Б.М. Теплов) (101).

«Мате­ри­а­ли­сты, не при­зна­ю­щие духа как особой сущ­но­сти, сводят все про­яв­ле­ния пси­хики к про­цес­сам, про­ис­хо­дя­щим в голов­ном мозге и, прежде всего, в кор­ти­каль­ном веще­стве его полу­ша­рий; все пси­хи­че­ские акты счи­тают функ­цией мозга» (Свя­ти­тель Лука (Войно-Ясе­нец­кий) (29:229).

Данная кон­цеп­ция (о том, что мозг явля­ется глав­ным орга­ном пси­хики, а пси­хи­че­ские про­цессы — отправ­ле­ни­ями нерв­ной системы), по-види­мому, осно­вы­ва­ется на двух видах широко извест­ных фактов:

• связи раз­лич­ных пси­хи­че­ских явле­ний (чувств, мыслей, воле­вых про­яв­ле­ний, настро­е­ния и др.) с состо­я­нием тела (в осо­бен­но­сти с состо­я­нием нерв­ной системы и, в первую оче­редь, голов­ного мозга)14;
• вли­я­ния раз­лич­ных веще­ствен­ных суб­стан­ций (лекарств, нар­ко­ти­ков, алко­голя, пси­хо­троп­ных средств и др.), а также физи­че­ских воз­дей­ствий,15 на чув­ства, мысли, память, настро­е­ние и другие пси­хи­че­ские про­цессы и состо­я­ния.

Иными сло­вами, мате­ри­а­ли­сти­че­ский подход к пси­хике осно­ван на связи пси­хи­че­ских явле­ний (про­цес­сов и состо­я­ний) и физи­че­ского состо­я­ния тела. Эта зави­си­мость, точнее вза­и­мо­за­ви­си­мость, доста­точно оче­видна и известна. Архи­епи­скоп Чер­ни­гов­ский Фила­рет (Гуми­лев­ский) гово­рит: «Несо­мненно, что про­цессы душев­ной (пси­хи­че­ской – П. Д.) жизни тесно свя­заны с состо­я­нием нерв­ной системы и, осо­бенно, с нер­вами мозга» (9:301). Свт. Лука (Войно-Ясе­нец­кий) пишет: «Все, что про­ис­хо­дит в орга­низме, и самое ана­то­ми­че­ское стро­е­ние его, кладет глу­бо­кий отпе­ча­ток на пси­хику» (29:229). Так, напри­мер, обык­но­вен­ный порез пальца может вызвать не только непри­ят­ное чув­ство — боль, но и изме­нить настро­е­ние чело­века, то есть его пси­хи­че­ское состо­я­ние. Опре­де­лен­ное сотря­се­ние веще­ствен­ного мозга может при­ве­сти к частич­ной или полной потере неве­ще­ствен­ного созна­ния. В одном из видов спорта — боксе эти состо­я­ния, в зави­си­мо­сти от их дли­тель­но­сти, даже полу­чили спе­ци­аль­ные назва­ния: нок­даун и нокаут.

Рели­ги­оз­ный фило­соф С. Л. Франк отме­чает: «При­смот­римся прежде всего к явле­ниям, в кото­рых выра­жа­ется связь души с телом, причем бли­жай­шим обра­зом оста­но­вимся лишь на явле­ниях зави­си­мо­сти “души” от “тела”. Общий харак­тер ее мы уже знаем: это есть зави­си­мость чув­ствен­ного мате­ри­ала душев­ного бытия от телес­ных про­цес­сов. Эта зави­си­мость выра­жа­ется в дво­я­кой форме или в двух обла­стях: в пред­мет­ном созна­нии и в душев­ной жизни. Что каса­ется пред­мет­ного созна­ния, то здесь, как мы уже ука­зы­вали, огра­ни­чен­ность “души” в силу ее свя­зан­но­сти с телом обна­ру­жи­ва­ется в том, что в зави­си­мо­сти от телес­ных про­цес­сов (от свойств нашего орга­низма и, кос­венно, от харак­тера окру­жа­ю­щей нас телес­ной среды) стоит опре­де­лен­ный харак­тер доступ­ных нам вос­при­я­тий, т.е. непо­сред­ственно-дан­ного кон­кретно-образ­ного содер­жа­ния пред­мет­ного созна­ния. Правда, мы ука­зы­вали и на есте­ствен­ный кор­рек­тив этой огра­ни­чен­но­сти: с одной сто­роны, при­те­ка­ю­щий к нам чув­ствен­ный мате­риал, при всей своей огра­ни­чен­но­сти, все же доста­то­чен, чтобы — через посред­ство дей­ствия памяти, вооб­ра­же­ния и мысли — слу­жить исход­ной точкой для прин­ци­пи­ально без­гра­нич­ного рас­ши­ре­ния пред­мет­ного созна­ния; с другой сто­роны, харак­тер доступ­ного нам чув­ствен­ного мате­ри­ала опре­де­ля­ется не только чисто пас­сивно — свой­ствами нашего орга­низма и его поло­же­нием в окру­жа­ю­щей среде — но в гораздо боль­шей мере есть резуль­тат актив­ного отбора, про­из­во­ди­мого нашим вни­ма­нием, т. е. зави­сит от цен­траль­ных сил самого душев­ного бытия. Но если в этих двух кор­рек­ти­вах и обна­ру­жи­ва­ется успеш­ное про­ти­во­дей­ствие цен­трально – актив­ной и сверхвре­ме­ной сто­роны душев­ной жизни огра­ни­чи­ва­ю­щему вли­я­нию на нее тела, само это вли­я­ние все же имеет место и ничем не может быть устра­нено. Мы можем сколь угодно полно исполь­зо­вать для рас­ши­ре­ния нашего пред­мет­ного созна­ния управ­ля­ю­щую вни­ма­нием силу воли и сво­бод­ную сверхвре­мен­ность памяти, вооб­ра­же­ния и мысли; мы все же не можем изме­нить того факта, что мы обре­чены вос­при­ни­мать, т. е. иметь в наи­бо­лее яркой и акту­аль­ной форме пред­мет­ного созна­ния, то, а не иное. Ника­кая сила вооб­ра­же­ния, памяти и мысли не может сполна заме­нить узнику, томя­ще­муся в оди­ноч­ном заклю­че­нии, ско­ван­ному в своих вос­при­я­тиях четырьмя сте­нами своей кельи и малень­ким клоч­ком мира, видным через окно, живого обще­ния с ближ­ними и с при­ро­дой. А разве не все мы — такие узники, замкну­тые — в отно­ше­нии живого обще­ния — узким клоч­ком мира, доступ­ным в данный момент и в данном месте непо­сред­ствен­ному вос­при­я­тию? Как страстно жаждем мы иногда вос­кре­сить невоз­врат­ное про­шлое, жить в буду­щем, пере­не­стись через про­стран­ства, отде­ля­ю­щие нас от близ­ких людей или от доро­гих или инте­рес­ных нам мест! Но ника­кие мечты, вос­по­ми­на­ния и мысли не могут до конца пре­одо­леть про­стран­ственно-вре­мен­ную огра­ни­чен­ность наших вос­при­я­тий, заме­нить нам под­линно живое обще­ние через непо­сред­ствен­ное вос­при­я­тие.

Уже из этих при­ме­ров, однако, видно, что глав­ное, наи­бо­лее суще­ствен­ное огра­ни­че­ние, вно­си­мое телес­ными усло­ви­ями в нашу внут­рен­нюю жизнь, каса­ется не пред­мет­ного созна­ния или знания как тако­вого, а именно душев­ной жизни. Как бы важно ни было вос­при­я­тие для чистого знания, для бес­ко­рыст­ного, неза­ин­те­ре­со­ван­ного, холод­ного созер­ца­ния пред­мет­ного мира, – в конце концов, даже мини­маль­ного числа вос­при­я­тий доста­точно для прин­ци­пи­ально без­гра­нич­ного его рас­ши­ре­ния. Даже слепой и глухой стра­дают не от недо­статка чистого знания, а более всего от огра­ни­чен­но­сти своего живого обще­ния с дей­стви­тель­но­стью, тем более чело­век, обла­да­ю­щий нор­маль­ной телес­ной орга­ни­за­цией. Неза­ме­ни­мое зна­че­ние вос­при­я­тия по срав­не­нию с вос­про­из­ве­ден­ными обра­зами и мыс­лями заклю­ча­ется в непо­сред­ственно свя­зан­ной с ним эмо­ци­о­наль­ной реак­ции нашей душев­ной жизни, т.е. в его вли­я­нии на саму душев­ную жизнь. Вос­при­я­тие суще­ственно содер­жа­щимся в нем момен­том чув­ствен­ного ощу­ще­ния, в силу слит­но­сти ощу­ще­ний с чув­ствами и эмо­ци­ями. И в этом отно­ше­нии внеш­ние ощу­ще­ния (и вырас­та­ю­щие на их почве вос­при­я­тия), при всей их суще­ствен­но­сти, имеют не боль­шее, а скорее мень­шее зна­че­ние, чем ощу­ще­ния орга­ни­че­ские (как и среди внеш­них ощу­ще­ний боль­шее зна­че­ние имеют не те, кото­рые более содей­ствуют объ­ек­тив­ному пред­мет­ному знанию, а те, кото­рые силь­нее влияют на само­чув­ствие; так, обо­ня­ние и ося­за­ние имеют в этом отно­ше­нии боль­шее зна­че­ние, чем зрение и слух). Голод и жажда, тепло и холод, духота и све­жесть, утом­ле­ние и бод­рость, физи­че­ские стра­да­ния и насла­жде­ния — вот область, в кото­рой наша душа яснее всего испы­ты­вает свою зави­си­мость от тела. Область нашего физи­че­ского само­чув­ствия или жиз­не­чув­ствия есть как бы тот реаль­ный фун­да­мент, на кото­ром стро­ится вся наша душев­ная жизнь и от кото­рого, как иногда кажется, а часто и непо­сред­ственно обна­ру­жи­ва­ется, все­цело зави­сит и высшая сто­рона нашей душев­ной жизни — наши мысли и нрав­ствен­ные отно­ше­ния к людям, наши взгляды на мир и жизнь, наша сила в сфере умствен­ного и духов­ного твор­че­ства. Но именно этот фун­да­мент все­цело опре­де­лен внеш­ними, телес­ными усло­ви­ями, как бы опи­ра­ется на неза­ви­си­мую от чело­ве­че­ской воли, пред­опре­де­лен­ную почву нашего телес­ного устрой­ства и состо­я­ния, и окру­жа­ю­щей нас внеш­ней среды. Отсюда — то раб­ство чело­века, кото­рое с такой мучи­тель­ной остро­той сознают и созна­вали все, стре­мя­щи­еся к сво­бод­ной духов­ной жизни, и кото­рое мате­ри­а­лизм и нату­ра­лизм про­воз­гла­шает есте­ствен­ным состо­я­нием чело­века и сма­кует в изре­че­ниях вроде того, что “чело­век есть то, что он есть” или что “без фос­фора нет мысли” …

Ника­кие теории не могут устра­нить того факта, что в этом смысле наша душа дей­стви­тельно при­креп­лена к телу, что тело есть келья, внутри кото­рой мы сидим и через окна кото­рой мы глядим на внеш­ний мир и обща­емся с ним. Мы видим то, что отра­жа­ется на сет­чатке нашего глаза, мы чув­ствуем то, что при­ка­са­ется к нашему телу и совер­ша­ется внутри него; мы физи­че­ски стра­даем только от нашей боли, т.е. от нару­ше­ния функ­ций нашего тела, мы злы и нетер­пе­ливы, когда наш желу­док пуст, и бла­го­ду­ше­ствуем, когда он напол­нен; всюду здесь “своя рубашка ближе к телу”, и мы не можем “вылезти из своей шкуры” …

И если мы физи­че­ски чув­ствуем только наши стра­да­ния и насла­жде­ния, т. е. состо­я­ния нашего тела, то мы спо­собны пере­жи­вать и созна­вать и чужие стра­да­ния, и радо­сти, и для всякой матери в отно­ше­нии ее ребенка послед­ние неиз­ме­римо острее и суще­ствен­нее первых. Все это было бы совер­шенно невоз­можно, если бы наша “душа” дей­стви­тельно цели­ком “сидела” внутри нашего тела или была без­условно при­ко­вана к нему. Непо­сред­ствен­ное и непред­взя­тое фено­ме­но­ло­ги­че­ское опи­са­ние скорее дает здесь ту кар­тину, что наша душа, будучи одним концом своим при­ко­вана к телу и опре­де­лена его состо­я­ни­ями, другим концом своим как бы совер­шенно неза­ви­сима от него, в извест­ном смысле объ­ем­лет в себе весь необъ­ят­ный мир и сво­бодно витает в нем или над ним. И именно эта оче­вид­ная вне­те­лес­ная сто­рона нашего душев­ного бытия при­вела к общему при­зна­нию непро­стран­ствен­но­сти, а, сле­до­ва­тельно, и сверх­про­стран­ствен­но­сти нашей “души”.

Если связь между “душой” и “телом” обна­ру­жи­ва­ется, с одной сто­роны, как зави­си­мость душев­ных явле­ний от телес­ных, то, с другой сто­роны, она непо­сред­ственно про­яв­ля­ется как обрат­ная зави­си­мость телес­ных про­цес­сов от целе­стре­ми­тель­ной фор­ми­ру­ю­щей актив­но­сти душев­ного бытия. Мы должны поэтому поста­вить здесь общий вопрос о харак­тере и сущ­но­сти связи между душев­ным и телес­ным бытием.

Непо­сред­ствен­ное эмпи­ри­че­ское наблю­де­ние, как известно, бли­жай­шим обра­зом пока­зы­вает зако­но­мер­ную связь душев­ных и телес­ных явле­ний в смысле их вза­и­мо­за­ви­си­мо­сти: так, ощу­ще­ния, эмоции и т. п. с необ­хо­ди­мо­стью воз­ни­кают при извест­ных раз­дра­же­ниях нерв­ной системы, и, с другой сто­роны, душев­ные явле­ния воле­вого типа суть эмпи­ри­че­ское усло­вие осу­ществ­ле­ния извест­ных телес­ных про­цес­сов (напри­мер, дви­же­ния орга­нов тела) (С.Л. Франк) (16. Ч. 2: Кон­крет­ная душев­ная жизнь и ее фор­ми­ру­ю­щая сила. Гл. 8: Душа и тело. §§ 2–5).

По мнению Вильяма Джемса «Все душев­ные явле­ния (неза­ви­симо от их полез­но­сти) сопро­вож­да­ются телес­ными про­цес­сами. Они при­во­дят к едва замет­ным пере­ме­нам в дыха­нии, кро­во­об­ра­ще­нии, общей сокра­ща­е­мо­сти мышц, в дея­тель­но­сти желез и сосу­дов даже в тех слу­чаях, когда не вызы­вают ника­ких замет­ных дви­же­ний в мышцах, заве­ду­ю­щих про­из­воль­ными дви­же­ни­ями. Не только извест­ные душев­ные состо­я­ния, как, напри­мер, вол­не­ния, но все вообще пси­хи­че­ские явле­ния, даже чисто мыс­ли­тель­ные про­цессы и чув­ство­ва­ния, по вызы­ва­е­мым ими резуль­та­там суть дви­га­тели» (182. Гл. 1: Вве­де­ние).

Мит­ро­по­лит Анто­ний Сурож­ский гово­рит: «Ясно, что между телом и душой суще­ствует глу­бо­кая связь. Это легко уви­деть на двух уров­нях. С одной сто­роны, обще­из­вестно, что послед­нее деся­ти­ле­тие боль­шое вни­ма­ние обра­ща­лось на пси­хо­со­ма­ти­че­ские болезни. Нам досто­верно известно, что про­ис­хо­дя­щее в душе чело­века не только каким-то обра­зом отра­жа­ется на состо­я­нии его тела, но и, в соот­вет­ствии с опре­де­лен­ными меха­низ­мами, систе­ма­ти­че­ски вызы­вает всегда один и тот же отклик в раз­лич­ных орга­нах тела, в част­но­сти нерв­ной системе чело­века. С другой сто­роны, если мы обра­тимся к обла­сти рели­ги­оз­ного и духов­ного опыта, будь то Запада или Востока, мы видим, что издревле суще­ство­вало ясное пони­ма­ние того, что между душой и телом, между пси­хи­кой чело­века и телом, кото­рым он обла­дает, есть двух­сто­рон­няя связь. И хотя верно, что про­ис­хо­дя­щее в душе отра­жа­ется в теле, нано­сит ему ущерб, часто изме­няет тело, верно и то, что тело, со своей сто­роны, имеет боль­шое вли­я­ние на пси­хи­че­скую область чело­ве­че­ской жизни.

Если вы изу­ча­ете пси­хо­ло­гию и физио­ло­гию, вы легко заме­тите на уровне эле­мен­тар­ной физио­ло­гии, что каждое пси­хо­ло­ги­че­ское собы­тие, каждое эмо­ци­о­наль­ное дви­же­ние, любая интел­лек­ту­аль­ная дея­тель­ность в резуль­тате при­во­дит к изме­не­ниям в желе­зах, в муску­лах и т. д…

Этим зна­нием поль­зо­ва­лись подвиж­ники — исих­а­сты 11–14 веков, чтобы выра­бо­тать метод, при­во­дя­щий к пси­хо­ло­ги­че­скому состо­я­нию, при помощи кото­рого можно затем молиться нерас­се­янно. Пси­хо­ло­ги­че­ское состо­я­ние пол­ного вни­ма­ния, пол­ного высво­бож­де­ния от стра­сти и бес­по­ря­доч­ных мыслей дости­га­лось при помощи физи­че­ских при­е­мов. Эти приемы нико­гда не рас­смат­ри­ва­лись, будто они и есть молитва. Это были приемы, при помощи кото­рых созда­ва­лись усло­вия для нерас­се­ян­ной молитвы…» (189:105, 106).

Свт. Лука при­во­дит сле­ду­ю­щий пример духов­ного (неве­ще­ствен­ного) воз­дей­ствия на физи­че­ское состо­я­ние чело­века: «Обще­из­вестно могу­ще­ствен­ное вли­я­ние пси­хики боль­ного на тече­ние болезни. Состо­я­ние духа боль­ного, его дове­рие или недо­ве­рие врачу, глу­бина его веры и надежды на исце­ле­ние или, наобо­рот, пси­хи­че­ская депрес­сия, вызван­ная неосто­рож­ными раз­го­во­рами врачей в при­сут­ствии боль­ного о серьез­но­сти его болезни, глу­боко опре­де­ляют исход болезни. Пси­хо­те­ра­пия, состо­я­щая в сло­вес­ном, вернее, духов­ном воз­дей­ствии врача на боль­ного — обще­при­знан­ный, часто дающий пре­крас­ные резуль­таты метод лече­ния многих болез­ней» (29:231). Так непри­ят­ное изве­стие также может сильно повли­ять не только на душев­ное, но и на физи­че­ское состо­я­ние чело­века, вплоть до его обмо­рока и потере (вре­мен­ной или посто­ян­ной) спо­соб­но­сти к разум­ной дея­тель­но­сти. Чело­век может даже уме­реть от постиг­нув­шего его силь­ного эмо­ци­о­наль­ного воз­дей­ствия, напри­мер, силь­ного горя. Также известны мно­го­чис­лен­ные случаи воле­вого воз­дей­ствия чело­века, напри­мер, на частоту сокра­ще­ния сер­деч­ной мышцы (частоту пульса), тем­пе­ра­туру тела и другие физио­ло­ги­че­ские явле­ния в теле.

• 2. Однако из связи физи­че­ского состо­я­ния мозга и пси­хи­че­ского состо­я­ния чело­века вовсе не сле­дует, что мозг и явля­ется соб­ственно про­из­во­ди­те­лем наших мыслей, чувств и вообще нашего созна­ния или, что наше созна­ние явля­ется функ­цией или про­дук­том мозга. Вообще, из связи двух собы­тий (их функ­ци­о­наль­ной зави­си­мо­сти) не сле­дует, что одно из них явля­ется при­чи­ной дру­гого. Иными сло­вами, если изме­не­ние А при­во­дит к изме­не­нию Б (то есть Б=¦(А), то из этого сле­дует только то, что первое изме­не­ние явля­ется при­чи­ной вто­рого изме­не­ния, но не то, что А явля­ется и соб­ственно про­из­во­ди­те­лем (при­чи­ной) В.

Так, напри­мер, из того, что изме­не­ние сопро­тив­ле­ния элек­три­че­ской цепи при­во­дит к изме­не­нию силы тока в ней, оче­видно, не сле­дует, что это сопро­тив­ле­ние и явля­ется при­чи­ной появ­ле­ния тока. При­чи­ной тока явля­ется напря­же­ние, или раз­ность элек­три­че­ских потен­ци­а­лов двух точек, между кото­рыми и про­те­кает ток. Про­вод­ник же, обла­да­ю­щий опре­де­лен­ным сопро­тив­ле­нием, выпол­няет здесь роль инстру­мента для появ­ле­ния (про­яв­ле­ния) тока. Также и призма, через кото­рую про­хо­дит све­то­вой луч не явля­ется при­чи­ной появ­ле­ния цве­то­вого спек­тра вообще. Она явля­ется лишь инстру­мен­том для раз­де­ле­ния све­то­вого луча на раз­лич­ные цвета или при­чи­ной появ­ле­ния цве­то­вого спек­тра из све­то­вого луча. Ана­ло­гично этому, и радуга16, всегда свя­зан­ная с дождем, не явля­ется его функ­цией или про­дук­том, а дождь, соот­вет­ственно, не явля­ется про­из­во­ди­те­лем радуги. Капли воды, будучи свое­об­раз­ными приз­мами, только пре­об­ра­зуют све­то­вой луч в цве­то­вой спектр или раз­де­ляют (рас­щеп­ляют) луч на раз­лич­ные цвета спек­тра, но сами по себе не явля­ются носи­те­лями цветов этого спек­тра. Также и музы­каль­ный инстру­мент не явля­ется при­чи­ной появ­ле­ния музыки. Он явля­ется лишь инстру­мен­том для извле­че­ния отдель­ных звуков. Музыку создает игра музы­канта, хотя между каче­ством музыки и каче­ством инстру­мента име­ется опре­де­лен­ная и оче­вид­ная зави­си­мость.

Заме­тим, что и раз­лич­ные веще­ства (веще­ствен­ные суб­стан­ции), и физи­че­ские явле­ния дей­ствуют непо­сред­ственно не на душу, а на тело. Тело же, в свою оче­редь, ока­зы­вает вли­я­ние на про­яв­ле­ния души, в силу связи, или соеди­не­ния с ней. Поэтому нор­маль­ное состо­я­ние (функ­ци­о­ни­ро­ва­ние) тела и явля­ется необ­хо­ди­мым усло­вием для нор­маль­ных про­яв­ле­ний души, в част­но­сти, нор­маль­ного про­те­ка­ния раз­лич­ных пси­хи­че­ских про­цес­сов (чувств, мыслей, воле­вых актов).

Святые отцы, учи­тели церкви, другие хри­сти­ан­ские писа­тели, рас­суж­дая о роли души и тела в созна­тель­ных пси­хи­че­ских про­цес­сах, отме­чали, что эти про­цессы про­из­во­дит душа при содей­ствии тела, испол­ня­ю­щего роль ее органа17. При этом они под­чер­ки­вали вза­им­ную зави­си­мость состо­я­ния тела и душев­ного состо­я­ния (внут­рен­него мира) чело­века.

• 3. Таким обра­зом, при повре­жде­ниях нерв­ной системы и, в част­но­сти, голов­ного мозга повре­жда­ется не сама спо­соб­ность души чув­ство­вать, мыс­лить, желать, а только внеш­нее, види­мое про­яв­ле­ние этих про­цес­сов. Сама же неве­ще­ствен­ная, бес­смерт­ная, а, сле­до­ва­тельно, и непо­вре­жда­е­мая, душа не может поте­рять эти спо­соб­но­сти при меха­ни­че­ских, хими­че­ских и других воз­дей­ствиях18. Так, напри­мер, частич­ная или полная потеря ума, или созна­ния при сотря­се­нии или забо­ле­ва­нии голов­ного мозга хотя и явля­ется пси­хи­че­ской болез­нью19, однако не явля­ется поте­рей соб­ственно спо­соб­но­сти души мыс­лить. Данный случай пред­став­ляет собой лишь потерю воз­мож­но­сти души про­яв­лять (выра­жать) себя в доступ­ном для чело­века виде. Это ана­ло­гично тому, как при пара­ли­за­ции тела, чело­век, нахо­дясь в непо­движ­ном состо­я­нии, не может выра­жать свои чув­ства обыч­ным обра­зом (жестами, мими­кой, сло­вами, инто­на­цией и т. д.). Но из этого, как оче­видно, не сле­дует, что пара­ли­зо­ван­ный чело­век не испы­ты­вает раз­лич­ных чувств: страха, надежды, любви, неж­но­сти, нена­ви­сти, зави­сти, и пр.

Блж. Авгу­стин гово­рит: «…Тело иногда не совер­шает извест­ного дей­ствия, но в этом то более всего и видно отли­чие души от тела: первая всегда одна и та же, а послед­нее изме­ня­ется. Часть тела может омерт­веть, а вместе с тем и та часть мозга, кото­рая нахо­дится в ней; но душа ничего не поте­ряла и дей­ствует по-преж­нему, а если ее наме­ре­ния не испол­ня­ются, то при­чина в несо­вер­шен­стве орудия» (цит. по 19:50, 51 со ссыл­кой на Sermo 241).

Как оче­видно, при мате­ри­а­ли­сти­че­ском под­ходе к пси­хике изу­ча­ется вза­и­мо­связь физио­ло­ги­че­ских и пси­хи­че­ских явле­ний. При этом пол­но­стью игно­ри­ру­ется при­чина (основа, осно­ва­ние) пси­хи­че­ских явле­ний — душа, поскольку она заме­ня­ется псев­до­при­чи­ной — нерв­ной систе­мой. А пси­хо­ло­гия пре­вра­ща­ется в науку о ней.

«Для под­твер­жде­ния истин­но­сти своих умо­за­клю­че­ний мате­ри­а­ли­сты попы­та­лись вос­поль­зо­ваться дан­ными такой науч­ной дис­ци­плины, как рефлек­со­ло­гия. Рефлек­со­ло­гия, или “объ­ек­тив­ная пси­хо­ло­гия” Бех­те­рева, явля­ется не чем иным, как преж­ней эмпи­ри­че­ской пси­хо­ло­гией с при­со­еди­не­нием только лишь попытки све­де­ния раз­лич­ных видов душев­ной дея­тель­но­сти чело­века к рефлек­сам.

Что же каса­ется рефлек­со­ло­гии Пав­лова, то, по его соб­ствен­ному при­зна­нию, рефлек­со­ло­гия явля­ется не чем иным, как част­ной физио­ло­гией мозга. Совре­мен­ная рефлек­со­ло­гия пыта­ется постро­ить такую науку, кото­рая среди явле­ний душев­ной жизни должна изу­чать раз­лич­ные рефлексы, то есть физио­ло­ги­че­ские про­цессы в нерв­ной системе, при помощи объ­ек­тив­ных наблю­де­ний.

Но, в каче­стве тако­вой, эта наука не может пре­тен­до­вать на замену науки о душев­ной жизни чело­века — пси­хо­ло­гии. Мате­ри­а­ли­сты все время пыта­ются сво­дить пси­хи­че­ское к физио­ло­ги­че­скому, душев­ное к мате­ри­аль­ному» (30:118).

Мате­ри­а­ли­сты, пони­мая невоз­мож­ность объ­яс­не­ния, в своем кон­цеп­ту­аль­ном под­ходе, появ­ле­ния пси­хи­че­ских явле­ний в нерв­ной системе (про­из­вод­ства пси­хи­че­ских явле­ний нерв­ной систе­мой), выдви­гают тезис о несво­ди­мо­сти этих явле­ний к физио­ло­ги­че­ским20. Это можно пони­мать, с одной сто­роны, как намек или ука­за­ние на то, что к физио­ло­гии нужно доба­вить еще нечто, что в сово­куп­но­сти и обес­пе­чит пси­хи­че­ские явле­ния. Однако это нечто мате­ри­а­ли­сты пони­мают не как душу, а как «систему отно­ше­ний дея­тель­но­сти субъ­екта», «сиг­наль­ное вза­и­мо­дей­ствие инди­вида и среды», «вза­и­мо­дей­ствие физио­ло­гии нерв­ной системы и соци­ума». Таким обра­зом, вопрос о появ­ле­нии иде­аль­ного из веще­ствен­ного не только не рас­кры­ва­ется, но и еще больше запу­ты­ва­ется. Мате­ри­а­ли­стам не хва­тает в своей схеме «мозг есть про­из­во­ди­тель пси­хики» или «мысль есть функ­ция мозга» еще одной части, а именно той, ана­ло­гами кото­рой явля­ются в преды­ду­щих при­ме­рах све­то­вой луч, элек­три­че­ский ток, музы­кант, то есть — души.

• 4. Основ­ным недо­стат­ком мате­ри­а­ли­сти­че­ского под­хода к пси­хике чело­века явля­ется то, что здесь исклю­ча­ется (теря­ется) соб­ственно источ­ник (при­чина) всех пси­хи­че­ских явле­ний — душа. Поэтому все вни­ма­ние сосре­до­то­чено исклю­чи­тельно на нерв­ной системе. Однако сле­дует отме­тить и опре­де­лен­ную эффек­тив­ность науч­ных раз­ра­бо­ток в данной обла­сти. В част­но­сти, исполь­зу­е­мые диа­гно­стика и лече­ние поз­во­ляют, при неко­то­рых пси­хи­че­ских забо­ле­ва­ниях21, как под­дер­жи­вать состо­я­ние боль­ного (не давая ему ухуд­шаться или замед­ляя про­цесс ухуд­ше­ния), так в ряде слу­чаев улуч­шать это состо­я­ние, а иногда и прак­ти­че­ски пол­но­стью изле­чи­вать боль­ного. Исполь­зуя при­ве­ден­ную ранее ана­ло­гию можно ска­зать, что, в данном случае, лече­ние нерв­ной системы ана­ло­гично починке и настройке музы­каль­ного инстру­мента. Оче­видно, что музыка (аналог пси­хи­че­ских про­цес­сов) при игре музы­канта (ана­лога души) на хоро­шем инстру­менте (ана­логе тела, точнее — нерв­ной системы), будет лучше, чем при игре того же музы­канта на плохом инстру­менте.

Кроме того, как отме­чает дирек­тор Инсти­тута педа­го­ги­че­ских инно­ва­ций Рос­сий­ской Ака­де­мии обра­зо­ва­ния, доктор пси­хо­ло­ги­че­ских наук В. Сло­бод­чи­ков: «…на гра­ни­цах “души” и “тела” пси­хо­ло­гия про­де­мон­стри­ро­вала вполне оче­вид­ные успехи; здесь были полу­чены не просто новые факты, но и сло­жи­лись целые отрасли чело­ве­козна­ния: пси­хо­ма­тика, ней­ро­пси­хо­ло­гия, пси­хо­ге­не­тика и др.» (86:9). Вместе с этим: «Душа, создан­ная по образу Божию, это поис­тине венец тво­ре­ния. Разум­ная, она отра­жает в себе и познает весь мир, сво­бод­ная, она спо­собна к нрав­ствен­ному дей­ствию. И, конечно, воз­мож­ное точное изу­че­ние душев­ных явле­ний, вообще говоря, можно только при­вет­ство­вать. Но стре­мясь рас­ши­рить круг пси­хо­ло­ги­че­ских знаний, нельзя забы­вать о есте­ствен­ных гра­ни­цах позна­ния души вообще и при помощи экс­пе­ри­мен­таль­ных мето­дов в част­но­сти. Точ­ному опре­де­ле­нию и изме­ре­нию может под­да­ваться лишь, так ска­зать, внеш­няя сто­рона души, та ее часть, кото­рая обра­щена к мате­ри­аль­ному миру, с кото­рым душа обща­ется через тело» (епи­скоп Сер­пу­хов­ской Ана­ста­сий) (86:27).

Глава 2. Иде­а­ли­сти­че­ский подход к поня­тию «пси­хика»

«Тогда сказал он (богач, точнее его душа, нахо­дясь в аду — П. Д.): так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять бра­тьев; пусть он засви­де­тель­ствует им, чтобы и они не пришли в это место муче­ния» (Лк.16:27, 28)

2.1. Вступ­ле­ние

Другим, про­ти­во­по­лож­ным, под­хо­дом к пони­ма­нию пси­хики явля­ется отож­деств­ле­ние ее с душою22. Осо­бен­ность и недо­ста­ток иде­а­ли­сти­че­ского под­хода — здесь не реша­ется так назы­ва­е­мая «пси­хо­фи­зи­че­ская про­блема», т. е. не объ­яс­ня­ется связь пси­хики с телом.

При этом сле­дует отме­тить, что в раз­лич­ных пери­о­дах жизни души23 ее состо­я­ние, спо­соб­но­сти и их про­яв­ле­ния имеют опре­де­лен­ные осо­бен­но­сти. В част­но­сти, жизнь души, разъ­еди­нен­ной с телом (т. е. — отдель­ной души), суще­ственно отлична от жизни той же души, но соеди­нен­ной с телом (то есть — чело­века). Поэтому, в начале (в насто­я­щей главе) мы рас­смот­рим общие вопросы спо­соб­но­стей отдель­ной души, а затем (в гл. 3–8) — общие вопросы пси­хики чело­века.

2.2. Cпо­соб­но­сти (силы) отдель­ной души

Как известно, душа после физи­че­ской смерти чело­века про­дол­жает созна­тель­ную жизнь и сохра­няет спо­соб­но­сти чув­ство­вать, мыс­лить, желать. Опи­са­ние этого (под­твер­жде­ние этому) мы нахо­дим в Библии, цер­ков­ной исто­рии, рас­ска­зах хри­сти­ан­ских писа­те­лей и раз­лич­ных людей, пере­жив­ших кли­ни­че­скую смерть. Пред­ста­вим неко­то­рые све­де­ния по дан­ному вопросу из ука­зан­ных источ­ни­ков.

Из Библии

• В Ветхом Завете при­ве­дена беседа царя Саула с про­ро­ком Саму­и­лом, душу кото­рого вызвала аэн­дор­ская вол­шеб­ница по просьбе Саула (1Цар.28:7-19). Ответ про­рока Саму­ила царю Саулу (1Цар.16–19) пока­зы­вает сохра­не­ние ясно­сти ума Саму­ила после его физи­че­ской смерти. Свт. Лука (Войно-Ясе­нец­кий) гово­рит об этом так: «Раз­го­вор царя Саула с при­зра­ком про­рока Саму­ила, кото­рого вызвала для него аэн­дор­ская вол­шеб­ница (1Цар.28:13-15), сви­де­тель­ствует о том, что в духе Саму­ила после его смерти сохра­ни­лись все вос­по­ми­на­ния о его воен­ной жизни, все спо­соб­но­сти ума, воли и чув­ства. Это же несо­мненно отно­си­тельно Моисея и Илии24, явив­шихся при Пре­об­ра­же­нии Гос­под­нем на Фаворе» (29:264, 265).
• В притче о богаче и Лазаре (Лк.16:19-31), богач после своей смерти (точнее его душа), нахо­дясь в аду и будучи в муках, просит Авра­ама послать Лазаря к остав­шимся на земле пяти бра­тьям, чтобы засви­де­тель­ство­вать им какие муче­ния ожи­дают чело­века, веду­щего непра­вед­ную жизнь, после его смерти. Богач пола­гал, что если кто из мерт­вых придет к ним, то его братья пока­ются и тогда не придут в это место муче­ния.

Таким обра­зом, душа богача сохра­нила:

• – чув­ства. Душа муча­ется и состра­дает своим бра­тьям;
• спо­соб­ность мыс­лить. Душа делает умо­за­клю­че­ние25, в кото­ром выво­дит суж­де­ние об ожи­да­е­мой бра­тьев богача участи после их смерти на осно­ва­нии двух суж­де­ний: о том, что непра­вед­ная жизнь чело­века на земле влечет за собой стра­да­ния его души после физи­че­ской смерти и о том, что братья ведут непра­вед­ную жизнь;
• память. Душа помнит о своей непра­вед­ной жизни на земле;
• волю. Несмотря на муче­ния и невоз­мож­ность помочь себе самой душа желает и настой­чиво стре­мится помочь своим бра­тьям.

Монах Мит­ро­фан гово­рит об этом так: «Силы души, дей­ствуя на земле, с пере­хо­дом в загроб­ный мир про­яв­ля­ются и там. Так, упо­ми­на­е­мый в Еван­ге­лии Спа­си­те­лем богач (Лк.16:22-25) после смерти душой сходит в ад. Здесь Иису­сом Хри­стом пред­став­лена вся дея­тель­ность души в аде во всем своем объеме. Все силы души в дея­тель­но­сти: созна­ние пред­став­ляет при­чины неиз­беж­ного уже бед­ствия; дей­ствия чувств внут­рен­них и внеш­них про­из­во­дит без­от­рад­ное муче­ние; и, нако­нец, дея­тель­ность воли без­успешно стре­мится к облег­че­нию поло­же­ния души» (45:166).

• О том, что физи­че­ская смерть не влечет за собой потерю неве­ще­ствен­ного созна­ния также гово­рится в Отк.6:9-11 (34:2197): «И когда Он снял пятую печать, я увидел под жерт­вен­ни­ком души уби­ен­ных за слово Божие и за сви­де­тель­ство, кото­рое они имели. И возо­пили они гром­ким голо­сом, говоря: доколе, Вла­дыка Святый и Истин­ный, не судишь и не мстишь живу­щим на земле за кровь нашу? И даны были каж­дому из них одежды белые, и ска­зано им, чтобы они успо­ко­и­лись еще на малое время, пока и сотруд­ники их и братья их, кото­рые будут убиты, как и они, допол­нят число».

Из цер­ков­ной исто­рии, выска­зы­ва­ний хри­сти­ан­ских писа­те­лей и рас­ска­зов людей, пере­жив­ших кли­ни­че­скую смерть

• «Блж. Авгу­стин при­знает, что часто умер­шие, дей­стви­тельно, явля­лись живым людям26, ука­зы­вали им места, где были зарыты их тела без долж­ного погре­бе­ния, и про­сили для них такого погре­бе­ния. При этом он заме­чает, что часто во храмах, в кото­рых похо­ро­нены были умер­шие, слышен бывает шум и часто видали, что мерт­вые вхо­дили в дома, в кото­рых они жили на земле…

Цер­ковь свято чтит откры­тие мощей свя­того Сте­фана, пер­вого хри­сти­ан­ского муче­ника. Оно слу­чи­лось в 415 г. таким обра­зом: в Иеру­са­лиме одному свя­щен­нику, по имени Люцию, кото­рый обык­но­венно спал в цер­ков­ном при­творе, где совер­шался обряд кре­ще­ния, для охра­не­ния свя­щен­ных сосу­дов, во сне явился Гама­лиил, учи­тель апо­стола Павла до его обра­ще­ния, и сказал ему, что тело его и тело св. Сте­фана, пер­вого муче­ника, погре­бены в Кафар­га­мале, пред­ме­стии Дила­га­биса. Виде­ние повто­ри­лось три раза. И Иоанн, пат­ри­арх Иеру­са­лим­ский, бывший в то время на соборе в Диоспо­лисе, отпра­вился к ука­зан­ному месту, открыл святые мощи и пере­нес их в Иеру­са­лим, где при этом про­изо­шло от них много чудес…

Глав­ная цель, для кото­рой явля­ются на землю отшед­шие души, — это, как гово­рит св. Гри­го­рий Вели­кий, то, чтобы про­сить совер­ше­ния за них, для их успо­ко­е­ния бес­кров­ной жертвы и молитв. Опыт пока­зы­вает, что хри­сти­ан­ские души всегда явля­ются именно за тем, чтобы про­сить за себя молитв, или раз­дачи мило­стыни, или путе­ше­ствий ко святым местам, или уплаты их неупла­чен­ных долгов, или же за тем, чтобы побу­дить живых к доб­ро­де­тели, к исправ­ле­нию жизни и вообще к бого­угод­ной жизни. Часто они при своем явле­нии сооб­щают о состо­я­нии, в кото­ром нахо­дятся умер­шие в другой жизни, и при этом они просят о помощи и предо­сте­ре­гают живу­щих на земле о тех несча­стиях, какие ожи­дают греш­ни­ков в загроб­ной жизни. Они рас­ска­зы­вают об аде, о добрых и злых анге­лах, о стро­го­сти суда Божия к греш­ни­кам и Божием мило­сер­дии к пра­вед­ни­кам» (свя­щен­ник Гри­го­рий Дья­ченко) (41:101, 104, 239, 240).

• «Самым заме­ча­тель­ным слу­чаем выхода из тела, опи­сан­ным в пра­во­слав­ных житиях, явля­ется, веро­ятно, случай со св. Андреем, Христа ради юро­ди­вым, Кон­стан­ти­но­поль­ским (Х век), кото­рый в то время, когда тело его явно лежало на снегу город­ской улицы, был воз­не­сен в духе и созер­цал рай и третье небо, а затем часть уви­ден­ного пове­дал своему уче­нику, кото­рый и запи­сал слу­чив­ше­еся (Жития святых, 2 октября). Такое дается по Божией мило­сти и совер­шенно не зави­симо от чело­ве­че­ского жела­ния или воли» (иеро­мо­нах Сера­фим (Роуз) (35:113).
• «Опыт неба бывает разный. Иногда душу отво­дят туда до смерти, чтобы пока­зать его чудеса или уго­то­ван­ное ей место. Так св. Мавра, кото­рая не под­да­лась во время своего муче­ни­че­ства двум ложным виде­ниям падших духов, так опи­сы­вала после­до­вав­ший за этим Бого­дан­ный опыт: “Также я видела и тре­тьего мужа, пре­крас­ного видом; лицо его сияло, как солнце. Взяв меня за руку, он возвел меня на небо и пока­зал мне пре­стол, покры­тый белою одеж­дою, и венец, пре­крас­ный видом. Уди­вив­шись этой кра­соте, я спро­сила того мужа, кото­рый привел меня на небо: “Чье это, гос­по­дин?” Он же сказал мне: “Это воз­да­я­ние за подвиг твой… Но теперь воз­вра­тись в тело твое; утром же в шестой час придут Ангелы Божии, чтобы взять ваши души и воз­не­сти их на небо”» (Жития святых, 3 мая)» (иеро­мо­нах Сера­фим (Роуз) (35:152).
• «Обра­ща­ясь в письме к своей уми­ра­ю­щей сестре, епи­скоп Феофан Затвор­ник пишет: “Ведь ты не умрешь. Тело твое умрет, а ты перей­дешь в другой мир, живая, себя пом­ня­щая и весь окру­жа­ю­щий мир узна­ю­щая” (“Душе­по­лез­ное чтение”, август 1894).

После смерти душа жива, и чув­ства ее обострены, а не ослаб­лены. Св. Амвро­сий Медио­лан­ский учит: “Поскольку душа про­дол­жает жить после смерти, оста­ется добро, кото­рое не теря­ется со смер­тью, но воз­рас­тает. Душа не удер­жи­ва­ется ника­кими пре­пят­стви­ями, ста­ви­мыми смер­тью, но более дея­тельна, потому что дей­ствует в своей соб­ствен­ной сфере без всякой связи с телом, кото­рое ей, скорее, бремя, чем польза” (св. Амвро­сий. “Смерть как благо”).

Прп. авва Доро­фей сум­ми­рует учение ранних отцов по этому вопросу: “Ибо души помнят все, что было здесь, как гово­рят отцы, и слова, и дела, и мысли, и ничего из этого не могут забыть тогда. А ска­зано в псалме: В той день погиб­нут вся помыш­ле­ния его (Пс.145:4); это гово­рится о помыш­ле­ниях века сего, то есть о стро­е­нии, иму­ще­стве, роди­те­лях, детях и всяком деянии, и поуче­нии. Все сие о том, как душа выхо­дит из тела, поги­бает… А что она сде­лала отно­си­тельно доб­ро­де­тели или стра­сти, все то помнит и ничего из этого для нее не поги­бает… И ничего, как я сказал, не забы­вает душа из того, что сде­лала в этом мире, но все помнит по выходе из тела, и притом лучше и яснее, как осво­бо­див­ша­яся от зем­ного сего тела” (прп. авва Доро­фей. “Поуче­ние 12”).

Вели­кий подвиж­ник V века прп. Иоанн Кас­сиан ясно фор­му­ли­рует актив­ное состо­я­ние души после смерти в ответе ере­ти­кам, верив­шим в то, что душа после смерти бес­со­зна­тельна: “Души после раз­лу­че­ния с телом бывают не праздны, не оста­ются без вся­кого чув­ства; это дока­зы­вает еван­гель­ская притча о бога­том и Лазаре (Лук.16:19-31) … Души умер­ших не только не лиша­ются своих чувств, но не теряют и рас­по­ло­же­ний своих, то есть надежды и страха, радо­сти и скорби, и нечто из того, чего ожи­дают себе на все­об­щем суде, они начи­нают уже пред­вку­шать … они еще живее ста­но­вятся и рев­ност­нее при­леп­ля­ются к про­слав­ле­нию Бога. И дей­стви­тельно, если, рас­смот­рев сви­де­тель­ства Свя­щен­ного Писа­ния о при­роде самой души по мере нашего смысла, несколько порас­су­дим, то не будет ли, не говорю, край­ней глу­по­стью, но безу­мием — хоть слегка подо­зре­вать, что дра­го­цен­ней­шая часть чело­века (то есть душа), в кото­рой, по бла­жен­ному апо­столу, заклю­ча­ется образ Божий и подо­бие (1Кор.11:7; Кол.3:10), по отло­же­нии этой дебе­ло­сти телес­ной, в кото­рой она нахо­дится в насто­я­щей жизни, будто ста­но­вится бес­чув­ствен­ною — та, кото­рая содер­жит в себе всякую силу разума, своим при­ча­стием даже немое и бес­чув­ствен­ное веще­ство плоти делает чув­стви­тель­ным? Отсюда сле­дует, и свой­ство самого разума тре­бует того, чтобы дух по сло­же­нии этой плот­ской дебе­ло­сти, кото­рая ныне ослаб­ля­ется, свои разум­ные силы привел в лучшее состо­я­ние, вос­ста­но­вил их более чистыми и более тон­кими, а не лишился их”» (иеро­мо­нах Сера­фим (Роуз) (35:196,197).

• «В жиз­не­опи­са­нии свя­ти­теля Иоанна Зла­то­уста рас­ска­зы­ва­ется, что когда свя­ти­тель писал тол­ко­ва­ния на писа­ния апо­стола Павла, тот в это время стоял возле Иоанна и шептал ему на ухо свои мысли. Это наблю­дал в тече­ние трех ночей подряд келей­ник свя­ти­теля — св. Прокл (впо­след­ствии сам став­ший Кон­стан­ти­но­поль­ским пат­ри­ар­хом).

Таким обра­зом, само автор­ство тол­ко­ва­ния сле­дует при­пи­сы­вать не только свя­ти­телю Иоанну, но и самому апо­столу Павлу, поскольку в тол­ко­ва­ние вкла­ды­ва­лись и мысли апо­стола» (Н. Е. Пестов) (57:152).

• «Душа чело­века бес­смертна. Она создана спо­соб­ною жить не только в теле, но про­дол­жать созна­тель­ное и само­сто­я­тель­ное бытие и по рас­тор­же­нии с ним своей связи, то есть по смерти тела» (про­то­и­е­рей Нико­лай Мали­нов­ский) (18).
• «Наши умер­шие, близ­кие наши, явля­ясь нам, гово­рят с нами о нашей жизни, они направ­ляют жизнь нашу, иногда обли­чают нас, удер­жи­вают от непра­виль­ного пути жизни, иногда ука­зы­вают, как надо испра­вить пороки наши; если так, значит, они знают все, что каса­ется жизни нашей, значит, бес­смертны души их, про­дол­жают жить напря­жен­ной, интен­сив­ной жизнью» (свт. Лука (Войно-Ясе­нец­кий) (46:175).
• «Из соб­ствен­ного опыта живой, сер­деч­ной молитвы можем знать, что святые при­няты в бли­жай­шее обще­ние с Богом. А по соб­ствен­ному же опыту знаем, что в обще­нии с Богом посред­ством молитвы, веры ум наш необык­но­венно про­свет­ля­ется, и при­ни­мает самые обшир­ные раз­меры дей­ствия: в это время он видит то, чего в обык­но­вен­ном состо­я­нии не видит. Из этого сле­дует, что святые, будучи в обще­нии с Богом, притом чистые, отре­шен­ные от тела, имеют ум самый свет­лый, даль­но­з­ря­щий, и наши сер­деч­ные молитвы слышат, и, если они угодны Богу и нам полезны, непре­менно испол­няют» (св. пра­вед­ный Иоанн Крон­штадт­ский) (36:99).
• «…Чело­век есть такое суще­ство, в кото­ром бес­ко­неч­ное начало соеди­ня­ется с конеч­ным телом, кото­рое, рож­да­ясь во вре­мени, затем, по самой при­роде своей должно про­дол­жаться в веч­ность: с запа­сом при­об­ре­тен­ных на земле мыслей, стрем­ле­ний, при­вя­зан­но­стей оно пере­хо­дит в новую жизнь…» (Е. Тихо­ми­ров) (39:65).
• «Пере­ходя за гроб, душа уносит с собой все, что при­над­ле­жит ей; все наклон­но­сти, при­вычки добрые и худые, все стра­сти, с кото­рыми они срод­ни­лись и сжи­лись, сопро­вож­дают ее и за гроб» (Е. Тихо­ми­ров) (39:239).
• «…В смерти созна­ние не теря­ется и исчез­но­ве­ния лич­но­сти нет. Даже если чело­век умрет во время сна, ничего не почув­ство­вав, оп вдруг увидит себя в стран­ной обста­новке, но со всеми мыс­лями и ощу­ще­ни­ями, кото­рых он хотел избе­жать …

Хри­сти­ан­ство всегда знало и учило, что чело­век имеет не только тело, но и душу. Душа чело­века не уми­рает, когда при­хо­дит смерть, она, выйдя из умер­шего тела, попа­дает в совер­шенно новые усло­вия, но про­дол­жает жить созна­тель­ной жизнью. При этом “дела наши идут за нами” — то, что мы сде­лали во время нашей земной жизни, будет иметь послед­ствия и после смерти…

О том, что про­ис­хо­дит с душой сразу после ее выхода из умер­шего тела, пишет архи­епи­скоп Анто­ний Женев­ский: “Итак, уми­рает хри­сти­а­нин. Душа его, очи­стив­ша­яся в какой-то сте­пени в самом исходе из тела, бла­го­даря только страху смерт­ному, поки­дает без­жиз­нен­ное тело. Она жива, она бес­смертна, она про­дол­жает жить пол­но­тою той жизни, кото­рую она начала на земле, со всеми своими мыс­лями и чув­ствами, со всеми доб­ро­де­те­лями и поро­ками, со всеми досто­ин­ствами и недо­стат­ками. Жизнь души за гробом есть есте­ствен­ное про­дол­же­ние и послед­ствие ее жизни на земле”. Лич­ность оста­ется неиз­мен­ной…

После смерти тела душа живет “всей пол­но­той жизни”, и значит, лич­ность будет и дальше раз­ви­ваться в ту или иную сто­рону. Архи­епи­скоп Анто­ний раз­ви­вает эту мысль дальше: “Если умер­ший хри­сти­а­нин был бла­го­че­стив, молился Богу, наде­ялся на Него, поко­рялся Его воле, каялся перед Ним, ста­рался жить по запо­ве­дям Его, то душа его после смерти радостно ощутит при­сут­ствие Божие, при­об­щится сразу, в боль­шей или мень­шей сте­пени, откры­той ей … Если же умер­ший в земной жизни поте­рял любя­щего Отца Небес­ного, но не искал Его, не молился Ему, свя­то­тат­ство­вал, служа греху, то душа его после смерти не найдет Бога, не спо­собна будет ощу­тить любовь Его. Лишен­ная боже­ствен­ной жизни, ради кото­рой был создан бого­по­доб­ный чело­век, неудо­вле­тво­рен­ная душа его начнет тос­ко­вать, мучиться в боль­шей или мень­шей сте­пени … Ожи­да­ние вос­кре­се­ния тела и Страш­ного Суда будет уве­ли­чи­вать радость бла­го­че­сти­вых и скорбь нече­сти­вых”.

Архи­епи­скоп Анто­ний … напо­ми­нает, что воз­мож­но­сти души после смерти огра­ни­чены. Вот его слова: “Про­дол­жая жить после смерти тела, душа всем своим суще­ством рас­по­ла­гает пол­но­тою лич­но­сти и само­со­зна­ния. Она чув­ствует, сознает, вос­при­ни­мает, рас­суж­дает… Однако не будем забы­вать того, что душа вне тела — непол­ный чело­век, потому не все, воз­мож­ное людям, воз­можно их душам. Несмотря на то, что души после смерти тела обла­дают пол­но­тою лич­но­сти и совер­шают все пси­хи­че­ские функ­ции, воз­мож­но­сти их огра­ни­чены. Так, напри­мер, чело­век живя на земле, может пока­яться и более или менее сам изме­нить свою жизнь, от греха вер­нуться к Богу. Душа же сама не может, хотя бы и хотела, корен­ным обра­зом изме­ниться и начать новую жизнь, кото­рая совер­шенно отли­ча­лась бы от ее жизни на земле, при­об­ре­сти то, чего она не имела, будучи чело­ве­ком”» (Е.И. Дудкин) (40:5, 6, 9, 10–12).

• «…Со смер­тью чело­века жизнь его не пре­кра­ща­ется. Что мы видим уми­ра­ю­щим? Только тело, кото­рое взято из земли и опять воз­вра­ща­ется в землю. Плоть раз­ла­га­ется и обра­ща­ется в прах, а сам по себе чело­век, со всеми своими чув­ствами и со своей бес­смерт­ной душой, про­дол­жает жить, пере­ходя только из этого мира в другой, загроб­ный» (архи­манд­рит Кирилл (Павлов) (42:9).
• «…Все при­меры (явле­ния умер­ших живым – П.Д.) ука­зы­вают на одно и то же, т. е. что со смер­тью чело­века не пре­кра­ща­ется жизнь души за гробом, и явле­ния умер­ших всегда были, начи­ная от глу­бо­кой древ­но­сти и кончая нашими днями» (Д.Г. Бул­га­ков­ский) (64:12)27.
• «Согласно рас­ска­зам, первое, что про­ис­хо­дит с умер­шим, – это то, что он выхо­дит из тела и суще­ствует совер­шенно отдельно от него. Он часто спо­со­бен видеть все окру­жа­ю­щее, вклю­чая соб­ствен­ное мерт­вое тело и попытки его ожив­ле­ния; он ощу­щает, что нахо­дится в состо­я­нии без­бо­лез­нен­ной теп­лоты и лег­ко­сти, как если бы он плавал; он совер­шенно не в состо­я­нии воз­дей­ство­вать на свое окру­же­ние речью или при­кос­но­ве­нием, и поэтому часто ощу­щает боль­шое оди­но­че­ство; его мыс­ли­тель­ные про­цессы обычно ста­но­вятся намного быст­рее, чем, когда он был в теле. Вот неко­то­рые из крат­ких отрыв­ков из опи­са­ния таких опытов:

“День был прон­зи­тельно холод­ный, но пока я был в этой чер­ноте, я ощущал лишь теп­лоту и пре­дель­ное спо­кой­ствие, какое я когда-либо испы­ты­вал… Пом­нится, я поду­мал: “Должно быть, я умер”.

“У меня появи­лись вели­ко­леп­ней­шие ощу­ще­ния. Я не чув­ство­вал ничего, кроме мира, спо­кой­ствия, лег­ко­сти – просто покой”.

“Я видел, как меня ожив­ляли, это было дей­стви­тельно странно. Я был не очень высоко, как будто бы на каком-то воз­вы­ше­нии, немного выше их; просто, воз­можно, смот­рел поверх их. Я пытался гово­рить с ними, но никто меня не слышал, никто бы и не услы­шал меня”.

“Со всех сторон люди шли к месту аварии… Когда они под­хо­дили совсем близко, я пытался увер­нуться, чтобы сойти с их пути, но они просто про­хо­дили сквозь меня”.

“Я не мог ни к чему при­тро­нуться, не мог общаться ни с кем из окру­жа­ю­щих меня. Это жуткое ощу­ще­ние оди­но­че­ства, ощу­ще­ние полной изо­ля­ции. Я знал, что совер­шенно один, наедине с собой”.

Кстати ска­зать, суще­ствует уди­ви­тель­ное объ­ек­тив­ное дока­за­тель­ство того, что чело­век дей­стви­тельно нахо­дится в этот момент (при кли­ни­че­ской смерти — П.Д.) вне тела — иногда люди спо­собны пере­ска­зать раз­го­воры или сооб­щить точные подроб­но­сти собы­тий, кото­рые про­ис­хо­дили даже в сосед­них ком­на­тах или еще дальше, пока они были мертвы. Среди прочих при­ме­ров такого рода доктор Кублер-Росс упо­ми­нает об одном заме­ча­тель­ном случае, когда слепая видела и затем ясно опи­сала все про­ис­хо­дя­щее в ком­нате, где она “умерла”, хотя, когда она снова вер­ну­лась к жизни, она опять была слепа, — это потря­са­ю­щее сви­де­тель­ство того, что видит не глаз (и мыслит не мозг, ибо после смерти умствен­ные спо­соб­но­сти обост­ря­ются), но скорее душа, кото­рая, пока тело живо, выпол­няет эти дей­ствия через физи­че­ские органы, а когда мертво – своей соб­ствен­ной силой (д‑р Эли­за­бет Кублер-Росс “Смерти нет”).

Пра­во­слав­ного хри­сти­а­нина ничто тут не должно удив­лять, ибо опи­сан­ный здесь опыт — это то, что хри­сти­а­нам известно, как отде­ле­ние души от тела в момент смерти. Для нашего вре­мени без­ве­рия харак­терно, что люди редко при­бе­гают к хри­сти­ан­скому сло­варю или осо­знают, что это их душа отде­ли­лась от тела и теперь пере­жи­вает все это; обычно они просто бывают оза­да­чены тем состо­я­нием, в кото­ром ока­зы­ва­ются» (иеро­мо­нах Сера­фим (Роуз) (35:17).

• «… Я увидел, что стою один посреди ком­наты; вправо от меня, обсту­пив что-то полу­кру­гом, стол­пился весь меди­цин­ский пер­со­нал … Меня уди­вила эта группа; на том месте, где стояла она, была койка. Что же теперь там при­вле­кало вни­ма­ние этих людей, на что смот­рели они, когда меня уже там не было, когда я стоял посреди ком­наты?

Я подви­нулся и глянул, куда гля­дели все они, — там на койке лежал я. Не помню, чтобы я испы­ты­вал что-нибудь похо­жее на страх при виде своего двой­ника; меня охва­тило только недо­уме­ние: как же это? Я чув­ство­вал себя здесь, между тем и там тоже я … Я захо­тел ося­зать себя, взять правой рукой левую: моя рука прошла насквозь; попро­бо­вал охва­тить себя рукой за талию — рука вновь прошла через корпус, как по пустому про­стран­ству… Я позвал док­тора, но атмо­сфера, в кото­рой я нахо­дился, ока­за­лась совсем не при­год­ной для меня; она не вос­при­ни­мала и не пере­да­вала звуков моего голоса, и я понял свою полную раз­об­щен­ность со всем окру­жа­ю­щим, свое стран­ное оди­но­че­ство; пани­че­ский страх охва­тил меня. Было дей­стви­тельно что-то невы­ра­зимо ужас­ное в том невы­ра­зи­мом оди­но­че­стве … Я глянул, и тут только впер­вые передо мной яви­лась мысль: да не слу­чи­лось ли со мной того, что на нашем языке, языке живых людей, опре­де­ля­ется словом “смерть”? Это пришло мне в голову потому, что мое лежа­щее на койке тело имело совер­шенно вид мерт­веца…

Вспо­ми­ная и про­ду­мы­вая впо­след­ствии свое тогдаш­нее состо­я­ние, я заме­тил только, что мои умствен­ные спо­соб­но­сти дей­ство­вали и тогда с уди­ви­тель­ной энер­гией и быст­ро­той…» (иеро­мо­нах Сера­фим (Роуз) (35:19, 20 со ссыл­кой на рас­сказ «Неве­ро­ят­ное для многих, но истин­ное про­ис­ше­ствие». К. Икскуль. Тро­иц­кие листки. 1910 г.28).

• При­ве­дем выдержки из работы про­то­и­е­рея М. Овчин­ни­кова: «Между жизнью и смер­тью»29.

«Дальше (после авто­ка­та­строфы — П.Д.) реани­ма­ция, ней­ро­хи­рур­гия, кровь, боль и смерть…

Мои повре­жде­ния были столь серьез­ными, что в первые дни после аварии врачи не могли дать ника­кой гаран­тии, что я выживу.

Первое, что я вспом­нил, было ясное ощу­ще­ние — душа моя поки­дала тело. Про­ис­хо­дило это шесть раз … Разу­ме­ется, эти моменты оста­лись только в моей памяти, как – то зафик­си­ро­вать их в тяже­лые для меня минуты я не мог.

Настолько неожи­данно и резко это про­изо­шло, что я, к сожа­ле­нию, смутно помню сам момент рас­ста­ва­ния души с телом. Хорошо помню ощу­ще­ние лег­ко­сти, когда, как при глу­бо­ком вздохе, пришло пре­крас­ное ощу­ще­ние осво­бож­де­ния от боль­ной, раз­ло­ман­ной плоти. Посте­пенно, но вполне реально вклю­ча­лось вос­при­я­тие звука, цвета, формы. Я уходил в непо­вто­римо пре­крас­ный вос­хи­ти­тель­ный мир, причем впе­чат­ле­ние незем­ного, неощу­ща­е­мого ранее состо­я­ния нарас­тало. Сквозь боле­вой, кро­ва­вый мрак вдруг посте­пенно появился непе­ре­да­ва­емо чудес­ный свет — он был похож не на спо­лохи лампы, про­жек­тора или све­тиль­ника, это был весь мир, про­ни­зан­ный светом – жизнью» (37:40, 41).

• «Совре­мен­ные “посмерт­ные” опыты сде­лали людей потря­са­юще осве­дом­лен­ными о созна­тель­но­сти души после смерти, о боль­шей остроте и быст­роте ее умствен­ных спо­соб­но­стей» (иеро­мо­нах Сера­фим (Роуз) (35:197, 198).
• «“Земная” сто­рона “выхода из тела” хорошо опи­сана в книге дирек­тора Инсти­тута пси­хо­фи­зи­че­ских иссле­до­ва­ний в Окс­форде (Англия) Салии Грин “Выход из тела” (Нью-Йорк, 1975). В ответ на обра­ще­ние, сде­лан­ное в октябре 1966 года через бри­тан­скую прессу и радио, Инсти­тут полу­чил около 400 отве­тов от людей, утвер­ждав­ших, что они лично выхо­дили из тела. Такая реак­ция гово­рит о том, что подоб­ный опыт в наше время совсем не ред­кость и что кто имел его, теперь с боль­шей готов­но­стью, чем ранее, гово­рит об этом, не боясь про­слыть “тро­ну­тым”. В отно­ше­нии “посмерт­ного” опыта то же самое отме­чают д‑р Муди и другие иссле­до­ва­тели. Упо­мя­ну­тые 400 чело­век полу­чили по два вопрос­ника, а книга яви­лась резуль­та­том срав­не­ния и ана­ли­зов отве­тов.

Опи­сан­ные в этой книге опыты почти все были неволь­ными, вызван­ными раз­лич­ными физи­че­скими усло­ви­ями — стрес­сом, уста­ло­стью, болез­нью, несчаст­ным слу­чаем, ане­сте­зией, сном. Почти все они про­ис­хо­дили вблизи от тела (а не в цар­стве духов), и сде­лан­ные наблю­де­ния очень сходны с рас­ска­зами людей, имев­ших “посмерт­ный” опыт: чело­век видит свое соб­ствен­ное тело сна­ружи, обла­дает всеми чув­ствами (хотя в теле мог быть глухим и слепым), не спо­со­бен дотра­ги­ваться до своего окру­же­ния или вза­и­мо­дей­ство­вать с ним, пла­вает в воз­духе, испы­ты­вая огром­ное удо­воль­ствие и лег­кость, ум дей­ствует яснее, чем обычно. Неко­то­рые опи­сы­вали встречу с умер­шими род­ствен­ни­ками или же путе­ше­ствия в места, кото­рые, каза­лось, не при­над­ле­жали обыч­ной реаль­но­сти (иеро­мо­нах Сера­фим (Роуз) (35:114, 115).

• «В этих рас­ска­зах (в рас­ска­зах, вер­нув­шихся из загроб­ного мира о своих пере­жи­ва­ниях после раз­лу­че­ния с телом — П.Д.) неиз­менно повто­ря­ются сле­ду­ю­щие моменты:

– ушед­шая из тела душа мыслит, чув­ствует и пере­жи­вает собы­тия так же, как пере­жи­вала и мыс­лила, будучи в теле. Вся жизнь сохра­ня­ется в ее памяти;

– по смерти душа входит в обще­ние с Анге­лами или бесами;

– душа под­вер­га­ется суду за все про­ступки, слова и наме­ре­ния, про­яв­лен­ные при жизни тела и не покры­тые пока­я­нием;

– пере­жи­ва­ния души после смерти тела сохра­ня­ются в памяти после воз­вра­ще­ния души в тело и ока­зы­вают на душу силь­ней­шее впе­чат­ле­ние.

Обычно эти пере­жи­ва­ния совер­шают в душе духов­ный пере­во­рот: нера­ди­вые души начи­нают жизнь бого­угод­ную, иногда при­ни­мают мона­ше­ство, а иноки — уходят в затвор и т. п.

Для всех них земная жизнь теряет, обычно, в той или иной мере свою при­вле­ка­тель­ность. И они начи­нают думать пре­иму­ще­ственно о под­го­товке к той буду­щей жизни, реаль­ность кото­рой они познали на своем личном опыте» (Н. Е. Пестов) (38:97).

В пра­во­слав­ной лите­ра­туре при­ве­дено боль­шое коли­че­ство рас­ска­зов о явле­нии душ умер­ших живым людям. В этих рас­ска­зах души: совер­шают разум­ные дей­ствия; обла­дают памя­тью (хранят вос­по­ми­на­ния о жизни на земле); всту­пают в обще­ние с живыми; забо­тятся о живых, настав­ляют их и помо­гают им (см., напри­мер, 38–45, 95, 69). Это, в свою оче­редь, гово­рит о созна­тель­ной жизни души после ее разъ­еди­не­ния с телом.

Отме­тим, что хри­сти­ан­ское учение о посмерт­ной судьбе души (по кото­рому душа, рас­став­шись с телом, будет, в соот­вет­ствии с земной жизнью, нахо­диться в Цар­стве Небес­ном, испы­ты­вая при этом бла­жен­ство в соеди­не­нии с Богом, или в аду, испы­ты­вая при этом муче­ния) ясно гово­рит о ее созна­тель­ном состо­я­нии после отде­ле­ния от тела, т. е. после физи­че­ской смерти.

2.3. осо­бен­но­сти состо­я­ния отдель­ной души и про­яв­ле­ния ее сил

• 1. В отдель­ной душе (душе, разъ­еди­нен­ной с телом) можно выде­лить сле­ду­ю­щие осо­бен­но­сти (в отно­ше­нии ее состо­я­ния и про­яв­ле­ния сил) по срав­не­нию с душой, соеди­нен­ной с телом:
• реа­ли­за­ция душой своих спо­соб­но­стей видеть, слы­шать, мыс­лить, чув­ство­вать, желать и др. про­ис­хо­дит без содей­ствия (соуча­стия) тела.

Вслед­ствие этого, душа чело­века может, напри­мер, видеть и слы­шать, даже если сам чело­век, при земной жизни, был слепым и глухим. Также отме­ча­ется уси­ле­ние неко­то­рых пси­хи­че­ских спо­соб­но­стей, в част­но­сти, мыш­ле­ния;

• отсут­ствуют, так назы­ва­е­мые, телес­ные (точнее, душевно – телес­ные) стра­сти.

Дей­стви­тельно, хотя тело само по себе, как веще­ство, не явля­ется гре­хов­ным30, с другой сто­роны, при соеди­не­нии с душой оно ока­зы­вает опре­де­лен­ное и оче­вид­ное вли­я­ние на ее чув­ства, мысли и жела­ния. Поэтому мы и просим Гос­пода: «…очисти, Гос­подь, сми­рен­ную мою душу от всякой скверны плоти и духа» (молитвы на сон гря­ду­щим. Молитва 1‑я, свя­того Мака­рия Вели­кого, к Богу Отцу) и Ангела – хра­ни­теля: «…не дай воз­мож­но­сти злому демону под­чи­нить меня себе пре­об­ла­да­нием этого смерт­ного тела…» (молитвы утрен­ние. Молитва 9‑я, к Ангелу – хра­ни­телю).

