Трезвение (113)

В отношении ко всем страстям и добродетелям будем непрестанно испытывать, где мы находимся, – в начале, в средине, или в конце.

Трезвись во время юности своей, возлюбленный, чтобы оказаться тебе достойным похвалы при кончине своей. Много нужно труда, чтобы обуздывать юность и телесные стремления.

Сколь нерадение вредно, столь полезна трезвенность, снабжающая нас всем добрым. У трезвенного всегда на уме памятование о Боге. А где укоренено памятование о Боге, там прекращается всякая деятельность лукавого.

Будем трезвиться, возлюбленные, будем трезвиться во брани с соперником нашим, ибо брань его отчаянна. Сам же он немощен, а Владыка Подвигоположник наш сражающимся ревностно подает и силу, и неувядаемый венец.

Кто украшает одежды свои и наполняет чрево свое, тот выдержит много браней, а трезвенный страшен противникам.

Собственное свое предательство есть нерадение. Нерадение – и опасный плен; а трезвенность и пленивших делает пленниками.

Естеством управляет сила, душой же – враг. Итак, ту бодрственность, какую заповедал Господь, Он предписал той и другой части человека; телу, дабы оно (удалялось) от сонливости, и душе, чтобы она оберегала себя от бесчувственности и робости… и посему будем избегать лености в исполнении того дела, какое имеем.

Бодрствуйте, потому что, когда тело спит, естество властвует над нами и действие совершается в нас не по нашей воле, но насильно, по влечению естества. И когда душой овладевает тяжкий сон, как-то: малодушие или печаль, то враг властвует над нею и через нее делает то, чего она не хочет.

Храните душу Вашу, которую Вы должны соблюсти на суд Христов. Когда не можете сохраниться от шумного общества, то старайтесь сохраниться от многословия и излишних шуток, а когда и от сего не сохранитесь, то умывайтесь в покаянии. Храните в себе мир.

Стяжи постоянное трезвение, постоянное бодрствование над собою. Без строгой бдительности невозможно преуспеть ни в одной добродетели.

Благоразумная умеренность в пище, уменьшая жар крови, очень содействует вниманию к себе, а разгорячение крови, как-то: от излишнего употребления пищи, от усиленного телодвижения, от воспаления гневом, от упоения тщеславием и от других причин, рождает множество помыслов и мечтаний, иначе, рассеянность

И трезвиться, и бодрствовать нужно, чтоб не поглотил нас дьявол. Если ленивы мы, то уже поглотил нас враг. Если трезвимся, бодрствуя, то сражается против нас, поглотить желая, но не может, ибо Бог помогает.

Тщись, трезвись, не расточай напрасно времени своей жизни, данного тебе на исправление твоей души, на стяжание вечных благ. Наблюдай, чтобы ни один день не проходил даром, ибо, если даром потеряешь его, другого потом не будешь иметь…

Не почивай, человек, и не будь никогда беспечен в веке сем, но всегда будь бодр и опаслив, всегда тщись и трезвись. Ибо одно предстоит тебе: или победить врага, или быть побежденным от него; или с Богом быть, или от Него отлучиться; или спастись, или погибнуть.

…Будь трезвен, рассудителен, храни настоящее, промышляй о будущем…

Где смирение, память о Боге с трезвением и вниманием и частая против врагов устремляемая молитва, – там место Божие, или сердечное небо, в котором полчище бесовское боится стоять ради того, что в месте сем обитает Бог.

Трезвение справедливо называется путем, потому что оно ведет в Царствие, – и то, которое внутрь нас, и в будущее, – и умным детелищем (мысленной мастерской), потому что оно выделывает и убеляет (полирует) нравы ума и страстное переделывает в бесстрастное. Оно подобно также световому оконцу, чрез которое Бог приникши является уму.

Внимай себе, одно мерило держа в уме – единому Богу благоугождать всем, и большим, и малым, и сама жизнь научит тебя ясно видеть и проразумевать вражеские козни.

Трезвись же всегда, душа, ибо гонящийся всегда за тобою мысленный Фараон не перестанет изобретать против тебя зло. Не жди, о любезная душа, прекращения изобретаемых им против тебя лаяний; ибо он, будучи по естеству завистлив и нахален, не укрощается от гнева, всегда стремясь ввергнуть тебя в пламень мучений.

