Заранее прощать
— Проходи, проходи, не стесняйся. Благословить тебя не могу, потому что не ты стал священником, а Господь призвал, — то ли шутил, то ли на что-то намекал отец Дмитрий. — Помню, случай мне рассказывали о том, кто кого может благословить. У архимандрита Клавдиана был ученик и духовное чадо, будущий митрополит Никодим. Уже будучи митрополитом, владыка Никодим встретился с отцом Клавдианом и попросил у него благословения, по старой памяти. Владыка был с двумя панагиями и очень дорогим крестом на груди. Так вот, Клавдиан решил проверить подлинность его прошения и говорит владыке: «Подари мне вот этот крест, очень нравится». Надо сказать, из этой трудной ситуации владыка Никодим вышел с честью: «Как созрею, отче, так и подарю».
Уже много лет знаю одну рабу Божию, труженица, молитвенница великая и щедрая душа. Приезжаю как-то к ней в деревню, а у нее как у преподобного Серафима Саровского. Водит меня по своим местам сокровенным и все показывает: «Это у меня Иордан, это Голгофа, это место — Гефсимания». И так все евангельские места у нее свои. Я всегда прошу у нее первым благословение, потому что ее молитва чище, богаче, более духовная, чем моя, и в этом духовном смысле больший благословляет меньшего, может, ты считаешь по-другому? – задал свой вопрос батюшка.
— Мария Египетская уже ответила старцу Зосиме, из житий святых известно, да и Христос говорил, что «надо исполнить всякую правду». Священство, епископство установлено самим Христом, и даже для святого человека не будет большого ущерба, если он почтит Господне установление. Серафим Саровский взял благословение у архиерея, не верующего в святость и чудеса его, — высказался я.
— А я думаю, здесь суть проблемы в желании совершенства духовного опыта. Если человек этого хочет, то его Господь даже через ребенка благословит. Без веры и старец ничего не скажет, а с верой и через младенца Бог вразумит на пользу, — уточнил отче.
— Господь тайному ученику Никодиму ответил, что Дух дышит, где хочет, и потому Сам, по Своему всеведению, избирает «чистые сосуды», достойных людей, и вселяется в них. Если это не так, то у нас все святые были бы только священники да архиереи. Взять благословение грешному священнику или ¬архиерею у святого человека не будет великим грехом и соблазном.
Конечно, делать это надо умеючи, в храме Божием, при людях. Это может быть поклон или взаимное приветствие. Любовь слова найдет, не надо излишне волноваться о своем престиже священника, — предупредил отец Дмитрий.
— Отче! Я только вступил на этот путь священства. Молитвы, благословения, и законные благословения, благодатные благословения, молитвы грешных людей обо мне не навредят, — пояснил свое отношение к его вразумлению.
— Ну хорошо, «отец», что бы ты сказал вот о такой жизненной проблеме. Может ли Господь заранее прощать будущие грехи человеку? — неожиданно задал новый вопрос отец Дмитрий.
— Я над такой проблемой никогда не задумывался. Правда, был один курьезный случай на юге, когда абхазы попросили у архимандрита Прокопия, чтобы он прочитал такую молитву, где бы простились им грехи прошлые, настоящие и будущие. Архимандрит-грек сказал, что он не знает такой молитвы.
Я думаю, благословить или одобрить грех Бог не хочет. «Солнце всегда светит», а Бог всегда, как Высочайшее Благо, любит. Он не может сегодня прощать или любить, а завтра передумать. Бог прост, а потому не переменчив. Как Высочайшее Благо, Бог по Существу Своему не может быть лучше или хуже по отношению к Себе Самому или к нам. Надел человек темные очки греха, и солнце потемнело, прогневалось, совсем не светит. Снял греховные очки, обратился от греха к добродетели, и солнце улыбнулось, то есть перестало гневаться.
Проблема не в солнце, а в намерениях и поступках человека. То же самое и в отношении этого вопроса. Слова «может», «не может» относятся к переменчивой тварной природе. Такие нравственные категории неприложимы к природе нетварной и непеременчивой, каким является Бог по Существу.