Одним из при­ме­ров такого вли­я­ния явля­ется жела­ние насы­ще­ния веще­ствен­ного тела, обу­слов­лен­ное полу­че­нием при этом неве­ще­ствен­ною душою чув­ства удо­воль­ствия, а также и другие ана­ло­гич­ные жела­ния, напри­мер, сек­су­аль­ного харак­тера. Другим при­ме­ром связи состо­я­ния тела и состо­я­ния души может являться то, что на осно­ва­нии опре­де­лен­ных телес­ных ана­ли­зов можно судить о пред­рас­по­ло­жен­но­сти чело­века к алко­го­лизму (то есть при­стра­стия к алко­голю, или стра­сти пьян­ства). Если данный тест дает поло­жи­тель­ные резуль­таты, то тести­ру­е­мому реко­мен­ду­ется особо вни­ма­тельно отно­сится к при­ня­тию алко­голь­ных напит­ков, чтобы ука­зан­ная пред­рас­по­ло­жен­ность не пере­шла в алко­голь­ную зави­си­мость.

Ука­зан­ные пси­хи­че­ские состо­я­ния, чув­ства и жела­ния можно условно назвать душевно-телес­ными31.

В отли­чие от них, для душев­ных состо­я­ний, чувств и жела­ний (напри­мер, гор­до­сти, зави­сти, чувств пре­крас­ного и воз­вы­шен­ного) так же, как и для душевно – духов­ных (напри­мер, страха Божия, любви Божией) — нали­чие тела не явля­ется обя­за­тель­ным усло­вием. Такие состо­я­ния, чув­ства и жела­ния могут испы­ты­вать и бес­те­лес­ные суще­ства — души людей после их физи­че­ской смерти и ангелы. Так, напри­мер, бес­те­лес­ный дьявол первый грех совер­шил из-за гор­до­сти, а затем — из зави­сти к бла­жен­ству пра­ро­ди­те­лей. О душев­ных удо­воль­ствиях епи­скоп Неме­сий пишет: «Душев­ные (удо­воль­ствия — П. Д.), конечно, те, кото­рые свой­ственны одной только душе, самой по себе, каковы удо­воль­ствия, воз­ни­ка­ю­щие при заня­тиях нау­ками и при созер­ца­нии» (20:115).

Заме­тим, что в вечер­них молит­вах, при испо­ве­да­нии грехов повсе­днев­ных, также гово­рится о грехах душев­ных и телес­ных. Таким обра­зом, при отде­ле­нии души от тела, коли­че­ство ее воз­мож­ных стра­стей умень­ша­ется за счет устра­не­ния тех из них, кото­рые свя­занны с телом (подроб­нее о «телес­ных» и «душев­ных» стра­стях см. в раз­деле 7.2.3: О стра­стях, пункт Г: Клас­си­фи­ка­ция стра­стей);

• ста­но­вится невоз­мож­ным само­сто­я­тель­ное осво­бож­де­ние от вины за пре­гре­ше­ния через рас­ка­я­ние и, в соот­вет­ствии с этим, — само­сто­я­тель­ное изме­не­ние состо­я­ния души (напри­мер, пере­ход от муче­ний в аду к бла­жен­ству в Цар­стве Небес­ном).

Данное поло­же­ние, объ­яс­ня­ется тем, что нали­чие тела создает допол­ни­тель­ные соблазны (похоти плоти), кото­рые отсут­ствуют у духов­ных разум­ных существ — анге­лов и душ умер­ших людей. В связи с этим, именно чело­веку (поскольку у него больше соблаз­нов) и даро­вана воз­мож­ность про­ще­ния грехов через пока­я­ние. По мнению Неме­сия, епи­скопа Эмес­ского: «Ведь один только чело­век — из всех ода­рен­ных разу­мом существ — имеет то пре­иму­ще­ство, что удо­ста­и­ва­ется про­ще­ния через пока­я­ние: ни демоны, ни ангелы не могут полу­чить про­ще­ния через рас­ка­я­ние. В этом более всего ска­зы­ва­ется и обна­ру­жи­ва­ется мило­сер­дие и пра­во­су­дие Божие. Ангелы, не имея ника­ких неот­ра­зи­мых побуж­де­ний, вовле­ка­ю­щих в грех, но по при­роде, будучи сво­бод­ными от телес­ных стра­стей и удо­воль­ствий, по всей спра­вед­ли­во­сти не могут полу­чить ника­кого про­ще­ния через рас­ка­я­ние; чело­век же есть не только разум­ное, но и живот­ное суще­ство, – причем, живот­ные потреб­но­сти и стра­сти часто пора­бо­щают (увле­кают) разум. Поэтому, когда чело­век, отрез­вив­шись (придя в себя), избе­гает этого и дости­гает доб­ро­де­те­лей, то полу­чает заслу­жен­ную милость, то есть, про­ще­ние. И как смех явля­ется свой­ством чело­ве­че­ской при­роды, так как одному ему это только при­суще — и вся­кому, и всегда, — так в том, что про­ис­хо­дит по бла­го­дати (то есть, Божией), свой­ственно чело­веку, пре­иму­ще­ственно перед про­чими разум­ными тва­рями, осво­бож­даться от вины за пре­гре­ше­ния через рас­ка­я­ние. Ведь одному только чело­веку — и вся­кому, и всегда — дается это на время земной жизни: но после смерти уже нет» (20:28, 29). Св. Иоанн Дамас­кин гово­рит, что «он (Ангел — П.Д.) неспо­со­бен к рас­ка­я­нию, потому что – и бес­те­ле­сен. Ибо чело­век полу­чил рас­ка­я­ние по при­чине немощи тела» (61:118).

Про­то­и­е­рей Нико­лай Погреб­няк пишет: «…Но за гробом пока­я­ния нет. И строго пре­ду­пре­ждает нас об этом свт. (Иоанн зла­то­уст — П.Д.): “Но когда отой­дем туда, то, хотя бы ока­зали самое силь­ное рас­ка­я­ние, ника­кой уже не будет пользы, и сколько бы не скре­же­тали зубами, ни сокру­ша­лись и ни моли­лись тыся­че­кратно, никто и с конца перста не подаст капли нам, объ­ятым пла­ме­нем, но мы услы­шим то же, что и извест­ный богач, – что про­пасть велика между нами и вами утвер­дися (Лк.16:26). Пока­емся же здесь, уве­ще­ваю, и познаем Гос­пода своего, как познать над­ле­жит. Тогда только должно будет отри­нуть надежду на пока­я­ние, когда мы будем во аде, потому что там только бес­сильно и бес­по­лезно это вра­чев­ство, а доколе мы здесь, оно если и в самой ста­ро­сти будет упо­треб­лено, ока­зы­вает вели­кую силу. Посему и диавол упо­треб­ляет все усилия, чтобы вко­ре­нить в нас помысл отча­я­ния, ибо он знает, что если мы и немного пока­емся, это будет для нас не бес­плодно” (свт. Иоанн Зла­то­уст. Тво­ре­ния)» (135).

Со смер­тью закан­чи­ва­ется время наших земных деяний («время посева») и начи­на­ется время воз­да­я­ния за них («время жатвы»). «Легко для Гос­пода — в день смерти воз­дать чело­веку по делам его. Минут­ное стра­да­ние про­из­во­дит забве­ние утех, и при кон­чине чело­века откры­ва­ются дела его» (Сир.11:26, 27). Св. апо­стол Павел настав­ляет нас: Бог «воз­даст каж­дому по делам его: тем, кото­рые посто­ян­ством в добром деле ищут славы, чести и бес­смер­тия, — жизнь вечную; а тем, кото­рые упор­ствуют и не поко­ря­ются истине, но пре­да­ются неправде, — ярость и гнев» (Рим.2:6-8); «Что посеет чело­век, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную. Делая добро, да не уны­ваем, ибо в свое время пожнем, если не осла­беем. Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наи­паче своим по вере» (Гал.6:7-10).

Свт. Гри­го­рий Бого­слов учит: «Насто­я­щее время есть время дела­ния, а буду­щее — время воз­да­я­ния (Слово 19)» (52:543).

Свт. Тихон Задон­ский пишет: «Смерть никого не остав­ляет, и чем дольше живем, тем ближе она к нам. Этот предел Божий как неиз­ве­стен нам, так и весьма стра­шен. Неиз­ве­стен, поскольку смерть похи­щает без раз­бора старых и моло­дых, мла­ден­цев и юношей, гото­вых и него­то­вых, пра­вед­ных и греш­ных. Стра­шен, поскольку отсюда начи­на­ется нескон­ча­е­мая, непре­ста­ю­щая, всегда пре­бы­ва­ю­щая веч­ность. Отсюда мы отхо­дим или в вечное бла­жен­ство, или в вечную муку; или в место радо­сти или в место плача. Отсюда мы начи­наем или вечно жить. Или вечно уми­рать; или вечно цар­ство­вать на небе со Хри­стом и свя­тыми Его, или вечно стра­дать в аду с сата­ной и анге­лами его» (106. См. листок от 15 сен­тября по новому стилю. Статья «Послед­ний путь». См. также «Сим­фо­ния по тво­ре­ниям свя­ти­теля Тихона Задон­ского». При­ло­же­ние к маги­стер­ской дис­сер­та­ции: «Свт. Тихон Задон­ский и его учение о спа­се­нии» доцента архи­манд­рита Иоанна Мас­лова. Загорск, 1981, Т. 1–5, С. 1862); «Видишь, что часы, заве­ден­ные непре­станно идут, и хотя мы спим или бодр­ствуем, делаем или не делаем, они непре­стан­ное тече­ние имеют, пока меха­низм не оста­но­вится. Так и жизнь наша: от рож­де­ния до смерти непре­станно течет и убав­ля­ется. Отды­хаем или тру­димся, бодр­ствуем или спим, бесе­дуем с кем или молчим, жизнь наша непре­станно тече­ние свое совер­шает и к концу своему при­бли­жа­ется; и уже ближе к концу сего­дня, чем была вчера и поза­вчера; в этот час, чем была час назад. Так, неза­метно для нас жизнь наша сокра­ща­ется! Так про­хо­дят часы и минуты! А когда оста­но­вится меха­низм и пере­ста­нет уда­рять маят­ник, не знаем того. Про­мы­сел Божий скрыл от нас то, чтобы всегда были готовы к исходу, когда ни позо­вет нас к себе Вла­дыка наш Бог. “Бла­женны рабы те, кото­рых гос­по­дин, придя, найдет бодр­ству­ю­щими” (Лк.12:37). Ока­янны же те, кого найдет в гре­хов­ном сне погру­жен­ным! Этот случай и рас­суж­де­ние учит тебя, хри­сти­а­нин: 1) что время жизни нашей бес­пре­станно уходит. 2) что про­шед­шего вре­мени воз­вра­тить невоз­можно. 3) что про­шед­шее и буду­щее не наше, но только то наше, кото­рое теперь имеем. 4) что кон­чина наша нам неиз­вестна. 5) Сле­до­ва­тельно, всегда, в любой час, должны мы быть гото­выми к исходу, если хотим бла­женно уме­реть. 6) Отсюда заклю­чаем, что хри­сти­а­нин должен нахо­диться в непре­стан­ном пока­я­нии, подвиге веры и бла­го­че­стия. 7) Каким хочет быть при исходе, таким должен ста­раться быть в любое время жизни своей: так как не знает утром, дождется ли вечера, и вече­ром, дождется ли утра. Ибо видим, что те, кото­рые с утра были здо­ровы, те к вечеру на одре смерт­ном без­ды­ханны лежат; и те, кото­рые с вечера засы­пают, поутру не встают и спать будут до трубы архан­гель­ской. А что с дру­гими слу­ча­ется, то с тобой и со мной слу­читься может, ибо все мы всяким слу­чаям под­ле­жим»32 (140. Статья 1: Что нужно знать. Гл. 2: О духов­ной муд­ро­сти. Раздел: Случай и духов­ное рас­суж­де­ние о нем. Пункт LXXXVIII).

«В загроб­ном мире перед душой две дороги — к свету или от него, и душа после смерти тела уже не может выби­рать дорогу. Дорога пред­опре­де­лена жизнью чело­века на земле» (Е. И. Дудкин) (40:11).

Никто из нас не знает, когда Сын Божий опять придет во славе, чтобы судить живых и мерт­вых (Символ веры). Вне­запно придет Судия, и деяния каж­дого обна­ру­жатся (Молитвы утрен­ние. Тро­пари Тро­ич­ные). Поэтому нужно посто­янно быть угод­ными Богу, чтобы не погиб­нуть навеки, ибо в аде нельзя найти утех (Сир.14:17).

• 2. Вместе с этим, во втором пери­оде жизни души (см. сноску 24) еще воз­можно улуч­ше­ние ее состо­я­ния. Однако не по соб­ствен­ному ее жела­нию и не через свои муче­ния, а по опре­де­лен­ной помощи извне, причем это отно­сится не ко всем душам вообще, а только к тем из них, кото­рые своей жизнью на земле (в соеди­не­ние с телом) создали пред­по­сылки к этому.

«…Как для скон­чав­шихся в нече­стии и нерас­ка­ян­но­сти и совер­шенно пога­сив­ших в себе дух Хри­стов (1Сол.5:19) ничего не помо­гут ника­кие молитвы живу­щих еще братий, подобно тому, как ничего не могут сде­лать для ожив­ле­ния гнилых семян, поте­ряв­ших начало рас­ти­тель­ной жизни, ни вли­я­ние солнца, ни бла­го­рас­тво­рен­ный воздух, ни пита­тель­ная влага…

Блж. Авгу­стин гово­рит: “Нимало не должно сомне­ваться, что молитвы Св. Церкви, спа­си­тель­ное жерт­во­при­но­ше­ние и мило­стыни при­но­сят пользу умер­шим, — но лишь тем, кото­рые прежде смерти жили так, чтобы после смерти все это могло быть для них полезно. Ибо для отшед­ших без веры, спо­спе­ше­ству­е­мой любо­вию, и без обще­ния в таин­ствах напрасно совер­ша­ются ближ­ними дела того бла­го­че­стия, коего залога они не имели в себе, когда нахо­ди­лись здесь, не при­емля или всуе при­емля бла­го­дать Божию, и сокро­ви­ще­ствуя себе не мило­сер­дие, гнев. Итак, не новые заслуги при­об­ре­та­ются для умер­ших, когда совер­шают за что-либо доброе зна­е­мые, а только извле­ка­ются послед­ствия из прежде поло­жен­ных ими начал (слово 172)”.

Св. Иоанн Дамас­кин пишет: “Каждый чело­век, имев­ший в себе малую закваску доб­ро­де­те­лей, но не успев­ший пре­вра­тить оную в хлеб, — поелику, несмотря на свое жела­ние, не смог сего сде­лать или по лено­сти, или по бес­печ­но­сти, или потому, что отла­гал со дня на день, и сверх чаяния постиг­нут и пожат кон­чи­ною, — не будет забыт пра­вед­ными Судиею и Вла­ды­кою, но Гос­подь по смерти его воз­бу­дит его родных, ближ­них и друзей, напра­вить мысли их, при­вле­чет сердца и пре­кло­нит души к ока­за­нию ему посо­бия и помощи … А тот, кто вел жизнь пороч­ную, кото­рая была вся усеяна тер­нием и испол­нена скверн и нечи­стот, кото­рый нико­гда не внимал сове­сти, но с бес­печ­но­стью и ослеп­ле­нием погру­жался в мер­зость похо­тей, удо­вле­тво­ряя всем жела­ниям плоти и нимало не забо­тясь о душе, — кото­рого все мысли заняты были пло­то­уго­дием и кото­рый в таком состо­я­нии постиг­нут кон­чи­ною, — сему никто не про­стрет руки, но так будет с ним поступ­лено, что ему не попа­дут помощи ни супруга, ни дети, ни братия, ни род­ствен­ники, ни друзья: поелику, Бог не при­з­рит на него (слово об усоп­ших в вере)”…

По учению пра­во­слав­ному, души очи­ща­ются от грехов и заслу­жи­вают от Бога поми­ло­ва­ние не сами собою и не через свои муче­ния, но по молит­вам Церкви, силою бес­кров­ной жертвы, и эти-то молитвы не только помо­гают страж­ду­щим, облег­чают их участь, но и осво­бож­дают их от муче­ний (Пра­во­слав­ное испо­ве­да­ние, ч. 1, ответ на вопрос 64)» (Е. Тихо­ми­ров) (53:209, 236).

«Гос­подь все же остав­ляет надежду душе даже и нерас­ка­ян­ного греш­ника, но для ее спа­се­ния уже тре­бу­ется помощь извне. К этой помощи отно­сятся молитвы за усоп­ших, тво­ри­мые от их имени мило­стыни и другие добрые дела» (Е.И. Дудкин) (40:12).

При­ве­дем неко­то­рые кон­крет­ные при­меры изме­не­ния (улуч­ше­ния) состо­я­ния души в загроб­ном мире.

Св. Гри­го­рий Двое­слов, папа Рим­ский, повест­вует о заме­ча­тель­ных слу­чаях дей­ствен­ной помощи душам умер­ших по молит­вам и жерт­во­при­но­ше­ниям за них. Он гово­рит, что «в его время жил один пре­сви­тер, кото­рый часто ходил в баню. Одна­жды, придя в баню, он увидел подо­шед­шего к нему незна­комца, кото­рый начал ему при­слу­жи­вать; он при­слу­жи­вал также и по окон­ча­нии бани, Так повто­ря­лось несколько раз. Пре­сви­тер, желая отбла­го­да­рить незна­комца, взял одна­жды в баню две просфоры. Незна­ко­мец пришел и на этот раз стал помо­гать пре­сви­теру сни­мать сапоги и пода­вать поло­тенце после купа­ния. Пре­сви­тер дает ему за его усер­дие и любовь обе просфоры, но незна­ко­мец изрек с горь­кими сле­зами: “Отче! Что ты дела­ешь! Ведь это хлеб св., мне его есть нельзя. Я, кото­рого ты видишь, был гос­по­ди­ном этих мест, но за мои грехи осуж­ден. Если ты хочешь ока­зать мне свою любовь, то при­неси этот хлеб Гос­поду и помо­лись обо мне у Пре­стола Божия и если меня в сле­ду­ю­щий раз здесь не уви­дишь, то твоя молитва будет услы­шана”. Пре­сви­тер целую неделю со сле­зами молился о душе этого незна­комца, при­нося за него каждый день бес­кров­ную жертву. Когда он снова посе­тил баню, незна­ко­мец ему не явился» (цит. по 44:6,7). Другой рас­сказ св. Гри­го­рия Двое­слова: «Один брат за нару­ше­ния обета нес­тя­жа­ния, лишен был по смерти, в страх другим, цер­ков­ного погре­бе­ния и молитвы в тече­ние 30-ти дней; а потом, из состра­да­ния к его душе, в про­дол­же­ние сле­ду­ю­щих 30-ти дней за него была при­но­сима бес­кров­ная жертва с молит­вою. В послед­ний из этих дней, усоп­ший явился в виде­нии остав­ше­муся в живых род­ному брату своему и сказал: “Доселе худо было мне, а теперь уже я бла­го­по­лу­чен, ибо сего­дня полу­чил при­об­ще­ние”» (цит. по 53:223,224).

Св. Иоанн Дамас­кин гово­рит, что «у одного из святых мужей был ученик, живший бес­печно. Что же? Смерть застигла его в такой бес­печ­но­сти. Мило­серд­ный Отец Небес­ный, подвиг­ну­тый сле­зами и воп­лями старца, открыл ему того юношу горя­щим в пла­мени даже до выи, подобно неми­ло­серд­ному богачу, упо­ми­на­е­мому в притчи о Лазаре. Когда же св. под­верг себя стро­гим подви­гам поста и молитвы, с креп­ким воплем умоляя Бога, то увидел его, объ­ятого пла­ме­нем до пояса; нако­нец, когда св. муж при­со­еди­нил болезни к болез­ням (то есть еще более усилил свою молитву), то Бог в виде­нии явил его (юношу) старцу изъ­ятым из пла­мени и совер­шенно сво­бод­ным» (цит. по 53:225).

Е. Тихо­ми­ров пишет: «В одном селе ско­ро­по­стижно умер дьячок — старик. У него был сын — чинов­ник. Неча­ян­ная смерть отца пора­зила сына. Загроб­ная участь умер­шего не давала покоя доб­рому сыну почти в тече­ние года. Зная, что в литур­гии самое важное время для поми­но­ве­ния усоп­ших есть время пения: “Тебе поем, Тебе бла­го­сло­вим” … печаль­ный сын, нахо­дясь в это самое время в церкви (это было в Духов день), с особым усер­дием стал молиться Богу о упо­ко­е­нии своего отца. И что же? В ночь на втор­ник он видит своего отца, кото­рый три раза покло­нился ему до земли и при послед­нем поклоне сказал: “Бла­го­дарю тебя, сын мой”» (53:226,227).

Обычай совер­шать молитвы и при­но­сить жертвы за усоп­ших суще­ствует издревле. Так в Ветхом Завете повест­ву­ется о сра­же­нии иудеев под пред­во­ди­тель­ством своего вождя Иуды Мак­ка­вее. Когда, после битвы иудеи стали хоро­нить своих павших воинов, то «нашли они у каж­дого из умер­ших под хито­нами посвя­щен­ные Иам­ний­ским идолам вещи, что закон запре­щал Иудеям: и сде­ла­лось всем ясно, по какой при­чине они пали. Итак, все про­сла­вили пра­вед­ного Судию Гос­пода, откры­ва­ю­щего сокро­вен­ное, и обра­ти­лись к молитве, прося, да будет совер­шенно изгла­жен соде­ян­ный грех; а доб­лест­ный Иуда уве­ще­вал народ хра­нить себя от грехов, видя своими гла­зами, что слу­чи­лось по вине падших. Сделав же сбор по числу мужей до двух тысяч драхм серебра, он послал в Иеру­са­лим, чтобы при­не­сти жертву за грех, и посту­пил весьма хорошо и бла­го­честно, помыш­ляя о вос­кре­се­нии; ибо, если бы он не наде­ялся, что павшие в сра­же­нии вос­крес­нут, то излишне и напрасно было бы молиться о мерт­вых. Но он помыш­лял, что скон­чав­шимся в бла­го­че­стии уго­то­вана пре­вос­ход­ная награда, — какая святая и бла­го­че­сти­вая мысль! — Посему принес за умер­ших уми­ло­сти­ви­тель­ную жертву, да раз­ре­шатся от греха» (2Мак.12:40-45). Таким обра­зом, здесь дано важное биб­лей­ское сви­де­тель­ство о зна­че­нии для умер­ших при­но­си­мых за них молитв и иску­пи­тель­ных жертв со сто­роны живых.

Отме­тим, что в Пра­во­сла­вии суще­ствуют спе­ци­аль­ные пра­вила поми­но­ве­ния умер­ших (усоп­ших) пра­во­слав­ных хри­стиан, вклю­ча­ю­щие отпе­ва­ние, част­ное поми­на­ние умер­ших в 3‑й, 9‑й, 40‑й дни, а также в годины и годов­щины, роди­тель­ские все­лен­ские суб­боты и част­ные роди­тель­ские дни (см., напри­мер, 53:199–235). В пра­во­слав­ном семей­ном кален­даре по дан­ному вопросу гово­рится: «После смерти тела и част­ного суда душа нахо­дится или в пред­на­ча­тии веч­ного бла­жен­ства, или в пред­на­ча­тии вечных мук. Это зави­сит от того, как была про­жита земная крат­кая жизнь. Но немало зави­сит и от молитвы за умер­шего. Жития святых угод­ни­ков Божиих содер­жат мно­же­ство при­ме­ров того, как по молитве пра­вед­ни­ков облег­ча­лась посмерт­ная участь греш­ни­ков, вплоть до их пол­ного оправ­да­ния.

Цер­ковь еже­дневно на бого­слу­же­ниях воз­но­сит молитвы о всех своих чадах, отшед­ших в страну веч­но­сти. На утрени и вечерне усоп­шие поми­на­ются на так назы­ва­е­мой сугу­бой екте­нии: “Поми­луй нас, Боже…”. На литур­гии поми­на­ются трижды — на про­ско­ми­дии, на екте­нии после Еван­ге­лия и по освя­ще­нии Чест­ных Даров, когда поют “Достойно есть…” или задо­стой­ник. Для молитв за умер­ших назна­чен особый день — суб­бота, в кото­рую пола­га­ется заупо­кой­ная служба (кроме празд­ни­ков, если слу­чится в этот день) …» (183:64. См. «Молитва Церкви за усоп­ших).

• 3. Поло­же­ние о воз­мож­но­сти улуч­ше­ния посмерт­ной жизни души после част­ного суда может быть обос­но­вано, на наш взгляд, сле­ду­ю­щими рас­суж­де­ни­ями. «Поскольку душа чело­ве­че­ская (духов­ная суб­стан­ция) и чело­век (духовно-веще­ствен­ная суб­стан­ция) не явля­ются тож­де­ствен­ными суще­ствами, то окон­ча­тель­ное воз­да­я­ние за доб­ро­де­тели и грехи дан­ного чело­века должен, по суду спра­вед­ли­во­сти, нести именно этот же чело­век в соот­вет­ствии со своими делами при земной жизни33, а не одна его душа. Св. Иоанн Дамас­кин гово­рит: «… Если только одна душа упраж­ня­лась в подви­гах доб­ро­де­тели, то одна только она и будет увен­чана. И если одна только она посто­янно пре­бы­вала в удо­воль­ствиях, то по спра­вед­ли­во­сти одна только она была бы и нака­зы­ва­ема. Но так как ни к доб­ро­де­тели, ни к пороку душа не стре­ми­лась отдельно от тела, то, по спра­вед­ли­во­сти, то и другое вместе полу­чат и воз­да­я­ние…» (61:340). Свя­щен­но­му­че­ник епи­скоп Горазд пишет: «Полную награду и полное нака­за­ние не полу­чат люди сейчас же после частич­ного суда над ними, но только после Суда послед­него, так как уча­стие в награ­дах и нака­за­ниях должны при­нять по спра­вед­ли­во­сти не только душа, но и тело, а это про­изой­дет только после все­об­щего вос­кре­се­ния… Полная отплата наста­нет на послед­нем Суде, что видно из слов апо­стола Павла, что в день оный, т. е. в день все­об­щего Суда, даст ему Гос­подь, пра­вед­ный Судия, венец правды (2Тим.4:8)» (70:70,115. См. ответы на вопросы 306,468). По словам иеро­мо­наха Сера­фима Роуза: «… Тогда (после все­об­щего вос­кре­се­ния — П.Д.) частич­ная радость и слава, кото­рую даже ныне знают души на Небе, сме­нится пол­но­той радо­сти нового тво­ре­ния, для кото­рой был создан чело­век» (35:211). Про­то­пре­сви­тер Михаил Пома­зан­ский пола­гает, что «с телес­ной смер­тью чело­века не навсе­гда пре­кра­ща­ется связь души с телом. Наста­нет неко­гда время, когда тела чело­ве­че­ские вос­ста­нут в обнов­лен­ном виде и опять соеди­нятся навсе­гда со своими душами, чтобы полу­чить уча­стие в вечном бла­жен­стве или муче­нии, соот­вет­ственно тому, что при уча­стии тел совер­шено было людьми доб­рого или худого в тече­ние земной жизни (2Кор.5:10)» (24:104). Архи­епи­скоп Анто­ний (Амфи­те­ат­ров) счи­тает, что «цель все­об­щего вос­кре­се­ния тела есть та, чтобы буду­щую вечную жизнь, к кото­рой пред­на­зна­чена и для кото­рой искуп­лена Хри­стом Спа­си­те­лем душа чело­ве­че­ская, раз­де­ляло бы с нею и тело, обнов­лен­ное через смерть и вос­кре­се­ние. Ибо тело не есть только мерт­вое орудие чело­века, но суще­ствен­ная поло­вина его состава, и спра­вед­ли­вость тре­бует, чтобы, если душа будет насла­ждаться бла­жен­ством за добрые дела, — и тело раз­де­ляло бы с нею сие бла­жен­ство, как верный и усерд­ный сотруд­ник ее в оных; если же душа осу­дится на вечные муче­ния за злые дела, — и тело участ­во­вало в нем, поелику всегда имеет дея­тель­ное уча­стие в злых делах чело­века, и таким обра­зом воз­да­я­ние чело­веку было полное. Посему Апо­стол гово­рит: ибо всем нам должно явиться пред суди­лище Хри­стово, чтобы каж­дому полу­чить соот­вет­ственно тому, что он делал, живя в теле, — доброе или худое (2Кор.5:10)34» (54:263).

Иными сло­вами, отдель­ная, хотя и само­сто­я­тель­ная, часть чело­века — душа не может нести полную ответ­ствен­ность за дела всего чело­века в целом. Именно поэтому част­ный суд (после физи­че­ской смерти чело­века) не явля­ется окон­ча­тель­ным судом. Здесь еще нет всей пол­ноты награды или нака­за­ния и воз­можно улуч­ше­ние состо­я­ния души. Однако не по соб­ствен­ному ее жела­нию и не через ее муче­ния, а по опре­де­лен­ной помощи извне, причем это отно­сится не ко всем душам вообще, а только к тем из них, кото­рые при земной жизни (в соеди­не­нии с телом) создали пред­по­сылки к этому35.

• 4. Ряд авто­ров при­дер­жи­ва­ется мнения, что после физи­че­ской смерти душа уже не может рас­ка­яться.

Свт. архи­епи­скоп Лука (Войно-Ясе­нец­кий) гово­рит: «…В бес­смерт­ном духе чело­ве­че­ском про­дол­жа­ется вечная жизнь и бес­ко­неч­ное раз­ви­тие в направ­ле­нии добра или зла после смерти тела, мозга и сердца… Вечное бла­жен­ство пра­вед­ни­ков и вечную муку греш­ни­ков надо пони­мать так, что бес­смерт­ный дух первых, про­свет­лен­ный и могу­ще­ственно уси­лен­ный после осво­бож­де­ния от тела, полу­чает воз­мож­ность бес пре­дель­ного раз­ви­тия в направ­ле­нии добра и Боже­ствен­ной любви, в посто­ян­ном обще­нии с Богом и все ми бес­плот­ными силами. А мрач­ный дух зло­деев и бого­бор­цев в посто­ян­ном обще­нии с диа­во­лом и анге­лами его будет вечно мучиться своим отчуж­де­нием от Бога, свя­тость Кото­рого познает, нако­нец, и той невы­но­си­мой отра­вой, кото­рую таит в себе зло и нена­висть, бес­пре­дельно воз­рас­та­ю­щие в непре­стан­ном обще­нии с цен­тром и источ­ни­ком зла, сата­ной!» (29:283. Гл. 9 «Бес­смер­тие»).

Е. И. Дудкин так ком­мен­ти­рует данное выска­зы­ва­ние: «Самое страш­ное в этих словах архи­епи­скопа то, что в момент смерти тела уже опре­де­ли­лось все даль­ней­шее раз­ви­тие души в направ­ле­нии к добру или злу. В загроб­ном мире перед душой две дороги — к свету или от него, и душа после смерти тела уже не может выби­рать дорогу. Дорога пред­опре­де­лена жизнью чело­века на земле» (40:11). По словам архи­епи­скопа Анто­ния: «Душа же сама не может, хотя бы и хотела, корен­ным обра­зом изме­ниться и начать новую жизнь, кото­рая совер­шенно отли­ча­лась бы от ее жизни на земле, при­об­ре­сти то, чего она не имела, будучи чело­ве­ком.

Именно в таком смысле надо пони­мать слова о том, что за гробом нет пока­я­ния. Душа живет там и раз­ви­ва­ется в том направ­ле­нии, кото­рое начала на земле» (цит. по 40:12).

По мнению Иоанна, епи­скопа Смо­лен­ского «Если вы здесь (в земной жизни — П. Д.) вла­де­ете собой, там (в загроб­ном мире — П.Д.) уже вы ничего не смо­жете с собой сде­лать; все в вас и с вами перей­дет туда и разо­вьется в бес­ко­неч­ность…

Душа чело­века, отре­ша­ясь от тела, с мно­го­крат­ной силой про­дол­жает раз­ви­вать в себе те каче­ства, кото­рые она при­об­рела в земной жизни…

Вслед­ствие этого пра­вед­ники бес­ко­нечно утвер­жда­ются в доб­ро­де­те­лях и пре­дан­но­сти св. воле Божией, а нерас­ка­ян­ные греш­ники — в нече­стии и нена­ви­сти к Богу» (цит. по 38:102).

Однако сле­дует отме­тить, что в притче о богаче и Лазаре (Лк.16:19-31) гово­рится о том, что, несмотря на муче­ния и невоз­мож­ность помочь себе самой, душа богача дважды стре­ми­лась помочь остав­шимся на земле бра­тьям (Лк.16:28, 30). Она про­сила Авра­ама послать к ним Лазаря, говоря: пусть он засви­де­тель­ствует им, чтобы и они не пришли в это место муче­ния (Лк.16:28), так как пола­гала, что если кто из мерт­вых придет к ним, пока­ются (Лк.16:30).

Таким обра­зом, душа богача хотела, чтобы его братья пока­я­лись, изме­нили свою жизнь и не пришли в это место муче­ния. Из этого можно сде­лать вывод, что душа богача, и сама рас­ка­я­лась, ведь иначе она не смогла бы желать рас­ка­я­ния остав­шихся бра­тьев. Вот как гово­рит об этом иеро­мо­нах Сера­фим (Роуз) со ссыл­кой на мит­ро­по­лита Мос­ков­ского и Коло­мен­ского Мака­рия (Бул­га­кова): «Насто­я­щее хри­сти­ан­ское отно­ше­ние к смерти осно­вано на осо­зна­нии кри­ти­че­ской раз­ницы между этой жизнью и гря­ду­щей. Мит­ро­по­лит мос­ков­ский Мака­рий (Бул­га­ков) в сле­ду­ю­щих словах поды­то­жил биб­лей­ское и оте­че­ское учение по этому вопросу: “Смерть есть предел, кото­рым огра­ни­чи­ва­ется время подви­гов для чело­века и начи­на­ется время воз­да­я­ния, так что по смерти невоз­можно ни пока­я­ние, ни исправ­ле­ние жизни. Эту истину выра­зил Хри­стос Спа­си­тель Своею прит­чею о бога­том и Лазаре, из кото­рой видно, что тот и другой немед­ленно по смерти полу­чили воз­да­я­ние, и бога­тый, как ни мучался в аду, не мог через пока­я­ние осво­бо­диться от своих стра­да­ний” (Лк.16:26)» (35:189).

При­ве­дем еще одно ана­ло­гич­ное выска­зы­ва­ние: «Конечно, души, заклю­чен­ные в ад, и неоже­сто­чен­ные во зле, могут глу­боко рас­ка­и­ваться в грехах земной жизни, чув­ство­вать к ним отвра­ще­ние, мыс­лимо и серд­цем смре­миться к добру, к кото­рому были иногда рав­но­душны на земле; но в аде они не имеют ника­кой воз­мож­но­сти при­не­сти плоды, достой­ные пока­я­ния и оправ­дать свое стрем­ле­ние к добру делами любви и мило­сер­дия. Этот недо­ста­ток плодов пока­я­ния и добрых дел, по бла­гому устро­е­нию Божию, заме­няют для них молитвы Церкви об умер­ших, бла­го­тво­ре­ния, совер­ша­е­мые на земле по их заве­ща­нию, или во имя их, осо­бенно же при­не­се­ние за них без­кров­ной жертвы, пред­ста­тель­ство за них святых в Церкви Небес­ной (Апок.8:3, 4) и, нако­нец, все­силь­ное хода­тай­ство пред Отцем самого Иску­пи­теля (Евр.7:5).

При таких сред­ствах, души, заклю­чен­ные во аде, и по своему пока­я­нию и стрем­ле­нию к добру спо­соб­ные к рай­ской жизни, несмотря на недо­ста­ток добрых дел, могут пере­хо­дить из духов­ной тем­ницы в оби­тели Небес­ные…» (175. Гл. «О пра­во­су­дии Божием»).

Другим при­ме­ром рас­ка­я­ния в загроб­ном мире явля­ется при­ве­ден­ный выше рас­сказ Гри­го­рия Двое­слова о пас­тыре и помо­гав­шем ему в бане незна­комце. Когда пре­сви­тер захо­тел отбла­го­да­рить его за помощь двумя просфо­рами, то «незна­ко­мец изрек с горь­кими сле­зами: “Отче! Что ты дела­ешь! Ведь это хлеб св., мне его есть нельзя. Я, кото­рого ты видишь, был гос­по­ди­ном этих мест, но за мои грехи осуж­ден… помо­лись обо мне у Пре­стола Божия» (цит. по 44:6, 7). Из этого рас­сказа, помимо того, что незна­ко­мец сожа­лел о своих грехах, то есть рас­ка­ялся в них, также сле­дует, что незна­ко­мец по соб­ствен­ному жела­нию усердно при­слу­жи­вал пре­сви­теру, чтобы тот помо­лился за него и то, что усер­дие незна­комца было воз­на­граж­дено. Это, в свою оче­редь, пока­зы­вает нам, что рас­ка­я­ние отдель­ной души воз­можно, но само по себе не поз­во­ляет изме­нить ее состо­я­ние в загроб­ном мире и что для этого тре­бу­ется помощь из вне.

• 5. Таким обра­зом, состо­я­ние, силы отдель­ной души и осо­бен­но­сти их про­яв­ле­ний суще­ственно отли­ча­ются от тако­вых при соеди­не­ние души с телом. При этом душа в загроб­ном мире:
• сохра­няет свои спо­соб­но­сти чув­ство­вать, мыс­лить, желать.

Заме­тим, что если бы душа по смерти тела лиша­лась бы, напри­мер, чувств (страха, ужаса, радо­сти, сча­стья, любви), то какой бы был смысл в суде Божьем, опре­де­ля­ю­щим, где нахо­диться душе: мучаться в аду или бла­жен­ство­вать в раю? Кроме того, при отсут­ствии чувств, также ста­но­вятся ненуж­ными ум и воля, поскольку эти поня­тия явля­ются кор­ре­ля­тив­ными, то есть одно из них пред­по­ла­гает и другие (см. раздел 6.4). Это ука­зы­вает на то, что после физи­че­ской смерти (смерти тела, вклю­чая мозг) уми­рает (исче­зает) не сама воз­мож­ность мыс­ли­тель­ных и других про­цес­сов (чувств, жела­ний), а только их внеш­нее, види­мое про­яв­ле­ние. Таким обра­зом, эти про­цессы не явля­ются свой­ствами (спо­соб­но­стями) мозга, а явля­ются свой­ствами души и сохра­ня­ются (и даже обост­ря­ются) при ее разъ­еди­не­нии с телом;

• по-види­мому, может рас­ка­яться, однако это рас­ка­я­ние не будет при­нято само по себе. Состо­я­ние души (бла­жен­ство или муче­ния, а также их сте­пень или вели­чина) после ее рас­ста­ва­ния с телом, также не может быть изме­нено по жела­нию самой души. Оно может быть изме­нено по молит­вам Церкви, родных, близ­ких и других людей, а также их опре­де­лен­ных деяний, но только в том случае, если чело­век еще при жизни на земле смог создать опре­де­лен­ное осно­ва­ние для этого.

Глава 3. Ком­плекс­ный или Свя­то­оте­че­ский подход к поня­тию «пси­хика»

«Душа наша ода­рена мно­гими силами и поль­зу­ется, как ору­дием, телом, ею ожив­ля­е­мым» (свт. Гри­го­рий Палама, архи­епи­скоп Солун­ский) (цит. по 123:284).

«Душа дей­ствует посред­ством орга­ни­че­ского тела, сооб­щает ему жизнь, воз­рас­та­ние, чув­ство и силу рож­де­ния. Она упо­треб­ляет тело ору­дием» (прп. Иоанн Дамас­кин) (цит. по 148:39).

«Тело — дом души, ее оде­я­ние, ее орудие» (свт. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов) (148:38).

«Тело есть орган души, орудие ее види­мого про­яв­ле­ния» (монах Мит­ро­фан» (45:206).

«Тело есть целе­со­об­раз­ный орган души не по одной своей части, но по все­це­лому своему составу и устро­е­нию» (рус­ский фило­соф П.Д. Юрке­вич) (89:78).

3.1. Общие све­де­ния

Ком­плекс­ный подход к пси­хике учи­ты­вает зави­си­мость пси­хи­че­ских явле­ний, как от души, так и от тела, пола­гая при этом душу при­чи­ной этих явле­ний, а тело лишь ору­дием (инстру­мен­том) души, необ­хо­ди­мым для обра­зо­ва­ния данных явле­ний у чело­века. Таким обра­зом, здесь пол­но­стью объ­яс­ня­ется связь пси­хики не только с душою, но и с телом, а, сле­до­ва­тельно, и реша­ется так назы­ва­е­мая «пси­хо­фи­зи­че­ская про­блема», о кото­рой гово­ри­лось выше (см. Гл. 2: Иде­а­ли­сти­че­ский подход к поня­тию «пси­хика»).

Отме­тим, что данный подход, по сути дела, явля­ется свя­то­оте­че­ским, поскольку святые отцы и учи­тели Церкви издавна срав­ни­вали соот­но­ше­ние души и тела, соот­вет­ственно, с музы­кан­том и музы­каль­ным инстру­мен­том, наезд­ни­ком и колес­ни­цей, корм­чим и кораб­лем, худож­ни­ком и кистью и т. п.

Святые отцы также раз­ра­бо­тали и целую систему лече­ния души или осво­бож­де­ния ее от стра­стей и послед­ствий совер­шен­ных грехов — свя­то­оте­че­скую пси­хо­те­ра­пию (см. гл. 8).

Рас­смот­рим теперь отдель­ные части тела, явля­ю­щи­еся орга­нами души и соучаст­ву­ю­щие с ней в пси­хи­че­ских явле­ниях в чело­веке.

3.2. О телес­ных орга­нах (частях тела), явля­ю­щихся орга­нами (инстру­мен­тами) души для про­яв­ле­ния её пси­хи­че­ских спо­соб­но­стей в физи­че­ском мире

В пра­во­слав­ной антро­по­ло­гии веще­ствен­ное тело счи­та­ется орга­ном36 неве­ще­ствен­ной души, с помо­щью кото­рого она про­яв­ляет себя в веще­ствен­ном мире. При этом мозг и сердце, явля­ясь, с одной сто­роны, орга­нами (частями) тела, с другой — явля­ются орга­нами (инстру­мен­тами) души, с помо­щью (при содей­ствии, соуча­стии) кото­рых (в сово­куп­но­сти с кото­рыми) она и обес­пе­чи­вает пси­хи­че­ские про­цессы у чело­века37. При­ве­дем по дан­ному вопросу неко­то­рые выска­зы­ва­ния раз­лич­ных авто­ров (в насто­я­щей работе не про­во­дится анализ кон­цеп­ции сердца в пра­во­слав­ной антро­по­ло­гии; здесь лишь пред­став­лены неко­то­рые мнения о сердце, как телес­ном органе, соучаст­ву­ю­щем в про­яв­ле­нии душою своих спо­соб­но­стей).

• Епи­скоп Эмес­ский Неме­сий:

«Вообще нужно ска­зать, что тело есть орган души, и если оно устро­ено целе­со­об­разно, то содей­ствует душе и само нахо­дится в хоро­шем состо­я­нии; в про­тив­ном случае оно затруд­няет душу, и тогда душа имеет много хлопот в борьбе с непри­год­но­стью своего органа, и если она недо­ста­точно осмот­ри­тельна (бук­вально: трезва), то пор­тится (иска­жа­ется) вместе с ним (от него), подобно тому, как музы­кант фаль­ши­вит вслед­ствие рас­строй­ства лиры, если он пред­ва­ри­тельно не настроил ее как сле­дует. Поэтому душа забо­титься о теле, чтобы сде­лать его при­год­ным для себя орга­ном. Дости­гает она этого посред­ством разума и силы воли (харак­тера), одно ослаб­ляя, другое уси­ли­вая, как в гар­мо­нии, чтобы сде­лать его (тело) сооб­раз­ным себе и поль­зо­ваться при­год­ным орга­ном, чтобы и сомой не испор­тится от него (т. е. от тела), так как слу­ча­ется и это…

Будучи орга­ном души, тело раз­де­ля­ется соот­вет­ственно душев­ным силам, потому что оно устро­ено сооб­раз­ным и при­спо­соб­лен­ным к ним — так, чтобы ника­кая сила души не задер­жи­ва­лась телом. Дей­стви­тельно, каждой пси­хи­че­ской спо­соб­но­сти (силе) для дея­тель­но­сти ее назна­чены особые части тела … Душа зани­мает место худож­ника, тело — инстру­мента …» (епи­скоп Эмес­ский Неме­сий) (20: 48, 49, 84).

• Свт. Васи­лий Вели­кий:

«Душа состав­ляет чудно при­вя­зан­ную Боже­ствен­ным Худож­ни­ком к телу силу, кото­рая, про­сти­ра­ясь до самых око­неч­но­стей его, наи­бо­лее отда­лен­ные между собой части тела при­во­дит в одно согла­сие и обще­ние, а также сооб­щает им свою жизнь; тело же по отно­ше­нию к душе есть не что иное, как ее жилище, или как бы колес­ница, данная ей Твор­цом для про­хож­де­ния жиз­нен­ного поприща при полном их вза­им­ном сочув­ствии друг к другу; ибо как тело при­ни­мает жизнь (испы­ты­вает на себе вли­я­ние) от души, так и душа при­ни­мает болез­нен­ные ощу­ще­ния от тела (Беседа на слова: внемли себе)» (цит. по 25:229);

«Васи­лий Вели­кий учил: что суще­ство наше? Это душа, кото­рую живем, суще­ство тонкое и умное, не име­ю­щее нужды ни в чем обре­ме­ня­ю­щем; это — тело, кото­рое дал Творец душе как колес­ницу для души (Беседа 21, § 5)» (9:300).

• Свт. Гри­го­рий Палама:

«Каким же орга­ном, как ору­дием, поль­зу­ется в своей дея­тель­но­сти та сила ее (души — П. Д.), кото­рую мы назы­ваем умом? Никто нико­гда не думал, чтоб ум обитал в ногтях или рес­ни­цах, в ноздрях или лани­тах. Но все согласны, что он внутри нас есть, — рас­хо­дятся только в том, каким внут­рен­ним орга­ном, как ору­дием поль­зу­ется он. Ибо одни водво­ряют его в мозгу, как в некоем акро­поле (кремле); другие дают ему седа­лище в серд­це­вине сердца. С этим, и мы согласны, пояс­няя только, что разум­ная сила наша в сердце не как в сосуде каком заклю­чена, как не телес­ная, и не вне его есть, как соеди­нен­ная с ним, но есть в сердце, как в органе своем, как мы, навер­ное, это знаем, не от чело­века сему научены быв, но от самого Созда­теля чело­века, кото­рый гово­рит в Еван­ге­лии: не вхо­дя­щее в уста сквер­нит чело­века, но исхо­дя­щее изо уст, то сквер­нит чело­века. От сердца бо исхо­дят помыш­ле­ния (Мф.15:11, 19). То же гово­рит и Мака­рий Вели­кий: “Сердце правит всем орга­ном и, когда бла­го­дать займет все отде­ле­ния сердца, гос­под­ствует над всеми помыс­лами и чле­нами, ибо там ум и все помыслы душев­ные”. Итак, сердце есть сокро­вен­ная хра­мина ума первый плот­ский орган мыс­лен­ной силы.

Почему ста­ра­ясь в тща­тель­ном трез­ве­нии над­зи­рать над нашею мыс­лен­ную силою, ею право пра­вить и ее исправ­лять, каким другим спо­со­бом можем мы успеть в сем, как не собрав от вне рас­се­ян­ный чув­ствами ум и введши его внутрь, в это самое сердце, кото­рое есть хра­ни­лище помыс­лов? Чего ради и блж. Мака­рий, немного ниже после при­ве­ден­ных выше слов гово­рит: “Там убо должно смот­реть, напи­сала ли бла­го­дать законы духа”. “Там” — где? В глав­ном органе, где пре­стол бла­го­дати, и где ум и все помыслы душев­ные, то есть в сердце» (123:284, 285).

• Свт. Гри­го­рий Нис­ский:

«…Во всех частях чело­ве­че­ского состава, в каждый из кото­рых есте­ственно дей­ствует какая-либо сила души, эта сила равно оста­ется без­дей­ствен­ной, когда эта часть пре­бы­вает в неесте­ствен­ном состо­я­нии…

Ум дей­ствует своею силою в том, что не отвра­ти­лось из-за болезни от есте­ствен­ного состо­я­ния, но укреп­ля­ется в сла­жен­ном, но обес­си­ли­вает в том, что не вме­щает его дея­тель­но­сти (энер­гии)» (133:38).

• Блж. Фео­до­рит:

«Блж. Фео­до­рит, опро­вер­гая тех древ­них врачей, кото­рые на том осно­ва­нии, что в неко­то­рых болез­нях терпит вред и при­во­дится в без­дей­ствие ум, заклю­чали о тож­де­стве души с телом, гово­рит сле­ду­ю­щее: “но им над­ле­жало бы рас­су­дить, что и игра­ю­щий на лире, если лира не настро­ена хорошо, не пока­жет на ней своего искус­ства, — потому что, если бывают слиш­ком натя­нуты или ослаб­лены струны, тогда они мешают гар­мо­нич­но­сти в звуках, а если неко­то­рые из них ока­зы­ва­ются пре­рван­ными, то тогда музы­кант чрез это при­во­дится в полное без­дей­ствие. То же самое можно заме­чать на сви­ре­лях и других ору­диях. Так про­те­ка­ю­щая или неис­кусно устро­ен­ная ладья в ничто обра­щает искус­ство корм­чего. Раз­би­тые в ногах и по при­роде мед­ли­тель­ные кони, или повре­жден­ная колес­ница точно также отни­мают лов­кость у ездока. Так, конечно, и душе неко­то­рые телес­ные болезни не поз­во­ляют выка­зы­вать своей разум­ной дея­тель­но­сти. Если пора­жа­ется болез­нью язык — затруд­ня­ется слово, если пора­жены глаза — пере­стает в них обна­ру­жи­ваться дея­тель­ность зри­тель­ной силы, и если болезнь кос­нется моз­го­вой обо­лочки и зло­вред­ные пары или соки повре­дят мозг, тогда он, пере­пол­ня­ясь ими, не в состо­я­нии бывает при­нять в себя душев­ной дея­тель­но­сти, упо­доб­ля­ясь уто­па­ю­щему в воде, и бес­по­лезно машу­щему руками и ногами, и осталь­ными чле­нами. Итак, заклю­чает блж. Фео­до­рит, бла­го­со­сто­я­ние тела не состав­ляет суще­ства души, но при бла­го­со­сто­я­нии тела суще­ство души обна­ру­жи­вает свою муд­рость”» (цит. по 59: 74 со ссыл­кой на: Епи­скоп Силь­вестр. Опыт пра­во­слав­ного дог­ма­ти­че­ского бого­сло­вия. Киев, 1884 г., т. 3, с. 222–226).

• Свт. Феофан Затвор­ник:

«Сердце телес­ное есть муску­ли­стый серчак — мясо, но чув­ствует не мясо, а душа, для чув­ства, кото­рой мясное (физио­ло­ги­че­ский орган) сердце служит только ору­дием, как мозг служит ору­дием для ума» (цит. по 184); «Через нее (обо­лочку души — П. Д.) душа дей­ствует на тело и тело на душу» (21:59); «Я же … дер­жусь той мысли, что, тогда как душа рас­стро­и­ва­ется по при­чине рас­строй­ства ее органа — тела, дух оста­ется цел, он зреет там — глубже созна­ния, все более и более, в том направ­ле­нии, в каком застало его рас­строй­ство то» (22:352).

• Свт. Лука (Войно-Ясе­нец­кий):

«Конечно, Писа­ние не про­ти­во­ре­чит несо­мнен­ным физио­ло­ги­че­ским фактам и не отри­цает роли мозга в мыш­ле­нии, и не только в мыш­ле­нии, но и во всех пси­хи­че­ских про­цес­сах … умствен­ные про­цессы про­ис­хо­дят в мозгу … но только дея­тель­но­стью моз­го­вой коры мыш­ле­ние не огра­ни­чи­ва­ется и в ней не закан­чи­ва­ется» (29:173, 174);

«Если бы мы могли, что, конечно, немыс­лимо, оста­но­вить стре­ми­тель­ную и слож­ней­шую дина­мику пси­хи­че­ских про­цес­сов и рас­смот­реть отдель­ные эле­менты в ста­ти­че­ском состо­я­нии, то ощу­ще­ния пред­ста­ви­лись бы нам только как импульсы к воз­ник­но­ве­нию мыслей, чувств, жела­ний и воле­вых дви­же­ний38. А мысли, выхва­чен­ные из мозга, ока­за­лись бы только неза­кон­чен­ным, сырым мате­ри­а­лом, под­ле­жа­щим глу­бо­кой и окон­ча­тель­ной обра­ботке в сердце — гор­ниле чувств и воли» (29:174);

«Каким обра­зом воз­ник­шие в мозгу мысли пере­да­ются в сердце, мы не знаем, но мысль, как акт чисто пси­хо­ло­ги­че­ский, в отли­чие от ощу­ще­ний, как актов физио­ло­ги­че­ских, не нуж­да­ется в ана­то­ми­че­ских путях про­ве­де­ния. Не нуж­да­ются в этих путях и чув­ства, воз­ни­ка­ю­щие в сердце в зави­си­мо­сти от тех или других мыслей и в зна­чи­тель­ной мере фор­ми­ру­ю­щие их.

Но не только из мозга сердце полу­чает эти обра­бо­тан­ные мысли, сен­сор­ные вос­при­я­тия, но и само обла­дает уди­ви­тель­ной, важ­ней­шей спо­соб­но­стью полу­чать из мира духов­ного экзо­ген­ные, нисколько не адек­ват­ные орга­нам чувств, ощу­ще­ния самого выс­шего порядка.

И эти ощу­ще­ния из сердца пере­да­ются уму, в мозг и в огром­ной сте­пени опре­де­ляют, направ­ляют и изме­няют все пси­хи­че­ские про­цессы, в уме и духе про­ис­хо­дя­щие» (29:175);

«“Да откро­ются помыш­ле­ния многих сердец. Муд­рость почиет в сердце разум­ного. Безу­мие в сердце их”.

Если можно гово­рить о помыш­ле­ниях сердца, о том, что сердце служит сре­до­то­чием и оби­та­ли­щем муд­ро­сти, то, значит, в нем не только полу­чают чув­ствен­ное и воле­вое вос­пол­не­ние рож­да­ю­щи­еся в мозгу мысли, и не только вос­при­ни­ма­ются им экзо­ген­ные духов­ные воз­дей­ствия, пере­да­ю­щи­еся в мозг, но в сердце эти вос­при­я­тия так же рож­дают мысли, раз­мыш­ле­ния как сен­сор­ные вос­при­я­тия служат импуль­сами и мате­ри­а­лом для мыс­ли­тель­ной дея­тель­но­сти мозга. Сердце, сле­до­ва­тельно, — второй орган вос­при­я­тия, позна­ния и мысли. В нем рож­да­ется из этой дея­тель­но­сти позна­ние и почи­вает в нем муд­рость» (29:175, 176).

Таким обра­зом, свт. Лука пола­гает, что в пси­хи­че­ских про­цес­сах участ­вуют два телес­ных органа — мозг и сердце, кото­рые, в свою оче­редь, явля­ются орга­нами вос­при­я­тия, позна­ния и мысли. При этом после физи­че­ской смерти и гибели нерв­ной системы, созна­ния и души, все спо­соб­но­сти ума, воли и чувств сохра­ня­ются в бес­смерт­ном духе чело­века (29:264, 265).

Заме­тим, что из слов, при­ве­ден­ных выше в цита­тах свя­ти­теля Луки: «…умствен­ные про­цессы про­ис­хо­дят в мозгу…» (29:174); «…воз­ник­шие в мозгу мысли пере­да­ются в сердце…» (29:175); «…пере­да­ются уму, в мозг…» (29:175); «…рож­да­ю­щи­еся в мозгу мысли…» (29:175); «…для мыс­ли­тель­ной дея­тель­но­сти мозга…» (29:175) можно сде­лать вывод о том, что по мнению свя­ти­теля: мысли рож­да­ются в мозгу; про­цесс мыш­ле­ния про­ис­хо­дит в мозгу; ум нахо­дится в мозгу. Кроме того, из слов: «Абсурдно думать, что чело­ве­че­ский разум — един­ствен­ный в при­роде и что всякая разум­ная сила непре­менно должна быть орга­ни­зо­вана по типу чело­века и живот­ных и иметь мозг как орган мысли39» (29:280), сле­дует, что мозг и явля­ется орга­ном мысли. Однако точнее, веще­ствен­ный мозг явля­ется орга­ном не мысли, а, как уже отме­ча­лось ранее, орга­ном неве­ще­ствен­ной души, с помо­щью кото­рого она и про­из­во­дит в чело­веке мысли.

• Архи­манд­рит Силь­вестр (Мале­ван­ский):

«Так они (древ­ние учи­тели, а также хри­сти­ан­ские писа­тели — П. Д.) древне – мате­ри­а­ли­сти­че­скому учению о душе, как гар­мо­нии или резуль­тате бла­го­устрой­ства самого тела, обык­но­венно про­ти­во­по­став­ляли то поло­же­ние, что тело — своего рода музы­каль­ный инстру­мент, душа же — это игра­ю­щий на нем музы­кант или артист, причем само собою пред­по­ла­га­лось, а отча­сти изъ­яс­ня­лось, что сме­ши­вать или отож­деств­лять чисто физи­че­ское и меха­ни­че­ское тело с духовно-разум­ною и сво­бодно-пра­вя­щею им душею также странно и нелепо, как если бы стали сме­ши­вать и отож­деств­лять лиру или какой либо музы­каль­ный инстру­мент с самим музы­кан­том. Не это ли же самое сле­дует про­ти­во­по­став­лять и новей­шим мате­ри­а­ли­стам, кото­рые вслед за древ­ней­шими повто­ряют, что будто бы душа есть не более, как суб­страт самого тела, или про­дукт всех его физи­че­ских или физио­ло­ги­че­ских отправ­ле­ний? …

Чтобы иметь право видеть при­чину пси­хи­че­ских явле­ний в самом телес­ном орга­низме чело­ве­че­ском, нужно бы сперва попы­таться удо­вле­тво­ри­тельно объ­яс­нить их гене­ти­че­ское про­ис­хож­де­ние отсюда. Но эта попытка, как всегда оста­ва­лась, так и теперь должна остаться совер­шенно напрас­ною, потому что пытаться из чисто физи­че­ских или хими­че­ских аген­тов про­из­ве­сти пси­хи­че­ские явле­ния — это совер­шенно рав­но­сильно попытке из ничего про­из­ве­сти что-либо. Если же так, то понят­ное дело, что им, вслед­ствие того, чтобы, обма­ны­вая пона­прасну себя, пред­по­ла­гать при­чину пси­хи­че­ских явле­ний там, где вовсе ее нет, сле­до­вало бы напра­вить свои пред­по­ло­же­ния туда, куда направ­ля­ются они всеми здра­во­мыс­ля­щими людьми, а именно, на при­су­щего каж­дому орга­низму чело­ве­че­скому внут­рен­него дея­теля…

Что же гово­рит нам по сему случаю наш внут­рен­ний дея­тель или дух наш? Он неумол­ка­емо сви­де­тель­ствует нам, что все явле­ния, про­ис­хо­дя­щие в нашем теле, при­над­ле­жат не телу, а ему одному, как их при­чине, что же каса­ется орга­нов тела и их отправ­ле­ний, то они только служат ему, как орудия, необ­хо­ди­мые для про­яв­ле­ния его чисто сво­бод­ной и само­сто­я­тель­ной дея­тель­но­сти…

Мате­ри­а­ли­сты обычно про­ти­во­по­став­ляют этому те раз­но­род­ные ненор­маль­ные состо­я­ния в телес­ном орга­низме, кото­рые всегда неиз­бежно соеди­ня­ются с ослаб­ле­нием и даже с задер­жа­нием или пере­ры­вом созна­тель­ной пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти, как это бывает, напри­мер, во время горя­чек, нерв­ных ударов, умо­по­ме­ша­тель­ства и т. п. Но на это доста­точно отве­тить им тем, чем отве­чали более древним мате­ри­а­ли­стам хри­сти­ан­ские учи­тели и писа­тели: душа — то же, что музы­кант, а тело — то же, что музы­каль­ный инстру­мент; что же уди­ви­тель­ного в том, если музы­кант слабо или нестройно играет на своем инстру­менте, когда струны на нем бывают слиш­ком ослаб­лены, или же, если он и вовсе пере­стает играть, когда струны бывают совер­шенно попор­чены и вовсе отка­зы­ва­ются слу­жить обна­ру­же­нию его искус­ства?» (17:233, 235–238).

• Архи­манд­рит Рафаил (Каре­лин):

«… Даже безу­мие и сума­сше­ствие — это не отсут­ствие ума в душе, а повре­жде­ние той погра­нич­ной обла­сти между душой и мате­рией, где про­ис­хо­дит вос­при­я­тие и усво­е­ние внеш­ней инфор­ма­ции и ответ­ная реак­ция орга­низма на внеш­ние раз­дра­жи­тели, где обра­зу­ется профори­сти­че­ское слово; безу­мие пора­жает не ум, а систему сиг­наль­ной связи — инстру­мент души» (28:105).

• Архи­манд­рит Иоанн (Кре­стьян­кин):

Орга­ном тела, с помо­щью кото­рого душа про­из­во­дит свою мыс­ли­тель­ную работу, явля­ется мозг40.

Цен­траль­ным орга­ном чув­ства при­нято счи­тать сердце. Оно явля­ется мери­лом того, что нам при­ятно или непри­ятно. Сердце есте­ственно рас­смат­ри­вать, как некий центр жизни чело­века, центр, в кото­ром вме­ща­ется все, что входит в душу совне, из кото­рого исхо­дит все, что обна­ру­жи­ва­ется душею вовне.

Жела­ни­ями чело­века руко­во­дит воля, кото­рая не имеет для себя веще­ствен­ного органа в нашем теле, а орудия для испол­не­ния ее пред­на­чер­та­ний, это наши члены, при­во­ди­мые в дви­же­ние при помощи муску­лов и нервов» (32:11, 12 со ссыл­кой на: Тво­ре­ния свт. Фео­фана Затвор­ника. Вып. 8, пис. 1462, с. 211–213).

• Про­то­пре­сви­тер Михаил Пома­зан­ский:

«Состо­я­ния тела отра­жа­ются на душев­ной дея­тель­но­сти, могут ослаб­лять и даже извра­щать ее, напри­мер, при болезни, ста­ро­сти или опья­не­нии. Рас­смат­ри­вая эти явле­ния, отцы Церкви часто поль­зу­ются срав­не­нием тела с ору­дием, нахо­дя­щимся в управ­ле­нии. Раз­лич­ная сте­пень про­яв­ле­ния души в теле сви­де­тель­ствует лишь о пре­врат­но­сти орудия — тела. Небла­го­при­ят­ные для про­яв­ле­ния души состо­я­ния тела можно срав­нить с вне­зап­ной бурей на море, кото­рая мешает корм­чему про­явить свое искус­ство, но не дока­зы­вает его отсут­ствия; при­ме­ром может также слу­жить рас­стро­ен­ная лира, из кото­рой, и самый искус­ный музы­кант не извле­чет строй­ных звуков (Лак­тан­ций); так и плохие кони не дают воз­мож­но­сти наезд­нику пока­зать свое умение (блж. Фео­до­рит)» (24:108).

• Про­то­и­е­рей Нико­лай Мали­нов­ский:

«Мате­ри­а­ли­сты древ­ние (Эпикур и его после­до­ва­тели) и новей­шие, при­зна­вая един­ствен­ным нача­лом бытия мате­рию, утвер­ждают, что духов­ные явле­ния не про­из­ве­де­ния само­сто­я­тель­ного духов­ного начала, а просто сумма разных отправ­ле­ний нерв­ной системы и осо­бенно мозга. В этом будто бы убеж­дает посто­янно наблю­да­е­мая зави­си­мость душев­ных явле­ний от тела и его состо­я­ний, почему при здо­ро­вом состо­я­нии тела, осо­бенно мозга и нерв­ной системы, отправ­ле­ния души совер­ша­ются сво­бодно и бес­пре­пят­ственно, и, наобо­рот, при телес­ных рас­строй­ствах или недо­раз­ви­то­сти телес­ных орга­нов, задер­жи­ва­ется или рас­стра­и­ва­ется и духов­ная жизнь в чело­веке. Но суще­ство­ва­ние отно­ше­ния между душев­ными явле­ни­ями и телес­ными состо­я­ни­ями не дока­зы­вает, что первые про­из­во­дятся или порож­да­ются послед­ними, то есть не пред­по­ла­гает непре­менно при­чин­ную связь между ними. Суще­ство­ва­ние наблю­да­е­мой связи между отправ­ле­ни­ями и состо­я­ни­ями тела, и обна­ру­же­ни­ями в дея­тель­но­сти души и ее спо­соб­но­стей пока­зы­вает только то, что про­яв­ле­ния ожив­ля­ю­щего тело духов­ного начала в чело­веке, пока он живет на земле, постав­лены Твор­цом в зави­си­мость от тела, но не то, что духов­ные явле­ния про­из­во­дятся дей­ствием мате­ри­аль­ных причин. Утвер­жде­ние же, на осно­ва­нии зави­си­мо­сти душев­ных явле­ний от отправ­ле­ний тела, что душев­ные явле­ния суть не что иное, как дея­тель­ность телес­ных орга­нов, и осо­бенно мозга, подобна тому, как если бы стали утвер­ждать, что игра, напри­мер, на фор­те­пи­ано есть дея­тель­ность самих кла­ви­шей и струн, так как игра­ю­щий, оче­видно, нахо­дится в зави­си­мо­сти от инстру­мента, на кото­ром играет, и если струны порваны или рас­стро­ены, то он про­из­во­дит только дис­со­нанс. Как игра­ю­щий не одно и то же со своим инстру­мен­том, так должно раз­ли­чать душу с ее спо­соб­но­стями, как само­сто­я­тель­ное начало душев­ных явле­ний, от органа, в зави­си­мо­сти от кото­рого совер­ша­ются внеш­ние про­яв­ле­ния дея­тель­но­сти и самой души и ее спо­соб­но­стей. Без при­зна­ния же бытия такого начала от телес­ных отправ­ле­ний и, в част­но­сти, мозга и нерв­ной системы необъ­яс­нимо ни одно из про­яв­ле­ний душев­ной жизни. Даже про­ис­хож­де­ние чув­ствен­ных ощу­ще­ний, то есть самой про­стой и пер­во­на­чаль­ной дея­тель­но­сти души, нельзя объ­яс­нить из пред­ше­ству­ю­щих физи­че­ских и физио­ло­ги­че­ских про­цес­сов, — без уча­стия таин­ствен­ного нечто (души), совер­шен­ного отлич­ного от нервов и по отно­ше­нию к ним само­сто­я­тель­ного. Тем более не объ­яс­нимы этим путем более слож­ные про­яв­ле­ния духов­ной жизни, — как обра­зо­ва­ние пред­став­ле­ний или обра­зов пред­ме­тов, осо­бенно тех, кото­рые воз­ни­кают, напри­мер, при чтении опи­са­ний и повест­во­ва­ний, и тех, кото­рые созда­ются нашей фан­та­зией. Объ­яс­не­ние моз­го­выми про­цес­сами духов­ных явле­ний выс­шего порядка — созна­ния, само­со­зна­ния, мыш­ле­ния, осо­бенно о том, что не дано в чув­ствен­ном ощу­ще­нии, напри­мер, о бес­ко­неч­ном, конечно еще менее воз­можно.

Наряду с наблю­де­ни­ями зави­си­мо­сти духов­ных явле­ний от тела суще­ствует много наблю­де­ний про­ти­во­по­лож­ных, — при­ме­ров силь­ного и неот­ра­зи­мого вли­я­ния души на тело. При отри­ца­нии само­сто­я­тель­ного, отлич­ного от тела, ожив­ля­ю­щего и обра­зу­ю­щего тело, духов­ного начала явле­ний этого рода, оче­видно совер­шенно необъ­яс­нимы. Но они вполне понятны, когда при­зна­ется бытие соеди­нен­ного с телом само­сто­я­тель­ного духов­ного начала. Чело­век и создан Твор­цом телесно-духов­ным суще­ством, а потому и все его отправ­ле­ния, пока он живет на земле, носят на себе харак­тер этой телесно – духов­но­сти, посему и душа, и тело вза­имно дей­ствуют друг на друга» (18: 186, 187).

• Про­то­и­е­рей Нико­лай Бла­го­ра­з­умов:

«Древним учи­те­лям Церкви не трудно было раз­ре­шать и те недо­уме­ния, кото­рые обычно вызы­ва­лись (и вызы­ва­ются ныне) у сто­рон­ни­ков мате­ри­а­лизма на осно­ва­нии ненор­маль­ных, или непра­виль­ных про­яв­ле­ний души во время опре­де­лен­ного рода состо­я­ний тела, напри­мер, во время опья­не­ния, обмо­рока, умо­по­ме­ша­тель­ства и т. п.

