Цитаты о Смерти (102)

В смерти имеешь прекращение казней (наказаний): ибо против злоключений века сего, и попечений мира, и прихотей богатства, отметающих слово Божие, смерть дана как лекарство, как конец всякого зла. […] Это доказывает, что смерть – это скорее окончание наказаний, которым прекращается течение этой жизни.

Итак, одна смерть духовная, другая – естественная, третья – в наказание. Но естественная смерть не есть то же, что в наказание, ибо Господь дал смерть не вместо казни, но взамен лекарства и исцеления.

Смерть – лишь временная разлука, переход. А чрезмерная печаль по умершему – это в значительной мере себялюбие.

После смерти мы соединимся с любимыми, если будем жить с ними в одном, христианском, духе. А потом все воскреснем, как Господь. Для верующего человека всё просто: смерти нет! Господь говорит: «Верующий в Меня не умрет вовек» (Ин. 11:26).

Пережить земную разлуку – просто. Если ваш супруг раньше отправился к Богу, то вы должны радоваться за него – у Бога-то лучше! А мы за ним потом пойдем, а когда – это уж, конечно, как Господь даст.

Человек рожден и смертен: итак, что же скорбишь о совершившемся сообразно с природой? Ведь ты не скорбишь, что питаешься, принимая пищу? Не стремишься жить без питания? Так и относительно смерти: не ищи бессмертия, родившись смертным. Это однажды определено и узаконено.

Никто, задолго предузнавши время своей смерти, не спешил бы принять крещение, или вступить в монашество, но каждый проводил бы всю жизнь свою в беззакониях, и на самом уже исходе из сего мира приходил бы к крещению, или к покаянию; (но от долговременного навыка грех делался бы в человеке второю природою, и он оставался бы совершенно без исправления).

Кто облечен плотью, тот болезнует в день смерти; сама природа учит человека сетовать о ближнем своем. Каков кто сам, такова и скорбь о нем. По жизни каждого – смерть его, но и плач о нем различен.

Прежде кончины никого не ублажай, и прежде смерти ни в ком не отчаивайся.

Смерти не должно желать. Бог оттого не посылает ее, что мы к ней не приготовились как должно. Сколько здесь потерпишь с благодарением, столько в будущей жизни насладишься утешением духовным.

Святая Церковь препровождает почивших младенцев из этого мира в мир вечный не с плачевными песнями – с песнями радости.

Никто из человеков не остался бессмертным на земле. А между тем живем, как бы бессмертные; мысль о смерти и вечности ускользает от нас, делается нам совершенно чуждой. Это – ясное свидетельство, что род человеческий находится в падении.

Со мной часто беседуют о смерти мои недуги. Назидательна эта беседа! После нее мир со всеми его событиями представляется совершенно в ином виде. Око странника смотрит иначе, нежели око постоянного жителя.

Смерть всякому есть дверь к вечности, или блаженной, или неблагополучной, и уже ближе тебе она сегодня, нежели вчера и третьего дня была.

Смерть заключит страдание твое. Хотя и всю жизнь болезнь будет продолжаться, однако кончится смертью. Всему бедствию нашему конец есть смерть. Тем утешай себя в болезни твоей, что она окончится, а оттуда к вечному переселишься прохлаждению, где забудешь всякое злострадание. Немного потерпишь, но вечно утешаться будешь, когда с благодарением потерпишь.

Умирает человек – умирает и благополучие его. Оставляет богатый мир – оставляет и богатство свое. Отходит славный от света этого – отходит от него и слава его. Кончится мудрый – кончится и мудрость его. Умирает сильный – умирает и сила его… Все отошло от них, как сами отсюда отошли. Прошло все это, как тень и как молва быстротекущая (Прем. 5:9).

Никакой пользы не принесут мне удовольствия мира, ни царства века сего. Лучше мне умереть за Иисуса Христа, нежели царствовать над всею землею…

…Смерть бывает лучше жизни: та избавляет тебя от бурь и опасностей, а эта поставляет тебя среди них и подвергает бесчисленным наветам и нуждам, из-за которых ты почтешь и жизнь не жизнью.

