Обличение (56)

Мы, именующие себя христианами, не имеем права равнодушно или с раздражением и злобой относиться к несчастным, погибающим во грехах. Не злобными упреками искореняются пороки, а великой жалостью, терпением, иногда даже просто молчанием.

Обличать надо с кротостью, ибо грех делает человека бесстыдным, а обличение может ожесточить.

Если брат твой […] ведет себя худо, вразуми его, говоря: «Перестань, брат. Нехорошо для тебя такое поведение». Представь ему в пример одного из падших […] с целью оказать пользу вразумляемому брату, чтобы он, взирая на последующую опасность, избежал падения. […] Если же останется при том же образе мыслей и, вразумляемый другими, не послушается, продолжая вести себя небрежно, то сам его остерегайся, молясь о нем Господу.

Обличай скромно и в связи с другими поступай благочестно. Не вовсе порицай людей худых и не всегда хвали добрых.

Если обличения будешь принимать с приятностью, то других станешь обличать с любовью.

Если брат согрешил, с удовольствием обвиняем его, а если согрешим сами, не с приятностью принимаем обличение.

Небоязненное, твердое обличение народа в грехах есть признак великой святости обличающего, или даже Самого Божества Того Лица, Которое обличает: креститель Иоанн, все пророки и апостолы, мученики, преподобные, сам Господь Спаситель. Мы обыкновенно больше льстим народу, стыдимся или боимся высказывать всю правду.

Без болезни не нужно и лекарство, и где греха нет, там не потребно и обличение. Оставь грех, тогда и обличение касаться тебя не будет, ибо не будет того, в чем оно обличает.

Если кто гневается за слово обличительное, видно, что он те грехи в себе имеет, которые слово обличает вообще. Ибо это значит, что то, что в слове он слышит, в том обличает его и совесть его.

Не должно гневаться никому за слово обличительное. Не гневаешься, человек, на зеркало за то, что пороки на лице твоем показывает, зачем же гневаться на проповедника, что он словом грехи твои тебе показывает?

Раз нам заповедано обличение злых дел, мы не смеем и не должны молча и равнодушно проходить мимо нечестия. Однако Господь, говоря резкие слова, не уничижал человеческого достоинства, а лишь обличал лицемерие за лживость, ибо отец лжи – диавол (Ин. 8:44).

Мы нехорошо относимся к грехам ближних своих: видим, что согрешают и со злорадством становимся судьями их. Вот что запрещает Господь Иисус Христос, ибо можно поступить совсем иначе. Не должны мы молчать, но обличать должны кротко, тихо, не с осуждением, а с любовью, с желанием исправить, без злорадства и злобы.

А когда бы приняла помыслы словооправдания, то еще больше открылась бы твоя гордость. Ибо правильное или неправильное обличение отвергший, своего спасения отвергся. Лучше считать себя виновною, хотя бы и права была, нежели оправдываться.

…Во всех случаях, когда бесчестие падает на одних нас, должно молчать (ибо это время духовного приобретения); а когда обвинение касается другого лица, тогда должно говорить в защиту, ради союза любви и ненарушимого мира.

Мужа сильного не обличай в тщеславии, но укажи ему на бесчестие, которому за тщеславие подвергаются. Ибо таким образом удобно бывает обличаем разумный.

Если будет тебе нужно (обличить) брата, и видишь себя в гневе и нестроении, то отнюдь ничего не говори ему, чтоб не придти в большее расстройство. Но когда увидишь и себя и его в добром расположении и кротости, тогда и поговори ему, не как обличающий, а как напоминающий, со всяким смиренномудрием.

Не подчиненного тебе не обличай в проступке, ибо это есть более дело власти, чем совета.

Советы твои пусть будут кратки, потому что (грешник) не нуждается в длинных нравоучениях; извинения же пусть будут неоднократны и часты, а больше всего ссылайся на любовь […]; скажи: я только предлагаю и советую тебе это, а послушаться зависит от тебя; я не заставляю и не принуждаю тебя, но предоставляю все собственному твоему рассуждению. Если таким образом мы будем приниматься за обличение, то мы легко сможем исправлять согрешающих.