Душа — рас­суж­дает Исидор Пелу­сиот (под­ви­зав­шийся на горе близ г. Пелу­сия — при одном из рука­вов Нила, ученик свя­того Иоанна Зла­то­уста), — упо­доб­ля­ется в это время корм­чему, застиг­ну­тому мор­ским вол­не­нием, или уто­па­ю­щему, кото­рый уно­сится туда, куда гонит его волна. Но это пока­зы­вает не то, что душа не бес­смертна, а только то, что име­ются пре­пят­ствия для ее дея­тель­но­сти. Ибо и наи­луч­ший музы­кант не в состо­я­нии сыг­рать строй­ной песни, если будет рас­стро­ена лира или если бы он упал в море (in lib. IV Epist. 125; ср. Фео­до­рит Epitom. div. decret. c. 9de anima)» (25:229).

• Свя­щен­ник Гри­го­рий Дья­ченко:

«“Что такое душа, кото­рая должна бре­дить при лихо­радке, кото­рую весе­лит стакан вина, а два ста­кана оду­ряют, кото­рую усып­ляют и лишают созна­ния несколько цен­ти­грам­мов опиума или гашиша, кото­рую ведет часто к пре­врат­ным суж­де­ниям малей­шее рас­строй­ство в орга­низме? Что же такое эти столь про­слав­ля­е­мые сво­бода, про­из­воль­ность, само­со­зна­ние, высо­кая спо­соб­ность мыс­лить? Не есть ли скорее эта душа только мозг с его свой­ствами?”

Таковы аргу­мент и окон­ча­тель­ное заклю­че­ние, тор­же­ственно про­воз­гла­ша­е­мые мате­ри­а­ли­сти­че­ской школой в под­твер­жде­ние своего учения. Легко дока­зать, что это далеко несе­рьез­ный и в сущ­но­сти ребя­че­ский аргу­мент.

Мы гово­рим, что ани­ми­че­ский эле­мент (то есть духов­ный) не может обой­тись без спе­ци­аль­ного орудия, органа, как для того, чтобы всту­пить в сно­ше­ния с здеш­ним миром, так и для того, чтобы про­яв­ляться в этом послед­нем. Отсюда, оче­видно, выте­кает, что если, по какой – либо при­чине, это орудие будет или плохо устро­ено, или вре­менно повре­ждено или рас­стро­ено, то сно­ше­ния ани­ми­че­ского эле­мента с внеш­ним миром, а также его внеш­ние про­яв­ле­ния и отно­ше­ния его к самому себе будут извра­щены. Если, напри­мер, по той или иной внут­рен­ней при­чине чув­ства слуха, зрения, ося­за­ния, орган памяти инди­вида бывают рас­стро­ены или раз­дра­жены точно так же, как если бы они полу­чили раз­дра­же­ние от какого-нибудь внеш­него, реаль­ного явле­ния, то ясно, что они будут вызы­вать иллю­зорно ощу­ще­ния и образы, соот­вет­ству­ю­щие этому явле­нию. Все наши умствен­ные про­цессы, все наши суж­де­ния, даже все наши чув­ства будут иска­жаться фик­тив­ными или обман­чи­выми пока­за­ни­ями наших орга­нов: посто­рон­ний сви­де­тель, не зна­ю­щий, что про­ис­хо­дит в нас, будет видеть только наше поме­ша­тель­ство, бред, опья­не­ние … Но есть ли во всем этом какой – нибудь повод к отри­ца­нию сво­боды, про­из­воль­но­сти и даже самого суще­ство­ва­ния еди­ного мыс­ля­щего начала? Спра­ши­ва­ется, не столь же ложно в этом случае отно­си­тель­ное суж­де­ние посто­рон­него сви­де­теля, как и все абсо­лют­ные суж­де­ния этой мыс­ля­щей еди­ницы, вво­ди­мой в обман тем аппа­ра­том, при помощи кото­рого она иссле­дует и обра­ба­ты­вает внеш­ние явле­ния? Не нахо­дится ли это начало в точно таком же поло­же­нии, как и каждый из наблю­да­те­лей и ученых, когда его теле­скопы, весы, тер­мо­метры бывают дурно сде­ланы или испор­чены? Несколько цен­ти­грам­мов сан­то­нина, при­ня­тых внутрь, окра­ши­вают для нас все пред­меты в желтый цвет; если бы мы не знали этого свой­ства сан­то­нина и если бы возле нас не было никого, кто мог бы ска­зать нам, что цвет пред­ме­тов не изме­нился, то мы стали бы утвер­ждать, что все в при­роде пожел­тело. Сле­дует ли из этого, что сан­то­нин дей­ствует на душу и вводит ее в заблуж­де­ние при вос­при­я­тии цветов? И сле­дует ли в осо­бен­но­сти из этого, что видит глаз, а не душа с помо­щью глаза?

Алко­голь, опиум, гашиш, бел­ла­донна … раз­лич­ные яды, одним словом, дей­ствуют каждый особым обра­зом на органы чувств или на орган мысли, вызы­вают в нем особые рас­строй­ства, иска­жают его функ­ции на более или менее долгое время или даже навсе­гда. Те же самые или, по край­ней мере, подоб­ные же рас­строй­ства могут про­ис­хо­дить сами собой, т. е. от неиз­вест­ной нам при­чины. Инди­ви­ду­аль­ное ани­ми­че­ское начало, теряя воз­мож­ность кон­тро­ли­ро­вать свои соб­ствен­ные дей­ствия, если его чув­ствен­ный аппа­рат плохо служит ему или обма­ны­вает его, начи­нает судить ложно, теряет здра­вый рас­су­док, бредит как во сне. Все это, конечно, печально; из этого выте­кает в неко­то­рых слу­чаях суро­вый и позд­ний нрав­ствен­ный урок; но это нисколько не гово­рит в пользу аргу­мента мате­ри­а­лизма. Этот аргу­мент оста­ется при всякой гипо­тезе ребя­че­ским, и это самое мень­шее, что можно ска­зать о нем (см. у Густава Гирна: «Анализ все­лен­ной», М. 1898 г., с. 404–406)» (19:44–46. Раздел: Реше­ние воз­ра­же­ний против разум­но­сти души мате­ри­а­ли­стов, ука­зы­ва­ю­щих на то, что есть душев­ные болезни);

«…Уста­нов­лено, что в голов­ном мозге посто­янно про­ис­хо­дят мате­ри­аль­ные моди­фи­ка­ции, кото­рые обо­зна­чают выра­же­нием “моле­ку­ряр­ные дея­тель­но­сти”, и что дей­ствия ума вся­кого инди­ви­ду­ума тесно свя­зана с упо­мя­ну­тым моз­го­вым моле­ку­ляр­ным воз­дей­ствием.

Но отож­деств­лять эти две дея­тель­но­сти, про­ис­хо­дя­щие или идущие парал­лельно, было бы грубым заблуж­де­нием. Сле­ду­ю­щий пример послу­жит иллю­стра­цией. Мы знаем, что ника­кая теле­гра­фи­че­ская депеша не может быть пере­дана без одно­вре­мен­ного хими­че­ского про­цесса. Но то, что гово­рится в депеши, не может ника­ким обра­зом быть рас­смат­ри­ва­емо как функ­ция элек­тро – хими­че­ского дей­ствия. То же самое и еще с боль­шим осно­ва­нием сле­дует ска­зать отно­си­тельно голов­ного мозга и мысли. Голов­ной мозг, это — не сам ум, а есть не что иное, как орган (И. Панаев. Свет жизни. Спб. 1893 г., с. 82, 83)» (19:46, 47. Раздел: Мозг есть только орудие мысли, а не про­из­во­ди­тель ее);

«Физио­ло­гия, как наука, недо­ста­точна для объ­яс­не­ния нашей пси­хики, а для этого должна суще­ство­вать другая наука. Эта другая наука и есть пси­хо­ло­гия. При­ве­дем мнения двух зна­ме­ни­тей­ших физио­ло­гов нашего века об этом пред­мете. Вот что гово­рит Клод-Бернар о жиз­нен­ном начале: “Жиз­нен­ные меха­низмы, как меха­низмы, не отли­ча­ются от мерт­вых меха­низ­мов. Если в элек­три­че­ских часах отни­мать кис­лоту из бата­реи, то меха­низм пере­стает дей­ство­вать; но если воз­вра­тить кис­лоту, то снова будет дей­ство­вать. Из этого нельзя заклю­чить, что при­чина раз­де­ле­ния вре­мени, на часы, минуты, секунды, ука­зы­ва­е­мые часами, заклю­ча­ется в свой­стве кис­лоты или той меди и тех веществ, из кото­рых состав­лены стрелки и колеса. Точно так же, если мы видим, что разум­ность воз­вра­ща­ется в мозг и лицо, когда им воз­вра­щена насы­щен­ная кис­ло­ро­дом кровь, без кото­рой они не могли бы совер­шить своих отправ­ле­ний, — было бы неспра­вед­ливо видеть в этом дока­за­тель­ство, что созна­ние и разум­ность заклю­ча­ются в кис­ло­роде крови или моз­го­вом веще­стве. Жиз­нен­ные меха­низмы пас­сивны, как мерт­вые меха­низмы, и те, и другие выра­жают или обна­ру­жи­вают идею, их заду­мав­шую и создав­шую”. Тот же физио­лог часто повто­рял выра­же­ние: “веще­ство обна­ру­жи­вает явле­ния, кото­рых оно не про­из­во­дит”.

Другой физио­лог, Дюбуа-Реймон, в своей зна­ме­ни­той речи на кон­грессе немец­ких есте­ство­ис­пы­та­те­лей в Лейп­циге сказал о созна­нии чело­века, между прочим, сле­ду­ю­щее: “Никоим обра­зом не видно, как из сово­куп­но­сти дей­ствия атомов может воз­ник­нуть созна­ние. Если б я захо­тел при­дать самим атомам созна­ние, то все-таки и созна­ние вообще не было бы объ­яс­нено, и ничего не выиг­ра­лось бы для пони­ма­ния еди­нич­ного созна­ния в неде­ли­мо­сти”

Цити­ро­ван­ные только что мнения двух светил науки рельефно обна­ру­жи­вают полную несо­сто­я­тель­ность физио­ло­гии в деле объ­яс­не­ния созна­ния и вообще пси­хи­че­ских фено­ме­нов в чело­веке (см. сочи­не­ние проф. д‑ра А. Шил­това «О бес­смер­тии души», Москва, изд. 2‑е, 1898 г., с. 8, 9)» (19:47, 48. Раздел: Полная несо­сто­я­тель­ность физио­ло­гии в деле объ­яс­не­ния созна­ния в чело­веке).

• Свя­щен­ник Павел Фло­рен­ский:

«Уже поверх­ност­ный взгляд ука­зы­вает на есте­ствен­ное рас­чле­не­ние чело­ве­че­ского тела на голову, грудь и живот, причем каждая из частей, взятая как целое, может быть при­ни­ма­ема за единый орган. В животе сосре­до­та­чи­ва­ются отправ­ле­ния пита­тель­ные и вос­про­из­во­ди­тель­ные, в груди — чув­ство­ва­ния и, нако­нец, в голове — жизнь созна­ния.

Нерв­ная система, — это, в плос­ко­сти эмпи­рии, бли­жай­шим обра­зом наше тело, — нерв­ная система имеет в этих трех орга­нах свои центра и, насколько можно дога­ды­ваться при совре­мен­ном состо­я­нии знания, эти центры суть именно центры ука­зан­ных выше дея­тель­но­стей41. Но дело — не в них, а в том, что жизнь каж­дого из орга­нов, — головы, груди и живота —, соот­вет­ствен­ной тре­ни­ров­кой может быть углуб­лена, и тогда чело­век бывает мисти­ком соот­вет­ствен­ного органа. Пра­виль­ное раз­ви­тие всех орга­нов, под гла­вен­ством того, с кото­рым по пре­иму­ще­ству свя­зана чело­ве­че­ская лич­ность, т. е. груди, — такова мистика нор­маль­ная, и она дости­га­ется не иначе, как в бла­го­дат­ной среде цер­ков­но­сти…

Итак, мистика цер­ков­ная есть мистика груди. Но цен­тром груди издревле счи­та­лось сердце, по край­ней мере орган, назы­ва­е­мый этим именем. Если грудь — сре­до­то­чие тела, то сердце — сре­до­то­чие груди. И к сердцу издревле обра­ща­лось все вни­ма­ние цер­ков­ной мистики» (Письмо девя­тое: Тварь) (76:266, 267).

• Е. Тихо­ми­ров:

«Гово­рить, как гово­рят мате­ри­а­ли­сты, что мозг мыслит и ощу­щает, — все равно, что гово­рить: играет скрипка или флейта, но не музы­кант. Без музы­канта скрипка или флейта не могли бы издать ни одного звука; и без души мозг, несмотря на все воз­буж­де­ния извне, не мог бы про­из­во­дить мыш­ле­ния и ощу­ще­ния» (39: 61).

• Свя­щен­ник Сергий Фили­мо­нов:

«Суще­ствует тесная связь между духом и моз­го­вой дея­тель­но­стью. Всякая духов­ная дея­тель­ность свя­зана с моз­го­вой; всякая моз­го­вая дея­тель­ность имеет духов­ный аспект. Чело­ве­че­ская душа, исполь­зуя мозг, замут­нен­ный болез­нью или пре­бы­ва­ю­щий в состо­я­нии опья­не­ния, не сможет рас­суж­дать здраво. Так же как и самый вели­кий музы­кант не смог бы испол­нить шедевр на раз­би­том фор­те­пи­ано. Душа не будет сво­бодна в своем выборе, если ее пара­ли­зует плохая работа орга­низма. Суще­ствует раз­ры­ва­е­мая только смер­тью орга­нич­ная связь между душой и телом» (26:14).

• Рус­ский фило­соф П. Д. Юрке­вич:

По мнению П. Д. Юрке­вича, голова или голов­ной мозг чело­века явля­ется:

а) важ­ней­шим орга­ном душев­ной (име­ется в виду пси­хи­че­ской — П. Д.) жизни: «…голова чело­века… имеет дей­стви­тельно близ­кую и тесную связь с явле­ни­ями душев­ной жизни и служит важ­ней­шим их орга­ном» (89:73);

б) необ­хо­ди­мым42 и непо­сред­ствен­ным телес­ным орга­ном души: «…голова, или голов­ной мозг с иду­щими к нему нер­вами, служит необ­хо­ди­мым и непо­сред­ствен­ным телес­ным орга­ном души для обра­зо­ва­ния пред­став­ле­ний и мыслей из впе­чат­ле­ний внеш­него мира…» (89:76); «Сколько бы эти органы (органы чувств — П. Д.) не были бы воз­буж­да­емы внеш­ними пред­ме­тами, все эти воз­буж­де­ния не обра­ща­ются душою в ощу­ще­ния и пред­став­ле­ния, если они не дохо­дят до голов­ного мозга. Однако же из этих несо­мнен­ных опытов физио­ло­гии сле­дует очень немного для пси­хо­ло­ги­че­ского учения о пре­бы­ва­нии души в теле. Мы только можем ска­зать: дея­тель­ность, или, точнее, дви­же­ние голов­ного мозга есть необ­хо­ди­мое усло­вие для того, чтобы душа могла рож­дать ощу­ще­ния и пред­став­ле­ния о мире. Или, чтобы дви­же­ние, сооб­щен­ное какому-либо органу, стало душев­ным ощу­ще­нием и пред­став­ле­нием, оно должно рас­про­стра­ниться до голов­ного мозга» (89:78, 79);

в) местом, где созна­тель­ная дея­тель­ность души имеет свой непо­сред­ствен­ный орган, и местом душев­ных дей­ствий: «…Физио­ло­ги­че­ские факты, кото­рыми дока­зы­ва­ется, что голов­ной мозг есть место душев­ных дей­ствий, не под­ле­жат сомне­нию. Одна из самых досто­вер­ных истин физио­ло­гии есть та, что созна­тель­ная43 дея­тель­ность души имеет свой непо­сред­ствен­ный орган в чело­ве­че­ском мозге. Так, после про­дол­жи­тель­ного и напря­жен­ного раз­мыш­ле­ния мы чув­ствуем в голове тяжесть и боль, и наобо­рот, тяжесть и боль делают чело­века неспо­соб­ным к мыш­ле­нию. Силь­ный удар в голову нередко при­чи­няет потерю памяти или одного какого-либо ряда пред­став­ле­ний» (89:78).

Вторым непо­сред­ствен­ным орга­ном душев­ной дея­тель­но­сти П. Д. Юрке­вич счи­тает сердце: «Как суще­ство души, так и ее связь с телом должна быть гораздо богаче и мно­го­об­раз­нее, чем обык­но­венно думают. Эта, конечно, общая и пока еще неопре­де­лен­ная мысль о мно­го­сто­рон­ней, а не одно­сто­рон­ней связи души с телом содер­жится в биб­лей­ском учении о сердце как непо­сред­ствен­ном и бли­жай­шем органе душев­ных дея­тель­но­стей и состо­я­ний. Телес­ным орга­ном души может быть не иное что, как чело­ве­че­ское тело44. Посему как сердце соеди­няет в себе все силы этого тела, то оно же служит бли­жай­шим орга­ном жизни душев­ной. Тело есть целе­со­об­раз­ный орган души не по одной своей части, но по все­це­лому своему составу и устро­е­нию» (89:78); «…Самые досто­вер­ные факты физио­ло­гии, кото­рыми под­твер­жда­ется тесная связь созна­тель­ной жизни души с дея­тель­но­стью голов­ного мозга, не нахо­дятся в необ­хо­ди­мом про­ти­во­ре­чии с биб­лей­ским уче­нием о сердце как под­лин­ном сре­до­то­чии душев­ной жизни. Очень воз­можно, что душа как основа извест­ных нам созна­тель­ных пси­хи­че­ских явле­ний45 имеет своим бли­жай­шим орга­ном сердце, хотя её созна­тель­ная жизнь обна­ру­жи­вает себя под усло­вием дея­тель­но­сти голов­ного мозга» (89: 79, 80); «В сердце чело­века лежит основа того, что его пред­став­ле­ния, чув­ство­ва­ния и поступки полу­чают осо­бен­ность, в кото­рой выра­жа­ется его душа, а не другая, или полу­чают такое личное, частно – опре­де­лен­ное направ­ле­ние, по силе кото­рого они суть выра­же­ния не общего духов­ного суще­ства, а отдель­ного живого дей­стви­тельно суще­ству­ю­щего чело­века» (89:82).

Таким обра­зом, по мнению П. Д. Юрке­вича, мозг и сердце явля­ются двумя телес­ными орга­нами души, дея­тель­ность кото­рых необ­хо­дима для созна­тель­ных пси­хи­че­ских про­цес­сов. При этом, с одной сто­роны, душа рож­дает ощу­ще­ния и пред­став­ле­ния о мире (89:79), а с другой — в соот­вет­ствии с биб­лей­ским уче­нием, сердце явля­ется местом рож­де­ния мыслей, жела­ний, слов и дел чело­века (89:81).

О том, что мозг явля­ется необ­хо­ди­мым орга­ном души для про­яв­ле­ния ее спо­соб­но­стей, также писали свт. Иоанн Зла­то­уст: «Мозг служит источ­ни­ком всех ощу­ще­ний» (цит. по 80:43 со ссыл­кой на: Из XI бесед. К Ант. Нар. Хр. Чт. 1838. II 163) и прп. Иоанн Дамас­кин: «Орган чув­ствен­но­сти есть перед­ний желу­до­чек мозга» (цит. по 80:43 со ссыл­кой на: Изл. пр. вер. кн. 2. гл.17).

Глава 4. Про­ис­хож­де­ние пси­хики и ее струк­тура46

…Бог Своими руками творит чело­века и из види­мой и неви­ди­мой при­роды как по Своему образу, так и по подо­бию: тело обра­зо­вав из земли, душу же, ода­рен­ную разу­мом и умом, дав ему посред­ством Своего вду­но­ве­ния…» (св. Иоанн Дамас­кин) (61:151).

• 1. Про­цесс созда­ния Адама пред­став­лен в Библии сле­ду­ю­щим обра­зом:

  «И создал Гос­подь Бог чело­века из праха зем­ного, и вдунул в лице его дыха­ние жизни, и стал чело­век душею живою» (Быт.2:7). Данный текст можно тол­ко­вать как-то, что чело­век состоит из тела, создан­ного из праха зем­ного, и духов­ного суще­ства47, также создан­ного из праха зем­ного и пре­об­ра­зо­ван­ного дыха­нием Божьим, после чего чело­век и стал душею живою, то есть стал живым48.

Поскольку пси­хи­че­ские явле­ния в чело­веке, как уже отме­ча­лось выше, про­из­во­дятся (созда­ются) душою при необ­хо­ди­мом содей­ствии (соуча­стии) тела, то и сама пси­хика чело­века (если под пси­хи­кой пони­мать то, что про­из­во­дит пси­хи­че­ские явле­ния и соучаст­вует в этом49) явля­ется духовно – веще­ствен­ной, точнее, душевно – телес­ной суб­стан­цией. Иначе говоря, состав пси­хики вклю­чает эле­менты, как духов­ной, так и веще­ствен­ной, при­роды.

Учи­ты­вая, что жиз­не­де­я­тель­ность телес­ных орга­нов, непо­сред­ственно соучаст­ву­ю­щих в обра­зо­ва­нии пси­хи­че­ских явле­ний (напри­мер, голов­ного мозга и сердца) обес­пе­чи­ва­ется (в той или иной сте­пени, непо­сред­ственно или кос­венно) дру­гими орга­нами тела, то при рас­ши­рен­ном поня­тии пси­хики, под ее телес­ной частью можно будет пони­мать если не все тело, то его зна­чи­тель­ную часть. При этом нам неиз­вестно вся ли душа про­из­во­дит и чув­ства, и мысли, и воле­вые дей­ствия, и обес­пе­чи­вает жиз­не­де­я­тель­ность тела50 или за это ответ­ственны разные сто­роны души51.

• 2. Пси­хика чело­века появ­ля­ется только при соеди­не­нии (опре­де­лен­ном вза­и­мо­дей­ствии) души и тела. Пси­хи­че­ские про­цессы у чело­века пред­став­ляют собой прин­ци­пи­ально новое свой­ство, отсут­ству­ю­щее как у анге­лов, так и у отдель­ных душ и живот­ных. При этом не сле­дует отож­деств­лять спо­соб­но­сти души мыс­лить, чув­ство­вать, про­из­во­дить воле­вые акты и те же спо­соб­но­сти у чело­века, поскольку в послед­нем случае для их про­яв­ле­ния необ­хо­димо нор­маль­ное функ­ци­о­ни­ро­ва­ние как голов­ного мозга, в част­но­сти, так и нерв­ной системы, в целом (то есть нор­маль­ное функ­ци­о­ни­ро­ва­ние тела). Именно поэтому чело­век и явля­ется прин­ци­пи­ально новым Божьим созда­нием: новой разум­ной тварью; новой чув­ству­ю­щей тварью; новой живой тварью; новой тварью вообще. Отли­чия чело­века от других живых существ, в част­но­сти, состоят:
• от разум­ных существ (бес­те­лес­ных анге­лов и отдель­ных душ) — в том, что он пред­став­ляет собой един­ство духов­ного и веще­ствен­ного (то есть целое, состав­лен­ное из неве­ще­ствен­ной души и веще­ствен­ного тела)52. Поэтому, исправ­ность (здо­ро­вое или нор­маль­ное состо­я­ние) тела явля­ется необ­хо­ди­мым усло­вием для нор­маль­ного про­те­ка­ния пси­хи­че­ских явле­ний у чело­века;
• от нера­зум­ных существ (живот­ных) — в том, что он создан по образу Божьему, с воз­мож­но­стью подо­бия Божьего53 и, в част­но­сти, наде­лен разу­мом и сво­бо­дой воли (сво­бод­ной волей).

Отме­тим двой­ствен­ность (дуа­лизм) пове­де­ния неве­ще­ствен­ной души в отно­ше­нии зави­си­мо­сти про­яв­ле­ния ее пси­хи­че­ских спо­соб­но­стей от веще­ствен­ного тела. Так дея­тель­ность отдель­ной души совер­шенно не зави­сит от состо­я­ния тела, ранее состав­ляв­шего с ней чело­века. При соеди­не­нии той же самой души с телом (то есть у чело­века), эта зави­си­мость явля­ется оче­вид­ной.

Ана­ло­гич­ный дуа­лизм в пове­де­нии одного и того же объ­екта мы наблю­даем и в окру­жа­ю­щем нас физи­че­ском мире. Так неве­ще­ствен­ный свет, в зави­си­мо­сти от усло­вий его вза­и­мо­дей­ствия с веще­ствен­ными объ­ек­тами, тоже про­яв­ляет (ведет) себя по-раз­ному: то, как частица, то, как волна.

• 3. Ана­ло­гом появ­ле­ния духовно – веще­ствен­ной пси­хики чело­века, при вза­и­мо­дей­ствии (соеди­не­нии) неве­ще­ствен­ной души с веще­ствен­ным телом, может быть обра­зо­ва­ние цве­то­вого спек­тра при вза­и­мо­дей­ствии неве­ще­ствен­ного сол­неч­ного луча с веще­ствен­ной опти­че­ской приз­мой. Подобно сол­неч­ному лучу, в кото­ром уже зало­жена воз­мож­ность его «рас­щеп­ле­ния» на цве­то­вой спектр и тре­бу­ется лишь инстру­мент для этого (то есть опти­че­ская призма), в отдель­ной душе также зало­жены спо­соб­но­сти чув­ство­вать, мыс­лить, воле­вых актов. Однако при соеди­не­нии души с телом для их про­яв­ле­ния (реа­ли­за­ции), уже необ­хо­дим спе­ци­аль­ный инстру­мент, кото­рым и явля­ется, в общем виде, тело, точнее, спе­ци­аль­ные его органы — сердце и мозг. Здесь све­то­вой луч — аналог души, призма — тела, цвета спек­тра — пси­хи­че­ских явле­ний.

Другим, более точным, при­ме­ром ана­лога пси­хики, на наш взгляд, явля­ется сле­ду­ю­щее. Свет, отра­жен­ный от фото­гра­фи­ру­е­мого объ­екта, пройдя через объ­ек­тив фото­ап­па­рата, вызы­вает на фото­гра­фи­че­ской све­то­чув­стви­тель­ной пленке изоб­ра­же­ние этого объ­екта. Здесь свет — аналог души, фото­ап­па­рат — тела, объ­ек­тив и его затвор — органа чувств (напри­мер, зрения), пленка — мозга (или нерв­ной системы в целом), изоб­ра­же­ние на пленке — пси­хи­че­ского про­цесса (напри­мер, чув­ства или мысли). Оче­видно, что свет, отра­жен­ный от объ­екта уже содер­жит инфор­ма­цию о данном объ­екте, однако для полу­че­ния изоб­ра­же­ния на пленке необ­хо­дима исправ­ная работа всего фото­ап­па­рата в целом (исправ­ная работа его эле­мен­тов). Если какой – либо суще­ствен­ный эле­мент (объ­ек­тив, затвор, пленка и т. д.) будет нахо­диться в неис­прав­ном состо­я­нии, то и само изоб­ра­же­ние будет нека­че­ствен­ным или не появится совсем. Иными сло­вами об этом можно ска­зать сле­ду­ю­щим обра­зом: фото­пленка в при­ве­ден­ном при­мере не явля­ется про­из­во­ди­те­лем изоб­ра­же­ния. Она лишь реги­стри­рует то, что несет в себе све­то­вой луч и пре­об­ра­зует эту инфор­ма­цию в опре­де­лен­ный (доступ­ный для нас) вид. При этом каче­ство (состо­я­ние) пленки, как оче­видно, играет суще­ствен­ную (но не един­ствен­ную) роль в каче­стве изоб­ра­же­ния на ней. Также и душа, будучи отде­лен­ной от тела, обла­дает пси­хи­че­скими спо­соб­но­стями вне зави­си­мо­сти от состо­я­ния ее тела. Она видит, слышит, мыслит, чув­ствует, желает. Однако при соеди­не­нии с телом, те же самые спо­соб­но­сти про­яв­ля­ются только при исправ­ном теле. В случае забо­ле­ва­ния какой-либо суще­ствен­ной части тела (органа чувств, нерв­ной системы в целом или неко­то­рых ее эле­мен­тов, в част­но­сти мозга), эти спо­соб­но­сти нару­ша­ются или совсем не про­яв­ля­ются.

При­ве­дем еще один аналог пси­хики. Неве­ще­ствен­ные элек­тро­маг­нит­ные волны, излу­ча­е­мые теле­ве­ща­тель­ными стан­ци­ями, содер­жат в себе зву­ко­вую и зри­тель­ную инфор­ма­цию. Однако, поскольку эта инфор­ма­ция нахо­дится в опре­де­лен­ном, зако­ди­ро­ван­ном виде, то она не может быть вос­при­нята непо­сред­ственно орга­нами чувств чело­века. Поэтому мы, нахо­дясь в этих волнах, не заме­чаем их. Попа­дая же в спе­ци­аль­ные веще­ствен­ные теле­ви­зи­он­ные при­ем­ники, данная инфор­ма­ция пре­об­ра­зу­ется (деко­ди­ру­ется) в доступ­ный для нас вид. Здесь волны — аналог души, теле­ви­зор — аналог тела, звуки и изоб­ра­же­ния на экране теле­ви­зора — аналог пси­хи­че­ских про­цес­сов. Как оче­видно, инфор­ма­ция, содер­жа­ща­яся в элек­тро­маг­нит­ных волнах, не про­из­во­дятся теле­ви­зо­ром. Теле­ви­зор лишь пре­об­ра­зует (деко­ди­рует) эту инфор­ма­цию таким обра­зом, что она ста­но­вится доступ­ной для вос­при­я­тия чело­ве­ком.

• 4. Мозг также лишь пре­об­ра­зует внеш­ние воз­дей­ствия или воз­дей­ствия на него души таким обра­зом, чтобы чело­век мог, напри­мер, чув­ство­вать или мыс­лить. При этом состо­я­ние мозга ока­зы­вает суще­ствен­ное (но не един­ствен­ное) вли­я­ние на эти спо­соб­но­сти чело­века. «Нерв­ная система, и в осо­бен­но­сти мозг, — не аппа­рат чистого пред­став­ле­ния и позна­ния, а лишь инстру­менты, пред­на­зна­чен­ные к дей­ствию» (29: 180).

Мозг не явля­ется про­из­во­ди­те­лем и орга­ном мыслей, чувств, воле­вых актов. Он явля­ется необ­хо­ди­мым (но не един­ствен­ным) орга­ном души, с помо­щью кото­рого (при соуча­стии кото­рого) душа, соеди­нен­ная с телом (то есть чело­век), реа­ли­зует (про­яв­ляет) свои пси­хи­че­ские спо­соб­но­сти мыс­лить, чув­ство­вать, стре­миться к испол­не­нию при­ня­тых реше­ний.

Таким обра­зом, если силы души (сердце, ум и воля), при отде­ле­нии ее от тела, про­яв­ля­ются непо­сред­ственно (без содей­ствия тела) в виде чувств, мыслей и стрем­ле­ний, то про­яв­ле­ние тех же сил при соеди­не­нии души с телом (т. е. в чело­веке) воз­можно только при соуча­стии тела, что тре­бует его опре­де­лен­ного (здо­ро­вого) состо­я­ния (см. сноску 57).

Обще­из­вестно, что при опре­де­лен­ной рас­стро­ен­но­сти (болез­нен­но­сти) тела про­ис­хо­дит иска­же­ние (рас­стро­ен­ность) пси­хи­че­ских про­цес­сов. Эти иска­же­ния могут нарас­тать мед­ленно (при ста­ре­нии чело­века), быстро (при про­грес­си­ру­ю­щей болезни), прак­ти­че­ски мгно­венно (при несчаст­ном случае). При этом рас­стро­ен­ность тела может при­ве­сти к частич­ной рас­стро­ен­но­сти созна­ния, полной потере созна­ния, коме, вре­мен­ному разъ­еди­не­нию души с телом (кли­ни­че­ской смерти), необ­ра­ти­мому (до все­об­щего вос­кре­се­ния) разъ­еди­не­нию души с телом (био­ло­ги­че­ской смерти).

При­ве­дем еще два извест­ных факта из обла­сти меди­цины (о состо­я­ниях комы и кли­ни­че­ской смерти), кото­рые довольно ясно харак­те­ри­зуют роль души и тела в пси­хи­че­ских про­цес­сах: «Меди­цина раз­ли­чает состо­я­ние комы (в пере­воде с гре­че­ского — глу­бо­кий сон) и кли­ни­че­ской смерти. В первом случае чело­век бывает пол­но­стью лишен созна­ния, но жиз­нен­ные про­цессы не пре­кра­ща­ются. Во втором — види­мые при­знаки жизни отсут­ствуют. Хри­сти­ан­ский взгляд на чело­ве­че­скую жизнь дает воз­мож­ность раз­ли­чать их на основе чет­кого кри­те­рия: при кома­тоз­ном состо­я­нии душа еще не отде­ля­ется от тела, а при кли­ни­че­ской смерти вре­менно поки­дает его. После воз­вра­ще­ния к жизни чело­век может с впе­чат­ля­ю­щими подроб­но­стями рас­ска­зать види­мое им во время реани­ма­ции. Эти мно­го­чис­лен­ные опыты дока­зы­вают суще­ство­ва­ние души как само­сто­я­тель­ной суб­стан­ции в чело­веке. В состо­я­нии же комы душа впе­чат­ле­ний не имеет (меди­цина их не отме­чает). Объ­яс­нить это можно тем, что душа в это время оста­ется соеди­нен­ной с телом, кото­рое поте­ряло спо­соб­ность чув­ствен­ных вос­при­я­тий»54 (107:38).

Вообще, меха­низм вза­и­мо­дей­ствия (соуча­стия) души и тела в пси­хи­че­ских про­цес­сах, по-види­мому, состоит в том, что внеш­ние фак­торы (фак­торы, при­хо­дя­щие из вне) воз­дей­ствуют на душу через тело, точнее, через нерв­ную систему, а внут­рен­ние (наши мысли, чув­ства, воле­вые реше­ния) — наобо­рот, исхо­дят из души и воз­дей­ствуют на нерв­ную систему. Такое вза­и­мо­дей­ствие и обес­пе­чи­вает соб­ственно пси­хи­че­скую жизнь чело­века, в част­но­сти, его воз­мож­ность мыс­лить, чув­ство­вать, про­из­во­дить воле­вые акты. При этом в соеди­не­нии с телом воз­мож­но­сти самой души умень­ша­ются, и, наобо­рот, при разъ­еди­не­нии с ним — уве­ли­чи­ва­ются. Таким обра­зом, тело, при земной жизни, явля­ется как бы неко­то­рой пре­гра­дой для реа­ли­за­ции душой всех своих воз­мож­но­стей55, то есть, отдель­ная душа обла­дает потен­ци­аль­ными воз­мож­но­стями, пре­вы­ша­ю­щими ее воз­мож­но­сти при соеди­не­нии с телом56.

Кстати говоря, раз­лич­ные случаи появ­ле­ния у чело­века необыч­ных (сверхъ­есте­ствен­ных, транс­цен­ден­таль­ных) спо­соб­но­стей как раз и можно объ­яс­нить тем, что связь души с телом в опре­де­лен­ной сте­пени и в опре­де­лен­ной своей части осла­бе­вает, либо тем, что в теле про­ис­хо­дят опре­де­лен­ные пре­об­ра­зо­ва­ния, направ­ленно изме­ня­ю­щие тело и его свой­ства (тело ста­но­вится как бы более «про­зрач­ным» в отно­ше­нии души, более спо­соб­ным к содей­ствию про­яв­ле­ний ее спо­соб­но­стей).

Умень­ше­ние воз­мож­но­стей души при соеди­не­нии с телом, оче­видно, свя­зано с пер­во­род­ным грехом. После гре­хо­па­де­ния в раю у чело­века появи­лись «одежды кожа­ные» (Быт.3:21), озна­ча­ю­щие смерт­ность и гру­бость плоти (61:191), «кото­рая, при паде­нии, изме­ни­лась: утра­тила свою тон­кость и духов­ность, полу­чила насто­я­щую свою дебе­лость» (84:14 со ссыл­кой на: Св. Иоанн Дамас­кин. Точное изло­же­ние пра­во­слав­ной веры. Кн. 3. Гл. 1). Свт. Игна­тий Брян­ча­ни­нов гово­рит, что раньше чело­век входил в обще­ние с духами, а после гре­хо­па­де­ния уже не мог этого делать: «До паде­ния чело­века тело его было бес­смертно, чуждо неду­гов, чуждо насто­я­щей его дебе­ло­сти и тяже­сти, чуждо гре­хов­ных и плот­ских ощу­ще­ний, ныне ему свой­ствен­ных (пре­по­доб­ного Мака­рия Вели­кого, Слово 4). Чув­ства его были несрав­ненно тоньше, дей­ствие их было несрав­ненно обшир­нее, вполне сво­бодно. Обле­чен­ный в такое тело, с такими орга­нами чувств, чело­век был спо­со­бен к чув­ствен­ному виде­нию духов, к раз­ряду кото­рых он при­над­ле­жит душою, был спо­со­бен к обще­нию с ними, к тому Бого­ви­де­нию и обще­нию с Богом, кото­рые сродны святым духам (Быт.2; 3). Святое тело чело­века не слу­жило для него пре­пят­ствием, не отде­ляло чело­века от мира духов. Чело­век, обле­чен­ный в тело, спо­со­бен был для житель­ства в рае, в кото­ром ныне спо­собны пре­бы­вать одни Святые и одними душами своими, в кото­рый взой­дут и тела Святых по вос­кре­се­нии. Тогда эти тела оста­вят во гробах дебе­лость, усво­ив­шу­юся им при паде­нии; тогда они соде­ла­ются духов­ными, даже духами, по выра­же­нию пре­по­доб­ного Мака­рия Вели­кого (Слово 6, гл. 13), явят в себе те свой­ства, кото­рые им даны были при сотво­ре­нии. Тогда чело­веки снова всту­пят в разряд святых духов и откры­тое обще­ние с ними. Обра­зец тела, кото­рое вместе было и тело, и дух, мы видим в теле Гос­пода нашего Иисуса Христа по Его вос­кре­се­нии.

Паде­нием изме­ни­лась и душа, и тело чело­ве­че­ские … По при­чине паде­ния наше тело всту­пило в один разряд с телами живот­ных; оно суще­ствует жизнью живот­ных, жизнью своего пад­шего есте­ства. Оно служит для души тем­ни­цею и гробом…

Телес­ные чув­ства служат как бы две­рями и вра­тами во внут­рен­нюю клеть, где пре­бы­вает душа, эти врата отво­ря­ются и закры­ва­ются по мано­ве­нию Бога. Пре­мудро и мило­сердно пре­бы­вают эти врата посто­янно заклю­чен­ными в падших чело­ве­ках, чтоб закля­тые враги наши, падшие духи, не втор­га­лись к нам и не губили нас» (84:8–10, 17).

Глава 5. Основ­ные воз­мож­но­сти (пси­хи­че­ские спо­соб­но­сти, или силы) души

«Пре­красна всякая душа, в кото­рой созер­ца­ется сораз­мер­ность свой­ствен­ных ей сил» (свт. Васи­лий Вели­кий) (цит. по 80:7, 8).

• 1. Как известно, в хри­сти­ан­ской антро­по­ло­гии основ­ные воз­мож­но­сти души име­ну­ются: силами чело­ве­че­ской души57, ее дей­стви­ями или дви­же­ни­ями58, частями59, чле­нами60, соста­вами61, спо­соб­но­стями62, видами63, сто­ро­нами64. Допол­ни­тельно к этому про­то­и­е­рей Стефан Каш­мен­ский отме­чает, что «иногда в гре­че­ском под­лин­нике тво­ре­ний святых отцов Церкви упо­треб­ля­ется одно извест­ное при­ла­га­тель­ное с членом, обо­зна­ча­ю­щее ту или другую силу души нашей. Поэтому в бук­валь­ном пере­воде на рус­ский язык, встре­чаем выра­же­ния: “разум­ное души”, “вожде­ле­ва­тель­ное души”, то есть разум­ная сила или спо­соб­ность души, жела­тель­ная сила души» (80:11).

В хри­сти­ан­ском учении о чело­веке пред­ла­га­ются раз­лич­ные системы клас­си­фи­ка­ции воз­мож­но­стей (спо­соб­но­стей, сил) души65. Вместе с этим, в основ­ном, авторы схо­дятся во мнении о трех глав­ных (основ­ных) спо­соб­но­стях души66, назы­ва­е­мых: сло­весно – разум­ной (сло­вес­ной, разум­ной, умствен­ной, мыс­ли­тель­ной); раз­дра­жи­тель­ной (чув­ствен­ной или чув­ству­ю­щей) и вожде­ле­ва­тель­ной (поже­ла­тель­ной, жела­тель­ной, страст­ной), или умом, серд­цем и волей (см., напри­мер, 80:12–20; 81:57; 21:23–37; 82:389; 65:319. Кн. 1; 123:13, 259; 109 — см. ком­мен­та­рий к Быт.1:26). «На эти три силы и ука­зы­вают святые отцы Церкви и эти именно силы при­знают глав­ными в душе нашей. “В душе нашей, — утвер­ждает св. Гри­го­рий Нис­ский, — усмат­ри­ва­ются по пер­во­на­чаль­ному раз­де­ле­нию три силы: сила ума, сила вожде­ле­ния и сила раз­дра­же­ния”.

Такое учение о трех силах души67 нашей мы нахо­дим в тво­ре­нии святых отцов Церкви почти всех веков» (80: 13).

• 2. Рас­смот­рим теперь неко­то­рые мнения пра­во­слав­ных авто­ров об общих аспек­тах пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти чело­века.
• Свт. Гри­го­рий Палама, архи­епи­скоп Солун­ский:

«…Через него (ум — П. Д.) пола­гаем законы каждой силе души и каж­дому из членов тела подо­ба­ю­щее ему. Чув­ствам пред­пи­сы­ваем, что и в какой мере должно им вос­при­ни­мать; како­вое дело закона духов­ного име­ну­ется воз­дер­жа­нием; жела­тель­ную часть души настра­и­ваем наи­луч­шим рас­по­ло­же­нием, коему имя любовь; мыс­лен­ную часть улуч­шаем, отго­няя все, что пре­пят­ствует уму воз­но­сится к Богу, и сию частичку закона духов­ного назы­ваем трез­ве­нием…

Умом назы­ва­ется и дея­тель­ность ума, состо­я­щая в мыслях и разу­ме­ниях; ум есть и про­из­во­дя­щая сие сила, назы­ва­е­мая в Писа­нии еще и серд­цем. По сей силе ума, глав­ней­шей между нашими силами, сущая в нас душа есть мыс­ляща» (цит. по 123: 284, 293).

• Свт. Феофан Затвор­ник:

«Душа прис­но­движна и на одном стоять не в силах. Если мы станем смот­реть в душу сообща, то ничего не раз­бе­рем — надо дей­ствия ее рас­пре­де­лить по родам и каждый род потом рас­смат­ри­вать особо. Да уж давно при­смот­ре­лись и рас­пре­де­лили все дей­ствия души на три раз­ряда — мыслей, жела­ний и чувств, назвав каждый особою сто­ро­ною души — мыс­ли­тель­ною, жела­тель­ною и чув­ству­ю­щею. Возь­мем это раз­де­ле­ние и начнем обо­зре­вать каждую сто­рону.

Сто­рона мыс­ли­тель­ная. Если внутри нас видится смя­те­ние, то оно наи­боль­ший про­стор имеет в мыслях, жела­ния же и чув­ства мятутся уже под дей­ствием мыслей. Но в раз­ряде мыслей не все есть бес­по­ря­доч­ное дви­же­ние; есть в среде их ряд серьез­ных заня­тий. Они-то, соб­ственно, и состав­ляют насто­я­щее дело жизни душев­ной со сто­роны мыслей. Вот эти заня­тия:

– Как только заме­тили Вы что-либо вовне посред­ством своих чувств или выслу­шали рас­сказ других о том, что они заме­тили своими чув­ствами, тотчас все то вооб­ра­же­ние вооб­ра­жает и память запо­ми­нает; и в душу ничто не может войти помимо вооб­ра­же­ния и памяти… Бывает, что мысли прямо рож­да­ются из души, но и они тотчас обле­ка­ются в образ. Так что мыс­ли­тель­ная сто­рона души есть вся образ­ная.

– Но вооб­ра­же­ние и память добы­вают и хранят только мате­риал для мыслей. Само дви­же­ние мыслей про­ис­хо­дит из души и ведется по зако­нам ее… Мыс­ли­тель­ность души начи­на­ется именно с порож­де­ния сих вопро­сов (а что это? А кто это сделал? А из чего это? — П. Д.) и рож­дает мысли в ответ на них или при­ни­мает гото­вые уже об этом мысли от других. Вооб­ра­же­ние и память не мыслят. Они чер­но­ра­бо­чие силы, подъ­ярем­ные. Спо­соб­ность души, из кото­рой исхо­дят такие вопросы и кото­рою доис­ки­ва­ются и порож­да­ются мысли в ответ на них, назы­ва­ется рас­суд­ком, кото­рого дело рас­суж­дать, обду­мы­вать и нахо­дить тре­бу­е­мые реше­ния…

– Когда Вы обду­мы­ва­ете, то тут нет еще опре­де­лен­ной мысли. Мысль опре­де­лен­ная уста­нов­ля­ется, когда най­дете реше­ние какого-либо из вопро­сов. Рас­су­док Ваш все роется, ища, что такое есть какая-либо вещь, откуда она и для чего она и прочее. Когда же най­дете сами такое реше­ние или, выслу­шав его от других, согла­си­тесь с ним, обык­но­венно гово­рите: “Теперь пони­маю, тол­ко­вать больше нечего, дело решен­ное”. Это реше­ние дает покой вашей мыс­ли­тель­но­сти отно­си­тельно зани­мав­шего Вас пред­мета. Тогда рас­су­док ваш обра­ща­ется к другим пред­ме­там, а сло­жив­ша­яся мысль сда­ется в архив душев­ный — память, откуда по тре­бо­ва­нию нужды берется как посо­бие к реше­нию других вопро­сов, как сред­ство к сла­га­нию других мыслей. Сово­куп­ность всех сло­жив­шихся таким обра­зом поня­тий состав­ляет образ ваших мыслей, кото­рый вы и обна­ру­жи­ва­ете при всяком случае в речах своих. Это есть область вашего знания, добы­того вами трудом мыс­лен­ным… Таким обра­зом, как видете, выше памяти и вооб­ра­же­ния у Вас стоит рас­су­док, кото­рый своим мыс­ли­тель­ным трудом добы­вает для вас опре­де­лен­ные о вещах поня­тия или позна­ния… Наука — венец мыс­ли­тель­ной работы рас­судка.

Жела­тель­ная сто­рона. Дей­ству­ю­щая сила здесь есть воля, кото­рая волит — желает при­об­ресть, упо­тре­бить или сде­лать, что нахо­дит полез­ным для себя, или нужным, или при­ят­ным, и нево­лит — не желает про­тив­ного тому… Жела­ние всегда имеет опре­де­лен­ный пред­мет, удо­вле­тво­ря­ю­щий потреб­ность. Иная потреб­ность раз­но­об­разно была удо­вле­тво­рена, потому с про­буж­де­нием ее рож­да­ются и разные жела­ния: то того, то дру­гого, то тре­тьего пред­мета, могу­щего удо­вле­тво­рить потреб­ность. В рас­крыв­шейся жизни чело­века потреб­но­стей за жела­ни­ями не видно. Роятся в душе только сии послед­ние и тре­буют удо­вле­тво­ре­ния, будто сами для себя.

Что делать чело­веку с сими жела­ни­ями? Ей пред­ле­жит выбор, какому пред­мету из воз­же­лан­ных дать пред­по­чте­ние. По выборе про­ис­хо­дит реше­ние — сде­лать, или достать, или упо­тре­бить избран­ное. По реше­нии дела­ется подбор средств и опре­де­ля­ется способ и поря­док испол­не­ния. За этим сле­дует, нако­нец, дело в свое время и в своем месте. Всякое, даже самое малень­кое дельце идет сим поряд­ком.

Сто­рона чув­ства — сердце… Дело сердца — чув­ство­вать все каса­ю­ще­еся нашего лица. И оно чув­ствует посто­янно и неот­ступно состо­я­ние души и тела, а при этом и раз­но­об­раз­ные впе­чат­ле­ния от част­ных дей­ствий душев­ных и телес­ных, от окру­жа­ю­щих и встре­ча­е­мых пред­ме­тов, от внеш­него поло­же­ния и вообще от тече­ния жизни, понуж­дая и нудя чело­века достав­лять ему во всем этом при­ят­ное и отвра­щать непри­ят­ное. Здо­ро­вье и нездо­ро­вье тела, живость его и вялость, утом­ле­ние и кре­пость, бод­рость и дре­мота; затем что уви­дено, услы­шано, ося­зано, обо­няно, вку­шено, что вспо­мя­нуто и вооб­ра­жено, что обду­мано и обду­мы­ва­ется, что сде­лано, дела­ется и пред­ле­жит сде­лать, что добыто и добы­ва­ется, что может и не может быть добыто, что бла­го­при­ят­ствует нам или не бла­го­при­ят­ствует — лица ли то или сте­че­ние обсто­я­тельств, — все это отра­жа­ется в сердце и раз­дра­жает его при­ятно или непри­ятно…

Всякое воз­дей­ствие на сердце про­из­во­дит в нем особое чув­ство, но для раз­ли­че­ния их в нашем языке нет слов. Мы выра­жаем наши чув­ства общими тер­ми­нами: при­ятно – непри­ятно, нра­вится – не нра­вится, весело – скучно, радость – горе, скорбь – удо­воль­ствие, покой – бес­по­кой­ство, досада – доволь­ность, страх – надежда, анти­па­тия – сим­па­тия…

Не все всем нра­вится и не у всех ко всему оди­на­ково лежит сердце, но у одних больше к одному, а у других больше к дру­гому. Это выра­жа­ется так: у вся­кого свой вкус. Зави­сит это частию от есте­ствен­ного пред­рас­по­ло­же­ния, частию – и не больше ли? – от первых впе­чат­ле­ний, от впе­чат­ле­ний вос­пи­та­ния и слу­чай­но­стей жизни. Но как бы не обра­зо­вы­ва­лись вкусы, они застав­ляют чело­века так устро­ить свою жизнь, такими окру­жить себя пред­ме­тами и соот­но­ше­ни­ями, какие ука­зы­вают его вкус и с какими мирен он бывает, удо­вле­тво­ря­ясь ими. Удо­вле­тво­ре­ние вкусов сер­деч­ных дает ему покой слад­кий, кото­рый и состав­ляет свою для вся­кого меру сча­стия. Ничто не тре­во­жит – вот и сча­стие.

Если б чело­век всегда в мыс­лен­ной части дер­жался здра­во­мыс­лия, а в дея­тель­но­сти – бла­го­ра­зу­мия, то встре­чал бы в жизни наи­мень­шую долю слу­чай­но­стей, непри­ят­ных его сердцу, и, сле­до­ва­тельно, имел бы наи­боль­шую долю сча­стия… Больше всего тира­нят сердце стра­сти. Не будь стра­стей, встре­ча­лись бы, конечно, непри­ят­но­сти, но они нико­гда не мучили бы так сердца, как мучат стра­сти…» (21:23–35).

• Архи­манд­рит Иоанн (Кре­стьян­кин) (по тво­ре­ниям свт. Фео­фана Затвор­ника):

«Все дей­ствия, или вернее дви­же­ния души, столь мно­го­об­разны и сложны, так пере­пле­та­ются друг с другом, столь мол­ние­носно измен­чивы и зача­стую трудно уло­вимы, что их для удоб­ства раз­ли­че­ния при­нято раз­де­лять на три вида, три раз­ряда: мысли, чув­ства и жела­ния. Эти дви­же­ния души служат пред­ме­том изу­че­ния науки, назы­ва­е­мой “пси­хо­ло­гией”» (32:11).

• Свт. (архи­епи­скоп) Лука (Войно – Ясе­нец­кий):

«Уди­ви­тель­ные и совер­шенно новые суж­де­ния о мозге — кумире интел­лек­ту­а­ли­стов — выска­зал Берг­сон. Он пола­гает, что раз­ница между спин­ным мозгом, рефлек­торно реа­ги­ру­ю­щим на полу­ча­е­мые импульсы, и голов­ным мозгом — только в слож­но­сти, а не в харак­тере функ­ций. В голов­ном мозгу только реги­стри­ру­ется вос­при­я­тие, при­шед­шее извне, и выби­ра­ется под­хо­дя­щий способ ответ­ной реак­ции.

“Мозг — гово­рит Берг­сон, — не что иное как нечто вроде цен­траль­ной теле­фон­ной стан­ции: его роль сво­дится к выдаче сооб­ще­ния или выяс­не­нию его”. Он ничего не при­бав­ляет к тому, что полу­чает. Все органы вос­при­я­тия посы­лают к нему нерв­ные волокна; в нем поме­ща­ется мотор­ная система, и он пред­став­ляет собою центр, в кото­ром пери­фе­ри­че­ское раз­дра­же­ние всту­пает в сно­ше­ние с тем или иным мотор­ным меха­низ­мом.

Уже самим своим стро­е­нием мозг дока­зы­вает, что его функ­ция есть пре­вра­ще­ние чужого раз­дра­же­ния в хорошо выбран­ную реак­цию. Аффе­рент­ные нерв­ные волокна, при­но­ся­щие чув­ствен­ные раз­дра­же­ния, окан­чи­ва­ются в клет­ках сен­сор­ной зоны коры голов­ного мозга, а они дру­гими волок­нами соеди­ня­ются с клет­ками мотор­ной зоны, кото­рым пере­да­ется раз­дра­же­ние. При бес­чис­лен­ном мно­же­стве таких соеди­не­ний мозг имеет воз­мож­ность бес­ко­нечно видо­из­ме­нять реак­ции, отве­ча­ю­щие на внеш­ние раз­дра­же­ние, и дей­ствуют как своего рода ком­му­та­тор.

Нерв­ная система, и в осо­бен­но­сти мозг, — не аппа­рат чистого пред­став­ле­ния и позна­ния, а лишь инстру­менты, пред­на­зна­чен­ные к дей­ствию.

“Мозг не орган мысли, чувств, созна­ния, но он то, что при­ко­вы­вает созна­ние, чув­ства. Мысли к дей­стви­тель­ной жизни, застав­ляет их при­слу­ши­ваться к дей­стви­тель­ным нуждам и делает их спо­соб­ными к полез­ному дей­ствию. Мозг, соб­ственно, орган вни­ма­ния к жизни, при­но­ров­ле­ния к дей­стви­тель­но­сти” (Душа и тело. Ты и жизнь. 1921 г. 20 дек.)…

По пред­став­ле­нии физио­ло­гов, дея­тель­ность созна­ния, т. е. пси­хи­че­ская дея­тель­ность, должна быть пред­став­ля­ема как колос­сально слож­ная система без­услов­ных и услов­ных рефлек­сов, прежде воз­ник­ших и посто­янно вновь обра­зу­ю­щихся, как огром­ная цепь вос­при­я­тий, при­но­си­мых рецеп­то­рами в мозг, под­вер­га­ю­щихся в нем ана­лизу для выра­ботки ответ­ной дви­га­тель­ной реак­ции…

Чтобы пред­ста­вить наше пони­ма­ние созна­ния, мы должны раз­де­лить его на акты, состо­я­ния и объем созна­ния.

Мысль течет как ручей. Мысль вспы­хи­вает ярким светом. Мысль роет недра бытия.

Спо­кой­ные и обду­ман­ные воле­вые акции. Вне­зап­ные воле­вые взрывы — удар ножом в сердце оскор­би­теля. Посто­ян­ное напря­же­ние воли в потоке жизни, направ­лен­ное к дости­же­нию основ­ных планов и целей.

Тихая, лишен­ная стра­сти любовь. Глу­бо­кое, спо­кой­ное эсте­ти­че­ское насла­жде­ние. Бурные стра­сти ярость, страх. Глу­бо­кая посто­ян­ная пре­дан­ность Богу, всю жизнь направ­ля­ю­щая. Это акты созна­ния.

Они вызы­ва­ются:

1. вос­при­я­ти­ями орга­нов чувств;
2. орга­ни­че­скими ощу­ще­ни­ями нашего тела;
3. вос­при­я­ти­ями от нашего транс­цен­ден­таль­ного суще­ства;
4. вос­при­я­ти­ями из выс­шего духов­ного мира;
5. воз­дей­стви­ями нашего духа.

Акты созна­ния не бывают изо­ли­ро­ван­ными мысль всегда сопро­вож­да­ется чув­ством, чув­ство и воля — мыслью, а чув­ство — воле­выми дви­же­ни­ями; акты воли всегда свя­заны с чув­ством и мыс­лями; ком­плекс этих одно­вре­менно про­те­ка­ю­щих актов созна­ния опре­де­ляет состо­я­ние созна­ния. Эти состо­я­ния созна­ния бес­пре­станно изме­ня­ются, ибо акты созна­ния нахо­дятся в бес­пре­рыв­ном дви­же­нии. Богат­ством, раз­но­об­ра­зием и глу­би­ной актов и состо­я­ний созна­ния, опре­де­ля­ется объем созна­ния, также посто­янно изме­ня­ю­щийся, обычно в сто­рону уве­ли­че­ния. В актах и состо­я­ниях созна­ния всегда участ­вует дух наш, опре­де­ляя и направ­ляя их. В свою оче­редь, дух растет и изме­ня­ется от дея­тель­но­сти созна­ния, от его отдель­ных актов и состо­я­ний.

Таково наше пред­став­ле­ние о пол­ноте пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти чело­века» (29:179, 180, 216, 217).

При этом под пси­хи­че­скими про­цес­сами свт. Лука пони­мает про­цессы про­те­ка­ю­щие в спе­ци­аль­ном веще­ствен­ном органе пси­хики — нерв­ной системе68, вклю­ча­ю­щий ее высший отдел — мозг и выра­жа­ю­щи­еся в виде ощу­ще­ний (вос­при­я­тий орга­нов чувств и орга­ни­че­ских ощу­ще­ний нашего тела), мыслей, чувств, воле­вых акций, а также все воз­дей­ствия нерв­ной системы на органы и ткани (см. 29:214, 216, 217, 221, 229, 230, 232). Как видно, свт. раз­де­ляет ощу­ще­ния и чув­ства. Более кон­кретно об этом ска­зано в главе «Сердце как орган выс­шего позна­ния»: «Хотя от всех орга­нов чувств и всех вообще орга­нов тела направ­ля­ются в мозг и окан­чи­ва­ются в клет­ках его сен­сор­ных цен­тров все чув­стви­тель­ные волокна, но они несут только ощу­ще­ния зри­тель­ные и слу­хо­вые, обо­ня­тель­ные и вку­со­вые, так­тиль­ные и тер­ми­че­ские, локо­мо­тор­ные и многие другие. Но это только ощу­ще­ния. А не делать раз­ли­чий между ощу­ще­ни­ями и чув­ствами — значит впа­дать в самую глу­бо­кую пси­хо­ло­ги­че­скую ошибку» (29:174).

Ана­ло­гично созна­нию и пси­хике свт. Лука опре­де­ляет и душу:

«И так душу можно пони­мать, как сово­куп­ность орга­ни­че­ских и чув­ствен­ных вос­при­я­тий, следов вос­по­ми­на­ний, мыслей, чувств и воле­вых актов…» (29:218); «В чело­веке душа есть реак­ция нашего мозга и сердца на вос­при­я­тие нашими чув­ствами — зре­нием, слухом, ося­за­нием — окру­жа­ю­щего нас. Эти вос­при­я­тия пере­ра­ба­ты­ва­ются в созна­нии нашем, в уме и чув­ствах. И пока мы живы, непре­станно про­ис­хо­дит этот уди­ви­тель­ный про­цесс пере­ра­ботки в душе тех впе­чат­ле­ний, кото­рые вос­при­ни­маем мы извне. Вот эта дея­тель­ность и есть наша душев­ная дея­тель­ность» (83:338).

Таким обра­зом, у свя­ти­теля Луки «созна­ние», «пси­хика» и «душа» явля­ются прак­ти­че­ски тож­де­ствен­ными поня­ти­ями и после смерти тела поги­бают. При этом «в бес­смерт­ном духе чело­ве­че­ском про­дол­жа­ется вечная жизнь и бес­ко­неч­ное раз­ви­тие в направ­ле­нии добра и зла после смерти тела, мозга и сердца и пре­кра­ще­ния дея­тель­но­сти души» (29:283). Во время же земной жизни, как счи­тает свт. Лука, «дух и душа чело­века соеди­нены в единую сущ­ность, кото­рую можно назвать просто душой» (29:222. См. также 29:218).

• Про­то­и­е­рей Нико­лай Иванов:

«Говоря о появ­ле­нии в пятый день живот­ных, обла­да­ю­щих душой живой69, то есть пси­хи­че­скими свой­ствами, быто­пи­са­тель во второй раз упо­тре­бил в своем повест­во­ва­нии слово бара — сотво­рил, так как речь идет о прин­ци­пи­ально новом акте — о воз­ник­но­ве­нии в мире того, что, еще в нем не было даже в потен­ции — души живой.

О свете, тверди, Солнце и звез­дах гово­ри­лось, что они не сотво­рены, а созданы, ибо они сози­да­лись из уже сотво­рен­ной мате­рии (земли). О душе (пси­хике) гово­рится, что она тво­рится, а не созда­ется. Второе бара — сотво­рил — гово­рит нам, что на земле воз­никло нечто прин­ци­пи­ально новое. Воз­никла к бытию душа живая, то, что на совре­мен­ном науч­ном языке назы­ва­ется пси­хи­кой70.

Появ­ле­ние пси­хики пред­по­ла­гает суще­ство­ва­ние опре­де­лен­ной мате­ри­аль­ной базы, на основе кото­рой она может появиться, — суще­ство­ва­ние раз­ви­той нерв­ной системы71 и мозга (хотя бы в при­ми­тив­ной его форме).

Пси­хика сейчас опре­де­ля­ется как про­дукт сиг­наль­ного вза­и­мо­дей­ствия живой системы с окру­жа­ю­щим миром. Однако это опре­де­ле­ние ничего не гово­рит о сущ­но­сти самой пси­хики. Слово про­дукт ничего не объ­яс­няет, оно только гово­рит о после­до­ва­тель­но­сти явле­ний, о при­чин­но­сти, но не о самой сущ­но­сти. Если пси­хика только про­дукт, то в таком случае вопрос о ее сущ­но­сти пере­но­сится на то, что под­ра­зу­ме­ва­ется под дей­ствием живой системы. Мы хорошо знаем, что дей­ствия системы выра­жа­ются в обмене веществ и прочих физио­ло­ги­че­ских явле­ниях. Но физио­ло­ги­че­скими про­цес­сами, лежа­щими в основе функ­ци­о­ни­ро­ва­ния нерв­ной системы, отнюдь не исчер­пы­ва­ется все богат­ство пси­хи­че­ских явле­ний. Пси­хика… не может быть све­дена к физио­ло­гии. Мы знаем, что-то, что мы назы­ваем пси­хи­кой, само побуж­дает к дея­тель­но­сти нерв­ную систему72. Нерв­ная система, как тако­вая, есть только орган. Она не может быть при­чи­ной целе­со­об­раз­ных и зача­стую далеко рас­счи­тан­ных, прямо-таки разум­ных дей­ствий живых существ. Защита жизни, забота о потом­стве, спо­собы ловли добычи и прочие дей­ствия не могут быть объ­яс­нены как резуль­тат физио­ло­ги­че­ских про­цес­сов орга­низма. Пси­хика пред­став­ляет собой нечто прин­ци­пи­ально новое уже в том смысле, что она есть не име­ю­щая про­тя­жен­но­сти вне­про­стран­ствен­ная реаль­ность, хотя лока­ли­зу­ется в опре­де­лен­ной обла­сти про­стран­ства — в орга­низме. Пси­хика есть нечто прин­ци­пи­ально новое и в том смысле, что она не экви­ва­лентна ни одному виду энер­гии…

Пси­хика — это несо­мнен­ная реаль­ность, а не только соот­но­си­тель­ность. Но, конечно, она не имеет само­сто­я­тель­ного бытия вне того суще­ства, кото­рому она при­над­ле­жит (мы гово­рим сейчас только о “пси­хике”, то есть о том, что явля­ется общим и для чело­века, и для живот­ных. Вопросы о сущ­но­сти чело­ве­че­ского духа, то есть высшей духов­но­сти, кото­рая при­звана к вечной жизни, мы сейчас не каса­емся, так как речь идет пока только о сотво­ре­нии живых существ, обла­да­ю­щих пси­хи­кой).

Как под­лин­ная реаль­ность пси­хика мате­ри­альна в том смысле, что в твар­ном мире нет ника­кой иной реаль­но­сти, кроме сотво­рен­ной Богом мате­рии. Но ее можно назвать и иде­аль­ной в том смысле, что она пред­став­ляет собой нечто иное, чем мате­рия в при­выч­ном для нас пони­ма­нии. Она — не поле и не веще­ство. Мы не можем уста­но­вить из какого “мате­ри­ала” воз­ни­кает пси­хика, не можем выра­зить ее и в каких – либо мерах энер­гии или под­ве­сти ее под кате­го­рию дви­же­ния мате­рии…» (74:118–120).

• Иерей Сергий Фили­мо­нов:

«Душев­ные болезни73 — те, кото­рые свя­заны с изме­не­нием состо­я­ния пси­хики чело­века, не укла­ды­ва­ю­щимся в обще­при­ня­тые рамки чело­ве­че­ского пове­де­ния, мыш­ле­ния.

Душа, пси­хика74— это необъ­яс­ни­мая и непо­сти­жи­мая чело­ве­че­ским умом некая жиз­нен­ная сила, данная чело­ве­ком свыше Богом “И создал Гос­подь Бог чело­века из праха зем­ного, и вдунул в лице его дыха­ние жизни, и стал чело­век душею живую” (Быт.2:7).

В Писа­нии это начало назы­ва­ется то душою — «психи», «анима» (греч.), «непеш» (евр.), то духом — «пнеума» (греч.), «спи­ри­тус» (лат.), «руах» (евр.). Бытие в чело­веке такого начала ясно утвер­жда­ется как в Ветхом, так и, осо­бенно, в Новом Завете (Свя­тыня живо­тво­ря­щая и исце­ля­ю­щая. М., 1998)» (26:11).

• Из книги «Чело­век — храм Божий» (ответ­ствен­ный за выпуск про­то­и­е­рей Нико­лай (Лихо­ма­нов):

«Многие физио­ло­ги­че­ские про­цессы про­ис­хо­дят у чело­века само­про­из­вольно и управ­ля­ются нерв­ной систе­мой. Бла­го­даря воз­буж­де­нию нервов того или иного органа чувств осу­ществ­ля­ется всякое ощу­ще­ние и ощу­ще­ние ведет к позна­нию и пред­став­ляет собой про­стей­ший эле­мент созна­ния75. Ощу­ще­ния пере­да­ются орга­нами чувств, но не надо сме­ши­вать чув­ства и ощу­ще­ния. Чело­век чув­ствует стыд, но ощу­щает теп­лоту…

Вот, что гово­рил вели­кий рус­ский физио­лог И. П. Павлов: “Я изучаю высшую нерв­ную дея­тель­ность и знаю, что все чело­ве­че­ские чув­ства (радость, горе, печаль, гнев), мысли чело­века, сама спо­соб­ность мыс­лить, рас­суж­дать — свя­заны, каждая из них, с особой клет­кой голов­ного мозга”… (это есть крю­ко­вые центры, обра­ба­ты­ва­ю­щие ту инфор­ма­цию, кото­рая посту­пает из глубин духа)… “А когда тело пере­стает жить, тогда все эти мысли и чув­ства, как бы ото­рвав­шись от моз­го­вых клеток, уже умер­ших, и состав­ляют ту душу, кото­рую испо­ве­дует хри­сти­ан­ская вера”…

“Вся совре­мен­ная био­хи­мия не спо­собна дать объ­яс­не­ний тому, как мы можем свя­зать про­цессы, про­ис­хо­дя­щие при пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти, с теми или иными изме­не­ни­ями хими­че­ских эле­мен­тов коры голов­ного мозга. В дока­за­тель­ство того, что мозг пред­став­ляет собой мате­ри­аль­ную основу для раз­ви­тия про­цес­сов созна­тель­ной и душев­ной дея­тель­но­сти, нередко при­во­дят раз­лич­ные данные, якобы сви­де­тель­ству­ю­щие о том, что совер­шен­ство­ва­ние пси­хи­че­ских функ­ций идет парал­лельно изме­не­нию неко­то­рых осо­бен­но­стей стро­е­ния голов­ного мозга. Сюда отно­сится вес мозга, сте­пень раз­ви­тия в нем изви­лин и др. Что каса­ется этих аргу­мен­та­ций в нашей про­па­ганде, то надо реко­мен­до­вать быть здесь осто­рож­нее.

