прп. Никон Оптинский (Беляев), исп. (цитаты) (136)

Не следует доверять себе, своему сердцу и рассуждению. В решении вопроса, что вредно и что не вредно, надо руководствоваться указаниями Евангельского Писания и уставом Церкви Православной и свв. отцов, а также советами духовного отца или старцев, которые от опыта своего в духовной жизни могут дать назидание.

Считаю нужным напомнить вам, что я всегда особенно обращал внимание на тщательную исповедь. Есть указание у святых отцов и у епископа Игнатия Брянчанинова, что греховные навыки и страсти не поддаются уврачеванию без исповеди. Всякое врачевание будет неполным и недостаточным без исповеди, а при помощи исповеди они удобно искореняются.

Многие ищут как необходимого духовника высокой жизни и, не находя такого, унывают, и потому редко, как бы нехотя, приходят на исповедь. Это большая ошибка. Надо веровать в само Таинство Исповеди, в его силу, а не в исполнителя Таинства. Необходимо лишь, чтобы духовник был православный и законный.

Кто в простоте сердца скажет свои согрешения с сокрушением и смиренным чувством, с желанием исправиться, тот получит прощение грехов и мир совести своей силой благодати Божией, действующей в Таинстве.

Что лучше – редко или часто приобщаться Святых Христовых Таин – сказать трудно. Закхей с радостью принял в свой дом дорогого Гостя, Господа – и хорошо поступил. А сотник, по смирению, сознавая свое недостоинство, не решился принять – и тоже хорошо поступил. […] И явились они пред Господом равно достойными. Суть в том, чтобы достойно приготовлять себя к великому Таинству.

По искуплении человека Господь еще большей славой и честью венчал его, например, в Таинствах Святой Церкви, особенно же в Таинстве Святой Евхаристии, к которой желают Ангелы приникнуть, ибо Искупительная Жертва приносится только за человека, но не за Ангелов. В этом, можно сказать, Ангелы как бы даже завидуют человеку, не имея возможности причащаться Святых Христовых Таин.

С момента Причастия Святых Христовых Таин до того, как запьете его, надо блюстись, чтобы не плюнуть. Из благоговения стараются остерегаться плевать и весь этот день, хотя об этом нигде нет указания, и греха в этом нет.

Во время Причастия, поднимаясь на амвон, сделала земной поклон. Это … смутило М… и она сказала батюшке в беседе, а он на это: «Если бы сейчас ты увидала перед собой Господа, не пала ли бы ты перед Ним на колени?».

Надел подрясник, стал есть кашу – и думает: я теперь стал монахом. Нет! Одно внешнее не принесет никакой пользы. Правда, нужно и носить монашескую одежду, и поститься, но это не все! Лампа, пока не горит, не оправдывает своего назначения – светить… Чего же не достает? – Огонька! Правда, необходимы и фитиль, и керосин, но раз нет огня, если она не зажжена, она не принесет никому пользы. Когда же она зажжена, сразу польется свет. Так и в монашестве: одна внешность не приносит пользы, необходим внутренний огонек.

Монашество, построенное по духу Св. Евангелия на любви к Богу и отказе от мирской жизни, всегда являлось камнем преткновения для людей мира сего, всегда было ими ненавидимо, непонимаемо, как совершение чуждого им. Рабы же Христовы, хотя бы они были в миру, любили монашество и любят, видя в нем идеал христианской жизни, не чуждый им по духу. Говоря здесь о монашестве, имею в виду не отдельных людей, а самый образ жития, и говоря о людях мира сего, также имею в виду не живущих в мире, а душой своей преданных мирской жизни.

Иногда приходится наблюдать, что к пустынному житию и безмолвию некоторые стремятся, в тайне сердца своего ища вполне удобного, безмятежного, бесскорбного жития. Это стремление безрассудное, не говоря уже, что оно и несбыточное. Бесскорбного жития не было, нет и не будет.

Первые христиане жили единодушно […]. В их общежитии давалось каждому по потребности, не так, чтобы всем непременно поровну, а что кому нужно. В монастыре этот вопрос сложнее. Важно не только определить, что кому нужно, но и зависти не вызвать у других. Надо смотреть, как для души полезнее.