По самому существу… слушание замечаний тягостно, и в особенности, когда это случается с престарелым человеком, а если <замечания делаются> к тому же юношею, то это становится втройне безрассудным. Поэтому и нужно смягчать <обличение> кротостию и дружелюбием. Можно ведь обличать без жестокости, если кто захочет упражняться в этом; только для этого требуется большое благоразумие, однако это возможно.

Ты говоришь, что никого нет обличающих тебя в грехах, но неужели уже и совесть молчит перед тобою? Нет, старайся видеть свои немощи и грехи […]; впрочем, не печалься, найдутся люди, и пошлет Бог к твоему испытанию, только принимай с самоукорением, а не с самооправданием.

Когда нужно, то замечание надо делать неисправным, не обращая внимания на то, что они могут рассердиться или что перед сном. Старайся только, чтобы без раздражения делать. А если видишь, что она смущена осталась, то положи за нее несколько поклонов после.

Ты пишешь, что тебе сердечно было больно мое обличение […]. Это должно показать тебе немощное твое устроение, которое исправится самоукорением и смирением. Ежели я буду тебя только гладить по головке, то какая ж будет тебе польза?

Обличающий должен много обдумывать, чтобы обличение было принято охотно; нужно много благоразумия тому, кто прилагает это врачевство; лучше сказать — обличающий должен иметь больше мудрости, нежели режущий тело.

Когда ты согрешишь, не жди обличения со стороны другого, но прежде, чем будешь обличен, сам осуди свой поступок, — потому что, если другой обличит тебя, твое исправление является добрым делом не твоего исповедания, а обличения другого.

Действительно, обличение само по себе невыносимо, если оно не растворено утешением. Как при разрезе раны, хотя и спасительном, страждущий не выносит болей сечения и разреза, если не будет употреблено многих средств, смягчающих боль, так и здесь.

Мы потому и тяжки (для других) со своими обличениями, что сами раздражаемся, когда нас обличают. Если бы брат твой узнал, что, обличив тебя, он похвален тобою, то и сам отплатил бы (тебе) тем же, когда бы ты стал обличать его.

Если кто отвергает от себя праведное или неправедное обличение, тот отвергается своего спасения, а кто принимает оное со скорбию или без скорби, тот скоро получит прощение согрешений.

Добрые и боголюбивые мужи обличают в чем–либо худом людей, когда они есть на лицо, а отсутствующих не только не укоряют сами, но и тем, кои покушаются говорить что–либо о них, не позволяют того.

Или обличи справедливо, или не злословь тайно; или открыто сделай выговор, или не злоумышляй втайне. Ибо уничижается правда, когда примешивается к ней низкое коварство […].

Не удивляйся, видя, что и любимые тобою враждуют на тебя за твои обличения. Ибо легкомысленные люди бывают орудиями бесов, и особенно, против их врагов (то есть рабов Божиих).

Не берись обличениями врачевать того, кто хвалится добродетелями, ибо один и тот же не может быть и любителем показности, и любителем истины.

Весьма много добра для жизни нашей произойдет от того, если все мы будем и обличать согрешающих, и сами легко переносить обличения во грехах.

Великое благо — быть в состоянии сносить обличения; великое благо — уметь обличать, — это (последнее) есть признак величайшей заботливости (о ближнем).

Вот отличие самое важное, вот великая честь, вот слава самого высокого любомудрия — великодушно терпеть обличение.

Врач теми же пособиями лечит и свои болезни. Так и строгий обличитель, чем поражает других, тем должен врачевать и свою душу.

Не думайте, будто вы угождаете вашим братьям, когда, увидя, что они делают что-либо дурное, не обличаете их со всею строгостью.

Если брат согрешит, с удовольствием обвиняем его, а если грешим сами, не с приятностью принимаем обличение.

Можно и бранить, и обличать, но с мудростью; растворенное ею обличение не бывает противным, тяжким и несносным.

Обличитель несносен для грешников не только тогда, когда они слышат его голос, но и тогда, когда только видят его.

Таков доброполезный конец обличений — людей браннолюбивых и мятежных приводить в мирное состояние.