В инсти­туте мозга лет трид­цать тому назад была опуб­ли­ко­вана работа, кото­рая содер­жала данные по взве­ши­ва­нию голов­ного мозга боль­шого коли­че­ства шизо­фре­ни­ков. Ока­за­лось, что сред­ний пока­за­тель веса голов­ного мозга шизо­фре­ни­ков был выше сред­него пока­за­теля веса голов­ного мозга нор­маль­ных людей (из мате­ри­а­лов «Семи­нара по научно-ате­и­сти­че­ским вопро­сам», с. 154, 155)” …

Всякое ощу­ще­ние осу­ществ­ля­ется бла­го­даря воз­буж­де­нию нервов того или иного органа чувств. Есть про­цесс физи­че­ский, есть физио­ло­ги­че­ский — в нерв­ных цен­трах и есть про­цесс пси­хи­че­ский, совер­ша­ю­щийся в созна­нии от ощу­ще­ния. В ощу­ще­нии раз­ли­чаем каче­ство (звук, цвет), интен­сив­ность или силу, чув­ствен­ный тон.

Есть ощу­ще­ния внеш­ние (спе­ци­аль­ных орга­нов чувств) и ощу­ще­ния внут­рен­ние — они назы­ва­ются орга­ни­че­скими, общими ощу­ще­ни­ями жизни (пище­ва­ри­тель­ные, голода, жажды, насы­ще­ния, удушья, дыха­ние, мускуль­ные).

Ося­за­тель­ные ощу­ще­ния — от при­кос­но­ве­ния, холода, теп­лоты. Орга­ном обо­ня­тель­ных ощу­ще­ний явля­ется сли­зи­стая обо­лочка носа, она выяв­ляет запахи бла­го­вон­ные и зло­вон­ные. Вку­со­вые нервы на языке выяв­ляют слад­кий, кислый, горь­кий, соле­ный вкусы.

При помощи памяти мы воз­об­нов­ляем ощу­ще­ния, назы­ва­е­мые обра­зами, пред­став­ле­ни­ями, идеями. Это есть репро­дук­ция или вос­про­из­ве­де­ние в нашем созна­нии чув­ствен­ных ощу­ще­ний.

Ощу­ще­ние воз­ни­кает от пери­фе­ри­че­ского воз­буж­де­ния, а пред­став­ле­ние — от цен­траль­ного (оно слабее ощу­ще­ния).

Ощу­ще­ния пере­да­ются орга­нами чувств, но не надо сме­ши­вать чув­ства и ощу­ще­ния. Чув­ства выяв­ляют удо­воль­ствие или стра­да­ние (“я чув­ствую стыд, боль”, но “я ощущаю теп­лоту”). Физио­ло­ги­че­ская основа чув­ства такова, что удо­воль­ствия свя­заны с повы­ше­нием жиз­нен­ных функ­ций, а стра­да­ния свя­заны с повы­ше­нием их (дыха­ние силь­нее, сосуды рас­ши­ря­ются, сердце бьется силь­нее, мускулы напря­га­ются).

Но есть чув­ства, кото­рые не вос­при­ни­ма­ются внеш­ними орга­нами чувств, а выяв­ля­ются путем само­на­блю­де­ния или внут­рен­него опыта самого чело­века. Это чув­ства жало­сти, спра­вед­ли­во­сти, страха, стыда и т. д. — они выра­жают пси­хи­че­ские состо­я­ния, “состо­я­ния созна­ния”)…

Никто не отри­цает, что чело­век в своих духов­ных отправ­ле­ниях услав­ли­ва­ется своими телес­ными орга­нами и зави­сит от них, ибо телес­ные органы: нерв­ная система со своим цен­траль­ным орга­ном, то есть мозгом — достав­ляет мате­риал для его дея­тель­но­сти и что без этих орга­нов дух не может ни вос­при­нять впе­чат­ле­ний телес­ного мира, ни, в свою оче­редь, воз­дей­ство­вать на него. Но мыш­ле­ние не есть, конечно, дея­тель­ность телес­ных орга­нов и мозга, как игра на фор­те­пи­ано не есть дея­тель­ность одних кла­ви­шей и струн.

Как игра­ю­щий не одно и то же со своим инстру­мен­том, так нужно нам раз­ли­чать мыс­ли­тель­ную спо­соб­ность души от органа, кото­рым он76 обу­слав­ли­ва­ется…

Воле­вое дви­же­ние есть дви­же­ние, пред­ва­ря­е­мое пред­став­ле­нием цели, кото­рая должна быть достиг­нута, а также и пред­став­ле­нием тех дви­же­ний, кото­рые необ­хо­димы для дости­же­ния этой цели. Вле­че­ния и жела­ние есть эле­мен­тар­ные воле­вые акты. Жела­ние пре­вра­ща­ется в воле­вой акт дей­ствием. Чело­век обсуж­дает, раз­мыш­ляет, взве­ши­вает, колеб­лется и решает.

В слож­ном воле­вом акте есть обсуж­де­ние, реше­ние, испол­не­ние. Пред­став­ле­ния, чув­ства, воле­вые про­цессы и есть наше внут­ренне Я и откры­ва­ется посред­ством само­на­блю­де­ния, само­по­зна­ния и само­со­зна­ния. Поэтому пси­хо­ло­гия как наука раз­де­ля­ется на три части: пси­хо­ло­гия позна­ния, пси­хо­ло­гия чув­ства и пси­хо­ло­гия воли…

“Смерть тела, — гово­рит Кант в “Кри­тике чистого разума” (второе изда­ние, с. 809), — дей­стви­тельно может быть пре­кра­ще­нием нашего чув­ствен­ного поль­зо­ва­ния умом и только нача­лом духов­ного поль­зо­ва­ния. Таким обра­зом, тело явля­ется не при­чи­ной нашего мыш­ле­ния, а лишь огра­ни­чи­ва­ю­щим усло­вием его, и, хотя тело необ­хо­димо для нашего чув­ствен­ного и живот­ного созна­ния, тем не менее, его можно счи­тать поме­хой для нашей чисто духов­ной жизни”» (30:25–27, 121–123, 126–129).

Глава 6. О телес­ных орга­нах (частях тела), явля­ю­щихся орга­нами (инстру­мен­тами) души для про­яв­ле­ния ее пси­хи­че­ских спо­соб­но­стей в физи­че­ском мире

«Трем силам души мы должны давать дви­же­ние пра­виль­ное, сооб­раз­ное с их есте­ством и соглас­ное с наме­ре­нием создав­шего их Бога. Именно: силу раз­дра­жи­тель­ную надобно подви­гать против внеш­него нашего чело­века и против змия — сатаны… Силу жела­тель­ную надо устрем­лять к Богу и доб­ро­де­тели, а мыс­лен­ную поста­вим гос­по­жой над обеими ими, чтобы с муд­ро­стью и бла­го­ра­зу­мием упо­ря­до­чи­вала их, вра­зум­ляла, нака­зы­вала и началь­ство­вала над ними, как царь началь­ствует над под­дан­ными… Истинно говоря, всякое без­за­ко­ние и грех сими тремя силами дела­ются, и всякая доб­ро­де­тель и правда этими же тремя силами совер­ша­ются» св. Исихий, пре­сви­тер Иеру­са­лим­ский) (цит. по 103:179).

6.1. Общие све­де­ния

Основ­ные силы (спо­соб­но­сти) души — сердце (спо­соб­ность чув­ство­вать), ум (спо­соб­ность мыс­лить), воля (спо­соб­ность испол­нять при­ня­тые реше­ния) и соот­вет­ству­ю­щие им поня­тия — чув­ства, мысли и воле­вые акты:

• пред­став­ляют собой духов­ные век­тора (51:51);
• обла­дают между собой опре­де­лен­ной иерар­хией;
• явля­ются кор­ре­ля­тив­ными поня­ти­ями.

Необ­хо­димо отме­тить, что: сердце, как духов­ная суб­стан­ция, явля­ю­ща­яся чув­ству­ю­щей сто­ро­ной души, или спо­соб­но­стью души чув­ство­вать; сердце, как веще­ствен­ная суб­стан­ция, точнее, как телес­ный или ана­то­ми­че­ский орган; сердце, как духовно – веще­ствен­ная суб­стан­ция, про­из­во­дя­щая в чело­веке чув­ства, явля­ются раз­лич­ными поня­ти­ями.

Вообще, «сердце» и «воля», также, как и ряд других антро­по­ло­ги­че­ских тер­ми­нов, могут обо­зна­чать разные поня­тия. Так, термин «сердце» в раз­лич­ной, в том числе бого­слов­ской, лите­ра­туре при­ни­мает весьма широ­кий диа­па­зон зна­че­ний, в част­но­сти: телес­ного (физио­ло­ги­че­ского) органа, пере­ка­чи­ва­ю­щего кровь77; спо­соб­но­сти чув­ство­вать78; чувств79; души80; духа, души и тела, то есть чело­века в целом81. Термин «воля» может озна­чать как сво­боду (физи­че­скую82 и нрав­ствен­ную83), так и жела­ние84, власть85, стрем­ле­ние к чему – либо (к дости­же­нию цели)86. Об этом мы пла­ни­руем более подробно рас­ска­зать в сле­ду­ю­щей, спе­ци­ально посвя­щен­ной данной про­блеме, работе.

В насто­я­щей книге сердце и воля рас­смат­ри­ва­ются только как пси­хи­че­ские силы души, кото­рые наряду с умом, создают гар­мо­нич­ную пси­хи­че­скую систему чело­века, как венца Божьего тво­ре­ния.

Рас­смот­рим теперь более подробно ука­зан­ные осо­бен­но­сти пси­хи­че­ских сил души.

6.2. О духов­ной век­тор­но­сти87 пси­хи­че­ских сил души

6.2.1. О сердце

Чув­ства чело­века харак­те­ри­зу­ются двумя пара­мет­рами (кри­те­ри­ями): силой (вели­чи­ной) и духов­ной направ­лен­но­стью.

Дей­стви­тельно, сила эмо­ци­о­наль­ного вос­при­я­тия мира у разных людей может быть суще­ственно раз­лична. У поэтов, худож­ни­ков, людей других твор­че­ских про­фес­сий, это вос­при­я­тие может быть более силь­ным. Также боль­шую роль играет тип харак­тера чело­века и его отно­ше­ние к дан­ному собы­тию. Так, напри­мер, смерть чело­века может не вызвать каких-либо силь­ных чувств у посто­рон­них людей. Однако для близ­ких умер­шего это может ока­заться огром­ным горем. Вообще, эмо­ци­о­наль­ные воз­дей­ствия могут даже при­во­дить к пси­хо­со­ма­ти­че­ским болез­ням — пато­ло­ги­че­ским рас­строй­ствам функ­ций орга­низма, обу­слов­лен­ным воз­дей­ствием пси­хо­трав­ми­ру­ю­щих фак­то­ров (88:13). «Эмо­ци­о­наль­ный стресс спо­со­бен вызвать или спро­во­ци­ро­вать воз­ник­но­ве­ние боль­шого числа сома­ти­че­ских забо­ле­ва­ний. Все они могут быть раз­де­лены на две группы пси­хо­со­ма­ти­че­ских болез­ней:

• рас­строй­ства, воз­ни­ка­ю­щие при опре­де­лен­ной кон­сти­ту­ци­онно – гене­ти­че­ской пред­рас­по­ло­жен­но­сти к воз­ник­но­ве­нию болезни (сахар­ный диабет, аллер­гия, брон­хи­аль­ная астма, гипер­то­ни­че­ская болезнь);
• болезни, при кото­рых такой пред­рас­по­ло­жен­но­сти не обна­ру­жи­ва­ется (язвен­ная болезнь желудка и две­на­дца­ти­перст­ной кишки, лейкоз, рак шейки матки, рев­ма­то­ид­ный артрит и др.)

Пси­хи­че­ская травма влияет на остроту и выра­жен­ность подоб­ных рас­стройств. Особое зна­че­ние имеют при этом сопут­ству­ю­щие ей эмо­ци­о­наль­ные пере­жи­ва­ния: страх, тре­вога, подав­лен­ность, напря­же­ние» (88:13, 14).

Таким обра­зом, чув­ства раз­ли­ча­ются по своей силе (воз­дей­ствию на чело­века) от прак­ти­че­ски ней­траль­ных до очень силь­ных, спо­соб­ных вызвать глу­бо­кое потря­се­ние чело­века, вплоть до его пси­хи­че­ского рас­строй­ства или даже физи­че­ской смерти. При­ме­ром одного из осо­бенно силь­ных чувств может являться любовь. Вообще любовь можно опре­де­лить, как чув­ство, пре­вра­ща­ю­щее пред­мет любви в сокро­вище88, то есть самое важное, самое нужное, самое доро­гое, самое хра­ни­мое и обе­ре­га­е­мое для чело­века. Поэтому, «где сокро­вище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6:21). Спра­вед­ливо и обрат­ное: где сердце ваше (то есть, к чему направ­лены ваши чув­ства), там будет и сокро­вище выше. В миру люди часто (или даже в основ­ном) устрем­ля­ются к ложной цели, лож­ному сокро­вищу, лож­ному бла­жен­ству.

То, что у пра­вед­ного чело­века будет вызы­вать отвра­ще­ние, у под­вер­жен­ного греху может вызы­вать удо­воль­ствие, насла­жде­ние и сча­стье, пере­хо­дя­щие в любовь, напри­мер, к славе земной (сла­во­лю­бие), власти (вла­сто­лю­бие), похот­ли­вым утехам (сла­сто­лю­бие) и, как одному из средств дости­же­ния всего этого, — к богат­ству (среб­ро­лю­бие). И это ста­но­вится для чело­века его сокро­ви­щем, его богами. А сам чело­век пре­вра­ща­ется в раба своих стра­стей, истле­вая в обо­льсти­тель­ных похо­тях (Еф.4:22) и неза­метно для себя попа­дая в духов­ные кап­каны, или чув­ствен­ные ловушки с рас­став­лен­ными злыми духами «при­ман­ками удо­воль­ствий»89 (име­ются в виду стра­сти, овла­дев­шие чело­ве­ком и при­вя­зав­шие его к себе).

Направ­лен­ность сердца (направ­лен­ность чувств) опре­де­ля­ется тем, что именно нра­вится чело­веку, к чему лежит у него сердце, что он любит, что ему нена­вистно. Напри­мер, чело­век может любить Бога и ближ­него, выпол­няя тем самым две основ­ные запо­веди Божии90. При этом духов­ная направ­лен­ность чело­века поло­жи­тель­ная, она ведет его к Богу. С другой сто­роны, чело­век может любить мир­ское (власть, славу, плот­ские утехи, богат­ство). В этом случае духов­ная направ­лен­ность чело­века явля­ется отри­ца­тель­ной, она ведет (уводит) его от Бога. Ибо «дружба с миром есть вражда против Бога! Итак, кто хочет быть другом миру, тот ста­но­вится врагом Богу» (Иак.4:4). «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гор­дость житей­ская, не есть от Отца, но от мира сего.» (1Ин.2:15-16).

Рели­ги­оз­ный фило­соф С. Л. Франк пишет: «Чело­век по своей при­роде при­над­ле­жит двум мирам — Богу и миру; его сердце есть точка скре­ще­ния этих двух сил. Он не может слу­жить этим двум силам сразу…» (93:118). Какая сила будет пре­об­ла­дать в чело­веке, туда он и будет идти, к Богу или от Него. Гос­подь наш и Спа­си­тель Иисус Хри­стос гово­рит: Никто не может слу­жить двум гос­по­дам: ибо или одного будет нена­ви­деть, а дру­гого любить; или одному станет усерд­ство­вать, а о другом нера­деть. Не можете слу­жить Богу и мам­моне (богат­ству) (Мф.6:24).

6.2.2. Об уме

При оценке ума целе­со­об­разно исполь­зо­вать два кри­те­рия — его раз­ви­тость и духов­ную направ­лен­ность.

Раз­ви­тость ума — это то, как именно мыслит (как думает) чело­век, насколько эффек­тивно он может пред­ви­деть резуль­таты своих дей­ствий и нахо­дить реше­ния постав­лен­ных задач. Раз­лич­ная сте­пень раз­ви­то­сти (вели­чина) ума харак­те­ри­зу­ется, напри­мер, такими оцен­ками, как спо­соб­ность, ода­рен­ность, талант­ли­вость, гени­аль­ность.

Направ­лен­ность ума — это то, о чем именно мыслит чело­век, в каком направ­ле­ние он думает: о небес­ном или о земном; о том, как выпол­нить волю Божью (запо­веди Божьи) или как испол­нить свои похот­ли­вые жела­ния; о том как стя­жать Духа Свя­того или как при­об­ре­тать мате­ри­аль­ные блага (то есть о том, кому слу­жить: Богу или мам­моне).

Поскольку данные кри­те­рии не свя­заны между собою вза­им­но­од­но­значно, то один и тот же чело­век может одно­вре­менно обла­дать очень раз­ви­тым умом по одному кри­те­рию и быть нера­зум­ным — по-дру­гому. Так неко­то­рые лау­ре­аты нобе­лев­ской премии не при­знают суще­ство­ва­ние Бога. В то же время рус­ский фило­соф А. Ф. Лосев гово­рит, что вера в Бога — это тре­бо­ва­ние пре­дельно раз­ви­того чело­ве­че­ского ума (188:189). По словам прп. Анто­ния Вели­кого: «Люди обычно име­ну­ются умными по непра­виль­ному упо­треб­ле­нию сего слова. Не те умны, кото­рые изу­чили изре­че­ния и писа­ния древ­них муд­ре­цов, но те, у кото­рых душа умна, кото­рые могут рас­су­дить, что добро и что зло, и злого и душе­вред­ного убе­гают, а о добром и душе­по­лез­ном разумно радеют и делают то с вели­ким к Богу бла­го­да­ре­нием. Эти одни поис­тине должны име­но­ваться умными людьми» (117:58). Н.Е. Пестов пишет: «Дости­же­ния же ума здесь (для дости­же­ния Цар­ства Небес­ного — П. Д.) без­раз­личны. Изощ­рен ли он, умуд­рен ли наукой и зем­ными зна­ни­ями — все это не имеет ника­кого зна­че­ния при суж­де­нии о при­год­но­сти души к Цар­ству Небес­ному. И если двери цар­ства небес­ного широко рас­кро­ются перед про­сте­цом с чистым серд­цем, то они могут ока­заться закры­тыми для уче­ного с миро­вым именем» (38:168). Заме­тим, что при силь­ной раз­ви­то­сти ума и направ­лен­но­сти его воз­мож­но­стей на совер­ше­ние гре­хов­ных поступ­ков (во зло), чело­века назы­вают «злым гением».

6.2.3. О воле

Здесь термин «воля» имеет зна­че­ние некой силы, назы­ва­е­мой силой воли, пре­одо­ле­ва­ю­щей раз­лич­ные соблазны, несу­щие вре­мен­ные удо­воль­ствия, а также пре­одо­ле­ва­ю­щей вре­мен­ные неудоб­ства и лише­ния и направ­лен­ной на дости­же­ние основ­ной (стра­те­ги­че­ской) цели — полу­че­ние целе­вого бла­жен­ства. Иными сло­вами, име­ется в виду созна­тель­ное стрем­ле­ние к осу­ществ­ле­нию цели или постав­лен­ных задач или спо­соб­ность (умение, реши­мость) выпол­нять свои жела­ния. Воля, как и другие пси­хи­че­ские спо­соб­но­сти, харак­те­ри­зу­ется двумя пара­мет­рами: вели­чи­ной и духов­ной направ­лен­но­стью.

Разные люди обла­дают раз­лич­ной силой воли. Одних людей назы­вают воле­выми, то есть, име­ю­щими силь­ную волю (боль­шую силу воли). Эти люди, следуя веле­ниям разума, пре­одо­ле­вают раз­лич­ные пре­пят­ствия на своем пути, в част­но­сти, подав­ляют в себе жела­ния (вли­я­ние чувств), реа­ли­за­ция кото­рых мешает раци­о­наль­ному дости­же­нию цели (отвле­кает от при­бли­же­ния к цели). Других людей назы­вают без­воль­ными, то есть, име­ю­щими слабую волю. Такие люди, зная, что данное дей­ствие не сле­дует делать (или наобо­рот, сле­дует делать), тем ни менее делают его (или наобо­рот, не делают то, что нужно). Потом они сожа­леют об этом, но опять посту­пают также, опять сожа­леют и т. д. Так, если чело­век, пони­мая гре­хов­ность своего поступка, совер­шает его или, пони­мая, что нужно делать добро и зная, что тре­бует от нас Гос­подь91, не делает этого, то здесь про­яв­ля­ется недо­ста­ток воли. И тогда он ста­но­вится рабом греха, поскольку делает не то, что хочет, не то, что счи­тает разум­ным и нужным, а то, что хочет и счи­тает разум­ным и нужным не делает92.

Направ­лен­ность воли обу­слов­лена тем, куда она ведет чело­века: к Богу или от Него.

***

Таким обра­зом, сердце, ум и воля, а также соот­вет­ственно чув­ства, мысли и воле­вые акты харак­те­ри­зу­ются, с одной сто­роны, вели­чи­ной (зна­че­нием, раз­ви­то­стью), а с другой — духов­ной направ­лен­но­стью.

В связи с этим, данные поня­тия и явля­ются, по сути дела, духов­ными век­то­рами. Заме­тим, что многие святые отцы и учи­тели Церкви очень метко назвали сердце, ум и волю силами души, а как известно, сила — поня­тие век­тор­ное. Только речь здесь идет не о физи­че­ской силе, а о силе духов­ной.

Кстати говоря, и тело чело­века стало смерт­ным именно из-за отри­ца­тель­ной духов­ной (нрав­ствен­ной) направ­лен­но­сти сердца, ума и воли пра­ро­ди­те­лей, когда они при­няли реше­ние нару­шить запо­ведь Божью и реа­ли­зо­вали это реше­ние. Таким обра­зом, духов­ная направ­лен­ность Адама и Евы в раю, в конеч­ном итоге, и опре­де­лила, в том числе, физи­че­ское состо­я­ние их тел и тел их потом­ков. Как известно, тела людей после пер­во­род­ного греха стали смерт­ными (см. об этом подроб­нее в 33).

6.3. Об иерар­хии93 пси­хи­че­ских сил души

Рас­смот­рим теперь соот­но­ше­ние пси­хи­че­ских сил (спо­соб­но­стей) души с точки зрения их иерар­хии.

Чув­ства состав­ляют стра­те­ги­че­скую основу чело­века. Именно на осно­ва­нии чувств, точнее резуль­ти­ру­ю­щего чув­ства, и выби­ра­ется стра­те­ги­че­ская (основ­ная, конеч­ная) цель. Чело­век будет стре­миться к тому (желать того), что ему больше нра­вится (достав­ляет больше удо­воль­ствия, сча­стья, бла­жен­ства), с учетом ожи­да­е­мых послед­ствий, в том числе в виде угры­зе­ний сове­сти, и ряда других фак­то­ров. «Стрем­ле­ние к сча­стью, бла­жен­ству зало­жено в чело­веке Богом…» (30:108). «Чело­век имеет в себе стрем­ле­ние к сча­стью. Он жаждет выс­шего блага, кото­рое дало бы ему полное удо­вле­тво­ре­ние и уто­лило в нем его высшую внут­рен­нюю потреб­ность» (М. Ново­се­лов) (97:17). «… Как бы не обра­зо­вы­ва­лись вкусы, они застав­ляют чело­века так устро­ить свою жизнь, такими окру­жить себя пред­ме­тами и соот­но­ше­ни­ями, какие ука­зы­вают его вкус и с какими мирен он бывает, удо­вле­тво­ря­ясь ими. Удо­вле­тво­ре­ние вкусов сер­деч­ных дает ему покой слад­кий, кото­рый и состав­ляет свою для вся­кого меру сча­стья» (свт. Феофан Затвор­ник) (22:34).

Бла­жен­ство тварей явля­ется одной из целей тво­ре­ния Богом мира. Про­то­и­е­рей Нико­лай Мали­нов­ский гово­рит: «Сооб­разна с побуж­де­нием и цель тво­ре­ния. Бог все сотво­рил для бла­жен­ства тварей и вели­кой ради славы Своей. Что бла­жен­ство тварей состав­ляет одну из целей тво­ре­ния, ясно из того побуж­де­ния, по кото­рому Бог бла­го­во­лил создать мир. Откро­ве­ние удо­сто­ве­ряет в этом, когда учит, что все дей­ствия Божии в отно­ше­нии к миру — про­мыш­ле­ние, искуп­ле­ние, спа­се­ние чело­века имеют целью спа­се­ние тварей. Этим пока­зы­ва­ется, что бла­жен­ство тварей и было целью тво­ре­ния» (про­то­и­е­рей Нико­лай Мали­нов­ский) (65:189. Кн. 1)94. «Жела­ние Бога — вечное бла­жен­ство чело­века, чему дока­за­тель­ством служит сама при­рода чело­века, посто­янно жела­ю­щая и стре­мя­ща­яся только к при­ят­ному в жизни, и нена­ви­дя­щая и посто­янно жела­ю­щая укло­нится от всего непри­ят­ного…» (монах Мит­ро­фан) (45:10). «Чело­век создан Богом в начале бла­жен­ным и для бла­жен­ства, притом веч­ного…» (про­то­и­е­рей Гри­го­рий Дъяченко) (116:579).

Заме­тим, что боль­шое зна­че­ние чувств под­чер­ки­ва­ется и дру­гими авто­рами. При­ве­дем для све­де­ния мнения по дан­ному вопросу из двух извест­ных нере­ли­ги­оз­ных источ­ни­ков.

«К чему сво­дятся поступки? К целе­на­прав­лен­ным дви­же­ниям рук и ног, гор­тани, поз­во­ля­ю­щим про­из­но­сить слова. Дви­же­ния могут про­стые и корот­кие, а могут пред­став­лять собой после­до­ва­тель­ность длиной в несколько лет. И цели тоже могут быть самые раз­лич­ные, и для их дости­же­ния всегда есть много вари­ан­тов поступ­ков.

Кто выби­рает наи­луч­ший вари­ант? Разум. В нашей памяти хра­нится огром­ное коли­че­ство инфор­ма­ции, поз­во­ля­ю­щей рас­по­зна­вать пред­меты и собы­тия внеш­него мира, оце­ни­вать их по разным кри­те­риям, пла­ни­ро­вать вари­анты дей­ствий, пред­по­ла­гать их резуль­таты и веро­ят­ность. Чем выше интел­лект, тем дли­тель­нее и раз­но­об­раз­нее пла­ни­ру­е­мые и выпол­ня­е­мые дей­ствия, тем больше шансов для дости­же­ния цели с наи­мень­шей затра­той сил…

Вопрос о целях. Они выби­ра­ются чув­ствами. Чело­век стре­мится дости­гать с помо­щью дей­ствий мак­си­мума при­ят­ного или, по край­ней мере, мини­мума непри­ят­ного. То и другое зави­сит от потреб­но­стей: удо­вле­тво­рил — при­ятно, не удо­вле­тво­рил — непри­ятно. Физио­ло­ги­че­ски чув­ства пред­став­ляют собой воз­буж­де­ние неких цен­тров в мозге, отдель­ных для при­ят­ного и непри­ят­ного ком­по­нен­тов.

Потреб­но­стей и соот­вет­ственно чувств, а значит, и нерв­ных цен­тров много. Одни центры воз­буж­да­ются пря­мыми воз­дей­стви­ями с тела, напри­мер голод, жажда, боль. Другие, такие, как любо­зна­тель­ность или страх, воз­буж­да­ются через кору от внеш­него мира. Органы чувств вос­при­ни­мают кар­тины мира, в коре созда­ется образ, он оце­ни­ва­ется по неко­то­рым кри­те­риям. И резуль­таты этой оценки воз­буж­дают центр чувств. Напри­мер, бежит навстречу боль­шая собака. Глаза вос­при­ни­мают, кора оце­ни­вает по тем моде­лям, кото­рые есть в памяти. Выде­лено каче­ство в собаке “опас­ность”, оно и воз­буж­дает центр страха, отра­жа­ю­щий потреб­ность в само­со­хра­не­нии. Чув­ство направ­ляет после­ду­ю­щие дей­ствия: как убе­жать от собаки или пода­вить страх и не пока­зать вида, потому что люди смот­рят и стыдно.

Целей много. А время и силы огра­ни­чены. При­хо­дится выби­рать. Всту­пает в дей­ствие кон­ку­рен­ция целей, кото­рая сво­дится к кон­ку­рен­ции потреб­но­стей, на удо­вле­тво­ре­ние кото­рых направ­лены сами цели…

…Имеют зна­че­ние не только вели­чина потреб­но­сти и сила, отра­жа­ю­щего его чув­ства, но еще реаль­ность цели. Само это поня­тие слож­ное. Сте­пень реаль­но­сти (ее коли­че­ствен­ное выра­же­ние) опре­де­ля­ется веро­ят­но­стью дости­же­ния цели и вре­ме­нем, нужным для этого. Сту­дент слышал, что раком легких забо­ле­вает каждый деся­тый куриль­щик к шести­де­сяти годам. Реаль­ность опас­но­сти для него явно мала: во-первых, не каждый забо­леет, может, меня минует; во-вторых, до этого еще сорок лет! Все еще может изме­ниться. А удо­воль­ствие от сига­реты, хоть и несрав­нимо с жизнью, но абсо­лютно реально. И оно ока­зы­ва­ется силь­нее страха смерти…

Вели­чина чув­ства зави­сит от зна­чи­мо­сти потреб­но­сти (один любит больше всего коман­до­вать, другой — вкусно поесть, а третий — полу­чать инфор­ма­цию). От сте­пени ее удо­вле­тво­ре­ния сейчас и в буду­щем с учетом реаль­но­сти и адап­та­ции95. Поступки опре­де­ля­ются соот­но­ше­нием чувств, суще­ству­ю­щим в данный момент96. Поэтому жела­ние сейчас съесть пирож­ное ока­зы­ва­ется «на мину­точку» силь­нее страха скле­роза и инфаркта…

Кроме чувств, отра­жа­ю­щих био­ло­ги­че­ские потреб­но­сти, есть еще убеж­де­ния, при­ви­тые обще­ством. Они выра­жа­ются сло­вес­ными фор­му­лами (что такое хорошо и что такое плохо), име­ю­щими иногда такое боль­шое зна­че­ние, что могут толк­нуть на смерть… Чело­век счаст­лив или несчаст­лив своими чув­ствами: одни высту­пают своим при­ят­ным ком­по­нен­том, другие — непри­ят­ным, в зави­си­мо­сти от сте­пени удо­вле­тво­ре­ния соот­вет­ству­ю­щей потреб­но­сти» (Амосов Н. М.)97 (96:24–28).

«На опре­де­лен­ном этапе фило­ге­не­ти­че­ского и онто­генетического раз­ви­тия при­су­щее живым тканям общее свой­ство раз­дра­жи­мо­сти обо­га­ща­ется свой­ством пере­жи­ва­е­мо­сти98. Это вели­чай­ший скачок, вели­чай­шее со­бытие в ходе эво­лю­ции жизни. В резуль­тате этого скачка от раз­дра­жи­мо­сти к пе­реживаемости на физио­ло­ги­че­ской основе и воз­никла пси­хи­че­ская форма отраже­ния. С точки зрения раз­ви­тия пси­хики очень важным момен­том яви­лось именно обо­га­ще­ние раз­дра­жи­мо­сти пере­жи­ва­е­мо­стью.

Пси­хи­че­ское отра­же­ние — это качест­венно новая сту­пень отра­же­ния, развивав­шаяся из более низ­кого уровня отраже­ния — физио­ло­ги­че­ского. Послед­ний же сфор­ми­ро­вался на основе фундаменталь­ного — физи­че­ского.

По мнению К. К. Пла­то­нова, первич­ной формой пере­жи­ва­е­мо­сти (психическо­го отра­же­ния) яви­лась эмоция, кото­рая в своей эле­мен­тар­ной форме давала только два субъек­тивно улав­ли­ва­е­мых каче­ствен­ных сиг­нала: жиз­ненно полезно и жиз­ненно вредно. Послед­ние впо­след­ствии при­няли формы удо­воль­ствия и неудо­воль­ствия99. Они стали эффек­тив­ными сиг­на­лами о воз­мож­но­стях вред­ного для орга­низма нару­ше­ния рав­но­ве­сия между орга­низ­мом и средой. Этот про­цесс нарас­тал по спи­рали, услож­нялся и диф­фе­рен­ци­ро­вался по мере мор­фо­ло­ги­че­ского раз­ви­тия инте­ро­ре­цеп­то­ров — ана­ли­за­то­ров, сиг­на­ли­зи­ру­ю­щих о состо­я­ниях внут­рен­ней среды орга­низма. Про­стей­шими субъ­ек­тив­ными явле­ни­ями, на­до пола­гать, были эмоции, в кото­рых недифферен­цированно обоб­ща­лось состо­я­ние основ­ных видов потреб­но­стей орга­низма (пище­вых, обо­ро­ни­тель­ных, поло­вых и пр.). В этой своей роли эмоции уста­нав­ли­вали пер­вич­ную пси­хо­ло­ги­че­скую, связь живого орга­низма со средой. А на этой основе, при парал­лель­но­сти раз­ви­тия орга­нов чувств, стало воз­мож­ным появле­ние ощу­ще­ний и их ком­плек­сов как свое­об­раз­ных сиг­наль­ных обра­зов» (98:66, 67).

Общим для всех людей прин­ци­пом (основ­ной или стра­те­ги­че­ской пси­хи­че­ской осно­вой) явля­ется стрем­ле­ние к выс­шему сча­стью — бла­жен­ству или «стра­те­ги­че­скому сокро­вищу». При этом для раз­лич­ных людей име­ется и прин­ци­пи­аль­ное раз­ли­чием в типе этого бла­жен­ства. Одни люди ищут бла­жен­ство земное, другие — бла­жен­ство небес­ное. Каждый чело­век, в соот­вет­ствии со своим вкусом, будет стре­миться к своему сокро­вищу (желать своего сокро­вища). Только для одних этим сокро­ви­щем будут земные блага, земная слава, о быст­ро­теч­но­сти кото­рой пишет св. апо­стол Петр100, а для других — небес­ные блага, небес­ная слава, к кото­рым так ярко и так ясно при­зы­вают, напри­мер, св. апо­стол Павел101 и прп. Сера­фим Саров­ский102.

В миру люди часто (или даже в основ­ном) стре­мятся к лож­ному бла­жен­ству. А именно — к власти, славе, богат­ству, удо­вле­тво­ре­нию своих похот­ли­вых жела­ний. Таким обра­зом, власть, слава, богат­ство, похот­ли­вые удо­воль­ствия ста­но­вятся свое­об­раз­ными типами сокро­вища для чело­века, его богами, кото­рым он покло­ня­ется. При этом у чело­века раз­ви­ва­ется и любовь к этим ложным сокро­ви­щам — богам: вла­сто­лю­бие, сла­во­лю­бие, сла­сто­лю­бие, среб­ро­лю­бие. И он ста­но­вимся их рабами.

Свт. Иоанн Зла­то­уст пишет: «Если нам открыто Цар­ствие Небес­ное и пока­зано воз­да­я­ние в буду­щей жизни, то уже не стоит и иссле­до­вать, почему пра­вед­ные здесь терпят скорби, а пороч­ные живут в удо­воль­ствиях. Ибо если там ожи­дает каж­дого награда по заслу­гам, то для чего воз­му­щаться здеш­ними собы­ти­ями, счаст­ли­выми и несчаст­ными? Этими бед­стви­ями Бог покор­ных Ему упраж­няет, как муже­ствен­ных борцов, а более слабых, нера­ди­вых и не могу­щих пере­но­сить ничего тяж­кого пред­ва­ри­тельно вра­зум­ляет на добрые дела» (цит. по 99:107).

Вообще хри­сти­ан­ское учение о Рае, или Цар­стве Небес­ном, есть учение о месте бла­жен­ства, уго­то­ван­ном для веру­ю­щих в Гос­пода и любя­щих Его. Епи­скоп Игна­тий Брян­ча­ни­нов гово­рит: «…святые духи будут вечно бла­жен­ство­вать в селе­ниях небес­ных. Вместе со свя­тыми духами примут уча­стие в насла­жде­ниях неба и рая вос­крес­шие святые чело­веки в телах своих…» (100:226). Свт. Гри­го­рий Палама, архи­епи­скоп Солун­ский пишет: «…пожив­шие здесь по Богу, при отде­ле­нии от тела не отде­ля­ю­щи­еся от Бога, в вос­кре­се­ние возь­мут и тело к Богу, входя вместе с Ним в радо­сти неиз­ре­чен­ной туда, куда пред­те­чею за нас вошел Иисус (Евр.6:20), чтоб вместе с ним насла­ждаться и име­ю­щего во Христе открыться славою» (123:252).

Иисус Хри­стос учит и предо­сте­ре­гает нас: «Не соби­райте себе сокро­вищ на земле, где моль и ржа истреб­ляют и где воры под­ка­пы­вают и крадут, но соби­райте себе сокро­вища на небе, где ни моль, ни ржа не истреб­ляют и где воры не под­ка­пы­вают и не крадут…» (Мф.6:19, 20).

На осно­ва­нии изло­жен­ного в насто­я­щем раз­деле, можно сде­лать вывод о том, что пра­виль­ное вос­пи­та­ние чувств, явля­ю­щихся стра­те­ги­че­ской осно­вой чело­века в целом и его пси­хики, в част­но­сти, состав­ляет важ­ней­шую задачу вос­пи­та­ния чело­века. Дей­стви­тельно, чело­век, посто­янно упраж­ня­ясь в духов­ной брани и духов­ных подви­гах, может, с помо­щью Божьей, достичь такого бес­страст­ного состо­я­ния чувств, при кото­ром гре­хов­ные мысли и дей­ствия будут вызы­вать у него отвра­ще­ние, или, по край­ней мере, не будут вызы­вать у него удо­воль­ствия. Тогда чело­век, из состо­я­ния воз­мож­но­сти не гре­шить перей­дет в состо­я­ние нрав­ствен­ной невоз­мож­но­сти гре­шить103.

Ум чело­века решает, как достичь цели раци­о­наль­ным путем, то есть выби­рает путь дости­же­ния цели, опре­де­ля­е­мой чув­ствами. «Разум — слуга сердца», — гово­рит св. Иоанн Крон­штадт­ский (36:51). «Сердце (под серд­цем здесь пони­ма­ются чув­ства — П. В.) имеет весьма силь­ное вли­я­ние на харак­тер и направ­лен­ность мыш­ле­ния и всего пове­де­ния чело­века» — пишет про­то­и­е­рей Нико­лай Мали­нов­ский (65:66. Кн. 1). Таким обра­зом, направ­лен­ность ума опре­де­ля­ется направ­лен­но­стью чувств и жела­ний.

Вообще, ум чело­века пред­став­ляет собой спо­соб­ность мыс­лить, спо­соб­ность пред­ви­деть резуль­таты своей дея­тель­но­сти. Иначе говоря, спо­соб­ность нахо­дить реше­ния постав­лен­ных задач на осно­ва­нии име­ю­ще­гося опыта и с учетом раз­лич­ных видов (физи­че­ских; мате­ри­аль­ных; нрав­ствен­ных, вклю­чая угры­зе­ния сове­сти) пред­по­ла­га­е­мых послед­ствий104. Ум также можно опре­де­лить и как спо­соб­ность нахо­дить и исполь­зо­вать зави­си­мо­сти между пара­мет­рами внут­рен­него мира чело­века и пара­мет­рами внеш­ней среды для дости­же­ния постав­лен­ных задач и целей.

Именно это и поз­во­ляет опре­де­лять наи­луч­шие (с точки зрения име­ю­щейся инфор­ма­ции) вари­анты теку­щей дея­тель­но­сти как для реше­ния рабо­чих (повсе­днев­ных) задач, так и для дости­же­ния конеч­ной цели (целе­вого бла­жен­ства).

Далее, воля (сила воли) обес­пе­чи­вает (при воз­мож­но­сти) дви­же­ние к цели (дости­же­ние цели) тем путем, кото­рый выбрал разум. При этом роль (дей­ствие) воли, в общем, заклю­ча­ется в стрем­ле­нии к дости­же­нию цели (в реши­мо­сти достичь цели). Более кон­кретно в пре­одо­ле­нии раз­лич­ных вре­мен­ных удо­воль­ствий, отвле­ка­ю­щих от цели или явля­ю­щихся пре­гра­дами на пути ее дости­же­ния, а также в доб­ро­воль­ном при­ня­тии вре­мен­ных непри­ят­но­стей (неудобств, неудо­воль­ствий), свя­зан­ных с реа­ли­за­цией пути (пове­де­ния), выбран­ного разу­мом.

***

Таким обра­зом, иерар­хи­че­ское соот­но­ше­ние пси­хи­че­ских спо­соб­но­стей души заклю­ча­ется в сле­ду­ю­щем. Чув­ства опре­де­ляют цель (то есть то, что нужно достиг­нуть), разум опре­де­ляет пути и сред­ства дости­же­ния выбран­ной чув­ствами цели (то есть то, как нужно достиг­нуть цель), воля обес­пе­чи­вает дви­же­ние к цели по пути, выбран­ному разу­мом (помо­гает достиг­нуть цель, обес­пе­чи­вает дости­же­ние или стрем­ле­ние к цели), за счет пре­одо­ле­ния раз­лич­ных пре­град и отвле­ка­ю­щих (от цели) фак­то­ров. Таким обра­зом, с точки зрения конеч­ной (стра­те­ги­че­ской) цели, или целе­вого бла­жен­ства, воля — слуга ума, а ум — слуга сердца. По ана­ло­гии соот­но­ше­ний, чув­ства можно сопо­ста­вить с вер­хов­ным глав­но­ко­ман­ду­ю­щим, опре­де­ля­ю­щим стра­те­ги­че­скую цель, ум — с коман­ди­рами, опре­де­ля­ю­щими так­ти­че­ские цели или задачи, волю — с сол­да­тами, обес­пе­чи­ва­ю­щими реше­ние этих задач и, в конеч­ном итоге, — дости­же­ние цели. Вместе с этим, после выбора (опре­де­ле­ния) стра­те­ги­че­ской цели (целе­вого бла­жен­ства), основ­ную роль начи­нает играть (выпол­нять) ум, как опре­де­ля­ю­щий основу нашего пове­де­ния и воля, как обес­пе­чи­ва­ю­щая (реа­ли­зу­ю­щая) это пове­де­ние.

Отме­тим, что с этой точки зрения, ини­ци­а­то­ром пер­во­род­ного греха явля­ются чув­ства, а не мысли, и паде­ние чело­века нача­лось в обла­сти сердца, а не ума. Иначе говоря, в паде­нии пра­ро­ди­те­лей основ­ную роль сыг­рала именно их чув­ствен­ная сто­рона, а не разум­ная. Дей­стви­тельно, из Быт.3:6 сле­дует, по словам проф. В. Н. Лос­ского, что для Евы «… появ­ля­ется некая цен­ность вне Бога» (71:253), или, как гово­рит про­то­и­е­рей Нико­лай Мали­нов­ский: «… к чисто духов­ному жела­нию быть как боги при­со­еди­ни­лось жела­ние пре­ступ­ного чув­ствен­ного удо­воль­ствия» (65:313. Кн. 1). Когда для пра­ро­ди­те­лей появи­лась кажу­ща­яся им воз­мож­ность полу­чить при­ят­ные чув­ства (удо­воль­ствие) вне Бога, вопреки Его воле, или путем гре­хов­ных дей­ствий (в грехе), то их более при­влекла (им более понра­ви­лась) реа­ли­за­ция этой воз­мож­но­сти (пер­спек­тива быть как боги, зна­ю­щие добро и зло), вопреки воле Бога – Отца, создав­шего их, чем пер­спек­тива послу­ша­ния Ему. При этом «гре­хо­па­де­ние было первым момен­том, когда в чело­веке вос­тор­же­ство­вала воля к власти…» (свя­щен­ник Алек­сандр Мень) (102:73).

Дру­гими сло­вами, об этом можно ска­зать сле­ду­ю­щим обра­зом. До иску­ше­ния дья­во­лом ум чело­века, так же, как и другие силы души, не нахо­дился в состо­я­нии необ­хо­ди­мо­сти выбора между грехом и пра­вед­но­стью. У чело­века не было ни внут­рен­них, ни внеш­них иску­ше­ний. В усло­виях рая, «когда потреб­ное… для жизни тела дава­лось само собою, ум не празд­ным оста­вался, имея все время сво­бод­ным от трудов телес­ных, но непре­станно вос­тор­гался к духов­ным созер­ца­ниям, раз­ли­вав­шим в нем неис­то­щи­мое весе­лье. Сие дела­ние вос­пи­ты­вал в нем Сам Бог, по-Своему бла­го­из­во­ле­нию при­хо­див­ший к нему каж­до­дневно для собе­се­до­ва­ния», — пишет прп. Нил Синай­ский (цит. по 103:239). То есть вна­чале ум пра­ро­ди­те­лей, оче­видно, пре­да­вался созер­ца­нию Бога — своего Созда­теля и Отца, обе­ре­га­ю­щего и пита­ю­щего их. Когда же Адаму и Еве был пред­ло­жен выбор: или стать как боги, зна­ю­щие добро и зло (Быт.3:5), вопреки Богу – Отцу, или быть Ему послуш­ными, — именно чув­ства выбрали первый путь (пороч­ную цель). И тогда уже ум и воля чело­века пере­вели его из состо­я­ния воз­мож­но­сти совер­шить (или не совер­шить) грех в состо­я­ние совер­ше­ния греха.

При­ве­дем по дан­ному вопросу мнение про­то­и­е­рея Нико­лая Ива­нова: «Чело­век видит, что плоды от древа позна­ния добра и зла хороши для пищи, то есть, что это хорошо для его мате­ри­аль­ного суще­ство­ва­ния, а все осталь­ное в мире пред­став­ляет собой лишь “пищу” для “я”. Душа забы­вает о своей связи с Источ­ни­ком и со всей при­ро­дой, она хочет лишь удо­вле­тво­ре­ния своих вожде­ле­ний. Нор­маль­ное само­утвер­жде­ние плоти и та радость ощу­ще­ния, кото­рая воз­ни­кает при ста­нов­ле­нии, пре­вра­ща­ется в похоть — похоть плоти. Такова первая сту­пень гре­хо­па­де­ния.

Чело­век видит, что воз­ник­шее пред­став­ле­ние о новых воз­мож­но­стях, не только чисто мате­ри­аль­ных, хорошо для пищи, но и при­ятно для глаз, и желанно - хорошо для глаз и вожде­ленно, ибо дает душе удо­вле­тво­ре­ние. Целый ком­плекс душев­ных сил нахо­дит свое удо­вле­тво­ре­ние на пути вку­ше­ния добра и зла, то есть на том пути, где добро и зло — лишь оди­на­ково при­ем­ле­мые сред­ства для удо­вле­тво­ре­ния жела­ний. В себе самом чело­век может помыш­лять: “Все то, что мне пред­став­ля­ется, что ко мне отно­сится, должно отно­сится ко мне так, чтобы давать насла­жде­ние”.

Вторая сту­пень гре­хо­па­де­ния — это кажу­ща­яся воз­мож­ность жизни по-новому. Гар­мо­ния кра­соты целого, когда все в мире пре­красно лишь в силу того, что отра­жает в себе славу Божию и вос­хва­ляет Творца, — эта гар­мо­ния и кра­сота ста­но­вятся хороши, лишь поскольку они хороши для меня. Мое “я” ста­но­вится в центре гар­мо­нии и центре кра­соты и желает всего только для себя. Такова вторая сту­пень гре­хо­па­де­ния — похоть очей.

И нако­нец, третья сту­пень гре­хо­па­де­ния. Чело­век хочет иметь знание в смысле вла­де­ния тем, что видит… Но если чело­век станет на само­сто­я­тель­ный путь, упи­ва­ясь полной сво­бо­дой выбора, забыв о запо­веди, данной ему Твор­цом, то легко может потя­нуться к “злому” знанию, то есть знанию лишь того, что выгодно ему, но губи­тельно для его собра­тий. И он будет упор­ство­вать, стре­мясь овла­деть этим зна­нием.

Путь позна­ния (фак­ти­че­ски сме­ше­ния) в себе добра и зла есть путь инди­ви­ду­а­ли­сти­че­ского само­утвер­жде­ния. Он дает опыт борьбы, само­воз­вы­ше­ния, насла­жде­ния в чув­стве само­лю­бо­ва­ния, чув­ство пре­вос­ход­ства над теми, кто может быть пре­вра­щен в объект насла­жде­ния и гос­под­ства. Пред­ла­га­е­мый путь есть путь гор­до­сти собой, своим зна­нием и своим мнимым совер­шен­ством. Этот путь есть путь созер­ца­ния своего пре­вос­ход­ства. Такова третья сту­пень гре­хо­па­де­ния — гор­дость житей­ская» (74:235–237)105.

О кор­ре­ля­тив­но­сти106 пси­хи­че­ских сил души

О кор­ре­ля­тив­но­сти неко­то­рых спо­соб­но­стей чело­века Неме­сий, епи­скоп Эмес­ский, гово­рит: «Итак, мы утвер­ждаем, что сво­бод­ная воля107 тесно соеди­нена с разу­мом (что вместе с разу­мом тотчас явля­ется (входит) сво­бод­ная воля…) (20:174)». Таким обра­зом, здесь «разум и сво­бода — поня­тия кор­ре­ля­тив­ные, из кото­рых одно пред­по­ла­гает другое» (см. прим. № 2 редак­тора в 20: 176). Неме­сий обу­слав­ли­вает это поло­же­ние сле­ду­ю­щим обра­зом. «А всякий сове­ща­ю­щийся чело­век (то есть чело­век, кото­рый обду­мы­вает свои дей­ствия — П. Д.), поскольку в его власти нахо­дится выбор того, что сле­дует сде­лать, сове­ща­ется для того, чтобы избрать то, что будет пред­по­чтено через обсуж­де­ние (сове­ща­ние), и, избрав, при­ве­сти в испол­не­ние. Таким обра­зом, совер­шенно необ­хо­димо, чтобы тот, кто обла­дает спо­соб­но­стью сове­ща­ния (то есть разу­мом — П. Д.) был и гос­по­ди­ном дей­ствий (то есть имел воз­мож­ность при­во­дить заду­ман­ное в испол­не­ние — П. Д.). Ведь если он не гос­по­дин дей­ствий, то напрасно имеет воз­мож­ность сове­ща­ния (спо­соб­ность обсуж­де­ния). А если так, то по необ­хо­ди­мо­сти сво­бод­ная воля (само­про­из­воль­ность) соеди­нена с разу­мом, потому что или чело­век не будет разум­ным (суще­ством), или, будучи разум­ным, будет гос­по­ди­ном дей­ствий, во всяком случае, будет сво­бод­ным (само­про­из­воль­ным)» (20:175, 176. См. также 61:180, 181).

Дей­стви­тельно, чело­век при нали­чии выбора, но отсут­ствии разума, как спо­соб­но­сти раци­о­наль­ной (или опти­маль­ной) реа­ли­за­ции этого выбора, ана­ло­ги­чен чело­веку, нахо­дя­ще­муся в дви­жу­щемся авто­мо­биле с завя­зан­ными гла­зами, но с воз­мож­но­стью его управ­ле­ния. Такой чело­век может управ­лять дви­же­нием авто­мо­биля (его ско­ро­стью и направ­ле­нием), но не может раци­о­нально реа­ли­зо­вать данную воз­мож­ность, так как не знает, когда и куда повер­нуть руль и когда повы­сить или пони­зить ско­рость. Это делает данную воз­мож­ность управ­ле­ния не нужной (бес­смыс­лен­ной). С другой сто­роны, нали­чие разума при отсут­ствии выбора ана­ло­гично чело­веку, нахо­дя­ще­муся в дви­жу­щемся авто­мо­биле с откры­тыми гла­зами, но без воз­мож­но­сти его управ­ле­ния. Такой чело­век знает, когда и куда нужно повер­нуть руль и когда нужно повы­сить или пони­зить ско­рость, но не может это реа­ли­зо­вать, что также делает такую воз­мож­ность управ­ле­ния ненуж­ной.

Отме­тим, что поня­тия «сво­бод­ная воля», как воз­мож­ность выбора, и «воля», как одна из сил души, явля­ются раз­лич­ными по своей сущ­но­сти.

Перей­дем теперь к рас­смот­ре­нию кор­ре­ля­тив­но­сти соб­ственно пси­хи­че­ских спо­соб­но­стей (сил) души.

Если бы у чело­века не было чувств (при­ят­ного и непри­ят­ного) или было бы только одно ста­биль­ное (неиз­ме­ня­е­мое) чув­ство, то, как оче­видно, ему было бы все равно, что делать, где нахо­диться, что его ожи­дает в буду­щем. В этом случае чело­веку не нужна была бы и сво­бода нрав­ствен­ного выбора (как, впро­чем, и физи­че­ского выбора тоже), а, сле­до­ва­тельно, не нужны были бы также и разум с волей, как сред­ства для про­ве­де­ния и реа­ли­за­ции этого выбора.

С другой сто­роны, если есть сред­ство для выбора (разум) и сред­ство для реа­ли­за­ции этого выбора (воля), то должен быть и кри­те­рий этого выбора — полу­че­ние мак­си­мума удо­воль­ствия (целе­вого бла­жен­ства) с учетом ожи­да­е­мых послед­ствий. Иначе говоря, должны быть чув­ства.

Кроме того, если чело­веку дан разум, как сред­ство ана­лиза и выбора мето­дов дости­же­ния цели, то необ­хо­дима и воля, как сила, пре­одо­ле­ва­ю­щая раз­лич­ные соблазны, несу­щие вре­мен­ные удо­воль­ствия, а также пре­одо­ле­ва­ю­щая вре­мен­ные неудоб­ства и лише­ния и направ­лен­ная на дости­же­ние этой цели (ведь иначе чело­век будет посто­янно отвле­каться от выбран­ного пути). То есть воля выпол­няет здесь роль как бы духов­ной инер­ции108, сопро­тив­ля­ю­щейся откло­не­нию от выбран­ного разу­мом пути. Соот­вет­ственно, если дана воля (в ее выше­ука­зан­ном зна­че­нии), то, как оче­видно, необ­хо­димо и сред­ство для выбора мето­дов и пути дости­же­ния цели, а именно — ум (ведь иначе воля оста­нется нере­а­ли­зо­ван­ной, а, сле­до­ва­тельно, и ненуж­ной).

***

Таким обра­зом, поня­тия «сво­бода выбора (сво­бод­ная воля)» и «пси­хи­че­ские спо­соб­но­сти (силы) — сердце, ум и воля» явля­ются вза­и­мо­кор­ре­ля­тив­ными, то есть нали­чие каж­дого из них пред­по­ла­гает нали­чие и других.

При этом сле­дует отме­тить и суще­ствен­ное раз­ли­чие между сво­бо­дой выбора (сво­бо­дой воли или сво­бод­ной волей) и пси­хи­че­скими спо­соб­но­стями (силами), в част­но­сти — волей. Сво­бод­ная воля, как воз­мож­ность нрав­ствен­ного выбора, не зави­сит от нас, наших роди­те­лей, окру­жа­ю­щей нас обста­новки и оста­ется неиз­мен­ной. Что же каса­ется данных нам при рож­де­нии спо­соб­но­стей чув­ство­вать, мыс­лить и совер­шать воле­вые акты, то, как оче­видно, они могут изме­няться в про­цессе жизни, как по своей вели­чине, так и по своей направ­лен­но­сти.

С учетом кор­ре­ля­тив­но­сти пси­хи­че­ских спо­соб­но­стей, было бы логично пред­по­ло­жить и зави­си­мость между раз­ви­то­стью чувств, раз­ви­то­стью разума (рас­судка у живот­ных) и раз­ви­то­стью воли у создан­ных Богом живых существ. И дей­стви­тельно, такая зави­си­мость име­ется. У высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ных живот­ных (неко­то­рых видов собак, обе­зьян, дель­фи­нов и других живот­ных) име­ется весьма раз­ви­тая рас­су­доч­ная спо­соб­ность, поз­во­ля­ю­щая этим видам легко обу­чаться, адап­ти­ро­ваться и нахо­дить реше­ния раз­лич­ных, в том числе довольно слож­ных, задач. Вместе с этим данным видам живот­ных также свой­ственны и такие чув­ства, как при­вя­зан­ность, соли­дар­ность, тоска, радость и пр. По-види­мому, у них также появ­ля­ются и неко­то­рые зачатки воли.

Но только у чело­века — образа Божьего, наде­лен­ного воз­мож­но­стью дости­же­ния подо­бия Божьего (см. 51:34–53; 33: 54–80), во всем вели­чии появ­ля­ется чудесно сба­лан­си­ро­ван­ная и совер­шен­ная система пси­хи­че­ских сил (сердца, ума, воли) и их про­яв­ле­ний (чувств, мыслей, воле­вых актов). Эта вели­ко­леп­ная система явля­ется свой­ством чело­ве­че­ской пси­хики — венца Божьего тво­ре­ния! Ее прин­ци­пи­аль­ными отли­чи­тель­ными при­зна­ками (осо­бен­но­стями) в живот­ном мире явля­ются, в част­но­сти: воз­мож­ность рели­ги­оз­ного чув­ства, нрав­ствен­ность, разум, воля.

Однако после пер­во­род­ного греха про­изо­шли резкие изме­не­ния как в духов­ном, так и в физи­че­ском состо­я­нии чело­века. Образ Божий в чело­веке помра­чился. Чело­век был обли­чен (одет) в «одежды кожа­ные» (Быт.3:21). Соот­вет­ственно про­изо­шли и суще­ствен­ные изме­не­ния в пси­хи­че­ских спо­соб­но­стях чело­века (см. гл. 7).

Необ­хо­димо также отме­тить, что извест­ные попытки, так назы­ва­е­мого, «моде­ли­ро­ва­ния» пси­хики, по своей сути, сво­ди­лись к моде­ли­ро­ва­нию лишь отдель­ных мыс­ли­тель­ных (точнее вычис­ли­тель­ных) про­цес­сов. Однако основу моде­ли­ро­ва­ния пси­хики состав­ляет, по нашему мнению, моде­ли­ро­ва­ние именно чув­ству­ю­щей сто­роны. Только тогда модель будет обла­дать своим соб­ствен­ным пове­де­нием, а не просто авто­ма­ти­че­ски выпол­нять зало­жен­ную в нее чело­ве­ком про­грамму. А это пред­по­ла­гает, в свою оче­редь, моде­ли­ро­ва­ние духовно – веще­ствен­ной суб­стан­ции. Однако попытки подоб­ного моде­ли­ро­ва­ния сего­дня, напо­ми­нают ска­зоч­ное пове­ле­ние пойти туда, не знаю куда и при­не­сти то, не знаю что.

Глава 7. Раз­ли­чие пси­хи­че­ских сил чело­века до и после пер­во­род­ного греха109

«Бог не есть ни винов­ник, ни творец зла. Посему заблуж­дают те, кото­рые гово­рят, что неко­то­рые из стра­стей есте­ственны душе; они не разу­меют того, что мы сами при­род­ные свой­ства к добру пре­вра­тили в стра­сти» (прп. Иоанн Лествич­ник) (153:207. Слово 26, гл. 155).

«…Врача рожд­шая, увра­чуй души моея мно­го­лет­ныя стра­сти… Пре­свя­тая Вла­ды­чице моя Бого­ро­дице, свя­тыми Твоими и все­силь­ными моль­бами … погаси пла­мень стра­стей моих…» (утрен­ние молитвы. Молитвы 7‑я и 10‑я, ко Пре­свя­той Бого­ро­дице).

7.1. Cосто­я­ние пер­во­здан­ного чело­века

7.1.1. О физи­че­ском состо­я­нии пра­ро­ди­те­лей

По вопросу физи­че­ского состо­я­ния Адама и Евы (смерт­но­сти или бес­смер­тия их тел) в раю до гре­хо­па­де­ния суще­ствуют раз­лич­ные мнения. Одни авторы счи­тают, что тело чело­века было бес­смерт­ным. Другие — что оно явля­лось смерт­ным. Третьи — что состо­я­ние тела было не вполне опре­де­лен­ным в отно­ше­нии бес­смер­тия или смерт­но­сти.

Ниже при­ве­дены при­меры этих мнений.

А). Тело было создано бес­смерт­ным:

«До паде­ния чело­века тело его было бес­смертно, чуждо неду­гов, чуждо насто­я­щей его дебе­ло­сти и тяже­сти, чуждо гре­хов­ных и плот­ских ощу­ще­ний, ныне ему есте­ствен­ных (прп. Мака­рий Вели­кий) (цит. по 84:8, 9);

«По телес­ному составу пер­во­здан­ный был сво­бо­ден от болез­ней и бес­смер­тен … В Книге пре­муд­ро­сти Соло­мо­но­вой гово­рится, что смерть не от Бога, что чело­век сотво­рен был бес­смерт­ным (Прем.1:13) и во образ Божий (Прем.2:23, 24)» (Фила­рет (Гуми­лев­ский), архи­епи­скоп Чер­ни­гов­ский) (9:328, 329);

«Они (Адам и Ева — П. Д.) были бес­смертны по душе и телу; мы рож­да­емся умерщ­влен­ные душою, с семе­нем смерти в теле… Они (Адам и Ева — П. Д.) вышли из рук Созда­теля в состо­я­нии зре­ло­сти и вместе неувя­да­ю­щей юности, кра­соты и силы, не под­вер­жен­ные ника­ким недо­стат­кам, ника­ким изме­не­ниям ни в воз­расте, ни в здра­вии…

Тело Адама, легкое, тонкое, бес­страст­ное, бес­смерт­ное, вечно юное, отнюдь не было узами и тем­ни­цею для души: оно было для нее чудною одеж­дою» (свт. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов) (124:139–141);

«Из Свя­щен­ного Писа­ния нам известно, что пра­ро­ди­тели наши — Адам и Ева, от кото­рых про­изо­шел весь род чело­ве­че­ский, сотво­рены были бес­смерт­ными: И сотво­рил Бог чело­века по образу Своему, по образу Божию сотво­рил его: муж­чину и жен­щину сотво­рил их, читаем мы в книге Бытия, …и вдунул в лице его дыха­ние жизни, и стал чело­век душою живою (Быт.1:27; 2:7)» (95:67);

«Бывши до гре­хо­па­де­ния как боги бес­смерт­ными, бес­страст­ными и без­бо­лез­нен­ными, тотчас после паде­ния поте­ряли боже­ство и бес­смер­тие, и смерть при­няла над ними, а через них и над всеми, свое гос­под­ство…» (69:15);

«Пред­ста­ви­тели двух полов на земле — Адам и Ева — до гре­хо­па­де­ния были бес­смертны и душой, и телом» (монах Мит­ро­фан) (45:206;

«…обла­дая бес­смер­тием — Быт.2:9, 16, кото­рое, согре­шив, чело­век поте­рял — Быт.3:24…» (142. См. «Грех»);

«Тело пер­вого чело­века, Адама, Бог сотво­рил бес­смерт­ным, но после гре­хо­па­де­ния смерть и зло вошли в мир» (30:98);

«Сотво­рен­ный по образу Божию чело­век вышел из рук Божиих непо­роч­ным, бес­страст­ным, незло­би­вым, святым, без­греш­ным, бес­смерт­ным, и все это делало его душу необы­чайно бого­устрем­лен­ной. Такую оценку чело­века дал Сам Бог, когда о всем, что Он сотво­рил, вклю­чая и чело­века, сказал, что все “хорошо весьма”» (Быт.1:31; ср.: Еккл.7:29) (прп. Иустин (Попо­вич) (118. Гл. «О пер­во­на­чаль­ном состо­я­нии чело­века». § 1);

«… Святые Отцы учат, что пер­во­здан­ный чело­век имел духов­ное тело110, кото­рое обла­дало необыч­ными для нас свой­ствами – теми, кото­рые мы видим в вос­крес­шим Христе» (проф. А. И. Осипов) (120:25, 26).

Б). Тело было создано смерт­ным:

«Ты (Гос­подь – П. Д.) … дал Адаму тело смерт­ное, кото­рое было также созда­ние рук Твоих, и вдох­нул в него дух жизни, и он сде­лался живым пред Тобою…» (3Езд.3:5);

Чело­век «… был смер­тен по свой­ству своего душев­ного тела и бес­смер­тен по бла­го­дати Творца» (мит­ро­по­лит Мака­рий (Бул­га­ков) (62:472);

«Гос­подь лишил Адама “вку­ше­ния… от древа жизни” (Быт.3:22), что дало бы ему бес­смер­тие тела. Итак, по при­роде тело и плоть чело­века были смерт­ными, но по при­ча­стию бла­го­дати оста­ва­лись вне есте­ствен­ных про­цес­сов (ста­ре­ния и смерти)» (свящ. Андрей Лоргус) (49:69);

«… Из Писа­ния же видно, что это бес­смер­тие чело­века даже по телу зави­село не от свой­ства самого тела, создан­ного из земли, а от боже­ствен­ной бла­го­дати, и ору­дием этой бла­го­дати было насаж­ден­ное в раю древо жизни: и теперь, сказал Гос­подь по паде­нии нашего пра­отца, как бы не про­стер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно (Быт.3:22)» (мит­ро­по­лит Мака­рий (Бул­га­ков) (62:471, 472);

«Бес­смер­тие Адама и Евы по телу было бес­смер­тием по бла­го­дати. Эта бла­го­дать бес­смер­тия види­мым обра­зом сооб­ща­лась пра­ро­ди­те­лям в плодах древа жизни…» (про­то­и­е­рей Ливе­рий Воро­нов) (111:31);

«… Или же сле­дует пред­по­ло­жить, что чело­век был сотво­рен смерт­ным, но, посте­пенно совер­шен­ству­ясь, мог достиг­нуть бес­смер­тия, то есть был создан бес­смерт­ным in potentia (в воз­мож­но­сти — П. Д.)» (епи­скоп Эмес­ский Неме­сий) (20:24).

Б). Состо­я­ние тела было не вполне опре­де­лен­ным в отно­ше­нии бес­смер­тия или смерт­но­сти:

«… Чело­век не был создан изна­чала ни совер­шенно смерт­ным, ни (вполне) бес­смерт­ным, но был постав­лен как бы на рубеже той и другой при­роды с тем, чтобы, если пре­дастся телес­ным стра­стям, подпал бы и телес­ным изме­не­ниям, а если пред­по­чтет блага души, удо­сто­ился бы бес­смер­тия. В самом деле, если бы изна­чала Бог сотво­рил чело­века смерт­ным, то не осудил бы его на смерть после гре­хо­па­де­ния, потому что нельзя нака­зы­вать смер­тью смерт­ного; если бы, напро­тив, Он сотво­рил его бес­смерт­ным, то чело­век не нуж­дался бы в пита­нии, потому что все бес­смерт­ное не нуж­да­ется в телес­ной пище; притом, Бог не мог так скоро рас­ка­яться и сотво­рен­ного бес­смерт­ным тотчас же сде­лать смерт­ным, так как и по отно­ше­нию к согре­шив­шим анге­лам Он не сделал этого, но по (согласно) своей изна­чаль­ной при­роде они оста­ва­лись бес­смерт­ными, а за грехи полу­чили другое нака­за­ние, но не смерть» (епи­скоп Эмес­ский Неме­сий) (20:24);

«Адам не был ни необ­хо­димо смерт­ным, ни необ­хо­димо бес­смерт­ным; его вос­при­им­чи­вая при­рода могла непре­станно питаться бла­го­да­тью и настолько пре­об­ра­жаться ею, чтобы ока­заться в состо­я­нии пре­одо­леть все опас­но­сти ста­ро­сти и смерти. От чело­века зави­село сде­лать смерть невоз­мож­ной» (67:228, 229 со ссыл­кой на свя­ти­теля Иринея);

«Св. Феофил Антио­хий­ский писал: “ни смерт­ным не был первый чело­век, ни бес­смерт­ным; если бы Бог сотво­рил его бес­смерт­ным: то сделал бы его богом; а если бы смерт­ным, то был бы винов­ни­ком смерти; Он сделал его спо­соб­ным к тому и дру­гому с тем, чтобы чело­век соблю­де­нием запо­веди Божией дости­гал бес­смер­тия”» (цит. по 9:332);

«Воз­мож­но­сти смерт­но­сти суще­ство­вали, но суще­ство­вали для того, чтобы чело­век мог сде­лать их невоз­мож­ными» (проф. В. Н. Лос­ский) (71:248);

«Он (чело­век до гре­хо­па­де­ния — П. Д.) был потен­ци­ально бес­смерт­ным. Его орга­низм был таким же, как орга­низм любого живот­ного, значит, он мог уме­реть, но обла­дал воз­мож­но­стями побе­дить смерть. Он этого не сделал, потому что совер­ши­лось гре­хо­па­де­ние. Ведь ска­зано же в Библии, что древо жизни было в центре рая, и чело­век, вкушая от него, полу­чал бес­смер­тие, а не просто так, от при­роды» (свя­щен­ник Алек­сандр Мень) (102:27).

В 123‑м пра­виле Кар­фа­ген­ского Собора ска­зано: «При­знано всеми епи­ско­пами Кар­фа­ген­ской Церкви, пред­став­шими на св. Собор, кото­рых имена и под­пи­са­ния вне­сены в Деяния, что Адам не смерт­ным от Бога сотво­рен. Если же кто речет, что Адам, пер­во­здан­ный чело­век, сотво­рен смерт­ным, так что, хотя бы согре­шил, хотя бы не согре­шил, умер бы телом, то есть вышел бы из тела, — не в нака­за­ние за грех, но по необ­хо­ди­мо­сти есте­ства, да будет ана­фема» (144. См. п. 123).

