Сребролюбие (212)

Корень зол – сребролюбие, которое омрачает наши души и попирает самые законы природы, лишает нас рассудка и не допускает помнить ни дружбы, ни родства, ни чего другого, но, раз ослепив умные наши очи, так и заставляет блуждать во мраке.

Не так гибельно упиться вином, как страстью к деньгам; там вред ограничивается болезнью и оканчивается бесчувственностью и гибелью самого упившегося, а здесь простирается на тысячи душ, всюду возбуждает различные нападения.

Ты пишешь: «Счет дружбы не теряет» – это мирская пословица. А духовное мудрование: «Твое и мое» – есть пекул <опека> лукавого […]. Советую сколько можно избегать мелких расчетов и тебе, и ей и не питать страсти сребролюбия, не желая быть обязанными друг перед другом. Это в полном смысле: «мир»! Сердечный мир и согласие дороже всех сокровищ мира, храните его больше, чем деньги и самолюбие.

Из людей любостяжательных и обидчиков одни знают, а другие и не знают, что грешат неисцелимо. Ибо неспособность чувствовать недуг, в котором находишься,– следствие усиления нечувствительности, которое заканчивается совершенным бесчувствием и омертвением.

…Нет ничего столько тяжелого и неприступного в вражеском ополчении, как орудие сребролюбия; потому что, хотя наилучшим образом оградятся души стройною связию других добродетелей, но тем не менее и чрез них нередко проникает это стенобитное орудие.

…Богатство есть терние, которое вовсе не приносит плода, видом безобразно, неприятно в употреблении, уязвляет того, кто дотрагивается до него, и не только само не приносит плодов, но препятствует и развивающимся (растениям) приносить их.

Как птица уловляется и детьми, и сетями, и силками, и другими бесчисленными средствами, так и богатый уловляется и друзьями, и врагами. Он живёт даже в большей опасности, нежели птица, имея множество людей, которые ловят его, а прежде всех — свои порочные пожелания; он изгнанник, всегда зависящий от обстоятельств времени; он боится и свирепости палачей, и гнева царя, и коварства от льстецов, и обмана от друзей.

Когда злой навык или страсть к любостяжанию будет сильно обольщать тебя, вооружись против них такой мыслью: презрев временное удовольствие, я получу великую награду. Скажи своей душе: ты скорбишь о том, что я лишаю тебя удовольствия, но радуйся, потому что я готовлю для тебя Небо.

…Почему один богат, несмотря на то, что порочен, а другой беден, несмотря на то, что праведен? […] Праведник не терпит никакого вреда от бедности, напротив, еще более прославляется, а злой человек ведется богатством к мучению, если не переменится, и еще прежде наказания богатство часто бывало для него причиною многих зол и ввергало его в бесчисленные пропасти.

Чем приятнее временное, тем более увеличивает оно бедствие. Как бережливые, лишившись одной или двух драхм, сетуют, уязвляемые любостяжательностью*; и богатолюбец, не получив на свою долю небольшого виноградника и малого участка, годного к возделыванию земли, сокрушается, не перенося потери, – так богатых преследует еще и скорбь, напоминающая им о разлуке с богатством.

*Любостяжание — страсть к наживе, корыстолюбие

…Обыкновенно богатство отнюдь не делает никого ни мудрее, ни целомудреннее, ни смиреннее, ни благоразумнее, не делает ни добрым, ни человеколюбивым, не ставит выше ни гнева, ни чрева, ни удовольствий, не учит ни умеренности, ни смирению, и никакой другой добродетели не вселяет и не насаждает в душе.

Все, что приходит к тебе неправедно, – огонь для тебя; оно губит с собою и то, к чему присовокуплено. Как не утоляет жажды морская вода, и любви – продолжительное зренье на любимый предмет, напротив того любовь воспламеняется вдвое: так для ненасытных приобретаемое ими делается отравой, которая непрестанно возбуждает в них пожеланье еще большего.

…Не приобретение многого, но умение иметь нужду не во многом, делает нас неуловимыми и приводит в совершенную безопасность. Ведь приобретший много, если и не терпит обид, пребывает в сильном страхе оттого, что может потерпеть обиду; а имеющий нужду не во многом не может даже и потерпеть обиды.

…Невежественные люди и миролюбцы, не зная природы самого добра, часто называют блаженным то, что не имеет никакой цены: богатство, здравие, блистательную жизнь, что все по природе своей не есть добро, потому что не только удобно изменяется в противоположное, но и обладателей своих не может сделать добрыми.

Из любви к деньгам превращены законы родства, потрясены уставы природы, нарушены права самой сущности, потому что эта лукавая и преступная любовь не только на живых, но и на умерших вооружает руки гробокопателей, которые освободившимся от здешней жизни не дают свободы от своего злоумышления.

Что со тщанием добывается для чрева и снедей, что признаётся богатством, – это смешение земли и воды, и делается и именуется брением. Жадные до сих бренных удовольствий, наполняя себя ими, никогда не сохраняют полною той пустоты, которая их приемлет в себя.