Цитаты о войне (23)

Господь наставляет, предупреждает, остерегает, умоляет. И надо всем нам усилиться услышать Слово Божие, ибо верно, нечто страшное для жизни таится в деле разделения. Народ на народ, и царство на царство, соседи на соседей, и родители на детей, и дети на родителей – все восстает, все распадается, нет единодушия, и иссякает любовь, единственный источник истинного неложного знания.

Войны мира ведутся из-за наживы, из-за страха упустить ее или не приобрести. Все войны – порождение этого страха. Они есть гораздо более дело страха, чем бесстрашия и мужества. Причины войн укоренены в метафизическом страхе народов, от которого люди хотят закрыться мужеством войны. Страх настоя крови, как страх отчаяния пред бесповоротностью истории, лишенной света Вечности.

На воинах и войнах часто видимое Бог являл благословение, и в ветхом и в новом завете. А у нас сколько князей прославлены мощами? кои однако ж воевали. В Киевопечерской Лавре в пещерах есть мощи воинов. Воюют по любви к своим, чтоб они не подверглись плену и насилиям вражеским. Что делали французы в России? и как было не воевать с ними.

Вы – будущий воин! Война дело – бодро стоять и всегда быть готову вступить в схватку с врагом, себя не жалея и врагу не поблажая. Теперь, по очищении совести – причащении Св. Христовых Таин – к обычному состоянию должно придти воодушевление. У воина воодушевление делает его потоком сильным и быстрым и все сокрушающим на пути.

…Хотя умерщвление неприятелей на войнах кажется делом законным и победителям воздвигаются памятники, возвещающие их заслуги, однако же, если рассмотреть тесное сродство между всеми людьми, то и оно не невинно. Потому Моисей предписал и тому, кто убил человека на войне, очищения и кропления.

Так как войны постоянно произрастают от корня грехов, то стражи законов и точные блюстители правосудия, обуздывая большую часть грехов, могут уничтожать и поводы к войне.

Так как войны постоянно произрастают от корня грехов, то стражи законов и точные блюстители правосудия, обуздывая большую часть грехов, могут уничтожать и поводы к войне.

Блаженны миротворцы (Мф.5:9). […] Сперва уразумеем, что такое мир? Не иное что, как исполненное любви расположение к соплеменнику. Посему что же разумеется под противоположным любви? Ненависть, гнев, раздражение, зависть, злопамятство, лицемерие, бедствие войны.

Так как войны постоянно произрастают от корня грехов, то стражи законов и точные блюстители правосудия, обуздывая большую часть грехов, могут уничтожать и поводы к войне.

Пусть мы исчезнем, только в этом исчезновении останемся людьми Христовыми. Иначе мы не согласны жить. В этом суть, ибо мы знаем, что предки наши, столько веков и лет переживая беды и войны, выстояли в правде и всех нас сохранил Господь Всевышний, Который всегда на стороне добра. И если надлежит нам пострадать, то лучше сложить головы, чем стать нелюдями.

Сражение наше – святое, противоположное братоубийственным войнам, заполнившим всю историю человечества со времени первого братоубийства Каином Авеля. Борение наше – с невидимым, но весьма реальным врагом: Люцифером, человекоубийцей от начала (Ин.8:44; 1Ин.3:15). Он прельстил человека обманчивой идеей – стать богом помимо Бога; и поскольку люди с доверием приняли его дух, он стал князь мира сего (Ин.14:30 и др.).

Люди нашего века нередко против своей воли все же становятся моральными соучастниками нескончаемых локальных и даже планетарных братоубийств. Как таковые, т.е. моральные соучастники нераскаянные, они, естественно, теряют благодать Духа Святого и уже не могут верить в свое бессмертие чрез воскресение. Да и не стремятся к сему. Именно в этом приговоре самих себя на полное уничтожение по смерти заключена духовная сущность «отчаяния».

Войны в мире ведутся из-за наживы, из-за страха ее упустить или не приобрести. Войны – порождение этого страха. Война есть гораздо более дело страха, чем бесстрашия и мужества. Причины войн укоренены в метафизическом страхе народов, от которого они хотят закрыться мужеством войны. Страх настоящей или мнимой опасности также ведет к пролитию крови, как страх отчаяния пред беспросветностью истории, лишенной света Вечности.

Особенно трудным становится нравственное состояние человека, когда его душа, словно зараженная апокалиптической «трихиной», включается в какое-либо коллективное зло мира. Тогда люди начинают ненавидеть друг друга и истреблять в силу внешних признаков крови, расы, класса, происхождения или в силу различных изменяющихся в мире идей. В коллективном зле нравственная извращенность имеет больше поводов для самооправдания, хотя самооправдание, психологически, не требует обычно никаких поводов.

Если бы на какой дом напали разбойники, кто из семейства, имея силу и возможность, не восстал бы на защиту себя, и своих, и общего достояния? Не с большим ли самопожертвованием должно восстать против врагов, которые на (нашу страну) напали без правды и, нарушив законы честной войны, позволяют себе разбойнические хищения и опустошения?

Война – страшное дело для тех, которые предпринимают ее без нужды, без правды, с жаждою корысти или преобладания, превратившейся в жажду крови. На них лежит тяжкая ответственность за кровь и бедствия своих и чужих. Но война – священное дело для тех, которые принимают ее по необходимости, – в защиту правды, веры, Отечества.

Война есть зло, хотя бы она была и благословенною, и только разве по необходимости может быть доброю: лучше мир и природная кротость человеческого естества.

…Двоякая бывает война: одна происходит напрасно и несправедливо обижает, а другая защищает себя и других от неправедного вражеского нападения. Неправедная война есть смертный грех, как убийство, и подлежит тому суду, который изрек Бог после потопа: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека» (Быт. 9: 6). Если же возникает по благословной вине брань, в которой защищают себя и других, то такая война не осуждается как смертный грех, но иногда вменяется даже как проявление высокой добродетели любви…

Спрашиваете меня о военных делах, но я очень мало слышу о сем. О войне манифест объявлен, а что и как, Бог устроит, Ему единому известно. […] Мы же смотрим сами на себя: у нас жестокая война и непримиримая с духами злобы, и потечем оружие стяжать крепко против них – смирение.

Хотя умерщвление неприятелей на войнах кажется делом законным и победителям воздвигаются памятники, возвещающие их заслуги, однако же, если рассмотреть тесное сродство между всеми людьми, то и оно не невинно. Потому Моисей предписал и тому, кто убил человека на войне, очищения и кропления.

Покаемся же и своим покаянием склоним Бога к тому, чтобы Он и положил конец войнам, и укротил варваров, и прекратил вражеские мятежи, и дал нам наслаждение всеми благами.

Всё евангельское законоположение, возводящее нас в первобытное состояние и призывающее к духовной и, насколько возможно, к лучшей жизни, нигде не одобряет войн и убийствами не позволяет воспрещать распространению зла, как это свойственно было древнему законоположению, но, будучи совершенно противоположно сему последнему, оно и учит противному.

Хотим ли избавиться тягостных и изнурительных войн, будем прилежно упражняться в христианских добродетелях, преимущественно же в христианской любви, которая есть исполнение всего закона христианского, и удаляться пороков: война, как бич Божий, перестанет сечь нас, коль скоро мы исправимся в жизни и будем добродетельны.