Господь ждет от нас не только постов, поклонов и бдений, не одного выстаивания служб и вычитывания правил, не только послушания и милостыни, но прежде всего жертвы внутренней – сердца, очищенного в трезвении. Ибо обилие внешних подвигов, при недостатке внутренней чистоты, делает человека бессильным в привлечении и удержании Духа Утешителя.

Давайте приучим себя к непрестанному трезвению и вниманию, памятуя, что главное наше занятие – это бдение духа, (бдение) нашего ума, а также память Христова – тогда мы не падем жертвой дьявольского лукавства.

И коль скоро враги нам не мешают, брани нет, то мы думаем что все хорошо, расслабляемся и теряем трезвение, (то есть) непрестанную молитву сердца.

Трезвение приобретается постепенно: стяжавается долгим временем и трудом; рождается преимущественно от внимательных чтения и молитвы, от навыка наблюдать за собой, бодрствовать, обдумывать каждое предлежащее нам слово и дело, быть внимательным ко всем своим помыслам и ощущениям, наблюдая за собой.

Трезвение до блистания очищает совесть.

Легкомысленно не вверяйся скоро представляющимся образам, но, будучи медлительным, доброе принимай, а дурное отвергай со многим испытанием. Ты прежде должен оценивать и рассматривать, а потом верить.

Трезвение есть путь всякой добродетели и заповеди Божией; оно называется также сердечным безмолвием и есть тоже, что хранение ума, дошедшего до совершенства немечтательности.

…Если же не станем бодрствовать, а будем беспечными, то и от полезного никогда не получим пользы, но даже потерпим величайший вред. Таково зло – беспечность.

Трезвение есть духовное художество, которое, если постоянно и усердно проходить его, всеконечно с Божиею помощью, избавляет человека от страстных помыслов и слов и от худых дел; дарует тому, кто его проходит, твердое разумение Бога непостижимого…

…Все мы, христиане, пока живы, должны быть осторожны и внимательны к своему спасению. И мнящиеся из нас стояти, по слову апостольскому, да блюдутся, да не падут, памятуя всегда ужасающий пример погибшего Иуды. Немощные же из нас и падающие да возбуждаются надеждой исправления, видя утешительный пример благоразумного разбойника, наследовавшего рай.

Будь особенно внимателен к себе, чтоб не овладело тобою забвение.

Лучше не даваться в плен пороку, а плененному — знать, что пленен, и скорее отрезвляться, как бы от некоего опьянения. Ибо кто пленен, а не думает о своем плене, тот неисцельно болен.

Гневайтесь на страсть и не будете согрешать, потому что когда гневом прогнана страсть, всякий повод ко греху сим пресекается.

Обуздание же гнева, языка, чрева и сластолюбия весьма великой бывает помощью для души.

Каждодневные дела наши надобно ежечасно взвешивать, внимая им, а вечером необходимо облегчать бремя их покаянием, сколько сил есть, если желаем, с помощью Христовою, препобедить в себе зло.

Будьте внимательны к себе, чтобы, преуспев, не впасть кому в самонадеянность и, вознерадев, не утратить безмерного мздовоздаяния.

Малое нерадение рождает грех, и малая трезвенность отвращает великий вред.

Мы нуждаемся […] в тройном попечении: в одном – чтобы нам быть свободными от порочности, в другом – чтобы приобрести себе добродетель; а после этого – чтобы соблюсти приобретенную; здесь даже больше всего нужно труда, потому что тот лукавый демон, завидуя и нашей красоте, больше нападает на преуспевших…

…Живя в богатстве, ожидай бедности; наслаждаясь благоденствием, жди голода; пользуясь славой, жди бесславия; наслаждаясь здоровьем, жди болезни.

Блюди, чтоб не запятнать непорочности, полученной во святом Крещении. Кто согрешит, подвергшись телесному падению, или украв что, или посмотрев страстно на чужое тело, или даже если кто вкусит пищи тайно, озираясь, чтобы его не увидели, или полюбопытствует узнать, в чем состоят вещи, принадлежащие брату, тот всем этим наносит бесчестие Иисусу.

Трезвение подобно лествице Иакова, на верху которой возседит Бог, и по которой ходят Ангелы. Он исторгает из нас всякое зло, отсекает многословие, злословие, оклеветание, и весь список чувственных пороков не допуская, чтоб из-за них хотя на короткое время умалялась или прекращалась собственная его сладость.