Надо понимать дух времени и не увлекаться прежними понятиями и впечатлениями, которые в настоящее время осуществить невозможно. Важность в христианстве, а не в монашестве. Монашество в той степени важно, в какой оно приводит к совершенному христианству.

Святой Петр Дамаскин говорит, что смысл Священного Писания открывается разным людям в различной степени, притом одному открывается в данном тексте одно, другому – другое, третьему – третье. Но всю глубину и весь смысл Священного Писания знает всецело только един Бог, Который и открывает его Своим избранникам по мере надобности.

Когда я был еще иеродиаконом, я очень любил читать Евангелие. В восторг приходил от каждого слова!.. Какие дивные слова в Евангелии… Какую бы ни взять другую книгу, даже самого лучшего писателя, но если ее много раз читать, она может надоесть. А Евангелие – чем больше его читаешь, тем больше получаешь утешения и всяких благих чувств.

Чтобы исполнять заповеди Христовы, надо знать их. Они изложены в Евангелии. Читайте святое Евангелие, проникнитесь духом его, сделайте его правилом жизни своей, настольной книгой. Во всяком поступке и жизненном вопросе поступайте согласно с учением Евангелия. Это – единственный свет жизни нашей.

Монахи, вообще вся наша братия, тоже люди, а раз люди, то есть обязательно свои страсти, пороки: один гордый, другой злой, третий блудник и т.д. Все эти люди пришли сюда в больницу лечиться, кто от чего, – и вылечиваются при помощи Божией. Я это говорю потому, что вы будете видеть пороки братии, но надо стараться не осуждать, – это у нас девиз. Все люди немощные, у всех есть страсти, мы должны прощать.

Догорает теперь старчество. Везде уже нет старчества – у нас в Оптиной догорают огарочки. Враг ни на что так не восстает, как на старческое окормление: им разрушаются все его сети. Везде он старался его погасить – и погасил! Есть монахи, исправно живущие, но об откровении помыслов, о старчестве они ничего не знают. Поэтому без старчества во многих монастырях осталась только одна форма монашеского жития, одна внешность.

Одно я скажу, что надо полагаться на волю Божию. Умиляют меня и мое грешное сердце слова псаломские: Твой есмь аз, спаси мя: яко оправданий Твоих взысках» (Пс.17:118). Говорю их Господу, когда грозят мне люди или помыслы мои при исполнении долга моего священно-иноческого. Буди воля Господня.

Ведь духовный отец нужен для чего? Чтобы при помощи его незаблудно шествовать и достигать Царства Небесного, а для этого необходимо, главным образом, исполнять на деле наставления, советы и указания духовника, жительство свое проводить благочестиво. […] Не в том сила, чтобы часто бывать у отца духовного, а в том, чтобы его наставления исполнять, чтобы не быть бесплодными.

Своего духовного отца надо с первого же слова слушаться, не заставляя его повторять сказанное несколько раз. Хотелось бы мне, чтобы вы, духовные дети мои, относились ко мне чистосердечно, по совести.

Господь Иисус Христос, молящийся в саду Гефсиманском, есть до некоторой степени образ всякому духовнику в отношении духовных чад его, ибо и он берет на себя грехи их. Какое это великое дело и что только ему приходится переживать.

Почему постом не служат ежедневно обедни? Обедня – это победный гимн христианства, а пост – время плача и покаяния. Поэтому не подходит нарушать время сетования торжеством обедни, без крайней нужды не служат.

Нет никаких примет. Господь управляет нами Своим Промыслом, и я не завишу от какой-либо птицы, или дня, или другого чего-либо. Кто верит предрассудкам, у того тяжело на душе. А кто считает себя в зависимости только от Промысла Божия, у того, наоборот, на душе радостно.

Необходимо хранить плод молитвы. Он погубляется, теряется очень часто от празднословия сразу после молитвы и от мечтания, которое есть то же празднословие, но лишь с самим собой. Молчание после молитвы весьма полезно: оно удерживает молитву в уме, сердце и даже на устах вслух себе.

Тягчайшие брани помысла: блуд, уныние. Надо смиряться. Смирение привлекает помощь Божию. Растлевающее действие блудных помыслов от услаждения ими – надолго отступает благодать Божия, привлечь которую опять можно только покаянием искренним и воздержанием от этих помыслов.