|
|
Не ви́дѣлъ ли еси́ его́, и глаго́лемымъ не удиви́лся ли еси́? не убоя́лся ли еси́, я́ко угото́вася ми́?– –Кто́ бо е́сть противля́яйся мнѣ́, или́ кто́ противоста́нетъ ми́ и стерпи́тъ, 2а́ще вся́ поднебе́сная моя́ е́сть? 3Не умолчу́ его́ ра́ди и сло́вомъ си́лы поми́лую ра́внаго ему́. 4Кто́ откры́етъ лице́ облече́нiя его́, въ согбе́нiе же пе́рсей его́ кто́ вни́детъ? 5Две́ри лица́ его́ кто́ отве́рзетъ? о́крестъ зубо́въ его́ стра́хъ, 6утро́ба его́ щиты́ мѣ́дяны, сою́зъ же его́ я́коже смири́тъ ка́мень, 7еди́нъ ко друго́му прилипа́ютъ, ду́хъ же не про́йдетъ его́: 8я́ко му́жъ бра́ту своему́ прилѣпи́тся, содержа́тся и не отто́ргнутся. 9Въ чха́нiи его́ возблиста́етъ свѣ́тъ: о́чи же его́ видѣ́нiе денни́цы. 10Изъ у́стъ его́ исхо́дятъ а́ки свѣщы́ горя́щыя, и разме́щутся а́ки и́скры о́гненныя: 11изъ ноздре́й его́ исхо́дитъ ды́мъ пе́щи горя́щiя огне́мъ у́глiя: 12душа́ же его́ я́ко у́глiе, и я́ко пла́мы изъ я́стъ его́ исхо́дитъ.. 13На вы́и же его́ водворя́ется си́ла, предъ ни́мъ тече́тъ па́губа. 14Пло́ти же тѣлесе́ его́ сольпну́шася: Лiе́тъ на́нь, и не подви́жится. 15Се́рдце его́ ожестѣ́ а́ки ка́мень, стои́тъ же а́ки на́ковальня неподви́жна. 16Обра́щшуся же ему́, стра́хъ звѣре́мъ четвероно́гимъ по земли́ ска́чущымъ. 17А́ще сря́щутъ его́ ко́пiя, ничто́же сотворя́тъ ему́, копiе́ вонзе́но и броня́: 18вмѣня́етъ бо желѣ́зо а́ки пле́вы, мѣ́дь же а́ки дре́во гни́ло: 19не уязви́тъ его́ лу́къ мѣ́дянъ, мни́тъ бо каменоме́тную пра́щу а́ки сѣ́но: 20а́ки сте́блiе вмѣни́шася ему́ мла́тове, руга́етжеся тру́су огнено́сному. 21Ло́же его́ остни́ о́стрiи, вся́ко же зла́то морско́е подъ ни́мъ, я́коже бре́нiе безчи́сленно. 22Возжиза́етъ бе́здну, я́коже пе́щь мѣ́дяну: мни́тъ же мо́ре я́ко мирова́рницу 23и та́ртаръ бе́здны я́коже плѣ́нника: вмѣни́лъ бе́здну въ прохожде́нiе. 24Ничто́же е́сть на земли́ подо́бно ему́ сотворе́но, пору́гано бы́ти а́нгелы мои́ми: 25все́ высо́кое зри́тъ: са́мъ же ца́рь всѣ́мъ су́щымъ въ вода́хъ.
Не ви́дѣлъ ли еси́ его́, и глаго́лемымъ не удиви́лся ли еси́? не убоя́лся ли еси́, я́ко угото́вася ми́?– –Кто́ бо е́сть противля́яйся мнѣ́, или́ кто́ противоста́нетъ ми́ и стерпи́тъ, 2а́ще вся́ поднебе́сная моя́ е́сть? 3Не умолчу́ его́ ра́ди и сло́вомъ си́лы поми́лую ра́внаго ему́. 4Кто́ откры́етъ лице́ облече́нiя его́, въ согбе́нiе же пе́рсей его́ кто́ вни́детъ? 5Две́ри лица́ его́ кто́ отве́рзетъ? о́крестъ зубо́въ его́ стра́хъ, 6утро́ба его́ щиты́ мѣ́дяны, сою́зъ же его́ я́коже смири́тъ ка́мень, 7еди́нъ ко друго́му прилипа́ютъ, ду́хъ же не про́йдетъ его́: 8я́ко му́жъ бра́ту своему́ прилѣпи́тся, содержа́тся и не отто́ргнутся. 9Въ чха́нiи его́ возблиста́етъ свѣ́тъ: о́чи же его́ видѣ́нiе денни́цы. 10Изъ у́стъ его́ исхо́дятъ а́ки свѣщы́ горя́щыя, и разме́щутся а́ки и́скры о́гненныя: 11изъ ноздре́й его́ исхо́дитъ ды́мъ пе́щи горя́щiя огне́мъ у́глiя: 12душа́ же его́ я́ко у́глiе, и я́ко пла́мы изъ я́стъ его́ исхо́дитъ.. 13На вы́и же его́ водворя́ется си́ла, предъ ни́мъ тече́тъ па́губа. 14Пло́ти же тѣлесе́ его́ сольпну́шася: Лiе́тъ на́нь, и не подви́жится. 15Се́рдце его́ ожестѣ́ а́ки ка́мень, стои́тъ же а́ки на́ковальня неподви́жна. 16Обра́щшуся же ему́, стра́хъ звѣре́мъ четвероно́гимъ по земли́ ска́чущымъ. 17А́ще сря́щутъ его́ ко́пiя, ничто́же сотворя́тъ ему́, копiе́ вонзе́но и броня́: 18вмѣня́етъ бо желѣ́зо а́ки пле́вы, мѣ́дь же а́ки дре́во гни́ло: 19не уязви́тъ его́ лу́къ мѣ́дянъ, мни́тъ бо каменоме́тную пра́щу а́ки сѣ́но: 20а́ки сте́блiе вмѣни́шася ему́ мла́тове, руга́етжеся тру́су огнено́сному. 21Ло́же его́ остни́ о́стрiи, вся́ко же зла́то морско́е подъ ни́мъ, я́коже бре́нiе безчи́сленно. 22Возжиза́етъ бе́здну, я́коже пе́щь мѣ́дяну: мни́тъ же мо́ре я́ко мирова́рницу 23и та́ртаръ бе́здны я́коже плѣ́нника: вмѣни́лъ бе́здну въ прохожде́нiе. 24Ничто́же е́сть на земли́ подо́бно ему́ сотворе́но, пору́гано бы́ти а́нгелы мои́ми: 25все́ высо́кое зри́тъ: са́мъ же ца́рь всѣ́мъ су́щымъ въ вода́хъ.
|
Надежда тщетна: не упадешь ли от одного взгляда его? Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его; кто же может устоять перед Моим лицем? Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему? под всем небом все Мое. Не умолчу о членах его, о силе и красивой соразмерности их. Кто может открыть верх одежды его, кто подойдет к двойным челюстям его? Кто может отворить двери лица его? круг зубов его – ужас; крепкие щиты его – великолепие; они скреплены как бы твердою печатью; один к другому прикасается близко, так что и воздух не проходит между ними; один с другим лежат плотно, сцепились и не раздвигаются. От его чихания показывается свет; глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя. На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас. Мясистые части тела его сплочены между собою твердо, не дрогнут. Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов. Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь – за гнилое дерево. Дочь лука не обратит его в бегство; пращные камни обращаются для него в плеву. Булава считается у него за соломину; свисту дротика он смеется. Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи. Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою. Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным; на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости.
|
