Сердце (152)

Сердце, возделанное скорбями, напоенное унижением, особенно способно к возвышеннейшей добродетели.

Дело все в том, чтоб истина воспринята была сердцем, исполнила его и разогрела. Это значит, что душа вкусила истину; если вкусила, то и попиталась.

Сердце в человеке – это основание, начало и источник всякой любви, желания и любовной сладости. Возлюбим же Господа Бога нашего всем сердцем, всецелой любовью, всецелым желанием, всецелым наслаждением.

Сердце становится богоподобным, когда оно отрешается от всех привязанностей земных и прилепляется к вещам духовным и небесным.

Но как Бог есть мир, превосходящий всякий ум, то всячески необходимо, чтоб сердце, хотящее приять Его в себя, было мирно и свободно от всякого смятения.

Сердце чисто, так и весь человек чист; сердце не чисто – и весь человек не чист: от сердца бо исходят помышления злая, прелюбодеяния, любодеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы… (Мф. 15:19).

Всячески всегда должны мы сокрушать свое сердце, изыскивая и в дело вводя все, могущее смирять его. Сокрушает же и смиряет сердце, как известно, память о прежней нашей в мире жизни, если она припоминается нами, как следует.

Небольшой огонь смягчает много воска: часто и малое бесчестие, нанесенное нам, вдруг смягчает, услаждает и истребляет всю свирепость, бесчувствие и ожесточение сердца.

Центральным органом чувства принято считать сердце. Оно является мерилом того, что нам приятно или неприятно. Сердце естественно рассматривать, как некий центр жизни человека, центр, в котором вмещается все, что входит в душу совне, из которого исходит все, что обнаруживается душею вовне.

В нашей жизни духовной, а следовательно, и во всей жизни внешней, которая находится в теснейшей связи с жизнью духовной, – над умом нашим, над волей и стремлениями, царит и властвует наше сердце. Мы думаем так, как хочет сердце, мы верим тому, что нравится сердцу, нашу волю направляем в соответствии со стремлениями сердца.

Господь сказал, что сердце должно понимать высшее. Не только умом воспринимают люди истину, а прежде всего всем сердцем своим – чистым сердцем. Истина открывается тем, у кого сердце открыто жаждет воспринять истину.

Вы знаете, что если оставить тесто в холодном месте, дрожжи не произведут своего действия, тесто не поднимется. Его надо поставить в теплое место, лишь тогда начнется в нем этот удивительный процесс. Так и в душе человеческой: только тогда происходит этот удивительный процесс перерождения в человеке, когда слово Божие воспринято теплым, горячим сердцем, сердцем, полным любви.

Чем чище сердце, свободнее от страстей, тем оно ближе к Богу, тем благодатнее и дерзновеннее в мольбах и прошениях ко Господу.

Все, что происходит вне тебя – не важно, важно лишь то, к чему склоняется твое сердце: к миру или ко Христу.

Прилепляясь […] сердцами к земным благам, мы чрез то и сердца свои делаем земными, грубыми, низкими, страстными, и себя – неспособными любить Бога и ближнего, тогда как в любви состоит главная цель и обязанность нашей жизни.

Заповедь: войти в комнату свою и затворить дверь свою (Мф.6:6), – христиане всегда понимали не только буквально. «Комнатой с затворенными дверями» для них было прежде всего их сердце, в котором человек призван все время молиться Отцу своему «втайне».

Внешнее состояние определяется внутренним. Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Но если сердце осквернено, то и телесная чистота не только не ценится, но даже и осуждается: Горе вам, – говорит в этом случае Сам Спаситель. Горе в том, что, уподобляясь внешне гробом повапленым, остаетесь внутренне исполненными всякия нечистоты.

Если в сердце нет чистоты, то что может быть с душой, когда она разлучится с телом? Только одно, отвечает Евангелие: како убежите от… огня геенскаго? Когда наша нечистота встретится с чистотой Божественной, то все нечистое в нас вспыхнет адским пламенем. Иное просто и невозможно.

Сердце, пекущееся о житейских вещах, особенно излишних, оставляет Господа.

Научи сердце свое более всего прилепляться чрез молитву к Богу, а не к суете мира.

Необходимо возбуждать сердце к молитве: иначе она совсем иссохнет.

И слабым, и сильным, каждому помощь нужна. Поэтому нужно непрестанно упражнять себя, чтобы отворить сердце Богу.

Покой моего сердца в горнем и духовном, а не в дольнем и вещественном.

У нас есть верный барометр, который показывает возвышение или понижение нашей духовной жизни, это – сердце.

Вы не могли не заметить, что вся сила в сердце: легко на сердце – и всему человеку легко, хорошо; тяжело на сердце – и всему худо; но это облегчение вы можете найти только в вере и, значит, особенно в Церкви.

Каприз – зародыш сердечной порчи, ржа сердца, моль любви, семя злобы, мерзость Господу.

Идея принадлежит сердцу, а не уму – внутреннему человеку, а не внешнему.

Сердце – око существа человеческого; чем оно чище, тем быстрее, дальше и яснее видит.

Чем чище сердце, тем оно просторнее, тем более вмещает в себе любимых; чем грешнее, тем оно теснее, тем менее оно способно вмещать в себе любимых

Если внутреннее мое расположение недостойно Бога, Его святости, тогда я терплю в сердце наказание, огнь попаляющий, а когда достойно, тогда я весел, спокоен.

Все мои беды происходят в невидимой моей мысли и в невидимом сердце моем.

Изнемогает в истине только твое слабое, грешное, темное сердце, которое не всегда может переносить напряжение света ее и не всегда способно вместить чистоту ее, – только тогда, как оно очищается или очищено от греха, как первой причины духовного мрака.

Надо всегда от всего сердца высказывать Богу и славословие, и благодарение, и прошение; надо всегда от всего сердца делать всякое дело пред Ним; всем сердцем всегда любить Его и надеяться на Него.

Кто любит истину и желает трудиться сердечно, тот, […] может не увлекаться и прежде принятыми впечатлениями, но внимать своему сердцу, преуспевать (в достижении) ко внутреннейшему и приближаться к Богу, только да не небрежет о трудах молитвы и жительстве (по Богу); ибо не может не трудиться сердцем тот, кто внимательно воздерживает себя всякий день не только внешне, но и внутренне от мысленных парений и плотских сластей.

Когда сердце каким-либо наслаждением подвигнется с места трудолюбия, тогда оно, подобно тяжелому камню, катящемуся вниз, бывает неудержимо.

Если не устрашит сердца страх геенны, и любовь не приведет к желанию блаженств, то не возбудится в сердце ненависти к миру сему.

Уничижение же бывает двоякого рода. Одно сердечное, а другое происходит от поношений, принимаемых отвне. Уничижение, принимаемое отвне, более сердечного, ибо легче самому себя уничижить, нежели перенести уничижение от других, потому что последнее производит гораздо большую болезнь в сердце. Сокрушение же сердца состоит в том, чтобы хранить его и не допускать увлекаться неполезными помышлениями.

Сердце раздраженное не вмещает в себе тайн Божиих; а кроткий и смиренномудрый есть источник тайн нового века.

Блажен, кто, в общении со многими, не развлекается многим, но преселил к Богу всецелое сердце.

Чем более приближается солнце, тем более уменьшается тень. Так и благочестивое сердце: чем ближе приходит к нему Бог со Своим светом и дарованиями, тем более он познает свое ничтожество и смиряется перед Богом и людьми.