Отме­тим, что при­ми­ре­ние боль­шин­ства мнений о физи­че­ском состо­я­нии пра­ро­ди­те­лей в раю до их гре­хо­па­де­ния, содер­жится в словах бла­жен­ного Авгу­стина: «Если пони­мать бес­смер­тие в смысле поло­жи­тель­ной невоз­мож­но­сти смерти, то есть что бес­смер­тен только тот, кто нико­гда и ни в каком случае не может уме­реть, то само собой разу­ме­ется, что Адам и до своего гре­хо­па­де­ния заклю­чал в себе воз­мож­ность смерти — он мог уме­реть, потому что мог согре­шить. Но если при­ни­мать бес­смер­тие в смысле воз­мож­ном и услов­ном, то есть что бес­смерт­ным назы­ва­ется и тот, кто может не уме­реть, — в таком случае Адам был бес­смер­тен — он мог не уме­реть, потому что мог и не согре­шить… А так как пер­во­быт­ное состо­я­ние Адама и Евы не было еще состо­я­нием окон­ча­тель­ного утвер­жде­ния в добре, то бес­смер­тие их тела не было еще бес­смер­тием необ­хо­ди­мым, бес­смер­тием по при­роде, а было только воз­мож­ным, бес­смер­тием по бла­го­дати» (цит. по 145:24, 25); «…По устрой­ству душев­ного тела он (Адам — П. Д.) был смер­тен, а по мило­сти Созда­теля — бес­смер­тен. Ибо раз тело его было душев­ное, оно непре­менно было и смертно, так как могло уме­реть, хотя, с другой сто­роны, оно было и бес­смертно, потому что могло и не уме­реть…» (60. Кн. 6. Глава XXV).

Дей­стви­тельно, из Быт.2:17; 3:22; 5:5 сле­дует, что пра­ро­ди­те­лям не было свой­ственно бес­смер­тие по при­роде, как невоз­мож­ность уме­реть (невоз­мож­ность смерти). С другой сто­роны, из Быт.2:17; 3:22 также сле­дует, что пра­ро­ди­те­лям не была свой­ственна и смерт­ность по при­роде, как невоз­мож­ность не уме­реть (необ­хо­ди­мость смерти). Таким обра­зом, пра­ро­ди­тели не обла­дали спо­соб­но­стью жить вечно, но обла­дали воз­мож­но­стью жить вечно. Они были созданы с воз­мож­но­стью как бес­смер­тия (потен­ци­ально бес­смерт­ными), так и смерт­но­сти (потен­ци­ально смерт­ными). Нахо­дясь в усло­виях рая, Адам и Ева могли, сохра­няя послу­ша­ние Богу, сохра­нять свою жизнь вплоть до полу­че­ния ими свой­ства бес­смер­тия (бес­смер­тия по при­роде⁶⁹) как награды за свое послу­ша­ние111. В этом случае бес­смер­тие чело­века, по тер­ми­но­ло­гии бла­жен­ного Авгу­стина, пере­шло бы из вто­рого рода — «воз­мож­ное отсут­ствие смерти при извест­ных усло­виях» в первый род — «невоз­мож­ность смерти» (145:24).

При этом окру­жа­ю­щий Адама физи­че­ский мир не мог при­не­сти ему вреда, ибо он был сотво­рен «не под­ле­жа­щим дей­ствию ни одной из сотво­рен­ных Богом стихий, что его ни вода не топила, ни огонь не жег, ни земля не могла пожрать в про­па­стях своих, ни воздух не мог повре­дить каким бы то ни было своим дей­ствием. Все поко­рено было ему как любимцу Божию, как царю и обла­да­телю твари. И все любо­ва­лись на него как на все­со­вер­шен­ный венец тво­ре­ний Божиих» (прп. Сера­фим Саров­ский) (119:29). То же можно ска­зать и о Еве, поскольку она кость от костей Адама и плоть от плоти Адама (Быт.2:21-23). Как пишет мит­ро­по­лит Мака­рий (Бул­га­ков): «Чело­век вышел из рук Творца своего совер­шен­ным и по телу. Как созда­ние бес­ко­нечно-Пре­муд­рого, оно, при своем изу­ми­тель­ном устрой­стве, кото­рое сохра­няет и до ныне, без сомне­ния, не полу­чило от Творца ника­ких недо­стат­ков, ни внут­рен­них, ни внеш­них, и, будучи обле­чено силой (Сир.17:3), обла­дало силами све­жими и неис­пор­чен­ными, не имело в себе ни малей­шего рас­строй­ства, и, сле­до­ва­тельно, было совер­шенно сво­бодно от всяких болез­ней и стра­да­ний: потому-то болезни и стра­да­ния и пред­став­ля­ются у Моисея уже след­стви­ями паде­ния наших пра­ро­ди­те­лей и нака­за­ни­ями за грех (Быт.3:16)» (62:465, 466).

Таким обра­зом, тела Адама и Евы до гре­хо­па­де­ния нахо­ди­лись в состо­я­нии как потен­ци­аль­ного бес­смер­тия, так и потен­ци­аль­ной смерт­но­сти. При этом, даль­ней­шее физи­че­ское состо­я­ние пра­ро­ди­те­лей опре­де­ля­лось не их пер­во­здан­ной при­ро­дой (допус­ка­ю­щей воз­мож­ность как бес­смер­тия, так и смерт­но­сти), а их духов­ным состо­я­нием. Иными сло­вами, выбор пра­ро­ди­те­лями в раю своей духов­ной (нрав­ствен­ной) направ­лен­но­сти, опре­де­лял и даль­ней­шее состо­я­ние духовно-веще­ствен­ной при­роды чело­века в целом, вклю­чая его пси­хику, и состо­я­ние его тела, в част­но­сти.

7.1.2. О духов­ном состо­я­нии пра­ро­ди­те­лей

Бог создал первых людей доста­точно совер­шен­ными. «До пре­ступ­ле­ния они были обле­чены Божией славою… Адам, пока дер­жался запо­веди, был другом Божиим и с Богом пре­бы­вал в раю… Чело­век был в чести и чистоте, был вла­ды­кою всего, начи­ная от неба и до доль­него, умел раз­ли­чать стра­сти, чужд был демо­нам, чист от греха или поро­ков…» (прп. Мака­рий Вели­кий) (цит. по 8:151). «Итак, Бог сотво­рил чело­века непри­част­ным злу, прямым, нрав­ственно добрым, бес­пе­чаль­ным, сво­бод­ным от забот, весьма укра­шен­ным всякою доб­ро­де­те­лью, цве­ту­щим вся­кими бла­гами, как бы неко­то­рый второй мир — малый в вели­ком, дру­гого Ангела…» (св. Иоанн Дамас­кин) (61:152). «Что иное сотво­рено по образу Созда­теля? Спра­ши­вает св. Васи­лий Вели­кий. Кому иному даны началь­ство и власть над всеми тва­рями, живу­щими в водах, на суше и в воз­духе? Не много ниже он ангель­ского чина, и то по при­чине соеди­не­ния с земным телом. Он создан по образу Творца, почтен паче неба, паче солнца, паче звезд­ных сонмов. Какой образ Творца имеют в себе солнце, или луна, или прочие звезды…» (59:77). «Смотри, как необъ­ятны небо и земля, как дра­го­ценны на них твари, и как вели­че­ственно их устрой­ство! Но чело­век дра­го­цен­нее всего этого» (Мака­рий Еги­пет­ский. Цит. по 59:77).

Дей­стви­тельно, такое поло­же­ние о совер­шен­стве чело­века:

• «выте­кает из сви­де­тель­ства Моисея, кото­рый, как только сказал о созда­нии чело­века, вдруг делает общее заме­ча­ние: и увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма (Быт. 1: 31);
• необ­хо­димо допус­ка­ется здра­вым разу­мом на осно­ва­нии одной идеи о Боге как суще­стве бес­ко­нечно пре­муд­ром, Кото­рый и не мог создать кого-либо несо­вер­шен­ным, то есть, недо­ста­точ­ным для цели» (мит­ро­по­лит Мака­рий (Бул­га­ков) (62:463, 464);
• ука­зы­ва­ется Мои­сеем, сви­де­тель­ству­ю­щим о том, что чело­век был создан по образ Божи­ему (Быт.1:27; 9:6), по подо­бию Божи­ему (Быт.5:1);
• под­твер­жда­ется про­ро­ком и царем Дави­дом, кото­рый сказал про создан­ного Богом чело­века: «Не много Ты умалил его пред анге­лами; славою и честию увен­чал его» (Пс.8:6);
• осно­вы­ва­ется на словах Иисуса, сына Сира­хова, ска­зав­шего, при пере­чис­ле­нии слав­ных мужей и отцов (Сир.44:1), через кото­рых Гос­подь являл вели­чие Свое от века (Сир.44:2): «…но выше всего в тво­ре­нии — Адам» (Сир.49:18).

Св. Иоанн Крон­штадт­ский о пси­хи­че­ских силах чело­века гово­рит:

«Ум их (Адама и Евы — П. Д.) был светел и без труда знал все окру­жа­ю­щее. Сам Гос­подь Бог был светом их разума, и самое первое — живо­твор­ней­шее для них знание было знание Гос­пода Бога.

Сердце их было полно любви к Богу и друг к другу и бла­женно сею любо­вью; пред­меты же мир­ской суеты, напри­мер: богат­ство, слава, излиш­ние житей­ские удоб­ства, при­хоти, уве­се­ле­ния, нимало не удо­вле­тво­ря­ю­щие бес­смерт­ного духа чело­ве­че­ского и сильно зани­ма­ю­щие людей нынеш­него света, — тогда не могли иметь ни малей­шего места в их чистом сердце: мир и радость о Духе Святом — неиз­менно, посто­янно оби­тали в серд­цах пра­ро­ди­те­лей, а с миром и радо­стью — Сам Гос­подь Бог.

Воля была у них святая; она стре­ми­лась при­леп­ляться к Гос­поду Богу, она хотела делать только угод­ное Ему. Как невин­ные дети, первые люди жили Богом, — Богом уте­ша­лись, Богом дышали: и нача­лом и концом их мысли и жела­ния и дела — был Гос­подь Бог (про­то­и­е­рей Иоанн Крон­штадт­ский. Полное собра­ние сочи­не­ний, т. 1, с. 102, 103)» (цит. по 59:77).

Однако совер­шен­ство чело­века сле­дует пони­мать не как высшую сте­пень духов­ного состо­я­ния, при кото­рой чело­век уже нрав­ственно не может (не хочет, не будет) гре­шить, а как доста­точ­ную сте­пень этого состо­я­ния, при кото­рой чело­век уже вполне может не гре­шить. Ибо, «Бог сотво­рил чело­века правым…» (Еккл.7:29). Иными сло­вами, «эта без­греш­ность была отно­си­тель­ной, не абсо­лют­ной; она лежала в сво­бод­ной воле чело­века, но не была необ­хо­ди­мо­стью его есте­ства… Грех не был состав­ной частью их бого­со­здан­ного есте­ства, но мог стать досто­я­нием их сво­бод­ной воли» (прп. Иустин (Попо­вич) (118:19). Св. Иоанн Дамас­кин гово­рит: «Сотво­рил же его (Адама — П. Д.) Бог по при­роде — без­греш­ным и по воле — неза­ви­си­мым. Но без­греш­ным назы­ваю не потому, что он не был вос­при­им­чив ко греху, ибо одно только Боже­ство не допус­кает греха, а потому, что совер­ше­ние греха обу­слов­ли­ва­лось не при­ро­дою его, но скорее сво­бод­ною волею… (61:152, 153).

При­ве­дем и другие цитаты по дан­ному вопросу:

«Первый чело­век вышел из рук Творца совер­шен­ным. Конечно, это было не то совер­шен­ство, кото­рое дости­га­ется в резуль­тате про­дол­жи­тель­ной целе­устрем­лен­ной дея­тель­но­сти и состав­ляет нрав­ствен­ную цель чело­века, как это пока­зы­вают слова Гос­пода: “Будьте совер­шенны, как совер­шен Отец ваш Небес­ный” (Мф.5:48). Это было лишь изна­чаль­ное совер­шен­ство его бого­со­здан­ной при­роды, кото­рое озна­чало, что чело­век со всеми его силами и спо­соб­но­стями вполне отве­чает тому назна­че­нию, для кото­рого он создан» (111:29);

«Первый чело­век создан был Богом совер­шен­ным по всей своей при­роде… Однако, совер­шен­ство пер­во­здан­ной при­роды чело­века, при ее без­греш­но­сти, не было пол­но­тою духовно-нрав­ствен­ного совер­шен­ства, состо­я­нием рас­крыв­шихся в позна­нии и утвер­див­шихся в добре сил чело­века. Раз­ви­вать и укреп­лять свои силы пред­сто­яло чело­веку путем соб­ствен­ной само­де­я­тель­но­сти; в бого­по­доб­ной и без­греш­ной при­роде даро­вана ему только спо­соб­ность к бес­пре­пят­ствен­ному, посте­пен­ному и нескон­ча­е­мому совер­шен­ство­ва­нию» (про­то­и­е­рей Нико­лай Мали­нов­ский) (65:302. Кн. 1).

«Чело­век был создан совер­шен­ным. Это не озна­чает, что его пер­во­здан­ное состо­я­ние сов­па­дало с конеч­ной целью, что он был соеди­нен с Богом с самого момента своего сотво­ре­ния. До гре­хо­па­де­ния Адам не был ни “чистой при­ро­дой”, ни чело­ве­ком обо­жен­ным… Св. Иоанн Дамас­кин видит глу­бо­чай­шую тайну в том факте, что чело­век был сотво­рен “обо­жи­ва­ю­щимся”, тяго­те­ю­щим к соеди­не­нию с Богом. Совер­шен­ство пер­во­здан­ной при­роды выра­жа­лось прежде всего в этой спо­соб­но­сти при­об­щаться к Богу, все более и более при­леп­ляться к пол­ноте Боже­ства, кото­рая должна была про­ни­зать и пре­об­ра­зить всю твар­ную при­роду… Таким обра­зом, чело­век должен был соеди­нить по бла­го­дати две при­роды в своей твар­ной ипо­стаси, стать “твар­ным богом”, “богом по бла­го­дати” … Для дости­же­ния этой цели необ­хо­димо вза­и­мо­дей­ствие обеих воль: с одной сто­роны — обо­жа­ю­щая Боже­ствен­ная воля, сооб­ща­ю­щая бла­го­дать Духом Святым, при­сут­ству­ю­щим в чело­ве­че­ской лич­но­сти; с другой — чело­ве­че­ская воля, под­чи­ня­ю­ща­яся воле Божией в своем при­я­тии бла­го­дати, в ее стя­жа­нии, в отдаче своей при­роды для пол­ного бла­го­дат­ного про­ник­но­ве­ния» (проф. В. Н. Лос­ский) (71:96, 97).

«… Пер­во­быт­ное состо­я­ние первых людей не было состо­я­нием какой либо гру­бо­сти или кос­но­сти в духов­ной жизни, а было, бла­го­даря цель­но­сти и непо­вре­жден­но­сти их при­роды, а также осо­бен­ней­шему содей­ствию Божию, состо­я­нием самого быст­рого и гар­мо­ни­че­ского раз­ви­тия и воз­рас­та­ния всех их сил, и притом раз­ви­тия и воз­рас­та­ния, прямо направ­лен­ного к глав­ной высшей цели бытия их, к нрав­ствен­ному упо­доб­ле­нию Богу и тес­ней­шему с Ним еди­не­нию … Но, нахо­дясь в таком состо­я­нии, первый чело­век, понятно, был только в начале пути к своей цели, а не вблизи ее. От него тре­бо­ва­лось не крат­ко­вре­мен­ное только, а посто­ян­ное и неуклон­ное стрем­ле­ние к Богу, стрем­ле­ния до духовно-нрав­ствен­ного упо­доб­ле­ния Ему через утвер­жде­ние свое в добре или при­об­ре­те­ние свя­то­сти, что могло и должно было быть достиг­нуто не иначе, как путем испы­та­ния и подвига, и повод к чему пред­став­лен был Самим Богом в данной чело­веку запо­веди.

Тем ни менее состо­я­ние первых людей, при чув­стве их своей бли­зо­сти и правоты в отно­ше­нии к Богу, при чув­стве в себе гар­мо­нич­ного соот­но­ше­ния и дей­ство­ва­ния своих духов­ных и телес­ных сил, а также при чув­стве совне со сто­роны види­мой при­роды самого бла­го­при­ят­ного, ничем вред­ным и раз­ру­ши­тель­ным для тела не угро­жа­ю­щего поло­же­ния, было состо­я­нием самого воз­вы­шен­ного доволь­ства или бла­жен­ства. И это бла­жен­ное состо­я­ние первых людей имело еще более уве­ли­чится и сде­латься их все­гдаш­ним досто­я­нием, только бы они усто­яли в выпол­не­нии запо­веди Божией и через это навсе­гда утвер­ди­лись в добре и пови­но­ве­нию Богу…

Но такое духовно-нрав­ствен­ное состо­я­ние пер­вого чело­века не было состо­я­нием пол­ного совер­шен­ства, а только нача­лом или сту­пе­нью к нему. Он укра­шен был, конечно, цен­ными перед Богом свой­ствами, — право­тою (блж. Авгу­стин), про­сто­тою и невин­но­стью (Феофил Антио­хий­ский), соеди­нен­ными с чистыми его стрем­ле­ни­ями и вле­че­ни­ями любви к Богу (Гри­го­рий Нис­ский), но ему не доста­вало нужной опыт­но­сти в отно­ше­нии к совер­шен­ному образу жизни (Ириней), недо­ста­вало еще посто­ян­ства и устой­чи­во­сти в стрем­ле­нии любви к еди­ному добру, а также твер­до­сти и непо­ко­ле­би­мо­сти в его дости­же­нии (прп. Иоанн Дамас­кин). А потому для него необ­хо­димы были и подвиг, почему и дана ему Богом запо­ведь (Ibid c. 30), от соблю­де­ния кото­рой должно было зави­сеть как все­гдаш­нее утвер­жде­ние его в добре, так и все­гдаш­нее про­дол­же­ние нераз­дель­ного с сим его бла­жен­ного состо­я­ния (Ириней, Гри­го­рий Бого­слов)» (архи­манд­рит Силь­вестр (Мале­ван­ский) (17:406–408, 413, 414).

7.2. состо­я­ние чело­века после его гре­хо­па­де­ния в раю

7.2.1. О смерти духов­ной и физи­че­ской

нару­шив запо­ведь в раю112, пра­ро­ди­тели под­верг­лись нака­за­нию113 в соот­вет­ствии с Божьим пре­ду­пре­жде­нием «… а от дерева позна­ния добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в кото­рый ты вку­сишь от него, смер­тию умрешь» (Быт.2:17). В част­но­сти, их тела стали смерт­ными, а души лиши­лись бла­го­дати Божьей, то есть под­верг­лись смерти духов­ной. В Новом Завете о связи греха со смер­тью ска­зано: «… сде­лан­ный грех рож­дает смерть» (Иак.1:15); «… грех вошел в мир, и грехом смерть» (Рим.5:12); «… воз­мез­дие за грех — смерть» (Рим.6:23).

О состо­я­нии людей после пер­во­род­ного греха свт. Гри­го­рий Бого­слов гово­рит: «Когда же, из-за зави­сти дья­вола и обо­льще­ния жены, кото­рому она сама под­верг­лась как сла­бей­шая и кото­рое про­из­вела как искус­ная в убеж­де­нии (о немощь моя! Ибо немощь пра­ро­ди­теля есть и моя соб­ствен­ная), чело­век забыл данную ему запо­ведь и побеж­ден горь­ким вку­ше­нием; тогда через грех дела­ется он изгнан­ни­ком, уда­ля­е­мым в одно время и от древа жизни, и из рая, и от Бога, обле­ка­ется в кожа­ные ризы (может быть, в гру­бей­шую, смерт­ную и про­ти­во­бор­ству­ю­щую плоть), в первый раз познает соб­ствен­ный стыд и укры­ва­ется от Бога. Впро­чем, и здесь при­об­ре­тает нечто, именно смерть — в пре­се­че­ние греха, чтобы зло не стало бес­смерт­ным. Таким обра­зом, само нака­за­ние дела­ется чело­ве­ко­лю­бием, ибо так, в чем я уверен, нака­зы­вает Бог» (122. Слово 45); «Да погиб­нет зло и первое осно­ва­ние зла — лука­вый, спящим нам посе­яв­ший пле­велы, (Мф.13:25) (чем озна­ча­ется, что нача­лом зла бывает нера­де­ние о добре, равно как нача­лом тьмы — уда­ле­ние света)! Вот что про­из­ве­дено древом и горь­ким вку­ше­нием, и завист­ли­вым змием и пре­слу­ша­нием, за кото­рое осуж­дены мы про­во­дить жизнь в поте лица. От этого я стал наг и без­об­ра­зен, познал наготу, облекся в кожа­ную ризу, ниспал из рая, обра­тился в землю, из кото­рой взят, и вместо насла­жде­ния имею одно то, что узнал соб­ствен­ное свое бед­ствие, вместо крат­ко­вре­мен­ного удо­воль­ствия осуж­ден на непре­стан­ную скорбь и непри­язнь к тому, кото­рый ко вреду был много воз­люб­лен и при­влек меня к себе посред­ством вку­ше­ния. Такова мне награда за грех! Вслед­ствие этого я должен родиться на труд, жить и раз­ру­шаться (Слово 19)» (52:508).

Свт. Гри­го­рий Палама, архи­епи­скоп Солун­ский пишет: «Ибо как отде­ле­ние души от тела есть смерть тела, так отде­ле­ние Бога от души есть смерть души. И это есть глав­ным обра­зом смерть, смерть души. На нее ука­зы­вал Бог, когда, давая запо­ведь в раю, сказал Адаму: в какой день вку­сишь от запре­щен­ного древа, смер­тию умрешь (Быт.2:17). Ибо тогда умерла душа его, через пре­ступ­ле­ние отде­лив­шись от Бога; по телу же он про­дол­жал жить с того часа и далее до девя­ти­сот трид­цати лет (Быт.5:5 — П. Д.). Но смерть, при­быв­шая через пре­ступ­ле­ние, не душу только сде­лала непо­треб­ною и чело­века под­к­лят­вен­ным, а и тело, сделав мно­го­бо­лез­нен­ным и мно­го­страст­ным, пре­дала нако­нец смерти…» (цит. по 123:250)114.

Архи­манд­рит Платон (Игум­нов) отме­чает, что «По учению Церкви, в грехе было нару­шено еди­не­ние чело­века с Богом как источ­ни­ком жизни. Своим сво­бод­ным само­опре­де­ле­нием чело­век пресек свое уча­стие в бла­го­дат­ных дей­ствиях Св. троицы, лишился при­част­но­сти к Боже­ствен­ному свету, Стал чуждым бла­го­дати Свя­того Духа, облекся в дебе­лую и грубую плоть и ока­зался в тира­ни­че­ской власти своих соб­ствен­ных стра­стей. В духовно-телес­ной при­роде чело­века про­изо­шел необ­ра­ти­мый про­цесс раз­лада и разъ­еди­не­ния духов­ной и телес­ной жизни. Физи­че­ская смерть яви­лась неиз­беж­ным след­ствием этого разъ­еди­не­ния.

Потерю чело­ве­ком есте­ствен­ного и сверхъ­есте­ствен­ного блага сле­дует рас­смат­ри­вать как резуль­тат пер­во­род­ного греха. Наряду с поте­рей сверхъ­есте­ствен­ной бла­го­дати чело­век вместе с пер­во­род­ном грехом уна­сле­до­вал физи­че­скую немощь своей при­роды. Личный грех усу­губ­ляет эту немощь, делает зло более легко совер­ша­е­мым, а доб­ро­де­тель более труд­ной. Однако остав­шийся непо­вре­жден­ным в грехе дар транс­цен­ден­таль­ной сво­боды поз­во­ляет каж­дому чело­веку заново осу­ще­ствить свою эмпи­ри­че­скую сво­боду и посту­пать в ситу­а­ции мораль­ного выбора так, как он этого хочет. Физи­че­ская немощь чело­ве­че­ской при­роды и ее склон­ность к греху вовсе не исклю­чает воз­мож­но­сти есте­ствен­ных сил стре­миться к добру…

Но глав­ным послед­ствием греха явля­ется потеря чело­ве­ком сверхъ­есте­ствен­ного блага, лише­ние плодов спа­си­тель­ной бла­го­дати, сооб­ща­ю­щей чело­веку дары духов­ного мира, радо­сти, любви и сво­боды.

Утрата бла­го­дат­ных даров ведет лич­ность к отчуж­де­нию в обла­сти меж­лич­ност­ных отно­ше­ний и к внут­рен­нему обед­не­нию, кото­рое чело­век, в случае одер­жи­мо­сти стра­стью гор­до­сти, пыта­ется ком­пен­си­ро­вать путем дости­же­ния внеш­него пре­вос­ход­ства над всеми, кто его окру­жает. Поэтому отчуж­де­ние лич­но­сти и ее уста­новку на сопер­ни­че­ство также сле­дует счи­тать важ­ней­шими послед­стви­ями греха» (128:143).

Бла­го­дать была той духов­ной пупо­ви­ной, кото­рая свя­зы­вала пра­ро­ди­те­лей с Богом и была пере­ре­зана вслед­ствие их греха115. По словам блж. Авгу­стина: «как только совер­ши­лось нару­ше­ние запо­веди Божией, тотчас оста­вила пра­от­цев бла­го­дать Божия…» (цит. по 127:43). Мит­ро­по­лит Мос­ков­ский Фи­ларет гово­рит: «Чело­век оста­но­вил в себе приток Божест­венной бла­го­дати» (цит. по 71:100). Проф. В. Н. Лос­ский пишет: «Лише­ние бла­го­дати не при­чина, а след­ствие гре­хо­па­де­ния. Чело­век лишил себя дара общаться с Богом, закрыл путь бла­го­дати, кото­рая через него должна была изли­ваться на всю тварь» (71:101); «Адам не выпол­нил своего при­зва­ния. Он не сумел достичь еди­не­ния с Богом и обó­же­ния твар­ного мира. То, что он не осу­ще­ствил в то время, когда поль­зо­вался полной сво­бо­дой, стало для него невоз­мож­ным с того момента, когда он доб­ро­вольно пора­бо­тился внеш­ней силе. Начи­ная с гре­хо­па­де­ния и до дня Пяти­де­сят­ницы Боже­ствен­ная энер­гия, нетвар­ная и обо­жа­ю­щая благо­дать, ста­но­вится чуждой чело­ве­че­ской при­роде и дейст­вует на нее только извне, про­из­водя твар­ные след­ствия в душе. Ору­ди­ями бла­го­дати ста­но­вятся вет­хо­за­вет­ные про­роки и пра­вед­ники. Бла­го­дать через них дей­ствует, но не усва­и­ва­ется людьми, как их личная сила. Обóже­ние, еди­не­ние с Богом по бла­го­дати ста­но­вится невоз­можным» (71:102). Таким обра­зом, несмотря на про­дол­жа­ю­ще­еся обще­ние пра­ро­ди­те­лей и их потом­ков с Богом, бла­го­дать Божия была доступна уже не всем людям, а только избран­ным. Ибо, разве «Не вла­стен ли гор­шеч­ник над глиною, чтобы из той же смеси сде­лать один сосуд для почет­ного упо­треб­ле­ния, а другой для низ­кого?» (Рим.9:21).

Прп. Сера­фим Саров­ский гово­рит об этом так: «Когда же (Адам и Ева — П. Д.) вку­ше­нием от Древа позна­ния добра и зла — преж­де­вре­менно и про­тивно запо­веди Божией — узнали раз­ли­чие между добром и злом и под­верг­лись всем бед­ствиям, после­до­вав­шим за пре­ступ­ле­нием запо­веди Божией, то лиши­лись этого бес­цен­ного дара бла­го­дати Духа Божия, так что до самого при­ше­ствия в мир Бого­че­ло­века Иисуса Христа Дух Божий не был в мире, ибо Иисус не был про­слав­лен (Ин.7:39).

Однако это не значит, чтобы Духа Божия вовсе не было в мире, но Его пре­бы­ва­ние не было таким пол­но­мер­ным, как в Адаме или в нас, пра­во­слав­ных хри­сти­а­нах, а про­яв­ля­лось только извне, и при­знаки Его пре­бы­ва­ния в мире были известны роду чело­ве­че­скому. Так, напри­мер, Адаму после паде­ния, а равно и Еве, были открыты многие тайны, отно­сив­ши­еся до буду­щего спа­се­ния рода чело­ве­че­ского. И Каину, несмотря на его нече­стие и пре­ступ­ле­ние, удо­бо­по­ня­тен был глас бла­го­дат­ного, хотя и обли­чи­тель­ного, Боже­ствен­ного собе­се­до­ва­ния с ним. Ной бесе­до­вал с Богом. Авраам… видел Бога и день Его и воз­ра­до­вался (Ин.8:56 — П. Д.).

Бла­го­дать Свя­того Духа, дей­ство­вав­шая отвне, отра­жа­лась и во всех вет­хо­за­вет­ных про­ро­ках и святых Изра­иля. У евреев потом заве­дены были особые про­ро­че­ские учи­лища, где учили рас­по­зна­вать при­знаки явле­ния Божи­его или Анге­лов и отли­чать дей­ствия Духа Свя­того от обык­но­вен­ных явле­ний, слу­ча­ю­щихся в при­роде небла­го­дат­ной земной жизни. Симеону Бого­при­имцу, Бого­от­цам Иокиму и Анне и многим бес­чис­лен­ным рабам Божиим бывали посто­ян­ные, раз­но­об­раз­ные Боже­ствен­ные явле­ния, гласы, откро­ве­ния, оправ­ды­ва­ю­щи­еся оче­вид­ными чудес­ными собы­ти­ями.

Не с такою силой, как в народе Божием, но про­яв­ле­ние Духа Божи­его дей­ство­вало и в языч­ни­ках, не ведав­ших Бога Истин­ного, потому что и из их среды Бог нахо­дил избран­ных Себе людей. Таковы, напри­мер, были дев­ствен­ницы — про­ро­чицы, сивиллы (про­ри­ца­тель­ницы, упо­ми­на­е­мые антич­ными авто­рами), кото­рые обрекли себя на дев­ство для Бога Неве­до­мого, но все же для Бога, Творца все­лен­ной и Все­дер­жи­теля, и Миро­пра­ви­теля, како­вым Его и языч­ники созна­вали.

Также и фило­софы язы­че­ские, кото­рые хотя и во тьме неве­де­ния Боже­ствен­ного блуж­дали, но, ища истины, воз­люб­лен­ной Богу, могли быть по самому этому бого­лю­без­ному ее иска­нию при­част­ными Духу Божи­ему, ибо ска­зано: Языч­ники, неве­ду­ю­щие Бога, по при­роде закон­ное делают (Рим.2:14)» (119:31, 32).

В «Дог­ма­ти­че­ском бого­сло­вии» про­то­пре­сви­тера Миха­ила Пома­зан­ского о потере бла­го­дати Божьей ска­зано: «Чело­век после пер­вого паде­ния отошел сам душою своей от Бога и стал невос­при­им­чив к откры­той для него бла­го­дати Божьей, пере­стал слы­шать обра­щен­ный к нему Боже­ствен­ный голос, и это при­вело к даль­ней­шему уко­ре­не­нию в нем греха.

Однако Бог нико­гда не лишал чело­века Своей мило­сти, помощи, бла­го­дати, а осо­бенно избран­ный народ, и из этого народа вышли такие вели­кие пра­вед­ники, как Моисей, Илия, Елисей и позд­ней­шие про­роки. Апо­стол Павел в ХI главе Посла­ния к евреям назы­вает целый сонм вет­хо­за­вет­ных пра­вед­ни­ков, говоря о них, что это “те, кото­рых весь мир не был достоин”; все они усо­вер­ши­лись не без дара свыше, не без бла­го­дати Божией. В книге Деяний при­ве­дена речь пер­во­му­че­ника Сте­фана, где он гово­рит о Давиде: Сей обрел бла­го­дать пред Богом и молил, чтобы найти жилище Богу Иакова (Деян.7:46), то есть создать Ему храм. Вели­чай­ший из про­ро­ков св. Иоанн Пред­теча Духа Свя­того (испол­нился) еще от чрева матери своей» (Лк.1:15) (24:146, 147).

О бла­го­дати Божьей, дава­е­мой людям в период от пер­во­род­ного греха и до Иску­пи­тель­ной Жертвы Христа, в Свя­щен­ном Писа­нии гово­рится и в отно­ше­нии Ноя (Быт.6:8, 9), Гедеона (Суд.6:17-23), Иере­мии (Иер.1:5), Девы Марии (Лк.1:30), а также в отно­ше­нии непо­име­но­ван­ных людей, обла­да­ю­щих опре­де­лен­ными каче­ствами: сми­ре­нием, пре­муд­ро­стью (Прит.3:34; 8:35).

7.2.2. Об иска­же­нии образа Божьего в чело­веке

В резуль­тате утраты бла­го­дати Божьей, силы души чело­века повре­ди­лись116 и про­изо­шло иска­же­ние образа Божьего «Кар­тину гре­хов­ного состо­я­ния отдель­ных сил пад­шего чело­века св. Иоанн Дамас­кин рисует в таком виде. Прежде всего ум чело­века, отвлек­шись от Бога, под­вергся болезни и впал в мрач­ное неве­де­ние; говоря иначе, умное око чело­века покры­лось тиною. Вла­ды­че­ствен­ное место ума засту­пила нера­зум­ная похоть, кото­рая стала управ­лять разум­ной душою. Отяг­чен­ное гре­хов­ною пра­от­чею печа­лью, сердце чело­ве­че­ское стало бес­пре­станно обу­ре­ваться нестер­пи­мой душет­лен­ной бурей стра­стей, пре­вра­тив­шихся в целое неистово вол­ну­ю­ще­еся море. Вообще вся душа чело­века сде­ла­лась омра­чен­ной, а тело его, воемое (бори­мое — П. Д.) зако­ном гре­хов­ным во удах своих, стало легко скло­няться ко греху» (иеро­мо­нах Пан­те­ле­и­мон) (130:90).

Таким обра­зом, и чув­ства, и мысли, и жела­ния чело­века укло­ни­лись к греху. Иначе говоря, если раньше бла­го­дать была внутри чело­века, а соблазн вне его, то после паде­ния соблазн стал внутри чело­века, а бла­го­дать вне его. После гре­хо­па­де­ния воз­мож­ность зла «пере­шла в нас почти в необ­хо­ди­мость зла или, по край­ней мере, в пре­об­ла­да­ю­щую наклон­ность ко злу, в страсть греха»117 (Е. Тихо­ми­ров) (39:15). Прп. Анто­ний Вели­кий гово­рит: «Зло при­ра­зи­лось к есте­ству, как ржав­чина — к меди и гряз­нота — к телу» (цит. по 67:251). Прп. Мака­рий Вели­кий пишет: «После того, как чело­век укло­нился от запо­веди и под­вергся осуж­де­нию гнева, грех взял его в свое под­дан­ство, и сам, как некая бездна горечи, и тонкая и глу­бо­кая, вошедши внутрь, овла­дел пажи­тями души до глу­бо­чай­ших ее тай­ни­ков… обра­тился в при­вычку и предубеж­де­ние, с мла­ден­че­ства в каждом воз­рас­тает, вос­пи­ты­ва­ется и учит его худому» (цит. по 117:156 со ссыл­кой на: Беседа 41, гл. 1). По словам Фила­рета (Гуми­лев­ского), архи­епи­скопа Чер­ни­гов­ского: «После гре­хо­па­де­ния «суще­ствен­ной харак­те­ри­сти­кой чело­века стала его гре­хов­ность» (7:10).

При­ве­дем и другие цитаты по дан­ному вопросу:

«… Воля пре­кло­ни­лась более ко злу, нежели к добру» (Пра­во­слав­ное испо­ве­да­ние. Вопрос 23. Цит. по 65:319. Кн. 1);

«Пре­ступ­ле­нием запо­веди Божией грех раз­лился по душе чело­ве­че­ской, и дьявол осно­вал в ней закон греха и смерти, и, таким обра­зом, она своими жела­ни­ями обра­ща­ется боль­шей частью в кругу гре­хов­ного и смерт­ного» (прп. Иустин (Попо­вич) (118:43);

«Этот факт обще­из­вест­ный. Наша воля повре­ждена, видимо стра­дает наклон­но­стью нару­шать законы нашей нрав­ствен­ной при­роды. Грех есть все­обще при­зна­ва­е­мый факт. И не одно Откро­ве­ние гово­рит, что все люди греш­ники. Это под­твер­жда­ется нашей сове­стью, на это ука­зы­вает повсе­днев­ный опыт жизни, все голоса наро­дов опла­ки­вают это» (М. Ново­се­лов) (97:11).

При­вер­жен­ность к греху настолько уко­ре­ни­лась в чело­веке, что свт. Гри­го­рий Бого­слов даже гово­рит о прак­ти­че­ской невоз­мож­но­сти чело­века не совер­шать грехов вообще: «Знаем, что вовсе не гре­шить — дей­стви­тельно выше чело­века и при­над­ле­жит одному Богу… (Слово 15)» (52:490); «…Вели­кое дело — вовсе не гре­шить или, по край­ней мере, не согре­шать тяжко, потому что быть совер­шенно без­греш­ным — Бог поста­вил выше чело­ве­че­ской при­роды (Слово 5)» (52:505).

Однако эти слова не сле­дует пони­мать дословно. Дей­стви­тельно, если бы без­греш­ность чело­века Бог поста­вил выше чело­ве­че­ской при­роды (выше чело­ве­че­ских воз­мож­но­стей), то есть в при­роде чело­века была бы зало­жена необ­хо­ди­мость греха, то чело­век уже не смог бы нести ответ­ствен­ность за свои гре­хов­ные дей­ствия, так как их совер­ше­ние было бы зало­жено в его есте­стве и про­тив­ле­ние греху было бы непре­одо­лимо для него. Иначе говоря, то что зало­жено в чело­веке без его воли и явля­ется для него непре­одо­ли­мым, необ­хо­ди­мым и насиль­ствен­ным, уже не явля­ется для него грехом. Здесь про­па­дает само поня­тие греха, как именно сво­бод­ного, а не необ­хо­ди­мого (не насиль­ствен­ного) дей­ствия. Кроме того, такое мнение про­ти­во­ре­чило бы словам свя­того апо­стола Павла о том, что Бог не попус­кает иску­ше­ния сверх наших сил: «Вас постигло иску­ше­ние не иное, как чело­ве­че­ское; и верен Бог, Кото­рый не попу­стит вам быть иску­ша­е­мыми сверх сил, но при иску­ше­нии даст и облег­че­ние, так чтобы вы могли пере­не­сти» (Кор.10:13).

По-види­мому, при­ве­ден­ные выше слова свя­ти­теля можно тол­ко­вать как ука­за­ние на то (поуче­ние того), что после паде­ния пра­ро­ди­те­лей в раю, в жизнь чело­века внед­ри­лось укло­не­ние к злу в такой сте­пени, что чело­веку стало прак­ти­че­ски невоз­можно пре­одо­леть все соблазны на своем жиз­нен­ном пути. Однако не потому, что в его при­роде зало­жена необ­хо­ди­мость греха, а потому, что несмотря на воз­мож­ность пре­одо­ле­ния греха, чело­век либо сам (по своей сво­бод­ной воле) выби­рает греш­ный посту­пок (мыслью, словом, дей­ствием), либо не пони­мает гре­хов­но­сти совер­ша­е­мого им поступка.

Другим, по нашему мнению более пра­виль­ным, тол­ко­ва­нием слов свя­ти­теля явля­ется сле­ду­ю­щее. Здесь нам, по-види­мому, ука­зы­ва­ется не на невоз­мож­ность чело­века не гре­шить вообще, а только на невоз­мож­ность соб­ствен­ными силами избе­жать греха и спа­стись. Св. Мака­рий Вели­кий гово­рит: «Душа может про­ти­вится греху, но не может без Бога побе­дить или иско­ре­нить зло» (цит. по 131:10). Дей­стви­тельно, Иисус Хри­стос, в ответ на вопрос Своих уче­ни­ков: кто же может спа­стись? (Мф.19:25; Мк.10:26), воз­зрев, сказал им: чело­ве­кам это невоз­можно, Богу же все воз­можно (Мф.19:26. См. также Мк.10:27).

Поскольку Бог всегда готов помочь чело­веку и стоит у дверей души его и ждет пока Ему отво­рят (Отк.3:20), то именно в воле чело­века оста­ется при­нять или отверг­нуть эту помощь. Поэтому чело­век и ответ­стве­нен за все свои грехи, даже с учетом невоз­мож­но­сти их пре­одо­ле­ния соб­ствен­ными силами, так как в воз­мож­но­сти чело­века нахо­дится при­бег­нуть или нет к помощи Божьей.

Здесь можно при­ве­сти сле­ду­ю­щую ана­ло­гию. Чело­век в своей жизни нахо­дится как бы в некоем жиз­нен­ном море, где вместо мор­ских волн бушуют волны стра­стей и похо­тей. И стоит Бог и про­тя­ги­вает руку помощи, руку спа­се­ния. И в воле чело­века, ока­зав­шись вдали от берега и не имея воз­мож­но­сти добраться до него соб­ствен­ными силами, взять эту руку (этот спа­са­тель­ный духов­ный круг) или оттолк­нуть ее, но тогда уже сам чело­век будет вино­ват в своей поги­бели.

7.2.3. О стра­стях

а). Общие све­де­ния

• 1. Кон­крет­ным про­яв­ле­нием гре­хов­но­сти при­роды чело­века после его гре­хо­па­де­ния и ото­рван­но­сти от Бога явля­ется то, что чело­веку стало больше нра­виться телес­ное насы­ще­ние, чем душев­ное, и душев­ное больше, чем духов­ное. Иначе говоря, душевно – телес­ные удо­воль­ствия стали доми­ни­ро­вать над душев­ными (более при­вле­кать, чем душев­ные), а душев­ные — над душевно – духов­ными. Проф. В. Н. Лос­ский по дан­ному вопросу гово­рит: «С этого момента (после пер­во­род­ного греха — П. Д.) чело­век нахо­дится во власти лука­вого. Ото­рвав­шись от Бога, его при­рода ста­но­вится неесте­ствен­ной, про­ти­во­есте­ствен­ной. Вне­запно опро­ки­ну­тый ум чело­века вместо того, чтобы отра­жать веч­ность, отоб­ра­жает в себе бес­фор­мен­ную мате­рию: пер­во­здан­ная иерар­хия в чело­веке, ранее откры­том для бла­го­дати и изли­вав­шем ее в мир, — пере­вер­нута. Дух должен был жить Богом, душа — духом, тело — душой. Но дух начи­нает пара­зи­ти­ро­вать на душе, пита­ясь цен­но­стями не Боже­ствен­ными, подоб­ными той авто­ном­ной доб­роте и кра­соте, кото­рые змий открыл жен­щине, когда при­влек ее вни­ма­ние к древу. Душа в свою оче­редь ста­но­вится пара­зи­том тела — под­ни­ма­ются стра­сти. И, нако­нец, тело ста­но­вится пара­зи­том земной все­лен­ной, уби­вает, чтобы питаться, и так обре­тает смерть» (71:253).
• 2. Отме­тим, что тело само по себе, как веще­ство, не явля­ется гре­хов­ным. «Ни тело, ни мате­рия сами по себе не явля­ются источ­ни­ками греха», — пола­гает мит­ро­по­лит Мин­ский и Слуц­кий Фила­рет (7: 14). «При­чина греха не тело, а душа сама по себе» (свя­щен­но­му­че­ник Мефо­дий Патар­ский) (цит. по 49:126). «Тело не само собою согре­шает, но посред­ством тела (согре­шает) душа» (Кирилл Иеру­са­лим­ский) (цит. по 49:126). «В про­из­ве­де­ниях, таких про­слав­лен­ных ду­ховных писа­те­лей, как св. Ефрем Сирин, св. Иоанн Лествич­ник, преп. Исихий Иеру­са­лим­ский, преп. Марк Подвиж­ник, св. Максим Испо­ведник и др. дано, на осно­ва­нии соб­ствен­ного наблю­де­ния и опыта, такое опи­са­ние проис­хождения греха: прежде всего, грех зарожда­ется не на поверх­но­сти тела, а в глу­би­нах духа. Тело, само по себе не вино­вато и не яв­ляется источ­ни­ком греха, а только ору­дием, через кото­рое тот или иной гре­хов­ный помы­сел может про­явиться. Начи­на­ется всякий грех не вне­запно, не авто­ма­ти­че­ски, а через слож­ный про­цесс внут­рен­него созре­ва­ния той или иной лука­вой мысли» (50). «Не тело виновно в наших поро­ках, но душа» (30:100). «Уже на самых первых порах в церкви хри­сти­ан­ской мы встре­ча­емся с совер­шенно ясным и опре­де­лен­ным об этом уче­нием (о том, что тело явля­ется суще­ствен­ной состав­ной частью при­роды чело­ве­че­ской — П. Д.), а именно у древ­них хри­стиан апо­ло­ге­тов, осо­бенно же у свя­того Иустина, Афи­на­гора, Тер­тул­ли­ана и свя­того Иренея. Имея дело с гно­сти­ками, видев­шими в теле нечто лишнее и даже зло­вред­ное в отно­ше­нии к душе, а потому и не заслу­жи­ва­ю­щее вос­кре­се­ния, все они с оди­на­ко­вою силою наста­и­вали на том, что тело само по себе не есть зло, кото­рое исте­кает не из него, а из души…» (архи­манд­рит Силь­вестр (Мале­ван­ский) (17:195).

«По хри­сти­ан­скому учению, лежа­щему в основе цер­ков­ной мистики, мир — тво­ре­ние Божие и среда осу­ществ­ле­ния цар­ства Божия, мате­рия в факте вопло­ще­ния Сына Божи­его вос­при­нята в един­ство его Боже­ской Ипо­стаси, тело чело­века — храм Духа Божия (1Кор.6:19) и, как и душа его под­ле­жит пре­об­ра­же­нию и про­слав­ле­нию. Понятно, что уже поэтому хри­сти­ан­ский мистик не может отно­ситься к миру и телу, как к мета­фи­зи­че­скому злу. Отсюда его задача заклю­ча­ется в отре­че­нии не от мира, как тво­ре­ния Божия, а от мира, как явле­ния в зле лежа­щего (1Ин.5:19; 2:16), не от мате­рии, как тако­вой, а от при­стра­стия к мате­ри­аль­ным вещам, от пред­по­чте­ния мате­ри­ально-чув­ствен­ной жизни духовно-разум­ной. Зло не вещи, а непра­виль­ное поль­зо­ва­ние вещами» (200:342, 343)118.

Вместе с этим тело, как уже гово­ри­лось выше119, при соеди­не­нии с душой ока­зы­вает опре­де­лен­ное и оче­вид­ное вли­я­ние на ее чув­ства, мысли и жела­ния.

Б). опре­де­ле­ние стра­стей.

• 1. Удо­воль­ствия, полу­ча­е­мые гре­хов­ным путем, и жела­ния полу­чать их явля­ются похо­тями плоти (если пони­мать под плотью оду­шев­лен­ное тело, под­вер­жен­ное сла­бо­стям, или гре­хов­ное есте­ство чело­века)120. Пота­ка­ние таким гре­хов­ным жела­ниям может пере­ве­сти их в разряд стра­стей121. Стра­сти, воз­ник­шие в чело­веке после гре­хо­па­де­ния, играют в его жизни суще­ствен­ную роль. Они, воз­дей­ствуя на душу и тело, могут погу­бить их. Через стра­сти дьявол делает чело­века своим рабом и полу­чает силу и власть над ним (67:251). Стра­сти явля­ются важным антро­по­ло­ги­че­ским поня­тием, отно­ся­щимся к пси­хике чело­века. В связи с этим, рас­смот­рим данный вопрос подроб­нее.

Прп. Максим Испо­вед­ник гово­рит: «Страсть есть неесте­ствен­ное дви­же­ние души или по несмыс­лен­ной любви, или по без­рас­су­доч­ной нена­ви­сти к чему-нибудь чув­ствен­ному, или за что-нибудь чув­ствен­ное: по несмыс­лен­ной любви или к яствам, или к женам, или к имению, или к пре­хо­дя­щей славе, или к иному чему-нибудь чув­ствен­ному, или ради сего; по нена­ви­сти несмыс­лен­ной, когда нена­ви­дят, как выше ска­зано, без рас­суж­де­ния что-либо из выше­ска­зан­ного или кого-либо по при­чине того» (цит. по 132:179).

«Слово “страсть”, как легко видеть, про­ис­хо­дит от гла­гола “стра­дать” и обо­зна­чает внут­рен­нюю болезнь… необ­хо­димо под­черк­нуть тот факт, что стра­стью назы­ва­ется какой-либо грех, если он повто­ря­ется часто и таится в душе долгое время. Прп. Никита Стифат так пояс­няет раз­ницу между стра­стью и грехом: “страсть в душе дви­жется, а дела­ние гре­хов­ное телом видимо совер­ша­ется”» (цит. по 108:248).

Прп. авва Исаия дает сле­ду­ю­щее опре­де­ле­ние стра­стям: «Стра­стями назы­ва­ются свой­ства чело­ве­че­ские в их болез­нен­ном состо­я­нии, про­из­ве­ден­ном паде­нием. Так спо­соб­ность питаться пре­вра­ща­ется в наклон­ность к объ­еде­нию и лаком­ству; сила жела­ния — в при­хоти и похоти; сила гнева или душев­ная энер­гия — в вспыль­чи­вость, ярость, злобу, нена­висть; свой­ство скор­беть и печа­лится — в мало­ду­шие, уныние и отча­я­ние; есте­ствен­ное свой­ство пре­зи­рать уни­жа­ю­щий есте­ство грех — в пре­зре­ние к ближ­ним, в гор­дость и прочее» (цит. по 154).

По мнению прп. Иоанна Лествич­ника «стра­стию назы­вают уже самый порок, от дол­гого вре­мени вгнез­див­шийся в душе, и чрез навык, сде­лав­шийся как бы при­род­ным ее свой­ством, так что душа уже про­из­вольно, и сама собою к нему стре­мится» (153:133. Слово 15, гл. 73).

Свт. Игна­тий Брян­ча­ни­нов пишет о стра­стях: «Стра­сти суть гре­хов­ные навыки души, обра­тив­ши­еся от дол­гого вре­мени и частого упраж­не­ния в грехе как бы в при­род­ные каче­ства. Таковы: чре­во­объ­яде­ние, пьян­ство, сла­до­стра­стие, рас­се­ян­ная жизнь, сопря­жен­ная с забве­нием Бога, помя­то­зло­бие, жесто­кость, среб­ро­лю­бие, ску­пость, уныние, леность, лице­ме­рие, лжи­вость, воров­ство, тще­сла­вие, гор­дость и тому подоб­ное. Каждая из этих стра­стей, обра­тив­шись в харак­тер чело­века, и как бы в пра­вило его жизни, соде­лы­вает его неспо­соб­ным к духов­ному насла­жде­нию на земле и на небе…» (100:165).

«При­вычка совер­шать грех, дела­ю­щая чело­века “плен­ни­ком закона гре­хов­ного”, ста­но­вится согласно пого­ворке “При­вычка — это вторая натура”, как – бы его второй при­ро­дой, дей­ствие кото­рой апо­сто­лом Павлом опре­де­лено с клас­си­че­ской точ­но­стью: “… уже не я делаю… но живу­щий во мне грех” (Рим.7:17)… По мере того, как грех пус­кает в сердце все более глу­бо­кие корни, эта борьба (с грехом — П. Д.) ста­но­вится более тяже­лой, или вообще пре­кра­ща­ется, и чело­век при­об­ре­тает “дурной навык…” Уси­ли­ва­ясь, дурной навык пере­хо­дит в страсть…» (М. С. Смир­нов) (68:335, 338).

• 2. Стра­сти, по сути дела, пред­став­ляют собой как бы духов­ный магнит, при­тя­ги­ва­ю­щий к греху. Под­чи­не­ние таким стра­стям (жела­ниям)122 пере­во­дит чело­века из состо­я­ния воз­мож­но­сти достичь подо­бия Божия123 в состо­я­ние подо­бия бес­сло­вес­ным (в ско­то­по­доб­ное состо­я­ние)124.

При­ве­дем и другие цитаты о стра­стях как источ­ни­ках греха.

«Страсть — это силь­ное посто­ян­ное жела­ние совер­шать какой – либо грех, как поль­зу­ю­ще­еся любой воз­мож­но­стью для своего вопло­ще­ния, так и созда­ю­щее такую воз­мож­ность. Стра­сти тол­кают чело­века ко греху изнутри, и в этом случае чело­век губит сам себя, исполь­зуя для этого силы соб­ствен­ной души…

В душу чело­века стра­сти про­ни­кают раз­ными путями. Они могут быть как уна­сле­до­ваны ребен­ком от роди­те­лей, так могут воз­рас­тать и фор­ми­ро­ваться в душе посте­пенно, путем вос­пи­та­ния (непо­сред­ствен­ного вли­я­ния на душу ребенка стра­стей окру­жа­ю­щих его людей), науче­ния или напе­чат­ле­ния образа вопло­ще­ния стра­сти, напе­чат­ле­ния дей­ствий стра­стей и слов страст­ных людей. Послед­нее опасно, потому что душе свой­ственно искать во внеш­нем мире напе­чат­лен­ного внутри ее. Кроме того, поступки и пове­де­ние чело­века опре­де­ля­ются тем, чем напол­ня­ется его душа, его сердце…

При всей рас­про­стра­нен­но­сти активно насаж­да­е­мых стра­стей, крайне редки люди, кото­рые созна­тельно оправ­ды­вают и насаж­дают стра­сти, пони­мая их вред­ос­ность. Гораздо чаще, как это ни странно на первый взгляд, как раз в попыт­ках оправ­дать ту или иную страсть, про­яв­ля­ется изна­чаль­ная склон­ность чело­века к добру: он вынуж­ден оправ­ды­вать страсть, если не желает рас­статься с нею, ибо при­знав ее злом, уже не может со спо­кой­ной сове­стью выпол­нять ее тре­бо­ва­ния.

Обычно стра­сти при­вле­кают чело­века воз­мож­но­стью уве­ли­чить коли­че­ство при­ят­ных душев­ных и телес­ных ощу­ще­ний или, что-то же самое, умень­шить коли­че­ство непри­ят­ных: все они либо льстят душе, либо лас­кают тело, но непри­менно лгут, т. к. имеют конеч­ной целью не обра­до­ва­ние, а погуб­ле­ние чело­века, от чего ста­ра­тельно и успешно отвле­кают его вни­ма­ние. И слова о том, что убла­жа­ю­щие нас лгут нам, спра­вед­ливы не только к окру­жа­ю­щим людям, но и к демо­нам, и — к появ­ля­ю­щимся в нашем созна­нии мыслям…» (Н. Д. Гурьев) (138:153–155).

«Стра­стью назы­вают такую склон­ность и такое дей­ствие, кото­рые долгое время гнез­дясь в душе, посред­ством при­вычки, обра­ща­ются как бы в есте­ство ее. Чело­век при­хо­дит в это состо­я­ние про­из­вольно и само­охотно; и тогда помысл, утвер­дясь от частого с ним обра­ще­ния и сопре­бы­ва­ния, и согре­тый и вос­пи­тан­ный в сердце, пре­вра­тясь в при­вычку, непре­станно воз­му­щает и вол­нует его страст­ными вну­ше­ни­ями, от врага вла­га­е­мыми. Это бывает тогда, когда враг очень часто пред­став­ляет чело­веку какую-либо вещь, или лицо, пита­ю­щее страсть, и вос­пла­ме­няет его к исклю­чи­тель­ному люб­ле­нию их, так что – волею или нево­лею – чело­век мыс­ленно пора­бо­ща­ется ими. При­чи­ной сего бывает, как ска­зано, по небре­же­нию и про­из­во­ле­нию, дол­го­вре­мен­ное заня­тие пред­ме­том. Страсть во всех ее видах непре­ложно под­ле­жит или пока­я­нию, сораз­мер­ному с виной или буду­щей муке. Итак, подо­бает каяться и молиться об избав­ле­нии от всякой стра­сти, ибо всякая страсть под­ле­жит муке не за то, что под­вер­га­лись брани от нее, но за нерас­ка­ян­ность. Если бы было это (т. е. мука) только за брань врага, то неко­то­рые, не достиг­нув еще совер­шен­ного бес­стра­стия, не могли бы полу­чить избав­ле­ния, как гово­рит Петр Дамас­кин. Обу­ре­ва­е­мому же какой-либо стра­стью подо­бает всеми силами про­ти­виться ей, – ска­зали отцы. Возь­мем, напри­мер, страсть блуд­ную: кто борим этой стра­стью к какому-либо лицу, тот пусть вся­че­ски уда­ля­ется от него, уда­ля­ется и от собе­се­до­ва­ния, и от сопре­бы­ва­ния с ним, и от при­кос­но­ве­ния к его одежде и от запаха ее. Кто не соблю­дает себя от всего этого, тот обра­зует страсть, и любо­дей­ствует мыс­ленно в сердце своем, – ска­зали отцы: он сам в себе воз­жи­гает пламя стра­стей и, как зверей, вводит в душу свою лука­вые помыслы» (146).

«Стра­сти есть внут­рен­ние идолы в сердце чело­века… Страсто­лю­бие есть внут­рен­нее и душев­ное идо­ло­слу­же­ние; потому что рабо­та­ю­щие стра­стям почи­тают их внут­рен­ним сердца поко­ре­нием, как идолов» (свт. Тихон Задон­ский. Цит. по 63:989).

«Стра­сти — это силь­ные стрем­ле­ния внут­рен­него настро­е­ния пороч­ного сердца. Они глу­боко входят в есте­ство души и долгим власт­во­ва­нием над нею и при­выч­ным удо­вле­тво­ре­нием их до такой сте­пени срод­ня­ются с нею, что состав­ляют нако­нец, как бы ее при­роду» (свт. Феофан Затвор­ник) (цит. по 147: 170 со ссыл­кой на: Свт. Феофан. Адские муче­ния. “Домаш­няя беседа”. 1873, вып. 41, октябрь. С. 996).

«Стра­сти — это гре­хов­ные навыки души, обра­тив­ши­еся от дол­гого вре­мени и частого упраж­не­ния в грехе как бы в при­род­ные каче­ства. Таковы: чре­во­объ­еде­ние, пьян­ство, сла­до­стра­стие, рас­се­ян­ная жизнь, сопря­жен­ная с забве­нием Бога, памя­то­зло­бие, жесто­кость, среб­ро­лю­бие, ску­пость, уныние, леность. Лице­ме­рие, лжи­вость, воров­ство, тще­сла­вие, гор­дость и тому подоб­ное. Каждая из этих стра­стей, обра­тив­шись в харак­тер чело­века и как бы в пра­вило его жизни, делает его неспо­соб­ным к духов­ному насла­жде­нию на земле и на Небе, хотя бы чело­век и не впадал в смерт­ный грех» (свт. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов) (148:318, 319).

«Ужасен и весьма худ страст­ный навык: он как бы нераз­ре­ши­мыми узами свя­зы­вает мысль, и узы сии всегда кажутся мне вожде­лен­ными, потому что сам хочу быть так свя­зан­ным. Мои навыки опу­ты­вают меня сетями, и я раду­юсь, что связан. Погру­жа­юсь в самую неснос­ную глу­бину, и это весе­лит меня. Враг еже­дневно обнов­ляет узы мои, потому что видит, сколько я рад раз­но­об­ра­зию уз своих. Враг мой очень иску­сен: не свя­зы­вает меня теми узами, какие мне не угодны, а, напро­тив того, нала­гает всегда такие узы и сети, кото­рые при­ни­маю с вели­ким удо­воль­ствием; ибо знает, что изво­ле­ние мое силь­нее меня; и во мгно­ве­ние ока нала­гает узы, какие хочет» (св. Ефрем Сирин) (цит. по 149:187).

«Что такое сде­ла­лось с нами вслед­ствие пре­ступ­ле­ния пра­ро­ди­тель­ского?! При­рода наша оста­лась та же, части и силы есте­ства нашего оста­лись те же, с теми же зако­нами и тре­бо­ва­ни­ями. Но не туда напра­ви­лось наше созна­ние с сво­бо­дою; чрез то воз­му­тили вза­им­ное соот­но­ше­ние наших частей и сил и, нару­шив их пер­во­об­раз­ный строй, внесли рас­строй­ство в общую дея­тель­ность и жизнь чело­века, поро­див из себя особый класс раз­ру­ши­тель­ных сил — стра­сти, не есте­ствен­ные нам, но возы­мев­шие такую власть, что всеми силами нашими воро­чают, как им угодно» (21:85, 86).

«Со вре­мени Ада­мова пре­ступ­ле­ния душев­ные помыслы, отторг­шись от любви Божией, разо­ря­лись в веке сем и сме­ши­ва­лись с помыс­лами веще­ствен­ными и зем­ными… а при посте­пен­ном пре­успе­я­нии и воз­рас­та­нии до того же умно­жи­лись в людях гре­хов­ные стра­сти, что про­стер­лись до пре­лю­бо­де­я­ния, непо­требств, идо­ло­слу­же­ний, убийств и других неле­пых дел, пока все чело­ве­че­ство не вскисло поро­ками. Зло до того воз­росло в людях, что помыс­лили, будто нет Бога, стали же покло­няться неоду­шев­лен­ным камням; вовсе не могли даже соста­вить себе поня­тия о Боге. До такой сте­пени закваска зло­вред­ных стра­стей заква­сила род вет­хого Адама» (прп. Мака­рий Вели­кий) (цит. по 117: 156 со ссыл­кой на: Беседа 24, гл. 2).

«Чело­век, пре­сту­пив запо­ведь и будучи изгнан из рая, связан дво­я­ким обра­зом и дво­я­кого рода узами: в мире сем — делами житей­скими, любо­вью к миру, то есть к плот­ским удо­воль­ствиям и стра­стям, и богат­ству и славе, к имению, к жене, к детям, к родным, к оте­че­ству, к месту и одеж­дам, одним словом, ко всему види­мому, от чего слово Божие пове­ле­вает отре­шиться по соб­ствен­ному про­из­во­ле­нию (потому что каждый ко всему види­мому и при­вя­зы­ва­ется по доброй воле), чтобы, отре­ша­ясь и осво­бо­див себя от всего этого, он мог стать совер­шен­ным испол­ни­те­лем запо­веди; в тайне же опу­ты­вают, ока­пы­вают, осте­няют и око­вами тьмы свя­зы­вают душу духи злобы» (прп. Мака­рий Вели­кий) (цит. по 117:199 со ссыл­кой на: Беседа 21, гл. 2).

«Поскольку он (Адам) впал в грех и под­вергся тлению, в плот­скую часть чело­ве­че­ской при­роды вторг­лись с тех пор насла­жде­ния и нечи­стота, и родился в наших членах их жесто­кий закон… А в Адаме чело­ве­че­ское есте­ство зара­зи­лось тле­нием из-за его пре­слу­ша­ния, и в него про­никли стра­сти» (свт. Кирилл Алек­сан­дрий­ский) (цит. по 108:34).

«Стра­сти в нас, но само­сто­я­тель­но­сти в нас не имеют. Разум, напри­мер, есть суще­ствен­ная часть души, и его никак отнять нельзя, не уни­что­жив души. А стра­сти не таковы. Они пре­взо­шли в есте­ство наше и выгнаны из него могут быть, не мешая чело­веку быть чело­ве­ком, а напро­тив, быв изгнаны, остав­ляют чело­века насто­я­щим чело­ве­ком, тогда как при­сут­ствием своим портят его и делают из него лицо, во многих слу­чаях худшее живот­ных. Когда они вла­деют чело­ве­ком и чело­век любит их, то они так срод­ня­ются с есте­ством чело­ве­че­ским, что, когда дей­ствует по ним чело­век, кажется, будто он дей­ствует от своего есте­ства. Кажется так потому, что чело­век, под­чи­нив­шись им, дей­ствует по ним само­охотно и даже убеж­ден бывает, что иначе нельзя: при­рода. Все они (стра­сти) исхо­дят из само­уго­дия, само­сти, само­лю­бие на них дер­жится» (55:388).

Св. пра­вед­ный Иоанн Крон­штадт­ский срав­ни­вает стра­сти в душе с: пожа­ром в доме: «Не тогда спа­сать должно дом от пожара, когда огонь всюду уже рас­про­стра­нился в нем, а лучше всего тогда, когда пламя только что начи­на­ется. Так и с душою. Душа — дом, стра­сти — огонь. Не дадите места диа­волу (Еф.4:27)» (204, п. 1227); при­род­ным духов­ным инстинк­том: «… чело­век попа­дает в сеть диа­вола потому, что имеет гре­хов­ные наклон­но­сти, или стра­сти, кото­рые сде­ла­лись для него как бы при­род­ным духов­ным инстинк­том его…» (150:694).

Архи­манд­рит, проф. Киприан (Керн) о стра­стях гово­рит: «Вторая тема, постав­лен­ная нами в отделе о душе­по­пе­че­нии, есть тема о видах греха, об отдель­ных грехах, с кото­рыми пас­тырю прихо­дится встре­чаться на испо­веди. Но прежде чем перейти к этой типо­ло­гии греха, сле­дует сде­лать некое общее вве­де­ние аске­тико-бого­слов­ского харак­тера, могу­щее свя­щен­нику помочь в труд­ной задаче учить каю­щихся, как им с гре­хами бороться.

Надо здесь попутно сде­лать ука­за­ние на не­удовлетворительное осве­ще­ние этого вопроса в боль­шин­стве наших учеб­ни­ков нрав­ствен­ного бого­сло­вия. Через латин­скую схо­ла­стику про­никло в нашу школу, в семи­нар­ский учеб­ник, да и в созна­ние огром­ного боль­шин­ства верую­щих пони­ма­ние греха, как злого дела, только как злого дела, только как опре­де­лен­ного факта, кон­крет­ного случая. Точно также и до­бродетель пони­ма­ется обык­но­венно, как доброе дело, как-такой-то и такой-то поло­жи­тель­ный факт в нашей духов­ной жизни. То непра­виль­ное осве­ще­ние апо­столь­ских слов “вера без дел мертва есть”, кото­рое поро­дило зна­ме­ни­тый на Западе сред­не­ве­ко­вый спор о необ­хо­ди­мо­сти или ненуж­но­сти дел для веры, отдельно от веры пони­ма­е­мых, вошло и к нам и крепко засело в созна­нии боль­шин­ства. И доб­ро­де­тель, и грех осо­зна­ются почти всеми, как кон­крет­ные случаи. Уда­ре­ние цели­ком постав­лено на дело, на факт, а вовсе не на порож­да­ю­щий их внут­рен­ний духов­ный фактор, т. е. то или иное со­стояние души, содер­жа­ние души. Отсюда наши учеб­ники нрав­ствен­ного бого­сло­вия, лишен­ные своего оте­че­ского, тяго­те­ния к аске­тике, пре­вратились по мет­кому слову митр. Анто­ния, в скуч­ней­шую “гре­хо­ло­гию”. Руко­вод­ства эти пе­речисляли длин­ней­шие под­раз­де­ле­ния грехов на грехи “против Бога”, “против ближ­него”, “против обще­ства” и т. д., — все это, кстати ска­зать, совер­шенно чуждое свя­то­оте­че­ской тра­ди­ции, — но забы­вали, а может быть, даже нико­гда и не знали учения отцов подвиж­ни­ков, на своем соб­ствен­ном опыте осо­знав­ших, что есть грех, где его корни, каково его про­ис­хож­де­ние, какие сред­ства борьбы с ним. Эти семи­нарские и ака­де­ми­че­ские руко­вод­ства по нрав­ственному бого­сло­вию были непре­вос­хо­димы по своей мерт­вя­щей схо­ла­стич­но­сти и сухой казу­и­стич­но­сти. Вдох­но­вить кого бы то ни было жить по-хри­сти­ан­ски эти “нра­во­уче­ния” фатально не могли.