Когда-то к Великому Антонию, основателю монашества, обратился один человек с предложением его, грешного, простить. Антоний сказал так: «Ни я тебя не прощаю, ни Бог не простит, если ты сам себя не простишь». Проще говоря, переменишь греховный образ жизни на добрый — за Богом «дело» не станет.
Кстати сказать, о «деле». Там, где меня рукополагали, священник все время возмущался современным духовенством и несколько раз наставительно твердил: «Надо дело, дело надо делать, а не болтать!» Так всех измучил, что пришлось возразить. До сих пор каюсь, зачем ему сказал.
— А что ты сказал? — заулыбался отче.
— Я сказал, что если он прав, то надо Евангелие заново переписать. Не «в начале было Слово», а «в начале было Дело».
— Обиделся, поди? — поинтересовался батюшка.
— Мне кажется, он не понял, — ответил я.
— Надо аккуратнее богословствовать, так и человека «догматическими гвоздями» к стене навечно прибьешь. Словом Божиим, как палкой, друг друга можно переколотить. Это из историй диспутов со старообрядцами известен такой печальный опыт.
Я почему такой каверзный вопрос задал. Речь ведь идет не о Существе Божием в Самом Себе, а о Христе как обновленном новом Адаме, начатке¬ ¬будущего обоженного человечества. Он — «ось» мировой истории, взявший на Себя «риск» творения. Христос как Бог, второе лицо Святой Троицы, терпит наше греховное состояние, как мать — шаловливое дитя, ради его роста.
Мать любящая всегда терпит, потому что любит по существу своему и радуется добрым успехам ребенка, страдает и скорбит при несчастиях. Все это совершается с целью достижения взаимной любви человечества и его Создателя Христа Богочеловека. В этом есть цель и смысл творения людей. Мать знает, что ребенок будет падать по несовершенству своей природы и воли, но она заранее согласна терпеть.
Так и Бог заранее согласен терпеть и именно только в этом смысле прощает, а отнюдь не одобряет грех. Прощает — значит соглашается терпеть за человечество.
Ты уже служил самостоятельно литургию? — неожиданно спросил отец Дмитрий. — Тогда продолжу. В начале Евангелием, как Словом Божиим, священник знаменует крест над антиминсом, это означает согласие Иисуса Христа на предвечном Совете Святой Троицы идти на добровольное страдание за человечество.
Чтобы ты яснее понял смысл моих раздумий, приведу пример. Ко мне обращались люди, оступившиеся на жизненном пути. Сидит человек в местах не столь отдаленных, зло дохнуло на него своей силой духовной смерти, и мелкий карманный жулик возопил и воззвал в своей душе к Богу: «Господи! Спаси и извлеки меня. Буду каяться и служить добру». И Бог освободил его из темницы. Едет он в автобусе, жить первое время на что-то надо. По старой привычке своего ремесла, если он, каясь, что-то возьмет, как ты думаешь, Бог покроет его немощь ради главного-жизнь свою устроить по-другому? — спросил отче.
— Похожие случаи могут быть, но это не означает, что так следует поступать в подобной ситуации. Освободившийся ведь может помолиться и просить помощи? — ответил я.
— Несомненно, — подтвердил отец Дмитрий. — По нашей неопытности в добре Бог терпит и прощает человеческие немощи. Вступившему на служение священника надо, подобно Христу, терпеть и прощать слабости людей, помогать нести им свою ношу, бороться вместе с ними за то добро души, которое вручил им Христос.
Священник не следователь на исповеди. Он сострадающий прежде всего человек, а не судья желающего примириться с Богом.
Хорошо раскрывает смысл духовнического служения владыка Антоний Блюм, он называет священника «другом жениха», который должен обеспечить Встречу души человеческой и ее Создателя Христа. Самому благоговеть перед этой Встречей, уметь вовремя отойти и не мешать Духу Святому действовать. Не порабощать человека, а уметь привить ему собственный вкус к тем дарам, которые вручил Бог. Для этого зрения надо воспитывать себя с первой литургии всем строем своей жизни, всем духом помышлений и чувствований.
Молись отцу Иоанну Кронштадтскому, он, как никто другой, понимал, что исповедь-это пробный «оселок» пастырской любви, — напутственно закончил нашу беседу батюшка.
Комментировать