Казаки от 1547 до 1552 года
Вместе с нравом Иоанна переменилось и все его окружавшее. На Кремлевской площади уже не слышны были крики людей, бежавших от злых медведей; в комнатах дворца уже не раздавался хохот шутов и скоморохов[130], которых там было множество в то время, когда Иоанн занимался только забавами. Нет! Теперь занятия его были совсем другого рода: каждый час употреблял он на что-нибудь полезное, каждую минуту думал о том, чтобы восполнить недостаток своего воспитания. Во время же отдыха от трудов наслаждением его были не прежние жестокие забавы, а приятное общество его добродетельной и прелестной супруги и умного друга — Адашева. Благочестивая, кроткая, прекрасная душа первой утверждала молодого царя во всех его добрых намерениях и молилась об их продолжении; а проницательный, твердый, деятельный ум второго помогал ему отыскивать несправедливость и защищать слабых от притеснения сильных. Великие способности Иоанна Васильевича с каждым днем более и более удивляли его счастливых подданных. Как быстро образ жизни его переменился, несмотря на множество различных и трудных занятий, несмотря на чрезвычайную его молодость! Он принялся за дело, самое важное для государства, — законодательство. Вместе с умнейшими боярами он рассмотрел все прежние законы великих князей и последнее уложение Ин. 3 и, дополнив его новыми постановлениями, издал в 1550 году книгу законов: Судебник, или вторую Русскую правду.
Для лучшего образования юношества, готовившегося к духовному званию, молодой, попечительный государь приказал открыть училища в Москве и в других городах.
Он хотел просветить не только духовенство, но и весь свой народ и для этого поручил Саксонцу Шлитту, который жил в Москве, вывезти из Немецкой земли разных ремесленников, художников, лекарей, аптекарей, типографщиков и других искусных людей. Это благодетельное намерение молодого государя не исполнилось: Шлитт, хотя и отправился в Германию и уже набрал там 120 человек, но Литовские рыцари, боясь, что вместе с просвещением России могущество и слава ее еще больше увеличатся, не допустили в Москву умных Немцев и самого Шлитта посадили в темницу. Однако некоторые из них пробрались потом в Россию и были полезны для наших предков своими знаниями.
Ливонцы потому боялись России, что в это время их рыцари уже не были теми храбрыми, неустрашимыми воинами, которым не раз удавалось побеждать наших, предков. Лишась помощи Немецкого ордена в Пруссии, уничтоженного Польским королем Сигизмундом в 1522 году, они стали гораздо слабее и, уже не смея нападать на наши владения, заключили в 1509 году перемирие с Россией сроком на четырнадцать лет.
Во время такого продолжительного спокойствия Ливонцы больше занимались торговлей, от которой так разбогатели, и так привыкли к приятностям жизни, к неге, к роскоши, что их рыцари и дворяне ничего более не делали, как только строили себе великолепные замки и думали уже не о войне и ее опасностях, а о том, как бы им веселее пожить и попировать в своих богатых поместьях. Они охотно откупались от всякой войны деньгами, чтобы только не расставаться со своими приятными забавами, и поэтому читатели могут судить, что Иоанну IV нечего было опасаться Ливонии. Он досадовал на нее только за то, что она не пропустила нужных для него людей, и собирался жестоко наказать ее за такую дерзость.
Но гораздо более тревожили его Крымские ханы. Из них Магмет-Гирей еще при Василии Иоанновиче имел намерение соединить три Батыева царства: Казань, Астрахань и Крым, или Тавриду, в одно государство, и тогда бедные наши предки, может быть, опять подпали бы под власть Татар; но Бог избавил Россию от этого нового несчастья, и хотя Магмет-Гирею удалось сделать Казанским царем своего брата, Саип-Гирея, однако, он сам был вскоре убит Ногайским ханом Мамаем, а наследники его не обладали таким умом и твердостью, чтобы исполнить его намерение. Они вместе с Казанцами только тревожили наши границы частыми набегами и разоряли жителей, но Иоанн Васильевич, имея храбрых воевод, умел усмирять их и даже мог уже думать о совершенном покорении этих беспокойных врагов. Опаснее всех казались ему Казанцы, как самые близкие и самые хитрые наши соседи. Уже несколько раз молодой царь посылал войско для покорения этой области, но напрасно: Казанская крепость, хотя и деревянная, выдерживала все нападения и не сдавалась.
Однако Иоанн Васильевич, как все умные и твердые люди, не боялся неудач; наоборот, при каждой из них он увеличивал свои усилия и всегда думал, что рано или поздно они будут вознаграждены. Так, в один из таких походов он остановился в 30 верстах от Казанских стен, у высокой горы, называвшейся Круглой. Возле нее текла река Свияга. С вершины этой горы открывался неохватный взглядом вид во все стороны. Иоанн, любуясь красотой места, с восхищением вскричал: «Здесь будет город христианский! Стесним Казань: Бог отдаст ее нам в руки!» Молодой, но великий государь сказал это — и через несколько месяцев прекрасный город Свияжск уже красовался на Круглой горе и, возвышаясь почти над самой Казанью, как будто уже предвещал свою победу над ней.
Построив эту новую крепость для защиты своих подданных от нападений Казанцев, Иоанн IV через год построил еще две другие крепости от набегов Крымских татар: город Михайлов на реке Проне и Шатск на реке Цне в нынешней Рязанской области. Но главной защитой той части нашего Отечества, которая лежала между Азовским и Каспийским морями, был в то время новый, храбрый и неустрашимый народ, о котором давно уже пора рассказать моим читателям.