Заме­ча­тель­ным, поэтому, явле­нием в нашей духов­ной лите­ра­туре должно быть при­знано “Руко­вод­ство к хри­сти­ан­скому нрав­ствен­ному учению”, епи­скопа Фео­фана Затвор­ника. Начи­тан­ный в святых отцах и личным своим опытом уко­ре­нен­ный в аске­тике, он дал пре­крас­ное и под­линно-цер­ков­ное осве­щение этому вопросу. Он напом­нил рус­скому чита­ю­щему обще­ству, что грех не должен быть вовсе огра­ни­чи­ваем одним только поня­тием злого дела, то есть отри­ца­тель­ного факта. То, что про­изо­шло, как злое дело, есть не что иное, как про­явив­ше­еся вовне послед­ствие нашего внут­рен­него духов­ного содер­жа­ния. В глу­бине души сокрыта слож­ная ткань разных духов­ных настро­е­ний, вос­по­ми­на­ний, привы­чек, поро­ков и т. д., кото­рые долго могут себя никак не про­яв­лять, а, при­та­ив­шись, ждать удоб­ного случая для того, чтобы выйти наружу. Чело­век, духовно невни­ма­тель­ный или мало осве­дом­лен­ный, и поня­тия не имеет, что он во власти целого ряда слож­ней­ших и опас­ных душев­ных забо­ле­ва­ний, кото­рые свили свое проч­ное гнездо в тай­ни­ках его души. Он спо­хва­ты­ва­ется только тогда, когда грех, в виде кон­крет­ного злого дела вышел на поверх­ность и про­явил себя, как опре­де­лен­ный отри­ца­тель­ный факт. Чело­век и начи­нает тогда рас­ка­и­ваться в этом именно сде­лан­ном факте. Он испо­ве­дует данное, кон­крет­ное злое дело и ждет про­ще­ния его. Он и не пред­по­ла­гает, что-бороться-то надо не с теми или иными про­яв­ле­ни­ями глу­боко уко­ре­нен­ных гре­хов­ных поро­ков и при­вы­чек, а с самими этими поро­ками. А свя­щен­ник, про­пи­тан­ный схо­ла­сти­че­скими под­раз­де­ле­ни­ями грехов на “боль­шие и малые“, “смерт­ные и не смерт­ные”, “грехи против Бога, ближ­него, об­щества” и т. д. не умеет подать каю­ще­муся дель­ный и полез­ный совет. Каю­щийся скор­бит о соде­ян­ном злом поступке, а свя­щен­ник и не умеет ему ска­зать, что надо лечить боль­ную душу, иско­ре­нять при­вычки, а вовсе не бороться против уже совер­шив­ше­гося факта. Все ска­зан­ное может быть объ­яс­нено иначе при­ме­ром меди­цин­ским. Про­сту­жен­ному и сильно боль­ному чело­веку надо не насморк ле­чить, а заняться серьез­ной борь­бой с лихорад­кой, послед­ствием коей явля­ется этот насморк…

Заслуга епи­скопа Фео­фана Затвор­ника потому и велика, что он напом­нил нашему обще­ству, дале­кому от церкви, не све­ду­щему в делах рели­гии и аске­тики, что важны в духов­ной жизни не добрые или злые дела, а внут­рен­нее содер­жание вашей души, порож­да­ю­щее или добрые дела или злые. Феофан Затвор­ник, пробудив­ший у нас боль­шой инте­рес к Свя­тому Писа­нию, к свя­то­оте­че­ской пись­мен­но­сти и к аске­тике, на­помнил и миря­нам, а глав­ное, и пас­ты­рям, где лежит центр тяже­сти в духов­ной жизни, где уда­ре­ние в той “духов­ной брани”, о кото­рой писали наши аскеты…

Таким обра­зом, не добрые дела в их реаль­ной кон­крет­но­сти, а доб­ро­де­тель­ное состо­я­ние души, общее стрем­ле­ние к свя­то­сти, к чистоте, к бого­упо­доб­ле­нию, к спа­се­нию, то есть к Обоже­нию, — вот к чему должен при­зы­вать духов­ник своих духов­ных детей. Не грехи, как осу­ществ­лен­ные в отдель­но­сти кон­крет­ные злые факты, а поро­див­шие их стра­сти, пороки, лука­вые духи, — вот против чего должен на­правлять духов­ник каю­ще­гося. У при­шед­шего на испо­ведь надо стре­миться про­бу­дить раска­яние в его гре­хов­но­сти, то есть в общем болезнен­ном состо­я­нии его души. Пока­я­ние состоит в реши­тель­ном жела­нии осво­бо­диться от пленя­ющих нас гре­хов­ных состо­я­ний, то есть вышеупо­мянутых стра­стей» (50).

Рас­смот­рим также пони­ма­ние стра­стей рус­ским рели­ги­оз­ным фило­со­фом С. Л. Фран­ком: «Инте­рес, управ­ля­ю­щий нашим вни­ма­нием, есть лишь один из видов тех душев­ных пере­жи­ва­ний, из кото­рых состоит наша воле­вая жизнь. Но часто ли мы отдаем себе отчет в этих пере­жи­ва­ниях? В огром­ном боль­шин­стве слу­чаев они воз­ни­кают в нас — как бы это пара­док­сально ни зву­чало для лиц, неис­ку­шен­ных в тонких пси­хо­ло­ги­че­ских раз­ли­че­ниях — помимо нашей воли; в лице их нами движут волны темной, не послуш­ной нам стихии нашей душев­ной жизни. Вспом­ним, прежде всего, мно­же­ство печаль­ных слу­чаев, когда, по слову древ­него поэта, мы знали и одоб­ряли лучшее, но сле­до­вали худ­шему. Вспом­ним еще боль­шее число слу­чаев, когда мы делаем что-нибудь, вообще не раз­мыш­ляя, просто потому, что “так хочется”, т. е. потому, что так дви­га­лась непод­власт­ная нам душев­ная стихия. В опре­де­лен­ное время нам “хочется” поесть, поку­рить, побол­тать, вздрем­нуть, — и в этих слепых, необъ­яс­ни­мых “хочется”, осу­ществ­ля­е­мых, поскольку им не пре­пят­ствуют внеш­ние усло­вия, про­хо­дит добрая поло­вина нашей жизни, а у ребенка или каприз­ной жен­щины, пожа­луй, и вся жизнь. Наряду с этими невин­ными, обы­ден­ными “хочется”, не выво­дя­щими нас из рамок раз­ме­рен­ной, обы­ва­тель­ской жизни, каждый из нас знает, по край­ней мере, отдель­ные случаи своей жизни, когда стихия душев­ной жизни обна­ру­жи­вает совсем иную силу и зна­чи­тель­ность и начи­нает дей­ство­вать в нас как гроз­ная и непре­обо­ри­мая сила. Что такое страсть, как не про­яв­ле­ние этой могу­ще­ствен­ной душев­ной стихии в нас? Мирный, рас­су­ди­тель­ный чело­век, каза­лось, навсе­гда опре­де­лив­ший пути и формы своей жизни, неуклонно и спо­койно идущий к созна­тельно избран­ной цели, неожи­данно для самого себя ока­зы­ва­ется спо­соб­ным на пре­ступ­ле­ние, на безум­ство, опро­ки­ды­ва­ю­щее всю его жизнь, на откры­тое или скры­тое само­убий­ство. Но точно также мелкое, эго­и­сти­че­ское, рас­су­дочно – корыст­ное суще­ство под вли­я­нием вне­зап­ной стра­сти, вроде истин­ной любви или пат­ри­о­ти­че­ского чув­ства, неожи­данно ока­зы­ва­ется спо­соб­ным на герой­ские подвиги бес­ко­ры­стия и само­от­вер­же­ния. И не на наших ли глазах про­изо­шло, под вли­я­нием исклю­чи­тель­ных усло­вий, вско­лых­нув­ших наци­о­наль­ные стра­сти, неожи­дан­ное, никем не пред­ви­ден­ное пре­вра­ще­ние мил­ли­о­нов мирных “куль­тур­ных” обы­ва­те­лей Европы и в дика­рей, и в героев? Под тонким слоем затвер­дев­ших форм рас­су­доч­ной “куль­тур­ной” жизни тлеет часто неза­мет­ный, но неустанно дей­ству­ю­щий жар вели­ких стра­стей — темных и свет­лых, кото­рый и в жизни лич­но­сти, и в жизни целых наро­дов при бла­го­при­ят­ных усло­виях ежем­гно­венно может перейти во все­по­жи­ра­ю­щее пламя. И обще­из­вест­ный жиз­нен­ный опыт гово­рит, что для того, чтобы чело­век вообще мог вести спо­кой­ную, разум­ную жизнь, обык­но­венно полезно, чтоб в моло­до­сти — в период рас­цвета силы — он “пере­бе­сился”, т.е. чтобы в над­ле­жа­щее время были открыты кла­пана для сво­бод­ного выхода мятеж­ных сил душев­ной жизни и тем устра­нен избы­ток их дав­ле­ния на сдер­жи­ва­ю­щие слои созна­ния» (С. Л. Франк) (16. Ч. 1: Стихия душев­ной жизни. Гл. 1: Мир душев­ной жизни. Пункт 3).

Необ­хо­димо отме­тить, что пони­ма­ние С. Л. Фран­ком стра­стей как поры­вов к хоро­шим и плохим поступ­кам, а также целе­со­об­раз­ность «выхода мятеж­ных сил» (или стра­стей) в моло­до­сти, не соот­вет­ствует свя­то­оте­че­скому пони­ма­нию дан­ного вопроса. Здесь, С. Л. Франк, по-види­мому, имел в виду не соб­ственно стра­сти, пред­став­ля­ю­щие собой при­вычку к дан­ному виду греха, а эмо­ци­о­наль­ные порывы чело­века, кото­рые могут дре­мать в нем, накап­ли­ваться и про­ры­ваться при опре­де­лен­ном соче­та­нии внеш­него воз­дей­ствия (иногда, каза­лось бы, незна­чи­тель­ного) и состо­я­ния внут­рен­него мира чело­века.

в). соот­но­ше­ние стра­сти греха125 и гре­хов­но­сти

• 1. О про­яв­ле­нии гре­хов­но­сти (после паде­ния пра­ро­ди­те­лей) можно ска­зать и иными сло­вами. Чело­век уже с рож­де­ния стал скло­нен более к удо­вле­тво­ре­нию соб­ствен­ных похо­тей, чем к устрем­ле­нию к Богу126. «Вместо любви к Богу в чело­веке побе­дила любовь к миру и самому себе» (7:10). А, как известно из Свя­щен­ного Писа­ния: «… дружба с миром есть вражда против Бога! Итак, кто хочет быть другом миру, тот ста­но­вится врагом Богу» (Иак.4:4); «Плот­ские помыш­ле­ния суть вражда против Бога» (Рим.8:7); «Муд­рость мира сего есть безу­мие пред Богом…» (1Кор.3:19); «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гор­дость житей­ская, не есть от Отца, но от мира (сего). И мир про­хо­дит, и похоть его, а испол­ня­ю­щий волю Божию пре­бы­вает вовек» (1Ин.2:15-17).

При­ве­дем также и другие цитаты по дан­ному вопросу:

«Мир есть жизнь чело­ве­ков на земле един­ственно для земли, един­ственно с целью для удо­вле­тво­ре­ния своим гре­хов­ным поже­ла­ниям, с целью плот­ского насла­жде­ния, с целью веще­ствен­ного пре­успе­я­ния, с целью, вполне про­ти­во­по­лож­ною той высо­кой и все­бла­гой цели, с кото­рою чело­век поме­щен Богом на земле» (свт. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов) (124:176);

«… Мир — это сово­куп­ность чело­ве­че­ских стра­стей… Где стра­сти пре­кра­щают свое тече­ние, там мир умер» (Исаак Сирин) (цит. по 71:151);

Прп. Иоанн Лествич­ник гово­рит: «Отре­че­ние от мира есть про­из­воль­ная нена­висть к веще­ству, похва­ля­е­мому мир­скими, и отвер­же­ние есте­ства, для полу­че­ния тех благ, кото­рые пре­выше есте­ства» (70:16. См. Слово 1, пункт 4); «Кто истинно воз­лю­бил Гос­пода, кто истинно желает и ищет буду­щего цар­ствия, кто имеет истин­ную скорбь о грехах своих, кто поис­тине стяжал память о вечном муче­нии и страш­ном суде, кто истинно стра­шится своего исхода из сей жизни, тот не воз­лю­бит уже ничего вре­мен­ного, уже не поза­бо­тится и не попе­чется ни об име­ниях и при­об­ре­те­ниях, ни о роди­те­лях, ни о славе мира сего, ни о дру­зьях, ни о бра­тьях, словом ни о чем земном; но отло­жив все мир­ское и всякое о нем попе­че­ние, еще же, и прежде всего, воз­не­на­ви­дев всякую плоть свою, наг, и без попе­че­ний и лено­сти после­дует Христу, непре­станно взирая на небо и оттуда ожидая себе помощи, по слову свя­того, ска­зав­шего: к Тебе при­ле­пи­лась душа моя (Пс.62:9)…» (153:23. См. Слово 2, пункт 1); «Устра­нив­шись мира, не при­ка­сайся к нему более; ибо стра­сти удобно опять воз­вра­ща­ются» (153:27. См. Слово 3, пункт 7).

Допол­ним ска­зан­ное о соот­но­ше­нии связей чело­века с миром и Богом мыс­лями рели­ги­оз­ного фило­софа С. Л. Франк: «Вся чело­ве­че­ская жизнь, про­свет­лен­ная своей связью с Богом и утвер­жден­ная через нее, оправ­дана; вся она может совер­шаться во “славу Божию”, светло и осмыс­ленно. Един­ствен­ным усло­вием этого явля­ется тре­бо­ва­ние, чтобы чело­век не служил миру, “не любил мира и того, что в мире” как послед­них само­до­вле­ю­щих благ, а чтобы он рас­смат­ри­вал свою мир­скую жизнь и весь мир как сред­ство и орудие Божьего дела, чтобы он упо­треб­лял их на слу­же­ние абсо­лют­ному добру и под­лин­ной жизни.

Жизнь как насла­жде­ние, власть, богат­ство, как упо­ен­ность миром и самим собой есть бес­смыс­лица; жизнь как слу­жение есть Бого­че­ло­ве­че­ское дело и, сле­до­ва­тельно, все­цело осмыс­лена. И каждое мнимое чело­ве­че­ское благо: любовь к жен­щине, богат­ство, власть, семья, родина, — исполь­зо­ван­ное как слу­же­ние, как путь к истин­ной жизни и оза­рен­ное лучами “света тихого”, теряет свою сует­ность, свою иллю­зор­ность и при­об­ре­тает вечный, т. е. под­лин­ный смысл. Хри­стос бла­го­сло­вил брак в Кане Гали­лей­ской, Он пове­лел пла­тить дань Кесарю — под усло­вием несме­ше­ния его с Богом. Иоанн Кре­сти­тель, наряду с абсо­лют­ным тре­бо­ва­нием — сотво­рить достой­ные плоды пока­я­ния, на вопрос “что делать?” запо­ве­до­вал народу делиться одеж­дой и пищей с неиму­щими, мыта­рям — не тре­бо­вать более опре­де­лен­ного им, а воинам — никого не оби­жать, не кле­ве­тать, доволь­ство­ваться своим жало­ва­нием (Лк.3:8-14).

И все же здесь оста­ется еще неяс­ность. Ска­зано ведь: “Цар­ство Мое не от мира сего”, “Не любите мира и того, что в мире”. Слу­же­ние Богу ведь и есть отре­че­ние от мира, ибо нельзя сразу слу­жить двум гос­по­дам, Богу и мам­моне. Каким же обра­зом воз­можно мир­ское слу­же­ние, оправ­да­ние мир­ской жизни через связь ее с Богом?

Чело­век по своей при­роде при­над­ле­жит двум мирам — Богу и миру; его сердце есть точка скре­ще­ния этих двух сил. Он не может слу­жить этим двум силам сразу и должен иметь только одного гос­по­дина — Бога. Но Бог есть и Творец мира, и через Бога, и в Боге оправ­дан и мир. Кто может отречься все­цело от мира, от всего того в мире, что не согла­су­ется с Богом и не боже­ственно, и идти прямо к Богу, тот посту­пает пра­ведно, тот крат­чай­шим и вер­ней­шим, но и труд­ней­шим путем обре­тает оправ­да­ние и смысл своей жизни. Так идут к Богу отшель­ники и святые. Но кому это не дано, у того другое пред­на­зна­че­ние: он вынуж­ден идти к Богу и осу­ществ­лять смысл своей жизни сразу двумя путями — пытаться по мере сил неуклонно идти прямо к Богу и взра­щи­вать в себе Его силу и вместе с тем идти к нему через пере­ра­ботку и совер­шен­ство­ва­ние мир­ских сил в себе и вокруг себя, через при­спо­соб­ле­ние их всех к слу­же­нию Богу. Таков путь миря­нина. И на этом пути необ­хо­димо и пра­во­мерно воз­ни­кает та двой­ствен­ность, в силу кото­рой отре­че­ние от мира должно соче­таться с любов­ным соуча­стием в нем, с уси­лием его же сред­ствами содей­ство­вать его при­бли­же­нию к вечной правде.

Дру­гими сло­вами, суще­ствует истин­ное и ложное отре­че­ние от мира. Истин­ное заклю­ча­ется в дей­стви­тель­ном подав­ле­нии в себе мир­ских стра­стей, в сво­боде от них, в ясном и дей­ственно под­твер­жда­е­мом усмот­ре­нии при­зрач­но­сти всех мир­ских благ. Ложное отре­че­ние состоит в фак­ти­че­ском поль­зо­ва­нии жиз­нен­ными бла­гами, в раб­стве перед миром и жела­нии вместе с тем не соучаст­во­вать дей­ственно в жизни мира и наружно не сопри­ка­саться с его гре­хов­но­стью. При таком мнимом отре­че­нии чело­век, ста­ра­ясь воз­дер­жи­ваться от внеш­него соуча­стия в грехах мира, но поль­зу­ясь его бла­гами, грешит на самом деле больше, чем тот, кто, соучаст­вуя в мире и обре­ме­няя себя его гре­хов­но­стью, стре­мится в самом этом соуча­стии к конеч­ному пре­одо­ле­нию гре­хов­но­сти» (137:118, 119).

• 2 О раз­ли­чии стра­сти и греха, а также их соот­но­ше­нии св. авва Доро­фей пишет: «По бла­го­сти Своей Бог дал нам запо­веди, очи­ща­ю­щие нас, дыбы мы, если поже­лаем, могли соблю­де­нием запо­ве­дей очи­ститься не только от грехов, но и от самих стра­стей. Ибо иное суть стра­сти, и иное грехи. Стра­сти суть: гнев, тще­сла­вие, сла­сто­лю­бие, нена­висть, злая похоть и тому подоб­ное. Грехи же суть самые дей­ствия стра­стей, когда кто при­во­дит их в испол­не­ние на деле, то есть совер­шает с телом те дела, к кото­рым побуж­дают его стра­сти; ибо можно иметь стра­сти, но не дей­ство­вать по ним» (цит. по 103:584).
• 3. О раз­ли­чии и соот­но­ше­нии гре­хов­но­сти, как общего источ­ника греха, и соб­ственно греха, как про­яв­ле­ния (вопло­ще­ния) этой гре­хов­но­сти, Н. Д. Гурьев гово­рит: «Соот­но­ше­ние общей гре­хов­но­сти и кон­крет­ного греха можно упо­до­бить соот­но­ше­нию между дав­ле­нием жид­ко­сти в трубе и ее про­ры­вами в слабых местах: такой прорыв будет веро­я­тен при высо­ком дав­ле­нии и совер­шенно невоз­мо­жен, если дав­ле­ния нет. Пони­ма­ние этого отра­зи­лось в пого­ворке “где тонко, там и рвется”. “Починка трубы” в данном кон­крет­ном месте не устра­няет воз­мож­ность аварии, пока сохра­ня­ется дав­ле­ние. Точно так же чело­век, чья гре­хов­ность вопло­ща­лась в чре­во­уго­дии, может “почи­нить” трубу и огра­ни­чить прием пищи, но тогда гре­хов­ность “про­рвет трубу” раз­дра­жи­тель­но­стью, жад­но­стью, а “починка” в этих местах “про­рвет ту же самую трубу” тще­сла­вием, само­лю­бием и прочим. Так будет про­дол­жаться, пока гре­хов­ность нали­че­ствует…

Можно ска­зать, что всякий грех явля­ется вопло­ще­нием гре­хов­но­сти, вопло­ще­нием устрем­лен­но­сти жела­ний и вни­ма­ния чело­века ко внеш­нему. Будучи направ­лен на внеш­нее и во внеш­нее, всякий грех пред­став­ляет из себя ту или иную форму само­утвер­жде­ния чело­века в окру­жа­ю­щем мире, способ рас­ши­ре­ния границ своего вли­я­ния и воз­мож­но­стей. На гра­нице между сферой вли­я­ния чело­века и осталь­ным миром обычно воз­ни­кают непри­ят­ные, ему непод­власт­ные ситу­а­ции, воз­ни­кают кон­фликты. Но при этом уве­ли­чи­ва­ется про­тя­жен­ность ее границ и неиз­бежно воз­рас­тает число воз­ни­ка­ю­щих кон­флик­тов. Поскольку такое “рас­ши­ре­ние” исполь­зу­ется для полу­че­ния при­ят­ных ощу­ще­ний, вред­ность греха не сразу дела­ется оче­вид­ной. Святые отцы гово­рят, что всякий грех сладок и при­я­тен, а плоды его горьки, отвра­ти­тельны и непе­ре­но­симы» (138:25, 27). По словам свт. Тихона Задон­ского: «Сладок чело­ве­кам грех, но горьки его плоды им. Семя горь­кое горь­кие и плоды рож­дает (цит. по 63: 265 со ссыл­кой на: Тво­ре­ния свя­ти­теля Тихона. 6‑е изд. 1899 г. Т. 5, с. 222). Св. Андрей Крит­ский пишет: «Вместо Евы чув­ствен­ной во мне вос­стала Ева мыс­лен­ная — страст­ный плот­ский помы­сел, обо­льща­ю­щий при­ят­ным, но вкусу достав­ля­ю­щий всегда горь­кий напи­ток» (Андрей Крит­ский. Вели­кий Канон, чита­е­мый в поне­дель­ник первой недели Свя­того и Вели­кого поста. Песнь 1).

Про­то­и­е­рей Вла­ди­слав Свеш­ни­ков опре­де­ляет гре­хов­ность как «пад­шесть чело­ве­че­ской при­роды на нрав­ствен­ном мате­ри­але», как «склон­ность лич­но­сти и чело­ве­че­ства вообще к гре­хов­ным, то есть иска­жен­ным нормам, уста­нов­кам и прак­тике нрав­ствен­ной жизни» (139: 64).

• 4. Вообще, гре­хов­ность, вошед­шая в при­роду чело­века после пер­во­род­ного греха, — это состо­я­ние души, харак­те­ри­зу­е­мое стрем­ле­нием (склон­но­стью, пред­рас­по­ло­жен­но­стью, укло­не­нием) чело­века (точнее его сердца, ума, воли) к греху. При этом с одной сто­роны, гре­хов­ность явля­ется одним из след­ствий пер­во­род­ного греха, а с другой — источ­ни­ком, порож­да­ю­щим новые грехи.

Пси­хи­че­ской осно­вой (осно­ва­нием, корнем) гре­хов­но­сти явля­ется стрем­ле­ние (жела­ние) полу­чать удо­воль­ствие от мыслей и дей­ствий, кото­рые, по своей сути, явля­ются гре­хов­ными. Иначе говоря, воз­мож­ность полу­чать удо­воль­ствие от греха, зало­жен­ная в при­роде чело­века, пре­вра­ти­лась, после его гре­хо­па­де­ния в раю, в склон­ность (при­вер­жен­ность, побуж­де­ние) именно к такому виду удо­воль­ствий.

• 5. В гре­хов­но­сти можно выде­лить такие ее сто­роны (типы) как: при­род­ную гре­хов­ность; родо­вую гре­хов­ность; врож­ден­ную (наслед­ствен­ную) гре­хов­ность; при­об­ре­тен­ную гре­хов­ность; общую гре­хов­ность. При­род­ная гре­хов­ность пред­став­ляет собой общую склон­ность к греху, свой­ствен­ную всем людям, и вошед­шую в при­роду чело­века после пер­во­род­ного греха. Родо­вая гре­хов­ность — это инди­ви­ду­аль­ная склон­ность к опре­де­лен­ным видам греха, опре­де­ля­е­мая стра­стями роди­те­лей (см. 51:286–305, 372–396; 33:478–506, 665–698). При­род­ная и родо­вая гре­хов­но­сти имеют общий аспект: каждая из них явля­ется наслед­ствен­ным свой­ством (т. е. свой­ством, кото­рое насле­ду­ются от роди­те­лей). Поэтому, они могут быть объ­еди­нены в один тип — врож­ден­ную или наслед­ствен­ную гре­хов­ность (т. е. гре­хов­ность, полу­ча­е­мую при рож­де­нии). При этом врож­ден­ная гре­хов­ность не явля­ется для чело­века непре­одо­ли­мой силой. Она пред­став­ляет собой лишь пред­рас­по­ло­жен­ность к греху. При­об­ре­тен­ная гре­хов­ность — это гре­хов­ность, при­об­ре­та­е­мая в про­цессе жизни. Иначе говоря, это при­об­ре­та­е­мая склон­ность к греху, или при­об­ре­та­е­мые стра­сти. Общая гре­хов­ность состоит из врож­ден­ной и при­об­ре­тен­ной гре­хов­но­стей.

Страсть — это опре­де­лен­ное пси­хи­че­ское состо­я­ние чело­века, харак­те­ри­зу­ю­ще­еся силь­ной склон­но­стью к дан­ному виду греха,127 обу­слов­лен­ной силь­ным стрем­ле­нием к полу­че­нию дан­ного вида гре­хов­ного удо­воль­ствия, и став­шей, в резуль­тате мно­го­крат­ного повто­ре­ния этого греха, при­выч­кой к нему. Поскольку «при­вычка — вторая натура», страсть ста­но­вится новым (при­об­ре­тен­ным) свой­ством харак­тера чело­века или как бы его второй (при­об­ре­тен­ной) при­ро­дой. Иначе говоря, пред­став­ляет собой силь­ную при­об­ре­тен­ную направ­лен­ную гре­хов­ность. Таким обра­зом, страсть, с одной сто­роны, явля­ется след­ствием, или порож­де­нием, или доче­рью, греха (точнее, резуль­та­том его мно­го­крат­ного повто­ре­ния), а с другой, соот­вет­ственно — при­чи­ной, или источ­ни­ком, или мате­рью, новых грехов. Дру­гими сло­вами, грех (точнее, его повто­ре­ние) порож­дает страсть, а страсть порож­дает грех.

Подобно сор­ня­кам, про­из­рас­та­ю­щим из земли, стра­сти, в конеч­ном счете, появ­ля­ются из врож­ден­ной гре­хов­но­сти. Однако во врож­ден­ной гре­хов­но­сти еще нет личной вины чело­века. Вместе с этим, если чело­век сам пре­вра­щает свою гре­хов­ность в бла­го­дат­ную почву для грехов и стра­стей (иначе говоря, сам растит свои стра­сти), то он уже ста­но­вится винов­ным в их появ­ле­нии.

Кон­крет­ный грех часто явля­ется реа­ли­за­цией (вопло­ще­нием) данной стра­сти. Однако не всякий грех явля­ется реа­ли­за­цией стра­сти. Так, напри­мер, пер­во­род­ный грех не явля­ется тако­вым, поскольку в то время еще не было стра­стей. Кроме того, грехи, сде­лан­ные впер­вые или первые несколько раз, также не явля­ются реа­ли­за­цией стра­стей, т. к. еще не вошли в при­вычку (иными сло­вами, еще не уко­ре­ни­лись в чело­веке или еще не стали его «второй нату­рой»).

Исходя из ска­зан­ного, оче­видна и связь между гре­хов­но­стью, грехом и стра­стью: гре­хов­ность (явля­ю­ща­яся след­ствием пер­во­род­ного греха) порож­дает грех, а неод­но­крат­ное повто­ре­ние дан­ного греха порож­дает данную страсть.

На появ­ле­ние стра­стей, как и на жизнь чело­века в целом, также ока­зы­вают вли­я­ние такие фак­торы, как наслед­ствен­ность, внеш­няя среда и вос­пи­та­ние (см. 51:286–305, 372–396; 33:478–506, 665–698).

• 6. Отме­тим, что «греха и стра­сти, есте­ственно, нет в при­роде чело­века, Бог не творец стра­стей. Доб­ро­де­тели же многие даро­вал Он нашей при­роде… И да посты­дятся те, кото­рые изви­няют неде­ла­ние доб­ро­де­те­лей своим бес­си­лием» (прп. Иоанн Лествич­ник) (цит. по 103:491). «Бог не есть винов­ник зла. Он даро­вал чело­веку разум, спо­соб­ность раз­ли­чать добро и зло, и само­вла­стие; злые же стра­сти рож­да­ются уже от нера­де­ния и бес­печ­но­сти людей. Отнюдь не вино­вен в них Бог. По сво­бод­ному выбору воли демоны сде­ла­лись злыми, равно как и боль­шая часть людей» (прп. Анто­ний Вели­кий) (цит. по 117:75). «Зла нет в есте­стве, и нет никого злого по есте­ству, ибо Бог не сотво­рил ничего злого. Но когда кто с похо­те­нием сер­деч­ным вносит в себя образ зла, тогда оно, несмотря на то, что не есть в есте­стве, начи­нает быть в таком виде, как воз­же­лал сего тот, кто так делает» (блж. Диадох, епи­скоп Фотики) (цит. по 132:11); «… Чело­век не был создан вместе со стра­стями, как они про­яв­ля­ются сего­дня в плот­ском чело­веке, лишен­ном дей­ствия Все­свя­того Духа. Стра­сти не имеют ни сущ­но­сти, ни бытия. Страсть подобна мраку, кото­рый не суще­ствует сам по себе, но есть отсут­ствие света. “Душа, по сла­сто­лю­бию укло­нив­шись от доб­ро­де­те­лей, водво­ряет в себе стра­сти и укреп­ляет их против себя” (авва Доро­фей. С. 144). Таким обра­зом, можно ска­зать, что стра­сти пред­став­ляют собой извра­ще­ние душев­ных сил. Бог не создал чело­века вместе с постыд­ными стра­стями… Есте­ствен­ное состо­я­ние чело­века заклю­ча­ется в при­сут­ствии доб­ро­де­те­лей, в то время как стра­сти есть состо­я­ние про­ти­во­есте­ствен­ное» (108:251).

Св. авва Доро­фей раз­ли­чает три состо­я­ния чело­века в отно­ше­нии стра­стей. «Есть три состо­я­ния в чело­веке: он или дей­ствует по стра­сти, или сопро­тив­ля­ется ей, или иско­ре­няет ее. Дей­ствует по стра­сти тот, кто при­во­дит ее в испол­не­ние, удо­вле­тво­ря­ется ей. Сопро­тив­ля­ется ей тот, кто не дей­ствует по ней и не отсе­кает ее, но бла­го­ра­зумно минует как бы страсть, однако имеет ее в себе. А иско­ре­няет страсть тот, кто под­ви­за­ется и дей­ствует против стра­сти.

Дей­ству­ю­щий по стра­сти подо­бен чело­веку, кото­рый будучи пора­жен от врага своего стре­лами, берет их и соб­ствен­ными руками вон­зает в свое сердце. Сопро­тив­ля­ю­щийся стра­сти подо­бен осы­па­е­мому стре­лами от врага, но обле­чен­ному в броню, и потому не полу­ча­ю­щему ран. А иско­ре­ня­ю­щий страсть подо­бен тому, кто, будучи осы­паем стре­лами врага своего, сокру­шает их, или воз­вра­щает в сердце врага…» (цит. по 103:607).

«Грех не есть суще­ствен­ное свой­ство нашей при­роды, но укло­не­ние от нее. Подобно тому, как и болезнь и урод­ство не при­сущи нашей при­роде, но про­ти­во­есте­ственны, так и дея­тель­ность, направ­лен­ную к злу, нужно при­знать иска­же­нием врож­ден­ного нам добра» (свт. Гри­го­рий Нис­ский) (цит. по 197 со ссыл­кой на: Тво­ре­ния иже во святых отца нашего Гри­го­рия Нис­ского, епи­скопа. М., 1871. Ч. 8. С. 467).

Прп. Иоанн Лествич­ник гово­рит: «Бог не есть ни винов­ник, ни творец зла. Посему заблуж­дают те, кото­рые гово­рят, что неко­то­рые из стра­стей есте­ственны душе; они не разу­меют того, что мы сами при­род­ные свой­ства к добру пре­вра­тили в стра­сти. По есте­ству, напри­мер, мы имеем семя для чадо­ро­дия; а мы упо­треб­ляем оное на без­за­кон­ное сла­до­стра­стие. По есте­ству есть в нас и гнев, на древ­него оного змия; а мы упо­треб­ляем оный против ближ­него. Нам дана рев­ность для того, чтобы мы рев­но­вали доб­ро­де­те­лям; а мы рев­нуем поро­кам. От есте­ства есть в душе жела­ние славы, но только горней. Есте­ственно и гор­диться, но над одними бесами. Подоб­ным обра­зом есте­ственно душе и радо­ваться, но о Гос­поде и о благих дея­ниях ближ­него. Полу­чили мы и памя­то­зло­бие, но только на врагов души нашей. По есте­ству желаем мы пищи, но для того, чтобы под­дер­жать жизнь, а не для сла­сто­лю­бия» (153:207. Слово 26, гл. 155).

В соот­вет­ствии со ска­зан­ным, совер­шен­ство Адама, до его гре­хо­па­де­ния, сле­дует пони­мать в его при­род­ных каче­ствах (в част­но­сти, уме и отсут­ствии внут­рен­них соблаз­нов), но не в стрем­ле­нии к подо­бию Божи­ему. Неко­то­рые люди, не обла­дая такими при­род­ными совер­шен­ствами, как Адам, и рож­да­ясь с гре­хов­ной при­ро­дой (при­род­ным укло­не­нием к греху), тем ни менее, ста­но­вятся вели­кими свя­тыми. Поэтому, такие люди, усту­пая Адаму в при­род­ных каче­ствах, в то же время, пре­вос­хо­дят его в стрем­ле­нии к бого­упо­доб­ле­нию.

г). Клас­си­фи­ка­ция стра­стей

• 1. Святые отцы (пре­по­доб­ные Иоанн Кас­сиан Рим­ля­нин, Нил Синай­ский, Иоанн Лествич­ник, Ефрем Сири­а­нин, Иоанн Дамас­кин) в каче­стве глав­ных стра­стей (духов зла, страст­ных помыс­лов) назы­вают: чре­во­уго­дие, блуд, среб­ро­лю­бие, гнев, печаль, уныние, тще­сла­вие, гор­дость (103:18, 224–259, 365, 485, 501; 153. См. Слово 26, гл. 3; 167).

Свт. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов) так пояс­няет эти стра­сти:

• Чре­во­объ­еде­ние

Объ­еде­ние, пьян­ство, нехра­не­ние и раз­ре­ше­ние постов, тай­но­еде­ние, лаком­ство, вообще нару­ше­ние воз­дер­жа­ния. Непра­виль­ное и излиш­нее люб­ле­ние плоти, ея живота и покоя, из чего состав­ля­ется само­лю­бие, от кото­рого нехра­не­ние вер­но­сти Богу, Церкви, доб­ро­де­тели и людям.

• Любо­де­я­ние

Блуд­ное раз­же­ние, блуд­ные ощу­ще­ния и поло­же­ния души и сердца. При­ня­тие нечи­стых помыс­лов, беседа с ними, услаж­де­ние ими, соиз­во­ле­ние им, мед­ле­ние в них. Блуд­ные меч­та­ния и пле­не­ния. Нехра­не­ние чувств, в осо­бен­но­сти ося­за­ния, в чем дер­зость, погуб­ля­ю­щая все доб­ро­де­тели. Сквер­но­сло­вие и чтение сла­до­страст­ных книг. Грехи блуд­ные есте­ствен­ные: блуд и пре­лю­бо­де­я­ние. Грехи блуд­ные про­ти­во­есте­ствен­ные.

• Среб­ро­лю­бие

Люб­ле­ние денег, вообще люб­ле­ние иму­ще­ства дви­жи­мого и недви­жи­мого. Жела­ние обо­га­титься. Раз­мыш­ле­ние о сред­ствах к обо­га­ще­нию. Меч­та­ние богат­ства. Опа­се­ния ста­ро­сти, неча­ян­ной нищеты128, болез­нен­но­сти, изгна­ния. Ску­пость. Коры­сто­лю­бие. Неве­рие Богу, неупо­ва­ние на Его про­мысл. При­стра­стия или болез­нен­ная излиш­няя любовь к разным тлен­ным пред­ме­там, лиша­ю­щая душу сво­боды. Увле­че­ние сует­ными попе­че­ни­ями. Люб­ле­ние подар­ков. При­сво­е­ние чужого. Лихва. Жесто­ко­сер­дие к нищей братии и ко всем нуж­да­ю­щимся. Воров­ство. Разбой.

• Гнев

Вспыль­чи­вость, при­ня­тие гнев­ных помыс­лов: меч­та­ние гнева и отмще­ния, воз­му­ще­ние сердца яро­стью, помра­че­ние ею ума: непри­стой­ный крик, спор, бран­ные, жесто­кия и колкия слова, уда­ре­ние, тол­ка­ние, убий­ство. Памя­то­зло­бие, нена­висть, вражда, мщение, окле­ве­та­ние, осуж­де­ние, воз­му­ще­ние и обида ближ­него.

• Печаль

Огор­че­ние, тоска, отсе­че­ние надежды на Бога, сомне­ние в обе­то­ва­ниях Божиих, небла­го­да­ре­ние Богу за все слу­ча­ю­ще­еся, мало­ду­шие, нетер­пе­ли­вость, неса­мо­уко­ре­ние, скорбь на ближ­него, ропот, отре­че­ние от креста, поку­ше­ние сойти с него.

• Уныние

Леность ко вся­кому доб­рому делу, в осо­бен­но­сти к молит­вен­ному. Остав­ле­ние цер­ков­ного и келей­ного пра­вила. Остав­ле­ние непре­стан­ной молитвы и душе­по­лез­ного чтения. Невни­ма­ние и поспеш­ность в молитве. Небре­же­ние. Небла­го­го­ве­ние. Празд­ность. Излиш­нее успо­ко­е­ние сном, лежа­нием и вся­кого рода негою. Пере­хож­де­ние с места на место. Частые выходы из келии, про­гулки и посе­ще­ния друзей. Празд­но­сло­вие. Шутки. Кощуны. Остав­ле­ние покло­нов и прочих подви­гов телес­ных. Забве­ние грехов своих. Забве­ние запо­ве­дей Хри­сто­вых. Нера­де­ние. Пле­не­ние. Лише­ние страха Божия. Оже­сто­че­ние. Нечув­ствие. Отча­я­ние.

• Тще­сла­вие

Иска­ние славы чело­ве­че­ской. Хва­стов­ство. Жела­ние и иска­ние земных и сует­ных поче­стей. Люб­ле­ние кра­си­вых одежд, эки­пажа, при­слуги и келей­ных вещей. Вни­ма­ние к кра­соте своего лица, при­ят­но­сти голоса и прочим каче­ствам тела. Рас­по­ло­же­ние к наукам и искус­ствам, гиб­ну­щим сего века, иска­ние успеть в них для при­об­ре­те­ния вре­мен­ной земной славы. Стыд испо­ве­до­вать грехи свои. Скры­тие их пред людьми и отцом духов­ным. Лукав­ство, Само­оправ­да­ние. Пре­ко­сло­вие. Состав­ле­ние своего разума. Лице­ме­рие. Ложь. Лесть. Чело­ве­ко­уго­дие. Зависть. Уни­чи­же­ние ближ­него. Пере­мен­чи­вость нрава. Потвор­ство. Бес­со­вест­ность. Нрав и жизнь бесов­ские.

• Гор­дость

Пре­зре­ние ближ­него. Пред­по­чте­ние себя всем. Дер­зость. Омра­че­ние, дебе­лость ума и сердца. При­гвож­де­ние их к зем­ному. Хула. Неве­рие. Лже­име­ни­тый разум. Непо­кор­ность закону Божию и Церкви. После­до­ва­ние своей плот­ской воле. Чтение книг ере­ти­че­ских, раз­врат­ных и сует­ных. Непо­ви­но­ве­ние вла­стям. Колкое насмеш­ни­че­ство. Остав­ле­ние хри­сто­под­ра­жа­тель­ного сми­ре­ния и мол­ча­ния. Потеря про­стоты. Потеря любви к Богу и ближ­нему. Ложная фило­со­фия. Ересь. Без­бо­жие. Неве­же­ство. Смерть души» (151:3–6).

• 2. По поводу коли­че­ства глав­ных стра­стей прп. Иоанн Лествич­ник гово­рит: «Неко­то­рые имеют обык­но­ве­ние писать о тще­сла­вии в осо­бен­ной главе, и отде­лять оное от гор­до­сти; посему и гово­рят они, что началь­ных и глав­ных гре­хов­ных помыс­лов восемь. Но Гри­го­рий Бого­слов и другие насчи­ты­вают их семь. С ними и я более согла­сен; ибо кто, побе­див тще­сла­вие, может быть обла­даем гор­до­стию? Между сими стра­стями такое же раз­ли­чие, какое между отро­ком и мужем, между пше­ни­цею и хлебом; ибо тще­сла­вие есть начало, а гор­дость конец»129 (153:1. Слово 22, гл. 1). Заме­тим, что: «один из первых цер­ков­ных писа­те­лей, раз­ли­чав­ших тще­сла­вие от гор­до­сти, есть Кас­сиан. Он считал восемь глав­ных стра­стей, между коими постав­лял тще­сла­вие седь­мою стра­стию, а гор­дость – вось­мою. Св. же Гри­го­рий Бого­слов в 39 слове, на Бого­яв­ле­ние Гос­подне, гово­рит, что есть семь духов злобы, как семь же счи­та­ется и доб­ро­де­те­лей (Твор. Гри­го­рия Бого­слова, ч. 3, стр. 259. Москва, 1844 г.) (153:293. См. при­ме­ча­ние «щ» к Слову 22, гл. 1).

Прп. Иоанн Кас­сиан Рим­ля­нин отме­чает, что «стра­сти бывают двух родов: есте­ствен­ные, вырож­да­ю­щи­еся из есте­ствен­ных потреб­но­стей, как напри­мер чре­во­уго­дие и блуд, и не есте­ствен­ные, не коре­ня­щи­еся в есте­стве, как напри­мер среб­ро­лю­бие. Дей­ствия же их про­яв­ля­ются чет­ве­ро­яко: неко­то­рые дей­ствуют только в теле и через тело, как чре­во­уго­дие и блуд, а неко­то­рые про­яв­ля­ются и без содей­ствия тела, как тще­сла­вие и гор­дость; далее, иные воз­буж­да­ются извне, как среб­ро­лю­бие и гнев, а иные исхо­дят из внут­рен­них причин, как уныние и печаль. Подоб­ное дей­ствие стра­стей подает повод допу­стить в них еще два рода, деля их на плот­ские и душев­ные: плот­ские в теле зарож­да­ются и тело питают и услаж­дают; а душев­ные из душев­ных склон­но­стей исхо­дят и душу питают, на тело же нередко дей­ствуют раз­ру­ши­тельно. Эти послед­ние вра­чу­ются про­стым вра­че­ва­нием сердца внут­рен­ним; а плот­ские дво­я­ким лекар­ством вра­чу­ются — и внеш­ним и внут­рен­ним.

Пояс­ним нечто из ска­зан­ного более про­стран­ным рас­суж­де­нием. Стра­сти чре­во­уго­дия и блуда, коре­нясь в теле, воз­буж­да­ются иногда без содей­ствия души, по одному раз­дра­же­нию потреб­но­стей, из кото­рых исхо­дят, но влекут и душу по ее связи с телом… Тще­сла­вие и гор­дость зарож­да­ются в душе без посред­ства тела. Ибо какую нужду имеет тще­сла­вие в телес­ном, когда из-за одного жела­ния похвал и славы дово­дит до паде­ния пле­нен­ную им душу? Или какое телес­ное дей­ствие имело место в воз­гор­де­нии Люци­фера, когда он зачал его в одной душе и в помыш­ле­нии, как гово­рит пророк: “А гово­рил в сердце своем: взойду на небо… буду подо­бен Все­выш­нему” (Ис.14:13, 14). Не имел он в такой гор­до­сти под­стре­ка­теля извне; она и заро­ди­лась, и созрела вся внутри него» (цит. по 103:18, 19).

• 3. Свт. Иоанн Зла­то­уст про глав­ные стра­сти гово­рит: «Глав­ные наши стра­сти — я разу­мею гнев и поже­ла­ние… — силь­нее в нас дей­ствуют и более других свой­ственны нам» (цит. по 80:39 со ссыл­кой на: Злат. на Матф. б. 17. стат. 1. По изд. 1846. Моск. 1. 344).

Прп. Анто­ний Вели­кий самыми злыми стра­стями души счи­тает «нена­сыт­ное жела­ние богат­ства и удо­воль­ствий, сла­во­лю­бие и тще­сла­вие при неве­де­нии истины» (слово 4. Цит. по 117:59). В другом месте он назы­вает самыми боль­шими стра­стями чре­во­уго­дие и нена­сыт­ное жела­ние житей­ских благ (117:72).

«По сви­де­тель­ству пре­по­доб­ного аввы Доро­фея, “все отцы гово­рят, что всякая страсть рож­да­ется от сих трех причин: от сла­во­лю­бия, среб­ро­лю­бия, сла­сто­лю­бия130”» (80:37). Пре­по­доб­ный отец также счи­тает, что «само­лю­бие же есть “корень всех стра­стей”» (147: 79 со ссыл­кой на: Пре­по­доб­ного отца нашего аввы Доро­фея Душе­по­лез­ные поуче­ния и Посла­ния с при­со­во­куп­ле­нием вопро­сов его и отве­тов на оные Вар­са­ну­фия Вели­кого и Иоанны Про­рока. 8‑е изд. Свято-Тро­иц­кая Лавра, 1900. Репринт: Нью-Йорк, 1970. С. 2).

Свт. Гри­го­рий Нис­ский назы­вает корнем всех зол среб­ро­лю­бие: «При­вле­ка­тель­ность веще­ства кажется для среб­ро­люб­цев добром, но корень всем злым (всех зол — П. Д.) ока­зы­ва­ется среб­ро­лю­бие (1Тим. 6: 10)»131 (133:65). То же гово­рит и прп. Иоанн Лествич­ник: «Среб­ро­лю­бие есть и назы­ва­ется корень всем злым (1Тим.6:10); и оно дей­стви­тельно такого, ибо про­из­во­дит нена­висть, хище­ния, зависть, раз­лу­че­ния, вражды, сму­ще­ния, зло­па­мят­ство, жесто­кость и убий­ства» (153:141. Слово 17, гл. 14). В другом месте прп. отец раз­де­ляет корень зла для мирян и мона­хов: «в мир­ских корень всех зол есть среб­ро­лю­бие, а в мона­хах – объ­еде­ние» (153:192. Слово 26, глл. 69, 70).

Прп. Иоанн Лествич­ник также учит, что главой, началь­ни­ком и дверью стра­стей явля­ется объ­еде­ние: «Началь­ник бесов есть падший ден­ница; а глава стра­стей есть объ­еде­ние» (153:119. Слово 14, гл. 30); «Спро­сим же и сего нашего врага, паче же глав­ней­шего началь­ника наших злых врагов, дверь стра­стей, т.е. объ­еде­ние. Сию при­чину паде­ния Ада­мова, поги­бели Исава, пагубы Изра­иль­тян, обна­же­ния Ноева, истреб­ле­ния Гомор­рян, Лотова кро­во­сме­ше­ния, погуб­ле­ния сынов Илии свя­щен­ника, и руко­во­ди­теля ко всяким мер­зо­стям» (153:121. Слово 14, гл. 34). При этом прп. отец самой лютой из всех стра­стей назы­вает отча­я­ние (153:121. Слово 14, гл. 36), а гор­дость счи­тает стра­стью, кото­рая:

• спо­собна по своей силе заме­нить все другие стра­сти: «…бесы с наме­ре­нием отсту­пают от нас, остав­ляя беса гор­до­сти, кото­рый один заме­няет собою всех прочих» (153:121. Слово 15, гл. 62); «Один почтен­ный муж сказал мне: поло­жим, что есть две­на­дцать бес­чест­ных стра­стей; если про­из­вольно воз­лю­бишь одну из них, то есть гор­дость, то и одна сия напол­нит место прочих один­на­дцати» (153:157, Слово 23, гл. 5);
• явля­ется началь­ни­цей и совер­ши­тель­ни­цей всех зол (153:156. Слово 22, гл. 45), а также роди­тель­ни­цей всех стра­стей (153: 160. Слово 23, гл. 38).

Прп. Иоанн Лествич­ник гово­рит и о связях между стра­стями: «Кто низ­ло­жил первые три из глав­ных стра­стей (тще­сла­вие, среб­ро­лю­бие, чре­во­уго­дие), тот низ­ло­жил вместе и пять послед­них (блуд, гнев, печаль, уныние, гор­дость); но кто не радит о низ­ло­же­нии первых, тот, ни одной не побе­дит (103:485. Слово 2, гл. 3); «Какие грехи про­ис­хо­дят от восьми глав­ных страст­ных помыс­лов, и какой из трех глав­ных роди­тель есть каж­дому из пяти прочих? Матерь блуда есть объ­еде­ние; матерь уныния — тще­сла­вие; печаль и гнев рож­да­ются от всех трех глав­ных стра­стей; а гор­до­сти матерь есть тще­сла­вие. Какие же грехи про­ис­хо­дят от восьми глав­ных, на это скажу, что в неисто­вых стра­стях нет толку и порядка, но всякое бес­чи­ние и нестро­е­ние (Слово 26, гл. 39, 40).

Без­вре­мен­ный смех, напри­мер, иногда рож­да­ется от беса блуда; иногда от тще­сла­вия, когда чело­век сам себя внутри бес­стыдно хвалит; иногда же смех рож­да­ется и от пре­сы­ще­ния (Слово 26, гл. 41).

Мно­го­с­па­ние про­ис­хо­дит иногда от насы­ще­ния: иногда от поста, когда постя­щи­еся воз­но­сятся; иногда от уныния, а иногда просто от есте­ства (Слово 26, гл. 42).

Мно­го­сло­вие про­ис­хо­дит иногда от насы­ще­ния, а иногда от тще­сла­вия (Слово 26, гл. 43).

Хула есть соб­ственно порож­де­ние гор­дыни; но нередко она рож­да­ется от осуж­де­ния ближ­него в том же самом, или от непри­яз­нен­ной зави­сти бесов (Слово 26, гл. 45).

Оже­сте­ние сердца бывает иногда от пре­сы­ще­ния, иногда от бес­чув­ствия; иногда же от при­стра­ще­ния к чему-либо. А при­стра­ще­ние опять бывает иногда от блуда, иногда от среб­ро­лю­бия, иногда от чре­во­уго­дия, иногда от тще­сла­вия, — и от многих других причин (Слово 26, гл. 46).

Лукав­ство про­ис­хо­дит и от пре­воз­но­ше­ния, и от гнева (Слово 26, гл. 47).

Лице­ме­рие — от само­до­воль­ства и от сво­е­чи­ния (Слово 26, гл. 48)» (103:488).

По мнению бла­жен­ного Фалас­сия: «Пред­ше­ствует всем стра­стям само­лю­бие; после же всех их сле­дует гор­дость.

Три глав­ней­шие стра­сти гре­хов­ные порож­де­ние свое имеют из стра­сти само­лю­бия.

Эти три суть: чре­во­уго­дие, тще­сла­вие и среб­ро­лю­бие, из кото­рых исхо­дят все другие стра­сти.

За чре­во­уго­дием сле­дует блуд, за тще­сла­вием — гор­дость, прочие же — за всеми тремя.

За всеми тремя после­дуют — печаль, гнев, зло­па­мят­ство, зависть, леность и прочие…» (аввы Фалас­сия о любви, воз­дер­жа­нии и духов­ной жизни к пре­сви­теру Павлу. Сотня первая, пункты 86–90) (132: 306).

«Из всех стра­стей пре­по­доб­ный Гри­го­рий (Синаит — П. Д.) выде­ляет восемь “началь­ствен­ных” (важ­ней­ших, опас­ней­ших): три глав­ных — чре­во­уго­дие, среб­ро­лю­бие и тще­сла­вие и пять с ними свя­зан­ных — блуд, гнев, печаль, леность и гор­дость. И еще более часто святой Гри­го­рий предо­сте­ре­гает от двух стра­стей — блуда и уныния. Эти две стра­сти он счи­тает крайне суро­выми и тяж­кими, гос­под­ству­ю­щими “над несчаст­ной душой” и обес­си­ли­ва­ю­щими ее, дела­ю­щими “при­роду нашу вялой, рас­слаб­лен­ной и как бы раз­би­той пара­ли­чом”» (147:111).

Проф. В. Н. Лос­ский пишет: «…корень вся­кого греха — гор­дость, кото­рая есть бунт против Бога… Корень греха — это жажда само­обо­же­ния, нена­висть к бла­го­дати» (71:252).

Про­то­и­е­рей Алек­сандр Мень пола­гает, что чело­века больше всего соблаз­няет власть (то есть стрем­ле­ние к власти явля­ется доми­ни­ру­ю­щей стра­стью): «Воля к власти — самый серьез­ный импульс и самый тяже­лый грех чело­века. За всеми соци­аль­ными, поли­ти­че­скими, куль­тур­ными бит­вами стоит воля к власти.

Фрейд напрасно считал, что в основе всего лежит либидо, секс. Ничего подоб­ного! Мил­ли­оны людей отка­зы­ва­лись от брака, но от власти никто нико­гда не отка­зы­вался. Об этом всегда нужно пом­нить. Вся чело­ве­че­ская циви­ли­за­ция постро­ена на гре­хо­па­де­нии, на пер­во­род­ном грехе, она сохра­нила в себе вот этот импульс власти. Поду­майте: ведь всякая магия была постро­ена на стрем­ле­нии власт­во­вать над при­ро­дой и чело­ве­ком, так же, как и наша тех­ни­че­ская циви­ли­за­ция. С точки зрения вла­сто­лю­бия можно опи­сать всю миро­вую исто­рию, и это будет правда.

Про­ана­ли­зи­руйте любое выда­ю­ще­еся собы­тие исто­рии, и вы уви­дите, какую колос­саль­ную роль играла в нем жажда власти. Этот импульс не остав­ляет чело­века до ста­ро­сти. Он может уже не инте­ре­со­ваться пищей, не инте­ре­со­ваться мно­гими жиз­нен­ными удо­воль­стви­ями, он может уже еле дви­гаться, но власть оста­ется един­ствен­ным и послед­ним, что ему мило и дорого» (102:72, 73). Отме­тим, что «гре­хо­па­де­ние было первым момен­том, когда в чело­веке вос­тор­же­ство­вала воля к власти…» (102:73). Иначе говоря, в гре­хо­па­де­нии, впер­вые в роде чело­ве­че­ском, про­яви­лась страсть (жажда) власти, как жела­ния обла­дать допол­ни­тель­ной воз­мож­но­стью — стать как боги, зна­ю­щие добро и зло. Свт. Гри­го­рий Бого­слов свя­зы­вает эту страсть, гнез­дя­щу­юся в потом­ках Адама, с пер­во­род­ным грехом: «Если в отно­ше­нии к Богу пер­во­род­ный грех выра­зился идо­ло­по­клон­ством и язы­че­ством, то во вза­им­ных отно­ше­ниях людей дает почув­ство­вать себя пре­об­ла­да­нием (между людьми — П. Д.)» (25:311 со ссыл­кой на свя­ти­теля Гри­го­рия Бого­слова).

• 4. Как видно из при­ве­ден­ных выше выска­зы­ва­ний о стра­стях, в них име­ются неко­то­рые раз­ли­чия в опре­де­ле­нии основ­ных стра­стей. Однако здесь нет суще­ствен­ных рас­хож­де­ний. Это объ­яс­ня­ется тем, что многие стра­сти свя­заны друг с другом. Так, напри­мер, страсть стя­жа­ния денег обу­слов­лена не соб­ственно жела­нием их накоп­ле­ния, а жела­нием с их помо­щью достичь боль­шей власти, боль­шей славы, иметь больше воз­мож­но­стей удо­вле­тво­рять свои похоти. Иными сло­вами, среб­ро­лю­бие обу­слов­лено вла­сто­лю­бием, сла­во­лю­бием, сла­сто­лю­бием. Вообще, раз­лич­ные стра­сти явля­ются как бы зве­ньями одной цепи. И если потя­нуть за одно из них, то появятся и другие звенья – стра­сти. По словам прп. Иоанна Лествич­ника «… стра­сти, одна другую рождая, и одна другою укреп­ля­ясь, низ­вер­гают в бездну» (153:104. Слово 9, гл. 1). Прп. Гри­го­рий Синаит пишет: «Воца­ре­ние в чело­веке по бес­печ­но­сти хотя бы одной из назван­ных стра­стей (име­ются в виду чре­во­уго­дие, среб­ро­лю­бие, тще­сла­вие, блуд, гнев, печаль, леность, гор­дость — П. Д.) опол­чает на него весь сонм зол во главе с гибель­ным неве­рием и опу­сто­шает его душу…» (цит. по 147:111).
• 5. По вопросу раз­де­ле­ния стра­стей на душев­ные и телес­ные прп. Ефрем Сири­а­нин гово­рит: «Душев­ные стра­сти суть забве­ние, леность и неве­де­ние. Сими тремя стра­стями омра­ча­е­мое око душев­ное, то есть ум, под­па­дает гос­под­ству других стра­стей, каковы суть нече­стие, непра­во­ве­рие, то есть всякая ересь, хула, раз­дра­жи­тель­ность, гнев, досада, вспыль­чи­вость, чело­ве­ко­не­на­вист­ни­че­ство, помя­то­зло­бие, кле­вета, осуж­де­ние, нера­зум­ная печаль, страх, боязнь, раздор, рев­ность, зависть, тще­сла­вие, гор­дость, лице­ме­рие, ложь, неве­рие, небла­го­ра­зу­мие, нераз­бор­чи­вость, недаль­но­вид­ность, нена­сыт­ность, любо­с­тя­жа­ние, леность, при­тя­за­тель­ность, при­стра­стие, при­вя­зан­ность к зем­ному, уныние, мало­ду­шие, небла­го­дар­ность, ропот, киче­ние, само­мне­ние, запаль­чи­вость, высо­ко­ме­рие, любо­на­ча­лие, чело­ве­ко­уго­дие, ковар­ство, бес­стыд­ство, нечув­стви­тель­ность, лас­ка­тель­ство, скрыт­ность, насмеш­ли­вость, двое­ду­шие, соиз­во­ле­ние на грех по стра­сти, непре­стан­ное помыш­ле­ние о грехах, ски­та­ние помыс­лов, само­лю­бие — матерь всего худ­шего, среб­ро­лю­бие — корень всех поро­ков, зло­нра­вие и лукав­ство.

Телес­ные же стра­сти суть чре­во­уго­дие, про­жор­ство, рос­кошь, пьян­ство, ядение в тайне, разные роды сла­сто­лю­бия, блуд, пре­лю­бо­де­я­ние, рас­пут­ство, нечи­стота, кро­во­сме­ше­ние, дето­рас­тле­ние, ско­то­лож­ство, худые поже­ла­ния и всякие про­ти­во­есте­ствен­ные и постыд­ные стра­сти, воров­ство, свя­то­тат­ство, разбой, убий­ство по зави­сти или в нера­зум­ном раз­дра­же­нии, всякое телес­ное успо­ко­е­ние, удо­вле­тво­ре­ние хоте­ниям плоти, осо­бенно в здо­ро­вом состо­я­нии тела, вол­шеб­ство, ворожбы, чаро­де­я­ния, гада­ния, пред­ве­ща­ние, щеголь­ство, лег­ко­мыс­лие, нега, страсть к наря­дам, нати­ра­ние лица, предо­су­ди­тель­ное рас­пут­ство, игра в кости, при­страст­ная пре­дан­ность мир­ским удо­воль­ствиям, жизнь пло­то­угод­ная, оде­бе­ля­ю­щая ум, дела­ю­щая его озем­ле­нив­шимся и ско­то­по­доб­ным и никак не допус­ка­ю­щая воз­ве­сти взор к Богу и к делам доб­ро­де­те­лей… корнем же всех зол и, как сказал бы иной, первою при­чи­ною, служат сла­сто­лю­бие, сла­во­лю­бие и среб­ро­лю­бие, от кото­рых рож­да­ется все худое» (цит. по 103:359, 360).

Прп. Анто­ний Вели­кий о душев­ных стра­стях пишет: «Умный чело­век борим бывает стра­стями душев­ными через чув­ства (телес­ные), кои есть у разум­ных тварей. Телес­ных чувств есть пять: зрение, обо­ня­ние, вкус и ося­за­ние. Через сии пять чувств под­па­дая четы­рем своим соб­ствен­ным стра­стям, бедная душа берется в плен. Эти четыре стра­сти душев­ные — тще­сла­вие, жажда утех, гнев и страх» (цит. по 117:73).

По мнению прп. Исаака Сирина: «В душе и без телес­ного есте­ства, есте­ственно, есть похоть и раз­дра­жи­тель­ность, это суть стра­сти души (цит. по 49:142). Свя­щен­ник Андрей Лоргус к нете­лес­ным (душев­ным) чув­ствам (стра­стям) отно­сит «страсть власти или славы» (49:147).

Заме­тим, что доб­ро­де­тели, также (как и стра­сти) раз­де­ля­ются на душев­ные и телес­ные. «Из доб­ро­де­те­лей иные суть телес­ные, а иные душев­ные. Телес­ные суть: пост, бдение, спание на голой земле, слу­же­ние, руко­де­лие, чтобы не быть в тягость другим, или для пода­я­ний и прочее. А душев­ные суть: любовь, вели­ко­ду­шие, кро­тость, воз­дер­жа­ние, молитва и прочее. И так если слу­чится, что по какой-либо нужде или состо­я­нию телес­ному, напри­мер, по болезни или по другой подоб­ной при­чине, мы не сможем испол­нить выше пока­зан­ных телес­ных доб­ро­де­те­лей, то имеем снис­хо­ди­тель­ное про­ще­ние от Гос­пода, веду­щего и при­чины тому; не испол­няя же доб­ро­де­те­лей душев­ных, ника­кого не будем иметь изви­не­ния, ибо они не под­ле­жат тако­вым пре­пят­ствиям» (прп. Максим Испо­вед­ник) (цит. по 132:186, 187).

7.3. О соот­но­ше­нии духов­ного и физи­че­ского состо­я­ния чело­века до и после гре­хо­па­де­ния в раю

После пер­во­род­ного греха как духов­ное, так и физи­че­ское состо­я­ния чело­века резко изме­ни­лись. Так, напри­мер:

до паде­ния: а) бла­го­дать была внутри чело­века, а соблазн — вне его; б) чело­век вел пра­вед­ную жизнь, при воз­мож­но­сти гре­шить. Иными сло­вами, пра­вед­ность была в дей­ствиях чело­века, а грех — в воз­мож­но­сти чело­века, или пра­вед­ность была как дей­стви­тель­ность, а грех — как воз­мож­ность; в) физи­че­ское состо­я­ние чело­века (состо­я­ние тела) нахо­ди­лось в воз­мож­но­сти бес­смер­тия;

после паде­ния: а) бла­го­дать стала вне чело­века, а соблазн — внутри его; б) чело­век стал гре­шить, при воз­мож­но­сти вести пра­вед­ную жизнь. Иными сло­вами, грех стал в дей­ствиях чело­века, а пра­вед­ность — в воз­мож­но­сти чело­века, или грех стал как дей­стви­тель­ность, а пра­вед­ность — как воз­мож­ность; б) физи­че­ское состо­я­ние чело­века стало нахо­диться в невоз­мож­но­сти бес­смер­тия (име­ется в виду 1‑й период жизни души — см. сноску 24).

При этом у пра­ро­ди­те­лей в раю в начале не было ника­ких похо­тей плоти и стра­стей. Гре­хов­ные чув­ства и жела­ния впер­вые появи­лись у них перед вку­ше­нием запрет­ного плода.

В соот­вет­ствии с изме­не­ни­ями, про­изо­шед­шими с физи­че­ским и духов­ным миром чело­века изме­ни­лась и его пси­хика (духовно – телес­ная суб­стан­ция), зави­ся­щая как от души, так и от тела. При этом нам не известны кон­крет­ные суб­стан­ци­аль­ные изме­не­ния, про­изо­шед­шие в теле и душе после пер­во­род­ного греха. Нам известны лишь функ­ци­о­наль­ные изме­не­ния пси­хики (они при­ве­дены выше).

Глава 8. О Свя­то­оте­че­ской пси­хо­те­ра­пии

«Во сви­де­тели пред вами при­зы­ваю сего­дня небо и землю: жизнь и смерть пред­ло­жил я тебе, бла­го­сло­ве­ние и про­кля­тие. Избери жизнь, дабы жил ты и потом­ство твое, любил Гос­пода Бога твоего, слушал глас Его и при­леп­лялся к Нему; ибо в этом жизнь твоя и дол­гота дней твоих…» (Втор.30:19, 20).

«Выслу­шаем сущ­ность всего: бойся Бога и запо­веди Его соблю­дай, потому что в этом все для чело­века; ибо всякое дело Бог при­ве­дет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Еккл.12:13, 14).

«… какая польза чело­веку, если он при­об­ре­тет весь мир, а душе своей повре­дит? или какой выкуп даст чело­век за душу свою? ибо при­и­дет Сын Чело­ве­че­ский во славе Отца Своего с Анге­лами Своими и тогда воз­даст каж­дому по делам его» (Мф.16:26).

«Душа наша проста и несложна; потому, когда воз­бо­лез­нует, одно вра­чев­ство вра­чует ее. Но тело, будучи сло­жено из многих, и притом неоди­на­ко­вых частей, кото­рые и сами состав­лены из четы­рех стихий, когда зане­мо­жет, имеет нужду в разных вра­чев­ствах и притом состав­лен­ных из разных трав… А душа, говорю я, напро­тив, будучи неве­ще­ственна, проста и несложна, когда зане­мо­жет, одно вра­чев­ство вра­чует ее, а не многие. Какое же это вра­чев­ство? Дух Святой, бла­го­дать Гос­пода Иисуса Христа…» (прп. Симеон Новый Бого­слов. Слово три­на­дца­тое (27).

8.1. Вве­де­ние

Свя­то­оте­че­ская пси­хо­те­ра­пия пред­став­ляет собою особое духов­ное воз­дей­ствие на душу с целью исце­ле­ния ее от стра­стей и других послед­ствий грехов. При этом име­ются в виду, как личные грехи, так и грехи роди­те­лей и более дале­ких род­ствен­ни­ков.

• 1. В Свя­щен­ном Писа­нии о нака­за­нии за личные грехи гово­рится: «Гос­подь сказал Моисею: того, кто согре­шил предо Мною, изглажу из книги Моей» (Исх.32:33); «Если не будешь ста­раться испол­нять все слова закона сего, напи­сан­ные в книге сей, и не будешь бояться сего слав­ного и страш­ного имени Гос­пода Бога твоего, то Гос­подь пора­зит тебя и потом­ство твое необы­чай­ными язвами, язвами вели­кими и посто­ян­ными, и болез­нями злыми и посто­ян­ными; и наве­дет на тебя все [злые] язвы Еги­пет­ские, кото­рых ты боялся, и они при­лип­нут к тебе; и всякую болезнь и всякую язву, не напи­сан­ную [и всякую напи­сан­ную] в книге закона сего, Гос­подь наве­дет на тебя, доколе не будешь истреб­лен, и оста­нется вас немного, тогда как мно­же­ством вы подобны были звез­дам небес­ным, ибо ты не слушал гласа Гос­пода Бога твоего. И как радо­вался Гос­подь, делая вам добро и умно­жая вас, так будет радо­ваться Гос­подь, погуб­ляя вас и истреб­ляя вас…» (Втор.28:58-63); «…если я согрешу, Ты заме­тишь и не оста­вишь греха моего без нака­за­ния. Если я вино­вен, горе мне!…» (Иов.19:14, 15); «…Всякое пре­ступ­ле­ние и непо­слу­ша­ние полу­чало пра­вед­ное воз­да­я­ние…» (Евр.2:2). О нака­за­нии за нару­ше­ние запо­ве­дей Божиих гово­рится, напри­мер, в: Лев.26:14-41; Втор.8:19, 20; 11:26, 28; 28:15-68; 30:15, 17-19; 31:20, 21, 29).

Исклю­че­нием из этого явля­ются случаи, когда без­за­кон­ник обра­ща­ется от грехов: «А когда скажу без­за­кон­нику: “ты смер­тью умрешь”, и он обра­тится от грехов своих и будет тво­рить суд и правду, если этот без­за­кон­ник воз­вра­тит залог, за похи­щен­ное запла­тит, будет ходить по зако­нам жизни, не делая ничего худого, — то он будет жив, не умрет. Ни один из грехов его, какие он сделал, не помя­нется ему; он стал тво­рить суд и правду, он будет жив» (Иез.33:14 -16).

О нака­за­нии за грех гово­рили царь Соло­мон и Иисус, сын Сира­хов: «… Стре­мя­щийся к злу стре­мится к смерти своей» (Прит.11:19); «… Суд над согре­ша­ю­щими сле­дует всегда за пре­ступ­ле­нием непра­вед­ных» (Прем.14:31); «Не при­ла­гай греха ко греху, ибо и за один не оста­нешься нена­ка­зан­ным» (Сир.7:8); «И хотя бы и один был непо­кор­ный, было бы уди­ви­тельно, если б он остался нена­ка­зан­ным…» (Сир.16:11).

Об этом также гово­рится в 3 Езд. и 2 Мак.: «Не поща­дит дес­ница Моя греш­ни­ков…» (3Езд.15:22); «Горе греш­ни­кам и несо­блю­да­ю­щим запо­ве­дей Моих! Гово­рит Гос­подь. Не пощажу их» (3Езд.15:24, 25); «… Нече­стиво посту­пать против Боже­ствен­ных зако­нов невоз­можно нена­ка­занно…» (2Мак.4:17).