… Смерть, воцарившись, овладела ими <людьми>; потому что преступление заповеди возвратило их в естественное состояние, чтобы, как сотворены были из ничего, так и в самом бытии, со временем, по всей справедливости потерпели тление.

Итак, не будем скорбеть, что мы стали смертными, но будем благодарить, что смертью открыто нам поприще мученичества; через тленность мы получили возможность наград, отсюда имеем мы повод к подвигам.

…Пусть никто не отчаивается за умерших: для Бога – все живы, бодрствуя и погружаясь в сон по Его воле.

Подобно тому как свет, угасая вечером, не погибает, а только скрывается, и, сокрывшись, является вновь, так и человек погруженный во гроб, как бы на западе, сберегается для востока воскресения.

Ибо если бы надежды христиан ограничивались сей жизнью, то справедливо было бы признать прискорбным раннее разлучение с телом. Но если для живущих по Богу началом истинной жизни является разрешение души от сих телесных уз, то для чего нам печалиться, как не имущим упования (1Фес.4:13)?

Власть смерти и истинная смерть есть та, когда умерший уже не имеет возможности возвратиться к жизни; если же после смерти он оживёт, и при том лучшею жизнью, то это не смерть, а успение.

Смерть – палач неумолимый, смерть – приговор неотвратимый, смерть – насильник рода нашего нелицеприятный, смерть – убийца незамаскированный, смерть – путник природный, смерть – без доклада является перед лицом царей, смерть – хищник, и днем и ночью с одинаковым искусством совершающий свое дело, смерть – грабитель, похититель правды, смерть – только для праведных является желанным гостем.

Эта смерть не тело погубляет, а истребляет тление; сущ­ность же остается во веки, чтобы воскреснуть в большей славе…

Смерть, действительно, есть не что иное, как совершенное уничтожение тления, потому что смерть разрушает не просто тело, но тленность его.

Что такое смерть? Временное путешествие, – сон, который дольше обыкновенного.

Горе мне, если дух, при разлучении с телом, окажется умерщвленным вечною смертию.

Верующему во Христа невозможно умереть вечною смертию иначе, как отречением от Христа.

Пристрастие к земле умерщвляет душу вечною смертию; она оживляется словом Божиим, которое, отторгая ее от земли, возносит мысли и чувствования ее к небу.

Забывая о смерти телесной, мы умираем смертью душевною.

Одним из превосходнейших способов приготовления к смерти служит воспоминание и размышление о смерти.

Сыны и дщери ветхого Адама, рожденные по его образу и подобию падшими, рожденные для вечной смерти, переходят верою в нового Адама к вечной жизни.

Смертью болезненно рассекается и раздирается человек на две части, его составляющие, и по смерти уже нет человека: отдельно существует душа его, и отдельно существует тело его.

Падением изменились и душа и тело человеческие. В собственном смысле падение было для них вместе и смертью. Видимая и называемая нами смерть, в сущности, есть только разлучение души с телом, прежде того уже умерщвленных отступлением от них истинной жизни, Бога.

Горестно – состояние наше! […] Оно – вечная смерть, врачуемая и уничтожаемая Господом Иисусом, Который есть воскрешение и живот (Ин.11:25).

Чтобы умертвить смерть, надо устранить из себя все свое, приведшее и хранящее смерть: в самоумерщвленного проникает Дух и, как Создатель, дарует ему «пакибытие». – Когда действия чисто духовные умножатся в душе твоей, тогда всякое чувственное явление потеряет цену на весах твоего ума и сердца.

Они <прародители> были бессмертны по душе и телу; мы рождаемся умерщвленные душою, с семенем смерти в теле, долженствующим раньше или позже, но непременно принести плод свой – видимую нами смерть тела.

До греха не было в мире смерти. Смерть вошла в мир грехом (Рим. 5:12), быстро объяла, заразила, неисцельно повредила мир.