Это были Казаки — Казаки, которые так смелы на войне, так искусны в сражениях, так ловко и проворно скачут верхом на своих быстрых лошадях. Как же должно быть интересно узнать о том, где и как они жили в старину, от кого произошли. История их любопытна. Послушайте, друзья мои!
Каждый народ улучшается со временем: так и Казаки в начале своего существования при царе Иоанне Васильевиче далеки были от своих славных потомков, от того неустрашимого, от того всегда верного государю и Отечеству Войска Донского, которое стало известно потом всей Европе. Поверите ли вы, что первые Казаки были беглецами, оставившими свою Родину, Россию, и жившими всякими неправедными делами? Читатели мои, уже знающие Римскую историю, наверно скажут, что и Римляне были такого же происхождения и стали потом первым народом в свете. Точно, вы правы: происхождение никогда не может умалить хорошие качества человека, и не могло вредить нашим добрым Донским соотечественникам, ведь они не сами начали вести такой образ жизни, а только подражали тому народу, к которому присоединились, оставив Отечество.
Этот народ был Черные Клобуки*, которых Русские князья во время своих прежних ссор часто нанимали, чтобы вести войну друг с другом. Они были славные наездники, охотники драться и грабить и за деньги с радостью решались на всякие опасности. Их также называли Казаками*. Они жили на низовых берегах Днепра и Днестра. В то время, когда Татары без всякой жалости разоряли Россию, многие из наших предков, жившие в южных областях, и особенно Малороссияне, лишенные жестокими варварами своих родственников, а часто и всего имения, оставляли бедное Отечество и уходили плакать о своих несчастьях к Казакам, которые ласково принимали их в свою службу, давали им лошадей, оружие, учили их своему удальству и наездничеству, называли своими братьями-Казаками. Несчастные, потеряв все, что было для них мило, ненавидя Татар, радовались случаю мстить им, охотно исполняли все приказания Казаков, гордились их именем и с того времени не называли себя иначе. Приятный климат, прекрасные места, изобилие и свобода во всем увеличивали с каждым годом число беглецов, так что через двести лет они совсем смешались с Черными Клобуками и составили один народ, уже называвшийся только Казаками. Владения их дошли до Азовского моря, и Казаки, жившие на его берегах, назывались Азовскими; а первые Казаки, жившие около Днепра и Днестра — Запорожскими, а потом Украинскими. Были также Казаки Ордынские: их называли так, потому что они состояли по большей части из Татар или беглецов из Орды.
Все эти различные Казаки управлялись атаманами[131], которых сами же и выбирали. Главные качества их, которыми они любили хвастаться, были удальство и удивительная храбрость. Они так бесстрашно нападали на своих неприятелей, так ловко защищались, так проворно скрывались от них, что наши предки не могли надивиться их искусству и часто нанимали их на службу, а потом, насмотревшись на них, заводили и у себя в пограничных городах такие же полки и называли их Казачьими.
В 1480 году Азовские Казаки оказали важную услугу нашему Отечеству: 16 000 их было с Тюменским князем Иваком в то время, когда он победил последнего хана Золотой Орды, Ахмата, после которого Россия уже не была данницей Татар. Но Азовские и Ордынские Казаки существовали только до 1500 года: состоя большей частью из Татарских беглецов, они, вероятно, разошлись по домам или пристали к скитающимся Калмыкам. Как бы то ни было, только история с тех пор уже ничего не говорит о них, но зато очень много говорит о Казаках, поселившихся около 1500 года на берегах реки Дон, и от того названных Донскими. Они были Русскими выходцами и беглецами, исповедовали одну с нами веру, говорили на одном с нами языке, имели одни с нами обычаи. Итак, о них, как о самых близких к нам по происхождению, мы поговорим несколько подробнее.
Они жили по правому берегу Дона, от устья реки Аксая до границ Воронежской губернии. Их маленькие городки были разбросаны в глуши лесов и между болот и состояли из шалашей и землянок, очень некрасивых, потому что Казаки вовсе не заботились об их красоте для того, как говорили их прадеды, чтобы неприятельский глаз не любовался ими и чтобы можно было без сожаления оставить их во время внезапного нападения врагов.
Главный город их был Раздоры, а потом — Черкасск. Сюда собирались они из всех своих городков на совет, который назывался у них не вече, как у Новгородцев, а круг. На этом кругу решались все общественные дела, и каждый год выбирались атаманы и старшие. Надо сказать, что своевольство Казаков было гораздо хуже Новгородского, они не признавали над собой никакого государя. Только тогда, когда Польские короли начали притеснять всех Запорожских и Литовских Казаков, Донские Казаки согласились называться подданными Ин. 4. Но они желали только его покровительства, не думая повиноваться ему в полной мере. Лишь одно приказание Иоанна Васильевича исполняли они всегда в точности: приказание защищать границы его государства от Крымских Татар, Ногайских Татар и других варваров, еще бродивших около наших южных областей.
Видя, как усердно Казаки подстерегали неприятелей, как искусно и храбро били и прогоняли их, Иоанн IV был доволен ими, ничего более не требовал и даже не наказывал их за беспрестанные своевольства.
Таковы были Донские Казаки в начале царствования Иоанна Васильевича. Теперь мы их оставим сторожить наши границы, а сами поспешим в Москву: там молодой государь собирается на какое-то важное дело.
Комментировать