При­меры кон­крет­ного вли­я­ния личных грехов на судьбу чело­века (нака­за­ния чело­века за его грехи) при­ве­дены, напри­мер, во Второй книге Мак­ка­вей­ской: «На другой день бывшие с Иудою пошли, как тре­бо­вал долг, пере­не­сти тела павших и поло­жить их вместе со срод­ни­ками в оте­че­ских гроб­ни­цах. И нашли они у каж­дого из умер­ших под хито­нами посвя­щен­ные Иам­ний­ским идолам вещи, что закон запре­щал Иудеям: и сде­ла­лось всем явно, по какой при­чине они пали … доб­лест­ный Иуда уве­ще­вал народ хра­нить себя от грехов, видя своими гла­зами, что слу­чи­лось по вине падших (2Мак.12:39-42); «Ибо когда он (Мене­лай — П. Д.) совер­шил много грехов против алтаря Гос­подня, кото­рого огонь и пепел был свят, то и полу­чил смерть в пепле (2Мак.13:8).

О связи грехов с болез­нями ясно учил Иисус Хри­стос: «Потом Иисус встре­тил его (исце­лен­ного чело­века — П. Д.) в храме и сказал ему: вот, ты выздо­ро­вел; не греши больше, чтобы не слу­чи­лось с тобою чего хуже» (Ин.5:14). «Св. апо­стол Павел объ­яс­нял частые болезни и смерть корин­фян как нака­за­ние за непо­чти­тель­ное и эго­и­сти­че­ское пове­де­ние на вечери Гос­под­ней. Он также предо­сте­ре­гал хри­стиан против лож­ного рели­ги­оз­ного покло­не­ния, напо­ми­ная о вне­зап­ных нака­за­ниях, посы­лав­шихся идо­ло­по­клон­ни­кам в Ветхом Завете» (128:99).

При­ве­дем и другие цитаты о связи личных грехов с болез­нями.

«… Во всяком грехе нахо­дится вина и нака­за­ние, как два червя в испор­чен­ном зубе или в трух­ля­вом дереве скры­ва­ются. Вины (то есть греха) Бог не хочет, но нака­за­ния, дей­стви­тельно, для нас пред­уста­нов­ляет, да теми пре­дает нас на измож­де­ние (на казнь) …» (158:477).

«… Грех в самом себе несет болезнь, нака­за­ние чело­веку. Стра­да­ния явля­ются след­ствием грехов. В неко­то­рых стра­стях при­чины стра­да­ний оче­видны, напри­мер: в пьян­стве, нар­ко­ма­нии. В других, осо­бенно душев­ных, это слож­нее заме­тить, но они пора­жают чело­века не менее жестоко. Что только не сде­лали зависть, само­лю­бие, алч­ность и т. д. Не они ли порож­дают ссоры, вражду, убий­ства, войны и т. п.?» (159:129).

«На про­тя­же­нии всего Свя­щен­ного Писа­ния звучит мотив о том, что сома­ти­че­ские и пси­хи­че­ские болезни воз­ни­кают именно вслед­ствие нару­ше­ния нрав­ствен­ных зако­нов. Это откры­тие под­твер­жда­ется совре­мен­ными иссле­до­ва­ни­ями в обла­сти меди­цины и пси­хо­фи­зио­ло­гии. Напри­мер, сверд­лов­ский врач, проф. И. И. Бене­дик­тов в своей книге “Письма о любви” про­во­дит мысль о том, что каче­ство чело­ве­че­ской любви и физи­че­ское здо­ро­вье чело­века во многом зави­сят от соблю­де­ния кон­крет­ных огра­ни­чи­тель­ных норм (или запо­ве­дей). И напро­тив, утвер­ждает он, рас­пу­щен­ность и бес­кон­троль­ность вполне могут при­ве­сти к раз­лич­ным забо­ле­ва­ниям: бес­пло­дию, фри­гид­но­сти, анор­газ­мии и проч. (160:91 со ссыл­кой на: Бене­дик­тов И. И. Письма о любви. С. 20).

«Боль­шин­ство зло­клю­че­ний про­ис­хо­дит от неспра­вед­ли­во­стей. Напри­мер, если неспра­вед­ли­во­стью люди нажи­вают себе богат­ство, то несколько лет они как сыр в масле ката­ются, но потом тратят все, неспра­вед­ливо собран­ное, на врачей. Ведь в псалме как напи­сано: Малое у пра­вед­ника — лучше богат­ства многих нече­сти­вых (Пс.36:16). “Злая раз­жива — только ветру нажива” — гово­рит посло­вица. Все, что накап­ли­ва­ется неправ­дой, уходит, раз­ле­та­ется по ветру. Болезни, банк­рот­ства, прочие несча­стья, про­ис­хо­дя­щие как испы­та­ния от Бога, слу­ча­ются редко и с весьма немно­гими. Такие люди будут иметь от Бога чистую мзду, и обычно они ста­но­вятся впо­след­ствии более бога­тыми, подобно Иову (из бесед со стар­цем Паи­сием Свя­то­гор­цем)» (157:190. См. статью: «Неспра­вед­ли­вость — вели­кий грех»).

«Грех — при­чина всех скор­бей чело­века и во вре­мени и в веч­но­сти. Скорби состав­ляют как бы есте­ствен­ное послед­ствие, есте­ствен­ную при­над­леж­ность греха, подобно тому, как стра­да­ния, про­из­во­ди­мые телес­ными неду­гами, состав­ляют неиз­беж­ную при­над­леж­ность этих неду­гов, свой­ствен­ное им дей­ствие. Грех в обшир­ном смысле слова, иначе паде­ние чело­ве­че­ства, или вечная смерть его, объ­ем­лет всех чело­ве­ков без исклю­че­ния; неко­то­рые грехи состав­ляют печаль­ное досто­я­ние целых обществ чело­ве­че­ских; нако­нец, каждый чело­век имеет свои отдель­ные стра­сти, свои осо­бен­ные согре­ше­ния, при­над­ле­жа­щие исклю­чи­тельно ему. Грех, во всех этих раз­лич­ных видах, служит нача­лом всех скор­бей и бед­ствий, кото­рым под­вер­га­ется вообще чело­ве­че­ство, под­вер­га­ются чело­ве­че­ские обще­ства, под­вер­га­ется каждый чело­век в част­но­сти» (свт. Игна­тий Брян­ча­ни­нов) (цит. по 157:174. См. статью: «Нака­за­ние за грех»).

«Есть прямая связь между болез­нен­но­стью и гре­хов­но­стью, что под­твер­ждают многие места из Писа­ния: “Про­ща­ется тебе грех твой”, гово­рит Гос­подь, исце­ляя одного. “Иди и больше не греши”, — гово­рит дру­гому. Потому повто­ряю, что святые отцы сове­туют при любом забо­ле­ва­нии вна­чале испо­ве­до­ваться и при­ча­ститься» (про­то­и­е­рей Вале­ни­тин Мор­да­сов) (157:294).

«Все наши болезни от наших грехов. Когда к Гос­поду обра­ща­лись за исце­ле­нием, Он всегда сна­чала отпус­кал грехи, а потом исце­лял от болез­ней. Грехи наши, наша непра­вед­ная жизнь дают нам болезни» (161:211).

• 2. Необ­хо­димо отме­тить, что между болез­нью и грехом нет вза­имно-одно­знач­ной связи, то есть болезнь чело­века не всегда явля­ется след­ствием его лич­ного греха. «Бывает, что болезни посы­ла­ются и святым людям не за грехи, а для боль­шей свя­то­сти» (161:211). Иногда болезни, физи­че­ские недо­статки, раз­лич­ные труд­но­сти, непри­ят­но­сти, горе­сти и стра­да­ния: попус­ка­ются Богом для испы­та­ния вер­но­сти Ему и сми­ре­ния (см., напри­мер, Втор.8:2, 3); очи­ще­ния и укреп­ле­ния в пра­вед­но­сти (см., напри­мер, Иов.); необ­хо­димы для явле­ния дел Божьих132 и славы Божьей133; про­ис­хо­дят по «есте­ствен­ным» при­чи­нам, то есть в соот­вет­ствии с физи­че­скими зако­нами, или «зако­нами при­роды»134. Кроме того, как гово­рит про­то­и­е­рей Вале­ни­тин Мор­да­сов, иногда болезнь (увечье) посы­ла­ется для предот­вра­ще­ния греха: «В наше время, как особое бла­го­во­ле­ние Божие, можно ценить увечье, послан­ное Гос­по­дом для того, чтобы пре­ду­пре­дить гре­хо­па­де­ние, лишить воз­мож­но­сти совер­шать грех. Жаль, что многие этого не пони­мают» (157:294).

При­ве­дем и другие выска­зы­ва­ния по дан­ному вопросу.

Свт. Гри­го­рий Бого­слов учит: «Что значит постиг­ший нас удар (несча­стья — П. Д.), и отчего он? Испы­та­ние ли — это доб­ро­де­тели или истя­за­ние за грехи? Но хотя бы и не было это нака­за­нием, — лучше при­нять за нака­за­ние и сми­риться под креп­кую руку Божию, нежели пре­воз­но­ситься этим, как испы­та­нием (Слово 15)» (52:495).

Архи­манд­рит Амвро­сий (Юрасов) пояс­няет: «Но бывает, что болезни посы­ла­ются и святым людям не за грехи, а для боль­шей свя­то­сти»; «Греш­ни­кам болезни даются за грехи, а пра­вед­ни­кам — для боль­шей свя­то­сти» (161:211, 212).

По мнению мит­ро­по­лита Мос­ков­ского и Коло­мен­ского Фила­рета (Дроз­дова): «Бог хочет тер­пе­ния и надежды, если под­вер­гает душу лише­нию, для ее испы­та­ния и очи­ще­ния» (165:329).

«Авва Исаия пишет: поелику оди­на­ко­вые слу­чай­но­сти пости­гают греш­ных и пра­вед­ных, то не должно думать, что все под­вер­га­ю­щи­еся несча­стиям под­вер­га­ются им за какие-либо пред­ше­ство­вав­шие грехи» (цит. по 117:419).

Старец Алек­сий (Соло­вьев) выра­жает эту мысль так: «Нет ничего уди­ви­тель­ного, что ты стра­да­ешь, это нужно, чтобы понять стра­да­ния других. Терпи… Хри­стос, будучи без­греш­ным, терпел поно­ше­ния от твари, а ты кто такая, чтобы не стра­дать? Знаешь ли ты, что душа очи­ща­ется стра­да­нием; знаешь ли, что Хри­стос помнит тебя, если он посе­щает тебя скор­бями. Самой избрать путь жизни труд­нее всего. При вступ­ле­нии в жизнь нужно молить Гос­пода, чтобы Он упра­вил твой путь. Он, Все­выш­ний, вся­кому дает крест сооб­разно со склон­но­стями чело­ве­че­ского сердца. Кто тебе сказал, что Бог нака­зы­вает людей за грехи, как при­нято у нас часто гово­рить при виде ближ­него, впав­шего в какую-либо беду или болезнь. Нет, пути Гос­подни неис­по­ве­димы. Нам, греш­ным, не надо знать, почему Все­силь­ный Хри­стос часто допус­кает непо­сти­жи­мые для чело­ве­че­ского ума как бы неспра­вед­ли­во­сти. Он знает, что Он делает и для чего. Уче­ники Хри­стовы нико­гда не думали, что Хри­стос даст им сча­стье, в смысле зем­ного бла­го­по­лу­чия. Они были счаст­ливы лишь духов­ным обще­нием со Слад­чай­шим своим Учи­те­лем… Хри­стос мог избе­жать Своего стра­да­ния, однако Он Сам доб­ро­вольно пошел на крест. Бог любит осо­бенно тех, кто доб­ро­вольно идет на стра­да­ния Христа ради…» (цит. по 136:346).

Свт. Иоанн Мак­си­мо­вич (архи­епи­скоп Чер­ни­гов­ский, впо­след­ствии мит­ро­по­лит Тоболь­ский и Сибир­ский) гово­рит: «…Каждый из нас в нуждах своих обязан уве­ще­вать самого себя, говоря или думая так: “Это послано мне пра­вед­ным судом Божиим или в нака­за­ние за грехи мои, или для настав­ле­ния меня в доб­ро­де­тель­ной жизни, или же для боль­шей награды небес­ной…”» (158:493, 494).

Кан­ди­дат меди­цин­ских наук епи­скоп Тих­вин­ский Кон­стан­тин (Горя­нов) пишет: «В биб­лей­ские вре­мена есте­ствен­ных причин болез­ней даже не ищут, кроме тех, кото­рые оче­видны: ране­ния, паде­ния, одрях­ле­ние и сле­пота при ста­ро­сти, напри­мер, как у Быто­пи­са­теля: “Когда Исаак соста­рился, и при­ту­пи­лось зрение глаз его, он при­звал стар­шего сына своего Исава” (Быт.27:1). Глав­ная при­чина такого под­хода в том, что болезнь обычно рас­смат­ри­ва­лась как нака­за­ние за грехи. Так, увидев сле­по­рож­ден­ного, уче­ники спро­сили у Иисуса: “Равви! Кто согре­шил, он или роди­тели его, что родился слепым? ” (Ин.9:2). Болезнь могла посы­латься Богом прямо, напри­мер, перед каз­нями еги­пет­скими “Гос­подь сказал (Моисею): кто дал уста чело­веку? Кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? Не Я ли Гос­подь (Бог)?” (Исх.4:11).

Болезнь могла воз­ник­нуть у чело­века с Божия соиз­во­ле­ния через посред­ство нечи­стой силы, как у Иова, когда “отошел сатана от лица Гос­подня и пора­зил Иова про­ка­зою лютою от подошвы ноги его по самое темя его” (Иов.2:7). При­чи­ною болезни могла также быть чело­ве­че­ская зависть. Так, у того же Иова мы встре­чаем: “Глупца уби­вает гнев­ли­вость, и несмыс­лен­ного губит раз­дра­жи­тель­ность” (Иов.5:2); а с другой сто­роны, “крот­кое сердце – жизнь для тела, а зависть – гниль для костей” (Притч.14:30).

Ветхий Завет ука­зы­вает в каче­стве при­чины болезни пре­сы­ще­ние, Кн. пре­муд­ро­сти Иисуса, сына Сира­хова, взы­вает к нам из глу­бины веков: “Сын мой! В про­дол­же­ние жизни испы­ты­вай твою душу, и наблю­дай, что для нее вредно, и не давай ей того… Не пре­сы­щайся всякою сла­стью, и не бро­сайся на разные снеди; ибо от мно­го­яде­ния бывает болезнь, и пре­сы­ще­ние дово­дит до холеры; от пре­сы­ще­ния многие умерли, а воз­дер­жан­ный при­ба­вит себе жизни” (Сирах.37:30-34). Однако в любом случае счи­та­ется, что в конеч­ном итоге болезнь нис­по­слана Богом за грехи…

Испы­та­ние болез­нью должно воз­бу­дить в чело­веке созна­ние греха. В про­си­тель­ных псал­мах это и отме­ча­ется: мольба об исце­ле­нии всегда сопро­вож­да­ется при­зна­нием грехов: “Нет целого места в плоти моей от гнева Твоего; нет мира в костях моих от грехов моих. Ибо без­за­ко­ния мои пре­вы­сили голову мою… Смер­дят, гно­ятся раны мои от безу­мия моего” (Пс.37:4-6). Однако встает вопрос, явля­ется ли каждая болезнь след­ствием личных грехов боля­щего? И ответ на этот вопрос не всегда ясен…

При рели­ги­оз­ном взгляде на болезнь исце­ле­ние пони­ма­лось как зна­ме­ние того, что чело­век прощен Богом, “ибо Я Гос­подь (Бог твой), цели­тель твой” (Исх.15:26)» (126).

Заме­тим, что и преж­де­вре­мен­ная смерть чело­века также может не являться след­ствием зна­чи­тель­но­сти совер­шен­ных им грехов. В Еван­ге­лие от Луки об этом гово­рится сле­ду­ю­щее: «В это время пришли неко­то­рые и рас­ска­зали Ему о Гали­ле­я­нах, кото­рых кровь Пилат смешал с жерт­вами их. Иисус сказал им на это: дума­ете ли вы, что эти Гали­ле­яне были греш­нее всех Гали­леян, что так постра­дали? Нет, говорю вам, но, если не пока­е­тесь, все так же погиб­нете. Или дума­ете ли, что те восем­на­дцать чело­век, на кото­рых упала башня Сило­ам­ская и побила их, винов­нее были всех, живу­щих в Иеру­са­лиме? Нет, говорю вам, но, если не пока­е­тесь, все так же погиб­нете» (Лк.13:1-5) (ср.: 2Мак.12:39-42).

• 3. При­ве­дем теперь све­де­ния о вли­я­нии грехов роди­те­лей и более дале­ких род­ствен­ни­ков на судьбу (жизнь) их детей135.

В Ветхом Завете неод­но­кратно гово­рится о вли­я­нии греха (вины) отцов на судьбы их детей. Так, напри­мер, за грех царя Давида (2Цар.11:1-17), кото­рый сделал зло в очах Гос­пода (2Цар.11:26), пора­зил Гос­подь дитя, кото­рое родила жена Урии Давиду, и оно забо­лело (2Цар.12:15) и на седь­мой день дитя умерло (2Цар.12:18). При­ве­дем и другие при­меры: «…Я Гос­подь, Бог твой, Бог рев­ни­тель, нака­зы­ва­ю­щий детей за вину отцов до тре­тьего и чет­вер­того [рода], нена­ви­дя­щих Меня…» (Исх.20:5); «… Гос­подь, Бог… нака­зы­ва­ю­щий вину отцов в детях и в детях детей до тре­тьего и чет­вер­того рода» (Исх.34:6, 7); «А остав­ши­еся из вас… за без­за­ко­ния отцов своих исчах­нут» (Лев.26:39); «Гос­подь дол­го­тер­пе­лив и мно­го­мило­стив, про­ща­ю­щий без­за­ко­ния и пре­ступ­ле­ния, и не остав­ля­ю­щий без нака­за­ния, но нака­зы­ва­ю­щий без­за­ко­ние отцов в детях до тре­тьего и чет­вер­того рода» (Числ.14:18); «…Я Гос­подь, Бог твой, Бог рев­ни­тель, за вину отцов нака­зы­ва­ю­щий детей до тре­тьего и чет­вер­того рода, нена­ви­дя­щих Меня…» (Втор.5:9); «Готовьте закла­ние сыно­вьям его за без­за­ко­ния отца их…» (Ис.14:21); «Если не будешь ста­раться испол­нять все слова закона сего, напи­сан­ные в книге сей, и не будешь бояться сего слав­ного и страш­ного имени Гос­пода Бога твоего, то Гос­подь пора­зит тебя и потом­ство твое необы­чай­ными язвами, язвами вели­кими и посто­ян­ными, и болез­нями злыми и посто­ян­ными… «(Втор.28:58-63); «Ты… за без­за­ко­ния отцов воз­дашь в недро детям их после них…» (Иер.32:18); «Отцы наши гре­шили: их уже нет, а мы несем нака­за­ние за без­за­ко­ние их» (Плач.5:7); «…и за грехи наши и отцов наших мы с бра­тьями нашими и царями нашими и свя­щен­ни­ками нашими пре­даны были царям ино­зем­ным под меч, в плен и на раз­граб­ле­ние с посрам­ле­нием до сего дня» (Езд.2:74); «… не нака­зы­вай меня за грехи мои и заблуж­де­ния мои и отцов моих, кото­рыми они согре­шили пред Тобою» (Тов.3:3); «И, поис­тине, многи и пра­ведны суды Твои — делать со мною по грехам моим и грехам отцов моих…» (Тов.3:5). См. также Исх.20:5; Чис.14:18, 33; Втор.5:9; 12:25, 28; 1Цар.2:33; 3:13, 14; 2Цар.12:13-19; Пс.36:28; Прем.3:16; Тов.3:3, 5. Отме­тим, что в Исх.20:5 и Втор.5:9 гово­рится о нака­за­нии за вину отцов только тех детей, кото­рые нена­ви­дят Бога.

В Новом Завете о связи детей с гре­хами их отцов гово­рится в: Мф.23:29-32, 35; 27:24, 25; Лк.11:50, 51, причем наи­бо­лее ярко это выра­жено в Мф.27:24, 25: «Пилат… умыл руки перед наро­дом и сказал: не вино­вен я в крови Пра­вед­ника Сего; смот­рите вы. И, отве­чая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших».

Старец Паисий Свя­то­го­рец по дан­ному вопросу пишет: «Может слу­читься, что в какой-то семье дед или бабушка совер­шали какие-то неспра­вед­ли­вые поступки, но на них самих это никак не отра­зи­лось. Однако нака­за­ние пости­гает их детей или внуков, кото­рые забо­ле­вают и бывают вынуж­дены рас­тра­тить на врачей то, что было собрано неправ­дой, чтобы таким обра­зом опла­тить долги пред­ков. Помню одну семью, на кото­рую обру­ши­лось многие напа­стей. Сна­чала тяже­лая болезнь пора­зила главу семьи: несколько лет он про­му­чился, будучи при­ко­ван­ным к постели, и после этого умер. Затем умерла его жена и дети — один за другим. Недавно умер и послед­ний — пятый ребе­нок. Эта семья была прежде очень бога­той, но дошла до нищеты, потому что для того, чтобы запла­тить врачам и покрыть разные другие рас­ходы, они рас­про­да­вали все, что имели, за бес­це­нок. “Почему же на них сып­лется столько болез­ней и бед?” — удив­лялся я. С неко­то­рыми чле­нами этой семьи я был знаком. По ним было видно, что их беды не имеют ничего общего с теми бла­го­сло­вен­ными испы­та­ни­ями, кото­рые посы­лает своим избран­ни­кам Бог. “Скорее всего, — поду­мал я, — в их случаи всту­пили в дей­ствие духов­ные Божии законы”. Для того, чтобы раз­ве­ять сомне­ния, я поста­рался рас­спро­сить об их семье неко­то­рых достой­ных дове­рия ста­ри­ков — их зем­ля­ков, кото­рые рас­ска­зали мне сле­ду­ю­щее. Глава этой семьи полу­чил от своего отца какое-то наслед­ство и впо­след­ствии уве­ли­чил его, совер­шая разные неспра­вед­ли­вые деяния. Напри­мер, какая-то вдова про­сила у него взаймы денег, чтобы выдать замуж свою дочь. Свой долг она вер­нула бы после уборки и обмола хлеба. Он же давал ей деньги при усло­вии, что она пере­пи­шет на его имя свой уча­сток под стро­и­тель­ство дома. Будучи в нужде, несчаст­ная давала ему все, что он просил. Другой чело­век просил взаймы для того, чтобы упла­тить долг банку. Взятые деньги он вернул бы после уборки хлопка, но неспра­вед­ли­вый глава семьи не согла­шался и тре­бо­вал взамен целое поле. Несчаст­ный, боясь пре­сле­до­ва­ний со сто­роны банка, отда­вал ему свое поле. Третий просил одол­жить немного денег, чтобы запла­тить врачам, и злой заи­мо­да­вец тре­бо­вал у него корову. Бедняк отда­вал все то, что он просил. Таким спо­со­бом этот чело­век ско­ло­тил себе нема­лое состо­я­ние. Однако весь ропот стра­даль­цев ударил не только по нему самому и его жене, но даже и по детям. Таким обра­зом, всту­пили в дей­ствие духов­ные законы, и самим членам семьи неспра­вед­ли­вого богача при­шлось ока­заться в шкуре тех, кто был обижен ими. Так, для оплаты врачей и прочих рас­хо­дов, свя­зан­ных с болез­нями, несчаст­ными слу­ча­ями и дру­гими бедами, они за бес­це­нок рас­про­дали все, что имели. Из боль­ших бога­чей они пре­вра­ти­лись в нищих, и ушли из жизни все — один за другим. Конечно, Бог будет судить в соот­вет­ствии со Своей вели­кой любо­вью и спра­вед­ли­во­стью. А те, кто, нахо­дясь в нужде, были вынуж­дены про­дать послед­нее, чтобы запла­тить врачам или кому-то еще, и из-за этого обни­щали, полу­чат мзду в соот­вет­ствии с той неправ­дой, кото­рую они пре­тер­пели. Люди же неспра­вед­ли­вые, пре­тер­пе­вая такие несча­стья, опла­чи­вают ими свои долги перед Богом» (из бесед со стар­цем Паи­сием Свя­то­гор­цем) (157:202. См. статью: «Неспра­вед­ли­вость — вели­кий грех»).

Такое поло­же­ние (о нака­за­нии детей за грехи их отцов), по-види­мому, счи­та­ется столь есте­ствен­ным (обыч­ным), что про­ти­во­по­лож­ное (не соблю­де­ние этого) даже тре­бует спе­ци­аль­ного пояс­не­ния: «Вы гово­рите: “почему же сын не поне­сет вины отца своего? Потому что сын посту­пает законно и пра­ведно, все уставы Мои соблю­дает и выпол­няет их; он будет жив136… сын не поне­сет вины отца” …» (Иез.18:19)137.

Вот как объ­яс­няет нака­за­ние одних людей за грехи других архи­манд­рит Платон (Игум­нов): «… Воз­да­я­ние за пре­ступ­ле­ние или за доб­ро­де­тель­ный посту­пок отдель­ного чело­века отно­си­лось в Ветхом Завете к целой общ­но­сти людей. Источ­ни­ком этой идеи служил харак­тер семей­ных отно­ше­ний, но более важной при­чи­ной было то, что Бог избрал Изра­иль и заклю­чил с ним Завет именно как с избран­ным и святым наро­дом, а не как с отдель­ными лич­но­стями. Поэтому Бог мог нака­зать народ за грех одного чело­века и дать бла­го­сло­ве­ние и награду за личную пра­вед­ность дру­гого чело­века. Оче­вид­ный пример все­об­щего нака­за­ния — исто­рия паде­ния чело­века. Но есть много других под­твер­жде­ний. Убий­ство, совер­шен­ное Каином, вызвало умно­же­ние без­за­ко­ний во всем его роде. Даже царь Давид своим пре­гре­ше­нием обрек своего сына, родив­ше­гося от неза­кон­ного союза, на смерть и свой цар­ский род на бес­пре­рыв­ные войны и бед­ствия (2Цар.12:7-14). Не только бли­жай­шие потомки, но даже целый род может быть нака­зан за грех одного из его пред­ста­ви­те­лей. Клас­си­че­ское изре­че­ние о нака­за­нии, отме­рен­ном Богом заве­домо непо­вин­ным потом­кам греш­ни­ков, мы нахо­дим в книге Исход; тем более Его милость и про­ще­ние про­сти­ра­ются на тысячи родов (Исх.34:7).

Таким обра­зом, пони­ма­ние наград и нака­за­ний в Ветхом Завете сво­ди­лось, глав­ным обра­зом, к бла­го­сло­ве­ниям в земной жизни и отно­си­лось больше к целому народу, чем к отдель­ной чело­ве­че­ской лич­но­сти» (128:98).

По мнению иеро­мо­наха Ана­то­лия (Бере­стова) «Мы все в этой жизни свя­заны единой жиз­нен­ной цепоч­кой. Грех одного чело­века порож­дает и грехи, и послед­ствия грехов — стра­да­ния, болезни, смерть других людей. К тому же чело­век уже часто рож­да­ется с болез­нями — послед­ствием грехов роди­те­лей, бабу­шек, деду­шек, пра­де­ду­шек т. д. Совер­шенно оче­видно, что грехи одних людей при­во­дят к тяже­лым послед­ствиям для здо­ро­вья всей после­ду­ю­щей жизни и других людей. Вспом­ните, грехи одного чело­века, скажем Ленина, Гит­лера, Ста­лина, при­во­дили к стра­да­ниям многих и многих мил­ли­о­нов, десят­ков и, может быть сотен мил­ли­о­нов людей. И посмот­рите, когда мы совер­шаем какой-то грех, от греха этого могут стра­дать совер­шенно незна­ко­мые нам люди порой за тысячи кило­мет­ров от того места, в кото­ром мы живем…» (127:47).

Отме­тим, что воз­мож­ность пере­хода послед­ствий греха роди­те­лей на их детей явля­ется зако­но­мер­но­стью, кото­рая, в отли­чие от физи­че­ских зако­нов, откры­ва­е­мых людьми, открыта нам Самим Богом. В связи с этим, данная зако­но­мер­ность, столь много раз ука­зан­ная в Библии, по-види­мому, не должна вызы­вать каких-либо допол­ни­тель­ных вопро­сов, недо­уме­ний, сомне­ний и непо­ни­ма­ния по срав­не­нию с дру­гими зако­но­мер­но­стями, напри­мер, тво­ре­нием Богом мило­сти до тысячи родов (Исх.20:6; 34:7; Втор.5:10), или обе­ща­нием хоро­шего детям, роди­тели кото­рых делают угод­ное перед очами Гос­пода (см., напри­мер, Втор.12:25, 28). О вли­я­нии наслед­ствен­ных фак­то­ров на жизнь чело­века см. также 51:286–305, 372–396; 33:478–506, 665–698.

• 4. Поскольку через исце­ле­ние души от стра­стей и послед­ствий грехов про­ис­хо­дит исце­ле­ние и тела, то свя­то­оте­че­ская пси­хо­те­ра­пия явля­ется уни­вер­саль­ным и дей­ствен­ным лечеб­ным сред­ством для чело­века в целом, т. е. его души и тела.

«Свя­то­оте­че­ская пси­хо­те­ра­пия — гово­рит В. Невя­ро­вич — не есть лишь пере­ло­же­ние нрав­ствен­ного бого­сло­вия или собра­ние афо­риз­мов и поуче­ний на эти­че­ские темы. Она пред­став­ляет собой нрав­ственно-рели­ги­оз­ное направ­ле­ние пси­хо­те­ра­пии — науки о тера­пии души (что явствует из самого ее назва­ния — греч. psyche — душа + terapia — лече­ние) и бази­ру­ется на непре­хо­дя­щих духов­ных цен­но­стях, цемен­ти­ру­ю­щих многие века саму основу госу­дар­ства с его само­быт­ной куль­ту­рой, нау­ками, ремес­лами, опре­де­ляя и всю обще­ствен­ную жизнь» (87:5).

Вот как пишет об осно­вах духов­ной болезни и прин­ци­пах ее лече­ния Мит­ро­по­лит Мин­ский и Слуц­кий Фила­рет, пат­ри­ар­ший экзарх всея Бела­руси, пред­се­да­тель Сино­даль­ной Бого­слов­ской Комис­сии Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви: «Под­водя итог, хри­сти­ан­скую антро­по­ло­гию можно назвать “нис­хо­дя­щей”. Она оттал­ки­ва­ется от мак­си­маль­ного образа чело­века, от того, каким он при­зван быть согласно замыслу Творца. Но затем она обра­ща­ется к реаль­ному состо­я­нию чело­века и иссле­дует все послед­ствия греха, кото­рый привел чело­века к отпа­де­нию от Бога. Однако анализ внут­рен­них сил чело­века и дей­ству­ю­щих в нем гре­хов­ных стра­стей пре­сле­дует одну цель: поста­вить пра­виль­ной диа­гноз духов­ной болезни, чтобы можно было достичь исце­ле­ния. Цер­ков­ная антро­по­ло­гия знает о глу­бине паде­ния чело­века, но она также знает, что такое свя­тость, кото­рая дости­га­ется через сора­бот­ни­че­ство, или синер­гию, чело­века с Богом.

Конеч­ная же цель хри­сти­ан­ской антро­по­ло­гии — ука­зать чело­веку путь спа­се­ния от того, что иска­жает его под­лин­ный образ, и напра­вить чело­века по пути духов­ного воз­рас­та­ния и соеди­не­ния со своим Твор­цом, по образу Кото­рого он создан» (94:17).

По мнению мит­ро­по­лита Иеро­фея (Вла­хоса): «Под­лин­ная цель (пра­во­слав­ного курса лече­ния — П. Д.) состоит в том, чтобы достичь обще­ния с Богом. Разу­ме­ется, мы хорошо знаем, что в лоне Церкви суще­ствуют раз­лич­ные духов­ные воз­расты и состо­я­ния. Как учат святые отцы, неко­то­рые соблю­дают слово Божие из страха адской муки, другие — чтобы попасть в рай, третьи же делают это из любви ко Христу. Первые явля­ются рабами, вторые — наем­ни­ками и третьи — чадами Божи­ими. При­ни­мая суще­ство­ва­ние всех этих духов­ных воз­рас­тов, мы всеже под­чер­ки­ваем, что под­ви­за­емся ради того, чтобы попасть в третью кате­го­рию. Посто­ян­ное лече­ние пред­пи­сы­ва­ется и в отно­ше­нии самой цели, к кото­рой стре­мится боль­ной» (108:275).

Именно грехи чело­века и явля­ются пер­во­при­чи­ной (осно­ва­нием) раз­лич­ных пси­хи­че­ских и других забо­ле­ва­ний. Вообще все болезни берут свое начало от пер­во­род­ного греха. До этого тра­ги­че­ского собы­тия не было ни болез­ней, ни тления, ни смерти. Также не было и внут­рен­них соблаз­нов (см. раздел 7.1). После гре­хо­па­де­ния Адама и Евы в при­роду чело­века вошли тлен­ность, смерт­ность, укло­не­ние к греху (то есть у чело­века появился внут­рен­ний источ­ник соблаз­нов) и все их потомки стали насле­до­вать, по закону пре­ем­ствен­но­сти, эти каче­ства (см. раздел 7.2).

• 5. Свя­то­оте­че­ский подход, с одной сто­роны, пред­по­ла­гая лече­ние основ­ной при­чины всех забо­ле­ва­ний — гре­хов­ного состо­я­ния души (обу­слов­лен­ного послед­стви­ями грехов), с другой — не отри­цает целе­со­об­раз­ность и опре­де­лен­ную эффек­тив­ность и других мето­дов лече­ния, а именно мето­дов, исполь­зу­е­мых тра­ди­ци­он­ной меди­ци­ной для лече­ния болез­ней (рас­стро­ен­но­сти) тела, вообще, и нерв­ной системы, в част­но­сти.

В книге Пре­муд­ро­сти Иисуса, сына Сира­хова, о врачах и вра­че­ва­нии ска­зано: Почи­тай врача честью по надоб­но­сти в нем, ибо Гос­подь создал его, и от Выш­него — вра­че­ва­ние, и от царя полу­чает он дар. Знание врача воз­вы­сит его голову, и между вель­мо­жами он будет в почете. Гос­подь создал из земли вра­чев­ства, и бла­го­ра­зум­ный чело­век не будет пре­не­бре­гать ими. Не от дерева ли вода сде­ла­лась слад­кою, чтобы познана была сила Его? Для того Он и дал людям знание, чтобы про­слав­ляли Его в чудных делах Его: ими он вра­чует чело­века и уни­что­жает болезнь его. При­го­тов­ля­ю­щий лекар­ства делает из них смесь, и заня­тия его не окан­чи­ва­ются, и чрез него бывает благо на лице земли. Сын мой! в болезни твоей не будь небре­жен, но молись Гос­поду, и Он исце­лит тебя. Оставь гре­хов­ную жизнь и исправь руки твои, и от вся­кого греха очисти сердце. Воз­неси бла­го­уха­ние и из семи­дала памят­ную жертву и сделай при­но­ше­ние тучное, как бы уже уми­ра­ю­щий; и дай место врачу, ибо и его создал Гос­подь, и да не уда­ля­ется он от тебя, ибо он нужен. В иное время и в их руках бывает успех; ибо и они молятся Гос­поду, чтобы Он помог им подать боль­ному облег­че­ние и исце­ле­ние к про­дол­же­нию жизни (Сир.38:1-14).

Святые отцы счи­тали, что лечиться у врачей, с помо­щью лекарств, не грешно. Свя­ти­тель Феофан Затвор­ник по дан­ному вопросу гово­рит: «Лечить сестру или к святым при­бе­гать — одно дру­гому не мешает. Лекаря Бог сотво­рил, и лекар­ства суть Божии тво­ре­ния…»; «Будем молиться и про­сить Гос­пода о поми­ло­ва­нии. Однако ж и то верно, что Бог бере­жет бере­жен­ного. Есть книжки, где про­пи­сано, какие брать предо­сто­рож­но­сти, и в газе­тах писали. Читайте и испол­няйте. Сырого не есть, воду кипя­чен­ную пить…»; «И лекарь не мешает, и пре­дан­ность Богу нужна. То и другое пусть идет»; «Что лечиться нет греха, об этом и вопроса не должно быть…» (цит. по 55:118, 120, 122, 140).

Дей­стви­тельно, ведь при­чи­ной плохой музыки (ана­логе пси­хи­че­ских явле­ний) может быть, как плохой музы­кант (аналог души), так и плохой инстру­мент (аналог тела).

Про­то­и­е­рей Нико­лай Мали­нов­ский пишет: «Чело­век и создан Твор­цом телесно-духов­ным суще­ством, а потому и все его отправ­ле­ния, пока он живет на земле, носят на себе харак­тер этой телесно – духов­но­сти, посему и душа, и тело вза­имно дей­ствуют друг на друга» (18:186, 187). Как уже гово­ри­лось выше, тело, будучи соеди­нен­ным с душою, ока­зы­вает опре­де­лен­ное и оче­вид­ное вли­я­ние на ее чув­ства, мысли и жела­ния (см. гл. 1, 2). При этом опре­де­лен­ное рас­строй­ство тела (напри­мер, из-за болезни или в про­цессе ста­ре­ния) вызы­вает и опре­де­лен­ное рас­строй­ство пси­хи­че­ских явле­ний (см. гл. 1). Иначе говоря, для нор­маль­ного функ­ци­о­ни­ро­ва­ния пси­хики чело­века, необ­хо­димо нор­маль­ное (здо­ро­вое) состо­я­ние тела.

• 6. Насто­я­щую главу не сле­дует рас­смат­ри­вать как мето­ди­че­ское посо­бие или реко­мен­да­ции по исполь­зо­ва­нию свя­то­оте­че­ской пси­хо­те­ра­пии в целом или отдель­ных ее аспек­тов. В главе пред­став­лена лишь общая инфор­ма­ция по рас­смат­ри­ва­е­мой тема­тике, харак­те­ри­зу­ю­щая свя­то­оте­че­скую пси­хо­те­ра­пию как уни­вер­саль­ное и дей­ствен­ное лечеб­ное сред­ство для чело­века.

Свя­то­оте­че­ская пси­хо­те­ра­пия (ее метод и мето­дики) осно­ва­тельно и подробно изло­жена в трудах святых отцов, вклю­чая и такой ее раздел, как учение о стра­стях (см., напри­мер, «Доб­ро­то­лю­бие: В 5 тт. — М.: Изд. Сре­тен­ского мона­стыря, 2004»).

При­ме­ром клас­си­че­ского изло­же­ния свя­то­оте­че­ской пси­хо­те­ра­пии, как сред­ства борьбы со стра­стями, явля­ется книга «Лествица» пре­по­доб­ного Иоанна Лествич­ника. Об этой книге, име­ну­е­мой «Скри­жали духов­ные», гово­рится: «Всем, поспе­ша­ю­щим напи­сать имена свои в книге жизни на небе­сах, насто­я­щая кн. пока­зы­вает пре­вос­ход­ней­ший путь. Шествуя сим путем, увидим, что она непо­гре­ши­тельно руко­во­дит после­ду­ю­щих ее ука­за­ниям, сохра­няет их неуязв­лен­ными от вся­кого пре­ты­ка­ния, и пред­став­ляет нам лествицу утвер­жден­ную, воз­во­дя­щую от зем­ного во святая святых, на вер­шине кото­рой утвер­жда­ется Бог любви. Сию, думаю, лествицу видел и Иаков, запи­на­тель стра­стей, когда поко­ился на подвиж­ни­че­ском ложе. Но взой­дем, умоляю вас, с усер­дием и верою, на сей умствен­ный и небо­ше­ствен­ный восход, начало кото­рого – отре­че­ние от зем­ного, а конец – Бог любви.

Пре­по­доб­ный отец пре­мудро рас­су­дил, устро­ивши для нас вос­хож­де­ние, рав­но­чис­лен­ное воз­расту Гос­под­нему по плоти; ибо в воз­расте трид­цати лет Гос­под­него совер­шен­но­ле­тия гада­тельно изоб­ра­зил лествицу, состо­я­щую из трид­цати сте­пе­ней духов­ного совер­шен­ства, по кото­рой достигши пол­ноты воз­раста Гос­подня, мы явимся поис­тине пра­вед­ными и непре­клон­ными к паде­нию» (153:3. См. «Пре­ди­сло­вие»).

При­ве­дем также све­де­ния о духов­ной лествице свя­того апо­стола Павла: «Говоря о хри­сти­а­нах, что им даро­ваны вели­кие обе­то­ва­ния Божии, посред­ством кото­рых они могут сде­латься при­част­ни­ками Боже­ствен­ного есте­ства, апо­стол Петр дарует веру­ю­щим настав­ле­ние, как достиг­нуть этих даро­ва­ний. Для этого, — гово­рит он, — нужно отбег­нуть похот­ные тли, кото­рая в мире, и со всем ста­ра­нием при­об­ре­тать веру, за верую и в вере — доб­ро­де­тель, в доб­ро­де­тели — разум, в разуме — воз­дер­жа­ние, в воз­дер­жа­нии — тер­пе­ние, в тер­пе­нии — бла­го­че­стие, в бла­го­че­стии — бра­то­лю­бие, в бра­то­лю­бии — любовь (2Петр.1:4-7). Итак, вера, доб­ро­де­тель, разум, воз­дер­жа­ние, тер­пе­ние, бла­го­че­стие, бра­то­лю­бие, любовь — вот сту­пени духов­ной лествицы апо­стола Павла! Ход и поря­док этих сту­пе­ней — самый есте­ствен­ный и самый лучший: они имеют между собою тесную внут­рен­нюю связь. Каждая из сих доб­ро­де­те­лей или про­из­во­дит необ­хо­димо другую после­ду­ю­щую, или спо­соб­ствует ее про­ис­хож­де­нию, а каждая после­ду­ю­щая воз­вы­шает, усо­вер­шает и укреп­ляет преды­ду­щую» (157:180 со ссыл­кой на: Из сочи­не­ний епи­скопа Иустина).

Систе­ма­ти­зи­ро­ван­ную инфор­ма­цию о свя­то­оте­че­ской пси­хо­те­ра­пии в целом и мето­дах ее при­ме­не­ния, можно найти, напри­мер, в рабо­тах мит­ро­по­лита Иеро­фея (Вла­хоса): «Пра­во­слав­ная пси­хо­те­ра­пия. Свя­то­оте­че­ский курс вра­че­ва­ния души» (108) и мит­ро­по­лита Нико­лая (Моги­лев­ского): «Тайна души чело­ве­че­ской. Свя­то­оте­че­ское учение о борьбе со стра­стями» (201).

8.2. общие све­де­ния

• 1. Отно­ше­ние Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви к пси­хи­че­ским забо­ле­ва­ниям и мето­дам их лече­ния пред­став­лено в «Осно­вах соци­аль­ной кон­цеп­ции РПЦ». При­ве­дем неко­то­рые выдержки из нее: «…Цер­ковь рас­смат­ри­вает пси­хи­че­ские забо­ле­ва­ния как одно из про­яв­ле­ний общей гре­хов­ной повре­жден­но­сти чело­ве­че­ской при­роды. Выде­ляя в лич­ност­ной струк­туре духов­ный, душев­ный и телес­ный уровни ее орга­ни­за­ции, святые отцы раз­ли­чали болезни, раз­вив­ши­еся “от есте­ства”, и недуги, вызван­ные бесов­ским воз­дей­ствием либо став­шие след­стви­ями пора­бо­тив­ших чело­века стра­стей. В соот­вет­ствии с этим раз­ли­че­нием пред­став­ля­ется оди­на­ково неоправ­дан­ным как све­де­ние всех пси­хи­че­ских забо­ле­ва­ний к про­яв­ле­ниям одер­жи­мо­сти, что влечет за собой необос­но­ван­ное совер­ше­ние чина изгна­ния злых духов, так и попытка лече­ния любых духов­ных рас­стройств исклю­чи­тельно кли­ни­че­скими мето­дами. В обла­сти пси­хо­те­ра­пии ока­зы­ва­ется наи­бо­лее пло­до­твор­ным соче­та­ние пас­тыр­ской и вра­чеб­ной помощи душев­но­боль­ным при над­ле­жа­щем раз­гра­ни­че­нии сфер ком­пе­тен­ции врача и свя­щен­ника.

Пси­хи­че­ское забо­ле­ва­ние не ума­ляет досто­ин­ства чело­века. Цер­ковь сви­де­тель­ствует, что и душев­но­боль­ной явля­ется носи­те­лем образа Божия, оста­ва­ясь нашим собра­том, нуж­да­ю­щимся в состра­да­нии и помощи. Нрав­ственно недо­пу­стимы пси­хо­те­ра­пев­ти­че­ские под­ходы, осно­ван­ные на подав­ле­нии лич­но­сти боль­ного и уни­же­нии его досто­ин­ства. Оккульт­ные мето­дики воз­дей­ствия на пси­хику, иногда мас­ки­ру­ю­щи­еся под науч­ную пси­хо­те­ра­пию, кате­го­ри­че­ски непри­ем­лемы для Пра­во­сла­вия. В особых слу­чаях лече­ние душев­но­боль­ных по необ­хо­ди­мо­сти тре­бует при­ме­не­ния как изо­ля­ции, так и иных форм при­нуж­де­ния. Однако при выборе форм меди­цин­ского вме­ша­тель­ства сле­дует исхо­дить из прин­ципа наи­мень­шего огра­ни­че­ния сво­боды паци­ента» (114. Раздел 11.5: Здо­ро­вье лич­но­сти и народа).

Необ­хо­димо отме­тить, что «болезнь гре­хов­ная не похожа на болезни телес­ные. Боль­ной телом ищет вра­чев­ства, и жаждет выздо­ров­ле­ния: но боль­ной грехом поча­сту любит свою болезнь, услаж­да­ется ее раз­ви­тием, не ищет вра­чев­ства, не хочет выздо­ров­ле­ния. На его испор­чен­ный вкус горечь греха пред­став­ля­ется сла­достно. В его рас­тлен­ном сердце нестро­е­ние гре­хов­ное ощу­ща­ется, как вожде­лен­ное бла­го­со­сто­я­ние» (175).

Свт. Гри­го­рий Палама, архи­епи­скоп Солун­ский гово­рит: «Душа тре­частна и созер­ца­ется в трех силах: мыс­ли­тель­ной, раз­дра­жи­тель­ной и жела­тель­ной. Всеми ими она больна; и Хри­стос — врач ее — начи­нает вра­че­ва­ние Свое с послед­ней, с жела­тель­ной силы. Пищею гневу (делу раз­дра­жи­тель­ной силы) служит поже­ла­ние (дело жела­тель­ной силы); они же обе при дурном направ­ле­нии питают гор­дость ума (дело мыс­ли­тель­ной силы). Почему нико­гда не уви­дишь здра­вою раз­дра­жи­тель­ную силу души прежде увра­че­ва­ния поже­ла­тель­ной, и мыс­ли­тель­ную — прежде увра­че­ва­ния этих обеих» (свт. Гри­го­рий Палама, архи­епи­скоп Солун­ский) (цит. по 123:259);

Свя­то­оте­че­ская пси­хо­те­ра­пия, осно­ван­ная на свя­то­оте­че­ском под­ходе к пси­хике, как раз и пред­став­ляет собой (по своей сути), как уже гово­ри­лось, духов­ное воз­дей­ствие на душу чело­века, кото­рое изле­чи­вает ее от стра­стей и послед­ствий грехов, а через это изле­чи­вает и тело чело­века.

• 2. При един­стве общего метода лече­ния, заклю­ча­ю­ще­гося в очи­ще­нии души от стра­стей и послед­ствий грехов, свя­то­оте­че­ская пси­хо­те­ра­пия диф­фе­рен­ци­ро­ванно под­хо­дит к лече­нию самого чело­века, учи­ты­вая как его лич­ность, так и осо­бен­но­сти охва­тив­ших его стра­стей. Иначе говоря, с учетом инди­ви­ду­аль­ных осо­бен­но­стей чело­века, пред­ла­гает раз­лич­ные мето­дики для изле­че­ния раз­лич­ных стра­стей.

Свт. Гри­го­рий Бого­слов по дан­ному вопросу учит:

• «Но как телам не оди­на­ко­вые даются лекар­ство и пища, — иное при­годно здо­ро­вому, иное — боль­ному, так и души вра­чу­ются раз­лич­ным обра­зом и спо­со­бом. Сви­де­те­лями тако­вого вра­че­ва­ния — сами боля­щие. Одних нази­дает слово, другие исправ­ля­ются при­ме­ром. Для иных нужен бич, а для других — узда, ибо одни ленивы и неудо­бо­по­движны к добру, и таких должно воз­буж­дать уда­рами слова, другие сверх меры горячи духом и неудер­жимы в стрем­ле­ниях, подобно моло­дым, силь­ным коням, бегу­щим далее цели, и таких может испра­вить обуз­ды­ва­ю­щее и сдер­жи­ва­ю­щее слово. Для одних полезна похвала, для других — уко­ризна, но и та и другая — вовремя, напро­тив того, без вре­мени и без осно­ва­ния они вредят. Одних исправ­ляет уве­ща­ние, других — выго­вор, и послед­ний — или по все­на­род­ном обли­че­нии, или по тайном вра­зум­ле­нии. Ибо одни при­выкли пре­не­бре­гать вра­зум­ле­ни­ями, сде­лан­ными наедине, но при­хо­дят в чув­ство, если уко­рять их при многих, другие же при глас­но­сти обли­че­ний теряют стыд, но их сми­ряет тайный выго­вор, и за такое снис­хож­де­ние к себе воз­дают они бла­го­по­кор­но­стью. Иные, над­ме­ва­ясь мыслью, что дела их тайны, о чем они и забо­тятся, счи­тают себя умнее других, и в таких надобно тща­тельно наблю­дать все, даже самые мало­важ­ные, поступки, а в других лучше иного не заме­чать, и, как гово­рится, видя не видать, слыша не слы­шать, чтобы, пода­вив их рев­но­стью обли­че­ний, не воз­бу­дить к упор­ству, и, напо­сле­док, не сде­лать дерз­но­вен­ными на все, истре­бив в них стыд — cиe сред­ство ко вну­ше­нию покор­но­сти. Иногда нужно гне­ваться, не гне­ва­ясь, ока­зы­вать пре­зре­ние, не пре­зи­рая, терять надежду, не отча­и­ва­ясь, сколько сего тре­бует свой­ство каж­дого, других должно вра­че­вать кро­то­стью, сми­ре­нием и соуча­стием в их лучших о себе надеж­дах. Одних полезно побеж­дать, от других часто полез­нее быть самому побеж­ден­ным, и хва­лить или охуж­дать должно — у иного доста­ток и могу­ще­ство, а у иного нищету и рас­строй­ство дел. Ибо наше вра­чев­ство не таково, каковы доб­ро­де­тель и порок, из кото­рых первая всегда и для всех всего лучше и полез­нее, а послед­ний всего хуже и вред­нее; у нас одно и то же, напри­мер, — стро­гость или кро­тость, а равно и прочее, мною исчис­лен­ное, не всегда даже для одних и тех же ока­зы­ва­ется или самым спа­си­тель­ным, или опас­ным. Напро­тив того, для иных хорошо и полезно одно, а для иных другое, пер­вому про­тив­ное, — сооб­разно тому, думаю, как тре­буют время и обсто­я­тель­ства, и как допус­кает нрав вра­чу­е­мого (Слово 3)» (52:261);
• «Многие воз­ды­хают под желез­ными вери­гами; иные, сколько знаю, упо­треб­ляют в пищу пепел, и питье у иных рас­тво­рено горь­кими сле­зами; иные, осы­па­е­мые зим­ними сне­гами, по сорок дней и ночей стоят, как древа, вос­пря­нув серд­цем от земли и имея в мысли еди­ного Бога. Иной замкнул себе уста и на язык свой нало­жил узду, кото­рую, впро­чем, не всегда стя­ги­вает, ослаб­ляет же ее для одних пес­но­пе­ний, чтобы уста его были оду­шев­лен­ными гус­лями, в кото­рые уда­ряет Дух. А кто освя­тил Христу главу свою, ради бла­го­че­сти­вого обета блюдет ее от остри­же­ния. Другой же смежил свои очи и к слуху при­ста­вил двери, чтобы не уяз­вило его откуда-нибудь непри­мет­ным обра­зом жало смерти (Пес­но­пе­ния. Плач о стра­да­ниях души своей)» (52:299);
• «Нелегко найти пре­вос­ход­ней­шую из доб­ро­де­те­лей и отдать ей пер­вен­ство и пре­иму­ще­ство, подобно, как и на лугу мно­го­цвет­ном и бла­го­вон­ном не вдруг можно выбрать пре­крас­ней­ший и души­стый из цветов, когда-то тот, то другой при­вле­кает к себе обо­ня­ние и взор и застав­ляет сорвать себя раньше всех. По моему разу­ме­нию, раз­лич­ные доб­ро­де­тели можно срав­ни­вать и рас­смат­ри­вать так. Пре­красны вера, надежда и любовь, три сии (1Кор.13:13). Веры сви­де­тель — Авраам, оправ­дан­ный верой; надежды — Енос, кото­рый прежде всех начал при­зы­вать Гос­пода (Быт.4:26), и все пра­вед­ники, кото­рые, оду­шев­ля­ясь надеж­дой, пре­тер­пе­вали бед­ствия. Любви сви­де­тель боже­ствен­ный Апо­стол, осме­лив­шийся и на самого себя про­из­не­сти при­го­вор для спа­се­ния Изра­иля (Рим.9:4), и сам Бог, Кото­рый назы­ва­ется любо­вью (1Ин.4:16). Пре­красно стран­но­лю­бие. Сви­де­тель этого — между пра­вед­ни­ками — Лот содом­ля­нин, но не содом­ля­нин по своим нравам (2Пет.2:8); а между греш­ными — Раав блуд­ница, но не блуд­ница по рас­по­ло­же­ниям сердца, за стран­но­лю­бие удо­сто­ив­ша­яся похвалы и спа­се­ния (Евр.11:31). Пре­красно бра­то­лю­бие: сви­де­тель — Иисус, не посты­див­шийся не только назваться братом нашим (Евр.2:11), но и постра­дать за нас. Пре­красно чело­ве­ко­лю­бие: сви­де­тель — Он же, Иисус, Кото­рый не только сотво­рил чело­века на добрые дела (Еф.2:10) и соче­тал с плотью Свой образ, пока­зы­ва­ю­щий путь ко всему наи­луч­шему и воз­во­дя­щий нас — стран­ни­ков — к горним благам, но и Сам сде­лался ради нас чело­ве­ком. Пре­красно дол­го­тер­пе­ние: сви­де­тель этого опять сам Иисус, Кото­рый не только не хотел при­звать леги­оны анге­лов против вос­став­ших на Него мучи­те­лей, не только укорил Петра, извлек­шего нож, но исце­лил ухо уязв­лен­ному (Мф.26:52, 53; Лк.22:51). Это же после пока­зал и Стефан, ученик Хри­стов, молив­шийся за поби­вав­ших его кам­нями. Пре­красна кро­тость: сви­де­тели — Моисей и Давид, за это больше всех похва­ля­е­мые (Числ.12:3; 2Цар.16:11, 12; Пс.131:1), и сам Учи­тель их, не пре­ко­сло­вя­щий, не вопи­ю­щий, не испус­ка­ю­щий гласа на рас­пу­тиях (Мф.12:19) и не про­ти­вя­щийся веду­щим Его. Пре­красна рев­ность: сви­де­тели этого — Финеес, одним ударом копья прон­зив­ший мади­а­ни­тянку вместе с изра­иль­тя­ни­ном, дабы изба­вить от поно­ше­ния сынов изра­и­ле­вых, и за свою рев­ность полу­чив­ший себе слав­ное имя; а после него — те, кото­рые гово­рили: возрев­но­вал я о Гос­поде (3Цар.19:10); ревную о вас рев­но­стью Божиею (2Кор.11:2); рев­ность по доме Твоем сне­дает меня (Пс.68:10), и не только гово­рили это, но и сильно чув­ство­вали. Пре­красно воз­дер­жа­ние: в том убедит тебя Давид, кото­рый не пере­стает дер­жать себя в стро­го­сти (1Кор.9:27) и при­ме­ром изра­иль­тян устра­шает людей, наде­ю­щихся на себя и дающих волю своему телу (1Кор.10:5-8), и сам Иисус, Кото­рый, будучи иску­ша­е­мым, постится и побеж­дает иску­си­теля (Лк.4: 2-13). Пре­красны молитва и бдение: в том убедит тебя сам Бог, Кото­рый перед стра­да­нием про­во­дит ночь без сна в молитве (Мф.26:39, 42, 44). Пре­красны чистота и дев­ствен­ность: в этом убедят тебя Павел, кото­рый пред­пи­сы­вал на это законы и спра­вед­ли­вую назна­чает цену брач­ной и без­брач­ной жизни (1Кор.7:1-11, 25-40), и сам Иисус, родив­шийся от Девы, дабы и рож­де­ние почтить, и отдать пред­по­чте­ние дев­ству. Пре­красно воз­дер­жа­ние: в том убедит тебя Давид, кото­рый, овла­дев кла­де­зем виф­ле­ем­ским, не стал пить воды, но только излил ее в честь Гос­пода, не желая уто­лить жажды своей кровью других (1Пар.11:18, 19). Пре­красно пустын­но­жи­тель­ство и без­мол­вие: это пока­зы­вают мне Кармил Илии, пустыня Иоан­нова, гора Иису­сова, на кото­рую часто отхо­дил Гос­подь, дабы в без­мол­вии бесе­до­вать с самим Собой (Мф.14:23; Лк.6:12, 9:28, 22:39). Пре­красна уме­рен­ность: этому научают меня Илия, живу­щий у вдо­вицы, Иоанн, покры­ва­ю­щийся одеж­дой из вер­блю­жьего волоса, и Петр, пита­ю­щийся ово­щами, сто­я­щими не более асса138. Пре­красно сми­ре­ние: при­меры его мно­го­чис­ленны; но лучший из всех при­ме­ров пред­став­ляет Спа­си­тель и Вла­дыка всех, Кото­рый не только смирял Себя до образа раба (Флп.2:7), не только под­верг лицо Свое стыду опле­ва­ний (Ис.50:6), и к зло­деям при­чтен был (Ис.53:12). Очи­ща­ю­щий весь мир от греха, но и умыл ноги уче­ни­кам в образе раба. Пре­красна нес­тя­жа­тель­ность и пре­зре­ние богат­ства: об этом сви­де­тель­ствуют Закхей и сам Хри­стос; Закхей, — когда, приняв к себе Христа, принес в дар почти все свое иму­ще­ство; Хри­стос, — когда указал бога­тому юноше на эту доб­ро­де­тель, как на предел совер­шен­ства (Мф.19:21). Короче ска­зать: пре­красно созер­ца­ние, пре­красна и дея­тель­ность; первое потому, что воз­но­сится пре­выше зем­ного, входит во Святая Святых и воз­во­дит ум наш к тому, что сродно с ним; другая — потому, что, при­емля к себе Христа и служа Ему, дока­зы­вает любовь свою делами. Каждая из этих доб­ро­де­те­лей есть осо­бенно путь к спа­се­нию и несо­мненно при­во­дит к одной какой-либо из вечных и бла­жен­ных оби­те­лей. Ибо как раз­личны роды жизни, так и оби­те­лей у Бога много (Ин.14:2), и они раз­де­ля­ются и назна­ча­ются каж­дому по его досто­ин­ству. Поэтому пусть один испол­няет эту доб­ро­де­тель, другой — другую, иной — многие, а кто-нибудь, если воз­можно, и все; только да шествует каждый без­оста­но­вочно, да стре­мится вперед и сле­дует неуклонно по стопам того доб­рого путе­во­ди­теля, кото­рый прямо направ­ляет стезю его, и тесным путем, сквозь узкие врата (Мф.7:14), выво­дит на широту бла­жен­ства небес­ного» (168 со ссыл­кой на: «Гри­го­рий Бого­слов. Собра­ние тво­ре­ний: в 2т. Т.1. — Мн.: Хар­вест, М.: АСТ, 2000. С. 246—278»).

Прп. Иоанн Лествич­ник настав­ляет:

• «Как горячка в теле, будучи сама по себе одна, имеет не одну, а многие при­чины своего вос­па­ле­ния: так и воз­го­ре­ние и дви­же­ние гнева и прочих стра­стей наших про­ис­хо­дит от многих и раз­лич­ных причин. Посему и нельзя назна­чить против них одно вра­чев­ство. А такой даю совет, чтобы каждый из него­ду­ю­щих ста­ра­тельно изыс­ки­вал при­лич­ное сред­ство для своего вра­че­ва­ния. Первым делом в этом вра­че­ва­нии да будет позна­ние при­чины болезни, чтобы, нашедши оную, полу­чить и над­ле­жа­щий пла­стырь для своей болезни от Про­мысла Божия и от духов­ных врачей» (153:103. Слово 8, гл. 28);
• «Что иногда бывает вра­чев­ством для одного, то для дру­гого бывает отра­вою; и иногда одно и то же одному и тому же бывает вра­чев­ством, когда пре­по­да­ется в при­лич­ное время, не вовремя же бывает отра­вою» (153:185. Слово 26, гл. 25).

При этом пре­по­доб­ный отец гово­рит: «кто видит в себе какую-нибудь гос­под­ству­ю­щую страсть, тому должно прежде всего про­тиву ней воору­жаться…» (153:127. Слово 15, гл. 41) и ука­зы­вает и на раз­лич­ную сте­пень вреда в зави­си­мо­сти от вида про­яв­ле­ния кон­крет­ной стра­сти: «как во всех стра­стях, так и во лжи познаем мы раз­лич­ные сте­пени вреда; ибо иной суд тому, кото­рый лжет по страху нака­за­ния, и иной тому, кто лжет без пред­ле­жа­щей опас­но­сти. Один лжет ради уве­се­ле­ния, другой — ради сла­сто­лю­бия, иной, чтобы заста­вить при­сут­ству­ю­щих сме­яться, а неко­то­рый для того, чтобы ближ­нему поста­вить сеть и сде­лать ему зло» (153:112. Слово 12, гл. 8, 9).

При одно­вре­мен­ном воз­дей­ствии на нас раз­лич­ных стра­стей Иоанн Лествич­ник дает сле­ду­ю­щий совет: «При срав­не­нии зол, должно изби­рать лег­чай­шее. Напри­мер, часто слу­ча­ется, что когда мы пред­стоим на молитве, при­хо­дят к нам братия; мы бываем в необ­хо­ди­мо­сти решиться на одно из двух: или оста­вить молитву, или отпу­стить брата без ответа, и опе­ча­лить его. Но любовь больше молитвы, потому что молитва есть доб­ро­де­тель част­ная, а любовь есть доб­ро­де­тель все­объ­ем­лю­щая.

Одна­жды, когда я был еще молод, пришел я в один город или селе­ние, и там во время обеда напали на меня вдруг помыслы объ­еде­ния и тще­сла­вия. Но боясь исча­дия объ­еде­ния, я рас­су­дил лучше быть побеж­ден­ным тще­сла­вием, зная, что в юных бес объ­еде­ния весьма часто побеж­дает беса тще­сла­вия. И сие неуди­ви­тельно: в мир­ских корень всех зол есть среб­ро­лю­бие, а в мона­хах — объ­еде­ние» (153:192. Слово 26, глл. 69, 70).

Вместе с этим, в книге «Лествица» также при­ве­ден пример метода борьбы со стра­стями с помо­щью других (кон­ку­ри­ру­ю­щих) стра­стей: «Часто тще­сла­вие враж­дует против объ­еде­ния; и сии две стра­сти ссо­рятся между собою за бед­ного монаха, как за куп­лен­ного раба. Объ­еде­ние понуж­дает раз­ре­шать, а тще­сла­вие вну­шает пока­зы­вать свою доб­ро­де­тель; но бла­го­ра­зум­ный монах избе­гает той и другой пучины, и умеет поль­зо­ваться удоб­ным вре­ме­нем для отра­же­ния одной стра­сти другою» (153:115, 116. Слово 14, гл. 9).

Таким обра­зом, умело исполь­зуя кон­ку­ри­ру­ю­щие стра­сти друг против друга, можно избе­жать и той, и другой.

8.3. Лечеб­ное дей­ствие свя­то­оте­че­ской пси­хо­те­ра­пии

• 1. Свя­то­оте­че­ская пси­хо­те­ра­пия дает чело­веку силы для пре­одо­ле­ния соб­ствен­ной гре­хов­но­сти, исце­ляет душу от послед­ствий совер­шен­ных грехов (в част­но­сти, от стра­стей), предот­вра­щает совер­ше­ние новых грехов и откры­вает путь к спа­се­нию (путь в Цар­ство Небес­ное). При этом устра­не­ние (лече­ние) послед­ствий ранее совер­шен­ных грехов про­ис­хо­дит с помо­щью опре­де­лен­ных цер­ков­ных таинств139 (напри­мер, пока­я­ния140, еле­освя­ще­ния, или собо­ро­ва­ния). Сле­дует отме­тить, что вообще таин­ства явля­ются одним из вели­ких целеб­ных средств, исполь­зу­е­мых свя­то­оте­че­ской пси­хо­те­ра­пией141. Вместе с этим, мит­ро­по­лит Иеро­фей (Влахос) о таин­стве при­ча­ще­ния пишет: «…Может пока­заться упу­ще­нием, что я, говоря о курсе лече­ния, не отнес к нему и святое при­ча­ще­ние. Однако необ­хо­димо долж­ным обра­зом под­черк­нуть, что мы счи­таем боже­ствен­ную евха­ри­стию, при­ча­ще­ние тела и крови Хри­сто­вых необ­хо­ди­мыми для чело­века. Гос­подь лако­нично указал: Если не будете есть Плоти Сына Чело­ве­че­ского и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизнь (Ин.6:53). Однако известно, что свя­тому при­ча­ще­нию пред­ше­ствуют очи­ще­ние и под­го­товка. И если ему не пред­ше­ство­вало, то лече­ние, о кото­ром гово­рится здесь, то при­ня­тие тела и крови Хри­сто­вых бывает в “суд и во осуж­де­ние”. Эккле­сио­ло­гию и эсха­то­ло­гию не воз­можно себе пред­ста­вить без курса лече­ния. Итак, мы не при­ни­жаем боже­ствен­ную евха­ри­стию, но, напро­тив, пре­воз­но­сим этот вели­кий дар, выде­ляя зна­че­ние подвига и исце­ле­ния. Кроме того, цель напи­сан­ного заклю­ча­ется глав­ным обра­зом в том, чтобы ука­зать верный путь, окан­чи­ва­ю­щийся у свя­того пре­стола, так что святое при­ча­ще­ние ста­но­вится светом и жизнью» (108:52).
• 2. Уни­вер­саль­ными типами духов­ных лекарств для изле­че­ния страст­но­сти (упразд­не­ния стра­стей) души и предот­вра­ще­ния грехов явля­ются: молитва142; пост143; бдение144; цер­ков­ные таин­ства; стя­жа­ние доб­ро­де­те­лей, про­ти­во­по­лож­ных (про­тив­ных) стра­стям145 (153:113. Слово 13, гл. 9); другие духов­ные дела­ния.

При­ве­дем из Свя­щен­ного Писа­ния кон­крет­ные при­меры спа­си­тель­ной и цели­тель­ной силы молитв:

• «И окон­чил Соло­мон дом Гос­по­день и дом цар­ский; и все, что пред­по­ло­жил Соло­мон в сердце своем сде­лать в доме Гос­под­нем и в доме своем, совер­шил он успешно. И явился Гос­подь Соло­мону ночью и сказал ему: Я услы­шал молитву твою и избрал Себе место сие в дом жерт­во­при­но­ше­ния. Если Я заключу небо и не будет дождя, и если повелю саранче поядать землю, или пошлю моро­вую язву на народ Мой, и сми­рится народ Мой, кото­рый име­ну­ется именем Моим, и будут молиться, и взыщут лица Моего, и обра­тятся от худых путей своих, то Я услышу с неба и прощу грехи их и исцелю землю их. Ныне очи Мои будут отвер­сты и уши Мои вни­ма­тельны к молитве на месте сем» (2Пар. 7: 11-15);
• «В те дни Езекия забо­лел смер­тельно. И пришел к нему пророк Исаия, сын Амосов, и сказал ему: так гово­рит Гос­подь: сделай заве­ща­ние для дома твоего, ибо ты умрешь, не выздо­ро­ве­ешь. Тогда Езекия отво­ро­тился лицем к стене и молился Гос­поду, говоря: “о, Гос­поди! вспомни, что я ходил пред лицем Твоим верно и с пре­дан­ным Тебе серд­цем и делал угод­ное в очах Твоих”. И запла­кал Езекия сильно. И было слово Гос­подне к Исаии, и ска­зано: пойди и скажи Езекии: так гово­рит Гос­подь, Бог Давида, отца твоего: Я услы­шал молитву твою, увидел слезы твои, и вот, Я при­бавлю к дням твоим пят­на­дцать лет…» (Ис.38:1-5);
• «И услы­шана была молитва обоих (Товита и Сарры — П. Д.) пред славою вели­кого Бога, и послан был Рафаил исце­лить обоих: снять бельма у Товита и Сарру, дочь Рагу­и­лову, дать в жену Товии, сыну Тови­тову, связав Асмо­дея, злого духа; ибо Товии пред­на­зна­чено насле­до­вать ее. – И в одно и то же время Товит, по воз­вра­ще­нии, вошел в дом свой, а Сарра, дочь Рагу­и­лова, сошла с гор­ницы своей» (Тов.3:16-17);
• «И ныне Бог послал меня увра­че­вать тебя и невестку твою Сарру. Я — Рафаил, один из семи святых Анге­лов, кото­рые воз­но­сят молитвы святых и вос­хо­дят пред славу Свя­того» (Тов.12:14-15).

Свя­щен­ник Вален­тин Жохов об исце­ля­ю­щей силе молитв пишет: «Исто­рия Пра­во­сла­вия знает огром­ное число чудес­ных исце­ле­ний, совер­шив­шихся по молитве к Богу, Божией Матери, святым угод­ни­кам Божиим. Но вот сви­де­тель­ство зару­беж­ного врача, лау­ре­ата Нобе­лев­ской премии Алек­сиса Кар­реля: “Резуль­таты молитвы могут быть уста­нов­лены с несо­мнен­но­стью только в тех слу­чаях, когда всякая тера­пия совер­шенно непри­ме­нима или ока­зы­ва­ется недей­ствен­ной. Меди­цин­ский центр в Лурде (город на юге Фран­ции, один из извест­ных в мире цен­тров покло­не­ния Божией Матери, место неод­но­крат­ного Ее явле­ния, имеет источ­ник, вода кото­рого при­знана чудо­дей­ствен­ной – прим. автора) оказал суще­ствен­ную услугу науке, дока­зав, что такие исце­ле­ния дей­стви­тельно бывают. Иногда дей­ствие молитвы при­ни­мает, если можно так выра­зиться “взрыв­ча­тый” харак­тер… Мы знали боль­ных, кото­рые были почти мол­ние­носно изле­чены от тяже­лых забо­ле­ва­ний. В несколько секунд или несколько часов симп­томы болезни исче­зают, а ана­то­ми­че­ские повре­жде­ния исправ­ля­ются. Чудо харак­те­ри­зу­ется чрез­вы­чай­ным уско­ре­нием про­цес­сов нор­маль­ного выздо­ров­ле­ния” (цит. по Настоль­ной книге свя­щен­но­слу­жи­теля. Т. 8. С. 297)» (169:22).

При­ве­дем из рели­ги­оз­ных источ­ни­ков еще два извест­ных при­мера спа­си­тель­ного дей­ствия молитв:

• Свт. Нико­лай Серб­ский гово­рит: «Все­ми­ло­сти­вый Гос­подь может пре­сечь нака­за­ние на детях, если будет пока­зано истин­ное пока­я­ние и молитва к Нему, Отцу Небес­ному, о про­ще­нии. Мать свя­того Фану­рия была непо­ря­доч­ной жен­щи­ной, однако сына нака­за­ние за грехи матери не постигло. Его не только не постигло нака­за­ние, но он стал святым. Фану­рий, пони­мая, что мать грешна, непре­станно молился Богу о ней… Когда Гос­подь про­стит умер­ших греш­ни­ков, тогда их грех не ляжет тяжким бре­ме­нем на плечи потом­ков. В этом и есть смысл молитвы за умер­ших: чтобы Гос­подь про­стил им грехи и чтобы, сле­до­ва­тельно, нака­за­ние не пало бы на их потом­ков» (из писем свя­ти­теля Нико­лая Серб­ского) (цит. по 136:301);
• «Блж. Авгу­стин был в моло­до­сти совра­щен в ересь мани­хеев и вел далеко не доб­ро­де­тель­ную жизнь. Его бла­го­че­сти­вая мать Моника горячо моли­лась о спа­се­нии его души и много пла­кала о сыне. “Такие слезы и молитвы не будут отри­нуты Богом, — пред­ска­зал ей один епи­скоп. И дей­стви­тельно, ее молитвы были услы­шаны, и Авгу­стин стал одним из вели­ких учи­те­лей древ­ней хри­сти­ан­ской Церкви”» (183:233. См. статью: «О дей­ствен­но­сти наших молитв за ближ­них»).
• 3. Вместе с этим, необ­хо­димо отме­тить, что подобно тому, как при лече­нии телес­ных неду­гов нужен (а в неко­то­рых слу­чаях и необ­хо­дим) искус­ный врач, также (и даже гораздо более этого) для изле­че­ния души необ­хо­дим опыт­ный духов­ный настав­ник, игра­ю­щий важ­ней­шую роль в духов­ном лече­нии. При­ве­дем по дан­ному вопросу несколько цитат:
• «Как ты дума­ешь, можно ли достичь успеха на пути спа­се­ния, не живя под руко­вод­ством духов­ного отца? Свт. Гри­го­рий Нис­ский писал: “Прежде всего должно забо­титься о том, чтобы найти себе руко­во­ди­теля на этом пути и хоро­шего настав­ника, дабы по своей неопыт­но­сти не пойти по каким-либо новым, непро­хо­ди­мым и укло­ня­ю­щимся от истин­ного пути доро­гам” …

Если ты при­мешь реше­ние идти по пути бла­го­че­сти­вой жизни само­сто­я­тельно, тебе будет трудно везде и во всем при­дер­жи­ваться золо­той сере­дины. Тебя, как магнит, будут при­тя­ги­вать край­но­сти. То ты пре­дашься чрез­мер­ным духов­ным подви­гам, то почти совсем пере­ста­нешь совер­шать дела бла­го­че­стия. Да и сами эти дела, совер­ша­е­мые без совета настав­ника, не при­не­сут тебе истин­ной пользы. Сделав что-либо доброе, ты будешь при­пи­сы­вать заслугу исклю­чи­тельно себе самому, и это будет спо­соб­ство­вать воз­рас­та­нию у тебя гор­до­сти.

Прп. Анто­ний Вели­кий гово­рил: “Твердо знайте, что ни пре­успеть или воз­расти и сде­латься совер­шен­ными вы не можете, ни уметь верно раз­ли­чать добро от зла вы не будете, если не будете пови­но­ваться отцам вашим. Отцы наши сами так посту­пали: пови­но­ва­лись отцам своим и их настав­ле­ния слу­шали; оттого пре­успели, воз­росли и сде­ла­лись сами учи­те­лями”146. Итак, без духов­ного руко­во­ди­теля хри­сти­а­нину невоз­можно достичь зна­чи­тель­ных успе­хов в духов­ной жизни и тем более самому в даль­ней­шем стать настав­ни­ком.

Свт. Васи­лий Вели­кий сове­то­вал чело­веку, побе­див­шему свои грубые стра­сти и обра­тив­ше­муся ко Христу, обя­за­тельно найти опыт­ного настав­ника. После первой победы над грехом после­дует дли­тель­ная борьба с при­вя­зан­но­стью к миру, в кото­рой не обой­тись без руко­вод­ства бла­го­дат­ного мужа. К тому же без него очень трудно само­сто­я­тельно утвер­диться в бла­го­че­сти­вом образе жизни147…

Ты встал на путь спа­се­ния своей души. В чем состоит твоя наи­пер­вей­шая задача? В том, чтобы как можно скорее выле­читься от духов­ных неду­гов. Ими явля­ются грехи и стра­сти. Они — болезни души. Под гре­хов­ным бре­ме­нем нахо­дится каждый чело­век, всту­па­ю­щий на поприще спа­се­ния. Чтобы исце­лить свою душу, неко­то­рые из ново­на­чаль­ных хри­стиан начи­нают зани­маться само­ле­че­нием. По этому поводу свт. Феофан Затвор­ник пишет: “Как же можно решиться лечить самого себя в духов­ных болез­нях тон­чай­ших, когда и тела своего не только обык­но­вен­ные боль­ные, но и врачи сами не лечат?”148. В исце­ле­нии наших грехов, стра­стей и пагуб­ных при­вы­чек нам помо­жет лишь опыт­ный духов­ный настав­ник…

Давай с тобой сде­лаем неко­то­рые выводы из выше­из­ло­жен­ного.

1. Духов­ный отец необ­хо­дим тебе для посто­ян­ного руко­вод­ства на пути спа­се­ния. На этом пути без опыт­ного про­вод­ника ты можешь заблу­диться и впасть в состо­я­ние пре­ле­сти.
2. Мудрый руко­во­ди­тель помо­жет тебе познать соб­ствен­ные сла­бо­сти, стра­сти, грехи и уви­деть самого себя без эго­и­сти­че­ских прикрас.Через пока­я­ние духов­ник при­ве­дет тебя к очи­ще­нию от грехов.
3. С помо­щью настав­ника ты намного быст­рее добьешься успе­хов во всех обла­стях духов­ной жизни.
4. Чаще всего про­блемы, воз­ни­ка­ю­щие на поприще спа­се­ния, воз­можно бла­го­по­лучно решить только бла­го­даря сове­там духов­ника» (про­то­и­е­рей Вяче­слав Тулу­пов) (199:5, 13, 14, 21);

• «Когда хотим выйти из Египта и бежать от Фара­она, то и мы имеем необ­хо­ди­мую нужду в некоем Моисее, т.е. хода­тае к Богу и по Боге, кото­рый, стоя посреди деяния и виде­ния, воз­де­вал бы за нас руки к Богу, чтобы настав­ля­е­мые им пере­шли море грехов и побе­дили Ама­лика стра­стей. Итак, пре­льсти­лись те, кото­рые, воз­ло­жив упо­ва­ние на самих себя149, сочли, что не имеют нужды ни в каком путе­во­ди­теле; ибо исшед­шие из Египта имели настав­ни­ком Моисея, а избе­жав­шие из Содома — ангела. И одни из них т.е. исшед­шие из Египта, подобны тем, кото­рые с помо­щию врачей исце­ляют душев­ные стра­сти, а другие подобны жела­ю­щим совлечься нечи­стоты ока­ян­ного тела; потому они и тре­буют помощ­ника — Ангела, т.е. рав­но­ан­гель­ного мужа; ибо по гни­ло­сти ран потре­бен для нас, и врач весьма искус­ный» (прп. Иоанн Лествич­ник) (153:16, 17. Слово 1, гл. 7);
• «Истин­ный пас­тырь есть тот, кто может погиб­ших сло­вес­ных овец взыс­кать и испра­вить своим незло­бием, тща­нием и молит­вою.

Корм­чий духов­ный тот, кто полу­чил от Бога и чрез соб­ствен­ные подвиги такую духов­ную кре­пость, что не только от тре­вол­не­ния, но и от самой бездны может изба­вить корабль душев­ный.

Врач духов­ный есть тот, кто стяжал и тело, и душу сво­бод­ные от вся­кого недуга, и уже не тре­бует ника­кого вра­чев­ства от других.

Истин­ный учи­тель тот, кто непо­сред­ственно принял от Бога книгу духов­ного разума, начер­тан­ную в уме пер­стом Божиим, т.е. дей­ствием оси­я­ния, и не тре­бует прочих книг» (прп. Иоанн Лествич­ник) (153: 253, 234. Слово осо­бен­ное к пас­тырю);

• «…Мне хоте­лось бы при­ве­сти несколько выска­зы­ва­ний святых стар­цев из Отеч­ника, из кото­рых явственно сле­дует, что в подвиж­ни­че­стве суще­ствует боль­шое раз­но­об­ра­зие, дающее широ­кие воз­мож­но­сти для его осу­ществ­ле­ния.

Некто спро­сил свя­того Анто­ния: “Что мне нужно соблю­дать, чтобы уго­дить Богу?” И старец отве­тил: “Куда бы ты не ходил, всегда имей Бога перед своими очами; чтобы ты не делал, имей на это осно­ва­ние в боже­ствен­ном Писа­нии, и в каком бы месте не нахо­дился, не скоро уходи оттуда. Соблю­дай сии три запо­веди, и спа­сешься”.

Некий отец спро­сил авву Нисфе­роя: “Какое доброе дело могу я сотво­рить?” И тот отве­тил: “Не все ли дела равны? Писа­ние гово­рит, что Авраам был стран­но­лю­би­вым, и Бог был с ним; Илия любил уеди­не­ние, и Бог был с ним; Давид же был сми­рен­ным, и Бог был с ним. Итак, чтобы не захо­тела сде­лать по Боге душа твоя, так посту­пай и храни сердце твое”.

Иосиф Фивей­ский гово­рит, что “три вещи честны перед лицеем Гос­под­ним”. Первое — когда чело­век болен и при­ни­мает немощь с бла­го­дар­но­стью; второе — когда делает свои дела в чистоте перед Гос­по­дом; третье — когда под­чи­ня­ется духов­ному отцу и отвер­гает все свои жела­ния. Послед­ний заслу­жи­вает боль­шего венца. “Я же, — добав­ляет старец, — выбрал болезнь”.

Кроме того, авва Пимен сказал, что если в одном месте нахо­дятся три чело­века, причем один долж­ным обра­зом без­мол­ствует, вторй, будучи боль­ным, бла­го­да­рит Бога, а третий служит им в чистоте помыс­лов, то “все трое делают одно дело”. Изо всех этих при­ме­ров явствует, что подвиг у всех людей общий, но способ его осу­ществ­ле­ния раз­ли­чен. Все должны соблю­дать слово Божие — запо­веди Божии, все должны забо­титься о чистоте сердца, где бы они ни тру­ди­лись. Тем и менее осу­ще­ствить все это можно по-раз­ному, и выбор здесь оста­ется за духов­ным отцом…

Хри­сти­ан­ство явля­ется, по суще­ству, меди­цин­ской, вра­чеб­ной наукой, кото­рая зани­ма­ется духов­ным вра­че­ва­нием чело­века. Но для пра­виль­ного при­ме­не­ния меди­цин­ской науки тре­бу­ется хоро­ший врач, то же самое отно­сится и к духов­ной меди­цине. Необ­хо­дим хоро­ший врач, это епи­скоп и свя­щен­ник» (мит­ро­по­лит Иеро­фей (Влахос) (108:51, 52, 53);

• «Свт. Гри­го­рий Палама в своей гомилии на Еван­ге­лие Новой Недели сове­тует: пусть каждый хри­сти­а­нин, посе­тив в вос­крес­ный день цер­ковь, “со тща­нием ищет” того, кто, под­ра­жая апо­сто­лам, нахо­див­шимся в гор­нице после рас­пя­тия Хри­стова, “как бы замкнув­шись вполне, пре­бы­вает ждущим Гос­пода – через молитву в тишине, и псал­мо­пе­ние, и через иной, соот­вет­ству­ю­щий сему, образ жизни. Пусть и он при­со­еди­нится к такому чело­веку и с верою войдет в его келлию, как бы в некое небес­ное место, име­ю­щее внутри освя­ща­ю­щую силу Духа; и пусть сядет рядом с оби­та­те­лем и пре­бы­вает с ним насколько воз­можно долго; и да бесе­дует с ним о Боге и о боже­ствен­ных вещах, вопро­шая, и со сми­ре­нием поуча­ясь, и молит­венно при­зы­вая себе помощь”. Тогда, гово­рит свт., как мне хорошо известно, “неви­димо придет Хри­стос, и внут­рен­ний мир подаст раз­мыш­ля­ю­щему таким обра­зом, и при­ло­жит к вере, и при­даст непо­ко­ле­би­мость, и в свое время соче­тает со избран­ными во Цар­ствии Небес­ном” (свт. Гри­го­рий Палама. Беседы. М., 1994. Т.1. С. 186).

Необ­хо­димо искать такого духов­ного отца. В этой связи достойны вни­ма­ния слова пре­по­доб­ного Симеона Нового Бого­слова. Проси, гово­рит он, Бога, чтобы Он пока­зал тебе чело­века, “спо­соб­ного как должно упасти тебя”, кото­рому ты должен будешь сле­до­вать с послу­ша­нием. Мы должны про­яв­лять послу­ша­ние перед тем, кого явил нам Бог, – тайно или явно, через Своего раба, – и почи­тать его, “как Самого Христа” (SC. Vol.104. P.334).

К духов­ному отцу, бес­страст­ному чело­веку, явлен­ному нам Богом, сле­дует отно­ситься с такими же чув­ствами дове­рия и любви, какие испы­ты­вает к своему врачу боль­ной, ожи­да­ю­щий от него лече­ния и исце­ле­ния. Или, вернее, мы должны питать еще боль­шее дове­рие и любовь, памя­туя о раз­ли­чии между телом и душой. В духов­нике пре­бы­вает Сам Иисус Хри­стос. Духов­ник — это “уста Божии” …

У пре­по­доб­ного Симеона есть и особая молитва, кото­рою сле­дует молиться об обре­те­нии под­хо­дя­щего духов­ного руко­во­ди­теля, кото­рый дал бы нам духов­ное исце­ле­ние.

“Гос­поди, не хотя­щий смерти греш­ника, но жела­ю­щий, чтобы он обра­тился и был жив, сошед­ший ради этого на землю, чтобы вос­ста­вить лежа­щих и умерщ­влен­ных грехом, и чтобы они уви­дели Тебя, Истин­ный Свет, насколько воз­можно чело­веку видеть Тебя, сми­луйся и пошли мне чело­века, зна­ю­щего Тебя, чтобы и я, греш­ный, рабо­тая ему, как Тебе, под­чи­нив­шись ему всеми силами и испол­нив Твою волю в его воле, угодил Тебе, еди­ному Богу, и удо­сто­ился Цар­ствия Небес­ного” (SC. Vol. 129. P. 186–188).

Если хри­сти­а­нин молится таким обра­зом, то Бог явит ему под­хо­дя­щего духов­ного отца, кото­рый сможет поза­бо­титься о его немо­щах и душев­ных ранах.

Разу­ме­ется, нельзя забы­вать о том, что такие цели­тели сего­дня встре­ча­ются столь же редко, как и во вре­мена пре­по­доб­ного Симеона. “Ибо люди, хорошо зна­ю­щие, как пасти и вра­че­вать разум­ные души, поис­тине редки, тем более теперь” (Ibid. Vol. 104. Р. 346).

В заклю­че­ние оста­ется повто­рить, что для духов­ного исце­ле­ния нам необ­хо­димо искать и нахо­дить таких зна­ю­щих цели­те­лей, врачей или хотя бы сани­та­ров. Дру­гого спо­соба лече­ния не суще­ствует. Нашим под­лин­ным цели­те­лем явля­ется Бог, но также и друзья Хри­стовы, святые, в кото­рых оби­тает Само Три­еди­ное Боже­ство» (мит­ро­по­лит Иеро­фей (Влахос) (108:92–95);

• «Над­ле­жит нам со всем усер­дием, тща­нием и вни­ма­нием, со всею бди­тель­но­стью и мно­гими молит­вами, блю­стись, чтобы не напасть на какого-либо пре­лест­ника, или обман­щика, или лжеа­по­стола, или лжехри­ста, но обре­сти руко­во­ди­теля истин­ного и бого­лю­би­вого, кото­рый имел бы внутрь себя Христа и точно знал учение, пра­вила и поста­нов­ле­ния св. Апо­сто­лов и дог­маты св. отцов, или, лучше ска­зать, кото­рый бы знал волю и тайны Самого Вла­дыки и Учи­теля Апо­сто­лов – Христа. Такого учи­теля над­ле­жит нам взыс­кать и обре­сти, кото­рый сна­чала слышал бы все это в слове и научился тому со слов, а потом научен был бы всему таин­ственно воис­тине Самим Уте­ши­те­лем – Духом чрез деяние и опыт; так, чтобы и он спо­до­бился услы­шать от Самого Христа Гос­пода, научив­шего Апо­сто­лов: “Вам дано знать тайны Цар­ствия Небес­ного” (Мф.13:11)» (Симеон Новый Бого­слов) (цит. по 196:20, 21).
• 3. По словам мит­ро­по­лита Иеро­фея (Вла­хоса): «Все пре­да­ние Пра­во­слав­ной Церкви состоит в лече­нии и ожив­ле­нии мерт­вой от греха души. Все таин­ства и вся аске­ти­че­ская жизнь Церкви служат этому лече­нию…

Исце­ле­ние немощ­ной души, ожив­ле­ние мерт­вого ума, очи­ще­ние нечи­стого сердца дости­га­ются не с помо­щью сове­тов или лекарств, но через аске­ти­че­ские пред­пи­са­ния Церкви: воз­дер­жа­ние, любовь, молитву и хра­не­ние ума от сата­нин­ских при­ло­гов, при­хо­дя­щих через помыслы. Поэтому мы убеж­дены, что пра­во­слав­ное пре­да­ние имеет огром­ное зна­че­ние для нашего вре­мени. Только оно в состо­я­нии осво­бо­дить чело­века и исце­лить его от угне­тен­но­сти и бес­по­кой­ства, этих послед­ствий душев­ной смерти…

В резуль­тате исце­ле­ния ума исце­ля­ется и тело. Конечно, мы не хотим ска­зать, что оно избав­ля­ется от болез­ней, хотя иной раз слу­ча­ется и это. Мы гово­рим “иной раз”, поскольку многие болезни, глав­ным обра­зом воз­ни­ка­ю­щие на нерв­ной почве, свя­заны с омерт­ве­нием ума. Но глав­ное здесь то, что тело избав­ля­ется от своих стра­стей. Прп. Максим гово­рит: “Когда видишь, что ум твой бла­го­че­стиво и пра­ведно вра­ща­ется в помыш­ле­ниях мир­ских, то ведай, что и тело твое пре­бы­вает чисто и без­грешно” (Доб­ро­то­лю­бие. Т. 3. С. 204). Ум, погру­жен­ный в боже­ствен­ное, соблю­дает и тело в чистоте от так назы­ва­е­мых телес­ных стра­стей. Сперва ум при­об­ре­тает спо­соб­ность при­нять залог буду­щих благ, а затем устрем­ля­ется к Пер­вому Уму, так что, освя­ща­ясь, “он сам, а через него и свя­зан­ное с ним тело пре­тво­ря­ются к боже­ствен­ному состо­я­нию”. Это значит, что ум пре­об­ра­жает и сопря­жен­ное с ним тело, так что и оно пред­ва­ряет “погло­ще­ние плоти духом в буду­щем веке”. Поскольку и тело вкусит вечных благ, ему также необ­хо­димо под­го­то­виться к этому в сей жизни (свт. Гри­го­рий Палама. Триады в защиту свя­щенно — без­молв­ству­ю­щих. С. 96)…

Необ­хо­димо заме­тить, что лече­ние стра­стей не явля­ется только чело­ве­че­ским или только Божиим делом. Оба, то есть Бог и чело­век, должны быть сора­бот­ни­ками. Такова синер­гия Бога и чело­века. Все в нашей Церкви явля­ется бого­че­ло­ве­че­ским. Прежде всего чело­век должен полу­чить бла­го­дать Хри­стову. Его очи­ще­ние, то есть исце­ле­ние, осу­ществ­ля­ется дей­ствием Хри­сто­вым, пода­ва­е­мым хри­сти­а­нину в ходе всей духов­ной жизни, кото­рую он про­во­дит в рамках Пра­во­слав­ной Церкви» (108: 114, 117, 275).

По вопросу необ­хо­ди­мо­сти сора­бот­ни­че­ства чело­века с Богом, в деле спа­се­ния чело­века, доба­вим сле­ду­ю­щее. С одной сто­роны, Бог спа­сает нас не без нас самих, а с другой — «поми­ло­ва­ние зави­сит не от жела­ю­щего и не от под­ви­за­ю­ще­гося, но от Бога милу­ю­щего» (Рим.9:16). Поэтому, хотя Бог и хочет, чтобы все люди спас­лись и достигли позна­ния истины (1Тим.2:4), и стоит у дверей души нашей и стучит150, Он не дер­зает их взло­мать (71:244). Он только ждет пока отво­рят дверь (Отк.3:20), потому что чтит вели­кий дар, данный Им чело­веку — сво­боду нрав­ствен­ного выбора151. Таким обра­зом, для спа­се­ния еще необ­хо­димо, чтобы чело­век нахо­дился в сотруд­ни­че­стве (синер­гии) с Богом.

Иначе говоря, Боже­ствен­ным Домо­стро­и­тель­ством созданы необ­хо­ди­мые усло­вия для спа­се­ния чело­века. Однако к ним, для созда­ния доста­точ­ных усло­вий, сле­дует доба­вить еще и бла­го­че­сти­вую волю чело­века, то есть нужно соеди­не­ние двух воль — Бога и чело­века. Ибо «Бог не при­нуж­дает никого. Если Он хочет, а мы не хотим, то спа­се­ние наше невоз­можно, не потому, чтобы хоте­ние Его было бес­сильно, но потому, что Он при­нуж­дать никого не хочет» (свт. Иоанн Зла­то­уст) (цит. по 111:45). «Так как Бог создал нас гос­по­дами в выборе и худых, и добрых дел, и желал, чтобы мы были доб­рыми по своей воле, Он не при­нуж­дает и не застав­ляет нас, если мы не хотим…» (свт. Иоанн Зла­то­уст) (цит. по 141. См. листок кален­даря за 4 апреля 2007 г.). «Надобно, чтобы спа­се­ние зави­село как от нас, так и от Бога… К пре­успе­я­нию моему нужны две доли от вели­кого Бога, именно первая и послед­няя, также одна доля и от меня. Бог сотво­рил меня вос­при­им­чи­вым к добру. Бог подает мне и силу, а в сре­дине — я, теку­щий на поприще» (свт. Гри­го­рий Бого­слов) (цит. по 111:45). «… Чело­век должен был соеди­нить по бла­го­дати две при­роды в своей твар­ной ипо­стаси, стать “твар­ным богом”, “богом по бла­го­дати” в отли­чие от Христа — лич­но­сти Боже­ствен­ной, вос­при­няв­шей при­роду чело­ве­че­скую. Для дости­же­ния этой цели необ­хо­димо вза­и­мо­дей­ствие обеих воль: с одной сто­роны — обо­жа­ю­щая Боже­ствен­ная воля, сооб­ща­ю­щая бла­го­дать Духом Святым, при­сут­ству­ю­щая в чело­ве­че­ской лич­но­сти; с другой — чело­ве­че­ская воля, под­чи­ня­ю­ща­яся воле Божией в своем при­ня­тии бла­го­дати, в ее стя­жа­нии, в отдаче своей при­роды для пол­ного бла­го­дат­ного про­ник­но­ве­ния … Чело­век был сотво­рен одной волей Божией, но ею одной он не может быть обожен. Одна воля в тво­ре­нии, но две — для того, чтобы образ стал подо­бием. Любовь Бога к чело­веку так велика, что она не может при­нуж­дать, ибо нет любви без ува­же­ния» (проф. В. Н. Лос­ский) (71:97, 244). «Как духов­ное рож­де­ние, так и даль­ней­шее духов­ное воз­рас­та­ние чело­века про­ис­хо­дит чрез вза­им­ное содей­ствие двух начал: одно из них — бла­го­дать Духа Свя­того; другое — откры­тие чело­ве­ком своего сердца для при­ня­тия ее, жажда ее, жела­ние вос­при­нять ее, как при­ни­мает влагу дождя жаж­ду­щая сухая земля: иными сло­вами — личное усилие для полу­че­ния, хра­не­ния, дей­ствия в душе Боже­ствен­ных даров.

Об этом содей­ствии двух начал гово­рит Апо­стол Петр: Как от Боже­ствен­ной силы Его даро­вано нам все потреб­ное для жизни и бла­го­че­стия… то, вы, при­ла­гая к сему все ста­ра­ние пока­жите в вере вашей доб­ро­де­тель, в доб­ро­де­тели рас­су­ди­тель­ность, в рас­су­ди­тель­но­сти воз­дер­жа­ние, в воз­дер­жа­нии тер­пе­ние, в тер­пе­нии бла­го­че­стие, в бла­го­че­стии бра­то­лю­бие, в бра­то­лю­бии любовь. Если это в вас есть и умно­жа­ется, то вы не оста­не­тесь без успеха и плода в позна­нии Гос­пода нашего Иисуса Христа. А в ком нет сего, тот слеп, закрыл глаза, забыл об очи­ще­нии преж­них грехов своих (2Пет.1:3, 5-9). О том же читаем и у Апо­стола Павла: Со стра­хом и тре­пе­том совер­шайте свое спа­се­ние, потому что Бог про­из­во­дит в вас и хоте­ние и дей­ствие… (Флп.2:12-13), то есть сами содей­ствуйте, но помните, что дает вам бла­го­дать Божия» (про­то­пре­сви­тер Михаил Пома­зан­ский) (24:245).

Ректор Мос­ков­ской Духов­ной семи­на­рии про­то­и­е­рей Нико­лай Бла­го­ра­з­умов пишет: «Так соб­ствен­ная наша воля не оста­ется под вла­ды­че­ством бла­го­дати, так ска­зать, авто­ма­ти­че­ски — ору­дием совер­шенно стра­да­тель­ным; бла­го­дать спа­сает только жела­ю­щих, а не тех, кото­рые отвра­ща­ются от нее. В част­но­сти, все учение святых подвиж­ни­ков об отно­ше­нии бла­го­дати к сво­боде можно свести к сле­ду­ю­щим двум пунк­там: бла­го­дать нико­гда не стес­няет нашей сво­боды; но бла­го­дать и сво­бода всегда дей­ствуют сов­местно, и в деле спа­се­ния их уча­стие равно необ­хо­димо. На этом осно­ва­нии святые подвиж­ники дело спа­се­ния чело­века при­пи­сы­вают сколько бла­го­дати Божией, столько же и самому чело­веку… Поэтому, упо­треб­ляя все воз­мож­ные сред­ства для вра­зум­ле­ния и обра­ще­ния греш­ника, Бог осо­бенно любовь Свою к нам пока­зы­вает тогда, когда мы сами хотим прийти в чув­ство и ста­ра­емся все­мерно обра­титься к Нему, чтобы полу­чить спа­се­ние…

Таким обра­зом, говоря сло­вами пре­по­доб­ного Кас­си­ана, в деле нашего спа­се­ния и бла­го­дать, и сво­бода дей­ствуют сообща. Сво­бод­ная воля дока­зы­ва­ется пови­но­ве­нием или непо­ви­но­ве­нием, а Боже­ствен­ное попе­че­ние откры­ва­ется из того, что Бог непре­станно взы­вает к нам, уве­ще­вает нас и всегда первый гово­рит нам» (25: 362, 363, 365)152.

8.4. обос­но­ва­ние свя­то­оте­че­ской пси­хо­те­ра­пии

• 1. Обос­но­ва­нием свя­то­оте­че­ской пси­хо­те­ра­пии явля­ется биб­лей­ская антро­по­ло­гия, точнее те места в Библии, где гово­рится о связи духов­ного состо­я­ния153 чело­века при земной жизни с:
• его судь­бой в про­цессе земной жизни (т. е. при соеди­не­нии души с телом);
• состо­я­нием его души после ее разъ­еди­не­ния с телом (физи­че­ской смерти);
• его состо­я­нием после все­об­щего вос­кре­се­ния.

Рас­смот­рим теперь этот вопрос подроб­нее.

• 2. Первая запо­ведь (пове­ле­ние, закон), данная Богом чело­веку, выра­жена в Быт. 2: 16, 17: И запо­ве­дал Гос­подь Бог чело­веку, говоря: от вся­кого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева позна­ния добра и зла не ешь от него, ибо в день, в кото­рый ты вку­сишь от него, смер­тью умрешь. Нару­ше­ние Адамом и Евой этой запо­веди оста­вило неиз­гла­ди­мый отпе­ча­ток, как на пси­хи­че­ском состо­я­нии самих пра­ро­ди­те­лей, так и на состо­я­нии их потом­ков (см. гл. 8) в связи с наслед­ствен­ной пере­да­чей послед­ствий пер­во­род­ного греха от роди­те­лей к их детям154.
• 3. В даль­ней­шем (после пер­во­род­ного греха) людям мно­го­кратно дава­лись запо­веди (заветы, уставы, законы, опре­де­ле­ния, поста­нов­ле­ния, пове­ле­ния), в кото­рых опре­де­ля­лось: что надо и что нельзя делать; что ожи­дает людей, если они будут выпол­нять поста­нов­ле­ния Божии (волю Божию) (см., напри­мер, Исх.15:26; Лев.25:18; 26:3-12; Втор.10:12, 13; 11:13-15, 22-27; 13:17, 18; 15:4-6; 26:16-19; 28:1-14; 30:1-16, 19, 20; Мф.7:21; 19:17; 1Ин.2:17) и что ожи­дает, если не будут (см., напри­мер, Лев.26:14-41; Втор. 8:19, 20; 11:26, 28; 28:15-68; 30:15, 17-19; 31:20, 21, 29).

Запо­ведь, ана­ло­гич­ная по струк­туре запо­веди, данной Адаму, при­ве­дена, напри­мер, во Втор.30:15-19. В ней, в част­но­сти, гово­рится: «… жизнь и смерть пред­ло­жил я тебе, бла­го­сло­ве­ние и про­кля­тие. Избери жизнь, дабы жил ты и потом­ство твое…». Поэтому и гово­рил царь Соло­мон: «Выслу­шаем сущ­ность всего: бойся Бога и запо­веди Его соблю­дай, потому что в этом все для чело­века; ибо всякое дело Бог при­ве­дет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Еккл.12:13, 14).

Поскольку на духов­ное состо­я­ние чело­века ока­зы­вают огром­ное вли­я­ние стра­сти155, пред­став­ля­ю­щие собой «гре­хов­ные навыки души, обра­тив­ши­еся от дол­гого вре­мени и частого упраж­не­ния в грехе как бы в при­род­ные каче­ства» (100:165), то ста­но­вится оче­вид­ным осно­во­по­ла­га­ю­щее зна­че­ние изле­че­ния души чело­века от стра­стей, тол­ка­ю­щих к греху и губя­щих душу (вызы­ва­ю­щих болезнь и смерть души — см. сноску 6) и тело. Ибо какая польза чело­веку, если он при­об­ре­тет весь мир, а душе своей повре­дит? или какой выкуп даст чело­век за душу свою? ибо при­и­дет Сын Чело­ве­че­ский во славе Отца Своего с Анге­лами Своими и тогда воз­даст каж­дому по делам его (Мф.16:26). Прп. Иоанн Лествич­ник пишет: «Святые доб­ро­де­тели подобны лествице Иакова; а непо­треб­ные стра­сти — узам, спад­шим с вер­хов­ного Петра. Доб­ро­де­тели, будучи свя­заны одна с другою, про­из­во­ля­ю­щего воз­во­дят на небо; а стра­сти, одна другую рождая, и одна другою укреп­ля­ясь, низ­вер­гают в бездну» (153:104. Слово 9, гл. 1).

• 4. О том, что греш­ники не войдут в Цар­ство Небес­ное неод­но­кратно гово­рится в Новом Завете, напри­мер: Ибо, говорю вам, если пра­вед­ность ваша не пре­взой­дет пра­вед­но­сти книж­ни­ков и фари­сеев, то вы не вой­дете в Цар­ство Небес­ное (Мф.5:19); Не всякий, гово­ря­щий Мне: «Гос­поди! Гос­поди», войдет в Цар­ство Небес­ное, но испол­ня­ю­щий волю Отца Моего Небес­ного (Мф.7:21); …и сказал: истинно говорю вам, если не обра­ти­тесь и не будете как дети, не вой­дете в Цар­ство Небес­ное (Мф.18:3); Или не знаете, что непра­вед­ные Цар­ства Божия не насле­дуют? Не обма­ны­вай­тесь: ни блуд­ники, ни идо­ло­слу­жи­тели, ни пре­лю­бо­деи, ни мала­кии, ни муже­лож­ники, ни воры, ни лихо­имцы, ни пья­ницы, ни зло­ре­чи­вые, ни хищ­ники — Цар­ства Божия не насле­дуют (1Кор.6:9-10).

О судьбе греш­ни­ков и пра­вед­ни­ков после все­об­щего вос­кре­се­ния и страш­ного суда ска­зано, напри­мер, сле­ду­ю­щее: …насту­пает время, в кото­рое все, нахо­дя­щи­еся в гробах, услы­шат глас Сына Божия; и изыдут тво­рив­шие добро в вос­кре­се­ние жизни, а делав­шие зло — в вос­кре­се­ние осуж­де­ния (Ин.5:28, 29). Св. Иоанн Дамас­кин пишет об этом так: «Итак, мы вос­крес­нем, так как души опять соеди­ня­ются с телами, дела­ю­щи­мися бес­смерт­ными и совле­ка­ю­щими с себя тление, и явимся к страш­ному судей­скому Хри­стову седа­лищу; и диавол, и демоны его, и чело­век его, то есть Анти­христ, и нече­сти­вые люди, и греш­ники будут пре­даны во огнь вечный, не веще­ствен­ный, каков огонь, нахо­дя­щийся у нас, но такой, о каком может знать Бог. А сотво­рив­шие благое, как солнце, вос­си­яют вместе с анге­лами в жизни вечной, вместе с Гос­по­дом нашим Иису­сом Хри­стом, всегда смотря на Него, и будучи видим Им, и насла­жда­ясь непре­рыв­ным, про­ис­те­ка­ю­щим от Него весе­лием, про­слав­ляя Его со Отцом и Святым Духом, в бес­ко­неч­ные века веков» (61:344).

Таким обра­зом, и обос­но­ва­ние, и начало, и корень свя­то­оте­че­ской пси­хо­те­ра­пии зало­жены в Свя­щен­ном Писа­нии. Святые отцы раз­ра­бо­тали полное, целост­ное, систе­ма­ти­зи­ро­ван­ное и дей­ствен­ное учение о вра­че­ва­нии и спа­се­нии души и чело­века в целом.

При этом мето­дом лече­ния в свя­то­оте­че­ской пси­хо­те­ра­пии явля­ется очи­ще­ние души чело­века при его земной жизни (то есть, при соеди­не­нии души с телом). А поскольку земная жизнь опре­де­ляет состо­я­ние души и в других пери­о­дах ее суще­ство­ва­ния 156, (то есть, опре­де­ляет, где будет нахо­диться душа после разъ­еди­не­ния с телом и после повтор­ного соеди­не­ния с ним)157, то свя­то­оте­че­ская пси­хо­те­ра­пия, как оче­видно, пред­став­ляет собой сред­ство дости­же­ния всей пол­ноты спа­се­ния души, то есть, соеди­не­ния ее с Богом во всех пери­о­дах ее жизни.

Глава 9. К вопросу о тер­ми­но­ло­гии

Как уже гово­ри­лось выше, в насто­я­щее время не име­ется еди­ного под­хода не только к опре­де­ле­нию поня­тия «пси­хика», но и к самой мето­до­ло­гии реше­ния дан­ного вопроса. Дей­стви­тельно, одни авторы опре­де­ляют пси­хику как суб­стан­цию (душу), а другие — как свой­ство суб­стан­ции (свой­ство отра­жать объ­ек­тив­ную реаль­ность) Таким обра­зом, здесь налицо два раз­лич­ных мето­до­ло­ги­че­ских под­хода к поня­тию «пси­хика»: суб­стан­ци­аль­ный и несуб­стан­ци­аль­ный.

Суще­ствен­ным недо­стат­ком несуб­стан­ци­аль­ного опре­де­ле­ния пси­хики явля­ется то, что в этом случае необ­хо­димо воз­ни­кает вопрос о том, какой именно суб­стан­ции при­над­ле­жит данное свой­ство. В боль­шин­стве опре­де­ле­ний кон­кретно гово­рится, что такой суб­стан­цией явля­ется высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ная мате­рия — мозг. Однако здесь сразу же воз­ни­кает второй вопрос: каким именно обра­зом (спо­со­бом) в веще­ствен­ном мозгу (или в веще­ствен­ной нерв­ной системе) появ­ля­ются (рож­да­ются, про­из­во­дятся) неве­ще­ствен­ные явле­ния: мысли, чув­ства и пр.? Вместо кон­крет­ного ответа, здесь, в лучшем случае, гово­рится о несво­ди­мо­сти этих явле­ний к физио­ло­ги­че­ским (см. сноску 21), что не только не объ­яс­няет данный вопрос, но и еще больше его запу­ты­вает.

С учетом ска­зан­ного рас­смот­рим сле­ду­ю­щую тер­ми­но­ло­гию в обла­сти общих аспек­тов пси­хики и пси­хо­ло­гии158.

Пси­хи­че­ские про­цессы — созна­тель­ные и бес­со­зна­тель­ные (под­со­зна­тель­ные)159 про­цессы, вклю­чая вос­при­я­тия, пред­став­ле­ния, ощу­ще­ния, мысли, чув­ства, воле­вые акты, жела­ния и т. д., про­ис­хо­дя­щие в чело­веке и вли­я­ю­щие на его пове­де­ние.

Пси­хи­че­ские состо­я­ния — внут­рен­ние состо­я­ния чело­века, харак­те­ри­зу­е­мые опре­де­лен­ной дли­тель­но­стью и одно­род­но­стью (напри­мер, состо­я­ния радо­сти, бод­ро­сти, страха, уста­ло­сти, депрес­сии, апатии, нер­воз­но­сти, раз­дра­жи­тель­но­сти и пр.).

Пси­хи­че­ские явле­ния160 — пси­хи­че­ские про­цессы и состо­я­ния.

Пси­хика чело­века в обоб­щен­ном виде пред­став­ляет собой опре­де­лен­ную суб­стан­цию, про­из­во­дя­щую у чело­века (в чело­веке) весь ком­плекс пси­хи­че­ских явле­ний, в том числе обес­пе­чи­ва­ю­щую: а) отра­же­ние внеш­них объ­ек­тов, их свойств и вза­и­мо­от­но­ше­ний, а также внут­рен­них про­цес­сов и состо­я­ний чело­века, в виде иде­аль­ных обра­зов (иначе говоря, отра­же­ние внеш­ней среды и внут­рен­него мира); б) адап­та­ци­он­ное пове­де­ние к внеш­ней среде в резуль­тате выяв­ле­ния и исполь­зо­ва­ния зако­но­мер­но­стей между пара­мет­рами этой среды (пара­мет­рами внеш­него мира) и пара­мет­рами внут­рен­него мира чело­века.

При таком опре­де­ле­нии, под пси­хи­кой чело­века будет пони­маться:

• при мате­ри­а­ли­сти­че­ском под­ходе — нерв­ная система, вклю­чая ее высший отдел — голов­ной мозг;
• при иде­а­ли­сти­че­ском под­ходе — душа, точнее те ее сто­роны, кото­рые обес­пе­чи­вают пси­хи­че­ские явле­ния;
• при ком­плекс­ном (свя­то­оте­че­ском) под­ходе — духовно – веще­ствен­ная суб­стан­ция, вклю­ча­ю­щая в себя те сто­роны души и тела, кото­рые обес­пе­чи­вают пси­хи­че­ские явле­ния. При этом пси­хи­че­ские явле­ния про­из­во­дятся духов­ной суб­стан­цией — душой. А веще­ствен­ная суб­стан­ция — нерв­ная система, вклю­чая голов­ной мозг, явля­ется лишь необ­хо­ди­мым инстру­мен­том для про­яв­ле­ния пси­хи­че­ских спо­соб­но­стей души. Иначе говоря, нерв­ная система, вклю­чая мозг, явля­ется лишь веще­ствен­ным аспек­том (веще­ствен­ной частью, сто­ро­ной) пси­хики161.

Необ­хо­димо отме­тить, что при жизни чело­века (соеди­не­нии души и тела), про­те­ка­ние пси­хи­че­ских явле­ний нахо­дится в зави­си­мо­сти от состо­я­ния голов­ного мозга и нерв­ной системы в целом. После физи­че­ской смерти (разъ­еди­не­ния души и тела) пси­хи­че­ские явле­ния про­из­во­дятся душой без уча­стия тела (не зави­сят от состо­я­ния тела).

Поня­тие «пси­хика» близко по своему содер­жа­нию поня­тию «чело­век», поскольку в работе нерв­ной системы, в той или иной сте­пени, прямо или кос­венно, при­ни­мает уча­стие боль­шин­ство частей тела.

Пси­хо­ло­гия162 — учение о пси­хике, ее про­ис­хож­де­нии, устрой­стве, зако­но­мер­но­стях, функ­ци­о­ни­ро­ва­нии.

Заклю­че­ние

§1. Рас­смот­рим теперь основ­ной вопрос пси­хо­ло­гии, а именно: «явля­ется ли пси­хика про­дук­том раз­ви­тия мате­рии, или она пред­став­ляет собою суб­стан­цию, не зави­ся­щую от мате­рии?» (1: 476)163. Дру­гими сло­вами, мате­ри­альна или иде­альна пси­хика?

С точки зрения при­ве­ден­ного выше мате­ри­ала, пси­хика, с одной сто­роны, не явля­ется про­дук­том раз­ви­тия мате­рии, а с другой — не явля­ется суб­стан­цией, не зави­ся­щей от мате­рии, то есть пси­хика не явля­ется ни чисто мате­ри­аль­ной, ни чисто иде­аль­ной.

Пси­хика чело­века явля­ется опре­де­лен­ной духовно – веще­ствен­ной (иде­ально – мате­ри­аль­ной) суб­стан­цией (см. гл. 9). Таким обра­зом, и пси­хо­ло­гия, с одной сто­роны, не явля­ется наукой о нерв­ной системе, а с другой — не явля­ется уче­нием о душе. Она явля­ется уче­нием о пси­хике, как духовно – веще­ствен­ной (точнее, душевно – телес­ной) суб­стан­ции.

В соот­вет­ствии с этим и лече­ние пси­хики (пси­хи­че­ских забо­ле­ва­ний), в общем случае, может осу­ществ­ляться двумя прин­ци­пи­ально раз­ными мето­дами: духов­ными и веще­ствен­ными (меди­ка­мен­тоз­ными, хирур­ги­че­скими) сред­ствами, направ­лен­ными на лече­ние раз­лич­ных сторон (частей) пси­хики — души и тела. Духов­ные методы, в свою оче­редь, можно условно раз­де­лить на два типа: рели­ги­оз­ные, осно­ван­ные на помощи от Бога (молитвы, цер­ков­ные таин­ства и пр.), и свет­ские, осно­ван­ные на помощи от людей (гипноз, лого­те­ра­пия164 и пр.).

§2. Таким обра­зом, можно выде­лить два раз­лич­ных направ­ле­ния в лече­нии пси­хи­че­ских забо­ле­ва­ний: свет­скую и пра­во­слав­ную (свя­то­оте­че­скую и пас­тыр­скую) пси­хо­те­ра­пию165 и пси­хи­ат­рию166. Оба этих направ­ле­ния, как известно, успешно при­ме­ня­ются при лече­нии раз­лич­ных пси­хи­че­ских забо­ле­ва­ниях167. Вместе с этим, в мето­дах ука­зан­ных направ­ле­ний име­ются прин­ци­пи­аль­ные раз­ли­чия:

• резуль­таты исполь­зо­ва­ния мето­дов пра­во­слав­ной пси­хо­те­ра­пии и пси­хи­ат­рии не имеют зара­нее пред­ска­зу­е­мого систе­ма­ти­че­ского харак­тера, так как резуль­таты лече­ния в боль­шой сте­пени зави­сят от духов­ного состо­я­ния чело­века и его реши­мо­сти вести духов­ную брань. Кроме того, эти методы не пред­на­зна­чены для мас­со­вого исполь­зо­ва­ния (т. е. исполь­зо­ва­ния неопре­де­лен­ным кругом лиц). Однако здесь нет ника­ких пре­де­лов пол­ноты изле­че­ния. Чело­век может быть исце­лен от любой болезни даже в послед­ней стадии ее раз­ви­тия. При этом исце­ле­ние может про­изойти как мгно­венно, так и уско­рен­ными тем­пами или посте­пенно (169:22 со ссыл­кой на: Настоль­ная кн. свя­щен­но­слу­жи­теля. Т. 8, С. 297);
• исполь­зо­ва­ние мето­дов свет­ской пси­хо­те­ра­пии и пси­хи­ат­рии дает часто с высо­кой веро­ят­но­стью про­гно­зи­ру­е­мые резуль­таты, причем эти резуль­таты имеют мас­со­вый и систе­ма­ти­че­ский харак­тер. Однако воз­мож­но­сти изле­че­ния здесь огра­ни­чены и опре­де­ля­ются раз­ви­тием меди­цин­ской науки на данный момент. В связи с чем, они несрав­нимы по своей силе с духов­ными мето­дами пра­во­слав­ной пси­хо­те­ра­пии, не име­ю­щими ника­ких огра­ни­че­ний. Ибо все­мо­гу­щему Богу под­властно все, в том числе и вос­кре­ше­ние умер­ших168.

§3. При­ве­дем также ответ на вопрос: «В чем отли­чие пра­во­слав­ного врача от врача неве­ру­ю­щего, ино­слав­ного, или испо­ве­ду­ю­щего другую рели­гию, и почему веру­ю­щие пред­по­чи­тают лечиться у пра­во­слав­ного врача?» духов­ника и руко­во­ди­теля Душе­по­пе­чи­тель­ного Центра св. пра­вед­ного Иоанна Крон­штадт­ского иеро­мо­наха Ана­то­лия (Бере­стова):

«Врач, испо­ве­ду­ю­щий пра­во­слав­ное хри­сти­ан­ство и живу­щий по кано­нам святой Пра­во­слав­ной Церкви, пре­красно знает, что духов­ное и телес­ное здо­ро­вье чело­века воз­можно только в том случае, если чело­век живет с Богом, испол­няет запо­веди Божии, соблю­дает каноны и уста­нов­ле­ния Церкви, явля­ется пра­во­слав­ным хри­сти­а­ни­ном. Конечно, это не избав­ляет его от болез­ней и стра­да­ний, ибо, по слову Иоанна Бого­слова, “мир во зле лежит”, и зло ока­зы­вает на нас свое воз­дей­ствие: это и недоб­рое отно­шеие кнам со сто­роны близ­ких и окру­жа­ю­щих нас людей; это и воз­мож­ность полу­че­ния авто­мо­биль­ных, быто­вых и других травм; воз­мож­ность зара­зиться раз­лич­ными инфек­ци­он­ными забо­ле­ва­ни­ями; это и воз­дей­ствие на нас нару­шен­ной эко­ло­гии; это и война, и многое, многое другое. Но пра­во­слав­ные хри­сти­ане знают, что все слу­ча­ю­ще­еся с нами не слу­чайно, а про­ис­хо­дит по опре­де­лен­ному Про­мыслу Божию, веду­щему нас ко спа­се­нию, поэтому многое в нашем отно­ше­нии к болез­ням, стра­да­ниям и изле­че­нию зави­сит от нашей веры и того, как мы при­ни­маем посы­ла­е­мые нам болезни и стра­да­ния: при­ни­маем ли мы их со сми­ре­нием и бла­го­да­ре­нием Бога за вра­зум­ле­ние нас и как напо­ми­на­ние нам г наших грехах и пока­я­нии, о нашем исправ­ле­нии и при­бли­же­нии к Богу, или мы при­ни­маем их с ропо­том, нетер­пе­нием, жела­нием во что бы то ни стало как можно быст­рее выле­читься, забы­вая о духов­ном исправ­ле­нии.

Пра­во­слав­ный врач знает, что все болезни явля­ются след­ствием греха и испор­чен­ного грехом духа, поэтому и лечить надо не только тело, но и дух, причем лече­ние духа необ­хо­димо начи­нать в первую оче­редь. А духов­ное лече­ние про­во­дится в духов­ной лечеб­нице — храме Божием духов­ным врачом — свя­щен­ни­ком. Конечно, в острых слу­чаях, когда чело­веку угро­жает опас­ность смерти или инва­ли­ди­за­ции, врач не пошлет боль­ного в храм и не будет ждать свя­щен­ника. Такой врач в первую оче­редь начнет ока­зы­вать всю необ­хо­ди­мую для спа­се­ния боль­ного помощь, но ока­зы­вать ее будет с молит­вой, с верой в то, что Гос­подь помо­жет ему» (127:10, 11).

Мит­ро­по­лит Сурож­ский Анто­ний по вопросу свет­ской пси­хо­те­ра­пии и ее воз­мож­ной связи с пра­во­слав­ной пси­хо­те­ра­пией, гово­рит: «На Западе очень рас­про­стра­нена пси­хо­те­ра­пия, к ней при­бе­гают там, где, мне кажется, можно было бы и не при­бе­гать к ней. Есть, конечно, поло­же­ния, моменты, когда чело­век душевно болен, и тогда к нему надо при­ме­нять или лекар­ствен­ное лече­ние, или пси­хо­ана­лиз. Но очень часто люди при­бе­гают к пси­хо­те­ра­пии вместо того, чтобы обра­титься к свя­щен­нику, — или потому что они неве­ру­ю­щие, или потому что свя­щен­ник не под­го­тов­лен и не спо­со­бен раз­би­раться в про­бле­мах их души, или потому что они хотят пере­ло­жить ответ­ствен­ность за свою внут­рен­нюю борьбу на дру­гого чело­века и как бы осво­бо­диться от нее, хотят быть осво­бож­ден­ными от про­блемы без того, чтобы взять за нее полную ответ­ствен­ность и подвиж­ни­че­ски бороться. С этим для чело­века веру­ю­щего связан вопрос о том, какая связь может быть между испо­ве­дью и пока­ян­ной жизнью, с одной сто­роны, и пси­хо­те­ра­пией, в част­но­сти пси­хо­ана­ли­зом, — с другой сто­роны.

Мне кажется, здесь надо рас­смат­ри­вать вещи совер­шенно раз­лично. Пси­хо­ана­лиз может чело­веку помочь разо­браться в себе самом, может помочь ему загля­нуть в тай­ники своей души, но пси­хо­ана­лиз не обя­за­тельно при­ве­дет к пока­я­нию. Риск пси­хо­ана­лиза в том, что чело­век, разо­брав­шись в своей гре­хов­но­сти, увидев себя, какой он есть более или менее (во всяком случае, более совер­шенно, чем без пси­хо­ана­лиза), счи­тает, что теперь ему надо лечиться, но не каяться, что это все душев­ная болезнь, неустрой­ство пси­хи­че­ское. Но не нрав­ствен­ное, не духов­ное. С другой сто­роны, если чело­век веру­ю­щий. Кото­рый не может найти в себе корень зла, начи­нает лечиться у пси­хи­атра и перед ним рас­кры­вает мрач­ные глу­бины своей души, он может их осо­знать не только как душев­ное рас­строй­ство, у кото­рого всегда есть какие-нибудь при­чины, но как рас­строй­ство, за кото­рое он в зна­чи­тель­ной сте­пени ответ­стве­нен. В таком случае он может после этого обра­титься к свя­щен­нику, к духов­ному настав­нику уже на новых нача­лах. То, чего раньше он не пони­мал, он теперь пони­мает и может обра­титься к Богу с пока­я­нием» (189:123. См. ответ на вопрос: «Как вы отно­си­тесь к совре­мен­ной прак­тике пси­хо­те­ра­пии?»).

§4. Таким обра­зом, оче­видно, что поскольку пси­хи­че­ские явле­ния про­из­во­дятся именно душой, а тело лишь ока­зы­вает при этом необ­хо­ди­мое содей­ствие душе, то, в первую оче­редь, сле­дует изле­чи­вать именно душу. А с учетом крат­ко­вре­мен­но­сти чело­ве­че­ской жизни на земле и опре­де­ля­ю­щем зна­че­нии резуль­та­тов этой жизни для жизни вечной, только изле­че­ние души и при­об­ре­тает обос­но­ван­ный смысл жизни чело­века на земле, как необ­хо­ди­мое сред­ство для дости­же­ния Цар­ства Небес­ного, то есть веч­ного бла­жен­ства в соеди­не­нии с Богом (см. подроб­нее о цели и смысле земной жизни чело­века в 33:144–211).

***

«Итак, мы вос­крес­нем, так как души опять соеди­ня­ются с телами, дела­ю­щи­мися бес­смерт­ными и совле­ка­ю­щими с себя тление, и явимся к страш­ному судей­скому Хри­стову седа­лищу; и диавол, и демоны его, и чело­век его, то есть Анти­христ, и нече­сти­вые люди, и греш­ники будут пре­даны во огнь вечный, не веще­ствен­ный, каков огонь, нахо­дя­щийся у нас, но такой, о каком может знать Бог. А сотво­рив­шие благое, как солнце, вос­си­яют вместе с анге­лами в жизни вечной, вместе с Гос­по­дом нашим Иису­сом Хри­стом, всегда смотря на Него, и будучи видимы Им, и насла­жда­ясь непре­рыв­ным, про­ис­те­ка­ю­щим от Него весе­лием, про­слав­ляя Его со Отцом и Святым Духом, в бес­ко­неч­ные века веков».

(Св. Иоанн Дамас­кин) (61:344)

Основ­ные выводы

Раздел «Основ­ные выводы» также явля­ется и крат­ким содер­жа­нием насто­я­щей книги, отра­жа­ю­щим ее суть и охва­ты­ва­ю­щим основ­ные рас­смот­рен­ные вопросы. При этом для удоб­ства и с целью систе­ма­ти­за­ции, все выводы сгруп­пи­ро­ваны по соот­вет­ству­ю­щим тема­ти­че­ским раз­де­лам.

1. Пси­хика чело­века и ее отли­чия от души и нерв­ной системы

1.1. Мно­го­чис­лен­ные опре­де­ле­ния тер­мина «пси­хика» можно свести, по сути дела, к двум основ­ным:

• пси­хика — это свой­ство высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ной мате­рии – мозга, явля­ю­ще­еся особой формой отра­же­ния субъ­ек­том объ­ек­тив­ной реаль­но­сти в виде иде­аль­ных обра­зов.

Таким обра­зом, пси­хика здесь рас­смат­ри­ва­ется как опре­де­лен­ное свой­ство и функ­ция опре­де­лен­ной суб­стан­ции — мозга, а мозг — как орган пси­хики;

• пси­хика — это душа.

Иначе говоря, пси­хика здесь рас­смат­ри­ва­ется уже как опре­де­лен­ная суб­стан­ция, а не как ее свой­ство.

1.2. Кон­цеп­ция о том, что мозг явля­ется глав­ным орга­ном пси­хики, а пси­хи­че­ские про­цессы — отправ­ле­ни­ями нерв­ной системы, осно­вы­ва­ется на двух видах широко извест­ных фактов:

• связи раз­лич­ных пси­хи­че­ских явле­ний (чувств, мыслей, воле­вых про­яв­ле­ний, настро­е­ния и др.) с состо­я­нием тела (в осо­бен­но­сти с состо­я­нием нерв­ной системы и, в первую оче­редь, голов­ного мозга);
• вли­я­ния раз­лич­ных веще­ствен­ных суб­стан­ций (лекарств, нар­ко­ти­ков, алко­голя, пси­хо­троп­ных средств и др.), а также физи­че­ских воз­дей­ствий, на чув­ства, мысли, память, настро­е­ние и другие пси­хи­че­ские про­цессы и состо­я­ния.

1.3. Из связи физи­че­ского состо­я­ния мозга и пси­хи­че­ского состо­я­ния чело­века вовсе не сле­дует, что мозг и явля­ется соб­ственно про­из­во­ди­те­лем наших мыслей, чувств и вообще нашего созна­ния или, что наше созна­ние явля­ется функ­цией или про­дук­том мозга. Вообще, из связи двух собы­тий (их функ­ци­о­наль­ной зави­си­мо­сти) не сле­дует, что одно из них явля­ется при­чи­ной дру­гого. Иными сло­вами, если изме­не­ние А влечет за собой изме­не­ние Б (то есть, Б = ¦(А), то из этого сле­дует только то, что первое изме­не­ние явля­ется при­чи­ной вто­рого изме­не­ния, но не то, что А явля­ется и соб­ственно про­из­во­ди­те­лем (при­чи­ной) В.

Так, напри­мер, из того, что изме­не­ние сопро­тив­ле­ния элек­три­че­ской цепи при­во­дит к изме­не­нию силы тока в ней, оче­видно, не сле­дует, что это сопро­тив­ле­ние и явля­ется при­чи­ной появ­ле­ния тока. При­чи­ной тока явля­ется напря­же­ние, или раз­ность элек­три­че­ских потен­ци­а­лов двух точек, между кото­рыми и про­те­кает ток. Про­вод­ник же, обла­да­ю­щий опре­де­лен­ным сопро­тив­ле­нием, выпол­няет здесь роль инстру­мента для появ­ле­ния (про­яв­ле­ния) тока. Также и призма, через кото­рую про­хо­дит све­то­вой луч не явля­ется при­чи­ной появ­ле­ния цве­то­вого спек­тра вообще. Она явля­ется лишь инстру­мен­том для раз­де­ле­ния све­то­вого луча на раз­лич­ные цвета или при­чи­ной появ­ле­ния цве­то­вого спек­тра из све­то­вого луча.

1.4. Если под пси­хи­кой чело­века пони­мать то, что про­из­во­дит в нем пси­хи­че­ские явле­ния (про­цессы и состо­я­ния) и соучаст­вует в этом, то нетрудно пока­зать, что пси­хика не явля­ется ни душой, ни нерв­ной систе­мой. Дей­стви­тельно, известны мно­го­чис­лен­ные случаи пси­хи­че­ских забо­ле­ва­ний чело­века, свя­зан­ных с раз­лич­ными видами рас­стройств голов­ного мозга, напри­мер, его сотря­се­нием. Однако, как оче­видно, физи­че­ские воз­дей­ствия на веще­ствен­ный мозг, при­во­дя­щие к нару­ше­нию его работы или его раз­ру­ше­нию, не могут вызвать повре­жде­ние неве­ще­ствен­ной и бес­смерт­ной души. Таким обра­зом, пси­хика не есть соб­ственно душа.

С другой сто­роны, ряд авто­ров счи­тает глав­ным орга­ном пси­хики мозг. Однако в Библии и цер­ков­ной исто­рии при­ве­дены мно­го­чис­лен­ные све­де­ния о сохра­не­нии отдель­ной душой (т. е. душой, раз­де­лен­ной с телом после физи­че­ской смерти чело­века) пси­хи­че­ских спо­соб­но­стей: видеть, слы­шать, мыс­лить, желать. Кроме того, в лите­ра­туре опи­саны раз­лич­ные случаи, когда люди, после кли­ни­че­ской смерти и при­хода в созна­ние, могли подробно рас­ска­зать о том, что про­ис­хо­дило в ком­нате, где нахо­ди­лось во время реани­ма­ции их тело, а также о своих мыслях и чув­ствах в про­цессе реани­ма­ции. Таким обра­зом, пси­хика не есть соб­ственно нерв­ная система и, в част­но­сти, мозг.

Отме­тим, что если бы душа по смерти тела лиша­лась бы, напри­мер, чувств (страха, ужаса, радо­сти, сча­стья, любви), то какой бы был смысл в суде Божьем, опре­де­ля­ю­щим, где нахо­дится душе: мучиться в аду или бла­жен­ство­вать в раю? Кроме того, при отсут­ствии чувств, также ста­но­вятся ненуж­ными ум и воля, поскольку эти поня­тия явля­ются кор­ре­ля­тив­ными, то есть одно из них пред­по­ла­гает и другие. Это ука­зы­вает на то, что после физи­че­ской смерти (смерти тела, вклю­чая мозг) уми­рает (исче­зает) не сама воз­мож­ность мыс­ли­тель­ных и других про­цес­сов (чувств, жела­ний), а только их внеш­нее, види­мое про­яв­ле­ние. Таким обра­зом, эти про­цессы не явля­ются свой­ствами (спо­соб­но­стями) мозга, а явля­ются свой­ствами души и сохра­ня­ются (и даже обост­ря­ются) при ее разъ­еди­не­нии с телом.

Таким обра­зом, несмотря на опре­де­лен­ную и широко извест­ную функ­ци­о­наль­ную зави­си­мость состо­я­ния мозга и пси­хи­че­ских явле­ний, мозг не явля­ется их про­из­во­ди­те­лем.

1.5. Ком­плекс­ный подход к пси­хике учи­ты­вает зави­си­мость пси­хи­че­ских явле­ний, как от души, так и от тела, пола­гая при этом душу при­чи­ной этих явле­ний, а тело — ору­дием (инстру­мен­том) души, необ­хо­ди­мым для обра­зо­ва­ния данных явле­ний у чело­века. Такой подход, по сути дела, явля­ется свя­то­оте­че­ским, поскольку святые отцы и учи­тели Церкви издавна срав­ни­вали соот­но­ше­ние души и тела, соот­вет­ственно с музы­кан­том и музы­каль­ным инстру­мен­том, наезд­ни­ком и колес­ни­цей, корм­чим и кораб­лем, худож­ни­ком и кистью и пр.

В пра­во­слав­ной антро­по­ло­гии веще­ствен­ное тело счи­та­ется орга­ном неве­ще­ствен­ной души, с помо­щью кото­рого она про­яв­ляет себя в веще­ствен­ном мире. При этом мозг и сердце, явля­ясь, с одной сто­роны, орга­нами (частями) тела, с другой — явля­ются орга­нами (инстру­мен­тами) души, с помо­щью (при содей­ствии, соуча­стии) кото­рых (в сово­куп­но­сти с кото­рыми) она и обес­пе­чи­вает пси­хи­че­ские про­цессы у чело­века. Свт. Феофан Затвор­ник гово­рит: «Сердце телес­ное есть муску­ли­стый серчак — мясо, но чув­ствует не мясо, а душа, для чув­ства, кото­рой мясное (физио­ло­ги­че­ский орган) сердце служит только ору­дием, как мозг служит ору­дием для ума» (цит. по 184).

1.6. Пси­хика чело­века явля­ется духовно – веще­ствен­ной (точнее, душевно – телес­ной) суб­стан­цией, про­из­во­дя­щей у чело­века (в чело­веке) весь ком­плекс пси­хи­че­ских явле­ний, в том числе обес­пе­чи­ва­ю­щей: а) отра­же­ние внеш­них объ­ек­тов, их свойств и вза­и­мо­от­но­ше­ний, а также внут­рен­них про­цес­сов и состо­я­ний чело­века (иначе говоря, отра­же­ние внеш­ней среды и внут­рен­него мира), в виде иде­аль­ных обра­зов; б) адап­та­ци­он­ное пове­де­ние к внеш­ней среде в резуль­тате выяв­ле­ния и исполь­зо­ва­ния зако­но­мер­но­стей между пара­мет­рами этой среды (внеш­него мира) и пара­мет­рами внут­рен­него мира чело­века.

1.7. Пси­хика чело­века появ­ля­ется только при соеди­не­нии (опре­де­лен­ном вза­и­мо­дей­ствии) души и тела. Пси­хи­че­ские про­цессы у чело­века пред­став­ляют собой прин­ци­пи­ально новое свой­ство, отсут­ству­ю­щее как у анге­лов, так и у отдель­ных душ и живот­ных. При этом не сле­дует отож­деств­лять спо­соб­но­сти души мыс­лить, чув­ство­вать, про­из­во­дить воле­вые акты и те же спо­соб­но­сти у чело­века, поскольку в послед­нем случае для их про­яв­ле­ния необ­хо­димо нор­маль­ное функ­ци­о­ни­ро­ва­ние как голов­ного мозга, в част­но­сти, так и нерв­ной системы, в целом (то есть нор­маль­ное функ­ци­о­ни­ро­ва­ние тела). Именно поэтому чело­век и явля­ется прин­ци­пи­ально новым Божьим созда­нием: новой разум­ной тварью; новой чув­ству­ю­щей тварью; новой живой тварью; новой тварью вообще. Отли­чия чело­века от других живых существ, в част­но­сти, состоят:

• от разум­ных существ (бес­те­лес­ных анге­лов и отдель­ных душ) — в том, что он пред­став­ляет собой един­ство духов­ного и веще­ствен­ного (то есть целое, состав­лен­ное из неве­ще­ствен­ной души и веще­ствен­ного тела). Поэтому, исправ­ность (здо­ро­вое или нор­маль­ное состо­я­ние) тела явля­ется необ­хо­ди­мым усло­вием для нор­маль­ного про­те­ка­ния пси­хи­че­ских явле­ний у чело­века;
• от нера­зум­ных существ (живот­ных) — в том, что он создан по образу Божьему, с воз­мож­но­стью подо­бия Божьего и, в част­но­сти, наде­лен разу­мом и сво­бо­дой воли (сво­бод­ной волей).

2. Отли­чие пси­хи­че­ских спо­соб­носк­тей души, соеди­нен­ной с телом и разъ­еди­нен­ной с ним

2.1. В отдель­ной душе (душе, разъ­еди­нен­ной с телом) можно выде­лить сле­ду­ю­щие осо­бен­но­сти по срав­не­нию с душой, соеди­нен­ной с телом:

• при жизни чело­века (соеди­не­нии души и тела), про­те­ка­ние пси­хи­че­ских явле­ний, как уже ука­зы­ва­лось выше, нахо­дится в зави­си­мо­сти от состо­я­ния голов­ного мозга и нерв­ной системы в целом. После физи­че­ской смерти (разъ­еди­не­ния души и тела) спо­соб­но­сти души чув­ство­вать, мыс­лить, желать про­яв­ля­ются (реа­ли­зу­ются) без уча­стия тела (не зави­сят от состо­я­ния тела). Вслед­ствие этого, душа чело­века может, напри­мер, видеть и слы­шать, даже